Дмитрий Черкасов.
    Рокотов 1-7

    Белорусский набат.
    Балканский тигр.
    КОСОВО ПОЛЕ: БАЛКАНЫ
    НОЧЬ НАД СЕРБИЕЙ
    КОСОВО ПОЛЕ: РОССИЯ
    ПОСЛЕДНИЙ СОЛДАТ ПРЕЗИДЕНТА
    КРЕСТОМ И БУЛАТОМ: ВТОРЖЕНИЕ



    Дмитрий Черкасов.
    Белорусский набат.

(Рокотов-6) |

Черкасов Д. Ч 48 Белорусский набат. Роман. Вторая книга дилогии.- СПб.:
"Издательский Дом "Нева"", 2000.- 379 с.- (Серия "Солдаты России").

ISBN 5-7654-1022-7

ISBN 5-224-01707-6

Все имена, фамилии и должности персонажей являются вымышленными. То же
относится и к описанным в романе событиям. Автор не несет ответственности
за случайные совпадения фрагментов повествования с реальной жизнью.

ББК 84. (2Рос-Рус) 6

"3. Не погуби меня с нечестивыми и с делающими неправду, которые с ближними
своими говорят о мире, а в сердце у них зло.
4. Воздай им по делам их, по злым поступкам их; по делам рук их воздай им;
отдай им заслуженное ими".
Псалтырь, псалом 27

"Только те требуют увольнения от войны, которые не веруют в Бога и в
последний день, которых сердца нерешительны, и которые при своей
нерешительности колеблются".
Коран, глава (9) покаяние, ст. 45

ПРОЛОГ

Государственный Секретарь США подперла ладошкой свою дряблую щечку и
вперилась глазенками в начальника оперативного управления департамента.
Молодой дипломат разложил бумаги на кофейном столике и преданно посмотрел
на Олбрайт. С этой чешкой следовало вести себя крайне осторожно и
предупредительно. Заметив малейшие признаки непочтительности,
закомплексованная мадам делала все, чтобы выжить неугодного сотрудника из
аппарата Госдепа.

Не спасало даже заступничество сенаторов.

С неугодными Мадлен расправлялась без затей. Находила или придумывала
компромат, проявляла дьявольскую хитрость и натравливала на жертву всех
остальных сотрудников, не гнушаясь даже прямым подлогом. По отношению к
мужчинам Госсекретарь особенно любила использовать тактику обвинения их в
сексуальных домогательствах. Не к себе, естественно, а к гораздо более
молодым и привлекательным сотрудницам. Ибо сексуально домогаться самой
Олбрайт мог либо о-о-очень озабоченный слепец, проживший без женщин лет
десять, либо извращенец-геронтофил. Да и то вряд ли...

- Докладывайте, - скрипнула мадам.

- Пришли обобщенные данные по Беларуси, - начальник оперативного управления
кашлянул, - напряжение общего фона пока недостаточно. Эксперты посчитали
математическую модель процесса и пришли к выводу, что наш посол в Минске
переоценивает возможности оппозиции. После выключения из активной игры
экс-председателя Центризбиркома Гончара и бывшей главы Центробанка миссис
Винниковой наши друзья потеряли примерно тридцать процентов своего влияния.
Особенно это видно в сфере бизнеса. Местные коммерсанты сворачивают
финансирование и "Хартии-98", и центра "Запад-Восток", и "Белорусской
Правозащитной Конвенции", и "Ассоциации Молодых Политиков". Такое
впечатление, что они договорились между собой...

- Кто договорился?

- Бизнесмены. Недавно в Витебске прошел экономический форум. Мы как-то не
обратили на него внимание из-за сугубо местного состава участников и гостей
и не проконтролировали должным образом. Лояльная нам пресса была занята
другими проблемами, и мы не получили с форума ни одного репортажа. Но
именно с этого момента стало происходить нечто негативное... Мистер
Богданкович уже встречался с нашим послом Спекхардом и изложил ему свое
видение проблемы.

- И в чем оно заключается?

- Мистер Богданкович считает, что Лукашенко строит фашистское государство.
Он особо подчеркивает данные о недавней беседе диктатора с русским
Секретарем Совета Безопасности.

- Но при чем тут форум бизнесменов?

- Наши друзья видят прямую связь. На форуме было несколько коммерсантов из
Санкт-Петербурга. Секретарь русского Совбеза - уроженец этого города и мог
сориентировать своих земляков на постановку определенных условий белорусам.
В обмен на выгодные контракты...

- Это очень зыбко, - сказала Госсекретарь, - все смешано в одну кучу.
Бизнесмены, Секретарь Совбеза, фашизм и трудности наших друзей. Нет прямых
связей, за которые можно ухватиться.

- С точки зрения аналитиков, косвенные связи есть.

- Я бы предпочла более обоснованные схемы. Наша основная цель - уничтожение
режима и переключение интересов Беларуси с востока на запад. Мистеру
Богданковичу следует заниматься своим основным делом, а не политическими
прогнозами.

Мадлен отдавала себе отчет в том, что Богданкович и иже с ним представляют
собой всего лишь шайку мелких подонков, не способных на серьезный поступок.
Но приходилось работать именно с ними. Волевые и успешные в жизни люди не
соглашались на сотрудничество с эмиссарами Госдепа. А Богданковичи,
Литвиновичи, Копыловы, Бухвостовы, Шереметы, Федуты и прочие, хоть и
выпрыгивали из штанов в надежде услужить дядюшке Сэму, серьезного влияния
на умонастроения белорусского общества не оказывали.

Перспективными были лишь крупные государственные чиновники. В их руках
реальная власть. Правда, Лукашенко стремится все контролировать, но он не
Господь Бог, так что половина из задуманного в недрах Государственного
Департамента, ЦРУ и европейских спецслужб все же реализуется. Половина
лучше, чем ничего.

К тому же скоро о Лукашенко можно будет забыть.

Мертвецы не ставят палки в колеса.

Олбрайт улыбнулась.

- Вы наметили гранты для СМИ на ближайшее полугодие?

- Да, - дипломат достал список, - газеты "Ратуша", "Культура", "Европейское
время" и "Брестский курьер", журналы "Полымя", "Мала-досць" и "Мастацтва".
Из радиостанций, естественно, "Свабодная Беларусь". Выделены также именные
гранты.

- Кому конкретно?

- Шеремету, Марковичу, Базану, Каминскому, Комаровой, Букчину, Сачанке,
Габрусевичу, Правдину, Веревкину, Законникову... Всего одиннадцать человек.

- В прошлом году, по-моему, их было больше...

- По просьбе Карлоса Шермана мы оставили запас для его детища.

- А-а, это правильно, - кивнула Мадлен. Карлос Шерман возглавлял
белорусское отделение ПЕН-клуба и свежеобразованную "антифашистскую
комиссию". Под крылом писательской организации он собрал сотню прожженных
графоманов, от прочтения опусов которых волосы вставали дыбом. Рассказы и
повести были густо сдобрены педофилическими комплексами, примитивным и
грязным матом и тягой авторов к злоупотреблению дешевыми наркотиками и
алкоголем. Банда колющихся и пьющих "Набоковых" заваливала литературные
журналы грудами новелл и эссе, а отказ от выпуска "гениальных произведений"
в печать воспринимался как "происки проклятого тирана", якобы рассадившего
повсюду своих цензоров.

"Антифашистская комиссия" являла собою очередной пассаж немного
придурковатого, как и положено непризнанному гению, Шермана вкупе с
педерастом-кинорежиссером Юрием Хащеватским, прославившимся на Западе своим
фильмом

"Обыкновенный президентишка". В нем глава государства был изображен злобным
уродцем, в детстве мучившим кошек и пришедшим во власть исключительно по
дурости белорусского народа. Никакой смысловой нагрузки сей "киношедевр" не
нес, однако европейской и американской общественности понравился. Ибо
отвечал веяниям времени. Хащеватский обрел известность, а вместе с ней и
возможность встречаться с манерными мужчинками из числа западной культурной
элиты. В Германии он впервые в жизни переспал с двумя неграми сразу, о чем
взахлеб рассказывал на творческих вечерах для узкого круга таких же
гомиков, как и он сам.

Первым делом "борцы с фашизмом" скорешились с националистами из соседних
Латвии и Литвы. Со стороны это выглядело немного странно, так как
прибалтийские партнеры в открытую оправдывали Гитлера, отмечали дату
образования батальонов СС и призывали к геноциду евреев. Но Шермана и
Хащеватского сие не смущало. Для них достаточным поводом к дружбе с
прибалтами был факт ненависти литовцев и латышей к Батьке. А на остальное
можно закрыть глаза. В общем и целом "антифашисты" исповедовали принцип
"против кого дружим".

- Надо простимулировать Шермана, - согласилась Госсекретарь, - в ближайшем
будущем он может нам серьезно пригодиться.

- Я позволил себе пока снять с дотации "Свободные новости плюс"...

- Причина?

- Они допустили серьезный прокол. Редактор не уследил. На недавнем
совещании Российского Еврейского Конгресса было принято решение о
финансировании некоторых кандидатов в Думу. В частности, выделено по двести
пятьдесят тысяч долларов в фонды "Яблока" и "Союза Правых Сил" и по сто
тысяч на конкретных кандидатов. Журналист из "Новостей" опубликовал статью.
Информация попала в русскую прессу... Теперь Индюшанский чувствует себя
неуютно. Вы же знаете, как в России развит бытовой антисемитизм. Эта глупая
статья сильно осложнила положение нужных нам людей. Иван сейчас и так зол
из-за Косова, а тут еще масла в огонь подлили. К тому же репортер для
усиления эффекта публикации вставил в материал фрагмент о бывшем
санкт-петербургском мэре...

- Стульчаке?

- Да.

- А при чем тут Стульчак? Он же живет в Париже, - удивилась Олбрайт.

- Как заявил журналист, он провел аналогию...

- С чем?

- Трудно сказать. На мой взгляд, это просто крупный ляп. Желание наполнить
статью известными фамилиями. Вне зависимости от того, имеют персоналии
какое-то отношение к выборам или нет. В том же контексте были и Немцович, и
Прудков, и даже нынешний премьер Степашко, который никак не может
баллотироваться по русским законам. Репортер уже уволен.

- Поздно спохватились, - пробурчала Мадлен.

- Редактор "Новостей" клянется, что подобного больше не допустит.

- Хорошо, оставим... Есть какие-нибудь новости от Требуховича?

- В последнем отчете говорится, что сложилась нехорошая обстановка вокруг
Снегиря. Лукашенко что-то подозревает. И, видимо, ищет замену председателю
правительства.

- Пусть ищет, - усмехнулась Госсекретарь.

Судорожные движения белорусского диктатора ее уже почти не волновали.

Да и сам разговор с начальником оперативного управления был акцией
прикрытия. На тот случай, если интерес Госдепартамента к Беларуси
отслеживается русской или белорусской разведками. Пусть все идет как
обычно. Мадам встречается с подчиненными, обсуждает текущие вопросы, ставит
задачи. Все это находит отражение в соответствующих документах. Так что
гипотетический "крот", имеющий доступ к внутренним материалам Министерства
иностранных дел, отметит лишь стандартную текучку.

Недолго осталось.

Всего одна неделя...

ГЛАВА 1. ЧТОБ ОРЛЫ НЕ ПАДАЛИ, А КОЗЛЫ НЕ ЛЕТАЛИ!

Владислав поудобнее устроился на скамейке перед входом в шестую ( номер
поликлиники взят автором совершенно произвольно) стоматологическую
поликлинику города Минска и продолжил чтение белорусской прессы.

В столицу республики он прибыл два дня назад.

Отбежав от затопленной базы на десять километров, Рокотов вскрыл свой
схрон, переоделся в обычную гражданскую одежду, забросил "ноутбук" и пачки
валюты в раскладной чемодан, дошел до железной дороги и на ближайшей
станции сел в поезд.

В поезде впервые за десять дней он нормально поел, глядя на проносящийся за
окном пейзаж и размышляя о том, когда же наконец прекратятся его дикие с
нормальной точки зрения приключения.

Владислав все никак не мог остановиться.

И не по собственной воле.

Под конец каждой разборки возникали новые обстоятельства, требовавшие его
присутствия в совершенно другом месте. Будто кто-то специально подбрасывал
мирному специалисту по ракообразным очередное "маленькое, но очень
ответственное поручение". От листочка, найденного в кармане погибшего при
катастрофе натовского вертолета косовара, потянулась ниточка к подпольной
медицинской лаборатории, там обнаружился бесхозный ядерный заряд, который
был продан в Россию. Потом оказалось, что одни террористы опосредованно
связаны с другими, вознамерившимися пульнуть в белый свет атомной ракетой,
затем захваченный в плен боевик упомянул о минском стоматологе и о
покушении на Президента...

Врача Рокотов вычислил без труда.

Просто пришел по адресу и просмотрел график приема специалистов. Хирург
Антончик и был тем самым человеком, о ком рассказал оставленный на
затопленной базе Федунич.

Теперь следовало найти подход к обладающему определенной информацией
стоматологу.

Влад решил не торопиться. Он предусмотрительно снял две квартиры в разных
районах города и щедро заплатил за три месяца вперед, дабы не вызывать
никаких подозрений у арендодателей. Для двух старушек были совсем не
лишними те шестьсот долларов, которые биолог спокойно выложил. В средствах
он недостатка не испытывал, особенно с учетом того, что прихватил у
Федунича его долю за совершение теракта на ракетной базе. При необходимости
Рокотов мог снять еще полсотни квартир.

Хирург по фамилии Антончик пребывал в полном неведении относительно того,
что его уже два дня терпеливо ожидает спортивный молодой человек, горящий
желанием задать пару вопросов и добиться правдивых ответов. Опыт проведения
допросов у молодого человека был...

Рокотов перевернул страницу "Народной доли" и продолжил чтение редакционной
статьи.

"...На тэрыторыi Беларусi проживает не народ, а вялiкае месiва. Такое
суцэальнае i лiпкае, без нацыянальнага гонару i iнтэлектуальнай смеласцi
[Реальная цитата из оппозиционной белорусской прессы]..." фу-у, блин,
одолел фразочку! Хорошо еще, что мне не надо вслух читать, а то бы язык
сломал. Какой идиот это пишет? Некто Владимир Глод... Видать, из бывших
комсомольчиков. Чувствуется опыт в болтовне о "мировом империализме" и
"руководящей роли партии". Нынче только объекты местами поменялись - и все.
Текстовочка та же..."

Первым делом по прибытии в Минск Влад накупил местных газет и попытался по
ним составить мнение об обстановке в республике. По сообщениям российских
средств массовой информации, в Беларуси процветали тоталитаризм, зажим
свободы слова и другие прелести диктаторского режима. Рокотов сразу
приготовился к тому, что ему придется читать бодрые репортажи с колхозных
полей и корявые агитки во славу Лукашенко.

Все оказалось с точностью до наоборот.

Газеты и журналы были переполнены националистической антигосударственной
пропагандой, откровенно льстивыми прозападными статейками и безумными как
по содержанию, так и по объему высказываниями лидеров оппозиции. При этом
читателей ни в грош не ставили и обзывали всех белорусов "быдлом",
"середняками" и "приспособленцами". За редким исключением в виде "борцов с
режимом" из каких-то "Хартий-98" или НСЦИ. Как позже узнал биолог, сия
аббревиатура обозначала "Национальный центр стратегических инициатив",
объединявший в своих рядах аналитиков от оппозиции и сочувствующих им
истеричных дамочек с лесбийским уклоном.

У Рокотова зачесались руки.

Случись такое в Москве или в Питере, членам редколлегии давно бы уже набили
морду. Подобные высказывания в России позволяли себе только "правозащитные"
издания, имевшие очень ограниченный круг почитателей и не зависящие от
покупательского спроса.

Но Владислав был педант и не шел на поводу у эмоций.

Он решил лично разобраться в ситуации и отправился на обзорную экскурсию по
столице.

Побродив несколько часов по вечернему городу, Рокотов убедился, что газеты,
мягко говоря, излишне драматизируют обстановку. "Пустым" в Минске считался
магазин, где было всего пять сортов сыра и столько же колбасы. Сотен
наименований товаров, правда, тоже не наблюдалось. Но это было связано с
тем, что в Беларуси почти не закупали продовольствие за границей и
обходились собственными силами.

Нормальное положение дел для небольшой и не избалованной полезными
ископаемыми страны.

Влад с удовольствием поужинал в небольшом кафе, отметил вполне приемлемые
цены и вернулся в квартиру. По пути он несколько раз встречал милицейские
патрули, однако те вели себя смирно и к прохожим не приставали. И выгодно
отличались от российских коллег выправкой и нормальными неиспитыми лицами.

Конечно, проблем в республике было хоть отбавляй, но они носили совершенно
закономерный характер, как и в любом осколке бывшей Империи. Небольшие
зарплаты, инфляция, недостаток профессионалов в правительстве, политические
дрязги, очумелая борьба между карликовыми партиями, слабое правосознание
большинства населения, еще не привыкшего к мысли о том, что личное
благосостояние напрямую зависит от самого человека и государство не обязано
платить за безделье, именовавшееся ранее "социалистическим трудом".

Но и в России было не лучше.

Однако в Беларуси, в отличие от своего огромного соседа, почти отсутствовал
криминальный фактор в экономике. Никаких "крыш", организованных преступных
групп и паханов в чиновных кабинетах. Благодаря этому частные
предприниматели чувствовали себя спокойно и в большинстве своем довольно
лояльно относились к власти. Были, естественно, нюансы, но фатальных для
бизнеса последствий они не имели. Власть не стремилась высосать все соки из
коммерсантов, а конфликты обычно решались путем переговоров и принятием или
отменой распоряжений местных начальников...

Владислав с трудом осилил статью, перекурил и обратился к следующей
публикации, в которой некто Е. Шерешевский с придыханием живописал
американский проект по взрыву на Луне атомной бомбы.

Познания журналиста в технических вопросах были столь скудны, что он
перепутал скорость звука со второй космической, придал бомбе мощность в сто
пятьдесят мегатонн и под конец восхитился американскими конструкторами [В
1958 году в США действительно была собрана группа ученых под руководством
физика Леонарда Рейфеля, которым было поручено рассчитать возможности
доставки на Луну ядерного заряда, аналогичного "Малышу" - бомбе, сброшенной
на Хиросиму. Проект проходил под кодом "А119" и просуществовал около года.
Взрыв задумывался как демонстрация американской мощи в ответ на отправку
СССР искусственного спутника Земли. В рамках проекта была разработана
ракета, послужившая прототипом баллистического носителя.

В 1959 году проект свернули, так как поняли его абсолютную бесполезность.

Определенное участие в проекте принимал и молодой Карл Саган - наиболее
известный популяризатор астрономии. Вероятнее всего, именно он первым
высказал мысль о бесперспективности разработок, что послужило началом конца
"А119"], якобы изготовившими корпус ракеты-носителя из "чистейшего иридия".

"Полный отстой, - Рокотов отложил газету. В психиатрии такое поведение
называется сумеречным состоянием. Этих оппозиционеров лечить надо. Не бить
дубинками на митингах, а колоть аминазин пополам с галоперидолом. Кстати о
дубинках... Не удивлюсь, если все ужасы о разгоне демонстраций окажутся
такой же туфтой, как и "сообщения очевидцев" о перебоях в снабжении
продовольствием. Что-то тут я ни того ни другого не вижу..."

Влад посмотрел на часы.

Семнадцать двадцать.

"До конца рабочего дня сорок минут. Сегодня я, пожалуй, не буду ломиться в
кабинет к Антон-чику. Завтра с утра прихвачу, тепленького и полного сил. А
пока еще раз по клинике пройдусь. Вдруг что в голову взбредет..."

Рокотов поднялся со скамейки, сунул свернутую "Народную долю" в урну и не
спеша направился к дверям медицинского учреждения.

Кролль пригнул голову, влез в узкую дверь, прорезанную в борту "Газели", и
осторожно похлопал по плечу склонившегося над развороченным усилителем
Сапегу. Карл недовольно поморщился, поставил воняющий канифолью паяльник на
специальные сошки рядом с аппаратурой и обернулся.

- Что у тебя?

- Когда заканчиваешь? - вопросом на вопрос ответил Йозеф.

- Скоро... Осталось смонтировать еще два блока и начать прозвонку.

- Ко времени управишься?

- Не беспокойся, - Сапега вслед за Кролдем вылез из кузова серого
микроавтобуса и уселся на верстак. - Почему началась гонка?

Йозеф достал сигареты, угостил Карла и задумчиво уставился в потолок
гаража. Инженер снял защитные очки, прикурил и повторил вопрос.

- Никакой особой гонки нет. - Кролль выпустил колечко дыма. - Все идет по
плану. Я интересуюсь только из тех соображений, чтобы иметь полную
информацию на каждый момент времени.

- Ты что-то недоговариваешь. Йозеф бросил мимолетный взгляд на инженера и
снова перевел взгляд на потолок.

- Все нормально... Тебе нужна чья-нибудь помощь?

- Пока нет. Твои ребята все равно в технике ничего не понимают. Да и это
место светить не стоит. Сам как-нибудь справлюсь... Только не забудь мне
завтра подвезти еду и минералки побольше.

- Сделаю, - Кролль решил не говорить подельнику о провале группы,
ответственной за захват ракетной базы.

Пусть спокойно работает. Его дело - провода, диоды и сопротивления. Вот за
них он отвечает головой. А остальное его не касается. Общее руководство
осуществляет Кролль, и он сам решает, что и когда делать. Потаи полностью
уничтоженная группа - это, конечно, неприятно, но Йозеф изначально был
против дурной затеи с атомным шантажом.

Другое дело - устранение объекта.

Здесь все элементарно. Совмещение нескольких параметров - и клиент готов.

Хотя с такой крупной фигурой Кролль еще не работал. Но всегда что-то
приходится делать в первый раз. Ликвидация Лукашенко не есть исключение из
общих правил. Все подчиняется много раз проработанной схеме. Заказ, аванс,
предварительная разведка, техническое обеспечение, свой человек в окружении
объекта, который назовет время и место, исполнение и, наконец, остаток
суммы. Для киллера что Президент, что ларечник - один черт. Разница только
в цене.

- Ладно, - Йозеф потянулся и покрутил головой, - поеду... Завтра я у тебя
буду к десяти. И дверь не забудь покрепче запереть.

- Ты сам замки ставил. Так что ты и отвечаешь за их надежность, -
пробормотал Сапега.

- Дверь снаружи не вскрыть. А внутреннюю щеколду снимешь только без двух
десять. Учти, проверю...

- Давай-давай, - Карл тоже слез с верстака, - проверяй. Я свою работу туго
знаю. И о безопасности, в отличие от твоего Курбалевича, не забываю.

- А что Курбалевич?

- Разгильдяй. Позавчера он ко мне на полчаса опоздал. Я уже уходить
собирался, когда он в парк прибежал.

Кролль сдвинул брови.

Придется Курбалевича наказывать. За несколько дней до операции
непозволительна никакая накладка. А Курбалевич действительно частенько не
является вовремя. И всегда у него уважительная причина. То транспорт не
ходит, то телефон не работает, то еще что-нибудь.

Завтра же Курбалевич отправится на одну из квартир и будет сидеть там
безвылазно до самого последнего момента. Утром он встречается с Антончиком,
а потом должен куда-то смотаться по своим делам. Вот после этого Кролль его
и посадит под домашний арест.

- Я возьму на заметку его поведение. Ну, до завтра...

- Пока.

Йозеф постоял на улице, послушал, как за его спиной почти бесшумно
закрылись два замка и в пазы въехала мощная задвижка из легированной стали.
Удовлетворенно кивнул, сел за руль своей неприметной синей "шестерки" и
выехал за ворота гаражного кооператива.

Владислав прошелся из конца в конец по длинному, застеленному зеленой
ковровой дорожкой коридору, почитал развешенные на стенах плакаты с
описаниями различных заболеваний полости рта, слегка передернул плечами,
рассмотрел фотографии известных личностей, лечившихся в этой клинике, и
узнал, что помимо аппарата правительства сие учреждение обслуживало и цвет
творческой интеллигенции.

На Рокотова никто не обращал никакого внимания.

Из кабинета в кабинет сновали медсестры, жужжали бормашины, сидящие на
удобных диванчиках пациенты негромко обсуждали друг с другом свои болячки и
профессиональные качества врачей. Все как в любой другой стоматологической
клинике. Биолог для окружающих был обычным посетителем, коротающим время в
ожидании приема.

Влад вернулся в большой холл и сквозь распахнутые прозрачные двери вышел во
внутренний дворик, где было предусмотрено место для курения. Достал пачку
облегченного "Кэмела", зажигалку и устроился в тени куста сирени.

Не прошло и минуты, как к нему обратилась за огоньком миловидная юная
медсестричка. В принципе, у Рокотова и был расчет на подобное ненавязчивое
знакомство. В курилке совершенно посторонние люди сближаются мгновенно, без
стеснения. Не зря американские психологи пришли к выводу, что курение
табака стоит рассматривать не как потребление слабого стимулирующего
наркотика, а как процесс, облегчающий общение между людьми.

Владислав нарочито скептически посмотрел на зажатую в пальцах медсестры
сигарету "Бонд", укоризненно покачал головой, достал свою пачку и поднес
девушке.

- А эту гадость выбросьте. Негоже травиться жутким польским леваком. Да еще
и сделанным в антисанитарных условиях нелегальными таджикскими
эмигрантами...

Сестричка недоуменно вскинула брови.

- Вы не ослышались, - широко улыбнулся Рокотов, - угощайтесь.

- Спасибо. - Девушка осторожно вытянула из пачки сигарету с белым фильтром.
- Ой, а я сначала думала, что у вас они без фильтра! Зачем вы их
переворачиваете?

- Видите ли... - Влад галантно дал собеседнице прикурить. - В течение дня
мы хватаемся руками за что ни попадя. А потом этими же самыми пальцами
беремся за фильтр сигареты, когда ее достаем из пачки и пихаем в рот.
Возможность помыть руки есть не всегда. Вот и все объяснение. Перевернув
сигареты фильтрами вниз, мы избегаем вероятности подцепить какую-нибудь
инфекцию. Разумно?

- Даже очень, - медсестра из-под ресниц бросила оценивающий взгляд на
импозантного парня. Рокотов сделал вид, что он этого не заметил.

- Вы кого-то ждете?

- Да... Хотел на прием к Антончику записаться, да девушка из регистратуры
отошла куда-то на полчасика. Вот коротаю время в приятной беседе.

Сестричка чуть заметно покраснела. Нечасто в клинику заглядывают молодые
посетители мужского пола. Все больше спешащие по дедам одышливые чиновники
или "современные классики", как любят себя именовать получившие даже
небольшую известность творческие личности. Их и мужиками-то можно назвать
только с большой натяжкой. Пузатые, с нечесаными полуседыми патлами, вечно
какие-то замызганные, одеты в невероятные балахоны, в бороде крошки,
оставшиеся от торопливо проглоченного обеда.

А разговоры! Повеситься можно. Либо бесконечные монологи о "себе любимом",
либо сплетни о более удачливых коллегах по перу или по театральным
подмосткам, либо стоны о тяжелой жизни гения и происках завистников.
Четвертого не дано. И не дай Бог не поддержать "классика" в разговоре!
Надуется, как мышь на крупу, начнет козни строить, лечащему врачу
жаловаться, что "какая-то медсестра" не понимает тонкой души творца.
Артистические личности жутко обидчивы, любое слово, не восхваляющее их
лично, принимается в штыки.

- Антончик очень хороший врач, - сказала медсестра, - к нему всегда
очередь. А вы по линии госаппарата или по месту жительства?

Влад отметил, что девушка считает его минчанином. В Беларуси на русском
говорит больше двух третей населения и питерское произношение не режет ухо.

- Нет, я со стороны.

- Тогда только на коммерческой основе, - медсестра покачала головой, - но
Антончик берет дорого...

- Здоровье дороже, - отреагировал Рокотов. - За деньги, как я понимаю,
ждать не придется?

- Нет, конечно. Берете номерок на любое Удобное для вас время, оплачиваете
осмотр, и все. Дальше уже сам врач процедуры назначает. А у вас что-то
серьезное?

- Мне нужно сделать резекцию правого верхнего клыка, - нашелся биолог. - В
остальном я здоров, как питбуль.

- Давайте я вас провожу в регистратуру и объясню, к кому обратиться... -
предложила девушка.

- С удовольствием...

У стойки коммерческого отделения восседала настоящая матрона. Рубенс с
Кустодиевым с ума бы сошли, будь она их моделью. Ростом под метр
восемьдесят, с бюстом полного седьмого размера и бедрами объемом в полтора
метра. При этом матрона была подвижна и весела, что свойственно большим
полным людям.

- Олеся Пална! Я вам клиента привела. "Звучит несколько двусмысленно, -
подумал Влад, - но по-другому не скажешь..."

- Да-а? - матрона открыла огромный гроссбух.

- К Антончику, на резекцию...

- Ага, - Олеся Павловна провела пальцем по строчкам, - на двадцать девятое
все забито... Как вы насчет второго числа?

- А на завтра нельзя? - осведомился пациент. Второе июля его никак не
устраивало.

- Только если с самого утра...

- Нет проблем.

- Но резекцию вам все равно завтра не сделают.

- Я знаю. Хочу просто, чтоб доктор побыстрее осмотрел...

- Болит?

- Ни в коей мере.

- Хорошо, - матрона сняла трубку телефона и набрала двузначный внутренний
номер. - Сережа, ты завтра можешь с утра платного пациента принять?.. Уже
назначено?.. Но у меня на восемь ничего нет... Ах, из старых... Понятно. А
на послезавтра?.. Хорошо. Вас на девять послезавтра устроит?

- Безусловно, - небрежно ответил Рокотов, прокачивая ситуацию.

До часа "икс" не так много времени.

Антончик как-то замешан. И завтра у него в восемь посетитель, которого нет
в журнале регистрации.

Интересно...

- фамилия, имя, отчество?

- Виталий Николаевич Гришечкин, - Влад заранее был готов к вопросу и назвал
имя, уже использованное при визите в управление санкт-петербургского порта
[См. роман Д. Черкасова "Косово поле. Эпизод второй: Россия"].

- Вот ваш номерок, Виталий Николаевич,- матрона подала Рокотову картонный
прямоугольник,- с вас двести тысяч...

- А чистку эмали у вас делают? - поинтересовался посетитель, доставая
бумажник из кармана легкой хлопчатобумажной куртки.

- Конечно.


Жизнь мадам Гоннор, флагмана российского правозащитного движения, иногда
даже более популярной, чем суетливый педофил Адамыч, складывалась непросто
и состояла из двух противоположных, но, тем не менее, крепко
взаимосвязанных половинок. Одна вытекала из другой, более поздняя не могла
существовать без ранней.

До конца Великой Отечественной Войны юная Леночка являла собою пример
настоящей советской девушки.

Пошла добровольцем на фронт, вытаскивала раненых с поля боя, сама была
несколько раз ранена и награждена за мужество. Пусть не орденами Ленина или
Боевого Красного Знамени, но все же... Да и плевать должно быть патриоту на
количество и значимость наградных знаков. Главное - долг перед Родиной
выполнить.

Однако Леночка так не думала.

"Недооценка" ее заслуг государством точила нежную девичью душу день и ночь.
И наконец чувство уязвленности переросло в серьезный психопатический
комплекс, предопределивший следующие пятьдесят лет жизни.

Из самоотверженной санитарки выросла злобная мстительная ведьма.

С фронтом у мадам Гоннор была связана одна тщательно скрываемая от
окружающих тайна.

Дело в том, что помимо выполнения обязанностей санинструктора пехотного
батальона Леночка состояла на связи с начальником спецотдела НКВД [Наркомат
Внутренних Дел.] при штабе дивизии. Проще говоря - стучала. И по ее
доносам, подписанным нежным псевдонимом "Гиацинт", в штрафные роты за
четыре года войны попали два десятка солдат и три офицера, позволивших себе
произнести неосторожное слово о Великом Сталине или проговорившихся о
каких-либо сомнительных деталях своей биографии.

"Гиацинт" трудилась с полной отдачей...

Однако сотрудничество с НКВД не принесло Гоннор тех дивидендов, на которые
она искренне рассчитывала. Ее не повышали в звании, не награждали орденами,
ограничиваясь небольшими денежными и продовольственными подачками. Как
объяснял куратор, это делалось для того, чтобы не вызвать у окружавших
Леночку бойцов никаких подозрений. Гоннор соглашалась, но внутри у нее все
кипело от возмущения.

Окончание войны принесло будущей диссидентке очередные разочарования.

Ее верная служба политическому сыску была забыта, никто из НКВД не выразил
желания продолжать сотрудничество или достойно отплатить информаторше за
безупречный стук, ей никак не помогли ни с жильем, ни с работой, ни с
финансами. Даже характеристику для вступления в ряды ВКП(б) [Всероссийская
коммунистическая партия (большевиков)] не дали. Рядовая стукачка перестала
интересовать куратора, сделавшего на ее доносах неплохую карьеру от
простого лейтенанта до подполковника и с помпой въехавшего в отдельный
кабинет на Лубянской площади.

Тогда Гоннор принялась мстить своим обидчикам. Но так как ничего
конкретному офицеру НКВД она сделать, естественно, не могла, то Леночка
перенесла свою всепоглощающую злобу на страну в целом. В одночасье весь
советский народ стал ее врагом.

В тот же период времени Гоннор знакомится с молодым ученым по имени
Андрюша. Весьма перспективным, но, увы, отягощенным женой. Леночка на
полгода забывает о планах страшной мести и устраивает свою личную жизнь,
используя для увода Андрюши из семьи все те навыки, которым ее обучили в
ненавистном НКВД. Расставание с прежней супругой и новая женитьба у Андрюши
проходят довольно гладко. Особенно с учетом того, что в МГБ [Министерство
Государственной Безопасности.] "кто-то" прислал анонимный донос о том, что
бывшая пассия будущего академика имеет отнюдь не пролетарское происхождение
и тайно поддерживает связь с живущими за рубежом дальними родственниками.

Работать "Гиацинт" умела.

Накрепко привязав к себе погруженного в научные изыскания Андрюшу, мадам
Гоннор принялась качать из него информацию о советской ядерной программе,
одновременно прикидывая, кому бы эти сведения можно было предложить.
Разумеется, не бесплатно.

И такие люди нашлись буквально сами собой. В середине пятидесятых годов
Леночка случайно познакомилась с английским журналистом и тот вывел ее на
атташе посольства США по культуре, который, как это и принято в
дипломатических кругах, оказался кадровым сотрудником Агентства по
Национальной Безопасности. Мадам Гоннор вздохнула полной грудью и стала
вываливать своим новым друзьям все то, что Андрюша рассказывал за вечерним
чаем. Это не было сотрудничеством с иностранной разведкой в классическом
понимании, когда агент составляет отчеты и затем передает их через
"почтовые ящики". Отнюдь нет. Просто застольные беседы озабоченной
нарушениями прав человека особы и внимательных слушателей. Да и сама
Леночка жутко бы оскорбилась, назови ее кто-нибудь "агентессой". Ведь все,
что она рассказывала, не содержало ссылок на секретные документы. Так, лишь
упоминания о направлениях научного поиска,- в свете обеспокоенности мадам
тем, что военная машина СССР представляет реальную угрозу всему окружающему
миру.

Собеседники сочувственно кивали и выражали поддержку правозащитной борьбе
советской леди. И еще они просили "оберегать" Андрюшу.

К семидесятым годам мадам Гоннор потеряла осторожность и стала постоянной
посетительницей посольства США в Москве.

Это не могло не волновать КГБ, обеспечивающего личную охрану как академика
Андрюши, так и хранимых им государственных тайн. Леночку несколько раз
вежливо предупреждали о недопустимости дискредитации супруга, но она только
злобно щурилась и обзывала офицеров госбезопасности "душителями свободы".

Наконец на стол Председателя КГБ СССР лег многостраничный доклад о
параллелизме ядерных программ двух супердержав. Составившие доклад
аналитики утверждали, что американцы в четырех случаях из пяти идут с
советским ВПК ноздря в ноздрю и что темы работ в Лос-Аламосе как-то странно
совпадают с теми проектами, что разрабатываются в институте академика
Андрюши. С задержкой на год-полтора.

Андрюшу вызвали на ковер в Первый отдел и задали прямой вопрос.

Но он уже был достаточно подготовлен женой, за полгода до этого
знаменательного события почувствовавшей надвигающуюся опасность и принявшей
срочные меры к обработке академика.

Андрюша нахамил кагэбэшникам, обвинил их во вмешательстве в его личную
жизнь и в желании развести с мадам Гоннор и напоследок пригрозил, что при
повторении такого разговора сообщит всему миру о планах СССР по размещению
нейтронного оружия в космосе. В деталях. . От подобного циничного
волюнтаризма академика Председатель КГБ озверел и добился отправки
мятежного Андрюши в закрытый для иностранцев город Горький. Где тот
продолжил научные изыскания, но уже под плотной опекой спецслужбы.

Из факта ссылки мадам Гоннор раздула вселенский плач. О "диссиденте"
Андрюше и его "страданиях и лишениях" вопили все западные СМИ. Правда,
никто почему-то не упоминал о том, что академику был сохранен ежемесячный
оклад в шестьсот рублей, которые в те годы равнялись сумме в девятьсот
пятьдесят долларов. Это при средней зарплате по стране в сто двадцать
рублей.

Покой академика берегли две группы "волкодавов" из Второго Управления,
благодаря чему Андрюша даже не запирал дверь собственной квартиры. Ибо
спустя три секунды после любого несанкционированного проникновения в его
жилище посягающие были бы скручены. Или застрелены на месте.

Когда в СССР началась перестройка, Андрюша с почетом был возвращен из
ссылки и занял кресло депутата Верховного Совета, чем неожиданно для всех
вызвал недовольство мадам. Гоннор опять оказалась на вторых ролях, при
муже. Об Андрюше говорили по телевизору чуть ли не каждый день, а Леночку
упоминали вскользь. Как боевую подругу, а отнюдь не как самостоятельную
фигуру.

Смерть академика, как ни прискорбно это звучит, пошла мадам Гоннор во
благо. Она наконец вышла из тени и засияла могучим "правозащитным" светом,
собрав под свое костлявое крыло команду таких же, как и она сама,
"профессиональных вдов". Теперь именно на нее были устремлены взгляды
бывших диссидентов и набирающих силу молодых ворюг-"демократов", именно ее
приглашали на слушания в Конгресс США по проблемам Чечни и "оккупации"
Прибалтики, именно она была распорядительницей наследия опального
академика.

И Гоннор своего шанса не упустила... - Белоруссия важна в стратегическом
плане для любого настоящего правозащитника, - сказала она своим знаменитым
прокуренным голосом развалившемуся в кресле напротив Щекотихину, - и вы,
Юрочка, должны хорошо это понять. Там есть силы, на которые мы можем
опереться. Нужно только их немного подтолкнуть. Посмотрите на Югославию...
Четкий упор на преступления сербов против мирного албанского населения - и
международное сообщество решило проблему Косова. Вук Драшкович изначально
пошел в правильном направлении. Он акцентировал внимание на страданиях
конкретных личностей и получил соответствующий результат. Еще месяц-два - и
от режима Милошевича останутся одни воспоминания. С этой сволочью Лукашенко
надо действовать аналогично.

- У нас нет уверенности в том, что Запад вмешается, - Щекотихин мазнул
рукавом дорогого пиджака от Бриони по пыльной пачке пожелтевших папок,
громоздившихся на письменном столе в захламленном кабинете Гоннор, и
скривился.

- Да-а, у меня тоже есть сомнения, - мадам прикурила очередную
"беломорину",- но следует использовать любой шанс. Митинг, арест чиновника,
громкое преступление... В борьбе с диктатурой все средства хороши. Вы там
на месте посмотрите.

- Меня удивляет безучастность российской прессы...

- Холопы, - Гоннор стряхнула пепел на немытый пол, - совковое быдло... Не
умеют развивать тему. Все время отвлекаются на дурацкие идеи славянского
братства и православия. Попов, я вам честно скажу, просто ненавижу.
Правильно с ними на Украине и в Косове поступают. Православие вообще
уничтожить надо. Чтоб и духу его не осталось, - перед соратником по борьбе
мадам позволяла себе быть откровенной, - от него нам один вред.

Щекотихин кивнул. Спорить с полусумасшедшей мадам желания не было, все
равно никакие аргументы ее не переубедят.

- А наши журналисты только и могут, что из мухи слона делать, - Гоннор
показала собеседнику первую полосу газеты, на которой крупными буквами был
напечатан заголовок "ПЕДОФИ-ЛАТВИЯ", - вот пример. Самый свежий... Борьба с
независимой республикой, только-только сбросившей ярмо рабства. Придумали
какие-то истории про развращение несовершеннолетних и выдают их за правду.
А знаете почему? Да потому, что латыши стали судить и сажать этих подонков
из НКВД. А про Лукашенко ни слова.

- Может быть, обвинить его в чем-то похожем? - Щекотихину пришла в голову
свежая идея.

- Как? - живо заинтересовалась Гоннор.

- Это несложно. Смотрите... Он живет без жены, один в президентской
резиденции. Супругу оставил в их старом доме. Зададим вопрос - "почему"? И
ответим... Например, что диктатор - маньяк-извращенец. Типа Берии. Насилует
схваченных своими подручными из КГБ на улицах Минска девушек. Фактический
материал подберем, у меня среди оппозиционеров есть хорошие завязки.
Пара-тройка свидетелей обязательно найдется. А Рыбаковский с Пеньковым
обеспечат раскрутку...

- Мысль очень интересная. Аналогия с Лаврентием чертовски хороша, давненько
такого не было. Нам бы еще Индюшанского подключить...

- Не выйдет, - Щекотихин сморщил нос, - слишком много берет. Рекламные
расценки нам не потянуть.

- А если слить материал как сенсацию?

- Проверять будет. Индюшанский перед подписанием союзного договора с
Белоруссией на открытую конфронтацию с властью не пойдет... Хотя и не
откажет себе в удовольствии пропустить сюжетец в качестве сплетни. Особенно
при наличии "овец" (Овца (жарг.) - потерпевшая или свидетельница). Тут даже
не на самого Индюка выходить надо, а на его зама... Малашенкова. Этот
менжеваться не станет, - в кругу "правозащитников" употребление лагерного
жаргона было своеобразной модой. Даже для не нюхавших тюремной баланды.

Словечки из фени как бы подчеркивали испытания, выпавшие на долю
диссидентов, хотя поголовно все "политические заключенные", отправленные в
лагерь в постсталинское время, в зоне активно сотрудничали с администрацией
и кумовьями [Кум (жарг.) - начальник оперативной части в местах лишения
свободы, отвечающий за агентурную работу в среде осужденных]: крысятничали,
строчили доносы на товарищей по несчастью и устраивали провокации по
отношению к блатным, за что регулярно бывали биты, а некоторых, особенно
отличившихся, "опускали" или топили в сортире.

- Вот видите, Юрочка, кое-что вырисовывается.

- Тогда я сделаю вот что, - Щекотихин потеребил пальцами подбородок, -
когда прибуду в Минск, первым делом обсужу этот вопрос с Богданковичем. Он
не откажет, точно. А потом...

Мадам Гоннор покровительственно улыбнулась, обнажив желтые мелкие зубы.


- Излагайте, - Президент Беларуси расположился за приставным столиком
напротив полковника из военной разведки.

- В результате проведенных мероприятий, - сухо начал полковник, - удалось
установить следующее: объект, находящийся в квадрате "ноль-сорок",
представляет собой подземное сооружение в несколько этажей общей площадью
не менее десяти-двенадцати квадратных километров. Обследование объекта
затруднено затоплением. В настоящее время обнаружено три шахты для ракет
средней дальности с боеприпасом внутри.

Работы по извлечению снарядов займут минимум две недели. Осушение объекта
пока невозможно. Мы еще не разобрались с системами дренажа. Думаю, что эта
работа потребует от трех месяцев до полугода. Если повезет, конечно.

- Что с боеголовками?

- Приборы указывают на ядерную начинку, - тихо ответил полковник.

- Та-ак, - Батька сжал зубы.

Значит, шантажисты не лгали. И у них были все основания вести себя так, как
они и вели. Все козыри были у них в руках.

- Вы определили принадлежность объекта?

- В наших реестрах его нет.

- Это я знаю... Слушайте, отставьте казенщину и говорите нормальным
человеческим языком. Ясно?

- Ясно.

- Итак, каково ваше мнение?

- Законсервированный объект. Он настолько хорошо спрятан, что Москва решила
не вводить нас в курс дела. Заодно они сохраняют неучтенными несколько
готовых к использованию боезарядов. С точки зрения стратегии это разумно.

- Вы проинформировали российский Генштаб?

- Нет. Нужна ваша санкция.

- Подготовьте и пошлите подробную справку, - Батька устало махнул рукой, -
фельдъегерской почтой и лично в руки министра обороны. С такими вещами не
шутят. И оградите от информации об объекте всех, кто не занят
непосредственно решением этой проблемы. Следующее - что там произошло?
Почему объект затоплен?

- Возможно, ошибка... - осторожно предположил полковник.

- Чья?

- Тех, кто проник на объект.

- Если у них хватило мозгов запустить ракету - скептически заявил
Президент, - я сомневаюсь в том, что они так глупо себя повели с дренажной
системой.

- В общем, и у наших офицеров то же мнение...

- Как вы получили данные о координатах?

- По каналу экстренной связи. Пришла шифрограмма с красной полосой. Там
была частота радиомаяка. Все совпало. Мы обнаружили источник сигнала,
выслали группу. В принципе, контрольный облет на следующее утро дал бы те
же данные. Провал местности заметен даже с самолета. Болото ушло с
территории в четыре квадратных километра...

- Кто отправил шифротелеграмму?

- Подписи не было, номера тоже. Но о канале связи знает не так много
народу.

- Вы хотите сказать, что это была чья-то частная инициатива?

Полковник замялся.

- Возможно...

- Что еще?

- Ведется проверка...

- На предмет чего?

- Как посторонний попал на эту линию. Система кодирования достаточно
сложна, однако послать шифрограмму можно и с обычной телефонной розетки.
Надо только знать последовательность прохождения подстанций и кодировки.
Они обновляются раз в неделю, так что отправитель, скорее всего, старший
офицер Министерства обороны. И имеет все необходимые допуски. Честно
говоря, мы не были готовы к такому, - признался офицер.-На этой линии
последние три года шли. Только проверочные тексты для поддержания
работоспособности. Никто ею не пользовался для передачи информации.

- Вот вы и расслабились.

- Так точно.

- Ладно, это уже не имеет значения, - Батька тяжело облокотился на стол, -
сведения-то оказались верными.

- На сто процентов, - подтвердил взмокший полковник.

- Я думаю, что ваша проверка бессмысленна. Если человек не хочет, чтобы его
вычислили, и сумел без помех передать шифрограмму, то так тому и быть.

- Попытаться все равно стоит.

- А смысл? - Президент пригладил волосы на затылке. - Представленная
информация подтвердилась, вы же сами доложили. Что там еще по объекту?

- Мы обнаружили незатопленный вход, ведущий в герметичный тамбур.

- И?

- Он деформирован из-за сдвига почвы, но в нем уже обнаружены пять трупов,
- полковник подвинул к себе отчет военных медиков, - люди в возрасте от
двадцати пяти до тридцати пяти лет, погибшие в результате взрыва нескольких
противопехотных ручных гранат. Также есть еще несколько фрагментов тел.
Есть предположение о скоротечном бое. Одна группа выходила из колодца,
вторая блокировала ей выход. Вокруг люка имеются обильные следы крови, но
кому они принадлежат - нападавшим или оборонявшимся - неизвестно. Сейчас
над этим работают следователи прокуратуры.

- Час от часу не легче. Теперь еще появляется вторая группа...

- Именно. И этот факт здорово настораживает. Мы оцепили местность в радиусе
двадцати километров, но особой надежды нет. Те, кто накрыл выходящих с
объекта, успели скрыться. Причем неизвестно, кем были те, кого мы нашли.

То ли террористами, то ли теми, кто сорвал планы террористов... Вероятность
практически равная.

- Есть хоть какие-нибудь предположения о людях, затопивших объект?

- Только из разряда фантазий.

- Изложите.

- Самостоятельная и независимая от государственных структур группа бывших
офицеров войск спецназначения. Получив информацию о готовящемся теракте,
они решили действовать автономно...

- Вы сами-то в это верите?

- Не очень. Но других версий пока нет.

- Работайте дальше. - Батька поднялся с Кресла, давая понять, что аудиенция
закончена. Ему надо было в одиночестве подумать над услышанным. - По
объекту докладывать мне лично. Будут новости - сообщайте в любое время дня
и ночи.

- Так точно, - грустно ответил полковник.

Без трех минут шесть из кабинета с табличкой "Хирург" вывалился пухленький
человечек с бегающими вороватыми глазками и просеменил к стойке
регистратуры.

- Девочки! Я уехал. До завтра...

Рокотов, наблюдавший за дверью из дальнего угла коридора, неторопливо
двинулся вдоль стены.

Последние посетители все еще сидели в стоматологических креслах, из холла
слышались голоса.

Влад прошел до кабинета Антончика, мягко повернул ручку и спиной вперед
вдвинулся в комнату. Развернулся, быстро оглядел помещение и прикрыл за
собой дверь.

"Минут через пятнадцать сюда явится уборщица, - биолог выглянул в окно. -
Ага, выходит во внутренний дворик... Итак, где я засяду?.."

Хирургу были выделены две просторные светлые комнаты с персональным
совмещенным санузлом.

В первой стояло кресло, стол с двумя стульями, шкаф с лекарствами и
огромный стальной стеллаж, накрытый белой простыней. Во второй было еще
одно кресло и несколько стоек с аппаратурой.

Незваный гость подергал крепления стеллажа. Тот даже не шелохнулся.

"Годится, - Влад взобрался на самую верхнюю полку, стараясь не греметь,
составил друг на друга подносы с инструментами и накрылся простыней, - сюда
уборщицы не заглядывают... Но на утро надо придумать что-то другое. Шкаф
стоит не плотно к стене, за ним вполне есть место. Только следует
подготовить пространство для маневра... Да, кстати! Что-то я не заметил у
Антончика медсестрички-помощницы. Странно, обычно с хирургом работает
второй человек. Инструменты подает да бьющегося в кресле больного
придерживает. Или Антончик жаден, не хочет делиться? Бывает..."

Дверь в кабинет открылась настежь, и в комнату вошла дебелая тетка в синем
халате и с ведром в руках.

Рокотов перестал дышать.

ГЛАВА 2. ТИТАНЫ ПИРСИНГА

В половине девятого всякое хождение по клинике прекратилось. Грохнули
входные двери, коротко пискнула включаемая сигнализация и наступила тишина.

Влад мягко спрыгнул на пол.

Широкие окна давали достаточно света для того, чтобы рассмотреть любую
мелочь или прочитать записи доктора.

"Постараемся не шуметь. Под лестницей в холле - будка ночного охранника.
Понятное дело, что он там спит. Кабинеты все заперты, делать ему в
коридорах нечего... Дом жилой, так что до полуночи звуки какие-нибудь будут
обязательно..."

Словно в ответ на пожелание биолога где-то на верхних этажах врубили
магнитофон.

Рокотов прислушался.

"Попса... Нет чтобы классику послушать! Или, на худой конец, диско... Не
дождешься. Одни Орбакайты вперемешку с Моисеевыми и Меладзами. Несущая
частота музона - от пятидесяти до пятисот герц, стимулирует выработку
эндорфинов в организме. Привыкание, как к наркотику [К сожалению, это
действительно так. Музыка, основанная на вышеуказанных барабанных ритмах,
оказывает на организм негативное влияние. Сначала идет краткий период от
эйфории, связанный с выработкой гипофизом гормонов удовольствия, затем -
резкий упадок физических и интеллектуальных сил. Для компенсации упадка сил
слушатели поп- и рок-музыки бессознательно начинают прибегать к разного
рода стимуляторам - марихуане, экстази, "энергетическим" коктейлям,
спиртному. Именно этим объясняется широкое распространение наркотиков в
клубах и на дискотеках. Спрос рождает предложение. Влияние на человеческий
организм определенных звуковых частот достаточно хорошо изучено. И
продюссеры шоу-бизнеса не могут не знать и не использовать некоторых
закономерностей психики. В случае с музыкой это проявляется в полной мере:
при ударе определенной частотой по мозгу все остальное - текст песни,
аранжировка, внешность исполнителя - уже перестает иметь какое-либо
значение. Слушатели ведут себя аналогично крысам, которым в центр
удовольствия вживлен электрод.

Последствия длительного прослушивания барабанно-ритмической музыки
печальны. Мозг утрачивает способность самостоятельной выработки эндорфинов,
что ведет к депрессиям, ослаблению памяти, истерии. В крайних случаях - к
суицидальным попыткам, что распространено в среде "фанатов".

Если рассмотреть проблему непредвзято, то действия продюсеров по
повсеместному внедрению в звуковую среду барабанных ритмов и намеренному
использованию на концертах низкочастотных усилителей представляют собой
деяние, квалифицируемое уголовным законодательством всех стран как
"нанесение средней тяжести вреда здоровью". То же самое относится и к
производителям бытовой аудиоаппаратуры, внедряющим системы типа
"Extra-bass" и пр.].

И в результате - снижение умственной активности слушателей на
тридцать-сорок процентов... "Generation П", как сие обозвал кумир
наркушников мсье Пелевин. Знаю, читал-с. Бред собачий... Однако я отвлекся.
Пошли по часовой стрелочке..."

Осмотр помещения всегда надо начинать с одной стороны и двигаться вдоль
стены. Не суетясь и не пропуская деталей.

Спустя час Владислав присел на подоконник во второй комнате и закурил,
пуская дым в открьггую форточку. По причине того, что окно выходило во
внутренний двор, сигнализацию на нем не поставили.

Тщательный осмотр кабинета ничего не дал. Да Рокотов на это и не надеялся.
Глупо было бы предполагать, что врач, связанный с замышляющими убийство
лидера страны террористами, будет держать на рабочем месте записи или нечто
противозаконное.

Единственно, в чем Влад убедился, так это в том, что Антончик действительно
экономил на медсестре. Все записи в книге регистрации пациентов были
сделаны одной рукой, в ящиках стола не нашлось ни одной мелочи, указывающей
на присутствие женщины. А при ее наличии что-нибудь нашлось бы обязательно.
Психологически дамы сильно отличаются от меньшей и худшей половины
человечества. Женщина на подсознательном уровне чувствует себя
"хранительницей очага" и "метит" любую территорию, на которой ей выпало
жить или работать. Даже если это продолжается очень короткое время.
Обязательно найдется носовой платочек, помада, пробник духов, пустая
упаковка из-под колготок, шпилька или одинокая клипса.

Мужики гораздо примитивнее. Сильный пол к рабочему месту относится
индифферентно. Максимум, что можно обнаружить, так это пачку сигарет или
открытую на спортивной странице газету. Все остальное мужчина таскает в
карманах. Ибо он по натуре кочевник, всегда готовый к перемене ареала
обитания.

Рокотов пролез за шкаф, убедился, что там достаточно места и что при
раздвинутых шторах он совершенно не будет заметен, и вернулся к окну.

"В восемь... Начало работы клиники - в девять, как следует из расписания.
Интересно, кого же Антончик собирается принять? "Левого" пациента? Не
похоже... Хороших врачей никто никогда не проверяет, им всегда дают немного
подзаработать. Остается человек, которого надо выдать за клиента... А это
уже не в пример интереснее. Для меня, конечно..."

Владислав ополоснул лицо водой из-под крана, попил из графина и растянулся
на установленном в горизонтальном положении кресле. Поставил будильник
наручных часов на пять утра и прикрыл глаза.

На утро у него была припасена плоская фляжечка с холодным крепким кофе.


Секретарь Совета Безопасности опять настоял на встрече с Президентом без
свидетелей.

Глава Администрации взбесился, но ничего поделать не смог.

Штази вел себя слишком умно. Легендировал любой контакт с Дедом вопросами
государственной безопасности. А по правилам секретности такие беседы
происходят с глазу на глаз, без помощников, секретарей и тем более - без
чиновников-администраторов, не имеющих допусков к закрытой информации. При
необходимости приглашаются лишь консультанты-специалисты нужного профиля.

Глава Администрации недооценил Секретаря Совбеза. Тот всего за три месяца
смог мягко отодвинуть Железяку от Главного Тела и прочно занять место
правой руки Президента. Внешне все приличия соблюдались, Глава
Администрации все так же крутил-вертел свои делишки, как "погонщик шариков"
на лохотроне, но с каждым днем его влияние на Деда таяло. Вместе с этим
уменьшались и доходы группировки, направившей Железяку во властные
структуры. Пока ненамного. Но некоторые подельники уже выражали
обеспокоенность.

Штази был в курсе душевных терзаний администратора и продолжал выдавливать
Стальевича с его позиций, на людях демонстрируя к нему расположение.
Железяка был нужен, ибо деморализованный и сидящий на прочном крючке
компромата чиновник был в разыгрываемой Секретарем Совбеза партии не
последней фигурой. Так сказать, фигурой двойного применения. Если не будет
ставить палки в колеса, то ему разрешат присягнуть на верность и потихоньку
отщипывать от государственного пирога, ежели нет - лучшей кандидатуры на
заклание, чем проворовавшийся крупный бюрократ, не найти.

А при необходимости можно даже совместить. Сначала обласкать, затем в
нужный момент сделать козлом отпущения.

Очень удобно.

На Главу президентской Администрации с легкостью списываются любые
просчеты, в особенности финансовые. Мол, не углядели, а эта бородатая
сволочь со своими дружками утащили половину бюджета. Конечно, придется
Железяку устранять, чтобы рта не открывал, но сие уже есть издержки
политической игры. В политике нет друзей, в ней присутствуют только
интересы...

- Неужто все было так серьезно? - мрачно спросил Президент.

- Именно так, - после доклада Первому Лицу о произошедшем в
Санкт-Петербурге инциденте с атомной боеголовкой Секретарю Совбеза пришлось
семь минут ждать, пока его визави обмозгует услышанное. - У следственной
группы сомнений нет. Террористический акт был подготовлен на девяносто
процентов.

Успели предотвратить в самый последний момент.

- Вы подготовили наградные листы на участников?

- Этим занимается директор Санкт-Петербургского департамента. В течение
недели он пришлет список.

- Скажите Степашко, чтоб, понимаешь, не затягивал... Людей надо обязательно
наградить.

Штази решил не докладывать Президенту о том, что ядерный теракт не
состоялся лишь из-за вмешательства в ситуацию кого-то неизвестного. Эту
самую "третью силу" сейчас пытались вычислить следователи из объединенной
группы ФСБ и Службы Охраны.

Однако надежд было мало.

Контрдиверсанты испарились бесследно. Агентурная работа ничего не дала,
брошенное на месте преступления оружие принадлежало погибшим, свидетелей,
способных дать хотя бы показания о численном составе антитеррористической
группы, не нашлось. И никто не являлся с рассказом о собственном героизме и
не требовал награды за сделанное.

Ни Бобровский, ни Сухомлинов, ни принявшие участие в решении судьбы
Рокотова офицеры не стали ничего докладывать руководству. За годы
демократических реформ власть приучила людей к тому, что ей нельзя верить
ни на йоту. И поэтому узкий круг посвященных в реальную ситуацию военных
разведчиков не проронил ни единого слова. Слишком опасно как для самих
офицеров, так и для Влада. Ибо многозвездные генералы, уже протыкающие на
своих кителях дырочки под очередные высокие награды, не потерпят, чтобы их
подчиненные вкупе с каким-то мальчишкой выхватили у них из-под носа
первенство в предотвращении серьезнейшего теракта и отодвинули
"руководителей" на второй план.

Это в лучшем случае.

А в худшем Президенту станет известно, что генералы ни сном ни духом не
ведали о готовившемся взрыве, и, следовательно, последуют разносы и
увольнения. Так что Рокотова, если бы стало известно о его существовании и
роли, ликвидировали бы в течение суток. Как вредного и опасного свидетеля.
А вместе с ним пострадали бы и его друзья из ГРУ.

Штази тоже это понимал. Потому не настаивал на слишком активных поисках
"третьей силы". Уже на третий день расследования версия произошедшего стала
постепенно сдвигаться в сторону благопристойной истории о том, как "мудрые"
начальники получили оперативную информацию, "приняли" необходимые меры и в
результате террористический акт был "успешно" предотвращен (естественно,
благодаря "постоянной и слаженной" работе контртеррористических ведомств,
возглавляемых достойными повышения генералами). А заранее не докладывали
наверх лишь потому, что "не было полной уверенности". В итоге сия история
должна была превратиться в очередной бюрократический миф о том, как бравые
контрразведчики выждали время и накрыли террористическую группу в тот
момент, когда те затеяли друг с другом перестрелку. Этим сразу объяснялось
два десятка трупов. Причины возникновения внезапного немотивированного
конфликта между террористами никого особенно не интересовали. Те ведь были
чеченцами, и этим в современной России все сказано. Дикари-с, что с них
возьмешь. Обкурились, поссорились, и вот результат. Так бывает сплошь и
рядом.

- Я проконтролирую прохождение наградных документов, - пообещал Штази. -
Теперь о новых данных по договору о противоракетной обороне...

- Опять? - недовольно проворчал Дед.

- Американцы не успокаиваются. Клинтон подал в Сенат пакет документов о
создании сектора ПРО на Аляске. Те его ратифицируют, в этом сомнений нет...
Так что мы оказываемся в сложном положении.

- Но он же, понимаешь, говорил... шта-а-а... договор не против нас. Корея
там Северная, Иран... Страны-изгои, - наконец вспомнил Президент.

- Это слова, - не согласился Секретарь Совбеза, - на самом деле все иначе.
Американцы уже разместили в Норвегии новейшую радиолокационную станцию,
способную отслеживать наши баллистические ракеты на разгонном участке
траектории. По моему мнению, это прямое нарушение договоренностей. Если бы
мы хотели дать адекватный ответ, нам пришлось бы ставить наши радары на
Кубе. И завезти туда парочку "Тополей" [Стратегическая ракета наземного
базирования, оснащаемая ядерной боеголовкой. Возможно ее размещение на
передвижном комплексе.].

- А это мысль, понимаешь... - внезапно обрадовался Глава России, вспомнив
Никиту-Кукурузника с его инициативами по превращению Острова Свободы в
ядерный форпост СССР. Правда, Президент напрочь забыл, чем все тогда
закончилось.

- Что мысль? - недоуменно спросил Штази.

- С радарами... Надо поговорить с Фиделем. Он должен быть только "за"...

- Он-то будет. Несомненно. - Секретарь Совбеза понял, что не учел нынешнего
состояния Первого Лица. Этому было два объяснения. Либо Дед опять забыл
принять лекарство, либо втайне от врачей и членов семьи с утреца хлопнул
рюмашку. То-то глазенки блестят. - Но это не решение проблемы. ПРО на
Аляске захватывает весь наш Дальний Восток и осложняет боевое дежурство
ракетоносцев Тихоокеанского флота. Придется сменить боевые планы.

- Дайте распоряжение Генштабу...

- Ясно.

- И сориентируйте министра иностранных дел. Пусть, понимаешь,
провентилирует вопрос... "С Фиделем?!" - ужаснулся Штази.

- ...о Норвегии, - после недолгой паузы закончил Президент.

- Понятно, сделаю.

- Тут, понимаешь, договор с Лукашенко скоро подписываем, - Первое Лицо
набычилось, - там есть параграф о военном пространстве. Как думаете,
ставить в Белоруссию ракеты или нет?

Вопрос о новом Союзе был непрост. Его тормозили все, кому не лень. Дочурки
Президента, получавшие за наушничество венценосному папаше солидные суммы
от заокеанских друзей, Глава Администрации по поручению подельников,
гревших руки на таможенной неразберихе, депутаты Государственной Думы,
боящиеся понижения собственного статуса, мелкая чиновничья сволочь,
рубившая свою копеечку на несоответствиях законов и выбивавшая для своих
фирмочек налоговые льготы. К внутрироссийскому хору присоединились и
зарубежные "партнеры", у которых обломились проекты по разграблению
республики. Лютовали Яблонский, Чубайсенко и примкнувшая к ним банда
"правозащитников" во главе с Адамычем, чьи фирмы и фирмочки так и не смогли
закрепиться на белорусском рынке.

Даже те, кто на словах был за Союз, на деле пакостили и старались
что-нибудь выгадать лично для себя. Тот же Прудков, загнавший своими
"мудрыми" распоряжениями автозавод "Москвич" в совершеннейший экономический
тупик, надеялся за счет мощностей белорусских заводов как-то исправить
ситуацию. Или "красные" губернаторы, превратившие свои регионы в "черные
дыры" для бюджетных денег, уповали на неопытность Лукашенко и возможность
год-два поживиться дешевыми продуктами, чтобы хоть как-то успокоить
обнищавшее население. Прикрываясь, естественно, воплями о "славянском
братстве".

- Думаю, нет. Наш северо-западный округ полностью закрывает Беларусь. К
тому же я вам докладывал о "Маятнике"... Можно, ничего не афишируя,
расконсервировать белорусскую базу. Лукашенко будет полностью удовлетворен.

- Вы думаете?

- Конечно...

- Что ж, это, понимаешь, нам на руку... Однако через восемь часов все
изменилось. В семнадцать сорок пять на стол Секретаря Совета Безопасности
России легло специальное письмо Президента Беларуси, в котором кратко было
сообщено о попытке захвата ракетной базы, ее затоплении и выражалось
недоумение беспечностью российского Министерства Обороны, не поставившего
главу союзного государства в известность о существовании подобного объекта.

Как только за курьером закрылась дверь, обычно спокойный Штази громко
выругался. Забористая матерная тирада будущего Президента России была
зафиксирована чувствительным микрофоном службы аудиоконтроля
правительственных помещений и к вечеру отправилась в архив вместе с другими
записями.

Система "Маятник" прекратила свое существование.


Без двенадцати минут восемь в двери щелкнул открываемый замок и в кабинет
тихо прошмыгнул Антончик. Хирург поставил свой кейс у стены, тяжело
опустился на стул и закурил.

"Нервничает чего-то, - подумал Влад, разглядывая стоматолога сквозь
проделанную ранним утром малюсенькую дырочку в фанерном заднике шкафа, - не
зря я тут остался... Перед встречей с пациентом так себя не ведут".

Антончик докурил сигарету, переоделся в светло-зеленый халат, натянул
изящную шапочку и открыл для проветривания окно. Он стоял всего в полуметре
от Рокотова, и тому ничего не стоило протянуть руку и втащить хирурга в
закуток между стеной и шкафом.

Однако рано...

Врач попереминался с ноги на ногу и вновь уселся за стол.

Влад посмотрел на часы.

Восемь ноль восемь.

Посетитель запаздывал.

Антончик горестно вздохнул и зашуршал бумагами. Со своей позиции биологу
были видны лишь затылок и часть спины. А также дверь.

Медленно текли минуты.

Стоматолог оторвался от бумаг, выкурил еще одну сигарету, стоя напротив
окна и стряхивая пепел на улицу. Чувствовалось, что еще немного - и у врача
сдадут нервы. Антончик шел красными пятнами, по щеке стекала струйка пота,
руки заметно дрожали.

Восемь тридцать одна.

"А дэвушка нэ прышла..." - съязвил Владислав.

Наконец кто-то легонько поскребся в дверь. Антончик метнулся к столу,
уселся и изобразил на лице озабоченность предстоящим трудовым днем.

- Да-да!

В кабинет вошел улыбающийся молодой парень.

- Здоров, Серега!

- Валя! - стоматолог схватил посетителя за рукав, захлопнул дверь и
подтащил к креслу.

- Ты чего?

- Садись! - Антончик взял в руки первый попавшийся инструмент. - Через пять
минут главный уже приедет... Ты опять опоздал! У нас совсем времени не
остается.

"Педики?.." - предположил Рокотов.

- Да ладно, делов-то...- немного неуверенно попытался возразить парень.

- Мне надоела твоя безалаберность! - резко сказал хирург.

Посетитель промолчал. Оправдываться было бесполезно, он действительно
опоздал больше чем на полчаса.

- Принес?

- Вот, - Валентин вытащил из нагрудного кармана плоскую коробочку, - три
штуки.

- Они точно не отличаются от обычных?

- Йозеф сказал, что нет.

"Не педики. Тогда что? Наркота? Возможно..." - Влад осторожно подвигал
плечами, разгоняя кровь перед броском.

- Как реагирует с наркозом?

- Никак. Действие препарата остается прежним.

- Ага. Йозеф уверен, что экспертиза ничего не даст?

- Уверен, - пробурчал посетитель, развалившись в кресле, - ты же сам читал
заключение.

- Я страхуюсь. Он должен быть у меня послезавтра.

- Вот на нем и проверим, - неприятно ухмыльнулся Валентин.

- Я тебе пошучу! - вскипел Антончик. - Ты сначала научись не опаздывать, а
потом уже веселись.

"Кто такой "он"? - не понял Рокотов.- Йозеф? Ерунда, речь о ком-то
другом... Неужели Лука? Тогда что же передал этот Валя?.."

- Чо мне Йозефу сказать?

- Правду! - зло выдохнул стоматолог. - Как опоздал, как чуть всю операцию
не сорвал... А если б тебя охранники на входе тормознули? Они как раз в
половину девятого заступают... Ты об этом подумал? Как бы объяснял, зачем у
тебя с собой этот препарат?

- Придумал бы что-нибудь...

- Именно "что-нибудь"... Знаешь, Курбалевич, зря я с вами связался.

- Так позвони Йозефу и скажи, - насмешливо предложил посетитель.

- Думаешь, побоюсь? Да без меня у вас ни хрена не выйдет!

- Это тебе только кажется, - тон посетителя стал угрожающим.

Антончик помахал сверкающим инструментом перед лицом Курбалевича.

Влад не стал дожидаться окончания спора из опасений, что Курбалевичу
удастся уйти. Ему были важны оба. Поэтому он бесшумно выдвинулся из-за
шкафа и бросился вперед.


Когда десятиместная подводная лодка погрузилась в ледяные воды подземного
озера и отправилась в путь по стодвадцатикилометровому маршруту в Грузию,
Вагита охватил суеверный ужас.

- Не трясись, - сурово приказал Ахъяд, - через шесть часов будем на месте.

Вагит лихорадочно порылся в кармане.

- Здесь не курят, - процедил Важа.

Молодой полевой командир откинул голову и прикрыл глаза.

Он начал жалеть, что согласился на это путешествие, в тот момент, когда
русский по имени Александр закрутил поворотный штурвал на входном люке. Но
назад дороги уже не было. И надо было постараться не так явно
демонстрировать страх.

Систему естественных тоннелей под Кавказским хребтом начали использовать
еще в первую чеченскую войну. Тогда по заказу первого президента Ичкерии во
Франции была изготовлена маленькая подводная лодка, способная перевозить до
шести тонн груза, и через несколько границ доставлена в свободолюбивую
республику. Аппарат курсировал между Грузией и засекреченной горной базой
почти еженедельно, перевозя раненых командиров в одну сторону и оружие в
другую. Естественно, что услугами подводной команды могли воспользоваться
только очень богатые или авторитетные люди, простых же бойцов лечили в
госпиталях, наспех оборудованных в пещерах. Где они в большинстве случаев
заживо гнили и подыхали от элементарной антисанитарии. Но это совершенно не
волновало "имамов" и "эмиров", вербующих боевиков сотнями и не испытывающих
нехватки личного состава. Пушечного мяса всегда в избытке, стоит только
поманить толстой пачкой американской валюты.

Подземно-подводный путь функционировал без помех. Российские спецслужбы о
нем и не догадывались. Только один раз случайно просочилась информация от
обкуренного придурка, арестованного РУБОПом в Питере, но тогда боевики
вовремя среагировали и вместе с обществом "Солдатские матери" за два дня
добились его освобождения из-под стражи в обмен на парочку заложников.
Вдохновленные успехом истерички, составлявшие костяк организации со столь
благородными целями, как поиск пропавших на войне сыновей, почувствовали
запах денег и в дальнейшем уже беззастенчиво выполняли заказы своих
ичкерийских друзей, переключившись с розыска солдат на гневные обвинения
российской "военщины" в геноциде "маленького, но гордого народа". Заодно
руководство этой общественной организации здорово поправило свое
материальное положение. Председательница переехала из двухкомнатной
"хрущобы" в престижную квартирку на Невском проспекте, а шесть
заместительниц-активисток - из коммуналок в "трешки" по индивидуальному
проекту. При этом они не забывали верещать на всех углах, как над ними
издеваются все кому не лень - от военных комиссаров до губернатора...

Мимо Вагита в кормовой отсек лодки протащили какой-то провод.

Чеченец опять забеспокоился.

- Э, все нормально?

- Сиди уж, раз пришел, - невысокий механик-украинец переключил тумблер на
переборке, - и ничего здесь не трогай.

Вагит хотел грубо оборвать техника, но наткнулся взглядом на злые глаза
Ахъяда.

- Не лезь к ним. Они свое дело нормально делают.

Лодку качнуло, где-то в глубине корпуса негромко зажужжало.

- Помпа, - важно сказал Важа, для которого этот рейс был уже двадцатым.

- Зачем помпа? - спросил Вагит,

- Воду из машинного отделения откачивают.

- Что, корпус пробило?

- Э, зачем сразу корпус? - Ахъяд насмешливо посмотрел на взопревшего
Вагита. - Надо так. На всех кораблях помпы есть. Вода через сальники
гребного вала проходит. Если ее не будет, винт не станет крутиться.

Для молодого полевого командира такое объяснение было слишком мудреным и
малоубедительным. Но он не осмелился возразить более старшему соплеменнику.

- Что у тебя с Типкоевыми произошло? - как бы между делом поинтересовался
Важа.

- А что?

- Ищут они тебя, вот что, - Важа оскалился и сразу стал похож на шакала,
вставшего на защиту своей норы, - говорят, что ты двоих из их семьи
замочил. К старикам в Сержин-юрт от них приходили.

- Нечего русакам служить, - огрызнулся Вагит, - за дело их порешили. Когда
мы деревню брали, они дорогу хотели перекрыть. Вот ребята и не сдержались.

- Что, договориться не мог? - вмешался Ахъяд. - У Типкоевых сильный клан,
тебе денег расплатиться не хватит. И говорят о тебе, что ты их
расстреливал... Они могут отступные за кровь и не взять.

- Какая разница, кто расстреливал? Они в ментовке работали. Мне этого
достаточно. У меня свой отряд и свои правила...

- Ну, смотри, - Важа пожал плечами.

- Наш тейп тоже не маленький, - раздухарился Вагит, - пусть только
сунутся... К тому же они не вайнахи, а аварцы. И русакам давно продались...
- новоявленный "волк ислама" уже забыл, как сам мечтал о комсомольской
карьере и ради того, чтобы его заметили, за год до развала СССР устроил
антирелигиозный диспут в поселковом клубе, пригласив туда же и муллу.

Мероприятие с треском провалилось. Никто, кроме Вагита и трех подобных ему
придурков, на диспут не пришел. А потом и ВЛКСМ приказал долго жить.

- Его проблема, - решил Ахъяд и выразительно посмотрел на Важу. - Пошли,
пожрем, что ли...


Антончик открыл было рот, чтобы грубо ответить наглому Курбалевичу, но тут
сзади послышался шорох. У Валентина, сидящего напротив, исказилось лицо, и
в тот же миг врача швырнуло вбок.

Дверь в кабинет была двойной и почти звуконепроницаемой, дабы не пугать
сидящих в очереди случайным стоном какого-нибудь особенно нервного
пациента.

Рокотов это учитывал и потому работал спокойно.

Антончик впечатался в стеллаж и на несколько секунд выбыл из игры.

Курбалевич оказался проворнее. Узрев надвигающуюся фигуру, он веретеном
скатился на пол, отпрыгнул к столу и схватил лежащий поверх бумаг
скальпель.

- Не подходи, глотку перережу!

Короткое, но острое, как бритва, лезвие рассекло воздух...

Пришедший чуть раньше назначенного срока и дожидающийся приема украинский
литературный критик Митяй Придаткин напрягся. Он приехал сюда на
конференцию, организованную белорусским ПЕН-клубом, вчера у него разболелся
зуб, и друзья через главного врача шестой поликлиники договорились о визите
к лучшему минскому хирургу-стоматологу.

Митяй был худ, сутул, прямолинеен и излишне даже для жителя Западной
Украины националистически настроен. Придаткин называл Льва Николаевича
Толстого и Михаила Юрьевича Лермонтова "малоизвестными
москалями-письменниками", предлагал сжечь книги Гоголя и Шевченко за то,
что те "сотрудничали" с русскими императорами, и кропал бесконечные
романы-эссе о тяжелой жизни украинской интеллигенции, отягощенные мистикой
и многочисленными героями-педерастами. Коих Митяй почитал за творческую
элиту.

Итак, Придаткин услышал приглушенный выкрик и напрягся...

Рокотов плавно обогнул стоматологическое кресло и оказался напротив
Курбалевича.

"К работе ножиком привычен, - Влад оценил стойку и движения противника, -
не суперпрофи, конечно, но и не дилетант. Улица такому не научит. Десантура
или морпех плюс последующие тренировки. Однако работает слишком зрелищно.
Похоже на показательное выступление. Реального опыта немного, если он
вообще есть..."

Валентин сделал парочку ложных выпадов. Биолог не стал контратаковать, а
лишь уклонился от сверкающего лезвия, отступив на полшага назад и вправо.

Курбалевич немного осмелел, чуть присел и попытался достать Владислава
широким маховым ударом по среднему уровню. У внезапно появившегося в
кабинете человека руки были поставлены высоко, живот оказывался
незащищенным, и Валентин намеревался вспороть противнику брюшину. Шести
сантиметров лезвия для этого вполне достаточно. Следующим движением
Курбалевич хотел вбить скальпель в шею согнувшегося раненого врага.

Рука беспрепятственно прошла половину траектории, и на мгновение Валентину
показалось, что его удар достиг цели.

Но тут все изменилось.

Запястье и локоть попали в захват, Курбалевича дернуло вперед, ноги
оторвались от пола, и он чувствительно ударился головой об стену. Скальпель
улетел в угол кабинета.

Поднимающийся с пола Антончик получил ребром стопы в подреберье и согнулся
от приступа боли.

- Лежать! - тихо и весомо сказал Рокотов. Валентин перекатился в сторону и
вскочил на ноги.

- Не устал? - участливо поинтересовался Влад.

Курбалевич коротко рыкнул и бросился вперед, целясь кулаком в корпус
противника.

Рокотов ушел в низкую стойку, встретил летящее на него тело прямым ударом
ноги в голень и, пока Валентин кубарем летел вдоль стеллажа, отступил к
столу. На нем, помимо бумаг и нескольких хирургических инструментов, стоял
дорогой набор канцелярских принадлежностей. Влад схватил тяжелый степлер и
переместился поближе к ворочающемуся противнику.

Курбалевич снова вскочил на ноги и атаковал биолога.

Владислав отбил два боковых удара, изловчился и зажал кончик носа
неугомонного Валентина в степлере.

Одно движение кистью, щелчок - и мощная стальная скрепка пробила ноздри
обалдевшего белоруса.

Рокотов решил не останавливаться на достигнутом и сжал пальцы еще дважды.
Курбалевич завизжал, вскинул обе руки к лицу и получил точный удар кулаком
в солнечное сплетение...

Когда из кабинета раздался тоненький вопль, Придаткин все еще решал -
послышался ему первый крик или нет. Когда крик прозвучал повторно, ему все
стало ясно: в кабинете засел не врач, а маньяк, только прикидывающийся
стоматологом. Он заманивает пациентов в кресло и потом пытает их до одури-.

Ноющий со вчерашнего вечера зуб внезапно прошел.

Митяй осторожно поднялся с диванчика, бочком добрался до выхода и быстро
вышел на улицу. Там он перевел дух, закурил, поймал такси и поехал к своему
приятелю из ПЕН-клуба, намереваясь сразу с порога высказать ему все, что он
думает по поводу данного "Айболита"...

Валентин, у которого нос был пробит сразу тремя скрепками, захлебнулся
своим воплем и кулем свалился на пол.

"Нокаут, - Рокотов отложил степлер и повернулся к хрипящему Антончику. -
Теперь займемся этим..."


После окончания совещания московского правительства начальнику столичного
ГУВД генералу Кулику пришлось задержаться.

Если мэр приказывает остаться, перечить нельзя.

Дождавшись, когда за последним чиновником закроется дверь, Прудков тяжело
вздохнул, встал со своего места, обошел огромный овальный стол и опустился
на стул рядом с Куликом.

- Ну, что скажешь?

- По-моему, все в порядке, - обтекаемо ответил генерал.

- Это по твоему ведомству... А у нас проблемы.

- Я могу как-то помочь?

- Иначе я не просил бы тебя задержаться, - Прудков подпер лысую голову
дряблой ручонкой. - Скоро выборы, ты знаешь...

Генерал утвердительно кивнул.

Перед любыми выборами наиболее остро встает вопрос о деньгах. На
имиджмейкеров, рекламные плакаты, телевизионное время, листовки, на оплату
певцов и певичек, проводящих бесчисленные акции типа "Голосуй желудком!",
журналистов, поливающих грязью конкурентов и возносящих до небес заказчика,
жуликоватых пройдох из статистических центров, членов районных
избирательных комиссий, вбрасывающих пачки "правильных" бюллетеней.

Всех не упомнишь.

С каждым годом выборы обходятся все в более и более крупные суммы. Народ
подустал от трепачей и подонков во власти, так что победу следует готовить
загодя. Проплатить кампанию, купить активистов из стана конкурентов и иметь
неприкосновенный запас на день голосования. И обязательно - приобрести
клише избирательных бюллетеней. Без него никуда. Прошли времена, когда
листочки с фамилиями кандидатов и пошлой смазанной печатью можно было
печатать на струйном принтере.

Теперь все по-другому. Дубликат клише отвозится на заводик в Московской
области, где уже готовы и рулоны специальной бумаги, и
специалисты-печатники, и мастера по подделке подписей. Туда же в ночь после
голосования уедет часть журналов, в которых расписывались глупые
избиратели. Там быстренько впишут данные не пришедших на выборы, и курьер
на машине с проблесковым маячком отвезет журналы обратно.

Вся операция занимает часов пять. Но эти часы для кандидата самые
напряженные. Он должен быть готов к провокации, к случайному срыву, к
засветке помощников, к выезду на место происшествия, дабы личным
присутствием пытаться гасить скандал.

Вот на это все и нужны деньги. Очень большие деньги. Достаточные для того,
чтобы отремонтировать дороги, построить жилье уволенным в запас офицерам,
мыкающимся с семьями по общежитиям барачного типа, или в два раза поднять
пенсии.

Но пенсионеров и офицеров много, а мэр один.

И личная судьба для него гораздо важнее, чем проблемы какого-то там мелкого
люда. Главное - любыми способами остаться в кресле градоначальника. А
избиратели подождут. Они привычные. Восемьдесят лет терпели, так что еще
четыре года погоды не сделают. Зато за этот срок мэр и его окружение утроят
личные состояния.

Денег мало не бывает.

- Плохо идут платежи в наши фонды, - пожаловался Прудков, - как-то медленно
по сравнению с прошлым разом. Надо бы ускорить процесс.

- Есть конкретные фамилии?

- Вот, я тебе подготовил, - мэр вручил генералу три листа со списком и
адресами, - наиболее злостные неплательщики. Сваливают все на то, что
расходы большие, бизнес не идет... Мои люди проверили. Вранье это. Просто
делиться не хотят.

- Нехорошо, - согласился Кулик, которому полагался процент с выбитых у
коммерсантов денег. - Начнем, пожалуй, с проверок ребятами из отделов по
борьбе с экономическими преступлениями...

- Детали - это твой вопрос. Меня интересует результат.

- Тут есть иностранцы, - генерал ткнул пальцем в нижнюю треть второго
листа. - Как с ними?

- Так же, как и с остальными. Это турки. У них две трети рабочих -
нелегалы. Хохлы, бульбаши и молдаване. Есть к чему докопаться...

- Это точно, - хмыкнул Кулик.

На нелегальных строителях подрабатывали все, кто только мог. Сначала
обещали им золотые горы, а после выполнения работ вышвыривали на улицу. Не
оплатив ни подряда, ни билета домой. Жаловаться на коммерсантов,
находящихся в плотной смычке с администрацией города и милицией, было
бесполезно.

Даже столичное МВД успело погреть на этом руки. Для офицерского состава
украинские бригады возвели две девятиэтажки. А когда пришел срок расчета, к
толпе хохлов, выстроившихся в очередь у строительного вагончика-кассы,
подлетели автобусы с ОМОНом. Работяг избили, отвезли в КПЗ и там
посоветовали покинуть Москву в двадцать четыре часа.

Кулик получил в тех домах семь квартир. Три ушли двум племянникам и сестре
жены, а оставшиеся он продал через подконтрольное ему риэлтерское
агентство.

- Азерботов тряхани, армяшек... С "черными" не церемонься, мы с тобой уже
об этом говорили, - посоветовал Прудков.

- Я помню.

- Тогда давай, действуй. Все, я тебя больше не задерживаю... Завтра
позвони, что и как.

- Может, уже сегодня, - Кулик поднялся со стула, - у нас общегородские
учения идут, так что все карты в руки. Заодно курсантов погоняем.

- Смотри, аккуратнее. У тебя ж еще проверяющие сидят.

- Ерунда, они и не узнают ничего...


Антончик заворочался и открыл глаза. Он был накрепко привязан к
стоматологическому креслу, рот заклеен пластырем, а рядом возвышался
давешний парень, выскочивший две минуты назад неизвестно откуда.

Рокотов продемонстрировал хирургу маленькие щипчики.

- Люблю хороший инструмент. Так вот, мужик, слушай сюда. Дверь заперта, так
что нам никто не помешает. Орать не рекомендую. В ближайшие полчаса тебя
никто не хватится, а мне этого времени - с избытком. Сейчас я сниму
пластырь, и ты ответишь на несколько вопросов. Ясно?

Антончик убедительно закивал и скосил глаза.

Возле металлической тумбы кресла лежал связанный Курбалевич с залитым
кровью лицом. Хирургу показалось, что Валентин уже не дышит.

Влад сорвал пластырь и предусмотрительно поднес к правому глазу пленника
острое изогнутое шило на хромированной рукояти, приспособленное для
извлечения глубоко засевших корней.

- Будешь дергаться или вести себя неадекватно - лишишься сначала одного
глазика, потом второго. Говорить шепотом. Уяснил?

- Д-да.

- Что тебе принес этот придурок?

- Ампулы...

- Это я и так вижу, - Рокотов подбросил на ладони три стеклянные капсулы, -
но вряд ли это ультракаин-форте, как на них написано.

- Там особое в-вещество, - стоматолога колотило от ужаса.

- Какое?

- Что-то типа тубарина.

- Из разряда курареподобных? - уточнил биолог, неплохо разбиравшийся в
фармацевтике. В длительных экспедициях чего только не узнаешь.

- Да...

- Зачем оно тебе?

Антончик зажмурился. Ему было очень страшно. Но страшнее было сказать
правду.

- Я жду, - напомнил Влад и легонько пощекотал шилом возле уха пленника, -
не вздумай строить из себя героя. Не выйдет. Я хорошо знаю анатомию и
расположение нервных центров. При необходимости устрою тебе такое, что в
ночном кошмаре не приснится.

- Эт-т-то для особого клиента...

- Кого именно?

- Человека сверху...

- Милейший, кончай говорить загадками. У любого человека есть фамилия. И я,
кстати, ее знаю. Просто проверяю твою искренность, - небрежно заявил
биолог. - Если ты сейчас скажешь, что тебе заказали барыгу, то станешь
Кутузовым. Или адмиралом Нельсоном. Мне без разницы, какой глазик у тебя
выковыривать - левый или правый...

На самом деле Рокотов не помнил, каких именно глаз лишились русский
полководец и английский моряк. И ляпнул наобум.

Антончик, впрочем, тоже не был силен в вопросах истории. Однако о Нельсоне
и Кутузове помнил.

- Его фа-амилия...

- Смелее, - ободрил Владислав.

- Лукашенко...

- Вот, а ты боялся! Конечно, Лукашенко. Сие и без тебя известно, - по
манере поведения Рокотова было видно, что сказанное Антончиком его не очень
заботит. Ну, Батька. Ну и что? Не про таких, типа, слыхали.

До последней секунды Влад надеялся, что хирург назовет кого-нибудь другого.
Надежда была призрачной, слишком много до этого произошло, что указывало на
развернувшуюся охоту на Президента, но один шанс "против" из тысячи "за"
все же оставался.

Теперь и его не стало.

"Куда ж я влез? - огорчился Рокотов. - Какое-то осиное гнездо. Каждый
норовит сделать Луке какую-нибудь пакость. То ракеты, то дерьмом в газетах
обливают, то травануть собираются... Да-а, повезло ему с республикой,
ничего не скажешь..."

- Как ты должен был дать Лукашенко яд?

- На п-приеме... У него п-проблема с семеркой снизу, я бы дал наркоз и
выдернул.

- А как потом должен был уйти?

- Мне не н-надо уходить...

- Почему?

- Вещество не м-мгновенного действия. Эффект наступает через сутки.
Естественные п-при-чины... Инсульт или инфаркт.

- Что-то крутишь, милейший. Насколько мне известно, курареподобные
действуют очень быстро.

- Это сп-пециальная разраб-ботка...

- А следы в организме?

- Вещество разлагается ч-через несколько м-минут...

- После смерти? - уточнил Влад.

- Нет, п-после введения.

- Ага. А как быть с охраной? Они же все проверяют.

- У нас - нет. Мы обслуживаем правительство...

- Замечательно, - Рокотов отложил шило. - Кто тебя вербанул?

- Пушкевич.

- Это какой-такой Пушкевич?

- Зам г-главы а-администрации...

- Президента?

- Да...

- И как сие случилось?

- Он предложил п-подзаработать и свел с нужными людьми. Я сначала не
знал...

- А потом было поздно, - съязвил Владислав. - И денежки небось неплохие...

- Меня заставили, - неубедительно заявил Антончик.

- Щас! В убийцы, придурок, никогда случайно не попадают. Сам, сволочь, был
готов. Оставалось предложения дождаться, - биолог схватил скальпель. -
Сколько ты получил?

- Сто т-тысяч...

- Аванс?

Хирург обреченно кивнул.

- А по завершении работы?

- Еще полмиллиона.

- И, естественно, долларов, - констатировал Влад. - Все вы одинаковы. За
пачку "президентов" на все пойдете...

- Я не хотел! - у Антончика начиналась истерика.

Рокотов отвесил хирургу звонкую оплеуху.

- Будешь говорить только тогда, когда я разрешу. С кем ты на конкретном
контакте?

- С Йозефом...

- Как его найти?

- У меня есть только номер мобильника.

- А фамилия?

- Не з-знаю...

- Тебя послушать, так ты ничего не знаешь. Йозеф работает по заказу
Пушкевича?

- По-моему, нет. Пушкевич просто нас свел. Он, вроде, сам не в к-курсе...

"Еще лучше! Один половины не знает, другой не в курсе. Как с такими
работать, ума не приложу. Хотя до главы администрации мне все равно не
добраться. - Рокотов повертел в пальцах скальпель. - Мне нужно время.
День-два. Спугну - пиши пропало..."

- Так. Номер Йозефа?

- Девять - два - семь - ноль - четыре - восемь -восемь...

- Сейчас ты ему скажешь, что Курбалевич потерял препарат, и ты его выгнал.
А сам уезжаешь от греха подальше... Есть какие-нибудь кодовые слова?

- Если я под контролем, то должен сказать "приветствую"...

Антончик был полностью деморализован.

- Попробуешь финтить - сдохнешь, - твердо пообещал Влад. - Сделаешь все,
как я сказал, - поедешь за город. В подвале месячишко посидишь, - биолог
набрал номер и поднес трубку к уху стоматолога.

Пленнику нельзя давать передышку. Иначе возникнут проблемы.

- Здравствуй, Йозеф, - покорно забормотал Антончик.- Твой Валентин -
идиот!.. Где ампулы?.. Да, был... Сказал, что оставил где-то... Не знаю, он
уехал сразу... Только что... Идите к черту! Я не намерен так работать! Все,
я уезжаю... Не твое дело!.. И не угрожай мне... Да-да, ты правильно
понял... Сам пошел...

Рокотов дал отбой и положил трубку на рычаги. Затем заклеил Антончику рот,
сломал кончики доставленных Курбалевичем ампул и наполнил шприц.

- Сейчас проверим, не обманул ли ты меня... Но проверке не суждено было
состояться.

Как только игла коснулась кожи на шее стоматолога, того затрясло, глаза
вылезли из орбит, и от лица мгновенно отхлынула кровь. Антончик посерел,
втянул носом воздух и вытянулся в струнку.

Влад положил шприц на стол.

Сердечный приступ избавил его от необходимости убивать связанного человека.

Хотя иного выхода все равно не было. Оставленный в живых стоматолог
представлял для Рокотова серьезнейшую угрозу. Можно было дать тысячу против
одного, что хирург не преминул бы еще раз позвонить Йозефу и сообщить о
случившемся.

Смерть Антончика сразу решила несколько проблем.

Владислав развязал стоматолога, снял с его лица пластырь, протер кожу возле
губ смоченной в спирте ваткой и уничтожил следы борьбы в кабинете. Затем
порылся на полке с лекарствами и достал флакончик с нитроглицерином. Одна
таблетка отправилась под язык трупу, остальные биолог рассыпал по полу и
закатил под стол стеклянный цилиндрик упаковки, как будто почувствовавший
себя плохо хирург выронил пузырек с лекарством.

Завершила композицию свесившаяся с кресла правая рука Антончика.

Именно правая.

Многие имитаторы несчастных случаев прокалываются на мелочах, известных
любому студенту-медику. Во время сердечного приступа левая рука немеет, ею
больной не может достать таблетки, а чаще всего рефлекторно прижимает к
груди. Так что и после смерти рука в большинстве случаев остается согнутой.

Антончик полулежал на спине, и упавшая с кресла правая рука красноречиво
свидетельствовала о происшедшем.

Подозрения судмедэкспертов в умышленном убийстве Владу были ни к чему.

Он окинул внимательным взглядом получившийся натюрморт, аккуратно упаковал
шприц, предварительно сняв с него иглу, отомкнул замок на двери,
прислушался, перевалил мычащего Кур-балевича через подоконник, спрыгнул во
внутренний дворик и потащил тело к полуоткрытым воротам в дальнем углу.

По причине раннего часа двор был совершенно пуст.

ГЛАВА 3. МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

Богданкович сверился со списком.

- Саша, - сидящий напротив Потупчик поднял голову, - обгисуй, пожалуйста,
ситуацию...

Председатель наблюдательного совета "Белорусской Правозащитной Конвенции"
страдальчески поморщился. Вчера он сильно перебрал перцовой настойки с
приехавшим в гости с Украины коллегой - главой националистической
организации "Шлях Булави" Орестом Педюком - и с утра мучился страшным
похмельем. Принятая сразу после пробуждения рюмка сизого картофельного
самогона не помогла, а только усугубила состояние Потупчика.

Александр даже не успел вскочить с постели и добежать до туалета.

Его сначала вывернуло прямо на просыпающуюся супругу, а потом организм
внезапно сжался в пароксизме желудочной колики и вместе с мощнейшей струђй
газов выбросил из себя солидную порцию жидких фекалий.

Матрац, простыня и одеяло отправились на помойку, а Потупчик перед выходом
из дома полчаса замазывал царапины на роже и синяк под глазом, которыми его
наградила жена, разбуженная столь авангардистским способом.

Педюку, к слову сказать, было не лучше.

Посреди ночи Орест выполз в ванную комнату, где заблевал не только стены,
но даже светильник над зеркалом, а в финале извержения, аналогично
Потупчику, навалил в штаны. Дело происходило в гостинице, и горничная
наутро отказалась входить в номер Педюка без противогаза.

Виной всему была плохо промытая бочка, из которой в далекой Осетии в
бутылки с самопальной и потому дешевой "перцовкой" наливали воду. Стальной
двухсотлитровый сосуд приобрели на химкомбинате и не поинтересовались, что
в нем ранее хранили.

А зря.

Ибо в течение пяти лет в бочку сливали остатки самых разнообразных
жидкостей - от ди-хлорэтана до белесой взвеси из прополаскиваемой
толстостенной бутыли, в которой лаборанты держали токсичные реактивы. За
эти годы содержимое бочки превратилось в сверхсложную гремучую смесь,
сплошь состоящую из длинных молекулярных цепочек и бензольных колец.

Ответственный за разбодяжку спирта осетин чистоплотностью и глубокими
познаниями в неорганической химии не отличался и потому ничтоже сумняшеся
сунул шланг в посудину, даже не заглянув внутрь. В результате оставшиеся на
дне бочки два литра раствора благополучно смешались с водой из-под крана.

- Пусть лучше Толя расскажет, - простонал Потупчик, - он все знает...

- А ты не можешь? - ворчливо спросил Бог-данкович.

- Не-ет.

- Хогошо. Толя, мы тебя слушаем... Голубко недовольно покосился на
покачивающегося в кресле Потупчика.

- Пить надо меньше. Тоже мне, жертва несвежей водки.

- Попрошу без амикошонства... - еле слышно прошелестел председатель
правозащитников.

- К делу, к делу! - Богданкович захлопал в ладоши, со стороны напоминая
дурацкую пародию на образ Ленина из фильма "Человек с ружьем".

- Да что докладывать-то? - Голубко бросил испепеляющий взгляд на
держащегося за голову Потупчика. - Все в норме...

- Конкгетнее...

- Да готово все. Плакаты сделаны, народ заряжен. Статьи с завтрашнего дня
будут выходить.

- К-какие плакаты? - живо заинтересовался заместитель председателя
"Белорусского Народного Фронта" Вячорка, маленький, похожий на
дистрофичного гнома человечек.

Во времена СССР сей типчик подвизался на профсоюзной работе и чудом избежал
отправки в зону за скотоложество во вверенном ему совхозе. Женщины не
мывшегося месяцами подряд Вячорку не любили и постоянно отказывали ему в
плотских утехах. Оттого профсоюзный лидер начал хиреть и по ночам повадился
заглядывать в сарай к соседу, где тот держал двух козочек.

Спустя месяц с начала регулярных визитов Вячорки к рогатым любовницам у тех
начались проблемы с удоем.

Сосед поначалу ничего не мог понять.

Вроде и выпасает козочек на сочных лугах, и шерстку расчесывает, и в тепле
они у него содержатся. Местный ветеринар предположил, что коз кто-то
пугает. Владелец скотины возвел напраслину на волков из ближайшего леса и
засел с берданкой на чердаке сарая.

На вторую ночь Вячорка был пойман на месте преступления.

Возмущенный сосед избил визжащего профсоюзного босса, загнал в зад
вырванную с грядки огромную и грязную морковь и в таком виде доставил в
сельсовет. Как оказалось, морковь была лишней. Если б не овощ, торчащий у
Вячорки из заднего прохода, тот бы сел. А так перед участковым встала
дилемма. Либо привлечь обоих - одного за скотоложество, второго за
нанесение тяжких телесных повреждений в особо циничной форме, либо спустить
дело на тормозах. Милиционер выбрал второй вариант.

Естественно, что после такого происшествия из родного совхоза Вячорке
пришлось уехать.

Помыкавшись в Минске без работы, он примкнул к нарождающемуся
националистическому движению и, благодаря опыту профсоюзной болтовни,
быстро выдвинулся в лидеры. "Белорусский Народный Фронт" почти полностью
скомплектовался из психопатов, извращенцев всех мастей, включая даже
мастурбаторов-копрофантастов, и мелкого хулиганья, так что на их фоне
Вячорка выглядел вполне нормально.

- "Долой тирана!", "Мы с тобой, Ичкерия!", "Да здравствует Шамиль Басаев!",
"Русские, вон с нашей земли!", "Лукашенко - под трибунал!", "НАТО, не
молчи!",- Голубко принялся зачитывать список,- "Диктатора на виселицу!",
"Масхадова - в президенты Беларуси!", "Смерть банде пахана Луки!"..,

- Хорошо! - восхитился Вячорка. - Только надо добавить побольше про
"нациянальна свядомые" силы...

- Добавим, Виня, нет вопросов, - согласился манерный глава "Ассоциации
Молодых Политиков".

- Не згя хлебушек кушаем, - довольно выдал Богданкович. - А что у нас с
пгессой?

- Серевич с Трегубовичем обеспечили материалы, - Голубко взял тонюсенькую
белую сигарету из пачки "Вирджиния слим", прозванных в народе
"педерастическими палочками". - С завтрашнего дня пойдут обзорные
аналитические статьи. Из Москвы прислали обращения Яблонского и "Союза
Правых Сил", из Питера - классный материальчик Пенькова с иллюстрациями
Ириновой.

- Щекотихин пгиедет?

- Ждем послезавтра утром. Билет на обратную дорогу ему уже взят. На третье
число.

- Славно, - Богданкович потер ладошки. - Юга имеет большой вес в московских
политических кгугах...

- Подожди еще развития событий, - Голубко щелкнул зажигалкой, - а то будет,
как в прошлый раз. Митинг разогнали, а по телевизору об этом не сказали.

- Потому, что твои люди плохо сгаботали. Надо было не витгины камнями бить,
а в ментов кидать!

- Я активистов настрополю, - пообещал Вячорка, - мало не покажется!

- Вы не могли бы потише базарить?!.- тягуче заныл Потупчик.

От громких голосов соратников по борьбе с режимом у него раскалывалась и
так нездоровая голова. К тому же опять подкатывал приступ тошноты, и рот
наполняла горьковатая слюна с явственным привкусом желудочного сока.

В общем и целом лидер правозащитной конвенции являл собою материальное
воплощение антиалкогольного слогана "Не все водочки одинаково полезны".

Александр гулко сглотнул.

- Не нгавится - сиди дома!!! - пронзительно выкрикнул Богданкович. - Алкавд
недогезан-ный!!!

Звуковой удар окончательно сломал хрупкое равновесие в организме
измученного Потупчика.

Он резко вскинул подбородок, намереваясь одернуть картавого лидера
"Хартии-98", разинул рот, и тут случилось непоправимое.

Потупчик на мгновение побагровел, вскочил на ноги, схватился обеими руками
за горло и с утробным воем выметнул на кофейный столик остатки содержимого
из своего желудка. Дурно пахнущая буро-зеленая жижа забрызгала сидящих
оппозиционеров и залила разложенные бумаги.

Председатель наблюдательного совета "БПК" закатил глаза, обмяк и ничком
рухнул поверх свежезагаженного им же самим стола. Изящные резные ножки
подломились, на пол посыпались чашки, пачки сигарет, печенье, и через
секунду круглая стеклянная столешница со звоном лопнула надвое...


Влад, подобно трудолюбивому муравью, протащил тело Курбалевича до ворот. В
середине пути связанный Валентин очнулся и попытался подергаться. Рокотову
пришлось его успокоить ударом в челюсть.

Сразу за полуоткрытой створкой ворот обнаружился пыльный кишкообразный двор
с несколькими чахлыми деревцами.

Биолог перебросил Курбалевича через плечо и протрусил до лесенки в подвал.

На его счастье, замка на покосившейся двери не было...

Валентин очнулся лишь спустя час.

За это время Рокотов надежно заблокировал железной арматуриной дверь,
обследовал весь подвал, нашел два дополнительных выхода, ведущих в подъезды
соседних домов, перекрыл и их на всякий случай, выкурил сигарету и выгреб
из карманов пленника все подчистую.

Улов оказался жалким.

Несколько сотен тысяч белорусских рублей, паспорт на имя Валентина
Курбалевича, сигареты "Пэлл Мэлл", зажигалка, перочинный нож, телефонная
карточка и ключи от квартиры.

Ни пистолета, ни записной книжки, ни разорванной пополам стодолларовой
купюры, служащей в плохих детективах опознавательным знаком для тайных
агентов, ни карты местности с красными крестиками и другими непонятными
значками.

Обычный, ничем не примечательный человек, если судить по содержимому
карманов.

Наконец Курбалевич разлепил веки и попытался пошевелиться.

Влад несколько мгновений сидел молча, давая возможность пленнику осознать
свое незавидное положение. Трудно сохранить спокойствие и холодный
рассудок, когда ты связан по рукам и ногам и валяешься в полутемном подвале
с расквашенной мордой да еще и с тремя скрепками, пробившими ноздри и
мешающими нормально дышать.

Нос у Валентина болел зверски. "Какой это у меня по счету допрос? - подумал
Рокотов. - Пятый? Шестой? Десятый? Начинаю превращаться в заплечных дел
мастера. Впору писать приложение к "Молоту ведьм". "Особенности применения
подручных средств третьей степени устрашения в современном мире"...
Кучерявое название. Не хуже, чем "Поваренная книга анархиста"... Проще
всего было с гражданином Ясхаром. Вколол ему "сыворотку правды" - и слушай
на здоровье. Остальные по-сопротивлялись. Хотя и не сильно. Нет идейной
платформы, чтобы выдержать серьезное давление. Этот не исключение..."

- Что тебе надо? - прохрипел Курбалевич.

Он правильно решил, что не стоит орать и провоцировать сидящего перед ним
парня на жесткие действия.

- Взаимности, как говаривал Костя Остен-Бакен польской красавице Инге
Зайонц, - витиевато ответил Рокотов.

По напрягшемуся и недоуменному лицу Курбалевича стало понятно, что
"Золотого теленка" он не читал.

- Не врубаешься, - биолог грустно покачал головой. - Объясним попроще. Где
в данный момент находится Йозеф?

- Зачем он тебе? - с вызовом спросил Валентин.

- А ты, оказывается, не только необразован, - посетовал Владислав, - а еще
и дерзок не в меру. Нехорошо. Что ж, будем воспитывать...

С этими словами Рокотов ткнул шилом в бедро пленнику.

Курбалевич зашипел сквозь зубы и попытался отстраниться.

- Не нравится? То ли еще будет, если вздумаешь юлить.

- Отстань! Я не знаю, где Йозеф!

- Ой ли?

Шило опять укололо ногу, но уже на пару сантиметров ближе к мужскому
достоинству сжавшегося Валентина.

- Честно не знаю! Он не говорит, где живет.

- Что вы готовите?

- Это у Йозефа спрашивать надо. Мы только выполняем его приказы.

Курбалевич никак не мог взять в толк, кто его спеленал.

Не КГБ и не милиция. Иначе он давно бы сидел в наручниках перед
следователем. Спецслужбы не затаскивают подозреваемых в подвалы, не вяжут
обрывками халатов и не пытают шилом.

Провокация самого Йозефа?

А зачем?

Чтобы узнать степень верности Курбалевича общему делу?

Так он действительно почти ничего не знает. К тому же до срока исполнения
акции осталось всего несколько дней и отвлекаться на провокации
бессмысленно. Захоти Йозеф устранить Валентина, мог бы сделать это в другом
месте, не подставляя Антончика под кулаки объявившегося в кабинете
странного типа.

Конкуренты?

Но конкуренция в террористической деятельности - нонсенс. У террористов нет
установленных рынков сбыта товара.

Очередной укол вывел Курбалевича из мира дум.

- Еще один неполный ответ - и ты будешь петь оч-чень высоким голоском, -
предупредил Рокотов.

- Я действительно не знаю, где Йозеф! Мы всегда встречаемся на нейтральной
территории, и звонит мне он сам.

- А ты, случаем, не знаешь номера его трубы?

- Знаю...

- Уже лучше. Когда следующая встреча?

- Сегодня.

- Где?

- В "Детском мире", у секции обуви на втором этаже.

- Йозеф лично там будет?

- Не обязательно. Обычно он наблюдает со стороны или присылает кого-нибудь.

- Сколько вас человек в группе?

- Я знаю пятерых.

- Перечисли.

- Сам Йозеф, Сапега, Люда Маслюкова, Илья Герменчук и Вейра. фамилии не
знаю.

- А фамилия Йозефа?

- Кролль.

- Хорошо. Кто такой Сапега?

- Он инженер. Что-то с электрикой связано.

- И зачем он вам?

- Они с Йозефом что-то монтируют на автомобиле. Рацию какую-то.

- Не врешь?

- Нет...

- А на фига вам рация?

- Йозеф говорит, чтобы частоты глушить. Ну, охраны президента и КГБ.

- Какая машина?

- Микроавтобус.

- Марка, номер?

- По-моему, "ГАЗ". Номера я не видел.

- Цвет?

- Грязно-белый.

"Ерунда получается, - Влад внимательно посмотрел в глаза Курбалевичу. -
Радиостанция такого размера террористам явно ни к чему. Но он вроде не
врет... Вот и разберись теперь, где правда, а где легенда, состряпанная
этим Йозефом для непосвященных. Но как-то же они собираются Луку
устранить!.."

- Дальше. Кто такая Маслюкова?

- Баба из "Народного Фронта". Подружка Герменчука.

- Какова ее функция?

- Посыльная и наблюдатель.

- Герменчук?

- Водитель. Он пять лет в такси оттарабанил...

- Вейра?

- Не знаю, я ее один раз всего видел. Здоровенная такая литовка. Плечи как
у мужика, рожа квадратная... Илья говорил, что она стреляет классно.

- Еще снайпера есть?

- Я не слышал.

"Один стрелок? Что-то тут не то..." - засомневался Владислав.

- Твои обязанности?

- А что прикажут, то и делаю.

- Как ты попал в группу?

- Илья привел, - потупился Курбалевич.

- Это ответ для детсадовца, - Рокотов поднес шило к гульфику на штанах
Валентина, - говори правду.

- Я правду говорю! - Курбалевич испуганно заворочался на бетонном полу. -
Меня действительно Герменчук с Йозефом познакомил.

- Как мне найти Герменчука? Судя по твоим словам, вы давно знакомы.

- Со школы. Только он сейчас на какой-то конспиративной хате. Мы всего две
недели назад по квартирам разъехались. Кролль приказал залечь до операции.
Только он знает, где каждый из нас живет. Он и квартиры снимал сам...

"Это похоже на правду, - Рокотов, не обращая внимания на дрожащего
пленника, закурил сигарету, беззастенчиво вытащив ее из экспроприированной
пачки, - только несвязуха имеется. Стоматолог базлал, что его с Кроллем
познакомил зам главы президентской администрации. Этого нашли через
одноклассника-таксиста... Что, Кролль группу с бору по сосенке собирает? И
вращается то в кругу высших государственных чиновников, то среди
пролетариев? Стоп! А почему ты думаешь, что тот, кого Антончик знал как
Кролля, этот же человек и для Курбалевича? Это могут быть разные люди,
использующие одно имя. Однако выяснение данных обстоятельств ничего мне не
дает. Только отвлекусь на сопутствующие и малозначительные детали... Тот
Кролль, который знаком Курбалевичу, занят конкретной подготовительной
работой. Его и надо ловить..."

- Тебе известна фамилия Пушкевич?

- Сосед мой, - неожиданно для Рокотова ответил Валентин, пытаясь
сообразить, какое отношение старенький учитель литературы имеет к
предстоящему террористическому акту.

- Как сосед?

- По лестничной площадке. У меня сорок шестая квартира, а у него сорок
седьмая.

- Ты живешь в одном доме с заместителем главы администрации?

- При чем тут администрация? Георгий Семеныч в школе работает...

- Я имел в виду не того Пушкевича.

- Того я не знаю...

- Точно? И не слышал никогда этой фамилии от Кролля или от Ильи? Курбалевич
наморщил лоб.

- Не-е...

- Хорошо, оставим эту тему. И перейдем к архиважнейшему, как говорит один
мой друг, вопросу...

- Я знаю, где живет Маслюкова! - внезапно вскинулся Валентин.

- Ну-ка, ну-ка, - оживился Влад.

- Я ее случайно на улице встретил. На Индустриальной. Дом семь. Она мне
окна свои показала. Третий этаж, там у нее на балконе доски свалены, хозяин
квартиры оставил...

- Индустриальная, семь?

- Точно...

- Что ж, проверим. Однако не отвлекайся. Когда намечено убийство
президента?

- Вроде на следующую неделю, - неуверенно сказал Курбалевич.

Отпираться было глупо, его противник и так обладал большим объемом
информации. И прекрасно знал, чем занимается товарищи.

- Способ?

- Это не ко мне. Взрыв, наверное. Или пуля...

- То есть знает один Йозеф?

- Вейра знает, Сапега. Нам с Ильђй подробностей не сообщали... Может быть,
мы бы узнали в день операции.

- А при чем здесь Антончик? - Рокотов задал провокационный вопрос.

- Мы должны были действовать, если у него сорвется...

- Какие еще есть страховочные варианты?

- Не знаю. Мы готовились всерьез...

- Я в курсе... А почему ты уверен, что тебя и Илью Кролль не грохнул бы
заранее, а? Зачем ему балласт в вашем лице?

- А смысл тогда нас нанимать? - логично возразил Курбалевич.

- Тоже верно. Кстати, сколько тебе обещано?

- Сто тонн перед и сто после. И место в новой администрации, - гордо заявил
пленник.

"Идиот одноклеточный! Пошел, как осел за капустой... Во всех отношениях.
Вот никогда бы не подумал, что, международный терроризм столь странная
штука. Хотя... Исполнители разные бывают. И живут среди нас. Это только в
кино террористы все как один прекрасно подготовлены и вооружены. В жизни
совсем по-другому, ибо приходится иметь дело с живыми людьми, а не с
играющими в террористов актерами. То же самое, как и в сериалах про ментов.
На экране лицедеи-"мусорки" кажутся в чем-то даже Хомо Сапиенсами, а в
действительности ничем не отличаются от низших приматов. Причем пьющих.
Однако я отвлекся... Нельзя исключать и того, что помимо названной
Курбалевичем группы дилетантов есть команда профессионалов, готовая
вступить в игру на финальном этапе. Ребята, захватившие базу, боевой опыт
имели. И, если б не мои непредсказуемые поступки, довели бы дело до конца.
Так что осторожность и еще раз осторожность. Безоговорочно верить этому
козлу нельзя..."

Влад потеребил мочку уха и задал следующий вопрос.


- ...И таким образом мы сразу решаем две задачи, - Джек Рубин немного
свысока посмотрел на нахохлившуюся, похожую на огромную простуженную жабу
Мадлен Олбрайт, - снижаем градус напряженности в отношений Косова и
обвиняем Ивана в нарушении фланговых ограничений в Европе. Наша инициатива
по ПРО будет в таких условиях выглядеть вполне оправданной.

- Русские могут заинтересоваться, откуда у наших ичкерийских друзей
появились "стингеры".

- От талибов, - как и у его прадеда, державшего скобяную лавку на Крещатике
и носившего фамилию Рубинчик, у Рубина на все был готов ответ.

Семейство местечковых евреев переехало в Америку в начале двадцатых годов
после предупреждения неприятного молодого человека из Киевской ЧК о том,
что престарелый Ицхак подозревается в контрреволюционной деятельности. В те
годы такие слова звучали приговором не только старшему из рода Рубинчиков,
но и всей его многочисленной родне.

Под видом искоренения контрреволюции всего за пару лет украинские
националисты перебили больше ста пятидесяти тысяч иудеев. О чем почему-то
никто не вспоминал, когда речь заходила о геноциде еврейского народа.
Дрейфовавшую в сторону НАТО независимую Украину американские и европейские
политики обижать не хотели. Тем более что речь шла не о Ротшильдах, а о
тысячах безвестных Кацев, Липкиных, Зисов, Коганов, чьи жизни в глазах
прогрессивной международной общественности мало чего стоили. Политических
дивидендов воспоминания о массовых расстрелах евреев на Украине, в Литве и
Латвии не приносили. У них не было влиятельных родственников в Париже или
Вашингтоне, и сотни тысяч имен канули в неизвестность.

- А серийные номера?

- Мы снимем с комплексов все обозначения и искусственно состарим краску.
Даже если "стингеры" попадут к русским, у них не будет никаких
доказательств. Заодно мы получаем прекрасный козырь против Бен Ладена...

- Он все еще в Афганистане?

- По нашим сведениям - да, - Джек пожевал губами. - Хитрая сволочь, дважды
в одном месте не ночует. Так что накрыть его будет проблематично. Наша
школа.

- Я вижу, - проскрипела Госсекретарь США, - что вы этим гордитесь.

- Не горжусь, а констатирую факт. Посмотрите на это с другой точки зрения.
Если Бен Ладен так хорош, то и все остальные наши нынешние агенты не хуже.
Подготовка в учебном центре Лэнгли продолжает оставаться на высочайшем
уровне. А Усама тренировался еще по старой методике. Новая гораздо
эффективнее...

Террорист "номер один в мире" двадцать лет верой и правдой служил своему
хозяину из Вашингтона.

В Афганистане он резал советских солдат, в Боснии и Хорватии устраивал
показательные казни сербов, обучал косовских сепаратистов в самом начале
девяностых годов, доставлял оружие бандитам в Чечню. Всего и не упомнишь.
Усама был одним из самых высокооплачиваемых специалистов в своей области. В
благодарность за плодотворное сотрудничество правительство США открыло
зеленую улицу бизнесу Бен Ладена в самих Соединенных Штатах.

Все было прекрасно до того момента, как Усаму решили вывести из игры.
Слишком уж самостоятельной фигурой он стал.

Посланные на ликвидацию Бен Ладена трое агентов ЦРУ вернулись на родину по
частям и почтой. Террорист успел скрыться до того, как в его замок в горах
Боснии ворвалась вторая группа чистильщиков. Десять "зеленых беретов" из
спецотряда "Дельта" опоздали всего на час.

С тех пор Усама объявил Америке войну.

Что весьма логично, если учесть, сколько полезного он сделал для США. И как
его попытались "наградить" за два десятка лет беспорочной службы.

- Мы не сможем спровоцировать его на поездку в Чечню? - после недолгого
раздумья спросила Олбрайт.

- Цель провокации? - манера отвечать вопросом на вопрос у иудеев
неистребима. Даже в четвертом поколении.

- Россия мгновенно становится государством, скрывающим на своей территории
опаснейшего преступника. Ведь Москва заявляет, что Чечня входит в состав
федерации. Думаю, после такого с Иваном будет проще говорить. В обмен на
наше лояльное отношение к пребыванию в Чечне Бен Ладена мы сможем заставить
их пойти на уступки по Югославии. Для начала - не блокировать решения
Совета Безопасности ООН.

- Сложный вопрос, - Рубин нахмурился, - старый Борис уже непредсказуем.

- У нас ведь есть рычаги давления, - напомнила Мадлен.

- Борис проявляет несдержанность. Особенно в последние два месяца.
Рассчитывать на его слова я бы не рекомендовал. По моему мнению, в Москве
сейчас идет плановая борьба, и Борис не будет делать ничего, что помешало
бы его протеже.

- У вас есть конкретная кандидатура?

- Существует целый ряд признаков, указывающих на креатуру премьер-министра.
Но я не советую торопиться с выводами. Борис может передумать в любой
момент. Как сообщает его дочь, с ним стало очень трудно работать.

- Возможно, следует увеличить гонорары наших партнеров в Кремле, - Олбрайт
показалось, что она нашла простой выход из ситуации.

- Не уверен.

- А вы подумайте. Кавказский узел быстро не разрубить, у Бориса там забот
на годы вперед. И к тому же у них скоро выборы...

- Мы отслеживаем ситуацию.

- И каковы перспективы?

- Наше влияние в русском парламенте сохранится. Мы профинансировали
Яблонского. За сорок миллионов он должен набрать не меньше
пятнадцати-семнадцати процентов голосов. Эти прогнозы совпадают с мнениями
специалистов центра Карнеги и аналитиков из Мерилэнда [В штате Мерилэнд
находится головной офис ЦРУ].

- А что с "левыми"?

- Несмотря на их уверения в победе, прогноз неутешительный. Процентов
двадцать. Наибольшие шансы у партии Зюгновича, - Джек Рубин пошелестел
бумагами. - У остальных их почти нет.

- Либеральные демократы?

- Вероятнее всего, их ожидает полный провал, - улыбнулся помощник
Президента США по вопросам национальной безопасности. - Процента два-три. В
парламент они не проходят. Их место должны занять люди Чубайсенко и
Гайдара.

- Что ж, - вести из России оказались не такими плохими, - аналитики
поработали неплохо...

Мадлен Олбрайт нажала на кнопку вызова секретаря и приказала доставить ей
кофе с булочками.

Хорошее настроение следовало поддержать обсыпанной сахарной пудрой
выпечкой.

Про то, что у нее в кабинете сидит еще один человек, Госсекретарь США и не
вспомнила. Секретарю пришлось бегать второй раз, чтобы отнести Джеку Рубину
стакан апельсинового сока.


Влад перевернул Курбалевича на живот и резким движением вбил ему шило в
затылок.

Валентин со свистом выдохнул и обмяк.

Рокотов был сам себе противен, убивая беззащитного человека, но иной
альтернативы он не видел. Курбалевича никак нельзя было оставлять в живых.
И даже нельзя было сдать КГБ, ибо никаких доказательств его соучастия в
подготовке убийства Президента не имелось. Одни слова. А от слов можно
отказаться. Тем более что контакт биолога со спецслужбой однозначно
предполагал его задержание минимум на неделю. До выяснения всех
обстоятельств дела.

Сидеть в камере Владиславу отчего-то не хотелось.

Биолог оттащил тело террориста на середину подвала, столкнул его в узкую
траншею, оставшуюся от работ по давнишней замене какой-то трубы, и засыпал
обломками кирпичей и песком, сгребая его с пола фанеркой. По окончании
процесса Рокотов потоптался на импровизированной могиле и взгромоздил на
нее полутораметровый бетонный поребрик, неизвестно каким образом
оказавшийся здесь.

Затем выбрался через дальний подъезд на улицу и прогулочным шагом прошел
мимо стоматологической клиники, у дверей которой стояла машина "скорой
помощи".

Вместе с Юрием Щекотихиным в Минск отправилась политологиня Лилия Швецова.
Дама интересная внешне, но совершенно пустая внутри. Как и помятый жизнью
Юрик, Швецова испытывала недоверие к отечественным самолетам, поэтому они
отправились в Беларусь по железной дороге.

Лиля по профессии была экономистом, придерживалась либеральных взглядов
"бостонской школы", собственного мнения не имела и потому легко нашла
работу в одном из финансируемых американцами центров, что возникли по всей
России в самом начале перестройки. Заявленные цели организаций были самыми
что ни на есть гуманистическими, направленными исключительно на разъяснение
отсталым азиатам тонкостей рыночных реформ. В реальности же под крышей
большинства центров обосновались кадровые разведчики, использовавшие
экономическое прикрытие для сбора информации о положении дел в
промышленности России и для нелегального приобретения передовых технологий,
хлынувших широким потоком на просторы страны вместе с тысячами уволенных
специалистов из ранее "закрытых" предприятий и городов.

Швецовой определили место главного эксперта по реформам, положили большой
оклад, выправили постоянную визу в США и предоставили полную свободу
действий. Пробостонская дамочка рьяно взялась защищать псевдолиберальные
ценности, стала постоянной гостьей на телевидении, не забывала вовремя
спеть здравицу дяде Сэму, за что заслужила расположение Госдепартамента.

Жизнь Лилечки, прозябавшей ранее в заштатном статистическом бюро, круто
изменилась.

Теперь она стала настоящей "бизнес-леди". Похудела, загорела, начала дорого
одеваться, хорошо питаться и ездить на "мерседесе" с личным шофером,
получила в свое распоряжение штат помощников, раз в месяц летала за счет
принимающей стороны на различные экономические форумы и дружила с
представителями "политической элиты". Швецову даже стали узнавать на улице.

Минская командировка была одним из не очень приятных, но обязательных
заданий, время от времени поручаемых Лиле ее непосредственным руководством.
Отказаться было нельзя. В контракте с министерством экономики США,
подписанном Швецовой на десять лет, такие вещи предусматривались, и отказ
автоматически означал увольнение. А возвращаться к серой обычной жизни Лиле
совсем не хотелось.

Да и задание, выпавшее Швецовой, было пустяшным. Всего-то и делов, что
посетить нескольких чиновников из белорусского правительства и просмотреть
сотню страниц документов. Затем встретиться с верхушкой местного
оппозиционно-экономического клуба и обсудить с ними планы сотрудничества на
ближайший год. По возвращении в Москву - составить отчет.

Соседями Щекотихина и Швецовой по купе оказались двое молодых людей. Один -
невысокий и худощавый, второй - гора мышц с лицом, будто бы побывавшим в
бетономешалке.

Швецовой от одного взгляда на верзилу захотелось выйти из вагона.

- Денис, - представился невысокий, - Рыбаков.

- Миша, - буркнул озабоченный чем-то громила, - Ортопед... [Денис Рыбаков и
Михаил Грызлов по кличке "Ортопед" - персонажи криминального романа
Д.Черкасова "Шансон для братвы", вышедшего в серии "Криминальных дел
мастер".]

И тут же получил тычок локтем в бок от приятеля.

- Юрий Васильевич... - Щекотихин с интересом посмотрел на совершенно не
похожего на врача бритоголового субъекта.

- Лилия Борисовна... - на самом деле отчество Швецовой звучало как
"Боруховна", но она старалась сие не афишировать, заранее предполагая в
любом собеседнике ярого антисемита.

- А я вас знаю! - обрадовался невысокий Денис. - По телевизору сколько раз
видел!

- Да, нас часто показывают, - высокомерно ответила Швецова...

В дороге разговоры завязываются сами собой.

Все началось с того, что Щекотихин попытался узнать политическую ориентацию
попутчиков и с удовлетворением услышал, что те стоят на жестких, крайне
правых рыночных позициях. Особенно громила-доктор. Сути работы Михаила Юрик
не уловил, но депутату подробности были ни к чему. Достаточно того, что
Миша - большой либерал.

Швецовой болтовня Щекотихина с Денисом и Мишей была неинтересна, и она
углубилась в роман Барбары Картленд.

Поговорили о политической импотенции Президента, тупости и продажности
чиновников, вопиющем беззаконии, творящемся в МВД и прокуратуре. Как-то
сама собой беседа перешла на тему холокоста. И тут оказалось, что мнение
Дениса разительно отличается от общепринятого.

- Все это ерунда, - жестко заявил Рыбаков. - Холокост в настоящее время -
огромное коммерческое предприятие, имеющее совершенно конкретные цели по
извлечению прибылей. Путем фальсификации данных времен Второй мировой войны
и выбивания репараций.

- Вы сомневаетесь в п-преступлениях Гитлера? - вскинулся зайка-Щекотихин.

- Не подменяйте понятия. Гитлер - тема отдельного разговора. Сейчас речь не
об этом. Мы говорим о холокосте как о явлении.

- Но были же концлагеря и г-газовые камеры!

- Концлагеря были, газовые камеры - нет.

- Как это нет? - язвительно спросил депутат.

- А так. Экспериментальные данные не подтверждают наличия каких бы то ни
было газовых камер или аналогичных помещений на территории концлагерей.

- Вы, молодой ч-человек, идете против свидетельств миллионов очевидцев! - с
пафосом заявил Щекотихин, многократно гревший руки на теме холокоста.

- Вы химию знаете?

- В пределах школьной п-программы, - честно признался Юрий.

- Этого достаточно. Слушайте внимательно. По так называемым
"свидетельствам" фашисты использовали в стационарных газовых камерах
синильную кислоту. Проще говоря - пары цианида. Так?

- Ну, допустим...

- Цианид действует на человеческий организм в течение минуты. Смерть
гарантирована. Так?

- Естественно, - Щекотихин не мог понять, куда клонит его непочтительный
собеседник.

- А если так, то как вы объясните многочисленные свидетельства "чудом
выживших"? Причем не тех, кто в камеру по разным причинам не попал, а якобы
не умерших вместе с остальными. Нет ответа? Идем дальше. Синильная кислота
- штука крайне активная, ее следы остаются на поверхности любого вещества,
кроме металлов платиновой группы, многие годы. Концлагеря были неоднократно
обследованы группами химиков из разных стран. И вы знаете, что они
обнаружили на стенах газовых камер?

- Что?

- Ничего. Ни единого признака цианида. Ни одной молекулы.

- Вероятно, фашисты использовали какое-то другое вещество, - нашелся
депутат.

- Тогда что делать с материалами свидетелей, однозначно указывающих именно
на синильную кислоту и приводящих в качестве доказательств копии документов
из рейхсканцелярии? Я обращаю особое внимание на слово "копии". Подлинников
пока никто не видел... И это еще не все. Входящие в состав
исследовательских групп специалисты по строительству также дали негативное
заключение по возможности использования помещений в качестве газовых камер.
Они не только не приспособлены для распыления любого химического
соединения, ибо просто негерметичны, но еще и слишком малы. Как показывают
"очевидцы", в совершенно конкретную газовую камеру одновременно загоняли
пятьсот человек. Смотрим на площадь этой самой камеры, - Рыбаков поднял
указательный палец. - Семь на семь с потолком три метра. Итого - сорок
девять квадратных метров. Если туда умудриться набить полтыщи заключенных,
то не нужен никакой цианид. Людей просто спрессует до смерти.

- Вот в-видите! Вы сами и ответили!

- Это как? - не понял Денис.

- Нашли способ, которым г-гитлеровцы убивали евреев.

- Не получается, - Рыбаков мотнул головой. - Чисто физически пятьсот
человек в подобную камеру не запихнуть. Их надо уминать бульдозером, дабы
все влезли. Или класть штабелями, предварительно пропустив тела под
гидравлическим прессом. Ни того, ни другого не происходило. Иначе мы бы
знали...

- Ну, ошибки могут б-быть. Перепутали количество входивших в камеру
заключенных. Вы не забывайте, что узники содержались в нечеловеческих
условиях. Голод, пытки, массовые казни... Память может подвести.

- В ваших словах есть резон, - неожиданно легко согласился Денис, - однако
это не объясняет противоречия между словами свидетелей и опытными данными.
Молекулы синильной кислоты не могли подчиниться приказу какого-нибудь
штурмбанфюрера и стройными рядами двинуться исключительно в легкие узников,
не осаждаясь на стенах. Такого не бывает.

Щекотихин решил уйти от обсуждения скользкой темы практической химии.

- Но п-пытки ведь были!

- Как на любой войне, - вздохнул Рыбаков, - в любой стране мира.

- Но м-масштабы!

- Я не уверен, что они разительно отличаются от тех, что были в ГУЛАГе или
имеют место в настоящее время в Чечне.

- Есть же д-документы!

- Какие? Опять свидетельства очевидцев? Знаю, читал... Меня особенно
поразил один описанный способ. В Освенциме. Там заключенного привязывали к
столбу и выпускали специально обученного сенбернара. Тот выгрызал
несчастному половые органы, после чего уходил. Затем якобы появлялся
медведь, который драл еще живого человека. А в финале кости казненного
расклевывали ручные вороны. Вы себе этот бред можете представить? А ведь
его тиражируют во многих книгах. И находится масса свидетелей этого, с
позволения сказать, действа...

- Ужас... - Юрик притворно всхлипнул.

- Что ужас?

- Кошмарная с-смерть...

- Да бред это, а не ужас! - разозлился Денис. - Больное воображение плохого
журналиста! Какие сенбернары? Зачем, если заключенного можно просто
расстрелять? К тому же сенбернара крайне сложно натренировать так, чтобы он
напал на человека. У них природой это не предусмотрено. Сенбернар -
собака-спасатель, А медведи с воронами! Они что, были в чинах шарфюреров?
Как вы представляете все вышеописанное в реальном исполнении?

- Мне достаточно того, что Гитлер уничтожил шесть м-миллионов евреев.
Способы меня не интересуют, - Щекотихин откинулся спиной на перегородку
купе.

- Ну-у, с количеством вы сильно ошиблись.

- А вы знаете, Денис, что в Европе за ваши слова в-вы давно бы уже сидели в
тюрьме?

- Так то в Европе, - беспечно отреагировал Рыбаков. - У нас, слава Богу, до
такого идиотизма еще не дошли.

- Есть такое понятие - политкорректность... - поучающим тоном заявил
депутат.

- Ага! А вы знаете историю Симоны Вейль? [Реальное лицо и реальная история,
как и все, о чем говорит Денис.]

- Она, по-моему, б-была одно время председателем Европарламента...

- Верно. И одновременно с этим - покойницей.

- Как так?

- Элементарно, Ватсон. Мадам Вейль была занесена в списки зверски
замученных в одном из фашистских концлагерей. Не помню в каком, но это и не
принципиально. Ее семья на протяжении многих лет получала солидную
компенсацию от немецкого правительства. За "убитую" родственницу. И
заметьте, семья от денежек не отказывалась! А в это время несравненная
Симона благополучно трудилась на ниве европейского парламентаризма. Когда
эта история выплыла наружу, скандал быстро замяли. И знаете почему?

- Почему?

- Да потому, что, по данным из независимых источников, таких "жертв" в
одной Европе живет сейчас около полумиллиона. Вот вам и весь холокост!

- Точно! - вмешался грубый и невоспитанный Ортопед. - Это, блин, типа
лохотрона. "Низовые" с "верховыми" ["Низовьге" и "верховые" - участники
мошеннической группы лохотронщиков. "Низовой" разыгрывает "призы" или
крутит шарики, "верховой" изображает перед желающим сыграть человеком
обычного прохожего, якобы увлеченного игрой и верящего в честность
организаторов лотереи.] - депутаты ПАСЕ (Парламентская Ассамблея Совета
Европы.)... А заместо фишек - еврейчики.

- Еврейцы, как я их называю, - поправил приятеля Денис, - европейские
иудеи... На самом же деле самые страшные преступления творились на
территории нашей страны. Но о них так называемый цивилизованный мир
предпочитает не говорить. Иначе они все будут обязаны платить деньги не
Израилю и иже с ним, а голодным старикам в России. Которые и разгромили
вермахт. Русские, евреи, татары, без учета национальности. А проблема
холокоста в ее нынешнем виде лично для меня представляется отвратительным
надувательством, игрой на святых чувствах. За такое судить надо. Тех, кто
дает ложные показания, и тех, кто этому способствует...

Щекотихин понял, что в споре с попутчиками он обречен на поражение.

И подумал о том, какие именно вопросы следует осветить в очередном докладе
куратору из-за океана. Прежде всего - нарождающуюся опасность пересмотра
истории. В случае преобладания в российском обществе тенденции к здравому
осмыслению проблемы холокоста у Юрика, Адамыча, Рыбаковского и их
подельников могут начаться крупные неприятности.


Рокотов спустился по ступенькам и очутился в небольшом уютном зале.

- Располагайтесь! - доброжелательно улыбнулся бармен. - Сейчас вас
обслужат.

Влад уселся за дальний столик и пролистал довольно толстое меню.

Кормили в кафе "Фрегат" на совесть, если судить по указанному напротив
каждого блюда весу ингредиентов. Минимальная порция мяса была двести
граммов. При вполне умеренных ценах.

- Слушаю вас, - возле стола появилась молоденькая официантка в
накрахмаленном переднике и с розой в волосах.

- Что вы порекомендуете из закусок?

- Это зависит от того, что вы предпочитаете, - дипломатично ответила
служительница культа еды.

- Я предпочитаю качество.

- У нас все качественное. Мясо, рыба, овощи? Или что-нибудь национальное?

- К сожалению, я в национальной кухне не силен. В основном ем
интернациональную пищу. Вроде мацы со свиными шкварками и соевым соусом.

На хорошеньком личике не дрогнул ни один мускул.

- Если желаете, вам приготовят ваше любимое блюдо.

"Вот это выучка!" - восхитился Влад.

- Спасибо, не стоит. Пожалуй, я возьму рыбное ассорти.

- Хорошо. Горячее?

- Ну, начали с рыбы, ею и продолжим. К примеру, карп в кляре.

- Средний или большой?

- Большой.

- Что будете пить?

- Апельсиновый сок и кофе.

- Вино, водка, коньяк? - официантка была совершенно невозмутима.

- Увы, не увлекаюсь.

- Какой гарнир к рыбе?

- Картошку-фри.

Официантка черкнула в блокноте последнюю закорючку и с чувством
собственного достоинства удалилась.

В ожидании заказа Рокотов прокрутил в мозгу события нынешнего утра.

Безусловно, ему удалось сильно напакостить террористам. Двое из группы были
убиты, при этом часть плана, завязанная на стоматолога, рухнула. Батька уже
мог не опасаться посещения поликлиники.

Но оставался Кролль со своей непонятной радиостанцией.

"То, что Курбалевич почти ничего не знал, в это я верю. Если посмотреть
беспристрастно, то из него террорист, как из дерьма пуля. Максимум, что ему
было по силам, так это выполнение подсобных работ. Принеси, подай, пошел
вон... А Йозеф, судя по всему, другого поля ягода. - Владислав закурил. -
Организатор. Сообщает исполнителям только ту информацию, которая им нужна
для выполнения совершенно конкретного дела. И ни грамма больше... До
последнего момента ему лично ничего не грозит, всю подготовительную работу
проводят другие. Умно... Теперь вопрос - зачем ему мощная электронная
техника? Глушить переговоры службы президентской охраны? Не вижу смысла.
Они все равно будут защищать охраняемую персону. И, как только их частоты
забьются помехами, уведут Луку в безопасное помещение. Это азы... Любая
нештатная ситуация - и Президента запихивают либо в машину, либо в бункер.
Стрельба из гранатомета по лимузину не годится. Снайперы успеют снять хоть
трех террористов-стрелков. Электронные помехи на оптику и траекторию полета
пули не влияют. К тому же дальнобойность винтовки больше любого ручного
гранатомета. Версию лазера тоже отметаем. Слишком сложно, громоздко и, в
дополнение ко всему, на современном уровне технически нерешаемо... А если
вся электроника - обманка? Но зачем Кроллю вводить в заблуждение товарищей
и тратить время на монтаж аппаратуры? Да-а, батенька, верно говорят, что
расширение границ познания влечет за собой лишь появление все новых и новых
вопросов... Маслюкову, ежели Курбалевич не соврал, я поймаю. Только вряд ли
она мне расскажет что-нибудь новенькое. Не может быть, что адрес на
Индустриальной - ловушка, приготовленная специально для такого случая?
Вероятность есть, но мизерная. Однако и бросаться очертя голову тоже не
стоит..."

На столе перед Рокотовым возникло огромное блюдо с толстыми ломтями белой и
красной рыбы, россыпью креветок и горкой икры.

- Это все мне? - удивился Влад. - Ну, знаете...


Илья Герменчук появился в стоматологической клинике сразу после обеда.

Под видом пациента походил по коридорам, сочувственно выслушал причитания
безутешной Олеси Павловны, узнал все подробности произошедшего, убедился в
исключительно естественном характере смерти Антончика и убыл, горестно
качая головой. Как и положено нормальному человеку, столкнувшемуся с
безвременной кончиной совсем еще молодого врача.

Пройдя два квартала, Илья уселся на лавочку в сквере и достал трубку
мобильного телефона.

- Это я... Инфаркт... Нет, ничего подозрительного... Вероятно,
перенервничал. Пытался съесть таблетку, но не успел. Там весь кабинет
нитроглицерином засыпан... Да, проверил. Он действительно жаловался на
сердце. Все признаки аритмии. Есть записи в карточке... Валентина, к
счастью, никто не видел. Он ушел раньше... Менты приехали и уехали. Здесь
им делать нечего. Следак тут же подмахнул постановление об отказе в
возбуждении дела... Угу... Где он, не знаю... Понял, буду к семи...


С приближенными к кремлевскому столу Борисом Березинским и Романом
Абрамсоном Глава президентской Администрации встретился в ресторанчике,
принадлежащим его троюродному племяннику по материнской линии.

Железяка немного нервничал.

По прямому распоряжению престарелого монарха Секретарь Совбеза, новый
премьер-министр и трое генералов взяли слишком крутой старт в борьбе с
напавшими на Дагестан бандитами. Уже третий день подряд несколько
эскадрилий вертолетов "Ми-24В" [Транспортно-боевой вертолет, оснащенный
управляемыми сверхзвуковыми ракетами 9К113/9МП4 "Штурм-В" и "Р-60",
спаренными пушками "ГШ-23" в подвижной носовой установке. Экипаж 3
человека. Крейсерская скорость - 217-270 км/час. Динамический потолок -
5000 метров. Нормальная взлетная масса - 8200 кг, боевая нагрузка - 2500
кг. Вертолет способен перевозить 8 десантников.] при поддержке штурмовиков
"Су-25" [Один из лучших фронтовых самолетов в мире. Боевая нагрузка - 4340
кг: управляемые ракеты с лазерными головками самонаведения "Х-25МЛ",
"Х-29Л" и "С-25Л", подвижные пушечные установки СППУ-22, авиационные бомбы
массой до 500 кг, неуправляемые ракеты калибров 57, 80, 240 и 340 мм.
Самолет отличается высокой выживаемостью] утюжили кавказские горы.

Потери в отрядах террористов росли.

А вместе с потерями стремительно уменьшались доходы Главы Администрации.
Обозленные полевые командиры пристрелили парочку людей Железяки,
ответственных за координацию действий Москвы и Грозного. Месяц назад те
дали слово, что российские войска будут проводить только ограниченные
сухопутные операции, однако все получилось наоборот. К массированным атакам
с воздуха боевики не были готовы. В отместку за нарушение обещаний, помимо
двух застреленных доверенных лиц Стальевича, люди Шамиля разгромили и семь
принадлежавших подельникам Железяки нефтеперегонных заводика.

В общем, война вместо прибылей начала приносить убытки.

Березинского и Абрамсона душевные муки Главы Администрации ничуть не
волновали. Свой интерес в Чечне они блюли, непродуманных обещаний не давали
и санкций со стороны боевиков не опасались. Просто делали свой маленький
бизнес, присасываясь к потокам бюджетных средств, идущих на
"восстановление" республики, получали свою посредническую копеечку от
операций по выкупу заложников и транзиту нелегального спирта и иногда
помогали бородатым эмиссарам ваххабитов сбросить в Москве, Питере или
Владивостоке миллиончик-другой фальшивых долларов.

Чечня для двух олигархов была достаточно важным источником дохода, но не до
такой степени, что ее потерю нельзя было бы пережить. Прохиндеи, успевшие
за шесть прошедших лет сплести в Кремле липкую паутину взаимных
обязательств и совместной с высшими государственными чиновниками коммерции,
быстро подстраивались к меняющимся обстоятельствам и перебрасывали силы на
новые направления.

Одним из таких направлений недавно стал бизнес по уничтожению вредных
химических соединений и ядерных отходов.

- Нам нужна подпись Деда, - без обиняков заявил Абрамсон, поглаживая
трехдневную щетину, которая была непременным атрибутом имиджа молодого
Романа. Стиль "мерзавец" появился лет десять назад, давно вышел из моды,
однако Абрамсон считал, что щетина помогает ему демонстрировать собственную
мужественность и придает его облику зловещую привлекательность. Это
частенько бывает с закомплексованными людьми, подменяющими реальную силу
нарочитой схожестью с "мачо". Жирный еврей Рома Абрамсон на "мачо" никак не
тянул, но упорно не хотел смотреть правде в глаза. В конце концов, он
тратил на имиджмейкера собственные деньги и мог изгаляться как угодно.

- Где именно? - Глава Администрации оторвался от котлеты по-киевски,
которую жадно пожирал. Ел Железяка неаккуратно, постоянно заляпывал одежду
жиром, кетчупом и майонезом и после каждого приема пищи напоминал рекламный
персонаж из ролика о преимуществах "Ариэля" перед обычными стиральными
порошками.

- Открываются хорошие перспективы по линии "Национального Фонда Спорта",-
затараторил суетливый Березинский. - Саша, ты должен нас понять... Мы не
хотим действовать в обход тебя. Ты же знаешь, Саша, как мы тебя уважаем.
Всего одна подпись на указике по предоставлению льгот. Всего на годик. Ну,
может быть, на два... И все! Только очень важно понять, что подпись нужна
быстро. Очень быстро. Наши контрагенты ждать не будут. Ты пойми, Саша, если
не мы, то контрактик у нас перехватят. А ты знаешь, какие там проценты,
Саша? О-о, какие там проценты! Всем хватит и еще внукам останется... На
одних процентах можно безбедно существовать всю жизнь. Тебе доля, мне доля,
Ромочке доля... Ах, если б мы знали раньше! Тогда бы ничем не надо было
заниматься все эти годы. Но смотри, Сашок, никому ни слова! Контрактик еще
сы-ренький, его доработать надо...

- А зачем тогда подпись, если контракт не готов? - удивился Глава
Администрации.

- Как ты не понимаешь, Саша! Указик раньше контрактика нужен. Мы с этим
указиком любого обойдем. Ты же знаешь, Саша, какие нынче времена. Все
норовят выгодную сделку из-под носа перехватить. А с указиком нам никто не
страшен. Указик - это сила! Саша, мы тебя очень уважаем, но и ты должен нас
понять... Ты нас понимаешь, Саша?..

Абрамсон хмыкнул.

Его старший товарищ и наставник со стороны смотрелся точной копией
Паниковского в исполнении Зиновия Гердта из недавно просмотренного Романом
черно-белого фильма. Оригинала он не читал.

"Когда я иду на гуся, это опера! Кармен!", "Остап Ибрагимович, вы же
знаете, как я вас уважаю!", "Пилите, Шура, пилите, я уверен - они
золотые!"... И прочее в том же духе. Для завершения образа Березинскому не
хватало лишь потертой шляпы и манишки.

- А обоснование льгот? - засомневался Железяка.

- Нет вопросов! Отстегиваем процент православной церкви. Ты же знаешь,
Саша, как я уважаю митрополита! - иудей Березинский опустил очи долу. -
Дело беспроигрышное, я тебя уверяю...

- Надо еще Деду это объяснить.

- Саша, сколько ты хочешь? - прямо спросил Абрамсон.

- Тридцать процентов.

- Побойся Бога, Саша! - Березинский вскинул вверх загребущие ручки. - Это
грабеж! Мы с Ромочкой только по десять имеем. А еще. ведь люди есть... Ты
же знаешь, Саша, мы тебя никогда не обижали. Но тридцать процентов - это
несерьезно...

Торг продолжался еще два часа.

Березинский бегал вокруг стола, несколько раз делал вид, что уходит, взывал
ко всем богам сразу и оторвал шесть пуговиц. Одну у себя на пиджаке и пять
на рубашке Абрамсона, когда якобы уговаривал молодого подельника завершить
бессмысленный спор и удалиться. К концу разговора Роман сидел с голым
волосатым брюхом.

Договорились на двадцати двух с половиной процентах Стальевичу. Из них
Железяка сам должен был проплатить долю начальнику канцелярии.

На первый взгляд переданная Главе Администрации бумага была совершенно
невинна. Указ предполагал налоговые послабления нескольким фирмам,
осуществляющим поставки в Россию шоколадных батончиков "Марс", "Сникерс" и
"Баунти", сулящих "райское наслаждение" потребителям. Товар шел под
патронажем "НФС", а часть прибыли направлялась на благородные социальные
цели, как то: на строительство и ремонт храмов, поддержку детского спорта и
развитие молодежных клубов по интересам. При нищенских бюджетных выплатах
на "социалку" сия часть программы смотрелась очень привлекательно.

Но был один нюанс, о котором Стальевича в известность не поставили.

Шоколадные батончики были не простыми, а с добавкой. И не с перетертыми
орехами или мякотью кокоса, а с миллиграммами отходов химических концернов.
Человеческий организм - идеальная среда для переработки любого вещества.
Особенно детский. Если рассчитать безопасную однократную дозу, то от
поедания модифицированных сладостей ребенку ничего не будет. Последствия, в
том числе и генетические, наступят позже, когда невозможно будет проследить
связь между "Сникерсом" и заболеванием.

Ни для кого не секрет, что в новой России дети питаются плохо. И почти у
всех нарушен обмен веществ. Так что сопутствующие нарушению обмена и
ослаблению иммунитета болячки не вызовут у врачей никаких подозрений.

Миллиграммы складываются в тысячи тонн.

Утилизация отходов в цивилизованном мире стоит дорого. А способ,
предложенный одной светлой головой из аналитического отдела химического
концерна "Дюпон", позволял экономить сотни миллионов, вывозя
закамуфлированную отраву за пределы США и Западной Европы. Развивающихся
стран, падких на дешевые товары, много. И в них всегда найдутся те, кто за
хороший гешефт готов заключить сделку хоть с дьяволом.

Даже если бы Железяка знал об истинной подоплеке контракта, он вряд ли
отказался бы от участия в нем. Деньги не пахнут. Особенно если это большие
деньги...

Глава Администрации пожал руки обоим олигархам, и каждый из них отправился
по своим делам.

ГЛАВА 4. "И БЕСПЛАТНО ОТРЯД ПОСКАКАЛ НА ВРАГА[1]..."

К семи вечера Владислав прибыл на Индустриальную улицу.

Он с беспечным видом обошел дом под номером семь, прогулялся по окрестным
дворам и устроился на лавочке прямо напротив окон квартиры Маслюковой.

Наблюдательный пункт был расположен очень удобно. Скамейка стояла в тени
тополей на противоположной, четной, стороне улицы, и с нее открывался
прекрасный вид не только на окна, но и на парадную дверь и на проходную
арку, ведущую во внутренний двор. Справа от дома Маслюковой находился
скверик, обсаженный по периметру низкими кустами, с левой стороны и дальше
по улице шли четыре дома без сквозных проходов, откуда искомая персона
могла бы неожиданно вынырнуть.

С точки зрения организации ловушки место было невыгодным.

Много свободного пространства, представлявшего место для маневра и отхода в
три стороны, сплошные жилые дома и анфилады дворов. Ловить человека в таких
условиях затруднительно.

К тому же узость проходов между домами, заборчики скверов и близко
посаженные друг к другу деревья практически исключали использование
автотранспорта.

"Если бы Кролль планировал захват, то он выбрал бы иное место. Снял бы
квартиру где-нибудь в новостройках, с выходом парадного во двор. Дабы иметь
возможность перекрыть пути к отступлению. Кролль не дурак, он не может не
понимать столь очевидных вещей. Группа у него небольшая, соответственно, в
квартиру-ловушку он способен был бы отрядить пару-тройку человек. Максимум
пять. А здесь нужно в десять раз больше... - Рокотов отхлебнул из
пластиковой бутылочки с минеральной водой. "Кока-колу", "Фанту", "Спрайт" и
"Севен Ап" он не уважал, ибо, будучи биологом по образованию, прекрасно
знал, что содержащаяся в шипучих сладких напитках ортофосфорная кислота с
бешеной скоростью вымывает кальций из организма, что повышает ломкость
костей раз в пятнадцать. Фирмы-производители предпочитают эту тему
замалчивать и даже регулярно платят журналистам за отсутствие интереса к
негативным последствиям употребления модных в среде молодежи напитков. -
Основные силы остались на ракетной базе. В городе содержать отряд в
полсотни рыл накладно и опасно. Любая концентрация группы больше чем в
десяток человек чревата вниманием со стороны милиции или госбезопасности...
Да и не нужно столько народу для того, чтобы провести теракт. Опять мы
возвращаемся к старой песне о главном. К сути деяния. Которая все еще в
тумане..."

Влад чуть передвинулся по скамеечке вбок.

Из-за угла вывернула женщина в тонкой голубой курточке и белых джинсах.

"Не то... - покойный Курбалевич дал подробнейшее описание Маслюковой. Рост
метр семьдесят, плотная, талии практически нет, размер одежды сорок
восьмой, волосы длинные, крашенные хной, густые, но короткие брови, светлые
глаза. Украшений и очков не носит, уши не проколоты, ногти подстрижены
коротко, лак темно-вишневый. Предпочитает плиссированные юбки, свободные
блузки и обувь на низком каблуке. Не курит. Голос низкий, речь отрывистая.
Образование среднее. Амбициозна, но исполнительна. Как слышал Курбалевич от
Герменчука, в группу Кролля попала по рекомендации кого-то из руководителей
центра "Запад-Восток". Ярая оппо-зиционерка, имеет личные претензии к
власти, связанные с собственными провалами на ниве коммерции, в которых
винит кого угодно, кроме себя. Четких политических убеждений нет, в голове
сумбур из слоганов "Хартии-98", тезисов научного коммунизма и постулатов
сайентологии, сдобренных изрядной порцией воинствующего феминизма. - Что ж,
продолжаем ждать..."

По пути к месту засады биолог купил в парфюмерном магазине баллончик
витаминизированного лака для волос и щедро набрызгал его себе на протертые
спиртом руки, повторив процедуру трижды. Теперь Владислав мог ближайшие
двенадцать часов не бояться, что оставит где-нибудь свои отпечатки пальцев.
В клинике он действовал в тонких резиновых перчатках, отправленных в урну
сразу по окончании операции. На улице же требовался вариант сокрытия
отпечатков, не привлекающий ничьего внимания.

Женщина прошла мимо седьмого дома и свернула под арку.

Спустя три минуты во двор въехали красные "жигули" четвертой модели, и из
них вылезли четверо молодых людей, нагруженных авоськами с пивом и связками
вяленой рыбы. Компания двинулась куда-то за деревья. В скором времени
оттуда раздались удары костяшками домино о деревянный стол и взрывы хохота.

"Ага, надо чаще встречаться! - ехидно подумал Рокотов, вспомнив рекламу
пива "Золотая бочка". - Жаль, что в конце ролика не предупреждают о
последствиях пивного алкоголизма и о том, что неумеренное принятие внутрь
данной жидкости ведет к заболеваниям кишечника..."

Улица жила своей обычной жизнью.

Из распахнутых по причине теплой погоды окон доносились голоса, музыка и
обрывки фраз телевизионных дикторов, на скамейках сидели парочки, по дворам
носились дети и собаки, на подоконниках с независимым видом возлежали коты.

Нормальный воскресный вечер.

"Эх, вместо того чтобы торчать под окнами пустой квартиры и ждать
доморощенную террористку, прогуляться бы с Мирьяной по тенистой аллее, да
отужинать в маленьком ресторанчике, а потом... Стоп. Фривольные мысли пока
оставим. - Влад вздохнул. - Всему свое время. Ми-рьяна - это хорошо, но у
меня еще есть дела. Позвонить я ей позвонил, успокоил, она знает, что я
благополучно добрался до дома. Остальное ей знать не надо. Не будем
волновать девочку. А то она из Белграда сюда рванет. Сербки - они такие...
За своих мужиков в огонь и в воду пойдут. А меня она считает именно своим
мужиком. Против чего я лично са-авсем не возражаю... Но втягивать ее в свои
приключения не намерен. Нечего, пущай дома сидит и ждет, пока ее
суженый-ряженый не разгромит, по словам патриотической прессы, "мировую
закулису". Во-во! Великий и могучий Владислав Рокотов против международного
терроризма. Один, без ансамбля... Рассказать кому - на смех поднимут.
Скажут, что такого не бывает. Бывает, господа, бывает...

Жизнь такие задачки подбрасывает, что никаким литераторам не снилось..."

Рокотов хмыкнул, вспомнив недавно прочитанный романчик о противостоянии
жуткой террористической организации и какого-то частного детективного бюро.
Некто гражданин Андреев вкупе с соавтором по фамилии Стариков долго и
натужно, перемежая сюжет матерщинными диалогами и техническими
несуразицами, повествовали о подготовке и осуществлении взрывов домов в
родном городе Влада. Все положительные персонажи, если смотреть с
медицинской точки зрения, были законченными алкоголиками и неврастениками,
а отрицательные - дебилами с ярко выраженными признаками распада личности
или бывшими сотрудниками Комитета Государственной Безопасности, достигшими
грани сумеречного состояния и средней стадии депрессивного психоза.
Подавляющему числу главных героев срочно требовались регулярные уколы
га-лоперидола, содержание в помещениях с обитыми матрацами стенами и долгие
беседы с профессиональными психиатрами.

Раненый Чернов, которого Рокотов посетил перед отъездом, сей литературный
опус тоже читал. И неплохо знал авторов.

Оказывается, граждане Андреев и Стариков сами трудились на ниве частной
розыскной деятельности и писали образы детективов исключительно с себя.
Особых успехов в расследовании поручаемых им дел они не достигали, все
больше надували щеки, так что их агентство знающие люди ехидно назвали
"Золотая дуля" - понтов и обещаний много, деньги из клиентов сосут что твой
пылесос, а толку никакого.

К тому же отцы-основатели "Золотой дули" не упускали возможности прогнуться
перед действующей властью и даже выпускали какое-то околокриминальное
обозрение со странным названием "Секретный советчикъ". С твердым знаком в
конце слова и материалами, беззастенчиво передираемыми из Интернета и
других изданий.

За лояльность и колебания редакционного коллектива в унисон с политической
целесообразностью "Советчикъ" стал обладателем премии "Безжалостное перо".
Большую роль в получении награды сыграл тот факт, что и Андреев, и Стариков
входили в число членов комиссии, присуждавшей "Перо", и не могли не
порадеть родному изданию, под разными предлогами выдавив из списка
номинантов всех возможных конкурентов.

После общения с весельчаком Черновым Влад купил пару номеров "Советчика" и
всласть посмеялся над нелепыми экзерсисами корреспондентов издания,
рассуждающих о вещах, о которых они имели весьма смутное представление.

Настоящим бриллиантом смотрелась статья "Очевидицы бандитской разборки",
подписанная некой Тамарой Писистратовой. В ней, к примеру, журналистку
сажали на заднее сиденье автомобиля "феррари", подпирали с боков двумя
огромными жлобами, блокировали задние двери и везли в неизвестном
направлении. При этом спорткар, у которого по определению нет ни задних
дверей, ни заднего сиденья [Исключение составляет "Ferrari 456 GT", но и на
этой модели сзади расположены два миниатюрных детских места, на которые
взрослые люди просто не поместятся], мчался по разбитой проселочной дороге
со скоростью двести шестьдесят километров в час.

Дорожный просвет в девять сантиметров не останавливал полета фантазии
придурковатой и, если судить по фотографии в уголке страницы, страдающей от
ожирения "очевидицы". Видимо потому, что Писистратова не удосужилась
заглянуть в автокаталог и узнать, что же такое "феррари", и весь материал
высасывала из пальца. Параллельно занятая поглощением пирожных или
бутербродов с салом.

Описываемые журналисточкой "бандиты" поливали друг друга из "томпсонов"
[Пистолет-пулемет калибра 0.45 или 0.38, излюбленное оружие американских
гангстеров в 30-х годах XX века], перебрасывая друг другу изогнутые
магазины [Магазин "томпсона" может быть либо прямым, либо дисковым.],
загоняли обоймы с патронами в рукоятки револьверов и бесконечно ругались, к
месту и не к месту высказываясь по поводу чьей-нибудь матери. За что в
нормальном бандитском коллективе пришлось бы ответить. Но пузатенькую и
прыщавую Томочку подобные мелкие нюансы не заботили...

Рокотов потянулся и взглянул на часы.

Половина одиннадцатого. А Маслюковой все нет и нет.

Влад, чтобы не мозолить глаза отдыхающим в сквере парочкам, переместился на
соседнюю скамейку, полускрытую кустом акации, и закурил.


Председателя Комитета Государственной Безопасности Беларуси Владимира
Мицкевича пытались купить не единожды. В обмен на "лояльность" к лидерам
оппозиции и творимым их подручными делишкам ему предлагали крупные суммы
денег, дома за рубежом, должности в новых правительствах, кресло
вице-президента после "победы БНФ", теплое местечко парламентария в ПАСЕ.

Одновременно генерала провоцировали на применение силы.

Активисты "Хартии-98", "Белорусской Правозащитной Конвенции" и прочих
"антидиктаторских" организации выпускали и распространяли листовки с
призывами к вооруженному сопротивлению, устраивали побоища с милицией на
каждом мало-мальски значимом митинге, поливали грязью офицеров КГБ со
страниц газет, пикетировали здания судов и швыряли камни в конвой,
доставлявший туда подсудимых.

Председателю приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сдержаться и
не ответить. Еще приходилось сдерживать подчиненных.

Президент был в курсе проблемы и на каждой встрече с генералом подчеркивал,
что тот не может ни на полшага выйти за рамки закона, как бы этого ни
хотелось и что бы ни вытворяли оппозиционеры. Если же Председатель
почувствует, что готов сорваться, то обязан сразу подать рапорт об
отставке. Батька обещал подписать его в тот же день.

- "БНФ" и правозащитники завершили подготовку к митингу первого июля, -
доложил генерал. - Заявка на проведение удовлетворена. Однако с несколькими
оговорками. И это, боюсь, опять приведет к столкновению...

- Какие оговорки?

- Из пяти маршрутов движения колонн демонстрантов администрация города
оставила три. Иначе было бы парализовано все движение транспорта в центре.
Как вы понимаете, Александр Григорьевич, Богданкович и Худыко не преминут
этим воспользоваться. Отправят колонны на прорыв именно по закрытым для них
улицам.

- Как мы можем предотвратить столкновение с милицией? - Батька сцепил
пальцы.

- Боюсь, что никак, - печально ответил Председатель КГБ, - это отработанный
вариант. Вначале пустят десяток-другой подвыпивших парней, затем к стычке
присоединятся основные силы. Мои люди пытались побеседовать с руководством
"БНФ", но, кроме оскорблений в свой адрес, ничего не услышали. Худыко и
Вячорка только еще больше раззадорились.

- Черт...

- Согласен. К тому же, как показывают прошлые события, часть активистов
будет старательно изображать "невинных прохожих". "Народная доля" уже
подготовила большой обзорный материал о "зверствах" силовых структур,
осталось только вписать фамилии задержанных и дать фотографии с места.
Российские и зарубежные телекомпании также готовят съемочные группы. В
общем, все идет по накатанной...

- Хорошо, а если мы разрешим все пять маршрутов?

- Ничего не изменится, Александр Григорьевич. Драка с милицией все равно
будет, хотя и немного позже. Основные события будут раскручиваться на
площади перед Домом правительства. Лично мне стратегическая цель понятна -
вынудить нас запретить митинги оппозиции. Пока мы девяносто процентов из
них разрешаем, у Худыко и компании связаны руки. Орать-то они орут, но
резонанс в мире недостаточный. Другое дело - запрет всех выступлений. Это
козырь, под который они смогут получить очень большие деньги...

- Вы проверили информацию по финансированию "БНФ" и "БПК"?

- Естественно. Все подтверждается. Худыко получает средства через офф-шор
на острове Мэн, Потупчик - от фонда при Европарламенте. Оба открыли личные
счета в Австрии, Польше и на Кипре. Себе они забирают до семидесяти
процентов поступлений и часть распределяют между членами наблюдательных
советов.

- Их кредиторам об этом известно?

- Без сомнения.

- Почему они не реагируют?

- Мне кажется, что Вашингтон и Лондон были изначально готовы к такому
сотрудничеству. Для них выделяемые средства мизерны, под программы по
поддержке нашей оппозиции аккумулированы гораздо большие средства. А
наличие у Худыко, Вячорки, Потупчика, Богданковича и иже с ними номерных
счетов в европейских банках гарантирует их хозяев от того, что наши "борцы"
не сделают шага в сторону. Любой счет легко заблокировать. Вы же знаете, в
России та же ситуация...

Батька приподнял одну бровь.

- Знаю, Владимир Иванович... И обеспокоен этим.

- Таковы реалии, - Председатель КГБ развел руками. - К счастью, на
подписании союзного договора это пока не отразилось.

- Вам кажется, что не отразилось, - Президент поднялся с кресла и прошелся
вдоль стола, - по каждому пункту идет какая-то возня.

- Я имел в виду, что не отложен момент подписания.

- Мало подписать договор, надо его еще начать выполнять. А у меня, честно
скажу, с каждым днем возникает все больше сомнений в том, что договор не
станет очередной декларативной бумажкой.

Председатель КГБ промолчал.

О Президенте России и его окружении у него было собственное мнение. Не
нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что современная российская
"элита" абсолютно несамостоятельна и, по большому счету, является
тормозящим развитие страны фактором. Любое политическое решение, могущее
хоть на миллиметр сдвинуть огромную державу в направлении нормализации
жизни, будет мгновенно заблокировано по указке извне. Ни США, ни Западной
Европе сильная Россия не нужна. Она просто опасна, ибо тут же втянет в
орбиту своего влияния десятки стран, ныне считающихся неприсоединившимися и
не испытывающих особого желания идти на поклон к заокеанскому дядюшке.

У Председателя белорусского КГБ на большинство лидеров России были собраны
довольно пухлые папки. Получать информацию не составляло никакого труда.
Российские политики и чиновники даже не пытались хоть как-то скрыть свои
коммерческие контакты с американцами и европейцами.

Чубайсенко рассекал по Средиземному морю на яхте за три миллиона.

Старшая дочурка Деда покупала себе виллы во Франции.

Младшая спускала на тряпки суммы, эквивалентные годовому бюджету небольшого
городка.

Березинский внаглую переводил на личный счет прибыль государственной
авиакомпании.

Бывший премьер-аккордеонист вкупе с ворюгой из "Газпрома" замкнули всю
продажу природного газа за границу на парочку принадлежащих им ЗАО.

Депутаты Госдумы приобретали элитные автомобили, отдавая предпочтение
"брабусам" и "бентли".

Губернаторы строили себе четырехэтажные особняки из итальянского кирпича,
покрытые голландской черепицей и обнесенные коваными фигурными оградами.

Московский мэр отхватил в собственность сорок гектаров заповедного леса,
его заместители и председатель Мосгордумы - по двадцать.

Полномочный представитель Президента по Чечне отправлял по адресам
собственных фирм десятки эшелонов с нефтью.

Глава Администрации, не скрываясь, продает аудиенции у Первого Лица.

И так далее...

Вся чиновная пирамида - от инспектриссы в жилконторе до премьера - азартно
зарабатывает деньги. Без взятки нигде никто и ничего не добьется.
Прокуратуры, МВД и суды - не исключение. Показательные "посадки" чиновников
связаны лишь с межклановой борьбой. Кто успел заплатить правоохранителям
больше денег, тот и остается в выигрыше, пристраивая конкурента на зону.

- Так, - Батька отвернулся от окна, - с митингом первого числа надо что-то
решать.

- Запрещать нельзя, - осторожно сказал генерал.

- О запрещении не может быть и речи. Как вы считаете, Владимир Иванович,
мое выступление способно улучшить обстановку?

- Вероятно, да...

Президент нажал на кнопку селектора.

- Вызовите пресс-секретаря! - Президент уселся обратно в кресло. - А вы
продумайте, как не допустить столкновений на предварительном этапе
прохождения демонстрантов до площади.

- Постараемся, - обтекаемо заявил Председатель КГБ.

Уверенности в благополучном исходе мероприятия у него не было.

В душе у генерала Мицкевича ворохнулось какое-то тревожное предчувствие...

Маслюкова объявилась к половине первого ночи.

К этому времени Влад уже передислоцировался со скамейки под темную арку
рядом с парадным. Около полуночи все вокруг затихло, большинство окон
погасли, а мелкий дождик разогнал и целующиеся парочки, и неистовых
доминошников, и молодняк, попивающий пивко на открытом воздухе.

За пять минут до интересующей Рокотова персоны по улице медленно проехала
милицейская машина. Но стражи порядка ничего заслуживающего их внимания не
заметили и потому не остановились.

Людмила вывернула из-за угла и быстрым шагом, втянув голову в плечи,
засеменила к парадному.

Она оказалась такой, как ее описал Курбале-вич.

Высокая, немного сутулая, в черной плиссированной юбке и бордовой блузке, с
тяжелой задницей и круглым лицом, Маслюкова ступала тяжело, не заботясь об
изяществе походки.

Биолог заметил Людмилу издали и юркнул в парадное.

Взбежал по ступенькам и затаился этажом выше нужной лестничной площадки.

Хлопнула входная дверь. Маслюкова неторопливо добралась до своего этажа и
зазвенела ключами. Влад перелез через перила, повис на руках в лестничном
пролете и приготовился. Людмила отперла один замок, повозилась немного со
вторым и потянула дверь на себя. В то мгновение, когда створка отворилась
наполовину, Рокотов качнулся вперед и разжал пальцы.

Полет с высоты трех метров занял ровно столько времени, сколько Маслюковой
потребовалось, чтобы распахнуть дверь до конца.

Ничего не подозревающая террористка сделала шаг в квартиру, и тут ей на
плечи свалилось семидесятипятикилограммовое тело. Удар швырнул Людмилу на
пол, темная фигура развернула ее на спину, несильно стукнула ребром ладони
по горлу и захлопнула дверь. Маслюкова захрипела.

Напавший, не давая ей опомниться, тычком сложенных щепотью пальцев в живот
заставил

женщину согнуться пополам, перехватил в захват шею и, не позволив подняться
на ноги, заволок в ванную комнату.

Света Влад не включал.

В темноте страшнее. Особенно если человека прихватывают в его собственном
доме. Там, где он меньше всего готов к неожиданной атаке.

- Пикнешь - задавлю! - свистящим шепотом предупредил Рокотов.

Биолог сорвал полотенце, перемотал заведенные за спину руки Людмилы чуть
выше локтей и усадил на пол, прислонив к холодному боку ванны. В шею
пленнице уперлось острие перочинного ножа.

Маслюкова едва не лишилась чувств. Она была уверена в том, что попала в
руки сексуального маньяка, и не надеялась остаться в живых. Поэтому,
несмотря на предупреждение незнакомца, Люда пронзительно взвизгнула...

В квартире этажом выше пожилые супруги были разбужены грохотом снизу. Через
полминуты кто-то коротко вскрикнул на высокой ноте. Крик тут же оборвался.

Пенсионер, всю жизнь проработавший охранником на режимном объекте, спустил
ноги с кровати и нащупал тапочки.

- Ты куда? - недовольно спросила супруга.

- Посмотрю, что случилось...

- Имей совесть, уже почти час... Ложись спать.

- Тебе неинтересно, кто там орет?

- Нет.

- А мне интересно...

Экс-охранник прошлепал к окну, высунулся на улицу и поглядел на окна нижней
квартиры. Странно, но они были темными...

- Ну что там? - супруга пенсионера подавила зевок.

- Вроде никого, - неуверенно ответил не потерявший профессиональной
бдительности бывший сторож, - света нет. Ни в комнатах, ни на кухне...

- Вот видишь! Иди ложись...

- Но ведь мне не послышалось...

- Вечно ты во все лезешь, - проворчала жена.

- А если случилось чево?

- Чево-о? - язвительно поинтересовалась супруга.

- Ну-у, не знаю...

- Если не знаешь, тогда чево дергаешься?

- Привычка.

- Ты бы лучше на даче решетки на окна поставил, раз такой привычный, -
буркнула жена, - и забор починить надо. А то как участка касается, у тебя
вечно времени нет. Как среди ночи вскакивать, так он первый...

Женщина тяжело вздохнула и повернулась на другой бок, отвернувшись от окна.

Пенсионер-охранник потоптался с минуту, почесал затылок и зашаркал мимо
кровати.

- Что еще удумал?

- Пойду покурю...

- Дверь за собой на кухню прикрыть не забудь, "Штирлиц"... Ох, горе ты мое
луковое...

Маслюкова взвизгнула и тут же огребла кулаком в нос, влепившись затылком в
край ванны. С террористами Влад не церемонился.

- Ты меня плохо поняла? Али не расслышала?

Для Рокотова Людмила не была женщиной, и он не испытывал к ней ни капли
жалости. Она была подлым и злобным существом, достойным любой меры
устрашения, если попробует сопротивляться. Или нечестно отвечать на
вопросы.

Женщины, помогающие террористам и сами участвующие в подготовке убийств ни
в чем не повинных людей, заслуживают того, чтобы с ними соответственно
обращались.

Око за око.

Жесточайший допрос за соучастие в приготовлении массового убийства.

В том, что вместе с Лукашенко могут погибнуть еще десятки, если не сотни
мирных жителей, Влад не сомневался. Чтобы с гарантией устранить Президента,
террористам потребуется нечто очень мощное. Наподобие трехтонной бомбы или
цистерны сжиженного газа. В городских условиях применение тяжелого заряда
обязательно приведет к смерти тех, кто вольно или невольно окажется
поблизости от места события.

Кстати говоря, в той же Франции законом разрешено применение физического
воздействия к членам террористических групп. Особенно в тех случаях, когда
арестована только часть исполнителей и сохраняется опасность теракта. И
ничего, французы от этого не становятся менее цивилизованными, чем немцы
или англичане...

Маслюкова тихонько завыла.

- Где Кролль? - страшным хриплым шепотом спросил Владислав.

Людмила несколько секунд осмысливала услышанное.

- Повторяю вопрос. Где Йозеф Кролль?

- Я не знаю никакого Йозефа...

- Ну-ну-ну, - биолог приложил лезвие ножа к мокрой щеке пленницы, - еще раз
соврешь - и я тебе всю рожу располосую. Ни один пластический хирург не
поможет, обещаю. Я тебе все лицевые нервы перережу, благо знаю их
расположение. Итак, где Кролль?

Ничто так не пугает женщину, как перспектива раз и навсегда остаться с
обезображенной внешностью. Синяки заживают, сломанные кости - тоже, а вот
лицо...

Людмила на интуитивном уровне поняла, что незнакомец не врет и готов
исполнить свою угрозу.

- Я не знаю...

- Номер трубы?

Маслюкова, запинаясь, назвала известный Вла-ду номер. Не соврала и не
изменила ни одной цифры. С ней уже можно было работать.

- Когда у тебя с ним следующая встреча?

- Послезавтра он позвонит.

- А завтра?

- Завтра я свободна...

- Что вы готовите?

- Я не понимаю...

Острие ножа медленно вошло под кожу на скуле.

- Не трогайте меня! - Людмила дернула головой.

- Отвечай на вопросы, дрянь! Я тебя предупредил.

- Это не я!

- А кто?

- Это Кролль с Сапегой!

- Подробности... - Рокотов опять кольнул Маслюкову в скулу.

Как он и ожидал, ничего нового Людмила не рассказала.

Та же "радиостанция", та же литовка-снай-перша Вейра, тот же микроавтобус
ГАЗ, те же способы связи со старшим группы.

- У меня есть бумаги, - всхлипнула женщина.

- Какие?

- Мне Кролль оставил папку...

- Что в ней?

- Какие-то схемы. Я в них ничего не понимаю...

- Где они?

- В комнате...

- Где именно?

- В секретере.

- Где в секретере? - педантизму Рокотова не было предела.

- Вы не найдете. Давайте я покажу...

- Только медленно.

Владислав поставил Людмилу на ноги, перехватил за узел полотенца и провел
по коридору в комнату.

У дверного проема Маслюкова закашлялась. Рокотов подтолкнул ее вперед и с
запозданием увидел, как террористка качнулась влево, выбросив вбок ногу. Он
подсечкой уложил женщину на пол, одним прыжком влетел в комнату, и тут из
невидимого со стороны коридора угла на пол рухнул высокий плоский шкаф со
стеклянными дверцами, на полках которого сверкали хрустальные фужеры и
вазы.

Никакого секретера в комнате не было. Маслюкова элементарно обвела вокруг
пальца незнакомого с обстановкой квартиры Владислава, заманила его в
гостиную и ударом ноги перебила тонкую ножку горки с посудой.

Полцентнера хрусталя разлетелись вдребезги. По дому пошел такой звон, что
половина жильцов пулей вылетела из теплых постелей и бросилась кто к
телефону, кто к окнам.

- Па-а-ама-а-агите-е-е!!! - истошно заорала Людмила и перевернулась на
спину. - Убива-а-ают!!!

Рокотов перепрыгнул через упавшую горку и ребром стопы перебил Маслюковой
трахею и пищевод.

Пенсионер-охранник был первым, кто сообщил о происшествии в милицию. Ибо он
сидел рядом с телефоном, курил и вспоминал прошедшие годы.

Услышав грохот и женский вопль, экс-сторож тут же сорвал трубку.

Милиция в Минске действует оперативно.

Первый экипаж прибыл к дому на Индустриальной улице через шесть минут после
звонка. За ним спустя сорок секунд подтянулись еще две машины и четверо
автоматчиков помчались вверх по лестнице.

Оставшиеся на улице восемь милиционеров с трех сторон заблокировали дом.


- Ты упрощаешь, - Дмитрий Чернов по прозвищу Гоблин, бывший "звеньевой"
одного известного в Питере рэкетирского коллектива, а ныне - преуспевающий
журналист, отрицательно мотнул бритой башкой. - По-твоему, Милошевич -
ангел, а все остальные - дерьмо собачье. Так не бывает.

Иван Вознесенский помешал сахар в чашке кофе.

- У Слободана есть ошибки, но непринципиальные...

- Щас! Косово, это чо, непринципиально?

- В проблеме Косова Милошевич не виноват. , - А кто виноват? - Гоблин
мыслил исключительно конкретными категориями: "Раз виноват - в грызло. И
нечего базары разводить".

- Тито.

- Ах, Тито?! Тады понятно. Мы тоже по молодости частенько из барыг
"кабанчиков" заделывали. Кредитов наберут, бабульки со счетов поснимают - и
пропадают. Или дохнут... На покойника чо списать - милое дело.

- У Милошевича выхода не было. Когда он президентом стал, в Косове заваруха
уже вовсю шла. Можешь у Влада спросить, если мне не веришь...

- Влада там три года назад не было.

- При чем тут это? - Вознесенский долил себе сливок. - Он же все Косово
прошел, с жителями общался.

- У Влада отношение к этой проблеме своеобразное, - заявил Димон, - как и
ко всей мировой истории.

- И он туда же? - усмехнулся Иван. - Небось Носовского с Фоменко
перечитывает?

- Ну... Я тоже тут книжульку их взял. Завлекательно, блин. Хорошо пишут. И,
главное, по теме, без всей этой зауми.

- Ты серьезно? - Вознесенский с подозрением посмотрел на беспечного бугая с
подвязанной левой рукой. - А как же таблицы всякие, схемы, пасхалии?

- Фигня это. Мне Влад объяснил. Если чо непонятно или скучно, можно
пропустить и дальше читать. Общее впечатление не портится.

- Да уж, с рекомендациями твоего нового друга поспорить трудно.

- Влад - пацан конкретный, - весомо заявил Гоблин.

- Вижу. Между прочим, как он?

- Нормалек. С хатой его все решили, паспорт восстановили.

- А где он сейчас?

- По делам уехал...

- Ты мне так и не рассказал, чем вы тут занимались...

- И не расскажу, Ванюня, не обессудь. Меньше знаешь - крепче спишь. Ничего
особо интересного не было. Так, сафари в зоопарке, - Чернов довольно
заржал.

- А руку ты порезал, когда брился? - язвительно осведомился Вознесенский.

- Ага. Споткнулся, упал, очнулся - гипс. И все дела...

Вернувшемуся из недельной поездки в Москву Ивану вежливо, но твердо
объяснили, что ни сути дела, ни подробностей совместных похождений Влада с
Димоном ему никто сейчас не расскажет. Возможно, через год-другой. Однако
Вознесенский был любопытен и не упускал возможности подколоть внешне
бесхитростного Димона в надежде выведать хоть какие-нибудь детали.

Гоблин стоически выдерживал ехидные замечания приятеля и в показаниях не
путался.

- Америкосы на горизонте больше не проявлялись?

- Не-а, - Иван понял, что и на этот раз его эскапада прошла неудачно, -
только всех жильцов опрашивали после того случая. Даже мне повестка
приходила. Я к следаку сходил, сказал, что ничего не видел. Тем более что в
тот день вы меня в Москву спровадили.

- Этих четырех придурков из консульства уволили, - сообщил Чернов, - хотя у
них пока другие заботы. Костыли, кашка, "утки"... Еще месячишко в больнице
проваляются, это как пить дать. Влад их в хлам уделал.

- Судя по всему, я штатников больше не интересую.

- Думаю, да, - Чернов покряхтел и выудил из левого кармана сигареты, -
хлопотно больно с тобой...


Маслюкова забилась в конвульсиях, а Рокотов со злостью стукнул кулаком по
дверному косяку.

Ну надо же так облажаться!

Расслабился, подумал, что с Людмилой все пройдет гладко. И не учел одной из
основных черт женского характера - представительницы слабого пола дерутся
до конца, часто проявляя чудеса изобретательности и с легкостью облапошивая
даже самых умудренных и битых жизнью мужиков. Стоит на мгновение потерять
бдительность - и кранты. Женщина тут же улавливает перемену в настроении и
переворачивает ситуацию.

Грохот свалившегося на пол хрусталя разбудил весь дом.

На лестнице захлопали двери, зазвучали возмущенные голоса, и спустя
четверть минуты квартиру огласила непрерывная трель звонка. Одновременно со
звонком кто-то начал стучать в стену и в пол.

"Нарвался! - биолог огляделся. - Четвертый этаж, между прочим. Просто так
на улицу не выпрыгнешь... Через дверь хода нет. Там с десяток свидетелей. И
большинство, скорее всего, мужики. Если даже повезет и я прорвусь, то все
равно мою рожу завтра же вывесят на каждом столбе. Перспектива! И менты
скоро будут... И самое хреновое, что я вспугну Кролля. Антончик сдох сам,
Кур-балевич якобы смылся, тут вопросов нет. А эта дура пучеглазая? Как ее
смерть воспримут? Кролль заляжет на дно, и вся моя работа пойдет насмарку.
Будь у меня времени побольше, инсценировал бы разбой с убийством. А сейчас?
Сразу ясно, что ничего не взяли, а выбивали информацию... Кто из
преступников ничего не берет у жертвы? Только маньяки... Что ж, на
бесптичье и жопа - соловей, как говаривал академик Крылов..." [Алексей
Николаевич Крылов - адмирал Русского Флота, начальник Гидрографического
управления. После 1917 года - инспектор ВМФ РСФСР.]

Следующие три минуты у Владислава прошли в трудах и заботах по превращению
квартиры Маслюковой в место "кровавой бойни".

Он сбегал на кухню, приволок огромный тесак и отрубил трупу уши. Затем
двумя ударами отделил голову от тела и поставил ее по центру обеденного
стола. Потом сорвал с обезглавленного трупа блузку.

Еще пара взмахов тесаком - и на груди покойницы образовался перевернутый
крест.

Уши жертвы Рокотов спустил в унитаз. Пусть думают, что он унес их с собой в
качестве трофеев.

Картину довершила пентаграмма на стене в коридоре, которую Влад старательно
вывел ершиком для чистки посуды, обмакивая его кончик в лужу крови. При
первом же взгляде на место преступления у оперативников не должно было
остаться сомнений в том, что Людмилу прикончил сумасшедший сатанист.

Звонки и стук в дверь не прекращались ни на секунду.

Наконец на лестничной клетке раздался чей-то повелительный голос, и гвалт
стих. Прибыл патрульный наряд.

Владислав отбросил тесак, передернул плечами, будто в ознобе, и неожиданно
для себя перекрестился, прося у Бога прощения за то, что вынужден был
имитировать сатанинский ритуал и рисовать на стене дьявольские символы.

В дверь раздались удары чем-то тяжелым.

Рокотов метнулся в соседнюю комнату, потом на кухню.

Под окнами в напряженных позах застыли милиционеры. И у всех, как назло,
было в руках оружие, направленное точнехонько на окна мас-люковской
квартиры. О прыжке на соседние балконы или хождении по карнизам можно было
даже не задумываться. Снимут в три секунды.

Биолог закусил губу.

"Дверь мощная, выдержит еще минут десять. Так, окна отпадают, встроенного
на кухне мусоропровода тут нет, через канализацию мне не просочиться...
Полный эндшпиль! Летать я тоже не умею. Не научился, знаете ли, все недосуг
было. И тюбетейки-невидимки у меня нет... Попал я на этот раз по полной
программе. С трупом на руках и в квартире, окромя меня и обезображенного
тела, никого нет. Отбиться не получится. Любые мои слова о
контртеррористической деятельности будут выглядеть как неумная попытка
снять с себя вину за убийство. Здесь мне точно никто не поверит. Опера из
"убойного" - это не даун Яичко, их на мякине не проведешь..." [Капитан
Яичко из 19-го отдела милиции - персонаж романов "Косово поле: Россия" и
"Шансон для братвы"]

Влад еще раз посмотрел в окно.

"Стоят грамотно, контролируют все окна. И мое, и соседние... Серьезные
парни, не чета полудуркам из девятнадцатого отдела. Да-а, вляпался... -
Рокотов, уже не скрываясь, зажег свет в туалете и ванной комнате и тут же
его погасил. Под потолком туалета виднелось узкое оконце. - Стоп! И куда
оно выходит?.."

Рокотов быстро забрался по установленному на стене туалета стеллажу и
распахнул мутное окошко. Проем вел в короткий узкий тупичок между домами,
внизу виднелась помойка и растущий возле нее молодой ясень.

В тупичке никого из людей не наблюдалось.

Верхушка дерева доходила почти до четвертого этажа.

Влад с трудом протиснул тело в окно, сжался в комок на узеньком
подоконнике, глубоко вдохнул и прыгнул.

Метров пять он преодолел в свободном полете, подавив в себе инстинктивное
желание схватиться за верхние ветви. Первую треть кроны любого дерева
следует проходить насквозь, не пытаясь даже притормозить падение. Молодые
ветки недостаточно прочны, чтобы погасить ускорение человеческого тела. Но
вполне способны при неудачно протянутой руке изменить траекторию, и тогда
прыгун пролетит мимо ствола и средних, наиболее развитых сучьев.

По лицу хлестнули тонкие побеги, правую щеку обожгло.

Рокотов сложил ноги вместе, сконцентрировался и обеими руками захватил
пригодную толстую ветку. Тело по инерции скользнуло вниз, биолог сделал мах
ногами и совершил классический "подъем переворотом".

Со стороны все это должно было смотреться очень эффектно.

Но Владу было не до показухи.

Он обнял ствол и перевел дух. Затем, не теряя ни секунды, спустился на
землю, обогнул смердящий железный контейнер с мусором, сделал два шага за
угол и увидел напряженную фигуру с автоматом, наставленным под углом вверх.
Страж порядка стоял вполоборота к помойке, и у Рокотова в запасе было всего
две се-. кунды.

Огнестрельного оружия у биолога не было.

В Беларуси ношение ствола не приветствуется, и пойманный с "пушкой" в
кармане индивид однозначно отправляется на пару лет валить лес или добывать
сланец. Причем совершенно бесплатно, в веселенькой машине с зарешеченными
окнами и в компании таких же обормотов, проклинающих суровость приговоров.

Однако совершенно безоружным Рокотов тоже не был. Во внутреннем кармане его
куртки дожидались своего часа стальные шарики "двухсантиметрового диаметра,
извлеченные из подшипника и упакованные в длинный матерчатый мешочек.

Владислав упал на одно колено, замахнулся, и в ту же секунду патрульный
повернул голову...

Дверь наконец вылетела, и четверо автоматчиков оказались внутри квартиры.

Пробыли они там недолго. Им хватило тридцати секунд, чтобы включить свет,
наткнуться на остывающее тело, увидеть стоящую на столе отрубленную голову
и убедиться, что в двух комнатах, на кухне и в санузле никого нет.

Одного милиционера стошнило.

Старший наряда поднес к губам рацию.

- "Волна", я "ноль-восьмой", пришлите дознавателя. Прием.

- "Ноль-восьмой", что там у тебя? Прием, - захрипел динамик.

- Расчлененка. Как поняли? Прием.

- Понял тебя, "ноль-восьмой". Дополнительные силы нужны? Прием.

Лейтенант бросил взгляд в глубь коридора.

- Обязательно, "волна". Подозреваемого на месте нет. Надо прочесывать
район. Прием.

- Ясно, "ноль-восьмой". Экипажи сейчас будут. Оставайтесь на месте. Отбой.

Старший повернулся к милиционерам и топтавшимся на площадке перед квартирой
жильцам, открыл рот, но ничего сказать не успел.

С улицы раздалась короткая автоматная очередь.

Стальной шарик попал автоматчику точно в ухо.

Старый Лю был бы доволен своим учеником. Милиционер развернулся вокруг
своей оси на триста шестьдесят градусов и рухнул на землю. Его руки
рефлекторно сжались, и АКСУ выплюнул три пули, ушедшие в стену дома.

Эффективность малогабаритного метательного оружия гораздо выше, чем принято
считать. "Сюрикен" (Метательная пластина в нин-джицу. Может иметь форму
крута, звезды, свастики и т.д.), стальной шарик, простой камень или
заточенная особым образом трехгранная игла способны натворить не меньше
бед, чем пистолет Макарова. И дальность броска почти не отличается от
прицельной дальности стрельбы из корот-коствольного оружия. Это в кино
герой попадает из пистолета в мишень, находящуюся на расстоянии полусотни
метров, в жизни же рабочая дистанция в три-четыре раза меньше.

К тому же, чтобы научиться неплохо владеть метательными шариками или
"звездочками", нужно потратить практически столько же времени, как на
обучение хорошей стрельбе. Естественно, при наличии учителя. Самостоятельно
овладеть навыками обращения с традиционным восточноазиатским оружием очень
непросто.

Владислав перемахнул через скамейку и помчался прочь от лежащего тела.

Он не стал брать автомат. АКСУ только усугубил бы его положение. Рокотов не
собирался вступать в бой с минскими милиционерами. Они ни в чем не были
виноваты, честно выполняли свой долг, и стрельба по патрульным означала
попытку убийства нормальных людей. Чего биолог никак не мог допустить.

Шарик в ухо - несколько другое дело.

Автоматчика только оглушило. Через пару дней он спокойно выйдет из
больницы. Если, конечно, его вообще туда направят. Легкое сотрясение мозга
не требует стационара, и больной прекрасно отлежится дома.

Максимум, что грозило милиционеру, так это устный выговор. Оружие на месте,
и не его вина, что маньяк-убийца оказался лучше подготовлен.

Рокотов преодолел двор до половины, когда сзади раздался топот.

Стрелять на ходу - дело сложное и малоперспективное. Особенно в жилом
дворе, где любая шальная пуля может поразить подошедшего к окну человека.
Калибр у АКСУ маленький, всего пять целых сорок пять сотых миллиметра, пули
легкие, и рикошет неизбежен. Даже ствол кустарника изменяет траекторию
полета трех с половиной граммового свинцового конуса со стальным
сердечником. Автоматы милиционерам выданы в основном не для применения, а в
качестве пугачей. Ибо любой преступник десять раз подумает, прежде чем
броситься на скорострельный ствол, и почти со стопроцентной вероятностью
предпочтет сдаться.

Влад тем не менее не стал искушать судьбу и продолжил бег зигзагом,
внезапно меняя направление движения.

За спиной заорали.

Биолог миновал низкую арку, как заправский легкоатлет, перепрыгнул широкую
лужу, с маху перебросил тело через двухметровый кирпичный забор и очутился
между двух длинных рядов металлических гаражей.

Преследователи не отставали.

Самое неприятное заключалось в том, что они уже могли открывать огонь без
опасений ранить постороннего человека.

Рокотов пробежал метров тридцать и нырнул в узкий боковой проход.

- Стоять! - биолога настигал высоченный прапорщик. Болтающийся у него на
плече автомат задевал стволом за задние стены гаражей, отчего в проходе
раздавалась металлическая дробь.

Владислав прибавил ходу. Прапорщик засопел и тоже наддал. Проход между
гаражами немного сузился и закончился.

Биолог выскочил на открытое пространство, милиционер сделал последний
рывок, уже протянул руки, чтобы схватить подозреваемого за плечи, и вдруг
резко остановился. В пылу погони он не заметил сужения прохода и на
скорости влетел в щель между двух последних гаражей. Голова и одна рука
оказались снаружи, а корпус с прижатым к боку автоматом и ноги застряли.
Причем намертво.

Рокотов ехидно засмеялся, спокойно подошел к прапорщику, заблокировал его
руку и перехватил за горло.

- Вот гадство! - обиженным тоном выдал застрявший страж порядка.

- Ты кто такой? - осведомился Влад.

- Командир взвода Козлов.

- Взвода кого?! - захохотал биолог. Прапорщик зло сверкнул глазами.

- Ты арестован!

- Ага! Разбежался! Чего это вы за мной гонитесь?

- Ты убийца! - завопил Козлов.

- Понятно. Ты не кассир, ты убийца. Знакомая песня. Ошибочка вышла, я по
своим делам топаю.

- Следователю расскажешь! - снова завопил прапорщик, стараясь в полутьме
рассмотреть лицо подозреваемого.

- Ну-ну. Ладно, некогда мне с тобой возиться. Ты уж не обессудь, - Влад
нажал две точки на шее милиционера, и тот потерял сознание.

Биолог проверил пульс, убедился, что с прапорщиком все в порядке, и рванул
направо.

С противоположной стороны автостоянки уже доносился пронзительный вой
сирены и сверкали синие всполохи маячков.


- Надо бы еще к третьему числу что-нибудь этакое подготовить, - Глава
Администрации белорусского Президента Требухович изобразил пальцами
непонятную фигуру. [3-е июля - государственный праздник, день освобождения
Белоруссии от фашистской оккупации]

- Тгетьего не получится. Газгешения не дадут, - картавый Богданкович
запихнул в рот очередной кусок чебурека.

Встреча Требуховича и Богданковича была за-легендирована необходимостью
наладить контакт с оппозицией. Так Глава Администрации и доложил Батьке.
Издерганный недавними событиями Президент лишь коротко кивнул. Действуй,
мол, худой мир в любом случае лучше доброй ссоры.

Миша Требухович был и оставался подонком.

В школе он подставлял одноклассников, сваливая на них собственные проделки,
стучал завучу и классной руководительнице. В армии, чтобы получить лычки
ефрейтора, подсунул своим возможным конкурентам в тумбочки по бупылке
купленного в соседней деревне самогона и сдал товарищей замполиту. В
райкоме комсомола Михаил отвечал за культмассовую работу и добивался
отличных показателей лишь с помощью очковтирательства и составления липовых
отчетов, где все неудачи списывались на подчиненных ему освобожденных
секретарей институтов. За что тех песочили на собраниях, где главным
обличителем выступал все тот же Требухович.

И так всю жизнь.

На место Главы Администрации он пробрался аналогичным способом. Лгал,
обливал грязью других претендентов на эту должность, втирался в доверие к
будущему Президенту, чтобы предать его в удобный момент и на этом погреть
руки. С аппаратом, мягко говоря, Батьке не повезло. Подлец Требухович,
педрила-комсомольчик Жучок, засевший на должности пресс-секретаря, замглавы
Администрации Пушкевич, баптист и скрытый педофил, премьер Снегирь,
распихавший на хлебные должности в министерствах своих родственников и
знакомых.

И сотни таких же чиновников помельче. В этом болоте вязли любые
распоряжения Первого Лица. Лишь благодаря крутому нраву Президента и его
бешеной работоспособности ситуация не выходила из-под контроля.

Но развитие республики шло медленнее, чем планировал Батька.

По не зависящим от него причинам. Президент никак не мог поверить и понять,
что в его окружении порядочных людей можно пересчитать по пальцам. Пожалуй,
только руководители армии и спецслужб честно выполняли свою работу.
Остальные же явно и тайно саботировали указы Главы Государства, набивали
мошну и с вожделением смотрели на госсобственность. Они знали, что с уходом
Лукашенко у них тут же появится прекрасная возможность наложить лапу на
промышленные предприятия и приватизировать их в узком кругу избранных.
Поэтому почти каждый чиновник терпеливо ждал своего часа, внешне соблюдая
приличия и одновременно с этим подтачивая государственную систему.

- А зачем тебе разрешение, Стае? - хмыкнул Требухович.

- Как зачем? - Богданкович тыльной стороной ладони вытер жирные губы. - Я
тебя не понимаю, пгости...

- Ты что, не можешь своих сориентировать? Например, пусть пойдут в составе
колонн и на площади устроят драку. Скажи Голубко и Вячор-ке, они быстро
подберут сотню добровольцев.

- С Вячогкой у меня сложные отношения...

- Тогда поговори с Худыко. Он же лидер фронта.

- Так-то оно так, - Богданкович выпил полстакана теплого молока и икнул, -
но он денег захочет.

- А ты что, сильно поиздержался?

- Есть немножко, - последний "транш" от своих европейских партнеров из
Парламентской Ассамблеи основатель "Хартии-98" полностью перебросил на свой
австрийский счет, - были большие тгаты...

- Какие "тгаты"? - передразнил Требухович.

- Я же тебя пгосил! - взвился Богданкович. - Не надо этих шуточек!

- Ладно, ладно, извини. Сорвалось... Так что там по поводу трат?

- Мы же агендовали помещения для конфе-генций, пгиглашали гостей. В кассе
денег почти не осталось, - печально сообщил картавый оппозиционер.

- Собери взносы...

Требухович понял намек на тяжелое материальное положение Богданковича со
товарищи, но помогать из собственных средств не собирался. Пусть сами
выруливают. А то как прикарманивать сотни тысяч долларов - тут они первые,
а как услуги хулиганья оплачивать - так "денег нет".

- Легко сказать, - заныл Богданкович.

- Это твои проблемы, - Глава Администрации посмотрел на наручные часы
"Rado", болтающиеся на запятье лидера "Хартии-98", - думаю, ты вполне
справишься. А если нет, продай свои часики. Они уж никак не меньше
пятерочки штук бакинских стоят.

- Не могу. Это мамин подагок, память о ней, - ляпнул Богданкович.

- А у твоей мамочки девичья фамилия, случайно, не Онассис? - прищурился
Требухович. - Стае, хорош мне тут мозги вкручивать!

- Нет, пгавда! Бедная моя мамочка, - лидер "Хартии-98" страдальчески
скривился, - она с пенсии откладывала, чтобы мне эти часы подагить...

Требухович в ответ только обреченно вздохнул.

С такими товарищами по "борьбе с тиранией" каши не сваришь. Серьезные люди
в оппозицию не идут, одни мелкие мошенники, еще с советских времен
привыкшие подворовывать гайки на заводе и картошку с колхозного поля.

Богданкович все продолжал причитать.


Влад протиснулся между прутьями высокой решетки, продрался сквозь густые
заросли сирени вперемешку с шиповником и вылетел к высокому многокорпусному
зданию, стоявшему особняком посреди огромного пустого участка. Ни одно окно
на видимой Рокотову стороне здания не светилось.

Биолог на секунду остановился.

"Так. Что мы имеем? Пустырь и домину. Вернее, больничный корпус. Вон
пандусы для въезда машин, холл, технический этаж. А света почему нет?
Профилактика? Ладно, не суть... Здесь меня искать весьма затруднительно.
Собаку по больничным коридорам не пустишь. Одуреет бедное животное от
запахов. Тем более что моих вещей у ментов нет. Дать понюхать нечего...
Искать в больничке чужака глупо. Там могут быть и сторожа, и ночная смена
какая-нибудь... Вдруг одно из отделений работает? Судя по размерам и
количеству корпусов, вполне может быть. Разберемся..."

Владислав преодолел двести метров открытого пространства, пробежал вдоль
стены еще несколько десятков шагов, пока не наткнулся на полуоткрытое окно
возле самой земли. Залезая внутрь, он услышал приближающийся вой сирен.

Погоня не прекращалась. И милиционеры были настроены очень серьезно.

Биолог прикрыл за собой окно, в темноте прошел по коридору, пробуя все
попадающиеся по пути двери. Наконец ему повезло. В самом конце коридора
мощная стальная створка с круглым иллюминатором посредине гостеприимно
распахнулась.

Рокотов миновал небольшой предбанничек, заставленный потертыми от частого
употребления каталками, и вошел в длинный, широкий и холодный зал.

Постоял, принюхался.

И через мгновение понял, что попал в морг.

В свое время, учась в тогда еще Ленинградском университете, Влад полгода
подрабатывал санитаром в морге больницы "Скорой помощи". Платили за смену
очень неплохо, так что молодой студент мог легко выкручиваться без
финансовой поддержки родителей.

Он наугад выдвинул один поддон из встроенного в стену холодильника.

На нем возлежало покрытое инеем тело.

"Морг работает. Соответственно, где-то поблизости спит санитар..."

Владислав тихо, как кошка, прокрался вдоль ряда каталок, заглянул в
прозекторскую, потом в комнату персонала.

На кушетке возлежал худой носатый субъект в грязноватом халате и сопел.
Натюрморт на столе не оставлял сомнений в том, что санитар хорошо провел
вечер в обнимку с поллитровкой и баночкой килек в томате. Да еще явно
полирнул спиртягой из больничных запасов.

Рокотов осторожно потряс санитара за плечо.

Ноль реакции.

Служитель предпоследнего перед кладбищем приюта бренных останков был пьян в
стельку. И очнулся бы не раньше полудня. Санитары в моргах по всему миру
практически одинаковы. В свою смену они ударными темпами таскают мертвые
тела, но стоит их оставить сторожить помещение - упиваются вусмерть для
снятия стресса.

Однако Влад не полагался на принятую санитаром дозу.

Он покопался в аптечке, извлек упаковку димедрола, нацедил из графина
полстакана воды, присел рядом со спящим, приподнял ему голову, положил в
полуоткрытый рот лекарство и тонкой струйкой влил жидкость. Санитар, не
открывая глаз, что-то промычал и сглотнул. Пять таблеток проскочили в
желудок.

"Вот теперь с гарантией..." - Рокотов взял расслабленное тело санитара на
руки, отнес в основной зал, положил на поддон и задвинул его в отключенную
секцию холодильника. Дверцы агрегата негерметичны, так что опасности
задохнуться для служителя не было.

Биолог прочел имя и фамилию дежурного санитара, надел чистый халат и
включил в прозекторской свет. Затем взял в руки огромную книгу учета
покойников, открыл ее на первой попавшейся странице и принялся терпеливо
ждать гостей.

Те не задержались.

По коридору затопали сапоги, дверь в зал хлопнула.

Влад повернулся спиной к двери, нацепил найденные на подоконнике очки,
ссутулился и принялся водить ручкой по строкам в гроссбухе, как бы проверяя
записи. При этом он тихо напевал себе под нос.

- Извините, - раздался голос. Рокотов повернулся.

На пороге прозекторской стояли двое автоматчиков.

- Да?

- Вы тут никого не видели?

- В смысле? - Влад играл роль немного прибабахнутого врача. Блуждающая
улыбочка, суетливые движения, вылупленные за стеклами очков глаза. Типичный
чокнутый ординатор, с удовольствием кромсающий трупы и находящий в этом
занятии большую привлекательность, чем в других областях жизни.

Расчет биолога строился на том, что ворвавшиеся в пустую больницу
милиционеры не разбираются в медицинской иерархии и у сторожа на главном
входе узнали лишь количество находящихся в здании людей, а не их должности.

Никакой угрозы от очкарика-"ординатора" не исходило.

- Ну-у, - стушевался милиционер, отводя глаза от бурых потеков на
прозекторском столе, - кого-нибудь постороннего...

- Незарегистрированный труп? - уточнил Рокотов и начал листать гроссбух.

- Нет. Не труп. Живого человека...

- Живых сюда не привозят, - Владислав поправил очки,- негуманно, знаете
ли... По поводу оживших мертвецов вам надо обратиться в городской морг. Вот
там бывает. Привозят замерзшего пьяницу, суют в холодильник, а он через
сутки стучаться оттуда начинает. Если, конечно, его на вскрытии не
зарежут... - хихикнул "ординатор" - Но это обычно зимой случается, а сейчас
лето.

По автоматчикам было видно, что они подавили в себе желание обматерить
говорливого и придурочного медика.

- Я имел в виду другое, - светловолосый патрульный поправил ремень. -
Чужого человека не видели? Нормального, живого, идущего или бегущего по
коридору.

- Я последние три часа отсюда не выходил, - сообщил биолог. - А когда он
тут бегал? Милиционеры разочарованно переглянулись.

- В последние пятнадцать минут...

- Можно осмотреть холодильники, - радушно предложил Влад. - Вдруг он там
спрятался, а я его не заметил? Заодно с нашим хозяйством ознакомитесь. Вы
же, наверное, тут никогда не были...

Патрульные опять переглянулись. На их лицах читалось сомнение в
необходимости продолжения беседы с не совсем нормальным доктором.

- Вы не отказывайтесь сразу, - Рокотов закрепил успех. - Это только на
первый взгляд патанатомия скучна. Ничего подобного! Вот недавно был один
случай. Молодую девушку размололо трамваем. Пойдемте, я покажу вам тело...
Интереснейшие повреждения, я вас уверяю. Вы нигде больше такого не увидите,
- "ординатор" обошел стол и взял милиционеров под руки, - представьте себе
- под колесо попали сразу оба бедра и одна рука. И нервные окончания так
перепутались, что мы сразу даже не сообразили, где...

- Извините, - светловолосый прервал излияния полусумасшедшего
"прозектора"-энтузиаста, - но нам пора. В другой раз покажете. Пошли, Олег,
нам еще целый этаж осматривать...

Рокотов ждал почти час, пока милицейские машины не уехали, чутко
прислушиваясь к каждому звуку и будучи совершенно готовым к изменению
ситуации в негативную для себя сторону.

Наконец три "уазика" отчалили от ворот и унеслись восвояси.

Он выволок из холодильника сладко спящего санитара, взгромоздил его на
ближайшую каталку, стянул халат, переоделся в его рубашку, накрыл простыней
и через то же окошко выбрался наружу.

Вдохнул прохладный ночной воздух, радостно осклабился и добежал до
ближайшего кирпичного дома.

Все чердаки и подвалы окрестных домов были уже осмотрены милицией, поэтому
Влад без опасений устроился на верхнем техническом этаже рядом с лифтовой.

ГЛАВА 5. ДУСТОМ НЕ ПРОБОВАЛИ?

Кролль налил кипяток в чашку и поставил ее перед Герменчуком.

- Сахар клади по вкусу.

Илья был единственным, кто знал, где обитает Йозеф.

- Что скажешь?

- Валентина нигде нет, - Герменчук поискал глазами пепельницу, - в квартиру
он не возвращался, я проверил...

- Следов обыска нет? - напряженно спросил Кролль.

- Нет. Наружного наблюдения - тоже. Мы с Осипом пасли хату шесть часов,
прежде чем зайти.

На всех квартирах, где поселились члены террористической группы, были
установлены микрофоны, передающие сигнал на прыгающей частоте. Герменчук
мог с расстояния до полукилометра активизировать "жучок" и таким образом
получить всю акустическую информацию об объекте, не входя внутрь и даже не
приближаясь к потенциально опасной квартире.

Микрофоны установили очень высокого качества, и они фиксировали любой звук,
включая человеческое дыхание. А совершенно бесшумных засад не бывает. Людям
надо менять позу, связываться с дежурящими вне квартиры экипажами и так
далее.

- Валентин, судя по беспорядку на кухне и в коридоре, как обычно опаздывал,
- продолжил Илья. - Метки проверили, все в порядке.

- Препарата в квартире нет?

- Нет. Да мы особо и не искали. Антончик-то для нас потерян.

- Неважно...

- Йозеф, я что-то не понимаю. На кой черт тогда было делать на него ставку?

- Никто на него ставку не делал. Получилось бы - хорошо, нет - ничего
страшного, - Кролль махнул рукой. - О наших делах он так и так не в курсе.
В случае чего он бы повел гэбуху по ложному следу. Те стали бы трясти
Пушкевича, а тот не при делах...

- Антончик тебя знал, - напомнил Герменчук.

- И что с того? Тем более что меня он видел только в гриме. Имя ни о чем не
говорит, я в Беларуси нигде не зарегистрирован. А выполнить определенную
работу его просил Пушкевич.

- Хорошо. А если бы тряхнули Пушкевича?

- Ничего бы не произошло. Его один знакомый по просьбе другого знакомого
попросил поговорить со стоматологом на предмет левой работенки. Пушкевич на
самом деле хоть и сволочь порядочная, но в нашей игре исполняет роль лоха.
Зиц-председатель. Его на куски можно резать. Толку - никакого.

- А цепочка, по которой пришла просьба?

- Одно из звеньев уже ничего не скажет в принципе.

- С этой стороны нормально, - успокоился Герменчук. - А база?

- Что "база"?

- Как там дела?

- А никак, - Илье не положено было знать, что произошло с террористами,
захватившими ракетные шахты. Жизни ему было отмерено ровно столько, сколько
потребуется для полного завершения операции. - Продолжают возиться...

- Коды не подошли?

- Подошли. Только там оборудование из строя вышло. Его ж лет десять не
трогали. Вот и налаживают.

Герменчук не знал о старте первой ракеты с холостой боеголовкой.

- Но тот груз, что мы в лесу оставили, Лука получил?

- Получил.

- И что?

- Сам подумай. Как бы ты на его месте действовал?

- Я ж не президент...

- Я тоже, - Кролль откусил крошечный кусочек печенья, - поэтому могу только
гадать. Вероятнее всего, сориентировал гэбуху на проверку атомных станций.
Нам от этого ни жарко ни холодно. У нас своя задача.

- А эта фигня, что Карл мастерит, точно сработает?

- Точно. Уже проверяли в реальных условиях.

- Полагаюсь на твое слово, - Илья допил свою чашку и вновь потянулся за
банкой кофе. - Срок еще не определен?

- Сегодня станет известно.

- Угу... Что будем делать с Валей, когда он объявится?

Йозеф пожал плечами.

На Курбалевича ему было наплевать. Сразу после звонка Герменчука из
зубоврачебной клиники он выбросил радиотелефон в - канализационный люк и
достал из коробки новый аппарат. Исчезнувший террорист потерял даже
теоретическую возможность связаться со старшим группы.

- С ним разберемся после всего.

- Я вообще не понимаю, зачем ты заставил меня его пригласить, - Герменчук
налил себе кипяток в чашку, - он же крайне ненадежен.

- А где бы ты набирал народ? Объявление бы дал? Или обратился бы в охранную
фирму? - Кролль язвительно прищурился. - Как раз наилучший вариант - это
вербовать непрофессионалов, не засвеченных спецслужбами. В противном случае
ты имеешь огромную вероятность получить к себе в группу засланного
"казачка"...

По личному мнению Йозефа, провал операции по захвату ракетной базы и был
обусловлен тем обстоятельством, что среди террористов оказался агент.
Неважно чей - КГБ Беларуси, ГРУ России, БНД, Ми-6 или Моссада. Этот агент
получил команду сорвать мероприятие, выбил командиров, разнес аппаратуру
управления и смылся вместе со спасшимися.

Кролль знал из разговора с Петерсом, что неприятности на базе начались
сразу после старта первой "Сирени". И такое поведение агента точно
укладывалось в схему. Дождавшись активной фазы, тот приступил к работе.

Вычислять внедренного в группу человека было бесперспективно. Хотя бы
потому, что Кролль не знал точно, кто погиб, а кто выжил. Грешить можно
было на любого, в том числе и на кого-нибудь из ушедших вместе с Петерсом
латышей.

- Но ты же встречался с "народнофронтовцами", - неуверенно возразил
Герменчук.

- Ну и что? Они меня знают просто как сочувствующего. И не более. Я даже
про Луку ничего плохого не говорил, только представился корреспондентом
вильнюсского радио... Интереса у гэбухи ко мне нет. Границу я переходить не
собираюсь, это ваш придурочный Шеремет мастер на такие дела. К
демонстрациям я тоже равнодушен. Походил, посмотрел и уехал. Может, меня и
упомянули в каком-нибудь отчете, да и то вряд ли... Таких, как я, в офисах
"Бэ-эн-эфа" пруд пруди. Тем более что и паспорт был липовым. Как меня
найти?

- Не найти, - согласился Илья, надеющийся в недалеком будущем занять
ответственный пост в руководстве новой Беларуси.

План Йозефа строился на таких, как Герменчук. Литовец отошел от принятых
стереотипов и построил свою работу на "теории малых дел". Каждый из
подчиненных выполнял строго очерченный круг обязанностей и почти ничего не
знал о делах своих товарищей. Этим убивались сразу два зайца: не нужно было
подбирать "многостаночников-универсалов", за которыми вполне могло быть
установлено наблюдение, и любым из группы можно было легко пожертвовать без
ущерба для конечной цели. К тому же при необходимости добирались новые
исполнители.

Исключение составляли Карл Сапега и Вейра Дипкунайте.

Один отвечал за электронику, другая должна была обеспечить безопасность
группы на финальном этапе. И оба были обречены. Кролль не собирался
оставлять в живых никого из помощников.

Проблема собственного выживания перед ним не стояла.

Заказчик, про которого все остальные не знали ничего, кроме произвольно
выбранной клички Каспий, был крупным государственным чиновником. На Йозефа
он вышел через сложную систему диспетчеров. После всесторонней проверки
серьезности намерений заказчика состоялась встреча. Каспий был предупрежден
о том, что любое его неадекватное действие против Кролля будет наказано.
Каспий без всяких возражений заплатил половину денег вперед и предоставил
Йозефу полную свободу выбора методики устранения Президента Беларуси.

Группа Габониса, Пановны и Либмана, проникшая на ракетную базу, была
инициативой самого Каспия. Тот считал, что две группы лучше, чем одна.
Кролль не стал переубеждать заказчика. В конце концов, на свержение
Лукашенко Каспий получил достаточно денег от своих партнеров на Западе,
чтобы самому решать, сколько и куда тратить.

Йозеф поставил только одно условие: он хотел лично побеседовать с одним из
командиров группы. С ним встретился Юрис Петере, и они обменялись номерами
контактных телефонов.

Начавшиеся на подземном объекте неприятности не стали для Кролля
неожиданностью.

Он был готов к чему-то подобному. Когда в тайной операции задействовано
более десяти человек, риск возрастает многократно. Ибо, помимо вероятности
существования в большой группе предателя, включаются законы социопсихологии
искусственно ограниченного коллектива. Помещенные в замкнутое пространство
люди часто оказываются психологически несовместимы, начинаются мелкие
конфликты, ломается иерархия, возникает противостояние подгрупп и так
далее. У группы Габониса, Либмана и Пановны не было времени на
предварительную обкатку и притирку. Как только коллектив необходимого
численного состава был сформирован, он сразу приступил к делу.

И вот результат...

Заказчик вел себя достойно, нетерпения не проявлял. Он прекрасно понимал,
что ликвидация

Главы Государства требует времени. После провала первой части плана Каспий
признал совершенные ошибки, принес Кроллю извинения и пообещал удвоить
гонорар.

- Сегодня и завтра никого из наших не трогаем, - решил литовец, - пусть
немного отдохнут. Через два дня нам уже будет известна вся диспозиция.

- Хорошо, - согласился Герменчук. - Контрольные звонки делать?

- Не нужно. Как Сапега закончит, так коллектив и соберем...


На вокзале в Минске пути Швецовой, Щекотихина и их попутчиков разошлись.

Лилию встретили коллеги из белорусского отделения "Центра Карнеги" и умчали
на сверкающем черным лаком "мерседесе". Денис и Михаил подхватили свои
сумки и отправились на остановку такси, где Ортопед разметал толпу цыганок,
приставших к нему с предложениями "погадать". Сектантов, язычников,
колдунов и гадалок "браток" недолюбливал.

Щекотихин обнялся с прибывшими в сопровождении кучки прихлебателей
Богданковичем и Серевичем. Его посадили в микроавтобус, на котором
распространители "Народной доли" обычно развозили пачки газет.

В микроавтобусе было довольно пыльно и грязно. К тому же в салон набились
молодые оппозиционеры, с восторгом взирающие на светило российского
"правозащитно-демократического" движения. От оппозиционеров пахло потом,
перегаром и чем-то кислым, напоминающим забродившие щи.

В гостинице Щекотихин вежливо простился с сопровождающими и попросил
задержаться одного Богданковича.

Когда шумная толпа возбужденной молодежи расселась в микроавтобусе и тот
влился в поток транспорта, Юрий отошел от окна номера и плюхнулся в кресло
напротив основателя "Хартии-98".

- За встгечу? - осторожно спросил Богданкович, кивнув на внушительную
батарею бутылок в баре.

- Позже, - Щекотихин развалился в кресле и принялся обмахиваться газетой. -
Сначала дела.

- Как знаешь.

- Стае, у меня к тебе есть один в-важный вопрос... - депутат российской
Госдумы промакнул пот со лба.

- Слушаю...

- Ты можешь п-подобрать двух-трех надежных молодых девиц?

- Без пгоблем. Ты каких пгедпочитаешь - блондинок или бгюнеток? - оживился
Богдан-кович.

- Я тут ни п-при чем, - раздраженно скривился Щекотихин, - для дела надо.

- А-а, - разочарованно протянул оппозиционер. - А я подумал...

Женщины были пунктиком полуимпотента Богданковича. Несмотря на свою мужскую
несостоятельность, картавый, низкорослый, обрюзгший, очкастый и
страшненький Станислав мнил себя крутым ловеласом и обольстителем. Правда,
в реальной жизни женская ласка ему перепадала редко, только от тех дамочек,
кто хотел пролезть на доходное местечко в "Хартии-98" или в центре
"Запад-Восток". В основном же Богданкович занимался самоудовлетворением,
используя в качестве возбуждающего средства польские порно-журналы и
некоторые эпизоды из романов "короля русского боевика" гражданина Бушкова.

Неудовлетворенность и закомплексованность этого автора были близки
Станиславу, он с наслаждением и по многу раз перечитывал отрывки из
полюбившихся произведений, где главные и неглавные герои тупо и грязно
занимаются сексом с немытыми и истеричными барышнями. Особенно Богданковича
возбуждали сцены изнасилования и совращения малолетних.

- Есть хороший п-план, - значительно сказал Щекотихин.

- Относительно чего?

- Вашего п-президента...

- Это очень интегесно, - Богданкович заметно оживился. Последнее время дела
у оппозиции шли ни шатко ни валко. Требовалось что-то новенькое, но
заплесневелые мозги По-тупчика, Худыко и самого Богданковича ничего
оригинального не рождали. Все ограничивалось тупыми статейками в "Народной
доле" и "Советской Беларуси" и малочисленными пикетами с требованиями
досрочных выборов главы государства.

- Я поговорил с Леночкой Гоннор, - московский визитер выдержал значительную
паузу, - и мы с ней п-пришли вот к какому в-выводу...

Богданкович навострил уши.

Владислав открыл глаза, сладко зевнул и посмотрел на часы.

Час дня.


С момента возвращения Рокотова на свою квартиру прошло уже четверть суток.
Убравшись вместе с первыми прохожими подальше от района больницы, биолог
благополучно доехал на автобусе до дома и тут же завалился спать.

Трехсотшестидесятиминутный сон полностью восстановил затраченные на ночные
приключения силы.

Влад бодро вскочил с кровати и направился в ванную.

Там его ждал небольшой сюрприз. Зеркало отразило слегка помятую физиономию
со свежим продолговатым синяком через всю правую щеку. Секундный полет
сквозь крону ясеня не прошел бесследно. Человеку, не знакомому с
предысторией появления синяка, показалось бы, что биолог накануне вечером
хорошо выпил и приложился рожей о дверной косяк. Или поцеловал скамейку в
парке.

Над правой бровью также имелась небольшая ссадина, являющаяся логическим
продолжением синяка и подтверждающая версию о разгульном образе жизни
обладателя физиономии.

Рокотов придирчиво осмотрел щеку и лоб. "Да-а уж, видок-с... С такой харей
прямая дорога на плакат о вреде горячительных напитков. Хорошо, что менты
этих бланшей не заметили. Вернее, синяк еще не проявился. А на башке у меня
был медицинский колпак, скрывающий лоб... Так, и что мы с этим будем
делать? Видимо, ничего. Положим примочку, и все. Гримироваться я не умею.
Тем более что с тональным кремом и пудрой на роже я буду смотреться, как
изрядно потасканный педик, получивший в рыло от случайного знакомого, -
Влад горестно вздохнул и полез под душ. - Маслюкова меня подставила
конкретно. Еле ушел... Прапорщик Козлов меня практически не рассмотрел,
патрульные в больнице - тоже. Так что составления фоторобота я могу не
опасаться. Но сие еще полбеды... Основная проблема в том, что я потерял
путеводную нить. Теперь мне Кролля... если, конечно, это настоящее имя...
не вычислить. Пушкевич не в счет. Замглавы администрации мне не прихватить.
Не стоит даже терять время на обдумывание этого вопроса. И вообще - что-то
многовато получается фигурантов-заказчиков. Один из президентской
администрации, парочка из "Белорусского Народного Фронта", кто-то из
правозащитной конвенции, плюс совершенно непонятные фигуры, вербовавшие
прибалтов, хохлов и чеченов. Так не бывает. Ежели все в курсе и все имеют
свои интересы в смещении Луки, то придется признать, что я столкнулся с
самой разветвленной организацией в мире, внутри которой нет ни одного
агента ни одной из разведок. Чушь собачья... Любая мало-мальски серьезная
группа находится под колпаком. Ей могут не мешать до поры до времени, но
акций вроде захвата ракетных шахт не допустят никогда. Ибо ракета
непредсказуема, она способна полететь в любом направлении... Вывод: что-то
не сходится в схеме. Вероятнее всего, конкретный заказчик один, максимум -
двое-трое. Все остальные - пешки, которых используют втемную и легендируют
просьбы о помощи какими-нибудь левоватыми объяснениями. Например... Ну,
предположим, мне нужны бойцы для захвата базы. Как бы я действовал, будучи
крупной шишкой в правительстве или президентской администрации? Логичнее и
безопаснее всего - найти человека, дать ему денег и договориться об
организации отряда. При этом ненавязчиво познакомить данного человечка с
лидерами того же "БНФ" или аналогичных оппозиционных партий, откуда тот
будет вербовать людей. Это первый этап. Потом я ухожу в тень и подставляю
вместо себя других. Кстати, тот придурок на базе, которому я выдернул зуб,
сказал, что бойцов поставили в известность о цели операции уже
непосредственно на объекте. Соответственно, мое предположение
подтверждается... Теперь Антончик. Ему предложили подзаработать. Как
именно? Слово "подзаработать" многозначно. Передаточное звено, а в данном
случае это как раз гражданин Пушкевич, связал хирурга с другим человеком,
который и объяснял суть дела. Пушкевич вполне мог ничего не знать. На
Антончика у той теневой фигуры, что все это бананит, должен был быть
компромат. Жаль, что эта мысль мне раньше в голову не пришла. Надо было
поспрошать стоматолога... Дальше. Промежуточный организатор - Кролль.
Именно он напрямую завязан с исполнителями, и именно он получает
распоряжения от заказчика. Возможно, через посредника, но это не так
важно... Однако! В наличии три операции одновременно: захват базы,
подготовка устранения Луки с помощью хитрого химического соединения и
нечто, о чем я пока не знаю. Первые две операции сорваны. Остается та,
которой командует лично Кролль. Он у меня получается каким-то
стахановцем-многостаночником. И швец, и жнец, и на дуде игрец... Нереально.
Особенно в части химпрепарата. Тут чувствуется промышленный подход. В
кустарных условиях сложные яды не изготавливаются и в фирменные ампулы не
запаиваются. Значит, "лекарство" было передано Кроллю заказчиком, который,
в свою очередь, получил его еще откуда-то... Вот мы и подошли к этапу номер
два. У заказчика есть сильная поддержка, обеспечивающая его всем
необходимым и гарантирующая приход его к власти после устранения Батьки...
Та-ак, приехали. Жидо-масонский заговор во всей красе..."

Влад выключил воду, обтерся полотенцем, натянул спортивный костюм и
отправился на кухню варить себе кофе.

"Вычисления заказчиков, "третьей силы", связников и путей передачи денег
или технических средств мне ничего не дают. Во-первых, для меня сии
крупномасштабные поиски невозможны по причине отсутствия штата помощников,
во-вторых, у меня нет на это времени, и, в-третьих, ответ на данные вопросы
никак не предотвращает операции номер три. Которая, как мне кажется,
наиболее проработана Кроллем со товарищи. И про которую мне вообще ничего
не известно. Я знаю только о существовании некой снайперши и наличии
стационарной "радиостанции". Вернее, электронного оборудования. Оба этих
факта мало что дают. Снайпер стрелять по Президенту не будет, ибо сей
способ непрактичен. Об этом я уже думал... Возвращаемся к электронике,
которая путает все карты. Глушилка - нет, лазер - ерунда...
Гамма-излучение? Маловероятно. Для создания направленного пучка большой
мощности надо строить синхрофазотрон. А на микроавтобусе его не разместишь.
К тому же встает проблема расстояния до объекта. Ближе двухсот-трехсот
метров к Первому Лицу не подойдешь. А условная "рентгеновская пушка"
работает не дальше нескольких метров. Помнится, америкосы занимались чем-то
подобным, но и у них ничего не вышло. - Рокотов снял с плиты вскипевший
чайник. - И вообще - к чему такие сложности, если заказчик замглавы
администрации имеет прямой доступ к Луке? Проще простого яду подсыпать...-
Владислав насыпал в чашку кофе и сахар, залил кипяток и поставил чайник
обратно на плиту. - Значит, не все так просто. И Пушкевич, вероятнее всего,
не при делах... В итоге я совсем запутался..."

Биолог уселся за стол, размешал приготовленный бодрящий напиток и закурил.

"Оставим по боку все посторонние рассуждения. Имеем: подготовку теракта.
Исполнитель - Кролль. Метод - работа с дальней дистанции. Практическое
осуществление: массовое мероприятие с участием президента. Соответственно,
будем плясать не от группы гражданина Кролля, а от Луки. Где он собирается
появиться в ближайшие дни? Вот это и будем выяснять..."

Рокотов удовлетворенно вздохнул и принялся за кофе.


Секретарь Совета Безопасности России пожал руку начальнику ГРУ и указал
тому на кресло у столика рядом с окном.

- Присаживайтесь.

Генерал-лейтенант мягко, как пантера, сделал два шага до кресла и опустился
на кремовую подушку.

"Не стареет душой ветеран", - подумал Штази, отметив плавность и слитность
движений военного разведчика.

- Что будете пить?

- Воду, - коротко ответил генерал.

Секретарь Совбеза открыл дверцу маленького холодильника и выставил на
столик бутылку "боржоми". Начальник ГРУ пальцами снял крышку и набулькал
себе стакан.

Штази взял свою чашку с зеленым чаем и пододвинул генералу пепельницу.

Умные государственные чиновники, даже занимающие высшие посты, стараются
вести себя с военными разведчиками на равных, никоим образом не выпячивая
перед ними свою значимость и не кичась положением в табели о рангах.

Ибо ГРУ было и остается в России наиболее серьезной и наименее
коррумпированной "конторой". В разведуправлении невозможно назначить своего
родственника или знакомого на какую-либо должность, нельзя ничего списать
или украсть, поэтому для золотопогонного ворья, оккупировавшего половину
Министерства Обороны, эта служба не представляет никакого интереса. К тому
же костяк военной разведки составляют люди, участвовавшие в разного рода
тайных операциях, и командовать ими может лишь тот, кто на деле подтвердил
свою состоятельность. Болтуны и паркетные шаркуны в ГРУ не приживаются.

- Итак...- генерал-лейтенант прямо посмотрел в глаза Секретарю Совбеза.

- Приступим к делу,-согласился Штази.- Я вызвал вас для того, чтобы
обсудить сложившуюся на сегодня ситуацию в информационном поле. Меня
беспокоят два вопроса - Кавказ и Беларусь.

- Ясно. Что конкретно?

- Тенденции, персоны...

- С какого вопроса начнем?

- Чечня и Кавказ в целом.

- Хорошо...- начальник ГРУ вытащил из серебряного портсигара с гравировкой
крепкий черный "житан", к которому пристрастился со времен службы в
Северной Африке, и задумчиво прищурился. - Как вы понимаете, Владимир
Владимирович, специальную справку из аналитического отдела я не запрашивал.
Так что разговор будет достаточно общим.

- Меня пока интересует именно общая картина.

- Что ж, - генерал прикурил, - ситуация достаточно ясная. Примерно до мая
месяца сего года кавказская тема освещалась слабо. Как у нас, так и за
рубежом. Каких-либо жестких направлений чьей-то заинтересованности не
прослеживалось. К тому же шла операция на Балканах. Внутри Чечни шли
межтейповые разборки, но без серьезного успеха одного из кланов. Так
называемый "информационный центр Кавказ", созданный Удуговым, занимался
рутиной. В основном выдавались материалы на псевдоисторические темы и
выражалась солидарность с остальным исламским миром. Произошедшие в
последние два года похищения журналистов отбили охоту как у наших, так и у
западников кататься в Чечню. Оставались, конечно, такие одиозные фигуры,
как Мужицкий с "Радио Свобода", но на общий фон они серьезно не влияли.
Репортажи Мужицкого довольно одноплановы и явно проплачены, поэтому многие
серьезные теле- и радиокомпании с ним дела не имели. Вдобавок существуют
объективные данные о том, что Мужицкий и его группа поставляют на рынок
Европы натуральное "садо-видео". Медиамагнаты Франции, Германии и Италии
просто-напросто боялись быть замешанными в скандале... Изменение общей
ситуации началось в конце мая - начале июня.

- То есть до нападения на Дагестан? - уточнил Штази.

- Безусловно. Пошли материалы о прошлой войне, начали всплывать различные
малоприятные для России истории. Особенно расстарались на Украине.
Телекомпании "Эра", "Один плюс один" и "Интер". Хочу отметить, что главным
акционером этих предприятий является Березинский...

- Вот даже как? - услышанное неприятно удивило Секретаря Совбеза.

- Далее... К перечисленным компаниям присоединились "Новый канал"
Индюшанского и "Ай-Си-Ти-Ви" Фридмановича. Буквально через неделю после
первой передачи "Нового канала" всколыхнулся "Хронический идиот".[
"Хронический идиот" (сленг специальных служб) крупнейший израильский
медиахолдинг "Едиот Ахронот".] Где у того же Индюшанского крупные активы.

- Цель данных действий?

- Несколько ослабить то негативное впечатление, которое возникло при
нападении банд на Ботлихский и Цумадинский районы. Сейчас развитие ситуации
становится все более прогнозируемым. Впрямую компании Индюшанского еще не
накатывают на армию, но формируют мнение о начале затяжной войны. Через
два-три месяца они будут гордо заявлять о том, что их предсказания
сбываются. На носу выборы, и в обмен на эфирное время многие политики
согласятся выступить на стороне апологетов так называемого "мирного
варианта" решения чеченской проблемы. С Яблонским, Прудковым и молодняком
из "правых сил" договоренности уже есть.

- В общем это то, что я и предполагал, - Штази потеребил подбородок.

- Здесь нет ничего экстраординарного, - согласился генерал-лейтенант, - все
течения давным-давно известны. Депутаты будут зарабатывать политический
капиталец, а крупные коммерсанты защищают некоторые сектора полулегального
и совсем нелегального бизнеса. У тех же Березинского, Индюшанского или
Абрамсона б нефтезаводики на территории Чечни вложены, по разным оценкам,
от одной до трех сотен миллионов долларов. Ежегодная прибыль -
четыреста-пятьсот процентов. Без всяких налогов. За эти деньги стоит
побороться... Плюс каналы транспортировки наркотиков, плюс реализация
вооружений, плюс целенаправленное взятие в заложники родственников
конкурентов. Данные, естественно, оперативные. Для возбуждения уголовного
дела недостаточные, - предупредил начальник ГРУ.

- Чем затруднена реализация оперативной информации?

- Во-первых, у нас нет полномочий по отношению к гражданским лицам, и,
во-вторых, пока в Генеральной прокуратуре сидит Харпсихоров, любое дело
может быть развалено...

- Вы имеете в виду начальника хозуправ-ления?

- Да... И не его одного.

Штази побарабанил пальцами по столу.

- Я посмотрю, что можно будет сделать...

- Ничего, - спокойно констатировал военный разведчик. - Единственный
приемлемый вариант отстранения Харпсихорова - физическая нейтрализация с
одновременной зачисткой половины руководства прокуратуры. Но такой приказ
никто не отдаст...

Секретарь Совета Безопасности мысленно был полностью согласен с генералом.
Но понимал, что ни у него, ни у премьер-министра, ни у Президента не хватит
политической воли даже сформулировать подобное распоряжение. Не говоря уже
о том, чтобы придать ему форму приказа.

Желание есть, а вот политической воли нет.

На вершине властной пирамиды каждый вынужден по двадцать раз перепроверять
свой следующий шаг, дабы не нарушить хрупкого равновесия между
группировками. Ибо удар по одной заметной персоне обязательно вызовет
аналогичную ответную реакцию. А дальше все может пойти по непредсказуемому
сценарию, вплоть до обвала всей пирамиды.

Проблема облеченного властью человека, сохранившего в глубине души такие
понятия, как честь офицера и порядочность нормального гражданина, состоит в
том, что он никогда не может положиться на подчиненных. Можно быть
суперчестным, действительно стремиться к благой цели, однако нижестоящие
звенья все равно трансформируют любую инициативу в нечто
маловразумительное, декларативное, часто бесполезное и еще чаще - вредное.
Под видом борьбы с преступностью начнут сажать неугодных конкретному
исполнителю или начальнику какого-нибудь РУВД людей, под лозунгом "чистоты
рядов" выпрут профессионалов и рассадят на их места своих протеже, под
знаменем создания благотворительного фонда откроют лавочку по обналичиванию
денег. К иному российские чиновники всех уровней не расположены. Остановить
тотальное воровство и кумовство может только исполняемый закон о коррупции
с огромными, в двадцать-тридцать лет, сроками заключения. Без права на
амнистию и, желательно, с содержанием осужденных на каторге. Но принятия
такого закона в России не допустит прежде всего ближайшее окружение
Президента.

Штази печально покачал головой.

- Вернемся к информационной политике. Насколько я знаю, чеченская тема
как-то связана с белорусской?

- И да, и нет, - начальник ГРУ закурил новую сигарету. - Негатив по
отношению к армии и негатив по отношению к Лукашенко и перспективам
российско-белорусского союза высказывают одни и те же лица. В этом ситуации
похожи. А подоплека, естественно, разная. Если в случае с Чечней
медиамагнаты работают на внутреннего потребителя, то в белорусском варианте
ориентируются больше на Запад. Видимо, им поставлены определенные условия
сохранения гражданства и вкладов. Мы проверили наиболее громкие
журналистские расследования последнего года на предмет их соответствия
действительности. Особенно дела по исчезновениям людей...

- И что?

- Либо провокации, либо фальсификации. Наиболее громкое дело о таинственном
исчезновении из-под домашнего ареста бывшей председательницы Центробанка
Винниковой закончилось тем, что она живая и невредимая объявилась в Англии.
Экс-председатель Центризбиркома сейчас прячется в Швейцарии. Пропавшие
месяц назад журналисты из оппозиционных изданий благополучно отдыхают на
турбазе в Зеленогор-ске, которая находится во владении питерского "Яблока".
Объективных данных даже о малейшей причастности к так называемым
"исчезновениям" белорусского КГБ у нас нет. Все "пропадан-цы", - генерал
криво улыбнулся, - покинули территорию республики сами. Причем это легко
проверяется... Однако намеренно не комментируется.

- Кто в наибольшей степени сейчас заинтересован в усилении давления на
Союз?

- Самый активный - Индюшанский, Он даже сориентировал своего консультанта
по безопасности Бобковича... вы должны его знать, он возглавлял Пятое
Управление... [Политический сыск в СССР.] на выявление любого компромата по
факту договора.

- Что это значит? - не понял Штази.

- Персоналии участников переговоров, возможная выгода от создания Союза
конкретным предприятиям, кулуарные переговоры, военный аспект и прочее.
Бобкович работает по методу мелкого бредня. Более того, у наших аналитиков
есть мнение, что Филипп Денисович имеет прямой доступ к системам
правительственной связи Беларуси.

- На чем основано это предположение?

- Бобкович в восемьдесят девятом - девяностом курировал установку новых
систем спецсвязи в Белоруссии и на Украине. Возможно, после развала страны
он сохранил контроль над "закладками".

- Это технически осуществимо?

- Вполне.

- Неприятная ситуация...

- Особенно в свете того, что Лукашенко две недели тому назад дал команду на
отселение зарубежных представительств из "Дроздов" и замену всех
коммуникаций.

- Вы считаете, что служба контроля обнаружила "жучки"?

- Это очень возможно. Приказ Лукашенко совершенно неожиданный и, честно
говоря, слабо мотивирован необходимостью планового ремонта водоснабжения и
канализации. Внешне не придраться, но чувствуется второй план.

- Согласен, - Штази нахохлился, - вот не ожидал от Бобковича...

- Люди меняются, - бесстрастно заметил военный разведчик.

- Да уж... Но все равно жаль.

Начальник ГРУ пожал плечами. Лично ему было ничуть не жаль бывших офицеров,
пошедших в услужение к сомнительным "олигархам". У сотрудников КГБ всегда
была возможность изучить прошлое своего работодателя и принять решение. А
раз согласился - значит, счел для себя выгодными те условия, в которых
предстоит зарабатывать деньги.


- День такой хороший

И старушек крошат

На прокорм сизым голубям...

Влад разлегся на полу и уставился в карту Минска.

Тихое бормотание себе под нос Рокотову не мешало. Даже наоборот - помогало
немного заглушить доносящиеся со двора стоны Татьяны Булановой.

Певица по своему обыкновению ныла, как незалеченный зуб, и отвлекала
биолога от созерцания топографических символов.

"Итак, что мы имеем? Здесь резиденция Батьки, тут Дом Правительства...
Основной участок трассы идет по проспекту Машерова. В принципе нанести удар
возможно повсюду. Нет, не то... Что-то я путаю. Кортеж идет на скорости
километров восемьдесят-девяносто в час. В процессе движения бронированный
лимузин колупнуть крайне сложно. От гранаты водила увернется почти точно.
Бить с трех-четырех точек, конечно, можно, однако сие уже из области
фантастики. У Луки ЗИЛ модели "сорок один ноль сорок семь". Аппарат мощный,
под капотом не меньше трехсот лошадей. И к тому же верткий... Шофер тоже не
лох, как вести себя в экстремальных ситуациях, знает. Их специально учат и
полицейским разворотам, и всяким другим похожим штучкам. Тем более, судя по
карте, удобных позиций на проспекте с гулькин нос. И все они давно на
контроле у службы охраны. "Дрозды" тоже отпадают. На территорию резиденции
посторонний человек не пройдет... Остается площадь. Там Лука выходит из
машины и проходит десяток метров до дверей. Но! Опять получается бред.
Снайпера не посадить, ибо вокруг хватает президентских снайперов. Бомбу не
заложить, так как все заранее проверяется. А подрыв заряда на расстоянии
пары сотен метров нужного гарантированного эффекта никак не даст... Задачка
не для слабонервных... Хорошо. Предположим, что я террорист. Что дальше? -
Владислав вооружился линейкой и посмотрел на масштаб внизу карты. -
Ближайшее к лестнице здание, которое вряд ли контролируется службой охраны,
находится... та-ак... в тысяче ста метрах. Дистанция выстрела запредельная.
Даже для крупнокалиберной винтовки. На установку и прицеливание требуется
минимум секунд пять. Президентскому же снайперу будет достаточно двух плюс
секунда полета пули до цели. Итого - три. Террорист нажать на спусковой
крючок не успеет... Да и промах крайне возможен. Тут воздушные потоки
вообще не просчитать... Так что огнестрельное оружие отметаем. Близко к
Луке подойти можно, но телохранители успеют его закрыть. Опять же, нет
никакой гарантии... Остается взрыв. Но мощность! Одной-двух тонн динамита
недостаточно. Предположим пластид. В микроавтобус влезет не более двух
тонн. Больше просто подвеска не выдержит. Лучшая пластиковая взрывчатка
мощнее тринитротолуола в пять раз. Выходит, эквивалент десяти тонн. При
определенных условиях должно хватить, но я не уверен... Аэродинамика -
штука хитрая. Ударная волна по площади прямо не пойдет. -Любой выступ
здания - и финита. Деревья, к тому же. Рассеют к чертовой матери... Кстати
говоря, путешествие на авто, набитом пластидом, лично мне кажется
сомнительным. Кто угодно привязаться может, первый же гаишник. Тогда кранты
операции. Не-ет, тут что-то другое... Кролль замыслил нечто
экстраординарное, судя по всему, он мужчинка хитрющий..."

Рокотов сходил на кухню, принес себе очередную чашку кофе и вновь сел на
пол, сложив ноги по-турецки и уставившись в карту.

"Со стороны методика организации данного покушения выглядит глуповато...
Трусливый Антончик, разгильдяй Курбалевич, немного обиженная жизнью
Маслюкова, какой-то инженер-электронщик со своей радиостанцией. По большому
счету, команда дилетантов. Однако... За фасадом внешнего бардака кто-то
очень умело дергает за ниточки. И провал двух из трех намеченных операций
не остановил подготовку Кролля и компании. Похоже, на ракеты и на
стоматолога не особенно рассчитывали. Соответственно,

эти два варианта покушения могут оказаться дымовой завесой. Дополнительно
отвлекающим фактором служит радиоаппаратура... И что в сухом остатке? Ни
один из участников группы даже понятия не имеет, что реально делает Кролль
и к чему вся их подготовка приведет... Уф-ф! Тяжело... И как же мне в этой
ситуации получить достоверную информацию? Единственная зацепка -
микроавтобус либо серого, либо грязно-белого цвета. Вернее, просто
микроавтобус ГАЗ. Ибо перекрасить машину - пара пустяков, день работы...
Искать его наугад бессмысленно. Значит, придется отслеживать места
появления Луки и смотреть, не проявится ли где-нибудь этот автомобильчик...
Вот интересно, на фига я во все это влез?.."

Ответа на сей философский вопрос у биолога не нашлось.


Доктор Фишборн продемонстрировал профессору Брукхеймеру таблицу, в которой
были указаны характеристики альфа-фета-протеина, почти год приходившего в
институт Ласкера дипломатической почтой из Рима. [См. роман Д. Черкасова
"Балканский тигр".]

- Как вам такой стиль послания, коллега?

- А наш абонент поймет? - недоверчиво осведомился Брукхеймер.

- Должен, - насупился доктор. - Если у него аналогичная распечатка анализа,
то не может не понять.

- Как вы намерены это сделать?

- Я скачал картинку на дискету и сегодня же вечером отправлю ее по
Интернету с почты в другом районе города.

- Как он узнает, что материал пришел от нас?

- Укажу номер запроса, на который я отвечаю...

- Логично, - кивнул профессор.

- Думаю, быстрой реакции ждать не следует. Нашему контрагенту потребуется
время для сравнения, оценки и ответа.

- И что вы ждете от него?

- Пока - проверочного сеанса связи. Дальше - посмотрим, - Фишборн извлек
сигару.

- Я в этот уик-энд отправляюсь порыбачить на яхте вместе с доктором
Сайрусом из института Джона Хопкинса, - сообщил Брукхеймер. - Попробую
узнать у него, как продвигаются работы по избирательным вирусам.

- Да, это тоже крайне интересно, - согласился Фишборн.


Редакция "Санкт-Петербургского Часа Пик" [название газеты взято произвольно
и не имеет никакого отношения к реальному изданию], главным редактором
которого трудилась Эмма Чаплина, располагалась в страшно неудобном здании.
Без лифта. Да еще и на четвертом этаже.

Так что Евгений Гильбович взмок и проклял все на свете, пока затаскивал
свое обрюзгшее жирное тело вверх по крутой и узкой лестнице.

Эмма не стала мариновать Железного Гомосе-ка в предбаннике своего кабинета,
как это она любила проделывать с большинством журналистов. Госпожа Чаплина
неизменно давала понять посетителям, что у нее, супруги генерал-полковника
ФСБ и "акулы питерского пера", столько неотложных дел, что она с трудом
находит минутку -другую для беседы. Пришедший на прием должен говорить
коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала
за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор
всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор
Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение
даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой
материальное воплощение старой русской пословицы - "Бог шельму метит".

Для Гильбовича было сделано исключение.

Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его
прибытии.

Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно.
Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело
наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в
проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на
журналистско-политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц
информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от
знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение "зет"
питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной
сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи
рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли
реагировать на попытки воплощения этих самых идей.

Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по
американскому культурному центру из двух РПГ-26 "Аглень" [Ручной
противотанковый гранатомет одноразового применения калибра 72,5 мм.
Дальность действия - 250 метров], которую задумали и почти осуществили
четверо национал-большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна
консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось
мало.

Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо
благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот
долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит-Джонс.

- Женечка! - мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.

- Здрасьте, Эмма Иммануиловна, - Железный Гомосек тяжело плюхнулся в
продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.

- Как хорошо, что ты нашел время зайти.

- Вы же сами пригласили, - буркнул Гильбович, у которого на вечер был
запланирован поход в гей-клуб со своим новым "пассием", которого Женечка
подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического
новообразования, гордо именуемого "молодежной партией".

- Да-да-да, - засуетилась Чаплина. - Мне срочно нужно обсудить с тобой
некоторые вопросы...

- Много вопросов?

- Не очень.

- А тема?

- Беларусь.

- Я ей плотно занимался,- весомо заявил журналист,- и могу предложить
кое-какие наработки...

- Ты знаком с Артуром Выйским?

- Поэт вроде, - небрежно выдал Гильбович. - Пару раз видел...

- Именно поэт, - подтвердила Чаплина.

- И что вы из-под него хотите?

- Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.

- Хе, он вам такого наговорит! - хихикнул Железный Гомосек.- Он же в
контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.

- Кто это?

- Ну-у, Эмма Иммануиловна! Худыко - это лидер "Народного Фронта".

- Сильная личность?

- Да не особо, - Женечка пожал плечами. - Они там все ни рыба ни мясо.
Только орут... Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает.
Он еще, по-моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли
добухался с приятелями до белой горячки... Но что-то точно было. Ему ж
поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в
милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол,
хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр-бор именно
из-за того прошлого лечения.

- Да-а? - разочарованно протянула главный редактор.

Перспективная статья могла обернуться излияниями психа, о чем не преминут
упомянуть недруги "Часа Пик". А Чаплиной такая антиреклама была не нужна.
Она уже несколько раз конфузилась подобным образом, предоставляя газетные
полосы непроверенным личностям.

- Лучше сделать интервью с Литвинович, - предложил Железный Гомосек. - Она
как раз в Питере.

- Кто такая?

- Президент "Ассоциации Белорусских Журналистов", - Гильбович решил не
говорить, что Жанна уже который год не слезает с иглы.

- Немного не по профилю...

- Из известных белорусских писателей остался один Василь Быков. Но он в
Финляндии. А других у нас в России никто не знает.

- Тоже верно.

- Литвинович может привести факты. У них там ни дня без судебного процесса
не проходит. Скоро еще скандальчик образуется. Я слышал, какие-то бабы
собрались на Лукашенко в суд подавать. Типа сексуальных домогательств... -
Евгений заметил, как после его слов посветлело лицо Эммы. - К какому дню
вам надо материал?

- К третьему июля.

- Что так быстро? Шесть дней осталось.

- Это в Белоруссии государственный праздник. Пятьдесят пять лет со дня
освобождения от фашистов. - пояснила Чаплина.

- А-а! Ясно... Так как решать будем?

- Ладно, пусть будет Литвинович, - редактор махнула рукой.

- Оплата по обычному тарифу?

- За скорость - вдвое.

Гильбович радостно осклабился. Лишние двадцать долларов не помешают.

- Какие еще вопросы?

- Надо наших друзей из "Яблока" поддержать. Не впрямую, конечно... Григорий
Сеич хорошие средства выделил. К тому же губернаторские выборы на носу.

- Сделаем. Сейчас конъюнктура хорошая для этого, - Женечка быстро подсчитал
барыши от участия в кампании фруктовой партии. Своим они платили хорошо, не
скупились. Сборщиков подписей кидали, конечно, но это уже фирменный стиль
всех околодемократических организаций. Журналисты брали деньги вперед и
оттого не проигрывали.

- Мне понимать твои слова как согласие?

- Безусловно.

- Тогда запиши телефон их нынешнего менеджера...


Во второй половине дня Рокотов выбрался из квартиры на свежий воздух.

Он доехал на такси до проспекта Машерова и не спеша прошел его из конца в
конец, внимательно разглядывая крыши домов и иногда отходя по
перпендикулярным улицам немного вбок.

Трехчасовая прогулка мало что дала.

Несмотря на обилие высоких точек, с которых просматривалось дорожное
полотно, покушение с использованием огнестрельного оружия или взрывчатки
представлялось малореальным. Автомобиль Президента минует открытое
пространство в промежутке между домами за доли секунды, явно недостаточные
для прицельного выстрела. Высотные здания, откуда проспект открывался как
на ладони, находились далековато. И неплохо охранялись. По крайней мере у
одного из таких зданий Влад заметил парочку молодых людей с характерной
наружностью сотрудников госбезопасности. Агенты сидели на скамеечке возле
технического входа в здание и пили пиво. Вернее, изображали, что пьют пиво.
Жидкость в бутылках была либо виноградным соком, либо слабым чаем.

Биолога они мгновенно "срисовали", но он не дал им повода для беспокойства,
пройдя мимо и не глядя на здание.

Побродив еще немного и сверившись с картой, Рокотов выбрался на площадь
перед Домом Правительства.

И остановился.

Всего в паре сотен метров от центральной лестницы возвышался строящийся
дом. Влад ощутил охотничий азарт.

"Тэк-с... А вот и объект. Расстояние приемлемое. Тут и особым
профессионалом не надо быть, чтобы не промазать... Неужели все так просто?
Ой, не верится! В службе охраны не лохи сидят, этот домик они должны
обязательно контролировать. Хотя... Стройплощадка - это нагромождение
бетонных блоков, кирпича, мусора, мешков с цементом, опалубки. Если иметь
сюда доступ, лежку снайпера подготовить можно. Даже собака не определит.
Достаточно разлить свежий вар или едкий растворитель. Но возникает проблема
с уходом стрелка. В недострое нет вентиляционных шахт, по которым можно
добраться до подвала или теплотрассы. Один каркас здания. К тому же
возведено три с половиной этажа. Маловато будет... Версию со
стрелком-камикадзе не рассматриваем..."

Рокотов постоял минуту и обошел площадь по периметру.

На тротуаре у центрального входа Дома Правительства он замедлил шаг и
бросил взгляд в направлении стройки.

И ничего не увидел.

Разросшиеся платаны полностью закрывали обзор. С места, откуда смотрел
Влад, виднелся лишь небольшой участок забора, ограждающий стройплощадку.

"Оп-па! Облажался я с прогнозом. Ни фига не видать. Сквозь кроны деревьев
стрелять невозможно, тут даже гранатомет не поможет. Ракета отрикошетит от
веток, - биолог перешел улицу и углубился в сквер. - Чтобы расчистить
директрису выстрела, надо подорвать несколько деревьев... Щас! Дерево
падает секунд десять-пятнадцать. За это время Батьку пять раз в здание
затащат..."

Рокотов добрался до центра сквера и уселся на скамейку. Достал сигареты,
закурил и стал оглядывать окрестности.

"Между стройкой и входом - минимум шесть деревьев. Открытая дистанция
только понизу... Если бить от забора, то угол будет примерно градусов
двадцать-тридцать. Хорошему стрелку хватит, но возникает другая проблема.
Он может стрелять лишь тогда, когда объект поднимется на пять-семь ступенек
и корпус машины не будет его прикрывать. То есть - выстрел снизу вверх, да
еще надо умудриться попасть между телохранителей. Бред... Вероятность
успеха минимальна. В довесок ко всему между снайпером и объектом возможно
появление автомобиля или прохожего... Взрывчатка тоже не актуальна.
Деревья, корпус ЗИЛа, фронтон здания, фигурный поребрик. Как я и
предполагал, ударная волна разобьется о препятствия. Люков вблизи входа
нет. Подрыв коммуникации непосредственно под лестницей? Не вариант... Там
земли и бетона несколько метров. Да и нет под лестницей никаких
коммуникаций, кроме электрических кабелей. Теплотрасса и газ проходят
где-нибудь сбоку, их под центральным входом не проводят, это я еще со
времен стройотрядов помню... Да уж, задачка... Но другого места найти не
получается. Разве что на выезде куда-нибудь на завод или в колхоз...
Отставим. У Кролля и компании расчет должен быть не на случайность, а на
жесткую привязку к местности. Единственное такое место - здесь. И эти
ребята точно знают, что будут делать. Однако мне пока что-то не удается
влезть им в шкуру. Ума не приложу, что же они задумали..."

ГЛАВА 6. ПАХАТЬ ПОДАНО!

Йозеф свел брови к переносице.

- Отрубил голову, а потом уши?

- Да, - кивнул Герменчук, - еще крест перевернутый на груди вырубил. И на
стене круг со звездой внутри нарисовал. Кровью...

- Уши он точно с собой унес?

- Следак говорит, что точно.

- Твой журналюга ничего не путает?

- Нет. Мент ему протокол осмотра показывал. Голова на столе, тело на пороге
комнаты, ушей нет. К моменту прибытия наряда кровь еще не свернулась. Менты
оценивают время смерти примерно за пять-десять минут до их появления.

- Еще какие-нибудь повреждения на трупе были?

- Только разбитая губа. Но это объясняется борьбой с убийцей.

- Как ему все-таки удалось уйти? - Кролль пожевал губами.

- Следак только руками разводит, - Илья нервно прикурил. - Единственное
объяснение - что убийца ушел за минуту до того, как выскочили соседи...

- Но они же выскочили на шум...

- Верно. Только кто его произвел? Людка или сам убийца?

- А Людкины вопли?

- Тут тоже неоднозначно. Свидетели крик слышали, но принадлежность голоса
определить не могут. Ни один из соседей с Людмилой не разговаривал.

- Что, это сам маньяк орал?

- Спроси чего полегче... Одно ясно - дверь цела, на площадке следов борьбы
нет. Значит, Людмила его знала. Кстати, убийцей могла быть и женщина.
Никаких признаков, что ее убил именно мужчина, нет.

- Возможно, - задумчиво произнес Йозеф. - Менты уже установили ее личность?

- Нет. И вряд ли скоро установят. Все документы Маслюковой у меня.

- Сегодня же уничтожь.

- Естественно.

- Сначала Антончик с Курбалевичем, потом Маслюкова... Не нравится мне это.

- Мне тоже, - согласился Герменчук. - Такое впечатление, что нам кто-то
старается помешать. Но гэбуха так не работает. Мочить Люду под видом
сатанинского ритуала - это слишком... Антончик точно сам помер, следствием
установлено. Разрыв сердечной мышцы. Из-за того, что он трудился в
правительственном учреждении, сделали все анализы, взяли биопсию. Никаких
следов химических соединений, причина инфаркта - стресс. На сто
процентов... И тот звонок тебе. Ты ж сам говорил, что Антончик был на грани
истерики. Вот результат.

- А Валентин?

- Да, остается Валька...

- Вальку бы Люда впустила.

- Я себе плохо представляю Валентина с тесаком. Не тот характер. Рубить
бабу, резать уши... - Илья встряхнул головой.

- Хорошо. Но куда этот козел делся после поликлиники ?

- Сбежал. Испугался и сбежал. Вот это как раз в его органике. Я тебя
предупреждал, что он нервный. Ампулы он мог действительно или забыть, или
потерять.

- Ты был у него на хате, - напомнил Йозеф.

- Был, и что с того? Я ж все там не перерывал. Только "жучки" снял на
всякий случай.

- Куда Курбалевич мог спрятаться?

- Куда угодно, - проворчал Герменчук. - У него родственники и здесь есть, и
в Хохляндии. Удрал в деревню и в погреб засел, пока все не успокоится.

- То есть ты не находишь связи между ним и Людой?

- Я не вижу никакого смысла Вальке мочить Люду. Да, он знал, в каком доме
она живет. Да, он мог к ней прийти... Вернее, дождаться у парадной. В
принципе, Маслюкова могла пригласить его зайти. Но зачем ему ее убивать?

- Люда отказалась выдать интересующую Курбалевича информацию, - предположил
Кролль.

- Подскажи, какую?

- Вот это мне и непонятно...

- Мне тоже. Если Валька - агент гэбухи, то на кой черт им мертвая Людмила?
Да еще и в такой дикой форме! Уголовное дело то есть. И менты копают по
полной программе. Если б Маслюкову пасли, то не убили бы. Это точно...

- Ты все же придерживаешься версии о маньяке?

- Вернее, о сатанисте. Нормальный человек 'такого не сотворит.

- Ты говорил, что там менты еще пострадали...

- А, это! - Герменчук скрипнул зубами.- Есть такое дело... Одного вырубили
во дворе, по башке дали чем-то тяжелым вроде дубинки. Второго возле
гаражей. Следак совсем запутался. В том же микрорайоне ночью было две
квартирные кражи. И вполне возможно, что патрульные налетели как раз на
уходящих воров. Маньяку цепляться с ментами нет резона. Если он вовремя
свалил из квартиры, то постарался бы сразу смыться подальше от дома.

Кролль покачался на стуле, уставившись в веселенькие обои на стене.

- Кроме двери, был еще выход?

- Нет. Четвертый этаж. Соседние балконы далеко, - Илья отрицательно покачал
головой. - На асфальт не спрыгнешь...

- А черный ход?

- Не было.

- Менты не могли сами вывести убийцу из квартиры?

- Там соседи на площадке толпились...

- А позже, когда все разошлись?

- Теоретически могли. Но на практике... Мы, Йозеф, одной вещи объяснить не
можем. На кой ляд гэбухе такие сложности? Если б они Людку взяли, так без
шума бы и пыли. Сейчас она бы показания давала, а не в морге валялась.
Какой прок Комитету от трупа? Никакого...

Кролль вынужден был согласиться, что Герменчук прав.

Специальные службы, что бы ни писали о них сумасшедшие журналисты и не
менее придурковатые авторы боевичков, действуют в определенных рамках,
довольно полно означенных в инструкциях и уставах. Труп, конечно,
образоваться может, но тогда исполнители постараются либо увезти его
подальше и спрятать от посторонних глаз, либо придать смерти вид
несчастного случая. Да и то подобное случается раз в двадцать лет. Труп
подозреваемого - это чрезвычайное происшествие, показатель
непрофессионализма исполнителей и сигнал руководству, что допустившие такое
ЧП полевые агенты требуют замены.

А имитация нападения маньяка-сатаниста не лезла ни в какие ворота.

Полная бессмыслица...

Людмила Маслюкова, даже если бы к ней был применен пентотал натрия, все
равно ничего особенного о Кролле лично и о деталях планируемой операции
рассказать не смогла бы. Место и время проведения акции никто, кроме
Йозефа, не знает, что за аппаратуру мастерит Сапега - тоже, где живут
остальные члены коллектива - аналогично. У Маслюковой был лишь номер
мобильного телефона, который Кролль тут же расколотил молотком, как только
получил известие о происшествии. Единственное, что могли выяснить у
Людмилы, так это то, что она вместе с Герменчуком покупала микроавтобус
"Газель". И все.

"Газель" могла быть слабым звеном. Но Кролль имел стопроцентную страховку.
Управление электросетей, обслуживающих интересующий его район, использовало
совершенно такие же микроавтобусы грязно-серого цвета. И появление в нужный
момент разъездной бригады электриков не вызовет никаких подозрений. Авария
высоковольтного кабеля была также подготовлена.

- Может, выждем месяц? - предложил Илья. Йозеф отвлекся от своих мыслей.

- Нет, я уже наметил срок. Оттяжка по времени ничего не даст.

- Мы без Вали и Люды справимся?

- Нет вопросов. К тому же если смерть Маслюковой не случайна, тем более
тянуть не имеет смысла.

- Ты все-таки в маньяка не веришь...

- Да как тебе сказать... Больно не вовремя. Но и причин сомневаться в том,
что твой журналюга узнал от следователя, нет. Ты прав, гэбуха на такое не
способна. Если принять версию о заранее спланированном убийстве, то нам с
тобой пора в психбольницу. В жизни такого не бывает. Это факт...

- Цепь случайностей, - пожал плечами Герменчук. - Специально не придумаешь.

- Это точно. Жизнь богаче любой фантазии.

- Я бы все-таки взял тайм-аут.

- Нет смысла. Работа проведена, объект будет там, где нам надо, уйти мы
успеем/Не спеша... Так как преследовать нас будет некому.

- Ну, ты старший, тебе решать, - неохотно согласился Илья.


Сюжет в программе новостей о рабочем дне Президента Беларуси был коротким,
но емким. Глава Государства в первой половине дня проводил совещание с
кабинетом министров, а во второй посетил автобусостроительный завод.

Камера очень удачно зафиксировала момент выхода Президента из машины и его
трехсекундный подъем по лестнице до высоких дубовых дверей.

Влад нажал кнопку на пульте дистанционного управления видеомагнитофоном и
выключил запись.

Затем перемотал пленку назад,. включил покадровый просмотр и пододвинул
кресло почти вплотную к экрану телевизора.

"Итак... Открывается дверца ЗИЛа... Один телохранитель вполоборота справа,
второй у передней двери, двое страхуют лестницу... И еще четверо
осматривают площадь... Лука вынес ногу. Диспозиция та же... Объект начинает
выбираться из салона. Тот, что ближе к капоту, чуть перемещается влево,
глаза - куда-то за спину Луке... Ребята на лестнице немного расходятся в
стороны... Ага. Вот объект распрямился. Правый телохранитель начинает
закрывать дверь, остальные контролируют открытое пространство. Пока что над
крышей автомобиля только голова... Стрелять нельзя. Опытный снайпер не
будет нажимать на крючок, если не видит корпуса. Цель может в любое
мгновение сделать непредсказуемое движение и сместиться... Смотрим дальше.
Объект немного поворачивается и делает шаг. Дверца машины закрывается...
Сейчас Лука заслонен правым телохранителем... Еще шаг. Левый бодигард
придвигается к коллеге, один из внешней четверки спускается на ступеньку
ниже и немного разворачивается в сторону сквера... Та-ак, Лука поднимается
по ступеням... Стоп! Ага, он перешагивает сразу через две... Ближайшие
телохранители за спиной, в условном перекрестье прицела болтается
затылок... Движения у Луки довольно стремительные, я бы даже сказал -
дерганые... Немного враскачку. Это понятно. Человек высокого роста обычно
так и поднимается по лестнице. Плюс - его увлечение хоккеем и коньками...
Плечи слегка опущены... Двое справа, трое слева, двое сзади... Один
открывает дверь, объект... вежливо кивает. Вот бы не подумал, что он
отреагирует! Молодец, наш человек. Не зазнается... При этом чуть смещается
в сторону и проходит в дверной проем как бы боком... Все. Итого - четыре
секунды... - Рокотов нажал на "паузу", и на экране застыли фигуры входящих
в здание вслед за Президентом телохранителей. - Маловато будет. Палить в
условиях четырехсекундного отрезка времени - показатель профессиональной
непригодности. Судя по этим кадрам, Лука всегда так ходит..."

Биолог походил по комнате из угла в угол, пытаясь повторить манеру Батьки и
прислушиваясь к своим ощущениям.

"Да-с, придется признать, что шансов попасть в мишень у снайпера
практически нет. Вазомотори-ка Луки своеобразная, постановка ног такова,
что отклонение корпуса довольно большое. И главное - непредсказуемое... Он
может качнуться и на полсантиметра, и на добрых пять. При этом голова
отклонится на все десять... Следовательно, надо бить в спину, между
лопаток. Но спину прикрывают аж два бодигарда... И всего этого не может не
понимать исполнитель. Выстрел заранее обречен на провал... Даже если бить
сверхмощным патроном из крупнокалиберной винтовки. Телохранители точно
носят бронежилеты. Так что пуля свалит бодигарда, но Луку не достанет. Это
в кино красиво выглядит, когда одной пулей валят двоих. Режиссеры - идиоты.
Не знают, сколько разных костей внутри туловища. Одну задень - и от
первоначальной траектории останутся лишь воспоминания. Свинец уйдет чуть ли
не перпендикулярно... Нет, выстрел можно исключить. Тогда что? И почему
меня не покидает какое-то нехорошее чувство, связанное именно с этим
местом?.."

Владислав сел в позу лотоса, положил ладони на колени и прикрыл глаза.

Интуиции надо доверять.

Не следует недооценивать огромных аналитических возможностей своего мозга.
Органы восприятия фиксируют всю поступающую из внешнего мира информацию,
однако человек осознает только доли процента, иначе логические центры
окажутся перегруженными. Львиная доля сведений отсекается как ненужная. Но
иногда подсознание выделяет какой-то сигнал и выдает его в виде смутной
тревоги или пресловутого "шестого чувства". Перевести этот сигнал в
конкретный образ не удается, и человек обычно не обращает на него внимания.

Как показывает практика, очень зря. Ибо просто так подсознание не
предупреждает своего носителя о потенциальной опасности. Надвигающуюся
угрозу организм ощущает задолго до того, как она проявляется в
непосредственной близости. Беда в том, что современный человек разучился
доверять инстинктам и выстраивает жизнь лишь на основе приобретенного
опыта.

Рокотов сделал серию дыхательных упражнений, постарался очистить сознание и
принялся шаг за шагом вспоминать тот период времени, что он провел на
площади напротив Дома Правительства.

Перед своей поездкой на Северный Кавказ верховный комиссар ООН по правам
человека Мэри Робертсон провела встречу с видным членом Парламентской
Ассамблеи Совета Европы лордом Джаддом.

Надменный англичанин ей не нравился, однако дело есть дело.

Интересы ПАСЕ во многом совпадали с интересами Госдепартамента США и
Робертсон была вынуждена считаться с указаниями мадам Олбрайт. Без
поддержки Мадлен кичливая и малопрофессиональная Мэри давно лишилась бы
своего высокого, но совсем необременительного поста. На синекуру в комиссии
по правам человека претендовали многие, пользующиеся покровительством глав
государств - членов Совета Безопасности.

Лорд Джадд быстро просмотрел привезенные Робертсон планы командировки,
золотым "Паркером" черкнул что-то на полях своего блокнота и уставился на
Мэри немигающими водянистыми глазами, похожими на выпученные зенки снулого
карпа.

- Конфликт только начался, - недовольно проскрипел англичанин, - рано
делать выводы. Может так случиться, что Иван застрянет в Дагестане до зимы.

- Эта поездка ознакомительная, - ловко парировала Робертсон. - У меня нет
задачи сразу делать полномасштабный отчет. Мой интерес - беженцы...

- Беженцы...- буркнул Джадд, потерпевший фиаско с размещением "албанских
страдальцев" в странах Западной Европы. "Несчастные" косовары, попавшие в
Италию, Францию и Испанию,. тут же организовали небольшие банды и занялись
единственным известным им промыслом - стали толкать наркоту, параллельно не
отказывая себе в удовольствии немного пограбить разжиревших европейцев.
Глава карабинеров Италии и шеф криминальной полиции Лазурного Берега уже
пообещали инициаторам переселения албанцев крупные скандалы в прессе,
связанные с деятельностью протеже европарламентариев. Лорд был предупрежден
отдельно, ибо он лично взял на себя ответственность за пристойное поведение
беженцев и сломал сопротивление здравомыслящих полицейских. - Пусть русские
с ними разбираются. Мы, конечно, выделим помощь, но на большие объемы не
рассчитывайте. И принимать их у себя тоже не будем.

- Этого не потребуется. У меня к вам следующее дело: кто из известных
русских журналистов сможет предоставить хорошие видеокадры о зверствах
армии по отношению к мирному населению? Кого вы порекомендуете?

Лорд Джадд покривил губы и нажал несколько клавиш на портативном
компьютере.

- Мистер Мужицкий, есть его мобильный телефон... Мисс Альбуц. С ней вы
должны будете связаться в Москве... Мистер Забацкий, оператор первого
русского канала. Сейчас он как раз в Грозном... Вот еще несколько номеров
телефонов...- из принтера вылез лист бумаги. - С этими людьми работать
можно. Только запаситесь наличными деньгами.

- Хорошо, - Робертсон спрятала лист в папку. - Этот вопрос решен. Теперь по
Беларуси.

- Вы и туда едете? - скривился лорд.

- Еще не решено, но возможно...

- Я этой страной не занимаюсь. Вам лучше поговорить с их парламентариями.

- Мне казалось, что они не входят в ПАСЕ.

- Официально нет. Но контакт мы поддерживаем. Естественно, с теми, кто
поддерживает инициативы по смещению диктатора.

- И где я могу их увидеть? - поинтересовалась Мэри.

- Им выделено помещение рядом с литовской миссией. Комнаты четыреста
четырнадцать - четыреста двадцать два. Желаю удачи, - лорд Джадд дал
понять, что разговор окончен.

Верховный комиссар ООН высокомерно кивнула и вышла в коридор.

Надо будет подробно проинформировать Госсекретаря о заносчивом поведении
британца. Совсем страх потерял, возомнил себя единственным и незаменимым.
Забыл, что в Госдепартаменте на него собрано более чем подробное досье. И
предание гласности даже малой части документов сметет этого англичанишку со
своего поста. В досье есть все - и соучастие лорда в переправке на Остров
нелегальных иммигранток для стрип-шоу, и фотографии с одной закрытой виллы
в графстве Кент, где Джадд развлекался с мальчиками-подростками, и
распечатки его банковских вкладов в Бельгии и на Кайманах, и многое другое.

Мало не покажется.

Робертсон хищно усмехнулась и взяла курс к лифту, который должен был
доставить ее на четвертый этаж, аккурат к дверям литовской миссии.


Ничем особенным истории с питерскими участниками квартирных афер с
имуществом Рокотова и погибшего Ибрагимова не закончились.

Старший Ковалевский продолжил свою "беспорочную" службу в Главном
Управлении Внутренних Дел на Литейном, 4. Он даже ни на секунду не лишился
аппетита, посчитав произошедшее досадным недоразумением, связанным с
тупоумием племянничка Коли и излишней наглостью Василеостровского
прокурора.

Прокурор Терпигорев также не пострадал. Ибо работники сей надзирающей
структуры обычно находятся как бы вне правового поля. Оперативные службы
редко могут получить санкцию суда на действия против прокурорских
работников. Поэтому офицеры ФСБ, пуганувшие пухленького и подленького
Алексея Викторовича, положили имеющиеся на него материалы обратно в сейф.
Авось в будущем пригодятся. Когда к власти в стране придет нормальный
человек.

Николай Ефимович Ковалевский оправился от пережитого ужаса всего за две
недели. Он срочно поменял месторасположение офиса, переехал на другую
квартиру, в дым разругался с дядюшкой-подполковником и с
подельником-прокурором и выпил пять флаконов валокордина.

Однако его бизнес не пострадал.

Посреднические фирмочки, где "уважаемый Николай Ефимович" занимал должности
генерального директора, так и функционировали, рядовые члены возглавляемой
им общественной организации "За права очередников" тащили в кассу свои
скудные, но зато ежемесячные взносы, уголовного дела за мошенничество так и
не возбудили.

Ковалевский постепенно успокоился и расправил плечи.

В современной России подонки и мошенники чувствуют себя вольготно. Как на
вершине властной пирамиды, так и у самого ее основания. МВД не работает,
прокуратуру всегда можно купить, судебная система дышит на ладан, пресса
никакими своими расследованиями не способна вызвать даже шевеления в
правоохранительных органах.

Всем на все наплевать.

Главный "очередник" города перевел дух и возвратился к своему нехитрому
занятию - убалтыванию пенсионеров, работяг и многодетных матерей и
вытягиванию из них взносов на разные благие дела, такие, например, как
строительство по смехотворной цене благоустроенного жилья и его
"распределение" страждущим. Люди верили и деньги несли.

Так что убытки, связанные с потерей двух квартир, Ковалевский компенсировал
всего за полтора месяца.

За свое неплохое настоящее и прекрасное будущее Николай Ефимович ни чуточки
не боялся. По его инициативе общество "За права очередников" вошло в альянс
с обществами ветеранов и инвалидов Великой Отечественной, афганской и
первой чеченской войн. Теперь любые неурядицы, которые неизбежно возникнут
после того, как окажется, что деньги "очередников" куда-то исчезли, можно
будет объяснить нечистоплотностью партнеров. Мол, "честнейший борец за
права обездоленных" поверил проходимцам из числа ветеранов-инвалидов и тоже
оказался обманутым. На такой случай Ковалевский даже изготовил пакет
документов, должных убедить любого, что он вместе со всеми передал в
свежесозданный альянс очень крупную сумму.

К "очередникам" Николай Ефимович несколько охладел.

Целый год он беспрепятственно доил сорок тысяч членов организации и
понимал, что рано или поздно с ними придется проститься. Причем сделать это
лучше по собственной инициативе, не дожидаясь того дня, когда возмущенные
вкладчики примутся чистить морду председателю.

Ковалевский передал свои полномочия заместителю и с головой ушел в
политику. Выборы в Государственную Думу и в Законодательное Собрание
Санкт-Петербурга оказались ему не по зубам. Там своих кандидатов-воров
хватало. Поэтому Колюне пришлось довольствоваться выборами в местное
самоуправление. Что тоже неплохо.

Противником Ковалевского в округе стал довольно известный журналист,
большой патриот и гонитель рыночной кавказской мафии Денис Усов.

Николай Ефимович повел себя хитро.

Он не начал впрямую конкурировать с Усовым. Денис пользовался огромной
поддержкой жителей района, и кампания в защиту "черных" от посягательств
патриота означала бы для Ковалевского полное поражение еще на
предварительном этапе. Поэтому он скрепя сердце вытащил из домашнего сейфа
тысячу долларов, сложил их в конвертик и направил свои стопы в кабинет
председателя районного суда.

Спустя неделю после визита Ковалевского прокуратура по представлению судьи
возбудила уголовное дело против Дениса, обвинив его в разжигании
национальной розни, выразившемся в употреблении кандидатом в депутаты
местного самоуправления термина "лица кавказской национальности".
Бредовость мотивировки постановления никого ни в районной, ни в городской
прокуратуре не смутила...


Первый заместитель московского мэра прибыл на встречу с Диспетчером минута
в минуту. Страуса заранее предупредили, что опаздывать, приводить за собой
хвост или брать на переговоры любую записывающую аппаратуру нельзя.

Наказание последует неизбежно.

Слишком серьезные люди стоят за Диспетчером, чтобы позволить кому-то играть
по не ими установленным правилам.

Собеседник оказался невзрачным худым человечком в дешевой курточке,
огромных роговых очках и со всклокоченной шевелюрой неопределенного пегого
цвета. Когда он подсел к Павлинычу за столик, тот даже подумал, что
произошла ошибка и место Диспетчера занял посторонний посетитель местного
кафетерия. Страус открыл было рот, чтобы послать человечка подальше, но тут
же его захлопнул, ибо подсевший за столик выложил перед ним заранее
оговоренный предмет - черно-белую открытку с изображением Спасской башни
московского Кремля.

- Что у вас за электроника во внутреннем кармане пиджака? - тихо спросил
Диспетчер. Страус наморщил лоб.

- Органайзер...

- Дайте его сюда.

Павлиныч беспрекословно сунул руку в карман и передал собеседнику
электронную записную книжку.

Диспетчер повертел продукт фирмы "Casio" в тонких пальцах и небрежно
сбросил его в потрепанный дипломат, покрытый изнутри миллиметровым слоем
железа, напрочь экранирующего любые радиосигналы.

- Получите после разговора.

Страус согласно наклонил голову. Несмотря на непрезентабельность визави и
обычную для чиновника такого уровня наглость, спорить с Диспетчером
Павлинычу совсем не хотелось.

- Слушаю вас.

- Мне мешает один человек, - осторожно начал Павлиныч. - Переговоры с ним к
нужному результату не приводят. Нам бы хотелось...

- Стоп,- спокойно сказал собеседник.- Кому это "нам"?

Страус заговорщицки огляделся.

- Не крутите башкой. Вас могут неправильно понять. И не беспокойтесь -
ситуация под контролем. Я жду ответа.

- Нам - это руководству города, - признался Павлиныч.

- А вы - доверенное лицо?

- Именно так.

- Продолжайте, - на лице Диспетчера не дрогнул ни один мускул.

- Так вот... Мы пытались договориться миром, но этот человек нас не
слушает.

- Что вы хотите от меня?

Павлиныч замялся.

Одно дело намекать и совсем другое - заказывать ликвидацию.

Но с той персоной, которая не желала прислушиваться ко мнению всесильного
Прудкова, иначе было не разобраться. И сама ликвидация должна была
выглядеть как несчастный случай.

- Решения вопроса...

- Конкретнее...

- Устранение, - вздохнул Страус.

- Кто этот человек?

- Это директор центра микрохирургии глаза... - фамилию известного медика
заместитель мэра назвать побоялся, обозначил лишь должность.

Но посреднику хватило и этого.

- Он депутат Госдумы, - задумчиво сказал Диспетчер.

- Мне это известно.

- Заказ очень сложный.

- Цена - не вопрос.

- Это и так понятно.

- Есть еще условие...

- Слушаю.

- Не должно быть никаких подозрений. Только трагическая случайность.

- Почему? - безучастно осведомился Диспетчер.

На переговорах с представителями серьезных групп киллеров заказчик вынужден
говорить только правду. И ничего кроме правды. Таковы правила. Специалисты
исходят из того, что никакая информация не является лишней.

- В ином случае у наших людей возникнут сложности.

- Вы хотите получить это предприятие под свой патронаж?

Страус молча кивнул.

- У вас есть пожелания, свои наработки?

- Частично, - заместитель мэра еще больше понизил голос. - Он увлекается
полетами на собственных вертолетах. Может быть, авария...

- Какая модель вертолета?

- "Эс-а триста сорок два джей", - к подобному вопросу Павлиныч был готов.

[SA 342J "Газель" - гражданский вертолет совместного производства Франции и
Великобритании. Сертифицирован управлением гражданской авиации Франции в
1976 году. Серийное производство закончено в 1990 г. Вертолет выполнен по
одновинтовой схеме с рулевым винтом типа "фене-строн".]

- Ага... Что ж, это упрощает схему. Каковы его обычные маршруты?

- Подмосковье...

- Подробнее.

- Территория центра, аэроклуб возле кольцевой дороги, дача. Адреса у меня в
записной книжке.

- Кольцевая автодорога? - задумался Диспетчер. - Неплохо...

- Хотелось бы знать метод, - осторожно сказал Страус.

- Вы точно этого хотите?

- Да...

- Потом переживать не будете?

- Нет.

- Хорошо. Но сначала обсудим цену. Семьсот тысяч. Вперед и наличными.

- Мне надо проконсультироваться...

- Вы плохо слышите? - от вопроса, заданного ледяным тоном, Павлиныча
бросило в жар.

- Я понял. Называйте время и место. Мой человек передаст деньги.

Диспетчер положил перед заказчиком квадратную визитку.

- Адрес фирмы. Привезете и передадите этому человеку. Просто привезете и
передадите, - посредник жестко посмотрел в глаза чиновнику.

- Ясно...

- Теперь о методике. Если объект, будем называть его Офтальмологом, изволит
летать возле автодороги, то мы спокойно используем гранатомет...

- Я же говорил о несчастном случае! - ужаснулся Страус.

- Вы меня не дослушали, милейший... Выстрел болванкой из обычного льда не
оставляет никаких следов. Попасть в воздухозаборник двигателя не трудно,
надо только грамотна выбрать позицию. Вода испаряется за несколько минут
даже без пожара. Хлопок выстрела на фоне шума оживленной трассы не слышен.
Вот и все...

Павлиныч от удивления даже немного приоткрыл рот.

- И это сработает?

- А как же. Не в первый раз замужем, - Диспетчер позволил себе улыбнуться.
- Но только не думайте, что все вами услышанное может повторить кто угодно.
И не пытайтесь сэкономить. Если денег завтра не будет, то мы расценим это
как вызов нашему профессионализму. И на вашем личном примере покажем, что
бывает с теми, кто нарушает договоренности с нами...


Медитация иногда приносит свои плоды, иногда - нет.

Тут уж как повезет.

Главное, чтобы логическим центрам мозга хватило битов информации на
построение хотя бы одной картинки. Дальше человек может сделать выводы уже
сам. Но какая-нибудь, хотя бы малейшая зацепка нужна. Услышанное слово,
взгляд, неестественная поза человека, посторонний предмет, движение,
пойманное периферийным зрением... То, что нарушает гармонию общего фона.

После полутора часов самокопания Владислав нащупал два момента.

В первом случае его организм получил тревожный сигнал, когда биолог уселся
на скамейку в сквере.

Кто-то издали на секунду ожег его неприязненным взглядом. Это был не
профессионально-холодный оценивающий взгляд сотрудника президентской
охраны, а нечто иное. Будто бы фигура Рокотова перекрыла кому-то часть
пейзажа или помешала еще чем-то.

Так иногда смотрят фотографы и художники.

Однако в радиусе полусотни метров таковых точно не было. В этом Влад был
абсолютно уверен. Вокруг него сновали самые обычные прохожие, на скамейках
восседали мамаши с детьми, по аллеям неспешно прогуливались пенсионеры.

Взгляд он поймал справа, как раз со стороны бетонного каркаса строящегося
дома. Где именно располагался человек, которому помешал или которого
разозлил Рокотов, определить было затруднительно. Он вполне мог быть и в
самом сквере, и на стройке, и на противоположной стороне улицы.

Второй сигнал Владислав получил, когда входил в переулочек слева от Дома
Правительства. Опять тот же неприязненный и пристальный взгляд. Биолог даже
неосознанно ускорил шаг и пару раз качнулся вправо-влево, словно уходя с
линии огня. -

И в этом случае недовольный присутствием Влада некто мог смотреть и из
сквера, и со стройки.

Рокотов открыл глаза, медленно поднялся и поочередно встряхнул ноги,
разгоняя кровь.

"Неясно, что в моем поведении могло не понравиться или насторожить... Шел я
прогулочным шагом, по сторонам не пялился, на скамеечке совершенно
оправданно выкурил сигаретку. Если бы мной заинтересовалось соответствующее
ведомство, то либо поставили бы хвост, либо остановили бы и проверили
документы. Ни того ни другого не произошло. Человек, которому я не
понравился, с площади не уходил и преследовать меня не собирался. Из чего
вывод: я мешал ему только на пространстве возле правительственного
учреждения. Иные мои шаги его совершенно не волновали... Кстати, вероятнее
всего, что он смотрел издали, не опасаясь того, что я смогу его засечь, -
Владислав склонился над картой центральной части Минска. - Вот квадратик,
где сейчас находится стройка. Раньше там был дом... И подойти сзади можно.
Даже не подойти. Сбоку есть два здания, с крыш которых открывается
прекрасный вид и на часть площади, и на стройку. К тому же они безопасны с
той точки зрения, что с их стороны не видать Дома Правительства.
Соответственно, служба охраны пасти эти дома не будет... Но пойдем на
всякий случай ближе к вечеру. И предварительно купим небольшой бинокль. А
то негоже вести наблюдение невооруженным глазом. Чай не в средние века
живем..."

Рокотов потянулся, переоделся, сунул в карман несколько крупных купюр и
захлопнул за собой дверь квартиры.

В городе заодно можно будет и перекусить.


Когда российский танкер "Волга-нефть 137" миновал внешний рейд порта Ормуз,
над баком и ютом появились огромные двухвинтовые "Морские Рыцари" с белыми
звездами на бортах. [CH-46F "Sea Knight" - модифицированный
десантно-транспортный вертолет для корпуса морской пехоты США (прототип
"V-107-1"). Способен перевозить до 26 десантников. Крейсерская скорость -
241 км/ч, нормальная взлетная масса - 6618 кг, максимальная - 9706 кг.
Вертолет оборудован навигационной системой "TACAN" и не имеет своего
вооружения.]

Справа и слева от танкера вынырнули из темноты, держась всего в десяти
метрах от спокойной поверхности моря, три "Морских Ястреба" [SH-60B "Sea
Hawk" - палубный противолодочный вертолет, разработанный на основе
армейского образца "UH-60A Black Hawk" ("Черный Ястреб"). Предназначен для
обнаружения и идентификации подводных целей в радиусе 185 км во
взаимодействии с кораблем базирования. Вертолет оборудован 125
гидроакустическими буями, аппаратурой для приема сигналов буев "AN/ARR-75"
и "R/165V/ARA", магнитометром "Texas Instruments AN/ASQ - 81(V)2" и двумя
самонаводящимися торпедами "Mk.46" на боковых узлах подвески. Экипаж
вертолета - 3-4 человека. Крейсерская скорость - 234 км/ч, нормальная
взлетная масса - 9180 кг, дальность действия - 95-280 км.].

Открылись боковые люки "Рыцарей", вылетели длинные тросы, и на палубу
танкера заскользили темные фигуры с перекинутыми за спину автоматическими
винтовками.

Вахтенный на мостике нажал кнопку экстренного вызова капитана и щелкнул
тумблером пожарной сигнализации. По всему судну раздался противный
дребезжащий звук. Одновременно с этим танкер водоизмещением восемьдесят
четыре тысячи тонн начал замедлять ход.

По металлической лестнице загрохотали подошвы армейских ботинок и в рубку
вломились трое "морских котиков", наряженных в черные комбинезоны со
множеством карманов и с размалеванными краской лицами.

В штурмана и вахтенного уставились два дула М16АЗ и один револьвер "Ruger
Speed Six" [Компактная версия револьвера "Service Six". Емкость барабана -
6 патронов, калибр 9 мм.], которым был вооружен старший группы.

- US Navy special forces! Stop the engines and get ready for inspection!
[Специальные силы военно-морского флота США! Остановите двигатели и
приготовьтесь к досмотру! (Англ.)]

- Вот ведь идиоты, - по-русски сказал штурман. - Никак наиграться не могут.
Меня, Вася, за этот год уже третий раз останавливают...

- Be silent! [Молчать! (Англ.)] - приказал американец, который все же
разобрал в сказанной штурманом фразе слово "идиот".

Столь пренебрежительное отношение к Корпусу морской пехоты США ему не
понравилось.

- We don't know english [Мы не говорим по-английски (англ.)], -
издевательским тоном заявил вахтенный, намеренно коверкая произношение. -
Учите русский, козлики.

Штурман хмыкнул.

Американцы переглянулись. Общение с не говорящими по-английски моряками в
их планы не входило. Один из пехотинцев вышел обратно за дверь.

- Их двое и нас двое, - сообщил вахтенный, разглядывая напряженных
спецназовцев. - Может, набьем морду, и за борт?

- Не, их еще на палубе как тараканов,- штурман склонил голову на плечо и
критически осмотрел американцев с головы до ног.

- Stop talking! [Прекратите разговаривать! (Англ.)] - не выдержал
пехотинец.

- Вася, а чо он такое говорит? - притворно удивился штурман.- Чо это такое
- "стоп токинг" ?

- Сам в сумлениях, - вахтенный озадаченно почесал подбородок. - "Модерн
токинг" знаю, это дуэт двух писклявых педерастов, а вот "стоп токинг"...

- Может, они название группы поменяли? - продолжил издевательство штурман.

- А эти дурики что, их почитатели? - вахтенный поддержал беседу. - Может
быть, вон как на гомиков похожи. Все в черном, штаны в обтяжку...

Штурман решил усугубить низведение гордости американской армии.

- Hey, fellows, are you the faggots? Solve our dispute, please... [Эй,
ребята, а вы не педики? Разрешите наш спор, пожалуйста (англ.)]

Пехотинцы задохнулись от ярости.

- Развлекаемся? - на мостик вошел капитан в сопровождении двоих
американцев.

- Так скучно же молча стоять, - нашелся вахтенный. - Эти по-русски ни
бум-бум, вот и приходится друг с дружкой базарить.

- Машина остановлена?

- Да, - посерьезнел штурман.

- Малый назад.

- Есть малый назад, - штурман передвинул рукоять управления на себя. - Что
происходит, Андрей Кузьмич?

- Подозрения на транспортировку иракской нефти. Утром будут брать пробы из
танков.

- А чего не сейчас?

- Спроси чего полегче...

Американцы стояли спокойно и в разговор не вмешивались.

Напряжение постепенно спадало.

Русский капитан прекрасно говорил по-английски и только пожал плечами на
приказ капитана морской пехоты США остановить судно для проверки. Надо так
надо. Американский флот наглухо запирал Персидский залив и высаживал
досмотровые группы на каждое пятое судно.

В случае с "Волго-нефтью" это был, конечно же, идиотизм. Местоположение
танкера, оборудованного новейшей английской навигационной спутниковой
системой, можно было определить с точностью до четверти мили и заранее
получить информацию, что он ни в какой иракский порт не заходил. И даже не
приближался к иракским территориальным водам. Но американцам было мало
просто блокады, им требовались еще ежедневные, вернее - еженощные,
демонстрации собственного превосходства. Что обходилось казне Соединенных
Штатов в круглую сумму, регулярно выплачиваемую за задержки рейсов наливных
судов.

Но престиж дороже.

- Сообщите пилотам, чтобы отвели вертолеты подальше, - капитан повернулся к
старшему у американцев.- Инерция у нас большая, корпус может повести в
сторону, а ваши машины висят почти вплотную к бортам.

- Roger [Понял (англ., армейский сленг)], - кивнул пехотинец. - Надеюсь,
осложнений не будет?

- Мне кажется, что оружие у вас, а не у меня, - проворчал капитан, не
испытывающий никакого пиетета перед "морскими котиками". - И скажите вашим
людям, чтобы к экипажу по пустякам не лезли. Во избежание недоразумений.
Иначе я буду вынужден подать докладную записку вашему начальству.

Бюрократия в США развита еще больше, чем в России, и капитан танкера знал,
что говорит. Командиру группы спецназовцев будет довольно тяжело
оправдаться, если окажется, что он или его люди применили неоправданную
силу к гражданскому экипажу. Особенно неприятно будет в том случае, если
история попадет в газеты. А судя по злому лицу русского моряка, он свое
обещание сдержит. В случае конфликта будут и официальное письмо, и
интервью, и ноты протеста, и обращение в международный суд.

- Мы же не пираты, - американец попытался разрядить обстановку. - С вашим
экипажем будут обращаться достойно и никак не ограничивать его свободу.
Единственное, что я обязан сделать, так это запереть радиорубку.

- Когда у меня будет возможность связаться с российским посольством?

- Мы направим вашему послу извещение сегодня же утром, - пехотинец
посмотрел на здоровенный хронометр, - через два с половиной часа. Сразу
после забора проб мы разблокируем связь.

- Хорошо, - криво усмехнулся капитан. И мысленно задал себе вопрос: как
эксперты определят точное происхождение "черного золота", если и Иран,
откуда шел танкер, и Ирак качают ее из одного и того же нефтеносного
пласта? Бессмыслица получается...


- Михаил Сергеевич, это не ответ! - Президент Беларуси положил тяжелые
ладони на две стопки документов. - Что значит: трудно уследить? Таможенный
союз с Россией - это вам не скобяная лавочка! Кто конкретно проворонил эти
эшелоны с металлом?

- Александр Григорьевич! - взмолился премьер-министр. - По документам-то
все в порядке. Платежи в бюджет прошли, у меня и сомнений-то не было...

Глава Государства насупился.

- Хорошо. Допустим... Но шесть тысяч тонн меди и никеля! Три состава!

- Я думал, они идут на МАЗ...

- А зачем МАЗу столько цветного металла, вы не подумали?

Снегирь опустил голову.

В прекрасно налаженную схему контрабанды "лома" из России в страны Балтии
вмешался его величество случай. На железнодорожном узле сцепщики перепутали
номера вагонов и по ошибке оставили два контейнера с медью на разгрузочной
платформе, где ими заинтересовалась транспортная милиция.

Подняли документы, обнаружили, что металл, заявленный для нужд республики,
пошел транзитом, и возбудили уголовное дело.

К расследованию подключился КГБ, ибо речь шла о контрабанде в особо крупных
размерах. И о случившемся доложили Батьке.

Премьер-министр, замглавы администрации и пресс-секретарь Президента,
курировавшие этот нелегальный канал вывоза цветного металла, потеряли
хороший источник дохода. На их счастье, все бизнесмены-фигуранты проживали
в других государствах и доказать причастность чиновников к афере было
практически невозможно.

Литовцы просто не станут разговаривать с "подручными нелегитимного
диктатора", с российской стороны тоже все достаточно прикрыто, ибо одним из
контрагентов Снегиря выступал начальник хозяйственного управления
Генеральной прокуратуры Харпсихоров.

- Не опускайте глаза! - разозлился Батька. - Почему вы ведете себя как
нашкодивший первоклашка? Я что, из вас ответы клещами должен вытаскивать?

- Я думаю, что можно предпринять, - нашелся премьер.

- Раньше надо было думать. Теперь вот еще что: почему половина таможенных
платежей проходит через "Парекс-банк"?

- Он уполномочен на обмен валюты Эстонии, Литвы и Латвии.

- Вам известно, что запрещено проводить бюджетные средства через
иностранные банки?

- Известно...

- А раз известно, то какого черта это происходит? - Лукашенко был в ярости.

- У нас с ними договор с девяносто третьего года. Истекает только в январе
двухтысячного. В случае разрыва соглашения по нашей инициативе мы обязаны
выплатить огромную неустойку, почти двенадцать миллионов долларов, -
Снегирь стер со щеки выступивший от страха пот. - Я не могу взять на себя
такую ответственность. Вы же сами, Александр Григорьевич, с меня за это
спросите.

Батька немного успокоился и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
Наследие вороватого Шушкевича имело обыкновение всплывать в самое
неподходящее время, как фекалии в засорившемся бассейне.

- А как вы объясните, Михаил Сергеевич, проект постановления правительства
по продлению взаимоотношений с "Парекс-банком"?

- Нам же надо менять прибалтийскую валюту, - премьер был готов к такому
повороту в разговоре. - Как вы могли отметить, там не проставлено пока
никаких процентов. Это проект, и он будет еще дорабатываться. Времени
навалом...

- А мы никак не можем отказаться от сотрудничества именно с этим банком?

Снегирь почувствовал, что Президенту что-то известно, и решил изобразить
полнейшее непонимание проблемы. В конце концов, все неформальные связи
премьера с руководством банка никак не были оформлены, и денежки за
посредничество переводились на номерной счет главы правительства Беларуси в
Австрию. Доказать причастность Снегиря к обкрутке бюджетных денег было
невозможно.

- Можем. Только так или иначе уполномоченные банки выйдут на "Парекс". И мы
вместо прямого канала обмена прибалтийской валюты создадим дополнительные
звенья прохода денег. У "Парекса", по крайней мере, есть лицензия...

- Если мне не изменяет память, лицензию им продлевала Винникова?

- Она же тогда была председателем Центробанка, - Снегирь развел руками и
мысленно улыбнулся.

Батька со всего маху сел в лужу. Назначение столь высоких персон, как
Винникова, было исключительно в его компетенции. И предъявлять претензии он
мог только самому себе. К тому же Винникова сбежала из-под домашнего ареста
не без участия офицеров КГБ, также подчинявшихся не премьеру, а лично
Президенту. В вопросе с проворовавшейся председательницей белорусского
Центрального Банка Снегирь был чист, как первый снег.

Президент тяжело засопел. Ему пришли в голову те же мысли.

- Подготовьте альтернативный проект постановления.

- Ясно, - спокойно кивнул премьер-министр. - Но кого брать в партнеры?

- Поручите этот вопрос Центробанку. Я жду конкретные предложения через
неделю, - Лукашенко перевернул страничку еженедельника и что-то записал. -
Пятого июля, в понедельник...

- Не успеем, - заявил Снегирь.

- Это еще почему?

- Надо провести массу переговоров. Даже если я сегодня оформлю поручение
Центробанку, у них на создание рабочей группы уйдет два дня. Приплюсуйте к
этому необходимость ознакомления с огромным количеством документов. Только
на это потребуется неделя. А еще надо переговорить с десятками банкиров. Со
многими придется встречаться лично и прощупывать обстановку...

- Михаил Сергеевич, вам надо брать пример с министра иностранных дел, -
насупился Батька. - У Турпала Латыповича, в отличие от вас, хватает времени
на решение всех вопросов. И он мне ни разу не сказал, что не успевает.
Конечно, у него не все гладко получается, но его люди меня ни разу не
подводили.

Председатель правительства поджал губы. Сатыпов был для него как бельмо на
глазу. Себе на уме, ни с кем близких отношений не поддерживает, работает
как вол, установил у себя в министерстве жесткую дисциплину, ни один
сомнительный документ не пропускает. Из-за Сатыпова подельникам Снегиря
частенько приходилось искать обходные пути, когда речь шла о сделках с
иностранными партнерами.

- Турпал Латыпович не решает бюджетных проблем,- парировал
премьер-министр.- У него в работе нет финансовой составляющей.

- Это не значит, что обязанности Сатыпова легче ваших, - строго сказал
Президент. - Во многом благодаря министру иностранных дел мы имеем хорошие
отношения с деловыми кругами других стран. И я попрошу вас не принижать его
роль.

- Да я и в мыслях не держал как-то принизить Турпала Латыповича. Просто с
объективной точки зрения его работа отличается от моей.

- На то вы и премьер. И я надеюсь, что мои пожелания вы учтете.

- Александр Григорьевич! Неделя на вопрос о банках - это слишком мало. Не
успеем, я вас честно предупреждаю. Мне же перед вами потом отвечать, когда
не справимся.

- Хорошо, - сдался Батька. - Сколько вам нужно времени?

- Недели три, лучше - месяц...

- Так, сегодня у нас двадцать восьмое... К девятнадцатому июля справитесь?

- Думаю, да.

Снегирь прикинул, что за эти дни он сможет договориться о переориентации
финансовых потоков, и дружественные ему коммерсанты успеют оформить
соглашения с банками по новой схеме.

- Теперь, Михаил Сергеевич, займемся продовольственным аспектом... Что
опять случилось с птицефабриками? Почему возник дефицит яиц?

- Вывозят, - безразлично ответил премьер. - В России цены выше, потому
бизнесмены и сделали упор на экспорт продукции.

- Перестаньте мне кивать на Россию! - опять разошелся Президент и потряс
многостраничной ксерокопией. - Вот у меня реестр закупочных цен. Где вы тут
видите, что экспортные цены выше? Не знаете? А я вам отвечу. Именно наши
чиновники установили такие правила, что продукция по несколько дней
задерживается на не приспособленных для хранения складах. Якобы для
сертификации... И яйца начинают портиться. Из-за двух-трех бюрократов мы
стали терять до двадцати процентов продукции... Значит, так, Михаил
Сергеевич. У вас время до завтрашнего утра, чтобы решить данную проблему.
Вредные распоряжения отменить, процедуру сертификации свести до минимума,
виновных наказать. Я ясно выражаюсь?

- Понял, Александр Григорьевич. Разберусь...

ГЛАВА 7. ДРАНИК-САМУРАЙ

Небольшую толпу, собравшуюся возле импровизированной трибуны, Рокотов
заметил издалека.

Он не торопясь дошел до того места, откуда были слышны возбужденные голоса
выступавших, привалился плечом к бугристому, нагретому лучами солнца стволу
каштана, вытащил сигареты и принялся слушать.

Разнообразием речи митингующих не отличались.

Поливали грязью Президента, обвиняли КГБ и его главу генерала Мицкевича в
"геноциде" белорусского народа, взывали к прогрессивной международной
общественности в целом и к Государственному Департаменту США в частности,
косноязычно повествовали о судьбах диссидентов и визгливо требовали
проведения какого-то референдума.

Милиции поблизости не наблюдалось.

Влад дисциплинированно выбросил окурок в урну, сделал два десятка шагов и
очутился за спинами собравшихся.

- ...Режиму мы говорим решительное "нет"! - стоящий на возвышении
узкоплечий юноша с длинными сальными волосами и хипповскими "фенечками" на
одежде нескладно взмахнул костлявой рукой. - Диктатура не пройдет! Не для
этого мы свергали власть коммунистов и Москвы! Молодежь свободной Беларуси
не будет жить под властью красно-коричневых тиранов и их пособников из КГБ!
Во главе с нашим лидером Анатолием Голубко мы выметем эту заразу из нашего
общего дома!

Слушатели зааплодировали.

На место юноши взобрался немолодой очкарик в мятом костюме, поддерживаемый
с двух сторон такими же слегка потасканными личностями.

- Дгузья!

Рокотов тихо хрюкнул. Оратор выглядел плохой пародией на Ульянова-Ленина.
Дерганые движения, выброшенная вперед рука, захлебывающаяся речь,
картавость. Не хватало только бородки, кепочки и красного банта в петлице
обсыпанного перхотью пиджака.

- Мы собгались здесь в знаменательнейший для нас день! Говно год назад я и
мои товагищи из "Хагтии девяносто восемь" заложили в самом центге Минска
пегвый камень кгушения кговаго-го гежима! Вы помните этот день, - оратор
выдержал небольшую паузу. - Нас тогда пытались газогнать сатгапы в погонах,
но у них ничего не вышло. Нагод встал на защиту демокгатии! Да, это так,
дгузья! Мы не позволили этим костоломам, последнему оплоту гежима
Лукашенко, за-пгетить наш митинг. И мы победили! Сатгапы по-зогно бежали, -
очкарик покачнулся и чуть не упал. - С тех пог минул целый год. Так чего же
мы добились за эти тгиста шестьдесят пять дней? А я скажу вам, чего! Мы
добились того, что вся евгопейская общественность в едином погьгве
пготестует пготив диктатога, тгон под ним качается, и только Госсия его еще
принимает у себя. Но это уже агония! И вы увидите уже послеза-втга, как мы
сметем колонны подгучных тигана! Диктатуге - нет!!!

- Не-ет!!! - в едином порыве выдохнула толпа.

- И это архиважно! - крикнул биолог, сохраняя серьезное выражение лица.
Картавый на секунду сбился с мысли.

- Да, товагищ правильно сказал... Мы дадим ответ тигану! С пегвого июля
начинаем акцию неповиновения. Все на демонсгации! Пусть нас бьют дубинками,
пусть сажают в застенки, но мы не сдадимся! Истинные патриоты Белагуси с
нами! И мы сильнее тигана вместве со всеми его пгихлебателями, потому что
мы вместе! А тепегь я пегедаю слово нашему гостю из Укгаины.
По-пгиветствуем его! Огест Педюк!

"Дал Бог фамилию, - Владислав продвинулся чуть ближе к возвышению, на
которое уже лез толстяк со следами трехдневного запоя на изрытой оспинами
лоснящейся физиономии. Толстяка заметно качало. - Почти как Голубых..."

Историю про зубного техника по фамилии Голубых [Реальный случай, описанный
в санкт-петербургской прессе.] ему рассказал незабвенный Димон Чернов. А
Димону ее поведал корешок по кличке Глюк, сопровождавший братка с погонялом
Комбижирик в районную стоматологическую поликлиннику.

Дело было так.

У Комбижирика разболелся зуб. И не просто зуб, который при наличии обычной
для "правильного пацана" силы воли и стакана водки можно выколупнуть
примитивными плоскогубцами, а корень под коронкой.

Пришли Комбижирик и Глюк на прием. В ту самую поликлинику, где признанным
специалистом в зубной ортопедии считался доктор Евсей Филимонович Голубых.
Но сие братанам было неведомо. Им как-то не пришло в голову просматривать
список врачей, вывешенный в вестибюле.

Да и не до того было. Комбижирик за щеку держится, верный "кунак" Глюк
вокруг суетится. Денег сунули в кассу - и все дела.

В осмотровом кабинете две милые женщины усадили больного в кресло и повели
меж собой непринужденную беседу на профессиональную тему.

- Да-а, - сказала одна из них, глядя прямо на пациента. - Боюсь, просто так
не справимся. Надо "опускать"...

Стоит заметить, что на стоматологическом жаргоне слово "опускать" имеет
значение "снять коронку". А совсем не то, что подумали мгновенно
напрягшиеся Глюк с Комбижириком.

- Как это "опускать"? - тихо поинтересовался забывший о больном зубе
браток.

- Так со всеми поступают, - спокойно отреагировала врач.

- Может, не надо?...- в голосе пациента послышалась угроза.

- Это не больно. "Опустим" так, что вы ничего и не почувствуете, -
успокоила громилу медсестра. - Без этого никак нельзя. Вы же не хотите
осложнений...

Комбижирик сел прямо, а Глюк привстал, готовый прийти на помощь товарищу.

- Лежите, больной! - резко приказала врач, не привыкшая к тому, что
пациенты игнорируют ее распоряжения. - Сказано: "опускать" - значит,
"опускать". Хотите вы этого или нет. Вера Ильинишна, позовите Голубых!..

Финал у истории оказался несколько скомканным.

Гоблин лишь сообщил давящемуся от хохота Рокотову, что коллективу пришлось
оплачивать ремонт кабинета, приносить извинения сильно избитому Евсею
Филимоновичу, которого разбушевавшиеся братки приняли за "старшего
насильника-педераста", и выкупать Глюка с Комбижириком из местной
ментовки...

Украинский гость взобрался на место оратора, окинул толпу мутными глазками
и громко рыгнул.

"Неплохое начало, - Влад передвинулся вправо. - Самостыйно и нэзалэжно.
Украинская культура дискуссии во всей красе... Мужичонка, судя по всему,
бухает по-черному, и не первый день. Эдак он может и толпу облевать, ежели
животик перенапряжет. Так что ближе трех метров к трибуне лучше не
подходить..."

Лидер националистической организации "Шлях Булави" наконец сфокусировал
зрение, мотнул головой и что-то просипел.

- Громче! - крикнули из задних рядов. Орест прокашлялся.

- Братья и сестры! Славяне! - патетически начал Педюк. - Над Беларусью
собрались тучи! И имя им - москали! Вы не видите, как эти клятые кабысдохи
разворовывают вашу ридну землицу! А мы, патриоты, видим!..

Предыдущий оратор в сопровождении кучки последователей пошел прочь по
аллее. Рокотов проводил его взглядом и вновь повернулся к трибуне.

- В нашем ридном крае, на Львовщине, мы давно покончили с москальскими
пережитками. И вам, я уверен, надо гнать их взашей. Лукашенко продался
масонам! И жидам! Это я вам говорю! Хороший жид - мертвый жид! Всех жидов и
москалей мы перевешаем на фонарных столбах! - было видно, что Педюк плохо
понимает, где находится, и несет околесицу просто по привычке. Митингующие
слушали молча и недоуменно переглядывались. - Москаля на кол, жида на
виселицу! А первый жид - ваш диктатор! И я это докажу! Он тайный жид!
Настоящее имя Лукашенко - Израиль Лейбович Коган!

- Любо! - в восторге завопил Влад и захлопал. Ободренный неожиданной
поддержкой, Педюк разошелся еще больше.

- Да, Коган! И мать его жидовка, и папаша! А дедушка и подавно! Знаете, как
его звали? Абрам Моисеевич Гарфункель! Вот!

- А второго деда? - громко спросил Рокотов.

- А второго... - Орест наморщил лоб. - Сейчас... Самуил Казарян! Нет, это
другой... А-а, вспомнил! Яков Мульевич Рабинович! Да, Рабинович! Как вы
можете жить под властью жидов?! Они же масоны! Они все захватили!

"Эк тебя на солнышке-то развезло!.." - подумал развеселившийся биолог.

- Все газеты, все телевизоры! - Педюк продолжал бушевать.- Они же всех
зазомбировали! И диктатор с ними заодно! Эй, куда это вы пошли?! А ну,
обратно! Что, жидам продались?!

Толпа стала быстро рассеиваться.

Возле трибуны остались лишь самые верные слушатели - полтора десятка
молодых парней со своими девицами и Рокотов.

- Э-эх! - Орест икнул. - Вокруг одни враги! Не понимают... А когда жиды
всех под себя положат, поздно будет! Вот я, к примеру... Тоже не все
понимал. Но ведь понял же! Москалей и жидов надо душить, душить и душить!

- Любо! - опять крикнул Владислав.


В подвале дома на Каширском шоссе одна посредническая фирмочка, находящаяся
под патронажем ингушской преступной группировки, организовала склад
поношенной одежды. Товар поступал прямо с таможни, где оборотистые
чиновники московского правительства организовали вот такое вот "честное
распределение" гуманитарной помощи. Малообеспеченным семьям и инвалидам
доставались лишь грязные носки да рваные халаты, а все, что имело хоть
какую-нибудь ценность, отправлялось посредникам и перепродавалось.

За год "гордые горцы" и три десятка бюрократов во главе с Прудковым
наваривали около пяти миллионов долларов.

В один из июльских дней к техническому входу здания подкатил грузовой
микроавтобус "форд", доверху забитый очередной партией барахла. Водитель и
экспедитор расположились на лавочке, а мешки начали таскать привлекаемые
для подобных работ окрестные бомжи.

Когда кунг был на треть освобожден от груза, к экспедитору подошел
озабоченный сторож.

- Слышь, Исмаил, там сахар еще. Куда его класть-то?

- А-а, - отмахнулся экспедитор, - в угол пусть свалят. Ты, Вася, только
проследи, чтобы не украли. И чтоб на свободное место клали, отдельно от
шмоток...

- Поближе к выходу?

- Без разницы...

- Завтра еще товар будет, - сказал сторож. - Так что, если сахар надо будет
скоро вывозить, его лучше недалеко от двери класть.

- Нет, скоро вывозить не будем, - вмешался водитель "форда". - Это на
осень. Магомед хочет пекарню открыть, запасается... Еще муку потом
подвезем.

- Тогда, может, в отдельный отсек сунем?

- Давай в отдельный,-согласился экспедитор.

- Как тут вообще дела? - поинтересовался водитель.

- Нормально. Жильцы не беспокоят, участковый - наш человек... Ладно, пойду,
надо ханурикам место показать...

Сторож обошел фургон и спустился по лестнице в глубь сумрачного подвала.

- Полторы тонны хватит? - тихо спросил водитель.

- Хватит. Тут и ста килограмм достаточно, - ответил экспедитор.

- А зачем тогда столько привезли?

- Для эффекта, - экспедитор кивнул на соседние дома. - Эти тоже должны
повалиться.

- На нас потом не выйдут?

- Нет. Владельца склада мы за недельку до взрыва в лесу закопаем.

- А этот?

- Сторож?

- Ну...

- От него и косточек не останется, - ухмыльнулся экспедитор. - Он в самом
центре будет.

- Не верю я русакам, - озабоченно произнес водитель "форда". - Вдруг
попробует сахара себе отсыпать?

- Не попробует. Он Магу боится.

- А остальные?

- Мент участковый здесь свой работает, с сан-эпидемстанцией вопросы решены,
мусарня районная на сто процентов наша. Никто не сунется. Когда надо будет,
таймеры поставим и домой уедем. Так что нас в момент взрыва здесь не будет.

- Русаки тоже не дураки...

- А толку-то? Кого ловить? К тому же кое-что для них подготовлено... Через
стукачков мы их на левых людишек наведем. Есть кандидатуры. Год уже
покойники, - экспедитор хихикнул.

- Но нас тут тоже видели.

- Нас те видели, кто после взрыва уже никому ничего не расскажет, фургон в
болоте утопим, он все равно уже старый. И записан на барыгу. Пусть задницу
рвут, его разыскивают...

Водитель сосредоточенно закурил и уставился себе под ноги.

- Мент участковый остается...

- Э-э, куда тебя понесло! - экспедитор сплюнул.- Да этот мент первый орать
станет, что все в порядке было. И что он подвалы по три раза в день
проверял. Ты что, русаков не знаешь? Трусливые, как собаки... Менту на зону
точно не захочется.

- А как тогда он взрыв объяснит, если такой дисциплинированный? - в словах
водителя был определенный резон.

Исмаил почесал затылок.

- Должен придумать... Типа того, что взрывчатку сюда принесли за полчаса до
взрыва.

- Не срастается...

- Почему?

- Эксперты определят, где был эпицентр. .

- Думаешь? - прищурился экспедитор.

- Уверен.

- И что из этого?

- Склад для посторонних закрыт. Василий сюда никого не пускает. Значит,
динамит был на складе. Начнут копать именно в этом направлении, можешь мне
поверить, - водитель посмотрел на кряхтящих под тяжестью мешков местных
алкоголиков. - Еще эти остаются. Точно вспомнят, что сахар сюда таскали...

- Ну и пусть. Нас-то здесь не будет. А дома все подтвердят, что мы из
Москвы давно вернулись. Бороды сбреем, усы... Для русаков мы все на одно
лицо.

- Надо Маге сказать.

- Что сказать?

- Что нам домой съездить пора. Мы свое дело сделали...

- Не доделали еще, - экспедитор подтянул брючину и почесал волосатую икру.

- Для дела опасно, если мы в Москве торчать будем. Лучше нам сейчас уехать.
Тогда у русаков будет меньше подозреваемых.

- О чем это ты? - не сообразил Исмаил.

- Помнишь, нас месяц назад гаишник остановил?

- Ну...

- И права через компьютер пробивал?

- Было дело.

- Данные могли остаться.

- Ну и что?

- Как - "что"? Начнут шерстить все грузовые машины, что в этом районе
крутились. На меня и выйдут. А так, если сейчас уехать, связи не будет.

- Наверное, ты прав, - задумчиво пробормотал экспедитор.

- И ребятам, что этот "сахарок" сюда везли, тоже неплохо бы зашхериться. Их
на трассе могли двадцать раз остановить.

Исмаил улыбнулся.

- Вот тут не беспокойся. "Сахарок" ниоткуда не везли. Прямо здесь взяли.

- Тогда легче. Я и не знал, что у Маги запасы такие есть...

- Это не у Маги, - экспедитор понизил голос. - Говорят, через какого-то
хрена из мэрии достали...

- Серьезно?

- Сам слышал. Алишер при мне по телефону базарил.

- Нормально...

- У русаков все купить можно. Они маму родную продадут, если денег
достаточно дать. Одно слово - неверные...

- Это точно...

- Все, кончаем базар. Васька идет...


Место уставшего Педюка занял один из молодых парней.

Новый оратор оказался активным членом "Ассоциации Белорусских Журналистов"
и корреспондентом малоизвестной оппозиционной газетенки из Молодечно, Судя
по нездоровой серой коже и мешкам под глазами, трудное детство журналиста
плавно перешло в не менее тяжелое отрочество и сейчас приближалось к поре
отнюдь не веселого юношества. Виной тому была пакостная привычка
"писарчука" ждать прихода музы в обнимку с тюбиком клея "Момент".

- Друзья! - истошно завопил начинающий журналист. - Пришло время сказать
открыто - Лукашенко на виселицу!

- Любо! - рявкнул Владислав. - Только он не Лукашенко, а Коган!

- Какая разница! Когана-Лукашенко - на виселицу! И все дела! Друзья! Я
недавно был в России по приглашению партии "Яблоко" и лично господина
Яблонского! Там верят в нас и ждут, что мы сбросим ярмо рабства! Сколько
можно терпеть? Да нисколько! И я вот еще что скажу...

"Да-с, - Рокотов отвлекся на собственные мысли, перестал слушать излияния
"борца за свободу" и лишь изредка поддерживал выступающего криком "Любо!",-
убожество полнейшее. Такое впечатление, что местную оппозицию только
недавно выпустили из сумасшедшего дома... Это же клиника! К власти их
допускать точно нельзя. Отмороженные идиоты. Но кто тогда заказывает
теракты? Если оппозиционеры все такие... а у меня пока нет иных
впечатлений... то кто оплатил группу Кролля? Госдеп? Очень даже вероятно. И
расчет на взятие власти не этими сопливыми наркоманами, а серьезными людьми
в правительстве. Ну, в общем, это изначально понятно... Но! Рядовые бойцы у
Кролля именно из оппозиции. Как он их набрал? Почему о вербовке не стало
известно КГБ? Ведь у Комитета не может не быть агентов среди этой дряни.
Однако, как мне кажется, Лука ни сном ни духом что в его республике
происходит черт знает что... Или в курсе, но свои знания не афиширует?
Тогда почему не усилена охрана? На площади за мной смотрели. Не профи из
государственной структуры. Это точно. Профи не выражают эмоции и не смотрят
прямо в затылок. Для них наблюдение - обычная работа... Здесь же иное..."

- ...Только ракетные удары приведут к положительному результату! - оратор
перешел на изложение международной обстановки. - Посмотрите на Югославию!
Всего два месяца - и НАТО своего добилось! - с русской грамматикой
журналист явно был не в ладах. - Косово, наконец, свободно! Косовары начали
новую жизнь! Без этих ублюдочных сербов!

Рокотову стало скучно,

Он посмотрел на мирно спящего у подножия каштана Ореста, зевнул и
вознамерился уйти. Но его остановил грубый оклик:

- Эй, мужик, а ты кто такой вообще?! Дорогу Владу перегородили трое парней
из окружения внезапно умолкнувшего журналиста. На их лицах читались пьяный
кураж и страстное желание подраться.

Биолог удрученно вздохнул.


Президент России, беззвучно шевеля синеватыми губами, прочел короткий
доклад министра иностранных дел и воззрился на Главу своей Администрации и
Секретаря Совета Безопасности.

- И как, понимаешь, нам к этому относиться?

- Спокойно, - ответил Штази. - Ничего экстраординарного в досмотре танкера
нет. Мы в свое время согласились с резолюциями ООН насчет эмбарго и с тем,
что блокаду Ирака обеспечивает флот-США. Соответственно, у американцев
имеется мандат на досмотр всех проходящих в этом районе судов.

Глава Администрации важно кивнул, выразив тем самым согласие с Секретарем
Совбеза.

- Ага, - престарелый Глава Государства потеребил галстук,- понятно... А я
уж, понимаешь, ненароком подумал...

Что именно подумал Президент, так и осталось невыясненным. Первое Лицо
нахмурилось и умолкло.

Штази подождал полминуты.

Монарх продолжал хранить молчание.

"Почему со временем у нашего Бориса паузы становятся все длиннее и длиннее?
- Секретарь Совбеза вспомнил дурацкий анекдот. - Потому, что батарейка
садится..."

Глава Администрации заерзал и преданно уставился на Президента.

Прошла еще минута.

- Хм-м, - Первое Лицо России прочистило горло, - а не получится, понимаешь,
как с другими экипажами?

- В каком смысле? - не сообразил Штази.

- Ну-у... это... как в Индии... или в Африке. Задержат, а потом они там на
год застрянут...

- Нет, конечно, - Секретарь Совбеза наконец понял, куда клонит Президент. -
Танкер сейчас в порту Омана. Это цивилизованная страна. К тому же
ответственность за судно и экипаж взяли на себя американцы. Самое худшее,
что может произойти, так это арест груза в случае положительного результата
проб. Но мы даже в таком случае будем требовать повторной экспертизы...

- "Волга-нефть 137" принадлежит частной компании, - вставил словечко
Железяка. - Государство не несет ответственности за их возможные
нарушения...

- Моряки - граждане России, - значительно пробухтел Президент. - И это,
понимаешь, накладывает...

Чиновники опять подождали минуту, пока Первое Лицо отдыхало после сказанной
первой половины фразы. Штази за это время успел нарисовать на листке
блокнота веселого чертика.

- ...определенные обязательства. На нас с вами... Протест, понимаешь,
подать надо. Хватит с американцами рассусоливать. Владимир Владимирович,
проработайте вопрос об отправке в тот район морского соединения... Крейсера
и пары лодок. Пусть, понимаешь, сопровождают наши танкеры...

- Это не совсем разумно, - осторожно заметил Секретарь Совбеза. -
Безопасность акватории Персидского залива вполне обеспечивают американцы.
И, надо признать, без накладок. Присутствие нашей эскадры ничего не дает ни
в тактическом, ни в стратегическом смыслах. Только лишние расходы. А у нас
и так на флоте проблема с топливом.

Глава Администрации немного напрягся. Он хорошо приложил руку к
разворовыванию бюджетных средств, направленных на обеспечение ВМФ, и теперь
опасался, что неугомонный Штази выяснит, куда делись несколько сот
миллионов рублей и пятьсот тысяч тонн солярки и мазута. Конечно, напрямую
бородатый экс-математик, потерпевший фиаско на научном поприще по причине
хронического непонимания "групп Ли" (Раздел высшей математики, посвященный
поиску, Определению и выведению многоуровневых математических матриц,
используемых при решении некоторых сложных Уравнений. Считается одним из
наиболее сложных.) и потому ушедший с головой в администрирование, с
расхищением средств связан не был. Но при определенных условиях доказать
его причастность труда бы не составило. Для этого достаточно было бы
арестовать двоих-троих по-дельников Железяки, через неделю они бы дали на
вороватого и подленького Стальевича гору компромата.

- Опять проблемы... - грустно проворчал Президент.

- Мы и так еле нашли топливо для нашего разведывательного корабля, который
отправился в Средиземное море, - напомнил Секретарь Совбеза.

- Но с нашими моряками, понимаешь, ничего не произойдет?

- Не должно, - обтекаемо сказал Штази. Уверенности в его голосе не было.

- Проследите за этим, Владимир Владимирович, - приказал Глава Государства.
- У нас и без того масса проблем с россиянами за рубежом...

Железяка посмотрел в сторону и мысленно поморщился.

Опять Президент отвлекается на всякие мелочи. Экипаж танкера, граждане,
попавшие в тюрьмы иностранных государств, летчики, задержанные властями
Индии и теперь медленно умирающие в лагере, взятые в заложники российские
специалисты в Анголе и Мозамбике... На таком фоне сложновато подсовывать
монарху документы, дающие право на льготы крупным западным фирмам.

А денежки за положительное решение вопроса Стальевичем уже получены.

Главу Администрации успокаивало лишь то, что среди "политической элиты"
ничтожно мало людей, действительно озабоченных проблемами страны.
Большинству чиновников на народ плевать. Их интересуют только собственный
карман и возможности подольше оставаться у кормушки. А немногих идеалистов
либо выживают из коллектива, либо искусственно блокируют прохождение их
вредных для "общего дела" распоряжений.

С каждым годом во властных структурах остается все меньше и меньше
порядочных людей.

Нормальный человек во власть не идет. Ибо путь до более или менее
значительного поста сопряжен с потоками грязи, в которых невозможно не
измазаться, финансовые группировки, распихивающие своих людей на посты в
правительстве или в администрации, просто не позволят неподконтрольному им
человеку занять даже мало-мальски значимое кресло. А контроль означает одно
- соучастие в неблаговидных делишках, которым затем можно держать чиновника
на коротком поводке.

Многие закрывают глаза на подобное положение вещей и благополучно
становятся министрами, представителями государства в естественных
монополиях или крупными чиновниками. Некоторые идут в депутаты и
губернаторы. И у всех есть уверенность в том, что после завершения срока
полномочий или смене правительства их на улицу не выбросят. Всегда найдется
местечко при власти. А если места кончаются, то под безработных бюрократов
всегда создаются какой-нибудь фонд, очередная структура вроде "полномочного
представителя президента" или "межведомственная комиссия".

Чиновник чиновника в беде не оставит. Оттого из года в год бюрократический
аппарат в России не только не уменьшается, а лишь разрастается.

Каждый чиновник со страхом смотрит в будущее. Делать он, по большому счету,
толком ничего не умеет. И без персонального водителя, кабинета в
правительственном или муниципальном учреждении и права подписи документов
представляет собой серенькое закомплексованное существо. Поэтому он
вгрызается во власть всеми зубами и держится до последнего. Ибо свободного
плавания по волнам жизни ему не выдержать.

Глава Администрации взглянул на покачивающегося в кресле Президента и
подумал, что всего через год встанет во весь рост проблема трудоустройства
тысяч сотрудников госаппарата. Старик уйдет, ему на смену сядет другой
"всенародно избранный", который начнет одаривать своих людей постами и
должностями.

Готовиться к смене власти надо заранее.

Подготовить расширение штатов министерств, придумать несколько новых "очень
нужных" ведомств, поговорить с региональными баронами. Не забыть и крупных
бизнесменов, которые с огромным удовольствием принимают в услужение бывших
чиновников. Кто из благодарности за прошлые услуги, кто в надежде на
сохранившиеся в новом аппарате связи, кто из соображений престижа.

Последние рассматривают известных бюрократов в качестве некоей
"экзотической говорящей жабы", наличием которой можно похвастаться перед
друзьями. Мол, вызываю к себе экс-министра и ну его распекать! А тот
навытяжку стоит, в глаза преданно смотрит, готов в любую секунду в ножки
бухнуться. Лепота! Раньше он в министерском кабинете сидел, на всех сверху
вниз посматривал, а теперь его в хвост и в гриву погонять можно.

Красиво жить не запретишь...

- Так что вы, Александр Стальевич, проконтролируйте...

Целиком ушедший в свои мысли Железяка встрепенулся и изобразил на своем
вытянутом личике почтительное внимание.

Секретарь Совбеза улыбнулся одними уголками губ.

Застигнутый врасплох Глава Администрации имел очень потешный вид. Глазки
навыкате, ротик в форме куриной гузки, собравшаяся в крупные складки кожа
на лбу, немного проваленные щеки. Если бы не лысина и борода, то мордочку
кремлевского бюрократа можно было бы смело помещать в стенгазету детского
отделения психоневрологического диспансера. В качестве фотосвидетельства
успеха врачей, научивших самостоятельно ходить в туалет считавшегося ранее
безнадежным малолетнего имбецила.

- Да-да. конечно...

- Подробности обсудите с Владимиром Владимировичем...

Президент тяжело поднялся и пожал руки обоим. В коридоре Железяка шумно
выдохнул.

- Вот ведь незадача! Задумался и пропустил половину разговора...

- Это не страшно, - спокойно отреагировал Секретарь Совета Безопасности. -
Мои работники подготовят все необходимые документы...

Навстречу вышедшим от Президента чиновникам проследовала вице-премьер,
кивнула на ходу и скрылась в приемной.

Две женщины-телохранительницы остались перед дверью.

К сотрудницам охраны высших должностных лиц Стальевич питал смешанное с
легким страхом чувство собственного превосходства. И не упускал возможности
съязвить.

- Скажите, - спросил Глава Администрации у рослой и широкоплечей особы в
строгом деловом костюме, под которым совершенно не было Хзаметно оружия, -
вас никогда не принимали за мужчину?

- Меня - нет, - телохранительница холодно посмотрела на тщедушного
Железяку,- а вас? У Александра Стальевича отвисла челюсть. Штази сделал
вид, что занят чтением важного документа...


Рокотов презрительно оглядел троицу нетрезвых оппозиционеров.

- Шли бы вы, придурки, от греха подальше.

- Чо-о?! Да ты чо-о-о?!!! - в унисон заорали измученные портвейном парни.

- То, что слышали, - Владислав мягко развернулся и встал к ним правым
боком, одновременно оценивая обстановку у себя в тылу.

Обстановка оптимизма не внушала.

На биолога с разных сторон надвигались шестнадцать полупьяных молодых
людей, поддерживаемых десятком истеричных девиц. Вокруг не было ни милиции,
ни прохожих. Сектор парка, где состоялся маленький митинг, был абсолютно
пуст.

Несмотря на внешнюю поддержку Рокотовым выступающих ораторов, оппозиционеры
инстинктивно почувствовали в нем чужака. А затуманенные винными парами
мозги предложили кардинальное решение вопроса - напасть всей стаей и
хорошенько проучить. Логический анализ и обоснование своих действий
оппозиционерам не требовались. Просто навалиться, попинать ногами,
расколотить о голову поверженного чужака пару пустых бутылок и с гордостью
удалиться. Чтобы потом повыступать перед не присутствовавшими при расправе
товарищами по борьбе и рассказать, как они забили "тайного агента режима".

Мышление рядовых членов белорусской оппозиции, как, впрочем, и "борцов с
тоталитаризмом" в иных странах, достаточно примитивно.

В псевдодемократическую оппозицию обычно идут люди ущербные. Те, кому в
чем-то не повезло в жизни, кто не сумел доказать обществу свой
профессионализм, кто по собственной глупой инициативе вляпался в
неприятности, кто винит во всех несчастьях кого угодно, но только не себя.
Борьба за "права человека" позволяет таким людям забыть о собственной
непригодности к серьезному делу и реализовать накопившиеся комплексы.

Оппозиционеры обычно трусливы, но мстительны.

И они никогда не упустят возможности напасть, если видят, что их реальный
или мнимый противник находится в меньшинстве. Также они считают слабостью
нежелание власти применять жесткие меры по отношению к ним. Оппозиционер
вечно пребывает в состоянии внутреннего психологического конфликта: он
одновременно боится репрессий и страстно их желает, борется за права одних
людей путем ущемления прав других, мечтает о гармонии и тут же призывает к
войне против "неугодных",

Рокотов совершил тактическую ошибку, когда начал громогласно поддерживать
ораторов. Он привлек к себе чрезмерное внимание и вызвал раздражение
собравшихся своей слишком аккуратной и трезвой внешностью. А такого
полупьяный молодняк никому не прощает.

- Ну, ты, сексот! Ща ты у нас получишь! - разорался мелкий человечек в
грязноватой голубенькой курточке.

- Точно! - поддержал товарища худой и сутулый мужчина в пузырящихся на
коленях обтерханных брюках неопределенного цвета.

- Врежьте ему, мальчики! - хрипло крикнула размалеванная девица в алой
мини-юбке и непредусмотрительно взмахнула открытой бутылкой пива.

Пенящаяся струя окатила ее соседей. От неожиданности коротышка в голубой
курточке по-бабьи взвизгнул.

- Ты что делаешь, сучка?!

- Это я сучка?! - девицу взорвало. - Да ты, пидор, молчал бы лучше!

- Я - пидор?!!! - человечек шмыгнул носом и смачно харкнул прямо на блузку
боевой подруге.

Девица отшатнулась, налетела спиной на толстяка в фиолетовой шелковой
рубахе, отдавила тому ногу и бросилась на коротышку, целя ему в рожу
длинными, с облупившимся перламутровым лаком ногтями. Ее обидчик отскочил в
сторону, оппозиционерша по инерции проскочила мимо, запнулась и со всего
маху грохнулась на посыпанную песочком дорожку.

Владислав не смог досмотреть финал схватки, так как на него одновременно
бросились четверо парней.


Каспий небрежно поприветствовал спешащего вверх по лестнице Требуховича,
вышел на ступени перед Домом Правительства, постоял несколько секунд, глядя
на закатное солнце, и спустился к служебной "волге".

- Домой! - бросил он водителю и, закрыв глаза, расслабленно откинулся на
спинку сиденья.

Когда он встанет во главе Беларуси, то будет ездить исключительно на
"мерседесах" самых последних моделей. И не на серийных машинах, а на
доведенных до совершенства в тюнинговых ателье "АН Car Design", "Coleman
Milne", "Trasco" или "Lorinser" лимузинах. Президент республики может
позволить себе удовлетворять любые свои желания.

И плевать на ропщущий "электорат".

Народ - это быдло, которое при малейшем проявлении недовольства надо давить
танками. Только так и никак иначе. Лукашенко крупно просчитался, когда
отказался от силовых способов давления на население. В демократию решил
сыграть...

Вот и имеет обструкцию со стороны Запада. Плюс к напряженности внутри
страны и невыполненным обещаниям России.

К тому же Президент сам подготовил место собственной казни. Решил выступить
перед народом, время назначил, текст обращения приказал составить. Думает,
что его выступление успокоит страсти. Хочет поговорить об успехах в
экономике, призвать оппозицию не портить праздник третьего июля, не
оскорблять память павших на той войне, предложить Худыко, Богданковичу и
иже с ними нормальный диалог.

Идеалист хренов...

Он еще думает, что его слова что-то значат. Не верит, что оппозиция куплена
на корню. Надеется на то, что многие оппозиционеры чего-то не понимают,
отстаивают свои убеждения. Вот и пытается вызвать их на предметный
разговор.

Каспий презрительно улыбнулся.

Всего два дня осталось.

К вечеру первого июля республика будет под его полным контролем. На той
стороне границы с Литвой уже полным ходом идет подготовка к маршу трех
штурмовых батальонов. По четыреста штыков в каждом. Тысячи двухсот бойцов
хватит, чтобы занять в Минске все стратегические объекты.

Пока с площади будут убирать сотни трупов, он успеет занять президентский
кабинет и объявить чрезвычайное положение.

Но перед этим он хочет насладиться наблюдением за самым технически
совершенным терактом в истории. Кролль объяснил ему, что для зрителя
никакой опасности не будет. Стой себе спокойно у закрытого окна и смотри.
Только надо не забыть встать боком. Или лучше сесть. И ни в коем случае не
распахивать окно.

Стеклопакеты у него в кабинете хорошие, трехслойные. Волноваться не о чем,

Каспий помассировал шею.

Уйти Лукашенко не успеет. Вернее, даже не успеет понять, что происходит.
Как ничего не поймут ни охрана, ни митингующие, ни случайные прохожие.
Жертв будет много, но это даже к лучшему. Зрелищность мероприятию
обеспечена. Западные корреспонденты, которые прибудут на площадь через пять
минут после теракта, описаются от восторга.

Или не стоит их пускать? Может, самому снять весь процесс от начала до
конца, а потом загнать пленку той же "CNN" за пару миллионов долларов? Нет,
мелочиться не стоит. После взятия власти у него этих миллионов будет в
избытке. Но для себя...

Чтобы тихим вечером в одиночестве наслаждаться триумфом...

Это мысль. Пленочку лично для себя отснять можно. "Сам себе режиссер"
по-белорусски. Только надо мотивировать появление в служебном кабинете
видеокамеры. Например, решил запечатлеть скромное празднование дня рождения
коллеги.

У второго зама через неделю юбилей. Полтинник. Вот и славно...

Чиновник посмотрел в окно. По залитому огнями проспекту Машерова сновали
люди. Их было много, но Каспия судьба ни одного из них не волновала. Кто-то
послезавтра будет на площади и ляжет на асфальт вместе с главным
действующим лицом.

Борьба за власть не терпит гуманизма. Ибо гуманизм политика сродни
малодушию. Позволивший себе ненадолго забыть о великой цели тут же
проигрывает тем, кто не расслаблялся и терпеливо ждал удобного момента.
Чтобы ударить, естественно, а не протянуть руку помощи. Батька был белой
вороной. И Каспий до сих пор не мог понять, как Президент стал Президентом.
Тот не плел интриги, не вступал в альянс с серыми кардиналами от теневого
капитала, не пожирал соратников, не давал популистских обещаний. Даже не
пытался внедрить своих людей на избирательные участки, чтобы те в нужный
момент вбросили бюллетени.

И тем не менее он победил.

Обошел старого зубра Шушкевича, на чьей стороне выступали сплоченные
прошлым членством в КПСС главы областей и городов. Несмотря даже на то, что
в урны для голосования отправлялись целые пачки бюллетеней за Шушкевича.

Мистика...

Каспий неожиданно почувствовал легкий озноб,

Может, зря он во все это ввязался?

Парадокс народного выбора регулярно заставлял его нервничать. А тут еще
результаты голосования в Верховный Совет и итоги референдума о продлении
президентских полномочий. Сколько ни орала оппозиция о "кровавом режиме",
сколько публично ни отказывала Лукашенко в доверии, сколько ни призывала
международное сообщество применить самые жесткие меры к диктатору, все без
толку. Даже дохленького бунта в каком-нибудь поселке не смогла вызвать.

Драки с милицией и отправка зачинщиков на пятнадцать суток в расчет не
принимаются. Обычная хулиганка со всеми вытекающими последствиями.

Так что сместить Батьку с поста можно только путем ликвидации.

Нет человека - нет проблемы...

Методика грубовата, но действенна. И кураторы Каспия, взирающие на
маленькую республику из-за океана, дали ему карт-бланш на подготовку и
осуществление любого теракта.

Вариант с ракетной базой провалился.

Жаль, на него возлагались большие надежды. И еще придется разбираться, где
произошла утечка информации и кто перебил большинство боевиков. Но это
позже, после того, как Батька отправится на тот свет...

Стоматолог Антончик сам сдох от инфаркта.

Вот его нисколько не жаль. Сам предложил свои услуги. А с больным сердцем
лучше бы не совался во взрослые игры...

Остался Кролль со своей командой. Этот не подведет. Слишком все хорошо
подготовлено. От той технологии, что намеревается использовать Йозеф, не
спасет даже танковая броня. Главное, чтобы Лукашенко вышел к демонстрантам.

А он выйдет.

Не может не выйти.

Привык держать слово. Сказал, что выступит, значит, так тому и быть. Вот
его порядочность и сработает против него самого.

Каспий усмехнулся.

Батьку просчитать легко. Он не юлит, не прячется, не скрывает своих
маршрутов, не отказывается от публичных выступлений. С ним даже можно
поспорить, подтолкнуть к непродуманным действиям, заставить раз за разом
проявлять характер, предложить сыграть "на слабачка". Президент не
откажется.

Каспий и другие члены кабинета министров многократно этим пользовались. А
потом в душе хохотали, глядя, как Лукашенко недоуменно озирается по
сторонам, не понимая, кто и за что его подставил, и начинает исправлять то,
что сам же и натворил...

"Волга" свернула на подъездную дорожку и притормозила.

Чиновник сухо попрощался с водителем и в сопровождении охранников
направился к своему дому.


Владислав ушел в низкую стойку, развернулся на сто восемьдесят градусов и
перекатился через левое плечо, оказавшись за спинами нападавших.

Оппозиционеры по инерции наскочили друг на друга. Двое упали.

- Бей его! - истошно заорала толстая бабища в огромных очках и метнула в
Рокотова сумочку.

Та пролетела в паре метров от биолога и шлепнулась на траву.

Упавших подняли товарищи, и толпа агрессивно двинулась на Влада.

- Вот мне интересно, - спокойно спросил Рокотов, - чего это вы ко мне
прицепились?

- Сексот! - тоненько крикнула толстая бабища.

- Гэбэшник! - взревел перепачканный в грязи молодой парнишка.

- Москаль! - неожиданно громко и отчетливо произнес очнувшийся на секунду
Педюк.

- Да мы тебя на куски порежем! - у двоих в руках сверкнули ножи.

"Бакланы,- констатировал Влад и плавно сдвинулся в сторону, уходя на левый
фланг растянувшихся цепью оппозиционеров, - мозги заклинило напрочь.
Придется бежать. Одному мне с ними не справиться..."

Самый смелый внезапно рванулся вперед и оказался в метре от Рокотова.

Мелькнула рука с растопыренными пальцами, будто нападавший намеревался дать
противнику. пощечину.

На полпути кисть переоценившего свои силы оппозиционера встретилась с
ладонью тренированного бойца. Доля секунды - и средний и указательный
пальцы оказались в захвате. Влад немного поддернул парнишку на себя и
резким движением сломал оба пальца у основания пясти. Оппозиционер упал
ничком на землю. Но на полпути его перекошенное от боли лицо встретилось с
предусмотрительно выставленным Рокотовым коленом, в которое юный "борец с
режимом" впечатался переносицей. Без сознания он рухнул на дорожку.

Биолог сделал шаг назад.

- Сволочь! - патетически воскликнула толстуха и повернулась к парням. -
Чего ж вы ждете?!

На Влада кинулся самый здоровый, держа в вытянутой руке складной охотничий
нож.


Татьяна Прутько накрутила на палец локон давно не мытых волос и задумчиво
уставилась на лежащие перед ней краткие биографические справки.

Листов бумаги было девять.

В верхнем правом углу каждого листа была наклеена фотография
"соискательницы" сексуальных домогательств Президента. С черно-белых
снимков таращились разномастные мордочки, объединенные лишь одним - у всех
в глазах читался правозащитный задор.

Иосиф Серевич вопросительно посмотрел на Прутько.

- Ну?

- Не нукай, не запряг, - недовольно бормотнула Татьяна.

- Ты решать что-нибудь будешь?

- Буду, буду, отстань...

- Давай быстрее. Мне еще материалы в послезавтрашний номер проглядеть надо.

- Я не могу так, с кондачка...

- А сама не желаешь поискать девушек? - язвительно осведомился главный
редактор "Народной доли". - Митинг уже послезавтра. Если мы ничего сейчас
не решим, то упустим прекрасную возможность выставить Луку извращенцем и
маньяком.

- Время еще есть...

- Тебе это только кажется. Мне надо знать сегодня, чтобы успеть подготовить
интервью с ними.

- А они согласятся?

- Опять двадцать пять! Я ж тебе уже сказал, что Вячорка с ними провел
беседу. Согласны все. Но девять жертв - это многовато. Выберем двух, и дело
с концом. Остальных подключим позже...

- Эта щекотихинская идея мне не очень...- призналась Прутько. - Доказать,
что Лука затаскивал баб в постель, трудно...

- Да при чем тут это! - вскипел Серевич. - Пусть он доказывает, что этого
не делал. Наша задача - протолкнуть материал. А послезавтра в момент его
выступления мы запустим этих баб в первые ряды. То-то смеху будет!

- А менты?

- Что - "менты"?

- Задержат и признанку выбьют.

- Не задержит их никто! Там рядом будут группы НТВ и западников. Все
просчитано давно. Как Лука рот откроет, так бабы поднимут крик. У четверых
из них есть дети, Маленькие. Вот и начнутся вопли про брошенных чад... Если
все удачно пройдет, мы иск в Страсбург организуем. Или в Гаагу. Типа, от
имени обесчещенных женщин. Тогда Луку ни в одну европейскую страну не
пустят.

- Красиво говоришь...

- Слушай, Таня, не тяни. От тебя одно надо - пальцем ткнуть и данные этих
баб к себе записать. Чтоб от правозащитников выступить, Не хочешь, тогда я
к Потупчику пойду. Он же у вас председатель наблюдательного совета...

- Вячорка с Худыко вопрос согласовал?

- Естественно...

- Ас Поздняковичем?

- Слушай, на кой нам этот Позднякович, а? Он только формально лидер у
народнофронтов-Цев, ты же знаешь... Сам в Польше живет, сюда носа не кажет.
В "БНФ" все Худыко решает. Вот с ним Вячорка и говорил.

Пругько провела пальцем по прыщавой щеке. Номинальный глава "Белорусского
Народного Фронта" действительно обосновался в Польше. Но не потому, что на
родине ему грозили какие-нибудь неприятности, а по более прозаической
причине, У Поздняковича в Польше был налажен бизнес по транзиту угнанных в
Европе автомобилей, и он не хотел оставлять свое предприятие без присмотра.

У Пругько в фирму Поздняковича были вложены средства. И ей следовало
поддерживать с ним дружеские отношения. Иначе в один прекрасный день ей
заявят, что деньги пропали. Наезжать же после такого заявления на
Поздняковича не только бессмысленно, но и опасно. Ибо курирующие
автомобильный бизнес чеченцы предпочтут по-быстрому замочить Татьяну, а не
выслушивать ее претензии.

- Надо Поздняковичу все-таки позвонить...

- Сама и звони, - раздраженно выдохнул Серевич. - Ты же с ним делишки
вертишь, тебе и карты в руки.

- Хотя он против не будет, - Пругько вытерла потные ладони о засаленную
юбку.

- Так ты решила насчет кандидатур?

- Сейчас... - правозащитница вновь стала перебирать бумаги.

Газетчик покрутил в руках папку с письмами сочувствующих "Народной доле"
постоянных читателей и решил дать Пругько еще десять минут на раздумья. Он
вытащил первое попавшееся послание и углубился в хитросплетение текста,
пришедшего из Санкт-Петербурга.

Читатель В. П. Туповский был Серевичу знаком.

Сей продукт неудачной внутривидовой мутации целиком и полностью оправдывал
свою фамилию. Валерий Петрович Туповский был непроходимо и воинственно
глуп. В родном городе он

подвизался в качестве независимого историка, кропал статейки и даже
сподобился выпустить книжонку, где переврал не только суть произошедших в
двадцатом веке событий, но и напортачил с хронологией. Когда же ему указали
на очевидные ляпы, Туповский обвинил во всем "неумеху-редактора".

Редактор, естественно, был ни при чем.

Ко всему прочему, "историк" по совместительству был еще хроническим
алкоголиком, так что на вопиющую безграмотность "Валерика-Бухарика", как
именовали самостийного ученого соседи по многоэтажке, накладывалось и
неумеренное употребление веселящих напитков. То Туповский объявлял, что
России надо захватить Босфор и Дарданеллы, дабы обеспечить себе
беспрепятственный выход к Тихому океану, то на полном серьезе рассуждал о
требованиях Милюкова в далеком тысяча девятьсот пятнадцатом году
относительно "присоединения" к империи Батуми (ставшего русским за тридцать
восемь лет до названного года, в тысяча восемьсот семьдесят седьмом), то
исследовал "феномен ГКЧП" и объяснял поражение путчистов тем, что они якобы
забыли пообещать народу "право частной собственности на землю".

На этот раз Туповский прислал в "Народную долю" свою статью о
"преступлениях Сталина". В ней Валерий Петрович живо, но немного
косноязычно обрисовал "ужасы тридцать седьмого года", поведал, что
Тухачевский был расстрелян по прямому приказу Верховного Главнокомандующего
"сразу после войны", и записал в ряды "репрессированных и сгинувших в
застенках ГУЛага" генералов НКВД-КГБ Семичастного и Судоплатова,
благополучно доживших почти до конца двадцатого века.

Серевич также не был силен в истории, и материал ему понравился.

- Эта и эта, - наконец решилась Прутько, отложив два листа.

- Вот и хорошо, - газетчик сгреб остальные в портфель. - Сейчас сделаем
ксерокопии, и я поеду к Вячорке.


Девяностокилограммовое тело в два прыжка преодолело расстояние от толпы до
спокойно стоящего Владислава и попыталось сходу пырнуть его ножом.

Направленного на себя оружия Рокотов не любил.

Здоровяк сделал очередной шаг, клинок пошел снизу вверх, и тут биолог
скользнул под вытянутую руку, перехватил нападавшего за брючный ремень,
развернулся и перебросил оппозиционера-хулигана через себя.

Энергия поступательного движения нетренированного тела была столь велика,
что грузный юноша взмыл в воздух на добрых два метра, пролетел пяток шагов
вперед ногами и в положении "на спине" обрушился вниз. При этом он болтал
враз ослабевшими четырьмя конечностями, напоминая большую лягушку.

Ожидаемого глухого удара о землю, который в самом худшем случае мог
закончиться отбитыми внутренними органами и легкими переломами, не
случилось. Вместо этого распластанное тело со всего маху налетело на
торчащую из земли ржавую трубу трехсантиметрового диаметра, ранее бывшую
частью металлического ограждения детской площадки.

Раздел старинной воинской игры "вьет-во-дао", посвященный захватам и
броскам с последующим приземлением противника в точно означенное место,
удавался Владиславу особенно хорошо.

Неровно обрезанная, с торчащими заусенцами труба пробила легкую ткань
футболки, разодрала в клочья спинную мышцу здоровяка, перерубила
позвоночник, рассекла предсердие и вышла через грудь. Хруст ломающихся
ребер слился с хрипом неудачливого владельца холодного оружия. Умирающий
забился в конвульсиях, изо рта у него хлынула алая кровь, и он съехал по
трубе до самой земли, оставляя на ржавой поверхности металлического
цилиндра густую бурую слизь и мелкие осколки кости.

Толпа оцепенела.

Рокотов не стал ждать, когда товарищи убитого выйдут из ступора, и помчался
прочь, в направлении хлипкого деревянного забора, окружавшего какие-то
ангары.

Спустя четверть минуты после его стремительной ретирады позади раздались
крики и топот ног.

Биолог припустил еще пуще, перемахнул через несколько скамеек, домчался до
забора и с облегчением увидел, что поверх него никто не удосужился натянуть
ни колючей проволоки, ни сигнального провода. Он подпрыгнул, подтянулся на
руках и перевалился за ограду, успев бросить взгляд на преследователей.


Плотная кучка оппозиционеров отставала всего на сотню метров.

- ...Мы совершенно точно подсчитали ущерб, который нанесен Латвии во время
совет-ско-русской оккупации, - Витаутас Лансбергис гордо посмотрел на
собравшихся в пресс-центре литовского сейма журналистов. - Компенсации
семьям репрессированных, репарации за использование зданий, заводов и
природных ресурсов, незаконное завладение нашей собственностью за рубежом и
возмещение морального ущерба. Голосование прошло без единого
воздержавшегося и единогласно "за". Если Москва не выплатит эти деньги в
течение пяти лет, мы обратимся в международный суд и будем требовать ареста
всего имущества России в Европе и США. Но думаю, что в Кремле до этого
доводить не захотят.

- Так какова же общая сумма иска? - спросил корреспондент "Аргументов и
фактов".

- Четыреста семьдесят шесть миллиардов долларов на сегодняшний день. Сумма
может быть скорректирована, если появятся новые данные о преступлениях
оккупантов...

Несмотря на декларируемую уже почти десять лет полную независимость Литвы
от влияния России, Лансбергис был вынужден говорить по-русски. Иначе его не
поняли бы девяносто процентов журналистов. Как российских, так и
иностранных. Литовский язык никакого интереса для мировой филологии не
представляет, а подавляющее большинство жителей Запада вообще не знает, что
он существует в природе. Девяносто девять американцев, французов или немцев
из ста ничтоже сумняшеся ответят, что в Литве говорят по-русски или
по-фински. И очень удивятся, если им сообщат, что эта маленькая
прибалтийская страна имеет свое наречие.

Аналогичная ситуация существует и по отношению к латышскому, эстонскому и
другим нераспространенным языкам. Во многих, даже европейских, странах нет
ни одного специалиста, который бы мог понять приезжего прибалта, если тот
не знает английского или русского.

И поэтому парламентариям стран Балтии приходилось наступать себе на горло и
давать интервью на языке "ненавистного оккупанта". Они, конечно,
старательно имитировали акцент, поминутно сообщали журналистам, что не
поняли вопрос, так как "плохо гофорят по-русски", и вызывали презрительную
усмешку у все понимающих "акул пера".

Однажды хохмачи-корресцонденты скинулись по двадцать долларов и
непосредственно перед пресс-конференцией вручили тысячу "президентов"
непримиримому литовскому националисту, пробивавшему в парламенте закон о
полном запрещении центров "чужеродной" культуры. Деньги были переданы с
одним условием - отвечать на вопросы по-русски и не выпендриваться.

Эффект превзошел все ожидания.

Разбогатевший на штуку баксов националист временно утратил свой акцент,
говорил бодро и образно, веселил собравшихся еврейскими анекдотами и даже
согласился налоследок спеть со всеми "Катюшу". Правда, при выключенных
телекамерах. Националисту пошли навстречу, и его голос влился в общий хор.
У литовца оказался на редкость приятный баритон, его долго хвалили,
поднесли граненый стакан водки, и он по собственной инициативе исполнил
гимн Советского Союза. Выяснилось, что до вступления в "Саю-дис" нынешний
апологет лесных братьев заведовал культмассовым сектором в одном из
райкомов комсомола города Клайпеды. Через полчаса опьяневший литовец уже
орал "Не прощу Горбатому развала СССР!" и виртуозно матерился.

В общем, повеселились на славу...

- Сколько-сколько? - переспросил корреспондент "АИФа".

- Четыреста семьдесят шесть миллиардов, - Лансбергис сложил на выпирающем
животике пухлые ручки.

- А харя не треснет? - тихо сказал посланец "Нового Петербурга".

Парламентарий сделал вид, что ничего не расслышал.

- Но как вы вывели эту цифру? - в середине зала поднялся хриплоголосый и
небритый ведущий программы "Однако".

- Это просто. Наши специалисты провели полный обсчет согласно международным
правилам.

- Каким, однако, правилам? - в голосе телеведущего появились язвительные
нотки.

- Вы можете обратиться с этим вопросом к специалистам, - отрезал
Лансбергис.

- А какие-такие заводы находились на территории Литвы до так называемой
оккупации? - ядовито поинтересовался очкарик из "Нового Петербурга".- Вы же
все промышленные товары импортировали. И сие общеизвестно.

- Это провокация и ложь! - наставительно заявил Витаутас. - У Литвы была
развитая промышленность, которую разрушили специальные отряды НКВД. В
дооккупационной Литве было все! Металлургия, нефтехимия,
приборостроение...- закончить свое выступление парламентарию не дали.

- Нефтехимия?! - заржали непочтительные журналисты.

- Приборостроение?!

- А нефть откуда?! Из канализации?!

- Покажите нам хоть одну литовскую домну!

- А в космос вы не летали?!

- Литовские микросхемы - самые большие в мире! - загоготал корреспондент
"Нового Петербурга" Юра Нерсесов. - Я так статью назову!

- Да мы даже автомобили производили! - истерично выкрикнул потерявший
всяческую осторожность Лансбергис.- И еще...

Остальные его слова потонули во взрывах хохота.


Рокотов добежал до полуоткрытой двери длинного деревянного барака и юркнул
внутрь.

В помещении длиной в полсотни и шириной около двадцати метров стояли
штабеля бочек и картонных коробок. На стеллажах вдоль стен выстроились
батареи бутылок с растворителями и жестяные банки краски, эмали и олифы. По
периметру на высоте трех метров шла довольно широкая балюстрада, куда вели
четыре приставные лестницы и пологий пандус. На балюстраде тоже что-то
стояло.

Владислав прикинул диспозицию и остался недоволен.

Несмотря на наличие массы крупногабаритных предметов, прятаться в бараке от
десятка разгоряченных алкоголем и смертью товарища оппозиционеров можно
было от силы минуту.

"Вот черт! Эк меня занесло-то. Придется не обращать внимание на
гуманистические ценности, работать по полной программе... А жаль. Трупы -
это повышенное внимание со стороны ментовки и ненужные проверки паспортного
режима. Хотя одного я уже в парке заделал. Да и с Маслюковой вышло
аналогично...- биолог вскарабкался по лестнице наверх и отбежал в самый
темный угол. О тишине передвижения по двухдюймовым доскам, из которых была
наспех сколочена балюстрада, можно было даже не думать. Криво прибитые к
балясинам, доски гулко дрожали от каждого шага.- Вот ведь незадача!
Сподобился нарваться на пьяных придурков. Сейчас у них в крови такой градус
гуляет, что море по колено. Были бы потрезвее, не побежали бы за мной..."

Влад выставил на перила несколько бутылок с масляной краской.

Авось пригодятся.

Скрипнули створки дверей, и в барак ввалились задыхающиеся потные
оппозиционеры. Трое остались на выходе, остальные рассредоточились по
складу. У нескольких парней в руках были подобранные по пути палки.

- Вон он! - худосочный юноша в розовой футболке первым заметил Рокотова.

- Бей его! - подхватили остальные и рванулись к лестницам.

Владислав схватил две бутылки и побежал вдоль перил.

Первый удар пришелся по макушке ловко взбиравшегося по ближайшей приставной
лестнице парня. Он уже схватился руками за вертикальный столб и собирался
переносить ногу, как проносящийся мимо Рокотов врезал ему сосудом по
голове.

Бутылка раскололась, на парня выплеснулся литр зеленой краски, мгновенно
залившей лицо и плечи. Оппозиционер хрюкнул, разжал руки и опрокинулся
навзничь. По пути вниз он сшиб с лестницы поднимающегося следом. Два
упавших тела подняли столб пыли. Залитый краской не шевелился, его более
удачливый товарищ на четвереньках отполз в сторону и заскулил, держась за
сломанную руку.

"Минус два..." - мстительно подумал Рокотов и прыгнул вперед.

Вторая бутылка, брошенная недрогнувшей рукой, угодила в лоб толстячку в
вельветовой рубашке и также скинула того с балюстрады. Жирное тело
кувырнулось в воздухе и приземлилось животом на штабель картонных коробок.
Коробки обрушились, зазвенели, и на пол посыпались литровые бутыли ацетона.
Толстяк прокатился по битому стеклу и врезался в бочку.

По бараку мгновенно распространился запах химикатов.

Биолог добежал до пандуса, перескочил через ограждение и лоб в лоб вышел на
шумно дышащего юношу с ножом в одной руке и палкой в другой.

Белорус взмахнул палкой.

Влад сделал быстрый шаг вперед и тут же отскочил назад.

Юноша с диким криком опустил оружие в пустоту, ударил по доскам пандуса, не
удержался на ногах и распластался прямо перед Рокотовым. Тот без задержки
засадил белорусу носком кроссовки в шею, под челюсть.

Молодой оппозиционер отключился.

Владислав сиганул через лежащее тело, набрал скорость на спуске и одним
прыжком взлетел на пирамиду ящиков. На вершине пирамиды биолог подхватил
забытый кем-то из работников склада полуметровый толстый гвоздодер и метнул
его подобно бумерангу в открывшего рот придурка в розовой футболке.

Железка со свистом рассекла воздух и соприкоснулась с лицом худосочного
противника. Раздался треск, белоруса отбросило на стеллаж. Доски не
выдержали, и несколько полок соскочило со своих креплений.

На поверженного противника посыпались тяжелые металлические банки.

"Минус пять..."

Из-за штабеля бочек выбежали двое с палками и устремились к Владу.

Он стукнул ногой по крайней нижней бочке, и весь ряд обрушился.

Рокотов развернулся и бросился к выходу.

Опрометчиво взобравшиеся на балюстраду и теперь метавшиеся там
оппозиционеры злобно взревели. Во Владислава полетели бутылки и банки. Но
было уже поздно.

Биолог метнулся из стороны в сторону, свернул за кучу пустых коробок,
вытащил зажигалку и поднес язычок пламени к воняющей ацетоном луже.

Огонь пробежал по поверхности лужи, охватил разгромленную пирамиду, у
основания которой валялся толстяк, и рванулся вверх. С балюстрады раздались
крики ужаса. Сбросив вниз емкости с горючими жидкостями, трое
оппозиционеров сами отрезали себе путь к отступлению. Между ними и дверью
барака полыхало огненное озеро.

Истошно завизжал парнишка, на которого упала пылающая пластиковая бочка с
уайт-спиритом. Через секунду завопил его товарищ, оступившийся на размокшем
от пролитой краски полу и пытающийся затушить тлеющую брючину.

Рокотов чесанул прочь и выскочил из барака прямо перед носом охраняющих
выход парней. Те так растерялись, что потеряли драгоценные секунды.

Влад резко остановился и спрятался за выступом стены.

Со склада вылетели трое оставшихся невредимыми белорусов и в недоумении
затормозили. Их обидчик куда-то исчез.

Биолог бесшумно зашел парням в тыл и двойным прямым ударом в основание
черепа отправил ближайших к себе юношей в нокаут. А может быть, и на тот
свет. Дозировать силу ударов не было ни времени, ни желания.

Последний оппозиционер упал на колени от тычка сложенными "копьем" пальцами
в подреберье. Он открыл рот, но боль в поврежденной диафрагме была столь
велика, что вместо крика белорус издал только слабый сип. Глаза закатились,
и безвольное тело рухнуло набок.

Владислав огляделся по сторонам.

Пусто.

Однако задерживаться у дымящегося барака не следовало. С минуты на минуту
на пожар должны были примчаться огнеборцы на ревущих красных машинах. А
вместе с ними - и обеспокоенные происшествием стражи порядка.

Радовало одно обстоятельство: после того как пламя потушат, снять отпечатки
пальцев уже никто не сможет. Огонь и вода уничтожают все следы. А что до
механических повреждений на обгоревших трупах, так с этим следователи будут
разбираться не одну неделю.

Рокотову же достаточно нескольких дней, по истечении которых он либо
предотвратит покушение на Президента, либо погибнет.

Влад встряхнул головой, еще раз осмотрелся по сторонам и трусцой побежал в
глубь территории.

Спустя три минуты после того, как его фигура скрылась за П-образным
административным зданием, первая пожарная машина проломила бампером хлипкие
деревянные ворота и встала напротив полыхающего склада.

ГЛАВА 8. ПОД ЛЕЖАЧИЙ КРЕМЛЬ...

Статья в свежем номере газеты "Минский рабочий" называлась "По ту сторону
светового барьера" [Текст статьи дан почти без купюр.].

Рокотов подложил под спину подушку, устроился поудобнее, придвинул поближе
к себе пепельницу и разгладил страницу. Читать всякий околонаучный бред он
любил. Особенно когда разговор шел о "достижениях" в обнаружении
каких-нибудь новых сверхсветовых частиц, исследовании "торсионных полей"
[Торсионные поля (взаимодействия) - некие силы, якобы возникающие вокруг
материальных объектов, вращающихся со скоростями, близкими к световой.
Экспериментально существование подобных полей не подтверждается. Все
"исследования" данных взаимодействий производились теоретически, "на
кончике пера". За двадцать лет существования этой теории так называемые
"специалисты по тор-сионным взаимодействиям" потратили миллиарды долларов
на бессмысленные изыскания. В результате было доказано, что вышеуказанных
полей в природе не существует. Была ли это афера или ошибка в
первоначальных математических расчетах, неизвестно.] или измерениях массы
тахионов [Тахион - частица, якобы летящая со сверхсветовой скоростью.
Многие псевдоученые (включая и академиков) утверждают, что "тахионы" ими
регистрировались в ловушках для элементарных частиц. Это, конечно же, бред
сивой кобылы (или сивого академика, кому как нравится). Все дело в том, что
верхним пределом измерительной аппаратуры как раз и является скорость света
(как максимальная в нашей Вселенной), и засечь нечто выше данного предела
аппаратура не в состоянии по своим физическим характеристикам. А результаты
экспериментов являются либо подтасовкой, либо сбоем приборов.)].

"В западной прессе появились сообщения о том, что американским физикам
удалось получить фотоны, летящие со сверхсветовой скоростью..." Первая же
фраза радует. Крепкая шизофрения. Если фотон имеет скорость выше трехсот
тысяч километров в секунду, то это уже не фотон, а совершенно иная частица.
Ладно, не придирайся. Идем дальше... "Фотоны разгонял Лиджун Вонг из
исследовательского института NEC в Принстоне..." Кто ж вас учил так
китайские имена писать? Надобно Ли Джун Вонг. Вот остолопы!.. "Вонг передал
свою статью в NATURE, один из самых авторитетных научных журналов мира..."
Кавычки надо ставить, придурки, когда пишете название журнала! А то
получилось, что этот китаеза "в натуре" передал свои материалы в журнал.
Дальше... "Сейчас ведется экспертная проверка работы, и по существующим в
NATURE..." опять получается "в натуре"... "правилам Лиджун Вонг не имеет
права говорить о сути своих исследований до тех пор, пока в журнале не
появится публикация. Поэтому о подробностях эксперимента ничего не
известно. Известно лишь, что Лиджун Вонг, всего лишь восемь лет назад
закончивший Рочестерский университет"... видать, был двоечником и
тупицей... "пропускал специальным образом сформированный лазерный луч через
некую регистрационную камеру, затем этот луч проходил еще шестьдесят футов
и снова регистрировался детектором. Временной промежуток между первой и
второй регистрацией был таков, как если бы фотоны летели как минимум с
тремя сотнями световых скоростей..." Ух! Вот это да! Триста световых
скоростей! Мужик явно не мелочится. Только где он обнаружил столь мелко
градуированные часы, чтобы измерить время прохождения потока? Чушь
получается. На шестидесяти футах временной отрезок прохождения
свежеобнаруженного сверхскоростного "фотона" стремится к нулю. Ему даже
атомные часы не помогли бы... "Несмотря на то что публикации еще нет и
говорить, по сути, не о чем, мир физиков уже сейчас разделился на
оптимистов и скептиков..." Проще говоря, на нормальных людей и идиотов...
"Скептики отмахиваются, оптимисты верят Вонгу на слово, однако прибавляют
при этом, что при-нстонское открытие никоим образом не разрушит базовых
представлений о строении мира. Профессор Чо из Калифорнийского университета
сообщил, что Лиджун Вонг сделал великолепную работу..." Ага, как же! Небось
этот Ли - его прибабахнутый племянник. Вот "прохвессор" и поддержал
туповатого родственничка...

Влад с наслаждением потянулся и глотнул кофе.

По пути с горящего склада домой он скупил в киоске почти все газеты и
теперь разбирался с прессой, не отказывая себе в удовольствии прочесть
что-нибудь не относящееся к политике в целом и Президенту Беларуси в
частности.

К полуночи газеты были проштудированы.

В одной из них Рокотов наткнулся на маленькую заметку о том, что первого
июля Батька собирается выступить перед митингующими на площади перед Домом
Правительства оппозиционерами. Время выступления тоже указывалось.
Одиннадцать утра.

Биолог провел ладонью по щетине на подбородке и нахмурился.

Более удачного момента террористам было не выбрать.


Мадлен Олбрайт откашлялась, высморкалась и перевела дух.

Ей уже второй день было нехорошо, сказывался подхваченный на светском рауте
в турецком посольстве азиатский грипп, но Госсекретарь крепилась,
обжиралась аспирином и рабочего места не покидала. Грипп заодно ударил и по
слабому желудку мадам, так что ей регулярно приходилось отлучаться в
туалет. Засиживалась она там подолгу, так как в последнее время почти
ничего не ела, и позывы имели больше привычный, чем практический характер.
Мадлен ерзала на унитазе, с ненавистью разглядывая идиотский предвыборный
плакат Клинтона, зачем-то приклеенный к двери. Президент радостно скалился
и держал над головой сцепленные в замок руки, будто бы призывая тужащуюся
Олбрайт выдавить из себя хотя бы еще пол-ложечки.

Строуб Тэлбот вежливо подождал, пока Госсекретарь придет в себя, и
продемонстрировал ей покрытую разноцветными пятнами и флажками карту
Косова.

- Вот окончательная схема секторов ответственности...

Мадлен нашла на карте российский триколор и ткнула в него подагрическим
пальцем.

- Ас этим что?

- С русскими придется считаться, - пожал плечами Тэлбот. - Они как
неизбежное зло. Выдворить их за пределы края уже не получится. И аэропорт
Приштины пока находится в их руках. Британцы остановились на подходе к
взлетным полосам.

- Можно попробовать выдавить русских.

- Как именно?

- Поставить условия, подогнать бронетехнику, - предложила Олбрайт.

Строуб мысленно усомнился в интеллектуальных способностях и стратегическом
гении мадам, о чем долдонили все американские газеты.

- Боюсь, что из этого ничего не выйдет...

- Почему? - скривилась Госсекретарь.

- Там семьсот русских "зеленых беретов" под командованием замначальника их
воздушно-десантных войск. И гора оружия, - спокойно сказал Тэлбот. - Для
начала они пожгут всю нашу технику. Потери в наших частях будут исчисляться
в соотношении минимум десять к одному. Если не больше... И подобное
столкновение с Иваном неминуемо вызовет масштабное восстание сербов. Плюс
ко всем неприятностям регулярная югославская армия тут же пойдет на лобовой
прорыв границы, чтобы прикрыть русских. Тут не до выполнения приказов о
выходе из Косова. Сербские полки просто взбунтуются. Наша группировка будет
вырезана за несколько дней. Затем неминуем ядерный удар по нашим базам в
районе Средиземноморья.

- У нас тоже есть атомные ракеты, - угрожающе произнесла Мадлен.

- Это начало большой войны...

- Хорошо, оставим эту тему. Надо будет решить вопрос дипломатическими
средствами. Средств для этого у нас хватит... Так что относительно Косова?

- Албанское руководство, не выполняет взятых на себя обязательств. Только
за прошедшую неделю убито двести сербов и разграблено четыре тысячи
домов... - начал Тэлбот.

- Мелочи меня не интересуют, - Олбрайт остановила дипломата. - Пусть сербы
сами разбираются с албанцами. Как обстоят дела с выполнением приказов наших
военных? - - Плохо, - честно признался собеседник.

- Насколько плохо?

- Очень плохо.

- Подробности, пожалуйста...

- Хашим Тачи и его подручные расставили повсюду свои посты, заняли
административные здания под штабы и организовали в них склады оружия и
наркотиков. Там же держат заложников. Миротворцев на территории штабов
просто не пускают. Подобие порядка есть только в немецком секторе.

- Вот видите!

- Мне бы не хотелось вам говорить...

- Что еще? - настроение мадам резко ухудшилось.

- Немцы действуют крайне жестко. Я бы даже сказал - жестоко.

- Конкретизируйте.

- По нашим данным, как только они почувствовали сопротивление, то повесили
пятнадцать зачинщиков. Это случилось на третий день после установления
контроля над сектором.

- Как немцы на такое пошли?

- Подробности неизвестны... Так вот. Процесс казни был снят на видеопленку.
Затем немцы собрали в ангаре наиболее активных бойцов УЧК и прокрутили им
кино. И сообщили, что так они будут поступать с каждым, кто посмеет напасть
на немецкого солдата. С тех пор эксцессов не было.

- Случай задокументирован?

- Естественно, нет. Мы даже не знаем, была аи это имитация казни или все
произошло в реальности. В Косове сейчас тысячи неопознанных трупов. Но судя
по тому, что активисты УЧК бегут из немецкого сектора, произошедшее
действительно имело место... К тому же немцы зачем-то отгородили несколько
квадратов площадью в два-три гектара, протянули по периметру колючую
проволоку и строят там одноэтажные бараки.

- Зачем? - удивилась недалекая Госсекретарь.

- Видимо, это концентрационные лагеря, - предположил Тэлбот.

- А как сами немцы объясняют строительство?

- Говорят, что это защищенные центры для мирного населения. Мол, туда будут
свозить людей, если опять начнутся боевые действия. Наши эксперты подобным
объяснениям доверять не советуют.

- Свяжитесь со Шредером, пусть решит вопрос со своими генералами.

- Не думаю, что это поможет. У немцев давняя неприязнь к албанцам, еще со
времен Второй мировой. Гитлер и Геббельс называли их цыганами и планомерно
уничтожали. Как докладывают наши источники, сейчас в немецком контингенте
распространено мнение о том, что следует доделать то, чего не успели
сделать их отцы и деды...

- Но это же геноцид! - покраснела Мадлен. - А как немцы обращаются с
сербами?

- На удивление ровные отношения... Если немцам надо выбирать между сербами
и албанцами, то их симпатии не в пользу последних. К тому же, что мне
совершенно непонятно, немцы начали поддерживать некоторые инициативы
русских. Например, устроили массовую охоту на тех косоваров, кто оскверняет
православные храмы.

- Но они же дважды воевали друг с другом только в этом веке! - выпалила
мадам.

- И тем не менее, - Строуб покачал головой.

- С этим надо что-то делать, - засуетилась Госсекретарь. - Мы не можем
пустить ситуацию на самотек. Отдайте распоряжение отделу планирования.
Русских и немцев надо столкнуть лбами... И активизируйте "наших друзей" в
Москве. Пусть устроят Борису обструкцию и протолкнут через парламент закон
об отзыве контингента из Косова.

- Закон не наберет проходного количества голосов...

- Почему?

- Их депутаты на такое не пойдут.

- Но мы же перечислили им почти пятьдесят миллионов!

- Да. Но наши условия они выполняют. Дополнительные силы на Балканы не
направляются, из санкций по Югославии Россия не вышла. Требовать от них
большего нереально. В случае принятия подобного решения мы выиграем в
тактике, но потеряем в стратегическом плане. Во-первых, половина тут же
откажется от сотрудничества с нами, и, во-вторых, "наши друзья" провалят
будущие выборы. А покупать новых накладно...

- Согласна, - вымученно заявила Олбрайт.

- Я считаю, что "наши друзья" более полезны в деле дестабилизации
внутренней обстановки, о чем мы с вами беседовали на прошлой неделе.

- Я помню. Вы рассмотрели варианты Бжезинского? [Меморандум Бжезинского,
предназначенный для высшего руководства США и описывающий 20 (по сведениям
из других источников - 24) вариантов развала СССР и России. Не имеет ничего
общего с его опубликованными в СМИ докладами, хотя общая мысль одна.
Ежегодно корректируется автором.]

- Наиболее перспективным аналитики считают восьмой. Укрупнение регионов в
федеративные образования неизбежно вызывает усиление тех персон, кто
встанет во главе этих областей. Затем - конфликт между центром и
несколькими губернаторами. Россию разорвут на три-четыре части, если не
больше. Но основная проблема в том, как это провести законодательно, чтобы
не вызвать подозрений у самих русских. Наше влияние пока этого сделать не
позволяет.

Мадлен извинилась и вышла в туалет.

Восседая на розовом унитазе и стараясь не смотреть на улыбающегося
Клинтона, она перебрала в голове все те мысли, которые ей вдалбливал
Збигнев. Основная заключалась в следующем - Россию надо уничтожить как
государство и приложить максимум усилий, чтобы русские больше друг с другом
не объединялись. Пусть живут в своих восьмидесяти резервациях и добывают
полезные ископаемые. Для этого достаточно двадцати пяти миллионов человек.

Дальний Восток должен отойти к Японии, Карелия и Северо-Запад - к
Прибалтике и Польше, южные области достанутся Украине.

Только в этом случае США, Европа и Израиль вздохнут спокойно.

Но без боя русские не сдадутся.

Поэтому нужен нестандартный ход, чтобы ведущие кремлевские чиновники
захотели бы укрупнить регионы. Деньгами тут все не решить. Невыгодно. На
подобную операцию придется угрохать триллионы долларов.

А у США их нет. Долларовая пирамида и так уже держится исключительно за
счет сложнейших связей между инвесторами, биржами и взаимными
обязательствами кредиторов. Вырвав из нее кусок хотя бы в пятьсот
миллиардов, можно обрушить все строение...

Не вставая, Олбрайт дотянулась до стаканчика с водой на краю раковины и
запила таблетку "тайленола". Через десять минут противная тяжесть в животе
должна была окончательно исчезнуть.

- Следует подбросить эту идею в прессу, - заявила Мадлен, усаживаясь в свое
кресло.

- Какую именно идею? - Тэлбот за время отсутствия мадам немного отвлекся.

- Об укрупнении регионов.

- Это несложно...

- Важно, чтобы русские ничего не поняли, не просчитали последствий. У нас
ведь есть надежные контакты в их администрации, - полувопросительно заявила
Госсекретарь.

- Безусловно...

- Вот и надо их активизировать. - У русских теперь новый Секретарь Совета
Безопасности...

- Я о нем слышала. Вы не пробовали привлечь его на нашу сторону?

- Даже пытаться не буду. Он агентурист, мигом расшифрует наших людей. У
меня иное предложение.

- Изложите.

- Подбросить ему эту идею через одного не засвеченного в связях с нами
политолога-экономиста. Они давно дружат, и поэтому предложение будет
воспринято серьезно. Подбросить и забыть... Причем больше эту тему "наш
друг" обсуждать не будет ни при каких обстоятельствах.

- Что нам дает такая акция?

- Формирование идеи. Этот молодой Секретарь перспективен. Он, естественно,
по роду своей прошлой деятельности знает о меморандуме Бжезинского. Но он
сторонник формирования жесткой системы управления государством. И в отрыве
от меморандума и при условии грамотного поведения "нашего друга" способен
данную идею воспринять.

- Наш человек когда-либо использовался в работе?

- Нет. Только косвенно...

- Тогда почему вы уверены, что он справится?

- Он человек разумный и осторожный. Его общие прогнозы развития России
верны на восемьдесят-девяносто процентов. Финансисты и политики к его
словам прислушиваются. Кроме того, в идее создания крупных федеральных
образований ничего предосудительного нет. Наоборот - внешне все выглядит
наилучшим образом. И даже может пойти во благо. Но это при условии, если мы
не сориентируем исполнителей на определенные действия...

- Дать положительную вводную, а затем на полпути аккуратно
подкорректировать направление процесса? - задумчиво произнесла
Госсекретарь. - Вы знаете, а ведь это может сработать...

- Вероятность успеха велика. На среднее звено русских чиновников у нас есть
великолепные рычаги давления. Практически сто процентов из них имеют
собственность и счета в цивилизованных странах. Перекрыть им кислород нам
не составит никакого труда. Естественно, я говорю о тех, кто имеет
достаточный вес для решения оговариваемой задачи. Мелочь крутится внутри
России, но никакого серьезного вреда осуществлению подобных операций они
нанести не в состоянии. А два-три идеалиста и русофила ничего испортить не
смогут. Я даже не уверен, что в Москве такие найдутся. Наша политика
последних десяти лет привела к тому, что так называемые "русские патриоты"
забились в свои норки и не кажут оттуда носа. Чтобы не быть обвиненными в
национализме и антисемитизме. Это не Белоруссия, где засел Лукашенко со
своей камарильей.

- Там все скоро будет по-иному, - ухмыльнулась Мадлен Олбрайт.

Строуб Тэлбот знал, что она имеет в виду, и тоже расплылся в улыбке.


Влад пересек площадь по диагонали и нашел то место, где в первый раз
почувствовал чей-то неприязненный взгляд себе в затылок.

Остановился и сделал вид, что никак не может прикурить.

"А ведь я ошибся, - Рокотов незаметно для окружающих внимательно
осмотрелся. - Неудобство я ощутил возле этого столба. Плюс-минус метр... Но
ведь со стройки не видны ступени Дома Правительства. Соответственно, это не
снайпер. Тогда кто? - биолог сделал несколько шагов. - Жилые строения
справа, стройка слева... Если смотреть из жилого дома, то виден лишь
участок тротуара и угол госучреждения. Смысл "их контролировать? Только на
тот случай, если требуется не допустить к центральному входу какую-нибудь
нежелательную персону. Однако сие никак не вписывается в подготовку
теракта. У исполнителей не может быть задачи устранить кого-то еще помимо
цели... Условному "наблюдателю" я не понравился. Почему? Шел себе спокойно,
никому не мешал. На сотрудника управления охраны я не похож. Может, слишком
активно озирался по сторонам? Так это не повод... Бели обращать внимание на
каждого, кто немного отличается от обычного, спешащего по своим делам
прохожего, никаких нервов не хватит. Тем более что сейчас меня никто не
пасет... Пост госохраны временным не бывает... А если сектор наблюдения не
здесь, а на противоположной стороне улицы? Но там только тротуар у забора.
За забором - стройка..."

Владислав прошел по зебре пешеходного перехода и свернул в сквер.

Выбрав незанятую скамейку в тени деревьев, он уместился на ней с
развернутой газетой в руках и продолжил анализ ситуации.

"Предположим, что снайпер выбрал позицию за забором. Ничего принципиально
невозможного в этом нет. Расстояние до цели - от двухсот до двухсот
пятидесяти метров. Хороший стрелок не промажет. Лука будет выступать явно с
возвышения, так что выцелить его можно. Но вмешиваются побочные факторы...
Во-первых, сами демонстранты. Они вечно таскают с собой плакаты, знамена и
другую лабуду. Обзор может быть наглухо перекрыт. Договоренность с
митингующими о том, что те обеспечат стрелку директрису выстрела - абсурд.
Если вдруг часть плакатов и знамен резко опустится, образуя некий коридор,
бодигарды положат Луку на землю за полсекунды... Во-вторых, воздушные
потоки. Над толпой возникают хитрые аэродинамические завихрения. Снайперам
это известно, поэтому все стараются стрелять не снизу вверх, как в
рассматриваемом случае, а наоборот. Даже на такой небольшой дистанции пуля
может немного отклониться. Голова у Луки не метр в диаметре. А бить нужно
именно в голову. Тело-то будет скрыто трибуной. Возможно,
пуленепробиваемой... В-третьих, вазомоторика самого Президента. Лука -
человек эмоциональный, спокойно на месте не стоит. Особенно если толкает
речугу перед оппозицией. Он явно будет махать руками и отклоняться то в
одну сторону, то в другую. Двести метров пуля проходит за одну треть
секунды. В этот отрезок времени голова мишени может уйти в бок сантиметров
на шесть-семь, если не десять. К тому же стоит учитывать дискретность
человеческого зрения. [Глазной нерв передает сигналы в мозг не постоянно, а
порциями (картинками) с задержкой примерно в одну десятую секунды. Так что
человек воспринимает мир фрагментарно.] Снайпер - не робот... В-четвертых,
служба охраны. По выставленному стволу или блику от оптики врежут тут же с
нескольких сторон. У снайпера может элементарно не хватить времени на
прицеливание... .Так что вероятность успеха мероприятия минимальна. Я бы
даже сказал, что катастрофически минимальна. И организаторы не могут всего
этого не предусмотреть. Однако они не останавливают процесс... Или
отказались от этой затеи? Нет, не похоже... Слишком много наворочено за
последние дни. Ракеты, стоматолог, этот Кролль со своей радиостанцией..."

На скамеечку напротив Влада уселись двое - громила с бритой головой и
бутылкой пива и невысокий парень, потягивающий через соломинку сок из
высокого картонного стакана. Судя по их поведению и фразе верзилы "Ну,
блин, и жарко тут у бульбашей!", парни были приезжими. До них было метров
семь, и биолог прекрасно слышал, о чем они беседовали. Причем прононс был
петербургским.

С первых же слов стало ясно, что гости Минска продолжают давний разговор о
кознях маленького, но злобного народца.

- ..Авангардисты, Мишель, это чисто жидовские происки. Всякие там
Кандинские, Малевичи, Филоновы... Примитивный захват рынка сбыта. Вот
смотри. В середине века наши частично обрезанные соотечественники
попытались пролезть в выгодную сферу живописи и оформительства...

- Чем она, блин, выгодна-то? - спросил бугай.

- Социализм вспомни. Роспись клубов, парадные портреты вождей и прочее.
Художникам давали помещения под мастерские, что в те периоды нехватки жилья
было крайне важно. Еще платили командировочные, когда мазилы на натуру
выезжали. Вот еврейцы и решили по-легкому житуху свою улучшить. Но из этого
ни фига не вышло. Не приспособлены они к рисованию...

- Все? - деловито осведомился верзила.

- Почти. Ты брось свой не замутненный еврейской пропагандой взгляд в
глубины истории искусств, - худощавый молодой парень и не думал скрывать
подтрунивания над собеседником. Видимо, они были настолько давно и хорошо
знакомы, что бандюган привык и совершенно не обижался.

- И чо?

- Что ты видишь?

Верзила на несколько секунд задумался и пошевелил губами.

- Евреев почти нет.

- Вот! - его приятель поднял палец. - А почему?

- Невыгодно, - предположил бугай и попал в точку.

- Именно, Мишель! На протяжении сотен лет, до начала двадцатого века,
художественные промыслы особого дохода не приносили. Кроме ювелирки. Но и
там иудеи занимались в основном чисто техническим делом - гранили
бриллианты. Украшения изготовляли другие. Евреи были кем угодно -
банкирами, продавцами, промышленниками, - но не художниками или
скульпторами.

- А в двадцатом веке все, блин, изменилось? - предположил бритоголовый
ценитель высокого искусства.

- Верно, - согласился "интеллектуал-патриот".- Живопись стала приносить
прибыль. И евреи ею заинтересовались.

- Диня, а при чем тут авангард?

- Элементарно, батоно Ортопед. Иудеям потребовалось отвоевать рынок у
реалистов и тех, кого ныне принято считать импрессионистами...

"Ба! - подумал Рокотов. - Так это же те самые пресловутые Миша-"Ортопед" и
его дружбан Денис Рыбаков, о которых мне Димон все уши прожужжал. Вот так
встреча! Чего это их в Минск занесло? Не иначе, опять что-то "антибарыжное"
бананят. Или аферу какую..."

- ...Но по причинам того, что пархатым было сложно перебить интерес
классикой, они принялись раздувать интерес к авангарду и примитивизму. Ведь
что такое авангард?

- Действительно, что?

- Муть. Цветовые пятна, бессмысленно разбросанные по холсту. На самом деле
в них ничего особенного нет. Попытка скрыть собственное невежество и
неумение рисовать. Голые короли, как у Андерсена... Любой дизайнер, ежели
ему поставить задачу создать цветовыми пятнами определенное настроение,
справится с этим за полдня. По этому вопросу издана масса учебников. Но
никто не ассоциирует дизайнерское ремесло с искусством. А надо бы.

- Я тоже авангардистов не понимаю, - заявил Михаил.

- Там понимать нечего, - отмахнулся Рыбаков. - Мысли за этим нет никакой,
одни дешевые понты. А так называемые любители живописи - идиоты. Авангард -
это модно, вот поэтому зрители и идут на выставки, как бараны. Нормальные
люди не пойдут смотреть на бред вроде "Черного квадрата". Так как сразу
понятно, что автор слегка не в себе. И вообще, термин "дегенеративное
искусство", который был в ходу у доктора Геббельса, наиболее точно отражает
суть проблемы. Причем он относится не только к живописи, но и к стихам,
прозе, музыке, кинематографу... Приведем примеры. Тарковский и его
последователи типа Сокурова, Пелевин, во многом - Шнитке, частично -
Феллини, Тинто Брасс, поэты-символисты, Набоков, Роман Виктюк - это самые
натуральные дегенераты. И их список бесконечен... Правильно их Хрущев
называл "пидарасами и абстракцистами".

"Круто он их!" - улыбнулся Влад, временно забывший о цели своего визита на
площадь.

- А Сальвадор Дали? - спросил Ортопед.

- Ты туалетную воду имеешь в виду?

- Диня, не подкалывай! - верзила присосался к бутылке.

- С Сальвадором другое. Он рисовал замечательно. А что до сюжетов - так их
можно расценить как прикол.

- Верно, - согласился браток и сунул пустую бутылку в урну. - Ну чо,
отдохнули?

- Ага. Потопали. А то нам до поезда всего ничего осталось...

Рокотов проводил их взглядом.

"Надо будет Димона попросить, чтоб познакомил. Конкретные ребята... И в
словах Рыбакова что-то есть. Действительно ведь, авангард - дегенеративное
искусство... Ладно, возвращаемся к делу. Итак, стройка..."


Йозеф собрал их всех, за исключением Сапеги, в маленьком летнем кафе возле
центрального рынка. Компания из трех молодых мужчин и одной женщины, мирно
сидевших за столиком в углу террасы, не привлекала ничьего внимания.
Посетители вели себя смирно, пили кофе и соки, курили и о чем-то тихо
беседовали.

- Завтра, - сказал Кролль. - Сбор к семи часам. Осип, у тебя все готово?

Низкорослый и кряжистый Манаев поставил стакан на стол.

- Да, шеф. Разрыв кабеля можно произвести в любой момент. Я подкопался со
стороны теплотрассы. На вскрытие асфальта и ремонт уйдет минимум полдня.

- Затопление?

- Готово. Там вокруг песочек, так что сложностей не будет. Пройдет как по
маслу.

- Насколько быстро они определят место разрыва?

- Если у них есть индукционные измерители, то за пять минут.

- Ты можешь сбить их показания? - спросил Йозеф.

Осип почесал затылок.

- Бросить жилу на концы... Ну, в общем, могу.

- Займешься.

- А рвать когда?

- Под утро. Часиков в пять. Чтобы к восьми-девяти они затеяли прозвон всего
кабеля. Ты наш люк проверил?

- Все путем. Отводка сделана, штекер повешен...

- Теперь ты, - Кролль повернулся к Вейре Дипкунайте. - Что с позицией?

- Нормально, - коротко ответила блондинка.

- Не слишком далеко?

- Нет. Ближе нельзя. И выше тоже. Второй этаж - это то, что нужно.

- Ты расстояние померила?

- Сто семьдесят метров. С "шестикратником" я в муху попаду.

- Не забудь, что тебе еще надо отсматривать стрелков, - предупредил Йозеф.

- Там только одна возможная лежка. Да и то я сомневаюсь, что ее используют.
Неудобно. Перспективы никакой. Половина площади не видна...

- Ты там что, побывала? - удивился Гер-менчук.

- Естественно.

- И? - прищурился Кролль.

- Место не подготовлено. Может, пользовались пару раз, но не снайпер. В
полуметре от слухового окна идет труба. Расположена так неудачно, что
стрелку придется перегибаться. Иначе не получается. С точки зрения поста
для наблюдателя место бесперспективное. Проще поставить человека у любого
окна на жилом этаже.

- А оттуда тебя не видно...

- Вот именно.

Йозеф удовлетворенно кивнул.

Все было подготовлено идеально. Работать предстояло с направления, которое
практически не контролировалось службой безопасности Президента. Да и сам
способ ликвидации никак не укладывался в общепринятые представления о
террористическом акте.

Телохранители могли ожидать выстрела из снайперской винтовки, взрыва бомбы,
облака ядовитого газа, камикадзе с ножом, яда в рюмке, отравленной иглы,
пробирки с бактериями, радиоактивного изотопа, в конце концов. Но не более
того.

Перечень угроз для жизни Главы Государства хоть и велик, но не бесконечен.

И весьма и весьма стандартен.

Невидимой же и неизмеряемой никакими приборами смерти охранники не ждут.
Ибо такое предположение сродни вере в колдовство. А всяких мистических
штучек в природе не существует. В службах безопасности почти всех стран
мира этот вопрос серьезно изучали и пришли к выводу, что магические обряды
в принципе не могут повредить охраняемой персоне, если та в них не верит.

Лукашенко - человек практического склада ума, и сглазить его нельзя.

Но он и его телохранители бессильны перед тем, что замыслил Кролль и что
воплотил в железе Карл Сапега. Есть определенные физические явления,
которым не способно противостоять никакое живое существо на планете.

Йозеф подумал, что метод Сапеги можно будет творчески переработать и
создать на его основе прибор меньших габаритов, но с теми же техническими
характеристиками. И тогда Кролль станет наиболее высокооплачиваемым
киллером из всех когда-либо существовавших.

- В семь собираемся на известной нам всем стоянке у гаража номер сорок
девять. Кроме Осипа. У него свой фронт работ, - Манаев кивнул.- Радиосвязи
у нас не будет, так что каждый работает в автономке.

- Может, взять мобильники на всякий случай? - предложила Вейра.

- Нет. Полная тишина в эфире. Я не хочу, чтобы мы рисковали из-за мелочей.

На самом деле причина была иной.

И Вейру, и Илью, и Осипа Йозеф предполагал ликвидировать сразу по окончании
операции. Передавить поодиночке, пока на площади будет продолжаться паника.
Телефоны же могли нарушить его планы. Обладающие звериным чутьем Дипкунайте
и Герменчук могли начать что-то подозревать, если телефон товарища вдруг не
ответит.

Пока они были спокойны.

Но только потому, что Кролль выдал им по двести тысяч долларов наличными
две недели назад. Деньги всегда притупляют чувство опасности. Особенно в
тех случаях, когда их много и когда платят вперед.

- Расходимся по одному, - приказал Йозеф. - Я ухожу первым, за мной Вейра,
потом Осип. Илья, посиди здесь еще часок, посмотри, что и как...

- Ясно.

- Тогда до завтра...


Директор Службы Внешней Разведки России исподтишка посмотрел на
сосредоточенного Секретаря Совбеза. Тот теребил пальцами мочку левого уха
и, казалось, не обращал внимания на приглашенных чиновников, полностью
занятый просмотром документов.

Свеженазначенный начальником пресс-службы объединенной группировки
вооруженных сил на Северном Кавказе бывший пресс-секретарь Президента
Крстржембский заметно нервничал.

Со своего поста он уходил со скандалом, каждому встречному-поперечному
рассказывал, как "невыносимо душно в Кремле", полгода побегал в своре
московского мэра, повыступал в теледебатах, пообливал грязью своего
прошлого Хозяина и все-таки вернулся в родные пенаты. Ибо не мог жить без
чувства сопричастности к высшей российской власти. Пусть плохой, вороватой,
на три четверти состоящей из подонков, безынициативной, но Власти. За пару
лет службы в Кремле подающий надежды журналист Крстржембский сломался. Хотя
возможно, что качества лизоблю-да-инициативника были в нем заложены
изначально, только вот проявились они не сразу. И теперь ему надо было
вновь доказывать свою нужность и лояльность.

Момент возвращения был выбран удачно.

Как только банды наемников, разбавленные небольшими группами чеченцев,
вошли на территорию Дагестана, Крстржембский заявил, что по велению сердца
не может безучастно стоять в стороне и готов оказать посильную помощь в
информационной сфере. Его слова были услышаны, и он получил очередную
должность в Администрации, тут же расплевавшись с потрясенным таким
коварством Прудковым, с которым еще за день до этого ходил под ручку.

В обмен на прощение со стороны Власти Крстржембский сдал Главе
президентской Администрации ставшие ему известными источники финансирования
избирательной кампании столичного градоначальника и с легким сердцем нырнул
в привычную для себя атмосферу интриг, подхалимажа и лжи. Того, что в
газетах именуется "кипучей деятельностью на государственном посту".

- Итак, - Штази дочитал последнюю, доставленную десять минут назад сводку
из района боевых действий и поднял глаза на приглашенных, - начнем с
Кавказа. Первый вопрос к начальнику пресс-службы. Каковы сейчас
информационные возможности террористов в российских СМИ?

Крстржембский ловко извлек из вороха бумажек напечатанную на цветном
принтере справку. Оформлению документов он всегда придавал первостепенное
значение, привык со времен работы с Президентом, которому проще было
продемонстрировать наглядный график, чем объяснить суть вопроса.

Вот и теперь в руках у чиновника оказался лист с красными, оранжевыми,
зелеными, фиолетовыми и розовыми параллелепипедами разной высоты,
испещренными названиями газет и журналов и фамилиями журналистов.

- Процентное соотношение поддерживающих контртеррористическую операцию СМИ
и выступающих за политическое разрешение конфликта распределяется примерно
как восемьдесят семь на тринадцать. По тиражности изданий общий итог таков:
девяносто два - за, пять - выражают озабоченность, три процента либо еще не
определились, либо размещают у себя оба мнения. В теле- и радиоэфирах
соотношение девяносто четыре на шесть. Основную долю информации с чеченской
стороны журналисты черпают из Интернета, со страниц удуговского сайта
"Кавказ".

- Давайте не будем говорить "чеченская сторона", - поправил Крстржембского
Секретарь Совбеза. - Ведь, насколько мне известно, чеченцы составляют менее
трети личного состава банд. Лучше употреблять термины "боевики" или
"террористы".

- Понял...

- Продолжайте, пожалуйста...

- Группа журналистов, выступающая с критикой методов ведения операции,
достаточно разношерстна, но не нова. В основном это те, кто входит в
холдинг Индюшанского или близок к нему. Плюс, естественно, правозащитники.

- А вы не пытались побеседовать с ведущими фигурами правозащитного движения
и объяснить, что права русских и чеченцев идентичны и что бороться за их
соблюдение надо одинаково, а не устраивать перекос только в одну сторону?

- Нет...

- Попробуйте.

- Будет исполнено, - Крстржембский скрыл свое недовольство.

Встреча официального рупора Кремля и министерств обороны и внутренних дел с
группой правозащитников - это что-то новенькое. В России принято не
замечать критикующих власть и уж тем более не вступать с ними в какую-либо
полемику. Проще всего объявить всех правозащитников поголовно наймитами
западных разведок и психопатами и тем самым закрыть вопрос.

Безусловно, в правозащитной среде хватает и агентов ЦРУ, БНД и Моссада, и
тех, по кому плачет шприц с галоперидолом. Предостаточно и откровенных
предателей, готовых за небольшие деньги выступить на любой стороне.

Но есть и нормальные люди.

Правда, их очень немного и они не являются "правозащитниками" в
классическом и потому неверном понимании этого определения. Разумные люди,
представляющие патриотические круги, как раз и стараются бороться за равное
соблюдение прав любого гражданина. За что подвергаются обструкции со всех
сторон - и со стороны власти, и со стороны коммунистической "оппозиции", и
со стороны псевдодемократической "диссиды" во главе с Адамычем и
Новодворской.

Крстржембскому даже не пришло в голову, что надо встретиться с
патриотами-правозащитниками. Он подумал именно о тех, кто просто так, ради
дешевой популярности, или за деньги выступал всегда "против" любой власти.

А Штази, имевший в виду как раз патриотов, забыл расшифровать свое
распоряжение, в результате чего оно было исполнено в обычной манере
кремлевского бюрократа - наперекосяк и с противоположным нужному
результатом.

- Дальше, - попросил Секретарь Совбеза.

- Вот схема на сегодняшний день, - Крстржембский не знал, о чем еще
говорить, и подал своему визави ярко раскрашенный лист.

- Ясно, - Штази повертел график в руках. - Тогда вы свободны. Займитесь
подготовками пресс-релизов.

Начальник пресс-службы объединенной группировки с облегчением покинул
кабинет и возле приемной столкнулся с генералом Чаплиным. Тот, по своей
старой привычке, изображал на лице глубокую озабоченность, должную показать
окружающим всю серьезность и секретность исполняемой Василием
Васисуальевичем работы.

Некоторые на это покупались, но те, кто знал Чаплина по службе, тихо
посмеивались.

Генерал-полковник всю свою жизнь посвятил борьбе с инакомыслием. Во времена
социализма он ловил распространителей ротапринтных изданий Солженицына и
Бродского и коллекционеров порножурналов. Первых он сажал десятками, со
вторыми обращался более мягко, ограничиваясь порицанием и конфискацией в
свою пользу иностранных изданий категории XXX. [XXX - жесткое порно]

В следственном отделе Пятого Управления он заслужил славу старательного, но
сильно тупого сотрудника. Даже подследственные иногда были вынуждены делать
собственноручные приписки к протоколам допросов следующего содержания:

"Вынужден отметить, что, вопреки мнению следователя Чаплина, Вена не
является столицей Швейцарии" или "Прошу обратить внимание, что роман
Солженицына "Архипелаг ГУЛаг" никоим образом не может считаться "образцом
сионистской пропаганды", как записано в обвинительном заключении
следователя Чаплина".

- Сережа! - неискренне обрадовался Виктор Васисуальевич и кивнул на дверь
кабинета Секретаря Совета Безопасности. - У себя?

- Угу, - Крстржембский пожал влажную руку генерала. - Но у него сейчас
директор СВР.

- Тогда я подожду. Как у него настроение?

- Нормальное.

- Слушай, Сережа, - Чаплин понизил голос почти до шепота, - ты не в курсе,
какие перспективы в деле Стульчака?

- Откуда? - удивился начальник пресс-службы. - Я ж к прокуратуре и МВД
касательства не имею. Я даже сути дела на сегодняшний день не знаю... А
почему ты спрашиваешь?

- Ну-у...- замялся генерал.- Они же вместе работали. Вот я и подумал, что
теперь Стульчак сможет вернуться.

- Так он и так мог вернуться, - пожал плечами Крстржембский.- Только что
ему здесь делать? По-моему, читать лекции в Сорбонне гораздо интереснее,
чем прозябать в Питере.

- Не скажи, не скажи...

- Витя, я не очень понимаю, к чему ты клонишь.

- Анатолий Саныч мог бы здесь очень пригодиться.

- Кому?

- Всем нам.

- А зачем?

- У него огромный опыт разводки ситуаций...

- Так поговори с Вовой.

- Видишь ли, я не знаю, как начать. И какие у них сейчас отношения...

- Нормальные отношения, - весомо сказал Крстржембский. - Володя никогда
никого не сдавал. К тому же, насколько я понимаю, все дело против Стульчака
яйца выеденного не стоит. Кто-то решил его просто подставить.

- Не кто-то, а "Щука", - Чаплин тут же назвал действующего питерского
губернатора.

- Может быть. Я не знаком с подробностями...

- Мне они известны, - гордо заявил генерал. - Значит, ты считаешь, что
принципиально обсудить этот вопрос можно?

- Наверное, - начальник пресс-службы ушел от прямого ответа.

В Кремле лучше всего не говорить ни "да", ни "нет". Чтобы потом попросивший
совета не стал обвинять собеседника в том, что тот подтолкнул его к
неправильному с точки зрения бюрократической морали решению...

Когда за Крстржембским закрылась дверь, глава внешней разведки почувствовал
себя более раскованно. Подловатого Крстржембского он недолюбливал и
совершенно не понимал, зачем того после всего произошедшего взяли обратно в
систему.

- Интересные новости из Косова.

- Слушаю, - Секретарь Совбеза отложил в сторону цветной график.

- Немцы начали захоронение ядерных отходов.

- Прямо в Косове? - удивился Штази.

- Именно. Из места временного хранения в Горлобене отправлены уже семь
контейнеров.

- Как они легендируют операцию?

- Крыша - Совет Безопасности ООН. Их транспорты сейчас ходят по всему краю.
Ставят на контейнер марку ООН и спокойно перевозят.

- Косовары об этом знают?

- Вряд ли, - директор СВР положил руки на стол. - Их никто не собирается
информировать. Контейнеры сбрасывают в заброшенные шахты медных рудников и
бетонируют. Всего немцы намерены захоронить около двадцати тысяч тонн.

- А защита отходов? - нахмурился Штази.

- Минимальная. Если не сказать - никакой. Лет через пять-семь ее пробьет.

- Но принадлежность отходов легко определить...

- Ну и что? Германия всегда может откреститься. Заявят, что еще до начала
боевых действий ирод Милошевич заключил договор о захоронении отходов в
спецхранилищах у себя в Сербии, а потом, сволочь такая, припер их в Косово.
Дабы облучать несчастных албанцев.

- А документальное подтверждение?

- Пожар в архиве.

- Да уж...

- Но есть и другая сторона медали. На мой взгляд, не менее важная.

- Слушаю.

- Немцы, а вместе с ними и остальные "миротворцы", очень торопятся. Такое
ощущение, что они не рассчитывают задержаться в Косово-Метохии надолго.
Поэтому сразу начали исполнять подобные захоронению отходов программы...
Хотя немецкий контингент ведет себя по отношению к мирному населению
достойно. В отличие от французов, американцев и остальных.

- Мне докладывали, - кивнул Секретарь Совбеза.

- По нашим расчетам, НАТО сможет удерживать Косово года два-три. Возможно,
меньше.

- И что потом?

- Это будет зависеть от ситуации в Белграде. Если к власти придет Вук
Драшкович, то Югославия развалится сначала на Сербию и Черногорию, а затем
от самой Сербии отхватят треть территории. Север отойдет к Венгрии, юг-к
новообразованной Албании. Если же победят люди Желько Ражнятовича, то
косоваров либо поставят в полное подчинение, либо вышибут с территории.
Есть и третий вариант - у власти останется Милошевич.

- Какой из вариантов для нас наиболее предпочтителен?

- Последние два.

- Мы можем как-то повлиять на ситуацию? - заинтересовался Штази.

- Только косвенно. Если Дед активизирует переговоры о создании союза с
Сербией, то шансы на положительное разрешение велики...

В наличие политической воли такого калибра у стареющего и зависимого от
Запада Президента не верили ни директор СВР, ни Секретарь Сов-беза.

- Это больше вопрос Думы и Совета Федерации, чем Президента, -
констатировал Штази.

- Без инициативы самого Деда они не пошевелятся.

- Пока отставим данный вопрос. Я проконсультируюсь с Главой Администрации.
Доведу до него информацию о положении дел в Косове... Что у нас по
Прибалтике?

- Второе отделение Марлезонского балета, - хмыкнул глава внешней разведки.
- Литовский сейм пытается выставить нам счет за оккупацию их земель. На
четыреста семьдесят шесть миллиардов долларов. Скоро присоединятся Латвия с
Эстонией. По нашим оценкам, общая сумма претензий составит около полутора
триллионов.

- Они в своем уме?

- Вполне. США и Европа их в этом поддерживают.

- А Израиль? - Секретарь Совбеза умел ставить вопросы.

- С Израилем пока ясности нет. Там слишком много наших, которым поддержка
кнессетом инициатив Балтии не понравится. Это во-первых. А во-вторых,
крайне запутана проблема участия прибалтов в геноциде евреев...

Штази кивнул.

Горячие прибалтийские парни из батальонов СС и полицай-команд уничтожили за
три года почти миллион иудеев. Причем делали они это в основном по
собственной инициативе. Когда после войны стали разбираться с документами,
то оказалось, что немцы не отдавали приказов своим вассалам строить
концлагеря и расстреливать племя Соломоново. Прибалтийские марионетки сами
все решили и выполнили. Сохранилось даже письмо начальника вильнюсского
гестапо своему непосредственному шефу Мюллеру, в котором штурмбанфюрер
выражал озабоченность массовыми казнями евреев и связанными с ними
грабежами лавок и мастерских. Во многом благодаря литовским и эстонским
зондеркомандам в Прибалтике началось активное сопротивление солдатам
вермахта.

С новообразованными республиками Балтии Израиль попал в трудное положение.
Особенно после того, как придурковатая латышская Фемида начала процессы по
пересмотру истории и на скамье подсудимых оказались те, кто по долгу службы
отлавливал и сажал "лесных братьев", на чьих руках была кровь сотен убитых
евреев.

- Наши аналитики подготовили очень интересную справку, - хитро улыбнулся
директор СВР. - Если судить по международным законам, то прибалты вообще не
имеют прав на свои земли.

- Ну-ка, ну-ка, - оживился Секретарь Совбеза.

- В тысяча семьсот четырнадцатом году,- глава внешней разведки откашлялся,
- Петр Первый и Карл Двенадцатый подписали договор о том, что России в
полное неотрицаемое вечное владение и собственность переходят Лифляндия,
Эстляндия, Ингрия и часть Карелии с Выборгом. Петр заплатил за эти земли
два миллиона ефимков. На наши деньги - это добрая сотня миллиардов
долларов. Далее, в тысяча семьсот девяносто пятом году герцог Курляндский
продал нам и Курляндию за миллион четыреста тысяч талеров. Это около
тридцати миллиардов долларов по сегодняшним ценам. Следовательно, и с
юридической, и с финансовой точек зрения Прибалтика до сих пор наша. Любой
международный суд это подтвердит.

- Но ведь они получили независимость после революции, - возразил Штази.

- Так-то оно так, если б не одно "но". Для того чтобы признать их
независимость, им самим для начала требуется признать абсолютную
легитимность правительства большевиков. Ибо! - директор СВР вскинул
подбородок. - Тартусский договор от тысяча девятьсот двадцатого подписан
именно с большевиками. Причем подписывался он заговорщиками, свергнувшими
законные прибалтийские правительства. Ни большевики, ни
подписанты-террористы не являлись на тот момент субъектами права! И они к
тому же не признаны до сих пор! Мнение современных балтийских правителей
едино и вряд ли изменится - Ленин и большевики являются преступниками.
Соответственно, возникает юридическая коллизия. Договоры царской России
никто не отменял, они до сих пор существуют в качестве единственных
правоустанавливающих документов на владение землями. И международные суды
их и будут рассматривать.

- А сроки давности?

- На подобные сделки сроки давности не распространяются.

- Это хороший аргумент,- согласился Штази.

- Более чем. Особенно если взыскать с Литвы, Эстонии и Латвии уплаченные
суммы с процентами. Выходит три с половиной триллиона долларов.

- Это нереально.

- Понимаю. Но ход сильный.

- Солидарен с вами. Вот что. Подготовьте мне эту справку со всем
документальным подтверждением. Будем думать.

- Есть.

- Теперь о недавней операции в США. Что-нибудь удалось вытянуть из
попавшего нам в руки компьютера?

- Естественно. Материал крайне интересный...


Влад просидел на скамеечке еще час.

За это время он успел подробно рассмотреть все строения вокруг площади,
пять минут отдохнуть, хохоча над встреченной на последней странице газеты
статьей под названием "Уфолог Ажажа обнаружил какашки марсиан!", и прийти к
выводу, что единственным возможным месторасположением исполнителей
покушения может быть стройплощадка. Или территория, непосредственно к ней
прилегающая. С иных точек ступени лестницы Дома Правительства просто не
просматривались.

А использовать средства навесного огня вроде миномета террористы не будут.
Слишком мала вероятность попасть в цель с первого же выстрела. Миномет -
штука прихотливая. Иногда надо произвести до десяти корректировочных
залпов, чтобы один последний угодил в мишень.

Рокотова серьезно беспокоило то обстоятельство, что он до сих пор никак не
мог разобраться с методикой проведения теракта. Не зная средства достижения
цели, очень сложно придумать способ противодействия.

Все карты путала непонятная "радиостанция".

Не будь ее, биолог работал бы в двух направлениях: снайпер и взрывчатка. Но
эти оба способа представлялись ему плохо осуществимыми и годными лишь в
качестве отвлекающего маневра.

Тем более что снайпер, если судить по результатам допроса Курбалевича, был
один.

А так уважающие себя террористы не работают.

В любом случае стрелков должно быть не меньше трех. Лучше четыре. Тогда у
одного-двух есть шансы всадить пулю в жизненно важные органы Президента.
Как это произошло в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году в Далласе.
[Доклад "Комиссии Уоррена", в котором убийцей Джона Фитцджеральда Кеннеди
назван Ли Харви Освальд, не соответствует действительному положению вещей]
Джон Кеннеди получил сразу с двух сторон - в лоб и в затылок. Третья пуля
прошла сквозь шею и ранила находившегося с ним в машине сенатора Конелли.
Были четвертый и пятый выстрелы, но пули изменили траекторию под
воздействием поднимающихся от разогретого асфальта масс воздуха и пролетели
мимо. Одна впилась в асфальт у правого переднего колеса президентского
лимузина, другая застряла в растущем у пешеходного мостика дереве.

Это только в кино бывает, что снайпер-одиночка с расстояния в километр
разносит жертве череп одним-единственным точным выстрелом.

В жизни все скромнее.

Стреляют с дистанций, не превышающих четырех сотен метров. И минимум с двух
разных сторон. Поэтому снайпера служб охраны глав государств плотно
контролируют радиус в восемьсот восемьдесят метров от охраняемой персоны.
Подсчитано, что стрелок, находящийся вне этого круга, поражает цель с
вероятностью не более одного процента. И эта вероятность равна
статистической ошибке. Поэтому учитывать ее не принято.

Кролль разработал нечто иное.

То, что не вызовет никаких подозрений до того мгновения, пока не сработает.

Рокотов, не поворачивая головы, осмотрел стройку.

Все как на любой другой площадке. Работает подъемный кран, гудит
бетономешалка, подъемник доставляет на этажи строительные материалы, бродят
рабочие в оранжевых касках, у ворот лежит разомлевшая от жары собака.
Слышен голос прораба, распекающего нерадивого штукатура.

"Мясо надо не забыть прихватить с собой, - подумал Влад. - Килограмма два
вырезки. Вечером закуплю... Псов там может быть штуки три. И, что
удивительно, никто эту стройку не проверяет... Хотя нет, не удивительно.
Фиг ли ее проверять, если с нее ни черта не просматривается? Ладно, топать
надо. Сюда мне часов в пять прибывать. Значит, вставать в полчетвертого. А
до этого хорошенько выспаться..."

Биолог неторопливо поднялся со скамейки, сложил газету и медленно побрел по
аллее, направляясь к виднеющейся вдали витрине универсама.

Сразу после прилета из Мюнхена в Москву собственный корреспондент "Новой
газеты" [Название газеты выбрано произвольно и не имеет никакого отношения
к реально существующему изданию или Работающим в нем журналистам] Вадим
Бледноцерковский нанес визит своему приятелю и коллеге по цеху Борису
Каргалицкому.

Любимое детище главного редактора Дмитрия Мюратова, "Новая газета"
представляла собой немного странное с точки зрения нормального человека
издание.

С одной стороны, в ней печатались вполне грамотные и выдержанные в едином
ключе материалы о коррупции во власти, необъяснимых смертях менеджеров
нефтедобывающих компаний, демографической ситуации в стране, тонкостях
взаимоотношений между разными кланами политического истеблишмента. Статьи
читались на одном дыхании, авторы аргументировали и доказывали свои
позиции, приводили интересные и малоизвестные доказательства.

С другой стороны, половина печатных полос была отдана дичайшему бреду, в
котором безграмотность авторов в тех сферах жизни, что они описывали,
оттенялась злобным кликушеством и передергиванием слов интервьюируемых
персон. Особенно в таких публикациях преуспевали Каргалицкий,
Бледноцерковский и их наставница Анна Пилятковская. Они обожали муссировать
"чеченскую тему", пугая читателей описаниями зверств по отношению к мирному
населению, пересказывая байки о "десяти убитых спецназовцами малолетних
девочках" и допуская чисто технические ляпы в изложении своего видения
современной боевой техники. Например, над головами беженцев и
самоотверженных "корреспондентов-свидетелей" регулярно и со страшным
грохотом проносились "тактические ракеты Х-31А", летящие в сторону позиций
боевиков. Исходя из подобного репортажа, можно было решить, что российской
армии противостоит мощная группировка ичкерийских крейсеров и авианосцев,
так как "Х-31А" - исключительно противокорабельные ракеты и по наземным
целям работать просто не в состоянии.

Каргалицкий встретил гостя в изрядно замасленном домашнем халате и
войлочных тапочках.

- Ну, как Европа? - поинтересовался хозяин дома, расставляя на столе рюмки
и блюдечки с закуской.

- Стоит, - буркнул Бледноцерковский. - Чо ей сделается...

- Ты к нам надолго?

- На пару дней.

- А потом куда? - Каргалицкий осторожно достал из морозильной камеры
литровую бутыль польской водки.

Русскую он не пил по принципиальным соображениям. От своей бабки он знал,
что происходит из краковской шляхты, и поэтому считал себя "паном",
которому не пристало травиться сорокаградусной бурдой.

Польская водочка полегче будет, всего градусов тридцать, да и очищена
лучше.

Каргалицкий и не подозревал, что под видом благородного напитка
"европейские евреи", как называют поляков их соседи, поставляют в Россию
дрянной, разбавленный сырой водой из речки картофельный самогон. Речка,
помимо источника воды, служила еще и местом сброса фекальных вод.

- В Минск.

- Ого! - Борис разлил по первой.- А зачем?

- Слухи ходят, что скоро Луку снимать будут.

- От кого слухи-то? - жадно спросил Каргалицкий.

- От разных, - информировать нечистого на руку Бориса Бледноцерковский не
собирался.

- Мятеж?

- Вроде того...

- Давно пора! Я бы этого Луку лично бы вздернул!

- А тебе-то он чо сделал? - не понял Вадим.

- Не мне лично, а всем нам...- с таинственным видом шепнул Каргалицкий.

- Хорош темнить!

- Мы хотели репортаж сделать про обстановку в Беларуси, но нам аккредитации
не дали. Мю-ратов в их представительство ездил, там тоже ничего не вышло.

На самом деле главный редактор элементарно пожадничал и не выделил деньги
на командировку, предпочтя потратить их в ночном клубе. Однако для
корреспондентов была придумана другая, более отвечающая настроениям
правозащитной прессы версия. Мол, злой Лукашенко и его подручные чинят
препятствия независимым журналистам.

- А-а, это! Я не удивлен.

- Ты-то как визу получил?

- Спокойно, - Бледноцерковский хрупнул малосольным огурчиком. - Пришел в
ихнее консульство и получил.

- От меня помощь не требуется?

- А ты сможешь найти тех, кто скрывается от режима?

- Здесь, в Москве?

- Ага...

- Нет проблем! - осклабился Каргалицкий. - Тут их навалом. Тот же Шеремет.

- О Шеремете все знают, это неинтересно...

- Есть еще.

- О них уже писали?

- Если надо, найдем тех, о ком не писали, - потомок обедневшей польской
шляхты выразительно посмотрел на гостя.

- Много не дают, - сразу предупредил Бледноцерковский.

- Сколько?

- Пятьдесят марок за голову.

- Да, немного...

- Это за обычный репортаж. Найдешь интересный случай, будет больше.

- Насколько больше?

- Если с видеоматериалом - пятьсот.

- Проверять будут? - у Каргалицкого сразу возникла мысль нанять за пару
сотен рублей беспризорников, чтобы они поведали, как им плохо жилось в
Беларуси и что их родителей посадили в тюрьму по политическим мотивам.

- Могут.

Борис опечалился.

- А без проверки нельзя?

- Тогда только полтаха. Каргалицкий махнул рукой.

- Согласен.

Полтаха так полтаха. По сегодняшнему курсу - шестьсот рублей за "голову".
Беспризорники возьмут по сто. Выгода очевидна.

- Когда тебе нужен материал?

- Я уезжаю завтра, чтобы успеть на митинг третьего июля. Там будет
грандиозная тусовка по поводу пятидесятипятилетия освобождения Беларуси от
немцев. Обещают классный скандальчик. Вернусь где-то десятого.

- Нормально, - Каргалицкий разлил по второй. - Справлюсь. Ну, вздрогнули!

ГЛАВА 9. СИЗУ ФАНЗА, ПЬЮ ЦАЯ...

Перед работой генерал Чаплин заехал в одно место.

В половине восьмого утра офис частного охранного предприятия, созданного
бывшими сотрудниками КГБ, был еще пуст. Только на входе дремал пузатый и
равнодушный ко всему охранник, да на втором этаже Виктора Васисуальевича
дожидался отставной майор из Второго Главного Управления. [Второе Главное
Управление Комитета Государственной Безопасности СССР - контрразведка. На
его основе после. 1991 года были образованы ФСК, а затем - ФСБ.]

Причина столь раннего визита в детективное агентство была веской. По
крайней мере, для Чаплина. Вчера в коротком разговоре с Секретарем Совета
Безопасности России он позволил себе поднять вопрос об экс-мэре
Санкт-Петербурга и получил ответ, который ему не понравился. Штази не
намеревался давить Стульчака в угоду кому бы то ни было, он сохранил с
экс-мэром достаточно теплые отношения и не разделял мнение большинства
политической "элиты", что профессор права должен быть исключен из
общественной жизни.

Более того - Секретарь Совбеза намекнул, что намерен лично проверить
материалы уголовного дела и выяснить, что же на самом деле инкриминируют
Стульчаку.

Проверки дела Чаплин не боялся. О нем там не было ни слова.

Да и не могло быть. Никакого касательства к санкт-петербургской мэрии,
перераспределениям квартир или к аферам на телевидении генерал не имел. Он
даже близко не подходил к городским финансам, получая субсидии на свой
департамент непосредственно из федерального бюджета. Была одна мелочь,
связанная с незаконной приватизацией жилплощади, но там речь шла не о
Чаплине, а о его супруге. К тому же на тот момент они еще не были женаты.

Чаплина обеспокоило другое.

Возможное триумфальное возвращение Стульчака из Парижа нарушало хрупкий
паритет, сложившийся в последние два года между разными
финансово-политическими группировками. Экс-мэр мог войти в альянс с самыми
непредсказуемыми силами и, используя остатки своего авторитета, продавить
на какой-нибудь из важных постов ненужного и опасного человека. Далее все
покатится под откос. Опять начнется передел сфер влияния, разборки с
неугодными и прочие прелести созданной Президентом византийской модели
государства.

А в мутной водице кадровой чехарды из-под генерала могут и кресло выбить.

Поэтому Стульчака следовало нейтрализовать.

Именно с этой целью Виктор Васисуальевич приехал в неприметный офис,
спрятавшийся в одном из тихих московских переулков.

- Привет, Леша.

- Здорово, Витя. Все растешь.

- Где здесь поговорить спокойно можно?

- Пошли.

Отставной майор и действующий генерал-полковник спустились по железной
винтовой лесенке в подвал, миновали складское помещение, сплошь
заставленное ящиками рыбных консервов, и очутились в закутке, где стояли
два стула и массивная напольная пепельница. Под потолком располагалось
слуховое оконце.

- Место надежное? - забеспокоился Чаплин.

- Обижаешь. Надежней не бывает. Курилка. Сюда все ходят - и наши, и
грузчики из соседнего магазина, - потому никому неинтересно, о чем здесь
базарят. Ну, зачем позвал?

- Проблемка образовалась.

- Имя у этой проблемки есть?

Майор не комплексовал на тот счет, что из офицера контрразведки давно
превратился в наемного убивца. И уже не удивлялся тому, что заказами его
обеспечивали как бывшие, так и ныне действующие сослуживцы.

- Есть. И ты его знаешь.

- Вот даже как! И кто на этот раз?

- Анатолий Александрыч...

- Фью! Но он же во Франции.

- Скоро будет здесь.

- Нельзя допустить его приезда?

- Да нет, - Чаплин поерзал на скрипучем стуле. - Пусть едет. Но до
президентских в будущем году дотянуть не должен.

- Насколько срочно?

- Я же поставил срок...

- Исполнение?

- Только естественные причины. Чтоб комар носа не подточил.

- Так-так-так, - майор похрустел узловатыми пальцами. - Инфаркт подойдет?

- На твое усмотрение.

- Я его медкарту не видел. Те сердечные приступы, про которые говорили,
натурально были или он придуривался?

Генерал, всю жизнь кочующий из одного кабинета в другой и постепенно
наживающий геморрой от долгого сидения за столом, задумался. Оперативными
разработками он никогда не занимался, и первый же конкретный вопрос
профессионала поставил Чаплина в тупик.

- Это обязательно знать?

- Если тебе плевать на результаты вскрытия, то нет.

- Разумеется, мне не плевать...

- Ладно, не забивай себе голову. Сами узнаем и оформим в лучшем виде.
Стульчак всегда любил в баньке с девочками попариться. Вот там-то его и
прихватит.

- Следов от укола заметно не будет? - деловито поинтересовался генерал.

Майор с жалостью посмотрел на Чаплина, как смотрит родитель на свое
недалекое, сказавшее очередную глупость малолетнее чадо. Только малолетке
еще можно что-то простить, принимая во внимание возраст, а вот генералу,
готовящемуся в скором времени отмечать пятидесятилетие, нет.

Так что жалость во взгляде майора была смешана с изрядной толикой презрения
по отношению к воинствующему скудоумию собеседника.

- Витя, у тебя представления полувековой давности. Иглами уже давно никто
не пользуется. Я тебя просвещу, так уж и быть. А то ляпнешь чего, не
подумав, потом стыдно будет... - никакого уважения к генералу ликвидатор не
испытывал. - Существуют примитивные и действенные технологии. К примеру,
вытяжка из тиса ягодного. Как она приготавливается, тебе знать не надо. А
работает лучше любой сложной химии. И не определяется никакими
токсикологическими экспертизами, так как человечек помирает через
месяц-другой после проведения определенного курса. При этом объект ходит по
врачам, жалуется... Все обыденно и подозрений не вызывает. Болел, болел и
помер.

- Понял.

- Вот и славно. Теперь об оплате.

- Пятьсот тысяч на любой указанный счет, - быстро сказал Чаплин.

- Годится. Только соточку наличными и вперед. Мне надо ребятам проплатить,
кто информацию добывать станет.

- Мне надо два-три дня, чтобы собрать такую сумму.

- Вот через два-три дня и приступим. Сам сказал, что не горит...

- Я и не спорю.

- Твои подельники в курсе, к кому ты обратился?

- Обижаешь!

- Ясно. Вопрос снят. Может, и жену его до кучи сделаем, а? Оптовым клиентам
скидка, - хохотнул отставной майор.

- Не надо, - сморщился Чаплин. - Она нам не мешает. А вони будет выше
крыши.

- Ну, смотри сам. Мое дело - предложить.

- Тебя обратно-то не тянет? - неожиданно спросил генерал.

Майор посмотрел на него грустными глазами.

- А ты что, место мне предложить хочешь? Киллер на официальной ставке? Нет,
Витюша, поздно уже... Твой заказ выполню - и на покой. Грехи замаливать...

- Да брось ты! Не стоят они того, чтоб душу травить...

- Может, и так, - согласился киллер, на счету которого было сто сорок семь
трупов. Сто сорок один по роду службы, а остальные за деньги.

Экс-мэр Санкт-Петербурга должен был стать сто сорок восьмым.


Владислав вытащил из полиэтиленового пакета очередной кусок парной говядины
и скормил его радостно виляющему хвостом псу.

Служба охраны строительного объекта насчитывала две единицы личного
состава. Сторожа, перманентно пребывающего где-то посередке между
состояниями "пьяный" и "сильно пьяный", и лохматой дворняги, в чьем роду
причудливо переплелись кавказские и восточноевропейские овчарки, доги,
ротвейлеры, ньюфаундленды и эрдельтерьеры.

Собак, да и животных в целом Рокотов очень любил, и они платили ему той же
монетой. По крайней мере, у него в жизни не было с ними ни одного
конфликта. Даже злющие цепные псы почему-то проникались к Владу доверием и
позволяли ему беспрепятственно бродить по охраняемым территориям.

Мохнатый друг человека дожевал мясо и преданно уставился на биолога.

- Не переешь? - тихо спросил Рокотов. Пес фыркнул. Мол, не беспокойся.

- Ну бери, - из пакета появился предпоследний кусок говядины.

Четвероногий сторож ел не спеша, зажав мясо в передних лапах и отрывая от
него куски боковыми зубами. При этом он исподлобья поглядывал на сидящего
перед ним на перевернутом ящике неожиданного кормильца.

Влад на секунду включил подсветку хронометра.

Без десяти пять.

Город был погружен во тьму. Лишь иногда по проспекту проносились редкие в
этот предутренний час машины. Перед зданием Дома Правительства прохаживался
охранник, вышедший, видимо, подышать свежим воздухом. Тишина нарушалась
только поскрипыванием сочленений крана и шелестом плохо закрепленного
полиэтилена, которым были затянуты окна первого этажа недостроенного дома.

С самого вечера небо было затянуто низкими серыми тучами. С минуты на
минуту должен был пролиться дождик.

- Все? - шепотом спросил Влад у поднявшего морду пса. - Тогда держи
последний...

Свернутый мешок, в котором четверть часа назад томились полтора килограмма
парного мяса, отправился в мусорный контейнер.

Двортерьер доел свой королевский завтрак, срыгнул и сыто отвалился на бок.
На ближайшие сутки о службе он вспоминать не собирался.

Без него справятся.

Рокотов почесал за ухом у неспособного к активным действиям пса и
направился в глубь площадки. Трехцветный лохматый сторож вяло поднял
голову, убедился, что из еды больше ничего нет, и прикрыл глаза. У него
даже не было сил доползти до своей будки.

Биолог взобрался по лесам на третий этаж и устроился позади огромной кучи
стекловаты. Сквозь пустой оконный проем просматривалась добрая половина
площади вплоть до угла Дома Правительства. И, главное, Владислав прекрасно
видел то место, откуда открывалась прямая траектория к месту, где по всем
его расчетам должен был расположиться оратор.

От схрона доморощенного контртеррориста до единственной возможной позиции
исполнителей покушения было чуть более семидесяти метров.

Рокотов достал сигареты, поставил возле себя термос с горячим кофе и
приготовился к долгому ожиданию. Он не опасался, что рабочие его обнаружат.
Стекловата была приготовлена для изоляционных работ, до которых на
выбранном этаже оставалась еще как минимум неделя. Пока строители
занимались внутренними кирпичными перегородками и в закуток со стекловатой
даже не заглядывали.

Что-что, а опыт стройотрядов у Влада был предостаточный.

Давно исчезнувшее с географических карт государство, отправлявшее студентов
и молодых специалистов месить бетон, сколачивать огромные коровники и рыть
канавы, в очередной раз, само этого не ведая, сослужило Рокотову хорошую
службу, обеспечив его самым ценным в жизни - практическими знаниями.


Артобстрел села начался неожиданно.

В пять минут шестого, когда первые лучи солнца стали окраишвать горизонт в
пастельные тона, по околице ударили самоходные гаубицы, сумевшие за ночь
незаметно выдвинуться на огневые рубежи в четырех километрах от деревни.

Пятеро наблюдателей, отправленные Вагитом два дня назад на ближайшую
вершину, прошляпили не только выдвижение артиллерии, но и марш-бросок
батальона спецназа. Два взвода обошли гору справа, один слева, а четвертый
взвод под командованием капитана с радиопозывным "Тарантул" скрытно влез по
практически отвесной стене и захватил наблюдателей врасплох.

После короткого допроса всем пятерым досталось по пуле в затылок.

У спецназа есть правило: пленного оставляют в живых только в том случае,
если он может рассказать нечто важное и его показания необходимы
спецотделу. Во всех иных случаях "языков" ликвидируют, дабы не тащить с
собой бесполезный груз.

"Тарантул" приказал бойцам рассредоточиться и занять круговую оборону.
Тридцать два человека замерли за валунами и в расселинах, выставив наружу
лишь черные стволы "ВАЛов" [АС "ВАЛ" - автомат, предназначенный для ведения
бесшумной и беспламенной стрельбы. Разработан конструкторами П. Сердюковым
и В. Красниковым под специальные патроны СП-5 и СП-6. Калибр - 9 мм,
начальная скорость пули - 290 м/с, прицельная дальность - 400 метров.] и
А-91 [А-91 - автомат, находящийся на вооружении спецподразделений.
Выпускается в четырех различных модификациях, отличающихся калибром и
применяемым патроном: 9, 7,62, 5,45 и 5,56 мм. Прицельная дальность
стрельбы - 700-900 метров. Оснащается глушителем.] и положив рядом с собой
ребристые кругляши "лимонок" и серо-зеленые цилиндры одноразовых
гранатометов.

В пять часов три минуты земля содрогнулась, и шесть самоходных
артиллерийских установок выплюнули первые снаряды.

Первым же попаданием был уничтожен блиндаж, где по приказу Вагита
оборудовали тяжеловооруженную огневую точку, установив там три французских
пулемета М52 [М52 (АА FN1) - пулемет калибра 7,62 мм, принятый на
вооружение в 1952 году. Прицельная дальность - до 2000 метров, темп
стрельбы - 900 выстрелов в минуту.] и два станковых гранатомета АГС-30
[АГС-30 - гранатометный комплекс. Калибр - 30 мм, темп стрельбы - 390-425
выстрелов в минуту, прицельная дальность - 1700 метров. Начальная скорость
гранаты - 185 м/с, емкость ленты - 90 выстрелов. Используется серийный
выстрел ВОГ-17М.].

Вверх взметнулись бревна, обломки бетонных плит и туча песка из разодранных
взрывом мешков. Разлетевшимися осколками были убиты еще четверо боевиков,
как раз направлявшихся на смену товарищам. Одно из бревен перелетело через
улицу и торцом вошло в лобовое стекло пикапа "мицубиши", из кузова которого
торчал ствол "Утеса" [НСВ "Утес" - пулемет калибра 12,7 мм. Прицельная
дальность - 2000 метров.].

Второй залп оказался не менее удачным.

Три снаряда прошили крышу барака и разорвались в гуще мечущихся спросонья
боевиков. Одна стена барака вылетела, опорные столбы подломились, и на
убитых и раненых грохнулась вся конструкция. Вопли и стоны десятков зажатых
под обрушившимися досками людей смешались со свистом очередной партии
снарядов.

Отряд боевиков оказался совершенно не готов к столкновению с регулярной
армией.

Вагит вылетел на площадь, перескочил через валяющегося в пыли мертвого Зию
с распоротым осколком животом и сжимающего в руках собственные кишки,
пробежал вдоль иссеченного осколками кирпичного забора и лицом к лицу
столкнулся с перемазанным грязью и кровью сумасшедшим.

- Русских расстрелять! - громко выкрикнул псих и потряс неработающим
автоматом.

С первым же разрывом снаряда несчастный больной выскочил из своего убежища
и теперь бегал по селу, колотя прикладом в железные ворота и хохоча от
восторга.

Вагит на секунду остановился, с ненавистью посмотрел в глаза сумасшедшему и
вбил в него длинную, от живота, очередь из "Калашникова".

Полтора десятка пуль разорвали больного почти пополам. Он с удивлением
взглянул на оскалившегося человека, которого искренне считал своим другом,
захрипел и ничком упал в припорошенную пылью траву.

Командир разгромленного за несколько минут отряда побежал дальше...

Через час Вагит был уже в трех километрах от деревни, которую с четырех
сторон начали зачищать спецназовцы и высаженные с вертолетов на западной
околице пехотинцы. Сопротивления им почти никто не оказывал. Оставшиеся в
живых боевики были настолько деморализованы артобстрелом и огромными
потерями, что бросали оружие и ложились на землю после первого же окрика.

А еще спустя два часа уставший, но выживший благодаря своей трусости Вагит
забрался в пещеру, где стащил с себя всю амуницию и избавился от оружия и
документов.

Теперь ему предстояло добираться по горным тропам в родное село, изображая
перед российскими патрулями заблудившегося и напуганного мирного пастуха. И
заодно придумать правдоподобную историю своего возвращения, чтобы не
уронить собственный авторитет в глазах соплеменников.


Богданкович ввалился в гостиничный номер Щекотихина и прямо с порога
заявил, что все собрались и ожидают лишь московского гостя.

Основатель "Хартии-98" и глава проамериканского центра "Запад-Восток" был
бодр, потирал ручонки и картавил с удвоенной энергией. От него пахло
столярным клеем, потом и скипидаром. Всю ночь накануне митинга Богданкович
руководил изготовлением транспарантов и не успел съездить домой, чтобы
вымыться и сменить запачканную одежду.

Впрочем, его такие мелочи не смущали.

- Ты готов, Юга?

- Стас, подожди н-немного, - Щекотихин только-только вышел из душа и еще не
успел выпить кофе. - Ты на время смотрел?

- Уже почти восемь...

- Вот именно! Сам г-говорил, что идти до площади час. Митинг начнется в
десять, - депутат Госдумы бросил полотенце на спинку стула. - Куда
т-торопиться?

- Пока постгоимся, пегесчитаемся, - Богданкович плюхнулся на диван и стал
яростно протирать очки. - К нам еще должна пгисоединиться колонна
"Белогусской Пгавозащитной Конвенции"... Час идти, если по пути никто не
остановит. А могут и остановить. Вон, в пгошлом месяце наши хотели отойти
по пгоспекту Машегова, так им догогу бэтээгами пегекгыли. Сатгапы!

- Но ты же мне сказал, что сегодня все с Х в-властями согласовано? - в
голосе Щекотихина проскочили нотки недоверия к болтливому оппозиционеру.

- Сегодня - да.

- Значит, волноваться н-не о чем. Или я не прав?

- Пгав.

- Тогда сейчас кофе попьем и д-двинем,

Вода в поллитровой банке вскипела быстро. По совковой привычке Щекотихин не
пользовался услугами круглосуточных гостиничных кафе, а таскал с собой
дешевый китайский кипятильник. Прибор регулярно бил своего владельца током,
вызывал короткие замыкания в номере, но москвич не сдавался.

Щекотихин щедро засыпал в чашки по две ложечки дрянного индийского кофе,
сахар, плеснул воды и извлек из холодильника сливки в маленьких пластиковых
упаковках.

Дверь номера приоткрылась, и в комнату просунулась вихрастая голова.

- Стае, вы скоро?

- Ского, ского! - отмахнулся Богданкович. - Сейчас Югий собегется, и
выходим! Ты там пе-гедай, чтобы пока строились!

Голова исчезла, успев бросить завистливый взгляд на дымящийся напиток.
Большинству демонстрантов взбодриться кофеем в это утро не удалось.

Придется наверстывать уже в процессе митинга. Водочкой и портвейном.

Щекотихин отхлебнул первый глоток, придерживая болтающуюся в чашке ложку
указательным пальцем. Богданкович проявил себя большим знатоком хороших
манер и выложил свою ложечку на стол. Правда, перед этим он ее шумно
облизал.

- Сколько с-сегодня соберется, как ты думаешь?

- Тысячи полтогы, не меньше, - важно ответил белорус. - А послезавтга будет
еще больше. Еще пгосто не все подъехали...

- Но послезавтра Лука в-выступать не будет.

- Ему сегодняшнего выступления хватит, - захихикал Богданкович. - Вячогка
уже бабцов подготовил. Как диктатог свою гечь начнет, так они и выскочат.
Телекамегы как газ на него на-пгавлены будут.

- Бабы н-надежные?

- На сто пгоцентов. Гепетицию вчега пго-вели.

- И к-как?

- Все в лучшем виде. Потупчик тигана изо-бгажал, его гебята - ментов. Бабцы
впегед бго-сились, огать стали... Минута у них точно будет.

- Надо еще раз с журналистами это обсудить, - серьезно заявил депутат. -
Чтобы не отвлекались. Сколько г-групп обещали быть?

- Штук семь или восемь. Из госсийских - НТВ и ОГТ, тги немецких, одна
английская и одна амегиканская. Хватит... Наши собигаются бытовыми камегами
снимать. Пго фотогепогтегов не забудь...

- Ах, да, плюс еще газетчики, - кивнул Щекотихин. - Нормально. Драку сразу
н-начнут?

- Нет. Надо сначала дать возможность баб-цам отгаботать. Начнут по сигналу,
когда менты бгосятся телок оттаскивать. Наши и вклинятся.

- Разумно, - москвич с удовольствием потянулся. - Жаль, что нам раньше
такая идея в голову не приходила. Давно бы Луку с д-дерьмом смешали.
Сексуальные домогательства - это сильный ход. Луке вовек не отмыться будет.

- Да-а, - мечтательно произнес Богданкович. - Что и говогить, идея
замечательная. Леночке Гонног памятник ставить нужно.

- Поставим, п-помяни мое слово. Разгоним эту с-сволочь и поставим.

"Сволочью" Щекотихин именовал всех тех, кто не поддерживал монетаристских
устремлений его сотоварищей типа Чубайсенко или Гайдара, осмеливался
выступать против главенствующей роли США в мировом сообществе и мешал
псевдодемократам грабить страну. Депутат-журналист не соображал, что его
поведение практически полностью копирует манеры ненавистного всем "истинным
демократам" вождя мирового пролетариата Ульянова-Ленина, который называл
интеллигенцию "говном" и призывал своих соратников уничтожать несогласных
до двенадцатого колена.

Если бы Щекотихин, Яблонский, Новодворская, Рыбаковский, Пеньков, мадам
Хамакада по прозвищу "Дерьмовочка" и иже с ними пришли к власти, они бы
развернули террор такого масштаба, который не снился даже Троцкому вкупе с
Менжинским и Блюхером. Убивали бы за одно слово, противоречащее генеральной
линии правящей партии. Многие "либералы-монетаристы" даже не очень скрывали
свои наклонности, регулярно проговариваясь на ток-шоу о том, что бы они
сделали в случае получения ими президентских полномочий. Словесная шелуха о
"равенстве всех перед законом", "построении демократического общества" и
"общечеловеческих ценностях" предназначалась для серого быдла, должного
проголосовать так, как нужно кукловодам.

Но, к счастью, природа редко допускает к реальной власти закомплексованных
и купленных иностранными спецслужбами маньяков.

- От сегодняшнего митинга должен быть .хо-гоший гезонанс, - заявил
Богданкович. - Вот увидишь. Евгопагламент пгосто обязан будет заявить ноту
пготеста по поводу нагушения пгав белогусского нагода. И в "Нагодной доле"
завтга статья выйдет. С фотоггафиями и подгобным ге-погтажем. Болванка уже
готова.

- Если все п-пройдет как надо, то реакция и в Москве, и в Брюсселе будет.
Это я тебе г-га-рантирую, - Щекотихин допил кофе. - Все, пошли... А то твои
там б-буянить начнут раньше времени...


В пяти кабельтовых от неподвижного, удерживаемого плавающими якорями
российского танкера застыл фрегат Шестого флота США.

За двое суток, прошедших со времени принудительной остановки
"Волго-нефти-137" американской спецгруппой, ничего не изменилось. На судне
торчали двадцать четыре морских пехотинца, контролирующих действия экипажа
в рубке и машинном отделении, раз в полчаса в небе появлялся дежурный
"Морской Ястреб", несколько раз в день возле бортов вскипали бурунчики воды
и на секунду показывались серые спины боевых дельфинов, выпущенных в залив
с крейсера "Са-ратога" и должных уничтожить любого пловца, попытавшегося
приблизиться к танкеру.

С дельфинами американцы немного перебрали.

В порту Омана российскому судну точно ничего не грозило. Да и
аквалангистов, за исключением "тюленей" из Куантико, поблизости не
наблюдалось. [В Куантико расположена главная база Корпуса морской пехоты
США]

Однако морпехи тащили службу с таким усердием, как будто бы танкер
находился в территориальных водах Ирака и в -любой момент можно было
ожидать нападения злых янычаров Саддама Хуссейна. Не проходило и двух часов
без того, чтобы кто-нибудь из американцев не преграждал путь идущему по
своим делам российскому моряку или не подбегал к леерам и не начинал водить
туда-сюда стволом штурмовой винтовки, словно заметил -морского диверсанта.
Трижды в день командир группы выстраивал красу и гордость военно-морских
сил США на юте и минут тридцать что-то втолковывал замершему по стойке
"смирно" личному составу. Морпехи время от времени вскрикивали "Йес, сэр!"
и щелкали каблуками.

- Скукота, - заявил вахтенный и оперся на ограждение мостика. - Карп
Данилыч, как думаешь, нам еще долго тут торчать?

Крепко сбитый невысокий боцман раскурил трубочку:

- Хрен его знает. Пока анализы не сделают.

- Кэп говорил, что экспертиза может ничего не дать.

- Может...

- Тогда что делать?

- Да ничего! - боцман зыркнул на двух американцев, без остановки обходящих
судно вдоль бортов. - Наше дело маленькое. Залился, прошел по маршруту и
разгрузился. Топливо-то все равно ихнее. Мы ж не себе нефть тащили, а
итальяшкам. Вот пущай макаронники с америкосами и базарят... Главное,
Василий, чтоб суточные капали.

- Это верно, - вахтенный потянулся. - Карп Данилыч, а правду ребята
говорят, что ты на флоте диверсом был?

- Ну...- хмыкнул отставной капитан третьего ранга.

- И как тебе эти? - Василий кивнул на неподвижно стоящую на баке фигуру
морского пехотинца.

- Детский сад, - коротко выдал боцман. - Дурачки с автоматами.

- Наши бы их уделали?

- А чо их уделывать! - экс-диверсант расплылся в широкой улыбке. - Они сами
от нервных срывов передохнут.

- Не, я имею в виду реальное столкновение...

- Когда сталкивались, наши их резали. Я сам, правда, не участвовал, -
слукавил боцман, отправивший на корм рыбам десятка три зарубежных
"людей-лягушек",- но слышал. Кстати, эти у нас на борту к диверсионным
службам отношения не имеют. Обычные морпехи из так называемых ударных
батальонов. "Тюленей" среди них нет. Хотя психи и те, и эти...

- Чего так?

- Ты киношки штатовские смотришь?

- Конечно.

- Вот и подумай, что в башке у человека может быть, ежели над ним
издеваться несколько недель подряд.

- Ты имеешь в виду их курс выживания?

- Ага...

- А что, Карп Данилыч, в фильмах правду показывают? - удивился вахтенный. -
Я-то думал, что это фантастика.

- В том-то и дело, что нет, - боцман выпустил густые клубы дыма. - В
киношках даже смягчают. На самом деле ихний "курс молодого бойца" - это
двенадцать недель тупого ада. А у "тюленей" - все полгода. Потому и отсев
до девяноста процентов... Причем остаются не самые подготовленные
физически, а натуральные маньяки. Которые готовы терпеть все, что угодно,
лишь бы попасть в элитные части... Глупость это беспросветная. Никому на
самом деле такие тренировки не нужны. Задача командира у нас - воспитать
профессионала. А у них делают из полусумасшедших стопроцентных психов.
Пригодных только для однократных операций. Вон, во время войны с Ираком
штатники пытались использовать "тюленей". Ни фига не вышло. Три группы на
побережье высадили, ни одна не вернулась...

- А почему?

- Потому что идиоты. Вместо скрытного продвижения по территории и
выполнения поставленной задачи они сцепились с береговыми патрулями. Иракцы
их танками и подавили. У "тюленей" крутизна из всех щелей прет. Увидели
противника - и вперед! Будто у них по девять жизней. Привыкли к тренировкам
с холостыми патронами и на своей территории, где и сортир теплый, и
апельсиновый сок на завтрак. Это еще с Вьетнама повелось. Там америкосы
иногда отказывались от службы, если еда была не того ассортимента, что
положено. Узкоглазые это быстро просекли и стали громить их
продовольственные колонны. А потом нападать на те части, куда жрачка не
дошла. И в половине случаев брали штатников голыми руками... Запомни, Вася,
америкосы воевать не умеют. Только издалека могут ракетами пулять. А в
прямом столкновении - полные нули. Если поставить друг против друга ихних
"зеленых беретов" и наших мотострельцов-срочников, то наши их уделают в два
счета.

- Ты сам-то, Карп Данилыч, во Вьетнаме был? - уважительно спросил матрос.

- Пришлось немного...- боцман выбил трубку в ящик с песком.- В шестьдесят
седьмом. Инструктором. Мне тогда всего двадцать три было, помладше тебя.
Год по джунглям пролазал.

- А какие из вьетнамцев вояки?

- Хорошие. Один вьетнамец пятерых янкесов стоит. А некоторые - и сотни. Был
у нас в отряде один такой. Маленький, худенький, даже для вьетнамца
низкорослый. Лю Ши Вон его звали, как сейчас помню... Вот это монстр был!
Огнестрельного оружия вообще никогда не носил. Руками, ногами да примочками
разными, как ниндзя, работал. В одиночку штатовские карательные команды
вырезал. После войны, говорят, он у дедушки Хо в личной охране служил. [Хо
Ши Мин, лидер Северного Вьетнама.]

- Здорово...

- Таких у Пхеньяна не один десяток был. Ян-кесы их как огня боялись. Почти
так же, как наших летчиков, - кап-три улыбнулся каким-то своим
воспоминаниям.

- Получается, что мощь штатовской армии - миф? - подытожил вахтенный.

- Выходит, так, - согласился боцман. - Супротив нас они уж точно ничего
сделать не могут. И техника у них, сказать откровенно, дрянь. Под Москвой
один полигончик есть, наши туда захваченные западные танки и самолеты
таскали. Был я там пару раз, на "абрамсах" и "брэдли" ["Абрамс Ml" -
основной американский танк. "Брэдли" - боевая машина пехоты.] катался. Дабы
узнать возможности боевых машин вероятного противника. Комфорт, конечно, не
чета нашим. Но в остальном - полный отстой. Броня тоненькая, подвеска
слабая, топливо нужно хорошее. Чуть что не так - и кранты. Встает машинка
на вечный прикол... У европейцев не лучше дела обстоят. Вон, был такой
случай. Как-то раз немцы решили учения масштабные провести. Соорудили
полигон, примерно повторяющий кусок рельефа Ленинградской области, нагнали
войска и ну маневры совершать! Получаса не прошло, как ихние "панцири"
[Панцирь (арм. сленг) - танк] в грязи завязли. Ни туда ни сюда! Гусеницы
узкие, вес большой, вот по башню и вляпались. Потом две недели технику
вытаскивали. Наши разведчики, говорят, чуть от хохота не сдохли, на
на-товские учения глядючи... Они ж, если в реальной жизни границу бы
перешли, только до Выборга бы и дотянули.

- А в Великую Отечественную?

- У фашистов бронетехника другая была. Что бы про вермахт ни говорили, но
подготовились они хорошо. Хотя и тогда немецкие танки вечно в нашей грязи
застревали...

Морские пехотинцы опять выстроились на юте.

- Начинается, - усмехнулся боцман. - Щас лейтенант им снова начнет про
великую опасность иракских аквалангистов втюхивать. "Mister Saddam is the
principal enemy of the democracy. Our task is to protect the US conquests
in this region..." - с тягучим прононсом уроженца южных штатов выдал
экс-диверсант. [Мистер Саддам - главный враг демократии. Наша задача -
защита интересов США в этом регионе... (Англ.)]

- Я смотрю, Карп Данилыч, ты в английском неплохо рубишь. А изображаешь
полное непонимание, когда к тебе янкесы обращаются...

- Не фиг штатникам знать, что я по-ихнему разумею, - боцман подкрутил
пышные усы. - Чем меньше информации у них будет, тем лучше. Никогда не
знаешь, как все обернется. Учись, Василий, пока я жив...


К восьми часам на площадке появились первые работяги.

Завизжала лебедка, загрохотал раскручивающийся барабан бетономешалки,
взревел двигатель подъехавшего к воротам грузовика, крановщик полез к себе
в кабину, с первого этажа раздался веселый матерок прораба, споткнувшегося
о выпавший из общей кучи мешок с цементом.

Заискрила электросварка, гулко хлопнули сброшенные вниз доски, кто-то
прогремел сапожищами по настилу, скрипнул подъемник, на который
взгромоздили поддон с кирпичом.

- Михалыч! - высокий парень в зеленой брезентовой куртке вывалился из
бытовки. - Седня без горячего будем!

- Я те дам "без горячего"! - прораб показал парню кулак.

- Тока нет!

- Как это нет?! Вона все работает!

- Так то триста восемьдесят. А двести двадцать - тю-тю! - парень развел
руками.

- Вот... ! - прораб выдал тираду, являющуюся близким родственником "малого
матерного загиба" царя Петра Алексеевича. Каковой загиб, как известно,
состоит из восьмидесяти трех слов и содержит всего лишь девять литературно
употребительных.

"Молоток! - восхитился Влад, с интересом прислушиваясь к беседе. - И ведь
ни разу не повторился. Вот это искусство. Не то что тщатся накорябать
представители современной "элитарной" литературы..."

Парень в зеленой куртке расхохотался.

- Ну ты дал, Михалыч! Токо электричества все равно нетути!

- Трансформатор поставь!

- А где я его возьму-то?

- Твою мать! В вагончике у Кузьмича глянь!

- Ага, понял!

- И ремонтникам позвони!

- Ладно!

Парень скрылся в бытовке.

Рокотов осторожно выглянул из-за своего укрытия.

Никого.

Как он и предполагал, работы на этом этаже велись с другой стороны здания,
отделенной от биолога пятью десятками метров и несколькими бетонными
перегородками.

Владислав вновь сконцентрировал внимание на видимой части площади.

Еще ночью, покормив пса, он прошел вдоль забора и обследовал прилегающую к
нему территорию на предмет поиска позиции снайпера. И ничего не обнаружил.
Все доски забора были плотно пригнаны друг к другу, не шатались. Со стороны
стройплощадки не имелось ни одного места, где мог бы расположиться стрелок.
Ни кучи мусора, ни сваленных бетонных плит, ни нагромождения кирпичей.

Ситуация становилась патовой.

Рокотов чувствовал, что прибыл туда, куда нужно, но никак не мог понять,
что же ему искать и за чем наблюдать в первую очередь. То ли за
стройплощадкой, то ли за дорогой...

На подъемный кран он тоже слазал.

Безуспешно.

Крайние деревья в сквере по центру площади закрывали вид на вход в Дом
Правительства и из кабины, расположенной на тридцатиметровой высоте.

"Что мы имеем на дороге за забором? Тротуар, два люка... И все. Канализацию
можно отмести сразу. Если высунуться из люка, то из-за спин демонстрантов
ничего не увидишь и, тем более, не прицелишься. Огнеметы на таких
расстояниях не работают. Гранатомет? Тоже бред... Заряд рванет в толпе,
ударившись о первое же препятствие. Установка времени подрыва в зависимости
от пройденного гранатой расстояния? Фантастика. К тому же если изготовить
столь сложное устройство, то отклонения заряда от заданной траектории так и
так не избежать. Ракета же должна сквозь толпу пройти. А человеческие тела
- это не однородная среда, здесь уравнение Стокса не работает. [Уравнение
Навье-Стокса, используемое в гидродинамике для расчета скорости движения
тела] Хе! Так ведь даже в однородной среде погрешность три процента, как
сейчас помню... Для теракта и три процента могут стать фатальной ошибкой,
не то что пятьдесят, как в данном случае. Гражданин Кролль на такое не
пойдет. Он, как показывает практика, рассчитывает все точно и по десять раз
страхуется..."

- Михалыч! - снова завопил ответственный за приготовление пищи.

- Чево тебе?

- Дозвонился!

- И чо?

- Авария! С пяти утра света в домах нет. Ремонтники говорят, что разрыв
ищут!

- Долго искать-то будут?

- Я почем знаю!

- Ты трансформатор "нашел?

- Нашел! Токо он не работает! - заржал парень.

- Я те дам "не работает".! Вчера еще фурычил!

- Пошутил я, Михалыч!

- То-то! Смотри у меня, Петька, чтоб к часу обед был!

- Справлюсь ли? - протяжно и ехидно застенал парень.

- Я, твою мать, щас к тебе спущусь и...

- Ладно, Михалыч, не горячись! Все пучком будет!

- Давай, работай! - прораб отвернулся от бытового вагончика и поднял
мегафон. - Эй, Витя, ты что, мать-перемать, нормально класть не можешь?

- Михалыч, чо тебе? - сверху раздался удивленный голос.

- А ты ко мне спустись и посмотри! У тебя раствор по стене потек!

- Ах ты, незадача какая! - огорчился невидимый собеседник. - Санек, на леса
скакни, посмотри, чо там...

- Я тебе и так скажу! - рявкнул прораб. - У тебя рядом с проемом на
полметра выперло! Блямба аж до плиты! Монферран хренов! Небось дачку свою
по-другому строишь, с пониманием? А ну, давай быстрее, пока не застыло!
[Огюст Монферран (1786-1858) - архитектор, создатель Исаакиевского собора в
Санкт-Петербурге.]

- Ща, Михалыч, исправим... - по стене заскрежетал мастерок.

"Та-ак, - Владислав сменил позу, чтобы не затекли ноги, и нахмурился. -
Авария, говоришь? Очень вовремя... Причем авария, связанная с
электричеством. А у Кролля - какая-то непонятная "радиостанция", сиречь
электронное оборудование. Но системы связи у службы охраны автономны, они
от напряжения в сети не зависят. И телефонная линия работает. Что ж эти
сволочи придумали? Чую, что неспроста авария. Часть плана... Но что им дает
отключение? Доступ куда-то? Ерунда, из жилых домов оратора видно не будет.
Ни из квартиры, ни с крыши... А если разряд? На миллион вольт, к примеру.
Плюс силу тока ампер пятьдесят-сто. Заманчиво. Жахнуть можно где угодно на
площади, накроет всех... Однако есть ряд условий. Асфальт уже высох, так
что проводимости никакой. К тому же для подобного разряда нужен специальный
кабель и источник тока. В городе ничего такого нет. Это промышленные
варианты, пришлось бы тянуть отводной провод от силовых вышек. А они
расположены далековато отсюда, километров пять... Подземные кабели несут
максимум десять ампер и до семи тысяч вольт. Мощный конденсатор? С
определенными допущениями представить можно, но мы опять упираемся в
отсутствие надежного проводника..."

Рокотов взглянул на небо.

"Дождика более не предвидится... Да и не такой Кролль дурак, чтобы ставить
свой план в зависимость от погодных условий..."

Биолог нацедил из термоса полчашки кофе и закурил, пряча сигарету в ладони.


Иосиф Серевич заговорщицки наклонился к уху главного редактора "Советской
Беларуси" Павла Трегубовича.

- Ты мой факс получил?

Трегубович оторвался от созерцания жиденькой колонны демонстрантов,
возглавляемой председателем белорусской "Ассоциации Молодых Политиков"
Анатолием Голубко, и повернулся к коллеге.

- Л Йося! Здорово! Получил, а как же! Ну ты, я скажу, и выдал...

- Что, не понравилось? - мгновенно насупился Серевич.

- Наоборот! Классная идея!

Лицо редактора "Народной доли" разгладилось.

- Такой удар - это вещь! - Трегубович замахал руками. - Луке впору себе
гроб заказывать. А бабы эти в прокуратуру будут заявы подавать?

- Мы пока не решили...

- Зря...

- Думаешь, стоит?

- Не просто "стоит", а обязательно сделать нужно.

- Бабы могут испугаться, - Серевич озабоченно закусил нижнюю губу.

- Надо их убедить, - главный в "Советской Беларуси" огляделся по сторонам.

Колонна "АМП" уже втянулась на площадь, за ней на небольшом расстоянии шли
оппозиционеры из "Народного Фронта" со свернутыми до поры до времени
плакатами. В середине толпы кто-то наяривал на аккордеоне и распевал
антипрезидентские частушки Артура Выйского. Самого поэта видно не было.

Народнофронтовцы нестройно подпевали и передавали друг другу откупоренные
бутылки портвейна "три семерки".

- Опять нажрутся, - брезгливо скривился Трегубович.

- Они уже бухие, - сказал Серевич. - Но это не наша головная боль. Пусть с
ними Вячорка с Худыкой разбираются... Так что ты говорил о прокуратуре?

- Говорю, что убедить этих баб надо.

- А как?

- Проще всего - дать денег. Баксов по двести на рыло. И проконсультировать,
как себя со следаками вести. Если они истерики начнут закатывать, то все
нормально пройдет.

- Без прокуратуры, думаешь, не обойдемся?

- Нам фактура нужна, - редактор "Советской Беларуси" сплюнул себе под ноги.
- В идеале - уголовные дела. Можно будет рассказать, как несчастных жертв
диктатора уговаривали отказаться от претензий, угрожали, обещали
расправиться с семьями. Европа это сха-вает... Но, в принципе, после
сегодняшнего выступления этих теток дальнейшие их слова неважны.

- Почему? - не понял Серевич.

- Сам рассуди. То, что они орать будут, на пленку пойдет. И даже если они
завтра от всего откажутся, мы всегда сможем заявить, что их запрессовали в
ментовке. Вот и весь расклад... Ты название статьи придумал?

- "Белорусский Казанова"...

- Слабовато, если честно, - безапелляционно заявил Трегубович.

- Предложи свое, - пожал плечами Серевич.

- "Лука Мудищев".

Редактор "Народной доли" прыснул и по-бабьи закрыл рот рукой.

Трегубович покровительственно улыбнулся.

- Так-то вот, Йося.

Мимо стоящих на обочине дороги редакторов проследовала небольшая группа
пожилых и плохо одетых женщин, гордо несущих картонные плакаты. Картонки
были закреплены на древках, сильно напоминающих ручки от швабр. Криво
написанные цветными маркерами буквы складывались в лозунги "Пенсионерам -
достойную жизнь!", "Лукашенко - вон из Беларуси!", "Не отдадим родное
Полесье кремлевским жидам!" и "Да здравствует Шамиль Басаев!". На лицах
оппозиционерок застыло тоскливо-сосредоточенное выражение.

Вслед за ними две одышливые толстые бабищи волокли пятиметровый кумачовый
транспарант.

Трегубович пригляделся, прочел фразу, написанную крупными белыми буквами, и
удивленно вскинул брови.

- "Солдатские матери России против союза с диктатором!"... Кто этих-то сюда
пригласил?

- А-а, - Серевич проводил взглядом задыхающихся потных толстух. - Они со
Щекотихи-ным вместе приехали. Небось перед журналистами засветиться хотят.
Юрик их поддерживает, так что наши не возражали. Пусть стоят...

- Главное, чтоб в первые ряды не лезли...

- Не полезут...

К редакторам подошел Потупчик.

- Всем привет! - председатель наблюдательного совета "Белорусской
Правозащитной Конвенции" был немного навеселе. - Мои еще не проходили?

- Пока нет.

- Вячорку не видали?

- Он позже будет, - Серевич надорвал полиэтиленовую пленку на пачке
"Данхилла". - К одиннадцати...

- Бабы с ним? - поинтересовался Потупчик, извлекая из кармана плоскую
фляжку.

- С ним, - кивнул редактор "Народной доли". - Мы решили их раньше времени
на площадь не выпускать. В машине посидят. А Виня их пока разогреет...

- Правильно, - согласился правозащитник и отхлебнул из фляжки.


Президент Беларуси навис над столом, сморщил нос и придвинул к себе гранки
статьи. Пресс-секретарь Жучок безучастно посмотрел в окно.

- Что это за бред? - удивился Батька, дочитав последний абзац.

- Информационная полоса агентства "Славянский мир".

- Ничего не понимаю... Откуда они взяли, что я намерен ввести какие-то
идентификационные карточки? И при чем тут сатанизм?

- Это продолжение их обзоров по поводу индивидуальных номеров
налогоплательщика и банковских кредиток, - скучным голосом сказал Жучок.

- Поясните вкратце, в чем суть дела, - Президент бросил взгляд на часы.

Без двадцати десять.

Через сорок минут ему уже надо выезжать из резиденции, чтобы успеть на
митинг. Выступление заявлено, так что опаздывать неприлично.

- В цифровых кодах. На кредитных карточках и документах налогоплательщика
ставится ряд цифр. Восемь и более. Ряды подбираются произвольно, так что на
некоторых из них могут существовать три шестерки, "число Зверя". Примерно
год-полтора назад некоторые церковные иерархи выступили с обращением на
тему того, что присвоение номеров людям есть дьявольский промысел и истинно
верующие должны этого опасаться.

- Но ведь можно на том же компьютере заблокировать цифру шесть. И проблема
решится сама собой, - предложил Батька.

- Не все так просто. Сумма цифр, дающая одну или три шестерки, тоже
учитывается. Так что притянуть можно практически любой номер,- Жучок присел
на краешек стола. - К тому же существует трактовка откровений Иоанна
Богослова, которая вообще запрещает счет людей как таковой. Я запросил
специалистов, и они дали мне краткую справку по этому вопросу.

- И что в ней?

Пресс-секретарь открыл папочку и вытащил из нее верхний листок.

- Вот... Откровение Иоанна Богослова, глава тринадцатая, стих семнадцатый.
"И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет
это начертание, или имя зверя, или число имени его..." То есть - любое
присвоение номера человеку является как бы печатью дьявола.

- Но тогда почему церковь не выступает против паспортов? Ведь они также
подходят под данную цитату, - вполне логично констатировал Президент. - Без
паспорта человек не может продать или купить квартиру, машину, открыть счет
в банке... Вся торговая деятельность завязана на цифрах. В той же самой
церкви имеются своя бухгалтерия, номерные ведомости, удостоверения
личности.

- У меня нет ответа на этот вопрос, - со вздохом признался ленивый Жучок.

Работать на Батьку было тяжело.

Тот требовал досконального освещения проблемы и не терпел плохо
подготовленных докладов подчиненных. Несмотря на простоватую внешность и
оговорки при публичных выступлениях, темпераментный белорусский Президент
обладал мощным интеллектом и умел вычленять из ситуации принципиальные
факты, чем регулярно загонял в тупик ленивых чиновников. Недостаточно
проработанные доклады и справки приходилось переделывать. Иногда не по
одному разу.

- Еще раз запросите специалистов, - приказал Батька. - В конце концов сами
побеседуйте со священниками... Но вернемся к этой статье. Что за
"идентификационные карточки"?

- Видимо, они имеют в виду программу социального страхования, - осторожно
предположил Жучок.

- Ясно. Но ведь мы не выносили ее на обсуждение?

- Нет...

- Откуда у них тогда информация с закрытых заседаний правительства?

Жучок промолчал.

Вопрос был риторическим. Две трети правительства Беларуси и не думали
скрывать свою оппозиционность Президенту, так что любой из министров мог
разболтать все, что угодно. Присовокупив еще и свое видение обсуждаемой
проблемы и переврав процентов восемьдесят информации.

Батька прошелся вдоль стола.

- Сегодня я выступаю на митинге... "Ага! - подумал пресс-секретарь,
накануне поужинавший с редактором "Народной доли". - И ты получишь
ба-а-альшой сюрприз..."

- Жаль, что вы мне не подготовили справку по этой статье заранее.

- Материал пришел к нам только вчера, - развел руками Жучок.

Гранки ему передал Серевич. Расчет был прост - Президент сконцентрируется
на утечке информации из правительства, запутается в толковании библейских
текстов и окажется абсолютно не готов к появлению перед трибуной
"обесчещенных тираном" женщин. Ибо будет настроен обсуждать проблему
социального страхования.

- Я понимаю... Так вот. Данная статья показательна. Ее появление говорит о
том, что информационная политика правительства в целом находится на
недостаточно высоком уровне. Хоть мы и не скрываем обсуждаемые на
заседаниях темы, но время от времени получаем подобные "обзоры". Надо
что-то менять. Я не могу допустить, чтобы Беларусь в глазах мирового
сообщества представлялась каким-то сатанинским заповедником... Начинайте
готовить реструктуризацию пресс-службы. Негодных уволить, а на их места
набрать толковых специалистов...

- Понял.

- И еще. Побеседуйте с Турпалом Латыпо-вичем. Он подскажет вам, кого из
иностранных журналистов стоит в ближайшее время пригласить для работы на
российско-белорусской встрече.

- Списки уже составлены...

- Все равно согласуйте-их с МИДом. Вы могли кого-нибудь упустить. А отдел
печати у Тур-пала Латыповича работает великолепно, - Президент уселся в
свое кресло. - И лично проконтролируйте отдел аккредитации. А то в
последнее время к нему очень много претензий...

- Новые кадры, - Жучок покачал головой. - Еще не полностью вошли в режим
работы.

- Значит, не надо было раньше времени отпускать старые кадры, - жестко
отрубил Батька.

- Исправим, - пообещал пресс-секретарь, пристроивший в отдел аккредитации
десяток своих дальних родственников и приятелей.

Почти все они в свое время трудились по комсомольской линии, умели лишь
словоблудить и к какой-либо серьезной работе были совершенно непригодны.

Но Жучка сие не особенно волновало. Списки на аккредитацию подписывал лично
он, а отдел занимался только механическим исполнением, в котором неизбежно
возникали сбои. То документы вовремя не придут, то бумажка затеряется, то
редакция вместо заявленных двух мест потребует три. Накладки в отделе
аккредитации всегда можно объяснить, а под этим соусом отказать
непочтительным журналистам, забывшим о старинном принципе взаимоотношений с
любой бюрократией: "Не подмажешь - не поедешь"...

Подписание документов о российско-белорусском союзе сулило главе
президентской пресс-службы несколько тысяч долларов.

С миру по нитке.

И все останутся довольны.

Жучок еле заметно улыбнулся.


Вейра распахнула выходящее на площадь перед Домом Правительства окно
арендованной по фальшивому паспорту квартиры, полила из ярко-голубой
пластмассовой леечки цветы на подоконнике и включила проигрыватель. Комната
наполнилась звуками классической скрипичной музыки.

Весь этот спектакль предназначался прохожим.

Обычное окно с выставленными на солнце цветами, молодая женщина в домашнем
халате, негромкая музыка. Вполне мирная и ничем не примечательная картина.

Дипкунайте отошла в глубь комнаты, открыла дверцу шкафа и извлекла из него
английскую штурмовую винтовку "Энфилд" L85A1. [Винтовка, выполненная по
схеме "буллпап". Калибр - 5,56 мм, начальная скорость пули - 940 м/с
(патрон НАТО 5,56х45], прицельная дальность - 600 метров, емкость магазина
- 20/30 патронов. Может быть оснащена глушителем, при этом используются
специальные патроны с дозвуковой скоростью пули)

Затем вышла в коридор и легла на деревянные козлы, покрытые толстым
матрацем и установленные в шести метрах от окна. Ни со стороны сквера, ни
от Дома Правительства, ни с улицы ее позиция не просматривалась. Даже если
кто-нибудь и обратил бы внимание на распахнутое окно, никаких подозрений
оно бы не вызвало.

Вейра сняла предохранительные колпачки с прицела "SUSAT L9A1" [Оптический
четырехкратный прицел с углом зрения 10 градусов и со светящейся пассивной
прицельной рамкой. Серийно производится с 1985 г.] и дослала патрон в
патронник.

Порученная ей для контроля зона просматривалась идеально.

Снайперша приникла к оптике и замерла.


Йозеф приказал Герменчуку остановить микроавтобус у заросшего бурьяном
оврага и поманил пальцем Сапегу.

- На секунду...

Карл вылез из кузова и встал рядом с Кроллем.

- Что?

- Не хотел при Илье, - тихо сказал Йозеф. - Ты на сто процентов уверен?

- На сто пять.

- Хорошо. Кстати, помнишь мы о коттедже моего приятеля говорили?

- Который замок построил? - хмыкнул Са-пега. - Помню...

- Вон его домина, - Кролль протянул руку.

- Где?.. - Карл повернул голову, и тут ему по горлу чиркнул остро
отточенный клинок немецкого десантного ножа.

Инженер захрипел, вскинул руки, чтобы зажать страшную рану, и покачнулся.

Йозеф быстро отступил Сапеге за спину и изо всех сил толкнул умирающего
электронщика вперед. Карл рухнул под откос и покатился по почти
вертикальному склону. Через секунду бьющееся в агонии тело скрылось в
огромных лопухах.

Кролль вытер о траву нож, сунул его в ножны и молча залез в кабину
"Газели".

ГЛАВА 10. ГРАЖДАНИН МАКАКИН

В отсек, где притаился Рокотов, за два часа так никто и не зашел.

"Осталось всего ничего, - недоуменно подумал биолог. - С минуты на минуту
митинг начнется... Вот демонстранты тусуются, менты свои автобусы в
переулки загнали. А Кролля и компании все нет и нет. Или они уже на
позиции? Но где?!. Стоп! Без нервов. Рассуждаем логически. Мне отсюда почти
вся площадь видна. С самого утра здесь только работяги и я. Менты
подтянулись к восьми, первые демонстранты - почти в девять... К Дому
Правительства пропускают только после проверки металлодетектором. А вон еще
овчарки. И два спаниеля... Взрывчатку они вынюхают без вопросов. В толпу
Кролль не полезет. Черт, но тогда где он?.. Так, что дальше? Из домов
трибуну не видать, - Влад осторожно выглянул из проема и снова спрятался
обратно. - Внизу чисто. В сквере тоже ни души..."

По тротуару прошли двое в оранжевых безрукавках и остановились у люка. Один
работяга приподнял крышку и скрылся в колодце. Второй остался снаружи.

Через минуту из люка высунулась голова.

Тот, что стоял у забора, передал напарнику сумку с инструментами, присел на
выпирающий из-под забора бетонный блок и закурил.

"Ага, ремонтники... Ищут тот самый обрыв кабеля, о котором говорили
строители. Не то..."

Рокотов переключился на осмотр соседней улицы.

Спустя три минуты электрик вылез наружу.

Крышка люка встала на место, и парочка в оранжевых жилетах удалилась.

"Один люк - канализация, второй - шахта электрических и телефонных
проводов. Ни один горизонтальный тоннель в нужную мне сторону не идет, -
биолог пошарил взглядом по площади. - Вон еще два люка рядом... Трубы
проложены метрах в двухстах от правительственного здания, в обход сквера.
Причем с моей стороны сквера. Так что между люками и демонстрантами -
деревья..."

Минуло еще четверть часа.

Из переулочка позади стройки вывернул фургончик и остановился прямо рядом с
люками. Из кабины выпрыгнули давешние электрики, и опять один из них полез
под землю.

"А вот это уже интереснее! - на секунду напрягся биолог. - Хотя нет, какой
там интереснее... Их же менты проверить должны были. Раз пустили на
площадь, значит, все чисто. И надпись вон: "Аварийная.
Ремонтно-эксплуатационное управление - девятнадцать". Машина не новая, как
и должно быть..."

Лысоватый мужчина в оранжевом жилете выволок из кузова приборный блок на
метровом штативе, установил его рядом с колодцем и сбросил напарнику
провод. Щелкнул тумблером, и блок мигнул несколькими зелеными лампочками.

Мужчина забрался в кунг, достал из недр микроавтобуса старый, почерневший
от грязи ватник, кинул его рядом с темным отверстием люка, уселся
по-турецки и закурил.

"Аппаратура не может быть орудием покушения, - прикинул Рокотов. - Пульт от
силы полметра на тридцать сантиметров. Даже гранатомет не влезет. К тому же
он стоит возле капота... А машина развернута к Дому Правительства задом. По
идее места внутри достаточно, чтобы установить безоткатку. Но в кузове тоже
ничего и никого нет. Вон, дверь настежь распахнута. Прятать им явно нечего,
одни вольтметры-амперметры и бухты провода... С таким оборудованием много
не навоюешь, - Влад почесал в затьтлке. - Придется признать, что работяги
настоящие. Но где ж тогда Кролль?.."

Мимо фургончика аварийной службы проехал милицейский "уазик", чуть
притормозил, но не остановился и свернул в ближайший переулок.

"Опять не то... Вероятность того, что мои противники переоденутся ментами -
мизерная. Да и не помогло бы им это. Менты во внешнем оцеплении стоят,
ближний круг кагэбэшники держат. Риск огромный, а надежд на удачу почти
нет. Плюс опасность того, что из-за мелочи типа формы одежды прицепится
какой-нибудь офицер из Главка и начнет выяснять номер райотдела. Штабные
это любят... Ко всему прочему новые лица обязательно бросятся в глаза
ответственным за мероприятие. Так что ментовская форма - тоже не
вариант..."

Из люка до пояса высунулся электрик и взял прикуренную напарником сигарету.
По всему чувствовалось, что ремонтники не горят трудовым энтузиазмом и
исполняют свою работу спустя рукава. Так, как принято у большинства славян
- пять минут вкалывать, потом час перекуривать.

Рокотов осторожно перешел к соседнему оконному проему и посмотрел на
площадь с новой точки.


Столичный мэр уставился в лежащий перед ним блокнот. Он полностью
отключился от внешнего мира и даже не поднял голову, когда на трибуну
Совета Федерации взобрался его подельник и, по совместительству, глава
Мосгордумы Владимир Полутонов. Слушать излияния бывшего милицейского
следователя, ушедшего "по собственному желанию" из органов за три дня до
возбуждения против него уголовного дела по факту взяточничества и потому
избежавшего расследования, Прудкову было неинтересно.

Заранее ясно, что изречет плешивый очкарик Полутонов.

Начнет призывать губернаторов не отказывать в доверии отстраненному
Генеральному прокурору, пугать всех "диктатурой Кремля", спорить с главой
Совета Федерации Егором Строечкином по поводу регламента. А напоследок
произнесет здравицу в честь мэра Москвы.

И обязательно будет поддержан криками с мест.

С Прудковым стараются дружить почти все губернаторы. Особенно нынче должен
раздуха-риться Дроссель. У него в Екатеринбурге совсем с деньгами плохо,
потому и демонстрирует на каждой встрече свое стремление услужить.

К Дросселю присоединится Стародурцев, пробивающий свой проект по поставкам
в Москву дешевой водки со своих подпольных заводиков. Он уже неоднократно
подкатывал к Прудкову с инициативой, но мэр пока размышлял. Прибыли дешевая
водочка сулила хорошие, но и риск был немалый. Особенно со Стародурцевым,
фигурирующим в нескольких десятках уголовных дел.

Если б не иммунитет, полировать бы Стародурцеву нары и спать у параши, как
проворовавшемуся чинуше. Бюрократов в камере не любят.

Прудков нарисовал на листке цветок.

По советам куратора-сайентолога, которому он ежемесячно отстегивал
десять-пятнадцать тысяч долларов за консультации, рисование должно было
помочь ему расслабиться. Но мэр рисовал плохо и гармонии со своим
внутренним миром не находил. Вот и теперь, изобразив орхидею, Прудков
понял, что сие экзотическое растение в его исполнении более всего
напоминает кучку собачьего кала. Или злой шарж на председателя Совета
Федерации.

Михаил Юрьевич смял листок и бросил комок бумаги себе под ноги.

В последние месяцы градоначальник пребывал в перманентно плохом настроении.
Его "мочили" с телеэкранов, пинали в газетах, на каждой пресс-конференции
задавали неприятные вопросы по поводу бизнеса мэрской супруги. И все из-за
того, что Прудков заявил себя кандидатом на президентский пост и
организовал политическую партию. Не лез бы на выборы - все было бы
тихо-мирно. А он не сдержался. Московского кресла показалось мало,
захотелось в царские палаты. Вот и получил...

С финансовыми потоками тоже происходили какие-то странные пертурбации.
Подельники, почувствовав слабину Михаила Юрьевича, стали более независимыми
и начали сокращать отчисления в столичный "общак". Кое-кто уже открыто
говорил, что ему надоело платить ни за что и поэтому он подыскивает себе
иных покровителей, посговорчивее и повлиятельнее, чем теряющий хватку
Прудков.

Единственная надежда оставалась на связи бывшего премьер-министра, которого
мэр заманил к себе в партию. Экс-разведчик Максимыч обязан был придумать
нестандартный ход, который оставил бы с носом всех недругов
градоначальника.

Хорошо еще, что Страус сбегать не собирается. Худо-бедно решает наболевшие
вопросы, заставляет бизнесменов отчислять денежки в специальные фонды,
недавно договорился насчет устранения непокорного Офтальмолога.

Но и на Павлиныча опасно полностью полагаться. Может в любой момент ударить
в спину, если мэр ослабит вожжи.

Прудков стиснул зубы.

Никому верить нельзя.

Ни-ко-му!

Даже жене. Она на тридцать лет его моложе, лучше приспосабливается к жизни,
сама уже играет во взрослые игры со ставками в десятки миллионов. Никто не
может дать гарантии, что ей не надоест жить с пожилым резонерствующим
недомерком и она не решит- подыскать себе партию получше. Деньги у нее
есть, о делишках Прудкова она знает больше, чем нужно. Возможно, что и
папочка с компроматом где-то надежно спрятана...

- Слово предоставляется Генеральному прокурору! - по залу разнесся гундосый
голос Строечкина. - Юрий Ильич, по регламенту у вас десять минут.

Московский мэр заметил направленный на него объектив телекамеры и изобразил
на лице заинтересованность.

Когда телекамера отвернулась на другую половину зала, Прудков опустил
голову и опять погрузился в свои невеселые мысли.


Владислав прокрался вдоль стены до угла дома и одним глазком выглянул из-за
несущей балки.

В трехстах метрах от него колыхалась полускрытая деревьями толпа. Слов
выступающих было не разобрать, но демонстранты раз в минуту разражались
одобрительным гулом, - по всей видимости, после удачных, с точки зрения
оппозиции, пассажей против действующего Президента.

Электрики перекурили, поболтали о каких-то своих делах и вновь неторопливо
занялись рутинной работой.

Лысоватый протянул из кузова микроавтобуса толстый провод и спустил его в
колодец.

Рокотов вернулся на исходную позицию.

"Либо изменено время покушения, либо я что-то недоглядел... Кроме
строителей, электриков, ментов и митингующих, здесь больше никого нет. Себя
не считаем. Работяги заняты делом, им не до акции протеста. К тому же они
скучковались на той стороне здания... Ремонтники копаются в люке и не имеют
физической возможности причинить кому бы то ни было вред. Хотя их
микроавтобус вроде подходит по цвету и марке. Курбалевич говорил о "Газели"
серого или грязно-белого цвета. Но таких машин в Минске тысячи. Не будем
забывать и о возможности перекраски. Да и нет смысла ставить мощную
радиостанцию или "глушилку" на самой площади. Автомобиль может
располагаться и в километре отсюда... Менты отпадают, это я уже
просчитывал. Остаются демонстранты. Однако сей способ уж больно туп. Для
подобного теракта не надо было нанимать Кролля и компанию. Ни один
уважающий себя профессионал не станет подвергать себя опасности быть
блокированным в толпе. Это азы. Профи постарается держаться как можно
дальше от места события... Итак, какие еще предположения? В принципе можно
навести на трибуну лазерный маркер и шарахнуть управляемой ракетой.
Технически сие осуществимо, но практически... Для подобного требуется
самолет, который не пропустит местная ПВО. Радиоаппаратурой с земли
локаторы из строя не вывести. Наземная установка? Бессмыслица... Если б у
Кролля был ракетный комплекс, то ему совершенно не нужно было бы городить
весь этот огород со стоматологом и набором группы. Достаточно двух человек.
Оператор и наблюдатель, сообщающий о приезде цели. Ракету можно пустить из
пригорода, мощности заряда хватит, чтобы смести всех. Но ракета является
крупногабаритным объектом, который сечет та же ПВО. И о движении ракеты в
направлении центра столицы обязательно сообщат службе охраны. Даже если
подлетное время две-три минуты, Батьку успеют увести в бункер. Или просто в
здание, что лишает террористов уверенности в успехе покушения... Да уж,
дурацкая ситуация. Что ни возьми, все слишком зыбко. И тем не менее у
Кролля есть способ решения задачи. Только вот я его не знаю..."

Владислав выбрался из-за кучи стекловаты и продвинулся к сложенному в углу
штабелю досок.


Старший личной охраны захлопнул за Президентом дверцу ЗИЛа и уселся на
переднее сиденье рядом с водителем. Лимузин мягко тронулся с места, выехал
за ворота резиденции и в сопровождении трех черных "волг" помчался в
сторону проспекта Машерова.

Лукашенко взял листочки с подготовленными тезисами речи и принялся их
просматривать. Во время выступления такой возможности у него не будет.
Придется говорить без бумажки. В противном случае его обвинят в неуважении
к митингующим, стремлении "заболтать проблему", плохой памяти и еще в
десятке грехов.

Оппозиции только повод дай.

Любое действие Батьки обязательно представляется с негативной стороны. Не
так посмотрел на кого-то - значит, "готовит расправу", оговорился или
употребил в прямой речи не тот падеж - объявляют "малограмотным", изгнал из
правительства неумеху - "свел личные счеты", посадил ворюгу - "реализует
диктаторские замашки", отказался общаться с каким-нибудь журналистом -
"зажимает свободу слова". Реальное положение дел никого не интересует.

Вроде бы и привыкнуть Президент за столько лет должен был, ан нет, не смог.
Все равно переживает, старается успокоить общественное мнение, вызвать на
нормальный диалог. И каждый раз получает оплеуху.

Батька понимал, что оппозиционеры несамостоятельны, пляшут под дудку тех,
кто оплачивает их деятельность, и если Худыко, Вячорка, Се-ревич,
Богданкович и прочие попробуют сделать хоть шаг в сторону от намеченной
линии, то их просто лишат источников дохода. Но Президента не покидала все
же надежда найти консенсус с наиболее неангажированной частью оппозиции.
Ведь многие люди пошли в "Народный фронт" и в "Хартию-98" не потому, что не
любили Лукашенко, а по причине извечного недоверия к власти. Батька хотел
объяснить им, что государство не имеет цели подавления народа и у каждого
есть возможность реализоваться. Нужно лишь соблюдать разумные правила и не
мешать жить другим.

Однако все слова Президента тонули в болто-логии лидеров оппозиции и
сочувствующих им журналистов. Крайне редко кто-то из "акул пера и
объектива" подходил к событиям в Беларуси непредвзято. В основном все
сводилось к воплям о "карателях из КГБ", "реставрации социализма" и прочих
малоприятных вещах. Российские коммунистические газеты со своими "акциями в
поддержку" только вредили. Ибо "верные ленинским принципам" издания были
примитивны, косноязычны и вызывали у нормального читателя лишь раздражение.

А еще их втайне финансировали некоторые западные спецслужбы. Расчет у
разведчиков из славянских центров был прост: подпитка прокоммунистических
СМИ позволяла дискредитировать любую патриотическую или национальную идею.
Коммунисты всегда яростно бросались на амбразуру, когда речь заходила о
чем-то значимом, и, соответственно, отпугивали от реализации полезных идей
девяносто процентов населения, которым не хотелось выступать единым фронтом
с придурками из КПРФ, РКРП и прочих красно-розовых организаций.

Батька дочитал тезисы, сложил листки в аккуратную стопку и прикрыл глаза.
Перед выступлением ему надо было немного расслабиться.


Влад перевалился через подоконник, присел на корточки, поправил плоский
рюкзачок, в котором находились моток прочного троса, шило и другие полезные
мелочи, и гусиным шагом преодолел несколько метров по лесам, прячась от
посторонних глаз за ограждением из досок.

Лег на живот и посмотрел сквозь щель вниз.

На огороженной забором площадке не было никого, кроме ленивого полусонного
пса.

Ответственный за приготовление пищи торчал в бытовке, прораб полчаса назад
уехал на грузовике в трест, остальные работяги скребли и стучали по
противоположной стене дома.

Для крановщика Рокотов находился в "мертвой" зоне.

Биолог повертел головой, еще раз убедился, что никто за ним не наблюдает, и
спустился по металлическому каркасу лесов на нижний этаж. Ему очень
хотелось рассмотреть поближе, что за кабель электрики затащили в колодец.


Майор Бобровский открыл огромный справочник по американской ракетной
технике и стал сверять с ним данные компьютерной распечатки. Капитан
Сухомлинов хмыкнул себе под нос, посмотрел на свет полупрозрачный
фотоснимок и отправился варить очередную порцию кофе.

Работа в аналитическом отделе ГРУ шла по накатанной колее.

Бобровский наконец отложил тысячестраничный талмуд, потянулся, отъехал на
кресле от стола и воззрился на коллегу.

- Сережа, тебе никогда не приходило в голову, что американский ВПК - это
сборище кретинов вперемешку с аферистами?

- Приходило, - спокойно ответил Сухомлинов, меняя фильтр на кофеварке. -
Что на этот раз?

- Противоракетная оборона...

- Ну, это старо. В начале восьмидесятых еще было понятно, что у янкесов
ничего не выйдет. Доклад Рыбакова почитай, там все сказано. В секции "вэ",
красная папка,- капитан кивнул на стеллаж. [Александр Николаевич Рыбаков -
отец гл. героя романа Д. Черкасова "Шансон для братвы" (прим. редакции.)]

- Читал уже. И, судя по всему, америкосы тоже ознакомились.

- Не мудрено. Наши же идиоты им половину материалов передали...

- Теперь они якобы учли прошлые ошибки планирования.

- Это вряд ли, - скептически заявил Сухомлинов. - Непробиваемая ПРО - миф.
Наши ракеты она вообще не берет. А террористы, о которых верещат Клинтон и
компания, реактивными снарядами пулять не будут. Доставят заряд на
территорию Штатов и подорвут. Тот же Том Клэнси во "Всех страхах мира" это
уже описал.

- Сейчас речь о лазерах. Капитан, имеющий степень кандидата наук по ядерной
физике, страдальчески скривился.

- Еще один бред.

- Обоснуй.

- Ты мне сначала скажи, что написано в распечатке.

- Размещение лазеров космического базирования, - на память воспроизвел
Бобровский. - Ядерная накачка энергией. Предполагается сбивать ракеты на
разгонном участке траектории. Там есть еще один способ, но о нем позже.

- Хорошо, - Сухомлинов уселся верхом на стул. - Начнем с элементарных
вещей. Что такое лазер? Это концентрированный пучок света. Ничего другого в
нем нет. Соответственно, мощность луча падает пропорционально кубу
расстояния. Рассеивание в атмосфере огромно. Пока еще не создан источник
энергии, способный питать подобную технологическую схему. Плюс к этому
любое явление типа облаков или тумана является для лазера непреодолимым
препятствием. Все понятно?

- Ага,- улыбнулся майор.- Вот поэтому ян-кесы решили питать лазер с помощью
небольшого ядерного взрыва.

- Щас! Ядерный взрыв вызывает электромагнитный импульс, вырубающий всю
электронику в радиусе десятков километров. У них сдохнут все системы
наведения еще до того момента, как энергия поступит на концентрирующее
зеркало.

И любой спутник превратится в кучу оплавленного мертвого железа. Защиты от
электромагнитного импульса подобной мощности нет. А поле, как известно,
распространяется со скоростью света. Вот тебе и вся программа лазерной ПРО.
Давай следующий способ.

- Противоракеты, размещенные опять же на орбите.

- Спутники-убийцы? - уточнил капитан.

- Вроде того...

- Тоже мимо.

- Почему? - хитро спросил майор.

- Ну, во-первых, таких спутников надо очень много. По десятку на каждую
боеголовку. Если строить систему против нас, то америкосам требуется
забросить в космос не меньше пятидесяти тысяч объектов. А сие нереально.
Во-вторых, отличить нашу боеголовку от ложной цели они не смогут. Все дело
в том, Гриша, что наши боевые части практически не имеют электронных систем
управления. Сплошная механика. Соответственно, заряд ничем не отличается от
болванки - ни радиоизлучением, ни температурой, ни иными характеристиками.
В-третьих, существуют методы защиты, сводящие с ума любое пеленгующее
устройство. К примеру, разброс по маршруту движения боеголовки и
отвлекающих болванок струи перемолотой фольги. На локаторе возникает
засечка объекта в несколько километров диаметром. А где в этом облаке идет
заряд - неизвестно. В-четвертых, мы можем рвануть в стратосфере бомбу в сто
килотонн и обеспечить отключение всей американской группировки. Тем самым
электромагнитным импульсом, о котором я уже говорил. На наши ракеты
электронные помехи не влияют.

- Слушай, а какая скорость у баллистической ракеты?

- Около первой космической. Километров семь в секунду.

- Интересно получается, - Бобровский взял распечатку. - А янкесы планируют
скорость противоракет в тридцать тысяч километров в час...

- Меньше кэ-мэ в секунду? - удивился Сухомлинов. - А ну, дай сюда...
Та-ак... Двести восемьдесят километров? Вот это да! Такой чуши я давно не
видел! Смотри, Гриша, что они пишут. Их противоракета должна разогнаться до
тридцати тысяч километров в час и на высоте двести шестьдесят - двести
восемьдесят километров над Землей встретить боеголовку врага. Бред сивой
кобылы! Для начала их спутник-убийца на такую высоту не поднимется, ибо не
достигает первой космической скорости. А без ее достижения выход в
околоземное пространство невозможен в принципе. Затем... Наши ракеты на
таких высотах не ходят. И что они будут тогда ловить? Станцию "Мир"?
Сложновато для тарана одной станции. Ее можно любым уже имеющимся спутником
долбануть...

- Смысл программы?

- Черт его знает. По крайней мере, с научной точки зрения это бред. Она по
определению не работает. Закона всемирного тяготения еще никто не отменял,
- капитан нацедил в кружку свежесваренный кофе. - Будешь?

- Давай... И все-таки, Сережа, твое мнение?

- Держи чашку, - Сухомлинов помешал сахар. - Ответа у меня нет. Разумного,
я имею в виду... Технологически предложенное неосуществимо, практической
пользы не имеет. Остается вариант поддержания роста производства в самих
Штатах за счет перекачки денег туда-сюда, оборонных заказов и прочего.
Дилетантов в правительстве и генштабе много, впарить им дезу - проще
простого.

- А в результате?

- Одна администрация уйдет, другая придет. Всегда можно списать огрехи на
предшественников. Вон, тот же Рейган еще со "звездными войнами" носился как
с писаной торбой. Миллиардов тридцать тогда вбили. На выходе ноль. И
ничего, никто не пострадал...

Бобровский в задумчивости покачался вместе с креслом.

- Осторожно, "спецназовец",- ехидно предупредил капитан, наслышанный о
приключениях толстого майора в Питере месяц назад, - грохнешься...

- Не грохнусь, - буркнул коллега, но качаться перестал. - Если все это не
работает, то зачем штатникам выходить из договора по ПРО?

- Они думают, что работает.

- А почему?

- Спроси чего полегче. Вообще, в современной науке масса аналогичных
направлений. ПРО - не исключение.

- Уверен?

- Более чем...

- Еще пример привести можешь? Аналогичный по затратам?

- Легко, - пожал плечами Сухомлинов. - Кварк-глюонная плазма.

- Ты мне тут терминами не сыпь, - заявил Бобровский. - Попроще объясняй.

- Хорошо. Теорию "Большого взрыва" знаешь?

- Образование Вселенной, если мне память не изменяет...

- Не изменяет. Так вот, кучка маразматиков из Стэнфордского института
пытается сейчас воссоздать в лабораторных условиях нечто подобное, но в
меньшем объеме. Типа мини-взрыва. Разгоняют тяжелые ядра и лупят ими в свои
ловушки.

- И что?

- А ничего. Видишь ли, мой друг, их эксперимент по созданию этой самой
кварк-глюонной плазмы упирается в одно маленькое "но" - ни кварков, ни
глюонов, по всей вероятности, в нашем мире не существует. Это
математические абстракции, объясняющие кое-какие несоответствия формул
реальной жизни.

- Слово "кварк" даже я слышал, хоть ты и считаешь меня неучем, - подколол
приятеля майор.

- Мы его все слышали. Но никто никогда не видел и не ловил. На так
называемое изучение кварков, глюонов, тахионов и прочей белиберды
затрачиваются суммы, превосходящие все затраты на ПРО. И этот процесс
продолжается десятилетиями. А он заранее обречен, так как изучение предмета
бессмысленно при отсутствии объекта изучения. Я понятно объясняю?

- Угу...

- Сейчас большинство физиков и математиков находится под влиянием магии
цифр. Современная Каббала. Они не врубаются, что символами всего не
опишешь. Вот и притягивают за уши факты к математическим абстракциям и
наоборот. Если по-честному, то сейчас нужно разогнать минимум семьдесят
процентов научных коллективов по всему миру.

- Круто ты их.

- По-иному нельзя, - вздохнул Сухомлинов.

- То есть, как я понял, на компьютере или листочке бумаги любая задача
решается, а в жизни нет? - уточнил Бобровский.

- Именно. Если смотреть объективно, математическое лобби в науке не слабее,
чем еврейское - в области финансов. И методы достижения целей похожие. Если
работы кого-либо из ученых начинают угрожать престижу математики, то на
дискредитацию такого человека бросаются все силы. Не гнушаются даже
подтасовкой фактов или чистой уголовщиной. Научный мир - это джунгли...

- И что с этим делать?

- Для начала установить норму обязательного экспериментального
подтверждения любого уравнения. И не на основании выведенных на бумаге
формул, которые частенько выдаются за эмпирический "эксперимент'", а исходя
из фактического материала и показаний приборов. И еще надо разобраться с
тем, что нам уже известно. А то мы до сих пор не понимаем принципа
гравитации, но при этом лезем со своим "всезнайством" в мир элементарных
частиц и пытаемся наложить законы макромира на микромир. К примеру, создаем
планетарные модели атомов, классифицируем их "цветность", измеряем массу
электрона. Толку от таких, с позволения сказать, исследований никакого...

- Кроме ядерного оружия,- подытожил Бобровский.

- Очень сомнительное достижение, - грустно констатировал кандидат
технических наук.


Вейра передвинула оптический прицел на три градуса вправо.

Ворота строительной площадки.

Чисто.

Будка сторожа.

Чисто.

Разворот для большегрузных автомобилей.

Чисто.

Перекрестье прицела плавно переместилось вверх и немного влево.

Крыша бытового вагончика.

Чисто.

Люлька подъемника, вся измазанная светлосерыми потеками цемента.

Чисто.

Первое окно первого этажа.

Чисто.

Второе окно.

Чисто.

Третье...

Чисто.

Четвертое, пятое, шестое, седьмое...

Чисто, чисто, чисто...

Второй этаж. Леса, сбитые из толстенных досок и уложенные на изрядно
покарябанный каркас из когда-то выкрашенных бордовой масляной краской
труб...

Никого.

Третий этаж...

Пусто.

Четвертый этаж, он же последний.

Три такелажника возятся с креплениями бетонной плиты. . Чисто.

Такелажники заняты своим делом, у них нет времени разглядывать то, что
происходит внизу.

Теперь кран.

Огромные противовесы.

Вертикальная ферма.

Стрела.

Кабина крановщика, напоминающая летний киоск по продаже газированной воды.

Чисто.

Еще раз общая картина.

Площадь, забор строительной площадки, микроавтобус, кран...

Нигде ничего лишнего.

Посторонних, кто мог бы нарушить планы группы, нет.

А если появится - получит пулю.

Дипкунайте отпила через соломинку полглотка воды из пластиковой бутылочки и
перевела прицел на точку рядом с правым боковым зеркалом микроавтобуса
"Газель".


Рокотов по-пластунски прополз до поворота лесов, втиснулся в щель между
стеной здания и крепежной трубой и завис вниз головой на уровне второго
этажа, уцепившись ногами за вбитый в бетон швеллер.

Рюкзак немного съехал вниз и уперся в затылок.

Влад повисел секунд десять, затем взобрался обратно и распластался на
досках, выглядывая сквозь узкий промежуток между плохо подогнанными
боковыми щитами.

"Провод толщиной в руку. Хорошо экранированный и страшно дорогой... Не-ет,
ребята-демократы, вы можете кого другого обмануть, но не меня. Не бывает у
простых электриков таких кабелей. Незачем он ремонтникам... Предназначение
его одно - выдерживать большие силу тока и напряжение. А вы же, по объявке,
с бытовой сетью возитесь. Вот и прокололись... Все сходится. Микроавтобус
ГАЗ, электрооборудование, ремонтники со странно непролетарской внешностью,
чистенькая одежонка. Если б вы с пяти утра по колодцам лазали, то
перемазались бы аки свиньи. Так-то вот!.. Однако до сих пор неясно, что же
в результате готовится. Нечто, требующее большого расхода энергии... Ладно,
об этом на досуге поразмышляю. Задача одна - вывести из строя оборудование.
Но как? Близко к ним не подойдешь, срисуют в момент. И пристрелят,
естественно. В прохожего они не поверят. Нет здесь сейчас прохожих, все
боковые улицы перекрыты... Через забор тоже не прыгнуть, высоко слишком...
А этот-то, с лысиной, глазенками зырк-зырк. Цинкует, сволочь, как сказал бы
Димон... Интересно, кто из них Кролль? Лысый или тот, что в люке сидит?
Вероятнее всего, лысый..." [Цинковать (жарг.) - вести наблюдение.]

Биолог посмотрел на часы.

Без двадцати одиннадцать.

"Так! Цигель-цигель, ай лю-лю! Времени у меня в обрез. Минут десять... Как
же мне их взять-то, чтобы успеть до приезда Лукича? Знал бы расклад,
арбалет бы в спортивном магазине купил. Или ружье для подводной охоты. Все
одно лучше, чем с голыми руками..."

Владислав вскочил на ноги и, стараясь не громыхать по настилу лесов,
бросился в сторону массивной стальной фермы подъемного крана.


До родного села оставалось чуть более двух километров, когда медленно
бредущего по тропинке Вагита вдруг накрыла брошенная умелой рукой
мешковина. Чеченец вскинул руки, попытался сбросить с себя пыльную ткань,
но тут его оглушили ударом по голове, стянули веревкой руки и ноги и
перебросили через луку седла.

Вагит приглушенно завизжал, ему чувствительно врезали рукоятью плети по
почкам, и лошадь понеслась.

Путь оказался неблизким.

Только на закате чеченца сбросили с лошади на землю, сняли с головы мешок и
поставили перед сидящими на бревне четырьмя стариками в каракулевых
папахах.

Бывший боевик затравленно огляделся.

Справа и слева от него молча стояли семеро молодых и не очень молодых
мужчин с охотничьими ружьями. Оптимизма и веры в завтрашний день их лица
Вагиту не внушали.

- Он? - по-русски спросил один из стариков.

- Он, - спокойно ответил высокий бородач.

- Кто вы такие?! - с вызовом выкрикнул чеченец.

- А ты не догадываешься? - притворно удивился бородач.

- Да пошли вы!..

Аксакал с длинной седой бородой неодобрительно покачал головой.

Вагита стукнули прикладом по шее. От удара чеченец рухнул перед стариками
на колени.

- Будь вежлив, когда со старшими разговариваешь, - наставительно произнес
бородач.

- Мы собрались, чтобы судить тебя, - сказал сидящий с края бревна аксакал.

- За что?

- За убийство невиновных.

- Я не убивал никого!

- Врешь, - позволил себе вмешаться в разговор юноша с горящими ненавистью
глазами.

Его лицо показалось чеченцу знакомым. Но экс-боевик никак не мог вспомнить,
где же он видел этого "л:! похожего на него парня.

- Не вру' Хотите, на Коране поклянусь?! - гордо заявил Вагит.

- Не пачкай своим собачьим языком Святую Книгу,- спокойно произнес
бородач.- Мы знаем, кто ты и что сделал.

- Я пастух... - залепетал бывший главарь банды.

- Вот он - школьный учитель, - бородач показал на высокого худого мужчину в
старомодных очках. - А вот он, - рука уткнулась в круглолицего здоровяка,-
майор милиции... Но сейчас это неважно. Мы - Типкоевы. А ты убил двоих из
нашего рода...

Потрясение было столь велико, что пленный чеченец потерял сознание.

А нервное перенапряжение, под прессом которого он находился последние
несколько дней, вылилось в разрыв нескольких крупных сосудов головного
мозга.

Когда спустя час Вагит пришел в себя, он уже был полностью невменяем.

Один из аварцев, имевший медицинское образование, диагностировал мгновенную
и невосполнимую потерю рассудка.

Казнить психа не стали.

Аксакалы сочли, что Аллах таким образом подал знак и наказал чеченца.
Вагита просто передали его родственникам. Те не стали церемониться с
ублюдком, опозорившим тейп трусливым бегством с поля боя и расправой с
правоверными, и посадили пускающего слюни экс-боевика на цепь в сарае, где
его через три месяца случайно накрыл снаряд российской артиллерии,
обрабатывающей позиции банды Руслана Гелаева на окраине села.


Кролль стянул двумя длинными болтами штекерное крепление высоковольтного
кабеля, включил проверочный тест и с удовлетворением прочитал высветившиеся
на экране "HP 5700 iP-166 ММХ" группы цифр. [Портативный компьютер
производства фирмы "Хью-летт-Паккард". Обладает оперативной памятью 48
мегабайт, память "жесткого диска" - 3,2 гигабайта, процессор - "Пентиум"
166 МГц.]

Все в норме.

Напряжение три с половиной тысячи вольт, сила тока - почти пятьдесят ампер.

Йозеф передвинул в положение "включено" два переключателя. Мощные,
спрятанные под боковыми скамейками конденсаторы перешли в режим
дополнительной подзарядки.

Кролль выбрался из кузова "Газели" с надписью "Аварийная. РЭУ-19" на борту
и вновь уселся возле "открытого люка. Сидящий в трубе Герменчук посмотрел
на напарника.

- Готов?

- Готов, - кивнул Йозеф.

Илья выбрался наружу, раскрыл плоский ящик с инструментом и закурил. Теперь
при приближении милицейского наряда можно было сделать вид, что он на
секунду вылез за ключом или отверткой.

- Двадцать пять минут, - одними губами произнес Кролль.

- Справимся, - так же тихо ответил Герменчук.

- Он обязательно приедет,- прошептал Кролль.

- Не может не приехать, - подтвердил Герменчук. - Ты угол проверил?

- Да. Дважды.

Бояться террористам было уже нечего.

Их оружие, с помощью которого они собирались провести акцию, находилось в
полной боевой готовности. А понять, что микроавтобус представляет собой
сверхмощный низкочастотный излучатель, мог только специалист-акустик. Но
никак не патрульные милиционеры или офицеры КГБ.

Идея об использовании для устранения охраняемого объекта инфразвукового
излучения пришла Кроллю тогда, когда он ознакомился с версиями убийства
английской принцессы Дианы. В одном из крупнейших питерских таблоидов
прошла большая, но так и оставшаяся без внимания статья, где автор
убедительно и технически грамотно описывал весь процесс.

По мнению журналиста, "мерседес" принцессы никто не таранил и не ослеплял
водителя дальним светом. Все было гораздо проще. На одной из преследовавших
лимузин машин был установлен небольшой и даже не очень мощный динамик,
который в нужный момент выдал двух-трех секундный импульс на частоте от
трех с половиной до четырех с половиной герц. Воздействие подобного звука,
неслышимого человеческим ухом, таково, что объект либо теряет сознание,
либо умирает. А корпус любого автомобиля, в том числе - и "мерседеса",
является прекрасным резонатором.

Водителю, находившемуся в тот момент за рулем мчащегося под двести
километров в час лимузина, вполне хватило полученной порции инфразвука. Он
мгновенно потерял ориентацию в пространстве, и "мерседес" на полном ходу
влетел в одну из колонн, разделяющих тоннель на две полосы движения. То,
что колонна имела тринадцатый номер, бь1ло чистой случайностью.

Оснащенный низкочастотным излучателем автомобиль или мотоцикл
беспрепятственно скрылся с места происшествия.

Йозеф вырезал статью и неделю обдумывал прочитанное.

Метод показался ему чертовски привлекательным. Он позволял киллеру
расширить свои возможности до невиданных пределов.

Но Кролль был педант и никому не верил на слово. Особенно - падкой на
сенсации и разоблачительные материалы "желтой прессе". Поэтому он поднял
свои связи, нашел безработного инженера-акустика и за крупное по меркам
госслужащего вознаграждение предложил дать экспертное заключение об
описанном в статье способе ликвидации.

Акустик что-то посчитал на листе бумаги и через полчаса подтвердил Йозефу
возможность применения инфразвука для убийства. Единственной сложностью
предлагаемого метода была необходимость доступа к мощному источнику тока.
Малогабаритным излучатель не сделать, и чем дальше объект ликвидации
находится от орудия воздействия, тем больше энергии требуется. Плюс ко
всему необходимо учитывать и диаметр динамика. Гарантированное поражение на
расстоянии в несколько сот метров даст устройство с динамиком метра в два.

Все проблемы решала установка излучателя на шасси автомобиля, и, когда
Кроллю поступило предложение принять участие в устранении Президента
Беларуси, он дал согласие, заранее зная, как именно он будет действовать...

Ликвидация Главы Государства - процесс сложный и требующий длительной
подготовки. Основной нюанс в устранении Президента состоит не в наборе
исполнителей, хотя это и немаловажно, а в том, что участники мероприятия
абсолютно не доверяют друг другу и подозревают партнеров во всех смертных
грехах. Потому-то девяносто девять процентов задуманных акций умирает еще
на этапе предварительного обсуждения. В противном случае глав государств
устраняли бы чуть ли не ежедневно. И никакая служба охраны ничего поделать
бы не смогла.

Йозеф, чтобы не подвергать себя излишнему риску, выторговал себе полную
независимость в принятии решений и солидную, покрывающую все расходы
предоплату. Заказчик не знал, как именно исполнитель произведет ликвидацию.
Ему были названы лишь время и место и сказано, что он может провести
видеосъемку процесса из окна своего служебного кабинета.

Техническое воплощение было поручено Сапеге, тому самому эксперту-акустику,
что за год до мероприятия консультировал Кролля. Карл построил точный макет
площади перед Домом Правительства, смоделировал прохождение волн и выдал
набор условий, при которых покушение удастся. Он же и установил на
микроавтобус всю необходимую аппаратуру.

Динамик был установлен на месте задней стенки кунга. За секунду до
подключения генератора вверх должна была уйти многосекционная шторка,
собранная из узких алюминиевых полос, выкрашенных в цвет кузова "Газели".

Силы звука в сто восемьдесят децибел хватало с избытком. Волна на частоте
четыре и одна десятая герца гарантированно уничтожала всех млекопитающих на
расстоянии трехсот пятьдесяти метров. А до трибуны, с которой будет
выступать Президент, было всего двести тридцать семь. [Некоторые
технические детали намеренно искажены.]

Ни личная охрана, ни милицейское оцепление отреагировать не успеют. Через
секунду-другую все, кто попадет под воздействие волны, будут мертвы. А за
этот промежуток времени никто даже не сможет понять, что происходит.

Инфразвук положит и половину демонстрантов, но это мелочи.

При любом масштабном террористическом акте случайные жертвы неизбежны...

Про акции отвлечения, которые должны навести следствие на ложный путь,
Кролль тоже не забыл. Своим заказчикам он не верил ни на йоту. Вполне может
случиться, что они попытаются сделать из него козла отпущения.

Так что через свои многочисленные контакты в оппозиции он запустил
несколько вариантов дезинформации: о сборе мифической группы подрывников, о
подготовке отвлекающего покушения на премьер-министра и о намерении
радикальной части общества ветеранов войны в Афганистане совершить
нападение на президентский кортеж. Даже нанял Антончика, втемную
использовав заместителя Главы президентской Администрации. В этой куче
противоречивых сведений и слухов на многие месяцы закопалась бы любая
следственная группа.

А Йозефу хватило бы суток, чтобы исчезнуть и больше никогда не появляться в
Беларуси. Двух с половиной миллионов долларов ему было достаточно. Он мог
бы даже не брать вторую часть суммы.

Единственным каналом, связывавшим его с заказчиком, оставался посредник. Но
посредника никто тронуть не осмелится. Тот был одновременно и доверенным
лицом Каспия, и диспетчером, работавшим на очень серьезных людей.

К тому же ни члены террористической группы, ни заказчик, ни работодатели не
знали настоящего имени Кролля.

Он и сам его почти не помнил. Привык за полтора десятка лет к чужой фамилии
и чужой жизни. Но рано или поздно должен был наступить момент, когда Йозеф
Кролль перестанет существовать и его место займет Арвидас Пятрашка...

Однако об этом пока рано думать.

Сначала надо с блеском провести акцию. Чтобы потом, пользуясь поднявшейся
суматохой, перебить оставшихся членов группы и спокойно уйти...

Из переулка показался капот "уазика".

Герменчук затушил окурок и нырнул обратно в люк. Кролль сделал вид, что
проверяет показания приборов на выносном электрощите.

Патрульный автомобиль немного снизил скорость, проезжая мимо "Газели", но
не остановился и покатил дальше.

Йозеф облегченно вздохнул.

Рокотов добежал до конца лесов и запрокинул голову.

Стрела крана начала поворачиваться, из-за угла недостроенного здания
появилась покачивающаяся на ветру огромная бетонная плита.

Влад прикинул длину стрелы. Должно было хватить.

"Терять мне все равно уже нечего", - мелькнула запоздалая мысль.

Биолог перемахнул через ограждение лесов, присел, держась одной рукой за
арматурину, и изо всех сил распрямил ноги. Тело швырнуло вперед, и
Владислав благополучно преодолел три метра до вертикальной стальной фермы.
Не теряя ни секунды, он принялся карабкаться вверх.

Когда он уже схватился за ручку двери кабины крановщика, по железу в
тридцати сантиметрах от его левой ноги чиркнула пуля...

ГЛАВА 11. МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ...

По самому краю правого верхнего сектора оптического прицела мелькнула
какая-то тень. Сначала Вейре показалось, что мимо строящегося здания
пролетел голубь. Или ворона.

Она немного приподняла винтовку и провела стволом вдоль лесов.

Ничего.

Странно...

Литовка припала левым глазом к видоискателю четырехкратной подзорной трубы
с полем зрения пятнадцать градусов, закрепленной на штативе в десяти
сантиметрах от ее плеча. Уважающий себя снайпер не полагается только на
прицел своего оружия, а всегда имеет возможность оценить и общую картину с
помощью широкоформатной оптики. Обычно с биноклем или подзорной трубой
управляется напарник, который подсказывает стрелку расположение целей,
однако при его отсутствии все приходится делать самому.

В подзорную трубу было хорошо видно, как по вертикальной ферме подъемного
крана с обезьяньей ловкостью карабкается фигура в темной одежде.

Сначала Вейра подумала, что это рабочий, который должен что-то передать
крановщику, но через мгновение поняла, что ошиблась.

Рабочий полез бы по закрытой страховочной сеткой лестнице. А неизвестный
пер прямо по ферме, нисколько не заботясь о соблюдении техники
безопасности, легко перескакивая с одной секции на другую и подтягиваясь на
руках.

Излишне инициативный демонстрант, вздумавший закрепить плакат или знамя на
верхотуре?..

Просто псих?..

Самоубийца, выбравший для своего последнего в жизни прыжка стрелу
подъемного крана?..

Наркоман?..

Охотник за цветными металлами?..

Нет, это уже слишком. Снимать детали с работающего строительного агрегата
не будет никто. К тому же на площадке находятся десятки строителей, которые
набьют морду такому "активисту" еще до того, как он начнет перекусывать
провода и сбрасывать медные жилы на землю.

Тогда кто же он?

Кагэбэшником он быть не может.

Если это провал, то к микроавтобусу уже сейчас со всех сторон мчались бы
"волги" и "уазики" со включенными сиренами и проблесковыми огнями. А Кролля
и Герменчука валяли бы по земле мускулистые ребята из спецподразделения
"Барс". Они умеют незаметно подобраться к объекту и за секунду спеленать
пяток-другой вооруженных противников.

Значит, все-таки оппозиционер...

Или самоубийца.

Но и в том, и в другом случае его появление ставило под угрозу реализацию
плана ликвидации главной мишени. Если он начнет размахивать флагом или
что-то кричать, то к стройке подтянутся милицейские патрули.

Дипкунайте навела перекрестье прицела в центр грудной клетки лезущего вверх
человека, на- миг пожалела, что не оснастила винтовку более мощной оптикой,
и мягко потянула спусковой крючок.

Ударник прошел положенные восемь миллиметров и стукнул по капсюлю
специального патрона "SS 109 LDR".

"Энсфилд" дернулся и выплюнул гильзу, упавшую на предусмотрительно
разложенное справа от козел шерстяное одеяло. В патронник тут же поступил
следующий патрон.

Остроконечная четырехграммовая оболочечная пуля со стальным
термоупрочненным головным вкладышем вырвалась из ствола со скоростью двести
девяносто шесть метров в секунду.

Пуля прошла первые шесть метров, вырвалась из окна, попала в восходящий
поток влажного воздуха, поднимающегося от луж на асфальте возле стены дома,
и отклонилась от заданной траектории на одну десятую миллиметра. В конечной
точке рассеивание уже составило бы более десяти сантиметров.

Но это было еще не все.

На подлете к мишени во вращающийся конус ударил мощный воздушный поток,
горизонтально проходивший по этажам строящегося дома и действовавший не
хуже аэродинамической трубы. Скорость пули упала до двухсот шестидесяти
трех метров в секунду, и она отклонилась еще на семь градусов вниз.
Пристрелка на местности не проводилась, и снайперша не могла знать
особенностей распределения воздушных масс в непосредственной близости от
каркаса здания. Вариант со стрельбой по высокорасположенной посторонней
цели никто не предусмотрел.

В результате летящий освинцованный кусочек стали ударил в ста пяти
сантиметрах от того места, куда должен был попасть.

Вейра не поверила своим глазам.

Но посылать вторую пулю было уже поздно.

Неизвестный "верхолаз" распахнул дверь кабинки крановщика и быстро скрылся
внутри. А дырявить непрозрачные стенки в расчете на случайное поражение
цели было глупо.

Дипкунайте нахмурилась и мысленно обругала Кролля, лишившего членов группы
постоянной радиосвязи. Теперь она была вынуждена держать в поле зрения и
площадку вокруг микроавтобуса, и подъемный кран. Эффективность наблюдения
снизилась вдвое.

Оставалась только надежда на то, что неизвестный, взобравшийся на кран, не
понял, что по нему стреляли, и через какое-то время беззаботно отправится
обратно тем же путем, где и схлопочет предназначенную ему пулю.

В те две секунды, что прошли после выстрела, фигурка не метнулась в
сторону, не засуетилась и не стала прятаться за массивными железными
выступами. Это говорило о том, что человек сохранил спокойствие. А при
ощущении себя мишенью такого не бывает.

Вейра перевела взгляд на "Газель".

Все тихо.

Кролль сидит возле люка и изображает из себя занятого показаниями приборов
электрика. Герменчука не видно. Видимо, возится с проводами внутри колодца.

Литовка немного успокоилась.

До приезда Президента оставалось уже меньше пятнадцати минут.


Рокотов нырнул в открывшуюся дверцу кабины, схватил ничего не
подозревающего крановщика за плечи, стащил на пол и перехватил пальцами за
горло. Мертвенно-бледный от испуга работяга выпучил глаза.

- Шалом, рэбе! - весело сказал биолог. Крановщик заморгал и попытался
вырваться.

- Но-но-но! - жесткие тренированные пальцы сдавили трахею. - Не дергайся и
не пытайся подняться без моего разрешения.

Влад быстро огляделся.

Кабинка была забрана жестью с трех сторон почти до самого потолка. Так что
шансов на прицельный выстрел у неизвестного снайпера, выпустившего в
биолога пулю несколько секунд назад, не было никаких. К тому же изнутри
рабочее место крановщика крепилось наваренными крест-накрест железными
уголками.

Скрежет пули по столбу фермы Рокотов расслышал хорошо, и у него не осталось
сомнений в том, что псевдоэлектрики уже практически готовы к исполнению
задуманного. Охраняющий их снайпер не стал бы стрелять, если бы
вмешательство постороннего не угрожало начавшейся операции.

Счет шел на секунды.

- Слушай сюда, - Рокотов грубо встряхнул крановщика, - у меня нет времени с
тобой возиться. Видишь этот микроавтобус?

Работяга повернул голову и посмотрел вниз через панорамное стекло.

- Вижу, - голос был хриплым оттого, что рука биолога продолжала сжимать
горло ничего не понимающего строителя.

- Через пять минут эта хреновина рванет, и в сторону толпы ударит несколько
ракет. - Влад брякнул первое пришедшее в голову объяснение. - Соображаешь?

- Ты псих! - реакцию пожилого работяги нетрудно было предугадать.

- Возможно, - легко согласился Рокотов. - Провод видишь?

- Ну...

- Быстро думай, зачем такой кабель электрикам, ремонтирующим бытовую сеть.
Ты же сам с техникой работаешь!

Крановщик прищурился. Его лицо отразило целую гамму чувств - от недоумения
и удивления до злой сосредоточенности.

- Тут что-то, блин, не то... Провод высоковольтный.

- Угу, - подбодрил работягу биолог.

- Фигня нездоровая...

- Верно.

- Мужиков свистнуть надо.

- Не успеют. Этим три секунды надо, чтобы машинку запустить. Пока орать
будешь, они свое дело сделают и смоются... Видишь, в кабину оба полезли? А
провод так из люка и не вытащили.

Псевдоэлектрики действительно зачем-то забрались внутрь микроавтобуса.

- Тогда чо делать? - напрягся крановщик. - Да отпусти ты меня, я уже понял
все! Люди же на площади!

- На меня не кинешься?

- Иди ты!..

- Ладно, - Влад отодвинулся к задней стенке кабины, контролируя каждое
движение работяги.

Крановщик резво занял свое сиденье и положил руки на рычаги. Кран качнулся
и медленно поехал по рельсам назад.

- Так... Ща я им...

- Ты что делать собрался? - не понял биолог.

- Спокуха! - решетчатая стрела встала точно над микроавтобусом. Каретка с
болтающейся на тросах плитой пошла вперед. - Когда дядя Женя занят делом,
молокососы не вмешиваются...

- Подожди! - "молокосос" сжал плечо работяги.- Не надо! У тебя экстренный
сброс груза есть?

- Посодют за такое, - серьезно сказал крановщик.

- Ерунда! Я тебя свяжу и тут брошу. Если что, вали все на меня. Забрался,
избил, связал, сам все сделал... Отпечатки твоих ладоней с рукоятей сотрем.
Дядя Женя, давай, решайся! Не успеем ведь...

Энтузиазм Рокотова передался пожилому строителю. Крановщик уже достаточно
пожил на свете и в свои почти шестьдесят лет мог определить, когда человек
врет, а когда действительно стоит поверить ему на слово ,и не задавать
лишних вопросов.

- От ведь, бли-ин! - работяга встряхнул головой. - Хрен с тобой, сброс так
сброс! Только не забудь мне харю начистить как следует, чтоб все натурально
было!

- Буду бить аккуратно, но сильно! - голосом Папанова пообещал биолог.

Крановщик подвел груз в точку над крышей микроавтобуса и поднял плиту до
самой стрелы. Теперь автомобиль и двенадцатитонный бетонный прямоугольник
разделяли почти тридцать метров.

- Не промахнешься? - обеспокоенно спросил Рокотов.

- Не бзди, продуемся! - В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом дядя Женя
попал на четыре года во флот, где служил мотористом дизельной подлодки. А
старые присказки не забываются. - Ну все, с Богом!..


Председатель наблюдательного совета "Белорусской Правозащитной Конвенции"
Александр Потупчик вскинул правую руку вверх. Жест сильно смахивал на
принятое в Германии 1933-1945-х годов приветствие.

Толпа немного утихла.

- И это еще не все! Власти не прекращают гнусные провокации в наш адрес!
Вот у меня документ! - оратор потряс тоненькой пачкой рукописных листков. -
Заявление сотрудника милиции, капитана Олега Батурина! Он работал в одном
из самых засекреченных отделов Министерства внутренних дел - в
вычислительном центре! И он не может молчать! Он написал письмо и передал
его нам! Сейчас я коротко изложу его суть.- Потупчик припечатал листки к
трибуне: - Недавно капитан присутствовал на страшно секретном совещании
коллегии МВД. Там лукашенковские опричники разрабатывали очередные
гнусности в наш с вами адрес! Вот, к примеру! Как вы думаете, кто
провоцирует драки с ОМОНом? Мирные демонстранты?! Люди, несущие
выстраданные сердцем плакаты и лозунги?! Ветераны борьбы за демократию?!
Нет, нет и еще раз нет!!! Это все делают сами подручные тирана! Они
переодевают офицеров в гражданскую одежду, и те швыряют в ОМОН камни! Вот
так! И никак иначе! Им нужен террор! Без террора диктатору не выжить! И
Олег Батурин, как один из немногих честных людей в этом гнусном ведомстве,
именуемом в насмешку "министерством внутренних дел", не может молчать! Он
сказал правду! И теперь его преследуют подручные тирана! Но диктатура не
пройдет!

- Са-тра-пы! Са-тра-пы!!! - нестройно взревела толпа...

Старший лейтенант милиции, стоявший в оцеплении поблизости от трибуны,
удивленно повернулся к колеге из ОМОНа, затянутому в кевларовый комбинезон
и опирающемуся на прозрачный щит.

- Что он метет?

- А! - омоновец махнул рукой. - Вечно одно и то же. Теперь вон историю с
каким-то капитаном придумали. Минут через двадцать разогреются
окончательно, и начнется...

- Но это же бред! - старлей пожал плечами. - Кому они верят? Как такая
мелкая сошка типа капитана может присутствовать на закрытой коллегии? Туда
же не ниже подполковника людей приглашают...

- Ты чо, первый раз здесь на митинге? - хмыкнул омоновец.

- Да, - старшего лейтенанта две недели назад перевели в Минск из Гродно.

- Тады понятно. Я-то за два года наслушался... Сегодня еще спокойно. А так
иногда они даже не успевают на место сбора попасть. Махаловку раньше
времени начинают, на подходе. Ты на их базар внимания не обращай. Если все
это слушать, свихнешься. Они Батьку в чем только не обвиняли! Теперь вон
это...

Старлей вытащил сигареты и угостил коллегу...

- ...Олег Батурин избрал трудную, но честную дорогу! - продолжал разоряться
Потупчик. - Он отринул преклонение перед тираном и встал в наши ряды! И мы
не дадим с ним расправиться! Уже сейчас он подвергается сильнейшему
давлению со стороны своего начальства и КГБ! Этого честнейшего человека
выгнали с работы, потребовали освободить жилплощадь, лишили всех льгот и
зарплаты! А за что?! За то, что он нашел в себе мужество сказать правду!
Толстожопые генералы боятся! Да, боятся! Они дрожат от страха перед
народом, перед лучшей его частью! Перед нами!!! - принятый за десять минут
до выступления стакан портвейна наконец ударил оратору в голову. -
Демократическая оппозиция вобрала в себя все лучшее, что есть в Беларуси! В
наших рядах только самые честные! И мне стыдно и горько смотреть, как мой
народ задыхается и гибнет под пятой тирана! Диктатуре - смерть!

- Смерть!!! - поддержала толпа.

- Тирана - на виселицу! - истерично взвизгнула толстуха из общества
"Солдатские матери".

- Вот слова демократов России! - провозгласил Потупчик и картинно вскинул
голову. - И зря Лукашенко думает, что ему все сойдет с рук! Ошибается,
хоккеист хренов! Это ему не в теннис с Борисом играть! - полупьяному
председателю наблюдательного совета "БПК" неожиданно пришла в голову
интересная мысль, и он поспешил ее озвучить. - А вы знаете, как решили
подписывать договор о союзе?! Нас проиграли в теннис! Представляете?! Наш
плешивый урод поставил на кон судьбу республики! Ну мы-то знаем, как он
играет! Да его всухую любой перворазрядник сделает! Да что перворазрядник!
Его кто угодно обыграет! Даже человек, никогда не державший в руках
ракетку! А знаете почему?! Сейчас скажу! Я медкарту его видел! Да, видел!
!! - с аффектацией завопил Потупчик. - Так там черным по белому написано,
что у диктатора целый букет болячек! Включая и психиатрические! И самые
страшные из них... - оратор напрягся, вспоминая медицинские термины,-
шизофрения и вульвит!!! [Вульвит - воспалительное заболевание женской
мочеполовой системы.]

Толпа в восторге притихла...

- Он что, сумасшедший? - спросил старлей.

- Не, - зевнул омоновец, - просто дурак. И алкаш. Он, почитай, почти каждую
неделю в вытрезвителях ночует. И сегодня, если попадется, опять на
экспертизу поедет... Потупчик это. Может, слышал?

- Ага. Только я его не так себе представлял...

- Ну вот вживую увидел, - улыбнулся омоновец.- Мои ребята этого пидора уже
раз десять вязали. И каждый раз от него разит, как из бочки...

- ...Нами управляет ненормальный! Как вы этого не видите! Он играет в
теннис на судьбу республики! Да за такое четвертовать мало! И он еще
осмеливается называться президентом!

Сзади к трибуне протиснулся Богданкович и дернул Потупчика за рукав.

- Саня! - прошипел лидер "Хартии-98". - Ты что делаешь? У нас-же все
согласовано! Уйди с трибуны!

- Почему это? - громко спросил оратор.

- Потому! - Богданкович был красен, как рак.- Ты все Вячогке испогтишь!
Пегедавай слово Тане и уходи!

- А-а! - Потупчик хлопнул себя ладонью по лбу. - Черт, забыл! Все, ухожу...
Друзья! - оппозиционер повернулся к толпе. - Сейчас перед вами выступит
известнейшая во всем мире пра-возащитница Татьяна Прутько!

- А про вульвит можно поподробнее?! - крикнул молодой парень из первых
рядов, вызвав взрыв хохота у небольшой стайки студентов-медиков, от нечего
делать зашедших на митинг.

- Потом! - отмахнулся Потупчик, испытавший потребность отлучиться в туалет.
- Итак, Татьяна Прутько! Встречайте! - хрипло, как простуженный
конферансье, возопил уходящий с трибуны оратор...

Омоновец вытащил из нагрудного кармана горсть леденцов.

- Будешь?

- Спасибо, - старлей взял черносмородиновую конфетку. - А это кто?

- Прутько. Типа правозащитница... Дура дурой. Такие ляпы во время судебных
заседаний выдает - закачаешься!

- Она еще и на суды ходит?

- А ты как думал! Чуть что с каким-нибудь оппозиционером произойдет, эта
дамочка тут как тут. Общественный защитник, мать ее, - омоновец скомкал
фантик и метнул его в ближайшую урну. - Недавно ребята из нашей роты
задержанных на суд привозили, рассказывали... Прутько заяву накатала, типа
требования о привлечении прокурора к ответственности. Там все со смеху
умерли. Она статьи перепутала, и получилось, что прокурора надо привлекать
за нарушение правил судовождения и мореходства. Хорошо еще, что не за
незаконную порубку леса...

- И что судья?

- Поржала вместе со всеми. Прутько потом заяву два часа переписывала. А суд
за полчаса все решил. По пятнадцать суток дали хулиганью. Так Прутько судью
обвинила в предвзятом отношении. Орала, грозилась в европейскую комиссию по
правам человека обратиться...

Грузная правозащитница уперлась ладонями в края трибуны и немного
наклонилась вперед.

- Господа! Над Беларусью сгущаются тучи! Все международное сообщество в
едином порыве отказало в доверии кровавому режиму! И у него есть на то
основания! Тысячи, я не боюсь этого слова, тысячи ни в чем не повинных
людей исчезли без следа в застенках КГБ и милиции! Бывший председатель
центральной избирательной комиссии, выступивший с осуждением незаконного
референдума, бывшая председатель Центрального банка нашей республики,
отказавшаяся покрывать воровство подручных Лукашенко и самого Лукашенко,
десятки известнейших журналистов! И этот список не имеет конца! Люди,
составляющие цвет и совесть нации, такие как Василь Быков, Шарецкий и
многие другие, вынуждены жить в изгнании! Но даже там их не оставляют в
покое! Недавно я встречалась с Ва-силем! - Прутько воздела вверх жирную
руку с маленьким пухлым кулачком, напоминающим мятую связочку протухших
сосисок. [Шарецкий - экс-председатель Верховного Совета Беларуси,
проживающий в "изгнании" в Литве.]

- Ва-силь! Ва-силь!!! - начали скандировать заранее проинструктированные
клакеры.

- Вокруг его дома в Финляндии, где он вынужден скрываться, все последнее
время шныряют агенты охранки! Василь рассказал мне, что соседи неоднократно
предупреждали его о появлении посторонних. Лукашенко не оставляет писателя
в покое! Месяц назад по счастливой случайности сорвалось очередное
покушение! Убийцы поехали не по той дороге и были задержаны полицией! У них
обнаружены фотографии Васи-ля, план его дома, взрывчатка и три снайперские
винтовки! И скоро они во всем сознаются!

Студенты-медики опять развеселились.

- Об этом писала "Народная доля"! Но с каждым днем ситуация становится все
хуже! Опричники уже не скрывают своих планов по полному физическому
уничтожению оппозиции! И слова Олега Батурина - тому подтверждение! Начнут
с камней, закончат гранатами! Уже сейчас, вы посмотрите, - Прутько указала
пальцем на цепь милиционеров, - они готовы броситься, как цепные псы! А
почему?! Да потому, что режим нас боится!!! Сатрапы!

- Са-тра-пы! Са-тра-пы!!! - вновь заорали в толпе.

- Тирана - на кол! - опять завизжала толстуха из "Солдатских матерей".

- И он еще собирается перед нами выступать! Мало ему невинно пролитой
крови! Он хочет убедить нас разойтись и не мешать ему насиловать
республику! Не позволим!!!

- Не-е-ет!!! - взревела толпа.

- Тирания не пройдет!!!

- Не пройдет!!! - поддержали митингующие.

- Мы - гаспадары сваей судьбы!

- Гас-па-да-ры! Гас-па-да-ры!! Гас-па-да-ры!!! - заволновалась толпа.


Сидящий в кабине крановщика Рокотов на мгновение отвлекся от наблюдения за
микроавтобусом и прислушался.

"Что они орут? Похоже на "Бу-ра-ти-но! Бу-ра-ти-но!!"... Идиотизм какой-то.
Песня "Скажите, как его зовут?"... Видимо, Лукич для них - типа Карабаса,
руководитель КГБ - Дуремар. И так далее. А лидеры оппозиции - Пьеро с
Маль-виной. Ладно, потом разберемся..."

- ...А теперь я передаю слово нашему другу из "Народного фронта"! - Прутько
отступила на шаг и едва не свалилась с трибуны, промахнувшись мимо
последней ступеньки.

- "Бэ-эн-эф"! "Бэ-эн-эф!" - радостно взревели молодые парни с красно-белыми
повязками на рукавах.

Стоящие в оцеплении омоновцы подобрались. После выступления кого-нибудь из
народнофрон-товцев обычно начиналась драка.

Подъемный кран покачнулся и отъехал назад, выйдя за пределы сектора
стрельбы.


Дипкунайте закусила губу.

Этого еще не хватало!

Мало того что по стройке шляется какой-то псих и беспрепятственно
взбирается на кран, так теперь строительный агрегат ушел в сторону.

Вейра проворно соскочила с козел и метнулась к распахнутому окну.

Кабинка крановщика была под прицелом только в том случае, если присесть
слева у проема и положить ствол на подоконник. При этом снайперше пришлось
встать на одно колено.

Дипкунайте глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

Резко сократился сектор обстрела площади, но это было не страшно. Она так и
так контролировала радиус в полсотни метров вокруг микроавтобуса, куда
залезли Кролль с Герменчуком.

Вейра навела перекрестье оптики на дверцу кабины и застыла.

Теперь она не промахнется.

Ей будет достаточно секунды. Пусть только этот придурок распахнет дверь.
Тут же схлопочет пулю. И не одну. Дипкунайте нащупала указательным пальцем
правой руки переключатель огня и перевела его в нижнее положение. Теперь
"Энсфилд" должен был бить очередями по три патрона.

Стрела крана начала поворачиваться.

Снайперша переместила ствол немного левее.

Вместе со стрелой начала разворачиваться и кабинка. У Вейры появился шанс
поразить мишень через внешнее остекление.

Кран сдвинулся немного вперед, и стрела остановилась.

Дипкунайте шепотом выругалась.

Прозрачная стенка кабины так и осталась невидимой. Перекрестье вернулось к
точке по центру дверцы. А узкое поле зрения оптического прицела не
позволяло Вейре увидеть, как подвижная тележка с болтающейся железобетонной
плитой проехала по стреле три с половиной метра и остановилась над крышей
микроавтобуса.


Дядя Женя перекрестился и положил мозолистую ладонь на рычажок с красным
навер-шием.

- Ну, смотри, если что не так!

- Все так! - отрезал Рокотов. - Давай! Крановщик опустил рычажок вниз.

Мощные стальные шестерни, удерживающие лебедку с тросом, разошлись в
стороны. Освободившийся сверкающий трос на мгновение ослаб, затем туго
натянулся - и двенадцатитонная плита обрушилась вниз. Взвизгнул бешено
вращающийся блок, со щелчком лопнула одна из жил троса, кран качнуло назад,
но противовесы погасили рывок и вернули ферму в исходное положение.

Удар пришелся точно по центру автомобиля. Тютелька в тютельку.

Дядя Женя действительно был мастер своего дела.

Плита буквально разрезала микроавтобус надвое вдоль. В стороны отлетели
сорвавшиеся колеса, хлопнуло взорвавшееся мелкими осколками лобовое стекло,
со звоном раздробило блок цилиндров мотора, вырвало из пазов и отшвырнуло
боковую дверь. Бетонный прямоугольник прошел насквозь, ударился об асфальт
и застрял вертикально в проделанной им же полуметровой выбоине.

Распахнулась левая дверца кабины, и на тротуар выпал лишенный обеих ног
истошно вопящий обрубок.

Задняя стенка кузова со скрипом отвалилась от покореженного корпуса и
зависла на переплетениях разноцветных проводов, являя миру искореженный, но
все же узнаваемый огромный динамик.

Из отверстия люка ударил яркий сноп искр.

- Вот оно что! - заорал сообразительный Влад, быстро пришедший в себя после
рывка крана назад. - Звуковой удар! Ну, сволочи! Все, дядя Женя, время!

Крановщик и сам понял, что с микроавтобусом было совсем не все в порядке. И
что сброс на него двенадцати тонн бетона был абсолютно оправдан.

Работяга повернулся к Рокотову спиной и завел назад руки.

- Вяжи!

Биолог мгновенно перемотал запястья крановщика заранее приготовленной
веревкой, развернул к себе и точным ударом ребром ладони расквасил дяде
Жене нос.

- Достаточно! Ты извини, если что!

- Потом бутылку поставишь! - рявкнул работяга. - Ни пуха!

- К черту!

Рокотов выбил ногой нижний фрагмент остекления, сбросил вниз примотанную
тройным узлом к стальному уголку веревку, бросил последний взгляд на
напряженного дядю Женю и неожиданно весело ему подмигнул...


Герменчук почти лег на переднее сиденье "Газели", просунул руку под
приборную панель и поставил в клеммы мощный предохранитель.

Кролль подсоединил штекера динамика, пробежал глазами по шкалам приборов,
подключил дополнительный усилитель и наклонился, чтобы перевязать
ослабевший шнурок на высоком десантном ботинке.

В эту секунду кусок железобетона размером шесть на два с половиной метра и
толщиной в двадцать сантиметров ударил в крышу микроавтобуса. Ускорение
свободного падения равняется девяти целым и восьми десятым метра в секунду
за секунду. Так что двенадцатитонный груз врезался в цель с силой в сто
семнадцать тысяч шестьсот ньютонов.

Плита прошла до асфальта так же легко, как раскаленный нож сквозь масло.

Кролля вдавило в пол и перемололо в фарш. От него остались лишь ноги и
руки, по которым в дальнейшем его так и не опознали.

Герменчуку повезло меньше.

В момент удара он лежал вдоль сиденья, и плита отрубила ему ноги немного
выше коленей. Обезумевший от страшной боли террорист смог распахнуть дверцу
кабины, вывалиться наружу и отползти от искореженной машины почти на два
метра, обдирая ногти о шершавый асфальт и подвывая на одной ноте.

Он прожил еще четыре минуты.

Когда на место происшествия прибежали милиционеры из оцепления, Илья был
уже мертв. Он лежал, уткнувшись лицом в выбоину на асфальте, а в уголках
его перекошенного рта застыла розовая пена.


На микроавтобус упала огромная бетонная плита, и у Вейры потемнело в
глазах.

Она чуть выдвинулась вперед, совершив тем самым ошибку, непозволительную
никакому снайперу. Срез ствола показался из оконного проема...

Этого было достаточно стрелку из президентской охраны, чтобы тут же навести
свою "В-94" на подозрительный объект... ["В-94" - автоматическая
снайперская винтовка нового поколения. Обеспечивает поражение защищенной
живой силы, легкобронированной техники, позволяет вести борьбу со
снайперами противника. Мощный патрон 12,7х108 мм (энергия пули - 18860 Дж)
позволяет работать на расстоянии до 2000 метров, оставаясь вне досягаемости
прицельного огня стрелкового оружия обычных калибров. Винтовка снабжается
специальным оптическим прицелом "ПОС 13х60". Для уменьшения воздействия
импульса отдачи на стрелка оружие снабжено амортизирующим затыльником
приклада и двухкамерным дульным тормозом. Длина ствола - 1100 мм, емкость
магазина - 5 патронов, скорострельность - 15-20 выстрелов в минуту, масса
винтовки без прицела - 11,7 кг.]

Когда вниз по тросу заскользила фигурка в темной одежде, Вейра нажала на
спусковой крючок.

"Энсфилд" отозвался короткой дрожью, и Дипкунайте увидела, как мишень резко
качнуло в сторону.

Есть!

Вейра вновь навела перекрестье на цель, но тут фигурка разжала руки и
оторвалась от веревки.

Литовка зарычала, легла животом на подоконник, высунувшись наружу почти по
пояс, поймала на мушку падающего человека и...

Находящийся в семистах метрах от неизвестного стрелка лейтенант Ершов не
медлил ни одного мгновения.

"В-94" коротко рявкнула, и крупнокалиберная пуля со скоростью восемьсот
сорок метров в секунду ушла в цель. Вслед за ней отправилась вторая.
Снайперы из Службы Охраны Президента патронов не экономят.

Коротко стриженная голова, отлично видная в тринадцатикратный прицел
лейтенанта, взорвалась бурыми брызгами.

Вторая пуля угодила стрелку в левую ключицу и швырнула тело в глубь
комнаты. Автоматическая винтовка с толстым цилиндром глушителя медленно
перевалилась через подоконник и упала на улицу.

- Поражение в секторе семь, - доложил Ершов в ларингофон.- Один человек,
второй этаж, четвертое окно от угла. Прием.

- Держи сектор, - тут же ответил командир снайперского подразделения. -
Повышенное внимание. Прием.

- Понял вас. Прием.

- Замена вышла. Будут через три минуты. Прием.

На смену выстрелившему по объекту снайперу всегда приходит его коллега из
резервной группы.

Это закон.

Поражение живой мишени чревато особым нервным состоянием для самого
стрелка. В ближайшие два дня Ершова окружат повышенным вниманием, ему
придется провести несколько бесед с психологами, и только после недельного
отдыха он опять вернется в строй.

- Понял вас. Я в норме. Конец связи.

Стройка была закрыта от Ершова шестиэтажным домом, и он не знал, по кому
или по чему пытался вести огонь неизвестный. С этим должны были разобраться
его товарищи, расположившиеся с другой стороны Дома Правительства.

Лейтенант, не снимая пальца со спускового крючка, медленно осмотрел фасад
дома на противоположной стороне площади.

Больше ничего подозрительного или потенциально опасного не наблюдалось.

Издалека донесся рев сирен головных машин президентского кортежа.


На полпути к земле левое бедро Влада обожгло раскаленным железом.

"и-мое!" - никакая иная мысль в голову почему-то не пришла.

Биолог раскрутился на веревке, стараясь двигаться хаотично и не дать
возможности снайперу прицелиться еще раз, увидел внизу кучу песка и разжал
руки.

Через полсекунды он врезался во влажный, но достаточно мягкий холм.

Перекатился на бок, сел, надорвал пробитую штанину и осмотрел раненую ногу.

Все оказалось не так страшно. Пуля лишь зацепила бедренную мышцу и содрала
лоскут кожи длиной в десяток сантиметров. Хитрые аэродинамические потоки,
проходящие через скелет недостроенного дома, опять сыграли с Вейрой

злую шутку, отклонив летящий свинец вбок и вниз.

"На две ладони левее - и мог бы смело устраиваться в Мариинский театр
дискантом, - хмыкнул неунывающий Рокотов. - Слава Богу, обошлось..."

Он вылил на ранку маленький флакончик специального клея, прижал сверху
свернутый в несколько слоев бинт и плотно перевязал бедро поверх штанов
темно-серым шейным платком. Издалека платок был незаметен, сливался по
цвету с тканью штанов, а вблизи казался элементом полухипповского стиля
одежды.

Владислав встал на ноги, поморщился и, чуть прихрамывая, побежал через
стройплощадку к обнаруженной еще ночью дыре в заборе.

Он благополучно выбрался в безлюдный переулок, миновал проезжую часть и
быстрым шагом прошел через проходной двор, на ходу пытаясь немного
отряхнуть забившийся в складки одежды красноватый песок.

Выскочив из-под арки и резко свернув направо, биолог нос к носу столкнулся
с двумя напряженными женщинами неопределенного возраста, сопровождаемыми
тщедушным очкариком в синем двубортном костюме и четырьмя насупленными
крепышами с повязками "Белорусского Народного Фронта" на рукавах черных
рубашек.

Увидев Рокотова, молодые парни встали у него на пути.

- С дороги, - тихо рыкнул Влад, не имевший желания вступать в длительную
дискуссию.

Один из крепышей картинно встал в стойку шаолинской "школы журавля",
остальные просто сжали кулаки.

- Не дайте ему уйти! - нервно вскрикнул очкарик.

- Э, чо надо? - грубо спросил биолог.

- Ща узнаешь, мусор! - вякнула одна из женщин.

- Ошибочка вышла, - Влад незаметно для окруживших его парней перенес вес на
правую ногу. - Я не мусор.

Очкарик сделал шаг вперед и гордо заявил:

- Я - Вячорка! И я требую...

- Да хоть ночнушка! - отмахнулся невежливый биолог, который совершенно не
разбирался в запутанной иерархии оппозиционного движения, да и недосуг ему
было вести пустые разговоры. - Дайте пройти, и я вас не трону.

- Не слушай его, Винцук, - пришипела вторая женщина, - я его неделю назад в
нашем РУВД видела. Мусор он, точно. Опер...

Оппозиционеры довольно захихикали. На попавшем к ним в руки одиноком
милиционере можно было хорошо отыграться за все прошлые неудачи.

- А я заодно деревянными членами на центральном рынке не торгую? - съязвил
Рокотов.

- Может, и не мусор... - неуверенно промямлил мужчина в костюме. - И
времени у нас в обрез.

- На рожу его посмотри. И на прическу, - отрубил "мастер кун-фу".- Галка
ошибаться не может. Щас мы ему все ребра пересчитаем.

- Калькулятор потом болеть не будет? - Влад отступил к стене.

Бойцы "Народного Фронта" решили, что время разговоров прошло, и бросились
на спокойно стоявшего противника.

Рокотову не хотелось нагружать больную ногу, поэтому он избрал тактику
работы руками.

Он дождался мгновения, когда до нападающих осталось около двух метров, и
резко прыгнул вперед. Крайние парни по инерции пролетели мимо внезапно
сорвавшейся с места фигуры, и Влад оказался перед двумя не готовыми к
контратаке народнофронтовцами.

Левый получил "лапой леопарда" в кадык, правый - кулаком ниже пояса и через
треть секунды ладонями по ушам. Биолог проскочил им за спины, развернулся и
добавил схватившемуся за голову крепышу коленом здоровой ноги в копчик.
Крестец у юноши треснул.

Два тела неподвижно распластались на краю тротуара.

Оставшиеся на ногах бойцы повернулись на сто восемьдесят градусов и
рванулись к Владиславу.

Он подпустил их поближе и снова кинулся вперед.

Вернее, сделал вид, что кинулся.

Один из парней успел затормозить и даже выставил перед собой кулак, чтобы
поймать на него "мусорка". Второй соображал гораздо медленнее и потому не
остановился.

Рокотов ушел вбок в низкую стойку и, когда народиофронтовец достиг
воображаемой линии досягаемости, распрямился и хлестко врезал ему раскрытой
ладонью под подбородок. Клацнули челюсти, и парнишка, нелепо вздернув вверх
руки, взлетел в воздух. Влад от души вмазал ему прямой кулаком в
открывшуюся грудную клетку.

Раздался противный хруст, и обмякшее тело рухнуло на асфальт.

Кунфуист присел и быстро изобразил несколько финтов руками.

- Шли бы вы отсюда подобру-поздорову, - во Владе на миг проснулся гуманизм,
- и приятелей своих до больнички бы донесли...

- А-а-а! - сбоку на Рокотова кинулась худая фигура в развевающемся
линяло-синем платье и попыталась достать его ногой.

Биолог отклонился назад, перехватил затянутую в чулок ногу под колено и
резко рванул вверх.

Женщина кувырнулась в метре от земли и впечаталась затылком в поребрик.

"Знаток" восточных единоборств стремительно нанес круговой удар внешней
стороной стопы по верхнему уровню.

Эффектно, но в реальном бою почти бесполезно.

Влад легко ушел от удара и, чтобы не затягивать процесс, стукнул пяткой в
колено опорной ноги своего визави. Кунфуист подломился, упал на бок и с
криком схватился за выбитый сустав.

Очкарик развернулся и побежал прочь, петляя из стороны в сторону.

Вторая женщина выхватила из сумочки баллончик со слезоточивым газом и
вскинула руку.

Рокотов озверел окончательно, перехватил оппозиционерку за запястье,
крутанул и погасил вырывающийся у нее из глотки вопль ударом основанием
ладони по переносице, превратив нос в кашу. Женщина без чувств повалилась
наземь.

Биолог сплюнул, напоследок пнул скулящего кунфуиста под ребра, быстро
шмыгнул между кустами сирени и захромал подальше от места драки.

Две женщины из мелкой и никому не известной псевдоправозащитной
организации, которые должны были изобразить из себя "жертв сексуального
домогательства проклятого тирана", остались лежать на холодном асфальте
вместе с охранявшими их бойцами "БНФ".

Вячорке удалось сбежать.


- ...И мы скажем гешительное "нет" дикта-тогским замашкам пгезидента! -
вместе с каждым словом изо рта перевозбудившегося Богданковича вылетали
капельки слюны. - "Нет" союзу с Госсией! "Нет" изоляции от Евгопы! "Нет"
пгодлению сгока полномочий! "Нет" незаконному референдуму!

- Не-ет! Не-ет!!! - забеспокоилась толпа.

- И я вам больше скажу! - лидер "Хартии-98" затряс кулачками. - Наши дгузья
в изгнании намегены продолжать богьбу! Парламент живет и будет жить! Нас не
запугать! Лукашенковские опгичники просчитались! Никогда еще белогусский
нагод не был так сплочен? Нам на помощь идут свободолюбивые чеченские
гегои! Они ского окончательно сбгосят ягмо пгоклятой Госсии! Да здгаствует
Шамиль Басаев!

- Ба-са-ев! Ба-са-ев!!! - заорали молодчики из "БНФ".

- Слава Салману Гадуеву! - бросил клич Богданкович.

- Ра-ду-ев! Ра-ду-ев!!!.. Старлей посмотрел на хмурого омоновца. Тот в
ярости стукнул кулаком по верхнему обрезу щита.

- Ну, с-суки! Если б не устав...

- Они что, вообще ничего не соображают?

- Все они отлично соображают, - хриплым от злости голосом заявил командир
взвода ОМОН. - Пользуются, пидоры, свободой слова.

- Это уже, по-моему, не свобода, а беспредел, - старший лейтенант покачал
головой.

- Точно, - согласился подошедший сбоку прапорщик в бронежилете и с
резиновым "демо-кратизатором" в руке.- Готовьтесь, мужики, минут через
десять начнется.

- Сейчас же Батька подъедет! - удивился старлей.

- А им по фигу! - недобро усмехнулся прапорщик. - Нажрались, как свиньи, с
утра пораньше. Там две трети уже невменяемы. Булыжники, блин, подбирают...

- Ясно, - омоновец сосредоточился и поднес к губам рацию. - Седьмой,
доложите обстановку.

- Сложно, Андрюша, - прохрипела рация. - С правого края молодняк
концентрируется.

- Что в центре?

- Непонятно пока...

- Плохо. Семен, перекинь вторую группу направо.

- Бу сделано. Конец связи. Омоновский капитан Андрей Пименов опустил рацию.

- Все, мужики, отдых, похоже, заканчивается...

- А як же! - прапорщик крутанул дубинку. - Как по накатанной. Сначала -
красивые слова о демократии, потом - махаловка. Сегодня они чо-то быстро
разогрелись.

Омоновец опустил стекло на шлеме и легонько хлопнул старшего лейтенанта по
плечу.

- Ты вот что... Назад немного отойди. Эти придурки в первую очередь метят в
тех, кто без спецзащиты. Булдыганом по башке попадет - и пиши пропало.

- Да я...

- Не спорь. Работы всем хватит. Навоюешься еще.

Старший лейтенант вздохнул и согласился...

- ...Мы в нашем центге "Запад-Восток" пгиняли гешение, - продолжал
разоряться Богданкович, - выйти с пгедложением к нагоду о пеге-именовании
пгоспекта Машегова в пгоспект Дудаева! Кто "за", пгошу пгоголосовать!

Над толпой взлетел лес рук. Многие оппозиционеры подняли сразу обе.

- Пгинимается! Диктатогу пгидется пойти на уступки! Воля нагода - святое! -
лидер "Хартии-98" взглянул на часы. - До его пгиезда осталось пять минут!
Дгузья! Я пгошу вас - сохраняйте спокойствие! Им нужен только повод! Я знаю
из достоверных источников, что подгуч-ные тагана собигаются напасть на нас
пгямо на его глазах! Показательно газогнать мигный митинг! Не поддавайтесь
на пговокации! Я пгошу вас! Мы подготовили письмо, котогое будет вгучено
диктатогу пегед всеми вами! Вот оно! - Богданкович замахал здоровенным
желтым конвертом. - В нем сказано, что...

Договорить картавый оппозиционер не успел. За деревьями раздался грохот,
металлический звон и через секунду - человеческий крик.

- Уби-и-ли-и! - заорали в задних рядах, откуда было хорошо видно, как на
стоящий в двух сотнях метров от трибуны грязно-белый микроавтобус рухнула
бетонная плита. - Телевизионщиков убили!!!

Богданковича затрясло.

- Вы видите, что делается! Гади сохганения своей власти сатгапы пошли на
убийство! Смегть тигану!

- Смерть!!! - толпа развернулась в сторону милицейского оцепления...

Капитан Пименов перехватил щит поудобнее.

Прапорщик встал рядом.

К разбитой "Газели" побежали два десятка омоновцев и врач.

Из первых рядов демонстрантов в стражей порядка полетели заранее
припасенные камни и пустые бутылки. Милиционеры стукнули дубинками по щитам
и привычно двинулись вперед короткими перебежками.

Спустя две минуты площадь представляла собой поле боя.

Визжали и царапались всклокоченные оппозиционерки, метались из стороны в
сторону потные бойцы "Народного Фронта", омоновцы затаскивали в автобусы
упирающихся пьянчуг из "Белорусской Правозащитной Конвенции" и "Хартии-98",
в воздухе носились обломки кирпичей и осколки стекла, безостановочно
взлетали и опускались кулаки и дубинки, санитары оттаскивали в безопасное
место окровавленных раненых, по переулкам разбегались те, кто предпочел не
вступать в сражение с милицией.

Митинг, который должен был стать поворотным пунктом взаимоотношений власти
и оппозиции и на подготовку которого были затрачены иностранными спонсорами
сотни тысяч долларов и дойчмарок, обернулся примитивной и грязной дракой...

Лидеры оппозиции, естественно, успели сбежать, оставив на растерзание
озлобленным стражам порядка своих недалеких и немногочисленных сторонников.


Влад привалился плечом к стене дома и с расстояния в триста метров окинул
взглядом происходящее. Вооруженные дубинками омоновцы профессионально
теснили толпу, разбивали ее на мелкие группы и выдавливали за пределы
площади. Слышались нестройные вопли и удары булыжников о плексиглас щитов.

"Драчка... Что и следовало ожидать,- безучастно подумал уставший Рокотов. -
На другое они не способны. Что ж, такую оппозицию дай Бог каждому. Лукич
может не волноваться. Эти придурки сами себя пожрут... Была, возможно, у
них надежда на теракт, да вся сдулась. Ибо теперь служба охраны знает, что
и как. Вон, вокруг обломков излучателя суетятся! Кстати, мысль об
акустическом способе ликвидации была хороша. Оригинально и абсолютно
действенно. Жаль, что Кролль со товарищи свою энергию в мирное русло не
направили. И денег бы на каких-нибудь патентах заработали, и мне не
пришлось бы фигней заниматься... Но - что сделано, того не воротишь..."

Вдалеке коротко взревела сирена, и за деревьями промелькнула кавалькада
черных машин.

"Ага, Лукич подъехал... Поздновато, батенька, тут уже все кончилось, -
улыбнулся биолог. - Интересно, доложат ему об излучателе или нет? Должны...
Эх, дядю Женю только жалко. Затаскают мужика на допросы. Хотя ему-то что!
Отобьется. Сам себе он руки никак не развяжет, нос разбит... Так что
история про "сильно злобного" неизвестного прокатит в лучшем виде. Между
прочим, бутылку ему поставить надо. Обещал. И не одну, а ящик... Только вот
я .так и не узнал, что он предпочитает. Наверное, водочку. Куплю ему
"Беловежской пущи"... Или специально заказать этикетки с подъемным краном?
А что, можно! Но позже. Пусть все успокоится. Через месяц сюда вернусь и
найду дядю Женю. Строить им еще с полгода, так что никуда он не денется. А
за месяц спецслужбы к нему интерес потеряют..."

Владислав достал смявшуюся при падении пачку "Кэмела", извлек единственную
целую сигарету и с удовольствием закурил.


Президента заставили быстро пройти сквозь строй телохранителей и буквально
втолкнули в боковую дверь Дома Правительства. Только в холле напряжение у
сотрудников охраны немного спало.

Батька поднялся на второй этаж по широкой центральной лестнице и на
площадке заметил что-то тихо говорящего в переговорник начальника службы
безопасности.

- Так. Теперь извольте объяснить мне, что происходит.

- Митингующие устроили драку, - пожал плечами рослый полковник. - Все
стандартно. Сейчас площадь пытаются очистить.

- Что еще? - прищурился Президент. Полковник опустил глаза.

- Была сорвана попытка покушения...

- На кого?

- На вас.

- Что уже известно? - спросил Президент.

- Пока только предварительные сведения. Убит один снайпер. Женщина. И на
площади обнаружена машина со спецтехникой. Сейчас с ней работают.

- Какая спецтехника?

- Я еще не знаю. По предварительной версии - низкочастотный излучатель.
Машина сильно разбита, так что требуется время...

- При столкновении никто из сотрудников не пострадал? - нахмурился Батька.

- В смысле? - не понял полковник.

- Когда машину били...

- Это не наши, - признался начальник службы безопасности. - Автомобиль с
оборудованием был разбит сброшенной с подъемного крана железобетонной
плитой. Кто это сделал - сейчас выясняем.

- Вы серьезно?

- Да, - обреченно вздохнул полковник.

- Та-ак, - Батька отошел к окну и оперся ладонями на широкий подоконник.

Начальник службы безопасности понуро опустил голову и не сдвинулся с места.

Президент посмотрел на площадь и мечущихся по ней людей. В автобусы
втаскивали размахивающих руками оппозиционеров. Тут же стояли несколько
"скорых".

Взгляд Батьки зацепился за маленькую, выбивающуюся из общей картины
фигурку. Человек неподвижно стоял на углу дальнего переулочка и спокойно
созерцал поле брани. Лицо с такого расстояния было не разобрать, но
Президент вдруг каким-то шестым чувством ощутил, что этот человек имеет
самое прямое отношение к произошедшему.

Глава Государства приоткрыл рот, хотел что-то сказать, но передумал.

Неизвестный не был врагом. Скорее наоборот - солдатом, которому не нужны
награды и который по каким-то собственным соображениям старается держаться
в тени. Он сделал дело и заслуживает того, чтобы его оставили в покое.

Президент едва заметно кивнул, соглашаясь со своим решением, и обернулся к
застывшим телохранителям.

- Подготовьте полный доклад о случившемся к восемнадцати часам.

- Есть, - полковник вытянулся по стойке смирно.

- Идите.

Батька бодрым шагом поднялся на этаж выше и распахнул дверь конференц-зала.
Навстречу ему уже спешили обеспокоенные услышанным от службы безопасности
члены кабинета министров...


Владислав докурил сигарету, бросил окурок и смятую пачку в урну, расправил
плечи, потянулся и, стараясь не привлекать к себе внимания, потопал по
переулочку в противоположном площади направлении.

Его белорусский блиц-криг был почти завершен.

Осталось добраться до квартиры, переодеться, промыть как следует саднящую
ранку, собрать вещи, отдать соседям ключи и первым же поездом отправляться
домой. В Питер, на берега родной Невы.

Рокотов улыбнулся, прибавил шагу и принялся насвистывать гимн города.

При этом он, естественно, нещадно фальшивил.


Первый помощник Государственного Секретаря США бесшумно вошел в кабинет и
остановился перед столом мадам. По его лицу Мадлен Олбрайт сразу
определила, что хороших новостей ждать не приходится.

- Сообщение из Беларуси, - тихо сказал помощник.

Госсекретарь обреченно кивнула.

- Группа уничтожена. Аппаратура попала в руки КГБ.

- Как это случилось?

- Подробности будут только завтра утром.

- Что еще? - проскрипела Олбрайт.

- Пришел развернутый доклад об инциденте на полесской базе. Там есть один
интересный и настораживающий аспект.

- Помимо того, что вся операция провалилась? - бесцветные губы Мадлен
вытянулись в ниточку.

- Против них работали профессионалы. И не просто профессионалы, а
специалисты экстракласса. Самое неприятное в этом деле то, что
контрдиверсантами оказались наши "зеленые береты".

- Как это могло произойти? - вскинулась пожилая и некрасивая женщина.

- Мы не знаем. Известно лишь одно имя. Сейчас с ним работают.

- Кто?

- Некто капитан Коннор, мэм.

- Кто?!! - Госсекретарь подпрыгнула в своем кресле.

- Капитан Коннор, - повторил помощник, заглянув в записи.

Олбрайт хотела что-то сказать, приподнялась, глаза у нее вылезли из орбит,
она захрипела и повалилась ничком на стол, гулко ударившись лбом о
полированное дерево...

Примчавшиеся врачи констатировали обморок, случившийся у мадам от нервного
перенапряжения, и посоветовали ей недельку отдохнуть. Хотя в душе каждый из
медиков пожелал старой жабе побыстрее убираться на пенсию и перестать
отравлять жизнь окружающим.

ЭПИЛОГ

Министр иностранных дел республики Беларусь Турпал Латыпович Сатыпов вышел
на балкон своей квартиры, достал из кармана миниатюрную трубку мобильного
телефона "Ericsson T18s" весом всего в сто сорок шесть граммов и набрал
десятизначный номер.

- Слушаю, - прошелестел абонент на другом конце провода.

- Это Каспий, - внятно сказал Сатьшов.

- Мы уже в курсе.

- И что теперь делать?

- Не волнуйтесь. Заказ остается в силе.

- Но время упущено...

- Вы желаете снять заказ?

Ваххабит Сатыпов, начавший исповедовать лжеислам еще с девяносто первого
года, печально взглянул на залитый огнями вечерний Минск.

- Нет... Пожалуй, нет.

- Хорошо, - мягко сказал собеседник, - когда все будет готово, мы вам
сообщим. Только предупреждаем сразу - ваша проблема будет решена не скоро.

- Сейчас это уже не имеет значения, - Сатыпов положил руку на железные
перила.

- Я рад, что мы не прерываем наши отношения, - спокойно произнес
собеседник. - Спокойной ночи.

- И вам того же, - министр иностранных дел отключил телефон, вернулся в
комнату и бросил мобильник в ящик секретера.

Затем тяжело опустился на диван.

- Ужин готов, - застывшая в дверях жена нежно посмотрела на усталого от
непростых государственных забот высокопоставленного супруга.

- Иду, - Каспий поднялся и прошаркал в столовую.

- Замотался сегодня? - участливо спросила жена, накладывая в мужнину
тарелку дымящиеся хинкали.

- Не то слово, - Сатыпов откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. - Весь
день в бегах...

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ ДИЛОГИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

                      --------------------------------

[1] Строчка из гимна израильской легкой кавалерии (шутка).



    Дмитрий Черкасов.
    Балканский тигр.

ПРОЛОГ

Младенцы лежали в ряд на длинной, с истертыми алюминиевыми поручнями полке.
От расставленных через каждые два метра многоуровневых штативов с
капельницами к локтевым суставам объектов эксперимента тянулись прозрачные
трубки. Сквозь закрепленные лейкопластырем иглы в организмы младенцев
поступало слабое снотворное, смешанное с физиологическим раствором. Иной
способ кормить детей никому в голову не приходил - в конце концов, срок их
жизни ограничивался двумя неделями, после которых отработанный материал
уничтожался и на металлическую подставку ложился следующий ряд
новорожденных. А снотворное избавляло уши участников эксперимента от
назойливых криков или нытья маленьких сербов, и выработке сложных
альфа-протеинов< сложные белковые соединения, находящиеся в человеческом
организме в мизерной концентрации. Имею т огромную ценность, если
адсорбированы в чистом виде> не мешало.

Хирург прошелся вдоль ряда, заложив руки за спину и насвистывая привязчивый
мотивчик, услышанный им несколько дней назад в передаче немецкого радио.
Песенка немного отвлекала от созерцания мрачных стен подземной лаборатории
и от гнетущей тишины, сопровождающей его двадцать часов в сутки.
Развлечений на базе, вырубленной в самой толще огромной горы, не было
никаких, за исключением радиоприемника. Да и слушать музыкальные станции
получалось только в комнате отдыха, расположенной близко к поверхности,
откуда в глубь скального основания была протянута антенна.

Хирург немного подкрутил вентиль одной из капельниц и подумал, что следует
затребовать новую партию оборудования. Старое постепенно ветшало, и это
негативно сказывалось на ходе работ. Если заказать сейчас, то доставят
только через неделю, когда прибудет очередной борт от западных друзей.

Хирург скривился.

От него требовали результатов, и он давал их по мере возможности. За три
месяца добровольного заточения в пятистах метрах под земной поверхностью
врач смог предоставить своим хозяевам несколько десятков грамм
альфа-фета-протеина, что полностью покрывало годовую норму потребления
любой сверхмогучей медицинской корпорации. Протеин категории "С" ценился
намного выше алмазов или редкоземельных изотопов, его производство в мире
ограничивалось сотней граммов в три-четыре года. Основным препятствием
легального производства являлись соображения гуманности.

Хирурга сей аспект не волновал вовсе.

Он не отчитывался ни перед кем, за исключением людей, заплативших ему
полмиллиона долларов за участие в эксперименте и обещавшим столько же по
окончании. А предоставленные ему условия позволяли не терзать себя
сомнениями и не испытывать дефицита расходного материала. Война все спишет.
И пропавших сербских женщин-доноров, и массовые захоронения младенцев, и
изъятые для трансплантации органы. Все свалят на полицейских-сербов.
Западная пропагандистская машина пока сбоев не давала. Поэтому со
спецслужбами стран НАТО выгоднее дружить, чем противопоставлять себя этим
мощнейшим организациям, опираясь на глупые идеи вроде человечности или
порядочности.

По крайней мере, Хирург свой выбор сделал.

А с деньгами в любой стране можно неплохо устроиться. Деньги не пахнут, как
говорили древние, обкладывая налогом общественные уборные. Заплаченной
Хирургу суммы должно хватить до конца его жизни. Тем более - на его родине,
где даже сто долларов в месяц считается признаком обеспеченности. И, что не
менее важно, - никого не интересует, откуда эти денежки появились. Кроме,
пожалуй, бандитов. Но эти ребята доят коммерсантов и, если не засвечиваться
крупными тратами, не обращают внимания на обычных граждан.

Хирург ухмыльнулся.

То, чем он в настоящее время занимался, заставило бы содрогнуться самого
беспринципного из бритоголовых "братков". Ибо одно дело - пихать паяльник в
задницу визжащего барыги-"крысятника", и совсем другое - хладнокровно
перерезать горло десятку младенцев, когда отпадает необходимость в их
"функционировании". Тут требуется особое состояние души, недоступное
подавляющему большинству гомосапиенсов.

Хирургу же такое состояние было доступно. Единственной ценностью для него
являлась собственная жизнь, ради сохранения которой он был готов на любые
преступления. И улыбчивый заокеанский эмиссар, заключивший с Хирургом
соответствующий контракт, не ошибся в своем выборе. Врач точно и
скрупулезно выполнял все взятые на себя обязательства.

Хирург посмотрел на электронные часы и нажал кнопку вызова смены санитаров.
Те должны за двадцать минут сменить грязные пеленки, поднести новые емкости
с физраствором и отправиться восвояси, в свой блок, оставив
экспериментатора наедине с объектами. Присутствия посторонних Хирург не
терпел.

Глава 1. ЗАКАТ СОЛНЦА ВРУЧНУЮ

Владислав прикинул расстояние от вершины горы, где он вознамерился
разместить одного из стрелков, до телевизионной тарелки, должной изображать
работающий радар сербского ПВО, и вздохнул. На карте эти точки можно было
соединить сантиметровой линией, на практике же, из-за горного рельефа,
наблюдатели друг друга не видели. Хотя должны были - по планам Рокотова.

Влад почесал затылок. Штабная работа утомляла больше, чем беготня с
автоматом по холмам и перелескам.

- Не выходит? - осторожно поинтересовался Срджан, бывший студент-химик, а
ныне исполняющий в отряде роль заместителя командира.

- Так себе, - Владислав грустно покосился на собравшихся в его палатке
боевых товарищей, - и да, и нет. Вроде бы расстояния для прямого выстрела
хватает, но цель будет практически на пределе дальности. Единственная
надежда, что они опять пройдут справа от горы. Тогда мы их точно замочим.
Без вариантов.

- А если переместить стрелков еще выше? - внес предложение Веселии.

- Некуда, - отмахнулся Мирко, исползавший за прошедшие трое суток все
окрестные вершины. - Подходящей площадки я не нашел. А стрелять с подвесной
люльки... И не попадешь, и сам сорвешься. Хорошо, если один, а то ведь и
товарища за собой потянешь.

- Нет, болтаться на веревках я вам не позволю, - вмешался Влад, - Совсем с
ума посходили. Наша задача - обойтись без собственных потерь, даже если
придется пожертвовать гарантией попадания. В конце концов, "Иглы"1 у нас
две, одна ракета так или иначе попадет. Экономить на выстрелах не будем. Да
и второй раз использовать тот же метод нам не дадут... Натовцы не идиоты, в
этот район снова соваться не будут, постараются отутюжить с дальней
дистанции. Так что возможность у нас одна-единственная. С первого раза
сковырнем супостата - и по домам.

Сербы насупились. Предложение разойтись по домам после удачной операции по
душе им не пришлось.

- А вы что хотели? - усмехнулся Рокотов. - Организовать тут постоянное
дежурство? Тогда надо где-то взять еще пяток ПЗРК. И наметить позиции
километрах в десяти отсюда...

- Насчет ПЗРК можно подумать, - заявил вечно хмурый крестьянский парень
Джуро, ведавший в отряде вопросами материального обеспечения. Его
деревенская основательность служила хорошим подспорьем остальным,
большинство из которых были городскими жителями и слабо разбирались в
простой жизни на природе. - Я знаю один военный склад неподалеку...

- Отставить, - Влад нацедил себе кружку крепчайшего чаю. - Хорошего
помаленьку. А то, не дай Бог, нас перестреляют караульные, когда мы на этот
склад полезем. Ладно, что-нибудь придумаем. А пока - всем отдыхать. Завтра
еще тросы тянуть.

Сербы разошлись, тихонько переговариваясь между собой в предвкушении
завтрашней операции, ради которой они торчат в этих горах уже неделю.

Рокотов откинулся спиной на свернутое одеяло и призадумался.

Пока все шло гладко.

Штурмовики НАТО, наносящие ракетные удары по юго-восточной Сербии,
проходили точно над ущельем, где обосновался маленький отряд, и к ответному
удару, должному несколько умерить боевой пыл летчиков Альянса, все было
готово - выверены позиции, расставлены треугольником фальшивые радары,
многократно проверена связь. Ловушка ждала свою первую и, к сожалению для
сербов, единственную жертву.

Владислав полностью разделял чувства своих новых товарищей. Так же зверел
от каждого радиосообщения о новых погибших, так же не понимал позиции
правительства и Президента собственной страны, не пожелавших или не
сумевших остановить эту бойню, так же презирал велеречивых западных
политиков, нагнетающих истерию и готовых ради смещения Милошевича
уничтожить всех сербов до последнего. Война быстро и незатейливо расставила
всех по своим местам - нормальных людей на одну сторону, подлецов и
негодяев - на другую. Последние находились в меньшинстве, но именно в их
руках была сосредоточена власть. Что в США, что в России, что в
Югославии... На безликое "население" им было по обыкновению наплевать.
Сотни и тысячи жизней поставлены на кон международной рулетки, где в
качестве приза фигурируют политические рейтинги и возможность бесконтрольно
запускать свои липкие лапки в казну.

Раньше Рокотова эти проблемы, в сущности, не волновали. Война казалась ему,
обычному российскому биологу, чем-то далеким и нереальным, прерогативой
развивающихся стран вроде африканских или суверенных республик бывшего
СССР. Но в одночасье все перевернулось.

В неудачное время попав на территорию вступившей в войну Югославии, Влад на
собственной шкуре испытал все прелести боевых действий, когда внезапно
исчезают нормы гуманизма и ты оказываешься лицом к лицу с многочисленным и
безжалостным противником. Причем разницы между другом и врагом практически
нет.

Вчерашний кореш, с которым ты пил водку, может пристрелить тебя не моргнув
глазом. И только потому, что у него есть автомат, а у тебя его нет. Или еще
по какой мелкой причине - вроде прошлой обиды. Да мало ли причин, если как
следует покопаться в памяти! А что уж говорить о людях малознакомых или
совсем незнакомых, готовых выпустить в тебя очередь только из-за того, что
сами боятся выстрела с твоей стороны.

Рокотову "повезло" вдвойне.

Чудом уцелев после взрыва палатки, где он в гордом одиночестве и в
пятнадцати километрах от ближайшего населенного пункта занимался научными
исследованиями, Владислав умудрился перейти дорожку специальной
диверсионной группе албанских партизан и даже выкрасть у них из-под носа
мальчишку, с помощью которого те собирались "доказать" причастность сербов
к зверскому уничтожению одной из деревень на границе с Косовом.

Потом ему на голову свалился летчик со сбитого американского "Стелса", и
Влад столь же добросовестно спасал его от все тех же албанцев, считая их
карателями из подразделений специальной полиции. Когда же фокус с
переодеванием наконец открылся, биолог чуть не погиб, выводя летчика к
точке спасения, где их обоих должны были подобрать морские пехотинцы США.

Черта с два.

Американцы оказались полной противоположностью благородным героям
голливудских боевиков, и вместо положенной в таких случаях награды Рокотову
досталась очередь из двенадцатимиллиметрового пулемета. Хорошо не попали, а
взбешенный такой неблагодарностью Владислав перебил остатки албанского
отряда и спустя сутки явился в городок Блажево, горя желанием совместно с
сербами отбивать западную агрессию.

Однако путь в сербскую армию Владу был заказан.

К счастью, вместе с ним из зоны боев выбралась оказавшаяся там югославская
журналистка центрального телевидения. Благодаря ее вмешательству Рокотова
не определили в отдельную камеру местного по лицейского участка, а просто
вежливо предложили отправиться в Белград, отыскать российское, посольство и
отбыть на историческую родину.

Владислава подобный расклад не устроил.

Послонявшись возле призывного пункта, он нашел общий язык с не принятыми на
действительную военную службу молодыми сербами и уже через два дня имел в
своем подчинении десяток ребят, не прошедших медкомиссию. Двое страдали от
астмы, трое видели немногим лучше кротов, а у остальных обнаружилось
плоскостопие. Были еще кандидаты, но глухонемых и сумасшедших Рокотов не
принимал.

Когда формирование отряда "юных инвалидов" завершилось, остро встал вопрос
об оружии. Ибо противостоять натовской авиации следовало современными
средствами. Из катапульты истребитель не сбить.

Обращаться за помощью к официальным властям значило потерять время и
вызвать ненужные подозрения. Поэтому в ночь, когда почти все жители города
тушили подожженный кем-то (сильно напоминающим неугомонного Владислава)
склад нефтепродуктов, несколько одетых в темное фигур ограбили близлежащую
воинскую часть. К слову сказать, по этой части на следующий же день ударил
немецкий штурмовик.

Добычей группы стали два комплекса "Игла"< переносной зенитпо-ракстный
комплекс советского производства. Предназначен для поражения целей на
высоте до 3,5 км.>, десяток гранатометов и пятнадцать автоматов АК-47 с
кучей боеприпасов. Помимо этого хозяйственный Джуро прихватил на всех
армейский камуфляж.

Группа быстро передислоцировалась в горы, на десять километров от Блажево.
Там же выяснилось, что почти все "народные мстители" совершенно не
представляют, как обращаться с оружием. К счастью, Джуро не забыл
прихватить и инструкции, так что два дня сербы прилежно заучивали сухие
строчки армейских наставлений. Экзамен сдали все, а контрольные стрельбы
прошли на удивление гладко - никто не прострелил себе ногу и не попал из
гранатомета в лежащего по соседству товарища. Даже те, кто хорошо видел
чуть дальше собственного носа.

Усидчивостью бойцов Влад остался доволен. Теперь следовало привести заранее
намеченный план в исполнение.

До здания американского консульства Иван Вознесенский добрался к полудню.
Демонстрация протеста против бомбардировок Югославии уже началась, поэтому
Иван не стал ломиться сквозь толпу в первые ряды, а скромно пристроился
поодаль.

Питерская погода в тот день благоволила к собравшимся - дождик кончился за
час до того, как у дома на улице Фурштадтской стали собираться первые
митингующие" и теперь солнышко грело макушки демонстрантов и бойцов ОМОНа
из немногочисленного оцепления.

Лозунги были те же, что и неделю, и две назад: "Руки прочь от Югославии!",
"НАТО - убийцы!", "Россия + Сербия", "Милошевич, держись!". Некоторым
диссонансом звучали крики старичка в потертом берете насчет агрессии США во
Вьетнаме, но этого безобидного сумасшедшего знали все и не обращали на него
никакого внимания. Старичок с плакатом, на котором едва угадывалась
зверская рожа Линдона Джонсона, кочевал по всем мало-мальским значительным
собраниям города, одинаково активно поддерживая и демократов, и анархистов,
и косноязычных "левых", и вечно поддатых национал-патри-отов. К нему
повсюду относились с непонятной западному человеку нежностью и, что
немаловажно, повсюду наливали "фронтовые сто грамм". Большей дозы
пенсионеру не требовалось, и он благополучно засыпал на соседствующей с
местом проведения митинга скамейке. Милиция его не трогала, почитая за
некий непременный атрибут любой демонстрации, вроде хрипящего мегафона в
руках у выступающего.

Иван поежился и поплотнее запахнул куртку.

В принципе делать ему здесь было нечего. Об истинном положении вещей в
Югославии он знал лучше большинства собравшихся, ибо после окончания
сербо-хорватского отделения филологического факультета семь лет посвятил
изучению современной истории балканского конфликта. Также он прекрасно
понимал, что митинг ни к чему не приведет, никто из сотрудников консульства
даже не соизволит выйти на улицу, чтобы забрать приготовленное
демонстрантами обращение к Президенту США. Давно установившимися правилами
поведения за рубежом работникам диппредставительств Соединенных Штатов
предписывалось не обращать внимания на вопли аборигенов и не реагировать ни
на какие выступления. Особенно в отсталых славянских странах, должных, по
мнению администрации "мирового полицейского", служить сырьевыми придатками
к цивилизованному миру.

Вознесенский передернул плечами.

Косовская драма один в один повторяла трагедии в Хорватии и Боснии. Сербов
убивали совершенно безнаказанно, а любой их протест приводил лишь к
ужесточению санкций против них же самих. Мусульмане и католики резали
православных десятками тысяч, повторяя преступления фашистов времен Второй
мировой войны, организовывали гетто и концентрационные лагеря, применяли
самые изощренные пытки, а "просвещенный" Запад аплодировал их успехам в
деле построения независимых государств. Национальное и территориальное
разделение постепенно сменялось разделением по вере - из православия упорно
лепили язычество, из ислама - разновидность международного терроризма.
Фанатики с обеих сторон убивали друг друга по указке миссионеров, чья
деятельность оплачивалась из одного кармана.

Во время работы в университете Иван написал на эту тему десятки статей и
брошюр, пытался донести до читателя всю глубину назревающей проблемы, делал
прогнозы, которые непременно оправдывались через год-два. Без толку.

Его будто не слышали.

Или не хотели услышать. Занимались мелкими, но денежными делами.

Единственные, кто обратил внимание на его выступления в прессе, были
американцы. Они добились увольнения Вознесенского с работы, скупили и
уничтожили тираж его второй книги, несколько раз нанимали журналистов,
обливавших Ивана грязью со страниц прозападных газетенок. Даже пытались
инициировать медицинское освидетельствование, чтобы объявить его
ненормальным. Последняя акция сорвалась случайно - "купленный" психиатр из
районного диспансера, должный дать нужное заключение, попался на взятке, и
тщательно спланированная операция не состоялась. Иван явился в диспансер
именно в тот момент, когда доктора выводили из кабинета оперативники УБЭПа,
сразу все понял и отправился в регистратуру. Вызывали-то его по телефону
"для уточнения", поскольку якобы потерялся журнал с данными о выданных
справках на оружие и водительские права. Журнал, естественно, оказался на
месте...

Вознесенский прислонился к стволу дерева и еще раз осмотрел толпу. Все как
на прошлых митингах. Часа через два демонстрация закончится.

Видеокамера, расположенная на уровне второго этажа консульства, повернулась
вправо на тридцать градусов, и ее объектив нацелился на одинокую фигуру,
стоящую чуть в стороне от основной массы митингующих.

Мэри Смит-Джонс, начальник службы безопасности консульства, кивнула на
монитор, и оператор увеличил лицо мужчины.

- Этот, - Мэри постучала по экрану пальцем. - Вы знаете, что делать.

Ее заместитель, худощавый русский парень, работающий в консульстве по
контракту, утвердительно наклонил голову. Пожелания начальницы следовало
выполнять быстро. Даже если они противоречили закону. Но на российские
законы можно наплевать - не родился еще страж порядка, которому американцы
сдадут своего верного слугу. Тем более - в России. Спустя три минуты из
незаметной двери соседнего дома вышел юноша в длинной кожаной куртке и
направился к группе скучающих молодых людей позади толпы.

- НАТО - параша! Клинтон - козел! - скандировала толпа, подзадориваемая
кучкой плечистых "лимоновцев".

- Руки прочь от Вьетнама! - визгливо вклинивался старичок, размахивая своим
плакатом.

В стены консульства полетели банки краснодарского соуса, яйца и
презервативы, предусмотрительно наполненные мочой. Митингующие задохнулись
от восторга, когда в незакрытую по чьему-то недосмотру форточку на третьем
этаже с чавканьем впился пакет с собачьим калом. Бурая жижа заструилась
между стеклами. Довольный метким броском "лимоновец" быстро отступил в
толпу; люди тут же сомкнулись, не давая бросившимся на перехват
милиционерам скрутить руки доморощенному "снайперу".

Стены консульского здания за минуту превратились в гигантскую дурнопахнущую
палитру.

Иван нахмурился. Разрешенная властями города демонстрация опять
превращалась в фарс, который будут смаковать западные телекомпании, не
упуская возможности помногу раз прокрутить своим зрителям особенно
отвратительные моменты. Видеокамер вокруг консульства предостаточно.
Вознесенский сунул руки в карманы пальто и подумал, что пора уходить.

Когда он двинулся в сторону станции метро "Чернышевская", к нему метнулись
двое неприметных молодых людей и крепко схватили за руки.

Иван дернулся и закрутил головой, не понимая, что происходит.

- Спокойно, - стоящий слева коротко, без замаха ткнул Вознесенского в
печень.

Судя по вспышке боли в правом боку, нападавший был вооружен кастетом. Иван
осел, и молодые люди сноровисто подтащили его к арке проходного подъезда.
Там ему еще раз от души врезали по спине и буквально бросили в маленький
глухой дворик.

Экзекуция на этом не завершилась.

Из-за железной дверцы в грязно-желтой стене вывалились четверо в форме
охранников консульства и принялись ногами избивать Ивана. Били методично, с
протяжным хеканьем, целя тупыми концами форменных ботинок в голову.
Вознесенский перекатился в угол дворика, попытался вскочить, но его
опередил один из охранников, приложив дубинкой в переносицу.

Иван потерял сознание.

С полминуты попинав бесчувственное тело, охранники все так же молча
скрылись за дверцей. Окровавленный Вознесенский остался лежать на асфальте.
Парни в кожаных куртках, наблюдавшие за избиением из-под арки, закурили и
прогулочным шагом отправились на улицу. На выходе они столкнулись с
омоновцем и помахали у него перед носом удостоверениями сотрудников
уголовного розыска.

- Что там? - омоновец заглянул под арку.

- А-а, - один из парней небрежно пожал плечами, - алкаш... Бузить пытался,
мы его и угомонили.

Автоматчик ответом удовольствовался и отошел. Услышанный им шум драки
оказался общепринятыми "мерами успокоения" какого-то бухарика, видимо,
нагрубившего его, омоновца, коллегам. Ну отлупили и отлупили, кому какое
дело!

Меньше выступать надо.

Парни повернули в противоположную сторону и не спеша двинулись по аллее. На
углу один из них воровато оглянулся и сунул другому сто долларов - треть
суммы, полученной от консульского работника. Довольно хмыкнув, они пожали
друг другу руки и молча разошлись. Один отправился в Следственное
Управление на Захарьевской, второй - в отделение милиции на соседней улице.
А по пути можно и валюту поменять, благо обменные пункты в этом районе
торчат на каждом шагу.

Владислав присел у нависающего над пропастью обломка скалы и осторожно
глянул вниз. Почти отвесная стена, испещренная выбоинами и меловыми
потеками, спускалась на добрых триста метров. На дне пропасти громоздились
светло-серые валуны.

- Самое узкое место, - Срджан вытащил сигареты. - До того края сто двадцать
метров.

- Пойдет, - Рокотов примостился рядом. - И уступчики удобные. Тросы можно
почти до вершины дотянуть. Перекроем, как паутиной...

- А ты уверен, что они именно здесь полетят?

- Обязательно. Подниматься выше горы им не имеет смысла. Да и опасно
слишком. - Влад с удовольствием втянул в себя ароматный дым. - Их тогда
локатор враз обнаружит и наведет истребители. А вертуха супротив "МиГа" -
ничто. Они постараются выйти в долину незаметно на сверхмалой высоте... А
приманку мы разместим недалеко от выхода из ущелья.

- Ее еще получить нужно, - рассудительно заметил Драгутин.

- Получим, не боись, - Рокотов достал бинокль. - Отсюда до огневых позиций
километр. Если по прямой. Штурмовики проходят точно вон над той лысой
вершинкой. Плюс-минус сто метров. Ударим вовремя - и приманка сама к нам в
руки ляжет, за два часа обнаружим. А здесь гранатометчиков посадим, с обеих
сторон. Эти обычно парами ходят, так что у стрелков работа будет. Главное -
осветительные ракеты не забудьте. Как первый запутается, сразу выпускайте
"фонарь".

Срджан пометил что-то в блокноте и снова уставился на Влада.

- Ладно, - Рокотов затушил окурок, - ближе к делу. Зови остальных, нужно
тросы принести и начать подготовку. Времени на самом деле в обрез. А перед
ночной вам всем еще поспать надо...

Нахального итальяшку с серьгой в ухе пилот первого класса германских ВВС
Герхардт Хенкель невзлюбил с первого дня, едва эскадрилья "Торнадо"
приземлилась на базе Авиана. Серджио, наземный техник, не питал никакого
уважения к летному составу, откровенно подтрунивал над всегда серьезными
летчиками-истребителями и, ко всему прочему, был гомосексуалистом. А
педерастов Герхардт презирал, считая их балластом нации. Суровое
воспитание, коим он был обязан деду-эсэсовцу, отсидевшему десять лет в
сибирских лагерях, заставляло его презирать не только гомосексуалистов, но
и славян, цыган, евреев, коммунистов, лесбиянок и вообще всех, кто не
принадлежал к элите немецкого общества. В особенности тех, кого Хенкель не
понимал.

Естественно, на людях Герхардт своих чувств не проявлял. За отсутствие
политкорректности запросто можно было лишиться работы, а за антисемитизм
так и вообще угодить в тюрьму. "Искупление вины" германского народа перед
еврейским за преступления фашизма обернулось для немцев тем, что они
боялись даже затрагивать эту тему - во избежание обвинений в неонацизме и
скандалов в прессе.

Для Хенкеля итальянцы были такими же "недочеловеками", как евреи или
славяне. Герхардт едва сдерживался, чтобы не размазать Серджио по стене
ангара, и только совместное членство в НАТО и воспоминания о Бенито
Муссолини, верном друге фюрера, останавливали его.

- Я вам еще раз говорю, что вторая ИНС<инерциальная навигационная система.>
барахлит, - терпеливо втолковывал он откровенно зевающему технику. - На
выходе с боевого курса монитор навигации начинает рябить.

- Я уже три раза проверял, - раздраженно отмахнулся итальянец, который на
самом деле и не дотрагивался до электронных блоков.

Они -беседовали по-английски, стоя напротив друг друга на самом солнцепеке.
Герхардту было жарко, но он решил не уходить, пока самолично не убедится,
что Серджио не филонит и действительно занимается проверкой системы. Техник
же втайне надеялся, что полуденное солнце изжарит настырного немца в темной
куртке. В холодильнике его ждали бутылочка красного вина, сыр и зелень,
которые он намеревался употребить незамедлительно. А немец стоял
непреодолимой преградой между желудком итальянца и манящими деликатесами.

- Ладно, - наконец сдался механик, - посмотрю при вас. Больше ничего
проверять не нужно?

- Пока нет. Если понадобится, я сообщу, - бесстрастно ответил Хенкель.

"Вот козлина-то! - обозлился Серджио, поднимаясь по приставной лесенке в
пилотскую кабину. - Креста на нем нет! Что он докопался до этой ИНС, если
все равно есть дублирующая система?"

В кабине боевого самолета, рассчитанной на стационарно сидящих пилотов,
техник запнулся о край кресла и зло пнул его ногой. Сиденье сдвинулось на
полсантиметра, но этого хватило, чтобы разорвался провод, соединяющий
подрывную шашку катапульты и бортовой компьютер "Спирит 3". Медная жила
провода скрутилась петлей и улеглась на контакте правого переднего
пиропатрона, замкнув цепь и заблокировав отстрел плексигласового фонаря
кабины.

Серджио, бормоча под нос ругательства в адрес настырного Хенкеля, вытащил
из гнезда блок ИНС "Р1М1010" и продемонстрировал его пилоту.

- Второй брать будем? - ехидно поинтересовался итальянец.

- Будем, - раздраженно выдохнул немец. - Давайте этот сюда и вынимайте
второй...

У него появилось дурное предчувствие насчет предстоящего ночного вылета. Но
отказаться от выполнения боевой задачи Герхардт не мог.

Своих бойцов Влад поднял ровно в восемь вечера. По его разумению,
пятичасового сна вполне достаточно, чтобы получить заряд бодрости на всю
ночь.

Раде, которому по графику выпало дежурство по кухне, сварил котелок
крепчайшего кофе и раздал собравшимся возле импровизированного стола бойцам
по кружке. К кофе полагался только сахар, никаких излишеств вроде сливок
или бисквитов в отряде не было.

Обведя собравшихся взглядом, Рокотов взял слово.

- Итак, друзья мои, еще раз пробежимся по пунктам нашего плана. Я называю
имя, названный кратко докладывает. Можно не вставать... И сигарету, если
кто курит, откладывать тоже не обязательно. Драгослав!

- Сопровождаю Йована, Войслава и Стђвана до наблюдательного пункта. Занимаю
позицию номер три. Блокирую подходы со стороны тропинки. При получении
приказов "отбой" или "возврат" сопровождаю группу до лагеря.

- В чем разница этих приказов?

- "Отбой" означает, что операция переносится, "возврат" - что задача
выполнена.

- Молодец. Войслав!

- Занимаю пост на наблюдательном пункте вместе с Драгославом, Йованом и
Стеваном. Отвечаю за визуальное обнаружение объекта. Снаряжение готово.

- Хорошо. Йован!

- Работаю "слухачом". - Худощавый парень с длинными белесыми волосами
выкинул окурок. Из команды он видел хуже всех, его зрение было около минус
шестнадцати. Но природа, в качестве компенсации, наделила парня уникальным
слухом. Йован слышал шепот в десятках метров от себя, а звук самолета - за
несколько километров. Причем по шуму Йован мог определить даже тип
летательного аппарата, что Влад не преминул проверить три дня назад - серб
услышал "Торнадо" за две минуты до его появления над горной вершиной. -
Держусь Драгослава. Без сопровождения с поста не ухожу, даже в туалет.

- Правильно, - кивнул Владислав, - а то еще в пропасть сверзишься...
Стеван!

- Отвечаю за рацию и служу вторым номером визуального обнаружения.
Аппаратура проверена, работает как часы. Старший группы - Драгослав.

- Отлично. Наблюдатели задачу знают. Раде!

- Нахожусь в лагере на постоянной связи с ноля часов. Вместе с Джуро
отвечаю за подключение ложных радаров. С двадцати двух до двадцати трех
тридцати провожу проверку систем.

- Хорошо. Джуро!

- Ну, я, это... Сижу с Радиком, когда он прикажет - подключаю клеммы
аккумуляторов. До этого вместе с ним обхожу электрические линии...

- Все верно. Драгутин!

- Располагаюсь на посту номер один. При получении информации от Стђвана
привожу "Иглу" в боевое положение. Стреляю только после твоего
подтверждения н при наличии визуального контакта с целью.

- Ты полькорталон принять не забыл?

Рокотов помнил, что Драгутин астматик. Задыхающийся в приступе стрелок мог
нарушить весь ход операции.

- Уже принял. В час ночи приму еще две таблетки...

- Смотри у меня! - Владислав погрозил пальцем. - Коматозный герой нам ни к
чему, так что будь любезен свое лекарство сожрать... Мйрко!

- Стою вторым номером у Драгутина, веду наблюдение с помощью бинокля.
Заодно проконтролирую, чтоб он таблетки съел.

- Это правильно. Доверяй, но проверяй... Веселии!

- Занимаю позицию в тылу лагеря. При получении сигнала о попадании начинаю
обход территории с востока на запад. При контакте с "объектами" постараюсь
взять одного живого...

- На рожон не лезь! - предупредил Рокотов. - Если не получится живого, то и
труп сойдет.

- Ясно. О начале поиска докладываю Раде по рации...

- Угу... Срджан!

- Вместе с тобой нахожусь на посту номер два. Обеспечиваю связь и
визуальное наблюдение.

- Правильно. Ну что, все задачу знают на пять баллов. Надеюсь, что сегодня
нам повезет... Помните - стрелять только по моему приказу. - Влад встал и
поднял кружку. - Ну, как говорил один генерал из фильма, который вы, к
сожалению, не видели, - за победу!

Бойцы привстали и торжественно стукнулись жестяными кружками. Крестовый
поход против авиации НАТО начался.

Глава 2 . ТУРБОРЕАЛИЗМ

Погода, будто по заказу, стояла прекрасная. На небе ни облачка, почти
полная луна заливала серебристым светом вершины гор. На фоне россыпи ярких
звезд не то что самолет, птицу можно было разглядеть с расстояния в
километр.

- Бог на нашей стороне, - констатировал Влад, поудобнее пристраиваясь у
скального обломка.

- Он всегда на нашей, - тихо ответил Срджан, - только мы не часто это
понимаем... Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть
победа, победившая мир, вера наша< Библия, Новый Завет, Первое послание
Иоанна, глава 5, стих 4.>.

- Кучеряво, - оценил Рокотов. - Слушай, а ты никогда не задумывался о
карьере проповедника? Срджан открыл термос и разлил кофе по кружкам.

- Не-а... Чтобы пойти по церковной стезе, надо иметь особенный склад души.
Как у владыки Павлия, нашего митрополита. Мне это не по силам. Я уж лучше
образование после войны продолжу, больше пользы принесу людям.

- Логично, - кивнул Владислав. - Химики всегда в цене. А я вот пока не
знаю, чем займусь. Правда, мне еще нужно до дома добраться... Что в свете
последних событий становится все более и более проблематично.

Срджан помешал ложечкой сахар и отхлебнул из кружки. До обычного времени
появления штурмовиков Альянса оставалось часа два, так что можно было
спокойно побеседовать на отвлеченные темы. Да и разговор помогал
расслабиться, не накручивать нервы перед вероятным боем.

- А почему тебе просто не обратиться в свое консульство? Сделают дубликат
паспорта, переберешься в Венгрию и из Будапешта улетишь домой.

- Легко сказать. - Рокотов закурил. - И вообще - меня терзают смутные
сомнения: не списали ли Влада Рокотова на боевые потери? Ни в белградских,
ни в московских радиопередачах, которые мы оба слышали, про исчезнувшего
без вести биолога не было сказано ни слова. И в телерепортажах тоже... Мне
Мирьяна говорила, что по сведениям официальных источников всех русских
отсюда вывезли еще две недели назад.

- Ну и что? Ты вот он, жив-здоров. Материальное тело, можно сказать, а не
фантом. Ваш посол вынужден будет с этим считаться...

- Ага, и согласиться с тем, что раньше он врал, - усмехнулся Владислав. -
Ты наших не знаешь. Они ради карьеры меня собственными руками задушат. Ибо
нет человека - нет проблемы. Конечно, в фигуральном смысле... В идеале для
наших бюрократов было б лучше, если б я погиб. Меньше хлопот. А если жив -
тут возможны варианты. Вдруг я доброволец, который в обход всех кордонов
пробрался в Югославию повоевать на стороне Милошевича? Или шпион,
использующий такую диковатую легенду для проникновения в Россию? Или
проверяющий из МИДа, провоцирующий сотрудников посольства на незаконные
действия?

- Почему незаконные?

- А потому! - Рокотов закинул руки за голову. - Мало ли что им в башку
втемяшится. Душа бюрократа есть сумеречная зона. Они, сволочи, всего
боятся. Кроме, конечно, взяток... Да у меня и денег-то нет. Эх, надо было
Коннора на золотишко растрясти! Ему ведь двадцать монет выдали, по десять
граммов каждая. Какой-никакой гешефт... А так - с голым задом и без
документов; все имущество - автомат Калашникова. Лепота! Впору становиться
вольным сербским абреком и промышлять грабежами на большой дороге. Жить в
пещере, питаться дичью, по ночам | спускаться в деревни и похищать
златокудрых девушек. Хотя куда мне девушки? Их ведь тоже кормить
придется...

- Не все так безнадежно. У меня двоюродный дядя в Белграде служит, в
генеральном штабе. Он ,1 поможет. Особенно если сегодняшняя охота пройдет
удачно.

- Тьфу-тьфу-тьфу, - Влад постучал костяшками 1 пальцев по автоматному
прикладу. - Дядя - это, конечно, хорошо. И к этому вопросу мы с тобой еще
вернемся. Однако попозже. Мне и Мирьяна обещала посодействовать через свои
каналы в полицейском ведомстве.

- Хорошая девушка, - мечтательно заявил Срджан. - Только неприступная. Не
знаешь, как и заговорить с ней...

- Да уж, - подтвердил Рокотов и отвернулся, пряча улыбку. С Мирьяной он
провел бурную ночь после того, как они наконец добрались до Блажево. По
всей видимости, журналистке надо было снять стресс. Да и Владиславу
разрядка не помешала, тем более что соблазнительные формы черноокой сербки
настраивали любого мужчину исключительно на похотливый лад.

Наутро Мирьяна взяла с Владислава слово, что после войны он найдет ее в
Белграде, и даже всучила ему запасной ключ от своей квартиры. Биолог слово
дал, дипломатично не оговорив сроки визита. Рассчитывать свое будущее более
чем на три дня вперед он не мог. Хотя понимал, что втрескался в Мирьяну по
уши. Рокотов был реалистом и знал, что пламенная страсть имеет обыкновение
гаснуть столь же быстро, как и возникает. Поэтому он решил отдаться на волю
случая и ничего не планировать загодя.

- Повезло ей, что тебя встретила, - продолжал Срджан, не подозревая, что
своими воспоминаниями о Мирьяне вызывает у командира неуместные в боевой
обстановке мысли. - А какие глаза! Чудо! А ноги...

- Все, хватит, - Владислав поднял палец. - Давай сменим тему. О женщинах мы
с тобой и в лагере поговорить успеем. Тоже мне, менестрель нашелся! Глаза,
ноги, пупок и все остальное - это анатомия. И к проблемам стрельбы по
низколетящей цели не имеет никакого отношения. Для нас нынче главное -
попасть по самолету, а не в койку к красавице.

- Прекрасному есть место везде, - не согласился Срджан, - и в мирное время,
и на войне. Женщины - это огонь, освещающим мужчинам дорогу к
самосовершенствованию...

- Ага, - улыбнулся Рокотов, вспомнив генерала из "Особенностей национальной
охоты". - Ну, за философию!

- Это не просто философия, это жизненное кредо, - завелся Срджан и подсел
поближе к Владиславу. - Вот скажи: ради чего мужчины из кожи вон лезут,
чтобы добиться в жизни хоть какого-нибудь успеха? Все - ради женского
внимания. Исключительно для того, чтобы иметь возможность обладания
понравившейся дамой...

- А педики? - поинтересовался педантичный Рокотов.

- То же самое! Только у них чувства к женщинам сублимировались в тягу к
мужчинам. Произошла подмена понятия, но суть его осталась прежней! По
большому счету голубые - несчастные люди, они все время проводят в борьбе с
самими собой. И не только с собой, но и с обществом, которое их отторгает.
У меня в университете приятель был - так его буквально затравили
насмешками, чуть с собой не покончил...

- Не такие они и несчастные. Просто лечиться не хотят.

- Как так?

- А вот так, примитивно! Видишь ли, мой юный друг, педерастия - это не
психологическое свойство, о котором так любят поговорить гомики, а
обычнейшее заболевание. И поддается современному лечению.

- Нет, подожди! В обществе всегда существовал определенный процент голубых.
И ни о каких болезнях я не слышал.

- Это ты не слышал, - зевнул Владислав. - Про методы лечения вообще
стараются не говорить. Иначе придется признать, что все гей-клубы,
гей-культура и прочая дребедень - не более чем порождение кучки больных
людей, которые возвели свое заболевание в ранг "высокой идеи" и
"элитарности"... Гомосексуализм - просто-напросто наследственная болячка.
Если мамаша в период со второго по четвертый месяц беременности перенесла
краснуху или еще какую вирусную инфекцию, то в девяносто девяти случаях из
ста ее сыночек станет педрилой. Рано или поздно, но станет... Избежать же
этого элементарно - своевременно вакцинировать беременных женщин. И все, с
гомиками будет покончено за одно поколение.

- Интересно, - Срджан почесал переносицу. - А что делать с теми, кто уже?..

- Лазерная нейрооперация. Выжигается один кубический миллиметр мозга, как
хроническому наркоману, и вперед, на женщин! Дело в том, что вирусные
инфекции малость видоизменяют структуру некоторых участков коры головного
мозга. Конкретные точки известны, методика проведения таких операций в
общем и целом отработана. Конечно, требуются дополнительные исследования,
но это уже рабочие вопросы... Основное препятствие в другом: на фиг это
никому не надо. Ну и деньги не последнюю роль играют. По моему мнению,
бурное развитие педерастии и гей-культуры имеет самое прямое отношение к
плану так называемого "золотого миллиарда". Не слышал о таком?

Серб удивленно покачал головой.

- Ну как же! Его и не скрывают вовсе. Просто слишком много людей умеют
проводить аналогии между очевидными вещами. Короче, слушай сюда. Лет
двадцать назад в Штатах группа ученых-социологов вкупе с экономистами
выработала идейку "золотого миллиарда". Дескать, комфортно на нашей планете
может жить только один миллиард человек, остальное население Земли
непринципиально. Конечно, оно тоже должно существовать, но только в роли
"обслуживающего персонала". Работать в сельском хозяйстве, на вредных
производствах и все такое прочее. Уровень жизни - соответствующий, как у
скотины в стойле. В случаях неподчинения - ракетный удар со

стороны армии "золотого миллиарда". Естественно, одновременное ограничение
рождаемости в "неразвитых странах". Типа вашей, моей, Китая и тому
подобных. Улавливаешь мысль?

- Улавливаю, - нахмурился Срджан.

- В "золотой миллиард", как ты понимаешь, входит население Америки и
некоторых стран Западной Европы. Примерно миллиард и получается. Все,
другим места не остается. Если судить по происходящим в последние десять
лет событиям, то программа "золотого миллиарда" уже принята к действию в
развитых странах. Вот что такое педики с пропагандой своего образа жизни -
они как бы отвлекают здоровых производителей от продолжения рода, тем самым
способствуя уменьшению рождаемости. Потому-то в их тусовках крутится
столько денег... Но навязывание элитарно-голубого образа жизни - это только
часть плана. Попытки поссорить православных с мусульманами и поощрение
коррупции в бывших странах соцлагеря - из той же оперы. Мы просто-напросто
не вписываемся в картину мира, который пытаются построить американцы и
европейцы. А строят они успешно, надо признать...

Срджан потряс головой.

- Неужели этого никто не понимает?

- Понимают, наверное, - пожал плечами Рокотов. - Но нынешним политикам на
будущее наплевать. Они заняты другим: как бы удержаться у власти да набить
собственную мошну потуже. Что будет через пятьдесят лет, их не интересует.
Кстати, планчик "золотого миллиарда" имеет серьезные минусы, которые
почему-то не усекли сами западники. Я тебе как биолог могу сказать -
миллиардная популяция человеческого рода очень быстро исчерпает ресурсы
генетического многообразия и вымрет. Не сразу, естественно, но достаточно
быстро, за триста-четыреста лет. Так что наша цивилизация ныне стоит на
краю гибели. Еще одно-два поколения - и регресс станет очевидным.

- И сегодняшняя война - один из этапов? - грустно констатировал Срджан.

- Думаю, да.

- Черт, но ведь тогда вся дальнейшая жизнь - бессмыслица...

- Не совсем. Лично я не теряю оптимизма. Происходящее на Балканах - я
говорю о глобальных процессах, не только о проблеме Косова - это удар по
странам, которые именуют себя "цивилизованным миром". И прежде всего - в
части идеологии. Я это ощутил на собственной шкуре. Когда "морские котики",
прибывшие спасать Коннора, не вытащили заодно меня, стало ясно: у
западников трещит по швам их основная константа - уважение к закону и
неукоснительное его соблюдение. Все, аут... Коли армейская элита позволяет
себе такие фокусы, значит, поражена вся государственная система. И это не
частный случай, это тенденция. Поддерживать сепаратистов оружием; намеренно
срывать переговоры, пытаться изменить государственные границы,
бомбардировать мирные объекты. Во Вьетнаме штатовцы вытаскивали даже своих
местных агентов, а здесь - не только не спасли, но и хотели убить
гражданина дружественного государства. К тому же того, кто спас жизнь их
летчику. Кранты, в общем, образу солдата-миротворца... Налей-ка мне еще
кофейку. А то что-то в горле пересохло...

- Непременно, - Срджан потянулся за термосом. Впереди у них еще была куча
времени и масса вопросов, которые стоило обсудить. Беседы с начитанным
Рокотовым были интересны и расширяли кругозор студента-химика, родившегося
в маленьком местечке Сичево, что располагается в двадцати километрах от
города Ниш.

По вечерам российский Президент уже едва держался на ногах. Телохранители
буквально таскали на себе грузное тело от кабинета до машины и от машины до
кресла на веранде правительственной дачи. Глава Государства что-то
недовольно бурчал под нос, отпихивал плечистых профессионалов, пытался
ходить сам - но спустя два шага тяжело кренился на бок, и все начиналось по
новой. Телохранители подскакивали с обеих сторон, начальник охраны
контролировал тыл - и так они доводили Президента до нужного места. А
заодно и до бешенства, ибо стареющий царь весьма болезненно реагировал на
любое проявление своей немощи. Сибиряк, который в молодости гнул дюймовые
гвозди и выпивал в один присест литр самогона, к своему
шестидесятишестилетию подошел дряхлой развалиной, которую любой детсадовец
может проткнуть палочкой от мороженого.

И Президенту было обидно.

А тут еще окружение! Вор на негодяе и подлецом погоняет... Нет чтобы дать
старому человеку отдохнуть! Лезут и лезут, толкутся у трона, протягивают
свои загребущие ручонки к президентскому фонду, тащат на подпись указ за
указом, наушничают, кляузничают, пытаются сожрать друг друга. Пропихивают
на доходные места тупорылых родственничков, якшаются с преступными
авторитетами, насылают на конкурентов команды беспределыциков, сводят счеты
через газеты, перетряхивая грязное белье на людях...

Гады.

И дочь любимая туда же! Ах, доченька, доченька... Не сидится ей на месте.
Все крутится, аки пчела, медок в свои швейцарские и американские ульи
таскает. А медок-то сладок, почитай двадцать-тридцать туесков в месяц. То
есть не туесков, конечно же, а миллионов этих противных зеленых бумажек, с
которых надменно таращится ихний Президент. Не оскудевает рука дающих, ох
не оскудевает! А по-другому никак. Один за квоты поднесет, другой - за
льготы таможенные, третий - просто так, за будущее расположение. И попалась
птичка, увяз коготок.

И зятьки туда же.

Шустрые зятьки попались: у старшенькой муженек нефтью промышляет, у
младшенькой - авиаперевозками. Интересно, а не наркоту ли он бортами возит?
Живет больно красиво. Не по средствам. И никак уж не по статусу скромного
чиновника. Только кто ж зятя президентского проверить осмелится?

Сволочь эта бородатая, что в Главы Администрации пролез, сопли
распускает... Замолил грехи, гадина, в ножки бухнулся, ковер слезами своими
оросил. Словно пес смердячий по кабинету ползал, о жене и детках своих
орал. Такие же небось вырастут. Маленькие, плешивые и подленькие. Династия,
одним словом... "Гомочиновникус", мать их!

Остальные не лучше. Ни на кого положиться нельзя. Одна отрада - жена.
Никуда не лезет, ни во что не вмешивается, только слушает внимательно и
жалеет. Эх, сбросить бы годиков двадцать! Да на природу, на озерцо с
блескучей рыбешкой, подальше от дрязг, разборок, нытья, удушливого
галстука, который он ненавидит с юношеской поры, слюнявых и неискренних
поцелуев многочисленной родни... Сесть с удочкой и забыться на сутки. А
ежели поклевки не будет - не страшно, можно и динамитиком с катера жахнуть!
Вот именно, динамитиком! А в озерцо всю чиновную братию предварительно
загнать, пущай плещутся! Сволочи, одно слово...

В последние месяцы ему все чаще и чаще приходили мысли о добровольной
отставке. Парадоксально, но факт - при всей своей бешеной жажде власти и
хватке почище бурого медведя Президент довольно здраво оценивал свои силы и
понимал, что в том сумасшедшем ритме, в котором он жил уже десяток лет, ему
долго не протянуть. Годы, здоровье, хронические болячки... И он бы передал
власть в надежные и крепкие Руки.

Но где их взять?

Не премьеру же вручать символы президентского могущества. Тот либо не
удержит бразды правления, либо скатится до братаний с красным сектором в
Думе и окончательно завалит страну. В роли "стабилизирующего фактора"
внутренней политики нынешний премьер еще как-то справлялся, но даже тут не
обходилось без накладок. То председатель российского правительства с
журналистами чего-то не поделит и своим распоряжением перекроет кислород
какому-нибудь телеканалу, то примется вещать о марксизме как о "науке", то
начнет неумело вилять, когда встанет вопрос о нечистых на руку членах его
кабинета.

Коммуняка со стажем, одним словом. Лез, лез по карьерной лестнице, всегда
хотел быть и незаметным, и "предельно правильным" одновременно (чтобы
оценили ,и не забыли), тонко интриговал... А в результате?

А в результате получился ни рыба, ни мясо. Ни демократ, ни марксист, ни
дипломат... Так, серединка на половинку. Велеречивый, всегда чуть-чуть
погруженный в себя, демонстрирующий окружающим собственную значимость. А
копни поглубже - пшик. Осторожность превращается в элементарную трусость,
взвешенность - в отсутствие собственных мыслей, мудрость - в
ограниченность. Как у Анастаса Микояна: "От Ильича до Ильича без инфаркта и
паралича". Пятьдесят лет "в струю". Тьфу...

Нет, премьер ни по каким статьям на роль преемника не подходит. И экономику
завалит, и внешнюю политику, и с раздухарившейся Думой справиться не
сможет.

Дал Бог помощников!

Президент до хруста сжал в кулак здоровую руку. Желание физически набить
морду ближайшему окружению в последнее время накатывало все чаще. Особенно
хотелось дать по харе пресс-секретарю и почему-то садовнику. Хотя бывший
гэбист, подстригающий кусты и копавшийся на грядках с клубникой, вроде бы
ничем Президенту не насолил. Однако желание смазать его по физиономии не
проходило. И даже возрастало... Видать, совсем этот старичок лицом не
вышел.

Глава Администрации уместил краешек задницы на кромке стула и
подобострастно уставился на мрачного Президента.

- Ну шта... опять, понимаешь, указы притащил? - Скрежещущий голос не
предвещал ничего хорошего. Когда Президент начинал скрипеть, словно
несмазанный токарный станок, это служило верным признаком приближающегося
гнева. Подчиненные в такие моменты прятались по своим щелям и захорон-кам,
моля Бога, чтобы пронесло. Недовольство Президента обычно прекращалось
быстро, но только в том случае, если удавалось поймать за руку
какого-нибудь несчастного и с треском уволить.

- Тут немного, - заискивающе молвил Глава Администрации, ерзая на неудобном
стуле. Недавно он осознал себя иудеем, срочно сделал обрезание и теперь
мучился, если приходилось надевать тесные брюки. Ранки еще до конца не
зажили.

- Не суетись, - махнул рукой Президент, будучи не в курсе страданий
свежеобрезанного чиновника. - Давай, понимаешь, сюда...

Глава Администрации осторожно положил перед седым стариком кипу бланков.
Президент нацепил очки и углубился в чтение, изредка хмыкая и прочищая
горло.

Пауза затянулась почти на час.

Глава Администрации искоса поглядывал на все еще опасного старца и
прикидывал, как бы половчее подать вопрос, ради которого он, собственно, и
прибыл к руководству. Указы были лишь прикрытием, их можно подать в любой
другой день, хоть через месяц. А можно и вообще не подавать, все равно от
них никакого толку.

Истинной причиной приезда чиновника была проблема космической станции
"Мир". Его заокеанские друзья из трехбуквенного учреждения в местечке
Лэнгли настойчиво требовали прекратить финансирование орбитального проекта
и в самое ближайшее время обеспечить затопление станции в Тихом океане. Где
их специалисты по глубоководным работам смогут без помех поднять аппаратуру
со дна и изучить на военных базах в штате Мэриленд.

Вопрос о "Мире" был щекотливым. Основным препятствием благоприятного для
чиновника и его покровителей развития событий являлись расходы, которые
должна будет понести Россия, если согласится затопить свою станцию.
Ежегодно на обслуживание орбитального комплекса уходило сто миллионов
долларов, которые всякий раз выбивались с кровью, но все-таки тратились по
назначению. Амбициозная же космическая программа под названием "Альфа", в
которой России была отведена роль "принеси, подай и пошла вон!", обошлась
бы бюджету в девять миллиардов за три года - неподъемная задача для казны.
Президента тщательно оберегали от любого упоминания о будущих тратах, ибо
высочайшая виза на документах, обрекавшая страну на работу "за долги",
сулила узкому кругу посвященных солидные переводы на именные счета в
офшорных зонах.

Мимо семизначной цифры Глава Администрации пройти не мог. Это было
немыслимо для закомплексованного профессора математики, волей случая
вознесенного к главной кормушке страны. Это вам не мелочь по карманам
тырить и даже не липовыми акциями торговать!

Подворовывать бородач начал еще в институте. То лишнюю пачку бумаги спишет,
то коробку скрепок домой уволочет, то из библиотеки книгу под плащом
вынесет. Подлинный же азарт он испытал, когда из портфеля своего коллеги
украл квартальную премию - аж сто восемьдесят рублей. Ротозей-доцент бросил
свой потертый портфельчик в незапертой аудитории и отправился на лекцию.
Как он визжал, обнаружив пропажу! Кричал, что на эти деньги собпрался
купить пособия своим студентам. И купил бы, вот в чем парадокс! Этот доцент
вечно подбирал на улице щенков и котят, выхаживал их, а потом раздавал
бесплатно всем желающим. Гуманист хренов! Нынешнего Главу Администрации,
тогда простого кандидата наук, доцент не любил. Видно, чувствовал в нем
червоточинку.

"Где он теперь? - подумал чиновник. - Небось все там же. Несет в народ
знания. Сеет, так сказать, разумное, доброе, вечное. Дурак недоделанный!
Так ему и надо. Как жил в своей живопырке, так и живет, как жрал магазинные
пельмени, так и давится... На говно исходит, когда меня по телевизору
видит. Эх, надо бы в институт родной заехать, в глазенки ему взглянуть.
То-то залебезит перед начальством!"

После ухода с кафедры он подвизался на поприще коммерции, соорудил в
составе коллектива таких же прохиндеев несколько финансовых пирамид и по
протекции одного из "коллег" был заброшен на самый верх бюрократической
лесенки, где вцепился зубами в открывшиеся перспективы. Нюх на халявные
деньги у Главы Администрации был развит отменно.

Президент отложил бумаги и жестом подозвал стоящего у двери охранника.

- Чаю... И распорядись, понимаешь, об ужине...

Телохранитель передал пожелание Президента по рации. Отлучаться от
охраняемого объекта он не имел права. Даже на полминуты.

Президент в упор уставился на чиновника. Тот попытался выдержать тяжелый,
как асфальтовый каток, взгляд Главы Государства, но не сумел и опустил очи
долу. Президент умел прожигать взглядом насквозь, лишая воли, пригвождая к
месту. У человека, на которого так смотрел Президент, появлялись дурные
мысли о камере в Лефортово, толстом томе уголовного дела и многих годах за
колючей проволокой где-нибудь под Нарьян-Маром. Глава Администрации
исключением не был и даже более других опасался президентской немилости.
Справедливой, надо признать.

- Ну сколько можно? - неожиданно гундосо протянул Президент. - Это,
понимаешь, мелочи... Ну не ко мне с этим надо. Такие вопросы и председатель
правительства решить в состоянии...

- Требуется ваша виза, - облегченно выдохнул

чиновник.

- Поставь факсимиле, - Президент вяло махнул рукой на Главу Администрации.
- Ты документы по Франции подготовил?

- Завтра представлю.

- Смотри у меня! Сколько уже тянешь...

- Министерства только сегодня обсчет представили, - виновато потупился
чиновник. Речь шла о новой нитке газопровода в обход Прибалтики, которая
ставила под удар доходы вице-премьера, имевшего долю в старом проекте.
Строительство нового газопровода тормозили всеми возможными методами,
начиная от передачи заказа по цепочке фирм-посредников до откровенной
фальсификации документов. Ибо реализация проекта означала, что одна
маленькая, но гордая прибалтийская республика лишится половины своего
бюджета и разорится за год. Прибалтийские эмиссары уже трижды подвозили
вице-премьеру чемоданчики валюты, но этих средств на окончательные похороны
проекта было недостаточно. Хапуга, занимавший пост председателя совета
директоров российского газового гиганта, требовал в несколько раз больше.
Ситуация складывалась патовая, вице-премьер нажимал на все имеющиеся у него
рычаги, однако его влияния не хватало. Хапуга встал стеной, даром что
ростом был метр с кепкой. Стороны конфликта ввели в бой тяжелую артиллерию.
Глава Администрации Президента пока держался вице-премьера, но уже
подумывал, не перейти ли под другие знамена - правительство доживало
последние дни, а естественный монополист был непотопляем.

- В Париж сам поедешь. - Президент бросил в стакан ломтик лимона. -
Выступишь по Югославии, нашу позицию еще раз доведешь. Ну, шта у тебя еще
ко мне?

Чиновник мысленно перекрестился, забыв о смене вероисповедания.

- Тут вопросик по нашей совместной программе с американцами. Касательно
новой орбитальной станции...

Президент благожелательно кивнул.

Боеголовка с упавшего советского спутника КН-710 представляла собой конус
высотой сто восемьдесят сантиметров, с метровым диаметром основания и весом
триста килограммов. На поверхности конуса располагались чешуйки из
металлокерамики, призванные оберегать внутреннее устройство от перегрева
при вхождении боеголовки в плотные слои атмосферы.

Схема ядерного заряда была проста, как солдатский сапог. И так же надежна.
Советские инженеры, рассчитавшие долговечное устройство, по замыслу его
создателей должное отработать на орбите не один десяток лет, использовали
самые примитивные технологии, не подверженные случайному отказу даже в
экстремальных условиях космического вакуума и при отсутствии периодических
регламентных работ.

Ядром системы являлись двадцать килограммов ура-на-235, как апельсин
разделенного на шесть равных долек. Дольки были проложены многослойными
пластинами, в состав которых входили свинец, платина и оксид титана.
Урановый сердечник окружала сфера из пирамидальных блоков взрывчатого
вещества, дающая усилие при горении в несколько миллионов ньютонов на
квадратный сантиметр. Каждый блок приводился в действие троекратно
дублированными криотронными переключателями, подсоединенными к управляющему
чипу с помощью световодов. И, наконец, внешние границы замыкала сфера,
изготовленная из трехсантиметрового листа бериллия, служащая отражателем
нейтронов и удерживающая ядерную реакцию в течение одной десятитысячной
доли секунды. Потом бериллий испарялся, и огненный шар вырывался наружу,
уничтожая все живое в радиусе семи километров.

Расчетная мощность боеголовки составляла сто пятьдесят килотонн.

Когда проект только начинался, некоторые инженеры предлагали использовать
оружейный плутоний, но от этой идеи пришлось отказаться - уран был гораздо
надежнее, не требовал постоянной очистки и его было много. При желании
Советский Союз мог создать десятки тысяч подобных боеголовок, многократно
превосходя все мыслимые и немыслимые потребности своих вооруженных сил.

Но было у боеголовки и слабое звено.

Даже в самых невероятных сценариях никто не мог предвидеть, что целый,
неповрежденный заряд попадет в руки посторонних людей. По замыслу
конструкторов, ракета могла оказаться на земле в одном единственном случае
- при ударе по избранному объекту. Поэтому не были предусмотрены ни система
самоуничтожения, ни система радиомаяков. Равно как в управляющей схеме не
существовало блокировки внешней команды на подрыв устройства.

Конечно же, простой обыватель ничего с боеголовкой сделать не смог бы,
сколько бы ни соединял провода и ни пытался замкнуть реле. Однако человек,
знакомый с подрывным делом, в принципе сумеет привести устройство в
действие. Достаточно разрезать бериллиевую сферу и заменить криотронные
взрыватели на подчиняющиеся иной команде. Такой специалист, без сомнения,
получил бы изрядную дозу радиации, но при быстрой работе смог бы
переориентировать заряд на подрыв с внешнего пульта. И при благоприятных
обстоятельствах даже выжить.

У косовских такие специалисты имелись. Но при, скученности населения на
Балканах взрыв стапятидесятикилотонной ядерной бомбы приведет к заражению
слишком большой территории, а практический результат будет нулевым. Косово
превратилось бы в опасную для проживания зону, что только повредит целям
Освободительной армии. Подорвать же боеголовку в Белграде возможным не
представлялось, ибо доставка ее выглядела слишком уж проблематичной.

Но и отдавать боеголовку суверенной Албании тоже не хотелось. Тирана не
могла заплатить достаточную сумму, да и зачем стране с воздушным флотом в
два с половиной "кукурузника" современное ядерное оружие?

Поэтому заряд доставили в подземное хранилище сверхзаконспирированной базы
партизан и принялись за поиск покупателя, способного и деньги выложить, и
увезти боеголовку подальше от Косова.

А до той поры темно-серый конус обложили мешками с песком и заперли за ним
стальную дверь бункера. О местонахождении заряда знали всего восемь
человек, шестеро из которых на следующий день были расстреляны из
гранатомета, когда на открытом джипе выезжали для осмотра позиций своего
отряда. Оставшиеся в живых разделились: один остался рядом с товаром,
другой отправился на просторы огромной северной страны, где и была
произведена боеголовка, чтобы попытаться раздобыть хоть какую-нибудь
документацию на изделие. При повальной продажности местных властей сия
задача не представлялась особо трудной.

Ясхар стал начальником службы безопасности спецобъекта по указанию своих
руководителей из ЦРУ. Этот сорокалетний албанец родился и вырос в США,
закончил Массачусетский Технологический Университет по специальности
инженер-электрик, но не проработал ни одного дня. Ибо в ночь после
получения диплома повздорил на автостоянке с группой чернокожих подростков
и в качестве аргумента предъявил нож, который постоянно таскал в кармане
куртки.

В финале ссоры двое подростков улеглись на асфальт, зажимая руками
распоротые животы, а Ясхара наутро навестили хмурые, невыспавшиеся копы,
крайне недовольные тем обстоятельством, что один из потерпевших скончался
по дороге в больницу. Албанцу светило минимум двадцать лет в Сан-Квентине.

Ничего удивительного... Два его брата уже отбывали сроки за наркотики, а
один находился в розыске за убийство проститутки. Образ жизни родственников
Ясхара предполагал, что рано или поздно каждый член семьи отправится за
решетку. И неуправляемый, беспричинно вспыльчивый Ясхар не стал
исключением. Сокурсники его сторонились, соседи сидели на игле и угоняли
автомобили, американские девушки выдерживали максимум одно свидание с редко
принимающим душ албанцем, так что его комплексы неполноценности росли как
на дрожжах. И логическим исходом стала ссора на автостоянке.

Ясхар приготовился к самому худшему - к газовой камере.

Но его положение вдруг резко изменилось. Американская Администрация
обратила пристальное внимание на Балканы, и Президент Джимми Картер дал
указание подготовить для диверсионно-разведывательных операций в этом
регионе несколько этнических албанцев, которые не связаны моральными
нормами и соображениями гуманности. Угольки межнациональных конфликтов
вспыхнули с новой силой, и в США почувствовали, что могут наложить лапу на
богатейшие месторождения медной руды.

Ясхара выдернули из переполненной камеры, где на его тугую задницу уже
нацелился двухметровый выходец с Гаити, и без обиняков предложили полную
амнистию в обмен на сотрудничество с ЦРУ. Албанец так же без обид
согласился. Перспектива возвращения в камеру его не устраивала.

За восемнадцать лет работы он ни разу не пожалел о сделанном выборе. Ему
позволялось все - убивать, калечить, насиловать женщин и детей, торговать
наркотиками, переправлять оружие сепаратистам, пытать пленных, грабить
мирное население... Но при одном условии: никогда и ни при каких
обстоятельствах не предавать интересов Соединенных Штатов. Это было легко,
ибо интересы США почти всегда совпадали с интересами самого Ясхара.

Сербов он ненавидел на животном уровне. За что, почему - на эти вопросы он
не мог дать обдуманного ответа. Ненавидел, и все. Его чувства уходили
корнями в детство, когда мальчишка из семьи сербских переселенцев избил
маленького Ясхара за то, что тот по наущению старшего брата написал на
стене школы: "Все сербы - свиньи!". Память о разбитом в десятилетнем
возрасте носе бередила душу взрослого мужчины.

Над плененными в Боснии и Хорватии сербами Ясхар издевался так, что мутило
даже его товарищей-ус-ташей. Он пальцами выдавливал людям глаза, бросал в
костер младенцев на виду у матерей, прибивал югославских солдат к крестам,
обливал кислотой, клал под гидравлический пресс. Иногда позволял себе даже
шашлык из человечины, который ел, сидя напротив клетки с захваченными в
плен сербами. Шашлык он готовил из мяса с бедра какого-нибудь подростка,
отрезая кусочек за кусочком с тела еще живого ребенка.

И все это - во славу Великой Албании и своих покровителей в США.

О нравах, что царили в обретших независимость Боснии и Хорватии,
американцам прекрасно было известно. Но те, чтобы остановить зверское
уничтожение сербского населения, не предпринимали ничего и даже поощряли
"миротворцев" вроде Ясхара. А на обозрение Международного Трибунала в Гааге
представлялись явные и скрытые фальшивки, описывающие "бесчеловечность"
режима Милошевича и преступления, якобы совершенные его генералами против
мирных албанского и хорватского народов.

Косово стало бы очередной точкой приложения способностей Ясхара, но на этот
раз он получил другое задание, не связанное с его "амплуа". Албанец
возглавил небольшой отряд, охранявший подземный лабиринт в толще огромной
горы неподалеку от границы с Македонией...

Ясхар мрачно посмотрел на тщедушного техника, отвечающего за работу
офисного оборудования на подземной базе, и ткнул пальцем в распечатку:

- Где еще две копии?

- Не знаю, - техник мрачно уставился в пол. - Регламент у нас раз в месяц,
понятия не имею, кто и когда пользовался этим ксероксом. По книге учета
проходят только два человека. Значит, они и пользовались.

- Они всегда записывают. Я проверил. Все ксерокопии на месте. Кроме двух...

- Спросите у остальных.

- Спрашивал. Нету. - Ясхар ощутил привычный прилив ярости, когда мгла
застилает взгляд, но усилием воли заставил себя успокоиться. В результате
подобных вспышек гнева собеседник часто превращался в труп, но сейчас перед
албанцем стояли другие задачи. Он отвечал за каждого человека на базе. Тем
более что сидящий перед ним техник не имел доступа к секретным документам,
а лишь обслуживал ксероксы и компьютеры. Именно он доложил, что количество
сделанных копий, отмеченное электронным счетчиком аппарата, не совпадает с
записями в журнале учета. - Кто имел допуск на этаж?

- Только медперсонал. Даже я появлялся там в присутствии охраны.

- А "носильщики"?

- Дважды были в этом месяце...

- Значит, кто-то из них, - задумчиво пробормотал Ясхар. - Все, свободен.

Техник отправился в свою мастерскую. Он уже не был рад, что обратил
внимание начальства на несовпадение данных.

Хотя...

Если б не обратил, то попал бы на стол к главному дознавателю,
подчиняющемуся лично Ясхару. А от него живыми не выходят.

- Возьмем, к примеру, Пикассо, - провозгласил Рокотов.

- Возьмем, - согласился Срджан, удобно устроившийся на глыбе песчанника.

- Вот у него есть стелла в здании ООН в Нью-Йорке. Человек, парящий в
воздухе вниз головой. Уж сколько по этому поводу было гипотез! И якобы это
левитирующий йог, и космонавт, и аллегория перевернутого мира... А
оказалось, что это просто ныряльщик. Никакого двойного толкования. Все так
называемые исследователи его творчества сели в лужу...

Лежащий на камне уоки-токи зашипел, и из динамика раздался голос Стевана:
"Есть контакт. Три минуты..."

- По коням! - Владислав вскочил на ноги и взгромоздил на плечо цилиндр
"Иглы". - Командуй общую готовность! - Он опустился на одно колено и приник
к окуляру прицельного приспособления. - Ну, за точность!..

Глава 3. ОСОБЕННОСТИ РЕАКТИВНОЙ ОХОТЫ

Многоцелевой истребитель "Торнадо" модификации IDS, входящий в состав
германского контингента миротворческих сил НАТО, встретился над Дринским
заливом с английским заправщиком "VC-10К Мк.З" и через систему "шланг -
конус" получил восемьсот литров первоклассного топлива. Вся операция по
дозаправке, включая время подхода и отхода, заняла две с половиной минуты.
Истребитель накренился на правое крыло, опустился на сто метров вниз, дабы
не попасть в реверсионный след заправщика, и через воздушное пространство
Албании устремился в сторону Косова, чтобы недалеко от города Прокупле
сбросить шесть тонн бомб.

Первый пилот Герхардт Хенкель был доволен машиной. После диагностики обоих
инерциальных навигационных систем "FIN1010" и замены дефектного диода вся
аппаратура истребителя работала идеально. Это, несомненно, служило
подтверждением того, что его рапорт по команде с просьбой отстранить от
обслуживания самолетов этого грязного педераста Сер-джио был верен.
Халатность итальяшки могла дорого обойтись экипажу.

Второй пилот, молоденький лейтенант ВВС Курт Вюрде, полностью разделял
мнение командира.

Недалеко от горы Гялеца-э-Люмес "Торнадо" совершил поворот на пятнадцать
градусов влево и лег на курс 100, который вел к объекту бомбардировки по
кратчайшей траектории. Как следовало из инструктажа, проведенного перед
вылетом из Авианы, целью на этот раз являлись казармы сербского спецназа и
склад ГСМ. Находились ли в намеченном квадрате мирные жители, не
интересовало ни Герхардта, ни Курта. Они должны были только сбросить
кассетные бомбы, которые преспокойно болтались на трех узлах под фюзеляжем.
Четыре пилона - по два на каждой консоли крыла - были оснащены итальянскими
управляемыми ракетами средней дальности "Аспид 1", предназначенными для
борьбы с вражескими истребителями. Вдобавок в боекомплект самолета входили
и противорадарные ракеты AGM 88А "Харм".

Войдя в воздушное пространство Югославии, пилоты удвоили осторожность.
Бортовая многорежимная РЛС АI-24 "Фосхантер" непрерывно обшаривала
пространство в радиусе двадцати километров.

Активности ПВО Сербии отмечено не было. "МиГ-29" с черной гадюкой на
фюзеляже также не появлялся, хотя сутки назад опять потрепал авиацию
Альянса, подбив американский "F-16". К счастью, пилот смог на дымящейся
машине дотянуть до аэродрома в Болгарии...

Имея определенную свободу выбора маршрута, "Торнадо" все же управлялся с
воздушного командного пункта на самолете Е-8А/С "Джей-Старз", который
барражировал над территорией Албании в десяти километрах от границы с
Косовом. С командного пункта следили еще за семнадцатью машинами,
посланными в эту ночь атаковать объекты инфраструктуры непокорного
Милошевича.

Руководство объединенной группировкой войск Северо-Атлантического Альянса
нервничало. Ракетно-бомбовые удары, несмотря на всю свою мощь,
кардинального изменения в обстановку не вносили. Сербы оказались гораздо
более сильными духом, нежели предполагали натовские стратеги. Из-за
затянувшейся сверх меры операции по усмирению этого непокорного народа
пришлось даже отменить помпезное празднование пятидесятилетия НАТО и
провести церемонию вступления новых членов значительно скромнее, чем
требовала важность момента.

Милошевич опять всем все испортил.

За несгибаемую волю югославского Президента расплачивался сербский народ.
Если в первые дни конфликта авиация НАТО еще соблюдала кое-какие нормы и
старалась поражать именно военные объекты, то через неделю бомбы все чаще и
чаще падали на многоквартирные дома, детские сады и больницы. Западные
пилоты, напуганные внезапными атаками сербских ПВО и авиации, против
которых была бессильна тактика "точечных ударов", освобождали свои самолеты
над первыми же попавшимися объектами недалеко от границы и тут же
поворачивали обратно.

За три с половиной недели, что минули с момента начала операции
"Решительная сила", не было уничтожено ни одного наземного
зенитно-ракетного комплекса армии Югославии; сгорел только один "МиГ-21",
стоящий на земле, да и то по случайности. Скорее всего, его специально
оставили на открытом месте - как приманку. Так что успехи авиации НАТО в
деле подрыва военной машины Югославии оказались весьма сомнительными.

Зато количество погибших мирных жителей исчислялось сотнями. Еще больше
было раненых, в особенности детей. Уже на десятый день конфликта на
Югославию посыпались кассетные бомбы, оснащенные сюрпризами в виде игрушек,
бейсбольных мячей и алюминиевых баночек с надписью "Кока-кола". Каждый
такой внешне безобидный предмет содержал в себе от ста до четырехсот
граммов тринитротолуола, перемешанного со стальными шариками. При ударе о
поверхность "игрушки" ставились на боевой взвод и взрывались от малейшего
прикосновения. Команды югославских саперов мотались по всей стране, бойцы
спали по два часа в сутки, но не справлялись с лавиной сигналов об
обнаружении все новых и новых сюрпризов.

Больницы были переполнены. Врачи, среди которых были и добровольцы из
многих стран мира, констатировали тяжелейшие осколочные ранения, сравнимые
с теми, что описаны в работах по полевой хирургии времен вьетнамской и
корейской войн. Там американские "гуманисты" также испытывали оружие,
закамуфлированное под безобидные предметы.

Но и это еще не все.

Чтобы затруднить передвижение войск по территории Сербии, самолеты НАТО
высеяли несколько сотен тысяч прыгающих мин - пластиковых цилиндров,
которые далеко не всегда обнаруживают армейские миноискатели. На минах
подрывались крестьяне, выходящие на полевые работы. В сельских районах
назревала паника.

А в пресс-центре НАТО в Брюсселе суетливо-угодливый Джеми Шеа победно врал
журналистам о грандиозных успехах операции и демонстрировал на
видеомониторе сфабрикованные компьютерной графической станцией "попадания"
по югославским военным объектам...

Герхардт Хенкель немного уменьшил стреловидность крыла, и скорость
"Торнадо" снизилась с девятисот пятидесяти до восьмисот километров в час.
Через минуту самолет должен был пересечь административную границу Косово и
Сербии. Пилот плавно отдал штурвал, и машина опустилась до высоты полтора
километра над уровнем моря< Один из альтиметров боевых самолетов
отсчитывает расстояние не от твердой поверхности, а от условного уровня
моря.>. Теперь маршрут истребителя пролегал над горным хребтом, на котором
невозможно было разместить мобильную систему ПВО из-за изломанного рельефа.

По этому пути Хенкель летал уже девять раз. Маршрут был совершенно
безопасен и выводил напрямую к равнине, где располагались сербские города и
военные базы. При первых признаках опасности можно было развернуть самолет
и вернуться к горному массиву, где, благодаря скорости и маневренности,
"Торнадо" мог потягаться с югославскими истребителями.

Герхардт немного расслабился. Перед бомбометанием он старался успокоить
нервы, чтобы сконцентрироваться непосредственно при выходе на цель.

Когда "Торнадо" достиг середины ущелья и проходил в трехстах метрах над
зубчатой вершиной самой высокой в этом районе горы, экран бортового
компьютера полыхнул желтым огнем, и по ушам обоих пилотов ударил вой
системы оповещения об активной радиолокации. Бортовая вычислительная машина
"Спирит 3" не справилась с обработкой данных и зависла, предоставив пилотам
честь выкарабкиваться самим.

Хенкель бросил машину в противоракетный маневр, лихорадочно пытаясь
сообразить, откуда в непроходимом ущелье оказались сразу три мощнейших
локатора. Второй пилот тоже не растерялся, отстрелил тепловые ловушки и
нажал кнопку пуска противорадарных ракет.

Услышав голос Стевана, Джуро нацепил огромный "крокодил" с синими
пластиковыми рукоятками на минусовую клемму аккумулятора и приготовился
проделать то же самое со вторым зажимом.

Раде поднял руку.

Прошло полторы минуты. Джуро взмок, будто бы его облили из ведра.

- Давай! - рявкнула рация голосом Срджана.

- Начали! - заорал Раде.

Джуро замкнул цепь, и электрический импульс из огромного танкового
аккумулятора на сто двадцать ампер-часов включил три детекторных
передатчика, подсоединенных к обычным телевизионным тарелкам...

Ловушка, сконструированная неистощимым на выдумки Рокотовым, была
элементарна до предела. Вся так называемая "радарная система", ошеломившая
пилотов "Торнадо", состояла из трех километров изолированного провода,
старых антенн спутникового телевидения и кучки радиодеталей стоимостью
двадцать долларов. Еще к ней прилагался аккумулятор.

За полдня Мирко и Войслав, увлекающиеся на досуге электротехникой,
соорудили из подручных средств три примитивнейших передатчика, выдающих в
эфир постоянный радиосигнал на частоте полторы тысячи мегагерц, что
примерно соответствовало частоте наведения ракет класса "земля - воздух".
Никакой точности сигнала не требовалось. Бортовые РЛС военных самолетов
реагируют на все электромагнитные всплески, так или иначе могущие входить в
спектр частот вражеской ПВО.

Передатчики получились столь мощными, что поставленный на испытаниях в ста
метрах приемник чуть не полетел от перегрузки.

Владислав удовлетворенно потер руки.

Для создания иллюзии направленного радиолуча они присоединили к каждому
передатчику по телевизионной тарелке. Затем все это смонтировали в единую
систему, замкнув питание на аккумулятор. В результате образовался
треугольник со сторонами по семьсот метров, в центр которого и вылетел
немецкий "Торнадо".

Импульс трех одинаковых передатчиков вывел из строя бортовой компьютер
машины. Тот не смог решить задачу "буриданова осла" и потерял драгоценные
две секунды.

Спустя четверть минуты, как и было оговорено, Джуро отсоединил аккумулятор
от цепи и поднял голову.

Оставалось ждать результата.

Из-за горы, скрывающей от Раде и Джуро место засады зенитчиков-партизан,
донесся глухой удар и сверкнула вспышка.

Включенная на постоянный прием рация взорвалась радостными воплями Срджана,
Мирко и Драгу-тина вперемежку с русскими выкриками Владислава.

Судя по какофонии в эфире, кто-то из стрелков попал в цель...

За одну целую и две десятых секунды Герхардт Хенкель успел сделать три вещи
- бросить самолет влево, включить полный форсаж обоих турбореактивных
двухконтурных двигателей "RB.199 Мк.101" и резко взять штурвал на себя.

"Торнадо" затрясло как в лихорадке, машина дважды дернулась и "свечкой"
устремилась вверх. На пи лотов навалилась перегрузка в шесть "g", зрение
померкло, в ушах зазвенело от прилива крови к голове.

Слишком резкий маневр сорвал крепления радионавигационной системы "ТАСАN",
размещенной в носовой части фюзеляжа, и электронный блок протаранил корпус
мультиплексной информационной шины. От удара шина раскололась надвое, и
нежная электроника многоцелевого истребителя приказала долго жить.

Всему виной стал незакрученный разгильдяем Серджио винт, про который тот
забыл, занятый мыслями о симпатичном, но излишне грубом немецком пилоте.

Истребитель на секунду застыл вертикально, и в тот момент его поразили обе
ракеты. Советские "Иглы" не обращают внимания на разные глупости вроде
тепловых имитаторов.

Опустившийся на колено Владислав поймал самолет в прицельное приспособление
и осторожно выбрал свободный ход курка.

- Приготовились... Давай!

Срджан продублировал команду в микрофон рации.

"Торнадо" внезапно дернулся и завалился на крыло, из его дюз вырвались
тридцатиметровые языки пламени. Истребитель взбрыкнул, словно необъезженный
конь, и встал на дыбы. Ущелье наполнил рев турбин.

Рокотов нажал на спуск.

"Игла" среагировала мгновенно, выбросив заряд со скоростью четыреста метров
в секунду. Позади Влада взметнулось облако пыли от реактивной струи
стартовавшей ракеты.

Через две секунды трехкилограммовая боеголовка рванула у среза левого
двигателя "Торнадо" и превратила сопло в перекрученный восьмеркой лист
металла.

Заряд Драгутина прошел по касательной мимо консоли правого крыла и
сдетонировал от удара о поворотный пилон, с которого в это мгновение
срывалась противорадарная ракета АОМ 88А "Харм". Шестьдесят шесть
килограммов боезаряда "Харма" разнесли правое крыло истребителя и отбросили
фюзеляж на сто метров вверх.

- Иес! - заорал Срджан, пускаясь в пляс по песчанику, которым была усыпана
площадка.

- КПСС! - передразнил Владислав, внимательно следящий за происходящим. -
Как жить-то хорошо, мать вашу!

Победные крики Драгутина и Мирко были слышны даже с расстояния двести
пятьдесят метров.

Владислав схватил рацию.

- Все, закончили! Теперь внимание: искать парашюты! Весел ин!

- Я!

- Ветер в твою сторону... Раде, Джуро! Снимайтесь с места - и на помощь
Веселину! Остальные и я - спускаемся к лагерю!

Наблюдатели и стрелки подтвердили полученные команды. Владислав перекинул
ремень автомата через плечо и двинулся вниз по тропинке.

Спустя минуту рация снова ожила.

- Это Веселии! Вижу один парашют справа от горы... Иду в его сторону.

- Добро! Направляемся к тебе, - Рокотов дал отбой и ускорил шаг. -
Интересно, а где же второй?

После того как взрывом снесло правое крыло, бортовой компьютер подал
последний в своей жизни сигнал и послал электрический импульс в систему
катапультирования. Вспыхнули детонаторы пиропатронов, освобождая крепления
фонаря кабины. Но "фонарь" не отлетел: правый передний угол оказался
намертво заблокированным.

Сработала шашка под креслом Курта, и второго пилота выбросило во тьму. В то
же мгновение мертвый кусок железа, полминуты назад бывший современным
истребителем стоимостью тридцать два миллиона немецких марок, рухнул носом
вниз.

Хенкель, пришедший в себя сразу после отстрела "фонаря", с недоумением
повернул голову и увидел прямо перед собой болтающийся в потоке воздуха
плексигласовый колпак. Герхардт изо всех сил хлопнул ладонью по клавише
ручного включения катапульты, но ничего не произошло. Все системы были
мертвы.

Подбитый истребитель падал с ускорением девять и восемь десятых метра в
секунду за секунду. До земли оставалось чуть больше полукилометра.

Хенкель лихорадочно схватился за пряжку ремней, которые стягивали грудь, и
попытался избавиться от них одним сильным рывком. Тщетно.

Ремни, столь полезные летчику в моменты катапультирования и выполнения
фигур высшего пилотажа, превратились в непреодолимую паутину для попавшего
в них тридцатилетнего немца. Он червяком изогнулся в кресле, последний раз
дернулся и увидел приближающуюся темную глыбу.

И тут невозмутимый ариец, вскидывавший руку перед портретом Адольфа
Гитлера, пронзительно завизжал от страха...

Обломки "Торнадо" разбросало взрывом, когда фюзеляж под прямым углом
врезался в гору, и искра от чиркнувшего по камню металлического листа
попала в самую середину полупустого топливного отсека. По скальному отрогу
прокатился огромный огненный шар... От перегрузки в момент
катапультирования Курт потерял сознание и очнулся, уже болтаясь в воздухе,
под завывание ветра. Раскачиваясь под куполом, он попытался
сориентироваться в окружающей мгле. А жить ему оставалось всего ничего.

Воздушный поток, огибающий утес по гигантской дуге, у подножия достигал
скорости сорок метров в секунду. Едва оказавшись в этом потоке, парашют
Курта закрутился веретеном, и летчика немилосердно ударило о выступ скалы.
Молодой лейтенант даже не успел почувствовать боли - его лобные кости были
смяты, позвоночник переломан в семи местах, а грудная клетка превратилась в
месиво из осколков костей и кровоточащих разорванных тканей.

Запутавшийся в бесполезном парашюте труп рухнул со стометровой высоты на
острые камни. Карьера экипажа немецкого "Торнадо" достойно завершилась.
Родственники должны были гордиться мужественной смертью еще двоих
"защитников демократии".

Но в НАТО скрывали официальные цифры потерь среди личного состава
миротворцев. Поэтому родным Хенкеля и Вюрде сообщили, что летчики
отправились в специальную командировку в США для получения новой
сверхсекретной техники. И в ближайшие два-три месяца будут так заняты, что
не смогут ни приехать в отпуск, ни хотя бы позвонить.

Спецподразделение ЦРУ получило приказ разработать вариант "трагической
гибели" летчиков в автокатастрофе. Естественно, вне зоны балканского
конфликта. На случай, если не удастся вытащить их с югославской территории.

В восемь пятнадцать утра в кабинет командующего объединенными силами НАТО
Уэсли Кларка ворвался британский генерал Майкл Джексон. Десять минут назад
ему доставили распечатку, где в первой же строке сообщалось о потере
истребителя "Торнадо" германских ВВС.

О судьбе летчиков не было ни слова.

Кларк недовольно наморщил нос, когда Джексон бросил ему на стол текст,
испещренный пометками красным фломастером.

- Что вы хотите? - В отличие от Джексона Кларк был "паркетным" генералом и
в армейской службе бо лее всего ценил выглаженную форму и фуршеты по поводу
маленькой, но победоносной войны.

- Как мне это понимать? - прошипел британец и ткнул пальцем в отчеркнутый
абзац распечатки. - Кто отвечает за операцию спасения?

- Ответственный еще не назначен, - рассеянно заявил Кларк.

- Прошло уже более четырех часов! - возопил Джексон.

- Ну и что? В десять будет совещание, там и определимся...

- Вы в своем уме?! Какое совещание? Там же двое пилотов!

- Перестаньте орать! - разозлился Кларк. - У нас все под контролем. Со
спутника вот-вот поступят уточненные данные...

- Уточняющие что?

- Ситуацию, - обтекаемо заявил американец. - В конце концов, я
главнокомандующий, а не вы, так что решения принимать мне. И будьте любезны
не повышать голос. Не на футболе...

Джексон побагровел от ярости. Ему, боевому генералу, указывает лощеный, не
нюхавший пороха америкашка, боящийся даже выйти на городские улицы без
охраны. Не говоря уже о том, чтобы посетить районы боевых действий!

Трусость Малыша Уэсли была общеизвестна. Он униженно стелился перед высшими
чиновниками Госдепартамента, заискивал в разговорах с популярными ведущими
ток-шоу, под любыми предлогами отказывался от выездов в войска. Даже дома,
когда жена ловила его на очередной интрижке с секретаршей, Кларк немедля во
всем признавался, а потом неделю замазывал тональным кремом царапины на
роже.

Его били. Всегда. Сначала в детском саду, потом в школе, в колледже. В
военном училище в Вест-Пойнте курсант Уэсли заслужил репутацию стукача и
подлизы. Из-за его доносов было отчислено несколько слушателей, остальные
перестали с ним общаться. Кларк очень обиделся и удвоил усилия по
"художественному стуку".

Когда ситуация на курсе стала уж вовсе невыносимой, ему устроили "темную".
Уэсли неделю отвалялся в госпитале, где его, вялого от успокоительных и
обезболивающих средств, оприходовал санитар-гомосексуалист.

Училище замерло в восторге.

Но от перенесенного позора Кларк с собой не покончил и не ушел из училища.
Вместо этого он написал рапорт начальнику госпиталя и обвинил санитара в
краже наркосодержащих лекарств - предварительно подбросив тому в шкафчик
несколько ампул. Обыск, естественно, дал положительные результаты, и
санитара арестовала военная полиция.

При всей своей трусости Уэсли умел просчитывать последствия.

Его карьера складывалась успешно. Кларк манерно изгибался на приемах в
Вашингтоне, лебезил перед начальством, приводил отчетность своих
подразделений в идеально-бюрократический порядок и всем этим заслужил
репутацию верного служаки. Подчиненные его презирали, но до них Уэсли не
было никакого дела. Как и до солдат, рисковавших жизнью в развязанных
амбициозными политиками конфликтах.

Очередной натовский самолет, сбитый над Сербией, вызывал у Кларка меньше
интереса, нежели предстоящий ужин с Госсекретарем СТА, которая пожелала
посетить штаб-квартиру Альянса в рамках своего турне по Европе. Ибо именно
от Госсекретаря, а не от каких-то там пилотов зависела дальнейшая карьера
американского генерала.

- Я понял, - с угрозой в голосе прорычал Джексон. - Я немедленно начинаю
поиск летчиков и подготовку спасателей. Можете жаловаться Солане, но ваше
поведение безответственно.

побольше, мы его на ткани перенесем. А то еще лопнет наш приятель.

Мирко приволок обрывок два на три метра.

- Отлично, - Рокотов опустился на корточки и брезгливо ощупал нагрудные
карманы комбинезона. - Есть, - на свет появился миниатюрный передатчик. -
Все, грузим и понесли...

Подходящий камень обнаружился через две сотни метров. Глыба нависала над
ровной площадкой, заросшей по краю кустами шиповника.

Труп вывалили на каменное основание и затолкали под скалу. Теперь сигналы
комбинезона, даже если радиомаяк уцелел при ударе, гасли в многометровой
толще базальта.

Влад присел перекурить, подбрасывая на ладони коробочку передатчика.

- Что дальше? - поинтересовался Срджан.

- Сейчас отдыхаем, а со второй половины дня готовимся к встрече гостей. Эту
штуку пока включать не будем, пусть думают, что пилоты спрятались в пещере
и сигналы не проходят...

- А они не решат, что летчики погибли? - Войслав вытащил из рюкзака термос
и приготовил чашки. В отряде он отвечал за продовольствие и постоянно
таскал запас бутербродов и горячего чая. Рокотов исповедовал принцип
"личный состав может быть наказан, но должен быть накормлен".

- А пущай! - биолог выпустил облако дыма. - Когда мы включим сей миленький
маячок и выволочем тело этого придурка на открытое пространство, они быстро
сообразят, что к чему. И вышлют спасателей. За которыми, в свою очередь,
придется высылать еще вертолеты. И еще. И так - до бесконечности... Шучу.
На третий раз они этот район сметут "Томагавками". Так что на самом деле у
нас времени будет в обрез. Сделали дело - и валим отсюда подальше...
Кстати, Джуро, не в службу, а в дружбу, сними с пилота планшет. Я про него
запамятовал...

* * *

Генерал Джексон и начальник оперативного управления объединенного штаба ВВС
НАТО склонились над картой района, подсвеченной снизу, сквозь стекло стола,
неяркой галогеновой лампой.

Майор ткнул указкой в пересечение извивающихся линий.

- Здесь. Плюс-минус триста метров. Сигнал поступил в четыре ноль семь по
местному времени.

- Что спутниковая разведка?

- Зафиксирован всплеск радиоизлучения на частоте одна тысяча четыреста
сорок два мегагерца. Предположительно - не менее двух источников. Время
работы источников - шестнадцать секунд. На девятой секунде с момента начала
локации связь с истребителем прервалась. Вероятно, после попадания ракеты.

- Видеонаблюдение?

- К сожалению, камера наблюдала только край этого квадрата. Спутник как раз
выходил из-за линии горизонта, так что интересующий нас участок был снят
под углом всего шесть градусов, - на стол лег огромный увеличенный
черно-белый фотоснимок. - Вот тут, - майор указал на мутное пятно вверху
снимка.

- Очистить не пытались?

- Сейчас над этим работают. Фотографии поступили полчаса назад...

- Вас что-то беспокоит? - Джексон поднял глаза на майора.

- Немного. Сигнал какой-то странный... Его частота хоть и близка к
стандартному диапазону, но не совсем вписывается в характеристики,
относящиеся к зенитным комплексам. Излучение "грязное", мощность прыгает...

- А что с данными воздушной разведки?

- То же самое. Радиовсплеск и, судя по всему, ракетная атака с земли.

Британец вооружился лупой и несколько минут Разглядывал карту.

- Ничего не понимаю. Там есть какие-нибудь подъездные пути?

- Нет, - майор почесал кончик носа. - Нагромождение камней, высота
варьируется от трехсот до тысячи метров над уровнем моря. Ближайшее
пригодное место для расположения мобильного комплекса ПВО в четырех с
лишним километрах на северо-запад. Да и то чисто теоретически. Разведка
засекла бы передвижение бронетехники. Это что-то другое...

- Переносные комплексы так не "фонят", - высказался дотоле молчавший
специалист по обработке данных спутникового слежения.

- Это точно, - согласился майор.

- Может быть, мы имеем дело со стационарным укрепрайоном? - предположил
генерал.

- Исключено, - возразил майор. - Наша агентура в Блажево даже о
концентрации войск не докладывала. И потом - невозможно создать такой
укрепрайон незаметно. А главное, бессмысленно. И со стратегической, и с
тактической точки зрения этот квадрат не интересен ни нам, ни сербам. Голые
скалы.

- И тем не менее "Торнадо" сбили именно здесь.

- Не обязательно, - покачал головой младший специалист.

- Объясните.

- У нас нет достоверных данных об использовании ракетного оружия. Мы
предполагаем, что если самолет исчез, значит, его обязательно сбили... А я
думаю иначе.

- И как же? - серьезно спросил Джексон.

- Самопроизвольное срабатывание одного из "Хар-мов". Похожий случай был на
испытаниях в восемьдесят девятом. По не установленной причине включился
активный режим радиолокационной головки самонаведения, РЛС ракеты
выплеснула в эфир неконтролируемый радиосигнал и взорвалась прямо на
пилоне. Тогда накрылся один из "Р-16". Возможно, здесь аналогичный случай.

Джексон с уважением поглядел на специалиста. Он ценил в подчиненных
неординарный подход к решению проблем и всегда внимательно прислушивался к
самым, казалось бы, невероятным версиям.

- Сколько вам понадобится времени, чтобы получить данные того испытания?

- Часа три. А вам придется связаться с командующим ВВС США - завизировать
запрос у Кларка. - Специалист по национальности был бельгийцем и не имел
доступа к архивам американской армии.

- Черт! - Джексон стукнул кулаком по столу. - На это уйдет полдня.

- Ничего не поделаешь, - специалист развел руками.

- Хорошо... Пилоты, скорее всего, погибли?

- Если произошел взрыв "Харма", то почти со стопроцентной вероятностью
самолет разрушился в течение секунды. Катапульты не успели сработать, -
сухо констатировал майор. - Все-таки шестьдесят килограммов октола...

- Ясно! - Джексон повернулся к выходу. - Продолжайте наблюдение еще сутки.
Вдруг мы ошиблись...

Владислав внимательно изучил содержимое планшета летчика. Немец со
свойственной нордической расе педантичностью сохранил полевые карты прошлых
вылетов. Видимо, по окончании войны намереваясь развесить их в собственной
гостиной, как напоминание об одержанных победах.

Думающему человеку карты могли рассказать многое. Однако не координаты
пораженных немецким истребителем объектов заинтересовали Рокотова, а
качество полиграфии плюс нанесенные на бумагу мельчайшие подробности
местности - вплоть до ручейков, проселочных дорог и отдельно стоящих
строений.

"Интересно, - взгляд Влада обратился к юго-западу провинции Косово, где
располагался горный мас сив Шар-Планина, - что это за область, обведенная
розовым карандашиком? И почему летчик написал возле нее "Ahtung "? Ахтунг,
как я понимаю, это внимание... Внимание к чему? Населенных пунктов тут нет.
Да и маршруты проложены таким образом, чтобы не пересекать именно этот
район. Кстати, а какую он занимает площадь? Так-так-так, примерно тридцать
на двадцать километров... Сербов там точно нет, этот квадрат расположен на
стыке границ Албании и Македонии. Почему же истребители его обходят?
Приказ? На фига?"

Благодаря профессии, которая требует максимального внимания к разного рода
мелочам, Рокотов сразу зацепился взглядом за штрихованное пятно на карте и
вот уже два часа мучился вопросами. Другой, может быть, и плюнул бы на
непонятную летную карту, но только не Владислав.

"Итак, горный район. Высоты - от километра до двух с половиной... Солидно!
Дорог нет, деревень нет, одни скалы. Неувязочка... Но что-то там есть,
печенкой чую, а что? Ладно, когда-нибудь узнаем... А пока братву поднимать
пора. Цигель-цигель, ай лю-лю! Руссо партизане - облико морале! Работы до
задницы, а уже почти четыре..."

Влад упаковал карты обратно в планшет и растолкал мирно спящего Срджана.

- Подъем! Труба зовет. Иди буди остальных...

- Какая труба? - спросонья не сообразил серб.

- Фановая, - ехидно заявил Рокотов. - Давай поднимайся, соня. Видишь,
командир уже на ногах...

С кружками дымящегося кофе бойцы уселись вокруг плоского ящика, на котором
Влад развернул карту.

- Все готовы? Отлично. Действуем, как договорились. - Биолог вооружился
тонким прутиком и начал водить им по отмеченным карандашом точкам. -
Драгослав, Стеван, Войслав и Раде занимают позицию вот тут, на изгибе
ущелья. Задача - ран нее обнаружение целей и охрана наших тылов сзади. Все
ясно?

- Все, - ответил за всех Стеван.

- Дальше. Джуро, Драгутин и Мирко - тут и тут, за камнями. Берете четыре
гранатомета. Веселии и Йован! Как попьете кофе, отправляйтесь проверить
тросы. Потом выволакиваете труп пилота и кладете его сюда... Протащить надо
метров сто. Усадите труп возле какого-нибудь камня. Всем помнить: возможно
спутниковое слежение, поэтому передвигаться скрытно. К месту, где лежит
покойник, не приближаться! Веселии, на тебе передатчик. Как только
разместите труп, ты нажмешь эту клавишу, положишь прибор на комбинезон
летчика и вместе с Йованом делаешь ноги. Понятно?

- Угу, - Веселии кивнул. - Мертвец небось уже завонял...

- Возьми противогаз, если такой нежный, - отрезал Джуро.

- Обязательно, - Веселии глотнул кофе. - Куда нам дальше?

- Вот сюда, - Рокотов ткнул прутиком в край карты. - Занимаете
господствующую высоту. Мы с Срджаном расположимся тут. - Влад посмотрел на
часы: - Сейчас шестнадцать двадцать. Ориентировочное время прибытия
спасателей - с нуля часов до трех ночи. Лететь им около двух часов, пока
то, се... С двадцати двух - рации на постоянном приеме, все находятся на
позициях. Аккумуляторы заряжены?

- Под завязку, - Войслав отставил кружку. - Проверено.

- Ну, что я могу сказать... За удачу!

Аварийный передатчик пилота заработал в семнадцать часов сорок две минуты
по Белграду. Видимо, Пилот отлежался световой день где-нибудь в пещере, а
когда наступили сумерки, выбрался наружу и теперь дожидался спасателей.

В семнадцать сорок десять об этом было доложено генералу Джексону. К
сожалению, из-за низкой облачности, спустившейся над этим районом,
контролировать местность со спутника оказалось невозможным. Впрочем, точка,
откуда шел сигнал, была определена с погрешностью всего в десять метров.

Судя по крупномасштабной электронной карте, летчик находился в конце
извилистого ущелья, в трех с половиной километрах от места, где, по
расчетам оперативного штаба, упал "Торнадо". Один пилот спасся или оба -
предстояло выяснить спасателям.

В двадцать один час тридцать минут двенадцать военнослужащих Специальной
Летной Службы< спецподразделепис армии Великобритании, аналог американской
"Дельты" и российского "Вымпела" (подразделения "В" ФСБ).> погрузились в
поисково-спасательный вертолет "МН-53J", оснащенный комплектом спутниковой
навигационной системы "НАВСТАР" и способный летать на сверхмалых высотах в
самых сложных метеоусловиях. В ста метрах от десантного борта начал
прогревать двигатели вертолет огневой поддержки "RАН-66 Команч".

В двадцать два часа пять минут было получено разрешение на вылет. Боевые
машины поднялись в воздух и на скорости двести семьдесят километров в час
понеслись к границе с Косовом.

С учетом всех маневров и извилистости маршрута, до нужного ущелья в горном
массиве Копаоник лететь было чуть больше двух часов.

На проносящуюся в пятистах метрах под машиной землю из десантного отсека
"МН-53J" смотрел молодой албанец в форме Освободительной Армии Косова,
которого англичане прихватили с собой в качестве проводника. На случай,
если пилота в нужной точке не окажется и придется прочесывать местность.

Глава 4. УНЦА-УНЦА...

- Ты уверен, что они прилетят именно сегодня? - тихо спросил Срджан.

- Можешь не шептать, - Рокотов пристально вгляделся в противоположный край
ущелья, теряющийся под покровом ночи, и заметил красноватый тлеющий огонек.
- Курят, сволочи... - Он втопил клавишу рации. - Эй, кто там с сигаретой на
открытом пространстве торчит? Немедленно прекращайте.

- Есть, - прошелестела рация спустя десять секунд, и огонек погас.

- Прилетят, - Влад повернулся к напарнику. - И обязательно сегодня. Они не
знают, что случилось, и постараются вытащить летчика побыстрее. Расстрелом
"Торнадо" мы спутали им карты, теперь они не понимают, что творится в этом
районе... А наши фальшрадары еще больше туману напустили.

- Ты думаешь, радары засекли?

- Без сомнения. Импульс был такой сильный, что на самолетах дальнего
обнаружения, небось, все приборы зашкалило.

Срджан перевернулся на спину и устремил взгляд в затянутое низкими облаками
небо. Азарт первого боя прошел, и молодой серб более сдержанно готовился к
следующему столкновению с врагом. Русский сумел доказать всем членам
маленького отряда, что при должном упорстве и слаженности действий можно
справиться и с, казалось бы, невыполнимой задачей. Этот урок бойцы
запомнили на всю жизнь.

- И что дальше?

- Посмотрим, - рассеянно ответил Влад, занятый своими мыслями. - Чего
загадывать...

- Они не заметят ловушки?

- Не должны. Трос тонкий, изолированный. Локатор воспримет его как
погрешность при сканировании.

- Винтом не перерубит?

- А хоть бы и перерубил, нам-то что! - усмехнулся биолог. - Так и так
вертуха остановится на пару-тройку секунд. Тут мы и вдарим.

- А остальные вертолеты?

- Не остальные, а остальной. Их будет максимум два... Черт! - Влад стукнул
себя по лбу. - За Коннором же три прилетало! Память моя девичья... Ну да
ладно, где два, там и три. Успеем. Гранат у нас достаточно. А между скал им
не развернуться в принципе, тут расстояние в сотню метров...

- Самолеты бы не пустили в охранение...

- Это вряд ли. Натовцам огласка ни к чему, а самолет на радаре виден. Я их
расчет понимаю - подойти на малой высоте, забрать летчика и домой.
Засвечиваться резону нету. Иначе их на обратной дороге могут над Косовом
сбить. Так что путь, на самом деле, один - с юга через это ущелье. Тогда
есть вероятность, что ПВО их не заметит.

- А наши армейцы в Косове что, вообще мышей не ловят? - гневно пробормотал
Срджан.

- Не скажи, - Владислав покрутил головой, разминая затекшую шею. -
Вертолеты вообще очень трудно засечь. Ходят они на низких высотах, шумят
мало. Вот у нас есть шанс. Ведь мы-то точно знаем, где они пройдут, а у
военных такой информации нет. Да и не до того им сейчас. Я по радио слышал,
что на границе с Македонией вроде тяжелые столкновения начались?

- Да там вообще ничего не поймешь, - Срджан повернулся на бок. - Беженцы,
армейские подразделения, партизаны. И еще самолеты сверху лупят. По меньшей
мере юг и восток наша армия не контролирует.

- А ты, кстати, в Косове бывал?

- Естественно, - удивился Срджан. - У меня там родственники живут. Раз
десять у них гостил.

- А на юге был?

- Где именно?

- В горах. Недалеко от того места, где сходятся границы Албании и
Македонии.

- А-а, возле Призрена... Был один раз, на экскурсии со школой. Там
монастырь древний нам показывали. А больше в тех краях нет ничего.
Километрах в пяти от города начинаются горы...

- Во-во, - кивнул Влад. - И что в этих горах?

- Ничего. Там даже никто не живет. Говорят, есть какие-то тропы, по которым
контрабандисты из Албании переходят. И все.

- Понятно, - протянул Рокотов. - То есть никому этот район не нужен?

- Зачем? Горы и горы... Может, конечно, там какие-нибудь полезные
ископаемые есть, но слишком уж дорого месторождение разрабатывать. А почему
ты интересуешься?

- Да так. Бродят в голове разные мысли. Не обращай внимания... Ого, уже
полдвенадцатого! Пора. Давай-ка передвигаться поближе к краю. И остальным
скажи, чтоб приготовились...

Вознесенский пробыл в больнице четыре дня.

Он очнулся через час после избиения охранниками американского консульства,
все это время провалявшись на влажном асфальте дворика. Еле выбравшись
из-под арки, Иван попал в руки патрульного наряда, который доставил
окровавленного человека сначала в милицейское отделение, а потом в
травматологическое отделение при больнице скорой помощи. В "травме" у Ивана
зафиксировали перелом трех ребер, многочисленные ушибы внутренних органов,
кровоподтеки на лице и два выбитых зуба. Нос, к счастью, остался цел.

В дополнение к травмам Вознесенский получил воспаление легких.

На третий день его пребывания в больнице следственным отделом Центрального
района было возбуждено уголовное дело под номером 390227 "по факту
нанесения гражданину Вознесенскому тяжких телесных повреждений группой
неизвестных недалеко от здания консульства США в Санкт-Петербурге".
Милицейская машина стала со скрипом раскручиваться.

На первый допрос его вызвали через неделю.

Иван, как добропорядочный гражданин, явился в назначенный час и двадцать
минут прождал опаздывающего следователя. За время вынужденного прозябания у
запертого кабинета он вдоволь наслушался глухих вскриков из-за соседней
двери. Было не совсем понятно, что там происходит - то ли в кабинете тошнит
перепившего накануне стража порядка, то ли от подозреваемого получают
чистосердечные показания.

Наконец явилась запыхавшаяся следователь и впустила Вознесенского к себе.
Вскрики стихли.

- Итак, что вы хотите? - Женщина плюхнулась на стул, бросила на подоконник
сумку и вперила в Ивана буравящий взгляд.

- Меня вызвали на десять утра, - Вознесенский достал паспорт.

- Ага, значит, Вознесенский - это вы. Хорошо. Тут у меня материал
проверочки, - следователь порылась в ящике стола и извлекла на свет Божий
несколько желтоватых листков, скрепленных пластмассовой скрепкой. - Ваше
заявление пока не подтверждается.

- Какое заявление? - удивился Иван.

- Ну, которое вы делали, когда вас доставили в отделение. Насчет личности
нападавших. Дежурив- ! шие на демонстрации сотрудники милиции ваши слова не
подтверждают, - следователь победно уставилась на собеседника.

- Но не сам же я себя избил...

- Правильно. Однако и назвать нападавших вы не можете... Слушайте, а может,
не будем раздувать эту историю? Свидетелей-то все равно нет.

- Как это не будем? Меня били охранники консульства США, а не какая-нибудь
шпана в темном переулке! - возмутился Иван. - Причем били в двадцати метрах
от входа в консульство. Я их опознаю!

- А они заявят, что ничего подобного не было.

- Тогда откуда я их знаю? - логично парировал Вознесенский.

- Ну мало ли... Может, вы за ними следили.

- Зачем?

- Почем мне знать? - следователь начала раздражаться. - У вас могут быть на
это свои причины. К примеру, корысть...

- Ясно, - Иван понимающе хмыкнул. - Считаете, что я с кем-то подрался, а
потом решил свалить вину на сотрудников американского консульства, чтобы
получить с них деньги... Может, я еще и пьян был?

- Этого я не утверждала...

- И правильно: пустой труд. Видите ли, я в принципе не употребляю алкоголя.
Так что такой вариант отбросьте сразу.

- Зачем вы мне это говорите? - с чувством собственного превосходства
заявила следователь. - Раз вы настаиваете на том, что ведете трезвый образ
жизни, у меня могут родиться определенные подозрения...

Сотрудница милиции была раздражена уже третий день подряд. С того самого
часа, как ей вручили материал и приказали тщательно в нем разобраться.
Случай был неординарный, в подозреваемых числились работники
дипломатического учреждения. А следователю меньше всего хотелось копаться в
политическом Деле. Подобные дела, как правило, ничего, кроме головных болей
и пинков от начальства, не сулили. Руководство самоустранилось, изображая
полное невмешательство в действия следователя, и все шишки падали на голову
исполнителя.

Существовала, конечно, вероятность того, что дело Удастся расследовать
быстро. И по окончании принять однозначное решение - или прекратить, или в
суд. Но эта вероятность была исчезающе мала. Проще говоря - на нее
рассчитывать не приходилось. Так-то вот...

Следователь обречено вздохнула. Потерпевший оказался далеко не дураком и на
обычный арсенал "отфутболивания" заявителя не купился. Видимо, придется с
ним поработать по-настоящему. А там - либо сроки истекут, либо терпила
устанет от бесконечного хождения по инстанциям и махнет рукой.

- Хорошо, - чиновница сменила тон. - Поговорим под протокол. Предупреждаю
вас об ответственности за дачу ложных показаний в соответствии со статьей
триста семь Уголовного Кодекса Российской Федерации. Распишитесь вот
здесь...


Госсекретарь США перевернула страничку таблоида "USA Today" - и чуть не
задохнулась от ярости. Настырные журналисты этой желтой газетенки
выкопали-таки фотографии семнадцатилетней давности, когда истеричная Мадлен
лечилась в частной неврологической клинике. О том периоде жизни она
старалась не вспоминать и жестко блокировала любые упоминания даже о
возможности такого лечения. Но американским "акулам пера" на ее терзания
было наплевать.

Что самое подлое - красочный материал не включили в "раннюю пташку"<
специальный ежедневный пресс-релиз для высших государственных чиновников
США. Рассылается до. выхода газет и содержит наиболее важные и скандальные
статьи.!> и не позволили Мадлен вовремя отреагировать на атаку. Теперь она
поняла подтекст вопроса, заданного французским журналистом на только что
прошедшей пресс-конференции. "Лягушатник" иронично поинтересовался, с кем
общалась Госсекретарь в далеком тысяча девятьсот восемьдесят втором году. И
Мадлен, как последняя дура, несколько минут распространялась о прекрасных,
почти забытых временах, когда ее окружали интересные, разносторонние
личности. Она имела в виду чиновников из Администрации Рональда Рейгана, но
теперь, после этой статейки, в ее тогдашних знакомцах наверняка будут
подозревать идиотов, неврастеников и даунов с висящей до пупа слюной.

Госсекретарь мельком взглянула на невозмутимого помощника. На мгновение ей
показалось, что у него чуть дрогнули уголки губ. Однако вышвыривать
помощника с работы из-за неподтвержденных подозрений значило расписаться в
собственном сумасшествии.

И Мадлен решила обождать. В конце концов, повод придраться к помощнику
можно найти всегда. Достаточно вспомнить провал переговоров в Рамбуйе.

- Что сообщают наши источники в Кремле? - проскрипела Госсекретарь, решив
сделать вид, что ее абсолютно не волнуют ни "USA Today", ни содержание
статьи, ни реакция читателей газеты.

- Борис не идет ни на какие уступки, - грустно сообщил помощник. - Он занял
очень выгодную позицию - следует международным нормам. Видит только
дипломатический путь решения Косовского кризиса. Он трижды уже подтвердил
свои намерения и отступать не собирается. Да и попытки наладить с нами
диалог будут выглядеть предательством в глазах русских. По опросам
общественного мнения, его решение заморозить отношения с НАТО поддержали
восемьдесят девять процентов граждан. Он не пойдет на дестабилизацию
обстановки в стране.

- Что Козырьков?

- Выступил по телевидению, довел до сведения русских наше отношение к
Милошевичу. Теперь его не приглашают ни на один телеканал. Он жалуется, что
некоторые депутаты их Парламента обещали его избить. Скорее всего, врет, но
такой возможности исключить нельзя... Поступают еще более тревожные
сведения. Среди русских нарастает антиамериканская истерия. Вот,
полюбуйтесь, - помощник выложил на стол крупную цветную фотографию. На
снимке была изображена дверь в какое-то кафе и табличка на ней. - Это в
Калининграде... Надпись на двух языках: "Вход с собаками и американцам
запрещен".

- Я умею читать, - разозлилась Мадлен.

- Это еще не все. Начали продавать коврики для ног и половые тряпки с
изображением флагов США, Великобритании и НАТО. Какая-то фирма в Петербурге
наладила выпуск... Посетители кафе очень довольны.

- Выясните адрес фирмы и направьте протест в русский МИД.

- По российским законам, эти бизнесмены не делают ничего предосудительного.

- Тогда найдите людей, которые могут с ними разобраться! - отрезала мадам.
- Заплатите, в конце концов, русским полицейским, но это издевательство
немедленно прекратите. Еще что-нибудь в том же духе?

- К сожалению, да. На рынки России и некоторых стран Европы поступили
туалетные "утята" с вашим портретом и бумага с изображением Клинтона,
Блэра, Соланы и вас. Раскупается влет... Вот образцы. Помощник открыл
"дипломат" и выложил на стол рулон бумаги и несколько пластмассовых фигурок
с изогнутыми держателями.

Госсекретарь ошеломленно посмотрела на выставку народного творчества.
Туалетные "утята" были выполнены с изрядной долей достоверности, перепутать
ее лицо с чьим-то другим невозможно. Полиграфия на бумаге также была очень
высокого качества. Неизвестные умельцы точно рассчитали потребности рынка и
выдали на-гора суперходовой товар.

- Зачем вы это принесли?! - взвизгнула Мадлен и сбросила образцы на пол,
заодно смахнув и настольную лампу. - Кто вас надоумил?

- Я сам... - растерялся чиновник. - Вы же всегда требовали документального
подтверждения. Вот я и подумал...

- Достаточно было предъявить фотографии, а не таскать эту гадость в мой
кабинет!..

"Не такая уж и гадость, - подумал помощник, запихивая туалетные
принадлежности в "дипломат". Моя жена от них в восторге. И ее подруги
тоже..."

Госсекретарь взяла себя в руки.

- С этим лучше поступить аналогичным образом! Пора приучать русских к тому,
что нас лучше не дразнить. Вам, надеюсь, понятно? Хорошо... Сменим тему.
Что известно о визите русского премьера в Югославию?

- Имитация переговоров с Милошевичем. На самом деле русские забирали
обломки нашего "стелса". Поэтому они прибыли на двух самолетах, а не на
одном. Во втором летела группа экспертов.

- Та-ак... - Мадлен тяжело поднялась с кресла и подошла к окну. - И никак
нельзя было воспрепятствовать?

- Ну не сбивать же русского премьера, - попытался пошутить помощник. -
Боюсь, что в отместку они нанесли бы термоядерный удар по Венгрии или
Чехии. Тем более что у нас не было уверенности, попали ли обломки
"невидимки" в руки сербов.

- А почему у нас не было уверенности? У нас что, разведка совсем работать
разучилась?

- Я думаю, об этом лучше спросить ЦРУ, - неожиданно резко парировал
помощник. - Наши источники в дипломатических миссиях не имеют доступа к
подобной информации. Тем более что месяц назад мы эвакуировали наших
представителей из Белграда. А через русских идут не совсем надежные
сведения. Вы же сами знаете... Особенно в последнее время, когда они
почувствовали, что нужны нам. Многие наши источники намекают на
необходимость повышения гонорара. А некоторые прямо заявляют, что
финансовая сторона перестает их устраивать.

- Подготовьте примерную смету и пересчитайте наши расходы. Я доложу
Президенту. Думаю, нам выделят дополнительные средства... В сегодняшней
ситуации экономить не стоит. - Госсекретарь отошла от окна и присела на
диванчик возле журнального столика. - Как себя чувствуют наши друзья в
Ичкерии?

- Там что-то готовится, - помощник аккуратно перелистнул документы в своей
папке. - Радикальные экстремисты поднимают голову. По всей видимости, они
планируют ряд выступлений в июне - июле этого года... За последний месяц к
ним прибыло около сотни талибов. Есть вероятность, что их направляет Бен
Ладен. Было бы разумно информировать руководство России - даже несмотря на
разногласия по Косову...

- Не время, - Мадлен подняла ладонь. - Проблема Чечни - это проблема
русских. Чем больше они завязнут на Кавказе, тем проще будет разговаривать
с ними на межгосударственном уровне... На всякий случай подготовьте
коммюнике и выразите озабоченность торможением переговоров. Естественно,
намекните на виновность Москвы.

- Русские ввязываются в скандал по отмыванию денег, - напомнил помощник.

- Ах да, действительно! Тем более. И вовремя. Немного ускорьте нужные
публикации. Только следите, чтобы ненароком не подставить наших людей в
русском правительстве. Ну, это детали, сами знаете, как поступить, -
Госсекретарь политическим языком объяснила помощнику, что всю
ответственность в случае провала ему придется взять на себя. - Не
переусердствуйте... - мадам нажала кнопку селектора. - Принесите кофе!

Помощник понял, что аудиенция закончена.

- Последний вопрос...

- Да?

- Журналисты интересуются подробностями спасения нашего пилота со "стелса".
Капитана Коннора. Ходят какие-то странные слухи...

- А именно? - напряглась Госсекретарь.

- Пока ничего конкретного. Речь идет якобы о его попутчике, причем не
американце. Утечка произошла от одного из морских пехотинцев, принимавших
участие в спасательной операции. Я еще раз подчеркиваю - якобы - у Коннора
был некий товарищ по несчастью, который фактически спас ему жизнь. И
которого по неизвестной причине бросили в Сербии. Если факты подтвердятся
хотя бы наполовину, нас ждет разбирательство в Сенате...

- Я поняла, о чем речь, - мадам с трудом сохраняла на лице безразличное
выражение. - Там были албанцы из Освободительной Армии. Один из них,
естественно, помогал нашему летчику. Когда Коннора спасли, албанец вернулся
в свой отряд.

- Говорят, что это был не албанец...

- Тогда кто? Серб? - презрительно скривилась Госсекретарь.

- Нет... Русский, - помощник понизил голос.

- Ерунда какая. Откуда там русские? Очередная журналистская выдумка. Если
реагировать на каждый подобный слух, то не останется времени на серьезные
дела... Вызовите к себе начальника корпуса морской пехоты и порекомендуйте
ему укоротить язык своим подчиненным. Иначе мы только и будем заниматься
тем, что дезавуировать байки военных. Все, идите.

После того как за помощником закрылась дверь, мадам позвонила Ричарду
Холбруку и напомнила, что тот должен ускорить решение "проблемы Коннора".
Не посвященному в суть дела человеку показалось бы, что высшие
государственные чиновники США обсуждают необходимость помощи сбитому над
Югославией летчику, чудом спасшемуся от смерти. На самом же деле они
готовили убийство. За это в Америке полагается пожизненное заключение,
особенно если учесть сговор с использованием служебного положения. Но
Госсекретаря и специального представителя Президента США это не волновало.
На их Уровне жизнь простого пилота не воспринимается во все. Равно как и
отдельные жизни остальных двухсот семидесяти миллионов простых граждан
Америки.

Холбрук заверил Госсекретаря, что вопрос с Коннором будет решен в самое
ближайшее время.

О приближении вертолетов возвестил двойной щелчок рации. Влад запретил
переговоры в эфире, чтобы не спугнуть спасателей и раньше времени не
раскрыть засаду. Справиться с атакующими боевыми вертолетами маленькому
отряду было не по силам. Выиграть можно было, только ударив из-за угла. В
спину. О благородстве на войне вспоминают в последнюю очередь.

Машины вывернули на прямой участок ущелья и понеслись к цели. Впереди,
немного ниже транспортного "МН-53J", шел "Команч", ощупывая пространство
своими системами обнаружения и классификации объектов. Блоки АТI/С,
размещенные на кольцевых лазерных гироскопах, исправно докладывали на
центральный компьютер о всех мельчайших препятствиях.

Экипаж десантно-транспортного вертолета держал свою машину в хвосте
"Команча" и ориентировался по перемещениям ведущего. Его РЛС не фиксировали
ничего подозрительного.

В паутину, сплетенную из натянутых поперек ущелья тросов, первым попал
идущий на скорости сто десять километров в час "КАН-66". Несущим винтом
вертолет зацепил стальную нить, клюнул носом, и тут в кольцевой канал
вертикального оперения попал второй трос. Машину повело боком и почти
перевернуло вверх брюхом.

В этот момент с двух сторон ущелья по попавшим в ловушку аппаратам ударили
сразу четыре гранатомета. И хотя партизаны стреляли из допотопных РПГ-7<
Калибр гранатомета - 40 мм, калибр гранаты - 85 и 70 мм, масса гранаты -
2,2 кг, прицельная дальность - 500 м, начальная скорость гранаты - 300 м/с
>, ни один выстрел не пропал втуне.

Первая граната, выпущенная Владом, угодила в кольцевой воздухозаборник
двигателя "Команча" и вдребезги разнесла цифровую систему управления РАВЕС,
гордость американской электроники. "КАН-66" потерял все свои летные
возможности, а вторая граната завершила начатое, рванув позади кресла
стрелка. Кабина вспучилась изнутри, во все стороны полетели съемные панели
вперемешку с кусками обгоревшего мяса.

Пылающий остов "Команча" завис на тросах, будто огромная муха в гигантской
паутине.

Пилот "МН-53.1" попытался сделать невозможное. Он резко увеличил общий шаг
лопастей и бросил машину в противоракетный маневр. Но было слишком поздно.

Заряд РПГ-7 влетел аккурат в открытый боковой люк, чиркнул по турели
пулемета и разорвался в центре десантного отсека, выбросив наружу тела двух
британских спецназовцев и албанца-проводника. Второй фугас прошел сквозь
дополнительный топливный бак и сдетонировал под полом пилотской кабины.
"МН-53J" бросило на каменную стену. Спустя секунду взорвалось топливо.

Капкан Рокотова сработал на все сто, даже не пришлось производить
дополнительные выстрелы. За три секунды боя партизаны уничтожили
восемнадцать вражеских солдат и две боевые машины стоимостью больше пяти
миллионов долларов.

Это был настоящий успех.

Владислав отбросил пустую трубу гранатомета и схватил рацию.

- Всем внимание! У нас час времени. Быстро прочесываем дно ущелья, собираем
документы и уцелевшие приборы, и в лагерь! Не задерживаться! Выступаем
через семьдесят минут. На все про все - полчаса. С учетом дороги до лагеря,
как я уже говорил, час. Время пошло!

Вниз упали заранее приготовленные веревки, и по ним в темноту заскользили
фигуры партизан.

Слабовидящих биолог отправил в лагерь пешком. Потери в отряде были ему ни к
чему.

Перед рассветом на ущелье, где лежали сбитые вертолеты спасателей НАТО,
пятнадцать истребителей-бомбардировщиков "F-111F" при поддержке трех
самолетов радио-электронной борьбы "ЕF-111А Рейвн" обрушили семьдесят пять
бомб М117А1 - по триста сорок килограмм каждая. На втором заходе те же
боевые машины сбросили тридцать планирующих бомб "Рокуэлл GBU-15" с
вакуумной боевой частью.

Ничего живого в заданном квадрате остаться не могло.

Однако бомбы поразили только обломки "Торнадо" и вертолетов и сожгли тела
убитых натовских военных. На момент воздушного налета партизанский отряд
уже был в семи километрах к востоку.

Влад поднял голову, посмотрел на встающее за спиной зарево и весело
рассмеялся. Его расчет оказался абсолютно верен - озверевшие "миротворцы"
планомерно утюжили бомбами местность, где за неполные двое суток потеряли
двадцать своих людей.

Рокотов перевесил автомат с одного плеча на другое, поправил рюкзак и
быстрым шагом догнал цепочку уходящих по склону холма сербов. Пора было
задуматься о том, что делать дальше.

Глава 5. ТИГРЫ СТАЯМИ НЕ ХОДЯТ

Они остановились в трех километрах к югу от Блажево, на ферме,
принадлежащей двоюродному деду Джуро. Оружие спрятали в сарае под блоками
прессованной соломы и разошлись отдыхать по комнатам огромного сельского
дома.

Дед Марко был человеком зажиточным. Помимо фермы, ему в наследство
досталась водяная мельница, сорок гектаров поля и пруд, где в изобилии
водились здоровенные карпы.

Партизаны повалились на приготовленные кровати и тут же забылись сном.
Сказались бессонная ночь и двадцатикилометровый марш-бросок с полной
выкладкой. Осведомленный об их приключениях Марко неслышно скользил по
собственному дому, грозно шикая на домашних, если те по недомыслию повышали
на скотину голос или шумно гремели посудой. Сон героев следовало беречь. А
своего внука и его товарищей Марко считал именно героями, давшими подлому
врагу достойный отпор. Старик даже напевал веселый мотивчик под нос,
вспоминая те далекие времена, когда со стареньким итальянским карабином в
руках бил немецких захватчиков на своей земле. Особенно Марко радовало то
обстоятельство, что партизанам удалось сбить именно германский самолет.

"Фрицы" получили по заслугам - как и пятьдесят четыре года назад. К
восьмерым убитым Марко немцам прибавились еще двое.

Старик спустился в подвал, нацедил рюмочку ракии и подмигнул своему
отражению на изогнутом стекле бутылки. Вот уже несколько лет Марко не брал
в рот спиртное, городской врач, обнаруживший у старика шумы в сердце,
строжайше запретил ему пить, но тут был особый случай. Грех не поднять
рюмку за успех внука...

Владислав продрал глаза раньше остальных. Он бесшумно выбрался на террасу,
был тут же перехвачен тетушкой Ангелиной и препровожден на кухню, где
получил огромную миску овощного рагу с говядиной и половину каравая
свежеиспеченного хлеба. Худощавый русский вызывал у нее жалость и
стремление немедленно накормить. По мнению тетушки, сформировавшемуся еще
утром, когда маленький отряд заявился на ферму, вежливый и интеллигентный
Рокотов оказывал на хулиганистого и невоспитанного Джуро исключительно
положительное влияние. Может быть, видя такой пример, ее племянник наконец
возьмется за ум и пойдет учиться в сельскохозяйственный техникум.

Кто знает...

Влад плотно перекусил, принял из рук Ангелины кружку кофе и устроился с
сигаретой в беседке, разложив на неструганом столе предметы, которые
удалось собрать на месте гибели вертолетов. С трупов было снято немного -
один планшет с картой местности, два бумажника с фотографиями чьих-то жен и
детей, удостоверение бойца Освободительной Армии Косова и пачка
разномастных бумажек с записями на албанском.

Ни целых приборов, ни неповрежденного оружия найти не удалось - все было
искорежено при ударе о скалы.

Рокотов перебрал бумаги. Несколько густо исписанных листков - видимо,
письма, два каких-то воззвания, инструкция по пользованию электронной
записной книжкой. В общем, хлам...

"А это еще что? - Владислав покрутил в руке сложенный в несколько раз
стандартный белый лист, на обеих сторонах которого проглядывали
расплывчатые линии компьютерной распечатки. - Какой-то анализ, Х- по верху
листа шла колонка цифр, а посередине - две пунктирные линии, составленные
из отрезков разной длины, - похоже на молекулярный... Ба, да ведь это тест
сертификации сложного белка! Мы же на четвертом курсе проходили. Постой...
Какое отношение анализ белка имеет к натовским спасателям? Тем более - к
албанцу. А что на оборотной стороне?.."

Рокотов, заинтригованный находкой, перевернул лист. В одном углу стояла
надпись "LEVEL 4"< "Уровень 4">, в другом - извилистая линия очерчивала
нечто вроде медузы, перечеркнутой жирным крестом. Сбоку от креста имелись
цифры: 2582.

"Интересный листочек. И явно неслучайный...- Влад разгладил бумагу. - Эти
цифири я уже видел. Причем совсем недавно. Остается вспомнить, где.
Вернемся к анализу. Так: три-семь-семь-ноль-одиннадцать. Ясно, тип
оборудования. Дальше: ноль-пять-ноль-четы-ре-девять-девять. Тоже понятно -
пятое апреля сего года. Две недели назад. А анализ-то свежий. С пылу с
жару, что называется. Может, это наркота? Не, не похоже. Белковую
сертификацию героина или анашишки не проводят. Так что точно не наркота...
Вес - два с лишним грамма. Некисло! Ребята на анализе не экономят. Чистота
- три девятки после запятой. Тоже неплохо, даже очень... Ага, альфа-группа
- семь-четыре-семь, фета-группа - два-два-девять... Стоп!"

Рокотов отодвинулся от стола и потряс головой. Вытащил сигареты, но
закуривать не стал. Вместо этого сорвал с росшего у беседки куста листик и
сунул черенок в рот. Пожевал.

Мысли путались.

"Так, спокойно... Ошибка исключена: это анализ альфа-фета-протеина. Причем
вещества - бешеное количество. Ерунда какая-то. Откуда у албанцев такие
запасы? Это ж миллионы долларов. И работа огромного научного комплекса. В
сарае протеин не выделить, его получают в абортариях и родильных домах.
Точнее, сырьђ получают. Плаценту, часть крови плода. Но чтобы собрать такое
количество, потребуется по меньшей мере год. Или два. Правда, если
действовать разрешенными методами. Где-то я читал, что в юго-восточной Азии
недавно накрыли лабораторию по добыче сложных протеинов у новорожденных...
Так-так-так... Уже теплее. Ну правильно - война, жертвы никто не считает,
плюс-минус тысяча детей туда, сюда... Славно! Вот какой у вас, граждане
албанцы, побочный приработок. Наркота уже не устраивает, хочется денежек
побольше. Вот и трансплантационными органами приторговываете. То-то за
последние два года рынок донорских тканей вырос минимум в два раза! В
Боснии и Хорватии началось, тут продолжилось. Молодцы американцы с
европейцами! И оружие новое испытывают, и непокорных президентов смещают, и
заодно своих богатеньких буратин запчастями обеспечивают... Так сказать,
чтоб не ходить по два раза. А чему удивляться? Все правильно - доноров-то в
цивилизованных странах по пальцам пересчитать можно. А одних пересадок
печени в год требуется не меньше ста тысяч..."

Влад стукнул кулаком по столу. Да так, что кружка подпрыгнула и кофе чуть
не выплеснулся на разложенные бумаги.

"Альфа-фета-протеин, кажись, применяется в геронтологических проектах.
Вроде мощного стимулятора. Эх, не знаю я конкретики! Впрочем, неважно,
суть-то мне известна. В Штатах старперов навалом. И неплохо обеспеченных,
готовых за полгода нормальной жизни отдать всю свою страховку. Вот и
цепочка - эти уроды под военную сурдинку протеин получают, а америкосы
обеспечивают их оружием и поддержкой на международном уровне. Чем
масштабнее боевые действия - тем выгоднее обеим сторонам. Однако... План на
обороте несомненно относится к анализу. Лаборатория? Похоже... Но тогда,
кроме четвертого уровня, есть еще минимум три. А что это за крестик и
цифры? Напоминает географический символ возвышенности. Точно!"

Рокотов подпрыгнул от радости.

"Есть! - он быстро развернул карту немецкого летчика и положил чертеж рядом
с заштрихованным розовым карандашом участком. - Вот оно!"

В центре отмеченного пилотом квадрата находилась гора, в точности
повторяющая очертания извилистой линии на ксерокопии. Рядом были
пропечатаны те же четыре цифры: 2582.

Высота над уровнем моря.

На вторую половину дня у Главы Администрации не было запланировано ничего,
самолет в Париж улетал только в шесть вечера, и по дороге в аэропорт
чиновник решил навестить своих бывших коллег по "альма матер". То бишь - по
институту, где он прозябал целых двенадцать лет.

Когда "мерседес 5500" из кремлевского гаража остановился у центрального
подъезда главного здания института, на ступенях уже ждала представительная
делегация во главе с ректором. По обеим сторонам лестницы расположилась
массовка из студентов и аспирантов. Все выглядели так, будто бы
преподаватели и учащиеся в едином порыве решили поприветствовать своего
бывшего коллегу, искренне радуясь его нынешним успехам и высокому
положению.

Общее впечатление портили только излишне подобострастные лица и
льстиво-изогнутая фигура проректора по хозяйственной части.

Чиновник с достоинством выбрался из автомобиля, небрежно поручкался с
ректором, кивнул челяди и прошествовал внутрь. Он старался вести себя
торжественно, давая понять окружающим, что встреча с лицом такого высокого
ранга суеты не терпит.

Торжественность получалась не очень: его походка больше смахивала на
суетливые и дерганые движения зоновского "шныря", посланного паханом по
мелкому поручению. И все благодаря комплекции - Глава Администрации был
зело тщедушен, костюмы болтались на его худосочных плечиках, а руки-ноги
ходили, как на шарнирах. Плюс к этому он немного сутулился и шаркал.

Чиновнику продемонстрировали новый корпус общежития, компьютеризированные
классы и галерею портретов известных личностей, взращенных в стенах
института. Излишне говорить, что на самом видном месте красовалось фото
Главы Администрации.

Ректор держал нос по ветру. Портретики были легкосъемные, так что в любой
момент "неправильного человечка" можно было сдернуть со стены и отправить
пылиться в шкафы в деканате.

Финальной точкой визита стало посещение родной кафедры. Заведующий так
волновался, что забыл, в какую сторону открывается дверь, и четверть минуты
дергал ее на себя, мысленно проклиная идиота, который запер замок. Наконец
Главе Администрации надоели потуги престарелого профессора, помнившего еще
сталинские времена, и он самолично толкнул дверь. Та легко открылась.

Чиновник вплыл на кафедру и увидел своего давнего недруга - доцент сидел на
подоконнике и кормил ворона. Птица подобострастия к гостю не испытывала.

Провожатые почтительно застыли в дверях.

- Ну-с, - бодро произнес Глава Администрации, - что тут у нас?

- Можно подумать, сам не знаешь, - хмыкнул непочтительный доцент. - Кстати,
здороваться надо.

От такой наглости чиновник растерялся. Он и представить себе не мог, что
какой-то мелкий доцентишка посмеет не согнуться перед ним в заискивающем
поклоне.

- П-приветствую, - автоматически пролепетал кремлевский бюрократ и тут же
взял себя в руки. - Сколько лет, сколько зим!

- Здорово, Железяка! - Доцент вторично выбил чиновника из колеи, назвав
того студенческим прозвищем, рожденным из отчества Главы Администрации -
Стальевич. - Все растешь...

Ректор, стоящий за спиной чиновника, в ужасе закатил глаза и обессиленно
оперся на плечо секретаря. Доценту, как и десять лет назад, было наплевать
на бюрократические нормы общения. А в нынешние времена и подавно - он
доживал в институте последние недели, заключив контракт на три года с
вычислительным центром университета в Осаке. Специалистом он был
высочайшего класса.

Глава Администрации нацепил на себя маску вежливого презрения.

- Ты, я вижу, все такой же. Птички, собачки, кошечки... С твоими
способностями давно мог бы институт возглавить.

- Мне и здесь неплохо. По крайней мере, не боюсь монаршего гнева. А то наш
батька, - доцент кивнул на бледного ректора, - каждую неделю то к мэру
бегает, то в Академию Наук, то в министерство...

Ворон скосил фиолетовый глаз на Главу Администрации и издевательски
каркнул.

- Вот и птица того же мнения, - доцент почесал ворона по грудке. - Как
дела, не спрашиваю. Тебя по телевизору чаще Пугачевой показывают. Но
почему-то без звука...

Еще одна оплеуха.

Косноязычный Глава Администрации действительно боялся выступать в эфире.
Однажды на заре своей политической карьеры он попался на удочку
"телекиллера" с запоминающейся фамилией Одуренко, полчаса мямлил перед
камерой, неуклюже отбивался от бритвенно-острых вопросов
суперпрофессионального журналиста, а потом три месяца краснел, выслушивая
насмешки знакомых. Язвительный Одуренко выставил чиновника тупым и неумелым
лгуном.

- Для комментариев есть пресс-секретарь, - наконец нашелся чиновник.

- Это точно, - кивнул доцент. - Пресс-секретарь у вас - это что-то! Если
убрать мычание, будет очень даже ничего.

Ворон переступил с лапы на лапу и требовательно ткнул клювом в ладонь
кормильца. Мол, разговоры разговорами, а о жратве не забывай! Доцент
насыпал на подоконник очередную порцию пшена.

- Как сегодняшние студенты? - сменил тему Глава Администрации. Ему
требовалось достойно завершить разговор.

- А что студенты? Такие же, как мы были. Не лучше, не хуже. Правда, пить
стали меньше. Стипендии у них - не чета нашим. Дай Бог, чтобы на неделю
покушать хватило.

- Ничего, - вальяжно отреагировал чиновник, - скоро все изменится.

- Не сомневаюсь, - снова хмыкнул доцент. - Твоими молитвами... Вот ты мне
скажи, Железяка, ты еще теорию множеств помнишь?

- Конечно, - холодно ответил Глава Администрации, делая вид, что не
обращает внимания на тон собеседника.

- Тогда что ж ты своим сослуживцам объяснить не можешь, куда все это
воровство ведет, а? И что воровать можно только с прибылей, а не с убытков?
Эх, видать, позабыл ты производственные расчеты...

- Экономикой занимается правительство, а не Администрация Президента.

- Умно... Кстати, я давно хотел узнать: а чем именно Администрация
занимается? Раньше как-то не задумывался, а тут что-то сомнения замучили.
Вроде все при деле, а толку никакого...

- Может быть, наш гость устал? - вклинился проректор по учебной работе,
бывший секретарь парткома. Голос звенел от напряжения.

- Да не суетись ты, Петрович, - отмахнулся доцент, - дай сказать человеку.
Просветить нас, темных, на предмет большой политики...

- А ты все такой же ершистый, - покачал головой чиновник. - Никакого
уважения к руководству.

- Это Петрович-то руководство? - засмеялся доцент. - Эй, Петрович, интеграл
от нуля до единицы от "а" плюс "бэ" в квадрате сколько будет?

Проректор по учебной работе спрятался за спины коллег.

- То-то и оно, - наставительно заявил доцент. - А как глотку на собраниях
драть, так он первый. Осо бенно по проблемам ведомственной площади или
командировок за рубеж. Петрович у нас весь мир объездил, на всех конгрессах
отметился. Величина, так сказать, мирового масштаба... А сдачу в столовке
на калькуляторе три раза пересчитывает.

- Я бы попросил! - взвизгнул возмущенный проректор.

- Этим ты только и занимаешься. Всю жизнь просишь, - парировал нахальный
доцент. - Квартиру выпросил, ссуду на машину, дачных участка у тебя целых
три. Может, пора и остановиться?

- Непорядок, - демократично заявил Глава Администрации, ища взглядом
съежившегося Петровича и натыкаясь на преданные глаза ректора. - Много у
вас таких?

Доцент заговорщицки наклонился к чиновнику. Институтское начальство замерло
в ужасе.

- А то ты не знаешь, - тихо сказал доцент. - Это ж твои приятели. С ними ты
и корпуса в аренду под склады раздавал, и денежки бюджетные в коммерческих
банках прокручивал, и с первокурсницами на пикники с банькой выезжал...
Думаешь, я тогда не понял, кто мою премию из портфеля стибрил? И на какие
такие шиши ты декана в кабаке поил? У тебя, Железяка, всегда с логикой было
плоховато, еще в аспирантуре. А то, что ты во власть пробился, ничего не
значит. По крайней мере, для меня. Я-то от тебя не завишу... Да и власть
твоя вовсе не такая безграничная, как ты представляешь. И далеко не
вечная...

С каменным лицом Глава Администрации повернулся к доценту спиной. В
абсолютном молчании, нарушаемом лишь всхлипами державшегося за сердце
ректора, он прошествовал к машине и тяжело плюхнулся на заднее сиденье.

Всю дорогу у него в ушах рефреном звучала последняя фраза, брошенная
доцентом уже вдогонку: "Хреново ты закалился, Железяка!"

Как и предполагалось, трудностей с получением документации на ядерный заряд
типа "АУ/С-10" не возникло. Через албанскую диаспору в столице России Месди
Корраджи вышел на прапорщика, занимавшего скромную должность в архиве
Министерства Обороны. Тот за смехотворную сумму в тысячу американских
долларов ксерокопировал нужную папку документов и на Пушкинской площади
вручил ее ко-совскому террористу.

Слежки со стороны военной контрразведки сотрудник Министерства Обороны не
боялся. Всем давно было наплевать на то, какие бумаги покидают архив в
течение рабочего дня. Лишь бы к вечеру все папки возвращались на стеллажи.

Тем же вечером, спустя десять минут после того, как Глава Администрации в
сопровождении делегации отправился во Францию, из Москвы в Прагу улетел и
Месди.

Прапорщик по фамилии Горилко, полностью соответствующей его внешности,
обменял сто долларов в ближайшем к зданию архива обменном пункте, затарился
перцовой настойкой и возле собственного дома был встречен группой молодых
людей. Как потом рассказывали свидетели - смуглых, похожих на
азербайджанцев. Прапорщика избили, отобрали пакет со спиртным и напоследок
пырнули ножом. От чего тот и скончался по дороге в больницу.

Брошенный за квартал от места происшествия пакет с четырьмя бутылками
перцовки и килограммом ветчины обнаружили бомжи и закатили пирушку в
близлежащем подвале.

Районная прокуратура, для вида поковырявшись в случае классического
уличного грабежа с убийством, через неделю приостановила дело за нерозыском
подозреваемых. Тонкая папочка проверочных материалов была заброшена в сейф
с подобными "глухаря ми". Как показывает практика, такие преступления
раскрываются только случайно или по горячим следам, когда совершивших
нападение обнаруживает патрульный наряд в ста метрах от трупа - делящих
между собой награбленные вещи или дерущихся за право первого глотка из
экспроприированной бутылки.

Дело Горилко никого не заинтересовало. Зацепок не было. Все говорило о
случайной стычке.

По прошествии положенных в таких случаях двух недель тело прапорщика
захоронили на окраинном кладбище под дешевой пирамидкой, покрашенной
алюминиевой краской. Бесхозный металл привлек внимание местной шпаны, шпана
пирамидку выломала и сдала в лом литовскому предпринимателю.

Обнаруженные при прапорщике девятьсот долларов были поделены между ведущим
дело следователем и операми угрозыска. В протокол изъятых вещей их не
вносили. Родственникам убитого вернули только сто двадцать рублей из
потертого бумажника. О валюте те ничего не знали, так что скандала не
произошло.

Десять машинописных листов с описанием ядерного заряда благополучно доехали
до Албании в сумке неприметного молодого бизнесмена, вылетевшего в Тирану
транзитом через Рим.

Капитан ВВС США Джесс Коннор по прозвищу Кудесник остановил свой
темно-вишневый "шевроле-блейзер" возле магазинчика "семь-одиннадцать"< сеть
небольших придорожных магазинов в США, имеющих некоторые налоговые льготы
при продаже спиртного > на сороковой федеральной трассе и зашел купить
упаковку баночного пива. К ужину они с женой ждали гостей.

Пассажир неприметного "бьюика", следовавшего за "шевроле" Коннора от самого
госпиталя, поднес ко рту микрофон.

Уже вторую неделю летчик повторял один и тот же маршрут. После спасения из
Югославии и переправки в Штаты Джессу было предписано посещать занятия
психолога в течение полутора месяцев, чтобы избавиться от перенесенного
стресса. Занятия проводились по три часа пять дней в неделю, и
дисциплинированный Коннор еще ни разу не опоздал, хотя для этого
приходилось наматывать ежедневно по восемьдесят миль от дома до госпиталя и
обратно. Но приказ есть приказ. Без курса реабилитации дальнейшая служба в
ВВС была невозможна.

Темнокожий водитель "бьюика" повернулся к пассажиру.

- "Блейзер" - это очень удачно.

- Угу, - угрюмо кивнул пассажир, - завтра и сделаем. Обгоняй его, а то уже
полчаса на хвосте сидим...

Ясхар вышел от Хирурга рассерженным. Тот, не дослушав просьбу начальника
охраны о проверке всех, кто имеет доступ к копировальной технике, замахал
руками и попросил с подобными мелочами не к нему обращаться, а решать такие
вопросы самостоятельно. Заодно Хирург выразил недовольство малым
количеством экспериментального материала. У него появилось несколько
неплохих идей по сверхочистке героина с помощью живых организмов,
требовались дополнительные объекты. Ясхар пообещал доставить нужное
количество в течение недели.

Недостатка в захваченных косовскими боевиками молодых сербах не было:
сколько надо, столько и купим - по сто немецких марок за голову, не больше.
Молодые женщины, нужные Хирургу, ценятся несколько дороже, по двести -
двести пятьдесят марок, ибо они пользуются спросом в подпольных публичных
домах Хорватии - куда со всей Европы и даже Нового Света съезжаются
пресыщенные обычными утехами богатенькие садисты. Плюс сексуальных услуг в
том, что клиент может замучить жертву до смерти, не боясь ответственности.
Поэтому поток туристов в эту независимую республику не иссякает. Из реки
Сава, что течет через хорватскую столицу Загреб, частенько извлекают
изуродованные трупы и молодых женщин, и совсем еще девочек, но полиция
сквозь пальцы смотрит на эти убийства - списывает их на внутренние разборки
сербской общины. Иногда даже показательно арестовывают какого-нибудь серба.
Серб, предварительно давший признательные показания и взявший на себя
десяток-другой убийств, как правило, оказывается застрелен при попытке к
бегству.

Албанец поднялся на лифте, миновал темные и сырые боковые ответвления
главного коридора и зашел к себе в блок. Незакрытые тоннели, ведущие в
глубь горы, давно раздражали Ясхара. Никто не мог сказать, какова их
протяженность и что из себя представляет система катакомб, начинающихся
буквально за вторым-третьим поворотом. Приспособленные под секретный объект
помещения занимали несколько процентов от площадей подземной базы,
построенной в пятидесятые годы по личному распоряжению маршала Тито.
Чертежи вместе с проектировщиками были давно уничтожены. Косовские албанцы,
обнаружившие заброшенные катакомбы, использовали только их северную часть,
нимало не интересуясь, что же скрывается глубже. А для полномасштабного
исследования всех тоннелей у Ясхара не хватало людей. Он ограничился лишь
двумя маневренными группами, ежедневно обходившими всю обжитую часть и
проверяющими боковые коридоры на двадцать-тридцать метров.

Ясхар уселся за свой рабочий стол и придвинул отчет помощника за прошедшие
сутки. Никаких происшествий, никаких посторонних по периметру базы, никаких
нарушений у личного состава охраны и персонала.

Албанец отодвинул отчет и задумался.

История с двумя незарегистрированными ксерокопиями не давала ему покоя.

Конечно, логичнее всего было предположить, что сам Хирург или кто-то из его
лаборантов, небрежно относящихся к вопросам безопасности, отксерил какие-то
бумаги и просто-напросто об этом забыл. А копии уничтожил по окончании
своих исследований. Работающие на базе научные работники плюют на правила
секретности, считая их прерогативой Ясхара, и ничуть ему не помогают.

Албанец как мог боролся с разгильдяйством. Но без особого успеха. Коллектив
ученых не подчинялся ему непосредственно, а выполнял распоряжения
приезжающих раз в три месяца эмиссаров из-за океана.

Ясхар сжал челюсти. Он привык держать все под контролем, и ситуация с
яйцеголовыми очкариками выводила его из себя.

Впрочем, слабым звеном в цепочке доставки исходного материала для
исследований были и "носильщики". Их завербовали из числа бойцов
Освободительной Армии, и они имели доступ во внутренние помещения.

"Носильщиков" было десять. В перерывах между доставками живого товара они
отсиживались в лагере на территории Албании и в боевых действиях участия не
принимали - чтобы не попасть в плен к сербам и не выдать координаты
лаборатории.

Ясхар уже запросил данные по каждому "носильщику" и остался очень недоволен
результатом. Из десятерых в лагере возле Кукеса< город в Албании, где
сосредоточены штабы УЧК > оказалось всего восемь. Один отъехал на побывку к
родственникам в Тирану, другого командировали в Македонию для каких-то
консультаций с коллегами из НАТО.

В принципе, ксерокопии мог сделать любой из них.

Однако Ясхар не представлял, зачем кому-то из "носильщиков" понадобилось
идти на такой риск. Для полуграмотных боевиков документы с базы ценности не
представляли, о биохимии и трансплантологии они не имели никакого
представления, а бумаги по безопасности и обороне убежища Ясхар хранил в
собственном сейфе, к которому у "носильщиков" доступа быть не могло.

Оставалось дождаться, когда группа прибудет с очередной партией младенцев,
и подробно расспросить каждого. Вообще с этой десяткой пора кончать и
набирать следующую. "Текучесть кадров в могилу" хорошо себя зарекомендовала
еще во Вторую мировую войну, когда по окончании спецопераций всех
участников тихо вырезали.

Мертвые не предают.

И не делают ксерокопий.

Владислав оглядел партизан - выспавшихся, но удрученно сидящих вдоль
большого стола на террасе. Минуту назад он сообщил, что война под его
командованием для них закончена. Задача выполнена более чем на "отлично", и
он распускает свою маленькую армию. Сербы идут по домам, а он держит курс
на родину.

О своем открытии Рокотов решил не говорить. Пробиваться с отрядом инвалидов
через территорию Косова значит бессмысленно угробить половину личного
состава и вернуться обратно, неся на себе раненых. И не добраться до цели.

А ярость, которая охватит сербов, когда они узнают о содержании найденного
Владом листка бумаги, еще больше осложнит бросок на юг Косова. Ибо ярость
плохой помощник на войне.

- Может быть, мы еще на что-нибудь сгодимся? - тоскливо спросил Раде.

- Вы на многое способны, - вздохнул Рокотов. - А главное - вернуться к
родным живыми и здоровыми. Два раза нам повезло, не стоит искушать
судьбу... Мы сделали все. Война не бесконечна, и наши успехи приблизили ее
окончание. Сейчас вы нужнее в своих домах. Восстанавливать разрушенное,
помогать близким, поддерживать слабых. Важных дел - завались. Госпитали,
стройки... Примените свои силы и знания там.

- А если, - осторожно предложил Срджан, - мы совершим марш до границы и...

- Никаких если, - покачал головой Влад. - Для вас пешая операция -
самоубийство. Тем более что мы наверняка столкнемся с вашим спецназом и
огребем кучу неприятностей. Мы - не воинское подразделение и носим оружие
незаконно. Одно дело - горы и борьба с вражеской авиацией, другое -
наводить порядок на земле. Отменяется. К тому же опыта у вас нет. Погибнете
без толку. Ведь так, дед Марко?

Сидящий во главе стола старик кивнул и строго посмотрел на Джуро.

- Даже и не думай. Попробуешь ослушаться Влада-я тебя ремнем выдеру и в
сарае запру... И не ухмыляйся! Молод еще ухмыляться. Это вы друг для друга
- бесстрашные воины, а для меня - молокососы. Как ваш командир сказал, так
и будет. Точка! А попытаетесь своевольничать, я соседей позову и мозги вам
вправлю. - Дед Марко грозно обвел взглядом притихших партизан. - Влад
знает, что говорит.

Авторитет деда Марко в деревне был высок. Если сказал, что соседей позовет,
можно не сомневаться: придут и угомонят любого, кто не послушается старика.

Джуро скис.

- Да не переживайте вы, - развел руками Рокотов. - Думаете, мне хочется вас
бросить? Эмоции эмоциями, а реальность реальностью. Я не собираюсь
героически погибнуть...

- И что ты будешь делать? - спросил Войслав, крутя в руках кружку с кофе.

- Через Болгарию пробираться, - соврал Владислав. - Там попроще с
переправкой в Россию. Пешком через границу, потом пароходом до
Новороссийска.

- А документы? - недоверчиво поинтересовался Драгослав. - У тебя же
паспорта нет!

- Ничего, - бодро ответил Рокотов, - зато есть идеи. Из Болгарии меня в
любом случае домой отправят. Симулирую потерю памяти - мол, контузило, не
помню, как границу пересек и где целый месяц шатался. Вот и все... Никуда
не денутся, посадят на самолет или на пароход, и - здравствуй, отечество!
При худшем раскладе отдохну недельку в кутузке, пока мою личность
устанавливать будут. Это не беда. Болгары - те же славяне.

- Тогда мы тебя до границы проводим, - предложил Срджан.

- А смысл? - Влад поднял бровь. - Чтобы вас погранцы перехватили да
поинтересовались, зачем это вооруженные парни в Болгарию намылились?
Предложение не проходит. Если у кого-то еще есть похожие мысли - забудьте.
Никто меня не провожает, не маленький. Сам доберусь, на поезде...

- Как? - удивился Йован. - Патрули кругом, с поезда тебя снимут.

- Это тебе так кажется, я все продумал, - вдохновенно врал Рокотов. - Сяду
на товарняк и с ветерком доеду. Никакие патрули не страшны.

Сербы недоверчиво переглянулись.

- Короче, не вашего ума дело, - встрял дед Марко. - Ваш командир все
прекрасно знает. Не слушай их, Влад, поступай как надо. А я послежу, чтобы
эти охломоны чего не натворили... Смотрите у меня, - старик погрозил
кулаком. - А с тобой, внучек, отдельный разговор будет. Думаешь, я не вижу,
как у тебя глазенки-то загорелись? Меня не проведешь.

- Да что я! - завопил Джуро.

- Умолкни! - Дед Марко хлопнул ладонью по столу. - Мал еще со мной спорить.
Я тебя насквозь вижу. И остальных, кстати, тоже. Сам Влада куда надо
довезу...

- Ну, дед, - подпрыгнул на месте Джуро, - ты же сто лет за рулем не сидел!
Давай я!

- Ничего, поеду не спеша, - возразил старик. - Я не в гонках собираюсь
участвовать. А мою машину здесь вообще никто проверять не станет... Заодно
родственников навещу.

Джуро сник. Характер у деда был еще тот.

- Верно говорит Марко, - солидно заявил Рокотов, - его машину никто
досматривать не будет. Так что за меня не беспокойтесь...

Сборы в дорогу заняли час. Владислав взял автомат, десяток магазинов,
несколько гранат и три ножа. Старый Марко в тайне от всех презентовал ему
тринадцатизарядный пистолет "Чешска Зброевка" калибра пять и шесть десятых
миллиметра и сотню патронов к нему. Откуда у фермера дорогой полуспортивный
пистолет, Рокотов не узнал, хотя и спросил. Марко в ответ хитро сощурился и
выдал нечто невразумительное про "старые запасы". Можно было предположить,
что запасы одним пистолетом не ограничиваются.

Солнце склонялось к закату.

Влад обнял своих товарищей и пообещал, что обязательно вернется, когда
кончится война. Туристом. Сербы, не стесняясь, вытирали глаза: прошедшие
войну мужчины своих слез не стыдятся.

Срджан отвел биолога в сторонку.

- Слушай, - серб вытащил клочок бумаги, - у меня друг в Петербурге. Вот
адрес. Если тебе что-то потребуется, он всегда поможет. Только скажи, что
ты от меня.

- Ага, - улыбнулся Рокотов. - Да ты не переживай! В родном городе я
как-нибудь выживу. А к другу твоему зайду, привет передам.

- Адрес-то возьми...

- Я запомнил. Придорожная аллея, дом два, квартира два. Ничего сложного.
Найду, не беспокойся... Ну, давай пять!

Они пожали друг другу руки, и Владислав забрался на пассажирское сиденье
пикапа, за рулем которого уже гордо восседал старый Марко. Взревел
сдвоенный двигатель, Марко бибикнул, и машина, поднимая клубы пыли,
двинулась по дороге на Блажево.

Молодые партизаны стояли еще десять минут, пока автомобиль не скрылся за
холмом. Когда пикап в последний раз мелькнул на повороте, Джуро
всхлипнул...

Проехав два километра, Марко свернул направо. Пикап, подпрыгивая на ухабах,
переехал мост через Топлицу и спустя сорок минут достиг пологого склона,
заросшего орешником и дикой розой.

Машина остановилась.

- Дальше дороги нет, - с сожалением сказал Марко.

- А дальше - пешком, - Влад положил руку на цевье автомата. - Спасибо вам.

- Не за что, - буркнул старик. - Я не спрашиваю, куда едешь. Бог тебе в
помощь. Но смотри, и сам не плошай, на рожон не лезь.

- Не буду.

- Дело-то хоть серьезное?

- Серьезней некуда, - кивнул Рокотов. - И кроме меня, сделать его некому.
Вот так-то...

- Что ж, надо так надо. Если надумаешь, приходи в любое время.

- Обязательно, - Влад выбрался из машины. - Не поминайте лихом...

Забравшись на вершину хребта, Рокотов оглянулся. Маленькая фигурка рядом с
машиной прощально подняла руку. Он помахал в ответ, раздвинул ветви
орешника и шагнул под полог леса.

В трех километрах отсюда лежало Косово. Владислав опять начинал свою
собственную войну.

Глава 6. СНОВА ТУДА, ГДЕ МОРЕ ОГНЕЙ

В пять часов тридцать минут утра ракета общего назначения "АS.30L",
выпущенная с борта французского истребителя "Мираж F-1", поразила
психиатрическую клинику городка Сочаница.

Фугасная боевая часть ракеты массой двести тридцать килограммов прервала
жизни двадцати девяти человек из числа пациентов и обслуживающего персонала
и уничтожила две стены лечебного корпуса. Ударная волна обрушила забор,
окружающий клинику, и те больные, кто не был ранен или контужен при
взрыве,; разбежались по окрестностям.

Никто их не ловил.

Все силы пожарной охраны Сочаницы были брошены на тушение пламени, что
охватило два уцелевших корпуса. Из огня удалось спасти не больше половины
врачей и пациентов. Остальные находившиеся в этих корпусах люди сгорели
заживо - перепуганные больные прятались по углам, не в состоянии адекватно
оценить происходящее, а медперсонал пытался их вытащить - даже ценой
собственной жизни.

В полетном задании французского "Миража" было указано, что целью являются
казармы югославской полиции. Карты составлялись на основе данных с
разведывательных спутников США.

За сутки Влад преодолел около двадцати километров. Путь его лежал мимо горы
Шаторица, и биолог изрядно намучился, обходя отвесные скалы и крутые
песчаные осыпи.

В своем решении отправиться на поиски подпольной лаборатории, где
проводились медицинские опыты над детьми, Рокотов ни разу не усомнился.
Война есть война, и каждый участник ее по мере сил должен способствовать
поражению неприятеля. Конечно, можно сказать, что русскому биологу негоже
лезть в разборки между Милошевичем и НАТО, но сам Владислав так не считал.
Военная машина Запада уничтожала не режим югославского президента, а
перемалывала сотни и сотни жизней мирных сербов, цыган, венгров, албанцев,
египтян, греков, македонцев, ассирийцев. Всех тех, кто волею судеб
оказывался на выбранных для бомбардировки объектах. И не важно, принадлежат
объекты военному ведомству Югославии или нет.

Эта война стала войной и русского ученого. Войной за не всегда ясное для
цивилизованного мира понятие справедливости. За давным-давно позабытое
большинством славянское братство, за ценности православия, за право
именоваться порядочным человеком. Войной не против ислама, как пытаются
представить американские и европейские аналитики от политологии, а наоборот
- за него. За право каждого придерживаться своих собственных религиозных
убеждений.

На пути домой ждало очередное испытание...

На рассвете Влад выскользнул из зарослей мисканта и оказался на окраине
небольшой деревушки. Стояла тишина, прерываемая лишь далекими криками
лесных птиц.

Рокотов достал бинокль.

Пятнадцатиминутное наблюдение за поселком результатов не дало. Улицы были
пусты, ни в одном окне не пошевелилась занавеска, над трубами не клубился
дымок.

И ни единого звука.

Впрочем, не было видно и следов разрушений - все дома оставались
чистенькими, без пулевых отметин, без проломов от попадания снарядов, без
подпалин после пожара. Создавалось впечатление, что жители тихо собрались и
покинули деревушку, оставив машины, вывешенное для просушки белье и
разложенные во дворах инструменты.

Но забрав с собой всех животных.

Владислав осторожно подобрался к крайнему забору и заглянул во двор.

Никого.

Биолог взял автомат наизготовку и обошел дом по периметру. Его шаги были
единственным звуком, нарушающим вязкую тишину.

Он подергал дверь. Заперто.

Рокотов пробрался между теплицей и забором, отделяющим один дом от другого,
и проник на соседний участок.

Та же картина. Деревня будто вымерла.

"Ерунда какая-то, - Влад поскреб пятерней затылок. - Если жителей насильно
депортировали, то остались бы следы. Выбитые стекла, узлы с вещами возле
домов, собаки, коровы..."

Он осторожно приоткрыл калитку и выглянул на улицу. Метрах в тридцати из
придорожной травы торчали подошвы сапог.

"Ну вот! Абориген. Либо набрался, либо его грохнули. Хотя ни то, ни другое
странностей этой деревни не объясняет. Если б тут была стрельба, я бы
заметил сразу..."

Владислав прокрался вдоль забора к сапогам и увидел тело, лежащее головой в
канаве. Человек наполовину погрузился в воду; в волосах на затылке
запуталась проплывавшая по канаве веточка. Человек явно был мертв.

Рокотов опустился на корточки, еще раз внимательно огляделся и пощупал
труп.

"Уже окостенел. Но непонятно, как этот бедолага погиб... Внешних
повреждений не видать... Утонул в пьяном безобразии? Это вряд ли. Давно бы
вытащили. Тут что-то другое. А ну, давай, дружочек, мы тебя осмотрим..."

Биолог подтянул тело за ноги и перевалил на обочину.

Мужчина лет сорока, обыкновенная внешность. Судя по лицу, хоть и
искаженному гримасой боли, алкоголем не злоупотреблял. И не мог по пьянке
утонуть в канаве глубиной по колено.

Рокотов расстегнул на трупе овчинную поддевку и рубашку, проверил тело под
брюками.

Никаких следов удара. Кости грудной клетки не повреждены, позвоночник в
порядке. Крови тоже нет, что однозначно указывает на отсутствие ножевых и
пулевых ранений.

Глаза у трупа прищурены. Влад пальцами разлепил веки. Склера была в
порядке, лишь зрачки расширены до того, что почти перекрыли всю радужную
оболочку. Но такое происходит и при болевом шоке.

"Непонятно. С виду - совершенно здоров. А передвижной прозекторской под
рукой не имеется. Тем более что тут, видимо, требуется гистология, а не
примитивное вскрытие... Хотя кто мне мешает? Живых в этой деревне нет. И
налетать с криками: "Что ж, ты, сволочь, глумишься над трупом?!" - никто не
станет... А почему он отбросил лапти, узнать надо. Из соображений
самозащиты. Мало ли что..."

Рокотов прошелся по улице, заглядывая в каждый двор.

Пусто.

"Хорошо. Приступим, помолясь..."

Владислав разместил тело на ровном участке обочины и вытащил свои
инструменты - набор скальпелей, узкий десантный нож и тесак. К тесаку он
присоединил ножны, и получились клещи.

Конечно, можно было, обойтись и без вскрытия. Просто выложить тело. на
дорогу и уйти. Рано или поздно жители вернутся, мертвеца опознают и
похоронят. Но Владу мешала его привычка доводить до конца любое дело. В
каждой проблеме он старался добраться до сути.

Рокотов сделал продольный разрез натруди трупа от горла до пупка, развел
ткани в стороны и клещами перекусил ребра. Обнажились внутренности. Биолог
закатал рукава куртки и, орудуя скальпелем, по порядку извлек сердце,
печень, почки, селезенку и желчный пузырь. Желудок и кишечник решил не
трогать, чтобы не задохнуться от запаха: респиратора-то нет.

"Со стороны я, наверное, похож на каннибала, свежующего добычу и
выбирающего кусочек посочнее. Реализм на грани обморока... Так, внешне
сердце в порядке. Ни разрывов, ничего. Печень и почки - тоже. А что у нас с
селезенкой?"

Влад ощупал селезенку, почему-то ставшую твердой, как камень. Это было
необычно - внутренние органы человека деформируются подобным образом только
при хроническом заболевании. Или при использовании боевой химии.

Биолог тщательно вымыл руки в проточной воде, ополоснул инструмент и,
поднявшись, внимательно осмотрелся по сторонам. Вскрытие было завершено за
двадцать минут, но, как это часто случается, старые { вопросы остались. Да
еще и новые добавились.

Уже не скрываясь, Рокотов направился к ближайшему дому, ногой выбил входную
дверь, зашел в комнату и остановился в раздумье. Худшие предположения
подтвердились: хозяева были мертвы. Лежали на своих кроватях.

В соседней комнате десятилетняя девочка распласталась на полу, а маленький
мальчик сжался комочком у окна.

Влад вышел во двор. Обходить соседние дома смысла не имело, там он
наткнется на то же самое. Вся! деревня в течение нескольких минут была
поражена! сильнейшим химическим оружием. По всей вероятности -
нервно-паралитическим.

Остаточных явлений биолог не боялся. Боевой газ рассчитан на моментальное
действие, чтобы у ничтожить неприятеля и не повредить собственным войскам.
Через тридцать-сорок минут он разлагается на безопасные составляющие.

"Нечто вроде зарина или фосгена, - устало подумал Рокотов. - Распылили
взрывом контейнер, и все дела. Пустая железяка валяется где-нибудь в поле.
Естественно, без опознавательных знаков. Полный аут! Каком же уроду такое в
голову пришло? Или это из той же категории, что и уничтожение Ибарицы?
Доказательство этнических чисток... Если так, то в самом скором времени тут
будет толпа западных журналистов в сопровождении косоваров. И мне придется
туго... Но! В любой деревне есть телефон. Пусть не в каждом доме, но есть.
Так, номер Марко я помню..."

Влад быстрым шагом добрался до центральной площади, прикладом разбил окно
административного здания и залез внутрь.

Телефон, к счастью, работал.

- Да-а, - после трех гудков раздался голос тетушки Ангелины.

- Утро доброе, это Владислав. - Биолог представил себе удивление пожилой
женщины и продолжил: - Тетя Ангела, позовите, пожалуйста, Марко. И сделайте
вид, будто звонят какие-нибудь родственники. - Он всерьез опасался, что
Ангелина завопит от радости и к телефону бросятся его бывшие подчиненные. А
объяснять перевозбужденным сербам, где он и что с ним, времени нет.

Спустя минуту трубку взял Марко.

- Слушаю тебя.

- Здравствуйте. У вас есть знакомые в военном ведомстве?

- Да. Племянник в комендатуре Крушеваца.

- Можете с ним связаться?

- Безусловно. - Старик ничего не спрашивал. Если Влад захочет что-то
сообщить о себе, сам скажет. Если нет - то и болтать попусту нечего.

- Ага... Значит так. Я примерно в пяти километрах к востоку от Сочаницы. В
деревне. Как называется - не знаю.

- М-гм... Я понял.

- Требуется немедленно направить сюда войска. Деревня полностью уничтожена.
Видимо, химическим оружием с воздуха.

- Боже! Ясно. Сейчас же звоню...

- Только обо мне не упоминайте. Придумаете как?

- Не беспокойся, это мои проблемы.

- Все. Конец связи, - Владислав положил трубку.

Теперь надо уносить ноги. И как можно быстрее.

Рокотов не сомневался, что через час-другой патрули югославской армии
войдут в поселок.

Полного майора и худощавого капитана из отдела "Т" Главного
Разведуправления Генерального Штаба друзья называли Толстый и Тонкий. Те не
обижались и иногда даже поддерживали беззлобные шутки в свой адрес.

Толстый первым обнаружил странности, имевшие место в точке приземления
пилота со сбитого американского "стелса", и увязал их с гипотезой, будто бы
в том квадрате, возможно, находился российский биолог, о судьбе которого не
было никаких достоверных сведений. Согласно официальным документам, он был
благополучно вывезен самолетом МЧС России в самом начале войны, а потом
трагически погиб в авиакатастрофе. Его квартира была тут же оформлена на
подполковника внутренней службы из питерского ГУВД -. не имеющего с
Рокотовым никаких родственных связей.

В официальную версию Толстый не верил ни на йоту. И Тонкий был с ним
солидарен. Негласная проверка выявила еще большие несуразности. Но жестких
доказательств подделки документов и совершения преступлений со стороны
высоких должностных лиц пока не находилось.

По служебной необходимости Тонкий съездил на неделю в Петербург, где
проживал пропавший биолог, и параллельно со своей работой навел кое-какие
справки по этому делу.

В воскресенье Толстый и Тонкий встретились в парке: они договорились не
обсуждать на работе тему собственного расследования.

- Ну? - нетерпеливо спросил Толстый, когда приятели двинулись по аллее
вдоль пруда.

- Веселье продолжается, - Тонкий огладил бородку. - Квартира перешла в
собственность родного племянника Ковалевского.

- Что за птица?

- Ковалевский Николай Ефимович, пятьдесят седьмого года рождения, уроженец
Брянской области. В Питере живет с девяносто пятого года, - на память
Тонкий никогда не жаловался, - женат вторым браком, от первого имеет сына.
Был прописан у первой жены. Прошлое темное - привлекался за вымогательство,
которое потом переквалифицировали в самоуправство...

- Бандит? - уточнил Толстый.

- Да нет, дерьмо мелкое... Типа бизнесмен. На пару с дружками из ментовки
пытались получить деньги с левого человека. Под видом взыскания долга.
Труслив, заложил всех своих поделыциков.

- Почему не сидит?

- Дал на лапу следователю и прокурору района. Обычная история.

- Где теперь?

- Вот это малость поинтереснее. Наш Колюня нынче - главный защитник прав
обездоленных граждан Питера. Возглавляет движение "За права очередников".
Соображаешь? Кредиты-шмедиты, ипотека-фига-тека, расселение общежитии,
членские взносы и так далее. В ба-алышие люди метит. Избирался депутатом,
но провалился. Денег не хватило. Теперь мышкует по очередникам на жилье.

- Грамотно, - хмыкнул Толстый. - У племяшки - контакты в жилищном фонде, а
дядюшка ему освободившиеся квартирки подыскивает. Семейный подряд,
понимаешь.

- Угу, - Тонкий поддал носком ботинка пустую банку из-под джин-тоника. -
Судя по всему, этот случай у них не первый. Племяш раскатывает на новой
"вольво", а мент достраивает себе коттедж под Рощино.

- Я вот чего не пойму: как они в такое короткое время смогли это дельце
прокрутить? И кто им сообщил, что Рокотов не вернется?

- Вопрос... А если он жив? И через месяц явится к себе домой? В этой
истории что-то многовато допущений. Проворачивать подобную схему можно,
только если объект гарантированно мертв. То есть - владелец квартиры. Но
Рокотов был в Югославии, и никаких подтверждений его гибели ни старший
Ковалевский, ни младший получить оттуда не могли. Иначе их придется
перевести в разряд суперагентов... Но ведь агенты не станут заниматься
кражей имущества. Или они готовы пойти на устранение Рокотова, если тот все
же объявится? Опять чушь выходит...

- Может, на шару решили проехать?

- Может, - Тонкий опять пнул банку, - однако это не объясняет их
информированность... Думаю, есть некто третий, кто стоит за всем делом.
Тот, кто дал Ковалевским отмашку и уверил их в гибели владельца квартиры.
Кто имеет доступ к документам МЧС в Москве. Вероятно, именно этот третий и
подчистил данные по нашим специалистам в Югославии.

- Круг таких людей достаточно узок...

- Ага, - развеселился Тонкий, - и страшно далеки они от народа.

- Надо бы племянника пощупать. Эх, вернуть бы на денек старые времена, -
Толстый мечтательно поднял глаза к небу. - Послали бы за ними спецгруппу,
да вытрясли все за час. И кто, и что, и сколько это стоит.

- И надо выйти на мужика, у которого он деньги вымогал, - добавил Тонкий. -
Мужик у Ковалевско го в фирме по недвижимости работал, может кое-что знать.

- У тебя есть знакомцы для этого?

- Есть. Один следак по особо важным. Как раз в Питере обосновался. В
следующий раз навещу его... У тебя как?

- Тоже кое-что. Пилота с "невидимки" зовут Коннор, капитан ВВС. Бортовой
номер машины - четыреста восемьдесят шесть. Наш премьер обломки сюда
приволок...

- Знаю.

- Ну вот. Живет этот пилот тихо-мирно, никого не трогает, к психоаналитику
ездит. Журналисты пытались у него интервью взять, да не тут-то было. Всю
информацию по этому случаю закрыли, с пилотом встречаться запрещено.

- Вот как! - удивился Тонкий. - Странно... Он ведь герой, по штатовским
меркам ему положено с экрана не вылезать, про свои подвиги рассказывать.

- Именно. А подвиг засекретили. Но это еще не все. Летчика, когда его
сшибли югославы, искал специальный отряд некоего майора Ходжи. Он у нас в
ориентировке проходил как инструктор по диверсионной работе.

- Не помню, - нахмурился Тонкий.

- Я тоже не помнил, пока в файлах не наткнулся. Короче, отряд этого Ходжи
был полностью уничтожен всего за неделю. Но в столкновениях с югославской
армией не участвовал. Вывод?

- Конфликт с более подготовленным противником.

- А что в это время делал пилот "стелса", пока его спасателей кто-то
методично вырезал? Ответ: находился в том же районе.

- И те, кто расправился с Ходжи, летчика почему-то не тронули?

- Или летчик был на их стороне. И они вместе гасили албанцев.

- Смысл?

- Не знаю. Но как версия подходит.

- Хорошо, - согласился Тонкий. - Однако какое это имеет отношение к
Рокотову?

- Самое прямое. Если помнишь, биолог пропал где-то рядом.

- Фантастика получается. Как Рокотов вышел на летчика?

- Случайно, - Толстый достал сигареты. - Шел-шел и наткнулся. Расстояния
там - тьфу. Вся интересующая нас зона - сорок на сорок километров. И не так
уж много дорог...

- С определенной натяжкой принять можно, - согласился Тонкий. По опыту
своей работы он знал, что самые невероятные совпадения случаются в жизни
гораздо чаще, чем это представляется обывателю. - Но по-прежнему непонятно,
как им удалось справиться с албанцами. В армии Рокотов не служил, армейских
навыков не имеет.

- Предположительно не имеет! - Толстый предостерегающе поднял палец. - Его
биографию еще предстоит изучить. И насчет армии не ясно. Ты же в курсе, что
службу в некоторых частях легендируют.

- И все равно я не понимаю, какого хрена его там бросили? - обозлился
Тонкий. - Спец он или не спец, неважно. Сообщили бы официально - дескать,
да, один наш гражданин пропал, надо искать. Югославы послали бы полицию,
прочесали район. И нет проблем!

- По-моему, дело в следующем, - грустно заявил Толстый. - Кто-то наверху
поспешил отрапортовать о законченной эвакуации. Нынешний премьер мыслит
коммунистическими категориями, понятия "я не смог" для него не существует.
Вот и пошло-поехало... Одно вранье зацепилось за другое, доку ментики
быстро подчистили, инсценировали автокатастрофу. А Ковалевские тут с боку
припеку, квартирка им случайно досталась. Просто одна сволочь из Москвы
шепнула другой сволочи в Питере, что есть бесхозное жилье. На самом деле
судьба Рокотова нам пока неизвестна. Но больше шансов за то, что он
жив-здоров и сейчас находится на пути домой... Так что тебе надо побыстрее
на свой питерский контакт выйти. Появление живого владельца квартиры в
планы Ковалевских не входит. А с учетом места работы дядюшки последствия
могут быть печальными - Рокотова тихо удавят в камере, и все наши наработки
пойдут коту под хвост...

Тонкий кивнул, и они неспешно направились к павильончику, где всегда было
свежее пиво.

Владислав оказался абсолютно прав.

Когда две танковые роты< В танковой роте три машины.> югославской армии
приблизились на сто метров к безжизненной деревушке, из-за крайнего дома по
ним выстрелили из американского гранатомета "Тоу". Снаряд чиркнул по башне
головного "Т-72" и взорвался в десятке метров от второго танка.

Молодой албанец, нажавший на спусковую кнопку гранатомета, просто очень
испугался. Он впервые участвовал в боевой операции, и трясущиеся руки
помешали ему прицелиться более тщательно.

Своим промахом солдат подписал смертный приговор и себе, и всему отряду, и
трем турецким фотокорреспондентам.

Взревели форсированные двигатели, и танки, увеличив скорость, разошлись
цепью. Первая рота двинулась в лоб на позиции боевиков, вторая через две
минуты отрезала косовским "освободителям" дорогу в горы.

Албанцы попытались оказать сопротивление, но их огневые точки были
моментально подавлены стодвадцатипятимиллиметровыми орудиями. Одновременно
на всех шести башнях заработали спаренные крупнокалиберные пулеметы.
Укрыться в деревне было негде, и за полчаса танкисты уничтожили более сотни
бойцов УЧК.

Потом на зачистку вышел спецназ.

Однако чистить оказалось уже некого. Батальон Освободительной Армии Косова
с претенциозным названием "Беспощадные волки" был уничтожен до последнего
человека.

В подвале под зданием почты спецназовцы обнаружили тела трех безоружных
турок с удостоверениями аккредитованных при НАТО журналистов. Турок убили
сами албанцы в начале боя, когда те отказались стрелять по югославам.

На место трагедии прибыли несколько чинов военной разведки. А на следующий
день в деревне уже работали бригады экспертов из Белграда, документируя
преступления НАТО против мирного населения. Медицинские заключения
экспертов должны будут стать основой обращения Югославии в международный
суд. Но до этого еще очень далеко.

Человек, благодаря которому и заварилась вся эта каша, в этот момент
находился в семи километрах севернее и даже слышал отдаленную стрельбу. Но
ему было не до радости по поводу удачного исхода дела - у него появилась
очередная проблема...

В фармацевтическую лабораторию Института Ласкера, расположенную в штате
Висконсин, пришла очередная партия альфа-фета-протеина. Десять капсул по
двести миллиграммов были уложены в специальную кювету и перевозились в
емкости с сухим льдом.

Профессор Брукхеймер принял препарат по описи и тщательно взвесил каждую
капсулу.

На ящике, пришедшем в лабораторию, среди прочих стояла и отметка
Государственного Департамента. Это означало, что посылка опять пришла из-за
границы. Профессор машинально расписался в ведомости и подумал, что в
последние годы поток иностранных отправлений увеличился, особенно сложных
биологических реагентов.

* * *

Перебравшись через километровый хребет и очутившись на почтительном
расстоянии от деревни, Владислав позволил себе привал.

Он уселся в тени сирени, с удовольствием оперся ноющей спиной о торчащий из
земли валун и расслабился. Примолкшие при его появлении птицы осторожно
возобновили свою беседу среди густой листвы. Итак, в штабе Альянса кто-то
решил, что атака мирной деревни с применением запрещенного химического
оружия поспособствует успеху во всей югославской войне.

И этот кто-то отдал приказ о ликвидации нескольких сот ни в чем не повинных
людей.

"Да ладно, кто-то! Подобные распоряжения могут поступать только с самого
верха. От Кларка или Соланы, или выше, из Белого Дома... Сами по себе
генсек НАТО или этот генералишка на себя такую ответственность не возьмут.
Кишка тонка. - Рокотов меланхолично сорвал травинку и пожевал. - Жаль, что
"юги" ничем ответить не могут. Да и незачем. Если кого и надо к стенке
выставить, так это Олбрайт, Билла и нашу кремлевскую свору... Во главе с
Самим. И пусть напоследок друг про друга поболтают. Кто больше скажет, тот
и поживет подольше. Кто какие распоряжения подписывал, о чем
договаривались, как зоны интересов делили... Ох, не верится мне, что все
эти конфликты возникают спонтанно и их невозможно решить мирным путем. На
таком-то уровне! Стоит только захотеть. Но не хотят. Да и сам Милошевич
заваруху устроил не с бухты-барахты, явно на чью-то поддержку
рассчитывал... То ли на нас, то ли на американцев".

Влад глотнул воды из фляжки и отломил кусочек пшеничной лепешки с фермы
Марко.

"Резюме: в населенные пункты я больше не ходок. Или - не ходец. Не хватает
еще задохнуться от боевого газа. Бр-р! И вообще - следует двигаться к цели
максимально быстро. Если я прав в своих предположениях, то дорог каждый
час. Эта лаборатория несомненно работает с полной нагрузкой. - Рокотов
расстелил карту. - Итак, мы недалеко от Сочаницы. Дальше у нас Быстрина,
потом - Митровица. И Ибар, который придется форсировать... Затем можно
выйти к Прека-зе, оттуда - Лауше, напрямую - к Влашки-Дреновацу... Ага, а
потом через Ораховац к Велика-Крушу. Там мы натыкаемся на Белую Дрину, ее
снова форсируем и обходим Призрен. Вот в Призрен нам точно заходить нельзя.
Гнездо сепаратистов. Пристрелят без разговоров. Так. Идем западнее
Призрена, минуем Жур и оставляем по правую руку Бродосавце... Вот и финиш.
Оттуда до нужной мне гррочки двадцать пять кэмэ. Если двигаться в обход
населенных пунктов, то придется протопать около двухсот. Неделя пути, не
меньше. И самое подлое в том, что мне нельзя пользоваться транспортом.
Остановят либо те, либо другие. И в обоих случаях..."

- И дорогая не узнает, каков танкиста был конец... - пропел Влад, вновь
заставив птиц умолкнуть.

Настроение не улучшилось. Слуха и голоса у биолога отродясь не было.

"И тут мне не везет. Даже спеть не могу толком. Хотя в нашем деле это не
главное. К сожалению... А если по реке? Пожалуй... Так, по Ибару я смогу
добраться аж до Урошеваца. Стоп, это не Ибар, а Ситница. Один хрен, река!
Надо свистнуть катер, тогда я сокращу путь вдвое... И сэкономлю минимум три
дня. Монтана! Но где взять этот катер? А здесь, - палец нашел нужный
значок, - в Баньске, там есть маленький порт. Ладно, тогда ноги в руки. До
Баньски пилить часов шесть, если ничего по дороге не случится..."

Рокотов поднялся, попрыгал на месте, прилаживая рюкзак поудобнее на спине,
и двинулся в путь на юго-запад.

Он дошел почти до Ибара, когда на неожиданно открывшейся полянке заметил
человека в грязной пижаме, сидящего на камне и что-то бубнящего себе под
нос.

Влад опустился на одно колено и взял незнакомца на мушку. До того было
полсотни метров - не промахнешься.

Человек замахал руками, забубнил громче, однако не встал и даже не
обернулся.

Рокотов опустил автомат и бесшумно приблизился к человеку со спины,
ежесекундно готовый отпрыгнуть в сторону. Первому впечатлению он не
доверял. С десятка шагов уже можно было бы разобрать отдельные слова из
несмолкаемой речи незнакомца, но до Влада по-прежнему доносилось лишь
невнятное бормотание. Человек был явно не в себе и что-то горячо доказывал
невидимому собеседнику. Желудок у Влада сжался.

"Сумасшедший.Злокачественная форма шизофрении... Бли-ин! - В пору
студенческой юности Рокотов подрабатывал санитаром на машине скорой
психиатрической помощи и вдосталь насмотрелся на душевнобольных. - Что же
делать? Оставить его здесь - помрет, а брать в попутчики дурака - это
полный апофегей! Интересно, сколько он уже без лекарств? Если день-два - не
страшно, а вот если больше - кранты. - Рокотов покопался в памяти. - Ему
нужен галоперидол, что-нибудь из группы аминазинов. У меня нет, и быть не
может... Так, у парня, скорее всего, одна из форм аутизма. Совсем труба...
А бросить его ты не имеешь права, - неожиданно подумал Влад. - Он не
виноват, что болен. Черт, откуда же он тут взялся?Сбежал, ясный перец... До
города далеко. Может, на машине перевозили, и тут с воздуха накрыло?
Запросто, только он мне об этом не расскажет. Потому что не помнит.
Испугался, побежал, сейчас немного угомонился..."

Владислав обошел душевнобольного и остановился в пяти метрах перед ним,
пружиня ударной ногой. При попытке нападения он был готов действовать
максимально жестко - ненормальных следует останавливать сразу и желательно
надолго. Иначе исход непредсказуем. Больные, случается, даже не чувствуют
ударов, валящих нормальных людей наповал.

Человек не отреагировал на появление Рокотова, продолжая диспут с пустотой.

Влад покачал головой и подошел ближе.

Больной поднял глаза и сжался, втянул голову в плечи.

- Спокойно, - проговорил Владислав, не делая резких движений. - Я друг. Не
бойся, все будет хорошо.

Человек что-то тихо пробормотал.

- Я отведу тебя домой, - Рокотов подошел почти вплотную.

Больной посмотрел на биолога и обхватил руками плечи.

- Холодно, я понял, - Владислав снял рюкзак, вытащил свернутое шерстяное
одеяло и набросил на спину ненормального. Тот быстро закутался в обновку.

"Слава Богу! - облегченно вздохнул биолог. - Что-то соображает и, судя по
пижаме, в штаны не гадит. Стало быть, обслужить себя может... Пока".

- Хочешь есть?

Больной радостно забулькал.

Влад дал ему лепешку. Человек неожиданно аккуратно разломил угощение на две
части и половину протянул Рокотову, просительно заглядывая тому в глаза.

Сумасшедшие живут в вакууме безразличия общества. Любое проявление доброты
порой расценивается как признание их нормальности, однако окружающие люди,
за исключением настоящих, искренне преданных профессии врачей, сторонятся
любого контакта с пациентами клиник, не скрывают страха или брезгливости,
иногда откровенно издеваются над беспомощными существами. Не понимая того,
что в любой момент природа, создавшая сложнейший мозговой механизм, может
отвернуться и от них самих.

Сорокасемилетний инженер, попавший в психиатрическую лечебницу после
тяжелейшей травмы головы, прошел через все круги ада. Над ним потешались
знакомые, его бросила жена, дети отказывались встречаться с отцом, и долгие
месяцы он провел за зарешеченными окнами клиники... Пока однажды ночью в
клинику не попала натовская ракета. И он побежал через обломки досок, через
поле, через болото, обдирая голые ноги об острые камни и от ужаса не
чувствуя боли...

Глава 7. ЧЕЛОВЕК ДОЖДЯ

Кому-то может показаться глупым решение Рокотова вытащить из леса
душевнобольного человека. Кто-нибудь, возможно, даже покрутит у виска
пальцем - мол, совсем Влад свихнулся, раз берет с собой психа. У которого к
тому же в любую секунду может случиться обострение.

Но биолог придерживался иного мнения.

Ему было безразлично, что вокруг него война. Он не собирался, как многие,
подчинять себя исключительно выполнению боевой задачи, не обращая внимания
на окружающих. Ибо это очень удобная позиция, которую, увы, занимают
слишком многие прошедшие военные конфликты люди. Внешне они отличные бойцы,
казалось бы, без остатка отдающиеся борьбе с врагом. А на деле - всего лишь
эгоисты, ищущие повод увильнуть от трудностей. Мол, не до этого, не видите,
что ли, война! Война войной, но ведь и о человеческих качествах нельзя
забывать.

Вот и получается, что многие ветераны даже в мирной жизни продолжают
подсознательно искать легкой жизни - требуют более трепетного отношения и
поблажек, считают, что участие в прошедшей войне ставит их выше других.

Влад насмотрелся на таких индивидов - в его Институте Химии Ядов и
Удобрений полгода арендовало помещение акционерное общество, созданное
группой ветеранов "горячих точек".

Здоровые парни надменно смотрели на окружающих, на любое замечание
презрительно отвечали целым монологом, неизменно заканчивавшимся словами
"мы воевали, так что вам не понять", в своем офисе по вечерам пили дешевую
водку и рвали гитарные струны, выкрикивая что-то задушевное и дурно
зарифмованное. Некоторые молоденькие лаборанты и лаборантки клевали на
военную романтику и присоединялись к вечерним посиделкам ветеранов, но
результат, как правило, был один и тот же: разбитые морды и порванные
платья - нагрузившиеся "вояки" вдруг начинали требовать от дам сексуальных
утех, мотивируя их необходимость перенесенными на прошлой войне
страданиями.

Да и финал у акционерного общества был закономерен - кто-то что-то с кем-то
не поделил и выяснил отношения с помощью китайского ТТ. Ибо ветеранов и
пистолетов много, а денег и квот на беспошлинную торговлю всем не хватает.

Оставшихся в живых акционеров разогнал УБЭП при поддержке РУБОПа...

Подобные личности были Владу неприятны. И играть в "крутого воина",
лишенного сострадания, он не собирался. Поэтому четко сориентировал все
свои знания и опыт на конкретной задаче: спасение больного.

Когда его новоиспеченный "пациент" насытился и опять принялся бормотать,
Рокотов промыл ему царапины перекисью водорода и из разрезанного на полосы
второго одеяла соорудил нечто вроде онучей. Идти предстояло по камням, а
больной был босиком.

Издалека донеслись звуки артиллерийской канонады. Влад поднял голову и
прислушался.

"Ага. Это в деревне. - Он посмотрел на часы: - Быстро они... Молодец дедок,
оперативно сработал! Я был прав - косовары туда тоже приперлись. Ну-ну,
террористы хреновы, не ожидали, что вас регулярная армия встретит. Думали
раньше сербов успеть... Не-увязочка вышла, вы меня в расчет не приняли.
Оч-чень хорошо! И таких подлянок, будем надеяться, я вам еще не одну
устрою. Телефоны есть почти везде, Марко мужик конкретный, так что жизнь
вам предстоит веселая..."

Настроение улучшилось.

- Ну что, - биолог потрепал по плечу человека в пижаме, - идти можешь?

Больной с готовностью вскочил и сделал несколько шагов, радостно
оглядываясь на Влада. Потом сел на землю, развел руки в стороны и забулькал
с удвоенным рвением.

"Да уж, - Рокотов озадаченно почесал нос. - Звуковое сопровождение мне
обеспечено. Рот ему затыкать нельзя - испугается. Хорошо еще, что ни одного
слова не разобрать. Фенотипически он серб, албанцы бы его пристрелили на
месте... Если нарвемся на косоваров, придется выдать себя за американского
диверсанта. Благо они мой акцент не усекут, а по-английски я говорю лучше,
чем любой из них. Этого представим как спасенного мной английского летчика.
Мол, сбили две недели назад, сильно ударился головой, а сволочи-сербы его в
психушку засунули. Оттуда я его вытащил. Теперича идем в Македонию. Ежели
поинтересуются, почему я без рации, то скажу, что сей нежный агрегат
разнесла вдребезги одинокая, но очень злая сербская пуля. А почему с
"калашом"? А потому, что это идиотизм - бродить с М-16 по Сербии. Слишком
заметно, да и патронов не достать. Что ж, как базовая версия сойдет. А там
видно будет..."

Оставалось узнать, как больной отреагирует на английскую речь. Сербский и
русский исключались сразу, на французский надежд было мало, а по-немецки
Владислав знал только стандартный набор фраз любого питерского мальчишки,
игравшего в детстве в войну, - "Гитлер капут!", "Хенде хох!" и "Шнель,
шнель, ру-сише швайн!". Из связных предложений подкованный Рокотов мог
выдать лишь "Дойче зольдатен нихт ка-питулирен!". А с таким словарным
запасом его разоблачил бы любой третьеклассник.

- Can you go with me?< Ты можешь идти со мной ?>- четко произнося каждое
слово, спросил Влад.

Больной на секунду примолк, по-птичьи склонил голову и скорчил рожу.

Рокотов повторил вопрос.

Человек покачался взад-вперед, внимательно вглядываясь в биолога. Потом
снова забормотал, но уже в другой тональности.

- We shall go to the hospital< Мы пойдем в больницу >, - Владислав сделал
приглашающий жест рукой. Больной замер, осмысливая сказанное, и поднялся на
ноги.

"Уф! - его русский собеседник перевел дух. - Понял. Это уже легче..."

- Let's go!< Пошли!> - Рокотов закинул рюкзак на плечо и поманил человека
пальцем. Тот послушно встал рядом, не переставая тихонько булькать...

Идти оказалось не столь тяжело, как предполагал Влад.

Больной дисциплинированно шел за биологом, выбиравшим наиболее пологий
маршрут, не останавли вался и лишь что-то напевал. Когда Рокотов
оглядывался, человек в пижаме радостно улыбался ему. Природа и свежий
воздух оказывали на несчастного благотворное, успокаивающее действие.

Но из-за постоянного бормотания за спиной Владислав не расслышал хруст
ветки под чужой ногой и вылетевший из-за куста широкий десантный нож
заметил лишь краем глаза. Времени на раздумья не оставалось. Прыжком он
оказался на пути клинка, раскручивая автомат как посох при упражнении
"крыло бабочки" и надеясь, что сможет отбить несущееся в грудь больному
сверкающее лезвие...

* * *

После восьми месяцев работы на дверях американского консульства в
Петербурге Константин смог купить старенький "мерседес". Тачка, несмотря на
более чем солидный возраст, бегала вполне прилично, не ломалась и
производила неизгладимое впечатление на знакомых девушек. А при зарплате в
четыреста долларов расходы на бензин казались пустяком.

Его напарник Степа, благодаря чьей протекции Константин и оказался в
консульстве, тяжело плюхнулся на сиденье и заворочался, поудобнее
пристраивая свою необъятную рыхлую задницу.

- Тебя до дома? - поинтересовался Костя, заводя мотор.

- Угу. Только остановишь у "Бабилона", мне надо пивка и гамбургеров
прикупить, - по-хозяйски распорядился Степан. К Константину он относился
покровительственно, всем своим видом напоминая, кому тот обязан непыльной и
хорошо оплачиваемой работенкой.

Константин свое место знал, возил Степана до дома и по делам, поил пивом и
бегал за солеными орешками. И при этом терпеливо ждал повода поймать
напарника на каком-нибудь нарушении, стукнуть "бешеной Мэри" и навсегда
избавиться от вечно потеющего толстяка. Наушничество в консульстве
поощрялось, провинившегося, выгоняли с треском, даже не объясняя, за что
именно увольняют. И доносительство цвело махровым цветом; никто не был
уверен, что и сам не вылетит в два счета. Начальница службы безопасности
полагала, что именно перекрестный стук избавляет ее от неуверенности в
персонале. Особенно когда речь шла о русских, коих Мэри равняла с
африканцами - вороватое, дескать, и льстивое быдло. Однако вслух свои мысли
демократичная американка не произносила.

"Мерседес" выехал с Фурштадской, повернул налево и покатил по набережной.

- А хорошо мы этого козла приложили! - вдруг вспомнил Степан, забрасывая в
пухлогубый рот горсть жареного арахиса.

- Какого козла? - не сразу понял Костя.

- Да на демонстрации... Классно я ему в торец запердонил! Сразу вырубил.
Будет знать!

- Я так и не понял, за что вы его. - Константин не принимал участия в
избиении демонстранта, но о происшествии слышал. Никто и не думал сохранить
в тайне факт наказания какой-то "борзоты", так что уже на следующий день
охранники вовсю обсуждали подробности инцидента.

- Да Мэри попросила. Тот чувак янкесам покоя не давал. Статейки да книжонки
в поддержку сербов калякал. Ну и проучили... Теперь не скоро оклемается.

- Неприятностей не будет?

- Да ты что! - заржал Степан. - Какие неприятности? Америкосы своих не
сдают. Если хорошо себя вести будешь, тебе и бабульки нормальные заплатят,
и отдохнуть в Штаты пустят, и грин-кард через пять лет дадут. Не боись!
Главное - делай, что Мэри скажет.

- А с тем чуваком по-другому нельзя было?

- Ну ты тупой! Говорят же тебе - достал он янкесов! А по-человечески не
понимает! Вон, Серега рассказывал: пытались с этим козлом по-нормальному
договориться. Деньги давали, статьи против него проплачивали, дружить
предлагали... А он, блин, ни в какую! Наши и так с ним, и сяк, -
местоимение "наши" Степан распространял исключительно на своих сослуживцев
и граждан США, - на работе ему неприятности устроили, с немцами
договорились, чтоб ему визу не давали. В общем, все попробовали. Даже
какие-то бакланы ему тачку раскурочили. Не бесплатно, разумеется.

- И что, не внял? - Константин закурил и, опустив стекло, выставил в окно
локоть.

- Я ж тебе об этом и толкую! Ни в какую... А тут Мэри его у консульства
засекла. Протестовать пришел, дурилка картонная. Ну, мы своим мусоркам
пе-ти-мети сунули, они его тепленьким во дворик наш и доставили.

- Опасное дело, - посочувствовал Костя. Полученные от болтливого Степы
сведения в будущем могли сгодиться. - А вам-то нормально отломилось?

- По пятьсот зеленью, - небрежно буркнул напарник.

- Вау! Некисло за пять минут работы... . - А то! Кто за америкосов
нормально вписывается, без бабок не сидит.

- А менты дело не заведут?

- Нам какая разница? Серега говорил, что звонила следачка, хотела, типа,
список сотрудников охраны получить. Ее и послали.

- Все-таки завели дело?

- Да фигня это! Никто ментам никаких данных не дает. А без бумажки они год
проковыряются. Еще раз позвонят - Мэри истерику через прессу закатит, чтоб
не борзели. В "Невском времени" у нее вся редакция - на прикорме. Там же
педрилы одни, вот со штатниками и тусуются. Наш-то атташе по культуре из
этих...

- Я и не знал, - удивился Костя, сворачивая с моста к Финляндскому вокзалу.

- Обычное дело, - наставительно заявил Степан. - Педики лучше в контакт со
своими же входят. Вот Томми и совмещает приятное с полезным.

- А если этот мужик попробует сам с вами разобраться?

- Кто, это чмо? - презрительно загоготал толстяк. - Да у него кишка тонка!
Пусть попробует - враз на нарах окажется! Его номер - последний. И ни хрена
не докажет. Он один, а нас четверо. А менты подтвердят, что он бухой был и
с кем-то сам буцкался...

- Могут через МИД попробовать, - задумчиво предположил Константин. В
отличие от малообразованного Степана он закончил филфак Университета и умел
логически мыслить. - Пошлют ноту в Госдеп, чтоб ваши фамилии узнать. Мы ж
все-таки не штат-ники, неприкосновенности у нас нет. Вроде по нашим законам
жить должны...

- Да брось ты! - отмахнулся напарник. - Какие законы? Кто сильнее - тот и
прав. С Америкой никто связываться не будет, это тебе не сраная
Югославия... Они кого хошь купят. Хоть следачку, хоть министра.

- Нас они вроде тоже как купили, - с неожиданной злостью бросил Костя.

- Ну и плевать! На фиг мне такая страна, где приходится месяц за сто баксов
корячиться? Если не два... Платили б нормально, я, может, еще бы подумал,
на чью сторону встать. А так, - Степан смял пустую целлофановую обертку и
вышвырнул комочек в окно, - пусть сами в своем дерьме варятся. Мне по фигу,
кого охранять. Лишь бы платили.

- Так шел бы в охранное агентство.

- Шутишь? Там бывших мусоров и комитетчиков - не протолкнуться. Пробовал,
знаю... Да и рискуют они по-черному. Стрелки, разборки. Мне это не надо. Я
лучше тут, тихо-мирно... Еще три года - и обещали вид на жительство
предоставить. Так что я знаю, где мне работать... Эй, не забыл, что нам еще
в "Бабилон" зарулить надо?

- Степа, - Константин выкрутил руль вправо, - я тебе уже сто раз говорил:
не "Бабилон", а "Вавилон" ...

Лезвие ножа натолкнулось на автоматный приклад и отлетело в сторону
сверкающим пропеллером.

Владислав приземлился боком, перехватил "Калашников" поудобнее - и тут на
него из куста вывалился здоровенный детина, занеся руку для удара.

Нащупывать спусковой крючок времени не было. Рокотов отпустил автомат,
развернулся на корточках и ударил левой ногой. Носок сапога врезался под
колено нападающему, и тот повалился ничком. Всей массой аккурат на
Рокотова.

Биолог вывернулся из-под падающего тела, поймал шею противника в захват и
оттолкнулся обеими ногами, увлекая того вслед за собой под обрыв.

Падение со склона продолжалось недолго: спустя секунду шейные позвонки
человека в маскировочном комбинезоне не выдержали. Раздался характерный
хруст, и противник обмяк. Биолог выставил ногу и затормозил.

Неизвестный, а вернее - тело неизвестного по инерции прокатилось еще
несколько метров и застыло.

Рокотов мигом взлетел на гребень скалы. И вовремя - его попутчик, не
разбирая дороги, мчался прямо к пропасти. В несколько прыжков биолог догнал
больного и ударом ладони по затылку отправил в отключку. На медицинском
языке такие действия называют "рауш-наркозом".

Не останавливаясь, Влад подхватил автомат и вломился в кусты, готовый
длинной очередью прошить любого, кто окажется на его пути. Но заросли
встретили его звенящей тишиной и полным отсутствием подозрительного
движения.

Нападавший был один.

Бросив взгляд на потерявшего сознание пациента психиатрической клиники,
Рокотов спустился к трупу. "Так... Здоровый был мужчинка, однако. Метра под
два. Но дурак, - биолог осмотрел тело и извлек из-под него короткий
пистолет-пулемет. - "Хеклер-Кох", модель МП-5. Штука распространенная, даже
в кино почти в каждом фильме показывают. Полоснул бы по нам, и - пишите
письма! А этот идиот решил со мной в ковбойцев поиграть. Или живым взять...
Не выйдет, друг любезный, русские не сдаются! Ага, нашивочка УЧК. Понятно.
Очень одинокий диверсант, шакалил в индивидуальном походе. Мечтал о
славе... Что ж, отсвистался, соловушка шептарский. И машинку твою мы с
собой заберем, очень она нам может пригодиться. Особливо с четырьмя полными
магазинами.' Так, пистолет... "Сиг-Зауер", понимаешь. Ну, он нам без
надобности... Так что патрончики - в одну сторону, а пестик - в пропасть.
Вот и порешили! С тобой все. Извини, меня ждут..."

Влад ногой пнул тело, и оно скатилось под уклон, в густые заросли лопухов.

Теперь следовало заняться оглушенным больным.

Рокотов осторожно перевернул пациента на спину и похлопал по щекам. Человек
зашевелил губами, но глаз не открыл.

"Не слишком сильно я его? - испугался биолог. - Так и из здорового психа
сделать можно...

- Эй, приятель, просыпайся-ка...

Веки лежащего наконец поднялись, и бедолага уставился в небо бессмысленным
взглядом. Удар по голове на пользу не пошел, он никак не мог сфокусировать
зрение.

- Давай, попей водички, - Владислав поднес к губам убогого спутника
горлышко фляги. - Поможет. С кем не бывает. Ну, споткнулся, упал...

Психически нездоровым нельзя напоминать о происшествии, их напугавшем.
Иначе они впадут в реактивный психоз, из которого без лекарств не выйти.
Поэтому-то Рокотов столкнул тело убитого в лопухи и поведал несчастному о
его якобы падении.

Больной сделал несколько глотков, сел, помотал головой.

- Ну вот и славно, - Влад опять перешел на английский. - Пойдем?

Его попутчик поправил на плечах одеяло, про-булькал нечто жизнеутверждающее
и поднялся на ноги.

- Молодец, - похвалил Рокотов. - Иди за мной и смотри под ноги...

Он пошел медленно, оглядываясь на ненормального через каждые
двадцать-тридцать шагов. Тот весело топал следом, опустив глаза долу -
указание Влада он воспринял буквально и теперь ставил ноги очень осторожно.
Темп немного снизился, но биолог был готов идти до ближайшего населенного
пункта в два раза дольше, лишь бы попутчик пребывал в целости и
сохранности.

Отвлеченный важным делом больной притих и принимался булькать, только когда
на пути попадался слишком большой камень...

Председателя Правительства Президент России принял в резиденции Горки-9. В
последнее время их консультации проходили все реже и реже. Глава
Государства всерьез надулся на премьера за то, что тот играл в свою
собственную политическую игру и временно дистанцировался от решений
кабинета министров. И даже больше: члены кремлевской Администрации уже не
скрывали, что на роль преемника премьера подыскивается новый кандидат.

Президент поворочался в кресле и уставился на разложенные премьером бумаги.

- Ну, докладывайте, - мрачно пробубнил Глава Государства.

Внешне премьер был по-домашнему мягок и округл, но в нем чувствовалось
нечто чужеродное. Да и слишком самоуверенных подчиненных Президент тоже
недолюбливал.

- Начну с Югославии, - премьер пододвинул к себе стакан с минеральной
водой. - Как вы знаете, наши увещевания ощутимо на Запад не влияют.
Бомбардировки не прекращаются, конца операции не видать. Мы попробовали
задействовать свои рычаги во Франции, однако Париж неохотно проводит нашу
инициативу,

- Сейчас там наша делегация, - напомнил Президент.

- Думаю, это мало что изменит, - Председатель Правительства не верил в
возможности Главы президентской Администрации, если они не касались
денежных махинаций и откровенного протекционизма. За время работы в
спецслужбах у него появилась масса тому подтверждений. - Американцы всерьез
настроены дожать Милошевича и создать на территории Косова свой
протекторат. Албанцы организуют собственные полицейские части и фактически
отделят край от Югославии. Все уверения НАТО о неделимости страны и
признании послевоенных границ Европы - фикция. На практике повторяется
хорват-скип вариант...

- Мы можем надавить? - спросил Президент, сведя брови к переносице. -
Заявить протест в ООН, пообещать выйти из санкций?

- Можем, естественно. Но на решения США это никак не повлияет. - Премьер
подумал, что сидящий перед ним пожилой человек ищет выход из ситуации, в
которую сам методично загонял страну на протяжении последних семи лет. - И
очень осложнит наше положение на кредитном рынке. Лондонский Клуб тут же
заявит о взыскании долгов и через суд арестует счета Центробанка во всех
европейских странах. Нам недвусмысленно заявили об этом, когда мы по пути
из Белграда останавливались в Германии. Американцы всерьез рассматривают
Косово как зону своих стратегических интересов и не намерены уступать ни на
йоту.

Президент побарабанил пальцами по столу.

Некоторые его приближенные и родственники уже не раз советовали публично
осудить режим Милошевича и тем самым обезопасить свое будущее, когда
придется жить на деньги с зарубежных счетов. Однако Глава Государства
тянул. Во-первых, он не собирался выставлять себя перед гражданами России
мелким трусом, а во-вторых, что-то мешало ему пойти на поводу у любимой
доченьки и ее трясущихся от жадности дружков. Может быть, это "во-вторых
именуется совестью, но у государственного деятеля совесть обычно спит.
Хотя...

- Если у них на Косово свет клином сошелся, мы можем сыграть против
вступления Прибалтики в НАТО, - не совсем внятно предложил Президент.

Премьер покачал головой:

- Это вопрос решенный, в следующем году хотя бы одна из прибалтийских стран
обязательно вступит в НАТО. Да и не в том дело. Меня очень беспокоит
Грузия... Шимпанадзе открыто поддержал не только акцию в Югославии, -
экс-генерал позволил себе шуточку в адрес грузинского президента, намеренно
исковеркав его фамилию, - но и предложил свои услуги для участия в
миротворческом контингенте.

- У него что, понимаешь, своих проблем мало?

- Видимо, при поддержке Запада наш мандариновый друг пытается
стабилизировать положение в собственной республике и не допустить дефолта,
- выросший в Грузии премьер не питал никакого уважения к главе ныне
суверенного государства; он отлично знал и о связях закавказского
президента с водочной мафией, и о его поддержке боевиков в Чечне, и об
организованных "батонов покушениях на самого себя, к о возведении дворцов
на бюджетные',] деньги. - Там сейчас положение очень серьезное. По- =
пытайся Грузия заплатить но международным долгам, на это благое дело уйдет
три годовых бюджета. По- s этому Шимпанадзе и старается выслужиться. Как на
международной арене, так и внутри республики...

- Если мы его выведем из зоны общей обороны? - Президент задумчиво
посмотрел в окно.

- Тогда через два-три года на этой земле будут турки и Шимпанадзе подвесят
за ноги на ближайшем фундучном дереве. Но не советую - начнется бойня, в
которую втянутся и Армения с Азербайджаном, и весь юг России... Хотя и
теперь ситуация в регионе нестабильная. Сваны конфликтуют с аджарцами,
абхазы с грузинами, кахетинцы с местными курдами. Было бы разумно
перехватить у Шимпанадзе несколько нефтегазовых контрактов и усилить
пограничный кордон. Заблокировать водочный путь подчистую, как год назад.
Насколько я помню, это здорово помогло...

- Хорошая мысль, - согласился российский Президент.

Капитан Коннор чуть притормозил, пропуская ред золотистый "форд-контура,
управляемый инвали-дом, что явствовало из наклейки на лобовом стекле.
Кудесник был чрезвычайно вежливым водителем и всегда соблюдал правила - к
этому его приучила служба в армии. Да и федеральное шоссе в это время суток
было практически пустым.

Джесс свернул к развязке и остановился у заднего бампера огромного
мусоровоза, застывшего перед железнодорожным переездом. Вот тут придется
постоять минут пять - шлагбаум только что опустился.

Он переключил рычаг коробки передачи на "пар-книг", снял ногу с педали
тормоза и расслабился. Голова была занята мыслями о предложенной накануне
новой должности - инструктора летной школы в Сан-Антонио. Обучение
курсантов считалось почетным занятием, к тому же должностной оклад
увеличивается на семь с половиной тысяч в год. После трех лет
преподавательской работы можно рассчитывать на повышение в звании и,
соответственно, на должность заместителя командира ударного крыла. А уже
оттуда открывалась прямая дорога к генеральским погонам. Кудесник был не
лишен честолюбия. На боковой дороге взревел шестнадцатицилиндровый
двигатель огромного тягача "MACK", и семитонная машина медленно покатила к
переезду.

Коннор глянул в боковое зеркало, заметил надвигающийся капот. И до
последней секунды он был уверен, что разогнавшийся грузовик остановится.
Многоколесные монстры гоняли по дорогам США как оглашенные, но попадали в
аварии гораздо реже легковушек. При всем высокомерии их водителей и
надменном отношении к окружающим "букашкам", те считаются профессионалами
экстракласса.

Удар стального бампера "МАСКа" на скорости тридцать пять миль в час швырнул
"блейзер" Коннора в задний борг мусоровоза. Голова летчика откинулась, и он
почувствовал резкую боль в спине, травмированной еще при катапультировании.

"Шевроле" с гулким грохотом врезался в мусорщика, и сработавшие фронтальные
подушки безопасности прижали Джесса к сиденью.

Но те, кто рассчитывал прикончить летчика и выдать убийство за
автокатастрофу, учли марку машины Коннора.

От двойного удара двери "шевроле" заклинило намертво, а неудачно
расположенный на модели "блейзер" бензопровод шестидесятивосьмилигрового
бака разорвался сразу в трех местах. Секунду спустя автомобиль был охвачен
пламенем. Кудесник задергался на сиденье, пытаясь освободиться от ремня
безопасности, но этому препятствовала раздувшаяся подушка.

Бензобак треснул по всей длине, и пары топлива jj рванули подобно гранате.
Герой югославской кампании погиб мгновенно.

Как позже установила полиция, тягач был угнан , два дня назад в двухстах
милях от места трагедии. В кабине обнаружили отпечатки пальцев некоего Хосе
Мартинеса, неоднократно привлекавшегося за угоны. Но грузовик он украл
впервые, что, по всей видимости, и послужило причиной аварии: угонщик
просто не| справился с управлением.

Убийцу капитана ВВС искали и полиция штата, и федералы. Но тщетно - Хосе
как сквозь землю провалился.

И только через полгода в Неваде, на обочине продолженного через пустыню
шоссе, был обнаружен полуистлевший труп, в котором опознали Мартинеса. Дело
было закрыто, а смерть латиноамериканца списали на внутренние разборки
шайки угонщиков.

Семья капитана Коннора получила солидную пенсию, а то, что от него
осталось, с почестями захоронили на кладбище его родного городка. Америка
чтит своих героев.

На окраину Сочаницы Владислав со своим попутчиком вышли к вечеру, когда
серые сумерки опустились на город.

Рокотов взобрался на небольшой холм, усадил больного на валун и в бинокль
изучил дальнейший путь. Слева расположились одноэтажные домишки, прямо по
курсу стоял какой-то производственный корпус, а справа дымились развалины
невысоких строений.

Влад присмотрелся тщательнее.

Примерно в километре от холма югославы развернули полевой госпиталь.
Виднелись три палатки с крестами на боках, передвижная электростанция,
кухня и кабинки биотуалетов. Несколько маленьких фигур в светло-зеленых
халатах стояли кружочком возле одной из палаток. Курили.

"Ага, военные медики. Что моему пациенту и надо. У них наверняка есть и
галоперидол, и все остальное. Только как его туда доставить? В лобовую
переть нельзя. Тревогу поднимут, меня арестуют... Не стану же я, в самом
деле, гасить сербов! А у них ко мне тут же появится масса ненужных
вопросов. Надо кого-нибудь одного сюда привести... Ну ты придумал! Дать по
башке, связать и притащить? Нет, бить мы не будем. Врачи все-таки. Ладно,
была не была..."

Рокотов спустился к больному, паинькой сидящему на камне и ведущему свой
нескончаемый диалог с призраками. Впрочем, за последние часы он стал более
нервным, и Влад всерьез опасался импульсных действий. Против подобных
закидонов у русского имелось только одно оружие - удар в голову. Но лишний
раз мучить и без того исстрадавшегося человека было бы бессердечно. Биолог
открыл аптечку и наполнил шприц сильнодействующим успокоительным. К
счастью, наркосодержащне препараты одинаково влияют и на здоровых, и на
больных людей: отправляют их в объятия Морфея, и все дела. Сон на
восемь-десять часов больному обеспечен.

Владислав выпростал руку спутника из-под одеяла, нашел вену и аккуратно
ввел лекарство. Тот, поглощенный галлюцинациями, даже не заметил укола.
Потом голос его стал тише, он опустил голову на грудь, раза два всхлипнул и
умолк. Когда тело начало медленно оседать набок, Рокотов подхватил больного
и уложил на подстеленное одеяло, пристроив рюкзак тому под голову.

Первый этап прошел нормально. Теперь следовало доставить врача. Тихо и
незаметно для персонала госпиталя.

"Оружие придется бросить здесь. Даже ножи. Эх, не хочется мне без ствола
туда соваться, но что делать!-В безоружного, пр крайней мере, палить не
будут. Конечно, за мирного жителя я не сойду, но все же... - Влад положил
рядом со спящим автомат, пистолет, отобранный у албанца "Хеклер-Кох",
гранаты и ножи. Снял с ремня подсумок с магазинами и ножны. Арсенал
оказался внушительным. Биолог вздохнул и накрыл кучу оружия непромокаемым
плащом. - Времени нынче - двадцать три часа. Отбой, - он снова забрался на
вершину холма и поднес к глазам бинокль. - У палаток никого. Что ж,
пора..."

Владислав отложил бинокль к оружию, достал жирный мелок специальной краски
и нанес на собственную физиономию несколько мазков. Теперь его вряд ли
смогут узнать даже хорошо знакомые люди.

Путь до палаток занял около часа. Рокотов прокрался мимо заводского здания,
зигзагом пробежал между куч щебня и минут пятнадцать сидел под кустом
сирени в тридцати метрах от госпиталя, ловя каждый звук и выискивая
бодрствующих.

Однако все было тихо. Никто не бродил по темному пространству и нигде в
темноте, никто не нес дозор. Видимо, нападения тут не боялись.

Рокотов по-пластунски добрался до крайней палатки и заглянул в затянутое
полиэтиленом оконце, оттуда пробивался узкий луч света. На складном стуле
сидел мужчина в очках. Лет тридцати пяти. Читал глянцевый журнал.

Больше никого. Что ж, придется рискнуть. Судя по виду, врач..."

Владислав бесшумно обошел палатку и, откинув полог, подскочил к мирно
читающему сербу. Опрокинул его вместе со стулом, прижал к земляному полу.
Левая рука клещами сдавила горло, правая зажала рот ошеломленному медику.

- Не дергайтесь, - по-сербски шепнул Рокотов. - Я не причиню вам вреда...

Врач бешено завращал глазами и замычал. Слова размалеванного в боевую
раскраску человека не показались ему убедительными.

- Не валяйте дурака! - зашипел Владислав. -. Если б я хотел вас убить, то
давно бы убил. Мне нужна ваша помощь. Понимаете?

Медик затих. И нахмурился.

- Сейчас я уберу руки. Только давайте без глупостей, - предупредил биолог.
- Я вас уложу раньше, чем вы завопите. Мне рисковать нельзя...

Он отпустил медика.

- Кто вы? - просипел тот, вглядываясь в лицо Влада.

- Неважно. Не террорист, не албанец, не натовец. Вас устраивает?

- Вы говорите с акцентом, - сердито заявил врач, отряхивая халат. - Какого
черта вы врываетесь, нападаете? Пришли бы спокойно, я б вам помог...

- Я тут, так сказать, не совсем легально. И помощь нужна не мне.

- Кто-то ранен? - напрягся врач.

- Не то чтобы ранен... В общем, здесь недалеко больной, я его в лесу
встретил. У вас нейролептики есть?

- Конечно. Но я - хирург, а не психиатр. И подобные лекарства хранятся в
сейфе.

- Знаю, - хмыкнул Рокотов. - Мне наркота без надобности. Я только хочу,
чтобы вы пошли со мной и забрали больного. Не могу тащить его с собой.

- Вы, по-моему, русский, - задумчиво протянул врач. - Я два года учился в
Москве... Как поживаете? - он неожиданно перешел на родной язык Влада.

- Замечательно, - ответил биолог по-русски. - Хотя по-сербски я говорю
лучше, чем вы по-нашенски. Так что не будем тратить время на филологические
экзерсизы. Вы идете?

- Иду... - медик почесал в затылке. - А я не знал, что в нашем районе
действуют русские добровольцы.

- Я скорее непосвоейволец, - мрачно возразил Рокотов. - Пойдемте, а? Пока
нас не застукали.

- Что нужно взять?

- Ничего. Больной спит, и у вас будет время сходить за санитарами.

- Хорошо, - врач поднялся с пола и одернул халат. - Я готов. Как мне вас
называть?

- Ну... - на секунду задумался Влад, - зовите меня Тигром.

- Не очень оригинально, - медик взял со стола стетоскоп. - Разрешите
представиться: доктор Жижко Карич.

- А родственника по имени Драгослав из Блажево у вас часом не имеется? -
удивился Рокотов.

- Это мой младший брат, - Жижко поднял брови. - А вы его знаете?

- Еще бы! - Влад развеселился. - Ну, тесен мир!

- Постойте! Где вы с ним виделись? Мать с ума сходит, он в какой-то отряд
записался я пропал. Я три дня назад звонил, вся семья с ног сбилась...

- Я думаю, он уже дома, - биолог положил руку на плечо Карича. - Можете
гордиться своим братом. Крепкий парень. Большего сказать не могу, Увидитесь
с ним - он сам все расскажет. Привет от меня передадите...

- Но с ним все нормально? - Жижко все не мог успокоиться.

- Жив-здоров, не волнуйтесь. - Рокотов постучал пальцем по наручным часам.
- У нас еще дела есть, не забыли?

- Да-да, - Карич тряхнул головой. - Идем быстрее...

Больной спал в прежней позе. Жижко сноровисто перевернул его на спину,
проверил пульс, приложил к груди эбонитовый кругляш стетоскопа.

- Сердце в норме, чуть замедлен ритм.,. Что вы ему вкололи?

- Камфору с кордиамином. Пущай взбодрится, - рассеянно ляпнул Влад, надевая
свою амуницию. Доктор подскочил как ужаленный.

- Да вы с ума сошли! Зачем?!

- Шучу я, - смутился биолог, чувствуя себя полным идиотом в глазах Карнча.
- Полтора кубика промедола. Другого успокоительного у меня нет.

- Фу, - доктор вытер со лба выступивший пот. - Разве можно так пугать... Вы
заметили, что он в больничной ппжаме?

- Не слепой. У этого человека, как я понимаю, острая форма шизофрении.
Когда я его встретил, он был более-менее спокоен, сидел на полянке и что-то
бормотал. Сколько времени он провел без лекарств, не знаю... Но недолго,

- Это пациент из местной больницы, - Жижко грустно махнул рукой куда-то в
сторону. - Позавчера ее разнес бомбардировщик. Погибло больше пятидесяти
Человек. Больные и врачи...

- Сволочи, - Рокотов стиснул зубы. - Тут еще деревня недалеко. Так по ней
ударили какой-то химией. Всех наповал.

- А-а, вы тот человек, который вызвал помощь? - Врач поднял голову. -
Половина наших сейчас там. рз - Ну, положим, вызвал помощь не я. Хотя с
моей ПОДАЧИ. А докторам там делать нечего, к сожалению... р Деревня была
мертва задолго до того, как я туда добрался. Мощный нервный паралитик. Типа
"ви-зет". Действует в течение нескольких минут. Ну, ваши там возьмут пробы,
и все станет ясно...

Карпч тяжело вздохнул. Хирурги на войне видят смерть почти каждый день,
однако смириться с тем, что народ впустую гибнет из-за чьих-то политических
амбиций, он не мог. Эта война уже унесла жизни нескольких тысяч его
сограждан, бомбардировки до сих пор не утихают. Цивилизованный агрессор,
выступивший на стороне банды наркоторговцев, не стесняется в средствах,
чтобы поставить сербов на колени. Влад присел на камень. Он снова был
вооружен, сосредоточен п готов продолжать путь. Жижко прислонился рядом и
протянул ему пачку "Кэмела".

- Куда вы теперь?

- Дальше, - расплывчато ответил русский. - Надеюсь, распространяться о
нашей встрече вы не будете.

- Естественно. Я могу быть полезен? Помимо помощи этому человеку, - врач
указал на больного, свернувшегося калачиком под одеялом.

- Можете, - кивнул Рокотов. - Б плане информации. Только мне нужны реальные
сведения, а не пропагандистское словоблудие. Вы знаете нынешнюю обстановку
на фронтах?

- В общих чертах. Я все-таки отношусь к военному ведомству. Что вас
интересует?

- До какого рубежа территория контролируется сербами?

- Практически нигде не контролируется, - серьезно ответил Карич. - До
Грачаницы еще туда-сюда, а дальше наши не суются.

- То есть нет шансов наткнуться за Пришиной на сербов? - уточнил Влад.

- Совершенно верно. Наших войск там уже не осталось. Говорят, на юге
действуют летучие группы Аркана, но правда ли это, я не знаю. Если и
правда, то погоды они там не делают...

- Ясно, - Рокотов затянулся. - А мирные жители?

- Кто бежал, кого убили эти ублюдки... Ходят слухи о концентрационных
лагерях.

- Ага, - биолог на несколько минут задумался. - В Косове были крупные
медицинские центры? Институты, фармацевтические лаборатории, военные
учреждения? Где имелось бы оборудование по переработке биологически
активных веществ.

- Да. Под Приштиной находилась фабрика "Юнн-фарм", во Вране... И все. Но их
давно разбомбили. А почему вы спрашиваете?

- Далековато, - пробормотал под нос Влад. - Это я так. Для расширения
кругозора. Ну, Жижко, пора прощаться. Три часа, а мне еще в одно место
успеть надо. Не вешай нос, все будет хорошо. И с тобой, и с твоим братом...
О пациенте не забудь. - Рокотов хлопнул Карича по плечу и легкой трусцой
отправился на север.

Когда холм, где он оставил доктора и своего умалишенного попутчика, скрылся
в темноте, Владислав развернулся почти на сто восемьдесят градусов и
побежал на юг, ориентируясь по светящейся стрелке компаса.

Глава 8. ГАЛИНА БЛАНКА - БУЛЬ-БУЛЬ, БУЛЬ-БУЛЬ

Всего за какой-то месяц небольшой речной порт в Баньске пришел в полный
упадок. Здание, где продавали билеты на пароходные прогулки, оказалось
объектом ракетной атаки, пять из восьми ангаров были сожжены, деревянные
причалы держались на честном слове и кое-где обрушились. Осталось
нетронутым лишь складское помещение - огромный дощатый барак, покрашенный
вызывающе белой известью. Одному Богу известно, почему по столь
привлекательной, яркой цели ни разу не ударили западные истребители. Может
быть, их пилотам было известно, что на складе нет ничего, кроме рваных
рыбацких сетей и проржавевших лодочных моторов, которые стаскивали со всей
округи.

В самом начале косовской кампании в порту стояло полсотни баркасов, больше
двухсот катеров и бесчисленное количество шлюпок, на которых местные жители
и рыбачили, и перевозили пассажиров, и доставляли грузы. По пятницам и
субботам причалы были забиты толпами крестьян, отправляющихся на базары в
Косовску-Митровицу и Вучитрн, над рекой висел гул десятков голосов. Шныряли
лихие цыгане в разномастных одеждах, немногословные венгры грузили бочйи с
вином, македонцы перетаскивали огромные круги белого сыра, ассирийцы
зазывали народ в обувные лавки, черногорцы в традиционных жилетках загоняли
на баржи отары овец. Жизнь, короче, била ключом, принося оборотистым
перевозчикам приличные деньги. Крестьяне не скупились, оплачивали дорогу в
оба конца и тут же договаривались о будущих поездках. Ведь известно, что
торговля во многом зависит от времени приезда на рынок. Кто успел, тот и
съел.

Но все это было в прошлом. Город лишился девяноста процентов жителей: кто
ушел и Сербию, кто - в соседнюю Черногорию, а кто - с караванами на юг,
вытесняемый с обжитых мест танками регулярной югославской армии, ночными
набегами боевиков и непрекращающимися бомбардировками. Самолеты Альянса
ожесточенно обрабатывали город квартал за кварталом, будто именно здесь
засели основные силы Милошевича. ..

Владислав подошел к Баньске в полдень, под тоскливый шелест неспешного
дождика, В светлое время суток нечего было и думать о том, чтобы угнать
катер, поэтому он устроился в руинах старого кирпичного амбара и позволил
себе отдохнуть. Остатки стен давно заросли травой, и Рокотов не опасался,
что кому-ни-будь придет в голову сбросить бомбу на место его привала. Амбар
развалился лет двадцать назад.

Одеяла остались у сумасшедшего. Биолог пристроился на куче песка, нацелил в
бывший дверной проем окуляры бинокля и обвел взглядом порт.

"Да, душераздирающее зрелище. Утро стрелецкой казни, понимаешь, как сказал
бы наш президент. Ни души... Однако отчаиваться раньше времени не стоит.
Вон катерок подходящий и явно ухоженный. А там еще парочка. Людям все равно
жить как-то надо, сколько их не бомби. Они только звереют. Так что наши
западные друзья чуток просчитались. Сербов им не сломать, это не словенцы и
не боснийцы. Да и там, думаю, лет через тридцать-сорок америкашкам хорошего
поджопника дадут.,. Интересно, а что на родине у меня происходит? Видимо,
воруют... Ничего не меняется. Раз НАТО никак не угомонится, значит, наши
продолжают жевать сопли и вопить о международных конвенциях. Не более того.
Ну и подворовывают потихоньку - с кредитов, из гуманитарной помощи, с
пособий старикам и детям. Уже не разберешь, кто большая сволочь: этот
придурковатый Билл или наше руководство. Все они одним миром мазаны.
Первому только виагру рекламировать, другому - таблетки от склероза. А
Мадленку надо бы на плакат фирмы по косметической хирургии. "Если не
пройдете курс подтяжки лица, станете как она!" Тьфу! Перед сном ее харю
вспоминать нельзя, кошмары замучают". Влад нащупал в кармане пачку сигарет.
"О, "верблюд"! Это я Карича на табачок обул, когда прощался. Во привычка!
Чуть что - сразу в карман. А он и не заметил... Ну ничего, пачка у него не
последняя. А я хоть сигареток покурю. Цузых. Цузые - они самые луцие, как
сказано у Конфуция" .

Рокотов приподнялся на локтях и навел бинокль на здание склада,

"И тут никого. В общем, это и неплохо, проблем с хозяевами лодок не будет.
Не хотелось бы опять кого-нибудь дубасить. А то в последнее время жизнь
становится зело однообразной. Никаких тебе культурного разговора, бокалов с
шампанским и мерцания свечей. Раз-два в зубы - и побежал... Или торчишь с
гранатометом на скале в ожидании летательного аппарата, совершенно чуждого
твоей нежной томящейся душе. Так и очерстветь можно, потерять полет мысли и
умение интеллигентно изъясняться. Вот, кстати, неделю не брился. И краску с
физиономии не смыл. Непорядок. Боец-интернационалист вроде меня дол жен
быть ухожен, хорошо пахнуть и своим видом внушать окружающим чувство
трепетного обожания. А я? Весь железом увешан, чуть что - в дыню,
по-албански ни бум-бум... Опять придется выдавать себя за американца или
англичанина. Хотя я еще не пробовал, так что слово "опять" лишнее. Скорее,
вынужден буду выдавать, если нарвусь на веселых парней кз УЧК. Главное, с
сербами их не перепутать... Черт! ... Может, надо было деда Марко или Жижко
насчет этой лаборатории проинформировать? Да нет, без толку... Свою
уверенность, что сия бумажка - не липа, к делу не пришьешь. И югославы туда
батальон десанта не направят. Можно только так, как я. В одиночку, без
огласки, чтобы раньше времени никого не напугать, чтоб эти не свернули свои
эксперименты. Блин, ну ты Рэмбо! Да еще с комплексом глобального
превосходства. Надеешься самостоятельно разгромить целую базу. А что
делать? Кому-то надо..."

Владислав вытащил ксерокопию, разгладил на обломке доски и в который раз
внимательно рассмотрел.

"Шанс, кстати, у меня есть. Судя по плану, заштрихованные коридоры ведут в
помещения, которыми не пользуются. Дверей там нет. А ловить меня в
подземном лабиринте будет проблематично. Скорей всего, это катакомбы,
навроде тех, что мы проходили с пацаном Хашимом, только более запутанные.
Типа бомбоубежища, их тут при Тито понастроили немерено. Вся гора как сыр,
одни тоннели и переходы. Запереть там даже одного бойца весьма сложно,
обороняющейся стороне потребуется роты две. Но такого количества народу в
охране не бывает. Это мне еще учитель Лю рассказывал. И всегда рекомендовал
действовать в одиночку. Не надо заботиться о партнере, если того ранят... А
вот тут и тут у них вентиляционные шахты. Широкие. Для моих целей - в самый
раз. Оружия у меня в избытке, жаль только, что нет ничего бесшумного. Кроме
ножей и собственных рук-ног. На первых порах должно хватить, а там видно
будет...

Рокотов в последний раз осмотрел территорию порта и блаженно растянулся на
песке, укрытый от дождя и посторонних глаз изогнутым куском кровельного
железа.

- Китайцев следует показательно одернуть, - проквакала Госсекретарь, беря с
тарелочки на журнальном столике уже четвертое по счету пирожное. В Овальном
кабинете Белого Дома она чувствовала себя вольготно, ощущая за своей спиной
мощную поддержку произраильского лобби в Конгрессе США.

- Каким образом? - Президент делал вид, что поглощен предметом беседы. На
самом деле ему очень хотелось в туалет. Вчера на приеме в пакистанском
посольстве он съел слишком много шашлыка из баранины, и его всю ночь
тошнило.

Президент старался не смотреть на Олбрайт, ибо ее фиолетовое платье вкупе с
нависающим над воротником морщинистым подбородком усиливали рвотные позывы.
И подобная реакция возникала не у него одного. От манеры одеваться
нынешнего Госсекретаря Соединенных Штатов тянуло блевать всех кутюрье мира.
Большей безвкусицы, чем мешковатые наряды ядовитых расцветок на сиятельной
Мадлен, трудно было представить, А классические деловые костюмы сидели на
ней, как седло на корове. Но с особенностями ее фигуры ничего нельзя было
поделать - видимо, когда Бог раздавал внешность, маленькая Олбрайт
задержалась в очереди к Дьяволу.

- Есть достаточно тонкий способ. Китайское посольство в Белграде три года
назад переехало в новое место. Никто не мешает нам нанести по нему удар.
Китайцы пока не предоставили новые схемы в международное картографическое
общество. Так что у нас есть отговорка - мы били по зданию бывшего
министерства внутренних дел Сербии.

- А они поймут наш намек? - тоскливо спросил Президент, мечтающий побыстрее
добраться до своего фаянсового друга за стенкой.

- Обязательно, - мадам потянулась за очередным пирожным.

- Поддерживаю, - кивнул сидящий рядом с ней директор ЦРУ.

- Хорошо, - вяло согласился Президент. Спорить у него не было сил. - У вас
все?

- Все, - Олбрайт обиженно проводила взглядом блюдо с пирожными, которое
подхватил филиппинец в форме стюарда. - Когда вы подпишете приказ
командующему ВВС?

- Позже, - Президент резко встал, торопливо пожал руки Госсекретарю и
главному разведчику США и быстро скрылся за боковой дверью.

Спустя три секунды из-за стены раздался клокочущий рев самого влиятельного
политика планеты, стоящего на коленях перед унитазом. Мадлен и директор ЦРУ
переглянулись.

* * *

Лифт доставил Ясхара на самый нижний этаж, где размещалось хранилище. Возле
бронированной двери постоянно дежурили двое часовых. Эти парни из личной
охраны албанца имели строжайший приказ не подпускать к бункеру никого ближе
чем на десять шагов - аккурат до жирной белой линии, проведенной по полу.
Любой переступивший ее, за исключением Ясхара и шестерых бойцов, сменяющих
друг друга на посту, автоматически получал пулю.

Охранники не знали, что скрывается за тридцатью сантиметрами стали у них за
спинами. По нх мнению, там хранились деньги Армии Освобождения Косова. А
странной формы конус, облепленный непонятными пластинками, был сейфом
новейшей модификации.

Счетчиков Гейгера у охранников не было. Да им и в голову не могло прийти,
что они охраняют со вотский ядерный заряд мощностью в сто пятьдесят
килотонн.

Об этом знал только Ясхар.

И после удачной продажи боевой части ракеты охранников необходимо будет
ликвидировать. И сделает он это лично. Шестерка боевиков не один год
служила ему верой и правдой, и он чувствовал ответственность за них. Это
означало, что охранники умрут быстро. Не успев ничего понять. Не узнав о
том, что командир предал своих верных солдат, обменяв их жизни на несколько
миллионов долларов. Ждать оставалось недолго.

Фактически контракт уже был заключен. Между мусульманами, к коим
принадлежали и продавцы, и покупатели, письменные договоры не в чести. Все
решается за кальяном, или за армудой с чаем, или за чашечкой ароматного
кофе. Сначала - неторопливый, вежливый разговор о здоровье, родственниках,
видах на урожай и совместную деятельность, потом - короткое обсуждение
предмета торга и длинный, тщательно выверенный спор о цене. Без
многочасовой торговли не совершается ни одна сделка, даже если стороны
изначально согласны на все условия контрагента. Такова традиция.

Обсуждение состоялось вчера. Энвер, напарник Ясхара, сообщил о финальной
сумме по сотовому телефону. Десять миллионов полновесных американских
долларов - и товар забирают некие "уважаемые люди", Ясхар и Энвер
оплачивают только транспортировку боеголовки до перевалочного пункта на юге
Албании. Оттуда контейнер уйдет морем на восток.

Куда - Ясхару было не интересно. Гораздо важнее в срок получить свою долю.
И он уже позаботился об этом. Обеспечение передачи денег станет последним
заданием его гвардейцев. Все-таки пять миллионов без мелочи - не сто баксов
за чек героина.

Вот он, шанс для уставшего от бесконечных войн албанца. Пять миллионов -
это пропуск к нормальХной жизни. Жизни без страха, без отчетов перед
высокомерными чиновниками разведки, без опасений, что при необходимости
Ясхара спишут на боевые потери.

Нет, на потери спишут Хирурга и его команду.

Исчезать следовало так, чтобы ни у врагов, ни у друзей не осталось сомнений
в том, что Ясхар погиб. Лучше всего - в момент взрыва мощного заряда,
который сметет с лица земли и подземную базу, и весь персонал, и охрану и
обрушит многотонные своды в Глубь огромной горы.

А виновник взрыва всплывет где-нибудь на Ближнем Востоке - солидным,
состоятельным человеком, с другим лицом, другими документами, другой,
абсолютно мирной биографией. Паспорт с визами во все возможные страны Ясхар
постоянно носил во внутреннем кармане. Остается только вклеить нужную
фотографию. И тогда - прощайте, до смерти надоевшие Балканы! Пока,
террористы и ублюдки, под лозунгом народно-освободительной борьбы торгующие
анашой и женщинами. И гуд бай, Америка! Чопорными янкесами Ясхар был уже
сыт по горло.

Албанец молча кивнул охранникам, зачем-то подергал тяжеленную дверь и
отправился дальше по коридору. Туда, где за не менее надежной преградой
были складированы брикеты пластида.

Владислав проспал до восьми вечера. Потом сжевал лепешку с сыром, еще раз
осмотрел гавань и убедился, что к лодкам никто не подходил. Причалы и
дорожки между ангарами были девственно пусты.

Стемнело.

Дождь прекратился, но в воздухе продолжали висеть мельчайшие капельки,
кружа в восходящих потоках. Мир пропитался сыростью. Но такая мерзкая
погода была Рокотову только на руку - звуки тонут во влажном воздухе, нет
проблем подобраться к про тивнику почти вплотную. Заодно отказывает любая
оптика, линзы мгновенно покрываются водяной пленкой, и сколько ни напрягай
глаз, дальше собственного носа не увидишь.

Биолог спустился по заросшему осокой склону холма, пробрался мимо
уцелевшего ангара и раздраженно сплюнул. Катерок, который он присмотрел еще
днем, исчез.

"Я проснулся утром рано - где же ты, Хавьер Солана? Не беда, поищем
другой."

Над третьим по счету причалом болтался тусклый фонарь.

Влад скользнул к маленькой будочке и заглянул внутрь. Никого.

Белый прогулочный катер с синей надписью "Галинам на борту обнаружился у
самого крал причала, принайтованный к поручням двумя тросами. Рокотов
проверил уровень топлива, поднял жестяную крышку моторного отсека, убедился
в наличии двигателя и напрямую соединил провода стартера. Стосильный мотор
"Ямаха" глухо заурчал. Хозяин катера держал свою посудину в полном порядке.
Влад ножом обрезал тросы и встал к штурвалу...

Средство передвижения оказалось быстроходным. Катер, по прикидкам биолога,
уверенно делал двенадцать узлов и уже через четверть часа выскочил из
протоки на Ибар.

Рокотов повернул штурвал вправо. Движение по ночной реке таило в себе массу
неожиданностей. В любой момент можно наскочить на полузатопленное бревно,
на обломок разбитого взрывом моста, на стоящий без огней пароход. Поэтому
Владислав скорость не увеличивал и держал суденышко на середине потока.
Тише едешь - дольше проживешь. Особенно посреди воюющей страны.

Когда -в километре перед ним показались редкие огоньки Косовской-Митровицы,
он выжал газ до максимума н пронесся через замерший в ожидании ночного
налета город, оглашая окрестности ревом двигателя. Катер бодро проскочил
опасный участок, петляя из стороны в сторону и легко слушаясь руля.

Никто не заорал, указывая с берега на Влада, никто не дал очередь вслед,
угонщика не осветил прожектор, не забегали экипажи патрульных кораблей, не
понеслись в эфир сообщения о нарушителе. Никому в эту ночь не было дела до
одинокого катера. Все полицейские и армейские подразделения были стянуты на
восточную окраину Мнтровицы, где албанские сепаратисты в очередной раз
напали на лагерь беженцев. В городе оставались лишь пешие патрули, но и те
к этому времени сидели в бомбоубежищах.

Отойдя на милю от Митровицы, Рокотов перевел дух и снизил скорость. Теперь
можно не дергаться - до самого Урошеваца крупных населенных пунктов не
было.

Влад закурил и спокойно уселся на водительское место. В прорехах между
тучами засияли звезды, немного распогодилось, и вскоре поверхность реки
залил свет почти полной луны.

Биолог выбросил за борт окурок и замурлыкал под нос немного измененный
вариант песенки из мультфильма про Чебурашку и крокодила Гену:

Может, мы обидели кого-то зря
Лишней парой сотен мегатонн...
И теперь над кратером встает заря
Там, где был когда-то Вашингтон...

Человеку с музыкальным слухом стало бы дурно. Но таковых в радиусе десяти
километров не наблюдалось.

В центре Парижа Глава Администрации российского Президента отпустил охрану
и сопровождающих, взял такси и показал водителю бумажку с адресом.

Спустя полчаса машина доставила его к дешевому мотелю возле аэропорта Орли.

Его ждали. Невысокий, плохо выбритый мужчина сунул таксисту сто франков и
провел российского чиновника в номер. Указали на кресло и велели не
выходить из комнаты. Усмирив свое обычное высокомерие, Глава Администрации
подчинился. Вопрос, требующий обсуждения, был слишком важен, чтобы
настаивать на соблюдении бюрократического протокола.

Ожидание затянулось. Чиновник успел выпить два мартини, прежде чем в номере
появился интересующий его человек. Впрочем, задержка была объяснима -
принимающая сторона отслеживала возможные "хвосты" и дала добро на встречу,
только доподлинно убедившись, что Глава Администрации прибыл без "эскорта".

Его визави был террористом номер один в России, и зафиксированный факт
встречи с ним высшего кремлевского чиновника вызвал бы грандиознейший
скандал. Особенно если учесть, что обсуждаемые темы никак не входили в
разряд псевдомирных переговоров.

Вошедший небрежно кивнул московскому гостю и развалился на диване, вытянув
ноги в нечищеных ботинках. На правила приличия и элементарную вежливость к
окружающим он наплевал давно - в тот самый момент, когда понял, что автомат
в руках и заложники на прицеле обеспечивают большее уважение к его персоне,
чем соблюдение самого сложного этикета. Сам бывший премьер-министр
беседовал с ним по телефону, когда он со своими ребятами захватил больницу
в одном ставропольском городке. Его через день показывали по телевизору,
его цитировали журналисты, о его беспощадности и коварстве слагали легенды.
Не нужно учиться, работать, ходить в мечеть, слушать стариков. Все заменяют
скорострельное железо и деньги, полученные с работорговли, воров ствз нефти
на подконтрольном ему участке трубопровода и героиновых заводиков. А также
с московских друзей, отправляющих в бюджет независимой республики огромные
средства.

- Парни недовольны, - высокомерно процедил сквозь зубы террорист и поправил
наплечную кобуру, в которой лежал семнадцатцзаряднын "глок". С оружием он
не расставался никогда, даже в странах, где его ношение было запрещено,
уповая на собственный ореол борца за независимость и помощь
высокооплачиваемых адвокатов. - Два с половиной арбуза< миллиард рублей >
до сих пор не пришли.

- По пенсионным деньгам уже дано указание, - заверил Глава Администрации. -
Больше сбоев не будет. Там вице-премьерша воду замутила, но Аксютенко
вопрос решил. Вы бы поосторожнее с переводами, давайте бабкам хоть неделю
отлежаться.

- Ты нас не учи, - отрезал террорист. - Ты лучше скажи, что там за
непонятки с Ижевским заводом? Когда директор перестанет палки в колеса
ставить? С русаками пусть так себя ведет. С нами не надо. Если твои люди
еще денег хотят - дадим, но пулеметы должны быть через месяц.

- Хорошо. Проведем контракт через "Росвооружение"...

- Мне без разницы, через что ты его проведешь. Хоть через свой кабинет. Мне
стволы нужны. И еще. Объясни своим силовикам, чтоб не борзели. У Бахи трех
рабов увели, у Мовлади двоих, еще и пацанов положили. Казбеку машину
раскурочили. Новый "мерседес" был, белый... Он очень недоволен. Обещает
вашему генералу уши отрезать, - террорист плеснул себе "фанты". - Не надо
его злить. И меня не надо. Не забудь, у меня в Москве и без тебя людей
достаточно. Способны решить вопросы...

Глава Администрации понимал, что сидящий перед ним наглый и
малообразованный тип прав. За те деньги, что утекали в черную дыру,
называемую "независимым исламским государством", подавляющее большинство
столичных и провинциальных чиновников продали бы родную мать. А
мстительность террористов была общеизвестна. Последним примером стала
демократическая депутатша Госдумы, застреленная в своей парадной за то, что
посмела претендовать на большую, нежели ранее оговоренная, долю в нефтяном
экспорте. Нищая на словах, эта депутатша имела три золотые кредитные карты
самых престижных банков и несколько роскошных квартир в своем родном
городе. Ззериное чутье ее не спасло. Сделав первоначальный капитал на
поставках оружия боевикам, она почувствовала себе неуязвимой и в разговоре
с эмиссаром террористов посмела заявить о своих притязаниях.

Ответ последовал незамедлительно - когда депутатша перевозила очередную
партию денег для собственной партии, на лестнице ее встретили три пули.
Киллеры сделали контрольный выстрел и ушли, даже не обратив внимания на
восемьсот тысяч долларов, выпавших из объемистой сумки народной избранницы.
Чем не преминул воспользоваться ее легко раненный помощник, за десять минут
до приезда милиции успевший припрятать денежки в подвале соседнего
подъезда. И благополучно их оттуда изъять после выхода из больницы.

История взлета и падения депутатши Главе Администрации была хорошо
известна. И он не питал иллюзий насчет собственной неуязвимости.

- Я сделаю все, что смогу, - пообещал чиновник.

* * *

В мерное тарахтение двигателя вкрался посторонний звук. Влад покрутил
головой и заметил в трех сотнях метров за кормой два темных силуэта,
отчетливо видных на фоне реки.

Халява кончилась.

За катером Рокотова на всех парах шли два набитых вооруженными людьми
судна. И это были не сербы- раз не сигналят и не предлагают остановиться
для досмотра.

Биолог переложил рычаг и медленно увеличил подачу топлива. Катер начал
разгоняться до максимальной скорости. Потом он схватил фонарь-переноску,
поднял над головой и принялся жать на кнопку. Три длинных, три коротких,
три длинных. Потом наоборот: три коротких, три длинных, три коротких. Влад
не помнил, какое сочетание сигналов означает "СОС", но сия непонятная
иллюминация должна была предотвратить обстрел катера без предупреждения.
Диверсанты не сигнализируют своим преследователям.

Так же решили и на судах.

Спустя полминуты на головном корабле дважды мелькнул прожектор.

Рокотов в ответ выдал целую серию разнообразных сигналов.

Минут двадцать ситуация не менялась - суда шли друг за другом,
преследователи сигналили, Влад отвечал беспорядочной чередой огоньков. Ни
одна из сторон не пыталась сблизиться и разобраться наконец, кто тут
шастает по ночной реке. Обе сохраняли нейтралитет, не зная о вооружении
чужого плавсредства.

Но рассвет все расставил на свои места.

Солнце выпалило из-за горизонта, и тут стало понятно, что Рокотову
противостоит не меньше десятка стволов - одним из которых был
крупнокалиберный пулемет на носовой турели патрульного катера. Ко-совские
сепаратисты в черной форме с красно-черными эмблемами на рукавах
выстроились у борта, внимательно разглядывая одинокого хмыря, имеющего
наглость в открытую гнать на своем катерке в глубь их территории.

Экипажи судов-преследователей разразились гневными криками и замахали
кулаками.

Перед носом у "Галины" вспенились фонтанчики: с помощью пулеметной очереди
Владу рекомендовали остановиться.

Что он и сделал, пристроив "Калашников" на днище катера и повесив на плечо
"Хеклер-Кох".

Когда патрульное судно оказалось в тридцати метрах от него, Рокотов поднял
левую руку и заорал, придав лицу грозное выражение:

- Stop! I'm the American solgier! Special forces!< Стоп! Я - американский
солдат! Специальные силы!> Албанцы притихли.

- Who is the chief?< Кто старший? (Англ.)>

На косоваров следовало давить авторитетом США и не дать им опомниться. В
принципе наличие здесь западного спецназ овца не исключалось, мобильные
группы из числа "зеленых беретов" регулярно заходили в Косово, и партизанам
это было известно. А на-товские миротворцы далеко не всегда сообщали своим
партнерам о маршрутах спецгрупп.

- I repeat the question! Who is the chief?< Я повторяю вопрос! Кто старший?
(Англ.)> - СНОва заорал Влад.

С борта судна, приблизившегося на десять метров, свесился лысый албанец.
Второй катер держался в отдалении.

- I am the commendant of the river< Я командир реки (исках, англ.)>, -
представился он, недоуменно разглядывая невесть откуда взявшегося в
прогулочном катере американца.

Воистину: наглость - второе счастье!

Увидев, что их командир вступил в разговор с незнакомцем, косовары опустили
оружие и приняли независимо-гордый вид, позируя перед представителем
"высшей расы". Ибо только от отношения к ним правительства США зависело,
сколь долго они смогут пользоваться плодами "борьбы за свободу". Потому на
американца следовало произвести самое благоприятное впечатление, дабы тот
доложил наверх, что бойцы УЧК внешне соблюдают правила приличия и не палят
в кого попало.

Рокотов вежливо улыбнулся и сдвинул левую руку за спину, нащупывая гранату.
Его немного беспокоил второй катер. Впрочем, тот был еще слишком далеко.

- If you want you can be the guest of us!< Если хотите, можете быть нашим
гостем! (Искаж. англ.)> - осклабился лысый.

"Нет уж, уволь! С вами я гадить рядом не сяду, не то что в гости!"

- Thank you, another time!< Спасибо, в другой раз! (Англ.)> - громко заявил
Влад, присматриваясь к пулемету. Ствол был направлен вверх, а пулеметчик
оперся о поручни и прислушивался к разговору.

Но долго так продолжаться не могло.

"Пора!" - решился биолог. Большим пальцем он зацепил кольцо гранаты и с
серьезным видом обратился к лысому.

- By the way... Can you tell me...< Кстати... Не можете ли мне сказать...
(Англ.)>

Старший сосредоточился на понимании вопроса, вот-вот последующего на
английском, и не сразу заметил вылетевший из-за спины собеседника
металлический цилиндр.

- Виват Сербия!!! - дико завопил Владислав, опрокидываясь на спину и хватая
"Калашников".

Под свесом рубки шарахнул взрыв, своротивший пулемет набок к отправивший к
праотцам всех стоящих на палубе. Рокотов влепил длинную очередь по
капитанскому мостику, веером пуль опрокинул двоих уцелевших албанцев и
втотшл газ. Мотор он предусмотрительно не выключал.

На патрульном катере громыхнуло, из его чрева повалил густой жирно-черный
дым, и над надстройкой, иссеченной осколками гранаты, взвился огонь.
Объятая пламенем фигура кинулась в воду.

Верная "Галина" прыгнула вперед, встав чуть ли не на попа, и понеслась
вдоль берега. Сзади послышались очереди. Влад лихорадочно крутил штурвал,
прикидывая, как ему справиться с оставшимся неприятелем. Через три мили по
правому борту показались строения. Преследователи не отставали, но и не
приближались.

Два катера пронеслись мимо пустого дока, миновали опоры взорванного моста и
вылетели к пристаням небольшого городка.

"Аде, - сообразил биолог. - До развилки реки километров пять. Не дотяну..."

Пули преследователей ложились все кучнее. "Галина" уже получила два десятка
пробоин, вода лизала ботинки ее капитана, но катер пока тянул исправно.
Только чудом и постоянным рысканьем судна можно было объяснить то, что еще
ни одна пуля не задела Владислава.

Но везение могло кончиться в любую секунду.

Рокотов заметил бегущих по причалу автоматчиков.

"Эх, была не была! Если они перекинутся хоть словом, мне кранты... А так
есть шанс".

Рокотов закинул "калаш" за спину, оглянулся на догоняющую посудину и резко
принял вправо. Когда штурвал провернулся до отказа, Влад всей тяжестью
навалился на рулевую колонку it погнул металлический штырь, намертво
фиксируя положение руля.

"Галина" дала крен в тридцать градусов, скрывая своим корпусом русского от
глаз преследователей.

Почти вывалившись за борт, Влад ухватился за плексигласовый обтекатель.
Катер, не снижая скорости, по дуге несся к причалу.

Меткая очередь пропорола моторный отсек, и двигатель зачихал. Но Влад успел
соскочить в воду и теперь изо всех сил греб к берегу.

"Галина" зацепилась за крайнюю сваю, грохнула кормой о случайную шлюпку и
развернулась, вздыбливая носом мутную воду. Ее заволокло дымом; албанцы с
уцелевшего катера продолжали поливать суденышко свинцом.

Рокотов выбрался на берег и, бешено вращая глазами, с ходу зарычал на
десяток молодых косоваров, держащих его на мушке:

- You are crazy! There are Serbians! They dressed your uniform!< Вы с ума
сошли! Там сербы! Они надели вашу форму! (Англ.)>

Дивный заокеанский прононс и швейцарский пистолет-пулемет опять сослужили
биологу хорошую службу. Албанец с резкими чертами лица махнул рукой и
что-то рявкнул своим подчиненным. Те бросились вдоль причала, на ходу
открывая шквальный огонь по своему же катеру. С катера, естественно,
ответили, но конец дуэли положила зенитная установка, начавшая лупить
прямой наводкой с берега. За две секунды катер превратился в щепы.

Командир отряда албанцев отдал Владиславу честь. Тот с достоинством ответил
и по-английски поинтересовался, где рация.

Албанец, преданно глядя на Влада, развел руками.

"Ага, не понимает..."

- Вы есть говорить сербский? - с жутким акцентом спросил биолог.

- Да-да, конечно, - обрадовался косовар.

- Я понимать, что плохо говорить па язык врага, но мы понимать только так,
- медленно произнес Рокотов. На ум пришли кадры из фильма о Великой
Отечественной войне, где холеный немец подобным образом общался с советским
разведчиком: "Ви есть партизан? Ми вас будем немножко вешать..." - Я имею
долг говорить по радио. Undestand?< Понимаете? (Англ.)>

- Вам нужна рация? - переспросил албанец, который все еще трясся от
волнения после боя.

"Молодой еще, в строю недавно... Это плюс. Старых волков не видно. Но это
не значит, что их здесь нет..."

- Йес, - кивнул Влад. - Вы имеете много человек?

- Пятнадцать бойцов, - отрапортовал албанец и замялся. - Но рации у нас
нет...

"Это ваши трудности... Хуже, если бы была. А так - немного еще поживете..."

Рокотов интересовался рацией не случайно. Если б у албанцев имелось
средство связи, следовало переходить к немедленному уничтожению боевиков -
вне зависимости от их численного состава. И, возможно, героически
погибнуть. Сдаваться в плен косоварам было никак нельзя. Особенно русскому.

А так у Влада появились неплохие шансы немного задурить им головы. Все
равно никто не может проверить его слова и убедиться, что никакого
американского спецназовца в этом районе не было и нет.

- Этот сербы есть диверсанты, - с важным видом сообщил биолог, указывая на
обломки катера. -. Я есть сотрудник специальная группа. Авиация,
understand? Вот, - он показал на АК-47, - я взять этот винтовка у один из
них.

Албанец с уважением посмотрел на храброго американца. Бой с сербским
спецназом, гонявшим по реке на катере, был для него первым, как и для всех
его бойцов. Их подразделение поставили на позицию только три дня назад, а
до этого солдаты полгода торчали в тренировочном лагере на территории
Албании. И сразу - такая удача! Спасенный американец, уничтоженная группа
сербских диверсантов! Будет о чем порассказать дома.

- Вам надо обсохнуть, - предложил косовар и для наглядности подергал себя
за лацканы формы, - одежда мокрая...

- Don't worry< Не беспокойтесь (англ.).>, - улыбнулся Влад. - Я иметь
привычка.

Вокруг на почтительном расстоянии кучковались все бойцы отряда, вытянув шеи
и прислушиваясь к беседе командира с американцем.

"Совсем еще дети. Блин, они же не понимают ни черта. За что воюют? За
денежки Клинтона, Олбрайт и Хащима Тачи? Пушечное мясо... Самому старшему
лет двадцать, остальным и того меньше. У тебя в отряде, кстати, такие же
были... Но мои бились за свою родину, - с гордостью подумал биолог, - и
знали, на что идут. А этих сунули в пекло, на убой, даже толком ничему не
научив. Будь на месте речного патруля настоящие сербские спецназовцы, от
этих мальчишек мокрого места бы не осталось..."

- Выпьете с нами чаю? - осведомился старшин.

- Йес, - милостиво согласился Владислав. - Я есть нужен отдых...

Глава 9. НА ДАЛЬНЕЙ СТАНЦИИ СОЙДУ - ТРАВА ПО ПОЯС

Когда Рокотов в сопровождении десятерых албанцев прибыл в их штаб,
оборудованный в маленьком домике портового сторожа, "американца" вдруг
охватило чувство благодарности к своим спасителям. Он искренне поблагодарил
каждого из них, по минуте тряся руку и внятно, но медленно произнося фразы
по-сербски. Молодые косовары таяли и смущенно переглядывались. По окончании
церемонии "капитан Джесс Коннор", как представился Владислав, уже был
лучшим другом бойцов УЧК.

В психотехнике такой прием носит название "правило длинной руки".

В некоторые тонкости психологического воздействия Влада посвятил врач
больницы имени Кащенко, где биолог подрабатывал в студенческие годы.
Рокотов тогда с удивлением узнал, что подчинять себе волю другого человека
не так уж и сложно, нужно лишь знать кое-какие особенности психики хомо
сапиенса и правила построения логических программ. В дальнейшем он немного
развил свои знания и неоднократно их применял, если не подходил иной способ
влияния. Или требовался быстрый результат.

Но при всем этом Влад не выходил за рамки и никогда не использовал
психотехнику из корысти, предпочитая добиваться личных целей исключительно
личным же трудом. Окологипнотическое воздействие шло в ход при других
ситуациях - разрешить конфликт без насилия над объектом, убедить начальство
выделить средства или оборудование для лаборатории, успокоить нервного
собеседника. В общении со своими подругами биолог также избегал
психологических приемов, считая непродуктивным подменять чувства внешней
программой.

Ситуация же с албанцами как раз полностью соответствовала задачам
психотехники.

"Капитана Коннора" усадили на почетное место во Хглаве стола, и командир
лично поднес ему большую чашку горячего чая.

- Пожалуйста, вы сидеть со мной, все вместе, - попросил Влад. Выпускать
бойцов отряда из поля зрения он не хотел.

- Им надо на дежурство, - попытался возразить старший, которого звали
Беджет.

- Это вы успеть, - Рокотов с улыбкой посмотрел на косоваров. - После бой
есть необходимо отдыхать. Это мой распоряжение. Как это сказать: я есть
главный по звание.

- Старший по званию,- вежливо поправил Беджет.

- Йес, - "Коннор" вальяжно откинулся на спинку стула, продолжая баюкать в
руке "Хеклер-Кох" со снятым предохранителем. - Мне есть необходимо иметь
лист ваш бойцы. Фамилия, имя каждый. Я доложить о вас свой командование.

- Я немедленно все подготовлю, - обрадовался старший и что-то сказал
по-албански. Один из косоваров вытащил бумагу и карандаш и принялся
выводить буквы.

"Американец" хлебнул чаю и поерзал на жестком стуле.

- Где вы отдыхать?

- Прямо здесь, - Беджет обвел рукой помещение, где возле стен стояло
несколько продавленных диванов. - Другие дома разбиты.

- Это непорядок, - Влад погрозил пальцем. - Надо иметь не один место для
отдых. Хорошо отдыхать - хорошо воевать. Давайте сесть на эти диван.

План у Рокотова уже созрел. Но для его выполнения требовалось пересадить
албанцев с жестких скамеек на более удобные сиденья.

Косовары не возражали. Они переместились на диваны, а "Коннор" занял
большое кожаное кресло по центру, лицом к севшим амфитеатром бойцам.

- Я есть провести совещание. Где есть другие солдаты?

- Трое у пулемета, двое возле автомобилей, - четко отрапортовал Беджет. -
Несут караульную службу.

- Вы иметь пост вокруг это место?

- Никак нет, - покачал головой командир, - здесь больше никого. Мы одни.

- Надо будет делать пост, - наставительно заявил Влад. - Когда приезжать
ваша смена?

- Через четыре дня.

- Хорошо. Я есть ждать смена и ехать с вами. Мой группа должен быть в
Приштина.

- А вы убили много сербов? - не сдержавшись, спросил один из бойцов.

- Мы убивать только враг, - наставительно заявил "Коннор", достал карту
немецкого летчика и про демонстрировал вытянувшим шеи косоварам. Карта
пестрела разноцветньши значками и производила весьма солидное впечатление.
- Мы не убивать мирный житель. Мы пришли с мир, помогать наши друзья...

Беджет шикнул на подчиненного. Их предупреждали, что с солдатами НАТО
следует вести себя сдержанно и по крайней мере внешне не проявлять
националистических настроений.

"Американец" раскрыл извлеченную из кармана коробочку и бросил в свою чашку
таблетку.

- Витамин, - пояснил он. - Вы иметь такие?

- А что это? - заинтересовался Беджет.

- Каждый солдат иметь витамин. Специальный. Если он кушать, то хорошо
чувствовать свой организм. Ни усталость, ни болезнь.

- У нас таких нет, - разочарованно протянул один из албанцев, - Только
обычная еда.

- Вам разве не раздать витамин перед командировка? - "искренне" удивился
Рокотов. - Я знаю, этот витамин уже два месяц назад мы привозить ваш
командование.

Косовары переглянулись, кто-то вполголоса выругался. Воровство среди
албанского руководства было делом обычным и повсеместным. До рядовых бойцов
доходило дай Бог десять процентов от того, что поставляли западные
партнеры. Остальное, включая и вооружение, растаскивалось на базах и
продавалось налево. Лидеры УЧК строили себе замки по всей Европе, а их
солдаты зачастую не имели даже нормального обмундирования.

- Этот витамин обязательно должен быть у каждый боец, - продолжал развивать
тему педантичный "американец". - И кушать один раз в день. Это правило. Кто
есть главный за снабжение?

- Нет такого, - развел руками Беджет. - Нам выдали только оружие...

- Это серьезный нарушение! Возмутился Влад - Я есть доложить командование
НАТО. Вы обязан иметь витамин, .хороший форма и отличный американский
винтовка.

Албанцы дружно вздохнули. Все, что перечислил "Коннор", было для них
недостижимой мечтой. Им выдали только плохонькие комбинезоны и далеко не
новые автоматы АК-47. Еду они добывали сами, отстреливая бесхозных коров и
овец и копаясь в заброшенных домах в поисках оставленных хозяевами круп.
Разнообразием их пища не отличалась,

- Так, - Рокотов вытряс на ладонь желтые гранулы. - Каждый сейчас кушать
два штука... Потом - отдыхать, чтобы витамин действовать.

Косовары разобрали таблетки, запили их водой. Все, кроме Беджета. Ему Влад
"витамина!- не дал, предложив для начала обойти посты.

- Отдыхать, - приказал "американец", - мы сейчас вернуться.

Препарат, понижающий давление, должен был подействовать через тридцать
минут.

Влад "инспектировал" посты почти час. Вдумчиво побеседовал с караульными,
дал несколько ценных советов по увеличению секторов обстрела, ободрил
уставших после ночного дежурства бойцов и каждого накормил "витаминчиком".
После приема таблеток косовары станут никуда не годными. Даже если по
какой-то причине кто-нибудь не заснет, то все разно не сможет и руки
поднять, не то что оказать сопротивление.

Открыв дверь в штаб, Беджет выпучил глаза - все его бойцы мирно
похрапывали, развалившись на диванах. Двое сползли на пол, но не
проснулись.

С открытым ртом старший повернулся к "Коннору". И отправился в глубокий
нокаут, получив удар в основание черепа...

* * *

Николай Ковалевский< См. роман Д. Черкасова "Шапсон для братвы" (прим,
редакции).> захлопнул дверцу своей темно-синей "вольво" и заспешил в офис.

Идейка организовать в Петербурге общество по защите прав очередников на
получение муниципального жилья оказалась удачной. Страждущих насчитывалось
несколько десятков тысяч, и перспектив у них не было практически никаких,
если бы не велеречивый и убедительный Ковалевский. Молодой бизнесмен смог
уверить окружающих, что живет исключительно заботой об их благополучии и
только с ним связаны надежды на лучшую жизнь. Еще чуть-чуть, немного
подождать, заплатить членские взносы, оформить нужные документы - и
вожделенные ключи от квартир окажутся в руках обездоленных. А пока - не
сдаваться и терпеть! Председатель общества "За права очередников" с ними,
с-народом, он через день ходит к губернатору, бьется с чиновниками, пишет в
Государственную Думу, выявляет расселяемые объекты, выступает по
телевидению, налаживает контакты со строительными компаниями. С утра до
вечера в делах, порой даже не остается времени перекусить или поменять
несвежую рубашку.

И все бы хорошо, если б не одно "но".

Ни о каких очередниках Николай не думал. Ему было глубоко плевать на убогих
старушек, матерей-одиночек и многодетных отцов. В общем, на серую массу,
быдло, только путающееся под ногами и выклянчивающее подачки. С каким
удовольствием Ковалевский послал бы всю эту шушеру к чертовой матери...

Но позже.

Еще не время.

Борьба за права обездоленных имеет массу преимуществ для того, кто
находится на вершине пирамиды. Прикрываясь заботой о несчастных, можно
быстро и безболезненно проворачивать собственные делишки.

Чем Коля с успехом и занимался.

Шныряя по жилконторам и ремонтным управлениям, он собирал сведения об
одиноких пенсионерах и алкоголиках. Потом, с помощью своего не менее
оборотистого дядюшки из ГУВД, находил способ выселить людей из квартир и
выгодно перепродать жилплощадь посредническим конторам. Или прописаться на
площади недавно умершего человека, оформив задним числом поддельную
дарственную у своего нотариуса.

Хотя и об очередниках Ковалевский не забывал.

С миру, как говорится, по нитке...

Он создал общую кассу, куда ежемесячно со всех сторон стекались скудноватые
денежные ручейки взносов. Но, собираясь воедино, они образовывали достойную
председателя сумму. Коля назначил себе и своим заместителям солидную
зарплату, оплачивал аренду шикарного офиса, о котором очередники не
подозревали, списывал общественные деньги на личные расходы. А расходов
было много - тут и ремонт дачи, п бензин, и наряды новой жены, взятой
Ковалевским в подруги жизни по одной-единственной причине: Диана была
непроходимо глупа, и рядом с ней Николай чувствовал себя комфортно. Прежние
пассии быстро раскусывали самовлюбленного п недалекого бизнесмена, а первая
супруга так вообще называла его "вороватым треплом". Причем еще до развода.

Однако все это - унижения, насмешки окружающих, подчеркнутая отстраненность
более умных собеседников, брезгливое нежелание общаться, не поданные при
прощании руки - осталось в прошлом.

В настоящем присутствовало "положение в обществе", безнаказанность,
разговоры на равных с чиновнп-. чьей братией, сверкающая лаком иномарка,
вкусные обеды в дорогих ресторанах, отеческий тон в беседе с журналистами и
прочие маленькие радости. Правда, была еще "крыша", по трусливый
Ковалевский напрямую с бандитами не общался, прятался за дядюшкиной спиной.
Да и "крьша-то состояла сплошь из бывших сотрудников милиции, а не из
бритоголовых "братков", быстро опустивших бы чересчур говорливого Ко-люню
на ноль...

Председатель общества "За права очередников" разложил на письменном столе
бумаги и взял телефонную трубку. Необходимо созвониться с фирмой, которая
устанавливает металлические двери, и дать заказ на смену замков в
свежеприобретенной квартирке на Васильевском острове. До Николая там
проживал какой-то биолог - то ли погибший, то ли уехавший куда-то, то ли
отдавший жилье за долги. Дядюшка, передавший ему документы на квартиру, о
судьбе бывшего хозяина не распространялся. А самого Ковалевского подобные
детали не интересовали.

В институте Ласкера нет строго установленного обеденного перерыва. Каждый
сотрудник спускается в столовую на нижнем этаже в удобное для себя время,
проходит с подносом вдоль прозрачных стеллажей, набирает тарелки с едой и
расплачивается у кассы. Система оплаты, как и многое другое в этом научном
заведении, отличается оригинальностью - стоимость исчисляется по весу.
Ставишь поднос на весы у кассы, и через секунду на табло высвечивается
сумма.

Профессор Брукхеймер взял себе холодный чай, бисквит и йогурт, заплатил
четыре семьдесят пять и сел за столик к доктору Лоуренсу Фишборну из
лаборатории перспективных технологий. С Лоуренсом они были давнишними
приятелями, вместе играли в боулинг и ходили на яхте, если выдавался
свободный уик-энд.

- Слышали, коллега, русские утверждают, что смогли полностью разложить
протеиновую группу вируса Лхасса? - Фншборн всегда был в курсе самых свежих
новостей из области микробиологии. - В Сибири чертовски головастые ребята!
На будущей неделе они собираются делать доклад у Пелье в Париже, в
Пастеровском Центре. Надо обязательно заказать полный текст.

- Ничего себе! - Брукхеймер открыл йогурт, - Состав реагентов еще не
известен?

- Скажут в докладе. Но каково! В Форт-Дедрике над проблемой бились три
года, а эти ребята справились за неполных пять месяцев. Молодцы. Если так
пойдет и дальше, то через два года они слепят универсальную вакцину против
любой лихорадки...

- Ага, - пессимистичный Брукхеймер поковырял ложечкой в пластиковом
стакане, - и выведут штамм боевого применения. Если уже не вывели.

- Да бросьте вы! Русские соблюдают конвенцию. И регулярно сообщают о всех
своих открытиях. Я вот только что получил бандероль из Зеленограда с
образцами антител, которые они выделили у пораженных раком кожи мышей.
Интереснейшие результаты, скажу я вам! Там по хромосоме "D" открываются
совершенно фантастические перспективы. Совершенно... С русскими можно и
нужно работать, - Фиш-борн поправил огромные очки. - Если только наши
политиканы опять все не изгадят. Начнутся проблемы из-за долбаного Косова,
русские вступятся за сербов - и конец программе сотрудничества. - В этом
сотрудничестве Лоуренс был заинтересован больше других, ибо его лаборатория
наполовину зависела от контактов с Россяей. - Я уже говорил Кригмайеру, что
собираюсь пригласить их специалистов на стажировку. На полгода. А он
попросил подождать конца кризиса. Мол, пока не хочет выходить с подобным
предложением на Госдеп. И что теперь? Я должен тормозить программы только
потому, что Билли вознамерился отыграться за Монику? Идиотизм...

- У меня тоже трудности с поступлениями из-за рубежа, - примирительно
сказал Брукхеймер, не желая вступать в спор с ярым республиканцем
Фищбор-ном. Лоуренс не соглашался ни с одним решением демократического
кабинета и не упускал случая подколоть своего коллегу, голосовавшего за
нынешнего президента. - То густо, то пусто... Позавчера наконец прибыл
альфа-фета-протеин. Я ждал почти восемь не-дель! Но русские здесь ни при
чем.

- А-а, - отмахнулся Лоуренс, - у китайцев вечные заморочки.

- Почему у китайцев?

- Ну, вы же, коллега, из Пекина протеин получаете.

- Почему из Пекина?

- А откуда еще? Насколько мне известно, альфа-фета-протеин из биологических
объектов извлекают только в Китае. В других странах эти производства
закрылись лет пять назад. Признаны негуманными.

- Нет, мой протеин точно не из Китая, - кожа на лбу профессора собралась в
складки. Он всегда сильно морщился, когда был чем-то недоволен. - Бандероль
пришла из Европы. По-моему, из Италии...

- Не может быть, - безапелляционно заявил Фишборн, - европейцы не позволят
строить на своей территории подобные...

- Да я точно помню! - перебил Брукхеймер, отставляя стакан. - Печать нашего
посольства в Риме. Доставка диппочтой.

- А зачем биокомпоненты отправлять через дипломатов? - удивился любопытный
Лоуренс. - Чтобы не проходить досмотр? Этто интересно, коллега, очень даже
интересно... И какова партия?

- Два грамма. Три девятки после запятой.

- Суперочистка, - задумался доктор медицины. - И такое количество... А не
кажется ли вам, коллега, что с этим протеином не все гладко? Огромная
партия за раз, высочайшая чистота, непонятный отправитель, способ
транспортировки... И давно вы получаете протеин из-за границы? - Чуть
меньше года.

- Ага! Значит, производство открылось тогда же. - Фишборп включил свой
мини-компьютер и пощелкал клавишами. - Так... на международном рын ке цена
осталась без изменений... Сколько вы получили в обшей сложности?

- Около десяти с половиной граммов, - азарт приятеля охватил и Брукхеймера.
- Проверьте-ка лоты в Лондоне.

- А я что делаю, по-вашему? Угу... за прошлый год продано семнадцать
партий, на этот заявлено столько же. А ведь так не бывает, коллега! Если
появляется источник сырья, подобный вашему, цена должна упасть процентов на
тридцать. Однако на деле - полная стабильность рынка.

- Получается...

- Ничего не получается, - Лоуренс положил ладонь на руку профессору. - Мы
ни о чем не знаем и ни о чем не думаем. Это уже политика. Протеин идет к
нам напрямую, минуя рынок. Через дипкорпус. Бы и дня не проживете, если
будете задавать вопросы. - Фишборн стал очень серьезен. - Рекомендую
работать, как обычно... Вы можете выделить мне материал для исследования?

- Очень немного. Около двух миллиграммов.

- Достаточно. Попробую найти некоторые ответы. По меньшей мере, выяснить
способ получения. Тогда мы решим, недоразумение ли все это, или надо идти в
ФБР. Может, протеин на самом деле из Китая, а столь странный способ
доставки объясняется нежеланием раскачивать рынок. Китайцы на финальном
этапе прогоняют смесь через фильтры, стабилизированные гадолинием, так что
место производства определяется со стопроцентной точностью.

- А если протеин все-таки не из Китая?

- Бывших центров переработки немного. Выяснить, где производство
возобновлено, достаточно просто... Я позвоню кое-кому и провентилирую этот
вопрос. - Фищборн славился своими знакомствами в самых разнообразных слоях
общества. - Кстати, обертку от бандероли я вам рекомендую сохранить.

- Обязательно, - пообещал Брукхеймер. - Сегодня же заберу домой.

Влад потратил два часа на подготовку своего отхода из Ады.

Для начала он надежно связал спящих албанцев отыскавшейся тут же веревкой,
потом отправился за остальными. С караульными проблем не возникло - они
мирно посапывали на постах. Рокотов на собственных плечах перетащил
бесчувственные тела в здание штаба и принайтовал к уже связанным. Узлы он
вязал хорошо, так что шансов освободиться самостоятельно у косоваров не
было. Затыкать им рты кляпами биолог посчитал лишним. Во-первых, кричи не
кричи, вокруг все равно никого нет, во-вторых, Владиславу не хотелось,
чтобы кто-нибудь из пленников задохнулся.

С вражеским вооружением биолог поступил радикально. Прихватил несколько
рожков с патронами и пяток гранат, а все остальное, включая ножи, побросал
далеко в реку. Дно у Ситницы илистое, глубина приличная, так что без
акваланга искать затворы, стволы н запалы было делом дохлым. Да и сообщать
албанцам координаты братской могилы их арсенала 'Рокотов не собирался.

Зенитную установку на треноге под навесом, обращенную в сторону реки,
биолог раскурочил ломом: вгонял металлический прут в стволы, налегал н
сгибал почти под прямым углом. Оружейное железо достаточно мягкое, не
расчитанное конструкторами и изготовителями на придурка, который будет
загонять в дуло посторонние предметы.

Затвор и боеприпасы полетели в воду.

В сарае неподалеку Влад обнаружил и транспорт бойцов УЧК - два стареньких
вездехода "лэндровер дефендер 130"< Индекс 130 означит длину колесной базы
в дюймах. Данная модификация вис дорожника рассчитана на перевозку 9
человек > с правосторонним управленцем. Крас ка на них почти облезла,
обнажив помятые алюминиевые панели, боковые стекла были выбиты, на одной
машине треснуло лобовое. "Лэндровер" наглядно свидетельствовали об уровне
обеспечения рядовых Освободительной Армии. Этими поставками западные
"союзникам избавлялись от собственного хлама.

Честно говоря, по машинам давно плакала свалка. Но на техническую
исправность Рокотову было, в общем-то, наплевать. Проехать бы километров
сто - и хорошо. Именно это расстояние отделяло его от пункта назначения.

Он проверил зажигание у джипа, выглядевшего чуть более пристойно, и остался
доволен: мотор заработал уверенно. Влад прыгнул за руль и отвел вездеход за
километр от городка, на ходу приноравливаясь к расположенному слева рычагу
коробки передач. Машинка тянула нормально.

Рокотов оставил "лэндровер" за песчаным холмом и пешком вернулся назад.

Теперь нужно было что-то решать с албанцами. Последние два часа биолог
обдумывал этот вопрос. Убивать он не хотел, несмотря на то что они
однозначно принадлежали к числу его злейших врагов. Но одно дело -
уничтожать неприятеля в бою или нападать из засады, и совсем другое -
стрелять в беспомощных, связанных людей.

Владислав не был палачом.

Да, он трезво отдавал себе отчет, что если б сам попал в их руки, то его
могли и повесить, и утопить, и сжечь заживо, и замучить до смерти.

Да, эти пацаны готовы были стрелять в его друзей-сербов и сжигать мирные
деревни.

Да, косовары не щадили пленных.

И еще сотни "да"...

Но!

Повторять действия албанских террористов означало встать вровень с ними и с
их соратниками из НАТО. Тогда Рокотов уже не отличался бы и от майора,
отдавшего приказ уничтожить Ибарицу, и от неизвестного летчика,
направившего ракету на психиатрическую клинику, и от "стратегов",
спланировавших удар химическим оружием по беззащитному селу. Убивать
безоружных и поверженных врагов - значит признать свое поражение и правоту
политиков, развязавших балканскую войну.

Сидящие рядком на диванах албанские мальчишки являлись такими же жертвами
заговора, основной целью которого было не освобождение одного народа от
гнета другого, а примитивная нажива и удовлетворение нездоровых амбиций
зарвавшегося "мирового полицейского". Не более того. Никакой
справедливостью или борьбой за права человека в этой войне не пахло.

Владислав перекинул конец длинной веревки через боковую балку стены и
закрепил ее узлом. Потом прошел вдоль сидящих косоваров и каждому сильно
врезал по щекам. Албанцы зашевелились, разлепили глаза и уставились на
стоящего перед ними "Коннора"

Беджет первым осознал свое унизительное положение и что-то гневно крикнул в
лицо Рокотову.

- Будь любезен говорить на понятном мне языке, - спокойно ответил
"американец". - Албанский я, к сожалению, знаю неважно.

- Сербская сволочь! - зарычал косовар. - Давай стреляй!

- Ну, к сербам я не имею никакого отношения. Это для начала. И насчет
сволочи ты не совсем прав...

- Чего ты ждешь! - снова заорал Беджет, пытаясь криком заглушить в себе
волну холодного ужаса. - Решил убить, так не тяни!

- Браво! Слова не мальчика, но мужа, - хмыкнул Владислав. - А ты, случаем,
не забыл поинтересоваться у своих товарищей, разделяют ли они твое
стремление к смерти? Молчишь... Ну-ну. Что-то по их лицам не скажешь, будто
они готовы к немедленной встрече с Всевышним. Да и убивать я вас не
стану...

- Обещаете? - тихо всхлипнул самый молоденький албанец.

- Обещаю, - твердо заявил биолог. - Я с детьми не воюю.

Беджет разразился длинной тирадой по-албански. По тому, как остальные
втянули головы в плечи, стало ясно, что старший призывает их не сгибаться
перед лицом неминуемой гибели и плюнуть в глаза предателю-"американцу".

- Ты закончил? - вежливо осведомился Рокотов, когда Беджет выдохся. - Тогда
продолжу я. Все, что вам наговорил ваш командир, не имеет к нынешней
ситуации никакого отношения. Я не буду ни стрелять, ни резать вас, ни
обливать соляркой и поджигать. Я просто поговорю с вами и уйду. Веревка
связывает двоих из вас с правого края. Перед уходом я зажгу возле нее вот
эту свечу. Ей гореть около трех часов, за это время я уже доберусь до
Грачаницы. - Влад специально назвал город, расположенный в противоположной
стороне от его маршрута. - Свеча пережжет веревку, и освободившиеся
развяжут остальных. Преследовать меня не советую. Оружия у вас нет, лодки я
расстреляю, автомобили взорву. Так что гнаться за мной вам не на чем. Я
ясно выражаюсъ?

Несколько косоваров осторожно кивнули, исподлобья разглядывая странного
"американца". Беджет хранил гордое молчание.

- Вам, естественно, хочется узнать, кто я такой. Что ж, желание вполне
объяснимое... Но вынужден вас разочаровать. Я не склонен живописать свою
биографию каждому встречному. Одно скажу: я не серб и не солдат НАТО. И к
вашей войне имею косвенное отношение. Просто шел мимо по своим делам...

Старший албанского отряда язвительно усмехнулся.

- Рот порвешь, Беджет... Мне эта ваша склока поперек горла стоит. Торговля
встала, курьеры пропадают, деньги вовремя не доходят... Куда это годится?

Косовары переглянулись. До них наконец дошло, с кем они столкнулись.
Контрабандный промысел в этих местах процветал издревле и считался занятием
почетным; в контрабандисты шли люди отменно подготовленные и физически, и
морально. С шайками, таскающими товары через границы, не связывались даже
самые "отмороженные" албанские нар код ельцы. Контрабандисты могли
перекрыть кислород кому угодно, их связи опутывали все Средиземноморье и
распространялись во все уголки земного шара.

Кто-то из солдат облегченно вздохнул. Фенотипически русский биолог был
похож на македонца или грека с севера. Особенно при отросшей щетине.

Рокотов решил развить успех.

- Кто ваш непосредственный начальник? Я имею в виду - командир батальона
или полка. Беджет мрачно засопел.

- Не строй из себя героя, - надавил Влад. - Ты не скажешь, так ответит
любой другой. Ну?

- Исмаил..,

- А дальше? Он что у вас, просто Исмаил, без фамилии? Такое ошущение, мой
юный героический друг, что мы с тобой не в Косове, а в Аргентине. Это там
просто Марин и просто Хулио... Так что не испытывай моего терпения.

- Нам не говорили его фамилию, - насупился Беджет. - Полковник Исмаил по
прозвищу Дракула.

- Эк ваш полковник загнул! - развеселился Влад. - Дракула... Он бы еще
Франкенштейном назвался. Или Годзиллой. А он что, румын?

- Не-ет. - удивился косовар, - албанец чистокровный...

- Тогда что ж он румынское имя взял? Ну, клоуны... Совсем мозгов нет.
Ладно, к делу. Когда отсюда выберетесь, передайте этому вашему Дракуле, что
он Тигру должен двадцать тысяч марок. За то, что я тут с вами вожусь. А не
отдаст - так мои ребятки из него самого донора сделают. Понятно?

Беджет кивнул. Контрабандисты слов на ветер не бросают.

- Тигр - это-вы? - уточнил албанец.

- Неважно, - Рокотов столь дипломатично ушел от ответа, что стало ясно: он.

Молодые косовары смотрели на него с нескрываемым уважением. Матерый
"гешефтмахер", который с легкостью обвел их вокруг пальца, уже не казался
врагом. Образ бесстрашного контрабандиста, .пробирающегося сквозь ночь мимо
пограничных застав с мешком сигарет на спине, воспринимался албанскими
мальчишками наравне с образами народных героев.

- Если б вы сказали сразу, мы бы не стреляли, - примирительно заявил
Беджет.

- Щас тебе! - Влад вытащил пачку "Кэмела" и закурил, не обращая внимания на
жадные взгляды. - Вам не предлагаю. У самого мало осталось... А насчет
стрельбы - ну, извини. Не до того было. Ты что думаешь, эти аркановские
ублюдки, что меня гнали, стали бы с вами разговаривать? - Биолог мысленно
попросил прощения у Аркана и его бойцов, о которых от сербов слышал только
хорошее. - Да от вас, если б я не сообразил, мокрого места бы не осталось!
А так - и я жив-здоров, и вы целы.

- А зачем вы наше оружие спрятали? - спросил один из албанцев.

- Не спрятал, а уничтожил. Нечего вам со стволами бегать...

- Мы воюем за свободу! - пафосно вскричал Беджет.

- Да за какую свободу... - покривился Рокотов. - Вас, дурачков, подставили
добренькие дяденьки и тетеньки из-за океана. Из столь любимой вашими
вождями Америки. Они с этого поимеют и деньги, и шикарные виллы, и хорошие
машины. Но не вы! Ваше место - на медных и угольных шахтах, когда Косово
перейдет под протекторат Штатов. А попытаетесь открыть рот - подавят
танками, и все дела... Свобода... Вы свободны, по мнению того же Хашима
Тачи, дохнуть в окопах, пока он будет гнать наркоту в Германию да Францию.
Нам это давным-давно известно, так что мы с ним дела не имеем. А вы... Ну,
что вы? Сами решайте, устраивает ли вас такой расклад. Я вам не отец
родной, чтобы научить. Своих проблем хватает. Вы тут
народно-освободительную борьбу затеяли, а бизнес страдает. Куда это
годится? Благо бы еще воевали профессионально, а так... Посмотрите на себя.
Какие, к черту, из вас воины? Оружие допотопное, жратвы нет, форма из самой
дешевой материи сшита, теплых вещей с гулькин нос... - Влад сделал паузу.
Его всегда интересовало, кто такой этот Гулька, какого именно размера у
него шнобель и почему во всех славянских языках существует похожее
выражение. - Я тут в вашу аптечку заглянул. Это ж смех! Бинтов ровно
столько, чтоб хватило перевязать двух легкораненых. Все таблетки
просрочены, йода один пузырек, противошоковых уколов нет... И вот так вы
воюете? Да вас с таким обеспечением близко к линии фронта подпускать
нельзя! Лично я сербов недолюбливаю, но должен сказать, что они лучше
бьются. И попади вы в переплет, от вас через три минуты мокрого места не
останется... Так что, мальчики, думайте. Пока горит свеча.

Владислав зажег фитиль, в последний раз окинул взглядом шеренгу связанных
албанцев и закрыл за собой дверь.

Теперь следовало спешить.

Быстрым шагом Рокотов добрался до причала, высадил два рожка по всем
лодкам, кроме одной, завел мотор уцелевшей и направил ее поперек течения.
Через десять минут пустая посудина должна добраться до противоположного
берега и там заглохнуть, свидетельствуя о том, что "Тигр" перебрался через
реку и пошел своей дорогой.

Влад вернулся к ангару, где гнил одинокий джип, перевернул несколько
канистр с соляркой, разложил вдоль стен три гранаты и, запалив тряпку,
бросил ее в лужу топлива. Поднялось пламя, и спустя пару минут рванули
гранаты. Крыша обрушилась. Чтобы разобрать завал и обнаружить пропажу одной
машины, потребуется дня два. Да и кто станет этим заниматься?

Связанные албанцы не могли не слышать тарахтение двигателя моторки. А
раздавшийся вслед за этим взрыв ангара должен был убедить их, что
"контрабандист" заложил заряд с часовым механизмом. Стало быть, технически
он отлично оснащен.

Биолог трусцой добежал до оставленного в отдалении вездехода и повел его
прочь, на юго-запад, стараясь особенно не газовать и не оглашать
окрестности ревом старенького дизеля.

Майор из спецотдела Главного Разведывательного Управления вызвал к себе
сотрудника вычислительного центра и поставил перед ним задачу: ввести в
компьютеры программу, которая из всего пакета информации по Косовскому
кризису отберет ту, где содержатся некие ключевые слова. Просеять нужно все
сведения, начиная с первого дня войны: радиоперехваты, доклады полевых
агентов, сообщения в средствах массовой информации, дешифровки переговоров
НАТО, записи телефонных разговоров албанских лидеров, слухи из зоны боев,
частные беседы югославских военных. Охватить все источники и представить
отчет в течение недели.

В список ключевых слов, помимо фамилии "Коннор" и "Рокотов", входили имена
"Джесс" и "Владислав" и существительные "биолог", "одиночка", "экспедиция"
и "русский". По мнению майора, одно из этих слов должно было сработать.
Исчезнувший россиянин не мог не оставить хотя бы едва заметный след.
Остальное - дело техники. Обнаружив Рокотова один раз, можно проследить и
его дальнейшую судьбу.

Компьютерщик написал программу, загрузил ее в машину и занялся составлением
следующей. Он не думал о сути поставленной задачи, давно привыкнув к тому,
что ему никто никогда ничего не объясняет. Является ли написанная им
программа боевым заданием или проверочным тестом, он не знал.

И знать не желал.

Когда машина из ГРУ запросила по волоконной связи центральный сервер ФАПСИ,
тот скачал себе на жесткий диск копию запроса, а потом предоставил всю
имеющуюся у него информацию.

Ровно в восемь вечера сверхминиатюрный передатчик, замаскированный под
крепежный болт монитора в одном из кабинетов компьютерного центра ФАПСИ,
выдал в эфир секундный сигнал, который был тут же пойман проезжавшей по
улице машиной с номерами Московской области. Сверхсжатая информация о всех
запросах в федеральное агентство поступила на ноутбук, лежащий в багажнике
неприметных "жигулей" и подключенный к внешней антенне. Спустя пятнадцать
минут ноутбук оказался в руках у одного из резидентов ЦРУ. Эта процедура
происходила раз в день.

Следующим утром распечатка полученной с сервера ФАПСИ информации легла на
стол начальника русского отдела в Лэнгли. Он просмотрел десяток страниц,
отчеркнул важные, по его мнению, разделы и отдал специалистам для более
тщательного перевода и обработки. Запрос о Конноре и Рокотове попал в их
число.

Пятьсот тысяч долларов, полученные бывшим директором российского
Федерального Агентства Правительственной Связи и Информации за лоббирование
интересов фирмы "Сименс" при закупке обо рудования для своей конторы, даром
не пропали: разведка США отныне имела свежайшую информацию из самых недр
секретного учреждения. Все без исключения компьютерные блоки были оснащены
передатчиками и опломбированы. А по личному распоряжению директора их было
запрещено вскрывать российскому обслуживающему персоналу. Регламентные
работы проводили только западногерманские специалисты с белозубыми улыбками
и внимательными глазами кадровых офицеров разведки.

Денежки, поступившие на счет высокопоставленного чиновника, окупались для
Лэнгли тысячекратно. Каждый Божий день.

Владислав вел машину крайне аккуратно. Ее подвеска, блокировка
дифференциала и тормоза, можно сказать, дышали на ладан, а поломка
транспортного средства в планы биолога не входила. Машине предстояло
медленно, но верно протащить свой бренный кузов с восседающим в нем
водителем не меньше ста километров.

Дорога была под стать самодвижущейся рухляди - сплошные ухабы, колдобины и
ямы. В некоторых угадывались воронки от снарядов или бомб. Месяц назад на
этом рубеже шли тяжелые бои с применением танков. "Славно я их одурачил, -
Рокотов притормозил перед очередной осыпавшейся ямой, выкрутил руль и
переполз опасный участок. Средняя скорость, с учетом постоянных остановок
для осмотра пути, не превышала пятнадцати километров в час, - но
злоупотреблять этой легендой нельзя... Максимум - еще сутки, пока солдатики
не доберутся до своих. В УЧК далеко не все поверят в сказку о
контрабандисте и злых бойцах Аркана, рассекающих по реке на патрульном
катере. И объявят охоту на диверса, который выдает себя то за американца,
то за "беспошлинного торговца". Так что с завтрашнего утра придется пере
двигаться скрытно. Ну, думаю, до завтра я уже доберусь до нужной точки.
Сейчас только час дня. Засветло к горам подъеду. Камуфляж со мной, а днем
албанские патрули предпочитают на дороги не соваться. Если и встречу кого,
эдак пару-тройку бойцов, то как-нибудь справлюсь..."

Собираясь в путь, Влад позаимствовал у юных косоваров черную куртку и берет
с эмблемами Армии Косова и красно-черный албанский флаг. Полотнище площадью
в половину квадратного метра биолог прицепил к хворостине, чтобы в любой
момент можно было выставить флаг из окна или присобачить на капоте машины.
Куртку он бросил слева, на пассажирское место, прикрыв ею автомат, а берет
нацепил на макушку.

Столкновения с югославской армией можно было не опасаться. Сербы
откатились- на север и восток, и территория, по которой тащился
"лэндровер", фактически никем не контролировалась. Если кто сюда и
захаживал, так это небольшие отряды косоваров.

Рокотов свернул к обочине и остановился. Нужен был перерывчик. Перекусить,
покурить и дать роздых ноющим рукам и ногам, не привыкшим к управлению
английским автомобилем.

Биолог съел лепешку с куском вяленого мяса, запил стаканом воды с
растворенными в нем тремя таблетками аскорбинки, закурил и полез в сумку,
где лежали прихваченные у албанцев запасные магазины к "Калашникову".

Влад извлек скальпель, чтобы разрезать скреплявшую их изоленту. Привычка
соединять вместе по два-три рожка с патронами его раздражала.
Насмотревшиеся дешевых боевиков сербы и косовары готовы были замотать
скотчем все имеющиеся у них магазины. В результате те не лезли в подсумки и
здорово мешали. К тому же Рокотов знал, что в нормальных диверсионных и
разведывательных частях специально учат этого не делать - связанные между
собой рожки в любой момент может переклинить; в условиях боя, когда
приходится ползать на брюхе, в патронную коробку набивается земля и песок;
изоляционная лента либо блнкует, либо своим ядовито-синим цветом выдает
местоположение бойца. Все это ведет к потерям времени при перезарядке
оружия и потерям среди личного состава. Кажущееся преимущество переброски
сдвоенного магазина оборачивается зачастую печально.

Голова у Владислава была набита всевозможными полезными сведениями, которые
он почерпнул в экспедициях. Порой вместе с учеными в поле выходит самый
необычный люд - от бичей до отставных ликвидаторов КГБ, и простому биологу
оставалось только слушать их рассказы и мотать на ус.

Разрезав последнюю ленту, Рокотов аккуратно сложил магазины и отошел в
сторону по малой нужде. Поливать колесо своего автомобиля он не собирался.
Чай, не космонавт< У российских космонавтов перед полетом существует
традиция остановить на полпути автобус и отлить на переднее колесо. Ни
удачу. Глупо, конечно, по это факт >.

Перепрыгнув песчаный холмик на обочине и сделав свое мокрое дело, биолог
уже собирался вернуться к "лэндроверу", но тут его внимание привлекли
характерные венчики листьев на разросшихся вдоль дороги кустах.

"Ха! - Влад сорвал листочек и растер его между пальцами. - Гражданин
Конопелько Гашиш Мариху-анович... Чья-то делянка. Смотри-ка, все прополото,
взрыхлено. Хозяин - человек явно рачительный и понимающий толк в сельском
хозяйстве. - Он окинул взглядом угодья. - Да тут соток десять засеяно!
Пыхать - не перепыхать... Как поет Филипок: "Я поднимаю свой кальян, чтоб
пыхнуть за твое здоровье..." Эх, сюда бы нашу питерскую братию! Ноги бы мне
целовали до колена. Особенно Вестибюль-оглы..."

Соседом Рокотова в его мирной жизни в Питере был маленький оборотистый
азербайджанец, промышлявший торговлей марихуаной в вестибюле метро
"Нарвская". Почему-то только там он сбывал свой лечебный продукт, заставляя
страждущих тратиться на лишний жетон. За что и получил погоняло
Вестибюль-оглы. Окрестные наркушн всерьез подозревали его в сотрудничестве
с метрополитеном имени Ленина, которому он обеспечивал бешеную проходимость
своим местом торговли.

Несмотря на большой наркооборот, маленького азербайджанца никак не
удавалось поймать за руку. На него устраивали облавы, били в отделении
милиции, врывались с обысками посреди ночи... На последних Владислав
постоянно присутствовал в роли "почетного понятого", ибо его квартира
располагалась дверь в дверь с обиталищем Вестибюль-оглы. Зевающий биолог
привычно расписывался в протоколе обыска, журил смущенных оперативников за
неурочный подъем и на следующее утро встречал улыбающегося соседа в
переходе метро. По праздникам Вестибюль-оглы непременно вручал "русскому
брату"- канистру коньячного спирта и предлагал "захаживать на косячок".
Спирт Рокотов брал и, в свою очередь, не позволял местечковым пинкертонам
подбросить азербайджанцу чужую наркоту, пристально следя за всеми их
передвижениями при обыске. У биолога с наркоторговцем был уговор: если
Вестибюль-оглы попадается с поличным, то это его проблемы. Но участвовать в
подтасовке доказательств Влад не будет.

Дитя гор уважал соседа и оберегал его квартиру во время владовских
командировок.

- Если б небо было "планом", я бы стал аэропланом... - промурлыкал биолог,
подхватил полиэтиленовый пакет и принялся набивать его венчиками конопли,
выбирая самые сочные соцветия.

Никогда не знаешь, что для чего может пригодиться. "Пусть будет", - подумал
хозяйственный Владислав.

Глава 10. "DIE HARD"

Хирург открыл внутреннюю дверь бункера, соединяющего лабораторию с общим
коридором, и услышал характерное шипение воздуха. Давление в
научно-исследовательском блоке было немного выше, чем снаружи, чтобы
воздушными потоками не занесло внутрь микробов. Компрессорами,
ответственными за требуемое давление, управлял компьютер, расположенный на
верхнем этаже комплекса. В последнее время один из четырех механизмов
немного барахлил, и сейчас двое техников копались в схеме.

Ясхар стоял у лабораторного стола и молча просматривал записи за прошедшие
сутки. Хирурга он раздражал своей невозмутимостью и полнейшим неуважением
ко всему персоналу подземной базы. Начальник службы безопасности мог без
стука входить в любое помещение, рыться в личных вещах, разрешать или не
разрешать включать радио, устанавливать меню в маленькой столовой,
произвольно менять помощников и лаборантов.

Врач закашлялся. Он был хронически простужен, ибо условия жизни в подземных
тоннелях ничуть отель-люкс не напоминали: сквозняки, низкая температура,
высокая влажность... Особенно сильно его продувало, когда приходилось
подолгу торчать в главном коридоре и следить за уничтожением отходов. Давно
пора заделать эти чертовы проемы по бокам, но постоянно не хватает ни
людей, ни строительного материала. Боковые тоннели вели в никуда, в
огромные пустые помещения бывшего бомбоубежища, которыми никто не
пользуется. Похоже, никто даже не знает толком их расположения. Нуждам
всего коллектива служит не более пяти процентов от общей площади подземного
лабиринта.

Ясхар неторопливо повернулся к вошедшему.

- Вы опять копаетесь в моих записях? - Хирург опустился в вертящееся кресло
- Если вам так важно знать их содержание, то давайте я буду делать
ксерокопии...

- Это не обязательно.

Они беседовали по-английски: Хирург не знал албанского, а Ясхар не говорил
на родном языке врача.

- Вы что-нибудь выяснили насчет новой партии?

- Да, - бесстрастность и пустые глаза Ясхара могли взбесить кого угодно. -
Послезавтра.

- А не забыли, что мне нужно больше объектов?

Что сербских, что всех иных привозимых ему детей Хирург называл только
"объектами". Не "пациентами", не "младенцами", не "хомосапиенсами". Вполне
нейтрально: "объекты".

- Не забыл. Собрано тридцать единиц. Когда вы избавитесь от предыдущей
партии?

- Придется подождать, - врач перелистнул блокнот. - Цикл закончится к
третьему мая.

- На базе одновременно будут находится две партии, - напомнил Ясхар. - Вы
не можете закончить с первой раньше?

- Не могу! - разозлился Хирург. - Если вы сумеете ускорить выработку
вещества, то - милости прошу! Становитесь к столу и действуйте. А лично я
не в силах изменить законы биохимии... Еще пять суток. Разместите новые
объекты в седьмом блоке.

Албанец нахмурился. Младенцев придется селить вместе с матерями, а это
является нарушением сложившейся традиции. Сербок к тому же понадобится
кормить, чтобы у них не пропало молоко. На искусственное кормление объекты
переводились только в начале самого производства.

- Вы гарантируете, что закончите с этой партией до третьего числа?

Хирург злобно посмотрел на Ясхара.

- Естественно. А вы что, сомневаетесь в моей профессиональной пригодности?

- Нет, - безразлично ответил албанец. Если б он усомнился, то врача давно
бы не было в живых. Но оценка действий Хирурга находилась вне его
компетенции, все научные вопросы обсуждались только с появляющимся раз в
три месяца представителем Пентагона. Ясхар присутствовал на этих встречах,
однако не понимал и половины из обсуждаемых вопросов. Собеседники
обменивались мудреными терминами, и начальник службы безопасности даже не
пытался прислушиваться. Его делом было доставить на базу и вернуть обратно
вверенного ему человека. И все.

- Что-нибудь еще? - спросил Хирург.

- Да, Когда в последний раз тут были посторонние?

- К примеру, сейчас, - врач ткнул пальцем в техников. - Прихожу, а они уже
здесь. Я не знаю, кто из ваших людей заходит сюда в мое отсутствие.

- Мои люди не посторонние. Я имею в виду "носильщиков".

- Недели три назад. Посмотрите свой график доставки объектов, - буркнул
врач. - Когда здесь находятся люди с поверхностная отсутствую. И вам это
известно.

- Ваши бумаги всегда в сейфе?

- Не обязательно. Графики и распечатки приборов могут лежать на рабочих
столах. Но непосвященному в них не разобраться...

- Вот это, например, что? - Ясхар показал врачу листок с изломанной кривой,
обсыпанной по краям мелкими точками.

- Диаграмма насыщения С-раствора.

- Если подобное попадет в руки специалиста, что он сумеет из этого извлечь?

- Ничего, - Хирург зевнул. --Показания самописца, могущие означать что
угодно. Особенности протекания химической реакции, фермеитпрованне образца,
скорость коагуляции пли рост удоя коровы... Тысяча и одно предположение. На
бумаге не указано, какой именно раствор сертифицируется и по каким
параметрам.

- А эти цифры наверху листа?

- Время суток и номер прибора. Они понятны только мне. Ежедневно в мире
производятся сотни тысяч подобных графиков и схем. Если не миллионы. Вам
давно пора уяснить, что безотносительные и неполные научные данные не
раскрывают сути эксперимента. Только сертификат качества или описание
самого процесса. Чего у нас нет. Мне не нужно составлять паспорта на
конечное сырье.

- И все же постарайтесь убирать бумаги в сейф.

- И не подумаю! - нахохлился врач. - Они мне нужны для работы. А ежедневно
раскладывать сотни листов по порядку я не собираюсь. Лучше сделайте так,
чтобы в мою лабораторию не заходили посторонние.

- Уже сделано, - Ясхар склонил голову. - Объекты будут доставляться только
моими людьми.

- Вот и хорошо. У вас все? Тогда, с вашего разрешения, я займусь делом.

Албанец несколько секунд постоял молча и вышел, оставив техников налаживать
компрессор. У него было занятие поважнее, чем следить за двумя проверенными
бойцами.

Ясхар покурил у лифта вместе с караульными, перекинулся с ними парой слов.
Дежурная смена, как обычно, кисла со скуки. Никто из посторонних даже
теоретически не мог появиться на базе, единственный вход был замаскирован и
охранялся расчетом крупнокалиберного пулемета. На внутренних постах солдаты
проводили время за игрой в нарды либо курили короткие трубочки. Больше
заняться было нечем.

Он спустился на самый нижний зтаж, проследовал по извилистому коридору и
толкнул дверь каземата, в котором восемь привязанных к стульям
"носильщиков" ожидали своей участи. При них неотлучно дежурил помощник
Ясхара.

Албанец неторопливо вытащил узкий нож и приступил к допросу.

- Неужели ничего нельзя сделать? - удивился Дмитрий - старинный приятель
Вознесенского, с которым они встретились в кафе у Московского вокзала.

- Стена, Димон. - Иван с удовольствием отпил кофе. - Меня же самого
пытаются выставить дураком. Типа того, что я сам с кем-то подрался. Да еще
был подшофе...

- А МИД?

- Что МИД? Ну, послала следователь запрос, а толку? Консульство его
переправило в Госдеп. - Вознесенский оперся локтями о столик. - А там год
решать будут, давать ответ или нет...

- Блин! Но эти уроды же - наши граждане! Какое отношение они имеют к
Госдепу? - возмутился Дмитрий.

- По штатовским меркам - самое прямое. Они работают на американцев. То есть
стоят как бы выше остального быдла. В смысле - нас.

Приятель Вознесенского помял пальцами подбородок. Конечно, жизнь в России
учит мужественно переносить удары судьбы и не удивляться самым дичайшим
экивокам власти, но всему есть предел. А ситуация с кучкой ублюдков,
избивших невиновного человека и скрывающихся под защитой звездно-полосатого
флага, выходит за пределы даже перманентного российского бардака. Будь на
месте охранников американского консульства обычные "бакланы"< хулиган
(жарг.)>, если возбуждено уголовное дело, им бы в два счета нацепили бы
наручники и притащили в участок.

- Нехорошо, - констатировал Дмитрий после недолгого раздумья. - Дядя Сэм
еще не Господь Бог. И по рылу этим хлопцам настучать не возбраняется.

- Морду ты им всегда успеешь пощупать. Лично я в настоящее время собираюсь
действовать только по закону. Если не поможет обращение в МИД, буду
жаловаться в прокуратуру города.

- А смысл? - Собеседнику, имеющему богатый опыт в подобных делах, было
хорошо известно и о возможностях правоохранительных органов, и о трудолюбии
работающих там сотрудников. - Придет ответ, что твое дело поставлено на
контроль таким-то чиновником. Результат - ноль. Тут надо что-то другое
придумать...

- Димон, я тебя прошу, не надо, - взмолился Вознесенский, отлично знающий
методы своего коротко стриженного визави. - Еще не хватает, чтоб ты пошел
расстреливать консульство.

- А чего? Вон пацаны в Москве по посольству шарахнули из "Мухи"-, и ничего.
Сразу бабки получили..

- Какие бабки? Ты о чем?

- А-а, ты ведь не в курсах! - обрадовался верзила. - Это еще в девяносто
пятом было. Короче, там запутка одна произошла - хрен моржовый, что
помощником атташе по культуре работал, пообещал братве решить вопрос с
магазином на Бродвее. Взял капусту и попытался закосить под дурака. Типа у
него дипломатическая неприкосновенность. Ну, пацаны и показали, как у нас
кладут на неприкосновенность. Взяли гранатомет и жахнули по посольству.
Потом позвонили этому дурику и объяснили, что вторая граната полетит ему в
окно. Вот и все. На следующий день чудик бабки приволок обратно...

- Здесь так не выйдет, и не думай, - Иван покачал головой. - Это же не
разборка по поводу денег. Нам просто показывают наше место. Дескать, кто
работает на штатников, тот неприкасаем. А кто, вроде меня, пытается
выступать против их политики, будет бит.

- Вольфыч выступает, - напомнил Дмитрий.

- Я не Вольфыч, у меня охраны нет. Да и не в выступлениях дело... Точнее,
не в их наличии. Дело в теме. Я по поводу Югославии написал и книгу, и
массу статей. Причем задолго до того, как там началась война. Проводил
четкие аналогии отношения Штатов к разным национальностям - сербов давят
всегда, а хорваты и албанцы постоянно правы. Независимо от конкретной
ситуации, от того, кто начал конфликт... С историческим! примерами,
фотографиями, свидетельствами очевидцев. Естественно, незамеченным это не
осталось. Для америкосов такая литература крайне опасна - разрушает образ
гуманного миротворца. Они ведь до сих пор нас боятся, хоть и пытаются
скрывать... Когда "Голоса Сербии" вышли первым тиражом, ко мне в гости
вдруг заявилась знакомая американка. Лет пять не виделись, даже не
переписывались! А тут нашла адрес и приехала. Предложила участвовать в
получении какого-то там гранта по журналистике. Купить хотели... А когда не
выгорело, стали по-другому действовать.

- Ты наших журналюг к этой фишке не привлекал?

- Было дело. Про то, как мне Морду набили, программа "Криминал" репортаж
делала. Брали у меня интервью, снимали здание консульства, порывались
поговорить с пресс-атташе... Даже у следователя выудили материалы проверок.
А спустя неделю говорят: так, мол, и так, изложенные вами факты не
подтвердились. И передачи не будет...

- Хороша аргументация. И что ты?

- А что я? - Иван допил кофе. - Приватно спросил оператора, что за фигня.
Оказалось, ведущей так понравилось в американском культурном центре, что
она тут же решила с янкесами не ссориться. А сотрудничать и снимать
передачи о крутых штатовских копах. Купили, короче...

- Культурный центр, говоришь? - задумчиво протянул верзила. - Это уже
интересно...

Ясхар вышел в коридор и устало опустился на скамейку у стены.

Допрос ничего не дал. Никто из "носильщиков" не признался в изготовлении
двух ксерокопий неизвестных документов, несмотря на то что албанец применил
к ним наивысшие степени устрашения. Да и по-настоящему удалось допросить
только двух первых косоваров - остальные впали в истерический ступор ровно
через двадцать минут, и начальник службы безопасности понял, что ничего от
них не добьется.

Поэтому он просто перерезал им глотки и кивнул своем}' помощнику, чтоб тот
смыл кровь и спустил трупы по специальному желобу.

Двоих из носильщиков" пока обнаружить не удалось.

Один вылетел из Македонии вместе с группой англичан и пропал. С ним пропали
и натовские военные. Второй подхватил вирусный гепатит и сейчас лежал в
инфекционном бараке городской больницы Тираны.

Тот, что исчез бесследно, славился изворотливостью и, узнав о судьбе своих
бывших товарищей, мог, в принципе, раствориться среди беженцев или удрать
за границу. Другой был туп настолько, что не умел даже пользоваться пультом
дистанционного управления телевизором. Вряд ли он позарился бы на документы
из лаборатории. На листках не было портретов президентов, и они не были
зелеными. А другие бумажки его не интересовали.

Если отбросить вариант с пришлыми, то в главные подозреваемые попадают
Хирург и его лаборанты. Конечно, из чувства самосохранения они могли
изготовить ксерокопии документов, чтобы в будущем иметь гарантию
неприкосновенности.

Однако смысла в таком поступке Ясхар не видел.

Врачи не выходили за пределы базы; отправить письмо было невозможно,
прятать документы внутри горы - бессмысленно. Тем более что именно врачи
являлись исполнителями и по всем законам отвечали за происходящее. Не Ясхар
втыкал младенцам иголки в вены, накачивал их препаратами и извлекал у них
органы для трансплантации. Он всего лишь занимался охраной объекта и
доставлял живой товар. То есть - был соучастником, но никак не палачом.

Хотя сербов, расшифруй то местонахождение базы, это бы не волновало.

Ясхар передернул плечами.

В открытый бой с югославской армией, тем более с сербским спецназом,
албанца не тянуло. И очень ему не хотелось, чтобы кто-нибудь когда-нибудь
узнал о его роли в эксперименте. Ибо тогда бедного начальника охраны найдут
где угодно. И американцы тут же от него открестятся, невзирая на
гражданство. Подобные истории оканчиваются хорошо только в кино. На
практике провалившегося агента никто не прикрывает.

Впрочем, скоро весь этот ужас останется в прошлом.

На завтра назначена передача боеголовки. Деньги получены и припрятаны в
одном из коридоров неисследованной части лабиринта. Пятьдесят
целлофанированных блоков по сто тысяч долларов в каждом. Ровно пять
миллионов. Или пятьдесят килограммов нарезанной бумаги с водяными знаками.

Пропуск в другой мир.

Мир без войны.

Без страха перед будущим.

Без кислой рожи Хирурга, без его вечно потных рук-

Без обязательств перед ЦРУ.

Без скрипа зубов по ночам.

Без опасений перед шальной пулей.

Без подозрений в адрес помощника, бойцов, начальства, случайного
попутчика...

Сказывались двадцать лет жизни в постоянном напряжении.

Ясхар понимал, что еще немного, и превратится в параноика. И тогда исход
один: на стол к Хирургу, чтобы тело с мертвым мозгом послужило образцом для
. какого-нибудь очередного изыскания.

Деньги же меняли все. Ради суммы, ждущей его в мрачной тишине скальной
трещины, Ясхар был готов еще немного потерпеть.

Эта партия детей будет последней. И последние дни наступали для подземной
базы. Прибывший американец из Пентагона обнаружит на месте лаборатории
только нагромождение камней. Или лучше дождаться его?

Ясхар пока не решил. Вероятно, более перспективно взорвать скалу, когда
приедет инспектор. Американцы будут вынуждены очень осторожно, не привлекая
внимания, расследовать подробности инцидента. А лишние два-три дня форы
албанцу не помешают.

Хотя невозможно доказать, что в момент взрыва его не было на базе. Полторы
тонны пластиковой взрывчатки превратят лабораторию в пыль, а обрушенные
перекрытия не дадут пробиться дальше верхнего этажа. Б любом случае, чтобы
разобрать завалы, потребуется года два.

Тогда как уже через шесть месяцев у Ясхара будет новое лицо. В элитных
швейцарских клиниках, больше похожих на пансионаты, чем на больницы, о
происхождении денег не спрашивают. И делают человеку такую внешность, какую
он заказывает. Мало ли прихотей у богатых!

Конечно, следы придется попутать и после клиники. Но с деньгами это легче,
чем без них.

Албанец встал, с удовольствием потянулся и направился к лифту. Надо
подготовить для приема объектов блок номер семь.

Владислав разложил на капоте карту и зеленым фломастером нарисовал возле
линии, обозначающей дорогу, маленький трилистник, в точности повторяющий
изображение марихуаны с агитационного плаката из наркологического
диспансера.

Потом прикинул дальнейший путь.

"Так. До Орлате около пятнадцати километров. Но в город мне путь заказан,
даже с флагом на капоте и криками "За великую Албанию!". Замочат тут же,
как только свяжутся с натовским командованием. Соответственно, Орлате трэба
объехать. И лучше всего с юга... Тут очень приличные проселки. Однако через
реку переправляться все равно придется. Интересно, мосты там есть? Судя по
карте - да. А на самом деле? Ну, поживем - увидим..."

Рокотов завел двигатель, еще раз обругал правостороннее управление н
медленно двинул дальше.

Через пять километров свернув на узкую, пролегающую сквозь редкий лесок
дорогу, биолог приободрился. Ям и колдобин не стало меньше, но заметно
поубавилось воронок от снарядов. И немудрено - в смысле сокрытия среди
жиденьких сосен и акаций воинского контингента лесок не выдерживал никакой
критики, к югославская артиллерия по нему не била.

Проехав километра три, Влад заметил некий темный предмет на дороге и
остановился.

У самого поворота поперек обочины лежал труп.

Рокотов распахнул дверцу и скользнул в придорожные кусты, держа наготове
автомат. Двигатель он не глушил, но даже если бы мотор не работал, то
тишина вокруг говорила сама за себя. Человека убили недавно, однако убийцы
успели уйти на приличное расстояние. Иначе заполошенно орали бы лесные
птицы, напуганные выстрелами или криками. Природа очень чутко реагирует на
смерть.

Влад осторожно приблизился к трупу. То была женщина лет тридцати, в
темно-синем платье. В спине зияли дырки от пуль. Натекшая в пыль кровь
успела свернуться.

"Часа два назад убили", - прикинул путник, не прикасаясь к трупу: не
обязательно ощупывать мертвое тело, чтобы определить приблизительное время
смерти.

Рокотов попытался понять, откуда стреляли. Это оказалось несложно - женщина
бежала вон оттуда, где примяты кусты и сломаны ветки. Метрах в десяти от
обочины он обнаружил россыпь гильз.

"Калашников", калибр пять сорок пять... Женщина по виду славянка. - Влад
подошел к машине, выключил мотор и достал карту. - Ближайшее жилье в
четырех километрах. Долгонько она бежала... Хотя... Если она местная - а
других здесь не водится, - могла пробежать и больше. Черт! Не было печали.
Придется объезжать н хутор. По карте хрен сориентируешься, тропинки тут не
указаны. Болот нет, и то ладно. Как-нибудь прорвемся".

Вездеход медленно пополз вперед.

Когда до хутора осталось меньше километра, "лэндровер" съехал с дороги,
перевалил через два пологих холма, объехал озерцо, напрочь затянутое
зеленой ряской, и замер у подножия каменного столба.

Далее придется идти пешком, чтобы разведать дальнейший путь.

Рокотов нацепил куртку с албанской эмблемой, оставил в автомобиле
"Калашников" и, вооруженный биноклем, забрался по уступам на верхушку
песчаного параллелепипеда.

С ровной площадки окрестности были видны как на ладони. Желтая лента
дороги, белые стены трех длинных строений, зеленые прямоугольники грядок,
сероватая гладь узкой речушки, коричневый утоптанный двор, окруженный
частоколом новенького забора. Сельская идиллия.

Однако с первого взгляда на ферму стало понятно, что во дворе происходит
нечто отнюдь не пасторальное.

Отряд боснийского наемника Алии, сражавшийся на стороне Армии Освобождения
Косова, ворвался на ферму Велитанлнчей около полудня, когда крестьяне
уселись за обеденный стол. Старый Збран только со брался прочитать молитву,
как с трех сторон выскочили бородатые грязные люди с автоматами наперевес.

Первым отреагировал отец Платон, батюшка из церкви неподалеку, уничтоженной
натовской ракетой, которого неделю назад приютила фермерская семья.
Невзирая на возраст и грузное телосложение, священник стремительно выскочил
вперед и закрыл собою онемевших крестьян.

- Здесь нет солдат! Только мирные люди!

Один из боснийцев ударил Платона автоматным прикладом в подбородок, и
батюшка рухнул на землю, зажимая руками рассеченные металлической накладкой
губы.

Сын Зорана Билан, схватив огромный черпак, замахнулся на ближайшего к нему
бородача, но был сбит с ног двумя бросившимися ему на спину бойцами Алии.

Началось избиение.

Фермеров - и детей, и женщин - колотили прикладами и ногами, загоняя под
стол, выворачивали руки и ломали ребра носками тяжелых ботинок.

Только чудом Душанка, младшая дочь Зорана, вырвалась из кольца террористов
и понеслась к лесу. Двое боснийцев бросились в погоню...

Наконец избиение прекратилось. Потные, задыхающиеся бойцы Алии связали
окровавленных людей и затолкали в амбар. После чего приступили к грабежу.

Кузов подъехавшего грузовичка постепенно наполнялся мебелью, посудой,
телевизором .со спутниковой антенной, коврами, магнитолой, ворохом одежды,
столярным инструментом. Боснийцы сновали по постройкам, словно оголодавшие
тараканы, отламывая все, что могли отломать, разбивая неприглянувшиеся вещи
и обмениваясь веселыми возгласами.

Главное развлечение с пленными сербами было впереди.

Вернулись отправившиеся в погоню бойцы и радостно доложили, что девка
далеко не убежала. Пули оказались быстрее.

Алия по-хозяйски оценил сваленное в грузовичок имущество. Через два дня
награбленное доставят в его дом в местечке Рудо, что находится на самой
границе с Черногорией, и родственники оценят предприимчивость боснийца. За
пять лет непрекращающихся конфликтов Алия стал самым богатым человеком в
своем селе, его близкие подчас не успевали распродавать все вещи, что он им
отправлял, и те громоздились под навесом, специально для этих целей
сооруженном во дворе. Односельчане боялись и уважали клан Алии, ставший в
деревне непререкаемым авторитетом. Даже мулла не смел сказать ни слова
против.

Командир боснийцев приказал разжечь огонь под огромным чаном с водой,
стоявшим на треноге посередине двора, и вывести из сарая пленных.

Сербов было одиннадцать, Зоран со старушкой женой, их старшая дочь, Билан,
отец Платон и шестеро детей - подростков от восьми до тринадцати лет.
Четыре девочки и двое мальчиков. Алия чмокнул губами.

Он любил маленьких девочек. Конечно, ему приходилось насиловать и
мальчиков, но сейчас у боснийца был выбор. И Алия остановил его на самой
маленькой девчушке лет девяти.

- Поставьте их на колени, - приказал он, развалившись а вынесенном из дома
кресле-качалке.

Бойцы с радостью и недвусмысленными ухмылками выполнили пожелание
командира.

Предстоял спектакль, участниками которого террористам довелось быть уже
много раз.

Алия всегда растягивал удовольствие. Он не стрелял молча в лоб пленным, не
подвешивал за ноги после первого же гневного выкрика с их стороны. Сначала
он долго говорил, описывал своим жертвам все, что собирается с ними делать,
наслаждаясь ужасом в глазах беспомощных людей и своей властью. Казни иногда
затягивались на сутки.

Особенно Алис нравилось живьем варить пленных. И не просто бросать в
кипяток, а медленно, по сантиметру опускать извивающегося человека в
пузырящуюся воду.

И теперь его бойцы сооружали специальный блок над нагревающимся чапом.
Можно было не спешить. Территория в радиусе пятидесяти километров
югославской армией уже не контролировалась, и помешать бос-нийцам никто не
в силах.

- Ну что, православные свиньи, - Алия выцедил стакан домашнего вина; он
пребывал в отличном настроении, - поможет вам ваш Бог? Или будете просить
милости у Аллаха?

На счастье Алии, ему не доводилось в одиночку сталкиваться с правоверными
мусульманами. Иначе его прикончили бы в три секунды - посмей он высказать
хоть малую часть того, что ехидно бросал в лица пленных славян. Знание
Корана у Алии ограничивалось прочитанной брошюркой, автор которой призывал
последователей ислама старательно вырезать всех без исключения христиан, в
особенности православных. Брошюра была издана в типографии "Сторожевой
Башни", центра Свидетелей Иеговы в США, и являла собой нечто вроде
агитационного листка, разработанного специально отделом планирования
стратегических операций военного ведомства США для Балкан. На неустойчивую
психику Алии тезисы из брошюрки произвели неизгладимое впечатление. На что,
собственно, и рассчитывали составители этого "пособия", предполагая найти
своих читателей среди того сброда, который проводил в регионе выгодную
Госдепартаменту политику. Истинные мусульмане с ужасом взирали на
разложение ислама, но переломить ситуацию не могли - на стороне "борцов" за
идею уничтожения православия были огромные финансовые ресурсы Америки,
постоянная подпитка вооружением и восторженные отзывы на мировом
телевидении. Последователи агрессивного псевдоислама забы вали даже о том,
что пророка Мухаммада (Да будут благославенны имя его и дела его!) во время
его скитаний принимали у себя и скрывали от преследователей православные
монахи - об этом недвусмысленно сказано в Священной Книге. И ни один
правоверный никогда не поднимет руку на православного брата. Истинно
правоверный, а не прикрывающий свои делишки цитатами из Писания.

Но Алис подобные тонкости были неизвестны. Он считал, что путь к подножию
трона Аллаха должны устилать тела умерщвленных неверных. И чем больше, тем
лучше. А побочные прегрешения, вроде грабежей, изнасилований и пыток будут
прощены Милосердным Богом...

Батюшка Платон поднял свое разбитое лицо и презрительно улыбнулся
окровавленными губами.

- Тебе самому давно надо просить милости у Господа... Хотя уже поздно.
Гореть тебе в геенне огненной до скончания веков.

Алия довольно усмехнулся. Ему нравилось, когда жертва вступает с ним в
полемику. Приятнее будут последующие крики и мольбы о пощаде.

- А ты знаешь, неверный, что я вам приготовил? По глазам вижу - не
догадываешься... А будет так. Сначала мы попьем свеженькой крови у ваших
мелких ублюдков. Люблю сербскую кровь, она такая сладкая! - Босниец облизал
губы. - Потом немного побалуемся с девками... Но недолго! А ты будешь
смотреть.

- Скоты! - заорал Билан и бросился на Алию.

Однако караулившие его террористы были начеку и сбили фермера с ног, едва
тот успел сделать два шага.

- Что, тоже хочешь посмотреть? - Алия демонстративно медленно поднялся,
подошел к бьющемуся на земле Билану и несильно ткнул его сапогом в лицо. -
Я тебе язык отрежу, сербский ублюдок, - бос-ниец повернулся к ухмыляющимся
солдатам и под мигнул им. - Помните Хорватию? Вот времена были! По сотне
сербов в день... А какие, были бабы!

Террористы осклабились. Они воевали с Алией уже много лет, так что
воспоминаний хватало за глаза. Как ловили на штыки подброшенных в воздух
младенцев, связывали мужчин спина к спине и бросали в реку, как зажимали
женщин в слесарные тиски, как душили стариков, набрасывая им на головы
полиэтиленовые пакеты, сажали на кол югославских солдат, бросали в костры
цыганских детей... Но приятнее всего было, конечно, вспоминать о десятках
беспомощных девочек и женщин.

Алия прошел вдоль ряда стоящих на коленях заложников.

- Кто добровольно согласится удовлетворить меня и моих людей, тот проживет
дольше остальных, - босниец грубо потрепал по щеке понравившуюся ему
девчушку. - Попа это не касается. Стариков - тоже.

Зоран плюнул на сапог мучителя. Стоявший рядом солдат пнул его в спину.
Старый фермер упал ничком.

- Не.хотите по-хорошему? Дело ваше, - Алия вернулся на свое место. - Все
готово?

- Вода еще не нагрелась, - ответил стоящий возле чана боец.

- Жаль... Подтащите-ка этого поближе, - командир брснийцев указал на
Билана, - и подвесьте над чаном. Как вода нагреется, так и начнем. А пока
заведите двух девчонок в дом. И попа не забудьте.

Террористы поволокли упирающегося серба к чану, над которым покачивалась
веревка.

Постовой, наблюдавший за дорогой, свистнул.

- Что там? - вскинулся Алия и приложил ладонь козырьком ко лбу.

Из-за пригорка показался темно-зеленый вездеход, на капоте которого,
видимый даже с расстояния нескольких сот метров, развевался красный
албанский флаг с черным орлом в центре. Джип двигался неспешно,
раскачиваясь на ухабах и монотонно урча. Сидящий за рулем человек в
противосолнечных очках явно чувствовал себя полновластным хозяином этого
района. Он никуда не торопился, с достоинством смотрел сквозь лобовое
стекло и преспокойно курил, выставив в боковое окно локоть. Чувствовалось,
что за его спиной стоит некая мощная организация. И поэтому он не боится
ездить один, справедливо полагая, что авторитет УЧК убережет его от
конфликтов с любыми группами наемников, встреться таковые на отбитой у
сербов территории.

Алия махнул своим бойцам.

- Это не враг.

Он прошел на середину двора, готовясь дружелюбно встретить брата по вере и
по оружию...

Малюсенькие фигурки таскали от дома к машине какие-то тюки. Вот пронесли
скатанный ковер, за ним - два узла, потом телевизор. Сгибаясь под тяжестью
стиральной машины, из дверей вывалился кряжистый бородач.

"Эге! Да вы вещички тырите, пока хозяев нет! - Владислав сосчитал
суетящихся грабителей. - Восемь. Многовато для меня одного. И самое
поганое, что единственная дорога идет мимо этого хутора. По полям я не
объеду... Придется ждать, пока они уберутся. .. "

Рокотов вернулся к машине, достал из багажника поролоновый матрац и снова
взобрался на десятиметровый утес. Вести наблюдение он предпочитал с
комфортом.

Через десять минут ситуация кардинально изменилась. Из сарая во двор
вытолкнули связанных людей и толкнули на колени перед человеком в синей
бейсболке. Человек уселся на скамью и принялся жестикулировать.

"Спокойно. Значит, хозяева никуда не отлучались. И убитая женщина с этого
хутора, готов поспорить на что угодно... Так, и что прикажете делать?
Сейчас мерзавцы хозяев убивать будут... Ага, старшой встал... Чегой-то
бубнит. Вот сволочь! И ведь ни фига не разобрать... Но эти орлы точно не
сербы. Но п не албанцы. На куртках знаков нет... Обычные грабители.
Впрочем, нет... Вооружение однотипное, автоматы. И одежонка у всех
форменная. Только старшой выпендрился - кепочку нацепил... Лады! Действуем
быстро и с максимальной наглостью..."

Банды наемников и простых разбойников грабили только сербов. Это Влад знал
точно. С албанцами они предпочитали не связываться, потому что боялись
нарваться на кого-нибудь, у кого родственники в УЧК, - тогда грабителям
пришлось бы несладко. А с сербами можно не церемониться. За них никто не
заступался. Кроме своих.

Но свои были уже далеко.

Рокотов примастрячил хворостину с флагом к капоту, надел темные очки,
обнаруженные им в "бардачке", и вывел "лэндровер" на дорогу.

Он ехал нарочито медленно, пятнадцать миль в час, и обозревал окрестности
хозяйским взором. Перед поворотом, откуда открывался вид на ферму, биолог
притормозил и сунул в рот сигарету. Курящий человек вызывает больше
доверия, чем судорожно вцепившийся в баранку.

Весь план Владислава строился исключительно па психологии.

Он сосчитал до десяти, коснулся ногой педали газа, и машина медленно
выехала на открытое пространство. Биолог придал липу отсутствующе-надменное
выражение. Ни дать ни взять уполномоченный старший офицер косовскоЙ армии,
преспокойно едущий по своим делам. Это его земля, он - представитель
единственной реальной силы, способной стереть в порошок кого угодно. Хоть
сербов, хоть албанцев. Никто не имеет права задержать его автомобиль. И его
приказы должны выполняться незамедлительно.

Короче, Рокотов излучал уверенность в себе. И передавал ее на расстоянии.
То ли биоволнами, то ли резонансом магнитного поля, то ли еще чем-то... И
наблюдающие за невозмутимым боевиком УЧК боснийцы не могли не почувствовать
его силу.

Навстречу вышел человек в бейсболке.

Влад подъехал к воротам, небрежно раздвинул бампером незакрытые створки и
поставил "лэндроверз- параллельно забору. Теперь корпус машины прикрывал
его от^банды мародеров.

Лениво распахнув правую дверцу, биолог опустил ноги на землю и, не выпуская
изо рта тлеющую сигарету, с хрустом распрямился: ну устал водитель джипа от
долгого сидения за рулем и разминает затекшую спину.

Наконец гость соизволил обратить внимание на притихших бандитов.Старший
открыл рот, но Рокотов выплюнул окурок и опередил Алию на десятую долю
секунды...

- Хальт! Вас махен зи?< Стойте! Что вы делаете? (Нем.)> - немецкая фраза
сорвалась с губ непроизвольно.

Если бы у Влада спросили, почему он вдруг решил заговорить на языке, ему
неизвестном, он бы не смог ответить. Решил - и все тут! Помнится, Бендер в
"Золотом теленке" задавал точно такой же вопрос.

Но там Остапа не окружали восемь вооруженных боенлицев.

Фраза, произнесенная сквозь зубы металлическим голосом истинного арийца,
заставила Алию захлопнуть рот и застыть в изумлении. Иностранными языками,
помимо сербского, ни он, ни его бойцы не владели. Да и сербский знали с
детства, когда никто и не думал о разделении Югославии.

Из "фрицевской мовы" больше ничего на ум не-приходило, и, спасая положение,
Рокотов поманил удивленных бандитов, немного выдвинувшись из-за капота
"лэндровера"...

Когда боснийцы собрались полукругом возле автомобиля, Владислав из
неподвижной фигуры превратился в веретено. Он крутанулся на одной ноге,
оказался за спиной Алии, ухватил того за кадык и опрокинулся на спину,
бросив перед собой шарик осколочной гранаты. Тело Алии служило ему щитом.

Боснийцы еще вскидывали автоматы, запоздало реагируя на размазанное
движение незнакомца, когда маленькие стальные ромбики изрешетили их.
Шестеро бандитов были убиты на месте.

Рокотов сбросил с себя бесчувственное тело Алии, контуженного ударной
волной, и из положения лежа дал очередь по ногам караульного. Солдат
заверещал, оседая на землю, и инстинктивно нажал на спусковой крючок
автомата. Пули веером ушли в небо: по глупой киношной привычке боец держал
оружие на плече стволом вверх.

Биолог добил его одиночным выстрелом в широко открытый рот.

Теперь следовало заняться сербами.

Попутно Влад проверил пульс у неподвижного "живого щита" и с
удовлетворением отметил, что бандит живехонек. Рокотов перевернул его на
живот и стянул руки ремнем.

Потом подошел к лежащим в пыли сербам и весело улыбнулся.

- Ну что, граждане, будем развязываться?

- Ты говоришь с акцентом, - сказал Платон, освобождаясь от веревки.

- И вы туда же, - устало отмахнулся Влад. - Кого ни встречу, все в один
голос: "А ты, братец, не серб!"- Будто сам не знаю...

Батюшка встал, отряхнулся и развел руки в стороны, став похожим на огромную
летучую мышь.

Черная ряса колыхалась на ветру.

- Позволь поблагодарить тебя за спасение!

- Пустое, - Рокотов хлопнул священника по плечу. - Друг Бэтмена - мой
друг... Платон вытер глаза.

- Если б не ты...

- Ладно, - смутился Владислав, с опаской поглядывая на успокаивающих детей
крестьян. - Вы только им скажите, чтобы не бросались ко мне всем скопом. А
то задавите ненароком...

К спасителю подскочил Билан и сжал ему руку.

- Я... я...

Рокотов с трудом освободил ладонь и сделал шаг назад.

- Так, давайте официальную часть опустим. Все понятно, вашу благодарность я
уже принял. У нас нет времени...

- Но я... но мы... - путался в словах Билан.

- Короче, Склифософский! - рявкнул Влад по-русски. Истерика спасенных
сербов в его планы не входила. - Возьми себя в руки! Грузите детей в машину
и валите отсюда! Ты меня понял?!

Глава 11. К ВОПРОСУ О ВКУСНЫХ И ЗДОРОВЫХ ЛЮДЯХ

"Лэндровер" почти не пострадал. От взрыва разорвавшейся в пяти метрах от
него гранаты лишь погнулись обе левые дверцы да крыло оказалось иссеченным
осколками. Колеса и двигатель уцелели.

Влад с сожалением посмотрел на верного железного друга.

- Кто умеет управлять автомобилем?

- Я могу, - старый Зоран подошел к машине и заглянул внутрь. - У меня был
такой же лет семь назад...

- Вот и славно, - Рокотов сделал приглашающий жест рукой. - Грузитесь и
поезжайте.

- А как же вы?

- У меня еще здесь дела, - уклончиво ответил биолог.

- Я никуда не поеду! - заявил Билан. Владислав повернулся к молодому сербу.

- Это еще почему? Все поедут, и ты поедешь!

- Нет!

- Ну что мне с вами делать? - Рокотов развел руками. - Силой я заставить не
могу... Делайте, что хотите. Все равно я собираюсь уходить.

- Я должен расквитаться вот с этим, - Билан кивнул на лежащего без сознания
Алию. Зоран согласно склонил голову.

- Не пойдет, - отрезал Влад, - он мой. Я его вырубил, мне его и
допрашивать. А вы его просто прирежете.

- Наш друг прав, - вмешался Платон. - Ему надо что-то выяснить у этого
нелюдя. Мы не должны мешать.

- Но он хотел... - начал было Билан, однако Зоран бросил на сына столь
свирепый взгляд, что тот тут же скис и добавил несмело: - Я могу хотя бы
ему помочь?

- Хорошо, - Рокотову надоели пререкания. - Кто едет? Быстро решайте. У меня
очень мало времени.

Зоран подошел к женщинам и детям.

- Я еду вместе с ними. Батюшка, как вы?

- Тебе точно не нужна моя помощь, сын мой? - обратился Платон к Владу.

- Если только этот урод пожелает исповедаться, - хмыкнул биолог, вытаскивая
из джипа свои вещи.

- Я тоже еду, - сказал священник. - Ему исповедь не поможет.

- А я останусь, - мрачно заявил Билан, глядя себе под ноги.

Зоран пожал плечами.

- Вы знаете, как ехать? - спросил Влад.

- Да, - кивнул старый фермер. - Через Трстеник к Лауше... Там пока наши.
Милена, возьми детей...

- Топлива хватит, - заметил биолог. - В багажнике две запасные канистры по
двадцать литров.

Зоран забрал два вражеских автомата, снял с одного из убитых подсумок и
подал Владиславу руку.

- Мы так и не узнали, кто вы и откуда...

- Тигр, - представился Рокотов. Его, признаться, начало уже раздражать
выбранное прозвище, однако менять его не следовало, чтобы самому не
путаться. Кроме того, в будущем сие гордое имя может сослужить неплохую
службу, если судьба вновь сведет его со спасенными им людьми. - А откуда я,
неважно.

- Я понял, - значительно кивнул Зоран. - Русские нечастые гости в этих
местах.

- Тьфу ты ну ты! - Влад смущенно потеребил нос. - У меня что, на лбу
написано, откуда я родом?

- Догадаться несложно, - подал голос отец Платон. В рясе и с автоматом в
руках священник смотрелся весьма импозантно. - По виду ты славянин,
говоришь с небольшим акцентом, твердо произносишь согласные. Или словенец,
или русский. Для словенца у тебя слишком правильный литературный язык.
Значит, русский.

- Ну, русский, - вздохнул биолог. - Если узко смотреть. В душе же я
пан-славянин. Ладно, давайте прощаться. Счастливого пути...

Когда вездеход скрылся за лесом, Рокотов повернулся к Билану.

- Зачем ты остался? Только чур не врать.

- Хотел посмотреть, как ты его убьешь, - честно признался молодой серб.

- Э, до этого еще далеко, - усмехнулся Владислав. - Значит, так. Мы с тобой
разыграем маленький спектакль. Вот что ты сделаешь...

Российский Президент с важным видом огласил перечень вопросов, грозно
осмотрел сидящих по обе стороны стола министра обороны и министра
иностранных дел и положил перед собой карандаш.

Первым взял, слово седовласый маршал. Вкратце обрисовав положение дел в
воюющей Югославии, он поведал о разведданных, указывающих на возможную
смычку интересов албанских и чеченских террористов. Косовары, получающие
горы оружия от Запада, налаживают контакты с руководством независимой
Ичкерии и ведут переговоры о поставке зенитноракетных комплексов "Стингер".

Президент посмурнел.

- Это, понимаешь, не дело... Надо прекратить. Летом должна состояться моя
встреча с чеченским президентом, и нам осложнения ни к чему. Задействуйте
Федеральную Службу Безопасности и пограничников.

- Может не сработать, - мягко возразил маршал. - По нашим сведениям,
вооружение поставляется через территорию Грузии. В Тбилиси организуют якобы
караваны миротворческих организаций и через горы перебрасывают гуманитарную
помощь в Чечню. Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что грузинское
правительство официально встречает первых лиц Чечни. На самом высоком
уровне. И не позволяет российским органам вмешиваться в переговоры, даже
если те идут вразрез с нашими договоренностями по Абхазии и другим
вопросам.

- Что можно сделать кардинально? - поинтересовался Президент.

"Нашел у кого спрашивать..." - подумал министр иностранных дел. Глава
оборонного ведомства России был родом из Ракетных Войск Стратегического
Назначения и лучшим способом решения конфликта с другим государством считал
термоядерный удар. Парочка ракет типа "Сатана" с боеголовками в пять
мегатонн каждая - и на территории Грузии можно будет открытым способом
добывать полезные ископаемые. Или за деньги демонстрировать туристам
многокилометровые кратеры, покрытые блестящей пленкой спекшегося базальта.

- Надо перекрыть границу с нашей стороны, - нашелся маршал, с грустью
отогнав мысль о красиво летящих ракетах. -Но для этого опять потребуется
вводить войска на чеченскую территорию. Без пехоты и артиллерии мы горные
хребты не перекроем.

- Это делать нельзя, - Президент слегка постучал согнутым пальцем по столу.
- У нас, понимаешь, договор... И международное сообщество ждет, что мы
решим проблему мирным путем. На саммите восьмерки это все приняли
единогласно.

- Но западные страны сами не считают Чечню независимым государством, -
позволил себе вмешаться глава МИДа. - Разве что талибы в Афганистане и
Литва признали ее субъектом права, но их мнение в расчет можно не
принимать. Талибов самих никто не признает, а в Литве скоро сменится
президент, и еще неизвестно, как поведет себя следующий...

- Все известно, - отмахнулся маршал. - Американцы ставят своего человека, и
он железно пройдет. К тому же литовцы никак не препятствуют отправке своих
снайперов в лагеря Шамиля.

- Это точно, - согласился министр иностранных дел. - Мы подавали протест,
но его отклонили. Однако я хотел бы вернуться к формальной стороне вопроса.
На официальном уровне, особенно учитывая нынешние бомбардировки Югославии,
наши западные партнеры резко или негативно реагировать на наши действия в
Чечне не станут. По-моему, сейчас очень удобный момент перекрыть
грузино-чеченскую границу.

- Поддерживаю, - маршал поерзал на стуле. - Нынче весна, за лето мы успеем
создать укрепленный район и полностью блокировать снабжение Чечни новейшими
видами вооружений.

- А насколько достоверны ваши сведения касательно албанцев? - Президент
оперся о левый подлокотник кресла.

- По данным Главного Разведуправления, - маршал вытянул из пачки листов
справку на голубоватой бумаге, - с января этого года косовары из
Освободительной Армии Косова не менее десяти раз встречались с
представителями группировок Шамиля. Последняя встреча имела место четыре
дня назад в Париже.

- Там же была российская делегация! - удивился Президент. -. А почему не
отреагировала французская полиция?

- Наш источник работал нелегально, и контакт с французами был невозможен, -
объяснил министр обороны. На самом деле он не знал реального положения дел,
ибо в проходящих через секретариат справках никто никогда не указывает
метод получения информации. Равно как и агента, ее передавшего. Поэтому
маршал сказал первое, что пришло в голову. Благо Президент перепроверять не
будет.

- Угу, - задумчиво покивал глава государства, - это не может быть "уткой"?

- Исключено. Сведения подтверждены независимыми источниками.

- Хорошо. Но косовцев, понимаешь, сейчас трогать нельзя...

- Нельзя, - грустно подтвердил министр обороны.

- Милошевич позицию не меняет? - повернулся Президент к главе МИДа.

- И не собирается, - интеллигентный министр раскрыл свою папочку. - Каждый
день выступает перед сербами и призывает держаться до конца. Оппозиция не
имеет реального влияния на народ. Особенно после ракетных ударов по
монастырю в Грачащще, больнице в Сочанице и мостам в Новом Саде. Погибло
очень много мирных граждан. К тому же сербы донельзя возмущены тем, что
венгры задержали колонну грузовиков МЧС... Очень возможно, что скоро
возникнет конфликт Югославия - Венгрия.

- У меня есть информация по этому поводу, - добавил маршал.

- Слушаем, - живо откликнулся Президент.

- Непосредственное указание задержать каши грузовики передал венгерскому
премьеру Строуб Тэлбот. Имеется радиоперехват разговора. Подтверждение
пришло от Олбрайт на следующее утро. Она также звонила премьеру... К
сожалению, удалось зафиксировать лишь часть телефонной беседы. Голоса
Мадлен на пленке не слышно. По всей видимости, применена новая кодировка
сигнала.

- И этот Тэлбот представляет НАТО на переговорах с нами? - проворчал
Президент.

- Ничего не поделаешь, - печально поморщился министр иностранных дел. - Он
первый заместитель Госсекретаря. По протоколу это входит в его полномочия.

- А если повлиять на косовцев через него? - осенило Президента.

Маршал и глава МИДа удивленно вскинули брови.

Алия очнулся оттого, что кто-то больно тыкал его острым предметом в грудь.
Он задергался, не нашел под ногами опоры, зато ощутил поднимающийся снизу
жар.

Босниец открыл глаза.

Связанный по рукам и ногам, он болтался в веревочной петле, продетой
подмышками. В полутора метрах под ним пузырилась кипящая вода. Одежда была
влажной, пот заливал глаза, воздух вокруг загустел.

Алию подвесили в точности так, как он сам собирался подвесить молодого
серба.

- Ага, пришел в себя, - констатировал сидящий в кресле-качалке незнакомец и
легонько ткнул в грудь боснийцу концом бамбукового удилища. Алия качнулся
взад-вперед. До небритого молодого человека в темно-зеленой униформе без
знаков различия было метров шесть; тот сидел на почтительном расстоянии от
тлеющего костра и с усмешкой смотрел на висящего наемника. - Первый вопрос.
На определение коэффициента интеллектуального развития. Джордано Бруно -
астроном или топливо?

Алия не знал, что такое "джордано бруно", и поэтому промолчал.

Незнакомец говорил по-сербски. Алия проморгал-ся и только сейчас узнал в
нем водителя джипа, столь вероломно расправившегося с его людьми. Но
национальную принадлежность негодяя определить не смог. Тот мог быть и.
сербом, и косоваром, и хорватом, и венгром. Даже немцем или американцем.

- Экий ты неразговорчивый, - посетовал Владислав. - ЭЙ, официант!

В дверях появился тот самый серб, которого боснийцы собирались сварить
живьем на виду у пленных. Одет он был в белоснежный халат, в одной руке
держал поднос с чашкой, в другой - здоровенную книгу.

- Да, герр майор.

Обращение к незнакомцу удивило Алию. Имея более чем скромное образование,
он все-таки знал, что слово "герр" немецкое и означает "господин".

- Любезнейший, а зачитай-ка ты мне сегодняшнее меню, - попросил Рокотов,
закуривая огромную сигару и беря с подноса чашку чая.

"Официант!"- с готовностью распахнул книгу на заложенной странице, громко
прочистил горло и с выражением принялся декламировать:

- Первое блюдо. Суп мясной с косточкой. Обращаю ваше благосклонное внимание
на ингредиенты - молодая картошечка, слегка обжаренный лучок и нарезанная
мелкими кубиками морковь. Заправляется ложкой топленого масла и кайенским
перцем. За пять минут до готовности в него выдавливается половинка лимона и
бросается щепотка базилика.

- Зер гут, - Влад выпустил клуб дыма. - Продолжайте, битте,

- Второе блюдо. Отбивная из филейной части. В порции четыреста граммов
мяса. Натирается чесноком и молотым красным перцем. В качестве гарнира
осмелюсь предложить рис по-македонски.

- Дас ист фантастиш, - благосклонно кивнул "герр майор", вспомнив самую
популярную фразу из немецких порнофильмов. - А закуски?

- Мясное ассорти. Буженина, язык, отжатые в уксусе уши. Мозги рекомендую
свежими и слегка охлажденными.

- Это почему? - живо заинтересовался Рокотов.

- Можно контейнер с этим деликатесом поместить в большую морозильную
камеру, а перед употреблением просто срезать верхушку черепа и кушать
ложкой. Очень интересный эффект получается, когда вы кушаете, а "посуда"-
что-то мычит и шевелит глазами.

- Действительно! - биолог бодро щелкнул пальцами. - Остается одна проблема:
а из чего мы все эти вкусности будем готовить?

Алия заорал.

- А-а, - обрадовался "герр майор", поворачиваясь к висящему в петле
боснийцу, - наш гость хочет что-то сказать.

- Возможно, он знает более удачные рецепты, - предположил Билан.

Влад хрюкнул, но сдержался и не расхохотался.

- Гады! Свиньи! - истошным криком зашелся Алия. На штанах расплылось мокрое
пятно. Рокотов поморщился.

- Ну что за бескультурье! Вы что, товарищ, не видите, что мы заняты? Дадут
вам слово, не беспокойтесь... Продолжайте, милейший.

Билан перевернул страницу, подождал, пока босниец выдохнется, и продолжил:

- Чтобы мясо не приобрело горьковатого вкуса, перед разделкой тушу следует
слегка обварить кипятком и спрыснуть холодной водой. Тогда и кожа легче
отстает от мышечных тканей, снимается чулком, сохраняя" волокна
неповрежденными. Такой способ приготовления полуфабриката содержит массу
преимуществ и значительно убыстряет сам процесс приготовления основного
блюда.

- Это важно, - согласился биолог, пожевав сигару. - -А скажите, мой друг,
сколько порций мы сможем приготовить из данного экземпляра?

- Десять-двенадцать, - прикинул молодой серб. - Только должен предупредить,
герр майор, что мясцо не очень. Жестковато.

- Что вы предлагаете?

- Запечь целиком в фольге.

- Хм, - Владислав сделал вид, что задумался. - Но ведь у нас нет кардамона
и гвоздики.

- Обойдемся корицей, - Билан захлопнул книгу.

- Что ж, вы повар, вам и решать. Воду уже посолили?

- Пока нет. Разрешите исполнять, герр майор?

- Валяйте, - Рокотов отпил чаю и с видимым наслаждением затянулся сигарой.

Молодой фермер сбегал в дом, вернулся с пачкой поваренной соли и всыпал ее
в бурлящий кипяток.

Алия яростно задергался в петле. Фермерский сынок вместе со странным
"майором" всерьез готовились его употребить в виде мясного блюда!

Билан вдруг хлопнул себя по лбу:

- Лавровый лист!

- Точно! - Влад поднял указательный палец. - Без лаврушки будет пресновато.
Серб снова убежал в дом.

- Что вы от меня хотите? - простонал босниец.

- Не от тебя, а из тебя, - нравоучительно поправил "герр майор". - Мы хотим
попробовать комплексный обед.

- Я все расскажу!

- Почему ты думаешь, будто меня что-то интересует? - удивился Рокотов. -
Виси, окорок, и не питюкай...

По договоренности с биологом Билан из дома не выходил, якобы занятый
поисками специй.

- Я много знаю! - в отчаянии закричал Алия.

- Ну что ж, - "немец" покачался в кресле, - излагай. Сколько в твоем отряде
людей?

- Вы меня пощадите?

- Это зависит от твоей искренности. Давай не задерживай, а то повар сейчас
вернется...

- Сорок человек, - затараторил Алия. - Семеро были со мной, Другие завтра
остановятся на южной окраине Влашки-Дреноваца. Будут ждать нас...

- Когда?

- Утром...

- Так. На первый вопрос ты вроде ответил. Теперь следующий. Кто тебе
заказывает детей?

Влад спросил наобум, но неожиданно попал в точку. Действительно, раз или
два Алие предлагали хорошо заработать, если он в целости и сохранности
доставит кое-куда десяток-другой младенцев. Заказчиком был хмурый сухощавый
албанец, говоривший по-сербски с сильным акцентом. Ни его имени, ни
координат его базы Алия не знал.

Биолог выслушал сбивчивое повествование босний-ца с каменным лицом, словно
просто проверял его на искренность. Он ни на секунду не усомнился, что
бандит сказал правду - заказчики никогда не раскрывают себя исполнителям.
Особенно таким, как этот трусливый недоумок.

- Если бы ты достал младенцев, то кому бы их передал?

- Связному... Хорвату Анте, у него хутор рядом с Журом. Туда и привозить
надо было.

- Где конкретно находится этот хутор?

- На въезде в город с востока. Его легко узнать. Два здоровенных дома со
стальными крышами...

Больше Алия ничего не знал и Рокотову был не нужен. Влад свистнул, подзывая
Билана.

Серб появился в своей обычной одежде, с автоматом в руках.

Владислав неторопливо поднялся из кресла, подошел к веревке, привязанной к
столбу на веранде, и вытащил нож.

- Ну, за гравитацию!

- Вы же обещали меня не убивать! - завизжал босниец.

Рокотов спрятал нож, приблизился к чану с кипятком и поднял ствол
"Калашникова".

- Я тебе ничего не обещал.

Три пули разнесли Алие голову. Тело забилось в конвульсиях, роняя из
остатков черепа крупные буро-желтоватые сгустки. Куски мозгов падали в
кипяток, сразу ошпаривались до серого цвета и закручивались в водовороте на
дне чана. На поверхности появилась пена.

Молодой серб удовлетворенно вздохнул.

Возмездие свершилось.

Из подземных ангаров базы номер сто шестьдесят один специальная платформа
подняла на поверхность два американских стратегических бомбардировщика В-2
"Спирит". Операция производилась крайне аккуратно - размах крыльев
невидимки" составляет почти пятьдесят три метра, а ширина лифтовой шахты
всего шестьдесят пять. Но группа из двадцати техников справилась менее чем
за двенадцать часов.

Сутки были отведены на проверку всех технических узлов самолетов.

Каждый из четырех двигателей В-2 прогнали в автономном режиме. Хотя изделия
"F118-СЕ-110" фирмы "Дженерал электрик" славились своей надежностью, их
проверяли две независимые группы экспертов, особое внимание уделяя
s-образным каналам воздухозаборников. При конструировании "Спирита" особое
внимание уделялось снижению эффективной площади рассеивания, поэтому
двигатели были расположены над верхней поверхностью крыла, что в сочетании
с применением композиционных материалов превращало отраженный сигнал на
экране вражеского радара в обычную "засечку", возникающую при пролете
некрупной птицы. Так, по крайней мере, казалось экспертам из Пентагона. В-2
был призван без помех миновать "мертвые зоны"- в цепи обзора
радиолокационных станций противника и неожиданно атаковать его объекты.
Вероятность обнаружения "Спирита" самолетами дальней разведки также была
крайне мала, что делало "стратегического невидимку" основной ударной силой
воздушного флота США.

Как говорил бывший начальник штаба ВВС генерал Уэлч, "Спирит" проще
обнаружить визуально, нежели с помощью бортовых приборов
истребителя-перехватчика. Вероятно, американец не подозревал о
существовании "Су-30" и "МиГ-31", серийно выпускаемых в России.

Но лететь в направлении восточной державы В-2 не собирались.

После проверки двигателей настал черед многофункциональной РЛС АN/АРQ-118.
Памятуя о регулярных сбоях радиоэлектронного оборудования, эксперты
протестировали все без исключения блоки на стационарном стенде и заменили
три из них. Успех предстоящего задания не должен зависеть от дурацкого сбоя
диода.

На роторные пусковые установки нового поколения ААRL техники загрузили по
две крылатые ракеты большой дальности "АGМ-131 SRАМ-2" и каждую оснастили
боеголовкой с зарядом в двести шестьдесят пять килограммов октола. Ракеты
можно было выпускать с дальности четыреста километров и поражать намеченные
цели, когда "Спириты" выйдут из зоны вероятного обнаружения ПВО противника.
Техники отошли от самолетов, наземные ангары были опечатаны. Спустя ровно
сутки в сопровождении командира базы, не имеющей даже собственного
названия, а только .номер, внутрь вошли два эксперта из отдела плакирования
стратегических операций ЦРУ. Они подсоединили к клеммам боеголовок штекеры
проводов своих персональных компьютеров и ввели в систему навигации ТЕRСОМ
координаты целей. Затем покинули помещение.

Из восьми погруженных на бомбардировщики В-2 ракет пять по-прежнему были
ориентированы на объекты военного ведомства Югославии, а три перенацелились
на здание бывшего архива МВД СРЮ. Летчики ничего не знали о характере
целей. Их единственной задачей было совершить первый в истории боевой вылет
на "Спирнтах" и открыть бомболюки в определенной точке на высоте пятнадцати
километров. Остальное ракеты сделают сами.

Четыре пилота ВВС США отдыхали в специальном домике для почетных гостей,
расположенном в миле от ангаров.

Чтобы приготовить две чашки кофе, Билану пришлось перерыть половину
содержимого кузова, куда боснийцы свалили все вещи Велитанличей. Пакет
зерен обнаружился в стиральной машине, а кофемолка-в тюке с банными
полотенцами.

Молодой фермер, с детства проченный к бережному обращению с вещами,
выбрасывал из грузовичка все без разбора. И думал о том, чтобы перед уходом
поджечь и дом, и сараи, и громоздящиеся возле автомобиля вещи. Оставлять
албанцам не хотелось даже рваный сапог.

Владислав тщательно вычистил автомат, стер масло с внешних поверхностей и
вымыл руки.

- Ну как? - биолог взял чашку. - Продумал маршрут?

- Да. Сначала похороню Душанку, потом двинусь в Лауше.

- Не попадешься косоварам?

- Не-а, - Билан опустил на стол огромные мускулистые руки. - Я тут с
детства браконьерствую, так что все тропы знаю.

- Они тоже не дилетанты.

- Прорвусь, не беспокойся...

- Смотри сам. Кстати, не сочти за оскорбление, но сестру я бы не советовал
хоронить. Много времени потеряешь.

- Я по-другому не могу.

-Как знаешь, - не стал спорить Рокотов. У сербских крестьян патриархальные
традиции частенько брали верх над здравым смыслом, однако Влад не мог
осуждать их за это. В конце концов, сербы были ближе к православию, чем
остальные славяне, и свято выполняли свой долг перед умершими. - Но у меня
к тебе будет маленькое, но очень ответственное поручение...

"Здравствуйте, товарищ Саахов..."

- Конечно, - Билан подобрался.

- Вот номер телефона. Позвони по нему, позови Марко и сообщи, что на южной
окраине Влашки-Дре-новаца завтра утром соберется около тридцати боснийских
наемников. Он знает, что делать. Успеешь?

- А если спросит, от кого информация?

- Соображаешь, - улыбнулся Владислав. - Скажешь, от меня.

- Тебя так и назвать - Тигром?

- Можно русским Тигром. Он поймет.

- Хорошо. До полуночи я позвоню. . - Откуда?

- Километрах в семи отсюда, - Билан махнул рукой на север, - находится
песчаный карьер. Сейчас там никого. Албанцам он не нужен, и авиация его не
бомбила. Там есть телефон. Пройду мимо и позвоню.

- А ты уверен, что телефон работает?

- Позавчера работал, Я ходил звонить родственникам в Чуприю. Там кабель не
воздушный, прокладывали военные, так что надежно.

- Ага. Покажи-ка на карте, где это...

- Вот тут.

Рокотов нарисовал фломастером маленький значок телефона. Работающий аппарат
может пригодиться. Биолог был большим педантом, что нередко помогало ему
выкручиваться из неприятных историй.

- Вот и славно... Марко назюкает на этих бандитов сербский спецназ.

- О тебе, естественно, ни слова? - поинтересовался Билан.

- Кому, Марко?

- И ему, и другим...

- Ему можешь передать, что у меня все в порядке. А вот с органами
безопасности лучше быть поосторожнее, поскольку реально я не существую.
Меня нет. Я фантом, местное привидение с моторчиком...

- Почему с моторчиком? - не понял Билан.

- Ты про Карлсона сказки не читал? Шведской писательницы Астрид Линдгрен?

- Читал. Только я не помню про привидение...

- Значит, ваши переводы хуже наших, - заключил биолог.

- Наверное, - согласился фермер. - А ты-то куда дальше?

- Сие есть тайна, покрытая мраком. И знать о ней тебе не следует.

- Почему? Я могу пригодиться.

- Не можешь, - отрезал Владислав. - Ты слишком впечатлительный. Моя работа
требует совершенно холодной головы и полного безразличия. В противном
случае дело не выгорит. Для успеха необходимо уметь дружелюбно общаться со
своими врагами и знать некоторые иностранные языки. Ну и еще убивать голыми
руками... Ты не думай, я не хвастаю и не рисуюсь, но только так у меня есть
шанс выполнить задуманное. А ты, к сожалению, парень горячий... Ведь .ты
хотел' сразу кончить этого урода? - Рокотов кивнул на труп Алии, висящий
над остывшим чаном.

- Да.

- Вот и ответ. Я не могу позволить себе такое расточительство.

- Здесь есть еще русские?

- Не знаю, - пожал плечами биолог. - Ни одного не видел. Может, и есть.

- Я слышал, что в Белград приехали казаки из России. Их даже как-то раз по
телевизору показывали. Вроде добровольцев.

- Да брось ты! - Владислав подбросил на ладони коробок спичек. -
Добровольцы... Клоуны ряженые! В кармане партбилет с профилем Ильича, на
боку игрушечная шашка, а атаман по фамилии Шни-персон, - Рокотов
усмехнулся, вспомнив питерского "воеводу". - Запомни, Билан, пархатых
казаков не бывает... Если кто и приехал к вам на помощь, то без всякой
рекламы, по-тихому. Да и не нужна тут пехота. Зенитчики - другое дело, но и
они без современных ракет никто. Так что куда ни кинь, всюду клин. Война
уже идет полным ходом, ее толпой полупьяных казачков не остановишь. Раньше
надо было думать...

- Это наша земля, - твердо сказал серб.

- Никто не спорит. Однако на земле, где с экономикой все в порядке и у всех
есть работа, войны не начинаются. Можно как угодно относиться к тем же
Штатам - не любить, даже ненавидеть, - но у них есть одно неоспоримое
преимущество: американцы сумели создать более-менее нормальную модель
экономики. Пусть за счет остального мира, но на своей Территории они живут
хорошо. Другой вопрос - насколько долго это продлится. Мне кажется, что не
очень... Тем не менее сейчас они на коне и грамотно гнут свою линию,

- Им все равно нас не покорить.

- Да они и не собираются брать вас нахрапом, - биолог глотнул кофе. -
Просто слегка подтолкнут ваше общество к внутренней конфронтации. В самой
Сербии. Поссорят вас с черногорцами, спровоцируют волнения на границе с
Венгрией, будут поддерживать косоваров... Им бояться нечего. Милошевич сам
вышвырнул отсюда всех западных журналистов, так что объективная информация
ни в Европу, ни в Америку не поступает. Месяца через два-три Запад
обязательно введет сюда миротворческий корпус.

- Слободан не допустит! - гордо вскинулся Билан.

- Посмотрим... - Влад показал фермеру маленький японский приемник,
подаренный ему Срджаном. - Я внимательно слушаю новости - как ваши, так и
европейские. Моя страна уже участвует в переговорах, чтобы послать сюда и
российский контингент. Соответственно, вопрос об аннексии Косова решен. Ни
ты, ни я, ни партизанские отряды сербов ситуацию не изменят. Пока. А дальше
видно будет.

- Значит, все бросить и уходить?

- Можешь героически погибнуть в неравном бою с УЧК или НАТО. На свой
выбор... Когда я был молод, у меня был Учитель. Так вот он говорил мне:
бежать от противника не зазорно, если знаешь, что обречен на поражение.
Будь тот хоть карлик, хоть амбал. Умирать за просто так - смысла нет.

- А ты? - прищурился Билан. - Ты же пошел против этих бандитов. И пошел в
одиночку...

- Не путай жопу с пальцем. Во-первых, я лучше тебя подготовлен. Причем
готовил меня профессионал высочайшего класса. Во-вторых, на моей стороне
был эффект неожиданности. И в-третьих, я совершенно точно знаю, чего хочу.
У меня есть план, цель и средства. Естественно, и меня могут пристукнуть.
Никто не совершенен. Однако там, куда я иду, меня никто не ждет. Никто даже
не подозревает о моем существовании. Это очень большой плюс. Я -
непредусмотренный фактор, который на языке специальных служб называется
"сумасшедшей бабусей". Только чтобы разобраться, откуда я взялся и что мне
надо, моим врагам потребуются недели. А к тому моменту я либо уже совершу
задуманное, либо погибну. У меня, в отличие от твоей семьи, дорога одна...
И я не отвечаю ни за кого, кроме себя самого. Вот и вся разница.

- Ты предлагаешь мне отсиживаться, пока другие будут воевать?

- Тьфу ты, - разозлился Рокотов. - Расскажи мне конкретно, что ты можешь
сделать. Взять автомат и расстрелять пяток косоваров?

- Хотя бы...

- А дальше? Ну, повезет тебе один раз, убьешь ты нескольких террористов. И?

- Если каждый из нас прихлопнет хотя бы по три албанца...

- ...то их не останется вовсе, - закончил биолог. - Гениально. Сербы крошат
албанцев, албанцы - сербов, а американцы потирают руки. Все как они и
планировали. Хорватию и Боснию-Герцеговину вы потеряли именно таким
образом. Западники поддержали сепаратистов, вы дали сепаратистам в морду -
и понеслось! Вместо того чтобы разобраться, откуда этот сепаратизм прет...
Я не оправдываю хорватских усташей или других ублюдков. Но в самом начале
еще можно было обойтись без крови. За войну обычно выступает не больше пяти
процентов населения. Это потом, когда стычки перерастают в настоящие боевые
действия, ситуация меняется. А на первоначальном этапе всегда есть
компромисс... В войне победителей не бывает. Можно выиграть отдельные
сражения, но не войну в целом. К сожалению, этого не понимают ни натовцы,
ни сербы, ни албанцы. Ради собственных амбиций бросают в мясорубку тысячи
людей, а результат нулевой.

- Что-то ты о миролюбии не заикался, когда расправлялся с этими бандитами,
- резонно возразил Билан.

- А это не я, - рассмеялся Влад. - Это мое "ва". Астральный двойник. Я по
природе мухи не обижу, а вот "ва" лучше не трогать. Жуткое существо, ему
десяток врагов положить - что стакан воды выпить... Сам от него страдаю. Но
терплю. Астральное тело, как и родителей, не выбирают, оно нам свыше
дано...

Американский генерал Мартин Шорт, командующий объединенными силами ВВС НАТО
в Европе, был доведен до белого каления.

Французы продолжали собственную игру.

С самого начала операции "решительная сила"- они только тем и занимались,
что ставили препоны в подготовке сокрушительного удара по режиму
Милошевича. Согласно уставу Северо-Атлантического Альянса, Франция имела
право вето в решении вопроса о продолжении бомбардировок и неоднократно
этим правом пользовалась. Генералу Уэсли Кларку приходилось раз в три дня
созваниваться с президентом Шираком и убеждать того, что следующий этап
операции необходим как воздух. Только тогда из Парижа поступал приказ своим
генералам.

В очередной раз французы завелись по поводу истребителя "Торнадо"
германских ВВС и двух спасательных вертолетов, исчезнувших над горным
массивом. Полковник Ориньи, возглавляющий разведотдел своего контингента, в
открытую усомнился в достоверности американских полетных карт и ехидно
посоветовал союзникам направлять в неизведанные места собственные машины, а
не рисковать самолетами европейских стран.

Неожиданно к французам присоединились немцы. Масла в огонь подлил скандал,
разыгравшийся в самой Германии. Излишне дотошные немецкие журналисты
раскопали данные о промышленном и военном шпионаже спецслужб США в ФРГ,
который длился более тридцати лет. Всплыли документы, свидетельствующие о
прямом нарушении американцами договора о совместной обороне против СССР и
подрыве национальной безопасности большинства европейских стран.

Операция "Решительная сила" оказалась под угрозой срыва. Прекрати НАТО
ракетно-бомбовые удары хоть на сутки, и возобновить их уже не дадут
европейские парламенты. Депутаты только и ждут повода, чтобы собраться на
экстренные совещания и запретить своим правительствам участие в балканской
авантюре.

Положение следовало спасать любыми силами.

Уэсли Кларк сообщил о проблемах Президенту и Госсекретарю. Ему приказали
ждать, не вступать в открытый конфликт с "лягушатниками" и до поры вести
бомбардировки силами американского авиакрыла.

Глава 12. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЕ РАГУ

Владислав упрямо двигался на юго-запад.

За ночь он преодолел больше сорока километров - переправился через Мирушу и
две речушки помельче, обошел стороной городок Велика-Круша и чуть не
нарвался на ночной дозор албанских сепаратистов около небольшой фермы. На
счастье биолога, косовары не соблюдали никаких мер предосторожности, курили
и громко переговаривались. Эта земля уже принадлежала им.

Сербы ушли, оставив дома, имущество, стада коров и овец и засеянные поля.
Они думали, что скоро вернутся. Но они ошибались.

Рокотов понял это, углубившись на несколько десятков километров в
"освобожденную от режима Милошевича" территорию.

Все сербские дома были объяты пожаром.

Да что дома! Горели целые деревни, полыхали церкви... Будто албанцы не
собирались оставаться в этих местах, а тупо и бессмысленно уничтожали все,
что напоминало им о народе, который принял их и дал убежище во времена,
когда албанцев сначала резали турки, а потом и собственный правитель Энвер
Ходжи.

За каких-то восемь часов русский биолог прошел мимо шести спаленных дотла
хуторов и видел зарева минимум трех пожарищ.

Возле домов лежали трупы хозяев. Косовары, опьяненные всевластием, вырезали
всех без исключения сербов, цыган, македонцев, греков, египтян русинов. Вне
зависимости от расы и вероисповедания. Вешали на столбах и своих, кто в
прошлом работал в милиции или состоял на государственной службе.

Край быстро превращался в вотчину банд, и недалек был тот день, когда
полевые командиры начнут выяснять отношения между собой. То же самое
происходило в Хорватии, Афганистане, Чечне, Таджикистане, Южно-Африканской
Республике, Чаде, Эфиопии и еще десятках регионов мира. Инспирированная
извне "народно-освободительная борьба" обязательно приводила к главенству
оружия, а не разума.

И Косово служит тому наглядным примером.

Увиденное Рокотова не удивило. Он был готов к такому повороту событий и не
сомневался, что мировое сообщество, которое сейчас рукоплещет воинственным
речам американской Администрации, спустя год-два будет втайне жалеть, что
не позволило сербам и албанцам решить свои вопросы за столом переговоров. И
будет ломать голову над тем, как выдворить из "цивилизованных стран" шайки
наркодилеров, проникших туда под видом беженцев.

Но все это впереди...

В километре от маленькой железнодорожной станции Владислав остановился,
оглядел окрестности и устроился на дневной отдых в овражке, укрывшись от
постороннего глаза листьями гигантского лопуха.

Под личным наблюдением Ясхара бойцы подняли боеголовку на лифте,
откантовали до вертолетной площадки и загрузили в отсек итальянского
многоцелевого вертолета А 109К2 "Хирундо", созданного для вооруженных сил
Швейцарии, но каким-то непонятным образом попавшего в руки международных
торговцев оружием.

Груз принимал невысокий, бритый налысо мужчина явно восточной внешности.
Покупателей представляли только он и пилот. Они даже не были вооружены -
сложностей в передаче товара из рук в руки не предвиделось. Деньги
заплачены, а продавцам нет резона оставлять у себя опасную игрушку. Далее
если они убьют курьеров, во второй раз продать боеголовку не удастся.
Обманутые покупатели просто-напросто вычислят место следующих переговоров и
возьмут нечестных партнеров с поличным. А дальше - по обстоятельствам: либо
под циркулярную пилу, либо под нож палача, либо в бассейн с акулами, на
потеху толпящимся вокруг гостям хозяина уединенного дома.

Когда стих гул вертолета, Ясхар ушел вниз, в свою каморку. Дело сделано.
Товар отправился по назначению, а он получил свою долю. Пять миллионов
долларов.

Теперь можно действовать.

Но не сразу, чтобы бойцы ничего не заподозрили. Те не знали о наличии столь
огромной суммы на базе, но подозревали, что конусообразный "сейф" был отдан
не бесплатно. Необходимо намекнуть им, что денежки прибудут дней через
десять и каждому причитается солидный куш. Этак по пять-десять тысяч
долларов.

За тугую пачку "зеленых" любой охранник пристрелит соседа по казарме.

Ясхар покурил, успокаивая нервы, и во время обычного ежевечернего обхода
замедлил шаг возле одного из боковых тоннелей уровня "С". Там, в темной
скальной расщелине, покоился черный десантный рюкзак с его гонораром.

- Э, брат, я не понял, - вопрос маленького и вертлявого кавказца,
обладателя здоровенного носа и тонких, а-ля латинос, черных усиков, застал
Ковалевского врасплох. Он уже вставил ключ в дверь своей новоприобретенной
квартиры, как на лестнице появился этот нагловатый тип. - Брат, ты зачем в
квартиру Славы лезешь, а?

- Это моя квартира, - сквозь зубы процедил Николай, чувствуя неприятный
холодок в низу живота. Ковалевский всегда был изрядным трусом, особенно
если один на один сталкивался с агрессивно настроенными незнакомыми людьми.

- А когда ты ее купил? - недоверчиво прищурился кавказец. - Я тут рядом
живу, мне Слава не говорил, что продавать ее собирается... Э, ты и замки
поменял! - присвистнул южанин. - А где Слава?

- Не знаю, - председатель общества "За права очередников"- презрительно
выпятил губу. Маленький "черножопый" был ему не страшен. Обычный сосед,
которого легко приструнит дядюшка из ГУВД. - И вообще, оставьте меня в
покое, я приобрел жилплощадь через агентство недвижимости и с хозяином не
виделся. Понятия не имею, кто такой Слава и где его найти...

- Через агентство? - зубы кавказца обнажились в недоброй усмешке. - Какое?

- А вам что за дело? - вспылил Ковалевский. - Вы из налоговой полиции?

- Не надо грубить, да? - угрожающе заявил южанин. - Я тут десять лет живу,
соседей всех знаю. Слава мне иногда ключи оставлял, чтоб я за квартирой
приглядывал... Ничего он про продажу не говорил. И остальные соседи не в
курсе. Через какое агентство купил, спрашиваю?

- Через. общество с ограниченной ответственностью "Наш дом", - Николай
назвал подконтрольную себе фирму, где были оформлены липовые документы на
эту квартиру. - Устраивает?

- Пока нет, - кавказец вытащил сигареты и смерил Ковалевского недобрым
взглядом.

Вестибюль-оглы< дословно: "сын вестибюля">, в миру Азад Ибрагимов, в первую
же секунду почувствовал гнильцу в новом хозяине рокотовской квартиры. Выйдя
из камеры предварительного заключения, куда он попал две недели назад якобы
за мелкое административное нарушение, азербайджанец первым делом решил
проверить квартиру соседа. Однако во входной двери стояли новые замки. Что
было более чем странно. Ломать дверь Азад не стал, но принялся бдительно
следить, кто же попытается занять жилплощадь.

К Владиславу местный наркобарон относился с большим уважением и не хотел,
чтобы биолог попал в число бедолаг, лишившихся квартир благодаря
оборотистому жулью с комсомольско-чиновной внешностью, У Вестибюля-оглы был
свой кодекс чести. Одно дело торговать травкой и маком - тут люди хотят
получать удовольствие и получают его, и совсем другое - обманом вытеснять
стариков или алкоголиков в сельские развалюхи. Тем более Рокотов ни к тем,
ни к другим не относился, провернуть аферу с его квартирой возможно было
только в его отсутствие. И при попустительстве домоуправления.

Председателя общества "За права очередников" Азад раскусил сразу. Таких
мальчиков с полупедерастической внешностью он навидался в своей жизни
предостаточно - стукачки с детства, активные "общественники" и
патологические хапуги. В доперестроечное время драли глотки на
комсомольских собраниях и тискали по кабинетам студенток-первокурсниц, а
нынче ударились в коммерцию с очевидным околобюрократнческим уклоном -
открывали различные фонды, общественные организации и гуманитарные центры.
Обязательно при чем-то: при мэрии, местной администрации, депутате, органе
самоуправления, при крупном заводе или при жилконторе. И непременно
выступали за обиженных и оскорбленных, наживаясь на естественном стремлении
людей помогать близким.

- А ты сам кто такой? - Вестнбюль-оглы держался нарочито бесцеремонно,
ощущая испуг Ковалевского.

- Я не понимаю, почему должен отвечать на подобные вопросы, - нашелся
Николай. - Я председатель общественной организации и не даю отчета
посторонним гражданам.

- Ифь-ифь!< возглас удивления, типа или "Ой мэ!"!"..> - Ибрагимов спустился
на ступеньку ниже. - Какая такая общественная организация? Какой такой
организации Слава свою квартиру продал?

- Вас это совершенно не касается!

- Еще как касается! Я сейчас пойду в местную ментовку, позову участкового,
и мы с ним разберемся, кто в чужую квартиру лезет, - азербайджанец всего
лишь пугал потного от страха Ковалевского. Он уже понял, что этот слизняк в
дорогом кашемировом пальто имеет нужные документы, и милиция вряд ли чем
поможет.

Азада интересовало другое: не случилось ли чего с Владиславом.

Судя по поведению слизняка, о Рокотове тот ничего не знал и был в этой
истории простой пешкой.

- Когда Слава выставил квартиру на продажу? - не отступал Азад.

- Месяц назад, - зло бросил Николай.

- И ты ее сразу купил, да?

- Послушайте! Как вы со мной разговариваете? - Ковалевский уже проклинал
тот момент, когда решил съездить и осмотреть жилплощадь. - Я вам не бомж
какой-то!

- А я не знаю, кто ты такой. Мне хозяин квартиры ничего про продажу не
говорил. Да если бы он собирался избавиться от хаты, я бы первый узнал! И
купил...

- Видимо, он был в курсе, что вы за личность, и поэтому решил вам не
продавать, - ляпнул председатель общественной организации и десятка
полулегальных фирмочек. - А я - человек известный:

- Кому известный? - заинтересованно спросил Вестибюль-оглы.

- Меня знают в городе, я веду важную общественную работу, помогаю обманутым
очередникам получить положенное им жилье. В нашей организации несколько
десятков тысяч членов... - затараторил Ковалевский.

Страх постепенно отступал, на его место возвращалась обычная наглость
вороватого коммерсанта, прячущегося под крылышком влиятельного дядюшки.

- А-а, - кивнул Ибрагимов. - И что?

- А то, что мне доверяют уважаемые люди, - глаза Николая привычно
прищурились, и он небрежно вздернул подбородок, стараясь смотреть на визави
сверху вниз. Как на ничтожную букашку. - Я, между прочим, общаюсь с
депутатами и с самим губернатором, - Ковалевский сделал многозначительную
паузу, чтобы "черножопый" прочувствовал, с кем связался. - И меня такие
мелочи, как оформление документов на квартиру, не волнуют. Я заплатил
деньги, а документами занимался юрист. Председателю крупной и уважаемой
организации не надо тратить время на мелочи... У вас ко мне все?

"Полный ограш..."< кавказское ругательство, означающее "не мужчина" в самом
широком смысле этого слова. Нечто комплексное из "недоумка", " скотоложца",
"ублюдка" и "крысятника". Наиболее сильное оскорбление для взрослого
мужчины; названный таким словом часто хватается за нож или за ружье.> -
решил Вестибюль-оглы.

- Последний вопрос. Где вещи Славы?

- Такой информацией не владею, - Николай наконец открыл дверь и юркнул в
квартиру.

Однако секундного взгляда сквозь дверной проем Азаду было достаточно. Вся
мебель находилась на своих местах, в коридоре лежал владовский коврик из
тростника, а в гостиной, хорошо просматривающейся с лестницы, по-прежнему
красовался телевизор "Мицубиши"- на поворотной подставке.

Квартиру Владислав не продавал, это ясно. Слизняк в дорогом пальто нагло
завладел правом собственности.

Вестибюль-оглы мрачно посмотрел на закрывшуюся дверь и почесал давно не
бритый подбородок. Когда Рокотов вернется из командировки, у него возникнут
большие проблемы. Но, как настоящий мужчина, Азад поможет их решить.

А пока надо собрать максимум информации о новом жильце.

Вестибюль-оглы сбегал на место дислокации окрестных "торчков"< наркоман >,
выбрал троих из еще не совсем опустившихся и за бесплатные дозы отрядил на
наблюдательный пункт возле своего дома. Затем вернулся к себе, тщательно
вымылся под душем, побрился до синевы, надел парадный костюм и с бутылочкой
вина двинулся в домоуправление, где работала знакомая паспортистка. К
Ибрагимову худенькая симпатичная блондинка питала нежные чувства и всякий
раз при встрече строила глазки. Настало время воспользоваться ее
благосклонностью.

Пока Рокотов спал, анаша, развешанная на леске между кустами, высохла, и он
спрятал желтоватые листья в пакет. Теперь у него было чем угостить
албанских партизан. От хорошей травки косовары не откажутся никогда. А в
качестве своей конопли Влад был уверен: он собрал самые забористые,
листочки, так что его косяк зацепит по полной программе. Не зря же у Влада
биологическое образование...

До сумерек было полно времени.

Владислав пробрался поближе к станции и залег между переплетенных корней на
опушке невысокого леса.

Сказать, что на железнодорожных путях кипела работа, было бы неправильно.
Албанцы в черной форме УЧК лениво бродили между составами, сгружали
какие-то тюки, загружали какие-то коробки, то и дело останавливаясь на
перекуры. Изредка подъезжали грузовики, и тогда наступало краткое оживление
- из ангаров выкатывались электрокары и подвозили к открытым бортам
европоддоны с мешками и ящиками.

Видимо, склады подвергались элементарному грабежу.

Рокотов прикинул количество косоваров. Не менее сотни. Мирных жителей не
наблюдалось, мелькали лишь куртки с эмблемами и форменные береты.

На столбе возле административного здания висели вниз головой три тела. Даже
с расстояния в километр было видно, что два из них - женские. Юбки упали,
обнажив белые ноги.

Влад скрипнул зубами. Злость в его положении была не лучшим советчиком, но
он не мог не наказать сепаратистов и не устроить им веселую ночку. В конце
концов, несколько часов задержки ничего не решали.

Рокотов еще раз провел диспозицию. За пределы станционного периметра бойцы
УЧК не выходили; даже не выставили внешние посты. Понятное дело: сербы
давно ушли, бояться некого.

Примерно в семистах метрах от железнодорожного полотна догорал хутор.
Владислав отрегулировал резкость и увидел трупы рядом с черным пепелищем.

"Ага! Семья смотрителя, как я понимаю... Ничего удивительного..."

Путь до обгоревшего здания занял полтора часа.

Биолог прокрался вдоль берега речушки, текущей в поросшей осокой низине, и
вышел к хутору с противоположной от станции стороны.

В воздухе висел резкий запах гари. Влад пятнадцать минут посидел в кустах,
прислушиваясь к щебетанию птиц. Он был один.

Пригибаясь, Рокотов обогнул груду тлеющих бревен и осмотрел лежащие тела.
Двое мальчишек-подростков, молодая женщина со вспоротым животом, пожилая
цыганка и четверо стариков. Их убили не меньше суток назад, трупы уже
начали разлагаться в лучах весеннего солнца, над ними роились жирные
зеленовато-черные мухи.

Влад заткнул ноздри смоченной в спирте ваткой,еще раз внимательно
осмотрелся и достал скальпель, мысленно попросив прощения у лежащих перед
ним людей. Задуманное должно было обеспечить его маскировку, однако, с
другой стороны, это называется надругательством над трупами.

Но выбора у русского биолога не было...

С начала военной операции в Косово Президент, Государственный Секретарь и
Советник по национальной безопасности стали встречаться раз в два дня. Три
высоких государственных чиновника усаживались вокруг кофейного столика в
Овальном кабинете Белого Дома и в течение часа обсуждали изменения ситуации
на Балканах и на мировой арене в целом.

Из соображений секретности больше никого на этих совещаниях не было. В
процессе формирования внешней политики США требовалось исключить любую
утечку информации, даже в среду военных и разведчиков. До них доводились
только конкретные задания, по которым невозможно определить дальнейшую
стратегию су пер державы.

Исключением был Израиль.

Не потому, что Президент поручил кому-то из собеседников информировать
ближневосточного партнера о нюансах большой политики. Более того. Президент
был бы крайне удивлен тем фактом, что содержание секретных бесед становится
известным Моссаду на следующий же день. Узнай он об этом, и место
переговоров было бы перенесено в подвальный этаж, в экранированный хаотично
дрожащими кевларовыми листами кабинет.

Впрочем, это бы не помогло. Информация продолжала бы течь, как фекальные
воды из прохудившегося унитаза. Ибо передаточным звеном в цепи "Овальный
кабинет - Тель-Авив"- была тумбообразная мадам Госсекретарь, ценнейший
агент израильской разведки по кличке Далида. Библейские имена пользовались
большой популярностью в Моссаде.

- Я обращусь к Шираку с секретным письмом и попрошу воздействовать на своих
генералов, - Президент улыбнулся обезоруживающей улыбкой, столь любимой
избирателями, и почесал за ухом рыжего сеттера Бадди. Единственного из
присутствующих, кому было наплевать на суть разговора и кто любил своего
хозяина не за высокий пост. К Мадлен Бадди относился настороженно и не
позволял этой неприятно пахнущей женщине себя гладить. - Участие европейцев
нам необходимо. Нельзя допустить, чтобы они остались чистенькими.

- Совершенно с вами согласен, - непринужденно кивнул советник. - В идеале
надо определить для них сектор бомбардировок и предоставить список целей.
Тогда они завязнут по уши. Естественно, под нашим прямым контролем...

- Их беспокоят потери, - вставила Госсекретарь.

- Потери на войне неизбежны, - наставительно сообщил Президент, в свое
время сбежавший с призывного пункта, когда узнал, что там набирают солдат
для войны во Вьетнаме, - это азы. Наши летчики тоже гибнут. Конечно, прессе
мы об этом не сообщаем, но европейцам намекнуть можно. Мы создали
прецедент, и открывшиеся возможности безграничны. Останавливаться на
полпути не стоит. Особенно учитывая ситуацию в России... Кажется, на
Кавказе назревает новая война?

- Без сомнения, - твердо ответил помощник по национальной безопасности. -
Наши друзья готовы выступить фактически уже летом. Думаю, проблем с
продвижением на восток у них не будет. Население поддержит их религиозный
порыв, а Борис в который раз очнется слишком поздно.

- Меня немного беспокоит их экстремизм, - признался Президент.

- Албанцы такие же, - проквакала Госсекретарь, - у них те же цели. Создание
исламского государства, работорговля, клановое деление власти... Нам это не
мешает. Даже наоборот, стимулирует конфронтацию мусульманского и
православного миров. А при поддержке Папы Римского мы получаем на
освобожденных территориях подконтрольные католические анклавы. На Украине
процесс уже идет вовсю. Лет пять, и Украина станет нашей. Вытурим русских
из Севастополя, выставим материальные претензии, и Иван будет отрезан от
моря.

- Да, на Украине все идет хорошо, - согласился Президент. - Но Кавказ...
Слишком важный для нас регион.

- Однако почти все готово, - советник налил себе тоника. - Остались мелочи.
Тамошний наиболее влиятельный полевой командир собрал пятнадцать тысяч
бойцов. В течение месяца они возьмут столицу Дагестана и замкнут дугу по
побережью. Мы перечислили туда почти пятьдесят миллионов. Деньги немалые,
так что они будут очень стараться. Информационное прикрытие тоже готово.
Кофи Анан ждет наших указаний.

При упоминании Генерального Секретаря ООН американский президент повеселел.
"Господин Кофе", как его именовали в кругу политиков, был одной из самых
любимых марионеток главы государства. Чернокожий интеллектуал, всю жизнь
проработавший в международных гуманитарных организациях, имел маленькую
страстишку, узнав о которой, американские спецслужбы радостно потерли руки
и тут же принялись продвигать Анана на пост Генсека.

Кофи обожал мальчиков до десяти лет. Причем обязательно белых. Страстишку
эту он тщательно скрывал и баловался со своими избранниками только в
частных закрытых клубах - совсем как Майкл Джексон. А когда агенты ЦРУ
вручили ему пачку цветных фотографий и пообещали опубликовать их в печати,
Анан не стал ломаться и дал подписку о сотрудничестве.

- Это очень хорошо, - широко улыбнулся Президент. - Его позиция по Косову
нам на руку. Но меня беспокоит русский премьер. Российская разведка может
сорвать операцию на Кавказе, как уже случилось с Карабахом. Русские за три
дня проинформировали Армению о готовящемся наступлении, и те успели
выставить танковые подразделения точно на направлении удара.

- С премьером Армении надо решать, - заявил советник. - Без акции не
обойтись. Предлагаю дать указания ЦРУ, чтобы там проработали этот вопрос. В
Армении у нас есть надежные люди, а премьер разъезжает почти без охраны.
Надеется на свой авторитет.

- Можно, - согласился Президенг. - Но это следует обсудить несколько позже.
Проблема с русским премьером важнее.

- Думаю, надо действовать в двух направлениях, - высказалась Госсекретарь.
- Активизировать силы в Москве и пустить о нем негативные слухи. Например,
обвинить в подготовке покушений на президента Грузии.

- Почему? - заинтересовался Президент.

- У него сложные отношения с грузинским царьком. Русский его не любит и
этого не скрываег. Вот и мотив. А технически это осуществимо через бывшего
директора АНБ. Пусть он выступит с разоблачениями и намекнет, что у АНБ
есть записи переговоров русского премьера, из которых ясно следует, что тот
замешан в покушениях на президента суверенного государства. Премьеру будет
не отмыться, а грузины нас поддержат. Их руководителю давно нужны
виноватые...

- Кто встанет на место премьера?

- Есть две кандидатуры. Обе нас вполне устраивают. На них имеется
компромат, так что сложностей не будет. Борис давно точит зуб на премьера,
остается лишь подтолкнуть его.

- Разумно, - Президент потеребил нос. - Действуйте. Русские чрезмерно нагло
ведут себя в вопросе Югославии, и холодный душ им не помешает. Насколько я
помню, у нас еще подготовлены варианты с отмыванием денег?

- Совершенно верно, - помощник полистал блокнот. - Мы проплатили две фирмы
в Швейцарии. Они готовы подтвердить, что открывали счета родственникам
Бориса и проводили через них платежи. Одновременно с этим МВФ начнет тянуть
с дальнейшими кредитами. В русской бюджетной политике столько дыр, что
придираться можно до бесконечности...

- Ну что ж, на этом и порешим, - Президент уперся ладонями в колени и встал
с дивана. - Под готовьте подробные записки, послезавтра обсудим эти
проблемы более досконально...

Двигаясь по коридору к выходу, Мадлен вдруг вспомнила о переданном ей
накануне запросе военной разведки России. Русские интересовались пилотом
Джессом Коннором и связанном с ним русским. К перехваченному запросу
прилагалась бумага, где исполнители просили ее дать санкцию на дальнейшую
разработку темы.

Олбрайт пожевала губами и решила, что историю о сбитом летчике и русском
биологе по фамилии Рокотов следует побыстрее забыть. Коннор мертв, а
русский, как явствовало из отчета стрелка спасательного вертолета, получил
в грудь порцию пуль из бортового "вулкана". Так что теперь он поведает о
своей нелегкой судьбе разве что апостолу Петру.

Мадам не знала, что стрелок ошибся. Он действительно дал очередь по
выскочившей из-за камня фигуре, но это был албанский террорист, бросившийся
на перехват Владиславу. И это тело косовара было рассечено надвое
свинцовыми болванками. А через пятнадцать минут сообщить о результатах
попадания было уже некому. Майор Ходжи погиб от взрыва гранаты на берегу
Ибара.

Госсекретарь замедлила шаг и, достав сотовый телефон, приказала своему
заместителю Строубу Тэлботу найти этот пресловутый запрос и отправить его в
архив. А заодно напечатать распоряжение для ЦРУ, запрещающее разработку
темы о пилоте и биологе.

В связи с гибелью объектов разработки.

Владислав прополз под вагоном и оказался в узком пространстве между двумя
составами. От одной вагонной стенки до другой было не больше метра.

Рокотов выпрямился во весь рост и не спеша направился к складским
помещениям. На сторонний взгляд он ничем не отличался от остальных
албанпев, что крутились на станции, - униформа, эмблема на берете, автомат
на плече. Обычный часовой, лениво бредущий вдоль составов.

Около девяти косовары завалились спать, наплевав на оставшееся на станции
имущество. Платформы и крыши вагонов освещали редкие фонари, пандусы и
ангары были пусты.

Влад взобрался на платформу и заглянул в ближайший незакрытый вагон. На
полу были свалены мешки с фосфорными удобрениями, тонны на три. Половина
мешков вспорота, словно косовары хотели убедиться, что больше ничего в них
нет.

Удобрения солдатам были не нужны: заниматься сельским хозяйством они не
собирались. .

Зато нужны были биологу. Конечно, не по своему прямому назначению.

Он дошел до распахнутых ворот ангара, огляделся и проник внутрь.

У самого выезда стояло с десяток электрокаров. Чуть дальше на всю длину
огромной металлической коробки десятиметровой высоты протянулись штабеля
ящиков, рядами выстроились бочки, громоздились здоровенные коробки и
гигантские катушки матово-черного кабеля.

"Это я удачно зашел. Судя по всему, на центральный склад промышленных
товаров. Ну, с погрузчиком-то я управлюсь, еще на овощебазе навострился, -
Влад погладил массивный борт электрокара. - "Кавасаки", такой же, на каком
я катался... А говорят, что вредно посылать студентов и молодых
специалистов на овощебазы. Мол, каждый должен заниматься своим делом. Не
верьте, товарищи! Очень даже полезно. Знание погрузочно-разгрузочной
техники может ох как пригодиться... Тэк-с, где тут у них маслице?.. ^

Рокотов убил почти час на поиски емкостей с машинным маслом. Их оказалось
всего три. Двухсотлитровые бочки, составленные на одном европоддоне. Биолог
скрупулезно проверил уровень масла в каждой бочке, опуская в горловину
длинную щепочку.

"Сойдет. Для моих целей суперкачество товара не трэба..."

Влад забрался на сиденье погрузчика, вывел его на середину ангара и
подцепил клыками поддон. Левым маленьким рычажком подал на себя раму
подъемника, и груз привалился к корпусу электрокара. Теперь можно не
опасаться, что он свалится от тряски.

Биолог поднял поддон на двадцать сантиметров от пола, оставив себе
достаточно места для обзора поверх бочек, и со скоростью пешехода покатил к
грузовым платформам.

Он деловито вел японский электромобильчик, не опасаясь криков или выстрелов
охраны. Во-первых, охраны не наблюдалось, а во-вторых, никто по своему
палить не станет. Могут, естественно, остановить и поинтересоваться, какого
черта он делает. Но на этот случай Влад придумал несколько фокусов. При его
физической подготовке три-четыре косовара - не проблема. Не будут же они
толпой за ним бегать, если и подойдут, то один-два человека - проверить,
что он везет и куда. Издалека видно, что он свой, поэтому проверка будет
формальной. Албанские сепаратисты, как и любые партизаны, трудолюбием и
педантичностью не отличаются. Это Рокотов понял давно. Насмотрелся за время
своих приключений. Грабить и насиловать - сколько угодно, а вот изо дня в
день тащить скучную рутинную службу - тут уж "шлангизму" косоваров могли бы
позавидовать даже российские милиционеры. На постах албанцы обычно спали
или курили анашу, в своих лагерях разводили бардак, устраивая отхожие места
чуть ли не у входа в палатки, оружие чистили от случая к случаю, на маршах
тишину не соблюдали. Если б не авиация НАТО и не изобилие боеприпасов,
регулярная и неплохо подготовленная югославская армия разгромила бы
террористов за месяц. Конечно, и среди косоваров встречались хорошие бойцы,
но на железнодорожной станции, как заметил Влад, таковых не было. Обычный
сброд банда насильников-мародеров, набранная в Албании из крестьян и
местного хулиганья.

Однако и расслабляться было опасно. Поэтому биолог краем глаза постоянно
обшаривал окрестности.

До вагона с удобрениями удалось добраться без приключений.

Рокотов развернул электрокар и, осторожно введя поддон в двери, опустил
клыки. Груз прочно встал на мешки.

Половина дела сделана. Влад слез с погрузчика, осмотрелся и полез в вагон.

Работать в одиночку было не очень удобно, но звать на помощь албанцев
почему-то не хотелось. Он снял крышки с бочек и опрокинул их на мешки с
удобрениями. Вязкая жидкость с противным хлюпаньем полилась из горловин,
впитываясь белесым крупнозернистым порошком. Шестьсот литров масла вытекло
за десять минут. Когда все закончилось и из емкостей стала сочиться совсем
уж дохлая струйка, он закатил пустое железо обратно на поддон и выбрался из
вагона.

На платформе его ожидал сюрприз в. виде двух молодых косоваров с автоматами
на плечах, стоящих у погрузчика и тупо озирающих невесть откуда взявшийся
здесь электрокар.

"Вот и двое из ларца, одинаковых с лица".

Влад приветливо улыбнулся, взобрался на погрузчик и, наклонив на себя
массивную стальную раму, задним ходом съехал обратно на платформу.

Один из косоваров что-то дружелюбно спросил, показывая на вагон.

"Эх, братишка, знал бы ты, что я по-вашему не разумею..."

Немного подождав, албанец повторил вопрос.

Рокотов выключил двигатель, спрыгнул на землю, еще раз улыбнулся и замычал,
тыча пальцем себе в грудь.

Патрульные недоуменно переглянулись.

Расчет Влада строился на том, что убогих, к коим относятся и немые,
окружающие люди всерьез не воспринимают и относятся покровительственно. От
инвалида никто не ждет, что из полубеспомощного существа он вдруг
превратится в грозного, подготовленного бойца.

Биолог опять промычал нечто витиеватое и последовательно ткнул пальцем в
себя, в склады за спиной, в электрокар и в вагон. Потом вытянулся во фрунт
и отдал честь невидимому командиру.

Албанцы закивали.

"Ну слава Богу! Поняли наконец, что меня сюда командировал какой-то
начальник".

На станции, судя по дневным наблюдениям, было несколько групп, отряженных
разными полевыми командирами. И бойцы всех в лицо не знали.

"Надо усилить впечатление..."

Рокотов полез в карман куртки и вытащил то, что вызвало у патрульных
искреннее удивление, - связку человеческих ушей на леске. "Немой" гордо
помахал своими "трофеями", постучал себя ладонью по груди и, приосанившись,
гукнул бодро и коротко. Мол, смотрите, какой я молодец.

Косовары восхищенно зацокали языками. "Немой" оказался не таким уж убогим.
Перед ними стоял настоящий герой, отрезающий уши у убитых врагов. А может
быть, и у живых.

Успех следовало закрепить. Влад бережно спрятал связку, изготовленную им
несколько часов назад у сожженного хутора, достал пакетик с анашой и
широким жестом угостил новых друзей.

Предлагать дважды не пришлось. "Немой" оказался не только истинным бойцом
Освободительной Армии Косова, но и щедрым товарищем. Патрульные благодарно
защебетали и за полминуты набили себе по папироске с марихуаной. Потом сели
на корточки и закурили.

Рокотов искоса посмотрел на раскумарившихся косоваров, отвел автопогрузчик
подальше и пешком вернулся назад.

Албанцы продолжали дымить. И пребывали на пороге той стадии наркотического
опьянения, которая зовется "поймать ха-ха?-. Один что-то весело произнес,
второй ответил, и оба залились негромким счастливым смехом. Как предположил
биолог, косовары вспомнили нечто очень веселое, связанное с прошлыми
"пыхакьямн".

Однако насладиться в полной мере халявной травкой и добить жирные "пяточки"
Влад им не позволил. Подойдя сзади, он основанием сжатых кулаков вырубил
хихикающих албанцев и заволок их тела в вагон с удобрениями.

Убивать их биолог не стремился. У него не было детонаторов, устанавливаемых
на определенное время, и он цинично решил использовать в этом качестве двух
живых террористов. Он умел бить так, чтобы человек очухался спустя
час-полтора. И именно через это время косовары должны будут привести в
действие адскую машинку.

Влад достал моток лески и связал патрульным большие пальцы рук за спиной.
Из такой ловушки нет шансов освободиться самостоятельно. Это покруче любых
наручников. Потом биолог стянул пленникам ноги их собственными ремнями.
Разместил запеленутые тела у дверей, но совать албанцам кляпы в рот не стал
- очень хорошо, пусть орут изо всех сил. Естественно, попозже, когда
очнутся.

Через внутреннюю щеколду вагонной двери он протянул длинный обрывок лески.
Прозрачная нить крепилась к четырем гранатным запалам со сведенными вместе
усиками, которые Влад зарыл глубоко в пропитанное маслом удобрение. Один
хороший рывок двери - и четыре предохранителя вылетят одновременно.

Но для этого необходимо привлечь внимание остальных террористов и собрать
их возле вагона. При этом оставив себе время на отход.

Рокотов выбил вентиляционный люк, прочно закрепил в нем автоматы
патрульных, загнал патроны в патронники и поставил переключатель в
положение стрельбы очередями.

Пропустив леску через предохранительные скобы спусковых крючков, Влад
обмотал ею шеи лежащих без движения албанцев.

На сем подготовительный этап завершился.

Когда очнувшийся патрульный попытается встать, леска натянется и автоматы с
грохотом примутся расстреливать небо. А спустя шесть секунд после того, как
откроются двери вагона, три тонны фосфорных удобрений, смоченных машинным
маслом, разнесут все вокруг почище любой бомбы. Ибо самопальная взрывчатка,
изготовленная неистощимым на выдумки русским биологом, по мощности почти
равняется тринитротолуолу< Естественно, что реальная технология в данной
книге не описана. Но она не менее проста, чем "коктейль Рокотова">.

Владислав удовлетворенно вздохнул, вытер о куртки косоваров измазанные руки
и выбрался из вагона через узкое боковое оконце.

Оказавшись на свежем воздухе, он отряхнулся, вслушался в окружающую тишину
и трусцой побежал прочь от станции.

В километре от железнодорожных путей фальшивый немой вскарабкался на
невысокий холмик, улегся с биноклем на вершине и приготовился к ожиданию.

Медленно текли минуты. Со стороны станция имела вполне мирный вид; никто не
бегал, разыскивая пропавших патрульных, не ревели автомобильные двигатели и
прожектора не обшаривали окрестности.

"Во бардак! - Владислав достал сигарету и прикурил, пряча огонек в ладони.
- Уже полчаса прошло, а никто не соизволил чухнуться. Нет караула - ну и
хрен с ним! Погуляет и вернется... С таким-то отношением косоварам не
победить. Даже если им америкосы этот край на блюдечке с голубой каемочкой
преподнесут. Власть-то они не удержат... Да уж, западники - натуральные
идиоты, коли с такими партнерами связались. Их во сне всех перерезать
можно. Неудивительно, что албанцев нигде не любят. Они ж работать вообще не
хотят. Ни фига не умеют, только грабить да убивать безоружных... Конечно,
не все, это ты загнул. Есть и достойные люди. Но достойные в террористы не
идут. Ни здесь, ни у нас в Чечне. Так что валить этих уродов можно без
зазрения совести. Всех, без разбору."

Наконец через сорок минут ожидания "детонатор" сработал.

Вверх ударила очередь трассирующих пуль, а спустя три секунды до биолога
донесся стрекот автомата. Потом заработал и второй.

Из складского помещения на краю платформы выскочили полуодетые албанцы и
для начала открыли круговой огонь.

"Тьфу, черт! - сплюнул Рокотов. - Ну и вояки! Палят куда попало, еще и
своих положат..."

Через минуту беспорядочная стрельба стихла. В восьмикратный бинокль хорошо
было видно, как косовары суетятся, размахивая руками. Еще спустя минуту
разрозненные группки потянулись на платформу, с которой, как полагал
Владислав, должны были нестись ругательства и крики о помощи. Связанные
караульные не могли в темноте вагона рассмотреть ловушку на дверях, так что
биолог не боялся, что его коварный план сорвется.

Албанцы скопились на платформе и принялись выламывать двери вагона. Работа
не спорилась, несколько бойцов бились в толстые доски, орудовали ломами, но
запор не поддавался.

"Блин! Вам что, пойти помочь?! Полные же импотенты! Ничего не могут... Надо
просто подцепить внутреннюю защелку, и все. А они дверь крушат. Да-а, так
до утра провозятся..."

Видимо, сия светлая мысль пришла в голову не одному Владу. Один из бойцов
отогнал неумелых взломщиков от вагона, осмотрел запор и просунул внутрь
руку.

"Давай-давай, - обрадовался Рокотов. - Дерни за веревочку, дверца и
откроется..."

Человек откатил створку и исчез в проеме.

Владислав отложил бинокль. Смотреть сквозь увеличительное стекло на вспышку
опасно, можно повредить глаза.

Он сосчитал до пяти.

На месте вагона вспух ослепительный огненный шар, и в стороны от него
рванулась радиальная, подсвеченная оранжевым ударная волна, взметая в
воздух вагоны и разбрасывая маленькие черные точки людей.

Рокотов даже залюбовался.

Ночной взрыв красив и странно притягателен. От эпицентра стремительно
расширяется светящийся вал спрессованного под огромным давлением воздуха,
перемалывая в пыль все на своем пути и швыряя вверх наиболее крупные
обломки. В точке взрыва белое пламя сменяется багровым, а затем гаснет,
превращаясь в облако черноты. И эта чернота оттеняет все еще несущуюся во
все стороны полупрозрачную ударную волну.

Холм тряхнуло, от грохота заложило уши. Но звук был уже не опасен, потеряв
могучие децибелы, съеденные километровым расстоянием - в полном
соответствии с законами физики.

Владислав поднялся во весь рост, бросил прощальный взгляд на полыхающие
обломки и с чувством выполненного долга отправился на юго-юго-запад, на
встречу с хорватом по имени Акте.

Глава 13. КТО ЕЗДИТ НА "ПЕЖО", А КТО - НАОБОРОТ...

Тот же небогато обставленный кабинет, тот же серый сейф с длинной царапиной
на дверце, стол, заваленный желтоватыми папками уголовных дел, пишущая
машинка с западающей буквой "ц".

И те же персонажи.

Вознесенский, украшенный желтоватыми синяками на лице, и следователь в
измятом пыльно-коричневом брючном костюме. За две недели расследование с
мертвой точки не сдвинулось.

- Ну что мне с вами делать? - устало протянула следователь, перебирая ворох
протоколов. Потерпевший перестал ее интересовать в тот момент, когда ей
объяснили всю тонкость общения с американскими консульскими работниками и
сложности, которые те способны ей устроить. - Говорила я с начальницей
ихней службы безопасности. Она ничего не знает, охрана драки не видела, так
что помочь ничем не может.

- Это не было дракой, - поправил Иван. - Я ни с кем не дрался. Меня избили,
и вам это хорошо известно.

- Ну и что? Свидетелей нет. Вот и думайте.

- А что думать? У меня нет следственных возможностей, чтобы вызвать моих
обидчиков на допрос. В конце концов, я плачу налоги, и именно из этих денег
складывается расходная часть бюджета на Министерство внутренних дел. Так
что я свою долю вношу... И вы не совсем правы, когда говорите, что
свидетелей нет. Я нашел двоих, которые видели, как меня тащили в
подворотню, и назвал вам их фамилии. И еще там были омоновцы.

- Сотрудники милиции ничего не знают, - вяло отмахнулась следователь. -
После драки они вас задержали и доставили в больницу.

- Сначала в отделение, - уточнил Вознесенский.

- Хорошо, сначала в отделение, - раздраженно согласилась следователь.

- Но по существу дела они ничего сказать не могут.

- А мои свидетели?

- Я с ними еще не работала.

- Почему?

- Молодой человек, у меня в производстве сорок дел. Я не успеваю всех
опросить. В течение месяца я к этому вопросу вернусь.

Иван мрачно посмотрел в окно, за которым моросил противный питерский
дождик.

Худшие перспективы, обрисованные ему подкованным в вопросах права Димоном,
полностью оправдывались. Неповоротливая следственная машина с места не
двигалась. И даже не прогревала двигатель. Следователя нужно было
отлавливать, ее вечно не было на месте, а по телефону она говорить не
желала. В папочку с заведенным делом легли только справки из
травматологического отделения больницы Скорой Помощи, где отлеживался Иван,
и отписка из уголовного розыска. В трех фразах утверждалось, что причастных
к инциденту обнаружить не удалось. Равно как и идентифицировать их
личности.

Отписка эта появилась вчера - в результате совместной пьянки трех
оперативников из местного околотка. В консульство они не ходили и свою
агентуру не поднимали. Да и кто пустит их на суверенную американскую
территорию. Вежливо пошлют через интерком на входной двери, и все дела.

Димон порекомендовал Ивану побывать в городской прокуратуре и оставить там
свой аргументированный вопль о помощи. Вознесенский убил полдня, натер зад
о жесткую скамейку и был вознагражден сорокасекундной аудиенцией у
полусумасшедшего дядьки, представившегося первым помощником прокурора
города. Заявление он не прочитал, лишь занес входящий номер в амбарную
книгу и посоветовал посетителю обождать письменного ответа.

Изучивший закон на практике приятель предупреждал, что первый визит в
прокуратуру именно этим и закончится. Заявление прочтет какой-нибудь клерк,
отправит в район и пришлет Ивану бестолковую бумаженцию со словами о
"постановке на контроль" и несколькими грамматическими ошибками. И сие
станет первым шагом Вознесенского на длинном пути житейских неурядиц,
связанных с работой правоохранительной системы. Спустя год-другой уголовное
дело либо потеряют, либо прекратят по надуманной причине. В общем - или
ишак сдохнет, или султан.

- А списка сотрудников охраны вам так и не дали? - не столько
вопросительно, сколько утвердительно произнес Иван.

- Пока нет, - важно ответила следователь. - У них там свои правила насчет
персонала. Я не вникала.

- Но ведь они российские граждане и должны подчиняться нашим законам.

Сотрудница милиции посмотрела на Вознесенского так, будто он предложил ей
совокупиться на столе прямо в кабинете. Да еще и при открытой двери.

- Это на бумаге красиво. В жизни не так.

- Что значит не так? Я тут почитал Уголовный Кодекс, там ясно написано.
Наши граждане подлежат ответственности именно по нашим законам.

- А вот в отношении сотрудников иностранных представительств есть свои
инструкции! - Слишком начитанный "терпила" начал злить следователя.

- Позвольте на них взглянуть.

- У меня их нет. И вообще, это служебная информация, кому попало мы ее не
демонстрируем, - от раздражения она перестала обращать внимание на
правильность построения фраз. - Все инструкции читаются только личным
составом...

Предусмотрительный Димон заранее подготовил Ивана к такому повороту событий
и разъяснил, что стражи порядка обязательно сошлются на мифические
внутренние директивы. Конечно же, подобных инструкций в природе не
существует, это классическая "отмазка", применяемая по всей территории
необъятной страны, когда ее граждане почему-то не идут на поводу у
служителей закона.

- В Конституции предусмотрены равные права для всех граждан России, -
вежливо возразил Вознесенский, прерывая словесный поток следователя. - И
если такая инструкция есть, то, во-первых, она противозаконна, а во-вторых,
вы обязаны мне ее показать.

- Ничего я не обязана! - вспыхнула следователь. - Не мешайте работать!
Из-за вас я ничего не успею. О теории права можете дискутировать с женой на
кухне, а тут официальное учреждение. Попрошу вас освободить кабинет и ждать
повестки. Вам ясно?

- Яснее ясного. - Иван поднялся со стула и аккуратно прикрыл за собой
входную дверь. Не стал хлопать изо всех сил, как ни хотелось. Еще не
хватало, чтоб его обвинили в порче казенного имущества.

Следователь с перекошенным от злобы лицом яростно зачиркала спичкой, чтобы
прикурить тонкую сигарету.

Всю правду она потерпевшему не сказала, хотя действительно переговорила с
заместителем начальника службы безопасности консульства и узнала от него,
что Вознесенский во время демонстрации якобы "прошел все стадии
алкогольного опьянения", кинул камень в какого-то мирного американца и
сцепился с таким же не менее пьяным субъектом. Драку остановила милиция, от
души накостыляв обоим, после чего Ивана загрузили в воронок и увезли.
История эта была шита белыми нитками и при первой же проверке расползлась
бы на маленькие лживые кусочки. Было ясно, что американцы покрывают своих,
причем не очень умело, уповая на свои авторитет и безнаказанность. Но от
этого легче не становилось.

С американцами в России вообще опасно связываться. Взять хотя бы тот
случай, когда бухой "в мясо" пресс-атташе консульства во Владивостоке
впилился на своем "шевроле" в чужой автомобиль и сделал инвалидом его
водителя. Через месяц уголовное дело чудесным образом было
переквалифицировано уже против пострадавшего, а американцы к тому же начали
требовать извинений и материальную компенсацию за разбитый консульский
"шевроле".

Связываться с заокеанскими "друзьями" простому следователю не хотелось.
Один неверный шаг, и придется искать новое место работы.

А вот если взять за основу версию американцев и грамотно отбрить
зануду-потерпевшего, то можно рассчитывать на взаимопонимание. В виде
оплаченной двухнедельной поездки "на стажировку", блока хороших сигарет -
вроде тех, что ей сунули на выходе из консульства, - приглашения на
какой-нибудь праздник с богатым фуршетом в американском культурном центре и
хороших слов о ней в телефонном звонке ее начальству.

Следователь затушила окурок и взглянула на мир благожелательнее.
Перспективы есть, и только дурак их упускает.

Плевать на этого идеалиста Вознесенского, к тридцати годам так и не
понявшего, что с сильными надо дружить. А не пытаться с помощью авторучки
остановить бульдозер под звездно-полосатым флагом.

"Ровно в десять утра второго мая тысяча девятьсот девяносто девятого года с
севера в город Жур вошел молодой человек в изрядно помятом темно-зеленом
охотничьем костюме. На шее у него болтался автомат Калашникова, который он
всем демонстрировал взамен утерянного паспорта. Мозгов у молодого человека
не было..." - мрачно продекламировал Рокотов и залез поглубже в густой куст
дикой розы.

Соваться в дом к хорвату Акте средь бела дня было полнейшим безумием.
Вокруг толпами бродили вооруженные косовары, пили ракию прямо из горлышек
оплетенных бутылей, размахивали албанскими флагами и палили в воздух. С
оставшейся в полиэтиленовом пакете анашой и полным незнанием языка
вооруженный до зубов Влад был чужим на этом празднике жизни.

На противоположной окраине города полыхал сильный пожар, оттуда доносились
одиночные выстрелы. По всей видимости, там добивали случайно обнаруженных
сербов или цыган.

Особняк Анте, как и утверждал оставшийся висеть над чаном с водой
боснийский бандит, удалось обнаружить без труда. Два красных кирпичных дома
с вычурными башенками, отделанные сияющими на солнце стальными листами.
Хорват явно не был стеснен в средствах - его участок занимал гектара два,
возле пруда возвышалась резная беседка, на поверхности воды изящно изгибали
шеи черные лебеди, а кованые ворота могли смело украсить резиденцию
российского президента; плюс огромные панорамные окна жилых домов,
пристроенная оранжерея, зимний сад на вынесенной на южную сторону террасе,
мощные решетки на первом этаже, гараж на пяток автомобилей. Короче, Анте не
бедствовал.

Участок был обнесен стеной, сложенной из туфовых блоков. Очень кстати. По
такой стене легко взобраться, чтобы перемахнуть в небольшой парк. Но
Рокотова беспокоила система охраны.

Стражей, собак или видеокамеру обнаружить не удавалось, сколько он ни
вглядывался. По гребню внешней стены не тянулась колючая проволока, не
стояли объемные датчики и не поблескивали петли индукционных катушек.

Ровным счетом ничего.

А вот бойцы УЧК близко к стене не подходили, бродили на почтительном
расстоянии, словно зона вокруг дома была запретной. Около полудня, когда
Влад потерял всякую надежду на то, что Акте находится в городе, двери
гаража распахнулись и оттуда выкатилась вишневая машина. Миновав ворота,
она по извилистой дорожке направилась в сторону города. Автомобиль бибикнул
на повороте; несколько албанцев приветливо помахали водителю и вернулись к
своим делам.

"Так, - Рокотов отложил бинокль и потер уставшие глаза. - Этот хорват ведет
себя как местный помещик. Вероятно, так оно и есть. Встает поздно, садится
в самую дорогую в этих местах машину и едет завтракать в город... Вот
почему нет охраны. Он настолько влиятелен, что никому в голову не придет
залезть в дом в отсутствие хозяина. Местечковый крестный отец. Это мне на
руку. Его самомнение - мой самый верный помощник. Что ж, пока мне везет.
Ягодки начнутся тогда, когда я войду под землю. Там уж точно не будет
самовлюбленных придурков и дилетантов вроде малолеток с пристани... Эта
сволочь, которую я сегодня ночью подвешу за одно место, должна была
посещать базу. Если нет, то мой крестовый поход может закончиться зело
печально. Итак, времени нынче полпервого, пора баиньки. Покемарю до
темноты, а там поглядим, как в домик пробраться. Надеюсь, что этот уродец
не устроит званый ужин на сотню персон..."

Владислав отполз за песчаную гряду, забрался в заранее облюбованную им щель
между откосом и кучей валунов, прикрылся широким обломком доски и
несколькими резкими движениями завалил себя щебнем, оставив для дыхания
небольшой проем. Теперь рядом с ним могли ходить хоть десятки вооруженных
албанцев. Обнаружить его убежище было нереально, если не знаешь точно, что
под щебенкой прячется человек.

Биолог блаженно расслабился, поудобнее улегся на свежих ветках орешника,
нарубленных в дальней рощице, и через две минуты уже сладко спал. Без
сновидений. Несмотря на излишне активный образ жизни в последнее время,
нервы у Рокотова были в полном порядке. Он умел абстрагироваться от
происходящего, не прогонял через свое сознание бесконечную череду виденных
им ужасов и преступлений и воспринимал происходящее просто как данность,
которую следует использовать с максимальной для себя выгодой, а не рвать
волосы с криком: "О Боже! Как я дошел до жизни такой?!"

Маленький вьетнамец Любыл бы доволен. Его ученик хорошо усвоил преподанные
уроки.

В пятнадцать тридцать по Гринвичу два стратегических бомбардировщика В-2
"Спирит" поднялись в воздух. За семь минут они набрали высоту сорок одна
тысяча футов и на скорости тысяча пятьдесят километров в час легли на курс
"ноль-семь-ноль".

Спустя шесть часов над Атлантическим океаном они встретились с
самолетом-заправщиком КС-10А "Икс-тендер", снизились до тридцати тысяч
футов и приняли по воздушным шлангам двадцать две тысячи галлонов топлива.
Вес каждого бомбардировщика снова увеличился до ста шестидесяти восьми
тонн.

Над Азорскими островами к "Спиритам"- присоединились четыре истребителя
морского базирования F-14 "Томкэт", вооруженных ракетами АIМ-7 "Спэрроук"
Истребители прикрывали В-2 от радиолокационного обнаружения с земли,
хаотично перемещаясь в воздушном коридоре, и не подпускали к маршруту
следования "стратегов" посторонние самолеты.

На подлете к бухте Дуррес бомбардировщики вновь набрали максимальную высоту
шестнадцать тысяч ярдов, по диагонали пролетели над территорией Косова и
ровно и час пятнадцать по Белграду раскрыли створки бомболюков.

В углу экрана главного командного пункта ПВО Югославии появились две
малюсенькие точки. Дежурный офицер положил руку на клавиатуру компьютера,
но через три секунды точки исчезли.

На высоте пять миль восемь ракет класса "воздух-поверхностъ"- включили свои
маршевые двигатели. До этого момента они падали по пологой дуге, заданной
им угловой скоростью "Спиритов". Пять ракет ушли в направлении
нефтехранилища в Новом Саде, а три, опустившись еще на семь тысяч футов,
понеслись над Дунаем.

Пилоты В-2 не отслеживали маршруты реактивных снарядов. В их задачу входил
только сброс. Бомбардировщики синхронно опустили правые крылья, поменяли
курс на "два-семь-ноль" и направились в сторону Турции, где их ждал
заправщик британских ВВС.

Стратегические самолеты нового поколения получили первое боевое крещение.
Дома летчиков ждали поздравления от Президента, очередные воинские звания и
денежные призы.

Спустя сутки после того, как В-2 поднялись с аэродрома в плате Флорида, па
стол главкома Военно-Воздушным Флотом России лег подробный отчет о маршруте
и целях бомбардировщиков, подкрепленный прекрасными фотографиями с
разведывательного спутника, а также распечаткой локационной обстановки со
специального исследовательского судна, изучающего флору шельфа Средиземного
моря.

Маршал авиации внимательно прочитал отчет и отметил, что технологии "стеле"
так и остались тупиковой ветвью авиастроения. Даже не очень мощная
аппаратура корабля "Мариуполь" пеленговала пресловутые "невидимки", а уж с
новейших "МиГов" и "Сушек" самолеты были видны как на ладони.

Главком ВВС раздавил в стакане дольку лимона, отхлебнул обжигающий чай и
вернулся к делу, от которого минуту назад его отвлек нарочный с отчетом из
разведотдела. Маршал выдвинул верхний ящик стола, извлек доску с
разложенными на ней пластмассовыми детальками модели биплана "Фарман"
времен Первой мировой войны и, высунув кончик языка, принялся прилаживать к
уже склеенному корпусу ажурные крылья.

- Пет! - Доктор Фишборн приоткрыл дверь в кабинет Брукхеймера и мотнул
головой. Мол, выходи, нужно поговорить.

Профессор отложил бумаги и, воровато оглянувшись, выскользнул в коридор.
После приснопамятного разговора в столовой он перелопатил всю документацию,
касающуюся поставок в США альфа-фета-протеина, и обнаружил массу
странностей. Отправителями всякий раз значились разные фирмы, биологическое
сырье поступало нерегулярно, использовались длинные и путаные маршруты
пересылки. Такое впечатление, что реальный поставщик изо всех сил заметал
следы. Но делал это грубовато.

- Профессор! - преувеличенно бодро провозгласил Фишборн. - Я хочу показать
вам удивительный экземпляр трансгенной пшеницы. Не изволите ли имеете со
мной посетить оранжерею?

- Пожалуй, - громко согласился Брукхеймер. Однако его нарочито звучный
ответ пропал втуне - занятые проверкой оборудования лаборанты, для которых
предназначались эти слова, даже не повернули головы. Им не было никакого
дела до того, куда вдруг намылились двое маститых ученых.

- Мы не переигрываем? - тихо спросил Брукхеймер, когда они подошли к
ведущей в испытательный корпус лестнице.

- Ничуть, - Фишборн сморщил нос. - Пусть думают, что хотят. Что у нас с
головами не совсем в порядке или что мы с вами - два престарелых влюбленных
педераста. Главное, чтоб никто не догадался, чем мы занимаемся на самом
деле. Иначе за нашу безопасность я не дам и десяти центов.

- Все настолько серьезно?

- Более чем.

Биологи спустились на нижний этаж, миновали широкий коридор, заставленный
садовым инструментом, и очутились в застекленном ангаре площадью несколько
тысяч квадратных футов.

Фишборн подвел приятеля к узкому деревянному ящику, в котором колосились
светло-зеленые побеги пшеницы-мутанта.

- Здесь мы сможем говорить без помех.

- Вы подозреваете, что в помещениях стоит аппаратура? - негромко
поинтересовался Брукхеймер, дотрагиваясь до колючего соцветия.

- Я никогда ничего не подозреваю, - Фишборн усадил профессора на
полированную скамейку и примостился рядом. - Вчера я обследовал свой
кабинет... У меня есть приятель, который торгует вот такими штучками на
нью-йоркском рынке, - Лоуренс вытащил из кармана и повертел в пальцах
металлический цилиндр. - "Антиклоп" называется. Обнаруживает активные и
пассивные микрофоны. Я его позаимствовал денька на два. И пожалуйста - в
моем кабинете три закладки, дома - еще две. В телефонном аппарате и в
гостиной.

- Но зачем?

- Друг мой, мы занимаемся правительственными проектами. И кое на какой
информации по нашим программам стоит гриф. Вот нас и контролируют.

- Однако условия контракта...

- Забудьте. Как забудьте и о поправках к Конституции. Здесь не мы
устанавливаем правила. Надеюсь, вы ни с кем не обсуждали наше маленькое
дельце?

- Я не псих, - мрачно буркнул Брукхеймер.

- Я тоже. Так что пока мы в относительной безопасности.

- Вы что-то обнаружили?

- И немало. Во-первых, этот протеин не из Китая. Нет ни малейших следов
гадолиния, характеристики продукта не соответствуют стандартам желтой расы.
Если судить по совокупным признакам, реагент пришел к нам из Европы.

- Нонсенс! Для получения такого количества необходимо аревдовать крупнейшие
научные центры целиком. И ассоциация гематологов тут же засечет подобный
эксперимент.

- Согласен, - Фишборн закинул ногу на ногу. - Но приборы не врут.
Генетические коды на семьдесят процентов совпадают с кодами жителей Южной
Европы...

Брукхеймер закусил верхнюю губу. В научном мире соответствие больше чем на
пятьдесят процентов считается неоспоримым доказательством правильности
теории. А несовпадения обычно объясняются в процессе дальнейших
исследований.

- Все равно слишком большое количество вещества. ..

- Это верно. Но я наткнулся на один интересный фактик - несколько лет
назад, когда мы стали испытывать острую нехватку сложных протеинов, к
поставкам подключили некую фирму "Медитрон Иншуренс" с юридическим адресом
в штате Вирджиния. И те каким-то образом ситуацию стабилизировали.

- Ну и что?

- Я послал запрос в Бюро Регистрации относительно этой фирмы и узнал, что
она является филиалом "Майте Корпорэйшнк А та, в свою очередь, входит на
правах соучредителя в "Бигхорн Траст Ди-вижн", со штаб-квартирой в
Мэриленде.

- И о чем это говорит?

- Неискушенному человеку - ни о чем. - Фишборн хитро улыбнулся и закурил
тонкую сигару. Вообще-то курить в оранжерее было строжайше запрещено, но
никто бы не осмелился сделать замечание доктору, двадцать лет
проработавшему в институте и создавшему его практически на пустом месте. -
Однако не мне. В начале девяностых я имел кое-какие контакты с
представителями "Бигхорна" и прекрасно знаю, что эта корпорация на сто
процентов финансируется ЦРУ. Выполняет разные деликатные поручения, когда
умники из Лэнгли не хотят, чтобы кто-нибудь нащупал связь между ними и
какими-нибудь грязными делишками.

- Вы хотите сказать, что ЦРУ организовало в Европе линию по производству и
очистке альфа-фета-протеина?

- Не напрямую, конечно. Но не забывайте, как они наладили торговлю героином
во время вьетнамской кампании. Создали фонд финансирования спецопераций и
перегоняли наркотики в Штаты на самолетах с гробами. Тут, мне кажется, мы
имеем дело с чем-то аналогичным.

- Да они совсем свихнулись! - Брукхеймер раскраснелся. - А если все
раскроется? Нам же потом в научном мире никто руки не подаст. Я не говорю
уж о расследовании... Как вы думаете, коллега, Криг в курсе дела?

- Обязательно, - Лоуренс выпустил красивое колечко дыма. - Партнерские
отношения курирует именно он. И договор с "Медитрономз> подписывал тоже он.
Эта старая сволочь отлично, знает, откуда протеин и как его вырабатывают.

Директора института Фишборн не любил, считал его выскочкой, назначенным по
указке из Вашингтона, и своего отношения не скрывал, отказываясь посещать
все официальные торжества. Кригмайер платил ему той же монетой, но не мог
ни за что ни про что уволить ученого с мировым'именем. Тем более что
Лоуренс был на дружеской ноге с половиной конгрессменов и проводил отпуска
в компании важных шишек из Министерства финансов. А именно Минфину, как
известно, подчиняется Секретная Служба, охраняющая Президента.

- Я вам больше скажу, коллега. Помимо "Меди-тронз" в этой истории замешана
и наша Госсекретарь. Я поднял журнал поступлений за последний год. Якобы не
мог найти адрес одного своего контрагента... Так вот, за месяц до первой
посылочки с грузом протеина наш дорогой директор получил личное письмо от
мадам.

- Возможно совпадение...

- Возможно, - легко согласился Фишборн. - Но вряд ли. Никаких других
подозрительных поступлений я не обнаружил. Мы хорошо знаем всех
поставщиков, работаем с ними не один год. А тут на тебе! Письмецо от
Госсекретаря - и в институт начинает поступать подозрительный протеин из-за
границы. Причем контракт с "Медитроном" подписывается как раз во время,
прошедшее со дня послания Олбрайт до первой партии. Месяц.

- Негодяи! - Брукхеймера переполняла злоба. На идиота-директора, на злобную
жабу из Госдепа, на себя самого, не понявшего криминального характера
посылок.

- Но и это еще не все, коллега. - Лоуренс был немного позером. Однако при
его бешеной работоспособности и поистине энциклопедических познаниях сей
маленький грех был простителен. - Настораживает наличие в продукте следов
успокоительных препаратов. Я трижды перепроверил образец, и каждый раз
компьютер выдавал мне фиксирующую цепочку. Сомнений быть не может - протеин
вырабатывался на живом биологическом объекте.

- Кто обладает подобными технологиями?

- Мы, русские, китайцы, израильтяне. Возможно, швейцарцы и немцы. Но! -
Фишборн поднял сигару. - На практике этот метод ни разу не применялся.
Чисто теоретические разработки. Введение катализатора в кровеносную систему
подопытного скорее всего приведет к смерти через две-три недели.

- Однако кто-то же ввел, - потерянно выдохнул Брукхеймер.

- Именно, - подтвердил доктор. - Если мои выкладки правильны, то мы
столкнулись с результатом деятельности подпольной лаборатории, где в
качестве контейнеров используются младенцы в возрасте до полугода. Мне
продолжать логическую цепочку?

- Будьте так любезны, хотя у меня уже голова кругом идет.

- Где проще всего отыскать бесхозных детей? Правильно - на войне. А где у
нас в Европе война? На Балканах... Вот мы и подобрались к самому главному.
Наш Госсекретарь поддерживает косовских албанцев, она же пишет письмо
нашему директору, и она же очень интересуется проблемами геронтологии. Даже
выписывает два специальных журнала, я проверил. Ну так как?

- Идиотизм! Неужели они не понимают?.. - не договорив, Брукхеймер шумно
вдохнул воздух и стукнул кулаком по скамейке.

- Тише, коллега, сюда могут зайти. А насчет вашего вопроса... Думаю, они не
понимают. Те, кто заварил всю эту кашу, считают себя неприкосновенными.
Живыми богами на земле. Им позволено все, а остальные должны молчать.

- Но мы обязаны как-то повлиять...

- Об этом я тоже подумал. И вот что решил, коллега, - Фишборн заговорщицки
наклонился к профессору. - В ФБР или Администрацию обращаться бессмысленно.
Мы с вами погибнем в автокатастрофе по дороге из Вашингтона. Газеты тоже не
поверят, у нас нет твердых доказательств... Остается наш с вами
профессионализм. Я предлагаю следующее. Это, - он поднял вверх миниатюрную
пробирку с белой пылью, - осадок с химической посуды. Тут огромное число
элементов, разрушающих протеиновые цепочки. Я специально подбирал состав,
чтобы все было естественно. Якобы наруше ние технологии очистки... Вы
добавляете порошок в партию и устраиваете скандал. Мол, продукт никуда не
годен по вине исполнителя. Руководство вынуждено будет начать
разбирательство. Образец мне в лабораторию отправят. Я, со своей стороны,
"потеряю" портфель с документами. Как раз через неделю мне надо ехать в
Вашингтон, у одного моего друга юбилей, там-то эта неприятность я
произойдет. Некто, обнаруживший мой портфель, отправит часть документов
одному очень скандальному журналисту. Тот, естественно, мимо сенсации
пройти не может...

- А у вас не будет неприятностей?

- О чем вы? Результаты анализов не являются секретом, я их провожу по сотне
в месяц и таскаю распечатки где угодно. Это не запрещено. Ну вот, слушайте
дальше. Единственным отличием от стандартных анализов будет приписка внизу
листа - так, мол, и так, данное вещество, похоже, вырабатывалось с
нарушением гуманитарных норм. Журналисты тут же подключат экспертов, те
перепроверят результаты анализа и установят, что он подлинный. Обратятся ко
мне, а я их отошлю к Кригмайеру. Вот тут старой сволочи конец и настанет...
Как вам мой план?

- Хороший план, - Брукхеймер повертел в руках пробирку. - Сегодня же я все
сделаю. И да поможет нам Бог!

В доме не было даже прислуги.

За пять минут Владислав обошел оба строения, заглянул во все шкафы и под
все кровати, проверил три туалета и две ванные, внимательно прислушиваясь к
звукам снаружи.

Тишина. Никого. А ведь перелезая через стену, а потом забираясь в дом
сквозь открытое на первом этаже окно, он был готов встретиться с
тремя-четырьмя охранниками, парочкой слуг и толпой домочадцев.

Нижний этаж был залит светом, электричество поступало от дизельного
генератора, но Анте солярку не экономил - оставил включенными с десяток
люстр и укатил по своим делам.

Рокотов обследовал и гараж.

Хозяин дома питал страсть к французским автомобилям. В до блеска выметенном
помещении стояли "ситроен ХМ", "рено сафран" и новенькое купе "пежо 406".
На стенах висели фотографии, где владелец автопарка был запечатлен возле
своих железных друзей. Снимки оказались биологу весьма полезными - он
узнал, как выглядит Анте, и понял, что в город тот убыл на вишневом "пежо
605".

Хорват, без сомнения, страдал нарциссизмом. На всех фотографиях он не
просто облокачивался на свой автомобиль, а намеренно позировал, замирая в
героико-монументальных позах.

"Чучело, - решил Влад. - Небось всю жизнь о такой жизни.мечтал. Вот и
дорвался, придурок. Накупил себе пепелацев, набил дом барахлом и жирует. На
"пежо" раскатывает, гаденыш, а тут солидный человек, вроде меня, на
женственной сопе по Косову прыгает... Ну ничего, будет тебе и кофе, и
какава с чаем..."

Помимо страсти к блестящим хромом машинам,". Анте был неравнодушен и к
оружию. Стены трех гостиных были увешаны коврами с десятками роскошных
клинков и стволов, в шкафчике на кухне биолог обнаружил целую оружейную
пирамиду - две М-16А, пистолет-пулемет Томпсона, четыре снайперские
винтовки и гору обойм к ним.

Но более ценная находка ждала его наверху, в кабинете. Два "Хеклер-Коха"
модели МР5А6 со встроенными глушителями и солидный запас парабеллумовских
патронов к ним.

"Вот это в тему! - обрадовался Рокотов. - Для войны под землей лучше не
придумать. И тихо, и рикошета нет. С "калашом" по тоннелям особенно не
побегаешь... Берем.

Владислав скинул сапоги и переобулся в найденную в шкафу пару черных
кроссовок "Рибок". Спортивные тапки пришлись впору. Все равно обувь
следовало сменить на более удобную и бесшумную. Шнурованные десантные
ботинки хороши для дальнего перехода, а не для тайных операций. Ведь биолог
уже вышел на финальный этап.

В стену кабинета был вмурован сейф.

Рокотов осмотрел цифровой замок, но не притронулся к нему даже пальцем,
решив дождаться хозяина и поспрошать, что там внутри. План допроса родился,
когда он первый раз обследовал комнату за комнатой.

Незваный гость самым внимательным образом обшарил кабинет и улыбнулся своим
мыслям. Анте считал себя очень хитрым.

Влад прошел на кухню, впервые за почти две недели сварил себе огромную
чашку кофе, взял коробку с печеньем и уселся за портьерой в кресле на
темной веранде. Перекусив, он принялся захваченным в гараже напильником
стачивать кончики патронов к пистолетам-пулемегам, превращая обычные пули в
экспансивные, разваливающиеся на куски при попадании в тело жертвы.

Отсюда подъездная дорога просматривалась отлично, над воротами болтался
фонарь, и биолог не боялся пропустить хозяина.

Тот вернулся только к полуночи.

Рокотов давно закончил свои слесарно-оружейные дела и пил уже вторую бадью
ароматной "арабики". Он заранее удостоверился, что хозяин курит, и не
опасался, что Анте учует остаточный запах кофе.

Хорват неторопливо загнал "пежо"- в гараж и, потягиваясь, вошел в дом.

День у него сложился удачно. Как у любого рачительного хозяина, бизнес,
налаженный от "А" до "Я", не требовал постоянного участия. Подчиненные
справлялись сами, Анте лишь по часу в день контролировал наиболее важные
вопросы. Травка шла в Европу морским путем, женщин продавали в Хорватию и
Боснию небольшими партиями, оружие тащили через границу горными тропами,
гуманитарную помощь распределяли согласно заранее оговоренным планам. Все
работает как часы, каждый занят своим делом. Хозяину остается лишь
приглядывать, чтобы служащие не наглели и не воровали больше, чем положено.

Акте вошел в дом, сбросил свой любимый темно-синий пиджак в елочку, выложил
на стол револьвер и решил выпить стаканчик виски "Джек Дэниелс"-. Из
квадратной бутылки с черной этикеткой. Чтоб лучше спалось. К виски он
пристрастился давно, еще во времена особого югославского социализма, когда
федеративная республика была форпостом Востока на Западе. Или наоборот -
Запада на Востоке. В тонкостях политэкономии хорват не разбирался. Он
просто хотел пить виски. И пил его, получая раз в два месяца контрабандный
ящик, ибо в магазинах это пойло стоило слишком дорого. А деньги он считать
умел и не тратился по пустякам. Бедное детство приучило Анте к тому, что
платить надо только тогда, когда сие неизбежно. Во всех остальных случаях
он либо решал вопросы через криминалитет, либо сам отнимал понравившуюся
вещь силой оружия.

Хорват переступил через порог кабинета, и вдруг чьи-то сильные руки
оторвали его от пола, рывком подняли вверх, и он оказался лицом к лицу с
незнакомцем, висящим вниз головой над дверным проемом.

- Здравствуй, здравствуй, хрен мордастый! - весело сказал размалеванный
боевой краской незнакомец и сильно боднул Анте лбом в переносицу.

Хозяин дома потерял сознание.

Три ракеты "АСМ-131 5КАМ-2" ударили по зданию китайского посольства в
Белграде с промежутком в пять секунд. Инерциальная система наведения вы
вела их точно на цель, и двухсотшестидесятипятикилограммовые фугасные
боеголовки превратили четырехэтажный дом в крошево.

Две ракеты попали в фасадную стену, разорвали в клочья тела охранника и
уборщика и обрушили центральный вход. Третья ракета пробила крышу и
взорвалась в подвале, в метре от щита с проводами электрокоммуникаций,
сигнализации и специальной связи. От взрыва погибли два китайских
журналиста, оставшиеся в посольстве на ночь, - очаровательная Мэй и ее
молодой муж. Обломками были ранены трое югославских полицейских, несших
службу у ворот дипломатического представительства.

Ровно через четыре минуты к месту взрыва прибыли пожарные и врачи, но
погасить пламя удалось лишь спустя два часа: в состав взрывчатки входил
магниево-алюминиевый порошок, инициирующий длительное горение.

Все эти два часа рядом с пожарной машиной простояли сотрудники посольства.
Молча, словно не веря в случившееся.

Около семи утра по Белградскому времени в Пекин ушла подробная шифрограмма
из радиоцентра российского посольства, ибо китайские системы связи были
уничтожены. В экстренных случаях сотрудники дипкорпуса допускают чужих
дипломатов к своим передатчикам.

Четыре из оставшихся пяти ракет, сброшенных со "Спиритов", уничтожили чудом
уцелевший во время прошлых бомбардировок мост. У последней, восьмой ракеты
на второй минуте полета отказал твердотопливный двигатель, и она взорвалась
в центре кукурузного поля на окраине Белграда. Никто не погиб, но фермер
долго ругался, утром обнаружив на своем участке семиметровую воронку.

К полудню того же дня посол Китайской Народной Республики в США подал в
Госдепартамент ноту протеста.

Ему пообещали, что виновные в инциденте будут найдены и наказаны. Мадам
Олбрайт, лично принявшая посла у себя в кабинете, промокнула глаза шелковым
платочком. По ее лицу было видно, что она скорбит по случайно погибшим
китайцам так, будто под обломками погибли ее родственники. Мадлен была
раздавлена горем.

Но невозмутимый китаец отчего-то ей не поверил и на ланч не остался. Хотя
Госсекретарь и упрашивала его.

- Ну что, сволочь, очухался? - вопрос прозвучал по-сербски, но с сильным
акцентом.

Анте открыл глаза, поднял гудящую голову и уставился на незнакомца,
развалившегося в хозяйском кресле. Гость пил кофе из большой кружки; лицо
его было разрисовано маскировочным карандашом.

- Ты кто такой? - прохрипел хорват и пошевелил кистями рук.

Странно, но он не был связан.

- Готов выслушать твои версии, - гость сделал глоток.

Он намеренно коверкал язык, чтобы его визави не смог определить
национальность незнакомца.

- Ты за это поплатишься, - с угрозой в голосе пообещал Анте. Раз его не
спеленали, значит, гость убивать пока не собирается. Хорват попытался
вспомнить, кому он перешел дорогу в последнее время, но тщетно. С другими
бандитами он не конфликтовал.

- Ой ли? - развеселился Рокотов. - И что ты мне сделаешь?

Анте, усаженный на широкий диван, немного передвинулся вправо.

- Ты не знаешь, на кого руку поднял, - хорват пересел еще на полметра в
сторону, будто бы устраиваясь поудобнее.

У его собеседника оружия в руках не было, черный автомат висел на спинке
кресла. Быстро схватить не удастся...

- Прекрасно знаю. Только ты мне не нужен. Мне нужна информация.

- Сейчас получишь! - Анте выхватил из-под диванного валика огромный
хромированный револьвер с двадцатисантиметровым стволом и направил его на
незнакомца.

Тот, не шевелясь, ехидно глядел на хорвата.

Анте бросил взгляд на барабан и убедился, что патроны на месте. Да и рука
чувствовала вес заряженного оружия.

Человек с разрисованным лицом спокойно наблюдал за хозяином дома.

- И что теперь?

- Медленно подними руки вверх.

- И не подумаю. Все равно не выстрелишь.

Хорват похвалил себя за предусмотрительность и нажал на спусковой крючок.
Курок ударил по бойку, но выстрела не последовало. Анте еще раз щелкнул
неработающим револьвером.

- Это ищешь? - незнакомец показал ему короткую иглу ударника. - Не пыжься,
палец сотрешь... Анте в бешенстве отбросил бесполезное оружие.

- Вставать не рекомендую, - спокойно продолжал Влад. - Покалечу. Ясно?

- Да.

- Тогда поговорим.

- Что тебе нужно?

- Один из твоих друзей не отдал деньги за товар. Я пришел за ними.

- У меня нет чужих денег, - искренне удивился хорват. - И у меня ничего не
оставляли...

- Верно, - Рокотов положил руку на колено, - лично ты ни при чем. Но ты
поможешь мне найти этого человека.

- Что за товар?

- Дети. Сербские дети.

Анте вздрогнул. О его контактах с Ясхаром знал очень ограниченный круг
людей, причем каждый человек из этого круга перепроверялся по многу раз. А
незнакомец говорил о торговле младенцами столь обыденно, будто для него это
было рутинным и скучным делом.

- Кажется, ты собираешься сказать мне неправду. Очень прощу: не стоит. Если
мы не договоримся, то у меня не останется выбора. Я буду резать из тебя
ремни до тех пор, пока ты не расскажешь все. Даже то, чего не знаешь, -
незваный гость меланхолично зевнул.

- Кто тебя послал?- Анте решил потянуть время.

- Уважаемые люди, которых попытался кинуть этот сраный албанец.

- А почему ты пришел ко мне? - В душе хорвата поднималась волна злости на
Ясхара, который прокрутил выгодное дельце у него за спиной, а потом
натравил на него команду крутых профессионалов. Поскольку незнакомец
упомянул албанца, значит, он достаточно осведомлен о теме разговора.

- Твой дружок свалил все на тебя. Мол, ты казначей и хранишь его деньги.
Так что - либо ты платишь, либо сдаешь своего приятеля.

- Ясхар мне не приятель, - твердо ответил хозяин дома.

Незнакомец равнодушно пожал плечами. Стало быть, имя Ясхар ему знакомо.

- Денег он мне не оставлял, - продолжал Анте. - И даже не заикался, что
заказывает партии не только у меня.

- Так мы и думали, - кивнул гость. - Ясхар человек скользкий. Нас
интересует другое: как проникнуть на базу, минуя основной вход?

Анте окончательно уверился, что албанец его подставил. О подземной базе не
знал никто во внешнем мире - кроме хорвата и групп косоваров, доставлявших
детей в лабораторию.

- Ты собираешься его убить?

- Сначала поговорить, - ночной пришелец разложил на полу карту; гора была
обведена красным кружком. - Не тяни, показывай.

- Но меня водили туда только через один ход!..

- Дорогой, не вынуждай меня применять непопулярные меры убеждения. Где
расположены вентиляционные шахты?

- А-а, - Анте опустился на четвереньки и ткнул пальцем в восточный склон. -
По-моему, тут и тут. По крайней мере, здесь расположены радиорубка и
запасной выход на поверхность.

- Ясно, - кивнул незнакомец, не вставая с кресла, - а теперь открой.сейф.

- Зачем? - испугался хорват.

- Хочу убедиться, что ты мне не соврал и не прячешь у себя наш гонорар.
Обещаю, что не убью тебя. Если там будет меньше трехсот тысяч марок...

Анте облегченно вздохнул. В сейфе лежали только драгоценности и несколько
кредитных карт. Деньги он хранил в подвале - в металлическом ящике под
полом.

Анте немного успокоился. Во-первых, гость загримировал лицо так, чтобы
хорват не опознал его в будущем. Во-вторых, профессионалы не убивают
попусту. В криминальном мире существуют свои правила. Если незнакомец
застрелит Анте, то рано или поздно люди хорвата выйдут на заказчиков, и
тогда начнется война. А это никому не надо. В-третьих, Анте никого не
обманывал, поэтому у чужой банды к нему лично претензий нет и быть не
может. Ясхар - другое дело, но с ним вопрос будет решаться без участия
хорвата. Значит, хорват останется жив.

Он набрал цифровой код, распахнул дверцу сейфа и получил в спину три пули
из бесшумного ствола.

"Очень хорошо, - Влад перебрал кучку драгоценностей. - Становлюсь
грабителем. Так недолго и на наркоторговлю переключиться. Но ведь карманные
деньги мне нужны. Купить таможню, к примеру, когда домой отправлюсь. Так
что выбора у меня нет. Придется взять кое-что".

С помощью маникюрных щипчиков Рокотов извлек из коробочки наиболее крупные
камни и сложил в маленький бархатный мешочек. Набралось два десятка
бриллиантов - от одного до трех каратов весом.

Потом он взял в гараже баллон с нитролаком и за полчаса залил изнутри все
оконные рамы. Теперь строение стало почти герметичным.

На верхнем этаже Влад зажег пять толстых свечей, облачился в свою амуницию,
включил газовую плиту на полную катушку и закрыл за собой входную дверь.
'Ее он тоже обильно полил лаком, но уже снаружи.

Спустя сорок минут, когда Рокотов поднимался по горному склону, вдалеке
хлопнул взрыв, и на месте дома Акте вырос переливающийся столб пламени.
Рокотов удовлетворенно кивнул самому себе и продолжил восхождение.

До нужной точки оставалось около тридцати километров. Сутки пути по
гористой местности.

Глава 14. НОЧЬЮ ДЕШЕВЛЕ!

- Вы обещали закончить сегодня, - тон Ясхара не сулил ничего хорошего.

Однако Хирург, привычно не обращая внимания на недовольство главного
охранника, раздраженно махнул рукой.

- Завтра, завтра...

- Но сегодня третье число. Я помню наш разговор.

- Слушайте, - Хирург стянул с лица огромные бинокуляры в белой пластиковой
оправе, которыми пользовался во время проведения опытов, - перестаньте
вмешиваться в исследовательский процесс. Если вы во всем так хорошо
разбираетесь, то почему бы вам самому не встать к приборам?

- Работа с материалом в мои обязанности не входит, - албанец уселся в
вертящееся кресло и немного отодвинулся от закрытого дырчатым жестяным
листом отверстия вентиляционной шахты. Оттуда ощутимо сквозило. - Однако я
все же должен следить, чтобы процесс не останавливался.

- Да не остановится процесс, не остановится! - проворчал Хирург,
устанавливая под микроскоп очередное предметное стекло с образцом ткани. -
Это уж моя забота. Плюс-минус день ничего не решит. Все равно сутки отнимет
очистка... Вы подготовили контейнеры со льдом?

- Еще позавчера.

- Ну и отлично. До девяти утра я препарирую выбранные объекты, и можете
отправлять. Три печени, двадцать два сердечных клапана, одна почка и семь
единиц роговицы. Тары хватит?

- С лихвой. Даже останется на следующий раз.

Ясхар погасил в себе растущее недовольство. Проявлять нервозность не
следовало. Пусть все идет своим чередом. Через неделю от базы и этого
трекнутого доктора останутся одни воспоминания. Албанец будет уже далеко,
причем с пятью миллионами долларов в кармане. И до момента отхода его
поведение не должно вызывать подозрений.

- Извините, - неожиданно для Хирурга буркнул начальник службы безопасности.
- Очень много работы. Не высыпаюсь. И дети эти орут постоянно.

- Я же дал вашим людям успокоительное.

- Они говорят, что плохо действует.

- Как так?

- Точно сказать не могу, не я ж его принимаю...

- А кто принимает?

- Охрана. Пробовали двойные дозы, но тоже не берет. И голова болит наутро.

- Они у вас идиоты? - спокойно поинтересовался Хирург. - Это детское
успокоительное. Я его выдал специально для объектов. Не для охранников, а
для объектов. Неудивительно, что не действует.

Ясхар сглотнул. Его подчиненные, слабо владеющие английским языком, опять
перепутали распоряжения медика и два дня подряд обжирались бесполезным
лекарством. Оттого и ходили по базе как обкуренные, еле передвигая ноги и
спотыкаясь через шаг.

- Черт... Надо было мне сказать.

- Вы в тот момент изволили отсутствовать, - ответил Хирург. - И я все
разъяснил вашему помощнику. Не моя вина, коли ваших людей тянет на
наркотики и они не способны понять самые простые указания. - Обладая
своеобразным чувством юмора, врач относил албанцев-охранников к отряду
"мудако-видных приматов", о чем не стеснялся говорить вслух. К счастью,
столь сложное выражение было понятно только Ясхару.

- Я немедленно все исправлю. Как давать этот препарат?

- С помощью пипетки. На один объект три капли в ротовую полость. Будут
спать двенадцать часов. Самки с ними?

- Пока да. Когда их можно будет ликвидировать?

Хирург глянул на часы, прикидывая.

- Завтра к вечеру. Пока не трогайте, я дам вам знать.

- Хорошо, - Ясхар поднялся. - Пойду распоряжусь насчет лекарства.

- Успехов,- Хирург вновь нацепил бинокуляры и повернулся к албанцу спиной,
давая понять, что разговор окончен.

Секунду начальник службы безопасности смотрел на плешивую макушку,
воображая, с какой радостью всадит в нее пулю.

Но не сейчас.

Немного погодя.

Когда закончит минирование базы и заблокирует на нижнем этаже весь
персонал.

В полной темноте Владислав лег на склон горы, положил голову на камень и
уставился на силуэт вершины, едва виднеющийся на фоне сине-фиолетового
неба.

К цели он подошел на закате. Обогнул гору по периметру, выбрал удобный
участок на нужном склоне и теперь ждал, когда камни остынут. За день
базальт изрядно нагревался, предпринимать дальнейшие шаги было
бессмысленно, пока он не отдаст прохладному ночному воздуху накопленное
тепло.

Это неразумная трата времени - искать вентиляционные шахты наугад,
осматривая камни в поисках вытяжных отверстий. Создатели подземного
лабиринта предусмотрели вероятность, что на склонах горы могут появиться
посторонние, к замаскировали выходы шахт на совесть. Скорее всего, колодцы
были прикрыты плоскими камнями.

Однако, как говорится, на любое хитрое отверстие найдется бур винтом.

Так или иначе, законы физики одинаковы на всей поверхности земного шарика.
И воздух в подземелье, где живут десятки людей, завсегда будет теплее, чем
снаружи весенней ночью. Соответственно, по дрожанию воздуха на границе сред
с разной температурой можно определить, где именно строители предусмотрели
вентиляционный выход. И этих отверстий должно быть несколько - с учетом
габаритов помещения.

Терпение всегда приносит свои плоды.

Спустя сорок семь минут после того, как щека биолога коснулась неровностей
камня, его глаза заметили слабое марево, поднимающееся от пирамидального
обломка в сотне метров выше по склону.

"Вот и все, - грустно подумал Влад, - сбылась мечта идиота. До конечной
точки я добрался. И скоро окажусь внутри. А там... Что там? Бог его знает.
Одно могу сказать: вешайтесь, граждане протеинщики. К вам идет мистер
Капут. Подобравшийся незаметно, на тонких розовых ногах... Ну все, шутки в
сторону, последняя проверка амуниции - и вперед..."

Рокотов внимательно осмотрел накопленное за время странствий добро.

Два "Хеклер-Коха" с глушителями, десять магазинов по тридцать два патрона,
пистолет "Чешска Зброевка" в кобуре на левой ноге, пять ручных гранат, три
узких ножа, сорокасантиметровое мачете в кожаных ножнах, прихваченное из
дома Анте, аптечка, десяток четырехдюймовых кругов для циркулярной пилки,
обнаруженных в гараже убиенного хорвата, литровая фляга с водой, набор
фломастеров и немного продовольствия - шоколад и орехи. Все. Ничего, что
помешало бы пробираться по узким вентиляционным ходам.

Биолог перешнуровал кроссовки, заправил концы шнурков внутрь обуви и еще
раз проверил, как амуниция прилегает к телу. Все в полном порядке. Он
приблизился к камню и изучил маскировку шахтного колодца. Маскировка была
на удивление примитивной - на зубчатом основании покоился плоский валун
метрового диаметра. Воздух беспрепятственно проходил сквозь щели,
остававшиеся под камнем.

Рокотов поднатужился и отвалил булыжник.

Открылся широкий проход, ведущий внутрь скалы под углом градусов тридцать.
От стены до стены, явно обработанных ручным инструментом, было около метра.

"Не узко, но и не широко. В самый раз. Даже развернуться можно в случае
чего. Ну, полезли, раз пришел. Будем переквалифицироваться из тигра в
гвинейскую крысу. С кисточками на кончиках ушей и мерзким характером..."

Про гвинейскую крысу< См. роман Д. Черкасова "Шанон для братвы".> Владислав
вспомнил не случайно.

Одному его приятелю, отличающемуся большим количеством денег и значительно
меньшим количеством мозговых извилин, на птичьем рынке всучили маленькое
полосатое существо, уверив, что из него вырастет щенок исключительно редкой
породы. Покупатель расстался с пятью сотнями зеленых и целый, месяц ходил
гордый без меры, демонстрируя своим не менее интеллектуальным друзьям
роскошное приобретение. Но время шло, и "щенок" постепенно превратился в
здоровенную крысу. Крыса сбежала из клетки и немедля устроила погром в
двенадцати комнатном доме своего владельца. Острыми как бритва зубами
уроженец далекой Гвинеи за секунду прогрызал стену, и вскоре жилище
взбешенного "братка" превратилось в одну большую головку голландского сыра.
Операции по поимке негодяйки успехом не увенчались. На одной из них хозяин
дома случайно получил пулю в ногу от "загонщика" из числа бритоголовых
корешей и на бело-красной машине отправился в больницу, пугая врачей
"Скорой" воплями о крысе-мутанте и временами заглушая даже вой сирены.

Ситуация с нелегальным эмигрантом разрешилась сама собой. Перепортив массу
имущества, крысер как ни в чем не бывало вернулся в свою клетку и отныне
жил с хозяином душа в душу. Вероятно, у него просто был период полового
созревания, как объяснил "братку" приглашенный для консультации специалист
из зоопарка.

Рокотов крысу видел и самолично кормил печеньем. Храбрец, несколько раз в
одиночку (да еще на чужбине!) выступавший то против пары бультерьеров, то
против трех-четырех "братанов" со стволами, вызывал уважение, несмотря на
свой мирный и даже домашний вид. И право на безбедную и достойную жизнь
заслужил сполна.

Из рассказов о ловле крыс в условиях ограниченного пространства Влад сделал
вывод: гвинейский отрок остался цел и невредим по единственной причине - он
постоянно двигался, хаотично появляясь то тут, то там и ломая тем самым
тактику охотников.

Сие биолог решил применить и в собственной воине. Природа снабжает животных
оптимальными для выживания рефлексами, и только дурак не воспользуется
тысячелетним опытом.

Вторжение, удар, обратно в тоннель. Вынырнуть в следующей точке, зарезать
одного-двух - и нырк в вентиляцию. Проползти с этажа на этаж, выстрелить в
затылок и рвануть дальше. Неэтично, конечно, но что делать! Лобовая
месиловка в незнакомых помещениях бойцу-одиночке не по зубам. А так есть
шансы и противника перебить, и самому в живых остаться...

Владислав несколько раз глубоко вздохнул, поправил висящий справа
пистолет-пулемет и пополз в глубь тоннеля. Возвращать камень на место он не
стал.

- Вот он! - Толстый майор из специального отдела Главного Разведывательного
Управления положил перед своим приятелем узкий листок сероватой бумаги. -
Сокурсник Ковалевского. Старшего, естественно.

- Ага! - обрадовался капитан. - Терпигорев Виктор Равильевич, инспектор
управления МЧС... Славно.

- Ты сюда взгляни, - Толстый пятерней припечатал к столу следующий лист. -
Сынуля этого Тер пигорева трудится в должности районного прокурора. И
именно в Питере.

- Так-так-так, - Тонкий потер ладони. - Если ты сейчас скажешь, "что в
должности прокурора того района, где квартира нашего подопечного...

- Нет, это был бы перебор. Но суть дела не меняется. Старший дает знать
своему сокурсничку по учебе в университете, тот подключает племянника, а
прокурор в крайнем случае прикрывает. Благо опыт есть.

- Он знаком с младшим Ковалевским? - изумился капитан.

- Более чем, - майор втиснулся в кресло и подвигал бровями, что означало
высшую степень удовлетворения. - Сей районный прокурор подвел нашего
фигуранта под амнистию, когда тот попался на вымогательстве.

- С подачи папаши, - кивнул Тонкий.

- Не без того. Я затребовал копию дела. Там столько наворочено, что
Терпигорева-младшего можно смело отстранять от работы, фальсификация
материалов, утрата вещдоков, прямая подтасовка...

- Передадим материал по инстанции?

- Рано. К тому же мы не сможем объяснить, почему заинтересовались этой
мелкой сволочью. Пока придержим, а в нужный момент используем, чтобы
нейтрализовать прокуроришку.

- Эх, досадно, - капитан цыкнул зубом. - Вряд ли удастся подвести его под
подозрение в шпионаже. Не тот калибр. Как бишь его кличут? Ага, Алексей...
Рожа препротивнейшая, суда по фотографии. Вылитый поросенок.
Леха-свинорыл... Может, так его по оперативке и запустим?

- Сойдет. Этого окрестим Свинорылом, папашку его - Сокурсником, старшего
Ковалевского - Жир-дяем... По сравнению со мной он - мешок с салом. А
младшего, Коленьку, запишем Очередником. По аналогии с его фондом.

- Годится, - Тонкий сделал пометку в блокноте. - Хотя физиономически ему
больше подходит Гомик.

- Не, он натурал. Я сделал запрос, к педерастам он не имеет никакого
отношения. Пока.

- Это ненадолго. Попадет на зону, из него быстро Клаву заделают. Как ты
собираешься ориентировать наружку?

- Общий контроль. К Михалычу из пятого управления, кстати, прибыли стажеры.
Вот и организуем ребятам практику. Михалыч не возражает. А их отчеты мы
потом скопируем.

- Телефоны поставим?< Имеется о виду на прослушивание и фиксацию
разговоров.>

- А как же! - настала очередь майора почиркать Б записной книжке. - Заодно
проверим службу технического контроля Главка. Хотя я уверен, что тамошние
парни все прощелкают. Кинут закладку на внешний провод, и все дела...

- Разумно. Сколько у молодых практика продлится?

- Месяц. Нам с тобой - выше крыши. Хоть раз,, да упомянут Рокотова.
Квартира-то свежая, документы до конца не оформлены, могут возникнуть
нюансы.

- Эт точно, - капитан потянулся, - а с записью мой приятель кого хочешь
прижмет. Дай только волю...

- Он готов?

- Как юный пыонэр. С тем мужичком, которого Очередник пытался доить, он уже
виделся. Особенно интересного ничего нет, однако всплыл один фактик - года
три назад пропал кто-то из обменщиков в цепочке... Точно наш свидетель не
знает, но от Очередника слышал кое-какие намеки на криминал.

- Что ж, с миру по иголке - нищему лом железный в задницу. Очередника надо
работать по полной. Ладно, расходимся, у меня еще работы навалом...

Офицеры ГРУ пожали друг другу руки, перемигнулись и вышли из комнаты
отдыха, нынешним утром затопленной из прорвавшейся трубы водоснабжения
комплекса. Заменить поврежденные микрофоны еще не успели - техническое
подразделение до сих пор устраняло последствия замыкания в компьютерном
зале.

Прапорщики, которых авария оторвала от застолья по случаю дня рождения
старшего смены, жутко ругались и на чем свет стоит кляли
ворюгу-подполковника, занимавшего ответственный пост заместителя начальника
центра по хозяйственной части. Тот пять лет назад упер оцинкованные трубы к
себе на дачу, а вместо них распорядился положить обычный чугун. Вот он и не
выдержал натиска коррозии.

Ясхар устроил грандиозный разнос подчиненным и в виде наказания приказал
начать косметический ремонт третьего снизу этажа. Со склада были доставлены
мешки цемента, алебастр и мастерки, весь личный состав разделился на четыре
смены - одна отдыхает, одна несет дежурство на этажах, а две другие
попеременно работают. Албанец целый вечер убил на составление графика,
предусматривающего ротацию бойцов между сменами, чем вызвал резкое
недовольство тех, кто никаким боком не был причастен к использованию
снотворного не по назначению.

Однако на ропот подчиненных Ясхар не обращал ровным счетом никакого
внимания.

За год достаточно спокойной жизни в подземелье, без стрельбы и нападений
регулярной югославской армии, бойцы изрядно обленились. Отсутствие
каждодневной опасности притупило бдительность, многие располнели, бойцы
выполняли приказы нехотя и иногда даже осмеливались спорить с командирами.
Плюс хорошая калорийная пища, удобные койки с мягкими матрацами, крепкий
табачок, беспомощные пленницы, качественное медицинское обслуживание.
Вынужденное безделье ничуть не способствует поддержанию боевого духа. И
восемьдесят косоваров, отобранных по принципу личной преданности Ясхару,
исключением не являлись. И давно считали себя некой элитой Освободительной
Армии.

Их товарищи, оставшиеся на поверхности, спали на голой земле, вступали в
кровавые стычки с сербским спецназом, жрали сухпайки и сырые овощи, мерзли
и мокли, месили весеннюю грязь, месяцами не меняли белье. В общем - в
полной мере переживали все тяготы и лишения партизанской войны.

Кроме того, они запросто могли схватить пулю югославского снайпера или
присесть на нож великолепно обученного сербского "команде". Равно как и
нарваться на искусно замаскированную мину и подыхать целый час, глядя на
обрубки ног и вывалившиеся на землю сизые кишки. Могли попасть под удар
на-товского "высокоточного" оружия или оказаться под гусеницами ревущего
Т-80, размалывающего стальными траками кости и медленно затягивающего еще
живого партизана в зубчатые диски катков. Могли угодить в плен и повиснуть
на телеграфном столбе через пять минут после того, как скорый военный
трибунал вынесет не подлежащий обжалованию приговор.

Кроме того, полевые командиры, большинство из которых до войны либо кисло
по тюрьмам, либо возглавляло банды наркоторговцев и сутенеров, постоянно
конфликтовали друг с другом - за размер добычи, за симпатичную наложницу,
за близость к гуманитарной помощи, за свои доли в партиях бесплатного
оружия. Стычки между частями УЧК не прекращались ни на день. То в
Македонии, то в Албании, то в самом Косово происходили скоротечные
перестрелки, а потом по обочинам валялись бесхозные трупы. Тела погибших
никто не хоронил, ими интересовались лишь звери и птицы, в результате
повсеместно вспыхивали эпидемии. "Цивилизованный" мир сокрушенно качал
головой и обвинял во всем сербов - дескать, это они довели миролюбивых
албанцев до звериного состояния."

Кроме того, наркоторговля и контрабанда процветали, как никогда. А
известно, что там, где крутятся большие и легко заработанные деньги - там
льется кровь. Освободительная Армия Косова, если отбросить словесную шелуху
о "народно-освободительной борьбе", являлась примитивнейшей преступной
шайкой, организованной по национальному признаку. Шайкой, где главари
купаются в роскоши, а рядовые бойцы гибнут при охране путей переброски
героина.

Поэтому восьмидесяти косоварам, охраняющим подземный лабораторный комплекс,
исключительно повезло. По крайней мере так думали они сами.

Но не Ясхар и не те, кто налаживал производство.

Охрана проживет ровно столько, сколько просуществует лаборатория. Ни днђм
больше.

Прекращение экспериментов над сербскими детьми автоматически обрывало жизни
всех без исключения "подземных жителей". Албанцев, Хирурга, лаборантов. Не
говоря уже об объектах исследования. Выжить должен Ясхар, уверяли его
хозяева из Лэнгли.

Однако Ясхар предпочитал не верить обещаниям.

Вероятнее всего, его уберут, как и остальных. Деньком-другим позже, но это
было слабым утешением. Он понимал, что таких свидетелей не оставляют.
Возможно, вместе с ним умрут и несколько человек в США, кто имел
непосредственное отношение к проекту и мог назвать заказчиков. Например,
курьеры, забиравшие готовый продукт, и контролеры, следившие за ходом
эксперимента.

Ясхар много думал над тем, мог ли он отказаться от задания. И пришел к
выводу, что нет. Его бы ликвидировали сразу - как человека, усомнившегося в
правильности распоряжений начальства. Такова практика всех разведывательных
организаций во всех странах мира. И гуманная Америка не отставала ни от
своих партнеров, ни от своих противников. Агенты ЦРУ гибли при странных
обстоятельствах ничуть не реже, чем, к примеру, офицеры разведки
государства Ботсвана. Просто в последнем убитых агентов кушали сослуживцы,
а в США нет. Вот и вся разница.

Из нескольких десятков коллег, с которыми Ясхар познакомился за свою
двадцатилетнюю службу в ЦРУ, минимум трое были устранены по указанию
непосредственного начальства. Один погиб в автокатастрофе, перемолотый на
железнодорожном переезде колесами мчащегося локомотива. Второй умер в
больнице во время простейшей операции по лапароскопическому извлечению
камня из желчного пузыря. Третьего - стокилограммового бугая из спецгруппы
ликвидаторов - по дороге с работы домой зарезал неизвестный хулиган.
Суперпрофессионала, способного голыми руками посворачивать шеи десятку
бандитов! Видать, очень уж подготовленным оказался хулиган, раз смог не
только ножиком ткнуть в горло, но и сломать агенту оба бедра...

Столь глупо погибать Ясхар не собирался.

Операция по своем исчезновению была подготовлена очень тщательно. И пять
миллионов долларов являлись лишь малой частью замысловатого плана. Всех
проблем деньги не решат, даже очень большие.

Албанец внимательно следил за особенностями радиообмена базы с центром,
подмечал все мелочи в поведении курьеров и контролђров, зорко наблюдал за
ничтожными изменениями в заказах органов для трансплантации. Любой нюанс
был крайне важен. Если б Ясхар почуял подозрительное, он сбежал бы
немедленно, не дожидаясь продажи боеголовки. Деньги деньгами, но трупу
миллионы без надобности...

Агент ЦРУ потер воспаленные глаза. Последние недели он мало спал. Организм,
возбужденный скорым побегом, перестроился на почти постоянное
бодрствование. Если Ясхару и удавалось покемарить часок, он все равно
ежеминутно пробуждался, ворочался, вглядывался .в полумрак.

Хотя и понимал, что без полноценного отдыха долга не протянет.

Ясхар вытряхнул из взятой у Хирурга коробочки двойную дозу снотворного.
Проглотил. Заблокировал дверь. Выпил стакан воды, положил рядом с кроватью
автомат со снятым предохранителем и рухнул поверх одеяла, даже не сняв
сапоги. Во что бы то ни стало надо выспаться.

Таблетки быстро подействовали на измученный организм; спустя две минуты
албанец провалился в глубокое, без сновидений, забытье. Впервые за месяц он
спал как убитый, не шевелясь, лишь негромко посапывая. Даже забыл погасить
настольную лампу.

В ста семидесяти метрах от спящего начальника службы безопасности подземной
лаборатории ползущий по вентиляционной шахте человек тихо выругался, задев
макушкой за выступающий камень...

Поворот налево обнаружился через несколько минут после того, как Рокотов
проник в отверстие.

В тоннелях стояла кромешная темнота, что было совершенно неудивительно.
Влад не пользовался закрепленным на левом предплечье фонариком, а
ориентировался по току воздуха и прислушивался к обострившимся во мгле
чувствам. Включать свет можно в самом крайнем случае, ибо потом следует
несколько минут лежать неподвижно, вновь привыкая к темноте.

Подземная база была поистине огромна.

Чтобы обползти все семь этажей и на каждом заглянуть хотя бы в один
вытяжной люк, выходящий в освещенные коридоры, биологу потребовалось четыре
часа. На его счастье, проектировщики бомбоубежища были людьми рациональными
и работали по достаточно понятной схеме.

Гора была разделена на четыре вертикальных сектора по семь этажей,
соединенных между собой лифтами и поперечными коридорами. В центре скалы
было вырублено несколько пещер, по замыслу создателей должных служить
складами продовольствия и техники.

От каждого этажа радиальными кольцами расходились горизонтальные шахты
системы вентиляции, общей для всей базы, соединенные меж собой коридорами.
Владиславу это было на руку. Во-первых, не появляясь в непосредственной
близости от отверстий в коридорах, он мог переползать с этажа на этаж или
двигаться параллельно помещениям, а во-вторых, противник не сумел бы
использовать газ, чтобы выкурить из воздуховодов нахального пришельца.
Иначе он отравит сам себя.

Только один сектор был жилым, остальные находились в полном запустении.
Впрочем, переходы между ними сохранились.

Рокотов выбрался в коридор заброшенной зоны и убедился, что
многокилометровые тоннели никто не посещает.

Стальные двери не перекосило, фиксаторы поворотных ручек действовали
безотказно. В любой момент биолог мог запереться в каком-нибудь пустующем
помещении и уйти по вентиляции, оставив возможного преследователя биться в
двадцатисантиметровую железную преграду.

На обследование жилых этажей, вернее - на беглый взгляд сквозь дырчатые
крышки люков, Владислав потратил еще полтора часа.

И в двух местах обнаружил кое-что необычное.

В одном шахта оканчивалась тупиком. Кончиком ножа проковыряв дырочку в
замазанной известкой стене, Влад убедился, что вентиляция ведет в
небольшое, заваленное мешками помещение. Известка была очень старой, и
новые хозяева базы вряд ли знали, что за глухой стеной скрывается
вентиляционный колодец.

В другом месте аж три выхода были с внешней стороны затянуты полупрозрачной
полиэтиленовой пленкой, из-за которой пробивался свет люминесцентных ламп.
И отчетливо несло химикатами.

"Лаборатория, - сообразил Рокотов и прислушался. Издалека, приглушенное
пленкой, доносилось мерное гудение, - Ага! Нагнетатели воздуха. Эту
пленочку мы пока резать не будем, не время..."

В железные коробы вентиляции, проложенные непосредственно внутри помещений,
он не совался. Это в кино можно беззвучно проползти над головами врагов и
неожиданно вынырнуть в гуще событий. В реальной жизни такой герой проживет
секунд пять. Ровно до того мгновения, пока кто-нибудь из охранников не
полоснет очередью по прогнувшемуся по тяжестью тела коробу.

Людей Влад обнаружил на втором снизу этаже.

Трое разжиревших албанцев в черных майках уныло размешивали в огромном
корыте серую массу и залепляли ею трещину в стене. Работа почти не
двигалась. Биолог пролежал полчаса, и за это время косовары умудрились
сделать два перекура.

С дисциплиной тут не очень. Или это у них такое наказание? Провинившиеся
заняты на строительных работах... Оружия не видать. Но это не значит, что
его нет..."

Рокотов прополз метров сто по коридору, заглянул в четыре люка, но никого
более не обнаружил. Помещения, вплоть до лифтовой шахты, были пусты. На
этаже работала только эта троица. Три часа утра, остальной персонал, должно
быть, почивает.

Влад вернулся к работягам и выждал еще тридцать минут.

Никто албанцев не беспокоил, никто работу не проверял. Все так же лениво
бойцы возились с корытом и скребли мастерками по стене.

"Ну, с чего-то надо начинать. Не эти, так другие... Судя по количеству
спальных помещений, мимо которых я полз, здесь примерно сто человек.
Основная толпа спит, в лаборатории, скорее всего, есть дежурный. Устраивать
стрельбу раньше времени не стоит. По крайней мере, не надо показывать, что
у меня есть ствол. Пусть эти лепреконы начнут подыхать вроде бы от
естественных причин. От травм, не сопряженных с огнестрельными ранениями. А
когда начнется паника, они тут же продемонстрируют мне свою систем охраны.
Что там Анте говорил? Радиорубка? И где она? Явно не здесь - слишком
глубоко... Хорошо, не фиг рассусоливать, надо работать..."

Рокотов заполз за поворот и в тридцати метрах от албанцев толкнул жестяную
дырчатую крышку люка.

Спрыгнул с двухметровой высоты, прислушался.

Со стороны невидимого участка коридора бубнил голос одного из косоваров.
Там опять устроили перекур и теперь травили друг другу байки.

"Тут можно из пулемета палить, никто не услышит, - подумал Влад, поправляя
снаряжение, - с этими бурдюками я справлюсь без оружия. Коридор широкий,
места много, так что сложностей не возникнет. Перекрытия толщиной метра
три. Сойдет, Если поедет лифт, я услышу. А лестницы здесь находятся только
в дальнем конце коридора. До них с полкилометра. Ладно, начали..."

Биолог выскользнул из-за угла и столкнулся нос к носу с косоварами.

Смятение противника длилось секунду. Не все бойцовые рефлексы были утрачены
за прошедший год, и двое ближайших албанцев одновременно бросились на
невысокого незнакомца, на разрисованном под тигровую морду лице которого
сияла ухмылочка.

Когда нападающие приблизились на два метра, Рокотов стремительно сделал
широкий шаг им навстречу и предплечьями ударил обоих под нижние челюсти. В
воздухе мелькнули ноги албанцев, и они тяжело рухнули на бетонный пол. Один
остался лежать неподвижно, второй же вскочил и головой вперед вновь ринулся
на Влада, целя бритой макушкой тому в живот. В последнее мгновение биолог
отступил в сторону, перехватил противника за плечи и шею и со всего маха
влепил его лбом в камень.

Албанец распластался на стене, как лягушка на препарационном стекле, а
потом медленно осел.

Третий здоровяк, до сих пор стоявший недвижимо, вдруг дико заорал и
огромными скачками помчался на Влада, выставив вперед руки.

Биолог чуть присел, пропустил над собой кисти рук албанца и, взяв в захват
поперек корпуса, поднял его вертикально. Ногами вверх. Живая пирамида
продержалась секунду.

Потом Рокотов вместе со своим грузом резко опрокинулся на спину. Косовар
грузно впечатался в пол, упав плашмя с двухметровой высоты. Биолог разжал
захват, чуть приподнялся и из положения лежа профессиональным ударом локтя
раздробил здоровяку трахею.

Схватка закончилась.

Владислав вскочил на ноги, прислушался и медленно выдохнул.

"Они тут что, к чемпионату по рестлингу готовятся?! Нельзя же так
бросаться! Полный дурдом! Или они меня перепутали с Халком Хоганом? Нет,
скорее, с Пердуном< Пердун - официальное прозвище супертяжсловеса Даймона
Далласа Пейджа >... Ужас просто... Но ты тоже хорош! Таким эффектным
появлением ты их сам на бой и пригласил. Вот они и прыгнули... Все, больше
так не делаю. Давить, но по-тихому. Исподтишка... Теперь треба антураж
создать. Типа они сами друг друга...

Рокотов извлек остатки своей анаши, плотно забил травку в курящиеся
трубочки албанцев и по нескольку раз затянулся из каждой. То есть не
затянулся - просто набирал дым в рот и выдыхал. Анаша затлела, к по
коридору поплыл ощутимый запашок хорошего "кумарак

Влад бросил трубочки возле корыта, осмотрел тела, проверил пульс у каждого.
Все трос уже отходили в мир иной.

"Вот и славно. Пыхнули, подрались и замесили друг друга... Как на картинке
из учебника по криминалистике. Бытовое убийство в состоянии наркотического
опьянения. Вряд ли их товарищи будут проводить экспертизу. А мы, пока суть
да дело, еще им трупиков подбросим..."

Биолог полез в шахту, закрыл за собой люк и резво направился на следующий
этаж.

Впереди у него было много дел.

Глава 15. СУДЬБА КАМИКАДЗЕ

В шесть сорок семь Ясхар появился на этаже, где собрались десять бойцов во
главе с командиром взвода. Появился через три минуты после того, как в
дверь его отсека постучал взволнованный посыльный.

Натюрморт выглядел безрадостно.

Трое мертвых косоваров лежали возле стены. Рядом топтался врач с
брезентовой сумкой через плечо, бойцы осматривали коридор и ответвления от
него, подсвечивая мощными фонарями и громко переговариваясь.

Начальник службы безопасности втянул ноздрями воздух.

Сомнений не осталось. На этаже кто-то курил анашу. Причем совсем недавно.

- Все - трупы?

- Все, - кивнул командир взвода. - Уже часа два-три.

- Запах чувствуешь?

- А как же! Сразу внимание обратил...

- Кто из них?

- Все, - обреченно повторил командир взвода, склонил голову и показал
Ясхару полиэтиленовый пакетик, на дне которого еще оставалось немного
травы. - Валялся возле инструментов.

- И как ты это объяснишь?

- Ума не приложу, - развел руками молодой албанец. - Разве что ханку принес
кто-то из носильщиков.

Ясхар открыл пакетик, вытащил щепотку анаши и понюхал. Растер между
пальцами.

- Совсем свежая. Собрана неделю назад, не раньше.

- Значит, носильщики.

- Черт! - агент американской разведки подошел к трупам. - Тела трогали?

- Да, - врач оперся плечом о стену, - когда я пришел, их уже положили
здесь. Для меня работы нет.

- Что с ними? Я имею в виду характер травм.

- У одного проломлена затылочная кость, у второго - смяты лобовые, у
третьего - перебито горло. Черепа явно раскроили о стены или об пол. Вот и
вот пятна, - врач указал на бурые подтеки на стене и в пыли под ногами.

- Кто это мог сделать?

- Да они сами! С такого количества травы башку сразу клинит, - врач
продемонстрировал короткую трубочку. - Забили где-то по грамму на брата. А
с непривычки, да на усталый организм... Что тут говорить.

- И поубивали друг друга? - язвительно поинтересовался Ясхар.

- Запросто. Слово за слово, сцепились; болевой порог поднялся. Вот и
дубасили со всей дури, не соображая...

- Что-то я синяков не вижу.

- А их может и не быть, - недовольно проворчал врач, присаживаясь на
корточки. - Вот этого сразу уронили, затылком вниз. Думаю, он потом уже не
вставал... Эти двое схлестнулись - один другому горло передавил, а тот его
жбаном в стену. И все дела. Когда ломаются трахея с пищеводом, у человека
есть в запасе пять-шесть секунд. А этот бугай здоровый, ему и одной
хватило. Тем более на наркоте.

- Тела лежали кучно, - подтвердил командир взвода.

Ясхар молча прошел вдоль коридора, заглядывая в каждый боковой проход, и
вернулся, бросив окурок на пол.

Интуитивно он чувствовал здесь какой-то подвох. Но беспочвенные подозрения
к делу не пришьешь, а в версию врача укладывались многие факты - а характер
повреждений, явно вызванных обычной дракой, и стойкий дух марихуаны, и
наличие тел. Особенно последнее. Если на базу проникли посторонние, то они
бы уволокли трупы и спрятали где-нибудь в безлюдной зоне. Диверсанты
стараются не оставлять свидетельств своей работы.

Но посторонних в подземелье быть не может. Внешний пост никого не
фиксировал в окрестностях, кроме прибывших два дня назад "носильщиков" с
грузом - тридцатью молодыми женщинами с тридцатью младенцами. Груз остался
на базе, а косовары давно вернулись в расположение своего отряда.

- Трупы в печь, - распорядился Ясхар. - Провести полный шмон личных вещей.
Я хочу знать, нет ли у кого шмали или спиртного. Постройте бойцов у
спальных блоков. Я лично этим займусь...

- Есть, - отдал честь командир взвода. - Когда приступать?

- В восемь смена постов. - Ясхар посмотрел на часы. - Значит, в
полдевятого.

- Есть!

Начальник службы безопасности вошел в лифт, нажал кнопку второго этажа и по
дороге мрачно размышлял о том, что Хирург со своими ехидными замечания о
ментальности и привычках бойцов попал в точку. Албанские террористы,
которыми Ясхар был вынужден командовать, разборчивостью не отличались.
Появись у них нечто, способное доставить удовольствие, - будь то ракия,
гашиш или женщины, - они незамедлительно этим воспользуются, наплевав на
службу и свои обязанности.

Когда он вошел в исследовательский блок, стоявший у работающей центрифуги
Хирург повернулся и брезгливо прервал открывшего было рот Ясхара:

- Мне уже сообщили.

- Вы, как врач, не видите других объяснений? Действительно ли обычная анаша
способна полностью блокировать здравый смысл?

- Естественно, - Хирург сложил губы сердечком, что означало крайнюю степень
раздражения. - Сила наркотика зависит от дозы. И марихуана не исключение.
На людей с низким интеллектуальным уровнем она оказывает растормаживающее
влияние в направлении агрессивности. А ваши бойцы - именно из таких людей.
Тупые и злобные... Я вас попрошу: запретите им даже близко подходить к
лаборатории. Не хочу стать следующей жертвой.

- Этого больше не повторится.

- Не знаю, - отмахнулся Хирург. - Но сегодняшнее происшествие послужит вам
хорошим уроком. Охранники вконец разболтались. Принимайте меры, иначе я
доложу наверх.

- Приму, не беспокойтесь, - уверил Ясхар. - С сегодняшнего дня свободные
смены охранников будут заняты делом. Под наблюдением взводных.

- Замечательно, - Хирург выключил центрифугу и извлек из нее толстостенную
пробирку. - Я на вас надеюсь.

- Когда вы приступите к операциям? - Албанец указал на ряд металлических
скамеек со штативами.

- Сейчас отдохну и во второй половине дня начну.

- Самок пока не трогать?

- Вечером. Все вечером...

- Прислать уборщиков?

- Нет уж! Перед операцией мои помощники сами все сделают. А вы лучше
поставьте перед дверью автоматчика, чтобы какой-нибудь обкурившийся идиот
не попытался сюда пролезть...

Ясхар сжал зубы, кивнул и молча вышел. Хирург с усмешкой посмотрел ему в
спину, убрал пробирку в холодильник и снял халат.

Оставив в лаборатории неяркий свет, врач тщательно запер помещение и
отправился к себе. После ночной работы ему требовался отдых. Стальная дверь
закрылась за ним.

Через десять минут в стене откинулся вентиляционный люк, и в лабораторию
скользнула темная фигура с небольшим автоматом наперевес.

* * *

Из холодной темноты тоннеля лаборатория была видна как на ладони. Острейшим
скальпелем Рокотов проделал в пленке небольшое отверстие и одним глазом
заглянул внутрь.

У басовито рыкающей центрифуги стоял плешивый человек лет пятидесяти в
белом халате и светло-зеленых бахилах, как у хирургов. Насвистывал что-то.
Картинка была настолько знакомой, что Владислав почувствовал тоску по
своему институту. Сейчас он был готов даже смириться с невнятной болтовней
коллег по работе, с их испитыми лицами и дрожащими ручонками, лишь бы снова
оказаться в Питере.

Живым и здоровым.

Брякнул телефон.

Человек взял трубку, послушал несколько секунд и, сказав "йес", вернулся к
центрифуге.

Спустя десять минут в лабораторию стремительно вошел высокий смуглый
албанец и заговорил с человеком по-английски. Врач отвечал с заметным
акцентом. Албанец держался уверенно, и было понятно, что на этой базе он
главный.

"Скорее всего, это и есть пресловутый Ясхар, - сообразил Влад, с интересом
прислушиваясь. - Так, трупы они обнаружили, но решили, что произошел
несчастный случай. Драка на троих. В общем, следовало ожидать... Они
уверены, что посторонних здесь нет. Хотя албанец нервничает. Профи в
случайности не верят. Но пока у него нет доказательств, а объявлять личному
составу, что по коридорам бродит двоюродный брат прапорщика Хутчиша<
Прапорщик Анатолий Хутчиш - супсрагент "мощностью десять мегатонн", герой
боевика И. Чубахи и И. Гречниа "Тайна Черного моря".>, он не может.
Засмеют. Или того хуже - изолируют как свихнувшегося. Однако именно он
главный мой враг. Мужик явно опытный и ошибку не простит. Так что ошибаться
нельзя... Какие такие "самки"? О чем это они? Подопытные крысы? Возможно...
А плешивый-то с языком не очень в ладах. Интересно. Ага, албанец уходит!
Пошел порядок наводить. И этот засобирал-ся... Мне везет. До второй
половины дня, говорите? Ну-ну. А сейчас только семь пятьдесят две. Времени
навалом... Все, ушел. Замочек щелк, шаги топ-топ... Выжду несколько минут и
полезу. Вы у меня кровавыми слезами плакать будете, козлы...".

Биолог бесшумно распахнул вытяжной люк, оборвав при этом затягивающую его
пленку. Спрыгнул в помещение и тут же перекатился за высокий металлический
стол.

Но предосторожности оказались излишни. В лаборатории никого не было.

Рокотов опустил ствол "Хеклер-Коха", быстро приблизился к дверям и нажал
кнопку фиксатора. Теперь отпереть помещение снаружи было невозможно. А
сломать стальную преграду можно разве что танком.

Владислав обернулся, медленно обвел глазами оборудование. Тяжело сел рядом
с алюминиевым стеллажом на вертящийся стул. Ощущение от увиденного было
сродни удару по голове мешком с песком.

На стеллаже лежали новорожденные дети.

Неяркий свет заливал импровизированные люльки, но и при нем можно было
разглядеть крайнюю истощенность младенцев, их обтянутые кожей черепа, иглы,
закрепленные пластырем в венах на руках и ногах, красные пятна, почти
полностью покрывающие крошечные тела. Детские сосуды очень тонкие, поэтому
в локтевые и коленные суставы были введены пятидюймовые гибкие иголки -
одно из последних достижений медицинской техники. Ни о каком гуманизме или
технике безопасности здесь речи не шло: катетеры загонялись сквозь нервные
узлы, туда, где сосуды покрупнее. Если их извлечь, двигательные функции
конечностей обязательно будут нарушены.

Впрочем, это не самая большая беда.

У Рокотова было достаточно знаний, чтобы разгадать исход эксперимента.
Фактически младенцы были уже мертвы, просто агония продолжалась не минуты,
а недели. Спасти их не удалось бы даже бригаде педиатров, окажись они в
лаборатории.

Кровь и плазма медленно циркулировали в сложной системе отводных трубок,
осаживая на фильтрах нужные экспериментатору соединения. Каждый из двадцати
четырех маленьких сербов был превращен в своеобразный живой заводик, куда
извне поступали питательная жидкость и катализаторы биохимических реакций,
а на выходе получались ценнейшие микро-граммы сложных протеинов.

Процессом управлял мощный компьютер. Его системный блок, мигая зелеными
светодиодами, стоял на единственном в лаборатории письменном столе. Через
многочисленные переходники команды от блока поступали на аппараты
искусственной вентиляции легких и принудительного кровообращения. Каждая
"люлька" была снабжена бирочкой с номером и графиком, отражающим
"продуктивность!' объекта. Текст шел на английском языке и был составлен с
учетом нормативов научной работы медицинской ассоциации США. Бюрократия в
подземном центре царила такая же, как и в любом учреждении.

Владислав подавил в себе волну ярости и желание немедленно выскочить в
коридор и забросать гранатами первых встреченных косоваров.

Действовать надо с умом. С умом и предельной жестокостью.

Биолог сконцентрировался, отключая в себе любое проявление эмоций, потом
встал и тщательно обследовал содержимое лабораторных шкафов.

Обыск его удовлетворил.

Он вытащил из холодильника приготовленные к отправке ампулы с
альфа-фета-протеином, заменил их пустыми, а конечный продукт небрежно
выбросил в мусорный ящик, раздавив стеклянную упаковку рукояткой ножа.
Обнаружение подмены Влада не пугало - он не собирался оставлять в живых
сотрудников медицинского блока.

Рокотов провел рукой по пузатым бокам бутылей с кислотой, переворошил
огромную аптечку и на всякий случай сунул в нагрудный карман металлический
цилиндр со шприцом и несколькими ампулами натриевого соединения, при помощи
которого можно развязать язык допрашиваемому. В просторечии это соединение
именуют "сывороткой правды".

Потом отыскал себе место для засады - в углу лаборатории за штабелем
коробок, принес в свое убежище матрас из кладовки, чтоб не сидеть на
холодном бетонном полу, придирчиво осмотрел штабель и остался доволен.

Теперь следовало собрать всю свою волю в кулак.

Задуманное Владом у обычного человека вызвало бы психическое расстройство
на всю жизнь. Но оставаться безучастным к страданиям невинных детей биолог
не мог.

Он набрал полный двухсоткубовый шприц морфия, еще раз проверил, что на
компьютерном блоке система аварийного сигнала отсутствует, и ввел наркотик
в висящие над детьми капельницы.

Конец наступил через полминуты.

Младенцы, получившие сверхдозы морфия, умерли почти мгновенно,
освободившись в последние секунды своей жизни от мучительных болей во всех
органах своих маленьких измученных тел. Аппараты продолжали работать, но
теперь они перегоняли мертвую кровь через мертвую печень и нагнетали
кислород в мертвые легкие.

Эксперимент завершился.

Владислав бросил шприц в мусорницу, навел порядок в шкафах, отпустил
фиксатор замка и залез в свою нору, втащив за собой полупустую коробку с
перевязочным материалом.

Усевшись перед узкой, незаметной снаружи щелью, он пристроил
пистолет-пулемет под правой рукой, откинулся спиной на мягкий картон и стал
терпеливо ждать,

В голове не было ни одной мысли. Совершеннейшая пустота. За несколько минут
он превратился в холодную машину, настроенную на одну-единствен-ную цель -
перебить внутри скального массива всех албанцев и их помощников.

Вплоть до последнего человека.

И он был уверен, что все получится.

Президент милостиво разрешил Главе Администрации занять место напротив,
медленно дочитал указ и хмуро взглянул на съежившегося чиновника.

- Ну, докладывай. Что у тебя на этот раз?

- Чеченский лидер опять просит о встрече. Прислал закрытое письмо, в
котором утверждает, что ситуация в республике выходит из-под контроля. За
последний месяц туда прибыли больше двухсот наемников из Саудовской Аравии
и из Косова. Президент реально контролирует только Грозный. Все остальные
районы отказались ему подчиняться. Даже те, где влияние его тейпа высоко...

- Опять ты долдонишь о каких-то тейпах и кланах! - возмутился Глава
Государства. - Ты сначала сам определись... Либо мы имеем дело с
демократически выбранным президентом, либо с главарем банды. С бандитом я
говорить не буду. А то, понимаешь, заладил - тейпы, наемники, не
контролирует... Мне безразлично, что он там контролирует. Если настаивает
на встрече, то спроси, что он собирается обсуждать. У меня и без него дел
невпроворот.

- Если мы не пойдем навстречу, он попытается объединиться с талибами. Тогда
на его сторону встанут все фанатики в исламском мире. Нужно встречаться,
уговаривать...

- Хватит! Довстречались! Где тот генерал милиции, которого похитили месяц
назад? - Президент угрожающе навис над столом. - Не знаешь? И я не знаю...
Тамошнее МВД вместо того, чтобы работать рука об руку с нашим, препоны,
понимаешь, ставит. Мне вчера министр докладывал.

Глава Администрации, давно и небескорыстно отстаивающий интересы
нарко-нефтяной мафии, понял, что сегодня от разозленного "царя" ничего
добиться не удастся. Тот закусил удила, впал в обычный для пего гнев и на
все предложения будет недвусмысленно Посылать куда подальше, А слетать с
теплого местечка чиновнику очень не хотелось. Придется подождать более
удобного момента.

Государственный служащий сменил тему:

- Тут опять проблемы с Прудковым...

- Что еще?

- Вчера в интервью радиостанции "Би-Би-Си"- он сравнил ваше управление
страной с периодом позднего Брежнева. Употребил выражение "режим" в
уничижительном смысле.

- Эка новость, - угрюмо буркнул Президент. Московский мэр при каждом
удобном случае противопоставлял себя нынешнему Главе Государства. Благо тот
никак не реагировал на назойливого, как дешевая гостиничная шлюха,
столичного градоначальника. Поднять свой рейтинг при помощи нападок, на
действующего Президента страны пытались многие, и мэр не был исключением.

- Он вошел в контакт с премьером, - пустил пробный шар Глава Администрации.

Президент грустно посмотрел на чиновника. То, о чем хотел поведать Глава
Администрации, было давно известно старому партийному зубру. Его агентура
донесла о контактах между премьер-министром и мэром Москвы три месяца
назад. Указ о смене правительства уже был готов, оставалось только
поставить на нем жирную размашистую подпись.

- Ты мне, понимаешь, мозги не пудри. Знаю я ваши подходцы... Десятого мая
сменю премьера, и все. Вопрос решен.

- А кого на его место? - несмело осведомился Глава Администрации, лелеявший
надежду поставить своего человека.

- Сам решу. А то наладились советовать. Шагу без вас не сделать... Даже
пресс-секретарь с предложениями, лезет. Ну что вы за люди? Вместо того чтоб
работать нормально, только интриги плетете. - Президент забыл добавить, что
главным по части интриганства был он сам. - Вог ты мне ответь: что опять за
скандал в газетах по поводу миниатюрных ядерных зарядов? Чемоданчики
какие-то, диверсанты...

Чиновник растерялся. Из-за беготни между Кремлем и коммерческими фирмами он
не успевал следить за возникающими то и дело слухами и часто был не в курсе
событий.

- Ага, не знаешь, - удовлетворенно констатировал Президент. - А л вот уже
второй день в этой истории копаюсь. И главное - никто, ни одна сволочь из
Министерства обороны не может толком ответить, были эти заряды или нет.
Если были - то где они? Вызвал к себе директора ФСБ - тот руками разводит,
пригласил министра обороны - этот клянется, что не знает. Бардак,
понимаешь... Уже американцы стали интересоваться.

- Да им сейчас надо от Косова внимание отвлечь, - нашелся Глава
Администрации, - вот и мутят воду.

- Может, и так, - согласился Президент. - А может, и нет... Вот, к примеру,
документ о технической готовности восьми боеголовок, - могучий старец
потряс желтой, истрепанной по краям бумажкой. - Еще от восемьдесят второго
года. А потом след этих зарядов теряется. Никто не знает, куда они делись,
понимаешь. И где те ракеты, на которых они должны стоять? Ведомости
уничтожены, людей не найти... Занялся бы ты этим - вместо того чтоб своего
протеже мне в премьеры пропихивать. Можешь не сомневаться, твой не пройдет.
Я уже решил, кого поставлю.

- Я ничего... - разволновался чиновник. - Даже не думал... я так...

- Да будет тебе, - раздраженно отмахнулся Президент. - Не думал он... Все
ты думал, но многое не предусмотрел. И не о том сейчас речь, понимаешь. Ты
вопросы по документации решил? Ну, по архивам.

- Заканчиваю, - облегченно вздохнул Глава Администрации. - Все копии
сделаны, осталось составить библиографию.

- Вот иди и составляй, - миролюбиво сказал пожилой "царь". - Я сам с этими
зарядами разберусь...

Чиновник встал, склонился в вежливом полупоклоне и неслышно вышел.
Президент вновь нацепил очки, пододвинул к себе кипу листов и принялся
соображать, куда же за время его правления пропали несколько десятков
термоядерных зарядов.

Больше всего его волновали исчезнувшие восемь боеголовок мощностью по сто
пятьдесят килотонн каждая. Кто-то карандашом написал на листке с
техническими характеристиками устройств слова "специальное базированием. Об
этом спецбазировании более нигде не упоминалось. Боеголовки находились в
ведении Ракетных Войск Стратегического Назначения вплоть до девяносто
первого года.

А потом пропали.

Конечно, будучи выкормышем советской системы, Глава Государства мог
предположить, что нерадивые исполнители просто-напросто потеряли документы
и теперь боятся в этом признаться, чтобы не лишиться своих постов.
Боеголовки засунули куда-нибудь подальше на склад и теперь молятся, чтобы
правда не всплыла. Каждый боится взять на себя ответственность и признаться
в разгильдяйстве или нарушении инструкций.

Президент устало поморгал и нажал кнопку вызова секретаря.

Лаборанты появились в два часа дня.

Они добросовестно протерли пол влажной тряпкой, вынесли баки с мусором, не
подозревая, что в одном из них, под грудой стеклянных осколков, покоится
альфа-фета-протеин на сотни тысяч долларов. Натянули на специальный каркас
зеленую пленку, соорудив тем самым хирургический кабинет внутри
лаборатории.

Рокотов спокойно ожидал своего часа.

На мертвых детей два албанца не смотрели. Они занимались только подсобными
работами. Общее руководство осуществлял плешивый врач, он же ведал и
младенцами. Понять разницу между трупами и находящимися в наркотическом
забытьи маленькими сербами косоварам было не дано.

Доктор вошел в лабораторию спустя сорок минут, заглянул под пленку и
удовлетворенно хмыкнул.

Влад положил палец на спусковой крючок "Хек-лер-Коха".

Плешивый недомерок в белом халате покопался в бумагах на столе, позвонил
кому-то по телефону и по-английски приказал не беспокоить его до
восемнадцати часов. Потом потянулся, как кот, похрустел суставами, повращал
головой и двинулся к стеллажу с детьми.

Судя по довольной роже, он пребывал в приподнятом настроении.

Владислав приготовился.

Доктор щелкнул компьютерной "мышкой", озадаченно посмотрел на экран и
быстро прошел вдоль ряда своих пациентов, по дороге хватая каждого за
запястье. Потом рявкнул албанцам:

- Come here!< Идите сюда! (Англ.)>

Те приблизились и непонимающе уставились на взбешенного начальника.

"Пора", - решил Рокотов и выставил в щель между коробками ствол
пистолета-пулемета.

Швейцарский "Хеклер-Кох!- МР5А2 - машинка хорошая.

Два выстрела прозвучали, как хлопки в ладоши, и санитары повалились
навзничь, разбрызгивая кровь из пробитых голов. Парабеллумовские пули,
превращенные Владом в экспансивные, снесли албанцам по верхней трети
черепа.

Контрольный выстрел был не нужен.

Биолог выскочил из-под разлетевшихся коробок, навел ствол на смертельно
бледного врача и немного присел, оказавшись вне поля зрения того, кто мог
заглянуть в дверь.

- One word and you will be dead!Get down!< Одно слово - и ты труп! Лежать!
(Англ.)> - страшным голосом прошипел Влад.

- Меня заставили! - по-русски взвизгнул врач.

- Shut up, asshole< Заткнись, ублюдок! (Англ.)> - еще не осознав до конца
произошедшее, зарычал Рокотов. - Get down and freeze!< Ляг и замри!
(Англ.)>

Доктор рухнул, как подкошенный, и замер.

"Свой, сука! - от внезапного бешенства у Влада задрожали руки, и он едва
сдержался, чтобы не засадить в русского доктора всю обойму. - Какой же
урод! Ладно, не психуй! Ему не надо знать, что ты тоже русский. Пусть пока
думает, что ты американец. А дальше разберемся..."

Биолог бросился к двери к защелкнул фиксатор замка.

Хирург лежал неподвижно, раскинув руки крестом.

- Говори по-английски, - приказал Владислав, приставляя срез глушителя к
розовому затылку плешивого недоноска. - Я вашего языка не знаю...

- Я пленный, - на корявом английском залепетал врач. - Меня похитили и
заставляют здесь работать. Не убивайте меня, сэр!

"Эти сказочки расскажи кому другому! - мстительно подумал Рокотов.

- Сядь в кресло, руки на подлокотники!

Доктор с готовностью вскочил, плюхнулся в кресло возле компьютера, стиснул
пальцы на алюминиевых поручнях и застыл, тревожно глядя в размалеванное
лицо незнакомца.

Рокотов быстро примотал леской кисти рук врача к подлокотникам и уселся на
стол, покачивая дулом в метре от его лица.

- Рассказывай! Сколько человек на 'базе, кто главный, на кого работаешь.

- Меня похитили...

- Я это уже слышал. Отвечай на поставленные вопросы. Быстро!

- Здесь человек сто охраны. Все албанцы. Старшего зовут Ясхар Белек.

- Кто он такой?

- Из Америки...

- Знаю, - отмахнулся Влад. - Меня интересует, на кого вы оба работаете.

- Точно не знаю...

- А неточно?

- На ЦРУ или на Госдепартамент... Ясхар говорил, что проект курирует лично
мадам Олбрайт. Но меня держат здесь против моей воли!

"Так, эта старая сволочь и тут приложила свои ручонки. - Рокотов с
интересом рассматривал потеющего недомерка. - Что в принципе не
удивительно. Американская политика в действии. Сидящий передо мной
соотечественник явно польстился на хорошие бабки. Никто его, естественно,
не похищал, иначе держали бы в клетке. А он расхаживает где хочет да еще и
приказы албанцам раздает. Трус он изрядный. Впрочем, это кстати".

- Когда сюда могут прийти?

- В шесть, - с готовностью ответил доктор. - Пока мы не закончим операцию
по изъятию органов...

- А если понадобится позвать Ясхара, что ты должен сделать?

- Я могу только позвонить и попросить его зайти. Но он может прислать
заместителя.

"Черт, это не очень хорошо..." - Влад пожевал нижнюю губу.

- Здесь есть внешняя линия?

- Только внутренняя. Связь с центром - по рации. Правда, у Ясхара есть
радиотелефон...

- Но отсюда ему на трубку не позвонить?

- Нет.

- Ладно. Как вызвать охрану?

- Что вы имеете в виду?

- Объявить тревогу.

- А-а! - закивал врач. - Надо позвонить на пульт.

- Номер?

- Один-трн-один...

- Какая слышимость?

- Так себе. Тут телефоны военной связи, очень шипят...

- Как ты представляешься, когда звонишь?

- Олегом...

- Откуда родом?

- Из России. Москва.

- Как сюда попал? - вопросы сыпались один за другим.

- Поехал в Грецию в командировку, - радостно ответил доктор. - И меня в
Афинах похитили. И привезли сюда, заставили работать. Я не хотел, поверьте!
Но они сказали, что убьют мою дочь... А вы кто?

"Рано тебе знать, кто я... Давай, ври дальше".

- ФБР, специальное подразделение. Капитан Коннор, - представился Рокотов,
внимательно наблюдая за реакцией пленника. Тот с видимым облегчением
перевел дух. Американцев доктор почему-то не боялся, в отличие от сербов
или своих же русских. - Подробности, почему я здесь, тебя не касаются. -
Владу пришла в голову очередная светлая мысль, и он махнул рукой, словно
давая знак невидимому партнеру. - Джексон, продолжайте наблюдение...

Врач попытался оглянуться.

- Не шевелиться! Наша беседа еще не закончена! От вашей искренности будет
зависеть ваша жизнь.

- Да-да, я готов, - затрясся недомерок в халате. - Я все расскажу...

- Сколько этажей занимают албанцы?

- Семь.

- Перечислите их, указывая назначение каждого, - биолог говорил уже более
вежливо, давая понять пленнику, что не собирается его убивать. Пока. А
может быть, даже освободит из "плена".

- Да, сэр. На первом, нижнем этаже крематорий и место содержания самок с
объектами.

- Кто такие самки?

- Женщины. Их привозят вместе с этими, - врач кивнул на младенцев.

- Что с ними потом делают?

- Не знаю. Наверное, убивают.

- Продолжайте.

- Второй этаж - склады продовольствия, третий - технический. Там находится
оборудование и оружие. На четвертом живут охранники, на пятом -, опять
склады... Мы на шестом, а выше - радиорубка и специальные помещения. Я там
не был. Там Ясхар живет.

Влад достал сложенную вчетверо ксерокопию, расправил и показал связанному
доктору:

- Это ваш этаж?

- Да... Откуда у вас схема?

- Вопросы задаю я, - внушительно произнес Рокотов, посмотрев на пленника
особым взглядом палача НКВД. - Сколько партий протеина вы уже приготовили?

- Пять или шесть... Нет, пять. Эта шестая.

- Кто забирает готовый продукт? - Меня не извещают. Ампулы я отдаю Ясхару,
и все.

Биолог разрезал леску на правой руке врача и сунул тому лист бумаги и
ручку.

- Рисуй схему этажей. Где радиорубка, где пленницы, где склад оружия.

За пять минут доктор кое-как изобразил план подземной базы. Влад задал
несколько уточняющих вопросов и снова примотал руку пленника к
подлокотнику. Потом достал широкий пластырь и заклеил пленнику рот.

Доктор замычал.

Рокотов вытащил ремень из брюк убитого санитара и надежно привязал ноги
русского медика к стальной опоре стола, торчащей из бетонного пола. Теперь
тот мог дергаться сколько влезет.

Владислав сноровисто подтащил к двери два шкафа, разместил на них все
имеющиеся бутыли с соляной и серной кислотами, закрепил между сосудами две
гранаты и протянул леску к поворотному рычагу.

Потом посетил уборную и облегчился перед дальнейшим путешествием по
вентиляционным шахтам. Выпил воды и съел полплитки шоколада, сидя на столе
и болтая ногами...

Врач затих и с ужасом следил за приготовлениями "фэбээровца".

Наконец тот закончил свои дела и остановился напротив кресла, в упор
разглядывая пленника. В руке он подбрасывал найденный в одном из шкафов
пакет марганца с привязанным к нему пластиковым контейнером медицинского
спирта.

Доктор лихорадочно соображал, зачем американцу марганцовка и спирт.

Прошла минута.

Хмуро посмотрев на пакет, Рокотов подошел к открытому отверстию вентиляции
в сунул туда сверток. Затем вернулся к пленнику. Снял трубку телефона,
послушал гудок, положил ее на место.

Врача била крупная дрожь.

Влад уселся на стул, закинул ногу на ногу.

- Ну что, козлина, - сказал он по-русски. От изумления доктор не издал ни
звука, лишь зрачки расширились настолько, что почти исчезла радужная
оболочка. - Не думал, не гадал, что найдешь свою смерть в столь нежном и
юном возрасте? А умирать ты будешь долго и мучительно, хотя и не так
страшно, как эти дети... К сожалению, у меня мало времени. Хочешь узнать,
как? Пожалуйста. Я перережу тебе спинной мозг на шее; минут
десять-пятнадцать ты будешь в сознании. Будешь наблюдать, как сюда ломятся
твои дружки. Ты ведь знаешь, что я им приготовил. Если они поторопятся, то
увидят тебя живым, а опоздают - не обессудь. - Глаза пленника вылезли из
орбит. - Скажешь, я нехорошо поступаю? Возможно. Но из-за тебя и тебе
подобных я несколько часов назад вот этими руками был вынужден убить два
десятка ни в чем не повинных детей. Чтобы не оставлять их вам на
растерзание. Ты не человек и не животное. Ты урод, которого надо
уничтожить. Как и всех твоих подельников. И я это сделаю. А ты, скотина,
будешь ждать их в аду... Но сначала ты поймешь, что такое ад на земле.

Рокотов неторопливо встал. Обошел кресло, с силой пригнул голову врача и
узким скальпелем перерезал нервный ствол человека в белом халате. На шее у
него выступило несколько капель крови. Тело дернулось.

- Вот и все. - Биолог положил скальпель на стол, снял трубку телефона,
набрал номер и придушенным голосом завопил: - It`s Oleg! The accident in
the laboratory!We need many people! Не1р!< Это Олег! В лаборатории авария!
Нам нужно много людей! Помогите! (Исках, англ.)>

Сбросив телефон на пол, он скользнул в вентиляцию и быстро пополз по
горизонтальному штреку.

Нужно было срочно добраться до радиорубки.

От принятого накануне снотворного Ясхар постоянно чувствовал металлический
привкус во рту. Когда пил воду или кофе, когда курил. Немного побаливала
голова.

Все же он выспался. Организм отдохнул от многодневного нервного напряжения,
и теперь албанец был готов к последнему этапу подготовки побега.

Смерть трех бойцов зародила в его душе ощущение, что все еще только
начинается. Он сделал вид, что поверил в гипотезу о коллективном
помешательстве, а сам стал тайком присматриваться к подчиненным, гадая, не
мог ли кто из них таким образом свести счеты с недругами. Большинство
косоваров, несших службу на базе, были неплохо подготовлены и в принципе
способны убить тихо и незаметно, голыми руками. Однако и трое убитых тоже
не были мальчишками.

Значит...

Значит, в деле участвовал не один человек - минимум двое. А это уже сговор.

Ясхар прикинул, кто с кем мог поссориться, и пришел к выводу, что
вероятность конфликтов в замкнутом пространстве подземных помещений крайне
высока. Странно, что подобное не случилось раньше.

Косовары не пили спиртного, не курили анашу и редко утоляли сексуальный
голод. То есть они не получали привычного отдыха. И щепотка травы, попавшая
на базу с одним из "носильщиков", стала своеобразным детонатором.
Отправленные на строительные работы бойцы "пыхнули" с дружками, вспыхнула
драка, и незадачливых "ремонтников"- положили на месте. А те, кто это
сделал, сбежали. Благо за перемещениями внутри базы никто не следит.

Ясхар свирепо стиснул зубы.

Его хозяева, получающие с альфа-фета-протеина и детских органов для
трансплантации колоссальные прибыли, экономили на оборудовании и
'расщедрились всего на две видеокамеры наблюдения. Албанец приказал
установить их возле входа: одна работала снаружи, другая отслеживала
входной тамбур.

И теперь прижимистость руководства вышла боком.

Если б высокомерные чиновники из американской разведки выложили еще хоть
двадцать тысяч долларов, сейчас у Ясхара была бы видеозапись произошедшего
и виновные давно отправились бы в камеры. Или в печь.

Но видеокамер не было...

Начальник службы безопасности прошелся вдоль строя косоваров, внимательно
заглядывая в глаза каждому. Кто-то смотрел прямо, кто-то отводил взгляд,
иные переминались с ноги на ногу. Но нервозность еще ни о чем не говорит.

Ясхар не был дураком и не собирался рубить головы направо и налево. У
каждого из бойцов могли быть свои причины для беспокойства перед шмоном:
припрятанная бутылка, шприц с ампулами, порножур-нал для голубых... Что
угодно.

Албанец вышел на середину строя и прислонился к, стене.

- Значит, так. Кто встречал носильщиков, кто сопровождал их вниз и кто
провожал. Выйти из строя. Вперед выступили одиннадцать человек.

- С вас и начнем. Показывайте свои вещи, открывайте шкафы и тумбочки...

Хирург задыхался. Перед глазами плавали разноцветные круги, грудь сдавили
раскаленные обручи, в висках стучало от прилива крови, внутренности терзала
невыносимая боль.

Но сознания он не терял.

Он не мог пошевелить и пальцем, только губы под Пластырем беспрестанно
двигались. Никогда, даже в самом страшном сне он не мог себе представить,
что будет так страшно.

Жизнь по капле уходила из его тщедушного тела.

Та самая жизнь, ради которой он пошел на жуткие преступления, начавшиеся с
момента его знакомства с американским профессором на медицинском конгрессе
в Варшаве. Он сразу понял, что поляки специально подстроили их встречу, но
возражать не стал.

Он давно хотел заработать. И ему было безразлично, как. Серо-зеленые
бумажки с лицом давно умершего президента оправдывали все средства.
Предательство своей страны, нарушение всех моральных норм, разрыв с семьей
и друзьями. Он давно был готов к этому.

Еще во время учебы в институте.

На третьем курсе Хирург стал практиковать подпольные аборты, а через год,
когда у одной его пациентки внезапно открылось кровотечение, он
недрогнувшей рукой ввел ей в вену пять кубиков воздуха.

Тогда его не поймали. Но на всю жизнь он запомнил ощущение всевластия и
приближенности к Богу, испытанные им, когда он решил убить бедную женщину.

И теперь та же участь постигла его самого.

Невесть откуда выскочивший размалеванный диверсант оказался
соотечественником. Когда он произнес первую фразу на родном языке Хирурга,
тот чуть не умер от страха.

И лучше бы умер...

Потому что теперь он испытывал те же страдания, которые нес другим.

На секунду Хирург отвлекся от мрачных мыслей и подумал, что по всем
биологическим законам он не должен ощущать боль. Спинной мозг перерезан,
импульсы в болевые центры не поступают.

Как же так...

Очередной приступ выгнул его тело. Вернее, только ту часть, что могла
двигаться, - голову и часть шеи. Снизу накатила обжигающая волна, лицевые
мышцы свела судорога, и краем глаза, в последнее мгновение перед тем, как
провалиться в беспамятство, Хирург увидел поворачивающуюся рукоятку входной
двери...

Обыск помещений, где жили бойцы, ничего не дал. Были обнаружены заначки
спиртного и наркотиков, но свежей травы не оказалось. Вся марихуана была
старой, прошлогоднего урожая.

Попавшихся на хранении запрещенных предметов Ясхар определил на
исправительные работы. В течение недели каждый из виновных в свободное
время должен был штукатурить и красить стены, чистить печь и нести ночные
дежурства в пустых коридорах.

Безделье закончилось.

Ясхар отдал указания и удалился к себе. Взводные справятся без него.

В пятнадцать тридцать семь на центральный пульт поступил сигнал тревоги.
Дежурный выслушал приглушенный вопль Хирурга, передал сообщение в
караульное помещение, занес время звонка в журнал и перезвонил Ясхару.

Спустя пять минут семеро косоваров, с прихваченными на всякий случай
огнетушителями, ворвались в лабораторию. Им пришлось бегом подниматься с
третьего этажа на шестой, поскольку оба лифта были заняты перевозимыми
мешками с цементом и алебастром.

Влетев в помещение, албанцы побросали огнетушители и схватились за оружие.
Прямо перед ними в кресле сидел связанный по рукам и ногам Хирург, а возле
его ног валялись трупы санитаров с простреленными головами.

Но понять, что произошло, бойцы не успели.

Шесть секунд, отпущенные на горение гранатных запалов, истекли, и четыреста
граммов взрывчатки разнесли вдребезги две батареи бутылей с кислотой,
установленных на металлических шкафах.

По ушам ударял оглушительный грохот взрыва в замкнутом помещении, сотни
металлических и стеклянных осколков изрешетили человеческие тела,
оборудование и стены, а вслед за ними на убитых и раненых обрушились
водопады разогретой кислоты.

Лабораторию заволок густой белый пар.

Вопя от боли, оставшиеся в живых израненные бойцы попытались выскочить за
дверь, но кислота была повсюду. За несколько секунд у всех албанцев
полопались глазные яблоки, слезла обожженная кожа на лицах, обнажив кости,
кисти рук превратились в похожие на слизней отростки, покрытые пузырящейся
пленкой.

Крики слились в один истошный вой.

Прибежавшие за первой группой солдаты отпрянули от двери, через порог
которой в коридор выплеснулся ручеек дымящейся жидкости.

- Быстро тащите песок! - завопил взводный, награждая тумаками застывших и
ступоре бойцов.

Албанцы похватали мешки, сваленные у поворота на лестницу, и принялись
лихорадочно сыпать песок, алебастр и цемент на бетонный пол перед входом в
лабораторный блок.

За три минуты дверь была засыпана до половины своей высоты.

В коридоре висела цементная пыль, пропитанная едкими испарениями из
лаборатории. Задыхаясь и кашляя, косовары отступили в обе стороны коридора.
Легкие разрывала боль, глаза почти ослепли.

С лестницы слетел Ясхар и, спрятав в кобуру пистолет, схватил за плечо
взводного, пытающегося остановить поток слез и соплей.

- Что там?!

- Не знаю, - взводный согнулся в очередном приступе кашля, - шарахнуло...
Какая-то химия... Ближе не подойти... Там внутри ребята...

Ясхар прикрыл рот и нос платком.

- Огонь есть?

- Неизвестно...- покачнувшись, взводный оперся рукой о стену, - Отсюда не
видно...

- Бранспойты, живо! - приказал Ясхар.

Албанцы с двух сторон подтянули шланги и с полным напором пустили струи в
дверной проем.

Вода вступила во взаимодействие с кислотой, и из двери повалили новые клубы
ядовитого пара. Передние бойцы повалились без сознания.

- Уходим! - проорал Ясхар, бросаясь к лестнице. - Блокируйте двери!

Потерявших сознание солдат подхватили под руки, отволокли на площадки и с
двух сторон перекрыли коридор, закрыв массивные герметичные двери. Потом
обессилено повалились на ступени.

- Там ребята...

- Их уже нет в живых, - выдохнул Ясхар, пытаясь унять перхающий кашель. -
Черт! Что там произошло?!

- Какая-то фигня рванула, - откликнулся боец с верхней ступени лестницы. -
Мы как раз подбегали... Как граната. И сразу попер дым.

- Это кислота, - добавил взводный. - Надо срочно продуть помещения. Иначе
перетравимся... ~- Компрессоры остались в лаборатории.

- Откроем внешние ворота.

- Хорошо, - Ясхар пришел в себя, - проветриваем. Все равно другого выхода
нет... Отправь десяток бойцов к главному входу, пусть поддержат посты.
Здесь оставь двоих. Проверяйте коридор раз в полчаса. Как только туда можно
будет войти, дайте мне знать...

- Может, надеть маски? - предложил взводный.

- Не поможет, - вмешался в разговор пожилой боец. - Кислота тут же разъест
фильтры... Ваш Хирург - мудак, раз держал у себя столько жидкого
окислителя. А рванула, скорее всего, центрифуга. Я, когда на заводе
работал, видел такое.

- А кислота тут при чем? - хмуро спросил Ясхар.

- Так осколками ее и разнесло. Сорвало кольцо с креплений, а там каждая
шестерня по десять кило... Вот и полетело железо во все стороны.

- Тогда что взорвалось?

- Мотор заклинило, перемкнуло обмотку. Скорее всего, рванули
предохранители. От них звук, как от гранаты...

- Кто за этим следил?

- Никто, - недовольно пробурчал взводный. - Хирург техников к центрифуге
близко не подпускал. Сам отлаживал, сам следил...

- Доотлаживался, - подытожил пожилой боец.

"Может, и к лучшему..."- - подумал Ясхар. И решил пока не докладывать в
центр об инциденте. Сначала надо разобраться .самому, подкорректировать
план собственного побега, а уже потом выходить на связь.

- По местам, - распорядился он. - Остаются наблюдатели, остальным -
прочесать всю базу. Я буду у себя.

По вертикальной шахте Влад добрался до седьмого этажа и с третьей попытки
нашел радиорубку. Два предыдущих вентиляционных отверстия вели в коридор,
по которому, пока неспешно, передвигались албанцы в черной униформе.

Один-единственный косовар сидел у пульта с двумя черно-белыми мониторами,
массивным блоком передатчика и несколькими телефонными аппаратами. Дверь,
согласно инструкции, он открывал только после условного сигнала. Персоналу
базы, за исключением нескольких человек, вход в радиорубку был стро-жайше
запрещен.

Рокотов почувствовал легкий толчок и понял, что его ловушка сработала.

Албанец поднял голову, прислушиваясь к отдаленным крикам в коридоре, и
внезапно ощутил неясный страх.

Сбоку от него медленно приоткрылась заглушка вентиляции, показался срез
глушителя.

Косовар огляделся вокруг себя. Ничего.

Щелк!

Затвор лязгнул, и восемь граммов свинца в тампаковой рубашке разнесли череп
радиста. Пуля, пробив теменную кость, развалилась на три осколка, один из
которых вышел через правый глаз убитого.

Радист уронил голову на пульт и в агонии засучил ногами. Из раны на месте
глаза толчками вы плескивалась темная кровь вперемешку с мозговой
жидкостью.

Рокотов выскользнул из вентиляции и первым делом всадил еще две пули в
спину дергающегося албанца. Радист затих. Биолог подбежал к двери и
посмотрел в глазок. По коридору метались косовары, но к радиорубке не
приближались.

"Очень хорошо, - Владислав потрогал шишечку замка. - Заперто изнутри. Как и
положено. Есть минут пять-десять, потом сюда начнут ломиться... Что ж,
подготовим очередной сюрприз. Лишим их связи, даже внутренней..."

Гранат оставалось всего три.

Биолог осмотрел пульт, сорвал верхнюю крышку, щедро засыпал внутрь
марганцовку и бросил поверх проводов пластиковую фляжку со спиртом.

Потом между блоком радиорелейной станции и телефонными кроссами закрепил
гранату, протянул от нее леску к штурвалу на двери, еще раз посмотрел в
глазок и снял фиксатор с положения "заперто".

Подтянулся на руках и, закрыв за собой жестяную дверцу, прополз за поворот.
Там он сел поперек прохода и отдышался.

"Интересно, сколько еще раз они будут попадаться на "растяжку"? По идее -
много. Ведь мы под землей, вокруг только двери да коридоры. Хочешь не
хочешь, а открывать их придется... Сюда, в вентиляцию, они вряд ли полезут.
Хотя могут, ежели прикажут. Но ловить, меня здесь - дело трудоемкое и
малоперспективное. На моей стороне неожиданность и бесшумное оружие. Как,
кстати, и выучка. 'Спасибо Лю, что обучил меня ориентироваться в темноте и
замкнутых помещениях... Так, что теперь? Оружейный склад или пленниц? Без
гранат мне не обойтись. Значит, склад. Если я погибну, то пленницам от
этого легче не станет. Решено, идем за оружием..."

Рокотов глотнул воды из фляжки и ползком устремился к следующему
вертикальному колодцу.

Ясхар в сопровождении трех бойцов подошел к двери радиорубки и постучал.
Сначала три раза, потом еще три, сделал паузу и стукнул дважды.

Никто не отозвался.

Начальник службы безопасности напрягся.

Радист был дисциплинированным бойцом и на посту не спал.

- Тихо, - шепотом приказал Ясхар. - К стене. Один открывает, - он подал
солдату рифленый ключ, которым можно было отпереть дверь снаружи, сняв
.внутреннюю блокировку замка, - остальные прикрывают...

Сержант приблизился к двери и положил руку на штурвал.

Штурвал поддался. Значит, ключ не нужен.

- Давай! - приказал Ясхар и прицелился в дверь.

Боец медленно повернул рукоятку и осторожно потянул на себя сто пятьдесят
килограммов легированной стали...

Чека выскочила из гнезда, ударник стукнул по капсюлю, выгорел запал, и в
трех метрах от приоткрывающейся двери взорвалась граната.

Радиорубка была узким помещением, и волна рас-; каленных газов, отразившись
от бетонных стен, рванулась в направлении щели между металлическим косяком
и плоской поверхностью овального входного люка...

Стальная дверь распахнулась с такой силой, что сокрушила ребра сержанта и
вмяла его в стену, превратив тело косовара в лепешку кровавого фарша. Из
дверного проема вырвалось серое облако, прокатившаяся по коридору ударная
волна швырнула на пол троих оставшихся в живых воинов.

Вся радиоаппаратура была уничтожена.

Помимо этого в рубке начался пожар. Граната разорвала емкость со спиртом, и
он вспыхнул, подпалив марганец и пластик. За несколько секунд помещение
заволок едкий дым, полетели лохмотья черной сажи.

Ясхар откатился подальше от двери, встал на четвереньки и затряс головой.
Судя по распахнутым ртам солдат, они что-то орали, но в ушах звенел только
мерный гул.

В том, что на базу проникла группа диверсантов, не оставалось никаких
сомнений.

Грузный таможенник в порту Шенгини<небольшой порт на севере Албании >
заглянул в декларацию маленького катера, должного доставить несколько
ящиков на борт стоящего на рейде сухогруза под мальтийским флагом, и
постучал ногтем по последней графе.

- Что здесь?

- Ничего особенного, - отправитель груза ловко вложил в ладонь таможеннику
пачку немецких марок. - Оливки в банках...

Смуглый коммерсант говорил с жутким акцентом, но сумма в тысячу марок
заставляла албанского чиновника сквозь пальцы смотреть и на явно "левую"
грузовую ведомость, и на оттопыривающуюся полу пиджака посетителя, под
которой скрывался пистолет, и на ящики с "оливками", весом по тонне каждый.

- Экспорт-импорт?

- Естественно, - весело ответил коммерсант.

- Ну, не вижу препятствий к отправке, - таможенник приложил к ведомости
личную печать и отдал бумагу собеседнику. - Грузите. Если мои услуги еще
потребуются, то милости прошу.

- Обязательно! - широко улыбнулся предприниматель и махнул рукой своим
коллегам на мостике катера. - Отходим!

Он ловко перепрыгнул с причала на палубу судна; вода за кормой вспенилась,
и катер по дуге направил-4 ся к высокому борту мальтийского сухогруза. Там
уже все было готово к приему ящиков, стрела крана нависла над погрузочной
площадкой, где суетились несколько наемных украинских матросов.

- Э, осторожно! - по-русски сказал небритый смуглый "коммерсант", когда на
палубу подняли третий по счету ящик. - Этот отдельно поставь, да? И прикрой
брезентом, - он тронул за локоть своего товарища. - Русаки такого подарка
не ждут, да?

- Помолчи, - по-чеченски оборвал его "коммерсайт" постарше. - Еще не
довезли.

- Аллах поможет, - радостно скривился молодой и закурил, вызвав недовольный
взгляд соседа...

Советская ядерная боеголовка начала свой длинный путь обратно на родину. До
морского порта на востоке России ей предстояло идти почти месяц.

Глава 16. ВОЗВРАЩЕНИЕ КАМИКАДЗЕ

На вход в шахту лифта Владислав наткнулся случайно.

Полз себе, по пути размышляя над тем, сколько труда было положено, чтобы
вырубить в скале этот огромный лабиринт, и вдруг, заглянув в очередной
проем, увидел толстые замасленные тросы и крышу кабины.

"Логично, - смекнул он. - Вентиляция тут повсюду. Иначе на нижних этажах
будет скапливаться углекислый газ. Строили бомбоубежище давно, вот и решили
вместо компрессоров использовать естествен ные потоки воздуха... Лифты,
конечно же, я подорву, но потом. Когда гранатами затарюсь. А пока не
помешает проведать, что там в кабине..., - Через верхний люк Рокотов
скользнул в кабину. Тэк-с. Кнопка "стоп". Зафиксируем... Ого, как тут у нас
чистенько-то! Все белое, все блестит. Не то что в России..."

Владу вдруг пришла в голову хулиганская мысль. Он хмыкнул под нос и достал
из кармана зажигалку и набор фломастеров...

Строуб Тэлбот не любил мадам Олбрайт, но не мог отказать ей в упорстве при
проведении внешней политики США. Конечно, старая жаба стояла поперек горла
буквально всем в Государственном Департаменте, однако никто, кроме нее, не
умел столь последовательно и жестко следовать принципу абсолютного
приоритета Америки во всех областях межгосударственных взаимоотношений.
Чешка с примесью еврейской крови, она готова была растоптать оба эти
народа, лишь бы доказать преданность своей новой родине.

Особую ненависть Мадлен испытывала к русским и сербам.

К русским - за то, что они живут на территории, в недрах которой
сосредоточено большинство полезных ископаемых планеты, и за то, что,
несмотря на тяжелейшее положение, не просятся под "защиту" Штатов. Даже
наоборот - позволяют себе выступать против американских инициатив.

Сербов она не только ненавидела, но и боялась. Маленький народ, осыпаемый
сотнями тонн бомб и ракет, вот уже больше месяца не сдавался и был готов
бороться дальше.

До последнего человека.

В Сербии она прожила почти год. Давным-давно четырехлетняя Мария, ставшая
впоследствии Мадлен, играла с сербскими детьми и прислушивалась к
разговорам взрослых, обсуждавших положение в войне Германии и Советского
Союза. В то время она хотела, чтобы таинственные "русские", о которых все
сербы говорили как о своих старших и могучих братьях, убили этого
противного Гитлера, из-за которого семья Новаков бежала из Чехии. Теперь же
все было иначе.

Теперь повзрослевшая и изменившая имя девочка жалела, что американцы не
поддержали поход фюрера на Восток, не раздавили гадину, раскинувшуюся от
Балтики до Тихого океана. И не согнали русских в один огромный
концентрационный лагерь.

Теперь сербов били за то, что они были слишком. близки с Россией. Били,
чтобы окончательно развести бывшую "империю зла"- и всех ее союзников и
друзей. Мадлен переоценила силы агентов влияния США в России. Те не
осмелились выступить в поддержку бомбардировок и показательного наказания
сербов, за что мадам получила выговор от самого Президента. Русские, дак
толпа баранов, собрались возле посольства США в Москве и вознамерились
растерзать дипломатов. Они стояли день, два, три, пока найденные, в срочном
порядке наемники не изобразили стрельбу из гранатометов по зданию. Только
тогда многотысячный пикет разогнали. Посол США визжал в трубку и требовал
от Мадлен, чтобы та прекратила обливать русских грязью по телевидению.
Иначе он снимет с себя всякую ответственность за безопасность американцев и
вообще всех граждан стран НАТО на просторах огромной страны. Русские
настроены решительно, посол боится выходить за пределы своей резиденции.

Поэтому русских следовало решительно поставить на место.

Олбрайт пометила в блокноте встречу с директором Международного Валютного
Фонда, черкнула слово "Россия" и повернулась к Тэлботу.

- Итак, что у нас по Китаю?

- Ситуация выходит из-под контроля, - помощник Госсекретаря сдвинул очки на
кончик носа. - Китайские спецслужбы активизировали свое присутствие у нас в
стране и ищут исполнителей. Боюсь, что летчикам "Спиритов" придется
воспользоваться программой по защите свидетелей.

- Все настолько серьезно?

- Чрезвычайно. Китайцы не поверили информации об ошибке в разведданных -
сведения о переезде посольства они подавали еще год назад.

- Но в справочниках нового адреса нет.

- В европейских есть, - вздохнул Тэлбот. - Париж уже выразил свое
недоумение.

- Опять французы! - разозлилась мадам. - Вечно лезут не в свое дело!
Позвоните Кларку и скажите, чтоб отправлял французских летчиков на самые
опасные задания. Хватит им за нашими спинами отсиживаться!

- Если хотя бы один француз погибнет, Ширак тут же наложит вето на
операцию, - осторожно предупредил Строуб. - Это не Блэр со Шредером...
Между прочим, два дня назад группа французских журналистов тайно побывала в
Косове. Подозреваю, что не без негласного одобрения своего правительства...

- Ну и что они там нашли?

- Их репортажи для нас потенциально опасны. Они проверили места массовых
захоронений косоваров и обнаружили трупы только бойцов УЧК. Эти недоумки
даже не сняли со своих форму. Зато привезли пленку, на которой засняты
убитые сербы. Женщины и дети...

- Объясним, что это была этническая чистка и сербы резали своих.

- Могут не поверить. Особенно в Европе.

- Тогда покажем материал майора Ходжи, - беспечно заявила Госсекретарь. -
Наши граждане его уже видели, теперь пускай посмотрят в Старом Свете.

- С этим материалом возникла неожиданная проблема.

- Какая?

- Некая журналистка... - Тэлбот поискал имя в своей записной книжке, -
Мирьяна Джукакович... Так вот, она утверждает, что именно эта пленка
является свидетельством действий албанского отряда на территории Сербии и
что у нее якобы есть свидетель. Кто именно, она пока не говорит. Но
совершенно точно описывает майора Ходжи и его людей, ах маршрут и, главное,
цель отряда. Как вы помните, Ходжи вызволял Коннора. Эта мисс знает даже
фамилию летчика.

Олбрайт скрипнула зубами.

- Откуда?!

- Не знаю, - покачал головой Тэлбот. - Коннор в своем отчете писал о некоем
русском, с которым провел несколько дней. Получается, он выжил? И этот
странный запрос русской военной разведки далеко не случаен?

- Нет, он точно погиб, - мадам взмахнула рукой, сбросив на пол несколько
листков бумаги. - Я читала показания пулеметчика... Нет, нет, тут что-то
другое. Немедленно поручите нашей агентуре в Белграде разобраться в
ситуации. Пусть дадут этой журналистке денег, пусть подпоят, но мы должны
знать, откуда течет...

- Ясно. Сегодня же свяжусь.

- Все, этот вопрос закрыли. До выяснения, - Мадлен с трудом наклонилась и
собрала рассыпавшиеся бумаги. Строуб даже не пошевелился, чтобы помочь. Вид
пыхтящей каракатицы его забавлял. - Что по Армении?

- Вот тут могу обрадовать. Новости хорошие.

- Наконец-то.

- Наш человек нашел людей, которые готовы выполнить работу за символическую
оплату. У них есть свои претензии к нынешнему премьер-министру Саркисяну, и
все будет выглядеть как акт патриотизма. Со своей стороны, мы загодя
проявим заботу о безопасности армянского руководства и подарим им
металлодетекторы. Естественно, когда группа будет готова, детекторы можно
отключить и пронести в выбранное помещение любое оружие. Контрольный код
отключения я сообщу нашему посреднику.

- Уф, - Госсекретарь высыпала на ладонь две таблетки успокоительного и
запила их водой из фирменного стакана с эмблемой Госдепартамента. - Когда
планируете осуществить операцию?

- Летом или осенью. Там намечаются переговоры по Карабаху с нашим
посредничеством, так что я смогу лично наблюдать за подготовкой и
реализацией.

- Разумно... Новость действительно хорошая. Найденные вами люди не
подведут?

- Не должны, - Тэлбот никогда не отвечал прямо, предпочитал уклончивую
манеру разговора, за что в департаменте получил прозвище "глист". -
Руководитель группы давно обижен на премьера, лишился работы, психически
нестабилен. Такой пойдет до конца.

- Как вы думаете, каким образом они это осуществят?

- Примитивный расстрел. Премьер не пользуется охраной, надеется на свой
авторитет. Все будет просто. - Строуб выдержал небольшую паузу, составил в
уме фразу и по-русски произнес: - Я проуснулся утром рано - ньет Вазгена
Саркисиана...

Мадлен немного знала русский и весело рассмеялась.

Ее настроение резко улучшилось..

Лифт долго не приходил, занятый кем-то на третьем этаже.

Ясхар нетерпеливо постучал рукой по стене рядом с кнопкой. Он спешил на
объявленное общее собрание в самом большом помещении спального блока.
Бойцы, лишившись привычной телефонной связи, должны были получить
подробнейшие инструкции от своего командира и в кратчайшие сроки загнать
неизвестных диверсантов в умело расставленный капкан.

Наконец двери раскрылись, и албанец шагнул в кабину.

Что-то было не так.

Ясхар вырвал из кобуры пистолет и расширенными от изумления глазами
уставился на некогда снежно-белые стены.

Теперь же внутренняя поверхность лифта представляла собой полотно
сумасшедшего почитателя граффити.

Панель с кнопками была безжалостно сожжена. Оплавленные пластиковые
прямоугольники свисали соплями, до самого потолка тянулась широкая полоса
копоти.

Албанец повернулся вокруг своей оси, разглядывая нарисованные со знанием
дела галлюциногенные грибочки, аббревиатуры "АС/DС", "LCD" и надписи
по-английски.

Надписей было много.

"Jaschar-Asshole!", "Fuck the Albania!", "Clinton - bullshit!", "Jaschar -
faggot!", "Fuck you, mr.Belek!" < "Ясхар - задница", "Албанию - к черту!",
"Клинтои - дерьмо", "Ясхар - педик", "Твою мать, мистер Белек! (Англ.)>.

Непонятно почему красным фломастером был аккуратно выписан здоровенный
лозунг: "Long live Arafate!"< "Многая лета Арафмту!">

Агент ЦРУ затравленно огляделся. Происходящее не укладывалось в рамки
логики.

Диверсанты не ведут себя как банда тинейджеров, не расписывают стены
похабщиной - и не писают в угол лифтовой кабины. Лужица и забрызганные
стены однозначно указывали на то, что некто старался достать струей до
закрепленного в полутора метрах от пола зеркала.

Ясхар попытался нажать на кнопку, но лифт не сдвинулся с места: пластмасса
затекла внутрь электронного блока управления. Албанец заорал, сильно ударил
кулаком по стенке, отозвавшейся дребезжащим звоном, и, выскочив вон,
бросился к лестнице.

Крик немного отрезвил его. Накопившаяся злоба выплеснулась, и он на
короткое время успокоился. Однако неформально настроенным диверсантам все
же удалось выбить его из колен.

Влетев в двери блока, начальник службы безопасности обвел сумрачным
взглядом собравшихся бойцов.

- Все здесь?

- Кроме тех, что на постах, - буднично доложил один из взводных. -
Шестьдесят девять человек.

- Потери посчитали?

- Так точно. Одиннадцать рядовых. Трое утром, семеро в лаборатории и один у
радиорубки. Плюс Хирург и двое санитаров. Еще радист, но его тело мы до сих
пор не можем вытащить. Слишком сильный пожар. Закрыли дверь и ждем, пока
потухнет само собой.

- Итого - пятнадцать, - Ясхар побарабанил пальцами по спинке кровати. - Что
с теми, кто наглотался паров кислоты?

- В лазарете четверо. Остальные чувствуют себя более-менее сносно.

- Понятно, - Ясхар вышел на середину помещения. - Слушайте меня! Наши враги
передвигаются по вентиляции. Вы это знаете. Задача: замуровать их там.
Первый взвод берет на складе баллоны и горелку и заваривает все шахты по
всем этажам.

                      --------------------------------

????

предположению... Слушай, а не может быть так, что у диверсов нет задачи
захватить базу?

- И что? Лабораторию они взорвали. Если была цель уничтожить производство,
то они ее выполнили. И могли беспрепятственно уйти. - Ясхар печально
посмотрел вдоль коридора. - Мы просекли бы, что это диверсия, только когда
осмотрели помещение... Кстати, туда до сих пор не попасть. Меня устранять
таким образом - тоже глупо. Проще тихо пристрелить из вентиляционной шахты
на моем этаже. Вот и все возможные цели. Кроме, естественно, полного
захвата базы.

- Черт, все верно, - взводный повесил автомат на плечо. - Но штурм в лоб...
Дорога одна, наши пулеметы покосят наступающих за милую душу. Незаметно им
подойти не удастся.

- Почему ты решил, что они пойдут незаметно? - вдруг прищурился Ясхар. - А
если нет?

- Что ты имеешь в виду? - заинтересовался взводный, чувствуя возбуждение от
скорой разгадки происходящего.

- Как же я сразу не сообразил! Рации у нас нет, так?

- Ну...

- На нас совершено нападение, мы несем серьезные потери. Наши действия?

- Вызвать подкрепление! Браво, ты гений! И вместе с нашим человеком,
которого мы посылаем за помощью, к нам входят те, на кого и работают
диверсы!

- Точно! - Ясхар хищно оскалился. - А кто у нас ответственный за резерв?

- Брат Хашима Тачи.

- Вот! "Змея" все предусмотрел. На него подозрение не падет ни при каких
условиях. И слава Аллаху, что мы до сих пор не послали за подмогой. Потому
диверсы не успокаиваются...

- Есть предложение.

- Валяй.

- Объяви сбор и отряди одного из нас в Шиштавец< городок на границе Албании
и Косова.>. Якобы за резервным отрядом.

- Кто сыграет роль гонца?

- Энвер. Я его знаю с детства, моя сестра замужем за его дядей. Не
подведет.

- Отлично. Энвер отходит от базы и прячется на двое суток в горах.

- Зачем? Наблюдателей у нас и так снаружи хватает. Поставим его на нижний
этаж, к бабам.

- Я о них совсем забыл!

- Бабы нам уже без надобности. Между прочим, обрати внимание - будь диверсы
сербами, они постарались бы своих вытащить. А на нижнем этаже - тишина и
спокойствие. Никто туда не суется. Значит, бабы их не интересуют.

- И поста там нет...

- Верно. Освободить этих наседок - проще простого.

- Решено. Проинструктируй Энвер а. Сделаем вид, что он отправился через
запасной выход. Проводи его вниз и заблокируй весь этаж. Думаю, сработает.

- Сербок кончаем?

- Решай сам. Мне они больше не нужны...

К деньгам Влад все же вернулся.

Вытащил из мешка четыре тугие пачки по сто тысяч, бросил их в рюкзак и
снова запер обе двери. Бумажки с зеленой "спинкой"- могут пригодиться для
отвлекающего маневра.

С момента, когда два лифта взлетели на воздух, прошло два часа.

Рокотов перебрался на шестой этаж и выглянул из темноты на освещенное
пространство.

Перед дверью лаборатории громоздились мешки, из которых сыпались цемент и
песок. Проем все еще был затянут белым маревом ядовитых испарений. В
спертом воздухе воняло химикалиями и еще чем-то сладковатым.

"Там же мертвецы в кислоте плавают! - догадался Влад. - Сильно я их. Такое
не забывается. И тишина... Этот отрезок коридора они вынуждены были
загерметизнроватъ. Соответственно, входы в вентиляцию туточки свободны.
Перерывчик я вам дал, приступим к следующему этажу..."

Биолог высунул голову в коридор и тут же нырнул обратно. Никого.

Массивные стальные двери с обеих сторон были плотно закрыты. Но в них были
прорезаны квадратные оконца.

"Не пойдет. Не ровен час, оттуда кто-то выглянет... Увидеть меня в этом
тумане проблематично, но рисковать не стоит".

Владислав возвратился на исходную точку и полез вверх по уже опробованному
колодцу, пристально всматриваясь во мрак и останавливаясь через каждые два
метра.

Горизонтальный штрек он прополз как беременная черепаха - сто шагов за
полчаса.

Наконец под ним открылся лестничный проем. Рокотов осторожно присоединил к
ножнам кинжал и разрезал три секции крупноячеистой сети. В отверстие можно
было просунуть руку.

О том, чтобы спрыгнуть на головы трех косоваров, расположившихся на
ступенях и внимательно смотрящих вниз, не могло быть и речи. Во-первых, до
них было никак не меньше семи метров, а во-вторых, попытайся отважный
"человек-крыса"- отодвинуть решетку, его тут же изрешетили бы из трех
стволов.

Биолог отодвинулся от проема на полметра, вытащил из рюкзака брикет
долларов и вскрыл полиэтилен. Разорвав банковские бандерольки на каждой из
десяти пачек, Влад глубоко вздохнул, протянул руку к отверстию и разжал
пальцы.

Сто тысяч, кружась осенними листьями, посыпались на голову албанцев, а
вентиляционный растратчик развернулся в своей шахте и пополз обратно.

Сзади раздались удивленные крики, переросшие в базарный гомон, когда к
троице присоединились прибежавшие снизу постовые. Косовары хватали бумажки,
рассматривали их на свет и распихивали по карманам.

Но каждый хотел получить большую долю...

Расчет Влада, основанный на человеческой жадности, оказался верен.

Один из старых бойцов оттолкнул молодого, тянущего руку к пролетающей
купюре. Тот в долгу не остался и ударом кулака швырнул пожилого на ступени.
Двое друзей ветерана схватили наглеца за руки и долбанули об стену.

В это время брат молодого албанца вытащил нож и по самую рукоять всадил в
спину одного из обидчиков. Второй не растерялся, присел на корточки и нажал
на спусковой крючок автомата.

Грохнул первый выстрел.

Спустя секунду на лестничной площадке размерами пять на семь метров
завязалась ожесточенная, кровавая драка между шестнадцатью албанцами и
тремя присоединившимися к ним хорватами. Загремели очереди, и растерзанные
пулями трупы покатились вниз по ступеням.

Каждый бился сам за себя. Деньги и кровь взбудоражили заплесневевшие мозги
бандитов, и те принялись поливать свинцом все вокруг, не разбирая, в кого
летят пули.

Снизу выскочил пулеметчик и от живота всадил длинную очередь в людскую
мешанину, затянутую клубами порохового дыма.

Одна из пуль под прямым углом попала в ручную гранату на поясе седого
сержанта, и лестничная площадка озарилась вспышкой разрыва.

Моментально все стихло.

Пулеметчик озадаченно открыл рот.

Дым понемногу рассеялся, к от увиденного солдат почувствовал слабость в
ногах. Он сполз по стене и мелко задрожал. Пол был усеян трупами и
стодолларовыми купюрами, залитыми кровью.

Пулеметчик начал икать...

Спускающийся вниз Рокотов услышал отдаленную стрельбу и удовлетворенно
хмыкнул.

"Так вам и надо, козлы! Не человек украшает деньги, а деньги человека...
Пока вы друг друга месите, я успею нагадить еще где-нибудь..."

Когда он пробегал по освещенному участку нежилой зоны, из бокового коридора
вдруг послышался удивленный вскрик. Влад, не снижая скорости,
перекувырнулся через голову, и в полуметре над ним веером прошли пули.

Впервые он напрямую столкнулся в огневом контакте с бойцами Ясхара.

Агент ЦРУ албанского происхождения пинком отшвырнул сидящего на корточках
пулеметчика и взлетел вверх по лестнице.

Увиденное его потрясло.

На площадке валялось тринадцать изуродованных трупов. На ступенях - еще
шестеро. Крови столько, что некуда ногу поставить. Стены забрызганы бурым
выше человеческого роста. Дыхание Ясхара перехватывало от тошнотворного
запаха вывалившихся внутренностей и кислого порохового дыма.

Но страшнее было другое.

Между трупами россыпью валялись доллары. Те самые зеленые бумажки, ради
которых Ясхар ждал двадцать лет.

И вот дождался...

Неизвестные диверсанты обнаружили мешок с деньгами и издевательски
подбросили часть их для того, чтобы показать, как они умеют работать. Драка
между бойцами не входила в их планы, это получилось спонтанно, но сыграло
на руку врагу. Теперь Ясхар лишился всего - работы, денег, возможности
скрыться, половины солдат.

Удар был поистине сокрушительным.

Албанец невидящим взглядом обвел потрясенных бойцов, скопившихся на
лестнице, оттолкнул взводного, пытающегося что-то сказать, прошел в свою
комнату, заперся изнутри и прямо из горлышка влил в себя двухсотграммовую
бутылочку виски.

Спиртное разлилось теплом по всему телу, разогнало застывшие мысли, и Ясхар
вновь обрел способность слышать, видеть и соображать.

Забрав деньги, диверсанты не оставили албанцу выбора. Теперь он не мог
уйти, бросив отряд на верную смерть.

Сказка о красивой жизни кончилась, не начавшись.

Ясхар собрал волю в кулак, ополоснул голову под струей холодной воды и
вышел в коридор.

Его уже ждали.

- Ты можешь объяснить, что происходит? - спросил взводный.

- Да. Заходи и садись...

Начальник охраны впустил своего заместителя, тщательно запер дверь и в
течение десяти минут рассказал всю правду. Единственное, о чем Ясхар
умолчал, так это то, что он собирался взорвать базу вместе со всеми
оставшимися в живых солдатами.

- Ясно, - взводный сжал челюсти. - Я готов тебе помочь. Но мое условие -
бежать вместе. Деньги пополам.

- Принимаю, - пообещал Ясхар.

Владислав змеей скользнул за камень, выставил ствол "Хеклер-Коха" и
выпустил короткую неприцельную очередь по бегущим албанцам.

Те залегли.

- Сдавайся, поганый серб! - зачем-то заорал один из них.

Рокотов прицелился и достал крайнего, послав две пули в обтянутое черной
материей бедро. Косовар истошно завопил.

Его товарищи ответили шквалом огня.

- Сербы кончились, чукча надо? - по-русски крикнул биолог.

Албанцы завопили на своем языке

Влад откатился назад, отворил люк, ведущий в узкий вертикальный лаз,
выдернул чеку из гранаты и швырнул ее в глубь коридора.

- I`ll be back! - гаркнул Рокотов напоследок и захлопнул дверцу.

Ударил взрыв, покалечивший двоих косоваров.

Владислав щелкнул поворотным рычагом и по железным скобам спустился на
тридцать метров ниже. Выскочив в центральный зал, он вихрем промчался вдоль
стены, свернул за поворот, закрыл еще одну дверь, протиснулся в узкий штрек
и вылез из него за полкилометра от места боя.

Сердце билось, как у загнанной лошади. Рокотов сел и положил
пистолет-пулемет на пол.

"Вот что значит - расслабился. Едва пулю не получил... Обрадовался, блин,
что все так удачно! Урок тебе на будущее. Самонадеянность до добра не
доведет. Теперь все. Заложницы - и домой... ,,Ве bаск" к ним я не
собираюсь. Пусть без меня время проводят. Их там еще много осталось, есть с
кем поговорить. Чего они мне орали "серб"? Да к тому же "поганый"? Но ты
тоже хорош! Терминатор хренов! "I`ll be back! I`ll be back " Между прочим,
если залезть в тонкости английского языка, словечко ,,Васк" означает
"задница". Интересный перевод получается. То ли "Я вернусь!", то ли ,,Я
буду задницей!"... Или ,,в заднице". Смотря как переводить. Ладно, не время
сейчас веселиться. Погнали..."

Влад помассировал икры и быстрым шагом двинулся вперед, к следующему
вертикальному колодцу.

Глава 17. КОНЕЦ ОПЕРАЦИИ "КАМИКАДЗЕ"

- Ну что? - Ясхар впустил взводного.

- Все в порядке. О том, что Энвер пошел за помощью, все уже слышали.

- Как отреагировали?

- Кто как... В основном рады"

- Черт! - агент ЦРУ стукнул ладонью по столу. - Рады они... Ни хрена сами
не умеют, вот и радуются. Кто остался недоволен?

- "Старики". Они в курсе, что резервная группа подчиняется "Змее".

- Поставь "стариков" на центральный вход. Наблюдатели вернулись?

- Да, я их отозвал, - взводный развалился в кресле и вытянул ноги. - Устал
немного...

- Диверсы больше не высовывались?

- Не-а. Думаю, они на время притихнут. После того как наши одного чуть не
грохнули, они должны усилить осторожность.

- Ты поговорил с той группой?

- Да, - взводный откинул голову и прогнулся. Потом подтянул ноги и сел
прямо. - Они его едва не зацепили.

- Все время едва... Почему не попали?

- Не были готовы. В первую секунду решили, что это кто-то из наших, больно
резво и открыто шел, а потом уже поздно было. Прыгнул за камень, дал
очередь, швырнул гранату и смылся в тоннель. На все про все - секунд пять.
В той группе молодняк, не сообразили сразу.

- Диверс был один?

- Непонятно. Одного они видели, а когда началась пальба и рванула граната,
вроде второй пробежал... Коридор узкий, темно, дым. Там человек пять могло
быть, все равно точно не скажешь.

- Диверсы могли и разделиться, - поучающе заметил Ясхар.

- Скорее всего, они изначально двумя группами работали. Да, кстати... Перед
тем, как жахнула граната, ребята слышали, как диверс что-то орал. Первый
раз не поняли, а второй раз - по-английски.

- Как по-английски?

- А так. I`ll be back! Ребята точно слышали.

- Что за ерунда! Зачем он эго кричал?

- Не знаю. Может, попугать решил? Или для понта...

- А в первый раз?

- Не разобрали. То ли на словенском, то ли на греческом.

Ясхар прошелся по комнате.

- Вероятно... У Хаппша в отряде есть словенцы.

- Я уверен, что это люди "Змеи", - взводный налил себе кофе из прозрачного
пластикового кувшинчика. - Других тут быть не может. Но как они узнали о
деньгах?

- Если б я знал... Хашиму могли стукануть либо чеченцы, либо мой подельник.
Оба варианта равноценны.

- Однако деньги у дпверсов. Какой смысл продолжать операцию?

- Помимо денег "Змее" нужна база. Выбить нас отсюда в открытую нельзя.
Иначе он поссорится со Штатами, и те быстро заменят его на более послушного
командира. А так у него все козыри на руках - и деньги получил, и базу. Нас
он спишет на боевые потери, мол, когда его люди сюда прибыли, мы уже были
перебиты. Потому для него так важно, чтобы мы просили о помощи. Чистеньким
хочет выйти. Эта сволочь давно так действует. Я знаю как минимум три
подобных случая. И всякий раз Тачи подминал под себя очередной район.

- А твои друзья в Америке не в курсе?

- Им-то что! "Змея" выполняет свою работу, договоренностей со Штатами не
нарушает, а методы ни ЦРУ, ни Госдеп не волнуют. Вот если б доказать, что
диверсы - люди Тачи, тогда другое дело. Его бы в шесть секунд задавили.

- Так сообщи...

- Легко сказать. А где доказательства? Чтобы выступить против Хашима, нужен
хоть один живой диверсант. А я пока не вижу способа взять пленного.

- Пятый этаж свободен. Вентиляция там не заварена, - предложил взводный. -
Давай на живца. Посадим туда пару-тройку ребят, а сами разместим в
вертикальных колодцах на шестом по килограмму пластида. Только их
попытаются убрать, мы подорвем заряды.

- Интересная мысль. А как наблюдать?

- Снимем одну камеру с входа. Пусть ребята по-изображают активность, начнут
перетаскивать оборудование. Вроде как мы решили смыться.

- А те клюнут?

- Должны, - взводный вытряс из лежащей на столе пачки сигарету. - По
крайней мере заинтересуются, что происходит. Как только на мониторе увидим
хотя бы одного диверса, рвем заряды и пускаем в отсек газ.

План хорош. Думаю, сработает. "Си-Эса"< слезоточивый газ > у нас хватит.
Кто будет действовать на захвате?

- Только "старики". Молодняк пусть тащит службу подальше оттуда. Если у нас
и есть агент Хашима, то он среди молодых.

- Согласен, - Ясхар позволил себе улыбнуться. - Ты еще что-то хотел?

- Да. Мне бы позвонить родственникам в Пешкопию. Если мы с тобой смываемся,
то надо иметь местечко, где переждать.

- Родственники надежные?

- Если нет, то можешь меня убить.

- Так и будет, - пообещал Ясхар. - Не возражаю. Возьми трубку. Но только
один звонок, и покороче. Если твой разговор перехватят, все сорвется...

- Не дергайся. Я буду говорить с братом и назову место, которое знаем
только мы двое. Посторонний ничего не поймет.

- Хорошо, иди. Как отзвонишься, начинай размещать людей. Я подойду через
часок.

- Договорились.

Ясхар запер за взводным дверь, вытащил из сейфа документы и принялся жечь
их в огромной хрустальной пепельнице. Листок за листком, разминая пепел
ложкой и следя, чтобы не осталось ни одного целого обрывка.

Раз в пять минут он вытрясал пепельницу в унитаз и спускал воду...

Молодой албанец прошел до пятого этажа, прикрикнул на суетящихся бойцов и
по винтовой лестнице, ключ от которой имели только он и Ясхар, поднялся на
замаскированную смотровую площадку.

Позвонив брату и дав ему краткие, но понятные указания, он вернулся в
коридор, запер за собой дверь, сделал шаг к ступеням - и наткнулся взглядом
на неподвижную фигуру у противоположной стены.

Взводный с ужасом осознал, что не успевает вытащить пистолет, что никто не
подумал о вентиляции в этом блоке, что темная фигура не принадлежит никому
из его бойцов, что...

Его ладонь все же нырнула к кобуре, но противник действовал быстрее.
Диверсант сделал стремительное движение, будто раздавал карты, и взводный
почувствовал жуткую боль в горле, потом в носу, потом что-то разорвало ему
левый глаз, и он хрипящей беспомощной куклой впечатался в бетонную стену.

Иван Вознесенский бросил куртку на столик возле зеркала, снял ботинки и в
носках прошел на кухню. Подхватил чайник, из горлышка выпил пол-литра воды,
грохнул посудину на плиту и уселся на табуретку, сцепив перед собой руки.

Его жена понимающе вздохнула и уселась напротив, готовая выслушать
взбешенного мужа.

- Что на этот раз?

- Обнаглели до предела, - Иван стукнул сжатыми кулаками по столешнице. -
Заявляют, что охрана не подлежит разглашению. На запросы МИДа им наплевать,
со следователем они вообще говорить отказываются, я, по их мнению, сам во
всем виноват, якобы дрался три раза и каждый раз с новыми людьми...
Омоновцы нас разняли и забрали меня в отделение. ..

- Подожди, не части. Давай по порядку. Что такое "охрана не подлежит
разглашению"? По-моему, это не по-русски.

- Действительно, - Вознесенский подпер щеку, - это я процитировал фразу из
письменного ответа консула... Короче, список охранников америкосы не дают и
давать не собираются. Госдепартамент просьбу МИДа не удовлетворил. Точка.

- Как же так? - Ирина растерянно посмотрела на мужа. - Они же граждане
нашей страны...

- Оказывается, не совсем, - со злостью бросил Иван. - Когда дело касается
работы в консульстве, то США оставляют за собой право самим решать, давать
сведения или нет. Вроде как это внутреннее дело Америки. И нам с нашим
свиным рылом путь в их вотчину заказан.

- А что говорит следователь?

- Ничего конкретного. Нудит о том, что у нее нет достаточных оснований не
верить американцам... Я ей попытался объяснить, что уголовное дело и есть
такое основание, но она стоит на своем. Даже свидетелей не опросила.

- Думаю, и не опросит.

- Наверное. Прав был Димон, ничего тут по закону не сделать. Для охранников
консульская защита, как броня. А ментов не сдадут свои же. Они за честь 1
мундира до конца бьются, им легче меня посадить, чем признать, что их
сотрудники совершили преступление.

- Я тебе не позволю заниматься собственным расследованием. И Диме скажу,
чтоб не лез. А то он со своими дружбанами еще кого-нибудь из охранников
поймает, в лес вывезет и пытать начнет. Подозрения тут же падут на тебя.

- Да не будет Димон никого пытать! У него своих забот хватает. Так, если
только посоветует мне чего...

- Знаю я его советы! Особенно последний - если вы хотите быстро получить
нужную информацию, положите испытуемого на стол, поставьте ему утюг на
живот, в рот суньте кипятильник, а в задницу паяльник. И воткните тройник в
розетку, - процитировала Ирина. - У него все советы аналогичные.

- У человека живой ум, - хмыкнул Иван. - И он не виноват, что по-другому не
получается. Между прочим, Димон просто треплется, никому он никаких
паяльников не вставлял. А ты веришь...

- Я перестраховываюсь, - смутилась жена. - Ты есть-то будешь?

- Пока не хочу. Вот от чая не откажусь.

- Когда ты в следующий раз придешь такой взвинченный? - Ирина зажгла
конфорку и пустила воду.

- Недели через две, когда опять с этой дурой пообщаюсь.

- Не бросишь?

- Нет уж! - Вознесенский сходил в прихожую за тапочками. - Пусть не
надеются! Если эти скоты решили, что им в нашей стране все можно, то я их
разубежу.

- Да, кстати, - вспомнила супруга, - тебе из Белграда звонили.

- Кто?

- По-моему, Боянич... Я записала в блокноте у телефона.

- Ого! Здорово. Сто лет его не слышал.

- Это тот молодой парень, с которым ты познакомился в Кралево?

- Ну. Он ничего не передавал?

- Нет. Только сказал, что перезвонит...

- Ах да, он же плохо русский знает. Я и забыл. Когда перезвонит, не
говорил?

- Очень плохо было слышно. Сплошные помехи. Я едва успела расслышать
фамилию.

- Удивительно еще, что связь до сих пор действует, - кивнул Иван. - Ладно,
в ближайшие дни я 8Сэ равно дома сижу, так что дозвонится...

О винтовой лестнице, прорезающей насквозь все семь этажей, большинство
бойцов и не подозревали. Это был особый, резервный выход, предназначенный
только для командного состава базы. С гибелью двух взводных из трех число
знающих о тайном проходе сократилось. Теперь только Ясхару и самому
молодому младшему командиру было известно о потайном ходе.

На шахту пятиметрового диаметра Влад наткнулся случайно, еще в самом начале
своего путешествия по вентиляции. И когда его чуть не пристрелили
охранники, он решил передохнуть в пустующем помещении, куда никто не
заглядывал.

Рокотов разлегся в широком боковом проходе и тут же услышал, как под ним
звякнула железная дверь. Мимо сетки, отделяющей вентиляцию от лестницы,
прошаркали чьи-то ноги.

Человек был один.

"Ну вот! Отдохнуть толком не дадут. Шляются и шляются... - брюзгливо
подумал биолог. - Этот хоть один, мороки меньше. Только жаль, что не Ясхар.
Ясхара мне обязательно прикончить надобно. - Сверху раздался скрип и
хлопнула еще одна дверь. - Вышел на свежий воздух. Лады, посмотрим..."

Рокотов сдвинул решетку, выбрался на лестницу и поднялся на верхнюю
площадку. В двери обнаружился маленький глазок, и сквозь него Влад
разглядел невысокого албанца в бронежилете, что-то втолковывающего по
мобильному телефону.

Автомата у албанца не было, только кобура на поясе.

"Стоп! Врач говорил, что мобилышк у Ясхара. Сей отрок точно не Ясхар, я
того все же один раз видел... Вызывает подмогу? Поздновато они спохватились
- когда я им половину личного состава угробил. И почему он один, без
охраны? Не хочет, чтобы рядовые знали? Похоже. Это мне подходит. Значит,
искать его начнут не скоро..."

Албанец договорил, сложил "трубу"- и сунул ее в нагрудный карман.

"Стрелять нельзя, могу попасть в телефон. Горло и лицо открыто. Что ж,
поиграем в сикха< одна из народностей Индии, использующая и качестве
традиционного оружия "ваджару" - метательный круг с острыми краями и
треугольным отверстием посередине. "Ваджара" является прародителем
"сюрекена" - метательной "звездочки" ниндзя. Сикхи носят запас "ваджар" а
чалме между слоями материи.>..." - Влад отступил к противоположной стене и
взял в левую руку три зазубренных кругляшка от циркулярной пилы.

Косовар запер за собой дверь... и наткнулся взглядом на Рокотова. Бросил
руку к поясу, но биолог оказался проворнее - один за другим три лезвия
распороли албанцу горло и нос, а последнее впилось точно Б левую глазницу,
сокрушив заодно и височную кость.

Труп повалился навзничь.

Владислав мгновенно очутился рядом с телом и выхватил из кармана трубку
мобильного телефона, стараясь не запачкаться в хлещущей из рваной раны
крови.

Не запачкался.

Биолог ненадолго включил телефон, посмотрел на зеленоватый экран и довольно
усмехнулся. Аккумулятор заряжен почти полностью.

"Стандарт Джи-Эс-Эм". Позвонить можно в любую точку мира. Ну все, теперь
вперед, к пленницам. Как их выводить, я уже придумал..."

Труп албанца Рокотов прятать не стал, лишь перетащил от двери на площадку.
Чтобы не путался под ногами.

Он спустился на нижний этаж, запирая за собой все двери. Замки, на счастье,
были исправны.

Внизу он успокоил дыхание и на миллиметр приоткрыл дверь.

Коридор до самого поворота был пуст.

Влад прислушался.

Издалека доносилось невнятное бормотание.

"Главное - спокойствие. Тут любой звук слышен за сто метров. Ме-е-едленно
открываем дверь..."

Рокотов выставил перед собой "Хеклер-Кох", поправил висящие за спиной
второй пистолет-пулемет и гранатомет и шагнул через-порог.

Никого.

Тональность бормотания не изменилась.

Биолог распахнул дверь настежь и подложил под нее камень. Теперь сама не
закроется.

Он сделал несколько шагов и прислушался.

Все то же самое.

"Хорошо, что я переобулся. В сапогах меня бы тут враз засекли..>

Влад пошевелил пальцами ног и бесшумно двинулся дальше.

Дойдя до поворота, он сделал глубокий вдох и крайне осторожно, правым
глазом осмотрел следующий отрезок коридора.

На ящике спиной к нему сидел мужик в черной форме УЧК и поигрывал узким
ножом перед лицом съежившейся женщины в разорванной одежде.

Стрелять было нельзя, чтобы не задеть пленницу.

Владислав отодвинул за спину "Хеклер-Кох", вытянул мачете, подбросил на
руке, расслабляя кисть, и вышел из-за угла.

До албанца было три метра.

Рокотов оттолкнулся левой ногой, прыгнул, приземлился на правую, сделал еще
один шаг и наискось опустил сверкнувшее лезвие.

Глаза женщины расширились, когда из-за спины ее мучителя вдруг выросла
темная фигура. Она открыла рот, но тут албанец развалился надвое. Голова
вместе с левой рукой шлепнулись на пол, туловище дернулось и повалилось
ничком, ей в ноги.

"Классический "монашеский плащ"... Как на гравюре Хокусая", - отстранено
подумал Влад.

- Вот и все, - сказал он по-сербски. Женщина открыла рот еще шире. - Если
вы сейчас произнесете хоть слово, нам всем конец.

Сербка испуганно зажала рот руками.

Рокотов посмотрел налево. За прутьями решетки сидели женщины и качали
лежащих у них на коленях младенцев. На клетке болтался огромный замок.

Удар мечом, разрубающий противника на две половины.

Все пленницы пребывали в шоке. Если не предпринять срочных мер, через
несколько минут начнется массовая истерика.

- Всем молчать, - тихо, но весомо прогудел Влад. - Медленно встаем...
Отходим от решетки... - Он прицелился и двумя выстрелами сбил замок. -
Замечательно. Быстро в коридор, Встаньте у стены...

Из тридцати женщин вышли только двадцать две. Остальные не сдвинулись с
места, так и остались сидеть, привалившись спинами к дальней стене. Их
детей забрали другие.

В клетке было темно и Рокотов не видел, что с оставшимися. Но входить за
решетку он не собирался.

- Кто способен соображать, говорить тихо и объяснить мне, что происходит?

- Я, - высокая черноволосая женщина лет тридцати сделала шаг вперед.

- Как вас зовут?

- Петра.

- Какой сейчас год? - тут же задал биолог второй вопрос, проверяя
психическое состояние женщины.

- Девяносто девятый. Я сама врач, так что пока себя контролирую.

- Почему остальные не вышли?

- Они мертвы. Их убил этот ублюдок за то, что они отказались с ним...

- Я понял. Все дети живы?

- Пока да.

- Почему они не плачут?

- Им дали какое-то снотворное.

- Сколько времени оно будет действовать?

- Не знаю. Часа два есть...

- Черт! Мало. Значит, так. Отдайте кому-нибудь своего ребенка и возьмите
вот это, - Влад снял с плеча "Хеклер-Кох". - Знаете, как обращаться с
оружием?

- Немного. Но с этой маркой я не знакома, - Петра осторожно передала
спящего младенца рослой полной блондинке.

- Вот затвор, сверху. Передергиваете и стреляете... Вот предохранитель.

- Ясно.

- Тогда вперед. Лестница в той стороне. Поднимайтесь наверх и выходите на
внешнюю площадку. Вот это - радиотелефон.

- Я знаю, как с ним обращаться.

- Секунду, - Влад достал фломастер и написал на ладони у Петры номер. -
Человека зовут Марко. Если его нет, передайте информацию Джуро или любому,
кто подойдет. Пусть высылают сюда вертолеты спецназа. Ясно?

- Совершенно. Куда им лететь?

- Мы сейчас в массиве Шар-Планина, гора с высотой две тысячи пятьсот
восемьдесят два метра. Самая высокая, так что не ошибутся.

- Два-пять-васемь-два, - повторила Петра.

- Верно. Если все пойдет удачно, то вертолеты появятся через два-три часа.
Марко обо всем позаботится, не подведет. Кстати, человек он пожилой, так
что обращайтесь на "вы". И скажете, что этот номер вам дал Влад. Запомнили?

- Да. А вы куда?

- У меня осталось одно маленькое дело. - Рокотов довел женщин до поворота.
Сербки шли молча, прислушиваясь к разговору Петры с незнакомцем. - Если
через два часа я к вам не присоединюсь, то лучше про меня не упоминайте,
когда прилетит спецназ.

- Почему?

- Давайте без лишних вопросов, хорошо? Грузитесь в вертолеты и спокойно
летите в Сербию... Черт! Позади них заскрипел поворотный рычаг двери.

- Бегом! - заорал Влад и толкнул Петру за угол. - Быстро! - Он сорвал с
плеча трубу гранатомета и раздвинул ее на всю длину. Женщины гурьбой
протиснулись в широко распахнутую дверь и побежали вверх по лестнице. - На
замке фиксатор! Опустите его вниз до упора! - Петра выбила ногой камень из
створки и кивнула. - Да закрывайтесь же!

Женщина потянула на себя стальную плиту.

Рокотов вовремя выскочил из-за поворота: дверь в противоположном конце
коридора уже начала приоткрываться.

Биолог упал на одно колено, бросил гранатомет на плечо и нажал на пусковую
кнопку.

Ракета с шипением вырвалась из направляющей трубы, реактивная струя
отразилась от стены, швырнула Влада на пол, опалила волосы на затылке.
Заряд чиркнул по потолку н, врезавшись в бетон аккурат над стальным
косяком, пробил в нем дыру размером с тарелку. Полтора килограмма тротила
сдетонировали в следующем отсеке - над головами шестерых албанцев,
посланных Ясхаром, чтобы прикончить пленниц.

Косоваров разорвало в клочья. Стальную дверь перекосило так, что для
прохода остался лишь кривой лаз, в который протиснется разве что ребенок.
Коридор заволокло клубами пыли и дыма.

Рокотову повезло.

Взорвись ракета перед дверью, его бы контузило. А так он отделался отбитыми
локтями и сгоревшими до макушки волосами.

Биолог вскочил, добежал до двери на лестницу, подергал штурвал.

"Отлично! Заперто. Теперь до них не добраться... все, остался только Ясхар.
- Влад подтянулся на руках и закинул свое тело в уже родную вентиляцию. -
Прикончу его н заодно потяну время, пока не улетят вертухи. Внутрь сербы не
сунутся, заберут женщин и уберутся. Что мне и надо. Потом и я восвояси
отправлюсь. Гуд бал, подземелье, гуд бай, Югославия... Испытывать судьбу я
больше не намерен".

Но судьба распорядилась иначе.

Работать быстро! Перед сваркой - очередь в проем. Оставшиеся из второго и
третьего взводов: патрулировать на всех этажах! При малейшем движении
открывать огонь. Мне не нужны пленные, мне нужно, чтобы они носа не
высунули. Все, выполнять!

Ясхар умел говорить кратко и понятно.

Косовары слаженно вскочили и помчались выполнять приказ. Желание хорошо
сделать свою работу подогревалось страхом за собственные жизни.

Ясхар остановил взводного и указал на стул.

- Сядь. Что думаешь?

- Нам нужна связь.

- Согласен. Твои предложения? - начальник службы безопасности вытащил пачку
сигарет и угостил подчиненного.

- На складе есть запасные блоки. Вынесем обломки из радиорубки и установим
новую станцию. За сутки управимся. Правда, у нас не осталось шифратора
сигнала. Придется запрашивать из центра новый.

- Об этом не переживай, пришлют... Что ты думаешь насчет диверсов?

- Это кто-то из тех, кто бывал здесь раньше. Больно грамотно действуют.
Взорвали лабораторию, тут же вывели из строя рацию...

- Можешь предугадать их следующий шаг?

- Думаю, да. Они постараются открыть ворота для основной группы. Самих
диверсантов немного, -трое-четверо, большей группе в шахтах не
развернуться. А задача у них может быть одна - расчистить дорогу главному
отряду...

- Сербы?

- Вряд ли, - взводный глубоко затянулся. - Либо наши, либо боснийцы.
Прознали про лабораторию, про деньги, вот и решили под шумок сорвать куш.
Тот пидор, что смылся с ксерокопиями, их и навел.

- Других вариантов нет?

- Нет. Если только наши друзья не решили нас списать.

- Они бы действовали проще, - покачал головой Ясхар. Методы родной
организации со штаб-квартирой в Лэнгли он знал хорошо. - Прилетели бы за
очередной партией товара, да и высадили на площадке отделение "Дельты". А
эти ползут по вентиляции. Значит, где-то раздобыли схему коммуникаций. В
Штатах такой схемы ни у кого нет, эту базу готовил лично я и план помещений
в Америку не отправлял. Чертежи есть только здесь, значит, здесь их и
скопировали.

- Если ты так говоришь, значит, так и есть, - согласился взводный. - Как
будем усиливать главный вход?

- Поставим еще три пулемета и десяток гранатометчиков. В ударной группе
больше сорока-пятидесяти бойцов не будет. Возьмем одного живым и допросим.
А там видно будет.

- Что с теми, кто в вентиляции?

- Я думаю, они на время затихнут. Или постараются напасть-с тыла на пост у
главного входа... Все равно основное внимание - туда.

- Я понял.

- И еще. Направь людей чинить лифты.

- Ты уже в курсе? - взводный встал и расправил плечи.

- Да уж, читал! Хорошо, что большинство наших английского не знает, - Ясхар
раздраженно сплюнул.

- Не бери в голову. Тебя на понт взять пытаются. Мол, имя знаем и фамилию.

- Меня беспокоит другое, - признался албанец. - Откуда им известно, что я
из Америки? Не просачивается ли информация от кого-нибудь из наших?

Взводный потер подбородок и задумался. Если в собственных рядах затесался
предатель, то его следует вычислить немедленно. Иначе будет поздно.

Фишборн за локоть подвел Брукхеймера к скамейке в сквере перед институтом и
предложил посидеть.

Вот уже два дня, как весна вступила в свои права. Повсюду буйствовали
весенние краски, щебетали нахальные птицы, перепархивая с ветки на ветку.
Просидевшие всю зиму в душных помещениях сотрудники научного центра
использовали каждую свободную минуту, чтобы побыть на свежем воздухе.

И профессора, убеленные сединами н отягощенные учеными степенями,
исключением не являлись.

Брукхеймер расстелил на скамейке вощеную бумагу и выложил на нее два
сэндвича с тунцом. Фишборн поставил рядом прозрачную пластиковую упаковку
салата с креветками и пару бутылочек пива "Будвайзер".

Со стороны могло показаться, что двое немолодых людей просто решили
закусить на свежем воздухе, попить пивка н понежиться в теплых полуденных
лучах. Но пикник был отвлекающим маневром.

- Как отреагировал Криг? - Лоуренс весело подмигнул и намазал салат на
ломоть пшеничного хлеба.

- Начал юлить. Мол, протеин не наш, потому и качество может не
соответствовать стандарту. А когда я ему в лоб задал вопрос, кто подсунул
нам эту дрянь, с ним чуть удар не случился.

- Ага, значит, я был прав. Старый лис в курсе, откуда товар.

- Без сомнения. - Брукхеймер отхлебнул пива. - И безумно боится, что правда
всплывет наружу. Едва я ушел, он бросился к телефону.

- Подслушать не удалось? - деловито осведомился Фишборн.

- К сожалению, нет. Я задержался в приемной - сделал вид, будто
просматриваю поступления журналов, - но слов было не разобрать... И потом,
я же помню ваши рекомендации не привлекать внимание.

- Несомненно. Лучше мы с вами потратим в два раза больше времени, чем
выдадим свой интерес. Кстати, я тут беседовал за гольфом с одним своим
старым приятелем из ФБР. И спросил между делом, как нынче обстоят дела с
расследованием преступлений азиатских режимов, то, се... Коснулся
медицинских аспектов экспериментов над людьми. Бы помните, у нас года
четыре назад были материалы по красным кхмерам и их лабораториям?

- Такое сложно забыть. - Брукхеймера передернуло. Посмотрев фотографии из
Кампучии, он потом месяц мучился кошмарными видениями.

- Впроброс я у него спросил о сегодняшнем положении дел. И знаете, коллега,
ФБР продолжает заниматься проблемами незаконных опытов над людьми. Даже
существует отдел, специализирующийся на подобного рода расследованиях.

- По Балканам у Бюро ничего нет?

- Ну, профессор, не считайте меня дилетантом. Я же не мог спросить
напрямую. Вопрос по Сербии, естественно, прорабатывается. Международный
трибунал по бывшей Югославии уже запросил группу экспертов. Решено ввести
подразделение ФБР в Косово - когда туда вернутся албанцы. Проверят места
массовых захоронений, способы казней... Да, тут намедни казус случился. С
французами. Их фотокорреспонденты привезли пленку с места расстрела мирных
жителей, а оказалось, что на снимках изображены убитые бойцы албанской
армии. Вы представляете? Мой приятель по секрету сообщил мне, что сам
французский президент потребовал объяснений у Мадлен Олбрайт.

- При чем тут Олбрайт?

- Через нашего посла она передала французам разведданные об известных нам
местах захоронений. Якобы совершенно точные... А французы взяли да
перепроверили.

- Знаете, Лоуренс, мне страшно. Мне не нравится эта война и роль, которую в
ней играет Америка. - Брукхеймер с грустью посмотрел на гуляющих по аллеям
лаборантов и старших сотрудников. - Когда был Вьетнам, я протестовал против
нашей интервенции. Когда была Корея, я злился. Когда русские вошли в
Афганистан, я встал на сторону Картера и обеими руками был за санкции
против Москвы. Но сейчас мне страшно... Европа - это не Саддам с его
химическим оружием и не Каддафи с его террористами.

- Вы боитесь, что русские вступятся за сербов? - тихо спросил Фишборн.

- Не совсем... Я боюсь, что сербы уже победили. Билли боится их, хоть и
скрывает. Достаточно посмотреть его последние выступления. И наши военные
боятся. Нам не понять ни сербов, ни русских. Они другие... Не знаю, лучше
или хуже, но другие. И войной мы ничего не добьемся. Только взбудоражим
свое же общество. Посмотрите, Лоуренс, насколько изменилась наша страна с
того момента, как мы начали бомбить Ирак. Число самоубийств растет, каждый
месяц мы слышим о новой бойне в школах, увеличивается количество чисто
эксцессивных преступлений. А Сербия только подлила масла в огонь.
Американцы уже не чувствуют грань между реальностью и иллюзиями, меняется
психология нации...

- Я заметил. Месяц назад застрелили сына моих соседей. Возле школы, -
доктор сжал горлышко бутылки, - просто так. Не поделили с приятелем, кому
пригласить девчонку на танцы... Парню было двенадцать. Его соперник принес
из дома револьвер. И все. Ад уже здесь, рядом с нами... Но ни меня, ни вас
такие, как Олбрайт или Кригмайер, слушать не станут. Подобных им людей
может остановить лишь угроза их собственному благополучию.

- Вроде той, которую мы с вами собираемся создать. ..

- Именно так. И никак иначе.

- Что ж, первый шаг мы уже сделали. Посмотрим на их реакцию.

- Реакция предсказуема. Для начала - все отрицать...

- Именно так. И никак иначе.

- Что ж, первый шаг мы уже сделали. Посмотрим на их реакцию.

- Реакция предсказуема. Для начала - все отрицать...

- Wher they are?! - от злости'Ясхар перешел на английский, забыв, что
стоящий перед ним молодой албанец языками не владеет. - Give me the answer,
sheepfucker!< Где они?! Отвечай, любитель овец! (Англ.) >

Боец испуганно затряс головой.

Ясхар влепил ему пощечину.

- Where are the sabotagers?!< Где диверсанты?! (Англ.)> - снова заревел он.

Сидящий в пятнадцати метрах от албанцев Владислав мстительно улыбнулся.
Сквозь редкие дырочки в жестяном листе он прекрасно видел и Ясхара, и
вытянувшихся перед ним в струнку косоваров. Однако выбранная позиция была
неудачной для прицельной стрельбы - годилась лншь для наблюдения.

"I`m the hunter, I`m behind you, I`m the tiger..."< "Я охотник, я позади
тебя, я тигр..." (англ.) - строчка из песни группы "АВВА".> - про себя
пропел Рокотов и задом наперед отполз к ведущему вниз колодцу.

Чаша терпения у албанского командира была пер-полнена. Еще чуть-чуть - и он
примется расстреливать своих. За малейшую провинность, или просто так, без
причины. И тогда кто-нибудь из бойцов не выдержит и выпустит пулю уже в
командира. Таков закон стан, в которую почти превратился спаянный отряд
УЧК. Двое суток назад его бойцы были воинским коллективом, организованной
бандой, а теперь... Потерявшие две трети состава боевики в любой момент
.могли стать толпой безумцев с автоматами. И тогда каждый будет рваться на
волю, убивая всех, кто окажется на пути. Из тридцати бойцов уцелеют два-три
- те, кто успеет раньше нажать на спусковой крючок.

Такая перспектива вполне устраивала русского биолога. К этому он и вел,
методично запугивая косоваров последовательной прополкой отряда. Двое суток
адского напряжения даром не прошли; в воздухе пахло коллективным психозом.

Но Ясхар был слишком опытен, чтобы сдаться без боя. Он обвел взглядом строй
и заставил себя говорить тихо.

- У всех нервы взвинчены. И у меня, и у вас. Поэтому я объявляю премию, -
агент ЦРУ вытащил из кармана пачку долларов. - Здесь двадцать тысяч. Кто
доставит мне труп диверсанта, получит эти деньги. За живого диверса я плачу
вдвое больше...

Взгляды бойцов прояснились, сгали осмысленными. Волшебное слово "деньги"
перевешивало даже страх перед неуловимыми убийцами. При всей своей якобы
патриотичности албанцы так и остались примитивными грабителями, готовыми за
твердую валюту резать кого угодно.

Расчет Ясхара оказался верным.

- Каждый получит или вся группа? - спросил седой сорокалетний солдат.

Вопрос отражал настроение всех косоваров.

- Каждый, - твердо заявил Ясхар. - Разделитесь на группы по пять человек.
Если не струсите и слаженно погоните диверсов, то через несколько часов
получите свои деньги. Все, разошлись! Двое ко мне. Ты и ты. Сопроводите
меня вниз. Я хочу лично убедиться, что все ходы перекрыты...

Агент ЦРУ спустился до второго этажа и двинулся вдоль приоткрытых дверей,
ведущих в помещения складов. Двое молодых албанцев шли в трех шагах позади,
держа винтовки М-16, как герои американских боевиков, - ствол под углом
направлен вверх, левая рука на цевье, правая охватывает узкую часть
приклада. Красиво, но совершенно бессмысленно в боевых условиях. Чтобы
начать стрельбу из такого положения, потребуется не меньше трех секунд.
Однако косовары в такие тонкости не вдавались, бездумно копируя виденных по
телевизору морских пехотинцев. И красуясь перед своим американским
командиром.

Все произошло мгновенно.

Из-за двери вылетел темный смазанный силуэт, Ясхар дернулся и обвис, ударом
ноги неизвестный швырнул правого сопровождающего на левого и, прикрываясь
телом командира отряда, скрылся вместе с ним в проеме. Грохнула стальная
дверь, и все стихло.

Албанцы вскочили, принялись поливать свинцом двадцатисантиметровую плиту
герметичного люка, но, конечно, безрезультатно. Диверсант переиграл их по
очкам, захватив в плен единственного, кто мог координировать действия
отряда.

Один боец остался возле двери, другой побежал за подмогой.

Спустя двадцать минут на шестом этаже собралось двадцать пять косоваров.
Пожилой солдат, взяв руководство на себя, приказал принести ацетиленовую
горелку и вскрыть дверь.

Вентиляции в этом помещении не было. Диверсант вместе со своим пленником
был заперт в каменном мешке объемом в шестьдесят кубических метров.

Владислав выглянул в щелочку между железным косяком и дверью и увидел
задумчиво бредущего смуглого албанца. За ним гордо топали двое бойцов с
американскими автоматическими винтовками. На их лицах застыло
высокомерно-презрительное выражение, свойственное людям с крайне низким
интеллектом.

Рокотов оглянулся. Позади него громоздились мешки, но места для маневра
хватит.

"Ага! Если так, а потом сюда... дверь я закрыть успею;.."

Биолог приготовился.

Ясхар поравнялся с дверью, за которой прятался Влад.

"Хоп!"

Влад выскочил перед албанцем из своего укрытия, влепил албанцу лбом в
переносицу, перехватил за плечи обмякшее тело и ударом с разворота сбил с
ног ближайшего охранника. Тот повалился на напарника, . и оба врезались в
стену. Биолог же через плечо швырнул бесчувственного Ясхара внутрь
комнатушки и повернул запорный рычаг.

На все про все потребовалось две секунды.

Дверь загудела от выстрелов.

"Шу-ну, пуляйте на здоровье. Не поможет... А подрывать ее вам нельзя - шефа
мочканете",

Ясхар открыл рот и застонал.

Биолог перевернул его на живот, прочной леской связал большие пальцы рук,
выдернул из брюк ремень и стянул ноги в районе колен. Теперь албанец был
совершенно беспомощен.

Рокотов перевернул пленного на спину, опустошил его карманы и стал
рассматривать добычу, ожидая, когда Ясхар придет в себя.

Лицо горело, ноздри точно забиты ватой, во рту полно слюны с солоноватым
привкусом крови. Голова раскалывалась от боли. Ясхар осторожно пошевелил
руками. В большие пальцы врезалось что-то тонкое. Проволока? Глаз он не
открывал, делая вид, что еще не пришел в себя.

Но его противник был далеко не глуп и по изменившемуся дыханию и дрожанию
век понял, что албанец придуривается.

Ясхар почувствовал жар около глаз.

- Хватит выпендриваться, - по-английски произнес голос. - Иначе я тебя
слегка подпалю.

Косовар разлепил веки и увидел прямо перед собой сер о-оранжевый кончик
горящей сигареты. Диверсант, молодой, неделю не брившийся парень с
черно-зелеными полосами на щеках и на лбу, сидел на мешке и мирно
покуривал, не обращая внимания на глухие удары в дверь.

- Кто ты такой? - просипел Ясхар, быстро оглядывая помещение.

- Спецотдел ФБР. - Диверсант наклонился по-рлиже. - Сволочь, ты готов
сотрудничать?

Агент ЦРУ ошарашено потряс головой.

- При чем тут ФБР?

- Заглохни, упырь, - гнусавым голосом Батхэда приказал раскрашенный
незнакомец, - я тут, типа, для того, чтобы с тобой разобраться. И если ты,
пельмень, не станешь, типа, сотрудничать, я твою задницу тебе на нос
натяну. Врубился? Получишь, сука, копчиком в кадык... Ну чо, баклан, будешь
говорить?

Диверсант в точности копировал мультяшные персонажи МТУ, даже его хохоток
полностью соответствовал гнусным смешкам рисованных подростков-недоумков.

- Что хавальник раззявил? - продолжал развлекаться Влад. - Думал, типа, что
ты здесь основной? Ба-альшая ошибка, как говаривал светлой памяти гражданин
Шварценеггер. Не задерживай почтеннейшую публику, разевай хлебало и толкуй.

- Что тебе надо? - выдавил из себя албанец.

- Вот это другой разговор. - Рокотов стер ухмылку с лица и перестал корчить
из себя идиота. - Имя, фамилия, воинское звание, кто командир, кто курирует
работу лаборатории. Быстро!

- Так я тебе и сказал! - Ясхар вознамерился сесть, но его собеседник не
позволил, ткнув косовара носком кроссовки в грудь. - Свяжись с руководством
и вызови представителя ЦРУ.

За полминуты общения с незнакомцем агент американской разведки уверился,
что тот принадлежит либо к штатовским, либо к английским спецслужбам, и
вновь ощутил почву под ногами. Все встало на свои места: просто-напросто
произошла накладка - из-за того, что два ведомства не поделились друг с
другом информацией. Вооружение, униформа и раскраска лица подтверждали
версию о том, что небритый нахал служит в одном из боевых подразделений
НАТО.

- Ага, - удовлетворенно кивнул Владислав. - Значит, ты работаешь на ЦРУ.
Это многое объясняет... То есть говорить, как я понял, ты не будешь?

Албанец демонстративно зевнул.

Разговаривать не о чем. Диверсант, если не хочет лишиться работы и пойти
под трибунал, обязан проинформировать о случившемся координационный центр
ЦРУ-ФБР-АНБ и получить оттуда соответствующие указания.

- Что ж, не говори. - Рокотов достал полароидную фотографию. - Это что тут
такое у нас изображено?

Косовар почувствовал озноб. На снимке красовалась проданная чеченцам
ядерная боеголовка. Эту фотографию он не уничтожил, совершенно забыл о ее
существовании, сунул в карман вместе с незаполненным паспортом гражданина
Кипра. А за двое прошедших безумных суток у него не нашлось времени
тщательно проверить собственные карманы. Все бумаги сжег, а о снимке не
вспомнил.

Русский биолог заметил, что пленник нервничает.

- Итак, что это? Я жду.

Ясхар собрался с мыслями, огляделся... и по его губам скользнула
презрительная усмешка.

- Тебе отсюда не выбраться. Ты в ловушке, - он кивнул на глухие стены без
единого вентиляционного отверстия. - Предлагаю сделку. Ты свяжешься с
начальством, а я прикажу своим людям тебя не трогать.

- А почему ты решил, что мне хочется отсюда выбраться? Может, я камикадзе.

- Это глупо, - покачал головой албанец. - Ты и я - профессионалы. Мы знаем,
что иногда приходится идти на компромисс. Даже если ты выберешься отсюда,
начальство тебя в порошок сотрет за то, что помешал моему заданию. Здесь
замешаны интересы слишком больших людей.

- А именно?

- Госсекретаря и выше...

- Без тебя знаю, - отмахнулся Влад.

- Тогда тем более я буду молчать.

- Это вряд ли.

- Пытать будешь? - Ясхар постарался, чтобы его голос звучал равнодушно, и
изо всех сил задергал связанными руками.

- Не пыжься, - хмыкнул биолог, доставая из нагрудного кармана металлический
цилиндр, - все равно не порвешь... А вот рассказывать будешь охотно. - Он
вытащил шприц и несколько ампул. - Знакомо?

- Пентотал натрия, - выдохнул албанец.

- Соображаешь. И насчет выхода отсюда ты ошибся. Смотри! - Рокотов
развернулся и пяткой правой ноги стукнул в стену. Сплошная "бетонная" плита
вдруг треснула и осыпалась кусками серой штукатурки, за которой открылся
вентиляционный ход. - Вуаля! Я не такой дурак, чтобы лезть в мышеловку без
черного хода. Пока твои дружбаны будут ломать дверь, я успею уйти.

Ясхар заревел от бешенства и попытался укусить хитрого фэбээровца.

- Но-но-но! - Владислав увернулся от щелкнувших челюстей агента ЦРУ и
сильным ударом бросил того обратно на мешки. - Шустрый какой... - он прижал
коленом туловище албанца и, обломав кончик ампулы, набрал розоватую
жидкость. - Иглу стерилизовать не буду, это тебе ни к чему...

Спустя сорок минут он уже знал все подробности. Кто, что, сколько
заплатили, когда боеголовку забрали новые владельцы. Единственное, о чем не
смог рассказать Ясхар, так о том, куда именно чеченские террористы
намереваются заложить заряд.

Однако порт на территории Албании, где покупателей ждал корабль, агент ЦРУ
все же назвал. Хотя и не очень уверенно...

"Мать моя женщина, - думал Влад, выбираясь по узким тоннелям наружу, - вот
не было печали... И что мне так везет? Сначала за мной гоняются переодетые
диверсанты из УЧК, потом на голову сваливается американский пилот, затем в
руки попадает карта этой проклятой лаборатории. И когда кажется, что все
уже позади, - всплывает ядерная боеголовка. Настоящая, готовая к взрыву.
Движущаяся по направлению к моей стране... Дедушка Фрейд может отдохнуть.
Кстати, зарядец явно идет в Питер, это самый выгодный путь отсюда. Любимый
город уже не может спать спокойно... А с учетом повальной продажности нашей
таможни его сгрузят на берег без проблем".

Гору ощутимо тряхнуло.

"Здравствуй, жопа, Новый год! Мои два кило пластида сработали. Значит,
дверь ребяткам открыть удалось. Дверь в преисподнюю..."

Когда он выбрался на свежий воздух, было уже темно. На смотровой площадке
никого, лишь откуда-то издалека доносится пчелиное жужжание вертолетных
двигателей.

"Ну, слава Богу! - Рокотов устало опустился на камень и перекрестился. -
Хоть тут все в порядке. Ну что, попью водички, и в путь... Надо место найти
для ночлега. Здесь оставаться опасно. Не ровен час, югославы или албанцы
пожалуют..."

Биолог поморгал, отгоняя сонливость, бодро вскочил на ноги и стал
спускаться по склону. Туда, где, по его расчетам, начиналась узкая долина с
журчащей посередине речушкой.

Эпилог

Жижко Карич погиб на боевом посту, так и не успев встретиться со своим
братом Драгославом.

Он проводил операцию тяжело раненному пожилому цыгану, когда натовская
ракета разорвалась в двадцати метрах от палатки, верх которой украшало
огромное белое полотно с красным крестом. Треугольный стальной осколок
вонзился Жижко под левую лопатку и перерубил сердечную мышцу. Врач успел
сделать только одно движение - развернуться влево, чтобы не упасть на
пациента на операционном столе.

Он упал на руки ассистенту, заливая кровью стол с инструментами.

И умер мгновенно, закрыв своим телом остальных врачей и аппаратуру
искусственной вентиляции легких.

Пациента удалось спасти...

Летчик американского "F-15С", нанесший удар по развернутому полевому
госпиталю, поднял самолет на три тысячи футов и направился к следующей цели
- зданию школы возле Лоаны. Там, по данным разведки, сербы сосредоточили
две роты военной полиции.

Наготове у пилота ВВС США были ракеты "АСМ-650" с трехсотфунтовыми
осколочно-фугасными боеголовками.

Сербы должны получить по заслугам. Молодой лейтенант нисколько в этом не
сомневался и твердой рукой вел машину в ночном темно-синем небе, усыпанном
яркими звездами. Совсем как на американском флаге. Вот разве что красные
полосы флага - это кровь убитых сербов и албанцев. Ну и плевать.

Он выполнял приказ своего Президента.



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   КОСОВО ПОЛЕ: БАЛКАНЫ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Успешно  расправившись  с  боевиками  на  подземной  базе,  Влад  Рокотов
начинает долгий путь домой, пробираясь через Македонию к  аэропорту,  откуда
он сможет вылететь на родину. Тем временем ядерная боеголовка, оказавшаяся в
руках международных террористов, прибывает в Санкт-Петербург...

   "Сербов бьют, чтобы раз и навсегда поставить на место Россию".
   Из записной книжки бывшего руководителя Внешней  Разведки  России  Л.  В.
Шебаршина. 1993г.

   Находя отраду в ненасытном вожделении и поглощенные тщеславием, гордостью
и ложным престижем, демоны. находящиеся  таким  образом  в  иллюзии,  всегда
привлекаются нечистой деятельностью, притягиваются преходящими
   Бхагавад-Гита, глава 16

   "...Что почитали мы, чем дорожили так, - Над  этим  всем  глумился  лютый
враг, А пастыри в священном одеянье Благословляли гнусные деянья".
   Хафиз Ибрахим, 1911

ПРОЛОГ

   С правого склона горы в направлении истребителя рванулась полоса белесого
дыма.  Импульсно-доплеровская  система  оповещения   мелодично   тренькнула,
укрупнила  в  "замороженном"  режиме  квадрат  местности,  с  которого  была
выпущена ракета, самолет автоматически отстрелил четыре ИК-патрона с ложными
целями, и Билан Павкович резко опустил штурвал от себя и влево.
   "МиГ-29М" с изображением черной гадюки на фюзеляже клюнул носом, сорвался
с воздушного потока и ушел вбок от несущегося с земли "стингера".
   Спустя две секунды пилот выровнял машину, обошел вершину  горы  с  юга  и
спикировал на боевую позицию зенитного комплекса.
   Второго выстрела албанцы сделать не успели.
   С расстояния всего в  девятьсот  метров  Павкович  вбил  две  управляемые
ракеты "Х-29Л" прямо в расположение зенитного расчета, и две боевые части по
триста семнадцать килограмм каждая разнесли все в радиусе двухсот метров.
   Билан  развернул  истребитель  и   на   втором   заходе   послал   четыре
корректируемые авиабомбы "КАБ-500КР"  в  черный  провал  центрального  входа
подземной базы. Система  телевизионного  самонаведения  за  три  наносекунды
захватила цель, послала импульс в блок  управления  стабилизаторами,  и  две
тонны взрывчатки  обрушили  стометровый  участок  скальной  породы,  завалив
обломками искореженные стальные ворота и площадку перед ними.
   Проход для вертолетов десантной группы был расчищен. По  всему  периметру
горы не осталось ничего живого, за исключением группы  женщин  с  детьми  на
смотровой площадке восточного склона.
   Павкович поднял свой  "МиГ-29М"  до  четырех  тысяч  метров  и  пошел  по
восьмерке над горным массивом Шар-Планина, лишь изредка  отрывая  взгляд  от
экрана  РЛС  "Жук"  .  Восемь  ракет
класса  "воздух-воздух"  "Р-77"  мирно  висели  на  поворотных  пилонах  под
крыльями.
   До поры до времени.
   Билан был готов без  колебаний  сбить  любого,  кто  попытается  зайти  в
подконтрольную ему и его товарищам  зону  вокруг  горы  высотой  две  тысячи
пятьсот восемьдесят два метра над уровнем моря.
   Но все оставалось спокойным.
   Авиация НАТО никак не реагировала на дневной рейд четырех "МиГов" и  трех
транспортных вертолетов "Ми-8Т" к узкому скалистому языку территории  Косова
между границ Албании и Македонии. Пилоты Альянса предпочитали не вступать  в
открытые лобовые столкновения с югославскими истребителями, нападая лишь  на
одиночные  самолеты  или  расстреливая   сербские   города   с   безопасного
расстояния. Западные асы, будь их воля,  вообще  не  нарушали  бы  воздушных
границ Югославии, сбрасывая боезапас над сопредельными странами.
   Павкович все же не оставлял надежду пририсовать  еще  пару-тройку  желтых
звездочек на кокпите своей машины, прямо перед распахнутой пастью гадюки.  В
дополнение к уже имеющимся семи символам воздушных побед...
   Один "Ми-8Т" завис в пятидесяти метрах над  небольшой  ровной  площадкой,
где столпились два десятка женщин с детьми на руках.  Два  других  вертолета
выбрали позицию чуть дальше и выше, чтобы не мешать  десантированию  группы.
Опуститься ниже не позволял близкий склон горы, и пилот делал все возможное,
удерживая машину почти неподвижно в одной точке.
   - Ниже никак? - Христослав, сорокалетний спецназовец со шрамом через весь
лоб, оставшимся у него в качестве напоминания о ночном бое  с  американскими
"зелеными беретами" в Боснии, подергал за плечо сумрачного техника.
   - Нет! - закричал техник, перекрикивая  рев  двигателей.  -  У  нас  винт
двадцать метров, стену зацепим! Пойдете по тросу!
   Христослав кивнул.
   Техник повернул рычаг  возле  сдвижной  боковой  двери,  -  из-под  брюха
вертолета выдвинулась решетчатая ферма, и на нее легла стрела лебедки.  Вниз
быстро заскользил стальной шнур с ременной люлькой на конце.
   - Сто пятьдесят кило! - проорал техник. - По одной поднимайте!
   Спецназовец перебросил автомат за  спину  и  прицепил  к  поясному  ремню
страхующий карабин.
   Когда трос достиг земли, техник выключил лебедку.  Христослав  перебрался
из десантного отсека на стрелу, набросил карабин на витой металлический шнур
и уже через пятнадцать секунд оказался на земле. Вслед за  ним  на  площадку
высадились еще семеро десантников.
   - Время! - Христослав постучал пальцем по наручным часам.
   Спецназовцы рассыпались по периметру,  выставив  стволы  автоматов.  Двое
встали возле вмурованной в скалу стальной двери, готовые расстрелять любого,
кто попытается выйти изнутри горы.
   - Начали! - Кряжистый сержант прицепил первую женщину к люльке, застегнул
широченный ремень и  махнул  рукой.  Трос  пошел  вверх.  Из  боковой  двери
вертолета к спасенной протянулись сразу четыре руки и мгновенно  втащили  ее
внутрь машины. Пустая люлька через три секунды заскользила обратно.
   - Следующая! - Спецназовец ткнул рукой в рослую женщину, рядом с  которой
на парапете  ограждения  площадки  лежал  черный  пистолет-пулемет.  Времени
выяснять, откуда у женщины оружие, не было. Потом расскажет сама.
   - Я пойду последней, - твердо заявила женщина.
   - Хорошо. Тогда вы, - Христослав подтолкнул к опустившейся люльке  полную
блондинку с двумя младенцами на руках.
   - Там остался человек, - Петра указала на дверь, - вы что, не будете  его
ждать?
   Христослав сжал губы. У него был совершенно недвусмысленный приказ, и  он
понимал, что даже минутное промедление может поставить под удар всех.
   - Нет. К сожалению... Моя задача - вывезти вас.
   - Но...
   - Нет, - спецназовец поднял руку ладонью  вперед,  -  я  не  имею  права.
Следующая!
   Через двадцать минут все женщины были подняты в отсеки вертолетов.  Вслед
за ними загрузились и десантники. Последними с площадки  ушли  Христослав  с
невысоким жилистым сержантом. У них была мысль заминировать дверь, но  после
известия  о  некоем  диверсанте,  выведшем  пленниц  на  волю,   это   стало
невозможным.
   Три машины облетели гору с юга, связались по рациям  "Р-842"  с  пилотами
истребителей и на максимальной скорости в двести пятьдесят километров в  час
ушли в сторону Сербии. Четыре "Ми Га"  еще  покружили  несколько  минут  над
горным массивом и тоже отправились восвояси.
   Спустя четверть часа дверь на, смотровую площадку осторожно открылась,  и
из нее высунулся черный набалдашник глушителя...

Глава 1
FUNKTION SBER ALLES

   "Ну почему люди не летают, как птицы?" - Владислав мысленно  спародировал
изнеженную героиню Островского и  поскреб  ложкой  по  дну  жестяной  банки.
Американская тушенка, выработанная из чуждой  русскому  желудку  заокеанской
говядины,  с  грудастой  негритянкой  на  этикетке,   подходила   к   концу.
Улыбающееся черное лицо мало соответствовало содержимому  и  символизировало
знатную арканзасскую скотницу тетю Бетти, как явствовало  из  пояснительного
текста.
   Двусмысленность, однако, оставалась. Почти такая же,  как  возникала  при
взгляде на пакет молока с изображением распаренной белотелой крестьянки. Ибо
вымя у доярки ненамного уступало коровьему.
   Чертовски хотелось домой, в Россию...
   Двое  суток  Рокотов  просто  отсыпался  и  отъедался,   возвращая   силы
измученному подземными приключениями организму. По пути наружу  он  заглянул
на склад и разжился там тушенкой, шоколадом, кофе  и  чаем.  Все  равно  сие
изобилие  пропадало  втуне,  уже  ненужное  изрядно  поредевшему   гарнизону
косоваров.
   Запас энергии был крайне необходим.
   Впереди  лежала  Македония,  битком  набитая   албанскими   беженцами   и
натовскими войсками. До Скопье, где можно было попытаться сесть на  самолет,
предстояло  пройти  километров  двести  пятьдесят  -  триста,   передвигаясь
исключительно по ночам и хоронясь  от  любого  взгляда.  Это  не  Косово,  в
котором  сила  оружия  решает  все  и  никто  не  будет   даже   внимательно
рассматривать валяющиеся у дороги трупы, это вполне мирная  страна.  Хоть  и
находящаяся в непосредственной близости  к  зоне  конфликта,  но  обладающая
работоспособной полицией и армией. Жители Македонии вряд ли будут в восторге
от иностранного диверсанта, прокладывающего  себе  путь  с  помощью  ножа  и
автомата. Скорее они сообщат куда следует, и вооруженного психа  затравят  в
течение суток, бросив на его поимку лучшие силы спецназа.
   Но иной дороги не было.
   Обратно в Косово идти не стоило, слишком  велик  был  риск  нарваться  на
озверевших от крови террористов. Про Албанию Рокотов даже не думал - не зная
языка,  соваться  туда  означало  погибнуть  в  течение  первого   же   дня,
столкнувшись лоб в лоб с очередным отправляющимся в бой отрядом УЧК.
   Да и задача у биолога была не наносить урон врагу, а добраться  до  дома.
Из Косова и из Албании самолеты в Россию не летают.
   Жизнь, как  это  обычно  бывает,  подкинула  очередной  сюрприз.  В  виде
непонятно как попавшей в руки косовским албанцам и проданной неизвестно кому
термоядерной боеголовки. И теперь  сие  "изделие"  по  морю  доставлялось  в
Санкт-Петербург.
   Допрошенный под действием "сыворотки правды" Ясхар врать не  мог.  Насчет
порта от
   Правки он мало что знал, но место назначения назвал точно.
   События следовали одно за другим, как падающие костяшки огромного домино.
   Началось все с поездки мирного русского  биолога  Владислава  Рокотова  в
Югославию по приглашению руководства биологического факультета  Белградского
Университета. С  целью  изучения  ареалов  обитания  мелких  ракообразных  в
притоках реки Лим.
   Через три недели в жизни Владиславе все изменилось.
   Для начала по палатке биолога кто-то выстрелил из гранатомета.  Килограмм
взрывчатки разнес брезентовое жилище в клочья. К счастью, в  это  время  сам
хозяин был в полусотне метров от поляны, в центре  которой  стояла  палатка.
Кому и зачем потребовалось расстреливать Влада, так и осталось невыясненным.
   Но именно с ночного взрыва все и началось.
   Потом был патруль  специальной  полиции  сербских  внутренних  войск,  от
которого Рокотов сбежал, покалечив одного солдата...
   Уничтоженный лагерь биологической экспедиции...
   Маленький албанец Хашим, которого Владислав в последнюю минуту вытащил из
герметично замотанного изоляционной лентой пластикового мешка...
   Беготня по горам от преследовавшего их отряда спецполиции...
   Уничтожение полицейских подручными средствами...
   Передача Хашима с рук на руки уходящим из Косова албанцам и возвращение в
район действий отряда бандитов...
   Американский летчик со сбитого истребителя "F-117A",  принятый  Рокотовым
под свою опеку...
   Опять беготня по горам  от  полицейских,  но  теперь  уже  в  компании  с
американцем, который в принципе оказался неплохим парнем. На пару с ним Влад
перебил три десятка преследователей.
   Вместе с  капитаном  Коннором  русский  биолог  должен  был  быть  спасен
командой "морских котиков" из состава четырнадцатой бригады  морской  пехоты
США. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому - в квадрат  приземления
вертолетов спасателей прибыли и албанские  террористы,  переодетые  в  форму
сербской полиции. Когда Рокотов понял, что все это время заблуждался  насчет
национальности своих недругов, было уже поздно. Капитана Коннора загрузили в
вертолет, а по Владиславу дали очередь  из  пулемета  "вулкан",  поддерживая
таким образом косоваров, почти окруживших биолога.
   Владу все же удалось смыться, и он озверел окончательно.
   Добравшись до сербского городка Блажево, Рокотов сколотил команду  из  не
годных к любой военной службе молодых сербов и вместе с ними  ушел  в  горы.
После жарких объятий и клятв в верности Мирьяне Джуканович,  встреченной  им
случайно черноокой журналистке одной белградской телекомпании.
   Сербам под руководством Влада удалось сбить  в  горном  ущелье  натовский
"Торнадо" и два вертолета, вылетевших из Македонии для спасения летчиков.
   Однако на этом приключения не закончились.
   Среди бумаг одного из убитых десантников  обнаружился  крайне  любопытный
документ.
   Вернее, ксерокопия документа. Из бумаги явствовало, что на юге Косова,  в
лаборатории, расположенной в толще огромной горы, предприимчивые сепаратисты
организовали мини-лабораторию  по  извлечению  из  крови  младенцев  сложных
протеиновых соединений.
   И Рокотов в одиночку пошел через все Косово.
   В двадцати километрах от границы  с  Сербией  он  наткнулся  на  деревню,
уничтоженную нервно-паралитическим газом...
   Встретил сбежавшего из разбитого натовскими  ракетами  сумасшедшего  дома
несчастного больного, которого смог довести до населенного пункта и передать
в руки врачей...
   Столкнулся на реке с патрулем албанцев, выдал себя за  американца  (благо
английским языком владел с детства) и уничтожил более десятка косоваров...
   Высадился на берег, где  попал  в  объятия  молодых  бойцов  УЧК.  Знание
английского и природная наглость помогли еще раз.  Оценив  обстановку,  Влад
накормил под видом "витаминов" албанских  юношей  сильным  успокоительным  и
позаимствовал у них старенький "лендровер"...
   Машина прослужила ему недолго. Аккурат до  ближайшей  фермы,  на  которую
напала группа боснийцев, дравшаяся на стороне УЧК. Рокотов сумел  уничтожить
бандитов и спасти жизни сербской семье. Заодно с помощью молодого фермера он
допросил главаря, напугав того перспективой быть заживо сваренным в кипятке.
   Отправив сербов на "лендровере", Влад далее пошел пешком.
   Взорвал железнодорожную станцию вместе с сотней грабивших ее косоваров...
   Проник в дом к хорватскому посреднику, поставлявшему детей в лабораторию,
выведал у него подробности и примерный план базы и подорвал особняк, оставив
включенным газ и горящую свечу...
   Забрался внутрь горы через вентиляционную шахту...
   Три дня ползал  по  узким  проходам,  вырезая,  расстреливая  и  подрывая
охранников лаборатории...
   Жестоко расправился со встреченным врачом  из  России,  исполнявшим  роль
руководителя проекта...
   Сумел вывести из подземелья два десятка сербских женщин с детьми...
   И, наконец, захватил  в  плен  командира  албанского  отряда,  американца
косовского происхождения и агента Центрального Разведывательного Управления,
который и  сообщил  Рокотову  сведения  о  находившейся  на  складе  атомной
боеголовке. К моменту прибытия , Влада товар с базы уже ушел. Биолог опоздал
буквально на пару дней.
   Террориста  Рокотов  заминировал:  его  товарищи,   вскрывшие   дверь   в
помещение, где Влад оставил связанного албанца, были размазаны  по  бетонным
стенам двумя килограммами пластида...
   Биолог выбрался наружу и теперь сидел в одиночестве  на  ровной  площадке
посреди горного массива,  наедаясь  американской  тушенкой  и  раздумывая  о
превратностях судьбы.
   Рассчитывать  следовало  исключительно  на  самого  себя.  Как   в   деле
возвращения в Россию, так  и  в  ситуации  с  ядерным  зарядом.  Вряд  ли  у
Владислава могли появиться помощники - уж слишком  фантастической  выглядела
история его приключений. А после  рассказа  о  боеголовке  любой  нормальный
собеседник вызвал бы  бригаду  скорой  психиатрической  помощи  и  помог  бы
санитарам связать разбушевавшегося фантазера.
   "Судьба-а..." - грустно подумал Рокотов  и  тяжело  вздохнул  в  ожидании
поспевающего на углях чая.
   Рассиживаться времени не было. Морской путь от Албании до Питера  занимал
от двух до трех недель. Семь дней уже миновали. Гражданские  суда  ходят  со
скоростью пятнадцать-восемнадцать узлов, и даже если накинуть пару остановок
в промежуточных портах,  груз  должен  прийти  к  берегам  Невы  не  позднее
двадцать пятого мая.
   А сегодня - уже восьмое.
   "Завтра - День Победы. - Владислав снял алюминиевую  кружку  с  потухшего
костра и всыпал в нее три пакетика сахара. Сладкий чай он не любил, но запас
энергии был важнее. - Пьяненькие ветераны, марши по  радио,  военные  фильмы
весь день напролет, торжественное  обращение  Президента...  Лепота!  Прямая
трансляция парада, вечером - салют. Толпы народу на улицах. А  я  тут  сижу,
как полный идиот..."
   Четкого плана действий пока не было.
   Успокаивало одно - были и деньги, и чистый паспорт кипрского гражданина с
проставленными визами  в  три  десятка  стран.  В  том  числе  и  в  Россию.
Оставалось вклеить собственную фотографию,  приобрести  билет  на  ближайший
рейс  на  Москву  и  благополучно   вылететь   домой.   Ясхар   был   крайне
предусмотрителен. Когда был жив, разумеется.
   Но прежде всего следовало добраться до аэропорта в Скопье. Как  именно  -
биолог себе представлял смутно. Спасал только врожденный оптимизм.
   Двадцать четыре ударных вертолета АН-64А "Апач"  прибыли  на  аэродром  в
Градец  в середине  апреля.  Сначала  их  доставили  транспортником  "С-5В
Гэлэкси" до столицы Македонии, а затем они своим ходом добрались до  военной
базы. Вслед за ними приземлился и "С-141В Старлифтер", несущий в своем чреве
две с половиной тысячи управляемых противотанковых ракет AGM-114B "Хеллфайр"
с увеличенной до восьми километров дальностью пуска.
   Руководство  НАТО  во  главе  с  нервничающим  Хавьером  Соланой  всерьез
готовилось к наземной операции. "Апачи" должны были  выполнить  наиважнейшую
ее  часть  -  расправиться   с   югославскими   танками,   могущими   встать
непреодолимым  кордоном  на  пути  продвижения  английского,  американского,
немецкого и французского контингентов. По мнению западных аналитиков, машины
советского производства "Т-60" и "Т-72" не смогли бы противостоять  новейшим
ракетам Альянса.
   Живущие в Градеце македонцы,  сербы  и  русины  не  были  в  восторге  от
соседства с аэродромом и выразили свое отношение тем, что в первую  же  ночь
изрисовали   цветными   надписями   бетонное   ограждение.    Несмотря    на
грамматические ошибки, смысл  лозунгов:  "Yanki,  go  home!",  "Klinton  the
Shit!" и "Fack Albaniyaf"  был совершенно понятен.
   Через неделю случилось происшествие посерьезнее.
   В баре, куда зашли выпить пива  морские  пехотинцы  из  батальона  охраны
военной базы, между американцами и местными юношами произошла стычка.  Повод
нашли самый наипримитивнейший -  якобы  один  из  натовских  солдат  не  так
посмотрел на невесту одного македонца. Завязалась  перепалка,  переросшая  в
драку. Морские пехотинцы оказались тоже не лыком шиты и  разбили  физиономии
трем наиболее агрессивным славянам.
   Но тут кто-то выключил свет.
   В темноте на американцев обрушились стулья и бутылки, а  одному  рядовому
засадили в бок сработанную из напильника заточку. Раненого срочно  увезли  в
госпиталь, и полиция начала разбирательство.
   Однако следственные действия окончились ничем.
   Местные заявляли, что первыми на них напали выпившие американцы.  Заточки
никто не видел, дрались исключительно кулаками. Кто  выключил  свет  -  тоже
неизвестно. Полицейские потоптались на месте, для вида попугали  задержанных
посетителей бара и прекратили дело за нерозыском подозреваемого.
   Американец выжил и отправился домой в штат Айдахо.  Как  пострадавшего  в
боевой  операции,  его  наградили  медалью  и  премировали  пятью   тысячами
долларов.
   Охрана базы была усилена, а военнослужащие теперь выходили в город только
в сопровождении офицеров и сержантов македонской армии. Натовцы держались  с
местными жителями подчеркнуто доброжелательно,  все  время  улыбались  и  ни
единым  словом  не  упоминали  об  инциденте.  В  Градец  доставили  сборный
луна-парк и бесплатно установили его в городском парке.
   Взаимоотношения между американцами и македонцами постепенно  разряжались.
Детишки катались на каруселях,  угощались  сахарной  ватой  и  гамбургерами,
получали игрушки. Их родители  вели  себя  сдержанно,  но  уже  без  прежней
агрессии. Мало-помалу к фигурам в  камуфляже,  прогуливающимся  по  тенистым
улочкам, стали привыкать...
   Две темно-зеленые машины прошли на  высоте  ста  метров,  развернулись  и
опустились за серый ангар.
   Ристо Лазаревски на секунду поднял голову от карт  и  проводил  вертолеты
внимательным взглядом.
   - Мизер, - заявил толстяк Киро и подмигнул сидящему рядом Богдану.
   - Принимаю, - согласился Ристо. Богдан  нахмурился,  рассматривая  только
что появившуюся у него даму червей.
   - Уверен?
   - На сто процентов, - Киро значительно улыбнулся.
   Играющий в паре с Ристо Слободан тихонько хмыкнул.
   - Десять пик, - Лазаревски сбросил первую карту.
   Спустя две минуты красному от ярости Киро напихали шесть взяток.
   Чай был выпит, шоколад  съеден,  сигарета  из  довольно  скудных  запасов
выкурена.
   Рокотов  столкнул  пустую  банку  в  пропасть.   Жестянка,   разбрызгивая
желтоватые сопли недоеденного желе, чиркнула по отвесной базальтовой  стене,
ударилась о выступ и по дуге исчезла в сумраке.
   Пора.
   До границы с Македонией - километров пять.
   Владислав   еще   раз   перепроверил   свой   арсенал.   Пистолет-пулемет
"Хеклер-Кох", снабженный глушителем и девятью полными магазинами на тридцать
два патрона каждый, малокалиберный пистолет "Чешска  Зброевка"  с  приличным
боезапасом, три узких десантных ножа, мачете.  Достаточно  для  того,  чтобы
дать хороший отпор десятку нападавших.
   Не было только гранат. Все они были израсходованы в подземелье.
   "Ничего страшного", - решил биолог. Он не собирался вступать в конфликт с
македонцами и взрывать их дома и машины. В крайнем случае можно  обойтись  и
стрелковым оружием. Хотя доводить дело до крайности Рокотов очень не  хотел.
Он немного устал от постоянного напряжения и желал одного - тихо и незаметно
прокрасться до окраины Скопье. В идеале - не встретив никого  по  пути.  Для
этого Влад избрал ночной режим передвижения, сверился с подробной  картой  и
наметил пролегающий по пустынной местности маршрут.
   Сначала - до реки Вардар, потом - мимо плато  Сува-Гора,  обогнуть  город
Бояне, затем - миновать поселок Матка, форсировать речку Треска и  выйти  на
восточную окраину македонской столицы. А там до аэропорта - рукой подать.
   Оставить  оружие,  переодеться,  побриться  и   на   такси   доехать   до
аэровокзала.
   Легко на словах.
   Или когда сидишь в кресле-качалке с пледом на ногах и рассуждаешь о  том,
как бы ты сам повел себя на месте русского биолога.
   Но иного выхода у Владислава все равно не было. Скопье  был  единственным
городом, куда следовало держать путь.

***

   - Э, зачем так говоришь? - Абу Бачараев, мелкий коммерсант,  промышляющий
поставками  в  Санкт-Петербург   турецкого   ширпотреба   и   некондиционных
итальянских  сапог,  вперил  свои  маленькие  бегающие  глазки  в  пожарного
инспектора.
   - Таковы правила, - чиновник меланхолично закурил,  не  обращая  никакого
внимания на валяющиеся неподалеку горы упаковочной стружки.  -  Должен  быть
пожарный выход. Иначе - штраф и приостановление деятельности вашей фирмы.
   Инспектору было скучно. Раз за разом одно и то же. Приходишь в  офис  или
на склад к бизнесмену и  обнаруживаешь,  что  огнетушителей  нет,  запасного
выхода нет, специально отведенного для  курения  места  нет,  инструкции  по
противопожарной безопасности нет. Ничего нет. А есть  только  жуликоватый  и
жадный спекулянт, выжимающий последние соки из того  дрянного  товарца,  что
нормальный человек даже в руки взять  побрезгует.  Повсюду  бардак,  проходы
завалены полупустыми ящиками, оберточной бумагой, в углах громоздятся  груды
окурков и пустых бутылок.
   Бизнес по-русски, понимаешь... Вернее,  по-советски,  ибо  русских  среди
торгашей можно по пальцам пересчитать. Либо азербайджанцы,  либо  кавказцы!.
Встречаются еще евреи, но их тоже немного.  Кто  поумней,  давно  свалил  на
Запад.  В  России  коммерцией  могут  заниматься  или   полные   лохи,   или
криминалитет.
   Вот и приходится инспектору изо дня в день  гонять  горластых  и  носатых
горцев.
   Азербайджан, Грузия и Армения находятся в Закавказье,  поэтому  отнесение
жителей этих стран к  "лицам  кавказской  национальности"  не  соответствует
географической и этнической логике.
   - Может, договоримся? - осторожно предложил Абу.
   -  Хватит,  надоговаривались,   -   пожарник   почувствовал   нарастающее
раздражение, - я у вас уже третий раз. Вы что мне в прошлом месяце обещали?
   - Что? - наивно спросил Бачараев.
   - Можно подумать, вы и не помните! - ехидству чиновника не было предела.
   - А-а, слушай, дорогой, столько дел, столько дел! -  привычно  запричитал
бизнесмен. - Ты скажи, я все вспомню.
   - Огнетушители повесить - раз, - инспектор загнул палец, - дверь во  двор
прорубить - два, мусор убрать - три. Достаточно?
   Абу тактично промолчал. Претензии чиновника были полностью обоснованными.
Просто Бачараев о них забыл, занятый более насущными и интересными делами  -
ресторанами, девочками и сигаретками с "травкой". Денег, которые  коммерсант
утаивал от налоговой инспекции, вполне хватало и на оплату услуг "крыши",  и
на развлечения.
   - Ну?! - пожарник начал злиться на маленького чеченца.
   - Все сделаю, Аллахом клянусь! Завтра  же...  С  утра  с  самого  рабочие
придут и начнут дверь делать. Огнетушители тоже куплю.
   - Где купишь? На рынке? -  саркастический  тон  инспектора  не  предвещал
ничего хорошего.
   Абу кивнул, лихорадочно соображая,  где  в  словах  пожарника  скрывается
подвох.
   Чиновник злобно оскалился.
   - Я тебе дам - на рынке! Приду послезавтра и  проверю  каждый!  И  молись
своему богу, чтобы хотя бы один заработал!  Ишь,  нашелся  хитрец!  О  рынке
забудь. Поедешь в магазин, потом мне чек покажешь. И чтоб без глупостей!
   Бачараев затряс головой. В магазине - так в магазине.  Дешевле  потратить
деньги на огнетушители и рабочих, чем прерывать процесс торговли.
   Бизнесмен покопался в столе и нашел приготовленный  на  случай  появления
проверяющих конверт. В нем  похрустывали  пять  двадцатидолларовых  банкнот.
Пожарники, эпидемиологи  и  санэпиднадзор  много  не  брали.  В  отличие  от
хамоватых налоговиков и вечно поддатого участкового.  Последний  так  вообще
повадился приходить через день, каждый  раз  требовал  талон  регистрации  и
удалялся только тогда, когда Абу или его помощник вручали стражу порядка две
бутылки водки и сто-двести рублей на  опохмелку.  Милиционер  уже  так  всех
достал, что окрестным коммерсантам не раз приходила в голову идея  подсунуть
лейтенанту  Петухову  емкость  с  метиловым  спиртом.   Останавливала   лишь
перспектива назначения нового участкового, который мог оказаться еще хуже. И
муторное  многомесячное  следствие  с  бесконечными  вызовами  на  допрос  в
районное отделение и угрозами  со  стороны  коллег  убиенного.  В  том,  что
следствие будет, не сомневался никто. Участковый был изрядным пошляком,  вел
себя, как  дворник  Тихон  из  "Двенадцати  стульев",  но  он  и  только  он
олицетворял Закон в заплеванных дворах микрорайона.
   Пожарник привычно спрятал конверт во внутренний карман куртки.
   - По сто грамм? - предложил повеселевший Абу.
   - Благодарю, - сурово отказался разбогатевший инспектор и  вновь  перешел
на "вы". - Итак, я послезавтра к вам зайду и проверю.
   - Какие вопросы! - Бачараев картинно  развел  руками.  -  Все  сделаем  в
лучшем виде!
   - Тогда до послезавтра! - Районный чиновник откланялся.
   Абу посидел еще минут десять,  выпил  полстакана  коньяка,  скривился  от
резкого вкуса, выдававшего подделку, но  остатки  из  бутылки  не  вылил,  а
заботливо спрятал заткнутый свернутой газетой пузырь в  нижний  ящик  стола.
Напитком можно будет расплатиться с грузчиками из числа окрестных бомжей или
налить на посошок участковому.
   Бачараев открыл засаленную  записную  книжку  с  выпадающими  страницами,
пододвинул к себе старенький телефон с допотопным крутящимся диском и набрал
номер.
   -  Але!  Мне  Виталия  Владиленовича!   Кто   говорит?..   Скажите,   Абу
беспокоит...  Он  знает...  -  Подождал  минуту,  бросил  в   рот   таблетку
"антиполицая". - Але! Виталий Владиленович?  Вышел,  да?  А  когда  будет?..
Понятно... Нет, я перезвоню... Ах, на территории!.. Ладно. Он никуда сегодня
уезжать не собирался?.. Нет? Тогда скажите ему, что я подъеду... Да,  Абу...
Спасибо..; Да, через час. Да, знаю... Хорошо.
   Положив трубку, коммерсант потянулся, зевнул, обнажив давно  не  чищенные
зубы, поскреб себя по животу. Снова сел нормально и  принялся  запихивать  в
папку бумаги, которые ему надо было отвезти своему человеку на таможню.

***

   У Госсекретаря США вновь случился приступ хандры.
   Операция "Решительная сила", на которую возлагалось столько  надежд  и  в
Администрации,  и  среди  военных,  и  у   промышленников,   пробуксовывала.
Бомбардировки длились уже полтора месяца, а конца-края этому процессу  видно
не было. Сербы вместо того, чтобы сбросить режим Милошевича  и  вознести  на
престол управляемого из Вашингтона Вука Драшковича, сплотились вокруг своего
одиозного Президента и даже начали довольно успешное контрнаступление на юге
Косова.  Батальон  "Тигры"  под  руководством  легендарного   Аркана   выбил
косоваров с равнины и запер три с лишним тысячи террористов на узкой  полосе
возле гор.
   По албанцам лихо била сербская артиллерия,  уничтожая  в  день  до  сотни
бойцов УЧК. Если так будет продолжаться и дальше, от албанских  сепаратистов
скоро ничего не останется. Несмотря на то что албанцы со всех  уголков  мира
ехали  на  помощь  собратьям,  силы  освободительной  армии   таяли.   Сербы
организовали множество мелких партизанских групп  и  вполне  профессионально
резали  косоваров  почти  по  всему  Косову.  Причем   к   сербам   тут   же
присоединились русины, египтяне и даже цыгане.
   На такой масштаб сопротивления мадам не рассчитывала.
   По ее  мнению,  война  должна  была  продлиться  максимум  неделю.  Потом
измученные бомбежками сербы  попросят  пощады,  откроют  границы  для  входа
натовского контингента и с распростертыми  объятьями  встретят  миротворцев.
Заодно выдадут международному трибуналу по бывшей Югославии десяток наиболее
активных генералов. Прежде всего - Желько Ражнятовича по прозвищу  Аркан.  С
Арканом у Олбрайт были свои счеты. Еще с Боснии, когда этот сербский патриот
разгромил элитный отряд хорватских усташей и  лично  вздернул  на  ближайшем
клене американского инструктора, приходившегося Мадлен троюродным братом.
   А тут еще пропала связь с Ясхаром. Проект, на который затратили  миллионы
долларов  и  несколько   лет   работы,   оказался   под   угрозой.   Албанец
дисциплинированно выходил в эфир раз в три  дня.  И  вдруг  все  оборвалось.
Посланные на разведку косовары попали в засаду и были  уничтожены,  даже  не
дойдя до точки назначения. Вторая группа под  видом  беженцев  добралась  до
ворот и сообщила, что все завалено обломками скал. Судьба  лаборатории  пока
оставалась неизвестной. Непонятно было также, где Ясхар с Хирургом.
   Госсекретарь постучала карандашом по столу.  Помощник  поднял  голову  от
бумаг.
   - Продолжайте, - проскрипела мадам, делая вид,  что  внимательно  слушает
доклад молодого дипломата.
   - Удерживать журналистов оказывается все труднее. Вчера французы привезли
из края запись захоронения мирных жителей. Прогнали ее на монтажном стенде и
выяснили, что  фон  и  звук  подмонтированы.  Из-за  того,  что  район,  где
производилась  съемка,  был  рекомендован  нашими  специалистами,  назревает
большой скандал. - Помощник отчеркнул нижний абзац документа и  передал  его
Мадлен. - Особенно усердствуют финны, шведы и французы.  Они  практически  в
открытую обвиняют пресс-центр НАТО в подтасовке данных о  беженцах  и  числе
потерь среди населения. Группа из организации "Врачи без  границ"  проверила
лагерь возле Блаце .  Из
восьми тысяч заявленных беженцев обнаружили лишь тысячу сто. В дополнение  к
этому -  совершенно  чудовищное  разворовывание  средств,  которые  выделяют
европейские страны на гуманитарную помощь.
   - Вы приняли меры?
   - Да. Насчет количества беженцев заявили,  что  большинство  из  них  уже
отправлены в другие лагеря. С хищениями хуже - мы не смогли  вовремя  изъять
документы, и корреспонденты успели снять ксерокопии.
   Мадам  покрутила  головой,  словно  сова,  вылезшая  из  своего  дупла  в
неурочное время, когда солнце стоит в зените.
   - Без оригиналов копии ничего не стоят.
   - Не скажите, - помощник позволил себе не согласиться, -  для  анонса  на
первой полосе хватит. А при существующих настроениях европейцев для нас  это
будет крайне неприятным фактом.
   - Сколько всего беженцев?
   - Чуть более двухсот тысяч. Мы сообщаем о восьмистах.
   - Где остальные?
   - Триста пятьдесят тысяч ушли в Сербию, около  двухсот  -  в  Черногорию,
часть - в Албанию. - Помощник сверился с таблицей:
   - Даже в Болгарии сейчас примерно пятьдесят тысяч.  Сербы  пропустили  их
через свою территорию в конце апреля.
   - Это очень плохо! - выдохнула Госсекретарь. - Они  должны  были  идти  в
Македонию.
   - Ничего не попишешь, - дипломат развел руками,  -  албанцы  бегут  туда,
куда ближе. Сербы их не трогают. Косоварам это прекрасно известно.
   - Надо усилить нажим авиации, - решила Олбрайт. - Я переговорю с Кларком.
Хватит миндальничать! Бегущих в Сербию албанцев не  должно  существовать  по
определению. Только в Албанию или в Македонию...
   - Но мы же не можем  перекрыть  границу  Косова  с  Сербией!  -  удивился
помощник. - Если только вы не имеете в виду высадку сухопутного десанта.
   - Не имею, - отмахнулась Мадлен.
   - Тогда как?
   - Этот вопрос не входит в - сферу вашей компетенции.
   - Но мне надо отвечать на бриффинге, - осмелился высказаться дипломат,  -
и там могут возникнуть вопросы... Что мне сообщать журналистам?
   - Ничего, - Госсекретарь взяла из вазочки засахаренный орех. - Эти писаки
ничего не узнают. Продолжайте в уже выработанном  ключе.  Основное  внимание
обращайте на зверства сербов. Документальный ряд вам обеспечат. Кстати,  кто
курирует работу CNN в Македонии?
   - Гендерсон, из ЦРУ.
   - Прекрасно. Сориентируйте его на увеличение объема интервью с беженцами.
Побольше деталей о том, как у них отбирают деньги и документы,  выгоняют  из
домов, расстреливают... Вы сами знаете.
   - Есть проблема, - помощник насупился, - все дело в том, что сербы только
проводят регистрацию на границе. Деньги отбирают бойцы УЧК. Они организовали
промежуточные контрольно-пропускные пункты и шерстят всех  подряд.  Средства
якобы собирают на освободительную борьбу.
   - В любом деле есть накладки, - беспечно заявила мадам.
   Помощник уставился в стол.
   Ситуация полностью повторяла разговор двухнедельной давности, когда встал
вопрос о том, что лидеры  УЧК  вербуют  для  работы  проститутками  наиболее
привлекательных  молодых  албанок   и   на   военно-транспортных   самолетах
отправляют их в  Прагу  и  Гамбург.  Тогда  Госсекретарь  тоже  заявила  про
"накладки". И перевела беседу на другую тему, давая понять, что не  видит  в
подобных действиях своих подопечных ничего особенного.
   И немудрено!
   Проституцию и содержание публичных домов Мадлен считала делом нестыдным и
прибыльным. Ее маман имела  в  довоенной  Чехии  один  из  самых  престижных
борделей, и маленькая Мария с самого детства видела в "ночных бабочках" лишь
источник дохода. Заодно  сей  бизнес  позволял  не  увеличивать  расходы  на
вооружение и оснащение  сепаратистов,  мотивируя  это  немалыми  доходами  с
торговли живым товаром. Албанцы такой подход одобряли и не требовали от  США
слишком многого.
   Мадам потянулась за следующим орехом.
   - Записи переговоров Милошевича  со  спецпредставителем  русских  еще  не
прибыли?
   - Пока нет. Ждем,  -  помощник  решил  не  развивать  тему  с  поведением
косоваров, - но, боюсь, запись будет далеко не  полной.  Они  несколько  раз
уединялись в саду, обсуждая самые важные вопросы.
   - Это не страшно. Наши  московские  друзья  уже  переслали  нам  решения,
которые поступят на подпись Борису.
   - Глава их Администрации? - уточнил помощник.
   - Из его департамента, - Мадлен ушла от прямого ответа. Говорить  о  том,
что информация поступает от дочери российского Президента,  она  не  считала
необходимым.  Слишком  важный  источник,  чтобы  болтать  о  нем  с   мелким
чиновником. О существовании столь  высокопоставленного  "крота"  знали  лишь
Президент
   США, директора ЦРУ и АН Б и несколько сенаторов из комиссии  по  контролю
за разведоперациями в иностранных государствах. Даже  Госсекретарю  пришлось
подписать документ о неразглашении, прежде чем  ее  ознакомили  с  личностью
американской агентессы.
   Молодой дипломат удовлетворенно склонил голову.
   - Прекрасно. Значит, резких шагов от русских нам ждать не следует?
   - Только в плане  заявлений  и  протестов.  Борис  деморализован  угрозой
импичмента  и  сейчас  больше  всего  занят  урегулированием   отношений   с
собственным парламентом, - Олбрайт разгрызла орех и запила  его  молоком.  -
Ваш коллега Томсон держит руку на пульсе...
   - Ага! -  чиновник  весело  улыбнулся.  -  Зная  Томсона,  нетрудно  себе
представить дальнейшее.
   - Вот именно, - важно надулась Госсекретарь, - его  назначение  в  Москву
стало крайне удачным ходом в борьбе с русскими.
   - Я слышал, что это он организовал "неудачный" обстрел нашего посольства.
   - Не только это, - настроение у Госсекретаря  улучшилось.  Даже  мысли  о
Ясхаре отступили на второй план. - Его главная заслуга -  поведение  русских
коммунистов. Всего за семь миллионов он купил  и  голос  лидера  фракции,  и
позицию спикера. Конечно, расходы еще предстоят, но основное уже сделано...
   - Выигрыш импичмента нам невыгоден.
   - Его и не будет. Важно то, что все происходит в удобный для нас  момент.
Вы же понимаете, почему срок голосования перенесли с апреля на май.
   - Естественно, - помощник позволил себе даже расслабленно  откинуться  на
диване, - чтобы не дать возможности Борису выступить в одном  направлении  и
помешать развитию  операции  против  Милошевича.  Переключили  его  удар  на
парламент.
   - И не только, - Мадлен потерла  глаза.  -  Он  оттянул  силы  еще  и  от
индонезийского рынка оружия.
   - Вот как! - Дипломат был немало удивлен.  -  Два  очка  на  одной  базе!
 Изящно,  ничего  не  скажешь.
Даже я не догадался.
   - Задания готовили разные группы специалистов, - пояснила  мадам,  -  без
всякой видимой связи...  Но  вернемся  к  Югославии.  Меня  очень  беспокоит
проблема  с  этим  Арканом.  Проконсультируйтесь  с  ЦРУ,   что   мы   можем
предпринять.
   - Уже, - дипломат обреченно сморщил нос. - Конгресс не даст разрешения на
"черную  операцию".  Таково  мнение  заместителя  директора  по  оперативным
вопросам.
   Госсекретарь на минуту задумалась, пожевала губами и приняла решение.
   - Хорошо. Этот  вопрос  снимается.  Перейдем  к  результатам  переговоров
Тэлбота с Ибрагимом Руговой.
   - Вот тут хорошие новости. Ибрагим дал согласие баллотироваться  на  пост
президента независимого Косова.
   Мадам подняла жидкие брови, отчего кожа на лбу пошла глубокими морщинами.
Такое выражение лица у нее возникало всякий раз,  когда  ей  сообщали  нечто
приятное.
   К полуночи Влад миновал последний уступ перед подошвой горы и оказался  в
километре от равнины.
   Ночь была тиха и относительно светла. Звезды на Балканах крупные,  низкие
и прекрасно освещают путь, если не мешать им лучом фонарика. В дополнение  к
звездам есть еще и луна, висящая над горами наподобие огромного  светильника
из полупрозрачного стекла. Как в дорогом баре. Не хватает  только  негромкой
симфонической музыки  и  услужливого  официанта  в  накрахмаленном  фартуке,
возникающего за спиной всякий раз, когда терпкое вино в  бокале  доходит  до
катастрофически низкого, по мнению хозяина заведения, уровня.
   Рокотов с удовольствием вдохнул прохладный чистый воздух. Раздул  ноздри,
будто первобытный охотник,  попрыгал,  чутко  прислушиваясь.  Снаряжение  не
звякало, аккуратно закрепленное в тех местах, откуда его можно  было  быстро
достать свободной рукой. От таких мелочей зависело многое, если не все. Даже
целлофан, вовремя не снятый  с  сигаретной  пачки,  мог  сослужить  недобрую
службу, зашуршав невовремя или дав блик на солнце.
   Что уж говорить об оружии!
   Владислав чуть передвинул ремень  "Хеклер-Коха"  и  погладил  шероховатую
поверхность рукояти мачете, висящего вдоль спины  лезвием  вверх.  От  пояса
справа к плечу слева. Так, чтобы его можно было  выдернуть  из  мертвой  для
противника зоны видимости и тут  же  нанести  удар  снизу  вверх,  в  лучших
традициях "иаи-дзюцу" .
   "Примитив, - отрешенно подумал  биолог,  -  вся  моя  жизнь  в  последние
полтора   месяца   напоминает   реалистическое    воплощение    компьютерной
"стрелялки". Переход из пункта "а" в пункт "бэ"  с  параллельной  отработкой
определенных задач, как то - выстрелить, ударить,  пробежать.  Жаль  только,
что дополнительных  жизней  не  предусмотрено.  Все  всерьез  -  прокололся,
значит, похоронят..."
   Он спустился еще на полсотни метров ниже, следуя по узкой полуосыпавшейся
тропинке, явно использовавшейся в мирное время контрабандистами. Нормальному
человеку в совершенно пустых, без намека  на  растительность,  горах  делать
нечего.
   Границы как таковой  не  существовало.  Лишь  на  обозначенных  на  карте
дорогах можно было наткнуться на шлагбаум и будку, где кемарил расхристанный
деревенский полицейский с дробовиком и в домашних тапочках на босу ногу. Вся
остальная воображаемая линия пролегала либо по непроходимым  для  автомобиля
горам, либо по полям, где бок о  бок  работали  крестьяне  из  соседствующих
деревень, которые сроду не признавали никаких границ  и  бегали  в  гости  в
другое государство как при  социализме,  так  и  при  капитализме.  Даже  во
времена маршала Тито и албанского правителя Энвера Ходжи.
   Владислав миновал пересохший ручей, сделал  пятнадцатиминутный  привал  и
двинулся дальше, ориентируясь  по  виднеющемуся  вдалеке  огоньку  в  окошке
стоящего на отшибе дома.
   По его расчетам, огонек горел  примерно  в  четырех  километрах.  Рокотов
вознамерился обойти хуторок слева и углубиться чуть к  северу,  чтобы  через
сутки выйти к реке Вардар.  Где-нибудь  на  берегу  Вардара  он  предполагал
переночевать, если можно назвать этим словом дневной сон. Также в его  планы
входило искупаться и половить рыбку. Набор крючков и леска дожидались своего
часа в кармашке почти плоского рюкзака.

Глава 2
ШПАНЮК

   Любопытство взяло верх над нежеланием попадаться на  глаза  кому-либо,  и
Рокотов заглянул во двор дома со светящимся в ночи окном.
   Биологу предстояло, обогнув отдельно стоящее строение, пройти  с  десяток
километров по ровной, как стол,  и  без  малейших  признаков  растительности
пустоши, где его фигура просматривалась со всех сторон и где нереально  было
спрятаться. Соответственно он  хотел  выяснить,  кого  именно  оставляет  за
спиной. Если крестьянскую семью - одно дело, а если нет?
   Подойдя вплотную к изгороди,  сооруженной  из  неотесанных  кольев,  Влад
рассмотрел дом. Это было даже не жилище, а длинный барак в два  этажа.  Свет
пробивался из окошка возле входа, все остальные были темны.
   Барак очень сильно напоминал казарму. Вот только двор  не  соответствовал
представлению  о  воинской  части  -  там  и  тут  были   разбросаны   части
сельскохозяйственной техники, в  углу  громоздились  остовы  автомобилей,  а
вдоль стены барака валялось три десятка  покрышек.  Судя  по  размеру,  шины
принадлежали большегрузным самосвалам.
   Рокотов задумался.
   В бараке вполне мог разместиться взвод-другой косоваров, отдыхающих после
набега на соседнюю югославскую  территорию.  И  буде  кто  из  них  случайно
заметит удаляющуюся одинокую фигуру, они всей толпой бросятся в  погоню.  На
равнине у  Владислава  не  было  никаких  шансов  противостоять  даже  плохо
обученным албанцам.  При  стрельбе  из  десятков  стволов  по  одной  мишени
кто-нибудь да зацепит. Что автоматически означало проигрыш.
   Если же оставаться на месте и схорониться где-то во дворе, то вероятность
победить резко повышалась. Вне зависимости от количества бойцов  противника.
У  своей  казармы   косовары   чувствуют   себя   расслабленно,   занимаются
повседневными делами и оружие с собой не таскают. А если даже и таскают, так
по привычке, стволом вниз и без патрона в патроннике.
   Непонятно было только отсутствие хотя  бы  одного  часового.  Вооруженный
отряд обычно выставляет караульных, которые торчат либо у ворот, либо  возле
входа в помещение. Но обязательно на улице.
   Влад пожал плечами, еще раз очень внимательно оглядел  каждый  квадратный
метр двора, но так никого и не обнаружил.
   Видимо, караульный все же внутри.
   Рокотов  перебрался  через   изгородь,   прополз   полсотни   метров   по
прошлогодней высохшей траве и пристроился под огромным проржавевшим  корытом
среди груды металлолома. Корыто в прошлом служило поддоном  комбайна,  имело
добрых пять метров в длину и по  два  в  ширину  и  высоту.  Сквозь  щели  в
разошедшихся от старости листах железа обзор открывался во все стороны. Хоть
днем, хоть ночью. А снаружи человек под корытом был совершенно незаметен.
   В  радиусе  нескольких  метров  от  убежища  Влада   из   земли   торчали
перекрученные куски металла, проволока, согнутые  трубы  и  другой  подобный
мусор. В общем - классическая свалка, куда обитатели барака  не  заглядывали
по причине бесперспективности. И, если судить по запаху, не использовали это
место даже в качестве туалета.
   Рокотова такое положение дел вполне устраивало.
   Находясь под корытом и сохраняя неподвижность, он мог  визуально  оценить
количество вероятных противников, степень их опасности  и  принять  решение.
Или нападать, или подождать до следующего вечера и незаметно смыться.
   Владислав зевнул, посмотрел на светящиеся стрелки часов и  решил  поспать
пару часов. До рассвета оставалось еще много времени. Биолог положил  голову
на согнутую левую руку и задремал, просыпаясь раз в десять минут и  открывая
глаза.  Такой  режим  сна,  называемый  "волчьим",  ничуть  не   хуже,   чем
полноценный отдых на пуховой перине  в  кровати  под  балдахином  в  спальне
старинного замка. Организм самостоятельно фиксирует  все  окружающие  звуки,
подключает системы предупреждения об опасности,  доставшиеся  нам  от  наших
далеких  предков,  и  при  этом  не  мешает  мозгу  и  мышцам  разлагать  на
составляющие разные вредные соединения, накопленные за время бодрствования.

***

   Из дешифратора вылез листочек с несколькими  строчками  символов.  Техник
сверился с таблицей и занес в книгу регистрации поступившие сведения.
   - "Дефендер" , позывные "танго-танго-браво". Бортовой  номер
- триста шестьдесят.  Квадрат  "альфа-семь-ноль-полста",  -  сообщил  техник
подошедшему  начальнику  смены  поста  контроля.  В  помещении,   отведенном
разведке ВВС НАТО в Европе, находились еще четверо сотрудников. -  Семь  или
восемь единиц бронетехники, движутся на северо-северо - запад. Для прикрытия
используют беженцев.
   - Спутниковое подтверждение?
   - Снимки квадрата есть, но качество плохое. Облачность, - пояснил техник.
   - Что  ж,  -  решил  британский  полковник,  -  ориентируемся  по  данным
"Дефендера". Сообщите в оперативный центр, пусть готовят истребители.
   Утром,  спустя  два  часа  после  восхода  солнца,  на  крыльце  появился
обитатель барака - небритый албанец  средних  лет  в  расстегнутой  до  пупа
рубахе, форменной черной куртке УЧК с  красной  эмблемой  на  левом  рукаве,
небрежно накинутой на плечи, и с "Калашниковым" под мышкой.
   Косовар  приложил  ладонь  козырьком  ко  лбу,  осмотрел  окрестности   и
умиротворенно  помочился  на  столб,  поддерживающий  козырек  над   входом.
Равнодушно-тупое выражение лица не изменилось ни на секунду.
   "Черт! - мысленно сплюнул Рокотов. - Проторчал тут всю ночь вместо  того,
чтобы придушить этого кретина и двигаться дальше..."
   Албанец скрылся в бараке, и оттуда  раздалась  музыка.  Часовой  услаждал
слух какой-то немудреной песенкой, льющейся из радиоприемника.
   Владислав покинул свое убежище и змеей  подполз  к  крыльцу,  намереваясь
напасть на одинокого  охранника.  Судя  по  отсутствию  разговоров,  косовар
обитал на хуторе в единственном экземпляре. То ли охранял какие-то вещи,  то
ли дожидался возвращения товарищей по борьбе.
   Биологу пришлось прождать еще полчаса. Вламываться  через  дверь,  рискуя
схлопотать
   Пулю в живот, он  не  собирался.  Автомат  у  албанца  был  с  примкнутым
магазином и болтался возле правой  руки.  Не  зная  расположения  внутренних
помещений,  Влад  подвергал  себя  нешуточной   опасности.   Противник   мог
находиться в любой из комнат и дать очередь по внезапно появившейся  фигуре,
опередив Рокотова на секунды.
   Наконец охранник вновь вылез на крыльцо.
   Уместил свою толстую задницу на верхней ступеньке,  прислонил  автомат  к
перильцам, извлек из-за пазухи портсигар и всунул в  рот  сигарету.  Чиркнул
спичкой и затянулся, блаженно прикрыв глаза.
   В воздухе распространился резкий запах анаши.
   "Заместо утреннего кофея... - русский  передвинулся  вдоль  стены  барака
поближе к "пыхтящему" косовару. - Проснулся - и ну дымить! Вот  интересно  -
если они все поголовно сидят на травке,  то  какого  фига  воюют?  Зачем  им
свобода, если после косячка любой чувствует себя вольной птицей?"
   Албанец оперся спиной о приоткрытую дверь и что-то  замурлыкал  себе  под
нос, подпевая музыке.
   Рокотов подтянулся на руках, перебросил тело через ограждение  крыльца  и
по кругу врезал обеими ногами в шею сидящему.
   С Пушечным грохотом дверь отлетела в проем,  косовар  впечатался  лбом  в
столб и медленно  сполз  вниз.  Влад  перекатился  по  крыльцу,  не  обращая
внимания на труп со сломанным позвоночником, распахнул захлопнувшуюся  дверь
и изготовился к стрельбе. На тот случай, если он ошибся и в бараке находится
еще кто-нибудь.
   Однако албанец все же был один.
   Переждав минуту, Рокотов проник внутрь барака  и  быстро  обежал  его  по
периметру.
   Никого.
   Влад вернулся на крыльцо и  затащил  тело  убитого  в  предбанник.  Потом
перевел дух и принялся за тщательный осмотр помещения.
   Потратив почти  час  и  исследовав  все  досконально,  биолог  озадаченно
почесал себя за ухом.  Ответа  на  вопрос,  что  тут  сторожил  косовар,  не
появилось. В бараке площадью не менее двухсот квадратных метров  был  свален
всякий хлам, вроде того, что громоздился и  во  дворе.  Трубы,  проржавевшие
части автомобилей, выцветшие на солнце палатки, штабеля  рассохшихся  досок.
По второму этажу шла довольно  широкая,  метра  в  три,  галерея.  Там  тоже
валялись и трубы, и палатки, и доски. Создавалось впечатление, что  сюда  со
всей  округи  стащили  всякие  вышедшие  из  употребления  вещи   и   детали
механизмов,  побросали  их  за  ненадобностью  и   благополучно   забыли   о
существовании свалки. По крайней мере, на первый взгляд так оно и было. Судя
по наростам пыли на оконных рамах, в барак не заглядывали лет десять.
   Место, где спал косовар, располагалось в ближайшем к входной двери  углу.
Там валялся матрац, рядом  с  которым  стояли  несколько  бутылей  с  водой,
пластиковый  поддон  с  остатками  засохшего  сыра  и  керосиновая  лампа  с
пожелтевшим стеклянным колшком. Возле лампы ярким пятном выделялся глянцевый
"Хастлер"   за  прошлый  год,  открытый  на
красочном и откровенном развороте. По всей  видимости,  у  албанца  из  всех
видов развлечений было всего два - анаша и самоудовлетворение.
   Владислав заглянул под матрац, потряс  журнал  в  надежде,  что  из  него
что-нибудь выпадет, обыскал труп.
   Ровным счетом ничего. Вопросы так и остались без ответов. Ни  документов,
ни клочка бумаги.  Албанец  торчал  на  забытом  Богом  и  людьми  хуторе  с
совершенно непонятной целью.
   Рокотов выбрался на крыльцо и  обозрел  окрестности.  На  восток  уходила
грунтовая дорога,  видимая  километра  на  три.  Дальше  она  скрывалась  за
невысоким холмом. Дорога пока была пуста.
   "Воды в бутылках почти не осталось,  -  биолог  побарабанил  пальцами  по
перилам крыльца, - соответственно, кто-то  должен  ее  довезти.  И  довольно
скоро. Сегодня. Следовательно, надо спрятать труп. С этим проблем не будет -
запихаю под брезент, и все дела... Но что же он тут все-таки сторожил?  Если
есть тайник, то мне его ни в жисть не найти.  Придется  подождать  товарищей
убитого косовара. Вряд ли они прибудут большим коллективом, скорее  человека
три-четыре. Из засады я их расстреляю... А что потом? Посмотрим. Уходить  до
вечера все равно нельзя,  так  что  время  для  размышлений  и  планирования
имеется. Все будет зависеть от обстоятельств. И от того, приедут ли дружбаны
этого жмура на машине или придут пешком. Лучше  бы,  конечно,  на  машине...
Тогда я километров пятьдесят-сто проеду, как  белый  человек.  За  ночь  это
реально, если ехать не быстро  и  не  включать  фары.  Ладно,  будем  решать
вопросы  по  мере  их  возникновения.  А  пока  -  надо  запихать   мертвеца
поглубже..."
   Владислав еще раз внимательно посмотрел на дорогу, поднялся на галерею, с
трудом распахнул створку окна, покрутил головой. Со второго этажа  грунтовка
была как на ладони.
   "Вот тут я пост и организую..."
   Биолог спустился вниз, подтащил остывающий труп албанца  к  большой  куче
пыльного брезента и навалил  на  убитого  с  десяток  слежавшихся  и  потому
стоявших колом палаток. Бросил поверх несколько досок и  придирчиво  оглядел
содеянное. Из общего беспорядка и  запустения  импровизированная  могила  не
выделялась. Рокотов отряхнул руки,  забрал  с  крыльца  автомат,  отсоединил
рожок и засунул оружие в угол, за мешки со слежавшимся цементом.
   Потом поднялся на галерею, сдвинул штабель палаток и устроился между  ним
и  окном,  имея  возможность  контролировать  как  двор,  так  и  внутреннее
помещение и оставаясь при этом невидимым с любой стороны.

***

   - Разрешите? -  генерал-майор  ФСБ,  по  обыкновению  этого  ведомства  в
неприметном деловом штатском костюме,  отворил  дверь  в  кабинет  Секретаря
Совета Безопасности России.
   Секретарь, моложавый чиновник всего лишь  в  чине  подполковника  запаса,
резво вышел навстречу гостю и указал на столик возле  огромного  панорамного
окна.
   - Приветствую, - офицеры обменялись дружеским рукопожатием. До  недавнего
времени они служили одному хозяину, пока тогда еще подполковник не перешел в
действующий резерв и не был направлен  "надзирающим"  от  Большого  Брата  в
команду питерского мэра с запоминающейся фамилией Стульчак.  Там  он  быстро
сделал политическую карьеру,  после  проигрыша  мэра  на  очередных  выборах
перебрался в столицу и спустя достаточно короткое время занял значимый  пост
Секретаря Совбеза.
   Несмотря на свое высокое положение,  с  друзьями  и  знакомыми  полковник
сумел  сохранить  теплые  и  доверительные  отношения.  Возможно,  сказались
таланты агентуриста и вербовщика, коими он славился еще со  времен  учебы  в
Высшей школе. КГБ, разумеется.
   Генерал присел на предложенное место  слева  от  окна  и  профессионально
подметил, что его посадили против света, как на допросе. Секретарь же  занял
более выигрышную позицию в тени. Старые привычки  не  вытравливались  ничем,
всплывали даже тогда, когда в них не было никакой необходимости.
   Похожий на повзрослевшего Макколея Калкина полковник приглашающе  кивнул.
Посетитель выложил на столик папку с документами, сигареты  и  вопросительно
посмотрел на хозяина кабинета.
   - Кури, конечно,  -  Секретарь  Совбеза  пододвинул  пепельницу.  Сам  он
табачком не баловался, но с целью создания более  непринужденной  обстановки
позволял дымить наиболее важным гостям и некоторым старым товарищам.
   Генерал выщелкнул белый легкий "Житан".
   - Как Мария?  -  Память  у  Секретаря  была  отменной.  Он  помнил  имена
практически всех членов семьи тех сотрудников, с кем  ему  приходилось  хоть
раз сталкиваться по службе.
   - Замечательно, - генерал прикурил, - но ты,  как  я  понимаю,  пригласил
меня не для того, чтобы интересоваться моей семейной жизнью.
   Подполковник  улыбнулся  своей  известной  обезоруживающей  улыбкой,   на
которую клевали даже пройдохи из немецкой тайной полиции. Чуть смущенно, как
ребенок, пойманный на мелкой и безопасной лжи.
   - Я же не могу так сразу, с места в карьер...
   - Да ладно, не первый день знакомы. Раз вызвал, значит  дело  срочное,  -
генерал предпочитал не мешкать  и  перейти  к  сути  вопроса.  "Штази",  как
называли Секретаря Совбеза в кулуарах, без особой нужды никогда  сотрудников
не дергал.
   - Есть проблема, - полковник посерьезнел и сцепил руки на животе, - к нам
поступила информация о партии боеприпасов, - попавшей к албанским партизанам
с наших складов трофейного имущества.
   - Каких именно?
   - В смысле? - Секретарь поднял одну бровь.
   - Боеприпасов много. Уточни,  что  конкретно  тебя  интересует.  Снаряды,
мины, патроны... По всем позициям есть недостача.
   - Калибр "семь-девяносто-два". К немецким пулеметам типа "эм-гэ-три".
   - Есть такая буква, - генерал полистал страницы и отложил  один  лист,  -
склад "вэ-че" под  номером  "ноль-сто-четыре".  Тридцать  миллионов  единиц.
Хранились с тысяча девятьсот сорок  шестого,  получены  по  репарациям.  При
последней проверке выявлено хищение примерно половины. Точнее -  шестнадцати
миллионов  двухсот  тысяч  четырехсот  штук,  плюс-минус  сотня...  Как   ты
понимаешь, до единицы не  пересчитывали.  Исчезновение  обнаружил  начальник
хозчасти, да и то - чисто  случайно.  Склад  ставили  на  капремонт,  начали
разбирать штабеля, а в половине ящиков - кирпичи...
   - Виновный определен?
   - Пока нет. И, честно тебе скажу, перспективы не вижу.
   - Почему? - "Штази" покрутил большими пальцами рук.
   - Текучка кадров. Будь она неладна. Хищение могло произойти  с  девяносто
первого по нынешнее лето. Сменилось почти десять начальников  складов,  пять
командиров части, два  десятка  офицеров,  которые  теоретически  могли  это
провернуть. Тухлое дело, - заключил генерал.
   - Сколько это добро может стоить?
   - Это смотря как продавать, - специалист из военной контрразведки затушил
окурок. - Оптом - миллиона два, в розницу - три  с  половиной  -  четыре.  С
учетом минимум троих, задействованных в деле, выходит по  пятьсот  тысяч  на
брата. Это если посчитать уже  за  вычетом  расходов  на  транспорт,  оплату
мелких исполнителей и прочего.
   - Пятьсот тысяч - большие деньги.  Их  ведь  надо  тратить,  -  задумчиво
произнес Секретарь Совбеза.
   - Мелочь! - отмахнулся генерал-майор. - Особняк на Рублевском шоссе стоит
в пять раз дороже. И ты прекрасно знаешь, сколько  там  живет  наших  бывших
руководителей и сослуживцев. Я не говорю  об  армейцах  и  моряках.  Считай,
каждый третий генерал трехэтажную хату  из  итальянского  кирпича  имеет.  С
лифтами и другой лабудой... Ну, и машинки в гаражах соответствующие - сплошь
"ягуары" да "мерседесы". На "Жигулях" теперь никто не ездит.
   Подполковник потер нос. Мероприятие, казавшееся  поначалу  перспективным,
было напрочь  разгромлено  специалистом  в  области  военной  контрразведки.
Чиновное золотопогонное ворье чувствовало себя  уверенно,  заметая  следы  в
горах отчетов и малозначительных бумажек, при  этом  списывая  имущество  на
десятки и сотни миллионов долларов.
   Генерал не прерывал размышления сидящего перед ним высокого  должностного
лица. И никак не проявлял своих эмоций, сохраняя на лице спокойное и немного
скучающее выражение. Как подчиненный, выполняющий  распоряжения  руководства
строго в рамках поставленной задачи. Генерал  помнил,  что  инициатива,  вне
зависимости от пользы  или  вреда,  наказуема.  Тем  более  что  в  истинных
намерениях старого приятеля контрразведчик уверен не был. Тот слишком  долго
вращался в политической сфере, а там то и дело приходится идти на компромисс
с людьми, которым самое место в карцере Лефортовской тюрьмы, а не в  креслах
Главы Администрации или первого вице-премьера. И неизвестно, зачем Секретарь
Совбеза поднимает эту тему - может, для того, чтобы  получить  в  свои  руки
оружие против политического оппонента  и  с  помощью  компромата  произвести
рокировку в интересующем его министерстве.
   - Обидно, - сделал вывод полковник.
   - Еще бы! - согласился генерал. - У тебя могут  возникнуть  неприятности,
если это дело не развернуть?
   - Да нет, - "Штази" покачал головой, - я не отвечаю за подобные  вещи.  У
начальника тыла могут,  у  министра  обороны  -  тоже,  а  у  меня  нет.  Я,
собственно, подключился только  потому,  что  дело  приобрело  международное
звучание. Сербы разгромили склад боеприпасов у албанцев, захватили  ящики  и
обнаружили  на  них  нашу  маркировку.  Скандал  раздувать  не  стали,  тихо
высказали все, что думают, нашему послу в Белграде. Тот доложил по  команде,
и  Дед     приказал
разобраться. Вот я тебя и вызвал.
   - Много патронов обнаружили?
   - Точно не знаю, но не эшелон. Несколько ящиков.
   - Остальные где-то гуляют.
   - Несомненно, - полковник подпер голову ладонью, - и  вряд  ли  на  нашей
территории...
   - Это точно. Я думаю, они давным-давно  у  косоваров.  Кстати,  ты  не  в
курсе, будем мы вмешиваться в проблему Югославии или нет?
   - Мы уже вмешались.
   - Что-то результатов не видно, - заметил  генерал.  По  праву  давнишнего
коллеги он мог себе  позволить  задавать  прямые  вопросы  и  выражать  свое
отношение. Естественно, в определенных рамках.
   - Быстро не получается, - вздохнул "Штази". - Ни Милошевич, ни американцы
не настроены уступать. Юги довольно  успешно  разбираются  с  сепаратистами,
западники считают, что их бомбежки тоже достаточно удачны.  В  общем  -  все
остаются при своих.
   - А потери?
   - Кто о них сейчас думает! Милошевич держится за  власть,  Клинтон  гасит
скандал с Моникой, Олбрайт  усиливает  позиции  в  Конгрессе,  республиканцы
делают свой гешефт. Все при деле.
   - Про Мадленку новость слышал?
   - Смотря какую.
   - Наши из СВР случайно засветили ее контакт с Моссадом.
   - Пока нет, - Секретарь  Совбеза  заинтересованно  наклонился  поближе  к
собеседнику.
   - Машиной сбили, - генерал закурил вторую сигарету. - Цирк! Короче,  вели
израильтянина  по  своим  каким-то  делам.  Тот  покружил   по   Вашингтону,
попроверялся и взял "посылку" от курьера. Влетел в  какой-то  кабачок,  наши
стали парковаться неподалеку, и тут этот  чудик  выскочил  из  задней  двери
здания - и прям  им  под  колеса!  Представляешь?  Стукнули  не  сильно,  но
чувствительно.  Пархатый  сознание  потерял,  и  наши,  не  будь   дураками,
обшмонали. Взяли "посылку", один отправился  в  посольство,  второй  остался
разбираться с полицией... Там  ситуация  ясная,  израильтянин  сам  виноват,
вылетел вне зоны перехода и прочее.  Полиция  нашего  водилу  через  полчаса
отпустила.  Тем  более  -  он  аккредитованный  дипломат.  Ну,  пленочку   в
посольстве проявили. А там - изложение конфиденциальной беседы с Президентом
США, как раз по сирийской проблеме. И соответствующие рекомендации Натаньяху
и компании.
   - Милая "случайность", - саркастически выдал полковник.
   - В том-то и дело, что это правда. Никто израильтянина  не  подставлял  и
под колеса нашим не запихивал. Сам прыгнул... Видимо,  шуганулся  чего-то  в
кабачке и решил уйти огородами.
   "Штази"   улыбнулся.   Подобные   только   что   услышанному   совпадения
действительно случались в  жизни  разведсообщества  сплошь  и  рядом.  Порой
суперподготовленная операция срывалась благодаря идиотской  мелочи,  которую
не мог предсказать никакой аналитик. Агенты  подворачивали  ноги,  встречали
знакомых по школе или институту, получали нож в брюхо от  шайки  подвыпивших
хулиганов, оказывались в самом центре перестрелки между бандами  подростков,
задерживались в ходе полицейской облавы из-за сходства с педофилом-маньяком.
Всего и не перечесть.
   Один капитан КГБ провалил операцию только потому, что  в  районе  встречи
именно в тот день действовала группа  аферистов,  для  каких-то  своих  нужд
заменившая названия улиц на указателях. Видимо, для продажи одного дома  под
видом другого. В результате несчастный связной полчаса  кружил  вокруг  трех
кварталов, безуспешно пытаясь найти соответствие  между  дорожной  картой  и
суровой правдой жизни. На встречу он опоздал, и разозленный резидент накатал
трехстраничный рапорт в центр,  в  котором  требовал  отстранить  от  работы
олигофрена, который не способен даже сориентироваться в малознакомом городе.
К счастью для капитана,  к  вопросу  подошли  непредвзято  и  разобрались  в
случившемся без оргвыводов.  Но  от  оперативной  работы  на  всякий  случай
отстранили. Во избежание насмешек коллег. Капитан  немного  попереживал,  но
зато впоследствии сделал блестящую карьеру  в  отделе  планирования  и  стал
прямым начальником своего бывшего резидента. К чести капитана, он  не  начал
мстить и подчиненного не подсиживал, так что тот благополучно дослужился  до
пенсии.
   - Ты Рыбаковского помнишь? - неожиданно спросил генерал.
   - Депутата от Питера? - уточнил секретарь Совбеза.
   - Его, родимого...
   - Конечно. Не только помню, но и неплохо знаю. Он  в  бытность  Стульчака
мэром почти каждый день в Мариинский заглядывал.
   - А про его роль в  контрабанде  "агранов"
хорватской сборки слышал? - Контрразведчик выложил серьезный козырь.
   - Куда? - поинтересовался "Штази", немного напрягаясь. Посетитель выдавал
уже вторую серьезную историю, о которой полковнику никто не сообщал.
   - В Чечню.
   - Крайне интересно, - глаза Секретаря Совбеза недобро блеснули.
   - Тогда слушай... - генерал отодвинул  пепельницу  и  положил  кулаки  на
стол:
   -  В  некотором  царстве,  в  некотором  государстве  жил-был   гражданин
Фишман...

***

   В два пополудни на дороге появилось облачко пыли.
   "Едуть!" - Владислав быстро оглядел все вокруг себя - не  выдает  ли  его
какая-нибудь мелочь - и присел на одно колено  возле  подоконника.  Окно  он
прикрыл, оставив для наблюдения узенькую щель.
   Во двор не спеша въехали  два  "мерседеса"  "S-класса",  один  -  черный,
другой - цвета мокрого асфальта. За ними вкатились  открытый  грязно-голубой
внедорожник и пикап с  торчащим  из  кузова  крупнокалиберным  пулеметом  на
турели.
   "Насчет трех-четырех дружбанов - это я погорячился, -  Рокотов  сдвинулся
вбок от окна. - Их тут по меньшей мере десяток. Еще в  "мерсах"  люди...  Во
попал!"
   Автомобили выстроились в ряд возле изгороди.
   Синхронно распахнулись дверцы седанов, и на свет Божий появились  четверо
"основных", как их тут же окрестил  Влад.  Двое  западных  европейцев,  двое
албанцев.
   Принадлежность  албанцев  к  определенному  виду   бизнеса   была   видна
невооруженным взглядом - светлые пиджаки,  яркие  рубахи,  цветастые  шейные
платки, золото на пальцах и запястьях, темные очки в изящных витых  оправах,
дорогие ботинки из тонкой светло-коричневой кожи. Наркоторговцы,  причем  не
из последних, судя по лоснящимся самодовольным лицам.
   Западные европейцы были иными.
   Строгие  темные  костюмы,   зеркальные   очки-"капли",   белые   рубашки,
однотонные галстуки. Скупые в движениях, с каменными лицами.
   Спецслужба.
   Причем явно не македонская.
   "Оп-па! - Рокотов упер пистолет-пулемет прикладом в пол. - Люди в черном.
Контора - она и в Африке Контора. Издалека, видать... Либо  англичане,  либо
америкосы. Скорее, второе. Интересно, а что эти мальчики тут забыли?"
   Из кузова пикапа и из внедорожника высыпали с десяток молодых  косоваров,
вооруженных разнокалиберным оружием:  "стенами",  "узи",  "Калашниковыми"  и
даже  израильскими  штурмовыми  винтовками  "Галил".  Один  из   наркобоссов
раздраженно махнул на галдящую свору рукой, и те расположились возле пикапа,
образовав кружок.  Кто-то  уселся  прямо  на  землю,  остальные  присели  на
корточки.
   "Приказал ждать, - сообразил Влад. - От входа в барак - метров  тридцать.
Караул не выставили, значит, ничего не боятся... Вот кого ждал  мой  юный  и
уже мертвый друг. Ага, идут сюда..."
   Четверо  "основных"  неспешно  направились  к  крыльцу.  Наркодилеры  шли
первыми, за ними бок о бок  двигались  "костюмы".  Рокотов  переключил  свое
внимание на тех, кто вошел в помещение.
   Хлопнула дверь. Вошедшие уже стояли посередине барака.
   - Исмет! - громко позвал маленький албанец.
   Второй что-то пробурчал.
   Албанцы огляделись, потом тот, что звал Исмета, махнул рукой.  Мол,  чего
звать! Погуляет часовой и вернется.
   - Where is the  guard?    -  спросил  мужчина  в
темно-синем костюме, четко выговаривая каждую букву.
   - А! - маленький албанец сморщил нос, - walking! .
   - What do you mean?   -  Второй  сотрудник
спецслужбы пододвинулся к лежбищу часового и носком ботинка  чуть  приподнял
матрац.
   "Американцы, если судить по особенностям речи, - Рокотов взял  на  прицел
старшего, высокого и поджарого, с лицом, которое так и просилось  на  плакат
вербовочного пункта морской пехоты. -  Оружия  пока  не  видно,  но  это  не
значит, что его нет. А тут внутри  расстояния  маленькие,  пистолета  вполне
хватит".
   - Don't worry! He knows nothing  about  own  deal  ,  -  с  жутким  акцентом  заявил
албанец. Его приятель  в  разговоре  не  участвовал.  Видимо,  английским  в
достаточной мере не владел.
   - Well, - американец в синем  костюме  наклонил  голову,  -  It  is  your
problem. Show us the  wares  .
   Маленький албанец что-то весело прощебетал своему товарищу, тот подошел к
стене, выдернул какую-то щепочку и, словно крышку секретера, откинул  доску.
Образовалась   ниша,   откуда   наркоделец   вытащил    несколько    плотных
полиэтиленовых пакетов с белым порошком.
   "Как я и думал - наркота, - грустно подумал Влад,  не  снимая  пальца  со
спускового крючка и внимательно следя за обоими американцами. - Везде одно и
то же. Освободительная борьба, плавно  переходящая  в  торговлю  героином  и
другой подобной дрянью. Или героин стоит в  начале...  Америкосы,  вероятнее
всего, из Лэнгли, это у  них  традиция  такая  -  наполнять  "черную  кассу"
деньжатами от наркотиков. Еще со Вьетнама повелось".
   Албанец подбросил один из пакетов на ладони.
   - Very good wares! .
   "Примерно килограмм... Та-ак, пакетов восемь штук. Некисло!  -  Владислав
бросил мгновенный взгляд в окно. Охранники продолжали сидеть кругом,  весело
переговаривались и  дымили.  Насчет  наполненности  сигарет  можно  было  не
сомневаться - судя по взрывам бессмысленного хохота,  табак  был  наполовину
смешан с анашой. - На пару лимонов баксов... Пока  что  не  видно  денег  за
товарец. Или бабки в машине? Вряд ли... Не поедут американцы с деньгами черт
знает куда да еще в  окружении  обкуренных  молодцов.  Вероятнее  всего,  им
просто демонстрируют партию. А деньги потом перекинут со счета на счет..."
   Наркоторговец поскреб ногтем упаковку и повернулся ко второму американцу.
   - Want you taste this? .
   Сотрудник спецслужбы брезгливо скривился.
   - No, thank you! .
   Албанец, не переставая улыбаться, бросил пакет к остальным.  Не  хотят  -
так не хотят, их дело. Его обязанность - предложить клиентам  самим  оценить
качество порошка, чтобы потом не было претензии. Лично  он  всегда  пробовал
товар на язык и частенько здорово сбрасывал  цену,  когда  оказывалось,  что
героин чрезмерно  разбавлен  сахарной  пудрой  или  известью.  Наркоторговец
мысленно пожалел,  что  не  знал  об  отказе  заранее  -  тогда  бы  он  так
"разбодяжил"  порошок,  что  его   объем   возрос   бы   раза   в   полтора.
Соответственно, возросли бы и его доходы.
   Седой худощавый американец выказал нетерпение.  Ему  очень  не  нравилось
непонятное отсутствие часового. И, хотя героин оказался на месте, оставаться
внутри барака  не  хотелось.  Что-то  подспудно  давило  на  психику.  Агент
участвовал  в  полевых  операциях  уже  третий  десяток  лет   и   определял
потенциальную опасность интуитивно. Он обвел глазами стены,  чуть  приподнял
голову, осмотрел галерею.
   Что-то тут не так...
   Напряжение американца передалось и  Владиславу.  Биолог  немного  сдвинул
ствол "Хеклер-Коха", и голова агента оказалась на мушке.
   Разведчик еще раз, сантиметр за сантиметром, обшарил взглядом галерею.
   Свернутый брезент.
   Не то.
   Груда старых трухлявых досок.
   Не то.
   Прислоненные к стене обрезки ржавых труб.
   Не то.
   Куча  серо-желтой  материи,  в  которой  угадываются  небрежно  сваленные
многоместные палатки.
   Тоже не то.
   Запыленные окна.
   Не то.
   Чуть приоткрытая створка дальнего окна.
   Не то, просто дерево рассохлось от времени.
   Тень на полу.
   Что-то продолговатое, будто выставленный ствол.
   Откуда?!
   Агент резко поднял голову.
   Тень!
   Солнце стоит на юго-западе, освещает галерею сверху вниз.
   Тень справа, от угла...
   Американец резко сунул руку под пиджак.
   Владислав не стал ждать и выстрелил  первым.  Экспансивная  пуля  пробила
агенту  лобную  кость  и  вырвала  кусок  шеи  величиной  с   ладонь.   Тело
развернулось по оси и рухнуло поперек матраца.
   Рокотов мгновенно перенес огонь на второго американца, вбил две пули  ему
в живот, передвинул ствол и дуплетом всадил в грудь обоим албанцам. Благо те
стоял рядышком.
   Две секунды.
   Тела убитых еще падали, а Влад уже развернулся к окну.
   Охранники ничего не заметили, продолжая хохотать над рассказанной  кем-то
историей.
   Рокотов перебежал к лестнице и спустился вниз.
   Один из американцев сучил ногами и пытался что-то  нащупать  под  мышкой.
Биолог выстрелил ему в голову, прекратив мучения тяжело раненного человека.

***

   После высылки из Белграда Пол Тимоти Гендерсон обосновался в  Скопье  под
видом заместителя  начальника  македонского  филиала  CNN.  У  того,  помимо
Гендерсона,  было  еще  два  помощника,  так  что  агент  ЦРУ   работой   на
телекомпании себя не обременял, а целиком отдался  увлекательному  делу  под
названием "проведение тайных операций".
   Выезд с албанскими наркоторговцами на отдаленный хутор был уже  четвертым
по счету.
   Центральное Разведывательное  Управление  США  своей  выгоды  никогда  не
упускало. Из Вьетнама и Камбоджи героин  шел  в  цинковых  гробах  с  телами
погибших  американских  солдат,  из  Лаоса  наркотики  вывозили  в  желудках
младенцев,  из  Панамы  и  Колумбии  -  переплавляли  частными   самолетами,
сбрасывая водонепроницаемые мешки с  белым  порошком  у  побережья  Флориды,
откуда их забирали горячие парни из числа кубинских эмигрантов, достигшие  в
деле управления быстроходными катерами  невероятного  мастерства.  Им  бы  в
соревнованиях участвовать, а не  носиться  по  штормовому  морю,  вылавливая
привязанный к буйкам груз! Однако суммы, получаемые  знойными  кубинцами  за
доставку  героина,  были  неизмеримо   выше,   чем   самые   высокие   призы
Всеамериканской регаты.
   Косовары ничем не отличались от своих двойников из Юго-Восточной  Азии  и
Центральной Америки. Под шелухой  трескучих  фраз  о  "независимом"  крае  и
"зверствах" белградского режима скрывалась  одна,  но  пламенная  страсть  -
деньги и связанные с ними блага.  Женщины,  роскошные  дома,  сияющие  лаком
лимузины, золотые цепи на  полкило,  возможность  удовлетворить  свою  самую
сокровенную прихоть. Американские политики целиком и полностью  поддерживали
такие устремления, обеспечивая албанцев вооружением и, через  посредничество
ЦРУ, - рынками сбыта производных опиумного мака.
   Война и наркотики всегда ходят рука об руку.
   "Партнеры" из числа лидеров "свободного Косова" изрядно раздражали  Пола,
хотя он этого никогда не демонстрировал в открытую. В отличие от дружелюбных
сербов и македонцев албанские наркоторговцы были мелочны,  старались  урвать
свою долю любыми средствами, постоянно врали и выкручивались и  готовы  были
ради лишних пятидесяти-ста тысяч долларов  зарезать  родного  брата.  Состав
косовской верхушки регулярно обновлялся за счет  того,  что  торговцы  вечно
вступали в стычки  и  все  время  совершали  друг  на  друга  покушения.  Не
проходило недели, чтобы кого-нибудь из  них  не  находили  застреленным  или
задушенным в собственном доме. Также с периодичностью два-три раза в  А1есяц
на воздух взлетал чей-нибудь роскошный "бентли"  или  "ауди",  осыпая  улицу
осколками стекла, выбитыми взрывом дверями и кусками дымящегося мяса.
   Скучать не приходилось.
   Помимо всего вышеперечисленного, в стане  наркобаронов  царили  полнейший
бардак и совершенное отсутствие дисциплины. Бойцы набирались  в  бригады  по
родственному признаку, отчего приказы частенько либо  не  исполнялись,  либо
рядовой перед выполнением долго спорил со  своим  командиром,  приходившимся
ему четвероюродным дядей по материнской линии, и обсуждал  суть  приказа  со
стоящими рядом свояками и кузенами.
   Те же порядки наблюдались и на фронте в Косове.
   Гендерсон криво усмехнулся.
   Два мелких наркоторговца, Фирутин и Джемалия Абдурахмани, решили в  обход
"старшего" провернуть собственное дельце, напрямую продав американцам восемь
кило героина и не поделившись с родственниками. Нередкая ситуация.
   Его напарник, агент Сойер, чувствовал  себя  неуютно.  Еще  не  привык  к
отсутствию четких правил и  не  понял  до  конца  мелкую  душонку  Джемалии.
Настороженно обводил взглядом  внутренности  барака,  попытался  выяснить  у
албанцев, где караульный.
   Где-где? Гуляет! Вот и весь ответ на вопрос.
   Побродит по окрестностям и вернется. Обычное дело...
   Фирутин предложил попробовать героин на вкус.
   Вот идиот! Думает, что у агентов других дел нет и они с радостью примутся
лизать эту белую дрянь. Сам и жри  свое  дерьмо.  Для  определения  качества
предложенного товара в цивилизованных странах существуют химические тесты.
   Сойер напрягся.
   Нервничает. Ждет подвоха.
   Зря.
   Никто против них ничего не замышляет. Во-первых,  бессмысленно.  Денег  у
них с собой нет, так что убивать их - значит без  прибыли  нажить  врагов  в
лице резидента ЦРУ в Македонии. Он-то знает, куда  отправились  агенты  и  с
кем.
   И во-вторых...
   Что "во-вторых", Гендерсон не успел додумать.
   Голова у Сойера лопнула, и  на  лицо  Полу  брызнули  теплые  солоноватые
капли. Тело напарника швырнуло на матрац,  и  тут  самого  Гендерсона  будто
лягнула в живот взбесившаяся лошадь. Ноги у него подкосились, и он согнулся,
ударившись лбом о доски.
   Фирутин странно забулькал и съехал боком по стенке.
   Джемалия дернулся, его голова откинулась назад почти под прямым углом,  и
жирное тело грохнулось на ноги упавшего ничком. Гендерсона.
   Боль была страшная.
   Пол попытался позвать на помощь, но из горла вырвался только слабый хрип.
Две пули тридцать восьмого  калибра  со  сточенными  на  концах  "рубашками"
развалились при попадании в живот на шесть осколков  и  пропороли  диафрагму
вместе с нижними отделами легких.
   Словно кто-то залил внутрь брюшной полости расплавленный свинец.
   Американец попытался подтянуть ноги, но ему мешал Джемалия.
   В последнее мгновение Гендерсон нащупал рукоять "браунинга", непослушными
пальцами стал расстегивать фиксатор кобуры, и тут его  череп  разлетелся  от
выстрела в упор...

***

   Сухогруз встал на рейде у  выхода  из  Гибралтарского  пролива.  Прождать
следовало три дня, пока согласно расписанию не пройдут несколько танкеров  и
эскадра вспомогательных кораблей  Средиземноморской  группировки  НАТО.  Все
гражданские  рейсы  подчинялись  строгой  закономерности  военной  операции,
график движения по проливу менялся по первой команде Брюсселя.
   Чеченцы, сопровождавшие груз оливок, почти все время торчали  под  тентом
на корме, не упуская из виду свой контейнер.  Украинский  экипаж  с  опаской
поглядывал  на  немногословных  и  хмурых  кавказцев,  с  первого   же   дня
отказавшихся обедать вместе с командой и не вступавших ни в какие разговоры.
На любой вопрос чеченцы  только  смотрели  исподлобья,  пожимали  плечами  и
отворачивались, не произнося ни слова.
   Спустя двое суток их оставили в покое и не приближались к ним  ближе  чем
на двадцать шагов. Звери -  они  и  есть  звери,  решили  украинцы  и  стали
демонстративно устраивать посиделки на  носу  судна,  где  пили  припасенную
горилку, поедали сало и немелодично пели  заунывные  песни.  Капитан  и  его
помощники из числа греков ни  во  что  не  вмешивались.  Им  слишком  хорошо
заплатили за провоз контрабанды, чтобы они совали свой нос в чужие дела.
   Младший по возрасту Султан принес из камбуза полный чайник и  уважительно
подал старшему Арби полную чашку крепчайшей заварки.
   - Сказать, чтобы кушать готовили? - Между собой они говорили на  диалекте
родного горного села, не опасаясь, что кто-нибудь поймет хоть слово.
   - Потом, - Арби отхлебнул напиток и аккуратно поставил  чашку  на  столик
рядом с шезлонгом.
   - Повар скоро спать пойдет, - напомнил младший.
   - Э, поднимем, если надо! Или  сами  приготовим...  -  убеленный  сединой
горец мазнул взглядом по палубе, - русаки уже легли?
   - Час назад.
   - Никто к ящику не подходил?
   - Даже близко не было. Боятся, - с улыбкой заявил Султан.
   Страх был именно тем  чувством,  которое,  по  мнению  молодого  чеченца,
должен внушать настоящий вайнах всем остальным "недочеловекам".
   Арби уловил в голосе младшего оттенок презрительного превосходства.
   - Не усердствуй слишком. Пережмешь - они огрызаться начнут.
   - Русаки - трусы, - Султан небрежно положил ноги на  трос  ограждения,  -
они только силу понимают. Кинжал к  горлу  поставишь,  и  все.  Как  наши  в
Ичкерии делают.
   - Ты тоже, если тебе ножик к горлу приставить, особенно геройствовать  не
будешь. - В отличие от младшего, отмотавший два срока на зоне  Арби  реально
оценивал сущность  человеческой  природы  и  на  порядок  лучше,  чем  "волк
ислама", умел логически мыслить.
   Молодежь независимой Ичкерии в большинстве своем не интересовалась ничем,
кроме наркотиков и горячительных  напитков.  Получив  свободу  без  разумных
ограничений, нация с бешеной скоростью стала деградировать. Не  помогали  ни
законы шариата, ни увещевания мулл, ни строгая дисциплина военных лагерей.
   Арби искоса посмотрел на пышущего самодовольством Султана.
   Юнец, выросший далеко в горах, не умеющий ни читать, ни писать, говорящий
по-русски предложениями в три слова. Пушечное мясо, годное  лишь  для  того,
чтобы выполнить одно элементарное задание и погибнуть.  Сгинуть  без  следа,
оставив после себя только строчку в ведомости, по которой он получил автомат
из рук командира отряда самообороны.
   И все.
   - А эта штука Кремль снести может? - Султан указал пальцем на контейнер.
   - Не маши руками,  -  предостерег  Арби.  Он  хотел  ввернуть  что-нибудь
обидное про козу, которую пастух привязывает к забору, но промолчал. Младший
был непредсказуем, мог схватиться  за  пистолет.  А  миссия  Арби  требовала
хороших взаимоотношений с напарником. Вплоть до  того  момента,  когда  груз
прибудет в Санкт-Петербург и контейнер перебросят на берег.
   - Никого же нет...
   - Неважно. Следи за собой... А насчет этой штуки могу  сказать  -  она  и
Кремль, и пол-Москвы снести может. Смотря куда заложить.
   - А кто решать будет? - глаза у младшего загорелись. Он уже видел себя на
совете старейшин, цедящим сквозь зубы грозные распоряжения.
   - Есть люди, - дипломатично отреагировал Арби, - кому положено.
   - Шамиль?
   - Возможно.
   - Породниться с ним хочу, - серьезно заявил Султан. - У него сестры есть.
Денег на калым соберу и посватаюсь...
   "Как же! - подумал Арби, не меняя бесстрастного выражения  лица.  -  Тебя
его охрана дальше ворот не пустит. Породниться! Идиот... Год  назад  еще  за
козами в своей деревне гонялся, а туда же! Таких, как ты, к Шамилю десяток в
неделю приходит..."
   - "Мерседес" себе куплю, белый. Как у брата, - Султан продолжал развивать
свое видение красивой жизни. - Дом построю. Русских рабов надо...
   - Дело сделаешь - все будет, - на полном серьезе  кивнул  старший.  -  Но
сначала надо задание выполнить.
   Султану  никто  не  сообщил,  что  его  короткая  и  не  праведная  жизнь
закончится в тот час, когда контейнер с ядерной боеголовкой  будет  погружен
на автомобиль и вывезен за пределы порта. Молодой чеченец  исчезнет,  а  его
родственникам скажут, что он погиб, как мужчина, в схватке с многочисленными
и коварными врагами. К примеру, в бою с питерским  СОБРом,  прикрывая  отход
группы. Тело сожгут в муфельной печи,  семье  выплатят  приличную  сумму,  и
односельчане Султана вздохнут спокойно, избавившись от  тупого,  злобного  и
мстительного юноши. Посочувствуют для вида, а сами вознесут молитву  Аллаху,
что убрал из деревни этого законченного ублюдка.
   - Еще чаю? - предложил Султан.
   - Можно, - Арби не стал возражать.

***

   Об пол звякнула вылетевшая гильза, голова американца треснула, и  из  нее
вылетел фонтанчик крови и желтоватых ошметков мозговой ткани.  Часть  попала
на брюки Владиславу.
   "Тьфу ты ну ты! - Рокотов сморщился. - Во придурок!  Кто  ж  разрывной  с
метра палит? Теперь не отчистится... - Он сдернул с  шеи  одного  из  убитых
албанцев платок и смахнул со  штанины  полупрозрачные  кусочки.  -  Четверым
хана. Однако нельзя забывать и - об остальных. Впрочем, они сюда  еще  минут
пятнадцать не сунутся. Так что время есть... Хотя и немного".
   Биолог вновь выглянул в окно.
   Обстановка  не  менялась.  Косовары  продолжали  торчать  возле   пикапа,
передавая по кругу очередной "косячок".
   Влад подпер дверь обломком доски и  выбрался  из  барака  через  боковое,
предусмотрительно открытое им  два  часа  назад  узкое  окошко.  Спрыгнул  в
бурьян, разросшийся у стены, прополз до крайнего  автомобиля  и  оказался  в
двадцати метрах от скучковавшихся албанцев.
   Осторожно сменил магазин пистолет-пулемета  и  заглянул  через  стекло  в
салон "мерседеса". В замке зажигания под отделанным дорогой  серой  кожей  и
деревом рулем торчали ключи.
   Рокотов пробрался к следующей машине и  ножом  сделал  надрезы  на  обеих
передних шинах. Не  насквозь,  боясь  привлечь  внимание  хлопком  лопнувшей
покрышки, а на половину толщины резины. Так, чтобы шины не  выдержали  через
несколько десятков секунд после начала движения.
   Расправляться с оставшимися "джипом" и  "пикапом"  было  опасно.  Слишком
близко к косоварам. Влад отполз обратно и медленно приоткрыл дверцу  черного
"мерседеса".
   Потом сделал несколько глубоких  вздохов,  переместился  на  пару  метров
влево и прижался щекой к ствольной коробке верного "Хеклер-Коха".

Глава 3
МИСТЕР ШОССЕ

   - Ну, дя-я-дя! - капризно протянул Николай Ковалевский, вынимая из  пачки
уже третью по счету сигарету "Давидофф".
   Дядя изволил набивать себе брюхо и мало обращал внимания на недалекого  и
трусливого племянника. Утром племяш Коля оборвал  все  телефоны,  вызванивая
своего родственника в ГУВД, дозвонившись, истерично орал в трубку и  наконец
назначил встречу в кафе "Гном" на Литейном проспекте. Ни дядя, ни  племянник
не подозревали, что сие учреждение еще с  незапамятных  времен  используется
Конторой Глубинного Бурения  (ныне  имеющей  иное  название)  для  встреч  с
"секретными сотрудниками". Проще говоря - со стукачами.
   Так что рандеву подполковника милиции и председателя общества  "За  права
очередников" проходило в окружении нескольких пар сексотов и  их  кураторов,
оживленно обсуждавших насущные проблемы.
   - Дай поесть, - буркнул дядюшка и пододвинул  к  себе  тарелку  с  мясным
ассорти. - Можешь пока изложить свои предложения...
   - Это я у тебя хотел  спросить!  -  Ковалевский-младший  нервно  задергал
левой щекой. - Квартиру не я нашел, а ты вместе со своим  однокурсником!  Но
пришли ко мне.
   Дядя поднял на племянника тяжелый взгляд.
   - Ну и что?
   - Как - что?! - возмущению Николая не было предела. - Я теперь  не  знаю,
как поступить!
   Суть вопроса была элементарна. Не  далее  как  накануне  вечером  мелкого
коммерсанта   и   "крупного"   общественного   деятеля   Николая   Ефимовича
Ковалевского в его собственном подъезде встретили двое неприятных типов. Для
разминки Колю треснули об  стену,  вытерли  полами  его  пальто  заплеванные
ступеньки и популярно объяснили, что он должен в течение десяти дней собрать
тридцать тысяч долларов и вручить их в качестве платы за недавно  полученную
им квартирку на Васильевском острове. Возражения  не  принимались,  а  когда
Ковалевский попытался открыть рот, ему чувствительно врезали по почкам.
   На этом неприятности не закончились.
   Ровно через десять минут после инцидента в подъезде ему позвонили домой и
замогильным голосом порекомендовали  не  тянуть,  в  милицию  не  бегать,  а
побыстрее решать вопрос с деньгами.
   Дополнительно в  качестве  напоминания  некто  выцарапал  на  капоте  его
"вольво" число "30 000". Случилась сия пакость ночью, сигнализация почему-то
не сработала, и, выйдя утром к  машине,  Николай  был  неприятно  поражен  в
третий раз за неполные десять часов.
   - Ты никому дорогу по старым делам не переходил? - дядя  доел  ассорти  и
нацелился на шашлык.
   Вопрос был далеко не праздный. Жизнь Ковалевский-младший вел  бурную,  со
множеством "непоняток" и "запуток", с которыми несколько раз были  вынуждены
разбираться  его  родственники,  вытаскивая  Николая  из  крайне  неприятных
ситуаций. Вроде уголовных дел по фактам мошенничества или  разбирательств  с
бандитами по поводу данных опрометчивых обещаний. Председатель общества  "За
права  очередников"  отличался  длинным  языком,  почти  полным  отсутствием
интеллекта и патологической жадностью.
   "Дал Бог родственничка..." - неприязненно подумал Ковалевский-старший.
   - Все старые дела уже в прошлом, -  гордо  заявил  Николай.  -  Теперь  я
уважаемый человек, вхож в Законодательное Собрание и вообще скоро  сам  буду
баллотироваться.
   - Ага, - подполковник хмыкнул, - разбежался... Кто ж тебя с непогашенными
судимостями в депутаты выдвинет?
   - Я полностью реабилитирован!
   - Кому другому расскажи. То, что  ты  попал  под  амнистию,  не  означает
реабилитации.
   Скорее наоборот, - был  виновен,  да  так  вышло,  что  государство  тебя
простило...
   - Но по закону!.. - взвизгнул коммерсант.
   - Нишкни! "По закону!" - передразнил толстый милиционер. - По  закону  ты
бы сейчас свою задницу  "синякам"    на  зоне
подставлял. Если б не твоя мать, которой я слово дал, ты бы да-авно  либо  в
петушином углу проживал, либо с куском рельсы на шее рыб кормил на  болотах.
Ясно?
   Ковалевский-младший обиженно засопел.
   - Ты что думаешь, - неумолимо продолжал дядюшка, - о тебе все  те,  .кого
ты кинул, забудут? Ошибаешься! Может и через год всплыть,  и  через  десять.
Люди, они злопамятны, ждать умеют. Вот  пройдет  лет  пять,  ты  успокоишься
окончательно, и тут - бац, кто-то тебе башку на лестнице раскроит! Концов не
найти... Или хулиганье какое возле дома встретит, перышком пощекочет. Еще  и
ограбят для пущего антуража.
   - Охрану заведу, - проскрипел Николай.
   - На какие деньги? Ты же как был нищим, так и остался.  Серьезную  охрану
тебе не потянуть, а дилетанты не помогут.
   - Ну, не знаю...
   - А тут и знать-то нечего. Реальные бодигарды берут штуку баксов в сутки.
На каждого! - подполковник поднял палец. - Итого - соточка в  месяц.  Вот  и
считай... Ты на своих очередниках коробчишь штуки три-четыре, плюс на аферах
с квартирами столько же. Не потянешь.
   За соседним столиком между худосочным сексотом и кряжистым майором ФСБ из
подразделения "зет" назревал  скандал.  Сексот  засучил  ножками  и  повысил
голос.
   - Не буду я с Васькой-Крысой больше спать! Противно, вы не  представляете
себе!
   - Почему? - прогудел майор.
   - Я не люблю его, - потупился сексот. Несколько голов  повернулись  к  их
столику. Коллеги майора укоризненно подвигали бровями.
   - Надо, Русланчик, надо, - майор положил широкую ладонь на цыплячью ручку
своего агента. - Есть такое понятие - государственная безопасность... Хорошо
отработаешь - мы тебе в Госдуму поможем пройти. А если  очень  противно,  то
попытайся на месте Васьки представить, к примеру, Егора Гайдара. Ты же в его
партии, вот и пофантазируй...
   Беседа перешла на обычный полушепот. Сексот обреченно вздохнул.
   На секунду отвлекшийся Ковалевский-младший вновь повернулся к дяде.
   - - Так что же делать?
   - Тебе - ничего, - подполковник удовлетворенно рыгнул, -  ближе  к  концу
десятидневного срока  я  поставлю  к  тебе  парочку  оперов  из  своих.  Они
вымогателей за химоту и прихватят. А там разберемся, кто и  почему  на  тебя
наезжать вздумал...
   - Еще черножопый этот, - напомнил Николай.
   - И до него руки дойдут...
   В неприметной кремовой "четверке", стоявшей метрах в ста от кафе  "Гном",
молодой парень, сидевший на пассажирском сиденье,  недоуменно  посмотрел  на
водителя. Оба слушали разговор Ковалевских через динамики аудиосистемы.
   - Какой еще черножопый?
   - Не было такого, -  водитель  покачал  головой,  -  по  ориентировке  не
проходил... И Борис ничего не сообщал.
   Валентин, молодой стажер из Главного Разведывательного Управления, сделал
отметку в специальном блокноте: в разработке появился  новый  фигурант.  Его
напарник, исполняющий сегодня роль водителя, чуть увеличил громкость.
   Вчерашний  инцидент,  мастерски  организованный  самими  членами   группы
наблюдения, принес ощутимые результаты. После встречи с двумя  "хулиганами",
в качестве  которых  выступили  двое  стажеров,  объект  разработки  тут  же
помчался консультироваться с подельниками.
   Кирилл побарабанил пальцами по рулю.
   - Распыляться нельзя. Нас и так только шестеро.
   - Сообщим старшему, пусть присылает еще людей... - Валентин закурил.
   - Сказано справляться собственными силами. Не забывай, что это задание на
зачет.
   - Помню. Ладно, собственными - так собственными. В конце  концов,  нового
фигуранта можно отработать "каруселью" .
   - Если это не фуфел и не следок барыги из далекого прошлого.
   - Верно.
   Микрофон-булавка,      закрепленный      под      воротником       пальто
Ковалевского-младшего, продолжал исправно посылать сигнал на приемный пульт,
замаскированный под обычнейшую автомагнитолу "Кларион".
   - Надо быстрее, - Николай поерзал на стуле.
   - Перебьешься, - заявил дядюшка, прихлебывая минеральную воду, -  сначала
решим вопрос с наездом. Чурка от нас никуда не денется.  Живет  стационарно,
связи в его райотделе у меня хорошие.  Встретят  на  улице,  пакет  анаши  в
карман - и в камеру. А там все, что надо, выбьют. Вот так...
   -  Все  равно  надо  быстрее,  -  занудливости  коммерсанта  можно   было
позавидовать.
   -  Быстро  только  кошки   родятся.   Недоношенные,   -   резко   отрубил
подполковник. - Ты мне вот что лучше скажи - когда твои очередники  квартиры
начнут получать?
   - Не квартиры, а землю под строительство, -  важно  надулся  председатель
общества. - Я разработал схему,  по  которой  стоимость  метра  жилья  будет
снижена вдвое или втрое...
   - Ты мне свою лабуду не грузи. Оставь ее для лохов, которых ты обуваешь.
   - Почему лабуду? Проект подписан, все согласовано...
   - Потому! -  Ковалевский-старший  свел  брови  к  переносице.  -  Ты  что
думаешь, я не знаю, что все это туфта?  Дело  в  том,  что  часть  из  твоих
очередников - менты... И неприятности тебе обеспечены.
   - Да ладно... - Николай попытался возразить. Но как-то неуверенно.
   - Ну, смотри сам. Если тебя наши пинать начнут, на меня  не  рассчитывай.
Все, я пошел... И не звони мне на работу.  У  нас  опять  начальство  новое,
могут телефоны на прослушку поставить. Что срочное - сбрось  на  пейджер.  Я
тебе сам брякну. .Ковалевский-младший расплатился за обед  дядюшки,  посидел
еще несколько минут и вы шел  к  своей  машине.  Бросил  колючий  взгляд  по
сторонам, с ненавистью посмотрел на цифру "три" с четырьмя нулями на  капоте
и плюхнулся на водительское сиденье.
   Поерзал, тоненько пукнул и завел двигатель.
   Вслед за ним по Литейному двинулась  и  "четверка".  Пошла  не  спеша,  в
десятке корпусов от "вольво".
   Стажеры не боялись потерять объект, ибо  под  задним  бампером  шведского
автомобиля уже три дня исправно работал радиомаячок.

***

   Первую пулю схлопотал широкоплечий албанец, сидевший лицом к Владиславу.
   "Хеклер-Кох" кашлянул,  отражатель  выбросил  гильзу  вправо,  и  семь  с
половиной грамм свинца угодили косовару точно в центр груди.  Оболочка  пули
лопнула, сердечник пробил кость и ушел в сторону, наматывая на себя сосуды и
нервные  окончания.  Развернувшаяся  "розочкой"  рубашка  из   тонкой   меди
скользнула по касательной внутри грудной клетки, распорола сердечную мышцу и
застряла в надпочечнике.
   Албанец поперхнулся и медленно упал лицом вниз.
   Пока он падал, Рокотов веретеном откатился вбок, перекинул ограничитель в
положение автоматического огня и дал длинную,  в  десяток  патронов  очередь
из-под днища внедорожника в спины сидящих албанцев.
   Косовары заорали сразу в несколько глоток.
   Влад, не обращая внимания на крики, опустошил рожок в массивную ствольную
коробку пулемета. Девятимиллиметровые пули разорвали тонкую жесть, с  визгом
отскочила  возвратная  пружина,  загремела  по  кузову  "пикапа"   срезанная
пистолетная  рукоятка,  сверкающей  змеей  изогнулась  и  выпала  из  кожуха
пулеметная лента.
   Грозное дальнобойное оружие прекратило свое существование.
   Албанцы лишились своего второго, после численного превосходства, козыря.
   Биолог  отбросил  в  сторону  опустевший   магазин,   прыжком   преодолел
расстояние до дверцы "мерседеса" и заскочил на сиденье.
   Мотор взревел, Влад установил рычаг коробки передач на "R" , двухтонная машина рванулась задним  ходом.  Рокотов  мягко  развернул
руль, и чудо немецкого автомобилестроения по дуге залетело за  угол  барака.
Косовары не ожидали выезда машины и перенесли огонь  на  "мерседес"  слишком
поздно.
   В корпус не попало ни единой пули.
   Однако и рассиживаться на одном месте было крайне опасно.
   Владислав перебросил рычаг на  "D"  ,  щелкнул
кнопкой "S"  на центральном тоннеле и втопил педаль
газа.
   Трехсотшестисильный мотор не подвел.
   "Мерседес" вылетел из-за угла, словно  огромная  черная  торпеда,  вихрем
промчался через двор и скакнул на грунтовку,  переехав  левыми  колесами  не
успевшего вскочить автоматчика. Система стабилизации скорректировала  наклон
корпуса, и Рокотов почувствовал лишь,  как  автомобиль  плавно  качнуло.  По
крыше чиркнули две пули, но машина уже вырвалась на  оперативный  простор  и
теперь неслась в  густом  облаке  пыли,  не  позволяющем  оставшимся  позади
албанцам толком прицелиться.
   Преимущество у Владислава было только в разгонной динамике. Оторвавшись в
первые секунды на несколько  сотен  метров,  он  мог  лишь  удерживать  этот
разрыв.  По  проселочным  дорогам  особенно  не  погоняешь,  скорость  более
девяноста километров в час без риска перевернуться не наберешь. Тем более  -
на седане с дорожным просветом в пятнадцать сантиметров и активной пружинной
подвеской. Утешало одно - внедорожники и пикапы тоже больше не  разгоняются,
так что при грамотном подходе к делу вполне возможно не спеша  добраться  до
приличной асфальтовой трассы и там уже выжать на полную. Главное  -  следить
за дорогой и не посадить на брюхо пятиметровый аппарат. Ибо  тогда  придется
совсем кисло.
   Рокотов  уселся  поудобнее  и  посмотрел  в  зеркало  заднего   вида.   В
полукилометре от него пылил джип. Пикапа видно не было.  Скорее  всего,  его
либо зацепило шальной очередью, либо в команде преследователей осталось  уже
слишком мало народу.
   Вслед "мерседесу", если судить по вспышкам, активно палили. Но  на  таком
расстоянии  это  было  совершенно  бессмысленно.  Пули  ложились  не   ближе
пятидесяти метров от цели,  тряска  кузова  не  позволяла  стрелкам  навести
стволы.
   "Группа албанских даунов, - подытожил Влад и,  сняв  одну  руку  с  руля,
вставил магазин в пистолет-пулемет, - только патроны  зря  жгут...  -  Он  с
интересом обозрел интерьер автомобиля. - Классная тачка! Мне бы  такую...  А
что? Деньги есть,  приеду  в  Питер,  можно  и  купить.  Солидно,  достойно,
консервативно. Только вот одна маленькая проблемка имеется - я пока что не в
Питере, а болтаюсь на дороге с косоварами на хвосте... Причем с агрессивными
и неплохо вооруженными. Еще и обозленными сверх меры  потерей  командиров  и
товарищей. Сами виноваты! Надо было дома сидеть и  не  мешать  мне  идти  по
своим делам. А таперича - извольте получить геморрой с редкой в этих  местах
фамилией Рокотов. Хотя... Если так дальше пойдет, фамилия сия будет  греметь
на всех углах. И во всех выпусках криминальных новостей. Как бы  сказали  не
обремененные высшим и средним образованием питерские  "братки"  -  "К  этому
надо стремиться!" ...Да уж, перспектива..."
   Немецкий седан как будто плыл над неровностями почвы.  Подвеска  работала
идеально, только раз или два "мерседес" все  же  стукнул  днищем  о  крупные
камни. Указатель топлива показывал примерно  половину  бака,  масло  было  в
норме, температура охлаждающей системы держалась в желтой зоне.
   Владислав окончательно освоился и включил кондиционер и  приемник.  Салон
наполнился звуками восточной мелодии. Рокотову  она  не  понравилась,  и  он
нашел станцию, передающую современную европейскую музыку.
   Другое дело! Из динамиков раздались гитарные аккорды и  хриплая  распевка
Криса Нормана.
   Биолог еще раз посмотрел в зеркало и нахально вытащил сигарету...

***

   Третий батальон "Тигров" вышел к Доне-Любине  и, выгрузившись из кузовов двадцати пяти грузовиков, прямо с
марша вступил в бой.
   Косовары дрались отчаянно. Им было что защищать - два дня  назад  сюда  с
юго-востока отошли артиллерийские полки УЧК вместе с обозными  частями.  Без
артиллерии судьба албанских сепаратистов  была  предрешена.  Хашим  Тачи  из
Парижа требовал сражаться до последнего солдата,  обещал  поддержку  авиации
НАТО и уверял, что капитуляция Милошевича близка.
   Спустя двенадцать часов на поддержку третьему батальону прибыл четвертый,
возглавляемый  лично  Желько  Ражнятовичем  и  усиленный  свежими   взводами
косовских сербов и русинов.
   Вместе два батальона сломали  оборону  превосходящих  их  в  четыре  раза
сепаратистов, клиньями врезались с востока и с севера, вытеснили удиравших к
подножию гор и развернули против албанцев брошенную ими же легкую реактивную
артиллерию.
   За сутки боя "Тигры" потеряли семнадцать человек убитыми  и  более  сотни
ранеными. Албанцы оставили в Доне-Любине почти четыре сотни трупов.
   На помощь Аркану и его бойцам из-под Приштины двинулся  танковый  корпус,
но деморализованные сепаратисты даже не попытались контратаковать. По тропам
они ушли через горы в Македонию, свалив впоследствии вину  за  поражение  на
погибшего полевого командира по кличке Дракула.
   Первым делом Ражнятович навестил раненых бойцов. "Тяжелых" уже  отправили
транспортными вертолетами в Черногорию, в двух огромных палатках с  красными
крестами оставались те, кто изъявил  желание  воевать  дальше.  Естественно,
кому это разрешили врачи.
   На  перевернутом  ящике  у  входа  сидел  здоровенный  молодой  парень  с
перевязанной левой рукой и курил. Увидев Аркана, солдат поднялся  и  вежливо
кивнул. В среде "Тигров" все были равны, и почести командиру оказывались  те
же, что и остальным бойцам.
   - Ничего серьезного? - участливо поинтересовался Желько.
   - Нормально, командор, - солдат весело улыбнулся, - царапина.  Задело  по
касательной, кость цела.
   - Откуда ты?
   - С хутора возле Орлате.
   - Недавно в отряде?
   - С неделю.
   - А-а, Велитанлич, - вспомнил Ражнятович, - это ты о боснийцах сообщил?
   - Я, - смутился здоровяк.
   - Молодец! Благодаря тебе мы их  прямо  тепленькими  перехватили.  Я  уже
сообщил  в  Белград,  будешь  представлен  к  награде,  -  Желько   похлопал
Велитанлича по здоровому плечу и, нагнувшись, шагнул внутрь палатки.
   - Здорово, орлы! - спустя секунду раздался его бодрый голос.
   Билан Велитанлич  глубоко  затянулся  и  посмотрел  на  закатное  солнце,
наполовину скрывшееся за огромной горой.
   - Это не меня к награде представлять надо, - еле слышно прошептал серб. -
Эх, Тигр, где ты сейчас?

***

   Около получаса ситуация оставалась без изменений.
   "Мерседес" петлял по извилистой,  будто  перекрученная  шаловливым  котом
шерстяная нить, дороге, позади  него  в  тех  же  нескольких  сотнях  метров
телепался внедорожник. Грунтовка  шла  между  невысокими  пологими  холмами,
напрочь лишенными  какой-либо  растительности.  Построек  и  людей  тоже  не
встречалось.  Несмотря  на  то  что  покрытие  дороги  мало  отличалось   от
пространства за обочиной, косовары на своем джипе не предприняли  ни  единой
попытки съехать с трассы  и  попробовать  напрямик  перехватить  Владислава.
Видимо, они, как и Рокотов, местности не знали.
   Биолог лихорадочно обдумывал свое  положение,  но  пока  никаких  здравых
мыслей в голову не приходило. Лезли  только  всякие  глупости.  Вроде  того,
чтобы устроить засаду и попытаться  из-за  пригорка  перестрелять  албанский
экипаж.
   Но  для  засады   местность   не   подходила   совершенно.   Все   вокруг
простреливалось аж до горизонта.
   На одном крутом повороте Рокотову все же пришла интересная мысль. Ради ее
осуществления  он   даже   пожертвовал   парой   секунд   ценного   времени,
остановившись, распахнул левую дверцу и снес ее напрочь ударом о торчащий  у
дороги каменный столб.
   Теперь при необходимости он мог прыгать на ходу, не боясь  зацепиться  за
ручку или за боковое стекло.
   Албанцы демарша своего противника не поняли и  проехали  мимо  оторванной
дверцы как ни в чем не бывало. Даже не притормозили.
   Владислав безостановочно обшаривал глазами окружающую местность.
   Ничего похожего на укрытие.
   Даже  приличного,  способного  скрыть  за  собой  "мерседес"  холмика  не
наблюдалось.
   "Черт, плохо! - Безжалостная гонка уже сказывалась на плавности  хода,  и
машину все больше подбрасывало на ухабах.  -  Еще  немного,  и  амортизаторы
могут закипеть... Тогда хана. Полетят опоры подвески, и мои пепелац  встанет
на прикол. Заодно у меня будет последний шанс поприкалываться  с  грубыми  и
неженственными албанскими пареньками. Зря я так машиной восхищался. У нас  в
России дороги типа этих, так что "мере" не годится. Решено  -  покупаю  джип
помощнее. - Посторонние мысли помогали снять нервное напряжение.  -  "Тойоту
лэндкрузер" или, на худой конец, "сузуки витару"... Ну, это только на  очень
худой. Хотя даже до него надобно дожить... Та-ак, что  у  нас  слева?  Никак
шоссе?"
   В трехстах метрах по левому борту показалась насыпь, за которой ехал ярко
раскрашенный грузовик-фургон.
   "Есть! - Рокотов  посмотрел  в  зеркало.  -  Джип  почти  в  километре...
Отлично! А вот и подъездная дорога..."
   "Мерседес" тяжело перевалил через кучу гравия и вывернул  на  асфальтовое
шоссе, подрезав фургон. Грузовичок повело юзом, он резко остановился,  и  на
подножку выскочил шофер, в манере всех водителей мира орущий что-то  обидное
в адрес хама на дорогом лимузине.
   У Влада не было ни секунды лишнего времени, поэтому он с целью пресечения
пререканий, преследования и других  глупостей  просто  высунулся  из  проема
двери и погрозил возмущенному македонцу стволом "Хеклер-Коха".
   Водитель оказался на удивление понятливым.
   Он мгновенно спрятался в кабине и лег на сиденье, задним умом  соображая,
что у "мерседеса"  не  было  левой  передней  дверцы,  машина  .выскочила  с
проселка, управлял ею некто в темном комбинезоне и  с  раскрашенным  черными
полосами лицом, а  вслед  лимузину  несется  какой-то  внедорожник,  набитый
вооруженными людьми.
   Водителя звали Киро Дубровски, он вез в  Градец  клубничное  мороженое  с
фабрики в Гостиваре .  Киро
был сугубо мирным, толстеньким человеком, и  ему  впервые  пришлось  увидеть
направленное на него боевое оружие. А в том, что разрисованный, как  индеец,
незнакомец способен выстрелить, мороженщик не сомневался ни мгновения.
   Рокотов вывернул руль, и "мерседес" рванул по автостраде. Тут  у  биолога
сразу появилось преимущество в скорости  -  он  мог  гнать  хоть  за  двести
километров в час, тогда как его преследователи вряд ли выжали бы больше  ста
сорока.
   Навстречу  попалось  несколько  легковушек.  Все  водители   поворачивали
головы, многие раскрывали рты, завидев несущийся им навстречу  сюрреализм  в
виде черного, слегка поцарапанного седана без водительской дверцы, за  рулем
которого гордо и независимо восседал некто в боевой раскраске.
   Влад вежливо улыбался, не забывая поглядывать назад.
   При проезде  через  поселок  он  сбросил  скорость,  чтобы  невзначай  не
переехать зазевавшегося аборигена.  Но  ненамного  -  до  сотни.  Тормоза  у
"мерседесов" хорошие, а дорога была довольно прямая.
   К счастью, все обошлось. На  пути  не  встретился  ни  мячик,  вылетевший
из-под ноги играющего в футбол  подростка,  ни  подслеповатая  старушка,  ни
мелкая живность.
   Однако полоса везенья закончилась. Владислава видели уже слишком  многие,
и хотя бы один из македонцев должен был позвонить в полицию.
   "Еще километров пять-десять, и надо сваливать.  Пущу  машину  под  откос,
пусть с ней разбираются. В идеале - подожгу, если времени хватит. Только вот
незадача - "мерсы" так спроектированы, что не горят... Обижаешь! Бак  пробью
ножом, и все дела. Останется  лишь  спичку  поднести.  Что  одним  человеком
сделано, другой завсегда испортить сумеет. - Влад  вспомнил  одну  из  своих
любимых присказок:
   - Ничего, я еще у них на похоронах простужусь! Не на того напали!  Оп-па,
а это что за летун?"
   По ушам с улицы ударил тугой шум, по лобовому стеклу скользнула  тень,  и
вдоль шоссе на высоте в сотню метров ушел бело-голубой вертолет.
   "Айн, цвай, драй  -  вылезает  полицай!  Все,  приехали...  Здравствуйте,
девочки! Собирается блокировать  дорогу.  Теперь  как  пить  дать  зажмут...
Перекроют узкое место, поставят несколько машин. Что ж, на  другой  исход  я
вряд ли рассчитывал. Ладно, поздно пить  боржоми,  когда  почки  отвалились.
Будем прорываться. Русского камикадзе они еще не видели. И тараны, насколько
мне известно из истории, на Балканах не являются основным средством  ведения
боя..."
   Рокотов поднажал на газ, и "мерседес" вылетел на последний  перед  мостом
через Вардар холм.

***

   Командующий объединенными силами НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк  лично
прибыл в отдел планирования воздушных операций. Спустился на лифте на третий
подземный этаж, деловито прошел в окружении своры адъютантов  в  центральный
зал и с умным видом застыл у огромной, шесть на восемь  метров,  электронной
карты.
   Начальник  смены,  квадратный  немецкий  полковник,  четко   отрапортовал
генералу и вкратце ввел его в нынешнюю воздушную обстановку.  Пятьдесят  две
зеленые  точки  на  карте  обозначали  самолеты  Альянса,  в  данный  момент
выполняющие боевые задания.  Красных  точек  -  югославских  "МиГов"  -  над
контролируемой территорией не наблюдалось.
   - Итак, - Кларк прошелся вдоль стола операционистов,  -  меня  интересует
подготовка к атаке на колонну танков.
   - Объект "эс-восемь"? - уточнил немец.
   - Именно. Как продвигаются дела?
   - Будем атаковать тремя машинами. "Хорнеты" из  состава  ВМС  США.  Вылет
назначен на двадцать два часа.
   - Хорошо. Держите меня в курсе, - генерал резко  развернулся  и  вышел  в
коридор. За ним потянулись адъютанты и старшие офицеры штаба ВВС.
   Оператор компьютера "Крэй", отвечающий за координацию  действий  экипажей
из разных стран Альянса, тридцатипятилетний  француз,  повернулся  к  своему
итальянскому коллеге:
   - Я с этим объектом что-то не понимаю...
   - Что конкретно? - смуглый уроженец Милана  отхлебнул  кофе  из  огромной
кружки с эмблемой в виде четырехлучевой голубой звезды.
   - Как "Дефендер" смог определить наземную технику?
   - Не знаю.
   - И я не знаю. Я летал на "Дефендерах". На них  стоит  РЛС  "Скаймастер",
способная определять только воздушные  цели.  А  тут  речь  идет  о  десятке
югославских танков, - француз показал итальянцу листок бумаги.
   - Постой... Может, это какая-нибудь модификация?
   - В сопроводительном тексте ничего нет.  Позывные,  тип  самолета,  время
работы...  И  еще  одна  странность  -  нет  обозначения  базы.  "Дефендеры"
действуют в радиусе максимум двухсот километров.  Значит,  он  мог  работать
только с аэродрома в Боснии. Но там ни одного подобного  самолета  нет.  Вот
распечатка...
   - Странно, - итальянец пожал плечами, - но цели-то есть. И цели реальные.
А наличие  машин  в  Боснии  могли  засекретить  из  каких-нибудь  очередных
идиотских соображений. Ты же знаешь наших контрразведчиков.  Они  координаты
сортира засекретят, если им волю дать...
   - Это верно. Ладно, не наша  головная  боль...  Кстати,  ты  знаешь,  как
Кларка в  Академии  генерального  Штаба  прозвали?  -  француз  заговорщицки
наклонился к приятелю.
   - Нет.
   - "Zero'fuckin'nothin'" .
   Миланец поперхнулся кофе и стал тихо трястись от хохота.
   Француз победно улыбнулся и вернулся к клавиатуре своей машины.
   Лазар Царевски, пилот патрульного  вертолета  "MD-500MG",  принял  вызов,
когда облетал сложный перекресток на шоссе  Гостивар  -  Врапчиште.  Молодой
лейтенант  с  радостью  бросил  скучное  занятие  по  контролю  за  дорожным
движением, опустил нос своей машины, дал подтверждение на центральный  пост,
поставил связную радиостанцию  "VNF-251"  в  режим  постоянной  связи  и  на
максимальной скорости в двести  сорок  один  километр  в  час  отправился  к
заданной точке.
   Второе  кресло  в  кабине,  прикрытой  изогнутыми  панорамными  стеклами,
пустовало. Напарник Царевски отпросился на  три  дня  навестить  заболевшего
родственника, и лейтенант летал один. В этом не  было  ничего  необычного  -
легкие "MD-500MG" прекрасно управляются и одним человеком, второй нужен лишь
в качестве радиста и бортмеханика. А при патрулировании надобности в радисте
нет, все переговоры замкнуты на  систему  связи,  подключенную  к  шлемофону
пилота.
   К автостраде Лазар подлетел через двадцать три  минуты  после  того,  как
получил приказ. Он дисциплинированно отрапортовал  капитану,  возглавляющему
дежурную смену воздушных патрулей, и повел вертолет вдоль шоссе, держась  на
высоте ста двадцати метров и высматривая черный "мерседес".
   Мчащийся автомобиль лейтенант засек почти сразу. Не прошло и двух  минут.
Царевски  сделал  вираж,  подлетел  к  "мерседесу"  слева  и  нажал   кнопку
американского  радара  "Нидл"  , которым недавно оснастили его машину.
   На экран в центре левой консоли выскочили цифры "один-четыре-один".
   Водитель "мерседеса" явно  плевал  на  ограничения  скорости.  Гнал,  как
сумасшедший, по трассе, где максимальная скорость  установлена  в  девяносто
километров в час, о чем на каждом километре сообщают  специально  вывешенные
знаки.
   Лазар посмотрел на автомобиль повнимательнее.
   Что за черт?
   У "мерседеса" напрочь отсутствовала  водительская  дверца,  а  через  всю
крышу протянулись несколько белых царапин, прекрасно видных на фоне  черного
лака.
   Царевски  щелкнул  тумблером  системы  электронного  увеличения,   камера
зафиксировала объект в стационарном режиме и вывела картинку  на  внутреннюю
поверхность стекла шлема. Лейтенант присмотрелся и тихонько присвистнул.
   Укрупнение неподвижной картинки не давало всех деталей,  но  раскрашенная
физиономия  водителя  и  лежащий  у  него  на  коленях  автомат  были  видны
совершенно четко. Человек за рулем сидел  прямо  и  расслабленно,  будто  бы
совершал обычнейшую поездку и нисколечко не волновался.
   Лазар  поднялся  на  триста  метров  вверх  и  прошел   над   дорогой   в
противоположном направлении. Спустя полтора  километра  в  поле  его  зрения
попал открытый внедорожник, набитый людьми в черных куртках, также идущий  с
явным превышением скорости.
   Лейтенант нажал кнопку вызова базы.
   - Я номер третий. Объект обнаружен. Движется к Градецу  на  скорости  сто
сорок километров в час. Позади объекта  другой  объект.  Видимо,  производит
преследование. Как поняли? Прием.
   - Понял вас, - мгновенно отреагировал капитан. - Что  за  второй  объект?
Прием.
   - Вседорожник с открытым кузовом. Видимо, румынский "АРО", модель "двести
сорок" или "двести сорок три". В  кузове  -  до  десяти  вооруженных  людей.
Прием.
   - Понял вас. Блокируйте дорогу. Из Градеца уже вышли  патрульные  машины.
Управления в Чегране и Вранчиште высылают экипажи на перехват.  Как  поняли?
Прием.
   - Понял вас. Блокирую дорогу с западной стороны моста. Конец связи.
   - Роджер, - щегольнул капитан.
   Царевски вновь опустился до сотни метров, увеличил шаг несущего винта и с
ревом пронесся над "мерседесом" в надежде напугать водителя и принудить  его
остановиться. Или хотя бы снизить скорость.
   Нахал  на  "мерседесе"  даже  ухом  не  повел,  продолжая  жать  под  сто
пятьдесят. Словно не полицейский вертолет только что  пронесся  у  него  над
головой, а безобидная стрекоза.
   Македонский лейтенант хмыкнул, обогнул рощицу на холме и резко  пошел  на
снижение, включив проблесковые синие огни,  заставившие,  резко  затормозить
пересекающий мост автобус.
   "MD-500MG" мягко, в одно касание сел на асфальт  перед  мостом,  в  конце
прямого участка шоссе. Царевски  расстегнул  страховочные  ремни,  распахнул
дверь кабины и поставил левую ногу на обтекатель.
   Со стороны он выглядел  как  крутой  американский  коп  из  голливудского
боевика.
   Из-за холма показался черный капот с трехлучевой звездой...
   Владислав перевалил вершину холма и недовольно нахмурился.
   Пилот вертолета оказался глупее, чем он думал. Перегородил своей  машиной
дорогу, даже не соображая, что "мерседес" Рокотова весит раза в два больше и
сметет винтокрылый аппарат так же легко, как пустую банку из-под пива.
   Правда,   проблема   была   в   топливных   баках.   Авиационный   бензин
воспламеняется от малейшей искры.
   Биолог мгновенно проанализировал открывшуюся картину.
   Вертолет стоит боком, пилот наполовину  высунулся  из  машины,  справа  -
довольно крутой откос, уходящий  к  реке,  слева  -  заросшее  бело-розовыми
цветами молочая поле. Метров эдак четыреста по ширине.
   Подходит.
   Преследовать его с собаками уже не смогут.  Молочай  ядовит,  его  пыльца
действует на животных почище толченого перца. А за полем - лес, откуда можно
направиться в три свободных стороны.
   Остается вертолет вкупе с неумным летчиком.
   Биолог сбросил скорость и приготовился.
   Когда "мерседес" вылетел на прямой участок шоссе, Влад одновременно нажал
на клаксон  и  кнопку  "круиз-контроля".  Компьютерный  мозг  отдал  команду
электронным схемам управления,  и  немецкий  автомобиль  стал  автоматически
поддерживать заданную скорость в шестьдесят километров  в  час  без  участия
водителя. Владислав снял ногу с педали, выдвинулся  с  кресла  влево,  почти
повиснув снаружи машины, и вытащил нож.
   Способ, который избрал Рокотов  для  того,  чтобы  заблокировать  руль  в
стационарном положении, был варварским, но эффективным.
   Он  ударил  острием  в  центр  рулевой   колонки,   инициировав   подушку
безопасности и заклинив сигнал. И в тот же момент оттолкнулся обеими  ногами
от подножки, разжав пальцы на рукояти ножа.
   Прыгать с лезвием в руке было слишком опасно.
   Безостановочно  сигналящий  автомобиль  помчался   по   прямой,   подушка
сработала за сотую  долю  секунды,  толкнув  в  зад  вылетающего  из  кабины
биолога, и "мерседес" продолжил путь уже без водителя.  "Круиз-контроль"  не
подвел, а развернувшийся под давлением газа мешок зафиксировал руль в  одном
положении.
   Полет длился полторы секунды.
   Владислав не стал перекатываться или совершать иные бессмысленные, годные
лишь  для  художественного  фильма  действия.  На  скоростях   выше   сорока
километров в час человека спасают только ноги. Любой кувырок, столь эффектно
выглядящий со стороны, приведет к тяжелой  травме  или  переломам  всех  без
исключения конечностей. Каскадеры, и те бьются через раз. Что уж говорить  о
прыжке без страховки и без подготовленного для приземления места!
   Коснувшись песчаного откоса, Рокотов помчался вперед огромными  прыжками,
сцепив руки на груди и низко наклонив голову.
   Спустя, две секунды скорость снизилась до тридцати пяти километров в час,
а еще через четыре - и до  приемлемых  пятнадцати.  Организм  самостоятельно
решил поставленную задачу, увеличив давление крови в два раза и нагнетая  ее
в мощные бедренные мышцы, развивающие  в  экстремальных  условиях  усилие  в
тысячи ньютонов.
   Назавтра мышцы будут  болеть  зверски,  но  свою  роль  они  исполнили  с
блеском. Влад не упал, а за десять секунд пробежал больше  пятидесяти  шагов
перпендикулярно дороге.
   За то же время неуправляемый "мерседес" прокатился отведенную  ему  сотню
метров и соприкоснулся с вертолетом.
   Лазару Царевски повезло в том, что он отстегнулся от кресла.
   Удар автомобиля о лыжное шасси  машины  вышвырнул  его  влево,  и  летчик
кубарем покатился с обочины, сломав при этом обе лодыжки.
   Но остался жив.
   "Мерседес"  пропорол  двухсотсорокалитровый  бак,  взрезал  фюзеляж,  как
огромный консервный нож, и протащил искореженный, с еще  вращающимся  винтом
вертолет добрые два десятка метров.  Разорванные  листы  обшивки  выбили  из
асфальта сноп искр, и баки обеих машин взорвались.
   Пламя взметнулось до уровня третьего этажа, бензин растекся от обочины до
обочины, сцепившиеся обломки зачадили, разбрызгивая  вокруг  огромные  капли
пузырящегося пластика. Волна жара ударила в автобус, откуда с дикими воплями
посыпались пассажиры...
   Рокотов со всех ног перебежал поле и остановился, чтобы отдышаться.
   На шоссе творилось нечто невообразимое. Полыхали "мерседес" с вертолетом,
в полусотне  метров  от  них  метались  десятки  людей,  из  находящегося  в
километре городка слышался рев сирен.
   "Люблю хорошую тусовку! - весело подумал чудом спасшийся Влад и посмотрел
в бинокль на холм. - А вот и мои друзья..."
   К обочине подлетел джип, из его кузова посыпались фигурки.
   Албанцы не стали терять время и устремились через поле. Было  видно,  как
один из ко-соваров размахивает руками и показывает на лес.
   "Командир, язви его душу... Не отстают,  сволочи.  Ладно,  устрою  я  вам
канкан с элементами народных чукотских танцев.  -  Биолог  продрался  сквозь
кусты и оказался возле стены старого, почти полностью заросшего мхом здания.
На площади в километр местность была изрезана  овражками,  то  тут,  то  там
возвышались кирпичные прямоугольники. - Заброшенный завод? Или крепость? Без
разницы, для моих целей в самый раз..."
   Владислав передвинул "Хеклер-Кох" из-за  спины  на  грудь  и  спрыгнул  в
ближайшую траншею.

Глава 4
БАЙКЕР ИЗ СКЛЕПА

   Албанцы выскочили именно оттуда, откуда ожидалось.
   Десять косоваров со стволами наперевес спустились с невысокого  откоса  и
остановились,  обозревая  открывшуюся  их  взору  картину  -   нагромождение
полуразрушенных домов, кучи битого красного кирпича, извилистые линии рвов.
   В центре композиции находился полукруглый форт, доверху увитый плющом.
   На  таком  импровизированном  полигоне  Владислав  мог  играть  в  прятки
несколько суток подряд. Однако этих нескольких суток у него в запасе не было
- через час-другой все вокруг будет оцеплено полицией и  частями  регулярной
македонской  армии.  Еще  и   натовские   "друзья"   подтянутся   со   своей
тепловизионной техникой.
   Следовало действовать быстро и нестандартно.
   Рокотов тщательно прицелился и нажал на  спусковой  крючок.  "Хеклер-Кох"
мелко задрожал, выплевывая девятимиллиметровые пули, и  защелкал.  Звук  шел
даже не со среза ствола, откуда вырывались облачки пороховых газов, а сбоку,
где затвор бился об ограничитель прорези ствольной коробки.
   Веер пуль, летящих с дозвуковой скоростью, прошел по группе  столпившихся
албанцев. Несмотря на приличное, метров в шестьдесят расстояние, Влад попал.
И попал очень удачно. Одного косовара развернуло  на  месте,  и  он,  нелепо
расставив руки, впечатался  в  глинистый  откос,  второй  выронил  штурмовую
винтовку и заверещал, держась  за  раздробленное  колено,  третьего  сложило
пополам, и он боком свалился под куст шиповника.
   "Три из десяти..." - Биолог нырнул за выступ траншеи, откуда вел огонь, и
перебежал за обвалившуюся десятки лет назад стену амбара.
   Албанцы начали палить во все стороны. Не видя  противника,  они  изливали
свою злобу в длинных  и  беспорядочных  очередях.  Пули  крошили  кирпич,  с
противным визгом рикошетили от валунов, взметали  облака  песка  и  вырывали
полосы дерна.
   "Ну-ну,  -  совершенно  спокойно  отреагировал  Влад,  -  тратьте-тратьте
боеприпасы...  Их  у  вас  ограниченное  количество,  так  что  чем   больше
постреляете, тем быстрее останетесь ни с чем..."
   Видимо, эта прогрессивная мысль пришла в голову не только ему одному.
   Раздалась гортанная команда, и стрельба мгновенно  стихла.  Снова  грубый
голос отдал непонятные русскому приказания.
   Рокотов осторожно заглянул в щель между кирпичами.
   Косовары в количестве семи оставшихся в живых разделились на две группы -
одна пошла цепью с запада, другие четверо двинулись  по  низинке,  охватывая
форт полукругом.
   "Ничего у вас не выйдет, - Владислав мысленно показал  албанцам  язык,  -
народу не хватит. Женилка у вас, граждане  сепаратисты,  не  выросла...  Вам
только в солдатики под столом играть или с  мирными  сербами  расправляться.
Всемером туточки делать нечего. Однако мне сей волюнтаризм на руку".
   Биолог съехал на пятой точке ко дну глубокого рва, еще раз  огляделся  и,
плотно зажмурив глаза, шагнул в темный проем подвала, что расположился прямо
под  развалинами  форта.  Постоял  с  закрытыми  веками  секунд  пятнадцать,
медленно открыл глаза и  приставным  шагом,  держась  стены,  отправился  по
наклонному коридору под землю.

***

   Начальника службы безопасности консульства США в Санкт-Петербурге все  за
глаза называли  "бешеной  Мэри".  Эта  молодая,  но  уже  начинающая  жиреть
американка с бесцветным и угреватым лицом напросилась на службу в Россию  по
собственной инициативе. Ее идеалом  была  мадам  Олбрайт.  Мэри  с  упоением
зачитывалась докладами Госсекретаря и пожелала самолично убедиться в тупости
и продажности славян, населяющих огромную территорию между  двумя  океанами,
чтобы иметь представление о том, как с ними следует  обходиться  в  будущем,
когда  ее  карьера  достигнет  соответствующих   высот   в   Государственном
Департаменте.
   Можно сказать, что Россия не обманула ее ожиданий.
   Попав на  должность  шефа  консульской  охраны,  "бешеная  Мэри"  тут  же
столкнулась с тем, о чем столь красочно повествовали и Збигнев
   Бжезинский, и сиятельная старуха Мадден, и спецпосланник  Президента  США
Ричард Холб-рук, и  осторожный  в  оценках  Строуб  Тэлбот.  А  именно  -  с
повальным взяточничеством,  стукачеством  "из  любви  к  искусству  доноса",
преклонением  перед  всем  заокеанским,  охаиванием  своей  страны  и  своей
истории, тягой к мелкому воровству и абсолютнейшей беспринципностью. Не было
чиновника,  который  за  небольшую  сумму  не  стал  бы   топтать   интересы
собственной  страны.  Прокуроры,  судьи,  оперативные  сотрудники   милиции,
таможенники, работники аппарата губернатора - все в едином порыве по первому
свистку американского консула выполняли любое, даже самое  дикое  поручение.
Им в помощь стройными рядами выступали и сидящие на "подкорме" журналисты  с
бегающими глазками  и  полупедрильной  внешностью.  Оболгать  кого-нибудь  -
извольте, облить грязью со страниц газет или с голубого экрана - пожалуйста,
возбудить дело о клевете - только скажите!  Городской  прокурор  с  манерами
застигнутого на месте преступления педофила  лично  предлагал  консулу  свою
посильную помощь в  обуздании  тех  немногих  репортеров,  что  отказывались
ложиться под танк со звездно-полосатым флагом на башне.
   Но все оказалось далеко не так просто, как выглядело поначалу.
   Помимо изгибающихся в угодливых поклонах чиновников всех мастей, в городе
проживали  еще  почти  пять  миллионов  человек,   не   испытывающих   перед
американцами и их образом жизни никакого почтительного раболепия.  Просто  с
ними граждане США  почти  не  сталкивались,  вращаясь  в  кругу  жеманных  и
нечистых на руку личностей. Консульство и приютивший его город жили в разных
плоскостях, поглядывая  друг  на  друга  сквозь  преграды  пуленепробиваемых
стекол автомобилей с красными дипломатическими  номерами  и  тройные  пакеты
окон здания на Фурщтадтской улице.
   Начало операции в Югославии заставило эти две  силы  перейти  на  уровень
непосредственного контакта.
   Консульство забросали пакетами  с  собачьим  дерьмом  и  банками  жгучего
краснодарского соуса. Окрестные продавцы томатной приправы были в восторге и
срочно  увеличили   объемы   закупаемых   партий,   чем   сильно   потрафили
отечественному производителю.
   Троим охранникам из числа американских морских пехотинцев набили морду  в
гостинице "Астория",  где  те  опрометчиво  решили  поужинать.  Несмотря  на
рассказ сильно отмудоханных  "тюленей"  о  схватке  с  группой  бритоголовых
громил, инцидент был гораздо прозаичнее - против  элиты  американской  армии
выступил всего лишь один невысокий и  внешне  невыразительный  мужичонка,  к
тому же находившийся в изрядном  подпитии.  Мужичонка  работал  в  "Астории"
водопроводчиком, куда он  устроился  после  увольнения  из  армии.  Воинская
специализация  лучшего  друга  унитазов  и  раковин   обозначалась   литерой
"В-0080/334". Для тех, кто понимал язык безликих цифр, все вставало на  свои
места - капитан запаса десять лет служил инструктором - спецназа  внутренних
войск по рукопашному бою и за свою жизнь  выпустил  в  свет  немало  сильных
бойцов. Американцы супротив него были то  же,  что  хулиганистые  подростки.
Набил походя морду и  отправился  дальше  по  номерам,  помахивая  разводным
ключом.
   Несколько неприятностей произошло и у журналистов, исповедовавших принцип
"необходимости наказания тирана Милошевича".  Группку  манерных  педерастов,
составлявших костяк редакции  "Новейшей  газеты",  не  пустили  на  бриффинг
командира питерского СОБРа, в  помещении  "Невского  Времени"  кто-то  ночью
забросал  столы  сотрудников  тухлыми  яйцами,  политического   обозревателя
Женечку Гильбовича поймали в собственном подъезде и от души измазали голубой
масляной краской.
   Спрессованные  в  одну  неделю  события   вызвали   резкое   недовольство
Вашингтона. Прокурора города Сыдорчука вызвали к консулу на ковер  и  сурово
отчитали.  Но  в  сложившихся  обстоятельствах  этот  законник,  издерганный
обвинениями  прессы  во  взяточничестве,   был   бессилен.   Времена   резко
изменились, и проституирующего прокурора не поняли бы даже его коллеги.  Ибо
одно дело -  срубать  денежку  в  повседневной  жизни,  и  совсем  другое  -
откровенно растоптать общественное мнение и пойти против  воли  губернатора,
выступившего с резкой критикой балканских инициатив НАТО.
   Сыдорчуку напомнили об "окладе", который он регулярно получал в помещении
американского культурного центра, и о видеозаписях этих встреч.
   Однако это не помогло.
   Прокурор лепетал что-то об "указаниях сверху" и как  максимум  обещал  не
давать хода делам, где окажутся замазанными граждане США  или  обслуживающий
персонал консульства.
   На том и порешили, пригрозив  пошедшему  пятнами  Сыдорчуку  скандалом  в
подконтрольной американцам прессе. Тело в  синем  мундире  кивало,  икало  и
напоследок испортило воздух. Прокурора-вонючку выставили за дверь.
   Свое слово глава городского надзора сдержал. Когда писателя и  публициста
Ивана Вознесенского избили сначала сотрудники местного отделения милиции,  а
потом охранники консульства,  Сыдорчук  дал  негласное  указание  волокитить
уголовное дело и спустить  его  на  тормозах.  Районный  следователь  так  и
поступила - подшивала в папку разные ненужные бумаги, разговаривала с Иваном
исключительно  через  губу,  свидетелей  не  допрашивала,  русскую   обслугу
консульства к себе не вызывала. Вознесенский ходил по кругу от райотдела  до
прокуратуры и обратно, и постепенно у него сложилось мнение, бытующее  среди
большинства россиян, - "Все менты сволочи, а прокуроры - еще хуже!"
   Но "бешеной Мэри" этого было мало.
   Избитый  писатель-славянофил  не  успокоился,  продолжал  строчить   свои
заметки,  печатать  их  в  патриотически  настроенной  прессе  и  откровенно
издевался над образом американского "солдата-миротворца".
   Видимо, с первого раза Иван не понял.
   Требовалось повторить урок.
   Но уже так, чтобы Вознесенский на пару месяцев  оказался  бы  прикован  к
больничной койке...
   "Бешеная Мэри" перевела взгляд с резной  спинки  кресла  на  лицо  своего
заместителя Игоря Сайко.
   - Вот что,  -  по-русски  американка  говорила  бегло,  с  едва  заметным
акцентом, - вы побывали у следователя?
   - Безусловно,  -  Сайко  отвечал  быстро,  с  хорошей  артикуляцией,  что
выдавало  в  нем  наличие  филологического  образования.  Помыкавшись  после
Университета  несколько  лет-без  достойной   работы,   он   пристроился   в
консульство, быстро занял должность заместителя Мэри по  работе  с  русскими
сотрудниками  и  крайне  дорожил   местом.   Лишне   говорить,   что   столь
стремительный   взлет   был   обусловлен   тягой   и   любовью   Игорька   к
"художественному стуку", в чем он превосходил самого подготовленного "дятла"
из спецконтингента бывшего КГБ. Благодаря его усилиям  шестеро  из  двадцати
охранников были уволены, а он сам занял престижный  пост  личного  помощника
американки. - Все идет по той схеме, что нам была известна заранее. Я  отвез
следователю  письменный  отказ  Госдепа  о  предоставлении  списка   русских
сотрудников, и она была вынуждена с этим согласиться.
   - Вы подготовили выступления наших друзей?
   - Да. Послезавтра выступит Юлий Рыбаковский, а через пять дней  состоится
большое интервью Руслана Пенькова. Там он, как мы договорились,  упомянет  о
Вознесенском в уничижительном смысле. И свяжет его с людьми,  давшими  заказ
на убийство его патронессы.
   "Бешеная Мэри" благосклонно  кивнула.  Гражданин  Пеньков  в  городе  был
личностью   известной   -   худосочный   "пассив"   подвизался   в    мелких
псевдодемократических изданиях и славился  тем,  что  за  деньги  готов  был
сплясать джигу на похоронах собственной мамы. Меньше года назад он был легко
ранен киллерами, пристрелившими надоевшую всем депутатшу  Госдумы,  из  чего
соорудил дичайшую историю о своем героизме и  раздул  свою  популярность  до
немыслимых  размеров.  Теперь  он  нацелился  пройти   в   депутаты   вместо
"безвременно ушедшей святой женщины" и появлялся на телеэкранах через  день,
призывая голосовать за демократические ценности, к которым сам  имел  весьма
косвенное отношение.  Ну,  если  только  не  считать  его  принадлежности  к
сексуальным меньшинствам.
   - Провести аналогию с убийцами - это хорошо. Но недостаточно.
   - Подключить еще журналистов? - Сайко изобразил почтительное внимание.
   - Не стоит... Слишком большой  шум  вокруг  имени  Вознесенского  нам  не
нужен. Достаточно нескольких упоминаний.
   Игорь понимал, куда клонит американка, но предпочитал раньше  времени  не
произносить  нужные  слова.  Пусть  она  сама  первая  выговорит   фразу   о
"физическом методе" решения вопроса.  Тогда  Мэри  станет  должником,  а  не
наоборот.
   Начальница потеребила пальцами нос. Орган обоняния у нее был сливообразен
и хорошо гармонировал с нездоровой пористой кожей и  пятнами  от  так  и  не
выведенных "клерасилом"  прыщей.  Несмотря  на  то  что  Мэри  уже  было  за
тридцать,  белые  точки  на  ее  почти  квадратном  лице  не   переводились.
Гамбургеры  и  хот-доги,  коими  она   питалась   с   детства,   отнюдь   не
способствовали нормализации обмена  веществ.  От  этого  она  еще  и  сильно
потела, распространяя вокруг себя стойкий кисловатый  запах,  с  которым  не
могли  справиться  ни  тальк,  ни  дезодоранты.  Естественно,  все   русские
сотрудники делали вид, что этого не замечают, и по  мановению  ее  пальца  с
обгрызенным ногтем были готовы прыгнуть к ней в постель. Но это  происходило
крайне редко - обрюзгшая американка  почитала  себя  записной  красавицей  и
очень избирательно допускала мужчин к своим жировым отложениям на  бедрах  и
пояснице.
   Сайко такая честь пока не выпадала.
   - М-м, - протянула "бешеная Мэри",  делая  вид,  что  думает.  -  Как  вы
полагаете, тот метод внушения, что уже состоялся, сработает снова?
   - Возможно, - Игорь проявил себя дипломатом.
   - Сколько это может стоить?
   - Это зависит от заказа.
   - Двух тысяч долларов хватит? - напрямую спросила начальница.
   - Да, - Сайко мгновенно подсчитал, что сможет нанять парочку исполнителей
всего за  пятьсот.  У  него  на  такой  случай  были  на  примете  несколько
приятелей, двое из которых служили в патрульно-постовой службе и  ничего  не
боялись, надежно  прикрытые  мундиром  и  корпоративной  солидарностью.  Две
тысячи минус пятьсот - получается полторы чистой прибыли.
   - Да, - повторил Сайко.
   - Завтра я вам выдам деньги на расходы. Срок - три - дня. Уложитесь?
   - Постараюсь, - Игорь потупил глаза, чтобы их радостный  блеск  не  выдал
его удовлетворения.
   - Да уж постарайтесь,  пожалуйста...  -  Мэри  оценивающе  посмотрела  на
заместителя.
   В субботу у  нее  образовался  свободный  вечерок,  и  она  подумала,  не
пригласить ли Сайко на чашечку кофе.
   А там...

***

   Капрал  Жан-Кристоф  Летелье  отдал  честь   полковнику   Симони,   четко
развернулся через левое плечо и, грохоча начищенными до  зеркального  блеска
шнурованными ботинками, покинул кабинет командира базы.
   Полковник любил подтянутых  и  резких  в  движениях  подчиненных.  Бернар
Симони сам прошел всю карьерную лестницу от начала до конца, впервые понюхав
пороху в шестидесятых в Индокитае, и относился к себе не менее строго, чем к
младшим по званию.
   В Джерче-Петров, западную половину македонской столицы, французский  полк
перебросили из Греции в середине марта, еще до начала операции  "Решительная
сила", и вот уже почти два месяца пехотинцы ждали того момента, когда они  в
составе миротворческого контингента пересекут границу с Косовом.  А  пока  -
отрабатывали разминирование, блокировку  отдельно  стоящих  зданий  и  целых
микрорайонов   на   выделенном    македонским    правительством    полигоне,
взаимодействие с батальоном непальских стрелков, учились немногим сербским и
албанским фразам, изучали историю края и традиции населявших его народов.
   Нельзя сказать, что все французы безоговорочно поддерживали методы своего
"старшего  брата"  из-за  океана.  Но  воинская  дисциплина  есть   воинская
дисциплина, и насмешки в адрес самодовольных американцев позволялись лишь  в
курилке или за бутылочкой вина в соседнем  ресторанчике.  Внешне  контингент
НАТО был сцементирован в единую массу и готов выполнить любую задачу.
   Жан-Кристоф пересек плац,  на  котором  командиры  взводов  гоняли  вновь
прибывших новобранцев, и зашел под навес обеденного зала  столовой.  Сегодня
была его очередь выступить дежурным по кухне. Летелье переоделся в хрустящий
накрахмаленный  халат,  привычным  движением,  как  берет,  сдвинул   налево
поварской колпак, распрямил лацканы и шагнул в  пышащее  жаром  помещение  с
двумя десятками плит и котлов.
   Сегодня было воскресенье. Из чего следовало, что на  обед  предполагается
луковый суп с сыром, бефстроганов, жареные сардины и четыре вида салатов. На
сладкое - фруктовый торт и вишневое варенье со свежеиспеченными булочками.
   Капрал сверился с красочным меню на стене.
   Все верно. Дни недели можно было отсчитывать согласно ассортименту блюд.
   Жан-Кристоф  улыбнулся  в  усы  и   похлопал   по   плечу   подскочившего
молоденького поваренка, несколько дней назад прибывшего из Марселя.
   - Вольно, солдат... Давай, показывай раскладку продуктов.
   Поваренок выволок с нижнего стеллажа огромную расходную книгу  и  раскрыл
ее посредине. Летелье углубился в чтение,  проводя  пальцем  по  строчкам  и
беззвучно шевеля губами. Он крайне ответственно относился к  любому  делу  -
будь то антипартизанская операция или составление отчета о месячном  расходе
гуталина во вверенном ему подразделении. При этом он никогда никого  зря  не
наказывал, внимательно выслушивая подчиненных и принимая их аргументы,  если
они были действительно обоснованы. За что пользовался у солдат уважением  не
по приказу, а по жизни.

***

   В подземелье было сыро и пахло болотом. В  дождливые  дни  сюда  затекали
сотни литров воды,  которые  благополучно  впитывались  трухой  напополам  с
песком. На полу буйно цвел белесоватый от отсутствия солнечного  света  мох.
Нога ступала будто бы по мягкому и скользкому  ковру.  Стены,  сложенные  из
огромных нетесаных валунов, тоже были осклизлыми.
   "Зданию лет сто пятьдесят - двести... Вернее, его подземной части. Форт и
дома посовременнее будут, эдак конца прошлого века. -  Влад  дважды  свернул
налево и выбрался в широкий и низкий  коридор,  охватывающий  форт  по  всей
окружности. Сквозь полузасыпанные колодцы вентиляции пробивался слабый свет.
- Есть еще как минимум один этаж подо мной. Но туда мы не полезем. Не  время
заниматься археологическими изысканиями. Надо лаз какой-нибудь найти и выйти
наружу. Чтобы напасть со спины..."
   Добыча и  загонщики  могли  блуждать  по  подземелью  часами,  так  и  не
встретившись нос к  носу.  Строители  форта  прорывали  коридоры  совершенно
бессистемно, просто по мере необходимости  выкапывали  помещения  сбоку  или
снизу,  пробивали  проходы  как  в  горизонтальном,  так  и  в  вертикальном
направлениях. Видимо, форт строился не одну сотню лет,  и  каждое  поколение
считало своим долгом добавить нечто  от  себя.  Расширить  и  углубить,  как
сказал бы первый президент СССР.
   Косоваров не было слышно.
   Перед глазами любого сошедшего вслед за Рокотовым под  землю  открывалось
сразу шесть направлений движения -  четыре  горизонтальных  коридора  и  два
отверстия вниз. Семеро албанцев  не  обладали  возможностями  перекрыть  все
выходы подземелья. Поэтому они, вероятнее всего, оставили  пост  у  входа  в
количестве пары бойцов, а остальные пятеро  двинулись  в  обход,  разыскивая
выходы или лазы, которые можно было бы закидать  гранатами.  Либо  совершить
иные циничные, по мнению Влада, поступки.
   Покружив по коридорам  с  полчаса,  биолог  обнаружил  наклонный  проход,
ведущий сбоку от проема, через который он и попал под землю,  и  прополз  по
нему к поверхности.
   Открывшаяся его взору картина полностью соответствовала ожиданиям.
   Двое албанцев с напряженными лицами внимательно вглядывались в  чернеющий
проем, держа наготове штурмовые винтовки "стан".
   "Во придурки! - удивился Рокотов, - смотрят со света в темноту и пытаются
там что-то  разглядеть...  Совсем  мозги  от  анаши  скукожились.  Правильно
говорят, что от наркотиков люди тупеют. Если  б  не  помощь  Америки,  сербы
да-авно бы всех сепаратистов к стенке поставили. Вояки, мать их..."
   Косовары  бдели.  Нахмуренные  брови,  побелевшие  пальцы  на   рукоятках
винтовок, мокрые от пота лбы - все выдавало нешуточное нервное напряжение.
   И немудрено.
   Нападение на группу, случившееся на хуторе, стало для бойцов  УЧК  полной
неожиданностью. Они привыкли к тому, что в Македонии  им  опасаться  нечего,
если только не совершать преступлений против  коренного  населения.  Полиция
милостиво  относилась  к  вооруженным  отрядам,   ведущим   "освободительную
борьбу", строго соблюдая договоренность о нейтралитете. Косовары чувствовали
себя здесь  вольготно  и  сыто,  развернули  торговлю  героином  и  вербовку
проституток, в общем - занимались привычным делом. Отдыхали,  вкусно  ели  и
пили, курили  травку,  сопровождали  своих  командиров  в  необременительных
поездках.
   И вдруг выскочила, будто из преисподней, фигура в  камуфляже,  уничтожила
за полминуты  половину  отряда  и  сбежала  на  "мерседесе"  командира.  Сам
командир с братом и двое американцев остались лежать на хуторе.
   Спустя час - потеря еще троих.
   И главное - неизвестный пользовался бесшумным оружием, сводившим  на  нет
численное превосходство албанцев. Сложно преследовать  противника,  если  он
имеет возможность послать  пулю  в  полной  тишине  и  никак  не  обнаружить
собственного местоположения.
   Один из бойцов оторвал руку от цевья винтовки  и  вытер  пот.  Второй  на
секунду отвлекся и шикнул на своего молодого товарища.
   "Пора", - решил Влад.
   Оба албанца находились примерно на одной линии.
   Рокотов прицелился в старшего и нажал на спуск.
   Голова косовара взорвалась. Пуля прошла через левый  висок,  оболочка  из
тонкой меди развернулась "розочкой", и из нее вырвался свинцовый  сердечник,
ударивший изнутри черепа в правое ухо. Куски мяса и осколки костей в фонтане
крови и мозговой жидкости брызнули на лицо молодого албанца.
   За три десятых секунды боец оказался залит кровью своего напарника с  ног
до головы.
   Владислав передвинул ствол вправо.
   Двадцатилетний косовар со скрежетом выметнул  съеденный  завтрак,  бросил
винтовку и выпучил глаза.
   "Хеклер-Кох" кашлянул.
   Две пули вошли одна над другой - в  солнечное  сплетение  и  в  основание
горла, в ложбинку между ключицами. Албанца впечатало в стену  траншеи.  Тело
на мгновение нелепо стояло под углом, а затем медленно рухнуло навзничь.
   Биолог быстро выбрался из укрытия и проверил подсумки убитых.
   Гранат не оказалось.
   "Плохо. Парочка противопехотных мне бы совсем не помешала... Ладно, будем
справляться тем,  что  есть  в  наличии.  -  Рокотов  выглянул  из  траншеи.
Остальных косоваров видно не было. - Теперь надобно забраться повыше..."
   Владислав нажал на спусковой крючок "стэна", направив его ствол  в  грудь
старшего албанца. Винтовка отозвалась дробной очередью, десятиграммовые пули
разворотили тело до позвоночника.
   Биолог бросил "стэн" и,  пригнувшись,  побежал  к  виднеющемуся  в  сотне
метров двухэтажному строению с башенками по углам крыши.

***

   Российский Президент  уперся  взглядом  в  пробивающуюся  между  плитками
дорожки весеннюю травку и склонил свою дынеобразную голову.
   В десятке шагов от скамейки застыли охранники. Единственные,  кому  Глава
Государства мог безоговорочно доверять. Служба Охраны после ухода ее бывшего
руководителя перестала быть общероссийской финансово-лоббистской структурой,
сотрудники  вернулись  к  исполнению  своих  прямых  обязанностей.   Правда,
начальник охраны после увольнения ушел в политику и принялся писать  книжки,
в которых сладострастно топтал своего бывшего  шефа,  но  это  было  уже  не
важно. Обиженного генерала с лицом, про  которое  говорят  в  народе  -  "за
полдня не обгадить", мало кто слушал. Кропает мемуары,  старается  выглядеть
несправедливо обиженным - ну и пусть. Чем бы дитя ни тешилось...
   Соратники разбежались.
   Одни  ушли  в  бизнес,  другие  -  под  крыло  столичного   мэра,   этого
приплюснутого кепкой злобного карлика, третьи уехали за  границу,  четвертые
болтаются где-то на обочине власти,  пятые  пооткрывали  институты  и  фонды
собственного имени, шестые тщатся на волне народного недовольства  вернуться
на белом коне. Никому не дает покоя ни властное кресло, ни  протирающее  его
седалище. Каждый норовит пнуть побольнее, выступить с разоблачением, затмить
своим  "знанием"  предыдущего  оратора,  обвинить  Президента  в   очередном
смертном грехе...
   Даже премьер туда же.
   "Старая сволочь..." - вяло подумало Первое Лицо.
   Попав на должность председателя  правительства,  этот  бывший  разведчик,
бывший  экономист,  бывший  журналист  и  бывший  дипломат  тут  же   затеял
собственную  игру.  Спелся  с  красным  большинством   Думы,   набрал   себе
соответствующих замов и помощников, отгородился  от  прессы,  демонстративно
пренебрежительно стал отзываться о Президенте.
   Словно уже сам руководит страной.
   Презлым заплатил за предобрейшее.
   Поздно очухался  Президент,  ох  поздно!  Надо  было  раньше  внимательно
изучить досье премьера, затребовать независимое исследование,  подключить  к
этому неангажированных специалистов.
   Но лучше поздно, чем никогда.
   Неделю назад такой документ  Главе  Государства  предоставили.  Посмотрел
Президент на пять страниц машинописного текста, и чуть ему плохо  не  стало.
Все с ног на голову.
   Оказался премьер совсем не таким, как  фигурировал  в  официальном  деле.
Мелочен, злопамятен. Но если б только это! Хуже всего было то, что  все  его
успехи и достижения оборачивались сплошным надувательством.
   За время его пребывания на посту директора Службы Внешней  Разведки  были
расшифрованы сотни российских  агентов.  Почему,  как  -  ответа  нет.  Одни
победные реляции и доклады об "усилении кадрового состава".  Мол,  заботился
директор о профессиональных кадрах, в  обиду  их  не  давал,  усиливал  ряды
грамотными специалистами и прочее.  А  иностранные  агенты  "сыпались",  как
перезрелые груши...
   Взялся решать проблему Ирака - и тут не слава Богу! Вместо снятия санкций
с Багдада - новые бомбардировки, сотни жертв. Как с Олбрайт  ни  встретится,
так обязательно через неделю американские самолеты наносят удар. Совпадение?
С чего бы это?
   Добило, конечно, Косово. Президент до последнего дня все же надеялся, что
многомудрому премьеру удастся перевести разговор с Западом на мирные рельсы.
Можно  потребовать  от  Милошевича  уступок,  даже  введения   ограниченного
контингента наблюдателей, надавить авторитетом России.
   Надавил!
   Да так, что после прямого телефонного разговора с Мадлен та  помчалась  к
Биллу с воплями о  необходимости  бомбить,  бомбить  и  бомбить.  Российский
премьер вместо конструктивных предложений намекнул,  что  его  страна  будет
проводить политику невмешательства в дела  НАТО.  Естественно,  штатовцы  не
смогли удержаться от демонстрации силы.
   И все это премьер выдает за успехи  своей  дипломатии.  Снюхался  с  этой
жабой из Госдепа, лобызается на  международных  саммитах,  распевает  с  ней
дуэтом песенки из "Вестсайдской истории". И по-тихому отправляет собственную
страну на задворки.
   Ничего, указ подписан, завтра премьер вылетит из кресла, как  мяч  из-под
ноги форварда.
   Следующий кандидат уже назначен.
   Правильный, безынициативный  генерал,  политрук  из  пожарников.  Правда,
говорят, что он не справляется ни с  каким  порученным  ему  делом,  но  сие
требует проверки. Можно дать ему месяц-два на раскачку и спросить результат.
Провалит заданный урок  -  пойдет  на  вольные  хлеба,  сдюжит  -  останется
премьером до следующих выборов.
   Президент наклонил голову в другую сторону.

***

   Дед Марко грозно посмотрел на Ангелину, обвел тяжелым взглядом  остальных
девятерых родственников, чуть задержался на понуром Джуро и хлопнул  тяжелой
ладонью по столу.
   - Вы что себя ведете, как  на  похоронах?!  Родственники  опустили  глаза
долу.
   - Тьфу на вас! - Марко резво вскочил со стула и вышел на веранду, хлопнув
тяжелой дубовой дверью.
   Настроение  у  Джуро  и  всех  остальных  оставляло  желать  лучшего.  От
Владислава уже почти неделю не было никаких известий. Хотя пять  дней  назад
он был жив и здоров, как сообщила по телефону женщина по имени Петра.
   Тогда деда чуть инфаркт не хватил. За двадцать минут  после  неожиданного
звонка он поднял на ноги  половину  генерального  Штаба  Югославской  Армии,
добившись даже личного разговора с командующим косовским  фронтом.  К  своей
чести, генерал не стал выяснять источник информации и  переспрашивать  Марко
по десять раз, а мгновенно отдал  приказ  лучшей  десантно-штурмовой  группе
сербского  спецназа.  В  течение  трех  часов  операция  по  спасению   была
подготовлена и с  блеском  проведена.  Двадцать  две  сербские  заложницы  и
тридцать младенцев доставили сначала в Иванград , а затем в госпиталь под  Биело-Поле  .  Теперь  ими  занимались  сербские,  русские  и
швейцарские  врачи  из  международной  гуманитарной  организации.  А   также
сотрудники югославской службы безопасности.
   Влад остался один на один с бандой террористов в  подземном  лабиринте  и
пока не проявлялся.
   Марко ударил кулаком по столбу, поддерживающему крышу веранды.
   Вместо того чтобы радоваться успехам своего товарища, Джуро  и  остальные
члены маленького отряда устроили по  командиру  тихую  панихиду.  Ходили  по
дому, как в воду опущенные, старались не смотреть деду в  глаза,  собирались
группками и о чем-то шушукались.
   В результате обозленный Марко  отправил  всех  по  домам,  лично  передав
каждого с рук на руки родителям в Блажево.
   Джуро остался на ферме в гордом одиночестве.
   Но это не помогло. Страдания молодого серба разделяла и тетушка Ангелина,
и вся остальная родня.
   - Сопляк! - Дед Марко хмуро уставился в небо,  затянутое  с  самого  утра
низкими серыми облаками. Он и сам не находил себе места от  беспокойства  за
жизнь Влада, но старался на людях этого не проявлять.
   Однако членов семьи показное равнодушие деда не  обманывало.  Все  знали,
что творится у него в душе, и все испытывали  те  же  чувства.  Готовы  были
рисковать жизнью,  чтобы  оказаться  плечом  к  плечу  с  русским  биологом,
выступающим в одиночку против превосходящего его противника  и  против  всей
западной военной машины.
   Загадочна славянская душа...
   У Владислава была возможность беспрепятственно выехать из Югославии.  Дед
бы помог. С его родственными связями во  властных  структурах  это  было  не
сложно. Достаточно позвонить племяннику в Куманово или двоюродному  брату  в
Белград, чей зять служит большой, шишкой в Министерстве иностранных  дел.  И
все, проблема была бы решена.
   Ан нет!
   Русский попер через все Косово к  какой-то  ему  одному  известной  цели.
Теперь Марко знал, к какой. И не мог осуждать Владислава за то, что он скрыл
данные о подземной лаборатории от  своих  друзей.  Правильно  сделал.  Иначе
перевозбужденные сербы отправились бы вместе с ним и  благополучно  запороли
бы операцию где-нибудь в середине Косова, сцепившись  в  лобовой  схватке  с
албанским отрядом. Тем более что боевого опыта у них не было никакого. Ну, и
здоровье еще. С  противоастматическими  баллончиками,  в  очках  по  десятку
диоптрий и на плоских, как блин, ступнях много не навоюешь.
   Отряд клоунов, ощупывающий путь рукой и  задыхающийся  через  каждые  сто
метров...
   Влад -  другое  дело.  Собранный,  хваткий,  прекрасно  знающий  природу,
мгновенно соображающий, шутя ломающий рукой двухдюймовую доску. Марко видел,
как его русский гость тренировался утром. Старику хватило пары минут,  чтобы
понять уровень подготовки бойца. Сам по  молодости  баловался  и  боксом,  и
французской борьбой, как до Второй мировой войны именовали джиу-джитсу. Даже
теперь, в семьдесят восемь, Марко легко укладывал на бок молодого бычка и за
один присест колол два-три кубометра дров. Есть еще  порох  в  пороховницах,
есть.
   Старик глубоко вздохнул и почувствовал колотье в груди.
   Нервы.
   - Чаи, не молодой уже. Вредно все через себя пропускать. Один инфаркт уже
был, только второго не хватает.
   - Иди, поешь... - сзади бесшумно вырос Джуро.
   - У меня аппетит пропадает, когда  я  ваши  постные  физиономии  вижу,  -
проворчал Марко. - Думаете, не знаю, что вы без  конца  и  края  обсуждаете?
Ах-ах, бедный Влад! Как он там? Ай-ай-ай! Что же делать?  Как  евреи,  право
слово... Те тоже все время жалуются. - Евреев дед  недолюбливал.  За  что  -
никогда не  рассказывал.  Видимо,  была  какая-то  история  во  времена  его
молодости, когда он работал в сапожной  мастерской  на  хозяина  по  фамилии
Цукер.  Домашние  старались  иудейскую  тему  не  затрагивать,  иначе  Марко
свирепел, краснел и уходил к себе  в  кабинет.  -  Тете  Розе  не  досталось
кусочка  фаршированной  рыбки!  -  дед  блестяще  спародировал   местечковый
еврейский акцент.
   - Тебе на сцене выступать, - заявил Джуро, - а не коров выращивать.
   - В нашей семье прирожденных комиков двое, - нашелся Марко, - ты  и  твой
папаша... Я тебе не рассказывал, как твой отец по молодости ходил  свататься
к одной девушке, но перед этим переел горохового супа?
   - Не-ет...
   - Тогда слушай...
   Дед Марко был  большим  мастером  устного  народного  творчества.  Заодно
веселая история должна была хоть немного отвлечь Джуро от мрачных мыслей.

***

   Рокотов положил цилиндр глушителя на кирпич и выстрелил.
   Один из столпившихся возле  двух  мертвых  тел  албанцев  подскочил,  как
ужаленный осой в причинное место, и тоненько завизжал, держась обеими руками
за низ живота. Получив свинец точно в мочевой пузырь, косовар от боли ничего
не соображал.  Умирать  он  будет  долго  и  мучительно,  на  своем  примере
демонстрируя  товарищам  ужасы  подобных  ранений.  Влад  перенес  огонь  на
остальных. По молодости и  глупости  бойцы  УЧК  спрыгнули  в  траншею,  где
спрятаться им было негде, и сами попали в ловушку. Рокотов  расположился  на
господствующей точке метрах в сорока от входа в подземелье  и  контролировал
все подступы к нему.
   С такого расстояния он не боялся промахнуться.
   Второй албанец  схватил  пулю  в  затылок,  третий  -  в  основание  шеи,
четвертый был отброшен динамическим ударом в грудь, когда пуля  расплющилась
о затворный механизм висящей на груди М-16.  Биолог  тут  же  скорректировал
стрельбу и вогнал в живот упавшему очередь.
   Последний косовар с диким криком исчез в темном  проходе.  Через  секунду
крик повторился, но уже значительно глуше - боец провалился  в  вертикальный
тоннель, не заметив открытого люка. Лететь  ему  предстояло  метров  семь  и
приземлиться  на  торчащие  из  глины  металлические  штыри,  оставшиеся  от
рассыпавшейся много лет назад винтовой лестницы. Так оно и произошло.
   Девятнадцатилетний террорист, уже убивший на своем веку  трех  безоружных
сербских крестьян, повис на перекрученных ржавых арматуринах, как  наколотая
сразу на несколько игл трепыхающаяся бабочка. Ему сильно не повезло, ни один
штырь не задел жизненно  важного  органа,  и  албанец  остался  в  сознании,
испытывая страшную боль и  наблюдая,  как  его  разодранные  кишки  медленно
сползают по ребристой поверхности  чешуйчатого  от  старости  железа.  Аллах
отказал в милости легкой смерти преступившему законы ислама бойцу  УЧК.  Как
отказывал почти всегда злобным и тупым убийцам.
   Владислав перевел дух.
   Схватка закончилась быстро и удачно, ведь против него выступали не старые
подготовленные солдаты,  а  молокососы,  умеющие  только  мучить  пленных  и
выступать в качестве охраны у наркобоссов.
   Рокотов внимательнейшим образом  обозрел  окрестности  и  прислушался.  С
момента тарана вертолета "мерседесом"  минуло  сорок  семь  минут.  В  любую
секунду на театре развернувшихся военных действий могла появиться полиция.
   Биолог быстро спустился с крыши здания на землю  и  бегом  направился  на
восток. Туда, где протекал Вардар и,  если  судить  по  карте,  расстилались
поля.
   Спустя час он оказался в десятке  километров  от  места  последнего  боя,
пересек три поляны с цветущим молочаем, форсировал два ручья  и  прополз  по
кукурузному полю.
   Начинало темнеть.
   Влад добрался  до  стоящего  особняком  здоровенного  ангара  с  бетонной
площадкой перед воротами. Метрах в трехстах от него начинался город. Зайдя с
тыла, Рокотов по металлической лесенке взобрался на крышу и распластался  на
теплых алюминиевых листах.
   Погоня отсутствовала.
   Но и оставаться на  ровной  поверхности  было  крайне  опасно.  С  любого
пролетающего вертолета лежащую фигуру  обнаружили  бы  даже  ночью.  Рокотов
добрался до вентиляционного люка, подцепил его лезвием мачете и вскрыл,  как
консервную банку. Просунул голову внутрь, посветил фонариком.
   Огромный склад, заваленный строительными материалами.
   "Сойдет", - решил биолог, будто у него был иной выбор.
   Спрыгнул с пятиметровой высоты и посмотрел  вверх.  Неплотно  прилегающая
крышка люка особенно не выделялась.
   За полчаса  он  внимательно  обследовал  свое  новое  убежище  и  остался
доволен. На складе стоял  крепкий  дух  олифы,  смешанный  с  вонью  свежего
рубероида и запахами краски. Собакам тут делать было нечего.
   В углу обнаружилась куча войлочных листов. Владислав откопал себе место у
стены и забрался, как  в  кокон,  предварительно  поставив  у  ворот  легкий
алюминиевый уголок из прислоненной неподалеку связки. При  открытии  створки
уголок свалится, сыграв роль примитивной сигнализации. Злого умысла никто не
заподозрит - ну, вывалился и вывалился из неплотно собранной пачки.  Бывает.
Хорошо, что легкий уголок, а не чугунный рельс. Даже если кому  по  башке  и
врежет, ничего не будет, кроме матюгов в  адрес  нерадивого  кладовщика  или
растяпы-грузчика.
   Рокотов блаженно растянулся на войлоке и задремал.

***

   Три палубных истребителя-бомбардировщика "F/A-180 Хорнет" с промежутком в
минуту стартовали с авианосца в Эгейском море.
   Построившись  равнобедренным  треугольником,  самолеты  легли   на   курс
"ноль-один-пять". До цели им было лететь около полутора часов.

Глава 5
НЕТ БУБЕЙ, ХОТЬ...

   Над горой Дева "Хорнеты" перестроились в одну линию, опустились до высоты
в шестнадцать с половиной тысяч футов и  активировали  боевой  режим  систем
предупреждения  о  радиолокационном  облучении   ALR-67.   Согласно   данным
спутниковой разведки, несколько дней назад югославы перебазировали  в  район
границы Косова с  Албанией  несколько  зенитно-ракетных  комплексов  "С-75".
Несмотря на то что такая техника уже устарела, пилоты НАТО  опасались  любой
запущенной с земли ракеты, вне  зависимости  от  сроков  ее  изготовления  и
годности. И не без оснований - за полтора месяца боевых  действий,  не  имея
современного в западном понимании вооружения, сербские зенитчики сбили сорок
шесть самолетов  Альянса,  девять  беспилотных  аппаратов  и  тридцать  семь
истребителей, включая два пресловутых "невидимки" "F-117 А". Только пяти  из
подбитых летательных аппаратов удалось дотянуть до сопредельных стран.
   Еще хуже ситуация была с ракетами "Томагавк". Из  более  чем  двух  тысяч
выпущенных по территориям  Косова  и  Сербии  ракет  лишь  немногим  удалось
поразить выбранные объекты. Большинство реактивных  снарядов  стоимостью  по
миллиону долларов каждый поражали  либо  пустые  поля,  либо  разрывались  в
воздухе, либо не срабатывали и валились на землю бесполезными металлическими
болванками. Часть еще уходила мимо цели и залетала  в  Болгарию,  Венгрию  и
Албанию, разнося дома мирных жителей и распугивая скот.
   Престижу НАТО такие случаи явно не шли на пользу.
   Поэтому основной упор  стратеги  из  Брюсселя  и  Вашингтона  сделали  на
точечные удары ракетами класса "воздух-земля".
   Но и тут все пошло наперекосяк.
   Против высокоточного западного оружия сербы применили доселе  неизвестный
способ противодействия, предложенный по Интернету одним  российским  ученым.
Выяснив, что головки самонаведения противорадарных ракет НАТО  реагируют  на
излучение в диапазоне от тысячи до  двух  тысяч  мегагерц,  русский  Кулибин
сообщил югославам следующее - сей спектр волн используется  в  микроволновых
печах, и ракета, как не  умеющая  самостоятельно  думать  летающая  железка,
примет включенный кухонный агрегат за мишень и благополучно его поразит.
   Спустя три дня после сообщения  по  Интернету  вся  Сербия  выволокла  на
пустыри микроволновые печки с тянущимися за ними десятками метров провода  и
подключила питание.
   Результат превзошел все ожидания.
   На печки посыпался град AGM-45A "Шрайк", AGM-78 "Стандарт" ARM и  AGM-88A
"Харм". Даже суперперспективные, умеющие выделять ложные цели AGM-136 "Такит
Рэйнбоу" не избежали  общей  участи  и  самозабвенно  лупили  по  несчастным
изделиям фирм "Мулинекс" и "Самсунг".
   Перерасход противорадарных ракет достиг в НАТО фантастических размеров. А
количество "радаров" не только не уменьшалось, но и возрастало день ото дня.
Пилоты впали в тихую  панику.  Бортовые  компьютеры  при  подлете  к  любому
сербскому городу фиксировали радиоизлучение  с  сотен  точек.  И  неизвестно
было, какая из них радар зенитного комплекса...
   На последнем отрезке пути пилоты "Хорнетов" подключили панорамные  камеры
LST/ /SCAN AN/ASQ-173. Запись бомбометания была крайне важна  для  отчета  о
"гуманитарной миссии" Альянса. Пресс-секретарь НАТО Джсми Шеа на ежеутренних
бриффингах обожал демонстрировать кадры героических действии летчиков.
   В левых верхних углах центральных консолей зажглись зеленые светодиоды.
   Три истребителя-бомбардировщика упали на мирно  спящий  лагерь  албанских
беженцев, как три совы на зазевавшуюся крысу. С  внешних  пилонов  сорвались
двенадцать бомб с лазерным наведением GBH-12, и через семь секунд шесть тонн
взрывчатки разметали стоящие кругом трактора и повозки.
   По земле прокатился огненный вал, убивший триста из  четырехсот  двадцати
беженцев.
   "Хорнеты" совершили разворот, и  на  головы  мечущихся  людей  обрушились
бомбовые кассеты GBH-59, довершившие начатое дело.
   Пилоты не подозревали, что их подставило собственное командование.
   Согласно полетному заданию, они  наносили  удар  по  колонне  югославской
бронетехники,  закамуфлированной  под  мирный  караван.  Летчикам  никто  не
сообщил, что из оружия в данном квадрате лишь у одного албанца в машине было
спрятано древнее охотничье ружье.
   И все.
   В радиусе пяти километров от лагеря не было ни одного солдата.
   Командир эскадрильи  взглянул  на  экран  системы  управления  огнем,  по
которому расплывалось белесое пятно, и отдал приказ  уходить.  Задание  было
выполнено на "отлично", следовало побыстрее оказаться  под  прикрытием  двух
звеньев французских истребителей "Мираж 2000", ожидающих бомбардировщики  на
границе с Албанией.
   Пилоты не знали еще одного факта - помимо миниатюрных  бомб,  в  кассетах
находились  и  осколки  снарядов  югославской  артиллерии,  с   номерами   и
техническими обозначениями, собранные на полигонах Сербии полгода  назад  по
личному распоряжению Вука Драшковича и тайно переданные эмиссарам из Лэнгли.
Теперь любая независимая экспертиза  могла  подтвердить,  что  четыре  сотни
безоружных косоваров были убиты при обстреле регулярной югославской  армией,
использовавшей для этого зверства гаубицы калибра 125 и 152 миллиметра.
   То. что экспертиза будет проведена, в штабе НАТО не сомневались. И хорошо
к ней подготовились. Всего за семьсот тысяч долларов, переданных  Драшковичу
на нужды его партии.

***

   Створка ворот ангара со скрипом открылась, зазвенел  упавший  алюминиевый
уголок, и в помещение хлынул солнечный свет.
   Рабочий день на складе в Градеце начался совершенно  так  же,  как  и  на
десятках тысяч складов по всему миру.
   Сначала в ангар залетел маленький  толстячок  в  мятом  сером  костюме  и
вихрем промчался мимо стеллажей. За ним не спеша,  с  достоинством  истинных
пролетариев,  шествовали  три  грузчика.   На   их   лицах   лежала   печать
озабоченности  предстоящим  огромным  объемом  работ.   В   глазах   застыла
уверенность в том,  что  и  на  этот  раз  им  удастся  не  уронить  себя  и
сторговаться с начальником о существенном снижении плана.
   Толстячок затараторил, размахивая руками, и ткнул  в  пирамиду  ящиков  в
дальнем углу ангара. Потом развернулся, пробежал на середину склада и указал
на громоздящиеся до потолка пачки листов шифера.
   Грузчики одновременно разыграли изумление, плавно перешедшее в  тягостное
раздумье.
   Толстячок возопил, подняв кулак и размахивая им перед  физиономиями  трех
амбалов.
   Пролетарии развели руками. Мол, с этим и за неделю не справиться,  не  то
что за смену.
   Толстячок пронзительно взвизгнул и выкатился во двор.
   Грузчики угрюмо потянулись вслед за ним.
   Победил, естественно, коллектив. Спустя полчаса раскрасневшийся толстячок
сдался и уполовинил объем работ.  Грузчики  для  виду  повздыхали,  почесали
затылки и устроились на первый перекур. Ибо без перекура  ни  один  славянин
никогда за работу не примется.
   Наблюдавший всю эту картину Влад тихонько хмыкнул.
   Трое македонцев затушили окурки и за час перекидали на въехавшую в  ангар
грузовую машину всю дневную норму. Двое пожали руку третьему  и  отправились
куда-то по своим делам. Молодой парень, оставшийся на складе, запер  ворота,
оставил для прохода небольшую дверь и растянулся на кипе войлока буквально в
трех метрах от схоронившегося Рокотова. Закурил, осторожно стряхивая пепел в
консервную банку и следя за тем, чтобы искорка  из  сигареты  не  попала  на
ворс.
   Судя по спокойному поведению македонца, вчерашнее происшествие на шоссе и
перестрелка  в  старом  форте  не  вызвали   у   жителей   Градеца   особого
беспокойства. По крайней мере, насколько понял Влад, грузчики меж собой  это
не  обсуждали.  Македонский  язык  является  двоюродным  братом   сербского,
соответственно Рокотов понимал три  слова  из  пяти.  Работяги  говорили  об
обеде, о каком-то Богдане, о футболе, обсуждали маленькую зарплату.
   На улице тоже все было тихо. Не  выли  сирены,  не  ходили  цепи  солдат.
Значит, полицейские не проверяли склады и производственные помещения.  Будто
и не случилось ничего.
   Все это было подозрительно и не внушало  Рокотову  особенного  оптимизма.
Затихарившийся  враг  гораздо  опаснее.  Македонские  власти  не  могли   не
отреагировать на взорванный полицейский вертолет  и  на  кучу  трупов  среди
развалившихся построек. Даже при условии, что мертвецы не были  македонскими
гражданами.
   Соответственно, что-то готовилось. Нечто неординарное и крайне неприятное
для беглеца.
   Владислав бесшумно лег поудобнее и  стал  с  нетерпением  ждать  момента,
когда развалившийся на войлоке грузчик наконец пойдет домой.

***

   На обычное утреннее  совещание  были  приглашены  только  Госсекретарь  и
советник Президента США по национальной безопасности Самуэль Бергер.  Хозяин
кабинета жестом указал гостям на диван у кофейного столика, а  сам,  мрачный
после ночной ссоры с Хиллари, устроился напротив в глубоком кожаном кресле.
   Настроение у всех троих оставляло  желать  лучшего.  Мадлен  объелась  за
ужином жареными свиными ножками и до утра  маялась  животом.  Дополнительную
злобу ей прибавил тот  факт,  что  по  причине  недомогания  она  не  смогла
воспользоваться услугами мальчика по вызову, ибо в таком случае ей  пришлось
бы раз в пятнадцать минут прерывать процесс, дабы в  одиночестве  покряхтеть
на своем любимом розовом унитазе.
   Бергер крупно продулся  в  карты,  опрометчиво  недооценив  уровень  игры
полковника из корпуса морской пехоты. Тот  мастерски  блефовал,  и  Самюэль,
собравший на руках "флеш рояль", купился и открыл масть  раньше  времени.  У
полковника же выпал "фул хаус". При этом вояка сидел с таким скорбным лицом,
будто бы обладал занюханным "стритом" без семерки.
   Президент, как уже  было  сказано  выше,  получил  отлуп  от  собственной
женушки. Часиков в двенадцать он попытался было подлезть к ней под костлявый
бочок и склонить к  исполнению  супружеского  долга,  но  Хиллари  оказалась
крепче гранита.  Выдав  язвительную  тираду  по  поводу  мужских  достоинств
муженька Билли, она порекомендовала ему отправиться в пресловутый коридорчик
у туалета Овального Кабинета и засесть там в темноте в ожидании  пробегающей
секретарши из ночной смены. Или,  на  худой  конец,  вспомнить  молодость  и
слиться в  экстазе  с  агентом  Секретной  Службы  посимпатичнее.  Намек  на
"голубизну", коей Президент не брезговал в колледже,  окончательно  отвратил
Билла от супруги. Он даже в запале бросил что-то о разводе, вызвав у Хиллари
презрительный смешок. Судебного разбирательства  и  раздела  имущества  жена
Президента не боялась.
   -  Итак,  Китай,  -  глава  Соединенных  Штатов  определил  первую   тему
разговора. - Что у нас с проблемой посольства?
   - Ничего утешительного, - Госсекретарь отхлебнула  минеральной  воды,  от
чего у нее в животе забурлило, - разведка КНР активизировала  свою  агентуру
на  нашей  территории.  Выясняют  малейшие  подробности  подготовки   вылета
бомбардировщиков, дают за информацию любые деньги.
   - Ну, этого как раз опасаться не  следует,  -  советник  по  национальной
безопасности вяло махнул рукой. - Пентагон стоит намертво. Произошла ошибка,
мы принесли свои извинения и  соболезнования,  выплатим  компенсацию  семьям
погибших, и все. Вопрос будет закрыт. Положительное сальдо Китая от торговли
с нами сейчас  равняется  четырем  миллиардам,  так  что  портить  отношения
слишком сильно они не будут... Меня беспокоит другое -  на  фоне  балканской
операции в Пекин зачастили русские. Говорят, что готовится визит Бориса.
   - Это обычное дело, - не согласилась Мад-лсн, - визит давно назначен, так
что поездки русских дипломатов не выходят за рамки стандартной работы.
   - Не совсем так. - Бергер  довольно  улыбнулся.  -  Настораживает  состав
делегации.  Сейчас  в  них  начали  превалировать  эксперты  по  ракетным  и
космическим  технологиям.  Позволю  себе  провести  интересную  аналогию,  -
Самюэль достал из дорогого кожаного кейса пачку ксерокопий газетных страниц,
- мои аналитики раскопали кое-какие детали... Вот, в марте месяце начинается
обсуждение в русской прессе финансирования станции  "Мир".  Нехватка  денег,
перспективы  дальнейшего   полета,   возможность   затопления   орбитального
комплекса в Тихом океане. Один из журналистов сразу  в  нескольких  изданиях
предлагает продать "Мир" Китаю  и тем  самым
решить  массу  проблем.  Статьи  грамотные  и  технически,  и  экономически.
Основной упор сделан на то, что при таком повороте Китай начнет закупать  не
только  часы  в  тренировочных  комплексах  для  своих  астронавтов,  но   и
технологии. С точки зрения наших экспертов,  расчет  проведен  верно...  Так
вот.  Через  две  недели  после  выхода  первой  статьи  изменяется   состав
делегации, и в него включаются специалисты по ракетно-космической технике.
   - Сознательный "слив информации"? - предположил Президент.
   - Вряд ли, - Бергер наморщил нос, - у русских  это  мало  распространено.
Скорее кому-то пришла светлая идея, чиновники ее быстро украли и  выдали  за
свою. По нашим данным, журналиста никто никуда не приглашал,  он  продолжает
работать в обычном режиме.
   - Это нам невыгодно, - проквакала Госсекретарь, - я имею в  виду  решение
вопроса "Мира". Полеты к своей станции на  орбите  для  Китая  автоматически
означают доступ к более совершенным  носителям.  К  русским  носителям.  Это
ставит под угрозу перспективу покупки у нас двигателей "Нортропа".
   - Как мы можем этому помешать? - спросил Глава Государства.
   - Только через своих людей в  Администрации  Бориса.  -  Самюэль  помешал
сахар в чашке и с удовольствием сделал глоток кофе. - Надо  дискредитировать
саму идею продажи  станции.  Пусть  подкинут  пару  аргументов  о  том,  что
"Родиной торговать негоже" и тому подобное в том же духе.  Немного  взбодрим
наше лобби в их Парламенте, подбросим деньжат... Думаю, миллионов  пяти-семи
хватит. Разрешим поактивнее выступать против войны в Югославии. Они  за  это
схватятся. Выборы не за горами, а на патриотической  риторике  любая  партия
набирает голоса. Так что проблема "Мира" будет решаться в ряду более  важных
вопросов, и на нее почти не обратят внимания.
   - Неплохо, согласился Президент.  -  Подготовьте  документы,  я  подпишу.
Тогда, если с Китаем все, перейдем к Милошевичу.  Что  нам  известно  о  его
беседах со спецпредставителем русских?
   - Почти все, - Мадлен вступила в разговор, усевшись  на  своего  любимого
конька.  -  Спецпредставитель  Бориса  полностью  выполнил  все  инструкции,
которые ему передали в  Бонне.  Склоняет  Милошевича  разрешить  сухопутному
контингенту занять Косово. Тот пока упирается; но  уже  по  инерции.  Бывшие
коммунисты все такие - сначала не идут ни  на  какие  уступки,  потом  разом
принимают все условия. Даже  не  торгуясь...  Осталось  подождать  несколько
недель.
   - Сколь эффективны наши ракетные удары?
   - Достаточны для того, чтобы в больницах  .уже  начал  ощущаться  дефицит
лекарств и коек для раненых. По нашим сведениям,  ситуация  с  медикаментами
подошла к критической  отметке.  Я  бы  рекомендовала  увеличить  количество
кассетных боеприпасов и рассеивание прыгающих мин.
   Президент поежился. С такими задатками, как  у  Олбрайт,  ей  бы  служить
надзирательницей в фашистском концлагере, а не на посту министра иностранных
дел. Но дело превыше  всего.  Со  своими  обязанностями  Мадлен  справлялась
прекрасно,  затыкая  рот  любому,  кто   выражал   недовольство   глобальной
экспансией США.
   С кассетными бомбами и  минами  Президент  ходил  по  лезвию  бритвы.  Он
недавно подписал международное соглашение о запрещении данных видов оружия и
публично дал слово, что в Штатах подобных зарядов нет.
   - Я подожду заключения Кларка, - наконец нашелся Билл Клинтон. - А что  с
подготовкой сухопутного этапа?
   Госсекретарь открыла рот, но Бергер ее опередил.
   - Прямое столкновение с сербами нежелательно.  Слишком  велика  опасность
потерь.  В  Косово  находится  до  ста  тысяч  обученных  солдат  и  большое
количество бронетехники.
   - Мы же планировали уничтожить ее за первые недели!
   - Не получилось, -  невозмутимо  отреагировал  советник  по  национальной
безопасности, - сербы применили тактику Второй мировой  войны,  которой  они
научились у  русских.  Понастроили  фанерных  макетов  танков,  обтянули  их
фольгой и подставляют под наши  истребители.  Ракета  реагирует  на  большую
площадь металлической поверхности и ударяет... То же самое с артиллерией и с
самолетами.  Достоверно  известно  только  об  одном  сожженном  югославском
"МиГе". Да и то - случайно. Остальные сербские истребители пока целы.
   -  Я  поручу  Пентагону  пересмотреть  условия  контрактов  с   "Хьюзом",
"Боингом" и "Паккардом", - мрачно заявил  Президент,  -  они  слишком  много
обещали по своим сверхумным ракетам, а на практике ничего не работает.
   - Просто сербы оказались хитрее, чем мы думали, - успокоил Самюэль, - все
бывает. Но их выдумки кардинального перелома в ход  операции  все  равно  не
вносят.
   Президент постучал пальцами по полировке стола.
   - Хорошо. Вопрос с  оборонным  заказом  немного  отложим.  До  завершения
боевых действий. Что у нас с будущим президентом Косова?
   - Ругова или Тачи, - предложила Госсекретарь. -  Я  бы  выбрала  второго.
Авторитетен, ходит на коротком поводке, молод.
   - На достаточно ли коротком? - поинтересовался Бергер,  у  которого  были
свои источники информации о лидере УЧК. В радужные перспективы плодотворного
и открытого сотрудничества с главным косовским наркоторговцем и сутенером он
не верил ни на йоту.
   - Пока не срывался, - неприязненно заметила Олбрайт.
   - Надо послать на встречу с  кандидатами  Джека.  Рубина,  -  посоветовал
Самюэль, - пусть переговорит с обоими и представит отчет.
   - Согласен, - кивнул Президент. - А теперь давайте обсудим рейтинг...
   Худощавый  смуглый  морской  пехотинец  сделал  кувырок   через   голову,
прокатился в метре от правого борта стоящего рядом с тренировочной площадкой
светло-песочного HMMWV M998 ,  довольно  умело   изобразил   "хвост   дракона",
крутанувшись из приседа, промазал по ногам противника,  рывком  поднялся  во
весь  рост  и  попытался  прямым  ударом  достать  уворачивающегося  Сеймура
Кларенса.
   Сержант ростом шесть с половиной футов перехватил солдата под предплечье,
дернул на себя и опрокинул на спину,  как  кеглю  в  боулинге.  Зафиксировал
ребро стопы у горла поверженного и повернулся к строю пехотинцев.
   - На финальном этапе - добивание.
   - Класс, - шепнул один из рядовых, с восхищением глядя  на  стремительные
движения чернокожего инструктора. -  Три  очка  на  соревнованиях  и  чистая
победа.
   Упавший пехотинец резво вскочил на ноги.
   - Встать в строй! - Кларенс прошелся вдоль замершей шеренги. - На сегодня
все. Прошу учесть, что  батальон  переведен  на  усиленный  вариант  несения
службы. Никаких  выходов  в  город.  Послезавтра  я  проведу  тренировку  по
противодействию  диверсионной  группе.  Как  раз  ваша  смена.  Так  что  не
расслабляйтесь. Вольно! Разойдись!
   Морские пехотинцы потянулись в казарму.  Сержант  обошел  огромный  джип,
походя стукнул его ладонью по капоту, миновал ангар с  ракетным  вооружением
для вертолетов и приблизился к троим техникам, копавшимся во чреве "Апача".
   - Проблемы?
   -  Нет,  сэр,  -  молоденький   технический   специалист,   только-только
окончивший колледж, даже не повернул головы, зажав в руках шнур,  свитый  из
десятков разноцветных проводов, - обычный регламент.
   - Машина так и будет стоять под открытым небом?
   - Приходится  вытаскивать,  -  пробурчал  пожилой  механик,  стоявший  на
приставной лесенке, - прогон винта в помещении запрещен, вы же знаете.
   - Постарайтесь не оставлять на  ночь,  -  Кларенс  поправил  берет,  чуть
сбившийся во время тренировки, - мешает обзору с вышки.
   - Ничего не поделать, - механик спрыгнул со стремянки, - придется с  этим
смириться... Регламент на два дня рассчитан. Раньше никак не управимся.
   - Тогда хотя бы вытаскивайте машину на центр плаца, - попросил сержант, -
а то у стены она плохо видна и в случае тревоги ее зацепит джип с патрульной
группой.
   - Это можно, - согласился пожилой техник, растягивая буквы, как  истинный
уроженец Техаса, - передвинем, не волнуйтесь.
   Сеймур коротко отдал честь, дав этим самым понять, что разговор закончен.
Техник просто кивнул и вернулся к своим делам.
   Сержант обошел базу по  периметру,  придирчиво  оглядывая  заступивших  в
караул морских пехотинцев. Вчера вечером  командир  батальона  назначил  его
ответственным за проверку постов. Кларенс  чрезвычайно  строго  относился  к
поручению, как он привык  делать  за  всю  свою  пятнадцатилетнюю  службу  в
Корпусе. По возвращении в Штаты  ему  должны  были  присвоить  шестой  класс
квалификации и предложить самому  выбрать  место  дальнейшей  службы.  Такой
чести удостаивались немногие. Обычно морских пехотинцев не  спрашивали,  где
бы они предпочитали служить.
   Кларенс уже решил для себя, что попросит место инструктора по рукопашному
бою в тренировочном лагере на Окинаве. Ему давно хотелось побывать в Японии,
но туристическая поездка стоила слишком дорого. А так он получал и  солидную
прибавку к зарплате, и хороший плацдарм  для  карьерного  роста.  Пара  лет,
проведенных на Окинаве, - и можно будет перевестись в Куантико,  в  Академию
на должность начальника полигона.
   Для чернокожего парня, родившегося в малюсеньком городке в штате Вермонт,
такой  жизненный  путь  представлялся  пределом  мечтаний.  Он  единственный
вырвался  в  большой   мир,   остальные   члены   семьи   так   и   остались
малообразованными  сельскохозяйственными  рабочими   с   кругом   интересов,
ограниченным бутылочкой виски и бесконечными шоу по телевизору.  Они  ничего
не хотели, ни к чему не стремились, просто сидели на диване и тупо  пялились
в голубой экран. После двенадцати часов,  проведенных  в  поле  под  палящим
солнцем.
   До  Кларенса  гордостью   городка   был   сын   ирландского   священника,
дослужившийся до унтер-офицера ВВС. Остальные становились максимум рядовыми,
если их до этого не выгоняли из армии или не сажали в тюрьму  за  наркотики.
Сеймур стал первым, сделавшим карьеру в элите американских вооруженных сил.
   Первым за столетнюю историю городка Гранд-Вариорз.

***

   Македонец уходить не собирался.
   Повалялся на войлоке, покурил, а теперь сидел на ящике и читал газету.
   Владислав ясно  слышал,  что  грузчики  прощались  "до  завтра".  Значит,
молодой парень либо ждал какой-то груз, либо просто  не  хотел  идти  домой.
Ворота заперты, машина ушла, начальство отсутствует.
   "Что он тут забыл? - Рокотов осторожно поменял позу. -  При  нем  мне  не
вылезти... Вот черт, сидит и сидит! Шел бы ты, парень, подальше отсюда, а то
я сейчас описаюсь... - биолог немного поерзал,  -  время  уже  позднее,  три
часа. Пора обедать. Или он на диете?"
   Наконец появился тот, кого парень ждал. Вернее, та.  Молоденькая  девушка
скользнула в дверь, чмокнула грузчика  в  щеку  и  принялась  выставлять  на
прикрытый салфеткой ящик судки с едой.
   "Ага... Обед с доставкой. Славно. Теперь они могут часа три просидеть. Во
мне везет! Или толпа идиотов за мной  бегает,  или  влюбленная  парочка  мне
выход перекрывает. Не  хватает  только,  чтобы  они  на  моей  куче  войлока
любовные скачки устроили... Тогда точно заору! Смеху будет -  ужас  сколько!
Навсегда у них охоту к сексу отобью".
   Пока  парень  ел,  девушка  щебетала  о   городских   новостях.   Грузчик
заинтересованно кивал, поддакивал и что-то мычал с набитым ртом.
   Разговор шел по-сербски.
   Как понял Влад, молодые люди  собирались  в  скором  времени  пожениться.
Главным  препятствием  являлось   отсутствие   собственного   жилья.   Элена
уговаривала Ристо бросить работу на складе и пойти в  контору,  где  молодым
семьям предоставляли квартиру. Македонец важно кивал. Однако для того, чтобы
перейти на другую должность  в  строительной  фирме,  требовалось  закончить
какие-то курсы. А Ристо не горел желанием садиться за парту.
   Рокотову  захотелось  вылезти  и  наставить  молодого  человека  на  путь
истинный. Но он сдержался.
   Девушка подлила жениху горячего чаю и переключилась на вчерашние события.
   Владислав навострил уши.
   - Кошмар какой-то! - Элена широко распахнула и без  того  огромные  карие
глаза. - Только к утру закончили трупы  собирать.  Галка  говорит,  что  там
человек пятьдесят убитых.
   "Врет твоя Галка, - биолог улыбнулся, - от силы десяток наберется..."
   - Ерунда, - солидарно выступил Ристо,  повторяя  мысль  лежащего  в  пяти
метрах русского, - Галкины слова надо  делить  на  тридцать  восемь.  Небось
нашли два тела, а молва превратила их в полсотни.
   - Нет, точно не два. Мой дядя вчера на место выезжал, так до сих  пор  не
вернулся. Если б два, так давно бы дома был.
   - Ну пять, - Ристо закурил, прихлебывая чай, - но никак не  пятьдесят.  А
что по поводу этого парня из "мерседеса" говорят?
   - Ой, разное! Вроде его возле площади видели... Сейчас там облава.
   - Опять врут, - хмыкнул македонец, - у  страха  глаза  велики.  Не  такой
дурак этот парень, чтобы в город переться. -
   "Эх, дорогой, ты еще не знаешь, какой я на самом деле дурак..." - грустно
подумал Рокотов.
   - Киро его видел, вдруг вспомнила Элена.
   - Серьезно?
   - Ага. Он с ним по дороге чуть не столкнулся, когда мороженое вез.
   "Тот парнишка на грузовичке, - сообразил Влад,  -  с  розовым  кузовом...
Пусть Богу молится, что  не  попытался  меня  остановить.  А  то  бы  сейчас
рассказывал свои истории не друзьям, а апостолу Петру".
   - И что Киро? . - Перепугался, конечно, - Элена захлопала ресницами, -  а
ты бы не испугался?
   - Думаю, нет, - независимо ответил Ристо.
   "Щас!  Ты,  братец,  пушку  не  видел,  потому  такой  крутой...   Может,
проверим?"
   - Да ладно тебе, - улыбнулась девушка, - передо мной-то не выпендривайся.
Тот парень был с оружием. Глупо бросаться на автомат с голыми руками.
   - Никто не говорит, что бросаться. Я бы просто помощь  предложил.  Как  я
слышал, он этих проклятых албанцев замесил. Так что он наш... Жалко, что  он
уже далеко.
   "Это смотря как считать..."
   - Думаешь, он успел уйти?
   - Естественно. - Ристо погладил невесту по плечу.  -  Скорее  всего,  это
диверсант из Сербии, был тут со специальным заданием. И вряд ли один. Может,
его и группу вертолет ночью забрал.
   - Полицейские так не думают...
   - Скажите пожалуйста! - ехидству Ристо  не  было  предела.  -  Не  думают
они... Да они вообще думать не умеют.  Только  штрафы  за  парковку  вовремя
выписывают да ракию хлещут.
   Отношение к органам правопорядка  во  всех  славянских  странах  примерно
одинаково. Видимо, это связано с тем, что в полицию  идут  далеко  не  самые
умные и не самые честные индивидуумы.
   Рокотов с Ристо полностью согласился. Разумеется, молча.
   - Да наши полицейские, даже если захотят, никого  поймать  не  смогут!  -
разошелся македонец. - Они вон своего  начальника  в  здании  управления  по
полчаса разыскивают. Видел один раз... Ходят, как стая шимпанзе,  и  у  всех
выспрашивают. Мол, не подскажете, куда это господин Джинджич подевался? А то
нам на патрулирование выезжать надо, а документы еще не подписаны...
   Элена прыснула. Ристо явно обладал неплохими актерскими  способностями  и
изобразил грустных полицейских один в один. Правда,  в  его  исполнении  они
больше походили на пациентов психоневрологических диспансеров. Постоянных  и
с сильной задержкой умственного развития.
   - Перестань... У меня дядя полицейский.
   - Исключения только подтверждают правило, - нахально  выдал  Ристо.  -  И
долго наши мыслители в форме будут ловить призрак диверсанта?
   - Не знаю. До вечера, наверное. Город взяли в кольцо. Говорят, что он еще
здесь.
   - Интересно, а как они это узнали и почему так уверены?
   - Американцы с базы помогли. Всю ночь  на  своих  вертолетах  окрестности
прочесывали... С какими-то приборами, что на тепло реагируют.
   "Вот это плохо! - Рокотов насупился. - Тепловизионные игрушки мне  совсем
ни к чему. С таким подходом мне из города  не  уйти.  Либо  придется  сидеть
здесь неделю. Но это очень опасно. В любой момент обнаружить смогут..."
   Ристо задумался и пожевал губами.
   - Вертолеты,  говоришь?  Это  меняет  дело...  Значит,  группу  никто  не
забирал, и они действительно могут быть здесь.  За  наших-то  я  уверен,  не
выдадут, но вот шептары...  Сразу  побегут  к  своим  дружкам-янкесам.  Надо
как-то помочь...
   - Милый, что ты такое говоришь? Как мы поможем?
   - А элементарно! - македонец снова закурил. - Подбросим  им  приманку.  Я
пойду в полицию и скажу, что видел недалеко от склада прячущегося  человека.
Якобы он побежал к карьеру. Туда, где шахты.
   "Ишь, чего удумал! Да для начала они склад  обыщут!  И  меня  тепленького
выволокут!  Правильно  говорят,  что  дорога  в   ад   благими   намерениями
вымощена..."
   Рокотов приподнялся на локтях.
   - А если они действительно там скрываются? - Элена остудила пыл жениха.
   - А чего им там делать? - вопросом на вопрос отреагировал Ристо. -  Шахты
давно обвалились, никто в здравом уме туда  не  полезет.  Даже  если  они  и
сунулись туда, так давно ушли. А полицейским и американцам там  на  три  дня
работы хватит. Они ж не профессионалы, полезут... Вот кого-нибудь и засыпет.
Пока будут своих откапывать, диверсанты уйти успеют.
   - А поверят тебе? - продолжала сомневаться Элена.
   - Разве есть другое предложение? Поверят, никуда не денутся... Им  сейчас
любая  информация  нужна,  чтобы  поиски  изобразить.  Лучше,  чем  моя,  не
придумаешь.
   - Врать, конечно, плохо, но не в этом случае,  -  согласилась  сербка.  -
Тогда не рассиживайся и иди быстрее. Вечером расскажешь.
   - Лады, - Ристо поднялся с ящика, - побежал. Ох, и попляшут они у меня!
   - Вот уж фигушки! - листы войлока откинулись,  и  вдоль  стены  поднялась
темная фигура со скрещенными на груди руками. "Хек-лер-Кох"  остался  лежать
под материей: Влад не хотел никого пугать. Хотя своим  эффектным  появлением
чуть не отправил Элену в обморок.
   Сербка закрыла рукой рот, Ристо выпучил глаза.
   Русский биолог дружелюбно улыбнулся...

***

   Смена, отслеживающая перемещения и встречи  районного  прокурора  Алексея
Терпигорева, явилась на  доклад  в  установленное  время.  Стажеры  Главного
Разведуправления по одному просочились на седьмой  этаж  панельного  дома  и
скрылись за стальной дверью конспиративной квартиры, снятой  по  поддельному
паспорту через газету. Жильцы вели себя так тихо, что соседям казалось,  что
в квартире никто не  живет.  Однако  любого,  кто  попытался  бы  проникнуть
незваным гостем в эту двухкомнатную "распашонку", ждал неприятный сюрприз  -
двое  широкоплечих  и   немногословных   крепышей,   вооруженных   новейшими
автоматами АН-94.
   Отработка зачетного задания проходила в боевом режиме.  Со  всеми  мерами
предосторожности, с контрнаблюдением,  с  возможностью  "острой"  акции  при
опасности расшифровки.
   В ГРУ не шутят.
   Даже тогда, когда студенты из специальной школы  проходят  стажировку  на
своей территории. Боевой режим мобилизует и не дает возможности отнестись  к
порученному делу с ленцой, как  это  бывает  в  других  учебных  заведениях.
Расчет  только  на  себя  и  на  товарища,  обеспечивающего   тыл,   -   вот
основополагающий принцип подготовки высококлассного агента.
   Других школа под номером сто десять не выпускала.
   Борис, по праву закрепленного за группой  наставника,  определил  порядок
выступлений. Крепыши молча скрылись в соседней комнате. Один уселся у  окна,
другой - ^ перед монитором компьютера, на который были замкнуты все  внешние
системы контроля.
   Первое слово досталось Николаю.
   - Прослушка малоэффективна, - худощавый юноша в очках повертел  в  тонких
пальцах авторучку, - объект предпочитает отделываться  общими  фразами.  Все
разговоры о делах замыкает на личные контакты. Дважды связывался с  Жирдяем,
один раз - с Очередником... По вопросам, не имеющим отношения к точке    на
Васильевском. Фиксация прилагается. Удалось выяснить,  что  у  объекта  есть
мобильник, но по каталогам фирм  он  не  проходит.  Соответственно,  телефон
висит  на  левом  человеке.  Предположу,  что   на   какой-то   коммерческой
структуре... Сканер взял номер, сейчас ставим его на звук .
   - Хорошо, - Борис невозмутимо посмотрел на Николая. -  Общее  впечатление
от объекта?
   - Мелкая скотина. Использует должность для решения своих личных вопросов.
Для  интереса  проверили  соответствие  его  ответов  заявителям   реальному
положению в уголовных делах. Взяли  три.  По  всем  соврал.  Одному  мужику,
который проходит потерпевшим по делу о вымогательстве,  объект  сказал,  что
обвиняемый в розыске. Потом тут же позвонил  следаку,  у  которого  дело,  и
Посоветовал перевести квалификацию на  "самоуправство",  чтобы  прикрыть  по
амнистии. Двум другим  пообещал  немедленно  разобраться  с  задержанием  их
родственников. Естественно,  делать  ничего  не  стал.  Даже  не  затребовал
постановления для прокурорской проверки. И вообще - он  в  кабинете  и  дома
почти не бывает, - Николай отложил ручку, - сообщает секретарю, что  убыл  в
горпрокуратуру или еще куда-нибудь, а сам едет по своим делам.
   - Да по кабакам он шатается. С барыгами, - вмешался низенький мужичонка в
сереньком пиджаке, что шили в советских ателье лет двадцать назад,  Георгий,
прирожденный топтун, умевший быть незаметным и в толпе, и в пустыне.
   - Озвучим мобильник - будет больше информации, Гера, ты барыг проверил?
   - А как же! Пятеро армян с Сытного рынка, держат  там  цветочные  ряды  и
магазин стройматериалов, местный авторитет из бывших ментов, сейчас  владеет
компьютерной лавкой, и десяток  мелких  торгашей.  Я  "зонтиком"    взял  отрывки
разговоров,  но  нашего   интереса   там   нет.   Через   Свинорыла   барыги
договариваются с налоговой и таможней. Прямой уголовки нет, но на увольнение
по несоответствию должности  хватит.  Хотя  в  наше  время  этим  никого  не
удивишь.
   -  С  миру  по  нитке,  -  спокойно  заявил  Борис.  -  Коготки  у  этого
прокуроришки хорошо увязли. Так что есть перспективы. Стае?
   Высоченный, под два метра Станислав обеспечивал дальний круг, не  подходя
к объекту слишком  близко.  Фиксировал  номера  автомобилей,  подозрительных
людей, прикрывал работающего почти в непосредственном контакте Георгия.
   - Ничего. Похоже, что  интерес  к  Свинорылу  проявляем  только  мы.  Это
объяснимо. Такая мелкая сошка ни серьезный криминал,  ни  излишне  настырных
журналистов волновать не будет. Его потолок  -  сокрытие  улик  на  районном
уровне по делам о мошенничестве или неоднозначном вымогательстве.
   Борис покивал. Независимый анализ и рассуждения об  объекте  слежения  им
приветствовались. Стажеры учились определять тип объекта по мелким деталям и
соответственно строить схемы поведения.
   - С квартирным бизнесом он связан, видимо, давно, - продолжил Стае,  -  я
тут поднял сводки с того дня, как он заступил в должность, и обнаружил,  что
за   эти   три   года   аферы   с   недвижимостью   и   разные    непонятные
обмены-разъезды-переезды-выписки-прописки расцвели в районе махровым цветом.
Двадцать семь жителей выписались в никуда, сорок один  не  прибыл  на  место
нового проживания. И ни одного уголовного дела.  По  девяти  случаям,  когда
появлялись  заявления,   Свинорыл   подписывал   отказ.   Якобы   факты   не
подтверждаются... Маринка вон в  приемной  поторчала  пару  дней,  -  стажер
кивнул на  молчащую  девушку,  -  так  наслушалась  о  прокуроре  по  полной
программе.
   - Я думаю, она сама расскажет.
   - Так почти нечего рассказывать, - девушка закинула ногу на ногу,  -  все
до тошноты знакомо. Свинорыла вечно нет на месте, его заместители ничего без
начальства не решают, ответов ждут  месяцами,  людей  запирают  в  СИЗО  без
достаточных на то оснований. Все ругаются,  но  изменить  ничего  не  могут.
Жирдяй и Очередник в здании прокуратуры не появлялись.
   -  Ребята  позавчера  прессанули  Очередника,  -  сообщил  Борис,  -  для
затравки. Глядишь, и забегают.
   - Может, и нам Свинорыла прессануть? - засмеялся  Станислав.  -  Встретим
возле парадной, отнимем ксиву, дадим пару раз по морде.
   - А толку? - не понял Борис. - Как залегендируешь нападение?
   - Надо думать, - посерьезнел Стае, - но  мысль  хорошая.  В  параллель  с
Очередником. Только надобно увязать как-то эти два случая, чтобы они  насчет
квартиры нашего фигуранта зашевелились. Кстати, ты нам  информации  побольше
не выдашь, что конкретно связывает квартиру на Васильевском и объекты?  Было
бы проще запутку устроить...
   - Все сведения вам переданы, - отрезал Борис, - извольте  управиться  при
дозированной информации. Не забудьте,  что  при  зачете  будет  сравниваться
реальное положение дел с теми наработками,  что  вы  накопаете.  И  не  надо
угадывать! Только подтвержденные факты. Кто, как, зачем  приватизировал  эту
квартиру и где нынче ее хозяин.
   - Известно где. В колумбарии. Место у меня записано,  -  Георгий  вытащил
блокнот.
   - Это по официальной версии. Даю наводку - она  не  вполне  соответствует
действительности.
   Стажеры  переглянулись.  Куратор  немного  отступил  от  правил,  показав
краешек нового игрового поля.
   Однако с тем же успехом это могла быть и очередная проверка.
   Борис  загадочно   улыбнулся.   Ребята   ему   нравились   -   собранные,
целеустремленные, готовые землю грызть в поисках правильного ответа. И в  то
же время не зацикленные на  инструкциях.  Службе  наружного  наблюдения  ГРУ
росла достойная смена.

***

   Ристо шумно выдохнул и  сделал  шаг  вперед,  прикрывая  собой  Элену.  В
храбрости молодому македонцу нельзя было отказать.
   - Ну-ну-ну! - Рокотов показал пустые руки. - Это  уже  лишнее.  Я  же  не
собираюсь на вас нападать, иначе действовал бы по-другому.
   - Кто вы такой? - Ристо собрался с мыслями.
   - Тот, о котором вы только что говорили. Очень  одинокий  диверсант.  Как
петушок на картине у Карлсона,
   - Какого Карлсона?
   - Опять начинается... Вы что, в детстве сказок не читали?
   - Почему, читали! - обиделся юноша, не осознавая комизма ситуации.
   - Астрид Лингрен знаете? - спросил занудливый Владислав.
   - Конечно!
   - Тогда быстрее соображайте. А то мне в туалет пора.  Кстати,  где  он  у
вас?
   - Там, - Ристо автоматически показал на дверцу в углу анцара.
   - Никуда не уходите, - попросил биолог и скрылся в уборной.
   Когда он вернулся,  македонец  оживленно  шушукался  со  своей  невестой.
Первый испуг уступил место здравому смыслу.
   -  Вас  надо  немедленно  спрятать!  -  безапелляционно  заявила   Элена.
По-видимому, в этой паре она занимала лидирующее положение.
   - Легко сказать...
   - Легче, чем вам кажется, - сербка бросила на Влада оценивающий взгляд, -
мы отведем вас к Богдану.
   - Стоп. Кто такой Богдан?
   - - Это серб. Живет недалеко отсюда, - пояснил Ристо. - В  прошлую  войну
он воевал вместе с Арканом.
   - Я не имею  отношения  к  Аркану,  -  честно  признался  Рокотов,  -  и,
собственно, к сербскому спецназу тоже...  Я  русский.  Воевал,  конечно,  на
сербской стороне.
   - Русский? - изумился македонец, - настоящий, из России?
   - Ты это потом выяснишь, - Элена оборвала жениха, - как и то, почему  наш
гость оказался в Македонии. Сейчас есть дела поважнее.
   -  Полностью  с  вами  согласен.  Позвольте  представиться  -  Владислав.
Некоторые называют меня Тигром. Даже  не  знаю,  почему,  -  биолог  немного
покривил душой, внимательно следя за реакцией своих визави.
   - Ристо Лазаревски, - македонец протянул руку.
   - Элена  Павлич,  девушка  сделала  изящный  книксен,  но  рассмеялась  и
покраснела.
   - Давайте перейдем на "ты", - предложил Рокотов, - молоды  мы  для  того,
чтобы выкать.
   - Давай, - легко согласился Ристо.
   - Хорошо, - кивнула Элена, - так как мы действуем дальше?
   - Надо сообщить Богдану, -  заторопился  македонец.  -  Закроем  склад  и
сбегаем за ним...
   - Ага, - девушка саркастически скривила губки, - а его не окажется  дома.
Или в То  время,  пока  мы  будем  бегать,  кто-нибудь  сюда  заглянет.  Или
Владиславу что-то почудится и он предпочтет уходить в одиночку...
   - Так, ребята, - Рокотов прервал оживленную беседу, - на самом  деле  мне
бы не хотелось, чтобы вы подвергали себя риску. Если есть возможность тихо и
незаметно смыться, то покажите мне правильный путь. Дальше я сам выберусь.
   - Об этом не может быть и речи! - Элена замахала руками. - Вы...  ой,  то
есть - ты никуда один не пойдешь. Все дороги перекрыты, утром подошли войска
из Скопье. Надо переждать хотя бы несколько дней...  Делаем  так  -  вы  оба
остаетесь и сидите тихо. А я отыщу Богдана, переговорю с ним,  и  мы  придем
сюда. Заодно принесем одежду. Ты же не пойдешь в таком виде по улице.
   - У меня еще автомат имеется. Там, - Влад ткнул пальцем в войлочную кучу.
   - А пулемета у тебя нет? - съязвила неугомонная сербка. После  пережитого
испуга она мгновенно пришла в  себя  и  теперь  командовала  почище  ротного
старшины. - С автоматом потом что-нибудь, придумаем. Мыло  и  полотенца  тут
есть, я принесу заодно бритву. Тебе как-то надо себя в порядок привести.
   - Ту бритву, что ты мне  на  день  рождения  приготовила?  -  невозмутимо
спросил Ристо.
   - Ах ты гад! - Элена вспыхнула от корней волос до шеи. - Откуда узнал?
   - Есть добрые люди на свете, - македонец победно улыбнулся.
   - Вот приедет  братик  из  Струмицы   -  прибью,  -  решила
сербка.

Глава 6
ХАЧАПУРИ - НЕС, ХАРАКИРИ - НОУ...

   Элена отсутствовала почти два часа. За это время Рокотов успел в  красках
живописать Ристо историю своих похождений.  Македонец  слушал,  открыв  рот.
Несколько раз у него на лице проявлялась тень недоверия,  но  Влад  в  таких
случаях предлагал не верить на слово, а перепроверить через знакомых сербов.
Или сравнить рассказ с публикациями в  газетах,  вычленив  моменты,  которые
могли просочиться в прессу.
   О  сбитом  "невидимке",  о  "спасении"  капитана  Коннора,  о  разрушении
психиатрической больницы в Сочанице, о разгроме банды боснийцев  на  окраине
Влашки-Дреноваца  Ристо  читал.  Имя  Мирьяны  Джуканович  также  было   ему
известно. Поэтому, сопоставив  факты,  македонец  признал,  что  русский  на
девяносто процентов говорит правду. Тем более что у самого Ристо  в  Блажево
жили родственники, и,  если  бы  Владислав  врал,  его  разоблачил  бы  один
телефонный звонок.
   Конечно, о многом из того, что с ним  происходило,  биолог  не  упомянул.
Чтобы не выглядеть совсем уж лубочным суперменом. В  частности  -  он  и  не
заикнулся про триста тысяч долларов и мешочек с бриллиантами, взятыми в доме
у Анте. Сумма была слишком крупной, и Владислав посчитал ненужным  посвящать
небогатого македонца в детали. В конце концов, многие ломались и на  гораздо
меньших деньгах. Не то чтобы Рокотов не верил молодым славянам,  бросившимся
ему на помощь, просто он перестраховывался.
   Береженого Бог бережет.
   Погибать во цвете лет, если у кого-нибудь заклинит голову от кучи зеленых
бумажек и горстки прозрачного углерода, сильно  не  хотелось.  Не  для  того
Рокотов шел сотни километров по разгромленному  Косову,  чтобы  сгинуть  без
следа в почти мирной Македонии.
   Впереди была еще масса дел. И основное - ядерная боеголовка, медленно, но
верно приближающаяся к берегам Невы. Про атомный заряд Влад тоже  ничего  не
сказал. Уж больно фантастической выглядела история о  случайном  обнаружении
им подозрительной фотографии в  кармане  френча  Ясхара  и  блицдопросе,  на
котором албанец выдал детали сделки.
   Наконец в железные ворота постучали. Так, как и договаривались -  сначала
три быстрых удара, перерыв, потом еще два, и затем,  с  расстановкой,  снова
три. Ристо пошел открывать, а Владислав встал за стеллаж с ящиками гвоздей и
поднял ствол "Хеклер-Коха".
   Он  предпочитал  не  рисковать  понапрасну.  Все   может   случиться.   А
тридцатикилограммовые  коробки,  набитые   толстенными   гвоздями,   служили
прекрасным укрытием, способным принять на себя сотни  пуль  без  ущерба  для
прячущегося за ними стрелка.
   Вслед за Эленой  в  ангар  стремительно  протиснулись  двое.  Черноглазый
парень со спортивной сумкой на плече  и  толстячок  с  ярким  полиэтиленовым
пакетом. Ристо захлопнул дверь.
   - Богдан, - коротко представился первый и указал на толстячка,  -  а  это
Киро.
   - Виделись,  -  Влад  доброжелательно  улыбнулся  водителю  грузовичка  с
мороженым. - Надеюсь, я, вас не очень напугал.
   - Бывает, - Киро махнул рукой. - Хотя на самом деле я чуть  не  помер  от
страха.
   - Расшаркиваться потом будете,  -  заявила  Элена,  -  сейчас  выбираться
надо...
   - Как обстановка в городе? - серьезно спросил Рокотов,  вновь  усаживаясь
на ящик и откладывая в сторону пистолет-пулемет.
   Его новые друзья разместились полукругом на  войлоке  и  огромном  рулоне
рубероида.
   - Напряженно, - коротко  сообщил  Богдан.  -  Фактически  город  взяли  в
плотное кольцо. Подняли резервистов,  подогнали  дополнительные  полицейские
части. Сейчас идут поиски  на  южной  стороне.  Если  результата  не  будет,
приступят к планомерному прочесыванию местности и обыскам в каждом доме.  Но
это - только завтра. Сегодня по городу можно пройти спокойно, патрули все на
окраинах.
   - Мы тоже вроде на окраине, - напомнил Влад.
   - Верно, - пока Богдан описывал обстановку,  Киро  подтянул  на  середину
свободного пространства ящик и выложил из мешка несколько  пакетов  с  едой.
Увенчав изобилие бутылью красного вина, он сделал приглашающий жест рукой, -
первые посты в пятистах метрах, за рощицей...
   - Перекусите, - сказал толстячок Киро, разворачивая салфетки.
   - Давайте на "ты", - Рокотов пододвинулся  поближе  к  импровизированному
столику. - Хорошо, Богдан, тогда вопрос - если пойдут обыски, что  мы  будем
делать?
   - Есть несколько идей. Во-первых, тебя можно спрятать у меня в  доме.  Не
найдут, ручаюсь  головой.  Сам  увидишь...  Во-вторых,  можно  поговорить  с
ребятами, кто служил вместе со мной. Прорвать кольцо мы сумеем. И в-третьих,
половина полицейских -  сербы.  Они  тебя  просто  "не  увидят",  даже  если
столкнутся нос к носу.
   - Мне бы не хотелось афишировать  свое  присутствие  здесь,  -  задумчиво
разъяснил Влад. - Чем меньше народа знает, тем лучше... Честно говоря,  если
бы не гениальная идея Ристо с Эленой насчет сообщения в полицию о  том,  что
они меня якобы здесь видели, я бы не вылезал, а уходил бы в одиночку.
   - Сделанного не исправишь, - спокойно вмешалась  Элена.  -  Ты  вылез,  и
теперь наша обязанность тебе помочь.
   - Это точно, - подтвердил Ристо.
   - Русские, сербы и македонцы - братья, - немного пафосно выдал Киро, - ты
не смотри, что наше правительство  так  себя  ведет.  Простые  люди  все  на
стороне  Сербии.  Мы  ж  почти  каждый  год  в  Косово   ездили.   Так   что
насмотрелись...  Человека, который воевал с шептарами  и  американцами,  любой  в
своем доме примет и спрячет.
   - И все же - это крайне опасно для вас, - Рокотов положил на ломоть хлеба
солидный кусок жареного мяса, - надо по максимуму избежать риска.
   - Никто попусту рисковать не собирается,  -  деловито  заявил  Богдан,  -
чтобы тебя не подставить. Ты давай ешь...

***

   - Чегой-то ты грустный, - Димон  участливо  посмотрел  на  нахохлившегося
Вознесенского.
   Несмотря на прекрасную погоду, Иван не радовался вступившей в свои полные
права весне. На душе было противно. Он  устал  от  бесконечных  хождений  по
милицейско-прокурорским инстанциям, от многочасового ожидания в очередях, от
отписок и отговорок, от откровенного  нежелания  заниматься  его  делом,  от
самоуверенной  и  лживой  следовательши.  От  всего,  что  было  связано   с
исполнением Закона. Правоохранительная Система раскрылась перед ним во  всей
красе  -  с  полупьяными  оперативниками,  с  истеричными   прокурорами,   с
жуликоватыми дознавателями, с  безграмотностью,  лицемерием,  фантастическим
пренебрежением к человеку, которого эта система была обязана защищать. Всего
за месяц Вознесенский из законопослушного человека,  верившего  в  торжество
справедливости, превратился в индивидуума, обдумывающего варианты  наказания
виновных методами самосуда.
   - Ага! -  Димон  наконец  понял  предмет  душевных  терзаний  приятеля  и
довольно  ухмыльнулся.  -  Достали...  Я  тебя  предупреждал.  Если   сейчас
отступишь, то потом уж точно ничего не добьешься. С гарантией. Мусоров  надо
душить, душить и душить. Это архинужно и архиважно. - Димон  недавно  открыл
для себя труды Ленина и теперь цитировал  их  направо  и  налево.  Ильич  со
своими бандитскими призывами к расправам над крестьянством и  интеллигенцией
был бывшему "братку" близок по духу.
   - Все без толку, - Вознесенский злобно сверкнул глазами и высыпал в  свой
кофе пакетик сахару. - Как белка в  колесе...  Такое  впечатление,  что  они
целенаправленно толкают людей на разборки.
   - Осторожнее, - Димон понимающе кивнул, - есть такое. Но! Как  только  ты
попытаешься  что-нибудь  сделать  самостоятельно,   жди   беды.   Мусора   и
прокуроришки только делают вид, что им все по фигу. А в  действительности  -
довольно внимательно наблюдают. Это  объяснимо...  Видишь  ли,  преступление
раскрыть не всегда легко, если оно совершено в прошлом.  А  вот  подтолкнуть
человека к беспределу и схватить его на месте деяния - просто. Так что  будь
предельно аккуратен. Мусорам выгодно, чтобы ты ввязался в разборку.
   Они и твое дело закроют - мол, ты опорочил высокое звание потерпевшего, и
якобы пресекут преступление. Еще и денежки с тебя попытаются ссосать. За то,
что не откроют дело уже на тебя. Знаю, такие варианты проходили...
   - Может, в прессе попробовать поднять бучу?
   - А смысл? - двухметровый Димон положил на столик руки,  которым  мог  бы
позавидовать взрослый самец-орангутанг. Два кулака размером с мусорное ведро
каждый. Димон нынче подвизался на ниве журналистики, и  Иван  никак  не  мог
представить, как бывший браток  попадает  по  клавиатуре  компьютера,  когда
печатает свои статейки. Ибо подобными руками  было  удобно  только  сгребать
снег на улицах, а не тыкать в маленькие клавиши-буквы.
   Тягу к творческому труду Димон почувствовал год назад. Он немного  отошел
от преследования разжиревших бизнесменов, накропал несколько эссе и явился с
ними в редакцию крупнейшего питерского таблоида. Заместительница  редактора,
с которой браток пообщался, почуяла в бритоголовом громиле большой потенциал
и предложила ему для затравки написать статью об  убийствах  на  религиозной
почве.
   Димон засел дома и приготовился  к  приливу  вдохновенья.  Он  выпил  две
бутылки водки и просмотрел фильм ужасов с "расчлененкой". Водочка  оказалась
забористой, и к моменту посещения Музы новоявленный репортер дошел до нужной
кондиции. За один вечер статья на целый разворот была написана.
   Повествование пришлось редакции по вкусу.
   Как и читателям.
   На  нынешний  момент  Димон  .был  уже  довольно  известной  личностью  в
журналистских кругах и раз  в  неделю  выдавал  на  гора  парочку  "убойных"
материалов. Своим личным успехом он считал высосанную на  сто  процентов  из
пальца  статью  о  пытках  и  убийствах  бомжей,  совершенных  якобы  некими
таинственными  "пыточными  бригадами".  Редкий  читатель  мог  добраться  до
финального абзаца без того, чтобы его не стошнило  в  буквальном  смысле  на
яркую багровую страницу.
   Материалы Димона изобиловали подробностями и жаргоном. О последнем у него
постоянно происходили споры с литературным редактором, по этому  поводу  она
даже бегала консультироваться к  академику  Лихачеву,  у  которого  защищала
кандидатскую диссертацию. Академик на удивление  доброжелательно  отнесся  к
специфическим  словечкам  и   посоветовал   своей   бывшей   аспирантке   не
останавливать творческий порыв нарождающегося таланта. Пусть пишет, как  ему
удобно.
   Радетельница  чистоты  русского  языка  опрометчиво  поведала  о  реакции
Лихачева  виновнику  торжества.  Димон  воспринял  одобрение  академика  как
руководство  к  действию,  перешел  все  границы  дозволенного,  обозвал   в
следующей статье прокурора города "мохнорылым уродом" и съездил в Пушкинский
Дом,   дабы   лично   засвидетельствовать   почтение   престарелому   столпу
словесности, который  был  немало  удивлен  визитом  широкоплечего  верзилы,
втащившего в его кабинет ящик коньяка,  долго  трясшего  руку  и  кричавшего
что-то о  том,  что  теперь  "все  наезды  пусть  переключают  на  Гоблина".
Старенький академик не понял, кто такой этот  Гоблин.  Ну  и  слава  Богу...
.
   Из Пушкинского Дома коротко стриженный верзила убыл так же  стремительно,
как и появился, оставив  в  недоумении  сотрудников.  И  с  головой  ушел  в
развитие своего таланта.
   - Прессу подключать рано. Можно этим все испортить. А это - архивредно, -
Димон задумчиво покачал головой. - Америкосов надо  как-то  взбодрить,  чтоб
зашевелились... Твоя основная проблема в том, что ты  не  знаешь  ни  одного
имени тех, кто на тебя навалился.
   - Первые двое были ментами.
   - Это ты мне говорил... Но вопрос  -  откуда,  из  какого  отделения?  На
демонстрации сгоняют ментов со всего города. Иногда даже из области.  Искать
иголку в стоге сена я тебе не  рекомендую.  Бесполезно...  Если  б  получить
точные данные...
   - Ну и что? - Иван пожал плечами.  -  Это  ж  менты,  их  так  просто  не
прихватишь.
   - Почему это? - удивился Димон. - Если  знать,  то  можно.  Вон,  мусоров
гасят почти каждый день. Кто денег возьмет, а потом  дело  не  сделает,  кто
начинает бабки с подследственных вымогать,  кто  борзеет...  Разные  случаи.
Вон, недавно заместителя начальника РУБОПа подстрелили. Думаешь, братва  так
обалдела, что стала тухлых ментов замачивать?
   - Кто такой тухлый мент?
   - А-а! Ну, честный, принципиальный... Не суть. Так вот,  этого  козла  по
жизни надо было стереть.  Он  со  своими  корешами  начал  бабки  делать  на
имуществе, что у братвы изымалось. Забирали капусту, тачки, хаты,  а  потом,
еще до окончания следствия, заставляли родственников это все  переоформлять.
Вон Минин, это другой замначальника, на джипе "мицубиси"  попался...  Сейчас
под  статьей  ходит.  И  поделом!  Нельзя  на  беде  человека  себе  карманы
набивать... При таком раскладе любой братан показания в  ментовке  даст.  Не
западло.
   - Ну, в честности ментов я на собственном опыте убедился, -  Вознесенский
откусил кончик эклера, - но моему  делу  это  не  в  помощь.  Все  на  точке
замерзания.
   - Это  подозрительно,  -  серьезно  сказал  Димон.  -  Значит,  готовится
подлянка... Слушай, а на тебя уроды из консульства выйти не пытались?
   - Нет.
   - Так-так-так... - верзила потеребил пальцами подбородок, - ясненько.
   - А почему ты спрашиваешь? - Иван недоуменно уставился на приятеля.
   - Анализирую... Странно, что за месяц никаких  сдвигов  ни  в  ту,  ни  в
другую сторону. Это не совсем обычно.
   Вознесенский не был склонен отмахиваться от слов  Димона.  Тот  как-никак
обладал хорошим чутьем и огромным опытом. Как-никак шесть лет  он  ходил  по
лезвию  бритвы,  добывая  себе  кусок  хлеба  "разводками",  "стрелками"   и
"терками". На его мнение можно было полагаться. Если говорит,  что  ситуация
ему не нравится, значит, так оно и есть.
   - Ты за собой "хвоста" не видел?
   - По-моему, нет, - Вознесенский почесал затылок,  -  но  ведь  я  в  этом
ничего не понимаю. И специально не приглядывался.
   - Придется приглядеться. Что-то больно легко тебя в покое  оставили...  -
браток  обвел  внимательным  взглядом  зал  кафетерия,  чуть  задержался  на
маленьком  кавказце,  что-то  оживленно  обсуждающем  с  седым  мужчиной   в
серо-зеленой форме таможенника, и повернулся к Ивану. - Своей  цели  они  не
достигли. Это факт. Задача - была тебя проучить, чтобы ты заткнулся,  но  ты
продолжаешь и статьи о Югославии  писать,  и  по  телевидению  выступать,  и
прочее. Значит, в самое ближайшее время  они  попробуют  попытку  повторить.
Теперь уже наверняка... Ну, убить не. убьют, но покалечить могут.
   - Ты серьезно?
   - Куда уж серьезнее.
   - И что же мне делать?
   - Первое - просечь поляну.  Отсмотреть  подходы  к  дому,  чужие  машины,
группы незнакомых людей... Сбить свой график, чтобы не  было  периодичности.
Чужие "глаза" засекаются довольно просто. У тебя, как я  помню,  с  лестницы
есть вход в подвал...
   - Верно.
   - Проверь, закрыт ли он. Если нет - купи замок  и  закрой  сам.  -  Димон
нахмурился и еще раз обернулся на кавказца с таможенником:
   - Черт, где-то я его видел... Ладно, не суть. Дальше -  стрелять  они  не
будут. Сымитируют нападение бакланов . Даже могут
ограбить для вида.
   - У меня есть газовая пушка.
   - Брось, - отмахнулся Димон, - газовик - это туфта... На случай нападения
должно быть что-то посерьезнее. Причем такое, что не подходит под статью.
   - Молоток?
   - Ага! С гвоздями. Чтоб в лоб  забить!  -  хмыкнул  верзила.  -  Нет,  не
молоток. Слушай сюда. Идешь в обычный хозяйственный магазин и покупаешь...

***

   Несмотря  на  запредельные  цены  в  заведении,  таможенник   взял   себе
перекусить не стесняясь. Все равно платит не он, а этот  маленький  чеченец.
Ему нужен разговор, так пусть соизволит раскошеливаться.
   Абу безропотно отдал на кассе  триста  шестьдесят  рублей,  заказав  себе
всего лишь стакан сока. Хотя и тот стоил полтинник.
   - Как здоровье? - вежливо поинтересовался Бачараев, глядя на жующего мясо
визави. Просто так спросил, чтоб разговор поддержать.
   Таможенник что-то промычал и  помахал  вилкой.  Мол,  в  порядке  все  со
здоровьем.
   - Товар жду, - Абу перешел к теме беседы.
   - Угу, - таможенник понимающе кивнул, продолжая набивать рот.
   - Надо ускорить...
   - Что ускорить?
   - Растаможку, да? - Бачараев бросил  опасливый  взгляд  через  плечо.  За
соседним столиком в углу расположились какой-то бритоголовый бугай с молодым
человеком  в  светлом  деловом  костюме.  Бугай  что-то  весомо  втолковывал
собеседнику, рассекая воздух широченной ладонью.
   - И в чем Проблема? - нервозность коммерсанта не ускользнула от  внимания
госслужащего. Значит, с товаром не все в  порядке.  Соответственно,  обычный
навар удваивается. А то и утраивается.
   Таможенник мысленно улыбнулся.
   - Нет проблем, да? Просто ждать не хотим... Товар идет хорошо, а ваши его
могут месяц на причале продержать. Зачем деньги терять?
   - Что за товар?
   - Оливки, - Абу причмокнул пухлыми губами, - из Греции...
   "Странно", - подумал таможенник. Оливки, конечно, товар ходовой, но не до
такой степени, чтобы доплачивать  за  растаможивание  сверх  обычной  суммы.
Жестяные банки могут
   Простоять на складах и полгода, ничего с ними не случится.
   - Смотри у меня, - таможенник погрозил  Бачараеву  пальцем.  -  Если  это
наркота, то я вас прикрывать не буду. Свобода дороже.
   - О чем говоришь, да? Какая наркота-шмаркота? - чеченец закатил глаза.  -
Траву и опий с Кавказа возят, а не из  Греции.  Зачем  сложно  делать,  если
можно просто?
   В словах коммерсанта был резон.  Действительно,  волочь  наркотики  из-за
границы было глупо. Своих навалом. Тем  более  что  Питер  был  перевалочным
пунктом транзита из Азии в Европу, а не наоборот. Пустить груз из  Греции  в
Россию означало пойти против основного потока  и  испортить  бизнес  местным
кланам.
   Внешне невозмутимый таможенник быстро соображал. Если  не  наркотики,  то
все равно что-то запрещенное. Или не запрещенное,  но  то,  за  что  таможня
вломит сбор, напрочь исключающий хорошую прибыль.  Так  и  так  контрабанда.
Иначе Абу не стал бы назначать встречу, лично беседовать и кормить обедом, а
прислал бы своего помощника с обычным конвертом с парой сотен баксов.
   - Партия большая?
   - Двадцать тысяч банок, - сообщил Бачараев, - клиенты уже есть...
   - Штука, - решился таможенник, назвав  пятикратный  гонорар.  При  умелой
торговле можно было снизиться до  пятисот.  -  Но  часть  сборов  все  равно
придется заплатить через кассу...
   - Нет вопросов, - неожиданно легко согласился Абу, - мы  можем  даже  все
сборы оплатить, да? Время дороже. Дешево брали, с хорошим наваром отдаем.
   Чиновник пожалел, что назвал всего тысячу, а не две.  Или  даже  не  три.
Судя по настроению чеченского бизнесмена, он был  готов  заплатить  столько,
сколько скажут. Но давать обратный ход было уже поздно. Лучше сейчас  тысячу
и  через  месяц  тысячу,  чем  ничего.  Жадность   порождает   бедность.   С
таможенниками,  пробовавшими  менять  условия  на  ходу,  происходили  самые
неприятные вещи - от обнаружения их с рельсом на ногах во глубине Коркинских
озер до ареста в момент получения взятки. Что было  страшнее,  каждый  решал
для себя сам. Иногда с чиновниками обходились  мягче.  Переставали  платить,
обрывали контакты, предупреждали других  бизнесменов  -  и  буквально  через
полгода служака, через которого шли только легальные  грузы,  превращался  в
полуголодное нервное существо в засаленной форме, приезжающее на  работу  на
общественном транспорте, живущее в коммуналке вместе с тещей и парой-тройкой
сопливых детей и с тоской поглядывающее  на  сверкающие  лаком  "паджеро"  и
"лэндкраузеры" сытых и довольных жизнью сослуживцев.
   Бачараев остался доволен. На  оплату  услуг  по  быстрой  растаможке  ему
выделили десять тысяч "зеленых" и сказали, что  он  может  взять  еще,  если
потребуется. Тысяча чиновнику, столько же - на  официальный  сбор.  В  сухом
остатке - восемьдесят стодолларовых  купюр,  которыми  Абу  распорядится  по
собственному усмотрению.  Купит  хорошей  водки,  закажет  девочек,  оплатит
ремонт кабинета.
   А что придет в  Россию  под  видом  оливок,  коммерсанта  интересовало  в
последнюю очередь. Община  сказала:  "надо"  -  бизнесмен  ответил:  "есть"!
Меньше знаешь - дольше живешь.
   Абу облизал пухлые губы, достал бумажник и отсчитал таможеннику его долю.
Тот принял деньги не таясь, как само собой разумеющееся.

***

   Путь до дома Богдана занял всего десять минут.
   Владислав смыл краску с лица, побрился, переоделся в  песочные  хлопковые
штаны, сине-желтую гавайскую рубаху навыпуск, из своих  вещей  оставил  лишь
черные кроссовки и заткнул за пояс "Чешску Зброевку". Сунул в карман нож,  а
за остальным оружием должен был вечером подъехать Киро на своих "Жигулях", в
которых был оборудован тайник под охотничье снаряжение.  В  свободное  время
мороженщик баловался браконьерством.
   Деньги, бриллианты  и  паспорт  кипрского  гражданина  Рокотов  сложил  в
полиэтиленовый пакет, который сунул подмышку.  Мылся  и  переодевался  он  в
одиночестве в крошечном туалете ангара, так что его новые друзья не  видели,
что именно русский биолог складывает в пакет. И тактично не интересовались.
   Пройдя по  обсаженной  абрикосовыми  деревьями  улочке,  группа  молодежи
свернула в тупичок  и  оказалась  перед  массивными  коваными  воротами,  за
которыми открывался тенистый двор со стоящим по центру двухэтажным коттеджем
из белого кирпича.
   По дороге  им  встретилась  всего  одна  женщина,  занятая  на  цветочных
грядках. Элена тут же пристала к ней с каким-то вопросом, в разговор вступил
Ристо, и Влад, прикрываемый с  боков  Киро  и  Богданом,  незаметно  миновал
опасный участок. Женщина  оживленно  обсудила  с  Эленой  цену  на  луковицы
тюльпанов, не обратив внимания на прошедшую мимо троицу.
   У ворот Ристо, Элена и Киро. простились с  Богданом  и  Владом,  пообещав
заскочить вечерком, попить чаю или вина и поговорить. Заодно  Киро  привезет
сумку с оружием.
   Во дворе было тихо и сумрачно. С  обоих  сторон  дом  окружали  несколько
кленов, почти закрывавших небо  своими  огромными  кронами.  Возле  будки  у
крыльца сидел пес и внимательно наблюдал за вошедшими.
   Рокотов остановился.
   Что такое охранная собака на Балканах, он хорошо знал. Зверюга весом  под
центнер, метр в холке  и  с  характером  давно  не  кормленного  аллигатора.
Короткие уши, густая темная шерсть, черная "маска"  на  морде,  внимательные
глаза и клыки сантиметров по пять. Жуткая помесь турецких и кавказских пород
овчарок. Почти не  лают,  никого,  кроме  хозяина,  не  признают  и  норовят
вцепиться в горло. При этом бегают со скоростью курьерского поезда. И ничего
не боятся.
   - Хороший  песик,  -  неуверенно  заявил  Владислав,  опасливо  оглядывая
неподвижного, как изваяние, пса. - Богдан, а это не чучело?
   Македонец запер за собой ворота и обернулся.
   - Нет. Это Гром. Мне его в Сербии друзья подарили, четыре года назад.  Не
бойся, он без команды не бросается.
   - Хотелось бы верить...
   - Гром, мальчик, иди сюда, - пес наклонил голову влево,  но  с  места  не
тронулся. - Ну, не барань!
   Кобель наклонил голову в другую сторону.
   - Вот характер! - Богдан присел на корточки. - Иди ко мне немедленно!
   Пес сорвался с места, в три прыжка пересек двор и прижал лобастую  голову
к груди хозяина. Влада будто не существовало. Пушистый хвост молотил воздух.
Гром заурчал, подставляя уши, чтобы их почесали.
   - Дай руку, - попросил Богдан.
   Влад протянул ладонь. Македонец сунул ее под нос суетящегося пса.
   - Свои, Гром, свои... На, понюхай! Кобель ткнулся носом в ладонь биолога,
шумно втянул воздух и снова переключился на хозяина.
   - Все, - Богдан поднялся.
   - Так быстро?
   - А дольше не надо. Гром все прекрасно понимает. У этой  породы  охранные
инстинкты заложены на подсознательном уровне. Практически ничему не  следует
обучать. Главное - не мешать. Гром сам вырабатывает стратегию защиты дома  и
меня... Все, место!
   Пес затрусил обратно к конуре.
   - А как же команды? - спросил Влад.
   - Естественно, простой курс подготовки мы с ним  прошли.  У  меня  дядька
кинолог в полицейском управлении, так что  с  ним  занимались.  Но  недолго.
Занятий  пять  или  шесть,  -  македонец  с  нежностью  посмотрел  на  опять
застывшего пса, - больше ему не потребовалось. А в остальном он  ведет  себя
так, как ему хочется. Я не мешаю.
   - Нормально.
   - Давай, проходи в дом...
   Жилище у Богдана было под стать хозяину. Ничего лишнего, на первом  этаже
- огромная гостиная, совмещенная с кухней,  которую  отделяла  от  основного
помещения барная стойка. Наверх вела винтовая лестница.
   - Там спальня, кабинет и комната для  гостей,  -  хозяин  ткнул  рукой  в
потолок, - занимай любую.
   - Тогда гостевую, - решил Рокотов, не желая обременять  македонца.  -  Ты
живешь один?
   - Да.
   Богдан опустил глаза. Пять лет назад у него были и жена, и двое маленьких
дочерей. Двух и четырех лет. Но жизни было угодно распорядиться так, что они
оказались в поезде, остановленном для проверки отрядом хорватского народного
ополчения. Жена Богдана, сербка по  национальности,  возвращалась  домой  от
родственников из Сараево. Как усташи оказались в  Боснии,  потом  так  и  не
выяснилось.
   Тела родных македонец опознал только через неделю,  когда  двадцать  семь
трупов расстрелянных сербов доставили на грузовике в  Приеполе  .
   Правительство Боснии и Герцеговины ничем в расследовании помочь не могло.
Вернее, не хотело. Убитые сербы не интересовали ни боснийцев, ни сотрудников
международных гуманитарных организаций. Если б на их месте были хорваты  или
албанцы  -  тогда  другое  дело.  А  так  -  составили   акт   о   нападении
"неизвестных",  перевели  поездную  бригаду  на  другую  ветку,   подчистили
документы и попросили командира отряда усташей вести себя осторожнее. Если и
убивать сербов, то желательно незаметно. Или хотя бы  прятать  трупы,  а  не
оставлять их на насыпи на всеобщее обозрение.
   Переживания какого-то там македонца тоже никого  не  волновали.  Не  надо
было брать в жены сербку!
   От горя Богдан чуть не покончил с собой. Но взял себя в руки и спустя три
дня после опознания убитых жены и детей уже маршировал по  плацу  в  составе
первого взвода третьей роты "Тигров". У многих его  товарищей  были  похожие
судьбы.
   Он воевал три года, вызываясь на самые  опасные  задания.  Иногда  самому
Желько Ражнятовичу приходилось запрещать Богдану идти на операцию. Аркан  не
хотел, чтобы македонец умер  от  перенапряжения  и  отсутствия  отдыха.  Ибо
каждый боец для командира "Тигров" был как брат.  В  случае  гибели  солдата
Желько лично, никому не передоверяя,  ехал  к  родственникам,  организовывал
похороны и нес гроб. А потом обеспечивал семью всем необходимым.
   Влад заметил, как потемнело лицо его нового друга, и сжал губы.
   "Черт! Думай, когда задаешь вопросы..." - Извини, - Рокотов положил  руку
на плечо македонца, - я ведь не знал.
   - Ладно,  -  еле  слышно  прошептал  Богдан,  -  пойдем,  я  покажу  тебе
комнату...

***

   Майор Бобровский  прикрепил  к  стенду  развернутый  рулон  распечатки  и
отметил на нем несколько точек. Потом повернулся к столу  и  в  задумчивости
начал листать справочник.
   В бункере Главного Разведывательного Управления в Собинке кипела  работа.
Все материалы, так или иначе - связанные с Югославией, стекались в руки двум
старшим аналитикам. Бобровский и капитан Сухомлинов по  только  им  понятным
аналогиям классифицировали приходящие  сведения  и  раз  в  неделю  выдавали
примерный прогноз  развития  событий.  Затем  из  сверхсекретного  документа
убирались ненужные гражданским лицам подробности, и в выхолощенном  виде  он
поступал в Министерство иностранных дел.
   Совершенно естественно, что операцией на Балканах  занимались  не  только
эти два офицера. В других подземных бункерах сидели аналогичные  группы.  Но
Бобровский с Сухомлиновым были лучшими.
   - Сережа, - майор положил книгу на стол, - ты  не  помнишь  характеристик
"Дефендера"?
   - Какого именно?
   - Английского "а-е-дабл ю".
   - Примерно. - Сухомлинов потянулся, не вставая с кресла.
   - На каком расстоянии он сечет цели?
   - Та-ак, - капитан  наморщил  лоб,  -  радиолокационная  станция  у  него
работает на трехсантиметровых  волнах...  Соответственно,  в  режиме  обзора
верхней полусферы - до двухсот километров, в режиме нижней - километров  сто
- сто двадцать. При морской разведке несколько дальше, но не  намного.  Цели
типа эсминец и крупнее - до двухсот пятидесяти - двухсот девяноста.
   - А танки?
   - Танки вообще не может, - удивился капитан. -  Станция  "Скаймастер"  по
наземным целям не работает. А что случилось?
   - Бред, как обычно... Натовцы врезали бомбами по объекту, обнаруженному с
"Дефендера". Вот распечатка, - Бобровский ткнул пальцем в отмеченную красным
маркером строку, - якобы по танковой колонне.
   Сухомлинов сощурился, читая текст.
   -  Ерунда  какая-то.  У  "Дефендера"  дальность  действия   меньше,   чем
расстояние от этой точки до ближайшего аэродрома. Это наш перехват?
   - Нет. Вернее, не совсем  перехват...  Кусок  из  интернет  -  сообщения.
Скачали с сервера НАТО в Брюсселе. Матвеев и его группа.
   - Ага... В официальный пресс-релиз вошло?
   - Да. Без данных разведки, разумеется. Джеми  Шеа  сообщил,  что  сегодня
утром доблестные пилоты нанесли удар  по  югославской  технике,  которую  те
прятали среди беженцев. Выразил сожаление по невинно убиенным.
   - Юги пока ничего не сообщали?
   - Не-а, - Бобровский налил себе кофе. -  По  их  данным,  в  этом  районе
вообще нет военной техники.
   - Смысл?
   - Не пускают албанцев в Сербию.
   - Идиоты. В Сербию уже ушло тысяч триста косоваров. Плюс-минус сто-двести
человек ничего не решают. Тут что-то другое...
   - Провокация?
   - Вероятно, - Сухомлинов почесал ухо, -  но  не  сейчас,  а  на  будущее.
Смотри, как получается.  Сообщение  короткое,  без  обычных  подробностей...
Только для того, чтобы зафиксировать факт удара. Якобы  разгромлена  колонна
бронетехники. Ни сколько машин, ни  тип,  ни  количество  убитых  -  ничего.
Отметочка на карте. А через месяц-другой можно будет сказать, что  именно  в
этом месте злобные югославы вырезали караван беженцев. Типа:  НАТО  бомбило,
но не успело предотвратить бойню... Логично?
   - Логично, - согласился майор. - Делаем специальный абзац в докладе?
   - Думаю, да. Пусть наш МИД запросит подробности. И по реакции определимся
дальше...

***

   Диверсионная группа УЧК налетела на два грузовика, перевозивших  раненых,
перед самым закатом.  Наплевав  на  белые  полотнища  с  красными  крестами,
закрепленные по бортам, на то, что из десяти врачей только один был  сербом,
а остальные - швейцарцами и аргентинцами, на то, что перевозили не солдат, а
покалеченных  при  авианалете  мирных  жителей,  половина  из  которых  была
албанцами.
   Приказ об  усилении  активности  и  преследовании  транспорта  с  красным
крестом пришел из Вашингтона. Мадлен Олбрайт после тщательного  ознакомления
с подробностями боевых действий на территории Косова пришла  к  выводу,  что
минусом косоваров является их недостаточная жестокость. Из чего Госсекретарь
США вывела сие утверждение, осталось за кадром.  Возможно,  ее  недовольство
объяснялось отсутствием сдвигов в войне.
   Так или иначе, циркуляр под номером 99/347 - AM B/X81  появился на  свет.
Документ имел несколько  степеней  защиты  и  несколько  вариантов  доступа.
Причем к каждой странице требовался свой допуск.
   Самым  сложным  было  узнать,  кто  именно  из  чиновников  поставил  под
циркуляром свою подпись.
   Руководство УЧК приняло распоряжение заокеанской  подруги  к  сведению  и
отправило в Косово десяток мобильных групп, которые  должны  были  искать  и
уничтожать все, имеющее отношение к медицине. Транспорт, госпитали, врачей и
аптеки.  За  каждую  удачную  операцию  бойцам  полагалась  крупная  премия,
проходившая через специальный фонд Министерства финансов США как "расходы на
психологическую реабилитацию жертв этнических чисток"...
   Но ни Госсекретарь, ни ее приближенные, ни Хашим  Тачи  со  товарищи,  ни
рядовые бойцы УЧК  не  учли  одного  -  скромного  компьютерщика  из  службы
технического обеспечения
   Агентства Национальной Безопасности. На АНБ замкнуты  все  мультимедийные
приложения и сайты госучреждений  США.  И  не  все  работники  этой  системы
разделяют позицию руководства страны.
   Увидев  на  экране  своего  "Макинтоша"   черновой   вариант   документа,
компьютерщик  озверел.  И  спустя  два  часа  на  личный  номер  заместителя
начальника генерального Штаба Армии СРЮ пришел  факс,  представляющий  собой
копию распоряжения Олбрайт. Югославский генерал, помимо  того,  что  доложил
Верховному Главнокомандующему, переслал документ Аркану.
   Для страховки.
   Ибо президент Милошевич не всегда оперативно  реагировал  даже  на  самые
срочные   сообщения.   Сказывалась   партийная   привычка   к   многочасовым
консультациям,  -  бюрократическая  машина  Югославии  раскручивалась,   как
несмазанное колесо. Иногда от момента получения важных сведений  до  момента
принятия решения проходили недели.
   Желько Ражнятович долго не думал, предпочитая соображать на ходу и  сразу
принимать все меры предосторожности...
   Как только из-за кустов вдоль дороги ударила первая  автоматная  очередь,
брезент  в  кузовах  откинулся.  Раненые  и  врачи  были  надежно   защищены
трехсантиметровыми  стальными  листами,  а  над  их   головами   возвышались
спаренные  ПКТ  ,   прикрытые
кевларовыми чехлами.
   По  вскочившим  во  весь  рост  албанцам  ударили   двадцатимиллиметровые
свинцовые болванки,  рассчитанные  на  поражение  вертолетов  и  разрывающие
пополам  мягкое  человеческое  тело.  По  внутренней   поверхности   кузовов
зазвенели отлетающие гильзы. Шквал огня прошел по обочине, перепахал все  на
расстоянии ста метров от дороги и вернулся  обратно,  перемолов  неподвижные
обрубки, оставшиеся от диверсионной группы. Сербский  лейтенант  предпочитал
не рисковать понапрасну.
   Восемь стволов задымились.
   Билан Велитанлич оторвался от рукоятей пулемета и вопросительно посмотрел
на командира.
   - Готово, - лейтенант постучал по крыше кабины. - Поехали дальше...
   Последняя группа  косоваров  из  десяти  осталась  валяться  у  дороги  в
качестве корма для ворон и мелких грызунов из соседней рощи.
   На железные дуги вновь натянули брезент, и  грузовики  двинулись  дальше.
Приманка работала безотказно.

***

   Содержимое полиэтиленового мешка Владислав засунул за книги в шкафу своей
комнаты. Пистолет выложил на подоконник и спустился  вниз  уже  без  оружия.
Освежившийся под душем, с  торчащими  во  все  стороны  мокрыми  волосами  и
довольной физиономией.
   Жизнь опять повернулась к нему своей хорошей стороной.
   Богдан хлопотал на кухне, выкладывая из огромного холодильника продукты.
   - Чего это ты? - заинтересовался Рокотов.
   - Надо обед готовить...
   - Брось! Меня Киро накормил. Тем более что за последние недели  я  привык
есть по чуть-чуть. Ты кофе обещал.
   - Сейчас... Ты точно есть не хочешь?  Понятие  о  гостеприимстве  у  всех
славян одно и то же. Полный стол,  украшенный  батареей  бутылок,  запеченый
целиком поросенок, горы закусок, котел с рассыпчатой вареной картошкой. Хотя
в каждой стране существуют и свои фирменные примочки -  вроде  обязательного
эмалированного таза с винегретом, без которого не обходится ни одно застолье
в России. И в который так удобно падать лицом.
   - Точно, - биолог окинул взглядом заваленный продуктами стол. - Тут  роту
накормить можно.
   - Тогда это на ужин, - решил Богдан. - Что ты хочешь к кофе?
   - Сахар, сливки и сигарету. Больше ничего.
   - А печенье? Или бутерброды какие? - не успокаивался македонец.
   - Фу-ты ну -  ты!  -  по-русски  сказал  Владислав  и  вновь  перешел  на
сербский:
   - Что мне с тобой делать? Я действительно хочу только кофе.
   - Ладно, - согласился Богдан, вынимая чашки  из  подвесного  шкафчика,  -
кофе так кофе. Хотя от печенья ты зря отказался.
   - Ну ты - зануда! - развеселился Рокотов. - Хуже, чем я.
   - Радуйся, что ты не у Киро в гостях, - заметил хозяин дома, - там бы  ты
так просто не отмазался. Сидел бы сейчас с жареным  гусем  в  руках.  А  над
душой стояли бы два десятка его родственников, и каждый - с подносом.  А  во
дворе бы резали барана... На вечер.
   - Кстати, Киро не проговорится?
   - Ни в коем случае, - абсолютно серьезно заявил Богдан. -  Никто  из  нас
слова не скажет. Если б я не был уверен в Киро, то не взял бы его  с  собой.
Мы с ним пятнадцать лет дружим. С Ристо - десять. Эти мужики никогда  никого
не сдавали и не сдадут. Железно.
   - Только я прошу тебя - больше никого не посвящай в мою проблему. Я не  в
смысле недоверия, а потому, что не хочу никому сложностей...
   - Хорошо, - легко согласился македонец, - но это  только  в  том  случае,
если нам не нужна будет помощь.
   - Решать, конечно, тебе, - Влад размешал сахар и сделал первый глоток.  -
Но помни, что может быть с вами, если узнают о вашей  помощи  мне.  Особенно
после того, как я протаранил полицейский вертолет.
   - Пилот остался жив, - сообщил Богдан, - только ноги поломал. Так  что  в
убийстве полицейского тебя никто не обвинит. А все остальное - ерунда.  Если
б не наши проститутки в правительстве,  македонская  армия  сейчас  бы  жгла
албанские города.
   - Да не выход это, - вздохнул Рокотов, -  не  решение  проблемы...  Из-за
кучки ублюдков нельзя расправляться с народом. Я хоть  тут  и  не  живу,  но
насмотрелся достаточно. Есть и  нормальные  албанцы,  и  сволочи-сербы.  Все
бывает. Вон, месяца полтора назад я вытащил одного мальчишку...
   Богдан подпер голову рукой и приготовился слушать.

Глава 7
РАЗДАЛИ МАСКИ КРОЛИКОВ, СЛОНОВ И АЛКОГОЛИКОВ...

   Когда на Градец опустилось  покрывало  ночи,  к  дому  Богдана  подъехали
старенькие "Жигули", встали у забора, и темная, почти сливающаяся  с  мраком
толстенькая фигура занесла во двор черную спортивную сумку.
   Спустя полчаса калитка снова скрипнула, и на крыльцо  поднялись  Ристо  с
Эленой под ручку.
   Хозяин и его гости, включая русского биолога, расположились  на  открытой
веранде, густо увитой  разросшимся  плющом.  Сквозь  переплетающиеся  стебли
пробивались лишь блики света от лампы, с улицы  невозможно  было  разглядеть
лиц собравшихся. Такие веранды есть в каждом македонском доме,  и  компания,
сидящая на воздухе теплым весенним вечером, не вызывала ничьих подозрений.
   Верный Гром молча улегся поперек двора. Пес будто почувствовал, что  все,
кому следовало, уже пришли, и теперь любой, попытавшийся проникнуть во двор,
будет чужаком.
   Помимо сумки с оружием и обмундированием, Киро  приволок  три  килограмма
динамита, которым регулярно глушил рыбу на Вардаре. Так, на  всякий  случай,
если его новый русский друг испытывает нехватку взрывчатки.
   Богдан на правах хозяина разлил  всем,  кроме  пьющего  апельсиновый  сок
Влада, легкое розовое вино и принес с кухни поднос миниатюрных  бутербродов.
Не успевший  перекусить  Киро  тоскливо  посмотрел  на  легкую  закуску,  но
промолчал.
   - Будет тебе! - Богдан ткнул толстячка кулаком в  плечо.  -  Если  хочешь
поесть плотно, возьми в холодильнике окорок.
   Киро повеселел.
   - Какие новости? - поинтересовался Рокотов, глядя на Элену с Ристо.
   - Город перекрыт напрочь, - македонец отпил вина и взял бутерброд,  -  на
вокзале полиции больше, чем пассажиров. Проверяют всех  поголовно.  Товарные
поезда задерживают, обыскивают каждый вагон. С автомобилями - тo  же  самое.
На окраинах  выставлены  секреты  с  приборами  ночного  видения  и  хорошей
оптикой.  Мы  встретили  моего  одноклассника,  он  в  национальной  гвардии
лейтенантом служит, вот и поболтали... Приехала комиссия из Скопье,  с  ними
американцы. Инструкторы из "зеленых беретов". Говорят,  что  специалисты  по
антипартизанской борьбе. Берут на себя руководство.
   - Еще они знают, что ты один, - вмешалась Элена,  -  и  что  помощи  тебе
ждать не от кого...
   - Это нормально, - кивнул Влад. - Было бы глупо думать,  что  у  натовцев
нет своих источников в сербском Генштабе. Днем раньше, днем позже, но они бы
выяснили, что я  не  принадлежу  к  официальным  вооруженным  силам.  Однако
остаются независимые подразделения,  типа  "Тигров"...  Так  что  от  данной
информации ни полицейским, ни натовцам не легче.  Слава  Богу,  что  они  не
могут выяснить, кто я такой в действительности. Иначе наши меня бы слили  со
всеми потрохами...
   Сербка нахмурилась.
   - Обыскивать дома будут? - спросил Богдан.
   - Обязательно, - Ристо отложил надкусанный бутерброд, - сейчас у них  два
варианта: либо Владислав прячется в  пустых  домах  или  подвале,  либо  его
прячут наши... Бранко говорит, что его  ребята  недовольны,  что  приходится
искать сербскок диверсанта,  но  пойти  против  приказа  не  могут.  Натовцы
объявили награду в пять тысяч марок тому, кто предоставит хоть  какие-нибудь
сведения.
   - Неужели кто-то пойдет на это? - Элена обозлилась.
   - Обязательно, - спокойно отреагировал  Богдан,  -  десяток-другой  таких
ублюдков в городе есть. Я сам могу парочку  навскидку  назвать.  Но  это  не
суть. Если мы болтать  не  будем,  то  о  Владе  никто  не  узнает...  Когда
конкретно начнут обыскивать дома, не выяснили?
   - Завтра, - Ристо налил еще вина. - Ночью не  будут,  потому  что  боятся
случайного выстрела и собак. А с утра пойдут. На шесть часов у полицейских и
гвардейцев назначен общий сбор на площади у мэрии.
   - Угу, - хозяин дома быстро посчитал в уме, - час на площади, полчаса  на
выход в квадраты... Часов с восьми пойдут по домам. Нормально. Если начнут с
окраины, то тут будут к девяти-десяти...
   - Лучше подстраховаться, - заявил Рокотов, -  встанем  в  пять,  чтобы  к
шести я уже схоронился... Они могут начать выборочные обыски,  надеясь  меня
спугнуть. Если операцией руководят  американцы,  то  их  тактику  просчитать
сложно. Мы ее не знаем.
   - Верно, - согласился Богдан, - но раньше шести они все равно  никуда  не
двинутся. Без полиции и нашей армии натовцы не пойдут. Да  их  просто  и  не
пустят в дома. Американцев на базе - человек триста-четыреста, слишком  мало
для масштабной операции. Вероятнее  всего,  к  полицейскому  или  армейскому
патрулю придадут по одному - два янкеса. Для страховки. На случай, если наши
не захотят тебя ловить.
   - Не забывай о премии, - напомнил  биолог.  -  Помимо  пяти  тысяч  марок
жителям явно пообещали столько же солдатам и полицейским.  Если  не  больше.
Некоторые будут искать всерьез.
   - А отвлечь их не получится? - предложила Элена. - Как мы  планировали  с
Ристо.
   Сообщим, что видели диверсанта на  окраине,  пусть  они  за  призраком  и
бегают...
   - Боюсь, не сработает, - Киро покачал головой. -  Американцы  не  идиоты,
они ж понимают, что большинство не на их стороне. И готовы к  тому,  что  им
будут активно мешать.
   Толстенький македонец имел огромный опыт по части того, как ускользать от
лесников и катеров рыбоохраны, он многократно попадал в  облавы  и  понимал,
что просто так из кольца не вырваться. Тем более когда ищут  не  браконьера,
кому можно как максимум набить морду и  выписать  штраф,  а  вооруженного  и
опасного врага, проникшего в страну с диверсионными целями.
   - Согласен, - Влад допил свои сок, - на дурачка не Прокатит. Вместо  того
чтобы броситься в погоню за тенью, они арестуют информатора и начнут из него
выбивать правду. Как говорят у нас в России - не канает.
   - А что в полиции думают о цели  диверсанта?  -  вслух  начал  размышлять
Богдан. - Ведь просто так сербский спецназовец  не  стал  бы  прорываться  в
Македонию... Значит, есть задача. И почему он один? А может,  тут  есть  еще
группа? И он идет на воссоединение со своими?
   - Тогда задача американцев - не дать этому случиться, - сказал Ристо.
   -  Точно...  Соответственно,  кроме  проверки  домов,  есть   еще   силы,
ориентированные вовне. На случай попытки прорыва группы.
   - Это совсем плохо, - подытожил Рокотов. - Получается, что вокруг  города
стоит двойной кордон. Так что уход по суше  отменяется.  Не  попаду  в  одну
засаду, влечу во вторую.  К  тому  же  не  следует  забывать  о  вертолетах.
Современная техника сечет человека с не скольких километров, как бы  тот  ни
прятался. Особенно ночью... А днем идти глупо.
   - Ты можешь хоть год тут сидеть, - Богдан взял свой стакан, - пока все не
уляжется.
   - Во-первых, не  могу,  а  во-вторых,  не  найдя  меня  с  первого  раза,
специалисты по  борьбе  с  партизанами  придумают  что-нибудь  оригинальное.
Такое, к чему мы совершенно не готовы. На их стороне - опыт.  Не  я  первый,
кого они ловят в таких условиях... Слушай,  а  что  это  за  база  у  вас  в
городе?
   - Вертолетная. Два десятка машин и несколько сот морских пехотинцев.
   - Вертолетная, говоришь? - задумался Владислав. - И большая?
   - Четыре-пять квадратных километров, если ты о площади. Внутри  никто  из
нас, как ты понимаешь, не был. Но  в  принципе  на  нее  можно  взглянуть  с
холмов.
   - А видеокамера у кого-нибудь есть?
   - У меня есть, - сообщил Киро.
   - Сделать съемку можешь? - в  гостиной  на  втором  этаже  Рокотов  видел
видеомагнитофон.
   - Без проблем. Что нужно отснять?
   - Завтра днем поснимай минут двадцать. Просто веди камеру  по  периметру,
захватывая строения, -  попросил  биолог.  -  Мне  надо  знать  расположение
ангаров...
   - Зачем? - нахмурился Богдан.
   - Лист надо прятать в лесу, - улыбнулся Влад. - Где-где, а  на  базе  они
меня искать не будут.
   - А что потом? - спросил Ристо. - Ну, проникнешь ты на базу, и?..
   - Посмотрим. Главное - смешать им карты. Сделать нечто, к чему они совсем
не готовы... Есть у меня одна задумка.

***

   Сеймур Кларенс вывернул из-за угла ангара и лицом  к  лицу  столкнулся  с
сидящими на огромном ящике тремя  пехотинцами.  При  виде  сержанта  рядовые
вскочили и вытянулись в  струнку,  как  заведено  в  Корпусе  при  появлении
старшего по званию. Вне зависимости от места и времени суток.
   - Вольно! - Кларенс махнул рукой. - Отдыхайте...
   Солдаты не нарушали введенный на базе режим повышенной готовности. Просто
собирались в уголке между перпендикулярных стен огромных ангаров и трепались
о своем. Естественно, те, кто не был занят в карауле или на других  работах.
Уголок был оборудован всем необходимым для курения, включая ящик с песком  и
пару огнетушителей. Хотя Сеймур эту  дурную  привычку  не  одобрял,  курящим
пехотинцам замечаний не делал. После полугода в учебном лагере они сами были
вольны выбирать, продолжать засорять легкие дымом  или  нет.  Для  борьбы  с
курением использовались иные методы - премии бросавшим. Каждый, отказавшийся
от бумажной трубочки, набитой сухой травой, и  продержавшийся  испытательный
месяц, получал конверт с шестьюстами долларами. Прибавка к скромной зарплате
рядового более чем солидная.
   Сержант отдал  честь  проходящим  мимо  патрульным  и  бросил  взгляд  на
погруженный в темноту город. Уже час ночи, и только редкие огоньки виднелись
на окружающих базу холмах. Завтра обычный рабочий день, так что жители давно
улеглись в постели.
   Кларенс передернул плечами.
   В душе опять ворохнулось нехорошее предчувствие, впервые возникшее тогда,
когда ему сообщили о появлении в окрестностях городка какого-то  диверсанта.
Сеймуру сразу  не  понравилось  то,  что  неизвестный  легко  ускользнул  от
преследователей и положил десяток косоваров еще до того, как  на  место  боя
прибыли отряды македонской полиции. Он отвечал за  безопасность  базы  и  не
желал, чтобы вокруг  нее  происходили  странные  события.  А  именно  это  и
началось.
   Пока что оставалась непонятной цель диверсанта. Или диверсантов. То ли он
прибыл в Градец по своим делам, не связанным с вертолетным  соединением,  то
ли готовится нападение на базу. Но в любом случае приказ об усилении  постов
отдан. Морские пехотинцы переведены на несение  службы  по  форме  "В",  что
означает отсутствие увольнительных в город и удваивание караула.

***

   Ковалевский задержался в своем офисе до полуночи.
   Нельзя сказать, что председатель  общества  "За  права  очередников"  был
занят делом. Какие могут быть дела, когда все государственные учреждения уже
шесть часов как закрыты!
   Просто не хотелось ехать домой.
   В последние дни к неприятностям, связанным с  квартирой  этого  Рокотова,
прибавились еще и неурядицы в личной жизни. Глупая, как пробка,  жена  Диана
обнаружила отложенные на личные нужды  Николая  деньги  и  накупила  на  них
шмотья в дорогущем бутике на Невском. Не предупредив мужа и не подумав,  что
четыре тысячи долларов предназначались отнюдь не на тряпки, а на передачу  в
конвертике одному из чиновников городского  бюро  регистрации  недвижимости.
Теперь  приходилось  изыскивать  деньги  из  других   источников.   Чиновник
оправданий слушать не будет.  Так  что  в  ближайшие  два  дня  Ковалевскому
придется в срочном порядке провести собрание актива "очередников" и  собрать
с поверивших ему людей взносы за следующий месяц.
   Пока с обществом, где жадный Коля занимал должность председателя  совета,
все было в порядке.
   Горы  бумаг  и  красиво  исполненных  справок  убеждали   мыкающихся   по
коммуналкам людей в серьезности подхода к  делу  и  честности  Ковалевского.
Николай старался их не разочаровывать,  каждый  месяц  предъявляя  отчеты  о
проделанной работе и представляясь таким же нищим, как и члены его общества.
Свою машину он ставил подальше от одного из офисов, где вел  прием  граждан,
одевался нарочито просто, оставался  прописанным  на  площади  своей  первой
супруги в однокомнатной квартирке на первом этаже непрестижного дома. Вторая
сторона жизни председателя, где он  обедал  в  дорогих  ресторанах,  являлся
владельцем семи квартир и девяти комнат, снимал девочек по сто  долларов  за
ночь, оставалась тайной. Очередники видели пред собой  лишь  велеречивого  и
сопереживающего Ковалевского, мужественно переносящего тяготы жизни и  удары
судьбы. Вроде хамской статьи в одной из питерских газет...
   Николай в ярости стукнул кулаком по столу.
   Журналисты раскопали-таки  подробности  давно  прекращенных  по  амнистии
уголовных дел  и  вывалили  эту  грязь  на  страницы.  Статья  заканчивалась
вопросом:  а  как  это  человек,  обвиненный  в   десятке   преступлений   и
амнистированный по  сомнительным  основаниям,  получает  доступ  к  огромным
финансовым средствам?
   Почти два месяца Коля только и делал, что оправдывался.  В  конце  концов
ему удалось убедить окружающих,  что  статья  явилась  результатом  гнусного
навета и происков коммерческих фирм, занятых строительством элитного  жилья.
Но крови себе председатель попортил изрядно.
   Ковалевский засопел и налил еще стопочку виски.  Неприятные  воспоминания
требовалось запить.

***

   В сотне метров от офиса в "Жигулях" четвертой модели двое стажеров службы
наружного наблюдения ГРУ уже третий час слушали сопение и кряхтение сидящего
в одиночестве объекта и шуршание газетных страниц. Николай подбирал выгодные
варианты обмена трех своих комнат на квартиру в Приморском районе.
   Вход в офис стажеры не контролировали, чтобы лишний раз не  светить  свою
машину. Да и зачем, если в их задачу входил лишь аудио-контроль. Поэтому три
темные фигуры, расположившиеся на  лавочке  в  глубине  заваленного  мусором
двора, Валентину с Кириллом не были видны.
   Трое молодых людей сидели на скамейке с десяти  вечера.  Они  уже  успели
выкурить по "косячку" и теперь меланхолично  следили  за  входной  дверью  и
одиноким светящимся окном. Оружия у них с собой не было, да и Вестибюль-оглы
запретил брать на дело даже перочинный нож.
   Хорошие мысли иногда приходят одновременно в головы совершенно незнакомых
друг с другом людей.
   Как и  стажерам  ГРУ,  занятым  разработкой  Очередника,  так  и  мелкому
наркоторговцу  Азаду  Ибрагимову  захотелось  немного  попугать   трусливого
Ковалевского.   Вестибюль-оглы   отрядил   для   этого    трех    "торчков",
строго-настрого предупредив о важности поручения и пообещав за исполнение по
целому пакету анаши. История с  квартирой  соседа  не  давала  Азаду  покоя.
Побывав у паспортистки, маленький азербайджанец выяснил, что  Рокотов  якобы
погиб  и  теперь  его  "двушка"  принадлежит  неизвестно  откуда  взявшемуся
родственнику. В смерть Влада Ибрагимов не поверил, равно как и  в  появление
пятиюродного  дядюшки,  быстро  переоформившего  квартиру  еще   на   одного
племянника.
   Но без провокации ситуация оставалась на точке замерзания.
   У Азада был свой кодекс чести. Владислав всегда приходил  на  помощь,  не
позволял  местечковым  "анискиным"  подсовывать  Ибрагимову  чужую  наркоту,
предупреждал о визитах милиционеров и строго следил за их передвижениями  во
время  частых  обысков.  Будь  Влад  другим,  менее  порядочным   человеком,
Вестибюль-оглы давно бы полировал своим задом нары следственного  изолятора.
Долг платежом красен. Поэтому Аэад забросил на время дела и принялся в своей
манере выяснять правду...
   Ковалевский запер железную  дверь  офиса,  постоял  на  крылечке,  вдыхая
свежий ночной воздух,  и  спустился  во  двор  к  машине.  Он  только  успел
выключить сигнализацию и протянуть руку к дверце, как его схватили за плечи,
ударили в поддых и посадили жирным задом на холодный асфальт.
   - Поговорим? - неприятным голосом  осведомился  худой  субъект  с  редкой
щетиной на изможденном морщинистом лице.
   Николай захрипел, попытался вывернуться и откатиться назад,  но  в  спину
ткнулся носок ботинка.
   - Сидеть, урод!
   В "Жигулях" Валентин подпрыгнул на сиденье. Кирилл завел двигатель.
   - Что будем делать?
   - Приказа на вмешательство не было, - быстро ответил  водитель.  -  Звони
Борису.
   Магнитофон продолжал наматывать  сантиметры  тонкой  проволоки,  фиксируя
разговор...

***

   Ковалевского пихнули в лужу возле левого переднего колеса "вольво".
   - Страх потерял, недоносок? - продолжал нагнетать худощавый. -  Квартирки
приобретаешь, а братве не платишь?
   Коммерсант заскулил.
   - Где бабки, сучок?
   - К-к-какие бабки? - залепетал Ковалевский, тщетно пытаясь  выбраться  из
лужи. Длиннополое пальто  намокло,  радиотелефон  отлетел  в  сторону,  вода
начала проникать под брюки и неприятно холодить тело.
   - За квартиру на Ваське. Ту, что ты месяц назад схавал, - пояснил один из
ранее молчавших.
   - Вот это да! - Валентин держал трубку у уха. - Они его  на  ту  же  хату
разводят,  что  и  мы!..  Борис,  это  третий...  На  Очередника  наехали  с
квартирой. Требуют деньги... Не знаю, кто. Квартира  та  же,  по  объекту...
Мочить? Да нет, не похоже. Пока беседуют... Понял. Конец связи.
   - Ну? - Кирилл пожевал спичку.
   - Продолжаем наблюдение, по возможности -  определяем  нападавших.  Плохо
то, что во двор уже не въехать. Засветимся...
   В голове у бизнесмена все перемешалось.
   - Ваши уже приходили. Я все понял... Вы же неделю дали!
   - Какую неделю, ты, жертва аборта?! - загундосил невысокий  крепыш.  -  В
мусарне байки рассказывать будешь! Гони сорок штук баксов. Сроку - три  дня!
Не управишься - на ленточки порежем!
   - Почему сорок?! - взвизгнул Ковалевский. - Вы же говорили тридцать!
   - Кто тебе говорил? - страшным голосом проскрежетал худощавый.  -  Да  мы
тебя первый раз видим! Вздумал кренделя с нами крутить?
   -  В-ва-а...  В-в-ва...  В-ваши  друзья...  "Торчкам"   надоело   слушать
барахтающегося в луже борца за права очередников.
   - Давай его на пику посадим! - предложил крепыш. - И все дела.
   - Не время! - отрезал худощавый. Крепыш  надулся  и  врезал  Ковалевскому
ногой в ухо. Коммерсант смешно перекувырнулся в луже, взметнув фонтан брызг.
   - Ну, ты понял? - Главарь скрупулезно выполнял поручение Вестибюль-оглы.
   - П-понял, - выдохнул мокрый с головы до ног коммерсант.
   - Тогда бывай! - напоследок Николаю приложили кулаком по носу и раздавили
каблуком брелок автомобильной сигнализации.
   Три фигуры бесшумно растворились в боковом проходном подъезде...
   - Что это было? - Валентин повернулся к Кириллу.
   В  наушниках  слышались  тоненькое  всхлипывание  Ковалевского  и   тихие
проклятия, перемежающиеся шуршанием одежды и плеском воды.
   - Либо новая вводная, либо третья сила.
   - На улицу они не вышли, - Валентин внимательно следил за подворотней,  -
удрали в переулок через проходняк. Значит, местность знают. Что дальше?
   - Согласно диспозиции.  Продолжаем  вести  Очередника.  Запись  разговора
есть, вот пусть Борис с ней и разбирается.  Объект  жив,  волноваться  не  о
чем... Но что-то в этом нападении странное. Не сказали, от кого, куда  нести
деньги. Фактический повтор нашей имитации.
   - Но пуганули конкретно.
   - Эт точно. Зря время не теряли.

***

   Владислав проснулся за полчаса до звонка будильника. Впервые за месяц  он
открыл глаза, лежа на широкой мягкой кровати, под крышей нормального дома, с
ощущением совершенного покоя.
   "Чего не хватает, так это дамы под боком, - Рокотов свесил ноги и нащупал
тапочки, - полного счастья никогда не бывает... Ну  ничего,  доберусь  и  до
Мирьяны. Если, конечно, повезет..."
   Биолог удовлетворенно потянулся, выглянул в пока  еще  темное  окно  и  в
одних трусах спустился  вниз.  Свет  он  не  зажигал,  чтобы  не  привлекать
внимание ночного патруля.
   Набрав воду в резервуар, Влад установил его на кофеварку и нажал  кнопку.
Аппарат чуть слышно загудел.
   - Уже встал? - Сверху свесилась голова Богдана.
   - Ага. Выспался...
   - Я тоже.
   - У тебя это нервы, - резонно заметил русский гость, - а  я  привык  мало
спать. Как Наполеон. Император, а не пирожное, если кто не понял.
   - А что, есть такое пирожное? - Богдан спустился по лестнице.
   - У нас в России есть, - Рокотов пожал плечами. - Как у вас, не знаю.
   - Я только коньяк с таким названием видел, - македонец уселся на табурет,
- пробовать не приходилось. Дорого слишком.
   - Лучший коньяк - армянский, как говорят знающие люди. Могу судить только
по отзывам, ибо лично я в деле выпивания дилетант. Где у тебя сахар?
   - Сейчас, - Богдан открыл дверцу шкафчика, - вот...  Молоко  и  сливки  в
холодильнике.
   Через минуту кофе  был  ютов.  Рокотов  нацедил  две  огромные  кружки  и
устроился напротив хозяина дома на широкой полированной скамье.
   Оба сделали по глотку и закурили.
   - Я твои  вещи  сжег,  -  сообщил  Богдан,  -  все  равно  надо  в  новое
переодеваться. Сегодня посмотришь мой гардероб, если чего не будет хватать -
докупим. Оружие спрятал.
   - Хорошо. У тебя камуфляж есть?
   - Пять комплектов, - македонец прислонился  спиной  к  мойке,  -  выбирай
любой. Ты все еще думаешь прорываться в одиночку?
   - Да я уже  привык  в  одиночку.  -  Влад  бросил  взгляд  на  светлеющий
горизонт. - Ничего не попишешь... Так  оно  сподручнее.  Отвечаю  только  за
себя, не волнуюсь за попутчика.
   - Решать, конечно, тебе.
   - Богдан, я действую исходя из логики, а не потому,  что  мне  вожжа  под
хвост попала, - серьезно заявил биолог.  -  Одиночку  ловить  в  десять  раз
сложнее, чем группу. Невозможно просчитать, где  он  появится  и  что  будет
делать. Я же не профессиональный спецназовец, законы  устанавливаю  сам  для
себя. Правила ведения войны на меня не распространяются. Просто я их не знаю
и знать не хочу...
   У меня опыт другого рода. Я все время использую те знания, что крутятся у
меня в башке. Можно сказать, что  я  диверсант  с  сильным  интеллектуальным
уклоном. И потом - у меня нет цели совершить  диверсию.  Так  что  если  мои
недруги просчитывают наиболее вероятные объекты нападения, то тем самым  они
загоняют себя в ловушку ложной предпосылки. Я для них - ходячая ошибка.
   - Сейчас тебя элементарно ловят, - не согласился Богдан.
   - Сейчас - да. Признаю. Однако они все равно не понимают моей цели  и  не
могут предположить, куда я направляюсь. Для диверсанта самое глупое - переть
в столицу. К границе с Косовом - другое дело. И  именно  там  они  расставят
наиболее мощные кордоны.
   - Пока полиция собралась прочесать город.
   - И что толку? Суля по твоей уверенности, меня не обнаружат. Ну, прочешут
еще раз или два. А дальше?
   - Не знаю...
   - И они не знают. Если объект не обнаружен, значит,  его  нет.  Армейская
логика. Будут пытаться искать в  других  местах,  перенося  облаву  ближе  к
границе;  Теоретически  я  мог  не  заходить  в  город,  обойти  стороной  и
схорониться где-нибудь в шахтах. Вон, Ристо говорил, что их тут море.
   - Пока они уверены, что ты в городе.
   - Опять же - только теоретически. - Рокотов долил себе кофе. - Потому что
не обнаружили вне города. Ни на складе, ни возле склада меня никто не видел.
Когда мы шли к тебе - тоже. Иначе через минуту в твоем дворе уже садился  бы
вертолет. Преследовать меня с собаками - бессмысленно. У них  нет  ни  одной
моей вещи, чтобы дать  понюхать.  Трупы  албанцев  в  развалинах  ничего  не
доказывают. Я оттуда мог уйти по четырем направлениям. Ты  ж  сам  повоевал,
должен соображать.
   - Вот я и соображаю, - Богдан потушил  окурок.  -  В  твоих  словах  есть
резон. Прочесывание местности - это обязательная процедура. Однако меня  все
же беспокоят эти специалисты из Скопье.
   - А что тут удивляться? Нормальная ситуация. Насколько я  понимаю,  такой
инцидент случается впервые. Вот ваши  и  пригласили  профиков  по  борьбе  с
партизанами. Я б на месте начальника полиции действовал так же.
   - Они за базу беспокоятся. Может, думают, что твоя цель - вертолеты.
   - Это их трудности, что они думают. - Влад зевнул. - Надо быть  идиотами,
чтобы предположить нападение диверса-одиночки на  батальон  морской  пехоты.
Моя фамилия - не Камикадзе. Ничего, побегают пару дней и успокоятся.
   - А почему ты все-таки не хочешь переждать  подольше?  -  поинтересовался
македонец.
   - Дела, братишка,  дела...  Причем  не  здесь,  а  дома.  И  дела  крайне
серьезные. Если в течение двух недель я не  доберусь  до  дома,  последствия
могут быть фатальными. - Рокотов нахмурился. - Мое Косово поле еще впереди.

***

   Жан-Кристоф провел  карандашом  по  строчкам  ведомости  и  расписался  в
отдельной графе внизу.
   Шофер огромного трейлера, наполненного бочками воды, запрыгнул в  кабину,
и грузовик медленно въехал  в  ворота  базы.  Капрал  Летелье  автоматически
отметил время прибытия груза, развернулся и отправился на склад.
   Питьевую  воду  французам  привозили  со  специальной  станции   очистки.
Союзники не верили македонцам, поэтому еду и питье доставляли  транспортными
самолетами.  Командование  НАТО  не  желало,  чтобы  по  вине  какого-нибудь
разгильдяя из местных солдаты заболели дизентерией или  подхватили  кишечную
палочку. Негативный опыт Боснии, где миротворцы неоднократно сталкивались со
вспышками желудочных инфекций, научил многому. И прежде всего - не  доверять
обещаниям местных властей и не обращаться за помощью в местные больницы.
   Капрал отрядил троих солдат разгружать бочки, а сам закрылся в кабинете и
принялся подсчитывать расход крысиного  яда  за  месяц.  Грызунов  было  так
много,  что  раз  в  неделю   приходилось   проводить   полную   дезинфекцию
коллекторов,  располагавшихся  под  ангарами,  где  хранились  продукты.   И
обращать особое внимание на то, чтобы крысы не проникли на кухню.
   Богдан вывел Влада во двор, когда на часах было полседьмого.
   Македонец  наполовину  залез  в  собачью  будку,  повозился  там   секунд
пятнадцать и высунулся обратно.
   - Прошу!
   Рокотов пригляделся. В полу  будки  открылся  люк,  ведущий  в  крохотный
бункер. Полтора на полтора метра и метр в глубину.
   - Сделал на такой случай, - пояснил Богдан. - В будку к  Грому  никто  не
полезет.
   - Да уж, - согласился биолог, - такое в голову не придет. А пес не станет
нервничать?
   - Не, он спокойный. Держи термос. Надеюсь, тебе там сидеть недолго.
   - Ничего. Сколько надо, столько и посижу. -  Владислав  пролез  в  будку,
треснулся макушкой, чертыхнулся и устроился на свернутом маленьком  матрасе.
- Готов.
   - Закрываю, -  македонец  сдвинул  деревянную  крышку,  настелил  обратно
войлок и позвал пса.
   Сверху на голову Рокотова посыпался мусор. Гром  прополз  в  свой  домик,
поворочался и стал шумно втягивать ноздрями воздух, принюхиваясь к  сидящему
под ним человеку. Потом попробовал лапой откопать Влада, за что  получил  по
уху от хозяина.
   - Нельзя! Сторожи!
   Пес грустно  вздохнул,  положил  тяжелую  голову  на  скрещенные  лапы  и
уставился наружу.
   "Ну вот, - биолог пожалел лишенного развлечения Грома, - копать не  дают,
играть нельзя,  до  сидящего  под  будкой  человека  не  добраться...  Сиди,
понимаешь, и сторожи. А снизу как интересно пахнет.  Ничего,  Громушка,  это
ненадолго..."
   Богдан ушел в дом.
   Пес выждал немного, развернулся и опять поскреб лапой.
   - Чего тебе? - шепотом спросил Влад.
   Гром гавкнул.
   У Рокотова заложило уши. Маленькая будка явно не была  приспособлена  для
вокальных упражнений стокилограммового кобеля.
   Македонец пулей выбежал из дома.
   - Я сейчас тебе морду набью! А ну, лежать!
   В будке послышалось шуршание. Богдан просунул голову внутрь и был тут  же
облизан дружелюбным сторожем.
   - Отстань! Владислав, ты как там?
   - Терпимо.
   - Гром, я тебя предупреждаю последний раз. Еще будешь тявкать, пойдешь  к
воротам!
   - Ты думаешь, он понимает? - просипел Рокотов.
   - Он все, гад, понимает. Смотри у меня!
   - Это я виноват. Начал с ним разговаривать.
   - Вот он тебе и ответил... Ладно, сидите тихо оба.
   Македонец выбрался обратно. Гром тихонько  рыкнул,  будто  проверяя,  как
хозяин отреагирует. Потом перевалился на бок и сделал вид, что засыпает.
   Богдан ретировался на веранду и уселся  там  с  чашкой  кофе  и  газетой,
пристально наблюдая за своенравным  псом.  Гром  снова  вздохнул.  Македонец
молча показал ему кулак. Пес вывалил голову через порожек будки  и  подвигал
черными бровями. Мол, все в порядке, стою на страже.
   Полицейские появились около девяти. Сначала с обеих сторон  улицы  встали
машины с включенными мигалками. Задние дворы перекрыли  солдаты.  Патруль  в
составе трех полицейских и двух морских пехотинцев США начал обходить дом за
домом. Проверяли тщательно,  комнату  за  комнатой,  залезали  в  подвалы  и
стенные шкафы, не обращая внимания на насмешки жителей.
   Богдан подошел к воротам в тот момент, когда патруль  приблизился  к  его
дому, и облокотился на невысокую створку.
   - Приветствую! - офицер полиции вежливо поднес руку к козырьку фуражки. -
Разрешите?
   Македонец недовольно воззрился на сосредоточенных американцев.
   - А эти что здесь делают?
   - Приданы в усиление.
   - Я их к себе не  пущу.  -  Богдан  прямо  посмотрел  в  глаза  знакомому
капитану. - Пусть у себя хозяйничают. Здесь наша земля.
   Капитан дружил с Богданом много лет, знал историю его  семьи  и  понимал,
какие чувства испытывает бывший доброволец "Тигров" к натовским солдатам.  И
не мог осуждать его за это.
   - Но нас-то ты пустишь?
   - Если пришли в гости - милости просим. Налью вина, посидим...
   - Ты же понимаешь, - мягко сказал капитан.
   - А ордер у тебя есть? - хмыкнул македонец. - Или законы изменились?
   Капитан отвел глаза.
   Подобный диалог за это утро был уже десятым.  Жители  Градеца  не  горели
желанием  помогать  полиции  и  солдатам  Альянса  искать   брата-славянина,
уничтожившего десяток албанских террористов. Формально они могли не  пускать
к себе в  дома  никого  без  подписанной  начальником  полиции  бумаги.  Все
понимали, что при необходимости такая бумага будет, но полицейские старались
договориться миром, чтобы потом, через  несколько  дней,  не  получить  гору
судебных  исков  от  граждан  с  требованием  основания  обыска   и   оценки
причиненного ущерба.
   Безработных адвокатов в Градеце было предостаточно. А незаконный обыск  -
прекрасный повод, чтобы начать масштабное  судебное  разбирательство.  Тяжба
могла затянуться на год. Трое наиболее активных адвокатов уже со  вчерашнего
вечера  засели  за  составление  исков.  Пока  с   пробелами   вместо   имен
пострадавших, но  уже  с  описаниями  крупного  морального  ущерба.  Будущие
полгода обещали быть веселыми и для полиции,  и  для  мэрии,  и  для  судов.
Особый упор в приготовленных  исках  делался  на  причинение  урона  деловой
репутации обыскиваемых. Сутяжники потирали руки в предвкушении компенсаций.
   - И ты туда же,  -  печально  сказал  капитан.  -  Все  вс„  понимают,  а
издеваются.
   - Упаси Господь! - Богдан притворно удивился. - Я просто соблюдаю  закон.
Я ж не хочу тебя подставлять.
   - Ага. И таких умных - половина улицы.
   - Да, здесь собрался цвет городской интеллигенции, - нахально  согласился
македонец.
   - Может, хватит выпендриваться?
   - Ладно, - сдался Богдан, - но пройдете только  вы.  Америкосы  пущай  за
воротами покурят.
   -  Хорошо,  -  радостно  согласился  капитан,  ожидавший   более   долгих
препирательств, и повернулся к "коллегам" из  НАТО.  -  Stay  here,  please!
.
   Американцы безразлично кивнули. Они уже поняли, что в половину  домов  их
просто не пустят, а действовать силой они не имели права.
   - Надо было сказать "Freeze, motherfuckers!"
- проворчал Богдан. Но так, что морские пехотинцы услышали  и  крепко  сжали
губы, чтобы не ответить.  Македонец  удовлетворенно  улыбнулся  и  пропустил
троих полицейских во двор. - Гром, лежать! Надеюсь,  собаку  допрашивать  не
будете?
   - Языков не знаем, - в тон хозяину дома ответил капитан. - Мы быстро.
   - Ну-ну, - Богдан плюхнулся в плетеное кресло на веранде,  -  смотрите  у
меня. Что-нибудь интересное найдете, зовите.
   Полицейские пробыли в доме  минуты  две.  Обошли  комнаты,  для  проформы
заглянули в шкафы и под барную стойку на кухне. Естественно, никого.
   - Ай-ай-ай! - македонец скорбно покачал головой. - Может,  плохо  искали?
Давайте еще раз. Руку даю на отсечение, вы половину мест не осмотрели.
   - Какие, например? - осведомился капитан.
   - Микроволновую печь, морозилку,  ящики  письменного  стола.  В  каминную
трубу никто не лазал.
   - Иди ты! - беззлобно отмахнулся капитан. - Ты все веселишься, а нам весь
день работать.
   - Дурная голова ногам покоя не дает,  -  с  добродушной  улыбкой  заметил
Богдан. - Вы больше своих друзей из Штатов слушайте! Они вам еще и не  такое
предложат. Завтра Вардар тралить будете.  А  вдруг  диверсант  на  дне  реки
затаился? Сидит среди водорослей и через трубочку дышит.
   Полицейские засмеялись.
   - Это вряд ли, - капитан протянул руку. - Ты не держи на нас зла. Сам  же
понимаешь...
   - Бывает,  -  македонец  пожал  протянутую  руку.  -  Смотрите,  пулю  не
схлопочите. Говорят, резкие парни эти диверсы.
   - А мы сделаем вид, что их не видим, - очень тихо сказал капитан. - Если,
конечно, этих за спиной не  будет,  -  полицейский  еле  заметно  кивнул  на
американцев.
   - Передавайте от меня привет, - Богдан наклонил голову.
   - Аналогично, - капитан  улыбнулся.  Македонец  проводил  полицейских  до
ворот и  вернулся  на  веранду.  Ни  он,  ни  его  приятель  из  полиции  не
сомневались, что сербского диверсанта никто не  собирается  искать  всерьез.
Сербы и македонцы только имитировали активность, втайне надеясь на  то,  что
славянину давно удалось уйти.
   У соседних  ворот  капитан  принялся  препираться  с  высоким  и  пузатым
русином, хозяином бакалейной лавки.  Бакалейщик  не  на  шутку  боялся,  что
полицейские  обнаружат  в  его  сарае  штабель   ящиков   с   контрабандными
сигаретами. Только получив гарантии поиска исключительно  диверсанта,  русин
распахнул ворота.

***

   Московский мэр прохромал по  кабинету  и  уместился  в  кресле  во  главе
длинного стола из лакированной карельской березы.
   Нога болела от стопы  до  колена.  На  вчерашнем  дружеском  матче  между
командами московской мэрии и администрации российского Президента  начальник
Службы Охраны от души врезал столичному градоначальнику бутсой  по  лодыжке.
Хорошо, не сломал. Мэр долго катался по искусственному дерну,  изображая  из
себя поверженного бразильского форварда. Прудков был позер.
   Наутро он понял, что почти не может ходить. Вызванный в  срочном  порядке
придворный эскулап констатировал ушиб надкостницы и порекомендовал  полежать
денька три дома.
   Но  дела  ЗАО  "Москва",   в   которое   давно   превратилась   столичная
администрация, не  терпели  отсутствия  главного  барыги.  Поэтому  Прудкову
сделали новокаиновую блокаду, и он отправился на службу.
   Вице-мэр с птичьим отчеством Павлиныч и с таким же количеством  головного
мозга выложил перед начальством кипу бумаг,  отступил  на  полшага  назад  и
изобразил на лице угодливое внимание.
   Прудков углубился в чтение.
   Минут через десять он  заметил,  что  вице-мэр  продолжает  нависать  над
столом, и царственным взмахом руки разрешил ему сесть.
   - Что у нас по строительству дома для МВД?
   - Нормально, - осторожно ответил Павлиныч, - сдадим в срок.
   - Кто занимается?
   - Резин, как обычно.
   - Мне вчера доложили, что там какие-то непонятки с рабочими. Вроде хохлов
набрали...
   - Это Одуренко со Свинидзе воду мутят, - нашелся вице-мэр. -  Типа  того,
что гастарбайтеры денег не платят. Нашли пару каких-то бомжей и  интервью  у
них взяли. Я уже Индюшанскому шепнул, НТВ выступит с опровержением.
   - Индюшанский сейчас импичментом занят.
   - Ничего. Пусть Компотова натравит. Нужно же  воскресные  "Итоги"  чем-то
разбавлять...
   -  Мне  надо  по  Югославии  выступить,  -  напомнил  Прудков.  -   Скажи
Индюшанскому, чтобы Компотов у меня интервью взял.
   - Да зачем нам Югославия?  -  Павлиныч  недовольно  скривился.  -  Только
лишний раз с американцами поцапаемся.  Лучше  Деда  хорошенько  пропесочить.
Зюгнович намекал, что на поддержку  импичмента  он  своих  на  выборах  мэра
правильно сориентирует.
   - А он и так никуда не денется. - Прудков вытянул онемевшую ногу.  -  Его
банкиры в наши облигации вложили сто семьдесят лимонов.  Будет  смотреть  на
сторону - начнутся  проблемы...  А  с  Югославией  тема  больно  хороша.  На
президентских помочь может. Кстати, ты с Максимычем еще не говорил?
   - Когда? - удивился вице-мэр. - Его ж только вчера сняли!  Он  пока  дела
сдает.
   - Тоже мне-премьер, скривился столичный градоначальник, - одни понты... В
кресле не смог усидеть.
   - Нам-то он на пользу будет, если переманить сможем.
   - Сможем, сможем... Он на фиг никому, кроме нас, не нужен.  Обгадился  по
уши.
   - Но головку держит гордо, - заржал Павлиныч.
   - На то он и дипломат, его мать. - Прудков поерзал в кресле. - Жаль, дела
моей жены прикрыть не успел.
   - Да мы сами все сделаем, - вице-мэр подвинулся  ближе  к  начальнику.  -
Фээсбэшника районного уже обработали, прокурор области наш, чего бояться?  А
Одуренко пусть себе из телика орет. К нему давно привыкли. Слюнями брызгает,
рычит, а толку все равно нет.
   - Не скажи, - насупился мэр, - он тут за дело "Рэдиссон-Славянской" хочет
взяться.
   - Ну и что?  Концов  давно  не  найти.  Тэйтума  грохнули,  а  его  долей
Мосгоримущество владеет... Если какие вопросы - так не к нам. Пусть лезет.
   - Перед выборами это нам не на руку.
   - Мочить его сейчас нельзя. Сразу в герои запишут. Как Листопада.
   - О нем лучше молчи, - Прудков  опасливо  оглянулся,  хотя,  кроме  двоих
чиновников, в кабинете никого не было, - чуть не погорели. Зря я  тогда  вас
послушался. Надо было договариваться.
   - Сделанного не воротишь, - Павлиныч достал портсигар. - Листопада уже не
вернуть. Но я продолжаю думать, что заказали его правильно.  Иначе  проблемы
бы до сих пор расхлебывали.
   - Я тебе сказал - молчи, - Прудков стукнул ладонью  по  крышке  стола.  -
Знать ничего не хочу. Листопад - твоя идея. И твои родственничек  сейчас  на
посту гендиректора.
   - Мои, - согласился вице-мэр.
   - Вот и сиди тихо. Деньги с рекламы имеешь - хорошо. А мочить журналистов
больше не надо. Их купить проще...
   - Ага, - саркастически ухмыльнулся Павлиныч.  -  Одуренко  слишком  много
стоит...
   - А ты не жадничай, - посоветовал многоопытный Прудков.

***

   Из-под собачьей будки Владислав  выбрался  сразу  после  полудня.  Богдан
подождал, пока полицейские проверят и соседние улицы, и только тогда вытащил
Грома. Пес в очередной раз проявил характер и минут пять напрочь отказывался
выползать из своего домика. В отместку хозяину,  лишившему  его  возможности
поиграть с забившимся под пол гостем.
   На кухне восседал Киро,  уминавший  бутерброды  и  отхлебывающий  чай  из
громадной фаянсовой кружки. Рядом с подносом стояла видеокамера.  Мороженщик
поднялся ни свет ни заря, взобрался на дерево у  подножия  холма  и  полчаса
снимал территорию базы, рискуя быть застигнутым полицейским патрулем.
   Но кадры получились отменные.
   Рокотов дважды просмотрел пленку и опустился на первый этаж.
   - Ну как? - бутерброды закончились, теперь Киро налегал на торт.
   - Блеск, - Влад закурил. - Тебе надо переквалифицироваться в операторы  и
ехать в Голливуд.
   Македонец зарделся, аки красна девица.
   - Нет, правда нормально?
   - Я же говорю - блеск. Все видно в  мельчайших  деталях.  И  периметр,  и
внутренние постройки.
   - Я боялся, что меня засекут, - сказал Киро, - поэтому пошел утром, когда
солнце в спину.
   - Молодец, - похвалил Богдан. - А где Элена и Ристо?
   - Ристо на складе. До обеда побудет, чтобы все  как  обычно,  потом  сюда
придет. А Элена, по-моему, к подружке  в  полицейское  управление  побежала.
Поболтать и выяснить все поточнее.
   - Это дело, - согласился Рокотов, - информация нам не помешает. Богдан, у
тебя карта есть?
   -  Вот,  -  хозяин  дома  выложил  на  стол  подробную  карту  города   и
окрестностей.
   Владислав нашел территорию, где располагалась база.
   - Что это такое? - палец  уперся  в  прямой  участок  дороги,  ведущей  к
воротам.
   - Это шоссе с холма...
   - А тут?
   -  Автопарк.  Строительная  техника.   Бульдозеры,   асфальтовые   катки,
автокраны. Ночью не охраняется.
   - Так-так-так, - биолог измерил расстояние линейкой, - метров триста.
   - Я там работал, - сообщил Киро. - Но спрятаться негде. Если только среди
техники...
   - Нет, прятаться мне не нужно, -  Влад  потеребил  нос.  -  Кто-нибудь  в
машинах разбирается?
   - Мы оба разбираемся, - заявил Богдан, - да и Ристо не промах.
   - Замечательно. Тогда слушайте меня очень внимательно...

Глава 8
АГРЕГАТЫЧ

   Влад приподнял на полсантиметра краешек брезента и выглянул из укрытия.
   Толстый техник со множеством нашивок на рукаве  куртки  продолжал  сидеть
сбоку от ворот ангара и курить. Уходить он, похоже, не собирался.
   Рокотов мысленно выругался.
   Проникнуть на базу американских вертолетов оказалось гораздо  легче,  чем
он  рассчитывал.  Часть  ограждения  не  была   затянута   поверху   колючей
проволокой, контрольно-следовая полоса отсутствовала, собаки - тоже. Часовые
спокойно торчали на восьми  вышках,  прожектора  работали  в  автоматическом
режиме, так что вычислить промежутки света и темноты было совсем несложно.
   Влад опасался систем объемного контроля, но посланный на  разведку  Ристо
сообщил, что на переброшенные через ограду палки никто внимания не  обратил.
Если бы системы были установлены, македонца повязали бы через минуту. А  так
он покидал палки, постоял, покурил и не спеша отправился обратно.
   До часа "Ч", как Рокотов окрестил начало операции,  оставалось  пятьдесят
минут. Богдан, Киро и Ристо уже вышли на исходные позиции  и  готовили  свой
участок работы, а Влад все лежал под брезентом у стены ангара с управляемыми
ракетами, упираясь плечом в штабель тонких деревянных реек.
   В доме  Богдана  он  переоделся  в  черный  охотничий  костюм,  отвергнув
камуфляж. Ночью черное лучше, чем пятнистое.
   Нацепил оружие, распихал по карманам  плоского  рюкзачка  деньги,  еду  и
взрывчатку. В багажнике "Жигулей" Киро подвез  его  до  канавы,  упиравшейся
прямо в стену, окружавшую территорию базы.
   Если все пройдет успешно, то через три дня Ристо отправится  в  Скопье  к
своей тетушке, где и будет ожидать прихода русского. Адрес Рокотов  накрепко
вбил в память. В столице Македонии Владиславу  возьмут  билет  на  ближайший
самолет в Россию. Если получится, то провожать своего нового друга приедут и
остальные.
   Жирный американец поерзал.
   Судя по звукам, доносящимся у него из-за спины,  и  приносимому  ветерком
запаху, техник страдал страшным метеоризмом.  Раз  в  три-четыре  минуты  он
выдавал руладу пуков, после чего на его лице появлялось выражение  неземного
блаженства.
   "Стрелять нельзя, - рассудил Влад. - Тут же объявят тревогу...  Черт,  ну
почему мне всегда так везет? Не одно, так другое. Собак на  базе  нет,  зато
прямо перед  нужной  дверью  засел  идиот  с  переизбытком  кишечных  газов,
которого, скорей всего, выгнали из казармы, чтоб  проветрился  и  не  травил
сослуживцев... В общем, справедливо. Не умеешь правильно питаться,  сиди  на
улице. Вот он и торчит тут. Курит, сволочь. Пердун несчастный!  Так  он  еще
два  часа  проваландаться  может.  А  у  меня  времени  нет.  Цигель-цигель,
ай-лю-лю... Через сорок пять минут ребята начнут операцию. Если  я  не  буду
готов, все полетит к черту..."
   Из ангара напротив вышли двое пехотинцев.  Один  из  них  крикнул  что-то
веселое технику, тот ответил. По-испански.
   "Ага, латаное! -  Рокотов  чуть  передвинул  пистолет-пулемет.  -  Жирная
свинья из Нью-Мексико. Обожрался своим кайенским перцем, теперь отдыхает..."
   Пехотинцы захохотали и устроились в отдалении. Техник снова заворочался и
заливисто пукнул, чем вызвал новый прилив веселья у своих приятелей.
   Владислав прикинул расстояние до  толстой  задницы  и  аккуратно  нащупал
длинную рейку.

***

   Юлий Рыбаковский назначил  встречу  Руслану  Пенькову  в  кафе  "Ани"  на
Большом  проспекте  Петроградской   стороны.   Заведение   было   спокойным,
малолюдным и потому пользовалось успехом у тех, кто хотел бы без  свидетелей
поговорить о важных денежных делах.
   В детстве Рыбаковский был евреем и носил запоминающуюся фамилию Фишман.
   Прямо как в анекдоте.  Маленький  Юлик  играл  на  скрипочке,  стучал  на
одноклассников,  выступал  на  математических   олимпиадах   и   получил   к
четырнадцати годам первый разряд по шахматам. Впереди  ему  светил  институт
Бонч-Бруевича,  прозванный  в  народе  "синагогой  для  связистов",   работа
инженером  с  минимальным  окладом,  женитьба  на  какой-нибудь  Софочке   и
прозябание до конца дней своих в занюханном конструкторском бюро без  всякой
перспективы выезда за  границу,  к  чему  стремились  все  граждане  великой
социалистической  державы.  Пятый  пункт  удерживал  Рыбаковского   надежнее
прикрепленного к ноге пушечного ядра.
   Но с совершеннолетием все изменилось.
   Мадам Фишман послала подальше своего Арона Израилевича и вышла  замуж  за
стопроцентного белорусского еврея Рыбаковского. Такой  вот  поворот  судьбы,
достойный описания
   В рассказе Бабеля! Так что паспорт Юлик получил на новую фамилию,  но  со
старой национальностью.
   В Бонч-Бруевича он тоже не пошел, а вместо этого намылился  на  факультет
журналистики университета, куда благополучно и поступил с первого раза.
   Поначалу судьба к Юлию благоволила.
   Закончив  университет   и   получив   вожделенный   диплом,   Рыбаковский
пристроился в корпункт "Известий". Но там он снюхался с кружком диссидентов,
полгода пораспространял машинописные  странички  с  выступлениями  господина
Бжезинского и очутился в камере следственного изолятора КГБ. Самый  гуманный
суд в мире припаял Юлику восемь лет.
   Как он вел себя  на  допросах,  Рыбаковский  тактично  умалчивал,  но  на
следующий же день после прибытия на зону Юлик  был  расконвоирован,  получил
хлебную должность заведующего  клубом  и  все  годы  за  колючей  проволокой
регулярно получал обильные посылки с воли.
   Знающим людям такое отношение  к  политическому  заключенному  говорит  о
многом.
   Выйдя на свободу, Рыбаковский снова занялся диссидентской  деятельностью,
поэтому довольно быстро вернулся в места не столь отдаленные. Вместе  с  ним
за решетку угодили еще несколько десятков человек. По  странному  совпадению
все они входили в одну и ту же организацию, где идеологическим  гуру  служил
хасид Рыбаковский.
   Но грянула перестройка.
   Юлик досрочно освободился и  тут  же  взлетел  на  вершину  политического
Олимпа,  став  советником   питерского   мэра.   Стульчак   вообще   жаловал
диссидентов, видя в них свою надежнейшую опору.  Рыбаковский  несколько  лет
клеймил "палачей"  из  КГБ  и  КПСС,  при  этом  не  забывая  улучшать  свое
материальное положение. Когда  Стульчак  с  треском  проиграл  выборы,  Юлик
переметнулся поближе к Госдуме, получил мандат  депутата  и  в  ус  не  дул.
Сошелся с суетливым  педерастом  Пеньковым  и  опекавшей  его  депутатшей  и
продолжил    нелегкую     работу     по     разоблачению     перекрасившихся
парт-аппаратчиков...
   Руслан явился на встречу в сопровождении своего приятеля Гильбовича. Юлик
немного знал этого журналиста, прозванного коллегами Железным  Гомосеком  за
тягу к лицам своего пола и эпиграфам к статьям  из  "Волшебника  Изумрудного
Города". Женечка Гильбович жутко обижался на кличку и поливал всех правых  и
не правых грязью со страниц патриотической прессы, куда он  был  делегирован
вице-консулом США  в  качестве  агента  влияния.  Чтобы  своим  присутствием
полностью  дискредитировать  само  понятие  "патриотизм".  Железный  Гомосек
кропал безграмотные антизападные статейки, пугал всех  агрессивными  планами
Китая и при всем при этом раз в месяц бегал в американский культурный  центр
за двухсотдолларовой пайкой.
   Пеньков испытывал к Женечке смешанные  чувства  и  ненавязчиво  добивался
взаимности. Гильбович пока не  сдавался,  проживая  совместно  с  другом  из
кордебалета питерского мюзик-холла.
   Пока Женечка брал на всех кофе, Рыбаковский отвел Пенькова в сторону.
   - Ты зачем приволок этого придурка?
   - Да ладно! - отмахнулся стреляющий глазками по сторонам Руслан. - Он  не
помешает.
   - Да ты что! Я тебе должен инструкции Адамыча  передать,  а  ты  не  один
явился. Сажай его за столик, а сам иди на улицу. Я тебя жду...
   Спустя минуту на крыльцо кафе вывалился растрепанный Пеньков.
   - Ну что там? Он долго один не просидит...
   - Задница чешется? - ехидно спросил Рыбаковский. - Сначала  дела  научись
делать, потом развлекайся.
   - Что Адамыч?
   - Недоволен, вот что. - Юлий посмотрел на низкие облака и поежился. -  Ты
зачем на таможне с пятью тысячами баксов засветился?
   - Это мои деньги, - неуверенно парировал Руслан,  попавшийся  на  попытке
вывоза незадекларированной валюты.
   - Не сомневаюсь. Только теперь скандал через Москву гасить  придется.  Ты
что думаешь, у Адамыча других проблем нет?
   - Понимаю, - притворно потупился Пеньков, которому по большому счету было
плевать  и  на  Рыбаковского,  и  на   главного   "правозащитника"   России,
испытывающего горячую любовь ко всем, кто обливал грязью его страну.  Особым
расположением Адамыча пользовались чеченцы. Еще  с  лагерных  времен,  когда
никому не известного Адамыча вздумали  "замочить"  грубые  зеки  по  причине
того, что "правозащитник" воровал у своих хлеб и  сжирал  его  под  одеялом.
Чеченцы взяли Адамыча  под  защиту,  за  что  он  несколько  лет  безропотно
удовлетворял похоть главаря, ставшего впоследствии одной из  заметных  фигур
независимой Ичкерии. Именно с этого времени у  Адамыча  сохранились  хорошие
контакты,  которыми  он  пользовался  и  поныне  при  перепродаже  оружия  и
наркотиков.
   Ни Рыбаковский, ни Пеньков, ни Гильбович подробностей отсидок Адамыча  не
знали, но по собственному  опыту  предполагали,  что  "правозащитник"  дерет
горло отнюдь не бесплатно.
   Ибо сами были совершенно такими же.
   - Если понимаешь, то больше так не делай, - назидательно произнес Юлий. -
Теперь касательно инструкции... Через две недели на аэродром Ржевки прибудет
Оорт из Хорватии. Твоя задача - нанять тpи "газели" и  переправить  груз  на
склад твоей газетенки.
   - А погранцы?
   - Не волнуйся, они уже оплачены,
   - Что за груз?
   - "Аграны".  Как  доставишь  на  склад,  позвонишь  по  этому  номеру,  -
Рыбаковский сунул Пенькову бумажку. ~  Из  такого  оружия  убили  Галю...  -
Руслан изобразил на лице печаль по безвременно ушедшей патронессе.
   Юлий брезгливо скривился.
   Роль Пенькова в расстреле депутатши не была  для  него  секретом.  Именно
этот педераст и навел киллеров на "святую женщину", когда та везла  в  Питер
деньги на избирательную кампанию. Те даже не тронули  валюту,  получив  свою
долю  из  рук  выздоровевшего  после   легкого   ранения   Руслана.   Прямых
доказательств не  было,  только  догадки,  поэтому  Пеньков  ходил  с  гордо
поднятой головой, как чудом уцелевшая жертва покушения, и продолжал занимать
должности в демократических организациях.
   - Не распускай сопли! Ты все понял?
   - Понял. Менты в сопровождении твои или мне  договариваться?  -  Подобные
операции Руслан проводил не впервые.
   - Сам решай.
   - А моя доля?
   - Получишь по реализации. Человека, что приедет за "агранами", зовут Абу.
Маленький такой, лет тридцати...
   Пеньков посмотрел на часы. До встречи с куратором из подразделения  "зет"
питерского ФСБ оставалось почти два часа.
   - Это все?
   - Все, - пробурчал Рыбаковский. - Гуляй...
   - А кофе? Женечка ждет, хотел с тобой пообщаться.
   - Не сегодня. Передай ему мои извинения. Придумай что-нибудь, что у  меня
какие-то  дела...  -  Юлий  открыл  дверцу  своего   "крайс-лера".   -   Как
договоришься с машинами, позвони.
   - Непременно, - рассеянно ответил Пеньков, занятый уже своими мыслями.  -
Как только, так сразу.
   - Поерничай  мне!  -  разозлился  Рыбаковский.  -  Мигом  из  "Демроссии"
вылетишь.
   - Да ладно, я пошутил!  -  Пеньков  широко  открыл  глаза.  -  Все  будет
нормально...
   - Смотри! - Юлий уселся за руль и бросил последний  взгляд  на  тщедушную
фигуру Руслана. Педераст-демократ повернулся  к  дверям  кафе  и  ступил  на
коврик у крыльца. - Гомик недоделанный...
   Последние слова он произнес одними губами. Ссориться с Пеньковым было ему
не с руки. Вихляющий бедрами журналист мог еще пригодиться.

***

   В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо  на
ногу Богдану.
   - О, „-„! - Чирилов схватился за ступню. - Киро, разуй глаза!
   - Извини! - толстячок засуетился. - Очень больно?
   - А ты как думаешь? Прямо по пальцам...
   - Не видно ни черта.
   - Ладно, - боль отпустила, и Богдан вернулся к  работе.  -  Ты  стопорную
шестерню снял?
   - Почти...
   - Давай быстрее, - македонец посмотрел вниз, где  в  трех  сотнях  метров
светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16.  -  Остался
час.
   -  Управимся,  -  мороженщик  стукнул  ладонью  по  борту   строительного
агрегата. - Заблокируй пока рычаги.
   Из темноты выскользнула Элена, держащая  палку  с  обернутым  вокруг  нее
полотнищем.
   - Достала? - обрадовался Богдан.
   - Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет...
   - Отлично. Ристо готов?
   - Давно. Ждет сигнала.
   - Ты ракетницу захватила?
   - Вот, - девушка подала сумку.
   - Поставь  ее  пока  сюда,  -  Богдан  указал  на  освещенное  маломощным
фонариком пространство, - я сейчас рычаги закреплю и спущусь.
   Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.
   - Осторожнее! - попросил Богдан. - Ты  так  только  себя  покалечишь.  Не
торопись, снимай фиксатор аккуратно.
   - Сорвалось, - прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.
   Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.
   - Готово!
   Темная масса чуть сдвинулась вперед.
   - Киро, посвети! - Богдан обошел агрегат спереди.
   Мороженщик схватил фонарик.
   - Нормально! - валуны, положенные под  направляющие,  надежно  удерживали
много тонную машину на месте. - Крепите флаг, а я займусь рычагами.

***

   Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в
сорока от него морские пехотинцы захохотали.
   "Смейтесь, смейтесь, - Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал  нож.
- Скоро будет не до веселья... Так, периодичность у этого  пердуна  примерно
раз в пять минут. Для контроля засечем время".
   Следующий приступ настиг  техника  спустя  четыре  минуты  тридцать  одну
секунду.
   "Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под  брезентом,  -
подумал Влад, - а теперь приходится выдумывать разные экзотические  способы,
чтобы устранить  препятствие.  Нет  в  жизни  счастья.  Мысль  не  нова,  но
полностью отражает положение вещей... Так, до времени "Ч" - полчаса.  Десять
минут на минирование,  еще  столько  же  -  на  размотку  бикфордова  шнура,
остальное - на то, чтобы смыться по коллектору..."
   План был довольно примитивен.
   Македонцы  должны  были  устроить  заваруху  у  ворот,  Рокотов  подрывал
боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу  базы,  где
рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном  из  них  можно
было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при
необходимости выставленные полицейские посты.
   Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро  и  доложил,  что  восточное
направление перекрыто слабо, силами всего нескольких  десятков  полицейских.
Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что  диверсант  не
будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север  или  запад,  к
границе с Косовом.
   Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае  американцы
отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было  бы  возможности
поднять вертолеты для преследования беглеца.
   Но человек предполагает, а Бог располагает.
   Толстый техник извлек из пачки новую сигарету.
   "Пора", - решился Рокотов, вытащил из кармана позаимствованное у  Богдана
"Мальборо", прикурил и вставил фильтр в разрез на рейке.
   Потом осторожно высунул  свое  "удилище"  из  укрытия  и  начал  медленно
придвигать тлеющий огонек к массивному заду американца.
   Зажженное "Мальборо" не тухнет само по  себе.  Сигарета  медленно  горит,
пока не сгорает дотла. Это вам не "Беломор", который приходится  прикуривать
раз в полминуты! И не полусырой "Кэмел" турецкого производства  с  торчащими
во все стороны бревнами плохо нарезанного табака.
   Толстяк заерзал.
   Биолог приготовился.
   Техник вытащил зажигалку и поднес огонь к концу своей сигареты.
   "Ну! - нетерпеливо  подбодрил  Владислав,  с  трудом  удерживая  дрожащую
пятиметровую рейку. - Давай!"
   Техник словно услышал телепатический призыв и,  приподняв  одну  ягодицу,
выпустил мощную струю газов.
   В ту же секунду биолог поднес тлеющее "Мальборо" к туго обтянутой штанами
заднице.
   Из-под  седалища  американца  вылетел  полуметровый   язык   голубоватого
пламени. Раздался хлопок, как у потухшей газовой горелки, и огненная  змейка
скользнула под материю униформы.
   Газ из кишечника выходит со  скоростью  метр  в  секунду.  Но  внутренняя
детонация  метано-сероводородной  смеси  значительно  выше.  Поэтому   огонь
мгновенно распространился через прямую кишку до сфинктера и подорвал полтора
литра сжатого кишечного газа в животе у несчастного техника.
   Расчет Рокотова оказался верным.
   Американца подбросило вверх, сноп огня со звуком  артиллерийского  салюта
вырвался у него из ануса, прожигая брюки. Тело грохнулось обратно об скамью,
извернулось и заорало.
   "Пять секунд - полет нормальный!" Влад мстительно хихикнул и втянул рейку
под брезент.
   - О, puta!   -  тонким  голосом
заверещал техник, катаясь по земле.
   К визжащему толстяку подскочили несколько пехотинцев.  Из  дверей  ангара
вылетел рослый негр и наклонился над раненым.
   Один из свидетелей что-то быстро шепнул на ухо сержанту.
   - Не is an idiot! - заревел негр. - Carry him to the hospital! .
   Морские пехотинцы засуетились, подхватили техника за руки  и  за  ноги  и
бегом потащили по дорожке между ангарами.
   Черный сержант быстро осмотрел место  для  курения,  поднял  выпавшую  из
пальцев техника зажигалку и злобно  сплюнул.  Слова,  которыми  он  мысленно
охарактеризовал толстого пердуна, отчетливо  прочитывались  на  его  широком
лице.
   Кретин, олигофрен, даун, шизанутый! Полный дегенерат, опустивший  руку  с
зажженной сигаретой именно в тот момент, когда сам же и п„рнул!
   Владислав приложил приклад "Хеклер-Коха" к плечу.
   Не дай Бог сержанту придет в голову заглянуть под брезент.
   Негр постоял несколько секунд, развернулся и пошел прочь.
   Рокотов выдохнул воздух. Опасный момент миновал.
   Путь был свободен.
   Биолог полежал еще пару минут,  убедился  в  том,  что  американцы  ушли,
выскользнул из своего укрытия и протиснулся  в  полуоткрытую  дверь  ангара,
набитого ящиками с ракетами AGM-114А "Хеллфайр".

***

   Изумрудная "девятка" припарковалась в конце второго дома  на  Придорожной
аллее. Из машины выбрался молодой человек в светлом костюме с кейсом в руке,
хлопнул дверцей, поставил автомобиль на сигнализацию и вошел в подъезд.
   - Он?  -  угрюмо  спросил  сидящий  на  пассажирском  месте  потрепанного
"москвича-412" прыщавый юнец.
   - Вроде да, - водитель присмотрелся. - Тачка точно его.
   Юнец сморгнул и сплюнул в открытое окно.
   - Ну и чо сидим? Давай его сегодня и сделаем.
   - Рано, - водитель,  крепыш  с  короткой  стрижкой  и  уже  наметившимися
алкоголическими мешками под глазами, положил руки  на  руль,  -  вон  народу
сколько... Да и я не в форме.
   - А чо не надел?
   - Не  фиг  погонами  отсвечивать,  -  сержант  патрульно-постовой  службы
закурил. -
   Игорян сказал, чтоб без шума. Форму на дело надену.
   - Быстрее сделаем - быстрее капусту получим, - хохотнул юнец, выставляя в
окно локоть.
   - Ты аванс уже получил... Пропил небось?
   - С друзьями погулял. А чо, нельзя? Сержант, привыкший,  как  подавляющее
большинство российских милиционеров, спиртное  не  покупать,  а  отбирать  у
задержанных или получать в качестве подношения с  опекаемых  ларьков,  пожал
плечами.
   - Твое дело...
   - Не, ты чо-то против имеешь? - продолжал настаивать юнец.
   На подобное дело они ходили не  в  первый  раз.  Пока  сержант  стоял  на
шухере, прыщавый Петюня успевал и  "клиента"  замесить,  и  карманы  у  него
проверить. Сопротивления стражу порядка никто не оказывал.
   У начальства патрульный был на хорошем счету. Недалекий, хотя и вороватый
Юра старательно  тянул  лямку,  перевыполнял  план  по  бухарикам  и  мелким
правонарушителям, не забывал поздравить старших по званию  с  праздниками  и
днями рождения, всегда принимал участие в совместных  с  коллегами  пьянках.
Попойки как  правило  заканчивались  одним  и  тем  же  -  из  "обезьянника"
приводили кого-нибудь из задержанных, и  толпа  раскрасневшихся  от  дешевой
водки милиционеров избивала ни в чем не повинного человека, похваляясь  друг
перед другом "коронными" ударами. После таких посиделок "грушу" довозили  до
ближайшего травматологического  пункта  или  просто  выбрасывали  на  пустой
улице.
   За год, что Юрий прослужил в органах правопорядка, в его отделении  убили
двоих. Просто так, не рассчитав силу и количество ударов.
   Один оказался студентом" второй - слесарем с Металлического завода. Обоих
задержали у станции метро, придравшись к запаху спиртного.
   Труп студента выбросили на пустыре в соседнем  районе,  добавив  головной
боли коллегам из другого отделения.
   Со слесарем вышло хуже.
   Работяги не поверили в то, что пожилой человек, не  употреблявший  ничего
крепче кефира, мог  напиться  до  свинского  состояния  и  быть  подобранным
нарядом ППС в ста метрах от собственного дома,  как  следовало  из  рапорта.
Слесарь проработал на заводе четыре десятка лет, с ним здоровались  за  руку
все  сменившиеся  за   эти   годы   директора-Рабочие   начали   собственное
расследование и нашли трех свидетелей,  сидевших  той  же  ночью  в  том  же
"обезьяннике" и рассказавших, как слесаря выводили для "прочистки мозгов".
   Спустя неделю двое свидетелей "попались" на  продаже  анаши  и  уехали  в
Кресты,  где  ожидали  суда  в  роли  "крупных  наркоторговцев".   Последний
попытался было дать показания против сотрудников  милиции,  но  был  зверски
избит "неизвестными", как только вышел из  дверей  районной  прокуратуры  на
улицу.
   Уголовное дело развалилось, так и  не  начавшись.  Городская  прокуратура
отказала в возбуждении из-за "неустановления факта деяния". А Юре, так ловко
подловившему последнего свидетеля, коллеги поставили пять бутылок коньяка.
   Материал о несовместимых. с жизнью травмах, повлекших смерть  гражданина,
отправили в архив. Отделение на пару месяцев приутихло, а потом снова зажило
обычной для российских стражей порядка жизнью.
   - Твое дело, - повторил сержант, индифферентно  глядя  сквозь  заляпанное
лобовое стекло, - завтра уделаем в лучшем виде.
   - Точно?
   - Точно, точно, не боись! Получишь ты свои бабки...

***

   Рокотов  скользнул  мимо  высоченных   штабелей   темно-зеленых   ящиков,
испещренных группами цифр и букв. Весь ангар почти до потолка был  заставлен
боеприпасами.
   "Ничего себе! Да тут десятки  тонн  взрывчатки,  -  биолог  огляделся.  -
Подрывать надобно с умом. Иначе сам на небеса отправишься, никакой коллектор
не  поможет...  Если  это  все  одновременно  грохнет,  вороночка  будет   с
полкилометра. Ну, может, и поменьше, но все равно прилично... Та-ак,  что  у
нас тут? Патроны. Здоровые какие! Прям мини-снаряды. Вот  сюда  килограммчик
тротилу и заложим..."
   Влад бросил поверх упаковок блок тола и захлопнул крышку  ящика,  оставив
болтаться пятиметровый отрезок бикфордова шнура.
   За спиной послышалось металлическое звяканье. Будто кто-то задел  створку
ворот ангара, протискиваясь внутрь.
   Рокотов прижался спиной к ящикам и застыл.
   Минуту все было тихо.
   Но молчание не могло обмануть закрывшего глаза и превратившегося  в  слух
биолога. Он точно знал, что некто проник внутрь помещения и  теперь  так  же
стоит в полумраке, выискивая врага.
   Кто-то, шестым чувством ощутивший присутствие на базе чужака.
   Еще минута...
   Слева раздался еле слышный шорох.
   Владислав повернул голову на звук.
   Шорох повторился.
   Некто медленно передвигался в междуящичном пространстве, готовый отразить
внезапное нападение  или  напасть  сам.  Ширина  проходов,  рассчитанная  на
электрокары, позволяла маневрировать без проблем.
   Рокотов открыл глаза.
   Неизвестный не стал включать свет, так что не  было  риска  ослепнуть  от
резкой вспышки тысячеваттных ламп.
   "Метров десять-пятнадцать, - прикинул биолог, - за поворотом. Один,  идет
довольно тихо...  Шаги  тяжеловаты,  видимо,  большой  вес.  Чувствует  себя
уверенно... Если и есть подкрепление, то снаружи.  Соответственно,  надеется
справиться собственными силами. Что ж, это для меня плюс...  Спрятаться  тут
нельзя, так что рано или поздно мы столкнемся. Забираться на штабеля поздно,
да и смысла в этом я не вижу. Только уменьшу пространство для маневра..."
   Если не знаешь, что делать, - делай шаг вперед. Этот самурайский  принцип
много раз оправдывал себя на практике.  Владислав  не  стал  ждать  развития
событий и вышел на середину свободной площадки, предварительно определив  по
шагам, что противник находится в пяти-шести метрах от крайнего из ящиков.
   В проходе обнаружился давешний рослый негр.
   При неожиданном появлении темной фигуры он  немного  присел,  но  тут  же
круговым движением переместился ближе.
   Влад снял руку с пистолета-пулемета, отодвинул его за спину и внимательно
посмотрел негру в глаза.
   Сержант Сеймур Кларенс ухмыльнулся и медленно извлек  из  кармана  тонкие
кожаные перчатки.
   - Fight me!  - весомо заявил морской  пехотинец,
застегивая кнопки на запястьях.
   Невысокого и внешне безобидного человека он не боялся. Даже при том,  что
у врага на боку болтался "Хеклер-Кох" с толстым обрубком  глушителя.  Сеймур
полагался на свою реакцию, на свой боевой опыт и на двух рядовых, стоящих  в
метре от дверей ангара и готовых по первому зову броситься внутрь.
   Он хотел сам задержать диверсанта. Задавить собственными руками.
   Путь с базы был перекрыт полностью.  За  те  пять  минут,  что  прошло  с
момента, как техник подорвался на собственном  пуке,  Кларенс  успел  отдать
приказ об усилении  внешних  постов  и  поставить  в  ружье  весь  батальон,
отправив караульные группы на все склады. У  чужака  была  возможность  либо
сдаться, либо погибнуть. Его миссия провалилась.
   Сержант   не   стал   извлекать   пистолет    из    кобуры.    Незнакомец
продемонстрировал нежелание применять свое оружие.  А  в  рукопашном  бою  с
инструктором ВМС США еще никому не удавалось справиться.
   "Перчатки, - Влад слегка приподнял брови. - Привык  на  татами  работать?
Или за руки боится?  Настоящий  боец  перчаток  не  наденет...  Деш„вка  вы,
батенька Анкл Бенс, деш„вка и понтовик..."
   Кларенс повел плечами, как на разминке перед соревнованиями, и бросился в
атаку,  надеясь  ошарашить  противника  внезапным  переходом  от  статичного
положения к динамике.
   Финт правой рукой, перекат, удар ребром стопы, провоцирующий нижний блок,
поворот, серия прямых в корпус!
   Мимо!
   Конечности инструктора рассекли воздух.
   Противник мягко переместился вбок, ушел вниз и исчез из поля зрения.
   Сержант развернулся.
   Диверсант спокойно стоял у штабеля, глядя на Кларенса, как на  назойливое
насекомое. Оружие мирно висело на ремне вдоль тела стволом вниз.
   Атака американца не оказалась для Владислава неожиданной. За долю секунды
до броска сержант напряг правую ногу и переместил вес тела.  Опытному  бойцу
изменение положения корпуса скажет о многом.
   "Манера кик-боксера... Знакомо. Сейчас будет пробовать зажать меня в угол
или работать из низкой стойки. Что с его стороны - полный идиотизм..."
   Кларенс сконцентрировался, нанес отвлекающий удар левой, присел и  быстро
развернулся на одной ноге, выбросив вторую вбок и вверх.
   Опять мимо!
   Противник  снова  растворился  в  воздухе  и  возник  в  метре  от  своей
предыдущей позиции.
   - Штаны порвешь, ниггер, - лениво растягивая слова, совсем как это делают
коренные жители Индианы, произнес диверсант. Для пущего эффекта  не  хватало
только горящего поблизости креста  и  группы  поддержки  в  белых  балахонах
ку-клукс-клана.
   Сеймур затравленно посмотрел на незнакомца.
   Две атаки, и обе мимо цели...
   Противник пока не собирался вступать в бой, изматывая инструктора ударами
в никуда  и  заставляя  его  тратить  силы  на  удержание  равновесия  после
промахов.
   Сержант тихо зарычал.
   Давненько его не называли "ниггером".
   - Хвост не мешает? - участливо  поинтересовался  Владислав,  подпустив  в
вопрос максимум пренебрежения. - Тут тебе не джунгли, по веткам  прыгать  не
надо...
   Он специально  доводил  чернокожего  сержанта  до  бешенства.  Злоба  еще
никогда не служила подспорьем в реальном бою.
   Кровь  ударила  Кларенсу  в  голову.  Его,  красу  и  гордость   Корпуса,
заслуженного и непобедимого инструктора, без пяти минут бригадного сержанта,
смеет унижать какой-то коротышка! Сеймур ринулся вперед, молотя  по  воздуху
кулаками и стараясь достать противника веером неожиданных ударов.
   Владислав на этот раз не ушел назад, а сделал  широкий  шаг  вправо,  под
торс атакующего, жестким блоком  отбил  опускающуюся  левую  руку  и  "лапой
леопарда" разбил негру кадык и трахею.  Костяшки  пальцев  прошли  почти  до
шейных позвонков.
   Сержанта изогнуло, как в припадке эпилепсии, он перевернулся  в  воздухе,
шаркнул ступнями по бетонному полу и  завалился  набок,  ударившись  лбом  о
пирамиду ящиков.
   Труп.
   По вытянувшемуся в струнку телу прошла-судорога. После встречного удара в
горло не живут.  Это  только  в  кино  герой  может  встать,  отряхнуться  и
продолжить бой.
   Рокотов не стал проверять пульс. Все и так понятно.
   Теперь надо было заблокировать изнутри двери ангара.
   Влад подхватил прислоненный к ящикам лом и бросился к воротам.
   Он опоздал всего на пару мгновений. В проем уже зашел один из  рядовых  и
начал поднимать свою М-16.
   Биолог метнул лом. Как копейщик с древней гравюры. С  утробным  хеканьем,
вложив в бросок все силы.
   Стальной инструмент попал солдату точно в  правую  глазницу.  Лом  пробил
мозговую оболочку, преодолел мягкие жировые  ткани  и  вышел  наружу,  выбив
кости основания черепа.
   Морской пехотинец с торчащим в голове стальным  прутом  сделал  несколько
шагов, уронил винтовку и рухнул навзничь, наполовину выпав из ангара наружу.
Его товарищ от ужаса выпустил в проем длинную очередь.
   Пули с противным визгом прошли прямо над головой биолога.
   Влад прыгнул за штабеля и помчался к противоположной стене, моля  Бога  о
том, чтобы боеприпасы не начали детонировать от  попадания  случайной  пули.
Сзади продолжали грохотать выстрелы. К  одному  стрелку  присоединились  еще
несколько.
   Рокотов выскочил из запасной двери,  в  три  секунды  преодолел  открытое
пространство до люка коллектора и откинул крышку.
   В полуметре от входа в систему канализации поблескивала запирающая  трубу
металлическая решетка, сваренная из арматуры сантиметрового диаметра.
   Влад закусил нижнюю губу...

***

   На горе, где в ожидании начала операции томились Богдан, Киро и Элена,  и
возле ограды, где спрятался Ристо, выстрелы были слышны отчетливо.
   После первой очереди Киро схватился за голову.
   - Все пропало!
   - Не паниковать! - взревел Богдан и бросил взгляд на часы.  До  часа  "Ч"
оставалось еще семнадцать минут. - Начинаем!
   В небо с шипением ушла ракета и взорвалась на высоте двух  сотен  метров,
рассыпавшись яркими зелеными огоньками.
   Бывший спецназовец принял решение  начинать  немедленно.  Раз  Владислава
засекли, то теперь  только  от  подготовленных  отвлекающих  действий  будет
зависеть, как дальше сложится ситуация.
   - Выбивай стопора! - приказал Богдан и встал со своей  стороны  огромного
асфальтового катка.
   Киро просунул под валун доску.
   - Есть!
   - На счет три! Элена, считай! - македонец налег на рычаг.
   - Раз! Два! Три!
   Богдан и Киро синхронно распрямились.
   Из-под широких чугунных колес дорожного агрегата выскочили  продолговатые
булыжники. Шестнадцатитонная машина качнулась и двинулась под уклон, набирая
ускорение с каждой секундой.
   Катку ничего не мешало.
   Трансмиссия была отсоединена от передающих шестерен, блокираторы сняты, и
теперь скорость железного чудовища  зависела  только  от  закона  всемирного
тяготения. Вращение чугунных цилиндров нарастало с каждым пройденным метром.
   Каток шел по прямой. Поворотные рычаги были соединены двумя досками и для
надежности замотаны тремя слоями изоляционной ленты. Над капотом  развивался
красный  флаг  победителя  социалистического  соревнования,   лет   двадцать
провалявшийся до этого на чердаке дома родителей Элены. Как он  туда  попал,
уже никто не помнил. С полотнища гордо смотрели Маркс и Энгельс, а  по  краю
шла изъеденная молью желтая бахрома.
   Чем больше бреда, тем лучше. Этот  постулат  русского  биолога  ею  новые
друзья усвоили хорошо...
   Ристо тоже не сплоховал.
   Услышав стрельбу и  увидев  взмывшую  зеленую  ракету,  македонец  поджег
фитили китайских петард, разложенных возле ограды военной базы.
   За двадцать секунд, пока фитили выгорали, Ристо в полусогнутом  состоянии
умчался в  соседний  переулок  и  сквозь  кусты  продрался  во  двор  своего
приятеля, откуда на место сбора вела извилистая тропинка.
   Петарды начали рваться,  свистеть  и  перелетать  через  стену,  добавляя
паники мечущимся по территории американцам...
   Караул у ворот заметил приближающуюся темную массу слишком поздно.
   Пехотинец  поднял  винтовку,  дал  короткую  очередь  в  капот  мчащегося
автомобиля и за полсекунды до смерти понял, что на него летит не грузовик, а
нечто более серьезное. Он отскочил в сторону,  но  не  успел  увернуться  от
широченного заднего катка строительного агрегата.
   Четырехтонный чугунный круг диаметром двести сорок сантиметров и  шириной
в метр расплющил морского  пехотинца  в  лепешку.  Каток  не  отклонился  от
заданного курса и на скорости девяносто километров в час  врезался  в  самый
центр ворот.
   Последствия удара были ужасны.
   Створки отлетели в стороны, сорванные с креплений усилием в  сотни  тысяч
ньютонов, и искалечили двоих находившихся поблизости рядовых.
   Каток промчался еще сорок метров и лоб в лоб встретился с  выворачивающим
из-за угла джипом с солдатами. Строительная машина встала на попа, переехала
передним катком открытый  внедорожник,  вмяв  пятерых  пехотинцев  и  корпус
автомобиля почти до земли, с чудовищным грохотом ударилась об угол  строения
и завалилась на бок. Спустя секунду сверху  посыпались  расколотые  бетонные
блоки, и все в радиусе десятка метров заволокло пылью.
   Экипаж патрульного джипа перестал существовать,  превращенный  в  фарш  с
вкраплениями металла.
   По перевернувшемуся катку с трех сторон ударили пулеметы.
   Как оказалось, стреляли американцы зря.
   Омедненные пули отрикошетили от  еще  вращающихся  чугунных  цилиндров  и
поразили своих. Трое морских пехотинцев были тяжело ранены.
   Смятение нарастало...

***

   Владислав на мгновение  поднял  голову  и  краем  глаза  замегил  зеленый
фейерверк над холмом.
   "Ага! Гипс снимают, клиент уезжает... - голова оставалась холодной. - Что
делать, шеф, что делать?! И все-таки я самонадеянный дурак.  Все  рассчитал,
но  заглянуть  в  коллектор  забыл.  Теперь  заперт  на  базе,  где   каждый
постарается меня кокнуть... На это я пойтить не могу! - Рокотов метнулся  за
угол. - Думай быстрее! Сейчас все  зависит  от  скорости  соображалки.  Так,
периметр явно перекрыт... В ворота  сейчас  ударит  десяток  тонн  железа...
Спрятаться тут можно, но ненадолго...  Вырубить  кого-нибудь  из  янкесов  и
переодеться в его форму - это, конечно, хорошая мысль, но нереальная...  Они
тут все друг друга знают... Блин, ну почему люди  не  летают?  Вспорхнул  бы
сейчас, аки голубь, и умчался бы в даль светлую... Стоп! Как это не летают?!
Еще как  летают!  Ты  же  на  вертолетной  базе!  Ага,  ишь  чего  удумал...
Пилот-надомник. Хотя... Чем черт нс шутит..."
   Рокотов  бросился  к  темной  машине,  стоящей  в  центре  бетонированной
площадки, и запрыгнул на переднее сиденье.
   - Ну что, смертнички, полетаем? - громко сказал биолог и  обвел  взглядом
десятки циферблатов. - Это я удачно зашел...
   Наглость города берет.
   За время  экспедиций  Владислав  налетал  на  вертолетах  сотни  часов  и
примерно представлял себе,  как  управлять  винтокрылым  аппаратом.  Системы
контроля располагаются одинаково и на гражданских,  и  на  военных  машинах.
Летчики, перевозившие биологов к лагерям, обычно словоохотливы и с  радостью
показывают пассажирам, какую ручку надо повернуть, чтобы произошло  то-то  и
то-то. Рокотову даже  несколько  раз  позволяли  самому  посидеть  в  кресле
второго  пилота  и  под  наблюдением  командира  экипажа  совершить  парочку
несложных маневров.
   А опыт не пропьешь и не прогуляешь.
   Когда организму грозит гибель, он подключает все имеющиеся рефлексы.
   Боевой  вертолет  АН-64А  "Апач"  мало  отличается  от  Ми-8  или   Ми-2,
используемых  в  гражданской  авиации   России.   Одновинтовая   система   с
четырехлопастными несущим  и  рулевым  винтами,  трехстоечное  неубирающееся
шасси, фюзеляж  типа  полумонокок,  выполненный  из  алюминиевых  сплавов  с
бронированием, тандемное расположение  сидений,  прозрачная  перегородка  из
полиакрилата, два турбовальных двигателя  General  Electric  T700-GE-701  по
тысяче шестьсот девяносто шесть лошадиных сил  каждый,  сдвоенный  топливный
бак  на  тысячу  четыреста  двадцать  литров,  диаметр  несущего   винта   в
четырнадцать с половиной метров.  Управление  стандартное,  характерное  для
машин, разработанных в начале восьмидесятых годов.
   Влад захлопнул дверцу.
   "Та-ак,  -  рука  автоматически  потянулась  наверх,  -  масло   и   пуск
двигателей! - Разогретое специальными тенами масло  пошло  по  трубопроводу.
Стартер взревел, и несущий винт начал медленно вращаться. -  Хорошо!  Теперь
разгон двигателей... Секунд двадцать. - Вертолет начал  вибрировать.  Охрана
базы еще не сообразила,  что  чужак  пробрался  в  кабину  боевой  машины  и
пытается ее угнать. - А это что за  ручки?  Пока  не  трогаем...  Где  рычаг
подъема? Вот он, слева  под  креслом...  Есть  контакт!  -  гудение  моторов
достигло наивысшей точки. - Акустика? Зачем она тут? Наверное,  чтобы  можно
было поорать  на  врагов  и  приказать  им  сдаваться...  Правильно,  справа
мегафон, его и отсюда видно... Ну, с Богом!  -  Рокотов  медленно  и  плавно
потянул рычаг  вверх,  второй  рукой  контролируя  джойстик  горизонтального
полета. - Поехали!"
   "Апач" приподнялся на полметра, чуть  опустил  нос  и  взмыл  над  крышей
ангара.
   "Спокойно! - Владислав чуть пошевелил джойстиком. - Ага! На  себя  -  нос
вниз, от себя - нос поднимается... Главное - не перепутать..."
   На площадку выскочили сразу  несколько  пехотинцев  и  открыли  шквальный
огонь по зависшему в десяти метрах от земли вертолету.
   Рокотов недобро улыбнулся.
   Кевларовая  защита  кабины  не  пробивается  даже   из   крупнокалиберной
двадцатитрехмиллиметровой пушки. Что уж говорить о легком стрелковом оружии!
   Доморощенный пилот наклонил  джойстик  влево.  Вертолет  послушно  сделал
вираж и снова завис над площадкой.
   "Тики-так! Управлять вертухой не  сложнее,  чем  играть  на  тренажере...
Интересно, а что это за кнопочка под рукояткой? Закрыта пластиковым кожухом.
Видимо, оружие... - Биолог присмотрелся к обозначениям на приборной доске:
   - Топливо в норме, альтиметр работает... Правда, половину приборов я вижу
впервые. Ну да ладно! Попробуем их пугануть..."
   Влад сдвинул пластмассовую крышку и нажал на ярко-красную кнопку.
   Вертолет тут  же  отозвался  дробной  тряской,  из-под  кокпита  вырвался
трехметровый язык пламени. Два  десятка  снарядов  из  тридцатимиллиметровой
автоматической пушки Хьюз М230А-1 "Чейн  Ган"  вдребезги  разнесли  сарай  в
полукилометре от базы.
   "Осторожнее! - Рокотов отдернул руку. - Ты так половину  жителей  Градеца
перебьешь!  Уф...  Заставь  дурака   Богу   молиться...   Ладно,   попробуем
по-другому.  Раз  нет  системы  прицеливания,  надо  скорректировать   огонь
наклоном корпуса".
   АН-64А "Апач" с бортовым номером "двадцать четыре" развернулся на  месте,
поднялся на высоту в тридцать два метра и опустил нос.
   Владислав прикинул расстояние до ангара и снова нажал на кнопку.
   Теперь все получилось как надо.  Шквал  снарядов  пробил  крышу,  обвалил
часть стены, и - спустя секунду  на  складе  возник  пожар.  В  огне  начали
рваться боеприпасы. Морские пехотинцы бросились врассыпную.
   Рокотов развернул вертолет вправо и прошелся из пушки по двум стоящим  на
открытой площадке  машинам.  От  "Апачей"  во  все  стороны  полетели  куски
обшивки, и над искореженными вертолетами поднялось пламя.
   "Жаль, ракет нет... Вот была бы потеха! Но и этого вполне достаточно",  -
подумал Влад и уже из чистого хулиганства нацепил наушники с микрофоном.  Он
поднял вверх тумблер внешней акустической системы и гаркнул:
   - Serbian fields forever!   -  завершив
свое краткое выступление имитацией смеха Вуди Вудпеккера.
   Над базой разнесся хохоток прибабахнутого мультипликационного  дятла.  От
неожиданности половина американцев пораскрывали рты  да  так  и  остались  с
глупыми  физиономиями,  провожая  взглядом  уносящийся  на   восток   боевой
вертолет.
   Рев из динамиков и характерное ржание Вуди услышали  все  без  исключения
македонцы, сербы и русины,  поднятые  среди  ночи  пальбой  на  американской
военной базе...
   Четверо из них знали суть дела и поняли, что их русский друг в  очередной
раз обставил своих противников.

Глава 9
НЕ БОЛЯТ КРЫЛЬЯ У БЭТМЕНА

   Профессора Брукхеймера вызвали к директору за полчаса до  конца  рабочего
дня. В лабораторию прибежал молоденький  аспирант  с  кафедры  перспективных
антибиотиков и передал ученому срочное сообщение.
   Кригмайер почему-то не захотел воспользоваться телефоном.
   Профессор вполголоса выругался и, не снимая рабочего халата, отправился в
административный корпус. Переодеваться для встречи с напыщенным и  недалеким
Кригмайером он считал ниже своего достоинства. Чай, не к девушке на свидание
собрался. Директор Кригмайер был обычным чиновником,  ничего  не  смыслил  в
научных проблемах, а лишь  обеспечивал  безопасность  оборонных  проектов  и
копался в финансовой документации. При этом он мнил себя крупным авторитетом
в области генетики, что постоянно  подчеркивал  на  конференциях.  Серьезные
ученые относились к директору института  Ласкера  как  к  необходимому  злу.
Впрямую не ссорились, но и не старались сблизиться.
   В  приемной  Кригмайера  профессор  наткнулся  на  Фишборна.  Лоуренс  по
обыкновению курил тонкую  сигару,  развалившись  на  диванчике  возле  стола
секретаря и сохраняя на лице насмешливое выражение.
   - О, коллега, и вы здесь?
   - Да, - сухо поздоровался Брукхеймер. - У нас сегодня что, скаутский слет
заведующих лабораториями?
   - Насколько мне известно, приглашены мы двое.
   - Вот как? - Профессор  поднял  кустистые  седые  брови.  -  И  позвольте
спросить, какова тема беседы?
   - Сие известно одному Кригу, - Фишборн махнул рукой с зажатой между двумя
пальцами сигарой. - Присаживайтесь.
   В институте Ласкера, как, впрочем, и по всей Америке, велась  яростная  и
непримиримая борьба с курением.  Однако  Лоуренсу  Фишборну,  лауреату  всех
всевозможных международных премий, на это было глубоко наплевать.  Он  курил
повсюду, где не висели запрещающие плакатики. А если  и  висели,  то  доктор
делал вид, что их не замечает. Кригмайер  неоднократно  пытался  пропесочить
Фишборна и приохотить его к здоровому образу  жизни,  но  неизменно  получал
суровую отповедь, сопровождающуюся какой-нибудь  шуткой  в  стиле  Бивеса  с
Батхэдом. Лоуренс был большой весельчак и регулярно смотрел "ЭМ-ТИ-ВИ".
   Начальство Фишборна  недолюбливало,  зато  его  студенты  были  в  полном
восторге. Особенно от лекций, уснащаемых словечками "баклан"  и  "упырь"  по
отношению к дилетантам и махинаторам от науки.
   Брукхеймер уселся на диванчик.
   - А где мисс Риггс? - Место за секретарским столом пустовало.
   - У Крига. Он вызвал ее минут десять назад. Там приехали  какие-то  шишки
из Вашингтона, вот Криг и прогибается...
   - А мы тут при чем? - пожал плечами профессор.
   - Возможно, что-то связанное с темами работ.
   -  А  если?  -  тихо  спросил   Брукхеймер,   намекая   на   ситуацию   с
альфа-фета-протеином.
   - Вероятность есть, - так же тихо ответил Фишборн, - однако  вменить  нам
нечего. Работы не закрыты никакой категорией. А научный интерес неподсуден.
   Минуты три они посидели молча. Наконец из дверей  появилась  тучная  мисс
Риггс и жестом пригласила ученых в кабинет директора. Даже не поздоровавшись
с  Брукхеймером.   Секретарь   Кригмайера   воспитывалась   эмансипированной
по-американски одинокой мамашей, в результате чего из миловидной  девочки  к
тридцати годам выросла хамоватая оплывшая  бабища,  подозревавшая  всех  без
исключения  мужчин  в  сексуальных  домогательствах   и   делящая   кров   с
подругой-лесбиянкой из местного отделения Национального Резервного Банка.
   В кабинете ученых поджидал сюрприз  в  виде  одетых  в  одинаковые  синие
костюмы двух мужчин.  Белого  и  черного.  Классическая  парочка  работников
специальной службы, где таким образом  начальство  демонстрирует  отсутствие
расовых предрассудков.
   -  Агент  Скалли  , - белый помахал  запаянным
в пластик удостоверением ФБР.
   - Да-а? - развеселился Фишборн. - А это - Фокс Малдер?
   - Не смешно,  -  одновременно  ответили  агенты,  выслушивающие  подобные
шуточки вот уже пятый год подряд.
   - Агент Джексон, - сообщил рослый негр.
   - Из центрального аппарата, - пояснил Кригмайер.
   - Замечательно, - Лоуренс уселся в кресло у  кофейного  столика,  снял  с
блюдца чью-то чашку и придвинул  его  к  себе,  намереваясь  использовать  в
качестве пепельницы. - Надеюсь, у них все в порядке с допусками...
   - А-два, если вас это беспокоит, - сказал негр.
   Брукхеймер опустился в соседнее с Фишборном кресло.
   - И?.. - Доктор любезно улыбнулся.
   - У нас к вам есть несколько вопросов, - Скалли сел напротив.
   Кригмайер и Джексон остались стоять.
   - Слушаем очень внимательно, - ободрил агента Лоуренс.
   - Вы оба  проводили  исследования  альфа-фито-протеина,  -  утвердительно
заявил Скалли.
   - Альфа-фета-протеина, - поправил Брукхеймер.
   - Да, фета... Нас интересуют результаты.
   - Что именно? - спросил Фишборн. - Результаты - понятие расплывчатое.
   - Место и способ изготовления.
   - У нас таких результатов  нет,  -  отрезал  Брукхеймер.  -  Мы  проводим
исследование компонентов лекарств и пригодность их для  определенных  целей.
Сертификацией занимаются специально уполномоченные лаборатории. Обратитесь в
Медицинскую комиссию Конгресса, через них идут все документы.
   - Но вы примерно можете установить исходные компоненты?
   - А что их устанавливать?  -  удивился  Фишборн.  -  Абортивная  кровь  и
плацента. Об этом в любом справочнике написано.
   - Я неточно  выразился,  -  Скалли  покачал  головой.  -  Нас  интересует
возможность установления национальной принадлежности исходного материала.
   - Ну вы загнули! - Фишборн откинулся в кресле. - На это уйдут месяцы.
   - Но в потенциале?
   -  В  принципе  ничего  невозможного  нет,  -  вмешался   Брукхеймер,   -
сравнительный анализ  белка,  исходя  из  особенностей  национальных  групп,
провести можно. Однако для этого нам потребуются образцы  из  тех  регионов,
которые вас интересуют.
   - И договоренность с  Пентагоном  о  замораживании  на  пару  месяцев  их
проектов, - подытожил Лоуренс, раскуривая новую сигару.
   - Согласен, - кивнул профессор. Агенты ФБР переглянулись. Ученые никак не
выказывали своей осведомленности по  поставленному  вопросу.  Более  того  -
восприняли его как неумный розыгрыш, если судить по поведению седовласого  с
сигарой в зубах.
   - Благодарим за сотрудничество! - Скалли встал и протянул руку.
   - И это все? - возмутился Фишборн.  -  Ради  этого  вы  отрывали  нас  от
работы?
   Рука агента ФБР  повисла  в  воздухе.  Он  сделал  вид,  что  не  заметил
нежелания ученых с ним прощаться, и сунул руку в карман.
   - Идиотизм, - проворчал Брукхеймер.
   - Пойдемте, коллега, - Лоуренс обнял профессора за плечи. - Чтобы немного
вас успокоить, я  покажу  вам  результаты  по  программе  бензольной  группы
генома...
   Кригмайер развел руками.
   Агент Джексон вытащил из  дипломата  лист  бумаги  и  вычеркнул  еще  две
фамилии. В списке ученых, могущих иметь отношение к появившимся в  Интернете
статьям об экспериментах над сербскими детьми, осталось семнадцать  человек.
Тридцать пять были уже проверены с отрицательным результатом.
   Интернет безлик, и тот, кто сбросил в сеть научно обоснованные  материалы
о соучастии Госсекретаря  США  в  преступлениях  против  человечности,  пока
оставался не найденным. Веб-страница  была  открыта  безадресно  и  оплачена
наличными каким-то бродягой в затрепанном  пальто  неопределенного  цвета  и
огромных зеркальных очках.
   Фишборн был большой выдумщик и в пору юности  подвизался  в  студенческих
театрах. Но в ФБР этой информации не было.
   Ученые спустились вниз, в холл, где Брукхеймер развернулся к  Лоуренсу  и
отвел его за массивную колонну.
   - Что вы обо всем этом думаете?
   - Зашевелились, сволочи, - Фишборн пожевал сигару. - И быстро-то как!
   - Думаете, по нашу душу?
   - Это вряд ли. Проверяют всех, кто мог обосновать статьи.  Нам  стоит  на
время затаиться. Продолжаем трудиться в обычном режиме...
   - В следующий раз, коллега, когда вам  придет  очередная  светлая  мысль,
будьте любезны посоветоваться со мной. Лично я - против  выброса  информации
до окончательного анализа.
   - Но ведь сработало!
   - Они могут провести экспертизу на авторство  статей.  И  по  характерным
деталям определить вас. - Брукхеймер насупился.
   - Это я предусмотрел. - Доктор взял  профессора  за  пуговицу  халата.  -
После подготовки текста я переставил местами слова и куски фраз. Так  что  с
лексикографией они окажутся  в  заднице.  Еще  я  намеренно  ввел  параметры
аппаратуры, которой нет у нас в институте.
   - А где есть?
   - В центре вирусологии Пентагона.
   - Отпустите мою пуговицу... В любом случае - я вас прошу.
   - Хорошо. Без консультации с вами - никаких шагов. Обещаю...

***

   Влад вел машину на высоте около  двухсот  метров  и  на  скорости  в  сто
километров в час. Выше и быстрее он боялся.
   Когда действие сверхдозы адреналина кончилось, Рокотову стало не по себе.
Вертолет-то он угнал, а что дальше?
   Дальше начинались проблемы.
   Все дело в том, что поднять машину может каждый, кто  хотя  бы  пару  раз
посидел за рычагами и кому  объяснили,  как  это  делается.  Даже  пролететь
несколько сотен километров способен любой, если  будет  держаться  небольшой
высоты, не делать резких маневров и не играть со скоростью.  Но  вот  сесть!
Именно момент посадки таит  в  себе  опасность.  Когда  винтокрылый  аппарат
оказывается в десятке метров от земли, с  ним  начинают  происходить  разные
пертурбации согласно законам аэродинамики.
   "Не выдюжу, -  решил  биолог,  тупо  рассматривая  проносящуюся  под  ним
поверхность, - одно неверное движение, и вертуху завалит  либо  набок,  либо
мордой вниз. А там до взрыва баков - рукой подать. Выскочить не успею...  Ну
мне везет! Хотя это лучше, чем самолет. Кстати, самолет бы я  не  поднял.  И
все  проклятая  самонадеянность.  Крышку  коллектора   сдвинул,   а   внутрь
предварительно не заглянул. Вот и получил по полной  программе!  Здравствуй,
жопа, Новый год! Ниггер еще тот... Коммандо хренов! Сам ни черта не умеет, а
туда же! Один выпендреж. Если у них все инструктора по рукопашке такие, то с
американской дивизией может  справиться  батальон  узбеков-строителей.  Надо
только ломы да лопаты раздать  . И пообещать стройбатовцам по бутылке водки или  по  отпуску
домой. Снесут дивизию - мама,  не  горюй!..  А  этот  негритос  явно  привык
выступать на  соревнованиях.  Картинные  стойки,  отрепетированные  серии...
Будто бы любовался собой со стороны. Ну и хорошо, пущай теперь апостолам  на
свою горькую судьбинушку жалуется. Мол, не виноватая я, он сам пришел..."
   Владислав покрутил головой, вглядываясь в окружающую тьму.
   "Пока никого... Но это ненадолго. В течение часа они  обязательно  должны
поднять авиацию и попытаются меня зажать. А в радарах да локаторах я  вообще
ничего не смыслю. Хоть они тут и есть. Вон, светятся экранчики...  А  толку?
Смотрю на них, как баран на новые  ворота...  Итак,  авиация.  Поначалу  они
должны меня засечь с "Авакса" или через системы наземного ПВО. Насчет ПВО не
уверен - я ж внутри страны, а Македония  особенными  возможностями  на  этот
счет не располагает. Хорошо, остается "Авакс". Иду я низко, на  фоне  земли,
сигнал может размазываться. Особенно хорошо, что вокруг одни горы да  холмы.
Да-а! - Рокотов хлопнул себя по лбу и рассмеялся:
   - Они ж меня сбить-то не могут! На вертухе точно ответ - чик "свой-чужой"
стоит. Соответственно, на-товской ракеты можно не бояться. Ну и что?  Пушек,
что ль, нет? Это верно... Об этом я как-то не подумал. Но  работа  из  пушки
предполагает  близкий  контакт,  а  ракету  могли  бы  запустить  с  десятка
километров... А, собственно говоря, куда я лечу? В глубь страны... Это  дает
мне преимущество, но небольшое. А вот и речка!"
   Под вертолетом началась  водная  поверхность,  блестящая  в  свете  почти
полной луны.
   Рокотов снизил скорость втрое и повел  вертолет  вдоль  довольно  широкой
реки.
   "Так-так-так... Это, вероятнее всего, Вардар. Других крупных рек тут нет.
Направо будет Скопье... Однако близко к городу подлетать нельзя.
   Слишком  просто  устроить  прочесывание  местности  силами   полицейского
управления..." Из темноты выросла громада моста.  Вертолет  сделал  вираж  и
завис в полусотне метров от решетчатой фермы.
   "Ага! Железная дорога... Излучина, мост, - Влад припомнил карту, - налево
- речка Тетовска. Что ж, рано или поздно надо  выбирать  место  приземления.
Или, вернее, приводнения. Прощай, мой верный железный друг..."
   Биолог стабилизировал "Апач" в десяти метрах от  воды  и  посмотрел  вниз
сквозь нижнюю полусферу фонаря кабины.
   "Главное, чтобы вертуха не свалилась на голову..."
   Владислав открыл левую дверь и осторожно сполз с кресла.
   АН-64А продолжал висеть на одном месте. Рокотов встал  обеими  ногами  на
боковую  гондолу  под   кокпитом,   еще   раз   посмотрел   вниз,   мысленно
перекрестился,  нагнулся  вперед,   слегка   толкнул   джойстик   управления
горизонтальным полетом и спиной вперед вывалился наружу.
   Сверху ударил поток воздуха от несущего винта.
   Прыгуна развернуло на один оборот, он на секунду  завис  возле  машины  и
рухнул вниз. "Апач" чуть наклонил нос и пошел вперед, прямо на мост.
   Приводнение оказалось жестковатым, но терпимым.
   Влад вошел в воду наискосок ногами вниз, вынырнул, отфыркиваясь,  и  смог
оценить финальные секунды жизни грозной американской машины.
   АН-64А на скорости в  двадцать  километров  в  час  вошел  точнехонько  в
основание фермы моста. Винт разлетелся вдребезги, корпус раз вернуло боком и
хряпнуло о  гофрированный  металл.  С  визгом  отскочил  рулевой  пропеллер,
искореженную машину завалило на бок, и она рухнула с десятиметровой высоты в
реку, подняв огромный фонтан брызг.
   К удивлению экс-летчика, топливо не загорелось.
   Смятая кабина секунд тридцать  возвышалась  над  водой,  потом  откуда-то
из-под  нее  вырвался  пузырь  воздуха,  и  то,  что  осталось  от  "Апача",
благополучно ушло на дно.
   "Через десять минут вода успокоится, а течение  унесет  мелкие  плавающие
обломки, - подумал биолог, неспешным брассом направляясь к берегу, - так что
у  моих  друзей  еще  возникнет  проблема  с  поисками   вертушки...   Днем,
естественно, корпус будет виден, но сейчас-то  ночь.  До  утра  времени  еще
море. Успею уйти километров на двадцать..."
   Рокотов выбрался на пологий песчаный берег,  отряхнулся  и  устремился  в
невысокий лесок, на ходу вытряхивая  воду  из  "Хеклер-Коха".  Он  решил  не
останавливаться и не сушиться. Высохнет на бегу...
   К пяти утра биолог добрался  до  железнодорожной  стрелки,  пробежав,  по
своим  расчетам,  не  меньше  пятнадцати  километров.   Одежда   более-менее
просохла, шума погони слышно не было. Что радовало.
   Влад устроился в кустах, разобрал  пистолет-пулемет,  насухо  протер  его
обрывками бумаги, валяющимися вдоль полотна, и снова собрал.
   Контрольный выстрел в кучу песка показал, что с оружием все в порядке.
   "Уф! Жить хорошо, а хорошо жить - еще лучше! Сейчас  бы  пожрать  -  и  в
койку. Однако с этим придется погодить... Сначала следует разобраться,  куда
меня занесло. Ушел я на северо-восток... Значит,  где-то  рядом  Тетово  или
Шипковица. Да уж, бешеной лошади сто верст не крюк.  Эк  меня  занесло!  Но,
может, это и к лучшему... Смысла искать меня здесь я не вижу. Скорее, облава
где-нибудь на юге, километрах  в  пятидесяти.  Косвенно  это  подтверждается
отсутствием какого-либо шума. Ни поисковых вертолетов, ни сирен, ни машин  с
солдатами... Карты я им спутал конкретно. Только на базе  они  будут  неделю
разбираться, что произошло и зачем. Особенно с этим дурацким катком. Молодцы
ребята! Такой шухер устроили, что хоть святых выноси! И я не подкачал.  Этот
полет войдет в македонский эпос. Лет через сто-двести какой-нибудь  славянин
внукам  своим  рассказывать  будет  про  Икара   из   России.   Подробностей
героических добавят, мой рост явно увеличат метров до двух,  еще  прекрасную
незнакомку приплюсуют, которую я якобы  из  американского  плена  вытащил...
Лепота!"  Из-за  поворота  послышался  лязг.  "Ого,  поезд!  Идет  медленно,
километров пять в час... Товарняк. А что? Это нам подходит...  Обыскать  все
поезда и машины по всей Македонии никто не в состоянии. Идет на юг...  Туда,
куда мне и надо. - Рокотов осторожно выглянул из кустов.  -  Нормальный  вид
транспорта. Не до жиру! Что ж, садимся. Контролеров туточки нет, билет никто
не спросит..." Владислав подобрался ближе к полотну. Старенькие  вагоны  пли
неспешно, погромыхивая на стыках вслед за трудягой-локомотивом.
   Биолог дождался, когда его минует первая треть состава,  и  взобрался  на
насыпь. Мимо проплывали платформы с гравием и двери деревянных вагонов. Одна
из них оказалась полуоткрытой.
   Рокотов зацепился рукой за створку и впрыгнул внутрь.
   Вагон оказался забит  огромными  катушками  толстого,  в  руку  толщиной,
покрытого свинцовой оплеткой кабеля, удерживаемым пропущенными сквозь  скобы
веревками. Места для безбилетного пассажира было в избытке.
   Влад прикрыл дверь, оставив себе для наблюдения узкую  щель,  и  блаженно
растянулся на полу, прислонившись спиной к одной из катушек. В его положении
езда даже на товарном поезде могла считаться верхом комфорта.

***

   - Еще жижгал„  хочешь?
- Султан приподнял крышку над дымящимся котелком.
   - Не,  сам  доедай,  -  старший  откинулся  в  шезлонге  и  посмотрел  на
фосфоресцирующий океан. - Чаю потом сделай...
   Кроме двух чеченцев на палубе и ночной  вахты,  все  остальные  на  судне
спали.
   Младший вывалил себе в тарелку кусочки  разваренного  теста  с  обрезками
мяса и принялся есть с лезвия узкого ножа, накалывая еду на кончик и макая в
соус. Старший еле заметно  поморщился  и  отвернулся,  сделав  вид,  что  не
замечает неопрятности своего юного товарища.
   Султан ел жадно, причмокивал и вытирал уголки рта тыльной стороной  давно
не мытой руки.
   Хорошо еще, что жижгал„ готовил не он, а повар-грек.
   Арби отнюдь не радовала перспектива еще неделю  провести  с  Султаном  на
контейнеровозе, пока груз не прибудет  в  Санкт-Петербург.  За  прошедшие  с
момента отплытия из Шенгини девять дней молодой чеченец уже достал  старшего
до  печенок  неаккуратностью,  тупостью,  бахвальством,  пустым   чванством,
бесконечными разговорами о будущей красивой жизни в родном Гехи-чу.
   Но приходилось терпеть.
   Султан все еще был  нужен.  В  одиночку  Арби  не  справился  бы.  Две  с
половиной недели человек не спать не может, а караулить контейнер с  атомной
боеголовкой требовалось постоянно.
   Так и существовали - один спит, другой - на  страже,  чтобы  не  дай  Бог
никто не попытался вскрыть железные створки в надежде  разжиться  чем-нибудь
полезным. Наемные украинские экипажи на мальтийских судах славились тем, что
тащили все, что плохо лежит, и не брезговали копаться в  грузе,  пока  судно
совершало переход от одного порта в другой. На это  закрывали  глаза  только
потому, что моряки из  независимых  стран  СНГ  были  гораздо  дешевле,  чем
наемные рабочие из Греции или Италии.
   Султан облизал нож и  сбросил  свою  тарелку  в  котелок.  Удовлетворенно
рыгнул, отнес грязную посуду на камбуз  и  вернулся,  бережно  неся  пышущий
жаром чайник.
   Арби неслышно вздохнул.
   Опять начнет приставать со своими идиотскими разговорами!
   Младший разлил по чашкам густую черную жидкость, уместил  свой  костлявый
зад в шезлонге и достал папиросу.
   - Это уже третья за сегодня, - неприязненно напомнил  Арби,  указывая  на
"косячок". - Плохо не будет?
   - А! - отмахнулся младший. - Мужчине это не повредит.
   - Если заснешь, пеняй на себя, - предупредил старший.
   - Не засну, - Султан с удовольствием втянул резко пахнущий дым, - я  дома
по пять штук таких выкуривал подряд, и ничего...
   "Немудрено, что у тебя  мозги  давно  высохли..."  -  зло  подумал  Арби,
сохраняя невозмутимое выражение лица.
   К своим двадцати трем годам Султан выглядел на все тридцать.
   Травку он  начал  покуривать  в  четырнадцать.  А  в  шестнадцать,  когда
Чечено-Ингушская АССР разделилась  на  две  республики  и  обе  семимильными
шагами пошли к независимости, Султан перешел на мак. Однако это  не  вызвало
прилива благожелательности у его родственников, и молодого чеченца  насильно
отучили от иглы, заперев на пару месяцев в сарае. Юноша переломался и с  тех
пор предпочитал анашу всем остальным наркотикам,  памятуя  о  предупреждении
деда. Старик поставил внука перед выбором - или он завязывает  со  шприцами,
или  его  отправляют  на   горные   вершины   под   наблюдение   троюродного
дядьки-чабана.
   Султан не хотел к дядьке и тягу к опиатам поборол.
   Зато когда его приняли в отряд "исламских волков", он оторвался по полной
программе - глотал "колеса", курил героин, нюхал кокс ,  не
брезговал даже клеем. Но эйфория продолжалась недолго - в  первую  чеченскую
войну его полк был вырезан до основания батальоном российского спецназа.  Из
шестисот бойцов уцелело три десятка. Да и  то  только  тех,  кто  на  момент
фатального боя отсутствовал в расположении части.
   Избежавшего смерти Султана взял под крыло один из  полевых  командиров  и
прикрепил к опытному Арби.
   - Твое дело, - зевнул старший, - сегодня ночью ты дежуришь.
   - Все нормально, - младший стряхнул пепел,  -  не  засну.  Вон,  я  когда
Мужицкого сопровождал, по три дня не  спал...  В  прошлом  году,  -  уточнил
молодой чеченец.
   Арби  кивнул.  Султан  действительно  пару  месяцев  находился  рядом   с
корреспондентом  радио  "Свобода"  Андреем  Мужицким,  совершавшим  вояж  по
независимой  Ичкерии.  Официально  Мужицкий  освещал  для  западных  средств
массовой  информации  "счастливую  жизнь"  маленького,  но  гордого  народа,
наконец-то сбросившего "ярмо русской империи".  Но  это  была  одна  сторона
медали.
   На самом деле журналист зарабатывал деньги тем, что снимал для подпольной
реализации фильмы о  реальных  пытках  и  убийствах.  Подобное  "натуральное
видео" пользовалось на Западе огромным спросом, и Мужицкий получал за каждую
пленку до пятнадцати тысяч долларов. Параллельно  он  пропагандировал  образ
свободолюбивого чеченца, столь ценимый спецслужбами США.
   На побочный промысел Мужицкого его патроны из ЦРУ закрывали глаза. Судьбы
замученных до смерти перед  камерой  пленных  солдат  и  заложников  мировое
сообщество не волновали. Выколотые глаза,  отрезанные  пальцы  и  забитые  в
грудь живому человеку гвозди не шли ни в какое сравнение с  пропагандистским
задором закомплексованного Андрюши, всю жизнь стремившегося к известности  и
обретшего ее только тогда, когда  он  стал  планомерно  топтать  собственную
страну.  И  удовлетворять  свои  садистские   комплексы,   присутствуя   при
многочасовых издевательствах над пленными в чеченских подвалах. По  просьбам
Мужицкого к заложникам применялись методы,  описанные  еще  в  средневековом
труде "Молот ведьм". Андрюша мнил себя прирожденным режиссером,  не  понимая
того, что постепенно его мозг погружается в  пучину  безумия.  От  фильма  к
фильму пытки становились все  кошмарнее.  Так,  что  даже  палачей  пробирал
холодный пот, когда Мужицкий перед съемкой расписывал сценарий.
   - Ты сейчас не с Мужицким, а со мной,  -  сказал  Арби,  -  и  наше  дело
посерьезнее, чем русаков на кусочки резать. Вернешься домой,  можешь  делать
что хочешь...
   - Я понимаю, - закивал Султан. - Все, это последняя.
   - Вот и хорошо, - старший медленно потянулся.
   - Чаю еще налить?
   - Пока нет. Я пойду прогуляюсь, а ты сиди. Вернусь через полчаса...
   Арби захотелось хоть немного побыть в одиночестве, отдохнуть от  немытого
и говорливого партнера. И выкурить перед сном свою сигаретку с анашой.

***

   За четыре часа товарняк преодолел не больше двадцати километров - подолгу
стоял на переездах, петлял по каким-то полузаброшенным веткам, сдавал назад,
дважды заезжал на одну и ту же станцию.
   Влад даже подумал, что машинист заблудился.
   Наконец состав выбрался на прямой путь и двинулся с постоянной  скоростью
пешехода,  страдающего  одышкой.  Мимо  медленно  ползла  насыпь  с  редкими
кустиками пожухлой травы.
   Рокотов приободрился.
   Похоже, что американцы и македонская полиция  окончательно  запутались  и
потеряли след беглеца. По крайней мере, облавой не пахло.  Пару  раз  биолог
через свою наблюдательную щель видел кучки резервистов в серо-зеленой форме,
но к его поискам эти молодые люди никакого отношения не имели.  Сидели  себе
спокойно и попивали винцо. На поезд они обращали ровно столько же  внимания,
сколько на облака в небе.
   "Ну и хорошо, меньше проблем, - решил Владислав, - всю страну не обыщешь.
Особенно если не знать, кого искать. А меня видели только трупы. Мертвые  не
болтают, как говаривал еще товарищ Сталин. Большого  ума  был  человек...  В
Градеце полицаи тоже в тупик зайдут. По их логике, там должны еще оставаться
диверсанты, которые спустили  каток  с  горы.  Чтобы  их  главный  удрал  на
вертолете. Вот и пущай ищут! Флаг им в руки и барабан на шею. Через недельку
поймут, что опростоволосились. Но будет  уже  поздно...  Ребятам  предъявить
нечего, сразу после пуска катка они должны были свалить  по  домам.  Петарды
вообще ни в какие ворота не лезут. Баловство, одним словом...  Расследование
упрется в стену. Найдут  кого-нибудь  виноватого  из  мелких  начальников  и
выпрут со службы. Америкосам тоже Ничего не светит. Мертвый негр-инструктор,
рядовой с ломом в башке, еще пяток-другой труперов на складе, каток во дворе
базы, два вертолета сожжены, один угнан и  утоплен.  Кто,  почему,  зачем  -
неизвестно.  Будут  подозревать  спецоперацию  сербских   зеленых   беретов.
Вероятнее всего,  постараются  это  дело  спустить  на  тормозах,  чтобы  не
лишиться постов. Придумают какую-нибудь версию о случайном пожаре..." Состав
снова замедлил ход. Рокотов выглянул через щель. Поезд,  изогнувшись  дугой,
вползал на знакомый мост.
   Точно возле опоры,  в  которую  врезался  "Апач",  завис  другой  АН-64А,
наполовину скрытый решетчатыми фермами. На поверхности  воды  виднелись  две
желтью надувные лодки с яркими синими буквами "US NAVY" на пухлых бортах.
   Американцы обнаружили место крушения своего вертолета, и  теперь  команда
аквалангистов обследовала затонувший корпус.
   Владислав  мгновенно  охватил  взглядом  открывшуюся  картину,   прикинул
расположение "Апача" относительно моста и выдернул из ножен мачете.

***

   Мадлен Олбрайт кивком головы попрощалась с охранником и закрыла за  собой
дверь своей квартиры.  В  жилище  Госсекретаря  вход  сотрудникам  Секретной
Службы был запрещен, за исключением особых случаев. А рядовой приезд на ночь
таковым не являлся.
   Квартира высокого государственного чиновника находилась  под  наблюдением
круглые сутки.  Напротив  дверей  здания  стояла  машина  с  детективами  из
соседнего полицейского участка, у  лестницы  дежурил  вооруженный  консьерж,
лифт обслуживался высоким мулатом с внешностью сержанта из спецподразделения
"Дельта", и на каждом этаже в холле сидел охранник в темном костюме.
   Олбрайт сбросила  на  диван  сумочку,  стащила  тесные  туфли  и  босиком
прошлепала в  ванную  комнату.  Там  она  ополоснула  лицо  холодной  водой,
полминуты разглядывала себя в подсвеченное сорокаваттными лампочками зеркало
и затем проследовала в спальню, чтобы переодеться в домашний халат  и  перед
сном, набив брюхо цыплячьими ножками, просмотреть взятые с  собой  документы
по Ираку. Саддам Хусейн опять  поднимал  голову,  требовал  снять  со  своей
страны международные санкции, и  Госсекретарю  нужен  был  очередной  повод,
чтобы осадить этого усатого мерзавца. А заодно  и  оправдать  продолжающиеся
точечные бомбардировки иракских городов и нефтезаводов.
   Свет в спальне почему-то не включался.
   Мадлен несколько  раз  раздраженно  щелкнула  выключателем  и  подошла  к
торшеру,  которым  пользовалась  тогда,  когда  глаза  уставали   от   яркой
люминесценции новомодной крутящейся лампы на потолке.
   Торшер оказался в порядке.
   Однако рядом с ним в  свободной  позе  развалился  щуплый  мужичонка  лет
сорока с горбатым носом и тонкими пальцами музыканта. Он сощурился от  света
и приветливо улыбнулся Госсекретарю.
   - Я же просила вас не приходить  сюда,  -  прошипела  мадам,  лихорадочно
пытаясь сообразить, как резидент израильской разведки, у . кого она состояла
на  связи,  смог  опять  проникнуть   в   тщательно   охраняемый   дом   для
высокопоставленных персон, - и не подвергать меня опасности...
   Резидент время от времени появлялся в  самых  неожиданных  местах.  То  в
спальне у Мадлен, то на горнолыжном курорте, куда Госсекретарь приезжала  по
приглашению Президента, то на светском рауте только  для  vip-дипломатов.  И
никогда не объяснял, как ему это удавалось. Даже видеокамеры,  установленные
на дверях и окнах квартиры Олбрайт, ничего не фиксировали.
   -  Есть  необходимость  личной  встречи,  Далида,   -   резидент   назвал
Госсекретаря по кодовому имени, хотя ему прекрасно было  известно,  кто  она
такая.
   - Могли бы выйти на контакт по обычному каналу. Встретились бы завтра.
   - Завтра меня не будет в Вашингтоне, - спокойно  пояснил  резидент,  -  а
дело не терпит отлагательств. Ваш связной попал в аварию, и материалы вашего
последнего доклада исчезли.
   - Как? - Мадлен прошиб холодный пот, и она бессильно опустилась в  кресло
у кофейного столика.
   В ее воображении тут же замаячила перспектива ареста, быстрого  следствия
и приговора к трем пожизненным заключениям. В Америке иностранных шпионов не
жалуют.
   - К-когда это произошло?
   - Пять дней назад.
   - Но почему меня не предупредили?! - взвизгнула Госсекретарь,  сложив  на
дряблой груди руки с выступающими венами. - И почему именно вы мне  об  этом
сообщаете?
   - Таковы правила, - невозмутимо ответил израильтянин. - С агентами вашего
уровня работают только специально уполномоченные сотрудники. Моя резидентура
даже не знает о вашем существовании. Но это не главная причина, по которой я
вас навестил. Завтра я убываю на неделю, и мне нужно  знать,  как  скоро  мы
получим копию доклада.
   - А где материал, что был у связного?
   -  Я  же  уже  говорил  -  он  пропал.   Курьер   с   сотрясением   мозга
госпитализирован в институт Джона Хопкинса, там неотлучно дежурят наши люди.
Микропленка была выброшена им в канализационный люк,  как  и  полагается  по
инструкции. Опасаться вам нечего, ФБР ничего не  подозревает...  Так  я  жду
ответа.
   - Доклад будет готов послезавтра.
   - Хорошо. Тогда положите его на обычное место. - Сотрудники  Моссада,  не
мудрствуя лукаво, использовали примитивные "почтовые ящики"  где-нибудь  под
корой дерева или в стенной щели. Старый,  проверенный  временем  способ,  не
уступающий по надежности  зашифрованным  посланиям  через  Интернет.  А  при
развитой системе полевых  агентов,  осуществляющих  тройной  контроль  места
выемки груза, Моссад почти на  сто  процентов  гарантировал  безопасность  и
посылки, и отправителя.
   Резидент не знал, что последний контейнер уже давно изучали в Москве.  Он
считал, что капсула благополучно провалилась сквозь канализационную  решетку
и была смыта  потоком  фекальных  вод.  Через  сутки  специальное  вещество,
покрывающее  внутренние  стенки  контейнера,  должно  полностью   растворить
содержимое.
   Так доложил курьер. У Моссада не было причин не верить иудею,  проведшему
на своем веку сотни блестящих операций.
   Да и агент был полностью уверен в своем докладе. Он  не  мог  знать,  что
капсула по нелепой случайности зацепилась за выплюнутый за десять  минут  до
происшествия комочек  жевательной  резинки,  который  попал  между  прутьями
решетки и не позволил контейнеру провалиться глубже.
   Сотрудник  Внешней  Разведки  России  тоже  удивился  этому   счастливому
обстоятельству. Белый обслюнявленный  комок  "даблминта"  означал  для  него
вторую звезду на погоны  с  двумя  просветами.  И  поощрение  всему  отделу.
Получив звание подполковника в тридцать  три  года,  можно  рассчитывать  на
отличную карьеру в будущем.
   - Есть пожелания? - резидент внимательно посмотрел на приходящую  в  себя
нервную пожилую женщину. Ту, которая по  собственной  инициативе,  прослышав
про бешеные и не облагаемые налогами  гонорары  израильской  разведки,  сама
предложила услуги бывшему  начальнику  управления  Моссада.  И  ту,  которая
теперь шарахалась от любого намека на провал.
   Но резидент не выбирал агентов. Ему поручили опекать Госсекретаря США,  и
он честно выполнял свою работу, подавляя в себе  презрение  к  сморщенной  и
трусливой жабе.
   - Я хочу, чтобы вы решили вопрос с  Арканом,  -  выдавила  Мадлен,  -  он
мешает нам своей популярностью. Не  будь  Ражнятовича,  Милошевич  давно  бы
сдался.
   - Сейчас этого делать не стоит. Смерть Аркана сделает из  него  героя,  и
сербы только усилят сопротивление. Мы уже  обсуждали  этот  вопрос.  Генерал
Бен-Ави дал слово, что в скором времени и  Ражнятович,  и  Булатович    будут  нейтрализованы...  Через
несколько  месяцев  после  окончания  бомбардировок,  под  видом   мафиозных
перестрелок. Вам следует немного подождать.
   - Я жду уже год.
   - Не мы начинали бомбардировки. Это было  ваше  коллегиальное  решение  с
Президентом. Как вы помните, мы  рекомендовали  подождать  еще  полгода,  до
осени. А сейчас май, сербам очень просто скрывать свою  технику  в  лесах  и
строить укрепления.
   - Операцию разрабатывал Пентагон, - проворчала мадам.
   - Жаль, что ваши военные нас не слушают... Да, кстати,  что  произошло  с
вашим пилотом? Тем, кого сбили над Сербией и который спасся месяц назад?
   - Каким еще пилотом? - неприязненно спросила Олбрайт.
   - Его фамилия, кажется, Коннор.
   - Я не знаю всех летчиков по фамилиям.
   - С бомбардировщика-"невидимки", - напомнил резидент. - Ходили слухи, что
его спас какой-то русский...
   - А-а,  этот!  -  Госсекретарь  сделала  вид,  что  вспомнила  историю  с
летчиком. - Обычные выдумки. Если хотите  узнать  какие-то  подробности,  то
поинтересуйтесь у самого пилота. Насколько я понимаю,  вашим  людям  это  по
силам...
   - Не думаю, что генерал Бен-Ави всерьез оценит  показания,  полученные  с
помощью медиума и хрустального шара, - резидент позволил себе улыбнуться.  -
Капитан Коннор вот уже две недели как похоронен.
   - Мне его судьба неизвестна.  -  нервно  отреагировала  Олбрайт,  выпучив
маленькие бесцветные глазки.
   Дрожащие руки Госсекретаря выдали ее с головой.
   Резидент и так наперед  знал  ответ  на  свой  вопрос,  но  ему  хотелось
убедиться, что их лучшая агентесса сама замешана в этой  грязной  истории  и
именно от нее исходил приказ на устранение летчика американских ВВС.
   Тем более интересными представлялись  сведения,  полученные  Моссадом  от
своих  агентов  в  Освободительной  Армии  Косова,  о  некоем   отмороженном
субъекте, бродящем  в  одиночестве  по  краю  и  представляющемся  капитаном
Коннором.
   -  Жаль,  -  резидент  пожал  плечами.  -  Что  ж,  не  буду  вас  больше
задерживать, - он легко и бесшумно поднялся из кресла. - Провожать  меня  не
надо.
   Мадлен с плохо  скрываемой  яростью  уставилась  в  спину  выходящему  из
комнаты израильтянину.
   Когда она спустя минуту обошла  квартиру,  резидент  уже  исчез.  Так  же
таинственно, как и появился. Не потревожив ни  охрану,  ни  одну  из  систем
сигнализации. Словно бесплотный дух.

***

   По всей  вероятности,  машинист  товарного  поезда  тоже  заинтересовался
происходящим и снизил скорость до  минимума,  чтобы  хорошенько  рассмотреть
зависший наполовину под мостом вертолет американцев и  суетящихся  в  лодках
морских пехотинцев, одетых в черные облегающие комбинезоны.
   Владислав распахнул дверь на полную ширину.
   До середины моста оставалось метров двести. При скорости в три  километра
в час - чуть больше двух минут хода.
   "Только бы не газанул!" - мысленно взмолился Рокотов.
   Он аккуратно перерезал веревку, удерживающую на месте барабан кабеля.  Не
перерубил одним махом, а именно перерезал,  несколько  раз  проведя  по  ней
острием мачете. Резкие движения в  ограниченном  пространстве  вагона  могли
привести к неконтролируемому сдвигу груза. А так барабан остался  на  месте,
удерживаемый обломком доски, выломанной Владом из соседней катушки.
   Биолог выглянул наружу.
   Локомотив приближался к другому берегу реки. Из кабины торчала  крохотная
голова машиниста.
   "Ишь, любопытный какой! - Рокотов спрятался внутрь. -  Глазенки  вылупил,
притормозил, головенкой вертит... Хорошо, что не остановился и не вылез.  Но
маленькая скорость мне только на руку. Как по заказу. Не промахнусь..."
   До сверкающего круга винта осталось метров тридцать.
   Владислав выбил из-под барабана доску, протиснулся к стене и уперся в нее
спиной. Теперь катушка  кабеля  удерживалась  на  месте  только  собственным
весом.
   Мимо медленно проплыла опора моста, и показался хвост "Апача".
   Биолог разогнул ноги, и бухта кабеля выкатилась из вагона.
   Катушка  весом  добрых  четыреста  килограммов  скакнула   через   порог,
подпрыгнула на стальном швеллере и рухнула вниз. Спустя  девять  метров  она
соприкоснулась с четырехлопастным винтом АН-64А.
   Если бы сверху на вертолет упала просто деревяшка, то у  экипажа  был  бы
шанс выжить и даже спасти машину.
   Но кабель в свинцовой оболочке испортил все дело.
   От удара грубо сбитый из неструганых досок барабан раскололся,  и  кабель
мгновенно размотался беспорядочными кольцами. За  шесть  сотых  секунды  все
четыре лопасти "Апача" разлетелись длинными, шуршащими в воздухе  осколками.
Лишенная управления машина клюнула вниз, хвост бросило в сторону, ударило  о
вертикальную ферму, и шесть с половиной тонн стали и  кевлара  свалились  на
голову команде аквалангистов.
   Нос АН-64А протаранил одну из лодок, при этом дуло  автоматической  пушки
вошло точно в живот лейтенанта  Патрика  Андерсена,  в  последнее  мгновение
повернувшегося, чтобы посмотреть вверх.
   Рулевой винт продолжал вращаться, и это решило судьбу второй лодки. Хвост
вертолета занесло, двухфутовые лопасти вспороли тонкую резину борта,  прошли
вдоль всей его длины и наткнулись на мягкое тело  сержанта  третьего  класса
Сола Гарриса. Вбок отскочила  отрубленная  рука,  Гаррис  тонко  закричал  и
захлебнулся своим воплем, когда пропеллер размолол его грудную клетку.
   Тело сержанта взлетело  в  воздух,  и  тут  винт  дошел  до  кислородного
баллона, закрепленного на  спине  у  Сола.  Со  страшным  скрежетом  лопасти
вгрызлись в полусантиметровую сталь, и винт заклинило.
   По инерции корпус вертолета развернуло еще на половину  полного  оборота,
машина встала на попа и перевернулась вверх шасси. Со звоном отскочила  одна
из дверей, не выдержав напряжения перекрученного корпуса, и  внутрь  хлынула
холодная вода Вардара.
   Потерявшие сознание летчики захлебнулись.
   Из восьми аквалангистов выжили четверо, находившиеся на момент катастрофы
"Апача" в двенадцати метрах от поверхности реки. Но у них не было  связи,  и
потому группа спасателей прибыла к мосту только через три  часа,  так  и  не
получив ответа на свои призывы от экипажа боевого вертолета.
   За это время Рокотов успел отъехать на добрых  пятнадцать  километров  от
реки и спрыгнуть с поезда  в  окрестностях  городка  Матка.  Товарняк  пошел
дальше на юго-восток, куда Владу было совершенно не нужно.
   Его путь лежал на сорок пять градусов левее.

Глава 10
СОВЕТЫ СВИНОВОДАМ

   В город Влад решил  не  заходить.  Несмотря  на  то  что  он  убедился  в
готовности любого македонца помочь русскому диверсанту, биолог предпочел  не
рисковать. Матка все же находится вдалеке от косовской границы, и ее  жители
настроены более лояльно к властям.
   Но отдых он себе позволил. Выбрав стоящий на отшибе сарайчик, в который -
явно никто не заглядывал с прошлого или позапрошлого года, Рокотов полностью
разделся и выложил на деревянную крышу всю свою одежду, оставшись в  костюме
Адама.
   Солнце палило от души, и уже через час штаны, куртка, футболка,  трусы  и
носки превратились из слегка влажных в совершенно сухие. За это  время  Влад
ополоснулся водой из колодца и почувствовал себя значительно лучше.  Пахнуть
потом он не любил. Паспорт кипрского гражданина  и  триста  тысяч  долларов,
надежно упакованные в полиэтилен, воздействию воды не подверглись.
   На полочке в углу сарая Рокотов обнаружил  полупустую  бутыль  старого  и
прогорклого подсолнечного масла. Но готовить на нем пищу  он  не  собирался.
Для его целей подошло бы любое масло, хоть машинное, хоть оливковое.
   Владислав разобрал "Хеклер-Кох" и "Чешску Зброевку" и обильно смазал  все
части, окуная в бутыль тряпочку. Не забыл он протереть и патроны,  и  лезвия
ножей.  Насухо  вытерев  оружие  мешковиной,  биолог  оделся,   перешнуровал
ботинки, сориентировался по компасу на часах и двинулся в обход Матки  через
холмы, заросшие шиповником и акацией.
   До Скопье оставалось немногим более тридцати километров.

***

   Российский Президент ослабил узел галстука, к которому еще с юности питал
отвращение.  Но  протокол  есть  протокол,  и   Глава   Государства   обязан
присутствовать на рабочем месте в деловом костюме и при галстуке. Даже  если
он встречается с Главой своей Администрации.
   Президент мрачно посмотрел на чиновника.
   Бородатый   бюрократ   заерзал   в   кресле   и   изобразил    на    лице
почтительно-угодливую мину. Президента он боялся до колик  в  желудке  и  не
уходил со службы только потому, что  место  Главы  Администрации  было  зело
хлебным и приносило бывшему математику ежемесячный  доход  в  несколько  сот
тысяч долларов. А в удачные месяцы - до миллиона.
   Ради такой кучи зеленых бумажек можно было стерпеть все, что, собственно.
Глава Администрации и делал. Ему приходилось сносить  закидоны  престарелого
монарха, испытывать постоянный страх  перед  прессой,  а  также  бесконечное
нытье подельников, требовавших  себе  все  больших  льгот  и  послаблений  в
бизнесе.
   Единственные, кто откровенно не наезжал, были его кураторы из-за рубежа.
   Разведчики умеют строить отношения с ценными агентами,  и  от  бородатого
чиновника они не требовали невозможного. Достаточно было уже того,  что  вся
документация, проходившая через аппарат Президента, еще до принятия  по  ней
какого-нибудь решения оказывалась на столах сотрудников ЦРУ или Ми-5. Иногда
кураторы  просили   Главу   Администрации   повлиять   на   непредсказуемого
российского государя, но делали это ненавязчиво и  не  особенно  переживали,
если задача не выполнялась. В конце концов, бывший профессор математики - не
Господь  Бог.  При  жесткой  необходимости  Президента  можно  было   начать
шантажировать не праведными доходами  членов  его  семьи.  Но  это  был  уже
крайний вариант,  до  которого  старались  не  доходить.  Ибо  такой  шантаж
срабатывал один или два раза, а затем объект вставал на дыбы.
   Повторять ошибки, допущенные с панамским лидером Норьегой,  которого  США
пытались  заставить  прекратить  наркоторговлю,  начатую  с  подачи  ЦРУ   и
Госдепартамента, никто не собирался. Кратковременный успех не шел ни в какое
сравнение с будущими проблемами. Тем более что Россия продолжала  оставаться
ядерной державой с десятками тысяч боеголовок. Президент мог внезапно подать
в отставку, не выдержав давления, и  передать  власть  человеку,  с  которым
договориться будет крайне сложно.
   Глава Администрации это понимал и не огорчался,  если  не  всегда  мог  в
полной мере повлиять на венценосное тело.  Его  гонорары  в  оффшорной  зоне
политика России никак не затрагивала.
   - Ну, понимаешь... -  просипел  Президент,  указывая  искалеченной  левой
рукой на экран  огромного  телевизора,  транслировавшего  без  звука  прямой
репортаж из зала заседаний Государственной Думы, - опять собрались... Третий
день уже заседают... Все мою судьбу решить  хотят.  За  Чечню  обвиняют,  за
Верховный Совет. Эх, зря я им позволил тогда амнистию провести... Сейчас бы,
понимаешь, сидели бы по камерам и не выступали бы. Пожалел...
   - Тогда это было мудрое решение, -  Глава  Администрации  наклонил  лысую
головенку, - в русле демократии. Все равно сегодня кончится  ничем.  Нужного
количества голосов они не наберут. А даже если бы и набрали,  то  решение  о
вашем  отстранении  всегда  можно  заблокировать  в   Совете   Федерации   и
Конституционном Суде.
   - Это не дело, - заявил Президент. - Импичмент - это,  понимаешь,  подрыв
авторитета...
   - Да ведь все знают, что коммунисты и яблочники разыгрывают спектакль,  -
Глава Администрации позволил себе изобразить несогласие со  словами  Первого
Лица. Президент любил демократичность, если она  не  переходила  дозволенных
рамок. - Предвыборный год, им нужны  голоса  избирателей...  Другого  такого
шанса не представится. Да и Прудков их подзуживает. Мечтает о  президентском
кресле.
   - Мечтает, - согласился Президент.
   - Вот он и мутит воду. Как в ситуации с Генеральным Прокурором.  Лишь  бы
выступить против вас, как-то напакостить. Когда  мы  неделю  назад  были  на
Совете Федерации, он часа два перед заседанием распинался о "режиме",  бегал
в обнимку с коммунистами, говорил, что  москвичи  импичмент  поддерживают...
Злобствующий подонок, одним словом.
   Проституирующая  позиция  мэра  столицы  была  широко  известна,  поэтому
Президент  лишь  согласно  кивнул.   Обсуждать   импульсивные   телодвижения
суетливого гнома, перебегающего из лагеря в лагерь, он  считал  ниже  своего
достоинства. Загубив экономику Москвы, градоначальник  тщился  сделать  себе
карьеру в руководстве страны, всерьез и  не  без  оснований  нацелившись  на
главное кресло. Для чего вступил в альянс с левыми политическими  движениями
и развернул на подконтрольных ему  телеканалах  оголтелую  антипрезидентскую
пропаганду.
   За что тут же поплатился.
   Журналисты почувствовали запах жареного  и  копнули  мэра  вместе  с  его
семейством поглубже. Наружу тут же вывалился ком  дерьма,  как  из  забитого
унитаза. Забрызгало всех, включая  супругу  градоначальника  и  его  дальних
родственников. По стране поползли слухи  о  скором  аресте  надоевшего  всем
Прудкова.
   Но на защиту мэра встал отстраненный Генеральный Прокурор, подключивший к
кампании по дискредитации Президента все свои связи. Как в России, так и  за
рубежом. Прокурору после того, как вся страна лицезрела его помятую задницу,
терять уже было нечего.
   Один другого стоил.
   Мэр крал деньги прямиком из бюджета города, проводя их  через  подставные
фирмы и доведя стоимость строительства московских объектов  до  запредельных
величин.  Его  многочисленные  и  прожорливые  родственнички  не  отставали.
Прокурор напрямую не воровал, но за взятку был готов прекратить любое  дело.
Особенно он любил, когда взятка предоставлялась ему в виде парочки продажных
девиц. На чем и погорел.
   - Прудков меня мало интересует, - Президент вяло махнул рукой, - рано или
поздно он сядет... Пока его трогать нельзя. Понимаешь,  неприкосновенность..
Пусть еще потрепыхается... Импичмент поважнее будет. Ты мне вот что скажи  -
почему это экс-премьер так себя странно повел? Вроде вы все оговорили, когда
на Совет Федерации ехали... А он, понимаешь, выступить как надо не смог...
   - Сложный вопрос,  -  Глава  Администрации  протер  платочком  вспотевшую
лысину. - Возможно, сработал стереотип разведчика. Сам создал конфликт и  не
знал, как из него выбираться.
   - Сам, говоришь? - задумалось Первое Лицо. - А что, в этом что-то есть...
   - Но вы его опередили, - напомнил чиновник,  -  вычеркнули  из  ситуации.
Теперь у него
   Ни власти, ни влияния. Единственный путь - к Прудкову в объятия. Куда  он
и намеревается упасть. Переговоры уже ведутся... Вчера к Максимычу  приезжал
ваш бывший пресс-секретарь. Он сейчас у Прудкова в  команде.  О  чем-то  два
часа беседовали. Видимо, уговаривал войти в  политсовет  "Всей  России"  или
"Отечества"...
   В голосе Главы Администрации послышались раздраженные нотки.
   Экс-пресс-секретаря  с  непроизносимой  фамилией  Крстржембский  чиновник
недолюбливал еще с той поры, когда они работали в  Президентском  окружении.
Даже придумал фонетическую скороговорку на произношение слитных согласных по
ассоциации  с  фамилией  коллеги.   Фразочка   "Крстржембский   встревоженно
взбзднул"  долго  гуляла  по  кремлевским  коридорам.  Даже   тогда,   когда
пресс-секретарь был отстранен от должности и перешел под  крыло  московского
мэра.
   - Пустое, - Президента судьбы бывших не интересовали. - После  того,  как
он завалил вопрос о Югославии, его уже никто всерьез не воспринимает...
   - Коммунисты могут поднять его на знамя.
   - Ну и что? Пусть поднимают...  Популярности  он  им  не  добавит.  Такой
провокатор только Прудкову и нужен. Да, а что там у нас с этим  американцем,
который приехал вместе с моим спецпредставителем?
   - Тэлботом?
   - Угу...
   -  Пока  ничего  определенного.  Наш  министр  иностранных  дел  пытается
договориться о предоставлении нам сектора в Косово... Тэлбот сопротивляется.
   - Почему? - густые брови Президента сошлись на переносице.
   - У НАТО свои планы на раздел края. Нашим там места нет...
   - Это, понимаешь, непорядок.
   - Надо подождать, у чиновника были недвусмысленные указания друзей  из-за
океана тянуть с вопросом Югославии максимально долго, отвлекая Президента от
этой темы любыми  средствами.  -  Раньше  чем  через  два  месяца  война  не
закончится.  И  я  сомневаюсь,  что  Милошевич  позволит  западным   войскам
оккупировать  Косово.  Надо  активизировать  ООН.  Пусть  наш  представитель
побеседует с Кофи Ананом.
   - Генсека ООН мы можем и в  Москву  пригласить,  -  президенту  в  голову
пришла светлая, с его точки зрения, мысль.  -  Проведем  встречу  на  высшем
уровне, переговорим... Смотришь, и дело сдвинется.
   - Прекрасно! - Глава Администрации не возражал против  приезда  в  Россию
чернокожей  американской  марионетки.  Будет  чем  занять  Президента,  пока
натовские  сухопутные  части  станут  разворачиваться  в  Косово.   -   Надо
подготовить приглашение.
   - Давай, - приободрился Президент, - это, понимаешь, решительный шаг... И
для престижа России полезно. Готовь документы...
   К мосту, ведущему через реку Треска, Владислав вышел к пяти вечера.
   О том, чтобы перебраться через  последнее  оставшееся  до  Скопье  водное
препятствие днем, не могло быть и речи. По реке сновали катера и прогулочные
лодчонки, дорога перед мостом была забита автомобилями, а у самого въезда на
мост дежурил наряд македонской дорожной полиции.
   Полицейские вели себя обычно для славянских стражей порядка.
   Выцелив  натренированным  взглядом  машину  подороже,  но  не   чрезмерно
навороченную и не укомплектованную пятеркой  бритоголовых  амбалов,  местные
блюстители закона останавливали ее широким взмахом полосатой палки, неспешно
подгребали к водительской дверце и  начинали  канючить,  исполняя  хит  всех
времен и народов под названием "Give me, give me, give me..." .  Большинство  водителей  быстро  расставались  с
некрупной суммой и следовали дальше. Ибо  без  мзды  полицейские  испытывали
внезапный приступ подозрительности  и  могли  начать  доскональную  проверку
транспорта на угон, что означало задержку минимум часа на два. Пока свяжутся
с центральным управлением, пока невыспавшийся сержант найдет нужный  файл  в
компьютере, пока сообщит данные на пост,  пока  патрульные  удостоверятся  в
том, что номера на двигателе и кузове не перебиты...
   Отдать пару дойчмарок дешевле.
   Рокотов устроился в кустах, решив дождаться темноты и под  покровом  ночи
перебраться на ту сторону реки. От нечего делать он  принялся  наблюдать  за
реалиями македонской жизни, что кипела в  ста  метрах  от  его  убежища  под
переплетенными ветками фундука.
   Реалии мало отличались от южнороссийских.
   Македонцы так же, как и русские, цепляли прицепы к  своим  автомобилям  и
так же перевозили в них всякие  разности.  Начиная  от  досок  и  заканчивая
корзинами с овощами и  клетками  с  домашней  птицей.  Причем  класс  машины
никакой роли не играл - на крышу почти нового "мерседеса" или "сааба"  могли
ничтоже сумняшеся принайтовить  холодильник.  И  ничего,  что  багажника  не
предусмотрено! Есть веревка, протянутая через салон. А  что  до  царапин  на
краске, так это тоже не вопрос - имеется  кисточка,  коей  можно  эти  самые
царапинки и закрасить. Главное - не тушеваться и  использовать  транспортное
средство на всю катушку.
   Влад улыбнулся, вспомнив далеких россиян, совершенно так же  по-варварски
обходившихся с нежными иномарками. Ему не раз  приходилось  видеть,  как  из
открытого багажника роскошной "БМВ" торчит  штакетник,  который  рачительный
хозяин немецкого седана волочет себе на дачу в Псковскую область. Ибо там, в
области, придется  этот  самый  штакетник  покупать,  а  здесь  он  достался
бесплатно, выломанный недрогнувшей рукой из бесхозного забора.
   "Все вокруг народное, все вокруг мое...  Вот  тебе  и  сермяжная  правда.
Видимо, православная идея общинности обретает свое истинное звучание  именно
в   таких   мелочах.   У   католиков   сложнее...   У   них   есть   понятие
неприкосновенности частной собственности, налога на  церковь.  А  наши  этих
дурацких стереотипов не ведают.  Если  есть  возможность  спереть  -  сопрут
обязательно. Обернуться не успеешь. Только что  стояло  -  и  нету!  Правда,
потом обязательно  покаются...  Это  самая  что  ни  на  есть  квинтэссенция
православия - сначала украсть, потом  покаяться.  Но  при  этом  уворованное
никто отдавать не собирается. Ибо что в руки попало, то уже считается своим.
И попытки отобрать или хотя бы вернуть  законному  владельцу  воспринимаются
как посягательство на самое святое. Умом Россию не понять. Равно не понять и
всех остальных славян... Зря западники в православные страны полезли. Сидели
бы себе тихо, глядишь, мы бы сами к цивилизации вырулили бы.  Мы  ж  мирные,
первые в драку не лезем. А тут -  по-другому  получилось.  Попытались  силой
западный образ мышления навязать... И облажались. Вместо перехода Европы под
крыло НАТО устроили мочилово прям по центру Балкан, что  в  самом  недалеком
будущем аукнется. Рано или поздно власть в России сменится, Борис  уйдет  на
покой. И что тогда они с нами делать будут? Угрожать нам бессмысленно...  Мы
ж хоть и с голым задом, но зато во всеоружии. Причем в атомном  всеоружии...
Купить всех поголовно не удастся. Яблонский и коммуняки -  это  еще  не  вся
страна. - Рокотов перевел взгляд на автобус, сворачивающий с основной трассы
на площадку перед бензоколонкой. - Судя по полосатым  пакетам  и  сумкам  на
пол-автобуса - челноки... Решили сделать остановочку у магазина. И  точно  у
меня перед носом..."
   Огромный "неоплан" мягко притормозил в  тридцати  метрах  от  лежащего  в
кустах Влада, с шипением распахнулась передняя дверь, и из  нее  выскочил  -
крепыш в цветастой рубахе.
   Крепыш быстро огляделся и бросился к задней  стене  заправки.  Туда,  где
заросли сирени могли скрыть его от посторонних глаз.
   Из открытой верхней створки третьего с хвоста  окна  высунулся  парень  с
длинными вьющимися волосами и ехидно улыбнулся.
   - Что, Чувахо, опять  гречкой  объелся?  -  крикнул  парень  по-русски  и
демонически захохотал.
   Крепыш не обернулся, вздернул вверх руку со сжатым  кулаком,  погрозил  и
скрьыся за кустами. При этом оставшись в поле зрения напрягшегося Рокотова.

***

   Когда Вознесенский распахнул  дверь  в  подъезд,  он  сразу  почувствовал
неладное.
   У лифта стояли двое в милицейской форме. Один -  широкоплечий  сержант  с
уже намечающимся брюшком, второй - прыщавый юнец в куртке из кожзаменителя с
погонами ефрейтора и  гражданских  темно-синих  брюках.  Сержант  привалился
плечом к стене и меланхолично жевал резинку. Ефрейтор переминался с ноги  на
ногу, словно испытывал малую нужду.
   Иван остановился у почтовых ящиков и искоса кинул взгляд на парочку.
   Принадлежность парней к  славной  когорте  российских  милиционеров  была
ясна. Могли бы даже форму не надевать. Похмельно-наглое выражение маленьких,
близко посаженных глаз говорило само за себя. Судя по лицам,  в  беспощадной
игре  под  названием  "бытовой  алкоголизм"   оба   терпели   сокрушительное
поражение. Еще лет пять-шесть, и печень начнет отваливаться.
   Вознесенский сделал вид, что не может открыть ящик,  асам  сунул  руку  в
боковой карман куртки, где лежало купленное по совету  многоопытного  Димона
обыкновенное портняжное шило. Вещь незаменимая в бою на  малой  дистанции  и
при   этом   совершенно   невинная.   Никто   не    может    квалифицировать
пятисантиметровое жало как холодное оружие.
   Милиционеры терпеливо ждали.
   Иван не торопил события. Пусть поджидающие его решат, что  он  ничего  не
подозревает, и попробуют напасть.
   Рукоять шила удобно легла в ладонь.
   Жало оказалось прикрыто пальцами, так что со стороны Вознесенский казался
безоружным.
   Наконец ефрейтору надоело  стоять  молча  и  ждать,  когда  потенциальная
жертва закончит возиться с дверцей ящика.
   - Эй, ты - Вознесенский?
   Иван близоруко прищурился, зажав под мышкой кожаную папку с  документами.
Помимо них папка  скрывала  и  стальной  лист  толщиной  в  три  миллиметра,
вырезанный по формату "а-четыре". На случай, если нападающие будут вооружены
ножами.  Димон  советовал   держать   папку   у   живота,   блокируя   самые
распространенные удары.
   - А что?
   - На  вопрос  отвечайте,  -  в  игру  вступил  сержант,  -  когда  к  вам
представители власти обращаются.
   Вознесенский опять прищурился.  Димон  советовал  тянуть  до  последнего,
изображая слабовидящего и тем самым укрепляя уверенность противника в легкой
победе. С близорукой жертвой справиться просто, от нее  не  ожидают  резкого
отпора, бьют без финтов и по наиболее короткой траектории.
   - А что вы тут делаете? - вопросом на вопрос отреагировал Иван.
   - Ну ты чо?  -  бессвязно  возмутился  ефрейтор  и  сделал  шаг  вниз  по
лестнице, ведущей на площадку перед входной дверью.
   Сержант нехотя отцепился от стены.
   - А в чем, собственно дело?
   Вознесенский сыграл испуганного доходягу-интеллигента,  вяло  пытающегося
отстоять свое жалкое достоинство.
   На губах у обоих парней появилась презрительная усмешка.
   - Они не понимают, - язвительно прогундосил ефрейтор.
   - А ты объясни, - предложил сержант. В  свете  запыленной  лампочки  было
видно, что оба милиционера не вооружены. Даже не  взяли  на  дело  резиновые
дубинки.
   - Сейчас и объясню, - ефрейтор спустился еще на одну ступеньку.
   - Что тут происходит? - сипло взвизгнул Иван, отступая на шаг.
   Голос получился что надо - с ноткой  истерики,  чуть  не  срывающийся  на
всхлип.  Димон  был  бы  доволен.  Он  особо  обращал  внимание  на  внешнюю
атрибутику.   Камуфляж,   короче.   Вознесенский    должен    был    сыграть
мини-спектакль, прежде чем атаковать.
   - Мы проводим задержание одного преступника, - непонятно  зачем  объяснил
сержант, становясь рядом с ефрейтором.
   - А я тут при чем?
   - А вот при чем...
   Прыщавый сделал вид, что оборачивается,  и  тут  же  нанес  удар  кулаком
снизу, целя Ивану в живот.
   Но жертва оказалась готова к такому повороту.
   Кулак ефрейтора  впечатался  в  папку.  Не  ожидавший  соприкосновения  с
твердым металлом Петюня разбил себе костяшки пальцев и вывихнул кисть руки.
   Вознесенский  ударом  сверху  опустил  папку  на  голову  открывшего  рот
ефрейтора и одновременно с этим  маховым  движением  засадил  шило  точно  в
середину гульфика на штанах сержанта.
   Вырубать надо сначала самого здорового.
   От страшного удара головой в грудь Иван отлетел к стене. Сержант согнулся
вдвое  и  лбом  саданул  слишком  близко  стоящего  Вознесенского.  Тот   не
растерялся и ударом ноги заставил сержанта взмыть в воздух и  впечататься  в
решетку, ограждавшую вход в подвал.
   Тело сползло на пол и затихло.
   Ефрейтор попытался проскользнуть мимо Ивана и вырваться на улицу, но  был
остановлен подсечкой и со всего маху  треснулся  затылком  о  бетонный  пол.
Второй удар основанием ладони в переносицу лишил упавшего сознания.
   В юности Вознесенский баловался самбо  и  до  сих  пор  помнил  некоторые
приемы.
   Теперь требовалась быстрота.
   Иван обыскал находящихся в беспамятстве  нападавших  и  только  у  одного
обнаружил милицейское удостоверение. Корочки перекочевали в  карман  куртки.
Потом несостоявшаяся жертва оттянула на себя почтовые ящики  и  извлекла  из
проема между кирпичами объемистый  пакет,  приготовленный  именно  на  такой
случай.
   Как и предполагал Димон, нападать на Ивана должны были в его  собственной
парадной. Верзила-журналист не ошибся.
   Содержимое пакета обошлось Вознесенскому в сто пятьдесят долларов.
   Но оно того стоило.
   Иван  вытряхнул  с  десяток  прямоугольничков  из   фольги,   куда   была
расфасована анаша, и затолкал их в карманы лежащих, не забыв  предварительно
надеть  тонкие  резиновые  перчатки.   Потом   размотал   тряпицу   и   сжал
бесчувственную руку ефрейтора на рукояти потертого  ТТ,  из  которого  месяц
назад были убиты два азербайджанца с Сытного рынка. Пистолет  отправился  за
пояс ефрейтора.
   Вознесенский отряхнул руки, вышел из парадной и прошел вдоль темного дома
к машине.
   На ходу он достал трубку радиотелефона.
   - Аде, Димой? Да, как ты и говорил... В ментовской форме. Ксиву у  одного
я забрал... Да, лежат... Все как договаривались... Ага... Понял, еду.
   Теперь  Ивана  ждали  на  авторемонтной  станции,  где   трое   слесарей,
трудившихся  под  "крышей"  бригады  Димона,   подтвердят,   что   проводили
техническое обслуживание "девятки" аж с шести вечера. В присутствии хозяина,
разумеется.
   А спустя три минуты после драки неизвестный сообщил в местное  отделение,
что в подъезде такого-то дома  двое  пьяных  выясняют  отношения  с  помощью
оружия и пугают жильцов.
   Кунакам,  которые  поклялись  отомстить  за  смерть   соплеменников,   на
следующий день  шепнули,  что  вчера  был  задержан  оч-чень  подозрительный
субъект с пушкой, из которой были расстреляны  те  двое  на  рынке,  и  даже
сообщили адрес субъекта. Так сказать, в качестве утешения.
   Кунаки по-восточному витиевато поблагодарили и поставили пост у  квартиры
Петюни в ожидании, когда он вернется из СИЗО. Месть - дело святое.
   Сержант Юра оклемался в больнице. Но из органов он был  уволен.  Несмотря
на прошлые заслуги, начальство не стало прикрывать попавшегося на наркотиках
подчиненного. Уголовное дело не завели, однако Юре пришлось уехать в  родную
деревню. Причем насовсем. Где он благополучно попал под трактор,  переползая
дорогу после очередной трехдневной пьянки.
   Труп Петюни обнаружили спустя месяц после того, как он  был  отпущен  под
подписку о невыезде. Некто нашел-таки радикальный способ вывести прыщи с его
не отягощенного интеллектом лица, спалив кожу  до  костей  паяльной  лампой.
Убийство списали на разборки между рыночными торговцами и засунули  папку  с
делом в архив, где оно оказалось изъедено мышами еще  до  того,  как  пришел
срок его уничтожения.

***

   Рокотов пододвинул поближе "Хеклер-Кох" и приготовился при  необходимости
прострелить шины "неоплану".
   Водитель выбрался из кабины, постучал носком ботинка  по  передней  левой
шине и отправился к окошечку бензоколонки. Пассажиры выходить не собирались,
ожидая заправки и своего товарища, скрывшегося в кустах.
   Влад перевел взгляд направо.
   Крепыш расположился в  позе  пятигорского  орла  у  подножия  толстенного
клена. На его лице застыло страдальчески-томное выражение.
   "Мучается,  бедняга...  Может,  помочь  соотечественнику?  Выскочить,   к
примеру, прямо перед ним и махнуть мачете. Враз облегчится! И  каких  только
совпадений в жизни не бывает! Вот уж  не  ждал  не  гадал,  что  на  русских
наткнусь... Как бишь  его  назвали?  Чубакка?  Это,  по-моему,  обезьяна  из
"Звездных войн". Точно, здоровенная такая горилла... Странно, этот парень на
нее не особенно похож. Ну да ладно, у всех свои  приколы.  Евойный  приятель
лучше меня знает, как и кого следует называть..."
   Несчастный побагровел.
   "Да-а, мастер Данила, не выходит у тебя каменный цветок... Как ни тужься.
Вот уж извращение - валяться в кустах  со  стволом  на-перевес  и  созерцать
какающего россиянина. Вместо того  чтобы  выскочить  с  радостным  воплем  и
получить  штрафные  сто  грамм.  Но   всему   свое   время...   Объятиям   с
соотечественниками - тем более. У меня туточки друзей нет. Все равно с собой
они меня взять не смогут, испугаются... И что этот парень в кусты полез?
   Тут же туалетов навалом. Нет, надо по привычке. Нагадил и  смылся...  Еще
книжку какую-то в руках держит.  Интересно,  зачем?  Не  иначе,  в  качестве
бумажки прихватил, - биолог достал бинокль и навел его на голубую обложку  с
красно-желтой картинкой, - "Тайна Марианской впадины"... Что-то по географии
или по океанологии".
   Крепыш наконец перевел дух, удовлетворенно вздохнул и стал  яростно  мять
вырванную страницу.
   "Во вандал! Будто не знает, что книги не для этих целей писаны...  Что  с
челнока возьмешь! Небось три класса образования. И  коридор.  Книжки  читать
надо, балбес, а не задницу ими подтирать!"
   Желудочный страдалец натянул штаны и как ни в  чем  не  бывало  вышел  на
площадку возле автобуса.
   В окне появилась расплывшаяся в улыбке физиономия.
   - С облегченьицем вас!
   - Да отвали ты! Можно подумать, тебя пробрать не может, - крепыш держался
гордо и независимо, ощущая в теле волшебную легкость. - Водила там скоро?
   - А он в туалет зашел! - выпалил длинноволосый и расхохотался.
   Его собеседник сделал вид, что последняя фраза его не касается, и полез в
автобус.
   Продолжения разговора Влад уже не расслышал.
   Через  пять  минут  появился  взъерошенный   водитель,   дверь   бесшумно
закрылась, и "неоплан" отчалил в неизвестность, унося в своем чреве двадцать
девять  россиян,  промышлявших  в  Македонии  дешевым  турецким  товаром   и
собиравшихся в дальнейший вояж по Греции.
   Рокотов печально посмотрел  вслед  автобусу  и  снова  сосредоточился  на
окружающей обстановке.

***

   Жан-Кристоф  Летелье  второй  раз  перечитал  десяток  строк   секретного
пресс-релиза и поднял спокойные глаза на полковника Симони.
   - Ваше мнение, капрал?
   В кабинете  они  находились  одни.  Поэтому  полковник  и  позволил  себе
посоветоваться с подчиненным, которого знал почти двадцать лет. И  даже  дал
ему прочитать циркуляр, предназначенный только для высших  офицеров  НАТО  и
описывающий произошедшие сутки назад события на американской военной базе  в
городе Градец.
   - Факты искажены.
   - Почему?
   - Потому что в описании американцев данная операция  сербского  спецназа,
если, конечно, это был спецназ, теряет всякий смысл, - капрал  нашел  нужную
строчку. - Особенно случай с асфальтовым катком. Это больше похоже на начало
партизанской войны.
   - Значит, следует ожидать продолжения? - Симони побарабанил  пальцами  по
подлокотнику кресла.
   - Вероятность  есть.  Хотя  я  слабо  себе  представляю,  как  это  можно
осуществить на практике. - Летелье сделал глоток из  бутылки  с  минеральной
водой "Перье". - Если бы американцы не врали и не пытались всех запугать,  у
нас были бы более точные данные.  Можно  наверняка  сказать  только  одно  -
охрана базы в Градеце была организована из рук вон плохо. Все произошедшее -
это следствие халатности караульных.
   - И угон вертолета?
   - Конечно. Среди проникших на базу вполне мог оказаться летчик. Непонятно
другое - зачем надо было разбивать вертолет на реке и как там погиб  второй.
У меня есть предположение, что "Апач" никто не угонял.
   - Обоснуйте...
   - Элементарно. - Капрал улыбнулся одним уголком рта.  -  Наши  друзья  из
морской пехоты бросились то ли в погоню, то ли на поиски диверсантов и  сами
же  погубили  две  вертушки.  К  примеру,  столкнувшись  в  условиях  плохой
видимости или налетев на опоры моста... Или из куража решили пройти  под,  а
не над мостом. Не рассчитали, и вот результат.
   - В  бумаге  говорится  еще  о  двух  поврежденных  машинах,  -  напомнил
полковник.
   - Они остались на базе и вполне могли  быть  подорваны  на  земле.  Чтобы
уничтожить вертолет, достаточно повредить ему  топливный  бак.  Сто  граммов
пластида - и все дела.
   - То, что вы говорите, резонно, - согласно кивнул Симони, - в этом релизе
мне тоже  многое  показалось  надуманным...  Как  вы  считаете,  следует  ли
потребовать более подробный отчет?
   - А нам его не предоставят. - Летелье опять сделал глоток минералки. - Вы
же знаете американцев. Я вам больше скажу - исходя из опыта общения с нашими
союзниками, мне представляется, что в случае начала серьезного конфликта они
нас попросту кинут... Естественно, это мое личное мнение.
   - Да я и не требую у вас письменного отчета, -  полковник  устало  махнул
рукой, - меня как раз интересует суждение профессионала. Вне зависимости  от
инструкций и субординации.
   - Вы сами профессионал,  -  хмыкнул  Жан-Кристоф,  знакомый  с  послужным
списком командира своего полка, - не хуже меня.
   - Вот потому-то мне и не по себе, - честно признался Симони. - Особенно в
преддверии наземной операции. Вы знаете о проблемах у британцев?
   - Нет.
   - Сегодня утром я беседовал с майором Паркинсоном  из  шестого  батальона
шотландских стрелков. Так вот - у них недокомплект вооружения почти на сорок
процентов. И, похоже, никто не собирается их довооружать.
   - Это как? - удивился капрал.
   - А так! - Полковник сжал правую руку в кулак. - У них на  ствол  по  два
магазина патронов. Мол, больше не потребуется. Их премьер,  судя  по  всему,
окончательно свихнулся. Утверждает, что для миротворческой миссии достаточно
одного присутствия солдат и бронетехники. И лишние патроны им ни к чему. При
снаряжении "Брэдли"  полным  боекомплектом
у британцев половина машин останется вообще без снарядов.
   - Это сумасшествие... Два магазина - это тридцать секунд боя.
   - Я того же мнения. Но, согласно правилам, мы не можем передать им  часть
наших запасов. Если сербы ударят  по  английской  колонне,  то  выбьют  весь
личный состав в течение десяти минут. И воздушная поддержка не успеет.
   Летелье почесал затылок.
   - Я могу списать около десяти  тысяч  патронов  на  стрельбы.  Но  это  -
максимум. А пятьсот магазинов кардинально ничего не решают...
   - Нам никто не разрешит передавать патроны британцам,  -  грустно  сказал
Симони. - К тому же вы правы: десять тысяч - это капля в море.  Недокомплект
составляет миллионы.
   - Блэр действует по согласованию с Вашингтоном, - вслух размышлял капрал,
- однако у американцев, насколько  мне  известно,  с  боекомплектами  полный
порядок. Но тогда  получается,  что  англичан  намеренно  подставляют.  Ведь
сухопутная фаза может начаться в любой день, как только Милошевич даст добро
на ввод войск.
   - Потенциально - да.
   - В случае больших потерь у  британцев  авиация  продолжит  бомбардировки
Сербии. И у Клинтона будет оправдание на применение всех  имеющихся  средств
поражения, вплоть до тактических ядерных.
   - Не стоит забывать  и  об  албанцах,  -  полковник  покрутил  в  пальцах
карандаш.  -  Пока  что  все  данные  об  их  мирных  настроениях   строятся
исключительно на заявлениях старушки Олбрайт.
   - Вы знаете мое к ней отношение, - жестко сказал Жан-Кристоф. -  Веры  ей
быть не может...
   - Согласен... Плюс ко  всему  этому  -  почти  стопроцентная  вероятность
отсутствия в крае русского контингента. Хотя именно они могли  бы  облегчить
нашу задачу. Сербы никогда не пойдут на конфликт с русскими.
   - Получается котел, - подвел итог Лете-лье. - Мы втягиваемся в  Косово  и
нарываемся на сопротивление. Клинтон объявляет, что Милошевич его обманул, и
начинает ковровые бомбежки. В  результате  американцы  поэтапно  выходят  из
края, оставив нас один на один и с сербами, и  с  албанцами.  Проблема  НАТО
превращается во внутриевропейскую.
   - Вам надо служить не у меня, а в Генеральном  Штабе,  -  грустно  сказал
Симони, - был бы хоть один нормальный человек... Что ж, я попробую  изложить
наш с вами разговор в качестве предположения и направить служебную записку в
разведотдел Министерства обороны.
   - Это не отразится на вашей карьере?
   - Капрал, мне уже все равно. На пенсию по выслуге я  мог  уйти  три  года
назад. А генералам будет  полезно  ознакомиться  с  моим  мнением...  Заодно
попрошу   перебросить   нам   парочку   звеньев   "Газелей"   .

Глава 11
ПОЧЕМУ НЕ ВЬЮТСЯ КУДРИ У ПОРЯДОЧНЫХ ЛЮДЕЙ

   Рокотов  подтянулся  на  руках  и  перелез  через   двухметровый   забор,
ограждавший стройку с торчащим по центру каркасом высотного дома.
   В двух километрах отсюда начиналась окраина Скопье.
   Мост он перешел около двух, когда движение на шоссе полностью замерло,  а
полицейские  отправились  восвояси.  Обогнул  стороной  заправку,   дождался
припозднившегося трейлера и бегом перескочил на другую сторону реки, держась
позади   габаритных   огней   четырехсот-сильного   "вольво-интеркулера"   с
ярко-желтым контейнером на восьмиосном прицепе.
   Путь по мосту занял полторы минуты.
   Теперь начинался самый опасный отрезок пути.
   Столица Македонии,  где  гуманоид  с  оружием  и  в  изрядно  испачканном
комбинезоне непременно  привлечет  внимание  стражей  порядка.  А  дальше  -
стрельба, преследование и объявление общегородского плана типа "перехват".
   Владислав забрался на шестой этаж будущего небоскреба и с высоты двадцати
пяти метров обозрел мерцающие в домах огни.
   Положеньице...
   Переживать по поводу того, что он  не  продумал  все  как  следует  и  не
запасся гражданской одеждой, было уже поздно. Показываться на улицах в своем
нынешнем виде глупо. И крайне опасно.
   "Сам виноват, - биолог надкусил последнюю плитку шоколада и  запил  водой
из фляжки. - Чего уж проще - сунуть в рюкзак рубашку и  штаны!  И  гуляй  на
здоровье! Тем более что с  деньгами  напряга  нет...  АН  нет,  запамятовал!
Осел...  Вот  таперича  кукуй  тут  в  ожидании  подходящего  момента.  Пока
кто-нибудь твоей комплекции не забредет в это забытое Богом  местечко.  Судя
по  бардаку,  строительство  заморожено.  Соответственно,  сюда   часто   не
заглядывают... Надеяться на то, что удастся спереть  одежонку  с  веревки  в
каком-нибудь  дворе  -  несерьезно.  Тут  город,  а  не  деревня...  У  всех
стиральные машины и балконы. Не-ет, на балкон я не полезу. Остается  одно  -
привести себя в божеский вид, постирать штаны, бросить оружие и в футболочке
отправиться в город до ближайшего такси... Адрес-то  я  знаю,  но  в  Скопье
совершенно не ориентируюсь. Да, кстати, у тебя, идиота,  только  бумажки  по
сто долларов. Местные деньги ты тоже забыл у Богдана  взять.  Ну,  красавец!
Классно ты будешь смотреться в рванье и со стобаксовыми бумажками  в  руках.
Особенно если окажется, что тебе ехать на соседнюю улицу... Когда Бог решает
наказать человека, то он прежде всего лишает  его  разума.  Во-во,  с  тобой
такое с детства... Видимо,  ты  провинился  перед  Создателем  самим  фактом
своего рождения..."
   Влад разлегся на деревянном поддоне,  сунул  под  голову  рюкзак  и  стал
смотреть на близкие звезды.
   "Под утро надо найти какое-нибудь укрытие. Чтобы выспаться  до  вечера...
Оставаться в здании нельзя, тут стен почти нет, все как на ладони. Если меня
снизу поджать десятком полицаев, то можно сливать воду. Це не дило... Ристо,
вероятно, уже успел доехать до места. Как-никак двое суток прошло. Или  хотя
бы позвонил тетке,  предупредил...  Нет,  лучше  бы  сам  приехал.  А  то  я
представляю себе этот телефонный  разговор.  Привет,  тетушка,  тут  к  тебе
должен мужик один нагрянуть, с автоматом и  все  такое,  так  ты  не  бойся,
приюти его у себя, а то его полиция ищет! Причем этот мужик еще имеет дурную
манеру палить направо-налево, угонять разные летательные аппараты и  обожает
пускать асфальтовые катки в ворота военных баз... Сюжет  для  монографии  по
психиатрии. Навязчивая идея собственного превосходства,  отягощенная  манией
преследования. Вкупе с реактивным психозом, обостряющимся при виде  человека
в  форме  НАТО.  Тетушка  может  не  поверить  и  послать  племянничка  куда
подальше... И правильно, между нами,  девочками,  говоря,  сделает.  Хотя...
Происшествия в Градеце не могли не попасть на  первые  страницы  газет  и  в
телерепортажи.  Страна  тут  маленькая,  новости  распространяются   быстро.
Особенно  такие.  Тетушка  явно  в  курсе.  Но  от  этого  не  легче.  Может
заподозрить, что у племянничка съехала крыша на почве всех этих событии. Так
что все равно лучше  было  бы,  если  бы  Ристо  явился  лично...  Тет-а-тет
убеждать проще. Да и Элена, если что, пособит. У двоих одновременно крыша не
едет. Жаль, что нет связи. Какого-нибудь самого завалящего радиотелефона..."
   Рокотов перевернулся на живот и посмотрел вниз.
   Темнота, хоть глаз выколи.
   "А впереди еще столько всего... И главное - эта чертова  боеголовка!  Вот
уж не думал, не гадал, что выпадет честь спасать родной  город  от  подобной
дряни. Ее еще найти надо. А все наша расхлябанность! Небось забыли снаряд на
каком-то складе, вот албанцы и откопали... Этот придурок Ясхар говорил,  что
ее вроде в земле нашли. Ага, как же! Это ж не клад.  Скорее  всего,  наши  в
обход всех международных  норм  придвинули  тактические  ракеты  к  границам
Албании, чтобы пальнуть по Италии. А при развале Союза один  из  складов  не
разгрузили... Но Югославия ведь не была в Варшавском  договоре.  Ну  и  что!
Можно подумать, наши на это внимание обращали. Вон, те  же  американцы  свои
"Першинги" и в Японии держали, и в Исландии. И ничего! Только сейчас скандал
начался. Когда срок секретности документов истек. У наших то же самое.
   С одной лишь разницей - документов нет. Какие смогли - уничтожили, другие
уже давно в газетах опубликованы. Вроде того бреда,  что  я  перед  отъездом
сюда читал, про миниатюрные ядерные заряды,  которые  якобы  были  разложены
возле  военных  объектов  США.  Чушь,  разумеется.  Никто  никакие   атомные
мини-бомбы никуда не волок. Закладывать мины  на  территории  Штатов  -  это
идейка  для  параноика   или   наркомана,   каковым   является   автор   той
приснопамятной  статейки.  Как  его?  По-моему,  Гильбович...   Да,   верно,
Гильбович. Мне еще кто-то про него веселые истории рассказывал. Вроде  он  и
педераст, и зоофил одновременно. Кто ж про него трепался? Черт, не  помню...
Но это не суть. А-а, нет, вспомнил! Юрка Нерсесов. Как Гильбовича в зоопарке
сторож поймал, когда тот пытался пингвина  оприходовать.  Точно,  в  прошлом
году это было..."
   Влад улыбнулся, припоминая пикантные подробности  рассказанной  приятелем
истории. Как  новоявленного  "орнитолога"  сначала  отдирали  от  несчастной
птицы, а потом долго гоняли метлами по пустому зоопарку,  напоследок  уронив
в. большой чан с гуано, собранным за день по птичьим клеткам.
   "Жаль, что мой  случай  не  из  разряда  выдуманных.  Тут  все  предельно
конкретно и реально. Боеголовка от  ракеты  присутствует  во  всей  красе...
Только вот какой смысл везти ее в Питер?  Теракт?  Крутовато  будет  ядерный
заряд подрывать. Шантаж? Вот это ближе к истине... Но все равно неприятно. С
учетом менталитета российских чиновников сие может завести куда угодно.  Еще
проблема  -  возможность  подрыва  заряда.  Лично  мне  она   представляется
фактически неразрешимой.  Сама  по  себе  бомба  не  рванет.  Как  я  помню,
инициация производится путем подачи нескольких кодированных  команд.  Это  в
любом справочнике написано... Схлопывать куски урана или плутония  не  имеет
смысла, если внешний взрыв не даст определенного  давления.  Будь  там  хоть
десять критических масс. Пойдет просто медленная реакция  расплава,  и  все.
Уран разогреется и потечет... Заражение, конечно, будет, но не  такое  уж  и
большое. В тысячи раз слабее Чернобыля. Команда дезактивации справится с ним
за несколько  суток.  Если  это  понимаю  я,  то  не  могут  не  понимать  и
спецслужбы. Так что шантаж выглядит  довольно  глупо...  У  террористов  нет
возможностей государства по созданию высокоточных  производств.  А  без  них
атомная  бомба  бесполезна.  Так,  государство...  Может,  заряд  взяли  для
перепродажи? Хуссейну, к примеру... Он заплатит не торгуясь. Но сразу встает
вопрос  транспортировки.  Америкосы   держат   блокаду   жестко,   мышь   не
проскользнет. Да и не нужна Саддаму бомба. У него явно  своя  есть.  С  днем
рождения, Израиль, так сказать. "Семь-сорок" по Багдаду... Но я отвлекся.  В
мою задачу входит боеголовку отыскать и сообщить куда надо. С ее владельцами
без  меня  разберутся.  Просто  позвонить  в  ФСБ  и   стукануть,   что   по
определенному адресу находится склад оружия.  Типа,  добровольный  помощник.
Это мне по силам... А потом забыть все произошедшее и зажить нормально.  Как
до войны. Если  куда  и  ездить,  то  только  в  качестве  туриста.  Благими
намерениями, мой друг... Ладно, что голову раньше времени  ломать.  Доберусь
до дома, там посмотрим..."
   Рокотов потянулся, сел и потер лицо руками. Настало  время  спускаться  и
осмотреть территорию. Чтобы утром не столкнуться с  каким-нибудь  неучтенным
сюрпризом.

***

   Марко вошел в столовую, сияя, как начищенный пятак.
   Минуту назад он положил телефонную трубку,  проговорив  четверть  часа  с
Богданом из Градеца. Богдан передал привет от известного лица и сообщил, что
у этого самого лица все в порядке.  По  крайней  мере  -  было  вчера.  Лицо
настучало по репе парочке  взводов  американской  морской  пехоты,  разнесло
половину территории вертолетной базы, прыгнуло в летающую машину и  унеслось
прочь. Богдан собирался в  Скопье,  дабы  присутствовать  при  торжественных
проводах лица  на  родину.  Особых  подробностей  собеседник  не  раскрывал,
говорил в основном эзоповым языком, но старому и мудрому Марко  было  вполне
достаточно намека. Телевизор он  тоже  смотрел,  не  пропуская  новостей  из
Македонии, и репортаж о происшествии на авиабазе видел.
   Остальное додумать было легко.
   Дед радостно потер руки.
   Теперь он торопился поведать  новости  домочадцам  и  затем  позвонить  в
Блажево родителям Срджана Боянича, чтобы тот донес известия о Владиславе  до
остальных членов маленького партизанского отряда.
   Но сначала Марко решил выпить рюмочку за  здоровье  и  дальнейшие  успехи
прорывающегося по чужой территории Рокотова.

***

   Влада разбудил надсадный рев мощного дизельного мотора.
   Грохотало так, будто кто-то заводил двигатель в метре от уха.
   "Черт! - Биолог развернулся  в  узком  пространстве  между  сваленными  у
забора досками и стукнулся макушкой о твердую поверхность. - Еще  раз  черт!
Вот вылезу сейчас и набью морду  придурку-водиле!  Будет  знать,  как  люден
будить не вовремя! Скотина! Восемь утра еще...  Спать  бы  и  спать.  -  Рев
переместился справа налево, но тише не стал. - Идиот! Прекрати газовать! Это
ж не "феррари", а дизелюха. Нет, сейчас точно вылезу..."
   Он приник глазом к щели, оставленной для вентиляции и наблюдения.
   В распахнутые ворота строительной  площадки  медленно  вползал  угловатый
серо-зеленый бронетранспортер с огромными белыми буквами "KFOR"  на  бортах.
На броне сидел негр в камуфляже и нежно обнимал за плечи девочку лет  десяти
в простеньком ситцевом платье с  цветами.  Девочка  заинтересованно  крутила
головой и улыбалась.
   Боевой агрегат сделал круг на разбитой  колесами  площадке  и  заехал  за
штабель бетонных плит.
   Тональность двигателя изменилась, он загудел ровнее и глуше.  У  Рокотова
создалось впечатление, что мотор работает на холостом ходу.
   "С  моей  пукалкой  против  бронемашины  делать  нечего...  Однако  стоит
взглянуть, зачем они сюда приехали. Будет очень неприятно, если  меня  засек
ребенок и сообщил о подозрительном  человеке  ближайшему  военному  патрулю.
Такое на самом деле происходит сплошь и рядом...  И  не  только  в  дурацких
фильмах про сообразительных пионеров  и  гражданина  Гадюкина.  Цветы  жизни
видят то, чего не замечают взрослые. Всюду суют свой нос, всюду бегают  -  и
вот результат. Хотя для облавы маловато народу... Просто  проверка  сигнала?
Вполне... Так, наверху я  ничего  не  оставил,  следов  тут  не  обнаружишь.
Территория огромная, на ее прочесывание уйдет день. И все же - что  они  там
делают?"
   Владислав пристроил "Хеклер-Кох" под правую руку и медленно вылез  из-под
досок, готовый в любую секунду рвануть в сторону.
   Шум двигателя не менялся.
   Машина оставалась на месте.
   Биолог перебежал к нагромождению плит и прижался к ним спиной.
   "Так, спокойно... У тебя три направления для побега.  Между  плит,  через
забор и в ближайшую канаву... Из БТРа видно плохо, с брони - тоже неважно. В
любом случае успею..."
   Рокотов переместился вдоль штабеля и выглянул в проем.
   Бронемашина стояла боком, а невдалеке от нее расположились  трое  молодых
мужчин в камуфляже, среди которых был  и  негритос,  двое  юношей  в  черных
куртках бойцов УЧК и девчушка.
   Картина напоминала пикник.
   Прямо на  островке  зеленой  травы  была  разложена  относительно  чистая
скатерть, а на ней возвышались горы снеди. Овощи, блюдо с нарезанным  мясом,
сыр, палка копченой колбасы, две  или  три  бутыли  розового  вина,  зелень,
огромная золотистая коробка со сладостями, термос, каравай белого хлеба.
   Один из албанцев резал окорок.
   "Не понял... Пятеро мужиков и  девочка.  Странная  компания.  Девчонка  -
албанка, если судить по внешности. Смуглая кожа,  черные  волосы,  восточный
тип лица. Ну да, сербка или македонка с  албанцами  бы  никуда  не  поехала.
Смеются... Может, она сестра одного из албанцев? И тот повез  ее  на  пикник
вместе со своими дружбанами-натовцами? А  что,  это  мысль.  Решил  показать
сестренке, какой он крутой и как его уважают америкосы... Но почему  они  не
глушат двигатель? Я понимаю, что с топливом у них  проблем  нет,  но  не  до
такой же степени. Час-другой просидят - и полусотни литров как не бывало. Да
наплевать и забыть! Главное, что они не по мою душу  прибыли.  Остальное  их
дело..."
   Влад ползком перебрался немного ближе и затаился в  узком  проходе  между
облезлой бытовкой и углом штабеля старых, с  облупившейся  краской  железных
листов.
   Пиршество продолжалось.
   Девчушка нисколько не стеснялась, ела, что ей предлагали, и  даже  выпила
стакан сильно разбавленного водой вина.
   Это Рокотова не удивило.  На  Балканах,  да  и  во  многих  других  южных
странах, детям позволяется пить слабое или разбавленное вино чуть  ли  не  с
рождения. Как сок или лимонад. Заодно дети приучаются к мысли, что  вино  не
является чем-то запрещенным, а потому желанным, и у них не  появляется  тяга
напиваться до безумия, как в странах, где алкоголь  находится  под  запретом
или учетом вплоть до достижения человеком определенного возраста.  Оттого  в
южной Европе или на Кавказе пьянство практически не распространено. Молодежь
спокойно относится к перебродившему виноградному соку, не считает его чем-то
особенным и психологически более готова к переходу во взрослую жизнь.
   Конечно, на Россию подобный принцип распространить нельзя.
   У нас пьют не легкие вина, а нажористые портвейны и  забористую  водочку,
имеющие совершенно иное влияние на организм. Для русского человека важен  не
процесс, а результат, которого он  достигает,  влив  в  себя  пару  стаканов
сорокаградусной жидкости подряд. Именно поэтому в единственной  стране  мира
существуют поговорки "Между первой и второй - перерывчик  небольшой",  "Пиво
без водки - деньги на ветер", "После первой не закусывают" и так далее в том
же духе. Апофеозом исконно русского отношения к питью можно считать коктейль
"Белое безмолвие", когда в литровый  сосуд  выливаются  две  бутылки  водки,
содержимое  тщательно  перемешивается  и  выпивается  залпом.   После   чего
дегустатора оттаскивают в угол...
   Закончив трапезу, солдаты разлеглись на траве.
   Один из албанцев что-то  сказал  девочке,  но  та  отрицательно  помотала
головой.
   Косовар повторил фразу, вложив в нее помимо просительной интонации еще  и
угрозу.
   Влад нахмурился. Пикник превращался в не  очень  понятное,  но  при  этом
опасное действо.
   Девочка опять помотала головой и что-то резко ответила.
   В воздухе как будто сгустилось напряжение.
   Рокотов приложил приклад к плечу и  нацелил  пистолет-пулемет  на  группу
американцев, не выпуская из поля зрения повысившего голос албанца.
   Второй косовар вдруг приподнялся и притянул девчушку к себе.
   Она попыталась вывернуться, но солдат держал крепко.
   Собравшиеся захохотали.
   "Значит, мотор специально не глушили. Чтоб, если  что,  никто  криков  не
услышал... Ну, меня-то вы тут не предусмотрели..."
   Негр лениво поднялся и приблизился к борющейся с албанцем девочке.
   Косовар отпустил свою жертву,  и  та  вскочила  на  ноги,  что-то  гневно
объясняя  обидчику.  Албанец  криво  ухмыльнулся  и   показал   пальцем   на
возвышающегося за спиной девочки американца.
   Девчушка оглянулась  и  тут  же  получила  звонкую  оплеуху,  от  которой
отлетела на землю.
   Негр потянул ремень на своих брюках...

***

   Абу Бачараев просеменил по коридору до глухой  стенки  и  указал  на  нее
хмурому после вчерашнего работяге.
   - Здесь ломать будешь.
   - Ну-у, - протянул работяга,  обдавая  Абу  густым  перегарным  духом,  -
ломать - не строить... На бутылку дашь?
   - Дам, дам, - Бачараев брезгливо поморщился. - Сделаешь до вечера  -  две
бутылки получишь.
   Работяга постучал кулаком по стене, приложил ухо и стукнул снова.
   - Не пойдет, - вердикт строителя обжалованию не подлежал.
   - Это почему? - не понял чеченец.
   - Стена капитальная, в три кирпича. Не пойдет.
   - Нельзя ломать?
   - Не-е, ломать-то все можно...
   - Тогда почему не пойдет?
   - За бутылку не пойдет. Тут на два дня возни...
   - А если помощника взять? - с надеждой спросил бизнесмен.
   - Тогда на три, - отрезал работяга.
   - Издеваешься? -  прошипел  Бачараев.  Строитель  сфокусировал  зрение  и
уставился на маленького чеченца.
   - Добавить надо, хозяин...
   - Да добавлю я, добавлю! За два дня хоть управишься?
   Работяга  внимательно  посмотрел  на  красный  дореволюционный  кирпич  и
вздохнул.
   - Такую красотищу ломать... Эх, нет на вас Сталина.
   Абу задохнулся от ярости, покраснел и начал хватать ртом воздух.
   - Две портвейна и  три  водочки,  -  резюмировал  строитель,  -  портвейн
вперед. А то знаю я вас. Наобещаете с три короба, а потом ищи-свищи...
   - Согласен, - буркнул пришедший в себя  Бачараев.  -  Только  приступаешь
немедленно.
   - Вот будет  портвейшок,  тогда  и  начну,  -  работяга  зевнул,  обнажив
почерневшие пеньки зубов. - От тебя зависит...
   - Инструмент какой нужен, а? Работяга обвел мутным  взглядом  коридорчик,
заметил лом. Рядом с ломом стояла кувалда на пару пудов, сваренная из  трубы
и обрезка швеллера.
   - Обойдемся.
   - Тогда давай...
   - Давай, давай... Ишь какой умный! Принесешь красненького - и порядок.
   - Сейчас.
   Бачараев прошел на склад, с ненавистью разодрал верх картонной коробки  и
извлек на свет Божий две "бомбы",  в  которых  плескалась  мутноватая  сизая
жидкость. На блеклой наклейке еле читались три семерки.
   - Этот подойдет?
   - Годидзе, - работяга взболтал жидкость и посмотрел на свет. -  В  гараже
бодяжнли?
   - Ты не болтай, а давай работай!
   - Не бухти. Сейчас здоровье поправлю и начну... Иди отседова, не мешай.
   Бачараева затрясло. Полубомж, перебивающийся  случайными  заработками,  и
тот не считал Абу равным себе,  в  душе  презирая  маленького  и  скаредного
"черножопого". После того как его  соплеменники  начали  беспредельничать  в
русских городах, отношение населения ко всем кавказцам резко изменилось.  Их
перестали привечать, с ними уже не так охотно вели дела  насквозь  продажные
чиновники местной администрации, патрульные избивали за малейший  проступок,
группы обритых наголо отморозков гоняли детей гор на дискотеках и в барах...
В общем, пошла обратная волна. И спившийся работяга не был  исключением.  Он
предпочтет  остаться  неопохмеленным,   но   прогибаться   перед   чеченским
коммерсантом не станет. У россиян особенная гордость.
   - Я буду у себя,  -  с  угрозой  пробормотал  Бачараев  и  ретировался  в
кабинет.
   Спустя десять минут стакан на его столе подпрыгнул.
   С потолка посыпалась известка, и по зданию разнесся первый  гулкий  удар.
Потом  удары  последовали  беспрерывно,  перемежаясь  утробными  криками   и
матерщиной, коей работяга подбадривал себя в процессе замаха кувалдой.
   Абу выдержал полчаса и выглянул в коридор.
   В туче пыли молотобоец методично колотил  в  стену.  От  нее  отскакивали
обломки величиной с кулак, но сквозного прохода еще не было.
   Абу открыл рот, чтобы сказать, что уходит и вернется только к вечеру, как
вдруг полыхнула синяя молния, и работягу отшвырнуло от стены на  добрых  три
метра.
   Выдувший восемьсот граммов портвейна разрушитель добрался-таки до провода
под напряжением в триста восемьдесят вольт.
   Кувалда улетела в одну сторону, молотобоец-в другую. Стена заискрила.
   - Ой, е-мое! - работяга смог сесть, опираясь рукой  об  пол.  -  Что  это
было? Бачараев застонал и закрыл глаза.  Идея  прорубить  пожарный  выход  в
капитальной стене закончилась  крахом.  Теперь  придется  оплачивать  еще  и
ремонт лифтового кабеля.

***

   - Итак, что мы имеем?
   Борис потер руки и посмотрел на сидящих напротив него на диване Кирилла с
Валентином. Стажеры переглянулись между собой.
   - Я начну, - заявил Валентин.
   - Давай, - согласился Борис.
   - Ситуация запуталась. В дело вступила третья сила, совершившая нападение
на Ковалевского три дня назад. Смысл и цели нападения - неизвестны. То  есть
внешне-то  все  понятно.  Группа  неустановленных  субъектов   накатила   на
Очередника под видом выбивания денег за квартиру...  Но  это  -  отвлекающий
маневр.
   - На чем базируется твое утверждение? - Борис склонил голову.
   - На анализе разговора. Мы разложили запись на  составляющие.  Нападавшие
имели конкретную цель напугать Очередника и вынудить его совершать хаотичные
действия:  бегать  за  помощью,   втягивать   в   свои   дела   посторонних,
истериковать, прятаться... Выбор широк. Очередник - тип достаточно нервный и
трусливый, причем вдохновителю нападения это известно. Сразу хочу  отметить,
что, по нашему мнению, организатор в конкретном действии не участвовал. Либо
не захотел раньше времени засвечивать свое лицо, либо Очередник  его  знает.
Получать заявленные сорок тысяч долларов они не собираются.  За  Очередником
никто не ходит, маршруты чистые... Тот мог сто раз смыться из города, и  эта
самая третья сила ничего бы не узнала. Соответственно, вывод -  нападение  у
офиса есть не что иное, как провокация.
   - Хорошо, - кивнул  Борис,  -  примем  как  данность.  А  что  по  поводу
личностей нападавших? Хотя бы теоретически.
   - Вот тут - темный лес, - Валентин налил себе чаю. - Мы тщательно изучили
биографию Рокотова. С криминалитетом он никак не  был  связан,  ни  в  какие
группировки,  даже  подростковые,  не  входил,  с  авторитетами  не  знаком,
"крыши", естественно, не имеет... На его сослуживцев по НИИ  ХЯУ  нападавшие
явно не похожи. Не тот стиль разговора, не та лексика, не та методика.  Если
бы  имитацию  проводили  научные  сотрудники,  то  все  было  бы  обставлено
по-другому.
   - Но ведь факт имеется, -  утвердительно  сказал  Борис,  -  и  от  этого
отмахнуться нельзя. Причем это не вводная с целью вас запутать,  а  реальная
жизненная коллизия. Я к этому отношения не имею.
   - Это еще вопрос, - хитро прищурился Кирилл.
   - Зуб даю, - осклабился Борис, - даже два... В мои планы  такая  путаница
не входит. Перегруз вводными на стажировке приводит только к  отрицательному
результату. И вы это сами прекрасно знаете... Тут мы  столкнулись  с  чем-то
совершенно непонятным.
   - Разреши вопрос по существу? - Валентин поставил чашку на стол.
   - Давай...
   - Кто такой этот Рокотов и почему вокруг него началась эта бодяга?
   Борис пожевал губами. Рано или поздно стажеров пришлось бы вводить в курс
дела. Ибо зачетное задание уже перешло границы экзаменационной ведомости.
   - Ладно, объясняю, - майор  Главного  Разведуправления  положил  руки  на
колени. - Вы ж все равно не отстанете...
   - Эт точно, - подтвердил Кирилл.
   -  Владислав  Сергеевич  Рокотов  -  биолог.  Три  месяца  назад  убыл  в
командировку в Югославию по линии Министерства науки  и  образования.  После
начала балканского конфликта с его  квартирой  начинают  происходить  разные
непонятные вещи. В  нее  вписывается  известный  вам  подполковник  милиции,
проходящий под кодовым обозначением Жирдяй, затем -  Очередник.  Сам  хозяин
квартиры прибывает в Россию самолетом МЧС  и,  не  заходя  домой,  гибнет  в
автокатастрофе. Тело сжигают в крематории, а прах захоранивают в колумбарии.
   - Это мы и так знаем, - Валентин поднял брови.
   - Есть мнение, что вся эта история - фикция.
   - Чье мнение? - спросил Кирилл.
   - Ряда сотрудников, - расплывчато пояснил Борис, -  и  нам  поручено  это
проверить.
   - Смысл устранять Рокотова? - Кирилл достал сигарету.
   - Погоди, задумался Валентин, но где доказательства, что  Рокотов  вообще
вернулся в Россию? Тело сожжено, и мы не можем  провести  эксгумацию.  Никто
его после возвращения не видел, домой он не заходил...
   - Верно, - согласился Борис, - все  данные  -  косвенные.  По  документам
Рокотов был в самолете МЧС, но никто из пассажиров его не помнит.  Ребята  в
Москве опросили почти половину летевших тем же рейсом. Негласно, разумеется.
Там почти все были знакомы друг с другом. И молодого  парня  соответствующей
внешности не было. Единственное объяснение - что он летел в кабине экипажа.
   - Ясное дело, что летчики это отрицают, - Кирилл выпустил струйку дыма.
   - Ага. Экипаж его на борт не брал.
   - Так, - Валентин потряс головой. - Что же получается? Рокотова  оставили
в Югославии? Но зачем?
   - Спроси что-нибудь полегче, - проворчал Кирилл.
   - Хорошо. Жирдяй, Очередник и Свинорыл - кто они такие? Я имею в виду  не
открытую биографию, а непосредственное отношение  к  поставленной  проблеме.
Они ж не могли бросить Рокотова в Югославии. Не тот уровень.
   - А они, вероятнее всего, с боку припеку, - выдал Борис. - Польстились на
бесхозную квартирку... Информацию о ней они получили от сокурсника Жирдяя из
Москвы. Он как раз там в среднем звене МЧС трудится.
   - Ха! - Валентин поднял руку ладонью в сторону Бориса. - Стоп... Это  нам
известно. Но сотрудник МЧС тоже не может  бросить  в  Югославии  российского
гражданина. Будь он хоть министром, хоть рядовым сотрудником.
   - Не может, - Кирилл поддержал товарища.
   - Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. -  Борис  облокотился
на боковой валик кресла. - Российского гражданина вообще никто нигде бросить
не может, даже Президент...
   - Тогда что получается? - Валентин провел ладонью по трехдневной  щетине.
Он специально не , брился, таким образом немного меняя внешность, чтобы  при
необходимости  можно  было  сыграть  роль  алкоголика  или  какого   другого
полуопустившегося типа. -  Рокотов  по  неизвестной  ни  нам,  ни  субъектам
причине исчезает. Его квартиру тут же прихватывают Жирдяй  и  Очередник.  Но
ведь нет гарантии, что  он  не  вернется...  И  что  тогда  будет?  Владелец
приезжает, видит, что его жилплощадь  захвачена,  идет  в  прокуратуру  -  и
начинается дикий скандал. Дикий еще и потому, что его записали  в  мертвецы.
Другой вариант - Рокотов не приезжает. Но это  может  быть  только  в  одном
случае - если он мертв. Тогда откуда у субъектов информация  о  его  гибели,
если ее нет у нас? От Сокурсника? Вряд ли... Тот не смог бы скрыть прошедшие
через МЧС данные. Соответственно, должен быть тот,  кто  видел  тело.  Среди
разрабатываемой четверки таких нет. И еще - Очередник  запаниковал.  Значит,
уверенности в стопроцентном отсутствии хозяина квартиры у  него  нет.  Иначе
его бы успокоили подельники. Но  они  этого  не  делают...  Что  ты  на  это
скажешь?
   - А ничего, -  спокойно  отреагировал  Борис.  -  Все,  что  ты  изложил,
соответствует действительности. Ни подтверждающих, ни опровергающих данных у
меня нет. Как нет их и у аналитической группы. Твои выводы абсолютно  верны.
За анализ ситуации - пять с плюсом.
   - Значит, есть фактор, который нам неизвестен, - вступил  Кирилл.  -  Без
гарантий невозвращения Рокотова эта гоп-компания не стала бы так нагло  себя
вести. Но! - Стажер поднял палец. - Этот фактор в любом случае должен был бы
обсуждаться  в  процессе  разговора.  Сразу  после  того,  как  мы  устроили
провокацию. Этого почему-то нет...
   - Меня тревожит излишняя самонадеянность Жирдяя, - задумался Валентин.  -
Остальные ведут себя нервно, а этот подозрительно спокоен. Будто бы у него в
рукаве спрятан туз, о котором известно лишь ему самому. Очередник дергается,
что немудрено - ведь он по роже получает. Свинорыл суетится. Сокурсник  тоже
беспокоится, один Жирдяй продолжает жить как ни в чем не бывало.
   - Но информация о Рокотове и его квартире пришла к Жирдяю от  Сокурсника,
- сказал Кирилл. - До того момента, как МЧС закрыло  вопрос  с  югославскими
бортами, на пустующую квартиру никто не претендовал... И еще - смотрите, как
интересно выходит. Первым в квартиру прописывается Жирдяй.  Ждет  неделю,  а
уже потом переоформляет ее на племянника. Зачем? Для подстраховки? Но  тогда
получается, что семь дней у них  сохранялась  определенная  неуверенность  в
благополучном исходе мероприятия. И Жирдяй выступал в роли блокирующего щита
на случай, ежели Рокотов явится по  месту  прописки.  Потом  все  утихло,  и
квартирка быстро  переходит  в  руки  Очередника.  Непонятка  -  что  именно
произошло за эту неделю?
   Борис и Валентин одновременно почесали затылки.
   Кирилл довольно усмехнулся.
   - Попахивает мистикой, - наконец прервал молчание  Валентин.  -  За  семь
дней Жирдяй по своим каналам получает информацию о гибели  или  естественной
смерти Рокотова. Причем  информацию  абсолютно  достоверную...  Чего  мы  со
своими возможностями сделать не можем. И почему-то  молчит.  Его  подельники
мечутся в истерике, а он сохраняет олимпийское спокойствие. Встает еще  один
вопрос - почему он  не  информирует  ни  Очередника  -  как-никак  племянник
родной, - ни Свинорыла?
   - А если по-другому? - предположил Кирилл. - Нет у них уверенности в том,
что Рокотов отбросил сандалии...
   - Это как? - заинтересовался Борис.
   - А по-простому. Мусорно-прокурорская наглость.  Мол,  нам  никто  ничего
сделать не может... Судя по тому, как  действует  на  городском  уровне  эта
шайка во главе с Сыдорчуком, такое объяснение вполне приемлемо.  Ну,  явится
Рокотов, ну, пойдет в прокуратуру. И что?  Да  ничего!  Пока  его  заявление
проверять будут, его сто раз прикончат... К примеру, дружки того же  Жирдяя.
Задержат на улице и забьют в отделении.
   - Кстати, Рокотова так  просто  не  забьешь,  -  вдруг  сказал  Борис.  -
Несмотря на сугубо мирную профессию, парень он резкий.
   - Что ты имеешь в виду?
   - В его биографии есть упоминание о том, что он одно время занимался у Лю
Ши Бона. Был такой товарищ из Вьетнама.
   - Мы помним, - кивнул Валентин, - читали... И что?
   - А то, мои юные друзья, что этот товарищ Лю - один из  наиболее  сильных
инструкторов по специальному рукопашному бою северовьетнамской армии.  Можно
сказать, легенда... Как Мацутатши Ойама в Японии. И  Рокотов  отзанимался  у
него шесть лет. Причем индивидуально.
   - А как он к нему попал?
   - Отец Рокотова был довольно большой  шишкой.  Вот  и  пристроил  сына  к
лучшему учителю. Если Лю Ши Вон передал ученику  хотя  бы  десять  процентов
своих знаний, то Рокотов крайне опасен  в  боевом  столкновении.  Он  снесет
милицейский наряд в три секунды. Вякнуть не успеют... А судя по тому, что  я
знаю о Лю, просто так или даже за деньги обучать одного ученика шесть лет он
бы не стал. Соответственно, Рокотов ему чем-то приглянулся.
   - Та-ак, - Валентин помассировал виски, - информация полезная...  Хорошо,
что ты нам ее вовремя выдал.  Насколько  я  понимаю,  в  случае  контакта  с
Рокотовым это следует учесть. И не провоцировать его на конфликт.
   - Ну, вроде того. Убивать-то он вряд ли  будет,  но  покалечить  может...
Однако вернемся к более реальным  вопросам,  чем  гипотетическая  встреча  с
Рокотовым. До нее, боюсь, еще далеко...

***

   Маленькая албанка кубарем  прокатилась  по  земле,  вскочила  на  ноги  и
заметалась в кругу хохотавших насильников.
   Влад снял палец со спускового крючка.  Стрелять  в  такой  ситуации  было
нельзя.  Несмотря  на  мизерное  расстояние  в  пятнадцать  метров.  Девочка
бросалась из стороны в сторону по совершенно непредсказуемой траектории.
   Наконец нефу надоела беготня жертвы. Он выставил ногу и  по  дуге  сверху
обрушил пудовый кулак на голову ребенка. Албанка рухнула как подкошенная.
   - Bingo!  - весело сказал один из американцев.
   Негр самодовольно улыбнулся и приспустил брюки.
   Рокотов тщательно прицелился и нажал на спуск.
   "Хеклер-Кох" дернулся.
   Первый выстрел пришелся в обтянутую белыми  нейлоновыми  трусами  задницу
негра. Пуля прошла чуть ниже  копчика  и  вырвала  афроамериканцу  весь  низ
живота вместе с мужской гордостью. Солдат НАТО прогнулся назад, и у него  из
паха выбросило фонтан крови.
   Вторая пуля попала  под  челюсть  одному  из  албанцев,  отрикошетила  от
металло-керамического зубного  протеза  и  вышла  через  глазницу,  по  пути
размолотив половину мозга.
   Владислав  перевел  прицел  и  всадил   две   пули   в   спину   водителя
бронетранспортера, одетого в темно-синюю робу.
   Три секунды - три трупа.
   Тела убитых почти синхронно соприкоснулись с землей.
   В реве работающего на холостых оборотах двигателя потерялись даже  щелчки
затворной рамы.
   Двое оставшихся в живых застыли на месте.
   - Lay down and freeze!    -  заорал  Рокотов
голосом взбешенного нью-йоркского полицейского.
   Албанец и американец мгновенно очутились на земле. Ноги на  ширине  плеч,
руки на затылке. После показательного расстрела товарищей два раза повторять
было не надо. Обоих била крупная дрожь.
   Владислав быстро огляделся.
   Поблизости никого.
   Дорога с проезжающими автомобилями - в полукилометре от стройки.
   Биолог выскочил из-за своего укрытия и встал позади лежащих.
   - Don't turn! .
   Американец с албанцем и не думали перечить  неизвестному,  расстрелявшему
их подельников. Косовар беззвучно заплакал, уткнувшись лицом в пыль.
   Девочка лежала неподвижно.
   Влад присмотрелся к детскому лицу и отметил неровное дыхание и мертвенную
белизну кожи.
   "Тяжелый сотряс... Срочно в больницу!  У,  сволочи!  -  Рокотов  выдернул
левой рукой нож. - Пулю на таких жалко тратить..."
   Обездвижить  человека  можно  разными   способами.   И   не   обязательно
простреливать ему колено.
   Владислав нагнулся  и  чиркнул  лезвием  чуть  ниже  лодыжек  американца.
Сухожилия оказались перерублены, солдат набрал в  рот  воздух,  изогнулся  и
получил страшный удар носком ботинка в промежность, размозживший  мошонку  и
лишивший его сознания.
   Албанец зарыдал в голос.
   - Раньше надо было плакать, урод! - по-русски сказал Рокотов  и  взмахнул
ножом.
   От ужаса и боли косовар отключился.
   Не подходя к ребенку, биолог быстро заглянул в  бронетранспортер.  Внутри
оружия не было. Обычная машина для перевозки личного состава.
   Владислав перебросил пистолет-пулемет за спину, подхватил девочку на руки
и размеренным шагом побежал к дороге.
   Выход был только один - остановить любую попутную машину,  которая  могла
бы доставить оглушенного и находящегося в предкоматозном состоянии ребенка в
больницу. Ничего иного в этой ситуации сделать было нельзя.
   Или пан, или пропал...
   Спустя две с половиной минуты Рокотов взобрался на насыпь у шоссе.
   Через десять секунд возле него с жутким  заносом  остановился  старенький
пикапчик "шевроле", в кабине которого сидела семейная пара.
   Не часто увидишь возле дороги парня  в  черном  комбинезоне  с  безвольно
висящей на руках маленькой девочкой в цветастом платье!
   Водитель-македонец вылетел на дорогу.
   - Довезите ее до больницы! - по-сербски попросил Влад.
   - Авария? - спросил пожилой крестьянин и тут заметил болтающийся на  боку
у биолога "Хеклер-Кох".
   Македонец побледнел.
   - Хуже, - сжав зубы, процедил Рокотов. - Попытка  изнасилования.  Сильный
удар по голове. Если она в течение получаса не окажется в руках  врачей,  то
может умереть...
   Крестьянин сплюнул на дорогу.
   - Давайте! Кладем в кузов, там у меня мягко, солома...
   Вдвоем они погрузили девочку в пикап.
   В трех метрах от "шевроле" остановился "фиат", и из него высыпали четверо
молодых парней. Македонцы были настроены недружелюбно,  восприняв  увиденную
сцену как попытку скрыть следы аварии.
   Один из парней что-то крикнул крестьянину.
   - Стоп! - Владислав поднял ствол  "Хеклер-Коха".  -  Садитесь  обратно  в
машину! И без глупостей!
   - Кто ты такой? - с вызовом спросил высокий белобрысый юноша.
   Однако четверка остановилась, опасливо  поглядывая  на  нацеленное  в  их
сторону оружие.
   - Это не твое дело! - Рокотов экономил драгоценные секунды. -  Если  есть
вопросы, то поезжайте за пикапом в больницу! А лучше - вызывайте  полицию  и
осмотрите стройку. Там три трупа и двое живых. Вот  у  них  все  и  узнаете.
Предупреждаю - если кто-то решит меня преследовать, пристрелю без колебаний!
Ясно?
   Белобрысый отступил на шаг. По его лицу за  две  секунды  проскочило  три
разных выражения.
   - Ясно?! - заорал Влад.
   - Ясно...
   Хлопнули дверцы "фиата", и седан, легко перескочив невысокий  бугорок  на
съезде с основной дороги, запылил по направлению к стройке.
   Рокотов проводил его взглядом и повернулся к водителю "шевроле".
   - Что вы ждете? Давайте быстрее...
   Крестьянин вышел из ступора и юркнул в кабину.  Взревел  мотор,  и  пикап
понесся прочь.
   Владислав вздохнул, посмотрел по сторонам и бросился в близлежащую рощу.
   Начиналось самое интересное...

Глава 12
КРЕПКО СВЯЗАННОМУ БОЛЬНОМУ НАРКОЗ НЕ НУЖЕН

   "Да это просто мания какая-то! - думал Влад,  продираясь  сквозь  заросли
акации. - Стоит мне только устроиться где-нибудь на привал - и  на  тебе!  Я
что, неприятности к себе  притягиваю,  что  ли?  Одна  за  другой,  одна  за
другой... Не успеешь дух перевести, и тут же следующая накатывает.  Конечно,
назвался груздем - полезай в кузов, но не до такой же степени.  Тут  никаких
сил не хватит. Поспал всего  ничего,  часа  четыре.  Разбудили,  гады,  даже
пописать не успел.  И  понеслось!  Миротворцы  хреновы...  Представляю,  что
будет, если они в Косово войдут! Правильно сербы их не пускают.  Насильникам
и педофилам место в петушином углу барака, а не в армии.  Косовары  тоже  не
лучше. Свою же девчонку под америкосов подкладывают... И, к  сожалению,  это
явно не первый случай. Больно все у  них  отработано  было,  как  по  нотам.
Броник с работающим движком, удаленное от жилых  кварталов  место,  обильные
питье и закуска.Не  впервой  девчонок  затаскивать...  Ну,  ничего!  Сколько
веревочке ни виться... Эти  пацаны  на  "фиате"  резво  рванули.  Думаю,  их
предводитель понял, что к чему. А как увидит место пикника -  так  последние
сомнения уйдут. Албанца они до  приезда  полиции  допросить  успеют...  Если
вообще будут полицию вызывать. В чем  я  лично  сильно  сомневаюсь.  Скорее,
задавят уродов. И поделом! А вот я напортачил изрядно... Теперь  меня  будут
гнать, как тигра-людоеда. И натовцы, и полиция, и македонские ополченцы.  Но
выхода-то у меня не было! Не бросать же девчонку. Сам я ей  не  помог  бы...
Тут капельницы нужны, нейрохирург, томография. Возможно, что и  операция.  В
полевых условиях мне операцию не потянуть. Да и  в  не  полевых  тоже.  Я  ж
биолог, а не дохтур..."
   Рокотов спрыгнул в удачно подвернувшийся овраг и помчался между  склонов,
поросших  кое-где   реденькими   кустиками   чахлой   травы.   Раньше,   лет
десять-пятнадцать назад, тут протекала речушка, потом пересохла,  но  склоны
бывшего русла еще сохраняли следы полуосыпавшихся  рачьих  норок  и  наплывы
жирной желто-серой глины.
   Владислав на секунду притормозил и попробовал рукой обрыв.
   "Не пойдет.  Вкопаться  и  пересидеть  не  получится...  К  тому  же  нет
нормального инструмента. Только мачете. А им можно лишь расширить проход,  а
не прокапывать по новой... Жаль. Местечко хорошее..."
   Через пятьсот метров овраг резко свернул налево.
   Рокотов выбрался наверх и  продолжил  путь  по  отлогому  холму,  забирая
немного вправо, чтобы между ним и дорогой как можно дольше оставалась  роща.
Но так  или  иначе  лес  заканчивался,  и  беглецу  предстояло  преодолевать
открытое пространство.
   С момента остановки  пикапа  и  передачи  девочки  на  попечение  пожилой
македонской чете прошло семнадцать минут. За это время Влад  пробежал  почти
два километра, если считать по прямой от того места, где он вышел на дорогу.
   На небе ни облачка. Идеальная погода для мягкого весеннего загара.
   Биолог поджал губы.
   Его бы гораздо больше устроила буря  с  градом  и  шквальным  ветром.  Но
природа оставалась глуха к телепатическим призывам одинокого беглеца.
   Рокотов добрался до вершины холма, прилег за толстенный ствол  платана  и
навел свой восьмикратный бинокль на дорогу.
   Так и есть!
   У развилки, от которой отходила грунтожа в  направлении  стройки,  стояли
три полицейские машины со включенными  красно-синими  огнями,  а  возле  них
суетились десяток фигурок в белых рубашках с короткими рукавами.
   Еще стояли грузовик и очень знакомый "фиат".
   Какой-то доброхот, наблюдавший  сцену  с  девчушкой  из  окна  одного  из
промчавшихся автомобилей, вызвал полицию.  Или  же  сами  молодые  македонцы
сообщили куда следует. В их "фиате" вполне мог быть радиотелефон.
   Еще час - и вся местность будет оцеплена.
   Рядом столица, так что полагаться  на  неповоротливость  местных  властей
было бы слишком  самонадеянно.  В  Скопье  достаточно  подразделений,  чтобы
быстро перекрыть беглецу все пути к отступлению. Особенно при  условии,  что
на территории заброшенной стройки возле бронетранспортера  с  эмблемой  НАТО
лежат минимум три трупа.

***

   - По-другому и быть не могло, - Димон ловко  обогнул  столик  и  поставил
поднос прямо перед Вознесенским.  -  Давай  разбери,  а  я  пока  пепельницу
возьму...
   Иван снял с подноса несколько тарелок с закусками, три стакана сока и две
чашки кофе. Димон решил подкрепиться  перед  тем,  как  идти  в  редакцию  и
сцепиться с юристом, зарубившим две его статьи  из-за  того,  что  и  та,  и
другая заканчивалась недвусмысленным выводом: "все менты - .козлы". Димон не
желал менять  формулировки.  Крючкотвор-юрист  стоял  насмерть,  справедливо
полагая, что после выхода  в  свет  подобного  опуса  он  полгода  не  будет
вылезать  из  судов.  Особенно  если  учесть,  что  в  статьях   приводились
конкретные фамилии,  места  работы,  звания,  а  самым  мягким  обозначением
стражей порядка являлось словосочетание "слюнявые мусорки".
   Димон плюхнулся на прогнувшийся под  ста  двадцатью  килограммами  живого
веса белый пластиковый стул и плотоядно обвел взглядом стол.
   - Ты чо-нибудь заглотить хочешь?
   - Нет, я только что отобедал, - отказался Вознесенский, прихлебывая кофе.
   - Угу... Ну так вот - то, что расчет оправдался, хорошо. Да и не  мог  он
не оправдаться. Было два варианта - либо внизу у  лифта,  либо  возле  твоей
квартиры. Но  у  квартиры  опасно...  Могли  соседи  выскочить,  жена.  А  в
парадняке - милое дело.
   - Меня убило то, что один из них  оказался  ментом,  -  честно  признался
Иван. - Если только ксива не поддельная...
   - Не поддельная. Уже проверили, -  Димон  сгреб  мясное  ассорти  с  трех
тарелок в одну и принялся с аппетитом есть. - Натуральный "скворец" . Из патрульных. В принципе я чего-то  похожего
ожидал... В последнее время вообще модно стало мусоров на  дело  приглашать.
Как страховку. А тут - сам Бог велел. Кстати, второй  -  тоже  мент,  только
бывший. Год назад уволился...
   - А что им будет?
   - Пэпээсника из ментовки выгонят, это как пить дать, а второго ребята  из
"убойного" отдела Главка немного попрессуют. Его ж  с  пушкой  нашли.  А  на
пушке - два жмура.
   - Они не могли смыться до приезда настоящих ментов?
   - Обижаешь! - Димон забросил в рот последний  кусочек  мяса  и  отодвинул
тарелку. - Как только ты позвонил, я пацана послал в ментовку брякнуть. Мол,
пьяный по лестнице с пистолетом бегает... Те минут через пять подскочили. Да
и этот случай по сводке прошел.  Мы  ж  у  себя  в  газете  ее  получаем  из
пресс-службы мусорной.
   - И много таких случаев бывает?
   - По сводке - нет, а в жизни... - Димон  помрачнел  и  вздохнул.  -  Вон,
недавно... Жила-была учительница. Как они зарабатывают, сам знаешь.  В  один
из вечеров возвращалась домой, а в парадняке на нее налетели трое,  треснули
по голове, забрали кошелек и смылись. Училка в  больницу  ехать  отказалась,
хоть соседи, что на шум выскочили, предлагали, поднялась домой,  чтоб  кровь
смыть и все такое... А наутро ее нашли мертвой.  Перелом  основания  черепа.
Как она вообще полчаса прожила, удивительно.
   - А при чем тут учительница?
   - Ты дальше слушай, - верзила размешал  сахар  и  добавил  в  свою  чашку
сливок. - Грабителей арестовали через неделю. Они, идиоты, паспорт училки не
выбросили, а бросили в комнате, которую снимали. Хозяйка  квартиры  случайно
наткнулась, ну и сообщила участковому. И каково же было удивление оперов,  -
Димон язвительно повысил голос, - когда оказалось, что грабители -  курсанты
школы милиции  . Им на бутылку не хватало.  А  в  кошельке  у  училки  было  тридцать
рублей... Вот так вот. Это к вопросу о том, кто у нас  в  ментовке  работает
или хочет мусором стать.
   - Черт! - других слов у Ивана не было.
   - С тобой было бы то же самое, - жестко заявил независимый  журналист.  -
Вполне могли убить. Им же не ставили задачу нанести  определенные  побои,  и
все. Тем более что надо знать, как и куда бить. А эти  -  дилетанты,  просто
решили денег по-легкому срубить... И помяни мое слово - у них это далеко  не
первый случай. Я  тут,  когда  ты  мне  свои  приключения  изложил,  немного
пошерстил периодику, побазарил с другими журналюгами, поспрошал братву... И,
знаешь,   обнаружил   немало   странностей.   Причем   именно   по   Питеру.
Архиинтересно! Твой случай не единственный и далеко не первый.
   - Подожди... А кого еще били?
   - Минимум - троих.  Причем  тех,  кто  писал  не  тупые  пропагандистские
материальчики, а делал анализ. Заставлял читателя думать... И во  всех  трех
случаях участвовали мусора. Докапывались на улице или в парадняке, пинали  и
уходили. Заявы, как ты понимаешь, в ментовке  на  своих  не  принимали.  Под
любым предлогом...
   - Ну не могут же все менты быть в этом замешаны!
   - А я и не говорю, что все... Просто расчет у нападавших был  архиверным.
Они были в форме, как бы при исполнении. Человек внятно объяснить, зачем  на
него напали, не может. Идет в местную мусарню, пишет заяву -  а  там  его  и
спрашивают: что нападавшие хотели? Человек начинает  мычать.  Его  ж  просто
дуплили, без разговоров! Денег не взяли,  куртку  не  сняли,  ни  о  чем  не
предупреждали... История из разряда тех, что печатает "Хи-филис".
   - Что такое "Хифилис"? - не понял Иван.
   - А-а, - заржал Димон, - это так у нас "Икс-файлз" называют... Ну,  видел
наверное, газетка  "Секретные  материалы".  Иногда  "Хэ-фаллосом"  кличут...
Вадька Менделеев там главным редактором. Печатают  истории  про  монстриков,
зеленых человечков и разные околоисторические бредни...  Попробуй  по-русски
прочитать название, и поймешь.  Но  это  мы  отвлеклись.  Так  вот  -  менты
заявителя отфутболивают да  еще  угрожают  делом  о  клевете  на  честных  и
неподкупных служителей закона. Потому эта серия случаев наружу и не вылезла.
Нет заявления - нет преступления. .
   - Но ты-то смог раскопать.
   - Я - другое дело. Я ж не суд и не прокуратура, мне документы  не  нужны,
достаточно того, чтобы человек просто рассказал, как все было... Твоя цидуля
- вообще первая.
   - Что-то моя цидуля зависла, - печально сообщил Вознесенский, - ничего не
двигается. Следачка от меня бегает, свидетелей не опрашивает.
   - Я тебе книжки "Особенности национального следствия" давал? Давал. Ну  и
действуй так, как там написано.
   - Пока толку нету...
   - А сразу и не будет. Я тебя предупреждал, чтоб ты  запасся  терпением...
Помнишь, ты мне про Косого поле двухчасовую лекцию читал?
   - Ну, помню... А при чем тут Косово поле?
   - При всем, - Димон поставил пустую чашку на стол, прикурил и принялся за
сок. - Косово поле - это условность...
   - Это не условность, - тут же возразил Иван.
   - Погоди, не перебивай, патриот недобитый, - верзила выпустил три изящных
колечка дыма и довольно улыбнулся. - Так вот. Мы не говорим о том, что  было
на том самом поле тыщу лет назад. Это вопрос  сербов,  пусть  они  с  ним  и
возятся. Кто кому по башке настучал, кто куда после  этого  пошел  и  что  в
результате случилось... Речь не об этом, а о том, что Косово поле есть всюду
и у каждого. Любой в своей жизни вынужден биться за самого себя.  Причем  не
один раз и не всегда успешно. Как, кстати, на Косовом поле и вышло.  Там  же
сербы огребли в пятачину, а не турки?
   Вознесенский хмуро кивнул.
   - Вот видишь... Но от того, что на Косовом поле  сербы  облажались,  суть
дела не меняется. Бились они храбро, а победа - она сегодня есть,  а  завтра
нет. Главное - не сдаваться. Так же и у нас в жизни. Не всегда удается сразу
и быстро победить, иногда стоит и подождать, отступить, сделать вид, что  ты
смирился с поражением... Но  ни  в  коем  случае  не  опускать  руки!  Тогда
выживешь и добьешься результата.
   - Это элементарная истина.
   - Ага! Все вс„ понимают, а делают почему-то наоборот... Вот возьмем  тебя
- начал ментов и прокуратуру давить, так наращивай обороты! АН нет -  уже  и
блеск в глазах не тот, и ручонки опускаются,  и  дела  другие  появились,  и
голос не такой бодрый, как в начале. Или я не прав?
   - Возможно, - Иван тяжело вздохнул. -  Действительно,  надоело...  Как  в
глухую стенку. Не достучаться... Следачка  и  районный  прокурор  нормальных
слов просто не понимают. Все мои заявы в Генеральную  и  городскую  спустили
им. Написал Президенту - то же самое. Переслали в район.
   -  Еще  погоди,  когда  дело  прикроют,  половины  документов  вообще  не
окажется.
   - Не сомневаюсь. Судя по тому,  как  они  работают,  у  них  в  девяноста
процентах случаев в делах полнейший бред.
   - Именно. Рыба гниет с головы...  Генеральный  -  порнозвезда,  городской
прокурор - просто полное чмо, начальник ГУВД - Буратино неотесанный.
   - А мне городской импонирует, - задумчиво сказал  Вознесенский.  -  Вроде
ничего мужик.
   - Ты просто мало про него знаешь. Иван  Израилевич  Сыдорчук  -  личность
прекомичнейшая.
   - Э, стоп, - вскинулся Иван, - почему он Израилевич? Он же Иван Иванович.
   - Это тебе так кажется, - Димон расплылся в широченной улыбке. - Иванович
- это он по паспорту, в котором отчество изменено всего десять лет назад.  А
до этого он был Израилевичем. Нормальный жиденок из Львова, папа - часовщик,
маман - директор продуктового магазина.  Как  говорится,  тягу  к  воровству
малолетний Ваня впитал в  кругу  семьи...  И  понял,  что  безопаснее  всего
воровать  на  государевой  службе.  Вот  и  пошел  гражданин   Сыдорчук   на
юридический. Такая коллизия, понимаешь... А в смысле его честности - забудь.
Если б не идиотские законы, Ванюшу бы давно на зоне "кочегары" обрабатывали.
   - В кочегарке? - удивился Вознесенский.
   - Кочегары - это активные педики, - разъяснил верзила.  -  Стал  бы  Ваня
Валей, и все дела. Внешность подходит, даже голубой мундир снимать не  надо.
Только реснички подкрасить - и вперед, на карачки...

***

   Еженедельные встречи на лавочке в городском парке уже стали традицией.
   Первым обычно прибывал  толстенький  Бобровский,  следом  -  сухощавый  и
медлительный Сухомлинов. Друзья, не расстающиеся по двенадцать часов в  день
на службе, брали пиво и усаживались где-нибудь в укромном  тенистом  уголке,
дабы не спеша обсудить продолжающуюся историю с русским  биологом,  которого
"списали" на боевые потери в далекой Югославии.
   Оба понимали, что вступили на опасную стезю.
   Не потому, что участники  всей  этой  грязной  истории  могли  что-нибудь
сделать двум лучшим аналитикам ГРУ,  на  защиту  которых  мгновенно  был  бы
выделен батальон "волкодавов" из подразделения "Л".  Ни  районный  питерский
прокурор,  ни  подполковник  милиции,  ни  сотрудник  МЧС,  ни   тем   более
председатель  общества  "За  права  очередников"  не   имели   ни   малейшей
возможности  отравить  жизнь  Бобровскому  с  Сухомлиновым.  Попробуй   хоть
кто-нибудь из вышеперечисленной  четверки  косо  посмотреть  на  сотрудников
аналитического центра, и через день трое бы вылетели  с  работы,  а  один  -
потливый и суетливый Ковалевский-младший - оказался бы на нарах. За  попытку
помешать несению службы.
   Дело было в другом.
   Вмешательство в историю  с  Рокотовым  означало  перетряску  сложившегося
стереотипа безответственности, выволакивание на свет Божий грязного белья из
закромов трех ведомств и дичайший скандал на уровне министров по чрезвычайке
и иностранных дел. Ибо одно дело  -  когда  российские  граждане  садятся  в
иностранную  тюрьму  по  собственной  вине  или  по  каким-то   коммерческим
делишкам, и совсем другое - когда человека оставляют без помощи  в  воюющей,
но при  этом  дружественной  России  стране,  да  еще  и  подчищают  десятки
документов, чтобы наложить лапу на его собственность.
   Скандалов никто не любит и никто не хочет.
   А виноватыми всегда оказываются те, кто обратил  внимание  общественности
на происходящие нарушения.
   Так повелось на Руси испокон веку.
   Потому майор с капитаном и не форсировали события. Действовали так, как и
полагается действовать сотрудникам военной разведки  -  тихо,  без  огласки,
залегендировав каждый шаг, обсуждая тему разработки на безопасном расстоянии
от ушей службы внутреннего контроля ГРУ.
   - Документы по Градецу посмотрел? - толстенький Бобровский  вскрыл  банку
"Тюборга".
   - Угу. Думаешь, опять он?
   - Не исключено... Мне кажется, я уже начал постигать  его  стиль.  Парень
работает в основном головой, использует принцип нечеткой логики. Влезает  во
все дела и при этом остается как бы немного в стороне.  Не  дает  противнику
просчитать свои дальнейшие  действия,  все  время  обозначает  ложные  цели.
Каждое его боевое  соприкосновение  представляется  со  стороны  завершенной
операцией.
   - Где он всему этому научился? - недовольно спросил Сухомлинов.
   - А нигде... Он действует, исходя из удобства. И учится в процессе каждой
операции. Потому каждая последующая одновременно и отличается от  предыдущей
по качеству, и является  логическим  развитием  навыков.  У  него  нет  цели
нанести урон противнику, оттого те никак не могут  сообразить,  что  же  ему
надо.
   - И куда он направляется, по-твоему?
   - Я думаю - в Грецию или в Болгарию. Я на его месте прорывался бы в порт.
Там можно без документов или по "липе"  завербоваться  на  судно  и  махнуть
домой. - Бобровский с удовольствием опустошил банку. - Как известно  из  его
досье, языки парень знает, так что проблем  с  трудоустройством  у  него  не
будет.
   - До Греции или Болгарии еще дойти нужно, - напомнил капитан.
   - Всю Македонию не перекроешь. Бросив вертушку, он уже через сутки был  в
полусотне километров от того места. Кроме того, не  забывай,  что  македонцы
помогут любому  русскому  по  его  первой  просьбе.  Они  сейчас  совершенно
озверели от албанцев  и  натовцев,  так  что  готовы  на  самые  решительные
действия. В Градеце ему помогли, тут даже к бабке ходить не надо... А каждый
македонец имеет  родственников  по  всей  стране.  Достаточно  снять  трубку
телефона и попросить принять беглеца. В любом городе найдется брат, сват или
дядька,  который  обеспечит  Рокотова  всем  необходимым.  -   Майор   нашел
специалиста по  Балканам  и  полдня  мучил  его  своими  вопросами,  выясняя
мельчайшие бытовые и культурные подробности. Так что теперь он сам был  чуть
ли не экспертом. - Еще  и  друзей  мобилизуют.  Кроме  того,  Рокотов  может
обратиться в  церковь.  Священники  пользуются  огромным  авторитетом.  Если
батюшка скажет - помочь, то там полприхода в лепешку разобьется...
   - Возможно, - Сухомлинов был настроен более скептически, -  но  не  факт.
Нет гарантии, что наш друг к кому-то обратится.
   - Он уже обратился, - Бобровский поднял указательный палец, -  в  Градеце
ему помогали минимум двое-трое. У Рокотова  есть  громадное  преимущество  -
никто из его нынешних и будущих противников не знает, кто он такой.
   - Ты про Градец-то не напоминай. Еще неизвестно, как там все было. Может,
это операция аркановских "Тигров"...
   В паре Бобровский-Сухомлинов последний обычно выступал в  роли  "адвоката
дьявола", остужая порывы коллеги. Что крайне позитивно сказывалось  на  всей
работе.
   - Хорошо. Но без Градеца обсуждение теряет смысл. Если  Рокотова  там  не
было, то мы вообще не представляем, где он может быть.
   - Это ближе  к  истине.  Реальное  его  местонахождение  нам  так  и  так
неизвестно. Причем независимо от того, его это рук  дело  с  вертолетом  или
нет. Слишком мало данных...
   - Не. совсем согласен, но от комментариев пока воздержусь.
   - Можешь не воздерживаться. Однако меня больше интересует  информация  из
Питера. Там есть что-нибудь новенькое?
   - А как же! - засмеялся майор. - Не далее как четыре дня назад гражданину
Очереднику в очередной раз навешали в дыню. При этом наши не имеют  к  этому
вообще никакого отношения. Но что интересно и зело таинственно - в  процессе
чистки физиономии от Очередника требовали  деньги  как  раз  за  рокотовскую
квартиру. Такой вот коленкор получается...
   - Даже так? - удивился Сухомлинов. - А поподробнее?..

***

   Владислав оросил подножье платана, застегнул ширинку и снова посмотрел на
суетящихся полицейских. Стражи порядка развернулись реденькой цепью и  пошли
вдоль дороги, будто  пытались  отыскать  в  траве  какие-то  улики.  К  трем
имеющимся машинам присоединились еще две.
   "На сбор местного ОМОНа - минут  сорок.  Соответственно,  тут  они  будут
через час...  Вояк  поднимать  еще  дольше.  Это  только  в  кино  батальоны
прибывают на место сбора в течение тридцати секунд. Итак,  у  меня  есть  не
менее получаса, которые трэба использовать по  максимуму...  В  смысле  -  -
удрать как можно дальше. И схорониться. Ибо в подобном  моему  наряде  я  не
сойду за  мирного  жителя  даже  с  большого  перепою...  А  оружие  бросать
рановато. Еще непонятно, как все сложится. Не хотелось бы стрелять, конечно,
но что делать? Овес нынче дорог..."
   Рокотов пригнулся,  переместился  за  огромный  куст  цветущей  сирени  и
побежал вниз по  холму,  останавливаясь  раз  в  три  минуты  и  внимательно
оглядывая горизонт.
   В его положении самыми опасными были вертолеты.
   Пехота и полиция - тьфу! Пока соберутся, пока  сядут  в  грузовики,  пока
командиры разъяснят личному составу, что им делать,  пока  солдаты  образуют
боевые порядки, пока начнут операцию - пройдет несколько часов. За это время
он будет уже далеко.
   Но вот пакостное изобретение инженера Сикорского...
   Винтокрылый аппарат - вещь для беглеца крайне неприятная.
   Летает, гад, низко, может висеть на одном  месте,  обзорность  из  кабины
прекрасная. И из "Хеклер-Коха" его не возьмешь, хоть все  магазины  выпусти.
Единственное спасение - заросли. И темнота. Но до нее целый световой день.
   И на небе ни облачка.
   Влад сбежал с холма, перепрыгнул невысокий заборчик и вихрем промчался по
незасеянному полю, увязая в рыхлой земле и  вполголоса  ругая  нерачительных
крестьян, оставивших под паром десяток плодородных гектаров.
   Сразу за полем начался лесок.
   Вбежав под густые кроны, Рокотов отдышался, оглянулся  назад  и  позволил
себе двухминутный отдых. Силы требовалось экономить  -  неизвестно,  сколько
придется еще поработать ногами, пока он уйдет от погони.
   "Слева - Скопье... На окраину  мне  нельзя.  Справа  -  пустыри.  Все  бы
хорошо, если бы не хилая растительность. Торчит клочками, хоть ты  разбейся!
Нет ни одного бурелома или болота. Так что мне светит  перебегать  от  одной
рощицы до другой, стараясь не попадаться в поле зрения  полицаев.  Эх,  надо
было этих козлов ножом, валить!  Тогда  был  бы  шанс,  что  приняли  бы  за
разборку с местными... Нет, не пойдет. Я ж к дороге все равно вышел. И пушку
все видели, и одежонку мою..."
   Где-то на пределе слышимости возникло комариное жужжание.
   "Приехали! Как говорится -  здравствуйте,  девочки!  -  Владислав  улегся
возле пня и выставил бинокль. - Та-ак, пока  не  вижу...  Но  вертуха  может
появиться в любой момент, и что самое неприятное  -  с  любого  направления.
Фигурку на земле видно  за  километр.  Один  раз  засекут  -  пиши  пропало.
Свяжутся с районными отделениями полиции и пошлют группы на перехват. А  ты,
между прочим, еще не решил, можно по ним стрелять или нет... С точки  зрения
собственной безопасности - можно, но  вот  исходя  из  других  побуждении  -
нельзя. Как-никак - братья-славяне. И они не виноваты, что ты забрался на их
территорию и пытаешься тут установить собственные порядки. Знали бы они, что
ты русский - так бы себя не вели. Посадили  бы  за  стол,  налили  бы  вина,
накормили бы от пуза... И ведь никак этого до них не донести, вот что  злит!
Не буду же я выходить с белым флагом и орать: "Не стреляйте, я  свой!"  Ага,
их бин больной, иду к вам лечиться. Нихт шиссен.   Дикари-с,  не  поймут-с...  Браво,  поручик!  -  Из-за  холма
вылетела маленькая серебристая стрекоза и пошла змейкой в пятидесяти  метрах
от земли. - Оп-па, оп-па, жареные раки! Вот и мои летающие друзья, - Рокотов
повернул бинокль сначала влево, потом вправо. - Пока одна машина... На борту
- синие буковки. Полиция. Это хорошо. В  смысле  того,  что  на  полицейской
вертушке нет пулемета. А  вояк  еще  не  подняли...  Ну,  давай-давай,  лети
отседова. Видишь, нет никого..."
   Маленький вертолетик покружил над полем, облетел по  периметру  одиночный
барак и вплотную приблизился к опушке леса.
   "Ну-у, вы зануды! - Влад  опустил  бинокль,  чтобы  случайным  бликом  не
выдать  летчикам  своего  укрытия.  -  Давайте  по-нашему,  по-бразильски  -
посмотрели, выругались, улетели восвояси... И нечего  тут  жалом  водить!  -
Вертолет завис над опушкой. -  Приземлиться  решили,  что  ли?  Тады  совсем
веселье начнется. У меня же другого выхода не будет, как вырубать  экипаж  и
захватывать машину. И что дальше? Улететь не дадут,  прыгать  мне  некуда...
Да-а, проблема..."
   Гул мотора буквально ввинчивался в уши.
   Сквозь колеблющиеся от  воздушного  потока  листья  Рокотов  видел  брюхо
маленького "Ми-34", застывшего на высоте меньше тридцати метров.
   "Подлость в том, что меня могут засечь с родного российского вертолета...
Ну же, миленькие вы мои,  или  садитесь,  или  улетайте.  А  если  они  меня
приметили и пасут? Не, вряд ли... Тут темнее, чем в салоне, так  что  видеть
меня никак не могут. Просто  осматривают  лесок  в  надежде  на  то,  что  я
выскочу, испугавшись вертушки. Не на того напали! Я туточки  сутки  пролежу,
если надо будет..."
   Наконец вертолет накренился на правый борт  и  ушел  по  дуге  в  сторону
очередного поля.
   Влад вытер со лба выступивший пот.
   "Пока удачно... Но рассиживаться здесь не след. Побежали..."
   Биолог выскочил на опушку и посмотрел вслед удаляющемуся вертолету.
   Перед беглецом лежала узкая полоска голой земли, за  которой  резко  вниз
уходил обрыв песчаного карьера.  В  пятистах  метрах  левее  стоял  огромный
экскаватор, а по противоположному  склону  вверх  уходило  узкое  деревянное
строение.
   "Песчаный карьер - два человека. Огласите весь список, пжлста! У меня,  к
сожалению, список не предусмотрен. Но в карьер я не  пойду.  Слишком  уж  он
заманчив. Там меня в первую очередь и будут искать..."
   Рокотов посмотрел направо.
   За  перекрестком  двух  проселочных  дорог   возвышался   выкрашенный   в
веселенькую   зелено-леденцовую   краску    забор,    над    которым    реял
красно-бело-синий флаг.

***

   Вестибюль-оглы придирчиво, с головы до  ног,  осмотрел  принаряженного  в
почти новые шмотки "торчка".
   Сине-желтая  курточка,  коричневые  брюки,  голубая  бейсболка,  белые  в
разводах кроссовки  и  жуткого  качества  турецкая  самопальная  футболка  с
крупными красными буквами. Надпись на груди должна была  обозначать  рекламу
известнейшей косметической фирмы, но по причине неграмотности  производителя
на серой материи сияло странное имечко "Мах Fucktor".
   Однако Азада Ибрагимова  сия  двусмысленность  не  смущала.  Иностранными
языками, помимо  русского  и  армянского,  он  не  владел  и  овладевать  не
собирался. Ему вполне хватало трех, включая родной азербайджанский.
   - Все понял? - строго спросил Вестибюль-оглы, вглядываясь в мутные  серые
глаза старого наркомана. Старого не по возрасту, a  ITO  стажу  употребления
расслабляющих препаратов.
   - Ага, - весело ответил "торчок" и пожевал засунутый за щеку грибочек.  -
Вхожу, кидаю, убегаю...
   - Кабинет номер три, - напутствовал Азад. - Смотри, чтобы там посторонних
не было. И кидай не в него, а в угол.
   - Бу сделано! - наркоман задорно вытянулся во фрунт и отдал честь.  -  Не
изволь беспокоиться!
   Вестибюль-оглы с подозрением уставился на визави.
   - Ты дозу не перебрал?
   - Обижаешь, Азадик! Все по теме...
   - А что жуешь, а?
   - Допинг.
   - Допинг, -  грустно  повторил  маленький  наркоторговец.  -  Смотри,  не
свались там от своего допинга. Ладно, иди... Я тебя тут подожду.
   "Торчок" немного шатающейся походочкой отправился к входу  в  двухэтажное
здание.
   Ибрагимов присел на скамейку и автоматически провел руками  по  карманам,
проверяя, не завалялся ли где пакетик с анашой. И сам же  себя  одернул.  Он
был не на работе, а контролировал исполнение  нанятым  "народным  мстителем"
миссии наказания Николая Ефимовича  Ковалевского,  заграбаставшего  квартиру
его соседа. Сосед пребывал в неведении о тех событиях, что разворачивались в
его городе, занятый прорывом через  территорию  Македонии  к  известной  ему
улице в столице этого небольшого балканского государства.
   Азад закурил и бросил взгляд на освещенные окна.
   Окно кабинета Ковалевского - третье от двери.
   Сегодня-четверг. По четвергам председатель "Очередников"  проводит  прием
посетителей. Очередь к нему обычно небольшая, человека четыре. В Питере мало
находится идиотов, готовых поверить обещаниям вороватого барыги, вступить  в
организацию и годами платить взносы, не получая ничего взамен.
   Вестибюль-оглы хотел бы пойти сам, но не мог.
   Ковалевский  знал  Ибрагимова  в  лицо,  как  соседа  Рокотова,   поэтому
светиться раньше времени было опасно. Пусть лучше незнакомый "торчок" метнет
в середину комнаты бутылку с бензином и тем самым напугает барыгу до смерти.
А завтра-послезавтра Ковалевского еще раз  встретят  на  улице  и  потребуют
деньги.
   Минута проходила за минутой.
   Наркоман пока не подавал признаков жизни. Видимо, очередь у кабинета  все
же была.
   Азад зевнул.
   Вот уже третью  неделю  он  больше  времени  посвящал  Ковалевскому,  чем
торговле своим  специфическим  товаром.  С  того  самого  дня,  как  посетил
смазливую паспортистку и выведал у нее  все  подробности  перехода  квартиры
Вла-да в руки совершенно посторонних людей.
   Смена собственника возмутила Ибрагимова до глубины души.
   Рокотов не был каким-то там алкашом или  придурком,  кого  Вестибюлю-оглы
было бы не жалко. Нормальный честный парень, всегда  придет  на  помощь,  не
даст  местным  ментам  подбросить  "травку",  отвадит  от  дома  назойливого
участкового, вежливый по-соседски... Влада Азад уважал. Мужчина.
   Наркоторговец не успел додумать очередную свою мысль.
   В здании что-то грохнуло, сверкнуло, раздался истошный женский визг, и  с
крыльца спрыгнул всклокоченный "торчок". Он заметался по двору,  забыв,  что
на скамейке его ждал Ибрагимов.
   - Сюда! - заорал Вестибюль-оглы. Операция находилась под  угрозой  срыва.
"Торчок" вскинулся, закрутил головой и наконец заметил Азада.
   Наркоторговец схватил бедолагу за рукав и выволок через боковые ворота на
улицу, к стоявшей у поребрика "пятерке" без номеров.
   "Торчка" втянули внутрь, Вестибюль-оглы прыгнул на пассажирское сиденье.
   - Гони!
   - Ну ваще! - выпалил "торчок" спустя минуту, когда  "Жигули"  свернули  в
проходной двор.
   Головы  трех  пассажиров  повернулись  к  герою  вечера.  Один   водитель
продолжал смотреть вперед, объезжая ухабы и кучи песка.
   - Ну?!
   - Полный отпад! Народу - тьма! Еле прорвался... Пришлось сказать,  что  я
тут раньше занимал...
   "К этому ограшу - толпа? - удивился Вестибюль-оглы. - Вот уж  никогда  бы
не подумал..."
   - Ну, короче, захожу. Как ты говорил, Азад, бросил прямо  на  середину...
чтоб  людей  не  задеть.  Бухнуло,  дымина,  Ковалевская  кричит,   сиськами
трясет...
   - Какими сиськами? - Азад от неожиданности подпрыгнул на сиденье.
   - Здоровенными, по полпуда, клянусь! Кстати, а чо  ты  мне  говорил,  что
Ковалевская - мужик? Бабища  в  три  обхвата,  волосы  рыжие,  жопа  на  два
стула...
   Вестибюль-оглы закрыл лицо ладонью и тихо зашипел.
   Переевший грибочков "торчок" перепутал цифры "три" и  "восемь"  и  вместо
кабинета Ковалевского метнул свой снаряд  в  комнату,  где  находился  архив
местной жилконторы. Неудивительно, что ему пришлось пробиваться сквозь толпу
посетителей - за справками всегда огромная очередь.
   Литр бензина сделал свое дело.
   Архив выгорел дотла.

***

   Французы обустроили свой лагерь на совесть.
   На площади в двадцать четыре гектара, окруженной трехметровым забором  со
спиральной колючей проволокой поверху, было расположено с десяток  казарм  и
столько  же  складских  помещений.  Ангары   с   бронетехникой   и   легкими
артиллерийскими    установками     от     основных     площадей     отделяла
контрольно-следовая полоса и два ряда проволоки под током.
   На территории даже сохранились обсаженные кустами дикой розы аллеи.
   Раньше тут находился санаторий, потом, после развала Югославии на  четыре
независимых государства, он пришел в запустение и в начале тысяча  девятьсот
девяносто восьмого года был передан под юрисдикцию НАТО для размещения одной
из баз.
   В  январе  девяносто  девятого   расквартированному   здесь   контингенту
бельгийских мотострелков пришел на смену полк под  командованием  полковника
Бернара Симони. Бельгийцы вернулись на  родину,  ибо  их  парламент  не  дал
разрешения на участие армии в сухопутной операции против режима Милошевича.
   Французы тоже были не в восторге от перспективы вторжения в Косово.
   С ослаблением позиций России и доминированием  Штатов  на  мировой  арене
противоречия внутри Европы только обострились.  Великобритания  болталась  в
фарватере  у  "все-планетного   полицейского"   и   практически   не   имела
собственного  мнения  ни  по  какому  вопросу.  Объединившаяся  тихой  сапой
Германия постепенно восстанавливала утраченные после  Второй  мировой  войны
имперские амбиции и алчно поглядывала  на  спорные  пограничные  территории.
Нарастало   напряжение   в   торговле,   связанное   с    разницей    систем
налогообложения.  Начался  очередной  виток  истерии  еврейских   общин   по
Холокосту и требований выплат  гигантских  сумм  швейцарскими  банками,  где
якобы  еще  с  сороковых  годов  хранилось  золото,  принадлежавшее   семьям
обеспеченных хасидов.
   Чтобы отвлечь внимание населения от внутренних проблем, нужна была война.
   И Милошевич, относящийся к требованиям Запада с  прохладцей,  предоставил
великолепный шанс  заглушить  грохотом  разрывов  разумные  голоса  немногих
политиков и бизнесменов.
   Перспектива наземного вторжения в  Косово  не  нравилась  никому.  Однако
только ракетными ударами с воздуха одержать победу было невозможно.  За  два
без малого месяца  войны  югославская  армия  понесла  столь  незначительные
потери, что о них было смешно говорить.
   Оставались сухопутные части, но они пребывали в бездействии до  тех  пор,
пока  не  была  достигнута  договоренность  о  мирной  передаче  Косова  под
управление миротворцев. Ни один европейские  глава  государства  не  дал  бы
разрешения на участие своих войск в операции,  если  оставалась  возможность
сопротивления регулярной армии СРЮ.
   Сербы воевали на совесть. Это было известно еще по опыту Второй мировой.
   Жан-Кристоф Летелье прошел вдоль ряда легких плавающих танков,  застывших
шеренгой в огромном алюминиевом ангаре, и похлопал ладонью по лобовой  броне
крайней машины.
   Не хотелось бы оказаться в этом железном  гробу,  когда  в  него  попадет
кумулятивный заряд русского РПГ-18, которыми вооружены югославы.  Для  струи
раскаленных газов шестидесятимиллиметровая  сталь  не  препятствие.  Русские
гранатометы разносят любую западную бронетехнику. В этом  Летелье  убедился,
когда присутствовал  на  демонстрационных  стрельбах  в  Куала-Лумпуре.  Там
русские показали свои серийные разработки,  и  французский  капрал  два  дня
находился под впечатлением простоты и страшной убойной  силы  представленных
для продажи образцов.
   Сквозь открытый проем ангара Летелье увидел, как  отъехала  вбок  створка
главных  ворот  базы  и  на  территорию  стала  втягиваться  колонна  крытых
брезентом грузовиков.
   Он бросил взгляд на часы.
   Тринадцать пятнадцать.
   Продукты  на  ближайшую  неделю  прибыли  с  аэродрома   без   опоздания.
Шестнадцать грузовиков сейчас встанут рядком у центрального склада, а  после
обеда два взвода пехотинцев примутся их разгружать.
   Но помимо ящиков с консервами, мешков круп,  упаковок  галет  и  макарон,
коробок с другой провизией, на базу  въехало  семьдесят  килограммов  живого
человеческого мяса, отягощенного тремя ножами, двумя  стволами,  килограммом
динамита и чувством собственного достоинства. Обладатель всего  этого  уютно
устроился под брезентом предпоследнего грузовика и рассчитывал пересидеть  у
французов пару дней, пока не утихнут его поиски в окрестностях Скопье.
   К здоровенным воротам с флагами по обеим сторонам подкатила колонна.
   Пока старший офицер бегал с документами на  контрольно-пропускной  пункт,
водитель и сопровождающий  его  рядовой  из  последнего  грузовика  отбежали
отлить.

***

   Рокотов пулей вылетел из канавы, где он сидел уже второй час  в  ожидании
удобного случая, и забрался под нагретый солнцем брезент.
   Лист надо прятать в лесу.
   А диверсанту надо прятаться в самом центре вражеского логова, где  никому
не придет в голову его искать.
   В грузовик Влад нырнул абсолютно спонтанно.
   У него не было ни дальнейшего плана,  ни  мыслей  о  том,  как  он  будет
выбираться  с  охраняемой  территории,  как  себя  вести,  если  его   вдруг
обнаружат. Французский-то он более-менее знал, но что толку? Вряд ли офицеры
и солдаты НАТО склонны беседовать с пойманным лазутчиком  о  поэзии  или  на
другие отвлеченные темы. Скорее их будут интересовать цели визита и те,  кто
Влада сюда послал. Вперемежку с применением физических методов допроса.
   Грузовик благополучно миновал ворота.
   Биолог выглянул в узенькую щель  и  осмотрел  проплывающий  мимо  пейзаж.
Нельзя сказать, что ему все очень  понравилось.  Слишком  много  вооруженных
людей, среди которых он в своем черном комбинезоне и с разрисованной  мордой
будет смотреться белой вороной. Французы все как на подбор были подтянуты, в
рубашечках с короткими рукавами, на брюках стрелочки, ботинки блестят.
   Грузовики развернулись  и  застыли  задними  бортами  к  стене  какого-то
строения. Водители высыпали из кабин, размяли ноги и направились через  плац
к двухэтажному каменному зданию.
   Владислав высунулся из-под брезента, в любую секунду ожидая окрика.
   Но вокруг стояла тишина.
   Биолог вывалился на землю, присел на корточки и под прикрытием грузовиков
протопал "гусиным шагом" до открытой двери.
   Заглянул внутрь, оценил штабеля ящиков и юркнул в первый же узкий проход.
   "Ага, продукты... Это мне подходит. Тут их десятки тонн, так что с голоду
не умру. Теперь следует найти место, куда в ближайшие сутки не заглянут. Это
несложно. Вон, хотя бы на верхушку этого штабеля..."
   Рокотов еще раз прислушался и полез  на  возвышающийся  вдоль  стены  ряд
плоских и широких коробок.

Глава 13
НЕ ВСЕ ПОЛЕЗНО, ЧТО В РОТ ПОЛЕЗЛО

   Президент США очень любил показывать свою демократичность.
   Поэтому практически каждое совещание, проходившее в Овальном кабинете, не
было похоже на общение  подчиненных  с  Первым  Лицом  в  стране.  Президент
усаживал приглашенных за кофейный столик справа от окна, а сам пристраивался
либо на диванчике, либо в отдельном  кресле,  если  посетителей  было  более
четырех человек.
   Сотрудникам Секретной Службы сидеть было не  положено.  В  начале  своего
первого  срока  демократичный  Билли  тщился  изменить  и  эти  порядки,  но
начальник охраны быстро объяснил  Президенту,  что  в  сидячем  положении  у
агентов меньше возможностей для маневра, и они  могут  потерять  драгоценные
доли секунды, извлекая оружие в неудобной позе. Билли крепко задумался  и  к
этой теме больше не возвращался.
   С Государственным Секретарем Президент встречался обычно  один  на  один.
Иногда к ним присоединялись министры финансов и обороны или директор  ЦРУ  с
заместителем  по  оперативной  работе.  Но  в  четырех   случаях   из   пяти
Госсекретарь обсуждала вопросы внешней политики с глазу  на  глаз  с  Главой
Государства.
   - ...И мы сделаем вид, что сами удивлены тому, что  русскому  контингенту
не досталось зоны ответственности,  -  закончила  свою  десятиминутную  речь
мадам Олбрайт. - Сошлемся на странную и неадекватную  позицию  европейцев  и
вызовем у Бориса очередной приступ недовольства Шредером и Шираком.
   -  Мы  можем  избежать  ввода  своего  контингента?   -   поинтересовался
Президент. - Или хотя бы пустить вперед кого-нибудь из европейцев?
   - Очень сложно, - Госсекретарь задумчиво покачала головой. - Мы и так уже
заставили Старый Свет раскошелиться на миллиард с мелочью для покрытия наших
расходов по бомбардировкам.  Если  европейцы  поймут,  что  мы  идем  вторым
эшелоном, то  могут  затормозить  буквально  сразу,  как  пересекут  границу
Косова, и потребовать  равноценного  участия  американских  подразделений  в
авангарде.  Фактически  это  будет  означать   полный   провал.   Один   раз
остановившаяся  армия  дальше  не  идет.  По  нашему  совместному  плану   с
британцами первыми идут непальские и бирманские  стрелки,  затем  -  морские
пехотинцы США. А уже потом - немцы и французы. О голландцах я  не  говорю  -
они пойдут последними... На наиболее опасных участках мы  обещали  поддержку
"Апачей" с аэродрома в городе Градец.
   - Это там недавно был инцидент?
   - Да. Но вопрос урегулирован.  Двадцать  вертолетов  находятся  в  полной
боевой готовности. Я вчера  вечером  разговаривала  с  командующим  Корпусом
морской пехоты. Он меня заверил, что все  под  полным  контролем.  Вертолеты
готовы к выполнению задания в любой час.
   - Хорошо, - кивнул Президент, - вы меня  успокоили...  Кто-нибудь,  кроме
России, еще выражает недовольство? Естественно, я имею в виду Европу,  а  не
Китай. О нем мы поговорим позже.
   - Пытается выступать белорусский диктатор, - криво усмехнулась  мадам.  -
Но мы уже предприняли ряд  шагов,  чтобы  заткнуть  ему  рот.  Европарламент
готовит  очередную  ноту  протеста  по  поводу   продления   им   полномочий
Президента. Так что Лукашенко скоро будет чем заняться.
   - Вы не перегибаете палку?
   - Отнюдь нет. Мы заранее объявили, что не признаем законность  проведения
референдума  в  Белоруссии.  Лукашенко  намека  не  понял...  Пусть   теперь
расхлебывает. -  Олбрайт  злобно  насупилась.  -  Пошел  бы  на  ограничение
контактов с Москвой - жил бы спокойно. А он пытается играть  в  Саддама.  По
моему мнению, нам стоит усилить нажим через наших друзей,  чтобы  не  только
помешать договору с русскими, но и оторвать Лукашенко от  общего  оборонного
пространства с Москвой. Тогда - мы сможем  начать  аналогичную  "Решительной
силе" операцию буквально через месяц. У Минска не хватит силенок, чтобы  нам
противостоять. Повод есть - нарушение прав человека. Местная  оппозиция  уже
подготовила все документы...
   - Сколько мы тратим на Белоруссию в год? - Президент открыл  бутылочку  с
минеральной водой.
   - Немного. Около десяти-двенадцати миллионов. Больше пока бессмысленно.
   На  Белоруссии  Госдепартамент   обкатывал   новую   схему   расшатывания
государственного  механизма  избранной   для   подчинения   страны.   Помимо
дохленькой оппозиции,  которая,  кроме  громких  заявлений  и  малочисленных
демонстраций, ни к чему не была способна, в  Белоруссии  действовали  агенты
влияния  в  хозяйственной  сфере.  Американцы  сделали  расчет  на  то,  что
белорусский  Президент,  который  был  немножечко  идеалистом,  не  способен
самолично контролировать все и всех. Поэтому был  выбран  ряд  руководителей
среднего звена, отстоящих  от  Лукашенко  на  десяток  ступеней  должностной
лестницы  и  напрямую  с  ним  не  общавшихся.  Часть  этих  хозяйственников
согласилась поработать на благо заокеанского "партнера".  Никакой  опасности
для исполнителей сотрудничество с  Госдепом  США  не  представляло.  Они  не
совершали диверсий в общепринятом смысле, не выдавали государственных  тайн,
не призывали к изменению строя или свержению  Президента.  Просто  выполняли
свои  прямые  должностные  обязанности,  доводя  исполнительское  рвение  до
абсурда.
   С белорусским  лидером  по-другому  было  нельзя.  Молодой  и  спортивный
Президент был полон сил,  строго  требовал  со  всех,  включая  себя,  и  не
воспринимал чиновничьих оправданий. Не справился - изволь увольняться!
   Это относилось ко всем без исключения, начиная со скотника  на  маленькой
ферме и заканчивая премьер-министром  и  председателем  центрального  банка.
Лукашенко не делал различии между работягой и чиновником, все были вынуждены
играть по одним правилам. Существовала опасность, что  маленькая  республика
поднимет свое хозяйство, встанет на ноги, сольется с Россией  и  ее  примеру
начнут следовать остальные осколки Союза.
   Потому требовалось выставить белорусского лидера недотепой, диктатором  и
разрушителем  собственной  экономики.  С   воплями   о   диктатуре   успешно
справлялись  горлопаны  от  оппозиции,  образовавшие   даже   альтернативный
парламент, и некоторые российские политиканы, находящиеся в вечном конфликте
с любой властью, за что ежегодно получали на свои счета  достаточно  круглые
суммы. К примеру, за выход из зала заседаний Государственной Думы  во  время
визита Лукашенко  в  Россию  лидер  одной  фракции  поимел  дом  в  Пасадене
стоимостью в два с половиной миллиона долларов, а его три заместителя  -  по
шикарной квартире в Мадриде. Демонстративный  выход  из  зала  Яблонского  и
компании был высоко оценен на Западе и в политическом плане, как  "нежелание
истинных демократов" мириться с режимом в Белоруссии.  Еще  немного  -  и  к
словам "белорусский режим" можно будет спокойно добавлять эпитет "кровавый".
   Нанятые "хозяйственники" рьяно взялись за дело  и  буквально  за  полгода
нанесли сельскохозяйственному сектору урон, сравнимый  с  засухой,  мором  и
нашествием колорадского жука и саранчи, вместе взятыми. Перебои в  поставках
продовольствия стали нормой. Лукашенко  никак  не  мог  понять  первопричину
такого странного явления, а в Госдепартаменте
   Радостно потирали руки. Первый этап прошел вполне успешно.
   - Что вы думаете об идее союза русских, югославов и белорусов?
   - Словоблудие, - самонадеянно заявила Олбрайт. - Ни одна из трех стран не
готова к реальному объединению. Борис слишком  стар,  Милошевич  у  себя  не
может толком управлять, Лукашенко нелегитимен...
   - Лукашенко нелегитимен только с точки зрения наших интересов, - напомнил
Президент. - Как вы мне недавно докладывали, большинство  русских  и  сербов
считает его законно избранным руководителем. И с этой позиции его подпись на
документах имеет большой вес.
   -  Над  признанием  неконституционности  правления  Лукашенко  мы  сейчас
работаем. У русских осенью выборы в парламент... Надеюсь, что новые депутаты
не поддержат союз с Белоруссией. Поближе ко времени выборов мы подбросим  им
убедительные материалы о преступлениях Лукашенко против демократии.
   - Что именно?
   - Исчезновения нескольких журналистов  и  нелояльных  режиму  чиновников.
Вопрос о вывозе их через Литву уже проработан. Это очень сильный козырь...
   Президент щелкнул пальцами.
   - Помните, вы мне говорили о русском, который работает на радио "Свобода"
и выполняет деликатную миссию в Чечне?
   - Мистер Мужицкий? Конечно, помню.  Вы  хотите,  чтобы  он  отправился  в
Белоруссию и там пропал?
   - Резонанс получился  бы  хороший,  -  Президент  потер  пальцами  гладко
выбритый подбородок. - У нас его знают, человек прошел  горячие  точки...  И
русские журналисты подняли бы крик.
   - Я бы не советовала  посылать  именно  мистера  Мужицкого,  -  мягко  не
согласилась мадам. - В этом случае мы  оголим,  кавказское  .направление.  У
Мужицкого  налаженные  связи  с  чеченскими   лидерами.   Не   хотелось   бы
перебрасывать в Белоруссию столь ценного агента.
   И Президент, и Госсекретарь знали, что репортер  радиостанции  "Свобода",
помимо своей основной работы по сбору материала и побочного промысла в  виде
съемок "натурального садо-видео", исполнял поручения  по  доставке  боевикам
современного оружия из Пакистана и Турции. Но-вслух такие вещи не  обсуждают
даже в защищенном от посторонних ушей кабинете.
   - Что ж, - американский Президент развел руками, - если он нужен  нам  на
Кавказе, пусть остается.
   - Помимо него есть пять или шесть кандидатов, - Госсекретарь  отложила  в
сторону лист с фамилиями, - все они готовы. Лукашенко не сможет оправдаться.
Европарламент примет специальное постановление об отзыве послов, и диктатор,
останется в изоляции.  Одновременно  с  этим  мы  усилим  нажим  на  Россию.
Международный  Валютный  Фонд  откажет  в   очередном   кредите   и   пошлет
спецкомиссию для тотальной  проверки  исполнения  статей  бюджета.  Повод  -
разбирательство с Нью-Йоркским Банком...  Если  русские  не  изменят  своего
отношения к Лукашенко, то останутся с дырой в кармане.
   Госсекретарь говорила уверенно,  ибо  раньше  такая  методика  общения  с
Москвой всегда приводила к нужному результату.
   - Вы уже говорили с новым премьером?
   - Пока нет. Он принимает дела, и трогать его  сейчас  не  стоит.  Давайте
подождем еще несколько дней. Тэлбот доложит,  когда  русский  премьер  будет
готов к диалогу...  По  мнению  наших  аналитиков,  с  ним  будет  несколько
сложнее, чем с  предыдущим.  Кроме  того,  на  него  имеет  большое  влияние
Секретарь русского Совета Безопасности. Сейчас в Москве складывается  альянс
между спецслужбами и правительством.  Экс-премьер  не  смог  помешать  этому
процессу... Причем Секретарь Совета Безопасности до сих пор  возглавляет  их
федеральную разведку и способен серьезно осложнить жизнь нашим друзьям.
   - Я знаком с его досье. - кивнул Президент.
   - Считаю, что ситуация прояснится с первым выступлением  нового  премьера
по событиям на Балканах.  Тогда  станет  понятно,  куда  склоняется  русская
власть. Естественно, резкой смены курса ждать не следует, премьер не  пойдет
против общественного мнения и осудит бомбардировки, но могут быть нюансы. Он
дружен с Яблонским и Ковалевым, а те докладывали, и то однозначного мнения в
отношении Милошевича у него нет.
   Президент выпятил нижнюю губу и минуту помолчал.
   - Пусть Тэлбот с ним встретится и обсудит проблему Косова.
   - Понятно, - Олбрайт пометила в блокноте распоряжение Президента.
   - С Россией все...  Давайте  перейдем  к  новой  инициативе  в  отношении
восточноевропейских  стран.  Вы  подготовили  основные  критерии  оценки  их
пригодности к вхождению в Евросоюз и НАТО?
   Госсекретарь зашуршала бумагами.
   Под руководством пузатенького  француза  с  тремя  желтыми  нашивками  на
рукаве  солдаты  быстро  разгрузили  ящики  и   мешки   и   сложили   их   в
соответствующие штабеля.
   С шестиметровой высоты Влад видел все до мельчайших  деталей  и  отметил,
что выводивший последним пузан включил сигнализацию на  дверях.  К  счастью,
внутри помещения не было объемных датчиков, иначе до  самого  утра  Рокотову
пришлось бы сохранять абсолютную неподвижность. Он бы, конечно, выдержал, но
изрядно бы помучился.
   Когда глаза привыкли к наступившей темноте. биолог осторожно сполз на пол
и KHV кошка обследовал склад, заглянув во все уголки и щели.
   Осмотр его удовлетворил.
   Ответственный за хранение продуктов француз  оказался  большим  педантом,
так что обнаружить места складирования  неприкосновенного  запаса  оказалось
делом пустяковым. Везде  висели  соответствующие  бирочки  и  указатели,  на
которых крупными буквами были написаны названия продуктов, время доставки  и
срок годности.
   Также  на  складе  присутствовали  биотуалет  и  маленькая   комнатка   с
раковиной, холодильником и микроволновой печью.
   "Царские условия! - обрадовался Владислав, привыкший за последние  недели
к гораздо меньшему комфорту. Если честно сказать, то он  рассчитывал  только
на туалет, являющийся обязательным атрибутом любого западного склада. -  Тут
можно  месяц  прожить.  Жратвы  полно,  вода  есть,  умыться   можно,   даже
ароматическая  туалетная  бумага  в  наличии.  Розовая...  Узнаю  французов!
Изящество и скрытая эротичность во всем.  -  Биолог  присел  на  застеленную
койку. - Буду уходить, надо не забыть поправить покрывало...  Итак,  что  мы
имеем? От погони я благополучно ушел. Это плюс. Да еще какой! Теперь минус -
я внутри периметра охраняемой военной базы. Выбраться наружу иногда сложнее,
чем попасть внутрь. От забора мы проехали метров четыреста. Так, слева плац,
за ним - кирпичное здание... Больше ничего я рассмотреть  не  успел.  Да,  и
кусты! Это важно. Как-никак укрытие. Не придется бегать по  простреливаемому
со всех сторон пространству. Денек тут пересидеть еще придется..."
   Рокотов поднялся и тщательно проверил все углы и стены комнатки.
   "Окон и щелей нет. Что ж, попробуем включить свет..."
   Маленькая лампа осветила каморку.
   - Нормально, - сказал Влад по-русски и прокашлялся.
   "Так без общения говорить разучишься. Атрофируются  голосовые  связки,  и
пиши пропало... Ничего, наговорюсь дома. С друзьями..."
   Оптимизма Рокотову было не занимать.
   Биолог отодвинул  на  край  стола  настольную  лампу  с  розовым,  в  тон
туалетной бумаге, абажуром и выгрузил из холодильника гору продуктов.
   Аккуратно орудуя ножом, он отделил по маленькому кусочку от всего,  чтобы
не вызвать подозрений у владельца провизии. На тарелке, снятой  с  сушильной
полки над раковиной, образовалась гора  ломтиков  сыра,  колбас  и  холодца.
Сбоку лежали дольки фруктов.
   "Приступим! - Влад потер руки. - Давненько я так не заправлялся..."
   Умяв съестное, Рокотов вымыл тарелку, похлопал себя по животу  и  выкурил
сигарету,  предварительно  убедившись  в  наличии  пепельницы  и  отсутствии
датчика пожарной сигнализации. Начальник склада курил крепкий "Житан",  если
судить по оставленным окуркам.
   На полочке  перед  раковиной  обнаружились  бритвенные  принадлежности  и
зубная щетка с пастой.
   Мысленно извинившись перед незнакомым  французом,  биолог  воспользовался
помазком и "жиллетом". Щетка у него была своя.
   Брился Влад не зря. Так или иначе в самое ближайшее время  ему  предстоял
выход  в  свет,  и  наличие  щетины  могло  серьезно  осложнить  контакт   с
полицейскими  или  мирными  македонцами.  Гладко  выбритый  человек  внушает
большее доверие, чем рожа в стиле  "мерзавец".  Требуется  учитывать  каждую
мелочь и набирать очки по любой позиции,  способной  хоть  немного  улучшить
существование. На мелочах в основном и прокалываются.
   Побрившись и оглядев себя в маленьком зеркале, Рокотов  остался  доволен.
Лицо у него было достаточно располагающим, без нависающих надбровных  дуг  и
шрамов. Тонкий нос, четко очерченный рот, длинные  ресницы,  большие  глаза,
гладкая кожа.
   "Мечта педераста, - ухмыльнулся биолог и показал себе язык. - Хорошо, что
меня Элена подстригла... Причесон аккуратный, если придется переодеваться  в
военную форму, то вполне сойдет..."
   Откуда-то из-за ящиков послышался шорох. Дверь каморки Рокотов  за  собой
не закрывал, чтобы контролировать все пространство склада.
   Влад быстро погасил свет и выставил в проем ствол "Хеклер-Коха".
   Еле видимая в полумраке, по проходу между штабелями неспешно проследовала
жирная крыса...

***

   При входе в Балтийское море  погода  резко  изменилась.  Подул  противный
пронизывающий ветер, началась качка и заморосил мелкий дождь.
   Но чеченцы отказались уйти с палубы, несмотря на приготовленную  для  них
каюту и настоятельные предложения капитана.
   Вместо этого они провозились почти целый день  и  установили  над  своими
шезлонгами полупрозрачный навес из толстого  полиэтилена.  Импровизированная
палатка крепилась на рейках,  позаимствованных  у  боцмана,  и  была  крепко
принайтовлена тонкими шнурами к леерам .
Вход в убежище располагался точно напротив охраняемого контейнера.
   До финала оставались считанные дни.
   Султан уже довольно жмурился и прикидывал, на что потратит  обещанные  за
выполнение задачи деньги. Арби был более сдержан.  Ему  предстояло  изыскать
удобное место и время,  чтобы  отправить  младшего  на  прямую  аудиенцию  к
Аллаху. Вернее, не к Аллаху, а к  иблисам,  ибо  подобного  Султану  ублюдка
никто из стражей божественных  ворот  и  близко  не  подпустил  бы  к  трону
Всевышнего. Отправили бы прямым рейсом в геенну, и все дела. А  там  как  во
внутренней тюрьме ФСБ - сколько ни возмущайся, не поможет.
   Арби по радиотелефону связался с встречающими и объявил  расчетное  время
прибытия: двадцатое мая тысяча  девятьсот  девяносто  девятого  года.  Ровно
через месяц, двадцатого июня, боеголовка должна была выполнить свою миссию и
поднять ядерный гриб над северной столицей России.
   Никто никого не собирался шантажировать.
   Атомная  бомба  предназначалась  для  непосредственного  использования  в
соответствии со своим главным предназначением.
   Для инициации заряда уже все было готово.
   На одном из военных заводов за  сумму  в  сто  пятьдесят  тысяч  долларов
закупили новейшие криотронные переключатели со встроенными детонаторами.  Их
должны были установить  на  место  извлеченных  из  внешней  оболочки  схем.
которые реагировали только на  многократно  подтвержденные  команды  боевого
компьютера. И тогда взрыв переподчинялся ловким рукам исполнителей.
   Место закладки еще не определили.
   Пока не было точно известно,  куда  именно  направится  персона,  должная
сгинуть в эпицентре плазменного шара. Она прибывала в  Питер  девятнадцатого
июня, а убывала двадцать первого. Программа визита была закрыта  от  широкой
общественности, но деньги могут творить чудеса.
   И за две недели до приезда персоны один из служащих  канцелярии  передаст
своему приятелю копию расписания. Якобы для того,  чтобы  можно  было  взять
незапланированное интервью. А потом,  еще  до  отъезда  персоны  из  Москвы,
чиновник должен был  погибнуть  в  случайной  автокатастрофе.  Во  избежание
недоразумений.
   И  чиновник,  и  его  приятель-журналист,  и  курьер,  который   доставит
ксерокопию от журналиста  к  заказчику,  -  все  они  были  русскими.  И  их
нисколько бы не смутило, если бы они узнали, что  работают  на  террористов.
Единственное, к чему привело бы  подобное  знание,  так  это  к  требованиям
увеличить гонорар и заплатить вперед. Вот  и  все.  О  безопасности  страны,
соучастии в  убийстве  тысяч  людей  или  прочей  гуманитарно-патриотической
ерунде ни один из них даже не  задумался  бы.  Зачем,  если  за  час  работы
получаешь сто-двести тысяч "зеленых"? Деньги  не  пахнут,  а  на  них  можно
купить массу красивых и нужных вещей, обладание  которыми  изрядно  притупит
возможное чувство вины. Даже не вины, а  легкого  неудобства,  связанного  с
тем, что после получения гонорара обязательно появляются  разные  неприятные
мысли. О том, что продешевил, что можно было потребовать и получить  больше,
что другие в твоем возрасте уже раскатывают на "роллс-ройсах", что у  соседа
квартира больше и шея толще...
   Арби спрятал в карман миниатюрную, весом  всего  сто  сорок  два  грамма,
трубку мобильного телефона и позволил себе улыбнуться. Путешествие подходило
к  концу.  Он,  в  отличие  от  Султана,  получит  плату  до  копейки  и  на
месяц-другой съездит отдохнуть куда-нибудь в Арабские Эмираты. За  развитием
событий можно наблюдать и по телевизору. А потом решить - стоит возвращаться
в обновленную страну или лучше затаиться, если все пройдет не совсем  гладко
и команды ликвидаторов примутся зачищать всех тех, кто  имел  хоть  какое-то
отношение к подготовке самого масштабного террористического акта в истории.

***

   Крыса нахально просеменила мимо,  даже  не  ускорив  шаг  и  не  повернув
головы. Хотя совершенно точно знала о присутствии чужака.
   Владислав шумно выдохнул и снова включил свет.
   "Крыса - это хорошо. На них  всегда  можно  списать  дырку  в  мешке  или
нехватку упаковки печенья... Но! Если  здесь  есть  крысы,  значит,  есть  и
отравленный корм. Так что теперь нужно проверять, что жрешь. А  то  пук-путь
не успеешь - и ты уже на небесах..."
   Рокотов поправил покрывало на койке,  проверил,  чтобы  все  осталось  на
своих  местах,  выключил  лампу  и  залез  в  самый  дальний  угол   склада,
устроившись за европоддонами с ящиками консервов длительного  хранения.  Без
нужды в виде приказа на сухопутную операцию поддоны никто бы не тронул.
   Он проспал до пяти утра, потом часок пободрствовал,  размяв  мышцы  и  не
забыв навестить чудо экскрементальной техники, и снова завалился  за  ящики,
накрывшись с головой огромным полотнищем брезента...
   Резкий  звонок  и  шум  отъезжающих  ворот  разбудили  Влада   в   восемь
пятнадцать. Он почувствовал себя полностью отдохнувшим и готовым сражаться с
целым батальоном французских мотострелков.
   Однако сражение откладывалось.
   На складе появился только  один  долговязый  солдатик,  который  принялся
загружать на платформу электрокара синие  пластиковые  бочки  и  куда-то  их
вывозить. Биолог знал, что в бочках находится обычная питьевая вода.
   Лежать просто так было скучно.
   Рокотов извлек нож  и  острием  проковырял  в  мягком  металле  отверстие
двухмиллиметрового диаметра. Теперь  он  получил  возможность  наблюдать  за
жизнью французов вне стен продуктового  склада.  Жили  они,  похоже,  как  в
летнем лагере отдыха.
   Офицеры не испытывали желания загружать  рядовых  бессмысленной  работой,
поэтому большинство личного состава  занималось  своими  делами.  Одна  рота
оккупировала  спортивную  площадку  и  играла  в  волейбол   на   выбывание,
разделившись на несколько команд, другая, вероятно, отсыпалась после ночного
дежурства, а казармы  третьей  и  четвертой  рот  Владу  были  не  видны.  В
автопарке трое механиков вяло ковырялись под капотом огромного грузовика. На
плацу здоровенный сержант родом из Алжира гонял  строевым  шагом  с  десяток
провинившихся. Раз в  пятнадцать  минут  мимо  склада  проходил  вооруженный
часовой.  Видимо,  обходил  территорию  по  маршруту  протяженностью   около
километра.
   Водитель электрокара закончил свой необременительный труд  и  вернулся  в
помещение вместе с пузаном в форме капрала.
   Долговязый говорил быстро, с марсельским  акцентом,  немного  проглатывая
окончания  и  сокращая  местоимения,  так  что  Владу  пришлось   с   минуту
приноравливаться, дабы разобрать  суть.  Он  привык  к  почти  классическому
канадскому диалекту и разбирал только две трети  разговора.  К  счастью  для
биолога, капрал был родом из  Лиона  и  произносил  слова  четко  и  немного
растянуто.
   Старший по  званию  пожурил  солдата  за  небольшое  опоздание,  отпустил
какую-то непонятую Рокотову шутку про "курочку"   и
престарелого мсье, похлопал рядового по  плечу  и  вместе  с  ним  вышел  со
склада, не забыв вновь поставить дверь на сигнализацию.
   "А вы, батенька, изрядный служака  и  педант...  Так,  и  что  мы  имеем?
Вернутся они в три. Отвезти продукты и воду к ужину. До этого времени  склад
в полном моем распоряжении, - Влад  выбрался  из-под  брезента  и  вышел  на
середину помещения, - но если дверь опять запрут, то я тут зависну до  утра.
А в светлое время суток появляться на чужой базе может только полный  идиот.
Коим ты, собственно, и являешься..."
   Биолог прошелся взад-вперед и остановился у пирамиды поставленных друг на
друга бочек.
   "Даже воду привозят, не берут  из  общей  системы.  Отравиться,  что  ли,
боятся? Так поставьте фильтры, и все дела... Эти  бочки  -  на  вечер.  Если
считать по три раза в день, то выходит... Раз, два, три,  четыре...  Пять  в
ряду, три в высоту... Шестьдесят бочек на три - сто восемьдесят.  А  их  тут
штук пятьсот. Итого - на три дня осталось. Потом снова привозить... Конечно,
можно попытаться выскользнуть тем же путем, как я сюда попал, но что-то  мне
подсказывает   порочность   сей   мысли.   Грузовики   сюда   не   заезжают,
останавливаются у входа. Что логично - в замкнутом  пространстве  быстро  от
выхлопных газов гикнешься... не вариант. А что тогда вариант? Сидеть  тут  и
ждать, когда меня или обнаружат, или базу  расформируют?  Я  ж  не  крыса...
Крыса-крыса-крыса... Постой! А как  тут  с  ними  справляются?  Естественно,
ядом. А где яд? Была же у меня  светлая  мысль  об  отравленных  ловушках...
Та-ак, - Влад обвел взглядом полки с картонными коробками, - совсем рядом  с
пищей яды не хранят, но и недалеко. Главное, чтобы он оказался на складе,  а
не кончился или еще что..."
   Через полчаса поисков Рокотов обнаружил плоскую коробку  с  мешочками,  в
которых белел кристаллический порошок. На упаковках с обеих  сторон  грозные
надписи предупреждали об опасности попадания вещества на слизистую  оболочку
и в  пищу.  Ниже  мелким  шрифтом  шел  пояснительный  текст  и  приводилась
химическая формула.
   "Тэк-с, хлорид бария. То, что доктор прописал... Без вкуса,  без  запаха,
как китайская консервированная сосиска. Помереть не  помрут,  но  животиками
помучаются изрядно. Однако барий плохо растворим... Осядет на дно  бочки,  и
никакого эффекта. - Рука прошлась по коробкам и вытащила одну. - А  вот  то,
что нам поможет! В смеси с этой штукой  гражданин Хлорид Бария и растворится в
лучшем виде, и усвоится организмом, и даст симптомы  часа  через  два  после
применения... Химия - великая вещь! Хорошо, что я  не  сачковал,  а  посещал
лекции. Глядишь, и университетские знания нет-нет, да и пригодятся..."
   Влад подбросил в руке упаковку крысиного яда.
   "По полпачки на  бочку...   Больше нельзя, иначе тут одни  трупы  к  утру  будут.  А  мне
что-то не хочется травить лягушатников до  смерти.  Пусть  живут.  Задача  -
создать панику. Когда они примутся метаться по территории, я  в  суматохе  и
ускользну. Массовое отравление - вещь сильная..."
   Рокотов скрутил крышку с первой бочки и  всыпал  в  нее  перемешанную  на
картонном листе  смесь.  Взболтал  длинной  палкой,  от  которой  отсоединил
швабру, и остался доволен. Хлорид бария растворялся как надо.
   На все шестьдесят бочек он убил три часа и закончил  за  сорок  минут  до
прихода капрала с водителем. Пустая  коробка  из-под  отравы  отправилась  в
контейнер с мусором, ручка была насухо вытерта брезентом и вновь насажена на
щетку, а хитроумный отравитель скрылся в углу ангара.
   Водитель опять опоздал.
   Капрал отругал его уже более раздраженно и пообещал назначить  взыскание.
Солдат воспринял слова  Летелье  безразлично.  Жизнь  на  базе  текла  столь
рутинно, что даже наказание было чем-то вроде развлечения.

***

   Мирьяна Джуканович вышла из отпуска на три дня  раньше.  Ей  не  сиделось
дома, вынужденное безделье претило активной натуре черноокой сербки.
   Теперь, чтобы попасть на работу,  ей  приходилось  пройти  всего-то  пару
кварталов,  свернуть  за  угол  и  спуститься  в  бомбоубежище,  где   после
разрушения Белградского телецентра  помещалась  ее  студия.  В  монтажных  и
павильонах осталось не больше половины прежних сотрудников - при взрыве двух
ракет, обрушивших здание в центре столицы, погибли почти все ее друзья.
   После поездки на границу с Косовом Мирьяна изменилась.
   Стала задумчивой, более плавной в движениях, реже смеялась, иногда  могла
часами сидеть, уставившись в одну точку и не  замечая  ничего  вокруг  себя.
Коллеги не донимали ее вопросами, считая  неприличным  вмешиваться  в  жизнь
журналистки, и только самые ее близкие подруги знали, что  Мирьяна  в  своих
мечтах шагает рука об руку с русским парнем по имени Владислав, который ушел
в неизвестность, но твердо пообещал приехать после окончания войны.
   Мирьяна сама от себя такого не ожидала.
   Да,  ей  приходилось  влюбляться,  по   молодости   она   могла   крутить
одновременно по три романа, втихомолку хихикая над незадачливыми  ухажерами,
каждый из которых считал себя единственным и неповторимым. Почти все девушки
проходят через такой период, и многие  увлекаются  и  порхают  эдак  лет  до
сорока-пятидесяти. Мирьяна считала подобный образ жизни нормальным.
   Но чтоб так!..
   За четыре дня и три ночи!
   Втрескаться по уши в человека, знакомство с которым началось с обморока!
   Который вместо приветствия сунул под ребро дуло пистолета!
   И который не позволил ей сделать ни одного своего снимка, даже на память!
   Мистика...
   Хорошо еще, что Владислав ответил взаимностью.
   А то Мирьяна умерла бы со стыда, если бы получила вместо поцелуя на  свое
вынужденное (а ведь вынудил, гад,  первой  признаться  в  любви!)  признание
какую-нибудь шуточку из богатого, надо думать, лексикона.
   К счастью, все произошло по взаимному согласию и желанию.
   Мирьяна вздохнула и посмотрела в окно.
   Где находится ныне ее суженый-ряженый, даже догадки не  было.  Простился,
усадил на поезд, жестко отклонил предложение о помощи, чмокнул по-братски  в
щеку и был таков! Растворился в толпе провожающих  экспресс  из  Блажево  на
Белград, только мелькнула вдалеке пятнистая куртка.
   И уже больше месяца ни слуху ни духу...
   Перед самой посадкой в вагон сказал только, что он как  Карлсон,  который
обязательно  возвращается.  Потом  хмыкнул,  ввернул  что-то  про  какого-то
Энгельсона и нежно шлепнул Мирьяну чуть пониже спины.
   Мол, не заслоняй проход, садись в вагон.
   Сербка чуть не отвесила суженому оплеуху на прощанье.
   Но сдержалась.
   Пощечина  прилюдно  -  это  не  метод  продемонстрировать  любимому  свои
истинные чувства. Да и вряд ли Мирьяна смогла  бы  это  сделать.  От  любого
прикосновения Влада она начинала мурлыкать, как кошка. Шлепок по попе не был
исключением.
   Мирьяна заметила, что уже десять минут держит  на  весу  чашку  остывшего
кофе.
   Это уже никуда не годится!
   В конце концов, она не девочка-подросток, чтобы пускать слюни  при  одном
воспоминании о своем идеале.
   Журналистка тряхнула копной  иссиня-черных  волос  и  решила  сегодня  же
вечером сходить в гости к подружке.
   Нечего часами сидеть на одном месте,  вперившись  взглядом  в  окно.  Или
гулять  по  ночному  Белграду  в  одиночестве,  ведя  мысленную   беседу   с
избранником. Так нетрудно и до дур-дома догуляться.
   Все, хватит!
   С  сегодняшнего  дня  -  никаких  слез,  соплей,  переживаний  и   прочей
девчоночьей ерунды.
   Баста!
   Жизнь не кончилась, и Влад рано или поздно объявится.  И  вряд  ли  будет
счастлив увидеть ее вот  такую;  с  опухшими  глазами,  сбитой  прической  и
разжиревшей от  неумеренного  потребления  мучного,  коим  Мирьяна  пыталась
заглушить страдания. И так уже поправилась почти на шестьсот граммов!
   Ужас! Корова...
   Срочно на тренажеры, на массаж, на маникюр, в  бассейн.  Убрать  морщины,
подтянуть живот, подровнять брови, накрасить ногти.
   Женщина должна ждать любимого во всей красе.
   Это самый мощный стимул для того, чтобы избавиться от хандры.

***

   Пока  солдатик  неторопливо  кантовал   бочки   на   грузовую   платформу
электрокара, капрал сидел в каморке, которая служила  Владу  местом  ночного
пиршества.
   Момент был  опасным,  ибо  Рокотов  не  знал,  насколько  цепкой  памятью
обладает начальник склада и заметит ли он чуть сдвинутые  с  привычных  мест
вещи.  Биолог,  естественно,  постарался   оставить   все   как   было,   но
миллиметровых зазоров не сохранил и не подсчитывал угол наклона той же лампы
с точностью до градуса.
   К счастью, все обошлось.
   Капрал не обратил внимания на мельчайшие детали, как не  обратили  бы  на
них внимания девятьсот девяносто девять человек из тысячи. А  если  бы  даже
француз что и заметил, то посчитал бы это огрехами  собственной  памяти.  Мы
специально не  запоминаем  расположение  вещей  на  своем  рабочем  месте  и
начинаем беспокоиться только тогда, когда что-нибудь пропадает. А если лежит
- пусть даже и немного не так, как обычно, - то все в порядке.
   Капрал появился из подсобного помещения  с  гроссбухом  в  одной  руке  и
красным маркером в другой. Обошел стеллажи с коробками и сделал  на  висящих
листах какие-то пометки.
   Видимо, распределял продукты по времени их использования.
   Рокотов,  скрывшись  под  своим  брезентом,  имел  возможность   охватить
взглядом почти все помещение и спокойно наблюдал за перемещениями капрала.
   "Старый служака... Вся грудь в наградах. Кстати говоря, это надо  учесть.
То, что он занимается делом, которое в нашей стране выполняет разжиревший от
лени  и  обилия  халявных  консервов  прапорщик-хохол,  не  гарантирует  его
неумения  за  себя  постоять.  На  кителе  -   крылышки.   Он   не   летчик.
Соответственно,   парень   из   французской   десантуры.   А   они    ребята
подготовленные... И его возраст тоже не помеха. Это не напыщенный  америкос,
который привык брать мышечной массой, длиной рук и  показательными  ударами.
Так что - аккуратность и еще раз аккуратность. Если придется  его  вырубать,
то делать это желательно с расстояния..."
   Устраивать на французской базе бойню, подобную той, что Рокотов  сотворил
на американской, не хотелось. Русские всегда питали к французам  странную  с
логической точки зрения  нежность.  Даже  несмотря  на  Отечественную  войну
восемьсот двенадцатого года.
   Да и та война явилась лишь досадным недоразумением,  связанным  с  обидой
Наполеона Бонапарта на  Александра  Первого,  который  отказался  выдать  за
горячего  корсиканца  одну  из  великих  княжон.  По   причине   малолетства
последней. Наполеон возмутился явной "отмазкой" русского  государя  и  через
непродолжительное время отомстил.  Сложись  все  по-другому  -  и  Россия  с
Францией образовали бы единое государство.  И  та  же  Германия  никогда  не
начала бы две мировые войны, зажатая с двух сторон рукавами Великой Империи.
   Так всегда  бывает,  когда  правитель  действует  исходя  из  собственных
амбиций, а не из соображений блага государства.
   К сожалению, такой подход для России всегда был и остается скорее нормой,
чем  исключением.  Все  вожди,   включая   и   коммунистических,   и   новых
демократических лидеров, упивались  собственной  властью  и  мало  думали  о
стране.
   Ильич не добил  германскую  армию,  Виссарионыч  переколошматил  половину
населения, Никита не пошел на альянс с США в военной области, хотя  мог  это
сделать, слабовольный Николай Второй развалил страну,  Горби  прокакал  все,
что можно, царь Борис завершил начатое Меченым...
   Извечная проблема России  в  том,  что  к  власти  почему-то  никогда  не
приходят умные люди. Пробивные, тупые, настойчивые, жадные, лживые - сколько
угодно, а вот  разумных  нет.  В  других  странах  подлецы  хоть  разбавлены
нормальными политиками, а России продолжает не везти.
   Владислав неслышно вздохнул.
   Его, как и любого гражданина Великой, но бывшей Империи, не могло это  не
раздражать. И нынешнее его положение, когда он был  вынужден  скрываться  от
преследователей,  пробираться  на   Родину   окольными   путями,   испытывая
неуверенность в собственном будущем, было напрямую связано  с  человеческими
качествами тех, кто засел в Кремле. Будь  по-иному  -  и  Рокотов  в  первую
очередь связался бы с российским посольством и спокойно бы  ждал,  когда  за
ним прилетит специальная группа.
   Можно сколько угодно ругать Штаты и Израиль, но граждане  этих  стран  за
рубежом знают, что им на помощь по первому зову явятся "морские  котики",  и
авианосец подойдет к берегам нарушившего международные нормы государства,  и
министерства иностранных дел мгновенно подадут все необходимые ноты, и послы
напрямую обратятся к начальникам полиции.
   "Однако я отвлекся... Подумать о глобальном еще будет  время.  Так,  вода
увезена. Ужинают они после шести. Соответственно,  будет  уже  темно.  Когда
начнется паника, мне надо выбираться... - Влад провел рукой по  алюминиевому
листу, из которых был собран  ангар.  -  Пусть  даже  дверь  будет  заперта.
Плевать! Толщина алюминия - миллиметра два. За пять минут вырублю  отверстие
для выхода. Мачете есть, так что эта проблема снимается... Основной вопрос -
как выйти на оперативный простор.  Через  забор  -  отпадает,  там  колючка.
Причем не простая, а спираль Бруно. В лапшу перережет. Говорят, что спецы  и
через такую прыгают, но я не знаю методики. Наброшенный брезент,  боюсь,  не
поможет... К тому же там еще могут быть провода  под  током.  Не  вариант...
Остаются ворота. Но на них - вооруженная охрана. Можно, конечно, попробовать
протаранить их грузовиком. Но, опять же, возникают некоторые сложности.  Где
грузовики? И будет ли в замке ключ зажигания? Без ключа  я  машину  могу  не
завести. Все же я биолог, а не угонщик... Ага, а вертуха? Что  вертуха?  Там
замка зажигания нет, кнопка одна... Мелочь, но именно она может сорвать  все
мероприятие. Ага, уходят..."
   Капрал запер дверь, опять оставив Рокотова торчать на складе.
   Влад  воспользовался  одиночеством  и  подготовился  к  побегу,  дабы  не
отвлекаться уже в процессе.  Перекусил,  попил  воды,  проверил  снаряжение,
похлопал на прощанье биотуалет но  зеленому  боку,  запихал  в  рюкзак  пару
плиток шоколада.
   И устроился на гряде бумажных мешков. Поближе к выходу..
   Крики свидетельствующие о том, что с личным составом  французского  полка
что-то не в порядке, биолог услышал в семь двадцать пополудни.
   Сначала издалека послышались возбужденные голоса.  Потом,  через  пять  с
небольшим минут - чей-то стон прямо возле  стены  склада.  Опять  голоса,  в
которых прорывались истерические нотки.
   Рокотов удовлетворенно кивнул.
   Вода - это вода. Ни один из французов, что поужинал в  столовой,  не  мог
избежать дозы хлорида  бария.  В  любом  блюде,  в  любом  стакане  чая  или
растворимого сока, в любом графине была отрава.  И  степень  болей  зависела
только от количества яда, проникшего с пищей в организм. -
   Крысиный яд специально делается  безвкусным,  чтобы  серые  четвероногие,
славящиеся  своей   предусмотрительностью   и   осторожностью,   ничего   не
заподозрили. Крысы в тысячи раз лучше человека определяют  отраву  на  вкус.
Так что вещество, которым можно отравить грызуна, идеально  подходит  и  для
хомо сапиенса.
   Хлорид бария - штука крайне неприятная. Симптомы не снимаются промыванием
желудка или  активированным  углем.  Требуется  квалифицированное  врачебное
вмешательство, стационар и капельницы. В полевых условиях отравленный  будет
только мучаться. И помрет через сутки, если его не доставить  на  больничную
койку.
   На двери брякнул звонок, и в помещение влетел капрал.
   Влад успел упасть на мешки и теперь наблюдал за французом  в  щель  между
бумажными пакетами.
   Капрал  повертел  головой,  сбегал  в  каптерку  и  вернулся   с   пачкой
разграфленных листов в руке. Пробежал до конца штабеля с ящиками консервов и
сверился с ведомостью, шевеля губами и водя пальцем по строчкам.
   "Ага! Думает, что консервы были несвежими... Оч-чень хорошо!"
   Француз недоуменно  почесал  затылок  и  красным  маркером  крест-накрест
перечеркнул висящий лист с данными на провизию.
   Прошел чуть дальше и остановился, слегка покачиваясь взад-вперед.
   По нему было не похоже, что он находится под воздействием яда.
   Рокотов медленно приподнялся на колени и обхватил руками мешок.
   Француз был совсем рядом. Метрах в семи.
   "Только бы он не пошел в глубь склада?"
   Капрал с минуту постоял, повернулся и деловой походкой двинулся на выход.
   Влад задержал дыхание, поднял мешок и обрушил его вниз.
   Француз  в  последнюю  секунду  резко  остановился,  наклонился,  заметив
пробегающую крысу, и тридцать килограммов муки прошли в  десяти  сантиметрах
от его головы.
   Взлетевшее вверх белое облако было похоже на взрыв.
   Бумажный мешок разорвался пополам, и в воздух взметнулась мучная  взвесь.
Капрал оказался засыпан перемолотым зерном с ног до головы.
   Жан-Кристоф Летелье с яростью отшвырнул от себя пачку листов.
   Говорил же он этому идиоту из Марселя, что мешки с мукой надо  укладывать
аккуратнее!
   - Merde!  - громко сказал  капрал  и  принялся  отряхивать
форму.

Глава 14
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ - МИМО КАССЫ!

   Первыми ощутили на себе действие хлорида бария караульные на вышках  и  в
автопарке. Они ужинали на полчаса раньше остальных. Из  шестнадцати  рядовых
на постах трое потеряли от боли сознание, а остальные связались с караульным
помещением и сообщили старшему смены о своем состоянии.
   В ружье срочно подняли дублирующий состав.
   Но ситуацию это уже не спасло. Ровно через двадцать минут после того, как
замена прибыла на посты, с  ней  произошло  то  же  самое.  Солдаты  сначала
ощутили позывы к тошноте, потом  -  головокружение,  и  в  финале  -  резкую
режущую боль в желудке. С такой болью не то что службу нести, с ней и просто
лежать-то  сложно.  Изнутри  поднимается  горячий,  расширяющийся  с  каждой
секундой пульсирующий шар, в ушах шумит, ноги  и  руки  как  ватные,  зрение
плывет, кишки словно наматывает на зубчатый барабан...
   В помещении штаба дежурный офицер  успел  связаться  с  генералом  Буссэ,
которому напрямую подчинялся полк, изложил  в  двух  словах  происходящее  и
завалился на стол. На пищащую трубку он уже  не  обращал  внимания  -  такой
сильной была боль.
   Капитана-медика приступ скрутил в тот момент, когда он отдавал приказания
о доставке мечущихся на носилках караульных в санчасть. Врач  изогнулся,  не
договорив фразу, грохнулся оземь и забился в конвульсиях.
   Из  шестисот  с  лишним  французов  только  двое  остались  на  ногах   -
Жан-Кристоф Лете-лье, не успевший сделать ни  глотка  волы  после  обеда,  и
молодой паренек из  Прованса,  заснувший  в  прачечной  и  по  этой  причине
пропустивший ужин.
   На паренька надежды никакой не было. Происходящее так его  напугало,  что
по своему состоянию он мало отличался от отравленных.
   Летелье заскочил в  штаб.  вырвал  трубку  из  судорожно  сжатых  пальцев
дежурного офицера, нажал  на  сброс  и  по  памяти  набрал  номер  оператора
Министерства по чрезвычайным ситуациям Македонии.
   В Скопье по всем больницам объявили готовность номер один,  и  к  воротам
базы со всех концов  столицы  помчались  восемьдесят  машин  скорой  помощи.
Терапевтов, хирургов и медсестер отрывали от домашних дел и срочно  вызывали
на рабочие места. Для шестисот больных отводили специальные  помещения,  при
входе в которые ставили усиленный полицейский пост...
   Жан-Кристоф пулей промчался  через  плац,  не  оборачиваясь  и  никак  не
реагируя на несущиеся со всех сторон  стоны  и  призывы  о  помощи,  настежь
открыл ворота базы, приказал согнувшемуся в  караулке  солдатику  не  чинить
препятствий машинам с красными крестами и влетел на собственный склад.
   Так, что было на ужин?
   У Летелье возникло подозрение  относительно  консервированного  цыпленка,
как только он увидел первые жертвы отравления.
   Капрал забежал в каптерку, схватил ведомости и сверил данные с  табличкой
на штабеле ящиков.
   Непонятно...
   Консервы были  абсолютно  свежими,  произведенными  в  Бельгии  в  начале
января, и срок их хранения заканчивался только летом двухтысячного года.
   Нарушения правил производства?
   Диверсия?
   Жан-Кристоф не стал пытаться найти ответ, а просто перечеркнул номер всей
партии. Потом консервы отправятся на экспертизу, которая расставит все точки
над "i".
   Капрал быстро обвел глазами другие штабеля и стеллажи, вспомнил, что  еще
подавали на ужин, и решил, что грешить больше не  на  что.  Свежие  овощи  и
замороженные круассаны не могли нести в себе сильного токсина. Даже если  бы
с ними было что-то  не  так,  признаки  отравления  были  бы  слабее.  Да  и
проявились бы они гораздо позже.
   Пробежав по проходу между мешками с мукой и картонными коробками  чипсов,
Летелье заметил мелькнувший в трех метрах от него розовый крысиный хвост. Он
затормозил так резко, что его качнуло назад.
   Наклонился, чтобы проследить за крысой, и в  эту  секунду  у  него  перед
носом взорвался мешок муки, прилетевший с самого верха...
   У человека, обсыпанного с ног до головы мукой  или  нарвавшегося  еще  на
какой-нибудь подобный сюрприз, первой реакцией обычно бывает  раздражение  и
желание отряхнуться.
   И только потом, секунд через пять-семь, человек смотрит вверх.
   - Merde! - громко сказал француз и принялся отряхивать форму.
   От него во все стороны поднялись белые облачка.
   Рокотов перекатился на пять метров назад и замер.
   Услышав шуршание, капрал  посмотрел  вверх.  Ничего  не  заметил,  злобно
буркнул что-то про крыс и стянул с себя куртку.
   Влад не стал более испытывать судьбу,  то  есть  заниматься  метанием  во
француза еще каких-нибудь пищевых продуктов. Он бесшумно спрыгнул за  спиной
у капрала и ударом ладони в затылок отправил старого служаку отдыхать.
   Летелье ничком свалился в проход, прямо в рассыпавшуюся муку.
   Биолог выдернул у капрала  брючный  ремень,  стянул  ему  ноги  и  связал
коротенькой веревкой большие пальцы рук. Потом извлек из аптечки, что висела
около входа, широкий пластырь и заклеил французу рот.
   Перестраховаться никогда не помешает.
   Положив капрала спиной на мешки, Рокотов позволил себе отлучиться к двери
и визуально оценить последствия своей желудочной "шутки".
   В  свете  галогеновых  ламп,  натыканных  через  каждые  десять   метров,
территория базы напоминала павильон, где снимался фильм ужасов о  химической
войне. Всюду валялись изгибающиеся и корчащиеся тела. Кто-то бродил, держась
за стены казарм, кто-то сидел,  раскачиваясь,  на  скамейке,  кого-то  шумно
тошнило в кустах.  Над  базой  стоял  непрерывный  стон  сотен  человеческих
существ.
   "И поделом! - Влад прислушался. Издалека доносился рев сирен. - Скорые...
На это я и рассчитывал. Будут они  здесь  минут  через  десять.  В  суматохе
запросто можно ускользнуть. В идеале - на одной  из  машин.  Врачей  вызвали
гражданских, военные просто не  успели  бы  собраться...  Что  ж,  меня  это
устраивает. Я не знаю  тут  никого  в  лицо,  но  ведь  и  врачи  не  знают.
Соответственно, если переодеться во французскую форму, примут за натовца.  С
оружием придется расстаться. Рано или поздно это  должно  было  случиться...
Главное, чтобы сюда не прибыли офицеры из французского штаба. Тогда  кранты.
Расколют в шесть секунд... Никакое знание языка не поможет. Ладно,  время  -
деньги..."
   Рокотов убрался обратно в глубь склада.
   Проверил зрачки  капрала  и  с  удовлетворением  вздохнул.  Летелье,  как
явствовало из бирочки на куртке, был без сознания. Причем в себя  он  должен
был прийти не раньше чем через пару часов.
   Биолог развязал ремень, стягивающий французу ноги, и стянул с него  штаны
и ботинки.
   Как следует отряхнул и бросил форму на ящики.
   Теперь наступил момент переодевания.
   Влад снял свою черную форму, вытащил из рюкзака триста тысяч  долларов  и
паспорт и примотал их к животу широченным пластырем, обернув его вокруг себя
четырежды. Деньги, уложенные в шесть пятисантиметровых пачек, распределились
довольно ровным слоем.
   Триста тысяч - сумма немаленькая. И не только в финансовом исчислении.  В
карман незаметно ее не положишь.  Это  три  "кирпича"  весом  по  килограмму
каждый.
   Рокотов  улыбнулся,  на   секунду   вспомнив   читанные   им   российские
детективчики, где "плохиши" вечно передавали друг другу из  рук  в  руки  по
миллиону долларов, обходясь без сумок или кейсов. Будто  бы  миллион  -  это
пачечка баксов, которую можно спрятать во внутренний карман пиджака. Бывают,
конечно, купюры и по пятьсот, и  по  тысяче  долларов,  но  они  практически
отсутствуют в свободном обороте и служат только для межбанковских  расчетов.
Человека, попытавшегося обменять или расплатиться подобной  "денежкой",  тут
же возьмут на заметку и задержат для прояснения вопроса, откуда у него столь
крупные купюры.
   Правда, в России происходило еще не такое. Как-то раз один чудик явился в
банк и попытался положить на свой счет специальный банковский билет  США  на
сумму в миллион долларов. Билет был настоящим, но чудика все равно взяли под
белы  рученьки  и  ненавязчиво  поинтересовались,  кто   дал   инженеру   из
подмосковного городка сию  бумажку.  Счастливый  обладатель  миллиона  долго
мычал, веселя оперативников ФСБ своей забывчивостью, но так и не  признался.
Билет конфисковали, а чудика выставили вон, предварительно надавав по шее.
   Судьба миллиона так и осталась сокрытой от широкой общественности, хотя о
билете  три  дня  подряд  верещали  все  телеканалы  страны.  По   странному
совпадению, тогдашний директор ФСБ спустя два месяца  уволился  из  органов,
перешел под крыло московского мэра и купил себе особняк на Рублевском шоссе.
В четыре этажа, с лифтом, бассейном и двумя гаражами. Особняк был записан на
племянницу, даму, регулярно лечившуюся в клинике неврозов и не проработавшую
ни одного дня из своей тридцатисемилетней жизни. Но племяннице экс-директора
ФСБ никто, естественно, никаких неприличных вопросов об источнике ее доходов
не задавал...
   Владислав тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и натянул  на  себя
французскую форму, предварительно встряхнув ее еще раз.
   "Не фонтан, но сойдет...  В  полумраке  вообще  не  заметно,  что  одежда
испачкана. Та-ак, застегиваем китель... Вот и хорошо. Такое впечатление, что
у меня маленькое брюшко. Теперь - мсье Летелье. С ним надо что-то делать..."
   Рокотов, уже не таясь, прошелся по складу. Судя по состоянию виденных  им
французских солдат, они были способны  лишь  на  то,  чтобы  лежать  и  тихо
постанывать.
   "Хеклер-Кох", ножи,  рюкзак  и  свернутая  одежда  отправились  в  пустую
коробку из-под макарон, которая была заброшена на самую верхнюю полку.  Себе
Влад оставил только "Чешску Зброевку" с десятком запасных  патронов  и  один
нож. Пистолет в кармане брюк был незаметен, а клинок расположился  в  рукаве
вдоль предплечья, закрепленный пластырем.
   Без верно служившего ему швейцарского пистолета-пулемета он на  мгновение
почувствовал себя беззащитным.
   Но иного выхода не было.
   Биолог поднял бесчувственное тело капрала на руки,  перенес  в  каптерку.
Положил на койку и повернул  голову  бедняги  налево.  Чтоб  не  захлебнулся
рвотой, если ему станет плохо до того, как очнется.
   Выключил в каптерке свет и аккуратно закрыл за собой дверь.
   Все.
   Владислав набрал  полную  грудь  воздуха  и  с  деловым  видом  вышел  на
погрузочную  площадку  перед  откатывающейся  дверью.  Не  забыв   надвинуть
поглубже форменную кепочку с коротким козырьком.

***

   По приказу, поступившему прямо из Генерального  Штаба,  группа  стажеров,
проводивших зачетное мероприятие по наружному наблюдению в Санкт-Петербурге,
была отозвана в Москву на место постоянной дислокации разведшколы ГРУ.
   Пришедший  на  смену  бывшему  дипломату  и  журналисту   премьер-министр
развернул  бурную  и  бессодержательную   борьбу   с   криминалитетом.   По.
Министерству внутренних дел и ФСБ был спущен план на  задержание  преступных
групп, а в помощь  им  были  приданы  все  силы.  В  частности,  оперативные
подразделения военных разведки и контрразведки.
   С приказом свыше куратор ничего поделать не мог.
   Он собрал стажеров, объявил им о свертывании операции, и в тот  же  вечер
курсанты скорым поездом отбыли в  столицу,  увозя  с  собой  оборудование  и
собранные материалы. Наиболее  секретную  аппаратуру  отправили  специальной
почтой разведотдела округа.
   Об объектах  разработки  курсанты  забыли  уже  через  день,  втянутые  в
круговерть наблюдения за этническими московскими группировками и  связанными
с ними чиновниками. Когда премьеру спустя  месяц  положили  на  стол  резюме
проведенных мероприятий, бывший министр внутренних дел и бывший директор ФСБ
по  кличке  Главмусор  схватился  за  голову.  Ибо  по-честному  требовалось
арестовать  больше  половины  столичной  чиновно-бюрократической  элиты.  За
взятки, за участие в разворовывании бюджетных средств, за торговлю оружием и
наркотиками, за сутенерство. А  если  копнуть  еще  глубже,  так  на  скамье
подсудимых оказалось бы девяносто пять  процентов  госслужащих  во  главе  с
московским прокурором и начальником ГУВД.
   Премьер на это пойти не мог, и крупномасштабная операция "Чистая  власть"
была прекращена. О  предварительных  результатах  не  узнал  никто,  включая
Президента  и  Секретаря  Совета  Безопасности.  Со  всех  участников  взяли
подписку о неразглашении, а стажеров  ГРУ  от  греха  подальше  отправили  в
подчинение территориального управления на Северный Кавказ, где они принялись
за отслеживание связей между чеченскими боевиками и грузинским Министерством
безопасности. И зачет по практическим  занятиям  курсанты  получили  уже  за
кавказское направление.
   С семнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года аналитики ГРУ
Бобровский и Сухомлинов лишились своих глаз и  ушей  в  Питере.  Теперь  они
могли заниматься только  теоретическими  изысканиями  и  строить  догадки  о
судьбе Владислава Рокотова.
   Но майора Бобровского такое положение дел не устраивало.
   Он подал рапорт об отпуске и получил на него  генеральскую  визу.  Майору
было разрешено отдохнуть две  недели,  начиная  с  пятого  июня.  Сухомлинов
остался на базе в подмосковном городе Собинка - корпеть над картой Балкан  и
параллельно собирать любую информацию о подозрительных происшествиях.
   Наиболее  удобным  местом  для  парковки  десятков  машин  скорой  помощи
оказался  плац.  Микроавтобусы  "форд"  с  надписями  "Ambulance"  на  борту
выстроились в четыре ряда, и санитары  принялись  тут  же  подносить  к  ним
стонущих французов.
   Врачи, обалдев от количества пострадавших, связались по рации  со  своими
больницами, запрашивая дополнительные машины.
   Рокотов  оторвал  бирочку  на  левом  кармане  куртки  и  превратился   в
безымянного капрала. Ему совсем не улыбалась перспектива быть изобличенным в
самозванстве каким-нибудь дотошным сослуживцем, знающим в лицо  Лете-лье.  А
так - капрал и капрал. Может, из новоприбывших, а может - из штаба в Скопье.
   Не спеша он прошел вдоль ряда аккуратно постриженных  кустов  и  выглянул
из-за угла казармы.
   "Всех за один раз они забрать не смогут. В машине помещаются только  двое
больных. Однако стоит поторопиться  -  не  ровен  час,  примчатся  натовские
генералы... - Влад  присмотрелся  к  работе  врачей.  -  Ставят  капельницы.
Правильно... Но что конкретно они им колят? Видимо, нечто общего назначения.
Итак - справа машины готовы отчалить. Загружены под завязку. Пора..."
   Биолог пригнулся, преодолел десяток метров до лежащего на  земле  тела  и
подхватил его на руки.
   Француз на секунду открыл помутневшие глаза.
   - Merci... - еле слышно прошептал он.
   - De rien , - Рокотов поудобнее перехватил руки.
   На плац он вышел уже не скрываясь. Этакая ожившая  статуя  из  Хатыни,  с
обвисшим юношей, прижатым к груди.
   Навстречу Владу тут же бросились санитар с врачом.
   - Вы говорить сербский? - спокойно спросил "капрал".
   - Конечно! - обрадовался молодой доктор. - Слава  Богу,  хоть  кто-нибудь
нам объяснит, что тут случилось!
   - Я тоже ничего не знать, - Рокотов бережно опустил француза на  носилки.
- Все происходит очень быстро.
   - Когда это началось?
   - Один час, - Влад в подтверждение своих слов поднял палец.
   - Ясно, - македонец закатал солдату рукав  и  в  неверном  свете  фонарей
принялся примериваться к вене.
   - Я уметь, - Влад мягко отстранил молодого доктора и принял у того из рук
шприц. - Не надо нервничать...
   Пять кубиков жидкости перекочевали в вену.
   - Что это? - спросил "капрал".
   - Противошоковое, -  ответил  врач.  Рокотов  наморщил  лоб  и  изобразил
непонимание.
   - А-а, - македонец щелкнул пальцами. - Антидот.
   - Антидот! - обрадовался  понятливый  "француз".  -  C'estbien!  .
   - Надо ехать, - доктор показал рукой на машину. - Больница. Хоспитал...
   - Я ехать с вами, - "решился" биолог.
   - Давайте, давайте, - радостно закивал врач. - Вас тоже надо  обязательно
обследовать.
   Солдата загрузили в салон, вслед за ним взобрались доктор  с  "капралом".
Санитар сел рядом с водителем, исполнявшим роль второго медбрата.
   - Поехали!
   - C'est terrible!  - вздохнул Влад, поправляя  подушку
под головой у жертвы хлорида бария.
   - Ужас! - согласился доктор, понявший  слово  "terrible"  по  аналогии  с
английским, который он учил  в  школе.  -  По  тревоге  сейчас  подняты  все
больницы и вся полиция...
   "А вот это плохо! - Рокотов поджал губы. - Хотя... Чего ж еще ты  ожидал,
когда траванул полтыщи французов?"
   - Мы скоро приехать? - поинтересовался "капрал".
   - Да, быстро, - македонец копался в ящике с лекарствами и стоял  к  Владу
спиной. - Минут за двадцать доедем.
   - Мне есть надо в штаб. Я должен буду выходить в городе.
   - Вам нельзя! - врач замахал руками и чуть не выронил упаковку  ампул.  -
Вам обязательно надо в больницу! Нет, нет, и не просите! Я вас не отпущу!
   "Куда ты денешься! Надо будет, я положу и тебя, и обоих  санитаров...  Но
сие только в крайнем случае. Черт, как же мне избавиться-то от них?"
   - Я не есть болен, - спокойно отреагировал "француз", - и я иметь  приказ
ехать в штаб. Я не кушать никакой еда с утра сегодня. Не имел время.
   - Вы уверены? - доктор внимательно посмотрел Владу в глаза.
   - Absolutement!  - Дифтонги Рокотову всегда  удавались.
Равно как и грассирующее "р". Мирей Матье позавидовала бы.
   - Ну, не знаю... - неуверенно протянул македонец.
   Рокотов отодвинул шторку и выглянул на улицу. Мимо проносились дома.
   - Мост будет скоро?
   - Да, - врач тоже посмотрел в окно, - километра через два.
   - За пятьсот метров до моста я выходить.
   - Ладно, - молодой  доктор  постучал  водителю.  -  Милко,  притормози  у
"Макдоналд-са" на площади.
   - Хорошо, - неожиданно густым басом ответил худощавый водитель.
   Остаток пути проехали молча.
   Македонец  занимался  больным,  удерживая  на   штативе   раскачивающуюся
капельницу, "капрал" отрешенно глядел сквозь щелку в занавеске.
   Микроавтобус затормозил и прижался к обочине.
   - Приехали, - пробасил водитель. Влад распахнул боковую дверцу и спрыгнул
на тротуар. Потом обернулся и поманил врача пальцем.
   - Симптомы отравления совпадают с отравлением хлоридом бария. Запомнили?
   - Да, - ошарашенно ответил македонец.
   - Счастливо! - Рокотов задвинул дверь и хлопнул ладонью по кузову.
   "Форд" тут же отчалил и набрал скорость.
   В салоне  молодой  врач  потер  виски  и  подумал,  что  последнюю  фразу
французский капрал произнес почти без акцента. Видимо, составлял ее  в  уме,
пока подъезжали к площади. Потому так чисто и вышло.
   Владислав  огляделся  вокруг,  приветливо  улыбнулся   проходившей   мимо
девушке, заметил, как недобро сверкнули ее глаза при виде натовской формы, и
поднял руку, призывая остановиться проезжающее мимо такси...

***

   Секретарь Совета Безопасности Президенту понравился. Немногословный,  без
излишней почтительности, но предельно корректный  молодой  человек  четко  и
просто разъяснил все нюансы предложенных к сегодняшнему докладу тем и дал по
каждому вопросу краткое резюме. Не то что Глава Администрации,  умудряющийся
даже самые простые  вещи  запутать  настолько,  что  через  пять  минут  сам
начинает мямлить, краснеть и заглядывать в конспект.
   Излишне угодливые и велеречивые Президента раздражали.
   В  Администрации  вообще  было  много  таких,  кого  по  тем   или   иным
соображениям приходилось  терпеть.  Приходилось  создавать  им  противовесы,
ублажать финансовые группы,  чтобы  расставлять  на  ключевые  посты  верных
людей. Пусть недалеких, но верных. Умные попадались  редко,  их  чаще  всего
даже не допускали до прямого общения с Главой Государства, останавливали  на
дальних подступах невозмутимые  секретари,  натасканные  бывшим  начальником
Охраны или нынешним Главой Администрации.
   С Секретарем Совбеза вышла промашка.
   Молодой директор ФСБ смог вовремя  прикинуться  "слегка  деревянным",  но
очень, очень лояльным, и благодаря этому  проскочил  в  высокое  кресло  как
намыленный. А там уже закрепился намертво.
   Карьеризм - это не всегда плохо или недостойно. Тщеславие  правит  миром,
ему даже слагают оды. Все зависит от того,  зачем  человек  лезет  вверх  по
служебной  лестнице.  Одно  дело  -  чтобы  набить  мошну  и   удовлетворить
нереализованные подростковые комплексы, и совсем  другое  -  если  он  точно
знает, что лучше него работу не выполнит никто.
   Секретарь Совбеза был из второй категории. И нисколечко не  стеснялся  ни
своего высокого поста, ни того, что время от времени ему приходилось  делать
черновую работу.
   Президент благожелательно посмотрел на молодого полковника и снял очки.
   -  Ваши  соображения  очень  интересны...  Тут,  понимаешь,  есть  о  чем
поразмышлять. Если все сложится так,  как  вы  описываете,  то  в  ближайшие
год-два Америка потеряет лицо...
   - Возможно, один-два года - это оптимистичный прогноз. Скорее - лет пять,
- осторожно заметил Секретарь.
   - Но тенденции, понимаешь, есть...  -  полувопросительно  заявило  Первое
Лицо.
   -  Тенденции  совершенно  четкие,  подтвердил   подполковник.   -   Резко
снижающаяся  роль  Международного  Валютного   Фонда,   разногласия   внутри
Всемирной Торговой Организации, постепенная переориентация рынков. К тому же
европейцы выражают недовольство падением своей новой валюты "евро". Если  не
остановить этот процесс, то к две тысячи  седьмому  году  у  трети  банкиров
Европы начнутся проблемы.
   Президент важно кивнул. На самом  деле  он  не  понимал,  почему  банкиры
начнут испытывать сложности, но сделал вид, что это ему известно.
   - Что с усилением границы?
   - . Готовим, - Секретарь Совбеза тут же переключился на другую тему.  Ему
даже не надо было указывать, о какой границе идет речь. Подполковник  словно
читал мысли президента. - В Дагестан уже  прибыли  три  полка  артиллерии  и
размещены в непосредственной близости от Махачкалы. Разумеется, скрытно. Как
докладывают наши источники, вероятный противник ведет себя спокойно...
   - Они клюнут на внешнюю незащищенность?
   - Думаю, да... Если не случится ничего непредвиденного, то в котел войдут
наиболее ортодоксальные отряды.
   - А со стороны Грузии? Там, понимаешь, президент  чего-то  не  того...  -
Глава Государства покрутил в воздухе кистью руки. - Мне не нравится...
   - Согласен. Но грузинский лидер выслуживается перед НАТО. К  тому  же  он
всерьез надеется, что его страну изберут для  маршрута  нефтяного  транзита.
Летом в Стамбуле по этому поводу должны принять коммюнике.
   - Насколько это нам повредит?
   - Никак не повредит. Азербайджанская нефть - это великое  надувательство.
Ее хватит лишь на то, чтобы покрыть расходы на строительство нефтепровода. А
негативные последствия будут куда  хуже.  Фактически  азербайджанский  берег
Каспия превратится в зону экологической катастрофы. Рыбные запасы сократятся
в пятьдесят-сто раз, качество  опресненной  воды  ухудшится  на  порядок.  Я
неделю назад дал задание группе  ученых,  так  они  подготовили  развернутый
доклад. Оказывается, до перестройки этот шельф не разрабатывали  специально,
так как последствия были хорошо известны.  Сейчас  же  любое  мнение  против
добычи нефти в Азербайджане приравнивается к государственной измене...
   - Интересно... Американцам это известно?
   - Сложно сказать. Мне кажется, что проблемы Закавказья их не заботят.  Им
важнее иметь доступ к Каспию через Баку. Таким образом  они  расширяют  зону
стратегических интересов и втягивают в орбиту Грузию.
   - Угу... - Президент поворочался в кресле. - А если мы уберем наши  базы?
-
   - Через месяц начнется война с Абхазией, конфликт с Аджарией  превратится
в клановое столкновение, а через три-четыре года в Грузию войдут турки.
   - Это нам совсем не надо, - задумалось Первое Лицо.
   Размышлял Президент  долго.  Сидел  молча,  шевелил  бровями,  постукивал
искалеченной в детстве левой  рукой  по  столешнице  из  карельской  березы,
ерзал, вращал глазами, хмыкал в ответ на какие-то свои мысли.
   Секретарь Совбеза смотрел прямо перед собой, не поторапливая Президента и
никак не выражая своих эмоций.
   Наконец пожилой человек принял решение.
   - Поставим этот вопрос на саммите СНГ. Я лично, понимаешь, обсужу  его  с
президентами обоих государств...  С  вашей  стороны  -  подготовьте  краткую
справку по Каспию.
   - Завтра она будет у вас  на  столе.  Президент  покопался  в  бумагах  и
положил перед Секретарем Совбеза листок с блеклыми машинописными строчками.
   - Я хочу, чтобы вы ознакомились и дали свое заключение. Пока - устное.
   Подполковник  перечитал   спецификацию   ядерных   зарядов   специального
базирования  дважды.  Отметил  дату  изготовления,  маркировку   боеголовки,
количество урана - двести тридцать пять. Рассмотрел  карандашные  пометки  и
поднял глаза на визави.
   - Не понял...
   - Это, понимаешь, заряды. Но не простые... Их, понимаешь, нет нигде.
   - Актов списания не существует?
   - Нет вообще ничего, кроме этой бумаги.  По  реестру  Минобороны  они  не
проходят...
   - А кто отвечал за хранение? - Секретарь Совбеза ткнул в одну из строчек.
- Почти двадцать лет прошло...
   - Это, понимаешь, и не ясно... Больше всего меня пугают слова о  каком-то
специальном базировании. Как думаете, это не может быть связано с историей о
мини-зарядах?
   - Исключено, - подполковник покачал головой, - во-первых, вы знаете,  что
никаких  мини-зарядов  нигде  не  размещалось.  Это  факт.   И,   во-вторых,
количество активного вещества слишком велико для малогабаритного устройства.
Такой заряд должен весить несколько сот килограммов.
   Истории про  мини-бомбы,  якобы  размещенные  в  США  и  Западной  Европе
советскими "суперагентами", стали  гулять  по  миру  с  легкой  руки  одного
генерала КГБ, перебравшегося за океан и начавшего там  строчить  книжонки  и
статейки о "невидимой угрозе" со стороны России. Измышления генерала были не
только  косноязычны,  но  и  крайне  безграмотны.   Новоявленный   писатель,
черпавший вдохновение из очень  "достоверных"  источников,  приводил  факты,
здорово смешившие  любого,  кто  знаком  с  ядерной  физикой.  Например,  он
оснастил "диверсионные заряды" начинкой  из  оружейного  плутония,  даже  не
удосужившись узнать из справочника, что  это  самое  вещество  имеет  период
полураспада в одиннадцать с половиной лет, после прохождения  которых  бомба
просто-напросто не взорвется. И закладывать плутониевые  мины  бессмысленно,
если вы не имеете необходимости использовать их в ближайшие два-три года.
   Однако  "разоблачения"  генерала  Калужского  многие   приняли   всерьез.
Особенно  это  коснулось   российской   демократической   общественности   и
интеллигенции, принявшейся вопить о "наследии  мрачного  прошлого"  на  всех
углах. Из интеллигенции  даже  выпочковались  трое  или  четверо  писателей,
сделавших себе имя на боевичках соответствующего содержания, в которых  наши
храбрые агенты то закладывают мини-бомбу в унитаз президентского  туалета  в
Белом доме,  то  наоборот  -  извлекают  заряды  и  везут  их  в  Россию  на
переработку. Писатели почему-то все оказались  наркоманами  с  карточкой  из
детского психоневрологического диспансера в кармане.
   Когда истерия по поводу мини-бомб благополучно  сошла  на  нет,  писатели
переключились на психотронное оружие, тут  же  обнаружили  массу  "жертв"  и
попали под патронаж столичного мэра,  сформировавшего  из  них  комиссию  по
изучению проблем "зомбирования электората". Мэр всерьез  опасался  проигрыша
на выборах и предпочел загодя обеспечить себе оправдание. Мол, не  он  лично
обгадился, а нехорошие дядьки с телевидения навели порчу на граждан, и те не
проголосовали как надо.
   - С этим надо серьезно разбираться, -  Секретарь  Совбеза  нахмурился.  -
Сколько у меня есть времени?
   - Столько, сколько надо... Раз  за  все  эти  годы  никто  о  зарядах  не
вспомнил, значит, прямой опасности нет. Но найти их, понимаешь, нужно...
   - Приложу все усилия, - серьезно ответил полковник.
   - Saint Nickolay street,  please!   - Рокотов открыл дверцу старенькой "татры" с шашечками на плафоне.
   Водитель молча кивнул.
   Влад плюхнулся на переднее сиденье, снял кепочку и растянулся  в  кресле,
будто расслаблялся после долгого трудового дня, который он провел на  ногах.
На самом же деле биолог съехал вниз настолько,  что  над  торпедой  осталась
торчать лишь верхняя  половина  головы.  Теперь  ни  прохожие,  ни  водители
встречных машин не видели французской формы.
   Такси медленно отъехало от тротуара и влилось в поток транспорта.
   - French?  -  спросил  водитель,  указывая  на  эмблему
французского контингента.
   - Yes, - с достоинством  ответил  Влад.  -  Peacemaker  .
   -  Do  you  speak  Serbian  or  mackedonian?   - поинтересовался водитель.
   - No. I arrived two days ago .
   - Ну и козел, - по-сербски сказал шофер, выкручивая руль.
   "Сам ты козел, - обиделся русский биолог. - Пользуется тем, что  я  якобы
языка не знаю..."
   -  Давеча  тоже  одного  такого  вез,  -  дружелюбно  начал  рассказывать
водитель, - придурок,  как  и  все  вы.  Попросил  подвезти  практически  на
соседнюю улицу. Так я его час катал,  пока  двадцать  марок  не  натикало...
Высадил на пустыре, - серб хохотнул, - и показал, куда  идти.  Если  он  мои
указания выполнил,  то  должен  был  свалиться  в  овраг.  И  поделом!  Вас,
сволочей, давить надо.
   Рокотов кивал, изображая  непонимание,  и  крутил  головой  по  сторонам,
пытаясь понять, куда его везет патриотично настроенный таксист.
   "Интересно,  а  где  мы  едем?  С  этого   станется   высадить   меня   в
противоположном конце города... Черт! Во повезло. Попался партизан-надомник.
Сейчас все улицы патрулями забиты... Не-е, с этим надо что-то делать..."
   - Ничего, - разошелся водитель, не забывая размахивать свободной рукой  и
делать вид, что показывает пассажиру городские достопримечательности, -  вот
когда вы войдете в Косово, начнется веселье. Гробы будете каждый день  домой
отправлять. А когда с вами покончат, тогда и албанцев  добьют...  Нечего  на
нашу землю соваться.
   Шофер чувствовал себя совершенно безнаказанным. Он уже не раз прокручивал
подобный фокус с натовскими офицерами и солдатами, и ему всегда все  сходило
с рук.
   Потому он очень удивился, когда ему сзади на шею легла шершавая ладонь  и
в кожу впились стальные пальцы.
   - А теперь слушай сюда, - тихо произнес "француз" без всякого акцента,  -
диверсант хренов. Сейчас  ты  отвезешь  меня  на  улицу  Святого  Николая  и
забудешь эту поездку, как страшный сон.
   Таксист выпучил глаза и попытался что-то промычать.
   - Следи за дорогой! Не хватает мне из-за тебя еще в аварию попасть.  Так,
теперь отвечай быстро - полиции в городе много?
   - Много, - просипел водитель.
   - А военных патрулей?
   - Тоже много...
   - Они такси останавливают?
   - Бывает. Но редко...
   - Сколько нам еще ехать?
   - Минут десять... Кто вы такой?
   - Человек, - недобро хмыкнул Влад, - которому совсем не хочется оказаться
посреди пустыря, когда ему надо в конкретный адрес. К столь нелюбимым  тобой
натовцам я не имею никакого отношения.
   - А форма?
   - Ты дурак или прикидываешься? Я что, по-твоему, должен по Скопье бродить
с портретом Слобы на груди? Форму я позаимствовал...
   - Отпустите руку, - попросил шофер, - я все понял.
   - Ничего ты, боюсь, не понял, -  печально  сказал  Рокотов  и  извлек  из
кармана пистолет. - Дернешься - пристрелю.
   - Я могу провезти дворами, -  предложил  таксист.  -  Тут  старый  район,
проходных улочек много.
   - Дурить не будешь?
   - Не буду, - пообещал серб. - Если бы вы сразу сказали, кто вы,  не  было
бы вопросов.
   - Ну ты даешь! - рассмеялся Рокотов, не отводя прижатого к ребрам  шофера
пистолета. - А если бы в такси сидел албанец? А?
   Водитель почувствовал себя идиотом и нахмурился:
   - Какой вам дом?
   - Остановишь около десятого. - Владу нужно  было  в  шестой.  Десятый  он
назвал только для того,  чтобы  выйти  на  правильной  стороне  улицы  и  не
перебегать проезжую часть.
   "Татра" свернула  под  темную  арку,  проехала  мимо  низкого  заборчика,
пересекла внутренний квадратный дворик и чуть притормозила у  ряда  гаражей.
Шофер вытянул шею, быстро посмотрел налево, направо и вывел такси  на  узкую
улочку.
   Судя по его поведению, он проникся важностью задачи.
   Рокотов решил немного разрядить обстановку и убрал оружие.
   Таксист облегченно выдохнул.
   - Долго еще?
   - Два поворота и двор. Я остановлюсь точно позади десятого дома...
   - Хорошо. Ты на меня зла не держи. Сам пойми, что  я  подумал,  когда  ты
начал рассказывать, как натовцев подкалываешь.
   - Да понимаю я! - водителю стало стыдно. - Дурак, не разобрался...
   - Это замечательно, что ты не разобрался.  Иначе  всему  моему  камуфляжу
грош цена.
   "Татра" перескочила невысокий поребрик и въехала  на  обсаженную  кустами
сирени аллею.
   - Вот, - шофер указал на семиэтажный  дом  в  глубине  двора,  -  десятый
номер.
   - Где начало улицы и где конец?
   - Оттуда туда, - водитель провел рукой справа налево.
   - Понял. - На торпеду легла зеленая бумажка. -  Держи  гонорар.  И  сразу
вали отсюда. Попробуешь остаться - пеняй  на  себя.  Церемониться  не  буду.
Насчет полиции даже не думай.
   Серб злобно надулся.
   - Как вы могли! Мне не нужны деньги! И в полицию я идти не собирался!
   - Все так говорят, - спокойно ответил Влад и  выбрался  из  машины.  -  Я
прослежу, как ты уедешь. И...  спасибо  тебе.  Когда  буду  здесь  туристом,
увидимся.
   "Татра" развернулась и укатила прочь.
   Рокотов зашел за  куст  и  постоял  три  минуты.  Для  того,  чтобы  быть
уверенным в том, что такси действительно уехало и водитель из любопытства не
станет за ним следить.
   Машина не появлялась.
   "Замечательно. Понял... Итак, шестой дом там. Ну, с Богом!"
   Владислав быстрым шагом отправился вдоль двора.
   Добравшись до нужного здания, он постоял с  минуту,  рассматривая  номера
квартир над парадными, и быстро отыскал номер тридцать восемь.
   "Четвертый этаж, - Рокотов приблизился к застекленной двери и заглянул  в
освещенный лампами дневного света холл. - Никого... Хорошо,  что  консьержки
нет. Иначе пришлось бы пробираться через балконы..."
   Биолог тихо открыл дверь и проскользнул внутрь.
   Тишина.
   Взбежал вверх по лестнице, опасаясь того, что в любую секунду  кто-нибудь
из жильцов может выйти на площадку, пробрался по коридорчику  и  остановился
перед обшитой черной искусственной кожей дверью.
   "Так. Дружелюбие на лице и готовность  тетушку  все  же  вырубить.  Ежели
начнет вопить... Но будем надеяться, что до этого не дойдет..."
   Владислав нажал кнопку звонка.
   Дверь распахнулась почти сразу. На пороге стоял  Ристо  с  полотенцем  на
шее. Македонец открыл рот, узрев французского капрала.
   - Не ждали? - Рокотов втиснулся в прихожую и ткнул юношу кулаком в плечо.
- Встречай гостей!
   Из комнаты вылетел Богдан в майке и спортивных  штанах,  за  ним  выплыла
статная и моложавая дама.
   - Влад! - Ристо обрел дар речи, выронил покрытый пеной  помазок  и  полез
обниматься...

ЭПИЛОГ

   Владислав отрегулировал спинку кресла, принял почти лежачее  положение  и
уставился в окно авиалайнера. Самолет медленно плыл над облачным слоем.
   "Боинг-747" нес Рокотова во Франкфурт-на-Майне, откуда  рейсом  Аэрофлота
он должен был отправиться в Санкт-Петербург. Приземлиться в родном городе он
надеялся в половине пятого вечера.
   Биолог довольно погладил живот и зажмурился, словно  объевшийся  сливками
кот.
   Первый класс на международных линиях - это вещь!
   Попав в руки тетушки Ристо, Влад уже мог ничего не опасаться. Власта была
знакома со всей правительственной верхушкой  Македонии,  за  ней  приударяли
половина генералов из министерств обороны и внутренних дел, поэтому она была
способна урегулировать любой вопрос.
   "Киприот" Рокотов прошел в самолет по зеленому  коридору,  простившись  с
друзьями в тихом и пустом дипломатическом зале ожидания. Его багаж  даже  не
осматривали, просто наклеили бирочки.
   Впрочем, у Влада с собой ничего предосудительного не было.
   Двести сорок тысяч долларов тетя Власта поменяла у знакомого  банкира  на
чеки "American Express" по  десять  тысяч  долларов  каждый.  Чеки  были  на
предъявителя и превращались в звонкую монету в любом  уголке  мира,  включая
Россию.
   Помимо чеков и тысячи долларов  двадцатками  на  непредвиденные  расходы,
Рокотов обладал еще и солидным багажом,  чтобы  не  вызвать  подозрений  при
прилете в Питер. Иностранец, путешествующий налегке, - нонсенс.
   В багажном отсеке вместе с Владом летели чемодан на колесиках и  огромная
спортивная сумка из натуральной кожи, набитые  одеждой,  обувью,  туалетными
принадлежностями и разными мелочами, включая пяток книг на греческом  языке.
Еще для солидности наличествовали персональный компьютер "Тошиба",  цифровая
видеокамера и дорогой фотоаппарат.
   На вещи, должные продемонстрировать  принадлежность  "киприота"  к  клану
серьезных бизнесменов, было  потрачено  почти  десять  тысяч.  Паспорт  было
оформлен как надо.
   Богдан притащил камеру "Кодак" и нашлепал с  десяток  маленьких  снимков.
Затем они на пару с Владом выбрали наиболее подходящий и вклеили  фотографию
в документ. Тетя Власта заполнила  все  графы  и  виртуозно  расписалась  за
кипрского замминистра  иностранных  дел.  С  которым,  как  оказалось,  была
знакома лет десять.
   Рокотов пощупал прямоугольник документа и улыбнулся.
   "Хорошо, что мне самому не пришлось изобретать имя и фамилию. А  то  б  я
напортачил по полной программе! Получилось бы, как  в  анекдоте...  Как  вас
зовут? - П-п-п-педро П-п-п-перес. - Вы что,  заика?  -  Нет,  это  отец  был
заикой, а тот, кто заполнял свидетельство о рождении - идиотом..."
   Власта приказала Владу не выпендриваться, не изображать из себя грека,  а
стать обычнейшим сербом из  кипрской  диаспоры.  Так  биолог  превратился  в
Николу Пияковича. Ни он, ни Власта не знали, что Рокотов стал полным  тезкой
посла Югославии в Белоруссии. Македонка просто вписала кажущееся ей  удобным
имя в паспорт, и все.
   Владислав  повернул  голову  направо  и  окинул  взглядом   салон,   чуть
задержавшись на сидящих через три ряда от него двоих молодых парнях.
   Парни были русскими.
   Возле стойки регистрации один из них тихо обратился к другому, не обращая
внимания на стоявшего в  двух  метрах  Рокотова,  старательно  изображавшего
беззаботного туриста.
   Молодые люди обращались друг к  другу  "Тим"  и  "Том"  и  явно  избегали
контактов с полицией .
Наметанный взгляд Владислава сразу определил, что Тим бережно  держит  левую
руку и непроизвольно прикрывает ее от столкновения  с  твердыми  предметами.
Такое поведение характерно для выздоравливающего после пулевого ранения.
   На новых русских парни похожи не были.  Оба  подтянутые,  загорелые,  без
лишнего жира. Скорее наемники. Или добровольцы, возвращающиеся с  косовского
фронта.
   Владислав отвел глаза и снова принялся рассматривать облака.
   "Нет гарантии, что они дрались на стороне сербов. Хотя, конечно,  процент
вероятности крайне высок. Но береженого Бог бережет...
   Они могут оказаться обычными исполнителями  из  "братков",  шныряющих  по
своим делам в Македонии или Греции... Правда, загар  не  похож  на  пляжный.
Такой загар получают на открытом пространстве. Нижняя половина лица светлее.
Соответственно, загару мешала щетина или борода. Кожа обветренная,  движения
плавные и короткие. Да, вероятнее всего  -  добровольцы.  Но  и  на  стороне
косоваров определенное количество русских тоже есть. Богдан говорил, что они
раза три сталкивались с русскими наемниками. Что ж,  это  жизнь.  Пилюлькин,
которого ты грохнул в лаборатории, тоже был русским... И  русские  чиновники
помогают штатникам давить сербов. Берут деньги и помогают..."
   Рокотов закрыл глаза.
   Сумбурное македонское путешествие закончилось.
   Впереди была Россия.
   И термоядерная боеголовка, которую еще предстояло найти.
   "Найти и обезвредить... Слоган из сериала про ментов. Причем вторая часть
мероприятия значительно проще первой.  Если  знать,  где  что  лежит,  метод
придумать можно. Оружие при необходимости покупается, люди - тоже. Деньги  у
меня есть. Могло быть больше, но Бог велел делиться..."
   Своих македонских друзей Влад не оставил без внимания.
   Когда настал момент прощания и биолог уже  был  готов  переступить  через
дверь в накопитель аэропорта, он сунул Богдану ключ от  камеры  хранения,  в
которой оставил небольшую сумочку. И попросил открыть ее только тогда, когда
они с Ристо и Властей доберутся до дома.
   В сумочке было три конверта и маленький бархатный мешочек.
   По десять тысяч долларов Богдану и Киро, тридцать тысяч на дом - Ристо  с
Эленой, и бриллианты - тете Власте.  Камни  Рокотов  предпочел  с  собой  не
везти, чтобы не быть задержанным таможенниками за  контрабанду.  А  молодежи
бриллианты не нужны, им полезнее деньги. Власта же найдет применение  камням
стоимостью в сто пятьдесят  тысяч  долларов.  В  конце  концов,  продаст  их
знакомым ювелирам и распределит прибыль между всеми.
   К каждому подарку было приложено по короткому письму.
   Влад нажал кнопку вызова стюардессы и по-английски попросил  ее  принести
еще сока. Стюардесса была немкой и говорила  по-македонски  и  по-сербски  с
жутким акцентом, так что биолог предпочел общаться на нейтральном языке.  Не
хотелось привлекать к себе внимание  пассажиров-славян,  могущих  попытаться
помочь ему объясниться со стюардессой и вступить в беседу,  чтобы  скоротать
время полета. Любой македонец через три минуты  понял  бы,  что  Рокотов  не
киприот и имеет весьма смутное представление о житейских реалиях. Даже  свой
адрес назвать не может.
   Получив стакан, Владислав закурил и углубился в чтение свежей  "Вашингтон
пост", где наряду с  материалами,  касающимися  балканского  театра  военных
действий, он обнаружил статью о махинациях с  бюджетными  средствами  высших
должностных лиц России.
   Никакого удивления содержание статьи у  Рокотова  не  вызвало...



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   НОЧЬ НАД СЕРБИЕЙ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   "Под утро быть солнцу бледнее пожаров, И к северу тянутся грохот  и  дым,
Что голоду меч, наносящий удары, И плач материнский столетьям не смыть".
   Мишель Нострадамус. Центурия 2, катрен 91

   "Лишь в крайности Оружье надо брать, - Так мудрецы Нам говорят опять".
   Ли Гай-бо. "Бой южнее городской стены"

   "13. Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому
что в этом все для человека;
   14. Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или
худо".
   Библия, Ветхий Завет, Екклезиаст, глава 12

Глава 1
СУМЕРКИ

   Мартовская теплынь обманчива - вроде бы и солнышко пригревает, и на  небе
ни облачка, листья давно разорвали смолистые чешуйки почек, и птицы орут как
оглашенные с самого рассвета, и вода в речушках прогрелась настолько, что  к
полудню можно и  искупнуться.  Но  стоит  поддаться  искушению,  поверить  в
милость природы и снять куртку, - и тут же легкий ветерок всего  за  полчаса
так надует спину, что назавтра не разогнешься. А весенняя простуда  -  штука
зело коварная, с первого раза не отпускает,  крутит  и  крутит,  прихватывая
даже потом, когда кажется,  что  все  мучения  уже  закончились.  Нос  будто
бетоном залит, в  ушах  позвякивают  противные  колокольцы,  тело  ломит  от
каждого движения, в глотку, окромя горячего чая, ни фига не лезет.
   И организм, будь он неладен, требует не капсулированных  витаминчиков,  а
свежих фруктов, и побольше, иначе с болячкой справляется вяло и неохотно. Да
где ж их возьмешь-то, фрукты эти? Чай, не  в  Южной  Америке  обитаем...  До
начала  лета  в  Европе  своих  овощей-фруктов  нет,  в  Магазинах  сплошная
безвитаминная гидропоника - с виду  картинка,  а  в  рот  положишь  -  дрянь
дрянью, будто восковой муляж куснул. Ни вкуса тебе, ни запаха, одно сплошное
разочарование и" раздражение из-за выброшенных на ветер денег", Вот и майся.
   Но фрукты-овощи, врачи-аптеки, витамины-больницы - сие все в городе,  где
твой не выходи на работу ничего особенного не значит, может, даже лучше  для
фирмы или родного завода. А в поле? В  экспедиции,  то  бишь?  Километрах  в
двадцати-тридцати от ближайшего жилья, да без связи, да без дорог? Вот то-то
и оно! Ежели рассопливишься - пиши пропало, никто не поможет. Либо будешь  с
недельку бревном в палатке валяться и свой  участок  работы  загубишь,  либо
попрешься, задыхаясь, на базу через топи и бурелом, проклиная все на свете и
в особенности свой собственный идиотизм, А в лагере предстанешь  пред  очами
начальника, получишь изрядную порцию образных сравнений себя с наимерзейшими
представителями  животного  мира  вперемешку  с  непременными   фаллическими
слоганами, и только после этого тебя  запихают  в  экспедиционную  машину  и
отправят в ближайший поселок. Где ты в лучшем случае попадешь в руки изредка
трезвого ветеринара, финита всей работе вкупе  с  заработком.  Что  наиболее
болезненно,  особливо  если  учесть,  что  этот  самый  заработок  в   месяц
составляет больше, чем ты сподобишься скопить за пару лет, протирая штаны  в
своем институте...
   Так что выход один - не выеживайся и работай в курточке; с  голым  торсом
на пляже будешь красоваться.
   Владислав высунулся из палатки и втянул носом прохладный утренний воздух.
   "Не Ташкент, но жить можно", - родилась полусонная мысль, чуть  помедлила
и растаяла. Он тряхнул головой и выбрался из спального мешка. День начинался
обычно.
   Влад натянул спортивный  костюм,  потянулся,  стараясь  как  можно  ближе
свести лопатки, и откинул брезентовый полог. Зажмурился от бившего  в  глаза
солнца и ритуально, как происходило каждое утро на протяжении последних трех
недель, посетовал, что палатку поставил входом строго на восток. Нет,  чтобы
головой подумать и сориентировать условную дверь куда-нибудь на  юг  или  на
запад. Тогда  б  не  пришлось,  подобно  адепту  культа  Солнца,  ежеутренне
получать прямо в физиономию могучий  поток  лучей  восходящего  светила.  Но
переставлять палатку и менять расположение своего маленького лагеря было уже
поздно, да и в одиночку такая работа заняла бы не один  день.  А  свободного
времени у Владислава едва хватало на приготовление пищи и на десяток страниц
книги перед сном.
   Он немного попрыгал на месте, покрутил руками, разминая суставы,  высосал
из подвешенной на ближайшем дереве бутыли  стакан-полтора  родниковой  воды,
потом, зайдя за куст акации, освободил организм от излишка жидкости.  Теперь
можно было приступить к легкой разминке  -  мешок  со  слежавшимся  за  ночь
влажноватым  песком,  должный  изображать  "грушу",   сиротливо   висел   на
толстенном суку каштана.
   Рукопашным  боем  Владислав  увлекся  давно,  -  еще  до  поступления  на
биолого-почвенный факультет питерского Университета. В те времена  восточные
единоборства были запрещены, но пятнадцатилетнего Влада не  обошло  всеобщее
поветрие - прослышав про изящный и  таинственный  мордобой  и  просмотрев  с
десяток жутчайших по качеству записи боевиков, он насел на своего папашку  с
просьбами помочь приобщиться к столь полезному и экзотическому виду  спорта.
Папахен не стал отговаривать возбужденное чадо и  связался  с  кем  нужно  -
благо на тот момент имел в прогрессивном социалистическом обществе  солидный
вес и положение, занимая должность крупного чиновника во Внешторге. Так  что
уже через неделю Владислав прибыл на  свою  первую  тренировку  в  маленький
заштатный спортзал на  окраине  города.  Тщедушный  вьетнамец  по  имени  Лю
невозмутимо поглядел на очередного русского, о  чем-то  тихо  побеседовал  с
отцом нового ученика и взялся за дело. Занятия  маленький  Учитель  проводил
строго индивидуально, беря с каждого подопечного солидную  по  тем  временам
плату - пятьдесят рублей в месяц.
   Первые полгода  Владислав  качал  мышцы,  садился  или,  вернее  сказать,
пытался сесть на поперечный шпагат, растягивал и  разрабатывал  сухожилия  и
связки, работал на турнике и шведской  стенке,  подметал  зал,  готовил  чай
Учителю,  выслушивал  не  всегда  понятные  лекции  о  "внутренней  силе"  и
концентрации энергии "ци". Ни о каких приемах самообороны речи не  заходило,
занятия напоминали физкультурные упражнения, разве что в немного усложненном
варианте.
   Вьетнамец Лю на самом  деле  оказался  бывшим  диверсантом  хошиминовской
армии, перебившим за десять  лет  войны  почти  сотню  американских  морских
пехотинцев и "зеленых беретов".  Не  считая  соплеменников,  сражавшихся  на
стороне Юга. Причем действовал он исключительно голыми руками, выдавая  себя
то за неграмотного и  запуганного  крестьянина,  то  за  разоренного  войной
мелкого торговца, то за наемного рабочего с рисовых  полей.  Свой,  даже  по
вьетнамским меркам, малый рост и с виду щуплое  телосложение  Лю  с  успехом
использовал, путешествуя по дорогам Южного  Вьетнама  и  выполняя  поручения
своего командования. А задания были разнообразны - и предателя устранить,  и
прикончить какого-нибудь офицера в  самом  центре  Сайгона,  и  заминировать
мост, и многое другое, казавшееся другим невыполнимым.
   Когда Учитель решил, что Владислав подготовлен  достаточно,  они  перешли
непосредственно  к  обучению  приемам   нападения   и   защиты.   Подопечный
тысячекратно повторял  одни  и  те  же  движения,  выдерживал  сотни  ударов
бамбуковой палкой, приучаемый сэнсэем к  выносливости  по  древней  методике
"алмазной рубашки", часами работал с подвесными блоками и, спустя два  года,
освоил десяток приемов. Но каких!
   Это было не показное "дрыгоножество и рукомашество", столь популярное  на
дискотеках и в полуподвальных соревнованиях, а реальное и жесткое  искусство
настоящего боя,  где  правильно  проведенный  удар  отправлял  соперника  на
инвалидность. Или на погост, ежели провести добивание...
   Лю хитро щурился и постепенно открывал  упорному  ученику  новые  секреты
специального раздела  старинной  воинской  игры  "вьет-во-дао",  недоступные
большинству даже опытных бойцов. Прошло шесть лет.
   За время тренировок Владислав Рокотов усвоил одну, пожалуй,  наиважнейшую
истину: настоящий боец никогда и ни при каких обстоятельствах не  полезет  в
драку, если ее можно избежать. Несостоявшаяся схватка - выигранная  схватка,
что бы кто  ни  говорил  о  "самоутверждении"  и  прочей  лабуде.  Настоящий
профессионал бьет в самом крайнем случае, когда столкновения не избежать,  и
бьет ровно два раза. Причем второй раз - по крышке гроба соперника.
   Окончив получасовую тренировку, Влад ополоснулся водой из ручья, поставил
на спиртовку чайник и проверил запасы кофе. Сего бодрящее напитка,  несмотря
на уверения врачей о его вредоносности, Рокотов выпивал по три-четыре  чашки
в  день  и  нисколечко  от  этого  не  страдал.  Оставалось  почти  полбанки
"Нескафе", а через три дня из  основного  лагеря  прибудут  Гойко  и  Милан,
донесут продовольствия и заберут приготовленные за неделю образцы.  Так  что
кофе можно не экономить.
   Владислав щедро сыпанул в чашку две  ложки  и  блаженно  вдохнул  аромат.
Новый день сулил только хорошее...
   Бенджамин Джоунс лихо проехал на роликах вдоль коридора третьего  уровня,
чуть притормозил у двери под номером 340  и  забросил  пакет  в  специальный
ящик. Затем докатился до лифта и  заглянул  в  ведомость.  На  пятом  уровне
следовало завести в спецхранилище коробку с дискетами и отдать  в  стендовую
лабораторию перевязанный изолентой пучок соединительных компьютерных шнуров.
   Прогрессивная идейка о привлечении на  военную  базу  студентов  местного
колледжа в  качестве  рассыльных  принадлежала  жене  командира  базы,  даме
широких демократических взглядов, дружившей  с  самим  Президентом.  Правда,
поговаривали, что сия дружба не ограничивалась общением  за  коктейлями.  Но
мало ли чего завистники не скажут!
   Нововведение себя оправдало.
   Доставка мелочей по  кабинетам  и  лабораториям  заметно  ускорилась.  Не
приходилось ждать по полдня, пока штаб-сержанты рассортируют почту и посылки
и начнут развозить их по этажам, параллельно  общаясь  со  знакомыми  и  тем
самым задерживая работу. Юнцы на роликах и скейтбордах  выполняли  поручения
моментально, им безумно нравилась езда по извилистым  и  наклонным  тоннелям
подземной базы.
   Джоунс нетерпеливо побарабанил пальцами  по  стене  возле  кнопки  вызова
лифта - светодиоды сообщали, что  тот  замер  на  нижнем  этаже  и,  видимо,
надолго. А второго лифта из соображений безопасности не предусматривалось.
   Чернокожий студент вздохнул, подождал еще минуту и  решил  спуститься  по
грузовой эстакаде, благо выход на нее располагался совсем рядом.
   Съезжая по крутому серпантину, Бен  на  повороте  задел  пучком  проводов
шершавую  бетонную  стену  и  немного  содрал  с  одного  из  них  изоляцию.
Повреждение было мизерным, внешне  незаметным,  полиуретановое  покрытие  на
проводе  под  номером  386264  осталось  целым,  но  защитный  слой   вместо
положенных пяти десятых миллиметра теперь составлял всего одну десятую.
   Посыльный на секундное касание стены не обратил внимания  и  благополучно
доставил провода в лабораторию, занимающуюся доводкой и инсталляцией  систем
наведения новейших американских ракет.
   На входе в здание Белградского телецентра  комментатор  телекомпании  CNN
Пол Гендерсон вежливо кивнул симпатичному сербскому полицейскому,  предъявил
пресс-карточку и спустя две минуты добрался до монтажной на четвертом этаже.
Там он  бросил  свою  обязательную  черную  сумку  с  микрофоном  под  стол,
плюхнулся в крутящееся кресло и повернулся к югославскому  видеоинженеру,  с
которым почти год ежеутренне выпивал чашечку кофе. Н„над Кротович  улыбнулся
приятелю и на пальцах показал: еще пять минут. Гендерсон понимающе кивнул  и
поставил чашку с эмблемой компании под жерло кофейного агрегата.
   - Здоров, Пол, - Ненад наконец снял наушники и блаженно  потянулся.  Эфир
закончился, теперь у него был законный получасовой перерыв.
   - И тебе того же, -  Гендерсон  говорил  по-сербски  почти  без  акцента,
употребляя идиомы, словно коренной белградец.
   - Получил аккредитацию?
   Вопрос не был праздным.  В  последние  месяцы  с  западными  журналистами
происходили разнообразнейшие коллизии -  от  проблем  с  местами  съемок  до
неожиданного объявления неугодных  нежелательными  персонами,  что  означало
немедленный выезд из страны в соседнюю Венгрию.
   - Нет еще, - американец махнул рукой.  -  Сказали,  чтоб  через  три  дня
зашел.
   - Ну-ну, - Кротович ухмыльнулся, - сколько ты уже ходишь?
   - Вторую неделю...
   - Мудак наш Слоба  , - заявил серб и потянулся за выложенной Гендерсоном на
стол  пачкой  "Кэмела".  -  Так  он  последние  информационные   возможности
потеряет. Вчера двух французов выслали, с бельгийцами проблемы начались. Мне
знакомая  из  отдела  контроля  намекнула,  что  опять   для   неюгославских
журналистов собираются менять форму пропусков.
   - Сколько можно? - американец поднял брови и  отхлебнул  кофе.  -  Только
ведь новые получили.
   - А я что говорю? - Кротович затянулся и, оттолкнувшись ногами от  стола,
проехал к кофеварке. - Изображают деятельность,  бумажки  новые  изобретают.
Вместо того, чтобы в Косово проблемы  решать,  на  журналистов  набросились.
Будто они во всем виноваты.
   - У нас те же  проблемы,  -  Гендерсон  выщелкнул  сигарету  из  пачки  и
прикурил. - Требуют репортажи о бедах албанцев, все интервью с сербами режут
не глядя.
   - Да видел я ваши программы.  Мистер  Милосевись,  мистер  Милосевись,  -
передразнил Ненад речь Президента США. - Будто он один у нас живет.  Сволочи
эти политики. Сами между собой ни хрена решить не могут,  вот  и  сталкивают
людей лбами. Воевать, если что, нам придется.
   -  Повсюду  так,  -  философски  заметил  американец,  -  Вон  русские  в
Афганистане черт знает что вытворяли, и ничего. Сами правительство сменят, а
потом с ним же и  воюют.  Милошевич  у  них  научился...  Вместо  нормальных
действий взял да и забрал у Косово автономию. Вот и получил адекватно. - Да,
кстати, тарелку еще не нашли?
   Ненад усмехнулся.  История  с  телевизионной  тарелкой  западногерманской
телекомпании была поучительна и немного таинственна - неделю назад в одну из
грозовых  ночей  с  крыши  Белградского   телецентра   мистическим   образом
испарилась эта штуковина, имеющая в диаметре  четыре  метра.  Охрана  здания
уверяла, что из дверей ее не выносили, да и не  в  человеческих  силах  было
сие. Тарелка весила почти полтонны, а из-за своих габаритов не  пролезла  бы
ни в одну дверь.
   Назначенное  полицейское  расследование  пришло  к  выводу,  что  тарелку
сбросило вниз порывом ветра, а некто запасливый и хозяйственный из домов  по
соседству, пользуясь темнотой и пеленой дождя, уволок  ее  к  себе.  Видать,
решил приспособить по хозяйству. Практической пользы по  прямому  назначению
тарелка принести не могла, ибо требовала массы дополнительной  аппаратуры  и
являлась передающей, а не признающей антенной. Так что годилась она  лишь  в
качестве бассейна для карликов или поддона грандиозных габаритов.  Да  и  то
если срезать центральный волновод, торчащий из середины тарелки.
   Немцы предложили награду за  обнаружение  оборудования,  однако  желающих
получить  обещанную  тысячу  марок  пока  не  было.  Сербская  полиция  вяло
опрашивала жителей близлежащих домов, надеясь на случай, когда один склочный
сосед сподобится настучать на другого.
   - И не найдут,  -  Кротович  хитро  прищурился.  -  Тут  недалеко  цыгане
обосновались, а к ним полицейские боятся заглядывать. Как пить дать,  у  них
тарелочка... А немцы зря эту бучу затеяли.
   - Почему?
   - Да вышлют их, вот и все, чтоб не доставали со своей аппаратурой. Сейчас
у полиции других  забот  полон  рот.  Будут  они  еще  с  какой-то  тарелкой
связываться!
   - У нас за подобное полицейских бы под суд отдали.
   - Так то - у вас. Здесь тебе не тут, как говаривал мои армейский сержант.
У нас полицейские только ракию   быстро пьют, все остальное  -  нога  за  ногу...
Работать вообще никто не хочет. Тем более сейчас.
   - Ладно, - Гендерсон допил свой кофе и поднялся, - пойду, нашу аппаратуру
проверю, может, и ее сперли...
   - Вряд  ли,  -  Ненад  снова  надел  наушники,  -  ограждение  из  тросов
поставили, так что свалиться больше ничего не может.
   - Будем надеяться, - американец прихватил сумку и вышел.
   До  крыши  он  добрался  на  скоростном  лифте,   гордости   Белградского
телецентра, по пути пообщавшись с коллегами-югославами.  Пола  любили  почти
все, мужиком он был  компанейским,  всегда  охотно  давал  в  долг  неимущей
журналистской братии, регулярно устраивал вечеринки, где поил гостей хорошим
ирландским виски и кормил отменно  приготовленным  барбекю.  У  него  всегда
можно было стрельнуть сигаретку, поговорить по  душам  или  пожаловаться  на
козни начальства. Гендерсон никогда не выдавал чужих тайн и  не  сплетничал,
чем заслужил всеобщее уважение. Расставаться  с  ним  не  хотелось.  Местные
журналисты с грустью ожидали того дня, когда полицейская машина доберется до
улыбчивого американца  и  ему,  как  уже  многим,  вручат  серую  бумажку  с
предписанием  выехать  из  страны   в   течение   суток.   Судьба   западных
корреспондентов  была  предрешена,  правительство  Милошевича  выживало   из
республики всех иностранцев, придираясь к любой мелочи.
   На самый верх вела круговая лесенка. Американец огляделся и  поднялся  по
ступеням. На крыше не было никого, и Гендерсон быстро прошел к  сияюще-белой
тарелке с крупными синими буквами "CNN". Из сумки он извлек  блок  микросхем
размером с сигаретную пачку  и,  распахнув  дверцу  электронного  устройства
антенны, отвечавшего за координацию сигнала, подключил прибор  к  свободному
разъему. На блоке мигнул светодиод, извещая о том, что питание  поступило  и
устройство к работе готово. В тот же момент антенна послала  в  пространство
пакетированный   импульс,   который   спустя   четыре   наносекунды   достиг
американского спутника. Космический аппарат сигнал принял и заложил в ячейку
памяти очередную координатную  точку  прицеливания.  Теперь  по  приказу  со
спутника в нужное время мог включиться маяк  наведения  "умной"  ракеты  или
бомбы.  Белградский  телецентр  стал  очередной  мишенью  в  списке   целей,
приготовленных для удара в час "X".
   Кадровый  сотрудник  славянского  отдела  Центрального  Разведывательного
Управления США Пол Тимоти  Гендерсон  удовлетворенно  вздохнул  и  захлопнул
жестяную дверцу. Теперь ему следовало совершить нечто такое, что  однозначно
вызвало  бы  негативную  реакцию  югославских  властей  и   привело   бы   к
незамедлительному лишению его аккредитации.
   В то время, когда американский "Стар-Клайм-бер" принимал сигнал от маячка
наведения на крыше Белградского телецентра, советская космическая  платформа
КН-710 на полторы секунды включила маневровые двигатели и  переместилась  на
сто восемьдесят километров южнее,  одновременно  перейдя  на  более  высокую
орбиту. Система корректировки приняла необходимые поправки, и восемь ракет с
термоядерными боеголовками, каждая мощностью сто пятьдесят  килотонн,  вновь
нацелились на объекты оборонного комплекса США.
   Советский спутник  давно  уже  действовал  в  автоматическом  режиме,  не
получая никаких команд из Центра Управления Полетами. По  правде  говоря,  о
действительном предназначении спутника  в  новой  России  ничего  не  знали,
считая его  частью  орбитального  метеорологического  комплекса,  в  каковой
входят сотни космических аппаратов. Платформа регулярно передавала на  Землю
информацию  о  погодных  условиях  в  районе  Северной  Атлантики,   которая
компилировалась с данными из других источников.
   КН-710 был выпущен на орбиту в 1982 году в качестве адекватного ответа на
американские  инициативы  по  программе  "Звездные  войны".  Запуск   да   и
производство спутника держались в строжайшем секрете, и западным разведкам в
голову не могло прийти, что СССР, в нарушение международных норм, выведет  в
космос ядерное оружие. К проекту в  полном  объеме  имели  доступ  несколько
человек, работы по сборке легендировались  на  самом  высоком  уровне,  а  к
вопросам управления  были  допущены  всего  трое  сотрудников  КГБ  в  чинах
полковников. Причем каждый из них знал  только  свою  часть  кодов  запуска,
общая же схема была известна лишь Верховному Главнокомандующему  и  министру
обороны.
   Когда в 1991 году Союз  распался  на  множество  независимых  государств,
управление спутником КН-710 передали в Звездный Городок,  но  предварительно
верные присяге офицеры успели уничтожить всю техническую документацию. Троих
полковников Госбезопасности новый начальник "вычистил" из органов  за  отказ
публично сжечь свои партбилеты, и  те  в  одночасье  оказались  на  улице  -
справедливо   полагая,   что   на   их   места   назначены   новые,    более
"продемократические" сотрудники.
   Но не тут-то было.
   В 1994 году пульт управления платформой демонтировали, ибо техники  имели
приказ освободить помещение под кабинет заместителя начальника космодрома по
хозяйственной части, а документов на аппаратуру не было.  Блоки  вывезли  на
склад, где предприимчивые прапорщики быстренько разобрали их на столь нужные
в домашнем хозяйстве детали, а пустые корпуса  приспособили  под  ящики  для
цветов.
   Сразу после  президентских  выборов  1996  года  остро  встал  вопрос  об
экономии средств, и на не;
   Подчиняющийся никаким командам  КН-710  обратили  внимание.  Решено  было
затопить его в Тихой Океане. Но тут  исполнители  столкнулись  с  проблемой:
спутник не реагировал ни на какие сигналы, из чего сделали вывод, что на нем
повреждены внешние антенны. Может, метеорит задел или по старости  из  строя
вышли. Возиться с неуправляемой железкой никому  не  хотелось,  и  платформу
оставили в покое, лишь иногда внося коррективы в обстановку на орбите,  дабы
не спровоцировать столкновения с другими спутниками.
   Перенацелившись на прежние объекты, дисциплинированный  компьютер  КН-710
отрапортовал  об  этом  на  пульт.  У  прапорщика  Сидоренко  мигнул   экран
телевизора, в схему которого был впаян блок регистрации  входящих  сигналов.
Подобное происходило раз в три дня, и сидящий  перед  телевизором  прапорщик
сплюнул,  окончательно  решив  раскошелиться  и   наконец-то   купить   себе
нормальный "Сони". А старенькую "Радугу" выбросить на помойку.
   - ...разногласия между московским мэром и Борисом должны  достичь  апогея
примерно в середине лета, - помощник Госсекретаря США  аккуратно  перевернул
листочек с записями. - Их Парламент уходит на каникулы, и в  столице  просто
нечем будет заняться.
   - Пока ничего  не  предпринимать,  -  Госсекретарь  потеребила  брошь.  -
Посмотрим, как Москва отреагирует на начало бомбардировки Милошевича.
   - Это легко предсказуемо.  Борис  опять  сделает  вид,  что  обиделся,  а
московский мэр выступит с патриотическими заявлениями. Русские действуют  по
шаблону... Каких-либо неожиданностей я не предвижу.
   - Что они захотят в качестве отступного?
   - По-видимому, решения вопроса с отсрочкой  платежей  по  кредитам.  Еще,
вероятно, наши гарантии Семье на получение гражданства в США или  Швейцарии.
Естественно, после выборов. С мэром также проблем не будет - инвестируем ему
в развитие инфраструктуры Москвы сотню миллионов, он и угомонится...
   - Не вовремя Борис уходит, ох как не вовремя, - Госсекретарь нахмурилась.
- Еще года два, и с русскими было бы покончено... Активизируйте  Козырькова,
пусть он начнет выступать по телевидению против Милошевича.
   - Сколько пообещать?
   - По таксе. Дайте два миллиона из резервного фонда.
   - У него прямой интерес к Югославии, -  осторожно  напомнил  помощник.  -
Почти все сбережения в акциях фармацевтического завода в Новом Саде.
   - Пустое,  -  отмахнулась  Госсекретарь.  -  Обещайте,  что,  если  завод
пострадает,  мы  компенсируем  его  долю.  Там,  как  я  помню,  и  сумма-то
смехотворная, около трех миллионов.
   Помощник, получающий в год восемьдесят тысяч долларов  и  имеющий  только
дом, купленный в рассрочку, и недорогой "Понтиак",  пожал  плечами.  Он  был
воспитан на уважении к Закону и не всегда понимал, зачем  правительство  его
страны  якшается  с  вороватыми  русскими  да  еще  и  помогает  им  грабить
собственное государство. Но его работа заключалась в  подготовке  отчетов  и
систематизации аналитических  материалов.  К  большей  политике  он  не  был
допущен.
   - Теперь о Сербии, - Госсекретарь скривилась и  уставилась  на  помощника
рыбьими глазками.
   - Ситуация в Косово развивается по плану,  -  молодой  сотрудник  раскрыл
очередную папочку  с  документами.  -  УЧК
практически полностью контролирует юг края, организован коридор для поставки
боеприпасов. Ближе к северу немного сложнее, однако там действуют  несколько
десятков групп. Если мы ударим в течение двух недель, то Слободан не  успеет
подтянуть дополнительные силы, и албанцы перехватят инициативу.
   - Как с инсценировками на границе?
   - Все подготовлено, но окончательный план в ЦРУ.
   - Ну, меня  детали  не  интересуют.  Наше  дело  -  общее  руководство  и
блокировка России... Поговорите  с  нашим  послом  в  Москве,  пусть  найдет
возможность пообщаться с окружением Бориса и намекнуть на нашу реакцию, если
русские попробуют вмешаться.
   - Там еще есть премьер, - тихо напомнил помощник.
   - О нем не беспокойтесь. - Госсекретарь вновь дотронулась  до  броши.  На
самом деле это украшение являлось миниатюрным радиомаяком, должным оказывать
помощь  спецслужбам  США,  если  охраняемую   персону   захватят   возможные
террористы. Трогать его без нужды не рекомендовалось, однако Госсекретарь не
могла чем-нибудь не занимать  руки,  когда  бывала  возбуждена.  -  Премьеру
осталось работать максимум месяц.
   Помощник удовлетворенно кивнул.  Полученная  информация  была  более  чем
важная, ибо коснулась высшего должностного лица  иностранной  державы.  Имея
такие данные, партию  в  политический  преферанс  легко  было  превратить  в
разновидность международного "подкидного дурака", где  этот  почетный  титул
присваивался не всегда адекватному российскому Президенту.
   Пришедший на  смену  обаятельному  Горби  косноязычный  сибиряк  поначалу
пытался было вымести поганой метлой все бывшее чиновничество,  но  окружение
быстро  переориентировало  "венценосное  тело"  на  борьбу   с   мифическими
противниками демократии и на рокировочки в структурах исполнительной власти.
Соблазн почти царственного правления был слишком велик, и бывший  прораб  не
устоял перед открывшимися перспективами. Малообразованный  и  сильно  пьющий
Президент стал настоящим подарком для  лидеров  мирового  сообщества  -  под
"стаканом" от царя Бориса добивались неслыханных  уступок  на  международной
арене; он сдал всех бывших союзников и теперь нетвердой рукой вел  Россию  в
заповедник самых отсталых стран третьего мира.
   - Я обсужу начало акции с Хавьером. Думаю, он меня поддержит, - задумчиво
промолвила Госсекретарь.
   "Пусть попробует не поддержать, - мысленно усмехнулся помощник. - Его  же
на коротком поводке водят!"
   Управляемость  Генерального  Секретаря  НАТО  была  широко  известна,  но
причину ее знали лишь избранные. В ранней молодости сей обаятельный  испанец
яростно выступал против Северо-Атлантического  блока  и  даже  подвизался  в
какой-то марксистской организации прокитайского толка.
   Будучи на третьем курсе, он попал в поле  зрения  испанской  полиции.  Но
отнюдь  не  за  прогрессивные  взгляды  и  не  за  участие  в   студенческих
демонстрациях.
   Его схватили на улице как раз в тот момент, когда он договаривался о цене
на "девочку" с подъехавшим  к  кварталу  красных  фонарей  клиентом.  Клиент
ретировался мгновенно, а  Солану  с  полным  набором  доказательств  в  виде
порноальбома, пачки песет  и  трех  стоявших  рядом  проституток  забрали  в
участок. Особую пикантность задержанию сутенера придавал тот факт, что  одна
из девиц приходилась Хавьеру двоюродной сестрой,  что  по  испанским  меркам
являлось отягчающим обстоятельством.
   Заливающегося слезами и соплями Солану в две минуты завербовал  прибывший
из городского управления сотрудник Службы Безопасности, и  Хавьер  несколько
лет активно стучал на своих товарищей по Университету, получив двусмысленный
псевдоним "Карахиньо" ,
коим он был обязан подписывать свои отчеты.
   Спустя четыре года деморализованного  испанца  передали  в  ведение  ЦРУ,
которое помогло ему сделать стремительную карьеру и наконец поставило его во
главе НАТО.
   - Вот еще что, - вспомнила  Госсекретарь,  -  подготовьте  мне  несколько
вариантов речей для выступления по сербскому телевидению. В  зависимости  от
развития ситуации...
   - На сербском? - уточнил помощник. Госсекретарь недовольно поморщилась  и
оперлась локтями на стол.
   -  Естественно.  И   передайте   спичрайтерам,   чтобы   с   фонетической
транскрипцией  лучше  поработали...   Примеры   пусть   найдут   пообразнее,
что-нибудь из сербского эпоса. Я хочу, чтобы эти  отсталые  славяне  поняли,
что именно я им говорю. И пусть речи будут попроще.
   Помощник искоса глянул на Госсекретаря. Ни для кого не было секретом, что
она родилась и выросла в чешской семье. Но ненависть ко всему славянскому, и
в особенности к русскому, перевешивала здравый смысл, и госпожа Госсекретарь
нередко попадала в неловкое положение из-за своих высказываний.
   Помощник Госсекретаря неслышно вздохнул.  Когда  его  устраивали  на  эту
работу, никто не предупредил, что будет настолько противно.  Однако  молодой
американец  прекрасно  понимал,  что  высказанное  несогласие   с   методами
руководства тут же поставит точку на его карьере и  закроет  двери  в  любое
мало-мальски представительное учреждение. А ставить на кон  свою  дальнейшую
жизнь даже из высоких гуманистических соображений он не собирался.
   Мелодично запиликал телефон правительственной связи, и "мадам"  небрежным
движением кисти отпустила помощника. Прощаться, равно как и  здороваться,  с
подчиненными она не считала необходимым.
   Владислав пересчитал пустые кюветы для образцов. Кювет осталось восемь, и
он  озадаченно  почесал  затылок.  До  прихода  Гойко  и  Милана  надо  было
переложить уже собранных рачков, чтобы освободить емкости, ибо нового запаса
кювет он не заказывал, а по собственной инициативе сербы лишний груз  тащить
двадцать километров не будут. Ровно столько было до  основного  лагеря,  где
разместились остальные члены международной экспедиции.
   "Не забыть сказать, чтобы в следующий раз захватили и кюветы, и еще набор
химической посуды", - биолог  придирчиво  осмотрел  бутыль  с  формалином  и
поставил ее в ящик с реактивами. Если хоть немного  жидкости  прольется,  то
придется переставлять палатку  минимум  на  два  метра  в  сторону.  Жить  в
насыщенном формалином воз" духе еще никому не удавалось.
   Он вытащил специальный нож и несколько раз  провел  по  лезвию  точильным
камнем. Этим  ножиком  вряд  ли  можно  было  кого-то  напугать,  разве  что
детсадовца из младшей группы - клинок шириной в два с половиной сантиметра в
длину едва дотягивал до шести. Однако применялся он не как оружие, а в  куда
более практических целях - открывать створки  раковин,  подцеплять  кору  на
дереве и совершать иные безобидные действия. Для самообороны  имелся  топор.
Хотя и защищаться-то в лесу было не от кого, самым  крупным  зверем  в  этих
местах считался камышовый кот  -  зверюга  неприятная,  весом  под  двадцать
килограммов, но на людей обращающая ровно столько же  внимания,  сколько  мы
уделяем воробьям. Если его не трогать, не пытаться поймать и  не  швырять  в
него палки, то и он никаких  хлопот  не  доставляет.  Живет  себе  спокойно,
водяных крыс да сусликов давит.
   Деревень  вокруг,  несмотря  на  довольно  густую  заселенность   Балкан,
поблизости не было. Когда-то тут обозначили заповедник и запретили  что-либо
строить. Югославы стремились сохранить нетронутым этот уголок дикой природы,
в чем. их активно поддержала международная научная  общественность,  выделив
средства на восстановление заповедника.
   Иностранные кредиты на науку, как водится, разворовали  еще  в  Белграде,
но, польщенный вниманием зарубежных университетов,  Милошевич  своим  указом
статус заповедника утвердил.
   Владислав переложил в наплечную сумку кюветы, немного подумал и  отправил
туда же упаковку полиэтиленовых прозрачных мешков.
   "Да-с, за неимением гербовой извольте писать на простой. - Он перебрал  в
памяти сегодняшние пункты работ и приуныл. - Многовато получается... Надо бы
сократить. Ну да ладно, устану - домой пойду... От работы кони дохнут,  а  я
даже на ослика не потяну. В смысле, по выносливости. И зачем  я  такой  план
себе составил? В следующий раз надо быть умнее,  список  исследований  сразу
делить на два и половину отбрасывать. Или лучше на  три...  Не,  не  выйдет.
Одних ловушек все равно не меньше десятка ставить нужно. Ага, а зачем  тогда
ты их двадцать три поставил? Потому, что недотумкал башечкой  своей...  У-у,
блин, активист недобитый! Перед остальными выпендрился, стахановец! Они тебе
- десять, а ты им - двадцать! И вдобавок в одиночку... Надо  было  еще  руку
сломать, чтоб совсем героем выглядеть! И все  самомнение  мужское.  Как  же,
Милена восхищенно на тебя зыркает, вот и раздухарился..."
   Рокотов закинул за спину плоский рюкзачок и попрыгал  на  месте  -  вроде
ничего не болтается  и  в  спину  не  врезается.  За  день  ему  приходилось
проходить километров по пятнадцать, так что правильная укладка  груза  имела
первостепенное значение.
   "Ладно, тронулись. Значитца, так: первым делом - на  болотце,  там  шесть
ловушек. А дальше - посмотрим. Погодка сегодня вроде ничего,  дождь  если  и
будет, так только к вечеру. Успею..."
   Биолог зашнуровал вход в палатку, бросил под ноги таблетку  репеллента  и
растер ее подошвой. Теперь двенадцать часов можно не бояться, что к  тебе  в
гости пожалует мелкий грызун или какая другая живность -  таблетка  издавала
запах волка, и зверье не то что к палатке, к поляне опасалось подойти.
   Владислав в последний раз окинул взглядом палатку, развернулся и  потопал
по едва заметной тропинке, которая вела через холмы к  переплетению  ручьев,
сходившихся на небольшом болоте.

Глава 2
ЛЮДИ И МАШИНЫ

   Владислав извлек из воды ловушку для рачков и аккуратно ссыпал содержимое
в поддон. Затем,  зажав  нос  и  отставив  подальше  руку,  большим  пальцем
приоткрыл  крышку  баночки  с  протухшим  мясом  и  вновь  наполнил  ловушку
приманкой. Садок  с  деликатесом  отправился  на  прежнее  место  в  глубину
ручейка,  удерживаемый  лишь  тонким  капроновым  шнуром,   привязанным   за
выступающий корень.
   Несмотря на свой, с человеческой точки зрения  странноватый  рацион,  все
ракообразные  предпочитают  чистую  проточную  воду;  малейшее   загрязнение
немедленно  приводит  к  исчезновению  вида   из   ареала   обитания.   Раки
просто-напросто перебираются в другое место. Почему экологи до  сих  пор  не
использовали эту данную самой природой возможность для  определения  чистоты
водоемов, Рокотов не понимал, ведь составить  шкалу  загрязнений  можно  без
лабораторных испытаний, буквально не сходя с  места,  ориентируясь  лишь  на
различные виды ракообразных! V Он  выбрался  на  относительно  сухое  место,
надел мощные бинокуляры и уставился на свою добычу. Среди копошащихся мелких
рачков обнаружился здоровенный экземпляр "авулите вульгарис", непонятно  как
попавший в чужую  колонию.  Владислав  осторожно  подцепил  его  пинцетом  и
пересчитал панцирные пластины - это была  самка.  Рачок  недовольно  шевелил
усами, и будь он наделен речью, крыл бы  исследователя  отборными  матюгами.
Биолог усмехнулся и стряхнул  жирного  "вульгариса"  в  воду,  где  тот  без
промедления опустился на дно и, перебирая лапками, отправился восвояси.
   Более чужаков не наблюдалось.
   Влад перелил содержимое поддона в кювету и  плотно  завернул  крышку.  До
полудня ему предстояло обойти еще четыре ручейка.
   Закончив работу, он сел передохнуть у огромного, поросшего мхом камня  на
опушке  леса.  Немного  ныла  спина:  сказывались  сидение  на  корточках  и
постоянные наклоны. Влад прогнулся, стараясь прижаться к  валуну  поплотнее,
ощутить каждый выступающий бугорок - согласно  древней  восточной  мудрости,
именно вросшие в  землю  камни  лучше  всего  помогают  снять  напряжение  и
идеально подходят  для  массажа  позвоночника.  Образцы  собраны,  можно  не
спешить и расслабиться. Все  равно  в  палатке  его  никто  не  ждет,  кроме
нескольких еще не прочитанных книг. Радиоприемник или портативный  телевизор
Рокотов с собой не брал из принципиальных соображений. Лучший отдых в поле -
чтение, а уж никак не изображение бубнящих изо дня  в  день  одно  и  то  же
политических комментаторов. Кроме того, пришлось бы дополнительно тащить  на
собственном горбу аккумулятор.
   "Вот придурки, - мысли вернулись к последней, слышанной им  перед  уходом
из основивго лагеря, передаче Белградского телевидения, - сами  не  могут  с
ситуацией справиться, так теперь с Россией намылились договор подписать. Они
что, думают, мы им чем-то помочь  сумеем?  Держи  карман  шире...  Самим  из
дерьма не выбраться. В экономике бардак, армия на ладан дышит,  а  туда  же!
Миротворцы хреновы!  Лучше  бы  воровать  перестали...  -  Владислав  сорвал
травинку и стал ее меланхолично жевать. - Ну  что  меня  угораздило  в  этой
стране родиться? Президент - бухарик, премьер - не  пойми  что,  министры  -
вообще паноптикум, полстраны ни хрена делать не хочет. Вот повезло-то! Слава
Богу, что границы открыли, а то сидел бы на девяноста рублях в  институте  и
не чирикал..."
   Университет он закончил средне, сдал госэкзамены  и  был  направлен,  как
молодой специалист, в  захудалый  НИИ.  Буквально  за  месяц  до  этого  сей
институт наконец-то, после пятнадцатилетней борьбы директора с министерскими
бюрократами, был переименован из Научно-Исследовательского  Института  Химии
Удобрений и Ядов в НИИ Химии Ядов и Удобрений  и  обрел  более  благозвучное
название.  Ибо  до  того  торжественного  момента  принятое  в   официальных
документах сокращение в лучшем случае вызывало язвительную улыбку у  любого,
кто хоть раз бросал взгляд на институтский бланк.
   Учреждение с  двусмысленной  аббревиатурой,  сидящее  на  государственном
коште, разрабатывало пестициды и нитраты, а молодой биолог  потребовался  на
должность лаборанта во вновь созданную структуру, где изучались  последствия
от практического применения достижений отечественной органической химии.
   Спустя три недели начинающий биолог, узнавший о реальном положении дел  в
аграрном секторе экономики, отказался  от  магазинных  овощей  и  фруктов  и
перешел на продукты с рынка.
   Однако  стоимость  рыночных  деликатесов   стала   противоречить   уровню
зарплаты.  Уголовный  Кодекс  Влад  чтил  и  потому   взялся   подрабатывать
переводами.
   С детства он неплохо знал сербско-хорватский, английский  и  французский.
Его папик, будучи  представителем  Министерства  тяжелого  машиностроения  в
застойные годы вместе с семьей провел по четыре года в Югославии и Канаде, а
дети оказались восприимчивы к языкам. В десятом  классе,  уже  вернувшись  в
СССР, Влад подумывал о поступлении на филологический факультет,  но  тяга  к
биологии пересилила.
   Работа в НИИХЯУ явилась логическим  продолжением  "сколачивания  груш"  в
Университете. С утра до ночи сотрудники всех без исключения  отделов  гоняли
чаи, сплетничали и  рыскали  по  окрестным  магазинам.  Некоторое  оживление
наступало лишь к лету, когда по выходным научные работники  отправлялись  на
свои  "фазенды".  Там,  на  выделенных  шести  сотках,  они  месили   глину,
надрывались под мешками навоза, растягивали мышцы тяпками и лопатами - и все
ради  того,  чтобы  по  осени  выкопать  мешок-другой  мелкой,  похожей   на
горох-мутант желтоватой картошки да снять с яблонь полведра плодов  с  явным
привкусом дичка.
   О науке никто не вспоминал, а редкие энтузиасты, пытавшиеся было  взяться
за дело, принимались коллективом в штыки и путем интриг и  кляуз  быстренько
низводились до общего уровня.
   В НИИ Влад проваландался почти шесть лет. Другой работы по  специальности
не находилось, а опускаться до общего уровня и заниматься наладкой  водочных
заводиков у носатых "предпринимателей" в соседних гаражах Влад не хотел.
   Святым Рокотов, конечно, не был, ибо жить  в  России  и  не  использовать
вверенные тебе производственные мощности может только полный кретин, каковым
Влад себя не считал. Оглядевшись по сторонам, он, помимо нерегулярных  и  не
небольшую,  но  прибыльную  нишу  рынка  -   стал   потихоньку   изготовлять
флюоресцентные краски для самостийных художников. Пейзажики, писанные такими
колерами, улетали в Катькином садике со скоростью горячих пирожков,  и  Влад
ежемесячно клал  в  карман  три-четыре  сотенные  бумажки  с  суровым  ликом
американского Президента. Что в условиях хронических невыплат зарплаты  было
неплохим подспорьем.
   Когда югославы включили Рокотова  в  международную  экспедицию,  Институт
лихорадило с месяц, заместитель директора по  научной  работе  даже  ушел  в
отпуск, чтобы по сто  раз  на  дню  не  выслушивать  жалобы  и  нашептывания
подчиненных. Времена изменились, парткомы и месткомы канули в небытие, и  на
подметные письма уже никто не обращал внимания. Так что  молодой  специалист
собрал вещички, получил командировочные, отдал ключи от квартиры  соседям  и
благополучно  отбыл  в  Югославию.  Где  с  первого  дня  стал  общаться   с
гостеприимными сербами, ловить разную мелкую  членистоногую  живность  и  по
утрам избивать многострадальный мешок с песком...
   Влад сменил позу, снова прижался к валуну и  прикрыл  глаза.  "И  все  же
более  неразумного  явления,  чем  межнациональный  конфликт,  трудно   себе
представить... - Во времена отдыха Рокотова частенько тянуло на  философские
раздумья и обобщения. - Если взглянуть непредвзято, то разделение  людей  на
народности - чушь собачья. Сепарация по косвенному признаку... Как ни крути,
мы все произошли от чернокожих Адама и Евы. Сие есть факт, мсье Дюк... И  не
надо лохматить бабушку! А политиканов следует стерилизовать, дабы  избегнуть
вредных генетических последствий. Иначе они всех нас друг с другом  стравят,
а сами будут купоны стричь. Как тот же Милошевич унд компани. Развели бодягу
про Ко-сово поле, притянули за уши левые факты - и все в угоду  политической
необходимости... Интересно, а если б ты им правду-матку резанул про  Косово,
когда визу получал, дали бы разрешение  на  въезд  или  нет?  Сто  процентов
гарантия, что - нет. Вот то-то и оно. Когда  в  дело  вмешивается  политика,
наука отдыхает..."
   В свое время Влад увлекался историей европейского  средневековья,  и  ему
смешно было слушать рассуждения политиков и тележурналистов  как  в  России,
так и  в  Югославии,  которые  с  пеной  у  рта  верещали  об  "исторических
параллелях", "особом пути" славянских народов и  великой  битве  на  Косовом
поле, где, по мнению радикалов и большинства оболваненного населения,  сербы
противостояли "исламской экспансии".
   Ничего подобного в реальной истории, естественно, не было.
   В 1389 году на месте нынешнего Косова поля действительно схлестнулись две
армии, сербская и турецкая, но дело-то в том, что Турция и прилегающие к ней
земли являлись тогда составной частью Великой Монгольской Орды.  Именно  так
на Западе называли Русское Царство со столицей в Ярославле.  Соответственно,
"в пятак" сербскому воинству отгружали не мифические  османы,  а  регулярные
части казаков, подчинявшиеся приказам русского государя. И драка шла  отнюдь
не  за  мусульманское   "владычество",   а   против   европейских   королей,
устраивавших набеги на пограничные области Российской Империи. Сербия  в  те
времена тяготела к Венгрии, и  ни  о  каком  "панславянизме"  даже  речи  не
заходило.
   Албанцами в четырнадцатом веке и  не  пахло,  они  появились  значительно
позже, только к восемнадцатому веку,  и  уж  никак  не  могли  сражаться  на
стороне  турок,  как  это  старались  представить  патриотично   настроенные
журналисты. Ибо не существовали как отдельный народ.
   Визгливые  рассуждения   о   "православно-мусульманском   противостоянии"
Рокотова раздражали. Сам он, что естественно для любого, у кого  в  паспорте
значится "русский", не мог с точностью ответить, к какому народу принадлежит
и сколько кровей  в  нем  намешано.  Он  знал  свою  родословную  только  до
прадедов. На Руси племена и  народы  во  все  времена  жили  бок  о  бок,  а
переселения, смуты и войны только добавляли сумятицы.  И  вообще,  разделять
людей по расовому признаку - несусветная глупость, все дело не в форме носа,
а в воспитании и культурных традициях...
   Тонкий лучик солнца  пробился  сквозь  застилавшие  с  самого  утра  небо
пушистые облачка и скользнул по полуприкрытым векам.
   Рокотов потянулся, разминая мышцы, и оторвался от камня. Сел  по-турецки,
достал сигареты и зажигалку. Курил он мало, по пять-шесть сигарет в день,  в
охотку. Непреодолимой тяги к табаку у него не  было,  а  задай  кто  вопрос,
зачем он вообще травит свой организм продуктами горения высушенной  травы  и
тратит на это деньги, Влад вразумительно не сумел бы ответить.
   Курит, и все тут.
   Зато не употребляет алкоголь. На слова своего отца, считавшего,  что  как
раз рюмочка сухого вина или коньяку не повредит, а сигарета по сути своей  -
наркотик, Владислав возражал просто  и  резонно:  после  сигареты  никто  по
улицам не ходит и не дебоширит, а вот после рюмки - сколько угодно.  Поэтому
он предпочитает алкоголю курение, так безопаснее для окружающих.  А  что  до
занятий рукопашным боем - многие известные спортсмены курят, и ничего.
   Он щелкнул зажигалкой,  с  удовольствием  затянулся  ароматным  дымком  и
умиротворенно оглядел  окрестности.  Солнышко  осветило  рощу,  заиграло  на
открытых участках болотца,  куда,  словно  конькобежцы,  истосковавшиеся  по
первому льду, тут же вылетели на своих слюдяных ножках водяные жуки.
   Боковым зрением Влад отметил какое-то движение справа и поднял голову. По
другому берегу болотца, пригибаясь, гуськом продвигалась группка  людей.  До
них было метров  двести,  в  продолговатых  рюкзаках  угадывались  оружие  и
амуниция.   Группа   была   одета   в   камуфляж,   двигалась   слаженно   и
целеустремленно.
   "Интересно,  что  здесь  вояки  делают?"  -  лениво  подумал   биолог   и
автоматически пересчитал идущих.  Семеро.  Один  тащил  на  себе  объемистый
сверток.
   Одетого в серую куртку Влада на фоне камня заметно не было, и он решил не
открывать свое присутствие. В  конце  концов,  в  собственной  стране  армия
занимается собственными делами и далеко не всегда рада приветственным воплям
гражданского, внезапно появляющегося в районе  передислокации.  А  увиденная
Рокотовым группа явно не желала быть обнаруженной. Спешила куда-то:
   Идущий первым жестами  подгонял  строй.  До  административной  границы  с
Косово километров тридцать, обстановка там  была  неспокойной,  и,  приводив
взглядом направляющуюся к лесу группу сербских военных, Владислав  укрепился
во мнении, что они принадлежат к каким-то  специальным  частям  и  выполняют
некое неафишируемое задание. Тогда тем более, его поведение  было  разумным:
не хватало еще объясняться с военной полицией.
   "Ладно, это их личное дело, куда  идут  и  зачем...  М-не-то  что?  -  Он
приподнялся и взвалил на плечо сумку с образцами и инструментом.  -  Палатку
мою они обойдут стороной, явно топают на север, в  район  Прибоя  ...  а  мы  на  западе  расположились.  Черт,
тяжеловато сегодня! Перебрал ты, братец, с образцами. Надо  лямку  на  сумке
поменять. Давно, между прочим, пора, а то плечо режет..."
   По тропинке Владислав поднялся на холм и  глянул  в  сторону,  куда  ушла
группа сербов. Малюсенькие, еле видные фигурки двигались, не снижая темпа.
   "Шустрые! - удивился Рокотов. - Я бы в два раза медленнее шел. Ну, на  то
они и вояки..."
   Он вздохнул, поправил сумку и отправился через рощицу  к  себе,  по  пути
прикидывая, что приготовить на обед. После десятиминутных  размышлений  Влад
остановился на овощном рагу и консервированном цыпленке.
   Когда "F-117A" капитана ВВС  США  Джесса  Коннора  по  прозвищу  Кудесник
  достиг
высоты в 25 тысяч футов, автоматически включился  бортовой  радар  кругового
обзора, и операторы на авиабазе, откуда только что поднялся в  небо  "Ночной
Ястреб", стали наносить на экраны своих  компьютеров  воздушную  обстановку,
подкорректированную взлетевшей боевой машиной.
   Кроме  Кудесника,  в  радиусе  двадцати  миль   барражировали   еще   два
истребителя морского базирования  "F-14  Томкэт".  Они  находились  почти  у
границы зоны аэродрома и поджидали летающий танкер  "КА-6",  который  в  эти
минуты заходил со стороны побережья.  Заправившись,  "Томкэты"  должны  были
совершить заход на учебную цель и  спустя  полчаса  приземлиться  на  палубе
авианосца "Эссекс", курсировавшего в западной Атлантике.
   Джесс выровнял машину на крейсерской высоте, на этот раз определенной ему
в сорок тысяч футов, убавил тягу двигателя и  повел  "невидимку"  в  сторону
Уилмингтона. Через час "F-117A" должен был пересечь границу между Северной и
Южной Каролинами, выйти над полигоном вблизи городка Флоренс и  сбросить  на
цель две сверхточные бомбы. Учебной целью служил  старый,  приготовленный  к
уничтожению ангар, а  в  бункере  полигона  результатов  бомбометания  ждала
представительная комиссия в лице  нескольких  высших  офицеров  Пентагона  и
парочки сенаторов из Вашингтона.
   Коннор обожал тренировочные полеты, на которых ему удавалось использовать
боевое оружие. Отработки элементов пилотажа без бомбометания были скучны.  В
конце концов, "F-117A" - исключительно военный самолет, предназначенный  для
незаметного проникновения сквозь электромагнитные заслоны вражеских  радаров
и поражения важных стратегических объектов. А маневры  можно  и  на  учебном
истребителе совершать. К тому же из-за неудачной конструкции несущего  крыла
"Ночной Ястреб" летал средненько, и слитные фигуры на нем не выполнялись.
   Кудесник чуть тронул педаль, и "Стелс" мягко  завалился  набок,  открывая
пилоту картину внизу. Вдали под самолетом рассыпались  огоньки  городов,  на
страже которых Джесс и парил в ночном небе. С высоты земля  казалась  черным
бархатом с россыпью жемчужин света. Тишину в кабине нарушало  только  мягкое
гудение систем вентиляции  двигательного  отсека,  да  попискивал  компьютер
оповещения, когда "F-117A" проходил границы зон ответственности американской
ПВО и передавал на землю сигнал "свой".
   На подлете к полигону Кудесник связался  с  командной  вышкой  и  получил
добро на сброс бомб. Подсвеченное  с  земли  лазерным  лучом  здание  ангара
смотрелось на экране боевого компьютера великолепно.
   Джесс заложил вираж, опустился до семи тысяч  футов  и  понесся  к  цели,
продолжая  снижаться.  Он  предпочитал  вынырнуть  черным  треугольником   с
неожиданной для противника стороны, сбросить груз и уйти "свечкой" в  темное
небо, сбивая  с  толку  неприятельских  зенитчиков.  Несмотря  на  опасность
маневра, начальство поощряло Коннора, ибо  такое  исполнение  боевой  задачи
сводило  к  минимуму  вероятность  попадания  в  тиски  вражеских   ракетных
комплексов.  Тем  более,  что   "F-117A"   был   оснащен   весьма   надежной
четырехуровневой системой контроля полета на  малых  высотах,  разработанной
фирмой "Хьюз", и продублированными гидроприводами рулей высоты. Безопасность
пилоту гарантировала катапульта "ACES II", безотказная, совершенная  машина,
которая подрывала пиропатроны, отбрасывающие  фонарь  кабины,  и  заряд  под
креслом, если чужая ракета класса "воздух-воздух" оказывалась  ближе  чем  в
ста футах.  Или  если  машина  на  слишком  большой  скорости  снижалась  до
критической высоты.
   Две двухтысячефунтовые "умные" бомбы, вышедшие из створок бомбового люка,
сразу  "зацепились"  за  цель  инфракрасными  головками  наведения.  Система
прицеливания "Пейвуэй З" сообщила о  готовности  на  основной  компьютер.  и
летчик в точно рассчитанный момент нажал клавишу сброса. Бомбы  сорвались  с
подвески и понеслись к земле по баллистической траектории, на ходу  выпуская
корректирующие полет треугольные хвостовые стабилизаторы.
   В пяти футах от крыши ангара криотронные переключатели  дали  импульс  на
сдвоенные детонаторы, и наполненные октолом емкости среагировали  за  четыре
наносекунды, разметав здание в радиусе сотни  ярдов.  Наблюдатели  на  вышке
занесли в свои блокноты литеру "А" - идеальное попадание в центр мишени.
   Кудесник вновь выровнял самолет, ставший легче на четыре  тысячи  фунтов,
немного снизил подачу  топлива  в  двигатель  и,  развернув  машину  на  160
градусов, лег на курс 095. Через три минуты он сменил направление на  040  и
по прямой полетел к своей базе.
   Задание, как и следовало ожидать, было выполнено на "отлично".
   Владислав наклонился над ручейком и вытащил из воды градусник. Всего плюс
двенадцать. За ночь резко  похолодало,  ракообразные  попрятались  по  своим
норкам или ушли в придонный  ил.  В  расставленные  ловушки  теперь  попадет
мелкая рыбешка, которая не сможет самостоятельно из  них  выбраться  и  сама
станет приманкой.
   Он разогнулся и вытер мокрую руку  о  штанину.  Исследовательская  работа
застопорилась на неопределенный срок.
   "Да уж, весело. Теперь минимум дня три  ждать.  Завтра  Гойко  с  Миланом
явятся, может, и мне с ними на базу  сходить?  Все  равно  сидеть-здесь  без
толку... С Миленой пообщаюсь. А то одичал совсем, поговорить не с кем,  а  с
самими собой - неинтересно... - Влад улыбнулся. - Не скажи.  Всегда  приятно
пообщаться  с  умным,  тонко  чувствующим  и   феноменально   интеллигентным
человеком. Таким, как я. Гы-гы-гы.  Лучшего  собеседника,  чем  ты  сам,  не
найти. Особливо, если зеркало напротив себя поставить.  То-то  смеху  будет,
когда тебя за этим  занятием  кто-нибудь  поймает.  Раз  -  ив  дурку!  Нет,
подобным мы заниматься не  будем,  и  не  проси.  Лучше  книжечку  почитаем,
выспимся, по окрестностям полазаем. А то  я  тут  уже  четвертую  неделю,  а
толком по лесу  не  побродил.  Все  время  на  карачках.  Кроме  клешней  да
панцирных пластин ни фига не видел.
   Владислав прошел мимо упавшего давным-давно толстенного дуба,  присел  на
вывороченный из земли корень и закурил. Вдалеке  заполошно  заорали  сороки,
потревоженные каким-то зверем... и тут в десятке метров  от  него  из  осоки
появилась морда камышового кота. Зверь нахально оглядел замершего человека и
принялся облизывать лапу, косясь и посверкивая желтыми глазами.
   "Вот это да! - восхитился Рокотов. - Ни  черта  не  боится...  Каков,  а!
Килограммов двадцать в нем, не меньше.  Крупная  зверюга,  даже  для  своего
вида. Они обычно меньше вырастают". Он нащупал в боковом кармане  фальшфейер
и положил ладонь на донышко цилиндра. Оружия  у  Влада  не  было,  да  и  не
требовалось - в экстраординарном случае  нападения  сумасшедшего  камышового
кота было достаточно дернуть за кольцо  фальшфейера,  и  сноп  огня  обратит
противника в паническое бегство.
   Но котяра только облизывался, разглядывая двуногое существо,  выпускающее
изо рта странный дым, и атаковать не собирался, ибо для добычи  человек  был
явно крупноват.
   "И долго он тут сидеть собирается? Может, у  него  дом  неподалеку?  А  я
вторгся на чужую территорию?"
   - Киса, - ласково сказал Влад, - сигаретку хочешь?
   Кот встрепенулся, внимательно поглядел на Владислава и бесшумно скрылся в
осоке. Звуки чужого голоса пришлись ему не по душе.
   Из-за рощицы снова раздались сорочьи вопли. Рокотов поднялся и направился
к своей полянке, срезая по пути веточки попрямее. Раз уж  выдался  свободный
денек, он вознамерился приготовить себе шашлык. Мясо мороженое, но сойдет. В
поле не до изысков.
   Пробираясь вдоль  кустарника  по  краю  небольшого  обрыва,  Влад  ощутил
неприятное чувство взгляда в спину и обернулся.
   Никого.
   Ощущение появилось вновь через две минуты, когда  он  переходил  песчаную
косу у излучины широкого ручья.
   "Что за черт? Котяра по следу идет? На фига? Вряд  ли...  Хотя  -  может,
пока я не выйду за пределы его владений. Главное, чтоб не вздумал напасть...
- Владислав остановился и внимательно осмотрел опушку.  -  Нет  там  никого.
Померещилось... Бывает. Сейчас я ручеек-то перескачу, а там  до  дома  рукой
подать".
   Он взобрался на довольно крутой холм и с вершины еще раз посмотрел назад.
Ветки кустов в ста метрах от него слегка качнулись. Рокотов улыбнулся.
   "Настырный котяра. Ну и правильно, он .же жилище свое защищает. За  ручей
не пойдет,  тут  владения  кого-нибудь  другого  начинаются".  Он  задумчиво
покрутил в руке пучок веток, и тут его нога съехала по влажной траве вниз.
   Влад загремел по  склону,  кувыркаясь  и  яростно  матерясь.  Несколькими
метрами ниже его остановил толстый вяз, в  который  он  едва  не  впечатался
головой. Острый сук распорол боковину куртки вместе с карманом.
   "У-у, блин! Вот это полет! Хорошо, что не сломал себе ничего... Задумался
о бедном котей-ке - и вот результат.  Весь  в  грязи,  плечо  болит,  куртку
порвал...  -  Владислав  стряхнул  с  себя  налипшую  траву  и  прошлогодние
коричневые листья. - Песня без слов! Вместо размышлений о вечном  лучше  под
ноги смотри!"
   Спустя десять минут Влад  добрался  до  лагеря,  повесил  просушиться  на
солнышке разорванную куртку и  принялся  за  разморозку  и  мариновку  мяса.
Вместо потерянных при падении веточек он нарезал в качестве шампуров сучки с
ближайшего куста бузины.
   Мысли  о  скором  вкушении  шашлыка  оттеснили  раздражение   по   поводу
неуклюжего падения, и через полчаса Рокотов уже весело посвистывал,  разводя
костер.
   Техник лаборатории  номер  351  секретного  завода  корпорации  "Хьюз"  в
Палм-Спрингс установил на стенде  блок  наведения  ракеты  нового  поколения
"GBU-10" и  подключил  питание.  Стрелки  индикаторов  дрогнули  и  на  дюйм
переместились  вправо.  Мощный   суперпроцессор   ВХ-2000/М2,   производимый
компанией "Интел" только для военных  нужд,  снял  показания  со  встроенной
координатной  сетки  и  в  долговременную  память  блока   наведения   занес
характеристики  сигнала  с  космического  спутника  управления  "Р-140",  на
который ракета должна была замкнуться сразу после старта с борта самолета.
   До пятьдесят седьмой секунды стандартного прогона информации все шло  как
обычно.
   Один из программистов, протискиваясь между близко  расположенных  рабочих
столов и  стремясь  не  уронить  коробку  с  горячей  пиццей,  бедром  задел
коаксиальный  контактный  шнур  под   номером   386264,   и   тот   коснулся
наэлектризованной пластиковой  поверхности.  Невидимый  и  неслышный  разряд
пробил поврежденную неаккуратным посыльным оболочку кабеля, и  сопротивление
в общей сети изменилось на три сотых ома. Несмотря на то,  что  сбой  длился
всего микросекунду,  этого  оказалось  достаточно  для  того,  чтобы  нежный
компьютерный мозг системы наведения записал вместо "ноля" "единицу" и  сетка
прицеливания развернулась на 90 градусов по оси. Теперь  любая  координатная
точка совмещалась с несуществующими параметрами.
   Стендовый компьютер не имел обратной связи  с  блоком  наведения,  и  тот
честно записал в свою память "единицу".
   Загрузка продолжилась в обычном режиме, ровно через три  минуты  лампочка
контроля просигнализировала техникам, что процесс завершен.
   Блок под номером 66930134 осторожно  сняли  со  стенда,  опломбировали  и
загрузили в ячейку обшитого изнутри и снаружи пенопластом ящика.  Оснащенным
этими системами наведения  ракетам  вскоре  предстояло  пройти  испытания  в
настоящих боевых условиях.
   Но техникам, конечно же, об этом никто не сообщил.
   Владислав перевернулся на бок, подпер голову рукой и  разгладил  страницу
книги.
   Детектив он купил в аэропорту перед вылетом в Югославию. Нельзя  сказать,
что он особенно" уж любил современные криминальные боевички, но захватить  с
собой развлекательное чтиво было разумно - иначе в лесу свихнуться можно.  И
от отсутствия общения, и от пустоты в голове в конце трудового дня, и просто
без любой новой информации.
   Автор с малозапоминающейся фамилией  на  протяжении  огромной  по  объему
серии натужно и  потрясающе  косноязычно  повествовал  о  приключениях  трех
бывших сотрудников какой-то таинственной спецслужбы. Клички персонажей  были
подстать  интеллектуальному  коэффициенту  писателя  -   Глухой,   Немой   и
Паралитик. Причем Глухой  обладал  музыкальным  слухом,  Немой  пел  оперным
баритоном, а Паралитик танцевал брейк. С  чего  автору  вздумалось  наделять
героев столь неподходящими к их реальным данным прозвищами, Владислав так  и
не понял. Видимо, для конспирации.
   Все без  исключения  персонажи  вели  себя,  мягко  говоря,  странновато.
Во-первых, жутко пили. Ради интереса Рокотов подсчитал,  сколько  каждый  из
них "воспринял внутрь" на протяжении одной главы.  Получилось  в  среднем  в
сутки на брата около полутора литров  водки.  Как  они  после  подобных  доз
горячительного совершали различные подвиги  и  вообще  держались  на  ногах,
оставалось невыясненным.
   Во-вторых, герои пользовались странным  оружием.  Предпочитая  револьверы
системы "кольт" (это в нашей-то стране!), они  безостановочно  передергивали
на них затворные рамы перед тем, как начать стрельбу. Где автор обнаружил на
револьвере затворную раму, Влад так и недотумкал.
   И   в-третьих,   нечто   совершенно   уж   фантастическое   творилось   с
боекомплектами к пресловутым револьверам. Без перезарядки барабана  основные
персонажи поливали  свинцом  десятки  врагов,  и  те  падали,  нашпигованные
пулями, как "Сникерс" - орехами. Владислав представил  себе  сей  агрегат  с
барабаном на сотню патронов и чуть не умер от хохота.
   Враги у героев были  многочисленны,  коварны  и  хитры.  Суть  конфликтов
оставалась недоступной для понимания; по всей видимости, и сам автор  смутно
себе  представлял,  зачем  бывшим   служакам   требовалось   нарываться   на
неприятности и затем вступать в перестрелки. Завязка обычно была  скомканной
и короткой - один из описываемой троицы называл кого-либо  "козлом",  причем
обязательно публично и в присутствии бритоголовых "братанов", те его долго и
с  чувством  дубасили,  а  потом  друзья  этого  клоуна  начинали   вендетту
по-русски, которая в финале оканчивалась полной победой. Про органы МВД речи
не заходило, существительного "милиционер" Владу не попалось ни разу.
   Куда девались горы трупов, автор тоже тактично умалчивал.
   Рокотов на секунду закрыл книгу и перечитал название  -  "Глухой  идет  в
консерваторию". При чем тут консерватория, без стакана было не  разобраться,
- он прочел уже три четверти книги, и о музыке не  было  сказано  ни  слова.
Равно никто из героев никаких концертных залов не посещал.
   "Может, это идиома какая-нибудь? - Владислав погладил живот,  наполненный
шашлыком, и зевнул. - Идиома для идиотов... Мозгов у  этого  графомана  нет,
вот что. Зря я эту муть купил, только в сон клонит. Лучше  б  взял  с  собой
Платона али Сенеку, больше пользы было бы. И  читать  каждый  раз  можно  по
новой, с любой страницы. Ладно", размяться надо, а то бока отлежу..."
   Он выбрался из палатки и несколько секунд простоял с  закрытыми  глазами,
привыкая к темноте. Ночи на Балканах темные, и если небо затянуто тучами, то
в двух метрах уже ничего не разглядеть.
   Сегодня ночь была так себе, серединка на половинку - и не  светло,  и  не
кромешная  темень.  Легкие  перистые  облачка  затянули   небо,   свет   был
рассеянным. Окружающий поляну лес был как в дымке.
   Владислав покрутил головой, несколько раз свел и развел вытянутые руки  и
вспомнил о повешенной на сук куртке. На ночь ее оставлять  нельзя,  иначе  к
утру от нее могли остаться одни ошметки - лесная живность охоча пробовать на
зуб все новенькое.
   Рокотов снял с ветки куртку, встряхнул и автоматически  провел  рукой  по
карманам. Пальцы наткнулись на здоровенную дыру -  и  тут  Влад  понял,  что
пропал пенал с инструментом.
   "Может, в сумке?"
   Он вернулся в палатку и обыскал сумку. Пенала не было.
   "Вот дубина! - разозлился Влад. - Выронил, когда падал,  а  проверить  не
удосужился! Ну что теперь делать? Придется идти и искать. В  темноте,  между
прочим. И поделом. Не умеешь думать головой,  работай  руками.  И  ногами...
Хорошо еще, что недалеко, доберусь минут за пятнадцать-двадцать. Еще  десять
на поиски, и домой, баиньки... Если  найду...  Найду,  найду,  не  мельтеши,
Промокашка, сядь... Та-ак, собраться треба..."
   Он сноровисто собрал все необходимое для ночных поисков - фонарь, спички,
два фальшфейера, сунул в карман свой любимый нож и огляделся.
   "Вроде ничего не забыл. Так, веревку брать не будем, это лишнее".
   Владислав подполз к входу и изнутри  зашнуровал  брезентовый  полог,  как
делал всегда перед уходом, лампу  под  потолком,  решил  не  выключать  -  и
зверушки на свет не полезут, и ориентироваться по возвращении  будет  проще.
Отсвет от  "летучей  мыши"  сквозь  полиэтиленовое  окошко  ночью  виден  за
полкилометра.
   Рокотов приподнял задний край палатки, на корточках  выбрался  наружу  и,
опустив брезент, прижал его для надежности камнем. Затем распрямился  и,  не
включая фонарика,  двинулся  к  холму,  где  несколько  часов  назад  изящно
спланировал со склона.
   Он не зря отправился в этот ночной поход:  в  плоском  деревянном  ящичке
находились шесть различных  скальпелей  из  золлингеновской  стали  и  набор
специальных исследовательских инструментов  -  от  миниатюрных  щипчиков  до
препарационных  зажимов.  Набор  стоил  ему  почти  тысячу  долларов.  Сущий
раритет, теперь такие уже не выпускали.
   Он добрел до холмика и отыскал место своего падения. Копошась в  траве  и
проклиная  свою  пустую  голову,  Влад  перемазал  брюки,  уколол  палец   о
незамеченный сучок, но пенал все-таки обнаружил. Деревянный ящичек  лежал  у
самого подножия достопамятного древа,  остановившего  стремительное  падение
путника.
   Он отряхнул пенал  и  ненадежнее  пристроил  его  во  внутреннем  кармане
куртки. Пора в обратный путь.
   Владислав выключил фонарик  и  двинулся  к  палатке.  Идти  предстояло  в
темноте, так как любые источники света только  мешают  -  ветви  отбрасывают
причудливые тени, и можно не заметить опасно торчащий острый сук или яму под
ногами. Рокотов не спеша преодолел подъем, спустился с холмика и углубился в
рощицу, что отделяла его полянку от низины.
   Когда до палатки оставалось метров сорок, он споткнулся и обнаружил,  что
развязался шнурок на левом ботинке.
   Влад присел и с  тщанием,  будто  ему  предстояло  прошагать  еще  добрый
десяток километров, принялся за дело. Мелочи типа шнурка, на которые  мы  не
обращаем  внимания,  в  любой  момент  могут  оказаться   причиной   крупных
неприятностей вроде сломанной ноги за пять шагов до дома. А подобный  глупый
перелом Влада никак не устраивал.
   Зашнуровав ботинок, Владислав начал подниматься.
   В эту  секунду  из-за  зарослей  справа  к  полянке  протянулась  шипящая
огненная полоса. Палатка вспучилась изнутри, встала дыбом, и  оранжево-белый
огненный шар разодрал ее в клочья. По лесу прокатился грохот взрыва.

Глава 3
"ИМИДЖ - НИЧТО, ЖАЖДА ЖИЗНИ - ВСЕ..."

   В воздушной среде звуковая волна распространяется со скоростью 330 метров
в секунду. Иногда скорость варьируется - это  происходит  в  зависимости  от
влажности воздуха, высоты над  уровнем  моря,  давления  ртутного  столба  и
прочих сопутствующих величин.
   Однако существует и технический фактор:  начальная  скорость  ударной,  а
вместе с ней - и звуковой волны во  многом  определяется  типом  примененной
взрывчатки. Сравнительно  маломощные  вещества,  находящиеся  на  вооружении
обычных частей, имеют скорость внутренней детонации всего около  семи  тысяч
метров  в  секунду.  Но  этого  вполне  достаточно  для  того,  чтобы  сжать
окружающий  воздух  до  почти  осязаемого  состояния,  фронт  ударной  волны
движется подобно стальной стене, сметая  все  на  своем  пути.  И,  согласно
физическим законам, мощность его ослабевает пропорционально кубу расстояния.
   Владислава спасло то, что в момент взрыва он сидел  на  корточках  и  вал
ударной волны разбился о толстые стволы деревьев, окружавших поляну. Тем  не
менее через 12  сотых  секунды  после  ослепительной  вспышки  его  швырнуло
навзничь и вдавило в весеннюю траву. По груди и голове прошелся безжалостный
молот, грохот оглушил его на несколько минут.
   Несчастному фонарику пришел конец - падая, Влад раскинул руки,  и  нежная
японская машинка от удара о камень разлетелась вдребезги.
   Но эта неприятность была ничто по сравнению с остальным.
   Влад уперся руками в землю и сел. Перед глазами плавали  радужные  круги,
зрение  никак  не  желало  фокусироваться,  в  голове  безостановочно  гудел
чугунный набат. Болела вся верхняя половина тела, а ниже разлилось онемение,
и Рокотов вдруг испугался, что ему оторвало ноги. Он осторожно провел  рукой
и с облегчением нащупал целью конечности. Теперь оставалось определить, есть
ли переломы или другие серьезные повреждения.
   Мозг требовал немедленно произвести проверку всех жизненно важных  систем
организма, а тело оттягивало этот момент из страха перед болью.
   Наконец сознание возобладало над первобытным страхом, и Владислав,  дрожа
от  напряжения,  ощупал  себя  сантиметр  за  сантиметром.  Крови  не  было,
переломов - тоже. Хотя назавтра тело должно представлять собой один сплошной
синяк. Но то - завтра, а сейчас он жив. Ощущение радости захлестнуло его, но
спустя секунду пришло и осознание происшедшего...
   Намеренность взрыва сомнений не вызывала. Некто, полагавший,  что  хозяин
сидит в своей палатке, хладнокровно  расстрелял  ее  из  гранатомета.  Влада
окатила волна холодного ужаса. На четвереньках со всей  возможной  скоростью
он отполз в ближайшие кусты и забился в густые заросли. Сел, сжался в  комок
и осторожно вгляделся в темноту. Сквозь ветви  практически  ничего  не  было
видно, но Влад надеялся, что неизвестный враг выдаст себя хрустом  сломанной
под ногой ветки или еще каким-нибудь звуком.  Тогда  у  него  появится  шанс
напасть первым или хотя бы подороже продать свою жизнь.
   Сдаваться Владислав не собирался.
   Его еще никто и никогда не пытался убить. Подростковые уличные драки не в
счет, там если и убивают, то по чистой случайности.  Здесь  .же  он  впервые
ощутил себя на мушке. И некто вознамерился оборвать именно его жизнь.  Врать
самому себе, что произошла нелепая ошибка, не стоило -  в  радиусе  двадцати
километров никого, ни с кем его перепутать не могли. Да какая путаница?! "На
всякий случай" из гранатомета не стреляют. Убивали именно его, и не считаясь
с последствиями.
   То, что палатка была пуста в момент  взрыва,  ни  о  чем  не  говорило  -
конечно, есть вероятность, что враг не заметил, как  он  выбрался  наружу  и
отправился на поиски пенала. Но запросто мог и демонстративно  ликвидировать
его жилище, чтобы потом погнать испуганного и одинокого  человека  по  лесу,
как гонят дичь на засаду охотников.
   Картинка вырисовывалась совсем неприглядная:  некто  не  пожалел  усилий,
чтобы  гарантированно  уничтожить  Рокотова.   Однако,   учитывая   личность
несостоявшейся жертвы, затраты по  ликвидации  объекта  представлялись  явно
несоразмерными результату. Достаточно было бы одной пули  в  затылок,  когда
Владислав шел по тропинке. Или автоматной очереди по палатке.
   Логичного объяснения происшедшему не находилось.
   Через пять минут Влад наконец взял себя в руки. Он  по-пластунски  пролез
под широкими, разлапистыми ветвями  и  выглянул  из-за  кустов.  На  полянке
догорали остатки палатки и снаряжения, по центру зияла здоровенная  воронка,
не меньше трех метров в диаметре. Судя по всему", заряд  был  мощным,  около
килограмма тротила - Владислав  одно  лето  провел  в  экспедиции  вместе  с
геологами, пробивавшими шурфы в поисках какой-то руды, и  прикинул,  сколько
взрывчатки сработало в середине поляны.
   Еще через пятнадцать минут Рокотов понял, что нападавший или  нападавшие,
скорее всего, ушли и не стали  проверять  качество  своей  "работы".  Вокруг
стояла тишина, прерываемая лишь посвистом невидимой ночной птицы:  нигде  не
хрустнул сучок, и никто не выходил на открытое пространство. Видимо,  подрыв
палатки вместе с ее обитателем  и  являлся  задачей  неизвестных.  Они  были
уверены, что биолог находится  внутри,  и  не  стали  проверять.  Ба-бах  из
гранатомета - и все.
   Да и, если здраво рассудить, после взрыва килограмма  тротила  сложновато
найти  мало-мальски  вразумительные  останки.  В  таких  случаях  не  всегда
справляется      даже       оснащенная       специальным       оборудованием
следственно-криминалистическая бригада. Человеческое тело, на  95  процентов
состоящее из воды, разлетается на сотни мелких бесформенных кусков, при этом
вода почти мгновенно испаряется под воздействием высокой  температуры,  и  в
результате человек превращается  в  сгустки  белка  вперемешку  с  землей  и
остатками одежды.
   А на следующее утро и от комочков протоплазмы  не  останется  следа,  все
подъедят прожорливые лесные обитатели.
   Влад не уповал на благосклонность судьбы  и  не  пускался  в  абстрактные
рассуждения - в конце концов, все происшедшее касалось его лично,  и  он  не
желал  рисковать,  опрометчиво  выбравшись   на   открытое   простреливаемое
пространство. Так и  просидел  до  рассвета  в  зарослях,  неслышно  дыша  и
осторожно меняя позу, когда тело  затекало  и  когда  начинал  замерзать  от
предутреннего холода.
   Наиболее насыщенный метеоритный пояс в Солнечной системе расположен между
Марсом и Сатурном, примерно в двух с половиной световых часах от центральной
звезды. Но и вне его пространство пересекают  сотни  миллионов  сравнительно
небольших небесных тел, расходясь и сталкиваясь  в  причудливом  космическом
танце.
   Меньше чем в десятке световых минут от Солнца ив  121  секунде  от  Земли
медно-никелевый астероид объемом всего 77 с половиной кубических сантиметров
и весом 310 граммов нагнал и ударил в бок двухтонную ледяную глыбу,  летящую
со скоростью 32560 метров в секунду.
   Медно-никелевый малыш двигался быстрее,  и  разница  скоростей  оказалась
более семи километров в секунду. В полном  соответствии  с  законами  физики
сила удара составила 81 миллион  179  тысяч  ньютонов,  и  ледяной  астероид
мгновенно потерял половину своего объема. Часть льда тут  же  испарилась,  а
несколько мелких кусочков разлетелись в стороны. Согласно небесной механике,
дальнейший их путь лежал к центральному светилу, пересекая орбиты планет.
   Самый крупный осколок весил  девятнадцать  граммов.  Этот  не  правильной
формы маленький астероид должен был пройти в полутора  миллионах  километров
от Земли и испариться сразу  после  пересечения  орбиты  Меркурия.  Ближе  к
Солнцу ледяные метеориты не подлетают.
   Доклад министра  иностранных  дел  Президец"  ту  России  содержал  массу
полезной информации, но большую часть Первое  Лицо  пропустило  -  невеселые
мысли одолевали его.
   "Друзья"   из   числа   лидеров   западных   держав   в   очередной   раз
продемонстрировали, что крепкие рукопожатия на различного  рода  саммитах  и
уверения в соблюдении взаимных договоренностей не стоят  и  ломаного  гроша.
Когда речь  зашла  о  стратегических  интересах  "партнеров",  России  вновь
выставили  условие  -  или  она   не   вмешивается,   ограничиваясь   любыми
"осуждающими агрессию" заявлениями, или в полном объеме ощутит на себе  удар
экономических санкций. В первую очередь - по обещанным кредитам.
   Однако даже не кредиты беспокоили Президента.
   В конце концов, он не был напрямую замешан в  их  разворовывании,  как  и
никакой другой руководитель государства, за исключением наиболее глупых.
   Неприятно было другое.
   Позавчера в  его  загородной  резиденции  посол  США  передал  Президенту
секретное письмо Госсекретаря, в котором на хорошем русском языке и во  всех
подробностях перечислялись  и  валютные  счета  членов  Семьи  в  зарубежных
банках, и бюджетные средства, которые  те  прокручивали  в  "приближенных  к
столу" коммерческих структурах, и список недвижимости  в  Европе  и  Штатах,
оформленной  на  подставных  лиц.  Заканчивалось  послание   недвусмысленной
угрозой:  если   российский   Верховный   Главнокомандующий   поведет   себя
неадекватно пожеланиям мирового сообщества,  то  сии  сведения  будет  очень
сложно удержать в секрете.
   Таким образом Президенту опять предстояло выбирать из  двух  зол  -  либо
вмешаться в ситуацию на Балканах и раздуть скандал "два в одном"  у  себя  в
стране и за рубежом, будучи обвиненным в  разграблении  собственной  страны,
либо  не  препятствовать  США  и  своими  руками  спровоцировать   очередной
политический кризис дома. Иными категориями Первое Лицо мыслить не  умело  -
всю свою сознательную жизнь он карабкался по политической лестнице; в  любой
ситуации он  видел  лишь  ступеньку  на  пути  наверх,  к  сияющим  вершинам
настоящей Власти. По ходу дела приходилось и предавать тех, кто ему доверял,
и плести паутины заговоров и интриг, и обниматься с подонками, и пить с ними
водку в саунах, и славословить косноязычных идиотов из вышестоящих структур,
и бояться даже дома, в тишине собственной спальни, сказать  жене  что-нибудь
"не то".
   Когда на волне неумело организованного Другой  группировкой  "переворота"
Президент стал Президентом, он  растерялся.  До  всех  этих  событий  он  не
задумывался, что конкретно делать с Властью. Его  никто  не  учил  управлять
огромной страной, трескучие фразы собраний и митингов не были  подспорьем  в
реальном инструментарии государственных полномочий.
   Нужны были  грамотные  и  образованные  помощники.  Но  вместо  этого  на
ключевые  посты  пришли  мошенники,  казнокрады  и  дилетанты  из  "бывших".
Вертикаль Власти, ранее  состоявшая  из  жесткой  партийной  иерархии,  была
уничтожена,  а  на  ее  месте  образовалась  пустота;  близкие   и   дальние
родственники сразу бросились растаскивать деньги специальных фондов, попутно
и не без выгоды для себя подсунув Президенту на подпись гадостную бумагу, по
которой тот обязался  взять  на  Россию  все  долги  бывшего  СССР.  Сколько
вороватые  "подписанты"  получили  от  западных  кредиторов  и  правительств
свежеиспеченных "независимых республик" за  этот  росчерк  пера,  оставалось
только гадать.
   Но возмущаться было поздно - ровно через неделю после сей  знаменательной
подписи один из английских дипломатов на официальном приеме отвел Президента
в сторонку и популярно объяснил размякшему от церемоний и речей в свой адрес
бывшему  партаппаратчику,  что  цивилизованный  мир   "обеспокоен"   слишком
активной, по мнению кредитных организаций,  ролью  России  на  международных
рынках вооружений и ядерных технологий. Попутно дипломат вскользь упомянул и
долги.
   Намек Глава  государства  понял,  ибо  сам  всю  жизнь  варился  в  котле
номенклатурного дерьма. Он жутко напился в тот вечер, что-то хрипло  орал  с
веранды ведомственной  дачи,  дал  по  физиономии  успокаивавшей  его  жене,
обматерил начальника охраны и до самого утра  неприкаянно  бродил  по  саду,
бормоча под нос ругательства и грозя кулаком неведомо кому.
   Но уже на следующий день Президент подписал указ о создании  комиссии  по
проверке деятельности Росвооружения, которое в тот момент еще именовалось по
старинке: Министерство среднего машиностроения и Минатома и с треском снял с
поста  заместителя  председателя  правительства,  отвечавшего   за   экспорт
технологий.
   На Западе откупорили шампанское и втихую поздравили друг друга  -  первый
шаг по выдавливанию бывшей "империи зла" с международных рынков  прошел  без
сучка и задоринки. Новый ученик хорошо усвоил преподанный урок.
   В последующие годы таких ситуаций возникало столько, что Президент  устал
их считать и махнул рукой - будь что будет.
   Видя беспомощность Главы государства, активизировались  оплачиваемые  тем
же Западом бывшие "товарищи по партии", не успевшие прорваться  к  кормушке,
быстро договорились с  оппозиционным  Верховным  Советом  и  выставили  свои
условия.
   Но тут Президент  внезапно  пришел  в  себя  и  расстрелял  депутатов  из
танковых орудий, чем привел в замешательство весь мир.  Ранее  подобные  шоу
можно было наблюдать где-нибудь в Африке или Южной Америке, да  и  то  не  в
таком массовом исполнении.
   Потом было усмирение непокорной Чечни, на которое Президента  подтолкнуло
его бывшее окружение, во главе с расстрелянной позже в собственном  подъезде
псевдодемократической  депутатшей,   гибель   тысяч   не   нюхавших   пороха
новобранцев, заигрывания с террористами и  прочая,  и  прочая.  Но  всплески
активности  все  более  напоминали   рефлекторные   движения   зажатого   на
лабораторном столе дождевого червя. Глава государства слабел, раз  за  разом
утрачивал рычаги влияния, а ненасытное окружение продолжало подсовывать  ему
на подпись все новые  указы,  затаскивающие  страну  в  болото  коррупции  и
долговую яму.
   - ...По сведениям наших дипломатов, страны НАТО готовят удар по Югославии
через  три-четыре  дня,  -  министр  иностранных  дел  аккуратно  перевернул
листочек в папочке "Для доклада". - Уже  сейчас  значительно  активизирована
антиюгославская пропаганда, в частности  на  негосударственных  телеканалах.
Это симптоматично, -  министр  искоса  глянул  на  насупленного  Президента,
похожего на обиженного участковым неопохмелившегося дворника, и подумал, что
надо выбирать  слова  попроще.  -  По  некоторым  косвенным  деталям    в  зарубежных  банках.  К
середине процесса демократизации,  когда  российские  танки  уже  горели  на
улицах Грозного, Россия утратила четыре  пятых  влияния  в  мире,  поскольку
любой "не правильный", по мнению Администрации США, шаг русского руководства
немедленно пресекался угрозой блокировки счетов,  каковые  имело  почти  все
высшее руководство страны. Купленное на корню большинство в  Государственной
Думе "заворачивало" проект любого мало-мальски разумного закона.  В  грязной
игре активно участвовала и семья нынешнего Президента.
   - Я уже дала  распоряжения  поговорить  с  Ко-зырьковым,  -  Госсекретарь
отпила глоток воды. - С ним встретится наш  посол  в  Москве  и  напомнит  о
некоторых проколах.
   - До какой степени серьезных?
   - Более  чем.  Этот  маленький  ублюдок  по  уши  в  дерьме.  Израильтяне
предоставили информацию о его  связях  с  лицами,  отмывавшими  наркодоллары
через русский Национальный Фонд Спорта... Вы, со своей стороны,  подготовьте
что-нибудь против нынешнего премьера. Хоть ему и  осталось  две-три  недели,
нельзя допустить, чтоб он помешал нашим планам.
   - У нас на него ничего нет, -  задумчиво  сообщил  собеседник.  -  Кроме,
пожалуй, запутанных отношений с российскими "красными" и Президентами  Ирака
и Ливии. Но это как рычаг давления не подойдет... Он сам кадровый разведчик,
генерал-полковник, на провокацию не купится.
   - А нам и не надо, чтобы купился,  -  брезгливо  отмахнулась  "мадам",  -
достаточно довести нужную информацию до Бориса.
   Начальник  оперативного  отдела  ЦРУ  отметил  в  блокноте   распоряжение
"мадам". Не выполнить пожелание Госсекретаря означало  моментально  лишиться
любого кресла. За свою насыщенную политическую карьеру  этническая  чешка  с
примесью еврейской крови завоевала репутацию беспощадной  суки,  готовой  на
все ради достижения своих целей.
   Апофеозом ее  деятельности  на  дипломатическом  поприще  стало  активное
участие в урегулировании ситуации в районе Персидского залива. От  подобного
хамства американцев, пославших женщину, к тому же еврейку, на  переговоры  с
лидерами исламского мира, перехватило дыхание даже у верных  союзников  США.
Результатом  поездок  Госсекретаря  с   "миротворческими   миссиями"   стали
несколько секретных писем руководителей мусульманских стран Президенту  США,
в которых те настойчиво рекомендовали ему более  не  направлять  к  ним  эту
дамочку, ибо ее речи лишь провоцируют волнения среди духовенства  и  местных
патриотов. Миссия "мадам"  привела  только  к  разного  рода  конфликтам  на
религиозной почве внутри  самого  региона  и  к  усилению  противостояния  с
Тель-Авивом.
   Обиженная Госсекретарь переключилась на умиротворение  Европы  и  тут  же
нашла общий язык с террористами из числа  косовских  албанцев.  То,  что  те
контролировали половину  европейского  рынка  торговли  наркотиками,  ее  не
смущало, даже, наоборот,  радовало  -  тем  самым  экономились  средства  на
оснащение УЧК.
   Югославия с  ее  природными  ресурсами  представляла  собой  великолепный
полигон для приложения принципов "реальной политики". Да  и  пятидесятилетие
НАТО на носу, требовался  повод  еще  раз  заявить  о  нужности  дальнейшего
существования Альянса и закупок европейцами американского оружия.
   Подобравшись к лагерю на полсотни метров, Владислав двинулся открыто,  но
все  равно  тихо,  готовый  броситься   в   сторону   при   малейшем   шуме.
Предосторожности оказались  излишни  -  пройдя  крайнюю  палатку  и  свернув
направо, к хозблоку, он споткнулся о чье-то тело.
   Впечатление было столь сильным, что Влад отскочил, не удержался на  ногах
и упал навзничь. Откатился в сторону и замер.
   Тело не шевелилось.
   Рокотов,  преодолевая  инстинктивный  страх,  подполз  ближе  и  проверил
температуру трупа. Тот давно остыл, рука не сгибалась - значит, человек умер
давно, не меньше шести часов назад. А если учесть теплую погоду - то  и  еще
раньше.
   Это был Гойко, молодой сербский биолог, с которым Влад успел подружиться.
Весельчак и балагур, он лежал теперь в неестественной  для  живого  человека
позе, подвернув под себя одну руку,  словно  все  еще  прикрывая  распоротый
автоматной очередью живот.
   "Е-мое! - не поднимаясь  на  ноги,  Рокотов  перекатился  в  тень  полога
ближайшей палатки и застыл. - Так,  спокойно!  Не  дергайся!  Здесь  никого,
кроме трупов, нет... Вот  почему  огней  не  было...  Так,  убили  их  после
подъема, на Гойко рабочая одежда. Значит, вчера  утром  или  днем.  Аккурат,
когда  я  сюда  двигался.  Совпадение?  Нет  уж,  братец,  не  совпадение...
Получается, что сербские полицейские на дороге и расстрел  нашего  лагеря  -
звенья одной цепи. И пальба в  тебя  -  тоже...  Блин,  да  ведь  теперь  им
известно, что я выжил! Перспективочка! Так. Что бы ты  сам  стал  делать  на
месте условного командира отряда полицейских-убийц? Поставил бы засаду...  и
убрал трупы. Точно! Чтобы я ни о чем не догадался, тела следовало спрятать и
ждать меня либо где-то на  подходе  к  лагерю,  либо  в  палатке  начальника
экспедиции. Не доложить командиру, что есть один выживший, патруль не мог...
Или мог? Побоялись наказания за то, что упустили, и не рассказали... Если  б
это случилось в нашей армии, я бы поверил. Хотя сербы -  те  же  славяне.  И
менталитет у нас похожий. Могли, могли... Но не суть! Все равно отсюда  надо
валить, и как можно быстрее. Неважно, по какой причине здесь нет  засады.  А
ты уверен, что нет? - Биолог чуть приподнял голову  и  огляделся.  -  Скорее
всего, нет... Они же не могли быть уверены, что я пойду именно сюда. Или что
у меня нет малогабаритного бинокля. Я ведь вполне мог осмотреть  лагерь  еще
днем, с любого холма... Да уж, задачка... Значит, так: надо собрать хотя  бы
необходимые мелочи. Подчистую тут не могли разграбить, что-то да осталось. А
мне много не надо..."
   Он  на  четвереньках  прополз  мимо  Гойко.  Найти  кого-нибудь  в  живых
Владислав не рассчитывал, было ясно, что все  семнадцать  членов  экспедиции
погибли.
   Через  пятнадцать  минут  он   сумел   обползти   весь   лагерь.   Худшие
предположения оправдались - почти всех расстреляли, когда биологи  собрались
около ангара лаборатории. Милена лежала  рядом  с  остальными,  лицом  вниз,
крестообразно раскинув руки, на затылке зияла дырка  контрольного  выстрела.
Влад не стал трогать ее тело, его и без того колотило от напряжения.
   Судя по разгрому в палатке Драгана,  он  единственный  сообразил,  что  к
чему, и оказал сопротивление. Но это беднягу не  спасло.  Спецназовец  лежал
ничком, наполовину высунувшись из-под брезента  наружу,  где  его  встретила
автоматная очередь. Голова серба являла собой месиво из  осколков  костей  и
запекшихся бурых сгустков. В парня всадили не меньше десятка пуль.  В  одной
руке Драган сжимал тесак, в другой -  берет  с  нашивкой  сербской  полиции.
Точно такой же, что был на патрульных в лесу.
   Влад представил  себе  последние  секунды  жизни  сербского  спецназовца.
Моментально оценив обстановку или услышав первые выстрелы, тот, по-видимому,
спрятался у себя в палатке и, когдф один из убийц  просунул  голову  внутрь,
перерезал ему глотку - на лезвии при свете полной луны  явственно  виднелись
темные подтеки. Потом он хотел выскользнуть наружу и добраться до  леса.  Но
снаружи его ожидал другой полицейский...
   "Час от часу не легче. Все-таки полиция, - Рокотов втайне  надеялся,  что
ошибся насчет исполнителей. - Пока та парочка  патрулировала  дорогу,  здесь
убивали ученых. Если подумать - бред какой-то... Что ж это за отряд? И какой
смысл полицейским убивать своих сограждан? Примитивное  ограбление?  Но  тут
ценностей-то с гулькин нос! Одни реактивы да приборы, они  грабителям  ни  к
чему... Так, ящик есть, а ружей - нот...  А  вот  патроны  оставили.  Берем.
Первая ошибочка этих уродов. Боеприпасы никогда  нельзя  бросать.  Теперь  у
меня двадцать  патронов,  значит,  сто  граммов  пороха.  А  сто  граммов  -
маленькая бомба. Так-так-так. У  Драгана  была  аптечка  с  наркосодержащими
лекарствами. Где он ее прятал? Скорее всего, рядом с ружьями..."
   Владислав отодвинул ящик и обнаружил в  полу  углубление.  Аптечка  мирно
лежала на своем месте.
   "Палатку толком не обыскали, взяли только ружья. Что у нас  тут?  Шприцы,
анестетики, сердечные... Нормально, в случае чего  пригодится.  И  нести  не
тяжело. - Он тщательно пошарил руками в полумраке, но более ничего полезного
не обнаружил. - Нож я где-нибудь в другом месте возьму, из руки Драгана  его
не вытащить, окоченела..."
   Из палатки спецназовца он переместился в лабораторию. Там царил  разгром.
Столы  перевернуты,  в  воздухе  висел  густой  дух  реактивов  из  разбитой
химической посуды. Влад открыл лежащий на боку, сорванный со стены шкафчик и
на ощупь вытащил плоскую упаковку ампул  -  в  содержимое  входил  цианид  в
большой концентрации. Упаковка отправилась во внутренний карман, рядышком  с
пеналом.   Рокотов   мстительно   улыбнулся:   "Хорошо    иметь    дело    с
непрофессионалами. Конечно, в своем деле они профи,  но  тут  игра  на  моем
поле. Им надо было все сжечь  или  из  гранатомета  пальнуть,  как  по  моей
палатке. Теперь поздно, я уже тут. И успел собрать много полезного. Так  что
теперь у меня есть что им противопоставить. Пусть немного, но все же я не  с
пустыми руками..."
   Хозяйственный блок грабили долго и тщательно, все  ящики  бь1ли  вскрыты,
снаряжение разбросано по  земляному  полу,  многого  недоставало.  Но  Владу
хватило рюкзака и мотка прочного шнура.  Теперь  он  мог  преодолеть  горную
кручу, что значительно расширяло район передвижений.
   Рокотов свернул плотное одеяло, аккуратно сложил все в рюкзак и  добрался
до кухни.
   Там ему наконец удалось разжиться широченным ножом для рубки мяса,  более
напоминавшим топорик - на прочной рукояти сидело лезвие тридцать на двадцать
сантиметров. В умелых руках  подобный  тесак  мог  легко  перерубить  свиной
окорок. Или отсечь человеку голову, по обстоятельствам.
   Из еды он взял только две упаковки галет. Все остальное  было  безнадежно
испорчено и свалено в кучу. Продукты кто-то долго и остервенело расстреливал
из автомата. Не  обошли  неизвестные  вандалы  своим  вниманием  и  кухонную
технику - все холодильники  иссечены  пулями,  микроволновая  печь  разбита,
мойка выворочена вместе с трубами.
   "Интересно, чем этим козлам кухня не понравилась? Или просто  бесились  в
ярости от потери бойца, которого посадил на пику Драган? Похоже... Значит, с
нервами у них не все в порядке, по меньшей мере - у одного. Почему? Тут есть
два ответа - либо убитый Драганом... Кстати, а где тело?.. С собой унесли...
Ага! Продолжим. Либо у убитого Драганом есть родственник в отряде, и тот  не
смог сдержать эмоций, либо в планы
   Полицейских терять бойцов не входило. А я им еще одного из  строя  вывел.
Молодец, частично отомстил, сам не зная за что.  Да  и  к  лучшему,  что  не
зная... Иначе не уверен, что так бы себя повел. Человеку свойственно впадать
в панику или ступор, если что-то реально угрожает его жизни. А мне  угрожает
- реальней некуда..."
   Он осторожно выбрался из кухни и тут же нырнул вбок, краем глаза  заметив
движение в десяти метрах от себя. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
   "Тьфу, черт! Бурундук! - Маленький зверек юркнул в сторону,  спасаясь  от
Влада. - Да уж, через два часа сюда все зверье соберется. Халявная жратва...
- Небо немного  посветлело,  в  предрассветной  тишине  застрекотали  первые
птицы. - Так, если зверей тут раньше не было, значит, убийцы ушли  не  очень
давно. Ближе ко вчерашнему вечеру... А ночью я явился. Ну, правильно - утром
или днем всех кончили, плюс еще время надо, чтобы пограбить. Итак,  вывод...
Когда меня патруль остановил, здесь как раз резня началась. Сходится.  Сюда,
естественно, они не вернутся. А в какую сторону пошли,  вот  вопрос!  Мне-то
явно надо в противоположную. Направлюсь-ка я  туда,  где  меня,  по  логике,
точно не ждут. Обратно к моей бедной палатке... и там посмотрим. По  крайней
мере, места те я хорошо изучил, так что взять меня  в  клещи  не  получится.
Путей по болотам они не знают..."
   Оглядевшись напоследок по сторонам, Влад почти бегом  покинул  территорию
лагеря.
   За прошедшие сутки он первый раз поел, сидя в зарослях километрах в  трех
от разграбленной базы. Галеты  Влад  запил  родниковой  водой  и  тем  самым
немного улучшил  свое  настроение.  На  Балканах  в  лесах  масса  съедобных
растений, в ручейках полно рыбы, так что истощение ему не грозило...  А  вот
сидение в кустах начинало входить в привычку.
   Рокотов невесело усмехнулся. Несмотря на шок от вида  убитых  коллег,  он
совладал с собой и теперь жестко настроился на выживание. Любой  ценой.  Без
оглядки на то, сколько недругов придется положить. Цивилизованные  отношения
кончились в момент нажатия кнопки пуска гранатомета. Теперь он уже никому не
доверял - берет сербского  полицейского  в  мертвой  руке  Драгана  послужил
последней каплей. Рокотов остался один в чужой стране, а  где-то  поблизости
рыскал отряд, уничтожающий на своем пути все живое.
   К полудню он отошел от бывшей экспедиционной базы  на  добрых  пятнадцать
километров, направляясь строго на юг. На первом этапе следовало  максимально
увеличить отрыв от  места  возможной  дислокации  подразделения  специальной
полиции. Однако усталость, скопившаяся за полтора дня,  давала  себя  знать.
Забравшись в каменную  расселину,  скрытую  от  посторонних  глаз  зарослями
шиповника, Владислав завернулся в одеяло,  положил  рядом  мясницкий  нож  и
заснул, использовав рюкзак как подушку.
   Военный спутник КН-710 увеличил скорость до 7900 метров в секунду,  чтобы
совершить  очередной  маневр  и  перейти  на  следующую  случайную   орбиту.
Независимый генератор чисел, построенный по принципу нечеткой логики,  выдал
на командные схемы набор цифр; после  минутной  обработки  новой  траектории
схемы отдали приказ малым маневровым двигателям.
   Боевая  космическая  платформа  путешествовала  в  пространстве  как   бы
рывками, изменяя по ложение без всякой периодичности,  чтобы  не  попасть  в
поле зрения орбитальных комплексов противника. Компьютерный мозг спутника не
знал, что враги больше не стремятся перегнать друг друга. Да  и  страны,  на
чьей страже стояло изделие под кодовым названием "Радуга", тоже больше  нет.
А осколок бывшей империи находится в столь плачевном состоянии, что  ему  не
до новых  космических  запусков  и  не  до  реализации  прошлых  грандиозных
проектов. Ракеты, нацеленные на  Вашингтон  и  гору  Шайенн,  где  находится
американский  штаб  управления  стратегическими   вооружениями,   оставались
последними, с которых волна разрядки пока не смыла полетные задания. "Оружие
возмездия" продолжало выполнять свои функции в полностью автономном режиме.
   Но механизмы, как и люди, не переносят долгого забвения и  предательства.
За  годы  безупречной  службы  КН-710  обветшал,   борта   покрылись   сетью
микротрещин, микрометеориты вывели из строя треть солнечных батарей.  Однако
старый солдат еще держался и не покидал  своего  небесного  поста.  Бортовой
компьютер  все  так   же   производил   расчет   траекторий;   подзаряжались
аккумуляторы, должные в случае приказа с земли дать ток в системы  зажигания
твердотопливных  ускорителей  ракет;  пиропатроны  с  миниатюрными   схемами
контроля продолжали сигнализировать о готовности в нужный момент  отстрелить
защитные крышки шахт, содержащих смертоносный груз;  плутониевые  полушария,
несмотря на распад, сохраняли ядерный потенциал. Пусть меньше расчетного, но
все еще катастрофически опасный для поражаемого объекта.
   Хуже всего дело обстояло с блоком,  который  отвечал  за  самоуничтожение
платформы.
   Метеорит весом в одну сотую грамма  поразил  переплетение  коммутационных
шнуров спустя десять лет после вывода спутника на орбиту,  и  теперь  КН-710
был лишен возможности экстренного сброса боеголовок  в  нештатной  ситуации.
Случись подобное в нормальных обстоятельствах, когда  все  системы  спутника
дважды в день проходят контрольную проверку из Центра, и  уже  через  неделю
мощный носитель "Протон" доставил бы на орбиту  экипаж,  который  бы  провел
"регламентные"  работы  в  открытом  космосе,  и   "безобидный   метеоролог"
продолжал бы нести свою вахту. Но  напрасно  КН-710  регулярно  информировал
Центр о неполадке в системе 5Б-АС. Его  доклады  выстреливались  в  пустоту,
вызывая лишь раздражение прапорщика Сидоренко помехами во время  футбольного
матча или ворчанье его жены,  если  из-за  ряби  на  экране  телевизора  она
пропускала  фразу-другую  в  бесконечных  диалогах   героинь   мексиканского
сериала.
   Ракеты класса "воздух-земля" прибыли в Шпангдалем за день до  намеченного
Альянсом начала операции против непокорного Милошевича. А заодно с ним  -  и
против  сербского  народа,  отчего-то  не  желающего  по  мановению   пальца
Президента заокеанской страны сбросить законно избранного главу собственного
государства и с песнями отправиться под протекторат НАТО"
   Грузовой  самолет  "С141-В"  доставил  на  германскую  авиабазу   пятьсот
изделий, надежно упакованных в деревянные ящики, обшитые изнутри натуральной
пробкой.
   Каждая из усовершенствованных ракет "GBU-10", получившая индекс АХ, несет
на себе боевой заряд в триста пятьдесят фунтов  пластида,  что  эквивалентно
семистам килограммам тротила.
   Воронка от взрыва боеголовки достигает в диаметре десятка метров, а  зона
поражения  распространяется  на  добрую  сотню.  Оболочка   изготовлена   из
композитных материалов и в дополнение имеет несколько  внутренних  полостей,
заполненных  миниатюрными  стальными  стрелками,  -  аналогичными  тем,  что
используются в подкалиберных патронах стрелкового оружия специальных  войск.
Металлические иглы длиною всего в дюйм разлетаются со скоростью более тысячи
ярдов в секунду и  способны  пробить  насквозь  десятисантиметровую  дубовую
доску. Что уж тут говорить о мягком человеческом теле!
   Подобные орудия убийства были запрещены международной конвенцией наряду с
кассетными бомбами сразу после окончания  вьетнамской  войны,  на  Женевской
конференции 1974 года. Этот разумный запрет был  вызван  бесчеловечными,  по
мнению экспертов, увечьями, наносимыми таким оружием мирному населению.  При
попадании  в  человека  маленькая  игла  начинала  беспорядочно   вращаться,
разрывая мягкие ткани и наматывая на себя сосуды и нервные окончания. Спасти
пациента удавалось в одном случае из трех, остальные  несчастные  умирали  в
течение нескольких суток, испытывая невообразимые мучения.
   США на словах поддержали решение конвенции, но работ по созданию  бомб  и
ракет со "спецнаполнением" не прекратили. Более того, американские  инженеры
пошли  дальше  -  создали  линию  по  производству  шрапнели  и  стрелок  из
кремниевых материалов, которые невозможно  обнаружить  с  помощью  рентгена.
Теперь полевым хирургам требовалось изрезать раненого вдоль и поперек, чтобы
извлечь осколок. По мнению специалистов Пентагона, кремниевые  "наполнители"
идеально подходили для борьбы с тоталитарными режимами, наподобие  иракского
или югославского. Чем больше мирных жителей не смогут спасти местные  врачи,
тем  быстрее  народ,  выбранной  для  "усмирения"  страны,  должен  осознать
порочность своего лидера. И обратиться к демократическому опыту  Соединенных
Штатов,  попутно  предоставив  американским  корпорациям  режим  наибольшего
благоприятствования  в  экономике  -  как  представителям  страны,   внесшей
наиболее весомый вклад в стабилизацию внутриполитической обстановки.
   Скорость модернизированной "GBU-10AX" по сравнению  с  базовым  вариантом
немного увеличена и составляет 550 узлов .  Из-за  низкой  полетной
высоты и меняющейся траектории перехват ракеты  подобного  класса  наземными
комплексами ПВО чрезвычайно сложен, даже линия дивизиона зенитных  установок
способна уничтожить  не  более  20  процентов  от  общего  числа  выпущенных
"GBU-10AX".  Боеголовки,  в  зависимости  от  типа  заряда,  рассчитаны   на
поражение любых видов целей; корректировка полетных маршрутов согласуется со
спутниками наведения и радиомаячками на территории противника. Отклонение от
цели  составляет  приблизительно  1  метр,  что  при  стандартной   мощности
совершенно непринципиально.
   Блок наведения под номером 66930134 был" установлен на ракету, проходящую
по грузовой ведомости как  "место  267".  Контейнер  с  реактивным  снарядом
отправился  на  склад  хранения  боекомплектов   эскадрильи,   возглавляемой
капитаном ВВС США Джессом Коннором.
   Перед окончательным складированием, которое на жаргоне американской армии
называется "упаковка хот-догов", каждую боеголовку прогнали  на  специальном
контрольном стенде. Все  без  исключения  системы  сообщили  на  центральный
компьютер о своей полной исправности.  Оставалось  только  подвесить  их  на
кронштейны внутри бомбового отсека "Ночного Ястреба", и в  расчетный  момент
они поразят цели, координаты  которых  получат  через  систему  "Paveway  2"
непосредственно перед стартом.
   Когда он открыл глаза, вечерело. Закат был красным, что обещало  назавтра
прохладную погоду.
   "Зато не вспотею, - подумал Влад, - если опять  придется  от  кого-нибудь
бегать... Впрочем, заняться мне, судя по всему, больше нечем. Я как татарин,
мне без разницы - отступать бежать, наступать бежать... Короче, что пулемет,
что водка - лишь бы с ног валило..."
   В сотне метрах от расселины протекал широкий ручеек. Рокотов разделся  и,
преодолевая отвращение к еще холодной воде, искупался. Вместо мыла  пришлось
использовать белые цветы  водяных  лилий.  С  досадой  он  потер  щетину  на
подбородке, но с бритьем  придется  обождать  -  не  скрести  же  себе  щеки
скальпелем, склонившись над лужей.
   Обсохнув на ветерке и растеревшись одеялом, он оделся и взвалил на  плечи
рюкзак - перекусить можно и позже, а по лесу идти лучше на голодный желудок.
Организм немного посопротивлялся,  заявляя  о  желании  испить  кофею,  дабы
окончательно проснуться, но Влад мысленно показал ему  фигу  и  двинулся  на
восток. Он решил изменить маршрут  на  90  градусов,  чтобы  не  залезть  на
территорию Косово  и  не  оказаться  в  эпицентре  партизанской  войны.  Ибо
разбираться, кто он такой, вряд ли  будут  -  пулю  можно  схватить  как  от
сепаратистов, так и от регулярных частей сербской армии.
   Поздним вечером Влад вышел на берег реки. Покопавшись в памяти и  сравнив
свой маршрут с известной ему картой, он понял, что это Ибар. По правую руку,
километрах в пятидесяти должен располагаться город Печ, а по левую, примерно
на таком же расстоянии, - Косовска-Митровица. Влад  сел  на  валун  и  решил
произвести осмотр арсенала.
   Он положил на  камень  пенал  и  достал  из  него  полдюжины  скальпелей.
Холодного оружия было предостаточно, если учесть и мясницкий тесак.  Рокотов
нашел поблизости  шероховатый  камень  с  мелкой  зернистой  поверхностью  и
поправил лезвие тесака, доведя его если  не  до  бритвенной,  то  до  вполне
приемлемой остроты. Отрезав от  веревки  с  полметра,  он  сделал  петлю  на
рукояти,  продев  ее  сквозь  специально  предназначенное  для   этой   цели
отверстие. Затянул тугой узел, соскреб с ближайшей  сосны  немного  смолы  и
замазал срезы веревки. Теперь и нести тесак удобно,  и  из  руки  в  бою  не
выскочит.
   Он сделал несколько пробных махов широким лезвием и удовлетворенно кивнул
-  техника  работы  тесаком  вполне  соответствовала   методике   применения
китайского  ножа-бабочки".  По  крайней  мере,  на  близком   расстоянии   у
противника оставалось мало шансов на победу.  Теперь  следовало  подумать  о
еде.
   Влад вышел на песчаную косу и минут пять внимательно вглядывался в темную
воду. Затем, выбрав  место  на  быстрине,  отметил  его  воткнутой  в  песок
веточкой и отправился за импровизированным гарпуном.
   Прямой орешник он отыскал быстро, срезал полутораметровый ствол,  очистил
от мягких веток и прикрутил к верхушке один из скальпелей. Лезвием  пришлось
пожертвовать - ударами незаточенной части тесака Влад  сделал  на  скальпеле
две приличные зазубрины и  слегка  подбил  их  небольшим  булыжником,  чтобы
развести металлические края в стороны.  Гарпунить  рыбу  обычным  скальпелем
бессмысленно, добыча тут же соскользнет.
   Раскрошив над водой галету, он склонился в  позе  первобытного  охотника,
ожидая, когда непуганая местная рыба соизволит попробовать плавающие на воде
кусочки. Долго ждать не пришлось - мелькнула широкая серебристая  спинка,  и
прожорливая пасть  захватила  аппетитную  крошку.  Рокотов  картинно  махнул
гарпуном, но промазал и сам чуть не свалился в воду.
   "Так, спокойно! Ты не  на  кита  охотишься.  Бить,  видимо,  следует  без
замаха, с поправкой на преломление света. Да какой тут  свет?  Темно,  черт,
почти ни фига не видать... Ладно, попробуем еще раз."
   Вторая попытка  оказалась  более  удачной.  Толстенная  форель  раззявила
пасть, заглатывая кусок галеты, помедлила  полсекунды  и  была  насажена  на
гарпун доблестного рыболова. Влад мгновенно выбросил ее на берег  и  треснул
приготовленным камнем по голове. Как ему рассказывали опытные рыбаки, добычу
следует оглушить. Форель тут же затихла.
   "Ого! Нормально. Какой я молодец! Деликатесину  вытащил.  И  здоровенная!
Килограммов на пять. Ну, мяса-то в  ней  поменьше,  но  все  равно  здорово.
Сейчас разделаем и сожрем.  Кстати,  не  переусердствуй,  много  сырой  рыбы
вредно".
   Однако ему повезло и сырую рыбу есть  не  пришлось.  В  боковом  кармашке
рюкзачка  отыскалась  забытая  кем-то  из  прошлых   владельцев   наполовину
заполненная бутаном зажигалка.
   "Видимо, стало  везти.  Это  радует.  Прокоптить  рыбу,  естественно,  не
получится, не умею я этого, но запечь  -  сколько  угодно.  Хотя  все  равно
придется недоеденное бросить, опасно несвежую рыбу есть..."
   Он отошел в глубь леса,  выбрал  низинку  и  развел  небольшой  костерок,
наломав хвороста.  Спустя  полчаса  угли  дозрели,  Влад,  разделав  рыбину,
насадил ее на древко гарпуна и подвесил над жаром.
   Сколько времени нужно готовить форель, он понятия не имел. Поэтому,  чтоб
не попасть впросак, выждал почти час, раз  в  пять  минут  поворачивая  свой
шашлык другим боком. Вкусовые качества печеной рыбы стояли на втором  месте,
на первом - желудочная безопасность дегустатора. Для полного  счастья  Владу
не хватало только поноса или заворота кишок.
   Рыбка оказалась отменной, пусть и без соли. Умяв граммов  триста  сочного
мяса, Рокотов сделал перерыв, чтобы излишне не перегружать живот.
   "Эдак я все лето могу прожить, - он откинулся на  склон  низинки.  -  Еды
хватит. Однако это не вариант.  Выбираться  все  равно  надо,  и  как  можно
быстрее.  Да  уж,  ситуация  малорадостная.  Куда  ни  кинь  -  везде  клин.
Полицейского я покалечил, это факт, так что мне теперь и сербам-то на  глаза
надо  показываться  с  ба-альшой  осторожностью...  Экспедиция   уничтожена,
палатка взорвана, документов нет, из района, где тебя могли  бы  искать,  ты
давно вышел. Да и что искать? Если обнаружат место твоего лагеря, то  решат,
что погиб при взрыве... Что мы имеем? В активе -  пока  жив-здоров,  держусь
без посторонней помощи. В пассиве -  ни  черта  непонятно,  коллеги  мертвы,
местному менту ногу сломал, что дальше делать - неизвестно... Зачем югославы
своих перебили? Мешали чем-то? Но не убивать  же  за  это!  Могли  приказать
свернуть лагерь, и все - с военными не спорят. А вместо  этого  перестреляли
всех без объяснений. И  без  всякого  смысла,  между  прочим...  Убивали  не
спонтанно, а планомерно. Это по положению тел  видно,  всех  в  одно  время.
Только Драган успел что-то сообразить... Получается, действовали по приказу.
Значит, так:
   Скорее всего полицейские вошли в лагерь, познакомились, распределились по
территории   и   одновременно   открыли   огонь.   Стиль   закамуфлированной
диверсионной  группы...  Оставили  тела.  Нет,  не   получается.   Настоящие
"диверсы" трупы спрячут и лагерь не станут громить. Чтоб до поры до  времени
себя не обнаружить. Ну, стоит пустой лагерь и стоит..."
   Влад меланхолично отломил еще кусочек рыбы и пожевал.
   "А потому, дружочек ты  мой  ненаглядный,  делаем  вывод:  они  почему-то
уверены, что в лагерь никто в ближайшее время не сунется... Постой! Как  так
не сунется? Раз в день, как минимум, по рации с Нови-Пазаром  связывались...
И в Белград звонили, у начальника же радиотелефон был. Черт, ну почему я его
не поискал? Хотя... без толку, скорей всего.  Либо  разбили,  либо  с  собой
унесли. Полицаи никаких ценных вещей не оставили. Все подчистую  разграбили.
Та-ак, а что конкретно они могли  взять?  Деньги,  ясное  дело,  ружья,  две
видеокамеры было, фотоаппарат Гойко, украшения у женщин. Вроде все. Ну,  еще
немного на складе пошерстили... Консервы из кухни. В  лаборатории,  кажется,
ничего не тронули, только оборудование разбили. Конечно, препараты им  ни  к
чему. Для грабежа с убийством, да еще массовым, прибыль маловата... Не будут
грабители ради двух-трех штук баксов семнадцать человек валить. Если это  не
сумасшедшие. А на психов они не похожи, судя по тем, что я встретил. Значит,
цель иная..."
   Он встал, потянулся. Хватит рассиживаться, пора  в  дальнейший  путь.  Он
поскреб пятерней затылок. Ситуация складывалась патовая -  теперь  Владислав
не мог доверять ни одному встречному, особенно если тот будет одет  в  форму
югославской полиции или армии. Любой может оказаться его преследователем,  а
после того, что он сделал на тропинке, - стрелять будут без  предупреждения.
Единственным разумным  выходом  было  обратиться  в  стационарный  городской
полицейский пост. Но до города надо еще добраться.
   "Интересно, что они думают обо мне? Поняли, что  я  выжил  после  ночного
нападения на палатку, или сочли еще одним сотрудником,  который  работает  в
автономном режиме? Будем исходить из худшего - им известно, что я  уцелел  и
что меня голыми руками не возьмешь. Их действия? Загнать в  угол  и  добить.
Как? Перекрыть район они не в состоянии, людей не хватит.  Значит,  поставят
посты на дорогах у ближайших городов, благо  расстояния  здесь  небольшие...
Вычислить меня - нет проблем, говорю  я  с  акцентом,  как  одет,  известно.
Так-так-так... Надо делать большой крюк, города обходить стороной. Но  тогда
придется идти через Косово, а  не  хочется.  Однако  и  в  обратную  сторону
опасно. Ладно, у тебя целых триста шестьдесят градусов для выбора  маршрута,
иди куда хочешь... А хочу я в Питер, домой. И зачем я согласился сюда ехать?
Сидел бы себе спокойно в своем фатерлянде, подрабатывал бы переводами  да  в
ус не дул. Нет, вишь ли,  романтику  подавай!  Ну  что,  получил  по  полной
программе? Если такими темпами дальше пойдет, то  через  неделю  тебя  будут
травить как тигра-людоеда. Еще и уничтожение экспедиции повесят, за этим  не
заржавеет. Зачем искать мифических убийц, если подозреваемый -  вот  он!  Со
своими дурацкими историями о взрыве палатки, беготне  по  лесам,  стычках  с
полицейским патрулем... Кисло выходит.  Вряд  ли  поверят.  Скорее  в  дурку
отправят, чтоб в себя пришел. Конечно, это лучше, чем на  кладбище,  но  все
равно я сюда не за этим ехал. В  психушку  можно  и  на  Родине  попасть,  в
отделение острых неврозов, если  всему  тому,  что  по  телевизору  говорят,
верить..."
   Рокотов огляделся. В этом месте через реку  ему  не  переправиться,  вода
слишком холодная, да и много ледяных ключей на стремнине. Сразу ноги сведет.
Надо идти вдоль берега  до  какого-нибудь  моста  или  заметного  брода.  Он
прикинул в голове карту и двинулся на  восток,  приняв  на  полсотни  метров
левее кромки воды, скрытый от посторонних глаз густым подлеском.
   Впереди была почти вся ночь, и Владислав надеялся до рассвета  преодолеть
километров двадцать. Раз в час он останавливался и давал себе десятиминутный
отдых, внимательно прислушиваясь к звукам вокруг.

Глава 6
ПОПУТЧИК

   С утра и до пяти часов Владислав просидел в невысоких, но густых зарослях
можжевельника под каменистой осыпью у дороги. До моста по прямой было метров
двести, однако возле него на пикник расположились десяток сербов, приехавших
на двух открытых джипах. Солдаты с карабинами отдыхали  после  дежурства,  и
Рокотов решил не рисковать - шансов положить их тесаком и голыми  руками  не
было никаких, даже если подобраться незаметно. С  обеих  сторон  бревенчатый
мост выходил на открытые ровные площадки,  и  биолог  не  испытывал  желания
сыграть с солдатами в "бегущего кабана".
   Солдаты пили вино из оплетенных пузатых бутылей и  поедали  разнообразную
снедь из корзинок, выставленных в центр круга.
   Он посмотрел на это изобилие, послушал веселые возгласы, потом сплюнул и,
чтоб не расстраиваться, ящерицей нырнул под переплетения ветвей.
   "Да уж, я чужой на этом празднике жизни. - Галеты и съедобные корешки  не
шли ни в какое-сравнение с жареным мясом, сыром и тушеными  овощами.  -  Вот
приспичило им место для застолья выбрать! Нет, чтобы где-нибудь в  километре
отсюда, на живописной полянке... Приперлись на мою голову... Хорошо еще, что
это не засада. Ну ничего, до вечера посидят и свалят. Поспать бы, да нельзя.
Слишком близко. И надо момент не пропустить, когда они уедут..."
   С места пиршества ветер донес песню. Слов было не разобрать,  но  мелодия
напоминала военный марш.
   "Во-во!   Наклюкались   ракии   и   орут.   Соловушки!   Верно,    что-то
патриотическое. Ишь, заливаются! Может, и мне к ним присоединиться? Выпасть,
к примеру, из кустов и затянуть: "Мы красные кавалеристы и  про  нас..."  Не
пойдет. Во-первых, ты не кавалерист, во-вторых,  они  уже  нажрались  -  еще
пальнут сдуру... И, в-третьих, самое неприятное, у тебя  нет  гарантий,  что
они не заодно с твоими недругами. Хотя форма вроде другая, не полицейская...
Ну и что? Ты думаешь,  это  к  лучшему?  А  вдруг  они  какую-то  совместную
операцию проводят. Запросто. Единственное, что в схему не укладывается,  так
это  уничтожение  экспедиции.  Не  могло   быть   такого   приказа   сверху.
Самодеятельность  в  чистом  виде.  И  оттого  вдвойне  опасная.  Кто  такое
сотворил,  больше  всего  боится  выживших  свидетелей...   А   единственный
свидетель - это я. Потому меня искать будут обязательно, не успокоятся."
   Наконец взревели двигатели джипов.
   Владислав высунулся из своего убежища  и  осмотрелся.  Солдаты  погрузили
остатки снеди в ку-зовы, с хохотом потушили костер, по  очереди  помочившись
на него и соревнуясь, кто дальше пустит струю.
   Рокотов не знал, с какой стороны подъехали сербы,  -  когда  он  вышел  к
мосту, те  уже  веселились.  Машины  развернулись  на  каменистой  площадке,
переехали мост и исчезли за поворотом. Солдаты продолжали  горланить  песни.
По всей видимости водочка была забористой и долгоиграющей.
   "Ага, и мне в ту сторону. Идти или не идти? Вероятно,  где-то  поблизости
их часть. Далеко на пикник не  отъезжают...  Пойду-ка  я  в  противоположную
сторону. Они свернули налево, а я двинусь направо. Нет,  это  глупо.  Так  я
обратно потопаю, только с другой стороны реки... Эх, была не была, не буду я
речку переходить, отправлюсь на север. Все равно уже такого кругаля дал, что
сейчас без разницы... От базы я километрах в  тридцати.  Если  предположить,
что полицейских даже полсотни, такой район  им  охватить  не  под  силу.  По
дороге я не попрусь, пойду рядышком, через холмы..."
   На проселке, со стороны, где сидел  Влад,  внезапно  послышалось  урчание
мотора  и  показался  капот  грузовика.  Автомобиль  медленно   подъехал   к
затухающему кострищу и остановился.  Из  кабины  появились  двое,  осмотрели
место, где пировали сербские солдаты, и принялись что-то обсуждать.
   "Е-мое! Час от часу не легче. А эти что тут  делают?  Еще  один  пикничок
решили организовать? Здесь что, медом намазано?.. Нет, не пикник.  Спорят  о
чем-то, руками машут. В кузов полезли... Форма на  них  точь-в-точь  как  на
патруле. Полицейские. Вот их-то мне и надо больше всего бояться..."
   Двое вновь прибывших минут  пять  возились  в  кузове  грузовика,  кантуя
какой-то продолговатый груз. С места, где лежал Влад, видно было плохо.
   Наконец полицейские подняли и бросили в придорожные кусты  полиэтиленовый
свертотк;
   Очертаниями напоминающий человеческое тело.
   "Ничего себе! Труп, что ли? Кто ж себя  так  ведет?  Не  госслужащие,  эт
точно. Значит, те самые? Но как они тут  оказались?  Прямо  рядом  со  мной.
Мистика..."
   Сверток прокатился по склону и застрял в кусте  дикой  розы.  Полицейские
отряхнули руки, выбрались из кузова, сели в  кабину  и  завели  дви  гатель.
Мотор зафырчал, грузовик в два приема развернулся и укатил обратно.
   "Полный капец! Ну и дела! Что ж тут происходит?.. Ладно,  проверим,  кого
или что они выбросили. Может, не труп вовсе..."
   Владислав быстро пробрался к месту падения свертка, раздвинул ветви куста
и уставился на перемотанный изоляционной лентой предмет.
   Тот слабо шевелился.
   Глава Президентской Администрации искоса смотрел на сдавшего в  последнее
время руководителя страны. Президент выглядел неважно, судя  по  иссеченному
морщинами  лицу,  советами  врачей  он  пренебрегал,  а  мешки  под  глазами
создавали  впечатление,  что  Человек  Номер  Один  так  и  не  справился  с
перманентной потребностью заложить за воротник.
   Алкоголизм Президента давно стал предметом для шуток не только в  кругах,
близких к Власти,  но  и  в  самых  широких  слоях  простого  народа.  Левые
использовали его для постоянных нападок на существующий строй, правые как бы
не  замечали,  центристы  метались  из  стороны  в   сторону,   то   осуждая
приболевшего льва, то вставая на его  защиту  -  естественно,  только  в  те
моменты политической борьбы, когда им это было выгодно.
   Парадокс ситуации заключался в  том,  что  Глава  государства  давно  уже
спиртное не употреблял. По молодости и в первый президентский срок - бывало,
и не раз, но вот уже третий  год,  со  времени  приснопамятной  операции  на
сердце, как он позволял себе лишь глоток шампанского. Да и то раз в месяц.
   Проблема была  в  другом:  Президент  резко  терял  ощущение  реальности,
логические центры его мозга стремительно разрушались болезнью Альц  геймера.
Теперь он плодотворно работал всего по два  часа  в  день.  Остальное  время
уходило  на  медицинские  процедуры  и  разные  необременительные  дела,  не
требующие концентрации интеллекта - на чтение речей по бумажке, на разговоры
об экономической политике  или  на  беседы  с  председателем  правительства.
Моменты просветления  сознания  его  окружение  старалось  использовать  для
собственной выгоды,  подсовывая  на  подпись  горы  указов  и  распоряжений.
Президент  плохо  помнил,  о  чем  шла  речь  накануне,  поэтому  подмахивал
документы не глядя, полагаясь на советы секретаря.
   Вот и теперь Глава Администрации с нетерпением ожидал минуты, когда можно
будет перейти от скучных разговоров  о  каких-то  там  Балканах  к  насущным
проблемам перераспределения финансовых потоков на грядущие выборы. Но старый
сибиряк продолжал бубнить о международном положении, в котором отводил  себе
чуть ли не ведущую роль.
   - ...И Клинтон, понимаешь, не желает слушать.  Я  ему  говорю:  Билл,  ну
зачем тебе отставка Милошевича?  А  он  мне  -  Президент  Югославии  отдает
приказы об этнических чистках. Ну что тут  поделать!  Уперся,  понимаешь,  и
все... Я уж и так, и сяк, объясняю, что поговорю с Милошевичем, а он - ни  в
какую.  Требует,  понимаешь,  контингент  НАТО   ввести...   на   суверенную
территорию Сербии... Не дело это! Так он куда захочет, туда  и  сунется.  Мы
этого позволить никак не можем...
   Глава Администрации сохранял внимательно-почтительное выражение лица,  но
мыслями был далеко. Сегодня ему предстояло  обсудить  гораздо  более  важные
вопросы - как осуществить еще одну выемку из Гохрана на сумму в сто двадцать
миллионов долларов и как перебросить эти деньги на  счет  одной  компании  в
офшорной  зоне,  владельцами  акций  которой,   естественно,   были   высшие
российские чиновники.
   Срок перевыборов Государственной Думы и Президента неумолимо приближался.
Мэр Москвы Прудков пер во Власть с настойчивостью  паровоза  без  машиниста,
надеясь на волне недовольства  прошлым  Президентом  влезть  на  царственное
кресло. А ежели он влезет, то всем  членам  нынешней  Администрации  тут  же
сделают ручкой: на их места уже давно претендует московская элита, собранная
с бору по сосенке настырным Прудковым. А раз так  -  необходимо  максимально
использовать оставшееся время и решить проблему со своим будущим, финансовым
будущим.
   - ...А что у нас с россиянами, которые там работают? - внезапно  вспомнил
Президент и насупился. - Подготовлен план эвакуации, если начнут бомбить?
   - Безусловно, - Глава Администрации сделал вид, что ждал этого вопроса. -
В Министерстве по чрезвычайным ситуациям все разработано, я проверял.
   - Это хорошо, - успокоился Президент. - А то, вон, американцы, понимаешь,
всегда за своих  граждан  горой...  в  любой  точке  мира.  Мы  тоже  должны
показать, что не лыком шиты...
   "Как же, не лыком! - чиновник безучастно посмотрел на полированную крышку
стола. - Ты еще Чечню  вспомни!  Пятьдесят  тысяч  положил,  сейчас  полторы
тысячи в заложниках... Что-то не похоже,  будто  тебя  это  волнует.  Все  о
доченьке да о внуках печешься, охрану им удвоил.  Вот  придет  Прудков,  так
перья от всей твоей семейки полетят... Он тебе все  припомнит  -  и  золотой
запас России, и сельское хозяйство, и как ты партбилет сжигал. Главное - мне
уйти до этого, не попасть под горячую руку..."
   - Господин Президент, у нас тут проблемка организовалась с  Газпромом,  -
позволил себе напомнить Глава Администрации.
   - Что еще?
   - Скоро перевыборы правления, так что стоит обратить внимание на креатуры
соискателей, - раньше чиновник служил по научному ведомству и  пока  не  мог
избавиться от сложных оборотов.
   - Кого рекомендуешь?
   Глава Администрации замялся. Был у него на примете старинный приятель,  с
которым некогда в Министерстве  внешнеэкономических  связей  они  провернули
замечательную  аферу  с  долгом  Танзании  бывшему   СССР.   Тогда   удалось
прикарманить 35 миллионов долларов и  на  эти  деньги  построить  в  далекой
африканской стране роскошный отель, и  по  сей  день  приносящий  участникам
операции прибыль в сто тысяч долларов  каждому.  Разумеется,  в  неделю.  Но
участников было много, и денежки при дележе дивидендов выходили небольшие. А
хотелось чего-нибудь покрупнее.
   С другой стороны, Глава Администрации не очень-то хотел подпускать своего
кореша и его многочисленную и прожорливую родню к газовому крану,  сулившему
многие сотни миллионов. Потому он неделю назад  пообещал  бывшему  премьеру,
что поддержит его кандидатуру  в  разговоре  с  Президентом.  Момент  выбора
настал, и чиновник вздохнул.
   - Виктора Семеновича думаю порекомендовать...
   - Что ж, годится. Пригласи его, понимаешь, вместе с этим... ну, как  его,
из Газпрома. Маленький такой... Обсудим, решим.
   - На какой день?
   - Сам посмотри по расписанию... А что, Прудков сильно во власть прет? Тут
мне, понимаешь, докладывали...
   "Знаем, знаем. Доченька вместе с этим пархатым математиком напела. Боится
он Прудкова, не хочет под его властью  жить.  Одного  поля  ягоды...  Ладно,
Прудков и мне не с руки..."
   - Вы понимаете, уж больно резко он старт президентской  гонки  взял.  Вас
фактически не уважает,  критикует.  Мне  сообщали,  что  внешнеэкономическую
политику  самостоятельно   проводить   пытается.   Встречается   с   главами
государств, беседует, - чиновник бил  без  промаха,  ревность  Президента  к
своим полномочиям была общеизвестна. -  Слишком  независимый.  Будто  Москва
стала его удельным княжеством.
   Президент грузно водрузил локти на стол.
   - И еще. Ходят слухи, будто он дал  команду  своим  людям  в  Генеральной
прокуратуре  поработать  и  возбудить  уголовное  дело   против   начальника
хозяйственного управления Кремля.
   - Так, - Первое Лицо окончательно помрачнел, - и этот туда же...  Я  его,
понимаешь, поддерживал, а он... предательством отплатить намерился. Мало ему
денег из казны,  кредитов,  теперь  прославиться  хочет.  Значит,  так.  Дай
указание раскрутить кого-нибудь из его  замов...  Взятки  там,  еще  что.  И
поскорее, ждать некогда...
   - Может быть,  -  осторожно  предложил  чиновник,  -  его  первого  зама?
Симпатизирует коммунистам, ворюга, пробы ставить некуда...
   - Действуй. - Слово "коммунист"  вызывало  у  бывшего  Первого  секретаря
Московского городского комитета КПСС прилив  ярости.  Прежние  соратники  по
борьбе  за  победу  мировой  революции  отвечали  тем  же,  поливая   грязью
новоиспеченного "главного демократа".
   Глава Администрации пометил в блокноте  фамилию  заместителя  московского
мэра и с наслаждением обвел ее рамочкой из колючей проволоки. Он  сам  давно
собирался  расправиться  с  хамоватым   москвичом,   но   пока   случая   не
представлялось.
   Рокотов прыжком  преодолел  расстояние  до  свертка  и,  натянув  пленку,
вспорол ее одним движением скальпеля.
   Показалась голова подростка.
   Мальчик  открыл  рот,  чтобы  вдохнуть  воздух.   Владислав   среагировал
мгновенно и зажал его рот ладонью - с перепугу мальчишка мог заорать.
   - Тихо, спокойно! Свои! Только не кричи! Понятно? Они еще близко.
   Подросток шумно задышал через нос и кивнул.
   - Вот и  славненько!  -  Влад  вдруг  понял,  что  говорит  по-русски,  и
чертыхнулся. Следующую фразу он произнес на сербском:
   - Сейчас я тебя освобожу.
   Мальчишка напрягся и испуганно уставился на Рокотова.
   "Что он так боится? Сербского языка? Ба, да ведь это албанец!"
   - Я не серб и не полицейский. Я - русский ученый. Меня  тоже  преследуют.
Ты албанец? Пленник снова кивнул.
   - Понятно. Ты по-сербски говоришь?
   - Да...
   - Ну и отлично, - Владислав разрезал полиэтилен по всей длине и  распутал
веревку, которой были стянуты  руки  и  ноги  мальчугана.  -  Потри  руки  и
попробуй встать. Как тебя зовут?
   - Хашим.
   - А меня - Владислав. Называй меня Влад или Слава. Как тебе удобнее..  Ну
что, идти можешь?
   - Могу вроде... - Мальчик еще находился в шоке.
   - Тогда пошли. Нам сейчас  надо  убраться  отсюда  как  можно  дальше.  И
быстрее.
   Влад закинул обрывки полиэтилена под куст  и  прикрыл  веткой.  С  дороги
заметно быть не должно. Он пристроил рюкзак на спину, поднял тесак и поманил
Хашима.
   - Значит, так. Сейчас мы переходим дорогу и углубляемся в лес. По пути не
хныкать, не останавливаться. Если что нужно, говоришь сразу. Ясно?  Молодец.
У нас с тобой, брат, выбора нет. Поймают - убьют. Все, побежали...
   Дорогу они пересекли в ста метрах от места, где останавливался  грузовик.
Влад взял быстрый темп, но Хашим не отставал.  Паренек  оказался  крепким  и
сообразительным, сразу понял, что надеяться в лесу  можно  только  на  этого
чужака, спасшего его от мучительной смерти от удушья.
   Первую передышку они  сделали  через  два  часа,  пробежав  около  десяти
километров. Влад подвел Хашима к ручью.
   - Предупреждаю: много пить нельзя. Три-пять маленьких глотков  -  и  все.
Иначе бежать не сможешь, свалишься.
   Албанец исподлобья посмотрел на Влада.
   - Я не маленький, знаю. Мы, когда в поле работаем, не пьем много.
   - Тогда ты меня понимаешь. Отдых пятнадцать минут  и  вперед.  До  заката
надо пройти еще столько же...
   Биолог сел у дерева и вытянул ноги. Хашим  зашел  за  куст,  постоял  там
немного и пристроился рядом с Рокотовым.
   Время отдыха следовало использовать для сбора информации.
   - Короче, так, -  Владислав  повернулся  к  подростку.  -  Давай  сделаем
следующим образом. Сначала я задаю  тебе  вопросы,  а  ты  отвечаешь,  потом
наоборот. Годится?
   - Годится...
   - Вопрос первый: сколько тебе лет?
   - Десять.
   - Где ты жил?
   - В Ибарице. Это на востоке отсюда, - Хашим махнул рукой.
   - Почему оттуда ушел? Мальчуган опустил голову.
   - Пришли полицейские и всех убили...
   - Как, весь поселок? - удивился Влад. - А сколько там было жителей?
   - Точно не знаю... Человек триста. "Ого!  Нет,  это  кто  угодно,  но  не
мародеры. И их не десять бойцов, а гораздо больше. Неужели это  правда,  что
рассказывали о каких-то карательных отрядах? "
   - Когда это произошло?
   - Вчера утром...
   - А ты как выжил?
   - Я сначала спрятался... У нас место с братом было, в сарае. Нас там даже
дедушка Исмаил найти не мог, - Хашим всхлипнул. -  Я  туда  и  залез,  когда
стрелять начали...
   - Ага. То есть солдаты вошли в деревню и тут же начали стрелять?
   - Я не знаю. Я дома был. Но мне дедушка всегда говорил, что  если  услышу
выстрелы, то надо сразу прятаться. Не вылезать и не смотреть...
   - Молодец у тебя дед был, - Влад потрепал мальчишку по голове. -  Ты  все
правильно сделал. Дед бы тобой гордился. А ты уверен, что  больше  никого  в
живых не осталось?
   - Они дома подожгли, - Хашим напрягся. - Их много было.
   - Примерно можешь сказать, сколько?
   - Голосов много слышал... А так - не знаю. Наверное, человек сто.
   "Ну, сто не сто, но чтоб  триста  человек  вырезать,  нужно  как  минимум
полсотни... Ни хрена себе! Это не отряд свихнувшихся националистов. Тут лапа
государства чувствуется. Бред какой-то..."
   - Хорошо. А тебя они как поймали?
   - Я в лес побежал, вечером уже... Думал, ушли. А в лесу  меня  по  голове
ударили, я даже не видел, кто.
   "Так я и думал. Значит, выставили пост, на всякий случай... Как и в нашем
лагере. Такой же  патруль.  Только  мне  повезло,  а  Хашима  перехватили...
Грамотно работают."
   - В твоей деревне только  албанцы  жили?  Хашим  удивленно  посмотрел  на
Рокотова.
   - Нет, Сербы жили, цыгане, египтяне...
   - А не могло получиться, что эти нехорошие люди всех убили, а  сербов,  к
примеру, не тронули?
   Подросток задумался, а Влад мысленно ударил себя по лбу:
   "Боже, что я несу! Ведь у нас-то  в  лагере  одни  сербы  и  жили.  А  их
положили так же, как и этих, в селе. Никто в национальностях не  разбирался.
Погоди-ка... Судя по всему, расстояние между  базой  и  Ибарицей  приличное,
километров сорок. Значит, действуют, как минимум, две группы. Как ни  крути,
получается спецоперация, типа той, что была в  39-м  в  Польше.  Тогда  тоже
какая-то таинственная группа уничтожила маленький городок  на  границе,  вот
Гитлер поводом и  воспользовался...  Как  по  нотам  повторяется.  За  одним
исключением: Косово - часть Югославии, и Милошевичу такие закидоны на фиг не
нужны, и без этого драка идет полным ходом... Албанцам тоже вроде ни к чему,
у них своих  забот  хватает.  Да  и  не  станут  они  своих  мочить,  все  ж
мусульмане, а по Корану убийство правоверного - страшный грех..."
   - Не знаю, - наконец всхлипнул Хашим. - Но сербские дома тоже подожгли...
С нами рядом  дом  Йовановичей,  когда  я  побежал,  он  уже  догорел,  одни
головешки...
   - Полицейские были сербами?
   - Да, - еле слышно ответил Хашим, - форма, как по телевизору показывают.
   - А ты не заметил, какое у них оружие было?
   - Автоматы и винтовки... И ножи большие.
   - Наверное, штык-ножи к автоматам... Где тебя держали, когда схватили?
   - Меня связали сразу.  Я  в  кузове  сидел,  только  два  раза  в  туалет
выводили... А вы сможете с ними справиться?
   - Думаю, да, - вздохнул Влад,  стараясь  не  разочаровать  мальчугана.  -
Только уговор: слушаться меня во всем, как деда. Теперь, считай, я  за  тебя
ответственность  несу.  Придется  собраться,  .  с  силами  и   денек-другой
побегать.
   - А что с вами случилось? Вы обещали рассказать...
   - Да почти то же, что и с тобой. Я сюда из  России  приехал,  город  есть
такой - Санкт-Петербург. Большой город, пять миллионов - жителей. Я  работаю
в институте, изучаю животных. Меня сюда пригласили, чтобы я помог ученым  из
Белградского Университета.  Вроде  командировки...  А  позавчера  ночью  мою
палатку взорвали. К счастью, меня в ней не было. Я  за  дровами  выходил,  -
Рокотов  избрал  простую  версию  произошедшего,   дабы   не   вдаваться   в
подробности. И со стороны увидел, как кто-то из гранатомета по моей  палатке
выстрелил. Потом пришел в лагерь, где мои товарищи жили, а  там  все  убиты.
Вот такая история.
   - Ведь вы с сербами вместе работали? "Сообразительный пацан!  -  удивился
Влад. - Сразу просек, что дело нечисто".
   - Ну, в нашем лагере было семнадцать сербских ученых... А скажи-ка,  пока
ты в машине лежал, она ездила куда-нибудь или на месте стояла?
   - Ездила... Два или три раза.  Поедут,  потом  остановятся,  потом  снова
едут... Но недолго.  В  основном  стояли.  Они  там  с  кем-то  встречались,
разговаривали. Да, у них еще эти штуки были, я  в  кино  видел,  телефоны  с
антенной, без провода. Так их главный все время по нему разговаривал...
   - Рации. Отлично, Хашим,  ты  парень  наблюдательный.  Это  нам  с  тобой
пригодится. Ну что, отдохнул? Тогда давай подниматься и вперед. По дороге не
разговаривать, если что подозрительное заметишь, меня за руку бери. Понятно?
   Беглецы поднялись на крутой холм,  откуда  Рокотов  оглядел  окрестности.
Погони, к счастью, пока не было. Но и  видимость  упала  -  небо  потемнело,
опускались сумерки, над горизонтом проглядывали первые звезды.
   Влад сориентировался по  компасу  и  выбрал  следующий  отрезок  пути  по
глубокому оврагу.
   "Что мы имеем? С мальчишкой контакт я наладил. В истерику он не впал и не
впадет,  проехали  момент...  А  информацию  он  сообщил  зело   интересную.
Во-первых, у наших врагов имеется техника, причем в полном объеме, от  раций
до автомашин. Это - минус. Во-вторых, если следовать формальной логике,  сия
заварушка,  в  которую  я  вляпался,  инициирована  руководством  армии  или
полиции. Это - минус номер два. Причем такой, что перевесит  любой  плюс.  И
это не  может  быть  общсюгославской  операцией.  Скорее  всего,  инициатива
командования приграничного сектора. Расчищают  зону  вдоль  границы?  Плохо,
конечно, согласуется с тем, что мне  известно  о  сербах,  но  за  неимением
другой версии пока примем эту...  А  сие  значит,  что  путь  в  полицейский
участок закрыт. Как же нам выбраться?  Прорываться  в  сопредельные  страны?
Тогда придется идти через Косово, а там пристрелят за милую  душу.  Я  один,
может, и рискнул бы, но вдвоем..."
   Овраг вывел их к устью небольшой речушки. Владислав объявил краткий отдых
и, смастерив новый гарпун, удачно насадил на  зазубренное  лезвие  скальпеля
двух толстых рыбин. Каждая килограмма на два с  полтиной.  Добыча,  судя  по
форме плавников, принадлежала к отряду налимов,  так  что  ее  без  опасения
можно было есть в сыром виде. Но Рокотов  решил  не  спешить,  а  пройти  до
видневшихся гор и там устроиться на длительный привал.
   Путь до ближайшей горы занял полтора  часа.  Пришлось  продираться  через
бурелом,  что  Влада  обрадовало,  -  места  были  почти  нехоженые,  и  шум
преследователи подняли бы изрядный.
   С вершины овраг и лес просматривались как на ладони.
   Владислав натаскал в глубокую расщелину хворост и развел костерок.  После
еды Хашим тут же заснул, завернувшись в одеяло и положив ладони под  голову.
Влад посмотрел на спящего мальчика и вздохнул.
   "Да-а, туго ему пришлось. Но ничего, держится. Вот что значит - исламское
воспитание. Не хнычет, не скулит...  Что  же  нам  делать?  Ну,  мне  -  как
минимум, продумать маршрут, хотя бы на день. Конечно, лучше идти  ночью,  но
па пану надо выспаться. А мне спать нельзя... Обидно."
   Рокотов открыл аптечку и вытащил  из  кармашка  таблетку  фенамина.  Этот
наркосодержащий препарат здорово бил по сердцу - если принимать регулярно. А
от однократного приема, пожалуй, ничего не будет. Физическое состояние Влада
было отменным, но впереди ждали почти сутки без сна. Он боялся не выдержать.
   "Ладно, одна таблетка - ерунда... Во-во, все  так  говорят  поначалу.  Но
если не приму - засну точно. А нельзя. Черт, дерьмовый вкус какой!"
   Владислав передвинулся к самому краю обрыва и  посмотрел  в  ту  сторону,
откуда они пришли.
   "Ничего и никого... Ну, сегодня можно быть спокойным. До  утра  никто  не
появится. Дорога справа осталась, до нее  километров  пять.  А  патрули  так
далеко в лес не заходят. Делать им тут нечего...  И  куда  ж  нам  податься?
Приграничную зону без приключений мы вряд ли пересечем, вояк и полиции - как
грязи. Да и что толку? По всем околоткам, может быть, ориентировка  на  меня
разослана. Так, мол, и так, разыскивается особо опасный преступник, выдающий
себя за ученого-биолога. Или есть  негласный  приказ  выдавить  население  с
территории,   не   обращая   внимания   на   последствия.   Нет,   тут    ты
заговариваешься... Для югославов это своя территория, не  будут  они  мирных
жителей уничтожать. Да? Как так - не будут? А то,  что  с  тобой  и  Хашимом
произошло - галлюцинация? Короче, в Сербию идти  нельзя.  Будем  прорываться
через Косово в Болгарию. Отсюда не так далеко, километров двести тридцать...
Если по  прямой.  Округлим  до  трехсот...  Неделя  пути.  Мальчишка  должен
выдержать, он с детства в поле работал. Да и  у  детей  энергии  больше.  Ни
фига, справится... В конце концов,  я  могу  его  в  любую  албанскую  семью
пристроить по пути. У мусульман это свято, сироту  каждый  примет.  Главное,
чтоб  меня  заодно  не  прикончили.  Я  ж  по-албански  ни  бум-бум,  только
по-сербски., . Хотя можно и  по-английски.  С  канадским  акцентом.  Если  в
косовских деревнях английский знают. Должны, в  школу-то  аборигены  ходили!
Хашим у меня за переводчика будет..."
   Рокотов поерзал на каменном ложе. Подложить под себя было нечего,  одеяло
он отдал мальчику.
   "Оружие добыть надо. Тесак - это хорошо, но мало. Ха,  начинаешь  мыслить
как заправский "лесной брат". Сначала вооружиться, потом - ограбить кого,  а
там и до организации собственной банды  недалеко...  Но  мы  остановимся  на
оружии.  А  ствол  можно  раздобыть  только  у  военных.  Эх,  встретить  бы
какого-нибудь очень одинокого  солдатика  с  автоматом!  Вырубить-то  я  его
вырублю, даже не покалечу... Однако сие - сказки.  Солдатики  поодиночке  не
ходят, а нападать на воинскую часть мне не с руки. Не дорос еще. В принципе,
достаточно  обыкновенного  ружья.  Патроны  у  меня  есть.   Правда,   12-го
калибра... Так что и ружьецо нужно соответствующее. Патронов вот мало, всего
двадцать штук. Для бомбочки самодельной сойдет, не более. Проблема..."
   Владислав почесал висок и вновь уставился в темноту.
   Офицер в форме майора сербской специальной полиции прошелся  по  обочине.
Несколько солдат ковырялись внизу, под обрывом.
   - Ну что? - вопрос предназначался толстому сержанту.
   - Пока не видим, - подчиненный выглядел удрученно.
   - Оч-чень хорошо. Вы что, не помните, где его выбросили?
   - Да здесь вроде, - сержант ткнул пальцем в лощину.
   - Вроде... - передразнил майор. - Ищите хорошенько. Не найдете  -  головы
поснимаю.
   - Есть! - один из  солдат  поднял  над  головой  разрезанный  полиэтилен.
Офицер быстро спустился с обрыва, перескакивая заросли осоки, и ловко ощупал
пластик.
   - Что такое? Разрезы,  как  от  бритвы!  Он  повернулся  к  запыхавшемуся
сержанту и молча влепил ему оплеуху. Сержант упал, майор ударил его ногой  в
живот и поднес к лицу обрывки полиэтилена.
   - Это как называется?  -  голос  снизился  до  шепота.  -  Кто  освободил
мальчишку? Ты что, хочешь провалить всю операцию?
   Сержант затряс головой.
   - Я н-не знаю. Тут, кроме нас, никого не было...
   - А это что? - майор мазнул перепачканным пластиком по лицу  лежащего.  -
Так, слушайте все! Каждый куст, каждое дерево обыскать в радиусе  километра!
Искать любые следы, примятости, сломанные ветки! Проводника ко мне.
   Солдаты ретиво бросились в разные стороны.  Сержант  тяжело  поднялся  и,
прихрамывая, отправился к реке.
   К майору подошел невысокий смуглый юноша в камуфляжной форме  без  знаков
различия.
   - Что думаешь?
   - Пока не знаю, - тихо сказал юноша.  -  Похоже,  что  это  тот  русский.
Других вариантов нет.
   - Как он сюда добрался?
   - Ну-у, времени у него хватило. Другой вопрос - как он оказался в  нужном
месте в нужный момент. Случайность маловероятна...
   - И я того же мнения. Думаешь, он следил за кем-то из нас?
   - Не исключено. После нападения на патруль он мог не сбежать, как  Третий
уверяет, а затаиться и следовать за основной группой.
   - Сколько ж тут русских? Одного мы в  палатке  взорвали.  Этот  что,  еще
один?
   - Не знаю, - юноша покачал головой. - О русской  экспедиции  не  было  ни
слова. Я знал только об одном.
   - Но их, как минимум, двое. Один - покойник, другой мальчишку уволок.
   - Если первый - покойник, то да.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мы ведь могли того, в палатке, не прикончить... Вот он и бродит.
   - Ерунда, - отмахнулся майор, - он внутри был. А после выстрела из базуки
не бродят. Его в клочья разорвало... Хотя если он и есть тот самый, то  дело
дрянь. Значит, он никакой не книжный червь, а суперподготовленный разведчик.
Тайный,  законспирированный...  Тьфу,  тогда  какой  смысл  ему   вместе   с
экспедицией работать?.. Нет, ученого мы грохнули,  это  -  другой...  Откуда
взялся?
   - Вспомните, что Третий рассказывал. Тот представился  русским  биологом.
Совпадение? И грязный был, будто на голой земле неделю спал. Все сходится.
   - Не совсем. Обычный прохожий вооруженного солдата на тот свет  с  одного
удара не отправляет.
   - Это верно.
   - И потом - как он после взрыва уцелел? Не объяснишь?
   - Выбрался из палатки до взрыва. Ваши не заметили.
   - Ерунда. Мои глаз не сводили. В палатке он был.
   - Тогда не знаю.
   - По следу провести сможешь?
   - Доведу, не беспокойтесь. Сейчас его лежку найдут, от нее и пойдем.
   Укрытие, где полдня провел Влад, обнаружили через час.  Проводник  ощупал
каждую травинку, полежал на месте Рокотова, вернулся к  месту,  где  валялся
полиэтилен, потом поднялся по откосу и решительно указал на дорогу.
   - Они пошли через лес, на восток.
   - Уверен, что мальчишка выжил? - Майор побелел от гнева.
   - Полностью. Если не будем задерживаться, завтра днем догоним.
   Огонь  ночью  видно  с  доброго  десятка  километров.  Тем  более   -   с
возвышенности.
   Вдалеке, на вершине низкого холма, Влад заметил неясный отблеск  света  и
встрепенулся, фонарь мигнул еще раз, и биолога подбросило, как на пружине.
   "Спокойно! Срочно уходим...  Быстро-то  как  вычислили!  Блин,  ну  точно
полиэтилен обнаружили!"
   Он осторожно растолкал Хашима и приложил палец к его губам:
   - Подъем, по нашу душу кто-то пожаловал... Мальчик протер глаза и сел.
   - Оставайся тут, я сейчас.
   Решение пришло мгновенно. Влад добежал до противоположного склона горы  и
посмотрел вниз. Метрах в десяти под  ним  начиналась  извилистая  расселина,
теряющаяся в темноте. Рокотов схватил рюкзак,  вытащил  веревку  и  отхватил
приличный кусок. Наскоро закрепив ее на  камне,  он  сбросил  конец  вниз  и
удовлетворенно отметил, что тот попал точно  в  середину  излома.  Теперь  у
преследователей должно создаться  впечатление,  что  беглецы  спустились  по
веревке на каменистый склон.
   Хашим окончательно проснулся.
   - Слушай внимательно, - сказал Влад.  -  Сейчас  мы  немного  вернемся  и
спрячемся в лесу. Те, кто нас преследует, пройдут мимо. Усек?
   - Усек. А как они нас нашли?
   - Сам не знаю. Может, у  них  есть  собака...  "Молодец,  что  о  собаках
вспомнил! - Биолог порылся в аптечке. - Ага! Камфора нюх на раз отбивает..."
   Он прицелился и метнул впереди себя стеклянную ампулу. Раздался хруст,  и
в воздухе явственно запахло аптекой. Две другие ампулы Влад разбил  о  валун
примерно посередине вершины.
   - Все, уходим.
   Они быстро спустились по склону, обогнули заросли сирени и  углубились  в
чащу. Рокотов свернул на тридцать градусов левее  и  спустя  полчаса  выбрал
местечко под поваленным полусгнившим стволом.
   Если преследователи движутся след в след, то должны пройти в  ста  метрах
от позиции, где засели Влад с Хашимом.

Глава 7
ЗАГОНЩИКИ И ЖЕРТВЫ

   Преследователи появились именно там, где  рассчитал  Влад.  В  призрачном
свете луны десять фигур  поднялись  на  косогорчик  и  скрылись  в  зарослях
акации. До вершины горы оставалось около километра.
   Хашим зашевелился, но Рокотов предостерегающе прижал  его  руку  ко  мху.
Цепочку из десятка сербских  полицейских  обязательно  должны  прикрывать  с
боков дозорные  группы  -  Влад  успел  убедиться,  что  противник  хитер  и
предусмотрителен. И точно: в двадцати шагах от  беглецов  проскользнули  две
тени с выставленными перед собой автоматами.
   Влад перевел дух.
   "Хорошо то, что хорошо кончается... Да-а, ребята непростые. И как они нас
в темноте вычислили? Ведь идут почти след в след...  Хотя  не  совсем  -  от
нашего маршрута отклонились влево метров на пятьдесят, именно туда, куда я и
рассчитал. Не ломанулись сквозь бурелом, а выбрали более  легкий  и  быстрый
путь. Скорей всего, делают  остановку  каждые  пятьсот-тысячу  метров  и  по
спирали  осматривают  следы...  Ну  да,  классическая   егерская   привычка.
Соответственно, у них в проводниках охотники, местные. Ладно,  в  охотничьих
повадках мы кое-что сечем, на  примитив  не  купимся...  Через  полчаса  они
сообразят, что мы вернулись. Но искать начнут только к утру -  пока  с  моим
сюрпризом разберутся, пока отдохнут. Лады, таперича мы их  покрутим.  Постов
позади они не выставили, это факт. Ни  к  чему  им  посты,  людей  в  группе
немного, не хватит, чтоб нас тут запереть между  гор...  Особенности  ночной
живности я знаю не хуже их, так что подобраться к нам будет проблематично. А
вот мне к ним - полегче. Лишь бы ветерок усилился... Ходят  они  минимум  по
двое, так что нападать нужно внезапно.  Но  это  в  будущем,  а  пока  следы
попутаем...".
   Рокотов наклонился к уху Хашима.
   - Я отлучусь на полчасика. Не  двигайся,  чтобы  ни  услышал.  Вернусь  -
рванем отсюда. Ясно?
   Хашим лишь сжал Владу плечо.
   "Славненько! Повезло мне с попутчиком... Зачем они его так убить  решили?
Будто в назидание кому-то. И бросили на месте пикничка... Чтоб на тех солдат
подозрение пало? Мол, они там были, они и отвечают... Похоже.  Черт,  чистая
случайность, что и я там  же  залег.  Уроды,  на  детях  отыгрываются.  Все,
решено, вернусь в Питер - никаких контактов с сербами. Разочаровали вы меня,
ребята..."
   Владислав бесшумно, как учил Лю, передвинулся на ближайшую поляну, лег на
траву и пол - - минуты покатался  по  ней,  приминая  собственным  весом.  В
дневное время следы от нескольких  лежавших  тел  будут  явственно  заметны.
Примятая трава скажет следопытам, что людей было более двух, и дополнительно
запутает преследователей. Разобраться, что к чему, они смогут нескоро.
   На приличном расстоянии от полянки Рокотов прошелся по открытому  участку
травы, волоча ноги, надломил ветку на деревце и развернул ее на  сорок  пять
градусов вправо. Вектор вероятного пути беглецов выводил на  маршрут  группы
пре-, следователей. А  там  никто  не  разберет,  куда  добыча  отправилась.
Полицейские, за исключением одного-двух проводников, шли хоть  и  осторожно,
но  натоптали  предостаточно.  Кроме   того,   проложенное   Владом   ложное
направление  выводило  к  руслу  пересохшей  речки,  посередине  которого  в
окаймлении жидкой грязи все еще пробивался дохленький ручеек. А искать следы
в  грязи  -  занятие  бесперспективное.  Жидкая  глина  пополам   с   песком
затягивается через пять-десять минут.
   Биолог удовлетворенно хмыкнул и вернулся к Хашиму.
   - Теперь вот что. Возвращаемся  к  горе,  но  на  полпути  сворачиваем  и
забираемся под один откос. Я сверху разглядел,  там  валуны  очень  для  нас
подходящие... Собак у них нет, так что пока можно не беспокоиться.
   Еле различимый в темноте маленький албанец кивнул.
   - Молодец. Пока ничего не говори. Двигаем...
   Первым на вершину горы поднялся молодой проводник и сразу же почувствовал
запах химикалий.
   - Ну что? - майора раздражала неопределенность.
   Проводник присел и ощупал угли потухшего костерка.
   - Были здесь полтора-два часа назад. Они знают, что мы их  преследуем,  и
думают, что у нас собаки.
   - Сам чую эту дрянь, - огрызнулся майор. - Обыскать все вокруг!
   Полицейские прошли цепью через всю вершину.
   - Сюда, - один поднял руку, - здесь веревка!
   - Куда она ведет? - майор подбежал первым, оттолкнув плечом проводника.
   - Вниз. Там, кажется, проем есть. - Жилистый сержант закинул  автомат  за
спину и подергал веревку. Та сидела крепко, затянутая вокруг  продолговатого
камня. Полицейский спустил ноги с обрыва и скользнул вниз.
   - Постойте! - Проводник кинулся к краю, но опоздал.
   Хитроумный узел, завязанный  Владом,  с  хлестким  щелчком  разошелся,  и
полицейский с криком рухнул в темноту. Удар тела  о  камни  и  металлический
грохот амуниции слышали все.
   Майор  посветил  фонариком.  Неудачливый  альпинист  лежал  на  бугристых
камнях, неестественно вывернув ноги.
   Звук в ночном воздухе  распространяется  далеко.  Влад  поднял  голову  и
улыбнулся.
   "Так, один-ноль. А если считать с тем, кого я  на  тропинке  положил,  то
два-ноль в мою пользу. Плюс живой Хашим - три... Очень хорошо!"
   Майор стукнул кулаком о камень.
   - Твою мать! Почему веревка не выдержала?
   - Не веревка виновата, а ваш  русский.  Ловушку  приготовил,  вот  она  и
сработала. - Проводник тоже посмотрел вниз. - Крутой парень. И  подготовочку
имеет, и как морские узлы вязать, знает. Говорите, книжный червяк? Ну-ну...
   - Ты сам клялся, что в экспедиции этой долбаной только  один  русский!  -
Майор схватил проводника за  воротник  маскхалата.  -  Один!  Ученый,  а  не
зеленый берет! Мы что, вместо выполнения задачи, за ним бегать должны? Учти,
у тебя сутки, чтоб его отыскать! Каждый метр обнюхай, а его следы найди!
   Подчиненный не ответил. Он сел на корточки и принялся  вручную  ощупывать
слежавшийся песок, изредка подсвечивая себе фонариком.
   Остальные полицейские расположились  по  периметру,  направив  автоматные
стволы в темноту.
   После столкновения медно - никелевого метеорита с массой  замерзшей  воды
отколовшийся от нее девятнадцатиграммовый кусочек развил скорость в  39  980
метров в секунду. При  ударе  о  препятствие  потенциал  маленького  осколка
составил бы более 150 тысяч ньютонов.
   За три дня, прошедших после  раскола  ледяной  глыбы,  метеорит  пролетел
расстояние, равное половине световой минуты. Его траектория не менялась,  он
по-прежнему двигался к Солнцу.  До  того  момента,  когда  он  должен  будет
испариться, оставалось всего двадцать восемь миллионов километров.
   Кусочек льда миновал обрывок газового шлейфа древней  кометы  и  вошел  в
зону слабых флуктуаций гравитационного поля Марса. Вектор  движения  немного
изменился, и траектория отклонилась на 0, 75  градуса.  Скорость  оставалась
пока неизменной.
   Рассвет коснулся вершины горы, и майор разлепил веки.
   Проводник сидел на камне, смотрел  вниз,  на  густые  кроны  деревьев,  и
курил. Все спали, только двое караульных, схоронившись  за  выступами  скал,
внимательно следили за подходами к горе.
   Майор с хрустом потянулся, несколько раз присел и подошел к проводнику.
   - Ну, что ты надумал?
   - Они ушли туда, - проводник махнул рукой в сторону леса. - Другого  пути
отсюда нет. Пока вы спали,  я  проверил  склон.  Веревка  была  классической
ловушкой, тот проем никуда не ведет. Если бы они туда спустились, то там  бы
и остались. Я вам  говорил,  что  нельзя  в  лесу  фонарь  зажигать...  Если
смотреть отсюда, огонек виден аж с противоположной опушки. Вот он и  увидел.
Пока Мы шли по их  маршруту,  они  спустились  вниз  и  затаились  где-то  в
стороне. У них была целая ночь, чтобы отойти подальше.
   - И что теперь?
   - Надо вызывать подкрепление. Если зайти с юга  и  с  запада,  то  мы  их
запрем на пятачке три на пять километров.
   - У нас не так много людей. И времени.
   - А много и не нужно. Сейчас стоит разделиться и  тремя  группами  пройти
понизу... в сторону им не отклониться, слишком отвесные скалы.
   Майор задумался. Несмотря на то, что он верил в  способности  проводника,
обыск непролазного леса казался  ему  занятием  малоэффективным.  Перед  ним
лежало почти 15 квадратных километров, а  в  группе,  даже  если  снять  все
посты, набиралось не более пятидесяти человек.
   - А почему ты думаешь, что они еще здесь?
   - На  той  стороне  распадка  мы  оставили  два  поста.  Этот  русский  с
мальчишкой не смогли бы пробраться мимо них. Караульные стоят таким образом,
что перекрывают все сектора. А поверху без специального  горного  снаряжения
не пройти, сорвешься.
   - Если только наблюдатели не заснули, - зло заявил майор.
   - Это ваши люди, - проводник пожал плечами.  -  Моя  задача  -  правильно
указывать дорогу.
   Майор ничего не  ответил.  Проводник  был  совершенно  прав,  и  за  срыв
выполнения операции голова полетит у командира.
   Радист молча подал  майору  листок  с  текстом.  Тот  пробежал  сообщение
глазами и сжег на огоньке  зажигалки.  Согласно  правилам,  раз  и  навсегда
установленным в специальных подразделениях, никто, кроме командира группы  и
радиста, не должен знать о содержании приказов  из  центра  -  во  избежание
провала, если кого-либо из солдат захватят в плен и  развяжут  язык.  Каждый
знал только свою боевую задачу на  ближайшие  полдня.  Всей  же  информацией
владели только командир с радистом. Да и  то  не  всегда  последний  понимал
зашифрованные в тексте условные обозначения этапов операции и  квадратов  на
карте.
   - Так, - майор тронул проводника за плечо, - сутки у нас есть.  Сейчас  я
свяжусь с остальными, а ты пока объясни, что кому делать.
   Спустя четверть часа группа разделилась на пять частей, по три человека в
каждой, и двинулась  вниз  по  склону,  расходясь  веером.  Полицейские  шли
профессионально, на расстоянии десятков метров, внимательно проверяя  каждый
овражек или кустарник.
   Радиста  под  охраной  наиболее  подготовленных  бойцов  майор   отправил
стороной, по осыпи, чтобы те ненароком не нарвались на беглецов. Аппаратурой
рисковать было нельзя.
   Пилотов собрали в специальном бункере под неприметным зданием, по замыслу
проектировщиков  авиабазы  должным  изображать   бойлерную.   "Хозяйственная
постройка"  расположилась  вдали  от  взлетно-посадочных   полос   и   башни
управления, поэтому риск бомбового удара  по  ней  был  минимальным.  Бункер
строился в период "холодной войны", с учетом  вероятности  локальных  боевых
действий в Европе без применения ядерного оружия. После потепления отношений
Запада с Россией помещение законсервировали, но  немцы,  по  своей  извечной
привычке к абсолютному порядку, до сих пор держали его в полной готовности.
   Капитан Джесс Коннор, по  прозвищу  Кудесник,  увидел  на  экране  своего
монитора картинку с грифом "Секретно.  Особая  важность"  в  правом  верхнем
углу. Помимо подробнейшей полетной  карты  и  схемы  расстановки  комплексов
югославского ПВО, компьютерный файл содержал  пятистраничную  инструкцию  на
случаи, если Коннор будет сбит над территорией противника.
   Американским пилотам рекомендовалось по приземлении  немедленно  включить
радиомаяк, ни в коем случае не  снимать  комбинезон,  покрытый  специальной,
видимой со спутника краской, и при контакте с сербами предлагать  деньги  за
собственную безопасность. Всем  летчикам  выданы  двадцать  крупных  золотых
монет как универсальное средство подкупа, и листок бумаги, где на  сербском,
албанском и английском объяснялось, что предъявитель сего - гражданин США  и
правительство этой страны  щедро  отблагодарит  любого,  кто  окажет  помощь
попавшему в беду военнослужащему.
   Инструкция на случай катапультирования неприятно  удивила  Коннора  самим
своим фактом существования. Конечно, он знал, что войн без потерь не бывает,
но тут-то будет не  война,  а  быстрое  и  успешное  усмирение  зарвавшегося
мелкого диктатора, чья армия  вооружена  устаревшими  зенит  -  но-ракетными
комплексами  и  древними  радарами,  не  идущими  ни  в  какое  сравнение  с
передовыми  американскими.  Его  "Ночной  Ястреб"  с  бортовым  номером  486
проникнет на территорию Югославии, как разогретый нож  в  масло,  поразит  в
самую точку указанный объект и вернется на базу.
   По-другому и быть не может...
   Кудесник отогнал воспоминания о разговоре со старым техником на  полигоне
в штате Айдахо.
   Слишком много они тогда выпили виски,  да  и  погода  стояла  такая,  что
асфальт плавился. Вот и  развезло  пожилого  негра.  И  стал  он  болтать  о
недостатках "стелсов", хитро подмигивал Коннору и намекал, что  командование
ВВС держит пилотов за дураков и не раскрывает  им  серьезнейшие  просчеты  в
проектировке машины...
   Джесс тогда обозлился на "ниггера", оборвал грубо -  и  позабыл  давешний
разговор. А тут почему-то вспомнилось, кольнуло неприятно. Вдруг не  так  уж
не прав был подвыпивший сержант  шестого  класса?
   Ладно, пустое...
   Не мог знать старый негр ничего такого, чего бы не знал  капитан  Коннор.
Просто поучал молодежь по привычке, байки травил.
   Кудесник сосредоточился на объекте. До вылета  оставалось  меньше  суток.
Так, две ракеты "Харм" по радарам к востоку от  аэропорта  Пан-чево,  четыре
"Маверика" по станции  слежения  возле  города  Вршай,  бомбы  -  на  склады
горючего под Белградом. Все цели на расстоянии меньше семидесяти  километров
друг от  друга.  Для  современного  истребителя-бомбардировщика  это  задача
десяти минут, с учетом подхода и ухода на  недосягаемую  для  вражеской  ПВО
дальность. С подобным справится мальчишка из летной школы. Что  уж  говорить
об асе из элитной Девяносто Пятой Эскадрильи!
   Под утро всю низину, почти до самых верхушек невысоких  сосен,  заволокло
слоистым туманом. Владислав в полной мере  использовал  те  двадцать  минут,
пока пелена не рассеялась, и они с  Хашимом  переместились  в  нагромождение
глыб песчаника и туфа, из которых состояла каменная стена.
   Искать их между огромных камней можно было до второго пришествия.  Сверху
узкие  расщелины  практически  не  просматривались,  зато  у  Рокотова   был
достаточно широкий обзор и тактически неплохое поле для маневра - изъеденные
эрозией скалы и осыпи представляли собой форменный лабиринт. В  начале  века
тут добывали строительный камень, но  по  какой-то  причине  выработка  была
закрыта, а  оползни,  дожди  и  ветер  быстро  уничтожили  почти  все  следы
человеческой деятельности. Подъездные  дороги  засыпало  камнепадами,  шахты
обвалились, рабочий поселок то ли сгорел, то  ли,  обветшав,  рассыпался  от
непогоды, скрытый теперь от глаз буйными зарослями орешника и дикой  малины.
Лишь кое-где в прямоугольных очертаниях трухлявых бревен  угадывались  венцы
изб-бараков, да  остались  несколько  едва  заметных  тропинок  на  лишенных
растительности склонах и провалы ведущих в никуда штреков.
   Ночью всего этого Рокотов не видел,  но  теперь  быстро  прикинул,  какую
пользу можно извлечь из окружающей обстановки. Выходило, что играть в прятки
даже с вооруженными преследователями можно не один день. Чтобы перекрыть все
ходы и лазы, противнику потребуется парочка батальонов.
   Радовало  также,  что  у  полицейских  не  оказалось  собак.  Влад  любил
четвероногих друзей человека и не хотел бы их убивать. Даже  если  те  верно
служат его врагам. Собаки не  виноваты,  когда  их  используют  для  решения
людских проблем.
   Владислав выглянул из каменной  щели.  Гора,  на  вершину  которой  ночью
забрались сербские полицейские, находилась точно на западе, что было  весьма
кстати, поскольку восходящее солнце лупило прямо  в  глаза  преследователям.
Глубокая черная тень скрывала Влада и Хашима, полицейские же, напротив, были
видны, как на ладони.
   Малюсенькие фигурки разделились  на  группы  и  начали  спуск,  расходясь
веером.
   "Ага... Не угомонились и решили прочесать лес. Кто ж у  них  такой  умный
выискался? Если подойдут еще  солдатики,  совсем  кисло  придется.  Конечно,
можно уйти в штольню, вон их сколько здесь, но куда они ведут?  И  ведут  ли
вообще? Может, завалены через два десятка метров..."
   - Хашим, - Влад слегка  толкнул  мальчугана,  -  видишь  вход  в  пещеру?
Заберись туда и посмотри, насколько глубоко она уходит  в  гору.  Далеко  от
входа не отходи, шагов на сто, не больше... И никуда не  сворачивай.  Просто
выясни - шахта это или тупик. Ясно?
   - Ясно, - Хашим,  пригнувшись,  скрылся  в  темноте.  Мальчишка  оказался
сообразительным и послушным.  Было  видно,  что  он  по-взрослому  оценивает
ситуацию. В общем, на маленького албанца можно было положиться, не подведет.
   Он вынырнул из шахты минуты через две.
   - Там проход вниз и развилка... Ничего не видно. Я бросил камень, так  он
далеко упал. Коридоры не завалены, один песок под ногами... Через  несколько
метров от входа лежит здоровенный камень. Рядом с ним тоже дырка в стене...
   - Большая ?
   - Пролезть можно.
   - Ты,  когда  внутрь  зашел,  сквознячок  почувствовал?  Или  там  воздух
стоячий?
   - Ветерок был, - Хашим сморщил лоб, - в спину дуло...
   - Отлично, - Влад огляделся. - Делаем так. Сейчас ты заберешься в шахту и
сядешь возле этого большого камня у входа. Короче, спрячешься. Я  постараюсь
отобрать оружие у полицейского. Потом попробуем сбежать  через  шахту.  Если
там есть ветерок, значит,  есть  и  выход.  А  под  землю  они  не  полезут,
испугаются.
   - Гранату кинуть могут, - по-деловому предположил Хашим.
   - Не поможет. Слишком много поворотов. Себе дороже гранату кидать.  А  мы
уже далеко уйдем...
   Мальчик кивнул и снова полез в шахту.
   На самом деле, кроме того, что Владислав хотел спрятать мальчика подальше
от полицейских, он еще и не желал, чтобы Хашим стал свидетелем расправы  над
кем-то из преследователей. Единственным  эффективным  оружием  Рокотова  был
тесак, а картина разрубания живых людей могла  нанести  мальчугану  глубокую
психическую травму.
   При всем при этом  он  плохо  представлял  себе,  как  именно  осуществит
задуманное. "Орудовать тяжеленным  ножом"  в  непосредственном  контакте,  -
ситуация не для слабонервных.
   Влад сделал несколько глубоких вдохов и попытался расслабиться.
   "Другого выхода нет. Они идут группами, у всех - автоматы. Голыми  руками
их не возьмешь, не успеть. А с тесаком есть шанс. На каждого по удару. Троих
положу за секунду, вякнуть не успеют... Единственная проблема в том,  что  я
по живому человеку бить не умею. А надо. Иначе они меня в решето  превратят,
без вариантов... За этими не заржавеет. Только как их врасплох застать?"
   Влад переместился чуть  правее  и  внимательно,  рассмотрел  спускающихся
полицейских. Часть их уже  скрылась  в  лесу,  по  косогору  в  его  сторону
двигались трое.
   "Как по заказу! Ага, шуруют по тропинке  гуськом...  Нормалек.  А  вот  и
камушки, по которым они пройдут  минут  через  сорок,  если  сохранят  темп.
Отсюда это метров семьдесят, - точно, выйдут вон к той парочке валунов...  А
я спрячусь за каменюками. Они будут выискивать более удобное укрытие, где  я
могу схорониться, значится, меня пропустят.
   Во я даю! Трех дней не прошло, а уже как отъявленный диверсант мыслю. Вот
что  значит  личная  заинтересованность...  Не  хухры-мухры.   Теперь   надо
провернуть какой-нибудь отвлекающий маневр. Бросать камушки без толку,  вряд
ли они на это купятся... Скорее наоборот,  врежут  очередь  именно  по  тому
месту, откуда я буду швыряться. Такое только в дешевых фильмах  срабатывает,
а тут ребятки серьезные, на мякине не проведешь..."
   Рокотов пробрался между  камней  к  тропинке  и  осмотрелся.  Тут  и  там
валялись плоские булыжники  и  обломки  туфа.  Вокруг  песок.  Передвигаться
проще, если перепрыгивать с камня на камень.
   "Годится! Итак, - Владислав покачал ногой  один  из  камней,  -  на  этот
кто-нибудь из  них  обязательно  наступит.  Замечательно!  Подлянки  в  виде
импровизированной мины они от меня не ждут, у меня ведь нет оружия и быть не
может. По их мнению... Они будут разочарованы".
   Он  быстро  достал  пенал  и  патроны.  В  набор   инструментов   входили
миниатюрные иглы и зажимы, весьма подходящие для задуманного.
   Патроны, к счастью, оказались с бумажными  гильзами.  Скальпелем  Рокотов
отделил от них верхние половинки, где находилась дробь, и  бросил  в  траву.
Потом отвалил плоский овальный камень и высыпал в ямку весь порох, расставил
пяток обрезков гильз и в каждую аккуратно вставил  по  игле  так,  чтобы  те
упирались в пленку из гремучей ртути. Нажмешь иглу - срабатывает  капсюль  и
вспыхнет порох.
   Не дыша, Владислав  осторожно  опустил  сверху  камень.  Теперь  малейшее
движение куска туфа вызовет подрыв одного из  капсюлей.  Со  стороны  камень
выглядел обычно, а для пущей маскировки биолог присыпал его песочком.
   "Отлично. Вообще не заметно... Теперь засада. Если  смотреть  со  стороны
тропинки,  наиболее  опасными  кажутся  вон  те  валунчики.   Значится,   мы
расположимся чуть сзади и с противоположной стороны, в этой  промоине...  До
мины - метра три, один прыжок. Секунду они потеряют, когда вспыхнет порох. А
мне больше не нужно, управлюсь..."
   Влад вжался в землю и приготовился. Противник должен был объявиться минут
через двадцать. Рокотов надеялся, что полицейские не  свернут  в  чащобу,  а
пройдут по наиболее короткому и удобному маршруту по старой тропинке.
   На полянку с примятой травой наткнулась  группа,  двигающаяся  по  центру
низины. Один из полицейских вызвал по мини-рации остальных, и  через  десять
минут все  собрались  возле  невысокого  холмика,  заросшего  высоченным,  в
человеческий рост, репейником. Солдаты окружили поляну кольцом, а  проводник
с майором обследовали  место  предполагаемого  привала  беглецов.  Результат
удивил.
   - Не понял, - проводник легким движением руки провел по смятым стеблям, -
тут было минимум четверо взрослых. И ни одного ребенка...
   - Посторонние? - предположил майор.
   - Откуда?  Не-ет,  это  те,  кого  мы  ищем...  Но  их  же  двое.  Кто-то
присоединился по дороге? - проводник  рассуждал  сам  с  собой,  не  обращая
внимания на нетерпение майора. - Маловероятно... Хотя - почему нет? Или  это
охотники? Не похоже... Лежали недолго, но не скрываясь. Командир,  спросите,
что у внешних постов.
   Майор вызвал караульных и выслушал доклад. Повернулся к проводнику.
   - Все тихо.
   - Значит, из долины не выходили... - Проводник прошелся краешком  поляны,
внимательно глядя под ноги. - И больше никаких следов. Интересная история...
Либо наш беглец водит нас за нос, либо с ним кто-то  еще.  В  первом  случае
делать нам тут  нечего.  Преследовать  он  нас  не  будет,  а  отправится  в
противоположном направлении. Но вот если биолог не один...
   - У нас нет времени, - прервал его майор. - Срок, чтобы их  обнаружить  -
до темноты. К полудню здесь будет все подразделение. Сможешь определить хотя
бы примерные координаты мишеней?
   - Примерно могу. Отсюда они двинулись куда-то туда,  -  проводник  указал
рукой в чащу. - Надо посмотреть...
   - Ну так смотри, - майор закурил и приказал остальным:
   - Отдых пятнадцать минут!
   Солдаты расселись под деревьями. Некоторые тут же задремали - привыкли  к
полевым условиям. Трое расположились на возвышенностях, поделив между  собой
сектора обзора.
   Проводник скрылся в кустарнике. К майору  подошел  кряжистый  пулеметчик,
положил на землю свой "МГ-43" и пристроился рядом.
   - Что думаешь? - тихо спросил майор.
   - Пока не знаю, - пулеметчик воевал вместе со своим командиром третий год
и мог позволить себе не соблюдать субординацию. - Зря мы ввязались. И зря ты
позволил этим двум недоумкам отвезти мальчишку к реке. Надо было кончить его
сразу. Теперь расхлебываем... А русский не прост, далеко не прост.
   - Сам знаю. Лучше предложи что-нибудь дельное.
   - Что предлагать? Искать надо. Подойдут снайперы, займут верхотуру вокруг
и вычислят голубчиков. Отсюда им никуда не деться...
   - Следопыт вещает, что тут еще кто-то был. Следы вроде от четырех людей.
   - Какая разница! Следы могли  со  вчерашнего  дня  остаться.  Трава  пока
мягкая, силу не набрала, вот и  распрямляется  плохо.  А  насчет  того,  что
русский нам ловушку соорудил, не бери в голову  -  Магик  сам  виноват,  что
веревку не проверил... - Пулеметчик сплюнул сквозь зубы. - Молодой еще  был.
Вот и попался на примитивный трюк. Сами ведь такие обманки сто раз делали. И
с минами, и с веревками...
   - Хорошо еще, что у него оружия нет.
   - Не каркай.
   - Не каркаю. Был бы ствол, так обязательно бы использовал... Ружья мы  из
лагеря забрали, стало быть, он не  вооружен.  А  хорошо  драться  -  это  не
главное.
   - Как знать, - пулеметчик отхлебнул из фляги. -  Одного  он  без  всякого
оружия уделал...
   - Случайность, - отмахнулся майор. -  Думали,  что  перепугается.  Вот  и
облежались...
   - Облажались, - скривился пулеметчик. - Тогда на хрена  твоих  столько  в
лагере учили?
   - У нас задача сейчас другая. Через день-два начнется заваруха,  так  что
мы должны быть на стреме. В  любой  момент  можем  понадобиться.  А  с  этим
русским - накладка, но не такая уж страшная. Где он сидит, не подскажешь?  А
я отвечу: забился в кусты и хвост поджал. И  маль  чишка  с  ним...  Небось,
когда пушки на них наставим, обделаются от страха.
   - Только их сразу прикончить надо, бодягу не разводить...
   - Само собой, - кивнул майор. - Смотри-ка, следопыт! Быстро он.
   Проводник уселся на кочку и принял флягу из рук пулеметчика.
   - Как я и  говорил.  Ушли  на  юг,  к  пересохшей  протоке...  Там  следы
теряются, но путь у них один - через ельник и обратно по  кругу.  Впереди  -
стена, тут - мы, так что они сейчас на другой стороне... Скоро должны  выйти
на один из внешних постов. Предупредите там, чтоб не прошляпили.
   Майор  поднялся  и  отошел  в  сторонку.  Проводник  искоса   глянул   на
пулеметчика. Тот с равнодушным видом вытащил нож и принялся  чистить  ногти.
Срок пребывания в отряде и количество уничтоженных  врагов  давали  ему  ряд
привилегий,  в  отсутствие  майора  он  чаще   других   принимал   на   себя
командование. А молодой следопыт присоединился к ним недавно и еще не  успел
влиться в коллектив.  Некоторые  бойцы  его  чурались,  считали  неженкой  и
белоручкой - в расправах он участия не принимал, ракию не пил и  вообще  был
каким-то тонко-костным и бесшумным. Стрелял, правда, хорошо, но  с  холодным
оружием обращаться не умел. То ли боялся мертвого сверкания стали, то ли еще
что...
   У  грязевых  разводов  они  задержались  недолго.  Майор  осмотрел  почти
отвесную каменную стену, согласился с тем, что беглецы по ней уйти не могли,
и  отдал  приказ  рассредоточиться.  Бойцы  рассыпались  цепью  и  пошли  на
северо-запад, на расстоянии ста метров друг от друга.
   Запищал вызов мини-рации. Майор выслушал доклад внешних постов и подозвал
проводника:
   - Подошли остальные. Как двигаемся?
   - Пусть подтягиваются во-он к той горе. Стрелки позиции заняли?
   - Через час займут. Там, там и там...
   - Отлично. Пока погода ясная и все видно. К вечеру хуже будет.
   - До вечера мы их возьмем. Ты, главное, свою работу сделай.
   - Постараюсь. Деться им некуда, зажмем у скал.
   - Ну-ну, - майор сжал губы. - Скорей бы. Из кустов высунулся боец:
   - Командир! Радист не отвечает!
   Владислав  еще  раз  посмотрел  вдоль  тропинки.  Полицейские   пока   не
появлялись, хотя по всем расчетам давно должны были.
   "Черт, куда же они запропастились? Жду-жду...  Ты  прямо  как  киллер  из
анекдота - может, с клиентом случилось что нехорошее?  Под  машину  случайно
попал... Нет,  вряд  ли,  эти  под  машину  не  попадут.  Их  крышкой  гроба
прихлопнуть  сложно.  Ну  давайте,  милые,  идите  сюда!   Я   вам   сюрприз
приготовил..."
   Рокотов чуть приподнял  голову.  На  расстоянии  ста  метров  по-прежнему
никого не было.
   "Без оружия мне не выжить... И не мне, а нам. Эх, ну почему  я  не  герой
какого-нибудь боевика? Тогда б сразу все проще стало. Наши российские авторы
не мудрствуют, а дают хорошему  парню  все  шансы  выжить.  И  даже  оружием
обеспечивают. Как в "Пиранье" Бушкова. Раз - бабе своей волосы остриг, два -
лук сделал, три - стрелу  во  врага  засадил  и  автомат  отнял.  Да  еще  и
подготовочка у главного героя соответственная - морской диверсант, опыта  до
задницы. А я? Ракообразными занимаюсь... Стыдно вслух произносить.
   Если б  про  меня  роман  написали,  то  и  кличку  какую-нибудь  мерзкую
придумали бы... У Бушкова - Пиранья, или Морской Змей, а я  больше,  чем  на
Опарыша, не тяну. Вот была бы серия: "Охота  на  Опарыша",  "След  Опарыша",
"Крючок для Опарыша" и, напоследок, "Возвращение Опарыша"... Тьфу! Хуже  чем
приключения Немого с Глухим. Нет в жизни счастья! Мне даже тетиву не из чего
сделать. Если нас с Хашимом обстричь, шнурок получится, а не тетива. Да и не
умею я из лука стрелять. Придется все же тесачком... Должно  получиться,  не
зря я у Лю шесть лет отзанимался. Вот и  пригодились  знания.  Грустно,  что
таким образом все оборачивается, но делать нечего. Ладно, формальным поводом
пусть послужит уничтожение лагеря и  деревни...  Ничего  себе  формальность!
Заговариваешься ты,  братец.  За  подобное  всю  эту  компанию  четвертовать
мало... Да уж, никогда бы о сербах такого  не  подумал.  Вот  что  значит  -
война. Законы побоку, мораль - на фиг, человеческой жизни - грош цена. И ты,
между прочим, собираешься ухайдакать человека мясницким тесаком.
   А что делать? Выживать надо. Любыми средствами... В конце  концов,  не  я
начал. И чего они ко мне привязались? Ну, сбежал я вместе с  Хашимом.  Ну  и
что? На фига нас преследовать-то? Догнать, замочить, чтоб мы  их  не  смогли
опознать? Очень они боятся опознания! Им вообще  на  все  наплевать...  если
целыми деревнями народ вырезают. Ну, где вы, где? -  Владислав  почувствовал
раздражение.  -  Так,  спокойно.  Не   сбивай   дыхание,   не   нервничай...
расслабляемся, мышцы пока отдыхают..."
   Он переменил позу. От  долгого  пребывания  в  неподвижности  тело  могло
потерять гибкость, столь нужную для мгновенного броска. Биолог несколько раз
перевалился с боку на бок, массируя мышцы неровностями камней.  Вставать  во
весь рост было крайне  опасно.  Влад  поочередно  размял  лодыжки.  Покрутил
головой и снова уставился в щель между валунами.
   И, как оказалось| очень вовремя.
   "Опаньки! Вот они, голубчики! Правильно я сообразил, тропинкой пошли,  не
свернули в лес. Ну, сейчас вы, уроды, убедитесь, к чему приводит  леность  и
самонадеянность... Думали, я один, да без  оружия,  да  отсиживаться  где-то
буду. Хрена лысого вам  в  обе  руки!  Идите-идите,  смертушка  вас  да-авно
дожидается... Так, приготовились..."
   Владислав вжался в землю. От тропинки его отделяла поросшая редкой  хилой
травой насыпь высотой всего в  полметра.  От  полной  неподвижности  зависел
успех задуманного. Рокотов медленно втянул носом воздух и замер.
   Трое полицейских шли гуськом: впереди снайпер, за ним  радист  в  круглых
очках, который нес прямоугольный металлический ящик  передатчика,  последним
шел солдат с автоматом. Снайпер, бодро перепрыгивая  с  камня  на  камень  и
минуя песчаные промежутки, всем своим весом  приземлился  на  валун-ловушку.
Как и предполагал Влад.
   От резкого сотрясения и изменения давления три из  пяти  иголок  прорвали
защитную пленку  гремучей  смеси  капсюлей,  те  за  тысячную  долю  секунды
сдетонировали, и  из-под  ног  полицейского  брызнул  фонтан  ослепительного
пламени. Он отпрянул, вскинул винтовку в направлении леса, но  со  спины  на
сербов уже летела фигура с широким мясницким тесаком в занесенной для  удара
руке...

Глава 8
24.03.1999

   Владислав взлетел над тропинкой, вложив в прыжок всю свою энергию.
   Он понимал, что времени для нескольких замахов тесаком у  него  может  не
оказаться. Поэтому в левой руке Влад сжимал самый  большой  из  имеющихся  в
наборе скальпелей. Острейшее лезвие хирургического инструмента вошло в горло
идущего в арьергарде автоматчика.
   Пока тот падал навзничь, Влад мощным прямым ударом ноги  пробил  поясницу
радисту и, отшвырнув его свободной рукой, всадил тесак  в  основание  черепа
третьего солдата. Тот кулем повалился вперед, не издав  ни  звука.  Рокотов,
полуприсев  повернулся,  навалился  на  открывшего  рот  очкарика  и   одним
движением свернул ему шею. Раздался щелчок  лопнувших  позвонков  и  запахло
фекалиями - человек, которому ломают шею, обязательно опорожняется в штаны.
   Красивой смерть бывает только в литературе.
   Владислав  перевел  дух.  Автоматчик  дрыгал  ногами,  прижав  ладони   к
распоротому горлу,  но  движения  были  уже  рефлекторными.  Мозг,  лишенный
притока крови, умирал, отдавая последние команды слабеющим мышцам. Радист  и
снайпер лежали неподвижно. Голова у шедшего первым солдата почти  отделилась
от тела, песок в радиусе  полуметра  потемнел.  Разбитая  о  камни  винтовка
валялась рядом.
   "Вот так-то! С почином вас, молодой человек... Славно, что никто не успел
на курок нажать. Все тихо. Но времени все равно в обрез. Собираем  оружие  и
уходим. Автомат есть, к нему - четыре магазина...  -  Чтобы  не  возиться  с
расстегиванием амуниции на трупе, Влад  просто  перерезал  ремень  и  стянул
полусумок. -  Ага,  у  радиста  только  пистолет.  Берем.  Обойма  одна.  Ну
правильно, зачем ему больше! Гранаты... Я таких и  не  видел.  Американские,
что ли? Маленькие... Шесть штук. Мне четырех хватит, двумя трупы  заминирую.
Авось еще кто подорвется... Жаль, винтовка разбилась,  она-то  мне  полезней
автомата... А  что  у  нас  в  рюкзаках?  Замечательно,  сухой  паек.  Очень
кстати... Теперь рация, - он пригляделся к  тумблерам.  -  По-каковски  это?
"Анруф", "Эмпфангер"   ...
Странно,  рация  немецкая.  Небось  с   какого-то   склада   некондиционного
имущества."
   Влад откинул крышку на радиостанции и  вырвал  пук  проводов,  на  концах
которых болтались микросхемы. Положил платы на камень,  от  души  растер  их
каблуком. Тонкие пластмассовые пластинки превратились в пыль.
   "Теперь вы без связи, хотя бы частично... Рацию уже не починишь. Что еще?
фляги с водой, три штуки...  Аптечка...  Спасибо,  у  нас  своя  есть.  Ножи
пригодятся.. Вроде все. Ага, рация ближней связи! С шифроканалом  настройки.
К чертям, я кодов не знаю. К тому же, в ней радиомаяк может быть. Не  берем.
Патронов маловато... Ничего, легче тащить".
   Рокотов  сложил  добычу  в  свой  рюкзак  и  повесил  автомат  на  плечо,
предварительно  проверив  наличие  патрона  в   стволе.   Теперь   следовало
"снарядить" трупы.
   Он расстегнул ремень лежащего  ничком  снайпера  и  сунул  гранату  между
брюками и костью таза. Когда ремень был снова затянут до последней  дырочки,
предохранительная скоба оказалась прижата. Влад  осторожно  вытащил  чеку  и
выбросил в траву. Запахнул полу куртки и убедился, что ловушка незаметна.
   Вторую гранату биолог сунул под шатающийся  камень  в  десятке  шагов  от
трупов. Особо он на нее не надеялся, но и лишней она не была. Запросто могут
камень толкнуть, когда будут подходить к убитым.
   Обыск и подготовка сюрпризов заняли не более пяти минут.
   Владислав огляделся, намеренно тяжело прошаркал  по  траве  до  ближайших
кустов, вернулся тем же путем и отправился вверх по  склону,  к  шахте,  где
прятался Хашим.

***

   Скотт Шепард положил перед Госсекретарем  срочное  сообщение  с  пометкой
"Служебный допуск категории В".  "Мадам"  прищурилась  сквозь  очки,  прочла
несколько строк и подняла взгляд на своих помощников.
   - Русский премьер  развернул  самолет,  -  судя  по  тону,  которым  была
произнесена фраза, информация Госсекретаря разозлила.
   - Этого следовало ожидать, - первый помощник поставил  на  стол  чашку  с
кофе. - Хитрый лис, в момент начала операции не хочет  находиться  на  нашей
территории.  Тэлбот  ведь  не  дал  ему  гарантий,  что   бомбардировки   не
начнутся...
   - Как мне надоели эти русские! - Госсекретарь нервно стукнула ладонью  по
столу. - А вы что стоите? Идите!
   Шепард пожал плечами  и  вышел,  оставив  министра  иностранных  дел  США
наедине с ее двумя помощниками. К вспышкам ярости "мадам" он  давно  привык,
ни  для  кого  из  вашингтонского  истеблишмента  не  было   секретом,   что
Госсекретарь дважды  в  неделю  посещает  психоаналитика,  который  пытается
стабилизировать ее нервное состояние. Не было тайной и то,  что  в  середине
восьмидесятых Мадлен два года лежала в специальной клинике. Врачи так  и  не
смогли добиться каких-либо обнадеживающих результатов,  и  "мадам"  осталась
острой психической больной с явно выраженными задатками  надзирательницы  из
концлагеря. Что, тем не менее, не помешало ей занять должность  Госсекретаря
в правительстве нынешнего Президента.
   - Каких действий вы ожидаете? - вопрос был задан обоим помощникам. -  Что
конкретно сделает Борис?
   - Пока трудно прогнозировать,  -  второй  помощник  на  секунду  опередил
первого. - Естественно, выступит с осуждением... Отзовет  своих  военных  из
штаба НАТО в Брюсселе, не  будет  препятствовать  Парламенту  делать  резкие
выступления. Вот, в общем, и все...  У  него  сейчас  другие  проблемы.  Его
больше волнует импичмент, чем международная обстановка. Думаю, он отдаст  на
откуп проблему Милошевича своим военным и Министерству иностранных дел.
   - А военные ничего не предпримут?
   - Не должны. У русских слишком сложная система командования, и кое-кто из
наших друзей пообещал заблокировать любые негативные для нас решения. А  без
санкции Бориса вмешиваться в конфликты вне своей территории  они  не  могут.
Даже  на  отправку  военного  груза   требуется   разрешение   Администрации
Президента. Не говоря уже о  войсках...  Ситуацию  с  Администрацией  я  вам
докладывал  неделю  назад.  Мы  перевели  требуемые  суммы   на   счета   их
руководства.  Так  что  все  под  контролем.  Козырьков  готов  выступить  с
заявлением о преступлениях Милошевича, фактический  материал  мы  собрали  и
передали ему вчера. Время на  русских  телеканалах  оплачено.  В  Парламенте
обстановка посложнее - наши партнеры не  могут  напрямую  выступить  в  нашу
поддержку,  но   обещали   ратифицировать   только   мягкое   решение.   Сто
семьдесят-сто восемьдесят голосов у нас есть, а этого вполне  хватит,  чтобы
завалить любой невыгодный документ...
   - Тем более, - подхватил первый помощник, воспользовавшись паузой, -  что
через неделю мы намереваемся слегка тряхнуть их фондовый рынок. Сорос уведет
около двухсот миллионов долларов, а Международный Валютный фонд намекнет  на
сложности с отсрочкой платежей по кредитам. Русские окажутся  в  цейтноте  и
вынуждены будут договариваться с нами.
   - Это хорошо, - Госсекретарь немного успокоилась. - Что с венграми?
   - Все в полном порядке. Они,  вместе  с  Болгарией  и  Румынией,  откажут
русским в предоставлении воздушных коридоров,  если  те  попытаются  оказать
сербам какую-нибудь помощь. Включая гуманитарную... Привяжутся  к  средствам
двойного назначения, а под это можно приписать все, что угодно.
   - Что греки?
   Вопрос с Грецией стоял на втором месте после  России.  Эллины  вели  себя
слитком независимо, по мнению США, и далеко не всегда выполняли распоряжения
заокеанской супердержавы.
   Афины требовали незамедлительного вывода турецких войск  с  Кипра  и  уже
открыто поговаривали о закупке в России зенитно-ракетных комплексов  "С-300"
и  специальной  сверхсовременной  системы  морских  мин,  должных   опоясать
территориальные воды Греции. Контракты  несколько  раз  срывались  благодаря
вмешательству нужных людей из Росвооружения и Администрации  Президента,  но
упрямые греки шаг за шагом шли к поставленной цели. По вопросам о Кипре и  о
противостоянии с Турцией в греческом обществе царило небывалое  единение,  и
правительство не желало отступить от принятых жестких решений.  В  противном
случае в Афинах тут же произошел  бы  взрыв  возмущения  и,  как  следствие,
начался бы политический кризис.
   - Они отказываются участвовать в операции  напрямую,  -  первый  помощник
покачал головой.  -  Большинство  греков  открыто  поддерживает  сербов  как
братьев по вере. Так что нам придется довольствоваться лишь вспомогательными
базами и портами для переброски сухопутных частей. Да и то - в  перспективе.
Их  авиабазы  для  нашей  штурмовой  авиации  закрыты.  Албанская   диаспора
попыталась помочь,  но  у  нее  тут  же  возникли  проблемы  с  таможнями  и
оформлением вида на жительство. Греки действуют в открытую, все решается  на
уровне среднего звена чиновников. Албанцы пока притихли...
   - Ублюдки! - вновь завелась Госсекретарь. - Как деньги  и  оружие  -  так
всегда пожалуйста, а до дела дойдет - в кусты...  Сообщите  господину  Тачи,
что я очень недовольна.  Пусть  прикажет  своим  боевикам  усилить  нажим  в
Косово. Через неделю посмотрим на результаты и  решим  вопрос  о  дальнейшем
финансировании его движения. Bbi получили  сведения  о  подготовке  наземных
групп, которые должны  обеспечить  безопасность  наших  летчиков,  если  тех
собьют югославы?
   -  Безусловно,  -  второй   помощник   вытащил   из   папочки   несколько
разграфленных листков. - Группы уже на месте. В точке приземления  ближайшая
группа окажется через три-четыре часа.  Спасатели  из  Македонии  и  Албании
могут при быть в то же расчетное время. Кстати, одна  из  групп  подготовила
видеоряд о недавних  преступлениях  сербской  полиции.  Ей  удалось  заснять
последствия рейда югославов в деревне  на  границе  с  Косово...  Прекрасные
кадры, - помощник чуть заметно улыбнулся.
   - Когда кассета поступит к нам? - "мадам" заметно повеселела.
   - Послезавтра. Курьер уже в пути.
   - Хоть одна хорошая новость... Как только фильм  прибудет,  скопируйте  и
разошлите по всем телеканалам. Пусть сразу гонят  в  эфир.  Особое  внимание
уделите комментариям и передаче через спутник на Европу. У  нас  в  Белграде
еще остались корреспонденты?
   - Только французы, но они неохотно сотрудничают. БОЯТСЯ БЫСЬ1ЛКИ.
   -   Нажмите   на    их    премьера.    Меня    не    интересует    мнение
журналистов-"лягушатников", надо, чтобы никакого позитива  из  Югославии  не
поступало.  Только  отрицательная   информация   -   диктатура   Милошевича,
недовольство населения, поддержка наших действий...
   - При бомбовых ударах этого добиться сложно, - первый  помощник  высказал
собственное мнение. - Когда  начнут  гибнуть  жители,  сербы  .прежде  всего
возненавидят летчиков, а не Милошевича.
   - Значит, надо им популярно разъяснить, кто виноват в  бомбардировках,  -
безапелляционно заявила "мадам".
   Помощники переглянулись.  Подчас  Госсекретарь  США  окончательно  теряла
чувство реальности и начинала  нести  ахинею.  Подобное  уже  происходило  -
например, когда пытались урегулировать  арабо-израильскую  проблему.  Мадлен
неоднократно уверяла мусульманских лидеров, что ракетные  удары  израильской
авиации по территориям их стран имеют  цель  исключительно  гуманитарную,  а
случайные потери среди мирного населения следует воспринимать  как  досадное
недоразумение, связанное с близким расположением баз исламских террористов и
обычных поселков. Даже израильтяне старались не  злить  сопредельные  страны
столь нагло, но Госсекретарю не были писаны никакие законы.
   - У нас есть точные разведывательные данные о месте пребывания  Слободана
и его семьи, - мягко заметил первый помощник. - Может быть,  просто  ударить
"томагавками" по его убежищу? Эскадрилья "Б-52" справится...
   - Это вопросы военных, - отрезала Госсекретарь. -  А  мы  дипломатическое
ведомство. Кроме того, надо наглядно показать сербам и вообще славянам,  что
происходит, если кто-то проявляет излишнюю  самостоятельность.  Такие  уроки
лишними не бывают.
   "Да уж, - подумал помощник, - Гитлер поступал точно так же. И с  теми  же
славянами... Интересно, а у этой суки случайно портрет  фюрера  не  висит  в
спальне? Не удивился бы..."
   - Итак, - "мадам" давала понять, что беседа закончена, - держите  меня  в
курсе относительно албанских групп прикрытия. И вызовите ко мне  заместителя
директора ЦРУ по разведке...
   Дозорная группа из трех  полицейских  обнаружила  трупы  своих  товарищей
почти сразу после того, как получила приказ начать  поиск.  Тела  лежали  на
тропинке, кровь не успела свернуться.  Некто  убил  солдат  совсем  недавно.
Однако  каменный  обрыв  рядом  с  тропой  был  весь  изъеден  трещинами   и
обвалившимися шахтными выработками, поэтому дозорные решили не рисковать, не
обыскивать склон самостоятельно, а подождать подкрепления.
   Основные силы подтянулись к полудню. Белый от  бешенства  майор  приказал
занять круговую оборону  и  с  максимальной  осторожностью  обыскать  трупы.
Результаты оказались неутешительными - пропали автомат, пистолет и  гранаты,
рация была безнадежно испорчена,  а  тело  одного  из  солдат  заминировано.
Причем, со знанием дела.
   Проводник внимательно осмотрел прилегающие кусты, взобрался по валунам на
склон, что-то прикинул, вытянув руку и оттопырив большой  палец,  и  отозвал
майора в сторону. Они уселись  на  поваленное  дерево  в  тени  разлапистого
лимонника.
   - Плохи дела, - следопыт выглядел  разочарованным.  -  Он  опять  ушел  в
другом направлении.
   - Один?
   - Один. Следов мальчишки нет. Ни здесь, ни в лесу.
   - Куда он мог деться? Мальчишка, в смысле.
   -  Ума  не  приложу.  Такое  впечатление,  что  этот  русский  бродит   в
одиночестве. Чего-то мы не углядели с самого начала.
   - То есть?
   - Мы были уверены, что русский  забрал  пацана  с  собой.  Поэтому  вы  и
настаиваете, чтобы догнать их и уничтожить. Я не  спорю,  мальчишку  кончить
следует обязательно, он мог слышать наши  переговоры  и  догадаться,  что  к
чему... Но это, если он жив и где-то  рядом.  А  если  нет?  Русский  вполне
может, к примеру, спрятать обнаруженный им труп пацана, а дальше водить  нас
за нос. Или они разделились - этот привел  нас  сюда,  а  пацан  сейчас  уже
далеко... Дает показания в полиции.
   - Ты сам говорил, что детские следы видел, - напомнил майор.
   - Видел, не спорю. Но факты говорят о другом. Не будет русский таскать за
собой обузу. Не с руки ему... Наших он мастерски подловил,  профессионально,
и именно поэтому с мальчишкой он расстался.  Возможно,  даже  обувь  у  него
забрал, чтобы следы оставлять... Деревенские  -  они  привычные,  до  города
парень и босиком дойдет. А вот куда русский подевался, не знаю. До кустов на
той стороне я отследил, но дальше - ничего. Либо он обратно  вернулся  и  на
второй круг вдоль горы  пошел,  либо  забрался  по  нижним  ветвям  деревьев
поглубже в лес и там уже по земле потопал. Далеко я не заходил... Одно  могу
сказать: сейчас он не ближе чем в двух километрах от нас.
   - А не мог он где-то в расщелине засесть? Тут их навалом...
   - В принципе, конечно, мог. Но  в  этом  нет  смысла.  Ему  маневренность
требуется. Не станет он сам себя запирать в пещерах.
   - Откуда он такой выискался...
   - Мы ж его биографии не  знаем.  Может,  спецназовец  бывший.  Подрядился
поработать в экспедиции, у  них  в  России  сейчас  экономическое  положение
тяжелое... Почти как у нас.
   - Может быть, - задумался майор, постукивая веточкой по голенищу  сапога.
- Что ты предлагаешь?
   - Уходить надо отсюда, вот  и  все  предложения.  Ловить  его  можно  еще
неделю, пока он сам"не проколется... Или не найдет выход из котловины.
   Один из солдат вразвалочку прошел вдоль тропинки, встал  у  выщербленного
валуна и расстегнул ширинку. Майор равнодушно проследил за его манипуляциями
и отвернулся.
   Через секунду грохнул взрыв.
   Сноп пламени и туча щебня вырвались из-под камня  прямо  у  ног  солдата.
Тело  перевернулось  в  воздухе,  оторванные  ноги  упали  далеко  в  траве.
Осколками были ранены еще двое.
   От  неожиданности  солдаты  открыли  беспорядочный  огонь,   думая,   что
невидимый враг швырнул в них  гранату.  Длинные  очереди  срезали  ветви  на
расстоянии сотни метров от позиций полицейских, пули крошили камни на склоне
горы, кто-то выстрелил из гранатомета в  рощицу  сосен,  внеся  еще  большую
сумятицу.
   - Прекратить огонь! - на пригорок взобрался пулеметчик. - Очумели?!
   Стрельба стихла. Потные от возбуждения солдаты  недоуменно  оглядывались,
все еще пытаясь выцелить взглядом незримого врага.
   -  Всем  отойти  от  тропы!  Живей!  Полицейские  короткими   перебежками
передвинулись к кустам и снова залегли. Пулеметчик  и  двое  опытных  бойцов
осторожно приблизились к изуродованному торсу неудачника.
   - Граната была под камнем, - твердо заявил маленький  жилистый  сапер.  -
Других нет, сдетонировали бы.
   - Что с ранеными? - пулеметчик оглянулся.
   - Ерунда, царапины. - Из травы показалась  голова  проводника.  -  Одному
щеку распороло, другому - ухо. Пройти можно?
   - Давай, - пулеметчик посторонился, - все чисто.
   Проводник внимательно осмотрел воронку и землю в радиусе пяти  метров  от
нее. Потом отмерил расстояние до трупов радиста и его сопровождающих.  Вышло
двадцать шагов.
   - Еще один, - майор подошел по-кошачьи неслышно. - Такими темпами мы всех
потеряем... Где ж эта тварь прячется?
   - Надо растяжки  ставить,  -  предложил  сапер.  -  Перекроем  лощину  по
диагонали и погоним с той стороны. А навстречу - еще одну цепь...
   - Сегодня не получится, - проводник посмотрел на темнеющее небо. -  Через
два  часа  так  зарядит,  что  собственную  руку  не  разглядишь.  И   ветер
поднимается. Растяжки сорвет... Разве что с утра.
   - Все, решено, - майор рубанул ладонью по воздуху, - ставим лагерь, а под
утро начинаем охоту... Мертвецов  похоронить  прямо  здесь.  Могилы  камнями
завалите. Как только дождь кончится, начинайте  ставить  растяжки.  Посты  -
через каждые сто метров по периметру... Радиста ко мне.
   Спустя две минуты разведывательный спутник США перехватил короткий сигнал
из безлюдного квадрата на границе Косово и Сербии. Внешне  бессвязный  набор
цифр  отправился  в  центр  дешифровки  и  анализа  Агентства   Национальной
Безопасности, куда стекались любые сведения из означенного района.  Ни  одна
радиограмма не проходила незамеченной, специалисты оперативных подразделений
работали  без  проды-ху.  Вся  территория  Балкан  была   накрыта   зонтиком
космической  группировки  США  в  составе  одиннадцати   спутников   особого
назначения.
   Еще спустя сутки к ним должны были присоединиться три аппарата, снятые  с
дежурства над центральными районами России.
   Владислав и Хашим забрались в самую глубь Г-образного  тоннеля,  где  тот
разветвлялся на четыре штольни. В узкую трещину во внешней стене  пробивался
тусклый  свет,  но  через   нее   пространство   перед   входом   в   пещеру
просматривалось отлично. Снаружи сквозное отверстие казалось одной из многих
сотен выщерблин на теле древней горы.
   Сидя в убежище, Рокотов оценил добычу и удовлетворенно вздохнул.

***

   Сто пятьдесят автоматных патронов в пяти магазинах,  простой  и  надежный
браунинг радиста с запасной обоймой, четыре гранаты  и  три  десантных  ножа
позволяли смотреть на мир гораздо увереннее,  чем  сутки  назад.  Автомат  -
АКС-47 со складным прикладом,  калибра  7,  62  миллиметра,  Модель  хоть  и
устаревшая, но в крепких руках  вполне  способная  надрать  задницу  десятку
врагов.
   Они перекусили обнаруженными в сухих пайках консервированной говядиной  в
пластиковых поддончиках, галетами и шоколадом.  Влад  разрешил  себе  съесть
совсем чуть-чуть, чтобы не  перегружать  желудок  и  сохранить  максимальную
подвижность.
   Через пятнадцать минут, когда Рокотов наслаждался  сигаретой  из  запасов
полицейских, снаружи послышались  голоса.  К  месту  гибели  радиста  и  его
сопровождающих подтянулись основные силы.
   Владислав затушил окурок и приник к щели. Обзор был  прекрасный,  трещина
расширялась наружу, и взгляд охватывал пространство градусов на 90.
   "Так-так-так... Почти все в  сборе.  Человек  тридцать  пять-сорок.  Если
прибавить еще десяток в охранении да пяток снайперов на вершинах, получается
около пятидесяти. Именно эти  и  жгли  деревню  Хашима...  В  открытом  бою,
естественно, мне с ними не совладать... Но мелкие уколы вполне по силам.  Не
так их и много, всю долину перекрыть не  сумеют.  Эх,  жалко,  что  слов  не
разобрать,  непонятно,  о  чем  они  переговариваются!  Суетятся  чего-то...
Смотри-ка, трупы не трогают, один подошел, остальные в отдалении. Ну, сие  и
неудивительно,  ребята  тертые,  зазря  рисковать  не  будут.  Ага,  гранату
обнаружили... Что ж, я на нее особо и не рассчитывал".
   - Что там? - шепотом спросил Хашим.
   - Пока не знаю. Ты, кстати, можешь говорить не  таясь,  но  только  тихо.
Шептать не надо, нас оттуда  все  равно  не  слышно.  -  Влад  подвинулся  и
позволил мальчику выглянуть в щель.
   - Ой, как их много! - Хашим присел возле стены.
   - Ерунда! Человек пятьдесят. Да ты не волнуйся!  Они  сейчас  уйдут...  -
памятуя о том, что его попутчиком оказался маленький мальчик, а не  взрослый
человек, Владислав  внешне  не  выказывал  беспокойства,  делал  вид,  будто
ситуация полностью находится под его контролем. - С таким количеством  людей
им все шахты не обыскать. А мы, если что, уйдем дальше под землю. Вон у  нас
с тобой четыре коридора. Куда захотим, туда и спрячемся.
   - А мы не заблудимся?
   - Не-а! Л на коридорчика сквозные. Я специально проверил, когда  курил  -
пускал дым и смотрел, куда его потянет. Так вот - и там, и там есть  выходы.
Куда, я пока не знаю... Сейчас эти уйдут, и мы с тобой посмотрим.
   Хашим заметно успокоился и повеселел.
   - А пока давай я понаблюдаю, - Влад снова прижался щекой к песчанику.
   Обстановка снаружи почти  не  изменилась.  Солдаты  осматривали  тела,  в
отдалении у кустов сидели двое.
   Рокотов прищурился, стараясь разглядеть детали.
   "Судя по всему, слева - их начальник. Держится свободно, указывает,  кому
что делать. Лица, конечно, на таком расстоянии не разобрать... А рядом  кто?
И интересно, почему без автомата?, Все остальные вооружены, а у этого только
кобура на поясе. И рюкзака нет. Ба, так ведь это, скорей всего, проводник из
местных! То-то я смотрю, больно  споро  они  по  следам  ходят.  Взяли  себе
охотника или браконьера, который в лесу как рыба в воде, вот он их и  водит.
Ну что ж, цель номер один мне  понятна.  Теперь  вопрос,  как  мне  до  него
добраться. Противничек-то посложнее остальных будет!  Его  даже  в  одиночку
подловить трудно. Ладно, нехай случай представится, - Влад  поморгал,  давая
роздых глазам. От недосыпа долго фиксировать взгляд было трудно.  -  Так,  в
лес пошел. Иди-иди, ловить тебе там нечего... Ну, что я говорил? - Проводник
побыл в кустах не больше двух минут. - Опять сели ба-зарить... Вот  сучонок,
сюда указывает! А-а, это он  командиру  демонстрирует,  что  мы  могли  куда
угодно деться... Снова что-то обсуждают. Ясненько! Четкого плана действий  у
них нет..."
   Неожиданно шарахнул взрыв, тут же началась бешеная стрельба.
   Рокотов отпрянул от щели и схватил за плечо вскочившего Хашима.
   - Спокойно! Это моя граната!
   "Вот пруха! - возликовал он. -  Нежданно-негаданно!  Не  такие  уж  вы  и
крутые, оказывается. Если действовать не по шаблону. Ну, а по шаблону  я  не
умею,  все  на  ходу  выдумываю,  -  он  снова  выглянул  наружу.   Стрельба
прекратилась; недалеко  у  тропинки  одному  раненому  перевязывали  голову.
Рокотова осенила еще одна светлая мысль:
   - Их не убивать, а калечить надо! Каждый раненый - обуза для отряда.  Чем
их больше, тем сложнее меня гонять. И я грех на душу брать не буду..."
   Полицейские потянулись к лесу.
   "Уходят. Здесь им делать нечего. Но куда уходят, вот вопрос. Насовсем или
просто передислоцируются? Судя по их упрямству,  искать  не  перестанут,  не
успокоятся... Ладно, скоро дождь начнется, а пока поспать можно. Ливень  они
переждут в лесу, так что время на отдых у меня есть..."
   - Слушай сюда, - Влад придвинулся к Хашиму. - Вот  часы,  разбудишь  меня
через два часа.
   - А солдаты? - мальчик показал на расщелину.
   - Они пошли в лес, не беспокойся. Рокотов забрался в угол,  подложил  под
голову
   Свернутое одеяло и мгновенно провалился в сон.
   Хашим подобрался к щели и с опаской принялся
   Смотреть наружу.
   ...Влад проснулся от чьего-то прикосновения.
   Мальчуган сидел рядом на корточках.
   - Что случилось?
   - Все в порядке, - Хашим протянул часы. - Просто уже почти пять...
   - А! Молодец, вовремя... Как обстановка?
   - Все тихо. На улице дождь...
   - Отлично. Такая погода нам как раз полезна,  -  Рокотов  вытащил  плитку
шоколада и отломил кусочек. - Пора немного потрепать им нервы. Ты с  оружием
обращаться умеешь?
   - Немного... У отца была винтовка, он меня учил стрелять раз десять.
   - Ага. А какая винтовка, не помнишь?
   - На этот автомат очень похожа... Влад выщелкнул патроны  из  магазина  и
выбросил патрон из ствола.
   - Показывай.
   Хашим вставил магазин и передернул затвор.
   - Вот так. Теперь можно стрелять.
   - Здорово, - Рокотов потрепал мальчика по голове. - Вижу, умеешь. Значит,
поступим так. Ты спокойно сидишь здесь и ждешь меня. Автомат оставляю.  Если
что - стреляй сразу и ухо-. ди туда, - биолог показал на  проходы.  -  Какие
сквозные, помнишь?
   Маленький албанец кивнул.
   - Вот и хорошо. Смотри только, в меня случайно не  выстрели...  Я,  когда
обратно пойду, у поворота тебя окликну. Понял?
   - Конечно. А вы?
   - За меня не беспокойся. Я на рожон не полезу,  просто  посмотрю,  что  к
чему.
   - А сколько вы ходить будете?
   - Ну-у, не знаю... Не больше чем три-четыре часа. Ты, главное, веди  себя
как мужчина, не паникуй и носа не высовывай...
   Во внутренний карман куртки Владислав  положил  пистолет,  во  внешний  -
запасную обойму, в боковой на брюках - нож  и  взял  в  руку  верный  тесак.
Подумал, порылся в рюкзаке и прихватил две бутылочки с химикатами.
   - Вроде все. Ну, присядем на дорожку... Хашим  непонимающе  посмотрел  на
Рокотова.
   - Черт, - улыбнулся Влад, - я и забыл, что у вас нет этого выражения.
   ...Из пещеры он выбрался как ящерица, скользя  между  камней,  и  тут  же
понял,  что  предосторожности  излишни.  Дождь  шел  стеной,  скрывая  любые
предметы дальше двадцати метров. Небо  заволокли  темные  рваные  облака,  и
погода, судя по всему, испортилась до самого вечера.
   В лесу было  сумрачно  и  прохладно.  Владислав  передвигался  короткими,
метров   по   тридцать,   перебежками,   постоянно   меняя   направление   и
внимательнейшим образом осматривая предстоящий отрезок пути. Углубившись  на
полкилометра, он выбрал толстый корявый дуб и влез на него.
   "Куда ж они подевались? Совсем ушли? - Взгляд ощупывал каждый  квадратный
метр видимого пространства. - Не похоже на них... Столько нас  преследовали,
и на тебе! Растворились... Быть не может. Где-то засели,  сволочи,  но  где?
Уходили они в эту сторону... Значит, где-то должны быть секреты расставлены.
Ну, в дождь и темень шансы у нас равны, в такую  погоду  никакая  оптика  не
поможет..."
   Влад  спустился  на  землю   и   пробрался   сквозь   чащу   разросшихся,
переплетенных кустов жимолости и акации. Улегшись во влажную траву, он снова
всмотрелся в просветы между деревьями.
   Справа начинался овражек, слева - заросли репейника  и  лопухов.  Впереди
возвышался частокол сосен.
   "Ветер в лицо. Это радует. Но и караульные будут смотреть  именно  в  эту
сторону, - биолог устроился поудобнее. - Видимость не очень...  Эге,  а  как
эта молодая сосенка очутилась на самом краю овражка? Разве сосны так растут?
Не растут... И рядом ни одной другой... За дурака меня держите, милейшие? На
вашу маскировку только городской житель и купится... Вот и нащупали один  из
постов! Оч-чень славно... - Трава на краю оврага качнулась, на долю  секунды
открыв чью-то голову и огонек сигареты, зажатой в  кулаке.  -  Ну-у!  Еще  и
курите на посту... Придется вам на практике продемонстрировать всю  важность
соблюдения устава караульной службы. А то вы без меня совсем разболтались, -
Влад  мстительно  усмехнулся,  -  страх  потеряли.  Ничего-ничего,  кто  жив
останется, будет меня с ужасом вспоминать...  Я  вам  устрою  "ночь  длинных
ножей", хоть вы и славяне..."
   Рокотов ползком обогнул обнаруженный им секрет противника и  взглянул  на
окрестности с небольшого холма.
   "До лагеря - метров пятьсот-семьсот... Нормально. В карауле двое. Что  ж,
приступим... Удара с тыла они не ожидают".
   Владислав приблизился к постовым метра на три. Те не реагировали, натянув
береты на уши и сжавшись под холодным дождем.
   "Тьфу, неженки!  -  разозлился  биолог.  -  Ну  конечно,  это  вам  не  с
безоружными людьми воевать! - от избытка адреналина Влад  ощущал  ярость.  -
Успокойся! Сейчас твоя задача - не убивать, а выключать... Поехали!"
   Рокотов  оттолкнулся  ногами  от  земли  и   упал   между   полицейскими,
одновременно ударив каждого основанием ладони  чуть  ниже  затылка.  Солдаты
впечатались лицами в траву.
   "Чистая победа! - поздравил себя Влад. - Оба в глубоком  нокауте.  Раньше
чем через полчаса не очухаются... Ну, что у них с оружием? Не "калаши"...  -
Он осмотрел непривычно выглядящие автоматы с пистолетными  рукоятками  перед
магазином и встроенными подствольными гранатометами. - С такими я обращаться
не умею. А вот запасные гранаты возьму.  Пусть  они  для  подствольника,  но
лишняя взрывчатка мне не помешает... Четыре штуки. Хватит на первое время...
Больше ничего интересного нет. Теперь подумаем, что  бы  им  такое  сломать,
чтоб сами ходить  не  могли.  Руку  ломать  не  будем,  это  не  то...  А-а,
придумал!"
   Владислав ножом срезал сосновую веточку  и  быстро  заточил  два  колышка
длиной сантиметров пятнадцать и толщиной в несколько миллиметров. Ударив для
подстраховки еще по разу, он вогнал деревяшки в  бедренные  суставы  лежащих
без сознания полицейских и сломал их внутри ран. Один из солдат  на  секунду
открыл глаза, но биолог был начеку и врезал ему ладонью в  лоб.  Серб  снова
отключился.
   "Замечательно! Друзьям-приятелям придется волочь их на себе, и  вообще  -
понадобится  сложная  хирургическая  операция.  Сосновые  щепки  в   полевых
условиях не вытащить... А уж орать будут, когда очнутся! Песня без слов... -
Рокотов поднапрягся и об колено согнул  стволы  обоих  автоматов.  -  Оп-па!
Теперь только из-за угла стрелять сможете... И на каждого неходячего по двое
надо,  чтоб  носилки   волочь.   Вот   мы   минимум   шестерых   и   сделаем
небоеспособными. Да, кстати, фляжечки с водой я вам тоже снаряжу... Коктейль
"Рокотов", неповторимый устойчивый вкус..."
   Влад открутил крышки фляжек и  насыпал  в  каждую  по  несколько  граммов
цианистого нитрита ,  прихваченного  им  в
разгромленном лагере. Нитрит не пахнет, растворяется в воде  и  смертелен  в
малейших концентрациях. Причем, в отличие от  других  соединений  цианистого
калия, он действует  не  мгновенно,  а  через  сорок-пятьдесят  минут  после
попадания в организм; единственным нейтрализатором  цианида  является  сахар
или очень сладкая вода. Но для  этого  надо  знать  симптомы  отравления,  а
полицейские вряд ли сильны в токсикологии.
   Для пущего эффекта и из хулиганских побуждений, как  охарактеризовали  бы
действия русского биолога не склонные к шуткам сотрудники правоохранительных
органов, Влад  кончиком  ножа  надрезал  кожу  на  лбах  обоих  искалеченных
полицейских. Несколько движений - и  царапины  образовали  аббревиатуру  UCK
.
   "Конечно, на это они могут и не купиться... но чем черт не  шутит.  Пусть
головы поломают, что бы это значило. То ли я албанский террорист,  то  ли  у
меня с мозгами неладно. В любом случае - чем больше непоняток, тем  лучше...
Отвлечение на ложные объекты. А теперь пора  и  обратно.  Не  буду  искушать
судьбу, да и дождь затихает..."
   Рокотов прошел две трети расстояния до пещеры, когда сзади раздался  крик
и лес веером прошила автоматная очередь. Пули легли  далеко,  было  понятно,
что стреляющий целится не во Влада, а просто изливает свой гнев,  но  биолог
припустил со всех ног.
   Выскочив к подножию горы, он сориентировался и рванул к  входу  в  шахту.
Заскакивая под каменный свод, почувствовал упругий удар  воздушной  волны  и
тут же залег. Снайперская пуля, пущенная с километрового расстояния,  прошла
всего в десяти сантиметрах от его виска.
   В десять часов вечера 24 марта 1999  года  с  военной  базы  недалеко  от
местечка Ладлоу, что в пятидесяти милях от Бирмингема,  поднялись  в  воздух
четыре тяжелых бомбардировщика "В-52" и  взяли  курс  120,  через  Европу  в
сторону Югославии. При скорости в 420 узлов через два с половиной  часа  они
вошли в воздушное пространство Венгрии и с высоты 45 тысяч  футов  произвели
пуск первых тридцати двух крылатых ракет "Томагавк".
   Не успели снаряды достигнуть цели, как бомбардировщики уже легли на  курс
330, поднялись до 50 тысяч футов и отправились на свою базу.
   Началась  горячая  фаза  войны   Северо-Атлантического   Альянса   против
суверенного европейского государства.

Глава 9
"НЕ СЧЕСТЬ ПРИДУРКОВ В КАМЕННЫХ ПЕЩЕРАХ...,

   Возле поворота шахты Владислав резко остановился и ударил себя по  лбу  -
он чуть не забыл, что там,  в  темноте,  сидит  маленький  албанец,  готовый
открыть огонь на малейший  шорох.  Невнимательность  могла  стоить  Рокотову
жизни.
   -  Хашим,  это  я,   Владислав!   -   громко   позвал   биолог,   пытаясь
сориентироваться во мраке.
   -  Влад!  -  Хашим  откликнулся  радостно  и  посветил  зажигалкой,   как
условились. - Все в порядке?
   - Не совсем. По-моему, они теперь знают, где мы. Надо уходить...
   Рокотов вытащил из аптечки моток тонкой хирургической нити  и  побежал  к
выходу из пещеры. Не выходя наружу, он остановился и прислушался.
   "Пока можно не нервничать... Они будут здесь минут через  пятнадцать,  не
раньше. Времени навалом. Что ж, друга  мои,  придется  вам  познакомиться  с
очередной ловушечкой. Будем надеяться,  что  шахта  выдержит...  -  Шагах  в
двадцати от входа он нашел удобную щель и закрепил в ней четыре гранаты  для
подствольников и одну обычную. На ощупь осторожно развел  усики  взрывателя,
предварительно привязав к кольцу один конец  нити.  -  На  растяжку  они  не
попадутся, поэтому попробуем дедовским способом..."
   Заряд располагался  на  уровне  груди.  Влад  отошел  за  угол,  медленно
разматывая нить и следя, чтобы она не цеплялась за выступы на стене.
   О длине своего подрывного шнура он не беспокоился - в  мотке  больше  ста
метров.
   - Итак, Хашим, - Рокотов слегка потряс мальчика за  плечо,  -  сейчас  мы
будем очень быстро делать ноги. Ты отдохнул?
   - Да, я готов... А как они узнали, что мы здесь?
   - Наверное, оставили наблюдателей с биноклями. Но это не  важно,  мы  все
равно ведь собирались искать выход. Так, ты писать хочешь? Учти, потом может
не оказаться времени...
   - Нет, я недавно все сделал.
   - Молодец, - Влад подтолкнул мальчика к крайнему слева тоннелю. -  Пройди
шагов тридцать и жди меня...
   Хашим послушно  скрылся  в  черном  провале.  Рокотов  подполз  к  изгибу
коридора и выглянул в проход, ведущий наружу. Противника пока видно не было,
но где-то далеко, на пределе слышимости, уже звучали резкие команды.
   "Четко работают... - Владислав снова отполз назад. - Но это и к  лучшему.
Профессионалов можно просчитать... Сначала они от души постреляют в темноту,
потом пустят разведгруппу под прикрытием нескольких стволов. Особое внимание
будут обращать под ноги, чтобы не задеть  натяжной  шнур.  От  входа  метров
десять, идти с предосторожностями секунд двадцать. Плюс  время  срабатывания
взрывателя... Значит, после окончания стрельбы на счет тридцать. Кого-нибудь
да зацепит... после взрыва они минут десять сюда не  сунутся.  А  мы  успеем
пройти по шахте метров триста-четыреста... Хренушки  они  нас  догонят,  там
поворотов до черта. И народу у них не так много, чтоб массовое  прочесывание
затеять. А поглубже взрывать  нельзя,  это  сократит  мой  арсенал  защитных
средств... И  потом,  даже  если  тут  обвал  произойдет  не  страшно:  вход
засыплет, и только. Мы воспользуемся другим выходом..."
   Из прохода донесся  грохот  длинных  очередей.  Полицейские  патронов  не
жалели, высаживали по целому магазину. Уроки  осторожности  в  отношениях  с
Владом они усвоили хорошо.
   Но не до конца.
   Когда стрельба  прекратилась,  Рокотов  медленно  досчитал  до  тридцати,
открыл  рот,  чтобы  не  оглохнуть,  и  потянул  капроновую  нить.  Та  туго
натянулась - и обвисла: предохранительная чека выпала из гнезда.
   Поток огня вперемешку с обломками  камней  и  кусками  плоти  вылетел  из
пещеры, сметя по пути еще пятерых полицейских. Оглушенный взрывом  проводник
скатился  вниз  на  тропу,  майор  в  бессильной  ярости  бил   кулаком   по
безучастному валуну. Русский опять устроил ловушку.
   В шахте погибло шестеро. Снаружи - трое были убиты, двое  тяжело  ранены.
Коридор завалило кусками песчаника.
   За три дня отряд потерял пятнадцать человек из  пятидесяти  одного.  Если
считать с ранеными, то девятнадцать...
   Владислава приподняло и чувствительно стукнуло о неровности пола.
   "Ого! Шарахнуло так шарахнуло...  Что  ж  на  выходе  творится?  Подумать
страшно... - Он смотал  остатки  нити,  дабы  враг  не  выяснил  направление
движения беглецов. - Надеюсь, не напрасно. Нечего ходить  там,  где  ведутся
взрывные работы! Короче, не  стой  под  стрелой.  Судя  по  мощности,  пяток
полицаев я угробил, это факт..."
   Он медленно прошел по наклонному тоннелю и наткнулся на Хашима.
   - Не испугался? Тогда пойдем. С этой секунды говорим шепотом, ясно?
   - Да...
   Сначала шахта вела прямо, потом  повернула  налево,  затем  снова  прямо.
Через две сотни метров они подошли к развилке.
   - Погоди-ка... - Рокотов зажег спичку и посмотрел на колышущееся пламя. -
Нам сюда.
   Идти в  темноте  приходилось  медленно,  ощупывая  ногой  пол,  чтобы  не
провалиться в трещину или не подвернуть стопу. Любая серьезная травма  в  их
положении означала почти верную гибель.
   Пройдя по тоннелю около  километра,  беглецы  вышли  в  обширную  пещеру,
карстовую полость в самой глубине горного  массива.  Сквозь  невидимые  щели
пробивался призрачный  свет,  вдоль  стен  высились  гигантские  сталагмиты.
Картина была столь величественной, что  Влад  на  минуту  забыл,  зачем  они
здесь. Хашим озирался, открыв рот.
   - Здорово...
   -  Эт-точно,  -  согласился  Рокотов.  -  Только,  к  сожалению,  мы   не
наслаждаться красотами сюда пришли. Нам выход отсюда найти надо.
   - Пойдем вдоль стены, - предложил маленький албанец. - Я в  такой  пещере
однажды был... Тут должно быть много выходов.
   - Разумно. Но сначала помолчи минутку, а я послушаю,  что  происходит  за
спиной.
   Он вернулся в проход,  откуда  они  только  что  вышли,  закрыл  глаза  и
обратился в слух.
   Как оказалось, предосторожность тщетной не была.
   Где-то вдалеке  звякнул  металл,  будто  кто-то  случайно  задел  стволом
автомата неровность стены. От одного этого звука  у  Рокотова  похолодело  в
животе: погоня приближалась.
   "Вот настырные!  Можно  подумать,  мы  у  них  миллион  долларов  украли.
Идиотизм. Ради меня с пацаном готовы десятки людей положить... Идут за  нами
довольно быстро. Значит, по приборам... Ладно, это меня устраивает".
   Влад  выскочил  из  прохода,  схватил  и  опустошил  автоматный  магазин.
Постоянные тренировки превратили его пальцы в клещи, и он  без  труда  начал
выдергивать пули из патронов.
   -  Слушай,  Хашим,  времени  нет.  Мальчишка  обеспокоенно  наклонился  к
биологу.
   - Они близко. Сейчас  я  пойду  в  глубь  коридора.  Нас  с  тобой  будет
связывать нитка. Я надену ее тебе на палец. Когда устроюсь в  засаде,  дерну
два раза. С этой секунды жди любого рывка нитки. Как только  почувствуешь  -
подожжешь порох. - Рокотов ссыпал внутрь бумажного кулечка начинку  тридцати
патронов.  Аккуратно  выложил  пороховую  дорожку  и  сунул  в  руку  Хашима
зажигалку. Кулек разместился возле выхода в пещеру. - Сидишь возле  стены  и
ждешь! Ясно?
   - Все понял, - албанец пристроился рядом с началом пороховой  дорожки.  -
Дергаете - я поджигаю.
   - Сначала два раза дерну, - напомнил Влад, - не ошибись.
   - Помню...
   Владислав снял рюкзак, вытащил два ножа и скользнул в  черноту  коридора.
Автомат и тесак он оставил рядом с Хашимом, поскольку в  узком  проходе  они
были бесполезны. Как и гранаты.
   Проем представлял собой прорубленную в породе щель шириной около полутора
метров и высотой в два человеческих роста. Рокотов отмерил двадцать шагов  и
принялся взбираться наверх, упираясь руками и ногами в выщербленные стены.
   "Вот уж не думал не гадал, что "геккон"" когда-нибудь пригодится. Спасибо
Лю, что роздыха мне не  давал,  пока  я  не  научусь  карабкаться  по  любой
поверхности... - Он  угнездился  под  потолком  коридора,  встав  на  полную
поперечную растяжку, когда ребра стоп упираются в противоположные  стены.  -
Хорошо, что выступы есть, теперь хоть полчаса простою. - Он дважды дернул за
нитку и на всякий случай плотно закрыл глаза. - Отлично,  пацан  не  подвел.
Молоток! Маленький, да удаленький... Теперь  дыхание.  Вдох  -  вы-ы-ыдох...
вдох - вы-ы-ыдох... Дыхание - ключ к успеху. Приготовились..."
   Рукояти десантных ножей удобно лежали в ладонях. Влад пошевелил  плечами,
разминая суставы, и замер.
   Прошло три минуты.
   Наконец сзади послышались осторожные шаги. Он  не  оборачивался,  смотрел
вниз, выжидая, когда появятся преследователи. Шанс,  что  его  заметят,  был
мизерный - в подземных переходах мало кто поднимает голову, все смотрят  под
ноги. Никому в голову не приходит взглянуть на потолок.
   Сначала показался ствол автомата, затем  голова  с  уродливыми  окулярами
прибора ночного видения. Потом еще одна. фигуры  двигались  плавно,  мелкими
боковыми шагами, готовые открыть огонь в любое мгновение.
   Рокотов бросил взгляд через плечо.
   Пусто.
   Смельчаков, рискнувших идти по следу в подземелье, оказалось всего  двое.
Влад крепко зажмурился и дернул нить.
   Метод  "геккона"  -  тренировки  в  некоторых  школах  боевых   искусств,
развивающие  способности  ученика  забираться  и  удерживаться   на   разных
поверхностях.
   Держащий зажигалку в двух сантиметрах от пороховой дорожки Хашим  тут  же
чиркнул колесиком. Горючий порошок вспыхнул, огонек пробежал до  кулечка,  и
тот полыхнул яростным секундным пламенем, нестерпимо ярким, ослепительным  в
глубокой темноте тоннеля.
   Вопль,  одновременно  вырвавшийся  из  двух  глоток,   разорвал   тишину,
прокатился по коридорам, эхом отразился от сводов пещеры. Оба преследователя
испытали болевой шок,  когда  перед  ними  взорвался  фейерверк  в  миллионы
свечей. Спустя десятую долю секунды  катоды  чувствительных  "совиных  глаз"
перегорели, не выдержав тысячекратной перегрузки.
   Владислав услышал крик, оттолкнулся от стен и спрыгнул вниз, открыв глаза
только в полете. Благодаря плотно зажмуренным векам на него световая вспышка
не подействовала, и фигуры врагов видны были ясно.
   Замыкающего он буквально вбил в каменную крошку пола,  ударив  сомкнутыми
ногами  в  позвоночник.  Сделал  перекат  вперед  и  второму   всадил   ножи
вертикально вдоль шеи, загнав по рукояти оба лезвия. Солдат замер на секунду
- и рухнул ничком, скользнув плечом по  стене.  Рокотов  опять  перекатился,
вырвал из-за пазухи пистолет и залег, поводя стволом из стороны  в  сторону.
Прислушался.
   Тишина.
   Никого и ничего. На десятки метров тоннели вокруг были пусты.
   Влад выждал две  минуты,  полагаясь  на  древние  инстинкты,  доставшиеся
человеку от далеких предков и включающиеся в темном замкнутом  пространстве.
Человеческое существо в подземелье  на  время  начинает  ощущать  движущиеся
объекты не зрением и не слухом,  а  каким-то  шестым  чувством,  неизвестным
современной науке, как будто у хомосапиенса включается своеобразный локатор,
реагирующий  на  изменения  объемных  характеристик.  Вроде  ультразвукового
сонара у дельфинов и летучих мышей.
   Шестое чувство сообщило, что все спокойно.
   Влад перевел дух.
   "Маньяки какие-то. Прилипли, как  банный  лист.  И  ведь  неспроста.  Так
плотно обкладывают только преступников, за головы  которых  обещано  крупное
вознаграждение, или особо опасных свидетелей... Но свидетелей  чего?  Что  я
или Хашим могли видеть, из-за чего полицейские готовы пачками  терять  своих
людей, не считаясь ни с чем? - Он ощупал трупы и вытащил из кобуры у  одного
пистолет. У  другого  обнаружился  цилиндрический  фонарик.  Автоматы  опять
оказались неизвестной Владу конструкции, похожие на английские  "стерлинги".
- А что у них оружие-то такое разнокалиберное?  С  бору  по  сосенке  где-то
собирали? И гранат нету... - Он вытащил из  трупа  ножи  и  обтер  лезвия  о
куртку убитого. - Ладно, надо рвать когти.  Если  это  передовой  дозор,  то
основные силы вот-вот подтянутся...  Хотя  вряд  ли.  Рация  под  землей  не
работает, так что координировать свои действия они не могут..."
   Владислав вернулся в пещеру и пожал руку напуганному воплями Хашиму.
   -  Молодец!  Если  б  не  ты,  я  бы  не  справился.  Мальчуган   заметно
приободрился.
   - Отлично сработано, - Рокотов забросил за спину рюкзак и поднял автомат.
- Теперь пошли, будем искать выход. Тем более что у нас уже есть фонарик...
   Возбужденные солдаты собрались сбоку от пещеры, где только что погибли их
товарищи.
   Сержант-пулеметчик приказал им оставаться на месте,  а  сам  с  худощавым
сапером обследовал дымящийся провал. Никаких сомнений: в  тоннеле  никто  не
выжил.
   Проводник опять потряс головой и встал. Воздушной  волной  ему  повредило
левое ухо, и по шее стекала тонкая струйка крови. Все, кто  находился  ближе
двадцати метров от входа в шахту, были  тоже,  мягко  говоря,  не  в  лучшем
состоянии. Над двумя раневыми склонился врач.
   Майор отрешенно сидел у валуна.
   - Что думаешь? - тихо спросил подошедший пулеметчик.
   Командир отряда стукнул кулаком по колену. Но промолчал.
   - Прав следопыт. Уходить  надо...  -  пулеметчик  посмотрел  на  закатное
солнце. - Мы с Юзом останемся. Пойдем за ними.
   Майор поднял голову.
   - Зачем?
   - Я с ребятами три  года  отвоевал...  Не  прощу,  -  пулеметчик  говорил
негромко, в его голосе слышался металл.  -  Лично  на  ремни  порежу.  А  вы
уходите. Мы догоним.
   - Делай, как знаешь, - майор вздохнул. Приказать в такой ситуации  он  не
мог. Командир давно знал  своего  сержанта,  несчетное  количество  раз  тот
выводил отряд из казалось бы безвыходных положений, и не  позволить  старому
бойцу войти в подземелье означало  нанести  смертельное  оскорбление.  Кроме
того, в числе погибших находился его младший брат.
   Пулеметчик кивнул и отошел. А к майору приковылял проводник,  тяжело  сел
рядом.
   - Дракон с Юзом пойдут в шахту, - безучастно констатировал командир. - Мы
уходим.
   - Они погибнут, - устало заявил проводник.
   - Это их выбор.
   - Зачем рисковать самыми опытными?
   - Я не могу запретить. Дракон должен отомстить за смерть Эда.
   Проводник потер ладонями виски и скривился от боли в ухе.
   - Перепонка лопнула... Ни хрена не слышу. Только звон стоит. Майор встал.
   - Все. Иди сообрази насчет носилок, и отходим... к завтрашнему  утру  нам
надо быть вот тут, - он ткнул в квадрат на затянутой пленкой карте.
   - Будем, - проводник тоже поднялся. - Шесть  часов  ходу,  если  оставить
раненых...
   - Мы их забираем с собой.
   - Но...
   - Никаких но! Если через сутки раненые не будут на базе, им каюк. Ясно?
   - Ясно... Радиограмму давать?
   - Нет. Когда отойдем за  гору,  разделимся.  Восемь  человек  с  ранеными
пойдут напрямую к базе, остальные - в точку ожидания.
   - Тогда нас останется двадцать один  человек,  -  прикинул  проводник.  -
Меньше половины отряда...
   - Для выполнения задачи людей хватит, - отрезал майор.
   - Может, связаться с резервной группой?
   - И что ты им скажешь? Что мы потеряли больше половины людей?
   - Это был ваш приказ, - проводник жестко взглянул в глаза  майору.  -  Вы
решили, будто мальчишка что-то слышал.
   - А у тебя есть гарантии,  что  не  слышал?  Он  до  вечера  прятался  по
деревне.
   - Но был слишком напуган, чтобы подслушивать.
   - Не обязательно подслушивать. Достаточно просто услышать. И ему  не  три
года, чтобы не понять...
   Проводник пожал  плечами.  В  конце  концов,  за  руководство  отрядом  и
выполнение поставленных задач  отвечал  майор,  ему  же  и  отчитываться  за
потери.
   Майор подошел к пулеметчику и саперу. Те уже  сняли  с  себя  все  лишнее
снаряжение,  вооружились  короткими  автоматами  и  надели  приборы   "Nacht
Habicht" .
   - Удачи, - коротко пожелал майор.
   - И тебе того же, - пулеметчик немного попрыгал на месте, подтянул ремень
и махнул рукой напарнику. - Пошли.
   Космическая пылинка весом всего в двадцать пять миллиграммов на  скорости
19 километров в секунду врезалась в  солнечную  батарею  ракетной  платформы
КН-710 и вдребезги разнесла два квадратных дециметра  фотоэлементного  слоя.
Микрометеорит  ударил  так  неудачно,   что   отрубил   левую   батарею   от
аккумуляторов спутника.  КН-710  моментально  потерял  50  процентов  своего
энергетического потенциала.
   Компьютер перенастроился и отключил все системы, оставив  питание  только
на схемах прицеливания и навигации. Блоки, ответственные за сбор  данных  об
объектах  окружающего  пространства,  лишились  электричества,   и   спутник
оказался беззащитным перед  метеоритами  и  обломками  космического  мусора.
Система  уклонения  от  столкновений   с   другими   аппаратами   продолжала
функционировать в пассивном режиме, готовая в любой  момент  отдать  команду
маневровым  двигателям.  У  нее  был  собственный  автономный   аккумулятор,
подзаряжающийся от небольшой носовой батареи. Но она реагировала  только  на
объекты площадью более одного квадратного метра.
   Выход нашелся на удивление быстро. Влад с  Хашимом  прошли  едва  ли  сто
метров мимо торчащих зубов сталагмитов, как  обнаружили  достаточно  широкий
коридор, в конце которого виднелся пролом.
   Коридор вывел их на противоположный склон хребта, окружающего долину, где
оставались полицейские,  и  беглецы  устремились  в  лес.  фору  во  времени
следовало использовать максимально. Рокотов  сориентировался  по  компасу  и
повел Хашима на восток, чтобы достичь границы с Косово и передать мальчугана
его соплеменникам-албанцам.
   За два  часа  они  прошли  восемь  километров,  и  Влад  объявил  привал.
Подкрепившись остатками сухих пайков, они  улеглись  на  траве  и  устремили
взгляд на звездное небо.
   - Спать не хочешь?
   - Нет... - мальчик перевернулся на  живот  и  достал  из  кармана  плитку
шоколада. - А почему они за нами гонятся?
   - Сам не знаю, - задумался Владислав. - Вроде бы и не с чего... Но теперь
нас не поймать.  Даже  если  они  пойдут  нашим  путем,  то  ни  за  что  не
догадаются, куда мы с тобой направились дальше через лес. Нам сейчас главное
до какой-нибудь деревни добраться. Там тебя  спрячут  в  любой  семье.  А  я
дальше пойду.
   - Я вас никогда не забуду.
   - И я тебя. Да ты не беспокойся,  когда  здесь  все  в  норму  придет,  я
приеду, и мы встретимся, - улыбнулся Рокотов, сам  не  очень-то  веря  своим
словам. - Ты мне лучше вот что скажи. Когда тебя  полицейские  схватили,  ты
никого среди них не узнал? Ну, может, лицо чье-то показалось знакомым ?
   - Не-ет, никого не видел раньше. Я бы сказал.
   - Значит, нет... А в деревню вашу солдаты заходили последнее время?
   - Нет, у нас свой полицейский был, Дьер.
   - Венгр?
   - Ага. Очень добрый, даже не ругался, если мы шалили.
   - А в армии кто-нибудь из вашей деревни служил? Я  имею  в  виду,  сейчас
служит?
   - Конечно. Человек пять или шесть. У Йовичей два сына, у Джинджичей  тоже
двое.
   - А в каких войсках, не знаешь?
   - Не-а, они ж не приезжают...
   - Хорошо. А вот те ребята, кто сейчас в армии, они нормально с остальными
жили? В смысле, не ссорились?
   - Нормально... - Хашим наклонил голову. - Думаете, кто-то из наших?
   - Соображаешь. Ведь не за красивые глаза за нами гоняются.  Значит,  есть
серьезный повод. Мне пока в голову ничего не приходит. Кроме  варианта,  что
среди полицейских был кто-то из вашей деревни.
   Маленький албанец задумчиво покачал головой.
   - Не было никого из наших... А потом, они ведь всех убивали.
   - То-то и оно. - Владислав закурил.  -  Просто  пришли  в  деревню,  всех
вырезали, тебя в мешке с обрыва сбросили, а как я тебя  вытащил  -  за  нами
погнались. Без повода так не бывает. Я их знать раньше  не  мог,  приехал-то
месяц назад. К тому же я русский. Если и ты  их  не  знаешь,  то  получается
вообще чушь... а ты чего-нибудь необычного не заметил,  когда  в  сарае  пря
тался? Ну, разговор какой услышал или еще что? Может, имена?
   - Нет, не слышал... Я ведь только к  вечеру  выбрался.  А  солдаты  сарай
проверили и ушли...
   - Тогда чего ж они так боятся?
   - Может, они бандиты? - логично предположил Хашим.
   - Что бандиты, это ты верно подметил. Но видишь ли,  обычные  преступники
не станут рисковать жизнями, чтобы до нас добраться. А эти  рискуют.  Вывод:
на то у них есть причина. Либо мы с тобой опасны как свидетели, либо  что-то
у них забрали. Чрезвычайно для них важное... Оружие  не  в  счет.  А  больше
ничего я не брал. Следовательно, мы с тобой - нежелательные  свидетели...  В
общем, вернулись к исходной точке.
   Хашим пожевал губами, раздумывая, и вздохнул.
   - Вот так-то, брат. - Влад затушил окурок и поднялся. - Ну, если спать не
хотим, то пошли дальше.
   К рассвету они вышли к неширокой спокойной речке. Вода  была  как  парное
молоко, и Роко-тов устроил обязательное купание.  Следовало  бы  простирнуть
одежду,  но  просушка  отнимет  непозволительно   много   времени.   Поэтому
ограничились пятнадцатиминутным заплывом наперегонки.
   Купание  принесло  бодрость.  Заодно  Владислав  мокрым  песком  отчистил
запекшуюся кровь с лезвий тесака и ножей, и те снова  заблестели.  Одевшись,
они перешли по мелководью на другую сторону речку и снова углубились в лес.
   На высоте 45 тысяч футов "F-117A" с  бортовым  номером  486,  управляемый
капитаном ВВС США Джессом Коннором, вошел в воздушное пространство Югославии
возле города Суботица, недосягаемый  для  комплексов  ПВО.  Кудесник  провел
машину над Сентой , изменил курс на 30 градусов вправо, пролетел  еще  сорок
миль и резко бросил самолет в пике, приближаясь к  земле  со  скоростью  525
узлов.
   Когда до поверхности остались критические две с половиной  тысячи  футов,
Коннор с промежутком в четверть  секунды  вдавил  клавиши  открытия  створок
бомбового люка и  сброса  двух  снарядов  "BLU-109",  направляемых  лазером.
Тысячешестисотфунтовые бомбы на мгновение  зависли  под  корпусом  "стелса",
будто привязанные невидимой нитью, и рванулись к цели.
   Створки люка захлопнулись, "F-117A" с креном на левое крыло за  полминуты
набрал крейсерскую высоту, уходя вверх почти "свечкой". На Джесса навалилась
перегрузка в три с половиной "g", зато такой маневр  позволил  ему  остаться
незамеченным для вражеских радаров.
   Инфракрасная система сбора данных, расположенная перед пилотской кабиной,
вывела на маленький боковой экран схему  воздушной  обстановки,  дополненную
данными с самолета-разведчика "Авакс", который барражировал в ста пятидесяти
милях севернее. Обстановка опасений не внушала,  лишь  на  пределе  радарной
видимости  мигали  точки  двух  югославских  самолетов.   Вероятнее   всего,
гражданских,  выполнявших  внутренние  рейсы.  Боевых  машин  ВВС   СРЮ   не
наблюдалось.
   Коннор прорвался сквозь облачный слой и повторил маневр захода  на  цель.
На этот раз он  сбросил  контейнер  с  кассетными  бомбами  -  металлический
цилиндр, начиненный двухфунтовыми шариками, которые рассыпались по  земле  и
детонировали от малейшего прикосновения. Они предназначались  для  борьбы  с
сербскими пехотными подразделениями и командами  минеров,  направляемыми  на
пораженные бомбами объекты. В руководстве НАТО  придерживались  мнения,  что
только максимальные потери в живой силе  противника,  происходящие  внезапно
при разборе  завалов  или  восстановительных  работах,  сподвигнут  сербское
руководство пересмотреть свое  отношение  к  этническим  албанцам.  Подобная
стратегия потерпела полное фиаско  в  отношении  Ирака,  где  население  еще
теснее сплотилось  вокруг  одиозной  фигуры  своего  лидера,  но  умники  из
Пентагона настойчиво вбивали эту методу в головы европейских военных.
   Капитан Джесс Коннор не вдавался в тонкости и просто выполнял приказ.
   Управляемые лазерным лучом бомбы  "BLU-109"  в  крошево  разнесли  корпус
фабрики, где выпускались комплектующие детали для  холодильников.  Стоимость
американских  "умных"  снарядов  в  несколько  раз  превосходила   стоимость
уничтоженных компрессоров и патрубков. Взрывом убило двух рабочих, в  ночное
время мастеривших для себя насос  для  поливки  огорода,  и  сторожа,  мирно
дремавшего в своей каморке.
   Контейнер с кассетными бомбами немного отклонился от расчетной траектории
и раскололся о землю в самом  центре  строительной  площадки  возле  блочных
многоэтажек. Наутро прогремело несколько взрывов, и  список  жертв  операции
"Решительная сила" пополнился четырьмя убитыми и  семью  ранеными  детьми  в
возрасте от трех до десяти лет.
   Кудесник немного покружил над объектом, обозначенным на карте  как  "цель
номер 14", - ждал реакции сербского ПВО или появления  югославских  "МиГов".
Ему хотелось использовать противорадарные ракеты или,  если  очень  повезет,
висящие под крыльями "AIM-9 Сайду-индеры"".  Но  югославские  ВВС  будто  не
видели кружащих в небе вражеских самолетов и свои истребители  в  воздух  не
поднимали. Равно как и не переключали радары в активный режим.
   Джесс посмотрел на  указатель  уровня  топлива  и  развернул  самолет  на
обратный курс 020. С мыслью о маленьком белом силуэте самолета  под  фонарем
кабины, означающем сбитый в воздушном бою  вражеский  истребитель,  пришлось
попрощаться. Впрочем, Коннор надеялся, что только на время и судьба даст ему
шанс увидеть в прицельной рамке хвост югославского "МиГа".
   На следующее утро пресс-секретарь НАТО Джеми Шеа сообщил  журналистам  об
успешном  бомбометании  в  первую  ночь  операции  по  усмирению   диктатора
Милошевича и особо  подчеркнул  эффективность  "ночных  ястребов",  нанесших
точечные  удары  по  сверхсекретным  объектам  югославской  армии.  Согласно
пресс-релизу Северо-Атлантического  Альянса,  распространенному  к  полудню,
воздушный флот стран-союзниц уничтожил  17  комплексов  ПВО  и  почти  сотню
других, не менее важных целей. Помимо этого, потери югославов составили пять
"МиГов-21" и один "МиГ-29".
   В закрытой сводке, розданной  только  высшим  офицерам  НАТО,  в  строчке
напротив "F-117A" с бортовым номером  486  значился  завод  по  производству
компонентов химического оружия.
   Пропагандистская  война,  охватывающая  все  уровни   допуска   к   любой
информации, стремительно набирала обороты.

Глава 10
ОХОТНИКИ И ДОБЫЧА

   День прошел без приключений.  Владислав  со  своим  маленьким  попутчиком
дважды пересекли извилистую каменистую гряду, покрытую по  склонам  меловыми
подтеками, перебрались через небольшое болотце, вызвавшее у Рокотова приступ
ностальгии по недавним  спокойным  временам,  и  остановились  на  привал  в
тополиной рощице у подножия пологого холма.
   Рядом блестело озерцо с чистой водой. Соорудив из  упругой  ветви  вербы,
хирургической нити и изогнутой иглы импровизированную удочку, они за полчаса
наловили пяток крупных  карпов  и  зажарили  их  на  костерке.  В  сухпайках
оказались и соль, и перец, так  что  ужин  получился  поистине  царским.  От
обильной и вкусной пищи Хашима тут же сморил сон.
   Рокотов накрыл мальчика одеялом, а сам прогулялся до вершины,  откуда  до
самого заката осматривал окрестности.
   Никакого движения. Влад погладил цевье автомата и задумался.
   "Вроде отстали. Не мудрено после таких разборок! Я треть отряда,  небось,
перебил. Ну, треть - не треть, а человек десять положил. Кому  рассказать  -
не поверят. Гоняли нас конкретно,  не  считаясь  ни  с  чем.  А  что  сейчас
потеряли наш след, еще ни о чем не говорит. Если они связаны с  полицейскими
управлениями области, то вполне могут дать на нас  ориентировку.  Что-нибудь
да придумают. Например, я похитил мальчика, убил его родителей или что-то  в
таком духе... Но это не объяснит  уничтожение  целой  деревни.  Да  и  Хашим
молчать не станет. Будут  проведены  проверка,  следственный  эксперимент...
Хотя... страна в предвоенном положении, могут и  расстрелять  не  подумавши.
Нет, в населенные пункты  мы  пока  заходить  не  будем.  А  двинемся  мимо,
подальше от этих мест. Не нравится мне здесь, ох не нравится..."
   Владислав вытащил сигарету и закурил, пряча огонек в ладони. В отличие от
неудачливых караульных,  покалеченных  им  накануне,  курить,  не  привлекая
внимания, он умел. Научился за время экспедиции, сидя в ожидании зверя.
   "Предпоследняя сигарета... Надо бы где-нибудь табачком разжиться.  Налет,
что ль, на лабаз в ближайшей деревеньке совершить?  А  что,  здравая  мысль!
После моих подвигов разбойное нападение будет  рассматриваться  как  детская
шалость... Заодно  продукты  прихвачу.  Хашим  на  подстраховке  будет,  как
говорится, "сечь поляну"... Ладно, шуточки все это. Ближе к телу,  как  учил
нас товарищ Ги де Мопассан,  вернее  к  делу.  Попробуем  на  свежую  голову
проанализировать обстановку. В активе то, что мы как будто от  преследования
оторвались... Актив большой, в нашем положении - наиглавнейший. Оружие есть,
правда разного  калибра  и  под  разные  патроны.  Но  мне  одного  "калаша"
достаточно... Кстати, я так ни одного  выстрела  и  не  сделал,  все  ножами
орудую да ногами-руками. Недоработочка, надобно и  к  стрельбе  привыкать...
Типун тебе  на  язык!  Лучше  без  этого,  тихо-мирно-незаметно,  как  бомж,
крадущий со склада ящик с одеколоном. Лишь бы сторож не проснулся...  Вот  и
мы лесочком-лесочком - и выйдем, куда надо... А куда надо, позвольте узнать?
Лично мне надо  в  Питер.  А  дотуда  лесочком  далековато  выйдет...  Опять
отвлекся. Ну что за характер! Вечно тебя заносит. Юморист-надомник!  Небось,
на своих собственных похоронах зубы скалить будешь, не угомонишься...  Жаль,
не увижу! Или увижу? Говорят, что с того света  все  вс„  видят.  Ладно,  до
этого, будем надеяться, еще  далеко...  Сейчас  перед  нами  более  насущные
проблемы встают. Первая: кому и как безопасно сплавить Хашима? И вторая: как
мне, собственно, отсюда выбраться? В смысле, из Югославии... Но  перед  этим
придется решить проблему-минимум - как  добраться  до  нашего  посольства  и
убедить посла в том, что я все произошедшее не придумал? Может, стоило уши у
врагов отрезать в качестве доказательства? Нет, не пойдет. Это прямая дорога
в дурдом. К тому же уши протухнут, вонять будут.  Бр-р...  Представляю  себе
картинку:
   Вхожу в кабинет консула и бац ему на стол вязанку  ушей!  -  Влад  весело
рассмеялся. - И прошу  отправить  меня  обратно  в  Россию,  ибо  тут  некие
нехорошие люди так и норовят меня прикончить. Консул единственное, что может
подумать: "Немудрено!" И вызовет полицию вкупе с психиатричкой..."
   На небосводе зажглись россыпи звезд. Роко-тов залюбовался.
   "Красотища! А в Питере лучше. Белые  ночи,  белые  корабли,  белые  стены
домов... и белая горячка у половины  населения.  Только  в  таком  состоянии
можно страну до нищенского существования довести. Тьфу, ну что  меня  теперь
на философские обобщения потянуло? Других дел нет? Пока да...  Противник  не
наблюдается, так что можно и поразмышлять о вечном. Кстати, о  вечном.  Меня
же давно должны искать... Трупы в лагере обнаружены, это точно, сколько дней
прошло! А моего нет... Соответственно, примутся выяснять, где  я...  Ага,  и
назначат  меня  убийцей!  Неутешительно.  Тем  более  что   поиски   ведутся
километрах в пятидесяти отсюда. Могут,  конечно,  наткнуться  и  на  остатки
моего лагеря, но вряд ли там что-то  сохранилось,  дабы  выяснить,  чей  он.
Документы явно сгорели... Да даже если кому и придет в голову, что  это  мой
лагерь, подумают, что я погиб. И перестанут искать...  Черт,  не  разберешь,
что лучше, а что хуже - то ли в мертвецах числиться, то ли в  живцах...  Вот
это ты правильно подметил! Именно - в живцах!  По  крайней  мере,  так  тебя
полицаи себе и представляли..."
   Влад осмотрел горизонт на 360 градусов. Слева за горой  небо  было  слабо
подсвечено снизу.
   "Километрах в десяти городок или поселок... Скорее крупная деревня... Что
ж, завтра попробуем подойти поближе и поглядеть, что  к  чему.  Хоть  Хашима
попытаюсь пристроить... В этом отношении с мусульманами просто - сироту либо
ближайшие родственники забирают,  либо  любая  другая  семья.  На  улице  не
оставят, Коран запрещает. И правильно! Не то что  у  нас  -  на  словах  все
добренькие, а как до дела доходит, так днем с огнем порядочного человека  не
сыщешь. А с законами ислама лучше не шутить, что не так - руку рубят или  на
кол сажают. Так что  в  мусульманских  странах  преступность  минимальная...
Косовские албанцы, правда, тоже мусульмане, и  это  не  мешает  им  наркотой
торговать. Но сие - не мои проблемы... Пусть  религиозные  деятели  в  таких
вопросах  разбираются.  У  меня  задача  -  самому  выжить  и  Хашиму  жизнь
сохранить. А для этого придется валить любого, кто встанет на пути. Будь  то
серб, албанец или румын... Без оглядки на национальность и  вероисповедание.
Да-а, очерствел ты,  братец,  за  эти  дни.  Нельзя  так...  Иначе  рискуешь
невиновного положить.
   А этого допустить нельзя. Пока ты прав на сто процентов, и мальчишка  это
подтвердит... А сорвешься - пиши пропало. Так что - внимание, внимание и еще
раз внимание.  Вокруг  не  одни  враги,  тут  и  мирные  люди  живут...  При
необходимости рассчитывай силы, нужно отключить кого - отключай  мягко,  без
серьезных травм. Ты умеешь. А для врагов автомат оставь, бей  с  расстояния.
Патронов на первое время хватит... что значит - "на первое время"?  Ты  что,
полномасштабную  войну  устроить  собираешься?  Нет  уж!  Пристрою   Хашима,
доберусь до ближайшего города и сдамся в городское управление полиции. Пусть
официальные власти с этим  отрядом  разбираются.  У  них  вертолеты,  танки,
спецназ. Вот и воюйте на здоровье! А мне  домой  надо.  Устал  я  что-то  от
исследований..."
   Вдалеке прогремела череда  разрывов.  Влад  привстал  и  посмотрел  в  ту
сторону, откуда они донеслись.
   "Слишком далеко. Ничего не видать... Постой,  это  же  на  северо-западе!
Косово от меня на юг, значит, стреляют в Сербии.  Похоже  на  артиллерийский
огонь... Что ж там происходит?  Может,  праздник,  и  фейерверки  запускают?
Громко для фейерверка будет... Инцидент на складе  боеприпасов?  Вероятно...
Тут воинских частей до фига. Ладно, не мое дело..."
   Он посмотрел вниз, где на открытой ровной площадке мирно спал Хашим.
   "Умаялся ребенок, до утра не проснется... Ну и нормально, пусть отдыхает.
Завтра еще идти и идти. И послезавтра... Один  Бог  ведает,  когда  все  это
кончится... Однако от преследования мы, похоже, оторвались  окончательно,  -
Рокотов пробежался взглядом до самого горизонта, по маршруту, который  вывел
их к холму. - Оно и понятно. После того, как мы  выбрались  на  эту  сторону
горы, никакой проводник уже не поможет..."
   Громыхнуло дважды, Владислав почувствовал легкую дрожь земли.
   "Кто  это  там  раздухарился?  Палят  и  палят...  Можно  подумать,   что
артподготовка. Кстати, очень может  быть.  Ночные  стрельбы.  Отцы-командиры
обожают устраивать личному  составу  такие  развлечения...  Когда  самим  не
спится. Либо марш-бросок в противогазах,  либо  учебная  тревога,  -  биолог
улыбнулся, вспомнив свой опыт  выезда  на  военные  сборы  после  четвертого
курса. - Ага, от забора и до обеда. Эй вы, трое, подойдите оба сюда! Главный
враг солдата -  энцефалитный  клещ.  Что  вы,  как  дети,  матом  ругаетесь?
Плавали, знаем. Вояки повсюду как инкубаторские, лишь бы  подчиненным  жизнь
осложнить разными глупостями... Берете ломы и подметаете плац!  -  Так  ведь
метлами удобнее! - А мне надо  не  чтоб  удобнее,  а  чтоб  вы  затрахались!
...Вот, блин, жизнь в армии! Сказка. У югославов то же  самое...  Нет  чтобы
дать  людям  поспать,  так  надо  посреди  ночи  пальбу  устроить.  Всех   в
окрестностях перебудить. А как же без этого! На страже рубежей..."
   Владислав потянулся.
   "Однако спать пора... Подремлю минуток триста и снова - готов к  труду  и
обороне! А завтра посмотрим..."
   Президент прибыл в Кремль в 7.05 утра. Тяжелой походкой добрел до  своего
кабинета, оснащенного самой современной  противоподслушивающей  аппаратурой,
бухнулся в кресло и насупился.
   Порученец застыл в дверях.
   Мрачное  настроение  Президента  не  сулило  ничего  хорошего.  В   таком
состоянии  он  тасовал  колоду   государственных   чиновников   бессистемно,
переставляя фигуры в табели о рангах с логикой  молодого  шимпанзе.  Слетали
головы одних, другие возносились на недосягаемые ранее высоты, третьи  вдруг
получали назначения на должности, о которых в кулуарах ходили самые  мерзкие
слухи. Иногда не спасало даже заступничество любимой дочери или занудного  и
пронырливого главы Администрации.
   - Председателя Совбеза  ко  мне,  -  наконец  разродился  Президент  и  с
кряхтением потянулся за карандашом.
   - Его нет в Москве, - сообщил стоящий рядом пресс-секретарь, который,  до
своего назначения на должность, славился в журналистской  среде  потрясающим
неумением выражать свои мысли. Перед тем, как  что-либо  сказать,  он  долго
тянул "а-а-а" или "э-э-э", за что обзавелся кличкой "Милки-Вэй".
   - Тогда зама... - Глава государства ослабил ремень на брюках  и  подумал,
что давно стоило бы перейти на подтяжки.
   - Ждет в приемной.
   - Ну так что стоишь? Иди, зови,  раз  ждет...  Порученец  выскользнул  за
дверь, и спустя несколько секунд появился заместитель секретаря
   Совета Безопасности.
   Президент двинул бровями, и пресс-секретарь
   Испарился.
   - Садись, понимаешь, докладывай... Замсекретаря  осторожно  опустился  на
краешек кресла. Настроение Президента было заметно невооруженным  глазом,  и
чиновник изобразил на лице особенную почтительность.
   - Какой вопрос докладывать  первым?  Президент  недоуменно  уставился  на
собеседника.
   - Как какой? По Югославии... А ты что, еще что-нибудь приготовил?
   - Конечно. Ситуация в  угольной  отрасли,  проекты  указов  по  борьбе  с
политическим экстремизмом, анализ последних высказываний Прудкова...
   Президент задумался, сжав губы куриной гузкой.  Московский  мэр  волновал
его больше Милошевича, но следовало проявить заинтересованность прежде всего
в межгосударственных отношениях.
   - Давай сначала о Югославии...
   - Первые бомбардировки НАТО успехов не принесли,  -  замсекретаря  Совета
Безопасности вытащил сводку, поступившую из космического отдела  ГРУ.  -  По
нашим  данным,  бомбардировщики  и  ракеты  "Томагавк"  поразили   несколько
гражданских объектов и пустых казарм. Система ПВО не повреждена. Спутниковая
разведка отметила попадание югославской ракеты в самолет германских ВВС. Тип
самолета пока не  определен.  Эксперты  склоняются  к  мысли,  что  это  был
беспилотный аппарат. Также сбито девять ракет из полусотни выпущенных...
   - Хорошо. С послом виделся?
   - Да. Милошевич намекает на необходимость военной помощи.
   - Пусть намекает. Ты ему пока не отвечай ни да, ни нет. Потяни время.
   - Понятно.  Теперь  о  ситуации  внутри  НАТО.  Французы  и  греки  очень
недовольны, что  Администрация  США  на  них  давит.  В  принципе,  усиление
бомбардировок и продолжение операции, когда начнут гибнуть их солдаты, может
привести к протестам в парламентах и отставкам правительств этих стран.  Как
нам докладывает источник в руководстве  Альянса,  принято  решение  все  без
исключения потери скрывать. В случае  гибели  летчиков  будут  имитироваться
авиа - или автокатастрофы в европейских странах. Тела, естественно, подменят
бродягами или неопознанными трупами. У США в этом отношении богатый опыт еще
с войны в Персидском заливе.
   - Да, помню, - Президент побарабанил  искалеченной  в  детстве  рукой  по
столешнице из спила огромного  кедра,  инкрустированной  красным  деревом  и
самшитом. Стоимость одного такого стола могла обеспечить обычную  российскую
семью на много лет вперед. - Как ведет себя Солана?
   "Надо же! Вспомнил фамилию генсека НАТО..." - мысленно удивился  чиновник
и ответил:
   - Нервничает. Исход операции неясен, а отвечать ему. Он это понимает,  но
ничего противопоставить давлению Клинтона с Олбрайт не может. Мы послали ему
секретный меморандум о наших дальнейших шагах, но пока ответ не получили.
   - Так, - глава государства еще  больше  помрачнел.  -  Это  плохо.  Очень
плохо.
   - Наша сеть в Брюсселе работает. Обещают в  течение  недели  какие-нибудь
результаты... Зато из США хорошие новости.
   Президент приободрился.
   - Удалось нащупать связи мадам Олбрайт с израильской разведкой.  По  всей
видимости, она  сливает  им  часть  сверхсекретной  информации  по  политике
Администрации Клинтона на Ближнем Востоке. Тель-Авив сейчас  усиливает  свое
присутствие на границе с Сирией.
   - Ага. А что Олбрайт собирается делать с резолюциями ООН?
   - Судя по ее высказываниям, она  будет  проводить  политику  давления  на
сербов и на словах поддерживать косовских албанцев.
   Первое Лицо снова нахмурилось. Своими наглыми  действиями  заокеанские  и
европейские "друзья" российского Президента лишали его  рычагов  воздействия
на международную политику.
   - Кстати, а что наша разведка сообщает об этнических чистках в Косово?
   "Экий ты сегодня живчик! - подумал чиновник.  -  Видать,  двойную  порцию
лекарств с утра получил..."
   - Тут имеются разночтения, - замсекретаря Совбеза покопался в бумажках  и
отыскал нужную.  -  Четких  доказательств  того,  что  сербское  руководство
причастно к карательным операциям, нет. Как нет  и  однозначных  сведений  о
массовых убийствах. Албанцы говорят одно, сербы - другое. И ни у тех,  ни  у
других нет никаких документальных подтверждений... По  нашим  видеоданным  -
да, трупы имеются. Но боевиков  или  мирных  жителей,  непонятно.  Убитые  в
основном - молодые мужчины. Можно предположить, что  албанцы  снимают  своих
погибших бойцов, а потом выдают  их  за  тела  гражданских.  Тем  более  что
фенотипически разные нации в Югославии не различаются между собой.  Так  что
это могут быть и сербы, и цыгане, и кто угодно...
   Президент задумчиво посмотрел на стоящий в углу кабинета штандарт.
   - Это все детали. Фильмы какие  хочешь  снять  можно.  Наши  к  эвакуации
готовы?
   - Да. Из семисот пятидесяти наших специалистов  в  Югославии  не  удалось
связаться только с одним.
   - Кто такой?
   Замсекретаря Совбеза России полистал доку - менты.
   -  Некто   Рокотов.   Биолог.   Работал   по   приглашению   Белградского
Университета. Видимо, его пока не успели  найти.  Он  в  составе  экспедиции
югославов, так что скоро с ним свяжутся.
   - Доложите... Самолеты МЧС готовы?
   - Два уже вылетели. На борту сам министр, будет руководить эвакуацией.
   - Хорошо. По Югославии все?
   - Так точно, - по-военному отрапортовал  чиновник,  хотя  об  армии  знал
только  понаслышке.  Служить  он  не  пошел,  так  как  в  свое  время   был
освобожденным секретарем комитета комсомола Торгового института.
   - Тогда давай, понимаешь, про Прудкова...
   - Докладываю. Во время визита во Францию он  допустил  ряд  замечаний.  А
именно: сравнил вас с безвольным Павлом Первым,  сообщил,  что  намеревается
перенести выборы мэра на более ранний срок, и вообще вел себя так, будто уже
победил на президентских выборах...
   Президент набычился.
   Они разошлись на  выходе  из  долины.  Основная  группа,  прикрываемая  с
флангов снайперами, двинулась на северо-запад, а восемь человек  с  ранеными
на импровизированных носилках,  изготовленных  из  прочных  стволов  молодых
рябин и накрытых кусками брезента из разрезанной палатки, - на восток.
   Майор прождал без малого два часа у выхода из шахты  в  надежде  услышать
хорошие вести от ушедших в подземелье бойцов. Но те канули во тьме. Командир
проклял их самонадеянность и приказал отходить. Судьба двух воинов  осталась
неизвестной.
   Проводник с забинтованной головой понуро шагал впереди. Его опыт пока  не
требовался, группа двигалась по заранее  намеченному  маршруту.  В  двухстах
метрах  слева  и  справа  между  деревьев   бесшумно   скользили   снайперы,
останавливаясь на каждой возвышенности и давая  по  рации  сигнал,  что  все
чисто. Они с удвоенной энергией охраняли остатки изрядно поредевшего отряда,
чувствуя вину за то, что не сумели подстрелить беглецов сутки назад.
   Майор нагнал проводника, пошел рядом.
   - Из пещеры ему никуда не деться. Приборов ночного видения  у  него  нет,
так что у наших явное преимущество...
   Следопыт махнул рукой:
   - Я бывал в таких шахтах. Там развилок и боковых тоннелей столько, что за
неделю не обыщешь...
   - Ну, значит, неделю и будут искать.
   - А толку? Нельзя было отпускать их. Вдвоем в шахте  делать  нечего.  Тут
рота нужна. Русский может где угодно зашхериться. И  черта  с  два  они  его
обнаружат... При небольшом везении он их в шахте  и  положит.  Опыт  у  него
есть...
   Майор помолчал минуту.
   - Ты считаешь, что я плохо руковожу?
   - Нет, дело не в этом...
   - А в чем?
   - Напрасно мы пошли по следам мальчишки и  русского.  Я  как  чувствовал,
ничего хорошего из этого не выйдет.
   - Твое дело - следы читать, - жестко сказал майор. - Свои чувства  оставь
на потом, когда домой вернешься.
   Проводник невесело усмехнулся:
   - Домой... Это, конечно, хорошо. Только вернусь ли? Нам еще повезло,  что
русский по нашему следу не пошел...
   - И почему ты так уверен, что не пошел, чувствительный ты наш?  -  Каждая
фраза собеседника усиливала раздражение командира.
   - Он "беглец", а не "охотник", по его поведению заметно. То, что он может
и первым напасть, ни о чем не говорит. Он защищается,  шкуру  свою  спасает.
Преследовать нас он не будет, не в его характере.
   - Ты так рассуждаешь, будто читаешь его мысли, - съехидничал майор.
   Проводник искоса взглянул на командира и пожал плечами:
   - Как умею. По виктимологии у меня всегда было "отлично".  Этот  русский,
несмотря на его исключительную  подготовку,  первый  на  конфликт  не  идет.
Соответственно, он - "жертва", а не "охотник".
   - И как это нам поможет?
   - Пока никак. Единственное, в чем мы можем быть более-менее уверены,  так
это в том, что он пошел в другую сторону. Мы оставили его в покое, поэтому и
он постарается не нарываться на неприятности...
   - Если опять не придется кого-нибудь  спасать,  -  тихо  произнес  майор.
Проводник кивнул.
   - Это психологически оправдано. В ситуации, когда от жертвы зависит жизнь
гораздо более слабого существа, она способна на многое. Иногда на такое, что
вы и предугадать не сможете.
   Майор задумался, сдвинув брови. Две минуты они шли молча.
   - Иными словами, если мы возьмем  в  заложники  кого-нибудь  вроде  этого
мальчишки, то у нас есть шанс выманить русского?
   -  Есть-то  есть.  Только  сейчас   вам   его   уже   не   найти,   чтобы
продемонстрировать заложника.
   - Это не твое дело.
   Проводник еле слышно вздохнул.
   Майор объявил привал. Минут пятнадцать он в одиночестве, сидя  на  стволе
поваленного дерева в  отдалении,  изучал  карту,  шевелил  губами  и  что-то
прикидывал. Его размышления прервал подбежавший радист и что-то прошептал на
ухо майору.
   Группа, тащившая раненых, делала передышки каждые полчаса. Местность, как
и везде на Балканах,  была  гористой,  приходилось  обходить  многочисленные
скальные образования и двигаться по низинам.
   - Дай хлебнуть, - один из носильщиков утер пот со  лба  и  взял  поданную
товарищем, идущим в соседней связке, фляжку. - Теплая...
   - Ничего, дойдем до ручья, будет тебе и холодная, -  ухмыльнулся  высокий
солдат  и  сделал  небольшой  глоток.  Воду   необходимо   было   экономить.
Обеззараживающие таблетки кончились, поэтому пили только из резервных  фляг.
По весне вода в речках зацветала, и риск подцепить  какую-нибудь  желудочную
заразу был велик. - Ну что, передохнули? Тогда вперед...
   Когда караван с ранеными поднимался  по  тропинке  на  очередной  пологий
склон, носильщик вдруг закачался, выронил деревянные рукоятки и  согнулся  в
приступе рвоты.
   Раненый грохнулся оземь и заорал от дикой боли,  когда  в  его  бедренном
суставе сдвинулась сосновая щепка.
   Носильщик скрючился и стал кататься по земле, держась за живот.  Глаза  у
него вылезли из орбит, на  губах  выступила  белесая  пена.  Подбе-.  жавшие
товарищи насильно зафиксировали его в лежачем  положении,  врач  лихорадочно
копался в аптечке, разыскивая антидот.
   Через минуту то же самое произошло еще  с  одним  бойцом,  находящимся  в
отряде всего месяц: его изогнуло и бросило на землю.
   Врач в остолбенении смотрел на бьющиеся в судорогах тела, не  понимая,  в
чем дело. Хрипы и вывалившиеся языки свидетельствовали об отравлении сильным
ядом.
   Агония продолжалась недолго.
   Оба умерли в течение десяти минут.
   Здоровых, способных тащить носилки, осталось шестеро. Да и те пребывали в
ступоре, с мистическим ужасом смотря на тела мертвых товарищей.
   Врач вышел на связь и доложил о происшествии.
   Майор вскочил, резким взмахом подозвал проводника.
   - Что случилось?
   - Еще двое, - процедил командир. - Отравление.
   - Когда?
   - Только что. Оба погибли почти мгновенно.
   - Вода... - проводник на миг прикрыл глаза. -  Где  фляжки,  что  были  у
караульных, которых он отключил?
   - Не знаю, - растерялся подоспевший сержант. - Наверное, в НЗ...
   - Немедленно вылить всю воду. А лучше - выбросить все  лишние  фляги.  До
единой! - распорядился проводник. - Мы не можем рисковать.
   -  Откуда  у  него  яд?  -  поинтересовался  майор,  быстро  записывая  в
шифроблокнот ответную радиограмму.
   - Биологи используют в своей работе множество химикатов. В  том  числе  и
ядовитых. И, естественно, знают их характеристики.
   - Жертва, говоришь? - прошипел командир, передавая листок радисту.
   - По крайней мере, это было не нападение, - парировал проводник. -  Ну  и
хитер же он! - в голосе следопыта слышались нотки восхищения.
   Майор зло сплюнул.
   Владислав открыл глаза и поежился.
   Утро принесло с собой влажную прохладу, предрассветный туман  мельчайшими
капельками росы оседал на листьях кустов.
   "Ого, почти шесть! - удивился Рокотов. - Славно я харю поплющил..."
   Он посмотрел на крепко спящего Хашима.
   "Здоровый детский сон.  Пусть  подольше  поспит,  нам  сегодня  пилить  и
пилить. А я пока разомнусь, что-то давненько не тренировался  по  утрам.  Ну
да, все времени не было. Дела, знаете ли..."
   Влад осторожно отошел за заросли ежевики, повесил на сломанный сук  сосны
куртку и сорок минут плавно передвигался по маленькой  поляне,  переходя  из
стойки в стойку и фиксируя тело в самых низких точках.
   Чье-то  присутствие  он  ощутил  затылком.  Мягко  развернулся,   готовый
мгновенно перекатом уйти в сторону, и увидел Хашима,  завороженно  глядящего
на него с края полянки.
   - Нравится? - улыбнулся Влад. Парнишка закивал.
   - Очень! А я могу научиться?
   - Конечно, - Рокотов снял куртку и  набросил  ее  на  плечи  мальчика.  -
Смотри, не простудись...
   - Я проснулся, вас нет, вот и пошел искать, - извиняющимся тоном  сообщил
Хашим.
   - Все нормально, - биолог посмотрел на восходящее солнце.  -  Вот  и  еще
один день настал...
   - Куда мы сегодня пойдем?
   - Ишь какой любопытный! Думаю, что мы  отправимся,  как  обычно,  -  куда
глаза глядят.
   - А это куда? - поинтересовался маленький албанец. Настроение у него было
хорошее, дети вообще  быстро  справляются  с  травмирующими  воспоминаниями.
Природа  оберегает  хрупкое  создание  от  последствий   стрессов,   включая
мощнейшие защитные механизмы.
   Конечно, так бывает не всегда. Очень многое зависит  также  от  взрослых,
которые в моменты психологических травм находятся рядом с ребенком.
   Хашиму повезло. На интуитивном уровне Рокотов избрал наиболее  правильную
модель поведения - не сюсюкал, загружал мальчика  ответственными  заданиями,
доверил  оружие.  В  то  же  время  выдавал  усеченные  и  логичные   порции
информации, формируя у парнишки уверенность в себе и  в  том,  что  ситуация
находится под контролем опытного взрослого.
   - Есть хочешь? - спросил биолог, взъерошив волосы на голове Хашима.
   - Можно, - по-взрослому рассудительно заявил мальчик.
   - А нэту! - Владислав рассмеялся. - Ну что, попался?
   Парнишка захихикал вместе с ним.
   - Будет нам еда, дай только до речки добраться... Кстати, ты как думаешь,
не пора ли к людям выходить?
   - Не знаю... - Хашим пожал плечами. - А не опасно?
   - Ну, когда-нибудь все равно придется. Не будем же мы жить  в  лесу.  Так
что днем раньше, днем позже - разницы особой я  не  вижу...  Ты  в  разведку
готов сходить?
   - Да, - глаза парнишки загорелись. - Во взаправдашнюю ?
   - У нас, мой юный друг, все взаправдашнее. И разведка,  и  оружие.  Итак,
объявляю сбор нашего маленького отряда, и - вперед! Где-то там  должна  быть
деревня.
   - Здорово, - обрадовался Хашим. - А вы мне оружие дадите?
   -  Посмотрим,  -  дипломатично  молвил  Влад,  стараясь  раньше   времени
мальчугана не разочаровывать. Посылать десятилетнего албанца с пистолетом  в
мирное село он, естественно, не собирался.
   Вид на деревню открылся с ближайшего высокого  холма.  Аккуратные  домики
стояли вдоль основной улицы, на другом конце поселка поблескивало  небольшое
озерцо. У приземистого здания на площади толпился народ.
   Биолог с мальчуганом почти час пролежали в высоких  лопухах  чуть  пониже
лысой вершины холма. Собравшиеся жители деревни почему-то не расходились,  с
расстояния в пятьсот метров было видно, как то один, то другой забирается на
высокое крыльцо и обращается с речью к остальным. Тема обсуждения явно  была
животрепещущей. Ораторы размахивали руками и указывали куда-то на запад.
   "Споры из-за нарезки земли? - предположил Влад. - Вряд ли... Это ж  не  у
нас, тут давно частная собственность работает. Похоже на собрание...  Может,
они местного главу выбирают? Уж больно возбужденно... Полицейских не  видно,
солдат - тоже. Значит, ничего криминального. И то хорошо. Не хватало нам еще
под подозрение попасть. Но пока  они  перевозбуждены,  в  деревню  лучше  не
соваться..."
   - Хашим, ты своих узнаешь?
   - Конечно.
   - Тогда приглядись внимательнее, албанцы среди них есть?
   Мальчик с серьезным видом уставился на толпу.
   - Да, есть. Вон слева стоят, в белых жилетках. И сейчас говорит  албанец,
- Хашим указал на  мужчину  с  окладистой  черной  бородой,  рубящего  рукой
воздух.
   - А где их дома, сможешь вычислить? Парнишка молчал минуты две.
   - Наверное, вон те. У сербов обычно флюгеры на крышах, а у нас - нет.
   - Ага, - присмотрелся Рокотов, - не очень удобно стоят.  Почти  в  центре
села. Надо как-то скрытно подобраться...
   - Может, через те сараи? - предложил Хашим.
   - Может... Только подождем, пока все разойдутся.
   Ждать  пришлось  почти  до  полудня.  Толпа  бурлила,  люди  то  отходили
группками, то подходили, и площадь освободилась, только когда солнце  встало
в зенит.
   - Пошли, попробуем... - Владислав отполз назад.
   Чтобы не пугать своим видом селян, Рокотов  снял  с  себя  всю  амуницию,
срубил пару еловых ветвей и замаскировал вещи у  подножия  приметной  кривой
сосенки. Себе он оставил только браунинг с запасной обоймой и нож.
   Хашим,  как  и  договаривались,  получил   во   владение   отобранный   у
неудачливого спелеолога-полицейского маленький "вальтер ППК" калибра  7,  65
мм. Запасных патронов к нему не было, в обойме сидело семь  штук,  и  биолог
строго-настрого приказал парнишке открывать огонь  только  в  самом  крайнем
случае. И только по команде.
   Маленький албанец кивнул и спрятал пистолет сзади за пояс.
   Случайного выстрела Рокотов не боялся - патрона в стволе не  было,  а  за
время вынужденной  лежки  в  лопухах  он  обучил  Хашима,  как  пользоваться
"вальтером".
   Пройдя через поле молодой кукурузы, они пересекли небольшую рощицу,  где,
судя по  множеству  тропинок,  местные  запасаются  хворостом,  и  вышли  на
грунтовую дорогу. Проселок выглядел заброшенным, обочины кое-где обвалились,
то тут, то там пробивалась трава.
   Хашим обнаружил заросли земляники, и  они  собрали  по  горсти  ароматной
весенней ягоды.
   - Как ты думаешь, - спросил Влад, забрасывая землянику по одной в рот,  -
мы можем на тутошних албанцев рассчитывать? Не выдадут?
   - Не-ет, - мальчуган уверенно махнул рукой, - точно не  выдадут.  Тут  же
мечеть стоит, к мулле пойдут, а  он  все  решит.  Так  полагается,  мне  дед
говорил. Если кто-то ислам нарушает, то его выгонят из деревни.
   - Это правильно, -  согласился  Рокотов.  -  Только  все  ли  эти  законы
соблюдают?
   Хашим удивленно посмотрел на биолога.
   - Конечно. А как же иначе? Никто не посмеет нарушить... Цыгане  могут,  а
наши - никогда.
   - А ты, брат, националист, оказывается...  "Цыгане  могут",  -  улыбнулся
Влад. - А сербы? А турки с египтянами?
   Вопрос поставил Хашима в тупик. Глобальные национальные проблемы  он  еще
не обдумывал, в своей деревне расовый признак был для него неважен.  Дома  и
сербов, и албанцев стояли рядом, мальчишки играли вместе, одинаково свободно
владея двумя языками. И семьи создавали, не думая о  национальности  невесты
или жениха.
   - Вот то-то и оно! - Рокотов съел последнюю ягодку. - Людей  надо  не  по
размеру носа судить и не по цвету кожи, а по действиям. Есть хорошие люди, а
есть плохие. Только и всего... Вот смотри - я русский, ты  албанец.  Неужели
наши национальности хоть как-то могут...
   Договорить он не успел. Сзади раздался шелест ветвей, Влад, кляня себя за
потерю бдительности, стал разворачиваться и наткнулся на твердую команду.
   - Стоять! - ничего хорошего интонации говорившего не сулили.

Глава 11
НОВЫЕ ПОВОРОТЫ

   Рокотов завершил поворот и развел руки в стороны, ладонями к говорившему,
показывая, что у него нет оружия.
   Метрах в пяти от них на дорогу выбрался пузатый седовласый  здоровяк  лет
пятидесяти в расстегнутой камуфляжной куртке. Дуло короткого помпового ружья
смотрело Владу прямо в живот.
   " 12-й калибр", - автоматически отметил биолог.
   Хашим тоже не сделал ни одного лишнего движения,  исподлобья  разглядывая
появившегося из засады неизвестного.
   - Неплохо бы  представиться,  -  твердо  заявил  Владислав,  перехватывая
инициативу в разговоре. Здоровяк нахмурился.
   - Я начальник отряда самообороны Зоран Арсеньевич. А вы кто такие?
   "Серб, если судить по имени и фамилии..."
   - Путники, - коротко и расплывчато ответил Влад.
   - И куда путь держите? - Арсеньевич приблизился на шаг.
   - В Л„сковац, - Рокотов назвал первый попавшийся город, который,  по  его
расчетам, находился совсем рядом.
   - Далековато забрались, - здоровяк не опускал ружье и не снимал палец  со
спускового крючка.
   - А это кто? - Арсеньевич кивнул на Хашима.
   - А-а, это приятель Антон Семеныча Шпака! - брякнул Рокотов  первое,  что
пришло в голову. Уловка сработала.
   Явно незнакомый с советской  комедиографией  серб  уставился  на  Хашима,
соображая, кто такой Антон Семенович Шпак и что  его  малолетний  "приятель"
делает весенним утром на лесной дороге в компании небритого  и  грязноватого
субъекта. Дуло ружья ушло  в  сторону,  и  Влад  рывком  оказался  рядом  со
здоровяком.
   Биолог четко, как на  тренировке,  выбросил  вбок  локоть  и  всадил  его
немного выше переносицы противника.
   Здоровяк выронил ружье и рухнул в пыль.
   - Достаточно одной таблэтки, - констатировал Владислав.
   За его спиной раздался щелчок передергиваемого затвора.
   - Убери пушку, - не  поворачиваясь,  сказал  Рокотов,  охлопывая  карманы
потерявшего сознание . здоровяка. - Сначала на предохранитель поставь.
   Хашим послушно сдвинул фиксатор "вальтера"  и  сунул  пистолет  в  карман
штанов.
   Улов оказался не богат - пять патронов в подствольном магазине  помпового
"моссберга" и полупустая пачка "Кэмела" в  кармане  куртки.  Биолог  почесал
затылок, но куртку брать не решился - с его сорок восьмым размером пятьдесят
шестой был великоват.
   С трудом затащив бесчувственное тело в кусты и положив его на левый  бок,
чтоб немолодой ополченец случаем не задохнулся, Влад  объявил  старт  нового
этапа бегства.
   Теперь уже стоило  опасаться  не  только  озверевших  полицейских,  но  и
жителей  близлежащей  деревни,   которые   максимум   к   вечеру   обнаружат
местечкового Рембо, заботливо прикрытого от посторонних глаз еловыми лапами.
Удар, проведенный биологом, гарантировал "отключку" часа  на  четыре,  потом
разве что будет голова болеть.
   Дополнительным преимуществом могла послужить посттравматическая  амнезия,
но сие зависело от конкретного организма, и Рокотов  особо  не  рассчитывал,
что здоровяк их не вспомнит. За последние дни он привык предполагать худшее.
   Самым неприятным в сложившейся ситуации было даже не то, что в деревню им
путь заказан, а возможная  погоня  с  участием  хорошо  знающих  окрестности
местных жителей и своры собак.
   Добравшись до тайника, они вновь взвалили на себя  свои  вещи  и  трусцой
двинулись на юг.
   Заметив подходящее болотце, биолог срубил две слеги и  удачно,  всего  за
час, провел Хашима по колено в воде до противоположного берега. Теперь собак
можно было не бояться.
   Кусочек льда, несущийся в безвоздушном пространстве, разминулся с облаком
космической пыли, состоящим из микрочастиц кремния и  пемзы,  выбитых  сорок
миллионов лет назад из обломка давно исчезнувшей планеты.
   По мере приближения  к  центральной  звезде  системы  скорость  метеорита
начала  понемногу  снижаться.  Фотоны,  бомбардирующие  поверхность   любого
объекта, гасили кинетическую энергию движущегося  тела.  Скорость  падала  -
медленно,  но  на  огромных  межпланетных  расстояниях  ощутимо.  С   каждым
парсеком, пройденным кусочком льда,  солнечный  ветер  усиливался.  Метеорит
двигался к земной орбите. Попав в поле  притяжения  Луны,  ледышка  изменила
траекторию и, будто раскрученная гигантской пращой, по  дуге  направилась  к
геостационарной точке с  координатами  39  градусов  северной  широты  и  75
градусов западной долготы. Точка находилась почти над самой Филадельфией, на
высоте 680 километров от поверхности.
   Там, в ожидании приказа на пуск ракет, описывал не  правильную  восьмерку
дряхлый советский  спутник  КН-710.  С  отключенной  системой  уклонения  от
объектов, летящих по простым математическим кривым.
   С началом войны НАТО против Югославии в Белградском телецентре, как и  на
всех  других  государственных  и  стратегических  предприятиях,   ужесточили
пропускной режим и выставили дополнительные посты охраны.
   Боялись всего - диверсий со  стороны  проживающих  в  Сербии  албанцев  и
активных  членов  оппозиции,  полупьяной  толпы,  способной   за   считанные
мгновения  разграбить  аппаратные  на  нижних  этажах,   своих   собственных
работников, могущих  под  шумок  вынести  ценную  профессиональную  технику,
мелких воришек, проникающих в  помещения  телецентра  под  видом  внештатных
корреспондентов никому не известных каналов.
   Но больше всего  опасались  самих  журналистов  и  их  далеко  не  всегда
лояльных правящему режиму сюжетов.
   Вероятно, именно для того, чтобы  пресечь  несанкционированные  включения
прямого эфира, на всех четырех входах поставили огромные,  уродливые  ворота
металлодетекторов,  а  особенно  подозрительных  гостей  подвергали  личному
досмотру.
   Махровым цветом распустилась цензура.
   Редактировали и согласовывали абсолютно все - от познавательной  передачи
об искусственном осеменении коров до тридцатисекундной  рекламы  новомодного
пластыря для похудания. Для любой съемки в любой точке Югославии требовались
многодневные согласования с армейской бюрократией.
   На  некогда  самую  демократичную  страну   Балкан   опустились   сумерки
подозрительности,  взаимного   недоверия   и   доносительства,   многократно
усиливаемые  регулярными  бомбовыми  ударами  и  мрачными  тенями  вражеских
самолетов в ночном небе...
   Ненад Кротович традиционно взял в буфете творог  и  ряженку  и  устроился
вкушать  свой  легкий  ужин  за  столик   у   окна   небольшого   кафетерия,
расположенного на девятом этаже главного  здания.  Не  успел  он  проглотить
первую ложку, как напротив села Мирьяна -  давнишняя  знакомая,  секс-символ
третьего коммерческого  канала,  а  по  совместительству  одна  из  наиболее
пробивных и бесстрашных корреспонденток негосударственного ТВ.
   - Слушай, Кротович, - с ходу взяла быка  за  рога  Мирьяна,  -  вчерашние
репортажи NBC ты компилировал?
   Ненад погрустнел и тоскливо посмотрел на собеседницу.
   - Ну, я... Поесть дашь?
   Энергия корреспондентки пугала даже ее старых друзей.
   - Да ешь спокойно! Значит, ты... А где сюжет, который  америкосы  дали  -
про деревню, уничтоженную неделю назад?
   - У меня. Там минут сорок, я взял для новостей две с четвертью.  Наиболее
общих, - Кротович немного успокоился. По крайней мере, Мирьяна не  требовала
немедленно бежать и искать для нее  эту  злополучную  кассету.  -  Остальное
смотреть невозможно. В эфир бы не пустили.
   - Я могу переписать?
   - Заради Бога, переписывай. Материал же открытый. А зачем тебе?
   - Есть сомнения, - журналистка  вытащила  из  сумки  бутыль  газировки  и
отхлебнула из горлышка, с вожделением бросив взгляд на тарелку Ненада. Она в
очередной раз сбрасывала вес и почти ничего не ела.
   - Только кассета твоя, - предупредил  видеоинженер.  -  У  меня  все  под
отчетом.
   - Черт, и  у  меня  тоже...  -  Мирьяна  вытащила  изящную  пачку  "Бог",
закурила. - Ладно, не надо переписывать. Просто посмотрим.  Часок  для  меня
выкроишь?
   - Легко. Я сегодня дежурю, так что все равно торчать в  аппаратной  буду.
До завтра ничего нового не принесут... А сомнениями не поделишься?
   - Поделюсь, - журналистка заговорщицки наклонилась к  Ненаду  и  понизила
голос:
   - Помнишь, что в комментариях говорили?
   - В каких - наших или штатовских?
   - Ну ты даешь! Конечно, штатовских. Наших-то слушать без понту, все равно
соврут.
   - Тогда помню. Солдаты мистера Милошевича устроили  очередную  этническую
чистку, международное сообщество требует немедленно  прекратить,  доблестные
пилоты НАТО нанесли точечный удар по казармам этих убийц... И прочая лабуда,
- Кротович доскреб свой творог. - Полезной информации - ноль.
   -  Не  скажи.  Основной-то   упор   на   то,   что   это   сделали   наши
спецподразделения.
   - Ну и что? Западники всегда так говорят.
   - Верно, - Мирьяна подмигнула, - только на этот раз накладка вышла.
   - В каком смысле?
   - А в таком, что никаких подразделений в тот момент и  в  том  районе  не
было!
   - Ах вот ты о чем! - Кротович усмехнулся. - Так  тебе  твои  источники  в
Министерстве Обороны и скажут, какие подразделения где и когда были.
   - Я тоже сначала так подумала. Но тут вот какая  петрушка.  Мне  показали
якобы сорванный с головы полицейского  берет.  А  на  берете  -  малюсенькая
эмблемка отряда, сбоку...
   - И что?
   - А то, - восторжествовала Мирьяна, доставая из пачки новую  сигарету,  -
что с эмблемкой-то промашка.
   - Объясни.
   - Наши в спецотрядах иногда нашивают на форму  свои  собственные  мульки.
Ну, типа головы ягуара или орла со стрелой в  клюве.  Заказывают  эмблемы  в
маленьких мастерских, по числу бойцов. За это, конечно,  их  по  головке  не
гладят.  Нарушение  формы  одежды,  все   такое.   Но   распространено   сие
повсеместно. Так вот, на этом самом берете, что в новостях промелькнул, была
крошечная сова.
   - Ну, сова... Дальше что?
   - "Совы" - это подразделение 14-й бригады спецназа, и  командиром  там  -
мой двоюродный брат. Так вот, в момент нападения на деревню они были  здесь,
в Белграде, и брат жил у нас.
   - фьють, - присвистнул Кротович и сощурился. - Это меняет дело... Значит,
то было подразделение не твоего брата. А чье?
   - Ничье.
   - Так не бывает.
   - Бывает, - Мирьяна печально посмотрела  на  Ненада.  -  Мой  брат  сразу
связался со своим другом в разведотделе. Ни одно подразделение  ни  полиции,
ни армии в тот район не выдвигалось. Кротович, это подразделение-фантом.
   - А уничтожение нескольких сотен человек - инсценировка со спецэффектами?
Хорошо, в принципе -  может  быть.  Но,  насколько  мне  известно,  район  к
юго-западу от Нови-Пазара оцеплен. Смысл?  Искать  несуществующие  следы  не
будут. Значит, - видеоинженер сделал паузу, -  имел  место  некий  инцидент.
Причем район оцепили раньше, чем по NBC прошла информация о бойне...
   - Есть еще один нюанс, - заявила Мирьяна. - В том же районе  и  в  то  же
время пропал русский специалист. Сведения сверхгорячие...
   - Оп-па! - Кротович почти физически ощутил  запах  сенсации.  -  Операция
прикрытия?
   - Не исключено. Поэтому я хочу внимательно отсмотреть сюжет. Целиком.  Не
выплывет ли что... - Она покрутила в воздухе пальцами с  зажатой  сигаретой,
подбирая слова. - Лицо, одежда, второй план... Да, вот именно: второй план.
   - С русским - это серьезно. А конкретика известна?
   Журналистка огляделась и пододвинулась к Кротовичу поближе.
   - Во вчерашнем "Голосе" прошла статья, что все русские  эвакуированы.  До
последнего человека. По информации их же МИДа.
   - С-суки, - прошипел Ненад. - Получается, мужика списали.
   - Получается... Ты кефир допил, наконец?
   - Не кефир, а ряженку, - поправил Ненад,  углубленный  в  свои  мысли.  -
Пошли.
   Пленку смотрели дважды. Раз пятнадцать Мирьяна просила останавливать кадр
и выводить на дисплей большого разрешения отдельные фрагменты.
   Уложенные в дорожную пыль раздавленные детские тела. Мимо...
   Распятый на заборе священник. Мимо...
   Горящий дом, рядом - угол какого-то сарая. Мимо...
   Растерзанный циркулярной пилой труп старика. Мимо...
   Груда трупов на центральной площади. Мимо...
   Мимо, мимо, мимо...
   - Вот он! - ненароком Мирьяна крикнула прямо в ухо Кротовичу. - Перемотай
и останови на панораме... Есть! Увеличение дома слева,  крупнее...  левее...
еще левее... Стоп!
   Зерно пленки не позволяло разглядеть всех подробностей, но отчетливо было
видно, как маленькая фигурка в двухстах метрах от  оператора  скользнула  от
куста к сараю. Трансфокатор  бытовой  видеокамеры,  настроенный  на  ближнюю
панораму, не позволял заметить движение на заднем плане, но профессиональная
техника  в  руках  опытнейшего   видеоинженера   бесстрастно   зафиксировала
секундный рывок маленького человечка.
   - Это ребенок! - удивленно протянул Не-над. - Смотри: дверь сарая - метра
два в высоту, а рост объекта не более полутора. Я  бы  даже  сказал  -  метр
сорок...
   - Четче можно?
   - Предел. Запись аналоговая, цифровая обработка ничего не даст.
   Мирьяна нервно закурила и откинулась в кресле.
   - Свидетель, - негромко произнесла она, и в  тишине  монтажной  ее  голос
прозвучал приговором тем, кто  снимал  последствия  "зачистки"  села.  -  Он
остался в живых... Снимали позже, когда ликвидаторы оказались вне кадра.
   Кротович покрутил верньеры на пульте, прогнал несколько отрывков и тронул
журналистку за плечо.
   - Смотри внимательно. Солнце видишь? Так вот: отрывок с площади был  снят
первым и потом вмонтирован в середину.  Как  бы  кульминационной  точкой,  с
максимальным количеством трупов. Дальше идут только общие планы...  Так  что
твоего свидетеля могли найти, - печально пояснил видеоинженер. - Хотя  и  не
обязательно... Короче, Мирьяна, это меняет дело. Это не инсценировка и снято
у нас. Таких мелочей при подготовке спектакля  не  учитывают.  Бессмысленно.
Отснятых кадров зрителю вполне достаточно.  На  экране  бытового  телевизора
разрешение по точкам просто смажет фигуру, переведет в участок фона...  Нет,
не инсценировка... - повторил он. - Но при чем тут русский?
   - Мне надо туда попасть, - решительно заявила корреспондентка.
   - Даже не думай. Аккредитацию не получишь, а самостоятельно лезть  в  это
дело я тебе не рекомендую.
   - Ты говорил, что дружишь с заместителем русского атташе по  культуре?  -
сменила тему Мирьяна. - Познакомь-ка...
   Кротович  обреченно  кивнул.  Сопротивляться  напору  принявшей   решение
Мирьяне Джуканович, наполовину сербке, наполовину  турчанке,  он  был  не  в
состоянии.
   Маленький домик с пристройкой  открылся  взгляду  совершенно  неожиданно.
Влад обогнул куст и тут же отступил, левой рукой  остановив  идущего  следом
Хашима.
   - Тихо...
   Маленький албанец настороженно высунулся  из-за  спины  биолога.  Рокотов
отступил еще на два шага и присел на корточки, держа Хашима за плечо.
   Если судить по внешнему виду, то в домике, больше  похожем  на  небольшой
барак, давно никто не жил. Сколоченные из неструганых досок стены  приобрели
тот самый серый с белесыми  разводами  цвет,  что  предшествует  превращению
дерева в труху. Крытая железом крыша проржавела,  маленькое  оконце  заросло
вьюнком.
   Пристройка казалась чуть поновей. Собранная из  обшитых  крашеной  жестью
деревянных рам, она притулилась у торца дома, своим вызывающе  синим  цветом
резко контрастируя с окружающей обстановкой. В  пристройку  вела  дверь,  на
которой ярким пятном выделялся красно-желтый значок радиоактивности.
   "Что за черт? - Рокотов пригляделся. - Какая тут радиация?  Дороги  рядом
нет, завода - тоже. А напоминает хозблок. Кому потребовалось в глуши ставить
сию избушку? "
   Домик стоял почти вплотную к скальной стене, отвесно  уходящей  вверх  на
добрые полсотни метров, посреди буйных зарослей сирени, акации и мисканта.
   - Сиди здесь, - повернулся биолог к Хаши-му, - я пойду  посмотрю,  что  и
как.
   - Я с вами, - предложил мальчик.
   - На этот раз - нет. Будешь мне тыл прикрывать. Держи автомат.
   Хашим с очень серьезным видом взял оружие.
   - Поглядывай по сторонам, -  Влад  взвесил  в  руке  ружье.  В  небольшом
помещении, куда он направлялся, помповик 12-го калибра был  предпочтительней
любого другого оружия.  Картечь  не  рикошетит  от  стен,  а  двадцать  один
свинцовый шарик, находящийся в каждом  патроне,  способен  урезонить  любого
оппонента. Даже обряженного в бронежилет.
   Рокотов приблизился к двери  и  беспрепятственно  проник  в  дом.  Внутри
ничего интересного не  оказалось  -  несколько  полурассыпавшихся  столов  и
стульев, пустая металлическая бочка,  стопка  газет  десятилетней  давности.
Сюда давно никто не наведывался, доски пола прогнили настолько, что  ступать
приходилось по мягкой, пружинящей древесной крошке.
   Влад выбрался наружу и махнул Хашиму рукой - чисто.  Мальчуган  подхватил
рюкзак.
   - Поглядим-ка, а что у нас здесь, - Рокотов подмигнул своему  спутнику  и
толкнул дверь пристройки.
   В маленьком  помещеньице  свободного  места  не  оставалось.  Вдоль  стен
штабелями стояли почерневшие от времени ящики, возле входа неряшливой  кучей
возвышалась истлевшая ветошь.
   А в центре пола Влад увидел огромную ржавую крышку люка.
   Когда Рокотов с трудом откинул ее, в нос  ударил  сырой  холодный  воздух
подземелья. Он посветил фонарем - вниз вел колодец, составленный из  толстых
бетонных колец, в стену вертикального  тоннеля  были  вделаны  металлические
скобы.
   - Ого! - Хашим тоже заглянул в проем. - Глубоко.., Будем спускаться?
   Мальчишки любой национальности обожают приключения, особенно связанные  с
таинственными пещерами,  подземными  лабиринтами  и  кладами.  От  азарта  у
албанца разгорелись глаза.
   - Возможно... - не стал спорить Владислав. -  Но  для  начала  осмотримся
здесь, наверху. Подержи дверь, мне свет нужен.
   Хашим распахнул створки, подложил под них доски. Полуденное  солнце  ярко
осветило внутренность пристройки, и Влад выключил фонарик.
   В ящиках хранились  геодезические  инструменты.  Часть  была  повреждена,
часть - совершенно исправна. Рокотов покопался в брошенных  вещах  и  выудил
целый видоискатель от какого-то прибора.
   "Вот это очень в тему. Восьмикратное  увеличение,  просветленная  оптика,
насечки на линзах. Угол обзора, - он счистил с боковины застарелую грязь,  -
тридцать градусов. Немного, конечно, но сойдет. Подобие  подзорной  трубы  у
нас теперь есть. Это радует".
   Больше ничего полезного он не нашел.
   Хашим, как кот у  блюдца  сметаны,  ходил  возле  люка.  Рокотов  почесал
затылок.
   "А что, собственно, мы теряем? В нашем положении запросто можем потратить
час-два на исследование подземелья. Вдруг что интересное обнаружим. Скальная
порода тут мощная, обвала можно не бояться... И потом, нас тут  точно  никто
искать не будет".
   - Ладно, - решился Рокотов, - спускаемся. Но сначала  -  заблокируем  люк
изнутри.
   Колодец уходил вглубь метров на восемь. Спустившись, беглецы оказались  в
квадратном помещении с громадным  стенным  пультом  -  масса  рубильников  и
непонятного назначения переключателей. Из помещения в глубь горы вел  темный
тоннель. Хашим завороженно молчал.
   "Эт-то мы удачно  зашли!  -  Биолог  посветил  на  казавшиеся  исправными
рукоятки. - Видимо, старое бомбоубежище... или спецобъект.  Таких  при  Тито
понастроили немерено. Вот только маленькая загвоздка - как  бы  случайно  не
включить систему самоликвидации. Тады ни  от  нас,  ни  от  горы  ничего  не
останется... Посмотрим, куда эти проводочки ведут".
   Толстый кабель в гудроновой оплетке скрывался  в  стене,  у  двух  третей
рубильников провода оканчивались замотанными синей изолентой обрубками. Было
понятно,  что  строительство  прервали  на  середине,  успев  лишь  провести
основные силовые линии.
   Влад посветил на потолок. В ведущем  неизвестно  куда  наклонном  тоннеле
через каждые пять метров висели уродливые лампы в решетчатых плафонах.
   Рокотов выбрал основной рубильник, кабель от которого отходил наверх, и с
усилием перевел его в положение "включено".
   Лампы мигнули, и подземелье залил тусклый, мерцающий свет.
   - Ага, - обрадовался биолог, - питание  есть.  Ну  что,  мой  юный  друг,
вперед в неведомое? Хашим восхищенно озирался.
   - Здорово! -  его  вера  в  способности  Рокотова  достигла  недосягаемой
высоты. - А что тут было?
   - Думаю, заброшенное бомбоубежище. А в  любом  бомбоубежище  должен  быть
склад. Вот его-то мы и будем искать.
   - А откуда здесь свет?
   - Пока не знаю. Видимо, электричество поступает от какой-нибудь небольшой
подземной гидроэлектростанции. Так часто делают на подобных объектах. Строят
турбину в подземном ручье и - пожалуйста, всегда есть своя энергия.
   Хашим опасливо посмотрел в глубь тоннеля.
   - А крысы здесь есть? По телевизору  говорили,  что  под  землей  водятся
огромные, с поросенка...
   - Ну да! -  рассмеялся  Владислав.  -  И  пауки,  которые  этими  крысами
закусывают. Ерунда это, Хашим, глупые сказки. В природе такого не бывает.
   Мальчуган облегченно вздохнул. Рядом с сильным и уверенным в себе русским
детские страхи отступали.
   - Пошли, - весело скомандовал биолог. И они двинулись вперед, все  дальше
уходя от запертого изнутри люка. Куском отвалившейся штукатурки Влад рисовал
на стене кресты через каждые  двадцать-тридцать  метров,  чтобы  можно  было
отыскать дорогу обратно.
   Бомбоубежище оказалось большим. Не просто большим - огромным. По расчетам
Рокотова, они прошагали  не  меньше  двух  километров,  по  пути  осматривая
боковые ответвления и снова возвращаясь в основной  тоннель.  Иногда  дорогу
преграждали  круглые  стальные  двери  с   поворотными   рычагами,   которые
предусмотрительный  Влад  закрывал  за  собой  и  ставил  на  фиксатор.   Во
избежание. Преследовать их, естественно,  было  некому,  но  воспоминания  о
столкновении  с  отрядом  специальной  полиции  были  слишком  свежи,  и  он
педантично оберегал свой тыл.
   Как оказалось, отнюдь не  напрасно.  По  внутренним  помещениям  пронесся
скрежещущий гул, пол заходил ходуном. Свет замигал и  погас,  гора  будто  в
пляс пустилась.
   Рокотов толкнул мальчугана на землю и распластался рядом. Сорвал с  плеча
рюкзак, выхватил свернутое одеяло и набросил его на голову Хашима.
   С потолка посыпался гравий, скалы дрогнули в последний раз, и все стихло.
   Биолог толкнул Хашима.
   - Жив? Ничего не повредил?  Мальчик  затряс  головой,  вцепившись  обеими
руками в плечо Рокотова.
   - Тихо, тихо, тихо! Не  бойся,  это,  наверное,  землетрясение...  Ничего
страшного, мы живы-здоровы. Сейчас будем выбираться.
   То, что происшедшее не было природным катаклизмом, он понял сразу, еще не
успели затихнуть раскаты подземного гула. Двойной  удар  и  мощность  толчка
явственно свидетельствовали о взрыве большого количества динамита.  Эпицентр
находился у них за спиной, в начале тоннеля.
   "Нормалек, - подумал Влад и посветил фонариком на спящего  Хашима.  После
стресса, вызванного  неожиданным  взбрыкиванием  горы,  он  вколол  мальчику
порцию успокоительного  и  уложил  отдохнуть.  -  Проснется  свеженьким  как
огурчик.
   Влад осторожно поднялся и подошел к последней запертой им двери.  Включил
на секунду фонарик и проверил фиксатор замка.
   "Какой я все-таки молодец! Нас могло расплющить ударной волной. А  так  -
двери помешали. Ну, первые пять-шесть, естественно, снесло. Сколько ж  я  их
за нами закрыл? Семнадцать  или  девятнадцать?  Помню  -  нечетное  число...
Долбануло прилично. Если судить по сотрясению, не меньше пятисот килограммов
тротила. А то и около тонны. Солидно!  Только  вот  вопросец  -  а  как  сей
динамит сюда попал? Я чего-то не углядел и включил систему  самоуничтожения?
Вряд ли. Тогда б рвануло  сразу,  едва  я  рубильник  повернул.  Двухчасовой
задержки  времени  не  бывает.  Разрядился  аккумулятор   детонатора?   Тоже
маловероятно. Как питание подключилось,  так  цепь  и  должна  замкнуться...
Остается  бомба  или  реактивный  снаряд.  А  смысл?  Но  на  руках  столько
взрывчатки сюда никто не потащит! Что  ж  получается  -  только  мы  заходим
внутрь, кто-то  вызывает  авиацию  и  приказывает  разбомбить  это  убежище?
Годится только для примера в учебник психиатрии...  Значит,  остается  одно:
ракетный удар по учебному объекту во время тренировочных  стрельб.  Канонаду
мы уже слыхали... Кстати, это объясняет и точность  попадания  -  координаты
цели оговорены  заранее,  посредники  зафиксируют  отменную  выучку  личного
состава, и  кого-нибудь  поощрят  отпуском  суток  на  десять.  В  принципе,
разумно..."
   Владислав поправил сбившееся  одеяло,  укрывающее  Хашима,  и  привалился
спиной к стене. Спать  не  хотелось  совершенно,  организм,  настроенный  на
выживание, изыскал  внутренние  резервы  и  поддерживал  мозг  в  постоянном
рабочем состоянии.
   "Долго это продолжаться не может. Ты не супермен, рано  или  поздно  тебе
потребуется полноценный отдых. Еще три дня, может пять, - и все.  -  Рокотов
как-никак был биологом и о возможностях человеческого тела знал  достаточно.
- Сутки, а то и двое придется проспать,  чтобы  восстановить  форму.  Только
будут ли у меня эти сутки? Что ни день, то приключение  новое...  Ладно,  не
раскисай. Хуже, чем в долине, уже вряд ли будет. Там справился, не пропадешь
и дальше".
   Хашим перевернулся на другой бок и  во  сне  тихонько  заплакал.  Рокотов
осторожно, чтобы не разбудить, погладил мальчугана по голове.
   "Бедный пацан, - у Владислава защипало в глазах. Он вдруг  застеснялся  и
украдкой протер пальцами веки. - Как ему дальше жить? Ни дома, ни  родных...
- на биолога накатила волна холодной ненависти. - Уроды! Все, решено:  найду
их и вырежу к чертовой матери!"
   Новая цель с прозрачной ясностью сформировалась в мозгу.
   "А  сможешь?  "  -  засомневалась  частичка   сознания,   отвечающая   за
самосохранение.
   "Молчи, смогу! Район невелик,  примерные  повадки  этих  тварей  я  знаю.
Немного везения - и выйду на их след".
   Внутренний пессимист хмыкнул:
   "Ага, народный мститель! Будешь всех полицейских мочить  почем  зря?  Так
тебя самого же и пристрелят, только высунься..."
   Рокотов  встал  и  принялся  ходить  взад-вперед  по  тоннелю,   стараясь
успокоить взбунтовавшиеся мысли. Ступал  он  в  темноте  мягко,  как  кошка,
автоматически поворачиваясь крутом через каждые девять шагов".
   "Кто мне мешает? Никто. Рано или поздно с Хашимом придется расстаться.  А
пока этот отряд бродит где-то в окрестностях, я не могу чувствовать  себя  в
безопасности... И не могу обратиться в полицейские  органы.  Так  что  выбор
невелик - или я их, или они меня. Но почему ты уверен,  что  отряд  не  ушел
отсюда? На уровне сознания ответа, увы, нет,  что-то  такое  подкоркой  чую.
Слишком яростное преследование? Не то... Рассказ моего  маленького  приятеля
об уничтожении села? Тоже не то... Методы их действий? Опять не совсем то...
- Влад остановился и несколько раз несильно ударил ребром  ладони  по  стене
справа. - Однако подсознанию стоит доверять. Мы используем возможности мозга
лишь на два-три процента, забывая о древних системах восприятия. И во многом
от этого проигрываем... А ведь наша животная сущность  не  желает  нам  зла,
наоборот - пытается подавать сигналы. Вот  Только  мы  утратили  способность
понимать их... Что-то свербит постоянно, не дает покоя. Инстинкт. Достаточно
долго я был дичью, охотничьим  призом,  и  организм  включил  все  имеющиеся
системы самосохранения. Даже те, о которых я не подозревал. Если от  них  не
отмахиваться, то шансы выжить повышаются. Итак,  доверимся  чувствам.  Какую
именно опасность мои  чувства  отметили?  Угрозу  жизни?  Естественно,  цель
полицейских была ясна изначально... Что  еще?  Охоту  по  всем  правилам,  с
загонщиками   и   капканами?   Тут,   скорее,   ты   сам   проявил   большую
изобретательность... Дальше. Нежелание сдаваться и продолжать  преследование
любой ценой? А в этом что-то есть... Преследователям  почему-то  важен  этот
район, как зверю  -  его  ареал  обитания.  То  есть  -  защита  территории.
Получается, ты вторгся на их "поляну", вырвал добычу в виде Хашима,  перебил
больше десятка бойцов и  испарился...  Зачем  им  Хашим?  Опять  вопрос  без
ответа... Ладно,  этот  момент  опустим.  Их  дальнейшие  действия?  Видимо,
возвращение на исходные рубежи.  Нас  преследовать  они  не  могут,  мы  уже
вырвались за границы интересной им  территории...  Так-так-так...  -  биолог
представил себе географическую карту. - Выходит, они все  время  крутятся  в
треугольнике между Лимом, Западной Моравой и Ибаром. На стыке границ Сербии,
Ко-сово и Черногории. Тактически - грамотно, всегда есть возможность уйти  в
ту или иную сторону... Это уже кое-что. А уйдут они, братец,  либо  выполнив
свою задачу, либо под натиском регулярных войск Югославии. Про второе  можно
забыть.  У  "югов"  сейчас  забот  полон  рот  с  косовскими  албанцами,  не
сегодня-завтра может начаться  война  с  НАТО.  Остается  выполнение  некоей
неизвестной миссии. И помешать им можешь только ты...  Чтобы  гарантированно
вернуться  домой,  тебе  потребуются  доказательства.  И  серьезные.   Одних
рассказов, даже если Хашим подтвердит каждое твое слово, будет недостаточно.
Так что, куда ни кинь, придется возвращаться к исходной точке, к лагерю, где
действует эта банда. И дальше  -  по  обстоятельствам...  Ну  и  от  решения
отомстить не откажешься".
   Владислав очень серьезно относился ко всем своим обещаниям. Неважно, даны
они были вслух, при свидетелях, или мысленно. Он неоднократно убеждался, что
клятвы необходимо исполнять, как бы тяжело это ни давалось. Нарушить  данное
слово он не мог.
   Он еще не знал, что с этих мгновений начинается  его  собственная  война.
Война, ставки на победу в которой не стал бы делать  даже  самый  искушенный
игрок...

Глава 12
СЛОМАННАЯ СТРЕЛА

   Через один из запасных выходов они выбрались на открытую площадку.
   После того как погас свет, Владислав с Хаши-мом уже не осматривали пустые
боковые проходы, а применили оправдавший себя способ искать путь  наружу  по
дрожанию пламени зажигалки. Тем более что  ничего  полезного  в  заброшенном
бомбоубежище не было.
   Сон благотворно повлиял на мальчугана. Детский организм восстанавливается
быстро, и, проснувшись,  Хашим  чувствовал  себя  намного  спокойней.  Рядом
по-прежнему находился  уверенный  в  себе,  немного  ироничный  взрослый,  с
которым маленький албанец почти никого не боялся.
   Ну, разве что чуть-чуть.
   Рокотов осмотрел сквозь оптику лежащий в десяти метрах под ними лес и  не
заметил ни малейшего намека, что там есть люди. Птицы вели себя,  как  им  и
положено - перелетали с  ветки  на  ветку,  искали  в  траве  корм,  изредка
перекликаясь певучими трелями. По открытому склону холмика, отлично  видимый
в восьмикратный видеоискатель, деловито пробежал еж.
   "Никого, - удовлетворенно подумал Влад. - Можно спокойно спускаться".
   Он установил закамуфлированную под камень стальную дверь  на  блокиратор,
не дающий ей захлопнуться, и набросил на поворотный  штурвал  веревку.  Шнур
кольцом охватил металлический штырь, оба конца с узлом крепления упали вниз.
   - Давай, - скомандовал Влад. -  Я  буду  потихоньку  вытравливать,  а  ты
держись крепко. Возьми автомат и ружье, повесь на спину.
   Нагруженный Хашим ловко перехватил трос и уверенно кивнул.
   - Поехали, - по-гагарински заявил он. Рокотов спрятал улыбку.
   Через несколько секунд мальчик достиг подножия горы, отпустил  веревку  и
махнул Владу. Тот влез в лямки  рюкзака,  напоследок  осмотрел  площадку  и,
фиксируя обе половинки троса, в три прыжка спустился  вниз.  Развязав  узел,
скреплявший веревочное кольцо, он аккуратно стянул тонкий канат и  уложил  в
рюкзак - бросать полезные вещи опрометчиво,  никто  не  знает,  сколько  еще
впереди спусков и подъемов.
   Хашим с автоматом в руках бдительно осматривал опушку рощи.
   "Учится пацан. И правильно! Практические знания ему не помешают.  Маловат
он, правда, для боевых действий,  но  что  поделать!  Нас  с  ним  никто  не
спрашивал..."
   - Куда идем? - Хашим отдал Владиславу "Калашников" и "моссберг".
   - На юг. Будем искать албанскую деревню. Тебя обязательно надо определить
в нормальные условия. Нельзя со мной по лесам шататься.
   - Почему? - мальчик выглядел разочарованным.
   - По кочану, - на русском заявил Влад и снова перешел на  сербский.  -  К
сожалению, ты еще маленький... Я не в том смысле, что не сумеешь мне помочь.
Наоборот, если б не ты, мы бы из пещер не выбрались... Но  рано  или  поздно
мне надо будет идти в свое посольство, а там я не смогу объяснить, почему  я
не передал тебя официальным властям. Пойми, так положено делать,  и  если  я
нарушу закон, то меня посадят в тюрьму...
   - В тюрьму?! - Хашим широко открыл глаза.
   - Ну, может, не в тюрьму, но неприятности  мне  обеспечены  крупные.  Это
взрослая жизнь, - печально  констатировал  Владислав.  -  В  ней  есть  свои
жесткие правила, и нарушать их нельзя.  Ты  думаешь,  мне  хочется  с  тобой
расставаться? Так надо... Когда-нибудь ты сам столкнешься с чем-то подобным,
- Рокотов глубоко вздохнул. - Мы с тобой должны это пережить... потом, когда
все успокоится, я обязательно приеду к тебе. А пока - вытри глаза и вперед.
   Хашим  ладонью  провел  по  лицу  и  на  несколько  секунд  закрыл  веки.
Мусульманское воспитание приучило его с уважением принимать  слова  взрослых
мужчин, а авторитет Рокотова  был  подтвержден  делами,  многие  из  которых
почитались исламом как добродетель.
   Хашим поднял голову и открыто посмотрел на Рокотова.
   - Я понял. Я буду вести себя как мужчина. Биолог кивнул и, подавив в себе
желание обнять попутчика, указал рукой в сторону леса.
   - Тогда идем. Я первый, ты в десяти шагах за мной, - он резко повернулся,
чтобы Хашим не заметил его внезапно повлажневшие глаза,  и  раздвинул  ветки
крайнего на опушке куста жимолости.

***

   Когда солнце уже склонилось к закату, они вышли к дороге, по  которой  на
юг двигался маленький караван тракторов  и  повозок,  нагруженный  цветастым
скарбом. Албанцы, вытесняемые  от  границы  с  Сербией  югославской  армией,
спешно покидали дома и  под  бомбами  "миротворцев"  пробирались  через  все
Косово в Македонию и Албанию.Семидесятилетний  Ибрагим  едущий  на  переднем
тракторе, поднял ладонь, призывая остановиться:  наперерез  каравану,  через
вспаханное поле, ни от кого не скрываясь, шли маленький мальчик  и  заросший
щетиной мужчина в серой походной куртке с автоматом на правом плече.
   Госсекретарь США довольно скривила тонкие  бесцветные  губы,  разглядывая
свой портрет в дамском журнале, помещенный  в  разделе  "Женщина  года".  Ее
самолюбие было удовлетворено.
   Уже неделю бомбардировщики НАТО во  главе  с  бесстрашными  американскими
экипажами наносили удары по Югославии. Бесконтактная война  принесла  первые
результаты: нарушались коммуникации, возникали проблемы с  электричеством  и
водой, в больницах умирали пациенты,  когда  вдруг  отключались  медицинские
аппараты, дети подрывались  на  ярких  игрушках-бомбах,  бессмысленно  гибло
мирное население под бетонными плитами рухнувших  домов-многоэтажек,  дороги
переполняли тысячи и тысячи беженцев.
   Военные корпорации получали новые заказы, генералы готовили новые дырочки
на парадных кителях - для наград, ракетные заводы открывали  новые  вакансии
рабочим, банкиры с  Уолл-стрит  по  дешевке  скупали  стремительно  падающий
"евро", ангажированные журналисты и телевизионщики  все  активнее  раздували
скандал  об  этнических  чистках  и  представляли  миру  главарей  косовских
албанцев как мужественных борцов за права  угнетенного  народа.  Хотя  образ
мелкого наркоторговца с рынка, извлекающего из карманов спичечные коробки  с
анашой, был бы куда более реальным. В общем, все были при деле.
   Мадам Мадден не интересовали проблемы ни той, ни другой стороны.
   Квадратноликая дамочка тешилась самолюбованием. Ей, всю жизнь чувствующей
свою расовую неполноценность, приходилось  рвать  жилы,  чтобы  пробиться  в
высший свет самого демократичного общества на Земле. Она  предавала,  лгала,
плела интриги, подставляла лучших друзей, лечилась от нервных срывов, даже в
семейном кругу говорила только по-английски, якшалась с любыми политическими
проходимцами, ненавидела и презирала всех, кроме себя,  и  наконец  достигла
того, чего желала, - взошла на Олимп власти  Соединенных  Штатов  Америки  в
ранге Государственного Секретаря.
   Издерганная, обозленная на весь свет, неизлечимо больная женщина,  внешне
больше похожая на помесь пупырчатой жабы с ведьмой, еще  раз  нежно  провела
подагрическим пальцем по глянцевой странице журнала.
   - Значит, война, - тихо и печально проговорил Влад.
   Они с Ибрагимом сидели поодаль от остальных беженцев, сгрудившихся вокруг
своих повозок.
   Темнело.
   - Что собираешься  делать?  -  спросил  убел„нный  сединами  албанец.  Он
понимал, что не может пригласить русского с собой - тот  был  вооружен  и  с
оружием  расставаться  не  собирался.   А   присутствие   такого   "беженца"
автоматически ставило под угрозу жизнь всех пятидесяти двух женщин, стариков
и детей. Мужчин молодого и среднего возраста среди них не было.
   Вопрос был задан искренне, и Рокотов это понял.
   - Не знаю... Буду пробираться к своим, - он поднял голову и посмотрел  на
первые звезды. На его лицо набежала тень, рот жестко сжался в ниточку, брови
сдвинулись к переносице. - Но сначала у меня есть еще одно дело...
   Ибрагим оглянулся на своих. Женщины укладывали спать  детей,  с  тревогой
поглядывая на ночное небо. Надеялись, что сегодня, как и в  предыдущие  дни,
смерть из бомбовых отсеков западных штурмовиков обойдет их  стороной.  Среди
них был и Хашим, по-взрослому покрикивавший на малышей.
   - Аллах воздаст тебе за все, что  ты  сделал  для  мальчика.  Я  расскажу
муфтию про твои поступки, - серьезно  сказал  Ибрагим.  -  Наши  дома  будут
всегда для тебя открыты.
   - Я желаю вам сначала обрести дом. А обо мне не беспокойтесь. - Владислав
ждал, пока Хашим ляжет спать, чтобы  уйти.  -  Передайте  ему,  что  я  буду
скучать.
   Ибрагим грустно посмотрел на русского.
   - Ночь определений - лучше тысячи месяцев. Во время нее ангелы и духи, по
изволению Господа их, нисходят со всеми повелениями его .
   - Вы мне дадите с собой немного лепешек? - после недолгой  паузы  спросил
Рокотов.
   - Конечно.
   - Я хотел бы взять еще солярки. Но, боюсь, вам самим не хватит...
   - Бери. У нас топлива все  равно  только  на  полпути,  дальше,  если  не
отыщем, пойдем пешком, - старик махнул рукой, подзывая одного из подростков,
и сказал ему что-то по-албански. - Сколько тебе нужно? Канистру, две?
   Владислав впервые за вечер улыбнулся.
   - Что вы! Литр, не больше. - Он достал пластиковую флягу. - Вот сюда...
   Ибрагим внимательно посмотрел в лицо русского.
   - Ты очень рискуешь.
   Слова будто упали в пустоту. Рокотов не отреагировал.
   Старик провел руками по бороде и прочел короткую молитву.
   Подбежал парнишка с канистрой и нацедил полную  фляжку.  Биолог  намертво
закрутил колпачок и бросил потяжелевшую емкость в рюкзак. Теперь у него была
солярка, которая при  желании  может  послужить  основой  для  зажигательной
бомбы. А устраивать сюрпризы своим врагам Владислав научился.
   Ближе к полуночи лагерь затих.
   Рокотов проводил старика до повозок, в  последний  раз  глянул  на  мирно
спящего Хашима и понял, что надо  уходить  немедленно.  Иначе  он  не  уйдет
никогда.
   На прощание Ибрагим обнял Влада и прошептал ему вслед  несколько  сур  из
Корана, оберегающих путников и воинов.
   ...До рассвета  он  прошел  тридцать  километров.  По  прямой  получалось
меньше, но Рокотов не останавливался, пытаясь  усталостью  выгнать  из  души
беспокойство за оставленного  на  дороге  маленького  друга,  с  которым  он
сроднился за время скитаний.
   "Все-таки войну они начали. Не  смогли  договориться.  Это  меняет  дело.
Теперь мне не обязательно скрывать  подробности  своих  приключений.  Боевые
действия все спишут - и стрельбу в  лесу  по  моей  палатке,  и  уничтожение
лагеря, и остальное. Можно сказать, что это сделали албанские  террористы...
Про полицию говорить не стоит. Но тем хуже для них! -  Влад  целеустремленно
двигался в район, где,  по  его  расчетам,  находился  специальный  сербский
отряд. - На войне не до  церемоний.  Издевательства  и  убийства  безоружных
людей - это симптомы заболевания. А раз так -  встречайте  доктора!  Я  вас,
сволочей, вылечу раз  и  навсегда!  Думали,  испугался  и  сбежал?  Нет  уж,
дудки... Не на того напали! Задницей чую, что они еще там. Бродят, как волки
вокруг добычи... Ничего-ничего, недолго вам ждать осталось. Еще один переход
- и можно начинать поиск. С оружием у меня порядок, еды немного есть, оптика
опять же... А я ведь вас давил,  когда  у  меня  ничего  не  было.  Каратели
хреновы! Вы еще с русскими не воевали, не видели настоящей партизанщины. Ну,
так будет вам ха-ароший  урок.  Если  кто  жив  останется.  А  этого  я  вам
гарантировать никак не могу. Даже - наоборот..."
   Рокотов взобрался на очередную вершину.  Брезжил  рассвет,  и  утомленный
организм все настойчивее требовал отдыха.
   "Ладно, привал. А вот и миленькая расщелинка, где я расположусь. Случайно
тут на меня не наткнутся..."
   Через полторы минуты он уже крепко спал. Без сновидений, положив руку  на
ствол "Калашникова".

***

   Техники из службы боевого обеспечения 95-й эскадрильи ВВС  США  заправили
"F-117A" с бортовым  номером  486  и  оснастили  самолет  полным  комплектом
вооружения. Помимо противорадарных ракет "Харм" и "Маверик",  в  него  вошли
четыре управляемых тяжелых реактивных  снаряда  "GBU-10"  и  две  остроносые
"AIM-9" класса "воздух-воздух".
   Крайней под левое крыло "стелса" в  специальном  антирадарном  контейнере
подвесили "GBU-10" со схемой наведения номер 66930134.
   Блок  управления   "Ночного   Ястреба"   установил   контакт   со   всеми
боеголовками, и каждая из них  дала  миллисекундный  отчет  об  исправности.
Оставалось поднять самолет  в  воздух  и  нажать  клавишу  пуска.  Остальное
"умные" снаряды сделают сами, принеся пилоту очередную боевую награду.
   Вылет 486-го "F-117A" назначили на десять  вечера  по  Лондону.  Капитану
Джессу Коннору было приказано явиться  к  восьми  тридцати.  А  до  этого  -
хорошенько выспаться.
   К зоне, где, по его прикидкам, действовал отряд  полицейских-убийц,  Влад
вышел поздно вечером. Присев на камень возле опушки сосновой рощицы, Рокотов
перекусил лепешками и собранными по пути корешками тапинамбура и запил водой
из ручейка.
   "Вот и дошел... Что дальше? - Предстоящий  поиск  банды  уже  не  казался
столь легким, как при планировании похода возмездия. - И где  ты  будешь  их
искать?  Как-никак,  перед  тобой  несколько  сот  квадратных  километров...
Треугольничек с гранью в сорок кэ-мэ. Перспектива! Ладно, сейчас ночь, огонь
издалека виден. А, как я помню, светомаскировка у них хромает. Если на посту
курить  себе  позволяют,  то  и  костерок  разведут.  Вот  и   посмотрим   с
возвышенности на местность."
   Владислав, пыхтя, забрался на трехсотметровый утес и улегся  на  вершине,
приложив к глазу геодезический увеличитель.
   Получасовой осмотр местности ничего не дал. Дважды биологу казалось,  что
мелькнул огонек, но, приглядевшись, он с разочарованием понимал, что  принял
за отблеск костра лунный блик на поверхности маленьких водоемов.
   "Фигня, первый блин комом. Отсюда мне видна только часть  зоны.  Заберусь
поглубже и получу более широкий обзор.  Ночь  просижу  другую,  третью  -  и
нащупаю гадов. Днем буду отсыпаться. По ночам их снайперы  мне  не  страшны,
отблеска линзы не видно. А на рожон я лезть не буду".
   Влад перевернулся на спину и немного отдохнул, давая глазам  успокоиться.
Перерывы были обязательны, иначе  переутомленный  хрусталик  пропустит  даже
очевидное.
   "Психологическая атака - вот что самое главное! Не  зря  у  всех  народов
есть сказания о вампирах, злых духах и призраках... Они у меня каждого куста
бояться станут. А раз или два обосрут-ся - и начнут делать ошибки. Что мне и
надо. Чем больше психологический прессинг, тем лучше. Волком  я  выть  умею,
слава Богу, научился по  молодости.  Вот  и  буду  подвывать  потихоньку.  А
параллельно - резать наиболее неосторожных. Вроде тех двоих в карауле".
   Рокотов активно поморгал и вновь тщательно оглядел окрестности,  фиксируя
внимание на любом подозрительном предмете.
   "Нет, сегодня не везет... Что ж, с первого раза было бы удивительно. Пока
темно, переберусь-ка во-он туда.  Горочка  солидная,  для  моих  целей  зело
привлекательная. И идти сущие  пустяки  -  километра  два.  Вершина  заросла
густо, так что там схорониться - милое дело..."
   На новое место он прибыл через три  часа.  Возвышенность  имела  довольно
крутые склоны, и Влад, цепляясь за кривые деревца, забирался  по  уступам  в
два раза дольше, чем рассчитывал. Но наблюдательный пост того стоил.
   На склоне соседней пологой горы он засек колеблющийся  огонек  угасающего
костерка. С расстояния пяти километров  он  не  мог  увидеть  ничего  вокруг
светового  пятнышка,  но  самого  его  наличия   было   вполне   достаточно.
Полицейские не ушли из района, а продолжали скрытно нести свою вахту.
   На участке между Каракалом  и Берковицей   "F-117A"  капитана  Коннора  встретился  с
французским  топливозаправщиком  и  получил  от  него   четыреста   галлонов
чистейшего авиационного керосина. Точно  такой  же  летающий  танкер  ожидал
"невидимку"  после  того,  как  он  покинет   воздушное   пространство   над
Югославией, пройдет над Боснией и окажется в точке "С", недалеко от местечка
Ровань в западной Словении.
   Ночные  полеты  в  югославском  небе  пришлись  Кудеснику  по  душе.  Его
безопасность   постоянно   обеспечивали   операторы   трех   кружащих    над
Адриатическим морем "Аваксов", система ПВО  противника  бездействовала,  его
истребителей пока никто из знакомых пилотов не видел.  Создавалось  ощущение
глобальной  компьютерной  игры,  когда  надо  в  определенное  время   и   в
определенном месте просто нажать несколько кнопок. И все.
   Ни трассеров, вспарывающих воздух совсем рядом с самолетом, ни тревожного
писка системы сбора данных, ни даже луча вражеского локатора.
   Джесс посмотрел на установленную на приборной доске маленькую  фотографию
своей жены Мэри-Бет и улыбнулся. Когда  все  закончится,  на  полученные  за
участие в  боевых  действиях  деньги  он  сможет  купить  наконец  ей  белый
"форд-мустанг" с откидывающимся верхом.
   Он сверился с полетной картой, мерцающей на зеленоватом экране  курсового
компьютера.
   "F-117A"  с  бортовым  номером  486  вошел  в   зону   действия   радаров
гражданского аэропорта Приштина. "Стелс" рухнул с высоты  52  тысячи  футов,
выровнял полет на пятнадцати и нанес удар ракетами "Харм"  по  единственному
работающему локатору аэродрома.
   Дисплей хладнокровно отразил попадание в "ноль".
   Коннор вновь поднял самолет до крейсерской высоты, отклонился вправо,  на
курс 160, и спустя четыре  с  половиной  минуты  был  уже  возле  следующего
объекта - склада боеприпасов артиллерийского полка.
   С направляющих сорвались две "GBU-10". Боковым зрением  Кудесник  отметил
на мониторе пятна разрывов и зевнул.
   Скучно...
   Последняя цель - ремонтная мастерская в окрестностях  Косовска-Митровипы,
где, по данным разведки, хитроумные югославы спрятали свои танки.
   Кудесник бросил самолет в крутое боевое пике,  успел  нажать  на  клавишу
пуска ракет, и в  то  же  мгновение  система  оповещения  "Ночного  Ястреба"
взорвалась истошным визгом, обнаружив активную  радиолокацию  сразу  с  двух
сторон.
   Билан Павкович поднял свой "МиГ-29"  с  шоссе  неподалеку  от  Куршумлии.
Благодаря мощнейшим двигателям РД-33 с тягой шестнадцать  с  половиной  тонн
боевая машина взлетала с коротких полос, круто набирала высоту и  уже  через
минуту могла достичь максимальной скорости 2435 километров в час.
   Когда с замаскированного радарного поста пришел сигнал о вторжении в зону
ответственности шестой эскадрильи американского самолета-невидимки,  старший
лейтенант не медлил ни секунды. Это был его шанс  поквитаться  и  за  смерть
брата, погибшего в Хорватии, и за полуголодное существование  матери,  и  за
постоянный страх за судьбу жены и двух дочерей.
   Не включая бортовой радар, Павкович прошел на высоте всего 350 метров над
севером Косово и оказался в районе действий "стелса" в ту же секунду,  когда
ненавистный американец  вывалился  из  облачного  слоя  и  изящным  пируэтом
приближался к земле, чтобы сбросить свои чертовы бомбы.
   "МиГ-29" "свечой" ушел в ночное небо позади атакующего "F-117",  совершил
на форсаже почти полный разворот, и пилот, оказавшись точно в хвосте  ничего
не подозревающего "невидимки", врубил все три активных радиолокатора.
   Из-под крыльев "Ночного Ястреба" вырвались две струи пламени,  означающие
пуск ракет; самолет дернулся в сторону,  будто  американский  пилот  все  же
надеялся уйти от истребителя.
   Билан нехорошо ухмыльнулся и нажал педаль управления пушкой ГШ-301. Он не
захотел использовать ракету, хотя у него имелось шесть штук "Р-60М", которые
захватывали цель на втрое большей дистанции и лупили без  промаха.  Павкович
желал самолично вбить в пресловутого "невидимку" очередь из  пушки,  ощутить
восторг    попадания    из    стрелкового    оружия    в    самый    дорогой
истребитель-бомбардировщик в мире.
   И это ему удалось.
   Из боезапаса в 260 снарядов он разом использовал четверть.  Часть  прошла
мимо,  но  11  тридцатимиллиметровых  болванок   изрешетили   правое   крыло
треугольного изделия фирмы "Локхид".
   "МиГ-29" развернулся для  повторного  захода,  и  тут  в  хвост  "стелсу"
угодила пущенная с земли зенитная ракета.
   Боевая информационная  управляющая  система  зенитно-ракетного  комплекса
С-125 оповестила расчет о приближении неизвестного самолета за семь минут до
его проникновения в зону поражения.
   Радар, как это и положено на советских станциях ПВО, работал в  пассивном
режиме, не обнаруживая себя ни для систем "Авакс", ни  для  разведывательных
спутников,  ни  для  компьютеров  летящего  на  высоте  шести  тысяч  метров
"F-117A". Статичное  электромагнитное  поле  зафиксировало  лишь  прерывание
границы, БИУС вывела на  круглые  экраны  очередную  "засечку"  и  привлекла
внимание операторов мелодичным сигналом.
   За  секунду  до  старта   зенитной   ракеты   бездиалоговая   специальная
централизованная вычислительная машина "Карат"  дала  команду  на  включение
активной радиолокации.
   У пилота "Ночного Ястреба" не осталось времени  на  пуск  противорадарной
ракеты.
   В  течение  трех  миллисекунд  РПЗУ"  блока  наведения  модернизированной
советской  ракеты  класса  "земля-воздух"  5В127   получило   и   обработало
траекторию движения объекта.
   Еще через две миллисекунды боеголовка ответила подтверждением  на  запрос
СЦВМ "Карат" о захвате цели, и ракета в автоматическом режиме  стартовала  с
направляющего блока. БИУС  немедленно  ввела  те  же  координаты  во  вторую
систему наведения - если по случайности первая ракета промахнется.
   Реактивный снаряд рванул в небо, жидкое топливо первой  ступени  выгорело
почти мгновенно, разогнав зенитную ракету до скорости 3  Маха.  Вертикальные
стабилизаторы  скорректировали  полет,  держа  точку  инфракрасной   системы
наведения аккурат по центру  суженного  сопла  "стелса".  Пористая  заслонка
дюзы, вызывавшая у американских инженеров бурю восторга и прилив гордости за
свое детище, ничуть не помешала  выпущенному  в  1986  году  на  заводе  под
Зеленоградом "изделию" 5В127.
   Ракета шла точно по курсу, игнорируя все выброшенные в  последний  момент
ловушки фирмы "Локхид".
   Приблизившись к вражескому самолету на 30 метров, боеголовка,  начиненная
пятьюдесятью килограммами обычного тротила, взорвалась.  Облако  раскаленных
газов  и  мощнейшая  ударная  волна  отшвырнули  "Ночной  Ястреб"  с   такой
легкостью, будто он сделан из бумаги, и гордость авиации США  понеслась  под
острым углом к земле, оставляя дымный шлейф из горящего двигателя.
   Боевой расчет комплекса С-125 огласил боксы радостными криками.
   Наушники взорвались воплем оператора с "Авакса":
   - фалкрам!  Коннор, у тебя на хвосте фалкрам!
   Но Джессу было уже не до перепуганного сержанта с самолета-разведчика. Он
даже не обратил  внимания,  что  оператор  назвал  не  позывной,  а  фамилию
летчика.
   Джесс всем телом ощутил дробную вибрацию,  как  от  работающей  на  малых
оборотах и вгрызающейся в зуб  бормашины,  когда  очередь  из  пушки  ГШ-301
разворотила правое крыло "невидимки". Он попытался увести машину в сторону и
на повороте выпустить свои собственные "Сайдуиндеры", но не успел.
   Автоматическая  катапульта  "ACES  II"  сработала  в  тот  момент,  когда
пущенная с земли ракета пересекла  критическую  границу  сто  футов.  Четыре
пиропатрона отшвырнули угловатый фонарь кабины,  встречным  потоком  воздуха
Кудесника вжало в кресло, и тут  же  рванула  шашка  под  сиденьем.  Коннора
выбросило из самолета вверх и немного влево.
   Он едва успел заметить скользнувший  над  ним  силуэт  "МиГа"  с  двойным
хвостовым килем, как получил страшный удар взрывной волны от  настигшей  его
самолет ракеты.
   Кресло раскрутило по сумасшедшей спирали, и Коннора буквально вырвало  из
него в окружающую тьму. На секунду-две он потерял сознание.
   Когда же Джесс пришел в себя, ни "МиГа", ни "F-117" поблизости  не  было.
Он свободно падал в непроглядную черноту.
   На высоте три тысячи футов альтиметр  дал  команду  на  выброс  вытяжного
парашюта,  и  летчик  почувствовал  рывок  раскрывшегося  купола.   Кудесник
покрепче ухватился за стропы и стал планировать к невидимой земле, моля Бога
о том, чтобы  не  напороться  на  вертикальный  сук  или  на  высоковольтные
провода...
   "Ночной ястреб" капитана Джесса Коннора стал девятым самолетом, сбитым за
время операции "Решительная сила".
   Обе "GBU-10", стартовавшие с "F-117A" на высоте чуть  больше  пяти  тысяч
ярдов, потеряли связь с лазерной системой  наведения  самолета  через  2,  8
секунды  после  того,  как  сбросили  антирадарные  кожухи.  За  это   время
реактивные снаряды пролетели всего тысячу двести футов.
   Управляемая ракета, оснащенная схемой наведения номер 66935792, снизилась
по простой математической кривой и  взорвалась  на  краю  свекольного  поля,
разрушив около ста метров забора и полностью  уничтожив  одетое  в  лохмотья
чучело.  Случайными  жертвами  лишенного  управления  снаряда  стоимостью  в
миллион долларов стали пара ворон, сидевших неподалеку на ветке ясеня.
   "GBU-10" с дефектным блоком номер 66930134 повела себя иначе.
   Спустя   четыре   секунды   после   включения   собственного    двигателя
мини-компьютер, отвечающий за ориентацию по координатной сетке, дал  команду
в электронные цепи стабилизаторов горизонтального полета, и ракета по крутой
дуге изменила курс на 147 градусов.
   Анализатор   системы   наведения   -    микрочип    производства    фирмы
"Хьюлетт-Паккард",   обошедшийся   Пентагону   (а    вернее,    американским
налогоплательщикам) в 8481 доллар, -  лихорадочно  искал  исчезнувшую  цель,
прогоняя через себя сотни миллионов  "нулей"  и  "единиц".  Через  9  секунд
электронный  блок  "полетел"  от  перегрузки  и  невыполнимости  задачи,   и
управляющий  компьютер  переключил  инфракрасные  детекторы  боеголовки   на
резервную схему, которая наводила ракету на объекты  с  большим  содержанием
металла.
   "GBU-10" пролетела за это время восемь с половиной миль.
   На двадцать второй секунде  полета  боеголовка  зацепила  новую  цель  на
расстоянии три тысячи семьсот ярдов.
   Реактивный снаряд, как это и было предусмотрено  его  создателями,  резко
снизился до высоты сто футов, пронесся над  грунтовой  дорогой  и  ударил  в
головной трактор маленького каравана албанских беженцев.
   Хашим спал в третьей от начала повозке. Ему снились дед, который сидел за
столом в их дворике, и Владислав, пришедший в гости. Сон был яркий,  цветной
и добрый. Мальчик улыбался, устроившись на  узлах  с  одеждой  между  своими
новыми друзьями  -  Магомедом  и  Исой.  Всех  троих  накрывало  одно  общее
лоскутное одеяло; подросткам было тепло и уютно.
   540 килограммов октола, которым  была  начинена  боеголовка  американской
ракеты, взорвались в пятнадцати метрах от них.
   Ни Хашим, ни Магомет, ни Иса не успели ничего  почувствовать  -  страшная
ударная волна прошла по телам людей и металлу сельской техники со  скоростью
700 метров в секунду, размалывая в порошок все на своем пути. Пятьдесят  три
албанских беженца погибли за полсекунды от оружия, призванного  защитить  их
от этнической катастрофы.
   Вслед за ударной  волной  налетел  фронт  жара,  испепеливший  до  костей
останки людей и превративший обломки тракторов  и  повозок  в  бесформенные,
перекрученные куски оплавленной жести. Солярка  и  все,  что  могло  гореть,
вспыхнуло; чадное пламя поднялось над пятидесятиметровым участком дороги.
   Наутро  на  уничтоженный  караван  наткнулся   механизированный   патруль
мотострелкового  полка   югославской   армии.   Его-то   и   сфотографировал
американский спутник, прошедший над этим районом в 07.11 на высоте всего 280
километров.
   Очередное зверство сербов было задокументировано.
   Коннор приземлился удачно, на мягкий и  почти  пологий  склон  холма.  Он
пролетел над частоколом деревьев, спружинил ногами и тут  же  погасил  купол
парашюта.
   Белый шелк ярким пятном выделялся на фоне  темной  травы.  Джесс  свернул
ткань и комом запихал ее под ближайший куст. Потом огляделся и,  пригибаясь,
двинулся в лес, стремясь побыстрее уйти с места посадки.
   Он никогда не думал, что ему может быть  так  страшно.  Джесс  трясся  от
ужаса, когда пробирался между деревьев, холодел  от  каждого  шороха.  Мысли
путались. Американец то лихорадочно вспоминал, есть ли на  Балканах  крупные
хищники, и хватался за пистолет, то прощался с женой, то пытался взять  себя
в руки и найти  возвышенность,  с  которой  можно  подать  сигнал  бедствия,
включив миниатюрный экстренный радиомаячок.
   Ему  было  наплевать  на  свой  самолет,  грудой  железа  и  углепластика
валяющийся между Рашкой и Нови-Пазаром,  на  премиальные  за  каждый  боевой
вылет, на медали, обещанные всем по  окончании  "усмирения"  Милошевича,  на
албанцев и сербов, вообще на все.
   Оставалось одно желание - выжить.
   Коннор забрался поглубже в лес и перевел дух. С  момента  воздушного  боя
прошло два часа. Но нигде не было слышно лая поисковых  собак,  не  мелькали
между деревьев лучи фонарей сербского спецназа, не шли цепи автоматчиков  на
прочесывание местности. Лес стоял молчаливый и угрюмый.
   Кудесник  не  решился  выходить  на  открытое   пространство   и   искать
возвышенность. Он просто достал прямоугольную коробочку передатчика и  нажал
единственную кнопку.
   Мощный  сигнал  был  принят  спутником   связи   Агентства   Национальной
Безопасности США спустя  0,  00067  секунды.  Местонахождение  летчика  было
установлено, и маховик военной машины по  спасению  выжившего  пилота  начал
стремительно раскручиваться.
   Джесс миновал небольшой холмик, прошел вдоль  густых  зарослей  сирени  и
принялся искать место, где можно было бы пересидеть световой день. Когда  он
выбрался на старую просеку и перешагнул  первый  поваленный  в  незапамятные
времена сосновый  ствол,  в  пяти  метрах  от  него  из-за  толстого  дерева
выступила  фигура  с  автоматом  наперевес.  Ствол  недвусмысленно   смотрел
американцу в живот.
   - Хендэ хох, Бэтмен...! - хорошо поставленным голосом штандартенфюрера СС
рявкнул незнакомец.
   Коннор мгновенно вскинул руки.
   Следует отметить, что четвертым словом в сказанной посреди  ночного  леса
фразе,  которое  Кудесник   не   понял,   было   прилагательное   "вонючий",
произнесенное по-русски.

Глава 13
"ТОЛЬКО В ПОЛЕТЕ ЖИВУТ САМОЛЕТЫ..."

   Если находишься  на  возвышенности  глубокой  ночью,  то  любое  движение
светового пятна, огонек или тем паче вспышку взрыва заметишь с расстояния  в
десятки километров. О воздушном бое и говорить нечего - все как  на  ладони,
будто сидишь в ложе огромного театра под открытым небом.
   Рев  работающего  на  форсаже  двигателя  "МиГ-29"  заставил   Владислава
отвлечься от разглядывания далекого костерка и развернуться на 180 градусов.
Остальное произошло  мгновенно  -  застрекотала  авиапушка,  небо  исчертили
трассеры снарядов, мелькнул и  погас  язык  пламени,  вырвавшийся  из  сопла
другого самолета, и в финале шаровой  молнией  рванула  боеголовка  зенитной
ракеты.
   Рокотов успел один раз вздохнуть, как все закончилось.
   Спустя минуту-две  из-за  скалистого  хребта  вынесло  белый  кружочек  с
болтающимся под ним продолговатым предметом, весьма напоминающим человека.
   Куда  делся  сбитый  самолет,  Влад  не  понял  -  ничего  не  упало,  не
взорвалось.
   Мощный воздушный поток, обтекающий горы и заворачивающийся  по  дуге  над
рекой,  пронес  парашютиста  вдоль  холма,  и  биолог  отметил  его  удачное
приземление в двух километрах от своего наблюдательного пункта.
   Обнаружить неудачливого  летчика  не  составило  труда  -  тот  регулярно
пользовался фонариком.
   Рокотов поспешно спустился  с  возвышенности  и  двинулся  наперехват.  У
пилота был один путь - через густой лесок к скалам, поскольку с обеих сторон
избранный им маршрут ограничивали топкие болотца.
   Биолог настиг парашютиста, когда тот,  наплевав  на  предосторожности,  с
хрустом и сопением перся через бурелом. В  свете  луны  отчетливо  виднелись
американский флаг на левом рукаве куртки и эмблема с орлом. Летчик был  весь
из себя перепуганный, озирался, как подросток в публичном  доме,  и  вызывал
жалость. От гордого аса из 95-й эскадрильи остались лишь воспоминания.
   "Не жилец, -  констатировал  Влад,  наблюдая  за  заполошными  движениями
"Икара". - Либо утонет в болоте, либо  ногу  сломает,  либо  на  полицейских
нарвется... Ну, правильно, летчики по земле  ходить  не  приучены!  Им  небо
подавай да электроники побольше... Что ж мне с ним делать? Так оставить,  на
живца, или в плен взять? Дилемма..."
   Пилот спустился в крошечный овражек и с  трудом  вскарабкался  на  другую
сторону. Рокотов бесшумно следовал параллельным курсом.
   "Топает прямо в объятия этих долбаных бандитов. Если не свернет, то через
два часа столкнется с ними лоб в лоб. Идиот!  Его  что,  самым  элементарным
вещам не учили? Как в лесу действовать, как  прятаться,  как  первоначальную
рекогносцировку провести... Полный лох! Я от него в двадцати шагах, а  он  и
ухом не ведет. Даже пистолет не вытащил. Да уж, с таким отношением  к  жизни
он долго не протянет. Полицейские его точно  прикончат.  Хотя,  по  большому
счету, он должен считаться военнопленным...  Иди  это  им  объясняй,  умник!
Вздернут на ближайшей осине - и все дела. Еще и помучают перед этим...
   Скоты! Нельзя им пилота отдавать, будь он хоть американец, хоть китаец. А
что ты с ним делать  будешь?  Свяжешь  и  спрячешь?  Це  не  дило...  Ладно,
перехватим, потом разберемся. Двое лучше, чем  один,  а  резона  друг  другу
глотку грызть у нас нету. Враг-то общий, и выбираться отсюда обоим надо..."
   Владислав  подождал,  когда  летчик  выйдет  на  просеку,  шагнул   из-за
кустарника и с веселой злостью гаркнул:
   - Хендэ хох, Бэтмен вонючий!  Американец  резво  вздернул  руки  в  гору.
"Понятливый попался..."
   - Лицом к дереву, руки на ствол и не  шевелиться!  -  биолог  перешел  на
английский. - Живее, бут!
   Летчик обрадованно дернулся, уловив знакомую речь.
   -  Вы  канадский  спецназовец?  Акцент  у  Владислава  был  действительно
монреальским.
   - Нет, еврейский, - съехидничал  Рокотов,  -  что,  не  похож?  Пейсы,  к
сожалению, пришлось для конспирации сбрить... А ну, живей исполняй команду!
   Перепуганный пилот развернулся к дереву, уперся в него  руками  и  широко
расставил ноги.
   "Вот полицейские в Штатах молодцы! - мысленно поаплодировал Влад.  -  Всю
страну обучили, как надо при обыске становиться..."
   Первым делом он вытащил у летчика пистолет и сунул себе в  куртку.  Пушка
была солидной, "Смит-Вессон" 38-го калибра. Однако с серьезным недостатком -
без запасной обоймы.
   Охлопав комбинезон, Рокотов извлек маленькую  черную  коробочку  и  ткнул
летчика стволом автомата под ребра.
   - Это что?
   - Передатчик. На случай аварии, - пробормотал американец.
   - Включен?
   - Да.
   - Выключить можно?
   - Нет...
   "Славно. Первая неприятность. Не ровен час, нагрянет спасательный  отряд.
А со взводом американских "зеленых беретов" мне не справиться. Грохнут,  как
пить дать, даже не спросят, кто таков... Ну, что человеком  сделано,  другой
завсегда испортить может..."
   Влад бросил коробочку под ноги и расплющил  ударом  пятки.  Пилот  дернул
плечами.
   - Не шевелиться!
   - У меня бумага в нагрудном кармане...
   - Медленно вытащи и  дай  сюда.  Американец  достал  сложенный  листок  и
протянул руку за спину. Биолог при свете его фонарика пробежал глазами текст
и хмыкнул.
   - Вот клоуны! Если ты с такой бумажкой  попадешь  в  руки  к  сербам  или
албанцам, то они и золото заберут, и тебя пытать  будут,  нет  ли  еще  чего
ценного... Потом, естественно, пристрелят.
   - А вы-то кто такой? - не понял летчик.
   - Ну как тебе сказать... Жертва обстоятельств.  Можешь  опустить  руки  и
повернуться. Одно неверное движение - стреляю.
   Пилот  повернулся  и  с  недоумением  уставился  на   Владислава.   Пауза
затягивалась.
   - Что смотришь? - усмехнулся Рокотов. - У тебя положеньице  почище  моего
будет. Ты - враг со сбитого самолета, а про меня тут пока  никто  не  знает.
Пока... Но скоро все может измениться. Так что мы с тобой должны  немедленно
прийти к соглашению. Либо пытаемся спастись вместе, либо я тебя пристрелю.
   Судя по лицу летчика,  такой  выбор  не  очень  понравился.  Предложенный
незнакомцем консенсус был каким-то однобоким.
   - Итак? - спросил Влад, поводя стволом автомата.
   - А вы мне поможете?
   -  Постараюсь.  Если  б  не  хотел  помочь,  то  застрелил  бы  тебя  без
разговоров.
   - Зачем вы разбили передатчик?
   - Чтобы нас с тобой не засекли службы пеленгации! - разозлился Рокотов. -
Ты что, думаешь, в Югославии дикари живут? Твой бомбардировщик не из рогатки
сбили. И ты - на вражеской территории. Я, правда, тоже...
   - Что я должен делать? - Страх постепенно уходил, и американец стал более
реалистично смотреть на вещи. Его визави пока  не  собирался  стрелять.  Это
обнадеживало. Пока личность незнакомца не была выяснена, но пилоту он уже не
казался таким страшным.
   - Сначала ответь ты. Мы договорились?
   - Да. Обещаю.
   - Тогда слушай...
   В течение пяти минут Рокотов живописал  свою  историю.  По  ее  окончании
Джесс Коннор понял, что его злоключения  меркнут  перед  тем,  что  пришлось
пережить этому странному русскому.
   - У нас с тобой другого  выхода,  по  большому  счету,  нет,  -  закончил
рассказ Владислав. - Или выживем, или нет.
   Американский летчик и русский биолог посмотрели друг  другу  в  глаза,  и
каждый понял,  что  теперь  они  связаны  крепко-накрепко  невидимой  нитьЮг
называемой "общий враг". Кудесник кратко представился.
   - Что ж, - заявил Влад, - общаться с американскими военными летчиками мне
еще не приходилось... Ты хоть что-то на земле делать умеешь?
   - В пределах пикника, - честно ответил Коннор.
   - Класс! Хоть стрелять-то умеешь?
   - Умею...
   - И то ладно. Но ствол я тебе пока не отдам. Потому что,  честно  говоря,
до конца еще не доверяю. Потому что я не знаю, поверил ли ты,  что  недалеко
от  нас  действительно  крутятся  убийцы,   которые   не   щадят   никого...
Предупреждаю сразу:
   Нападать на меня бессмысленно, я тебя голыми  руками  уделаю,  если  надо
будет. Равно как не надо кричать или совершать иные  неадекватные  действия.
Пойдешь впереди, шаг в сторону приравнивается к попытке к бегству. Прыжок на
месте - к попытке улететь...
   - Понял, - буркнул американец. - Но меня станут искать.
   - Знаю. И не только твои. К утру здесь будет полно полицейских и военных.
Где твой парашют?
   - В лесу спрятал.
   - Спрятал... - пробормотал Влад. -  Надо  было  хоть  утопить  в  болоте.
Ладно, сделанного не воротишь. Давай двигай прямо по  просеке,  будем  следы
путать... Помни - в сторону не дергаться.
   Передатчик  капитана  ВВС  США  Коннора,  сбитого  в  небе  над   Косово,
проработал ровно 1 час 38 минут и 24 секунды. Потом сигнал исчез.
   Аналитики из военной разведки  пришли  к  мнению,  что  Кудесник,  скорее
всего, захвачен в плен югославами или расстрелян.
   Однако аварийный передатчик был не единственным  источником  сигнала,  по
которому устанавливалось местонахождение пилота. Или его тела. Коннор, как и
все, кто вылетал на боевые  задания,  был  одет  в  специальный  комбинезон,
прошитый изнутри металлическими нитями и снабженный хитрой  системой  гибких
аккумуляторов. Практически одежда летчика представляла собой антенну.  Через
систему термодатчиков аккумуляторы  накапливали  тепло  человеческого  тела,
поверхность комбинезона поглощала солнечные лучи, и раз в  десять  минут  на
частоте в несколько гигагерц миниатюрный передатчик  посылал  миллисекундный
сигнал,  позволявший  определить  местоположение  пилота  с   точностью   до
километра. Система была сверхновой, и на нее возлагались большие надежды.
   Спутник  "А-90СХ"   военно-космических   сил   США   с   помощью   своего
шестидесятиметрового зеркала пеленгатора начал сканировать район  катастрофы
"F-117A" с бортовым номером 486 и к полудню по Вашингтону обнаружил  искомый
объект. Спустя еще два часа стало понятно, что сигнал движется со  скоростью
пешехода. Это позволяло надеяться, что летчику удалось выжить и он на  своих
двоих куда-то идет.
   Подразделение морской пехоты,  расквартированное  в  Македонии,  получило
приказ готовиться к операции спасения.
   Военная разведка  по  своим  каналам  связалась  с  албанскими  отрядами,
могущими в самое ближайшее время добраться до точки приземления и попытаться
блокировать сербские силы, давая возможность  спасателям  вытащить  капитана
Коннора.
   Эскадрилья самолетов-разведчиков ЕА-6В "Праулер", размещенная на авиабазе
возле  итальянского  городка  Асколи-Пичено  была  приведена   в   состояние
повышенной готовности.
   Государственный  Секретарь  дала  задание   своему   спичрайтеру   срочно
отпечатать  два  варианта  телевизионного  обращения  -  один  с  выражением
соболезнований по  поводу  зверского  убийства  американского  пилота-героя,
другой  -  с  благодарностью  доблестным  "тюленям",  за  спасение  летчика,
выполнявшего свой долг по защите мирных албанцев от гуманитарной катастрофы.
Речи были насыщены образными оборотами и одинаково понравились "мадам". Будь
ее воля, она зачитала бы оба варианта.
   Конечно же, риск был огромен. Американец  оказался  плохо  подготовлен  к
жизни в лесу, без своей  техники  был  как  без  рук,  привык  к  комфортным
условиям существования на  авиабазах  и  не  знал  ни  одного  языка,  кроме
английского.  В  общем,  с  какой  стороны  ни  посмотреть  -  потенциальный
покойник. Но все же Рокотов решил рискнуть.
   Как это бывает в жизни, благородные порывы  тесно  переплелись  с  сугубо
практическими соображениями.
   Владислав не смог бы напасть на беззащитного человека, а тем более -  его
убить.  Что  бы  ни  говорили  о  русских,  но  бессмысленная  жестокость  и
пренебрежение  человеческой  жизнью  большинству  не  свойственны.   Скорее,
наоборот. Естественно, бывают  исключения,  но  Влад  к  этой  категории  не
относился. Истинно русский по воспитанию,  вере  и  мироощущениям,  он  чаще
готов был пожертвовать своей жизнью ради спасения другого, чем отнять жизнь.
Такой вот парадокс загадочной славянской души. Это во-первых.
   Во-вторых, двое - завсегда лучше, чем один. На пару можно увеличить число
боевых комбинаций.  Пока  один  будет  работать  на  отвлечение,  у  второго
появляются хорошие  шансы  тихо  и  незаметно  устроить  врагу  какую-нибудь
гадость.
   И в-третьих, Коннор мог стать  реальным  пропуском  в  нормальную  жизнь.
Американцы всегда и  везде  всеми  силами  пытаются  вытаскивать  своих,  не
обращая внимания на затраты, это у них вбито с детст‚а и выполняется  свято.
А человек, спасший их летчика, вполне может рассчитывать на свободное  место
в вертолете и на дальнейшую помощь, вплоть до получения вида на жительство в
США.
   "Грин-кард", однако, Влада не интересовала. Ему бы хватило,  если  б  его
вывезли за пределы воюющей Югославии в какую угодно нормальную  страну,  где
он сможет спокойно отправиться в российское посольство и вылететь на Родину.
   Но до этого было далеко. Пока  что  основной  и  самой  насущной  задачей
являлось выживание. Как всегда. Надо было продержаться до того момента, пока
они не свяжутся с натовскими  спасателями  и  не  выйдут  к  точке  прибытия
транспортного вертолета.
   Влад  скоренько  просчитал   ситуацию,   проанализировал   обстоятельства
приземления Коннора и пришел к выводу, что в ближайшие дни следует опасаться
только отряда специальной полиции.  "Стелс"  упал  вне  пределов  видимости,
где-то за десятки километров от места боя, воздушным потоком Джесса  отнесло
в сторону, так что если его и ищут, то совершенно в другом районе.  А  вести
поиски во время массированных бомбардировок,  да  еще  на  самой  границе  с
Косово - дело трудное и малоперспективное. Помощи  от  албанцев  югославская
армия не дождется, на то, чтобы обыскать каждый метр территории,  не  хватит
никаких сил. Так что  операция  по  обнаружению  и  пленению  летчика  будет
выполняться формально, без излишнего рвения. К тому же немного в стороне  от
места приземления.
   Совсем другое дело - отряд бандитов, наряженных в форму полицейских. Ради
выкупа они будут искать американца упорно, с "огоньком", не щадя  ни  своих,
ни чужих.  Если,  конечно,  узнают  о  том,  что  Коннор,  возможно,  где-то
поблизости.
   Влад рассчитывал на худший вариант развития событий и самоуспокоением  не
занимался.
   Связь у полицейских  есть,  технически  они  обеспечены  неплохо,  бойцов
хватает. Запросто могли увидеть воздушный бой и сделать определенные выводы.
А  пленение  пилота  "невидимки",  глядишь,  и  послужит  командиру   отряда
своеобразной индульгенцией, буде ему  придет  в  голову  отмазываться  перед
начальством  за  зверское  уничтожение  жителей  деревни.   Если,   конечно,
начальство об этом знает, если  не  списали  мирных  крестьян  на  албанских
террористов...
   К рассвету конвоируемый Рокотовым  Кудесник  вымотался  окончательно.  За
четыре часа они прошли всего пять километров, хотя изрядно  запутали  следы,
по несколько раз пересекая встреченные по дороге ручьи и каменистые осыпи.
   - Надо искать убежище, - произнес Кон-нор, глядя на восходящее солнце.
   - Об этом не беспокойся, - Владислав осмотрел близлежащую гору.  -  Здесь
полно заброшенных шахт, так что нору для себя мы  найдем  быстро...  Но  для
начала надо узнать, что поделывают наши друзья в  миленьких  серых  беретах.
Поэтому сейчас мы заберемся во-он на ту горочку  и  немного  понаблюдаем.  А
пока сядь на этот пень и не двигайся. Мне надо кое-что приготовить на случай
погони.
   Коннор послушно уселся  на  пенек  и  замер.  Спорить  с  русским  он  не
собирался.
   Рокотов отошел на десяток  метров  в  сторону  и  осмотрел  опушку  леса,
которую они только что миновали. Увиденное его явно удовлетворило; он достал
моток  капроновой  нити  и  гранату  и  соорудил  поперек  заросшей  просеки
примитивную растяжку, соединив натянутой нитью два дерева.
   Затем расшвырял пожухлые влажные листья у того ствола, где была привязана
граната,  оттянул   пружинящую   веточку   куста,   наклонился,   прикидывая
траекторию, и мстительно улыбнулся.
   Когда через пять минут они тронулись в путь,  листья  лежали  на  прежнем
месте, а в амуниции Влада отсутствовало помповое ружье.
   На крутом пригорке русский с американцем остановились. Четверть часа Влад
внимательно  изучал  местность,  а  потом  протянул  Коннору   геодезический
увеличитель.
   - Смотри. Чуть левее холма с кривой сосной на вершине... От нас километра
четыре...
   Джесс послушно навел оптику.
   По склону оврага, держа  оружие  наготове,  цепочкой  двигались  сербские
полицейские. Не менее двадцати человек.
   - Вот так-то, дружище, - Рокотов похлопал  Коннора  по  плечу  и  отобрал
подзорную трубу. - Начинается веселье... Идут они точно  туда,  где  я  тебя
перехватил. Значит, нашли парашют... Ну что, готов мне поверить?
   - Да, - тихо ответил Кудесник. - А ты мне?
   - Посмотрим на твое поведение. А пока быстро  отсюда  уходим.  Времени  -
час, чтобы забраться в шахту.
   Последние несколько дней майор не находил  себе  места.  Почти  не  спал,
осунулся так, что  выступили  скулы,  подолгу  сидел  в  стороне,  о  чем-то
размышляя. Подчиненные с тревогой  наблюдали  за  командиром,  но  никто  не
решался нарушить его уединение. Наиболее непочтительные поговаривали, что  у
него  поехала  крыша  с  того  момента,  как  погибла  группа,   опрометчиво
сунувшаяся в пещеру вслед за таинственным русским.
   Отряд все же  был  вынужден  принять  подкрепление.  Тридцать  человек  в
камуфляже поступили в распоряжение майора, но тот ими  почти  не  занимался,
перепоручив новеньких молодому лейтенанту.
   Один только проводник  более-менее  понимал,  что  происходит.  Майор  не
свихнулся, но  сконцентрировался  на  одной-единственной  цели  -  вычислить
маршрут врага и  уничтожить  в  тот  момент,  когда  он  не  подозревает  об
опасности. Как уничтожают медведя-шатуна или тигра-людоеда.
   Враг был слишком хитер и не  раз  выскальзывал  из  расставленных  сетей.
Однако майор чувствовал, что решающий бой близок.  Откуда  произрастала  эта
уверенность, объяснить бы не взялся никто. Тем не менее каждый,  кто  избрал
своей профессией войну, очень  хорошо  понимает  такое  состояние.  И  почти
никогда не ошибается...
   Известие о сбитом  неподалеку  американском  самолете  не  застало  отряд
врасплох. Рано или поздно им должно было повезти.
   Место приземления пилота поисковая группа обнаружила без труда, проводник
даже   ночью   уверенно   прошел   по   явственному   следу,    оставленному
неподготовленным к скрытному передвижению  летчиком.  Но  только  до  старой
просеки.
   Дальше начались непонятки.
   Проводник остановил передовую группу и  полчаса  обшаривал  кусты.  Майор
нетерпеливо курил, сидя на поваленном  стволе.  Солдаты  рассредоточились  в
ожидании указаний,  все  недоумевали,  что  же  такого  странного  обнаружил
следопыт, прервавший преследование на середине.
   Наконец проводник выбрался из-под  очередного  куста  и  протянул  майору
обломки микросхем.
   - Это еще что такое?
   - Вероятнее всего, передатчик пилота.
   - Зачем он его разбил? - удивился майор. Проводник посмотрел на командира
долгим печальным взглядом.
   - Это не он.
   - Что?!
   - Это не он,  -  повторил  проводник.  -  А  кто-то  посторонний.  Пилота
перехватили. Один человек... Сначала около полукилометра шел рядом, примерно
в пятнадцати-двадцати метрах сбоку, потом следы сходятся. Дальше  они  пошли
вместе...
   Майор потряс головой.
   - Бред какой-то... Ты не ошибся?
   - Исключено. Можешь сам убедиться.
   - Но в этом квадрате, кроме нас,  никого  нет!  Ни  армии,  ни  шептаров,
никого! Откуда здесь человек?
   - Не знаю.
   Майор начал подниматься, сощурив глаза и сжимая кулаки.
   - Постой, - проводник мягко взял его за рукав. - Этот русский тут ни  при
чем.
   - Уверен? - майора трясло.
   - На девяносто девять и девять десятых. Подозревать русского  -  это  уже
мания.
   - Но одна сотая все же остается.
   - Ты спокойно подумай - зачем ему летчик? Тем более американский. На  его
месте я бы штатовца пристрелил, а  не  тащил  с  собой...  Нет,  тут  что-то
другое... По-моему, нас подставляют.
   Майор сбросил руку проводника и встал.
   - Хватит! Собирай людей - и вперед. Соблюдать максимальную  осторожность.
Снайперам - удвоить внимание. Я не собираюсь больше терять людей.
   Группа двинулась по следу.
   На рассвете стало ясно, что погоня  захлебнулась.  Проводник  честно  вел
маленький отряд, повторяя маршрут летчика  и  неизвестного,  но  те  петляли
столь искусно, что в результате запутали следопыта окончательно.
   Майор озверел.
   - На кой ты мне нужен? - орал он, не стесняясь присутствия солдат. -  Где
твоя хваленая выучка? За шесть  часов  -  ноль!  Мы  опять  пришли  к  этому
долбаному ручью, который пересекали совсем недавно! Вот переправа, в  десяти
метрах! Ты что,  хочешь  сказать,  что  эти  двое  ходят  по  кругу?  Совсем
сбрендил?! Они бегут! Слышишь? Бегут, а не кренделя  нарезают!  Ну,  где  их
следы, где?! Можешь ты мне хоть раз нормально ответить?!
   Проводник дождался, пока командир  выговорится  и  остановится  перевести
дух.
   - Я веду точно по маршруту. А то, что они стали петлять - тут  моей  вины
нет. Надо связаться с остальными, пусть перекрывают зону здесь  и  здесь,  -
следопыт ткнул в карту. - Так или  иначе,  нашим  шустрым  друзьям  придется
обойти вот эту вершину. Значит, надо расставить наблюдателей слева и справа.
А по хребту пустить цепь. Так у нас появится шанс их пугнуть.
   Майор бросил взгляд на карту.
   - Ладно. - Он подозвал радиста:
   - Передавай. В квадраты 7 и 10 - наблюдательные  посты,  в  11-й  -  двух
снайперов, разделить отряд на две группы и цепью  из  квадрата  24  напрямую
через 22-й и 20-й. Пусть исполняют немедленно... Что нам делать?
   - Я думаю, - осторожно заявил проводник, -  мы  пойдем  не  по  следу,  а
просто прямо, через этот лесок. За ним - овраг, они вполне  могли  решить  в
нем пересидеть. Слева от нас болото, вряд ли в  нем  спрячешься.  От  оврага
двинемся радиально, нащупаем их дальнейший маршрут.
   - Хорошо. Извини, что сорвался...
   - Да ладно, бывает. Давай дело делать. В конце концов, их всего двое.
   Майор промолчал. Он не разделял оптимизма проводника - русский в одиночку
уничтожил больше половины его людей. А теперь у отряда  появился  неизвестно
откуда вынырнувший новый противник. Хитростью не уступавший русскому.
   Девятнадцатиграммовый кусочек  льда  встретился  со  спутником  КН-710  в
12.08.29, 4 по Гринвичу.
   Встреча длилась одну десятитысячную долю  секунды,  после  чего  метеорит
прекратил  свое  существование,  разлетевшись  на  молекулы.  Однако   этого
хватило, чтобы нанести космической платформе непоправимые повреждения.
   Ледышка протаранила "Радугу"  встречным  курсом  под  углом  32  градуса.
Совокупность скоростей составила около 47 километров в секунду, так что сила
удара превысила 180 миллионов ньютонов.
   Старенький спутник развалился на 11 обломков,  каждый  из  которых  весил
более  тонны,  обломки  разлетелись  в  радиусе  150   километров.   Система
экстренного сброса боезарядов не успела среагировать, и термоядерные ракеты,
крутясь, стали разлетаться  от  точки  столкновения  все  дальше  и  дальше,
зажатые в своих искореженных шахтах.
   Но самое печальное заключалось в том, что лобовой  удар  снизил  скорость
обломков до скорости ниже первой космической  и  те  начали  приближаться  к
Земле, с каждым витком переходя на более низкие орбиты. Ни время падения, ни
район просчитать было уже невозможно.
   - Ну и воняет! - молодой полицейский сморщил нос и отвернулся.
   Левый фланг поисковой  группы  шел  по  берегу  болотца,  на  поверхности
которого то и дело вспухали и  лопались  пузырьки  сероводорода.  В  воздухе
висел густой, тяжелый запах тухлых яиц.
   Напарник согласно кивнул, дыша ртом.
   Авангард, состоящий из трех бойцов, вдруг остановился, один склонился над
травой, двое других развернулись  в  стороны  с  выставленными  перед  собой
автоматами. Отряд замер.
   - Что там? - негромко спросил майор.  Солдат  прошел  вбок  на  несколько
метров и повернулся.
   - Растяжка.
   Майор с проводником быстро приблизились.  Два  дерева  были  связаны  меж
собой тонкой, полупрозрачной нитью; один конец нити был аккуратно примотан к
кольцу закрепленной в развилке ствола гранаты. Усики чеки разведены не были.
   - Дилетант, - сообщил боец. - Растяжку натянул,  а  усы  не  развел.  Нет
гарантии, что сработает... Сделано явно в спешке.
   Проводник провел пальцем по натянутой нити.
   - Капрон... Нить, кстати, сверхпрочная. В обычном магазине не купишь.
   - Гранаты тоже, - буркнул майор.
   - Летчикам гранаты не положены, - задумчиво сказал проводник.
   - Сам знаю, - командир  злился  на  неожиданную  остановку.  -  Проверьте
периметр, нет ли еще сюрпризов.
   Солдаты осторожно обследовали пространство справа и  слева  на  пятьдесят
метров. Больше ловушек не обнаружилось. Неумело поставленная  растяжка  была
единственным, чем неизвестный попытался нанести вред отряду. И даже она была
сделана на скорую  руку  -  противоположный  дереву  с  гранатой  ствол  был
небрежно обмотан нитью, конец которой свисал почти до земли.
   - Режьте, и пошли.
   Саперы профессионально склонились над ловушкой. Один  взял  нить  внатяг,
зафиксировав на всякий случай чеку на гранате. Второй специальными щипчиками
перекусил капроновую паутинку. И удивился, что она не обвисла,  а  вырвалась
из пальцев, резанув кожу...
   Из-под коряги хлестнул язык пламени,  по  ушам  ударил  грохот,  и  вверх
взметнулись клубы дыма и ворох слежавшихся прошлогодних листьев.
   Голову одного из солдат разнесло, как арбуз, попавший под  гидравлический
пресс, другого сложило пополам и отбросило на два метра.
   Коварный Рокотов, предположивший, что даже на  прекрасно  замаскированной
растяжке полицейских не подловишь, устроил им ловушку  в  стиле  эскимосских
охотников,  модернизировав  капкан  в  соответствии  с  имеющимися  у   него
возможностями - он  имитировал  грубо  завязанный  узел  на  стволе  дерева,
оставив болтаться якобы свободный конец нити, а на  самом  деле  пустив  его
дальше, под выступающие корни, и  обратно  к  дереву  с  гранатой,  так  что
натяжение  создавалось  согнутой  веткой  куста.  Ветка   проходила   сквозь
предохранительную скобу спускового крючка и при разрыве нити била по нему  с
силой, достаточной для выстрела.
   Помповое ружье было закреплено под корягой, ствол смотрел немного  вверх,
и вся  эта  композиция  была  щедро  присыпана  пожухлой  листвой.  Проблему
многозарядности Владислав решил кардинально - он разрезал все пять патронов,
удалил из них картечь, загнал пустую гильзу в  патронник,  высыпал  в  ствол
весь оставшийся порох, зафиксировал пыжом, сверху  добавил  105  картечин  и
забил еще один пыж. Ствол не выдержал бы, но Вла-ду больше  одного  выстрела
не требовалось.
   Все произошло точно в соответствии с  задуманным  -  ветка  хлестнула  по
курку, жало ударника стукнуло в капсюль, порох детонировал, и ствол выплюнул
сотню  картечин,  треснув   вдоль   всей   длины.   Однако   на   скоростные
характеристики свинцовых шариков разрыв ствола не повлиял - они вылетели  из
дульного среза за мгновение до того, как оружие пришло в полную негодность.
   Стоявший ближе солдат получил 28 картечин в живот,  второму  свинец  снес
верхнюю половину головы.  Большая  часть  заряда  пропало  втуне,  изрешетив
листву. Но и достигнутого эффекта оказалось достаточно.
   Майор сел на землю и схватился руками за голову. Под черепом будто кто-то
орудовал  маленьким  отбойным  молотком,  мысли  сменяли  одна  другую,  как
картинки во вращающемся калейдоскопе.
   Невидящим взглядом он смотрел перед собой.
   Они забрались в  неудобную,  с  точки  зрения  преследователей,  шахту  -
полуобвалившуюся, со  сломанной  крепью,  да  еще  и  находящуюся  почти  на
отвесном склоне горы. Раньше к ней вела дорога, но мощный  оползень  снес  и
ее, и какую-то решетчатую конструкцию у  подножия.  Чуть  дальше  по  склону
располагалось множество других входов в такие же шахты,  так  что  вариантов
поиска у полицейских было не счесть.
   Двигаться по их следам стало невозможно, когда они  вышли  на  каменистые
уступы и стали перепрыгивать с валуна на валун, не касаясь  песка  и  земли.
Рокотов зорко следил за американцем, но  тот  не  выказывал  желания  ни  на
миллиметр отступать от выбранного маршрута. В общем, Джесс  оказался  парнем
понятливым.
   - Есть хочешь? - биолог отвернулся от щели, сквозь которую в  их  убежище
пробивался свет, и присел у стены.
   - У меня шоколад, -  американец  достал  из  кармана  комбинезона  плитку
"Марса". - Делим?
   - А у меня лепешки, - сообщил Влад, расстегивая рюкзак. - И вода. Так что
на денек двоим хватит. Ты не стесняйся, бери. Не чизбургер,  конечно,  но  в
живот запихать можно.
   - Где ты так хорошо научился говорить по-английски?
   - В Канаде. С родителями жил, когда был маленьким. - Несмотря на показную
небрежность в поведении, Владислав контролировал каждое движение  Кудесника.
- А ты сам откуда родом?
   - Из Ролстона, Пенсильвания...
   - А я - из Санкт-Петербурга,  Россия...  У  тебя  какие-нибудь  мысли  по
поводу нашего положения имеются?
   - Дерьмовое положение, - американец пощупал шею. - Все тело болит.
   -  Это  еще  ничего,  -  успокоил  Влад.  -  Катапультирование  равняется
сотрясению мозга. Радуйся, что приземлился благополучно.
   - И долго мы будем тут сидеть?
   - Сколько надо,  столько  и  будем.  Полицейских  видел?  Видел..Так  что
спрашиваешь?
   - Они за мной охотятся?
   - Думаю, да. Обо мне им ничего  не  известно.  Хотя...  проводник  у  них
классный, мои следы тоже мог засечь. Так что есть  вероятность,  что  теперь
они будут ловить двоих.
   Коннор тяжело вздохнул.
   - Но есть же международные нормы. Меня  должны  доставить  в  специальный
лагерь, пригласить представителя США...
   - Ага! - рассмеялся Рокотов. - А ты,  в  лучших  традициях  вашего  кино,
должен с гордо поднятой головой объяснить  полицейским:  "Я  -  американский
пилот, мать вашу! Я нахожусь под защитой американского Президента, мать его!
Я есть военнопленный, мать мою!"   Так, что ли?
   Коннор  на  секунду  опешил,  потом  тоже  развеселился.  Напряжение   во
взаимоотношениях стало понемногу спадать.
   - Это только в боевиках так говорят.
   - Во-во! Но тут, Джесс, без разницы  -  тебя  полицейские  убьют  на  сто
процентов. Не сейчас, так немного позже, когда ты им все расскажешь...
   - Влад, зачем ты меня с собой взял? - вдруг перебил Коннор.
   Биолог задумчиво ковырнул носком ботинка песок.
   - Добрый я. И потом, у меня  с  ними  свои  счеты  есть.  Тот  мальчишка,
которого я спасал, был из деревни, полностью уничтоженной этими ублюдками. И
моих друзей они же убили...
   - Да, я знаю. У нас телепрограммы про этнические чистки каждый день идут.
Потому НАТО и приняло решение  начать  операцию.  -  Вера  в  непогрешимость
Президента у военных  не  была  поколеблена  даже  скандалом  с  молоденькой
практиканткой. - Мы стараемся установить мир...
   - Я бы мог с тобой поспорить, но не здесь и не сейчас, - ответил Рокотов,
у  которого  было  свое  мнение  насчет  методов   решения   межнациональных
конфликтов. - В данный момент меня  интересует  вот  что:  есть  ли  у  тебя
резервный способ вызывать спасателей, кроме как сигналами передатчика?
   - Нет. Передатчик ты разбил, теперь можно надеяться только на чудо.
   - Ну, ты непонятливый! А если б у полицейских были даже самые примитивные
детекторы, тогда б ты что делал? Достаточно  поставить  пеленгаторы  в  трех
точках, и тебя  возьмут  через  полчаса.  Так  что  передатчик  я  правильно
расфигачил... На каких частотах работают ваши рации? Я имею в виду -  службы
связи между самолетами?
   Коннор с достоинством выпрямился.
   - Это закрытая информация!
   - Ну и дурак. Ваши переговоры давным-давно известны и нашей  разведке,  и
югославской - и частоты, и шифры, и позывные! Равно как  и  наши  -  вам.  И
глупо делать из этого тайну. Все дело в том, что у полицейских  есть  рации.
Захватив одну, мы можем на минуту выйти в эфир, передать сообщение  и  ждать
группу спасения в назначенной точке. Но для этого нужно знать, подойдет  нам
полицейская рация или нет. Понял теперь?
   - Теперь да.
   - Ну? Назови хотя бы диапазон.
   - Наиболее удобно связаться с базой, - задумчиво произнес  летчик,  -  на
частотах от восьмисот до  девятисот  килогерц.  Но  нужна  большая  мощность
передатчика...
   - Мощности должно  хватить,  если  с  возвышенности  выйти  на  связь.  А
килогерцовый диапазон нам подходит.  -  Влад  мысленно  прокрутил  в  голове
внешний вид виденной им рации. - Прорвемся.  Если  ты  глупостей  делать  не
будешь.
   - Я не собираюсь.
   - Все так говорят. И у нас, и у вас. Потом не успеешь оглянуться, как уже
по уши в дерьме. - Рокотов сознательно немного давил на Коннора, просчитывая
его реакции.  От  поведения  пилота  зависело  слишком  многое.  -  Твои  не
откажутся взять меня с собой?
   - Нет, естественно, - удивился капитан. - Если ты мне помог, значит, тебя
должны не только вместе со мной вытащить, но еще и наградить. Это закон. Его
никто не нарушает.
   - Идеалист ты, Джесс. Ладно, держи нашу подзорную  трубу  и  наблюдай  за
окрестностями. Мне тут одна идейка в голову пришла...
   Коннор поднялся на ноги и подошел к щели.
   - Нас по отблеску стекла не засекут?
   - Ого, уже соображать начал, - улыбнулся Влад. - Не бойся. Ты из  темноты
смотришь, так что бликов не будет.
   - А что делать, если я кого-нибудь замечу?
   - Хороший вопрос, -  биолог  почесал  затылок.  -  По  крайней  мере,  не
оглашать окрестности радостными криками.
   Кудесник насупился.
   - Да  шучу  я,  шучу.  Характер  у  меня  веселый.  Увидишь  полицейских,
постарайся их посчитать и прикинуть примерное направление движения. Для  нас
сейчас самое важное - это информация о противнике...
   Коннор деловито кивнул и приник к окуляру. Армейская служба приучила  его
выполнять разумные  распоряжения,  даже  если  они  исходят  не  от  прямого
начальства. А в Рокотове американский пилот  видел  опытного  и  осторожного
человека. Национальность при окружающих условиях не имела никакого значения.
   Владислав осторожно выскользнул в  заваленный  обломками  камня  коридор,
прошел до основного  тоннеля  и  склонился  над  замеченными  им  при  входе
баллонами. Один оказался пуст, зато два  других  были  наполовину  заполнены
кислородом, использовавшимся здесь для сварки. Хоть баллоны и облупились  от
старости, но не проржавели, защищенные от коррозии сухим воздухом шахты.
   Рокотов с  усилием  открутил  вентиль,  выпустил  немного  газа  и  снова
завернул его до упора. За прошедшие десятилетия кислород  своих  свойств  не
потерял, стенки баллонов еще держались.
   Биолог с минуту подумал, откатил пустой  баллон  в  сторону  и  улыбнулся
своим мыслям.

Глава 14
ОТ СУВЕНИРА К СУВЕНИРУ...

   Гражданский специалист" Агентства Национальной Безопасности США,  сидящий
перед двадцатидюймовым экраном компьютера, на который выводилась  информация
по капитану Коннору, выругался под нос. Очередного сигнала на  сантиметровых
волнах не  поступило.  То  ли  летчик  попал  в  экранируемую  зону,  то  ли
комбинезон испортился.
   Он несколько раз щелкнул клавишей дорогущего "Power Macintosh G3/400
   1Mb L2". Но машина стоимостью почти семь  тысяч  долларов  выдавала  лишь
отсутствие сигнала с системы обнаружения.
   Специалист вызвал офицера центрального поста. Тот  развернул  электронную
карту-километровку, вызванную из основного блока памяти, доступа к  которому
у гражданских не было, и совместил точку  последнего  сигнала  с  трехмерным
изображением. Получалось, что последний сигнал был принят от  подножия  горы
высотой  731  метр  над  уровнем  моря  и  площадью  около  трех  квадратных
километров. Никаких данных о наличии рядом  с  горой  строений  или  военных
объектов Югославии  не  имелось.  Зато  внизу,  в  примечании,  существовало
упоминание о нескольких заброшенных медных рудниках.
   В АНБ наравне с военными  работают  и  штатские  сотрудники,  не  имеющие
никаких звания даже формально.
   - Так, - облегченно вздохнул офицер, - он залез в  шахту.  Сейчас  у  них
утро, возможно прочесывание местности войсками. Разумный поступок. К  вечеру
должен выбраться. Перекачайте этот файл к себе на жесткий диск и, как только
поступит сигнал, привяжите его точно по местности.
   - Спутник дает рассеивание плюс-минус пятьдесят метров.
   -  Не  страшно.  Ребятам  из  отдела  спасательных  операций  в  Куантико
достаточно. По крайней мере, теперь мы знаем,  где  он,  -  офицер  выглядел
удовлетворенным. - Если действовать двумя  группами,  то  на  сто  процентов
вытащим.
   - Я слышал, -  тихо  заметил  гражданский,  -  что  кого-то  вытащить  не
успели...
   - Ерунда, - оптимистично заявил офицер, - этот  пилот  -  вообще  первый,
кого сбили непосредственно над территорией  Югославии.  Был  три  дня  назад
аналогичный случай, но тогда летчик дотянул до Македонии и катапультировался
там.
   "Ври больше", - подумал оператор, но ничего вслух не сказал. Его приятель
по игре в боулинг по секрету признался, что как раз  три  дня  назад  ас  из
Первого крыла  Белградской  Особой  Дивизии  в  одном  бою  сбил  сразу  два
американских "F-16".  Причем  югослав  использовал  новейшие  ракеты  класса
"воздух-воздух" "Р-27ЭТ/М2-Б",  взрывающиеся  буквально  в  двух  метрах  от
самолета  и  не  оставляющие  пилотам  ни  единого  шанса  на  спасение.  За
"МиГом-29" с  изображением  черной  гадюки  на  фюзеляже  охотился  не  один
натовский истребитель, но пока тщетно. Пилот ловко  прятал  свою  машину  от
"Аваксов", уходя после боя на высоте ниже трехсот метров,  недосягаемый  для
радаров Альянса, и появлялся  будто  бы  ниоткуда,  вылетая  из  темноты  на
предельных скоростях. За сбитую "гадюку" были  обещаны  медаль  Конгресса  и
премия в сто пятьдесят тысяч долларов, однако нащупать ее пока не удавалось.
   Владислав вернулся в полутемное помещение,  где  оставил  Коннора,  через
сорок минут. Кудесник продолжал неотрывно глядеть в видоискатель.
   - Ну что?
   - Семнадцать минут назад, - доложил дисциплинированный пилот, - на  запад
прошла группа из пяти  полицейских.  Вооружение  -  стрелковое  оружие.  Шли
гуськом, не скрываясь, на дистанции около десяти ярдов друг от друга. Больше
движения  не  заметил.  Слева,  на  вершине  холма,   по   всей   видимости,
расположился снайпер или наблюдатель - там дважды мелькали отблески, как  от
линзы... Расстояние - около полутора миль.
   У Джесса, как и у всех летчиков, было прекрасное зрение.
   - Вольно, - усмехнулся Рокотов, - молодец.  Все  верно.  Они  прочесывают
местность. И то, что снайперов поставят, я не сомневался. Эти  сволочи  меня
так один раз чуть не подловили. Спасло то,  что  стреляли  с  километра,  не
меньше, а на таких дистанциях о прицельное(tm)  можно  забыть...  Садись,  в
ногах  правды  нет,  -  последнее  выражение  биолог  напрямую  перевел   на
английский.
   Коннор, естественно, русской поговорки не понял .
   - Что ты сказал?
   - Это выражение такое. Типа нечего стоять, потому что от этого нет толку,
- смутился Влад.
   Его  юмористические   наклонности   не   все,   достоинству   оценивались
окружающими. И частенько в этом была его собственная вина.
   - Нам тут минимум до вечера сидеть, - сообщил он,  устраиваясь  спиной  в
углу, - я вход  в  наше  ответвление  замаскировал,  так  что  опасаться,  в
принципе, нечего. Кто попробует сунуться дальше  чем  на  метр,  получит  по
башке тонной песка и щебня. А у нас выход останется  -  там  недалеко  узкий
тоннель в глубь горы... В подобной пещере я уже гулял недельку назад.
   - Мне продолжать наблюдение? - поинтересовался Кудесник.
   - Пока не надо. Стоит осмотреться ближе к шести-семи часам.  Темнеет  тут
около девяти. Думаю, двух часов хватит, чтобы обстановку  выяснить.  Кстати,
держи свой ствол.
   Влад бросил "смит-вессон" на  колени  летчику,  одновременно  готовый  из
положения "сидя" ударить очередью ему в грудь. Коннор,  не  заметивший,  как
напрягся  его  новый   знакомый,   проворно   схватил   пистолет,   проверил
предохранитель и сунул в кобуру на ремне. Потом уставился на Рокотова.
   - Удивлен? - биолог еле заметно улыбнулся. -  Проверка  на  прочность.  У
вас, по-моему, это называется "проверка на  вшивость".  -  Джесс  кивнул.  -
Можешь посмотреть,  патроны  из  обоймы  я  не  вынимал.  Ну  надо  же  было
когда-нибудь решиться! Вот я сейчас и решился.
   - Ты здорово рисковал.
   - А что делать? Не связывать же тебя, в самом деле. Вдвоем у нас  двойная
маневренность, защита тыла, и все такое. Объективно мы друг  другу  выгодны.
Пока, - Влад поднял палец. - И надеюсь, что стрелять в спину мы  друг  другу
не будем.
   - Безусловнее - с серьезным видом согласился летчик. - Мы не враги,  и  я
не собираюсь тебя подводить... Только мне кажется, что ты плохо относишься к
тому, почему я оказался в небе над Югославией.
   Рокотов вздохнул и нахмурился.
   - Джесс, я - ученый и по сути своей - пацифист. Война - это всегда плохо.
Понимаю, ты человек военный, исполняешь приказ. По данному конкретному факту
у меня претензий к тебе нет и быть не может. Мне просто не  нравится  война.
Вот и все.
   - Но Милошевича надо остановить, -  примирительно  заметил  Коннор.  -  И
другого способа, кроме силового, не существует. Он диктатор,  на  требования
европейских  государств  и  Америки  ему  плевать.  Он  не  соблюдает  права
человека...
   - Возможно. А Россию вы бомбить собираетесь?
   - Зачем? - не понял капитан ВВС  США.  -  "Холодная  война"  закончилась,
коммунизма больше нет... Мы теперь вроде как партнеры.
   - Ага, - Владислав потеребил нос. - Только у нас о правах человека что-то
тоже не вспоминают. Если  уж  бомбить,  так  нашу  столицу,  чтобы  всю  эту
чиновничью сволочь напалмом  выжечь...  Двойные  стандарты,  Джесс,  двойные
стандарты. Просто в России  и  Китае  есть  ядерные  бомбы,  а  в  Сомали  и
Югославии - нет. Вот и ответ, кого можно бомбить.
   - Это другое дело, - не согласился Кудесник. - Я, кстати, тоже не  всегда
понимаю нашего Президента. Саддама можно было уничтожить,  но  мы  почему-то
этого  не  делаем.  И  с  Сомали  разобраться.  И  с  Тибетом.  Надо  просто
действовать решительнее.
   - Это как? - хмыкнул Влад. - Чаще бомбить?
   - Не обязательно. Есть специальные группы,  диверсанты,  оружие  дальнего
поражения...
   - Проблема в том, Джесс, что ты мыслишь категориями  армии.  Понятно,  ты
человек военный. Но ведь бомба или ракета может попасть и в  дом  к  мирному
жителю. У нас был Афганистан, у вас - Вьетнам, потом опять у  нас  Чечня,  у
вас - Ирак. И так - до бесконечности. Силой, увы, ничего не решишь. Вон,  вы
бомбили-бомбили  Ирак,  а  в  результате  Президент   Хусейн   имеет   почти
стопроцентную поддержку населения. Если  раньше  у  вас  еще  были  какие-то
перспективы его сместить, то сейчас уже нет... Да и у нас, - биолог  грустно
махнул рукой, - то же самое. В своей стране разобраться не можем.  Ворье  на
ворье  во  власти,  идиоты  в  полиции,  бойню  на  собственной   территории
устроили... Я и уехал-то поработать в Югославию, чтоб чуточку  отдохнуть  от
всеобщего бардака... Отдохнул!
   - Я согласен, - кивнул Коннор,  -  боевые  действия  -  это  уже  крайний
вариант. Но и без них не всегда обойтись можно.  Мы  с  тобой  ведь  тоже  с
полицейскими не на матч по бейсболу собрались.
   - Да уж... Однако не мы начали. А вы Югославию первыми бомбить стали. Это
уже агрессия. Потому я никак поддержать такие  действия  не  могу.  Лично  с
тобой мы можем стать друзьями. Но, к сожалению, политику определяем не мы. И
война эта бессмысленна. Милошевич все равно не пострадает, а народу погибнет
уйма. И сербов, и албанцев... и ваших солдат, кстати. Как с этим быть?
   - Наши пилоты никогда не получали приказа бить по гражданским объектам.
   - Согласен. И  приказа  нет,  и  специально  никто  мирное  население  не
бомбит... Но ведь человеку, у  которого  от  американского  оружия  погибнут
близкие, ты этого не объяснишь.
   Коннор печально развел руками:
   - Ошибки у всех случаются. Однако с Милошевичем надо было что-то  делать!
Дипломаты с ним несколько лет пытались договориться.
   - Да разве в Милошевиче дело! Один он ничего сотворить не смог. У  сербов
с албанцами давняя вражда, тут одним ударом ничего не решишь. Вот  у  вас  в
Америке вроде все хорошо - и с уровнем жизни, и с законами, и  кино  хорошее
снимаете, - но есть один крупный недостаток. Читаете мало, все по телевизору
узнаете. Нация постепенно разучивается думать. Ты на свой счет не  принимай,
я не знаю, какое у тебя образование, но я в своей жизни с американцами много
общался. И часто они не понимали самых элементарных вещей...
   - Это есть, спорить не буду, - кивнул Коннор. - У меня у самого  родители
только за год до моего рождения из Европы приехали. И мне говорят, что в США
все очень резко от Ирландии отличается. Особенно в обучении  и  отношении  к
литературе. Я в детстве немного читал, теперь  стараюсь  побольше...  У  нас
полно людей, которые вообще неграмотны. Рядом  с  нашей  базой  -  небольшой
городок, так там афроамериканцы и ла-тиносы вообще в школу не ходят.  Читать
не умеют, сбиваются в банды, грабят, колются... И полиция с ними  не  всегда
справляется. Проблем много, как и в каждой стране. Но у нас у всех -  равные
возможности,  за  проявление  национализма  или  расизма  можно  угодить   в
тюрьму... И нам очень обидно, что Россия поддерживает Милошевича.
   - Да брось ты! - Влад поправил  на  плече  автоматный  ремень.  -  Никого
Россия не поддерживает... Ты просто себе не  представляешь,  что  у  нас  на
самом деле с властью творится. Вот, между прочим, как ты думаешь, почему  до
сих пор в этом районе не начата серьезная операция по моему спасению?
   - А тебя разве не ищут? - искренне удивился американец.
   - Щас! Да в нашем МИДе даже не слышали, кто я  такой.  Никому  дела  нет.
Пропал и пропал. Если сам  не  объявлюсь,  года  через  три  могут  сообщить
родственникам, что, вероятно, я остался жить в Сербии. Или вообще ничего  не
скажут. Наши своих летчиков и моряков вызволить не пытаются,  когда  тех  за
долги предприятий в иностранных портах задерживают, а ты обо мне говоришь...
Меня нет. Я -  фантом,  который  только  мешает  чиновникам  из  консульства
воровать денежки. Когда я сюда приехал, то ждал регистрации почти неделю.  И
ни фига, про меня даже никто не вспоминал. Есть человек,  нет  -  никого  не
волнует... Я ведь не коммерсант, от меня взятки не дождешься, и не  бюрократ
из  Москвы,  который  на  государственные  деньги  приехал  отдохнуть.  Так,
какой-то биолог. Сам приехал, сам и устраивайся. А у них дела поважнее есть.
Мне в Белграде проще в посольство  США  зайти,  чем  в  свое,  меньше  ждать
придется. Так что выбираюсь я исключительно самостоятельно. Тем  более,  что
документы мои сгорели, а без паспорта меня даже на порог могут  не  пустить.
Скажут, что я все вру, или будут тянуть с новым паспортом полгода...
   У  Коннора  глаза  на  лоб  полезли.  Для  американского  военного  такое
отношение к гражданам собственной страны было дикостью, за которую  по  всем
законам нерадивого  чиновника  должны  были  отправить  лет  на  двадцать  в
Алькатрас. Применительно к России - в сибирские лагеря.
   Но Рокотов говорил об этих совершенно невозможных вещах  столь  уверенно,
что Джесс поверил и решил  при  случае  замолвить  слово  за  своего  нового
товарища перед командованием.  Если  конечно,  им  посчастливится  выбраться
живыми.
   - Так что ты будешь делать?
   - Пока не знаю. Есть программа-минимум  -  выбраться  отсюда  и  положить
побольше этих уродов, что шатаются поблизости. Дальше видно  будет.  Кстати,
сколько у тебя патронов в пистолете?
   - Десять.
   - Негусто. На, держи еще один, - Влад  протянул  летчику  браунинг,  -  с
запасной обоймой. В каждой - по двенадцать патронов. Обращаться умеешь?
   Кудесник осмотрел оружие.
   - Конечно. Это же армейская  модель,  недавно  поступила  на  вооружение.
Выпуск 97-го года... Откуда он у тебя?
   - Трофей, - ответил Рокотов и задумался.
   Ловушка, столь  ловко  поставленная  неизвестным,  была  проверена  самым
тщательнейшим образом. Проводник копался почти час, осматривая каждый  лист,
каждую веточку в радиусе девяти метров от разорванного  выстрелом  помпового
ружья. Солдаты, которым был преподан страшный  урок,  не  отрывали  глаз  от
прицельных  рамок,  развернув  линию  обороны   по   всем   без   исключения
направлениям. Отряд  в  очередной  раз  понес  неожиданные  и  бессмысленные
потери.
   А неизвестный,  сделав  свое  дело,  вновь  растворился,  не  оставив  ни
малейшего следа.
   Проводник отозвал майора в сторону.
   - Тебе надо собраться. Я понимаю, что все произошло  слишком  неожиданно,
но если ты не мобилизуешь людей, о выполнении задачи можно забыть.
   - Что ты обнаружил? - командир все еще выглядел подавленным.
   - Ничего, что могло бы дать ответ на  самые  насущные  вопросы.  Граната,
капроновая нить, ружье... совершенно идиотский набор.  Причем  ружье  забили
порохом и дробью доверху. Расчет  на  один-единственный  выстрел.  Логичного
объяснения, кроме того, что у них очень мало патронов,  нет...  Но  если  он
такой грамотный специалист,  то  почему  не  сделать  ловушку  помощнее?  Со
связкой гранат, к примеру... Не понимаю.
   - Это тот русский, - как сомнамбула, пробубнил майор.
   - Ты зациклился, - резко заявил проводник. - У  русского  не  могло  быть
ружья. Он захватил пистолет, автомат и гранаты. Разбил рацию.  Но  помпового
"моссберга" у наших не было. Да и зачем ему ружье с  несколькими  патронами,
если есть скорострельное оружие?
   - Это русский, - повторил майор.
   - А смысл ему на нас охотиться? Судя по его действиям, он  не  производит
впечатления человека, склонного к рискованным  поступкам...  прийти  сюда  -
безумие. Он должен искать населенный пункт,  а  не  по  безлюдной  местности
бродить.
   - Хорошо. Тогда кто?
   - Диверсант-одиночка, заброшенный  сюда  заранее.  Зачем,  почему  -  нет
ответа...  Возможно,  чтобы  проконтролировать  наши  действия.  Хотя  тогда
непонятно, зачем ему пилот...
   - Здесь нет никого, кроме нас. Это уже подтверждено  полчаса  назад.  Нам
даны рекомендации действовать по обстоятельствам, - майор кивнул на радиста.
- Я дважды запросил оперативный центр. Они сюда никого не посылали.
   Проводник стукнул себя по колену.
   - И ты поверил?! Ради собственных амбиций они  могут  нами  пожертвовать.
Или мы возьмем пилота, или нас спишут... Вспомни о том, сколько  обещано  за
успешную операцию. За такие деньги нас могут подставить под удар  авиации...
Или послать диверса, благо район поиска известен.
   Майор ссутулился и стал смотреть себе под ноги.
   - Дай радиограмму, - предложил проводник, - что диверсанта мы уничтожили.
И проверим реакцию. Свяжись вечером, сообщи, что одна из  групп  расстреляла
неизвестного, тело не опознано,  а  сам  расставь  наблюдателей  на  внешних
подступах к району. Если они нам врут, то этой же ночью  постараются  ввести
сюда других своих людей. Тогда у тебя будет доказательство.
   - А что делать с этим, что внутри зоны? - командир постепенно приходил  в
себя.
   - До вечера не высунется. Сейчас он забился в какую-нибудь  нору  и  ждет
темноты. Если я прав, то он постарается вывести американца из района. Причем
сегодня же ночью. Времени у него нет. Будет пробираться либо на юг, либо  на
запад. Там-то мы и расставим основные силы.
   Майор сверился с картой.
   - Разумно, - он провел пальцем по прозрачному пластику.  -  Через  болото
ему идти не резон. Тут он упирается в хребет, а здесь - опять трясина.
   - Размести на всякий случай контрольные группы по три человека.  Тогда  у
тебя будут все гарантии.
   - Если диверс один... - командир  отряда  закурил  сигарету  и  предложил
проводнику. Тот покачал головой. - А если нет?
   - Очень маленькая вероятность. Один - еще куда ни шло, но  группой  здесь
находиться опасно. Наши обязательно  бы  засекли...  Кстати,  это  объясняет
ловушку - он специально сбивает нас с толку, чтобы мы  думали  не  о  том  и
искали мифического русского. Ты же мне не говорил, какое у него  может  быть
оружие.
   - Верно. А предположить, что у русского - ружье, это логично...
   - Вот именно. Экспедиционные  команды  всегда  вооружены  гладкоствольным
оружием. Только мы в лагере его изъяли. А кто-то посчитал, что ружье  должно
навести нас на мысль о русском. Кто-то, кто  имеет  доступ  к  информации...
Вычислить будет несложно.
   - Думаю, да... Ну что, это меняет дело. В идеале было  бы  неплохо  взять
его живьем.
   -  Это  дело  техники.  Поставь  ребятам  задачу,  пусть   теперь   любой
подозрительный предмет  расстреливают  издалека.  По  крайней  мере  избежим
потерь.
   Майор резко поднялся и махнул рукой сержантам.
   Через десять минут отряд разделился на группы по пять человек, и  солдаты
двинулись мимо холмов на запад, чтобы занять новые позиции. Тела убитых  так
и остались возле полянки, где их настигла смерть.  Только  оружие  с  трупов
было снято.
   Глава Администрации российского Президента пожал своей вялой ручкой длань
Первого Лица и примостился в кресле напротив по обыкновению сурового  "после
вчерашнего" главы государства.
   Настроение  чиновника  оставляло  желать  лучшего.  Дотошные   журналисты
раскопали очередную пачку документов - на этот раз свидетельствующих о  том,
что нынешний глава Администрации, будучи заместителем председателя одного из
акционерных обществ, перевел деньги вкладчиков на счета нескольких банков на
острове Мэн. После чего, естественно, АО разорилось, и граждане остались  на
бобах. Чего нельзя сказать  об  организаторах  этой  обычнейшей  для  России
аферы.
   Скандальчик развивался по законам жанра.  "Акулы  пера"  трясли  стопками
ксерокопий,  чиновники  вяло  отбивались,  подзуживали  своих  знакомцев   в
прокуратуре и налоговой полиции найти управу на зарвавшихся телеведущих и  с
нетерпением ожидали реакции Семьи. Президент пока хранил гордое молчание,  и
было непонятно - то ли он не  в  курсе,  то  ли  обдумывает  кандидатуру  на
заклание.  Дочурка  обещала  всяческое  содействие,  однако  ее  влияние  на
венценосного папашу в последнее время ослабело. Глава государства отбился от
рук, возомнил себя радетелем законности и  всерьез  подумывал  о  назначении
премьер-министром главного милиционера страны.
   Приход нового премьера особенно никого не пугал. У шефа МВД жена ходила в
банкирах, так что подходы к нему давным-давно были известны, и все его вопли
о борьбе с коррупцией и отмыванием  денег  воспринимались  как  обязательное
словоблудие на потеху толпе. То бишь народу. На  Пиночета  министр  явно  не
тянул - ни характером,  ни  волей,  ни  отношением  к  службе.  Хотя  был  и
импозантен, и по-своему образован. Министерские дамы меж собой именовали его
не иначе, как "душка-гусар".
   Старый и мудрый зубр, сумевший-таки на посту  председателя  правительства
мало-мальски стабилизировать обстановку в стране, доживал последние дни. Ему
реже звонили, почти не приглашали на официальные мероприятия, пресса  теряла
к нему интерес, а молодые  чиновники  не  стеснялись  проехаться  скабрезной
шуткой по поводу застарелого радикулита у нынешнего премьера.  Смена  власти
готовилась, как и принято  в  партийно-хозяйственном  аппарате  -  с  мелких
подлостей,  пробы  на  вкус  новой  начальственной   задницы,   волокиты   с
выполнением   распоряжений   будущего   "экс"   и   прочих   бюрократических
"тонкостей".
   Президент царственным жестом отпустил журналистов и в упор  уставился  на
съежившегося главу Администрации.
   - Ну, шта... опять, понимаешь, письма мне приходят... мол, ты  -  вор,  у
людей деньги на какие-то автомобили собрал и не отдаешь... Да  ты  глаза  не
отводи, не отводи. Знаю я вас. Опять, скажешь, наветы завистников?
   Глава Администрации затряс  бороденкой,  на  лысине  проступили  капельки
холодного пота.
   - Молчишь... Ну, молчи. Я тут думаю, что с тобой делать, а ты  молчишь...
Может, к мэру Ленинграда в компанию  хочешь,  в  Париж?  Так  не  стесняйся,
скажи. Проводим с  почестями...  с  остановкой  в  Лефортово,  понимаешь,  -
Президент с наслаждением топтал бывшего профессора математики, будто вымещая
на нем классовую ненависть пролетариата к интеллигенции. - Молчишь...  Когда
воровал, небось, душонка-то твоя пела. А теперь и сказать-то  нечего...  Вот
уйду я, что делать-то будете?  За  кордон  рванете?  Так  ведь  можно  и  не
успеть...
   Повисла  тяжелая  пауза.  Президент,  как  китайский  болванчик,   слегка
покачивался в роскошном кресле.
   - Дураки вы. Все нажраться не можете.  Вам,  понимаешь,  и  без  того  за
здорово живешь коммерсанты денег дают, ан нет. Сами лезете.  Ну,  лезьте,  я
вам уже мешать не буду. Придет новый премьер, вы не так запоете. На  коленях
ползать будете.  Да  ты  сиди,  -  глава  государства  заметил  рефлекторное
движение чиновника, - успеешь еще в ножки бухнуться.
   У главы Администрации от ужаса свело живот. Он знал, что  за  неприметной
дверцей позади него всегда сидят наготове три "волкодава"  из  президентской
охраны, которым глубоко  безразличен  любой  ранг  посетителя.  Безопасность
"тела" заслоняет всякие моральные нормы, эти ребята выстрелят не  раздумывая
даже в родственника  Первого  Лица,  если  тот  попробует  сделать  что-либо
неадекватное...
   Стрелять,    конечно,    "волкодавы"    не    станут,    им    достаточно
продемонстрировать   чиновнику   клочок   сероватой   бумаги   со    словами
"Постановление на задержание", подписанный любым  вызванным  для  этой  цели
прокурором. И  ничье  заступничество  не  поможет  -  один  подельник  главы
Администрации, некогда министр юстиции, нынче полировал своей задницей нары,
другой слетел с поста в секретариате по делам СНГ и через день  таскался  на
допросы к следователю с многообещающей фамилией Собакин.
   Минуты три Президент наслаждался произведенным эффектом,  разглядывая  то
белеющего, то багровеющего бюрократа...
   Беззастенчивое, ничем  не  завуалированное  воровство  столь  раззадорило
Первое Лицо, что оно напрочь позабыло о том, зачем пригласило  чиновника,  и
полностью сосредоточилось на нюансах  вскрывшейся  аферы.  А  склеротические
изменения мозга не позволили информации о  так  и  не  найденном  россиянине
задержаться в памяти дольше, чем на время, оставшееся до начала разговора.
   Судьба Рокотова осталась невыясненной, и в дальнейшем  к  этой  теме  был
потерян всяческий  интерес.  Среднее  звено  чиновников  МИДа  отрапортовало
наверх,  что  эвакуация  закончена,  в  документах,  направленных   в   МЧС,
быстренько подчистили, где надо, и спасатели с  уверенностью  доложили,  что
вывезли всех до единого. Слух о пропавшем  биологе  заглох  сам  собой,  ибо
столь  мелкая  фигура  не  вызывала  никаких   эмоций   даже   у   депутатов
Государственной Думы. Тем более , что ни к  какой  из  партий  Владислав  не
принадлежал и влиятельных родственников у него не было...
   Стемнело.
   Что творится в шахте, снаружи было уже не разглядеть, и Влад  с  Коннором
выбрались к выходу. Биолог внимательно  осмотрел  местность,  прислушался  и
сделал вывод,  что  в  радиусе  километра  двуногих  нет  -  птицы  спокойно
устраивались на  ночлег,  ничуть  не  обеспокоенные  присутствием  кого-либо
постороннего. Будь по-иному - и стайки пернатых избрали бы для отдыха другое
место.
   Время до вечера он провел с пользой.  Беседуя  с  американским  летчиком,
оказавшимся  парнем  толковым,  Владислав  немного   поэкспериментировал   с
химикатами и  опытным  путем  определил  необходимые  пропорции  марганца  и
вазелина для создания зажигательного механизма. На пятый раз комочек  бумаги
с этими ингредиентами запылал ровно через пятнадцать минут.
   Веревку  Рокотов   расплел,   а   концы   связал   в   один,   и   вместо
пятнадцатиметрового отрезка у него  оказался  шестидесятиметровый,  которого
должно было хватить для задуманного.
   Баллон с кислородом весил около  сорока  килограммов.  Беглецы  осторожно
затолкали его в пустой рюкзак, и Джесс взвалил ношу на плечи.
   - Нормально? - шепотом спросил Влад. Американец сделал несколько  пробных
шагов.
   - Терпимо.
   - Километр пронесешь?
   - Мы с таким грузом по две мили бегали, когда я в Форт-Дедриксе начальный
курс проходил.
   - Под ноги смотри, это тебе не спортплощадка...
   Сначала к подножию горы спустился американец,  следом  за  ним  Владислав
отправил рюкзак. Бросил взгляд на убежище, куда они больше  не  вернутся,  и
спрыгнул вниз.
   Летчик  грамотно  контролировал  окрестности,  разместившись  между  двух
огромных валунов. Площадка перед шахтой просматривалась как на ладони.
   - Давай принимай рюкзак и двинулись, - приказал Влад.
   Коннор нацепил лямки, пошевелил плечами,  чтобы  груз  лег  поудобнее,  и
кивнул.
   -  Идешь  след  в  след.  Если  слышишь  посторонний  шум   -   падай   в
противоположную сторону, - Рокотов подтянул ремень автомата. -  Пистолет  не
вынимай, от него в лесу все равно никакого толку.
   - Ясно. Направление?
   - Прямо до леса, там - чуть правее.
   - Роджер.
   Владислав пригнулся и легким неспешным шагом двинулся к опушке.
   До  болотца,  булькающего  сероводородом,  они   добрались   через   час,
останавливаясь каждые пятнадцать минут и внимательно прислушиваясь к шорохам
леса.
   На краю полянки Влад срубил длинную слегу и  за  четверть  часа  прощупал
безопасный путь к середине топи, где едва возвышался  неприметный  островок.
Болото было всего метров пятьдесят шириной, но извилистое и вытянутое к югу,
так что обходить его пришлось бы по дуге аж через дальние холмы.
   С противоположной стороны болота Рокотов навалил кучу хвороста, который в
условленный момент должен превратиться  в  "костер  потерявших  бдительность
беглецов".
   Самым сложным оказалось доставить на середину топи треклятый баллон. Дыша
через рот, чтобы не одуреть от вони, биолог и летчик дотащили  металлический
цилиндр до кочки метрах в двадцати от края островка и плюхнули его на  сырую
траву.
   - Пахнет, просто ужас! - Коннор вытер рукавом пот со лба.
   - Не то слово, - согласился Владислав, переводя дух. - Но для нашего дела
это сладкий аромат победы. Тут тысячи кубометров  болотного  газа.  Мало  не
покажется... Все, давай работать.
   Найденной в шахте проволокой Рокотов примотал к штуцеру гранату,  затянул
намертво воротом из толстой ветки. К кольцу  гранаты  прочно,  на  несколько
узлов, привязал конец веревки.
   Теперь оставалась самая сложная часть.
   Влад потыкал слегой болотную жижу, чем вызвал целый гейзер  сероводорода,
и остался доволен избранным местом.
   - Аккуратненько... Придерживай днище, я буду вытравливать веревку...
   Коннор, напрягая все силы, чтобы баллон, повиснув над  центром  лужи,  не
вырвался из рук, плавно развел руки. Баллон с кислородом  вертикально  пошел
на дно. Рокотов быстро стравливал конец,  привязанный  к  гранате,  и  когда
сорокакилограммовая железяка коснулась плотного ила на дне, у него  в  руках
осталась половина пятнадцатиметрового участка веревки.
   - Нормально. Глубина - метров семь. Теперь не  менее  аккуратно  отходим,
чтобы веревку не запутать...
   - Хочешь остаться на этой стороне? - шепотом спросил Кудесник, когда  они
вернулись на твердую почву.
   - Конечно. Они попрутся туда, на тот берег, где будет костер. А  подойдут
отсюда. Соответственно, пока то-се, паника, мы уйдем им в тыл.
   - Логично, - согласился летчик. - А сработает?
   - Должно. Такого никто не ожидает... Ладно, сиди здесь, - указал Влад  на
маленький овражек. - А я сбегаю на тот берег, костерок запалю.
   Хворост он заранее  полил  соляркой  из  фляжки.  Экономно,  израсходовав
четверть запаса, остальное  приберег  на  потом.  При  должной  смекалке  из
солярки получается неплохой аналог  напалма.  Конечно,  если  знать,  с  чем
смешивать горючую жидкость.
   Бросив для верности в кучу хвороста два бумажных  шарика  с  вазелином  и
марганцовкой, Рокотов тем же путем вернулся обратно и залег рядом с Коннором
в овражке, держа конец натянутой по поверхности болота веревки. От края топи
их отделяла полоса сухой земли шириной метров тридцать.
   "Должно хватить, - подумал биолог, -  не  зацепит...  А  потом  уйдем  на
запад, по дну этой ложбинки... Только бы веревку не забыть смотать".
   Потянулись минуты ожидания.
   - Как думаешь, где  сейчас  полицейские?  -  еле  слышно  поинтересовался
летчик.
   - А черт их  знает.  В  двух  милях  от  нас,  скорей  всего,  -  Рокотов
перевернулся на спину. - Через часок будут, как костер  разгорится.  Пройдут
во-он там, по той роще.
   - Сколько их всего?
   - Сложный вопрос... Человек сорок-пятьдесят, думаю. Но могу и  ошибиться.
Видели мы с  тобой  около  двадцати.  Еще  где-то  десяток  в  засаде,  плюс
снайперы, наблюдатели. Они, сволочи, хитрые, их на зачерствевшем  гамбургере
не проведешь... В прямом бою у нас шансов  нет,  остается  только  ловить  и
давить поодиночке. Они люди опытные, стало быть, по шаблону действуют, а  мы
- как Бог на душу положит. На том и сыграем, - Владислав снова  перевернулся
на живот. - Я считаю, что нам жизненно необходимо этих  козлов  как  следует
напугать. Есть у меня  парочка  задумок...  Может,  и  получится  их  отсюда
выжить. Если потери будут слишком большими,  могут  струхнуть...  Смотри,  а
костерок-то наш занялся!
   В сотне метров от них весело запылал хворост. Сухие  ветки,  собранные  в
кучу сразу  за  опушкой  реденькой  рощицы,  виднелись  издалека  и  служили
поисковой команде неприятеля прекрасным ориентиром. Однако  стволы  деревьев
все же не позволяли разглядеть,  есть  ли  кто  рядом  с  огнем.  Для  этого
необходимо  было  пересечь  болотце  и  приблизиться  вплотную.  На  что   и
рассчитывал биолог.
   - Хорошо горит, - согласился Коннор. - А не погаснет раньше времени?
   - Нет. Я туда несколько деревяшек потолще запихнул, так что часа  на  два
пламени хватит. А за это время они точно подтянутся.
   - Радиста бы взять, - мечтательно протянул Джесс.
   - Возьмем, - кивнул Рокотов. - Но не сейчас... Конечно,  славно  было  бы
воспользоваться паникой и прихватить "Морзе", но, боюсь, для такой  операции
у нас с тобой силенок не хватит. Радист вряд ли пойдет в  авангарде.  Скорее
всего, он сидит в основном лагере.  Нам  придется  выманить  куда-нибудь  их
основные силы и попытаться за это время уничтожить базу. Но сначала  ее  еще
надо найти. А это задача не из легких.
   - Второй раз на костер они не пойдут.
   - Естественно, не идиоты же.
   - Тогда надо заставить их устроить  массовое  прочесывание  местности,  -
предложил Кудесник, постепенно вживающийся в роль диверсанта и  вспоминающий
все слышанное им о действиях "зеленых беретов". - Может,  мне  сыграть  роль
беглеца? Разработаем маршрут, я их отвлеку, а ты  в  это  время  попытаешься
захватить рацию...
   - Меня беспокоят снайперы, - серьезно возразил Влад. -  Ночью-то  на  них
плевать, даже если у них приборы ночного видения. Все  равно  на  дистанциях
дальше двухсот метров палить сложновато. А вот днем они тебя снимут  в  пять
секунд. Нет, пока нам разделяться нельзя. Днем будем прятаться, а  к  вечеру
выходить на охоту. Сейчас у нас основная цель даже не рация, а  их  долбаньй
проводник. Молодой такой юноша, худощавый, я его .,  хорошо  разглядел.  Без
него они на порядок боеспособность утратят.
   - Среди тех, кого я видел, такого не было, - после короткого  размышления
сообщил Коннор.
   - Я его тоже  лишь  раз  видел.  В  общем,  если  заметишь  худощавого  и
молоденького, дай знать. Его надо снять издалека, не приближаясь.
   Джесс вдруг напрягся.
   - Смотри...
   На опушку метрах в сорока  от  них  выскользнули  несколько  расплывчатых
фигур и остановились на краю болота.
   - Черт, - прошептал Владислав, - как быстро! Десяти минут не прошло.  Где
ж они были-то?
   - В полумиле, не дальше, - подсчитал Коннор. - Может, засекли, когда мы с
тобой на болоте возились?
   - Тогда следи за тылом. Если что, дерни за Руку...
   - Понял...
   Пилот развернулся, устроился на противоположном краю овражка  и  направил
ствол "смит-вессона" в сторону леска.
   Фигуры разошлись цепью и опять  остановились.  Из  чащи  вышел  еще  один
небольшой  отряд,  рассредоточился  по   опушке.   Ближайший   к   Роко-тову
полицейский оказался в каком-то десятке метров от него. Влад затаил  дыхание
и передвинул автомат, взяв солдата на мушку.
   Тем временем полицейские нарубили прямых ветвей и  по  команде,  отданной
взмахом руки того, кто шел в авангарде, двинулись через топь, нащупывая путь
палками. Трое оставшихся на берегу отошли в сторону  и  залегли  за  толстым
стволом поваленной сосны.
   Когда цепь добралась до середины болота, Владислав потянул за веревку. Та
сначала не поддавалась, но затем вдруг дернулась и провисла. Чека  выскочила
из гранаты, химический взрыватель загорелся, и через  шесть  секунд  (в  это
время Влад скоренько сматывал веревку) произошел взрыв.
   Вся поверхность болота вздыбилась горбом, пленка зловонной жижи  лопнула,
и в мгновение  ока  пространство  в  радиусе  сотни  метров  превратилось  в
огромную пылающую газовую горелку.  Перенасыщенная  сероводородом  жидкость,
получившая десятки кубических  метров  чистого  окислителя  из  разорванного
гранатой баллона, детонировала почище любой бомбы.
   Все пятнадцать солдат на болоте погибли на месте. За сотые  доли  секунды
их тела обгорели до костей, температура в  пятьсот  градусов  обуглила  даже
скелеты.
   Пылающая воронка втянула в себя окружающий воздух, и с чудовищным хлопком
пламя погасло,  израсходовав  свободный  кислород.  То,  что  было  болотом,
превратилось в серую равнину, запорошенную пеплом.
   Трое полицейских, опрометчиво устроивших засаду за сосной на  берегу,  не
избежали той же участи - огонь вытянул из их легких воздух, а ударная  волна
прокатила толстенный ствол по лежащим телам.
   Оператор за дисплеем компьютера от неожиданности  чуть  не  уронил  чашку
кофе.
   - Двойной термальный импульс! - крикнул он на весь зал, и  головы  коллег
враз повернулись к нему. От  центрального  пульта  в  его  сторону  бросился
старший смены.
   Эти три слова в Агентстве  Национальной  Безопасности  входили  в  первую
десятку самых ужасных, произнесение которых могло  означать  начало  ядерной
войны. Двойные термальные импульсы обычно характерны для атомных взрывов.
   - Где?! - офицер чуть ли не вплотную ткнулся лицом в экран.
   - В квадрате два-семь, - оператор щелкнул "мышью" и вернул картинку.
   - Мощность?
   - Сейчас, сейчас... По таблице и зоне поражения - около ста тонн.
   - Не может быть! - истерически крикнул  офицер.  -  Там  есть  чья-нибудь
авиация?
   - Нет. За секунду  до  взрыва,  по  крайней  мере,  не  было...  Судя  по
температурной шкале,  взрыв  наземный,  -  оператор  лихорадочно  стучал  по
клавиатуре, выводя на экран все новые и новые данные
   И сверяя их с колонками цифр. Наконец он откинулся в кресле  и  промакнул
пот со лба. - Это объемный взрыв. Аналог боеголовки "WK-62".
   Офицер с шумом  выдохнул  воздух.  Объемные  взрывы  действительно  имели
тепловые характеристики, которые  регистрировались  спутниками  как  двойные
термальные импульсы. И, не разобравшись, их можно было спутать с  пятном  от
ядерного взрыва.
   На экране компьютера  ширилось  переливающееся,  почти  идеально  круглое
пятно,  а  зона  термического  поражения   захватывала   огромную   область,
значительно превосходящую реальный радиус действия бомбы. Но с высоты  сотен
километров эти различия практически не просчитывались, обработка  информации
начиналась только в наземных центрах.
   - "Птичка" была?
   - Нет. Источник наземный. Похоже на фугас.
   - Объект?
   - В зоне поражения. Насколько близко, смогу сказать чуть позже...  Сейчас
там пока слишком высокая температура.
   - Выясните - доложить немедленно, - приказал офицер и бегом направился  к
телефону.
   Ситуация с поисками капитана ВВС США Кон-нора  резко  изменилась,  в  нее
вмешался  неизвестный  фактор.  Старший  смены  спешил  уведомить  об   этом
координационный центр военной разведки.

***

   Тряхнуло так, что и Владислава, и Коннора подбросило на метр вверх.
   Грохнувшись о землю, они скатились на дно  овражка  и  сжались  в  комок.
Сверху посыпалась земля, воздух резко, с ревом колыхнулся в сторону болотца.
   Все стихло так же быстро, как  и  началось.  Жутко  воняло  гарью.  После
ярчайшей вспышки, осветившей лес и холмы  на  несколько  километров  вокруг,
глаза почти ничего не видели.
   Оба затрясли головой.
   "Как говорят электрики - дернуло от души! Ну ты даун! Благодари Бога, что
живы остались... Сколько ж там сероводорода было? Ужас! Чудо, что до нас  не
докатилось..."
   - Ты как? - Рокотов потряс Коннора за плечо.
   - Ничего... Что это было?
   - То, что ты нюхал полчаса назад. Как по-английски сказать,  не  знаю.  В
общем, газ из болота.
   - Я думал, слабее будет...
   - Я тоже. Ну, в нашем деле лучше перебрать, чем недобрать. Этот природный
"пук" они надолго запомнят...
   Коннор пошарил руками вокруг себя.
   - Пистолет выронил.
   - Он подо мной, - успокоил Влад, - я прямо на него свалился.  Чуть  ребро
не  сломал.  Ладно,  не  задерживаемся,  скоро  сюда  вся  шайка  соберется.
Посмотреть, что случилось... Закрой на полминуты глаза, после  яркого  света
помогает...
   Зрение понемногу возвращалось.
   Рокотов выглянул из овражка.
   "Вам с хрустящей корочкой или без? -  перед  ним  расстилалась  озаряемая
безразличной Луной серая равнина, где черными  островками  торчали  кочки  с
выжженной травой. - Кранты поисковикам. Человек пятнадцать-двадцать угробили
зараз. Отлично! Считай, половину отряда.  Долго  они  не  оправятся...  Так,
сматываем веревку. Она нам еще ой как пригодится.  Жаль  только,  Джессу  не
смогли оружие посерьезнее пистолета добыть. Ну ладно, это дело будущего..."
   - Готов?
   - Готов, - Кудесник окончательно пришел в себя. - Куда?
   - Вперед по ложбинке, там поглядим...
   Спустя час они были в трех километрах от бывшего болота, куда  подтянулся
остаток отряда специальной полиции.
   В бессильной ярости майор выпустил в лес полную ленту из пулемета.
   Услышав дробь очередей, Владислав язвительно улыбнулся - у солдат явно не
все в порядке с нервами. И прибавил шагу.

Глава 15
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ

   Когда утреннее солнце осветило вершину  горы  Владислав  высунулся  из-за
камня и быстро осмотрел склоны.
   За ночь они с Коннором прошагали  пятнадцать  километров,  взобрались  на
хребет, окружающий долину, и заняли удобное положение на вершине.  С  высоты
почти в километр вся местность была как на ладони.
   Через видоискатель Влад посмотрел на бывшее болотце, превращенное взрывом
в пологое углубление, заваленное комьями  грязи.  Никакого  движения  вокруг
него не было -  видимо,  солдаты  ушли  еще  ночью,  так  и  не  поняв,  что
произошло. Термический удар сжег все возможные следы  пребывания  летчика  и
биолога,  превратил  лесок  в  непролазный  бурелом,  а   воздушный   поток,
рванувшийся к эпицентру взрыва, засыпал болото и  местность  в  радиусе  ста
метров прошлогодними листьями, сухими ветвями  и  песком.  Проводник  отряда
оказался не у дел.
   Джесс подполз поближе и дернул Рокотова за рукав.
   - Что-нибудь видишь?
   - Пока нет. На, сам посмотри. Пилот приник к окуляру.
   - Куда они подевались?
   - А мне откуда знать? - Влад отобрал у  американца  видоискатель,  сорвал
лист подорожника и закрепил его над линзой комочком сковырнутой с  ближайшей
сосны смолы. - Держи, теперь бликовать не будет.
   Кудесник снова стал изучать долину. Спустя десять минут ему  это  занятие
надоело. Пространство под ними было пустынным, полицейские будто испарились.
С хребта лес и небольшое озерцо на юго-востоке просматривались прекрасно, но
противник исчез. Нигде не  поднимался  дымок  от  костра,  не  передвигались
цепочки фигур, не сверкало стекло бинокля или оптического прицела.
   - Может, ушли? - предположил летчик.
   - Ага, жди. Затаились где-то. Решили сменить  тактику  и  действовать  из
засады.
   - Но так нас можно неделями искать, если и мы  куда-нибудь  спрячемся,  -
возразил Коннор. - Просторы тут вон какие.
   - Верно.  Я  опасаюсь,  что  они  готовят  какую-то  гадость,  чтобы  нас
выманить. Например, подожгут лес.
   - Ну и что? Мы-то наверху.
   - Спускаться-то нам так или иначе придется... С той стороны не слезть,  я
проверял. Длины веревки не хватит. Так что путь у нас отсюда один:
   Обратно в долину... Правда, мы  можем  пройти  направо  километра  три  и
налево столько же. В принципе, тут склоны пологие, спуститься почти  повсюду
можно. Но если полезем в дневное время, то  на  фоне  горы  будем  отличными
мишенями...
   - Тогда зачем ты сюда забирался? - не понял американец.
   - А я действую как бы против здравого смысла. Они уверены, что  мы  будем
скрываться либо в шахтах, либо в чаще. И выбираем момент, чтобы покинуть эти
места... То есть -  они  обязательно  поставят  посты  там,  там  и  там,  -
Владислав указал рукой на восток и север. - Соответственно, растратят  силы.
Hа каждой такой пост надо минимум по пять человек. Вот и считая.
   - Ага. Пятнадцать в минусе, быстро им  сюда  не  добраться,  -  сообразил
Коннор. - Остается человек двадцать.
   - Может, и меньше. На болоте мы положили около двадцати. Так что теперь у
них дефицит личного состава.
   - А сколько снайперов? - задумался Джесс.
   - Два-три.
   - Тогда гляди, - летчик подполз, выглянул из-за валуна.  -  Где  наиболее
разумно разместить секреты? Я бы поставил одного снайпера с  нашей  стороны,
например, во-он у той вершины, другого - на утесе слева, а третьего  посадил
бы на горочку возле основных входов в шахты.
   - Согласен, - кивнул Рокотов.
   - И еще. Отряду нужна вода. Поэтому основной лагерь они разобьют недалеко
от озера, это естественно. Может быть, не у  самой  воды,  но  и  не  дальше
нескольких сот ярдов. Так что мы примерно знаем их местоположение.
   Владислав помассировал виски.
   - Извини, плохо соображаю... Не высыпаюсь... Да, пожалуй, ты прав.  И  не
"пожалуй", а на сто процентов... И что ты предлагаешь?
   Американец с гордостью улыбнулся. Наконец он перестал быть обузой.
   - Двигаемся по хребту налево. Рано или поздно выйдем к снайперской точке.
В секрете максимум трое, так что мы их уделаем... Нападения сзади  они  вряд
ли ожидают, все их внимание должно  быть  сосредоточено  на  долине.  В  два
ствола мы их положим за секунду.
   - А шум?
   Джесс умолк и почесал щеку, на которой уже обозначилась рыжеватая щетина.
   - Об этом я как-то не подумал... Если прижать пистолет к телу, то шума не
будет. Но нет гарантии, что мы сможем подобраться так близко...
   Рокотов  покопался  в   карманах,   извлек   упаковку   презервативов   и
продемонстрировал Коннору.
   - Вот решение.
   Американец  посмотрел  на  русского  с  опасливым  выражением,  никак  не
соответствующим  серьезности  момента.  Более   того,   Коннор   рефлекторно
отодвинулся от Владислава.
   Тот вскрыл упаковку и вытащил розовую усатую резинку.
   - Славненько,  -  биолог  поднял  глаза  и  встретил  напряженный  взгляд
Кудесника. - Что с тобой?
   - В каком смысле?..
   Влад посмотрел на зажатый в руке  презерватив,  потом  на  пилота,  потом
снова на резиновое изделие "номер два"... и согнулся от хохота.
   - Ты что... подумал... - сквозь приступы смеха выдавил он, - что  я...  с
тобой... - Рокотов вытер слезы и немного успокоился. - Эта штука  совсем  не
для этого...
   Новый приступ веселья не дал ему закончить фразу.
   Спустя полминуты Владислав успокоился.
   - Ну ты даешь! Запомни, Джесси, я - не гомик, никогда им не был и даже ни
одного знакомого "голубого" у меня нет. Так что в этом  смысле  я  абсолютно
безопасен.
   - Ну, это твое личное дело, - примирительно заявил  Коннор,  -  "голубые"
такие же люди, и я не испытываю к ним антипатии... Просто я подумал...
   - Что мы с тобой тут сольемся в экстазе?! - опять заржал Рокотов. - Брось
ты эту фигню! Кондомы существуют не только  для  того,  чтобы  предотвращать
демографические взрывы и от СПИДа обезопаситься. Учись, студент...
   Биолог надул презерватив, ловко нацепил его на ствол "вальтера"  и  место
соединения  обмазал  сосновой  смолой.  Теперь  дуло  заканчивалось  надутой
колбаской, конец которой украшали усики.
   - Самое сексуальное оружие в мире. Жаль что одноразовое,  -  Влад  потряс
пистолетом. - При выстреле раздается хлопок, как  от  лопнувшего  воздушного
шарика. К сожалению, такую пушку можно носить только в руке. Ни в карман, ни
в кобуру не поместится.
   Летчик восхищенно посмотрел на модернизированный пистолет.
   - Круто! А сработает?
   - Обязательно. Согласно законам Гей-Люссака и Бойля-Мариотта... Кстати, о
Гей-Люссаке ничего дурного не думай, - биолог опять развеселился. -  Ну,  ты
меня уморил...
   - Бывает, - развел руками американец, - извини... У нас в  Штатах  сейчас
столько педиков, что иногда уже переклинивает. Их даже в армию берут.
   - Серьезно? - удивился Влад. - И как они там?
   - Не знаю, - Коннор передернул  плечами.  -  К  нам  пока  ни  одного  не
попадало. А в пехоте, знаю, есть...
   - Ив элитных частях, типа "людей-лягушек"?
   - Не-ет, исключено. Ни у "тюленей", ни у  "зеленых  беретов"  этих  ребят
нет. Хотя, конечно,  педики  и  орут  про  дискриминацию,  но  спецназ  пока
держится.
   - Это хорошо. А  то  не  очень  приятно,  если  сюда  за  тобой  прилетят
напомаженные манерные "спасатели", - Рокотов снова хмыкнул. -  Ладно,  давай
попробуем пройти до той вершинки, а там посмотрим. Таблеточку не  хочешь?  -
Он расстегнул клапан аптечки и достал пузырек с фенамином.
   - Это что?
   - Так, - Владислав протянул ему лекарство на ладони. - Только не подумай,
что я наркоман. Объясняю: это медицинский препарат, позволяющий долгое время
не спать и быть бодрым. Основной компонент наркотик, но  я  знаю  дозировку,
чтоб здоровье не повредить... В нашем положении без допинга не обойтись,  мы
уже почти двое суток на ногах.
   - Это не очень опасно?
   - Если не злоупотреблять.
   - Давай, - махнул рукой американец. - Я тоже хреново себя чувствую...
   - Золотой ты мужик, Джесс, - Рокотов сморщил нос. - Можешь смело ехать  в
Россию. Не пропадешь... Надо - значит, надо! По-нашему.
   Коннор широко улыбнулся.

***

   Блок "А" с двумя зажатыми ракетами в треснувших вдоль своей длины  шахтах
продолжал  крутиться  вокруг  оси.  С  каждым  витком  траектория   обломков
снижалась, некоторые  уже  стали  нагреваться  от  трения  в  верхних  слоях
стратосферы. От них отваливались мелкие куски обшивки,  но  сами  боеголовки
пока были не повреждены.
   Плавное снижение не должно было сказаться  на  ракетах.  Рассчитанные  на
попадание в атмосферу  практически  под  прямым  углом,  реактивные  снаряды
выдерживали температуры на порядок выше, чем при падении спутника на  землю.
Керамические пластины, защищавшие термоядерные заряды,  были  рассчитаны  на
пять тысяч градусов.
   Хуже дело обстояло с  твердотопливными  ускорителями.  Разработанные  для
мгновенного разгона боеголовок, двигатели от нагревания могли  взорваться  и
повредить "изделия". Потому  автономные  компьютеры  ракет  приняли  решение
отстрелить  ставшие  потенциально  опасными  ускорители,  уже  подававшие  в
центральные схемы сигналы о перегреве внешних оболочек.
   В пиропатроны экстренного сброса разгонных блоков поступил кислород  ,  и
криотронные взрыватели сожгли свои вольфрамовые нити. Порошок  сдетонировал,
и двигатели оторвались от боеголовок вместе с  обшивкой  "Радуги",  все  еще
удерживавшей ракеты  в  плену  смятой  оболочки.  Заряды,  освободившись  от
ненужных ступеней, немного сблизились и  пошли  на  следующий  виток,  почти
параллельно 42-му градусу северной широты.
   Один за одним обломки КН-710 входили в плоскость вращения коммерческих  и
военных спутников. Но вероятность столкновения  в  околоземном  пространстве
столь мала, что большинство из них не приближались к другим  объектам  ближе
чем на сто километров.
   Американец  оказался  совершенно  прав.  Они  прошли   каких-то   полтора
километра и в полусотне метров под собой увидели  двух  расположившихся  меж
камней стрелков. Снайперы лежали совсем рядом,  искусно  замаскировавшись  в
росших по склонам горы кривых кустиках.
   Без доступа кислорода взрыв в безвоздушном пространстве невозможен.

***

   - Да, - летчик  почесал  затылок.  -  С  пятидесяти  ярдов  из  пистолета
прицельно не попадешь... Можно гранатой.
   - Во-первых, у меня  одна  осталась,  и,  во-вторых,  слишком  шумно.  Не
пойдет. Я хочу одного взять живым.
   - Для допроса? - оживился Джесс.
   - Не только. Есть у меня идейка, как этих сволочей до смерти  перепугать.
Кудесник нахмурился.
   - Ты не будешь его пытать? Влад криво усмехнулся.
   - Не буду... Я, видишь ли, пытать не умею  и,  скорее  всего,  не  смогу.
Поугрожать - да, это сколько угодно, даже скальпелем перед глазами  поиграю.
А вот вырывать ногти или что-то подобное еще сотворить - вряд ли... Так  что
постараемся обойтись без традиционных пыток. Если,  конечно,  удастся  взять
живым хотя бы одного...
   - Может, внимание отвлечем, швырнем камень куда-нибудь в сторону?
   - Не поможет, - покачал головой  Рокотов.  -  Примитивно.  Они  на  такие
фокусы не покупаются. Лучше придумаем, как незаметно спуститься...
   Коннор подполз к краю обрыва и внимательно посмотрел вниз.
   - Ну что?
   Летчик покрутил головой и вернулся.
   - Под ними - отвесная стена. Следовательно, пришли они сюда другим путем,
вдоль склона. Смотри: слева от них рощица, а дальше -  пологий  откос.  Если
подобраться оттуда, то мы выйдем им точно в тыл.
   - Давай попробуем. Мы для них пока в "мертвой зоне"...
   Место для спуска избрали за иссеченным ветрами и временем утесом  в  двух
сотнях метрах от снайперов.  Влад  обвязался  веревкой  и  лег  за  овальный
камень, исполняющий роль страховочного  ворота.  Джесс  резко  спустился  на
площадку в десяти метрах от хребта.
   Веревка дважды дернулась в руках  Рокотова,  и  тот  подобрался  к  краю.
Коннор, подняв голову, жестами показал, что все в порядке.
   Биолог  тщательно  проверил   узел,   поскольку   предстояло   спускаться
самостоятельно, и аккуратно сполз вниз.  Освободив  один  конец,  он  стянул
веревку и снова смотал  ее.  Летчик  с  двумя  пистолетами,  стволы  которых
украшали натянутые презервативы, контролировал окружающую обстановку.
   - Теперь можно добраться до рощи, - шепнул Кудесник.
   -  Хорошо,  давай  пушку,  -  согласился   Влад   и   получил   один   из
"секс-пистолетов". - Только не стреляй сразу, я  попробую  одного  выключить
руками.
   - А сможешь? - засомневался Коннор.
   - Вот об этом не волнуйся. Есть опыт. И прецеденты уже бывали...
   Американец молча кивнул.
   Ненад Кротович с досадой отшвырнул график дежурств, оперся локтями о стол
и положил голову на ладони. Идиотизм начальства злил все больше и больше.
   Мало  было  установить  жесточайший  пропускной  режим,  из-за   которого
курьерам с материалами приходилось ждать по несколько часов, прежде  чем  их
пустят внутрь здания, так теперь еще и это: график посменной работы всех без
исключения сотрудников предполагал сутки  через  трое  дежурить  на  рабочих
местах, дабы правительство,  ежели  у  него  возникнет  такая  блажь,  могло
обратиться к нации с тем или иным заявлением. Причем в график были  включены
не только персонал служб новостей, который и так не покидал телецентра, но и
все технические работники.
   У Ненада дома без воды и света сидели жена, теща и  двое  сыновей,  а  он
должен тупо торчать в своей  монтажной.  Пользы  от  его  сидения  в  здании
никакой, поскольку он лишь монтировал передачи и в подготовке прямого  эфира
не участвовал. Плоды его труда появлялись на  экране  не  раньше  чем  через
сутки после завершения работы.
   Тем не менее он тоже дежурил.
   Кротович налил себе очередную  чашку  кофе.  Хоть  кофе  еще  не  стал  в
дефиците, в отличие от минеральной воды и сигарет.
   Из головы не шел разговор с Мирьяной. После просмотра пленки он видел  ее
всего один раз - столкнулся в коридоре на восьмом этаже, куда он приходил за
получкой. Журналистка выглядела уставшей, погруженной в свои мысли.  Коротко
поздоровалась и побежала вниз.
   После того вечера,  когда  они  вместе  изучали  запись  из  уничтоженной
деревни, Ненад попытался узнать, откуда именно эта  пленка  попала  на  NBC.
Даже связался через Интернет со своим знакомым,  работающим  в  нью-йоркском
телецентре заместителем одного из продюсеров. Но и тот ответить  не  смог  -
судя по  записям  в  компьютере  NBC,  кассета  была  доставлена  из  Греции
специальным рейсом, допущена к показу Госдепартаментом и только тогда  пошла
в  эфир  -  как  наглядное  подтверждение  "звериного   облика"   президента
Милошевича. Имена оператора и курьера остались неизвестными, хотя  на  такой
материал  распространяются  все  права  о  копирайте,  что  может   принести
владельцу фильма кругленькую сумму. И это было более чем странно. Американцы
не страдали излишним бескорыстием, и  отсутствие  заявленных  прав  означало
одно: кинооператор сам принимал участие в убийстве мирных жителей. Что сразу
меняло отношение к самому фильму.
   По неписаным законам  журналистики  можно  снимать  все.  За  исключением
преступлений, непосредственным  участником  которых  являешься  ты  сам.  За
такое,  помимо  уголовного  наказания,  следует  немедленное   изгнание   из
профессиональной среды, а коллеги могут запросто дать по морде.
   Кротович просмотрел пленку еще раза три, стараясь не обращать внимания на
кровавые подробности, но  подмечая  технические  нюансы  работы  -  ракурсы,
скорость наезда трансфокатора, угол освещения, время отрывков  и  прочее.  У
Ненада была  отличная  память.  Манеру  съемок  разных  операторов  он  знал
неплохо, и теперь его не покидало ощущение, что он знаком с  тем,  кто  снял
этот фильм. Или, по меньшей мере, работал с пленками этого оператора.
   Видеоинженер меланхолично сделал глоток кофе.
   Мирьяна отправилась в тот район, чтобы оценить ситуацию на месте. В  этом
не было сомнений, Кротович  слишком  хорошо  знал  характер  журналистки.  В
общем, у нее может что-нибудь получиться... Мирьяна проникала в такие места,
куда путь был заказан любому, даже сверхаккредитованному  корреспонденту,  и
умудрялась приносить в клювике материалы, за которые  западные  телекомпании
платили не скупясь.
   Но кто ж этот оператор?
   Ненад  прошелся  вдоль  стеллажей  с  видеокассетами,  водя  пальцем   по
корешкам. Югославы, американцы, японцы,  немцы,  русские,  венгры,  болгары,
даже австралийцы затесались... Все  не  то.  Воспоминание  о  методе  съемки
сидело где-то на границе сознания и подсознания, неуловимое  и  одновременно
осязаемое.
   Чертовщина какая-то...
   Кротович вернулся в кресло и  подпер  голову.  Несмотря  на  кофе,  спать
хотелось смертельно. Однако нельзя было даже вздремнуть - в любой момент  по
коридорам может промчаться проверяющая комиссия по главе с главным  цензором
Николичем, тупым жополизом из "бывших", и любого пойманного  спящим  тут  же
уволили бы.
   Идиотизм.
   Ненад достал из стола журнал "Нэшнл Джио-грэфик"  и  принялся  переводить
статью об аквалангистах, чтобы занять себя. После окончания боевых  действий
он собирался попытать счастья и  устроиться  видеоинженером  в  американскую
телекомпанию,  чтобы  вместе  с  семьей  переехать  в   США,   подальше   от
придурковатого  Милошевича  и  его  камарильи.  А  для  этого  необходимо  в
достаточной мере овладеть английским.
   Радиомаячок, вмонтированный в ретрансляционную антенну CNN в  шестидесяти
семи метрах над его головой, перешел в режим непрерывной передачи сигнала.
   Кротович  споткнулся  о  слово   "overfulfil"   , имеющее отношение к  системе  подачи  воздуха,  и  перечитал
фразу. Ага,  глагол  относился  к  предыдущему  абзацу,  где  говорилось  об
избыточном давлении и методике  декомпрессии  при  подъеме  с  глубин  более
двадцати метров. Теперь понятно...

***

   Построенный по технологии "Стелс" ночной  бомбардировщик  "В-1В"  сбросил
два контейнера с управляемыми ракетами  "GBU-24NU".  Помимо  пятисот  сорока
фунтов пластиковой  взрывчатки  эта  модификация  реактивных  снарядов  была
снабжена  сердечником  из  обедненного   урана,   позволяющего   боеголовкам
пробивать многослойные бетонные перекрытия и взрываться внутри помещения.
   Ненад закурил и позволил себе минуту отдыха. Перевод шел споро, он  почти
не обращался к словарю, по смыслу понимая  значение  слов.  Еще  два  месяца
усиленных занятий, и он будет готов к начальному экзамену...
   Углепластиковые контейнеры, защищающие ракеты от  радарного  обнаружения,
цепочкой микровзрывов лопнули  по  всей  длине,  и  одновременно  включились
маршевые  двигатели  снарядов.  Дюзы  выбросили  стофутовые  языки  пламени,
снаряды с ускорением 10 ярдов секунда за секунду понеслись к цели.
   Спутник "Стар-Клаймбер" принял управление системами наведения  боеголовок
"GBU-24NU" через две секунды после сброса с борта самолета.
   Кротович потянулся. Половину своего дурацкого дежурства он уже отсидел.
   Нынешняя  ночь  была  на  удивление  спокойнее  предыдущей.   Проверяющие
почему-то  не  баловали  персонал  своим  вниманием,  и   сотрудники   спеша
занимались своими делами - кто-то читал, кто-то смотрел кабельные каналы, на
седьмом этаже, в запертом изнутри кабинете, даже предавались любви.
   На объявленную три часа назад воздушную тревогу и гул далеких разрывов на
окраине Белграда уже никто  не  обращал  внимания.  К  ночным  налетам  люди
привыкли даже быстрее, чем к очередям за сигаретами...
   Над  Дунаем  оба  снаряда  "GBU-24NU"  изменили   траекторию,   поднялись
вертикально вверх на высоту  в  милю  и  понеслись  отвесно  вниз,  захватив
инфракрасными системами слежения точку на крыше Белградского телецентра.
   Включая кофеварку, Ненад услышал дребезжащий рев, от  которого  по  всему
зданию  пошла  противная  мелкая  дрожь.  Чашка  на  металлической   полочке
подпрыгнула, видеоинженер недоуменно поднял голову; на  его  глазах  потолок
выгнулся,  по  бетонному  перекрытию  из  угла  в  угол  побежали   трещины,
металлическая  перегородка,  отделяющая  монтажную  от  коридора,  сложилась
гармошкой, и упала тьма.
   Управляемые  лазером  ракеты  "GBU-24NU"   пробили   крышу   Белградского
телецентра с промежутком в 98 сотых секунды.
   Первая ракета насквозь прошила все здание и  взорвалась  в  подвале,  где
хранились ненужные материалы и запасные  части  для  аппаратуры.  Вторая,  у
которой  система  детонации  была  ориентирована  иначе,  разнесла  восьмой,
девятый и десятый этажи, обрушив  на  головы  людей  десятки  тонн  разбитых
бетонных плит, из которых торчали острые прутья перекрученной арматуры.
   Спустя полторы секунды после первого взрыва внутренние перекрытия  здания
обвалились,  похоронив  под  своими  обломками  двадцать  четыре   человека,
единственная вина которых перед НАТО и косовскими албанцами была в том,  что
они честно выполняли свою работу на телевидении.  Еще  девятерых  так  и  не
нашли. Их записали как  пропавших  без  вести,  хотя  всем  изначально  было
понятно,  что  работников  просто  разметало  взрывом  на   мельчайшие,   не
поддающиеся идентификации кусочки.
   На момент попадания ракет в здание телецентра бомбардировщик "В - 1В" был
уже в сорока милях от границы Югославии с Венгрией и готовился к  дозаправке
в воздухе над местечком Калоча.
   Кротович пришел в себя спустя несколько минут. Он смог пошевелить  только
одной рукой - вторая была придавлена  вертикально  стоящим  куском  бетонной
плиты; на ногах  лежал  полутонный  насыпной  шкаф,  в  котором  руководство
хранило личные дела сотрудников. Шкаф прилетел с верхних этажей и  полностью
раздробил кости находившегося без сознания  человека,  фактически  ног  ниже
колен уже не было - лишь месиво раздавленного  мяса  толщиной  всего  в  три
сантиметра.
   Странно, но Кротович не чувствовал боли. Он знал, что скоро умрет, однако
и это знание  не  несло  муки,  страдания  или  ужаса  перед  открывающимися
воротами в неизбежность. Мысли приходили самые разные - не  успел  подтянуть
заглушку крана на кухне, так и не  собрался  сходить  с  детьми  в  зоопарк,
завтра назначено совещание с участием технического персонала, которое уже не
состоится, жирный Николич  опять  задерживает  премиальные  за  сверхурочную
работу, Мирьяна,  наверное,  давно  добралась  до  места...  Кассеты  так  и
останутся неперемотанными,  за  что  Павлий  снова  будет  бубнить  в  адрес
молоденького практиканта... Хотя - какие тут кассеты!  Ненад  ощущал  густой
запах горящего пластика...
   Кровь из разорванных артерий быстро покидала  тело,  мозг  от  недостатка
кислорода порождал разрозненные  туманные  картинки,  разум  отступал  перед
накатывающейся чернотой.
   Последнее, о чем успел подумать Ненад Кротович,  было  то,  что  западные
коллеги, к счастью, выжили, спасенные депортацией. И здорово  все-таки,  что
не пострадал его верный товарищ и порядочный человек Пол Тимоти Ген...

***

   К деревне, как она ни старалась, пройти не удалось.
   Все дороги были  перекрыты  войсками,  на  каждом  мало-мальски  значимом
переезде располагались посты. Солдаты нервничали, значит, в районе произошло
нечто  экстраординарное.  Несмотря  на  опасность   со   стороны   самолетов
Северо-Атлантического Альянса, в небе то  и  дело  барражировали  вертолеты.
Населению ближайших к Ибарице сел строжайшим образом было ведено докладывать
военному командованию о всех подозрительных личностях, что могут появиться в
окрестностях.
   На женщин данный приказ не распространялся.
   Мирьяна две ночи провела в селе, жители которого первыми обнаружили  факт
массового убийства и сообщили в полицию. В полиции  не  поверили,  посчитали
увиденное плодом неумеренного  потребления  местного  сливового  самогона  и
развившейся в связи с этим алкогольной галлюцинации. Однако на вторые  сутки
шеф  полиции  все  же  соизволил  проверить  информацию.  Сейчас  "храбрец",
падавший в обморок, даже когда у него брали кровь  в  поликлинике,  проходил
реабилитацию в пансионате для нервнобольных  -  его  обнаружили  сидящим  на
дороге, в измазанной засохшей кровью полицейской форме,  пускающим  слюни  и
бормочущим что-то о трупах. Хрупкое сознание начальника участка не выдержало
вида сотен мертвых тел.
   Мирьяна его не осуждала, но жалела.  В  конце  концов,  подобное  зрелище
выдержит не каждый, и никогда заранее не  известно,  как  на  том  или  ином
индивиде скажется столь мощный психологический  шок.  Внешне  крутые  "мачо"
могут впасть в истерику от одного грозного окрика,  а  невзрачные  и  щуплые
мужички железными крючьями ворочают в морге замерзшие трупы да посмеиваюся.
   Два дня в селе принесли массу интересных сведении.
   Кто-то из подростков видел грузовики с сербским спецназом, дня за три  до
происшествия проезжавшие по заброшенной дороге. Впоследствии эти  автомобили
были найдены, но номера двигателей и шасси  ничего  не  дали  -  машины  еще
прошлой осенью были проданы с аукциона как списанное  военное  имущество,  а
фирмочка,  приобретавшая  их,  была  зарегистрирована  в   Приштине.   После
попадания полутонной бомбы в здание косовской администрации,  где  хранились
все документы на автотранспорт, об этом направлении поиска можно было  смело
забыть.
   Мирьяна навострила ушки, когда  один  из  местных  бакалейщиков  упомянул
экспедицию ученых из Белградского Университета, о которых  вот  уже  который
день не было ни слуху ни духу. Также бакалейщик вспомнил и об  отставшем  от
экспедиции  парне,  разыскивавшем  лагерь  буквально  за  десять   дней   до
случившегося в Ибарице.
   Не поверив ни на грош  в  "запоздавшего"  ученого,  журналистка  подробно
расспросила бакалейщика об этом парне и  занесла  в  блокнот  его  словесный
портрет - худощавый, подвижный, вежливый, над  правой  бровью  еле  заметный
шрам, рост около 170, курит, волосы темные, короткие. Одет  в  камуфляж  без
знаков различия. Это было уже кое-что.  Непосредственно  перед  уничтожением
деревни некто производил рекогносцировку местности.
   Все  становилось  на  свои  места  -  и  отряд  сербского   спецназа,   и
"заплутавший" ученый, и отсутствие сведений о  пропавшей  экспедиции.  Суета
военных вокруг района массового убийства получала объяснение.
   Мирьяна связалась по мобильному телефону со  своей  подругой,  работающей
пресс-секретарем  ректора  Университета,  и  спустя  пять   минут   получила
исчерпывающую информацию о составе экспедиции, ее целях и месте  дислокации.
Под конец разговора подруга взяла с Мирьяны клятву  о  сохранении  тайны,  а
потом выдала такое, от чего у журналистки волосы дыбом встали.  Оказывается,
в состав экспедиции входил один русский, о судьбе которого до сих пор ничего
не известно. Среди тел его не нашли, а российский МИД поспешил заявить,  что
эвакуация граждан России завершена, фамилии Рокотова в списках не значилось,
пресс-секретарь сама проверяла. Но ей порекомендовали держать рот на замке и
вообще забыть о том, что кого-то могли не вывезти,
   Эта была настоящая бомба! Мирьяна почувствовала охотничий азарт. Подобный
шанс выпадает раз в жизни, и очень важно его не упустить.
   Но требуется максимальная осторожность.
   Журналистка знала, что с момента начала расследования у нее не  будет  ни
друзей, ни помощников, ни  советчиков.  По  крайней  мере  здесь,  в  районе
поиска. Все - и югославские власти,  и  российские  чиновники  -  стремились
скрыть правду о пропавшем биологе и при необходимости применили бы к Мирьяне
самые жесткие меры, вплоть до изгнания из журналистской среды  и  объявления
сумасшедшей. А возможно, инспирировали бы уголовное дело, благо  в  условиях
военного времени сие сделать несложно. Ибо правда была  слишком  опасна  для
карьеры, должностей и окладов.
   Но и Мирьяна трудилась на ниве пера  и  телеобъектива  не  первый  год  и
хорошо представляла последствия конфликта с Властью.
   Поэтому она не стала распространяться в селе о своих  дальнейших  планах,
посетовала во всеуслышание, что ее не пускают на место трагедии, и на поезде
отбыла в Чачак. На ближайшей  станции  она  сошла,  купила  в  привокзальном
магазине одноместную палатку и запас консервов и  отправилась  пешком  вдоль
течения  Ибара,  тщательно  избегая   любого   населенного   пункта.   Опыта
туристических походов ей было не занимать, да и цифровая видеокамера  "Sony"
марки 140 ССХ всегда при ней. Камера размером чуть больше двух пачек сигарет
занимала совсем немного места.
   Подобраться к снайперам оказалось просто. К тому же предшествующий  ливню
ветерок зашумел в кронах деревьев и полностью  скрыл  шорох  шагов.  Стрелки
лежали на  позиции  неподвижно,  лишь  тот,  что  справа,  иногда  осторожно
отмахивался от назойливых комаров с болотца неподалеку.
   С расстояния ста метров Влад осмотрел пост.
   - Ждем, - прошептал он Коннору. - Если в течение часа они  не  выйдут  на
связь с основными силами, значит, регулярных сеансов у них нет. Это  нам  на
руку.
   - Хорошо. Ты выбрал, кого брать?
   - Левого. Справа - молодой, нетерпеливый.
   - Понял. Наблюдение по очереди?
   - Да. Только запомни: смотришь не им в затылки, а  как  бы  мимо.  Выбери
точку метрах в трех-пяти от них, туда и  пялься.  Боковым  зрением  движение
поймаешь, да и у них не сработает чувство опасности. С инстинктами надо быть
очень осторожными, сам проверял.
   Американец с уважением посмотрел на Рокотова.
   - Теперь вот что. Ложись на бок, будешь  глядеть  через  эту  щель  между
камней. Я расположусь там, у валуна, возьму сектор обстрела в  обе  стороны.
Если что-то не так - просто чмокни губами. Не свисти ни  в  коем  случае!  Я
услышу...
   - Роджер, - автоматически ответил Джесс и устроился на боку.
   Час ожидания прошел со скоростью обкурившейся коноплей черепахи -  минуты
ощутимо тащились,  секундная  стрелка  будто  бы  нехотя  делала  оборот  за
оборотом.
   Кудесник  прилежно  наблюдал,  выбрав   точку   приложения   взгляда   на
светло-желтом камне рядом со снайперами. Однако непроизвольно его глаза то и
дело срывались на затылки, обтянутые маскировочной тканью.
   Шестьдесят минут истекли. Стрелки так и не выходили в эфир, лежали, точно
привязанные, только поводили стволами винтовок.
   - Зер гут, - шепнул Владислав. - Один  раз  левый  дернулся,  но  ничего,
успокоился... Давай, как договаривались.
   Они заранее обсудили действия каждого  из  них.  Коннору  предназначалось
стрелять сразу из двух пистолетов в корпус лежащего справа. В голову  решили
не целиться, поскольку опыта у летчика не было никакого, а  промах  оказался
бы фатальным. Влад тем временем "отключал" второго стрелка.
   Рокотов перекинул автомат за спину, подполз к позиции на  пять  метров  и
дал отмашку Джессу,  голова  которого  показалась  из-за  соседнего  валуна.
Коннор поднял пистолеты.
   Едва Владислав прыгнул,  американец  нажал  на  спуск.  Обе  пули  попали
противнику в спину, аккурат в области лопаток. Звука выстрела почти не было,
резинки, заполнившиеся вырвавшимся газом  и  пробитые  пулями,  издали  чуть
слышный сип. От удара стрелок дернулся всем телом и остался недвижим.
   Рокотов обрушился на второго снайпера, всей своей массой вдавил в землю и
произвел классический захват шеи, когда напряженные мышцы плеча и предплечья
атакующего пережимают и сонные артерии, и трахею. Жертва обычно  остается  в
сознании не более секунды.
   Что и получилось на этот раз - снайпер обмяк, дернувшись всего  единожды.
Влад фиксировал положение руки еще несколько секунд, чтобы не  ошибиться,  и
вскочил на ноги.
   "Вечная  слава  Учителю  Лю!"  -  мысленно  поблагодарил  он   маленького
вьетнамца.
   Почему-то крови на куртке второго не было.
   - Бронежилет, - Рокотов пнул ногой тело. -  Однако  очухается  не  скоро.
Собери оружие.
   Разочарованный Коннор снял с лежащих без сознания полицейских портупеи  и
вместе с винтовками перенес в сторонку. Биолог  тем  временем  связал  обоих
кусками шнура.
   - Без  сознания  будут  час,  не  меньше,  -  профессионально  оценил  он
состояние пленников. - Что у нас со стволами?
   - Странно, - американец поднял штурмовую винтовку молодого стрелка. - Это
модель АУГ-30, калибр 5, 6 миллиметра, 20 патронов в магазине. Оружие новое,
произведено в Австрии. Откуда оно у них?
   - А вторая машинка?
   - Я таких не встречал. Похоже на  винчестер  индивидуального  исполнения.
Калибр 10, 5 миллиметров.  Очень  редкий,  патронов  к  ней  практически  не
достать, даже в Америке.  Причем,  что  характерно,  это  не  автоматическая
винтовка.
   -  Ясно,  -  Рокотов  осмотрел  оружие.  -  Профессиональная   штука.   С
неавтоматическим оружием работают на дальних дистанциях. Эта машинка нам  не
нужна. Снимем прицел, и все. С АУГом сможешь справиться?
   - Да, я стрелял из похожих стволов.  Хорошая  винтовка.  Хуже  М-16А,  но
сойдет.
   - Ну ты сноб! - улыбнулся Владислав. - У тебя все, что сделано  вне  США,
всегда немного хуже... Ладно, бери АУТ. Сколько к нему магазинов?
   - Три.
   - Негусто. Но лучше, чем ничего... Гранаты есть?
   - Ага,  четыре  штуки,  -  Коннор  поднял  подсумок  и  продемонстрировал
Рокотову. - И еще ножи.
   - Берем, - Влад оттащил тело снайпера и  приник  к  оптическому  прицелу.
Разрешающая способность просветленной оптики была прекрасной, на  расстоянии
полукилометра отчетливо просматривался каждый листок.
   "Жаль такую машинку бросать. Но ничего не поделаешь, с ее габаритами  она
нам только мешать будет..."
   Биолог несколько раз передернул затвор, и на  камни  упали  пять  длинных
золотистых патронов.
   "Ни грамма пороха врагу", - решил Влад и бросил патроны под  откос.  Туда
же полетели обоймы  из  подсумка  снайпера.  В  последний  раз  взглянув  на
винтовку ручной сборки, Рокотов  свинтил  прицел,  зажал  ствол  между  двух
камней и согнул его почти под  прямым  углом,  чем  окончательно  изуродовал
оружие.
   Винчестер отправился вслед за патронами. - Что ж мне с вами делать-то?  -
Влад посмотрел на лежащих стрелков, потом на Коннора. - Знаешь  что,  иди-ка
ты в рощу и воздухом подыши.
   Американец с видимым облегчением поднялся и  отошел  метров  на  сто  под
деревья. Устроился спиной к тому  месту,  где  остался  биолог,  и  принялся
внимательно осматривать  местность.  Принимать  участие  в  допросе  третьей
степени ему не хотелось.
   Но и Рокотов не нашел в себе силы пытать пленников.  Вместо  этого  он  в
течение двадцати минут зажимал рот и нос молодого солдата, давая ему сделать
вдох раз в  минуту.  В  лишенном  нормального  поступления  кислорода  мозгу
начались необратимые изменения, и спустя  полчаса  "второй  номер"  был  уже
помешанным, никого не узнающим существом".
   С другим снайпером Влад решил поступить более жестоко, дабы его  примером
напугать тех, кто обнаружит своего соратника. Он сбегал за Коннором,  выбрал
растущий неподалеку молодой бук,  забрался  на  самую  верхушку  и  привязал
веревку к вершине. Вдвоем они согнули десятиметровое дерево почти до земли и
зафиксировали изогнутый ствол  обмотанным  вокруг  камня  тросом.  Получился
гигантский натянутый лук.
   Биолог походил вокруг дерева, что-то подсчитал в уме и остался доволен.
   Естественно, в целях безопасности для посторонних людей Автор не приводит
настоящую  технологию  исполнения  данного  действия,  дабы  не  вызвать   в
отношении себя уголовного преследования за описание способа нанесения  особо
тяжких телесных повреждений.
   Связав пленника несколькими хитрыми узлами, он забил ему  рот  кляпом  из
той же веревки, пропустил ее через ноги и затянул на  колышке  рядом.  Конец
шнура  нарочито  небрежно  обмотал  вокруг  небольшого  утесика  и  намертво
закрепил его самозатягивающейся петлей. Теперь  веревку  можно  было  только
резать.
   Напоследок Рокотов сделал странную с точки зрения Джесса вещь - порылся в
аптечке, вколол лежащему две ампулы  промедола  в  бедро  и  приспустил  его
штаны, обнажив волосатые ляжки.
   Потом  достал  скальпель,  по  привычке  продезинфицировал  лезвие  огнем
зажигалки и, наклонившись над снайпером, произнес:
   - Ну-с, дружище, а теперь проверим, как хорошо я изучал анатомию...
   Из русской фразы Кудесник понял только слово "анатомия", и  его  чуть  не
стошнило.

Глава 16
ПАРТИЗАНЩИНА ПО-РУССКИ

   - Есть, - оператор ткнул пальцем в экран монитора. - Он примерно в восьми
милях от точки взрыва.
   Офицер дежурной смены пожевал кончик карандаша.
   - Интересно... С какой скоростью он передвигается?
   - Две-три мили в час. Почти постоянно в движении, поэтому точку "R"  пока
определить сложно...
   - Он может опять уйти под землю?
   - Не исключено. - Оператор вывел на экран трехмерное изображение  горного
хребта. - Здесь шахты через каждые сто ярдов. К тому же  по  прогнозу  через
час начнется дождь, что затруднит прохождение  сигнала.  До  утра  я  бы  не
советовал рисковать.
   - Это понятно. - Капитан ВМФ США, ответственный за поиск сбитого  летчика
в АНБ, задумался. - Но какой у него маршрут? И куда он идет?  Мы  не  сможем
посадить вертолеты в лесу, там слишком сложный рельеф. Его надо  вывести  на
открытое пространство... Черт, передатчик разбит!
   - Какая разница, - меланхолично отреагировал оператор. - Все равно мы  не
смогли бы передавать ему указания...  Кстати,  если  внимательно  отсмотреть
траекторию его передвижений, создается впечатление, что его преследуют.
   Офицер в упор поглядел на оператора.
   - Свои предположения держите при себе. Все, что  от  вас  требуется,  это
своевременно докладывать  о  маршруте  цели.  Подробности  операции  вас  не
касаются.
   Гражданский пожал плечами. Вечно эти военные  нагромождают  секреты  там,
где любой мало-мальски разумный человек сам способен сделать соответствующие
выводы.
   Объемный взрыв, происшедший недалеко от местонахождения пилота,  явно  не
был ни случайностью, ни результатом ракетно-бомбового удара. Оператор  отмел
возможность доставки боезаряда по воздуху,  проанализировав  все  окружающие
районы области. Но тогда получалось,  что  летчик  самостоятельно  собрал  и
подорвал некое устройство. Взрывчатки у  него,  естественно,  не  было.  Тем
более такой мощности.
   Оставалась  единственная  возможность  -   к   американцу   присоединился
неизвестный, который ведет его  пока  неизвестным  маршрутом  и  который  из
соображений безопасности подорвал вакуумный заряд.
   А взрыв мог произойти только потому, что этим самым уничтожались  или  на
время сбивались со следа преследующие летчика силы.  В  этом  районе,  кроме
сербского спецназа, никого нет.
   Или есть?..
   - Будь побольше информации, я бы делал более точные выводы, -  огрызнулся
оператор. - Если у вас там есть наземная группа, так и скажите.  И  не  надо
играть со мной в "Колесо Фортуны"! Я на этой работе дольше, чем вы в  армии.
И столько в своей жизни перевидал, что вам и не представить.
   - Это секретная информация, - примирительно объяснил офицер. - Но, уверяю
вас, к взрыву она не имеет никакого отношения.
   - Так я и поверил! - разозлился  оператор.  -  Не  надо  делать  из  меня
дурака! Вакуумную боеголовку туда не святым  духом  забросило.  Куда  летчик
дальше должен пойти? У вас что, есть план, о котором мне  неизвестно?  Тогда
какого черта я за ним наблюдаю? И чья это была идея - отключить передатчик?
   - Мы не имеем к этому  никакого  отношения,  -  резко  заявил  офицер.  -
Передатчик мог сам сломаться. И в контакт  с  наземными  группами  пилот  не
вступал. Он бегает сам по себе.
   Оператор саркастически посмотрел на офицера. Из-за того, что операция  по
спасению затянулась уже на четыре дня, все были на взводе.
   - Значит, все-таки есть наземная группа? Блеск! И как долго она находится
в квадрате?
   - Это вас не касается.
   - Хорошо, - со злостью бросил оператор.  -  После  окончания  операции  я
напишу докладную записку руководству. И  расскажу  в  ней,  как  мы  с  вами
сотрудничали...
   - Ваше право.  Но  пока  вы  находитесь  в  моем  подчинении  и  извольте
выполнять мои указания.
   Капитан ВМФ отошел к своему пульту. Оператор насупился - в  игру  вступал
дополнительный фактор, влиять на который он не мог. "Тюлени" из  спецотрядов
морской пехоты в очередной раз  принялись  за  игру  под  названием  "тайная
операция на чужой территории". А без канала  связи  со  сбитым  пилотом  эта
возня вполне может  окончиться  печально  -  как  для  летчика,  так  и  для
заброшенной спасательной  группы.  Подобное  на  памяти  пожилого  оператора
происходило неоднократно. В Иране, Ираке, Сомали, Заире, Конго... А  немного
раньше - в Корее и Вьетнаме. Выполняя приказы командования, считавшего своих
парней  двоюродными  братьями  Терминатора,  морские   пехотинцы   частенько
бесславно гибли в джунглях,  песках  и  ущельях  далеких  стран,  так  и  не
выполнив боевую задачу.
   Оператор сплюнул в мусорную корзину и с ненавистью посмотрел на экран, по
которому  в  неизвестность  передвигалась   мигающая   точка,   обозначающая
местонахождение капитана ВВС Джесса Коннора.
   Подойдя к валунам, майор остолбенел.
   Снайперы являли собой жалкое зрелище  -  "второй  номер"  с  идиотической
улыбкой что-то бессмысленно бормотал, перекатываясь по земле, а "первый" был
намертво привязан к вбитому в землю колышку и продолговатому камню метрах  в
семи от него. Он был практически растянут между двух точек и не мог  сделать
ни одного движения вбок.  На  правой  штанине,  в  районе  таза,  расплылось
кровавое пятно. Изо рта торчал кляп, сделанный из узла все той же веревки.
   Дозорная группа мгновенно залегла и ощетинилась стволами по  сторонам.  К
"первому" подполз молодой сапер и обследовал  его  на  предмет  минирования.
Ловушки-гранаты не оказалось.
   Сапер перевел дух и махнул остальным - чисто.
   Майор подбежал к "первому". Тот бешено вращал  глазами  и  дергался  всем
телом.
   - Погоди, погоди, - командир выхватил острейший  нож.  -  Сейчас  я  тебя
освобожу...
   Он осторожно просунул лезвие между щекой  связанного  бойца  и  веревкой,
охватывающей голову, и одним движением перерезал шнур.
   Тело дернулось и рванулось к камню. Слева раздался стон  распрямляющегося
дерева, шорох листвы, кто-то ударил туда длинной  очередью,  и  тут  снайпер
взмыл вверх. В точке, находящейся примерно в пяти метрах от  земли,  веревка
со звоном натянулась, и  могучий  бук  оторвал  снайпера  от  его  же  ноги,
привязанной к скале.
   Его разорвало надвое - тело с кровоточащей культей повисло  вниз  головой
на дереве, а правая нога шлепнулась  о  каменную  стену  и  замерла  нелепым
пятном на фоне песчаника. Снайпер дико заорал.
   Неистощимый на выдумки Рокотов устроил ему  классическую  русскую  казнь,
когда злодея разрывали согнутыми деревьями.  Только  в  данном  случае  роль
второго   дерева   исполнил   продолговатый   камень.   Разрезав    веревку,
фиксировавшую кляп, майор  одновременно  освободил  и  конструкцию,  которая
сработала в полном соответствии со своим предназначением.
   Чтобы иметь  абсолютные  гарантии  успеха,  биолог  провел  хирургическую
блицоперацию  на  бедре  стрелка,  перерезав  наиболее   крепкие   сухожилия
тазобедренного сустава, так что для отрыва ноги  теперь  требовались  совсем
незначительные усилия.
   Наглядность и кровавая жестокость смерти снайпера должны были  произвести
на полицейских большое впечатление. Можно сказать, Роко-тову это удалось.
   Снайпер захлебывался истошным воплем.
   Майор выхватил у соседа автомат и вбил в висящее тело весь рожок.
   Крик умолк.
   Солдат колотила крупная дрожь - такого зрелища никто из  них  никогда  не
видел. Один, совсем юный, неожиданно отбросил оружие и, не разбирая  дороги,
побежал в лес.
   Майор дважды выстрелил ему в затылок,  вогнав  обе  пули  точно  в  цель.
Отброшенные отражателем гильзы оказались в воздухе почти одновременно. Потом
он повернулся к остальным и выдохнул в звенящей тишине:
   - Что? Обосрались, сопляки?! Это вам не  за  маменькины  юбки  прятаться!
Быстро осмотреть местность, и уходим. Что со вторым?
   - Не знаю... По-видимому, сошел с ума, - ответил сержант:
   - Сам идти может?
   - Не уверен.
   Командир отстранил сержанта, посмотрел в бессмысленные  глаза  стрелка  и
приставил тому пистолет к голове. Грохнул выстрел, тело сумасшедшего рухнуло
набок.
   - Все... - майор застегнул кобуру. - Кого  ранят,  пусть  сам  кончает  с
собой! Хватит шуток! Я больше не позволю,  чтобы  кто-то  думал,  будто  его
будут вытаскивать или лечить! Пеняйте на себя, если не сможете защититься !
   Солдаты сбились в кучу, исподлобья бросая на командира тревожные взгляды.
На их лицах читалось осуждение убийства "второго  номера",  каждый  примерял
ситуацию на себя.
   - Чего уставились?! Развернулись в цепь  -  и  вперед!  Осмотреть  каждый
листок, каждую травинку! Радист! - К майору подбежал невысокий крепыш. -  По
всем постам - готовность номер один! Если пропустят этих двоих  -  пристрелю
лично!
   Полицейские скрылись за камнями  и  в  роще.  Ступали  осторожно,  каждую
секунду ожидая очередной ловушки неизвестного противника. И эта  нервозность
не могла не сработать против них самих.
   Через две минуты, когда солдаты прошли всего сотню метров в  глубь  леса,
один неудачно качнул куст, и тот хрустнул сухой веткой.
   Неудачника тут же прошили очереди  сразу  из  четырех  стволов  справа  и
слева. Тело отбросило навзничь, а товарищи убитого продолжали поливать  труп
свинцом, боясь приблизиться хоть на шаг.
   В отряде осталось двадцать девять бойцов. Сутки назад их  было  пятьдесят
один.
   Австрийская штурмовая винтовка АУТ была оснащена восьмикратным  прицелом.
Остальное оборудование стрелков  Влад  не  взял  из-за  его  громоздкости  -
приборы  ночного  видения  и  электронные  системы   наблюдения   вместе   с
аккумуляторами  весили  около  пятнадцати  килограммов,  и  тащить  на  себе
подобный груз было бы непозволительной роскошью.
   Под вечер они устроили привал на противоположной от  уничтоженной  засады
стороне  долины,  в  небольшой  пещерке  с   нависшим   слоистым   козырьком
вулканического туфа.
   Остатки лепешек закончились, и перед беглецами встал вопрос - пропитание.
   - Надо было  отрезать  у  молодого  кусок  мякоти  с  бедра,  -  серьезно
предложил Владислав. - Сейчас было бы мясо... Эх, не подумали!
   Коннор подавился последним куском шоколада.
   - Ты серьезно?
   Рокотов хитро прищурился и улыбнулся.
   - Что, купился? С тебя саечка за испуг!
   - Да брось ты, - Джесс недовольно сморщился. - Я же  ем...  А  что  такое
"сайетчка"?
   Обучение русскому языку американского  пилота  шло  ускоренными  темпами.
Кроме "спасибо" и "пожалуйста"  Коннор  уже  выучил  выражение  "Здравствуй,
жопа, Новый год!", которое Влад опрометчиво употребил, споткнувшись о корягу
в лесу. И употреблял его в приложении к любым неприятностям.
   - Саечка - это легкий удар по подбородку, - как мог, разъяснил биолог.  -
Человек щелкает зубами, и всем окружающим становится очень весело...
   Кудеснику весело не стало.
   - Странные вы люди, русские. Ударить по лицу для вас смешно. Не понимаю.
   - Это еще что! - разошелся Рокотов. - Ты никогда не  видал,  как  дерутся
длинными деревянными палками? Каждая длиной метров пять и весом  килограммов
по двадцать. Называется "оглобля"...
   - Зачем дерутся? - не понял летчик.
   - Так просто. Старинная русская забава... А еще у нас ездят на упряжках с
медведями и пьют чай из "самовара" под развесистой клюквой. Вот. А в  школах
на обед детям дают по стакану водки. Начиная с третьего класса.
   - А до этого? - ошарашено спросил американец.
   - А до третьего - по полстакана...  -  выпалил  Влад  и  сам  раскололся.
Подтрунивать над Коннором было интересно,  тот  иногда  покупался  на  самые
простые вещи. Знания граждан США о  России  находились  в  предэмбриональном
состоянии. Джесс, например, всерьез считал, что Москва круглый год  завалена
снегом, по  которому  на  тройках  с  бубенцами  и  шестисотых  "мерседесах"
рассекают ужасные русские мафиози.
   В силу обстоятельств познакомившись  с  Рокотовым,  Кудесник  еще  больше
запутался. Оказалось, что в далекой и загадочной России, несмотря на  жуткие
условия  существования,  есть  свои  ученые,  театры,  музеи,   лаборатории,
университеты, а не только КГБ и военно-промышленный монстр. Известие о  том,
что КГБ давно почил в бозе, стало для Коннора откровением, ибо при  обучении
в военных училищах США как раз особый упор  делался  на  силу  этой  грозной
организации, держащей под контролем все население заснеженной страны.
   Больше всего Коннора поразило то, что русский биолог, ничтоже  сумняшеся,
стал защищать американского летчика от своих "братьев-славян".
   Видимо, в этом-то и состояла пресловутая "загадочность" русской  души,  о
коей Джесс слыхал в детстве  из  уст  пожилого  соседа,  во  времена  Второй
мировой водившего американские караваны по Северному морскому  пути.  Тот  о
союзниках отзывался исключительно с уважением и всегда повторял, что русские
способны на самые фантастические вещи.
   - Неужели ты поверил? - отсмеявшись, спросил Влад.
   - Да нет, - махнул рукой американец. - Я же не совсем тупой...
   - Понимаю, - согласился Рокотов. - Давай тогда перейдем  к  другой  теме.
Более насущной в нынешней ситуации. Ты, как я вижу, в оружии западных  стран
разбираешься. Что естественно. Скажи-ка мне,  откуда  у  сербского  спецназа
новейшая австрийская винтовка и все остальное?
   Вопрос был далеко не праздным. С того момента, как летчик  объяснил,  что
трофейный браунинг поступил на вооружение  совсем  недавно,  биолога  мучили
смутные сомнения относительно принадлежности преследователей  к  какому-либо
из подразделений югославской армии.
   - Ума не приложу, - сознался  Коннор.  -  Ведь  согласно  эмбарго,  здесь
продажа  оружия  запрещена...  И  гранаты,   между   прочим,   тоже   новые.
Страну-изготовителя  не  назову,  но  похоже,  что   это   аналог   немецкой
наступательной.
   - Купить это все можно?
   - В принципе, через третьи страны - да. Но очень сложно. Речь  ведь  идет
не об оружии "нелегальной сборки", типа М-16, которые делаются где-нибудь  в
Аргентине или Мексике, а о фирменном.
   - Подробнее объясни, я в этих делах полный профан.
   - Слушай, - Джесс подсел к Владу поближе и взял веточку, чтобы  на  песке
схематично проиллюстрировать свои слова. - Предположим, я хочу купить партию
вооружений. - Кудесник нарисовал кружочек  и  провел  от  него  стрелочку  к
другому кружочку. - У меня есть продавец, который это оружие готов  продать.
Но нам надо оформить шесть разрешений в шести инстанциях, а если  речь  идет
об оружии, поступающем только в армию, то требуется отдельное поручительство
Министерства Обороны страны-производителя. -  На  песке  появился  еще  один
кружок. - Там тоже оформляется целая куча бумажек. Далее.  С  правительством
той страны,  куда  оружие  поступает,  заключается  договор  на  гарантийное
обслуживание, поставку запчастей и  патронов,  соглашение  о  рекламациях  и
прочее. Предположим, я решил это вооружение  перепродать  в  третью  страну.
Официально, при эмбарго, сделать это нельзя. Тогда я  инсценирую  ограбление
склада и хищение партии. Но в этом случае  конечные  покупатели  теряют  все
гарантии надежности вооружения, потому что лишены возможности купить  нужные
патроны, производить плановый ремонт, сменить изношенный ствол и так  далее.
Да и цена оружия возрастает минимум в два раза...
   - У бандитов таких проблем нет, - задумчиво сказал Рокотов.
   - Вот! - Коннор поднял палец. - Но это неважно  только  тем,  кто  оружие
использует от случая к случаю и не тратит много боеприпасов... В  регулярной
армии на первом месте стоит снабжение.
   - То есть мы с тобой нынче столкнулись с чисто  бандитской  группировкой,
не имеющей никакого отношения к государству, - подытожил Влад. - Хорошо... А
если это бандиты, то зачем им мы?
   Американец потеребил мочку уха.
   - Не знаю... Когда меня сбили,  я  ожидал  чего  угодно,  но  не  такого.
Насколько я понимаю, сербской армии тут до сих пор нет.
   - Не совсем, - покачал головой Владислав. - Эти уроды  наряжены  в  форму
специальной полиции. И  вполне  могут  оказаться  отдельным  подразделением,
занимающимся карательными операциями. Как СС во время  Второй  мировой...  У
большинства солдат - все-таки автоматы Калашникова, специальное вооружение у
немногих. И действуют они под руководством одного  командира.  Связь,  опять
же, имеется. Вопрос в том, с кем они связываются? Между собой  -  ясно,  при
помощи портативных раций. Но у них есть и передатчики  дальнего  действия...
Значит, существует некий центр, из которого координируют все их действия. На
бандитов не похоже...
   Рокотов задумался. Вопросов было море, а ответов - кот  наплакал.  Боевые
действия переворачивали все с  ног  на  голову,  бывшие  друзья  становились
опасны, на служителей закона не было никакой надежды, на  его  глазах  сербы
вырезали своих же... Ну, не совсем на глазах, однако не верить Хашиму у него
не было оснований. К тому же он лично побывал в уничтоженном лагере.  А  тут
еще  эти  полицейские,  планомерно  обыскивающие  квадрат,  где  приземлился
американец. Словно они  точно  знали,  что  Коннора  следует  искать  именно
здесь...
   - Стоп, - неожиданно сказал Рокотов. - Ну-ка, Джесс,  растолкуй  мне,  на
каком расстоянии от места, где в тебя попала ракета, должен был упасть  твой
самолет?
   - Я шел в потоке, горизонтально. - Коннор наморщил лоб. - Потом  совершил
противоракетный   маневр   на   скорости   около   пятисот   узлов...   Миль
тридцать-сорок отсюда, если не больше.
   - Здорово. Так какого черта тебя ищут здесь? Гораздо  логичнее  проводить
поисковую операцию недалеко от места падения машины...
   - Нет. -  Американец  оперся  спиной  о  камень.  -  Всем  известно,  что
катапультирование пилота осуществляется в месте боя, а не  в  месте  падения
самолета... Тот истребитель, который  первым  меня  расстрелял,  должен  был
сообщить координаты на свою базу. Так  что  искать  как  раз  должны  где-то
недалеко отсюда... Меня снесло примерно  миль  на  семь-восемь,  может  чуть
больше.
   - Ага! - Влад немного наклонился вперед. - То есть район  предполагаемого
поиска все же не совсем здесь, а в пятнадцати-двадцати километрах восточнее.
Так?
   - Так, - согласился летчик.
   - Сколько обычно длится поиск пилота?
   - Сложно сказать. Зависит от конкретного случая. Сутки, двое...  Могут  и
неделю искать.
   - А в твоем случае?
   - Думаю, не больше двух дней.
   - Тогда смотри, - Рокотов сцепил руки в замок. - Сбили  тебя  трое  суток
назад.  В  сеть   крупномасштабной   поисковой   операции   ты   не   попал.
Следовательно, можно предположить, что  основные  действия  свернуты.  Ищут,
конечно, но уже без особого энтузиазма. Для проформы. Вероятно, решили,  что
тебя уже либо твои спасли, либо ты сгорел в машине...
   - Если нашли кресло, то второй вариант отпадает.
   - Логично. Но кресло могли и не найти. Мы на  границе  с  Косово,  тут  у
армии своих забот хватает... Однако отряд полиции поисков не  прекращает.  И
при этом - слушай внимательно! - не сообщает о своих действиях  руководству.
Иначе им в помощь прибыли бы дополнительные силы... Но ни сил нет, ни  поиск
не прекращен. Получается абсурд.
   - Да уж, ерунда какая-то, - согласился Кудесник. -  Полицейские,  которые
никому не подчиняются, западное вооружение, автономные действия... Плюс  то,
что ты мне со слов этого  мальчика  пересказал...  И  еще  твоя  экспедиция.
Напоминает ночной кошмар.
   - И я о том же. Но меня больше всего беспокоит тот факт,  что  они  столь
быстро тебя запеленговали и тут же начали искать. Будто точно знали, что  ты
приземлился именно здесь. Я тебя увидел случайно, а они? Две  случайности  -
это перебор.
   - Может быть, по передатчику?
   - Я что-то не видел у них пеленгующей аппаратуры.
   - К чему ты клонишь? - напрягся Коннор.
   - Да ни к чему конкретному... Так, мысли вслух.  Все  пытаюсь  вычислить,
кто они на самом деле. И предусмотреть их дальнейшие шаги. Не  забывай,  что
за тобой и, надеюсь, за мной тоже - прилетят морские  пехотинцы...  А  сбить
вертолет - раз плюнуть. Поэтому на финальном этапе для нас  самое  важное  -
это нейтрализация спецполиции, - Владислав выстроил логическую схему. - А до
момента, пока мы не найдем способ дать знать о себе твоему руководству,  нам
предстоит максимально проредить этот отрядец. Чем меньше их останется -  тем
лучше.
   - Что ты сделал с теми двумя? - вспомнил Джесс.
   - Вот это тебе знать не надо, - вздохнул биолог. - А то  еще  возмущаться
начнешь, орать о правах человека...
   Рокотов вывинтил из одной  гранаты  запал,  внимательно  его  осмотрел  и
достал из пенала маленькую отверточку.
   - Что ты делаешь?
   -  Готовлю  очередную  пакость.  -  Влад   развинтил   запал   и   извлек
пластмассовую трубочку  с  порошком,  обеспечивающим  медленное  горение.  -
Сколько секунд до взрыва в этом типе гранат ?
   - От шести до двенадцати.
   - Значит, будет одна. - Он вскрыл трубочку и  аккуратно  высыпал  из  нее
порошок. - Даже одной не будет.
   Теперь игла взрывателя ударяла в капсюль, и тот подрывал заряд  напрямую,
без замедлителя. Влад вновь собрал запал, потом проделал ту же  операцию  со
вторым.
   - У вас на стройке несчастные случаи были? Пока нет... Будут! - по-русски
пробормотал он себе под нос, вворачивая модернизированные запалы в гранаты и
на каждой делая отметинку - оставляя царапину на краске сбоку. -  Смотри  не
перепутай, Кутузов...
   Начальник оперативного управления "J"  прибыл  к  Госсекретарю  в  восемь
утра. Для этого сотруднику ЦРУ пришлось встать в 5.15, чтобы по  федеральной
трассе 1-75 вовремя добраться до Вашингтона.
   Ранний подъем никому еще не улучшал настроения.
   - Долго вы будете  тянуть  с  этим  пилотом?  -  недовольно  прогундосила
"мадам".
   - Пока не будет  гарантии  для  спасателей,  -  резко  ответил  начальник
управления "J", - мы не можем рисковать еще и двумя десятками "тюленей".
   - Я не знаю, что доложить Президенту. - Госсекретарь была по  обыкновению
раздражена и срывала злость на каждом собеседнике.  -  Может  быть,  следует
свернуть операцию?
   - Как свернуть? - не понял разведчик.
   - Ну-у... По дипломатическим каналам заявим сербам, что  летчик  является
военнопленным и пусть с ним обращаются соответственно...
   - Вы хотите сказать, что мы должны сдать его югославам?
   - Я этого не говорила, - "мадам" чуть не взвизгнула. - Но они не  посмеют
пойти против международных норм.  Пусть  наш  летун  посидит  в  лагере  для
военнопленных до конца войны, и все.
   "Ну ты и сволочь! - удивился сотрудник ЦРУ.  -  Мало  того  что  вся  эта
заваруха  началась  при  твоем  непосредственном  участии,  так  теперь   ты
предлагаешь предавать наших парней.  Старая  сука!  Зря  тебя  выпустили  из
психушки! Уродина,  сначала  славян  продала,  потом  -  евреев,  теперь  за
американцев взялась... Билли - полный идиот, если слушает  эту  грымзу...  А
ведь с нее станется Коннора слить. Ничего  нам  не  скажет,  а  сама  сербам
наводку даст..."
   - Операция подготовлена и будет  выполнена,  -  жестко  заявил  начальник
оперативного управления. - В самые ближайшие дни. Возможно, часы...
   - Где в  настоящее  время  находится  пилот?  -  Госсекретарь  подошла  к
крупномасштабной карте Югославии, разложенной на огромном столе.
   - Здесь, - разведчик ткнул в район горных вершин. - Квадрат Юб-Н.
   Указанное место располагалось в десяти милях к северу от настоящей точки.
   - Хорошо. Можете идти,  -  "мадам"  отметила  место  булавкой  с  красной
пластмассовой головкой и подумала, что  этого  сотрудника  нужно  как  можно
быстрее уволить, выставив в негативном свете перед директором ЦРУ.

***

   Один из обломков спутника КН-710 представлял собой кусок внешней  обшивки
в форме ромба размером два на  два  с  половиной  метра.  Ромб  был  немного
изогнут, края его усеивали многочисленные зазубрины и обрывки проводов.
   Удар метеорита, разваливший "Радугу", отшвырнул его далеко  в  сторону  и
снизил скорость до 5875 метров в секунду. Таким образом, обломок должен  был
первым войти в атмосферу Земли.
   Движения металлокерамического ромба подчинялись  строгим  закономерностям
гравитационных возмущений планеты - с каждым витком он опускался все ниже  и
ниже и спустя сутки  после  катастрофы  достиг  высоты  340  километров  над
поверхностью Земли.
   На этой высоте обломок уже испытывал трение о пока разрозненные  молекулы
воздуха, и его температура с минус 273 градусов по Цельсию  стала  медленно,
но  верно  расти.  Вкупе  с  повышающейся  температурой  постепенно   падала
скорость, кусок обшивки начал немного рыскать,  его  траектория  изменилась.
Гелиоцентрическая орбита превратилась в хаотическое движение.
   Дождь не прекращался до самого  вечера.  Небо  заволокло  густыми  серыми
облаками, на долину опустился туман. На расстоянии  пятидесяти  шагов  любой
предмет был неразличим.
   Преследование, если оно и было,  захлебнулось  -  в  такую  погоду  любая
слежка бесперспективна.
   - Люблю дождь, - констатировал Влад, оценив окружающую обстановку. - Вода
- моя стихия. Я по знаку Зодиака - Скорпион.
   - А я - Рак, - бодро ответил Коннор. - Так что воду тоже люблю.
   - Вот именно поэтому мы с тобой сейчас и двинем к полицейскому лагерю,  -
подвел черту в разговоре Рокотов. - Как ты мыслишь, с  какой  стороны  озера
они расположились?
   Летчик вытянул из-за пояса нож и нарисовал  на  песке  овал,  подсвечивая
себе фонариком.
   - Смотри. Тут и тут - болото, здесь - обрывистая гора. По  всем  правилам
эти бандиты должны разбить лагерь  между  хребтом  на  западе  и  холмом  на
севере. На холме, скорее всего, пост наблюдения. Хотя что они в такой  дождь
рассмотрят, не знаю...
   - Специальные приборы, рассчитанные на плохую погоду, существуют?
   Джесс почесал затылок.
   - Если только тепловизионные... Но они очень громоздкие,  на  автомобилях
их перевозят.
   - Машин здесь нет, - покачал головой Влад.
   - Тогда только обычная оптика. "Совиные глаза" использовать без толку.
   - Отлично. Значит, мы с ними в равных условиях,  -  Рокотов  подкинул  на
руке фляжку с соляркой. - Жаль, зажигательную смесь не использовать, слишком
мокро вокруг. Ладно, солярку и нашу оптику оставим здесь, пойдем налегке.
   Путь до озера занял полтора часа.  Биолог  и  летчик  двинулись  в  обход
холма, продрались сквозь заросли шиповника и вышли к кромке воды со  стороны
болота. Последние сто метров они ползли по кочкам. Мокрая  одежда  облепляла
тело, и Влад радовался, что с собой они взяли самый минимум - только оружие.
   Устроившись в кустах в трех  метрах  от  озера,  новоявленные  диверсанты
затихли и четверть часа вслушивались в шум ветра.
   Ничего.
   Наконец в камышах послышался плеск и еле различимый возглас.
   - Патруль? - шепотом предположил Кон-нор.
   - Вряд ли. В дозоре не кричат. Значит, так. Ты сиди здесь, а я  попытаюсь
вплавь добраться до камышей и выяснить, в чем  там  дело.  Автомат  оставляю
тебе, - Рокотов сунул заботливо упакованный в презерватив пистолет за пояс и
стянул куртку. - Пойду налегке. Смотри за опушкой справа.
   Биолог проверил висящие на поясе ножи и перешнуровал ботинки. Что  бы  ни
говорили о том, будто обувь в воде  мешает,  отправляться  босиком  было  бы
неосмотрительно.
   - Если услышишь стрельбу, не высовывайся.  Сиди  час.  До  этого  времени
вернусь.
   - Может, и мне с тобой?
   - Не надо. В бой вступать рано, нам пока требуется только  разведка.  Так
что следи за обстановкой. Я пойду направо, оттуда же вернусь. Если  за  мной
кто-то бежит, ты, естественно, открываешь огонь.
   - Роджер, - кивнул американец.
   - Ну и славно... Все, пошел.
   - Удачи!
   - Непременно, - с оптимизмом ответил Влад.
   Вода в озере была как парное молоко. Рокотов неторопливо проплыл  брассом
до камышей, не особенно опасаясь, что его заметят  -  с  берега  поверхность
водоема не просматривалась.
   Он нащупал ногами ил и еще раз похвалил себя за то, что не снял  ботинки.
Наверняка тут толпы пиявок. Вода доходила до середины груди, и  биолог  чуть
присел. Теперь над  пузырящейся  от  падающих  капель  поверхностью  торчала
только часть головы.
   Он вытащил оба ножа и осторожно двинулся вперед,  стараясь  не  поднимать
волну и избегать слишком густых зарослей.  Скорость  передвижения,  конечно,
была минимальной, но Владу торопиться было некуда.
   Полицейских он обнаружил спустя двадцать минут. Двое солдат вытягивали из
воды сеть, запутавшуюся в камышах.
   "Ага! Рыбку, значит, ловите. Ну  естественно,  жрать  ведь  что-то  надо.
Вокруг никого. Это нам подходит, - Рокотов придвинулся на десять  метров.  -
Автоматы на спине, нападения не ожидается. Лагерь, видимо, недалеко. И долго
вас не хватятся, ибо вы внутри охраняемого периметра... Оч-чень хорошо. - Он
придвинулся еще на пять метров и оказался у солдат за спиной.  -  Памятуя  о
бронежилетах, будем бить в шею. - Влад  приподнял  над  поверхностью  лезвия
ножей и упер большие пальцы в торцы рукоятей.  -  Еще  метров  семь,  и  они
мои..."
   Один из солдат что-то недовольно буркнул под нос.
   "Ругается. А как же - сеть, идиоты, запутали, улова нет... Ладно, пора  и
дело делать..."
   Рокотов  подобрался  к  полицейским  почти   вплотную.   Солдаты   вдвоем
ухватились за основную веревку и с усилием потянули  на  себя,  отклонившись
назад.
   Влад распрямил ноги и вылетел из воды почти на метр, подняв фонтан брызг.
В школе  "нинд-зюпу"  это  называется  "прыжком  молодого  лобана"  -  когда
притаившийся воин выскакивает на поверхность водоема и атакует ошг \омленных
своим внезапным появлением противников.
   Солдаты не поняли, что за чудовище вдруг выскочило в  полуметре  от  них.
Один инстинктивно втянул голову в плечи, другой  отбросил  веревку.  Но  уже
ничто не могло спасти их жизни.
   Владислав ударил одного клинком в горло, пробив насквозь трахею вместе  с
пищеводом, другому маховым движением перерубил  шейную  артерию  сбоку.  Оба
полицейских ничком рухнули в воду.
   Биолог резко оглянулся. Никого.
   "Ну и слава Богу! Еще минус два... Теперь их надо  отволочь  подальше  от
берега. - Влад выдернул ножи и сполоснул лезвия в воде. - Это удачно, что  у
них "калаши". Вот и еще четыре магазина... И две гранаты.  Нормально!  -  Он
подтянул за воротники плавающие трупы  и  проволок  их  к  тому  месту,  где
кончались камыши. Сняв  подсумки,  Рокотов  перевернул  убитых  на  спины  и
хладнокровно, будто занимался этим каждый день, вспорол обе  брюшины,  снизу
вверх, до горла, и немного притопил тела. Вода потемнела. - Рыбки!  Обед!  -
Он оттолкнул убитых от себя. - До завтра  не  всплывут,  легкие  я  им  тоже
распорол, так что теперь у них отрицательная плавучесть. Можно  выходить  на
берег..."
   Владислав выбрался на опушку леса, по пути  забросив  в  воду  наполовину
вытащенную сеть. Теперь это место ничем не отличалось  от  остальной  кромки
берега.
   Лагерь оказался близко. Как и предположил  Коннор,  полицейские  устроили
стоянку в полукилометре от озера. Разбили пять палаток. Из одной  к  вершине
невысокой сосны тянулся антенный провод.
   Рокотов осмотрелся. Слева от лагеря возвышался удобный холмик, с которого
простреливалась почти вся территория.
   "Та~ак... Радист ясно где. В лагере - человек десять. Где  остальные?  На
внешних постах? Похоже... на холмике - так  уж  точно.  Придется  брать.  Но
вместе с Джессом. Времени в обрез, однако должны справиться..."
   Влад обогнул лагерь, прополз у основания холма  и  засек  на  нем  одного
часового. Тот залег за толстенным каштаном, выставив автомат в сторону леса.
Судя по напряженной  позе  и  неудачно  выбранной  позиции,  солдат  был  из
молодых.
   От холма до болота шел овражек с отвесными склонами. Рокотов, пригибаясь,
пробежал около семисот метров  и  оказался  рядом  с  зарослями,  где  сидел
Коннор.
   Там он перешел на шаг и приветственно поднял  руку.  Ветви  раздвинулись,
показался радостный Кудесник.
   - Я уже думал идти за тобой, - американец показал на  часы.  -  Пятьдесят
семь минут.
   - Видишь, даже раньше срока. - Влад присел передохнуть.  -  Значит,  так.
Лагерь я обнаружил. У  нас  есть  шанс  здорово  потрепать  наших  друзей  и
свистнуть рацию. Пошли, по дороге все объясню.
   Часового сняли без труда. Рокотов обошел ствол каштана и ударом основания
кулака раздробил тому затылочные кости. "Молот" был  одним  из  его  любимых
приемов, на тренировках он крушил двухдюймовые доски.
   - Теперь смотри, -  Влад  показал  на  лежащий  в  тридцати  метрах  ниже
палаточный городок. - Я подхожу с той стороны к палатке  с  антенной.  Меня,
естественно, не увидишь. Поэтому сверим часы. Ровно через тринадцать  минут,
в двадцать три  ноль-ноль,  ты  выпускаешь  один  рожок  по  ближайшим  двум
палаткам. Не перепутай и бей только по ним...
   - Ясно, - нетерпеливо кивнул Коннор.
   -  Потом  бежишь  по  маршруту,  как  мы  договаривались.  Места  ловушек
помнишь?
   - Естественно.
   - Тогда с Богом.
   В  одиннадцать  часов  вечера  Джесс   поднял   "Калашников"   китайского
производства, покосился на лежащий рядом труп  часового  и  за  три  секунды
выпустил тридцать патронов по палаткам, опустошив магазин. Перекатился назад
и под грохот ответных очередей бросился вниз по склону.
   На середине оврага он на миг остановился, сорвал с ветки куста капроновую
нить, дернул, помчался дальше. Позади ударил взрыв, вызвавший замешательство
в стане преследователей. Полицейские не пострадали, граната рванула  вдалеке
от них, но погоня сбилась со следа и принялась прочесывать кусты, из которых
можно было ожидать нападения.
   С первыми выстрелами Влад перекатился  под  полог  палатки  и  встретился
глазами с обернувшимся радистом. Тот был один, сидел у передатчика и  листал
шифроблокнот.
   Рокотов дернул его за рукав куртки, бросил со стула на землю и, отшвырнув
нож, ударом "тигровая лапа" вырвал  тому  гортань.  Радист  засучил  ногами,
безуспешно пытаясь зажать страшную рану на горле.
   Влада  переполнила  ярость  -  в  радисте  он   узнал   фермера   Златко,
приходившего к ним в экспедиционный лагерь якобы для того, чтобы  предложить
свои услуги по снабжению кухни овощами. Потому и поступил  он  так  жестоко,
задавив предателя голыми руками.
   Подхватив  рацию,  он  сдернул  антенну   и,   пока   остальные   солдаты
обстреливали  холм,  благополучно  выбрался  из  лагеря  с  другой  стороны.
Пробежал по  берегу  озера  и  на  краю  болота  встретился  с  запыхавшимся
Коннором.
   Спустя пять минут оба скрылись в тумане, перепрыгивая с кочки на кочку  и
следуя известной Владиславу тропинке.
   Американец гордился бы собой, узнай, что его выстрелы не  пропали  даром.
Очередью из автомата Джесс наповал  уложил  троих  спавших  после  дежурства
бандитов.
   Две гранаты с царапинами на краске вместе с тремя  полными  магазинами  к
"Калашникову" перекочевали из подсумка убитого часового в вещмешок жилистого
сорокалетнего сержанта. Напавший на  лагерь  неизвестный  не  польстился  на
оружие. Видимо, недостатка  в  боеприпасах  не  испытывал.  Или  времени  не
хватило.
   На поцарапанное покрытие гранат он внимание обратил  и  мысленно  обругал
мертвого бойца за то, что тот плохо следил за своим вооружением  и  допустил
повреждение краски, должной предохранять металл от коррозии. Если бы  солдат
был жив, сержант обязательно провел бы с ним долгую разъяснительную беседу и
назначил взыскание. Но боец  уже  перешел  в  тот  мир,  где  с  него  будет
спрашивать более придирчивый судья.
   Когда преследователи ни с чем вернулись  в  лагерь,  педантичный  сержант
передал гранаты и магазины тем, кто израсходовал часть боеприпасов во  время
погони.

Глава 17
НАДЕЖДЫ, СОМНЕНИЯ И ОТКРЫТИЯ

   В  15.08.47  по  Вашингтону  ромбовидный  обломок   ударной   космической
платформы  "Радуга"  протаранил  зеркало   американского   разведывательного
спутника "А-90 СХ".  Шестидесяти  метровая  антенна  разлетелась  вдребезги,
основной блок  отшвырнуло  вправо,  и  через  полминуты  он  на  скорости  4
километра в секунду врезался в спутник "Телстар", висевший в геостационарной
точке и обеспечивающий роуминг пейджеров из Европы в Северную Америку.
   Оба  космических  аппарата  превратились  в  пыль,  а  десятки  миллионов
пользователей на Земле остались без межконтинентальной связи  более  чем  на
двое суток. Пейджинговые компании понесли колоссальные убытки.
   С разрушением спутника "А-90 СХ" пропала последняя  надежда  на  спасение
капитана ВВС США Джесса Коннора по прозвищу Кудесник. Запустить  аналогичный
аппарат на орбиту можно было только через несколько месяцев.
   После работы пожилой гражданский оператор из АНБ зашел  в  протестантскую
церковь и полчаса молился за оставшегося без всякого шанса на  благополучный
исход американского летчика. Потом он до чертиков напился в ближайшем баре и
клятвенно пообещал жене, что уйдет  с  этой  проклятой  работы,  как  только
закончится очередной военно-политический кризис.

***

   Мирьяне повезло.
   Преодолев пешком пятьдесят километров и один раз заночевав  в  лесу,  она
подошла к району уничтоженной деревни с другой стороны - попала в село,  где
хоть и был патруль полиции, но обстановка сохранялась спокойная. Без  всяких
напоминаний  она  предъявила  в  местном  участке  справку  о  краткосрочном
отпуске, выслушала массу комплиментов от седовласого добродушного  шерифа  и
без проблем сняла комнату на втором этаже в домике на окраине.
   Хозяйка домика  оказалась  особой  говорливой  и,  разомлев  от  внимания
столичной журналистки, в мельчайших подробностях пересказала все слухи,  что
ходили среди селян и  военных  по  поводу  нападения  на  Ибарицу  и  лагерь
биологов. Когда же Мирьяна,  поохав  для  приличия  над  рассказом  хозяйки,
выразила желание  самолично  взглянуть  на  мертвую  деревню,  та  пообещала
отрядить  ей  в  помощь  своего  пятнадцатилетнего  племянника,   известного
сорванца, знающего все горные тропки и способного провести  к  интересующему
месту мимо всех армейских постов.
   Племянник  по  имени  Стевен  был  юношей   практичным,   с   малолетства
подрабатывал, проводя туристов по заповеднику, и  всего  за  двадцать  марок
согласился доставить Мирьяну до нужной точки.  На  том  и  порешили.  Стевен
получил половину суммы в задаток и пообещал зайти  за  журналисткой  к  семи
утра.
   Однако на этом везение кончилось.
   На рассвете запыхавшийся подросток сообщил, что за  ночь  ситуация  резко
изменилась. В округу на  грузовиках  доставили  два  батальона  спецназа  из
самого Белграда, которые тут  же  принялись  прочесывать  леса.  Как  слышал
Стевен, ищут пилота сбитого американского " стелса".
   Десять марок он честно вернул и посетовал, что пока не может ничем помочь
- связываться с  десантниками  не  стоит.  Позже,  когда  все  уляжется,  он
выполнит свое обещание.
   Мирьяна сильно удивилась, но виду  не  подала.  О  сбитом  "F-117A"  было
известно давно. Несколько дней назад средства массовой информации  Югославии
твердили об этом  без  умолку,  демонстрируя  по  всем  телеканалам  обломки
новейшего истребителя. Но НАТО и США заявили, что летчика удалось спасти.  А
за прошедшие три дня никакой другой "невидимка" сбит не был.
   Вырисовывалась парадоксальная ситуация  -  даже  если  предположить,  что
западные лидеры солгали, то как спустя столько времени югославы узнали,  что
пилот жив и его следует искать именно в этом районе?
   Без "крота" в штабе НАТО такое невозможно. Но "крот" сообщил бы о провале
спасательной операции гораздо раньше, не стал бы тянуть с подобным известием
три дня...
   Неужели летчика сдали свои  же?  Мирьяна  почувствовала  знакомую  дрожь,
предшествующую расследованию  по-настоящему  убийственного  сюжета.  Нюх  на
такие дела у нее был отменный.
   - Слушай, Стевен, - как бы невзначай поинтересовалась журналистка, - а  в
этих местах легко спрятаться?
   - Смотря кому, - рассудительно заявил подросток. - На равнине не очень...
Будь я этим летчиком, пошел бы туда, в горы... - он махнул рукой  на  юг.  -
Там Косово. И места почище наших - одни болота да горы.
   -  Не  говори  глупостей,  -  прервала  племянника  тетушка.  -  Там  без
проводника и дня не протянешь.  Гиблые  места.  Если  животина  домашняя  за
хребет по тропинке уйдет - все, можно обратно не ждать. В болоте утопнет или
со скалы сорвется. После войны там шахты были, да взрыв какой-то  произошел,
вот их и закрыли. С тех пор туда никто не ходит.
   - Что за взрыв? - поинтересовалась Мирьяна.
   - Да кто ж его знает! - отмахнулась хозяйка. - То ли газ взорвался, то ли
с динамитом перемудрили, когда новую шахту делали... Народу погибло  -  ужас
сколько! Почти шестьдесят человек. Вот выработки и  прикрыли.  Это  еще  при
Тито было. Поговаривают, что начальника  шахты  и  главного  инженера  потом
расстреляли. Тогда с этим строго было...
   На следующее утро  Мирьяна  объявила,  что  уже  достаточно  отдохнула  и
собирается возвратиться в Белград. Простившись с хозяйкой  и  Стевеном,  она
выбралась на проселочную дорогу до Трепчи, где всего за несколько динаров ее
бы подбросили до железнодорожного вокзала.
   Перейдя мостик, журналистка через лесок обогнула  село  и  пошла  по  еле
заметной тропинке в гору, оставляя район поисков  американского  летчика  по
левую руку от себя и запоминая обратную дорогу. Повторить судьбу туристов ей
не хотелось.
   Но без риска качественный репортаж не получится.
   Пройдя в глубь болота  около  километра,  Влад  выбрал  островок  посуше,
сбросил с плеча рацию, залег у кочки и направил  ствол  автомата  в  сторону
вражеского лагеря. Туман глушил все звуки, был слышен лишь посвист ветра, да
капли дождя шуршали в осоке.
   Радостный Кудесник улегся рядом.
   - Когда попробуем выйти на связь?
   - Надо сначала добраться до какой-нибудь вершины, -  буркнул  Рокотов.  -
Посмотри pa - - пию. Сможешь на ней работать?
   Коннор откинул панель, включил  на  несколько  секунд  фонарик  и  провел
пальцем по тумблерам.
   - Нет проблем. Модель старая, нас учили работать на подобных еще в летной
школе. Мощности хватит.
   - Замечательно. Диапазон ваш?
   - Ага. С хорошей антенной я с Брюсселем связаться смогу...
   - Брюссель нам не нужен, - проворчал биолог. - Передачу легко засечь?
   Джесс мрачнел. Упоминание о службах пеленгации не радовало.  Радиостанция
оказалась отнюдь не новой модели, сигнал  распространялся  согласно  законам
магнетизма - радиально во все стороны, так что избежать  перехвата  передачи
было нереально.
   Владислав заметил перемену в настроении летчика.
   - Во-во! Обрадовался раньше времени.  Это  тебе  не  новейшие  машинки  с
узконаправленным  лучом.  Но  все  равно  выбора   у   нас   нет.   Придется
выкручиваться с имеющимися средствами...
   Коннор вздохнул и покачал головой.
   - Не вешай нос...  Тьфу, опять не понял! Это значит - не  расстраивайся.  Бедный  у
вас язык, - посетовал Рокотов, - не то что русский... В  общем,  так:  перед
тем, как выходить в эфир, надо продумать, с кем ты собираешься  связаться  и
что будешь говорить. Лучше всего, если сеанс будет один-единственный... И по
продолжительности не более пяти минут.
   - Дерьмо, - ругнулся летчик, - это не так - просто...
   - А тебе никто легкой жизни не обещал, - философски заметил биолог. -  Ни
твое командование, когда сюда посылало,  ни  я...  С  чем  может  возникнуть
сложность?
   - Не с чем, а с кем. По правилам, в таких  случаях  подключается  военная
разведка, а тамошние козлы  помешаны  на  перепроверках.  Могут  потребовать
доказательств того, что я работаю не под контролем...
   - Ну-у, тут я ничем не могу помочь. А кодовых фраз  на  такой  случай  не
предусмотрено?
   - Нет, естественно, - Кудесник со злостью  ударил  кулаком  по  кочке.  -
Такие варианты, как у нас с тобой, вообще никто не рассматривает. Считается,
что меня должны вытащить  по  сигналу  аварийного  передатчика.  Который  ты
разбил.
   - Ну извини, - с ехидцей кивнул Влад. - С этим самым передатчиком  ты  бы
сейчас сидел в камере. В лучшем случае... А в худшем - общался бы с  Элвисом
Пресли. Так сказать, без посредников...  Если  судить  по  скорости  реакции
полиции, тебя запеленговали практически мгновенно.  И  тут  же  направили  в
район приземления спецгруппу.
   - Это меня очень беспокоит, - признался летчик.  -  Значит,  у  югославов
очень совершенная аппаратура.
   - Естественно. Только для пеленгации ничего особо сложного не нужно.  Все
премудрости известны еще со времен Второй мировой, - Рокотов достал фляжку и
сделал глоток воды. Напряжение после боя спадало. - А тут  вокруг,  судя  по
всему, масса воинских частей. Вот и засекли в шесть секунд.
   "Бред! - осекся он на середине фразы. - Воинские части - это одно дело, а
бандиты-каратели - другое... Ничего не понимаю! Или есть все же  между  ними
связь? Идиотизм какой-то... Полицейские действуют автономно... Но иногда и в
контакте с армией, ибо своей аппаратуры пеленгации у них  нет.  Кто  же  ими
руководит-то? На суп ер подготовленный спецназ они не похожи, те ребята  мне
бы ни одного шанса не оставили..."
   - Ты что замолчал? - забеспокоился Коннор.
   - Да думаю я, - Владислав почесал затылок, - кто против нас  играет...  У
твоего передатчика какой радиус действия был?
   - Двести миль. Только это не простой передатчик, а  прибор  спецсвязи  со
спутником. Луч направлен почти вертикально вверх.
   - Это самоуспокоение,  -  махнул  рукой  биолог,  неплохо  подкованный  в
области физики. - Электромагнитное поле все равно  распространяется  во  все
стороны. По остаточным возмущениям могли запеленговать.
   - Сигнал шифрованный, - не сдавался Джесс.
   - Каким образом?
   Коннор замялся. То, что он собирался сказать, входило в разряд  секретных
сведений и разглашению не подлежало.
   Рокотов чуть заметно улыбнулся.
   - Ну, не тяни. Обещаю, что никому об этом не расскажу. Тем более что тебя
все равно  засекли.  А  это  значит,  что  все  ваши  тайны  давно  известны
противнику.
   Летчик тяжело вздохнул. В словах русского был резон.
   - В общем... Кодирование сигнала  идет  по  принципу  случайного  подбора
атмосферных помех. Даже если точно знать частоту, то без дешифратора  ничего
не разобрать. Один "белый шум", .. Причем частота передачи еще и скачет.
   - А тогда каким образом тебя смогли засечь?  И  луч  узконаправленный,  и
сигнал закодированный,  и  частоты  произвольно  меняются...  Не  получается
что-то. Такая аппаратура, боюсь, еще не создана ни у вас, ни у  нас.  И  тем
более ее нет у югославов. Так  что  подобная  версия  не  проходит...  Думай
дальше.
   - О чем думать?
   - Все о том же. Как тебя смогли запеленговать?
   Кудесник нахмурился. Он и сам неоднократно возвращался  в  мыслях  к  тем
странностям, что сопровождали его невеселое приключение.
   - По-моему, - заметил Рокотов, - вокруг тебя ведется какая-то игра. То ли
югославы такие умные и технически оснащенные, что все ваши секреты  наизусть
знают, то ли тебя сдали свои же... Второе более вероятно...
   - А смысл? Мое пленение ничего кардинально не меняет.
   - Это да. Но ни я, ни ты не имеем достаточно  информации.  Давай  мыслить
логически. Полицейские пустились за тобой в погоню почти сразу  после  того,
как заработал твой передатчик. Так?
   - Так.
   - Второе. Они пошли по твоим  следам  ночью,  в  правильном  направлении,
будто знали твой маршрут. Согласен?
   - Да.
   - И третье, самое интересное. - Владислав склонил голову.  -  Полицейские
пришли к болоту буквально через десять минут  после  того,  как  мы  кончили
закладывать заряд. Какой вывод? Они точно знают, где тебя искать.
   - Потому-то мы и остановились здесь?
   - Молодец, сообразил. Эти болота я знаю как собственную квартиру, а они -
нет. Вот поэтому мы сидим в засаде и ждем, когда по  нашему  следу  прибудут
гости. Пройти они смогут  только  по  очень  узкой  тропке,  прямо  под  мой
прицел... Если вообще знают дорогу.
   - А если никто не придет? - спросил Джесс.
   - Тогда совсем хреново . Тогда мы
теряем любую возможность прогнозировать действия противоборствующей стороны.
В принципе, я давно подозревал, что передатчик на тебе не один...  Да-да-да.
И не делай круглые глаза. О резервном  передатчике  ты  и  представления  не
имел. Скорее всего, он спрятан в твоем комбинезоне. Но нам его не найти, для
этого пришлось бы раскромсать всю твою одежку. Ты  не  Тарзан,  чтобы  голым
бегать...  Надо  реально  оценивать  свои  силы.   Если   передатчик   столь
миниатюрен, что ты его не чувствуешь, то имеет смысл использовать  это  себе
во благо.
   - Каким образом?
   - Учись быстрей соображать... Так вот, ежели наши "друзья" секут передачи
второй станции, то на финальном этапе твой  комбез  сыграет  роль  приманки.
Пока  они  будут  окружать  место,  где  мы  оставим  куклу,  наши  телесные
воплощения благополучно усядутся в вертолет.
   Коннор улыбнулся. Выражение  "телесные  воплощения"   ему понравилось.
   - Что-то запаздывают... - Рокотов посмотрел на часы.  -  Девяносто  минут
прошло, а их все нет и нет. Ждем еще тридцать и уходим.
   - Будем искать подходящую вершину? - оживился Коннор.
   - Сначала следы попутаем, а потом уж вершину найдем... Ты, кстати, так  и
не решил, что говорить своим будешь.
   - Уже решил, - довольно заявил летчик. - Выйду на  связь  с  руководством
эскадрильи, объясню ситуацию.  Все  операторы  меня  знают  лично,  так  что
проблем не возникнет... А вопросы с военной разведкой  генералы  сами  пусть
решают. Свяжусь на аварийной частоте, назначу квадрат и время.
   - Только не вздумай договариваться о радиомаяке, -  предупредил  Вдад.  -
Как бы то ни было, комбинезон ты вскорости снимешь. Рисковать понапрасну  не
следует. А после сеанса рацию разобьем. Не дай Бог, в нее какая-нибудь дрянь
вроде поискового детектора вмонтирована.
   - Вряд ли, - Джесс бросил взгляд на коробку рации. - В таких моделях  это
не предусмотрено. Хотя ты прав, на всякий случай надо разбить...
   - Через сколько времени  после  сеанса  связи  за  нами  могут  прилететь
спасатели? И вообще, возможно ли это в реальности?
   Коннор положил руку на плечо биологу.
   - Не беспокойся. У "тюленей"  отличные  вертолеты.  Ходят  на  сверхмалой
высоте и невидимы для радаров. Если  известна  точка  "R",  то  успех  почти
стопроцентный.  К  тому  же   любую   спасательную   операцию   поддерживают
истребители. В этом у нашей армии опыт  огромный.  А  насчет  времени  -  на
подготовку уйдет часов двенадцать. Так что, скорее всего, завтра вечером.
   - До завтра еще дожить нужно, - подвел  черту  Рокотов.  -  Ладно,  давай
искать гору. Наверное, полицейские побоялись  сюда  соваться.  И  правильно.
Бери рацию и ступай, как раньше, след в след за мной.
   Владислав в последний раз окинул взглядом болото, повернулся и  пошел  по
кочкам, забирая немного  в  сторону,  где  пролегала  старая,  но  пока  еще
надежная гать.
   В подземном бункере, что располагался  на  территории  воинской  части  в
подмосковном городе Собинка, над картой Сербии и  Косово-Метохии  склонились
двое офицеров специального отдела "Т" Главного Разведывательного  Управления
Генерального Штаба Минобороны России.
   Крупномасштабная карта была испещрена пометками и пластиковыми флажками и
завалена  целым  ворохом  увеличенных  спутниковых   фотографий.   Свободным
оставался только квадрат примерно 50  на  50  сантиметров  в  самом  центре.
Именно он и привлек внимание офицеров.
   - Смотрим еще раз, - полный майор в огромных роговых очках  пододвинул  к
себе одну из фотографий. - Говоришь, квадрат Б7-13Л?
   Капитан с острой бородкой а-ля граф де ла Фер кивнул.
   Разведчики внешним видом ничем не напоминали Джеймсов  Бондов.  Один  был
похож на университетского профессора, другой - на располневшего  от  сидячей
работы бухгалтера. Последний раз они держали  в  руках  пистолеты  лет  пять
назад, оружия отродясь не носили, а в рукопашном бою  с  ними  справился  бы
боксер-третьеразрядник.
   Тем не менее они были одними из самых опасных людей  в  своей  профессии,
способными по мельчайшим, будто бы ничем не связанным  между  собой  деталям
просчитывать многоходовые комбинации западных "партнеров" и ломать тщательно
проработанные планы вероятного противника. Потому-то им в распоряжение и был
выделен отдельный бункер на глубине двадцати метров, покрытый  многослойными
защитными  плитами,  способными  выдержать  прямое   попадание   тактической
боеголовки мощностью до 150 килотонн.
   - Разрешение не очень, - недовольно сообщил "профессор".
   - Импульс все равно  просматривается,  -  толстяк  поднял  фотографию.  -
Интересно, что в этом районе на самом деле находится?
   - Ничего, - грустно ответил "граф де ла Фер". - Старые горные  выработки,
Закрыты в шестьдесят первом...

***

   Российский  спутник  "Кристалл-М",  висящий  неподалеку  от  американской
космической группы, зафиксировал вакуумный  взрыв  столь  же  четко,  как  и
уничтоженный обломком "Радуги" аппарат "А-90 СХ". Только вот  американцы  не
могли получить объяснений от руководства СРЮ, а в Генеральный  Штаб  России,
запросивший своих югославских коллег, пришел ответ. Правда, ничего нового он
не дал.
   - Промах? - предположил толстяк. Капитан недовольно поморщился.
   - НАТО не использует в этой операции данный тип зарядов. Они доставляются
только по земле... Обрати внимание на квадрат справа. Со вчерашнего дня  там
сконцентрировано до трех батальонов спецназа. Говорят, что  ищут  пилота  со
"стелса". Того, которого сбили в пятницу. А сегодня у нас вторник.
   - Премьер  собирается  лететь  за  "невидимкой".  Под  видом  визита  для
урегулирования, - как бы невзначай уронил майор.
   - Знаю... Классическое "кольцо". Цэрушники, небось, уже  на  ушах  стоят.
Однако причем тут удар пo старым шахтам
   - Спецназ нормально ищет или так?
   - Кто их знает.. - капитан закурил. - Многовато времени прошло с момента,
как сковырнули "Стелс". А летчика стали искать только сейчас.
   Да уж, многовато, - согласился толстяк. - Темнят сербы. Что-то тут не то.
И квадрат подозрительно далеко от необходимого района расположен. Не мог  же
американец туда пешком дойти. И почему его ищут именно там?
   - Может, ищут не летчика?
   -  А  кого?   Косоваров   оттуда   оттеснили   еще   полмесяца   назад...
Погоди-погоди... Помнишь, была информашка про нашего, вроде бы в этом районе
потерявшегося?  Ну,  специалиста,  который   вместе   с   сербами   какие-то
исследования в заповеднике вел? Квадрат-то Б7-13Л совсем рядом...
   - Его в последний момент  успели  вывезти.  Было  сообщение  из  МИДа,  -
"профессор" затушил окурок.
   - Уверен? - прищурился майор. Капитан  отъехал  на  вращающемся  стуле  к
столу с компьютером.
   - Это ведь легко проверить...
   - Да? - майор присел в кресло. - А  ситуация  с  Ногиным  и  Куренным    повториться  не
может?
   - Хорошо, - "профессор" набрал на клавиатуре нужный запрос. -  Вот,  борт
"три-полста-семь", 26 марта, Белград-Москва, Рокотов Владислав  Сергеевич...
31 год, сотрудник НИИ ХЯУ, из Петербурга, холост...
   - Сколько человек на борту?
   - Так... 126 плюс шестеро членов экипажа. Приземлился 27 марта в 01.26 по
Москве. "Внуково-три", ..
   - Ага. Смотри таможню, сколько прошло контроль.
   - 126. Сколько и летело, - капитан зажег новую сигарету.
   - Замечательно. А теперь выведи-ка, друг сердешный, файл МЧС.
   "Профессор" повозился с минуту и вошел в информационную базу спасателей.
   - Что ищем?
   - Когда зарегистрировали Рокотова на рейс.
   - Та-ак... Рокотов, Рокотов, Рокотов... Вот, 26-го в 19.50.
   - Отлично, - майор потер ладони. - Это что же у нас получается? Разница с
Белградом - два часа. Лететь - три. Значит, из Белграда самолет  поднялся  в
полдевятого по местному времени. А Рокотова как  пассажира  регистрируют  за
сорок минут до этого?
   Капитан поднял брови.
   - Маловероятно...
   - Вот и я о том же, - толстяк  резво  пододвинул  кресло  к  монитору.  -
Больно все быстро делается...  Когда  полные  данные  о  наших  специалистах
собрали?
   - Только 28-го, - капитан лихорадочно  просматривал  файлы,  -  до  этого
времени еще были разночтения...
   Майор снял и протер очки.
   - Подойдем с другого конца. Входи в систему МВД Питера.
   - Сейчас, подожди минутку, - "профессор" щелкнул "мышью.  -  Есть,  мы  в
системе.
   - Какой у Рокотова адрес? Ага, вот он - Наличная улица,  дом  36,  корпус
два, квартира... Проверь адрес по проживанию,
   Капитан быстро набил строку.
   - Рокотов есть... Погоди-ка, а это еще кто такой?
   - Где?
   - Да вот же! - капитан ткнул  пальцем  в  экран.  -  Ковалевский  Василий
Михайлович, прописан по тому же адресу... Дата прописки - 3 апреля...
   - Вчера. В субботу, - тихо произнес толстяк. - А  паспортные  столы,  как
известно, по выходным закрыты... Ну-ка, пробей этого Ковалевского.
   -   Уже   пробиваю,   Та-ак,   подполковник   внутренней   службы    ГУВД
Санкт-Петербурга.
   - Оп-па! Вот и приехали! Ставлю сто к одному, что этот Ковалевский никоим
боком родственником Рокотову не является.
   - Ты сюда посмотри, - капитан  мрачно  уставился  в  монитор.  -  Рокотов
Владислав Сергеевич, год рождения 1967, прописан по адресу...  свидетельство
о смерти номер... кремирован 31 марта... причина смерти  -  повреждения,  не
совместимые с жизнью, произошедшие в результате  автокатастрофы...  Вскрытие
произведено в госпитале МВД, патологоанатом  такой-то...  Прах  захоронен  в
колумбарии, место 366, секция М...
   - У него есть родственники?
   - Близких нет. Родители умерли три года назад.
   - Квартирка, значит... - в голосе майора послышались жесткие нотки.  -  И
как  изящно...  Прибыл,  погиб  в  аварии  и  уже  кремирован.  Сожгли  тело
неопознанного бомжа, и концы в воду... Не выйдет!
   - А что мы можем сделать? - печально спросил капитан.
   - Пока не знаю, Но обязательно придумаю, - пообещал толстяк. -  Они  что,
себя хозяевами жизни вообразили? Так, докладную не  подаем,  еще  не  время.
Перепиши все данные на отдельную дискету,  а  я  с  ней  дома  поработаю.  И
выдерни мне личное дело Ковалевского. А сейчас -  попробуем  нащупать  связь
между биологом и тем, что происходит в том районе. Что-то мне подсказывает -
есть какая-то ниточка...
   "Профессор" задумался. Интуиция напарника в большинстве случаев указывала
верный путь. А нынешняя ситуация была по-настоящему неординарной.
   - Может, охватить более широкий район? И проверить все, что  происходило,
скажем, с неделю до этого?
   - Хорошая мысль, - одобрил майор, - давай... А я пока еще раз пройдусь по
данным космической разведки... Где лупа? Ага, вот она... Ну-те-с, что у  нас
тут?..

***

   К шести утра дождь  прекратился,  Владислав  и  Джесс,  оставив  между  и
полицейскими непроходимое болото, вали заросли  тиса,  что  расстилались  на
серые два километра, и взобрались  на  занный  трещинами  утес,  с  которого
решено выходить на связь с операторами.
   Сориентировавшись по компасу, Рокотов протянул шестиметровый шнур антенны
с северо-востока на юго-запад.
   - Все продумал?
   - Да, - четко ответил Коннор, усаживаясь возле рации.
   - Тогда действуй, - Влад снял с плеча автомат. - Я засяду за тем  валуном
и осмотрю окрестности... Помни: на эфир у тебя несколько минут. Потом  рация
полетит с горы вниз. Пусть твои это хорошо усвоют. Рисковать мы не можем.
   - Ясно, - Кудесник выглядел полностью собранным. -  Не  волнуйся.  Нужные
слова я найду.
   - Удачи,  -  биолог  залег  в  тени  пирамидальной  скалы,  перекрывавшей
единственный путь на площадку.
   Он намеренно оставил Коннора в одиночестве. Летчик все же мог еще немного
побаиваться раскрытия  служебных  секретов.  Как  бы  то  ни  было,  частоты
переговоров военной авиации  и  кодовые  обозначения  не  предназначены  для
посторонних ушей и глаз. Потому пусть  в  спокойной  обстановке  выходит  на
связь, когда напарник сидит в полусотне метров от него и  ничего  расслышать
не может.
   Рокотов внимательно осмотрел местность. Нигде никакого движения.
   "Опять затаились... Или зализывают раны. Сколько ж их  осталось?  Человек
двадцать-двадцать пять...  Все  равно  много.  И  кардинально  уменьшить  их
количество уже не удастся. Только на пару-тройку бойцов. Ну  ничего  -  если
Джесс сумеет  со  своими  договориться,  нам  останется  продержаться  всего
полсуток. Заберемся куда-нибудь поглубже, в шахты  они  больше  не  сунутся.
День у них уйдет на перегруппировку и  выработку  новой  методы  действий...
Жаль, не удалось  покончить  со  всеми.  Ну  да  ладно!  Можно  считать,  за
экспедицию я отомстил. В конце концов, я не Рембо. И сотню  "плохих  парней"
завалить не могу. Так,  по  мере  возможности.  Причем  сие  сейчас  уже  не
главное. Скоро тебе придется думать,  как  домой  вернуться.  Вот  проблема.
Денег на авиабилеты нет, документов - тоже... В принципе, американцы  должны
помочь, раз я их пилота вытащил. Ну дела! Все сикось-накось!  Вместо  помощи
братьям-сербам их же врага спасаю. Еще наши фээсбэшники меня мурыжить будут,
это как пить дать! Где документы, опишите все с точностью до минуты, как  вы
познакомились с американским летчиком... Тьфу! Надо будет сказать,  что  все
это время просто прятался в лесу. Ничего больше.  Никого  не  трогал,  ни  о
каких полицейских знать не знаю... А то еще повесят статью за  убийство.  Он
наших чего угодно ожидать можно..."
   Коннор негромко свистнул.
   Биолог повернулся. Летчик показал рукой - все о'кей.
   "Ну, слава Богу! - Влад еще раз осмотрел спуск. - Теперь все надо  делать
по-быстрому..."
   - Сегодня в двадцать три часа. Точку я  указал,  -  радостно  промурлыкал
Кудесник.
   - Замечательно, - Рокотов сорвал шнур рации. - Потом  расскажешь.  Снимай
комбинезон.
   Радиостанция полетела вниз  и  разбилась  вдребезги  об  камень.  Обломки
расшвыряло по расселине на  высоте  ста  метров  от  подножия  утеса.  Джесс
протянул Владу комбинезон, сам оставшись в легком камуфляже.
   Утяжеленный камнями комбинезон скользнул по каменной стене и  приземлился
на уступе примерно в тридцати метрах от вершины. Со  стороны  казалось,  что
среди кривеньких кустиков кто-то  устроился  в  засаде.  К  уступу  было  не
подобраться ни с какой стороны, разве что спустившись сверху. Но  на  это  у
возможных преследователей уйдет весь день.
   Информация о том, что капитан Джесс Коннор жив  и  ожидает  рейнджеров  в
конкретной точке в конкретное время, дошла  до  команды  "морских  котиков",
расквартированной в Куманово спустя час после получения сообщения от пилота.
Спасательные службы армии США действовали, как и положено, четко. К  полудню
того же дня план операции был утвержден в оперативном штабе НАТО, и по  всем
подразделениям,  задействованным  для  его  осуществления,  были   разосланы
подробные указания.
   К вечеру на границу с Югославией дополнительно  прибыли  четыре  самолета
дальнего радиолокационного обнаружения "Е-ЗВ Сентри",  которые  должны  были
осуществлять контроль за передвижениями вертолетов морской пехоты и  ставить
помехи всем без исключения средствам связи югославской армии.
   Для операции подготовили два  вертолета  "НН-3"  и  один  "UH-60A  Черный
ястреб", снабженный системой "черная дыра"  -  новейшей  электронной  схемой
подавления  самонаводящихся  боеголовок  ракет  классов  "воздух-воздух"   и
"земля-воздух". На усиление вертолетам были приданы два  звена  истребителей
"F-16A" и три немецких "Торнадо". Все службы радиоперехвата уже с  15.00  по
Гринвичу перешли в режим максимальной готовности.
   К 15.30 командир отряда спасателей был вызван в штаб дивизии, где  с  ним
провел часовую беседу прибывший из Брюсселя спецпредставитель разведки армии
США. Двухметровый негр в чине штаб-сержанта после этого  разговора  выглядел
обозленным. Но приказ есть приказ,  и  сорокалетний  "тюлень"  вынужден  был
довести до личного состава спецгруппы все то, что  ему  довелось  узнать  от
лощеного полковника разведки ВВС. Услышанное двадцати трем "морским котикам"
не понравилось.
   Двое  из  спасателей  про  себя  решили,  что  после  окончания  операции
"Решительная сила" из армии уволятся.  Ибо  полученные  приказы  вступали  в
противоречие с кодексом чести морской пехоты.
   - Сколько еще? - поинтересовался Джесс, у которого не было часов.
   - Долго. Еще только полвторого, - Рокотов на секунду  отвлекся  от  своих
мыслей. - Выдвинемся к точке, когда стемнеет.
   Вот уже четыре часа они сидели в  глубине  полуосыпавшейся  штольни,  под
углом уходящей вниз. Дневной свет еле-еле пробивался со стороны выхода.
   - Ты уверен, что тебя правильно поняли?
   - Абсолютно, - Кудесник размял затекшую спину. - Лесли я знаю больше трех
лет. Ему было достаточно услышать мой голос, чтобы отпали все  сомнения,  Он
меня сразу переключил на генерала.
   - Со мной проблем не возникнет?
   - Нет. Оставить тебя здесь - значит совершить уголовное преступление.  За
это полагается пожизненное заключение. Никто не посмеет...
   Влад вздохнул. Коннор озабоченно посмотрел на русского.
   - Ты не должен беспокоиться. Армия США никогда не бросает людей,  которые
спасают ее офицеров... Это наш долг.
   - Слова одно, а реальность... - Последние часы у биолога  было  нехорошее
предчувствие. - В нашей армии тоже много и красиво говорят.
   - Я давно знаю генерала Вильсона. Это человек чести. Он никогда не бросит
своих, - уверенно заявил летчик. - И сделает  все  возможное,  чтобы  помочь
тебе... Надо будет - свяжется с конгрессменами.
   - Ладно, нечего мне расстраиваться раньше времени, - махнул рукой Влад. -
Чему бывать, того не миновать... Будем надеяться, что через семь  часов  все
закончится и мы с тобой окажемся на  дружественной  территории.  А  там  уже
полегче будет... Как думаешь, ваши смогут меня быстро домой отправить?
   - В течение одного-двух дней, - кивнул Кудесник.  -  Доставят  в  русское
посольство, дадут бумагу от командования, оплатят дорогу. С этим проблем  не
будет. Если захочешь, можешь за счет армии США отдохнуть в  любом  госпитале
на территории Европы или Америки. И в любой момент получишь визу  в  США  на
любой срок. Тем более что тебя  все  равно  пригласит  правительство,  когда
будут награждать...
   - Интересно,  чем  положено  награждать  в  таких  случаях?  -  улыбнулся
Рокотов.
   - Скорее всего, медалью "Пурпурное сердце". Это  очень  высокая  награда,
дается за мужество и за спасение чьей-нибудь жизни... Или медалью Конгресса.
   - А то, что я иностранный гражданин, никого не смутит?
   - При чем тут это? - удивился летчик. - Награды дают за поступок, а не за
гражданство.
   - Это хорошо, - задумчиво протянул Владислав. - Ты спать не хочешь?
   - Нет.
   - Тогда перед тем, как пойдем на прорыв, примешь таблеточку фенамина. И я
заодно... Сейчас мы в нервном напряжении, а под  вечер  можем  скукситься...
Кстати, я давно хотел спросить, а за что ты свою кличку получил?
   - А-а, это, - американец прилег, положил голову на согнутую руку. -  Меня
так в летном  училище  прозвали,  когда  я  перед  самым  экзаменом  влез  в
центральный компьютер и спер оттуда все  экзаменационные  вопросы...  Группа
сдала на "А" . Вот прозвище и прицепилось, я  его  себе
даже официально взял... Следующий самолет дадут, опять на борту напишу.
   - Тебе опять "Стелс" предложат?
   - Не знаю еще... Как командование решит. Хотя,  наверное,  да,  снова  на
"Ночной Ястреб" сяду.
   - Ты что, продолжишь воевать здесь?
   - Здесь - нет. Меня после  того,  как  вытащат,  минимум  на  три  месяца
отправят в реабилитационньш центр в США. Таковы правила... Но если опять где
случится заварушка, я снова буду в строю.
   - Жаль,  -  Рокотов  почесал  щетину,  которая  превратилась  в  короткую
бородку. - Ты так ничего и не понял... Все дело в том, что война - совсем не
решение проблем. От боевых действий хуже обеим сторонам.  Боюсь,  когда  все
здесь закончится, расхлебывать кашу  придется  еще  не  одному  поколению...
Сербы будут резать албанцев, албанцы - сербов, и так до бесконечности...
   - Но ты же сам  видел,  что  происходит!  Как  по-другому  с  Милошевичем
бороться?
   - Я не политик и не генерал. Я простой биолог. И простых ответов  у  меня
нет. Как нет ни у кого. Одно  могу  сказать  -  Америка  и  западные  страны
совершили колоссальную ошибку, что начали бомбардировку. К чему это приведет
- не знаю. Тем более, что я высказываю свое  частное  мнение.  Но  лично  я,
когда вернусь домой, задавлю любого, кто посмеет при мне выступать за войну.
Достаточно, нахлебался. И, ты уж извини, награды от вашего правительства мне
не нужны... То, что тебе помог,  это  одно  дело.  Но  быть  соучастником  -
увольте. От ваших бомбежек гибнут обычные  люди...  Могу  поспорить  на  что
угодно, что Милошевича ни один осколок не заденет. Кончится война, а он  так
на троне и останется... Как наш Президент после Чечни.  Да  и  ваш  -  после
Ирака...
   Джесс покачал головой, но спорить с русским не стал. Политические аспекты
его уже не волновали. Кудесник настраивался на долгожданное спасение в  лице
суперпрофессионалов из элитных частей армии США. А о  философских  проблемах
можно будет поговорить с Владиславом позже, когда вертолеты доставят  их  на
военную базу. Нсли на это хватит времени. Или будет такое желание...

Глава 18
"ДАВАЙ ПОЖМЕМ ДРУГ ДРУГУ РУКИ - МЫ НЕ УВИДИМСЯ УЖЕ..."

   Время, что оставалось до выдвижения к точке,  определенной  Коннором  для
прилета спасательной  группы,  Владислав  провел  не  без  пользы  -  он  до
бритвенной остроты выправил все ножи и на плоском шероховатом  камне  сточил
островерхие патроны к "Калашникову". Теперь пули калибра  7,  62  миллиметра
превратились в "жаканы", разворачивающиеся рваной розочкой при  попадании  в
тело жертвы. Прицельность стрельбы немного снизилась,  но  Рокотова  это  не
волновало - гораздо важнее было то, что теперь  любой  его  меткий  выстрел,
будь то в руку, ногу или корпус, не просто ранил, а калечил  врага,  вызывая
сильнейший болевой шок.
   Патроны к пистолетам и австрийской винтовке биолог не тронул - он не знал
их характеристик и решил не  рисковать.  В  любом  случае  основная  надежда
возлагалась  на  проверенный  десятилетиями  АКС-47.  И,  само   собой,   на
полученный за две недели скитаний боевой опыт.
   Американец, несмотря на нервное ожидание, все же  поспал  часа  два,  что
Влада порадовало. Как ни крути,  летчик  не  отличался  тренированностью,  и
отдых пошел ему на пользу. Сам же Рокотов не преминул сунуть в рот  таблетку
фенамина.
   Когда солнце коснулось горных вершин на западе, биолог  провел  последнюю
рекогносцировку,  потратив  целый  час  на   разглядывание   прилегающей   к
намеченной горке местности.
   До точки спасения было около двух километров - час  неспешного  перехода.
Стартовать Влад решил в девять, чтобы добраться до места загодя.
   Боеголовки советских ядерных ракет космического базирования с  чудовищным
ревом ввинтились в атмосферу над  китайским  городом  Ланьчжоу.  Температура
внешней обшивки за считанные секунды подскочила до 700 градусов по Цельсию и
продолжала расти.
   Боеголовки двигались со скоростью  5,5  километра  в  секунду,  с  каждым
пройденным километром опускаясь на 8, 79 метра вниз.
   Ровно через 23 минуты 38, 4 секунды раскаленные снаряды врезались в землю
недалеко от реки Южная Морава, совсем рядом с границей Косово и Македонии.
   Одна боеголовка  по  касательной  ударилась  о  вертикальную  базальтовую
стену, срикошетила и разлетелась в мельчайшую пыль на дне ущелья.
   Вторая закончила свой полет с  орбиты  более  удачно  -  пробив  насквозь
песчаный холм, термоядерная бомба  лишь  слегка  треснула  и  впечаталась  в
мягкую глину на берегу пересыхающего от жары озера.
   Заряды, естественно, не сдетонировали. Остальные обломки спутника КН-710,
включая шесть боеголовок,  упали  в  районе  Тихого  Океана  и  благополучно
затонули на глубине от пяти до восьми километров. Протаранивший американский
"А-90 СХ" ромбический кусок внешней обшивки унесло в  Арктику,  где  он  при
ударе об лед развалился надвое и затонул в пробитой им же полынье.
   Спустя восемь дней на воткнувшуюся в глину боеголовку наступил  албанский
партизан, а еще через три часа она была откопана по приказу лейтенанта Армии
Освобождения Косово.
   Удивление от находки было столь велико,  что  на  место  падения  тут  же
прибыли несколько технических экспертов из Тираны.
   Друзьям из НАТО решено было ничего не сообщать.
   Владислав медленно отодвинул ветку акации и осмотрел  следующие  двадцать
метров пути. Сумерки немного смазывали тени, но видимость пока была хорошей.
   Пещеру они покинули без  пятнадцати  девять.  Спустились  в  лес,  обошли
небольшой лужок и углубились в  заросли  кустов,  окружающих  холм,  куда  и
должны были прибыть вертолеты НАТО. То туг,  то  там  среди  акации  и  тиса
торчали каменные столбы, образовавшиеся в незапамятные времена  при  сдвигах
вулканических пород.
   - Как обстановка? - одними губами спросил Коннор.
   Они условились разговаривать только в самом крайнем  случае,  даже  когда
ветер скрадывал все звуки на расстоянии нескольких шагов. Было бы обидно  на
финальном  этапе  попасть  в   руки   сербской   полиции.   Особенно   из-за
непредусмотренных мелочей.
   Рокотов пожал плечами.
   - Пока нормально, - он посмотрел на часы. - Остался час.
   Кудесник кивнул.
   Влад передвинулся немного  влево  и  из-под  огромного,  больше  метра  в
поперечнике, листа гигантского лопуха глянул на лужайку.
   Никого.
   - Проходишь правее куста с белыми цветами и ложишься за  тем  валуном,  -
приказал биолог.
   Джесс сделал два десятка шагов и распластался у камня, нацелив  ствол  на
холм. Владислав последовал за ним.
   Теперь плоская вершина холма была как  на  ладони,  прекрасно  освещенная
висящей над самым горизонтом луной. Но радости  сия  благостная  картина  не
прибавила. Скорее наоборот.
   На одном из каменных столбов, спиной к русскому и  американцу,  виднелась
фигура с перекинутым через плечо автоматом.  До  наблюдателя  было  каких-то
пятьдесят метров.
   Влад чертыхнулся про себя, достал прицел и  осмотрел  подступы  к  холму,
пытаясь определить места расположения других секретов.
   - Ты как назначал время и точку? - прошептал он в ухо американцу.
   Кудесник выглядел ошеломленным.
   - Время - открытым текстом, точку - по квадрату полетной карты, ..
   - Твою мать... Вот тебе и пеленгация. Самое плохое  то,  что  я  не  вижу
остальных... А они точно здесь.
   Биолог лихорадочно прокрутил в голове несколько вариантов.
   "Так, спокойно... Этот часовой - приманка. Что бы ты сделал на их  месте?
Обложил холм постами с противоположной от часового стороны... Здесь  оставил
пару-тройку  человек  для  страховки.  И  обязательно  -   снайпера...   Они
предполагают,  что  мы  постараемся  обойти  часового.  И,   соответственно,
попадаем в засаду. Отлично! Значит, идем в лоб, нарушая  все  законы...  Но,
блин, как быстро они сориентировались! Хотя... Прошли почти  сутки,  времени
на  обработку  перехваченного  сообщения  навалом.  Джесс,  конечно,  полный
профан... Даже если они и не поняли, в каком квадрате будут ждать вертолеты,
то просто вычислили наиболее предпочтительное место... или места?  Это  было
бы лучше. Тогда их силы  рассеяны.  Где  еще  есть  похожие  точки?  -  Влад
представил себе карту местности. -  Холмы  на  юге,  километрах  в  четырех.
Пожалуй, все... Итак, даже если они разделились, то только  на  две  группы.
Плохо... Тут их человек пятнадцать, не меньше. И, кроме  одного,  других  не
видать. А времени - кот наплакал... Черт! Угораздило же в  такое  вляпаться!
Ладно, потом стонать будешь, сейчас надо дело делать..."
   Рокотов взял американца за плечо. - Видишь ложбинку справа  от  скалы?  К
ней ползем вместе. Потом ты прячешься, а я пойду прямо. Ты  сидишь  и  ждешь
меня. Не уходи  в  сторону,  я  могу  воспользоваться  гранатой...  Так  что
оставайся на месте. Если произойдет  что-то  непредвиденное,  кидай  гранату
туда, в кусты слева, и прорывайся через место взрыва  к  подножию  холма.  Я
постараюсь снять часового и устроить  небольшой  переполох.  Когда  подойдут
вертолеты, пусть работают по опушке и дальше... Но ни в коем случае - не  по
кустам тут и тут. Иначе могут задеть меня,  -  Влад  вынул  две  гранаты.  -
Держи.. На рожон не лезь, если что - бей очередью и уходи в сторону. На холм
выскакивай только тогда, когда "зеленые береты" уже высадятся из вертолетов.
Ясно?
   -  Понял,  -  Впервые  с  момента  катапультирования  Коннору  предстояло
самостоятельно защищать свою жизнь,
   - Тогда пошли...
   Биолог бесшумно нырнул в траву, и вскоре оба оказались у откоса песчаного
оврага. Там Кудесник забрался между двух валунов,  скрытый  со  всех  сторон
кустами шиповника, а Влад по-пластунски отправился к  каменному  столбу,  на
вершине которого торчал вооруженный человек.
   До прилета американцев оставалось сорок минут.
   Когда в феврале стало ясно,  что  война  НАТО  с  Милошевичем  неизбежна,
командование УЧК совместно со своими американскими друзьями приняло  решение
делегировать  на  территорию   Сербии   летучие   террористические   группы,
переодетые в  югославскую  военную  форму.  "Полицейские"  должны  были  при
возможности вырезать  мирное  население,  тем  самым  давая  "документальные
подтверждения" геноцида своим партнерам из цивилизованного мира.  Попутно  с
зачистками небольших деревень майор Ходжи и его бойцы обеспечивали прикрытие
спецопераций НАТО в Югославии. К спецоперациям относились  и  поиски  сбитых
летчиков.
   Но с появлением в районе ответственности отряда чудом выжившего  русского
биолога все пошло наперекосяк...
   Для начала он смог удрать от патруля, одним ударом отправив на  тот  свет
молодого бойца. Буквально через день русский спас из-под  носа  у  косоваров
албанского мальчишку, брошенного в полиэтиленовом  мешке  на  месте  пикника
сербов из близрасположенной воинской части, чем нарушил  планы  итальянского
фотокорреспондента,  доставленного  к  точке  очередного   "зверства   убийц
Милошевича". Итальянец остался очень недоволен.
   Потом неуловимый русский перебил добрую половину отряда и  ускользнул  по
подземным тоннелям, уводя с собой свидетеля бойни в Ибарице.
   Казалось, неудачи майора Ходжи закончились. Хоть русского  и  не  удалось
прикончить, но все же он вроде бы унес ноги из  контролируемого  квадрата...
Ничуть не бывало.
   Когда поступило сообщение о катапультировавшемся пилоте  "стелса",  Ходжи
воспрял духом и пообещал американцам, что уже  через  два  часа  их  капитан
будет вне опасности.
   А вместо этого помповое ружье, замаскированное под полусгнившей  листвой,
угробило двоих его людей...
   Неприятности с неведомым диверсантом начались по новой.
   Подрыв мобильной группы на болоте, снайпер, разорванный  надвое  деревом,
обстрел  лагеря,  обнаруженные  в  камышах  трупы  отправленных  на  рыбалку
солдат...
   Бойцы с мистическим ужасом шептались о  "лесном  духе",  появляющемся  из
темноты и не-уязвимом для обычного оружия. Все уверения майора  в  том,  что
отряду противостоит один хорошо обученный  человек,  разбивались  о  древние
мифы албанцев про "людей-волков" и  "князя  ночи".  Среди  солдат  назревала
паника.
   Наконец майору пришла информация  о  времени  и  месте  высадки  "зеленых
беретов", которые прибудут за капитаном Коннором.  Еще  более  важным  стало
сообщение о том, что вместе с американцем на  точку  явится  и  таинственный
русский.
   Вертолеты "тюленей" поднялись с аэродрома в Куманово в 21.10 по Белграду.
Пройдя на запад до Призрена, машины повернули строго на север  и  на  высоте
100 метров со скоростью 160 узлов понеслись  к  точке,  назначенной  Джессом
Коннором по прозвищу Кудесник.
   С трех сторон их прикрывали одиннадцать истребителей Альянса, а на восток
Косово и Сербии обрушились мощнейшие ракетные удары, чтобы отвлечь сербов от
полетного коридора. За одну ночь погибло почти двести мирных жителей.
   Такова была цена за одну жизнь капитана ВВС США.
   Владислав подтянулся на руках и взобрался на площадку в метре от  уступа,
на  котором  торчал  наблюдатель.   Теперь   следовало   проявить   максимум
осторожности.
   Рокотов на секунду высунулся из укрытия, готовый тут же открыть огонь,  и
снова спрятался. Часовой стоял к нему спиной, ветер на такой высоте заглушал
почти все звуки.
   Биолог добрался до вершины по  западной  стене  утеса,  скрытой  глубокой
тенью. Путь занял около десяти минут  каменная  стена  была  сплошь  покрыта
уступчиками и выщербинами. Оставался наиболее сложный этап - незаметно снять
часового.
   "Зачем он тут вообще стоит? С его места много  не  увидишь.  Единственное
объяснение - это жупел. Или приманка. Тогда сейчас его  разглядывают.  Ждут,
сволочи, что мы его глушить будем... И правильно! Но только не так,  как  вы
думаете. Если рассуждать по-военному,  то  одиночную  фигуру  удобнее  всего
сбить с расстояния, из автомата. Риска почти нет. На сие, скорее всего,  эти
уродцы и сориентировались. Придется подкорректировать их планы... Ага! Вот и
удобный камень... Так, обрыв крутой, там кусты и овраг.
   Если скатить валун, то вотки точно заколышутся. Что нам  и  дано!  Ну-ну,
полицайчики, чичас вы у меня попрыгаете..."
   Влад перевесил автомат  за  спину  и  покрепче  ухватил  рукоять  верного
тесака. После глубокого вдоха он перекатом вывалился на верхнюю площадку.
   Лезвие  рассекло  воздух  параллельно  земле.  Часовой  не  успел  ничего
почувствовать, как его ноги оказались  перерублены  в  сантиметре  от  среза
голенищ. Боль пришла через полсекунды.
   Но за это время Рокотов успел развернуть тело на сто восемьдесят градусов
и из положения лежа ударом обеих ступней в зад  часовому  отправить  того  в
полет с вершины.
   Наблюдатель по дуге  полетел  с  утеса,  болтая  обрубками  ног,  оглашая
окрестности душераздирающим криком  и  орошая  все  вокруг  черной  хлещущей
кровью. Ботинки остались стоять на каменной площадке.
   Влад, не вставая, веретеном откатился к противоположному краю.
   Искалеченный часовой захлебнулся воплем при ударе  о  валуны  у  подножия
утеса. С трех сторон по скале ударили автоматные очереди.
   Биолог толкнул камень. Метров семь тот пролетел свободно, потом  с  шумом
врезался в темный кустарник и, не сбавляя скорости, покатился на дно оврага.
   Огонь переместился ниже. Судя по всему, противник хорошо  подготовился  к
встрече  Владислава,  обложив  все  маршруты  отхода.  Патронов  не  жалели,
расстреливали полные магазины.
   Камень остановился.
   Спустя полминуты справа от утеса выскочили трое солдат и рванули вслед за
камнем, короткими очередями расчищая себе путь. Этого момента биолог и ждал.
Он аккуратно вытянул чеку из гранаты и навесом бросил ее вслед полицейским.
   Граната взорвалась в двух метрах от земли, уложив наповал всех  троих.  У
Рокотова  оказалось  несколько  безопасных  минут  до  того   времени,   как
подтянутся основные силы.
   В три прыжка он слетел с утеса,  пробежал  несколько  десятков  метров  в
сторону  и  залег.  Преследователи  должны  были   промчаться   дальше,   не
предполагая, что беглец, действуя против любой логики, остался на месте.
   Из-за  скалы  появились  пятеро,  рассыпались  цепью  и   быстрым   шагом
направились  к  зарослям,  освещая  путь  мощными  фонариками,  примотанными
изолентой к стволам автоматов. Крайний прошел в пяти шагах  от  Рокотова,  и
тот едва не выстрелил в крадущийся силуэт. Но смог сдержаться,  Обнаруживать
свое местоположение было преждевременно.
   Полицейские особенно не скрывались, переговаривались гортанными  фразами.
С первых же услышанных слов Владислав понял, что перед ним не сербы.
   Грохот автоматных очередей и взрыв гранаты заставили Коннора  еще  больше
сжаться в своем убежище. Копившийся в  эти  дни  страх  выплеснулся  в  одно
мгновение, и капитан ВВС  США  почувствовал  себя  маленьким  и  беззащитным
человечком перед лицом  смертельной  опасности.  Рядом  с  Владиславом  было
гораздо спокойнее, и Джесс запоздало пожалел, что не пошел вместе с русским.
Пусть под выстрелы, пусть в бой, но тогда верный товарищ был бы рядом...
   Коннор пошевелил стволом ветку, отодвигая ее в сторону.
   Уже несколько минут после взрыва стояла тишина.
   Окончание стрельбы могло означать что угодно - и то, что биолога  наконец
подстрелили, и то, что Влад расправился с сербскими полицейскими, и то,  что
обе стороны временно разошлись на безопасное расстояние.
   Больше всего Коннора пугала  неизвестность.  Где-то  на  грани  слухового
восприятия  послышался  рокот  вертолетных   двигателей.   Джесс   напрягся.
Действительно,  звук  приближался,  и  скоро  тренированное  ухо   Кудесника
распознало шум американских "ястребов"  .
   Спасательная группа прибывала, даже немного опережая график.
   Коннор осторожно высунул голову из кустов, чтобы осмотреть  площадку  для
приземления, и тут ему в шею уперлось холодное дуло автомата. Справа и слева
стояли полицейские. Капитан выронил  винтовку  и  покорно  положил  руки  на
голову.  В  мозгу  не  было  ни  одной  мысли,  оставалось  только  ощущение
неизбежного конца.
   - We are  your  friends,  Mr.  Connor  , - тихо произнес один из солдат. Его произношение было  ужасно,  но
капитан все же разобрал обращение по имени, - We are here to  save  you  .
   - Кто  вы?  -  Джесс  заморгал  и  опустил  руки.  Происходящее  казалось
нереальным.
   - Специальная группа Освободительной Армии Косово, -  гордо  отрапортовал
молоденький солдат.
   - А полицейские? Солдаты переглянулись.
   - О них не беспокойтесь. Надо идти  быстро.  Сейчас  будут  вертолеты,  -
солдат говорил короткими фразами, оглядываясь по сторонам.
   - Я готов, - Коннор поднялся.
   - Идемте, - албанец показал рукой на холм,  к  которому  уже  приближался
первый "UH-60A".
   Из зависшего  в  метре  от  земли  вертолета  вывалились  восемь  морских
пехотинцев в черных комбинезонах  и  залегли  по  периметру  вершины  холма.
Коннор в сопровождении трех албанцев бегом добрался до точки спасения и  был
тут же подсажен рослым мулатом в ревущую машину.
   Спецназовцы мгновенно отступили к вертолету, командир группы  пожал  руку
улыбающемуся шептару, похлопал того по  плечу  и  что-то  прокричал  в  ухо,
стараясь удержать срываемый воздушным потоком берет.
   Албанец закивал и отбежал в сторону. Пехотинцы залезли  в  салон  машины,
вертолет начал подниматься.
   - Там же русский! - Джесс рванулся к  открытой  дверце.  -  Мы  не  взяли
русского!
   Сильные руки схватили  его  за  талию  и  оттащили  от  проема.  Кудесник
попытался вырваться,  но  кто-то  сзади  ловко,  сквозь  ткань  комбинезона,
воткнул в плечо шприц. Спустя несколько секунд Коннор обмяк; последнее,  что
он заметил перед тем, как провалиться  в  забытье,  был  разворот  бортового
шестиствольного пулемета "Вулкан" и пятифутовые языки  пламени,  вырвавшиеся
из дульных срезов...
   "UH-60A" немного наклонил нос и в сопровождении  двух  других  вертолетов
помчался  прочь,  к  югосдавско-боснийской  границе.  Как  и  было  обещано,
наземную группу албанцев поддержали с  воздуха,  выпустив  в  указанный  ими
район 6000 пуль из 12-миллиметровых пулеметов.
   Тридцати граммовые болванки перепахали участок площадью  в  два  гектара,
где, по мнению майора Ходжи, скрывался  русский.  После  подобного  обстрела
выжить никто не мог.
   "Ах, вашу маман! - Влад переместился вдоль  огромного  валуна  поближе  к
скучковавшимся бандитам, одетым в форму сербской полиции. - Как же  я  сразу
не догадался! Зациклился на  сербских  карателях,  а  самые  очевидные  вещи
проморгал... Черт, что ж делать-то? Сейчас вертухи будут, а мне  еще  Джесса
на площадку выводить. Интересно, о чем они базарят? Ясный перец - обо мне...
С пятерыми не справиться, даже ежели из  автомата  приложить.  Двоих  уложу,
остальные в кусты нырнут. Ага, расходятся! Опять прочесывать будут. Это  мне
на руку..."
   Албанцы разошлись по кругу, осматривая по пути каждый куст,
   Рокотов тенью скользнул за одним из них. Как только солдата от  остальных
отделил каменный столб, он прыгнул на спину преследователю и рубанул тесаком
наискось по шее. Лезвие с чавканьем глубоко вошло в тело и застряло, зажатое
перебитыми ребрами. Албанец с хрипом упал ничком и забился на траве.
   "Блин, - биолог подергал тесак, - не вытащить... Ладно. Надо сматывать по
дуге и выходить на летчика. Заждался небось..."
   Влад бегом, не особенно скрываясь, обежал кущу кустарника и на  мгновение
остановился.
   " Солярка! Ветер  же  в  их  сторону!  Давай,  давай,  не  задерживай,  -
приободрял он самого себя. - Сейчас ка-ак полыхнет! А ветрило пожар  раздует
- мама, не горюй!"
   Рокотов выплеснул дорожку солярки на заросли прошлогодней травы,  еще  не
успевшей рассыпаться в труху, отхватил полоску материи от куртки, смочил  ее
в горючем и чиркнул колесиком зажигалки. Обрывок чадно загорелся.
   "Ну вот и славно, - он  аккуратно  положил  импровизированный  фитиль  на
политую  соляркой  траву  и  бросил  туда  же  пустую  фляжку.  -   Таперича
повеселимся..."
   Южный ветер, дувший со скоростью не менее 10 метров в секунду,  разбросал
языки пламени по площади в десятки квадратных метров за  считанные  секунды.
Огонь охватил сначала полгектара, потом гектар и не  собирался  затухать.  В
зарослях начался стремительный пожар, погнавший оставшихся в живых  бандитов
в противоположную от Влада сторону.
   Майор приказал прорываться сквозь пламя. Рокотов со всех ног домчался  до
места, где оставил Киннора, и выматерился в полный голос. Пилот исчез.
   Влад огляделся.
   На фоне неба, подсвеченного оранжевым огнем  пожара,  несколько  силуэтов
суетились возле зависшего в метре от земли вертолета. Над ним  барражировали
еще два.
   Одна из фигур пожала другой руку и  прыгнула  в  открытую  дверь  машины.
Вертолет поднялся на несколько метров вверх,  и  Рокотов  в  ярости  дал  по
стоящим на холме албанцам длинную очередь из "Калашникова".
   Несмотря  на  темноту  и  расстояние,  он   попал.   Один   бандит,   как
подрубленный, свалился наземь, другой медленно изогнулся и  упал  под  откос
холма. Вертолет развернулся боком.
   В последнее мгновение Влад успел нырнуть между двух валунов и  сжаться  в
комок. Вокруг него будто заработали сотни отбойных молотков. Огненный  шквал
прошел по тому месту, откуда  Рокотов  выстрелил,  задержался  у  валунов  и
сместился в сторону.
   Обстрел кончился так же резко, как и начался.
   Бислог потряс головой. В ушах звенело, перед глазами плясали пульсирующие
точки.
   "Бежать, и как можно  быстрее!  В  таком  состоянии  меня  голыми  руками
возьмут... Черт, ничего не  вижу,  ничего  не  слышу.  Комедия!  Слепоглухой
рейнджер... - Он вскочил на ноги и попытался  проморгаться.  Окружающий  мир
обрел расплывчатые очертания. - Более-менее... Куда? Да к реке,  идиот!  Там
болото, через него и уйдешь..."
   Когда он был на полпути к реке, ветви над его головой срезала  автоматная
очередь. Били прицельно, пули прошли в полуметре от мишени.
   Влад развернулся и выпустил рожок веером, вынуждая противника хотя бы  на
несколько секунд пригнуться.
   Не помогло.
   По нему стреляли с нескольких точек, и пули ложились все ближе.
   Рокотов спрятался за ствол старой толстой сосны. До реки  оставалось  еще
метров сто.
   "Двадцать секунд, не меньше... Не добегу. А если гранатами? Эх, надо было
солярку приберечь, сейчас бы запалил и под шумок смылся...  Недотумкал!  Что
ж, бывает... Ну, теперь или пан, или пропал..."
   Владислав достал обе оставшиеся гранаты и приготовился.
   Пальба постепенно утихла.
   Биолог глубоко вздохнул и, не высовываясь, одну за другой швырнул гранаты
в разные стороны.

***

   Не  стал  ждать  взрывов,  повернулся  и,  пригнувшись,  помчался  прочь.
Осколков можно не опасаться - гранаты были наступательными  и  разлет  имели
небольшой.
   За спиной грохнуло с перерывом в секунду, и  тут  же  по  местам  взрывов
сосредоточился автоматный огонь. Албанцы сразу не сообразили; что к чему,  и
дали Рокотову лишние несколько секунд.
   Влад прыгнул с обрыва в реку и кролем поплыл на середину. Холода воды  он
не чувствовал. Рядом выросли фонтанчики  воды.  "Чапаев,  блин...  -  биолог
нырнул. В кромешном мраке ночной реки глаза можно было даже не  открывать  -
все равно ничего не увидишь. - Так, спокойно! Переворачиваемся  на  спину...
За-глотнем воздух ртом. Надеюсь, из-за ряби меня не заметят.  -  Рокотов  на
долю секунды высунул лицо из воды и вдохнул. - Нормально..."
   Спустя секунду его завертело, по  барабанным  перепонкам  ударил  тяжелый
монотонный гул, и он едва не потерял сознание - полицейские на откосе начали
швырять в воду гранаты.
   - Еще раз! - майор  окинул  взглядом  поверхность  реки,  бурлящую  после
взрывов первых гранат.
   Трое стоявших рядом с ним солдат  синхронно  выдернули  предохранительные
кольца из трех цилиндров. Один из  цилиндров  имел  на  боку  едва  заметную
царапину, словно кто-то небрежно провел по краске острием ножа...
   Ударник гранаты не встретил  сопротивления  на  своем  пути,  врезался  в
капсюль, и двести граммов тринитротолуола разорвали оболочку.
   Солдат на откосе расшвыряло в стороны, и другие две гранаты  детонировали
от слишком близкого взрыва.
   Майора приподняло в воздух и бросило вниз. В последний миг своей жизни он
увидел стремительно приближающийся округлый, зализанный волнами булыжник.
   Майор Ходжи врезался головой в каменистый  берег  и  сломал  шею.  Спустя
несколько минут оставшиеся от отряда трое солдат  обнаружили  только  трупы.
Они даже не стали проверять тела; развернулись  и  быстрым  шагом  двинулись
прочь от этого проклятого места. Рейд албанского отряда закончился.
   Встреченного на обратном пути раненого проводника  расстреляли  сразу  из
трех стволов.
   Во время ночного боя Мирьяна сидела в кустах возле  излучины  Ибара  и  с
ужасом прислушивалась к грохоту автоматных очередей и разрывам  гранат.  Она
видела пронесшиеся над ее головой вертолеты, но от страха  даже  не  подняла
видеокамеру.
   Бой застал ее врасплох. Ни о чем  не  подозревая,  она  расположилась  на
ночлег буквально в полукилометре от холма, назначенного Коннором  как  точка
"R". Из сна ее вырвали первые выстрелы.
   Под  утро  Мирьяна  выбралась  из  кустов,  где  пролежала  всю  ночь,  и
осмотрелась. Прошла несколько десятков метров до  реки  и  была  остановлена
вопросом из-за спины:
   - Бабуля, закурить есть?
   Под ребра уткнулся ствол пистолета. Вопрос был задан с легким  славянским
акцентом,
   Мирьяна упала в обморок.
   Влад   почесал   затылок,   спрятал   пистолет   и   осторожно   похлопал
корреспондентку по щекам. У него опять появился попутчик, вряд ли могущий за
себя постоять.
   Рокотов обреченно вздохнул.

ЭПИЛОГ

   В середине апреля  на  юг  от  сербского  городка  Блажево  а  горы  ушел
небольшой отряд местных жителей. Десяток парней, помимо легкого вооружения и
переносных зенитно-ракетных комплексов советского производства под названием
"Игла", зачем-то тащили на себе здоровенные мотки изолированного  провода  и
несколько обычных  телевизионных  "тарелок".  Двое  сгибались  под  тяжестью
мощных аккумуляторов.
   Отряд миновал хребет и углубился в нагромождение утесов и  расщелин,  что
покрывали территорию в несколько десятков квадратных километров.
   - Ну-ну, - Владислав посмотрел на залитые солнцем склоны отвесных скал  и
махнул рукой цепочке сербов. - Привал!
   Он отошел немного в сторону, достал  бинокль  и  прикинул  расстояние  до
ближайшей господствующей горы,
   - Замечательно, - Рокотов ни к кому не обращался,  просто  бормотал  себе
под нос. - Вот тут вам, граждане агрессоры, капец и настанет...
   Он язвительно усмехнулся и спустился вниз,  где  возле  тропинки  молодые
сербы уже раскладывали сыр, фрукты и копченое мясо.  Хорошему  питанию  Влад
уделял повышенное внимание. И бойцы были с ним полностью солидарны.



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   КОСОВО ПОЛЕ: РОССИЯ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Надо только выучиться ждать,
   Верить - дни счастливые вернутся.
   Надо лишь наверняка стрелять,
   Чтобы ни в кого не промахнуться.
   Мне "Узи" - единственный друг,
   Надежда, опора и сила.
   Уродов так много вокруг -
   Патронов бы только хватило!
   Юрий Нерсесов
   "Марш победителей"

   Бей в темя врага, если крепок рукой.
   Удачно ударишь - добудешь покой.
   Муслихиддин Саади

   И из дыма вышла саранча на землю, и дана  была  ей  власть,  какую  имеют
земные скорпионы.
   Новый Завет.
   Откровение Иоанна Богослова.
   Глава 9

ПРОЛОГ

   Двое рабочих взгромоздили на деревянные козлы железную решетку, сваренную
из арматуры толщиной в палец, и подтащили поближе  сварочный  аппарат.  Один
работяга, заглянув в темноту колодца, сплюнул.
   - Метра четыре...
   - Больше. - Напарник вытащил из кармана робы помятую пачку "Примы". - Все
пять. А потом еще под углом вниз уходит, почти до середины свай. Не дай  Бог
свалиться... Не докричишься и хрен вылезешь. Там еще диаметр  неудобный,  не
упереться.
   Первый работяга сдвинул каску на затылок и вытер пот.
   - Чо, бывали случаи?
   - А ты думал! - Второй присел на бетонное кольцо, выступающее  над  полом
зала, и с удовольствием закурил. -  В  Москве,  помню,  работали...  Году  в
семьдесят шестом. Или седьмом... Не суть. Так  вот,  у  нас  один  плиточник
исчез. День нету, другой, третий. Бардак... Ну поискали  его:  дома  нет,  у
дружков нет. Думали, в запое мужик. Прораб озверел, в трудовую ему  "волчью"
статью вписал. Так и так, уволен за прогулы... И сидит, плиточника ждет. Вот
явится голубчик - сразу в зубы статью - и пошел вон!
   - Чо ж мужика-то не дождались?
   - А чо его  ждать?  Все  и  так  понятно...  Забил  на  работу,  загулял.
Участковому сообщили,  профком  на  уши  поставили.  Объект-то  не  простой,
государственного значения! - Работяга поднял палец.  -  У  самого  секретаря
горкома на контроле! За любое "че-пэ" могли выговорешник по партийной  линии
врезать. Вот прораб и перестраховался... С бухаловым - ни-ни,  только  запах
учует - сразу докладную! О прогулах я и не говорю.
   - Ну и нашелся потом мужик этот? - Молодой работяга опасливо посмотрел  в
колодец и пристроился на ящике.
   - Через месяц. Мертвый уже... В вентиляционную шахту свалился и  застрял.
Видать, хотел цементу себе  домой  стырить.  А  там  возле  мешков  лаз  был
незаделанный. Вот и урчнул  туда...  Почитай,  метров  семнадцать  пролетел,
почти до фундамента.
   - Дела-а-а...
   - Вот и я говорю. Так что ты аккуратнее, без нужды в колодцы-то не лазай.
Чтоб не сгинуть.
   - Понятно... Не дурак.
   - Во-во! Мотай на ус...
   Молодой строитель поерзал на ящике и достал свои сигареты. "Приму" он  не
курил, предпочитая "Золотую Яву". Или, на худой конец,  когда  заканчивались
деньги, что-нибудь болгарское.
   - А чо там внизу?
   -  Да  компрессоры  всякие.  Площадь  тут,  сам  видишь,   какая...   Без
принудительной вентиляции не обойтись. Особенно зимой.
   - Так чо, к компрессорам отсюда техников спускать будут?
   - Почему отсюда?
   - Ты ж сам сказал...
   - Что?
   - Ну.., что не дай Бог провалиться. Типа, не докричишься.
   - Ну и что? - пожилой работяга непонимающе уставился на напарника.
   - Вот я и спрашиваю про  техников.  Как  они  компрессоры-то  обслуживать
будут?
   - Фу ты, ну ты! Естественно, доступ к компрессорам снизу есть.  А  насчет
колодца - так там посередке решетка  стоит.  Вот  в  нее  и  упрешься,  если
свалишься. До компрессорного зала - полсотни метров трубы и  досюда  столько
же. Ори не ори, не  услышат...  Потому  мы  послезавтра  этот  колодец  тоже
перекроем. Привезут заглушку, и перекроем. А пока специально для таких,  как
ты, ограждение с красными флажками поставили. Чтоб не лезли  по  дурости.  К
тому же скоро оборудование завезут. Фирма какая-то...
   - А-а! -  молодой  работяга  щелкнул  зажигалкой.  -  Видел  я  их.  Одна
"чернота"... То ли грузины, то ли азеры. Жизни от них нет.
   - Ты поосторожней-то с "чернотой". Вон у бригадира жена  из  Дагестана...
Не то скажешь, он тебе вмиг харю начистит.
   - Да я так, в общем...
   - Вот "в общем" и начистит. А что до фирмачей - нам-то  какое  дело?  Ну,
"черные"... Они ж  не  гвоздиками  торгуют  и  к  твоей  бабе  не  пристают.
Занимаются оборудованием. Нормальное  дело.  -  Пожилой  затушил  окурок.  -
Главное, что нам бабки вовремя платят. А кто компрессоры устанавливать будет
- мне по фигу. Хоть грузины, хоть негры. Давай нс рассиживай...  Работы  еще
навалом.
   - Да я только закурил!
   - Ничего, на ходу докуришь. Пошли...

Глава 1
ВПЕРЕД, К ИДЕЯМ ЧУЧХЭ!

   - ..И в двадцатых числах июня первый помощник Государственного  Секретаря
США Джеймс Рубин собирается  посетить  Литву.  Помимо  встреч  с  литовскими
парламентариями   и   присутствия   на   учениях   сухопутных   сил    Литвы
высокопоставленный  американец  намерен  обсудить  с  лидерами   белорусской
оппозиции положение в Минске. Для этих переговоров в Вильнюс приезжают глава
Народного Фронта и  несколько  членов  семей  политических  заключенных.  По
словам  Мадлен  Олбрайт,  мировая  общественность  не  настроена  безучастно
наблюдать, как президент Лукашенко  превращает  свою  республику  в  подобие
концентрационного лагеря. По мнению Государственного Секретаря США, проблемы
Белоруссии не  могут  оставаться  проблемами  одной  страны  и  должны  быть
вынесены на обсуждение в Европейский парламент. Для этих целей на  заседание
в  августе  уже  приглашены  несколько  видных  общественных   деятелей   из
Белоруссии и  России,  включая  лидера  парламентской  фракции  "Яблоко".  В
интервью нашей телекомпании господин Яблонский отметил, что он лично  и  его
фракция всегда планомерно  и  последовательно  выступали  за  демократизацию
режима президента Лукашенко, за отмену результатов незаконного референдума и
за прекращение полномочий главы белорусского  государства  в  апреле  тысяча
девятьсот девяносто девятого года. - Диктор НТВ  улыбнулась  зрителям.  -  А
сейчас у  нас  на  прямой  связи  наш  собственный  корреспондент  в  Минске
Александр Герштейн... Здравствуйте, Александр!
   Рокотов  щелкнул  клавишей  пульта  дистанционного  управления,  и  экран
телевизора погас.
   "Хватит, надоело это словоблудие! Одно и то же, одно и то  же...  Сначала
рассуждают  о   высоких   идеалах,   вытаскивают   на   свет   Божий   кучку
правозащитников с пропитыми  харями,  а  потом  начинаются  ракетные  удары.
Спасибо, навидались в Югославии. До сих пор в себя прихожу. Хорошо, что Лука
их не слушает. Сволочи..."
   Владислав отвернулся от телевизора и подлил себе кипятка в чашку.
   Шел третий день пребывания на Родине...
   Перелет по маршруту Скопье-Франкфурт-на-Майне-Санкт-Петербург  прошел  на
удивление гладко. Во  Франкфурте  Рокотов  без  проблем  пересел  на  Ту-134
российской авиакомпании и уже через два  с  половиной  часа  миновал  стойку
таможенного контроля. "Кипрский бизнесмен" Никола  Пиякович  интереса  ни  у
таможенников, ни у пограничников не вызвал. Коммерсант как коммерсант,  один
из многих сотен. Документы в порядке, контрабанду с  собой  не  тащит,  даже
говорит по-русски с грехом пополам. Штамп на восемнадцатую страницу паспорта
- и гуляй, Никола, наслаждайся красотами северной столицы!
   Выйдя из здания аэровокзала, Влад  перевел  дыхание.  Момент  пересечения
границы легко мог бы стать "моментом истины"  и  финальной  точкой  в  конце
долгого пути. Вокруг было слишком много вооруженных людей, и  уйти  Рокотову
бы не удалось. Даже использовав весь свой опыт. Максимум, что он  успел  бы,
так это перескочить через стойку и вырубить пару-тройку таможенников. Дальше
его либо нашпиговали бы пулями, либо скрутили и доставили бы в  следственный
изолятор ФСБ  на  Захарьевской  улице.  А  уж  оттуда  -  в  приемный  покой
психиатрической клиники, когда биолог поведал бы оперативникам историю своих
злоключений.
   Но до него еще надо было добраться.
   Рокотов перевернул страницу автокаталога и провел пальцем по  черно-белым
фотографиям предлагаемых к продаже машин.
   "Та-ак... И что мы  здесь  имеем?  Тойота  Лэндкраузер"...  Проходимость,
конечно, отличная, но сарай огроменный. И цена! Почти семьдесят штук баксов.
Однако, как сказал Киса Воробьянинов  по  поводу  соленых  огурцов.  Мимо...
Опель Фронтера". Мимо сразу. Дрянцо аппарат. Как америкашки  Опель"  купили,
так тут же машины стали ломаться в три раза чаще,  чем  до  них.  Интересная
аналогия получается... Мицубиши Паджеро", три с половиной  литра,  навороты.
Не подойдет. И даже не потому, что по-испански слово паджеро" имеет значение
педик", а по причине слабой подвески. Интересно, а бандюганы знают,  что  им
барыги предлагают? Вряд ли... Иначе бы не  покупали.  Нормальные  пацаны  на
тачках с такими погонялами не ездят..."
   Проблем с деньгами Влад не испытывал.
   Первым делом он заехал в банк  на  Невском  проспекте  и  поменял  десять
туристических чеков  на  сто  тысяч  долларов  наличными,  тут  же  переведя
половину  в  рубли.  Банк  взял  свои  законные  два  процента  от  суммы  и
предоставил Рокотову охрану, чтоб тот без помех доехал до дома.
   Но сразу к себе Влад не поехал.
   Три мордоворота проводили его до дверей неприметной парадной в Московском
районе. Там "киприот" вежливо с ними распрощался, а сам  поднялся  на  самый
последний этаж и, нащупав  за  дверным  косяком  ключ,  вошел  в  мастерскую
знакомого художника. Брать  в  мастерской  было  решительно  нечего,  потому
художник так беспечно относился к запорам. Но в мансарде  было  одно  место,
известное  лишь  хозяину   студии   и   его   приятелю-биологу.   Маленький,
вмонтированный  в  пол  сейф,  где   лежали   внутрироссийский   паспорт   и
водительские права на фамилию Рокотов.
   Положив документы в карман, Владислав почувствовал себя значительно лучше
и снял телефонную трубку.
   Хорошему настроению было суждено продлиться ровно минуту.
   Через шестьдесят секунд биолог узнал, что он уже два месяца как мертв,  а
его квартира отошла неизвестно кому. Сообщивший сию  неприятную  весть  Азад
Ибрагимов по кличке Вестибюль-оглы верещал в  трубку,  словно  попавший  под
асфальтовый каток оперный дискант. Влад даже отстранил сантиметров на десять
наушник, чтобы не оглохнуть.
   Подробности азербайджанец изложил при личной встрече через час.
   И немало удивился хладнокровию собеседника.
   Владислав только задал пару уточняющих вопросов, нахмурился и  философски
заметил, что в жизни всякое бывает. Азад  не  знал,  что  за  прошедший  час
Рокотов успел проанализировать  ситуацию  и  принять  решение.  Сразу  после
звонка Азаду Влад нашел в справочнике телефон агентства  по  недвижимости  и
всего за десять минут договорился об аренде квартиры.  Потому  и  явился  на
встречу с Вестибюлем-оглы нагруженный вещами - к семи вечера его уже ждали у
дверей нужного дома хозяин и агент.
   Разборку с Ковалевским и восстановление своего честного  имени  следовало
немного отложить. Быстро такие дела не делаются. Тем более что  при  себе  у
Влада  была  слишком  крупная  сумма  наличных  денег,  которые  требовалось
где-нибудь спрятать. Кроме того, нужно было иметь место, где можно отдохнуть
и поразмышлять.
   Залог успеха любого дела - ясная голова.
   "Ага... Тойота Раннер". Ничего аппарат. Три литра движок, дуги, усиленные
амортизаторы. Надо взять на заметку... Только вот цвет. Красный. Ну  ничего,
каталог толстый, что-нибудь да  отыщем,  Тут  еще  вопрос  с  дополнительным
оснащением... Не всякая тачка выдержит то, что я намереваюсь  проворачивать.
Так что подойдет только рамный агрегат. Классика..."
   Сняв квартиру, Рокотов приступил к осуществлению своих планов.
   Два дня подряд трое  "торчков"  из  подотчетного  Ибрагимову  контингента
постоянных клиентов объезжали город и снимали в  наем  пустующие  гаражи.  В
результате их накопилось почти два десятка. Влад расстался с тремя  тысячами
долларов, но зато получил возможность  укрыться  от  преследования  в  любом
районе.  Ключи  от  гаражей  с  соответствующими  бирочками  легли  в   ящик
письменного стола.
   Теперь требовались колеса.
   И не абы  какие,  а  проходимые  и  мощные.  Расход  топлива  интересовал
Рокотова в последнюю очередь. На войне главное - информация и транспорт.
   Информация была. Оставалось найти достойное средство передвижения.
   "Тэк-с... Вот вроде то, что нужно. Мерседес" девяносто седьмого года. Три
и две десятых объем, три двери, подушка  безопасности,  пробег  всего  сорок
тысяч. И цена божеская - двадцать восемь пятьсот. Плюс три-четыре  тонны  на
новые амортизаторы и оборудование. Серенький джипчик, таких много.  А  ежели
кассетные номера поставить, так совсем хорошо. Пройдет где  угодно,  лошадей
под капотом до дури -  двести  пятнадцать.  Любой  мусоровоз"  через  минуту
отстанет. И на таран можно... Как показывает мой личный опыт, с мерседесами"
мне везет. Достойная машина для достойного человека... Все, решено. Не  буду
больше заморачиваться и возьму эту тачку. При необходимости -  поменяю.  Это
уж как карта ляжет..."
   Влад потянулся и спустил ноги с дивана.

***

   -  Это  не  ответ,  -  Мэри  Смит-Джонс  мельком  взглянула  на  бледного
заместителя. - Если ваши люди не могут  справиться  с  такими  элементарными
вещами, то я не понимаю, зачем было их нанимать.
   - Произошло непредвиденное, - выдавил Сайко.
   -  Непредвиденные  обстоятельства  -  это  отговорка,  -  безапелляционно
заявила  начальник   службы   безопасности   американского   консульства   в
Санкт-Петербурге. - Вы, русские, всегда что-нибудь придумываете. Где  сейчас
ваши люди?
   - В милиции...
   - Вы громче говорить можете?
   - В милиции, - Игорь Сайко прокашлялся.
   - Ну и как вы это объясняете?
   - Вознесенский был не один.
   - Дальше.
   - Ну... Произошла драка. Ребят избили...  Потом  приехали  милиционеры  и
доставили их в отделение.
   - И кто вам это рассказал? - Мэри презрительно улыбнулась.
   - Виктор. Он ездил отвозить передачу и узнал...
   - Ваш Виктор лжет, - мисс Смит-Джонс стукнула кулаком по крышке стола,  -
я специально попросила одного из сотрудников проверить.  И  знаете,  что  он
выяснил?
   Сайко похолодел. На кону стояла его работа в консульстве -  единственное,
чем он дорожил в жизни, если не считать денег. Но и те были напрямую связаны
с работой. Не будет должности в консульстве - не будет  ежемесячных  пятисот
долларов, вкусной еды, хорошей одежды и перспективы уехать на Запад.
   По-другому Сайко себя уже не мыслил, и ради должности  он  был  готов  на
все. На унижения, на предательство, на преступление. Лишь бы не оказаться по
ту сторону дверей особняка на Фурштадской.
   Лишь бы не слиться с серой массой, именуемой "народом России".
   - Так вот, - с расстановкой  произнесла  Мэри,  -  ваших  людей  взяли  с
поличным в виде наркотиков и огнестрельного оружия. Вам это известно?
   - Это ошибка, - пробубнил Сайко. - Я точно знаю, что этого у них быть  не
могло.
   - Получается, что в милиции лгут? Если  бы  Мэри  Смит-Джонс  родилась  и
выросла в России, то такой глупый вопрос она бы не задавала.
   - Я этого не утверждаю. Им могли подкинуть и оружие, и  наркотики,  чтобы
повысить план раскрываемое. Или это сделал сам Вознесенский...
   - Зачем?
   - Я не знаю.
   - И что вы намерены делать дальше? У  Сайко  душа  опять  ушла  в  пятки.
Деньги, полученные на операцию  по  избиению  Ивана  Вознесенского,  он  уже
наполовину потратил. Купил себе второй видеомагнитофон,  закатил  пирушку  в
казино "Конти". Если сейчас Мэри  потребует  вернуть  две  тысячи  долларов,
возникнет проблема.  Которая  может  закончиться  изгнанием  Сайко  из  стен
консульства.
   - Я договорюсь с другими людьми. И прослежу лично.
   - Не знаю, не знаю...
   - Я исправлю ошибку, - твердо пообещал Сайко, - вам не о чем волноваться.
   - Хорошо, - неожиданно легко согласилась мисс Смит-Джонс.

***

   Рокотов обошел "мерседес" с  правой  стороны  и  присел  возле  переднего
колеса.
   - Машина - зверь! - выдохнул продавец.
   - Ага... - Влад постучал по капоту. - Сколько железа?
   - Почти миллиметр.
   - Сойдет. Новые амортизаторы найдутся?
   - В магазине, в центре зала. Там вам подберут на любую модель.
   - Замечательно. Установка?
   - На нашей станции сделают часа за полтора. Можете  обождать  в  кафе  на
втором  этаже.  Если,  конечно,  берете  машину.  -  Продавец   выразительно
посмотрел на невозмутимого клиента.
   - Беру. Куда платить?
   - В кассу. Деньги и паспорт, - работник автосалона радостно осклабился. -
Ставить на учет будете сами?
   - Не хотелось бы в очереди стоять, - Рокотов поддержал игру. - Целый день
потеряю. А вы мне, милейший, не пособите?
   - Буду рад... Однако это нынче дороговато.
   - Сколько? - Владислав любил конкретику.
   - Пятьсот зеленых, - очень тихо сказал продавец.
   - Гут,  -  покупатель  обернулся  и  жестом  подозвал  стоящего  у  входа
паренька, - документы и номера на него... Давай паспорт.
   Откомандированный Ибрагимовым наркоман безучастно отдал потертую  книжицу
и отошел.
   - А вы не боитесь оформлять на этого? - поинтересовался продавец.
   - Я - нет. А вы?.
   В голосе Рокотова явно прозвучала издевка.
   - Значит, так, - покупатель джипа подвел черту в разговоре, -  оформляете
документы, вешаете номера и ставите машину на замену  амортизаторов.  Заодно
пусть хорошенько протестируют тормоза и движок. Скажите  механикам,  что  не
обижу. И поставьте мне всепогодные шины с большими зацепами.  Старые  можете
себе оставить.
   - Есть армированные с кольцом, - предложил  продавец,  стараясь  угадать,
для каких дел покупатель готовит машину. На бандита вроде не похож, на мента
тоже, чиновники подержанные автомобили не покупают.
   - Что это такое?
   - Резина со специальной вставкой,  которая  позволяет  даже  на  пробитом
колесе проехать сто пятьдесят миль.
   - Давайте. И на запаску ставьте такую же.
   - Масло и тосол менять?
   Рокотов удивленно воззрился на продавца.
   - А как же! Машина должна быть в идеальном состоянии. Чтоб  десять  тысяч
прокатить и ни разу не посмотреть под капот.
   - Сделаем, - уважительно закивал продавец. Он уже понял,  что  покупатель
серьезный. И при деньгах. - Желаете  поставить  дополнительную  сигнализацию
или музыку? Есть "Накамичи" и настоящий "Кларион".
   - А вот этого не надо, - Владислав покачал головой.
   - Все понял. Позвольте деньги...
   - Долларами устроит?
   - Никаких проблем.
   Покупатель сунул руку в карман куртки и извлек стопку банкнот.
   - Сколько в общем?
   - Сейчас, - продавец пощелкал калькулятором, - тридцать четыре восемьсот.
   - Получите, -Влад отложил три пачки по десять тысяч, разорвал  банковскую
бандерольку на четвертой и отсчитал четыре восемьсот.
   - Вы подождете здесь или в кафе?
   - В кафе.
   - Тогда держите, - продавец вынул карточку с непонятной эмблемой.
   - Что это?
   - Клиенты, купившие у нас машину, обслуживаются бесплатно. Просто отдайте
карточку бармену и заказывайте.
   Рокотов повертел в пальцах пластиковый прямоугольник.
   - Разумно. И приятно.
   - Стараемся работать не хуже, чем за рубежом...
   За те два часа, пока "мерседес" готовили для нового владельца,  Владислав
с удовольствием подкрепился двойной порцией шашлыка. Надо  сказать,  отменно
приготовленного. И запил не менее замечательным кофе.
   "Торчок" от еды отказался, но чашку кофе  взял  и  удалился  покурить  на
улицу, откуда спустя пить минут донесся запашок анаши. Сотрудники автосалона
тактично сделали вид, что ничего необычного не замечают.
   Наконец джип выгнали на улицу.
   Рокотов   придирчиво   осмотрел   машину,   изо   всех    сил    стараясь
продемонстрировать механикам, что разбирается в  транспортных  средствах  не
хуже их самих. Одновременно краем глаза наблюдая за их лицами. Лица  работяг
были спокойны и сосредоточены.
   Значит, не филонили и потрудились на совесть.
   Напоследок Влад выдал каждому из трех механиков по сто  долларов  премии,
ощутив себя при этом барином, одаривающим дворника  серебряным  рублем.  Для
антуража не хватало только брички и городового неподалеку.
   Легко взобрался на удобное  кожаное  сиденье,  свистнул  разомлевшего  от
солнца и "плана" официального владельца "мерседеса"  и  осторожно,  соблюдая
все правила дорожного движения, повел автомобиль  к  ближайшей  нотариальной
конторе.
   Вступать в конфликт с законом Рокотову пока не хотелось.
   По крайней мере - в мелочах..

***

   Государственный Секретарь  чуть  сдвинулась  на  плетенном  из  тростника
диванчике влево, когда вылезшая наружу щепочка больно уколола ее в  ягодицу.
С начала апреля Президент взял  моду  устраивать  встречи  в  беседке  возле
западного крыла Белого Дома, и мадам приходилось по несколько часов  терпеть
ребристую поверхность ненавистного диванчика.
   Ситуация в мире была слишком сложна, чтобы она могла позволить  себе  эти
встречи пропускать. Да и резидент израильской разведки был бы недоволен.
   - Итак? - Президент потер руки.
   - Наши прогнозы оправдываются, - эксперт по Восточной Европе из Агентства
Национальной Безопасности  докладывал,  не  глядя  в  разложенные  на  столе
документы, - активность русских по вопросу Югославии снизилась  примерно  на
семьдесят  процентов.  Сказались  психологическая  усталость,  наша  жесткая
позиция и отсутствие новых видеокадров с места событий. Милошевич оказал нам
огромную услугу, когда выдворил иностранных корреспондентов. Теперь  уровень
достоверности съемок с полигонов в Омахе и Оклахоме резко возрос.
   Госсекретарь удовлетворенно кивнула. Идея о создании псевдодокументальных
фильмов  о  "зверствах"  сербского  спецназа  и  пыточных  командах   Желько
Ражнятовича принадлежала ей. Буквально на третий день после начала  операции
"Решительная  сила"  в  пустующие  казармы  национальной   гвардии   въехали
несколько съемочных групп и закипела работа. Пейзажи Омахи и  Оклахомы  мало
отличаются от средиземноморских, особенно если не брать в кадр крупные планы
и  девяносто  процентов  времени  съемки   посвящать   окровавленным   лицам
"несчастных" албанцев и интервью с "чудом спасшимися". А песчаник под ногами
и изъеденные эрозией скалы одинаковы и на Балканах, и в центральных штатах.
   - Фактически можно уже говорить о том, - продолжил эксперт, - что  Москва
примирилась с новой ролью НАТО в Европе и их  возражения  на  публике  имеют
только декларативные цели. В связи с этим я бы  рекомендовал  активизировать
переговорный  процесс  с  участием  спецпредставителя  Президента  России  и
сделать несколько реверансов в его сторону. Одновременно продолжая тормозить
реструктуризацию внешних долгов. Классический кнут и  пряник.  Также  вполне
можно попробовать увязать проблему долга с отношением к аннексии Косова.
   - Русские на это не пойдут, - возразил Президент.
   - Это смотря кто, - эксперт позволил себе не согласиться с мнением  Главы
Государства. - По нашим расчетам, если говорить только о введении временного
полицейского контингента, мы получаем половину их  парламента  и  две  трети
правительства. Включая нового премьера.
   - А сам Борис?
   - С ним сложнее, но глава его администрации к сотрудничеству готов.
   - Посол в Москве уже провел консультации, - подтвердила Госсекретарь.
   - Неплохо, - Президент мельком просмотрел листок с текстом, - но  все  же
это не совсем  то,  на  что  мы  рассчитывали.  Обратная  реакция  оказалась
несколько сильнее планируемой.
   - Многие из "наших друзей" до сих пор не имеют  возможности  выступить  в
открытую. - Эксперт переложил блокнот поближе к себе. -  Но  гораздо  важнее
политических   заявлений   их   конкретные   действия    по    дискредитации
добровольческого   движения    и    созданию    проблем    для    совместных
российско-югославских предприятий. Только за прошедшую  декаду  инициированы
проверки семи крупных фирм. Естественно, сейчас сербам не до этого,  но  тут
надо учитывать перспективу... Рано или поздно встанет вопрос  о  бизнесе,  и
тут Милошевича и его клику будет ожидать очень большое разочарование.
   - Относительно экономических санкций,  -  Олбрайт  вставила  словечко,  -
будем придерживаться той же политики, что и с Ираком.
   - Без торговли с Иваном Югославии не  выжить,  -  высказался  эксперт.  -
Кроме русских, с ними никто не будет иметь серьезных дел.
   - А есть ли расчет будущих действий?
   - Да, господин Президент. Если мы сейчас доведем операцию до конца, то на
две тысячи второй год можно планировать отделение  севера  Сербии  в  пользу
Венгрии, а востока - в  пользу  Болгарии.  Сокращение  территории  Югославии
вполовину. Плюс превращение Черногории в независимое  государство.  Если  вы
дадите команду, то мы на  основе  уже  имеющихся  данных  представим  расчет
разделения России.
   Президент почесал подбородок.
   Разделение России - это хорошо.  Хотя  и  не  ново.  Разнообразные  планы
возникали минимум раз в два  года.  Больше  всего  с  этой  идейкой  носился
Збигнев Бжезинский, и надо признать, что часть его прогнозов претворилась  в
жизнь. Когда при содействии США,  когда  нет.  По  крайней  мере,  отделение
Прибалтики и Беловежские  соглашения  -  на  его  совести.  Средняя  Азия  и
Закавказье  отдрейфовали  сами  по  себе.  И  теперь  не  возражали   против
дальнейшей дезинтеграции с Россией.
   Но существовала более насущная  проблема,  от  решения  которой  зависело
российское направление.
   Госсекретарь совершенно верно истолковала молчание Президента.
   - У меня есть новости касательно  Лукашенко...  Пока  только  намеки,  но
перспектива проглядывает.
   Эксперт по Восточной Европе и Президент США одновременно подняли глаза на
пожилую и некрасивую чешку в немного помятом ярко-малиновом платье.

***

   - ..Ну?.. На одну десятую фарады годится... Штуки три-четыре...  С  нуля,
естественно... Да,  вот  это  без  проблем...  -  Рокотов  кивнул  Азаду  на
закипающий чайник, не отрываясь от телефона. - В идеале надо  хотя  бы  две.
Лучше три... Только одна? Не фонтан... Нет, все равно беру...  Ультрафиолета
не нужно... Ага... Слушай, а порошковых магниевых стержней нету?..  Пластины
пойдут... Сколько в длину?.. Ага... Вполне, вполне... Давай. Но учти  -  мне
надо до восьми утра. Потом я занят. И путь  до  тебя  неблизкий...  В  семь?
Отлично. Даже более чем... Да, и еще,  чтоб  мне  голову  не  грузить.  Пару
листов асбеста сделай... Рулон не надо, просто пару листиков сто  на  сто...
Понял... Посидим, конечно. На выходных. Если только меня не дернут... Не,  я
сейчас в бессрочном отпуске... Ага, на дядю. Хоть платит нормально...  А  то
как же! Как платит, так и работаем. Машину вон  выделил  от  щедрот.  Завтра
увидишь... "Мерседес", джип... А то! Не новый, конечно, и не пятисоточка, но
все  же...  Ага...  Обязательно...  Будут  и  рубли,  если  надо...  Сколько
поменять?.. Понял. Двести бакинскими и три тонны деревянными.. Нет вопросов.
Тебе бакинские сотками?.. Хорошо... Новые, с кривым портретом... А ты думал!
Кто обедает, тот и танцует...  Хороню...  В  семь.  Сам  подойдешь  или  мне
выйти?.. Сам. Угу... Лады, до завтра...
   Влад положил трубку и уселся перед азербайджанцем.
   - И что ты такой насупленный?
   - Нет, я не понимаю,  -  Вестибюль-оглы  всыпал  в  чашку  щедрую  порцию
сахара, - какой-то шакал хапнул твою квартиру, а ты даже не беспокоишься! Не
поехал к нему, морду не набил, в конце концов, даже в ментовку не пошел!  Не
понимаю... Гаражи какие-то снимаешь, машину купил.
   - Рано с квартирой разбираться.
   - Как рано?! Как это рано?! - Ибрагимов чуть не подпрыгнул  на  стуле.  -
Этого козла Ковалевского надо было сразу  гасить.  Как  ты  приехал,  так  и
гасить!
   - И как ты себе это представляешь? Пойти к нему в офис, выволочь на улицу
и попинать ногами? И что дальше? Что-то я сомневаюсь, что он тут же  побежал
бы сдаваться  на  Литейный.  -  Рокотов  заложил  руки  за  голову.  -  Если
действовать, то  наверняка.  Все  сначала  хорошенько  подготовить,  собрать
информацию и о нем, и о людях, с ним связанных. Ты же не  думаешь,  что  это
мелкое чмо само все провернуло?
   - Не думаю...
   - Вот. Так что Ковалевский лично мне малоинтересен. Морду  ему  набить  -
дело нехитрое. А вот вычислить его подельников посложнее будет.
   - Это да, - согласился Вестибюль-оглы.
   - Ну вот видишь... И бросками бутылок с бензином проблему не решить.  Тем
более что, как я понял из твоего рассказа, вышла небольшая накладочка.
   - Мне надо было идти, - помрачнел Азад.
   -  Не  надо.  Поджог  офиса  ничего  кардинально  не  меняет.   То,   что
Ковалевского пуганули  твои  ребята,  -  это  хорошо.  Органично...  Но  все
остальное - без толку. Кроме того, немного не  вовремя.  Более  разумно  это
было бы сделать сейчас, когда я приехал.
   - Я удивляюсь! Ты так спокойно  рассуждаешь...  Как  будто  это  тебя  не
касается.
   - Видишь ли, мой верный и горячий друг, - Владислав взял  свою  чашку,  -
резкие  движения  -  это,  конечно,  здорово...  В  теории.  Или  на  экране
телевизора, когда герой мочит всех подряд  без  опасений  за  свои  жизнь  и
здоровье. В жизни все, к сожалению, примитивнее и скучнее. Сплошной быт, как
бы это ни выглядело со стороны. Чтобы пройти из  пункта  А  в  пункт  Б  или
совершить  нечто  масштабное,  надо  учесть  массу  мелочей  вроде   одежды,
вооружения и продовольствия,  собрать  необходимую  информацию,  подготовить
места  л„жки,  пути  отхода,  примерно  вычислить  количество  и  готовность
противника и еще многое сделать в том же духе... С кондачка дела не  делают.
И еще надо определить сверхзадачу. Ту цель,  к  которой  ты  стремишься.  Не
просто делать ради процесса, а иметь понимание того, чего же ты в результате
достигаешь. И зачем...
   - Зачем - понятно, - Вестибюль-оглы пожал плечами, - вернешь квартиру...
   - Помимо квартиры есть еще  нюанс,  о  котором  ты  забыл.  Я,  как  тебе
известно, условно мертв.  Поэтому  мне  надо  для  начала  восстановиться  в
правах. Или сделать это одновременно с отъемом квартиры.
   Ибрагимов почесал затылок.
   - Но ты  же  существуешь.  И  доказать  это  можно.  В  паспортном  столе
сохранились твои фотографии, есть люди, которые тебя давно знают.
   - Верно. Но рассмотрим два момента. Первый  -  где  я  пропадал  эти  два
месяца? И второй - возможное участие  в  этом  мероприятии  столь  нелюбимых
тобою сотрудников органов. Я уверен,  да  и  ты  тоже,  что  без  ментов  не
обошлось.  Убрать  человека  из  документального  учета  крайне  сложно.  Со
стороны, даже за очень большие деньги, такое  не  сделаешь.  Стоимость  моей
квартиры не покрывает расходов на подобную операцию.
   Вывод - для Ковалевского и тех, кто стоит за ним, мой случай  не  первый.
Так сказать - конвейер. А конвейер предполагает организацию минимум из  трех
людей, один из которых -  мент.  Причем  не  сержант-патрульный,  а  старший
офицер... Вот и  думай.  Пока  что  мы  знаем  только  одного  Ковалевского,
пешку... Убрав его, я не  достигаю  практически  ничего.  Окромя  морального
удовлетворения.
   - Ковалевского можно поспрошать...
   - Можно. Если есть план, что делать дальше... Ну, предположим,  сдаст  он
своих подельников. И что? Ломиться  к  ним  и  пихать  в  задницу  паяльник?
Получится нападение на представителя власти. Должен быть иной ход.
   Вестибюль-оглы закурил  и  задумался.  Рокотов  говорил  вполне  резонно.
Переть на государственную машину с  голыми  руками  -  глупо.  У  чиновников
всегда найдется причина, чтобы затянуть процесс и за это время разобраться с
тем, кто им помешал. Особенно если в деле принимает участие  страж  порядка.
Задержат под любым предлогом на улице или даже в кабинете - и пиши  пропало.
Потом даже тело могут не найти.
   - Невесело?  -  усмехнулся  Рокотов.  -  Вот  поэтому  я  предпочитаю  не
суетиться, а хорошенько все продумать. Неделя-две значения не имеют.  Я  уже
пару месяцев как покойник, так что могу побыть им еще. Искать меня никому  в
голову не придет, квартира, как ты говоришь, пустует, никто по  телефону  не
ответит. С кем надо, я отсюда свяжусь.
   - Хотя бы вещи твои забрать надо, - неуверенно предложил Азад.
   - Опять ошибочка... Для того чтобы мне пролезть в  собственную  квартиру,
придется ломать дверь. А сие опасно. У  нас  нет  уверенности,  что  там  не
поставлена сигнализация.
   - Не, сигнализация не стоит. Точно.
   - Вот откуда ты знаешь? Ты же две недели в камере отдыхал. За  это  время
сто раз можно было установить. Полезу за вещами - и финита...
   Вестибюль-оглы сделал большой глоток кофе, поперхнулся и закашлялся.
   - Не нервничай... Все рано или поздно  образуется.  Только,  как  говорил
товарищ Са-ахов, "тарапыться нэ надо". Поспешишь - людей насмешишь.
   - И все-таки я не понимаю...
   - Разница в менталитете, - меланхолично заметил Владислав. - У тебя кровь
горячая, чуть что -  хватаешься  за  кинжал.  А  я  северянин.  С  восточным
уклоном. Пока сатори  не придет - с  места  не
сдвинусь. Зато когда придет - тады держись! -  Рокотов  улыбнулся,  вспомнив
переход через Македонию.
   - И все-таки... - Вестибюль-оглы не унимался. - Надо что-то делать!..
   - Надо. Я с тобой полностью солидарен. Но осторожно и без суеты.  К  тому
же у меня помимо квартирного вопроса есть одно маленькое дельце. Вот решу  с
ним - и займусь Ковалевским.
   - Какое дельце? - заинтересовался Азад.

Глава 2
ЯДР‚НА КОЧЕРЫЖКА

   Небольшую автомастерскую, выполняющую, если судить по рекламному  плакату
над воротами, все виды работ,  Влад  обнаружил,  когда  проезжал  поворот  с
проспекта Добролюбова на Большую Пушкарскую улицу. Он  немного  притормозил,
осмотрел  чистенькую  подъездную  дорожку  и  недрогнувшей  рукой   направил
"мерседес" к распахнутым дверям ярко-синего гаража.
   Единственный механик, он же по совместительству - и владелец предприятия,
откровенно скучал.
   При виде клиента работяга выплюнул окурок и соскочил с верстака.
   Рокотов опустил стекло на водительской дверце.
   - Верно написано, что все виды работ, ал и брешут?
   - Это зависит... - дипломатично выдал механик.
   "А ты, братец, философ... Прям Дени Дидро с монтировкой в руках..."
   - Зависит, видимо, от количества презренного металла? - уточнил Влад.
   - Все мы человеки, механик потупился.
   - Верно подмечено. - Рокотов открыл  дверцу  и  поставил  левую  ногу  на
порожек. - И сколь далеко распространяется понятие "все виды работ"?
   -  Отсель,  -  работяга  широко  махнул  замасленной  тряпкой,  -   и   в
бесконечность...
   - Годится, - Влад спрыгнул на землю.
   Внешность у механика была примечательна. Небольшого роста,  кряжистый,  с
узловатыми пальцами и  траурной  каймой  под  ногтями.  Этакий  эпикуреец  с
тридцатилетним стажем употребления горячительных напитков. Из-под  кустистых
бровей сверкали маленькие внимательные глазки. В народе про таких говорят  -
"этот своего не упустит". Но  работают  такие,  как  правило,  с  душой,  за
хорошие деньги горы своротят и не поморщатся.
   - Локера, кенгурин, хромированную решетку? - с места в  карьер  предложил
владелец мастерской.
   - Не угадал. Хотя усиленные  бампера  не  помешают.  А  ты  тут  по  всем
специальностям соображаешь?
   - Я, мил человек, туточки один сегодня.  Напарник  в  деревню  к  матушке
уехал. Так что, если тебе движок перебрать или чего в  том  же  духе,  -  не
обессудь. Не выдюжу один...
   - Нет, у меня задачка попроще будет. Но и позаковыристее.
   - Это мы можем, - механик солидно  покивал,  -  ежели  без  надрыву,  так
всегда пожалуйста.
   - Электрику делаешь?
   - Запросто.
   - Но электрика не совсем обычная.
   - Мне  без  разницы.  Машина  -  она  машина  и  есть.  Хучь  наша,  хучь
ненецкая...
   - Ненцы, слава Богу, машин еще не выпускают, - заявил педантичный Влад, -
а то б я посмотрел на тебя возле оленьей упряжки... Но дело не в  этом.  Мне
надо быстро, без огласки и на твоих материалах.
   - Номера я не перебиваю, - подозрительно отстранился механик.
   - А кто тут про номера говорит? Вот  с  ними-то  все  в  порядке.  Машина
чистая, куплена в салоне... Тебе что, тугомент показать?  -  с  расстановкой
поинтересовался Рокотов.
   - Порядок есть порядок, -  важно  заявил  работяга,  -  я  криминалом  не
занимаюсь.
   - А специфическими заказами? Тайнички, громкую связь, мигалку...
   - В принципе можно. Только без наряда.
   - Ну, я не такой  идиот,  чтоб  это  документально  оформлять.  Так  что,
сделаешь?
   - Рассказывай...
   За полчаса Владислав изложил задачу.
   Механик походил вокруг джипа, с умным видом почесал в затылке,  повздыхал
и назвал цену. Для переделки "мерседеса" в боевую  машину  диверсанта  сумма
оказалась не такой уж запредельной. Всего около тысячи семисот долларов.
   А требования у владельца были о-го-го какие!
   Для начала устанавливалась сирена на девяносто децибел, смонтированная  в
едином блоке с  громкоговорителем.  Теперь  при  необходимости  Рокотов  мог
разогнать криком зазевавшихся пешеходов  или  вякнуть  на  всю  улицу  нечто
глуповатое в милицейском духе. Вроде - "Трамваю прижаться справа!".
   Затем изменению подвергались противо-туманныс фары. На  них  должно  быть
замкнуто реле, дающее при включении тумблера в салоне прерывистое  мерцание.
Правой-левой, правой-левой. Так еще с незапамятных времен специальные машины
наружного наблюдения КГБ и МВД сигнализировали алчным дорожным  инспекторам,
что едет свой. И за остановку подобного  аппарата,  часто  выглядевшего  как
битая и наспех подкрашенная "копейка", гаишники лишались погон. А  иногда  и
хуже - при срыве  спецмероприятия  отправлялись  на  зону  в  Нижний  Тагил.
Сколачивать ящики и отдыхать от дурных мыслей о денежных знаках.
   Традиции у стражей порядка сильны, и Влад был уверен, что трюк сработает.
   Но основные изменения коснулись кормы.
   В левом углу задней дверцы Рокотов наметил круглое отверстие диаметром  в
десять сантиметров. В дополнение к нему должен быть  установлен  крепеж  под
электрооборудование,  подсоединенное  к  двум  мощным,   на   сто   двадцать
ампер-часов каждый, двадцатичетырехвольтовым аккумуляторам.
   Работяга пытался было возразить, мол, негоже на бензиновую тачку  ставить
батареи для дизелей, но Влад только строго посмотрел, и механик умолк.
   Само оборудование Рокотов собирался установить лично.
   Дабы механик случайно не нажал не туда и  не  вызвал  инициации  защитных
средств.
   Напоследок Влад позаботился о противоугонной  системе.  В  Питере  разные
новомодные антиграбберы и антисканеры никого не остановят. Так уж  повелось.
Питерские угонщики, воспитанные в духе Кулибиных с  военных  заводов,  упрут
все, что угодно. И никакая западная сигнализация им не помеха. Надо будет  -
уведут атомный подводный ракетоносец, если покупатель найдется.
   Поэтому ставить надо только механику. Электрические примочки  не  спасут.
Рокотов вручил механику двадцатиштекерный разъем и приказал замкнуть на него
все провода. Вперемешку. Теперь при извлечении разъема из гнезда машина была
абсолютно мертва и годилась лишь  на  перекатку  вручную.  Что  при  условии
автоматической  коробки  передач  крайне  затруднительно.  Можно,   конечно,
поднять "мерседес" краном, но сие  делается  нечасто.  Проще  угнать  другую
машину, чем терять полчаса на сомнительное дельце  с  сереньким  джипом.  За
тридцать  минут  и  хозяин  выскочит,  и  даже   вялые   патрульные   успеют
подтянуться.
   В дополнение ко  всему  вышеперечисленному  Влад  показал  механику,  как
сделать специальный замок, который бы открывался без ключа. Ситуации в жизни
разные  бывают,  и  у  Рокотова  не  было  гарантии,  что  ему  не  придется
воспользоваться и этим усовершенствованием.
   Наконец инструктаж завершился.
   - Неплохо, - уважительно протянул механик, - только я вот  не  пойму,  на
фига сверлить дырки. Зимой соль попадет - и аут...
   - Я ее зимой в гараж поставлю.
   - Ты хозяин, тебе и решать. Лады, завтра после обеда заберешь свою лайбу.
Все сделаю в лучшем виде.
   - Уж постарайся.
   - Не боись. Фирма веников не вяжет...
   - А если вяжет, то фирменные, - улыбнулся Влад.

***

   Секретарь  Совета  Безопасности  России,  которого  друзья   и   знакомые
именовали  емкой  и  недвусмысленной  кличкой  "Штази",  встретил   военного
представителя на середине своего кабинета. Вышел из-за стола,  крепко  пожал
руку и пригласил присесть за кофейный столик.
   Воинские звания и у Секретаря Совбеза,  и  у  военпреда  были  одинаковы.
Полковники. В недавнем прошлом  оба  служили  по  одному  ведомству.  Только
Секретарь  относился  к  Первому  Главному  Управлению,  а  военпред   -   к
Четвертому.
   Пока им готовили чай, полковники беседовали о мелочах.
   О погоде, о футболе, о  газетных  сплетнях.  Военпред  поведал  Секретарю
последнюю хохмочку, которую отмочил подчиненный московскому мэру  телеканал,
- известие о смерти Президента и о "замене  его  двойником",  полученное  из
"очень конфиденциальных источников". Несколько политологов всерьез обсуждали
эту утку уже третий день подряд, приглашая  на  свои  программы  в  качестве
эксперта скандального журналиста из "Комсомольца Москвы". Журналист раздувал
щеки, бормотал нечто невнятное и готовился  к  очередному  курсу  лечения  в
психоневрологическом диспансере.
   "Штази" только пожал плечами. Он встречался с Президентом накануне и  мог
с уверенностью сказать, что тот явно не походил на "двойника".
   Но это не значило, что дублера у Президента не было. Естественно, был,  и
не один. У любого Главы Государства существуют двойники. Однако  они  служат
отнюдь  не  для  замены   "объекта"   в   случае   смерти,   а   для   чисто
представительских  функций  -  проехать  в  открытой   машине,   пройти   по
простреливаемому с многих точек пространству, показаться  журналистам  через
стекло. Существование двойников -  это  нормальная  практика  службы  охраны
Первого Лица, никак не связанная со сменой власти. Да и вблизи двойники мало
похожи на  "объект",  их  задача  -  создать  у  предполагаемых  террористов
впечатление, что Президент доступен для покушения.
   И такая ловушка срабатывала не раз.
   Только об удачных операциях  по  обезвреживанию  террористов  никогда  не
узнавала  пресса.  Ибо  основной   постулат   любой   секретной   службы   -
незаметность. И в России, и в США, и в Германии, и  в  Китае,  и  в  далекой
Бразилии. Идеальная операция - это когда террориста  уносят  на  носилках  к
машине "Скорой помощи" как гражданина,  которому  стало  плохо  в  толпе.  И
доктора в белых халатах и с  добрыми  глазами  держат  над  ним  капельницу.
Правда, жидкость, что изливается в вену, очень  специфична  и  не  входит  в
стандартный набор первой помощи, но это уже детали.
   Когда за адъютантом закрылась тяжелая дубовая  дверь.  Секретарь  Совбеза
перешел к делу.
   - Георгий Константинович, у меня к вам есть ряд непростых вопросов.
   Военпред помешал сахар, раздавил дольку  лимона  и  спокойно  вытащил  из
пачки сигарету.
   - Насколько я себя помню, простых вопросов мне никогда не задавали. Итак?
"Штази" побарабанил пальцами по столу.
   - Боюсь, эти вопросы окажутся совсем непростыми.
   - Бывает...
   - Хорошо, - Секретарь Совбеза выложил на стол листок бумаги с несколькими
буквами и цифрами. - Возможно, вопросы, которые я буду  задавать,  покажутся
вам наивными, но не обессудьте.
   - Это ничего. Гораздо хуже, когда таких  вопросов  не  задают,  а  строят
предположения на основе неверной информации. Слушаю вас...
   - Речь пойдет о ядерных устройствах.
   - А именно?
   - Боеголовки.
   - Хочу вас сразу предупредить, что некоторые  новые  разработки,  которые
еще не пошли в серию, мне неизвестны.
   - Нет, это образцы восьмидесятых годов.
   - Тогда я весь внимание.
   - "АУ дробь эс тире десять", - "Штази" прочел по бумажке.
   - А какая модификация?
   - То есть?
   - Вы мне назвали проект, но не определили  точную  спецификацию.  В  этом
проекте существовало с десяток  разных  подпроектов.  После  числа  "десять"
должно идти буквенное обозначение.
   Секретарь Совбеза нахмурился.
   - Подробнее, пожалуйста. Сначала о проекте.
   - Данный тип боеголовки  разработан  в  середине  шестидесятых  годов.  В
документах проект назывался "фиалка". Цифро-буквенное  обозначение  являлось
секретным, так как любой специалист сразу поймет,  что  АУ  -  это  "атомное
устройство", С - "специальное", а число  десять  означает  порядковый  номер
проекта или серии. Мощность данного типа боеголовок варьировалась в пределах
от пятидесяти до трехсот килотонн.  В  зависимости  от  целей  применения  и
носителя.  Начинка  -  двести  тридцать  пятый  уран.   Крайне   надежна   и
неприхотлива... Фактически годна  к  работе  в  течение  ста  лет.  Урановый
сердечник нарезан дольками, как апельсин. Количество долек  -  от  шести  до
десяти, масса сердечника - до двадцати  пяти  килограммов.  Ядерная  начинка
заключена в сферу из чистого бериллия  толщиной  в  полтора-два  сантиметра.
Точно не помню,  но  порядок  такой...  На  некоторых  модификациях  имеется
внутренний  ускоритель  гамма-частиц,   разгоняющий   мощность   взрыва   на
пятьдесят-двести процентов. Всего было изготовлено более  трех  тысяч  таких
устройств.  В  основном  они  предназначались  для   оснащения   передвижных
комплексов тактических ракет в Европе. Часть  стояла  на  советско-китайской
границе.  Модификация  "зет  тридцать  четыре"  устанавливалась  на   ракеты
морского базирования надводного флота. Около пятисот  боеголовок  пониженной
мощности были размещены в системе "Щучий капкан".
   - Что это за система?
   - Контейнеры с реактивными снарядами, установленные на  больших  глубинах
по периметру наших морских границ. Аналогов в мире не имеет.
   - Почему пониженная мощность?
   - А при подводном  взрыве  достаточно  тридцати-сорока  килотонн.  Объект
поражения - группа кораблей или одиночная  лодка,  -  объяснил  военпред.  -
волна вес равно сметет нес в радиусе пяти миль, если не дальше...
   - Поднять такой контейнер возможно?
   - При современной технике - нет. Снаряды находятся на глубинах от трех до
шести километров. Естественно, есть системы подрыва и блоки самоуничтожения.
   - И система работает?
   - А как же! - широко улыбнулся военпред.  -  Еще  как  работает!  Помните
гибель американского "Скорпиона" в Бермудском треугольнике?
   - Подробностей не знаю.
   - Мы тогда разместили часть контейнеров возле Кубы. С обычными  зарядами,
правда... А америкашки вознамерились один вытащить. Ну и послали новую лодку
на  сканирование  дна.  Тут-то  капкан  и  сработал.  За   "Скорпиона"   они
протаранили нашу "Ка сто двадцать девять" в  Тихом  океане...  Да  уж,  были
времена...
   - Хорошо, - задумался Секретарь Совбе-за, - с морским базированием  ясно.
А какие еще были специальные модификации?
   - Космическая, например...
   - Это как?
   - Система "Алмаз", шестьдесят девятого года. Тогда  всерьез  задумывались
над  проблемой  так  называемых  "звездных  войн".  Полеты  "Салюта-три"   и
"Салюта-пять" были пробными в этой программе. На третьем "Салюте" установили
двадцатитрехмиллиметровую пушку, на пятом - муляж  ракеты.  Года  через  три
после  полета  "Салютов"  появилась  модификация  "ка-эр".  Со   специальным
покрытием в виде кремниевых чешуек и вольфрамового обтекателя. Пошла ли  она
в серию, мне неизвестно...
   - Космос оставим, - решил "Штази", - хотя над этим стоит подумать...  Как
я понял, данный тип боеголовки все еще на вооружении?
   - Частично да. По "о-эс-вэ два" мы должны были сократить  количество,  но
не все.
   - И сколько у нас еще осталось?
   - Тысячи полторы, я так думаю...
   - И где основное количество размешено?
   - Шахтное базирование. На тактических передвижных комплексах стоят  более
современные заряды.
   - Ага... - Секретарь Совбеза еле слышно  вздохнул.  -  Насколько  надежны
системы блокировки?
   - Стандартные, - военпред поставил пустой стакан на столик, - три степени
защиты  плюс  дублирование  команд.  Если  вы  имеете  в  виду  произвольное
срабатывание, то это невозможно.
   - Предположим, - "Штази" поднял  указательный  палец,  -  что  боеголовка
оказалась в руках посторонних.
   - Это что, шутка?
   - Нет, не шутка.  Но  и  не  реальность...  Рассмотрение  гипотетического
случая.
   - Антитеррористические операции - это не мой профиль. Я могу судить  лишь
о технических деталях.
   - Меня как раз  техника  и  интересует.  Может  ли  посторонний  взорвать
устройство?
   - Сложный вопрос... - Военпред прикурил вторую сигарету и потер  пальцами
подбородок. - Теоретически все  возможно.  Но  есть  прямая  зависимость  от
времени,  необходимого  для  осуществления  процесса   инициации.   Наиболее
вероятны два сценария... Первый -  если  у  террористов  есть  коды  запуска
репрограммируемого устройства  и  заряда,  и  носителя.  Тогда  теоретически
ракету запустить можно. Но! Вопрос в том, куда она  полетит.  Если  спутники
наведения не получат подтверждения из центра управления,  то  они  не  дадут
боеголовке  ни  бита  информации.  А  коды  запуска  и  коды  разрешения  не
пересекаются. Для того чтобы отправить ракету в нужную точку, мало захватить
шахту.  Надо  иметь  своих  людей  в  центре  управления.  Ядерных   зарядов
автономного применения не бывает. Это миф.
   - А второй вариант?
   - Второй - это использование боеголовки в качестве бомбы. Но она опять же
не взорвется, если нет кодов... В принципе коды обойти можно, если  поменять
взрывную   сферу,   однако   это   под   силу   лишь    целому    коллективу
специалистов-взрывников. Там настолько маленькие допуски, что  сдвиг  любого
сегмента приведет к отказу всей системы. Получится так называемая "шипучка".
Уран вступит во взаимодействие, но  взрыва  не  произойдет.  Только  высокая
температура и мощный поток излучения. Как от открытого топливного элемента с
любой атомной станции. Видите ли, атомное оружие может быть  полезно  только
тем, кто обладает средствами его доставки - ракетами, самолетами и прочим. В
остальных случаях оно бессмысленно...
   - В качестве аргумента для шантажа? - предположил "Штази".
   -  Ядерным  шантажом  вряд  ли  кого-то  можно   испугать...   У   любого
правительства есть консультанты, способные расставить точки над  "и".  Да  и
учет изделий таков, что  все  перепроверяется  по  несколько  десятков  раз.
Боеголовки, отправляемые на списание, демонтируются и вывозятся  по  частям.
Так что можно захватить одну деталь,  но  не  весь  комплект  в  целом.  При
существующей системе учета пропажа боеголовки нереальна. -  Военпред  твердо
верил в то, что говорил. Ему и в голову не приходило, что ядерные устройства
могли быть где-то "забыты" или "оставлены".  -  К  тому  же  каждое  изделие
оснащено  поисковыми  маячками,  о  существовании   которых   гипотетические
террористы не подозревают. Маячок  подключается  из  центра.  Насколько  мне
известно, в штабе Ракетных Войск вам  могут  продемонстрировать  электронную
карту  и  выборочно  инициировать  любой   маячок   любой   боеголовки.   За
исключением, естественно, подводных.
   - Что ж, ясно, - Секретарь  Совета  Безопасности  удовлетворенно  покачал
головой. - Такое положение дел не может не радовать...
   - Хищение боеголовок -  это  беллетристика.  Хотя  при  наличии  денег  и
специалистов ядерную бомбу изготовить можно. Ничего экстраординарного в  ней
нет - критическая  масса  вещества  и  взрывчатка  достаточной  силы,  чтобы
создать равномерное давление в несколько миллионов килограммов на квадратный
сантиметр. Засекретить физические  законы  невозможно,  а  принцип  действия
бомбы описан в открытой литературе.
   - Но пока никто не пытался, - полувопросительно изрек "Штази".
   - А вот сие мне неизвестно... Но если  и  были  попытки,  то  их  вовремя
блокировали. Да и уран с плутонием не купить. Даже на нашем диком рынке. Лет
через сто - может быть, но не сейчас...

***

   В административное здание порта Влад прибыл перед обедом.
   Прошелся по коридорам, визуально оценивая уровень материального  достатка
работников,  и  остался  им  полностью  удовлетворен.   В   чем-чем,   а   в
неподкупности служащих портовой администрации  подозревать  было  нельзя,  -
напротив здания выстроилась шеренга личных "ауди", "тойот камри", "лянчий" и
"рэндж роверов". Попалась даже парочка "лексусов" и один  "брабус".  Видимо,
начальников отделов. С внешним видом у чиновников тоже было все в порядке  -
холеные пальчики дам были унизаны десятками перстней, навевая воспоминания о
советских  общепитовских  матронах,  уши  оттягивали  массивные   серьги   с
натуральными камнями, а мужчинки распирали  огромными  животами  костюмы  от
Бриони  и  Карла  Лагерфельда.  В  старые  времена  такое  количество  ярких
индивидуумов встречалось разве что в ресторане "Астории".
   Казалось, запусти по  внутренней  трансляции  популярные  в  совдеповских
кабаках "Лаванду" или "Яблоки на снегу", и тут же все  бросят  свои  дела  и
начнут кружиться по коридорам, прижимаясь друг к дружке массивными бедрами и
вытирая  пухлые  лоснящиеся  губы  мятыми  платочками   с   криво   вышитыми
монограммами.
   В дополнение к внешнему виду коридоры были напоены запахом  бифштексов  и
солянки, доносящимся из столовой на первом этаже.
   "Жить - хорошо, а хорошо жить - еще лучше..." - подумал Влад и перехватил
за рукав проносящегося мимо вьюношу с огромной стопкой разноцветных папок.
   - Милейший, у меня к вам один вопрос...
   Вьюноша перехватил папки поудобнее и уставился на Рокотова.
   - Как мне найти инспектора, отвечающего за регистрацию входящих грузов?
   - Третий этаж, - ответил вьюноша.
   - А кабинет?
   - Да любой! У нас давно все компьютеризировано. Одна сеть,  так  что  вам
поможет любой инспектор.
   - Благодарю, - вежливость никогда не помешает. Даже если разговариваешь с
мелким клерком.
   Вьюноша побежал дальше.  На  третьем  этаже  царило  запустение.  Рокотов
заглянул в пару кабинетов и убедился в том, что все ушли на обед. Он  прошел
вдоль по коридору и сквозь щель в полуоткрытой двери  заметил-таки  дородную
даму, пьющую в одиночестве чаи из стакана в витом серебряном  подстаканнике.
Скорее всего, дама сидела на диете. Перед ней на столе  стояла  тарелочка  с
маленькими сухариками, кои она с видимым отвращением поедала,  вперившись  в
окно маленькими выпученными глазками.
   "Матвиенко Вэ И, - прочел Влад табличку на двери,  -  вероятно,  Виктория
Ивановна... Или Валентина. Хотя с той же степенью вероятности может  быть  и
Вероника. И не Ивановна, а  Израилевна  или  Игнатьевна...  Ладно,  не  суть
важно..."
   На посетителя, скользнувшего к ней в кабинет без  обязательного  в  таких
случаях стука, мадам  Матвиенко  обратила  внимание  лишь  через  полминуты,
занятая какими-то своими невеселыми мыслями. Может, о пьянице муже, а  может
- о бессмысленности диет.
   - У нас обед...
   - Я в курсе, -  весело  отреагировал  Рокотов  и  уселся  на  стул  перед
инспектрисой, - и именно поэтому избрал данное время для визита.
   "У тети вечерний макияж. Хотя на дворе день... Косметикой пользоваться не
умеет, несмотря на то, что покупает самую  дорогущую,  -  Влад  краем  глаза
заметил профессиональный набор Ланком" в  специальном  замшевом  футляре,  -
значит, берет... Правда, тут все берут".
   Инспектриса  подняла  неумело   выщипанные   брови.   Слова   подтянутого
незнакомца ее заинтриговали. Две недели назад, отчаявшись  найти  себе  пару
обычным  дедовским  способом  через  знакомство  со  знакомыми  друзей,  она
обратилась в брачное агентство и теперь с томлением ждала поклонников  своих
бюста шестого номера и полутораметровой в обхвате "талии".
   Но на посланца Амура молодой человек не походил. Слишком уж большой  была
разница в возрасте. Матвиенко оговаривала в агентстве претендентов не моложе
сорока пяти, а сидящий перед ней парень не тянул даже на тридцать.
   Хотя...
   Инспектриса подумала, что требования можно и подкорректировать.
   - Слушаю вас.
   - Я хотел бы обсудить с вами крайне конфиденциальное дело, - Рокотов  тут
же взял быка за рога. - Естественно, не бесплатно.
   - Что за дело?
   - Информация.
   - Как вы понимаете, информация информации рознь...
   - Ну, государственные тайны меня не интересуют,  -  обаятельно  улыбнулся
Влад, - равно как и информация  для  служебного  пользования.  Мои  интересы
лежат исключительно в плоскости коммерции. Вернее, интересы моих клиентов.
   - Вы  представляете  бизнесменов,  заинтересованных  в  сотрудничестве  с
портом?
   Заданный Матвиенко вопрос прозвучал настороженно. Все дела морских  ворот
Питера   давно   контролировала   могущественная   преступная   группировка,
пользовавшаяся  негласным  покровительством  ГУВД,   и   несанкционированные
контакты служащих с "левыми" коммерсантами не приветствовались -  вплоть  до
пули  в  собственном  кабинете,  как  произошло  в  пароходстве,  когда  его
руководство попыталось делать гешефт самостоятельно.
   -  В  виртуальном  сотрудничестве,   -   несколько   туманно   высказался
посетитель.
   - Это как?
   - Моим.., назовем их доверителями.., не нужны площади, склады или зеленые
коридоры для прохождения груза. Все это у них есть. Через кого и как  -  это
не моя забота. Речь о другом - об однократной информации. Причем даже  не  о
грузе, а о судах... Коммерческая тайна фирм нарушена  не  будет.  Можете  не
волноваться.
   - Вы работаете в службе безопасности?
   - Не совсем, - Владислав вытащил  и  предъявил  красочное,  закатанное  в
пластик удостоверение частного охранного предприятия. "Корочки" он изготовил
за двадцать минут на собственном компьютере. Благо, в него  был  вмонтирован
цветной лазерный принтер. Вклеил свою фотографию, перевел  сверху  печать  с
"курицей"   и  заламинировал  в
ближайшем к дому фотоателье, - Гришечкин Виталий Николаевич. - Использование
чужих имен стало  входить  в  привычку.  Как  началось  с  "капитана  Джесса
Коннора" в Косове, так и пошло. Хотя лично с  гражданином  Гришечкиным  Влад
знаком не был, просто увидел выступление по  телевизору  главного  редактора
крупного питерского  издательства  и  внес  ФИО  в  "удостоверение  частного
детектива". Ибо как раз в этот момент трудился над ксивой.
   - Хорошо, Виталий, - инспектриса - позволила себе пропустить отчество,  -
если не затрагиваем интересы других бизнесменов, то давайте побеседуем...
   - Я бы предпочел  сразу  определить  размер  гонорара.  Вас  устроит  сто
долларов за единицу информации?
   Матвиенко сморщила неравномерно напудренный носик.
   - Смотря какая информация...
   - Крайне простая. Маршрут судна и время прибытия.
   - Устроит.
   Инспектриса  пододвинула  к  себе   клавиатуру   компьютера   и   набрала
шестизначный код доступа.
   "ВалМат, - навыки у Матвиенко были так  себе,  и  Рокотову  не  составило
труда прочесть набранные буквы,  -  примитив...  Валентина  Матвиенко.  Хотя
некоторые просто набирают слово допуск", и все дела. Или пароль"..."
   - Итак?
   Владислав положил перед инспектрисой первую купюру.
   -  Меня  интересуют  транспортные  суда,  пришедшие  в  Питер  в  течение
последних  десяти  дней  и  отправлявшиеся  или  останавливавшиеся  в  любом
албанском порту. Плюс те, которые придут в течение ближайшей недели...
   - Тип судна?
   - Сухогруз или контейнеровоз, - танкеры Рокотов  исключил  сразу.  Тащить
ядерную боеголовку на наливном судне - это слишком даже для террористов.
   - Это несложно... - Матвиенко вывела на экран таблицу и щелкнула "мышью".
На экране появились песочные часы, - придется немного подождать...
   Пока длилось ожидание, инспектриса сграбастала  стодолларовую  бумажку  и
сунула ее в ридикюль. Первый гонорар она уже заработала.
   Экран мигнул, и на нем высветились три ведомости, лежащие друг  на  друге
на манер игральных карт.
   - Три единицы, - намекнула  Матвиенко.  Рокотов  безропотно  выложил  еще
двести долларов.
   - Что интересует еще?
   - Сейчас... - Влад переписал на листочек названия судов. -  Причалы,  где
они стоят.
   - Пожалуйста...
   - Оч-чень хорошо. - В ридикюль к инспектрисе перекочевали еще три купюры.
Экономить на информации - значит ставить под угрозу срыва  всю  операцию.  -
Как я могу побывать рядом с судами? - Рокотов многозначительно хлопнул тугим
бумажником о ладонь.
   - Выписываем пропуск, и все дела...
   - Мне бы не хотелось отсвечивать на проходной и демонстрировать  корочки.
Во избежание лишних вопросов.
   - Это решаемо.  -  Инспектриса  сняла  телефонную  трубку  и  на  секунду
закатила глазки, подсчитывая дополнительную сумму.
   - Триста, - подсказал Владислав. Матвиенко кивнула и  решительно  набрала
трехзначный номер.
   - Всеволод Дмитриевич?.. Сейчас к вам зайдет товарищ от  меня,  проводите
его на территорию... Да, и покажете ему, куда идти... Разумеется... Хорошо.
   - Был крайне рад знакомству. - Рокотов выложил на стол остаток  суммы.  -
Если возникнет необходимость...
   Он сделал эффектную паузу.
   - Всегда рада, - Матвиенко царственно кивнула.

***

   По понедельникам прокурор  города  заслушивал  кого-нибудь  из  районных.
Запирался с ним в кабинете на пару-тройку часов и мусолил находящиеся у того
в производстве дела. Не  все,  конечно,  а  только  те,  по  которым  пришли
распоряжения из столицы.
   Остальные подследственные  и  потерпевшие  его  интересовали  мало.  Если
сказать совсем честно - то не интересовали вообще.  Не  по  чину.  Попав  на
должность прокурора Санкт-Петербурга, Иван Сыдорчук  наконец  мог  в  полную
силу развернуться на ниве коммерции. Особенно в части обеспечения  некоторым
бизнесменам  "режима  наибольшего  благоприятствования",   выражавшегося   в
прекращении "невыгодных"  уголовных  дел  и  возбуждении  "выгодных"  против
конкурентов подшефных предпринимателей.
   Единственные, кто городского прокурора немного донимали, были журналисты,
но он приучил себя публично делать вид, будто бы ничего не происходит. А тем
временем  его  подельники-подчиненные  всеми   способами   усложняли   жизнь
"провинившемуся" изданию. Доходило  до  того,  что  свидетели  журналистских
расследований объявлялись сумасшедшими и их за несколько недель закалывали в
дурдомах до растительного состояния.
   Сыдорчук  облегченно  вздыхая  и  на  все  последующие  претензии  только
разводил своими шаловливыми ручонками  -  мол,  что  с  психов  возьмешь!  И
по-отечески корил не в меру настырных "акул пера".
   Осторожность, помноженная на бдительность, - такое  кредо  было  у  Ивана
Ивановича. Он никогда не брал  денег  напрямую,  предпочитая  опосредованный
метод, - например, когда его родственники вдруг оказывались акционерами  или
совладельцами процветающего предприятия.  Так  в  советы  директоров  мощных
торговых фирм попали и его жена, и три племянника, и двоюродный  дядюшка,  и
еще толпа недалеких и жадных до денег членов большого  семейства.  Строились
особняки, покупались дорогущие иномарки  и  антиквариат,  а  над  всем  этим
возвышалась худосочная фигурка городского прокурора.
   Но и себя Сыдорчук тоже не забывал.
   Для служебных нужд  прокуратура  приобрела  белый  пятисотый  "мерседес".
Обязанные своим благосостоянием лично Ивану Ивановичу строительные  компании
сделали в здании евроремонт. Лояльные Сыдорчуку  сотрудники  получили  массу
льгот. От нелояльных избавлялись быстро и без  затей.  Нагружали  изначально
"гнилыми" делами, пару раз вламывали "частичное служебное несоответствие"  и
предлагали написать заявление об уходе по собственному желанию. Сил бодаться
с руководителем городской прокуратуры и его камарильей не у кого не хватало.
И в течение всего  лишь  одного  года  на  вольные  хлеба  ушло  большинство
порядочных профессионалов. Остались лишь подхалимы и тупицы.
   Закончив блицразборку  у  себя  в  окружении,  Сыдорчук  переключился  на
районные отделения. И довольно успешно  справился  с  поставленной  задачей.
Кое-где  еще  оставались  очаги  сопротивления,  но  три  четверти  районных
начальников присягнули на  верность.  Тем  более,  что  предложенный  Иваном
Ивановичем метод общения с населением как с бессловесным быдлом  почти  всех
очень даже устроил, ибо являлся логическим продолжением начатого еще прежним
городским   прокурором   процесса.   Процесса   окончательного   превращения
прокуратуры в неподконтрольную никому коммерческую структуру, зарабатывающую
деньги на попавших в беду собственных согражданах.
   Василеостровский  прокурор  Алексей  Терпигорев  ходил  у   Сыдорчука   в
любимчиках.
   Маленький, по-детски пухленький, с румяными щечками и тихим голоском, тот
являлся прямо-таки улучшенной с точки зрения визуального  восприятия  копией
Ивана Ивановича. Самого Сыдорчука Бог немного  внешностью  обидел,  зачем-то
наделив его жиденькими волосиками и  вечно  бегающими  глазками,  отнюдь  не
гармонирующими   с   высокой   должностью.   А   вот   Терпигорев    удался.
Интеллигентному мальчику хотелось  верить  сразу  и  безоговорочно,  на  чем
многие люди, обращавшиеся к нему за помощью, и обжигались. Не знали, бедные,
что  за  ангельским  личиком  и  вежливой   манерой   разговора   скрывается
беспринципный и подленький стукачок, битый за это дело еще  в  школе.  И  не
раз. И не два, если быть до конца откровенным.
   Каков поп, таков и приход.
   Прокурорско-надзирающая вертикаль, выстроенная от Сыдорчука и  проходящая
через Терпигорева до низового звена районных следователей,  исправно  давила
неугодных и освобождала от ответственности  тех,  кто  в  обмен  на  свободу
снабжал ее смазкой в виде серо-зеленых купюр разного достоинства.  К  вящему
удовольствию всех звеньев цепочки.
   Алексей Викторович вывалил на  стол  пачку  аккуратно  подшитых  листиков
бумаги и преданно уставился на ерзающее в кресле начальство.
   - Ну, давай докладывай по существу...
   - За неделю - никаких происшествий. Все в норме, задержек со сроками нет,
дела в порядке, - отрапортовал Терпигорев. - Был один  вопрос  с  продлением
содержания под стражей, но следователь немного попрессовал  злодеев  , и те дали еще несколько  эпизодов.
Так что все законно.
   - Точно?
   - Адвокат апелляцию не подал.
   - Тогда нормально... А то, видишь ли, сейчас кампания пошла но соблюдению
двести двадцатых ...
   - Я знаю. Волноваться не о чем. Все под контролем.  -  Районный  прокурор
вальяжно развалился в кресле. - У нас с судьей полный консенсус.  Если  что,
так рассмотрим дело в Отсутствие клиента... Пусть потом куда хочет жалуется.
   - Это правильно, - Сыдорчук поддержал молодого коллегу,  -  а  то,  вишь,
прав обвиняемым надавали, а нам только работу осложнили...
   Как любой российский  страж  порядка,  прокурор  славного  града  Петрова
полагал, что каждое его слово является  истиной  в  последней  инстанции,  и
очень возмущался тому, что задержанным зачем-то разрешили  открывать  рот  и
оспаривать решения следствия.
   - Справляемся, - Терпигорев скромно потупился.
   - Хорошо, - Сыдорчук перешел к другому вопросу,  -  тут  опять  газетчики
выступают. И опять в твой адрес.
   - Что на этот раз?
   - Вот, - Иван Иванович развернул свежий номер "Нового Петербурга", -  что
это за история с пьяными следаками?
   Василеостровский прокурор напрягся. Четыре дня  назад  несколько  молодых
сотрудников нажрались в здании районного суда до свинского состояния, избили
на улице прохожего и были доставлены  в  отделение  патрульным  нарядом,  на
который почему-то не произвели впечатления  красные  "корочки"  прокуратуры.
Ради  вызволения  проштрафившихся  подчиненных  Терпигореву  даже   пришлось
отправлять в райотдел  своего  заместителя  . Заместитель справился,  но  история
выплыла наружу. И попала  в  руки  давним  недругам  Сыдорчука,  которые  не
отказали себе в удовольствии еще раз пнуть главного городского  "надзирателя
над законом".
   - Разобрались уже, - осторожно ответил Терпигорев. - Дело выеденного яйца
не стоит. Никаких протоколов нет, так что пусть клевещут.
   - А терпила ?
   - Угомоним, если потребуется.
   - Вот и не тяни.
   Терпигорев  пометил  себе  распоряжение  Сыдорчука  в   дорогом   кожаном
органайзере, стоимостью в три месячные прокурорские зарплаты.
   Через два дня гражданина, посмевшего обвинить  следователей  в  нанесении
телесных  повреждений,  задержали  за   незаконное   хранение   боеприпасов,
обнаружив у него в  кармане  два  мелкокалиберных  патрона,  и  благополучно
"упаковали" в камеру. А в связи с "особой опасностью  деяния"  продержали  в
ней два с половиной года до суда, который вынес приговор  -  год  условно  с
испытательным сроком шесть месяцев. Но за это время гражданин успел заболеть
открытой формой туберкулеза и умер всего через семнадцать дней после  выхода
на свободу.
   - Кстати, а как вообще журналюги об этом узнали?
   - Да помогают им все! - раздраженно бросил Василеостровский  прокурор.  -
Кто-то из ментов у них на связи...
   - Вот и вычисли - кто.
   - Пробовал уже, - Терпигорев обиженно надулся, - никак не ухватить.
   - Да-а, - протянул Сыдорчук, - не ты первый...
   Ситуация повторялась.
   Почти  в  каждом  районе  у  журналистов  были  свои  источники,  которые
непонятно из каких соображений и без всякой выгоды для себя  вытаскивали  на
свет Божий самые  грязные  истории,  в  коих  принимали  участие  сотрудники
органов.
   Сыдорчук предполагал заговор, имеющий целью сместить его с должности.
   Однако все было гораздо проще. Как ни выметали из милиции  и  прокуратуры
нормальных людей, до конца не справились, и немногие  энтузиасты  еще  могли
попортить  кровушку  подонкам  во  власти,   снабжая   репортеров   горячими
новостями.
   Такое бескорыстие районным и городским начальникам  было  непонятно.  Они
мерили всех на свой аршин и в любом деле видели происки завистников.  Потому
и проигрывали  главное  сражение.  Не  соображая,  что  терпение  народа  не
безгранично.
   - Ладно, - после минутного раздумья решил Сыдорчук, - рано или поздно эта
журналистская гнида проколется... Что у нас по квартирному вопросу? Ты решил
с человеком, которого я к тебе присылал?
   Терпигорев понял, что гроза миновала. Так и не начавшись.
   - Конечно. Он уже получил ордер... Беседа перешла на более приятные темы.
***

   Рокотов миновал огромный,  добрых  два  десятка  метров  высотой  штабель
пятидесятифутовых контейнеров, прижал рукой наплечную сумку и пролез в проем
между опорой портального крана и наваленными друг на друга рельсами.
   С мадам Матвиенко дружить было очень выгодно.
   Один ее звонок -  и  у  служебного  входа  посетителя  встретил  вежливый
сотрудник  охраны,  даже  не  заикнувшийся  о  пропуске  или   удостоверении
личности. Просто провел  на  территорию  порта,  дал  миниатюрную  рацию,  с
помощью  которой  можно  было  связаться  с  начальником  смены,  и  пожелал
счастливого пути.
   Грузчиков и докеров Владислав  не  интересовал.  Раз  незнакомый  человек
ходит по порту, помахивая черной коробочкой рации на  ремешке,  значит,  так
надо. При необходимости любые вопросы будут решены охраной.
   Рокотов побродил по причалам, поднялся на означенные  в  бумажке  суда  и
ничего не обычного или подозрительного не обнаружил. К чему в  общем-то  был
готов. Перевозчики  контрабанды  не  горят  желанием  вывешивать  на  бортах
рекламные проспекты.
   Лишь на палубе контейнеровоза под  гордым  именем  "Black  Bull"   его внимание привлекли  рейки  с  обмотанными
вокруг них обрывками полиэтиленовой пленки. Влад  походил  вокруг  странного
сооружения и решил, что видит перед собой остатки импровизированного  тента.
Само по себе наличие тента еще ни о чем не говорило, но смутные подозрения в
душе исследователя все же зародились.
   Дело в том,  что  моряки  стараются  не  строить  на  палубе  посторонних
конструкций,  которые  могут  представлять  опасность   во   время   шторма.
Непринайтовленный или должным образом не  размещенный  предмет  при  сильном
ветре вполне способен покалечить  любого,  кто  окажется  рядом.  Боцман  за
подобный изыск палубной архитектуры отправит виноватых чистить гальюны.
   Значит, постройку возвел кто-то не из членов команды.
   Но на  транспортных  судах  посторонние  не  путешествуют.  Особенно  под
тентами на палубах. Если капитан на свой страх и риск берет  пассажиров,  то
размещает их в жилых помещениях  внутри  судна,  а  отнюдь  не  на  открытом
воздухе.
   Да и судя по размерам тента  под  ним  свободно  могли  находиться  всего
три-четыре человека, но уж  никак  не  полсотни  нелегальных  эмигрантов.  А
меньше брать на борт невыгодно.
   К тому же, если судить по данным маршрута, контейнеровоз пришел  напрямик
из албанского порта Шенгини в Санкт-Петербург, не заходя более никуда.
   Албанские нелегалы в Россию не стремятся. Это Владислав знал точно.
   И поэтому, позвякивая содержимым сумки, отправился в народ.
   Бригада такелажников, гревшаяся неподалеку на  солнышке,  по  достоинству
оценила щедрость незнакомца, без затеи предложившего "хрюкнуть по маленькой"
и  выставившего  на  бетонный  блок  три  литровые  бутылки  хорошей   водки
"Адмирал". В  фирменной  таре,  с  выдавленными  на  стеклянной  поверхности
затейливыми вензелями и голографической этикеткой.
   Через три минуты было организовано застолье.
   Откуда ни  возьмись  появились  свежие  помидорчики,  огурчики,  лучок  и
каравай свежайшего ржаного хлеба. Один из такелажников смотался в бытовку  и
притащил кастрюльку с горячими котлетами.
   Первую  выпили  за  солидарность  трудящихся,  заключающуюся  в   простом
принципе - "Сегодня ты меня угощаешь, завтра я тебя".
   Закусили свежими овощами и разлили по второй.
   Чтоб не остывала. Теплую водку и потных женщин любят только извращенцы.
   Хряпнули  за  здоровье  всех  присутствующих  и  навалились  на  пахнущие
чесноком котлеты.
   Опьянеть Владислав не боялся, хотя стакан водки, принятый им  в  компании
такелажников, был первым за десяток лет. Перед тем как зайти  на  территорию
порта, он заглянул в столовую и съел два  куска  булки  с  толстенным  слоем
сливочного масла. Масло обволокло стенки желудка,  и  спирт  практически  не
впитывался  в  кровь.  Под  воздействием  соляной  кислоты  и  ферментов  он
разложился на безвредные  соединения  и  был  выведен  из  организма  уже  к
следующему утру.
   А от натуральной ливизовской водки похмелья не бывает.
   Особенно с хорошей закуской.
   Рокотов  плотно  перекусил  и  вежливо  отказался  от   третьей   порции,
сославшись на то, что ему сегодня еще предстоит  вести  машину.  Такелажники
нисколько не смутились и быстро прикончили остаток.
   Вышло где-то по четыреста граммов на брата. Что, в сущности, для русского
человека баловство. Так, разминка перед  соревнованиями  по  "пережору".  Но
соревнования обычно проводятся вечером, а впереди  оставалась  еще  половина
рабочего дня.
   Удовлетворенно похлопав себя по животам, компания разлеглась перекурить.
   - Интересно, - Владислав ненавязчиво перешел к  главной  теме,  -  какому
идиоту пришло в голову строить на палубе парник?
   - Ты о чем это? - прогудел могучий бригадир.
   - Да вон на этой барже, - Рокотов  махнул  рукой,  -  поднимаюсь,  а  там
рейки, полиэтилен... Чуть не навернулся.
   - А-а, это... -  Молодой  такелажник  с  распущенными  длинными  волосами
перевалился на бок. - Чурки, одно слово. Привыкли у себя в  горах  по  юртам
жить, вот и на корабле изгаляются...
   - Серьезно? - удивился Влад. - А чо их туда пускают?  Нехай  в  гостинице
живут.
   - Да они с грузом приплыли, - вмещался  бригадир.  -  Два  чурбана.  Один
молодой, другой постарше.
   - Ага, - подтвердил громила в телогрейке на голое тело, - в тот день  еще
махаловка там была...
   - Чурбанов лупили? - поинтересовался Рокотов.
   - Да не-е... - Здоровяк  почесал  волосатую  грудь.  -  Они  между  собой
трескались.
   - А на фига?
   - А черт их  разберет...  Только  говорят,  что  там  какого-то  молодого
гасили. Чо, как - мы не в курсах...
   - Хлопцы там с Украины были в  экипаже,  -  зевнул  бригадир,  -  земели,
из-под Харькова... Брешут, чо того молодого, что с грузом приехал, свои же и
мочканули. Сбросили в речку - и хана.
   - Да вряд ли, - протянул Влад, - мочить - это  крутовато  будет.  Труп-то
всплывет...
   - А им-то? -  Здоровяк  потянулся  и  вытряс  из  пачки  "беломорину".  -
Нагадили и смылись...  Хлопец,  что  рассказывал,  сам  видел.  В  баталерке
ковырялся и через иллюминатор углядел. Конечно, не  во  всех  деталях...  Но
базлает, чо тело вниз полетело. Типа по голове стукнули сзади, потом  ногами
по ребрам и за борт. А покойник отседова быстро уплывает. Течение тут знаешь
какое?.. Так что он давно в заливе рыб кормит.  Да  и  хрен  с  ним.  Меньше
чурбанов - лучше житуха...
   - Ментам, само собой, не сообщали?
   - Да пошли они... Потом на допросы затаскают. Вон пусть Орленко с ними  и
разбирается. Его кореша...
   - А кто такой этот Орленко? Мне только сегодня о нем что-то  говорили,  -
небрежно произнес Рокотов.
   - Дерьмецо, как и вся таможня, - вступил в разговор худощавый и жилистый,
как перекрученный пеньковый канат, мужчина в синей робе,  -  бабки  стрижет,
только свист стоит... Он в основном у нас с  чурбанами  и  якшается.  Вот  и
сейчас - токо судно пришло, Орленко тут как тут. Контейнер срочно  сгрузили,
он колотуху  хлопнул - и за ворота... Двух часов
со швартовки не прошло.
   - Точно, - встрял молодой, - этот пи-дор еще с утра тут  сшивался  в  тот
день. Раза четыре на пирс прибегал... Побегает и в  контору  несется.  Потом
опять. Я с девкой одной как раз договорился.., ну,  туда-сюда..,  а  Орленко
чуть всю малину не обгадил.
   - Ты с девками вне территории встречайся, - весомо заявил бригадир, - вот
и не будет проблем... А то повадился телок по бы-товкам водить.
   - Да я что! - покраснел парень.
   - Ничего! - расхохотался здоровяк. - А на  чью  голую  задницу  я  неделю
назад наступил? Представляете, иду переодеваться, думаю о чем-то  своем,  не
глядя топаю через порог и.., хлобысть! Чуть заикой не  остался,  когда  этот
клоун у меня из-под ноги  выскочил.  Места  другого  не  нашли,  прям  перед
дверью... И девка тоже хороша - так завизжит, чо я едва стену  не  своротил,
когда на улицу выскакивал. Подумал еще, что  по  ошибке  в  женскую  душевую
вломился...
   Такелажники заржали.
   Владислав хохотал вместе с ними.

Глава 3
С ПОЧИНОМ!

   "Жидкая валюта" способна творить чудеса.
   За два часа общения  с  гостеприимными  такелажниками  Владислав  получил
ответ на множество своих вопросов - сколько было встречающих,  как  выглядел
их босс, какого размера и цвета был увезенный  ящик,  на  какую  машину  его
погрузили.
   На мелкий рабочий люд, вроде крановщиков, такелажников и  докеров,  почти
никто не обращает внимание.
   А зря.
   Ибо  именно  работяги  автоматически  подмечают  любую  выбивающуюся   из
установленного распорядка странность.  Такова  уж  особенность  человеческой
психики.
   Рокотова немного смутила  история  с  "молодым  чурбаном",  которого,  по
словам такелажников, свои же  забили  до  смерти.  Причин  тому  могло  быть
несколько, но слишком уж быстро все было проделано. Вечером того же дня, как
груз пришел в Питер.  Соответственно,  принимающая  сторона  опасалась,  что
молодой кому-нибудь проговорится. И тут же зачистила слабое звено.
   Единственным объяснением подобной поспешности  и  отсутствия  конспирации
являлось то, что судно привезло на  своем  борту  ядерную  боеголовку.  Будь
товар иным, так торопиться бы не стали.
   Рокотов прошелся по кухне, выглянул в окно на темнеющую улицу и уселся за
столик, подперев щеку рукой.
   "Орленко тоже будут зачищать... Это факт. Причем скоро. Главное, чтобы  я
успел с ним поговорить до того момента, когда явятся  по  его  душу.  А  сие
может произойти в любой день. То, что его не  убрали  сразу,  объяснимо.  Не
хотят привлекать внимание к грузу. Выждут недельку-две и сотрут... А там  уж
никто не разберется, по каким делам.  Судя  по  рассказам  портовиков,  этот
Орленко не брезгует ничем. Так  что  у  следствия  будут  десятки  версий  и
десятки подозреваемых. Пока-а всех опросят...  Если  вообще  его  смерть  не
будет выглядеть естественной. Об этом тоже нельзя забывать. Не нужно считать
своего врага глупее себя.  Среди  кавказцев  найдется  достаточно  грамотных
специалистов...  Особенно   в   области   устранения   ненужного   субъекта.
Представление о "чеченце или ингуше как о необразованном и тупом горце - это
дремучий национализм.  Многие  из  них  дадут  фору  любому  русскому.  Есть
особенности  менталитета,  но  сие  ничуть   не   умаляет   интеллектуальные
возможности. Хотя тут у меня опять небольшое преимущество. Я знаю, что  ищу,
а они не знают, что я  знаю.  К  тому  же  я  снова  в  гордом  одиночестве.
Непросчитывасмый фактор, сумасшедшая бабуся"..."
   Владислав облокотился на спинку кухонного уголка и вытянул ноги.
   "Один, совсем один. Без ансамбля, как говорится... И в ФСБ не пойдешь. Не
поверят.  А  как   узнают   об   особенностях   моею   нынешнего   состояния
документального покойника", то и подавно. Либо  в  психушку  отправят,  либо
передадут на руки  ментам.  И  еще  неизвестно,  что  хуже...  Доказательств
существования атомного заряда у меня нет. Фотография  не  в  счет.  Мало  ли
какой  муляж  можно  изготовить!  Слова  Ясхара  уже  не  проверить.  Вот  и
получается пшик. Проще представить меня ненормальным, чем разбираться в этой
истории. Даже мои настойчивые желания пройти  ретрогипнотическую  экспертизу
или испытать на себе все прелести сыворотки правды" не помоет. Во-первых,  у
фээсбэшников может не оказаться специалиста нужного  профиля.  И  во-вторых,
ретрогипноз и пентотал натрия не дают стопроцентной гарантии..."
   Биолог провел ладонью по волосам и положил ноги на табурет.
   "К  сожалению,  алгоритм  поведения  сотрудников   спецслужб   рассчитать
несложно. На любое  действие  или  утверждение  им  нужна  бумага.  То  бить
обоснованные фактами доказательства.  Моя  же  ситуация  попадает  в  разряд
нештатных. Или пан, или  пропал...  А  остались  ли  и  контрразведке  люди,
способные на поступок с большой буквы, неизвестно. Эту службу слишком  часто
в последние годы перетряхивали. И вольнодумцы"  могли  уйти.  Что  полностью
отвечает  задачам  по  развалу  службы  безопасности.  Руководству  свободно
мыслящие сотрудники не нужны, ибо с ними не так-то легко  управляться...  До
военной разведки мне не добраться.. Любое обращение гражданина к воякам  тут
же переадресуют особистам из ФСБ... Черт! Ну что за страна! Куда ни  кинь  -
всюду  клин  и  чиновные  рожи.   Спасибо,   батюшка   Президент,   построил
республику"! Была страна Советов, стала страна  бюрократов.  Немудрено,  что
отсюда 6eгут сломя голову... И ведь действительно - ни один вопрос нормально
не решить. Я свой не беру.  У  меня  случай  особый...  Но  даже  информацию
государственной важности передать некому. Дожили! Письмо, что ль,  написать?
А толку? Воспримут как  свидетельство  сумасшествия  отправителя.  Не  более
того. Или как чью-то глупую шутку.  И  забудут.  Потом,  естественно,  когда
ситуация с бомбой начнет развиваться, вспомнят. Но будет уже поздно..."
   Рокотов сжал губы и уставился на сахарницу.
   "Если гора не идет к  Магомету,  Магомет  идет  на  фиг...  Исключительно
верное рассуждение. Поэтому будем действовать как привыкли. В одиночку.  Без
шума и ныли... Но с учетом того, что здесь каждый труп - это минус. Менты-с,
понимаешь... Грубые и  невоспитанные  люди,  которые  не  будут  исследовать
вопрос зачем", а станут искать кто". Труп есть  труп.  И  по  каждому  трупу
будет уголовное дело. Со всеми вытекающими последствиями. Так  что,  как  ни
парадоксально это звучит, моя смерть" мне  только  на  руку.  Покойников  не
ищут. Эти, как их...  Ковалевский  и  компания,  сами  того  не  подозревая,
оказали  мне  грандиозную  услугу.   Временно   исключили   из   круговорота
потенциальных преступников. Однако взамен я имею и  определенные  сложности.
Ну, идеала все равно не существует. А в любом положении кроме минусов  можно
найти и плюсы... - Владислав был неисправимым оптимистом. -  И  использовать
плюсы в полном объеме. Но  свою  физиономию  все  равно  лучше  не  светить.
Кстати... Азадик тут вещал, что у него есть  спец  по  документам.  Это  мне
полезно. Лишний паспорт не помешает. К  тому  же  он  говорил,  что  товарищ
делает так, что не  отличишь.  Уличную  проверку  пройти  можно...  Потом  -
оружие. Покупать нельзя. Слишком рискованно. Даже через  посредника  в  лице
Азада... Блин,  ну  страна!  Из  всех  возможных  вариантов  помощи  мне  ее
предоставляет  азербайджанский  наркодилер.  Цирк!  Вестибюль-оглы  заменяет
собой всю российскую контрразведку. Если  так  дальше  пойдет,  то  придется
организовывать ударно-штурмовую группу из торчков".  Косяки  наперевес  -  и
вперед! А на красном знамени - трилистник  марихуаны.  Дивизия  имени  Пабло
Эскобара .  Сюжет  для
психоделической комедии... Отличившимся в бою командир перед строем  вручает
полный баян .  И  присваивает  звание  заслуженного
торчка"... И смешно, и грустно..."
   Рокотов потянулся и снял телефонную трубку.

***

   -  Бефстроганов  будешь?  -  Капитан  Сухомлинов  осторожно   повернулся,
стараясь  не  зацепить  краем  подноса  полированную  металлическую   стойку
прилавка с выставленными закусками.
   - Нет. - Бобровский высмотрел  в  последнем  ряду  тарелочку  с  копченым
языком  и  ловко  выхватил  ее  из-под  носа  сухощавого  майора  из  отдела
космической разведки, тоже протянувшего руку.
   Майор добродушно хмыкнул.
   - Гриша, тебе надо к диверсантам  переходить.  Будешь  совершать  "острые
акции" на вражеских продуктовых складах...
   - Но-но-но! - Бобровский погрозил пальцем. - Все по-честному... Мы первые
в очереди. К тому же "космонавтам" мясо вредно.
   - Это почему еще?
   - Прибавляет лишний вес, - серьезно заявил Бобровский. -  Когда  наступят
светлые дни полетов на орбиту, всех толстяков будут отсеивать.
   - Ага. - Майор поставил на свой поднос два блюдца с бужениной. - Мне  это
не грозит. И на орбиту я тоже не хочу.
   - Э-эх! - притворно вздохнул пузатый Бобровский. - Ну что за  народ!  Уже
космонавты на орбиту не хотят.
   - Если следовать твоей логике, то тебе в голову надо вставить разъемы  от
центральной машины. Дабы время на  распечатку  не  терять,  -  майор  слегка
подтолкнул  приятеля  плечом,  -  а  то  непорядок.  Получал  бы  информашку
напрямую.
   - Двенадцать пятьдесят пять,  -  сказала  кассир  в  форме  прапорщика  и
провела  карточкой  Бобровского  над   считывающим   устройством   кассового
аппарата.
   Агрегат заурчал, мигнул зеленым светодиодом и выдал чек.
   Бобровский снял со стойки поднос и нашел глазами  Сухомлинова,  занявшего
столик в углу зала.
   Народу  в  столовой,  располагавшейся  в   тридцати   семи   метрах   под
поверхностью обычного на первый взгляд плаца военной части в городке Собинка
Московской области, было немного.  Человек  двадцать.  Остальные  триста  из
персонала  аналитического  центра  Главного   Разведывательного   Управления
обедали в другие смены.
   - Вот интересно, когда нам повысят зарплату? -  Бобровский  пододвинул  к
себе тарелочку с языком.
   - Обещали в июле. - Высокий и худой Сухомлинов поскреб ложечкой в стакане
со сметаной.
   - Эт-то хорошо.
   - Так в марте тоже обещали...
   - В марте был другой премьер.
   - Этот не лучше, - мрачно заявил Сухомлинов.
   - Надеюсь, он недолго протянет. - Бобровский намазал  масло  на  хлеб.  -
Хотя кто знает...
   - Ты про Примуса тоже думал, что недолго. А вон как вышло.
   - От ошибок никто не застрахован. Тем более что у Деда  выбор крайне узок. Раз, два -  и  обчелся...  Новых  людей  к  нему
практически не подпускают. А старых мы знаем. С ними каши не сваришь.
   - До выборов еще больше года.
   - Если они будут. - Бобровский отправил в рот кусочек языка.
   - Думаю, будут... - Сухомлинов  отставил  пустой  стакан  и  принялся  за
творог. - Внешние приличия будут соблюдены. Другое дело - кто на них пойдет.
   - Та же компашка. Зюгнович, Яблонский, Вольфмч...
   - Ну, Зюгновичу с Яблонским ничего не светит. Как обычно.
   - Да уж, -  согласился  Бобровский,  -  дотрещаться  с  Дедом  у  них  не
получится. А вот в смысле Вольфыча я бы не возражал.
   - Не, не пройдет, - Сухомлинов покачал головой, - ему западники  кислород
перекроют. Явно будет еще один кандидат...
   - Наибольшие шансы у нынешнего Секретаря Совбеза.
   - У Вэ-Вэ? Возможно...
   - Пока да. Правда, неизвестно, как все сложится через год-другой.
   - Концепция-то останется...
   - Не уверен, - Бобровский хитро посмотрел  на  собеседника.  -  Уже  есть
сдвиги. Ты не слышал о разнице менталитетов?
   - Смотря в чем.
   - В глобальном восприятии мира.
   - Пока нет.
   - Я тут на одну статью наткнулся. Автора не помню, но мысли интересные...
Если совсем коротко,  то  он  разделил  менталитет  разных  народов  на  два
направления - островной, куда отнес  Штаты,  Англию,  Австралию  и  частично
Канаду,   и   континентальный.   И   довольно   убедительно   доказал,   что
сотрудничество между народами  с  разными  формами  менталитета  в  основном
непродуктивно.  То  есть  построил  модель  двухполярного  мира,  но  не  по
политическим или индустриальным закономерностям, а по иному принципу. И  мне
кажется, что его теория вполне обоснована.
   - Интересно...
   -  Более  чем.  Однако  не   совпадает   с   современными   политическими
приоритетами и поэтому востребована не будет. А жаль.
   - Не беги впереди паровоза. Можно  поинтересоваться  у  ребят  из  отдела
печати .
   - Уже, - грустно сказал Бобровский. - Я спросил у Сергеева. Они посчитали
эту теорию чересчур заумной, чтобы включить в обзор для руководства.
   - Немудрено. Сергеев и в старые времена перестраховывался по три раза.
   - То-то и оно. - Майор доел борщ. - Нет пророков в своем отечестве.
   - Везде так.
   - Только в других странах с экономикой все более или менее в порядке. Они
могут себе позволить не  правильные  шаги.  А  мы,  я  считаю,  нет.  И  без
привлечения свежих мозгов загнемся  в  ближайшие  десять-двадцать  лет.  Сам
увидишь...

***

   Своего первого заместителя по кличке Страус,  являвшейся  производной  от
отчества  Павлинович,  столичный  мэр  недолюбливал.  Но   мирился   с   его
присутствием. Заместитель был относительно верен и не стремился  в  открытую
прыгнуть в вышестоящее кресло. Что в современной России  уже  само  по  себе
является редким качеством.
   К тому же Страус был  небрезглив.  При  управлении  огромным  мегаполисом
случаются разные недоразумения. То группа коммерсантов  попытается  в  обход
городского правительства начать поставки  продовольствия,  лишая  тем  самым
чиновников солидного куска прибыли, то начнутся перебои в снабжении  столицы
топливом, то какой-нибудь  неуемный  писака  слишком  близко  придвинется  к
реальным документам о расходах и доходах, то еще что... Приходится принимать
меры. И далеко  не  всегда  эти  меры  ограничиваются  вежливой  беседой  по
телефону или  встречей  заинтересованных  персон  в  тихом  кабачке.  Иногда
несговорчивые  партнеры  вынуждают  прибегать  и  к  более  сильным  методам
убеждения: китайскому ТТ, паре сотен граммов тротила, очереди  из  "калаша".
Бизнес есть бизнес. Один раз уступишь или вовремя не среагируешь - сожрут  и
не подавятся. Этот  постулат  дикой  российской  действительности  столичный
градоначальник  усвоил  накрепко.  Еще  во  времена  своего  восхождения  по
карьерной лестнице строительного треста.
   А с Павлинычем - нет проблем. Достаточно просто намекнуть. Верный  Страус
все сделает так, что комар  носа  не  подточит.  Пара-тройка  отморозков  из
подольской или балашихинской братвы сотрут неугодного бизнесмена  в  порошок
раньше, чем тот сумеет понять, кому он перешел дорогу.
   Технические детали мэра не интересовали.
   О смерти "строптивца" он обычно узнавал из сводки  криминальных  новостей
по телевизору. Иногда исполнителей даже  арестовывали.  Но  смурные  киллеры
могли назвать лишь  бригадира,  отдавшего  фатальный  приказ  на  устранение
"зарвавшегося" барыги. Истинный заказчик всегда оставался  за  кадром.  А  в
особенно сложных и важных случаях стиралась вся цепочка посредников.
   Но  были  ситуации,  когда  и  от  самого   градоначальника   требовалось
разрешение.
   - На столкновение лоб в лоб они не пойдут, - резюмировал  Страус,  только
что вернувшийся с терки , на
которой,  помимо   заместителя   мэра,   присутствовали   пять   авторитетов
солнцевской группировки.
   - Неужели они будут терпеть всех этих "черных"? - Мэр  в  душе  оставался
квасным патриотом с сильно выраженным  националистическим  уклоном.  Что  не
мешало ему брать  деньги  из  рук  представителей  любого  народа.  Лишь  бы
побольше давали. Когда было выгодно. Прудков вопил о "независимой  Ичкерии",
когда бандиты захватили больницу в Ставрополье  -  тут  же  переключился  на
поддержку вооруженных отрядов казачества и выступил с инициативой депортации
всех кавказцев из крупных  городов  центральной  России.  И  так  по  любому
вопросу.
   - У них совместный бизнес,  -  пояснил  Страус.  -  Выбивать  "черных"  с
занятых позиций слишком дорого встанет.
   - Ну, а хотя бы уменьшить их количество?
   - Братве они не мешают...
   - Зато они мешают мне! - разозлился мэр.
   Страус неслышно вздохнул.
   Не поймешь этого карлика - то он  всеми  силами  пытается  задружиться  с
кавказцами, дает им льготы, вводит в советы директоров подконтрольных  мэрии
фирм, составляет протекцию во властных структурах, то они вдруг "мешают".  И
благо бы какой-то конкретный коммерсант! Тогда было  бы  понятно.  А  сейчас
создастся впечатление, что Прудков окрысился на всех  без  исключения  детей
гор. Если так и дальше пойдет, то в опалу попадет даже придворный  скульптор
с нерусской внешностью и редкой в Московии фамилией Цинандали.
   - Ты просто не видишь! - разошелся мэр.  -  Или  не  хочешь  видеть...  -
Прудков сделал эффектную паузу. Актер из него был никудышный, слишком уж  он
фальшивил, но приближенные к барскому столу этого не замечали. - Внешне  они
соблюдают договоренности. Вон по гостиницам даже прибыль увеличили. Но тихой
сапой делают свое дело. По топливу две трети позиций у них,  по  металлам  -
почти половина, к строительству подбираются... Если этого не замечать, нам с
тобой через пару лет могут дать под зад коленом. И мэром станет какой-нибудь
Бесланбеков.
   - Горожане такого не выберут, - нашелся Страус.
   - Держи карман шире! Еще как выберут! Интернационалисты, мать их... Я это
быдло хорошо знаю. Ученый! Скупят голоса - и все. Вякнуть не успеем....
   Прудков налил себе стакан воды из графина и шумно выпил.
   - Вон мне мои люди с ОРТ докладывают, что Одуренко не просто так  в  меня
вцепился. Есть там у "черных" интерес, есть... И бабки они  же  дают.  Хотят
руками Одуренко мне  всю  систему  поломать.  К  тебе,  между  прочим,  тоже
подбираются.
   - А я им зачем?
   - А ты вспомни, вспомни...
   - Так на любого накатить могут, - Страус  пожал  плечами.  -  даже  повод
особенный не нужен.
   - Вот потому я заранее и готовлюсь. Теперь понимаешь, к чему я?
   - Михалыч, ты скажи прямо. Конкретно, в какой области они тебе  помешали?
Тогда и будем решать. А то говоришь загадками.
   - Я хочу сдвинуть их по всем параметрам, в комплексе.
   - Ну ты дал! Это ж война...
   - А кто говорит, что ее не будет? - тихо  сказал  мэр.  -  Только  не  мы
должны ее вести, а федеральный центр. Кавказ опять лихорадит, чечены готовят
какую-то масштабную операцию. Вот под это дело и можно сработать.  Проверки,
всех без регистрации - вон в двадцать четыре часа, и прочее... Я  начальнику
ГУВД уже дал распоряжение. Ментам только повод нужен.
   - Важно угадать момент, - задумчиво протянул заместитель.
   - Информация будет,  -  заверил  Прудков,  -  не  зря  генералам  землицу
выделяли.
   - Ну, если будет, тогда конечно...
   - Ты хорошо подмосковные химкомбинаты знаешь?
   - Неплохо...
   - Можешь тонны три самой примитивной взрывчатки достать?
   - Ежели постараться...
   - Вот и провентилируй вопрос. Но так, чтоб не от тебя исходило.

***

   В административное здание таможни Владислав заглянул к полудню.
   Представился журналистом, показал изготовленную на  все  том  же  цветном
принтере  "пресс-карточку"  на  имя  Константина  Андреева   из   "Агентства
репортерских  расследований",  миновал   металлодетектор   и   углубился   в
хитросплетения коридоров.
   По уровню своего благосостояния таможенники практически не отличались  от
сотрудников администрации порта.
   Те же холеные лица, те же перстни на дамских  пальчиках,  та  же  шеренга
новеньких иномарок у служебного входа. Разве что машины немного  различались
- таможенники явно испытывали страсть к джипам и потому приезжали на  работу
почти поголовно на "мицубиши паджеро", "ниссанах патрулях" и  "лэнд  роверах
дискавери". Иностранец, не знакомый с российскими реалиями, мог бы подумать,
что в трехэтажном сером здании находится не  таможня,  а  федерация  местных
"покорителей бездорожья".
   Осмотрев автостоянку, Рокотов недобро улыбнулся.
   "Жаль, Шмеля"  с собой  нету...
Ну ничего, будет и тут когда-нибудь праздник..."
   Кабинет искомого лица обнаружился в конце длинного коридора на  последнем
этаже.
   Светлая  деревянная  дверь,  мощная  сверкающая  табличка  с   витиеватой
надписью "Орленко Виталий Владиленович", медная ручка в форме львиной  лапы.
Все настолько добротно, что видно сразу - хозяин  кабинета  тут  обосновался
прочно и надолго.
   Влад походил но коридору и убедился, что три четверти кабинетов  пустуют.
Ближайшее к нужной комнате занятое помещение располагалось через  две  двери
от кабинета Орленко.
   Держа под мышкой некий плоский предмет, завернутый в газету,  он  вежливо
постучал.
   Не дожидаясь ответа, распахнул дверь и очутился в маленьком предбаннике.
   "Так. Это хорошо. Звукоизоляция здесь на уровне... И дверь внутри пустая,
- биолог стукнул пальцем по полированному дереву, - явно спецзаказ.  Что  ж,
нам подходит..."
   Он пересек предбанник и снова осторожно побарабанил по двери.
   - Да! - раздался приглушенный голос.
   Влад открыл вторую дверь и зашел в просторный светлый кабинет.
   Орленко оказался совершенно таким, как его описывали такелажники. Пузан с
надменным  выражением  лица,  маленькими,  скрывшимися  в  жировых  складках
глазками, с реденькими волосиками и пухлыми,  словно  со-сисочки,  пальцами.
Таможенник  оторвался  от  стопки  документов  и  внимательно  уставился  на
незваного посетителя.
   - Пресса, - Рокотов извлек прямоугольную цветастую карточку, - "Агентство
репортерских расследований". Добрый день.
   - Добрый, добрый... - Орленко настороженно поерзал в кресле. - Общению  с
прессой мы всегда открыты. Что привело вас к нам?
   Владислав уселся напротив таможенника и мягко положил сверток на стол.
   Орленко уставился на завернутый в газету предмет толщиной сантиметра  три
и размером с книгу.
   -  Это  не  магнитофон,  -   пояснил   "журналист".   -   Проезжал   мимо
хозяйственного магазина и купил себе на кухню пару разделочных досок.  А  то
старые уже совсем ни на что не годны.
   Таможенник кивнул, удовлетворившись ответом, но бдительности не потерял и
не поверил ни на йоту в слова об отсутствии звукозаписывающего устройства.
   - Слушаю вас...
   - К нам поступила информация, - Рокотов немного понизил голос, - что лица
кавказской   национальности   вынашивают   планы    по    подчинению    себе
Санкт-Петербургского   торгового   порта.   Мы   начали   свое   собственное
расследование и хотели бы сотрудничать  с  кем-нибудь  из  профессионалов...
Естественно, помощь будет щедро оплачена.
   Орленко полминуты  помолчал,  обдумывая  услышанное,  решил,  что  лишние
деньги  не  помешают,  даже  если  журналисты   под   видом   "репортерского
расследования" просто исполняют заказ какой-нибудь коммерческой структуры.
   На проверяющего из службы внутренней  безопасности  посетитель  похож  не
был, но береженого Бог бережет.
   Поэтому Орленко  открыл  верхний  ящик  стола  и  сделал  вид,  что  ищет
сигареты. На самом же  деле  он  включил  кнопочку  миниатюрного  детектора,
купленного им за восемьсот долларов после того, как троих его коллег поймали
на записи беседы о "льготной растаможке". Как уверяли специалисты, приборчик
засекал любые активные и пассивные микрофоны в радиусе пяти метров.
   Детектор мигнул светло-зеленым светодиодом.
   Все чисто. Ни микрофона, ни диктофона. Орленко не знал, что его  нахально
обманули.  Детектор  представлял  собой  корпус  с  батарейкой,  микрочипом,
генератором случайных чисел и двумя  лампочками.  Никаких  активных,  а  тем
более  пассивных  микрофонов  он  определить  был  не  в  состоянии.   Иначе
реагировал бы даже на телефонную трубку. При включение питания генератор сам
решал, какую лампочку зажечь. Зеленую  -  "нет  микрофонов"  или  красную  -
"опасность, вас прослушивают". Зеленый огонек загорался в пять раз чаще, чем
красный. Разработчики "детектора" учли все  мелочи  и  благополучно  сбывали
свой товар шарахающимся от каждого куста российским чиновникам.  Ворюгам  на
государевой службе было невдомек, что подобная специальная техника стоит  на
порядок дороже и имеет размеры не меньше кейса. Потому они  с  удовольствием
отдавали свои восемьсот-тысячу долларов за иллюзию "непрослушки".
   Таможенник умиротворенно откинулся в кресле и закурил.
   - Вопрос непростой...
   Рокотов изобразил почтительное внимание к словам своею  визави.  Орленко,
если судить по  внешнему  виду,  любил  поучать  и  демонстрировать  каждому
встречному собственную "осведомленность". Иногда истинную, но чаше мнимую.
   - Может быть, оговорим гонорар? - предложил "журналист".
   - Успеется... А почему вы обратились именно ко мне?
   - Наш директор о вас много слышал. Если хотите, я могу дать его  телефон,
и вы с ним сами побеседуете. - В любой телефонной  сети  существуют  номера,
которые либо не отвечают, либо хронически заняты. При необходимости Влад был
готов предоставить Орленко один из таких.
   - Да нет, не обязательно. Я работаю давно, так что это меня не  удивляет.
Перейдем к делу... Чем конкретно я могу помочь?
   Рокотов вытащил блокнот и ручку.
   - Вы не возражаете, если я буду конспектировать?
   - Нет, конечно. Это ваша работа.
   - Вопрос первый. Как вы оцениваете  наш  торговый  порт  с  точки  зрения
коммерческой выгоды?
   - Очень высоко, - Виталий Владилено-вич сцепил руки на выпирающем  из-под
кителя животе. - Предприятие динамично развивается, имеет  массу  партнеров.
Как у нас в России, так и за рубежом. Естественно, есть и свои сложности. Но
заслон криминалу стоит прочный...
   "Ага! Вероятно, в твоем лице. То-то на руке часики Омега"  штук  за  пять
бакинских..."
   - А что вы скажете о прошлогодних проблемах, когда были  убиты  несколько
человек из администрации порта? -  Перед  походом  к  таможеннику  Владислав
заглянул в библиотеку и пролистал годовую подшивку журнала "Вне закона".
   - Да, было... - Орленко немного  помрачнел.  -  Передел  собственности...
Расследование еще не завершено, поэтому, как вы понимаете, я не могу об этом
говорить.
   - Безусловно. Да я и  не  настаиваю.  Но  нам  кажется,  что  эти  случаи
показательны. Криминалитет не оставляет попыток захватить отрасль.
   "Какой  пафос!  -  внутренне  поаплодировал   биолог.   -   Разберусь   с
боеголовкой, пойду в театр. Артистом. Буду играть принца датского  и  щипать
за попки молоденьких профурсеток. Успех на сцене обеспечен. Особенно на фоне
нынешнего актерского  поколения.  К  тому  же  я  не  пью.  А  то  Гамлет  с
алкоголическими мешками под глазами как-то не убеждает. Невысокий класс..."
   - Это  общероссийская  беда,  -  согласился  Орленко.  -  Любое  выгодное
предприятие обязательно подвергается наезду... Простите, давлению со стороны
криминальных элементов. Конечно же, порт не  исключение.  У  нас  только  за
первый квартал этого года прошло  грузов  на  сотни  миллионов  долларов.  И
грузопоток возрастает. А с введением в строй новой очереди  причалов  объемы
увеличатся в полтора-два раза.
   - Вас поддерживает губернатор?
   - Без сомнения. Раз в две недели заезжает.
   - Ага... - "журналист" перевернул страничку в блокноте,  -  вот  недавний
случай... Буквально несколько дней назад. Инцидент на  контейнеровозе  "Блэк
Булл". Говорят, что там произошел конфликт между конкурирующими  преступными
группировками. Вы не слышали?
   - Нет, - Орленко вскинул брови, стараясь сохранить спокойствие.
   Невозмутимость ему удалась плохо. Рокотов отметил, как кровь отхлынула от
лица  таможенника,  а  пальцы  правой  руки  рефлекторно  вцепились  в  край
столешницы.
   - Неужели? - Влад изобразил непонимание. - Мне сказали, что вы занимались
растаможиванием груза. Не подскажете, что находилось на судне и почему вдруг
вокруг него начали происходить непонятные события?
   - Об-бычные контейнеры. С продуктами... -  Виталий  Владиленович  недобра
посмотрел на проныру-корреспондента. - Сейчас уточним...
   Орленко набрал внутренний номер.
   - Могуленко? Зайди ко мне... Вопрос возник по  "Черному  Быку"...  Да,  с
Винниченко... Жду.
   В ожидании неких Могуленко  и  Винниченко  таможенник  подвинул  Рокотову
толстенную папку с документацией.
   - Тут все грузовые ведомости. Можете сами ознакомиться.
   Влад бросил взгляд на корешок папки.
   "Все верно... Июнь этого года. Только это приманка для  идиотов.  Ничего,
что меня могло бы заинтересовать, тут нет... И Владиленыч нервничает.  Тянет
время... Ну-ну,  -  биолог  положил  руку  на  газету.  -  За  дурачка  меня
принимаете?  Пока  я  буду  отвлекаться  на   посторонние   вещи,   дружбаны
подоспеют..."
   Коллеги появились быстро.
   Распахнулась дверь, и в кабинет буквально влетели трое жлобов с  красными
раскормленными  рожами,  в  черной,  напоминающей   омоновскую   форме,   со
множеством  надписей  и  эмблем  на  рукавах,  с  газовыми  баллончиками   и
наручниками в кармашках широких ремней. На груди у каждого висела табличка с
фамилией. Двое покрывали короткими резиновыми дубинками.
   Старший что-то дожевывал на ходу.
   - Этот?
   - Этот, этот... - На лице у Орленко проступила угрожающая гримаса. -  Вот
сейчас он нам расскажет, кто его послал и что ему на самом деле нужно.
   - Что это значит? - "не понял" Рокотов, имитируя дрожь в руках.
   - А то! - грубым голосом заявил один из охранников. - Сема, запри  дверь,
а ты, Мыкола, встань к окну. Парень, видать, шустрый...
   - Нет, вы объясните! - Голос у Влада сорвался на писк.
   "Оч-чень хорошо! Натурально...  Обкакавшийся  от  ужаса  корреспондент  в
руках грозных охранников..."
   - Сейчас тебе все объяснят! - пообещал Орленко и  вышел  из-за  стола  на
середину кабинета.
   Рокотов остался сидеть.
   - Ну? - насмешливо спросил старший из жлобов. - Сам скажешь или  придется
выколачивать?
   - Сам... - прошептал окончательно "деморализованный" посетитель.
   Стоящий у окна Мы кола пододвинулся  ближе.  Семен  стукнул  дубинкой  но
раскрытой  ладони.  Мирный  разговор  их  явно   не   устраивал.   Судя   по
неотягошенным интеллектом лицам, парням было  бы  гораздо  приятнее  сначала
попинать "журналиста" ногами, потом врезать по почкам дубинкой,  а  затем  с
пристрастием допросить, выламывая жертве  руки  и  заставляя  облизывать  их
черные лоснящиеся ботинки.
   Слова "гуманизм" и "человеколюбие" охранникам были неизвестны, так же как
и Женевские соглашения о запрещении пыток.
   - Дай я ему все-таки врежу, - попросил Мыкола, - время сэкономим...
   - Не надо, - осклабился старший, обнажив стальные зубы.
   "Грубая работа, - отметил наблюдательный Влад, - зубки поставлены на зоне
или в периферийной больничке... Наколок нет, но это ничего не значит..."
   - Он  сам  все  расскажет.  С  удовольствием  и  добровольно,  -  старший
наклонился вперед. - Ведь правда? А, сученок?
   Орленко, чувствуя себя хозяином положения,  тоже  склонился  к  Рокотову,
продолжавшему спокойно сидеть на стуле.
   - Ну?! - рыкнул таможенник.
   На пол упала развернутая газета, и Владислав вскочил на  ноги,  сжимая  в
каждой руке по  овальной  разделочной  доске,  выпиленной  из  сантиметровой
фанеры.
   Первый удар пришелся Орленко в переносицу.  Грузный  таможенник  отлетел,
упал на спину и доехал по натертому полу почти до самой двери.
   Техника работы разделочной  доской  почти  не  отличается  от  применения
широкого китайского  ножа-"бабочки",  а  удар  ребром  сопоставим  с  ударом
металлическим предметом. При хорошей скорости фанерная  доска  ломает  самую
толстую кость.
   Деревянными мечами баловались на Востоке еще в глубокой древности.
   Один из известных самураев даже выточил свой боккэн  из дуба и побеждал с ним на многочисленных поединках,  расправляясь  с
вооруженными сталью противниками и заложив таким  образом  основу  искусства
кэндо , которое до сих пор  привлекает  в
свои ряды многочисленных последователей. Деревянный меч удобен в  обращении,
а при наличии хороших доспехов с ним можно тренироваться в полную  силу,  не
боясь покалечить соперника на соревнованиях или в спортивном зале.
   Боевое же применение  деревянного  орудия  ничем  не  хуже  использования
мачете.
   К тому же дерево  не  определяется  никаким  металлодетектором  и  внешне
выглядит безобидно. Охранникам на входе, заглянувшим в  сверток  Владислава,
не пришло в голову, что они пропускают в здание хорошо вооруженного бойца.
   Рокотов развернулся на месте и ребром левой доски  перебил  протянутую  к
нему руку. Старший охранник взвизгнул, но  тут  же  захлебнулся  собственным
криком от кругового удара в горло.
   Мыкола замахнулся дубинкой и осел на пол с проломленной височной костью.
   Семен прыгнул вперед, попытался навалиться на "корреспондента" сверху, но
промазал и получил доской в основание черепа.  Мертвое  тело  рухнуло  возле
тумбы стола;
   "Вот и все, - безучастно подумал  Влад,  -  вот  и  кончилась  нормальная
жизнь... Три трупа. Называется -  взял  интервью.  И  никакой  суд  меня  не
оправдает".
   Орленко зашевелился.
   Биолог подошел к таможеннику, приподнял его голову и положил  ладони  под
нижнюю челюсть.
   - Отвечай быстро - кому ты помогал с контейнером?
   - К-каким контейнером? - Таможенник попытался юлить, надеясь на  то,  что
услышавшие  шум  коллеги  рванутся  на  помощь.  Он   совсем   забыл   и   о
звукоизоляции, и о запертой двери, и о том, что соседние кабинеты пустуют.
   - С "Черного Быка". Я тебе, козел, щас шею сверну.
   - Вачараеву. У него фирма "Авангард". Офис возле площади Восстания...
   - Где документы на груз?
   - В красной папке. Литера "бэ"...
   - Русская или латинская?
   - Русская...
   Говорить с Орленко было уже не о чем. Все, что знал, он уже сказал.
   Рокотов резким движением свернул  таможеннику  шейные  позвонки.  Виталий
Владиленович забился в конвульсиях.
   Влад надел тонкие резиновые перчатки, нашел красную папку и вырвал из нее
интересующий его лист. Потом подобрал разделочные доски, снова завернул их в
газету, вышел в коридор и запер за собой дверь  взятым  из  кармана  Орленко
ключом.
   - Нашли Виталия Владиленовича? - спросил охранник на выходе.
   - Конечно. И пообщались замечательно, - улыбнулся вежливый Рокотов.

***

   С Вознесенским Сайко решил расправиться лично. Не  в  одиночку,  конечно,
ибо на такое плохо подготовленный физически  заместитель  начальника  службы
безопасности американского консульства был неспособен.  Но  свое  участие  в
"акции возмездия" он предполагал. И не на вторых ролях.
   Оставалось найти исполнителей.
   Те, к кому он обращался в прошлый раз, пока занимали  коечки  в  тюремной
больнице и к активным действиям  были  непригодны.  К  ним  раз  в  три  дня
захаживали следователи, не терявшие надежды выяснить, каким образом у одного
оказался "паленый" ствол, а у другою - полные карманы наркоты и что бывший и
действующий сотрудники милиции делали в чужой парадной.
   Покалеченные неудачники пока молчали.
   Первые дни после их задержания Сайко нервничал как никогда.  Приходил  на
работу невыспавшийся, с темными кругами под глазами, вздрагивал  от  каждого
стука в дверь и каждого телефонного звонка. Ему все время  казалось,  что  с
минуты на минуту за ним придут и отвезут на очную  ставку  с  расколовшимися
подельниками.
   Но время шло, а следствие топталось на месте.
   Раненые никак не могли припомнить, зачем приехали  в  чужой  район,  кого
ждали и откуда у них пистолет и анаша.
   Если бы Сайко хоть чуть-чуть разбирался в  медицине,  то  он  бы  знал  о
существовании "посттравматической  амнезии".  Оба  исполнителя  получили  от
взбешенного Ивана такие удары по  голове,  что  было  удивительно,  как  они
вообще выжили и не остались инвалидами. Провалы в  памяти  были  мелочью.  И
именно это объяснили врачи настырным следователям, порекомендовав им  больше
не приставать к больным с расспросами, а постараться построить доказательную
базу уголовного дела  без  признаний  подозреваемых.  Тем  более,  что  улик
хватало и без чистосердечных признаний.
   После разговора с "бешеной Мэри" Игорь подумал сутки и решил  привлечь  к
мероприятию своих. То есть охранников консульства. Тех, в чьих  человеческих
качествах он был уверен. Работать  на  дядюшку  Сэма  в  России  соглашались
немногие, так как основным  критерием  отбора  русских  сотрудников  служила
готовность  предать  свою  Родину  в  угоду   заокеанской   державе.   Перед
рассмотрением документов с претендентами серьезно работали  профессиональные
психологи, которые выявляли и отсеивали "неблагонадежных". Малейший намек на
любовь к своей стране или сомнение в приказе  служили  основанием  к  отказу
даже в собеседовании.
   И  теперь  из  четырех  десятков  сотрудников  Сайко  предстояло  выбрать
двоих-троих.
   Но в том, что охранниками стали люди определенного психологического типа,
таилась и немалая опасность. Для предателей и подонков нет понятия  "чести",
в любой ситуации они сами за себя и ради выгоды готовы продать любого. В том
числе и того, кто закажет им исполнение противозаконного деяния.
   В камеру следственного изолятора привыкшему к обеспеченной жизни Игорю не
хотелось. При  одной  мысли  о  ночи,  проведенной  в  обществе  склонных  к
насильственному   мужеложеству   потенциальных   зэков,   заместителю   мисс
Смит-Джонс становилось дурно. Опыта общения с уголовниками у Сайко  не  было
никакого, и свои познания о жизни за решеткой  он  черпал  исключительно  из
дешевых детективчиков, где убогие авторы не менее  убогим  языком  описывали
тюремные нравы.  Почему-то  все  они  поголовно  считали,  что  единственной
отрадой задержанных является задница вновь  прибывшего.  И  новичка  сначала
обязательно бьют, а потом всей камерой насилуют.
   Попади Сайко за решетку, "опустили" бы его обязательно.
   Но не потому, что  он  кого-нибудь  возбудил  бы,  а  по  причинам  более
прозаическим. За крысятничество, стукачество или за длинный язык.  В  камере
быстро разбираются, кто есть ху...
   Игорь  потер  ладонями  виски  и  вновь  принялся   перечитывать   список
сотрудников.

***

   Одинокий автомеханик справился на славу.
   Рокотов при нем прозвонил все электрические  цепи,  перемерил  расстояния
между  крепежными  болтами,  проверил   работу   светотехники,   гаркнул   в
громкоговоритель и остался полностью удовлетворен.
   Сверх оговоренной суммы  механик  получил  еще  двести  долларов  и  пять
бутылок водки "Спецназ". За качество, быстроту и молчание.
   Если русскому человеку  платить  гак  же,  как  западному  европейцу,  он
способен на все.
   В почтовом ящике обнаружился чистый бланк внутрироссийского паспорта.
   "Молодец Азад, слово держит. Сказал, что за сутки справится, - и на тебе!
Фотографии я сделал... Тушь  купил,  печати  мне  тоже  проставят.  Осталось
придумать имя..."
   Влад  выгрузил  на  кухонный  стол  пакеты  с  продуктами,  переоделся  в
спортивный костюм и принялся готовить ужин.
   Набив живот, биолог повалялся на диване,  полистал  купленный  от  нечего
делать боевичок под названием "Подрывник", пофыркал над встречающимися почти
на каждой странице несуразицами и ровно в половине десятого  вечера  включил
телевизор.
   Как и ожидалось, программа криминальных новостей была  целиком  посвящена
убийству таможенников.
   Минуты две  диктор  с  придыханием  повествовала  об  "ужасах",  с  коими
пришлось столкнуться коллегам покойников, когда запертая дверь все  же  была
выломана.
   Потом микрофон дали районному прокурору.
   Рокотов навострил уши.
   Пухленький, похожий на Мальчиша-Плохиша прокурор  по  фамилии  Терпигорев
сумбурно пообещал горожанам, что бандиты будут пойманы, заявил  о  том,  что
"следствие уже идет по следу преступников", и  под  конец  жалобно  попросил
помощи населения, продемонстрировав фотороботы подозреваемых.
   Никакого сходства с Рокотовым у предъявленных портретов не было.  К  тому
же их оказалось два. На одном неизвестный составитель изобразил  двоюродного
брата Сатаны - с острым носом, выпирающими скулами и горящими ненавистью  ко
всему роду человеческому глазами, со второго  портрета  взирало  недостающее
звено  между  обезьяной  и  человеком  -  мрачный  тип  с  сильно  развитыми
надбровными дугами, кустистыми бровями и квадратной нижней челюстью, раза  в
два превышающей обычный размер.
   Влад от удивления чуть не выронил сигарету.
   После прокурора слово дали оперативнику из ГУВД.
   Милицейский  капитан   невнятно   подтвердил   версию   Терпигорева,   но
дополнительно высказался и о "пособнике  бандитов",  который  воспользовался
удостоверением   "Агентства    репортерских    расследований".    Фоторобота
"пособника" почему-то не показали.
   Затем дали запись интервью с бородатым руководителем "Агентства".
   Тот возмущался происшедшим, однако невооруженным глазом было  видно,  что
такая бесплатная реклама собственной фирмы ему по душе.
   В финале выступил какой-то милицейский генерал, долго уверявший  зрителей
в том, что виновные в  самое  ближайшее  время  будут  пойманы  и  наказаны.
Генерал морщил лоб, размахивал руками  и  тряс  большой  лысой  головой.  Но
доверия его слова не вызывали, Это читалось  даже  на  лицах  свиты,  иногда
попадавших в кадр.
   Владислав дослушал выступление генерала до конца и выключил звук.
   "Паноптикум... Интересно, откуда они взяли свои версии и кто, собственно,
те люди, что изображены на портретах? Феноменально то, что меня  записали  в
пособники". Значит, не верят, что Орленко унд компани загасил один  человек.
Подозревают  месть  или  коммерческую  разборку...  Сие  мне  на   руку.   С
контейнеровозом этот случай не  свяжут.  Накладную  я  выдернул  из  папочки
аккуратно, папочку поставил на место. Пропажу документа обнаружат не  скоро.
Фирмачи из Авангарда" тоже будут молчать. Им, кстати, и лучше. Не надо самим
устранять нежелательного свидетеля... Если я что-то понимаю в  международном
терроризме, то Орленко так и так был приговорен. Просто я успел раньше.  Но!
Расслабляться нельзя. Узнав о смерти Орленко,  его  партнеры  могут  утроить
бдительность. Хотя... Этот жирный таможенный боров ничего о характере  груза
не знал. Иначе он бы и суток не прожил. Как тот молодой" на судне,  которого
мочканули свои же.  Хитрый  раскладец  получается...  Фирма  Авангард"  -  в
центре, возле Московского вокзала. В  принципе  боеголовку  можно  отправить
тихим ходом в столицу. Однако опасно. Поезда нынче  грабят.  На  трейлере  -
вряд ли. В любой момент можно попасть под  замес  какой-нибудь  проверки  на
дороге. Если проверка общая да еще и под контролем руководства,  то  никакие
деньги не спасут... Опять возвращаемся  на  исходные.  Заряд  предполагается
использовать в Питере. Но где и как? Вопрос..."

Глава 4
КАК УМОРИТЕЛЬНЫ В РОССИИ МУСОРА...

   Купить оружие в современной России несложно.
   На любой вкус. Кто  победнее  -  приобретает  стреляющую  мелкокалиберной
пулей  ручку  или  самопальный  револьвер,  "средний  класс"  отдает  триста
долларов за ТТ китайского производства и семьсот  -  за  "Калашников"  сорок
седьмой модели, кто побогаче - выбирает между семнадцатизарядным "глоком" за
две штуки, "мини-узи" за три и "браунингом" за полторы.  Самые  обеспеченные
становятся   владельцами   суперсовременных   бесшумных    скорострелок    и
коллекционных моделей "кольтов" и "беретт". Попадаются и российские  образцы
перспективного  вооружения  типа  автомата  АН-94   или   пистолета-пулемета
"Гюрза".
   Можно купить и "бэ-у".  Черные  следопыты,  раскапывающие  многочисленные
места   боев,   всегда   готовы   обеспечить   страждущих   работоспособными
"вальтерами", "парабеллумами", ППШ или даже пулеметом Дегтярева. Не говоря о
штык-ножах и боеприпасах.
   Каждый товар имеет свою цену. Но для Рокотова рынок вооружения был закрыт
- по причине нежелания попадать в руки оперативников и следователей, ведущих
разработку оружейной жилы. Вялые, как снулая рыба, отечественные  пинкертоны
иногда оживлялись и все-таки ловили  продавцов  с  товаром.  Заодно  в  сети
попадали и покупатели. А провалить операцию из-за глупой случайности Влад не
хотел.
   Хотя в стволе нуждался позарез. Идти с голыми руками на банду вооруженных
террористов было неразумно. Стреляющее  железо  завсегда  лучше  дубины  или
кастета. Рокотов не страдал излишней самоуверенностью  и  понимал,  что  без
оружия ему не справиться. Как ни тренируй руки-ноги, пуля все равно быстрее.
   Главное в любом деле -  правильно  поставить  задачу.  Точно  знать,  что
требуется.  Исходя  из  этого  и  строится  план  действий.  Не   правильная
постановка задачи сводит на нет успех всего мероприятия.
   Исключив  знакомых   подпольных   оружейников   и   магазины   охотничьих
принадлежностей, Владислав пришел к выводу, что в пределах его  досягаемости
остается только одна категория  граждан,  обладающая  искомыми  стволами.  А
именно - доблестные сотрудники ППС, ОМОН  и  прочих  силовых  структур.  Они
частенько парочками шныряют по улицам, и отобрать оружие у них не  в  пример
легче, чем совершать налет  на  магазин  или  глушить  группу  бандюганов  у
произвольно выбранного кабака в надежде  обнаружить  у  кого-нибудь  из  них
незарегистрированную "волыну".
   Решение было найдено.
   Утром  Рокотов  попил  кофе,  провел  получасовую   разогревающую   мышцы
тренировку и отправился на поиски приключений.

***

   Уехать отдохнуть, как планировалось изначально, у Арби не получилось.
   После прибытия с грузом в Санкт-Петербург и устранения  юного  и  глупого
Султана на чеченца навалились дела. Из Грозного позвонил Мовлади и  приказал
взять операцию под свой контроль. Арби дисциплинированно согласился, снял по
чужим документам три  однокомнатные  квартиры  в  разных  районах  города  и
возглавил подготовительный этап. С ига прибыли  специалисты-взрывотехники  и
начали переустановку криотронных детонаторов.
   На переподчинение атомного устройства новому  хозяину  отводилось  десять
дней.
   Сначала  специалисты  очистили   от   кремниевых   пластин   вольфрамовый
обтекатель  боеголовки.  Работали  вручную,  используя  в  качестве   долота
купленные  на  заводе  турбинных  лопаток  токарные  резцы  с   победитовыми
кромками. Отбивка защитных пластин  продвигалась  медленно,  но  иначе  было
нельзя. Рассчитанные на температуру в несколько тысяч  градусов,  кремниевые
чешуйки надежно  прикрывали  прочный  корпус  ядерного  заряда  и  стали  бы
непреодолимой преградой для алмазной циркулярной пилы.
   Наконец обтекатель был отчищен.
   Взрывники принялись за сам корпус.
   Конструкция  боеголовки  космического   базирования   рассчитывалась   на
совесть. Так, чтобы ее  нельзя  было  разобрать  в  кустарных  условиях.  Но
изделие изготавливалось в конце семидесятых годов, когда никому в голову  не
могло  прийти,  что  в  руках  гипотетического  террориста  может  оказаться
промышленная циркулярная пила повышенной мощности или плазменный резак.  Все
строилось в соответствии с принятыми на  тот  момент  нормами  безопасности.
Неразрушаемой в принципе конструкции не  существует,  а  усиление  защитного
слоя прямо пропорционально весу изделия.
   Потому изготовители сделали все возможное в пределах расчетных размеров и
массы.
   Сразу под вольфрамовой рубашкой обнаружатся бериллиевый шар.
   Сферу поместили в огромный, наполненный инертным газом  вытяжной  шкаф  и
распилили по окружности. Вся  пыль  была  аккуратно  собрана  в  специальные
емкости. Бе-риллиевая взвесь крайне опасна  -  даже  мельчайшие  ее  частицы
приводят к неизлечимому заболеванию легких, носящему  название  "бериллиоз".
Подхвативший дозу пыли уже не жилец, его проще пристрелить, чем отправлять в
больницу. К тому же к такому  пациенту  любопытные  доктора  тут  же  начнут
приставать с вопросами и, если окажется, что больной не работает на  вредном
производстве, сообщат  о  случае  бериллиоза  куда  следует.  Ибо  случайное
распыление бериллиевой взвеси относится к разряду чрезвычайных ситуаций.
   Когда  металлическая  сфера  развалилась  на  две  части,  Арби  и   трое
взрывотехников увидели то, чего обычный человек не увидит даже на  картинке,
а именно: , и единоверцев. Две  специальные
группы, не осведомленные о причинах зачисток, методично вырезали  всех,  кто
имел малейшее отношение к мероприятию. К моменту доставки  заряда  в  Россию
ими было убито уже восемь человек. И еще два десятка ждали своей очереди.
   За неделю до события чистильщиков тоже ликвидируют. Из взрывотехников  не
пострадает никто.  Но  только  потому,  что  все  трое  приходились  прямыми
родственниками главному банкиру чеченских сепаратистов. А с банкирами  никто
ссориться не хочет.
   Арби постоял несколько минут, наблюдая, как спецы устанавливают "паучков"
поверх блоков, и вышел в соседнее помещение.
   Он чувствовал, как у него дрожат руки.
   Они не дрожали ни тогда, когда он вел переговоры  с  албанцем  Месди,  ни
тогда,  когда  боеголовку  грузили  в  вертолет,  ни   во   время   морского
путешествия. Арби гордился своей невозмутимостью.
   А вот теперь его колотило.
   Вроде все позади, осталось  самое  легкое  -  доставить  модифицированный
заряд к нужной точке, вмонтировать его в обычное вентиляционное оборудование
и в условленную секунду нажать маленькую кнопку пульта радиоуправления.
   И все.
   Нервный командир никуда не годится. И Арби тут же покинул  подвал,  чтобы
никто не углядел проявления слабости. Сделал  вид,  что  вспомнил  о  чем-то
важном, и удалился.
   И теперь стоял в  темной  дворницкой,  прижавшись  затылком  к  холодному
бетону стены, и курил.
   Анаша всегда помогала ему справиться с перевозбуждением.
   И он в ней не ошибся.
   Уже через две минуты Арби стал самим собой -  непроницаемым,  жестоким  и
властным горцем, настоящим командиром специальной  группы  "волков  ислама",
который ничтоже сумняшеся нажмет кнопку, отправляющую в огненный ад  десятки
тысяч ни в чем не повинных люден.

***

   Бранко догнал Мирьяну на улице, когда та уже вышла из  стеклянных  дверей
здания, куда после разрушения белградского телецентра переехала часть студии
и технических служб.
   - Сколько лет! - Журналист из Нови-Сада заплясал вокруг старой  знакомой.
- Мирьяша! Вот уж не думал, не гадал! Как ты, где?
   - Бранко?! А ты-то как тут оказался? - Сербка удивленно распахнула глаза.
   - Да вот заехал к вам с материалами... Тут смотрю - вроде ты.
   - Я это, я. Не ожидала тебя увидеть.  Ты  ж  вроде  с  западными  немцами
контракт заключил. Думала, уехал давно...
   Журналист махнул рукой.
   - Какой там контракт! Пока шли переговоры, началась заваруха. Вот меня из
Гамбурга и попросили... Мол,  когда  все  закончится,  приезжайте  снова.  А
пока... Да плевать! Не очень-то  и  хотелось.  -  Бранко  взял  Мирьяну  под
локоть. - Столько не виделись. Может,  зайдем  в  кафешку,  посидим?  Ты  не
торопишься?
   - Все нормально, времени у меня  -  хоть  отбавляй.  Информационный  блок
скинула, теперь до послезавтра свободна.
   - Тогда показывай, куда идти. Ты  же  знаешь,  я  в  ваших  улицах  никак
разобраться не могу.
   - Тут недалеко, за полквартала, есть милая забегаловка.
   - Подходит. Я угощаю. - Бранко нежно приобнял Мирьину за плечи. - Нет, ну
встреча!
   Небольшой гриль-бар, расположенный в полуподвале, был действительно очень
уютен. Всего шесть столиков, расставленных на почтительном  расстоянии  друг
от друга, чтобы у  посетителей  не  было  дискомфорта  от  слишком  близкого
соседства с посторонними. Стены украшены бутафорскими неотесанными  камнями,
придающими помещению  вид  средневекового  каземата,  повсюду  живые  цветы.
Чисто, прохладно. В баре царила атмосфера исконно сербского гостеприимства.
   Пока хозяин с длинными, вислыми усами  готовил  кофе  на  горячем  песке,
Бранко успел вкратце изложить историю своих последних трех лет жизни.
   Все еще не женился, родители живы-здоровы, работает на скромной должности
заместителя начальника отдела криминальных новостей, есть перспектива роста,
но придется подождать окончания  войны.  Приглашали  немцы,  но  в  связи  с
известными событиями все повисло в воздухе. Как  сложится  потом  -  неясно.
Может, вспомнят о сербском журналисте, а может, и нет.
   - Да что мы все  время  обо  мне!  -  Бранко  всегда  отличался  взрывным
характером и неумением тихо говорить. - Ты-то как?
   - Нормально. - Мирьяна сделала глоток минеральной  воды.  -  Ребят  очень
жалко... Ненад погиб, Христофор, Коста.
   - Да-а... - Бранко тяжело вздохнул, - у нас тоже. Группа поехала  снимать
пожар на нефтехранилище, а бомбардировщики вернулись.  Ну..,  и  ракетой  по
машине.., выскочить никто не успел. И корреспондента, и оператора, и  звучка
. Вместе с водителем...  Неделю  назад  похоронили.
Ур-роды...
   - Ничего, - лицо у журналистки потемнело от  сдерживаемой  ярости,  -  им
тоже достается.
   - Пропаганда, - бросил коллега. - Слоба так народ успокаивает. Якобы наши
не зря гибнут... Вранье вс„ это. Одного "невидимку" удалось случайно  сбить,
а про остальные врут. И в Косове не все гладко.
   - Ты многого не знаешь, - мягко сказала Мирьяна.
   - Так просвети.
   - Не могу, это не мои секреты.
   - Ну хоть чуток-то приоткрой завесу...
   - И чуток не могу. Одно скажу - далеко не все попадает на экран. Даже  те
случаи, когда  америкашки  и  косовары  получают  по  морде,  -  журналистка
закурила. - Просто о многом говорить рано.
   - Партизаны? - шепотом спросил Бранко.
   - Я деталей не знаю.
   - Слушай, я сейчас готовлю материал о русских добровольцах. Не подскажешь
чего-нибудь свеженького? Ну, случай какой... Желательно,  чтоб  с  одиночкой
был связан. Народ это обожает.
   - Это тебе надо с Тиграновичем поговорить. Он с русскими общается.  А  я,
честно сказать, только по телевизору их и видела. У  нас  на  студии  их  не
было.
   -  Шутишь!  Чтоб  Мирьяна  Джуканович  не  взяла  интервью   у   русского
добровольца!
   - Представь себе, да. - Сербке все меньше и меньше  нравилась  затронутая
Бранко тема. Как-то странно было для криминального журналиста интересоваться
добровольцами из  далекой  России.  И  эта  неожиданная  встреча...  Мирьяна
доверяла своей интуиции. - Сенсации в их приезде не было никакой. Разве  что
напились с нашей молодежью и подрались с полицейским патрулем. Но это больше
по твоей части.
   - И все? - Бранко выглядел разочарованным.
   - По крайней мере я ни о чем из ряда вон выходящем не слышала...
   - А у  меня  была  информация...  Ладно,  забудем.  Любая  война  рождает
легенды.
   - А-а! - улыбнулась Мирьяна. - Ты тоже попался на удочку Павлича?
   - Какую удочку?
   - Ой, да ты не знаешь?  И  смех  и  грех...  Нашего  главного  по  режиму
помнишь?
   - Толстого, с бородавкой на шее? - уточнил Бранко.
   - Его, его... - Мирьяна  сделала  вид,  что  еле  сдерживается,  чтоб  не
расхохотаться.
   - Помню. А что?
   - Так от него все пошло... Месяц назад Павличу кто-то  принес  пленку  из
Косова. С  записью  реального  боя.  Ну,  лиц  наших  бойцов  на  экране  не
просматривается, есть только взрывы, стрельба  и  дым.  А  Павлич  почему-то
решил, что на пленке материал о действиях  таинственного  героя-одиночки.  К
тому же русского... И начал вопить на всех углах.
   - А с чего он так решил?
   - Да ты Павлича не знаешь! Он же алкаш...
   - Серьезно?!
   - А ты думал! - Мирьяна хмыкнула. - Только смотри, никому...
   - Могила, - пообещал Бранко.
   - Что у него там в голове перемкнуло,  теперь  уже  никто,  наверное,  не
догадается. Но результат налицо - ты пятый или шестой,  кто  бегает  с  этой
историей.
   - Черт! А как было бы здорово...
   - Если б такое произошло, я бы первая узнала.  У  меня  брат  -  командир
специального батальона. Помог бы сестричке.
   - Тогда понятно, - Бранко почесал затылок. - А то ведь и у  нас  об  этом
поговаривают.
   - Скажи спасибо Павличу.
   - Ясно, - полученные от агента БНД
пятьсот марок молодой серб отработал. С  Ми-рьяной  переговорил,  и  не  его
вина, что история о русском одиночке оказалась обыкновенной уткой.
   Бывает...

***

   Машину  Влад  решил  не  брать.  Когда  намереваешься   совершить   нечто
противозаконное, лучшее  средство  передвижения  -  метро.  Быстро,  удобно,
недорого. К тому же  вычислить  потенциального  преступника  среди  десятков
тысяч снующих туда-сюда людей не удалось бы даже Шерлоку Холмсу.
   Автомобили частенько обыскивают,  а  пассажиров  подземки  нет.  Конечно,
бывает, что какого-нибудь  горбоносого  гражданина  с  огромными  полосатыми
сумками  задерживают  для  проверки  документов,  но  людям  со   славянской
внешностью опасаться нечего.
   Многое еще зависит и от одежды.
   Когда идешь на  дело,  не  стоит  напяливать  на  себя  лайковую  куртку,
попугайских расцветок рубаху. Надо быть скромнее. Серенькие, давно  вышедшие
из моды брючки, голубоватая рубашечка, коричневый, купленный в  комиссионном
магазине плащик с потертыми рукавами, простые ботиночки - и  путь  открыт  к
успехам. Венчать сию композицию обязательно  должен  синий  или  темно-серый
беретик.  Это  важно.  Тело  в  беретике  обычно  вызывает   ностальгические
воспоминания о советских инженерах и аспирантах и вызывает у стражей порядка
чувство жалости. Такого и останавливать без толку. Не говоря  уже  о  личном
обыске. Максимум, что можно обнаружить у столь задрипанного  человечка,  так
это червонец на молоко  для  больного  ребенка  и  квитанцию  из  химчистки.
Паспорта "совки" обычно с собой не носят, заменяя их пропуском на работу или
истертым по краям читательским билетом в Публичную библиотеку.
   Неплохо работают также очки. В массивной оправе из дешевой пластмассы,  с
перевязанной синей изолентой одной дужкой. Это просто верх  изящества,  если
речь идет о городском камуфляже.
   И сумка. Средних размеров, из  шелушащегося  от  старости  кожзаменителя,
один карабин ремня заменен на кольцо из алюминиевой проволоки, молния  сбоку
скреплена  устрашающего  вида  кривой  булавкой,  из  закрытого   наполовину
основного отделения высовываются корешки книг и край полиэтиленового пакета,
по низу сумка прошита капроновой нитью.
   Такая экипировка требует и соответствующего образу поведения.
   "Совок" по натуре своей пуглив, любопытен и  рассеян.  Слегка  склоненная
набок голова,  развинченная  походка,  сутулость,  немного  шаркающие  шаги,
усиленная работа локтями в толпе, поминутное вздергивание  падающих  с  носа
очков,  выбивающиеся  из-под  берета  пряди  нечесаных  волос,   малюсенький
обрывочек газеты на щеке или верхней губе, коим еще утром был прикрыт  порез
от бритвы, огромные,  болтающиеся  на  запястье  допотопные  часы  "Ракета",
ворсистый от многократной стирки  воротник  рубашки,  небрежно  постриженные
явно прямыми ножницами ногти. Из парфюма - что-нибудь типа "Красной Москвы",
едкое, со стойким спиртовым духом. Ни в коем  случае  не  "Фаренгейт"  и  не
"Альфред Данхилл". Ежели надо украсить себя перстнем,  дабы  скрыть  наколку
или усилить удар кулака, то  выбирается  наидешевейшая  печатка  из  плохого
железа, что в изобилии продаются  лотошниками  возле  любой  станции  метро.
Сюжет на печатке соответствующий - никаких  черепов  и  надписей  "ZZ  Top",
подбирается что-нибудь нейтральное - цветочек, иероглиф,  пузатый  восточный
божок.
   Если бы с Рокотовым, вышедшим  в  образе  "совка"  на  охоту,  столкнулся
кто-нибудь из давних знакомых, то биолог остался бы неузнанным.
   Влад доехал до Гостиного Двора, немного покрутился в Апраксином  переулке
и  решил  пройтись  пешочком  до  площади  Восстания,   визуально   оценивая
встреченные по пути милицейские патрули.
   Раньше он не обращал особого внимания на лица и манеры  стражей  порядка.
Но времена меняются. Отсмотрев четыре наряда патрульных, Рокотов  свернул  в
скверик у кафе "Эльф" и устроился перекурить на лавочке.  День  обещал  быть
интересным.
   "Менты-с, свежее решение... Если  судить  по  внешнему  виду,  проблем  с
отбором оружия не возникнет. Такое впечатление,  что  в  ментовку  принимают
исключительно убогих. Чем страшнее и чем менее подготовлен к несению службы,
тем лучше. Один другого краще... Глаза без единой мысли, походка ослабленных
недельной  голодовкой  орангуганов,   на   харях   -   выражение   надменной
презрительности. Да уж, с такими стражами порядка  каши  не  сваришь.  Впору
повторять опыты Чезарс  Ломброзо.  Только  теперь  создавать  фенотипические
портреты не преступников,  а  сотрудников  органов.  Тяга  к  насильственным
действиям у них на  лицах  написана...  Правильно  говорят,  что  нормальный
человек нынче в ментовку не пойдет,  -  Влад  выщелкнул  из  пачки  Невских"
сигаретку и прикурил, - кунсткамера. Зомби в сером. Одно желание - побыстрее
обшмонать задержанного и нажраться с приятелями в отделении... И так  -  изо
дня в день.. - "
   Биолог выпустил струю дыма и огляделся.
   Через два дома на фасаде призывно сияли огромная зеленая надпись,  "Delta
Telecom" и рекламный плакат корпорации сотовой связи. Бодрый текст  призывал
горожан  отряхнуть  со  своих  ног  прах  старого   мира   и   всей   семьей
присоединяться к радостям спутниковой телефонии.
   "Кстати... Это мысль. Мобильник не повредит.  Дополнительная  возможность
для маневра. И в Интернет выйти можно без опасений, что засекут.  Переходник
для сотового телефона на моем ноутбуке есть..."
   Владислав стянул с себя берет и очки, спрятал их в  сумку,  снял  плащ  и
прикрыл им сверху драный  кожзаменитель,  превратившись  в  скромно  одетого
молодого человека.  Пригладил  короткие  волосы  и  отправился  к  массивным
прозрачным дверям.
   На внешне небогатого посетителя поначалу никто  из  служащих  не  обратил
внимания.
   Рокотов  походил  возле  стеллажа  с  выставленными  трубками,   прочитал
вывешенный  прайс-лист  и  присел  за  столик  к   молоденькой   девушке   в
бело-зеленой униформе.
   - Вы что-то хотели?
   Особенной любезности в голосе  девушки  не  чувствовалось.  За  два  года
работы  она  навидалась  подобных  типов,  которые  по  два  часа   выясняют
подробности обслуживания, охают над ценами, а потом  обещают  "подумать".  И
ничего не покупают. Заходят в офис только для того, чтобы в своих  фантазиях
приобщиться  к  современному  обеспеченному  образу  жизни.  Посмотреть   на
недоступные им вещи и потом неделю ходить под впечатлением.
   - Трубочку хочу купить, - жалобно сказал Влад, оценив состояние девушки.
   - Старенькую? - обреченно спросила девица.
   Такие клиенты тоже попадались.  Скоробчат  где-нибудь  сотню  долларов  и
первым делом бегут покупать мобильник, который через месяц  им  отключат  за
неуплату. Такие потом приходят скандалить, орут, что не знали о  ежемесячном
взносе, требуют встречи со старшим - менеджером и грозят милицией.
   - Нет, новенькую,  -  спокойно  ответил  Рокотов.  -  Меня  шеф  попросил
приобрести ему телефон.
   - Вы цены видели?
   Упоминание о "шефе" на девицу никак не подействовало. Небось,  такой  же,
как этот занюханный бывший инженеришка. Владелец гаража,  используемого  под
склад,  и  одного-единственного  места  на  рынке.  Торгующий   просроченным
турецким шоколадом и польскими  самопальными  джинсами.  "Новый  советский",
чтоб ему пусто было...
   - Видел. А что?
   - Можем предложить "Эриксон" модели "а десять-восемнадцать эс"  стандарта
джи-эс-эм за сто пятьдесят долларов или "Но-кия  пятьдесят  один-десять"  за
сто шестьдесят пять. Дешевле нет.
   Влад с интересом посмотрел на скучающую работницу.
   - По-моему, вы меня не поняли...
   -  Почему  не  поняла?  Вам  нужен  телефон.  Вот  я  вам  по  деньгам  и
предлагаю...
   - Не по деньгам, а по  деньгам.  Ударение  ставится  на  первый  слог,  -
поправил подкованный в русской фонетике  Рокотов,  -  это  для  начала...  А
во-вторых, я ничего о сумме пока не говорил. Так что  будьте  любезны  сесть
прямо,  взять  в  руки  ручку  и   просветить   меня   насчет   подробностей
обслуживания.
   - Извините, - девушка густо покраснела.
   Посетитель оказался совсем не тем, за  кого  она  приняла  его  поначалу.
Жалкий инженеришка на секунду переродился  в  опасного,  готового  к  прыжку
зверя. Холодные голубые глаза, резко  очерченные  губы,  взгляд  как  сквозь
оптический прицел.
   - Ничего, ничего... - Влад снова стал безопасным "совком".
   - Что вас интересует?
   - Малый вес, надежность, возможность оплатить время вперед, чтобы  месяца
два ни о чем не беспокоиться. Не будет возможности к вам заезжать.
   - Пожалуйста, это все есть. Оплата по безналу?
   - Нет. Наличными - и прямо сейчас, - беззаботно заявил посетитель.
   - Если вы покупаете время  больше  тысячи  минуг,  то  тариф  существенно
снижается, - осторожно предложила девушка-менеджер.
   - Насколько?
   - С двадцати пяти центов минута до пятнадцати.
   - Думаю, моего  шефа  это  устроит,  -  после  секундной  паузы  произнес
Владислав. - Какие трубки самые миниатюрные?
   Девушка быстро выложила перед Рокотовым три ярких проспекта.
   - Вот... "Нокия семьдесят один-десять" за шестьсот двадцать, "Эриксон  тэ
двадцать восемь" за  шестьсот  шестьдесят  девять  и  Моторола  вэ  тридцать
шесть-восемьдесят восемью за шестьсот четыре доллара.
   - Какую вы посоветуете?
   -  Они  все  отлично  работают.  Но  я  бы  выбрала  "Эриксон".   Дизайн,
надежность, имя...
   И цена. На полтинник с лишним больше остальных. Менеджер, как это принято
в любой уважающей себя фирме, получала процент от заработанной  предприятием
суммы. Так что трубка "Эриксон" была выгоднее во всех отношениях.
   Рокотов это понял и мысленно улыбнулся.
   - Когда можете подключить аппарат?
   - Через двадцать минут.
   - Хорошо. "Эриксон", абонентная плата  за  три  месяца  вперед  плюс  две
тысячи минут. Где подписывать?
   - Нужны паспортные данные владельца. Влад вытащил из  нагрудного  кармана
рубашки  листок,   на   который   занес   данные   одного   из   наркоманов,
предоставленных Вестибюлем-оглы для подобного случая.
   - У меня записано... Вносите в договор - Гиянутдинов  Равиль  Эльханович,
дата рождения...
   Девушка прилежно застрочила на бланке договора.
   Отсутствие  документа,  удостоверяющего  личность,  и  отсутствие   самой
личности в физическом воплощении не вызвали у нее никаких возражений.
   Бизнес есть - бизнес. Если занятый делами директор  посылает  за  сотовым
телефоном своего  подчиненного  и  доверяет  ему  тысячи  долларов,  то  это
проблема директоpa. Фирма  по  предоставлению  услуг  спутниковой  связи  не
обязана проверять личность абонента.
   Главное - чтобы платил вовремя.

***

   Главе Администрации российского Президента было не по себе.
   Вс„ шло не совсем  так,  как  замысливалось  вначале.  Предназначенные  к
"списанию по выработке  ресурса"  новехонькие  БТР-80  продолжали  стоять  в
расположении бригады внутренних войск в Буйнакске. Шесть машин,  за  которые
уже получено полтора миллиона долларов от  ичкерийских  друзей.  Доля  Главы
Администрации от суммы сделки составила четыреста тысяч.
   И все из-за комиссии Генерального Штаба.
   Принесла нелегкая...
   Заместитель командира бригады по тылу только разводит руками. Эксперты из
отдела войскового имущества  уже  неделю  перелопачивают  тонны  документов.
Хорошо еще, ведомости на  списание  бронемашин  спрятать  успели,  а  то  бы
влетели, как генерал из  Ленинградского  округа,  попавшийся  на  квартирных
махинациях. Никакое заступничество не  поможет,  если  речь  идет  о  боевой
технике.
   Глава Администрации неслышно вздохнул и покосился на насупленного с  утра
Президента. Первое Лицо изволило читать доклад министра иностранных дел.
   Вот хорошо было в девяносто  четвертом  -  девяносто  шестом,  когда  шла
война! Раздолье для человека, умеющего извлекать прибыль. Послал колонну  из
пяти танков Т-72 по определенному  маршруту,  дал  им  в  "поддержку"  взвод
пехотинцев-первогодков, сообщил Шамилю или Салману - и  сиди  жди  спокойно,
когда боевики пожгут и машины, и солдат.  Пожгли  -  принимайся  за  работу.
Вместо пяти Т-72 возникают двадцать Т-80, да еще в сопровождении  пятнадцати
БМД .
   На бумаге, конечно.
   Но бумага - это основное в любой сделке. И "уничтоженные в неравном  бою"
машины благополучно отправляются в Арабские Эмираты. Или тем же  ичкерийским
боевикам. Покупатель значения не имеет.
   В первую чеченскую войну Глава Администрации  еще  не  был  VIP-персоной.
Соответственно, получаемые им доходы не шли ни в какое сравнение с теми, что
извлекали приближенные к столу. Так, мелочи. Сотня-другая тысяч долларов.  А
работы - выше головы. И риск. В случае провала на него свалили бы вс„. Никто
б не заступился - ни велеречивый Юмашкин, ни Сосковенко по кличке Сосок,  ни
партнер и подельник Ин-дюшанский, ни прикормленные журналюги вроде Компотова
или Мужицкого. Все бы сделали вид, что чиновник сам но  себе,  а  они  и  не
подозревали о его делишках.
   Сейчас вс„ по-другому.
   Сейчас он  при  Власти.  Дед  уже  стар,  половину  времени  проводит  на
больничной  койке,  заменяет  собственную   подпись   резиновым   факсимиле,
готовится к передаче полномочий. Уже и преемника себе подыскивает.  Нынешний
премьер метит в любимчики, но это у него вряд ли удастся.  Рожей  не  вышел.
Интеллигентная больно...
   - Ну, шта... - Президент отложил прочитанный доклад, прервав поток мыслей
Главы своей Администрации. - Опять не слава  Богу,  понимаешь...  Опять  нас
хотят отодвинуть па задворки.
   - У них это не получится, чиновник лихорадочно попытался сообразить, кого
Первое Лицо имеет в виду.
   Доклада министра Глава Администрации не читал,  его  принесли  только  за
пятнадцать минут до встречи с Президентом.
   - Получится, не получится, - мрачно прогудел  Дед,  -  не  суть  важно...
Важна тенденция. Опять, понимаешь, воду мутят... Даже прибалтов  пригласили,
а нас - нет. Будто не соображают, что без россиян контингенту  в  Косове  не
обойтись.
   - А что наш спецпредставитель?  Он  же  вроде  договорился  с  немцами  и
французами.
   - С французами - да, но не с немцами... Немцы - это, понимаешь, отдельная
тема. Сербы немцев вообще могут не пустить.
   - Если будет принято решение, то Милошевичу будет некуда деваться.
   - Чье решение? - насмешливо спросил Президент.
   - Совета Альянса. С учетом наших интересов, разумеется.
   - И как ты себе это представляешь?
   - Ну-у... Выставим условие  нашего  присутствия  в  обмен  на  лояльность
Милошевича.
   Президент покачался в кресле, что-то  обдумывая.  Когда  ему  приходилось
решать какой-нибудь важный вопрос, он всегда ерзал или раскачивался.
   Глава Администрации быстро просчитал схему,  по  которой  можно  было  бы
срубить деньжат на контингенте в Косове, но пришел к  выводу,  что  игра  не
стоит свеч. Гораздо безопаснее  прокручивать  бюджетные  деньги  и  снабжать
оружием боевиков  внутри  России,  чем  связываться  с  Югославией.  Слишком
далеко.  Да  и  средства,  которые  гипотетически  могут  быть  выделены  на
содержание грех-четырехтысячного контингента неизмеримо  ниже  тех  сумм,  с
которыми чиновник привык иметь дело.
   - Это, понимаешь, вопрос престижа  России,  -  Президент  склонил  голову
влево. - Придется действовать нестандартно... Запиши -  назавтра  пригласить
ко мне командующего воздушно-десантными войсками.
   - Завтра у вас и так три встречи. Премьер, спикер Госдумы и представитель
Международного Валютного Фонда...
   Чиновника  из  МВФ  Глава   Администрации   вставил   в   график   встреч
самостоятельно, никого заранее не  предупредив.  За  организацию  рандеву  с
Первым Лицом России он получил сто пятнадцать  тысяч  долларов.  С  миру  по
нитке.  Холеный  американец  возжелал  обсудить  с  Президентом  вопрос   об
очередных летних продажах золота  и  предложить  ему  посредничество  одного
калифорнийского банка.
   - Ничего, понимаешь, подождут... Поставь командующего ВДВ первым, на семь
утра.
   Глава Администрации мысленно сплюнул, но подчинился.
   Чиновнику из МВФ предстоял непростой разговор. Президент после встречи  с
военными обычно терял  чувство  реальности  и  начинал  вести  себя  подобно
римскому императору. Цедил сквозь зубы, грозно хмурил брови, не  шел  ни  на
какие уступки, поминутно вспоминал  о  ядерном  оружии,  вращал  сверкающими
гневом  глазами  и  сулил  всем  асимметричный  ответа.   Будь   его   воля,
нежелательному посетителю отрубали бы голову.
   К счастью, всплески активности продолжались  недолго,  Уже  на  следующий
день Президент возвращался в свое обычное состояние.
   Глава Администрации подумал и решил  сразу  после  генерала  запустить  к
Первому Лицу его младшую дочурку. Буквально  на  несколько  минут.  Якобы  с
проектом указа о повышении цен на водку. В деле потребления внутрь веселящею
напитка Президент был большим специалистом, и сия тема  не  могла  не  найти
отклика в его измученной душе, лишенной по указке  врачей  истинно  русского
допинга. Водочный указ должен  был  послужить  как  бы  амортизатором  между
командующим ВДВ и американцем, принять на себя  ярость  Деда  и  лишить  его
юношеского  задора.  Побушевав  по  поводу  сорокаградусной  жидкости  и   в
очередной раз отклонив этот вредный проект, Президент будет посговорчивее.
   А дочурка ничего, стерпит отцовский гнев.
   Для пользы дела и ради  поступлений  на  свой  банковский  счет  она  вс„
стерпит.
   Проверено.

***

   На углу Невского проспекта и  улицы  Марата  Влад  остановился  и  сделал
звонок Азаду. Мобильный телефон работал прекрасно.
   На  просьбу  Рокотова  о   нескольких   "левых"   автомобильных   номерах
Вестибюль-оглы ответил, что проблем нет. К вечеру можно будет забрать.
   Биолог спрятал трубку в карман сумки и осмотрелся.
   "Так-с... Таперича начинаем работать. Народу много, и это  хорошо.  Проще
скрыться  в  толпе.  Дневное  время,  солнышко,  менты  разморены  теплом  и
бездельем..."
   Владислав дошел до улицы Восстания, миновал  станцию  метро  и  забрел  в
проходной дворик. Там он скинул под лестницу в темной парадной плащ и  сумку
и переоделся в ярко-желтую куртку с алой надписью "Miller" через всю спину.
   Если вы хотите, чтобы никто не заметил ваше  лицо,  надевайте  что-нибудь
поярче. Тогда все взгляды будут прикованы к цветному пятну, и описания вашей
внешности сведутся к одному - "человек в желтой куртке".
   Жертвенные агнцы не заставили себя ждать.
   Через десять минут после того, как Рокотов обосновался у ржавых  чугунных
ворот, запирающих проход в арку дома,  из  переулка  неспешно  выплыли  двое
патрульных. Один - высокий и худощавый, другой -  еле  достигавший  роста  в
полтора метра. Милиционеры вышагивали с достоинством, было  видно,  что  они
уже закончили рутинную часть своей работы,  для  проформы  обошли  несколько
дворов  и  теперь  направлялись  к  лоткам  "лохотрона",  чтобы  получить  с
мошенников ежедневную дань.
   Когда до патрульных оставалось метров  двадцать,  Владислав  выскочил  из
своего укрытия и бросился к стражам порядка.
   - Быстрее! Там...
   - Что случилось? - небрежно спросил высокий.
   - Там человек лежит... На лестнице.
   -  Ну  и  чо?  -  не  понял  мелкий.  -  Бухой,  наверное.   Иди   вызови
хмелеуборочную...
   - Да нет! - Рокотов замахал руками. - Что вы! Он в крови весь... И кто-то
наверх побежал, на чердак! . - А  ты  кто  такой?  -  подозрительно  спросил
высокий.
   - Я тут живу. Квартира двадцать четыре. Вот, вышел за хлебом...
   - И чо?
   - Так я ж говорю -  человек  лежит...  Патрульные  переглянулись.  Мелкий
состроил недовольное лицо.
   - Прям на лестнице?
   - Да.
   - Точно в крови?
   - Точно. Там лужа целая...
   "Во дают!  -  поразился  Влад,  -  Им  о  преступлении  сообщают,  а  они
раздумывают - идти или не идти. Феноменально!"
   - Ну чо, проверим? - спросил высокий. Маленький вяло кивнул.
   - Ты смотри, мужик. Если  соврал...  В  сопровождении  неспешно  бредущих
патрульных Рокотов дошел до парадной.
   - Здесь.
   - Ну-ну... Щас проверим.
   Милиционеры даже не подняли автоматы.
   Маленький сунулся первым, за ним в темный проем вошел высокий. Влад встал
милиционерам за спину.
   - Ну, и где?
   - Справа у подвала...
   "Меня ваше ну" уже достало!"
   Патрульные наклонились над уходящей вниз лестницей.
   Рокотов саданул кулаком одному по шее, схватил второго  за  ремень  и  за
отворот бронежилета и грохнул об стену.
   Маленький улетел вниз и впечатался лбом в ступени.
   Высокий беззвучно сполз на пол.
   Полторы секунды.
   "Идиоты! - зло подумал Влад, освобождая бесчувственные тела от  оружия  и
наручников. - Только и умеют, что пьяных обыскивать и ларечников трясти. Что
у нас тут? Два АКСУ , четыре магазина, две пары  браслетов...  Пистолетов  нет.
Это минус. Ладно, и так сойдет. Потребуются еще пушки - достану без Проблем.
Ментов в Питере много..."
   Спустя шесть минут  после  происшествия  в  проходном  дворе  неприметный
"совок" в коричневом потертом плаще и со старенькой сумкой  в  руке,  откуда
высовывались корешок книги и уголок  полиэтиленового  пакета,  сел  в  поезд
метро Кировско-Выборгской линии.

Глава 5
ДАР‚НОМУ СКУНСУ В ПОПУ НЕ СМОТРЯТ

   Владислав аккуратно зажал в тисочках с пластиковыми накладками на  щечках
автоматный патрон и несколькими  движениями  надфиля  сточил  конец  пулевой
рубашки.
   Крутанул поворотный рычаг справа налево, и очередной "дум-дум"  отправился к своим собратьям, разложенным на тряпочке  по
центру стола.
   Работа спорилась.
   Заполучив огнестрельное оружие, Рокотов  по  привычке  решил  максимально
увеличить его убойную  силу  и  прибег  к  испытанному  способу  превращения
обычных  нуль  в  жаканы  путем  стачивания  кончика  омедненной   оболочки.
Укороченный  "калаш"  малопригоден   для   длительного   боя,   после   пары
расстрелянных в хорошем темпе магазинов  его  ствол  разогревается,  и  пули
летят мимо цели. Так что на первое место у разумного  человека,  обладающего
АКСУ, выходит эффективность каждого выстрела. А  лучше  разворачивающейся  в
теле противника металлической "розочки" не придумать. Даже если  попадешь  в
ногу  или  в  плечо,  противнику  мало  не  покажется.   Жакан   пойдет   по
непредсказуемой траектории, наматывая на себя сосуды,  сухожилия  и  нервные
окончания. Болевой шок обеспечен.
   Неплохой эффект получается и при ударе  пули  о  бронежилет.  Пробить  не
пробьет,  как  это  происходит  в  случае  стрельбы  обычным  патроном,   но
отключение сознания от динамического удара гарантировано.
   Следует отметить, что своих, будь они хоть трижды ментами, Владу  убивать
не хотелось.
   "Интересно, что сейчас творится в центре?  Небось  перекрыты  все  улицы,
шмонают каждого второго. Особенно не повезло тем, кто  в  желтых  куртках...
Мусорки изображают активность.  По-иному  нельзя.  Нападение  на  патрульный
наряд, похищение оружия - Лет на двадцать потянет. Хотя  все  понимают,  что
поезд ушел. Теперь остается ждать, когда  оружие  всплывет  на  грабеже  или
налете... Да уж, задал я розыскникам работы. Особые трудности у них будут  с
мотивом. Ибо оружие проще  купить,  чем  отбирать  у  пэпээсников.  Ни  один
нормальный преступник не будет вешать на себя лишнюю статью. А калаш" купить
проще простого... Погоди еще,  ты  не  знаешь,  что  патрульные  рассказали.
Напавший явно был не один,  и  вс„  такое...  Группа  бритоголовых  амбалов.
Навалились сзади, прыснули чем-то в лицо, забили дубинками. Только так можно
отбрехаться от утраты оружия. В противном  случае  уволят  за  халатность  и
потерю бдительности. - Рокотов вставил в тиски очередной патрон. - В  общем,
невелика потеря... Таким, как эти двое, нельзя даже навоз  поручить  убрать,
не то что законность охранять. Бивес и Батт-хэд, блин... Набрали в  ментовку
дегенератов, а теперь мучаемся. Во власти - ворье, на страже порядка - зомби
с задержками умственного развития. А население между  ними  -  Ни  туда,  ни
сюда..." Владислав отложил надфиль и закурил. "Сумеречная зона, а не страна.
Заповедник какой-то...  Или  это  у  меня  переоценка  ценностей?  Возможно.
Посмотрел на оборотную сторону жизни и понял, что раньше жил в мире дурацких
иллюзий. Сербы вон  тоже  думали  о  преимуществах  западной  демократии,  а
нарвались на ракеты... Лучший способ сплотить нацию - это как  следует  дать
ей по морде. И  с  этой  точки  зрения  мои  попытки  найти  и  переколотить
террористов с боеголовкой объективно вредны.  Для  России  ядерный  взрыв  в
центре крупного города - благо - Только так можно заставить нашего  человека
призадуматься и наконец предъявить ультиматум  власти.  Черт!  Дилемма...  С
одной стороны - жалко Питер, с другой - надоел этот  бардак.  Никому  ни  до
кого нет дела. Ни до меня, ни до атомного устройства, ни до девяноста девяти
процентов населения. Боеголовку то ли потеряли, то  ли  списали,  своего  же
гражданина зачем-то бросили на произвол судьбы и быстренько умертвили" путем
подчистки документов, квартиры лишили... Я-то не пропаду. Деньги есть,  свою
личность тоже можно восстановить, ежели постараться. Но то - я! А  как  быть
тем, кому повезло меньше? У кого нет сил, денег, друзей, характера? Ложиться
и подыхать? Судя по тому, что я вижу, только  это  и  остается.  Планомерное
уничтожение собственного народа...о
   Рокотов затушил окурок и вытащил из холодильника пол-литровый  тетрапакет
с вишневым йогуртом. Невеселые мысли требовалось запить.
   Биолог походил по квартире, прихлебывая прямо из пакета, провел  пальцами
по корешкам купленных пару дней назад книг, выбирая, что почитать в перерыве
между работой надфилем и вечерним походом к офису фирмы "Авангард".
   "Новый роман Бушкова... Не,  не  хочется...  Дрюня  Кивиныч,  Смерть  под
Бульдозером". А почему с большой буквы? Бульдозер -  что,  имя  собственное?
Пока отставить... Некто Вэ Шервуд, сборник  лирической  поэзии.  Запомним...
Братья Питерские, Юрист. Дело -  труба".  Видимо,  о  преступлении  в  кругу
музыкантов... Детектив пока не хочу... Угрюмцев Вэ Мочить - не  перемочить!"
и Мой  дядя  самым  честным  вправил".  Хорошие  названия,  бодрые...  Снова
Угрюмцев. Та-ак, Мне пальцы веером раскинула судьба" и  Брателло  Гастелло".
Плодовитый мужик, надо как-нибудь почитать... Что у нас дальше?  Ага,  серия
Воины России". Про подрывника-одиночку я уже читал..."
   Влад улыбнулся.
   Приключения суперагента  из  Главного  Разведуправлсния,  носившегося  по
Западной Европе и раскладывавшего повсюду миниатюрные ядерные  мины,  биолог
осилил с трудом. По причине несоответствия сюжета здравому смыслу.
   Чучело с лихой кличкой Подрывник рыскало по  городам  и  весям  Германии,
Бельгии и Голландии  на  автомашинах  марки  "Бентли",  которые,  по  мнению
автора, используются в качестве такси. Несмотря на стоимость в двести-триста
тысяч фунтов  стерлингов  за  штуку  и  ежегодный  выпуск  в  несколько  сот
экземпляров  -  При  этом  герой  забрасывал  своих  многочисленных   врагов
"наступательными  гранатами  Ф-1",  хотя  любой  старшеклассник  знает,  что
лимонка, она же -  Ф-1,  это  оборонительная,  а  отнюдь  не  наступательная
граната.
   Но самый смак был в ядерных устройствах.
   Мины  Подрывник  размещал  в  двух  милях  от  выбранного   объекта.   Из
соображений личной безопасности. Мощность заряда составляла семь килотонн.
   Поначалу Рокотов даже подумал, что и книгу вкралась опечатка. Не семь,  а
семьдесят или семьсот килотонн. Но потом понял, что нет, это задумка автора.
Именно семь. И развеселился окончательно. Писатель не знал не только  реалий
жизни Западной Европы, он был не в ладах еще и с началами физики. Ибо  взрыв
мощностью семь кило-тонн в трех километрах от военного объекта в принципе не
способен  нанести  никакого  вреда  ни   ракетным   шахтам,   ни   подземным
лабораториям. Получится  воронка  в  две  сотни  метров  диаметром,  и  все.
Ракетные шахты, конечно, тряхнет, но не более  того.  Пострадают  разве  что
караульные на  вышках  и  внешний  периметр.  На  боеспособности  реактивных
снарядов это никак не отразится.
   К тому же "ядерные чемоданчики"  без  затей  проходили  металлодстекторы.
Якобы в проекте применялся особый сплав, рассеивающий контрольный  луч.  Что
также  было  полным  абсурдом.  Металлический  предмет  нельзя   выдать   за
неметаллический,  детектор  внушению  не  поддается.  По  крайней  мере,  он
определил бы наличие плутониевой или урановой начинки, и Подрывника в  любом
случае задержали бы.
   "Есть  многое  на  свете,   друг   Горацио,   что   недоступно   нынешним
экшн-райтерам . Например, внимание к мелочам. Пипл хавает - и ладно!  А
это не есть гут..."
   Владислав выложил на прикроватную тумбочку новый томик из  той  же  серии
"Воины России". Книга называлась "Военный лагерь".
   "Сейчас подвешу автоматы  в  вентиляционную  шахту,  дабы  скрыть  их  от
посторонних глаз, и вкушу от прелестей современной  литературы.  До  темноты
еще  четыре  часа.   Полкниги   прочесть   успею...   Надеюсь,   эта   будет
посерьезнее..."

***

   Руслан  Пеньков  влетел  в  кабинет  Рыбаковского  в  тот  момент,  когда
чествование прибывших из Польши друзей-демократов  было  в  полном  разгаре.
Хозяин кабинета уже пропустил пару стаканчиков привезенной гостями водочки и
осоловело смотрел перед собой. Мелкая редакционная шушера тоже не отставала,
прихлебывая портвешок из белых пластмассовых чашечек и  закусывая  пирожными
из огромной плоской коробки, выставленной по центру комнаты на табуретке.
   Пенькова   прогрессивная   демократическая    общественность    встретила
одобрительным гулом. Жирная крашеная блондинка, исполнявшая роль правой руки
Рыбакове кого, поднесла Руслану  "штрафную"  в  стакане  со  следами  губной
помады по ободку.
   Оба поляка оказались довольно молодыми парнями спортивного телосложения.
   - Ежи Ковальский, - представился тот, что повыше.
   - Войцех Пановны, - широкоплечий крепыш протянул руку вновь прибывшему.
   На педераста Пенькова накатило томное возбуждение. В отличие от питерских
коллег по демократическому перу, грязноватых, вороватых  и  вечно  одетых  в
месяцами нс стиранную одежду, поляки выглядели ухоженными и мускулистыми.  И
от них хорошо пахло дорогой туалетной водой. Не то  что  от  Рыбаковского  и
компании, вечно распространявших вокруг себя тяжелый дух прогорклого лука.
   - Надолго к нам? - осторожно поинтересовался Руслан.
   - Дня  на  три,  -  вежливо  ответил  Ежи,  стараясь  не  прислоняться  к
соседствующей с ним даме в цветастом платье и с тюрбаном на давно  не  мытой
голове. - Мы проездом в Минск.
   -  Наши  друзья  едут  разоблачать  белорусского  тирана!  -  с   пафосом
воскликнул очнувшийся Рыбаковский.
   -  И  как  они  не  боятся!  -   вклинилась   экзальтированная   дамочка,
специализирующаяся на политологических  обзорах.  Ее  раза  три  уже  крепко
поколачивали национал-большевики за  призывы  ввести  на  территорию  России
войска НАТО, но политологиня никак не могла угомониться.
   - Диктатуре Лукашенко скоро придет конец! - из дальнего  угла  высказался
приглашенный  на  встречу  корреспондент  "Невского  времени",   отрабатывая
портвейн и пирожные.
   Войцех Пановны едва заметно поморщился.
   - Вы едете на встречу с оппозицией? - спросил  Пеньков.  -  Я  могу  дать
несколько адресов.
   - Спасибо, - вежливо улыбнулся Ковальский, - мы не в первый раз...
   - Там страшные перебои с едой, - тум-бообразная художница,  подвизающаяся
в модном "митьковском" стиле  и  оформляющая  страницы  московского  журнала
"Атас", куда она попала по причине виртуозного вылизывания задницы  главному
редактору, задышала перегаром в ухо Ежи, - берите с собой консервы... У меня
знакомые неделю назад оттуда вернулись. Ужас! -  Василиса  Иринова  закатила
маленькие, криво подведенные фиолетовой тушью глаза.  -  Полки  в  магазинах
пустые, дикие очереди за хлебом, Лукашенко ввел на  улицы  военные  патрули.
Говорят, в маленьких городах уже были голодные бунты.
   Естественно,  никакие  знакомые  у  алкоголички  Ириновой   ниоткуда   не
возвращались. Денег  у  Василисы  и  ее  собутыльников  хватало  аккурат  на
ежедневную "дозу" и на билет  раз  в  месяц  до  Москвы,  куда  рисовальщица
отправлялась за гонораром, чтобы не ждать банковского перевода и в очередной
раз   засвидетельствовать   почтение   своему   работодателю.   Злые   языки
поговаривали, что рубрику "А в это время  в  северной  столице...",  которую
вела  Иринова  в  "Атасе",  надо  переименовать  в  "Бархатный  язычок".  Но
москвичам нравилось, и Василиса ощущала себя востребованной.
   Присутствующие согласно закивали.
   - Тиранию надо уничтожить! - снова вбросил лозунг корреспондент "Невского
времени".
   Дамочка-политолог громко рыгнула, смутилась и уронила на пол сумочку.
   Поляки сделали вид, что ничего не заметили.
   - Я могу помочь с  билетами.  -  предложил  Пеньков,  искоса  разглядывая
мощные бедра Войцеха.
   - Будем признательны...
   - На какое число?
   - На первое или второе июня. - Ковальский  перехватил  взгляд  Руслана  и
незаметно подмигнул своему соотечественнику.
   Пановны понимающе кивнул.
   - Лукашенко ненавидит прессу, - весомо  заявил  Рыбаковский,  -  его  КГБ
преследует всех инакомыслящих.  Тюрьмы  переполнены...  А  красно-коричневое
большинство Думы дает ему карт-бланш. Мы в ответе  за  судьбу  демократии  в
Белоруссии.
   Пьяненького Юлика потянуло на самобичевание. Он надрывно всхлипнул.
   - Мою выставку в Минске запретили, - Иринова поискала глазами  бутылку  и
набулькала себе полную чашку. - как в шестидесятом запрещали  авангардистов.
Но  ничего?  Демократия  победит,  и  мои  картины  будут  украшать  столицу
свободной Беларуси!
   "Избави Бог от этого кошмара!" -  с  содроганием  подумал  Пеньков.  Ради
того, чтобы никогда не видеть опусов Василисы, он был готов подружиться хоть
с дьяволом, хоть с Президентом Лукашенко.
   Собравшиеся с уважением посмотрели на пострадавшую от самодурства властей
художницу. О такой рекламе можно было только мечтать.
   Знавший правду журналист из "Невского времени" промолчал.
   На самом деле никакая выставка не планировалась и не запрещалась. Иринова
просто-напросто послала в  несколько  белорусских  журналов  свои  картинки,
присовокупив  к  ним  истерически  требовательные  просьбы  о  публикации  и
состряпанные  на  компьютере  фальшивые  рецензии  десятка  ведущих  мировых
художников.  Однако  она  не  учла  двух  моментов.  Во-первых,  белорусские
редакторы неплохо знали английский язык, и фраза "Miss Irinowa is appear the
most  remarkable  artist  on  Russia"     вызвала   у   них
гомерический хохот, и во-вторых, часть "рецензентов" давно поумирали и никак
не могли дать хвалебные отзывы на  "творчество"  Василисы.  Околомитьковской
рисовальщице отказали, посоветовав для  начала  сменить  стиль.  А  лучше  -
попытаться закончить какое-нибудь  художественное  училище,  где  ее,  может
быть, научат дер жать в руке карандаш и объяснят, что такое "композициям.
   -  А  как  вступившая  в   НАТО   Польша   относится   к   Лукашенко?   -
Дамочка-политолог взяла себя в руки.
   - Отрицательно, а как же еще?! - выкрикнул  Рыбаковский,  тщетно  пытаясь
вспомнить, по какому случаю банкет и кто эти двое, сидящие справа от  стола.
Юлику очень хотелось в туалет, и он начал пробираться к выходу.
   - Только НТВ  дает  объективную  информацию,  -  вскинул  нетвердую  руку
помощник  лидера  питерского  отделения   "Яблока",   -   остальные   каналы
замалчивают... Замалчивают, я сказал! И наша фракция резко выступает против!
С Лукой надо поступить как с Милошевичем. Ракетами его, ракетами!
   - Правильно! - поддержал Пеньков. - Давно пора!
   - И ввести миротворцев! - Политологиня вспрыгнула на любимого конька. - Я
сто раз предлагала. Создать контингент из американцев и литовцев и навести в
Белоруссии порядок! Коммуно-фашизм надо давить! А Лимонова  и  его  нацболов
повесить!
   - А почему именно литовцы? - не понял Ковальский.
   - Они ближе всех, - отмахнулась дамочка, - и  Белоруссия  -  это  исконно
литовская земля. Отдать им территорию - и дело с концом!
   - Тогда лучше нам, - предложил Пановны.
   - Можно вам, - согласилась  политологиня,  -  кому  угодно,  кто  наведет
порядок и вздернет эту сволочь Лукашенко. Вместе с Жириновским...
   Упоминание имени  несгибаемого  Вольфовича  вызвало  у  всех  собравшихся
прилив  энтузиазма.  Лидера  ЛДПР  ненавидели  порой  больше,  чем  далекого
Лукашенко.
   - Этого подонка четвертовать мало!..
   - А вы читали разоблачения Юшенкевича?
   - Григорий Сеич предупреждал!..
   - Да я ему! Если дадут! Да я!..
   - Да Жириновский - голубой!..
   - Педерастов убивать надо! - выкрикнул журналист из "Времени" и осекся.
   Все посмотрели на Пенькова.
   Руслан приготовился резко ответить, но не успел.
   Из коридора послышался утробный скрежет, звук падающего на  пол  грузного
тела и рев, служащий верным признаком того, что кого-то тошнит.
   Сидящий у двери помощник Рыбаковского выглянул в коридор.
   На заплеванном линолеуме ворочался не дошедший до туалета бородатый Юлик.
***

   Прочитав две сотни страниц  из  "Военного  лагеря",  Рокотов  понял,  что
переоценил свои силы в деле потребления современной российской литературы.
   Сюжет был изрядно запутан, что и требовалось от боевика, но детали!
   Опять детали.
   Вес было бы  ничего,  если  бы  автор  не  оснастил  диверсантов  из  ГРУ
"квантово-резонансным излучателем", превращающим противников в идиотов путем
воздействия на человеческий мозг каких-то хитрых биоволн. Да  еще  и  размер
"излучателя" марки "Порча" оказался не больше видеокамеры.
   "Да-с, господа, тяжело  с  вами...  Один  необходимую  мощность  ядерного
заряда  рассчитать  не  может,  другой   совершает   открытие"   в   области
низкочастотных волн и при этом тактично обходит вопрос об источнике  энергии
для своего резонатора". Чтоб он на  триста  метров  работал,  да  при  учете
снижения мощности излучения согласно кубу расстояния, ему нужен  аккумулятор
размером с десятиэтажный дом. И динамик радиусом эдак в человеческий рост...
Кстати,  а  какие  такие   кванты"   он   собрался   резонировать"?   Неужто
инфразвуковые? Тады мужику надо в Шнобелевский комитет за  премией  ехать...
Э-эх, если б только это!"
   Влад отложил книгу и выглянул во двор.
   Темнело.
   "Пока соберусь, пока доеду... Сегодня - разведка. Так что оружие брать не
стоит. К тому же бродить с отобранными у ментов автоматами  по  тому  самому
району, где сие безобразие учинено, не стоит..."
   Биолог быстро съел бутерброд, запил его чаем, нацепил камуфляж "совка"  и
выбрался из дома. До станции "Горьковская" ему было десять минут пешком.
   Фирм  "Авангард"  в  Питере  насчитывается  не  один  десяток.  Точнее  -
пятьдесят семь. Но только у одной  офис  располагался  по  адресу  Литовский
переулок, дом один. Именно этот  "Авангард"  одновременно  фигурировал  и  в
справочнике "Желтые страницы", и в таможенной справке из кабинета  покойного
Орден ко.
   Рокотов дважды, с перерывом в  пятнадцать  минут,  прошел  по  Литовскому
переулку, заглянул во дворики и в одном  из  них  обнаружил  искомую  дверь.
Довольно хлипкую, но запертую на огромный висячий замок. Забранные  решеткой
окна были темны. Рядом с вывеской "Авангарда" ярко-красная стрела  указывала
верное направление к  клубу  знакомств  "Один  плюс  один",  оккупировавшему
соседний подъезд.
   Влад почесал затылок.
   "Интересно, а есть клубы Один плюс два" или Один,  совсем  один"?  А  Два
минус один"? Поле для маневра широкое... Если следовать логике, то сия фирма
обслуживает исключительно гомиков. Иначе правильнее было бы писать Один плюс
одна". Но это все лирика. Главное, что в  Авангарде"  никого  нет.  С  одной
стороны - неплохо, можно залезть и пошнырять в одиночестве, с другой  -  что
делать, если они смылись? Тогда финита... Останется идти в ФСБ с повинной. И
убеждать их, что ядерное устройство  -  это  не  плод  моего  разыгравшегося
воображения... - Биолог пощупал замок,  обратив  особое  внимание  на  место
вхождения дужки в  корпус.  -  Стоп!  Замок  сухой,  а  на  улице  влажно...
Конденсат появляется за пару часов. Соответственно, дверь  заперли  недавно.
Это радует. Хоть кто-нибудь в этой фирме должен знать, куда делся контейнер.
О сути дела их могли и не предупредить, но следочек всегда останется...  Без
следов у нас в мире ничего не происходит. Кто-то где-то  что-то  слышал  или
видел, отметочка в документе, номер машины, телефончик... А мне этого вполне
достаточно. Мое преимущество в том, что, как обычно, обо мне никто ничего не
знает. Даже не предполагают, что существует некто, имеющий  представление  о
боеголовке..."
   Владислав еще раз обошел флигель внутреннего дворика.
   "На окнах сигнализации нет. В двери щель миллиметров пять, так  что  тоже
охранная система не установлена. Можно ломать. Имитация кражи... Этим  нынче
никого не удивишь. Но мне нужны вторые руки. И единственный, к кому  я  могу
обратиться, это  Азад...  Класс!  Наркобарон  районного  масштаба  и  темная
личность без нормальных документов и с неоднозначным прошлым спасают мир  от
ядерной катастрофы. Сюрреализм... Как, впрочем, и вся наша жизнь..."

***

   В десять  часов  по  Гринвичу  двадцать  восьмого  мая  тысяча  девятьсот
девяносто девятого года  три  разведывательных  спутника  из  подгруппы  "М"
системы "Эшелон"
покинули геостационарные точки на расстоянии тридцати шести тысяч километров
от земной поверхности и переместились на две с половиной тысячи километров к
юго-востоку.
   Огромное  стофутовое  зеркало  локатора,  установленное  на   космической
платформе "Merchant-F"  , нацелилось на Минск, и спутник
принялся  сканировать  эфир  в  непосредственной  близости   от   резиденции
белорусского Президента, захватывая площадь примерно в семнадцать квадратных
километров.
   Два других спутника - "HVQ-17" и "Red. Daw"   -
встали на  расстоянии  в  двести  миль  от  "Купца"  и  сориентировали  свои
принимающие   антенны   на   частоты   Министерства   Обороны   и   Комитета
Государственной Безопасности Беларуси.
   В  отделе  радиоэлектронной   космической   разведки   АНБ   США   группа
специалистов заложила в передающее устройство  сто  семьдесят  три  ключевых
слова, написанных  по-русски.  Спустя  шесть  секунд  после  нажатия  кнопки
"Enter"   информация  поступила  на  жесткие  диски
компьютеров, расположенных за многие тысячи миль от Земли.
   Владислав  постоял  немного  возле  своей  квартиры,  ныне  принадлежащей
председателю общества "За права очередников",  и  решительно  втопил  кнопку
звонка на соседней двери.
   Вестибюль-оглы, предупрежденный о визите по телефону, почти сразу открыл.
   - Будем выносить  твои  вещи,  да?  -  маленький  азербайджанец  радостно
потирал руки.
   - Не-а, - биолог прошел на кухню и опустился на диванчик, - ты мне  нужен
для других целей...
   На  кухонном  столе  рядком  были  выложены  рыболовные  снасти.   Помимо
распределения между страждущими чеков героина и спичечных коробков с анашой,
у Азада была пламенная страсть к спинингам, крючкам и леске. Почти вс„  свое
свободное время он просиживал с удилищем на берегах  окрестных  водоемов,  а
зимой выезжал на лед Финского  залива  в  компании  здоровенных  мужиков  из
соседнего дома. В тулупе, с коловоротом в руках  и  ящиком  со  снастями  на
ремне черноглазый сын гор смотрелся довольно необычно.
   Но хобби есть хобби.
   Вестибюль-оглы утверждал, что рыбалка помигает ему отдыхать от общения  и
с  наркоманами,  и  с  занудливыми   сотрудниками   отдела   по   борьбе   с
наркобизнесом, не оставлявшими попыток поймать Ибрагимова с  поличным.  Сидя
на берегу или  возле  лунки,  Азад  открывал  себя  для  потока  космических
энергий.
   Влад несколько раз видел, как "релаксированного" вдрызг  Азада  выгружали
из  машины  его  коллеги  по  подледному  лову.  Летом   вс„   заканчивалось
более-менее благополучно, Вестибюль-оглы на своих ногах доходил до квартиры,
но зимой отчего-то не выдерживал. Закутанное  в  тулуп  неподвижное  тело  с
торчащим вверх обмороженным носом вытаскивали с заднего сиденья и  аккуратно
клали  в  прихожей  рядом  с  коловоротом  и  полиэтиленовым  мешочком  с  -
двумя-тремя рыбками длиною в палец.
   - Как успехи в деле борьбы с плавающей живностью?
   - Нормально, - Азад сложил в кейс дорогостоящие снасти. -  Новый  спининг
купил... В следующее воскресенье опробую в Озерках.
   - А там что, рыба есть?
   - Должна быть. Мне обещали показать место. В субботу поеду прикармливать.
   - Может, и мне с тобой?
   - Давай! -  обрадовался  Вестибюль-оглы.  -  Посидим,  прговорим,  шашлык
сделаем. Я тогда барашка замариную...
   - Шашлык и рыбалка -  это  очень  интернационально.  Остается  пригласить
кого-нибудь из мужиков, чтоб надрался  вусмерть,  и  иудея  с  мацой.  Тогда
получится Союз в миниатюре.
   - Смеешься, да?
   - Ага... - Рокотов провел пальцем по краю стола. - Вот  ты  мне  скажи  -
тебя ночные приключения не пугают?
   - Мужчину вообще ничего не пугает, - надулся Азад, - а что надо?
   - Вскрыть дверь и пошерстить одно помещение.
   - Ты же говорил, что мы вещи выносить не будем, - Ибрагимов с подозрением
уставился на Влада.
   - А я не свою квартиру имею в виду. Есть один объектик в центре.
   - Сигнализация? - деловито осведомился азербайджанец.
   - Нет...
   - Охрана?
   - Тоже вряд ли. Офис мелкой фирмы. Первый этаж, вход со двора.
   - Без вопросов. Когда едем?
   - Прямо сейчас. У тебя на  сегодня  ничего  не  запланировано?  -  Глагол
"запланировать" в обращении к наркодилеру прозвучал несколько двусмысленно.
   - Помощь другу важнее, - озабоченно заявил Азад. -  Ты  посиди,  я  пойду
позвоню...
   Телефонный разговор не отнял много  времени.  Вестибюль-оглы  минуты  две
что-то втолковывал собеседнику на своем языке, под  конец  разверещался  как
рассерженный волнистый попугайчик, и бросил трубку.
   - Вс„, я готов.
   Рокотов критически осмотрел товарища.
   - У тебя темная одежда найдется?
   - Конечно.
   - Тогда переоденься.
   - Документы брать? Влад потер переносицу.
   - Бери. Если нас тормознут гаишники, лучше иметь  при  себе  паспорт.  Во
избежание нытья и отправки в отделение. Когда пойдем  на  дело,  оставишь  в
машине...
   - Надо за стволом заскочить.
   - Не надо. По ночам тачки обыскивают. Влетим по глупости...
   - У меня тайник сделан,  -  гордо  сообщил  Ибрагимов,  натягивая  черную
рубашку и мешковатые штаны неопределенного цвета, - никто не найдет.
   - Все равно не надо. Тем более, что мы поедем на моей тачке.
   - А-а!
   - Ты хотел похвастаться новым приобретением? Какая у тебя нынче?
   - "Жигули" десятой модели... Ласточка! И цвет!
   - Ага! - улыбнулся Рокотов. -  Закат  солнца  знаешь?  Такой  же,  только
зеленый! А что иномарку не взял?
   - Светиться не хочу. И вообще...
   - Вс„ свою  покупку  "фольксвагена"  забыть  не  можешь?  -  окончательно
развеселился Влад.
   Вестибюль-оглы мрачно засопел.
   Ибо история
была еще та...
   Года три назад  гражданин  Ибрагимов  отправился  покупать  себе  хороший
немецкий автомобиль марки "фольксваген-пассат".  Баюкая  в  кармане  толстую
пачку долларов, он благополучно доехал до автосалона и  ступил  на  ковровую
дорожку демонстрационного зала.
   И вот тут начались проблемы.
   Директор автосалона взял на работу бывшую фотомодель,  девушку,  развитую
физически, но немного недоразвитую умственно. Как  это  обычно  и  бывает  в
среде моделей. По замыслу коммерсанта,  фигуристая  продавщица  должна  была
оттенять красоту лакированных машин и тем самым привлекать  покупателей.  Но
он не учел количества мозговых извилин у юного существа.
   Итак, Азад зашел в салон и остановился в раздумьях.
   - "Пассат" хачу! - заявил он подошедшей продавщице.
   Бывшая модель покраснела.
   - Здесь нельзя, - тихо прошептали накрашенные губки.
   - Почему? - не понял покупатель.
   - Тут автосалон.
   - Ну и что? Я "пассат" хачу.
   - Может быть,  вы  пойдете  в  другое  место?  -  предложила  зардевшаяся
продавщица.
   - Зачэм в другое? Я тут хачу! При приеме на работу фотомодели  объяснили,
что с клиентами необходимо вести себя предельно вежливо. Но  не  рассказали,
что делать с маленькими горцами, желающими пописать именно в этом магазине.
   Продавщица покрутила головой, и тут ее взгляд упал на буквы "WC"  в  углу
зала.
   - Хорошо. Пройдите вон туда. Азад прищурился, узрел знакомую  по  эмблеме
"фольксвагена" букву "дубль-вэ" и направился  к  маленькой  дверке  платного
туалета.
   Он потянул на себя дверь и очутился в  крохотной  комнатушке,  в  которой
сидела за столом пожилая женщина, занятая вязанием шарфика.
   - "Пассат" хачу!
   - Пожалуйста, -  служительница  отложила  спицы  и  критически  осмотрела
посетителя. - С вас десять тысяч .
   Ибрагимов напрягся. Насколько ему было известно, машина подобного  класса
стоит минимум в два раза дороже. Цена в десять  тысяч  долларов  говорила  о
том, что с автомобилем не все в порядке.
   - С кандыцыонэром "пассат" хочу! - уточнил гордый горец.
   - Кондиционера нет, - растерялась служительница, - только мыльце...
   Вестибюль-оглы  подумал,  что  слово  "мыльце"  означает  самую   дешевую
комплектацию, и замахал руками.
   - Нэт, мыльце нэ хачу!
   - По кондиционера нет...
   Раздраженный Ибрагимов  вышел  обратно  и  тут  натолкнулся  взглядом  на
вожделенный аппарат темно-синего цвета.
   - Вот! "Фолькваген-пассат" хачу!
   - Нет! - Фотомодель заслонила собой дорогую машину  от  направившегося  к
ней горца. - Ни за что!
   Азад никак нс мог взять в толк,  почему  здесь  ему  не  хотят  продавать
автомобиль.
   - Пачэму? Я дэньги дам!
   - Нет! И не просите!
   На шум из будочки появился похмельный охранник.
   Продавщица быстро прошептала  ему  на  ухо  несколько  фраз  и  отошла  в
сторону.
   - А пасрат нэ хочешь?  -  язвительно  поинтересовался  детина,  поигрывая
резиновой дубинкой.
   - Нэт,  -  от  совершенно  неизвестной  ему  модели  "фольксваген-пасрат"
Вестибюль-оглы решительно отказался, - я "пассат" хачу.
   - Иди отсюда, мужик, не вынуждай, - грозно сказал охранник.  -  Тут  тебе
"пассат" нэ будет...
   Оскорбленный  в  лучших  чувствах,  Азад  удалился,   проклиная   русский
шовинизм.
   Рокотов, услышав сие повествование  из  уст  возмущенного  азербайджанца,
чуть не умер от хохота - И объяснил соседу, в  чем  было  дело.  С  тех  пор
автосалоны дилеров "Фольксваген-Аудио Вестибюль-оглы обходил стороной...
   - Я готов, - сообщил Азад, перебрасывая через плечо темную  куртку.  -  У
тебя инструмент есть?
   - Найдем...
   В салоне "мерседеса" Вестибюль-оглы поцокал  языком,  выражая  восхищение
анатомическими спортивными сиденьями "Reсаrо", похлопал по  обтянутой  кожей
торпеде и недоуменно уставился на  пустующий  проем,  где,  по  его  мнению,
должна была располагаться магнитола с CD-чейнджером минимум на шесть дисков.
   - Не ищи, - Влад запустил  двигатель  и  плавно  вывел  тяжелый  джип  на
середину двора, - музыка не предусмотрена особой конструкцией.
   - В такой машине и без музыки! - огорчился маленький азербайджанец.
   - У меня места под  разные  глупости  нет...  Потом  куплю  себе  обычный
агрегат, поставлю и музыку, и вс„ остальное.
   - А этот куда денешь?
   - Если все пройдет удачно - тебе отдам, - пообещал Рокотов.
   - У меня столько денег нет.
   - Ты не понял. Подарю.
   - Шутишь!
   - Не-а.... Серьезно. Но до этого момента еще надо дожить.
   Ибрагимов окинул взглядом салон и задумался. Такие подарки просто так  не
делаются. Значит, предстоящее дело  гораздо  сложнее,  чем  просто  вскрытие
какой-то вшивой двери.
   Владу наркобарон доверял. Раз сказал, что презентует машину, так  тому  и
быть. Рокотов слова на ветер не бросал. По прикидкам Азада, "мерседес" стоил
не меньше сорока тысяч долларов.
   - Зря мы стволы не взяли...
   - Сегодня они нам не нужны. - Влад повел  внедорожник  по  направлению  к
Тучкову мосту. - Кстати, а что у тебя за пушки?
   - "Вальтер пэ тридцать восемь" и обрез.
   - Обрез чего?
   - Вертикалки   двадцатого
калибра.
   - Серьезные машинки... Патронов много?
   - К обрезу всегда купить можно. А к пистолету только одна обойма.
   - Негусто...
   - А мне больше и  не  надо.  Купил  по  случаю,  но  так  ни  разу  и  не
пригодились, - печально сказал Вестибюль-оглы.
   - Вот и славно, что не пригодились. Между прочим, ты про  мою  просьбу  о
левых номерах не забыл?
   - Нэт. Ребята уже поехали... Я им сказал, чтобы снимали в другом районе.
   - Это правильно. Когда будут?
   - Сегодня, - Азад посмотрел на часы, -  после  часу.  Если  мы  до  этого
времени не вернемся, они номера засунут за почтовые ящики...
   "Мерседес" вывернул  на  набережную  напротив  Петропавловской  крепости.
Впереди показался милицейский пост.
   - Я тебя не сильно напрягаю?
   - Нисколько. Дела и без меня делаются. А помочь другу -  святое...  Ты  ж
мне всегда помогал.
   Сонный  патрульный  со  светящимся  жезлом  проводил  взглядом   медленно
прокатившийся мимо него джип, даже не сделав попытки поднять руку.
   - Что это с ними? - ухмыльнулся Рокотов. - Неужели решили жить честно?
   - А их сейчас проверяют, - объяснил азербайджанец. - Какая-то комиссия...
Вот и поутихли. По телевизору показывали. Пускают тачки подороже, а у водилы
- диктофон. Ментозавры начинают бабки вымогать, ну их и  берут  тепленькими.
Так что пока они не нарываются...
   - Полезная информация. И сколько еще комиссия будет работать?
   - Не знаю, не сказали...
   - Ну, это мы  выясним,  если  надо  будет.  Азад  закурил  и  побарабанил
пальцами по торпеде.
   - Тебя что-то беспокоит? - спросил Влад.
   - Да нет... Это я так.
   - Нет уж, мой закавказский друг, давай выкладывай...
   - А, ерунда!
   - И все же?
   - То, что мы собираемся делать, как-то связано с Президентом?
   - Президентом чего? - не понял Рокотов.
   - России. Он скоро приезжает. Вот потому  и  комиссии  из  Москвы  ментов
проверяют.
   - Та-ак... Я об этом впервые слышу. -  Рокотов  напряженно  посмотрел  на
светофор. - Значит, Президент... Черт, и как я сразу не сообразил! Во я лох!
Все правильно.
   - Что правильно? - удивился Вестибюль-оглы.
   -  Да,  все  правильно...  -  Рокотов  сопоставил  новую  вводную  с  уже
имеющимися данными. Занятый поисками боеголовки, он вычислял место  закладки
заряда, а нужно было искать персону и танцевать от  нее.  Однако  сложностей
это  не  убавляло.  Непосредственно  перед   визитом   город   будет   набит
сотрудниками службы охраны и усиленными патрулями. - Блин, не везет  так  не
везет! Президента тут еще не хватало! Когда он приезжает?
   - Скоро, - Азад пожал плечами, - в июне.
   - В начале или в конце?
   - Не знаю... Просто сообщали, что приедет. А что ты так разволновался?
   - Не обращай внимания... Нервы. Но наше дело с  Президентом  не  связано.
Правда, ажиотаж вокруг его приезда осложняет мои планы. То-то я смотрю,  что
ментов больше стало, город  стали  убирать,  дороги  срочно  ремонтируют.  -
"Мерседес" выехал на Садовую улицу. - А ты говоришь -  ствол  взять!  Сейчас
всех  шмонать  начнут.  -  Для  Азада  надо   было   выдумать   какую-нибудь
правдоподобную историю. Влад закусил губу. -  Ох,  как  не  вовремя!  Ладно,
будем действовать с максимальной осторожностью...
   - Так ты мне  не  объяснил...  Лучшая  ложь  -  это  ложь,  состоящая  на
девяносто процентов из чистой правды.
   - Я ищу контейнер. - Рано или поздно Азада вс„ равно надо было вводить  в
курс дела. - С культурами редких вирусов. Как я о  нем  узнал,  рассказывать
долго. Узнал, и вс„...
   - В Югославии? - уточнил азербайджанец.
   - В ней, родимой. Так вот - если  этот  контейнер  открыть,  то  перемрет
полгорода. Размер контейнера довольно большой - два метра в высоту и метр  в
основании. В кармане не спрячешь. И его привезли сюда... Фирма,  куда  мы  с
тобой едем, числится получателем груза.
   Азад кивнул. Объяснение его устроило.
   - А зачем открывать контейнер?
   - Либо теракт, либо по глупости могут захотеть посмотреть, что внутри.  В
отношении себя можешь не бояться. У меня приготовлена вакцина, так что мы  с
тобой в безопасности.
   Вестибюль-оглы снова кивнул.
   Рокотов не зря выдвинул версию о вирусе. От ядерного взрыва нет зашиты, а
от болезни есть. Азад прекрасно знает, кто по профессии его  сосед,  и  если
тот  сказал  о  вакцине,  особенно  волноваться  не  будет.  К  биологии   и
возможностям  современной  медицины  маленький  наркоторговец  относился   с
уважением и верил в способности Влада.
   А приезд Президента тоже можно как-то использовать в своих целях.
   Надо только вс„ хорошо обдумать...

Глава 6
ЧТО ТАКОЕ "КРАНТЫ"

   "...Ну, предположим,  состряпать  письмо  с  угрозами  можно.  И  что?  -
Владислав уперся взглядом в темноту за лобовым стеклом и поерзал на  кожаном
сиденье. Шел второй час ночи. - Для того чтобы на  него  обратили  серьезное
внимание, требуется аргументация и доказательства. Ни  того,  ни  другого  у
меня нет. Даже подписи не поставить. Служба охраны Президента  такие  письма
по десятку на дню получает. Шизофреников у нас до фига. Как  новый  закон  о
психиатрической помощи утвердили, так и началось...  Две  трети  острых"  по
улицам бродят. А уж история про ядерный заряд, проданный злыми албанцами  не
менее злым чеченцам, точно из серии навязчивого бреда. Нормальному  человеку
такое в голову не придет. Но! Для того чтобы достичь цели, террористам нужно
знать минимум две вещи: график поездки Президента.., если  только  мишень  -
он.., и  возможные  пути  проникновения  на  заданный  объект.  Кстати,  при
нынешних   системах   обнаружения   спрятать   даже    обычную    взрывчатку
затруднительно. Хотя можно... А в случае с отнюдь не  мирным  атомом  задача
упрощается радиусом поражения. Внешний круг охраны построен стандартно  -  У
американцев это восемьсот восемьдесят ярдов... У нас  примерно  столько  же.
Около километра. Дальше никакой снайпер не работает. Так что с удалением  на
полтора-два километра от объекта охрана расслабляется  и  выполняет  функции
отсева нежелательных граждан. А это совсем не одно и то же, что персональная
защита Первого Лица... Мощность заряда - не меньше пятидесяти килотонн.  При
наземном  размещении  в  городских  условиях  гарантированное  поражение   -
километра два-три.  С  возвышенности  -  больше.  Но  возвышенностей  у  нас
немного. Если б я планировал операцию, то подорвал бы  заряд  на  Пулковских
высотах в момент захода на посадку президентского самолета.  Сей  случай  не
лечится,  однако  имеет  существенный  минус  -   обязательное   присутствие
исполнителя. Да и самолет может сесть совсем не в Пулкове,  а  на  Ржевке...
Остается какой-либо стационарный объект. Правительственные дачи на  Каменном
острове и Смольный отбрасываем. К ним близко не подберешься. Если только  на
катере. Но катер -  это  чересчур  экзотично  и  опять  же  требует  наличия
камикадзе. А камикадзе нынче - товар штучный. Рядовой исполнитель способен в
последний момент запаниковать. Не-ет, так рисковать  они  не  будут!  Ребята
ушлые, раз смогли купить и  доставить  сюда  боеголовку,  на  мякине  их  не
проведешь. План у них есть, и план  четкий...  Остается  одно  -  ловить  на
мелочах. Контейнер сам  по  себе  существовать  и  передвигаться  не  может.
Ядерный заряд -  вещь  тяжелая,  даже  вдвоем-втроем  его  не  перекантуешь.
Требуется техника. Кран, погрузчик,  грузовик  или  на  худой  конец  мощный
пикап... Заложат заряд там, где присутствие техники не  вызовет  подозрений.
Вот и по этой причине правительственные здания не подходят..."
   - И тут - ба-бах! - вскричал Азад. Рокотов  от  неожиданности  вздрогнул.
Оказывается, его азербайджанский друг вот уже четверть часа  живописал  свой
выезд на Голубые озера вместе с приятелями-браконьерами.
   - Чуть лодку не перевернуло! Представляешь? Кило тротила практически  нам
под днище ушло, да? Ребята с берега орут, я схватил бредень, рыбу сгребаю...
Василий вычерпывает, Мишку взрывом оглушило, Жора подгребает к  камышам.  Но
улов! - Вестибюль-оглы рубанул ребром ладони по  своему  заросшему  курчавой
шерстью предплечью. - Вот такие лещи! Как моя рука!
   - Врешь ты все, - цинично заявил Влад.
   - Это почему? - возмутился смуглолицый браконьер.
   - Таких волосатых рыб не бывает! Азад обиженно засопел... Без пяти  минут
два  по  переулочку  проехала  милицейская  машина  с  включенной  мигалкой,
бросавшей на стены  домов  синие  всполохи.  "Мусоровоз"  притормозил  почти
напротив арки, за которой во дворике стоял "мерседес"  Владислава,  хлопнула
дверца, и наружу вылез пузатый прапорщик, прижимающий к груди огромный белый
пакет. Судя по очертаниям свертка, в нем находились  продолговатые  предметы
круглого сечения, сильно напоминающие бутылки со спиртным.
   Прапорщик что-то весело сказал оставшимся в машине и зашел в дом.
   Бело-синий УАЗ рыкнул двигателем и укатил.
   - Пора, - шепнул Рокотов.
   - Мент назад не выйдет? - озабоченно спросил Вестибюль-оглы.
   - Нет. Он явно домой вернулся.
   - Тогда пошли...
   Вооруженные  титановыми  гвоздодерами,  Влад  с  Азадом  пересекли  двор,
шмыгнули через неширокую улочку и очутились под  невысокой  аркой,  в  стене
которой и находилась дверь, ведущая в помещения "Авангарда".
   Ибрагимов пощупал замок, заглянул под деревянный косяк, сбегал до угла  и
осмотрел окна.
   - Нормально... Там занавески висят. Так что  свет  фонарика  с  улицы  не
увидишь,
   - Вс„ равно светим только в пол.
   - Бэз базара, - Азад примерился к замку. - Дай-ка я...
   - Только не грохочи.
   - Нэ бойся, - когда Вестибюль-оглы начинал волноваться, у него усиливался
почти незаметный акцент, - нэ пэрвый раз...
   Ловкое движение гвоздодером, легкий треск -  и  сломанный  замок  упал  в
заранее подставленную ладонь. Азербайджанец распахнул створку двери и провел
лучом фонарика по деревянным панелям.
   - Чисто...
   Взломщики проникли внутрь и заблокировали за собой дверь, всунув один  из
гвоздодеров в скобы ручек.
   Из небольшого тамбура вел коридорчик, куда с каждой стороны  выходили  по
две двери. Метров через семь коридор поворачивал направо.
   - Что ищем? - тихо спросил Азад.
   - Две вещи-ящик размером два метра на метр или больше и документы. Бумаги
берем все подчистую. Даже из мусорной корзины.
   - Ясно. Давай я слева, ты справа...
   - Годится, - Рокотов включил свой фонарик и развернул складную сумку.
   Обыск продлился около часа.
   Контейнера обнаружить не удалось. В двух  комнатах,  приспособленных  под
склад, стояли лишь штабеля ящиков с дешевыми винами  и  упаковки  консервов.
Бумаг тоже было немного - пачка каких-то расчетов на  столе  в  замусоренном
кабинете и несколько записных книжек в выдвижном ящике.
   Влад сгреб все бумаги в сумку и уставился на небольшой сейф.
   Азад обошел железный параллелепипед со всех сторон и постучал  ногтем  по
серой крашеной поверхности.
   - Килограмм сорок-пятьдесят. Берем?
   - А что делать? - Рокотов наклонил сейф на себя. - Хватайся и понесли...
   Загрузив добычу в "мерседес", приятели вернулись обратно.
   - Так... Теперь надо сымитировать ограбление.
   - Это можно, - Вестибюль-оглы ловко вскрыл картонную коробку с  бутылками
и вытащил из нее пару емкостей с портвейном. - Перетащи насколько  ящиков  с
бухаловым поближе к выходу, открой и жди мэня в машине...
   - Смотри не попадись...
   - Нэ волнуйся, Владик-джан. Что дэлать, я знаю.
   Азербайджанец скрылся в ночи.
   Биолог за три минуты выволок в коридор с десяток  позвякивающих  коробок,
взрезал  перочинным  ножом  широкую  липкую  ленту  и  даже  выставил   пять
восьмисотграммовых "бомб" у входной двери. Вышел на улицу, огляделся, стянул
резиновые перчатки и неспешно направился через улицу к машине.
   Азад появился минут через двадцать и деловито устроился  на  пассажирском
месте.
   - Сейчас будут.
   - Кто?
   - Бомжи с вокзала. Я им шепнул, что есть халявное бухло.
   - Грамотно, - улыбнулся Влад. - А они не попадутся?
   - Нэ должны... Я предупредил, что у них времени немного. Наберут  команду
и прибегут.
   - Большая команда?
   - Сколько собрать успеют... Да вон они! По переулку  гуськом  просеменили
несколько согбенных фигур. За первой группой метнулась вторая.
   - Пошло веселье! - осклабился Вестибюль-оглы. - Вес подчистую вынесут.  И
бухалово, и хавку.
   - Можно сказать, что мы внесли посильный вклад в  социальное  обеспечение
бездомных, - значительно произнес Рокотов. -  Как  два  мецената...  И  дело
сделали, и людям помогли.
   - Ага,  -  азербайджанец  напряженно  наблюдал  за  переулком.  -  Первые
пошли...
   Из-под арки быстро выскочили  темные  фигуры  с  коробками  на  плечах  и
побежали в направлении Литовского проспекта.
   - А их менты на вокзале не прихватят?
   - Нэт, - Азад нашарил сигареты и закурил, опустив руку вниз, чтобы огонек
не был виден через стекло, - у  них  там  все  схвачено.  Я  же  раньше  тут
работал... Половину бомжей знаю. Ментам несколько  коробок  отдадут,  и  все
дела. А где спрятать халявную жрачку,  они  найдут.  Пустых  вагонов  много.
Искать бесполезно.
   - К тому же искать будут те же менты, что схавают свой процент...
   -  А  то!  Система  четкая...  Если  платить  вовремя  и  не   устраивать
беспредела, на вокзале можно хоть десять лет жить.
   - Ты тоже платил?
   - Канэшно.
   - И сколько, если не секрет?
   - Процентов сорок... Потом, когда ушел, они меня подставить пытались.
   - Зачем?
   - Привыкли, козлы, дэньги получать, вот и обиделись...
   - Да-а... - Влад опустил спинку кресла назад.  -  Судя  по  всему,  менты
везде одинаковы... Сейчас тоже платишь?
   - Нэт. Завязал я с этим - Хватит.
   - Не боишься, что рано или поздно возьмут?
   - Ха! - Вестибюль-оглы сжал кулак. - Пусть попробуют. Я страховку сделал.
Если полезут, наш районный прокурор лично им задницы порвет...
   - Серьезно?
   - Ну... Я один раз  Терпигорева  на  та-аком  деле  подловил!  Пэрсик!  И
документы у меня есть. Оригиналы. И он это знает. Так что вс„ путем.

***

   Приема у заместителя начальника питерского  ГУВД  Вознесенский  добивался
почти месяц. Генерал, курировавший  милицейское  следствие,  был  хронически
занят и недоступен для посетителей, хотя самолично объявлял  о  том,  что  в
каждом случае волокиты будет  разбираться  персонально  и  любой  сотрудник,
допустивший  нарушение  прав  гражданина,  будет   примерно   наказан.   Вне
зависимости от занимаемой должности и прошлых заслуг.
   Но одно дело слова и совсем другое - реальность.
   Чтобы пробиться на прием к золотопогонному стражу закона, пришлось восемь
раз отстаивать огромные очереди к  его  кабинету,  где  посетители,  подобно
охотникам  за  дефицитом  из  давно  ушедших  времен   плановой   экономики,
записывали номера химическим карандашом на ладонях и обменивались рассказами
о своих злоключениях.
   В отличие от многих других,  кто  срывался,  громко  материл  милицейскую
бюрократию и хлопал дверью, Иван выдержал до конца.
   Вожделенный миг наконец настал.
   Вознесенский переступил порог генеральского кабинета, прошел по  ковровой
дорожке до огромного стола и примостился на стуле с краю.
   Толстый человек в штатском костюме вяло махнул рукой. Начинайте излагать,
мол.
   Иван молча подал генералу два листка, на которых сжато и  конкретно  была
изложена суть дела - Как его били у  консульства,  кто  именно  и  что  ныне
происходит с уголовным делом.
   Толстяк засопел.
   - Сроки следствия еще не вышли...
   - Вы считаете, что мне следует подождать прекращения дела? За два  месяца
не допрошен ни один свидетель. И вряд ли стоит надеяться на лучшее.
   - . Вот вы тут пишете, - генерал отчеркнул ногтем абзац, - что изначально
на  вас  напали  неустановленные  граждане.  А  уже   потом   -   сотрудники
консульства. И вы потеряли сознание...
   - Да, это так,
   - В бессознательном состоянии трудно кого-либо опознать.
   - Я прекрасно помню то, что происходило до этого.
   - А сотрясение у вас было?
   - Согласно врачебному заключению только ушиб головного мозга.
   - Вот видите! - обрадовался генерал.
   - Сотрясение и ушиб - это не одно и то же, -  пояснил  готовый  к  такому
повороту темы посетитель, - это вам любой доктор объяснит.
   Милицейский чиновник сник. Быстро отфутболить посетителя не удавалось.
   Генерал уже жалел, что пошел на поводу у начальника  ГУВД  и  взвалил  на
себя обязанности общения с горожанами. На него тут же стал изливаться мутный
поток жалоб на бездействие органов  правопорядка,  подкрепленный  совершенно
конкретными фактами. Победная статистика "успехов" день ото дня съеживалась,
наружу выплывали совсем уж дикие случаи соучастия оперов  и  следователей  в
грабежах,  изнасилованиях,  фальсификации  уголовных   дел,   разбазаривании
арестованного имущества, нанесении тяжких телесных повреждений, убийствах.
   И это не было случайным совпадением. Беспредел  стал  правилом  поведения
сотрудников системы. Офицеры и сержанты,  не  избивавшие  задержанных  и  не
грабившие  опечатанные  по  уголовным  делам  квартиры,  становились  белыми
воронами.
   Чтобы вернуть милиции доброе имя, требовалось уволить девяносто процентов
личного состава, а половину из уволенных - посадить  на  сроки  от  пяти  до
пятнадцати лет. От заявлений и жалоб голова шла кругом.  Беспредел  творился
повсеместно. На уровне патрульных процветали мелкие поборы  и  нападения  на
граждан, в следствии - выбивание совершенно диких показаний,  среди  старших
офицеров - откровенное участие в коммерческих проектах, у участковых - кражи
и взяточничество. Система агонизировала. Не помогали ни показательные аресты
наиболее  зарвавшихся,   ни   откровенно   проментовские   телесериалы,   ни
пропагандируемый образ честного офицера, ни заказные статьи  в  газетах,  ни
рванувшиеся  в  литературу  бывшие  прокуроры   и   дознаватели,   кропавшие
бесконечные повести о бескорыстных детективах отечественного розлива.
   Народ начал звереть.
   Генерал уже несколько раз ловил себя на том, что предпочитает надевать на
работу штатский костюм, чтобы не получить на улице в морду от  какого-нибудь
потерявшего самоконтроль человека, прошедшего круги милицейского ада.
   - Разберемся со следователем и накажем, - пообещал чиновник  и  поежился.
Из полуоткрытого окна дуло.
   - Когда я получу ответ? - спросил Иван.
   - В течение месяца...

***

   Рокотов расстелил на полу старое одеяло и под внимательным взглядом Азада
взялся за дрель.
   Победитовое сверло быстро справилось с  сантиметровой  сталью,  и  дверца
распахнулась.
   - Ух ты! - радостно сказал Вестибюль-оглы,  вытащив  на  свет  прозрачный
полиэтиленовый пакет с сухой серо-зеленой травой. - Узбекская...
   - Выброси. Или унеси из этой квартиры.
   - Хорошо, - азербайджанец спрятал анашу в карман своей куртки. -  Выручку
пополам.
   - Себе оставь, - Влад извлек из раскуроченного сейфа  несколько  папок  с
документами. - Тэк-с, а это уже интереснее...
   Азад быстро полистал одну папку.
   - Тут только накладные.
   - Разберемся, - биолог с наслаждением  потянулся.  -  Отдохну  и  займусь
делом... Ты как насчет отдыха?
   - Мне в одно место заехать надо.
   - Лады... Когда тебя можно будет застать?
   Вестибюль-оглы посмотрел на часы и возвел глаза к потолку.
   - Сейчас восемь... После двенадцати.
   - Это рано. Я тебе звякну часика в четыре.
   - Нормально. Даже поспать успею.
   - Поспать - это полезно... Я тоже минуток триста харю поплющу.
   Ибрагимов накинул куртку.
   Проводив азербайджанца, Рокотов  зашел  на  кухню,  проверил  висящие  на
трехметровом шнуре в вентиляционной шахте два автомата и вернулся в комнату.
   Поворочавшись с полчаса на кушетке, Влад встал и сварил себе кофе.
   Сон никак не шел.
   Борец  с  ядерным  терроризмом  разложил  на  кухонном  столе  документы,
поставил рядом кружку и пепельницу и углубился в чтение.

***

   Государственный  Секретарь  Соединенных  Штатов  Америки  благожелательно
посмотрела на специального представителя президента независимой Латвии.
   - Ваше желание поскорее вступить в Европейский  союз  похвально.  Америка
всегда поддерживала и будет поддерживать демократические государства.
   Латышский  представитель  сделал  маленький  глоток   кофе   и   поставил
фарфоровую чашечку на блюдце.
   - Но как раз в связи с этим обострились провокации со стороны России.
   - Что хотят русские? - небрежно поинтересовалась мадам.
   - Помешать демократическому  процессу.  -  Латыш  преданно  уставился  на
Мадлен. - Используют все средства. Именно с их подачи  некоторые  журналисты
развивают  скандал  с  членами  нашего  правительства,  выдумав  историю   о
педофилии.
   Госсекретарь сморщила носик.
   - Но ведь это не правда?
   -  Конечно,  не  правда!  -  горячо  заверил  представитель.  -  Обвиняют
премьера, министра внутренних дел и главу президентской  администрации.  Это
настоящая провокация.
   - Я слышала еще о министрах финансов и обороны.
   - Если русским дать волю, они и президента обвинят.
   Олбрайт облокотилась  на  валик  дивана.  История  о  министрах-педофилах
тянулась давно.  Ей  докладывали  о  своеобразных  пристрастиях  латвийского
руководства еще год назад, когда  пресса  была  не  в  курсе.  Тогда  Мадлен
пропустила подробности мимо ушей. Ну, педофилия,  ну  и  что?  Каждый  имеет
право на личную жизнь. По сравнению с политическими дивидендами  и  наличием
под боком у Ивана верного союзника судьба  каких-то  там  несовершеннолетних
детей столь малоинтересна, что не заслуживает  даже  строчки  в  докладе.  И
резидент ЦРУ в Латвии того же мнения.
   В реальной политике  всегда  делается  выбор  в  сторону  государственных
интересов.
   - Не волнуйтесь, - Госсекретарь успокоила покрасневшего латыша, - ни США,
ни НАТО на  эти  сплетни  не  обращают  внимания.  Все  наши  договоренности
остаются в силе. Через  два-три  года  ваша  страна  станет  ассоциированным
членом  Альянса,  и  русские  прикусят  язык.  Мне  представляется,  что  на
провокацию нужно отреагировать. Чтобы показать Москве, кто в доме хозяин.
   Представитель прибалтийского президента наклонился вперед.
   Он сам неоднократно участвовал в сексуальных развлечениях  с  малолетними
вместе с  премьером  и  членами  кабинета  министров  и  очень  боялся,  что
заокеанские  друзья  косо  посмотрят  на  подобные  увлечения.   Теперь   он
успокоился и понял, что можно продолжать дальше. Ничего не будет. Чиновникам
из маленькой независимой страны дали карт-бланш на любой  поступок,  который
не вступает в противоречие со стратегическими планами США в этом регионе.
   Педофилия глобальных планов Америки  не  затрагивала.  А  с  собственными
"правдолюбцами"  разберутся  подчиненные  главного  полицейского  комиссара,
обвинив в провокации Россию. В дальнейшем следует придерживаться именно этой
версии и списывать любые всплывающие детали на происки злобного  московского
руководства и внутренние интриги русской "пятой колонны".
   - Наши судебные органы начали рассмотрение дел палачей из русской охранки
НКВД, которые повинны в смерти многих тысяч  латышских  патриотов  во  время
Второй мировой войны.
   - Это правильно, - кивнула Госсекретарь, -  у  военных  преступлений  нет
срока давности. Насколько мне известно, русские вели себя хуже немцев. В США
с пониманием относятся к желанию вашего народа покарать этих негодяев.
   - Но Москва опять пытается помешать...
   - А вы не обращайте внимания.
   - Они хотят ввести экономические санкции...
   - Не волнуйтесь, - Олбрайт сложила руки на выпирающем животе, - мы окажем
Латвии всемерную помощь. В том числе - и по линии финансов. За демократию мы
платим не скупясь. Но и вы со своей стороны тоже должны приложить усилия  по
предоставлению своим  гражданам  равных  прав.  Государственный  департамент
немного обеспокоен наличием в Латвии разных форм гражданства.  Особенно  это
касается ситуации с выборами. Нам  представляется,  что  было  бы  правильно
предоставить негражданам больше прав при голосовании. Я не говорю  о  высших
должностях  в  стране.  Но  можно  дать  негражданам  чуть  больше  мест   в
парламенте.
   - У нас пока еще живет  слишком  много  русских,  -  вздохнул  латвийский
дипломат. - Если мы дадим им право голоса,  то  они  захватят  в  парламенте
большинство.
   - Введите  расширенную  квоту.  Предположим,  тридцать  процентов.  Треть
ничего не решает, а Евросоюз будет этим удовлетворен.
   Латыш задумался.
   В  обмен  на  игнорирование  педофилического  скандала  ему  предлагалось
убедить президента в необходимости немного улучшить  положение  русских.  Не
совсем равноценно, но приемлемо.
   - Я доложу.
   - Мы надеемся на положительный ответ в течение  месяца,  -  со  значением
сказала Олбрайт. - Теперь о вашем предложении  по  поводу  Косова.  Пентагон
рассмотрел вашу заявку на участие в миротворческом контингенте  и  нашел  ее
вполне разумной. Взвод латышских  десантников  может  отправляться  на  базу
морской пехоты США в Македонии в любое время. Вооружение и  питание  за  наш
счет, иное финансирование, включая медицинскую страховку, - ваше.
   Представитель прибалтийского президента согласно наклонил голову.
   - Мы так и рассчитывали. Документы в посольство США в Риге  будут  поданы
уже сегодня.
   - Надеюсь, все солдаты благонадежны?
   - Прошли самую тщательную проверку, - заверил латыш, - многие  состоят  в
патриотическом молодежном союзе. Семьи безупречны...
   В современной Латвии в  понятие  "безупречная  семья"  вкладывалось  одно
понятие - кто-то из старшего поколения либо  служил  в  батальоне  СС,  либо
активно сотрудничал с фашистами.
   Но Израиль, оравший на всех углах о Холокосте и ужасах гитлеризма,  этого
в упор не видел. Латвия стала заповедником, где можно было  отыгрываться  на
русских за их победу над фашистской Германией, что латыши да и все остальные
прибалты  с  удовольствием  и  делали.  Израильские  дипломаты   жали   руки
националистам, будто своим приятелям по кибуцу, и не  слышали  обращений  ни
антифашистов из Европы, ни переживших Освенцим, Бухенвальд и Майданек евреев
из собственной страны.
   В политике нет заповедей, а есть только интересы.
   Мадлен Олбрайт чуть заметно усмехнулась.
   Латыши,  получившие  независимость,  стали  тут  же  мстить  русским   за
собственное холопство. Десятки лет униженно прогибаясь перед  более  сильным
народом,  они   теперь   наслаждались   безнаказанностью.   Издевались   над
беспомощными стариками, запихивая их в  камеры  по  необоснованным  доносам,
лишая имущества и средств к существованию,  проводя  показательные  судебные
процессы и привлекая в качестве  свидетелей  трусливых  полицаев  и  "лесных
братьев", выдававших свои "подвиги* на ниве грабежей сельских  магазинов  за
"борьбу с русскими оккупантами".
   Но без барина, которому надо было бы вылизывать сапоги и получать оплеухи
за малейшую провинность, латыши все равно  не  могли  обходиться.  Таков  уж
менталитет. И, уйдя от одного хозяина, они тут  же  переметнулись  в  лагерь
другого  и  теперь  доказывали  собственную  преданность,   с   наслаждением
измываясь над русскими. Яростно  демонстрируя,  что  пути  назад  под  крыло
России нет, стараясь всеми силами показать  лояльность  новому  господину  и
наплевав на собственную гордость.
   США это устраивало.
   Маленький и несамостоятельный народец, на протяжении всей  своей  истории
ходивший под кем-то и не способный выжить в качестве отдельного государства,
обладал  одним-единственным  богатством  -  территорией  в  непосредственной
близости от России. И эту территорию он должен  был  безропотно  отдать  под
военные  базы  и  разведывательные  центры,  получив  в  награду  финансовые
вливания и возможность иногда подавать свой голос  на  международной  арене.
Естественно, когда позволит истинный хозяин.
   Тявкала Латвия строго по регламенту, повинуясь малейшему движению пальцев
заокеанского барина. И подобострастно заглядывала потом  в  глаза,  проверяя
реакцию на свое поведение.
   - Участие вашего взвода в миротворческих силах  -  это  еще  один  шаг  к
решению  вопроса  о  вхождении  в  НАТО,  -  благожелательно   проскрежетала
Госсекретарь. - Мы ценим любую помощь в борьбе с диктатурой Милошевича и ему
подобных. Жаль, что этого не понимают русские...
   - Надеюсь, русских в Косове не будет? - осторожно спросил латыш.
   - Если и будут, то только на границе с  Сербией.  Внутрь  анклава  их  не
пустят. Наши албанские друзья не потерпят присутствия Ивана в своих городах.
Пусть служат прокладкой между сербской армией и нашим контингентом.
   Латышский представитель усиленно закивал.
   Он  высоко  оценил  оказанное  ему  доверие,  выразившееся  в  обсуждении
проблемы Косова как с почти равным партнером.
   Будет о чем доложить своему президенту.

***

   - Ты уверен, что это случайность? - Арби пронзил Бачараева взглядом.
   - Аллахом клянусь!
   "Ты лучше козой своей первой поклянись! - подумал разозленный чеченец.  -
Этого дурака надо было вместе с Султаном убирать. Тогда сейчас проблем бы не
было..."
   - Вс„ вынесли! Товар, сейф, даже инструменты из подсобки. Половины мебели
не хватает, лампочки повыворачивали-. - Бачараев горестно перечислял убытки.
Со стороны он напоминал мелкого лавочника (коим по  сути  и  являлся)  после
экспроприации. Не хватало только заломленных рук и криков "Я разорен!". -  В
туалете стульчак сняли, ковровую дорожку унесли,  несколько  выключателей  с
корнем выдрали. Меня чуть током не убило.
   Арби сжал челюсти.
   На спланированный налет, имевший отношение к полученному неделю назад  на
адрес фирмы "Авангард* контейнеру с "оливками", происшедшее было не  похоже.
Примитивная кража, совершенная большой группой бездомных. Иначе не объяснить
вывернутые лампочки и унесенную мебель.
   - Почему не было сигнализации?
   - Не успел... - Абу развел руками.
   - Сколько ты тут живешь?
   - Четыре года...
   - И за четыре года не успел?
   - Так я же это помещение недавно снял. Месяца два назад...
   Бачараев солгал. Офис в Литовском переулке существовал уже полтора  года.
Но  у  коммерсанта  вс„  не  доходили  руки   до   нормального   обеспечения
безопасности. То одно отвлекало, то другое.
   Теперь приходилось расплачиваться за собственную беспечность.
   - Что-нибудь о наших делах в документах было?
   - Нет. Ничего.
   - Совсем ничего?
   - Совсем... Я же ничего по документам не проводил...
   "Идиот! - разъярился Арби. -  О  собственных  делишках  с  левым  товаром
думает!"
   - Где накладная на контейнер?
   - Сжег, как договаривались. В тот же день.
   - А договор с фирмой перевозок, откуда машина была?
   - Так я наличными платил, без накладной...
   - Точно договора не было?
   - Конечно! Как мне сказали, так я и сделал. Ни одной бумажки...
   Арби перевел дух. Если нет бумаг, то и бояться нечего. А  этого  придурка
надо устранять. Причем в самое ближайшее время.
   - Ну, я пошел? - заискивающе спросил бизнесмен Бачараев.
   - Иди. В конторе не появляйся, посиди дня три дома...
   Абу квартиру снимал, так что официально его адрес было невозможно узнать.
Комната, в которой он был прописан, принадлежала совершенно спившейся особе,
у которой-при любом желании нельзя было ничего узнать.
   - Я тебе завтра позвоню.
   Арби принял решение. Вызовет  Абу  на  встречу  за  город  и  завалит  из
пистолета с глушителем. Тело можно будет бросить открыто. Смерть  чеченского
коммерсанта спишут на внутренние разборки и даже копаться в деле не будут.
   Лучший подельник - мертвый подельник.

***

   Перелопатив изъятые в офисе Абу документы, Влад понял, что ни на йоту  не
приблизился к решению задачи. Какие-то старые накладные, давно  просроченные
договора,  записи  о  стройматериалах  и  оборудовании,   сотни   телефонов,
начириканных разными ручками на клочках  бумаги,  бесконечные  Тани,  Светы,
Нади, Анжелы и Жанны вперемежку с Магомедами, Ильясами, Тимурами и Вахами.
   Фирма "Авангард" представляла собой  мелкую  посредническую  контору,  не
брезговавшую ничем,  что  могло  приносить  хоть  минимальную  прибыль.  Как
явствовало из записей, за последний год гражданин А. Бачараев поучаствовал в
сотне сделок, начиная с реализации тонны явно  краденой  муки  и  заканчивая
перепродажей списанного на металлолом башенного крана.
   Часть листков была испещрена денежными расчетами, где теневая прибыль  во
много раз превосходила декларируемую,  и  схемами  по  обороту  самопального
спиртного.
   Записные книжки тоже не радовали.
   Снова сплошные девицы с вкраплениями кавказских имен и прозвищ.  Если  их
обрабатывать, на это уйдет несколько лет.
   Чтобы прояснить вопрос с контейнером, требовался сам Абу.
   Рокотов вернулся на исходную позицию.
   Единственной  зацепкой,  с  которой  можно  было  начать,  был  небольшой
ресторанчик на Охте, где Бачараев, судя по  всему,  проводил  все  свободное
время. Помимо визиток директора и шеф-повара, Влад наткнулся на два  десятка
записок, в которых Абу сообщал девицам и приятелям, что "будит в  кабаке..."
и что "по всем  вапросам  звонить  в  кабак...".  Разнообразием  записки  не
отличались и были датированы совершенно разными  месяцами.  Но  с  абсолютно
идентичными  грамматическими  ошибками.  Например,  бизнесмен  считал,   что
существительное "официант" пишется как "афицант",  и  отправлял  всех  своих
знакомых именно к "афицанту".
   Около трех часов неожиданно позвонил Азад, которого  зачем-то  занесло  в
Петроградский район. Спустя десять минут  он  возник  на  пороге,  загадочно
улыбаясь.
   - Не спится? - посочувствовал Владислав.
   - А! - Вестибюль-оглы сбросил  куртку,  прошел  на  кухню  к  заваленному
бумагами столу и положил поверх стопки документов небольшой сверток. - Нашел
что-нибудь?
   - Пока нет... Что это у тебя? Азербайджанец развернул  тряпицу,  и  взору
биолога открылся маленький пистолетик с покрытой перламутром рукояткой.
   - "Браунинг", - Азад любовно погладил дамское  оружие.  -  Семь  зарядов,
калибр "шесть-тридцать пять"... И десяток патронов.
   - Откуда он у тебя?
   - Торчок на три дозы сменял. Влад повертел в  руке  пистолет  с  коротким
стволом.
   - Паленый?
   - Врать не буду. Не знаю. Но вряд ли... Рокотов проверил ствол, несколько
раз оттянул затворную раму и щелкнул предохранителем. Пистолет удобно  лежал
в руке, практически скрытый ладонью. С расстояния  в  пять  метров  из  него
можно было быстро и незаметно наделать в противнике три-четыре лишние дырки.
   - Себе взял?
   - Нэт. Подарок. Ты ж говорил, что у тебя проблема с оружием.
   - Проблем, кстати, у меня нет, если не считать условной смерти и  наличия
в городе  контейнера  с  вирусом.  Но  за  презент  спасибо.  Ты  не  сильно
потратился?
   - Ерунда! - отмахнулся Азад. - Где-то десять баксов... Это нэ дэньги.
   - Торчок не проболтается, кому ствол сдал?
   - Нэт. Ствол левый, валялся на антресолях. Я его еще от пыли  протирал...
Торчок со стажем, правила знает. Если скажет кому, его свои же придавят.
   - Наркуша на ломке об этом не думает, - напомнил Влад.
   - Да он не интересен никому! Ментам его трогать резона нет, пятый год  на
игле, сам сдохнет скоро... А корефаны тем более  слушать  не  будут.  У  них
интересы другие.
   - Ну, ты профи, знаешь лучше, - согласился Рокотов. - Кофейку будешь?
   -  Нэ  откажусь.  -  Вестибюль-оглы  за   день   набегался,   пристраивая
доставшуюся бесплатно травку, и теперь с наслаждением вытянул ноги, полулежа
в кресле. - Так что ты говорил про этого чечена?
   - Да не нашел я ничего. Самого брать надо. А как - не знаю.
   - Адреса нэт?
   - Нет. Только ресторан знаю, где он тусуется...
   - Тогда это просто. Если у него постоянный кабак есть, там знают, как его
найти. Съездим и выясним.
   - Легко сказать...
   - А тэбе  идти  нэ  надо.  Я  схожу.  Подозрений  нэ  будет,  отвечаю.  -
Азербайджанец пододвинул к себе пепельницу. - Предложу товар, вместе пыхнем,
поговорим... Так всегда дэлается. Абрэки общий язык обязательно найдут.
   - Ты ж не абрек, - засомневался Влад.
   - Любой горец - абрэк.  Я  в  одном  городе  вырос  и  с  чеченами,  и  с
даргинцами, и с аварцами, и с ассирийцами. Как подойти  и  разговор  начать,
знаю. А тэбе лучше нэ светиться раньше времени.
   - Ну смотри... - Влада отчего-то охватила тревога.
   - Вс„ путем будет! - засмеялся Азад. -  Черножопый  черножопому  -  друг,
товарищ и брат. Вам, нэверным, этого нэ понять...

Глава 7
ЧТО ТАКОЕ "КРАНТЫ" (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

   - ..А еще я читал, - сообщил Вестибюль-оглы, - что наш  губернатор  имеет
свою долю в "Пэ-Пэ-Че" .
   Ресторан был пока заполнен лишь на треть, и Азад с Владом  убивали  время
за приятной беседой, сидя в припаркованном у дома напротив "мерседесе".
   - Ага, щас! В "Комсомольце Москвы"  скоро  не  такое  напишут!  Как  Щука
нацелился протащить своих людей в Думу, так на него и  навалились...  ОРТ  и
НТВ нас вообще "криминальной столицей" объявили. - Рокотов аккуратно затушил
окурок и открыл термос с кофе. - Будешь?
   - А давай! - Вестибюль-оглы снял свою пустую чашку с торпеды.
   - Честно говоря, меня вся эта политика достала,  -  биолог  разлил  почти
черный напиток, - ничего хорошего я в ней не вижу. Одно словоговорение...  А
как доходит до дела, простой человек имеет одни  неприятности.  Вот  возьмем
меня.
   - Возьмем, - согласился азербайджанец.
   - Все передряги, в которые я попадал, были  следствием  моего  неверия  в
наше государство. Ибо я представляю себе,  что  значит  обратиться  к  нашим
чиновникам. И это происходит не потому, что я такой особенный дурак, а из-за
сложившейся системы. Да ты и сам все видишь. Ни в  одной  нормальной  стране
гражданина  не  будут  вычеркивать  из  списка  живых  только  потому,   что
отсутствие его в ведомости портит общую картину отчетности.  И  ни  в  каком
государстве собственность так беззастенчиво не захватывают. А у нас могут...
   - Нам надо сильное государство.
   -  Ошибочка,  друг  мой.  Существует  строгая   закономерность:   сильное
государство - слабый гражданин  и  наоборот.  У  государства  и  человека  -
противоположные пели в жизни.
   - Тогда что дэлать?
   - Искать разумный компромисс,  -  Рокотов  пожал  плечами.  -  По-другому
никак... Баланс сил и  интересов.  Этим  правительства  нормальных  стран  и
занимаются. И мы когда-нибудь к этому придем.
   - Скоро? - недоверчиво спросил Азад.
   - Я откуда знаю... У нас  фигуры  достойной  нет.  Одни  воры  и  клоуны.
Нормальные люди, как мне кажется, во власть не идут принципиально.  Противно
очень.
   Ибрагимов поудобнее устроился в кресле и приоткрыл боковое окно.
   - У меня в республике тоже. Брат  недавно  приезжал,  рассказывал...  Без
взятки ни на одну должность не устроиться.
   - Так менталитет-то советский, - согласился Владислав, -  новый  пока  не
вырос.  И  наше  поколение  такое  же...  И  ты,  и  я  были   пионерами   и
комсомольцами, учились и советских школах, я в универе зубрил труды  Ленина.
От этого никуда не деться.
   Вестибюль-оглы наморщил лоб.
   - Абыдно...
   - Не без этого. Но это не повод опускать руки. Как-нибудь выживем.
   - Перспективы нэт, - серьезно сказал Азад, - бизнес  свой  нэ  построить,
налогами задушат, проверками...
   - А ты что, решил легализоваться? - хохотнул  Рокотов.  -  Открыть  малое
предприятие по переработке опиумного мака?
   - А я же пробовал нормально торговать... В девяносто втором,  когда  сюда
приехал. Организовал фирму, нанял работников. Дэньги на развитие были. Хотел
электронику продавать. Видики,  камеры,  магнитофоны.  Тогда  большой  спрос
был.., - Вестибюль-оглы нахмурился. -  Даже  с  братвой  отношения  наладил.
Родственники помогли.
   - И что произошло?
   -  Сначала  проверки.  Пожарники,  сан-эпидстанция,  участковый,  местная
администрация... Сам понимаешь, если всем платить, никаких денег не  хватит.
Месяца два помурыжили, потом вызвали в лицензионный отдел. Предложили  фирму
отдать одному из налоговой инспекции. Мол, я буду официальным владельцем, но
на окладе. А налоговая все остальные вопросы проконтролирует...
   - Так прямо и сказали?
   - А что со мной церемониться, вздохнул азербайджанец, -  я  же  "черный",
человек второго сорта... Прямо так и сказали. И дали три дня на размышления.
   - И что потом?
   - Я подумал, что  отобьюсь...  Послал  их,  человеку  одному  сказал.  Из
авторитетных. Только времени мне нэ хватило. На  следующий  день  у  меня  в
квартире обыск сделали  и  нашли  полкило  анаши.  На  фирму  арест,  меня-в
камеру... А следак мне на первом же допросе и говорит - так, мол, и так,  не
подпишешь документ о передаче фирмы, сядешь на пять лет. Прокурор еще  зашел
в  кабинет,  подтвердил.  И  ручку  держит,  типа  готов  санкцию  на  арест
подмахнуть... Я и сломался.
   - И с тех пор...
   - Ага, - Азад грустно усмехнулся, - так и живу.  Дело,  конечно,  тут  же
закрыли... Да и не было никакого дела, на понт меня брали.  Менты  же  траву
мне и подбросили. Но если б не согласился фирму отдать, сейчас бы сидел. Или
на кладбище лежал бы. Шансов выйти живым у меня мало было...
   - Но твое нынешнее занятие не назовешь безопасным.
   - Кушать-то на что-то надо. Я тогда для себя решил - будь что будет.  Раз
эти сволочи со мной так, я по их поганым правилам  играть  не  буду.  Сделал
вид, что испугался, переехал в другой район, год сидел тихо, бабки  копил...
Потом вот квартиру рядом с тобой купил.
   - А фирма твоя?
   - Думаешь, забыл? - хищно усмехнулся Вестибюль-оглы. - Нэт, нэ забыл и нэ
простил. Два года назад купил партию ТТ и на складе их в коробки с  техникой
напихал. А один - в директорский кабинет, в стол.  Еще  анашишки  подбросил.
Они нэ знали, что у меня запасной комплект ключей от всех помещений остался.
И сигнализацию я ставил, так что код знал. Пожадничали,  замки  и  двери  нэ
сменили... Потом стуканул через одного торчка в РУБОП. Всю кодлу повязали. И
этого, из налоговой, и его дружбанов. До сих пор следствие идет. Эту историю
даже по телевизору показывали...
   - Боюсь, отмазаться могут.
   - Нэ могут - Это нэ вс„ еще. На даче у налоговика труп нашли закопанный.
   - Ничего себе! Это как?
   - А так! Торчок один от передозировки помер... Я случайно узнал. В тот же
день. Ну, буквально через час. Бросил тело в тачку, привез к  налоговику  на
дачу и ночью у забора прикопал. Дело осенью было, налоговик в  городе,  дача
пустая... Залез тихо к нему на кухню, взял ножик и  трупу  горло  перерезал.
Завернул все в полиэтилен и скинул в  яму.  Когда  тело  обнаружили,  убийцу
недолго искали. На ноже-то отпечаточки! Никакой знакомый  прокурор  в  таком
тухлом деле нэ поможет.
   - Хороший способ, - согласился биолог, - и с тобой связи нет.  Тем  более
столько лет прошло. Надо запомнить. А то чем черт не шутит...

***

   Сайко на встречу чуть не опоздал. С утра двигатель подержанного "бьюика",
купленного Игорем из преклонения перед всем американским,  закапризничал,  и
заместителю начальника службы безопасности консульства  США  пришлось  почти
час давиться в вагоне метро.
   На улицу Сайко выбрался взбешенным до предела.
   Он и не подозревал раньше, сидя в просторном, обитом гонкой  серой  кожей
салоне  "дорожного  крейсера",  насколько  он  ненавидит  своих  собственных
сограждан. До покупки американской машины Игорь  жил  как  все,  не  обращая
внимания на давку,  дешевую  одежду  и  усталые  лица.  А  теперь  будто  бы
прорвало. От одного соприкосновения с толпой его мутило. Привыкший к  тишине
консульских  коридоров,  выглаженным  брюкам  со  стрелочкой,  повязанным  с
изящной небрежностью галстукам, уважительным приветствиям коллег,  Сайко  на
час окунулся  в  людской  водоворот,  где  ему  тут  же  наступили  грязными
"говнодавамио на сияющие ботинки, провели истекающим капустным соком пакетом
по спине, сунули под нос рыбью  голову  и  напоследок  притерли  к  шершавой
известковой стенке, оставившей на правом рукаве пиджака грязно-белое пятно.
   Ответственный  за   изучение   распорядка   дня   Вознесенского   толстяк
нетерпеливо топтался у киоска с сигаретами и посматривал на часы.
   - Ну? - вместо приветствия буркнул Сайко.
   - Завтра можно работать, - просипел толстяк, - у него стрелка в десять. В
центре. Из дома выйдет около девяти...
   - А соседи?
   - В девять там нет никого. Мы два дня попасли. С восьми до одиннадцати  -
мертвые часы. И двор удобный.  Парадняк  сплошь  закрыт  кустами,  справа  -
помойка, слева - ограда трамвайного парка. Наскочить у выхода-и хана...
   - А семья? Он же на первом этаже живет, могут чухнуться.
   - Не боись. Сейчас он один. Проверено.
   - Откуда про стрелку знаешь?
   - Услышал. Я на лавке сшивался, когда тот договаривался по мобиле ...
   - Пацаны готовы?
   - Будут бабки - будут готовы, - зевнул толстяк.
   - Сегодня получите. Я часика в  четыре  освобожусь,  подъеду  к  тебе.  А
вечером вместе на место съездим.
   Собеседник Сайко сутки  через  двое  работал  охранником  в  американском
культурном центре и имел возможность  посвящать  свободное  время  побочному
промыслу.
   - Нормал„к...
   - Пацанов предупреди.
   - Нс менжуйся, не забуду...

***

   - Уже половина десятого, - Владислав легонько потрепал задремавшего Азада
по плечу.
   - Ага, - Вестибюль-оглы потянулся  и  посмотрел  на  освещенные  окна,  -
пора... Кофе дерну и пойду.
   Рокотов налил чашку.
   - А себе?
   - Я не хочу, - биолог завинтил крышка-термоса. - Как я пойму, что дело на
мази?
   - Элементарно, - Азад отхлебнул глоток и закурил. - Через полчаса я выйду
на улицу. Если закурю, подтягивайся поближе. Значит, он там...  Если  нет  -
сиди жди дальше.
   - Твой выход не вызовет подозрений?
   - Нэ-а. Скажу, что с теткой договорился встретиться...
   - Тетки-то не будет! - встрепенулся Влад.
   - Ну и что? Нас, черножопых, постоянно кидают. Обещают и нэ приходят... -
К самому себе и к своим соплеменникам Азад  относился  с  изрядной  иронией,
совершенно не комплексуя по поводу  внешности,  кавказского  темперамента  и
нюансов, связанных с особенностями межнациональных отношений. -  Мы  же  как
дэйствуем? Ах, дэвушка, дэвушка,  давай  познакомимся,  в  ресторан  сходим,
потанцуем... Чай-май, культур-мультур... Одна из пяти придет. Так что,  если
нэ пришла, - все понимают. Значит, порядочная оказалась. Никаких подозрений,
наоборот. А я еще подыграю... Могу хоть три раза выйти. Окружающие подумают,
что тетка больно хороша, вот я и бэгаю.
   - Смотри поосторожнее там... Не  стоит  мне  с  тобой  пойти?  Вроде  как
приятелю?
   - Только испортишь, - Вестибюль-оглы отрицательно  мотнул  головой.  -  В
таких местах русским дэлать нечего. Ты языка нэ знаешь, обычаев. А я немного
и по-чеченски могу, и  по-аварски,  и  по-даргински.  Соображаю,  что  можно
говорить, а что нельзя, как обратиться, как уважение проявить... Ты там  как
бэлая ворона будешь.
   - Неужели сюда русские не ходят?
   - Почему, ходят... Только те, кто на Кавказе вырос. Или старые  знакомые.
На нового человека косо смотрят. Особенно на чужака. - Азад сделал последнюю
затяжку. - Вс„, пошел.
   - Сверим часы. Сейчас девять  сорок.  В  десять  минут  одиннадцатого  ты
должен выйти.
   - Лучше в пятнадцать. Так более правдоподобно.
   - Идет... Ну, ни пуха!
   - К черту! Хотя у нас так нэ говорят... Будь готов глушить этого  торгаша
и бросать в тачку.
   - Всегда готов.
   Вестибюль-оглы спрыгнул на асфальт, огладил куртку  и  прогулочным  шагом
двинулся к дверям небольшого ресторанчика.

***

   В понедельник тридцать первого мая тысяча  девятьсот  девяносто  девятого
года председатель общественного  движения  "3а  права  очередников"  Николай
Ефимович  Ковалевский  приехал  домой  необычно  рано,  наскоро   перекусил,
приказал своей глуповатой супруге не  отвлекать  его,  заперся  в  кабинете,
погасил верхний свет и устроился в  кресле  у  окна,  вперившись  маленькими
бегающими глазками в темноту двора.
   Ковалевскому было страшно.
   Наступил день расплаты за  свежеприобретенную  квартиру  на  Васильевском
острове. Ту, из-за которой Николая дважды били и  дважды  требовали  деньги.
Один раз тридцать тысяч долларов, второй - сорок.
   Сегодня за деньгами должны были прийти. Ковалевский не знал,  как  именно
это произойдет. Может  быть,  позвонят  и  назначат  место  встречи,  может,
вломятся прямо к нему домой, а может, и потребуют принести сумму  завтра  на
работу. Способов получить с должника много. Могут  даже  машину  остановить,
переодевшись сотрудниками ГИБДД.
   Но у Николая был приготовлен сюрприз. С самого  утра  в  соседнем  с  его
домом отделении милиции наготове сидели несколько оперов из  Главка,  а  его
телефон  негласно  прослушивался  -  Дядюшка  расстарался.  В   левой   руке
Ковалевский держал трубку радиотелефона.  На  тот  случай,  если  вымогатели
перережут провода городского телефона.
   Во двор вороватый бизнесмен и крупный  общественный  деятель  смотрел  не
случайно. Он знал из  детективов,  что  рэкетиры  обычно  проверяют  наличие
объекта в квартире, а потом уже начинают совершать какие-нибудь действия.
   И Коля хотел  засечь  их  первым.  Минуты  ожидания  тянулись  нестерпимо
долго...
   За  прошедшую  неделю  Ковалевский  успел  перебрать  в  мыслях   десятки
сценариев развития событий. От самых благоприятных, где вымогателей брали  с
поличным, препровождали в отделение и вызывали уважаемого Николая  Ефимовича
на очные ставки, до самых отвратительных, где менты  оказывались  неспособны
задержать преступников, те нападали на Николая Ефимовича, увозили его в  лес
и долго пытали на лоне природы, привязав к дереву и ввинчивая ржавый  штопор
аккурат между  ног.  Откуда  в  фантазиях  родился  штопор,  объяснить  мог,
пожалуй, лишь покойный дедушка Фрейд. Но  старичка  Зигмунда  поблизости  не
было, и бизнесмен-общественник продолжал мучиться в одиночестве.
   Семь дней кошмаров вылились в сброшенные пять килограммов жира и чуть  не
привели   к   нервному   срыву.   Ковалевский   спал   урывками,   заработал
отвратительную красноватую сыпь на сгибах локтей и был близок  к  прободению
застарелой язвы желудка.
   Не  праведная  жизнь  до  добра  не  доводит,  но   меняться   "уважаемый
общественник" не намеревался. Слишком уж дорогую цену пришлось бы  заплатить
за свою честность. В котле, где варятся в  собственном  дерьме  коммерсанты,
чиновники  и  коррумпированные  стражи  порядка,  порядки  -  как  в   банде
беспредельщиков. Вход -  рубль,  выход  -  червонец.  Да  и  расставаться  с
иллюзией благополучия в виде хорошей машины, офисов и расположения городской
администрации Николаю совсем не хотелось.
   Привык.
   Да так привык, что уже не мыслил себя без всего перечисленного.
   Деревенский паренек, до своего совершеннолетия месивший грязь  в  деревне
под Брянском, "вырвался в люди" и не желал  сдавать  ни  пяди  завоеванного,
несмотря на то, что  с  каждым  годом  приближался  к  закономерному  финалу
подобных личностей - насильственной смерти от ножа, удавки или прикрепленною
к днищу автомобиля тротилового заряда.
   Ковалевский думал, что ему удастся перехитрить судьбу.
   Дважды удавалось. Один раз он чуть не сел, попробовав похитить человека и
повымогать у того деньги. Но Колю быстро задержали, и  только  вмешательство
дядюшки  и  солидная   взятка   районному   прокурору   помогли   отделаться
переквалификацией статьи с тяжелой на легкую и уйти под амнистию.
   Второй раз он наобещал с три короба руководству охранной фирмы, у которой
состоял под "крышей", и едва  не  лишился  всего  нажитого,  когда  "частные
детективы"  стали  требовать  выполнения  взятых  обязательств  и  трясти  с
Ковалевского неустойку. Тогда ему  опять  помог  дядюшка,  договорившийся  с
руководством фирмы о том, что не в меру  говорливого  и  безмозглого  Колюню
оставят в покое, наложив лишь символический штраф.
   Организовав общественное движение, так ничего  и  не  понявший  бизнесмен
почувствовал себя неуязвимым. Обманывая десятки тысяч  людей  и  вращаясь  в
"высоких сферах" администрации Санкт-Петербурга, Ковалевский потерял связь с
реальностью, и только удары по физиономии  от  двух  групп  неизвестных  ему
личностей временно вернули коммерсанта на грешную землю.
   Но ненадолго.
   Буквально через день слегка успокоенный дядей из  ГУВД  Николай  Ефимович
вступил в альянс с организациями ветеранов и инвалидов  трех  войн.  Великой
Отечественной, афганской  и  первой  чеченской.  Еще  к  ним  присоединились
блокадники и с десяток мелких полулегальных фирм.
   Дивиденды обещали быть покруче, чем от "очередников".
   Но и риск выше.
   Распределение  бюджетных  средств  на  строительство  всегда  связано  со
стрельбой и поножовщиной. Особенно если к пирогу допущены  люди,  которых  в
свое время государство научило убивать, а потом выбросило на обочину жизни и
никак не озаботилось последствиями. Выяснение отношений  в  таких  фондах  и
объединениях идет по  одному  сценарию  -  сначала  кто-то  скрысятничает  и
украдет не по чину, потом остальные захотят увеличения  своих  долей,  затем
кому-нибудь в голову придет светлая мысль о  прямой  зависимости  количества
денег от количества участников концессии - и понеслось!
   Не успевает остыть один труп, как уже шпигуют свинцом следующего.
   Денег на всех никогда не  хватает.  В  самом  конце  оставшиеся  в  живых
оккупируют тюремные нары и плачутся в жилетки сокамерникам. Те, кому повезло
немного меньше, находят покой в свежих могилках.
   А на свет появляется очередное многотомное  уголовное  дело,  где  каждый
обвиняемый одновременно является еще и потерпевшим по паре-тройке  эпизодов.
Свидетели исчисляются  сотнями,  улики  -  тысячами,  испарившиеся  суммы  -
миллионами.
   Но не успеет судья закончить  чтение  приговора,  как  в  том  же  городе
возникает такая же организация и в ее ряды устремляются те, кого  не  смогли
или не захотели посадить в рамках только что прошедшего процесса.
   И вс„ начинается по новой...
   В неясном свете фонаря через двор метнулась какая-то тень.
   Ковалевский вжал голову в плечи и осторожно выглянул из-за занавески.
   Темная фигура остановилась, подняла голову и обвела взглядом окна.
   Коммерсант присел на корточки и набрал номер.
   - Есть!.. Да, наблюдатель... Только зашел... Сейчас будете?.. Жду!
   Николай уже не таясь встал и  раздвинул  плотные  шторы.  Бояться  больше
нечего. Через две минуты  наблюдателя-рэкетира  возьмут  под  белы  рученьки
дядюшкины подчиненные и быстренько выколотят из него  имена  подельников.  А
там и за остальными поедут,
   Ковалевский представил себе их жалкие лица и ухмыльнулся.
   Они будут сидеть в наручниках, умолять о  пощаде,  а  "уважаемый  Николай
Ефимович" будет цедить слово за словом, не обращая  внимания  на  их  жалкие
оправдания, пригвождая каждой своей фразой и принимая из  рук  почтительного
следователя чашечку свежезаваренного лично для него чаю.
   Ковалевский чувствовал себя на коне только с более слабыми или зависимыми
от него людьми.
   Со двора послышалось негромкое журчание,  звук  застегиваемой  ширинки  и
шаги. Неизвестный, оросивший стену дома, скрылся в гулкой темноте проходного
двора.
   Через минуту под арку с ревом сирены влетел патрульный  УАЗ,  и  из  него
посыпались милиционеры с автоматами наперевес,  до  полусмерти  перепугавшие
вышедшего на прогулку кота.
   Гражданина, посягнувшего в особо циничной форме на чистоту двора,  так  и
не догнали.

***

   Эксперту по ядерному вооружению уже минуло восемьдесят. Он начинал еще  в
- "шарашке", организованной по личному распоряжению наркома  НКВД  Лаврентия
Павловича Берии, и с сороковых годов был на короткой ноге и  с  Иоффе,  и  с
Капицей, и с Сахаровым, и с Келдышем, и с  Ландау,  и  со  всеми  остальными
создателями советского атомного щита.
   Больших должностей Самуил Маркович не занимал.
   И дело было не в национальности. "Ненадежных",  как  частенько  за  глаза
именовали   евреев,   в   сверхсекретных   конструкторских   бюро    имелось
предостаточно.  Одно  время  по  "шарашкам"  даже  ходила  шутка,   что   на
территориях объектов класса "А" впору одновременно с  фундаментами  основных
корпусов сразу закладывать и синагоги.
   Самуил Маркович был идеальным Помощником. Именно с большой буквы. Звезд с
неба он не хватал, мыслил только конкретными категориями, в  абстрагирование
не лез, но порученное дело исполнял от начала до конца. И при  этом  обладал
феноменальной памятью, держа в голове тысячи мельчайших деталей  и  событий.
Поручив Самуилу Марковичу проведение  эксперимента,  можно  было  дальше  не
волноваться - он  проводил  его  идеально,  а  если  что-то  не  получалось,
повторял процесс десятки раз, пока не добивался соблюдения всех параметров.
   Отношения   с   государством   у   иудея-атомника   складывались   весьма
благоприятные. Он честно выполнял свою работу, получал  более  чем  солидные
зарплату и премии, а к праздникам ему  вручали  либо  ценный  подарок,  либо
правительственную награду.
   За сорок лет беспорочной службы Самуил  Маркович  стал  полным  кавалером
орденов Трудового Красного Знамени, Знака Почета и гордо  носил  на  лацкане
пиджака ордена Ленина, Красной Звезды и лауреатские медали.
   Выйдя на пенсию в начале девяностых годов, эксперт не остался не у дел.
   Несколько раз в месяц его приглашали для консультаций, с ним советовались
историки и архивисты, более молодые  коллеги  с  интересом  выслушивали  его
рассказы о выдвинутых, но неосуществленных идеях.
   Поэтому  визит  Секретаря  Совета   Безопасности   не   стал   для   него
неожиданностью.
   Моложавый полковник запаса приехал сам.  И  этим  подчеркнул  уважение  к
возрасту и заслугам  престарелого  атомника.  Хотя  мог  вызвать  к  себе  в
кабинет.
   Поднявшийся в квартиру вместе с Секретарем адъютант сноровисто сервировал
стол для чаепития и ретировался, оставив Самуила Марковича наедине с гостем,
что также свидетельствовало  о  важности  и  конфиденциальности  предстоящей
беседы. Вокруг дома встали  четыре  микроавтобуса  службы  радиотехнического
контроля, заблокировавшие даже гипотетическую вероятность  прослушивания.  У
парадной на лавочке обосновались трое "волкодавов" из боевого  подразделения
ФСБ, изображая из себя праздных  молодых  людей.  Еще  две  пары  встали  на
лестничных площадках.
   После необходимого обмена любезностями и вопросов  о  здоровье  Секретарь
Совбеза приступил к делу:
   - У нас возникла проблема в связи с недостатком информации.
   Самуил Маркович понимающе кивнул. Это и так понятно. Раз приехали к  нему
за советом, значит,  вопрос  уходит  корнями  в  далекое  прошлое.  А  живых
свидетелей почти не осталось.
   - АУ дробь эс десять, - продолжил полковник.
   - Помню, эксперт взял печенье-Начало работ по проекту - пятьдесят девятый
год, осень. По-моему, октябрь. Или самое начало  ноября...  Курировал  лично
министр обороны. Очень на тот момент перспективная разработка.  Я  занимался
оптимизацией систем электроподачи.
   - Вы знаете проект в полном объеме?
   - За исключением незначительных деталей - да.
   - Когда образец пошел в серию?
   - Смотря что вы имеете в виду. Модификаций заряда было  изготовлено...  -
Самуил Маркович пожевал губами, - семнадцать. Девять из них пошли  в  серию.
Первый - в шестьдесят втором, последний - в восемьдесят пятом. Самый  мощный
- триста пятьдесят килотонн, минимальный - двадцать.
   Всего было поставлено на вооружение примерно две с половиной тысячи штук.
Плюс-минус сотня... Как вы понимаете, координат точек базирования я не знаю.
   - Ну у вас и память! - искренне восхитился Секретарь Совбеза.
   - Пока не жалуюсь, - скромно отреагировал эксперт. - Продолжим...
   - Можно ли по одному документу.., назовем его спецификацией.., определить
конкретный тип заряда? - Полковник слабо разбирался в ядерном оружии, но  по
поводу своей некомпетентности не комплексовал и при необходимости  обращался
к специалистам.
   - Зависит от уровня документа... Секретарь  Совбеза  внимательно  склонил
голову.
   - В нашей системе, как вам известно, принята схема  допусков.  От  уровня
допуска зависят кодовые обозначения и полнота характеристик. Кстати, а какой
у вас допуск?
   Полковник выложил перед экспертом пластиковую карточку. Не до  церемоний,
когда речь заходит о государственных секретах.
   Самуил Маркович внимательно  прочитал  строчку  цифро-буквенного  кода  и
удовлетворенно вздохнул.
   - Годится... Показывайте, что у вас есть.
   - Вот, - на стол легла ксерокопия машинописной страницы. - Это все.
   - Так, - эксперт сдвинул на нос очки и наклонился над листком  бумаги,  -
ага.... "яблонька" семьдесят девятого..,  помню,  Андрей  Павлович  делал..,
крепления по стандарту.., сто пятьдесят  единиц..,  стабилизация  ниобием..,
та-ак,  без  разделения  в  вольфрамовом  блоке..,  зашита  по  стандарту..,
блокиратор типа "ссмь-бэ".., это ясно.., пятый уровень.., прокладка  оксидом
титана, тоже нормально... Так что вас интересует?
   - Вы знаете, - честно признался полковник, - я ничего не понял  из  того,
что вы сейчас говорили. Для меня слова "яблонька" и все остальное  -  темный
лес. Если возможно, объясните на уровне средней школы.
   - Да пожалуйста! - Самуил Маркович отложил ксерокопию. - "Яблонька" - это
кодовое обозначение  данной  модификации  заряда,  принятое  в  документации
примерно в семидесятом году. Расчетная мощность -  сто  пятьдесят  килотонн.
Урановый сердечник стабилизирован ниобием и заключен в сферу из  бериллия  и
вольфрамовую рубашку. Крепления к носителю стандартные. То  есть  боеголовку
можно использовать как при наземном шахтном базировании, так и при морском и
воздушном.  Пять  степеней  защиты  от  произвольного   срабатывания...   От
механических  до  электронных.  Сама  начинка  разделена  на  шесть  частей,
вступающих во взаимодействие под влиянием взрывчатки со скоростью внутренней
детонации свыше двенадцати  тысяч  метров  в  секунду.  От  "красной  ртути"
отказались, чтобы  сделать  начинку  более  долговечной.  Боеголовка  крайне
надежна по причине собственной примитивности...
   - Стоп! - улыбнулся гость. - "Красная ртуть" - это вещество,  усиливающее
термоядерный взрыв?
   - Молодой человек! - эксперт сдвинул очки на лоб. - Во-первых, мы с  вами
беседуем  об  атомном,  а  не  термоядерном  устройстве.  Есть,  знаете  ли,
разница... И второе - молодые  гои,  пытающиеся  торговать  ртутью  красного
цвета с плотностью двадцать граммов на кубический  сантиметр,  демонстрируют
вопиющую  безграмотность.  Нет  такого  вещества  в  природе  и  никогда  не
существовало! Это чушь! "Красной ртутью" - во все времена называли оружейный
плутоний. Просто об этом мало  кому  было  известно...  Все  так  называемые
"продажи красной ртути" - аферы.  Когда  я  читал  посвященные  данной  теме
статейки в газетах, я очень смеялся.  И  больше  всего  -  над  чиновниками,
которые подписывали квоты продаж.
   - Ага, понял, - кивнул Секретарь Совбеза.
   - Пойдем дальше... Та спецификация, что вы  мне  показали,  скорее  всего
относится либо к системе "Радуга", либо к "Маятнику".
   - О "Радуге" я слышал...
   - Что слышали? - хитро прищурился Самуил Маркович.
   - Программа космического размещения.
   - Верно. Значит, знаете о системе. - Эксперт  не  стал  дальше  развивать
тему, а полковник не  спросил,  более  заинтересованный  впервые  упомянутым
"Маятником". Судьба спутника КН-710  так  и  осталась  невыясненной.  Самуил
Маркович пребывал в уверенности, что управление системой "Радуга"  находится
под полным контролем специального подразделения. Иного представить  себе  он
не мог. - Хорошо...
   - О "Маятнике" можно подробнее?
   - Конечно. Ваш допуск вполне позволяет... Итак. Система "Маятник"  -  это
размешенные на территориях сопредельных  ныне  республик  законсервированные
шахты с ядерным оружием. Судя  по  представленному  вами  документу,  восемь
зарядов именно из этой серии.
   - Каких республик? - изумился Секретарь Совбеза.
   - Беларуси, Украины, Казахстана и Армении, - спокойно ответил эксперт.  -
По восемь-десять шахт. Приведение в боевую готовность занимает менее  суток.
Где конкретно расположены объекты - извините, не в курсе.
   Полковник потер виски.
   - Вы уверены?!
   - Абсолютно,  -  теперь  пришла  очередь  удивляться  восьмидесятилетнему
атомнику. - А вы что, потеряли над ними контроль?
   - Мне об этом ничего не известно, - Секретарь Совбеза взял себя в руки. -
Думаю, что нет.
   - Так вы думаете или вы точно знаете? - строго спросил Самуил Маркович.

***

   В десять семнадцать Владислав проявил первые признаки нетерпения.
   Он внимательно осмотрел почти пустую улицу,  припаркованные  у  ресторана
автомобили, группу курящих на углу молодых людей.
   Вроде вс„ спокойно.
   За окнами кабака жизнь тоже текла без изменений -  музыка,  гул  голосов,
стелящийся по залу табачный дым, официанты с подносами, мягкий свет ламп.  В
течение последнего получаса в  гостеприимно  распахнутые  двери  зашло  трое
новых посетителей. А вышел только один - пузатый горец в  черном  костюме  и
белоснежной  рубашке  без  галстука,  севший  в  роскошный  "Infiniti  Q45t"
серо-стального цвета и неторопливо укативший по каким-то своим делам.  Номер
седана Рокотов черкнул на висевшем по центру приборной доски листе блокнота.
   Азад не появлялся.
   В десять двадцать пять  биолог-антитеррорист  выложил  все  из  карманов,
оставив лишь деньги  в  сумме  двухсот  рублей,  запер  джип  на  секретный,
открывающийся без ключа замок и переступил порог ресторана.
   На нового посетителя никто не обратил ровным счетом никакого внимания.
   Рокотов приблизился к стойке, уселся на банкетку  и  бросил  перед  собой
сотню, внимательно оглядывая боковым зрением зал.
   - "Мальборо" и стаканчик сока...
   - Какого именно? - вежливо склонился  вышколенный  бармен  с  узким,  как
бритва, лицом и плотно прижатыми к черепу деформированными ушами.
   "Борец,  -  автоматически  отметил  Влад,  -  средний  вес,  вольник  или
классика..."
   - Апельсин есть?
   - Да.
   - Тогда его... - Уже не скрываясь, Рокотов посмотрел в зал.
   Азада за столиками не наблюдалось.
   - Кого-то ждете? - напряженно спросил бармен.
   Юп-па! Что у него с голосом?
   - Нет, - биолог повернулся к  стойке  и  положил  локти  на  полированное
дерево, - просто смотрю... Из горячего что есть?
   - Шашлык, люля, котлеты по-киевски, - затараторил бармен,  явно  стараясь
потоком слов отвлечь посетителя от прозвучавшего пять секунд назад  вопроса,
- отличная соляночка. Из рыбного - осетрина и форель...
   - Форель - это хорошо. - Влад из-под опущенных ресниц посмотрел на своего
визави, делая вид, что поглощен освобождением пачки "Мальборо" от липнущей к
пальцам полиэтиленовой пленки.
   Бармен бросил взгляд куда-то за спину Рокотова и еле  заметно  подмигнул,
невидимому соплеменнику.
   "Интересно,  где  мой  черножопый   друг   и   что   здесь,   собственно,
происходит?.."
   - Давайте форель, - после недолгого раздумья "решился" Влад. - Где  здесь
руки моют?
   - Туалет справа в конце зала, - опять почему-то напрягся бармен.
   "Дурдом какой-то!"
   Биолог  не  торопясь  прошел  вдоль  стойки,  распахнул   выкрашенную   в
веселенький  желтый  цвет  дверку  и  зашел  в  сияющее  надраенным  кафелем
Г-образное помещение.
   Никого.
   Рокотов миновал кабинки, свернул к писсуарам и остановился.
   У дальней стены, вытянувшись в струнку и прижимая  к  груди  руки,  лежал
Вестибюль-оглы.
   Мертвые, широко открытые глаза безучастно смотрели в потолок.
   Из подреберья торчала деревянная рукоять.
   Крови почти не было. Один профессиональный удар  под  углом  снизу  вверх
разрубил сердечную мышцу маленького, но  мужественного  азербайджанца.  Азад
умер мгновенно.
   Владислав почувствовал, как у него похолодело лицо.
   Кулаки у Азада были конвульсивно сжать.
   Сзади грохнула распахнувшаяся дверь.
   Бежать было поздно.
   Да и некуда - в туалетной комнате окон не предусмотрели.
   - Стоять! - рявкнул детина в синей милицейской форме,  направив  в  живот
Рокотову дуло короткого автомата и пропуская  мимо  себя  двух  сержантов  с
пистолетами в вытянутых по американской полицейской моде руках.
   Влад послушно поднял руки  вверх  и  застыл,  изобразив  на  лице  полное
непонимание происходящего...

Глава 8
У! А! КАЗАЧОК!

   Владиславу грубо закрутили за спину руки, накинули на  запястья  стальные
дуги милицейских "браслетов", для профилактики  дали  по  шее,  выволокли  к
припаркованному у центрального входа патрульному автомобилю  и  запихнули  в
зарешеченное  отделение,  сопровождая  свои  действия  непременным  матом  и
обдавая биолога густым перегаром.
   За   полторы-две   секунды   Рокотов   прокачал    ситуацию,    определил
принадлежность ворвавшихся в туалет к рядам сотрудников органов и потому  не
сопротивлялся. Вел себя как любой нормальный человек,  оказавшийся  в  таком
положении - испуганно и нервно.
   Группу захвата явно использовали втемную.
   Кто-то заранее позвонил в местное отделение и  сообщил  о  поножовщине  в
ресторане. Расчет примитивный, но верный. Вслед  за  разведчиком  на  объект
должен был  явиться  и  основной  персонаж.  Противник  приблизительно  взял
получасовой тайм-аут и попал в точку. Можно было  не  сомневаться,  что  уже
завтра утром найдутся  несколько  свидетелей,  которые  однозначно  опознают
Влада как человека, поссорившегося с убитым за пару минут до происшествия  и
предложившего тому "выйти разобраться".
   Через заднее окошечко биолог видел лишь уносящуюся из-под колес мостовую.
   "Кисло... Попадать в ментовку в мои планы не входило. Но что произошло? В
этом кабаке нас не могли ждать в принципе! Или могли? Да  нет,  не  могли...
Однако факты говорят об обратном. Так, спокойно. Без достаточной  информации
ты все равно ничего не выяснишь. Из райотдела удрать можно. Если  изобразить
из  себя  зачуханного  совка,  то  контроль  будет   ослаблен.   Психология,
понимаешь...  Мусорята  к  отпору  не  готовы.  Раз  дал  себя   взять   без
сопротивления, значит, и дальше так себя вести будет. Стереотип...  Азада  я
потерял. Вот это самое плохое. Подставил ни в чем не повинного  человека.  И
придется с этим жить. - Биолог стиснул зубы. - Ну,  уроды,  держитесь!  Даст
Бог - доберусь и перережу всю компанию.  Кто  же  отдал  приказ?  -  Рокотов
закрыл глаза и прокрутил в памяти картинку. - Так... Захожу в двери... Слева
трое, один из них рыжий. Справа сдвинуты столы, сидят  человек  восемь,  все
уже сильно под газом.  Орут,  машут  руками,  чего-то  по-своему  щебечут...
Дальше мужик в возрасте с дамой, кушают... Еще дальше  -  молодые  парни.  У
одного из них на куртке надпись. New York Rangers". Куртка  синяя  с  белыми
рукавами. Самопал, у нью-йоркцев другие командные цвета... В  глубь  зала  -
два столика. Один пуст, за другим мужик в пуховом  свитере...  Итак.  Халдей
подмигнул. Кому? По директрисе - либо  мужику  в  свитере,  либо  мужчине  с
дамой. Поворот головы градусов на тридцать, точно над  моим  правым  плечом.
Скорее, свитероносцу... Другой мужчинка сидел в две трети,  мог  не  увидеть
сигнала. А тот, что в свитере, лицом... Лет сорок-сорок пять,  горбоносый..,
там, кстати, все горбоносые, даже дама.., широкие плечи,  короткая  стрижка,
рост  примерно  метр  семьдесят..,  если  ноги  не  короткие.   Тогда   метр
шестьдесят-шестьдесят три.., особых примет я не видел. Татуировок точно нет.
Пальцы.., широкие, с квадратными ногтями. Тыльная сторона  рук  чистая,  без
шерсти... Это может говорить о тренировках  по  рукопашке,  волосы  в  таких
случаях стираются. Ага! Брови у него оригинальные, на излом у висков...  Лоб
низковат, но это может быть за счет прически. Волосы  хоть  и  короткие,  но
зачесаны вперед... Встречу - не перепутаю..."
   "Уазик" затормозил у отделения. Хлопнули дверцы, и милиционеры забубнили,
что-то объясняя дежурному. Задняя дверь распахнулась.
   - Вылезай! - Двухметровый прапорщик покрутил на пальце связку ключей.
   Влад неуклюже изогнулся и вывалился из "козлятника", сделав вид, что едва
удержался на ногах.
   Возле машины стояли четверо и с интересом наблюдали за задержанным.  Двое
патрульных, прапорщик и низкорослый человечек в помятом костюме  с  лишенным
налета интеллигентности лицом.
   - Тащите его в камеру, - заявил человечек, - "сотка"   щас
будет...
   Рокотова подтолкнули в  спину,  провели  через  арку  и  железную  дверь,
обыскали, сняли наручники и затолкали в маленькую камеру  размерами  два  на
полтора метра.
   Биолог присел на грубо сколоченную из сосновых досок скамью и  огляделся.
В изолятор он попал впервые.
   Напротив двери, забранной дырчатым оргстеклом,  сидел  дежурный  и  резал
сало на расстеленной газете. Помимо сала на столе лежали  полбуханки  хлеба,
дне  луковицы,  палка  колбасы  и  пакет  с  солеными  огурцами.  Водки   не
наблюдалось, но Влад был уверен,  что  она  где-то  неподалеку.  Слишком  уж
предвкушающим было лицо у милиционера.
   Внутри каморки для задержанных ничего интересного не было. Голые  стеньг,
скамья, плафон под потолком.  На  известке  были  выцарапаны  лозунги  вроде
"Лучший мент - мертвый мент!", "Мусарню - в космос!" и прочие в том же духе,
перемежающиеся матерными четверостишиями и фаллической графикой. Также  было
много женских имен с телефонами и описанием предоставляемых услуг.
   Владислав отломал щепочку, дождался, когда прапорщик куда-то отлучился, и
оставил свой след на стене:
   Водка в стакане и сало в кармане. +++
   Я - российский скворец
   Мусор-до  соблюдаю. +++
   Хайку  получилось что надо.  Коротко  и  по
существу. И в полном соответствии с традициями японского стихосложения. Опус
украсил свободное место на стене и привнес  даже  некий  шарм  в  оформление
камеры.  Сразу  стало  понятно,  что  в  ней  сидел  образованный  и   тонко
чувствующий человек.
   Рокотов   удовлетворенно   вздохнул.   Настроение   немного   улучшилось.
Вернувшийся со стаканом дежурный  подозрительно  посмотрел  на  безмятежного
задержанного. Почти физически ощущалось, как у  милиционера  скрипят  мозги.
Привезенный патрульными с места убийства молодой  парень  вел  себя  слишком
спокойно для подозреваемого в тяжком преступлении.

***

   Прапорщик почесал затылок и решил, что  сержанты  опять  вс„  напутали  и
схватили не того.
   Но это не его дело.
   Дознаватель  разберется,  что  к  чему.  Подуплит,  конечно,  выколачивая
признание, однако не сильно. Пережить можно. В районных  отделениях  убивают
на допросах не часто. Особенно в Питере. Это в других городах без  остановки
творится сущий беспредел, а в северной столице только время от времени.
   Климат, что ли, такой или еще чего...
   Прапорщик тряхнул головой и набулькал первый стакан.
   Спокойно выпить ему не дали.
   Только дежурный вмазал дозу и потянулся за лучком, в дверь постучали.
   - Кого, блин, нелегкая принесла? - унтер-офипер мгновенно убрал  бутылку,
бросил в рот таблетку "антиполицая" и пошел открывать.
   Кайф от согревшей желудок жидкости был безнадежно испорчен.
   Рокотов с интересом прислушался.
   - Ну опять! -  взвыл  невидимый  из-за  угла  прапорщик.  -  Сколько  раз
договаривались? Телефона, что ль, нет? Чо вы без предупреждения приходите?
   - Спокуха! - Влад узнал голос одного из патрульных. - Этого хрена к  себе
Яичко требует!
   "Ну и фамилия у следака! Или это прозвище?.."
   - Давай выходи!  -  недовольный  прапорщик  отомкнул  дверь.  -  Руки  за
спину...
   Дисциплинированный Владислав проследовал впереди сержанта на второй  этаж
и очутился в огромном кабинете, где стояли пять столов, десяток  обшарпанных
стульев, несгораемый шкаф и три тумбочки. На одной из них закипал чайник.
   За дальним столом восседал давешний человечек в штатском. У  окна  -  еще
один, занятый игрой "Doom" на экране старенького компьютера.
   - Вот привел... - патрульный толкнул Рокотова в спину.
   - Садись, - буркнул человечек и положил перед  собой  лист  протокола.  -
Имя, фамилия, отчество... И не вздумай врать!
   - Хорошо, хорошо, - Влад подождал, пока за патрульным закроется дверь,  и
уселся на жесткий стул. - Барбекю Сысой Армагеддонович...
   - Из Молдавии? - со знанием  дела  кивнул  человечек  и  занес  данные  в
соответствующую графу.  Получилось  "Борбикю  Сысой  Ормогедонович".  -  Где
живешь?
   "Он что, серьезно?! - поразился биолог. - Рассказать кому - не поверят!"
   - В Дубочках...
   - Это где?
   - Ломоносовское направление.
   - Прописка есть?
   - Конечно! У меня фамилия и отчество по отцу. Сам-то я  здесь  родился...
Успех надо было закрепить.
   - Мне как к вам обращаться - господин следователь или...
   - Можно просто -  Сан  Саныч,  -  небрежно  отреагировал  дознаватель.  -
Капитан Александр Александрович Яичко .
   "Все-таки фамилия... Весело".
   Капитан Яичко побарабанил пальцами  по  столу.  Прописка  у  задержанного
оказалась областной, придется ждать  до  утра,  чтобы  проверить  его  через
картотеку.
   Проще всего было отправить гражданина  "Борбикю"  обратно  в  камеру,  но
дознаватель ощущал какой-то зуд. Ему хотелось блестяще раскрыть преступление
и снять  с  себя  хотя  бы  часть  занесенных  в  личное  дело  выговоров  и
предупреждений о частичном служебном несоответствии.
   В милицию Яичко попал случайно, как и  девяносто  процентов  его  коллег,
испытывающих  стойкую  неприязнь  к  честному  труду.  Закончив   в   тысяча
девятьсот,  восемьдесят  седьмом  году  парикмахерское  училище,  юный  Саша
отправился  в  армию,  где  довелось  ему  служить  во  внутренних  войсках.
Пообщавшись  со  старшими  товарищами,  ефрейтор  Яичко  загорелся  желанием
поступить  в  Школу  Милиции,  куда  без  труда   получил   направление   от
командования части. На курсе он не блистал, но  закончить  обучение  смог  и
распределился в ближайшее к своему дому отделение.
   Молодого лейтенанта коллектив принял радушно, и  уже  через  месяц  Яичко
получил первый выговор за то, что в пьяном безобразии выпал из окна  второго
этажа прямо под ноги начальнику РУВД.  По  счастливой  случайности  Санек  в
полете потерял сознание и ничего себе не  сломал.  Да  и  подполковник  был,
мягко говоря, не совсем трезв. Но лейтенанта вс„ же наказали. За то" что тот
едва не упал на голову совершавшему вечерний променад старшему офицеру.
   -  Ну,  рассказывай,  -  грозно  набычился  принявший  непростое  решение
дознаватель.

***

   На  Московском  вокзале  Арби   миновал   перрон,   откуда   отправлялись
пригородные электрички, сбежал вниз по ступенькам, отмахнулся от  назойливых
частников, предлагавших "всего за  пару  сотен"  домчать  гостей  города  до
Невского проспекта , обошел здание по  периметру,
нырнул в подземный переход, быстрым шагом пересек центральный зал ожидания с
бронзовым бюстом Петра Первого по центру и ровно в пять минут  первого  ночи
занял очередь в буфете на втором этаже.
   Позади него встал светловолосый  крепыш  в  скромном  с  виду,  но  очень
дорогом плаще серого цвета с искрой.
   Арби взял стакан бочкового кофе, неизменного по вкусу и консистенции  еще
с середины двадцатого века, замешкался,  извлекая  из  кармана  разномастные
купюры, углядел булочку с маком  и  попросил  дородную  буфетчицу  дополнить
заказ выпечкой.
   Общепитовская тетя фыркнула и  небрежно  бросила  на  бумажную  тарелочку
комок твердого, как обломок гранитной  набережной,  теста,  поверх  которого
сиротливо лежало несколько маковых зернышек.
   Арби вежливо поблагодарил и поплелся к угловому столику.
   Крепыш взял бутылку "Фанты", расплатился и покинул зал, унося  в  кармане
дорогого  плаща  листок  бумаги   с   восемью   строчками   по   одиннадцать
буквенно-цифровых групп в каждой.
   Коды инициации ядерных зарядов благополучно перешли из рук в руки.

***

   Начало года столичному мэру далось туго.
   Долговой кризис, в который попала  Москва  благодаря  управлению  нанятых
Прудковым чиновников, продолжал вс„ гуже и  туже  затягивать  петлю  на  шее
города. Единственным выходом были дотации федерального бюджета и, усиление и
без того непомерного налогового бремени.
   Прудков мрачно надулся.
   Он предпочитал популистские меры, повышающие его собственный престиж  как
политика, и не любил, когда городские проблемы мешали ему купаться  в  лучах
народного обожания. Повышение налоговых  ставок  обязательно  вызовет  шквал
возмущения и отберет голоса на предстоящих в декабре выборах. Победить-то он
обязательно  победит,  это  понятно  и  ежу,   но   хотелось   бы   победить
сокрушительно, эдак с девяносто пятью процентами поддержки.
   На прошлых выборах было восемьдесят,  и  Прудков  поставил  задачу  своим
холуям обязательно увеличить процент.
   Через год начнется драка за главное кресло страны,  и  столичный  мэр  не
исключал возможности своего участия. Даже не только не исключал, а  страстно
желал взобраться на Олимп Власти.
   Вот где он может развернуться!
   Сто-двести миллионов долларов ежегодной прибыли  от  Москвы  -  тьфу!  Не
деньги вовсе.
   Российский уровень - другое дело.
   Нефть, алмазы,  вооружение,  самолеты,  алюминий,  медь,  уголь...  И  не
сотнями тонн, а сотнями тысяч. Президент может подписать любую квоту,  любую
лицензию, и никто никогда не потребует с  него  ответа.  Можно  уполномочить
любой банк, распределить любой кредит, стереть в  порошок  любого  мерзавца,
осмелившегося встать на пути Первого Лица.
   Вот это жизнь! Изберись и живи!
   Кресло столичного мэра  по  сравнению  с  кремлевским  седалищем  кажется
убогой некрашеной табуреткой.
   Прудков скрипнул зубами...
   А тут еще  этот  Одуренко  со  своими  разоблачениями!  Раскопал  где-то,
гаденыш, историю с американским совладельцем "Рэдис-сон-Славянской"  и  орет
на каждом углу. Нет, чтобы тихо прийти к Прудкову и договориться полюбовно.
   Ну, было! Не сдержался и приказал кончить американку. Ну и что? Стоит  ли
из-за этого скандалить? Одним  америкашкой  больше,  одним  меньше  -  какая
разница?
   Исполнители, конечно,  напортачили.  Тут  даже  Прудков  был  согласен  с
пронырливым журналистом. Так дела  не  делают.  Но  работали  впопыхах,  как
следует не подготовились, отсюда и промашечки. Хорошо  еще,  что  патрульных
ментов подальше от места убийства убрать догадались. А  то  было  бы  как  в
анекдоте...
   Неспроста Одуренко копать начал, ох неспроста!  Явно  по  наводке  своего
пархатого  дружка.  Прикупил,  иудейская   морда,   акции   ОРТ   и   теперь
распоряжается эфиром. То говорить, то  не  говорить,  этого  замочить,  того
возвысить.
   Зря  Баркашову  и  его  братанам  по  "Русскому  Национальному  Единству"
кислород перекрыли.
   А иначе нельзя.
   Увяз Прудков в отношениях с еврейскими фондами по самое некуда.  Шажок  в
сторону не сделать.  Мигом  Индюшапский  со  своей  синагогой  и  придворным
комментатором  Компотовым  вой   поднимут.   В   прессе,   в   международных
организациях, на телевидении. "Черных" гонять  -  ради  Бога,  а  "избранный
народец" не трожь!
   Что ж тогда делать, если главный  противник  именно  к  этому  народцу  и
принадлежит?
   Придется действовать исподволь.
   Что дороже и менее эффективно...
   Столичный градоначальник грустно посмотрел на низкое серое небо.
   Опять дождь.
   Погода как в ненавистном Прудкову Питере.
   Мэр оторвал взгляд от окна и  уставился  на  преподнесенный  ему  полчаса
назад томик стихов о Москве. Жополиз  из  городской  администрации  половину
своих виршей посвятил мудрости  и  проницательности  нынешнего  руководителя
столицы.
   Прудков зло швырнул книгу в стол и обхватил руками лысую голову.
   Надо что-то делать, а не сидеть сиднем!
   Но что?..

***

   -  Что  рассказывать-то?  -  Владислав  изобразил  на  лице   недоумение,
смешанное с раздражением.
   Требовалось немного потянуть время.
   Несмотря на поздний час, в здании отделения милиции еще был народ.  Когда
Рокотова вели по лестнице  наверх  и  по  коридору  до  кабинета  Яичко,  он
насчитал  семерых  сотрудников.   Те   возились   с   бумагами,   курили   и
перебрасывались друг с другом незначительными фразами.
   Помимо увиденных, могло быть еще столько же.
   Прорываться в одиночку сквозь полтора  десятка  вооруженных  милиционеров
было крайне самонадеянно. К тому же на первом этаже в дежурной части  должны
были сидеть не менее трех автоматчиков.
   - А вс„! - Дознаватель положил ручку на стол. - Вс„, что знаешь... -  Так
я ничего не знаю.
   - Это тебе кажется...
   - Ничего мне не кажется. Я зашел в туалет и увидел  лежащего  человека...
Спросите посетителей, они подтвердят, что я пришел в ресторан за пару  минут
до того, как приехали ваши сотрудники.
   - Самый умный, да? Естественно, на глазах у всех ты его не резал.
   - Я вообще никого не резал. - С одной стороны, Влад  вс„  отрицал,  но  с
другой - давал понять капитану, что готов  к  разговору  и  при  достаточном
нажиме может "расколоться".
   - Посмотрим... - Яичко ловко вытащил листок  бумаги  и  хлопнул  по  нему
ладонью. - Ага! Вот, пожалуйста... Свидетели показывают, что ты поругался  с
убитым за час до этого.
   - За час до чего?
   - До убийства, разумеется...
   - За час до убийства меня вообще там не было.
   - А свидетели? - быстро спросил капитан.
   - Да врут ваши свидетели... Вы их самих лучше на причастность проверьте.
   - Не учи, сами разберемся! Вижу, ты по-хорошему не хочешь...
   - Почему, хочу...  Только  вы,  Сан  Саныч,  заранее  меня  в  обвиняемые
записали.
   - Ты пока не обвиняемый, а подозреваемый, - наставительно сказал Яичко. -
Попробуй меня разубедить...
   "Играет в Шерлока Холмса... Бить меня в одиночку не хочет или боится. Что
ж, язык у меня подвешен, будем беседовать.  Второй  слишком  увлечен  игрой,
чтобы обращать на нас внимание - До двери - метра четыре, до  окна  -  пять.
Второй этаж, козырька над входом нет, решеток тоже..."
   - Я ж вам говорю - пришел за две минуты до приезда ваших коллег. Взял сок
и сигареты, заказал рыбу и пошел мыть руки.
   - А что ты вообще в этом районе делал?
   Рокотов мысленно усмехнулся. Примитив. Ловушка на  уровне  задачника  для
"юных друзей милиции".
   - У меня встреча была на Гранитной улице.
   - С кем?
   - Вам фамилии нужны?
   - Не умничай! - Дознаватель начал злиться.
   - Я не умничаю. Просто спросил.
   - Вопросы здесь задаю я, - грозно предупредил Яичко.
   - Я встречался с партнером по бизнесу и его водителем. Завтра  мы  должны
отправиться на Украину за товаром. Вот и обсуждали последние детали...
   Капитан прищурился.
   Было видно невооруженным глазом, что информация его заинтересовала.
   Товар - это деньги. Подготовка к поездке за товаром означает, что собрана
достаточно крупная сумма. И эта самая сумма может быть отдана за прекращение
уголовного дела в отношении сидящего перед дознавателем бизнесмена.
   Просто и изящно.
   Так происходит сплошь и рядом,  как  только  одна  из  сторон  произносит
волшебное слово.
   - Что за товар?
   - Одежда.
   - Угу, - Яичко сделал пометку на листке. - Твои партнеры сейчас где?
   - Поехали готовить машины... Машины - это  множественное  число.  Значит,
денег не мало.
   - Куда?
   -  На  какую-то  автобазу  возле  Парнаса.  Искать  автобазу  на  Парнасе
бесперспективно. Там их десятки, и две трети принадлежат частным лицам.
   - По тебе не  скажешь,  что  ты  коммерсант,  -  внешне  небрежно  заявил
капитан.
   "По тебе тоже, что ты страж порядка. Скорее, алкоголик со стажем..."
   - Но это мало что меняет, - продолжил Яичко, -  подозрения  в  совершении
тяжкого преступления остаются.
   - Но я же вам объяснил...
   - Мало ли, что ты объяснил. Есть свидетели... Да, кстати,  -  дознаватель
осторожно достал из ящика стола прозрачный пакетик и разгладил его  ладонью,
- ты прокололся...
   - Не понял...
   - Щас поймешь. - Кожа на лбу у Яичко собралась в складки.  -  Коммерсант,
говоришь? Вот и приплыл.
   "Это что-то новенькое..."
   - Склад в Горской знаешь?
   - Какой еще склад?
   - Два-бис, капитан торжествующе улыбнулся и постучал согнутым пальцем  по
пакетику, внутри которого белела  какая-то  бумажка.  Это  мы  обнаружили  у
убитого в руке.
   - Ну и что? Я в Горской в жизни не бывал и никакого склада там не знаю...
   "У Азада не было с собой никаких записей! Откуда?.. "
   - Ой ли?
   - Да говорю вам, не знаю я никакого склада! И мужика убитого в первый раз
в жизни видел!
   - Ну-ну! - хмыкнул дознаватель. - Это мы еще посмотрим.
   - Послушайте,  -  Рокотов  наклонился  поближе  к  капитану,  -  есть  же
экспертиза. На рукоятке ножа должны быть отпечатки. Сравните их с  моими,  и
все дела...
   - Самый умный, да? - Яичко извлек кожаные перчатки и  помахал  ими  перед
лицом у задержанного. - На рукоятке отпечатков нет. И ты знаешь почему.
   - Но на мне не было перчаток, - Влад пожал плечами.
   - Верно, на тебе не было. Но они были в кабинке рядом...
   - Это тоже  проверяется.  Есть  одорологическая   экспертиза. Насколько мне известно, в милиции она проводится.
   - Что-то ты больно  подкованный,  -  протянул  дознаватель,  -  не  иначе
заранее готовился.
   - Да ни к чему я не готовился! - Рокотов сыграл раздражение. - О  методах
производства экспертизы во всех детективах пишут. Не секрет...
   -  В  детективах  многого  не  пишут,  -   угрожающе   прогудел   коллега
дознавателя, подсаживаясь поближе к столу.
   Компьютерная  игра  закончилась  полной  победой  машинного  разума   над
интеллектом милиционера, и тому необходимо было сбросить напряжение.
   "Ага!  В  детективах  менты  себя  так  не  ведут...  Там  они  умные   и
рассудительные. И во время работы не пьют.  Стараются  изобличить  истинного
убийцу, а не наезжают на первого попавшегося..."
   - Значит, так, - второй милиционер был настроен решительно, - или ты  сам
все расскажешь, или пеняй на себя...
   В коридоре загомонили и громко захохотали.
   Рокотов получил чувствительный тычок в бок.
   В приоткрытую дверь просунулась голова.
   - Ну, вы идете?
   - А. Гена! - обрадовался Яичко. - Ты вовремя! Вот гражданин упорствует...
   В кабинет ввалился худощавый  мужчина  с  длинными,  как  у  орангутанга,
руками.
   Из коридора послышались удаляющиеся голоса.
   Влад использовал секундную паузу и прислушался. Хлопнула входная дверь, и
компания галдящих оперов выбралась на улицу.
   - Этот? - презрительно осведомился Гена.
   - Ну! - Яичко победно улыбнулся. Вошедший подошел поближе.
   - На злодея не похож.
   - Убивец, -  пояснил  коллега  дознавателя  и  смазал  Рокотова  открытой
ладонью по уху. - Посадил человека на пику и теперь пошел в отказку.
   Судя по поведению троицы, этот спектакль они разыгрывали не в первый раз.
   Влад сделал вид, что ему очень больно и затряс головой.
   Мирные переговоры кончились.
   - Упрямый? - поинтересовался Гена и с хрустом размял пальцы.
   - Не то слово.
   - Что вы себе позволяете? - Рокотов решил подать голос.
   - Сейчас узнаешь! - пообещал Яичко и вышел из-за стола.
   Влад прижался лопатками к  спинке  стула  и  напряг  мышцы  правой  ноги,
готовясь оттолкнуться.
   - Да что вы от меня хотите?!
   - А ты нам спой, как человека мочканул! - предложил Гена.
   - Как спеть? - "испугался" биолог.
   - Громко! - рявкнул разошедшийся Яичко.
   Рокотов набрал в грудь воздух и заорал: +++
   - Mama-a! Just killed a man! Put a  gun  against  his  head,  Pulled  the
trigger - now he's head... Mama-a-a! Life is just begun... +++
   Так, что ли?
   Мама! Я только что убил человека!
   Поднес пистолет к его голове,
   Нажал на курок - и йот он мертв...
   Мама! Жизнь только началась...
   (англ., "Богемская распсодия" песня группы "Queen"). +++
   Милиционеры застыли в изумлении.  Слуха  и  голоса  Владислав  был  лишен
напрочь. Если бы Фредди Меркьюри услышал подобное  исполнение  своей  песни,
то, умер бы не от СПИДа, а от ужаса. Особенно после того, как  до  его  ушей
долетело бы произнесенное Владиславом слово "мама", которое  прозвучало  как
"мямя".
   Первым пришел в себя Гена и широко замахнулся  на  обнаглевшего  "певца",
намереваясь хорошенько приложить ему кулаком в лоб.
   Готовый к атаке Рокотов оттолкнулся ногой и вместе  со  стулом  завалился
назад...

***

   От гулкого удара в межэтажное перекрытие закачалась трехрожковая люстра.
   - Сильно они его, - сказал один из патрульных, посмотрев на потолок.
   - С убийцами по-другому нельзя, - заявил прапорщик, разливая  драгоценную
влагу по стаканам.
   На втором этаже что-то прокатилось по полу, раздался визг и новый  мощный
удар.
   - Ого! - сержант с лошадиным лицом поднял голову вверх и прислушался.
   - А то! - Дежурный закончил свой нелегкий труд и удовлетворенно  осмотрел
разложенные на газете припасы  -  хлеб,  лук  и  колбасу.  -  Небось,  Генка
Подопригора развлекается.
   -  А  они  его  не  убьют?  -  с  опаской  спросил  молоденький  рядовой,
отслуживший в милиции только две недели.
   - Не беспокойся...
   - Убьют - похоронят! - заржал сержант.
   Наверху кто-то забубнил, изредка прерываемый вопросами собеседника.  Слов
было не разобрать, но, судя по тону, допрашиваемый изливал душу и каялся  во
всех смертных грехах.
   - Пошло на лад дело! - Прапорщик поднял стакан. - Ну, за нас!
   - За ментовскую дружбу! - поддержал сержант.
   На втором этаже хлопнула дверь кабинета, и наступила тишина.
   - Надо Генке налить, - озаботился дежурный, - устал человек...
   Спустя десять секунд дверь  в  дежурку  распахнулась,  сержант  привстал,
намереваясь поприветствовать приятеля, протянул руку и отлетел вбок от удара
ребром стопы.

***

   Президент Соединенных Штатов Америки легонько  хлопнул  Сэма  Бергера  по
плечу и указал на тростниковое кресло, стоящее спиной к лужайке перед  Белым
Домом.
   Советник по национальной безопасности уместил свой пухлый  зад  на  узком
сиденье, принял из рук стюарда-филиппинца в форме морской пехоты стакан  чая
со льдом и расправил плечи, разминая ноющую с самого утра спину.
   - Как вам последние вести с Балкан? - весело спросил Президент.
   Бергер поморщился. Сообщение Хашима Тачи об успешной операции  албанского
добровольческого батальона против сербского  спецназа  его  не  вдохновляло.
Более того, советник подозревал мистификацию. Слишком уж  победно  выглядели
реляции о разгроме двух  полков  хорошо  подготовленных  "зеленых  беретов".
Особенно силами трех сотен неопытных иностранных добровольцев.
   - Наш албанский друг что-то недоговаривает. И данные  радиоперехвата  его
слов не подтверждают. Разведка не установила никакого усиления активности  в
радиообмене между сербскими подразделениями в том районе. Вс„ как обычно...
   - Сербы еще могут не знать о случившемся.
   - Прошли уже сутки, - фыркнул Бергер. - Это маловероятно.
   - Получается, Тачи нам солгал?
   - Возможно... Или их успехи гораздо  скромнее.  Уничтожат  моторизованный
патруль сербов, а вопят о двух полках.
   Президент помрачнел. Советник по национальной безопасности  умел  портить
настроение.
   - Тогда как нам реагировать?
   - А никак, - Бергер отхлебнул чаю. - Формально это дело косоваров.  Пусть
радуются своим  успехам.  Наши  подразделения  в  сухопутных  боях  пока  не
участвуют. Выкажите поддержку освободительной  борьбе,  подбросьте  албанцам
немного вооружения и этим ограничьтесь. К тому же мы вс„  увидим  на  месте,
когда наш контингент войдет в Косово.
   - Что с переговорами "Тэлбот-русские"?
   - Со скрипом, но движутся  в  правильном  направлении.  Спецпредставитель
Бориса выставил нам условия по сохранности своих счетов у нас  и  в  Европе.
Думаю, нам стоит согласиться.
   - У него большие суммы?
   - Так он же был русским премьером, - усмехнулся Бергер. - Около  полутора
миллиардов.  И  деньги  продолжают  капать.  Немного,   по   десять-двадцать
миллионов в месяц, но все же...
   - Какой наш банк в этом участвует?
   - "Чейз Манхэттено. По нашей рекомендации русский вывел деньги со  счетов
"Бони" .
   - Он выполнит договоренности?
   -  Несомненно.  Милошевич  уже  практически  сдался.  Остаются  последние
штрихи.
   - А Борис?
   - У Бориса сейчас своих проблем по  горло,  -  советник  по  национальной
безопасности поставил стакан на стол, - после импичмента  он  деморализован.
Занимается  кадровыми  перестановками  и  обращает   минимум   внимания   на
балканскую проблему.
   - Что ж, это нам на руку.  Мадам  Олбрайт  мне  докладывала,  что  Кавказ
начинает лихорадить.
   Бергер не любил старую жирную жабу, закрепившуюся на посту  Госсекретаря,
но отдавал должное ее талантам.
   - Возможно... Более определенно будет видно примерно  через  две  недели,
Наши  источники  сообщают,  что  мистер  Масхадов  готовит  широкомасштабное
наступление в восточном направлении.
   - Русским это известно?
   - Естественно. У них, как и у нас, есть разведка... Но Борис не  готов  к
решительным действиям. Новый премьер тоже.
   - Мы можем как-то повлиять на развитие ситуации?
   - Только опосредованно.  Я  считаю,  что  с  самого  начала  столкновений
чеченцев с регулярной русской армией нам надо сделать упор  на  гуманитарный
аспект.   Обращение   с   военнопленными,   нарушения   гражданских    прав,
бомбардировки мирных поселений... Русское Косово,  одним  словом.  Президент
Грузии в обмен на транзит каспийской нефти обещал всемерную  поддержку.  Для
него это единственный шанс сохранить власть. Без трехсот миллионов до  конца
нынешнего года Грузия окажется банкротом.
   - В Стамбуле мы подпишем договор, - кивнул Президент.
   - Тогда проблема снимается. Одновременно надо поднажать на  Международный
Валютный Фонд,  чтобы  активизировать  взыскание  русских  долгов.  Камдессю
немного  упирается,  но  это  традиционное  нежелание  Франции  ссориться  с
Россией. Им нужен противовес Германии в Европе. - Бергер высморкался. - Хотя
с Ведрином  нам повезло...
   - Да, с ним проблем не возникает, - согласился Президент. - Жаль, что  не
удается пока договориться с немцами...
   - Менталитет такой,  -  советник  по  национальной  безопасности  склонил
голову, - имперские традиции. Однако хочу отметить, что новое  правительство
удачнее предыдущего. Деньги потрачены не зря...

***

   Падение  назад  вместе  со  стулом,  несмотря   на   кажущуюся   простоту
исполнения, требует специальной  подготовки.  Дилетант  либо  разобьет  себе
затылок об пол, либо свернет шейные  позвонки,  либо  повредит  спину.  Мало
держать голову наклоненной вперед, надо еще уметь  падать,  распределяя  вес
туловища равномерно.
   Влад падать умел, отдав тренировкам не одну неделю.
   Когда мутноглазый Гена взмахнул кулаком, биолог оттолкнулся правой  ногой
и опрокинулся, втянув голову в плечи и одновременно заваливаясь набок.
   Оперативник, естественно, промазал, не  удержал  равновесие  и  подставил
голову под маховый удар левой ноги задержанного.
   Хряп!
   Квадратный носок ботинка своротил милиционеру челюсть и раздробил  скулу.
Гена без сознания рухнул на пол.
   Рокотов  крутанулся  на  руках,  как  танцор  брейка,  вышел  под  широко
расставленные ноги коллеги капитана Яичко,  развернулся  на  полный  оборот,
зацепив ступнями лодыжки дознавателя, и раскрутил его тело, как веретено,  в
полуметре от пола. Несчастный тоненько завизжал и покатился в угол кабинета,
по пути дважды врезавшись головой в тумбу стола и в сейф. Там и затих.
   Яичко открыл рот, но моментально  оказался  скручен  и  прижат  спиной  к
гладкой столешнице,
   - Повеселились? - зрачки у Владистава сузились  в  две  черные  точки.  -
Теперь моя очередь.
   Капитан захрипел.
   Сопротивление сотруднику милиции в его собственном кабинете -  случай  из
ряда вон выходящий. После этого  у  задержанного  есть  только  один  выход.
Коллеги избитого не прощают  покушения  на  сотоварищей  и  обычно  забивают
наглеца до инвалидности. Или до смерти, это кому как повезет.
   Яичко похолодел.
   Рокотов чуть-чуть ослабил давление ладони на горло дознавателя.
   - Говоришь тихо, быстро и по существу. Понял?
   -  Да,  гражданин  Борбикю,  -  выдохнул  милиционер,  не  делая  попыток
сопротивляться.
   Своя шкура дороже. Задержанный наглядно продемонстрировал, что он  умеет.
Яичко очень хотел жить. И жить полноценно,  а  не  на  больничной  койке  со
сломанным позвоночником.
   В голову дознавателя  лезли  всякие  дурацкие  мысли.  Что  это  проверка
Управления  Собственной  Безопасности  ГУВД,  что  задержанный  -  сотрудник
спецподразделения Службы Охраны Президента, что все происходящее -  отмщение
Господне за издевательства, которым  капитан  подвергал  десятки  невиновных
людей...
   Влад повернул голову Яичко вправо, что бы тот уперся взглядом в стену.
   - Кто сообщил об убийстве?
   - Позвонили в дежурную часть, - прохрипел дознаватель.
   - Когда?
   - В журнале есть запись. Я точно не знаю...
   - Сколько времени обычно требуется патрульным, чтоб доехать?
   - Минут пять...
   - Почему арестовали именно меня?
   - Вы там были...
   - Ну и что? Там было еще три десятка человек.
   - Бармен указал на вас.
   - Ага! Это уже лучше... Что за глупости со складом ты тут мел?
   - Это бумажка с места происшествия. Была в кулаке у убитого.
   - Сколько человек внизу?
   - Два или три...
   "Достаточно. Больше он вс„ равно ничего не знает..."
   Рокотов перехватил Яичко за шею и сжал. Секунду дознаватель подергался  и
потерял сознание.
   Влад проверил  у  остальных  двоих  пульс  и  убедился,  что  милиционеры
остались живы. Эго радовало. Биолог не был настроен убивать стражей порядка,
даже несмотря на то, что  они  были  готовы  его  покалечить  при  выбивании
признательных показаний. Хотя, если бы кто-нибудь из них случайно скончался,
Рокотов не стал бы расстраиваться. Ну, не повезло. На войне как па войне. Не
он ее начал, и не ему печалиться о погибших. Стражи порядка  сами  поставили
себя вне всякого закона, избивая задержанных, вымогая деньги и фальсифицируя
уголовные дела. И ничем не отличались  от  "обслуживаемого  контингента"  из
числа "отморозков", даже были хуже, ибо  прикрывали  свои  грехи  словами  о
"служении  интересам  государства"  и  действовали  от  имени  этого  самого
государства.
   Владислав засунул в карман брюк пластиковый мешочек с  обрывком  бумажки,
нацепил валявшиеся на столе у Яичко кожаные перчатки и  протер  смоченной  в
одеколоне тряпкой все места, которых мог  коснуться  пальцами.  Отпечатки  у
него пока не брали. Их снимают при помещении человека в районный ИВС , местные  же  отделения  не  обладают  ни  дактилоскопическими
картами, ни краской.
   Покопавшись в куче сваленных на огромном  диване  вещей,  Рокотов  извлек
серую хлопчатобумажную куртку и обвязал ее вокруг пояса. На случай, если его
приметы до момента  переодевания  будут  переданы  патрульным  экипажам.  Те
станут искать человека в цветастой зелено-синей рубашке, а он  тем  временем
будет щеголять в белой футболке и серой курточке.
   Теперь надо было прорваться через дежурку на первом этаже.
   Влад несколько раз глубоко вздохнул  и  неторопливо  вышел  из  кабинета.
Держась совершенно естественно и спокойно, как один из сотрудников.
   Но в дверь дежурного помещения он ворвался подобно вихрю.
   От бокового удара ногой стоящий слева сержант отлетел и врезался башкой в
железный шкаф.
   Рокотов, не  снижая  темпа,  пробил  двумя  прямыми  ударами  вскочившего
ефрейтора и оказался нос к носу с громилой-прапорщиком.
   Высокие и широкоплечие люди  обычно  не  боятся  маленьких  и  худощавых.
Забывая о том, что "большая дура громче падает". Вот и вся разница.
   Прапорщик злобно выпучил глаза, намереваясь прихлопнуть наглого коротышку
одним ударом пудового кулака.
   Влад быстро взмахнул правой рукой перед лицом противника.
   Со стороны это движение казалось промахом.
   Но только со стороны. Когда возле глаз неожиданно оказывается посторонний
предмет,  человек  совершает  два  рефлекторных  действия  -  на   мгновение
зажмуривается  и  резко  вдыхает  воздух.  Грудная  клетка  расширяется,   и
диафрагма выдавливает печень из-под защиты р„бер.
   Сразу за взмахом правой ладони Рокотов нанес короткий удар левым кулаком.
   Прапорщика согнуло пополам, и он грохнулся об пол, ничего не соображая от
дикой боли в боку.
   Влад перекатился через стол, сметая на своем пути стаканы  и  разложенную
закуску, и вцепился двумя пальцами в нос открывшего рот рядового. У того  из
глаз брызнули слезы, он откинул голову назад и получил основанием ладони  по
шее. Тело рухнуло навзничь. "Вот это сливка"! - Рокотов  хмыкнул,  наблюдая,
как на секунду побелевший нос молоденького паренька наливается багрянцем.  -
Сливка" из сливок"! Завтра страшно  смотреть  будет.  Гематома  что  надо...
Ладно, с вами, граждане менты, весело, но у меня есть еще другие дела".
   Владислав сорвал с пояса прапорщика связку ключей, отпер выходящую наружу
дверь и подошел к "обезьяннику", откуда на  него  преданно  смотрели  четыре
пары глаз.
   - Держите, - ключи  со  звоном  упали  внутрь  камеры,  -  освобождайтесь
сами... Эти еще с полчасика поваляются. Только чур - оружие не трогать и  за
мной не бежать. Урою!
   - Все понятно, шеф! - толстяк, запертый в камере по подозрению  в  мелком
мошенничестве, радостно замахал руками. - Сколько нам времени выждать?
   - Минуты три...
   - Спасибо тебе.
   - Всегда рад, - Рокотов  вежливо  кивнул  и  вышел  в  прохладный  сумрак
питерской ночи...
   Оружие у отключенных милиционеров действительно не тронули.
   Вместо этого пузатый кидала и скорешившийся  с  ним  молодой  "стопорило"
 поднялись на  второй  этаж,  вскрыли
дверь в один из  кабинетов  и  уволокли  десяток  уголовных  дел,  не  забыв
прихватить и материалы на самих себя. Заодно из отделения пропали изъятые  в
качестве вещественного доказательства девятьсот  долларов  и  семьдесят  три
тысячи рублей, по-честному поделенные между мошенником и грабителем.
   Оставшиеся двое пьяниц,  прикончив  недопитую  бутылку  водки  и  закусив
остатками колбаски, тихо разбрелись по домам.
   В общем, все задержанные сделали свой маленький гешефт.

Глава 9
КУДА ПОЛЗЕШЬ, ВДРЕНА ВОШЬ?

   В дверь коротко позвонили.
   Сидящий с  чашечкой  утреннего  кофе  и  газетой  Вознесенский  удивленно
взглянул на часы.
   Восемь двадцать.
   Кого это принесло в такую рань?
   Иван прошел по - длинному коридору, образовавшемуся после  того,  как  он
присоединил к своей квартире купленную соседскую, и  посмотрел  в  "глазок".
Оптическое устройство было непростым - на  самой  двери  отсутствовали  даже
малейшие признаки прикрытого стеклом отверстия. Окуляр диаметром  всего  два
миллиметра располагался над верхним обрезом косяка и  передавал  изображение
по световодному проводу на закрепленный внутри  квартиры  обычный  "глазок".
Приобретенная  но  совету  Димона  полушпионская  "мулька"  себя   полностью
оправдывала. Вознесенский теперь имел возможность обозревать всю  лестничную
площадку под углом  сверху  и  был  гарантирован  от  того,  что  кто-нибудь
спрячется за спиной у звонящего или в "мертвой зоне" обычного "глазка".
   На площадке топтался Димон собственной персоной.
   Заслышав шаги за дверью, верзила поскреб пальцами по деревянной обивке.
   -  Откройте,  -  весельчак-журналист  довольно   натурально   сымитировал
хриплый, пропитой голос алкоголика со стажем, - вам денежный перевод...
   Иван засмеялся.
   Чернов вечно что-то выдумывал и прикалывался над окружающими.
   - Здорово, - двухметровый гость шагнул через порог.
   - Привет, - Вознесенский пожал протянутую руку, больше похожую  на  длань
хорошо откормленной горной гориллы. - Что привело тебя в такую рань?
   Журналист захлопнул за собой дверь и прошел на кухню.
   - Кофе нальешь?
   - Безусловно, - хозяин гостеприимно указал на кресло у окна.
   Однако Димон вместо своего обычного места протиснулся в уголок  на  узкий
диванчик и заворочался, пытаясь разместить ноги, обутые  в  кроссовки  сорок
седьмого размера.
   Иван удивленно поднял брови и сунул  прозрачный  кувшинчик  под  фырчащую
кофеварку.
   - Что это с тобой?
   - Со мной - ничего. А вот с тобой - не знаю, - Димон побарабанил пальцами
по столу и достал дорогую  кожаную  сигаретницу  с  вытесненным  на  лицевой
стороне золотым вензелем JPS . - Ты  на  улицу
еще не выходил?
   - Нет. Но у меня встреча через полтора часа...
   Димон достал маленький спутниковый телефон и протянул Вознесенскому.
   - Звони и отменяй стрелку.
   - Зачем это?
   - Позвонишь - объясню.
   - Ладно, - Иван почесал затылок. - Да я и с городского телефона могу...
   - Не можешь, - жестко сказал Чернов, - и со своей мобилы - тоже. Не будем
рисковать.
   - Ты мне объяснишь, в чем дело?
   - Объясню, объясню... Ты давай звони. А я пока покурю...
   Заинтригованный Вознесенский сделал шаг к окну, чтобы перекрытия дома  не
мешали прохождению телефонного сигнала.
   - Стоять! - резко вскинулся журналист. - Иди  в  гостиную,  где  окна  на
другую сторону выходят. Оттуда и звони.
   - Кто-то у парадной? - сообразил наконец Иван.
   - Ага, - Димон щелкнул зажигалкой, - и по  твою  душу...  Не  задерживай,
набирай номер.
   Вознесенский быстро ушел в гостиную. Две  квартиры,  выходящие  в  разные
подъезды, были соединены в одну  совсем  недавно.  Аккурат  перед  войной  в
Югославии. Бизнес у Ивана шел  успешно,  и,  несмотря  на  кризис  девяносто
восьмого года, он смог себе позволить расширить жилье. Соседям была  куплена
квартира на озере Долгом, в стене прорубили широкую овальную дверь,  сделали
косметический ремонт, и Вознесенский с семьей стали обладателями пяти комнат
вместо двух. Соседская кухня была  переоборудована  в  кабинет,  где  стояли
только стол, кресло и компьютер, а стены закрывали узкие книжные полки.
   - Готово, - хозяин  вернулся  к  гостю  и  отдал  телефон.  -  На  завтра
перебился...
   - Ты ж завтра в Москву уезжаешь..
   - Так я перед самым отъездом и пересекусь с человеком, - пояснил Иван.  -
там делов-то на полчаса. Документы учредительные  посмотреть...  Так  в  чем
дело?
   - Рассказываю  по  порядку,  -  Чернов  обхватил  ладонью  сразу  ставшую
миниатюрной кружку, - вчера я был в твоем районе. Ну, общнулся с кем надо  и
решил мимо тебя проскочить.
   - Меня вчера вечером не было.
   - Знаю. Но речь не об этом. Если б я хотел тебя навестить, позвонил бы...
Так вот - заметил я у твоего дома  фигню  нездоровую.  Мальчики  какие-то  в
машинке сидят.  "Девятка"  серая...  И  что  странно  -  сзади  под  стеклом
фуражечка такая заметная. Синяя. На  манер  ментовской,  но  не  ментовская.
Тулья под многоугольник заточена. - Димон сделал глоток кофе-Я не поленился,
пешочком прошел,  вроде  мимо...  И  знаешь,  что  подметил?  Ребятки  точно
напротив твоего парадняка расположились.
   У Вознесенского по спине пробежала противная дрожь.
   - Такие фуражки охрана консульства носит...
   - И я о том. - кивнул журналист, - не успокоились. Видать, сильно  ты  их
достал.
   - Но зачем?
   - Без понятия. Слухай  дальше...  Сегодня  по  утряни  я,  как  последний
барыга, встал ни свет ни заря и к твоему дому подъехал. И представляешь - те
же лица и та же машинка! Только сегодня их не двое, как вчера, а  четверо...
Вывод?
   - Меня ждут? - предположил Иван.
   - Умны-ый! Прям Эйнштейн! Али ты подумал, что кого-нибудь еще караулят?
   - Да нет...
   - В том-то все и дело, - вздохнул Димон. - И откуда-то они знают, что  ты
сегодня на стрелку намылился.
   Вознесенский прищурился.
   - Знаю откуда.
   - Ну?
   - Я вчера о встрече на улице договаривался. Прямо тут, у парадной... А на
скамеечке парень сидел. Толстенький. Я еще  подумал,  что  Светку  с  пятого
этажа ждет. К ней вечно мужики бегают.
   - Узнать сможешь? - хищно оскалился Чернов.
   - Не уверен. Помню только общие очертания... Хотя...
   - Значитца, так. Иди к оконцу соседской квартиры. Эти  придурки  караулят
твою старую парадную, о  новом  выходе  они,  похоже,  не  знают.  Осторожно
посмотри из-за шторы... Потом мне расскажешь.
   Иван вернулся через минуту.
   - Одного я узнал. Он был среди тех, что меня у консульства пинали.
   - Оч-чень хорошо...
   - Что делать будем?
   - А ничего. Путай постоят без толку.
   - Может, возьмем? - предложил Вознесенский, - Ружье у меня есть.
   -  А  смысл?  Ничего  им  не  предъявишь.  Скажут,  что  человека  ждали,
знакомого... Да, кстати, жена твоя где?
   - Уехала отдыхать с детьми. Через десять дней вернется.
   - Это хорошо.
   - Ты думаешь?..
   - Я ничего не думаю, - жестко отреагировал бывший  бандюган.  -  От  этих
уродов можно ожидать всего. Они по своим понятиям живут, не по братанским...
То, что твоей жены нет, нам на руку. Не будем отвлекаться.
   - Но какого черта меня опять ловить?
   - Значит, что-то нечисто у  них...  Чего-то  боятся.  Менты,  которых  ты
загасил недавно, тоже ведь от той конторы были. Вот и думай.
   - Думать тут нечего, - развел руками Иван, - я не понимаю, что им еще  от
меня надо. Следствие почти  сдохло,  прокуратура  нс  шевелится  -  Как  мне
объяснили в ментовке, списки сотрудников консульства им не  дают...  Пройдет
месяц-другой, и дело прекратят.
   - Возможно, - согласился Димон, - а возможно - и нет. Чем черт не  шутит.
Вполне вероятно, что  они  опасаются  продолжения.  Нет  гарантии,  что  эту
историю не начнет раскручивать какой-нибудь особо принципиальный прокурор из
Москвы. Которого, к примеру, задолбали Штаты как государство. Отомстит,  так
сказать, за югославов...
   - Но тогда меня надо убить...
   - Вот! - Чернов поднял указательный палец. - В  точку!  Именно  мочить  и
никак иначе. Потому тебе надо на время исчезнуть. И твоя поездка  ii  Москву
как нельзя кстати.
   - Но я ведь вес равно через неделю вернусь.
   - Неделя - срок большой. За неделю, знаешь, каких  дел  натворить  можно.
Ого-го! Потом всю жизнь не расхлебаешь...
   - Тебе-то это все зачем?
   - Как тебе сказать... - журналист потер пальцами подбородок,  на  котором
пробивалась двухдневная щетина. - Активная жизненная  позиция.  Не  переношу
ублюдков. Я тут думал и пришел к интересному выводу.  Сейчас  Россия  -  это
огромное Косово Поле. С одной стороны - мы, народ, а  с  другой  -  те,  кто
считает  себя  властью.  Чиновники,  менты,  прокуратура,   так   называемые
"олигархи", ворье всех мастей у государственной кормушки,  И  идет  драка...
Либо мы их, либо они нас. И от каждого зависит исход.  Вот  коротко,  что  я
думаю...
   - В целом я с тобой согласен.
   - Еще бы! Ведь ты тоже  здесь  живешь  и  вс„  это  собственными  глазами
видишь.
   - Но методы...
   - А что методы? - Чернов положил на стол кулаки. - Как они с нами, так  и
мы... Бой без правил. Ты просто мало  с  изнанкой  жизни  сталкивался.  А  я
навидался вдоволь. И в прошлом, и сейчас.  Вон  какой  случай  ни  возьми  -
беспредел на беспределе. Такое впечатление, что людей специально приучают не
верить ни одному  слову  государства.  Самый  показательный  пример  -  наша
правоохранительная система. Я даже не думал, пока в журналистику  не  попал,
что вс„ настолько плохо... И не забывай, кем я был до  этого.  Вроде  должен
был понимать. Ал нет!
   - Действительно так хреново?
   - Не то слово! - Димон мрачно подвигал густыми бровями. - Впору ментов  с
прокурорами и судьями к стенке ставить. У нас письма от читателей  приходят,
по пять сотен в неделю. И почти в каждом - история...  Причем,  заметь  -  с
документами! Не просто рассказ, а  пачка  ксерокопий  из  уголовных  дел.  Я
почитал - так даже мне дурно стало... Сажают народ просто ни за что. Вообще!
Ни доказухи, ни свидетелей, ничего...  Обвинители  -  девчонки  по  двадцать
пять-двадцать семь лет, следаки без юридического образования, ляп  на  ляпе,
закон не соблюдается даже в элементарных вещах. Вон недавно... Парня осудили
на десять лет якобы за двойное убийство. Терпилы - муж с женой. Мужик к тому
же - мастер спорта по боксу в тяжелом весе . Свидетели говорят о двоих нападавших, а следствие  второго
не ищет! Представляешь?! Потом терпил завалили из пистолета, а у обвиняемого
находят газовик. Интересно, как он из  газового  ствола  мочканул  двоих?  И
вдогоночку - основной свидетель обвинения является шизофреником со справкой.
Лечится уже двадцать лет. Вот так-то...
   - Бред какой-то...
   - Ага! А парню дали десять  лет.  Четыре  уже  отсидел,  Сейчас  дело  на
кассации. Но перспектив практически нет. Мы, конечно, взялись  раскручивать,
но что получится - не знаю.
   - И что, все такие?
   - Почти... Есть, конечно, кто по делу присел, но процентов семьдесят - за
просто так. И никому за это ничего. Даже выговора...
   - Убивать за такое надо, - согласился Иван.
   - Во-оо... Чувствую, что скоро так и будет.
   - Но мне-то что делать?
   - Сегодня сидишь дома. Я пока тут тоже поторчу. Мне интересно,  долго  ли
наши друзья будут тебя караулить.
   - Без проблем. Еды полный холодильник, можно дня три куковать.
   - Еда - это хорошо. А то я позавтракать не успел. У тебя мясо есть?
   - Трех сортов. - улыбнулся  гостеприимный  хозяин.  -  Кура,  говядина  и
ветчина.
   - Главное в мясе - это правильно подобранный соус, - наставительно заявил
Димон, переключившись на приятные мысли о приеме пищи.
   - Тоже нет вопросов.
   - Отлично, - журналист потер руки и уставился на холодильник.
   - Тебе какой хлеб? - Вознесенский открыл шкафчик.
   - Любой... Лишь бы не сухарик "Здоровье", а то я его ненавижу.

***

   Короткое  оперативное  сообщение  о  насильственной   смерти   гражданина
Ибрагимова Азада Исаевича, прописанного в Василеостровском районе, легло  на
стол прокурора Терпигорева в одиннадцать часов семь минут утра второго июня.
   К половине двенадцатого  Алексей  Викторович  уже  знал,  что  жилплощадь
приватизирована, родственников у убитого  в  Петербурге  нет  и  в  квартире
больше никто не прописан.
   Вс„ складывалось очень удачно.
   Терпигорев вызвал секретаршу, сообщил ей,  что  уезжает  с  проверкой  по
райотделам,  перепоручил  ведение  приема  граждан  унылому  заместителю  по
фамилии Дедкин, сбросил в кожаный "дипломат" пачку документов  и,  с  важным
видом миновав ожидающих аудиенции  у  толстомясой  следовательши  Поляковой,
вышел на улицу. Потерпевшие от вымогательства муж с женой покорно сидели  на
обшарпанной  лавочке  в  коридоре  у  плотно  закрытой  двери,  за   которой
двадцативосьмилетняя оплывшая бабища торопливо пожирала эклеры и запивала их
горячим какао, жмурясь от удовольствия и регулярно икая. Света Полякова даже
для районной прокуратуры была личностью выдающейся - ее  леность  и  тупость
находились за гранью возможного. Поручить ей вести уголовное  дело  означало
загубить следствие на корню, ибо единственной страстью ожиревшей низкорослой
каракатицы были пирожные и дамские романы, коими она зачитывалась дома и  на
работе. Полякова мечтала о прекрасном  принце.  Вс„  остальное  ей  было  по
барабану.
   Алексей Викторович подавил смешок, представив себе растекающуюся по стулу
Светлану, и уселся за руль служебной "волги". Купленный  на  "пожертвования"
от коммерсантов джип "сузуки-витара" остался стоять во дворике прокуратуры.
   Терпигорев был бережлив и собственную машину предпочитал зазря не гонять.
Даже когда ездил по личным делам.
   Влад забрался на сиденье, откинул спинку назад и закрыл глаза.
   Три  часа  он  прятался  на  чердаке  соседнего  с  девятнадцатым   отделением милиции дома. Он видел, как из дверей  дежурки
выскользнули четыре темные фигуры, как спустя сорок  минут  примчались  пять
патрульных  машин,  как  милиционеры  бегали  и  размахивали  руками.  Потом
приехали сразу три "скорые  помощи"  -  и  медбратья  вытащили  на  носилках
наиболее тяжело пострадавших.
   Броуновское движение российских "копов" сопровождалось громкими матерными
тирадами, оглашавшими благостную  тишину  летней  ночи.  Жильцы  близлежащих
домов неудовольствия не проявляли.  С  первого  взгляда  было  ясно,  что  в
отделении произошло нечто экстраординарное.
   Чуть позже медиков подтянулся "рафик" со следственно-оперативной  группой
из ГУВД. Серьезные молодые люди в штатском тут же  разогнали  галдящую  стаю
патрульных и приступили к детальному осмотру.
   Как Рокотов и предполагал, изучение следов заняло немного времени.
   Налицо были лишь свидетельства происходившей в дежурном помещении  пьянки
и разгрома кабинета на втором этаже. К тому же исчезли пятеро задержанных из
"обезьянника".
   Никаких вразумительных объяснений избитые милиционеры дать  не  могли.  У
всех наблюдались симптомы ретроградной амнезии, вызванные  сильными  ударами
по голове.
   Более подробное разбирательство возможно было  только  через  сутки-двое,
когда помещенные в больницу стражи порядка  обретут  способность  к  внятной
речи.
   Напоследок явилась съемочная группа с телевидения.
   Настырный корреспондент в сопровождении непрерывно снимающего оператора и
еле поспевающего помощника с длинным микрофоном в руке ввинтился в  толпу  и
оказался  прямо  перед  грузным   полковником,   что-то   орущим   сержанту,
высунувшему голову из окна второго  этажа.  Журналист  помахал  перед  носом
офицера  пресс-карточкой  и  начал   выспрашивать   подробности   инцидента.
Полковник минут пять распинался, указывая рукой то направо,  то  налево,  то
вверх, так что с выбранного  Владом  наблюдательного  пункта  казалось,  что
толстый начальник  райотдела  описывает  неожиданный  налет  инопланетян  на
вверенный ему объект. Закрепленный на телекамере  мощный  прожектор  освещал
все детали, и Рокотову было видно каждое движение в радиусе тридцати  метров
от входной двери отделения милиции.
   Корреспондент  покивал,  задал  пару  уточняющих  вопросов,   прыгнул   в
микроавтобус с буквами ТСБ на борту, и съемочная группа укатила прочь.
   Представление подошло к концу. Полковник вытер пот со лба и  плюхнулся  в
грязно-синий "москвич".
   Окружающую местность прочесывать  не  стали,  и  экипажи  разъехались  по
району. В отделении остались лишь  четверо  автоматчиков,  один  из  которых
занял место  дежурного  на  телефоне  и  принялся  названивать  сотрудникам,
вызывая тех на работу к семи утра.
   Биолог разомкнул веки и посмотрел на просыпающуюся улицу.
   Уже появились первые прохожие, по проезжей части раз в минуту проносились
автомобили. К остановке подкатил автобус,  в  него  сонно  завалился  ранний
пьянчужка с авоськой  пустых  бутылок.  Старенький  "икарус"  выпустил  клуб
черного дыма, рыкнул и, задребезжав, покатил вдоль тротуара.
   На углу под брезентовым  тентом  усатый  сын  гор  принялся  раскладывать
эквадорские   бананы,   панамские   апельсины,   маррокан-скис    мандарины,
кот-ди-вуарские манго, новозеландские киви,  турецкие  груши  и  голландскую
картошку, поплевывая на карандаш и выводя цены на клочках  картона.  Рокотов
стиснул зубы.  Рачительный  торговец  напомнил  ему  Азада,  воспоминания  о
котором биолог старался заблокировать, чтобы до норы до  времени  не  терять
самообладания.
   Одно дело, когда гибнет друг на войне, а совсем другое - у себя дома,  от
ножа неизвестного ублюдка. Позволив Азаду пойти одному, Влад  взял  на  себя
ответственность за его смерть, И не собирался прощать этого своим врагам.
   Он с ненавистью посмотрел на запертые двери ресторана.
   "Ничего,  доберусь  я  до  вас...  Муха"    стоит  всего  сто  баксов.  И  продается   на   каждом   углу.
Собственными кишками захлебнетесь... Но не сегодня. Аллах дает вам еще  пару
дней жизни. Да и мне подготовиться надо. Что же мне  делать?  В  одиночку  -
никак. Придется все же использовать данный Срджаном адресок  и  дернуть  его
приятеля. Срджан говорил, что на того мужика можно во веем положиться... Вот
и проверим, не откладывая..."
   Владислав  повернул  ключ  в  замке  зажигания,  тронул  педаль  газа,  и
"мерседес" плавно перевалился через поребрик, чуть скрипнув  повой  пружиной
амортизатора.

***

   Запыхавшийся Пеньков примчался на Витебский вокзал  за  девять  минут  до
отхода поезда.
   У вагона его встретили недовольный Юрий  Щекотихин,  московский  приятель
Рыбаковского, и  улыбающиеся  поляки,  ничугь  не  встревоженные  опозданием
Руслана.
   - П-принес? - Шекотихин нетерпеливо протянул руку.
   - Ага... Сейчас... - Пеньков тяжело дышал. - Вот...
   - Слава Богу! - московский правозащитник принял из  рук  раскрасневшегося
педераста папку с бумагами и повернулся  к  полякам.  -  Вс„  это  -  письма
демократической общественности в поддержку Белорусского Народного Фронта.
   - Очень  хорошо,  -  Войцех  Пановны  отдал  свой  серый  с  искрой  плащ
Ковальскому и принял пачку  разномастных  листков,  -  мы  передадим  их  по
назначению. И сообщим на конференции в Будапеште о том, как много вы для нас
сделали...
   Шекотихин гордо приосанился - Лет пятнадцать назад этот мелочный подхалим
с  дефектом  речи,  подвизавшийся  в  заводской  многотиражке  и   кропавший
откровенную бездарщину об успехах  в  деле  выпуска  доильных  аппаратов,  и
представить  себе  не  мог,  что  его  имя  будут   произносить   с   трибун
международных форумов в связи с грантами по  правозащитной  деятельности.  И
что он будет эти самые
   Напрягся. Интересно...
   - Ты все еще думаешь, что это контролер?
   - Уже не уверен. Создастся впечатление, что он готовится напасть  на  них
сзади. Ждет момента, когда они из тачки  выберутся...  Блин,  жаль,  мы  его
телефона не знаем...
   - О чем это ты?
   - У него на торпеде трубка лежит. Звякнули бы, перетерли ситуевину...
   - Мой приятель в ГАИ работает... Тьфу,  в  ГИБДД  по-нынешнему...  Может,
позвонить и пробить номерок тачки?
   - Без понту... Сто процентов даю, что  "кабан"  левый.  Рабочий  вариант,
висит на совершенном лохе, -  со  знанием  дела  заявил  Чернов,  -  обычная
практика. Вся братва так поступает.
   - А этот что, из братвы?
   - Ну уж не лох, это точно! Тачку поставил грамотно, на уход. Может в  три
стороны рвануть. Вездеход хрен заблокируешь, он через пустырь прорвется, где
ментовские "жигули" завязнут. - Экс-"браток" нашарил  сигареты,  не  отрывая
глаза от игрушечной подзорной трубы. - Пацан соображает, что и как...
   - А эти в "девятке"?
   - Другое дело. У них маршрут отъезда только один - по дорожке влево и там
уже на Кырлу Мырлу . Во-он моя "бомба"    аккурат  наперерез
стоит. Если б я там сидел, то перекрыл бы отход в секунду...
   - Получается, они заперты?
   - Пока нет, но это можно  устроить.  Судя  по  всему,  они  караулят  тот
подъезд, в который выходит дверь квартиры, где ты прописан. А  мы  сейчас  в
соседской... О которой они, похоже, не догадываются.
   - Очень может быть. - согласился Иван, - я  права  собственности  оформил
только месяц назад. Никакие данные в адресное бюро еще не поступили.
   - Вот именно. И пасут тебя неграмотно...  Взяли  из  материалов  того  же
уголовного дела место прописки и подъехали, Как  и  в  прошлый  раз.  Только
теперь решили под-страховаться и явились вчетвером.
   - Про тех, прошлых, что-нибудь известно?
   - А як же! - Димон выпустил клуб дыма. - Мусорок  сейчас  увольняется,  а
второй придурок исчез... Думаю, у него начались кру-упные проблемы в  личной
жизни. Ему ж как-то  надо  объяснить,  зачем  он  двух  азерботов  на  рынке
хлопнул.
   - А он что, на свободе?
   - Выпустили под подписку. Прямой доказухи нет, да и ментовское начальство
вмешалось. Не хотят раздувать, чтоб их сотрудника не зацепило.  А  как  того
уволят, так второго с подписки в камеру вернут. Если найдут, разумеется...
   Владислав поменял позу и помассировал затекшее бедро.
   Парни продолжали сидеть в машине, время от времени  выбрасывая  окурки  в
открытые окна,
   "Идиоты. Вещдоков - полдвора набросали. Если будет следствие, то окурками
их прижмут в шесть секунд... Если будет... Они что,  уверены  в  собственной
безнаказанности?  Видимо,  да...  Но  почему?  Вопрос...  -  Рокотов   опять
посмотрел на часы и перевел взгляд на заинтересовавшее ею окно.  За  стеклом
отчетливо виднелся силуэт крупного мужчины.  -  Любопытный  сосед.  Была  бы
старушка, было бы понятно... Молодые бугаи  обычно  просто  так  в  окна  не
пялятся. Значит, есть интерес. Почти час у окна торчит. Примерно столько же,
сколько и я. В махаловку вмешиваться не будет, а  вот  в  мусарню  позвонить
может... Минута на работу, три минуты  до  ближайшего  съемною  гаража...  -
Биолог сверился с картой. - Положим, четыре минуты... Номер  у  меня  сейчас
липовый. И сзади, и спереди..."
   Вместо обычных номерных  знаков  на  "мерседесе"  стояли  так  называемые
"кассеты" - поворачивающийся по оси прямоугольник, каждая из четырех  граней
которого была украшена своим номером. Эта примитивная схема  управлялась  из
салона ручкой отопителя. Поворот ручки - и номера спереди и сзади  синхронно
менялись.   Истинному   номеру    автомашины    соответствовало    положение
"выключено*".
   Механик постарался на славу.
   Кассеты были заподлицо имплантированы в  бамперы,  обнаружить  устройство
можно было только при снятии внешних панелей. Визуальный осмотр ничего бы не
дал.
   Имелись еще "дополнения", но пока Владислав ими не пользовался.
   "Терять целый день я не могу... Что ж, придется взбодрить этих уродцев".
   Рокотов бесшумно распахнул дверцу, так же бесшумно ее  закрыл,  встряхнул
руки и медленно двинулся к "девятке", держась за растущими вплотную  к  дому
деревьями.
   Майор Бобровский придавил уголок огромного, метр  на  метр,  черно-белого
фотоснимка тяжелой пепельницей и почти лег животом на  стол,  высматривая  с
лупой мельчайшие детали шпионского снимка.
   - И  что  ты  там  нашел?  Капитан  Сухомлинов  на  секунду  отвлекся  от
телетайпной ленты.
   - Не пойму... Америкосы  зачем-то  перебросили  два  "в-эс  сто  тридцать
пятых"   с  запада
на восток. Такое впечатление, что они подтягивают командные  посты  ближе  к
Украине.
   - А смысл?
   - Не вижу... Потому и говорю, что не понимаю. У НАТО в  этом  районе  уже
есть три "Джей-Старза"   Два
дополнительных командных пункта ни к  чему...  Если  только  они  ничего  не
замышляют на нашей юго-западной границе.
   - А что им там делать?
   - Не знаю, - Бобровский раздраженно потер нос. - Бред собачий...  Никаких
учений либо чего подобного у нас там не намечено.
   - А у хохлов?
   - Тоже. Тем более что за хохлами им скрытно наблюдать  не  нужно.  Кучма3
янкесов давно к себе в Генштаб запустил.
   3 Кучма - президент Украины.
   - Самолеты пошли без прикрытия?
   - Сейчас посмотрим...
   Григорий открыл толстую нанку из  красного  пластика,  украшенную  буквой
"В", и провел толстым пальцем по строчкам последней распечатки.
   - Та-ак...
   Сухомлинов плеснул себе чаю из термоса.
   - Пусто... "Иглы"  и
"Фалконы"   на  месте.
Продолжают обрабатывать югославов.
   - Ладно тебе, -  примиряющим  тоном  сказал  капитан,  -  перегруппировка
"е-эсок." ни о чем пока не говорит.
   - Сама по себе - да. Но что ты на это скажешь? - Бобровский положил перед
капитаном таблицу из штаба военно-космических сил.
   - Перегруппировка "Эшелона". Я уже видел эти данные...
   - А зачем?
   - Гриша, не говори загадками.
   - Сережа, ну как ты не врубаешься!  Янкесы  перегоняют  три  спутника  на
орбиты в тысяче километров от  театра  военных  действий,  потом  в  том  же
направлении начинают движение воздушные командные пункты.
   - И все равно... Информации для вывода маловато.
   - Но ты согласен, что эти два перемещения взаимосвязаны?
   - Нет.
   - Как нет? - подскочил майор.
   - У меня нет данных внешней разведки. Приказ на перегруппировку "Эшелона"
поступил из оперативного центра штаба  ВВС  Америки,  а  "е-эски"  пошли  по
приказу Кларка.
   - Хорошо. Но почему одновременно?
   - В те же дни, помимо спутников и самолетов, пришли в движение еще тысячи
объектов. А ты выдернул из этой кучи только два момента.
   Сухомлинов не сомневался в интуиции приятеля и сослуживца.  Однако  стоял
до конца, вынуждая Бобровского сначала  исчерпать  аргументы,  а  потом  уже
переходить к выводу. И Григорий принимал такие правила игры.
   - Согласен. Слушай сюда, -  майор  развернулся  в  крутящемся  кресле,  -
недавно у нас проходило сообщение,  что  на  "е-эски"  поставили  новый  тип
коммуникатора, замкнутого именно на "Эшелон".
   Капитан кивнул.
   - Было дело. И?
   - Три космические платформы перешли на другие орбиты...
   - Стоп! Я видел распечатку орбит.  Один  завис  над  Прибалтикой,  а  два
находятся  не  в  стационарных  точках,  так  что  область  слежения   может
располагаться где угодно по маршруту.
   - Прибалтика - это совсем рядом с нами.
   - С Восточной Европой - тоже. Например - все побережье Балтийского моря.
   - Там достаточно кораблей.
   - Если рассматривать только побережье...
   - Ладно, - Сухомлинов присел на край стола, - излагай дальше.
   - Самолеты переброшены поближе к району Белоруссии-Литвы.
   - Все равно до нас далеко.
   - А до Минска?
   - При чем тут Минск?
   - Как при чем? - Бобровский вскинул брови. -  А  кто  договор  с  Россией
собрался подписывать?
   - Отследить маневры наших политиков  можно,  не  выходя  в  космос  и  не
привлекая дли  этого  средства  авиаразведки.  В  Кремле  да  и  в  Беларуси
достаточно  сволочей,  которые  сольют  янкесам  всю   документацию   и   по
подготовке,  и  по  пунктам  договора.  Тем  более  что  сам  договор-то  не
секретный, его текст давно опубликован.
   - А приложение об обороне?
   - Стандартная формула, - Сухомлинов наморщил нос, - америкашкам  известна
не один месяц. Лука лично о приложении говорил с трибуны. И Боря  ничего  не
скрываем
   - Но  районы  размещения  противоракетных  систем  им  неизвестны,  -  не
сдавался майор.
   -  Ради  этого  гонять  спутники?  Проще  купить  кого-нибудь  у  нас   в
министерстве.
   - Перепроверка источника.
   - А что его перепроверять? И так дубляж трехкратный. Если не больше...
   - Тебя ничем не пробьешь!
   - А ты не злись. Мысль интересная, но сырая.
   - У тебя есть объяснения?
   - Пока нет.
   - Ну вот!
   - Что - вот? Я над этим еще не думал. Бобровский  вскочил  и  зашагал  по
бункеру.
   - Не дергайся, - посоветовал Сухомлинов, - съездишь в отпуск,  отдохнешь.
Сегодня последнее дежурство.
   - Ага. Будто ты сам не знаешь, куда я еду.
   - Все равно смена деятельности.
   - Это верно, - майор разгладил снимок и вернулся к теме разговора,  -  но
упускать из виду взаимосвязь вс„ равно нельзя.
   - Я не говорил, чти связи нет. - Да-да-да... А вот лично ты  что  еще  бы
подтянул, чтобы замкнуть круг?
   -   Интересный   вопрос...   Я   бы   направил   и   Вильнюс   или   Ригу
самолеты-разведчики малой дальности.
   - Но там их нет.
   - И не предвидится, если судить по  оперативной  информации.  По  крайней
мере, подготовки не ведется. - Сухомлинов  зевнул.  -  Хотя  для  переброски
пары-тройки самолетов требуются сутки.
   - Отметь для себя направление.
   - Уже отметил. Я попрошу группу Пономарева взять "е-эски" на контроль.
   - Он вернулся из Владика ?
   - Позавчера...
   - Это хорошо. Как у него прошло?
   - Япошки пока не чухнулись.
   - Оборудование обкатали?
   - Ага. Говорит, что разрешающая способность на порядок увеличилась. Секут
цели  до  семидесяти  сантиметров  диаметром.  Штатовский   -   "бушмейстер"
отдыхает.
   - По реальным объектам проверяли?
   - Только тем и занимались. У "эф-эс-иксово"  бортовые  компьютеры
с ума сходили. - Сухомлинов  улыбнулся.  -  Излучение  радара  показываю,  а
местоположение источника - нет.
   - Весело.
   - Это еще что! Там у них один случай произошел...

***

   Димон отложил тpy6y,  встал  с  кресла  и  потянулся.  Деятельная  натура
требовала какого-нибудь поступка, а не тупого сидения перед окошком.
   - Пойду прогуляюсь.
   - Куда это ты? - подозрительно спросил Иван.
   - Они меня не знают. Подумают, что я здесь  живу,  в  соседней  парадной.
Поинтересуюсь, какого хрена они торчат под моими окнами.
   - И что?
   - Вот и посмотрим... Уже почти одиннадцать, а они с места не двигаются. И
мужик в "мерсе" сидеть продолжает. Не пойму - если твой разговор о стрелке в
десять слышали, то чего ж они до сих пор ждут?
   - Боятся  пропустить?  -  предположил  Вознесенский.  -  Или  ждут  моего
возвращения?
   - Телефон, значит, они не контролируют, - задумчиво  произнес  Чернов.  -
Это плюс... Кто знает, что ты завтра в Москву смываешься?
   Иван пожевал губами.
   - Никто...
   - Точно?
   - Только мои партнеры в Москве. Тут я никого не предупреждал.
   - Уверен? Не мог случайно в разговоре упомянуть?
   - Точно никому. А почему тебя это интересует?
   - Да я вот думаю - чего эти ребятки именно сегодня  сюда  присели  и  так
плотно караулят? Как будто знают, что с завтрашнего дня тебя не достать.
   - Это уже паранойа... Ни один из моих знакомых с консульством не связан.
   - Американских проституток среди барыг хватает,  -  нахмурился  Димон.  -
Вполне  могли  высвистать  какого-нибудь  знакомца,  на  которого  ты  и  не
подумаешь никогда...
   - Так что же делать?
   - Снять штаны и бегать! - Журналист выложил из  карманов  разные  мелочи,
могущие помешать в драке. - Главное - не паниковать.  Паника  в  нашем  деле
архиопасна. Присылать бойцов к тебе до бесконечности они не могут. Тех двоих
ты сам проучил, теперь позволь дяде Гоблину поразвлечься,
   Димон хлопнул кулаком по раскрытой ладони.
   - А если вдвоем? - предложил Иван.
   - Никаких если. Дуплить их надобно неожиданно. А ежели они тебя увидят  -
так сразу вс„ поймут и приготовятся.
   - Их четверо... - опасливо сказал Вознесенский.
   - Вот и славно. Значит, уверены в своей победе...
   Иван посмотрел на могучую фигуру приятеля и  мысленно  пожалел  всех  его
возможных противников.
   И не только потому, что в Чернове было росту два метра.
   Серую рубашку распирали могучие мышцы,  золотая  цепь  в  палец  толщиной
плотно облегала бугристую шею, костяшки  кулаков  выдавали  опытного  бойца,
бритая почти наголо голова была покрыта ровным загаром  и  грозно  наклонена
немного вперед, ярко-синие глаза  горели  недобрым  огнем.  Облик  Димона  у
любого отбил бы охоту вступать с ним в дискуссию.
   За сто метров было видно, что это  личность,  склонная  к  насильственным
действиям по отношению к оппоненту.
   - Вс„, я пошел...
   - А мне что делать?
   - Сядь сюда и смотри в оба. Вознесенский покорно устроился у окна.
   - Димыч! Мужик пропал!
   - Как пропал? - Чернов кинулся к окну.
   - "Мерседес" пустой.
   - Только же был! - Журналист прищурился, осматривая двор. - Блин, куда он
подевался?
   - Может, подождешь с выходом?
   - Нет уж! Теперь тем более пойду. Димон выскочил на  лестницу,  захлопнул
за собой дверь и через две ступеньки запрыгал вниз.
   Когда он открывал дверь парадного, с улицы раздался грохот разлетевшегося
стекла и вопль.

***

   Рокотов прижался спиной к  стене  дома  и  сквозь  редкие  ветки  оглядел
"девятку".
   "Со спины и  по  бортам  обстановку  не  контролируют.  Сосредоточены  на
одном-единственном направлении. Дилетанты... Им не наблюдение вести, а уголь
разгружать с таким умственным развитием. Придется привлечь их внимание..."
   Влад поднял с земли округлый булыжник и продрался сквозь кусты,
   На движение позади машины  сидящие  никак  не  отреагировали,  продолжали
молча и нервно курить. Чувствовалось, что молодые парни взведены до предела.
   Биолог обошел автомобиль и встал напротив капота, покачиваясь из  стороны
в, сторону и держа камень в опущенной руке.
   Водитель высунул голову из бокового окна.
   - Чо надо, мужик?
   Незнакомец не был похож на Вознесенского. Так, какой-то молодой  пацан  в
недорогой одежонке.
   - А чо вы в  ма-аем  два-аре  встали,  ка-азлы?  -  с  пьяной  интонацией
протянул Влад.
   - Чево-чево?! - У водителя побагровело лицо. - Ты  кого  козлами  назвал,
ты, вонючка?
   - Па-адумаешь, какая цаца! - Рокотова качнуло сильнее. - Чо, с  человеком
не поговорить, да-а? А ну, ва-алите отседова!
   - Чево-о?! - сидевший на переднем сиденье распахнул дверцу. - Да я тебя!
   - Па-адумаешь! Видали и не таких ка-азлов!
   - Да я! Щас тебе! Да ты!  -  парень  выскочил  из  "девятки"  и  взмахнул
короткой черной дубинкой.
   - А ну, брось палку! - Влад с пьяной ухмылкой погрозил камнем. - Бац -  и
нет стеклушка!
   Словечко "стеклушко" переполнило чашу терпения и у остальных пассажиров.
   Наружу выскочили остальные трое.
   - Только попробуй! - заорал водитель.
   - А чо пробовать? - Рокотов взмахнул рукой, и булыжник с треском проломил
лобовое стекло серой "девятки". - Кидать надо! Па-анятно, ка-азлы?
   Секунду парни ошеломленно смотрели на осколки.
   Наконец водитель с ревом бросился вперед, за  ним  сорвались  с  места  и
остальные.
   Цель приезда была забыта.  Местный  пьянчуга  спутал  все  карты  русским
сотрудникам  американского  консульства.   Потеря   собственного   имущества
оказалась важнее нападения на несговорчивого писателя.
   Влад мягко ушел в сторону и встретил  первого  бегущего  ударом  стопы  в
челюсть. У Игоря Сайко тело откинулось  назад,  а  ноги  продолжали  нестись
вперед.  В  результате  этого  несоответствия  помощник  начальника   службы
безопасности перевернулся в воздухе и со всего маху впечатался в асфальт.
   Второй получил ребром ладони в ухо, третий  -  коленом  в  центр  грудной
клетки.
   Четвертый затормозил и отскочил в сторону.
   - Ну? - Рокотов насупился. - Что ж ты остановился?
   Позади единственного оставшегося на ногах парня стукнула дверь  парадного
подъезда, и к месту  драки  огромными  прыжками  помчалась  фигура  в  серой
рубашке с короткими рукавами.
   Сотрудник консульства на мгновение отвлекся.
   Владислав тут же ринулся вперед,  сделал  кувырок  и  из  положения  лежа
захватил ноги противника вперехлест со своими.
   Резкий рывок в сторону - и парень упал навзничь, не успев сгруппироваться
и хоть как-то смягчить падение.
   Биолог перекатился влево и вскочил на ноги.
   Верзила в серой рубашке стоял в пяти метрах от машины.
   Рокотов плавно  переместился  по  дуге,  стараясь  отрезать  ему  путь  к
отступлению.
   - Ну ты, блин, даешь! - сказал здоровяк.
   Прибежавший на место драки жилец агрессивность не проявлял.
   - Что вам надо? - как можно спокойнее поинтересовался Влад.
   - То же, что и тебе... Харю хотел набить этим придуркам.
   - Зачем?
   - Жить моему другу мешают.
   - Кто они такие?
   - А ты не знал? Ну ваше! Один - точно у америкосов на  воротах  стоит.  В
консульстве.
   - Ты здесь живешь?
   - Ага, - Димон внимательно посмотрел в глаза Рокотову.  -  А  ты  кого-то
ищешь?
   - Ага, - передразнил Влад. - Ваню Вознесенского знаешь?
   - Ну, знаю...
   - Он сейчас дома?
   - А зачем тебе?
   - В гости пришел. Чернов ехидно улыбнулся.
   - А вот он тебя не знает. И никого в гости не ждет.
   - Верно. - согласился Рокотов, - меня он не знает.  Но  с  человеком,  от
которого я прибыл, знаком прекрасно.
   - Что за человек?
   - Тебе-то что?
   Словесная дуэль начинала  походить  на  сценку  из  плохого  фарса,  -  и
Владислав, и Димон это одновременно почувствовали.
   - Так мы ни до чего не договоримся, - вздохнул биолог.
   - Точно. Ты имя назови, я схожу спрошу...
   - Давай. Срджан Боянич. Пока ты ходишь, я машину переставлю. И подойду  с
той стороны дома, - Рокотов махнул в направлении помойки. - Имя запомнил?
   - Угу. Срджан Боянич. Не глухой...
   - Смотри не перепутай.
   - А ты не умничай, - надулся Чернов. - Мы тебя на лавке ждать будем.
   - А менты?
   - Да, действительно, - Димон оглянулся на неподвижные тела - Давай так...
Ты этот район знаешь?
   - Не очень.
   - Ладно, разберешься. Поезжай до семнадцатого дома  по  Придорожной,  там
кафе. Называется "У Литуса".
   - У кого?
   - "У Литуса". Вова Литус - это хозяин, Фамилия такая.
   - Понял.
   - А я сейчас Ваньке скажу, и мы минут через десять подтянемся.  Тебя  как
зовут-то?
   - Влад.
   - А меня - Димон, - верзила протянул широченную ладонь.

***

   Устранение Абу пришлось отложить. В Питер неожиданно приехал  родственник
Бачараева, имеющий большой вес в ныне свободной Ичкерии. И хотя  родственник
был дальним и на Абу никакою внимания не обращал, Арби  предпочел  перенести
акцию па потом.
   А тут еще  какой-то  азербайджанец  с  расспросами  объявился.  Пришел  в
ресторан, минут двадцать сидел за спиной  обсуждавшего  общинные  дела  Абу.
Хорошо, что  говорили  по-чеченски,  а  не  по-русски.  Бармен  сказал,  что
азербайджанец явно не понимал, о чем речь, - сидел, крутил головой, улыбался
девчонкам, бессмысленно чирикал ручкой по салфеткам.
   Арби приказал тогда принести ему все исписанные салфетки.
   Действительно  ничего.  Какие-то  закорючки,  рисунок  мечети,  орнамент,
цветочки. Азербайджанец просто коротал время,
   Посидел, выпил кофе и полез с  вопросами.  Якобы  хотел  обсудить  с  Абу
какие-то дела.
   То что бармен мигнул ребятам, правильно.
   И правильно азербайджанца  прирезали.  Даже  если  он  действительно  был
знакомым одного из многочисленных партнеров Бачараева, это дела  не  меняет.
Слишком важно будущее мероприятие, чтобы рисковать по мелочам.
   И случайного посетителя, на беду свою заглянувшего  в  кабак,  подставили
грамотно.
   Так и надо.
   Пусть  теперь  менты  его  обрабатывают.  Свидетельские  показания   трое
постоянных посетителей дали, чем намертво припечатали глуповатого (по словам
бармена) парня к статье. Убийство при отягчающих - не шутка, под подписку не
выпустят, полгодика в Крестах  помаринуют, если не больше.
   Арби хватит двадцати дней.
   Ибо через три недели никого уже  не  будет  волновать,  что  случилось  в
ресторане, кого убили и кто в этом виноват.
   У русаков появятся другие заботы.
   Арби встал с табурета и прошел к распашным складским дверям.
   Из огромного сорокафутового контейнера,  по  серому  борту  которого  шла
синяя надпись "McRainy Co. LTD",  грузчики  выносили  плоские  ящики  и  под
руководством Абу складывали из них штабель в углу ангара.
   - Долго еще? - по-чеченски спросил Арби.
   - Через час закончат...
   В    плоских    ящиках     лежали     пистолеты-пулеметы     "Агран-2000"
девятимиллиметрового калибра. К каждому прилагались четыре магазина и по две
тысячи стандартных "парабеллумовских" патрона.
   Через неделю должны были прибыть приборы для бесшумной стрельбы. И  тогда
груз можно будет отправлять на Кавказ.
   Наемники будут довольны.
   - Как Руслан?
   - Отработал свое. Охрану ментовскую обеспечил, вс„ в норме.
   - Жадный он.
   - Все русаки такие, - хохотнул Абу. - Его босс Рыбаковский еще жаднее...
   - Но дело знает. Месяц назад через  него  ребята  четыреста  выстрелов  к
"Граду" получили. Обещал еще достать.
   - Лучше бы с танками помог.
   - Не его уровень. Этим москвичи занимаются.
   - Я слышал, Шамиль вертолет купит. Новый, "Черная акула" называется.
   - Хотел купить, - Арби отрицательно покачал  головой.  -  Не  получилось.
Очень много запросили.
   - На борьбу денег не жалко, - с пафосом заявил Бачараев.
   - Невыгодно. Лучше стволов больше  купить,  чем  одну  машину.  Вертолету
горючее нужно, боезапас, запчасти. Где ты потом это покупать будешь?
   Абу задумался. Раньше мысли о техническом обслуживании  новейшей  техники
ему в голову не приходили.
   Поэтому он и был рядовым исполнителем, а не командиром.
   - Через Пенькова это уже третья  партия,  -  тихо  сказал  Арби.  -  Надо
сделать перерыв.
   - Вс„ ж нормально!
   - Вот и хорошо. Он деньги сполна получил?
   - Да.
   - Сообщишь ему, что мы уезжаем. На полгода.
   - Руслан спокойно сидеть не будет,  -  возразил  Бачараев,  имевший  свой
процент  с  каждой  партии  оружия,  поступавшей  боевикам  при   содействии
питерской демократической общественности,  -  начнет  искать  другие  каналы
сбыта.
   Арби несколько секунд помолчал.
   Пеньков и иже с ним отличались патологической  жадностью.  Их  стремление
набить мошну могло в любой момент привести к тому, что демократами-торгашами
заинтересуется  контрразведка.  И  не  помогут  никакие  связи  во  властных
структурах, никакие Адамычи в Думе и никакие крики об  "угрозе  демократии".
Взятых с поличным  при  перепродаже  партий  оружия  практически  невозможно
"отмазать". Даже усилиями лучших адвокатов и правозащитников.
   ФСБ свое дело знает туго.
   Если  уж  сядет  на  хвост,  то  соберет  всю   доказательную   базу.   С
видеозаписями, контролем телефонных разговоров, с конкретными уликами.
   А демократы молчать на следствии не будут.
   "Диссида", бывшая и нынешняя, всегда сдает всех. Доносительство - это  их
образ  жизни.  Следователям  только  останется   записывать   показания   да
подписывать санкции на обыски.
   - У тебя есть еще склады?
   - Да. В Приозерске, в Выборгс.
   - Далеко... - Арби мрачно посмотрел на контейнер. - А в самом Питере?
   - Можно снять через газету.
   - Вот и займись.  Не  откладывая.  Чтоб  к  послезавтра  был  склад.  Как
арендуешь, перевези туда груз.
   - Пенькова просить о сопровождении? - Не надо. У тебя же есть свои  связи
в - ментовке.
   - Ты сам говорил, чтобы я их не трогал.
   - Теперь тронь. Через три дня стволов тут не должно быть.
   - Думаешь, тот в кабаке был не  просто  так?  -  Бачараев  прислонится  к
ящикам с молдавскими маринованными помидорами.
   - Ты его видел.
   - Я не обратил внимания на лицо.
   - Очень зря.
   - Но я его не знаю! Когда ребята его подкололи, только тогда мне сказали.
Мне он незнаком.
   - Ты часто контактируешь с незнакомыми?
   - Бывает...
   - А бывает, что к тебе приходят от кого-то?
   - Конечно, - Абу пожал узкими плечами, - я же бизнесом  занимаюсь.  Почти
каждый день с кем-нибудь новым знакомлюсь. Без этого торговли не будет.
   - В ресторане ты часто с партнерами встречался?
   - Часто.
   Арби с неприязнью взглянул на Бачараева. Понятие "конспирация" явно  было
ему неведомо. Равно как и умение держать язык за зубами.
   - О чем ты вчера вечером говорил в кабаке?
   - Да ни о чем! Как обычно... Покурили, выпили немного.
   - И вс„?
   -  Вс„.  Салман  анекдоты  рассказывал.  О  бизнесе  немного  побазарили.
Договорились с Магометом о линолеуме... У него прямо на фабрике свой человек
есть.
   Абу и не вспомнил, что предложил Магомету завезти ворованный  линолеум  к
себе на склад. И даже адрес дал.
   - Вс„ равно, - подытожил Арби, - сними помещение и отправь туда груз...
   - Ладно, - нехотя согласился Бачараев. - А кто за перевозку заплатит?
   - Ты и заплатишь, - жестко сказал террорист. - Сам  только  что  говорил,
что на борьбе за свободу экономить нельзя. Вот и действуй...

***

   - Ну дела! - Димон откинулся  на  спинку  стула,  когда  Рокотов  коротко
изложил свою историю, связанную с приключениями на Балканах.
   О прибывшей в город ядерной боеголовке он пока ничего не сказал.
   Вознесенский одним глотком выпил полстакана сока.
   - И что ты собираешься предпринять? - Чернов вновь пододвинулся поближе и
понизил голос.
   - Жить дальше, просто ответил Влад. - А что, есть другие  предложения?  -
Зачем тебе мы?
   - Есть одно дело...
   - Я завтра уезжаю, - растерянно сказал Иван. - Дело не может подождать?
   - К сожалению, нет...
   - А я на что? - возмутился Димон. - Ехай спокойно, мы с  Владом  тут  вс„
сами решим.
   - Суть дела не объяснишь? - спросил Вознесенский.
   - Если ты не участвуешь, то подробности тебе ни к чему.  И  не  обижайся,
Ваня. Дело слишком специфическое, чтобы вмешивать в него лишнего человека. -
биолог отстранение посмотрел в сторону. - Это не означает,  что  я  тебе  не
доверяю. Сам же видишь, что пришел я именно к тебе. Но,  судя  по  всему,  у
тебя тоже проблем хватает.
   - Это точно, - вмешался Чернов. - Ивану надо на время смыться из города.
   - Когда вы сюда ехали, ментов еще не было? - спросил Рокотов.
   - Не-а, - Димон махнул рукой. - Тишь да благодать.
   - Ты их не поубивал? - обеспокоился Иван.
   - Да вроде не должен был,  -  Влад  рассеянно  пожал  плечами.  -  Не  на
поражение работал... Вырубил на полчасика. Сами очухаются.
   - Плевать! - Чернов прикурил. - Не о них речь. Что дальше делать будем?
   - Есть предложение, - Рокотов почесал затылок. - Отправим Ваню  в  Москву
не завтра, а сегодня. Типа, в момент драки его вообще дома не было.  Дневные
поезда есть, места тоже.
   - А зачем? - не понял Вознесенский.
   - Влад дело говорит, - согласился бывший "браток".  -  Сегодня  -  завтра
тебе у дома лучше не  появляться.  Нет  тебя  -  и  вс„  тут!  Не  дай  Бог,
действительно ментовка явится, и эти козлы расколются, кою они сторожили.  А
так с тебя взятки гладки.
   - Ага, а где я был утром?
   - У меня, - оживился Димон. - Знать ничего не  знаешь.  Заехал  поболтать
перед тем, как в столицу ехать...
   -  Секунду  помолчите,  пожалуйста.  -  Владислав   уставился   в   экран
работающего  телевизора,   подвешенного   над   стойкой   на   металлическом
кронштейне.
   После   заставки   в   виде   шпиля   Адмиралтейства   пошел   сюжет    о
пресс-конференции в ГУВД. Толстый полковник потряс какой-то бумажкой.
   - У нас есть основания полагать,  что  целью  нападавших  была  оружейная
комната. Но благодаря самоотверженности  сотрудников  девятнадцатого  отдела
милиции нападение было предотвращено. Один  из  нападавших  опознан,  сейчас
ведется его розыск.
   - Как удалось отбить  нападение?  -  задал  вопрос  худощавый  журналист,
поправляя падающую телку.
   - Пока эти сведения разглашению не подлежат, - гордо заметил полковник.
   - А какая преступная группа спланировала нападение, вы тоже не скажете? -
не успокаивался репортер,
   - Пока нам известен только один подозреваемый, -  милиционер  заглянул  в
лежащий перед ним лист, - некий Борбикю...
   - Кто, простите? - удивился редактор "Криминальной хроники".
   - Борбикю Сысой Ормогедонович, - по слогам прочел полковник.
   Сидящие в конференц-зале журналисты засмеялись.
   - Это шутка? - во втором ряду поднялась  заместитель  главного  редактора
журнала "Вне закона".
   - ..Вика Шервуд, - Димон ткнул Влада в плечо, - я ее знаю...
   - Что шутка? - полковник строго посмотрел на журналистку.
   - Насчет имени и фамилии.
   - У нас, девушка, не шутят. Названный гражданин родом из Молдавии.
   - Я сам из Молдавии! -  рядом  с  Викторией  встал  низенький  и  плотный
бородач.
   - ..Дима Мунтян, - пояснил Чернов, - па пятом канале работает...
   - Такой фамилии, как Борбикю, не существует. Барбекю - это жареное  мясо.
А отчество  Армагеддонович  -  это  вообще  ни  в  какие  ворота  не  лезет.
Придумайте что-нибудь поумнее... Хотя бы Люциферович.
   Собравшиеся опять развеселились.
   - А вы, молодой человек, не дерзите! - полковник пошел красными  пятнами.
- У вас могут начаться большие проблемы с  аккредитацией!  А  вот  фоторобот
подозреваемого!
   Камера показала неприятное вытянутое лицо с  непропорционально  маленьким
ртом и низким, шириной в палец, лбом.
   На  этом  репортаж  прервался,  улыбающаяся  дикторша  перешла  к  другим
новостям.
   Рокотов опустил глаза и хмыкнул,
   - Это ты Барбекю? - догадался Вознесенский.
   - Был грех. Только не я на  ментовку  нападал,  а  наоборот  -  они  меня
пытались внутри оставить. Я лишь наружу выбрался.
   - Фоторобот вообще не похож, - деловито  сообщил  Димон.  -  Туфта...  Но
вернемся к нашим баранам.

Глава 11
КУТЕРЬМА В МИРЕ ЗВЕРЬЯ

   В полдень огромный восьмиосный трейлер втащил  на  стройплощадку  укрытый
брезентом короб центральной вентиляционной системы и  развернулся  у  стены,
точно под стрелой передвигающегося но рельсам крана-сорокатонника.
   К трем часам короб укрепили тросами, и бригадир скомандовал подъем.
   - Хорошо  пошел,  -  пожилой  работяга  толкнул  в  бок  своего  молодого
товарища, показывая на медленно плывущий над бетонными блоками металлический
куб с фигурными отростками.
   - Точно! - строитель задрал вверх голову  и  придержал  каску.  -  Теперь
только перекрытия поставим, и вс„.
   - Не спеши... До перекрытий еще должны компрессоры установить.
   Короб замер над зияющим проемом и по сантиметру начал опускаться.
   По  краям  установочного  места  забегали  такелажники  в  ярко-оранжевых
касках, подтягивая на себя свисающие тросы.
   - А когда компрессоры привезут?
   - Завтра,  наверное.  -  Пожилой  рабочий  присел  на  сложенные  стопкой
пластмассовые зрительские места и вытащил мятую пачку ^Примы". - Сегодня уже
не успевают...
   - Монтажники наши?
   - Не, ихние, с фирмы. Они ставят, они и налаживают.
   - Мы ж всю электрику делали-то!
   - А тебе что, работы мало? Получаешь денежку, и ладно...
   - Подработать никогда не вредно. Деньги лишними не бывают.
   - Брось ты, - работяга сплюнул, - не наше  это  дело.  С  кем  начальство
контракт заключило, тот пусть и вкалывает.
   Короб наполовину вошел в проем и остановился.
   - Чо это с ним?
   -  Правильно,  -  пожилой  строитель  мельком  взглянул   на   суетящихся
такелажников, - лишние тросы снимают. Эту хреновину уже обратно не вытащить.
Так что с первого захода ставить надо. До вечера провозятся.  Щас  будут  по
полметра опускать...
   - А мы чо делать будем?
   - На сегодня свободны. А завтра, как штык, к восьми...

***

   Вознесенского удалось уговорить уехать двухчасовым поездом. Димон пересел
в "мерседес", оставив БМВ на стоянке, и они с Рокотовым сопроводили Ивана до
гаража, где тот запер  свою  ^девятку".  Потом  уже  втроем  отправились  на
Московский вокзал.
   Проблем с билетами, как и предполагалось, не возникло.
   Вознесенского затолкали в купе и строго-настрого наказали не возвращаться
без предварительного звонка либо Чернову, либо Рокотову. Разговор с супругой
Ивана журналист взял на себя. Также пообещал обеспечить ей достойную охрану,
свистнув кому-нибудь из бывших корешей.
   Иван убыл в Москву в  расстроенных  чувствах,  переживая,  что  не  может
поучаствовать в мероприятии, суть которого осталась ему неизвестна.
   На стрелке Васильевского острова Влад остановил  джип  возле  деревянного
забора, ограждавшего  находящиеся  на  реставрации  Ростральные  колонны,  и
предложил Димону прогуляться к воде.
   Там, в метре  от  серых,  накатывающих  на  гранит  волн,  он  в  течение
пятнадцати минут ввел своего нового товарища в  курс  дела.  Не  упустив  ни
единой подробности и честно предупредив об опасности.
   Чернов швырнул окурок в Неву и выразил желание приступать немедленно.
   Трудности его не пугали.
   Даже наоборот - радовала.
   - Я пока не знаю, с чего начать, - посетовал Владислав.
   - Для затравки - погромим кабачок, где мочканули  твоего  друга,  -  внес
предложение Димон, начав мыслить категориями бандитских разборок.
   - Цель?
   - Продемонстрировать силу и заставить их дергаться. Это архиважно.  Когда
конкурент  нервничает,  он  начинает  совершать  ошибки.   Заодно   создадим
превратное впечатление о нашем  количественном  составе...  Так,  надо  пару
трещоток , плюс гранаты... -  Журналист  достал
из кармана пиджака записную книжку.
   - Можешь не звонить. Два АКСУ у меня есть. Если что и  надо,  так  только
патроны.
   - Ага, - Димон наморщил лоб. - С рожками?
   - Естественно.
   - Тогда поехали, заглянем в одно местечко возле зоопарка,
   - Человек надежный?
   - Без базара. Кличка - Садист. У него всегда есть.
   - Как перевозить будем?
   - Это не наши проблемы. Садист доставляет на место своими силами.
   - Удачно,  -  Рокотов  кивнул.  -  А  потом  заедем  ко  мне.  Я  тоже  в
Петроградском районе обосновался.
   - Мне переодеться надо, - Чернов оглядел себя с головы до ног, - в  таком
прикиде на дело не ходят.
   - Верно. Ну, времени до вечера у нас достаточно.  Всюду  успеем...  Черт,
сутки уже не спал.
   - Тогда поезжай домой и отдохни. Только до зоопарка подбрось. А  вечерком
я к тебе подтягиваюсь. Устраивает?
   - Нормально. Пиши адрес...
   - Куда доставить магазины?
   - Сам-то ты как думаешь?
   - Можно к кабаку, чтобы твою хату лишний раз не светить.
   - Это было бы идеально. - Рокотов сунул руку  за  пазуху.  -  Сколько  он
берет?
   - Обижаешь, отмахнулся Димон, сам заплачу. Одно дело делаем.
   - Только помощников больше не привлекай, - предупредил Влад.
   - Знаю... Да мне никто и не поверит.
   - А почему ты мне поверил? - нахмурился биолог.
   - Спроси что-нибудь полегче. Чувствую, наверное, что вс„ так и есть.
   Несмотря на схожесть с гладко выбритым орангутаном,  Дмитрий  Чернов  был
далеко не прост. И многие обманывались, ориентируясь лишь на внешние  данные
и не подозревая о его умственных способностях.
   - Что ж, меня это устраивает, - Рокотов прикинул, сколько ему потребуется
времени на отдых, - в девять. А к половине одиннадцатого пусть  твой  Садист
подносит магазины к моей машине. Номеров не даю, мы его сами подзовем...
   - Сколько брать рожков?
   - С запасом. Думаю, штук пятнадцать. Лишними боеприпасы не бывают...

***

   Телевизионное интервью в стране,  где  каждый  кадр  проходит  двукратную
проверку военной цензуры, готовить далеко не просто.
   Сначала нужно получить  разрешение  в  спецотделе.  Потом  обсудить  круг
вопросов с  интервьюируемым,  который  может  опасаться  цензуры  ничуть  не
меньше, чем журналист, ибо от его ответов часто зависит дальнейшая  карьера.
Затем следует заверить список вопросов в том  же  спецотделе,  и  уж  только
после всего этого приступать непосредственно к съемке.
   Но и это еще не конец.
   Сразу после интервью видеокассета попадает в руки  цензора,  который  без
колебаний вымарывает из нее все "сомнительные моменты". Иногда  от  часового
разговора остается две минуты, и работу приходится  начинать  заново.  Опять
идти в спецотдел за разрешением, опять высиживать часами в  приемной  "очень
занятого" чиновника, опять выдумывать вопросы к интересующей тебя персоне.
   Спорить с военными цензорами не рекомендуется.
   У каждого из них есть свое личное мнение по любому вопросу, и  они  могут
подтвердить его ссылками на инструкции и распоряжения военного  командования
республики. И одного цензора  не  волнует,  что  разрешил  или  не  разрешил
другой. Каждый отвечает за свой участок работы  и  подозревает  остальных  в
"излишне либеральном"  отношении  к  нахальным  репортерам.  Утвержденные  в
спецотделе вопросы к интервьюируемому могут вызвать шок у конечного цензора,
и он забракует весь материал  только  потому,  что  вопросы  эти  поставлены
"некорректно"  и  у  него  сложилось  впечатление,  что  журналист  украдкой
подводит телезрителя "не к той" мысли, что утверждена свыше.
   Особенно сложно разговаривать с военными.
   У  них,  кроме  спецотдела  телевидения,  есть  еще  и  свои  собственные
особисты, зорко следящие за "потенциальными предателями",  и  число  которых
входят все без исключения солдаты и офицеры воюющей армии. Была бы их  воля,
особисты на пушечный выстрел не подпустили бы ни одного репортера к человеку
в форме.
   Но двадцатый век - век информации и телевидения, и цензура, стиснув зубы,
дает-таки разрешения на интервью и  видеосъемки  на  линии  фронта.  Хотя  и
старается максимально осложнить работу журналистов  и  отбить  у  них  охоту
слишком часто обращаться к военной тематике.
   Однако о другом в Югославии  тысяча  девятьсот  девяносто  девятого  года
просто не говорили.
   Основной и единственной темой была война и вс„, так или иначе связанное с
ней - разрушения гражданских объектов, количество убитых и раненых,  реакция
других государств, дальнейшие планы  Северо-Атлантического  Альянса  и  США,
высказывания своих и чужих политических  лидеров,  поставки  продовольствия,
потоки беженцев, ущерб от бомбардировок.
   Почти в каждом выпуске новостей говорилось о России.
   Обсуждались возможности союза с ней и с Беларусью, строились политические
прогнозы, демонстрировались кадры визитов российских чиновников и депутатов,
объявлялись новые инициативы Скупщины .
   Сербы верили в дружбу с Россией.
   А зря.
   Югославию давно, еще с начала реформ, променяли на кредиты и  поступления
на номерные счета высокопоставленных слуг российского народа.  Цена  вопроса
оказалась для Запада вполне доступной -  всего-то  около  трехсот  миллионов
долларов. Сотня - любимой дочурке Президента, еще сотня распределились между
чиновниками Администрации и кабинетом министров. Остаток пошел на  обуздание
аппетитов более мелких клерков аппарата правительства.
   Выплаты депутатам Государственной Думы шли отдельной строкой и составляли
еще сто пятьдесят миллионов. Депутаты были жадными, но дело свое знали туго.
Ни  один  вопрос,  прямо  или  косвенно  затрагивающий   интересы   мирового
сообщества на Балканах, в российском Парламенте  не  проходил.  Его  тут  же
забалтывали на комиссиях и в комитетах, и в  результате  на  свет  появлялся
усеченный  уродец,  более  годный   в   качестве   постановления   заштатной
жилконторы, а не как решение высшего законодательного органа  самой  большой
страны мира. Причем в едином порыве под дудку  США  плясали  и  непримиримые
коммунисты, и  вечно  оппозиционные  всему  сотоварищи  "непорочного  Грини"
Яблонского, и члены  "партии  власти"  во  главе  со  своим  косноязычным  и
вороватым лидером.
   От агентов влияния в парламенте не отставали и российские дипломаты вкупе
с телемагнатом  Индюшанским,  изображавшим  сербов  продолжателями  традиций
карательных отрядов вермахта.
   Каждый выпуск новостей с Балкан начинался со стенаний о судьбе несчастных
беженцев, которых  злобная  солдатня  Милошевича  и  Ражнятовича  не  только
выгнала из домов, но еще и изнасиловала, лишила документов и денег,  избила,
поприжигала сигаретами и наконец "выдавила" за пределы края Косово.
   Бомбардировки показывали мельком.
   Как обычную заставку.
   Гибель сербов никого не тревожила.
   Пострадавшими оставались албанцы. О  переживаниях  десятилетней  албанки,
рассказывающей журналистам странноватую с точки зрения  логики  историю  про
то, как она случайно выжила при  нападении  на  ее  семью  "Тигров"  Аркана,
кричали с неделю, а гибель двух десятков сербских малышей в детской больнице
удостаивалась лишь беглого упоминания.  Да  и  то  в  каком-нибудь  коротком
выпуске новостей в перерыве трансляции  футбольного  матча,  который  почтил
своим вниманием  московский  градоначальник  со  свитой.  О  присутствии  на
трибунах мэра говорили не в пример дольше...
   Мирьяна выложила  перед  Брониславом  Лаиновичем
лист с вопросами.
   Некоторые нюансы стрельбы  (в  центр  ростовой  мишени),  выбор  позиции,
страховка  и  уход  характерны  для  действий  специального   подразделения,
прошедшего  подготовку  в  тренировочных   лагерях   израильской   разведки.
Нападавшие использовали крайне сильное прикрытие и исчезали буквально  через
15 секунд после акции.
   Ни одно из четырех вышеуказанных преступлений не  раскрыто.  У  следствия
практически нет ни одной зацепки, что также указывает на стоящие  за  спиной
исполнителей зарубежные спецслужбы.
   Убийства  Стойчича.  Ражнятовича,  Булатовича  и  Лаинонича  используются
западными и некоторыми российскими СМИ для фабрикации версии о  причастности
к заказным убийствам Слободана Милошевича. Президента СРЮ  открыто  называют
"вдохновителем"   и   "основным   заказчиком"   этих   преступлении,   якобы
устраняющим" конкурентов и политических противников.
   В самой Югославии версию причастности Милошевича  к  убийствам  патриотом
сербского народа поддерживают так  называемые  "оппозиционеры"  во  главе  с
Вуком Драшковичем. По  сведениям  из  независимых  источников,  партия  Бука
Драшковича в период с 1995 года получает ежегодно до 6 миллионов долларов со
специальных счетов ПРУ, БНД и Ми-Только за январь-март 1999 года "оппозиция"
стала богаче на 10 миллионов у.е. Для самого Вука Драшковича  на  подставных
лиц оформлены вилла в Майами стоимостью около 1, 5 миллиона долларов и  дома
в Бельгии  и  Франции.  У  оппозиционеров  помельче  имущество  за  границей
Югославии соответствующее - более скромные коттеджи и квартиры  в  Германии,
Испании, Венгрии и Чехии. Подавляющее большинство соратников Вука Драшковича
гласно или негласно имеет двойное гражданство. Основные контакты югославской
оппозиции (помимо разведсообщества) - польские  правозащитники,  Белорусский
Народный Фронт,  УНА-УНСО  (украинские  националисты),  парламентарии  стран
Балтии (Латвия. Литва и Эстония) и российские правозащитные и  экологические
фонды, финансируемые иностранным капиталом.
   Генерал быстро прочел семнадцать строк и поднял глаза на журналистку.
   - Это, как я понимаю, официальная часть?
   - Да.
   - Что остается за кадром?
   - Вс„, что не соответствует  мнению  цензуры.  Реальные  потери,  участие
добровольцев, спецоперации...
   - Я видел много  ваших  репортажей.  -  Бронислав  галантно  дал  Мирьяне
прикурить и подвинул к ней пепельницу. - Вы жестко работаете.
   - По-другому не умею, - ослепительно улыбнулась сербка.
   - Да  и  не  надо,  -  согласился  генерал,  разминая  сильными  пальцами
ароматную сигару. - После войны  цензура  ослабнет.  И  все  ваши  репортажи
пойдут без купюр.
   - Хотелось бы надеяться...
   - На три вопроса из списка я отвечать не буду.
   - Я понимаю. - Мирьяна стряхнула пепел. - А без камеры?
   - Полностью к вашим услугам. Только вы должны  мне  дать  слово,  что  не
будете пользоваться диктофоном.
   - И вы мне поверите? - журналистка хитро блеснула огромными глазами.
   - Милая девушка,  -  кряжистый  седой  десантник  отрубил  кончик  сигары
миниатюрной настольной гильотиной, - мне  достаточно  вашего  слова.  Я  уже
навел справки и знаю, что вы собой представляете...
   - Женщины такие непредсказуемые, - Мирьяна закинула ногу на ногу, чуть не
смахнув взметнувшейся полой бордовой юбки бумаги с края стола.
   - У ваших коллег о вас иное мнение, - невозмутимо заметил Лаинович,
   - Хорошо. Даю слово, - сербка засунула руку  в  сумочку  и  с  притворным
вздохом выключила маленький "Olimpus".
   - Что вас интересует?
   - Русские добровольцы.
   - Они есть, - генерал покрутил в руке так и не зажженную сигару, - но эта
тема полностью закрыта. Мы не имеем права подставлять этих парней.
   -  Недавно  был  случай,  когда   шептары   убили   одного   из   них   и
продемонстрировали документы. Некий капитан из Министерства по  чрезвычайным
ситуациям России.
   - Да, я слышал об этом, - кивнул генерал, - но точной информацией пока не
располагаю. Российский МИД ведет свое расследование. Много неясностей...
   - А подробнее? Ведь информация уже прошла.
   - Непонятны три вещи. Первая -  как  он  оказался  на  границе  Косова  с
Македонией, в десятке километров от  передовой  линии  наших  подразделений.
Вторая - почему при нем обнаружены внутрироссийские документы  и  российские
деньги, совершенно ненужные здесь. И третья - вооружение. Один старенький АК
"сорок семь" и всего два магазина по тридцать патронов. Ни ножа, ни  гранат,
ни пистолета, ни достаточного или хотя бы  разумного  боезапаса.  Равно  нет
фляги с водой и  никакой  еды,  -  Лаинович  отвечал  коротко  и  с  военной
точностью.
   - Ваше мнение?
   - Инсценировка. Косовары по своим каналам получили  похищенные  в  России
документы и подложили их к мертвому телу. Не  обратив  внимания  на  детали.
Убитый - вероятнее всего, серб или македонец. Тело перевезли в зону  боев  и
пригласили корреспондентов.
   - То есть потерь среди русских добровольцев нет?
   - Раненые есть, погибших, к счастью, нет...
   - В самом Косове их много?
   - Около сотни. Все они, как вы понимаете, действуют под сербскими именами
и фамилиями. В основном специалисты  по  противовоздушной  обороне.  В  моих
подразделениях их нет.
   Генерал слукавил, но Мирьяна не стала ловить его на слове.
   - А независимые группы?
   - Об этом вам надо поинтересоваться у Аркана.
   - Вы же понимаете, что сейчас это невозможно,  -  Желько  Ражнятович  был
где-то в Косове и в ближайшее время в Белград не собирался.
   - Понимаю...
   -  Хорошо,  оставим  эту  тему.  -  Мирьяна  взяла   с   блюдечка   чашку
свежезаваренного кофе, принесенного адъютантом.
   Молодой рослый лейтенант мягко прикрыл за собой  дверь,  кинув  последний
обжигающий взгляд на роскошную фигуру журналистки.
   Генерал мысленно улыбнулся.
   Когда-то и он был таким же юнцом, пожирающим глазами встречных красавиц.
   - Туг был слух, - Мирьяна изобразила на лице смущение, - о спецоперации в
горах и о спасении двадцати женщин с детьми.
   - Вам и это известно? - не сдержался генерал и тут же обругал себя за то,
что так бурно отреагировал.
   Журналистка облизнула губы.
   - Ладно, - Лаинович обреченно вздохнул,  -  слушайте...  Только  тут  без
шуток. Ни одна живая душа знать не должна...

***

   После перенесенного ужаса, каковым он был охвачен в  ожидании  так  и  не
состоявшегося прихода вымогателей, Николай Ефимович Ковалевский ожил.
   Он получил свою  порцию  матюгов  со  стороны  оперативников  из  Главка,
потративших три дня на бессмысленное протирание штанов в райотделе  милиции,
выслушал ехидные замечания дядюшки, поцапался с тупой, но страшно занудливой
женой Дианой, пропустил пару важных  встреч  с  депутатами  Законодательного
Собрания и лишился магнитолы, украденной  неизвестными  взломщиками  из  его
автомобиля в одну дождливую ночь.
   Причем сволочи не стали аккуратно вскрывать  дверцу  "вольво"  с  помощью
линейки или накидной петли, а просто расколотили  обломком  кирпича  боковое
стекло, чем ввели прижимистого Ковалевского в лишние траты на его замену.
   Но вс„ рано или поздно кончается.
   И страх уходит, если не получает дополнительной  подпитки  в  виде  угроз
вымогателей.
   Николай взбодрился, отбросил грустные мысли и с головой ушел в бизнес  по
выколачиванию льгот для своей организации.
   Забота о несчастных очередниках -  дело  непростое.  Тут  с  кондачка  не
решить.
   Перво-наперво следует  получить  квоты  на  беспошлинный  ввоз  в  Россию
алкоголя и  сигарет.  Освободиться  от  таможенных  платежей  и  попробовать
приобщиться к торговле нефтью. Ну, и в параллель,  конечно,  не  забывать  о
квартирках.
   Не  очередникам,  естественно.  Те,  как  жили  десятилетиями  в  грязных
коммуналках на сорок семей с одним туалетом, так и проживут.  Чай,  не  баре
какие...
   А вот улучшение жилищных условий председателя - дело святое. И не  важно,
что у него уже есть тысяча - другая квадратных метров в самых разных районах
города. Лишними метры не бывают.
   Особенно для  человека,  взвалившего  на  себя  столь  тяжкий  труд,  как
возглавлять движение "За права очередников". Ему простор нужен,  чтоб  лучше
думалось и сопереживалось.
   А кто с квартирками пособить может? Правильно - те, у кого судьбы людские
в руках оказываются. Прокуроры и судьи. Судей напрямую не достать. У них там
своя мафия - исполнители, приставы...  И  фирмочки,  что  годами  при  судах
кормятся за долю малую. Новому человеку в систему тяжело пролезть. Съедят-с.
И косточек не останется. А вот прокуроры, надзиратели наши милейшие за всеми
и всяческими законами - другое дело. К контакту открыты, к взятке  привычны,
в разговоре обходительны и денежку не меньше других уважают.
   Особливо американскую и в крупных купюрах.
   Сами иногда ходы-выходы на коммерсантов ищут.
   И немудрено.
   Что в прокурорском звании  хорошею?  Да  ничего.  Любой  знающий  человек
подтвердит. Сиди, как средневековый писец, в темном  кабинете,  дела  разные
дурацкие листай, с жалобщиками общайся, стоны выслушивай и  сопли  подтирай.
Тоска...
   Ни тебе уважения, ни тебе покоя, ни зарплаты приличной.
   Каждый норовит оскорбить. И заявители со своими мелочами, и  милиционеры,
кому ты санкцию на арест злодея не подписал, и руководство за  недостаточное
рвение.
   Прокурор - он всегда крайний.
   Если устроиться в жизни не может...
   - Тысяч четырнадцать,  -  Ковалевский  пролистал  документы  на  квартиру
некоего  гражданина  Ибрагимова,  отметил,  что  она  является  соседней   с
"двушкой"   Рокотова,   порадовался   оперативности   дядюшки,   так   умело
устранившего назойливого "черножопого", и посмотрел на меланхолично  жующего
резинку Терпигорева. - Больше никак. И то только из уважения к вам.
   - Сколько получу я? - поинтересовался районный прокурор.
   - Половину, как всегда... Алексей Викторович подумал и кивнул. Две тысячи
пойдут "наверх" и прилипнут к ладошкам Сыдорчука, остальное его. Нормально.
   - Согласен. Как думаете оформлять?
   - Сначала на своего работника, потом выставляем на продажу.
   - Фирма ваша?
   - Конечно, - Ковалевский решил больше не рисковать и не прописываться  на
сомнительной жилплощади.
   - Когда я получу деньги?
   - Три завтра, остальные после реализации.
   - Устраивает. Я завтра буду в районе обеда, так что подъезжайте.
   Прокурор и коммерсант обменялись рукопожатием.
   Николай Ефимович вышел из кабинета Терпигорева,  с  важным  видом  прошел
мимо очереди посетителей и брезгливо отстранился, когда какая-то бабулька  в
стареньком пальто попыталась его о чем-то спросить.
   Стариков Ковалевский недолюбливал и старался держаться от них подальше.
   Если, конечно, это не затрагивало его финансовые интересы.

***

   Димон появился у подъезда Владислава минута в минуту.
   Его черный БМВ седьмой модели с четырехлитровым двигателем почти бесшумно
въехал во двор и встал правым бортом к стене с низкими зарешеченными окнами.
   - Здоров! - Верзила захлопнул дверцу и оглянулся вокруг.  -  А  где  твой
аппарат?
   - В гараже, - Рокотов оценил внешний вид братка-журналиста, - я ж не могу
в него автоматы упаковывать на виду у всех.
   Одетый во все черное Димон понимающе подмигнул.
   - Тайники надежные?
   - В передних крыльях. При уличной проверке не обнаруживаются.
   - Здесь тачку оставить можно?
   - Я не думаю, что к твоему агрегату кто-нибудь рискнет  подойти,  -  Влад
ухмыльнулся. - Самоубийцы здесь не водятся. Сразу видно, что  хозяин  голову
оторвет.
   - Не скажи, рассудительно заявил Чернов, - дураков много...
   - Смотри сам. Можем на стоянку отогнать. Оттуда  до  моего  гаража  рукой
подать.
   - Давай...
   К десяти вечера "мерседес" с боевым экипажем  припарковался  в  проходном
дворике напротив ресторанчика.
   Смеркалось.
   На город опускалась прозрачная питерская ночь с  се  размытыми  тенями  и
бледно-серым небом.
   - Не передумал? - спросил биолог.
   - Ничуть, - Чернов поерзал по узкому для него  сиденью.  -  Так  и  надо.
Взбодрим уродов и посмотрим. Зуб даю, что засуетятся.
   - В этом я не сомневаюсь. Только поможет ли это нам?
   -  Обязательно,  -  Димон  поправил  вязаную  шапочку,  в  мгновение  ока
превращающуюся в маску с прорезями для глаз. - Проверено...
   - А менты?
   - Уйдем. Против твоего "мерса" их машины не фурычат. К тому же мы  быстро
- отстрелялись и по газам.
   - Прохожих бы не зацепить...
   - Народ нынче ученый. Пол пули не полезут, разбегутся.
   - У тебя на вс„ есть ответ.
   - Так не впервой же! - удивился Чернов. - Нормальная акция.
   - Ну-ну... Садист не подведет?
   - Вс„ путем, не сомневайся. Человек с рожками  будет  как  штык.  Я  взял
двадцать, чтоб точно хватило.
   Рокотов обернулся и посмотрел назад в салон.
   - А чо у тебя за бак за сиденьями? - Димон ткнул пальцем в  металлический
куб.
   - Средство индивидуальной защиты. - Влад открыл бардачок, достал пульт  с
длинным черным проводом и воткнул штекер в прикуриватель. - Теперь порядок.
   Журналист с интересом посмотрел на кнопки.
   - Ничего не трогай, предупредил биолог, - а то раньше времени сработает.
   - Не лох.
   - Я тоже. Потому и говорю. Димон подвигал бровями.
   - С чего начнем? Давай я в кабак залечу.
   - Нет уж, - Рокотов затряс головой, - один уже сходил на  разведку.  Если
действуем, то только на пару. Страхуем спину и вс„ такое...
   - Хорошо, - легко согласился Димон. - Очередь по окнам, потом по машинам.
Бить надо от ограждения, оттуда весь сектор простреливается.
   - Ты что, тут днем уже побывал?
   - Естественно. Рекогносцировка - это архиважно.
   Владислав  неслышно  вздохнул.  Цитирующий  Ильича  браток  имел   весьма
приблизительное представление об инстинкте самосохранения.
   Половина одиннадцатого наступило незаметно.
   - Вс„, я пошел, - Димон выбрался из машины. - Распаковывай стволы...
   - Осторожнее.
   - Будь спок!
   Чернов неожиданно быстро  для  своих  габаритов  растворился  в  полутьме
двора.
   Рокотов приподнял крылья "мерседеса" и выложил на сиденья два АКСУ.
   Журналист появился так же  стремительно,  как  и  исчез,  и  поставил  на
асфальт брякнувший металлом рюкзак.
   - Стволы не пристреляны, - предупредил Влад, - так что бей с поправкой...
   - Само собой, - Чернов присоединил магазин и  распихал  по  карманам  еще
пять.
   - У тебя что, обмундирование специальное для таких случаев?
   - А ты думал! Вс„ как надо. Карманы в размер рожка.
   - То-то я смотрю, что на обычную одежду не похоже.
   - Спецзаказ, - поучительно сказал Димон. -  Случаи  разные  бывают...  Ты
готов?
   - Готов, - Рокотов спрятал автомат под плащом и закрыл дверцу.
   Дорогу они перебежали на красный свет и на секунду остановились в  десяти
метрах от ресторанных окон.
   - Я - кабак, ты - машины, - сказал журналист и  присел  на  одно  колено,
держа АКСУ плотно прижатым к плечу.
   С этого момента пути назад уже не было.
   Стоящий в дверях пузатый кавказец широко открыл рот, увидев  направленный
на него ствол, и Димон вдавил курок.
   Веер  пуль  отшвырнул  кавказца  внутрь,  стекла   рассыпались   длинными
сверкающими осколками, хлопнула  покосившаяся  дверь,  и  изнутри  ресторана
раздался вопль.
   Пока  Чернов  обрабатывал  помещение.  Влад  высадил  три   магазина   по
припаркованным на маленькой стоянке машинам. Бил по моторным отсекам, и  уже
через мгновение несколько иномарок загорелось.
   Димон отбросил использованные рожки и попятился назад.
   - Уходим!
   - Слева! - Биолог помчался зигзагом,  на  ходу  дав  короткую  очередь  в
вывернувший совсем некстати милицейский "уазик".
   Чернов тут же поддержал огнем и пробил патрульной машине оба левых ската.
   "Уазик" чихнул и остановился.
   Из водительской дверцы вывалилось тело и на четвереньках понеслось прочь.
   Влад с Димоном заскочили во двор.
   - Погнали! - Рокотов нырнул в машину и вывернул руль.
   Чернов грохнул своей дверцей и нажал клавишу стеклоподъемника, освобождая
себе амбразуру для стрельбы.
   "Мерседес" вылетел через двор на проспект.
   - До гаража - пять минут!
   - Ясно! - Димон развернулся спиной к водителю и перезарядил автомат.
   Джип перескочил разделительную полосу,  развернулся  на  сто  восемьдесят
градусов и на скорости сто десять километров в час вклинился в редкий  поток
автомобилей.
   - У них что, учения сегодня? - неожиданно сказал журналист.
   - У кого? - Влад был слишком поглощен дорогой, чтобы следить по сторонам.
   - Три "мусоровоза" на хвосте...
   - Черт! - Погоня началась  тут  же,  не  успели  мстители  отъехать  пару
кварталов.
   Рокотов кинул взгляд в зеркало, заднего вида.
   Так и есть.
   С  включенными  проблесковыми  огнями   за   "мерседесом"   неслись   три
милицейских "форда".
   - Щас я их накрою! - пообещал Димон и полез в окно.
   - Сиди! - завопил Влад. - Я сам! Возьми пульт!
   Чернов схватил коробочку дистанционного управления и сжал  ее  в  могучих
руках.
   Дорога пошла под уклон, к развязке под Большеохтинским мостом.
   - Спокойно! Зеленую кнопку видишь?
   - Да!
   - Нажимай!
   Димон вдавил зеленый квадратик.
   Ничего не произошло.
   - Не работает! Давай я из автомата!
   - Вс„ работает! - Рокотов сманеврировал  между  опорами  моста.  -  Пошла
зарядка батареи! Жди!
   - Чего ждать?!
   - Огонек должен загореться!
   - Так он уже горит!
   - Отлично! Теперь слушай - найди белую кнопку...
   - Вижу! Нажимать?!
   - Нет! Положи на нее палец, закрой глаза и на счет три! Понял?!
   - Да!
   - Поехали! - "Мерседес" помчался по широкой дуге. - Глаза закрыл?
   - Да!
   - Раз!.. Два!! Три!!!
   Чернов нажал.
   Влад плотно прищурился, оставив лишь две узенькие щелочки между веками, и
резко нажал на тормоз, а потом снова на газ.
   В момент торможения бешено мчащиеся милицейские  "форды"  приблизились  к
джипу на пятьдесят метров.
   Вс„ вокруг озарилось ослепительно белым светом.
   Ток из конденсатора поступил на клеммы специальной лампы, закрепленной на
месте задней фары, дуга выгорела и на  две  сотые  секунды  дала  вспышку  в
пятьдесят миллионов свечей.
   Человеческие глаза такой интенсивности света не выдерживают.
   Ни один из сидящих в машинах милиционеров не успел даже моргнуть -  Поток
фотонов, превосходящий в несколько раз  по  силе  открытый  солнечный  свет,
ударил в расширенные зрачки и вызвал  дикий  приступ  боли  в  перегруженных
нервных окончаниях.
   Три водителя патрульных "фордов" рефлекторно вдавили  педали  тормозов  и
схватились руками за лица. Машины раскрутило.
   Один автомобиль вылетел на газон,  перевернулся  и  на  крыше  съехал  по
пологому берегу к самой воде. Остальные два ударились друг о друга передними
крыльями,  правый  продолжил  поступательное  движение  на   заблокированных
намертво колесах, оставляя за собой  на  асфальте  черные  дымящиеся  полосы
сгоревшей резины, а левый взмыл вверх, перескочил металлическую  решетку  и,
угодив капотом между двумя продолговатыми бетонными блоками, встал на попа.
   Непристегнутые стражи порядка влепились в лобовые стекла.
   Брызгами разлетелись сине-красные колпаки проблесковых  огней,  сирены  в
последний раз надрывно взвыли и затихли.
   Погоня захлебнулась, не успев толком начаться.
   Димон осторожно приоткрыл один глаз.
   - Чо это было?
   - Передовые достижения отечественной науки, - довольно улыбнулся  Рокотов
и немного сбавил скорость. - Через час очухаются...
   - Вот это круто!
   - Круче было бы шарахнуть  ультрафиолетом,  но  от  него  сетчатка  глаза
отслаивается. А я человеколюбец.
   "Мерседес"  вкатился  под  темную  арку,  миновал  длинный  пустой  двор,
завернул за помойку и остановился.
   - Вот и наш гараж. - Влад достал ключ. - Давай открывай ворота...

Глава 12
ЗА ЯБЛОЧКО, ФЕЛИКС, ЗА ЯБЛОЧКО!

   - Не успокаиваются, тихо сказал Гоблин, прислушиваясь к звукам сирен.
   - А ты думал! - Рокотов сменил позу и  подложил  под  голову  согнутую  в
локте руку. - Они ж никак понять не могут, куда мы с тобой подевались...
   С момента расстрела кабака и неудачной погони за стрелявшими  прошло  уже
полтора часа.
   Но стражи порядка не унимались.
   Создавалось впечатление, что в район Большеохтинского моста  согнали  три
четверти всего личного состава питерской милиции и все патрульные машины. По
крайней мере мимо гаража, где в "мерседесе" сидели Димон с  Владиславом,  за
это время четырежды проезжали УАЗы  с  включенными  мигалками.  И  два  раза
проходили  пешие  патрули,  освещавшие  путь  мощными  фонарями   и   громко
переговаривающиеся между собой.
   Биолог и журналист вели себя тихо, как мыши, и беседовали только шепотом.
   - Может, у них какая-нибудь  спецоперация  вроде  "Вихря-антитеррора"?  -
предположил Чернов.
   - Тогда мы сюда удачно заехали...
   - Надо выбираться.
   - Легко сказать.
   - Ничего в голову не приходит?
   - Приходить-то приходит... Но самое  умное  -  это  захватить  патрульную
машину.
   - Верно! - обрадовался Димон.
   - Ага! - ехидно поддержал Влад. - И куда мы на ней поедем?
   - Подальше отсюда.
   - А зачем? Тут нас никто не найдет. Гараж закрыт, следов на  асфальте  не
остается. Вокруг сотни таких гаражей... Утром и выйдем.
   Журналист почесал бритую голову.
   - А машина?
   - Ты плохо  обо  мне  думаешь.  Вс„  предусмотрено.  Багажник  на  крыше,
лестница сзади, колпаки на колесах, защитная коробка запаски,  все  наклейки
по бортам и на бампере - это вс„ съемное. Снять -  три  минуты...  И  джипер
абсолютно меняет облик. Психология, друг мой. Люди прежде  всего  запоминают
особые приметы и яркие пятна. Таких сереньких  "мерседесов",  по  городу  до
фига. А у нас к тому же был специально наклеен под заднее стекло  транзитный
номер. Мол, залетные...
   - Мы тоже так делали,  -  Гоблин  вспомнил  боевую  юность,  когда  он  в
компании таких же короткостриженых субъектов  гонял  жадных  бизнесменов.  -
Попроще, конечно. Обычно достаточно было снять задний номер.
   - Я стараюсь рассчитывать на умного противника.
   - С ментами ты ошибся. Умных среди них не осталось.
   - Да брось ты. Есть и умные, есть и дураки...
   - Не-а, - Димон закурил,  -  ошибаешься...  Умных  почти  всех  выдавили.
Остались верные, а это не одно и то же.
   - Кому верные?
   - Мусорному братству.
   - Это расплывчатая категория, - не согласился Владислав.
   - Самая что ни на есть конкретная. - Чернов махнул рукой с  сигаретой,  и
оранжевый огонек описал полный круг в темноте салона. - У современных ментов
две задачи. Делать деньги и охранять честь мундира. Одно с другим связано.
   - Кто ж тогда преступления раскрывает?
   - А никто...
   - Так не бывает. Иначе система сожрала бы сама себя.
   - Она и жрет.
   - Обоснуй.
   - Слухай сюда, - Димон немного приподнял спинку своего кресла, -  у  меня
есть версия. В последние  год-два  штаты  МВД  расширяются.  И  одновременно
оттуда   увольняются   тысячи   сотрудников.   Происходит   так   называемая
принудительная ротация... То есть имеется система  ради  системы,  почти  не
связанная с окружающим миром.
   - Не понял.
   - Общество не оказывает влияния на структуру  МВД,  и  пели  общества  не
совпадают с целями этого министерства.
   - Кучеряво... Но требуются экспериментальные данные.
   - Я тебя не убедил?
   -  Димон,  я  привык  оперировать   менее   глобальными   категориями   и
основываться на законах биологии. Жизнь ракообразных несколько отличается от
человеческого сообщества. Но твоя идея, даже если она  и  не  совсем  верна,
представляет интерес для социопсихологии. В качестве суждения дилетанта...
   - Почему это дилетанта? - А у тебя диплом есть?
   - Нет...
   - Вот и весь сказ,  -  Рокотов  пожал  плечами.  -  Без  бумажки  да  без
рекомендации научных авторитетов тебя никто даже слушать не будет.
   - Читателям нравится.
   - Читатели - обычные люди, а не научный мир. В науке - как на  зоне.  Шаг
вправо-влево от общепризнанных истин, и ты  становишься  изгоем  -  Примеров
куча... Самый свежий - вопрос о новой хронологии Фоменко и Носовского.
   - Знаю. Читал.
   - А попадались тебе публикации о том, что их вообще не существует  и  вс„
это - выдумка ради денег?
   - Конечно. Даже мы эти материалы печатали...
   - И как тебе?
   - Мне новая хронология нравится.  А  существуют  в  действительности  эти
корешки или нет - вопрос спорный.
   - Никакою спорного вопроса  тут  нет.  Я  их  диссертации  читал.  Причем
диссертации, никакого отношения  к  истории  не  имеющие...  Вес  вопли  про
фальсификацию новой хронологии инспирированы старыми  мудаками  из  Академии
наук, которые вцепились в свои регалии и заслуги и не хотят видеть очевидных
вещей. - Влад разлил из термоса кофе по двум  пластиковым  чашечкам-Держи...
Так вот - эти старые пердуны обделались по самое некуда.  Потому  что  может
выйти, что все, чем они занимались всю жизнь и на чем  делали  себе  имя,  -
чушь собачья. И их открытий не стоят ломаного гроша.
   - Но академик Лихачев...
   - Ты что, с ним знаком?
   - Немного, - потупился Гоблин, - один раз был у него на работе...
   - Ну и что академик?
   - Он против переписывания истории.
   - А что ему остается делать? Вс„ правильно... Я никоим образом нс  умаляю
его заслуги. Сергеич - мужик что надо, таким памятники ставить стоит. Но  он
же всю жизнь занимался "Словом  о  полку  Игореве",  копался  в  материалах,
сравнивал, искал подтверждения... И тут получается, что потрачено  пятьдесят
лет на изучение фальшивки. Ведь по новой хронологии выходит, что  "Слово"  -
это не историческая хроника, а  беллетристика,  плод  воображения  какого-то
неизвестного нам писателя, жившего в  семнадцатом  или  восемнадцатом  веке.
Ловкая  подделка,  одурачившая  не  одно  поколение.  С  этим  очень  трудно
согласиться и признать ненужность своих прошлых изысканий. Сергеич упирается
на уровне подсознания. Нормальная психологическая реакция...
   - Да уж...
   - И так повсюду. Не только в России. Вон года три назад тетка одна делала
раскопки в Мексике. Нашла черепа древних людей,  сделала  двойной  анализ  и
получила возраст в двести тысяч  лет.  И  тут  же  была  лишена  возможности
работать.
   - Почему это?
   - Да потому, что по  общепризнанным  научным  теориям  люди  появились  в
Центральной и Южной Америках не  двести,  а  тридцать  тысяч  лет  назад.  И
открытие этой тетки разрушает стройную схему, на которой многие сделали себе
имя... Это  заблуждение,  что  ученые  стремятся  к  истине.  Большая  часть
зарабатывает деньги на науке,  и  только  единицы  занимаются  непредвзятыми
изысканиями. Эйнштейна тоже много лет гнобили  и  объявляли  сумасшедшим  за
теорию относительности. К счастью, в результате вс„ встало на свои места. Но
такое происходит далеко не всегда. А сейчас,  например,  делают  дураков  из
людей, которые эту самую теорию относительности пытаются опровергнуть...
   -  Эйнштейн  что,  лоханулся  с   относительностью?   -   заинтересовался
экс-браток.
   - Можно сказать, что да, - хмыкнул Владислав. -  Для  своего  времени  он
сделал вс„ правильно. Но сейчас его теория  требует  сильной  корректировки.
Однако многие физики и особенно математики этого не хотят понять. Уперлись в
принципы замедления времени при достижении световых скоростей - и кранты.
   - А вот у меня был случай, - неожиданно вспомнил Димон, - с дружком... Он
купил себе "феррари"  и  решил  опробовать  ее  на  треке.  Достичь  предела
скорости. И представляешь...
   Рокотов  устроился  поудобнее  и  приготовился  слушать.  Он  уже   успел
заметить, что истории, которые  случались  с  приятелями  Чернова,  были  на
редкость разнообразны и поучительны.

***

   Американский разведывательный  спутник  WWN-18  развернул  дополнительное
тридцатифутовое  полотно  солнечной  батареи  и  скорректировал  принимающую
антенну по трем координатам.
   Продвигающийся на сто сорок километров ниже российский аппарат наполовину
попал в тень батареи американца и коротким рывком  ушел  на  пятьсот  метров
вправо, чтобы ничто не мешало ему подзаряжать свои аккумуляторы.
   Маневр одного  из  звеньев  системы  раннего  предупреждения  о  ракетном
нападении  не  остался  незамеченным  в   Центре   управления   и   контроля
Военно-космических сил России.
   Дежурный  офицер  отметил  в  журнале  время  пуска   двигателей,   точку
перемещения и ввел в передающее устройство команду на сканирование квадрата.
Миллисекундный импульс  поступил  на  борт  станции  "Фотон-Р",  вращающейся
вокруг  Земли  с  тысяча  девятьсот  восемьдесят  восьмого  года,  и  четыре
пассивных  локатора  начали  ощупывать  сто  тысяч   кубических   километров
пространства.
   Через полторы минуты чужой спутник  был  обнаружен,  идентифицирован  как
принадлежащий "вероятному противнику", и его  координаты  в  виде  цифрового
ряда отправились на дежурный пульт связи в  один  из  подмосковных  городов.
Оттуда расшифрованное сообщение по  волоконно-оптическому  кабелю  прошло  в
Центр управления и  контроля  и  пополнило  папку  сверхсекретных  донесений
космической разведки за четвертое июня тысяча девятьсот  девяносто  девятого
гола.
   Начальник смены вписал в специальный квадратик на документе точное  время
поступления информации и подколол распечатку к семидесяти  девяти  таким  же
листам.
   За  последнюю  неделю  активность  американской  космической  группировки
возросла почти на тридцать процентов.

***

   - Ну ктo там? - Димой нетерпеливо дернул Влада за рукав.
   Рокотов опустил бинокль. - Тишина. Ни людей, ни собак... Склад - два-бис"
на станции Горская  оказался  огороженной  территорией  в  четыре  с  лишним
гектара, на которой возвышались два огромных металлических ангара, собранных
из гофрированных некрашеных листов.
   Идея о тайном проникновении на склады  принадлежала  Чернову  и  родилась
утром,  когда  благополучно  добравшиеся  до  рокотовской  квартиры  биологе
журналистом пили кофе.
   В принципе Влад не возражал.
   Склад пока был единственной зацепкой. Азад  перед  смертью  записал  этот
адрес на обрывке салфетки и зажал его в кулаке.
   Не просто так...
   Кто-то  из  чеченцев  прокололся  и  произнес  непродуманную   фразу.   А
Вестибюль-oглы услышал. И у него хватило времени черкнуть  на  бумажке  пару
слов.
   Гоблин повел стволом автомата.
   - Уже почти полночь. Полезли?
   - Погоди чуть-чуть... На соседнем участке машину загружают.
   - До них далеко, метров триста. Не заметят...
   - Ага! Второй ангар совсем рядом. Не пойдет.  -  Рокотов  снова  приложил
бинокль к глазам. - Они скоро закончат.
   Через  двадцать  минут  трудолюбивые  коммерсанты  заперли  двери  своего
склада, покопались в висящем возле ворот прямоугольном ящике и отчалили.
   - Сигнализация... - Влад перекинул АКСУ за спину. - Если такая же на этих
ангарах, то будем резать стенку.
   - Не вопрос... - Димон поднял с земли сумку с инструментами.
   Рокотов подтянулся на руках и перемахнул через двухметровый забор.  Вслед
за ним в траву свалилась тяжело  брякнукшая  сумка.  Над  забором  появилась
голова Чернова.
   - Не задел тебя?
   - Нормально.
   Огромная темная фигура перелетела через забор, приземлилась и  подхватила
сумку.
   - Вперед!
   У откатывающейся двери в ангар Димон сбросил свою ношу и  расположился  с
автоматом на изготовку возле горы пустых ящиков.
   Владислав осмотрел стену, посветил фонариком с узким фокусированным лучом
во все щели.
   "Так... Проводов нет, пульта тоже... - Биолог зажал  фонарик  в  зубах  и
распахнул жестяную дверцу небольшой коробочки слева от двери.  -  Рубильник,
предохранители,  телефонный  шнур,  пустые  клеммы...  Сигнализацией  и   не
пахнет-"
   - Димон - тихо позвал Рокотов.
   - А?
   - Вс„ чисто. Теперь давай ты...  Журналист  мягко,  как  пантера,  сменил
позицию и быстро оглядел навесной замок.
   - Ерунда - Было бы побольше времени, открыли бы без взлома - Не замок,  а
туфта. Надо только три винта открутить...
   - Странно, что они этого не предусмотрели.
   - Значит, на складе нет  ничего  ценного,  -  резонно  заметил  Чернов  и
вытащил огромный гвоздодер, - Подвинься и посвети сюда.
   - Если там ничего нет, то какой смысл ломать?
   - Раз уж пришли... - Димон навалился, и замок хрупнул. - Прошу!
   Дверь откатили ровно настолько, чтобы можно было протиснуться  внутрь,  и
тут же закрыли за собой.
   - Как работаем?
   - Я - по правой половине, ты - по левой, - решил Влад.
   - Минимальный размер тары?
   - Основание - метр на метр и не меньше двух в высоту.
   - Понятно. -  Димон  извлек  из  кармана  маленький  дозиметр.  -  Заодно
проверю, работает ли эта штука.
   - Особо на нее не рассчитывай, - предупредил  вдохновитель  концессии  по
поиску ядерного устройства, - боеголовку могли экранировать. Но  с  размером
ничего не поделать.
   Склад осмотрели за пятнадцать минут.
   Ничего  заслуживающего  внимания  в  ангаре  не  оказалось.  Кипы  пустых
европоддонов, штабель ржавых рельсов, два грузовика со снятыми двигателями и
несколько  многотонных  станин  от  токарных  станков  с   выбитыми   годами
производства и витиеватой надписью "Ленинградский Металлический Завод".
   Димон в своей половине, правда, наткнулся на ящик, примерно подходящий по
размеру, но тот оказался и пустым, и старым. Доски от времени посерели и при
сильном нажатии превращались в труху.
   - Не то... - Журналист пнул ногой изъеденную грибком древесину. - Ему сто
лет в обед.
   - Контейнер, вероятнее всего, железный. Не забывай о весе груза. Паковать
такой в дерево неразумно, может дно не выдержать.
   - Соответственно, должен быть погрузчик.
   - Обязательно.
   - Пошли к следующему складу.
   - Сейчас, - Рокотов встряхнул пробирку с мутноватой жидкостью, опустил ее
в двухлитровую пластиковую бутыль с керосином и плотно  завинтил  крышку,  -
через два часа полыхнет.
   - Успеем уйтн?
   - Должны. Два часа - это с запасом.
   Влад сунул  бутылку  под  штабель  европоддонов  и  отправился  вслед  за
Димоном.
   Чернов задвинул дверь, вставил дужку  замка  в  корпус  и  сильно  сдавил
огромными ручищами. Внутри замка что-то щелкнуло и заскрипело.
   Гоблин поднажал еще.
   Дужка проскочила в предназначенные для нее отверстия почти  наполовину  и
встала намертво.
   Димон перевел дух,
   - Как ты это делаешь? - удивился Рокотов.
   - Тренер по борьбе учил. По полчаса  в  вытянутых  руках  утюги  чугунные
держал. Вот и настропалился за три года, - Димон радостно осклабился. -  Жим
кисти двести кэ-гэ.
   - Серьезно...
   Чернов выдохнул воздух и бесшумно двинулся вдоль наклонной стены  ангара.
Несмотря на  свой  вес  почти  в  полтора  центнера,  бывший  мастер  спорта
международного класса по дзюдо ступал легко, будто пушинка.
   Влад осторожно двинулся след в след, немного развернув автомат r  сторону
и контролируя тылы.
   Димон скользнул за угол второго ангара и остановился, подняв правую  руку
раскрытой ладонью вверх до уровня плеча.
   Рокотов замер и опустился на одно колено.
   Гоблин сделал шаг влево, почти слился с тенью у самой стены и поднял свой
бинокль.
   - На соседней территории сторож, - через три секунды шепнул журналист.  -
Сейчас в будку уйдет...
   - Периметр обходит? - не поворачиваясь и поводя  стволом  АКСУ  по  дуге,
спросил биолог.
   - Нет, -  Чернов  отодвинулся  назад  и  коснулся  спиной  гофрированного
металла. - повидло давит.
   - Чево-о?! - не понял Владислав.
   - Какает, - пояснил Димон. - Вышел на свежий воздух и гадит.
   - Тьфу, черт! Я с твоим жаргоном с ума сойду...
   - Привыкай.
   - Щас тебе! Лучше ты научись говорить по-человечески.
   - Уходит... Вс„, чисто.
   - Сколько до будки?
   - Семьдесят. Вход на склад оттуда не просматривается.
   - И то хлеб. Двигаем...
   Дверь во второй ангар оказалась немного посерьезнее -  целых  три  замка,
запиравших две плоские щеколды, сваренные из метровых стальных полос.
   Однако сигнализация и тут отсутствовала.
   Журналист повозился с минуту, выбрал из набора инструментов ломик потолще
и отогнул петли крепления  щеколд.  Посветил  фонариком,  прыснул  машинного
масла и одним движением вырвал их из железного косяка.
   - Детский лепет, блин...  -  раздраженно  пробормотал  Димон.  -  Изнутри
загнули и думают, что так надежно.
   - Ты закончил?
   - Угу... Заходим.
   Проскользнув в узкую щель, взломщики остановились.
   - И что дальше?
   Лучи фонариков осветили штабеля ящиков аж до самого потолка.
   - Как и в предыдущем случае, - Влад провел световое пятно вдоль стены,  -
ищем подходящий по размеру контейнер.
   - А чо его искать? Вот он, - Димон указал на стоящий слева куб с  гранями
в три метра.
   - Ломай запоры, а я обегу склад, - решил  Рокотов,  -  проверю  остальную
площадь. Без меня внутрь не лезь. И проверь дозиметром.
   - Лады, - здоровяк двинулся к контейнеру.
   Биолог быстро прошел по узким проходам между штабелями до дальней стены и
так же быстро вернулся.
   Остальные ящики по размерам никак не могли содержать в  себе  боеголовку.
Был еще один  контейнер,  но  открытый  и  наполовину  забитый  коробками  с
бельгийской тушенкой. Влад вытащил из его нутра пару  упаковок  и  убедился,
что под ними ничего не скрывается.
   У железного куба стоял озадаченный Чернов.
   - Tec! - Журналист приложил палец к губам. - Там кто-то есть...
   - В каком смысле? - шепнул Рокотов.
   - Шуршит...
   - Может, крыса?
   - Нет. Что-то немаленькое.
   - Твои предложения?
   - Встань сюда и возьми дверь на мушку. Я срываю замок и ухожу в сторону.
   - Понял. - Биолог поднял автомат.
   Гоблин поднатужился, выбил стопор,  дернул  на  себя  дверь  и  откатился
назад, тут же направив свой АКСУ в проем.
   В контейнере что-то зашевелилось и замычало.
   Что-то продолговатое,  перевязанное  веревкой  и  небрежно  брошенное  на
упаковочную стружку.,
   - Блин, человек!  -  Чернов  метнулся  к  распахнутой  двери  и  посветил
фонариком.
   На полу контейнера ворочался толстячок в  рваном  костюме-тройке,  рот  у
него был заклеен скотчем. Полоса липкой ленты несколько раз обвивала голову.
   - Шизанись!  -  Влад  оттолкнул  Димона  и  склонился  над  пленником.  -
Спокойно, мужик... Главное - не ори. Мы тебе ничего плохого не сделаем.
   Толстяк бешено завращал выпученными слезящимися глазами.
   - Барыга, - Чернов чмокнул губами, - в заложниках дня три. Пытать еще  не
начали. Пленник попытался сесть.
   - Похитители - идиоты, -  констатировал  Рокотов,  достав  из  нагрудного
кармана скальпель в кожаном футляре. - С пластырем на  роже  человека  можно
держать не больше шести часов. Иначе есть опасность, что  сдохнет.  А  этого
оставили на ночь. Несчастный бизнесмен  застонал.  Димон  отметил  для  себя
полезную  информацию  о  правилах  содержания  заложников.  Жизнь  -   штука
непредсказуемая. И братанам  будет  невредно  узнать,  как  беречь  здоровьe
пленников. А то действуют на глазок, без учета научных данных.
   Он с уважением посмотрел на  Влада.  Биолог  осторожно  взрезал  скотч  и
освободил губы толстячка.
   - Не дергайся... И молчи. Сейчас  я  попробую  снять  изоленту  сзади.  -
Рокотов покопался в аптечке и извлек пробирку.
   Заложник разлепил губы и вдохнул полной грудью.
   Тут же ему под нос был поднесен огромный кулак.
   - Ты слышал, чо тебе сказали? - зловещим шепотом спросил Димон. - Вякнешь
- задавлю.
   Толстячок быстро закивал.
   - Хорош башкой трясти! - разозлился Владислав. - Сиди смирно!
   - Я только хотел поблагодарить...  -  захрипел  пленник,  горло  которого
сжала здоровенная пятерня.
   - Тебе сказали - молчи! Бизнесмен замер.
   Рокотов полил скотч  растворителем  и  быстрым  движением  сорвал  ленту.
Заложник зашипел от боли. Димон посветил ему в лицо.
   - На Гильбовича похож, - сказал он. - Такая же жирная свинья...
   - Знакомая фамилия. - Влад разрезал веревки и помассировал руки толстяка.
- Не вставай еще минут пять. Растирай ноги и жди, пока  лодыжкам  не  станет
тепло... Гильбович - это журналист?
   - Мудак он,  а  не  журналист.  -  Чернов  прислонился  плечом  к  стенке
контейнера. - Его главная идея - проложить по России автостраду на  двадцать
полос, а для ее охраны вокруг поставить войска НАТО.
   Бывший пленник недоуменно перевел взгляд с одного своего освободителя  на
другого.
   - Действительно не умно. - Рокотов спрятал скальпель. -  А  зачем  вообще
трасса?
   - Торговый путь из Азии в Европу. Вроде Великого Шелкового...
   - Морду за такие предложения бить надо.
   - Уже...
   Толстяк попытался встать, сморщился и принялся снова растирать ноги.
   - Тихо! - Влад повернул голову и прищурился.
   С улицы раздались голоса.
   Много голосов.
   И все они говорили не по-русски.
   - Туда! - Биолог вскочил на ноги. - Хватай этого - и за ящики!
   Гоблин не стал ждать, пока заложник придет в себя, рывком поднял  его  за
шиворот и перебросил тело через плечо. Толстячок затрепыхался.
   - Бегом!
   Димон в несколько прыжков преодолел открытое  пространство  и  нырнул  за
ящики.
   Рокотов попятился, направив ствол на дверь ангара.
   У ворот раздался вопль, и створка поехала в сторону...

***

   В семь тридцать утра  Секретарь  Совета  Безопасности  России  переступил
порог кабинета Верховного Главнокомандующего.
   О необходимости встречи  он  сообщил  Главе  президентской  Администрации
вечером предыдущего дня и подчеркнул, что рандеву является срочным, чем ввел
бородатого чиновника и состояние легкой паники.
   Срочности Глава Администрации не любил.
   Точнее сказать - боялся.
   Ибо за каждой встречей Президента с приближенными чиновниками, которые по
соображениям безопасности  происходили  в  отсутствие  Главы  Администрации,
вороватый профессор математики подозревал интригу в  целях  смешения  его  с
хлебного и доходного поста.
   Но отказать Секретарю Совбеза не посмел.
   Невысокий полковник запаса был Главе Администрации не по зубам.
   Чиновник, в отличие от подавляющего числа граждан России, прекрасно знал,
что скрывается за внешне мягкими манерами  Секретаря  и  какими  делами  тот
занимался, будучи на должности начальника клуба офицеров в  Западной  Группе
Войск.
   Концерты, стенгазеты, митинги, собрания личного состава, духовой  оркестр
и прочее были камуфляжем. Нынешний полковник запаса, а тогда - просто майор,
курировал вербовку западногерманских офицеров и  некоторые  "острые  акции".
Причем иногда самолично принимал в них участие,  не  передоверяй  исполнение
подчиненным.
   Подробности, как и положено. Главе Администрации были неизвестны.
   Но их и не надо знать, чтобы испытывать страх.
   Даже наоборот.
   Чем меньше знаешь - тем страшнее.
   Потому просьба полковника о безотлагательной  встрече  была  доведена  до
Президента моментально.
   Верховный Главнокомандующий тяжело поднялся с кресла, сделал пару шагов и
пожал ладонь Секретарю Совбеза, одновременно похлопав того  свободной  рукой
по плечу, что являлось признаком доброго расположения к собеседнику.
   - Присаживайтесь...
   "Штази" устроился за маленьким квадратным столиком напротив Президента.
   В чиновничьем мире важен каждый нюанс. Кто как посмотрел, что сказал  при
встрече, куда посадили, куда сел  Сам,  предупредили  ли  об  ограниченности
времени рандеву, что  именно  подали  из  напитков.  По  мельчайшим  деталям
опытные бюрократы сразу определяют статус встречи  и  даже  с  точностью  до
нескольких дней предсказывают, сколько  тому  или  иному  должностному  лицу
осталось занимать свое кресло.
   Совсем недавно Президент пересадил вице-премьера поближе к  себе,  сделав
суровый публичный выговор Председателю правительства - и вот уже одного нет,
а второй занял освободившийся пост.
   Секретарь Совета Безопасности прочистил горло.
   Верховный Главнокомандующий строго посмотрел на своего секретаря  и  двух
телохранителей и повелительным жестом приказал им удалиться.
   Естественно, разговор останется на звуковом носителе. Это неизбежно.  Все
без исключения слова Президента пишутся на тончайшую  проволоку  спецтехники
отдела контроля.
   Таковы правила.
   И ни один Глава Государства не может их изменить. Даже отдать  приказ  об
уничтожении записи.  В  случае  поступления  такого  распоряжения  начальник
спецотдела обязан сохранить копии и доложить об этом следующему  Президенту,
представив  тому  для  прослушивания  именно  те  разговоры,   которые   его
предшественник пытался скрыть.
   О многих мелких подробностях  работы  Управления  Охраны  не  знают  даже
охраняемые персоны.
   Но и широкой публике некоторые слова Президента никогда не услышать.
   Слишком строг контроль. Кем бы кто ни был на  иерархической  -  лестнице,
вынести материал наружу из Кремля ему не пол силу. Будь  этот  человек  хоть
начальником   Охраны,   Сохранность   аудиоархива    контролируется    тремя
независимыми подразделениями - непосредственно Управлением Охраны,  ФАПСИ  и
ФСБ. Заодно присутствуют ряд офицеров из ГРУ. В обязанности  каждого  входит
наблюдение за остальными.
   Как бы сказали трепачи из демократической прессы, в Кремле все живут в  "
- обстановке всеобщей подозрительности и недоверия".
   Но иначе нельзя.
   Не вс„ и не всегда стоит обнародовать. И даже не нагому, что это  нанесет
вред  какой-то  конкретной  личности,  а  из  более  серьезных   соображений
государственной безопасности.
   Конечно, многие пытались эту систему сломать.
   Взять  хотя  бы  предыдущего  Главного   Охранника.   Перейдя   в   своей
коммерческой деятельности все грани приличия и  почувствовав,  что  под  ним
начинает горсть земля, красномордый генерал-полковник попытался  обезопасить
свое будущее и вынести из архива несколько кассет. И ему это почти удалось.
   Однако в тамбуре спецотдела его вежливо  попросили  положить  кассеты  на
место. В противном случае, как объяснил молодой капитан ГРУ с добрыми синими
глазами, у генерала "вдруг" случится сердечный приступ.  Причем  тут  же,  в
тамбуре. И помахал перед носом жирного ворюги небольшим шприцем,
   Генерал открыл было рот, но сразу его захлопнул.
   Ибо кроме капитана обстановку контролировали два  "волкодава"  из  личной
охраны  Папы,  формально  подчинявшихся  генералу,  но  на  самом  деле   не
обращавших никакого внимания на его распоряжения и проходивших по совершенно
другому ведомству.
   - Информация получена и обработана, - Секретарь Совбеза сразу приступил к
делу.
   Президент милостиво кивнул. Мол, не сомневаюсь.
   - Означенные в документах боеголовки находятся на вооружении. Их мощность
- от двадцати килотонн в варианте морского базирования до трехсот  в  случае
модернизации и  установки  на  сухопутные  носители.  Представленные  восемь
изделий могут находиться в двух местах  -  в  космосе  и  в  шахтах  системы
"Маятник". Допуска к данным программам у меня нет, так что  для  дальнейшего
изучения проблемы мне требуется ваше добро.
   - Получите, - прогудел Глава Государства, - это, понимаешь, не  вопрос...
Обратитесь к командующему ракетными войсками. Если возникнут проблемы, пусть
позвонит лично мне.
   - Вы говорили, что военные сами в затруднении...
   -  А-а!  -  Президент  раздраженно  скривился.  -  Устроили,   понимаешь,
конкуренцию... Каждое ведомство одеяло на себя тянет. Разберитесь там с ними
построже. А то уже  в  прессе  какие-то,  понимаешь,  статейки  про  ядерные
чемоданчики, мнны... Непорядок...
   - Провести акцию отвлечения?
   - Да не надо... Это мелочи. Мне ваш  заместитель  уже  доложил.  Обычная,
понимаешь, утка, .
   - Мне специалисты  сказали  то  же  самое.  Хотя  такие  устройства  были
разработаны.
   Глава Государства кивнул.
   - Шимпанадзе воду мутит. Перед  Стамбулом.  Ему,  понимаешь,  выслужиться
надобно, чтобы положительное решение по транзиту нефти получить...
   - Американцы до сих пор настаивают на своем варианте? - Секретарь Совбеза
в последнее время несколько отошел от контроля ситуации в Закавказье.
   - Конечно, - Президент подвигал бровями.  -  Ну  и  пусть.  Для  нас  это
принципиального значения не имеет. Даже наоборот -  выгодно.  Маршрут  через
Чечню слишком непредсказуем.
   - Согласен, Масхадов готовит какие-то негативные шаги. По данным из наших
источников, идет активизация бандформирований. И они  почему-то  привязывают
свои действия к дате двадцатое-двадцать пятое число этого месяца.
   - Мне новый премьер доложил... Вероятно, будут провокации в Ингушетии иди
Дагестане. Как раз к стамбульской встрече...
   Президент вздохнул.
   От него опять требовалось решение.
   И не простое, а  могущее  затронуть  интересы  сложившихся  кланов,  куда
входили и Глава Администрации, и неугомонная дочурка, и  главные  финансисты
прошедших президентских выборов. Любое решение не идеально. Что  хорошо  для
одних, то как серпом по библейскому месту для других. Поэтому лучше всего не
предпринимать ничего. Ожидая, когда вс„ само собой рассосется.
   Секретарь Совбеза тоже это прекрасно знал.
   И не настаивал на немедленном ответе. Деду надо вс„ взвесить, посмотреть,
как отреагирует окружение на предварительные разговоры,  что  они  потребуют
взамен.
   Глава Администрации точно будет против.
   С  началом  жестких  мер  по  наведению  порядка  в  независимой  Ичкерии
хрюкнется его бизнес по отмыванию денег через московские банки.
   К нему, скорее всего, присоединится и столичный градоначальник, срывающий
с финансирования кавказского региона неплохой куш. Сейчас они в контрах,  но
как только Власть затронет их гешефты, объединятся в единую упряжку.
   Один будет  орать  и  размахивать  кепкой  во  время  митингов,  бездарно
пародируя Ильича на броневичке, другой тихонько гадить изнутри.
   Взвоет Дума, увидев  в  этом  шанс  отыграться  за  бездарно  проваленный
импичмент.
   Активизируется Индюшанский со своим телеканалом и газетенками, у которого
подкатывает срок возврата взятых у  государства  кредитов.  Этот  своего  не
упустит, вдоволь потопчет стареющего монарха, а вместе с ним - и всю страну.
   И еще десятки факторен...
   Из которых половина - or слова "fuck".
   Президент кашлянул.
   - Вернусь из Санкт-Петербурга - подумаем... А пока соберите  материал  об
окружении Масхадова. После выяснения вопроса с боеголовками, разумеется...

***

   Владислав юркнул в метровой ширины проход - между ящиками и остановился.
   "Черт, ну как  мне  все-таки  везет!  То  подземелье,  то  склад...  И  в
обязательном порядке - махаловка с превосходящими силами противника. Хорошо.
Димон рядом - Барыга не в счет, он от ужаса еле  дышит...  -  Внутрь  ангара
ворвалась кучка  гомонящих  горцев.  -  Человек  двенадцать...  Немного.  За
заложником приехали?.."
   Кавказцы остановились.
   Вперед вышли двое и заглянули в пустой контейнер.
   Маленький пузатый носач что-то рявкнул по-своему  и  грохнул  кулаком  по
зазвеневшей жести.
   Остальные опять загомонили, перебивая друг друга.
   "Фонарь только у одного... Интересно, а почему они свет  не  включают?  -
Биолог бросил взгляд вверх. - А потому, что нету... Это плюс.  Если  и  есть
лампы, так только переноски со шнуром. Хотя  нынче  светло  и  искусственное
освещение нс требуется. Белые ночи на носу, однако..."
   Несколько кавказцев  выскочили  наружу,  остальные  продолжали  толпиться
возле пустого контейнера и оживленно обсуждать случившееся.
   Пузан покопался внутри металлического ящика и бросил на  пол  разрезанную
скальпелем изоляционную ленту.
   "Сейчас поймут, что заложник сбежал не сам..."
   Горцы молча уставились на обрывки скоча.
   Носатый предводитель  взорвался  трескучей  длинной  репликой  и  замахал
руками, как маленькая ветряная мельница.
   "Врубился... И немудрено. А что это за тип стоит слева? Ага, знакомые вс„
лица! - Влад переместился к накрытой брезентом куче коробок.  -  Этого  я  в
кабаке видел...Сидел за вторым столиком у окна в компании двух молодцев..."
   Сзади послышался шорох.
   Рокотов обернулся и выставленным стволом  автомата  чуть  не  разбил  нос
Чернову, тихо подобравшемуся с тыла. Воронкообразный  пламягаситель  чиркнул
по щеке, и журналист от неожиданности отпрянул на полметра.
   - Ты с ума сошел! - зашипел биолог. - Разве можно так подкрадываться?
   - Пошли туда, - журналист потер щеку.
   - Зачем?
   - Увидишь...
   Владислав последовал за Димоном.
   - Ну?
   Бывший браток неслышно снял крышку с  плоского  ящика,  погрозил  кулаком
трясущемуся от  страха  бизнесмену  и  вытащил  пистолет-пулемет  с  толстым
стволом и странной формы скобой у места установки магазина.
   - Что это?
   - "Агран две тысячи", - объяснил Чернов, - девять миллиметров. Тут их  до
задницы.
   - Обращаться умеешь?
   - Было дело. - Журналист достал из  ящика  второй  ствол  и  пару  полных
рожков.
   - Где затвор и предохранитель?
   - Вот, - Димон пошевелил пальцем металлический кругляшок сверху затворной
рамы  и  повернул  "игран"  боком,  -  предохранитель  стандартный,  как  на
пистолете. Сдвигается вперед и вверх...
   - Понял. -  Рокотов  отложил  "Калашников"  и  вооружился  малогабаритным
пистолетом-пулеметом.
   Влад принял из рук Чернова еще три магазина.
   - Что дальше?
   - Не знаю, - биолог выглянул поверх  ящиков,  -  этих  придурков  не  так
много. Пока стоят, базарят... Одного я  видел  в  ресторане  в  день  смерти
Азада. Сейчас он одет в серую куртку. Попробую взять. А ты постарайся, когда
начнется заваруха, его не зацепить.
   -  Попробую,  конечно,  но  гарантии  не  даю.  У  меня  нет  времени  их
сортировать.
   - И все-таки... Я зайду слева, ты справа. Возьмем  в  клещи.  Единственно
плохо, что двое или трое вышли на улицу.
   - Они по территории побежали. - Димон  снова  показал  бывшему  заложнику
пудовый кулак. - Этого ищут...
   - Наше преимущество - в неожиданности.
   - Угу... Ну, погнали?
   - Давай. Ни пуха!
   - К черту! И тебе того же.
   - Аналогично...
   Журналист подхватил рожки и пополз в правый угол ангара.
   Влад скользнул за штабелями ящиков влево.
   Ситуация у ворот практически  не  изменилась.  Кавказцы  продолжали  живо
обсуждать происшедшее. Многие нервно  курили,  сплевывая  себе  под  ноги  и
затравленно озираясь.
   Рокотов пристроил ствол "аграна" в проеме и приготовился.
   Наконец пузатому надоело распекать подчиненных, он устало присел на  кипу
вагонки, махнув рукой.
   Двое детей гор вытащили пистолеты и  пошли  по  центральному  проходу,  о
чем-то переговариваясь между собой.
   Владислав прищурился.
   "Тэтэшники... Это не есть гут. Убойная сила достаточная, чтобы  прошибить
ящики..."
   Вдруг из-за ящиков метнулась тень.
   Кавказцы резко повернулись.
   Человечек в рваном костюме пересек открытое  пространство  и,  как  заяц,
помчался к дальней стенке.
   Это не выдержали нервы у бизнесмена. Оставшись в  одиночестве  и  увидев,
что двое из похитителей идут в его сторону, бывший  заложник  запаниковал  и
перестал что-либо соображать. Инстинкт самосохранения погнал его прочь.
   Горцы радостно взвыли.
   Коммерсант перемахнул через штабель досок и,  не  снижая  скорости,  всей
массой врезался в железный лист.
   Видимо, ангар строили давно и швы от времени успели  разойтись,  -  удара
обезумевшего человеческого тела стена не выдержала.
   Со звонким хлопком лист жести отлетел в сторону,  и  бизнесмен  вывалился
наружу.
   Кавказцы взревели.
   Трое сорвались с места и понеслись вслед беглецу.
   Но они успели пробежать лишь несколько шагов.
   В тени правого угла ангара запульсировал ослепительно белый огонек, и все
трое повалились ничком, сбитые с ног очередью десятиграммовых пуль.
   "Агран" стрекотал глухо, как мощная электродрель.
   Влад тут же поддержал Димона,  выпустив  две  серии  по  три  выстрела  и
поразив стоящих у ворот кавказцев.
   Горцы бросились врассыпную.
   Рокотов развернулся и перенес огонь на бегущих вдоль прохода.
   Один сразу же рухнул, подняв при падении тучу  пыли,  второй  метнулся  в
боковой проход.
   Но не успел.
   Девятимиллиметровая пуля попала ему в  копчик,  кавказец  со  всего  маху
впечатался  грудью  в  пирамиду  ящиков,   нелепо   выгнулся   и   схлопотал
дополнительно две пули в шею.
   Чернов зацепил еще одного бандита и скупой очередью пропахал земляной пол
у двери, не давая возможности остальным устремиться к выходу.
   Влад переместился на десяток метров в сторону и вбил две пули в  торчащие
из-за ящиков ноги.
   Горцы огрызались из грех стволов.
   Рокотов навалился плечом на высокий, метра четыре  в  высоту,  штабель  и
повалил ящики на непростреливаемое пространство. Горцы заорали, когда на них
обрушились двадцати кило граммовые коробки с компотами.
   Один ствол умолк.  Стрелок  получил  по  затылку  острым  углом  ящика  и
уткнулся лицом в пол.
   - Давай еще! - рявкнул Димон из своего угла.
   Владислав поднатужился и швырнул вперед здоровенную шпалу.
   В эту секунду один из кавказцев вскочил на  ноги,  намереваясь  вырваться
из-под огня. Шпала спланировала ему точно в лоб, бесчувственное тело легло в
полосу света, где оно тут же было нашпиговано свинцом.
   Коротышка в серой куртке одним прыжком преодолел груду упавших  ящиков  и
нос к носу столкнулся с Рокотовым.
   Биолог ткнул его стволом "аграна" в солнечное сплетение, выбил пистолет и
отключил тычком в основание черепа.
   Коротышка был нужен живой.
   Снаружи в ворота ангара просунулось ружье  и  шарахнуло  сразу  дуплетом.
Поток картечи прошел вдоль всего склада.
   - Отходим! - завопил Чернов.
   Влад подхватил бесчувственного кавказца и отволок в глубь склада.
   Спустя четверть минуты появился Димон.
   - Взял своего? Молодец!
   - Что дальше? - Рокотов прислонил пленника спиной к ящику.
   - Узнавай, чо надо, и валим.
   - Как?
   - Если барыга смог выбить стенку, так и мы сможем.
   - Ну смотри!
   Чернов занял позицию в проходе, откуда ворота были как на ладони.
   - Тебе помочь?
   - Пока нет. - Влад двумя оплеухами привел кавказца в чувство. -  Отвечай,
сволочь! Кто ты такой?
   - А-а-а, - коротышку заколотила дрожь, - а-а...
   - Бэ! - Рокотов смазал кавказца по уху. - Говори!
   - А-а-абу Б-б-бачараев...
   Димон выстрелил в мелькнувшую тень.
   - Где боеголовка, урод?
   - К-к-какая боег-г-головка?
   - Атомная, сволочь! Абу в  ужасе  замотал  головой.  Времени  уговаривать
чеченца дать правдивые ответы не было.
   - Подержи его!
   Чернов, не отрывая взгляда от двери  на  улицу,  перехватил  кавказца  за
горло и крепко сжал.
   Влад вывернул Абу руку и прижал ее к крышке какого-то  ящика.  Туристским
топориком из набора инструментов,  прихваченных  хозяйственным  Димоном,  он
отрубил чеченцу мизинец.
   Бачараев тоненько закричал.
   - Ну?!
   - Я не знаю!
   - Знаешь! - Топорик опустился снова, и на пол полетел безымянный палец.
   - Ну ты садист, - одобрительно сказал  бывший  браток,  кинув  взгляд  на
происходящее. - Попробуй сразу всю руку рубануть. Помогает...
   - А-а! - Абу забился. - Я вс„ скажу!
   - Где бомба?
   - У Арби!
   - Где найти Арби?
   - Не знаю!
   Шмяк!
   Еще один палец скатился с ящика.
   Бачараев заскулил.
   - Рубка пальцев продолжалась второй час, - хмыкнул Димон. - Тебе,  чурка,
скоро нечем будет задницу подтирать.
   - Я-я не знаю!!!
   - А стволы откуда? - Рокотов сменил тему.
   - Пеньков привез!
   - Какой Пеньков? - рыкнул Чернов. - Руслан, что ли?
   - Да!
   - Вот сука!
   - Не о том базар! - вмешался Владислав. - Как найти этого Арби?
   - Я не знаю!!!
   - Во заладил! - обозлился Димон и для острастки выпустил несколько пуль в
ворота. - Смени меня!
   Рокотов отпустил Абу и устроился с "играном" на позиции.
   Журналист миндальничать и играть в  "доброго  и  злого  полицейского"  не
стал.
   Для начала он тут же сломал искалеченную руку Бачараева в локте.
   Чеченец потерял сознание.
   Но ненадолго.
   Буквально на пару секунд.
   Димон схватил топорик и вогнал лезвие в коленную чашечку Абу.  Маленького
кавказца изогнуло дугой.
   - Отвечай!
   - Арби говорил что-то про  поляков,  -  затараторил  Бачараев,  заливаясь
слезами, - они поехали в Минск...
   - При чем тут Минск?! - страшным  голосом  спросил  журналист  и  немного
повернул лезвие в ране. - Где этот долбаный Арби?
   - В городе, - застонал находящийся на грани помешательства чеченец,  -  я
не знаю, где он живет... Он никому не говорит... С ним только его бойцы.
   Владислав поймал на мушку крадущуюся фигуру и нажал на спусковой  крючок.
"Агран" выплюнул три пули. Фигура схватилась за живот и молча  свалилась  на
пол.
   "Еще один... Осталось трое или четверо, ."
   - Контейнер на твою фирму пришел?
   - Да...
   - Где он?
   - Арби забрал... Я не знаю, что внутри...
   - Куда забрал?
   - Я не знаю.
   Чернов выдернул топорик и обухом сломал Бачараеву лодыжку.
   - Нет, знаешь!
   Изо рта у чеченца пошла пена. Боль была слишком сильной, чтобы он мог  ее
выдержать.
   - Ну?! Где?!
   - На севере... - Расфокусированные глаза Абу бессмысленно смотрели вверх.
- Где-то... Кондиционер... Арби говорил про кондиционер... Двадцать  первого
числа... - От глаз остались одни белки, - Это-Кондиционер...
   - Финиш, - Димон привстал, - дальше спрашивать без толку.
   Из дверного проема ударила очередь.
   Рокотов ответил, но опоздал.
   Журналист схватился за плечо и упал навзничь.
   - Ой, блин! Зацепило...
   Влад выпустил в темноту полный рожок, перезарядил "агран" и склонился над
Черновым.
   - Допрыгались! - биолог отвел руку раненого и скальпелем вспорол рукав. -
Слепое...   Тебе  в  больницу
надо.
   - У меня есть хирург, - Димон сжал зубы и перехватил пистолет-пулемет.  -
Выбираться надо...
   - Кто ж спорит! Идти можешь?
   - Могу...
   - Тогда рванули, - Рокотов  одним  движением  свернул  Абу  шею,  положил
"Калашниковы поверх ящика и примотал леску к спусковому крючку,  -  давай  к
стене.
   Чернов, согнувшись, пробежал несколько метров.
   Влад встал рядом.
   - На счет три. Раз.., два.., три!
   Одновременно с ударом ног в металлический лист биолог дернул за леску,  и
автомат отозвался длинной очередью. Веер пуль прошел  по  открытым  воротам,
заставив прячущихся за ними чеченцев залечь.
   Димон и Рокотов выскочили наружу и  помчались  к  забору,  за  которым  в
овраге стоял "мерседес".
   На этот раз повезло.
   Увлеченные стрельбой бандиты не заметили, что их  противники  сбежали,  и
еще пять минут поливали из автоматов пустой склад.
   Спустя полчаса на место ночного боя прибыл автобус с ОМОНом.
   Под утро на месте происшествия уже работали четыре следственные группы  и
бригада экспертов из ФСБ. Начальник местного отдела  милиции  уселся  писать
отчет об обнаружении им склада оружия. В отчете, кроме обилия грамматических
ошибок,  прослеживалась  одна  простая  мысль  -  необходимость   присвоения
начальнику  очередного  звания  за  блестящую  операцию  по   обезвреживанию
преступной группы.
   Восемь трупов списали на внутреннюю разборку  между  бандитами,  и,  хотя
факты говорили об обратном, уголовное дело  прекратили  по  формулировке  "в
связи со смертью подозреваемых". Искать неизвестных, устроивших  побоище  на
складе, никому не хотелось.
   А оставшиеся в живых чеченцы исчезли с первыми звуками милицейских сирен.
Глава 13 САНЧО С РАНЧО

   Владислав  откусил  сразу  половину  бутерброда   и   яростно   заработал
челюстями.
   "Так я до морковкиного заговенья буду  за  боеголовкой  гоняться.  Одного
помощника грохнули, другой пулю схватил и у хирурга валяется... Хорошо  еще,
что не пришлось Димона в больничку тащить. А  то  бы  там  с  ментами  снова
поцапался... Не везет так не везет..."
   Ярость Рокотова имела две причины.
   Первая заключалась в ранении Чернова, - напарник временно вышел из  игры.
Биолог опять остался в гордом одиночестве. Хирург,  осмотревший  журналиста,
констатировал  потерю  трудоспособности  минимум  на  неделю,  несмотря   на
заверения самого раненого в том, что он великолепно себя чувствует и готов к
новым подвигам сразу после извлечения пули.
   Тут Чернов свои силы переоценил.
   Операция  прошла  успешно.  Влад  даже  ассистировал  подпольному  лепиле
 и воочию убедился, что семь граммов свинца наделали
немало бед. Пробив кожные покровы и мышечную ткань,  пуля  отсекла  довольно
большой кусок плечевой кости и повредила нервный ствол.
   Ни о каком мгновенном излечении и речи быть не могло.
   Димону предстояло провести в постели несколько дней  и  еще  месяц  после
этого  беречь  руку,  подвешенную  на  плотной  повязке,  затем  -   полгода
разрабатывать ее специальными упражнениями.
   К тому же журналист потерял  литра  пол-гора  крови,  пропитавшей  десять
метров бинта из аптечки и забрызгавшей сиденье джипа.
   После укола Чернов отключился.
   Рокотов взял с доктора обещание, что  тот  не  позволит  Димону  покинуть
койку раньше срока, выдал пять тысяч долларов и ретировался.
   Вторая причина была посерьезней.
   Вернее, гораздо больше задела Влада.
   Проезжая мимо бывшего своего дома, Рокотов на минуту остановил  машину  и
поинтересовался у знакомых наркоманов, не появлялись  ли  в  квартире  Азада
сотрудники  милиции  и  не   искали   ли   они   кого-нибудь   из   знакомых
Вестибюля-оглы.
   Да, появлялись. И спрашивали некоею Барбекю.
   Но окрестные торчки ничем смурным стражам порядка помочь не  смогли,  ибо
не знали никого с таким погонялом.
   Еще в квартиру Азада приходил новый владелец.
   Услышав о новом владельце, Влад вышел  из  "мерседеса"  и  вручил  самому
говорливому и знающему двести рублей.
   Торчки подробно описали приходившего  жильца  и  даже  дали  номер  синей
"вольво", на котором того подвез к дому какой-то мужик. Водитель  из  машины
не выходил, но у наркоманов сложилось впечатление, что он-то и был хозяином,
а владелец - просто пешкой.
   Вернувшись в арендуемую квартиру, Рокотов вышел через  Интернет  на  базу
данных ГИБДД и в течение  пяти  минут  установил,  что  владельцем  "вольво"
является Николай Ефимович Ковалевский, тот самый борец за права очередников,
что захапал квартиру самого биолога.
   В картинке возник новый фрагмент. Рокотов озверел.
   Ковалевский и те, кто за ним стоял, потеряли  остатки  совести.  Им  было
мало квартиры Влада. Спустя три дня после смерти Азада они наложили  руку  и
на его имущество.
   Вс„ не нажрутся,  сволочи!  Рокотов  отхлебнул  чаю.  "Ковалевского  надо
гасить. Убрав его, я расчищаю себе поле для маневра... Пока  суть  да  дело,
пока будут разбираться, пока искать, на кого бы  еще  квартиру  оформить,  я
могу многое успеть. К примеру - заявиться к себе  домой  как  ни  в  чем  не
бывало. И сделать удивленные глаза. Мол, знать ничего  не  знаю,  ведать  не
ведаю,  это  моя  хата,  так  что  попрошу  очистить  помещение.  В   первом
приближении годится. Детали обмозгую позже..." Биолог отставил пустую чашку.
"Адрес офиса у меня есть, Эта сволочь меня в лицо не знает.  Что  ж,  мне  и
карты в руки. Сейчас полдень, он явно на месте..."
   Владислав  поднялся  из-за  стола,  вымыл  посуду,   тщательно   проверил
содержимое карманов и выложил вс„ лишнее.
   В час дня серый джип "мерседес" въехал во дворик у  здания  жилконторы  и
припарковался в ряду "Жигулей".

***

   Первый заместитель столичного мэра едва не сбил с ног своего шефа,  когда
распахивал дверь в здание Совета Федерации.
   - Глаза протри! - бросил Прудков, оттесняемый свитой от толпы журналистов
с диктофонами и фотоаппаратами.
   -  Извините,  босс,  -   Страус   посторонился   и   наклонился   к   уху
градоначальника, - спешил...
   Мэр взял заместителя под руку и отвел за колонну. Со стороны  низкорослый
Прудков и кряжистый Павлиныч смотрелись как два  недавно  поссорившихся,  но
успевших помириться педераста.
   Причем Страус исполнял роль жены.
   - Ну, что у тебя?
   - Достал...
   - Что достал?
   -  Э-э,  -  заместитель  воровато  огляделся,  однако  никого  рядом   не
обнаружил, - о чем говорили... Три тонны.
   - Откуда столько?
   - Недавно завод один закрыли оборонный. Склады еще не опечатали... Вот  и
взяли.
   - Потом не хватятся?
   - Не... Вс„ чисто. Полкан   один  знакомый
подсобил. Мы  ему  участочек  на  Рубл„вке  в  прошлом  году  выделили.  Наш
человек...
   - Славно. - На лице  мэра  появилась  довольная  гримаска.  Кожа  на  лбу
сморщилась, глаза превратились в узенькие  щелочки,  нижняя  губа  несколько
отвисла. Удовлетворенный чем-либо Прудков походил на достигшего неожиданного
оргазма самца макаки. - Очень славно... Где разместили?
   - Пока на третьей площадке...
   - Ага! Кто ответственный?
   - Сторож, - хихикнул Павлиныч. - Думает, что это сахар...
   - Не стырит?
   - Не, не возьмет... Старичок проверенный.
   - Смотри у меня! - мэр грозно нахмурился. -  Чтоб  не  получилось  как  с
унитазами.
   Завезенные на  одну  из  строек  четыре  сотни  импортных  сантехнических
агрегатов испарились по вине сторожа, выпивавшего со случайными знакомцами в
бытовке и отрубившегося после лозы портвейна с клофелином.
   Унитазы подельники собутыльников сторожа загрузили в два КамАЗа и убыли в
неизвестном направлении. Мэр с приближенными потеряли двести тысяч долларов.
   - Мой человечек будет проверять.
   - Хорошо, - лицо Прудкова разгладилось и опять приобрело чуть  задумчивое
выражение, - я пришлю людей.
   - Долго ждать?
   - Сегодня или завтра... Подожди меня здесь.
   Столичный градоначальник поднялся лифтом на этаж, где был расположен  его
кабинет,  перехватил  пробегавшего  мимо  помощника   и   одолжил   у   него
радиотелефон.
   Помощник не удивился.
   Скупость  московского  мэра  была  общеизвестна.   Он   вечно   "забывал"
расплатиться за обед к ресторане,  "терял"  кредитные  карточки,  "случайно"
оставлял в машине свой мобильник. За все платили подчиненные.
   Но не роптали.
   Прудков, воруя сам, не мешал  делать  бизнес  другим.  Поэтому  небольшие
траты не отражались на финансовом  благополучии  приближенных  к  московской
казне.
   Мэр прошел в конец коридора, набрал между народный номер  и  минуту  ждал
соединения.
   Сигнал  радиотелефона  был  принят  спутником  связи,  переадресован   на
ретранслятор Москвы и поступил на обычный телефон  в  обычнейшей  московской
квартире.
   - Это я, - тихо сказал  Прудков  и  вежливо  раскланялся  с  отстраненным
Генеральным Прокурором, ходившим каждый  день  в  Совет  Федерации,  как  на
работу, и убеждавшим сенаторов вернуть его на  должность.  -  Вс„  готово...
Третья площадка, три тонны... Сахар в мешках...  Можно  забирать...  Да,  от
Страуса... Лучше сегодня...
   Закончив краткую беседу с неизвестным ему в лицо собеседником, мэр  отдал
телефон помощнику и с достоинством удалился.
   Дело было сделано.
   Прудков стал богаче еще на сто тысяч долларов и  вплотную  приблизился  к
заветной мечте искоренения "черножопого" братства столицы.
   А эмиссары  Мовлади  Удугова  получили  в  свое  распоряжение  три  тонны
отличнейшего гексогена. Проблема транспортировки взрывчатки через всю Россию
с Кавказа до Москвы была удачно решена.
   Оставалось спрятать мешки на заранее арендованном складе и ждать  команды
из Грозного.
   Владислав захлопнул дверцу "мерседеса", потянулся и неспешно направился к
дверям жилконторы, осматривая двор из-за зеркальных стекол  противосолнечных
очков.
   Эдакий ленди на прогулке, никуда  не  спешащий  и  наслаждающийся  теплым
летним деньком.
   Когда до крыльца оставалось пройти шагов двадцать, навстречу Рокотову  со
скамейки поднялся толстяк в сером костюме.
   - Владислав Сергеевич?
   "Оп-па! И кто это такой? - биолог остановился, чуть повернув  корпус  для
броска вперед. - Раньше я его не  встречал.  Менты?  Вряд  ли...  Неужели  я
где-то засветился?"
   -  Вы,  вероятно,  ошибаетесь.  -  Влад  вежливо  улыбнулся  и  спружинил
толчковой ногой. Толстяк развел в стороны пухлые руки.
   - Я не вооружен.
   - Ну и что?
   - И я не ликвидатор.
   - Все так говорят. А потом пукнуть не успеешь, как уже с апостолом Петром
прелести ангелиц обсуждаешь, - резонно заметил Рокотов  и  сделал  крохотный
шажок вперед.
   - Мне нужно с вами поговорить.
   - Кто вы такой и почему называете меня чужим именем?
   - Владислав Сергеич,  -  мужчина  укоризненно  наклонил  голову  вбок,  -
перестаньте... Я прекрасно знаю, кто вы такой.
   И также знаю, зачем вы сюда явились. Уверяю  вас,  я  на  вашей  стороне.
Поэтому я здесь, а не где-то в другом месте.
   - Так кто вы?
   - Майор Бобровский Григорий Владимирович, - толстяк двумя пальцами достал
из кармана пиджака вишневое удостоверение на длинной цепочке и развернул,  -
Главное Разведуправление.
   - Какой страны?
   - Этой, естественно.
   - Откуда вы меня знаете?
   - Это долгая история.
   - Зачем я вам?
   - Я собираюсь вам помочь. Восстановить вас в  числе  живых  и  прочее,  -
Бобровский пожал плечами. - Думаю, что отказываться глупо.
   "Вроде не врет..." ,
   - Ковалевского сейчас нет,  -  продолжил  майор,  -  и  сегодня  вряд  ли
появится.
   - Вы и это знаете?
   - Конечно, - вздохнул толстяк и вытер потный лоб. - Мы  можем  где-нибудь
побеседовать?
   Влад еще раз оглядел майора с ног до головы.
   Оружия при нем не видно.
   Костюм тонкий, из легкого хлопка. Кобура бы обязательно выпирала.
   Но ГРУ - это не милиция, у них помимо пистолетов достаточно хитрых  штук,
при помощи которых отправить человека на тот свет можно легко и без шума.
   - Задерите рукава рубашки до локтей, - попросил Рокотов.
   - Зачем?
   - Откуда я знаю, может, там у вас "стрелка"  .
   - Я же сказал,  что  не  имею  отношения  к  ликвидаторам,  -  Бобровский
послушно обнажил предплечья, - я аналитик, а не полевой агент.
   - Вы можете это доказать?
   - Как?
   - Вот именно - как? - язвительно сказал Влад. -  Останавливаете  меня  на
улице и хотите, чтобы я вам поверил. При  этом  представляетесь  сотрудником
оч-чень серьезной конторы.
   - Я действительно служу в ГРУ. Вот мои документы.
   - При современном развитии печатного дела...
   - Я знаю. Но так мы ни к чему не придем.
   - А вы уверены, что мы действительно друг другу можем быть полезны?
   "Чем черт не шутит! Мужик пришел один, чувствуется, что без  прикрытия...
Нервничает. Это нормально. Вроде говорит правду. Если б им  надо  было  меня
взять, так навалились бы кучей. И ничего я своими приемчиками бы не  сделал.
Группы захвата работать умеют, у них и Терминатор не пикнет..."
   Толстяк пожал плечами.
   - Вам решать... Я не смогу вас заставить.
   - Хорошо. Попробуем договориться. Худой мир завсегда лучше доброй ссоры.
   - Надеюсь...
   Рокотов приблизился на расстояние вытянутой руки.
   - И вс„ же - как вы меня угнали?
   - Я видел вашу фотографию. Это элементарно.
   - Согласен, - биолог невесело  усмехнулся,  -  пойдемте.  У  меня  машина
рядом. Поедем в какое-нибудь кафе и поговорим.
   Бобровский подхватил свой потертый портфель и направился к джипу,  ступая
в ногу с Владом,
   - Я не сомневался, что вы разумный человек.
   - А як же! Хомо сапиенс все-таки... - Рокотов нажал кнопочку на брелке. -
Вы где остановились?
   - В гостинице.
   Майор  залез  в  "мерседес"  и  бросил  портфель  на  заднее  сиденье.  С
недоумением посмотрел на здоровенный бак внутри салона.
   - Что это?
   - Не обращайте внимание. Маленький прибамбас.
   - Куда едем?
   - У Петропавловки есть приличное место. Тихо, на открытом воздухе.
   - Там не очень дорого? - смущенно спросил Бобровский.
   - Пусть вас это не беспокоит, - отмахнулся Влад, - на чашечку кофе у меня
как-нибудь хватит...
   Белый от ярости Рыбаковский чуть не размазал Пенькова по стене, когда тот
сообщил  ему  пренеприятнейшее  известие  о  провале  операции  по  транзиту
"агранов" из Хорватии в Чечню.
   Накрылись полтора миллиона долларов, взятые из кассы  питерского  филиала
"Яблока" под честное слово самого Адамыча.
   И не только это.
   Хуже всего, что чечены не  станут  никого  слушать,  а  обвинят  во  всем
Рыбаковского. И у него появляется хороший шанс схватить пулю, как за год  до
этого наелась свинца обожаемая демократами Галина.
   По аналогичным причинам.
   Адамыч тоже встанет на уши.
   Этот правозащитник с внешностью мелкого пакостника на самом деле  являлся
основным передаточным звеном между сепаратистами и их друзьями как в России,
так  и  за  ее  пределами.  От  Адамыча  зависели  все  сделки,  с   которых
Рыбаковский. Юшенкевич, Пеньков, Боровской и иже с ними срывали хороший куш.
   А теперь бизнес может гавкнуться.
   И Рыбаковскому останется только побираться по старым коре шам-диссидентам
да пытаться втюхать лохам свою мазню, которую  ни  один  нормальный  человек
даже в туалете не повесит.

***

   И вс„ из-за тупоголового педераста!
   Пожадничал, уродец, не снял нормальный склад с нормальной сигнализацией -
и на тебе!
   Не только десяток чеченов замочили, по и оружие в руки ментов попало.
   Главное - непонятно кто.
   Один из участников боя поведал  Пенькову,  что  нападавших  было  человек
десять, все как на подбор, двухметровые и одетые в черные комбинезоны.
   У страха глаза велики.
   - Что сказали мусора? - прошипел Юлик, уставившись на сжавшегося в кресле
Руслана.
   - Говорят, рано делать выводы...
   - Идиот! Я тебя не об этом спрашиваю! Кто стуканул в мусарню?
   - Соседи. Как пальба началась, так и позвонили. Там же дома недалеко... И
станция.
   - Почему никто не видел нападавших?
   - Это ты не у меня узнавай. - Пеньков приосанился. - Это твои друзья,  ты
с ними вопросы решал, . Мое дело было груз доставить.
   - А кто склад снял?
   - Ну, я... Но не я ж охрану нанимал. Они сами.
   - Ты понимаешь, что попал на бабки?
   - На какие бабки? - встрепенулся худосочный журналист - Ты  сам  виноват!
Не думай, что я за тебя отвечать буду! Приедет Адамыч, я вс„ расскажу!
   - Ах ты, педовка! - Юлик схватил руку  Пенькова,  закрутил  и  ткнул  его
лицом в палитру со свежей краской. - Расскажешь, гомик недорезанный?!
   - Отпусти! - взвизгнул Пеньков и закашлялся.
   Разошедшийся Рыбаковский с наслаждением схватил журналиста  за  волосы  и
несколько раз стукнул носом об стол, раскровянив нос.
   Руслан засучил ножками и разрыдался.
   Юлий брезгливо отшвырнул от себя измазанного красно-желто-синим  Пенькова
и вытер руки тряпкой.
   - Слушай внимательно! Повторять не буду! Виноваты сами чечены. У них  там
была какая-то стычка, они и начали стрельбу. Кто, что - мы не в курсе. Ясно?
   - Адамыч не поверит. - проскулил избитый педераст.
   - Поверит, никуда не денется! Нас там не было. А что черпожопые базарят -
их дело. Своих покрывают. Мы свое сделали... Где сейчас Абу?
   - Убит...
   - Вот и хорошо! Значит, так. Склад нашел  он.  Ты  только  арендовал.  Ты
предлагал ему другое место, но он не согласился.
   - Я-я-ясно...
   - Подбери сопли! Дальше - денег нам Абу передать не успел. Понял?
   - Ага, - на разбитом лице Пенькова появилось подобие улыбки.
   Сто пятьдесят тысяч долларов можно было оставить себе.
   По семьдесят пять на брата.
   Руслан попытался сесть.
   - Тебе - тридцатник, - заявил Рыбаковский.
   - Почему?
   - Больше не заработал.
   - Так не честно, - слабым голосом возразил журналист. - Я рисковал больше
тебя...
   - Перебьешься. А попробуешь вякнуть - мамашу свою убогую будешь по кускам
от стен отскребывать. Вместе с костылями ейными...
   Пеньков опять зарыдал. Юлик швырнул ему в лицо грязную тряпку и  пошел  к
двери.
   - Рожу вытри! И помни, что я тебе сказал... Слово скажешь - я  историю  с
Гадиной наружу вытащу. Сядешь сразу.
   - Галю не трожь! - патетически воскликнул Руслан.
   - Ишь ты! - криво ухмыльнулся Рыбаковский. - Голосок прорезался... Я тебя
предупредил, дальше сам сообразишь. Материалы по убийству и твоей роли в нем
у надежного человека - Вместе с  фамилиями.  И  полиэтилен  из-под  бабок  с
твоими отпечатками тоже у меня. И бандерольки банковские. И свидетель  есть,
как ты в аэропорту перед прилетом Гали звонил по сотовому...
   - Гильбович, сука! - Пеньков залился слезами.
   - И не только он, - Юлик ткнул Руслана носком ботинка под  ребра.  -  Так
что в случае чего - вешайся.
   - Какой же он подонок! - журналист никак не мог успокоиться.
   - Такой же, как и ты,  -  Рыба  конскому  надоела  истерика  Пенькова-Иди
умойся... И не забудь, что тебе еще сегодня с Артемьевым встречаться...
   Когда за старшим товарищем закрылась дверь, Руслан перевернулся на  живот
и стал жалобно и обреченно голосить, колотя кулачками по полу.
   - Кондиционер, говоришь? - Бобровский протер стекла  очков.  -  И  больше
ничего?
   На "ты" они перешли через три минуты нормального разговора.
   Майор вкратце изложил, как он  вышел  на  Рокотова.,  а  тот  в  качестве
ответного слова сообщил неизвестные Григорию подробности  охоты  за  ядерным
устройством.
   Бобровскому чуть не стало плохо с сердцем.
   Самое смешное, что сотрудник ГРУ оказался  в  абсолютно  том  же,  что  и
Владислав, положении. В  блуждающую  без  надзора  атомную  бомбу  никто  не
поверит. Особенно,  если  единственными  доказательствами  ее  существования
являются сомнительная  фотография  и  рассказ  безумца,  которого,  согласно
документам, нет на этом свете.
   - Где бумаги, что ты взял из офиса этого чеченца?
   - Дома.
   - Поехали. Будем искать не там, где они ее прячут, а там, куда устройство
должны привезти. Это наш единственный выход...
   Рокотов согласно кивнул.

Глава 14
ПАПУАСЫ И МАМУАСЫ

   Доктор Лоуренс Фишборн ссыпал остатки  ланча  в  приготовленный  бумажный
кулек, вытащил неизменную сигару и с довольным видом откинулся на скамейке.
   Профессор Брукхеймер с хрустом потянулся.
   - А знаете, коллега, - Фишборн выпустил клуб дыма,  -  ланчи  на  природе
оказывают на пищеварение крайне благотворное влияние.  Так  что  мы  с  вами
правильно делаем, завтракая не в столовой, а здесь.
   - У нас были на то причины.
   - Логично. Но внешняя причина вызвала к жизни традицию.
   - Разделяю ваше мнение,  -  Брукхеймер  открыл  бутылочку  грейпфрутового
сока.  -  Лично  мое  самочувствие,  несмотря  на  все   перипетии,   только
улучшилось... Жаль, что этого нельзя  сказать  про  те  проблемы,  благодаря
которым мы стали завтракать на природе.
   - Не скажите. Программа по  незаконному  производству  сложных  протеинов
свернута. И свернута окончательно.  Я  сегодня  посмотрел  последние  отчеты
геронтологич„ского общества... Они неделю назад отказались от работ  в  этой
области и перешли к другой тематике.
   - Но это не значит, что направление зашло в тупик.
   - Верно. Однако, коллега, сигнал получен. Те, кто  за  всем  этим  стоял,
ощутили слишком большую опасность разоблачения, - доктор  взмахнул  рукой  с
зажатой между пальцами сигарой, - и здесь есть доля  нашего  участия.  Лично
меня такое положение вещей удовлетворяет.
   - А вам не кажется, что вес это слишком просто разрешилось?
   - Ну-у, мы же не знаем деталей... Помимо нас, как мне  представляется,  в
противоборстве принимали участие еще многие люди. Немаловажную  роль  сыграл
некто в Европе.
   - "Некто"?
   - Тот, кто  инициировал  разгром  лаборатории  непосредственно  на  месте
производства.
   - А почему вы уверены, что лаборатория разгромлена?
   - Прежде всего по причине неполучения  уже  заявленной  партии  в  тысячу
шестьсот миллиграммов.
   - Мне об этом ничего не известно, - удивился Брукхеймер.
   - Я проверил файлы отдела поставок и заказов, - небрежно ответил Фишборн.
   - Но как? К ним же имеют доступ только Криг и сотрудники контрразведки...
   - Технический прогресс, коллега. Мой старший внук балуется с  компьютером
уже десять лет кряду. Для него коды доступа в  систему  нашего  института  -
пустяк. Взломал за десять минут.
   - Вас не вычислят? - обеспокоился профессор.
   - Как мне объяснил Робби, сеть института не снабжена программами  поиска.
Естественно, перед тем, как лезть в файлы, он это выяснил. Каким  образом  -
мне неведомо.
   - Взлом информационной сети - серьезное преступление.
   - А производство - препарата с использованием малолетних доноров что,  не
преступление? - Фишборн посмотрел в глаза Брукхеймеру.
   - Я не то имел в виду...  -  профессор  поставил  бутылочку  с  соком  на
скамью. - Не хотелось бы, чтобы Робби хоть как-то пострадал.
   - Мы предприняли меры предосторожности. Выход в сеть был  осуществлен  из
телефонной будки в холле "Мариотта"  .
   Брукхеймер кивнул.
   Лоуренс стряхнул пепел на газон, с  наслаждением  затянулся  и  попытался
выпустить кольца, как обычно делал у себя в лаборатории,  сидя  за  огромным
столом у окна, но легкий ветерок воспрепятствовал образованию фигур из дыма.
   - К тому же в  файлах  отдела  поставок  и  заказов  я  обнаружил  немало
интересного.
   - Например?
   - Целый набор препаратов, нужных для производства  избирательных  вирусов
.
   - Но ведь мы объявили двадцать лет назад, что отказываемся  от  подобного
оружия!
   - Мало ли что мы  объявляли...  -  проворчал  доктор.  -  Газы  нарывного
действия мы тоже якобы не производим. А  у  меня  только  за  последний  год
прошли три образца бактериальной взвеси  с  явными  следами  нарывного  газа
последнего поколения. Причем биопсию брали точно не на полигоне.
   - Недавно о газовой атаке заявляли представители сербов...
   - Я слышал. И не удивился... Балканы  для  наших  медных  касок!   -  опытный
участок. Как и Ирак.
   - А контроль? Если не соблюсти меры безопасности, можно вызвать  эпидемию
на весь регион...
   - Они считают, что держат руку на пульсе.
   - Я в этом сомневаюсь.
   - Я тоже.  Но  дурачки  из  Комитета  начальников  штабов  придерживаются
своего,  исключительно  "правильного"  мнения.  После  исследования   одного
образца я  составил  служебную  записку  о  вероятности  мутации  измененной
кишечной палочки. И предупредил, что остановить распространение будет крайне
сложно.
   - И что?
   - Задумались... Прислали целую кипу протоколов экспериментов и  попросили
дать независимую оценку. Сейчас над этим работаю.
   - Изменения в ядре или в цепочке?
   - Присоединение гена...
   - А уровень?
   - Я сразу поставил четвертый .  Не  хочу
рисковать...
   - Правильно, - согласился Брукхеймер.
   - Хорошо еще, что нет кристаллизации  -А то  Маккензи  на  пятьдесят  первом  объекте
столкнулся с модифицированным гриппом. Причем,  коллега,  заметьте  -  не  в
кюветах, а прямо на поверхности бетона.
   - Вс„ обошлось?
   - Крис мужик опытный. Мгновенно перекрыл все системы  вентиляции,  согнал
персонал с поверхности на нижний этаж и пробил  ультрафиолетом.  Даже  лампы
поменяли па сутки. Потом вся охрана месяц с красными рожами ходила.
   Ретровирусы также находятся в организме некоторых животных. К примеру,  у
свиней. Именно с этим  связана  опасность  пересадки  донорских  органов  от
свиньи к человеку. При практической генной  совместимости  не  решен  вопрос
безопасности.  Ретровирус,  не  оказывающий  на  свиной  организм   никакого
влияния, может мутировать внутри  человека  и  вызвать  вспышку  смертельной
болезни.
   - То-то Смайли разорялся, что ему закрыли доступ на "пятьдесят первый"...
   - Карантин держали три недели. К счастью, все обошлось, - Фишборн выложил
на неубранную салфетку небольшой шприц. - А вот еще интересный предмет.
   Профессор повертел шприц в руке.
   - И что в нем интересного? Обычная вещь...
   - Не скажите... Дело не в форме, а в содержимом.
   Брукхеймер поднес шприц поближе к глазам.
   - Ультракаин форте. Судя по ампуле, из стоматологического набора.
   - В точку! - улыбнулся доктор Лоуренс. - Только там не ультракаин.
   - Это я уже понял...
   -  Модифицированный  тубарин  .
Вызывает "синдром внезапной смерти" не сразу, а в течение суток. Через сорок
минут после введения разлагается на безобидные составляющие.  Анализ  ничего
не показывает.
   - Лэнгли?
   - Нет, АНБ.
   - С каких пор они стали участвовать в черных операциях?
   - Как Мадлен стала Госсекретарем, так и начали.
   - Безумие...
   - Разделяю ваше мнение. Но интересно другое, - Фишборн  спрятал  шприц  в
карман, - инструмент немного необычен. Это не стандарт, а улучшенный вариант
для поставки в клиники для очень важных персон.  Диаметр  иглы  уменьшен,  у
поршня допуски выше, чем принято,  рамка  из  качественной  стали...  Кто-то
начал сильно мешать нашему руководству. И кому-то этот  препарат  собираются
вколоть.
   - В Штатах?
   - Думаю, нет... Партия уже отправлена.
   - А куда?
   - Сие покрыто мраком. Перевалочный пункт - Литва. В файлах больше  ничего
нет.
   - Да уж, - Брукхеймер покачал головой, - компьютер -  вещь  полезная.  Но
как вы достали образец?
   - А вот это - мой маленький секрет...

***

   Пока Бобровский трудолюбиво копался в куче бумаг и с кем-то созванивался,
Владислав привел в порядок оружие и разложил его на кухонном столе.
   Зашедший  выпить  стакан  воды  майор  с  интересом  осмотрел  арсенал  -
укороченный "Калашников", два "аграна" и целую кучу магазинов.
   - Пользоваться умеешь?
   - В пределах учебных стрельб, - честно признался Григорий. - АКСУ - я еще
понимаю, но откуда эти стволы?
   - Со склада... Там их немерено.  Вернее,  было  немерено.  Сейчас  все  в
ментовке.
   - Производство Хорватии, - майор положил "агран" обратно на  стол,  -  по
лицензии. Машинка не очень.
   - Других нет.
   - Ну, для скоротечного огневого контакта сойдет.
   - Я тоже так думаю... Ничего не нашел?
   - Почему? Вс„ ясно.
   - И?
   - Ледовый Дворец. Заряд, по всей вероятности,  они  разместят  в  системе
кондиционирования воздуха.
   - Как ты это понял? - Рокотов уселся на краешек стола.
   Бобровский вытащил сигареты и плюхнулся на табурет.
   - Элементарно. Через "Авангард" несколько раз проходили заказы для  одной
строительной фирмы. Я просто позвонил по справочному, узнал номер телефона и
поговорил с менеджером - Как потенциальный клиент. Тот мне и спел песню  про
свои успехи. Упомянул Ледовый  Дворец,  мол,  и  такие  заказы  выполняют...
Остальное уже технические детали.
   - Все-таки Президент?
   - В процессе визита губернатор его обязательно должен отвезти на стройку,
продемонстрировать успехи. Лучшего себе не представить.
   - А охрана?
   - Они же не могут разобрать корпус дворца на кусочки.
   - Счетчик Гейгера работает в любом помещении.
   - Существует масса способов сбить его показания, -  майор  махнул  пухлой
ладошкой, - та же  противопожарная  сигнализация.  В  датчиках  используются
изотопные элементы. Цифры примерно соответствуют  излучению  экранированного
атомного заряда.
   Влад потеребил мочку уха.
   - А собаки? Запах взрывчатки они унюхать точно должны.
   - Достаточно запаять взрывную сферу в двойную оболочку и откачать воздух.
Так в принципе и делается при нормальном производстве изделия...
   - Черт! Получается, что закладка устройства под силу кому угодно.
   - В общих  чертах  -  да.  Однако  есть  нюанс,  который  меня  беспокоит
значительно больше факта наличия бомбы. Откуда она взялась - разберемся.  Но
как они получили коды инициации?
   - Ясхар об этом ничего не говорил. Похоже, речь о кодах вообще не шла.
   - Ты уверен?
   - Пол пентоталом натрия не врут - Он сказал вс„, что  знал.  Единственные
документы,  что  у  них  были,  -  это   описание   устройства   боеголовки.
Технологическая схема.
   - Но как они его намерены взорвать?
   - Спроси что полегче... Бобровский затушил окурок.
   - Ладно.  Пойду  еще  покопаюсь.  Попробую  просчитать  конкретное  место
вентиляционной системы.
   - Я могу чем-нибудь помочь?
   - Да нет... Отдыхай. Ты всю ночь не спал...

***

   Молодцеватый генерал армии встретил Секретаря Совета Безопасности у ворот
отдельного командного пункта и сопроводил высокого гостя в  бункер,  где  на
огромной электронной карте  были  отмечены  все  места  базирования  ядерных
боеголовок.
   Полковник походил у табло,  провел  пальцами  по  сияющей  крышке  пульта
контроля и остановился возле левого края карты.
   Накануне генерал получил прямой приказ от командующего РВСН  об  оказании
всемерной помощи посетителю и теперь стоял навытяжку в ожидании вопросов.
   Секретарь Совбеза вздохнул.
   - Вы, как мне говорили, можете вызвать на  экран  сигналы  маячков  любой
боеголовки?
   - Не совсем так. Сначала маячок активизируется.
   - Что нужно для этого знать?
   - Серийные номера изделия и код. Запускается программа активации, и через
две минуты вы видите пульсирующий огонек, - генерал отвечал просто, стараясь
не запутать гостя мудреными терминами.
   - Есть вероятность отказа маячка?
   - Он многократно продублирован. Естественно, ракеты на  подводных  лодках
мы не определяем. Только наземные и воздушные силы. Боеголовки на субмаринах
имеют иные системы контроля, рассчитанные на поиск заряда уже после старта.
   - То есть "Щучий капкан" здесь не обозначен?
   - Почему? Обозначен. Контейнеры имеют стационарные точки закрепления. Раз
в год проводится их выборочный контроль с подводных аппаратов.
   Другому чиновнику генерал ничего бы о "Щучьем капкане" не сказал.  Сделал
бы вид, что впервые слышит это словосочетание.
   Но не Секретарю Совбеза.
   - А "Маятник"?
   Генерал позволил себе улыбнуться.
   - Вы возле него стоите.
   - Мы можем дать команду на включение маячков?
   - Только после сброса  воды.  Шахты  расположены  на  глубине  пятидесяти
метров под искусственным болотом. Вода уходит в случае подготовки к  боевому
применению.
   - Когда в последний раз вы проверяли работоспособность системы?
   - Шахты "Маятника" остались только в Белоруссии. В остальных  республиках
боеголовки демонтированы и вывезены в Россию.  Во  избежании  недоразумений.
Последняя проверка была осуществлена в январе.
   - Сколько ракет в Беларуси?
   - Восемь.  Снабжены  неразделяющимися  зарядами  мощностью  по  семьдесят
килотонн. Системы наведения ориентированы на Германию.
   - Как я понимаю, эти восемь боеголовок в общий реестр не входят?
   - Так точно, - генерал обвел рукой пустой зал, - о "Маятнике" даже у  нас
знают считанные единицы. Перед разговором с вами я  вынужден  был  перевести
дежурную смену  операторов  на  дублирующий  пульт.  Сведения  о  "Маятнике"
составляют государственную тайну особой важности и могут обсуждаться  только
по прямому указанию командующего.
   - А космическое базирование?
   - Об этом мне ничего не известно, -  генерал  даже  немного  удивился.  -
По-моему, это фантастика. Были проекты, но на уровне  чертежей.  По  крайней
мере мы не обладаем данными о таком оружии.
   Спутник  КН-710  никогда  не  проходил  по  ведомству   ракетчиков.   Его
обслуживанием занимался распущенный  в  девяносто  первом  году  специальный
подотдел военной контрразведки КГБ СССР.
   Секретарь Совбеза еще раз бросил взгляд на карту.
   - Раз уж я пришел, продемонстрируйте мне, как работает  система  маячков.
На ваше усмотрение...
   Ни один мужчина не откажет  себе  в  удовольствии  немного  поиграться  с
настоящей военной техникой.
   - Прошу! - генерал  указал  на  кресло  напротив  огромного  монитора.  -
Устраивайтесь на операторском месте. Я вам объясню, что нажать,  и  вы  сами
вызовете сигнал.

***

   - Гриня, - Рокотов потряс прикорнувшего на диване майора, - ку-ку!
   - А? - Бобровский несколько секунд соображал, где находится.
   - Уже девять.
   - Действительно... Сморило меня что-то...
   - Небось, не высыпаешься в своей гостинице.
   - Поспишь тут, - пробормотал майор, нащупывая тапочки. - Я тебя  три  дня
подряд  караулил.  Каждый  день  в  пять  вставал  и  ложился  только  после
двенадцати.
   Влад хмыкнул и хлопнул Григория по плечу.
   - Не ной!
   - Ты сам-то как?
   - Как огурчик сорта "неунывающий". Мне трех часов сна в сутки с  избытком
хватает. Привык-с. И ты привыкнешь...
   - Забудь, - майор  прошлепал  на  кухню.  Биолог  поставил  на  стол  две
фаянсовые кружки и две пиалы с овсянкой.
   - Садитесь жрать, пожалуйста.
   - Что это? - любящий плотно и вкусно поесть Бобровский поковырял ложкой в
каше.
   - Овсянка, сэр. Дабы у нас ночью животы не прихватило. И кофеек. Бодрости
прибавляет.
   - А что так мало?
   - Больше вредно. Желудок перед боем должен быть практически пуст. Дабы не
получить перитонит при ранении в брюхо.
   - Типун тебе на язык!
   - Угу, -  Рокотов  засунул  в  рот  полную  ложку  овсянки  и  с  видимым
неудовольствием проглотил. - Я тоже ее  не  люблю.  А  что  делать?  Жить-то
хочется. Ты давай не задерживай...
   Майор быстро съел свою порцию и принялся за кофе.
   - Итак, - Влад бросил на стол две газетные вырезки, -  пока  ты  дрых,  я
смотался в киоск и купил спортобозрение. Как я и предполагал, там  оказались
фото Ледового Дворца. Смотри... Вот въезд на стройплощадку, Видно  не  очень
хорошо, но другой картинки у нас нет... Левая часть почти закончена,  справа
голые перекрытия.
   Бобровский склонился над фотографиями.
   - Компрессорная где-то здесь, - толстый палец  уперся  в  выступающий  из
фундамента флигелек.
   - Возможно... А вот теперь вопрос на засыпку - сколько, по твоему мнению,
там охраны?
   - На самой стройплощадке или возле заряда?
   - На самой я и так знаю. Один или два сторожа...
   - Если устройство уже там...
   - Стоп! Сегодня шестое июня. Президент приезжает двадцатого. Они что, ешс
не приступали к размещению?
   - Должны были уже установить. Позже - опасно.
   - И я о том же. Возвращаемся к вопросу об охране.
   - Не меньше десятка, - майор положил очки на стол.
   - Как они мотивируют свое присутствие на объекте?
   - Изображают технический персонал.
   - Вот! - Влад поднял палец. - Значит, любой наладчик или  электрик  может
оказаться террористом.
   - И что нам это дает?
   - То, что будем вырубать любого встречного. Другого варианта я не вижу.
   - Разумно. А как ты собираешься проникать внутрь?
   - Через забор. Собак там нет, слишком территория  огромная.  Сейчас  ночи
светлые, так что видно вс„ прекрасно.
   Майор взял из вазочки сухарик.
   - У тебя есть, во что переодеться?
   - Найдем, - успокоил Рокотов, - спортивный костюм и  кроссовки.  Обновим,
так сказать, стадиончик. Бег и стрельба, конечно, немного не по профилю,  но
тоже в чем-то спорт.
   - Тогда не будем тянуть. Давай костюм.
   - Сейчас. Кофе допью и начнем собираться...

***

   Арби вылез из прокуренного, несмотря на  работающий  кондиционер,  салона
белой "ауди" и полной грудью вдохнул прохладный вечерний воздух.
   Вс„ было готово.
   Заряд  ожидал  своего  часа,  надежно  упрятанный  под  массивный   кожух
огромного  двигателя  системы  вентиляции.   Чтобы   извлечь   его   наружу,
потребовалось бы демонтировать двухсоткилограммовые электрощиты, снять сотни
метров кабеля и вскрыть пятнадцатисантиметровое железобетонное перекрытие.
   Этого никто делать не будет.
   Передовой  отряд  президентской  охраны  несколько  дней  назад  осмотрел
Ледовый Дворец, опечатал десяток помещений, где бы мог укрыться  снайпер,  и
отбыл восвояси. Подвальные переходы  проверяли  спустя  рукава,  воздуховоды
тоже. Несущие конструкции стадиона столь массивны, что для их  подрыва  надо
было бы заложить по тонне взрывчатки в пяти-шести точках.
   Никакой террорист на такое не способен.
   Если, конечно, у него нет устройства, мощнее обычного пластида.
   Арби проверил наличие бумажника, секунду задержал пальцы на гладкой  коже
и сунул руки в карманы.
   Шар ядерного взрыва превратит Ледовый Дворец в пар.
   А вместе с ним -  и  пару  сотен  никчемных  людишек,  увивающихся  возле
косноязычного пьющего царя. Ударная волна обрушит  и  соседние  новостройки,
отправив на тот свет еще тысяч восемь.
   И возникнет хаос.
   К возможности атомного поражения крупного города не готов никто.
   Это на бумаге да на учениях Министерства по  чрезвычайным  ситуациям  вс„
выглядит просто. Отдаются  команды,  слаженно  работают  пожарные,  врачи  и
дезактиваторы, вовремя подходит техника для расчистки завалов, место  учений
окружено зрителями  и  любопытными,  безупречно  работает  связь,  есть  все
лекарства и перевязочные материалы, никто не мешает  спасателям  в  красивых
сине-оранжевых робах и не штурмует средства передвижения, чтобы вырваться из
зоны заражения.
   В реальности вс„ будет совсем не так.
   Для  начала  возникнет  страшная  паника,  когда  жители  города   увидят
грибообразное облако и ощутят  мощь  ударной  волны.  Треть  зданий  рухнет.
Миллионы людей, не разбирая дороги, кинутся прочь, сметая вс„ на своем пути.
На улицах польется кровь, и некому будет остановить озверевшие  толпы.  Друг
друга будут убивать за место в автобусе, за литр бензина, за грубое слово...
   Потом подойдут войска.
   Но это случится не сразу, а через сутки.
   Когда панику будет уже не остановить.
   Солдатам придется стрелять по толпе. Народ ответит выстрелом на  выстрел,
благо оружия сейчас хватает. В бронетранспортеры и танки полетят  бутылки  с
соляркой.
   Вс„ более-менее уляжется только через неделю.
   Однако через неделю это будет уже новый мир,  где  волки  ислама  диктуют
свою волю подчиненным нациям.
   Арби расправил плечи, гордо вскинул голову и направился к  темнеющему  на
фоне светло-серого неба овалу Ледового Дворца.
   К полуночи с северо-востока  подул  порывистый  ветер  и  закапал  мелкий
дождик.
   - Замечательно! -  радостно  сказал  Влад,  когда  первые  капли  оросили
плоское лобовое стекло "мерседеса". - Дождь нам на руку.
   - Внутри помещения его вс„ равно не будет, - возразил майор.
   - А сама вода нам и не нужна.  -  Рокотов  погладил  лежащий  на  коленях
"агран". - Достаточно того, что дождь создает отвлекающий  размеренный  шум.
Особенность человеческого слуха в том, что он так и так фиксирует все  звуки
и не способен  на  жесткую  фильтрацию.  Башка  -  не  компьютер,  программу
отсечения посторонних звуков не за" дать... Крыша на комплексе построена  не
до   конца.   Соответственно,   пустые   проемы    затянуты    полиэтиленом.
Представляешь, какой шум издают падающие на пленку капли?
   - Ты просчитываешь ситуацию как профессиональный диверс.
   - Жизнь заставила, - биолог высыпал  на  ладонь  десяток  желтых  шариков
аскорбинки. - К тому же опыт экспедиций. Которые по сути ничем не отличаются
от точечных боевых столкновений. Тоже приходилось и в засаде л„живать, и  по
следу идти, и ловушки ставить. У нас специализация только с четвертою  курса
началась, а до этого мыв обязательном порядке весь животный мир изучали.
   - Человек - тот же примат, - согласился Бобровский.  .  -  Угу...  Причем
самый тупой и наиболее неприспособленный к жизни из всех приматов. Отнюдь не
венец творенья.
   - Однако именно он пока главенствует на планете.
   - Кто его знает!  Может,  и  главенствует...  А  может,  это  нам  только
кажется. И на самом деле мы промежуточное звено. После развала  дарвиновской
теории эволюции уже ничего не поймешь.
   - Ты хочешь сказать, что мы произошли не от обезьян?
   Майор положил бинокль на торпеду. Вс„ равно в дождь  от  оптики  никакого
толку.
   - Вероятнее всего - нет.
   - А генетическое сходство?
   - Ну-у, брат, ты дал! - засмеялся Владислав. - У нас с обезьянами  меньше
генетического сходства, чем со свиньями и  мхом.  Внешне  мы  похожи,  а  на
уровне ДНК - нет.
   - Мхом? - изумился Бобровский.
   - Да. Свинья и мох ближе к человеку, чем другие животные.
   - Никогда бы не подумал!
   - Тем не менее это очевидный факт.  С  обезьянками  у  нас  около  сорока
процентов общих  генов,  со  свиньей  -  почти  шестьдесят,  а  с  одной  из
разновидностей мха - все восемьдесят. Конечно, сие не означает,  что  мох  -
наш предок. Просто природе было почему-то выгодно так распорядиться...
   - А что насчет раскопок?
   - В смысле останков древних животных?
   - Ага...
   - Тоже вс„ не  так  просто.  К  примеру,  как  ты  считаешь,  ящеры  были
холоднокровными?
   - Рептилии же...
   - Внешне - да - Только вот структура  костной  поверхности  указывает  на
теплокровную систему. И все выводы об этапах эволюции идут  псу  под  хвост.
Если яшеры имели температуру тела выше  тридцати  двух  градусов,  то  тогда
непонятно, с чего вдруг они вымерли.
   - А теория о падении метеорита и изменении климата?
   - Не катит... - Рокотов прикурил и на треть  приоткрыл  боковое  окно.  -
Тогда произошла бы резкая смена всего животного мира. Ящеры вымирали не один
миллион лет. Как ты понимаешь, за такой срок облака пыли бы давно  осели,  и
популяция вернулась бы к прежнему, докризисному количеству.
   - Интересно.
   - Более чем...
   Беседа  помогла  скоротать  время.  В  половине  второго   Влад   объявил
готовность номер один.
   - Так, - биолог поставил между  сидений  небольшую  спортивную  сумку  из
черной плащевки, - тебе - АКСУ и шесть дополнительных магазинов.  Седьмой  в
автомате. Бьешь одиночными или короткими очередями. В идеале  обойдемся  без
стрельбы.
   - Ясно. Моя задача?
   - Прикрываешь мне спину. Дальше видно будет...
   Рокотов повесил на грудь плоский рюкзачок, купленный  им  специально  для
переноски вооружения и  набитый  рожками  к  "аграну",  проверил  надежность
крепления пистолета на лодыжке левой ноги и двух узких ножей на предплечьях,
повесил на пояс широкий и короткий тесак из кухонного набора и  забросил  за
спину один из пистолетов-пулеметов.
   - В сумке еще есть ножи. На всякий пожарный. Если  что  -  втыкай  смело.
Старайся попасть в горло или в бедро. Назад не выдергивай, чтоб кровищей  не
измазаться...
   - Не уверен, что смогу ударить человека ножом...
   - Жить захочешь - сможешь. Выбирайся наружу и надевай плащ.
   Биолог с майором набросили на  себя  прозрачные  полиэтиленовые  накидки.
Перед выездом Влад отмочил их в слабом растворе  ацетона,  и  они  перестали
бликовать,  не  потеряв  при  этом  водоотталкивающих  свойств.  Поверхность
полиэтилена покрылась сероватым налетом.
   - В лужи и в грязь старайся не  наступать.  Чем  суше  будет  обувь,  тем
лучше.
   Рокотов захлопнул дверцу джипа и посмотрел вперед.
   - Двинули.
   Лезть через бетонный забор не пришлось.
   В углу строительной площадки, всего в сотне метров от  дороги  и  залитых
светом прожектора  ворот,  обнаружилась  достаточно  широкая  щель  в  криво
установленных блоках ограждения.
   Первым протиснулся Влад, за ним Бобровский.
   - Что теперь?
   - Идем по дуге. Первый ориентир - те плиты, - биолог указал на  сложенные
в штабель огромные железобетонные конструкции.
   Напарники обошли кучу  песка,  миновали  сваленные  в  кучу  проржавевшие
решетки и оказались в проходе между серыми плитами.
   Рокотов ловки вскарабкался на самый верх, оставив майора сторожить внизу;
и минут пять разглядывал видимую часть стены овального строения.
   - Ну как? - шепнул Бобровский.
   -  Фигня  нездоровая,  -  Влад  употребил  одно  из   любимых   выражений
отдыхающего нынче на коечке Димона, - в двух местах горит свет, и точно есть
люди.
   - А если это ночная смена? - выдвинул предположение майор.
   - На строительстве стадиона в три смены не  работают  -  Это  не  военный
объект. К тому же работяги не ходят в кожаных курточках.
   - Компрессорная далеко?
   - Прямо перед нами. Метров сто... Идем вдоль этого штабеля и поворачиваем
направо. Ты коррелируешь левый фланг.
   Две крадущиеся фигуры пересекли густую тень, нырнули за  земляной  отвал,
оставшийся после прокладки труб, и остановились  возле  станины  высоченного
крана, недвижимо застывшего на рельсах.
   До выступа - на техническом этаже стадиона осталось чуть больше  тридцати
метров.
   Бобровский взял автомат на изготовку.
   - Сейчас быстро рванем под этот козырек, -  Рокотов  показал  пальцем  на
фигурный пандус, по краю которого шел метровый выступ. - Давай первым...
   Майор набрал в легкие воздух и за шесть секунд  преодолел  расстояние  до
стены. Там он присел и выставил вверх ствол АКСУ.
   Влад бросил последний взгляд вокруг и спустя несколько мгновений оказался
рядом с Бобровским.
   - Первый этап прошли...
   Биолог прислушался.
   Вс„ тихо.
   Ночные обитатели Ледового Дворца предпочитали  не  мокнуть  на  улице,  а
торчать внутри.
   Рокотов сбросил плащ, майор последовал его примеру.
   В десяти сантиметрах от земли располагался  ряд  застекленных  квадратных
оконцев.
   Владислав извлек титановую фомку и приступил к вскрытию.
   - Ты уверен, что из подвала есть выход? - тихо спросил Григорий.
   - Обязательно. Двери и замки ставят в последнюю очередь.
   Рама отвалилась в сторону.
   Рокотов прислонил ее к стене и заглянул в темноту.
   - Ну что?
   - Лезем... - биолог посветил внутрь фонариком. - До пола полтора метра.
   Очутившись в подвальном помещении, они молча постояли две минуты, погасив
фонари и вслушиваясь в окружающую тишину.
   - Нормально, - наконец констатировал Влад. - Пока никто  не  подозревает,
что мы пожаловали.
   - Это не надолго.
   - Верно. Начинаешь здраво рассуждать. Из коридора, куда они вышли, наверх
вела раздваивающаяся лестница.
   Сверху пробивался слабый свет люминесцентных ламп.
   - Где компрессорная? - прошептал майор.
   - Я откуда знаю! - прошипел в ответ Рокотов. - Я тут тоже впервые. Ты  же
у нас аналитик, вот и подскажи...
   Бобровский вытянул вперед шею.
   - Надо подняться выше.
   - Давай. - Владислав осторожно двинулся  по  лестнице.  -  Я  справа,  ты
слева...
   Биолог  намеренно  предоставлял  майору  левый  фланг.  Дилетанту   проще
контролировать левую сторону, если он является правшой. На себя  же  Рокотов
по обыкновению взял самую сложную часть задачи.
   Через двадцать ступеней лестница закончилась.
   Бобровский с Владиславом вошли в очередной полутемный коридор.
   Майор покрутил головой.
   - Компрессорная - там.
   - Ты уверен?
   - Уверен. Вон предохранительный щит и широкий  проем.  А  чуть  дальше  -
колено воздуховода.
   - Охраны почему-то нет... Где они могут сидеть?
   -  Саму  боеголовку  нет  смысла  сторожить.  Они  контролируют  входы  в
здание...
   - Логично. Тогда потопали. У проема Влад встал на четвереньки и осторожно
выглянул из-за угла. И тут же отпрянул.
   - Щас тебе - нет охраны! Много? - испуганно выдохнул Григорий.
   -  Один  человек.  Сидит  и  курит.  Судя  по  запашку   -   притарчивает
помаленьку... С "калашом".
   - Что будем делать?
   - Валить. А ты как думал? Сиди тихо, я сейчас...
   Рокотов встал возле самого угла и провел ладонью по бугристой стене.
   Зашуршало.
   Носатый охранник поднял голову и прислушался.
   Влад прошуршал еще раз и тихонько пискнул.
   Как крыса.
   Кавказец поднялся и неспешно, вразвалку двинулся на звук, повесив автомат
на плечо стволом вниз.
   Рокотов отвел назад правую руку.
   Когда охранник сделал шаг в коридор, Влад саданул ему  пятерней  в  лицо,
поставив пальцы в положение "тигровой лапы".
   Кавказца отшвырнуло назад.
   Страшный удар разнес в мелкие осколки крылья носа и выбил оба глаза. Тело
взмыло в воздух ногами вверх. В последнее мгновение Рокотов успел  подцепить
охранника за плечо и мягко, почти без звука, опустить на пол.
   - Мне мама в детстве выколола глазки, Чтоб я в шкафу варенье не нашел.  Я
не смотрю  кино  и  не  читаю  сказки,  Зато  я  нюхаю  и  слышу  хорошо,  -
продекламировал себе под нос биолог и обыскал неподвижное тело.
   Из-за угла на цыпочках выдвинулся майор.
   - Ну как?
   - Сам не видишь? Один готов, - Влад ребром  ладони  рубанул  кавказца  по
горлу. Тело забило ногами и затихло.
   - Теперь окончательно. Бери его автомат...
   - У меня свой есть.
   - Стволы лишними не бывают. Готов?
   - Готов, - Бобровский поднял автомат.
   - Тогда пошли дальше...

***

   Салман отошел за колонну и достал из кармана пакетик с анашой.
   Наплечная кобура, в которой покоился пистолет, немного стесняла движения.
Поэтому молодой чеченец снял перевязь и бросил  ее  на  парапет.  Извлек  из
пачки "беломоринуо, зубами наполовину вытащил картонную гильзу, вытряс табак
на подставленную ладонь и принялся растирать его между  пальцами,  превращая
грубо нарубленные волокна в мелкий порошок.
   Он так увлекся, что заметил темную фигуру, вынырнувшую из-за угла, только
тогда, когда она оказалась в полуметре от него.
   Удар сложенными щепотью  пальцами  под  челюсть  -  и  Салман  без  звука
свалился на бетонный пол.
   Взметнулось облачко перетертой с табаком анаши.
   Незнакомец перехватил чеченца за горло и коленом надавил на грудь.
   - Пикнешь - прикончу! Арби здесь?
   - Да... - пролепетал Салман.
   - Где?
   - С пацанами...
   - Конкретно? -  незнакомец  не  шутил,  свободной  рукой  он  выворачивал
чеченцу запястье.
   - На центральной трибуне...
   - Бомба уже здесь?
   - Да.
   - Во что одет Арби?
   - В зеленую куртку... Длинную, с карманами...
   За спиной незнакомца возник полный очкарик с двумя "Калашниковыми".
   Лицо у очкарика было сосредоточенное.
   - Кто еще так одет?
   - Только он...
   - Где пульт управления бомбой?
   - Не знаю...
   - Как ее собираются подорвать?
   - Это Арби...
   - Только он знает?
   - Да.
   - Свободен, - Владислав немного ослабил хватку, Салман приподнял голову и
тут же получил короткий тычок основанием ладони в лоб.
   Затылочные кости черепа хрустнули, и  по  полу  стала  растекаться  бурая
жижа.
   - Бери "макар", - приказал Рокотов и бросил майору две запасные обоймы, -
тебе с ним привычнее.

***

   Ширвани, дружок ушедшего "пыхнуть" в одиночестве Салмана, позевывая вышел
из-под лестницы и остановился.
   Над лежащим телом склонился некто в черном комбинезоне.
   Поодаль стоял второй чужак.
   Ширвани попятился, сунул руку за ТТ, который носил сзади за поясом  брюк,
но натолкнулся на невысокий поребрик и грохнулся навзничь.
   От мгновенной вспышки боли в локте чеченец едва не лишился чувств.
   Но инстинкт самосохранения оказался сильнее.
   Ширвани съежился за бетонным укрытием, выставил руку с пистолетом  и,  не
глядя, стал жать на курок.
   - Ложись! - рявкнул Влад, боковым зрением заметив второго охранника.
   Бобровский проворно шмякнулся на пол.
   Рокотов откатился в сторону и увидел, как чеченец нелепо взмахнул  руками
и исчез за полуметровым блоком.
   Через две секунды появился пистолет,  и  пустой  стадион  огласила  серия
выстрелов.
   Сверху заорали.
   Биолог по-пластунски добрался до майора.
   - Пошло веселье!  Быстро  в  коридор!  Напарники  ретировались  в  темный
проход.
   - Что теперь?
   - Бегом! - Влад выпустил наружу длинную очередь и помчался  за  несущимся
во весь опор майором.
   Пробежав с полсотни метров, они влетели в какой-то холл, промчались  мимо
поддонов с красными кирпичами и свернули под полукруглую арку.
   - Вот так! - Рокотов огляделся. - И никакого тебе  романтизьму!  Сплошная
обыденность. Сейчас начнут обкладывать со всех сторон.
   - А что мы?
   - Ты давай на улицу. Возле входа стоит бульдозер. Заводи и лупи в  стену.
Кладка в компрессорной кирпичная, пробьешь. Не останавливайся, жми до конца.
   - Как я его заведу? - в панике заорал майор.
   - Спокойно! Там нет ключа. Кнопка на панели, разберешься! Понял?
   - Понял!
   - Вс„, давай! Выход там...
   Бобровский исчез за дверью.
   Влад затаил дыхание и прошмыгнул к свисающим с ажурных перекрытий тросам.
   В холл выскочили трое с автоматами наперевес.
   Биолог быстро выдохнул воздух и открыл стрельбу по ногам.
   У двоих подломились колени,  они  с  истошным  воем  покатились  кубарем.
Оставшийся незадетым попытался отпрыгнуть в сторону, но споткнулся  и  упал,
ударившись плечом и уронив "Калашников".
   Охранник приподнялся на руках, а затем  со  стремительностью  испуганного
бабуина на четвереньках бросился прочь.
   Рокотов нажал на спуск.
   Все четыре девятимиллиметровые пули попали точно в цель.
   Тридцать шесть граммов свинца разворотили ягодичные  мышцы,  разодрали  в
клочья  кишечник,  превратили  таз  в  кровавое  месиво  и  придали  чеченцу
дополнительное ускорение.
   Со стороны могло показаться, что ему кто-то  невидимый  отвесил  хорошего
пендаля, - его вдруг подбросило в воздух и перевернуло на два  оборота.  Это
Рокотов догнал его еще одной пулей.
   "Смачно, - Влад закинул агран" за  спину  и  полез  по  тросу,  -  как  в
мультике... Прямое попадание в жопу - это сильно..."
   Выбравшись на верхний этаж, Рокотов полоснул  очередью  по  окнам,  чтобы
привлечь внимание жителей окрестных домов и  сообщить  террористам,  что  их
противник перебрался на следующий уровень.
   В пылу боя мало кто умеет оценивать ситуацию с холодной  головой.  Обычно
стреляют и бегут на звук, не задумываясь над тем, что  впереди  может  ждать
засада.
   Так и случилось.
   Выкрикивая  бессвязные  ругательства,  охранники  ломанулись   вверх   по
единственной незаставленной оборудованием лестнице.
   Когда они преодолели половину пролета, из-за ограждения выскочил  Рокотов
н разрядил в них весь магазин.
   Укрыться от пуль было негде.
   Передние бойцы  повалились  на  задних,  и  пятнадцать  человеческих  тел
бесформенным комом скатились вниз с семиметровой высоты.
   Даже те, кто не был  оцарапан  пулей,  разбили  головы  об  острые  грани
ступеней.
   Влад с левой руки прошил падающих чеченцев из второго ствола.
   Мечущиеся на другой стороне арены остальные охранники побежали к  выходу.
До них наконец дошло, что вс„ кончено.
   Мужчина в длинной зеленой куртке с накладными карманами  обвел  безумными
глазами стадион и изо всех сил припустил к компрессорной.
   У него еще оставался шанс опустить  вниз  рубильник,  который  через  две
недели должен был включиться по команде с пока не установленного пульта.
   На улице взревел мощный дизельный двигатель.
   Арби успел пробежать только половину будущего ледового поля.
   Из прохода между трибун выступила темная фигура, и чеченец  почувствовал,
как его ребра сминаются  под  ударами  летящих  со  сверхзвуковой  скоростью
тяжелых тупьк пуль.
   Арби раскинул руки, развернулся вокруг  своей  оси  и  осел  на  холодный
песок.
   Влад подошел к распростертому телу, обхлопал его карманы, вытянул залитый
кровью бумажник, бросил в свой рюкзачок и побежал к главному входу...

ЭПИЛОГ

   На перроне Московского вокзала  было,  как  всегда,  многолюдно.  Сновали
отправляющиеся на свои фазенды дачники, толпились  встречающие,  фланировали
бабульки с плакатиками, обещавшими гостям города недорогое жилье,  суетились
торговки, вяло бродили местные  бомжи,  вышагивали  милицейские  патрули,  о
чем-то горланили смуглые дети гор,  собирающиеся  для  встреч  под  табло  с
номерами и временем прибытия поездов.
   - Она бы и не взорвалась, - сказал  мрачный  Бобровский,  уже  закинувший
свои вещи в вагон и вышедший перекурить  на  платформу.  -  Ошибка  в  длине
световода привела бы к тому, что одна половина сферы вмяла бы другую...
   - Мы же этого не знали, - рассеянно  ответил  Влад,  погруженный  в  свои
мысли.
   - О чем задумался?
   - О тех цифрах, что нарисованы на листочке из бумажника этого урода Арби.
И при чем тут Минск...
   - Выброси из головы. Лучше займись собой. Ребята из нашего ведомства  уже
провели работу с Терпигоревым и Ковалевским... Получай документы на квартиру
и начинай нормальную жизнь.
   - Сегодня Милошевич дал согласие на ввод войск НАТО в Косово, -  невпопад
изрек Рокотов.
   - Ну и хорошо. Война наконец закончена.
   - Да, но ценой каких потерь...
   - Ты вс„ равно ничего уже изменить не можешь.
   - Как показывает практика - очень даже могу, - Владислав бодро  встряхнул
головой, - надо только захотеть.
   - Ты мой номер знаешь, - майор усмехнулся, - всегда готов  поучаствовать.
И не я один.
   - Вот видишь!  Пока  мы  живы,  все  будет  в  порядке.  А  там  и  новые
подрастут...
   - Непременно.
   Бобровский с Рокотовым обнялись.
   - Будешь в Москве и не зайдешь - обижусь раз и навсегда.
   - Не беспокойся, - Владислав посмотрел на ярко-голубое небо, - вс„  будет
хорошо...



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   ПОСЛЕДНИЙ СОЛДАТ ПРЕЗИДЕНТА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   После успешного разгрома базы террористов в Санкт-Петербурге Влад Рокотов
вынужден отправиться в Беларусь, те группа наемников проникла  на  подземную
ракетную 6aзy и захватила шахты с тактическими ракетами, имея целью  силовое
устранение Президента Беларуси...

   "...Призвание мужчин - иметь дело с кровью. В наши дни это  считается  не
правильным. Поэтому все дела решаются с помощью одних только  разговоров,  и
каждый норовит избежать работы, которая требует приложения усилий..."
   Из книги Первой

   "...Воистину нет ничего, кроме подлинной цели настоящего  мгновения.  Вся
человеческая жизнь есть последовательность мгновений. Если человек до  конца
понимает настоящее мгновение, ему ничего больше не нужно делать и не к  чему
стремиться. Живи и оставайся верным подлинной цели настоящего мгновения..."
   Из книги Второй Ямамото Цунэтомо
   "Сокрытое в листве" (Хагакурэ)

ПРОЛОГ

   - Ну-с, - хирург-стоматолог Сергей Антончик посмотрел на  свет  маленький
прямоугольник рентгеновского снимка. - Да, светопломбу уже  не  поставить...
Гранулема, кисточка на корне... - Врач повернулся к пациенту,  застывшему  в
кресле с нелепо раскрытым  ртом,  и  постучал  металлической  лопаточкой  по
остаткам зуба. - Так не беспокоит?
   - Нет, -  покривил  душой  пациент.  На  самом  деле  торчащий  из  десны
полуразрушенный зуб регулярно давал о себе знать. Ныл после  стопки  ледяной
водки или от глотка горячего чаю, противно раскачивался  и  отдавал  тягучей
болью на всю нижнюю челюсть, когда на него попадала мясная жилка или хрящик.
Но удалять его мужчина не торопился. И все из-за  страха  перед  сверкающими
хромом стоматологическими инструментами, что является характерным  качеством
подавляющего большинства носящих брюки  индивидуумов.  Истоки  этого  страха
теряются во глубине веков, когда любое  проникновение  чужеродного  предмета
внутрь организма воспринималось как смертельная опасность.
   Мужчина едва заметно  поежился.  Антончик  отложил  лопаточку  и  взял  с
подноса следующий инструмент - изогнутое стальное шило.
   - Откроем рот пошире, - игла скользнула вдоль  левой  щеки  и  поковыряла
черную поверхность испорченной кости, - та-ак... Угу...  -  Острие  вошло  в
открытый незапломбированный канал. - Ясненько.
   Пациент почти ничего не почувствовал. Перед визитом к врачу он  проглотил
четыре таблетки анальгина и теперь радовался своей предусмотрительности.  Не
прими он болеутоляющее, боль обязательно ударила бы в левый висок.  Как  уже
случалось, когда он самостоятельно пытался  выковырнуть  застрявший  в  зубе
кусочек бифштекса.
   - Не больно?
   - Ы-ы, - мужчина чуть качнул головой.
   - Вот и замечательно. Зубик у нас мертвый, так что сложностей с удалением
не предвидится.
   Пациент прополоскал рот и сплюнул в раковину у подлокотника кресла.
   - Это не очень?..
   - Больно? - закончил за него врач. - Не волнуйтесь.  Я  вам  дам  двойную
дозу ультракаина. - Антончик зажал в пальцах ампулу с прозрачной  жидкостью.
- Его можно колоть  до  шести  доз.  Если  двух  будет  мало,  добавим  еще.
Раскройте рот пошире...
   Мужчина послушно откинулся в кресле и до предела открыл рот.
   Стоматолог сноровисто уколол его куда-то в  щеку,  потом  осторожно  ввел
иглу в десну под испорченным зубом.
   - Вот и все. Минут через десять приступим...
   Пациент ощупал языком место укола.
   - Почти ничего не почувствовал.
   - Правильно, - хирург показал  поближе  шприц.  -  Видите  диаметр  иглы?
Уменьшен втрое по сравнению с обычным инструментом. Пока такое  оборудование
есть только у нас.
   Мужчина кивнул.
   В  стоматологическую  клинику,  обслуживающую  высших   должностных   лиц
Беларуси, завозилось  все  самое  передовое.  Впрочем,  любой  гражданин  за
несколько сот долларов  также  мог  без  всяких  сложностей  получить  здесь
лечение на уровне  мировых  стандартов.  Если,  конечно,  у  него  были  эти
несколько сот долларов.
   - Я вам в луночку еще одно лекарство  положу,  -  продолжил  Антончик.  -
Улучшает свертываемость крови.  Французское,  исключительно  из  натуральных
компонентов.
   - Корой дуба пополоскать? - поинтересовался пациент.
   - Не раньше чем через сутки, -  предупредил  стоматолог,  -  и  избегайте
болеутоляющих, содержащих аспирин.
   - Баралгин?
   - Да, можно... Так, давайте проверим чувствительность десны. Я сейчас  ее
отодвину... Если будет больно - скажете.
   Хирург опять схватил изогнутое шило и полез им в рот.
   - Ну как?
   Мужчина сплюнул в раковину.
   - Вообще ничего не почувствовал...
   - Вот видите! - обрадовался Антончик. - Теперь голову немного пониже...
   Сестра вставила в рот пациенту ватные тампоны.
   Хирург взял блестящие щипцы и начал копаться во рту.
   Захрустело.
   Мужчина приготовился к боли, но не ощутил вообще ничего.
   Антончик стряхнул в раковину окровавленные осколки.
   - Зуб совсем плохой. Корни будем выдавливать.
   Пациент насторожился.
   - Ну-ну-ну... Не надо этого бояться. Вы же не хотите, чтоб я у вас  корни
вместе с куском челюсти выдергивал.
   Больной прополоскал рот и выплюнул розовую слюну.
   - Как это - выдавливать?
   - Долго объяснять. Видите ли, иногда лучше  пару  раз  долотом  стукнуть,
чтобы расколоть зуб. Или элеватором  подцепить  корень.  Это  гораздо  менее
болезненно, чем по пятнадцать раз  накладывать  щипцы.  Но  пациенты,  когда
слышат слово "долото", тут же впадают в ужас... А это такой же хирургический
инструмент, как и все остальные. Готовы?
   - Угу...
   Антончик взял еще один изогнутый штырь и засунул его в рот пациенту.
   Тот почувствовал сильное давление на кость нижней челюсти, но больно  ему
не было.  Спустя  четверть  минуты  стоматолог  продемонстрировал  изогнутый
корень с ошметками красного у основания.
   - Видите? Корешок истончился почти вдвое...
   Пациент кивнул и снова прополоскал рот.
   - Теперь второй вынимать будем, - Антончик повернулся к сестре.  -  Дайте
мне обратный элеватор...

Глава 1
ПЕРПЕТУУМ ШНОБИЛЕ

   По извилистой,  давно  нехоженной  и  заросшей  травой  тропинке  Рокотов
спустился с пригорка и углубился в невысокий подлесок.
   Пройдя еще метров пятьсот, биолог сбросил с плеч здоровенный  рюкзак,  из
которого торчали две черные трубы трехсантиметрового диаметра, и  присел  на
поваленный дубовый ствол.
   Середина июня.
   Полесье.
   В радиусе нескольких километров - ни души. И сплошные болота  и  болотца,
лишь изредка разреженные холмами и рощицами.
   Влад достал пачку белого "Веста" и закурил.
   "Будем надеяться, что медведей туточки нет. Я не сибиряк и не придурочный
спецназовец из "Военного лагеря", чтоб на бурого с голыми руками переть..."
   Рокотов хмыкнул.
   Роман  "Военный  лагерь"  он  осилил  непосредственно  перед  поездкой  в
Беларусь. Среди скопления несуразиц его больше всего потрясла сцена  схватки
бодрых офицеров из разведгруппы с озверевшим  полутонным  лесным  великаном.
Мишку забили ножами так примитивно, будто он был подвыпившим  интеллигентом,
встреченным в подъезде шайкой малолетних хулиганов-грабителей. Раз  пикой  в
печень - и кранты!
   К тому же медведь почему-то все время промахивался, пока шла  схватка,  а
удар медвежьей лапы по спине одного из спецназовцев  привел  не  к  перелому
позвоночника, как это должно было быть в реальной жизни,  а  к  царапинам  и
небольшому синяку.
   "Интересно, - подумал язвительный Владислав, - видел  автор  когда-нибудь
бурого  или  нет?  Ведь  достаточно  в   зоопарк   сходить,   чтобы   понять
бесперспективность нападения на мишку с клинком в  руке.  Когти  в  двадцать
сантиметров, реакция на порядок быстрее человеческой, вес  в  несколько  сот
кило... Плюс шкура и жировая прослойка  толщиной  в  две  ладони.  Армейским
ножичком ни до одного органа  не  достанешь...  Ну  да  ладно,  пущай  автор
развлекается. Пипл его книжки хавает - и довольно. Все равно среди читателей
таких зануд, как я, мало..."
   Рокотов оперся спиной на вывороченный из земли комель и положил  ноги  на
пенек. Растер окурок о подошву и отхлебнул глоток воды из походной фляжки.
   С момента эпохальной драчки с террористами в Ледовом Дворце  прошло  чуть
больше недели.
   Самым сложным в недавнем мероприятии оказалось смыться  от  прибывших  на
место перестрелки сотрудников родной милиции.
   Когда Бобровский влепил бульдозером в кирпичную стену флигелька,  атомный
заряд сорвало с креплений и отбросило на метр.  Провода,  ведущие  к  пульту
управления, порвались, и бомба  превратилась  хоть  и  в  радиоактивный,  но
совершенно мертвый кусок железа. Такой  ее  и  обнаружили  спустя  два  часа
эксперты из Главного Разведывательного Управления. На все подробности  этого
дела сразу была наброшена завеса государственной тайны,  атомное  устройство
размонтировали и отправили для изучения в Зеленоград.
   Рокотову и Бобровскому пришлось побегать.
   За отъезжающим от Ледового Дворца серым  внедорожником  "мерседес"  бодро
ринулись сразу несколько милицейских машин. Дряхлые "УАЗы"  быстро  отстали,
но два "шевроле" повисли на хвосте.
   Владиславу  пришлось  нажать  синюю   кнопку   на   самодельном   пульте.
Миниатюрные пиропатроны выбили овальную крышку на задней дверце "мерседеса",
и на дорогу  выплеснулась  сотня  литров  машинного  масла.  Преследователей
раскрутило в сверкающей под светом фонарей луже, один "шевроле"  врезался  в
стоящий у обочины грузовик, второй перевернулся и несколько секунд продолжал
нестись на крыше вслед джипу, являя собой сюрреалистическое зрелище.
   Но  попавшие  в  разлитое  масло  машины   оказались   не   единственными
преследователями в ту ночь.
   По городу объявили план "Перехват",  и  к  "мерседесу"  пристроились  еще
четыре "мусоровоза".
   Рокотов был вынужден нажать две желтые кнопки.
   С заднего борта  джипа  ударил  фейерверк.  Прикрепленные  на  асбестовой
подложке пластины прессованного магниевого порошка быстро выгорели, но этого
времени хватило, чтобы "мерседес" оторвался oт погони,  свернул  в  анфиладу
дворов и закатился в один из арендованных биологом гаражей.
   Наутро Владислав с майором  благополучно  выбрались  наружу  и  на  метро
доехали  до  центра  города.  Бобровский  поспешил  навестить  приятелей  из
спецотдела, а Рокотов отправился отдыхать.
   Имевший  высшие  категории  допуска  майор  получил   прямой   доступ   к
расследованию  происшествия  и  уже  на  следующий  день  посвятил  Влада  в
некоторые подробности.
   Оказалось, что биолог зря опасался взрыва. Как ни готовились террористы и
сколько денег ни потратили на установку  своих  собственных  детонаторов  на
атомное устройство, всего предусмотреть они не смогли и  нарушили  несколько
правил подключения криотронных взрывателей. В частности - не были  соблюдены
нормы крепления световодов. В результате время прохождения сигналов в  цепях
оказалось разным для каждого пучка световодов, что могло привести к  разнице
во времени детонации взрывных блоков сферы.  Одну  сторону  бомбы  вмяло  бы
раньше, чем остальные, и куски урана вместо схлопывания с силой  в  миллионы
ньютонов просто бы ударились друг о друга.
   Собрать атомную бомбу, похожую на настоящую, можно, но вот  заставить  ее
работать как надо - задачка посложнее.
   И террористы своими руками подготовили собственный провал.
   Однако никого из группы Арби так и не  удалось  взять  живым.  В  Ледовом
Дворце остались лежать только трупы, а те из наемников, кто успел обратиться
в бегство, исчезли бесследно.
   Рокотова это обстоятельство ничуть не взволновало.
   Как он пояснил  грустному  Бобровскому,  поисками  пропавших  террористов
пусть занимаются "гарные хлопцы" из ФСБ. Это их работа,  им  за  это  деньги
платят.
   Влада гораздо больше занимал листок бумаги, обнаруженный им в  бумажнике,
экспроприированном у мертвого Арби.
   На листке было восемь строчек, по одиннадцати знаков в каждой.
   Цифры и буквы.
   Они явно имели отношение к инициации ядерных зарядов. Но не к  тому,  что
нынче подвергался изучению в спецлаборатории ГРУ, а к каким-то иным.
   Свою бомбу Арби сотоварищи собирались подорвать кустарным  способом.  Для
этого они "обошли" все  фирменные  электронные  схемы  и  напрямую  замкнули
детонаторы на пульт управления.
   Будь  у  них  коды  инициации,  вмешиваться  в  системы   управления   не
потребовалось бы. Подали бы в нужное время нужный сигнал и все. Дальше схема
сработала бы самостоятельно.
   К тому же листок с шифром оказался  ксерокопией.  Соответственно,  где-то
есть оригинал. Глупо надеяться на то, что  обладатель  оригинала  испытывает
теплые чувства по отношению к России.
   Коды к атомным устройствам могут оказаться в чужих руках только  в  одном
случае, когда некто хочет использовать заряды для решения своих  проблем.  А
за предотвращение ядерного взрыва  любое  государство  отдаст  какую  угодно
сумму.
   Деньги в подобных случаях ничего не значат.
   Но помимо шантажа есть и другие варианты. Те же чеченцы во главе  с  Арби
не собирались ничего  требовать.  Их  целью  был  взрыв.  И  дальнейшее  его
использование в деле борьбы за независимость своего государства.
   В плазменном шаре должны были  сгореть  Президент  России  и  большинство
чиновников из его ближайшего окружения. Неизбежно  возникла  бы  паника,  на
фоне которой шантаж  со  взрывом  еще  одного  такого  заряда  привел  бы  к
безоговорочной капитуляции пострадавшей стороны.
   Однозначно.
   Ибо  среди  российских  политиков  слишком  мало  нормальных  мужиков.  В
подавляющем  большинстве  -  бесполые  существа,  озабоченные   собственными
доходами, подковерной возней и мелкими интрижками.
   Интеллектуальные импотенты.
   О порядочности и говорить не приходится. Продадут кого  угодно,  лишь  бы
цену приемлемую дали. Политики из стран  "цивилизованного  мира"  давно  это
поняли  и  покупали  российских  чиновников  оптом.  Отделами,  институтами,
министерствами. Ибо оптом,  равно  как  и  ночью,  дешевле.  Псевдодемократы
повизгивали от удовольствия, подсчитывали будущие барыши и  выстраивались  в
очередь к каждому приезжавшему с Запада серьезному денежному эмиссару.
   Так что расчет террористов был стопроцентно верен...
   Бобровский выслушал рассуждения Влада, выкурил три сигареты  подряд  и  в
общих чертах согласился с биологом.
   Но все упиралось  в  смерть  Арби.  Грохнув  чеченца,  Владислав  перевел
процесс изыскания восьми "левых" ядерных зарядов в теоретическое русло.
   Майор  грустно  улыбнулся  в  ответ  на  шутливое  предложение   Рокотова
допросить друг друга в традициях гестапо.
   Шутки шутками, а приятели уперлись в стену...
   "Хорошо, что у меня с памятью все в порядке", -  подумал  Владислав  и  с
хрустом потянулся.
   Впереди лежало  болото,  перейдя  которое,  биолог  выходил  на  исходную
позицию.

***

   Председатель "Белорусской  Правозащитной  Конвенции"  Татьяна  Прутько  с
благоговением уставилась на Государственного  секретаря  Соединенных  Штатов
Америки.
   Для Прутько мадам Олбрайт была эталоном женщины.
   Волевая, целеустремленная, жесткая к врагам и благожелательная к истинным
друзьям Америки.  Истинная  леди  в  понимании  белорусской  правозащитницы.
Впечатление немного портили крючковатый, как у ведьмы, нос, злые  выпученные
глазки и бесформенная фигура, но Татьяна сама красотой не блистала и  потому
не обращала на внешние данные никакого внимания.
   В детстве маленькая Прутько была толстушкой.
   Но не потому, что так было угодно распорядиться  природе,  корректирующей
девичьи фигуры к совершеннолетию, а по более  прозаическим  причинам:  из-за
склонности к обжорству и дурной наследственности - запойно пил  отец  и  все
его семейство.
   К двенадцати годам Танюша покрылась прыщами. В отличие от одноклассниц ее
гормональный баланс так и не стабилизировался, и даже во  взрослом  возрасте
оплывшая физиономия Прутько регулярно расцветала россыпью красных  пятнышек.
К тому же прыщи она давила без всякой антисептики,  от  чего  ее  щеки  были
изрыты глубокими оспинками. В селе, откуда Татьяна  была  родом,  о  гигиене
вспоминали два раза в год: на Седьмое ноября и на Новый год.  Все  остальное
время Прутько могла неделями ходить немытая, с огромными серными пробками  в
ушах, из-за которых она не слышала половины того, что говорили в школе.
   В пятнадцать лет она ощутила призвание к общественной работе и с  головой
ушла в дела поселкового комитета комсомола.  Проваландавшись  без  профессии
три года, Татьяна собрала вещички и подалась  в  Минск,  лелея  надежду  без
экзаменов поступить в какой-нибудь институт и  там  пристроиться  на  теплое
место освобожденного секретаря комитета комсомола.
   Но грянула перестройка, и Прутько закрутил мутный водоворот событий.
   Сначала ей повезло - она примкнула к карликовой  демократической  партии,
созданной  в  Беларуси  с  подачи  слюнявого  внука   писателя   Гайдара   и
исповедовавшей принципы монетаризма. Так как о монетаризме  в  партии  никто
ничего не знал, вся деятельность белорусских "монетаристов-демократов"  была
посвящена воплям на  митингах  и  дележке  подачек  от  хлынувших  в  страну
западных бизнесменов.
   Коммерсанты скоро поняли, что от общения с Прутько и ей подобными  им  не
будет никакого толку, и переключились на поднаторевших на взятках московских
чиновников.
   Татьяна  стоически  перенесла  потерю   источника   дохода,   но   быстро
сориентировалась и на пару с таким же,  как  она,  бездельником  Александром
Потупчиком организовала "Белорусскую Правозащитную Конвенцию", целью которой
они объявили борьбу за права человека и противостояние  "сатрапам  из  КГБ".
Иностранные спецслужбы восхитились предприимчивостью  молодой  демократки  и
профинансировали первые проекты.
   Сотрудничество оказалось удачным.
   С подачи Прутько  на  Запад  уехали  два  десятка  ученых-оборонщиков,  а
сочувствующие ей граждане из  числа  вечно  обиженных  жизнью  интеллигентов
приволокли  в  штаб-квартиру  "БПК"   несколько   чемоданов   с   секретными
документами.
   Татьяна уже потирала руки и готовилась приобщиться к процессу  начавшейся
приватизации, но ее планам не суждено было  сбыться.  К  власти  в  Беларуси
пришел неизвестный никому Лукашенко.
   Новоизбранный Президент остановил  процесс  бесконтрольного  разграбления
республики  и  принялся  изучать  обстановку.   Изучение   довольно   быстро
завершилось громкими уголовными  делами  и  отправкой  за  решетку  наиболее
одиозных   фигур   вроде   старого   ворюги,    возглавлявшего    крупнейший
сельскохозяйственный  комплекс  и  приходившегося  двоюродным  дядей   самой
известной депутатше российской Госдумы. Как дядя, так и  племянница  кончили
плохо. Одному впаяли шесть лет за кражу двух миллионов долларов из  бюджета,
другую просто пристрелили в собственной парадной. После чего  сопровождавший
ее однопартиец и подельник Руслан Пеньков получил кличку  "Человек  с  самым
маленьким мозгом в мире", ибо делавший контрольный выстрел в  голову  киллер
так и не смог попасть наверняка по  серому  веществу  "свидетеля".  Впрочем,
посвященные в подоплеку этой истории знали, что голубой  помощник  депутатши
сам был замазан в убийстве по уши. И именно он стал  счастливым  обладателем
восьмисот тысяч долларов, которые депутатша везла в Питер и которые не  были
обнаружены следственной группой.
   Приход Батьки Лукашенко поставил Прутько, Потупчика и иже с ними на грань
разорения.
   За  годы  правления  Шушкевича  они  привыкли  хорошо  питаться,  жить  в
благоустроенных квартирах, регулярно  получать  обильные  денежные  переводы
из-за рубежа и не нести никакой ответственности за свои действия. Теперь  же
все изменилось. Батька стукнул кулаком по столу и через  прессу  предупредил
всех  заинтересованных  лиц  о  том,  что  закон  о  государственной   тайне
действует, и отныне никакой сволочи не  будет  позволено  -  продавать  даже
самый завалящий секрет. А кто не послушается - уедет лет на десять в лагерь.
   Просвещенный Запад с такой постановкой вопроса не согласился. И мгновенно
устроил Лукашенко обструкцию. Избранный белорусский Парламент  был  объявлен
нелегитимным, результаты референдума о  продлении  полномочий  Президента  -
фальсифицированными, а самому Батьке навесили  ярлык  "тирана"  и  "душителя
гражданских свобод". Коим он никак не  был.  В  Беларуси  спокойно  выходили
оппозиционные газеты, а политические противники Лукашенко беспрерывно  орали
со всех трибун. И никто им за это ничего не  делал.  Разве  что  разгонялись
несанкционированные митинги.
   Прутько, Потупчик и примкнувший к ним "пиит" Артур Выйский первыми заняли
нишу "борцов с кровавым режимом". За что первыми же и  получали  дотации  от
своих западных партнеров с  добрыми  и  немного  усталыми  глазами  кадровых
офицеров ЦРУ и БНД.
   А  теперь  еще  Татьяна  удостоилась  аудиенции  у   Олбрайт   в   здании
американского консульства в Мюнхене.
   - Альянс навел порядок в Косове, - проквакала  Госсекретарь,  внимательно
разглядывая сидящую перед ней тридцатилетнюю белоруску.
   Та оказалась  в  жизни  даже  страшнее,  чем  на  фотографии.  Нездоровая
пористая кожа с сероватым налетом, небритые жирные ноги, торчащие  из  мятой
мини-юбки, мешки под глазами, .выдающие неумеренное  употребление  алкоголя,
криво выщипанные брови. К тому же Прутько распространяла вокруг себя стойкий
запах недельного пота.
   В  общем  -  "правозащитница"  в  своем  классическом  обличьи.   Пьющая,
ущербная,  грязноватая  и  жадная  до  денег.  Именно  то,   что   требуется
Государственному департаменту США.
   Такие не подводят. Сунешь полмиллиона долларов на личный счет, и истерика
на несколько месяцев  обеспечена.  Естественно,  исключительно  в  отношении
заказанной персоны. Без предоплаты Прутько палец о палец не ударит.
   - Тогда можно переходить к Беларуси, - Татьяна повернулась к переводчику.
Иностранными языками она не  владела.  Сколько  ни  билась  с  ней  сельская
учительница английского, дальше фразы "My name is  Taniya"  слабослышащая  и
туповатая Прутько не продвинулась. Да и эту фразу  она  забыла  ровно  через
месяц после того, как получила аттестат  о  восьмилетнем  образовании,  хотя
ныне с гордостью демонстрировала диплом с отличием Минского  педагогического
института, где в графе "английский язык" сияло "отлично". Диплом ей соорудил
в  начале  девяностых   тогдашний   декан   дефектологического   факультета,
усмотревший в дружбе с псевдоправозащитниками хорошие перспективы для  своей
карьеры. И ошибся. Ректор, на чье место метил пронырливый  доцент,  оказался
зубром старой закалки и схарчил вороватого декана  всего  за  год.  Вопли  и
пикеты у дверей института не помогли. Декан разобиделся, запил  и  в  пьяном
безобразии  учинил  драку  на  автобусной  остановке  с  группой  малолетних
отморозков. Те огрели его обрезком водопроводной трубы по башке,  вследствие
чего  пускающий  слюни  бывший  доцент  обосновался  в  палате   для   тихих
умалишенных пригородного психоневрологического диспансера "Новинки".
   - Мы  пока  еще  не  готовы  повторить  балканский  вариант,  -  сообщила
Госсекретарь. - Ваш так называемый президент не  дает  повода  для  военного
вмешательства.
   - А исчезновения людей?
   - Вы имеете в виду бывшего председателя Центрального банка Винникову?
   - И ее, и еще многих...
   Олбрайт  задумчиво  побарабанила  узловатыми  пальцами  по   подлокотнику
кресла.
   История с исчезновением из-под домашнего ареста проворовавшейся  банкирши
не вдохновляла.  Слишком  многое  здесь  было  туманным.  По  логике,  побег
обвиняемой в совершении крупных хищений из казны был невыгоден Лукашенко. Он
сам настаивал на  объективном  расследовании  и  суде.  Президенту  Беларуси
нечего было опасаться, что на процессе всплывет что-нибудь негативное в  его
адрес.
   А вот премьеру...
   Председатель правительства Беларуси Снегирь как раз и был тем  человеком,
которому следовало бояться откровений банкирши.
   К тому же Госсекретарь недавно читала доклад  полевого  агента  АН  Б,  в
котором недвусмысленно сообщалось, что подозреваемая  гражданочка  Винникова
после своего побега из Минска совершила вояж в  Москву,  встретилась  там  с
Яблонским и с его помощью отбыла в Великобританию, где и пребывает в  добром
здравии на вилле, принадлежащей одному из видных функционеров  "Яблока".  По
фамилии Артемьев, кажется...
   - Кого вы имеете в виду, когда говорите "многие"?
   - Ну... - растерялась Прутько, - некоторые журналисты...
   - У вас есть точные данные, которые мы могли бы оформить  дипломатической
нотой и потребовать у Лукашенко ответа?
   - Мы подготовим список фамилий, - выкрутилась председатель БПК.
   В ее голове уже созрел план. Надо будет отправить  куда-нибудь  в  Россию
десяток-другой членов своей конвенции, а потом  объявить  их  "пропавшими  в
застенках КГБ". Пусть схоронятся на пару месяцев, пока развивается  скандал.
А потом выйдут из подполья, будто бы их отпустили  перетрусившие  "подручные
тирана".
   А под это дело из Госдепа поступят  еще  несколько  сот  тысяч  долларов.
Прутько удовлетворенно вздохнула.
   - В средствах я вас не ограничиваю, - намекнула Мадлен, -  и  в  способах
тоже.
   - Мы высоко ценим отношения с Западом, - Прутько не сочла лишним еще  раз
подтвердить свою лояльность, - в особенности с США. Но  позвольте  отметить,
что требуются более жесткие меры к Беларуси в  целом,  чтобы  режим  наконец
пал. Необходимо полностью перерезать  снабжение  продовольствием  населения,
чтобы в республике начались голодные бунты.
   - Насколько мне известно, у вас  продовольствие  на  девяносто  процентов
свое, - мрачно заявила Госсекретарь.
   - Но можно же что-то сделать, - разнервничалась Татьяна. -  Лекарства,  к
примеру... Перекрыть поставки инсулина. Тогда диабетики  начнут  умирать,  и
это всколыхнет народ. То же самое с сердечными средствами. Жалкому быдлу, из
которого состоит электорат Беларуси, надо дать понять, что, пока Лукашенко у
власти, ничего хорошего в стране происходить не будет... Идеальный вариант -
сделать что-нибудь с детскими лекарствами. Пусть начнут дохнуть  младенцы  в
роддомах.
   Олбрайт выслушала перевод и подвигала жиденькими бесцветными бровками.
   - Вы, я смотрю, сторонница крайних мер...
   - А по-другому нельзя! - В Прутько проснулся правозащитный  запал.  -  За
исключением небольшой части поддерживающих  нас  граждан,  все  остальные  -
бесполезная масса. Только террор приведет к нужному результату.
   Заветы Ленина и его банды намертво впечатались в  заплывшие  жиром  мозги
белорусской правозащитницы.
   - Но мы же не можем открыто проводить подобные операции.
   - Исполнение предоставьте нам, - отреагировала председатель БПК, - у  нас
есть нужные люди.
   Госсекретарь потерла виски.
   Информация требовала осмысления. Иметь своих, готовых на  самое  страшное
преступление, людей в иностранном государстве - это всегда полезно.  Никогда
не знаешь, для какой комбинации  они  могут  пригодиться.  .  Но  откровенно
проявлять заинтересованность не стоит.
   Дипломатия  это  искусство  возможного.  Однако  пока  Мадлен  не  видела
практического применения предложению Прутько.
   Хотя в будущем... Кто знает.
   - Давайте эту  тему  обсудим  несколько  позже.  В  настоящее  время  мое
правительство  и  президент  прежде  всего   заинтересованы   в   увеличении
напряженности между вашей страной и Россией,  -  с  Татьяной  Олбрайт  могла
говорите без обиняков.
   К тому же Госсекретарь США ждала  вестей  от  другой  группы  белорусских
оппозиционеров, пообещавшей ей самоотречение Лукашенко  от  власти  в  самые
ближайшие дни. Та, другая группа была гораздо  более  серьезной,  чем  кучка
немытых психопатических личностей из БПК, ибо в  ее  состав  входили  высшие
государственные чиновники страны. Если у них ничего не выйдет,  тогда  можно
будет обратиться к услугам Прутько. А пока рано.

***

   Владислав был не из тех, кто сдается.
   Поэтому  он  плотно  насел  на  Бобровского  и  вытянул  из  него   массу
подробностей относительно хранения, транспортировки  и  применения  ядерного
оружия. Ничего особо секретного майор не рассказал, но на основе услышанного
Рокотов выстроил-таки у себя в мозгу логическую цепочку.
   Одиннадцать цифр и букв в каждой строчке сами по себе не могли быть кодом
инициации ядерного взрыва. Команда на применение заряда состоит из  большего
количества знаков - тридцати или сорока. Соответственно, у  Арби  была  лишь
часть кода, запускавшая одну из систем устройства. Это могли быть приказ  на
старт ракеты,  команда  на  разделение  боеголовок  из  основной  части  или
подключение системы прицеливания на финальном отрезке траектории.
   Биолог выдул чашку кофе и снова пристал к майору.
   Но тот ничего более конкретного не знал.
   И тогда Рокотов, проанализировав шаг за  шагом  СРОЙ  путь  от  подземной
лаборатории в горах  Шар-Планина  до  Ледового  Дворца  в  Санкт-Петербурге,
припомнил слова чеченского бизнесмена Абу Бачараева, сказанные им в процессе
допроса на складе в Горской. О том, что кто-то то ли едет, то ли уже  поехал
в Минск.
   Бобровский почесал затылок и признался, что  не  видит  связи.  Чеченским
боевикам в Беларуси делать было нечего. Разве что отомстить Лукашенко за его
поддержку действий России в прошлой войне на Кавказе. Но для  этого  ядерные
боеголовки  не  используют,  а  выступают  на   каких-нибудь   международных
ассамблеях.
   Влад предложил рассмотреть другой вариант. Исключить чеченский  фактор  и
проанализировать ситуацию в самой Беларуси.
   Майор замолчал на двадцать минут.
   После  долгих  размышлений  Бобровский   смог   выдвинуть   только   одно
предположение -  некая  международная  террористическая  группа  купила  или
украла сведения о размещении в  Беларуси  тактического  ядерного  оружия.  И
теперь собирается демонтировать боеголовки ракет и  вывезти  их  на  Ближний
Восток для продажи заинтересованным лицам из "Хамаза" или "Хезболлаха".  Или
примитивно подорвать заряды на территории России.
   Рокотов схватил атлас, нашел карту Беларуси и сунул ее  под  нос  майору.
Бобровский развел руками и сообщил, что никогда  не  занимался  тактическими
ядерными силами и не представляет себе, что и где надо искать.
   Но он не учел редкого занудства биолога.
   Владислав четыре  часа  подряд  мучил  майора  вопросами,  выявляя  любые
мелочи, которые Бобровский мог знать или слышать и  которые  каким-то  боком
относились к главной теме.
   Наконец майор вспомнил один свой давний  разговор  с  однокурсником.  Тот
несколько лет непосредственно  перед  развалом  СССР  служил  в  специальной
группе сопровождения, в чью задачу входило  изъятие  ядерных  боеприпасов  с
территорий союзных республик. В отличие от политиканствующих  дилетантов  из
Центрального  Комитета  Коммунистической  Партии,  с   тупым   остервенением
долдонивших о "праве нации на самоопределение", в Генеральном Штабе  нашлось
несколько разумных людей, принявших превентивные меры, чтобы атомное  оружие
не попало в  руки  царьков  новообразовавшихся  государств.  На  ракетные  и
авиационные  базы,   расквартированные   в   потенциально   опасных   зонах,
отправились небольшие отряды офицеров ГРУ, которые  вывезли  на  центральные
склады все без исключения ядерные  изделия  и  заменили  их  очень  похожими
муляжами. Внутри муляжей находилось небольшое количество отходов с - атомных
станций, так что радиоактивный фон совпадал  с  характеристиками  настоящего
заряда.
   Как показали дальнейшие события, замена боеголовок на муляжи была  крайне
разумной мерой предосторожности.
   Получившие в тысяча девятьсот девяносто первом году независимость  бывшие
советские республики встали в позу и принялись разговаривать с Москвой через
губу, намекая на собственные ядерные арсеналы. Особенно усердствовали лидеры
Украины, Грузии и Казахстана. Дошло до того, что тогдашний президент  Грузии
вознамерился разрешить абхазский конфликт с помощью точечного атомного удара
по Сухуми.
   Носатый летчик залез в  единственный  на  всю  республику  бомбардировщик
"Су-17М4"   и скинул
в  центр  Сухуми  полуторатонную  бомбу.  Серебристый   эллипс   со   знаком
радиоактивности на боку шмякнулся на одной  из  центральных  улиц,  чуть  не
придавив вышедшего на прогулку рыжего кота. От удара  о  земную  поверхность
корпус треснул, и на асфальт высыпалось  полведра  черного  кристаллического
порошка, излучавшего около сотни микрорентген в час.
   Возмущенный пилот, видя  столь  пошлое  завершение  своего  исторического
полета, огласил эфир гортанными воплями и повернул обратно на базу.
   На  окраине  Сухуми  грузинский  "сухарь"  попал   в   прицельную   рамку
переносного ракетного комплекса "Игла", и через пять секунд Тбилиси  лишился
всей бомбардировочной авиации.
   Гвоздично-мандариновые магнаты кинулись  к  остаткам  своих  национальных
ядерных сил и убедились, что коварные русские  их  опять  надули.  Вслед  за
грузинами, устроившими вой по поводу аферы с атомным оружием, свои  арсеналы
проверили и остальные "самостийны". И убедились в том, что краса и  гордость
национальной обороны представляет собой набор железных бочек с  мусором.  Да
еще и радиоактивным.
   Покричав для  вида  об  имперских  замашках  России,  независимые  лидеры
государств согласились с главенствующей ролью Москвы в СНГ и  обратили  свой
взор на Запад в надежде, что США и НАТО их не обманут и  дадут-таки  в  руки
настоящий атомный заряд. Но этим надеждам не суждено было сбыться.
   Исключением стала Беларусь.
   Как случайно упомянул сокурсник Бобровского, в Полесье одну базу оставили
нетронутой. Так, на всякий случай. Шахты были замаскированы  на  совесть,  о
существовании резервной ракетной базы даже во времена СССР  знали  считанные
единицы, и ее решено было сохранить  в  неприкосновенности.  Тем  более  что
из-за оригинальности  маскировки  и  строительных  нюансов  изъятие  зарядов
обязательно привело бы к расшифровке ее месторасположения.
   Рокотов принял охотничью стойку и уткнулся в атлас...
   На  следующий  день  майор  застал  Влада   во   всеоружии.   Обложенного
крупномасштабными картами, с карандашом в руках и с  траспортиром  в  зубах.
Глаза биолога горели.
   Бобровский уселся в кресло, ему были выданы пепельница и полный кофейник.
Педантичный  Рокотов  не  отпускал  майора  до  позднего  вечера,  заставляя
припоминать такие мелочи, о которых человек обычно забывает напрочь.
   В результате совместный мозговой штурм  завершился  вычислением  наиболее
вероятного расположения базы; Влад выяснил и механизм проникновения  внутрь.
В котором, кстати говоря,  не  было  ничего  необычного.  Методика  быстрого
расконсервирования входа на  секретный  объект  стандартна  . В девяносто
девяти  случаях  из  ста  люк  маскируется  в  толстом   стволе   дерева   и
отбрасывается пиропатронами по команде снаружи.
   Оставалось найти нужное дерево.
   Бобровский был отправлен в информационный центр  собственного  ведомства.
Для этого ему не пришлось возвращаться в Собинку, а достаточно было сесть за
клавиатуру компьютера в местном управлении ГРУ.
   Что он и сделал.
   И через три часа Рокотов получил информацию о том, что в интересующий его
период времени  в  Белорусскую  ССР  из  Канады  были  доставлены  несколько
десятков редких кленов. Якобы для эксперимента.  И  которые,  по  документам
Министерства лесной промышленности, "не прижились".
   Для любого непосвященного эта ситуация  выглядела  проявлением  извечного
советского бардака. Потратили валюту на покупку уже  взрослых  деревьев,  не
провели нормального изучения почвы  и  в  итоге  профукали  денежки.  Пример
тупоумия тогдашнего министра.
   Но это только внешне.
   Влад покопался в справочнике, нашел описание клена и пришел к выводу, что
закупка деревьев могла быть произведена с единственной целью -  поставить  в
лесу легко определяемый ориентир. Сообщение о том, что канадским  кленам  не
подошел состав белорусской почвы, биолог отмел как несущественное.  Ибо  оно
противоречило законам растениеводства. Клены в Беларуси растут  и  мало  чем
отличаются от канадских.
   Бобровский  скептически  отнесся  к  выводам  Рокотова,  но  переубеждать
приятеля не стал. К тому же у майора заканчивался отпуск, и он  собирался  в
Москву.
   Параллельно с помощью Владу в определении возможных действий  неизвестных
террористов майор обратился к своему  давнему  другу  из  питерского  ФСБ  и
попросил того решить вопрос о возвращении гражданина Рокотова  к  нормальной
жизни.  Мотивировав  свою  просьбу  кратким  изложением  истории  с  ядерной
боеголовкой и роли молодого биолога в этом деле.
   Услышав историю Влада, подполковник с Литейного немного  обалдел,  однако
повел себя по-мужски. Он не стал докладывать начальству,  дабы  не  обрекать
Рокотова на многомесячные допросы, а просто сориентировал  несколько  верных
товарищей на разрешение проблемы.
   Те особо мудрствовать не стали.
   Одновременно  в  служебных  кабинетах  обоих  Ковалевских      и   прокурора
Василеостровского района Терпигорева появились по трое суровых офицеров ФСБ.
Они выложили перед каждым "объектом" папку с достаточными  для  отправки  на
зону сведениями и поставили перед выбором - или их  визави  в  течение  двух
часов  возвращают  все  на  круги  своя,  или   документы   отправляются   в
следственное управление контрразведки.
   Все "объекты" тут же согласились.
   Описавшийся  от  страха  председатель  общества  "За  права  очередников"
Николай Ефимович Ковалевский даже сдал эфэсбэшникам компромат  на  прокурора
города Сыдорчука, хотя об этом его никто не просил. Чистосердечное признание
Колюни задокументировали.
   На будущее.
   В ФСБ Сыдорчука считали редкой сволочью, и рычаг давления на  подленького
прокурора пришелся очень кстати.
   Рокотов миновал последнюю кочку и очутился на сухом пригорке.
   Все.
   Теперь надо было найти нужное дерево.
   Владислав  забрался  в  глубь  кустарника,  сбросил  рюкзак  и   разложил
снаряжение. Пять минут - и  из  набора  фотохудожника  образовался  комплект
вооружения российского диверсанта-надомника.
   Огнестрельного оружия биолог с собой не взял. До места  он  добирался  на
поезде,  а  пограничники  и  транспортная  милиция  страсть  как  не   любят
организмов со стволами, шныряющих по вагонам. К тому же  законы  в  Беларуси
достаточно суровы, и местные опера не будут церемониться с россиянином, буде
у него обнаружится нечто противозаконное.
   "Здесь вам не тут", как говорят строевые офицеры.
   Поэтому Влад ограничился подручными  средствами,  закамуфлированными  под
безобидный набор предметов. Только специальная экспертиза могла  определить,
что  каждый  из   предметов   представляет   собой   либо   холодное,   либо
ударно-раздробляющее оружие. Да и то - только после  применения.  Иметь  при
себе изготовленный из стальных труб штатив, металлические заточенные колышки
для его  крепления  или  горсть  никелированных  шариков  двухсантиметрового
диаметра никому не возбраняется.
   Рокотов свинтил вместе две трубы и получил полутораметровый посох. С  его
помощью  он  вполне  мог  бы   выступить   против   нескольких   вооруженных
противников.
   Затем биолог насадил на колышки черные пластиковые рукоятки и  отложил  в
сторону  уже  готовые  к  применению  четыре   толстых   и   длинных   шила,
образовавшихся в результате этой  нехитрой  операции.  Жала  колышков  имели
треугольное  сечение,  что  обеспечивало  нанесение  болезненных   и   долго
незарастающих ран.
   Влад усмехнулся, вспомнив рассказ Димона Чернова  по  кличке  "Гоблин"  о
методике применения данного вида оружия.
   Приятель  Димона  по  фамилии  Рыбаков  был  первопроходцем   в   области
использования шила, интуитивно взяв на вооружение опыт японских и  китайских
воинов.  Использование  шила  для  самооброны   в   условиях   ограниченного
пространства спасло жизнь  не  ему  одному.  Ваня  Вознесенский    также  не  без  успеха  отразил
нападение купленных американскими  дипломатами  российских  ментов,  пронзив
шилом убогое мужское достоинство придурковатого сержанта.
   Завершив превращение фототехники в  грозный  арсенал,  Рокотов  пошел  по
спирали, постепенно сужая круг к центру островка посреди болота.
   Спустя два с половиной часа он вышел к торчащему возле  огромного  валуна
канадскому клену.
   Биолог достал из рюкзака  миниатюрную  газовую  горелку,  используемую  в
полевых условиях для  дезинфекции  хирургического  инструмента,  и,  немного
откинув голову назад, критически посмотрел на толстенный, покрытый бугристой
корой ствол...

***

   Покрывающий горные склоны туман не  позволял  разглядеть  ничего  уже  на
расстоянии десятка метров. В воздухе висела мельчайшая  водяная  взвесь,  от
которой оружие и снаряжение передового отряда чеченцев увлажнились буквально
через полминуты после того, как боевики  спустились  с  перевала  в  белесое
неподвижное марево.
   Вагит чертыхнулся сквозь зубы.
   Если туман не рассеется, то на рубеж они выйдут только к полудню, опоздав
к назначенному часу. При почти нулевой видимости  держать  обычную  скорость
опасно. Нагруженный переносными зенитно-ракетными комплексами, выстрелами  к
гранатометам и цинками с патронами, боец легко может  оступиться  и  сделать
шаг в пропасть.
   За каждого из них он несет персональную ответственность.
   Родственники погибшего по глупости или  непредусмотрительности  командира
выставят крупный счет. Хорошо, если обойдутся  деньгами.  А  то  ведь  могут
потребовать наказания палками, как положено по законам шариата.
   Унижения Вагит не перенесет.
   Если  по  его  вине  с  бойцами  что-нибудь  случится  и  шариатский  суд
приговорит его к публичной порке, он лучше полоснет из автомата по судьям, а
дальше пусть будет то, что будет. Ложиться на  скамью  посредине  площади  и
безропотно терпеть удары он не намерен.
   Вагит скрипнул зубами.
   Зря он не послушался деда и не остался дома. Казавшаяся легкой  прогулкой
операция по нападению на дагестанское село не заладилась  с  самого  начала.
Заболел командир,  собрать  полные  комплекты  боезапаса  удалось  только  в
последний момент, из ста бойцов лишь немногим более трети принимали  участие
в боевых действиях. Остальные были собраны с бору по  сосенке.  Обкурившиеся
неграмотные юнцы, вставшие под зеленое знамя "волков ислама" по дурости  или
из нежелания прозябать в нищете.
   Еще этот мулла!
   Старый пень отказался благословить Вагита и его отряд.  Покачал  головой,
сплюнул в дорожную пыль, повернулся  и  ушел.  За  ним  так  же  молча  ушли
собравшиеся  на  площади  старики.  Один-единственный   оставшийся   аксакал
предупредил Вагита о том, что тот принимает на себя всю  ответственность  за
жизни бойцов.
   Если те погибнут в бою - на то воля Аллаха. А вот ежели командир допустит
промашку, то разговор будет иной. Взялся командовать - готовься и ответить.
   Из пелены тумана вынырнул маленький худощавый Зия.
   - Ну?
   - До села осталось километров десять,  -  доложил  разведчик,  -  впереди
мост, а там по прямой до окраины...
   Вагит повернулся к ближайшему бойцу.
   - Передай по цепочке, что привал. На пятнадцать минут.
   Боец кивнул и скрылся из виду."
   - Никого не встретил?
   - Не, - Зия присел на корточки, - в такую погоду они далеко от  домов  не
отходят.
   - Если туман не рассеется, мы на два часа опоздаем.
   - Без нас не начнут.
   - У Делана самого сил хватит.
   - Брось, - Зия вытащил самокрутку и задымил. Анаша промокла и едва тлела,
но разведчик,  не  обращая  на  рассыпающуюся  в  пальцах  свернутую  бумагу
никакого внимания, жадно делал затяжку за затяжкой.
   Вагит с неприязнью отметил, что Зия не предложил ему вместе раскумариться
перед боем. Значит, невысоко ставит авторитет командира.
   - У Делана в отряде почти сплошь наемники. Языка не  знают,  -  разведчик
высморкался себе под ноги, зажав большим пальцем одну ноздрю, - толком  даже
никого допросить не смогут. А добыча там обещает  быть  богатой...  Дождется
нас Делан, не волнуйся. Никуда не денется. К тому же ему надо кого-то в селе
оставить, когда дальше двинет, к Ботлиху.
   - Думаешь, даги попытаются дернуться?
   - Вряд ли. В селе только трое ментов.  Один  русский,  двое  из  аварцев.
Хлопнем их, и все дела.
   - А остальные? - Вагит зябко передернул плечами.
   - Мовлади три дня назад по телевизору сказал, что даги  сами  от  русаков
стонут. Особенно молодежь. Так что готовься к приему добровольцев. Они денег
уже год не видели. Доллары им покажешь - и сможешь человек сто еще  набрать,
- хохотнул разомлевший от анаши Зия.
   -  Ладно,  там  видно  будет...  Хватит  сидеть.  Сходи   передай,   чтоб
поднимались. И туман вроде пожиже стал. Может, успеем к сроку...

***

   Рокотов нажал красную кнопочку возле сопла горелки, и  из  него  вырвался
шипящий голубовато-белый язык пламени. Газ  поступал  из  вмонтированного  в
рукоятку баллончика,  а  поджигался  раскаляемой  батарейкой  спиралью.  При
необходимости  горелка  с  успехом  могла  быть  использована   в   качестве
миниатюрного огнемета.
   Биолог-диверсант направил огонь на ствол клена  и,  не  отрывая  пылающей
струи от коры дерева, обошел его по окружности.
   На клене образовалась тлеющая полоса шириной в несколько сантиметров.
   Влад куском смоченной в  воде  тряпки  стер  сажу,  одновременно  с  этим
потушив крохотные угольки. Температура пламени была  более  чем  избыточной,
около тысячи двухсот градусов, так  что  кора  прогорела  насквозь,  обнажив
внутренние древесные волокна.
   Он внимательнейшим  образом  обследовал  выжженную  полосу  сантиметр  за
сантиметром, но ничего не обнаружил,
   Пришлось повторить операцию с выжиганием коры еще трижды, пока наконец на
высоте полуметра от поверхности земли Рокотов не наткнулся на узкую  прорезь
в древесине, залитую каплями подгоревшего клея.
   "Есть!" - Биолог взялся за нож.
   Очистив  от  коры  квадрат  со  стороной  в  тридцать  сантиметров,  Влад
выскоблил острием шила клей из пазов и  лезвием  саперной  лопатки  подцепил
миниатюрную алюминиевую  пластину.  Та  откинулась  в  сторону,  явив  взору
вмонтированный в живой древесный ствол пульт управления экстренным открытием
входа  на  подземную  ракетную  базу.  Вдоль  ствола  уходил  вниз.  толстый
изолированный провод.
   "Ото! - Рокотов осторожно потрогал пальцем резиновую оплетку. - Как  они,
интересно, это сделали? Дерево-то растет. Не иначе, оставили  свободный  ход
провода... Молодцы. Без знания конкретной породы дерева нужный  ствол  можно
искать до морковкина заговенья. Ничего искусственного, все природное... Клен
растет, как обычно. Осенью листья осыпаются, весной  появляются  новые.  Так
что внешний  контроль  на  предмет  заметить  несоответствие  одного  дерева
другому ничего не даст. Светлая голова все это придумала... Та-ак. На пульте
всего  один  тумблер.  Логично.  Кодировка  тут   не   нужна.   По   замыслу
конструкторов, это устройство  должно  быть  использовано  группой  офицеров
управления в экстренной ситуации. Или автономным  индивидуумом.  Коды  можно
забыть, потерять, не знать, в конце концов... В боевых условиях чем проще  -
тем лучше. Что ж, приступим, помолись..."
   Владислав откинул предохранительный  колпачок  и  щелкнул  переключателем
вверх.
   Спустя секунду земля в двух десятках метров от него вздыбилась, и в траву
отлетела  круглая  железобетонная  крышка,  разбрасывая  вокруг  себя  комья
желтоватой глины.
   Биолог заглянул в темный проем узкого колодца.
   "Бетонная труба -  метр  в  диаметре.  И  скобы  в  стене...  Лестница  в
неизвестность. Будем  надеяться,  что  я  тут  первый  посетитель.  Чай,  не
балканские горы, здесь террористы толпами бродить не должны..."
   Рокотов  подкатил  к  отверстию  отскочившую  крышку,  повис  в  темноте,
уцепившись согнутой в локте рукой за скобу, и установил люк на место.
   Фонарик он не включал, здраво рассудив, что  первый  отрезок  пути  лучше
всего пройти в темноте.
   Колодец привел биолога в маленький квадратный тамбур  на  глубине  сорока
метров от поверхности земли. Влад на ощупь открыл запорный  механизм  двери,
ничем не отличающийся от  стандартных  железных  дверей  бомбоубежищ  времен
Второй мировой войны, и вступил в тоннель.
   "Темно, как у африканца в интерьере... Хотя и не совсем  кромешная  мгла.
Рассеянный свет присутствует. Интересно, откуда? - Рокотов напряг  зрение  и
рассмотрел тянущиеся вдоль  тоннеля  провода.  Каждый  -  толщиной  с  бедро
взрослого мужчины. Справа виднелось сероватое пятно, слева тоннель уходил  в
непроглядную черноту. - Эх, где наша не  пропадала!  Прорвемся...  В  Косове
хуже  было.  Дома  и  стены  помогают.  Беларусь  -  та  же  Россия,  только
поменьше..."
   Владислав прокрался вдоль стены поближе в серому пятну.
   "Жаль, проемов вентиляции не видать.  А  то  нырнул  бы  по  привычке,  и
ищи-свищи меня там..."
   Тоннель раздвоился.
   Влево уходил коридор под наклоном вниз. Вправо, откуда пробивался  слабый
свет, - вверх.
   "Похоже на транспортные коммуникации,  -  Рокотов  наклонился  и  нащупал
рукой гладкий рельс, - верно, местная железная  дорога.  Доставка  грузов  с
уровня на уровень. Как и положено на таких объектах..."
   Пройдя еще сотню шагов, биолог вышел в сводчатый зал площадью в гектар  и
с высотой потолка в добрых пятнадцать метров. Стены  зала  были  сложены  из
бетонных плит, скальную породу потолка поддерживали массивные колонны.
   Зал был абсолютно пуст.
   Помимо тоннеля, из которого появился Влад, в помещение выходили  еще  три
коридора.  Рокотов  огляделся.  Как  оказалось,  свет  пробивался  откуда-то
сверху. Источника нельзя было определить.
   Перебегая от колонны к колонне, незваный  посетитель  спецобъекта  обошел
весь зал по периметру.
   Никого.
   Однако повода для радости не было.
   Сунув голову в один из  темных  боковых  коридоров,  Владислав  на  грани
восприятия ощутил запах разогретой тушенки. Витающий в  неподвижном  воздухе
подземелья мясной дух был почти невесом, но он однозначно  указывал  на  то,
что некто уже успел проникнуть на базу и, как минимум, один раз поел. А  раз
поел, то это означало, что человек или люди намеревались провести под землей
не один день. И устраивались с комфортом.
   Рокотов еще  раз  втянул  ноздрями  воздух,  набросил  на  плечи  плащ  и
неслышными шагами двинулся в глубь коридора.

Глава 2
ЯКО ТАТЬ В НОЧИ...

   Прорубленный в скале проход вывел Владислава в новый тоннель.
   Биолог остановился, посмотрел направо и налево и  понюхал  воздух.  Запах
тушенки сильнее не стал.
   "Я ж не ниндзя, чтоб  по  одной  молекуле  вещества  на  кубический  метр
определить расстояние до цели и  время  приготовления  пищи.  Да  и  то  эти
истории про конкретных мужиков в черных комбезах  часто  являются  выдумкой.
Хотя, конечно, подготовочка у них была еще та... - Рокотов пересек тоннель и
прошел несколько метров вдоль  стены,  ведя  ладонью  по  проводам.  -  База
огроменная... Одно сечение тоннелей чего стоит! Метров двадцать, не  меньше.
Вот что значит - Империя. Не мелочились. Нашли под болотами скальный  выступ
и вырубили нужные помещения. Вдобавок все кругом забетонировали.  Тут  общая
площадь может  быть  километров  тридцать-сорок,  если  не  больше.  Сто,  к
примеру. Плюс несколько уровней...  Сто  квадратных  километров  не  так  уж
много, всего-то - десять на десять.  Тьфу  -  для  советской  армии.  У  нас
полигоны по десять тыщ кэмэ бывали. Не экономили на обороне..."
   Влад снова двинулся вперед, старательно вслушиваясь в тишину.
   На глаза надежды было мало  -  он  то  погружался  в  туманную  мглу,  то
выныривал  в  полупрозрачный  сумрак.  Причем  никакой   закономерности   не
наблюдалось. Свет пробивался откуда-то сверху, но биологу так и  не  удалось
выявить источник.
   "По сравнению с албанским убежищем эта база больше на  порядок.  С  одной
стороны - это плюс, тут меня ловить крайне сложно. С другой - минус. Пока  я
набреду на тех, кто сюда забрался, может неделя пройти. Или они сделают дело
и смоются, а тебя здесь повяжут какие-нибудь  специальные  службы.  Вот  как
быва-а-ает... Но сие лирика. Методика действий у меня уже отработана. Ударил
и смылся. Менять ее не будем, лучше работать по аналогии. Жаль  только,  что
тут система вентиляции не такая, как на Балканах.  Вероятнее  всего,  воздух
циркулирует под воздействием систем переменного  давления...  То  есть  сами
тоннели и есть система вентиляции. А вот интересно, на фига построили  такую
огромную базу? Чтобы разместить десяток ракет,  больших  площадей  не  надо.
Только шахты, бункер управления стрельбой и помещения для  личного  состава.
Вернее, дежурной смены.  А  тут  -  масса  складов,  железная  дорога.  Типа
какого-то центра. Может, я не туда забрался, куда надо?  Но  другого  такого
удобного места для ракетной базы больше нет. Беларусь поменьше России будет,
а Полесье -  так  вообще  фитюлька  по  сравнению  с  той  же  Ленинградской
областью. И болота кругом. В принципе, строить  можно  где  угодно,  но  для
такого масштабного проекта при шлось  бы  вести  мелиоративные  работы,  что
неизбежно бы привело к расшифровке  объекта.  Как  говорил  Гриша,  спецбазы
построили    в     конце     семидесятых.     Соответственно,     штатовские
спутники-разведчики уже в полный рост работали.  И  копошащихся  на  болотах
военных строителей засекли бы  в  два  счета...  А  как  же  тогда  тут  все
отгрохали?  Вариант  один  -  использовали  по  большей  части  естественные
карстовые полости. Провели мощную гидроизоляцию, вынутую  породу  прессовали
по бокам тоннелей и заливали бетоном. А бетон доставляли подземным  путем  с
какого-нибудь заводика неподалеку. Кстати говоря, в десяти километрах южнее,
сразу за болотом, такой заводик строительных конструкций и располагается.  А
заодно - и комбинат по  выработке  сланцев.  На  котором  ведение  подземной
разработки и спецтехника выглядят совершенно естественно.  Вот  и  ответ  на
вопрос - как строили. Пробили горизонтальный  шурф  до  скалы  и  погнали...
Военный метрострой. Проходческие машины со спиралью Архимеда на морде - вещь
известная..."
   Биолог свернул за угол и опять вышел в огромный зал.
   "База, вероятнее всего, имеет назначение не только в  качестве  ракетной.
Может, резервное убежище или склады. А имущество почему-то не завезли.  Или,
наоборот, - вывезли. -  Владислав  присел  и  кончиками  пальцев  провел  по
бетонному полу. Потом повторил это еще в нескольких местах.  -  Выбоин  нет.
Скорее всего, тут все же ничего не  хранили.  При  погрузке-выгрузке  обычно
остаются следы. Каким бы ни был крепким бетон, электрокары  его  обязательно
немного подпортят. И  мусора  нет.  Даже  после  однократного  использования
склада мусор обязательно бы остался. Это закон. И не только в  России,  а  в
мире в целом. Стопроцентно где-нибудь в углу  валялись  бы  остатки  ящиков,
поддоны, ветошь... Да и склады обычно подчистую не вывозят. Иначе нет смысла
мучиться и все сюда затаскивать.  Значитца,  -  не  использовали.  Построили
объект и бросили. То же самое, между прочим, могло произойти и с ракетами...
Хотя нет. Бобровский уверен, что именно из Беларуси ракеты не  вывозили.  Но
он, как и я,  оперирует  косвенными  данными.  Могли  оставить,  а  могли  и
вывезти. В любом случае - проверить не помешает. И ведь тут помимо меня  все
же кто-то есть. Сидеть в пустом подземелье и жрать тушенку -  это  идиотизм.
Еда  -  показатель  того,  что  люди  пришли   не   на   час.   И   это   не
диверсы-профессионалы. Те  такого  прокола  не  допустят,  это  элементарно.
Единственное объяснение подобного поведения - что  мои  условные  противники
уверены в собственной безопасности..."
   Владислав опять понюхал воздух.
   Запах тушенки пропал.
   "Не мудрено. Помещения слишком большие, чтобы можно было  ориентироваться
исключительно по запаху... Так или  иначе,  проникшая  сюда  команда  должна
иметь место постоянной дислокации. И моя первейшая задача - его  определить.
Пока, к сожалению, я брожу без цели и  даже  примерно  не  представляю  себе
структуру базы. В одиночку сложновато. Но ничего, справлюсь..."
   Рокотов повернулся и отправился обратно в тоннель.
   Мягко зашелестел зуммер стоящего на прикроватной тумбочке телефона.

***

   Президент Беларуси  протер  глаза,  автоматически  отметил  время  -  два
тридцать семь ночи - и приложил трубку к уху.
   - Слушаю.
   Любой звонок посреди ночи означал, что произошло нечто  экстраординарное.
Авария на военном объекте,  катастрофа  со  множеством  человеческих  жертв,
убийство члена правительства, экологическое  бедствие,  покушение  на  члена
президентской семьи. Новоизбранный глава государства сломал старую  традицию
охраны покоя первого лица и строго-настрого  приказал  своим  секретарям  не
церемониться,  не  ждать  утра,  а  мгновенно  извещать   его   о   подобных
происшествиях.
   За пять лет его президентства такое случилось только однажды  -  когда  в
результате паводка за два часа были затоплены огромные районы на  юго-западе
Беларуси  и  требовался  приказ  на  вывод  из  казарм  девяноста  процентов
воинского  контингента.  Министр  обороны  перестраховался.  Однако  не  был
наказан, так как поступил совершенно правильно.
   Президент обязан быть в курсе любого крупного события в стране.  И  народ
не волнует, день на дворе или ночь.
   Батька спустил ноги с кровати и нащупал тапочки.
   - Слушаю, - повторил он.
   - И слушай внимательно, - на другом конце провода хихикнули,  -  мы  даем
тебе десять дней...
   Это  было  невероятно.  Кто-то  напрямую,  минуя   секретаря   и   службы
аудиоконтроля, подключился к закрытой президентской линии.
   Батька встряхнул головой.
   - Кто вы такие? - Сознание заработало  в  полную  силу,  будто  Президент
давно встал с постели и успел разогнать сонливость кружкой крепкого кофе. Он
отметил произнесенное неизвестным местоимение "мы" и перешел в контратаку.
   Разобраться с офицерами связи можно будет позже.
   - Патриоты, - заявил голос, - истинные патриоты Беларуси.
   - Как вы попали на эту линию?
   - Это не важно. Главное - попали. Сейчас все системы контроля  отключены,
так что твое заявление о ночном звонке будет выглядеть бредом  сумасшедшего,
- неизвестный опять хихикнул.
   -  Есть  аудиоконтроль  спальни,  -   Батька   решил   изобразить   плохо
соображающего со сна человека и потянуть время. Чем  больше  его  собеседник
скажет, тем больше золотых крупиц информации будет у Президента.
   Он привык рассчитывать  только  на  собственные  силы.  За  те  несколько
секунд, что прошли с начала  разговора,  Батька  понял,  что  его  противник
играет по-крупному.
   И не стоит тешить себя иллюзиями на предмет выявления абонента.  Человек,
сумевший обойти все системы  блокировки  правительственной  связи,  не  врал
насчет отсутствия фиксации разговора.
   - Они тоже временно отключены.
   - Э-э, - Президент сделал вид, что зевает. Одновременно он ударил ладонью
по выключателю прикроватной лампы, и спальню озарил мягкий свет ночника.
   - Так вот, - неизвестный понизил голос, - мы не шутим. У тебя есть десять
дней, чтобы передать власть.
   Батька подавил в себе всплеск ярости.
   - Кому? - Вопрос тем не менее прозвучал издевательски.
   - Кому хочешь. Это непринципиально.
   - А с чего вы решили, что я намерен выполнить ваши дурацкие условия?
   Президент  пока  не  заострял  свое  внимание   на   хамском   "ты".   Он
прислушивался к каждому звуку в  трубке  и  к  каждому  слову  неизвестного,
прогоняя в мозгу десятки вариантов своей реакции.
   - У тебя нет выхода.
   Идиотская ситуация.
   Главе государства звонит какой-то хулиган, угрожает  и  требует  сложения
полномочий. Бред в стиле крутого авангарда.
   Батька на всякий случай ущипнул себя за бедро.
   Нет, это не сон.
   Пора переходить в атаку.
   - Послушай, сосунок, ты соображаешь, что ты несешь?
   - Ага,  проснулся,  -  удовлетворенно  констатировал  собеседник,  -  это
радует... Теперь поговорим предметно.
   Батька скрипнул зубами.
   Неизвестный, как ни крути, был профессионалом. Мизерная вероятность того,
что  придурки  из  какой-нибудь  националистической   группировки   случайно
получили доступ к правительственной  линии  связи  и  таким  образом  теперь
развлекаются, рассеялась. Идеальных систем  безопасности  не  существует.  В
каждой технологической схеме есть слабое звено,  и  посторонний  в  принципе
может каким-то хитрым путем обойти ловушки.
   Но дилетант обязательно отреагирует на оскорбление. Выдаст себя  ответом,
тоном, постарается оборвать собеседника или нахамить еще больше.
   Этот же был готов к повороту в разговоре.  И  ничуточки  не  обиделся  на
"сосунка". Значит, его цель посерьезнее, чем простое телефонное хулиганство.
   - А, собственно говоря, с чего это я должен тебе верить?
   - Логичный вопрос. И мы к нему  готовы.  Когда  положишь  трубку,  можешь
приказать дежурному офицеру связи проверить  блок  "а-семь"  на  центральном
пульте. Там он обнаружит наш блокиратор. Но не надейся, что он единственный.
Аналогичные схемы стоят еще в нескольких местах. Чтобы их найти, потребуется
не один месяц. А нам столько  не  надо.  И,  кстати,  переход  на  резервную
систему "Тюльпан" тебе ничего не даст. Она тоже под нашим контролем.
   - И что дальше?
   - А то, что у нас есть люди, способные отследить все твои действия.
   - Это не новость, - неожиданно заявил Президент.
   Неизвестный на секунду умолк. Видимо, обдумывал услышанное.
   - Ну, новость не новость, а контроль с нашей стороны плотный. Однако  это
не так важно. Ты можешь даже вычислить нескольких m наших людей. Но не всех.
И это тебе ничем не поможет.
   - Есть разные методы дознания, - Батька бросил пробный шар.
   - На вычисления и допросы требуется время, а у тебя его не будет.
   - Это еще почему?
   - Ответ ты получишь завтра. Даже два ответа. Первый - ударом  тактической
ракеты с учебной боеголовкой будет поражена станция ПВО за номером  тридцать
дробь восемнадцать. Если хочешь обойтись без  жертв,  выведи  оттуда  личный
состав. И второй ответ. Завтра же тебе сообщат,  где  будет  лежать  ядерное
устройство. Твои люди смогут его изучить. Если  же  ты  не  выполнишь  наших
условий, то в следующий раз устройство и ракета будут соединены. Что  дальше
- сам сообразишь. Чернобыль покажется невинной шуткой.
   - Чушь какая-то...
   - Не говори "гоп". У тебя есть десять дней, начиная с  полудня.  Оформишь
отречение от власти. Мы специально даем тебе время, чтобы ты не торопился  и
сделал все по закону. Как  ты  понимаешь,  выбора  у  тебя  нет.  Попробуешь
принять контрмеры, получишь атомный взрыв  в  одном  из  городов.  Ты  готов
рискнуть десятками тысяч жизней?
   - Слова об атомном оружии - пока просто слова. Я тебе не верю, - спокойно
сказал Президент. - Ядерных зарядов в Беларуси нет. Ни одного. Не говоря уже
о нескольких. Придумай что-нибудь поумнее.
   Неизвестный цыкнул зубом.
   - Твое дело. Завтра до полудня ты получишь ответ. Подробности отречения я
передам тебе дней через пять. A пока думай...
   В наушнике щелкнуло и пошел непрерывный сигнал.
   Батька покрутил телефонную трубку в руках и аккуратно положил на  рычаги.
Разговор прервался по инициативе звонившего. И это было плохо.
   Сложение полномочий...
   Причем - добровольное.
   Под угрозой ядерного удара по мирному городу.
   Сумасшествие...
   Президент встал, подошел к окну и посмотрел на темное небо.
   Главное - не нервничать.
   Шантажисты  должны  были  предусмотреть  несколько   вариантов   развития
ситуации. И для главы государства самое невыгодное - начать  паниковать  или
устраивать "охоту на ведьм" в собственном окружении. Ибо тот, кто  находится
на  связи  с  позвонившим,  готов  к  поискам  предателя.  И  находится  вне
подозрений.
   Кто-то на самом верху.
   Тот, с кем Президент встречается если не ежедневно, то достаточно часто.
   Премьер Снегирь?
   Глава администрации Требухович?
   Зам главы администрации Пушкевич?
   Пресс-секретарь?
   Начальник охраны?..
   Кандидатур хоть отбавляй. И у каждого есть мотив ненавидеть  или  бояться
Батьку. Кроме, пожалуй, главного телохранителя. Тот честно тянет службу.
   А его подчиненные?
   Какие гарантии можно дать за каждого из нескольких сот офицеров?
   Люди-то разные...
   Президент тяжело опустился в кресло.
   Звонивший   говорил   по-русски.   Немного   странно   для    убежденного
патриота-националиста. Если он, конечно, националист. Ладно, это не  главная
проблема... Основное - требование о добровольной отставке.
   Им обязательно нужно соблюсти внешнюю легитимность перехода власти. Иначе
попробовали бы устранить физически, заранее не предупреждая.  Любой  человек
смертей, включая и Президента. По статистике служба безопасности первых  лиц
предотвращает только  семь  процентов  покушений.  Остальные  девяносто  три
заканчиваются убийством или тяжелым ранением охраняемой персоны.
   Батька размял ладонями щеки.
   Отречение - это одна сторона. К варианту его отказа они тоже готовы.
   Атомный  удар  маловероятен.  Скорее.  даже  если   принять   за   основу
существование ядерных устройств, его лично все же попытаются  ликвидировать.
К ракетной атаке можно прибегнуть только в  самом  крайнем  случае.  Нажатие
кнопки означает постановку всех участников за рамки закона. С  террористами,
использовавшими оружие массового  поражения,  никто  из  лидеров  государств
разговаривать не станет. Нужна незамаранная убийствами персона.
   Судя по всему, такой человек есть.
   И он рядом с Президентом. Не обязательно тот, кому  перейдет  власть,  но
тот, кто сможет эту власть реально  взять.  Из  рук  Батьки  или  возможного
преемника - это не столь важно...
   Президент сцепил руки и мрачно уставился в пол.
   Вариантов два.
   Поддаться на шантаж или драться. И в том" и в другом случае ему предстоит
погибнуть. Уйдя с президентского поста, он не проживет и  трех  дней.  Глупо
верить в обещания террористов сохранить ему жизнь.
   Умереть не страшно. Хуже всего то, что его смерть  ничего  не  дает.  При
одном варианте погибнут десятки тысяч ни в чем не повинных людей, при другом
- его страна будет поставлена  на  колени.  Намерения  шантажистов  понятны.
Смена Президента - изменение экономической политики - ориентация  на  других
международных партнеров - фактическая потеря государственности...  Метод  не
нов.
   Батька поймал себя на мысли, что почти не волнуется.
   Интуитивно он был готов к чему-то подобному,  просто  не  знал,  в  какой
форме его однажды поставят перед выбором. Все к этому шло. Недовольство США,
правозащитная истерия  внутри  республики,  санкции  Совета  Европы,  мелкие
диверсии в промышленности и в  сельском  хозяйстве,  невыполненные  обещания
России, возня в  собственном  правительстве,  интриги  главы  администрации,
активизация выступлений  основного  "демократа"  Серевича  и  курируемой  им
газетенки "Народная доля"...
   Количество перешло в качество.
   Подонки объединились и выставили ультиматум.
   Президент посмотрел на часы.
   Пять минут четвертого.
   Что ж, сегодняшний рабочий день начнется раньше, чем обычно.
   Но позиции без боя он сдавать не намерен...

***

   Рокотов попробовал  ногой  прочность  идущих  вдоль  стены  электрических
кабелей в толстой оплетке и убедился в  том,  что  по  ним  он  легко  может
взобраться аж до самого потолка тоннеля. Базу строили на  совесть  -  каждый
провод пустили по отдельному гидроизолированному желобу, подвесив на  вбитые
в бетон мощные стальные крючья. За тот десяток лет, что подземные  помещения
не использовались, на металлических поверхностях  не  появилось  ни  единого
пятнышка ржавчины.
   Владислав вздохнул.
   "Эту бы энергию - да в мирных целях... Например, на  строительство  жилых
домов. Тех средств, что сюда  вбуханы,  вполне  хватило  бы  на  обеспечение
квартирами всех  нуждающихся.  А  так  -  и  базу  бросили  и  деньги  зазря
израсходовали. Причем тому же Луке ничего не  сказали...  Он  бы,  я  думаю,
нашел  применение  этому  комплексу.   Разместил   бы   здесь   какое-нибудь
производство.    После    вывоза    ракет,    разумеется...     Но     нашим
чиновникам-"демократам" делиться западло.  Пусть  лучше  сгниет,  обрушится,
лишь бы никому не досталось, раз за это взятку не получить..."
   Ситуация с  законсервированным  подземным  объектом  полностью  повторяла
происходящее с тысячами подобных сооружений по всей России.  Оставленные  за
ненадобностью  военные  городки,   огромные   ангары   и   бомбоубежища   не
передавались рачительному хозяину, могущему использовать их  с  коммерческой
выгодой, а ставились на баланс местных администраций, исповедовавших принцип
"собаки на сене" - и сами не используют, и другим не дают. Что  было  вполне
объяснимо  -  чиновники  имели  свой   процент   от   сдаваемых   в   аренду
производственных площадей и не желали уменьшать свои доли в результате того,
что на рынок одномоментно поступили бы десятки миллионов  квадратных  метров
дешевых складов, цехов и жилых помещений.
   Военные объекты ветшали и разворовывались  местными  жителями,  с  каждым
годом их коммерческая привлекательность падала, а вопрос об их использовании
так и оставался нерешенным. Губернаторы и мэры, сидящие буквально на золотой
жиле, были заняты более насущными проблемами - интригами, дележкой  остатков
госсобственности, устройством на  необременительную  государственную  службу
своих многочисленных и вороватых родственничков.
   И так повсюду и по любому вопросу. Положение изъятых из оборота армейских
объектов  ничем  не  отличалось  от  ситуации  в  промышленности  в   целом.
Руководство страны и регионов меньше  всего  интересовало  разумное  ведение
хозяйства - силы бюрократического аппарата концентрировались на направлениях
исключительно личной выгоды, без оглядки на то, что через  десять-пятнадцать
лет украсть будет нечего. Рокотов еще раз вздохнул, поправил ремни  рюкзачка
и свернул в очередной узкий боковой проход.

***

   Когда Президент России решал, что ему сегодня не нужно  ехать  в  Кремль,
завтрак подавали на восточной веранде подмосковной резиденции.
   Вот и в этот  раз  к  половине  десятого  утра  на  круглый  столик  были
выставлены мисочка с овсяной кашей, мед, стакан слабого чаю и блюдце с тонко
нарезанным хлебом "Здоровье". Рядом на отдельном квадратном подносике лежали
таблетки. Две оранжевые, для укрепления сердечной мышцы  после  перенесенной
недавно операции по шунтированию, одна  белая  для  стабилизации  прыгающего
давления   и   прозрачная   капсула   дорогущего   швейцарского    средства,
предназначенного   исключительно   для   пожилых   людей   и,   как   обещал
производитель, значительно улучшавшее его мозговую функцию.
   Насчет последнего средства Президент сомневался, ибо, сколько ни принимал
швейцарский  препарат,  ни  память,  ни  быстрота  мышления  не  изменялись.
Возможно, потому что разработчики не рассчитывали на пациентов,  подорвавших
свое  здоровье  неумеренными  дозами  горячительных   напитков.   Российский
Президент, имевший печень с "пробегом" в десять  тысяч  литров  водочки,  на
нежный швейцарский медикамент почти не реагировал.
   Офицер дежурной смены дождался, пока могучий старец усядется за  стол,  и
открыл коричневую папку.
   Телохранитель бросил в стакан монарха две таблетки сорбита.
   - Докладывай, понимаешь... - прогундосил Президент.
   - Сегодня в пять  сорок  пять  утра  в  трех  местах  чечено-дагестанскую
границу пересекли вооруженные отряды под командованием  Басаева  и  Хаттаба,
продвинулись в глубь территории Дагестана на десять километров и  взяли  под
контроль  шесть  сел,   -   четко   отрапортовал   офицер.   -   Численность
бандгруппировки - около  трех  тысяч  человек.  Действуют  десять-двенадцать
отрядов.
   Президент застыл с куском хлеба в руке.
   - По пока еще неподтвержденным данным, - продолжил моложавый полковник, -
целью нынешнего масштабного наступления является Махачкала.  Фактически  это
нападение  представляет  собой  первый  этап  реализации  плана  Удугова  по
созданию прикаспийского исламского государства. Как сообщают наши источники,
операция финансируется мусульманским центром со штаб-квартирой в  Саудовской
Аравии. Сейчас мы начали выдвижение в те районы полков внутренних войск.
   - Почему не сообщили раньше?
   - Информация пришла двадцать минут назад.
   - Премьер извещен?
   - Пока нет. Ожидали ваших распоряжений.
   - Вызовите Степашко и главу администрации.  К  половине  двенадцатого.  И
пригласите ко мне командующего Северо-Кавказским округом.
   Президент разозлился.
   Доигрались,  понимаешь!  Послушался  дочурку   и   этого   придурковатого
бородача, протирающего штаны на месте главы его администрации - и  на  тебе!
Вместо бесконечных и бессмысленных переговоров с интеллекутальном  инвалидом
в  папахе,  называющим  себя  президентом  "свободной  Ичкерии",  надо  было
превентивно долбануть ракетами по давным-давно известным лагерям боевиков.
   Предупреждали ведь!
   И  военные  говорили,  и  секретарь  Совета   Безопасности,   и   недавно
приезжавший с неофициальным визитом в Москву  директор  "Моссада".  Все  как
один выступали за то, чтобы врезать террористам от души.
   А теперь поздно.
   Отряды уже прорвались. Опять придется выдавливать их сухопутными частями.
Снова пойдут гробы, снова коммунисты и Яблонский взвоют о  его  политической
недальновидности, московский мэр выскочит, как чертик из коробки, со  своими
инициативами по урегулированию...
   Все как по писаному.
   - Шта-а еще?
   - На этот час больше информации нет.
   Президент глубоко вздохнул.
   - Свободны...
   Офицер неслышно прикрыл за собой дверь.
   Глава государства засопел и принялся за овсянку.
   Новый день принес новые проблемы. При этом старые никуда не делись.

***

   Владислав нажал на кнопку подсветки часов и посмотрел время.
   Час ночи.
   На базе он уже почти полсуток. И пока без результата. Запах  тушенки  был
единственным, что указывало на присутствие посторонних.
   "Ошибиться я не  мог,  -  Рокотов,  прикрываясь  черным  плащом,  пересек
очередной коридор, - и  с  поверхности  запах  занести  не  могло.  Островок
посреди болота я обошел, никого не встретил... Кстати, а  как  мои  условные
противники сюда забрались? По идее они должны были  действовать  аналогично.
Из этого следует печальный вывод, что какая-то высокопоставленная сволочь им
помогает.
   Грустно... Но обыденно. Наши чиновнички за бабки на все готовы.  Выстроил
царь Борис систему, земной поклон ему за  это!  Бюрократов  по  сравнению  с
Союзом раза в три больше стало. И это с учетом того, что страна на  четверть
уменьшилась. Ну почему у нас ни одного нормального человека в  правительстве
нет? Одни ублюдки... Сначала этот газовщик с аккордеоном,  потом  Киндер  со
своими безумными идейками, затем деда Прима, которому больше всего пошли  бы
буденовка и именной маузер Дзержинского... Теперь Степашку поставили. Нашли,
называется, альтернативу... "Главмусор" - это альтернатива здравому  смыслу.
И плевать, что он из Питера, тут не до местечкового патриотизма. Степашко  -
это идиот на действительной службе. Почти как Швейк. Только тот умным был  и
идиотом притворялся, а этот всерьез. Коррупцию извести пообещал...  Щас!  На
себя давно в зеркало не смотрел. Когда министром внутренних дел был, ни фига
сделать не смог. И теперь не сможет. Не дадут-с. Ибо ежели начать копать, то
ниточки  обязательно  приведут  либо  к  президентскому  семейству,  либо  в
администрацию Бориса, либо напрямую к  министрам.  И  надо  быть  полнейшими
придурками, чтобы не понимать, что народ все это  прекрасно  знает.  А  они,
между прочим, не понимают. Или, вернее, не хотят  понять.  Делают  вид...  И
страшно удивляются, почему никто из нормальных  порядочных  людей  не  хочет
иметь с ними дела. Вот  возьмем  меня.  Вместо  того,  чтобы  мне  помогать,
система  позволила  этим  уродам  Ковалевским  и  Терпигореву  захапать  мою
квартиру и записать меня в мертвецы. Если б не личные контакты с Гриней,  то
я так бы и остался человеком без документов. Конечно, за бабки я себе  новую
личность организовал бы. Но ведь это  не  дело!  Нормальный  законопослушный
гражданин вынужден существовать по подложному паспорту  только  потому,  что
какие-то  районный  прокуроришка  и  мусор-подполковник  решили  прибрать  к
ручонкам  его  хату.  Сюрреализм...  Равно  можно  оценить  и  мое  нынешнее
положение. Ниндзя-одиночка, по  собственной  инициативе  выполняющий  работу
государственных спецслужб.  По  причине  умственной  отсталости  руководства
страны. А что делать? Если я не разберусь в ситуации, то все так и останется
на точке замерзания. Точнее - омерзения. Можно, конечно, плюнуть на.  все  и
смотаться на Запад. Языки я знаю, работу всегда  найду.  Только  вот  что-то
после моего балканского вояжа мне ни в Европу, ни в Америку не хочется..."
   Биолог дошел до конца  узкого  коридора  и  наткнулся  на  прямоугольный,
врезанный в стену ящик с дверцами.
   "Ага, похоже на  электрощит...  Проверим...  -  Влад  распахнул  одну  из
створок, достал отвертку с лампочкой  на  торце  рукоятки  и  приложил  жало
инструмента к клеммам на самом  верху  щита.  Лампочка  мигнула.  -  Провода
запитаны... Что ж, это тоже  говорит  в  пользу  наличия  противника.  -  Он
проверил все остальные клеммы. Из выходящих в щит двух десятков проводов без
электричества оказался только "один. - Та-ак... Подключены  практически  все
системы. Плохо. Инициация энергоснабжения означает готовность к запуску.  И,
возможно, активизацию контрольно-наблюдающих устройств. Тут  на  складах  их
нет. А возле центрального пульта  вполне  могут  быть.  Глупо  надеяться  на
отсутствие видеокамер... Хотя... В конце семидесятых передающие камеры  были
редкостью.  И  вояки  рассчитывали  на  охранников-людей.  По  всем  канонам
советской армии тут должен был бы располагаться батальон охраны. Не для  них
ли все эти помещения? А что, это мысль. Ответвления из центральных  тоннелей
ведут в казармы. Там, кстати, я видел короба вентиляции. Здоровенные залы  -
это склады продовольствия и снаряжения. Ну и размерчик у базы!  От  входа  я
прошел километра три, если  считать  по  прямой.  И  пока  не  обнаружил  ни
посторонних, ни пульта управления. А если это не ракетная база? Не-ет,  вряд
ли... На простое бомбоубежище не тянет. Слишком дорогое  удовольствие,  даже
для советских времен. И рельсы. Колея широкая, предназначенная явно  не  для
транспортировки ручных  тележек  с  грузами.  Повороты  плавные,  сделаны  в
расчете на длинномерный предмет. Дабы не зацепить.  А  единственный  предмет
таких  габаритов  -  ракета.  Если   прикинуть   дугу   поворота...   Метров
двадцать-двадцать пять... Однако, большая ракета...  Жаль,  что  я  не  знаю
характеристик. Надо было в Питере хоть справочник купить и полистать. Ладно,
проехали.  Поздно  локти  кусать.  Да  и  не  продаются  такие  справочники.
Нормальному человеку сведения о ракетном вооружении ни к чему..."
   Влад вышел из коридора обратно в полукруглый тоннель и  несколько  секунд
постоял неподвижно, полузакрыв глаза и обратившись в слух.
   Ищущий да обрящет.
   Со стороны правого поворота утопавшего в темноте тоннеля  раздался  шорох
шагов...

***

   - Это в-выступление будет решающим,  -  Юрий  Щекотихин  плеснул  себе  в
стакан щедрую порцию коньяку.
   - Почему? - не понял Пеньков.
   - Наши чеченские друзья все предусмотрели, -  Щекотихин  раскраснелся  от
выпитого и тяжело оперся  спиной  о  стену,  -  у  Москвы  в  Дагестане  нет
нормальной боеспособной группировки. Чтобы ее с-собрать, потребуются месяцы.
Общественное мнение готово к протестам.  Я  вчера  беседовал  с  Адамычем  и
Ильиничной... -  Депутат  сыто  рыгнул.  -  Так  вот.  Парламентарии  Европы
однозначно заявили о полной  поддержке  наших  друзей.  Лорд  Джадд  прислал
Ильиничне письмо. Помогут... Если надо будет, то и деньгами.
   - Было бы неплохо, - протянул  Рыбаковский,  оторвавшись  на  секунду  от
тарелки с отварной  осетриной.  -  Сложно  статьи  проплачивать.  Просят  по
тройному рекламному тарифу. Да и то не все соглашаются. Вон, Руслан знает...
   Пеньков уныло кивнул.
   Не далее как две недели назад  Руслан  появился  в  редакции  крупнейшего
питерского таблоида с целью разместить в нем полностью высосанный из  пальца
материал на  две  полосы  о  "зверствах"  российских  солдат  под  Ведено  в
девяносто пятом году.  Статья  была  смачная,  изобиловала  физиологическими
подробностями и, по мнению Пенькова, должна была вызвать у  читателей  взрыв
возмущения.
   В смысле реакции на статью Руслан не ошибся.
   Главного редактора на месте  не  оказалось,  рекламного  директора  тоже,
поэтому Пеньков обратился к какому-то верзиле с  перевязанной  левой  рукой,
сидевшему на месте ответственного секретаря и читавшему журнал.
   Руслан посчитал, что ответственный секретарь самостоятельно сможет решить
проблему постановки материала в ближайший номер. Верзила любезно  согласился
прочесть статью,  предварительно  поинтересовавшись  наличием  у  посетителя
необходимой суммы. Пеньков гордо продемонстрировал шестьсот долларов.
   Спустя полторы минуты события приняли для худосочного Руслана трагический
оборот.
   Просмотрев статью, бритоголовый бугай сгреб Пенькова здоровой рукой и как
следует вмазал физиономией об шкаф. Затем он зажал голову истошно  визжащего
"демократа" между колен, сорвал с него штаны вместе с  трусами  и,  выдернув
свой брючный ремень,  принялся  охаживать  "Русико"  по  цыплячьей  заднице.
Особую пикантность порке придавало то обстоятельство, что ремень  у  верзилы
оказался раритетом времен Второй мировой войны -  широченная  полоса  свиной
кожи с выдавленными  по  всей  длине  вензелями  из  двух  латинских  "С"  и
здоровенной пряжкой в форме держащего в лапах свастику орла.
   В середине экзекуции в кабинет  заглянул  пробегавший  мимо  по  коридору
журналист  из  "Нового  Петербурга"  Юра  Нерсесов,   цинично   предложивший
запихнуть  Пенькову  в  задницу  его  же  свернутую  трубочкой  статью.  Что
фашиствующий молодчик и сделал. Руслан завизжал еще пуще. На крики собрались
почти все присутствовавшие в редакции корреспонденты обоих полов. Жалости  к
Пенькову никто не  выказал.  Даже  наоборот  -  узнав  от  не  прекращающего
работать ремнем верзилы о содержании статьи, начали вносить  предложения  об
ужесточении наказания. Бородатый редактор журнала  "Вне  Закона"  сбегал  за
паяльником  и  принялся   трясти   им   у   носа   обезумевшего   от   ужаса
"правозащитника".
   Потом "демократа" заставили сожрать  доллары,  угрожая  в  случае  отказа
продолжить порку. Пеньков залился слезами, но валюту проглотил.
   Напоследок Руслана поставили на карачки в центральных дверях  головой  на
выход, и разбежавшийся Нерсесов мощным футбольным ударом выбил его на улицу.
Аккурат  под  ноги  возвращавшемуся  с  обеда  главному  редактору.  Главный
довольно спокойно выслушал объяснения громилы, поздравил Нерсесова с  удачно
исполненным "пенальти", но попросил впредь до такого беспредела не доходить.
   Статью из Пенькова выковыривали в  ближайшем  травматологическом  пункте.
Благодаря давно и хорошо "разработанной" заднице он обошелся без повреждений
кишечника.  Хирург,  за  две  минуты  освободивший  Руслана  от  посторонних
предметов в организме, наотрез отказался выдать пострадавшему  справку,  как
только услышал о причине попадания бумаги в  Пенькова.  И  пригрозил  набить
морду, если взывающий к справедливости пациент не покинет его кабинет  через
десять секунд.
   - Сложности неизбежны, - наставительно  заявил  Щекотихин,  пока  еще  не
получавший в харю от патриотично настроенных граждан, - массы  не  готовы  к
истинной демократии и свободе слова.
   - Да уж... - заныл Пеньков, пытаясь пристроить  поудобнее  горящий  огнем
зад, - я хотел в милицию обратиться... Так меня и оттуда послали... Палачи.
   Когда Руслан приковылял в свое отделение, дежурный подозвал двух стоявших
у входа омоновцев и дал им прочесть копию статьи, приложенную  к  заявлению.
Оба сержанта служили  в  свое  время  в  Чечне  и  тут  же  решили  Пенькова
линчевать.  Или  хотя  бы  повторить  исполненное  в  редакции   неизвестным
громилой.
   От расправы потерявшего сознание педераста  спас  прибывший  с  проверкой
командир патрульно-постового батальона. Руслана просто вышвырнули на улицу.
   Предварительно экспроприировав бумажник с парой сотен долларов.  Привычка
есть привычка.
   Не понятый никем "демократ" добрел до  дома  и,  от  огорчения  перепутав
баночки с мазью, втер себе в задницу пчелиный яд.
   Спустя час Пенькова с  раздутой  втрое  против  обычного  размера  кормой
забрала "скорая". Из больницы он вышел только через десять  дней  и  на  три
месяца  лишился  сексуальных  утех.  Врачи  строго  наказали  ему  круп   не
напрягать.
   - Я  переговорю  с  Анатолием  Б-борисовичем  на  эту  тему,  -  пообещал
Щекотихин, - если будет нужно, и Г-гайдара с Немцовичем подключим...
   Руслан обреченно кивнул. Он  понимал,  что  московский  гость  забудет  о
проблеме питерского педераста еще до того, как  сядет  в  поезд.  Российская
демтусовка всегда отличалась тем, что ее члены  никогда  не  держали  своего
слова. Даже данного соратникам по партии.
   Пробившиеся в чиновную власть "младореформаторы" вскоре открещивались  от
бывших  товарищей  и  вспоминали  о  них  только  тогда,  когда  требовалось
подкрепить очередную собственную аферу  митингами  в  поддержку  реформ  или
истерикой в прессе. Все дела делались только за деньги.  А  платить  десятки
тысяч долларов Пенькову не хотелось.  За  меньшую  сумму  Рыжая  Морда,  как
называли главного "монетариста" страны Чубайсенко и друзья, и враги, пальцем
не шевельнет.
   А деньги Руслан любил. И отдавать их толстомордому Чубайсенко не хотел.
   К тому же тот никакого влияния на МВД и прокуратуру не имел. Одни  понты,
пестуемые окружением Рыжего исключительно из  раболепия  перед  своим  якобы
всесильным хозяином.
   - С кем мы можем войти в альянс? - Рыбаковский доел рыбу  и  принялся  за
десерт.
   - С м-местным "Яблоком", - Щекотихин вылил себе в рюмку остатки коньяку.
   За общим столом российские демократы вели себя абсолютно так же, как и  в
других  сферах  жизни.  Каждый  норовил  выпить  и  съесть  больше   других,
выхватывая из-под носа соседа по столу самые сочные кусочки и  наливаясь  на
презентациях халявным алкоголем до бровей. Так, чтобы тошнило.
   Рыбаковский посмотрел на Пенькова.
   - Иди еще бутылку закажи. Недовольный тратами Руслан отправился к  стойке
бара.
   - "Педриньо" не п-подведет? - небрежно, спросил Щекотихин.
   -  Откуда  я  знаю!  -  Рыбаковский  бросил  злой  взгляд  на  тщедушного
педераста, облокотившегося на стойку в ожидании заказа. - Он  какую-то  свою
игру затеял. С Артемьевым под ручку ходит, к Амосову через день заглядывает.
   - Ну и пусть катится в "Яблоко". Будет на одного гомика больше.
   - На нем  половина  издательств,  -  напомнил  Рыбаковский,  стряхивая  с
клочковатой бороды крошки пирожного.
   - Другие найдем. Адамыч предупредил, чтоб на этот раз срывов по Питеру не
было. Москву Индюшанский со своим "Мостом"  плотно  перекрыл,  теперь  здесь
надо порядок навести. На кого тут положиться можно?
   -  Ну...  Шестой  канал  на  телеке,  из  газет  -  "Невское   время"   и
"Санкт-Петербургский Час Пик"...
   - Ты мне тех, кому американцы деньги платят, не называй. Я о твоих личных
каналах спрашиваю.
   - Ну-у... - нервно протянул Рыбаковский.
   - Б-баранки гну! - Щекотихин влил в себя коньяк. -  Юлик,  не  вкручивай.
Если нет, так скажи прямо. Все равно б-бабки  на  предвыборную  в  Думу  уже
выделили. Для пары-тройки газет хватит...
   - Совсем своих нет, - признался бородатый демократ.
   - Значит, будут... Все, давай заканчивать, "педриньо" идет...

***

   Илья  Герменчук  выполз  из-под  днища  микроавтобуса,  встал,   отряхнул
брезентовую куртку и отрицательно покачал головой.
   - Не пойдет.
   -   Можно   подвинуть   цену,   -   густым    басом    заявил    продавец
"фольксвагена-транспортера".
   - Не в цене дело...
   - А в чем? - не унимался продавец. К серо-зеленому микроавтобусу за  день
подошли многие, но только  этот  светловолосый  парень  показался  владельцу
машины серьезным клиентом. Упускать потенциального покупателя не хотелось.
   К тому же цена на "фольксваген" восемьдесят девятого  года  выпуска  была
божеской - две тысячи сто долларов. И автомобиль находился в  очень  хорошем
состоянии.
   - Подвеска слабовата.
   - Тонну выдержит.
   - Вот именно, - Герменчук нацепил зеркальные очки, - всего тонну.  А  мне
надо две.
   -  С  такой  грузоподъемностью  микроавтобусов  не  бывает,  -   владелец
"фольксвагена" пожал плечами и потерял интерес к разговору.
   Покупатель оказался трепачом. Изображает из себя знатока, а сам не  знает
элементарных вещей.
   Герменчук прошел вдоль ряда  разнокалиберных  автомобилей  и  остановился
рядом с грязно-белой "Газелью".
   - Какого года?
   - Прошлого, - мрачно ответил усатый  крепыш  и  смерил  Илью  недовольным
взглядом, - ты просто так интересуешься или?..
   - Или.
   Крепыш приободрился.
   - Пробег двадцать две тысячи. На гарантии.
   Герменчук обошел грузовичок сзади.
   На кузов был закреплен металлический кунг высотой  под  два  метра.  Илья
распахнул двери и заглянул внутрь.
   Хозяин "Газели" явно был человеком рачительным. Нигде  ни  царапины,  все
швы  обработаны  антикоррозийной  шпатлевкой.  Даже  фирменные   ремни   для
крепления груза оказались на месте.
   Крепыш настороженно следил за невозмутимым Иль„й.
   - Скрытые дефекты есть?
   - Не, сам на заводе выбирал...
   - Тогда почему продаешь? недоверчиво поинтересовался Герменчук.
   - А мне "Газель" уже без надобности. Я "бычка" купил, на четыре тонны.
   - Расширился?
   - Угу.
   Илья кивнул.
   Обычная ситуация. Малый бизнес в Беларуси за счет  нормальных  налогов  и
полного отсутствия бандитских "крыш" развивался стремительно. Спустя год-два
после организации своего дела коммерсанты получали достаточные средства  для
увеличения  производства  в  разы.  И,   соответственно,   вторичный   рынок
оборудования и автотранспорта был насыщен.
   - Что возил?
   - Рыбу, - крепыш прикурил белый "Парламент". - Не боись,  запаха  нет.  Я
перед тем, как сюда машину  выставлять,  спецобработку  сделал.  И  швы  все
заново промовилил.
   - Сколько тянет? - Герменчук стукнул ладонью по кунгу.
   - Полторы тонны.
   - А две?
   - Можно и две. Только тебе надо дополнительный лист на рессоры поставить.
В принципе, если берешь, я сам могу помочь. У меня тут неподалеку  дружок  в
автосервисе пашет. За пару часов управится.
   Илья еще раз обошел "Газель" со всех сторон.
   - Сколько просишь?
   - Две четыреста.
   - По-божески.
   - Реально...
   - Идет, - согласился Герменчук, - оформим по доверенности.
   - Как хочешь. - Продавцу было все  равно.  По  доверенности  даже  лучше.
Меньше за переоформление платить. - Деньги с собой?
   Илья махнул рукой стоящей поодаль женщине.
   Та подошла.
   - Люда, две четыреста отсчитай.
   - Расплатиться можно в нотариалке, - сказал крепыш.
   - Какая разница, - Илья передернул плечами. - Мы ж договорились...

***

   Рокотов сделал шаг в сторону, плотно вжался спиной в стену и поднял перед
собой полотнище темно-серого, в черных разводах плаща.
   В подземелье главное  -  отсутствие  теплового  излучения,  поэтому  Влад
прихватил с собой в путешествие и спецодежду. Он не стал мудрить и  пытаться
приобрести или сшить особый комбинезон, а  пошел  по  простому  пути:  купил
отрез  сукна  мышиного  цвета,  рулон   светоотражающей   пленки,   полметра
прозрачного полиэтилена и заскочил в самое обычное швейное ателье.
   Скучающие  мастера  немного  удивились  заказу,  но  пятьдесят   долларов
произвели на них сильное впечатление.
   Спустя два часа плащ был готов.
   Примитивный, но  зато  исключительно  надежный.  На  сукно  размером  сто
восемьдесят на сто семьдесят сантиметров тонкой капроновой нитью была нашита
серебристая пленка. В верхней трети плаща располагалась щель для наблюдения,
прикрытая полиэтиленом. По углам - петли, взявшись за которые, материю можно
было растянуть перед собой.
   Подобным камуфляжем пользовались в  Японии  и  Китае  давным-давно.  Даже
строили специальные комнаты-ловушки со стенами, затянутыми черным шелком.  В
комнатах царил полумрак, а возле стен неподвижно стояли охранники,  держащие
перед собой квадраты черного шелка в цвет стены. Проникший в замок  лазутчик
или наемный убийца получал клинок в живот раньше,  чем  успевал  сообразить,
откуда ожидать нападения. Охранник бил, делал шаг назад и  снова  становился
невидим на фоне стены.
   Дома Владислав развел в банке с водой сухую тушь и широкой  кистью  нанес
на сукно черные разводы. Теперь в  неосвещенном  подземелье  его  невозможно
было обнаружить ни визуально, ни  с  помощью  приборов  ночного  видения.  А
сквозь непропускающую тепловые лучи полоску полиэтилена Рокотов видел все. И
имел в запасе лишние секунды по сравнению со своими противниками.
   Из сероватой мглы  выплыли  две  фигуры,  головы  которых  были  украшены
уродливыми бинокулярами ночной оптики.
   Биолог затаил дыхание.
   Парочка шла  не  спеша,  совершенно  не  соблюдая  мер  предосторожности.
Пистолеты-пулеметы с примкнутыми прямыми магазинами болтались стволами вниз,
охранники спокойно беседовали друг с другом,  смотря  в  основном  себе  под
ноги, а не по сторонам.
   Ближайший к Владу вооруженный человек прошел всего в метре  от  замершего
под плащом биолога,  заглянул  на  секунду  в  боковой  коридор,  и  парочка
проследовала  дальше  по  тоннелю.  Спустя  минуту  охранники  скрылись   за
поворотом.
   Рокотов опустил плащ, свернул его в трубку и перекинул через плечо.
   "Интересно получается, - Владислав отправился в  противоположную  ушедшим
охранникам сторону, - судя по разговору, эти  двое  -  латыши  или  литовцы.
Жаль, что я плохо знаю различия в балтийских языках. Не эстонцы  точно.  Нет
двойных гласных и согласных. Сплошные "с" и "ш"... По идее,  их  присутствие
на базе отнюдь не необычно. Чечены активно контактируют с прибалтами, гоняют
через них бабки, покупают оружие. И наемников из Прибалтики в Чечне хватает.
Нас они не любят, из чего следует, что террористам помогут с  удовольствием.
Вернее, уже помогают... Но помимо "оч-чень несафисимых" прибалтийских парней
тут обязательно должны быть и чечены. Соответственно, базарить друг с другом
они будут по-русски. А иначе никак. Хоть мы  и  "проклятые  оккупанты",  без
русского языка им не обойтись. Чеченско-литовского  разговорника  в  природе
нет, ибо обе эти нации, как ни крути и ни надувай щеки,  -  составные  части
Империи. Рано или поздно и они это поймут. Равно как и эстонцы, и латыши,  и
казахи с киргизами, и хохлы. Первым сообразил Лукашенко. Молодец, головастый
мужик. Лет через сто ему памятник  поставят,  как  единственному  вменяемому
политику на постсоветском пространстве..."
   Имперские амбиции у Рокотова доминировали над пониманием "права нации  на
самоопределение", и не по  причине  того,  что  Владислав  был  патриотом  с
большой буквы, а потому, что он интересовался историей и любил покопаться  в
архивных документах. Еще во  времена  своей  учебы  в  университете  студент
Рокотов допоздна засиживался в библиотеке, листая пыльные фолианты.
   К вопящим о своей независимости республикам биолог относился с  усмешкой.
Не будь России, прибалтийские племена, а вкупе с  ними  -  Польша,  Украина,
Грузия, Молдавия и большая часть Кавказа  были  бы  порабощены  Германией  и
Турцией, и эти народы исчезли бы с лица земли за пятьдесят-сто  лет.  Их  бы
просто вырезали новые хозяева. Или заставили бы ассимилироваться до  полного
растворения  в  титульной  нации.  Россия  предоставила   народам-сателлитам
территории, создала и обучила их собственную интеллектуальную элиту, за  что
"освобожденные от гнета Москвы" республики  тут  же  начали  мстить.  Мелко;
подло и безостановочно. Стараясь как можно быстрее избавиться от  комплексов
собственной неполноценности и забыть о том, какими они были до присоединения
к Империи и как они упрашивали русских царей  взять  их  под  крыло  Великой
Державы. Ибо только Россия  могла  обеспечить  своим  народам  относительную
безопасность. И только в России сохранялись язык и традиции маленьких наций.
   После развала СССР отделившиеся республики с удивлением  обнаружили,  что
по большому счету они никому не интересны. Их рассматривали в лучшем  случае
как  территории  для  размещения  военных  баз  и  вредных,  запрещенных   в
цивилизованном мире, производств.
   Начался  постепенный  процесс  дезинтеграции  независимых   стран.   Одни
ударились в построение теологических государств, другие под любым  предлогом
рвались в Европейский Союз, наплевав на права своих собственных граждан.
   Но все сходились в одном - русских надо изгнать в Россию, чтобы они своим
присутствием не напоминали об ущербности  и  интеллектуальной  беспомощности
"нэзалэжных". И по возможности - лишить русских всего. Имущества,  паспорта,
избирательного права, жизни...
   "Ничего, будет и на нашей улице праздник,  -  бодро  подумал  неунывающий
Владислав. - И Третий  Белорусский  фронт  когда-нибудь  опять  намотает  на
танковые. гусеницы и "лесных братьев", и  активистов  УНА-УНСО,  и  прыщавых
придурков    из    "Общества    охраны    края"...    А    заодно    и    их
дружбанов-правозащитников вроде ублюдочных Адамыча с Новодворской.  Лично  я
только за. И чем могу, поспособствую. Как сейчас, например..."

Глава 3
ГДЕ ЭТОТ ЧЕРТОВ ИНВАЛИД?

   В шесть утра Президент Беларуси вместо своей ежедневной  пятикилометровой
пробежки направился на пост правительственной связи, располагавшийся всего в
двух сотнях шагов от его коттеджа.
   Одетый в серый спортивный  костюм  Батька  был  мрачен,  но  старался  не
демонстрировать своего настроения окружающим. В конце концов,  люди  ни  при
чем. Срываться на подчиненных он считал недостойным Президента.
   За три предутренних часа глава государства многое передумал.
   Сидел над листами бумаги, рисовал  схемы,  просчитывал  варианты,  изгрыз
пластмассовые колпачки  двух  ручек,  не  заметил,  как  выпил  целую  банку
томатного соку.
   Перспектива складывалась безрадостная.  Практически  шантажистам  удалось
загнать Батьку в угол. Власть он терял в любом случае - что при  прошении  о
добровольной  отставке,  что  при   невыполнении   условий   ультиматума   и
осуществлении угрозы атомного взрыва.
   Но не во власти дело.
   Если  бы  в  Беларуси  появился  человек,  способный  быстрее   нынешнего
Президента привести страну к процветанию, Батька не колебался бы ни секунды,
а  передал  бы  такому  человеку  большую  часть  своих  полномочий.  Дурной
карьеризм и жажда власти ради самой власти были ему чужды. Он и  в  политику
пошел не потому, что хотел удовлетворить какие-то личные амбиции, а  потому,
что иначе не мог. Не мог видеть, как  республика  катится  в  пропасть,  как
Шушкевич лебезит и заискивает перед  напыщенными  западными  болванами,  как
российское чиновное ворье выстраивается в очередь  за  результатами  заранее
оговоренных "тендеров" по продаже крупнейших предприятий, как  беззастенчиво
иностранные   спецслужбы   растаскивают   секреты   некогда    сверхзакрытых
высокотехнологичных производств.
   На вершину власти он взлетел неожиданно для всех остальных  претендентов.
Пока те в Минске грызлись между собой и совершали зарубежные  вояжи.  Батька
объехал  почти  каждое  село  и  напрямую  объяснил  людям,  что  именно  он
собирается делать.
   И ему поверили.
   Обмануть людей он не имел права.
   Но и сказать правду - тоже.
   Ибо Президент отвечает за все. Известие о наличии у террористов  ядерного
оружия вызовет панику. И справедливые упреки  Президенту,  который  допустил
такое развитие событий в собственной стране. Вне зависимости от того, откуда
родом террористы и кто продал им атомную боеголовку. Обязанность  Президента
в том и состоит, чтобы исключить даже теоретическую возможность  масштабного
теракта. Любыми средствами.
   А он не смог...
   Даже если все закончится благополучно, он будет обязан уйти  в  отставку.
По велению совести, а не из страха разоблачения. Но только  тогда,  когда  с
террористами будет покончено. Или в связи с собственной смертью. Насладиться
победой кучке уродов он не даст.
   Батька в сопровождении двух офицеров охраны спустился в бункер.
   Майор, исполнявший роль старшего смены, вскочил.
   - . Сидите, - махнул рукой Президент. - Мне нужен  техник,  ответственный
за профилактику оборудования.
   - Я, - из дальнего кресла поднялся худощавый лейтенант в круглых очках.
   - Идите сюда. И пусть остальные продолжают работать в обычном режиме.
   Президент, охранники и техник вышли в коридор.
   - У меня к вам вопрос.
   - Слушаю, - лейтенант немного склонил голову.
   - Что такое блок "а-семь" и где он расположен?
   - Это одна из системных плат многоканальной станции, -  техник  удивленно
посмотрел сначала на Батьку, потом на  охранников.  -  Я  не  знал,  что  вы
разбираетесь в спецтехнике.
   - Я в ней не разбираюсь,  -  честно  сказал  Президент.  -  Мы  можем  ее
увидеть?
   - Конечно...
   Лейтенант прошел вдоль вмурованных в стену узких металлических  дверей  и
распахнул четвертую слева.
   - Вот, - техник указал на электронный блок, в торце которого  горели  три
оранжевых светодиода, - искомая плата...
   - Ее можно извлечь?
   - Сейчас, - лейтенант щелкнул несколькими тумблерами и вытащил из  гнезда
замысловатую электронную схему площадью в половину квадратного метра.
   Батька посмотрел на переплетение разноцветных проводов и  закрепленные  в
два ряда прямоугольники с цифровыми кодами.
   - На ней есть что-нибудь лишнее?
   - В смысле?
   - Посторонняя деталь. Техник тряхнул копной длинных светлых волос.
   - Не понял...
   - Проверьте блок на наличие нештатного устройства,  -  вмешался  один  из
охранников.
   - Тогда придется пройти в мастерскую, -  лейтенант  подхватил  схему  под
мышку, - на месте ничего не сделать...
   Через двадцать минут техник отсоединил от блока плоский круглый  резистор
и озадаченно почесал затылок.
   Сидящий у стола Президент вытянул шею.
   - Вот... Ничего не понимаю... Встроен в схему, но характеристики  сигнала
отличаются от нормальных.
   Один из охранников встал между Батькой и молодым лейтенантом.
   - Положите предмет на дальний стол и прикройте чем-нибудь тяжелым.
   - Тут не может быть взрывчатки, - запротестовал техник, -  слишком  объем
маленький.
   - Выполняйте, - приказал охранник.
   Лейтенант с недовольным видом отнес резистор в дальний угол мастерской  и
опустил в пустой чайник.
   -  Сколько  времени  вам  надо  для  того,  чтобы  разобраться   с   этим
устройством? - поинтересовался Президент.
   - Не знаю. День, может больше...
   - Что вы можете сказать навскидку?
   -  Мне  пока  неясна  схема  его  работы  и  для   чего   конкретно   оно
предназначено. Но это не кустарщина, точно. И вмонтировано устройство  прямо
на заводе-изготовителе. - Техник  бросил  взгляд  на  чайник.  -  Похоже  на
прослушку с трансляцией сигнала по выделенной линии.
   - Как давно мы пользуемся этой телефонной сетью?
   -  С  начала  девяносто  первого  года.  Поставлена  еще  до  Беловежских
соглашений, - пояснил хмурый начальник охраны Президента.
   - Какова вероятность того, что подобные сюрпризы  размещены  и  в  других
местах?
   - Я бы сказал - почти стопроцентная, - вздохнул лейтенант,  -  и  все  мы
обнаружить не сможем. Даже если разберем сеть по винтику.
   -  Ясно,  -  Батька  поднялся  из-за  стола.  -  Ваши  предложения,   как
специалиста?
   -  Для  начала  -  вывести  с  прилегающих  территорий  все   иностранные
представительства.
   - Почему?
   - "Жучки" обычно делают  маломощными,  чтобы  не  вызвать  подозрений  из
лишним  расходом  энергии.  Соответственно,  приемник  сигнала   и   системы
выборочного  управления  желательно  расположить  неподалеку...   -   техник
наморщил лоб, - придется менять сеть целиком.
   - Готовьте указ, - Президент повернулся к начальнику охраны. -  На  сборы
дипломатам - два месяца. Пусть выбирают  любые  помещения  в  Минске.  Но  в
Дроздах их больше быть не должно.
   - А мотив выселения? - В отсутствие секретаря начальник  охраны  исполнял
его функции.
   -  Замена  систем  канализации.  К  тому  же,  как  я  помню  из  доклада
руководителя хозяйственного управления, сроки уже подошли.  Вот  и  поменяем
все одновременно.

***

   Владислав протиснулся в узкую щель между шершавыми  бетонными  плитами  и
очутился  в  низком,  с  потолком  на  уровне  макушки   среднего   человека
коридорчике. Это был какой-то технический проход - по стенам помимо  кабелей
шли трубы разного диаметра, а непосредственно возле проема в стене  из  пола
торчал здоровенный вентиль с метрового диаметра штурвалом.
   Биолог пощупал трубы. Холодные. Но на нескольких из них  скопился  водный
конденсат. Это означало, что температура труб и воздуха  в  подземелье  была
различной.
   В заброшенных помещениях на пустых трубах конденсат не скапливается.
   "Система жизнеобеспечения тут огромна, - Рокотов присел на толстую трубу,
покрытую слоем асбеста, - и частично  функционирует.  Это  мне  на  руку.  В
работающей системе проще устроить  диверсию.  Открутить  какой-нибудь  кран,
замкнуть провода, пробить оболочку трубы... Плохо то, что вояки  обычно  все
многократно дублируют. Да и база создана  с  истинно  русским  размахом.  На
порядок больше той, внутри которой мне пришлось побывать два месяца назад. И
построена  не  по  радиальной  схеме,  а  черт  знает  как.   Растянута   по
плоскостям..."
   Владислав поерзал на трубе.
   "Чтобы контролировать всю территорию, охранников должно  быть  не  меньше
двух сотен. Террористическая группа такого численного состава -  абсурд.  От
силы  здесь  находится  несколько  десятков  человек.  Значит,  они  обходят
помещения нерегулярно и выборочно. И с каждой потерей их возможности маневра
будут уменьшаться. - Биолог  педантично  прорабатывал  ситуацию,  выстраивая
общую схему, в которую потом при необходимости можно было бы  вносить  любые
изменения  и   уточнения.   -   У   любой   террористической   группы   есть
программа-минимум и программа-максимум. Минимум ясен - проникновение на базу
и захват одной или нескольких ракетных шахт. А максимум?  Самый  максимум  -
ядерный удар по избранному объекту. Но вероятнее -  шантаж.  Вопрос  -  кого
будем шантажировать?.. Что у нас было в  Питере?  Заряд  в  Ледовом  Дворце.
Подготовленный не к шантажу, а к взрыву.  Здесь  иное.  Если  бы  целью  был
запуск ракеты, то группа проникла бы на базу, запустила бы  снаряд  и  ушла.
Много времени на это не нужно. Однако террористы чего-то  ждут,  даже  обход
территории организовали... Гриня  говорил,  что  исполнить  запуск  по  всем
правилам крайне сложно. Окромя кодов на включение ракетных двигателей  нужны
коды постановки заряда  в  боевое  положение,  инициации  систем  наведения,
ответчика  "свой-чужой"  для  прохождения  зон  противовоздушной  обороны  и
команды на подрыв. Итого - пять наборов цифр или букв. Тот же  Гриня  вещал,
что код включения боеголовки не может  быть  одиннадцатизначным,  а  состоит
минимум из тридцати символов. У Арби мы обнаружили только листок  с  восемью
строчками. Восемь на одиннадцать  равно  восьмидесяти  восьми.  На  тридцать
ровно не делится. Как и на три... Да и  не  стал  бы  этот  чечен  разбивать
группы  символов  на  восемь  строк.   Бессмыслица...   Скорее,   это   коды
определенной операции с  ракетами  или  боеголовками.  Кстати!  Старт  ракет
осуществляется ключами. То есть - кроме знания цифровых команд у террористов
обязательно должны быть два  спецключа.  А  это  уже  материальные  объекты,
которые можно свистнуть.  Дубликатов  такого  рода  изделий  не  существует.
Вернее, самостоятельно их не изготовишь. Спецключ - это не болванка,  в  нем
систем защиты больше, чем на долларе. И разнородные материалы,  и  включение
радиоактивного изотопа, и области с различной  электропроводимостью...  Если
мне удастся один из ключей прикарманить, то хана всей затее с ракетами".
   Влад помассировал икры, поднялся и медленно, стелющимся шагом двинулся по
коридорчику. В стене между техническим проходом  и  основным  тоннелем  были
зачем-то прорезаны маленькие узкие амбразурки.
   И в самом конце коридора  сквозь  них  пробивался  желтоватый  свет  явно
искусственного происхождения.

***

   За  несколько  минут  до  полудня  маленькое  озерцо  на  пологом  холме,
расположенное в тридцати километрах от того места, где  Владислав  обнаружил
замаскированный вход на подземную базу, внезапно вспучилось. На  поверхность
вырвались огромные воздушные пузыри, ряска и тонкие  водоросли  полетели  во
все стороны, раздался гул, и воду раскрутило по спирали.
   Спустя тридцать секунд над  холмом  и  окружающим  его  болотом  пронесся
протяжный скрежет, озерцо забурлило и стремительно рванулось вниз,  уходя  в
открывшиеся на дне люки. За считанные мгновения  полторы  тысячи  кубометров
воды ухнули в расположенную на глубине ста  метров  под  поверхностью  земли
пустую карстовую полость, выдавив оттуда воздух.
   На илистом дне остались биться несколько мелких рыбешек.
   Еще через полминуты настала очередь ила. Грохнула  череда  взрывов,  и  в
воздух взмыла выбитая мощными пиропатронами железобетонная шайба толщиной  в
метр  и  диаметром  почти  в  шесть  метров.  Пятидесятисемитонная  заглушка
ракетной шахты врезалась в землю в тридцати шагах  от  открывшейся  стальной
диафрагмы.
   Заурчали электромоторы, и диафрагма раскрылась.
   В шахте зашипело, вверх ударил поток разогретого воздуха, повалил пар,  и
на огненном столбе поднялась ввысь  грязно-зеленая  стальная  сигара  длиной
чуть более пятнадцати метров.
   Специальная тактическая крылатая ракета ИСМ-40/2 с дальностью действия  в
девятьсот  километров,  которую  в  документах  Министерства  обороны   СССР
обозначали как "Сирень".
   На  высоте  ста  пятидесяти  метров   вбок   отлетели   пустые   цилиндры
ускорителей, ракета повернулась  почти  параллельно  земле,  выпустила  пять
закругленных по краям стабилизаторов, и блок  управления  выдал  команду  на
пуск   маршевых   двигателей.   Из   трех   дюз    одновременно    вырвались
ослепительно-белые языки пламени.
   Реактивный снаряд провалился на полсотни метров вниз и с  грохотом  пошел
на юго-запад, набирая крейсерскую скорость в три тысячи триста километров  в
час. Через семь секунд с момента запуска двигателей первой ступени  "Сирень"
преодолела звуковой барьер, и над  Полесьем  разнесся  оглушительный  щелчок
акустического удара.
   Стоящий возле вертящегося стула полевой телефон запиликал.
   Войцех Пановны снял трубку. - Старт есть, - доложил Сигизмунд Габонис.
   - Добже , - поляк набрал  на  клавиатуре  портативного
компьютера, подсоединенного к пульту  управления  стрельбой,  четырехзначный
код и посмотрел на невозмутимого Тамаза. - Все в порядке.
   Чеченец кивнул и вытащил из кармана сигареты.
   В  тот  момент,  как  на  землю  рухнули  прогоревшие  баки  ускорителей,
сработали заряды самоликвидации ракетной шахты.
   Четыре тонны  пластиковой  взрывчатки  обвалили  бетонные  стены  внутрь,
вырвали поддерживающие песчаный наплыв холма сваи, и сотни кубометров грунта
вперемешку с камнями и жиденькими кустиками завалились в углубление  бывшего
озера.
   Теперь для того, чтобы разобрать кучу земли  и  добраться  до  взорванной
шахты, потребовались бы двухмесячные усилия целого строительного батальона.
   На глубине в тридцать метров узкий коридор, ведущий от основных помещений
подземной базы к шахте, откуда только что была запущена "Сирень",  обвалился
почти по всей длине.
   Сигнал о старте ракеты  с  территории  Беларуси  был  получен  на  постах
раннего предупреждения России и США практически одновременно.
   Европейские  силы   противоракетной   обороны   активизировали   радарные
установки, и в воздух поднялись два десятка самолетов. С российской  стороны
- шесть "Су-30" и поддерживающие их два "A-50" , со стороны
НАТО - четыре "E-3"  и восемь  французских  "Рафалей"  .
   Однако спустя полчаса все самолеты вернулись на базы. так и не  обнаружив
ничего, хотя бы отдаленно напоминающего цель. Стартовавшая ракета  не  вышла
за пределы воздушного  пространства  Беларуси.  А  из-за  низкой  облачности
разведывательные спутники не смогли засечь "птичку" .
   В штабе НАТО  решили,  что  беларусы  провели  испытание  какой-то  своей
реактивной  системы.  А  из  Министерства  обороны  России   был   направлен
Президенту  союзной  республики  специальный  запрос,  в   котором   вежливо
попросили  предупреждать  заранее  о  готовящихся  стартах.   Во   избежание
недоразумений и траты войсками ПВО дефицитного горючего.
   Особенно возмущался заместитель командующего  ВВС  России  по  снабжению.
Сгоревшие при бессмысленном вылете десятки тонн топлива,  которые  уже  были
обещаны  его   латышским   друзьям,   лишили   генерал-лейтенанта   средств,
необходимых  для  приобретения  новенькой  "хонды"  долговязой  и  капризной
дочурке.
   Но пузатый генерал не зря  занимал  столь  "хлебную"  должность.  Немного
поразмыслив,  он  смирился  с  потерей  двадцати  пяти  тысяч   долларов   и
компенсировал недостающую сумму передачей  одной  квартиры  в  ведомственном
доме на баланс коммерческой фирмы.
   Ютившаяся в полуразрушенном общежитии  семья  погибшего  в  прошлом  году
летчика-испытателя потеряла  всякую  перспективу  на  получение  бесплатного
жилья.
   А довольная беззаботной  жизнью  доченька  генерала  уже  через  три  дня
подкатила к дверям Института  культуры  на  ярко-алом  трехдверном  джипчике
"Honda HR-V".
   Подружки чуть не сдохли от зависти.

***

   Террористы были оснащены на совесть.
   Компьютеризированные средства  связи,  специальные  шлемы  со  встроенной
ночной оптикой и рациями, идеально подходящие к  условиям  боя  в  замкнутом
пространстве    пистолеты-пулеметы    "ингрэм-мариетта",    "мини-узи"     и
"хеклер-кохи",  черные  непромокаемые  комбинезоны,  обильные  сухпайки   из
десятков наименований продуктов.
   В дальнем углу освещенного яркой иллюминацией помещения  Рокотов  заметил
даже сине-белые баллоны  со  сжатым  воздухом,  подводные  фонари  и  наборы
аквалангистского снаряжения.
   Группа состояла минимум из тридцати человек.
   А с учетом того, что часть находилась на боевом дежурстве и патрулировала
боковые коридоры, численный состав мог быть и в два раза большим.
   "Вот черт! - Владислав прислонился к стене и  выглянул  в  прорезанную  в
двадцатисантиметровом бетоне амбразуру. - Где  ж  я  вас  хоронить-то  буду?
Десяток-другой - это еще куда ни шло, но полсотни... К тому же эти ребятки к
неожиданностям готовы..."
   Биолог отступил назад в темноту.
   "Придется обходить с фланга. Этот коридор для меня не  подходит.  Слишком
узкий и к тому же заканчивается  тупиком.  Надо  выбираться  на  оперативный
простор главных тоннелей и попробовать разжиться  чем-нибудь  огнестрельным.
Пока они в собственной  безопасности  уверены.  Внешние  посты  расположены,
вероятнее всего, на  поверхности  или  близко  к  ней.  В  помещениях  вроде
бункерочков  с  перископами.   Связь   -   только   проводная...   В   таких
железобетонных массивах  радиоволны  не  проходят.  Так  что  виденные  мной
портативные рации им мало чем помогут. Разве что для связи из  одного  конца
тоннеля в другой. Сие есть гут. В любом случае координированное прочесывание
по разным уровням базы невозможно. А я в направлении движения не  ограничен.
- Влад еще раз окинул взглядом освещенное  пространство.  -  Подача  энергии
централизованная.,  .  Соответственно,  есть  источник   питания.   Реактор?
Маловероятно.  Его  запускать  надо  не  одну  неделю.  И  среди   людей   с
террористическими  убеждениями  сложно  отыскать  специалистов   в   ядерной
энергетике. А дилетант реактор не подключит. Дизель тоже исключен.  Остается
гидроэлектростанция.  Турбина   в   подземном   потоке...   Но   она   может
располагаться где угодно. Жаль. Испортить турбину - милое  дело.  Аварийного
запаса в аккумуляторах хватит ненадолго. Если  они  вообще  есть,  в  чем  я
сильно сомневаюсь. Лишив моих новых друзей энергии, я обрублю им возможность
запуска ракеты. Итак, ставим задачи. Первая - экспроприировать ствол. Вторая
- отыскать источник электричества. А дальше видно будет..."
   Рокотов развернулся и быстро направился к выходу из коридорчика.

***

   Секретарь Совета Безопасности России  столкнулся  с  премьер-министром  в
холле второго корпуса Кремля.
   - Я уже знаю, - секретарь Совбеза предугадал вопрос Сергея Степашко.
   - И что ты думаешь? - Новый председатель правительства  и  полковник  ФСБ
были знакомы много лет, со времени совместной работы в Ленинграде.
   - Плохо, - коротко заметил Штази.
   - Ты уже был у Деда?
   - Нет. Вызван на вечер...
   - А я свою порцию уже получил, - премьер был бледен. Его  обычно  румяные
пухлые щечки тоскливо обвисали  серыми  безвольными  мешочками.  Весь  облик
Степашко свидетельствовал о крайней степени смешанного с испугом напряжения.
   Секретарю Совбеза это не понравилось.
   - Ты чего распсиховался?
   - А-а, - премьер дернул левой щекой, - только назначили, и уже такое...
   - Ну и что? Тебе должно было быть известно заранее, что  бандиты  собрали
группировку.
   - Эксперты просчитали другие сроки нападения. Я  ж  три  дня  назад  Деду
доложил, что все под контролем. С Масхадовым встречу готовил.
   - У  нас  достаточно  сил,  -  Штази  коротко  кивнул  пробегавшему  мимо
сотруднику  администрации  Президента.  -  Мой  тебе  совет  -  поставь   на
руководство операцией Грошева.  Толковый  генерал,  сам  на  Кавказе  вырос,
местность и национальные особенности знает. И не ограничивайся выдавливанием
до границы.
   - Все кандидатуры утверждает Дед. Секретарь Совбеза присел на подлокотник
стоявшего поблизости кожаного кресла и укоризненно посмотрел на Степашко.
   - Твоя задача - предложить и отстоять  кандидатуру.  И  поменьше  слушать
"миротворцев".
   - Легко сказать... Полковник прищурился.
   - Не впадай в панику.  Грошев  -  отличный  боевой  офицер,  к  нему  Дед
прекрасно относится. Дай ему в помощь Колдунова. На пару они всю эту сволочь
во главе с Масхадовым в порошок сотрут.
   - Честно говоря, я боюсь повторения захвата больниц, - признался премьер,
в свое время ушедший в отставку с поста директора ФСК после провала операции
по освобождению заложников в  Буденновске.  Несмотря  на  то,  что  позорное
соглашение  с  террористами  заключил  тогдашний  косноязычный  председатель
правительства, крайним сделали Степашко.
   - Страхом делу не поможешь.
   - Я знаю...
   - Тогда не тяни и отдай приказ об усилении охраны  всех  жизненно  важных
объектов. Направь резервные группы из МВД. А я со своей стороны дам  команду
региональным управлениям ФСБ.
   Степашко заметно повеселел.
   - И вот еще что...  Приготовься  к  атаке  Индюшанского  и  компании.  По
последним данным, они сильно завязли в обкрутке денег  через  уполномоченные
банки. А твое вчерашнее выступление по поводу  межрегиональных  казначейских
комиссий ломает им всю игру. Так  что  вопрос  с  Дагестаном  и  Чечней  они
используют для твоей дискредитации. Постараются навесить на тебя всех собак.
   - Мне сегодня Прудков уже позвонил.
   - Думаю, ты не был удивлен?
   - Нисколько. Он  ведь  тоже  в  доле...  Секретарь  Совбеза  еле  заметно
улыбнулся.
   Он-то точно знал, зачем новоиспеченный  премьер  выступил  с  инициативой
переброски государственных финансовых потоков из  одной  банковской  сети  в
другую, почему так яростно заявляет о необходимости  контроля  за  расходной
частью бюджета и  для  чего  вознамерился  создать  специальные  комиссии  и
пустить средства через систему казначейств.
   Все дело было в том, что премьер очень любил свою супругу.
   А та, по странному стечению обстоятельств,  входила  в  совет  директоров
конкурирующей с московским мэром и его  окружением  банковской  группировки.
Было бы непростительной  ошибкой  не  воспользоваться  назначением  мужа  на
второй по значимости пост в стране.
   Всего за три дня и две ночи Лариса Степашко  разъяснила  супругу  крайнюю
необходимость  переориентации  финансовых  потоков,  и  тот,  раздувая  свои
пресловутые щечки, выдвинул идею о межрегиональных комиссиях  на  встрече  с
Президентом.  Монарх  подумал,  прокашлялся  и  согласился,  чем  привел   в
негодование главу администрации, уже расписавшего свои прибыли от  махинаций
с бюджетом на год вперед. Бородатый чиновник попытался  было  вмешаться,  но
Президент, почувствовав сопротивление, тут же надавил авторитетом, и премьер
получил в руки карт-бланш,  оставив  с  носом  и  угодливого  Стальевича,  и
горластого  "хозяйственника"  Прудкова,  и  играющего  в  тихого  еврейского
оппозиционера Индюшанского. А вместе с ними - еще полтора  десятка  жирующих
за государственный счет банкиров.
   Правда, народу от всех этих перестановок и переориентации было ни  жарко,
ни холодно. Как сосал лапу, так и продолжил, подивившись смелости  щекастого
Сте-пашко, позволившего себе  стукнуть  кулаком  по  воображаемому  столу  и
потребовавшего отчета от зарвавшихся финансистов и олигархов.
   На  теплые  местечки  у  государственной  кормушки  вместо  одних   воров
собирались сесть другие.
   - Выступи у Свинидзе в "Зеркальце", объясни свою программу, - посоветовал
Штази. - К Одуренко сходи в  его  авторскую  программу.  Он  как  раз  начал
Прудкова мочить. Заодно снимешь все вопросы по Чечне.
   - Мне не нравится его накат  на  Щуку,  -  Степашко  упомянул  питерского
губернатора. - Обязательно спросит про мои отношения с ним.
   - Щука Березинскому на хвост наступил, - Секретарь Совбеза развел руками,
- потому Одуренко и старается. Но реальных фактов у  него  нет.  Ситуация  в
Питере стабильна. Как этого дурачка Артемьева с его "яблочной" камарильей из
городского правительства убрали, так все встало на свои места.  Я  проверял.
Максимум, что можно сделать Щуке, -  это  обвинить  его  в  неподтвержденных
связях с "тамбовцами".
   - Да чушь это собачья! - покраснел Степашко. - Как губернатор Анатольич с
десятками людей в день общается.  И  то,  что  среди  них  есть  "тамбовцы",
неудивительно. Я, вон, тоже скольким руки пожимаю.  Откуда  мне  знать,  кто
вор, а кто нет?
   - Так Одуренко и скажи...
   - Ладно, попробую в ближайшие выходные выступить. Ну, побежал я.
   - Удачи.
   - И тебе того же.
   Секретарь Совбеза посмотрел вслед  премьеру,  пригладил  волосы  и  легко
взбежал вверх по лестнице на второй  этаж,  где  в  четыреста  четырнадцатом
кабинете сидели трое сотрудников из его аналитической службы.

***

   Когда до зала, где обосновались основные силы террористов, осталось около
ста метров по прямой,  чуткий  нос  Владислава  уловил  характерный  запашок
общественного туалета.
   "Ага! - обрадовался биолог. - Це дило. Уборная - это то самое место,  где
человек меньше всего ожидает нападения..."
   Чтобы добраться до мест общего пользования, ему пришлось  перебраться  по
узкому техническому колодцу на следующий этаж, чуток покружить  и  выбраться
на нужный уровень  сквозь  вертикальный  лаз  квадратного  сечения.  На  его
счастье, в бетонную стену лаза были вбиты здоровенные железные клинья.
   Кишкообразное помещение туалета представляло  собой  классику  армейского
жанра. Ничего лишнего. Два десятка дырок в полу, бетонные перегородки  между
ними, сток шириной в полметра, протянувшийся вдоль  стены  и  играющий  роль
писсуара на тридцать-сорок желающих, каморка, где по замыслу  проектировщика
должен был  храниться  инвентарь  для  уборки,  и  рассохшийся  от  старости
деревянный пожарный щит. На щите висели багор, ведро и  топор.  Обязательный
ящик с песком отсутствовал.
   Наличие противопожарного комплекта  в  полностью  бетонном  туалете  было
странной прихотью ответственного за оборудование базы.
   Рокотов пощупал топор и багор. Доверия сии инструменты  не  внушали.  При
легком нажатии пальцами  на  их  деревянные  ручки  Влад  почувствовал,  как
древесина крошится.
   Туалет  освещали  четыре  горевшие  лампы  под   сетчатыми   проволочными
абажурами. Из десяти предусмотренных. Шесть светильников были темны.  То  ли
лампы от времени накрылись, то ли террористы экономили энергию, включив лишь
часть светильников.
   Чистоплотностью проникшая на базу группа не отличалась.
   Стена над писсуаром, от которой в  нескольких  местах  отвалились  пласты
небрежно положенного цемента, была забрызгана на высоту в метр.
   Рокотов ткнул носком кроссовки во .вспучившийся участок, и в писсуар упал
еще один обломок размером с ладонь.
   "Так... Судя по увлажненности стены, мои новые друзья тут,  как  минимум,
трое суток. Если не больше. На  эту  стену  вылилось  около  двухсот-трехсот
литров жидкости. Соответственно, считая по литру-два в день с  человека,  их
численный  состав  около   пятидесяти-шестидесяти.   Некисло...   Однако   с
дисциплиной  у  них  слабовато.  Любой   нормальный   командир   обязательно
потребовал бы от подчиненных соблюдать чистоту и не гадить  мимо  специально
предназначенных для этого мест. Эти же на такие элементарные вещи плюют. Что
вполне понятно. Террористы - не воинское подразделение.  Условно  старший  у
них, конечно, есть. Вернее - старшие. Во множественном числе. И  заняты  они
не поддержанием дисциплины. Работа за деньги или из  политических  убеждений
предполагает самодисциплину. Что по сравнению с армией -  две  разные  вещи.
Террорюги ориентированы на глобальные цели, каждый из них  мнит  лично  себя
центром операции. Командный дух присутствует, но в меньшей  степени,  чем  в
воинских  подразделениях...  Вот  так-то.  Психология,  батенька.  Поведение
террористов близко к реакциям гражданского лица. Что  мы  видим  на  примере
сего учреждения общественного выделения..."
   Влад обошел помещение по периметру и в дальнем углу,  возле  каморки  для
инвентаря, обнаружил электрощит. В полутора метрах от электрощита  нерадивые
строители оставили щель, в которую вполне мог протиснуться взрослый мужчина.
Проход вел в один из боковых коридоров. По всей вероятности, после  протяжки
проводов от основного кабеля к щиту щель предполагалось залить цементом,  но
на это махнули рукой. Так часто  бывает.  В  процессе  строительства  многие
недоделки  случайно  или   намеренно   заваливаются   мешками   и   досками,
заставляются  козлами  и  деревянными  щитами  и  обнаруживаются  уже  после
завершения работ.
   Рокотов пролез в щель и убедился,  что  попал  в  переплетение  коридоров
сбоку от идущего под наклоном вниз тоннеля.
   Вернувшись обратно, биолог вооружился отверткой со светодиодом  на  конце
рукоятки  и  проверил  электрохозяйство.  Клеммы  на  щите  находились   под
напряжением.
   Оставалось подвести электричество к писсуару.
   Несколькими точными уларами пяткой Влад выбил  большой  пласт  цемента  в
самом начале забетонированного стока, обнажив провода. Затем отсоединил  три
самых нижних от клемм электрощита, просунул под них титановый  гвоздодер  из
своего набора инструментов и рывком вырвал из стены.  Швы  жестяной  оплетки
проводов разошлись. Еще несколькими рывками Рокотов повредил изоляцию.
   Провисшие провода опустились на дно стока.
   Биолог удовлетворенно  вздохнул,  прислушался  и  оросил  место  пролома.
Совместил приятное с полезным. Теперь влажный кусок стены ничем не отличался
от протянувшегося на десять метров темного пятна.
   Владислав открутил  вентиль  водопроводного  крана,  торчащего  в  начале
писсуара, и спустя полминуты сток наполнился ржавой  водой.  Биолог  немного
подождал и завернул кран, оставив тонкую  струйку  для  постоянной  подпитки
водного потока.
   Затем еще раз проверил провода, разместил их в непосредственной  близости
к клеммам и спрятался за бетонной стенкой каморки.

***

   Произведенная в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году  ракета  ИСМ-40/2
"Сирень"  обладала  такими  скоростными  характеристиками  и   возможностями
поражения целей, что вероятность ее перехвата системами ПРО составляла всего
несколько тысячных долей процента. Да и то при условии, что  противоракетные
комплексы ориентированы именно на данный тип снаряда и точно известно  время
подлета боеголовки к объекту.
   У Беларуси таких комплексов не было. Честно говоря,  их  не  было  вообще
нигде, в том числе и в России. "Сирень" выпускалась  ограниченными  партиями
только для специальных баз, и всего на вооружение было  поставлено  тридцать
два изделия. В девяносто третьем двадцать две ракеты размонтировали, еще две
использовали на стрельбах в рамках всероссийских учений "Амур-95".  Осталось
восемь, которые до поры до времени замерли в шахтах на глубине сорока метров
под поверхностью полесских болот.
   Белорусская база системы  ответного  удара  "Маятник"  вошла  в  строй  в
девяностом  году,  став  козырным  тузом  сначала  советского,  а  затем   и
российского правительств. Даже не тузом, а джокером в рукаве. В любой момент
из ее шахт могли вылететь восемь сверхзвуковых снарядов,  за  четверть  часа
достичь  центра   Европы   и   обрушить   на   Бонн,   Париж,   Брюссель   и
Франкфурт-на-Манне шестнадцать двух-соткилотонньк боеголовок. По  четыре  на
каждый из городов. После такого удара Европе было бы не оправиться.
   Создатели "Маятника" учли все. И кордоны систем  ПРО  и  ПВО  европейских
стран,  и  перспективы  развития  истребительной  авиации,   и   разрешающую
способность  разведывательных  спутников,  и  даже  тенденции,   которые   в
результате привели к развалу Варшавского Договора.
   Но был один непросчитываемый фактор. И он имел непосредственное отношение
к человеческой психологии.
   Фамилия у фактора была Калужский. Воинское  звание  -  генерал-лейтенант.
Двадцать пять  лет  генерал  Калужский  служил  в  Комитете  Государственной
Безопасности Советского Союза.
   Карьера генерала за все время службы складывалась крайне удачно.  Особыми
талантами он не блистал,  но  начальство  ценило  его  за  исполнительность,
строгое  следование  политической  линии  партии   и   отсутствие   излишней
инициативы.  Слишком  самостоятельных  сотрудников  не  любят  ни  в   одной
спецслужбе мира.
   К своему пятидесятилетию, совпавшему с развалом СССР, Калужский подошел в
звании  генерал-лейтенанта  на  должности  заместителя  начальника   Первого
Главного Управления КГБ, занимавшегося внешней разведкой. Когда  ворвавшиеся
во власть псевдодемократы принялись реорганизовывать систему государственной
безопасности и дружить с Западом, сдавая ему то схему расположения  "жучков"
в здании американского посольства в Москве, то списки  агентов  в  Германии,
Калужский положил на стол новому начальнику рапорт об отставке.  Момент  был
выбран  очень  удачно.  Начальник,  пришедший  в  КГБ  из  бывшей  партийной
номенклатуры среднего звена, претензий к исполнительному генералу не имел, и
Калужский с почетом вышел на пенсию. В отличие от многих своих  сослуживцев,
посмевших спорить  с  "новыми  демократами"  и  за  это  лишившихся  званий,
ведомственных квартир и денежного содержания.
   Истинная причина отставки была не в том, что Калужский выслужил свой срок
и устал от напряженной  работы.  Генерал  элементарно  испугался.  Дружба  с
Западом могла привести его в подвал, где  один  из  исполнителей  приговоров
военного суда без зазрения совести всадил бы  ему  в  затылок  две  пули  из
пистолета Марголина. Ибо Калужский еще  в  начале  восьмидесятых  годов  был
завербован английской разведкой и проходил в рапортах МИ-6  под  псевдонимом
"Пилигрим". Генерал не знал, до каких пределов может зайти братание России с
США и Великобританией, поэтому предпочел уйти со службы и быстро  уехать  на
постоянное местожительство в штат Мэриленд.
   В Америке Калужского  приняли  с  распростертыми  объятиями.  Полгода  он
каждый Божий день беседовал с новыми друзьями  из  ЦРУ  и  ФБР,  выдавая  за
определенную плату сведения об известных ему  агентах  КГБ,  и  спустя  семь
месяцев его "выдоили" до дна. Как казалось американцам.
   Однако Калужский  кое-что  оставил  про  запас.  И  этим  "кое-чем"  была
информация о системе "Маятник", к которой он  за  три  месяца  до  окончания
своей службы получил доступ.  Документы  он  просмотрел  чисто  случайно,  в
результате извечного российского бардака, когда папки из архива  в  процессе
переноски к месту уничтожения на трое суток свалили в углу его кабинета.
   Наиболее интересные бумаги генерал-лейтенант скопировал.
   Восемь лет "заначка" лежала без движения.  И  только  в  конце  девяносто
восьмого  года  в  Вашингтоне  появилась  персона,  которой  Калужский  смог
предложить товар. Персона прибыла в составе официальной делегации  Беларуси,
и на фуршете, данном в ее адрес, бывший генерал КГБ наконец услышал слова  о
готовносги "определенных сил"  к  силовому  смещению  Президента  Лукашенко.
Естественно, напрямую никто ничего не сказал, но смысл был ясен.
   Остальное  для  Калужского,   поднаторевшего   в   реализации   секретной
информации, было делом техники...
   Через двести семьдесят секунд после старта "Сирень" снизилась до  высот.,
! всего в тридцать метров, изменила курс на пять градусов  вправо,  опустила
нос и в точном соответствии с новым полетным заданием врезалась  в  бетонное
основание радарной антенны объекта ПВО Беларуси за номером 30/18.
   Но ядерного взрыва не произошло. Вместо атомного заряда ракета  несла  на
себе  пустой  головной  обтекатель,  заполненный  застывшим  пенопластом   и
снабженный снятым с боеголовки инерциальным блоком наведения.
   Антенну разнесло вдребезги. В двенадцать тридцать доклад об инциденте  на
военном объекте лег на стол Президента Беларуси.

***

   Валентин Курбалевич распахнул заднюю дверцу старенького фургончика.
   - Йозеф, кончай наблюдать! Тут все равно никто не ездит.
   Сухощавый литовец медленно повернул голову  и  уставился  на  Курбалевича
водянистыми, ничего не выражающими глазами.
   - Это не важно. Порядок для всех один.
   - Вот заладил, - проворчал Валентин и отошел к кабине "москвича".
   Йозеф Кролль опять повернулся к уходящей в глубь леса дороге.
   Курбалевич присел на капот "каблучка" и развернул свежую "Народную долю",
купленную вчера днем на выезде из Минска. Просмотрел  заголовки  статей,  но
ничего интересного для себя не нашел.
   Все как всегда.
   Режим, борьба правозащитников с тираном, зажим свободы слова,  призывы  к
очередному   пикету,   редакционная   колонка   Серевича   с    пространными
рассуждениями  о  целях   оппозиции,   выступление   президента   ассоциации
белорусских журналистов Жанны Литвинович.
   Информационная колонка. Борцы за свободу Ичкерии одержали крупную  победу
в  Ботлихском  районе  Дагестана,  албанское  население   Косова-Метохии   с
распростертыми объятиями встречает миротворцев НАТО, Вук Драшкович собрал  в
Белграде митинг численностью в  двести  тысяч  человек,  скандал  с  русской
мафией в Америке, украинские националисты наконец добились от  правительства
исключения из школьной программы русского языка...
   Валентин зевнул.
   Лучше бы он купил не "Народную долю", а какое-нибудь российское  издание.
Там хоть есть криминальное обозрение.
   Курбалевич прошел до покосившегося бетонного столба,  на  котором  черной
краской были выведены  цифры  "три-семь-три",  немного  постоял  на  обочине
дороги и вернулся к "Москвичу".
   - Долго еще ждать? Кролль размял руки.
   - Нет. Начнем.
   Валентин залез в кузов "каблучка" и  уперся  спиной  в  переднюю  стенку,
подхватив за выступающую на торце ручку длинный металлический ящик.
   - Давай, - скомандовал Йозеф.  Курбалевич  напрягся.  Кролль  потянул  за
противоположный конец ящика, и полутораметровый контейнер  наполовину  вылез
из фургона.
   Валентин перехватил ручку поудобнее, кивнул литовцу, и  они  одновременно
приподняли ящик вверх. Курбалевич резко выдвинул свой край наружу  и  разжал
руки. Йозеф отступил на шаг назад.
   Металлический контейнер грохнулся оземь.
   - Тяжелый, - сплюнул Валентин. Кролль молча пожал плечами, достал  трубку
мобильного телефона и набрал минский номер.
   - Илья?.. Мы закончили... Тридцать минут...

***

   В  четырнадцать  часов  на  пульте  дежурного   по   Генеральному   Штабу
Министерства обороны Беларуси замигала лампочка экстренного вызова по  линии
закрытой автоматической связи.
   - Майор Жевнерович, - офицер придвинул к себе журнал регистрации входящих
звонков.
   - Это хорошо, что майор, - прошелестел чей-то сиплый голос.
   Жевнерович стукнул по кнопке подключения системы контроля  связи.  Он  не
стал терять ни  секунды.  Нажатие  кнопки  фиксации  разговора  одновременно
извещало службу технического обеспечения военной контрразведки  о  нештатной
ситуации у дежурного по Генштабу.
   - Кто вы такой?
   - Это не имеет значения. - На другом конце провода тихонько хихикнули.  -
Слушан   сюда.   У   триста   семьдесят   третьей   отметки   первой   линии
правительственной  связи  для  вас  есть  посылка.  И  не  забудь   доложить
начальству. Покеда.
   Жевнерович открыл рот, но  сказать  больше  ничего  не  успел.  В  трубке
раздался постоянный гудок.
   - Черт!
   В зал влетели два офицера из спецотдела.
   Майор развернулся в кресле.
   - Десять секунд... Сбросил сообщение и отключился.
   - Запись? - поинтересовался тучный полковник.
   - В порядке.
   - Не кладите трубку, - полковник подскочил к другому телефону,  -  Костя,
линия в работе... Давай.
   - Думаете, получится? - Жевнерович аккуратно опустил трубку на стол.
   - Должно. По крайней мере, есть шанс...

***

   Ждать пришлось недолго.
   Рокотов просидел в углу каморки только двадцать  минут,  спрятавшись  под
своим универсальным плащом.
   Из коридорчика перед туалетом раздались шаги и бодрые голоса.
   - Сеня, слушай, а че этот Яцек еще говорит?
   - Да-а фигню всякую. Строить всех пытается...
   Звякнул зацепившийся за бетон металл. Влад немного передвинулся вправо  и
припал к затянутой полиэтиленом прорези в материале.
   "Двое... Русскоговорящие. - Рука легла на  изоляцию  нужного  провода.  -
Недовольны неким Яцеком. Сие интересно. Яцек - имя польское.  Интернационал?
Похоже... У террористов это обычное явление, Борьба за идею  или  за  деньги
стирает любые различия. Хоть культурные, хоть национальные...  Но  у  бывших
граждан Союза есть одно неистребимое качество - разгильдяйство. Кстати,  это
надо учесть, ибо непредсказуемость поведения опасна..."
   Вошедшая в туалет парочка принялась расстегивать штаны.
   - Неудобно, - проворчал широкоплечий крепыш. - На фиг нам  здесь  в  этой
сбруе ходить?
   - Сулика спроси...
   - Ага, щас. Токо этого не хватает. Набрали чурбанов.
   "Так. Помимо поляка есть еще и кавказцы, Весело..."
   Крепыш   выматерился   себе   под   нос.   сбросил   с    плеча    ремень
пистолета-пулемета и положил оружие на бетонный простенок.
   - Готов?
   - Ага...
   "И я  готов,  -  улыбнулся  Влад,  -  ну,  давайте  на  брудершафт.  А  я
иллюминацию обеспечу..."
   Парочка встала в полуметре от  писсуара  и  во  влажную  цементную  стену
ударили две тугие струи.
   Рокотов накинул провод на клемму.
   От  стены  к  террористам  протянулась  синеватая   электрическая   дуга.
Зашипело, тревожно замигали лампы и из электрощита ударил сноп искр.
   Пойманных  в  трехсотвосьмидесяти-вольтовый  капкан  террористов  выгнуло
назад, перекошенные лица свела судорога. Одного бросило прямо на  стену.  Он
глухо  ударился  головой,  ничком  упал  в  бетонный  желоб,  подняв  фонтан
переливающихся в синем сиянии брызг, и забился,  как  выброшенная  на  берег
рыба. Второй рухнул на колени, постоял несколько секунд и мягко завалился на
бок. От упавшего тела пошел пар.
   Глухо  рванул  керамический  предохранитель,  из   электрощита   потянуло
паленым.
   Свет в блоке погас.
   Владислав рванулся к проходу в бетонной стене, протиснулся  в  коридор  и
застыл, прикрывшись плащом и баюкая в правой руке  двадцатипятисантиметровое
стальное шило.
   Оружия мертвецов он не тронул. Пусть все выглядит как несчастный  случай.
Нечего на стену писать, если в ней провода проходят.
   Спустя три минуты из туалета раздались вопли.
   Выслушав приглушенный бетонной стеной поток мата и поняв, что  виноватыми
в инциденте признали самих  потерпевших,  Рокотов  удовлетворенно  кивнул  и
отправился  по  извилистому  коридору  налево,  чтобы  подобраться  к  месту
концентрации террористов с противоположной туалету стороны.

Глава 4
ИГРАЙ, ГОРМОН!

   Президент Беларуси исподлобья взглянул на прибывшего вместе  с  министром
обороны начальника военной контрразведки.
   - Продолжайте...
   -  Район  поисков  шахты,  откуда  был  произведен  запуск,  сокращен  до
девятисот квадратных  километров.  Ситуация  несколько  осложняется  обилием
болот, но мы подтягиваем дополнительные силы. Прочесывать начнем уже  завтра
с утра.
   Сидящий по правую руку от Батьки премьер нервно сглотнул и  потянулся  за
бутылкой "боржоми".
   - Сколько вам потребуется времени, чтобы обнаружить место старта? - Глава
государства откинулся в кресле.
   - Двое суток...
   - И что дальше? Контрразведчик поморщился.
   - Проведем весь  комплекс  розыскных  мероприятий.  Обследуем  шахту  или
мобильную пусковую установку, попытаемся вычислить маршруты  отхода  группы,
перекроем дороги. Наша агентура уже в работе.
   Президент скептически посмотрел на генерала.
   Агентура военной контрразведки - это хорошо. Но она эффективна  только  в
рядах вооруженных сил, а отнюдь не среди гражданского населения.  Никому  из
армейских разведчиков в голову не приходит вербовать механизаторов и доярок.
Это дело Комитета Госбезопасности.
   Да и у  них  с  агентурой  негусто.  Если  бы  речь  шла  о  промышленном
предприятии или приграничном районе - тогда да, можно было  бы  рассчитывать
на десяток-другой секретных сотрудников.  А  среди  колхозников  и  фермеров
агентов спецслужб отродясь не бывало.
   - Входите в контакт  с  МВД,  -  устало  приказал  Батька,  -  пусть  они
поднимают свои источники. В принципе, у Управления по борьбе с экономическим
преступлениями должны быть свои люди в окрестных поселках.
   - Возникнет опасность расшифровки операции... - осторожно заметил министр
обороны.
   - Об этом можете не беспокоиться. Преступники уже сделали то, что хотели.
Раз вы не  предупредили  сам  запуск,  дальнейшая  секретность  ни  к  чему.
Естественно, нет нужды информировать  людей  о  ракетной  атаке,  достаточно
будет мотивировать свой интерес розыском  группы  бандитов.  -  -  Президент
легонько стукнул кулаком по подлокотнику  кресла.  -  Насколько  я  понимаю,
шансы на успех малы?
   Контрразведчик и министр обороны синхронно кивнули.
   - Замечательно... - вздохнул Батька  и  помолчал  полминуты,  разглядывая
собравшихся. - Кто, как, зачем - вы не знаете. И гарантий того,  что  такого
больше не произойдет, дать не можете.
   - Думаю, что повторения не будет, - хриплым от напряжения голосом  сказал
министр обороны.
   - Откуда такая уверенность?
   Министр запаузил.
   "Этот не при делах", - безразлично подумал Президент и  искоса  посмотрел
на премьера.
   Тот заерзал в кресле и стал шумно прихлебывать минералку.
   - Ясно.  Логичного  объяснения  у  вас  нет...  Что  по  факту  звонка  в
Генеральный Штаб?
   - Какого звонка? - Снегирь отставил стакан и удивленно воззрился на главу
государства.
   - Это я не вам, - Батька махнул рукой и повернулся к военным.
   Контрразведчик поджал губы и выразительно посмотрел на премьера.
   - У Михаила Сергеевича нет допуска...
   - Докладывайте. Генерал пожал плечами:
   - Абонент не определен. По всей вероятности,  мы  имеем  дело  с  внешним
подключением к линии. Сейчас над этим работают.
   - Переданная информация подтвердилась?
   - Да... - Что в посылке?
   -  Контейнер  с  урановым  сегментом  и  несколько  электронных   блоков.
Специалисты  говорят,  что  это  на   девяносто   девять   процентов   схемы
прицеливания тактической ракеты. Окончательный  ответ  будет  к  вечеру.  На
месте сейчас работает оперативная группа.  Найдены  кое-какие  следы,  но  о
результатах говорить рано. Вероятнее всего, посылка была привезена на  место
сегодня утром.
   - Уран отправлен в лабораторию?
   - Да. Анализ уже готов.  Двести  тридцать  пятый  изотоп,  вес  -  тысяча
пятьсот   тринадцать   граммов.   Обработан   в   соответствии   со    своим
предназначением. Представляет собой один из восьми сегментов устройства.
   Премьер непонимающе покрутил головой, но промолчал.
   - Откуда известно, что сегментов восемь?
   - Исходя из формы. Заведующий лабораторией занимался разработкой подобных
зарядов в "Арзамасе-двадцать шесть". Он  дал  заключение  за  полчаса.  Уран
произведен на заводе в Красноярске. Время выработки - середина восьмидесятых
годов. Скорее всего: восемьдесят  шестой  или  восемьдесят  седьмой.  Батька
почесал затылок. Информации  было  предостаточно.  Но  она  ни  на  йоту  не
приближала его к разгадке личности того из его окружения, на кого террористы
делали ставку.
   Министр обороны отпадает. Слишком сложный  для  военных  вариант  захвата
власти. Генералам шантаж ни к чему. Они могут  встать  во  главе  республики
более простым путем, использовав для этого мятежную мотострелковую  дивизию.
Против  тяжелого  вооружения  никакая  президентская  охрана   не   выстоит.
Достаточно подвести танки к резиденции первого лица и  потребовать  передачи
полномочий.
   Премьер-министр?
   К власти он рвется, но слаб. На резкие действия  не  способен.  Трусоват,
вороват  по  мелочи,  все  больше  тяготеет   к   полулегальной   коммерции.
Родственников своих  по  совместным  предприятиям  распихал,  с  таможенными
льготами мухлюет... Но как промежуточный вариант сойдет.
   Не потому ли ночной собеседник Президента  сказал,  что  шантажистам  без
разницы, к кому перейдет власть?
   Мишу Снегиря достаточно припугнуть, чтобы он подписал любой указ. И тогда
на сцену выйдет уже реальный властитель. А премьер отправится на заслуженный
отдых. Дня на два, пока не помрет от инфаркта.
   - Ясно. - Глава государства сделал пометку в блокноте. - Я вас больше  не
задерживаю. Идите работайте и постарайтесь завтра  доложить  мне  что-нибудь
более определенное...

***

   Прямоугольное помещение  склада  продовольствия  и  снаряжения  никем  не
охранялось.
   Влад беспрепятственно  проник  внутрь  и  принялся  методично  шарить  по
коробкам и мешкам в поисках чего-нибудь полезного. Террористы  подготовились
к длительному периоду ожидания - по  прикидкам  Рокотова,  продуктов  должно
было хватить минимум на месяц. Из расчета полусотенного отряда.
   Кроме еды на складе обнаружились и другие вещи.  Теплые  одеяла,  набитые
крошкой пробкового дуба спальные мешки,  альпинистское  снаряжение,  сборный
госпиталь  на  десять  коек,  электрогенераторы,   чемоданы   со   слесарным
инструментом и даже палатки. Все было аккуратно  упаковано  и  разложено  по
своим местам. Неприкосновенный запас - в глубине  склада,  начатые  ящики  с
продовольствием и предметами гигиены - недалеко от входа.
   Владислав недовольно сморщил нос. "Обеспечение у них по первому  разряду.
И готовились они явно давно. Чтобы все это сюда приволочь,  нужно  потратить
пару недель... Вряд ли мои новые друзья тащили сии припасы на  спинах  через
болота. Наилучший вариант - доставка груза вертолетом ко входу на  базу.  За
два или три захода. Одного будет маловато; тут общий вес  ~  тонн  двадцать,
если не больше. Интересно получается... Вертуха просто так летать не  может,
ей должны предоставлять воздушные коридоры  и  все  прочее.  Беларусь  -  не
Россия. Тут пока еще действуют  правила  учета  полетов.  Соответственно,  у
группы есть при крышка наверху. Либо в  Минобороны,  либо  в  правительстве.
Что, в общем, неудивительно. Автономных террористов не  бывает,  они  всегда
трудятся на благо какой-нибудь политической силы. И это  означает,  что  мой
крестовый поход одной этой базой  не  ограничится...  Весело.  Идентификация
себя с Суперменом. Типичнейший пример мужского самомнения. Я - круче тучи, и
далее в том же духе. Хотя даже задача номер один еще не решена.  Двоих-то  я
хлопнул, а остальные? И где эти чертовы ракеты?  Вопрос  вопросов...  Ловить
первого попавшегося охранника, долго его бить и допрашивать бессмысленно. Он
может и не знать всех  деталей.  Если  судить  по  разговору  тех  двоих  из
туалета,  то  контингент  туточки  подобрался  разношерстный.  Есть  поляки,
прибалты,  южане  и  белорусы.  Не  удивлюсь,  если  обнаружу  албанца   или
молдаванина... Рассуждая логически, можно предположить, что во главе  отряда
стоят три-четыре профессионала. Остальные  -  пушечное  мясо.  И,  вероятнее
всего, командуют поляки. То-то эти придурки возмущались неким  Яцеком.  Хотя
не исключен и другой вариант. Поляки - среднее звено, а руководитель  группы
- мусульманин. Но это маловероятно... Сокращение "Сулик" может означать  что
угодно: Соломон, Сулла, Сулейман или вообще быть кличкой. Однако  в  диалоге
промелькнула фразочка  "набрали  чурбанов".  Значит,  группа  разнородна  по
своему составу и подгруппы не испытывают друг к другу особенной  любви.  Мне
это на руку. Столкнуть бы их  лбами...  Но  как?  Психологические  экзерсисы
отпадают. Не буду же я входить в контакт с "недовольными" и  настраивать  их
против остальных! Остается физиология... А что, это мысль.  Где  тут  у  нас
медицинское оборудование?"
   Рокотов оттащил два ящика с лекарствами за самый дальний  штабель  и  при
свете фонарика покопался в содержимом. "Ага, вот оно...  Гормончики.  Только
концентрация слабовата. А ничего! Как говорил Дмитрий Иванович  Менделеев  -
"Не бывает вредных веществ, бывают только вредные количества". Большого  ума
был человек... Творчески подойдем к изречению великого  чемоданного  мастера
 и добавим кофеинчика из ампулы для усиления  эффекта  . Нехай сработает..."
   Биолог замешал в пластиковой кювете жидкости из двух десятков емкостей  и
остался доволен.  Сходил  к  вскрытым  ящикам,  выбрал  несколько  затянутых
фольгой упаковок с салатами и шприцом впрыснул внутрь изрядную  дозу  зелья.
Снарядив таким образом половину порций, Влад прибрал за  собой  и  продолжил
осмотр помещения.
   Спустя двадцать минут он наткнулся на коробку с лампочками.
   "Це дило... Где у нас тут была туалетная бумага?"
   Рулончики  стояли  рядом  с  плоским  деревянным  ящиком,  из-под  крышки
которого выглядывали горлышки пузатых бутылок.
   Рокотов отнес бумагу в дальний угол склада,  отмотал  по  паре  метров  и
разложил на мягких белых  полосках  по  три  лампочки.  Сбегал  ко  входу  и
убедился, что коридор пуст.
   Вернувшись,  Влад  за  несколько  минут  передавил  все  лампочки  ногой,
стараясь вдавить в бумагу побольше стеклянных осколков. Работа  спорилась  и
уже через четверть часа рулончики вернулись на свое законное место.  Рокотов
нашел веник, сгреб измятые цоколи в кучку у стены и набросил сверху  пыльную
тряпку.
   "С миру по нитке... На большой  эффект  рассчитывать  не  приходится,  но
один-два террориста в эту ловушку попадут. Повреждения  прямой  кишки  да  в
полевых условиях -  вещь  сильная.  И  будет  иметь  большое  воспитательное
значение для остальных. Кстати!"
   Биолог вернулся к рулончикам, вновь отмотал от каждого по изрядному куску
и щедро сыпанул на бумагу толченый черный перец из надорванного пакетика.
   "Теперь с гарантией. Стекло вперемешку с перцем не лечится.  Пострадавший
всех изведет своими воплями. А тут и эффект от приема  стероидов  подоспеет.
Жаль, сильного слабительного нет, а то б я всю  команду  на  очко  отправил.
Терро-ристы-засранцы... Хе-хе-хе. Сюжет для фильма в стиле братьев  Цукеров.
Отложим  в  памяти,  пригодится.   Поносный   противник   -   мечта   любого
контрдиверсанта-одиночки вроде меня. Ослаблен, издерган,  вечно  отвлекается
на решение собственных проблем и легко определяется по запаху. Ладно, дальше
видно будет... А пока и лампочек с гормонами хватит".
   Рокотов удовлетворенно обвел взглядом  склад,  выскользнул  в  коридор  и
скрылся в темноте бокового тоннеля.

***

   - А вы знаете, коллега, - доктор Лоуренс Фишборн оторвался от  передовицы
"Бостон Глоб", - Питер Дюсберг все же был прав в отношении вируса СПИДа.
   Профессор Брукхеймер отложил в сторону распечатку вчерашнего  выступления
лауреата Нобелевской премии академика Муллиса на  семинаре  микробиологов  и
воззрился на собеседника.
   Бесшумно возникший из-за спины Фишборна официант  поменял  пепельницу  на
чистую, выставил перед  седовласыми  учеными  заказанный  кофе  и  удалился.
Обслуживание в бостонском "Мариотте" всегда было на высочайшем уровне. И это
обстоятельство  играло  немаловажную  роль  в  избрании   места   проведения
ежегодного конгресса  вирусологов,  куда  со  всего  мира  съезжались  самые
маститые исследователи. На  неделю  Бостон  превращался  в  столицу  мировой
науки, ибо, помимо специалистов по микроорганизмам,  на  конгресс  прибывали
светила физики, химии, общей биологии,  медицины,  эпидемиологии,  множество
аспирантов.  Не  обходилось  и  без  присутствия  военных   и   разведчиков,
старательно  и  безуспешно   изображавших   из   себя   сугубо   гражданских
специалистов.
   - Выкладки Дюсберга интересны, - согласился Брукхеймер, - однако  позволю
заметить, что они не  однозначны.  При  желании  их  можно  трактовать  и  в
обратном направлении.
   Фишборн прикурил новую сигару.
   - Как и статистику центра эпидемиологического контроля...
   - Вероятно, - кивнул Брукхеймер.
   - Вы помните программу шестидесятых "Вирус-Рак"?
   - Относительно лейкоза?
   - Да.
   - В общих чертах. Я тогда был занят на кафедре у Коэна  в  Цинцинатти,  -
профессор  помешал  ложечкой  в  чашке,  -  .  просматривал  только   релизы
Министерства здравоохранения.
   - Я тоже напрямую не был задействован, - Фишборн наклонился вперед, -  но
за публикациями следил. И  отметил  ряд  странностей,  которые  совпадают  с
нынешней ситуацией по СПИДу.
   - Тогда просветите меня, коллега, - Брукхеймер взял с блюдечка рогалик  и
обмакнул его в кленовый сироп.
   - Слушайте, - Лоуренс довольно улыбнулся.
   При  всей  своей  загруженности  основной  работой   неугомонный   доктор
изыскивал  время  для  чтения  всех  мало-мальски  значимых  материалов   по
микробиологии. И обращал пристальное внимание на  научные  споры,  частенько
выступая в роли независимого эксперта.
   - Итак... Параллелизм исследований вирусов рака  и  СПИДа  заключается  в
следующем - изначально небольшие контрольные группы, определение возбудителя
заболевания исключительно по антителам в  крови  и  отсутствие  прогресса  в
поиске   вакцины.   Приплюсуйте   к    этому    заинтересованность    центра
эпидемиологическою контроля  с  их  двухмиллиардным  бюджетом,  а  в  случае
иммуннодефицита - еще и избирательность вируса.
   - Это косвенные признаки,  -  задумчиво  заявил  Брукхеймер,  -  методика
антигенов и антител широко распространена.
   - Но наличие антитела ничего не говорит о развитии конкретной болезни.
   - В ряде случаев - да, - согласился профессор.
   - Именно к этому я и веду, - Фишборн  выпустил  клуб  дыма,  -  вспомните
восемьдесят   четвертый   год.   Пять   случаев   пневмоцистной   пневмонии,
объединенных в одну группу, -  и  нам  объявляют  о  начале  эпидемии  новой
болезни. Спустя месяц ее называют синдромом иммуннодефицита.  Тут  же  нашли
возбудитель, провели широкомасштабное  тестирование,  обнаружили  гигантское
число похожих случаев, а дальше вы и сами все знаете.
   - Но, в отличие от лейкоза, конкретный вирус все же выделен.
   - Не все так просто, коллега. Пару лет назад я  занимался  пробами  крови
наших солдат, у которых был обнаружен СПИД, и отфильтровал культуру  вируса.
Однако уверенности  в  том,  что  именно  он  вызывает  ослабление  иммунной
системы, у меня нет. Для  начала  я  проэкспериментировал  с  гарантированно
незараженной абортивной кровью...
   - И каков результат?
   -  Нулевой.  Вхождение  вируса  в  клетку  состоялось,  но  при  этом  ее
характеристики остались фактически неизменными. И концентрация  антигенов  в
растворе не изменилась. - Фишборн сделал глоток кофе. - Образец до  сих  пор
сохранился... Вирус просматривается, а антитела - нет.
   - Ваше объяснение?
   - Вирус-спутник. К ослаблению  иммунной  системы  он  не  имеет  никакого
отношения. А так называемые СП ИД-заболевания имеют более простую природу. К
примеру,  нарушения  химических  реакций   в   клетках   иммунной   системы.
Недостаточная выработка катализатора, избыток ингибитора,  слабая  сепарация
вещества на оболочках... Насколько мне известно, под этим углом проблему еще
никто не рассматривал.
   - Вы упоминали об избирательности, - напомнил Брукхеймер.
   - И это тоже. Я посмотрел статистические данные. Выходит,  что  девяносто
процентов  заболевших  СПИДом  -  наркоманы-гомосексуалисты  в  возрасте  от
двадцати до сорока лет. Для эпидемии картина довольно странная.  Кстати,  вы
помните смерть главного статистика США в прошлом году?
   - Да. Ограбление, по-моему...
   - Это официальное заключение.
   - Вы с ним не согласны?
   - Противопоставить данные собственного расследования я, как вы понимаете,
не могу. У меня их просто нет. Но логически разобраться я пытался. Все  дело
в том, что буквально за  месяц  до  его  смерти  я  получил  предварительный
вариант его ежегодного отчета Конгрессу.  Он  просил  меня  дать  уточненные
данные по нескольким параграфам. Отчет я ксерокопировал,  данные  отослал  и
занялся своими делами... Когда же его  убили,  я  сравнил  черновой  вариант
доклада с опубликованным, - Фишборн сделал эффектную паузу.
   - Ну и?
   - В разделе, посвященном СПИДу, исчезли три таблицы.
   - Но сам раздел остался?
   - Да.
   - Таблицы могли быть трансформированы в другие схемы. Так часто бывает, -
Брукхеймер собаку съел на подготовке и оформлении документации.
   - Не могли.
   - Почему?
   -  Объясняю  -  Лоуренс  победно  улыбнулся.  -  Таблица  номер  один   -
статистическая подборка по национально-этническим группам, номер  два  -  по
заболевшим и незаболевшим партнерам инфицированных, номер три  -  результаты
применения "а-зэ-тэ"  в свете эффективности препарата.
   - Почему кроме вас никто не обратил на это внимания?
   - Черновые  варианты  отчетов  отправляются  обратно.  Копировать  их  не
разрешено.
   - Но вы все же скопировали.
   - Это случайность. Мне в помещение на неделю занесли два ксерокса. Что-то
там меняли в оборудовании четвертого этажа. И использовали второй блок  моей
лаборатории под временное хранилище, - с наивным  выражением  лица  объяснил
Лоуренс.
   Брукхеймер покачал головой. В случайности,  связанные  с  сующим  повсюду
свой длинный нос Фишборном, он не верил. Если  бы  доктору  не  поставили  в
лабораторию ксероксы, тот бы не поленился и снял бы копии в другом месте.
   - Таблицы сильно разнились с сутью отчета?
   - Еще бы! По ним выходило, что наши методики диагностики и лечения никуда
не годятся. Из  пятнадцати  тысяч  обследованных  женщин,  которые  живут  с
инфицированными мужьями без предохранения, не заразилось ни одной.  Больные,
к которым применяется АЗТ, живут  меньше  тех,  кто  вообще  не  лечится.  В
окончательном варианте документа этих данных нет.
   - И именно поэтому произошло убийство?
   - У меня нет другого объяснения, - вздохнул Фишборн. - Прибыли от истерии
относительно СПИДа исчисляются  миллиардами.  А  убивают  и  за  значительно
меньшие   суммы.   Да    вы    сами    вспомните    недавнюю    историю    с
альфа-фета-протеи-нами.
   - Она закончена... - невесело констатировал Брукхеймер.
   - Как сказать. Я думаю, что производство свернуто, а все те, кто  имел  к
этому непосредственное отношение,  ликвидированы.  Хотя  не  исключено,  что
эксперименты будут продолжены в другом месте.
   - Поставки в наш институт прекратились. Кригмайер закрыл программу.
   - Немудрено. Скандал ему не нужен, - Лоуренс хитро прищурился.
   - Вы что-то знаете.
   - Ага... Точнее, пока не знаю, но надеюсь узнать.
   - Мы же договаривались, что вы  меня  будете  информировать  относительно
своих шагов в этом деле, - вежливо напомнил Брукхеймер.
   - Безусловно. Ничего кардинального я еще не  делал,  только  разместил  в
Интернете свои домен по альфа-протеинам. - Фишборн  погасил  сигару.  -  Дал
несколько открытых статей по этому вопросу, изложил  пару  гипотез...  Ну  и
оплатил размещение ссылок на других сайтах.  Теперь  ко  мне  захаживает  по
десятку посетителей в день. Некоторые оставляют сообщения. Вот и все.
   - Какого рода сообщения?
   - Ничего необычного. Вялотекущая дискуссия. Я стараюсь ответить всем.
   - А в чем смысл такого домена?
   - В оформлении. С правого края  картинки  я  дал  протеиновую  цепочку  с
нашего образца. Кто в курсе дела - намек поймет.
   - Если зайдет на ваши страницы...
   - Другого выхода все равно нет. А тут есть шанс. Пусть даже минимальный.
   - Логично, - Брукхеймер отставил пустую тарелочку и вытер губы.
   - Надо подождать. Рано или поздно сработает, я в этом уверен.
   - Возможно, вы правы...

***

   Обеденный перерыв бывает у всех, и террористы  не  стали  исключением.  К
половине второго три четверти из них собрались в полукруглом  зале,  уселись
за раскладные столы и приступили к трапезе.
   Успевший поспать четыре часа Влад выглянул сквозь амбразуру в стене.
   "Со жрачкой у них все в порядке... Тушенка, галеты,  салаты,  в  качестве
гарнира - макароны. С голоду не сдохнут. А у меня только  шоколад,  орехи  и
витамины. Так недолго и язву заработать. Нервы к тому же...  Однако  пищевые
припасы с собой таскать слишком накладно. Мне мобильность  требуется.  Итак,
что мы имеем?.."
   Бетонная  стена,  за  которой  схоронился  Рокотов,   имела   в   толщину
сантиметров тридцать. Амбразура была узкой, так  что  свет  от  висящих  под
потолком ламп в боковой коридорчик практически  не  проникал,  и  биолог  не
боялся, что его кто-нибудь заметит. Он удобно расположился на толстой  трубе
и приготовился к длительному ожиданию. А заодно рассматривал  террористов  и
прикидывал, что от кого следует ожидать.
   Как он и предполагал, коллектив подобрался интернациональный.
   За отдельным столиком в дальнем углу зала уселись  семеро  кавказцев.  Им
принесли закопченный чан с каким-то варевом  и  стопку  лепешек.  Мужчина  с
вытянутым лицом  и  жидкой  кустистой  бородкой  сказал  несколько  фраз,  и
кавказцы принялись за еду.
   По центру вдоль сдвинутых столов уместились  славяне  в  количестве  двух
десятков человек. Они резали сало и лук, отхватывали от здоровенного окорока
ломти ветчины и  перебрасывались  веселыми  репликами.  Не  обошлось  и  без
спиртного. По кругу была пущена бутыль с  мутной  самогонкой,  каждый  налил
себе в кружку граммов по сто пятьдесят.
   Ближе всех к притаившемуся за стеной Владиславу сидели пятеро  чистеньких
и невозмутимых блондинов в отглаженной полувоенной форме. Прибалты.  У  всех
пятерых сложенные в блин кепочки были аккуратно  заправлены  под  погоны  на
левом  плече.  Как  и  положено  при  приеме  пищи.  Прибалты  ели  молча  и
сосредоточенно, будто сидели в кафе где-нибудь на юрмальском побережье.  Нож
в правой руке, вилка в левой, за отворот куртки заправлена салфетка.
   У Рокотова потекли слюнки.
   Наконец террористы поели и убрали со столов, сбросив одноразовую посуду в
черные пластиковые мешки. Чан один из кавказцев  уволок  в  боковой  проход,
где, как понял Влад, находилась кухня.
   "Расходятся... Ну, и что я увидел? Салаты с  добавкой  они  сожрали.  Сие
плюс. Что еще? Пожалуй, две вещи... Первая  -  с  дисциплиной  у  славянской
части группы так себе. Раз они в  открытую  пьют,  пусть  даже  немного,  то
реакция у них слегка заторможена. По всей  видимости,  славяне  используются
для патрулирования территории  и  в  качестве  грубой  рабочей  силы.  Да-а,
измельчали  террористы,  измельчали...  И  второе  ~  группа  разделена   по
национальному признаку. Минимум  на  три  подгруппы.  Славяне,  кавказяки  и
прибалты. Кстати, есть еще поляк и, возможно, не один. Его мы пока отнесем к
прибалтам. Типа  европейцы.  Что  же  отсюда  следует?  -  Рокотов  еще  раз
внимательно, метр за метром, осмотрел зал. - Черт  его  знает...  Полученную
информацию надо как-то использовать, столкнуть их лбами внутри коллектива. С
албанцами у меня такое вышло с помощью денег. Вариант хороший, но  упирается
в отсутствие необходимой суммы..."
   Деньги у Влада были, но немного. Две  пачки  по  десять  тысяч  долларов,
прихваченные с собой на непредвиденные расходы. Однако  разбрасывать  их  по
территории подземной базы он не собирался.
   "Надо вызвать у них недоверие друг к другу,  замешанное  на  национальных
нюансах. Привязать, что ли, к одному из мусульман кусок сала? Но у меня сала
нет, к тому же придется для этого жертву отлавливать и глушить. Не пойдет...
Проще задавить попавшего ко мне в руки, чем глупостями  заниматься.  А  что,
если начать избирательно мочить представителей только одной  национальности?
Не трогая других. В принципе,  мысль  интересная.  Может  сработать.  Но  не
обязательно. Блин, как же их поссорить?"
   В зале остались трое - двое совсем молоденьких парней и кряжистый мужчина
лет сорока с пышными казацкими усами. Мужчина что-то рассказывал, размахивая
зажатым в правой руке пучком зеленого лука, юноши внимали.
   Целиком произносимые фразы  были  не  слышны.  В  коридорчик  прорывались
только отдельные слова, да и то только тогда, когда мужчина  повышал  голос.
"Казак" говорил по-украински, обильно уснащая свою речь русским матом.
   "Националист-западенец, - решил биолог, - знаю я таких..."
   Со  львовскими  патриотами  Рокотов  сталкивался  не  раз.  Особенно  ему
запомнился кадр, который, прочитав на заборе надпись  "Бей  жидов  -  спасай
Россию!", долго чесал грязной пятерней в  затылке  и  затем  изрек:  "Лозунг
гарный, цель погана..."
   Но с кого-то надо было начинать.
   Влад подобрался к соседней амбразуре. Отсюда открывался вид на два выхода
из зала.
   "Что ж, если кто-нибудь из них отправится налево, то выйдет точно  мне  в
руки. Будем надеяться, долго они не просидят. Троих завалить трудно, а вот с
двумя справлюсь. Не впервой..."
   Рокотов погладил холодную сталь боевого посоха и выбрал  место  засады  в
тени выступа стены на пересечении коридора с основным тоннелем.

***

   Московский мэр довольно кивнул и провел пухлым пальчиком по  подписанному
собеседником безликому чеку на предъявителя.
   - И еще, - эмиссар церкви сайентологии сделал вид, что мнется и не знает,
как выразить следующую просьбу, - возникли некоторые сложности...
   Прудков спрятал чек "Дойче Банка" на триста  тысяч  марок  во  внутренний
карман   пиджака   и   изобразил   на   лице   озабоченное   внимание.   Его
пресс-секретарь, сутулый кореец по фамилии Ким, уловил перемену в настроении
шефа и также нахмурил жиденькие бровки.
   - Излагайте, - столичный градоначальник повелительно махнул ладошкой.
   - Есть сведения, что в ближайшие дни  нас  могут  посетить  представители
налоговой полиции. С проверкой. Вы сами понимаете, что нам  бы  не  хотелось
прерывать работу, однако обстоятельства... - сайентолог выражался витиевато,
чем иногда сильно раздражал недалекого  Прудкова,  с  трудом  продиравшегося
сквозь нагромождения придаточных предложений. - И к тому  же  информационные
службы к нам совершенно не лояльны.
   Мэр строго посмотрел на Кима.
   - Что это значит?
   - На нашем канале все в порядке, - поспешно отрапортовал пресс-секретарь,
- наш гость, вероятно, имеет в виду ОРТ и РТР.
   - Это так, - согласился сайентолог, - началась натуральная атака.
   - Подавайте в суд, - предложил Прудков, - решение  в  вашу  пользу  будет
обеспечено.
   Ким важно склонил голову. Большинство судей столицы сидели на подкорме  у
мэрии и сложностей с вынесением нужных приговоров не  возникало.  Строптивых
или недостаточно понятливых  служителей  Фемиды  всеми  силами  выжимали  из
системы. Пару раз даже пришлось организовывать нападения на  упертых  судей,
посмевших пойти поперек воли московского Хозяина, и отправлять "наглецов" на
больничную койку.
   - Нам бы этого не очень хотелось, - заюлил сайентолог, - вы же  знаете...
Это долго, лишнее  внимание  прессы,  Одуренко  со  Свинидзе  опять  с  цепи
сорвутся. Желательно решить вопрос без огласки.
   Прудков недовольно скривился.
   Иметь дело с религиозными  организациями  он  любил.  Но  ровно  до  того
момента, пока у  тех  не  возникали  сложности  с  законом  или  с  прессой.
Вмешиваться в конфликт мэр совсем  не  стремился.  Слишком  свежи  были  еще
воспоминания о скандале, связанном с взаимоотношениями мэрии и  организацией
Секу Асахары.
   В тот раз Одуренко где-то раздобыл фотографии с конфиденциальной  встречи
Прудкова и главы "Аум Сенрике". Хорошо  еще,  что  не  все.  Только  те,  на
которых мэр подобострастно жмет руку Асахаре и обедает  с  ним  в  отдельном
кабинете закрытого  для  посторонних  посетителей  ресторанчика  на  окраине
Москвы. После ресторана они отдыхали в сауне  с  последовательницами  учения
Секу. Прудков в тот вечер оторвался по полной программе, реализовав все свои
небогатые познания в "Кама-сутре" и большинство застарелых комплексов. О чем
впоследствии пожалел, ознакомившись с комплектом цветных снимков,  врученных
ему "смотрящим" от "Аум Сенрике" по России. Подборка фотографий  производила
сильное впечатление. Особенно те из  них,  на  которых  обрюзгший  карлик  с
радостно-дебильным   лицом,   в   котором   легко    угадывался    столичный
градоначальник,  развлекался  одновременно   с   двумя   несовершеннолетними
девочками и одним мальчиком лет восьми.  Общий  возраст  интимных  партнеров
Прудкова примерно соответствовал количеству лет за решеткой, которые дают за
подобные делишки. Мэр напрочь не помнил поход в сауну, из чего сделал вывод,
что коварный Асахара добавил в напитки какой-то наркотик.
   Но возмущаться было поздно.
   Однако дьявол хранил Прудкова. Спустя год после  исторического  посещения
сауны Секу был  арестован  японской  полицией,  и  у  него  появились  более
насущные дела, чем развитие своего бизнеса в  России.  Смотрящий  от  "Аума"
куда-то подевался, и секта распалась на множество маленьких организаций,  ни
одна из которых не имела даже тысячной доли того  влияния,  которое  было  у
Асахары в прошлом.
   Сектантов Прудков обожал за аналогичную своей неразборчивость в средствах
и в решении финансовых проблем. Те так же видели в нем родственную душу и  с
помощью мэра медленно, но верно превращали Москву в мировую  столицу  черных
религий.
   Правда, в одном случае сам Прудков не пошел на контакт. Несмотря  на  то,
что  ему  предлагалось  единовременно  десять  миллионов  долларов  за  одну
подпись. Он испугался, узнав, что об открытии филиала пытается  договориться
глава откровенного  сатанинского  культа,  не  скрывающий  своей  страсти  к
человеческим жертвоприношениям и омовениям кровью младенцев.
   В открытую ссориться с Патриархом всея Руси мэр не захотел.
   Саиентологи же полностью отвечали представлениям Прудкова  о  религиозном
бизнесе.   Вежливы,   экстремистских   идей   не   декларируют,   занимаются
малопонятными научными изысканиями и, что главное, не скупятся,  когда  речь
заходит об аренде помещений или проведении съездов. А что  про  них  говорят
относительно работы на иностранные разведки - так это дело десятое.  Твердую
валюту Прудков был готов получать хоть напрямую из рук директора  ЦРУ,  лишь
бы выплаты не задерживались.
   - Я подумаю, - дипломатично заявил мэр, -  а  пока  увеличим  долю  ваших
программ на ТВЦ. Думаю, что  ваши  специалисты  смогут  объяснить  зрителям,
почему против церкви Хаббарда  готовятся  провокации.  Из  печатных  изданий
подключим  "Комсомольца  Москвы",  "Новую  газетку",  "Сегодня".   Лично   я
посоветовал бы вам  поговорить  с  Индюшанским,  провентилировать  вопрос  о
заявлениях  по  поводу   вмешательства   некоторых   олигархов   в   свободу
религиозного выбора граждан России.
   Пресс-секретарь сложил губы трубочкой и закатил глаза. Было видно, что он
готов выдать свое коронное: "Вах-х-х, как сказал!" По  угодливости  Киму  не
было равных во всей мэрской команде.
   Сайентолог написал на листке из блокнота "100 000 DM" и показал Прудкову.
   Градоначальник несколько секунд подумал.
   - Это еще требует уточнения.
   - Мы  оплатим  время  на  телевидении  и  газетные  полосы  по  рекламным
расценкам, - сайентолог дал понять, что сто  тысяч  дойчмарок  пойдут  лично
мэру за его расположение к церкви Хаббарда.
   Прудков выпятил нижнюю губу.
   - У меня много дел...
   - Двойная такса? - предположил сайентолог.
   - Пожалуй...
   Эмиссар кивнул.
   С Прудковым, которого  между  собой  западные  коммерсанты  и  разведчики
называли "Лужа", было легко и приятно иметь  дело.  Он  никогда  не  упускал
возможности положить в карман лишние сто-двести тысяч.  Жаден,  конечно,  но
сей недостаток с лихвой искупался предоставляемыми услугами.
   Сайентолог вытащил чековую книжку и под  пристальным  взглядом  маленьких
глазок мэра принялся заполнять пустые строчки.

***

   -  Осталось  меньше  двух  недель,  -   сообщил   собравшимся   Станислав
Богданкович.
   Цвет белорусской оппозиции -  главный  редактор  газеты  "Народная  доля"
Иосиф Мульевич Серевич, президент "Ассоциации  молодых  политиков"  Анатолий
Голубко,  председатель  наблюдательного  совета  "Белорусской  Правозащитной
Конвенции" Александр Потупчик, президент
   "Ассоциации Белорусских Журналистов" - Жанна Литвинович и сам  основатель
"Хартии-98" и глава Центра "Запад-Восток"  Богданкович  -  расселись  "округ
низкого столика на одной из конспиративных квартир.
   До места очередного сбора  каждый  добирался  окольным  путем.  Тщательно
маскируясь,  пересаживаясь  в  метро  с  поезда  на  поезд,  пробегая  через
проходные дворы,  заходя  в  квартиры  знакомых  и  выскальзывая  по  черной
лестнице,  будто  партизаны  на   оккупированной   территории.   По   мнению
оппозиционеров и их недалеких соратников, такое поведение как  нельзя  лучше
сбивало с толку "топтунов" из службы наружного наблюдения  КГБ  и  позволяло
"лидерам сопротивления" спутать карты властям. С завидной  регулярностью  по
Минску, а потом и по всей республике гуляли истории о том, как "мужественные
борцы с режимом" в очередной раз провели туповатых подручных Батьки.
   Все это имело бы право на существование, если бы не одно "но".  На  самом
деле наружка белорусского КГБ  ни  за  кем  из  оппозиционеров  не  следила,
занималась гораздо более  важными  делами,  а  за  "топтунов"  дилетанты  из
"подполья" принимали самых обычных прохожих.
   - Разрешение на проведение митинга получили? - спросил Серевич.
   - Газумеется, - Богданкович  нещадно  картавил,  -  и,  как  обычно,  нам
запгетили пгоход по центгу.
   - Сатрапы, - весомо заявила Литвинович,  бесцветная  девица  с  анемичным
лицом и неподвижным взглядом наркоманки. О ее страсти к опиумным  препаратам
знали все, но до поры до времени молчали. Жанна честно выполняла  поручения,
раз в неделю разражалась гневной статьей  со  страниц  "Народной  доли"  или
"Советской  Беларуси",  громче  всех  вопила  на  демонстрациях  и   успешно
подбивала молодежь на оказание сопротивления милиции, вовремя исчезая с поля
"битвы за демократию".
   - А где Изотович? - Голубко  манерно  изогнулся  в  кресле,  рассматривая
тщательно наманикюренные ногти.
   Павел Изотович Трегубович, подвизавшийся на должности главного  редактора
"Советской Беларуси", пропускал уже третье собрание.
   - Занят, - отрезал Богданкович. Пассивный педераст  Голубко  вздохнул.  К
толстомясому  кряжистому  Трегубовичу   он   испытывал   нежность,   которую
ненавязчиво старался продемонстрировать при каждой  встрече.  Однако  дальше
многозначительных  взглядов  не   доходило.   Тихий   алкоголик   Трегубович
решительно предпочитал женщин. Даже несмотря на то, что с ними у него что-то
путное выходило все реже и реже.
   - Давайте к делу, - заныл Потупчик, у которого через час  была  назначена
встреча в немецком посольстве, - у меня времени в обрез...
   - Сделай обрезание, - брякнула Литвинович,  глядя  прямо  перед  собой  и
покачиваясь.
   За десять минут до начата собрания она вколола себе прямо на лестнице два
кубика ханки и теперь существовала в своем  переливающемся  яркими  красками
мире. Суть разговора ее мало интересовала. Голубко хихикнул.
   - Пегестань, - брезгливо сказал Бог-данкович.
   - Стае, не обращай внимания, - Серевич  развалился  в  кресле  и  вытянул
ноги, едва не задев давно нечищенными ботинками светлые  брючки  Голубко,  -
щас все решим. Саня, что у тебя?
   - Я договорился, что в конце месяца приедет Щекотихин. - Потупчик немного
наклонился вперед. - Выступит на митинге, осудит режим. Насчет  Рыбаковского
и Пенькова подтверждения пока нет. То ли  будут,  то  ли  нет...  Журналисты
заряжены, дадут информашку по всем каналам. Эти, с НТВ,  запросили  на  пять
штук больше, чем обычно. Боятся. Им в прошлый  раз  камеру  разбили,  вот  и
перестраховываются. Я обещал обсудить и дать ответ послезавтра.
   Богданкович пожевал губами.
   - А на тги тысячи не согласятся?
   - Не. Сказали пять.
   - Хогошо. С НТВ ссогиться не надо. Ты как. Толя?
   - Человек двести обеспечу, - Голубко подавил  зевок,  -  из  них  десяток
отмороз-ков.  Как  сигнал  будет,  они  ментов  камнями  забросают.   Только
подготовиться надо. И бухалова купить. По  толпе  пустим  ящика  три  водки,
глядишь, на ментов полсотни рыл бросится.
   - Там стройка рядом, - Потупчик поднял палец, - кирпичи  можно  взять.  И
обрезки арматуры заранее завезти.
   - Хогошая мысль, - одобрил Богданкович. - Кто займется?
   - Могу я, - пожал"плечами Голубко.
   - Вот и отлично... Нося, ты подбогочку статей заказал?
   - Давно готовы, - проворчал Серевич,  -  наши,  польские,  литовские.  Из
Питера три статьи пришло. Политологический  анализ  Жени  Гильбовича  и  два
опуса Николащенко. Плюс материал от Руслана. Я в Питер деньги  уже  отослал.
Николащенко еще аванс выписал, у него проблемы там  начались,  бабки  сильно
нужны...
   - У него вечно проблемы, - отмахнулся Потупчик.
   Андрей Николащенко по кличке Степаныч был известен  далеко  за  пределами
Санкт-Петербурга как ярый борец с психиатрией. С периодичностью примерно раз
в две недели он выдавал на-гора очередное "исследование", в котором  обвинял
врачей во всех смертных грехах и обзывал их "палачами в .забрызганных кровью
халатах" и "сталинскими выкормышами". За что регулярно  приглашался  в  суд,
где брызгал слюной, оскорблял  судей  и  получал  свои  законные  пятнадцать
суток. Вокруг Степаныча вечно роились странноватые  субъекты  с  мутными  от
сверхдоз успокоительного глазами и со справками из диспансеров,  с  которыми
он вел нескончаемые беседы о тех зверских методах, которыми нормальных людей
в дурдомах залечивают до растительного состояния.
   Если  смотреть  со  стороны,  то  Степаныч  вроде  бы  занимался   крайне
благородным и нужным делом. Чего греха таить - в  стационарах  действительно
существуют  и  нарушения  режима,  и  излишняя  жестокость  к  пациентам,  и
безразличие  персонала.  Но  не  в  таких  масштабах,  как  тщился   описать
Николащенко. При хронической  нехватке  лекарств  больных  просто  не  могли
"закалывать" галоперидолом до одури, иначе препарата на всех не хватило бы и
нечем было бы купировать приступы у буйных клиентов. Так  что  на  девяносто
девять процентов материал для своих  "разоблачений"  Степаныч  высасывал  из
пальца.
   К тому же он был платным информатором БНД.
   По   какой-то   непонятной   причине   в   самом    начале    перестройки
западногерманская разведка  заинтересовалась  закомплексованным  до  предела
"правозащитником" и предложила ему скромную "пайку". Николащенко с  радостью
согласился и вот уже почти пятнадцать лет снабжал  своих  хозяев  слухами  и
сплетнями из журналистко-патриотической среды, раз в месяц получая конвертик
со ста пятьюдесятью дойчмарками. В патриотической прессе его терпели и морду
набили лишь однажды, когда чересчур инициативный Степаныч принял  участие  в
пикетировании латышского консульства, развернув плакат в защиту "независимой
от русских  оккупантов"  прибалтийской  республики.  Выйдя  через  месяц  из
больницы, Николащенко охладел к публичным  выступлениям  и  всецело  ушел  в
борьбу с медициной.
   - Жалко, если Пеньков не приедет, - протянул Голубко.
   - А зачем  он  тебе?  -  Литвинович  на  несколько  секунд  вырвалась  из
наркотического забытья. - Вы же оба пассивы...
   Предводитель молодых политиков обиженно засопел.
   - К делу, к делу, - Богданкович  замахал  руками,  -  пгедстояший  митинг
слишком важен, чтобы согвать его пговедение. Жанна,  пегестань  цепляться  к
Толе. Лучше скажи, сколько членов ассоциации будет пгисутствовать?
   - Почти все, - безрапично ответила Литвинович. - Я разослала  приглашения
на Украину, оттуда тоже приедут.
   - Хогошо, - Богданкович потер пухлые ладошки, - тепегь обсудим финансовый
вопгос...
   Собравшиеся заметно оживились.

***

   Дослушав повествование усача, двое молодых террористов встали из-за стола
и направились на выход.
   Рокотов приготовился.
   Один из юношей свернул в правый коридор, второй - в левый.
   До затаившегося в густой  темноте  Владислава  жертве  предстояло  пройти
ровно шестьдесят пять шагов.
   В террористическую группу, взявшую под свой контроль  подземную  ракетную
базу,  Опанас  Тытько   попал   случайно.   Ничем   особенным   у   себя   в
националистической ячейке он не отличался, никакими талантами не блистал  и,
если бы не  рекомендации  его  двоюродного  брата,  так  до  конца  жизни  и
проваландался  бы  у  себя  во  Львове,  наливаясь  самогонкой  в   компании
соратников и бегая на митинги в защиту "ридной Украшы" от "клятых москалей".
   Слово кузена перевернуло всю его жизнь. После краткого  собеседования  он
был принят в состав боевого отряда  и  спустя  месяц  упорных  тренировок  в
шахтах   заброшенного   песчаного   карьера   оказался   вместе   с    пятью
соотечественниками в Беларуси.
   Националистом, а затем и террористом  Опанас  стал  от  безысходности.  К
моменту развала СССР на шестнадцать независимых государств он  только-только
закончил школу, профессии никакой не  имел  и  при  бешеной  безработице  на
Украине вряд ли смог бы устроиться хоть на какую-нибудь работу.  Помыкавшись
год и получив отказ со всех еще  работающих  львовских  предприятий,  Тытько
страшно озлобился и в  этом  состоянии  был  подобран  руководителем  секции
"боевого гопака" - нового вида борьбы, возникшего в  самостийной  республике
на волне перестройки  и  представлявшей  собой  жуткую  смесь  кик-боксинга,
самбо, карате и украинского народного танца.  В  качестве  философской  базы
гопака фигурировали заветы Степана Бендеры и проживающих в  западной  Европе
активистов  УНА-УНСО.  Практическая  польза  от  нового  вида  борьбы   была
невелика, ее приемы годились лишь для примитивной уличной драки  "стенка  на
стенку", однако привлекала молодежь своей  "украинскостью".  К  тому  же,  в
отличие  от  всех  остальных  воинских  искусств,   апологетам   гопака   не
возбранялось обжираться салом и употреблять горилку.
   В секции Опанас быстро продвинулся  до  должности  заместителя  командира
ячейки,  в  чью   задачу,   помимо   организации   тренировок,   входила   и
культурно-просветительская работа,  заключавшаяся  в  написании  лозунгов  к
демонстрациям и чтении вслух перед рядовыми бойцами  избранных  отрывков  из
откровений Бендеры.
   Довольно быстро националисты во Львове стали представлять собой  реальную
политическую силу. Однако это не прибавило им  материального  достатка.  Все
попытки поставить под свой контроль рынки и коммерческие фирмы  оканчивались
печально - интернациональные  бандитские  группировки,  "крышующие"  местный
бизнес, жестко объясняли "гопарям", что не  потерпят  вмешательства  в  свои
дела и при необходимости разнесут  "нациков"  из  автоматов  Калашникова.  И
никакой гопак  не  поможет.  Увещеваниям,  пару  раз  подкрепленным  хорошим
мордобоем, националисты вняли и переключились на пикеты магазинов, торгующих
"москальскими"  товарами.  Откуда  их  тут  же  попросили,  дабы  не  мешали
торговле, и тоже пригрозили автоматическим оружием.
   В результате львовская ячейка осталась ни с чем. Сотни членов организации
- и полный ноль в кассе. Успехи своих выдвиженцев в местных  органах  власти
грели  душу,  но  желудок  оставался  пустым.  Да  и   выдвиженцы,   получив
вожделенные мандаты и заняв  соответствующие  кабинеты,  сразу  забывали  об
оставшихся не у дел "товарищах по борьбе" и принимались набивать собственные
карманы, ориентируясь  не  на  национальную  общность,  а  исключительно  на
родственные чувства.
   К началу  тысяча  девятьсот  девяносто  девятого  года  Тытько  дошел  до
крайнего предела. Деньги у организации закончились  совершенно,  взносы  уже
никто не платил, все, что можно было продать из дома, Опанас продал.  Ему  в
голову даже стали приходить крамольные мысли о том, что под  властью  Москвы
жилось не в пример лучше, чем отдельно от русских.
   Но сделанного не воротишь. Отвалившаяся от России  Украина  дрейфовала  в
неизвестном направлении. Дорвавшимся до власти коммуно-фашистам было глубоко
наплевать на переживания патриотов и бедность народа.
   С приходом в сборную группу террористов жизнь Тытько изменилась  коренным
образом.  Он  стал  вдоволь  есть,  получил  хорошую  одежду,  оружие  и  по
завершении операции ему было  обещано  целых  пятьдесят  тысяч  американских
долларов - запредельная сумма для украинского паренька.
   Он не знал, что вместо денег  должен  получить  пулю  в  затылок,  как  и
большинство его новых товарищей. Побеждающие в политической схватке в первую
очередь  избавляются  от  свидетелей.  Ибо  соратники  вместо  того,   чтобы
удовлетвориться ролями скромных  помощников,  начинают  требовать  различные
блага и выпячивать себя в ущерб первым лицам. Так что всегда  проще  заранее
уничтожить отработанный материал и не иметь проблем при дележе власти...
   Когда Опанас, погруженный в свои мысли о  будущей  счастливой  и  богатой
жизни, добрел до  середины  неосвещенного  участка  коридора,  сбоку  что-то
прошуршало,  из  темноты  материализовалась  фигура  в  черном  обтягивающем
комбинезоне, мелькнуло что-то продолговатое, и Тытько швырнуло  на  бетонный
пол. Он только успел почувствовать дикую боль в спине и провалился во мрак.

***

   Руководитель специального отдела Государственного Департамента США  хмуро
уставился  на  свою  непосредственную  начальницу,  изучающую  аналитическую
справку по проблеме разоружения Армии Освобождения Косова.
   Полевые агенты, внедренные в УЧК, докладывали о том, что на скорый  успех
рассчитывать не приходится. Более  того  -  все  чаще  у  лидеров  албанских
сепаратистов возникали дурные мысли о том, что на Косове останавливаться  не
стоит, а следует продолжить  "национально-освободительную"  борьбу  в  южных
провинциях Сербии, в Македонии,  Болгарии  и  Черногории.  Дабы  включить  в
состав "Великой Албании" и прилегающие к  Косову  районы,  и  таким  образом
основать  на  обломках  югославской   республики   могучее   псевдоисламское
государство. А там, глядишь, наступит очередь Греции, где этнические албанцы
составляют одну пятую населения.
   Членство Греции в НАТО косоваров не смущало.
   Мадлен Олбрайт прочистила горло.
   - И что все это значит?
   - Косовары заигрались, - просто ответил руководитель спецотдела  -  И  мы
вместе с ними.  Боюсь,  что  остановить  их  дальнейшее  распространение  по
региону будет непросто. Уже возникли проблемы с беженцами.
   - Какие именно проблемы?
   - Из временных лагерей в Македонии албанцы разбежались  по  родственникам
из приграничных сел.  Многие  из  которых  напрямую  связаны  с  УЧК.  Пошли
разговоры о том,  что  север  Македонии  должен  в  результате  принадлежать
Албании. Мол, восстановление исторической справедливости...
   - Думаю, это ненужные страхи, -  отмахнулась  Госсекретарь.  -  Когда  мы
освободим Косово, албанцы угомонятся.
   - У аналитиков иной прогноз.
   - Какой же? - ухмыльнулась Олбрайт.
   - Через полтора-два  года  история  повторится.  Только  тогда  албанские
боевики начнут нажимать на Македонию. Для косоваров сербы и македонцы - суть
единый народ. Враги. И никаких сдерживающих факторов там нет, - руководитель
спецотдела печально втянул голову в плечи. - В  Македонии  каждый  третий  -
албанец.  Соответственно,  по  их  логике,  земля  должна  принадлежать  им.
Македония богаче Косова и несравненно богаче Албании, так что  исход  вполне
понятен...
   - Мы поставим свои условия, - Госсекретарь поджала губы.
   - Кому? - съязвил профессиональный разведчик, с презрением относящийся  к
познаниям Мадлен в области межнациональных отношений.
   - Хашиму Тачи и Ибрагиму Ругове.
   - Про Ругову я бы посоветовал просто забыть.
   - С чего это вдруг?
   - Ибрагим из дома  выйти  боится,  не  то,  что  участвовать  в  каких-то
переговорах. Несколько полевых командиров из УЧК объявили, что убьют Ругову,
если тот появится на контролируемой ими территории.
   - Мы можем дать ему охрану, - отрезала Олбрайт.
   - Тогда убьют и охрану, - спокойно отреагировал руководитель спецотдела.
   - Это будут американцы! - Госсекретарь повысила голос.
   - Боевикам без разницы, американцы или сербы. Недавно британцы с этим уже
столкнулись...
   - Вы имеете в виду конфликт между патрулем СЛС . и отрядом Тачи.
   - Да.
   - Это было недоразумение... Руководитель спецотдела промолчал.
   Спорить с уверенной в своей правоте Госсекретарем  было  себе  дороже.  И
совершенно бессмысленно, когда речь  заходила  о  косовских  боевиках,  коих
Мадлен Олбрайт считала благородными борцами за свободу собственного  народа,
не  обращая  внимания  ни  на  грабежи,   совершаемые   на   "освобожденных"
территориях, ни на похищения и убийства мирных жителей,  ни  на  развернутую
верхушкой УЧК наркоторговлю.
   - Подготовьте письмо на имя Тачи  и  закроем  этот  вопрос,  -  приказала
мадам.
   - Какого рода письмо? - руководитель спецотдела насупился.
   - Благожелательное... Без угроз, но с предупреждением о нашей позиции  по
отношению к их планам касательно Македонии и остальных.
   "Как же! - зло подумал разведчик. - Будет  он  тебя  слушать!  Подотрется
бумажкой и все дела... "Леденец"   идиот,  что
поставил эту грымзу на такую должность. Нам ее работа еще икнется. И не один
раз..."
   - Теперь о России, - Олбрайт потянулась,  разминая  затекшую  от  долгого
сидения спину. - Я просила вас провентилировать  вопрос  по  составу  нового
правительства...
   - Это несложно, - руководитель спецотдела вытащил из папочки  скрепленные
листы. - В составе русского правительства сейчас есть два наших "друга".  Об
одном вы знаете.
   - Мистер Адамчук? -  утвердительно  кивнула  Госсекретарь,  имея  в  виду
министра атомной энергетики.
   - Именно.
   - А второй?
   - Мистер Кацнельсон. Сейчас он назначен  на  должность  вице-премьера  по
оборонной промышленности.
   Олбрайт вскинула вверх брови.
   - Я не знала, что мы можем на него рассчитывать.
   - Данная информация до поры до времени не афишировалась.
   - Он действует инициативно или под нажимом?
   -  С  ним  работают  по  несколько  отличной   от   общепринятой   схеме.
Естественно, что деньги он любит не меньше других русских, но  мы  позволили
ему не чувствовать себя в прямой зависимости. С ним общается один  из  наших
людей, имевший  дела  с  Грибановым  еще  по  Санкт-Петербургу,  где  объект
возглавлял оборонное предприятие.
   - Насколько успешно идет работа?
   - Вполне  успешно.  Мистер  Кацнельсон  очень  интересуется  авиационными
контрактами с Израилем и Германией, так что проблем не будет.  У  него  есть
очень солидная доля в нескольких оффшорных фирмах соответствующего профиля и
он впрямую заинтересован в принижении роли русской авионики.
   - Это хорошие новости, - улыбнулась Госсекретарь. - Но я слышала, что  он
активный сторонник союза России и Белоруссии.
   - Да, - подтвердил разведчик. - Однако здесь следует  учитывать  конечную
цель. Мистер Кацнельсон работает на перспективу, на приватизацию белорусской
промышленности по схеме российской. К чему это приведет, вы понимаете...
   - С кем из бизнесменов он связан?
   - С Абрамсоном и Фридмановичем. Со вторым больше, чем с первым...
   - Когда, как вы считаете, он войдет в силу?
   - Через полгода-год, - прикинул руководитель спецотдела. - Думаю, к  лету
двухтысячного года мы сможем перейти к активной фазе его деятельности.
   - Что ж, это неплохо, - Мадлен Олбрайт пожевала нижнюю губу.  -  Перейдем
теперь  к  ситуации  внутри  белорусского  правительства...   Меня   волнует
положение премьера Снегиря. Что у вас есть по данному вопросу?...

***

   Террорист негромко бормотал себе под нос, на ходу копаясь в кармане своей
куртки.
   Влад откинул в сторону плащ, сделал шаг вперед и со  всего  маху  засадил
посохом по спине противника, перетянув  того  стальной  трубой  чуть  пониже
лопаток. От удара террориста переломило назад, что-то хрустнуло,  и  тело  с
глухим стуком упало навзничь. Изо рта упавшего вырвался легкий сип.
   Рокотов знал, как и куда бить, чтобы человек отключился с гарантией. Удар
в район надпочечников приводит к болевому шоку, выбросу воздуха из легких  и
спазму гортани. Даже остающийся в сознании человек минуту не сможет  дышать.
Соответственно - позвать на помощь. А при вложенной в удар достаточной  силе
заодно перебивается и незащищенный позвоночник.
   Так и произошло.
   Полый стальной посох раздробил два позвонка, разорвал тонкий слой мышц, и
динамический удар  порвал  сосуды  внутренних  органов.  Началось  ураганное
внутреннее кровотечение.
   Владислав прислушался.
   Ни звука.
   Товарищи оглушенного террориста были  слишком  далеко,  чтобы  расслышать
какой-то шум.
   "Пока все в норме. - Биолог ощупал спину лежащего. - Хана... Отсвистался,
голубок. Тело придется прятать. Хотя зачем? Все равно  не  поверят,  что  он
незаметно сбежал.  Труп  надо  как-то  использовать...  Пугануть  остальных,
например. А что, это мысль!  Наворотим  побольше  бреда,  сей  метод  всегда
хорошо действует. Та-ак, что у нас с оружием? Ага, два "узи" с глушака-ми...
Даже не просто "узи", а "мини-узи". Подсумок с магазинами, -  пальцы  быстро
пробежали по торчащим крышкам обойм, - шесть штук. Плюс два в стволах. Рожки
длинные, на тридцать два патрона. Нож... Он нам не нужен. Вот и славно..."
   Рокотов подхватил плащ, перекинул через плечо безвольное тело  и  потащил
его к ведущему на следующий этаж пологому пандусу.

***

   Людмила Маслюкова положила телефонную трубку и повернулась к  сидящему  в
кресле Герменчуку.
   - Что Йозеф говорит?
   - Завтра ждет нас к двенадцати тридцати. На Вальку опять злится...
   - Натворил чего? - Илья поднял брови.
   - Опоздал на встречу с доктором.
   - Да, с ним это бывает.
   Маслюкова  открыла  дверцу  высокого  плоского  буфета  и   достала   два
хрустальных фужера.
   - Где у тебя  штопор?  -  поинтересовался  Герменчук,  сдирая  пластик  с
горлышка бутылки "токайского".
   Людмила на несколько секунд задумалась.
   - Штопора нет...
   - Тогда хотя бы шило, - Илья  встряхнул  бутылку,  -  не  хочется  пробку
крошить. Иначе крошки выдавливать придется. Или через сито процеживать.
   - Сейчас принесу...
   Маслюкова прошла в туалет, покопалась на верхней полке стеллажа и достала
толстое,  немного  изогнутое  портняжное  шило  с  потемневшей  от  старости
рукояткой. Заодно она потянула за свисающий из-под потолка шнур и наполовину
приоткрыла небольшое окошечко. В квартире  стояла  жара  и  вентиляция  мест
общего пользования была не лишней.
   - Держи.
   Герменчук  сноровисто  подцепил  пробку  и  разлил  по  бокалам  янтарную
жидкость.
   - Курбалевича надо как-то дисциплинировать, - Людмила взяла свой бокал  и
расслабленно откинулась на спинку дивана.
   - Он всегда таким был, - Илья недовольно скривился.  -  Я  Иозефа  честно
предупреждал, когда о Валентине разговор зашел.
   - В принципе, Кроллю виднее, - Маслюков."  пожала  излишне  широкими  для
женщины ее роста плечами. - Расхлябанное!" Вальки ни  на  что  серьезное  не
влияет.
   - Это пока, - заявил Герменчук.
   - Да и дальше тоже. На  финальном  этапе,  я  думаю,  Йозеф  оставит  его
стеречь аппаратуру... Да, кстати, я Вальку вчера на улице встретила.  Только
из парадной вышла, смотрю - он идет.
   - А что ему здесь надо было?
   - К приятелю какому-то заходил. Сапеге что-то  потребовалось,  а  Валькин
дружок, тот, что компьютерную фирму держит, недалеко отсюда обитает.
   - Ах да! - кивнул Илья. - Знаю... Петруха живет в трех домах от тебя.
   - Тоже твой приятель?
   - Ну, не так, чтобы близкий. С ним в основном Валентин общается. Но  дома
у Петрухи я бывал, - Герменчук потянулся и помассировал правое плечо.
   - Валька не проболтается?
   - Что ты! - усмехнулся Илья. - Валентин - нормальный  парень.  Ну,  чуток
безалаберный. Но во всем остальном на него положиться можно. Могила...
   Маслюкова отпила вино и поставила бокал на столик.
   - Ты есть не хочешь?
   - Разве что-нибудь легкое, типа бутерброда...
   - Сейчас принесу, - Людмила  встала  и  тяжелой  "гренадерской"  походкой
отправилась на кухню.
   Герменчук зевнул.

***

   Сигизмунд Габонис снял трубку полевого телефона.
   - Мне долго еще Опанаса  ждать?  Передай  ему,  что  его  смена  началась
полчаса назад.
   Находящийся в пятистах метрах  от  литовца  Василий  Шлындиков  удивленно
крякнул.
   - Так он давно к тебе пошел!
   - Как давно? - поинтересовался педантичный Габонис.
   - Да минут сорок уже...
   - И где он?
   - Н-не знаю, - Шлындиков внезапно ощутил смутную тревогу. - Пошел прямо к
тебе.
   - Так, - литовец поднял глаза на стоящих  возле  него  бойцов,  -  быстро
прочесать тоннель от кухни до второго блока. Включая все боковые коридоры.
   - Понял, - недовольно отреагировал  старший  патрульной  смены,  мысленно
обматерив Габониса, шарахающегося от каждого шороха и подозревающего  измену
в любом боевике. Особенно если боевик славянин.
   С Тытько все понятно. Перепил горилки  и  заснул  где-нибудь  в  укромном
уголке. Придется набить ему морду и пару  раз  поставить  на  дополнительные
дежурства.
   - Пошли, - старший махнул рукой,  и  отстоявшая  двенадцать  часов  смена
вместо отдыха отправилась на поиски загулявшего Опанаса.

***

   - От сувенира к сувениру... -  шепотом  пропел  Владислав,  отматывая  от
катушки тонкого кабеля десяток метров.
   Связанное по рукам  и  ногам  тело  убитого  террориста  лежало  рядом  у
круглого колодца, уходящего вертикально вниз и  заканчивающегося  в  потолке
основного тоннеля.
   На  лбу  трупа  светло-зеленым  фосфоресцирующим  маркером  была   крупно
выведена надпись: "Welcome to hell!" .  У
Рокотова с собой было три маркера - зеленый, красный и желтый.  По  идее  их
предполагалось использовать для пометок на стенах коридоров. Но пока в  этом
не было необходимости.
   Буквы на лбу убитого впечатляли.
   Влад немного подумал и поставил подпись - "Capt. Connor" .
   Пущай голову поломают, откуда тут взялись американцы  или  англичане  под
предводительством безумного капитана и что им здесь нужно.
   Затянув на шее трупа петлю, биолог примотал другой конец кабеля  к  скобе
возле люка, наклонился в черный колодец и обратился в слух.
   Ждать пришлось недолго.
   Снизу послышались голоса, и в тоннеле мелькнул луч фонарика.
   Рокотов усадил труп на край колодца, в последний раз поправил тому петлю,
проверил, надежно ли связаны его руки и ноги, и, когда голоса раздались  уже
непосредственно под отверстием, столкнул тело вниз.
   Убитый "солдатиком" скользнул в колодец, пролетел положенное расстояние и
остановился, когда шнур выбрал свободный ход.  От  резкого  рывка  порвались
шейные мышцы, позвоночник выдернуло из основания черепа и  тело  зависло  на
растянутой коже.
   Террористы отреагировали мгновенно.
   Три ствола ударили вертикально вверх. Сквозь колодец прошла сотня пуль  и
раскрошила потолок коридора, где за  несколько  секунд  до  этого  находился
Влад.
   Но он в это время уже бежал по боковому тоннелю, прижимая к груди катушку
с кабелем. Ему в голову пришла очередная светлая мысль.

Глава 5
ТЯЖЕЛА И НЕКАЗИСТА ЖИЗНЬ ПРОСТОГО ТЕРРОРИСТА

   Габонис не стал пользоваться телефоном.
   - У нас гости, - Ковальский, Пановны и Петере одновременно повернулись  к
проскользнувшему  в  помещение  центра  управления  стрельбой   литовцу.   -
Блокируйте электропитание в шахтах.
   Пановны, ни слова не говоря, перекинул несколько тумблеров  на  пульте  и
бросил вопросительный взгляд на Ковальского.
   Тот утвердительно кивнул.
   - Рассказывай, - нахмурился Петере
   - Один труп. Хохол Тытько, повешен на четвертом уровне. Тело  сброшено  в
сквозной  колодец,  -  Сигизмунд  присел   в   свободное   кресло   напротив
переливающегося зеленым осциллографа, - на лбу надпись по-английски - "Добро
пожаловать в ад". Оружие пропало.
   - Те двое в туалете? - Ковальский потер ладонью подбородок.
   - Думаю, тоже их рук дело, - подтвердил Габонис. -  Имитация  несчастного
случая.
   - Почему сейчас они себя обнаружили? - задумчиво произнес Войцех Пановны,
отдавший десять лет службе в польской разведке и ушедший  в  отставку  всего
год назад. - - Могли бы еще минимум сутки не вылезать.
   - Не знаю, - Габонис устало покачал головой.  -  Вероятно,  приступают  к
активной фазе операции.
   - Юрис, - Ковальский  хлопнул  Петерса  по  плечу,  -  свяжись  с  людьми
"Каспия" и запроси инструкции.
   - Оговоренное время связи только завтра.
   - Сколько до него?
   - Шестнадцать часов. Канал включается за минуту до контрольного времени.
   - Матка Боска! - Ковальский зло оскалился. -  Ладно...  Зигги,  отправляй
людей на прочесывание третьего, четвертого и пятого уровней. Пусть  стреляют
на любой звук. И вот еще что - наших поставьте к каждой группе. Чтоб ни шагу
в сторону.
   - Ясно, - Сигизмунд поднялся. - Отправить группу ко входу?
   - Незачем. Эти все равно уже здесь. Хотя пару человек направь.  Пусть  на
окрестности посмотрят.
   Когда за Габонисом захлопнулась тяжелая бронированная  дверь,  Ковальский
со всего маху стукнул кулаком по алюминиевой крышке пульта.
   - Успокойся, - тихо сказал невозмутимый Петере, - все гладко не бывает. К
шахтам им все равно не пройти.
   - Откуда они здесь?
   - Спроси что-нибудь  полегче.  Ясно  одно  -  тот,  кто  предоставил  нам
координаты базы, имел дело не с одним покупателем.
   -  "Дикие  гуси"  ?
   - Не исключено.
   - А зачем?
   - Для перестраховки. А те решили перехватить инициативу.
   - Это бессмысленно...
   - Как сказать. Призовой фонд на две части не делится. Или мы, или  они...
- Петере налил из термоса чаю. - Они, кстати говоря, могли быть  туг  раньше
нас и просто ждали удобного момента. Другой вариант -  это  группа,  которой
поручено нас зачистить.
   - Зачищают после выполнения задания, а не в  процессе  его,  -  проворчал
дотоле молчавший Пановны.
   - Всякое бывает, - отмахнулся Петере, - эксцесс исполнителя, к примеру. У
кого-то сдали нервы.
   - Или этот хохол случайно на них нарвался и у них не  оставалось  другого
выхода, - предположил Ковальский.
   - Все может быть, - вздохнул латыш, - однако  это  не  повод  сворачивать
операцию...

***

   Пробежав со своей ношей почти  километр,  Рокотов  остановился  посредине
широкого тоннеля и положил катушку кабеля рядом со штабелем неиспользованных
строителями рельсов.
   От него требовались быстрота, сила и ловкость.
   Влад  выбрал  трехметровый  стальной  швеллер  и  закрепил  на  нем   две
проволочные петли. Забрался на потолок по идущим вдоль стен толстым проводам
и просунул два отрезка кабеля сквозь  пустующие  проушины.  Затем  спустился
вниз, привязал кабель к  петлям  на  обрезке  рельса,  поочередно  приподнял
каждый из концов и зафиксировал тросы во вбитых в стены  скобах.  Получились
гигантские  качели  с  болтающейся  в  полуметре  от  пола  перекладиной  из
стокилограммовой  железки.  Набросив  очередной  кусок  кабеля   по   центру
швеллера, биолог забрался на потолок метрах  в  пяти  от  качелей,  протянул
провод через мощный стальной крюк  и,  используя  одну  из  стенных  скоб  в
качестве примитивного блока, подтянул рельс к потолку.
   Теперь при обрыве фиксирующего троса трехметровый брусок  ржавого  железа
полетел бы вниз по пологой дуге.
   Рокотов  удовлетворенно  хмыкнул,  присел  на  корточки  в  самом  начале
узенького бокового коридора, положил руку на туго натянутый кабель и застыл.
***

   Вопреки  утверждениям  ичкерийских  пропагандистов  во  главе  с  Мовлади
Удуговым,  речам  известных  боевиков  и  мнению   самого   Вагита,   жители
захваченного "волками ислама" приграничного  дагестанского  села  не  горели
желанием присоединиться к борцам за "чистоту веры".  За  три  дня  оккупации
отряд  Вагита  увеличился  всего  на  одного  бойца  -   восемнадцатилетнего
даргинца,  имевшего  стойкое  психическое  отклонение  и   раз   в   полчаса
выкрикивавшего  лозунг  "Русских   расстрелять!".   По   всей   вероятности,
несчастному умалишенному просто  нравились  перекатывающиеся  во  фразе  три
буквы "р". Сумасшедшего окружили заботой, дали автомат без  патронов  и  без
затвора и поручили необременительный  пост  возле  пустующего  амбара.  Псих
ответственно  подошел   к   несению   караульной   службы   -   вырыл   себе
полнопрофильный окоп, сложил из обломков кирпича, ветоши  и  листов  картона
подобие дота и принялся отгонять от амбара всех без  исключения,  включая  и
новых товарищей. Лишь дважды в день он  подпускал  к  себе  худощавого  Зию,
таскавшего ему котелок с едой.
   Остальные жители деревни никакого энтузиазма не  проявляли.  На  боевиков
смотрели исподлобья, в  разговоры  предпочитали  не  вступать  и  занимались
обычными домашними делами. На предложения Вагита присоединяться к  отряду  и
идти  дальше   к   Махачкале   только   отрицательно   качали   головами   и
отворачивались.
   Молодой чеченский  командир  попал  в  психологический  капкан,  напрямую
связанный с бытующими среди горных народов традициями.
   С одной стороны, чтобы не уронить свой авторитет в глазах подчиненных, он
должен был действовать предельно  жестоко,  вербовать  новых  бойцов  силой,
угрожая в случае неподчинения расправой  над  родственниками  новобранца.  С
другой стороны, любой неверный шаг по отношению к  аварцу,  лакцу,  даргинцу
или осетину грозил Вагиту непредсказуемыми последствиями. Родовые  отношения
на Кавказе, а особенно в сельской  местности  и  в  горных  деревнях,  столь
запутанны, что силовое решение возникшего  вопроса  почти  со  стопроцентной
вероятностью оборачивается  войной  кланов.  В  многонациональном  Дагестане
практически у каждого  жителя  найдутся  родственники  по  всей  республике,
которые в случае гибели своего десятиюродного дяди или брата развернут бойню
против семьи убийцы.
   В первый же день,  войдя  в  село,  Вагит  приказал  расстрелять  местных
милиционеров - одного русского и двух братьев-аварцев - Бексултана и  Камаля
Типкоевых. Что и было сделано. Однако  в  тот  же  вечер  из  деревни  исчез
подросток, приходившийся Типкоевым племянником. А назавтра уже все в деревне
знали, что главарь боевиков приговорен. Вагит сделал вид,  что  ему  на  это
наплевать, но на самом деле испугался до дрожи в коленках. Ибо теперь ему не
будет покоя ни в Дагестане, ни в Чечне, ни в России.  Даже  если  он  сумеет
вырваться за границу и осесть где-нибудь в Турции или в  Арабских  Эмиратах,
рано или поздно один из клана Типкоевых приставит кинжал к его тонкой шейке.
   Умереть  своей  смертью  ему  не  дадут.  Вагит  запаниковал.  Казавшаяся
настоящим мужским делом война с неверными превратилась в смертельно  опасную
игру против озлобленных кровников. Молодой чеченец наконец осознал, что  его
намеренно втянули в авантюру, подставили и теперь ему предстоит выпутываться
самому. И это поняли почти все члены его небольшого отряда.
   Но сделанного не воротишь... Спустя три  дня  после  перехода  границы  с
Дагестаном  к  Вагиту  в  гости,  сопровождаемый   многочисленной   охраной,
пожаловал Арби Бараев. Шесть  черных  джипов  "шевроле-субурбан"  встали  на
центральной площади, а четыре пикапа  "мицубиши",  в  кузовах  которых  были
установлены  двенадцатимиллиметровые  пулеметы  НСВ  "Утес"  , заняли позиции на окраине.
   Вагит  принял  дорогого  гостя  в  занятом  под  штаб  здании  поселковой
администрации. Усадил Бараева на почетное  место  во  главе  ковра  и  лично
поднес остроносому сподвижнику Масхадова чашку свежезаваренного чаю.
   На людях Бараев спиртное не употреблял, истово соблюдая нормы ваххабизма.
Он даже публично застрелил одного из своих бойцов,  когда  у  того  в  вещах
обнаружилась плоская бутылочка с коньяком.  Однако  в  своем  доме-крепости,
окруженном пятиметровым  забором  из  розового  итальянского  кирпича,  Арби
частенько  напивался  до  свинского  состояния,  компенсируя  таким  образом
постоянное нервное напряжение. По сути Бараев был алкоголиком. Но  вслух  об
этом никто не говорил.
   - Я вижу, ты тут обустроился, - Арби приветственно поднял чашку с чаем.
   - Ничего сложного, - подобострастно улыбнулся Вагит.
   - - Как сказать... Аллаху угодно любое, даже  нетрудное  дело,  если  оно
направлено против неверных, - Бараев всуе всегда упоминал Бога, не  понимая,
что своими речами только позорит ислам и истинных мусульман.
   - Аллах велик, - с воодушевлением сказал Вагит.
   - И Аллаху приятно, когда кровь проклятых гяуров плещется у его трона,  -
Арби процитировал фразу из ваххабитского методического пособия, изданного  в
США многомиллионным тиражом. Тоненькая брошюра содержала две сотни  подобных
изречений и активно распространялась  среди  террористов  в  Косове,  Чечне,
Афганистане и Индии. Причем помимо ваххабитов тиражированием псевдоисламской
книги занимались и миссионеры церкви Свидетелей Иеговы, не упускавшие своего
шанса немного  подзаработать.  За  каждый  дошедший  до  адресата  экземпляр
руководство иеговистов получало по два доллара семьдесят пять центов.
   Вагит почтительно промолчал. В грамоте он был не силен и пока еще не смог
прочесть подаренную ему месяц назад брошюру.
   - Евреи в деревне есть? - как бы между прочим поинтересовался Бараев.
   - Нет, - грустно ответил Вагит, - ни одного нет...
   Арби недовольно поморщился.
   - Жаль...
   - Жидов надо в городах ловить, - Вагит устроился поудобнее,  привалившись
спиной к свернутому у стены ковру, - в горах они не водятся.
   Насчет иудеев у Бараева был пунктик. Поднаторев на похищениях людей, Арби
вывел для себя простую закономерность - чем больше брать в заложники евреев,
тем больше денег можно заработать. За родственниками богатых граждан Израиля
развернулась настоящая охота.
   И она приносила свои плоды.
   Всего за год Бараев увеличил свое  личное  состояние  на  семь  миллионов
долларов. Для этого ему всего лишь потребовалось казнить одного заложника, а
двоим подросткам, чьи отцы  имели  на  берегах  Красного  моря  процветающие
фирмы, отрезать по пальцу. И доллары потекли рекой. Правда, "Моссад" объявил
награду за его голову, но Арби это мало  волновало.  Израильские  спецслужбы
далеко, а в Чечне он чувствовал  себя  полновластным  хозяином.  К  тому  же
московские друзья, занимавшие высокие посты  в  Кремле,  не  дадут  в  обиду
подельника и вовремя предупредят, если "Моссад" попытается  провести  острую
акцию.
   - Тебе что-нибудь нужно?
   - Деньги кончаются, - озабоченно сказал Вагит.
   - Это не проблема, - Бараев щелкнул пальцами, бросив взгляд на неподвижно
сидящего у входа охранника. - Насрулла, принеси сюда двадцать тысяч.
   Боец легко поднялся и выскользнул за дверь. Спустя три минуты вернулся  и
молча бросил перед Вагитом две перетянутые резинками пачки долларов.
   У молодого чеченца загорелись глаза.
   - На первое время хватит, - покровительственно сказал Арби.
   - Сегодня же ребятам по сотне раздам, - пообещал Вагит, пряча  валюту  за
пазуху.
   - Не благодари, - Бараев величественно махнул рукой, - надо будет  еще  -
скажешь.
   Вагит с уважение посмотрел на старшего товарища. Ему было  невдомек,  что
реальная стоимость выданных ему двадцати тысяч долларов составляла  едва  ли
десятую часть от проставленной на бумаге суммы.
   Ибо доллары были фальшивыми, напечатанными на цветном принтере в одной из
принадлежащих Бараеву подпольных типографий. С наемниками и рядовыми бойцами
никто  настоящей  полновесной  валютой  расплачиваться  не  собирался.   Это
относилось и к чеченцам, и к русским, и к прибалтам,  и  к  украинцам,  и  к
талибам, и к некоторым арабам вкупе с неграми. Все равно большинство из  них
никогда не сможет воспользоваться выданными деньгами. Их судьба  -  сдохнуть
на поле боя или быть убитыми своими нанимателями в тот момент, когда  в  них
отпадет нужда. А немногих  оставшихся  в  живых  переловят  полицейские  при
попытках обмена фальшивок. О происхождении денег  наемники  вынуждены  будут
молчать, чтобы не получить обвинение по дополнительной уголовной статье.
   - Местные как себя ведут? - спросил Арби.
   - А-а! - Вагит злобно нахмурился. - Никак... Помощи от них не  дождешься.
Хорошо еще, что в спину не стреляют.
   - Ты оружие у них забрал?
   - Частично.
   - Что значит - частично?
   - Автоматы и пистолеты, что в ментовке были.
   - А ружья?
   - Ружья не трогал.
   - Зря...
   - Да не будут они дергаться. Тут молодых-то почти нет,  .одни  старики  и
дети. Ментов троих замочили - и все дела.
   - Что мулла местный?
   - Дома заперся, с нашими говорить не хочет...
   - Так, - Бараев резко встал, - пойдем...
   Дом муллы был совсем рядом с площадью.
   Когда Бараев, Вагит и сопровождавшие их два  десятка  боевиков  вошли  во
двор, старик сидел в тени огромного каштана и перебирал яшмовые четки.
   Арби выступил вперед.
   - Приветствую, уважаемый. Мулла сжал зубы.
   - Я, кажется, поздоровался, - издевательским тоном заявил Бараев и уселся
на скамью  напротив  старика.  -  Не  к  лицу  мусульманину  нарушать  закон
гостеприимства.
   - А ты разве мусульманин? - тихо спросил мулла.
   - Разве нет? - притворно удивился Арби и оглянулся на  сопровождающих.  -
Тебе любой подтвердит...
   - Слова твоих шакалов для меня ничто...
   - А ты, я смотрю, излишне смел.
   - Кого мне бояться? Тебя?
   - Не заговаривайся, старик...
   - Зачем пришел? - мулла отложил четки и вперил тяжелый взгляд в вытянутое
лицо Бараева.
   - Вернуть тебя к истинной вере.
   - Что ты о ней знаешь? - старик грустно покачал головой. - Те, кто усвоил
себе зло, которых охватил грех, - те будут жителями огня, в  нем  они  будут
вечно ...
   - Аллах разберется, кто сражается за веру, а кто только языком треплет, -
Арби поджал тонкие губы.
   - Кого вводит в заблуждение Бог, для того уже нет вождя. Таких  оставляет
Он, и они в своем блуждании ходят  как  умоисступленные  , - мулла вновь процитировал  Святое  Писание.  -  Ты  не
ведаешь, что сам творишь и к чему сподвигаешь этих молодых глупцов.
   - Аллаху угодны трупы неверных, - твердо заявил Бараев.
   Старик  печально  окинул  взглядом  столпившихся  полукругом  боевиков  и
вздохнул.
   - Ты пришел не говорить и слушать. Ты пришел только слушать то,  что  сам
говоришь. Наша беседа бессмысленна. Наступит час и твои глаза будут открыты.
Я буду молиться, чтобы Аллах послал тебе прозрение.
   - Я прозрел тогда, когда начал джихад! - с пафосом воскликнул  обозленный
Бараев. - И не тебе меня учить!
   - Ты даже не знаешь разницы между джихадом и газаватом , - мулла расправил плечи,  -
мне не о чем с тобой разговаривать.
   - Не о чем?! - окончательно разъярился Арби и обернулся к соратникам.
   Те переминались с ноги на ногу и отводили глаза.
   Зря он затеял этот разговор и зря пришел в дом к мулле. Священнослужителя
не  собьешь  с  толку  трескучими  фразами  и  лозунгами,  почерпнутыми   из
примитивных брошюрок. Только лицо перед товарищами потеряешь.
   Бараев глухо зарычал и передернул затвор пистолета...

***

   Патрульная группа из шестерых  террористов  появилась  в  тоннеле  тогда,
когда Рокотов уже окончательно потерял терпение. Два  с  половиной  часа  он
просидел  почти  неподвижно,  позволяя  себе  лишь  изредка   на   несколько
сантиметров менять положение тела.
   Террористы шли грамотно.
   Трое впереди, затем одиночка с  ручным  пулеметом  наперевес,  за  ним  в
десятке метров двое.  Без  света,  обозревая  пространство  сквозь  польские
пассивные очки ночного видения "РСО" с углом обзора в сорок градусов.
   Но инфракрасная оптика хороша только против  стандартного  противника,  к
коему Влада никак нельзя  было  отнести.  Он  учел  то  обстоятельство,  что
террористы попытаются использовать свое преимущество в виде приборов ночного
видения. И поэтому приготовил для них простейший механический капкан, равный
по температуре с окружающей средой и никак не выделяющийся  на  ее  фоне.  В
окулярах "РСО" подвешенный к потолку тоннеля рельс выглядел серым  наплывом,
составной частью бетонной конструкции.
   А  скрюченная  фигура  контрдиверсанта  у   выступа   бокового   коридора
скрадывалась не пропускающим теплового излучения плащом.
   Террористы  ступали  тихо,  останавливаясь  каждые   полсотни   шагов   и
прислушиваясь.
   Рокотов затаил дыхание.
   Первая тройка миновала проем бокового коридора.
   Когда из темноты показалась  фигура  пулеметчика,  Владислав  потянул  за
свободно  висящий  конец  кабеля,  и   страховочная   петля   выскочила   из
удерживающего шнур узла.
   Над головами террористов зашуршало, вверх вскинулись все шесть стволов, и
в этот момент стальной  швеллер  полетел  вниз.  Один  из  патрульных  успел
заметить приближающуюся темную массу, упасть на колено и нажать на спусковой
крючок. Из "ингрэма"  вылетели  три  пули,  с
визгом отрикошетили от рельса и впились в бетонную стену.
   Но  полет  стокилограммовой  железки  очередь  из  пистолета-пулемета  не
остановила.
   Болтающийся на двух натянутых проводах рельс ударил передних террористов,
размозжив голову одному и раздробив грудные клетки остальным,  швырнул  тела
назад, зацепился одним концом за выступающую из стены  скобу,  подпрыгнул  и
качнулся  в   обратную   сторону.   Раздался   хлопок   лопнувшего   кабеля,
освободившийся край швеллера со скрежетом  проехал  по  шершавому  бетону  и
уткнулся в стык рельсов.
   Первая тройка отлетела на десяток шагов, сбив по пути  изготовившегося  к
стрельбе пулеметчика. Тот от неожиданного удара покатился по полу  и  согнул
ствол швейцарского "SIG 710-3" .  Грозное  оружие  приказало  долго
жить.
   Оставшиеся целыми и невредимыми двое террористов открыли ураганный  огонь
прямо перед собой,  заодно  нашпиговав  пулями  и  тела  своих  покалеченных
товарищей.
   Оглохший от стрельбы Владислав не стал дожидаться  подхода  подкрепления.
Он на цыпочках добрался до очередного поворота, взобрался  по  вертикальному
колодцу на следующий этаж и побежал по наклонному тоннелю вниз, стараясь как
можно дальше уйти от места успешной засады.
   Беслан приказал трем группам занять позиции  у  входов  в  три  ближайших
боковых прохода, а сам  при  свете  мощного  фонаря  осмотрел  окровавленные
трупы.
   Увиденное соответствовало рассказу уцелевших патрульных.
   С потолка на обрывке изолированного кабеля свешивался перекошенный рельс,
возле него чернели брызги запекшейся крови, валялся "ингрэм-мариетта",  чуть
дальше лежали четыре тела. У одного была срезана верхняя часть черепа.
   - Как в кино. - Белорус  по  фамилии  Нистюк  брезгливо  отодвинул  ногой
заляпанный бурыми ошметками пулемет. - Че делать-то?
   - Искать, - коротко  рыкнул  Беслан.  Внезапно  он  почувствовал  всплеск
ярости.
   - Кого ты искать намерен? - насмешливо  спросил  Нистюк.  -  Мы  даже  не
знаем, сколько их.
   - Твое дело - выполнять приказ!
   - А ты что, уже командовать взялся?! - белорус тоже проявил явную  злобу.
Беслана взорвало.
   - Ты, русак! Ты на кого голос повышаешь?! А?! - Чеченец выдернул из ножен
узкий английский кинжал и взмахнул им перед отступившим на шаг  Нистюком.  -
Ты забыл, кем ты был?! И кто тебя сюда взял?!
   Рокотов мог быть доволен. И у чеченца,  и  у  белоруса  налицо  были  все
признаки стероидной агрессии. Тестостерон,  подмешанный  в  салаты,  ослабил
тормозящие  психологические  механизмы,  и  теперь  любое  невежливое  слово
собеседника приводило к конфликту.
   Нистюк вскинул автомат.
   - Спрячь перо, чурка! Со своими так разговаривай! Козел...
   - Ах ты!.. - Беслан прыгнул вперед, целясь ножом в живот белорусу.
   Нистюк ловко отскочил в сторону и двинул чеченца прикладом по  шее.  Тело
кувырнулось в воздухе, кинжал выпал из разжавшихся  пальцев.  Беслан  разбил
нос о стену, подскочил,  выхватил  из-за  пояса  хромированную  "беретту"  и
разрядил обойму к Нистюка.
   Белоруса швырнуло на пол.
   - Всем стоять! - заорал чеченец, лихорадочно перезаряжая пистолет.
   - Ты что, двинулся?! - Двухметровый Миколайчук сграбастал Беслана сзади и
выбил из рук "беретту". - Ты  что  натворил,  недоумок?  Что  мы  Сигизмунду
скажем?
   - Кончай  его!  -  К  чеченцу  подскочил  Федунич  и  широко  размахнулся
телескопической дубинкой. Но ударить он не успел. Рослый  украинец  отбросил
Беслана вбок, перехватил летящую дубинку и заломал руку Федунича  за  спину.
Белорус упал на колени.
   - Вы все с ума посходили?  На  пытавшегося  вскочить  Беслана  навалились
Бондарь и Заико.
   Миколайчук развернул к себе Федунича и влепил тому звонкую оплеуху.
   - Приди в себя!
   Федунич ошалело замотал головой.  -  Так,  -  Миколайчук  вздернул  вверх
пудовый  кулак,  -  хватит!  Этого  спеленать  и-к  Сигизмунду.  Пусть   сам
разбирается. Трупы собрать. И отходим... Бондарь!  Возьми  людей  и  прочеши
тоннель на пятьсот метров дальше. И сразу обратно. Погнали!
   Рокотов в очередной раз  заблудился,  попал  в  какие-то  полудостроенные
коридоры и потратил почти пять часов, чтобы вновь выбраться к центру базы.
   "А может, это и к лучшему, - бодро подумал биолог, - пока я  тут  плутал,
мои новые друзья чуть-чуть подуспокоились и слегка потеряли  бдительность...
Человеческая психика - штука тонкая и нежная.  Ее  в  постоянном  напряжении
держать нельзя. Пережмешь пружину, и пиши пропало.  Развернется  в  обратную
сторону так, что всем поплохеет... Похоже, этим  придуркам  сие  неизвестно.
Вместо установки  стационарных  постов  и  секретов  они  устроили  массовое
прочесывание территории. Соответственно,  через  сутки  весь  личный  состав
устанет. И никакие приказы в  нормальное  состояние  их  не  вернут.  Только
отдых. Но отдыха они себе позволить не  могут.  Если  только  я  не  дам  им
передышку. Чего делать  не  собираюсь...  Итак.  Для  успешного  продолжения
концессии мне надобно их еще раз или два взбодрить. Рельс прошел хорошо, там
минимум три трупа или трое тяжелораненых... Сейчас двадцать один тридцать, -
Влад  нажал  кнопку  подсветки  размеченного   на   двадцать   четыре   часа
специального  хронометра,  купленного  в  элитном  магазине  "Grinwitch"  на
Большом проспекте Петроградской стороны за полторы тысячи долларов.  Дешевле
найти не  получилось.  Требования  к  часам  у  Рокотова  были  жесткие,  на
снаряжении он не экономил, - так или иначе, через несколько  часов  половина
отряда захочет спать. А вот если я им устрою бессонную ночь, то  назавтра  у
большинства моих противников будет раскалываться голова. Что до меня,  то  я
перейду на технологию сна товарища Леонардо..."
   Будучи биологом по профессии и экспериментатором  по  призванию,  Рокотов
частенько проводил опыты сам на себе, если  встречал  в  научной  литературе
описание какой-нибудь интересной особенности человеческого организма.
   Так было и со сном.
   Владислав   научился   спать   четырьмя   разными    способами,    помимо
общепринятого. Как Наполеон - по два часа в сутки, как  волк  или  собака  -
просыпаясь каждые семь-десять минут, как человек, помещенный в изолированное
от  внешнего  мира  пространство  и  в   связи   с   этим   переходящий   на
тридцатишестичасовой  цикл  -  двенадцать  часов  сна  и   двадцать   четыре
бодрствования, и как Леонардо да Винчи.
   Последний способ был наиболее интересен.
   Великий энциклопедист эпохи Возрождения экспериментальным путем вывел  ту
методику отдыха, которая позволяла ему  работать  сутками  напролет.  Причем
способ Леонардо был прост - сон по  пятнадцать  минут  каждые  четыре  часа.
Итого - полтора часа в сутки. Шесть пятнадцатиминутных  перерывов  полностью
восстанавливают все функции организма  и  разлагают  все  накапливающиеся  в
мозговых тканях вредные вещества. Благодаря такому режиму да Винчи успел  за
свою жизнь сделать в несколько раз больше, чем его современники.
   Но метод Леонардо не прижился.
   И не потому, что его было сложно освоить. Как  раз  наоборот  -  приучить
себя к подобному режиму сна достаточно просто,  это  занимает  всего  месяц.
Дело  в  другом  -  большинство  людей  теряется,  когда  получает  в   свое
распоряжение двадцать два с половиной часа свободного времени в сутки  и  не
знает, что с ним  делать.  К  тому  же  метод  Леонардо  кардинально  меняет
структуру  всего  общества,  переводя  его  фактически   на   круглосуточное
бодрствование с краткими перерывами на сон.
   Для подавляющего числа Хомо Сапиенсов  такой  режим  неприемлем,  ибо  он
вызовет накопление стресса от вынужденного безделья и неумения распоряжаться
своим временем.
   Владислав же знал, на что ему потратить свободные часы. Сколько  он  себя
помнил, ему всегда было  чем  заняться  -  спорт,  чтение,  научная  работа,
написание  статей  и  рефератов,  эксперименты  с  химическими   веществами,
приносящими дополнительный доход, поиски нужных сведений в Интернете  или  в
библиотеке. Так что к методу Леонардо он прибегал достаточно часто.
   "Круглосуточный бодрячок - это сильно. К тому же мои  перманентные  удары
со всех сторон создадут у противника впечатление, что действует целая группа
из четырех-пяти диверсов. Это крайне важно. Изначально не правильный просчет
ситуации и опора на неверные сведения -  путь  к  провалу.  Одиночку  ловить
гораздо сложнее, чем группу. Это только кажется, что одиночка меньше  может.
Наоборот... В группе всегда  надо  кого-то  прикрывать,  страховать,  иногда
контролировать. А автономная боевая единица совершенно непредсказуема. Так и
запишем..."
   Рокотов протиснулся между вертикальными трубами  и  очутился  в  знакомом
узком коридорчике с амбразурками по одной стене.
   "Замечательно... Отсюда у меня сразу три пути отхода. В  принципе,  можно
дать  очередь  по  первому  же   встречному,   будучи   надежно   защищенным
железобетоном.  Однако  стоит  ли?  Не  уверен...  Стрельба  -  это  слишком
стандартно. К огнестрельному оружию можно обратиться в любой  момент,  благо
теперь я им оснащен. И оснащен  прилично.  Но  первоочередная  задача  -  не
мочить максимальное число противников, а вывести их  из  себя.  Напугать  до
одури, дать какую-нибудь совершенно идиотическую вводную...  Кстати  говоря,
еще и закрепить их подозрения в англоязычное гипотетической  группы.  Можно,
конечно, пострелять и поорать что-то в гарлемском стиле. "What did  you  say
about my mom, you, motherfucker?!"  Или "Whom you  called  nigger,  balls'tumer?"   He важно, поймут ли они суть сказанного.  Главное  -  уловят
заокеанскую речь. И окончательно уверятся в том, что сражаются с америкосами
или бриттами... А  если  среди  них  кто-нибудь  англоговорящий  есть?  Типа
старшего? Не страшно. Говорю я чисто, подозрений не вызову.  Тот  же  Коннор
меня поначалу за. канадца принимал..."
   Владислав осторожно выглянул через амбразуру в соседний тоннель.
   Пусто и тихо.
   Рокотов подобрался к тому месту,  где  параллельный  коридор  сужался  до
ширины полутора метров, на мгновение высунул  в  него  руку,  убедился,  что
вполне способен подтянуть к стене проходящего мимо человека, и занял позицию
возле амбразуры, поставив на выступ стены газовую горелку.

***

   - Сергей Леонидович, -  медсестра  из  регистратуры  протянула  Антончику
пачку светло-коричневых картонных прямоугольников, на которые в  поликлинике
заносились данные об обследовании пациентов, - посмотрите, пожалуйста, своих
и к завтрашнему дню составьте список на профилактику...
   - Ага, - хирург перебрал  карты,  -  вы  уже  отложили  больных  Анатолия
Сергеевича?
   - Да.
   - Что ж, прекрасно, - Антончик прикусил  губу  и  провел  тонким,  как  у
скрипача пальцем по  строчкам.  -  Та-ак...  двадцать  восьмого  и  двадцать
девятого мы осматриваем первую категорию, тридцатого я отдыхаю...
   - Двадцать восьмого у вас особый день, - напомнила медсестра.
   - Я знаю... Когда пациент подъедет?
   - Назначено на девять тридцать. Плюс-минус десять  минут.  Он  обычно  не
опаздывает.
   Стоматолог кивнул и внимательно прочитал текст на карточке.
   -  Внешне  все  в  норме...  Хотя  насчет  левой  нижней  семерочки  надо
посмотреть. Сделаем рентген и решим. Кто двадцать восьмого в смене?
   Сестра заглянула в график.
   - Лаура Абрамовна.
   - Прекрасно. Значит, сначала на рентген, а потом ко мне. Отметьте.
   - Хорошо...
   Антончик разложил карточки на  стойке  регистратуры  и  остро  отточенным
карандашом нанес на левые верхние углы цифры от двойки до восьмерки. Еще раз
просмотрел все карточки и сосредоточенно кивнул.
   - Резекции Верескову и Лепешкиной будем делать во второй половине дня.  У
Лепешкиной случай тяжелый, так что поставим ее последней.
   - Вересков хотел с утра, - медсестра покачала головой, - вторая  половина
дня у него занята.
   - Чем, хотел бы я знать? - с некоторой язвительностью произнес Антончик.
   -  Насколько  мне  известно,  на  двадцать  восьмое  у   него   назначена
презентация книги...
   - Ах да! - Хирург хлопнул себя ладонью по лбу. - "Второе дно Ганга". Так,
кажется, называется...
   - Именно так, - подтвердила медсестра.
   - Продолжение его эпических опусов "Белый какаду" и "Черный краковяк"?
   - Вроде бы.
   - Ясно. Ни дня без строчки. Но тогда давайте мы его перенесем на двадцать
девятое. Негоже современному классику жанра сидеть на презентации с повязкой
на верхней губе и не иметь возможности сказать о  себе  любимом  ни  единого
слова.
   Сестра сделала запись в журнал.
   - Я ему сообщу.
   - У Лепешкиной, надеюсь, двадцать восьмое свободно?  -  ворчливо  спросил
стоматолог.
   - Она ничего не говорила, - осторожно ответила медсестра.
   - Насколько мне известно, она тоже что-то пишет?
   - И не без успеха. Романы "Щечки". "Ушки" и "Глазки".
   - Да-с, ну и названия. Если логически продолжать анатомическую  тему,  то
через. непродолжительное время мы увидим "Анусики" или "Уретрочки".
   Сестра прыснула.
   - Надеюсь, Сергей Леонидович, что до этого не дойдет.
   - Как знать, как знать... - Антончик облокотился на деревянную стойку.  -
Я тут недавно просмотрел названьица романов и повестей на  книжном  развале.
Оторопь берет. Сплошные Глухие, Немые,  Звезданутые  и  Замоченные.  Это  из
героев. Соответствуют и описательные образы, выносимые в названия -  "Глухой
против Князя Тьмы", "Звезданутый мочит всех", "Проститут на службе у мафии",
"Три судьбы трех педерастов", "Бухалово и гасилово"... Так что, Танечка, все
еще впереди.
   - Лично я предпочитаю романы о любви, а эту гадость в руки не беру.
   - И правильно  делаете.  Что  до  меня,  я  сейчас  вчитался  в  Платона.
Интереснейшие  вещи,  должен  вам  сказать...  -  Стоматолог  спохватился  и
посмотрел на висящие  над  стеллажами  с  документами  электронные  часы.  -
Заболтался я с вами. У меня ж пациент в кресле...
   Антончик вышел из регистратуры, поздоровался с пробегавшим мимо одышливым
заведующим  поликлиникой,  заглянул  на   минуту   к   техникам,   терзающим
бормашинами чей-то съемный протез, и сделал остановку у  стоявшего  в  конце
коридора общего телефона.
   Оглянулся, набрал номер и небрежно привалился к стене.
   - Алло... Сан Саныч? Здравствуй, дорогой... Ничего, потихоньку...  Только
рыбалочку мы с тобой  перенесем...  Ага,  занят...  И  двадцать  восьмого  и
двадцать девятого. Как штык, прям с половины десятого эти два  дня...  Давай
тридцатого.
   С утра, часиков в семь... Что говоришь? Наживка новая?..  Интересно...  И
когда?.. Сегодня?.. Ну, давай сегодня.  Я  в  половине  шестого  освобожусь,
ехать мне минут двадцать, если без пробок... На шесть  ровно?..  Лады...  До
встречи.
   Антончик дал отбой, мгновенно перенабрал номер из случайных  цифр  и,  не
дожидаясь соединения, положил трубку на  рычаги.  Вытер  немного  вспотевшую
ладонь о халат и неспешно направился к своему кабинету.

***

   На этот раз Рокотов соскучиться не успел.
   Спустя четверть часа, как он  занял  позицию  возле  амбразуры,  появился
потенциальный клиент. Настороженный мускулистый  парень  с  серьгой  в  ухе,
прилизанными черными волосами и с чешским пистолетом-пулеметом "скорпион"  в
правой руке. Физиономия у парня была ухоженной, с явными признаками  недавно
наложенного тонального крема.
   Влад улыбнулся, вспомнив подходящий стишок.
   Если дяденька-крепыш
   Мажет рот помадой,
   Мальчик, берегись его,
   Это страшный дядя...
   Террорист прошел по коридору, заглянул  в  обеденный  зал  и  вернулся  к
началу коридора.
   "Интересно, а много среди них гомиков? - подумал биолог. - И  как  они  с
другими уживаются?... Не отвлекайся. Ты не для того здесь,  чтобы  проводить
исследования сексуальных пристрастий у террористов... Стоит  далековато.  Но
это пока. Рано или поздно он пройдет совсем рядом..."
   Рокотов передвинулся чуть ближе к прорези в стене и взял в руку горелку.
   Крепыш обошел зал по часовой стрелке и заглянул за составленные в дальнем
углу скамейки, держа "скорпион" стволом вверх.  И,  естественно,  никого  не
обнаружил.
   Справа из глубины тоннеля раздался топот.
   - Стасис, - позвал кто-то невидимый, - тебя Тамаз зовет.
   - Иду, - парень повесил пистолет-пулемет на плечо.
   Владислав пододвинулся еще ближе и на мгновение  прижался  щекой  к  краю
амбразуры. Тот, кто позвал обследовавшего зал  террориста,  стоял  метрах  в
двадцати от узкого участка коридора.
   "Нормально... Сделать ничего не успеет..."
   Когда Стасис очутился точно напротив  проема,  Рокотов  резким  движением
выбросил  вперед  руку,  перехватил  литовца  сзади  за  шею  и  притянул  к
амбразуре. Террориста бросило вбок, и он оказался прижатым  правой  стороной
тела к стене.
   Его товарищ невнятно вскрикнул.
   Влад сдвинул ладонь на  десять  сантиметров  вперед  и  зацепил  пальцами
Стасиса под нижнюю челюсть. Теперь на две-три секунды литовец был  полностью
в его власти - правая рука блокирована, сознание затуманено ударом головы  о
стену, гортань сжата многократно отработанной хваткой.
   Осталось привести в действие следующие части плана.
   - Smile, you're  on  candid  camera!
   -  громко  пропел  Рокотов,  стараясь  повторить  мелодию  из  популярной
американской телепередачи.Получилось что-то похожее на "Гоп-стоп, мы подошли
из-за угла...". С музыкальным слухом у Влада всегда были проблемы.
   Зато их не было,  когда  речь  шла  о  нанесении  разнообразных  телесных
повреждений.
   Биолог с силой воткнул сопло горелки в ухо стонущего террориста  и  нажал
на кнопку подачи газа.
   Подземелье огласил истошный вопль.
   Десятисантиметровый язык  белого  пламени  мгновенно  выжег  себе  дорогу
сквозь  барабанную  перепонку  и  ушной  канал  к  мозговой   жидкости.   От
температуры в тысячу двести градусов несколько десятков миллилитров плазмы и
крови вскипели, из носа у Стасиса хлынул алый поток, глаза вылезли из орбит,
тело отозвалось страшной судорогой.
   Рокотов разжал пальцы и втянул руку внутрь.
   Не перестающий орать на  высокой  ноте  литовец  съехал  вниз  по  стене,
забился на полу, прижимая обе руки к дымящемуся уху.
   Влад отскочил от амбразуры, перепрыгнул через трубы и взобрался по вбитым
в бетон железным ступеням на этаж выше. Там он втиснулся в промежуток  между
толстенными кабелями и стеной, заткнув щель  входа  идеально  подходящим  по
цвету и свернутым в трубку плащом.
   Теперь биолог мог контролировать и основной, и боковой тоннели, оставаясь
при этом совершенно невидимым.

Глава 6
ПЕСНИ О РОДИНКЕ

   У каждого человека свои привычки. У кого-то их больше, у кого-то  меньше.
Но особенные  признаки,  выделяющие  отдельного  индивида  из  общей  массы,
присутствуют в обязательном порядке.
   Привычки бывают разными.
   Один до глубокой старости ковыряет мизинцем левой  руки  в  носу,  другой
загибает страницы книги, вместо того чтобы пользоваться  закладками,  третий
носит исключительно черную модельную  обувь  и  не  покупает  никакой  иной,
четвертый причесывается пятерней, хотя и носит с собой расческу, пятый  пьет
чай  только  из  блюдечка,  шумно   хлюпая   и   выпучивая   глаза,   словно
дореволюционный сибирский купец, шестой стреляет выбранной мишени в голову и
никуда  иначе,  седьмой  предпочитает  закусывать  водку  манной   кашей   и
винегретом, ибо манная каша выходит легко, а винегрет - красиво...
   И так до бесконечности.
   Федор Позняк выделялся в террористической группе тем,  что  всегда  носил
тонкие  кожаные  перчатки  с  дырочками  на  тыльной  стороне  ладони.   Для
вентиляции. В перчатках он ел, спал, дежурил,  разбирал  и  собирал  оружие,
играл в настольный теннис и карты, тренькал на гитаре, снимая их  только  по
одной причине - чтобы помыть руки. Вопросов насчет  перчаток  ему  никто  не
задавал, а если б даже и задали, Федор только б улыбнулся и  ничего  бы  все
равно не ответил.
   Перчатки были его данью любимому киногерою.
   Посмотрев в ранней юности  американский  боевик  "Кобра",  Позняк  раз  и
навсегда решил стать таким  же  крутым,  как  полицейский  лейтенант  Марион
Кобретти в исполнении Сильвестра Сталлоне.  Минский  подросток  записался  в
секцию бокса, принялся изнурять себя  гантелями  и  гирей,  нацепил  на  нос
темные очки, купил сразу три пары черных перчаток  и  не  выпускал  изо  рта
изжеванную спичку, достигнув больших успехов в перекатывании  ее  из  одного
уголка губ в другой. Пожалуй, манипуляциям со спичкой  мог  бы  позавидовать
сам Кобретти. Или Сталлоне, если когда-нибудь встретил бы Федора  на  улицах
Минска.  Но  Сильвестр  по  столице  Беларуси  не  расхаживал,   предпочитая
загнивающий Запад с его виллами, лимузинами и загорелыми красотками.
   В остальном дела шли ни шатко ни валко.
   Мускулы никак не нарастали, сколько Позняк ни таскал железа и ни  дубасил
по боксерской груше. Возможно,  по  причине  скудного  питания,  а  возможно
потому, что у  Федора  была  такая  структура  тела.  Он  как  был  довольно
субтильным юношей  с  вытянутым  книзу  и  потому  печальным  лицом,  так  и
оставался. Силенок немного прибавилось, однако не настолько, чтобы Федор мог
с легкостью расшвырять пару-тройку бритоголовых качков.  К  тому  же  темные
очки постоянно сползали  с  тонкой  переносицы,  отчего  со  стороны  Позняк
казался рассеянным студентом-неумехой. Максимум,  чего  он  достигал  своими
ужимками и нахмуренными тонкими бровями,  так  это  недоуменной  жалости  со
стороны окружающих.
   В милицию его не взяли, посоветовав для начала отслужить в армии, а потом
уже приносить свои документы.
   Армии Федор боялся.
   Наслушавшись    безумных     рассказов     своего     вернувшегося     из
военно-строительных частей кузена, Позняк свято уверовал в то, что  основной
задачей   офицеров,   сержантов   и   старослужащих   является    изощренное
издевательство над молодыми солдатами.  Вплоть  до  насильственных  действий
гомосексуального характера. Из рассказов двоюродного  братца  выходило,  что
доживший до конца службы и не ставший инвалидом солдат - редкость, достойная
занесения  в  Красную  книгу.  О  том,  как  ему  самому  удалось  перенести
описываемый кошмар, кузен тактично умалчивал.
   Когда до призывного возраста остался месяц, Федор спохватился,  насел  на
обожавших его родителей, и те купили ему "белый  билет".  Знакомый  врач  за
скромную сумму в пятьсот долларов обнаружил у Позняка  хроническую  почечную
недостаточность и легкое  психическое  отклонение,  заодно  навсегда  закрыв
юноше  дорогу  в  органы  внутренних  дел.  К  слову  сказать,  в  отношении
психиатрии  доктор  ничуть  не  покривил  душой  -  у  Федора  действительно
медленно, но верно развивался синдром умственной отсталости.
   В двадцать два  года,  с  трудом  одолев  техникум,  Позняк  очутился  на
распутье.
   Без освоенной по-настоящему профессии, с более чем средним дипломом,  без
жизненного  опыта,  перегруженный  действительными  и  мнимыми  комплексами,
худосочный малец был никому  не  нужен.  Родители  уже  вышли  на  пенсию  и
материально помочь своему недалекому отпрыску не могли.
   Болтающегося  без  дела  Федора  быстро  подобрал  вербовщик   одной   из
националистических организаций, которые в  Беларуси  конца  двадцатого  века
росли как грибы после дождя. Позняку положили  маленький,  чтоб  не  сдох  с
голоду, оклад и рекрутировали  в  качестве  рабочей  лошадки  на  митинги  и
собрания.
   На первой же демонстрации, посвященной, естественно, борьбе с  "сатрапом"
и "гнусным тираном" Лукашенко, Федор проявил себя с самой лучшей стороны. Он
метко швырнул камень в  голову  патрульного  милиционера,  перебил  обрезком
арматуры  ногу  случайному  прохожему,  которого  потом   объявили   жертвой
"ментовского беспредела", расколотил десяток окон в  расположенных  рядом  с
местом проведения митинга  домах,  толкнул  зазевавшегося  демонстранта  под
колеса едва успевшего затормозить бело-синего  "УАЗика"  и  беспрепятственно
скрылся от преследовавших его омоновцев.
   Позняка  заметили  и  стали  поручать  ему   чуть   более   ответственные
мероприятия, чем просто хождение с плакатами и выкрикивание лозунгов.
   Когда начался набор в боевую ячейку, кандидатура активиста Федора  прошла
без возражений. "Преданный боец", "настоящий  патриот",  "идейный  противник
режима" и  прочая,  и  прочая.  Рекомендован  он  был  единогласно.  Правда,
отдавшие за него свои голоса националисты не знали, какая роль уготована  их
молодому товарищу. Им, по обыкновению, ничего не  сказали.  Просто  один  из
руководителей  "Хартии-98"  попросил  выделить  для  "очень   ответственного
поручения" несколько проверенных товарищей.
   Что и было сделано.
   Коллектив подобрался соответствующий: мало что понимающий в военном деле,
зато искренне  верящий  в  торжество  примитивной  националистической  идеи.
Причем белорусы верили в свою, украинцы  -  в  свою,  чеченцы  выступали  за
создание малопонятного даже им самим  шариатского  государства,  прибалты  и
поляки зарабатывали деньги, приглядывая  за  "ненадежными"  с  точки  зрения
своих нанимателей славянами и кавказцами. Но все они  сходились  в  одном  -
Президент Беларуси должен уйти.
   Батька мешал многим. Одним - разворовывать  республику,  другим  -  своей
поддержкой "имперской" России, третьим просто потому, что лицом не вышел.
   Успешные в жизни и уверенные в себе люди в террористы не идут.
   У  каждого  террориста,  если  копнуть  поглубже,  есть  свой"  комплекс.
Физической слабости, страха перед  житейскими  трудностями,  боязни  женщин,
интеллектуальной несостоятельности.
   По-другому не бывает.
   Террорист - это индивид, реализующий себя через насилие над  другими,  по
большей части невиновными и непричастными ни к чему людьми. И свято  верящий
в то, что он никогда не будет пойман. И одновременно втайне желающий  ареста
и  суда,  до  дрожи  в  коленках   стремящийся   к   известности,   жаждущий
восхищенно-опасливых взглядов журналистов  и  публики,  ищущий  славы  любой
ценой. По сути каждый террорист является  мазохистом.  И  чудом  выжившие  в
жестокой игре со спецслужбами чаще всего заканчивают свою жизнь в  психушке.
Если до этого их не пристрелят собственные, более молодые  и  стремящиеся  к
лидерству "товарищи по борьбе".
   А те потенциальные  террористы,  кто  не  попадает  в  лапы  вербовщиков,
спиваются, дохнут от наркоты, становятся приверженцами тоталитарных сект или
превращаются в сексуальных маньяков.
   Природу не обманешь. Она  всегда  сумеет  достойно  отомстить  тому,  кто
способен пойти против своих собратьев...
   Позняк облегчился, как всегда делал после ужина, блаженно сощурился, смял
комок туалетной бумаги и с силой вытер задницу. Даже это примитивное действо
он совершал "круто", будто бы любуясь со стороны своей мужественностью.
   Боль пришла через секунду.
   Федор никогда не думал, что бывает так больно.
   Мелкие  осколки  стекла  распороли  финальный  участок  прямой  кишки   в
нескольких десятках мест. Сфинктер инстинктивно  сжался,  нервные  окончания
послали в мозг тревожный сигнал, черный перец забился в раны  и  начал  свою
работу.
   Позняк тоненько завизжал и головой вперед упал с очка.
   Боль не проходила, она только расширяла зону своего  действия,  и  спустя
несколько мгновений Федору стало казаться, что ему в зад вставили толстенный
раскаленный железный лом. Да еще и с заусенцами.
   Из .глаз белоруса хлынули слезы.
   Позняк, вереща, забился на влажном грязном полу.
   Боль не отступала.
   Забыв про оставленное возле  очка  оружие,  со  спущенными  по  щиколотки
штанами, с текущей по бедрам густой кровью,  не  смолкающий  ни  на  секунду
Федор медленно пополз на четвереньках к выходу из туалета.
   Навстречу ему уже бежали привлеченные дикими воплями Федунич и Сулей-ман.
   С оружием наизготовку.
   Готовые изрешетить пулями тех, кто снова напал на  одного  из  членов  их
маленького отряда.

***

   Батька вяло поковырял вилкой в мисочке с овощным салатом и  посмотрел  на
расстилающийся напротив открытой веранды сад.
   Вечерело.
   Обычно вместе с ним ужинали сыновья или хотя бы один из них, но сегодня у
старшего  наметился  сабантуйчик  в  кругу   его   институтских   товарищей,
приуроченный к успешной сдаче экзаменов за первый курс, а младший отправился
на несколько дней навестить мать. Президент  жил  один,  оставив  супругу  в
родном городке. Но  не  потому,  что  рассорился  с  ней,  как  это  тщились
истолковать его недоброжелатели, а по обоюдному согласию с женой - и Батька,
и  его   половина   посчитали   неразумным   присутствие   первой   леди   в
правительственной резиденции. В конце концов, избирали одного Президента,  и
народ не обязан оплачивать расходы его  родственников.  К  тому  же  супруга
первого лица Беларуси тяготилась  официоза  и  не  хотела  менять  привычную
скромную жизнь. Проще потом отвыкать будет.
   Батька отложил вилку и подпер голову рукой.
   С момента ракетного удара по пункту ПВО пока ничего не изменилось.
   Хорошо еще, что удалось быстро найти ответ на запросы России и Запада  по
поводу  состоявшегося  незапланированного  старта.   Молодцы   эксперты   из
Генштаба. Состряпали бумагу об  аварии  на  геологоразведочном  шурфе.  Мол,
пробивали сланцевые пласты и  случайно  зацепили  метановый  пузырь.  Вот  и
взрыв, очень похожий на выброс раскаленного газа из ракетной шахты.
   Россияне не переспрашивали, удовлетворившись предоставленной информацией.
Западники тоже затихли, но Президента не покидало  ощущение  того,  что  они
что-то недоговаривают. То ли засекли все-таки летящую  ракету,  то  ли  были
готовы к подобному случаю...
   Поисковая  группа  обнаружила  место  пуска,  но  никаких  дополнительных
сведений это не прибавило.
   Шахта оказалась полностью завалена  обломками  бетона  и  десятками  тонн
влажной земли. Чтобы разгрести завал и  попытаться  разобраться  в  причинах
пуска, потребуется не один месяц. Которого у Президента не было. Поэтому  он
отдал приказ свернуть все работы  и  отправить  людей  на  места  постоянной
дислокации.  Если  ему  повезет,  то  проблемой  шахты  займутся  позже,  по
окончании кризиса власти.
   Мысли опять вернулись к возможным кандидатурам на роль заговорщиков.
   Премьер-министр Снегирь?
   Очень  вероятно.  Бесхребетник,   пробравшийся   на   пост   председателя
белорусского правительства в результате сложной  интриги.  Нечист  на  руку,
легко может стать жертвой шантажа и под  давлением  подпишет  любую  бумагу.
Всегда надеется на благоприятный для себя исход, считает себя умнее  других,
откровенно заискивает перед европейскими и американскими лидерами.
   Патологический  предатель,  однако  боится   любого   резкого   движения.
Возглавить  серьезный  заговор  не  способен,  может  перетрусить  в   самый
ответственный момент.
   На таких рассчитывать сложно. Слишком много "но". Нет  никаких  гарантий,
что Снегирь в последнюю секунду не передумает и  не  прибежит  каяться.  Ибо
одно дело - по-тихому тырить денежки из казны, не зарываясь и обставляя свое
воровство тысячами бумажек с чужими подписями, и совсем другое  -  пойти  на
государственную измену. Тут не до шуток, ежели поймают. В  лучшем  случае  -
двадцать лет. Да и то лишь при  том  условии,  что  никто  не  пострадает  и
заговор будет раскрыт прежде, чем заговорщики сделают первый шаг. А  в  ином
варианте - вплоть до смертной казни.
   Так что Снегирь - маловероятная кандидатура. Но ее  надо  иметь  в  виду.
Так, на всякий случай....
   Теперь Требухович. Глава президентской администрации.
   Скрытый  оппозиционер.  Причем  оппозиционер  с  непонятной  политической
ориентацией. По всей - вероятности, его оппозиционность напрямую  связана  с
желанием много и  быстро  заработать.  С  интересом  поглядывает  на  своего
коллегу в России и старается  быть  похожим  именно  на  него.  Только  тому
удается подворовывать, а этому не очень.
   Сие понятно.
   Кремлевский выкормыш живет в большой и  богатой  стране,  возможностей  у
него не в пример больше, чем  у  Требуховича.  В  России  бардак,  миллиарды
долларов   кочуют   по   огромным   просторам   практически   бесконтрольно,
распоряжения бородатого бывшего математика имеют  силу  закона.  К  тому  же
главе администрации Президента России  помогают  сотни  таких  же,  как  он,
подонков.  "Железяка"  даже  сподобился  встречаться  с  лидерами  чеченских
сепаратистов и обсуждать с ними коммерческие проекты.  И  не  вылетел  после
этого из кресла в Кремле, не сел  за  решетку.  Сделал  вид,  что  его  этот
скандал не касается.
   Правда, и в Беларуси не все  гладко.  Один  из  профсоюзных  боссов  тоже
побывал у Масхадова в гостях и получил от  того  инструкции.  Но  КГБ  мягко
заблокировал этого босса, и теперь он лишился почти всего своего влияния.
   Жаль,  что  не  удалось  доказать  связи  профсоюзника  с   Требуховичем.
Посредник погиб при невыясненных обстоятельствах. Конечно, они  и  так  были
знакомы, ибо неоднократно встречались на официальных мероприятиях, но  одним
только фактом знакомства никого никуда не привяжешь.
   С Требуховичем надо подождать и собрать доказательства.
   С  каждым  днем  глава  администрации  становится  все  более   и   более
"самостоятельным". Так что рано или поздно допустит серьезный прокол.
   Если у Батьки времени хватит...
   Президент стиснул зубы.
   Он рассуждает так, будто имеет в  запасе  не  один  год!  Забыл,  что  из
отпущенного ему десятидневного срока истекли уже трое суток!
   Ладно, надо успокоиться. Нервами делу не поможешь.
   Кто следующий?
   Заместитель главы администрации Пушкевич.
   Скользкий тип. Протеже Требуховича. Баптист, не скрывающий своих связей с
сектантами и  прикрывающийся  законом  о  свободе  вероисповедания.  С  этой
стороны к нему не подобраться.
   Как  и  предыдущие  двое  -  вор.  Мухлюет  со  строительными  подрядами,
выступает в качестве протеже для  дружественных  фирм,  не  упускает  случая
списать  деньги  на  сомнительные  мероприятия.  Осторожен.   Окружил   себя
консультантами, половина  из  которых  имеет  двойное  гражданство.  Причем,
почему-то в большинстве своем - израильское.
   К Израилю, как к стране, Батька никаких претензий  не  имел.  Однако  ему
было  неприятно,  что  эта  страна  слишком  часто   предоставляла   убежище
откровенным подлецам и всячески препятствовала их выдаче для суда на родину.
   В Беларуси человек с двойным гражданством не мог занимать государственных
постов, но ничто не могло помешать чиновнику нанять подобного  консультанта.
Чем и воспользовался Пушкевич.  Батьке  неоднократно  докладывали  о  прямой
связи   консультантов   правительства   и   администрации   с    зарубежными
спецслужбами, он бушевал и  вызывал  на  ковер  проштрафившегося  бюрократа,
однако кардинально никакие выговоры и  смещения  с  должностей  ситуацию  не
меняли. Взамен изгнанных консультантов появлялись новые. И  с  каждым  разом
они все лучше и лучше маскировались.
   Батька попал в ту же ловушку, в которой оказались почти все  руководители
отпочковавшихся  от  СССР  государств.  Ловушку  с  кадрами.  Любое   благое
начинание тормозилось тем,  что  исполнителями  становились  люди,  трепетно
относящиеся к собственному карману и плюющие  на  интересы  государства.  То
есть - народа. Бывшие коммунисты и  комсомольцы  не  только  сохранили  свои
руководящие посты, но и получили возможность набивать мошну в открытую,  уже
не таясь ни ослабевших спецслужб, ни прессы, ни начальства. Впрочем,  то  же
самое творилось и в России.
   Нормальным людям путь во власть был практически перекрыт.
   И такие динозавры, как Батька, очутились в плотном окружении  интриганов,
подхалимов и мошенников. Пробившись на вершину, Президент Беларуси  оказался
почти отрезанным от простого человека, и только его крутой нрав  и  привычка
доводить все до конца помогали ему добиваться хоть  минимального  выполнения
своих распоряжений.
   Итак, Пушкевич...
   Кандидатура не менее возможная, чем Требухович.

***

   По коридору пробежала плотная группа террористов, тащившая  на  себе  два
ручных пулемета.
   По отрывочным фразам Рокотов понял, что некто по имени  "Зигги"  приказал
перекрыть транспортный тоннель, поставив  с  двух  сторон  тяжеловооруженные
посты.
   Террористы уже не пользовались приборами ночного видения, а освещали себе
путь фонарями.
   Это  немного  осложняло  обстановку  и  сводило   на   нет   преимущество
Владислава, связанное с непроницаемым для тепловых лучей плащом.  Но  любому
положительному фактору рано или поздно приходит  конец.  Поэтому  биолог  не
особенно огорчился.
   Когда террористы скрылись за поворотом, Влад выбрался из своего убежища и
схоронился за прямоугольным бетонным выступом.
   "На установку пулеметов - десять минут.  Два  поста  по  три  человека  в
каждом. Пулеметчик, его напарник и  наблюдатель  со  штурмовой  винтовкой...
Мимо   меня   проскочило   человек   десять.   Половина   тащила   боезапас.
Соответственно, когда обустроятся, пойдут назад.  Этот  участок  они  прошли
спокойно, уверенно. Даже не останавливались  у  проемов  боковых  коридоров.
Видимо, опасности в этом секторе нет... Почему? Скорее  всего,  параллельные
штольни уже прочесали и доложили, что тут пусто. Лады..."
   Расчет оказался верен.
   Спустя полчаса в тоннеле раздались голоса, и  из-за  поворота  показались
возвращающиеся бойцы. В количестве трех единиц. Шли быстро,  повесив  оружие
на плечи, держа фонари в опущенных руках.
   Владислав дождался, пока группа приблизилась к нему на расстояние десятка
метров, высунул в коридор ствол "мини-узи"  и  нажал  на  спусковой  крючок,
сделав кистью вращательное движение.
   Израильский пистолет-пулемет задрожал  и  за  две  секунды  выплюнул  все
тридцать две пули.  Скорострельность  у  "узи"  огромная,  больше  девятисот
выстрелов в минуту, и шансов уцелеть в нешироком коридорчике не  было  ни  у
кого.
   Девятимиллиметровые пули отшвырнули террористов на пару метров  назад.  С
глухим треском лопнуло стекло фонаря, несколько пуль с визгом  прошли  вдоль
железных труб, задребезжала покатившаяся по бетонному полу каска.
   Двое боевиков свалились сразу. Оставшийся, у  которого  свинец  снес  всю
правую сторону лица, постоял несколько секунд неподвижно и медленно,  как  в
замедленной съемке, рухнул ничком.
   Вылетевшие веером гильзы забарабанили по полу.
   Рокотов одним прыжком пересек тоннель, подтянулся на руках, забросил тело
на узкий бетонный козырек, образованный потолочными балками в  самом  начале
бокового коридора, перезарядил оружие и застыл.
   Он решил остаться в непосредственной близости  от  места  боя,  чтобы  из
переговоров террористов получить какую-нибудь дополнительную информацию.
   В надежности своего убежища  он  бил  уверен.  Балка  представляла  собой
железобетонную  конструкцию  в  виде  перевернутой  буквы  "Т"  с  массивным
тридцатисантиметровым поребриком.  К.  том:,  же  в  стене  имелось  круглое
отверстие, выходящее в отделенное от тоннеля стеной  помещение.  Так  что  у
Влада в любом случае был путь к отступлению.

***

   - ...Со своей стороны я аккуратненько  вдвину  серию  с  продолжением.  -
Женечка Гильбович манерно приподнял бровки, -  читатель  это  любит.  Назову
как-нибудь посочнее. К примеру, "На рубеже" или "На самом краю"...
   Едва умещающаяся в кресле координатор питерского отделения "Союза  Правых
Сил" Ольга Курносикова резко  кивнула.  От  этого  движения  заколыхался  не
только ее двойной подбородок, но и  затряслись  мощные  жировые  складки  на
боках,
   Почему-то российские и иные славянские  псевдодемократки  существовали  в
двух крайних физических ипостасях - либо жирные, как перекормленные  свиньи,
либо высохшие до состояния тощей воблы. Средней или хотя бы  приближенной  к
нормальной комплекции  не  было  ни  у  кого.  Одни  толстухи  вперемешку  с
костлявыми "суповыми наборами" вроде профессиональной вдовы мадам Гоннор.
   - Мало времени остается, - проквакала Курносикова.
   - Я еще денег не получил, - напомнил корыстолюбивый "Железный  Гомо-сек".
- Будут деньги - будут и материалы.
   Правая координаторша засопела.
   - Получишь ты свои деньги... И приготовься к думской  кампании.  На  фоне
чеченского кризиса мы должны выступить крайне успешно. Не зря  Егор  Тимурыч
подтянул Адамыча.
   - Я не буду о нем писать, - сухо сказал Гильбович, - не  забывай,  что  у
меня имидж патриотически настроенного журналиста. А Адамыч не скрывает своей
любви к чеченам.
   - Ну и не надо! - надулась Курносикова. - Руслан напишет. Он за  интервью
с Адамычем деньги и получит...
   Гильбович минуту подумал. Пеньков опять перехватывал у него  из-под  носа
выгодный  заказ.  Но  Женечка  не  представлял  себе,  как  можно  поместить
откровения Адамыча на страницы патриотической прессы. За интервью с  главным
"правозащитником" независимой Ичкерии  ему  скорее  всего  настучали  бы  по
морде. И в номер статья так и так нс попала бы.
   - Пускай... Пеньков - он и в Африке Пеньков, - решился Железный Гомо-сек,
- его все равно мало кто слушает. Как Галина сдохла, так он свои возможности
растерял. Только деньги зря потратите.
   - Но насчет твоих материалов мы договорились?
   - Я же сказал - меня волнуют наличные.
   - Будут тебе наличные, не беспокойся. Анатолий Борисыч  уже  выделил.  Со
дня на день в Питер придут.
   - Мне еще людей кормить, - Гильбович  обвел  взглядом  обшарпанные  стены
комнатки, которую приспособил под свои офис.
   - Много?
   - Трое помощников плюс разовые поручения...
   Год  назад  "великий  экономист"  Женечка  зарегистрировал   общественную
организацию с громким названием "Центр Стратегического  Прогноза"  и  собрал
под свое крыло кучку косивших  под  "продвинутую  интеллигенцию"  недоумков.
Недоумки раз в месяц выдавали на-гора дикие по содержанию и страшные с точки
зрения грамматики общеполитические статьи, которые Гильбович  рассовывал  по
различным  малобюджетным  изданиям.  Прибыль,  естественно,  шла  в   карман
основателю "ЦСП".
   Еще у Железного Гомосека была идея подмять под себя рынок внутригородской
информации, но эти позиции плотно занял некий Константин  Андреев  со  своим
"Агентством  репортерских  исследований"  и  Гильбовичу  пришлось   временно
отступить. Андреев имел связи в городской администрации,  якшался  со  всеми
мало-мальски известными людьми и сдаваться без боя не собирался.
   Женечка отложил дележ местного информационного рынка на потом.
   - Переходите под  нас,  -  предложила  Курносикова,  -  дадим  помещение,
положим оклады.
   - А после выборов в Думу что?  Не,  я  лучше  независимым  буду...  Вдруг
пятипроцентный барьер не перейдете.
   - Перейдем, - безапелляционно заявила толстуха, - такие бабки  вложены...
Вот увидишь. Кстати, ты в Минск не собираешься в ближайшее время?
   - Не...
   - Жалко. А то нам репортажики оттуда понадобились.
   - А че туда ехать? - не понял Гильбович. - Давай тему, сделаем.
   -  Надо  что-нибудь  нестандартное,  -  протянула  координаторша  СПС.  -
Разговоры про режим или про КГБ уже поднадоели.
   - Можно про зажим предпринимательства, - предложил  Женечка.  -  Проведем
сравнительный анализ уровней жизни при Луке и при Шушкевиче, сделаем выводы.
Луку мочить просто... "Как только я  взялся  за  яйца,  исчезло  мясо..."  -
Гильбович с усмешкой процитировал сказанную Президентом  Беларуси  в  запале
фразу, - пустим заголовком. Пипл это  любит.  Если  надо  серию  репортажей,
окрестим  подборочку  "Волшебными  яйцами   Лукашенко".   Рисунки   подберем
соответствующие, что-нибудь в стиле Хоттабыча.
   Курносикова хихикнула.
   - Хорошая мысль... Я поговорю наверху. Думаю, дадут  добро...  Но  только
надо немного фактуры.
   - У меня есть несколько номеров "Народной доли". Там фактуры до задницы.
   - "Доля" не пойдет, - толстуха решительно помотала головой и икнула, - ей
в Беларуси не очень-то верят. А  у  нас  вообще  не  знают.  Лучше  подшивку
"Комсомольца Москвы" полистай. И не  забывай,  что  расчет  должен  быть  на
нашего читателя. Скоро Беня с Лукой собираются договор подмахивать, так  что
надо поторопиться.
   - Можно "Свободные новости" еще посмотреть, - задумался Гильбович. - Они,
правда, стоят на  центристских  позициях,  прямых  выпадов  против  Луки  не
допускают, но все же... Или  "Новинки"  .
   - "Новинки" не надо, - скривилась Курносикова.
   - Почему?
   - Там главный редактор - сволочь.
   - С чего ты взяла?
   - Я знаю. - Толстуха насупилась, сразу став похожей на обожравшуюся жабу,
в пруд к которой кто-то выплеснул полведра ядовитых химикатов.
   - Так просвети. - Железный Гомосек сцепил на пузе шаловливые ручонки.
   - Они нам демонстрацию сорвали...
   - Кому это "вам"?
   - СПС.
   - А я и не  знал,  -  удивился  Женечка,  -  что  в  Беларуси  есть  ваше
отделение.
   - Мы только организовываемся, - - пояснила Курносикова, тяжело  вздохнув.
- И с самого начала - подлянка.
   - От "Новинок"?
   -  Ага...  Ребята  решили  провести  первое   шествие,   договорились   с
представителями БНФ, все подготовили. А редактор "Новинок" откуда-то про это
узнал. И явился, скотина, за десять минут до начала демонстрации. Причем  не
просто так, для освещения события, а с целью нагадить...
   - Судя по твоему недовольству, ему это удалось.
   - Еще как! -  Толстуха  покраснела.  -  Приволок  с  собой  пять  бутылок
портвейна и плакат. Портвейн ребятам молодым роздал,  им  же  плакат  сунул,
типа, пронести нужно.
   - И чо на плакате?
   -  ""Новинки""  -  спонсор  демонстрации!"  -  горестно  выдохнула  лидер
"правых". - Представляешь?
   Гильбович хихикнул.
   - И чо дальше?
   - Молодые не сообразили, что это подстава, плакат  схватили  и  в  первом
ряду встали. Через сто метров - ОМОН. - Курносикова сложила пухлые  губки  в
сердечко. -  Слово  за  слово,  началась  драка...  А  гам  и  телерепортеры
подъехали. На следующий день эти придурки с плакатом от  "Новинок"  во  всех
новостях фигурировали...
   - Кстати, о драке, -  нахмурился  Железный  Гомосек.  -  Что  с  Русланом
произошло? Я слышал, он  в  больнице  лежал...  Вроде  с  кем-то  что-то  не
поделил. Ты не в курсе?
   - А-а! - Курносикова потеребила недоразвитую грудь, ничуть  не  стесняясь
присутствия Женечки. Ей было известно,  что  Гильбович  совсем  не  обращает
внимания на  женщин,  зато  с  самозабвением  отдается  одного  с  ним  пола
партнерам. - Есть один урод. Из бандитов. То ли бывший,  то  ли  нынешний...
Сейчас журналистом работает. Не помню в каком издании. Ну вот,  он  Пенькова
отметелил.
   - За что?
   - Я точно не знаю. Вроде просто так.
   - - Просто так  не  бывает,  -  не  поверил  Гильбович,  которого  самого
несколько раз хорошо дубасили коллеги. - Небось приставать к  этому  бандиту
начал.
   - Не в курсе. Это проблемы Русика.
   - А фамилия этого бандита, случаем, не Чернов?
   - Да не знаю я! Позвони Пенькову, сам спроси...
   - Не буду я ему звонить, - обиделся Гильбович. - Много чести! Он материал
про Красноярский алюминий у меня перехватил.
   - Про Быкова?
   - Угу...
   - На него тоже заказ есть, - вспомнила Курносикова, - и платят хорошо.
   - Сколько?
   - Надо у Чубайсенко спросить. От него заказ.
   - Рыжий в Москве, - опечалился Гильбович, у которого  не  было  выхода  в
столь высокие сферы.
   - Я узнаю, - пообещала толстуха. - Немцович скоро в Питере будет,  вот  у
него и спрошу.
   - Только не тяни, - попросил Женечка, у  которого  появился  шанс  хорошо
выступить перед "главным приватизатором" страны по кличке "Ржавый Толик".
   Такой шанс ни в коем случае нельзя было упустить.

***

   Из криков террористов было понятно, что они уверены в присутствии на базе
диверсионной группы и что группа, по  их  мнению,  состоит  из  англоязычных
товарищей.
   Но сие Владу и без них было известно.
   Попсиховав с полчаса и даже не заглянув в боковые  коридоры,  они  убыли,
унося мертвые тела.
   "А нервишки-то у них не очень, - удовлетворенно констатировал  биолог,  -
чувствуется гормональное воздействие... Немудрено. Я ж им  сверхдозы  вкатил
посредством салатиков. Дас  ист  зер  гут  .  И
стероидная агрессия всегда имеет пролонгированный характер. Ребятки заряжены
еще минимум на трое суток. А в параллель с  нервическим  состоянием  гормоны
слегка притупляют бдительность. Хотя и увеличивают выносливость и физические
возможности. Но ненамного. К тому же тут имеет место некоторый дуализм: сила
силой, а энергии расходуется больше, чем  в  обычном  состоянии...  Судя  по
бессмысленности криков и шума, основной состав  группы  набрали  с  миру  по
нитке. Пушечное мясо. Это логично. Пять-семь  человек  занимаются  ракетами,
остальные используются для охраны периметров и в  качестве  дешевой  рабочей
силы. Если и дальше следовать логике, то костяк группы состоит из поляков  и
прибалтов. Они наиболее прагматичны и  менее  подвержены  эмоциям...  Однако
возможны и иные варианты. Как ни крути,  мы  в  Беларуси.  Значит,  наиболее
заинтересованная сторона - сами бульбаши. Вернее, кто-то из  оппозиции.  Это
элементарно. Сдать всю страну в аренду на  современном  этапе  международных
отношений не выйдет. И аннексировать Беларусь тоже  не  получится.  Так  или
иначе требуется наместник с широкими полномочиями.  И  обязательно  -  свой,
местечковый... Беларусь заокеанского назначенца не примут, это вам не Латвия
с Литвой. У братьев-славян хоть и не все в  порядке  с  башкой,  но  чувства
национального самосознания еще остались. Своего они стерпят,  америкоса  или
канадца - нет. То же касается и любого европейца... - Рокотов пролез  сквозь
круглый вентиляционный колодец в темное вытянутое помещение  и  спрыгнул  на
пол. - Так, и что у нас здесь? Ящики, коробки, какие-то свертки...  Судя  по
запаху, нечто строительное или бытовое. А зачем? Видимо, на  всякий  случай.
Да-а, подготовились эти придурки на славу. Все  предусмотрели.  Кроме  меня,
разумеется..."
   Влад бочком просеменил до  массивной  железной  двери  в  противоположном
конце склада и убедился, что она закрыта.
   Развернулся, включил закрепленный на левом запястье фонарик с узким лучом
и принялся изучать содержимое ящиков.
   "Огнетушители, шпаклевка, стекловата... Растворитель. Ага,  это  неплохо,
он горит... Так, мгновенно затвердевающий пластик, - биолог подбросил в руке
ярко-алый баллон с длинным изогнутым штуцером,  -  ацетон,  набор  слесарных
инструментов... Кирпич. Ну дают! Кирпич-то зачем?  Проемы  закладывать?  Или
эти три поддона тут с прошлых времен сохранились? Что-то я  не  видел  здесь
кирпичных перегородок... Но и несколько тонн кирпича на себе не волокут. Сие
уже перебор. Строительные прибамбасы, чтоб щель залить или отверстие в стене
промастрячить - легко, но не кирпичи..."
   Из-за двери послышались шаги.
   Рокотов выключил фонарик и  отпрыгнул  за  высокий  стеллаж,  уставленный
плоскими картонными коробками.
   Некто повозился с запорным рычагом. дверь отъехала в сторону, и  вошедший
включил  свет.  Помещение  озарили  три  подвешенные  к  потолку   лампы   в
зарешеченных плафонах.
   Влад осторожно выглянул в щель между коробками.
   Посетителем оказался невысокий кавказец со штурмовой винтовкой,  небрежно
болтающейся за спиной. Он зевнул, прикрывая рот ладонью, потер глаза и начал
копаться в поставленном на попа мешке. Вытащил какой-то сверток, бросил  его
на пол и запустил в мешок руку до плеча.
   Рокотов бесшумно двинулся в обход, держась в тени стеллажа.
   Момент был удачным. Сонный кавказец никак не ожидал нападения, прибыл  на
склад по какой-то бытовой надобности, и его отсутствие вряд  ли  кого-нибудь
всполошит,  по  крайней  мере,  в  течение  ближайшего  получаса.  А   Владу
достаточно нескольких минут, чтобы напасть и смыться.
   Оказавшись за спиной террориста, биолог затаил дыхание.
   Кавказец наконец перестал копаться в мешке, достал моток тонкого  провода
и распрямился.
   Владислав сделал шаг вперед и ударил террориста ладонями по ушам.
   Тело дернулось и повалилось вперед, на  мешок.  Рокотов  сорвал  с  плеча
кавказца винтовку, прижал его коленом, завернул ему назад руки, перемотал их
проводом. Пока террорист приходил в  себя,  Влад  заткнул  ему  рот  кляпом,
сделанным из куска грязной  мешковины.  Потом  пробежал  до  двери,  закатил
створку обратно и заблокировал поворотную рукоять обрезком доски.
   Теперь склад был наглухо отрезан от других помещений.
   Биолог вернулся обратно и обыскал пленника.
   Добычи было немного.
   Укороченная швейцарская штурмовая винтовка "SG 551-IP"   в   полицейском
исполнении с четырьмя магазинами  по  двадцать  патронов  и  с  шестикратным
оптическим прицелом, изогнутый  кинжал  в  потертых  ножнах,  складной  нож,
сигареты, зажигалка,  листок  бумаги  с  текстом  по  рабски,  удостоверение
командира отделения шариатской гвардии Ичкерии на имя Сулеймана Асланбекова,
зеленая повязка с полумесяцем, упаковка таблеток.
   Влад прочел название лекарства и хмыкнул.
   "Циклодод ...  Тащимся  помаленьку?  Ну-ну...
Вряд ли сей препарат ему прописан. На дурика не похож, хотя и не  исключено.
Рядовой  боец  -  ценность  в  качестве  "языка"  минимальна...  Гранат,   к
сожалению, нет, а его ствол мне без надобности... Если допросить, то  ничего
нового я не узнаю. А на долгую  и  обстоятельную  беседу  и  психологические
экзерсисы временем не располагаем... Вероятнее всего, это и есть тот  Сулик,
о котором я уже слышал..."
   Рокотов просунул ствол винтовки в  стык  бетонных  плит,  поднатужился  и
согнул. Потом выщелкал все патроны из магазинов, свалил их в мешок с ветошью
и  бросил  поверх  открытую  двухлитровую  бутыль  с  ацетоном.  Жидкость  с
бульканьем стала вытекать и пропитывать тряпки.
   "Ни грамма пороха врагу, - Влад посмотрел на оглушенного чеченца. -  А  с
ним-то что делать? Просто завалить  неинтересно...  Надо,  чтоб  его  смерть
имела большое, воспитательное значение. Долгая и мучительная..."
   Биолог покружил по складу.
   "Ага! Пластик... Это мысль. Как следует  из  этикетки,  он  застывает  за
тридцать  секунд.  Давление  в  баллоне  -  четыре  с  половиной  атмосферы,
плотность продукта оценивается в грамм  на  кубический  сантиметр.  Немного,
конечно, но для моей задачи пойдет..."
   Владислав чуть приоткрыл дверь в коридор, приволок к ней мычащее  тело  и
зажал голову кавказца между створкой и косяком,  пропустив  проволоку  через
крюк в стене и поворотный штурвал. Теперь чеченец стоял на карачках, высунув
физиономию наружу. С внешней стороны дверь было сразу не  открыть,  пришлось
бы резать провод.
   Рокотов вернулся к вентиляционному отверстию и забросил в него свои вещи.
   Оставался последний штрих.
   Биолог ножом разрезал ремень на брюках у пленника и стянул с  него  штаны
вместе с трусами.
   Сулейман забился, пытаясь вьщернуть голову из узкой щели.
   -  Бесполесно,  -  с  непонятным  акцентом  произнес  Влад,  примериваясь
штуцером к костлявому заду, - ти есть  в  ловушка.  А  сейчас  я  буду  тебя
немножко мучить.
   Чеченец завыл, предположив самое  худшее  -  что  сексуально  озабоченный
диверсант собирается удовлетворять свою похоть.
   В зад Асланбекову вонзилось что-то твердое. Он замотал головой, попытался
выплюнуть кляп, дернулся,  и  тут  в  прямую  кишку  ударила  струя  жидкого
пластика.
   Чеченца изогнуло.
   Предусмотрительный  и  подкованный  в  законах   физики   Рокотов,   дабы
уравновесить давление в сообщающихся сосудах, освободил Сулеймана от кляпа.
   Пленника вывернуло наизнанку. Под давлением пластика все  содержимое  его
желудка и кишечника поперло обратно через рот. Асланбеков попытался заорать,
но у него ничего не вышло.
   Когда баллон  наполовину  опустел,  Влад  отпустил  кнопку  и  отошел  от
извивающегося блюющего тела.
   Через минуту-другую пластик  застынет,  приняв  форму  кишечного  тракта.
Спасти чеченца будет уже невозможно, такие хирургические операции невозможны
даже в лучших стационарных клиниках.
   А подыхать он будет долго.
   Не меньше суток.
   У него еще останется время покаяться за все те невинные жертвы, в  смерти
которых он повинен. И за расстрелянных русских  стариков  в  Грозном,  и  за
повещенных пленных солдат, и за убитых ингушских девочек, встреченных в лесу
недалеко от родного села. За все.
   Если, конечно, Аллах примет его раскаяние...
   Рокотов бросил подожженную тряпку в воняющий ацетоном  мешок  и  полез  в
трубу вентиляции.
   Спустя две минуты взорвался первый патрон.

***

   Генерал-майор Геннадий  Грошев  внешне  производил  впечатление  добряка,
выпивохи и балагура. Особенно когда был в  штатском.  Простого  мужичонку  с
ехидным лицом только что  принявшего  "на  грудь"  водопроводчика  частенько
останавливали для проверки документов патрульные милиционеры и  потом  очень
удивлялись, когда обнаруживали, что пытались задержать  генерала  российской
армии.
   Однажды Грошеву не поверили и препроводили в отделение.
   Там очень неумный прапорщик  заявил,  что  генеральское  удостоверение  -
"грубая  подделка",  и  определил  возмущенного  задержанного  в  камеру   к
алкоголикам.
   Это было ошибкой.
   Наутро Грошева в камере не оказалось. Вместе с ним исчезли  удостоверение
и три бухарика. А вся дежурная смена мирно почивала  на  полу  в  караульном
помещении. Единственным воспоминанием о  том  вечере  у  очнувшихся  стражей
порядка остался момент, когда задержанный "за подделку документов"  попросил
воды. Дальше как отрезало.
   Но на этом злоключения не закончились. Ибо ровно в  полдень  в  отделение
приехал лично Грошев в сопровождении свиты из пяти подполковников и  десятка
рослых сержантов и устроил  перепуганному  милицейскому  начальству  "разбор
полетов".  Заодно  генерал  положил  на  стол  перед  командиром   батальона
патрульно-постовой службы восемь затворов от АКСУ-74 и два десятка ударников
от пистолетов Макарова. Изъятых из оружия отключенных милиционеров.
   Начальник районного отдела и командир батальона ППС клятвенно  пообещали,
что подобного безобразия больше не повторится. И очень благодарили  генерала
за то, что он вернул ударные механизмы автоматов и пистолетов именно  им,  а
не послал фельдъегерской почтой прокурору Москвы. Так как в этом случае  все
руководство отдела вылетело бы с работы, опережая звук  собственного  визга.
Прокуроры страсть как не любят, когда у их подопечных кто-то забирает боевое
оружие.
   Секретарь Совета Безопасности России знал про тот случай и, когда  Грошев
открыл дверь в его  кабинет,  еле  заметно  улыбнулся.  Действительно,  если
смотреть непредвзято, у патрульных былли все основания  задержать  генерала.
Ну не похож он на "лесника" ,  хоть  убейся!  На
кого угодно, но только не на офицера высшего ранга.
   Генерал-лейтенант вытянулся во фунт.  "Вылитый  бравый  солдат  Швейк,  -
поразился секретарь Совбеза, - словно сошел  с  картинки  из  книги.  Так  и
ждешь, что он рявкнет  "Яволь,  герр  оберет!"   Интересно, а как он ко мне относится? Если как к кадету Биглеру,  то
плохо, если же я в его глазах - фельдкурат Кац, то жить можно..."
   - По вашему приказанию прибыл! - четко доложил Грошев, немного  приподняв
подбородок и став еще более похожим на Швейка.
   - Здравствуйте, Геннадий Петрович. Садитесь, пожалуйста.
   Генерал опустился на краешек стула.
   Он был немного напряжен. Вызов к начальству, особенно такого  ранга,  как
секретарь   Совета   Безопасности,   всегда    несет    в    себе    элемент
непредсказуемости. Про Штази Грошев был наслышан, и слухи эти не всегда были
позитивными.  Однако  генерал  предпочитал  ориентироваться  на  собственное
мнение, а  не  на  шепоток  паркетных  жополизов  из  центрального  аппарата
Министерства обороны. Те соврут - недорого возьмут. А за спиной у генерала -
десятки тысяч солдат и офицеров, которых надо одеть, обуть, накормить,  дать
жилье, вовремя выплатить жалованье и пайковые. Тут не до интриг.
   - Вы, естественно, в курсе последних событий, - с места  в  карьер  начал
секретарь Совбеза.
   - Безусловно, - согласился Грошев. Про нападение бандитов на дагестанские
села не знали разве что старообрядцы в тайге и людоеды в джунглях Амазонки.
   - Принято решение поручить вам командование одним из фронтов.
   Грошев пожал плечами.
   Принято так принято. На высокие посты  он  никогда  не  рвался.  Конечно,
должность  командующего  фронтом  перспективна  с  точки  зрения  присвоения
очередного звания,  но  для  генерала  это  было  вторичным.  Первое  -  это
сохранить жизни солдат. И не потерять лицо, как  это  произошло  со  многими
генералами три года назад, когда  в  результате  .предательства  кремлевских
чиновников вся работа военных пошла прахом.
   - Разрешите вопрос?
   - Да.
   - До какой степени я буду свободен а принятии решений?
   Секретарь Совета Безопасности был готов к такому повороту  разговора.  Он
заранее знал, что теперь боевые генералы  не  станут  бездумно  бросаться  а
авантюру. Уч„ные, лучше уйдут в отставку, чем позволят замарать  свои  имена
"соглашениями" вроде хасавюртовских.
   - Общее командование  возложено  на  Казанкова.  Вы  и  генерал  Колдунов
поступаете в его распоряжение. Делайте то,  что  считаете  нужным.  Министру
обороны поставлена задача обеспечить вас всем  необходимым.  Мешать  вам  не
будут.
   Грошев задумался.
   С генералами Казанковым и Колдуновым ему уже приходилось вместе работать.
Эти не подведут. Надо будет - превратят поле боя  в  оплавленную,  выжженную
землю.
   - Я готов. Когда принимать командование фронтом?
   - Не торопитесь. - Штази нажал кнопку вызова адъютанта:
   - Чай, кофе, сок?
   - Кофе, пожалуйста...
   - А мне чай. Геннадий Петрович, курите, не стесняйтесь...
   - Вы же не курите, - Грошев проявил осведомленность в привычках секретаря
Совбеза.
   Штази вымученно улыбнулся. После  статьи  какого-то  идиота-журналиста  в
"Комсомольце Москвы", где тот утверждал,  что  секретарь  Совбеза  презирает
всех  курящих,   чиновнику   приходилось   все   время   оправдываться.   Он
действительно никогда не курил, но никакого презрения к  любителям  никотина
не испытывал. Прочитав статью, он даже хотел  позвонить  главному  редактору
таблоида и как следует  на  него  наорать,  но  вовремя  спохватился.  Лучше
никакой реакции на измышления, чем хотя бы., малейший намек на то,  что  его
это задело. Иначе репортеры "Комсомольца Москвы" будут муссировать эту  тему
еще не один месяц. А заодно  обвинят  его  в  презрении  к  любителям  пива,
гомосексуалистам, рок-певцам, импотентам и русскому народу в  целом.  С  них
станется.
   - Верно. Но это отнюдь не значит, что мои собеседники  должны  испытывать
неудобства при общении со мной. Разговоры о моем якобы негативном  отношении
к курящим людям - глупость. Курите смело и не обращайте внимания на дурацкие
сплетни...
   Грошев с видимым облегчением вытащил из кармана пачку "Космоса".
   Неслышно  вошедший  адъютант  расставил  на  столике  чашки,   сахарницу,
кувшинчик со сливками, пепельницу и вазочки с  печеньем.  Стандартный  набор
присутственного учреждения.
   - Итак, Геннадий Петрович, вопрос о вашем назначении мы решили. Теперь бы
мне   хотелось   узнать,   что   вы    лично    думаете    о    перспективах
контртеррористической операции.
   - Добивать до конца, - решительно заявил Грошев, - выдавить из Дагестана,
провести перегруппировку и очистить всю территорию Чечни. Иначе  все  пойдет
по кругу.
   - Согласен с вами. Но  есть  определенные  сложности  в  горных  районах.
Особенно в Аргунском и Веденском ущельях.
   - Для этого имеются вакуумные бомбы, - генерал помешал сахар  в  чашке  и
добавил чуть-чуть сливок, - напалм, опять же...  Залить  ущелья  к  чертовой
матери, и все дела. Эти боезаряды не запрещены никакими конвенциями.
   - Напалм мы использовать не сможем.
   - Жаль...
   - А вы жесткий человек, - секретарь Совбеза хитро прищурился.
   - Я  рациональный.  Горно-штурмовые  части  у  нас  не  развиты.  Вернее,
потеряли свою боеспособность... Так  что  без  применения  оружия  объемного
поражения потери будут большими. Из Дагестана мы их выкинем без проблем,  но
в самой Чечне придется туго. Я ведь вырос на Кавказе, знаю...
   - Именно поэтому вас и рекомендовали.
   - Понимаю... Но тактика должна быть достаточно свирепой. Плюс  постоянный
поиск  компромисса  с  теми,  кто  устал  от  масхадовского  и   басаевского
беспредела.
   -  Единство  и  борьба  противоположностей,  -  Штази  вспомнил   принцип
диалектического  материализма,  который  всем  вдалбливали  на  лекциях  лет
двадцать назад.
   - Не без того. В идеале нам нужно как можно быстрее физически  уничтожить
всех одиозных главарей. У чеченов сильны родовые связи и подчинение  сильным
лидерам. Без Басаева, Радуева и остальных их отряды разбегутся.
   - Вы не боитесь вызвать эксцессы кровной мести?
   - Не боюсь, - Грошев прикурил сигарету. - Армия  -  это  безликая  масса,
которая с точки зрения горских традиций не поддается идентификации  в  плане
мести. Мстить  армии  бессмысленно.  Естественно,  это  не  избавит  нас  от
нападений на военнослужащих. Но это не будет избирательная месть.  Со  своей
стороны, чтобы предотвратить расправу  над  конкретными  бойцами,  мы  будем
легендировать все наградные листы, указывать только общие формулировки - "за
проявленное мужество" и прочее, без конкретизации времени и места. И  еще...
Желательно ограничить присутствие в войсках офицеров-воспитателей.
   - Почему?
   - Слишком большой процент предателей, - честно ответил генерал. - Я еще в
Афгане с этим столкнулся. Каждый второй политрук - гнида.  Только  и  умеют,
что языком болтать и денежки коробчить. В прошлую  чеченскую  мы  из-за  них
потеряли половину солдат. И сейчас  теряем.  Фактически  за  каждым  случаем
продажи наших ребят в рабство стоит фигура воспитателя. Если  даже  политрук
прямо не участвует, то обязательно каким-нибудь боком помогает.  С  местными
договаривается, на работы распределяет, прикрывает отсутствие в  части...  А
потом, когда солдата похищают, громче  всех  орет  и  требует  от  прокурора
возбуждения дела о дезертирстве.
   - Да, я смотрел статистику  военной  контрразведки,  -  кивнул  Штази,  -
согласен с вами. Постараемся вам помочь. Что еще?
   - На Дагестан бандиты навалились не просто  так.  -  Грошев  посмотрел  в
глаза собеседнику. - Помимо подготовленных  баз  и  некоторого  числа  своих
сторонников у них был расчет на некий временной  фактор.  У  меня  создалось
впечатление,  что  теперь  они  в  растерянности.   Что-то   не   сработало.
Территорию-то они захватили, а дальше? Думаю, на это  стоит  обратить  самое
пристальное внимание. От отчаяния они способны на неадекватные действия.
   "Непрост генерал, непрост, - мысленно поаплодировал секретарь Совбеза,  -
все  правильно  вычислил.  Хотя  сведений  об  атомном  заряде  в  Питере  и
подготовке взрыва у него быть не могло..."
   - Вы имеете в виду теракты?
   - Да.
   - Над этим работают.
   - Было  бы  желательно  и  нас  ставить  в  известность.  Не  в  деталях,
естественно, детали нам без надобности, а в общих чертах.
   - Я обсужу этот вопрос с начальником ГРУ, - пообещал  чиновник,  который,
помимо  должности  секретаря  Совета  Безопасности,  занимал  еще  и  кресло
директора ФСБ России.

***

   Сулеймана пришлось пристрелить.
   Сбежавшиеся на звук рвущихся в огне патронов террористы застали  страшную
и непонятную картину - торчащую  из  заблокированной  изнутри  двери  склада
голову чеченца. Кавказец был без  сознания,  только  слабо  стонал.  Попытки
привести его в чувство не увенчались ничем.
   Рокотов не знал, что кроме мгновенного  отвердения  пластик  обладал  еще
одним качеством  -  он  расширялся  примерно  в  два  раза  по  сравнению  с
первоначальным объемом. И таким образом попавшее в кишечник чеченца вещество
спустя минуту разорвало предоставленный ему объем.
   От болевого шока Сулейман впал в кому.
   Сигизмунд Габонис несколько раз дернул дверь, та не  открылась,  и  тогда
литовец  выпустил  в   голову   кавказца   полный   рожок   из   "KF-54-AMP"
.
   Двенадцатимиллиметровые пули разнесли Асланбекову череп, а заодно порвали
фиксирующую дверь проволоку. Створка откатилась в сторону, и безголовое тело
со связанными за спиной руками и спущенными штанами рухнуло на бетон.
   Из проема повалил тяжелый серый дым.
   Огнетушители ничем не могли помочь, ибо  валялись  бесполезной  кучей  со
сломанными чьей-то безжалостной рукой отпирающими механизмами.
   Террористам пришлось попотеть, сбивая  пламя  цементом  и  алебастром  из
сложенных поблизости мешков. В результате все перемазались так, будто на них
сверху вывалили несколько тонн строительного мусора. В помещении склада и  в
коридоре повисла густая белая  пыль.  Террористы  кашляли,  отплевывались  и
зверели еще больше.
   Соплеменники опозоренного Сулеймана поклялись страшно отомстить.
   Но на их вопли никто из славян и прибалтов не отреагировал.
   Противник был многолик, неуловим и  походил  больше  на  фантом,  чем  на
реальную диверсионную группу. К тому же те,  кто  вознамерились  извести  на
корню отряд Габониса и Пановны,  действовали  против  любой  логики.  Вместо
слаженного нападения  -  беспорядочные  удары,  вместо  стрельбы  с  дальней
дистанции - дурацкие ловушки, вместо захватов пленных в целях блиц-допроса -
издевательство типа пластика в задницу.
   Осмотревший засыпанное цементом место происшествия Войцех Пановны остался
очень недоволен.
   На сдохшего чеченца ему было наплевать - помер и помер, невелика  потеря.
Вопрос был в другом - зачем контртеррористы расправились с Сулейманом именно
таким образом? И куда они пошли дальше?
   Ответов поляк не нашел.

***

   К огромной гудящей трубе Рокотов вышел случайно.
   Пробрался  по  тоннелю  на  этаж  выше  склада,  миновал  анфиладу  узких
коридорчиков, спустился по вентиляционному колодцу  вниз  и  очутился  перед
здоровенным выгнутым куском железа. Металл слегка вибрировал.
   "Вот и гидростанция... Где-то неподалеку должна быть  турбина.  Как  я  и
предполагал -  замкнули  подземную  речку.  Дешево  и  сердито.  Только  без
изрядного количества взрывчатки мне тут делать  нечего.  Лопасти  руками  не
остановишь, самого в капусту изрубит... Отключить турбину вряд ли получится.
Пульт управления наверняка охраняется. Остается проход для ремонта. Нечто  в
этом роде обязательно должно быть. Однако  не  все  так  просто...  Конечно,
ломать - не строить, но наши не могли не  предусмотреть  защиту  от  дурака.
Гидротурбина - это многотонная железка. Примитивная по конструкции... Сие  в
моем случае минус. С одного удара не  возьмешь.  Рвать  провода  толку  нет.
Починят, а заодно двери в ремонтный блок заварят. И пишите письма..."
   Влад прошел вдоль трубы несколько сот метров.
   "Входа нигде нет. Даже намека на дверь... Одно  железо.  И  по  звуку  не
определишь, где агрегат находится. Гул ровный, куда ставить взрывчатку, если
б она была, неясно... Стоп!  А  зачем  нам  подрывать  турбину?  Хлопотно  и
бесполезно.  Максимум,  чего  я  добьюсь,  так  это  временного   отключения
электричества. Для  старта  ракеты,  к  сожалению,  хватит  и  аккумулятора.
Который у моих друзей точно есть. Более надежно - это устроить про рыв воды.
База находится ниже уровня болота, так что затопит ее как миленькую..."
   Труба повернула направо.
   Биолог перебрался по закрепленной поперек тоннеля лестнице и  оказался  в
помещении не правильной формы. Сверху пробивался слабый  свет,  а  на  стене
вниз головами висели сотни летучих мышей.
   "Ага! Естественная пещера, встроенная в территорию базы... И где-то здесь
находится вентиляционный колодец, идущий вверх. Иначе присутствие  мышек  не
объяснить..."
   Колония немного заволновалась. Несколько  мышей  сорвались  с  насиженных
мест и принялись кружить под потолком.
   Рокотов отступил на шаг и присел.
   Волновать животных ему не хотелось. Пусть спят спокойно. Летучие  мыши  -
существа  совершенно  безвредные,  что  бы  про  них   не   говорили   слабо
разбирающиеся в биологии люди. Жрут насекомых и растительную пищу и кусаются
только тогда,  когда  их  пытаются  поймать.  Причем  большинство  видов  не
способно даже прокусить палец. А легенды о вампиризме летучих мышей родились
в дремучем средневековье, когда любое утверждение умеющего читать  и  писать
исследователя  воспринималось  как  непреложная   истина.   Вот   кто-то   и
"наисследовал". То ли по недомыслию, то ли стремясь прославиться, то  ли  из
желания потрафить какому-нибудь местному аббату,  считающему  летучих  мышей
порождением дьявола...
   "Рассчитывать на то, что я проберусь наверх по мышиной тропе,  не  стоит.
Лаз может быть узок для человека. Так что  путь  отхода  придется  разведать
заранее. Ту штольню, по которой я сюда вошел, отметаем...  Во-первых,  я  ее
уже не найду, а во-вторых, там может быть засада. Или мина..."
   Немного передохнув, Владислав двинулся дальше вдоль трубы.

***

   Габонис отвел Пановны, Петерса и старшего  у  чеченцев  Тамаза  в  уголок
обеденного зала и предложил присаживаться. Разговор обещал быть долгим.
   - Ну? - нарушил молчание нетерпеливый кавказец.
   - Я вот что думаю, - Сигизмунд положил на стол мощные руки,  -  насколько
мы уверены в том, что делаем?
   - Не понял... - Петере поднял белесые брови.
   - Объясняю. Нам заявили,  что  мы  выполняем  самую  ответственную  часть
операции. Дали  деньги,  оружие,  время  на  подготовку.  Личный  состав  мы
набирали сами, так что вариант с предателем я отметаю  сразу.  Никто,  кроме
нас и Либмана с Ковальским, не знал, куда именно мы направляемся.  И  что  в
результате? Нападение противника. Причем противника хорошо подготовленного и
знающего территорию как свои пять пальцев. Я прав?
   Остальные молча кивнули.
   - Дальше... Каспий приказывает работать по плану. О трудностях и  слышать
не хочет. Ссылается на выплаченные деньги. Я подозреваю, что такое  развитие
событий было заранее предусмотрено.
   - Не вижу смысла, - заявил Войцех.
   - Я тоже, - поддержал поляка Тамаз.
   - Тогда что? - Габонис с усмешкой обвел  глазами  сидящих  за  столом.  -
Группа охраны, которая тут находится не один год? И  которая  позволила  нам
зайти, разместиться и подготовить старты? Ерунда...
   - Ерунда,  -  согласился  Петере,  -  но  подобный  вариант  мы  даже  не
рассматривали. Я придерживаюсь мнения о "диких гусях". Кто  их  навел  -  не
знаю.
   - Без нас у Каспия ничего не получится, - Пановны пожал плечами.
   - Почему? - странным голосом спросил Габонис.
   - Весь план смещения президента строится на  выдвинутых  и  подкрепленных
ядерными боеголовками условиях. Убрав фактор нашего  присутствия  здесь,  на
дальнейшее можно не рассчитывать, - поляк отвинтил крышку с плоской фляги.
   - Уверен?
   - Уверен.
   - А я нет.
   - Объясни, - вмешался Петере.
   - А что, если нами играют  втемную?  Двойное  отвлечение.  Мы  занимаемся
ракетами, Лукашенко занимается нами, а Каспий в это время спокойно  проводит
в жизнь свой план. Ни мы, ни Лука к этому не готовы...
   - Параллельный вариант есть, и ты это знаешь, - Пановны закрыл фляжку,  -
но он вступит в силу только в том случае, если мы облажаемся.
   - А почему не одновременно? Кто-нибудь из вас об этом думал? -  Сигизмунд
нахмурился. - Зачем мы Каспию?  Свою  первоочередную  задачу  мы  выполнили.
Ракета запущена, серьезность намерений  подтверждена.  Лука  должен  быть  в
панике. Все, господа...  Надобность  в  нас  отпала.  И  тут  же  появляется
неизвестный нам противник. Который начинает планомерно нас уничтожать.  А  в
Минске тем временем все решается по сценарию номер два...
   - Зачем было огород городить, если  все  так  просто?  -  Петере  помотал
головой. - По второму варианту Луку элементарно  устраняют.  К  тому  же,  я
уверен, кроме второго плана есть еще и третий. Не зря же мы тащили  человеку
Каспия всю ту электронику, что он заказывал.
   - Электроника человеку Каспия  была  нужна  для  подключения  к  закрытым
телефонным линиям, - отмахнулся Габонис, - разговор не о ней...
   - Давайте напрямую спросим у Каспия, - предложил Тамаз. - Я пошлю в Минск
ребят, они все решат.
   - К Каспию просто так не подберешься.
   - А-а! - чеченец махнул рукой. - Просто  -  не  просто...  Надо  будет  -
сделают.
   - Мысль хорошая, - Петере поддержал решительного горца.
   -  И  что  дальше?  -  усмехнулся  Сигизмунд.  -  Ребята  замочат  нашего
работодателя. Проблему это все равно не снимает. Диверсанты так и так здесь.
   - Это да, - огорчился чеченец.
   - Предлагаю готовить ракету, - спокойно сказал Пановны, - и ставить ее  в
минутную готовность. Затем предупредим  Каспия  -  либо  он  отзывает  своих
людей, либо мы выпускаем снаряд и уходим. Все согласны?
   Возражений не поступило.

Глава 7
ТЕХНИКА В РУКАХ ДИКАРЯ - КУСОК ЖЕЛЕЗА

   Влад пролез в один люк, закрыл его  за  собой  и  через  двадцать  метров
повторил процедуру.
   Люки были герметичными, пригнанными с точностью до микрона, и без всякого
уплотнительного  слоя.  Просто  стальные   овалы   со   сложными   запорными
механизмами и маленькими, забранными толстым стеклом  окошечками  на  высоте
полутора метров от пола.
   Еще через пятьдесят шагов коридор стал шире, и Рокотов вышел на небольшую
площадку с металлическим ограждением.
   Вниз резко уходила вертикальная стена.
   Биолог покрутил головой.
   Стены справа и слева были выщерблены. Владислав перегнулся через перила и
посмотрел  вниз.  Ни  черта  не  видно.  Пол  терялся  в  мрачной   темноте.
Противоположный край помещения также визуально не определялся,  несмотря  на
то, что вокруг было достаточно светло.
   "Естественная полость... Так-так-так. По всей  вероятности,  именно  сюда
должно уйти болото  в  случае  приведения  базы  в  боевую  готовность.  Это
объясняет  герметичность  перемычки  между  коридорами  и  данной   пещерой.
Следовательно, если я разрушу фиксирующие механизмы, база  будет  затоплена.
Не пойдет... Во-первых, крушить стальные двери - это дело не одного дня,  да
и вряд ли у меня что-нибудь  вообще  выйдет  без  специальных  инструментов,
во-вторых, я не смогу  открыть  внешние  люки.  Для  этого  мне  потребуется
минимум проникнуть в центр управления. И разобраться с пультом... -  Рокотов
уселся на край площадки, свесил ноги  и  закурил.  -  Придется  идти  другим
путем.  Как  Ильич...   Мой   вариант   -   использование   воды,   питающей
электростанцию. Пусть ее меньше, чем в  болоте,  но  за  неимением  гербовой
будем писать на простой. Так и так  примерные  объемы  речки  мне  известны.
Скорость течения не меньше метра  в  секунду,  берем  половину  от  диаметра
трубы... и получаем... пи эр квадрат деленное на два... и половину от  этого
значения... четыре куба. В секунду. В минуту выходит двести сорок тонн воды.
Достаточно для того, чтобы вызвать панику. Через десять минут после  прорыва
в тоннелях будет уже две с половиной тысячи тонн. К такому повороту  событий
мои  друзья  не  готовы.  Несмотря  на  наличие   у   них   аквалангистского
оборудования. Из  всего  вышеперечисленного  следует,  что  пройденный  мной
тамбур должен быть надежно замурован. Дабы вода не пошла сюда, а  растеклась
по коридорам. Сие сделать проще, чем извращаться с проникновением  на  пульт
управления..."
   Влад поднялся и пошел обратно.
   Добравшись до двери,  он  несколько  минут  внимательно  изучал  запорный
механизм. Потом вставил в штурвал разобранный на две половинки  посох,  упер
металлические трубки в косяк, выскользнул наружу и медленно прикрыл люк.
   Дверь плотно встала в пазы.
   Рокотов, затаив дыхание, повернул штурвал влево. Полуметровый обод прошел
четверть круга, трубки соскочили с упора и встали горизонтально.
   Биолог подергал штурвал.
   Финита.
   Люк открывался на него,  но  теперь  стальной  овал  надежно  удерживался
ушедшими за косяк трубками. Примитивно, однако чрезвычайно действенно. Будто
дверь снабдили щеколдой с той стороны. Теперь люк можно было только вырезать
автогеном вместе с косяком. Что при условии толщины  металла  представлялось
безнадежным делом. В советское время на  военных  объектах  не  экономили  и
сталь использовали не худшего качества.
   "Вот так-то! - Влад радостно потер руки.  -  Очередная  подлянка  готова.
Жаль, что я не могу аналогичным образом заклинить внешние  люки,  ведущие  в
болото. Тогда вся затея с ракетами потеряла бы смысл..."
   Рокотов огляделся и потопал обратно к переплетению  гудящих  под  напором
воды труб.

***

   Министр иностранных дел Беларуси Турпал Латыпович Сатыпов чуть не налетел
на главу администрации Требуховича, когда с папочкой под мышкой  заворачивал
за угол холла в Доме правительства.
   - Здорово, Турпал, - обрадовался Требухович. - Ты уже вернулся?
   - Как видишь, - - Сатыпов пожал вялую ладошку главы администрации.
   - Что нового в Европах?
   - Да ничего, - министр иностранных дел скривился, - принимают  на  уровне
вторых заместителей.
   - Поня-ятно, - протянул Требухович, -  изменений  не  заметно...  Сатыпов
молча пожал плечами.  Какие  могут  быть  изменения,  если  он  представляет
нелегитимного с точки зрения Запада Президента! И  американцы,  и  европейцы
уперлись в постулат о  незаконности  проведенного  референдума  о  продлении
президентских полномочий  Лукашенко  и  теперь  всю  работу  с  белорусскими
дипломатами строят  именно  на  этой  основе.  Не  отказывают  напрямую,  но
косвенно дают понять, что предпочли бы иного лидера.
   - Лука опять чудит, - Требухович заговорщицки усмехнулся. - Про выселение
западных дипломатов слышал?
   - Слышал. Мне из-за этого всю плешь проели.
   - То ли еще будет...
   - У Батьки  должны  быть  основания  для  такого  поступка,  -  не  очень
убедительно запротестовал Сатыпов, - не просто же так он  указ  подписал.  И
вообще - не дело, когда иностранные посольства находятся рядом с местом, где
живет Президент. Вон в Штатах рядом с Белым Домом никого нет, в Англии тоже.
Тут я с Батькой согласен. Нечего им в Дроздах делать.
   - Что-то ты Луку защищать начал, - недовольно пробурчал Требухович.
   - Дело не в том, что я кого-то защищаю.  Если  Батька  ошибается,  тут  я
открыто выступаю против. Сам знаешь. Но просто  так,  от  балды  критиковать
любое его действие я не намерен.
   - Ну-ну... Посмотрим.
   - Тут и смотреть нечего, - Сатыпов переложил папку с документами в правую
руку. - Думаешь, мне  легко  с  западниками  разговаривать?  Ошибаешься.  Я,
считай, по три ноты протеста  в  день  имею...  То  про  журналистов,  то  о
каком-нибудь бизнесмене из совместного предприятия, теперь  вот  о  Дроздах.
Голова кругом идет.
   - Так подавай заявление об уходе, - хохотнул Требухович.
   - Скажешь тоже... Небось своего приятеля Потупчика на мое место поставить
хочешь? Осторожнее с ним, тип-то скользкий.
   - Никакой он не скользкий, - Требухович слегка поморщился,  -  и  никаких
планов на его счет у меня нет. К тому же он со своего поста в  правозащитном
движении не уйдет. Зря ты так обо мне думаешь...
   Сатыпов  мысленно  рассмеялся.  Как  же,   зря.   Нежная   любовь   главы
администрации к разным подонкам из прозападных  фондов  была  общеизвестной.
Недели не проходило, чтобы Требухович не сидел  в  президиуме  какого-нибудь
сборища брызгающих слюной борцов "за справедливость".
   Глава администрации готовил себе плацдарм. На случай, если его  скинут  с
хлебного и необременительного поста. Тогда он тут  же  перейдет  в  открытую
оппозицию Президенту. Благо, местечко для него  давно  готово.  И  не  одно.
Заместитель председателя наблюдательного совета  "Белорусской  Правозащитной
Конвенции", почетный член  центра  "Запад-Восток",  ответственный  секретарь
"Хартии-98", шеф-редактор "Народной доли"... Всего не упомнишь.
   У Требуховичей это в крови.
   Еще  во  время  Второй  мировой,  когда  фашисты  оккупировали  Беларусь,
родственнички нынешнего главы администрации по собственной инициативе  пошли
на службу к немцам. Два  его  дядьки  стали  полицаями,  тетка  -  стукачкой
минского гестапо, двоюродный дед прославился активным участием  в  еврейских
погромах. После освобождения Беларуси никто из них не дожил до суда.  Дядьев
вздернули односельчане, тетушку пристрелил сотрудник СМЕРШа, дедок  удавился
сам, когда в его дверь стали ломиться милиционеры при поддержке  выживших  в
мясорубке концлагерей Кацнельбогенов, Гринбергов и Луцманов.
   Та еще семейка...
   В советское время Мише Требуховичу повезло. Не успел он закончить  школу,
как все документы, связанные с  его  родственничками,  сгорели  при  пожаре.
Кто-то принес в архив две канистры  бензина  и  чиркнул  спичкой.  Следствие
долго билось над раскрытием  умышленного  поджога,  но  виновных  так  и  не
обнаружило.
   Так что биография Миши было девственно чиста. А слухи к делу не пришьешь.
   Правду о Требуховичах Сатыпов узнал случайно. Будучи с визитом в Израиле,
он встречался с  репатриантами,  и  один  совсем  старенький  дедок  поведал
министру иностранных дел Беларуси, чей племянник и внук занимает пост  главы
администрации Президента.
   Сатыпов информацию принял к сведению, но не  более  того.  Связываться  с
подленьким Требуховичем ему не хотелось.
   - Перемены неизбежны,  -  продолжил  глава  администрации,  -  долго  так
продолжаться не может. Рано  или  поздно  Лука  сообразит,  что  к  чему.  И
назначит новые выборы.
   - Выборы уже назначены, - удивился Сатыпов, - согласно Конституции.
   - Я не об этой бумажке... Нормальные выборы, раньше того срока, что  есть
сейчас.
   - Зачем это Батьке?
   - Изоляция республики, мой друг, дело тонкое, - Требухович взял  министра
иностранных дел под руку. - С каждым днем ситуация все  хуже  и  хуже...  Ты
знаешь об  исчезновении  трех  журналистов  из  "АБЖ"  ?
   - Нет...
   - То же, что и произошло с  бывшей  директрисой  Госбанка.  Вечером  были
дома, а наутро всех троих нет.
   - Постой... Но та ведь была под домашним арестом.
   - Ну и что?
   - Разные ситуации.
   - Это только так кажется. За бумагомараками тоже следило КГБ.
   - Следил, - поправил собеседника Сатыпов.  -  Комитет  -  существительное
мужского рода.
   - Да какая разница! Следил, следило... Мысль просекаешь?
   - А зачем Комитету следить за журналистами?
   - Неблагонадежны, - веско сказал Требухович.
   - По-моему, это ерунда.  У  КГБ  других  дел  навалом,  -  не  согласился
министр, - если они будут  за  всеми  журналистами  следить,  то  на  охрану
госбезопасности времени совсем не останется. А что касается этих троих -  то
пьют где-нибудь за городом. Вот и все...
   Требухович надулся.
   Журналисты действительно  уехали  сами.  По  распоряжению  президента  их
ассоциации Жанны Литвинович. Но демократическая пресса подняла вой по поводу
"сатрапов из КГБ" и обвинила  в  исчезновении  репортеров  Лукашенко  лично.
Скандальчик обещал получиться громким.
   Однако изначально все пошло наперекосяк.  И  все  из-за  этой  наркоманки
Литвинович. Обколотая дура выбрала никому не известных авторов,  и  пришлось
несколько дней объяснять, что исчезнувшие молодые люди были журналистами,  а
не обыкновенными бездельниками. К тому же двое из этой  троицы  предупредили
соседей и родственников о своем отъезде. Так что участие белорусского КГБ  в
"похищении" молодых демократов выглядело сомнительным.
   И нее же, - Требухович  перевел  разговор  на  другую  тему,  -  действия
властей не всегда адекватны.
   - Это в любой стране, - Сатыпов отстранился от главы администрации,  -  и
Белорусь не исключение. Ладно, побежал я... Мне  еще  окончательный  вариант
доклада Батьке просмотреть нужно.
   - Я к тебе после обеда заскочу.
   - Хорошо, - министр направился к лестнице.
   Разговор с Требуховичем оставил неприятный  осадок.  Глава  администрации
опять ввязался в игру вокруг соблюдения в Беларуси прав  человека.  И  опять
принялся выпячивать собственную фигуру.
   Так недолго и доиграться.
   К  тому  же  Требухович  забыл  об  элементарной   конспирации.   Открыто
встречается с Серевичем, принимает у себя  в  доме  Богданковича,  позволяет
себе выступать в прессе и давать непродуманные интервью. Вряд ли  Президенту
это понравится. Первые лица не любят, когда их  подчиненные  начинают  вести
собственную политику.
   Сатыпову с главой администрации не по пути.
   Купленный Герменчуком и Маслюковой микроавтобус "Газель" загнали в  гараж
и перекрасили.
   Затем приступили к монтажу электронной аппаратуры.
   Два дня ушло на то, чтобы приварить крепления  к  внутренней  поверхности
кунга. Карл Сапега, ответственный  за  техническое  оснащение,  требовал  от
Гермен-чука, Курбалевича и Манаева идеальною исполнения.  Подчиненные  глухо
роптали, но распоряжения Сапеги  выполняли  неукоснительно.  Слишком  многое
зависело от качества работы.
   Наконец последняя дырка была - сверлена, и последний штырь приварен.
   Карл отправил коллектив отдохнуть, а сам заперся в гараже  на  сутки  для
окончательной  доводки  оборудования.  Электрические  цепи  были  в   полном
порядке,  диоды  и  триоды  работали   согласно   штатным   характеристикам,
осциллографы выдавали идеальные, с точки зрения Сапеги, синусоиды.
   Аппаратура была целиком и полностью готова к использованию,  о  чем  Карл
радостно доложил невозмутимому Кроллю.
   Йозеф бесстрастно  кивнул,  посмотрел  на  календарь  и  приказал  начать
установку оборудования двадцать второго июня. Минская  группа  получила  три
дня отдыха.

***

   Влад на цыпочках пробрался вдоль идущего по дуге вниз коридора, обнаружил
сложенные у стены обрезки арматуры и соорудил из них нечто вроде  частокола,
вогнав метровые железные колья в промежуток между рельсами.
   Если быстро бежать по неосвещенному  коридору,  то  можно  наткнуться  на
острые арматурины и пропороть себе живот.
   Рокотов мстительно ухмыльнулся, согнул железки под углом  градусов  сорок
пять к полу и втиснулся в узкий боковой проход, заканчивающийся вертикальным
тоннелем с вбитыми в стену скобами лестницы.

***

   - ...И, понимаешь, повторения  девяносто  шестого  года  допустить  никак
нельзя, - российский Президент яростно засопел и  заворочался  в  кресле.  -
Поторопились тогда, поверили... Теперь по-другому. Пусть генералы решают.
   Бородатый глава администрации мелко закивал.
   Секретарь  Совбеза  отметил  про  себя,  что  бывший   математик   сильно
нервничает - его лысина покрылась капельками пота.
   Боится,  что  всплывут  его  переговоры  с  Басаевым?  Или   еще   где-то
напортачил?
   Похоже...
   Не зря ведь пропихивает на место полномочного представителя Президента  в
Чечне своего дружка Кушмана, прославившегося тем, что ворует абсолютно  все,
к  чему  получает  доступ.  Эшелоны   с   нефтью,   медицинские   препараты,
гуманитарную помощь. Не брезгует  даже  утащить  из  своего  кабинета  пачку
бумаги для принтера или набор авторучек.
   Новая чеченская операция может послужить первым толчком для обвала карьер
сотен российских чиновников. Если лидеры боевиков будут захвачены живыми, то
молчать и покрывать кремлевских  подельников  они  не  станут.  С  потрохами
сдадут, вспомнят даже то, о чем давно  забыли.  Еще  и  от  себя  что-нибудь
добавят. Для закрепления успеха.
   Нервничает  глава  администрации,  переживает.  Ручки  трясутся,   глазки
бегают, без снотворного заснуть не может. Откровения  пленных  бандитов  для
него равны приговору. Слишком во многом замазан лично, слишком много  сделок
сам проворачивал...
   Да и не он один.
   Трудно вообще обнаружить чиновника, кто бы не приложил ручонку к  сладкой
теме "восстановления" Чечни. Все так или иначе  отметились.  Кто  бумажки  о
переводе денег подписал, кто заложниками занимался и свой законный процент с
сумм выкупа в карман клал, кто чеченским  коммерсантам  с  фальшивыми  авизо
помогал, кто интересы бандитов в Думе и  правительстве  лоббировал,  а  иные
ваххабитов себе в помощники брали.
   Теперь не знают, что дальше делать.
   С одной стороны, война для них благо. И  денежки  лишние,  и  от  опасных
свидетелей избавиться можно. С другой стороны - возрастает  опасность  того,
что подельники начнут рты открывать, информацию независимой прессе  сливать.
А тут и до отставки недолго.. Если не до тюрьмы.
   - Генералы представили поэтапный  план,  -  секретарь  Совбеза  аккуратно
положил на стол машинописный лист, -  выдавливание  боевиков  из  Дагестана,
освобождение Надтеречного района и блокировка бандитов в горах. Одновременно
с этим блокируется граница с Грузией.
   Президент поскреб себя пальцами по могучей шее.
   От него опять требовалось решение.
   - А если санитарный кордон вокруг Чечни? - предложил глава администрации.
   - Не пойдет, - Штази коротко мотнул головой, - это не  решение  проблемы.
Для непроницаемого кордона мы должны будем стянуть на Кавказ  полумиллионную
группировку. А это не только нереально с точки зрения военной тактики, но  и
напрочь  нарушает  договоренность  с  Европой  по   фланговым   ограничениям
сухопутных соединений. До ста тысяч человек - еще куда ни шло, мы сумеем это
объяснить. Но не полмиллиона.
   -  Что  ж,  решать  проблему  все  равно  надо,  -  протянул  недовольный
Президент, - пусть действуют...
   - Новая война вызовет недовольство  наших  партнеров,  -  забубнил  глава
администрации, - мы и так уже балансируем на грани  с  момента  входа  наших
десантников в Косово.
   - Перебьются, - неожиданно резко заявил Президент.
   Он лично принял решение о марш-броске российских миротворцев из Боснии  в
Приштину. И очень гордился своей смелостью.
   Агрессивные порывы случались у Президента не раз и не два.
   Один расстрел здания Верховного Совета чего стоит. Но он был давно,  и  о
непредсказуемости Президента постепенно стали забывать.
   Западные лидеры не ожидали от престарелого монарха очередного взбрыка,  и
потому явление в  ночной  Приштине  семисот  рязанских  парней  было  сродни
явлению там же апостола Павла под ручку с Гавриилом. Пока натовцы прогревали
моторы  в  Македонии,  русские  уже  раскатывали  по   столице   Косова   на
бронетранспортерах, сплошь обвешанные гирляндами цветов. И  поднимали  тосты
за Великую Сербию.
   - К информационному давлению мы готовы, - спокойно отреагировал секретарь
Совбеза.  -  Альянсу,  и  прежде  всего  США,  сейчас  нужен  повод,   чтобы
переключить  внимание  общественности  с  проблемы  Косова  на  любую  иную.
Естественно,  Чечня  придется  как  нельзя  кстати.  Мы   имеем   данные   о
проплаченных правозащитникам и журналистам суммах, а также о том, что  Совет
Европы не останется в стороне. Сейчас крик поднимать не  будут,  ибо  налицо
агрессия бандформирований  против  Дагестана,  но  как  только  мы  перейдем
границы Чечни, агитационная машина заработает  в  полную  силу.  Также  есть
агентурные сведения о контактах некоторых сотрудников иностранных  спецслужб
с губернаторами.
   - С кем именно? - набычился Президент.
   -  С  мэром  Москвы  и  президентом  Ингушетии.  Конечно   же,   контакты
закамуфлированы под коммерческие переговоры. Но в составе делегаций  слишком
много разведчиков. Я ни в коем случае не хочу сказать,  что  указанные  мной
губернаторы являются агентами  влияния,  но  считаю,  что  при  определенных
условиях на них может быть оказано давление. Как именно - мы посмотрим.
   Секретарь Совета Безопасности сказал  только  половину  того,  что  знал.
Большего в присутствии сопревшего от ужаса Стальевича он произнести не мог.
   Закон о неприкосновенности  губернаторов  и  о  невозможности  проведения
против них оперативно-розыскных мероприятий выполнялся только на бумаге.  На
самом же деле эти персоны почти  круглосуточно  находились  под  колпаком  у
служб наружного наблюдения ФСБ, ГРУ и иных не менее  серьезных  организаций.
Исключение составляли МВД и прокуратура.
   Руководство страны желало знать абсолютно все о жизни удельных князьков и
потому держало руку  на  пульсе,  используя  в  качестве  информаторов  даже
телохранителей избранных народом персон. Телохранители в  большинстве  своем
были выходцами из  недр  Девятого  управления   КГБ СССР и
угрызений совести касательно  своего  "художественного  стука"  на  нынешних
хозяев не испытывали.
   В конце концов, они были  офицерами  из  действующего  резерва,  а  любой
офицер ставит интересы государства выше личной преданности работодателю.
   - Есть что-нибудь конкретное? - Президент стал мрачнее тучи.
   - Пока рано говорить о конкретике. В данный  момент  идет  систематизация
сведений и их анализ. Через неделю я доложу подробнее...
   Глава администрации чуть не потерял сознание.
   Не далее как позавчера он сам получал инструкции от резидента БНД  и  был
уверен, что все идет хорошо. Теперь же уверенности у него поубавилось. Он  и
не предполагал, что свежеиспеченный директор  ФСБ  так  рьяно  возьмется  за
наблюдение над неприкосновенной политической элитой.
   - Кто в данный момент находится  в  разработке?  -  как  можно  спокойнее
спросил Стальевич.
   Однако тренированное ухо Штази уловило нервные нотки.
   - Несколько губернаторов и ряд чиновников из правительства... - Секретарь
Совбеза сделал  невинные  глаза.  А  сам  отметил  себе,  что  за  бородатым
требуется поставить хвост. Причем немедленно.
   - А-а, - глава администрации  повернулся  к  Президенту,  -  что  в  этой
ситуации требуется от меня?
   Первое  лицо  несколько  секунд  непонимающе   разглядывало   вспотевшего
экс-математика.
   - Что требуется? Да ничего... Владимир Владимирович и сам справится.
   - Я имел в виду другое, - заюлил глава администрации. - Какова роль моего
ведомства в вопросе Чечни?
   - Продолжать работать в обычном режиме, - отмахнулся  Президент  и  вновь
обратился к секретарю Совбеза:
   - Кого рекомендуете на командование операцией?
   - Я побеседовал с Грошевым  и  Колдуновым.  Думаю,  они  подходят.  Общее
руководство за Казанковым...
   - Согласен, - важно кивнул Президент, тщетно пытаясь вспомнить  названных
Штази генералов. Но так  и  не  вспомнил.  -  Министр  обороны  поставлен  в
известность?
   - Да...
   -  Тогда  действуйте,  -  глава  государства  по-отечески  посмотрел   на
секретаря Совбеза.
   Этот молодой человек с каждым днем нравился ему все больше и больше.
   Подтянут, исполнителен, с  ненужными  инициативами  не  лезет,  со  всеми
поддерживает ровные  отношения.  И  главное  -  ни  на  что  не  претендует.
Самоустранился  от  грызни  внутри  "элиты"  и  занял   позицию   стороннего
наблюдателя. Сколько влиятельные кланы ни пытались его  переманить  на  свою
сторону, ничего не вышло. Все получили вежливый отказ. Для секретаря Совбеза
есть только один начальник - Президент. Остальные побоку.
   В вопросах внедрения и агентурной работы  глава  государства  был  полным
профаном.

***

   На шахту с ракетой Владислав нарвался совершенно  случайно.  Он  залез  в
обнаруженный над подземной рекой лаз, там перекусил и поспал, а теперь  полз
по горизонтальной шахте около километра, выискивая  местечко  для  очередной
засады.
   В конце своего пути, так и не обнаружив ничего подходящего и не увидев ни
одного террориста, Рокотов уткнулся в прямоугольный люк.  Сквозь  прорези  в
металле пробивался достаточно яркий свет.
   Биолог приложил глаз к щели и узрел темно-зеленый обтекатель.
   "Ракетуля... Сбылась мечта идиота. И что теперь делать? В  шахте  никого,
но это не значит, что тут в любой момент кто-нибудь не появится. Прострелить
корпус и смыться? Опасно... Могу  не  успеть  уйти.  Даже  точно  не  успею.
Ракетное топливо - штука сильно ядовитая. Даже если ничего не загорится,  от
одних испарений задохнусь. А  ежели  шарахнет,  то  тем  более  шансов  нет.
Испарюсь на фиг. Буду как "Инвайт-плюс". Просто добавь воды..."
   Влад перевернулся на спину, извлек из  рюкзачка  пенал  с  инструментами.
Привязал к поясу один конец двухметровой веревки. Второй просунул в  прорезь
люка и протолкнул обратно через боковое отверстие.
   Теперь можно было  снимать  крепления.  Зафиксированный  тросом,  люк  не
упадет в шахту и не вызовет лишнего шума.
   Четыре гайки открутились быстро.
   Рокотов чуть отпустил веревку, и жестяной прямоугольник  съехал  вниз  по
стене, освободив проем. Он высунул голову, огляделся и убедился,  что  снизу
никого нет. Равно в стенах не было окон наблюдения.
   "До дна - метров двадцать. Многовато. А вот до боеголовки - всего три.  И
лючок такой миленький прямо с моей стороны. Если зависнуть возле ракеты,  то
вполне можно дотянуться. И что-нибудь испортить... Это я мастак. От стены до
корпуса - метр. Придется  оседлать  боеголовку...  Надеюсь,  она  не  сильно
фонит. А то импотенция в виде бесплатного приложения к героическим поступкам
меня как-то не вдохновляет. Ладно, от пары минут ничего не будет.  Делали  у
нас все надежно. Так что не мандражируй. Главный орган не пострадает..."
   Биолог привязал два независимых троса к выступам  внутри  вентиляционного
люка я стал медленно выбираться наружу.

***

   - Вы слышали последнее высказывание мадам Олбрайт относительно Франции? -
Жуау Гомеш,  пресс-секретарь  португальской  миссии  в  Вашингтоне,  немного
наклонился к Сергею Звереву, третьему секретарю российского посольства.
   - Нет, - Зверев заинтересованно посмотрел на своего визави.
   Во встрече дипломатов в курительной комнате Государственного департамента
США не было ничего особенного. Каждый день сотни иностранцев получают  белые
с синей полосой пропуска  и  решают  вопросы  с  клерками  из  американского
министерства. И  ничего  удивительного,  что  между  представителями  разных
государств завязываются неформальные контакты.
   Гомеш и Зверев  познакомились  полгода  назад,  ожидая  приема  у  дверей
кабинета отдела краткосрочных виз. Россиянин прибыл для  решения  вопроса  о
гастролях  музыкального  коллектива,  а  португалец  занимался   оформлением
документов торгово-промышленной делегации.
   - Париж крайне недоволен, - английский Гомеша  был  безупречен.  -  Мадам
позволила себе охарактеризовать французов как нацию, живущую представлениями
прошлого века. Практически это было злобной насмешкой.
   - Мадлен не всегда думает головой, - согласился россиянин, -  и  в  своем
стремлении  быть  святее   самого   президента   часто   переходит   границы
дозволенного. За что же французам так досталось?
   - "Макдональдс" и "Кэрролз" провалили французские  программы.  Мадам,  по
всей видимости, лоббировала интересы компаний "быстрой еды". А  французы  не
стали  изменять  традициям  и  переходить   к   гамбургерам   и   кока-коле.
Соответственно, американцы понесли громадные убытки.
   "Кока-кола - пойло для идиотов!" - Зверев  вспомнил  недавно  виденный  в
Санкт-Петербурге плакат и улыбнулся.
   - Олбрайт несколько потеряла - ощущение реальности, - Жуау стряхнул пепел
с сигары. - После балканского конфликта она ведет  себя  аналогично  доктору
Геббельсу.
   - Французы заявили протест?
   - Официально пока нет. Но газеты и телевидение уже встали на дыбы.  Своим
выступлением мадам окончательно похоронила американский  пищевой  бизнес  во
Франции. А вслед за Парижем настанет очередь Бельгии и  Италии.  Там  та  же
ситуация.
   - Насколько мне известно, торговые конфликты между Европой  и  США  имеют
тенденцию к усилению, - обтекаемо заявил российский дипломат.
   - Без сомнения. И связано  это  прежде  всего  с  качеством  американских
товаров. Янки позволяют себе продавать в Европу  ту  продукцию,  которая  не
сертифицирована в США и  произведена  в  филиалах  их  фирм  в  Индонезии  и
Малайзии.  Некоторые  продукты  просто  запрещены  для   внутриамериканского
потребления в связи с использованием вредных веществ.  Должен  вам  сказать,
что у нас готовится законопроект о резком ограничении американского импорта.
   Зверев отметил про себя, как ненавязчиво португалец дал понять,  что  его
страна заинтересована в сотрудничестве с Россией. Дипломаты обычно  напрямую
ничего не говорят, обходятся гладкими и общими формулировками.
   Но имеющий уши да услышит.
   - Это разумно, - кивнул россиянин,  -  излишняя  зависимость  от  страны,
находящейся за океаном, к хорошему не приведет. Я слышал,  что  наш  министр
экономики собирается в скором времени в европейское турне. И,  возможно,  на
несколько дней задержится в Мадриде.
   От Мадрида до Лиссабона рукой подать. Полдня на машине. Гомеш обязательно
передаст слова Зверева своему атташе по  торговле,  а  тот  в  свою  очередь
сообщит информацию дальше,  и  представители  португальских  деловых  кругов
примут участие в мадридской встрече, уже имея благожелательное отношение  со
стороны России.
   Оба дипломата поняли, что  каждый  из  них  имел  в  виду.  И  обменялись
взаимными обещаниями.
   Серьезные переговоры на  уровне  министров  или  глав  государств  всегда
начинаются с контактов  между  незаметными  чиновниками.  Затем  встречаются
бюрократы рангом повыше и так вплоть до первых лиц.
   - Несколько дней назад я видел здесь  одного  вашего  телебосса,  -  Жуау
легко сменил тему разговора, - его принимали на очень высоком уровне.
   - И кого же?
   - Мистера Малашенкова, - с ударением на последний слог  сказал  Гомеш,  -
мне показалось, что он не хотел, чтобы его присутствие афишировалось...
   "Вот крыса! - зло подумал  Зверев.  -  Недели  не  прошло,  как  началась
заваруха в Чечне, а  подручный  Индюшанского  уже  тут  как  тут.  Примчался
инструкции получать..."
   - Малашенков частное лицо, - бесстрастно заметил российский дипломат. - В
дела частных средств массовой информации наше  государство  не  вмешивается.
НТВ - компания господина Индюшанского, значит, Малашенков прибыл  в  США  по
поручению своего шефа. Насколько мне известно, у НТВ  с  рядом  американских
компаний есть совместные проекты. Так  что  его  посещение  Государственного
департамента меня не удивляет.
   В переводе на нормальный язык монолог Зверева звучал так: "Благодарим  за
информацию. При возможности ответим тем же".
   Гомеш загасил сигару и поднялся.
   - Был рад с  вами  пообщаться,  господин  Зверев.  Если  в  моих  услугах
возникнет необходимость, прошу звонить без стеснения.
   - Обязательно. Возможно, что это произойдет очень скоро.
   - До свидания, господин Зверев.
   - Ate a  vista  ,  -  россиянин  козырнул  знанием
португальского языка.
   Гомеш улыбнулся и вышел из курительной комнаты первым.
   Сергей посидел еще пару минут, обдумывая состоявшийся разговор.
   Уже проходя к выходу по  коридору  третьего  этажа,  российский  дипломат
обратил внимание на приоткрытую дверь  кабинета  под  номером  32-С.  Зверев
вежливо постучал, бросив быстрый взгляд себе за спину.
   Коридор был пуст.
   Сергей толкнул дверь и оказался в приемной.
   Никого.
   Такой шанс выпадает редко.
   Зверев огляделся.
   Шкаф, стол с компьютером и принтером, кресло, диван для посетителей.
   На диване возле подлокотника  оставленная  каким-то  растяпой  сумка,  из
которой торчит уголок ноутбука.
   Сергей сделал шаг вперед...
   Через семь минут капитан Службы внешней разведки Зверев уже ехал в  такси
по Второй авеню, нежно поглаживая кожаный бок  вишневого  кейса,  в  котором
покоился персональный компьютер "IBM ThinkPad i1410 Celeron 366", на жестком
диске которого содержалось четыре мегабайта секретной информации.
   Пропажу ноутбука,  принадлежавшего  заместителю  начальника  оперативного
управления Государственного  департамента,  обнаружили  только  в  следующем
месяце.

***

   Правозащитник, награжденный  орденами  независимой  Ичкерии,  обласканный
парламентариями Европы и известный в  своей  стране  под  кличкой  "Очкастая
Гнида", которая мелькала в прессе  не  реже  его  отчества,  Адамович  потер
сухонькие ладошки.
   Все проходило как нельзя лучше. Трехтысячный бандитский  отряд  навалился
на Дагестан. А на войне, как известно, нужно оружие. Много  оружия.  Адамьтч
не растерял своих связей с золотопогонным ворьем в  российском  Министерстве
обороны и потому предвкушал большие гешефты. Пройдет  еще  неделя-другая,  и
эмиссары Хаттаба, Басаева, Гилаева  и  десятков  других  полевых  командиров
выйдут с ним на связь.
   Адамычу есть, что им предложить. И не только из российских арсеналов.
   Сто сорок "М 52" , триста "НК 23Е" ,  полторы  тысячи  "Энфилдов"  модели  L85A1  . семьсот бельгийских ручных
гранатометов "RL-83" , тысяча сто  "SG510-4"  , две тысячи четыреста семьдесят финских Jati-Matik .  девятьсот  "SPP"   и многое другое.
   Все надежно упаковано и спрятано в помещениях, арендованных на подставные
фирмы складов.
   Жаль, что к этому изобилию не  присоединились  и  пять  сотен  "агранов",
арестованных контрразведчиками в Петербурге  по  вине  этого  придурковатого
Пенькова .
   Адамыч злобно оскалился. Полмиллиона долларов в минусе.  А  если  считать
недополученную прибыль, то сумма возрастает вдвое. Меньше, чем по две тысячи
за ствол, правозащитник реализовывать "аграны" не собирался.
   Пеньков идиот. Пустил дело на самотек-и вот результат.  И  сам  денег  не
заработал, и своим боссам в столице всю малину обгадил...
   Очкастая Гнида вздохнул и оторвался  от  блокнота,  где  в  столбик  были
записаны цифры.
   Сидевшие напротив Адамыча гости из Минска выдержали почтительную паузу.
   - И что студенческие организации? - взгляд правозащитника потеплел.
   Среди белорусской молодежи попадаются такие аппетитные мальчики...
   - Полностью  нас  поддегживают,  -  заверил  Адамыча  Богданкович.  -  Мы
пгово-дим постоянную габоту. На  демонстгации  пегвого  числа  будет  больше
тысячи сто-гонников.
   - Немного.
   -  Многие  боятся,  -  печально  высказался  Голубко,  -  каждый   митинг
заканчивается побоищем.
   -  Приглашайте  больше  телевизионщиков,  особенно  западных.   При   них
подручные Лукашенки поостерегутся махать дубинками, - посоветовал Адамыч.  -
Надо развивать демократическое движение, а не топтаться на месте. Посмотрите
на Прибалтику. Всего за восемь лет они прошли половину пути до вступления  в
Совет Европы и НАТО.
   - Нам это не светит, - мрачно заявил Голубко, - народ совершенно не готов
к преобразованиям. Вялая безынициативная масса... Только  и  знают,  что  по
хатам сидеть.
   - Усильте пропаганду. Объясните людям, что от их голосов зависит  будущее
страны.
   - Пгобовали, не помогает. - Богданкович  взял  с  тарелочки  бутерброд  с
копченой колбасой. - Единственный способ  заставить  их  выйти  на  улицы  -
устгоить бесплатную газдачу водки.
   - Так устройте...
   - Денег не хватает. Еле концы с концами сводим.
   У  Богданковича  на  счетах  в  западных  банках  лежали   всего   триста
восемьдесят тысяч долларов. Смехотворная сумма для  крупного  демократа.  Ее
еле хватит на то, чтобы  купить  скромный  домик  где-нибудь  в  швейцарских
Альпах.
   - Финансами мы поможем, - пообещал Адамыч, - но вам  надо  активизировать
работу. Я скоро буду с визитом в Латвии, оттуда заеду к вам. И  посмотрю  на
месте.
   - А что в Латвии? - поинтересовался Голубко.
   - Начинается суд над очередным палачом из НКВД по фамилии Саенко, - важно
ответил правозащитник. - Думал, если ему восемьдесят пять лет, то  уголовной
ответственности он не подлежит. Еще болезнь Паркинсона  симулирует,  сволочь
старая... Но ничего! Латыши  молодцы,  освидетельствование  провели  -  и  в
камеру.
   Я бы таких расстреливал. Жаль, что в Латвии смертной казни нет.
   - Да он сам ского сдохнет, - захихикал Богданкович.
   - А зачем вы туда едете? - спросил Голубко.
   - Пригласили как специалиста  по  методам  работы  НКВД-КГБ,  -  небрежно
ответил Адамыч. - Дам свидетельские показания на закрытом  слушании.  Латыши
останавливаться не намерены. У них сейчас  в  производстве  несколько  сотен
дел.
   - Говорят, сама Гоннор туда собирается, - с придыханием произнес Голубко.
   - Да уж, Лену тоже пригласили, - Очкастая Гнида важно нахмурился, - я  не
знаю, поедет она или нет...  Видите  ли,  госпожа  Гоннор  должна  в  скором
времени выступить перед специальной комиссией  Конгресса  США.  По  вопросам
Чечни.
   - Наш диктатог поддегжал Богиса, - Богданкович взял второй бутерброд.
   - А кстати! - оживился Адамыч. - Почему  бы  вам  не  провести  митинг  в
защиту  независимой  Ичкерии?  Думаю,  это  вызовет   большой   общественный
резонанс. У вас ведь назначена демонстрация на  первое  июля,  так?  Давайте
объединим усилия. Я поговорю с членами нашего движения, и в Минск направится
представительная делегация...
   - Это интегесно, - согласился основатель "Хартии-98".
   - И может сильно осложнить отношения Москвы с диктатором, - правозащитник
развил свою мысль, показавшуюся ему зело прогрессивной.  -  Особенно  в  том
случае, если на митинге выступит кто-нибудь из ваших госчиновников.
   Богданкович и Голубко переглянулись.
   - Изотович? - вслух подумал лидер молодых политиков.
   - Изотович не чиновник, -  грустно  заявил  Богданкович.  -  Вот  если  б
Тгебу-хович...
   - Требухович не пойдет на такое, - Голубко  свел  на  переносице  жидкие,
криво выщипанные брови. - Как-никак, он глава администрации...
   - А за денежку  малую?  -  вклинился  Адамыч,  почитавший  самым  простым
способом решения любого вопроса пачку зеленых бумажек, передаваемую из рук в
руки заинтересованному лицу. Глава "Хартии-98" отрицательно мотнул  плешивой
головой.
   - Испугается. Его в таком гаскладе пгосто уничтожат.
   - Кто? - не понял правозащитник.
   - Зимовский и Азагенок. Публично подвесят за мочеиспускательный канал...
   -  Это  еще  что  за  личности?  -  Очкастая  Гнида  надулся,  исподлобья
разглядывая присмиревших Богданковича и Голубко.
   - Есть такие, - в голосе лидера молодых белорусских политиков  проявились
истерические нотки. - Акулы пера, чтоб им пусто было...  У  Зимовского  своя
независимая информационно-публицистическая программа  на  телевидении,  типа
вашего Одуренко. А Азаренок ему помогает.
   - Измажьте Зимовского грязью, - посоветовал Адамыч.
   - Как? - простонал Голубко. - Уже все переделали, не помогает...
   - Надо пгидумать что-то нестандартное, - Богданкович шумно отхлебнул чаю.
- Чтобы нагод потегял к нему довегие.
   Голубко молча пожал плечами.
   - Хороший ход, - Адамыч возвел глаза к  потолку,  -  это  сделать  вашего
Зимовского корыстолюбивым  подонком.  Например,  обвинить  его  в  написании
хвалебных статей о диктаторе. За деньги, разумеется...  Или,  лучше,  книги.
Возьмите   какого-нибудь   малоизвестного   автора-патриота    и    раздуйте
скандальчик.
   - Какой скандальчик? - сразу не въехал глава "Хартии-98".
   - Ну-у, - Очкастая Гнида пригладил волосы, - это  просто.  Берется  книга
российского автора, в которой о тиране написано хорошо, и представляется  на
суд общественности, как произведение Зимовского и компании. Типа,  им  бабок
кинули, а они и рады стараться...
   - Где ж нам взять такую книгу? - опечалился Голубко.
   - В библиотеке! - разозлился Адамыч. - Я что, за вас должен  все  решать?
Вон, на книжных развалах такой литературы до дури! Идите и - найдите.  Могу,
кстати, фамилию подсказать, есть один такой  деятель...  Подчеркните  нужные
абзацы и вломите в "Народной доле" материал на разворот. Так,  мол,  и  так,
сволочи Зимовский и... Как у второго фамилия?
   - Азагенок, - услужливо подсказал Богданкович,
   - ...и Азаренок накропали вещицу, прославляющую мудрого Лукашенко.  Дайте
пару рецензий, проведите лексикологическую экспертизу, чтобы  доказать,  что
книга написана именно Зимрвским с  Азарен-ком,  -  правозащитник  выдохся  и
откинулся на спинку кресла.
   Голубко почесал в затылке.
   Метод, предложенный старшим российским товарищем, был интересен  и  сулил
многие выгоды в случае грамотною  исполнения.  Но  все  упиралось  именно  в
исполнение. Лидер молодых политиков не был уверен, что  шайка  графоманов  и
идиотов, подвизающаяся  в  "Народной  доле",  сможет  чисто  провести  столь
сложную  многоходовую  операцию.  Обычно  материалы   оппозиционной   прессы
отличались лобовым  исполнением  и  читались,  как  пасквиль  на  соседа  по
коммуналке времен "развитого Среднесовковья". Полет фантазии журналистам  из
"Народной  доли"  был  чужд.   Обвинения   Президента   Беларуси   строились
преимущественно на бредовых прогнозах сильно пьющих маразматиков типа Василя
Быкова и мелких проколах во внутренней политике.
   - Начнем с фамилии,  -  Богданкович  отложил  бутерброд  и  схватился  за
шариковую ручку. - Остальное гешим по ходу дела... Так чью книгу  нам  стоит
купить?

***

   - Медленно ракеты улетают вдаль,
   Встречи с ними ты уже не жди.
   И хотя Финляндию немного жаль,
   Вашингтон, конечно, впереди...
   Тихое бурчание под нос помогало  Владу  расслабиться  и  забыть,  что  он
болтается на высоте двадцати метров от твердого бетонного пола шахты.
   "Может, мне на эстраду податься? А что, это мысль. Голоса и слуха у  меня
нет, амбиций хоть отбавляй, двигаюсь я неплохо. Именно то, что надо.  Однако
есть небольшой минус - я не голубой. Это сильно осложнит мое вхождение в мир
попсы... Так, что мы тут имеем? - Лючок на боеголовке  приоткрылся,  обнажив
сплетение проводов. - Черт ногу сломит. Придется резать  все  подряд.  Будем
надеяться, что создателям этого чуда технической мысли не  пришло  в  голову
разместить  здесь  устройство  самоликвидации,   срабатывающее   от   обрыва
какого-нибудь невинного проводка..."
   Из рюкзачка появились плоскогубцы.
   Рокотов устроился поудобнее,  прижался  правым  плечом  к  гладкому  боку
ракеты и стал методично, без суеты перекусывать провод за проводом. За  пять
минут работа была закончена. Две сотни медных жил в оплетке из разноцветного
пластика повисли бесполезными обрывками.
   Биолог отвел пучки проводов в стороны и добрался до какого-то  системного
блока. С электронной платой Влад  также  поступил  по-варварски  -  подцепил
острием ножа за темно-вишневое сопротивление,  выломал  половину  деталей  и
напоследок несколько раз стукнул рукоятью по центру  схемы.  Тонкий  пластик
раскрошился.
   Рокотов посветил фонариком в образовавшееся отверстие.
   Какие-то очередные провода и прямоугольные металлические ящички  размером
примерно с кирпич. Но до них было уже не дотянуться.
   "Ладно, будем надеяться, что основные  командные  связи  я  нарушил.  Люк
.здесь неспроста... Раз обеспечен доступ к  блокам,  значит,  они  играют  в
системе  управления  важную  роль.  И  требуют  регламента.  А  после  моего
вмешательства их уже не починишь. Тем более что у террористов по определению
не  может  быть  запчастей.  Не  предусмотрели  они  такого   варианта.   Но
расслабляться все же не стоит..."
   Владислав закрыл лючок, завинтил обратно шурупы  и  поднялся  по  веревке
наверх.
   Передохнул несколько минут, обвязался тросом и спустился на дно шахты.
   Снизу  ракета  смотрелась  еще  более   величественно.   Уходящий   вверх
пятнадцатиметровый  цилиндр  почти   трехметрового   диаметра   с   четырьмя
расширяющимися дюзами и острой боеголовкой, подвешенный на решетчатой ферме.
   В стене обнаружилась закрытая стальная дверь.
   Рокотов осторожно подергал рукоятку.
   К его удивлению, дверь подалась. Биолог высунул голову в  коридор,  держа
палец на спусковом крючке  пистолета-пулемета.  Освещенный  редкими  лампами
проход шел метров на двадцать, потом поворачивал налево.
   Влад вернулся в шахту, запер за собой дверь и вытащил узкий нож.
   "Что главное в ракете? Топливо? Не-а... Корпус? Тоже нет...  Трубопроводы
с  окислителями  и  жидким  азотом?   Мимо,   перед   нами   твердотопливный
двигатель... Тогда что, господа присяжные заседатели? Главное - уплотнители.
Именно они, эти простые резиновые колечки, и составляют основу бесперебойной
работы всей системы. Вернее, служат ей. Вспомним хотя бы исторический  полет
"Челленджера" ...  Всего   один   разрыв
уплотнительного кольца на дюзе  разгонного  блока  -  и  семеро  астронавтов
попали вместо околоземной орбиты в мир  иной.  Неисповедимы  пути  Господни.
Особенно, если роли ангелов-хранителей достаются мастеровитым  агентам  КГБ,
затесавшимся в ряды техников НАСА. Кстати, поделом, не фиг под видом  мирной
экспедиции выводить в космос спутники-шпионы..."
   Биолог просунул лезвие в узкую щель между корпусом и основанием дюзы.
   Через секунду острие ножа уткнулось во что-то мягкое и пружинящее.
   "Есть контакт! Как я и думал..."
   Рокотов пошевелил ножом в щели, вогнал лезвие на пару сантиметров  вглубь
и начал пилить уплотнительное кольцо. Спустя непродолжительное время  из-под
основания дюзы вылез кусочек черной разлохмаченной резинки. Влад убрал  нож,
зацепил уплотнитель пальцами и сильно дернул.
   Из прорези в металле показался край резинового кольца.
   Рокотов несколькими рывками вытянул полметра уплотнителя.
   "Хорош... Больше мне и не нужно".
   Отрезав  изрядный  кусок,  Влад  затолкал  остатки  обратно  в  щель,   а
отрезанную часть спрятал в рюкзак. Пусть террористы и не  догадываются,  что
грозное оружие приведено в полную  негодность,  оставлять  следы  все  равно
незачем.
   Биолог осмотрелся. Ничто не говорило о  том,  что  возле  ракеты  побывал
кто-то посторонний.
   На прощание Рокотов похлопал ракету по корпусу,  разблокировал  замок  на
двери, обвязал себя страховочным тросом вокруг пояса и полез по стене вверх.
***

   Президент Республики Беларусь грохнул ладонью по столу.
   -  А  меня  не  интересует,  почему  не  готовы  окончательные   варианта
документов! Какое сегодня число? Двадцатое! Уже двадцатое  июня!  А  у  вас,
Михаил Сергеевич, в плане стоит выработка всего пакета на пятнадцатое.  Если
вы не можете правильно организовать  работу,  то  вам  надо  либо  трудиться
сверхурочно, либо уходить. Я ясно выразился?
   - - Ясно, Александр Григорьевич, - премьер опустил голову.
   - Теперь о проблемах таможни, - Батька ловко выдернул  из  стопки  бумаги
нужный лист и помахал им перед собравшимися. - Что это такое? Мы  отправляем
продукцию  на  экспорт,  получаем  взамен  товары,  а   таможенные   платежи
собираются на восемьдесят процентов. Как это понимать?
   - Видимо, часть товаров идет по льготному  тарифу,  -  глава  таможенного
управления прищурился, стараясь со своего  места  в  конце  стола  разобрать
строчки на документе.
   - Я умею считать, - Президент положил листок перед собой, - льготников  я
учел. Все равно на десять миллионов долларов не совпадает...
   Премьер Снегирь еще ниже опустил голову.
   Раз Батька взялся за таможню, жди беды. Будет копать  до  тех  пор,  пока
наружу не вылезут  "нужные"  председателю  правительства  фирмы,  с  помощью
которых он неплохо обеспечил себе старость.
   Фирмачи регулярно отстегивали Снегирю по сотне-другой  тысяч  зелененьких
баксов и в ус не дули. Взамен получали распоряжения об отсрочке, а  порой  и
об отмене платежей в бюджет. И все были довольны.
   Одному Батьке спокойно не сидится.
   Праведник нашелся! Так  и  уйдет  на  заслуженный  отдых  без  копейки  в
кармане. Ни себе, ни людям...
   Вот при Шушкевиче раздолье было - воруй, не хочу! Ни тебе  экономического
управления КГБ, ни контроля со стороны милиции, прокуроры и судьи сразу  рот
закрывали, если видели подпись правительственного чиновника.
   Еще лучше в России.
   Снегирь в свое время познакомился со всей тамошней чиновной элитой. Умеют
же жить люди! Все схвачено, за все заплачено,  любой  вопрос  решить  можно.
Надо землицу под коттедж в заповеднике получить - на! Надо "по-черному" пару
эшелонов леса за рубеж отогнать - изволь! Надо с  мешающим  тебе  или  твоим
друзьям человечком разобраться - нет проблем! Менты  свои,  прокуроры  давно
куплены, включая Генерального, таможня по первому звонку  сверху  по  стойке
смирно встает, налоговики гоняют только тех, на кого пальцем укажут.
   Лепота!
   Премьеры в России вообще как сыр в масле катаются. Один половину  запасов
газа пол. себя подмял, другой на своем "монетаризме" полмиллиарда  из  казны
свистнул, третий - малец еще, от горшка два вершка, - в одночасье всю страну
обул, рубль вчетверо обвалил, четвертый нынче казначейства реформирует...
   А что Снегирь? Только и умеет, что по мелочи  на  лапу  принимать.  Иначе
никак. Мигом засветишься. Бюджет до копейки расписан, любая немотивированная
трата тут же всплывет. Вот  и  приходится  тырить  опосредованно,  пока  еще
денежки в казну не попали.
   Белорусский премьер мысленно сплюнул.
   Удружил Боженька с Президентом!
   Каспий бросил  мгновенный  взгляд  на  возмущенного  Президента  и  вновь
опустил глаза.
   Пусть разоряется...
   Осталось недолго, всего каких-то два дня.  По  истечении  которых  Батька
отойдет в историю. Вместе со  своими  иллюзиями  о  независимости  Беларуси,
своим вмешательством в дела  аппарата,  своими  дурацкими  распоряжениями  и
тотальным контролем за доходами чиновничества. Заодно придется  почистить  и
спецслужбы, изгнать всех тех,  кто  не  хотел  закрыть  глаза  на  маленькие
гешефты государственных служащих. На должность председателя КГБ  Каспий  уже
подобрал достойную  кандидатуру.  Им  станет  нынешний  лидер  "Белорусского
Народного  Фронта"  Юрий  Худыко.  Человек  многоопытный,  поднаторевший   в
словоблудии,  по  уши  завязанный  в  полукриминальной  коммерции  и  оттого
совершенно управляемый. Достаточно будет показать ему хранящуюся до поры  до
времени папочку с компроматом. В папочке есть все - и доносы на сокурсников,
которые Худыко самозабвенно кропал в студенческие времена, и распечатки  его
переговоров с московскими "авторитетами" об устранении  конкурентов  в  деле
торговли цветными металлами, и прекрасные фотографии, запечатлевшие Худыко в
тот момент, когда он пыхтит на жене другого ярого оппозиционера  -  главного
редактора "Советской Беларуси" Паши Трегубовича.
   Пусть только попробует сделать шаг в сторону! Материалы из папочки тут же
будут преданы гласности. И Худыко начнут  рвать  со  всех  сторон.  Особенно
постараются подельники  убитых  бизнесменов,  которым  лидер  БНФ  полностью
перекрыл кислород.
   Каспий едва заметно улыбнулся. Все те, кто  ныне  уже  делит  портфели  в
новом правительстве или мечтает сохранить прежние  должности,  и  близко  не
подойдут к кормушке. У Каспия другие планы. И только он будет  решать,  кого
миловать, а кого наказывать.
   Хватит,  поиграли  в  демократию!  Надо  будет  пригласить   в   качестве
консультантов своих друзей  -  ваххабитов  из  окружения  чеченских  полевых
командиров. Они смогут навести порядок. Опыта им не  занимать.  Сотня-другая
показательных расстрелов - на площадях - и народ поймет, что с новым  главой
государства лучше не спорить. Кровь убедительнее любых слов.
   Лукашенко этого не понимает.  Все  пытается  построить  такую  схему,  по
которой государственная власть служит гражданину, а  не  наоборот.  Наивный!
Где ж он видел такой порядок управления? Не иначе как в своих фантазиях.
   Даже в России давно поняли,  что  демократия  хороша  только  в  качестве
ступеньки для вхождения во власть. Вернее, не сама  демократия,  а  слова  о
ней. Главное - занять место на вершине пирамиды. А потом можно  с  легкостью
плюнуть и на предвыборные обязательства, и на невыполненные обещания,  и  на
электорат. У того все равно нет выхода, кроме как подчиниться.  В  противном
случае  наиболее  активные  будут  раздавлены  государственной  машиной,   а
остальные сами заткнутся. Добиваться справедливости от властных  структур  -
себе дороже. Только нервы испортишь и время потеряешь.
   Конечно, внешние проявления цивилизованной демократии  в  новой  Беларуси
нужны. Свобода слова, к примеру. Лишь глупцы да  малограмотные  восточные  и
азиатские тираны считают, что без нее можно обойтись. Не стоит злить  Запад.
Пусть в стране существует  несколько  "независимых"  газетенок  и  карманная
оппозиция. От них двойной прок. Во-первых, отсутствие претензий  со  стороны
международной общественности и, во-вторых, наличие  "недовольных"  позволяет
списывать на их  антигосударственные  действия  собственные  провалы.  Проще
говоря, из оппозиционеров  всегда  можно  сделать  "саботажников",  провести
показательный судебный процесс и при говорить к "Высшей  мере  общественного
порицания", дабы переориентировать население на поиск  внутреннего  врага  и
слегка выпустить пар.
   Такая  сбалансированная  политика  позволит  Каспию   удерживать   власть
столько, сколько нужно.
   Заказчик устранения Президента мысленно  расплылся  в  улыбке,  продолжая
делать вид, что внимательно следит за диалогом между Батькой и Снегирем.
   - Что это за фирма такая - "Вариант"? - Батька продолжал  допытываться  у
главного таможенника. - Почему юридический адрес в  Гомеле,  а  офис  вообще
неизвестно где?
   - Разберемся, - прогудел красный от напряжения генерал.
   - И побыстрее... Так, кто следующий докладывает?  Вы,  Турпал  Латыпович?
Прошу...
   Министр иностранных дел раскрыл лежащую перед ним папку.

***

   Ответвление вентиляционного колодца привело  Влада  к  соседней  ракетной
шахте.
   Тут все было иначе.
   Возле проводов, связывающих "Сирень" со  штекерами  в  стенах,  суетились
шестеро террористов. И речи не могло быть о том, чтобы попытаться срезать их
всех одной очередью. Слишком много  народу.  И  слишком  опасно  стрелять  в
помещении, по центру которого  расположено  почти  сорок  тонн  прессованной
взрывчатки.
   Рокотов с сожалением посмотрел сквозь  прорези  вентиляционного  люка  на
копошащихся террористов и пополз дальше.
   Через сто метров лаз  кончился  и  биолог  оказался  в  небольшой  темной
комнатке, битком набитой высокими металлическими шкафами.
   "Тьфу ты ну ты! Брожу как неприкаянный... От сувенира к сувениру.  Теперь
вот попал к центральному электрощиту. Но как бы ни хотелось  напакостить,  а
без специального снаряжения мне сие не удастся. Можно, конечно,  попробовать
расстрелять предохранители... Однако их и заменить недолго. Ничего  мне  это
не даст, только  патроны  зря  сожгу.  Ладно,  что  стоять  без  дела?  Пора
выбираться на оперативный простор..."
   Простор оказался извилистым неосвещенным коридором.
   Влад на цыпочках прокрался до. первого поворота.
   Тишина.
   Дальше биолог пошел немного быстрее, держась вплотную к стене и  выставив
перед собой два ствола "мини-узи".
   За вторым поворотом обнаружился третий, потом четвертый.
   "Катакомбы какие-то. Как у нас в университете на военной кафедре..."
   Коридор привел Рокотова аккурат к овальной двери, из-за которой слышались
голоса.
   "Опаньки! Та це ж шахта давешняя! - Биолог на мгновение включил  фонарик.
- Замок стандартный. Если убрать шпильку и чем-нибудь заклинить шестерню, то
дверь придется резать..."
   Влад быстро нащупал плоскогубцы и выдернул из механизма фигурную стальную
иглу. Затем выщелкнул патрон из магазина и вставил его между двумя зубчатыми
колесиками.
   Собрался с силами и провернул  штурвал  на  полный  оборот.  Искореженный
патрон втянуло внутрь замка, что-то хрустнуло и вращение прекратилось.
   В дверь постучали.
   - Эй, что за шутки? - послышался приглушенный голос.
   - Fuck you, asshole!   -  громко  и  спокойно
ответил Рокотов.

Глава 8
- ПЕРВЫМ ДЕЛОМ МЫ ИСПОРТИМ САМОЛЕТЫ.
- НУ, А ДЕВУШЕК?
- А ДЕВУШЕК - ПОТОМ...

   Судя по  поднявшемуся  за  дверью  шуму,  террористов  изрядно  разозлило
высказывание  Владислава.  В  стальной  лист  забарабанили  сразу  несколько
кулаков.
   Биолог не стал обращать внимания на  удары.  Он  выщелкнул  из  запасного
магазина к "мини-узи" еще два патрона и запихнул их  внутрь  коробки  замка.
Затем достал из рюкзачка прихваченный на складе  стройматериалов  небольшой,
на поллитра, баллончик пластика и выдавил треть в недра запорного механизма.
Белая густая жидкость заполнила пустое пространство и полезла из всех  щелей
и отверстий.
   Завершив свою работу, Рокотов отряхнул руки  и  отправился  восвояси.  То
есть - дальше по коридорам.
   На протяжении следующего часа и очередных двух километров  ему  никто  не
повстречался. Влад даже забеспокоился, что опять забрался  в  пустой  сектор
базы. Однако, протиснувшись сквозь полуметровый проем в плитах и проникнув в
крохотную комнатушку, он понял, что ошибся. Буквально в десятке шагов дальше
по  коридору  горел  свет  и  слышались  голоса.  Говорили  на  каком-то  из
прибалтийских языков.  Так  как  Рокотов  ни  латышским,  ни  литовским,  ни
эстонским не владел, он даже не стал вслушиваться. Все равно без толку.
   Владислав не дыша преодолел несколько метров до того места,  где  коридор
соединялся с полукруглым тоннелем, лег  на  пол  и  выглянул  наружу,  держа
наготове оружие.
   Слева тоннель заканчивался тупиком  с  массивной  двухстворчатой  дверью,
окрашенной в грязно-желтый цвет. Справа  наверх  шла  короткая  лестница  из
десятка ступеней. На площадке стояли двое. Со  своей  позиции  биологу  были
видны только ноги  до  колен.  Соответственно,  охрана  его  тоже  не  могла
заметить.
   В принципе, срезать очередью обоих собеседников не представляло  никакого
труда. Развернуться и отреагировать они бы не успели. Но такое действие было
бессмысленным. Влада больше интересовала дверь и то, что за  ней  находится,
чем расстрел простых боевиков.
   Если бить,  то  по  командирам.  Без  них  рядовые  бойцы  с  задачей  не
справятся.
   Рокотов посмотрел наверх.
   Поперек тоннеля прямо над дверью шла широкая балка. Единственная горевшая
лампа висела в самом начале лестницы, потолок терялся в темноте.
   Наконец охранники закончили разговор.
   Один, если судить по звуку удалявшихся  шагов,  потопал  куда-то  наверх,
другой свернул за угол и исчез из  поля  зрения  биолога.  Спустя  несколько
секунд  вжик-нула  расстегиваемая  молния  и  раздалось  журчание.   Часовой
справлял нужду, не отходя далеко от своего поста.
   Влад пулей выскочил из коридорчика, мгновенно забрался  по  идущим  вдоль
стены кабелям на самый верх и растянулся на балке, оказавшись в мертвой зоне
для находящегося ниже его охранника. Террорист закончил свое мокрое  дело  и
вернулся на  лестничную  площадку.  Там  он  уселся  на  бетонный  поребрик,
прислонил к стене укороченную винтовку "М16А2"  и закурил.
   Слоняющейся по базе и убивающей его товарищей группы контрдиверсантов  во
главе с "капитаном Коннором" он почему-то  не  боялся.  Видимо  потому,  что
сидел в самом центре обжитого сектора и  неожиданного  нападения  совсем  не
ждал. Первый удар, по его разумению, должны были  принять  на  себя  внешние
посты охраны.
   Рокотов  улегся  поудобнее,  расслабился  и  приготовился  к  длительному
ожиданию.
   "Большая политика делается маленькими людьми. Вроде меня и  этого  парня,
мирно покуривающего и не подозревающего о том, что жить ему  осталось  всего
ничего... Да-с, это называется судьба. А жаль. Жаль, что глотки  друг  другу
рвут не пробившиеся к власти уроды, а обычные граждане самых  разных  стран.
Скотство. Из-за чьих-то амбиций мы все играем роли пешек на шахматной доске.
Вместо того, чтобы заниматься своими делами. Эти придурки по глупости или от
нищеты рванули  в  террористы,  я  прибежал  сюда  потому,  что  не  верю  в
порядочность  руководства   собственной   страны   и   понимаю   серьезность
ситуации... Одна боеголовка в Питере чего  стоит!  Козлы.  Ничего  нормально
сделать не могут. Пока бы перепроверяли  полученную  от  меня  информацию  и
согласовывали свои действия с руководством, бомбу  успели  бы  взорвать  три
раза. Вернее, попытались бы взорвать. Как говорил Гриня, в схеме у них  была
маленькая недоработочка. Однако на счастливую случайность уповать не надо. А
вдруг бы все сработало? Что тогда? Ядерный грибок вместо президента?  Во-во.
Хотя для страны сие может было  бы  и  к  лучшему...  А  эти?  У  них-то  не
самопальное устройство, а десяток ракет. Полностью готовых  к  употреблению.
Кстати говоря, я до сих пор не знаю их конечной цели. Что-то  меня  сомнения
разбирают относительно этой группы. Не похоже, что они замышляют бяку против
России. Скорее, против Луки. Но как? Вопрос... Придется все  же  отлавливать
кого-нибудь из верхушки группы  и  допрашивать.  Не  люблю  я  этого.  Опять
мучить, пальцы рубить... Гадство. Тот идиот со склада, которого мы с Димоном
прихватили, до сих пор снится. Хорошо,  что  Димон  тогда  подсобил.  А  все
политика, будь она неладна..."
   Отношение  Владислава  к  политике  и  политикам  нельзя   было   назвать
однозначным. Особенно после его балканской эпопеи.
   Война в Косове и реакция на нее России расставили все на свои места.
   С  одной  стороны  находились  нормальные  люди,   которые   воевали   по
необходимости и помогали друг другу  вне  зависимости  от  обстоятельств,  с
другой - кучка ублюдков, которая завела ситуацию в тупик и решила  поставить
все точки над "i" путем бомбардировок.
   Рокотов перестал отделять своих политиков от чужих, Кремль от Вашингтона,
Лондона или Тираны. Для него они все превратились в  одну  кучу  шевелящихся
велеречивых отбросов.
   Как ни странно, жить  после  такого  психологического  решения  оказалось
намного легче. По крайней мере,  исчезли  иллюзии,  которые  каждый  из  нас
питает относительно порядочности того или  иного  избранного  политика.  Как
своего, так и зарубежного. В ту же категорию  можно  отнести  и  назначаемых
чиновников.
   Владислав отвлекся от философских мыслей, передвинулся на полметра  ближе
к двери и сверху осмотрел закрытые створки.
   Железо здесь стояло мощное, в несколько сантиметров толщиной. Двери  были
плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука и не пробивалось ни единого
лучика света. Именно  такие  двери  ставятся  в  помещениях  со  специальной
техникой. Дополнительным подтверждением догадки биолога о наличии за  стеной
чего-то важного являлось присутствие часового.
   Полтора часа ничего не менялось.
   Охранник все так же продолжал сидеть,  покуривая  и  лишь  изредка  меняя
позу. Рокотов заскучал.
   Но ожидание рано или поздно подходит к финалу.
   Загремел отпирающий механизм, одна из створок распахнулась, и  на  пороге
появился высокий  светловолосый  мужчина  в  черной  полувоенной  форме.  Он
повелительно  поманил  пальцем  часового  и   принялся   что-то   тихо   ему
втолковывать, сопровождая  каждую  фразу  коротким  вопросом.  Мол,  все  ли
охранник четко усваивает.
   Влад подобрался, подтянул ноги и оперся левой рукой о край балки.
   Разговор  между  террористами   несколько   затянулся.   Часовой   кивал,
светловолосый продолжал занудно бубнить.
   Биолог бесшумно сел и свесил ноги вниз.  Подошвы  кроссовок  оказались  в
метре от голов террористов.
   Те продолжали стоять друг напротив Друга.
   Рокотов взял в каждую руку по "мини-узи", глубоко вдохнул и прыгнул.
   Он приземлился на полусогнутые ноги, перекатился вперед  и  из  положения
лежа вбил две короткие очереди в  раскрывших  рты  боевиков.  Тела  швырнуло
внутрь помещения. Владислав продолжил движение вслед за ними, влетел в узкую
и длинную комнату и с вытянутых рук расстрелял оба магазина в сидящих  перед
низким пультом толстячка в роговых очках и здоровенного, накачанного парня в
спортивном костюме. Половина пуль, не встретивших на своем пути человеческих
тел, разнесли встроенную в стены аппаратуру.
   Биолог поменял обоймы в пистолетах-пулеметах, промчался до конца  комнаты
и вернулся обратно.
   В помещении находились только эти трое.
   Рокотов обыскал убитых, побросал в  рюкзачок  документы,  два  пистолета,
сорвал с толстячка и качка висевшие у них на шеях специальные ключи, заволок
труп лежавшего на пороге охранника внутрь, плотно прикрыл дверь и напоследок
всадил очереди во  все,  что  напоминало  системы  связи.  Времени  подробно
разбираться не было.  Ясно  было  одно  -  террористы  лишились  возможности
запуска ракет. А это и было главной задачей  Владислава.  Все  остальное  не
имело значения.
   С момента первого выстрела прошло две минуты.
   Влад выскочил в коридор, захлопнул дверь, огляделся, увидел,  что  следов
крови нигде нет, сгреб с пола горсть мелких камешков, ссыпал  их  в  коробку
накладного замка  и  рванул  штурвал.  Как  и  в  предыдущий  раз,  шестерни
заклинило.
   Биолог удовлетворенно хмыкнул, прислушался и побежал вверх  по  лестнице,
готовый в любую секунду открыть шквальный огонь из двух стволов сразу.

***

   Верховный комиссар по правам человека Организации Объединенных Наций Мэри
Робертсон   была   худа,   как   афганская   борзая,   амбициозна    подобно
четырнадцатилетней нимфетке и во всем слушалась свою  "старшую  подружку"  -
мадам Мадлен Олбрайт.
   ООН давно превратилась в филиал Государственного департамента США.
   Практически с момента своего основания преемница Лиги  Наций  попала  под
плотную опеку страны, на чьей территории располагалось  ее  главное  здание.
Большинство назначений на высокие посты в ООН согласовывались с Белым Домом.
ЦРУ, АНБ и ФБР оснастили кабинеты, залы и коридоры десятками тысяч "жучков",
а миротворцы в голубых касках обычно направлялись в  те  регионы  мира,  где
возникала угроза интересам дядюшки Сэма и его сателлитов.
   До .начала девяностых годов двадцатого века США еще стеснялись в открытую
диктовать условия Генеральному Секретарю ООН. Но все меняется.  Поставив  на
высшую должность своего человечка по имени Кофи Анан, чиновники американской
администрации приобрели в ООН абсолютную власть и перестали стесняться  чего
бы то ни было. Одновременно с "господином Кофе", как именовали  застенчивого
педофила Анана  все  кому  не  лень,  самые  хлебные  и  значимые  должности
оккупировали ставленники Госдепа. Причем критерием к  назначению  служил  не
профессионализм того или  иного  кандидата,  а  вещи  более  прозаические  -
верность звездно-полосатому флагу, принадлежность к специальной службе  или,
как в случае с Мэри Робертсон, хорошие отношения с Госсекретарем.
   Перед ознакомительной поездкой верховного комиссара ООН в воюющую  Россию
ей  пришлось  пройти  подробный  инструктаж  у  мадам  Олбрайт.  Мэри  слабо
разбиралась в хитросплетениях межнациональных отношений, поэтому  откровения
"разрубившей"    гордиев    узел    балканского    конфликта    фашиствующей
получешки-полуеврейки были для Робертсон особенно ценны.
   Мадлен всегда и во всем опиралась на  принцип  своего  учителя,  Збигнева
Бже-зинского: "Что плохо для русских, хорошо для всех остальных".  Идеальным
вариантом, конечно же, была мировая война против России и  уничтожение  трех
четвертей ее населения,  но  все  карты  путал  ядерный  щит  этой  огромной
северной страны. Тупые и злобные  русские  вместо  того,  чтобы  добровольно
принять протекторат США, долбанули  бы  по  "мировому  полицейскому"  своими
"СС-18" и "Тополями". Русские никогда не жалели расщепляемых  материалов  на
боеголовки, так  что  удар  пятидесятимегатонными  зарядами  оставил  бы  от
американского континента одну большую оплавленную вмятину на дне океана.
   Слова Бисмарка о том, что "Россия - это не страна, а часть света"  и  что
война против нее всегда обречена на  поражение  агрессора,  Олбрайт  считала
глупостью. Тем более что Бисмарк был немцем, а их Мадлен не любила почти так
же, как и русских.
   По правде говоря. Госсекретарь не любила никого.
   Для Олбрайт все окружающие подразделялись на две категории -  полезные  и
бесполезные ей лично. Именно потому она с такой легкостью  была  завербована
"Моссадом". Израильская разведка давала деньги и способствовала  продвижению
Мадлен  по  служебной  лестнице.  А  личное   благополучие   и   возможность
командовать  подчиненными  некрасивая  и  закомплексованная  женщина  ценила
превыше всего.
   - Итак, - Госсекретарь сложила ладони с фиолетовыми варикозными венами на
выпирающем животике, - пройдемся еще раз.  Ваша  основная  задача  во  время
первого визита в Москву -  не  спугнуть  русских.  Делайте  в  Москве  любые
заявления, осуждайте наших чеченских друзей, говорите об обеспокоенности ООН
и так далее... Пусть Борис и его окружение думают,  "то  ваша  миссия  носит
исключительно гуманитарный характер. Общие слова, ничего конкретного. Однако
в своих беседах постарайтесь выяснить, насколько далеко  русские  собираются
заходить. Будут ли они зачищать территорию Чечни или  ограничатся  локальной
операцией...
   Вот уже несколько дней мадам пребывала в растерянности.
   Московские источники, в том числе и дочь российского Президента, внезапно
перестали выдавать конкретную информацию. Создалось впечатление, что их всех
одномоментно  отрезали  от  решения  государственных  вопросов.  В  докладах
"контактов"   сообщалось,
что источники пока не обладают достаточным объемом  сведений  о  готовящейся
акции.
   Это было странно.
   Как будто кто-то набросил на Кремль гигантское черное полотно.  Шевеление
видно, но кто шевелится - непонятно.
   - В Москве у вас обязательно будут встречи с представителями СМИ.  Я  вам
дам один телефон, постарайтесь переговорить с  абонентом  лично,  -  Олбрайт
передала  Робертсон  визитную  карточку.  -  Мисс  Евгения  Альбуц.  Дамочка
экзальтированная, но крайне полезная. Ее  можно  привлечь  и  для  освещения
вашего визита, и для инициации скандала по поводу нарушении  прав  человека.
Берет она много, но имеет выходы на все телеканалы. Год назад с ней  работал
Тэлбот и остался очень доволен. Также не забывайте мистера Индюшанского.  Он
сам с вами свяжется. С ним о деньгах не говорите, его лояльность оплачена на
десять лет вперед...
   Владелец крупнейшего независимого холдинга Владимир Индюшанский был одной
из любимейших игрушек Госсекретаря. В свое время его кредитовали посредством
оффшорной фирмы "Эттера", подмявшей под себя всю торговлю российским  газом,
и теперь телемагнат исправно отдавал долги,  проводя  через  свои  СМ  И  ту
информационную линию, которая требовалась Госдепу. Финансовые вопросы  взяла
на себя "Эттера", возмещая деньгами  "Газпрома"  все  набранные  Индюшанским
кредиты.
   Особенно медиа-босс подсобил США в вопросе по Югославии.  Не  поддерживая
бомбардировки открыто, его телеканалы и печатные издания  опосредованно  все
же вдолбили в головы россиян мысль об "этнических чистках" в  Косове,  якобы
проводившихся "сербским спецназом". Холдинг Индюшанского обладал прекрасными
связями с CNN и NBC, так что "картинка" его телепрограмм была самой свежей и
полной. А зритель больше всего ценит именно документальные кадры.
   Евгения Альбуц прославилась тем, что за три года,  прошедших  со  времени
окончания первой военной кампании на Кавказе, выдала на-гора сотню  безумных
материалов о страданиях чеченского народа в период боевых  действий.  Статьи
были безграмотны и нелогичны, на  девять  десятых  высосаны  из  пальца,  но
читателям "правозащитных" изданий нравились. Им было не  важно,  что  Альбуц
несла дикий бред относительно традиций горских  народов,  применения  боевой
техники и оскорбляла всех российских солдат скопом, как оставшихся в  живых,
так и мертвых. Главным в статьях были "свидетельские показания" и  подробные
описания тех мучений, которым подвергались "несчастные", за день до  встречи
с горластой журналисткой еще избивавшие в собственных подвалах русских рабов
и отпиливавшие головы заложникам.
   Как-то раз Евгения выступила  по  излюбленной  в  правозащитных  изданиях
проблеме антисемитизма в России и  договорилась  до  того,  что  рассадником
нелюбви к евреям является криминальный мир. Чуждые  национализму  бандиты  и
воры сильно удивились. Один из уголовных авторитетов с анекдотичной фамилией
Рабинович и погонялом   "Одноглазый",
которым его наградили за сходство с Моше Даяном, даже позвонил Альбуц на  ее
мобильный телефон и предложил "ответить за базар". Женя струхнула, отключила
трубку и месяц пряталась на даче у своих друзей.
   - С изданиями и телеканалами из "черного списка" ведите себя осторожно  и
не проявляйте ненужную инициативу. Сейчас русские пока еще возбуждены нашими
действиями на Балканах, поэтому могут последовать неприятные вопросы.  Самая
лучшая позиция - переводить разговор на этнические  чистки.  Перед  поездкой
вам предоставят статистические материалы...
   Робертсон важно кивнула.
   - И вот еще что. Во время вашего пребывания в Москве там будет находиться
делегация из Беларуси.  Постарайтесь  выделить  для  них  время  и  морально
поддержите. Естественно, в общем  ключе  защиты  демократии  и  гуманитарных
ценностей. Возможно, вас пригласят посетить Минск... Не отказывайтесь. После
Москвы можете выехать в Беларусь. Если договоренность о вашем  визите  будет
достигнута,  мы  тут  же  направим  вам  инструкции.  В  .Москве  вас  будет
сопровождать сотрудник посольства, он вас введет в курс дела  по  конкретным
членам белорусской делегации. Большинство из них - мелкие сошки, но  парочка
интересных типов имеется. В Минске назревают крупные изменения, так что  это
направление сейчас для нас немаловажно. Армянский вариант   в  Беларуси,
конечно же, не пройдет, но что-то  аналогичное  возможно.  Вот,  пожалуй,  и
все...
   Владислав благополучно преодолел коридор, ведущий  от  центра  управления
стрельбой до основного  тоннеля,  никем  не  замеченный  проскочил  открытое
пространство и схоронился за массивной стальной перегородкой с круглым люком
по центру. Из помещения, куда он проник, в две стороны уходил широкий лаз.
   Рокотов запер люк, положил на бетонный выступ фонарик и достал из кармана
рюкзачка прямоугольный стальной ящичек. Щелкнул замок, и  на  свет  появился
миниатюрный компьютер  "Toshiba  Libretto  110СТ  iP-233  MMX"  ,  оснащенный  цифровой
камерой "Nikon  Coolpix  950"  .  За  оборудование  биолог
заплатил две с половиной тысячи долларов, но о тратах не жалел. Экономить на
технике - последнее дело. И операцию провалить можно, и цели не достичь.
   Влад выложил в круг света  от  фонарика  ключи  запуска  и  сделал  шесть
снимков, стараясь захватить фигурные металлические стержни со  всех  сторон.
Затем он так же сфотографировал страницы паспортов убитых. Цветные  картинки
отправились на жесткий диск.
   Он выключил и  убрал  компьютер,  присел  у  стены  и  рассмотрел  добычу
поподробнее.
   "Паспорта польские. Войцех Пановны, тысяча девятьсот  пятьдесят  девятого
года рождения, из города Лодзь. Яцек  Либман,  тысяча  девятьсот  шестьдесят
четвертого года, из Варшавы... Тот самый  Яцек,  о  котором  я  уже  слышал.
Неплохо. Эта троица возле пульта была центральным звеном всей группы,  иначе
они не сидели бы в комнате управления. Однако расслабляться рано. Может быть
еще и запасной пульт. Хотя... Стартовых ключей у них больше нет. Ни  послать
куда-нибудь ракету, ни  что-нибудь  еще  нехорошее  сделать  они  не  могут.
Остается возможность подрыва боеголовки. Вероятность, конечно, мизерная,  но
все же она имеется... Это не есть гут. С другой стороны, взрыв посреди болот
да еще  под  землей  особенного  урона  никому  не  нанесет.  Но  все  равно
неприятно..."
   Биолог пошарил рукой, нащупал увесистый камень, положил ключи перед собой
и несколько раз от души треснул  по  ним.  Полированные  выступы  и  бородки
смяло, один из ключей сломался на две части.
   "Вот так! Теперь наверняка... Что  у  нас  с  изъятым  оружием?  Пистолет
"ЗИГ-Зауэр" модель... "пэ двести двадцать  шесть".  В  обойме...  раз,  два,
три... десять, одиннадцать... ага, пятнадцать патронов.
   Второй пистолетик - "Хеклер и  Кох",  модель  "пэ  семь".  В  магазине...
тринадцать патронов. Запасных обойм нет.  Вероятно  были,  только  я  их  не
искал. Ну ничего, мне и этого хватит. Пистолеты - на  крайний  случай,  пока
что и "узи" хватает. Тем более  что  бесшумная  стрельба  важнее  количества
боеприпасов..."
   Рокотов сложил пистолеты в рюкзак, искореженные ключи и  паспорта  убитых
поляков  забросил  в  угол  комнатушки,  подтянулся  на  руках  и   влез   в
горизонтальный колодец.
   Через двести метров Влад добрался до  поворота,  прополз  еще  немного  и
обнаружил под собой металлический люк, сквозь прорези в котором  были  видны
три кровати.
   На одной из коек на боку лежал худощавый небритый человек с  перекошенным
лицом и тихо стонал, всхлипывая через каждые полминуты.

***

   Раминьш  и  Петерс  повернулись  к  стоящим  у   них   за   спиной   трем
соотечественникам.
   - Ничего не понимаю, - выдохнул Петерс.
   Дверь в помещение центра  управления  стрельбой  была  наглухо  задраена.
Сколько латыши ни стучали в стальной лист,  изнутри  им  никто  не  ответил.
Часовой из литовцев, поставленный возле центра по прямому указанию Габониса,
тоже куда-то пропал.
   - Если они смылись, то кто заперся там? -  резонно  спросил  сорокалетний
рижанин Круминьш.
   - Ты считаешь, что там кто-то есть?
   - Естественно. Иначе мы бы открыли эту чертову дверь...
   Петерс с силой подергал штурвал.
   - Действительно... Оттуда есть еще выход!
   Раминьш пожал плечами.
   - Я там один раз был. На первый взгляд - нет, но все возможно.
   - Весело, - Петерс погладил  ствол  восьмизарядного  помпового  дробовика
"Mossberg". - Нас что, кинули?
   - Получается так, - согласился Круминьш.
   - А где сейчас Ковальский?
   - Я его последний раз видел пять  часов  назад,  -  вмешался  в  разговор
молоденький блондин из Резекне, - - он с дружками Зигги ушел на  разведку  в
восточную часть тоннелей.
   - Та-ак. И когда они должны были вернуться?
   - Сказали, что уходят на пару часов.
   - А прошло пять, - резюмировал Петерс.
   - Именно, - подтвердил уроженец Юрмалы.
   - Какие есть соображения?
   - Смылись, сволочи, - коротко и веско заявил Круминьш.
   - И оставили нас на растерзание этому неуловимому Коннору и его группе, -
рижанин прислонился к стене.
   - Если эта группа действительно существует, - тихо пробормотал Раминьш.
   - Что ты имеешь в виду?
   - А то, что все это с самого начала могло быть  подставой.  Нет  никакого
Коннора.
   - Зачем Габонису мочить своих? - не понял блондин.
   - Делиться не надо, - зло сказал Раминьш, - меньше народу - больше доли у
оставшихся. Ясно? Выход на заказчика есть только у поляков и у Сигизмунда. Я
уверен, что тот придурок, с которым мы встречались перед операцией и который
представлялся посредником -  человек  Габониса.  Никакое  он  не  доверенное
лицо... Так, подстава. Поляки и Зигги с самого начала собирались нас кинуть.
Потому  и  развели  конспирацию.  "Каспия"   какого-то   придумали...   Сами
сообразите - как мы его найти можем, чтобы бабки свои забрать? А никак!  Кто
он такой, мы не знаем, где находится - тоже. Мы даже не  в  курсе,  в  какой
стране живет этот мифический Каспий.
   - Зигги говорил, что в Минске, - протянул Петерс, - у меня  есть  телефон
его человечка...
   - Ага! С таким же успехом его можно поселить в  Мельбурне.  Для  нас  это
ничего не меняет. Даже если Габонис не соврал, как ты  его  найдешь?  Будешь
бегать по Минску и спрашивать у прохожих, где живет тот  самый  Каспий,  что
заказал захват базы? Идиотизм...
   - Ты упрощаешь ситуацию, - нахмурился Петерс. - Один выход у меня есть.
   - Если он реален, то хорошо. Но я боюсь, что твой контакт либо уже исчез,
либо  окажется,  что  это  левый  человек,  которого  тебе   подставили.   И
ничегошенькй он не знает. Такая же пешка, как и все мы.
   Рижанин сплюнул на пол.
   - Что делать-то будем?
   - Уходить, - Раминьш ни секунды не колебался.
   - Согласен, - Петерс в последний раз посмотрел на запертую дверь. - Здесь
нам ловить больше нечего. Добираемся до дома, а там начинаем действовать.  У
меня есть кое-какие связи в Польше. Хотя бы одного из поляков  мы  вычислим.
Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габони-са, я знаю.
   - А остальные? С ними что будет? - встрял самый молодой.
   - Это их проблема. Значит, так - двигаемся  на  выход.  Мы  с  Круминьшем
впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно,
но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается  встать  на  пути,
валим. Задача ясна?
   Четверо террористов молча кивнули.
   Валить - так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать
в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши,  чечены  и  даже
державшийся особняком от остальных татарин - ваххабит Муса Самаев пусть сами
выкручиваются. Это их  головная  боль,  как  не  погибнуть  и  вырваться  на
поверхность.
   Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.
   Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались  на
маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа  на
базу.
   Вечерело.
   Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и  примотал  к  крышке  две
гранаты "Ф-1", пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.
   Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.
   - Зачем это?
   - Для страховки, - Круминьш отряхнул руки.  -  Об  этом  выходе  известно
только нам и полякам с  Габонисом.  Если  остальные  соберутся  сбегать,  то
попрутся не здесь, а через основные ворота.  Так  что  подрыв  рассчитан  на
Зигги и пшеков .
   - Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?
   - Точно.
   - Хватит препираться, - Петере посмотрел на закатное солнце, - Валдис все
правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже  избавиться  от  иллюзий.  Кто-то  из
наших так называемых друзей и есть "капитан Коннор". Не знаю кто, но  это  и
не важно. Так что парочка  "эфок"  на  выходе  -  именно  то,  что  "Коннор"
заслужил. А вместе с ним и все его напарники...  Все,  закончили  разговоры.
Пора в дорогу.
   Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов  друг  от  друга,
цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка.

***

   Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления  в  экран
огромного телевизора и схватился за голову.
   Одуренко опять отличился.
   Да еще как!
   Обсосав подробности гибели  совладельца  гостиницы  "Рэдиссон-Славянская"
Пола  Тэйтума  и  всласть  попинав  столичного  градоначальника   вкупе   со
скульптором   Цинандали   за   отправку   в   испанский   городок    Марбела
двадцатиметрового  бронзового  уродца,  выдаваемого  за  статую   Христофора
Колумба,  "телекиллер"  вытащил  на  свет  Божий  историю   о   больнице   в
Буденновске.
   Вот этого Прудков никак не ожидал.
   На человеческом горе мэр тогда заработал  сорок  два  миллиона  долларов.
После известных событий  с  захватом  больницы  в  небольшом  ставропольском
городке Прудков проявил инициативу и "подарил" Буденновску новую больницу со
всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость  здания  и  медицинской
техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров,  из  федерального
транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по  переводу  денег  через
десяток банков и подставных фирм  вся  сумма  оказалась  на  номерном  счету
градоначальника в банке города Брюгге.
   А теперь все открылось.
   Прудкова подвела тяга к  широким  жестам  и  стремление  выпячивать  себя
любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с
одариванием Буденновска больницей, и сей случай не  ускользнул  от  внимания
Одуренко сотоварищи. Команда "телекиллера" быстро раскопала  соответствующие
документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла  интервью  у  местных
жителей и громогласно заявила об  афере.  Московский  мэр  в  очередной  раз
оказался вывалянным в дерьме.
   Не привыкать, конечно, но все равно неприятно.
   Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы.
   К  тому  же  верный  столичному  градоначальнику  телемагнат  Индюшанский
зачем-то поссорился с главой администрации Президента.
   Вероятно, не поделили какие-то деньги.
   Целый год, пока убогий бородатый математик делал  гешефт  в  Кремле,  все
было  тип-топ.  Индюшанский  для  проформы  и  чтоб  поддержать  свой  имидж
руководителя "очень независимого" медиа-холдинга время от времени критиковал
Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал  тем  же.  Но  в
кулуарах Сталь-евич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению.
И Прудкова не забывали.
   Ныне все изменилось.
   Индюшанский и компания  будто  с  цепи  сорвались.  Даже  полусумасшедший
дядечка с всклокоченными волосами, директор  радиостанции  "Московское  Эхо"
Алексей Бенедиктов, который поддерживал  самые  теплые  отношения  со  всеми
более или менее  значимыми  людьми  в  стране,  и  тот  навалился  на  главу
администрации с дикими  обвинениями  в  коррупции  и  замене  Президента  на
"двойника-трезвенника". Кремлевский математик  наезд  "Московского  Эха"  не
стерпел и прислал своих верных кунаков из налоговой полиции с  проверкой  на
радиостанцию.
   Но Бенедиктов и тогда не успокоился и буквально на следующий  день  после
рейда налоговиков устроил в эфире трехчасовую истерику  по  поводу  "свободы
слова в России", перемежающуюся клеймящими главу президентской администрации
лозунгами  в  стиле  Маяковского.  "Шершавый  язык  плаката"  Стальевичу  не
понравился, ибо он привык к более мягким способам  облизывания  своей  тощей
задницы. На "Московское Эхо" накатили отморозки из числа местной братвы.
   И понеслось.
   Индюшанский давит "Железяку", тот в свою  очередь  отплясывает  джигу  на
подконтрольных первому СМИ.
   Полный дурдом...
   А в результате страдает бизнес.
   Причем не только у описанных персон, но  и  у  всех  тех,  кто  связан  с
"дуэлянтами". А с ними связаны почти все  губернаторы,  депутаты  и  крупные
олигархи.
   Один Березинский не при делах. Заперся у  себя  в  особнячке  на  пару  с
понедельничком  Ромой  Абрамсоном  и  радостно  потирает  руки,  посредством
Одуренко подбрасывая полешки в костерок  скандалов.  А  тот  рад  стараться!
Язвит, издевается над уважаемыми людьми, трясет  то  порнофильмом  из  жизни
Генерального   Прокурора,   то   ксерокопиями   документов   по   квартирам,
принадлежащим семье мэра, то номерами банковских счетов самого Прудкова.
   И в конце своей  субботней  программы  всякий  раз  говорит:  "Всего  вам
доброго..."
   "Доброго", как же! Впору валокордин стаканами хлебать или  напиваться  до
беспамятства, чтоб хоть на несколько часов забыть о просмотренных сюжетах.
   Мэр с ненавистью взглянул на прищурившегося с экрана Одуренко.
   Сволочь очкастая!
   Такой же, как его пархатый хозяин...
   Ну ничего! Будет и у Прудкова на улице праздник. Адвокаты  уже  заряжены,
суды подготовлены  к  "нужному"  решению  касательно  выступлений  Одуренко,
льстивый начальник  московского  ГУВД  прорабатывает  вопрос  о  возбуждении
уголовного дела о клевете телеведущего на главу города.
   Недолго осталось.
   Есть и другие способы...
   Но к ним Прудков пока прибегать не хотел. Слишком уж  явной  будет  связь
между насильственной смертью журналиста и накатом на мэра. А специалисты  по
"несчастным случаям" берут слишком дорого - от двухсот тысяч долларов и выше
за один заказ. Хотя и  результат  гарантируют  -  автомобильную  катастрофу,
поражение электротоком из неисправного прибора, отравление грибным  жульеном
в ресторане, падение на мокром полу ванной комнаты.
   Все упиралось в цену.
   Прудков был жаден и  отдавать  столько  денег  за  какого-то  несчастного
"журналюгу" не хотел.

***

   Владислав прополз немного дальше вентиляционного люка,  по  вертикальному
колену воздуховода  перебрался  на  этаж  ниже  и  пристроился  за  выступом
бокового коридорчика, положив ствол "мини-узи" на бетонный поребрик, как  на
бруствер окопа.
   У него оставалось еще два дела.
   Первое - поймать кого-нибудь из командиров среднего звена и  вытащить  из
пленного максимум информации, и второе - благополучно смыться.
   Решение с захватом "языка" пришло не случайно.  Рокотов  привык  доводить
любое дело до логического конца и поэтому не мог  себе  позволить  уйти,  не
выяснив дальнейших планов террористов. А плана на случай провала операции  с
запуском  ракет  не  могло  не  быть.  Люди,  спланировавшие  захват   базы,
получившие коды запуска, имевшие стартовые ключи, хорошо оснащенные  дорогим
оружием,  должны  были  предусмотреть  минимум  еще  один  вариант  развития
событий, если все пойдет наперекосяк.
   Из-за поворота в двадцати метрах от  биолога  выскочили  двое,  покрутили
головами и остановились.
   Влад прицелился.
   Террористы выглядели растерянно.
   "Ага! Начинается броуновское  движение.  Центр  управления  заблокирован,
командиры  выбиты,  теперь  рядовые  члены  группы  находятся  в  непонятной
ситуации. Этого следовало ожидать. По законам существования стаи,  требуется
новый вожак... Времени у них мало. Вернее, нет совсем..."
   К парочке присоединился третий, спустившийся с боковой лестницы.
   - Ну что?
   - Петерс и его люди пропали, - развел руками парень с ручным пулеметом на
плече.
   Акустика в тоннеле была отличная, и до Рокотова доносилось каждое слово.
   "Слава Богу, по-русски говорят! - облегченно подумал биолог. - А  то  мне
уже надоело слушать речи, которые я не понимаю..."
   - Та-ак... А Зигги и его польские дружбаны?
   - Нет нигде. Ковальский как ушел, так и не  возвращался.  Войцех  и  Яцек
тоже куда-то делись. Габонис  должен  был  быть  на  пульте,  но  там  дверь
заперта. И никто не отвечает...
   - Сматываться надо, - вступил крепыш с вислыми казацкими усами.
   - И ребят предупредить, - заявил парень с пулеметом.
   Троица переместилась на несколько метров ближе к Владу.
   - Нечего, - проворчал присоединившийся к парочке  третий,  -  пусть  сами
выкарабкиваются.
   - Э, так не пойдет, - пулеметчик отрицательно покачал головой,  -  вместе
пришли, вместе и уходить надо.
   - Делайте как хотите. Лично я здесь больше ни минуты не останусь...
   "Это тебе только кажется..." - Владислав выбрал свободный ход  спускового
крючка.
   Интереса для него все трое не представляли. Рядовые бойцы, чьи головы  не
загружены  никакими  дополнительными   сведениями.   Знают   только   узкую,
поставленную кем-то другим задачу. Пушечное мясо.
   - На выходе стоят чечены, - задумчиво высказался вислоусый.
   - А мне без разницы, -  эгоистично  настроенный  террорист  хлопнул  себя
рукой по портупее, - "эргэдэшка" не разбирает, чечены или не чечены...
   Рокотов чуть  передвинул  ствол  вверх.  Если  до  этой  секунды  он  еще
сомневался, стоит ли валить троицу, которая пройдет мимо и не  заметит  его,
то после упоминания о гранатах решение могло быть только одно.
   - Я с тобой, - решился крепыш. - Соболь, ты как?
   Парень с пулеметом прокашлялся.
   - Да я бы...
   Договорить он не успел.
   Из-за бетонного выступа в десятке метров от них ударил "мини-узи".
   Патроны Влад не экономил. Сразу высадил целый рожок. С гарантией.
   На  дистанции  в  двадцать  шагов  промахнуться   сложно.   Особенно   из
израильского пистолета-пулемета,  специально  рассчитанного  на  стрельбу  в
условиях  ограниченного  пространства  и  выплевывающего  девятьсот  пуль  в
минуту.
   Три головы почти синхронно разлетелись на  куски.  Никто  из  террористов
даже не успел пригнуться или отступить на шаг.
   Рокотов  выскочил  из-за  своего  укрытия,   перевернул   дергающееся   в
конвульсиях безголовое тело "эгоиста" на спину и сорвал с  него  подсумок  с
магазинами и гранатами. Как он отметил ранее,  тот  был  вооружен  таким  же
"узи", как и Влад.
   Все заняло не больше тридцати секунд.
   Биолог нырнул в коридорчик, забрался обратно в воздуховод и пополз к тому
вентиляционному люку, что располагался над медицинским пунктом.

***

   Журналист радиостанции "Свобода" Андрей  Мужицкий  прибыл  в  захваченное
боевиками приграничное дагестанское село вместе с трофейной  командой  эмира
Хаттаба, присланной им для оценки захваченного  имущества  и  "справедливого
перераспределения" оного между бойцами чеченского  отряда.  Половина  вещей,
как и положено в  банде,  должна  была  пойти  в  "общак".  Проще  говоря  -
достаться отсиживающимся в горах Ичкерии наемникам.
   Мужицкого Вагит принял тепло. Согласно законам  гостеприимства.  Приказал
зарезать барашка, вскипятил чайник,  самолично  вручил  очкастому  коротышке
армуду с обжигающим напитком. Молодому "волку ислама" льстило, что  на  него
обратил внимание известный корреспондент,  поэтому  он  старался  произвести
наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе  Мужицкий  упомянет
имя Вагита в одном из своих репортажей, а  если  повезет  -  сделает  с  ним
короткое интервью.
   Вот что значит - взять в руки оружие и захватить небольшую деревню.
   Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на темных улицах
или ломающих двери в чужие квартиры, переходишь в разряд борцов  за  свободу
правоверных. Тут же меняется  отношение  и  окружающих,  и  властей.  Первые
начинают смотреть с уважением,  вторые  пытаются  вступить  в  переговоры  и
упрашивают не трогать мирных жителей.
   Вагит приосанился и гордо посмотрел на зачуханного,  в  несвежей  рубашке
радиожурналиста.
   Сквозь открытое  окно  раздался  далекий  вопль  "Русских  расстрелять!",
сопровождаемый одобрительным хохотом собравшихся на площади боевиков.
   - Кто это кричит? - Мужицкий недовольно скривился.
   -  Пацан  один,  -  командир  чеченского  отряда  вальяжно  откинулся  на
свернутый ковер, - местный. Русаков сильно не любит...
   - Здесь же их нет...
   - Был один. Мент, - значительно сказал Вагит.
   - И что?
   - Его ребята в первый день кончили. Вместе с остальными ментами.
   Мужицкий промолчал, никак не выразив своего отношения к произошедшему.
   Ему это было неинтересно. Если б были живыми - тогда другое  дело,  можно
снять неплохое натуралистичное кино с отрезанием пальцев и ушей,  а  трупами
никого не удивишь. И денег за съемку мертвых тел дают немного.
   Хотя лишними деньги не бывают.
   По Мужицкий предпочитал не размениваться по мелочам и не  тратить  пленку
на убитых милиционеров. Лучше подождать, пока его друзья не захватят в  плен
десяток-другой российских солдат и не  начнут  их  допрашивать.  Или  просто
пытать от нечего делать,
   Война должна быть "выпуклой". Это  определение  так  нравилось  ущербному
Андрюше, что он вставлял словечко "выпуклый" к месту и не к месту, живописуя
борьбу свободолюбивого народа против ненавистной Российской Империи.
   Последнее время Мужицкий пребывал в депрессии.
   С началом боевых действий на территории Дагестана ему пока еще не удалось
снять что-нибудь  сенсационное.  Чечены  и  мусульманские  наемники  Хаттаба
как-то вяло  расправлялись  с  местными  жителями  и  совсем  не  устраивали
публичных казней. Андрюшу  это  раздражало.  Без  ежемесячной  дозы  людских
страданий,   фиксируемых   объективом   его   видеокамеры    и    микрофоном
звукозаписывающего  устройства,  он  чувствовал  себя  некомфортно.  Зрелище
врезающегося в бьющееся человеческое тело ножа или двуручной пилы засасывало
почище любого наркотика, которыми радиожурналист также  не  пренебрегал.  Но
косяк с анашой давал лишь пятиминутный кайф, а сцена садистских  развлечений
полевых командиров взбадривала Мужицкого на двое-трое суток. Потом,  правда,
требовалось повторение.
   Андрюша уже начал подумывать о том, чтобы плюнуть на поездки по передовым
чеченским  отрядам  и  вернуться  в  горы,  где  его  друзья  держали  сотни
заложников и дня не проходило без того, чтобы одному не  отстреливали  палец
для ускорения процесса сбора денег родственниками для выкупа.  А  раз-два  в
неделю кого-нибудь обязательно казнили.
   В последний раз при нем отрубили голову пожилому строителю из Краснодара.
Слишком быстро, всего в три удара, но тут уж не до жиру. Боевики нервничали,
ходили слухи о присутствии в районе группы российского спецназа, и Мужицкому
стоило большого труда уговорить ичкерийских  друзей  не  просто  расстрелять
заложника, а использовать для его казни топор.
   Журналист обвел  грустными  глазами  убогую  комнату,  где  его  принимал
молодой командир боевиков.
   - А другие жители не пытались оказать сопротивление?
   В вопросе Мужицкого прозвучала надежда.
   - Не-е... Они наша сила знают. Правда, мулла что-то против имел, истинный
ислам признавать не захотел. Все  про  неверный  говорил,  типа  их  убивать
нельзя. Шакал... Но с ним Бараев вопрос решил, когда  приехал.  Неделя  уже.
Хочешь - ребята тебе покажут, где могила...
   Журналист нервно поежился.
   Расправа над муллой  -  это  плохо.  Мужицкому  уже  не  раз  приходилось
сталкиваться с тем, что после убийства  священнослужителя  его  односельчане
затаивали злобу и вымещали ее  в  самый  неудачный  для  бандгруппы  момент.
Подыхать от выстрела в  спину  вместе  с  тупорылыми  обкуренными  боевиками
трусливому Андрюше не хотелось.
   Особенно сейчас, когда до  получения  вожделенной  премии  в  восемьдесят
тысяч долларов от Фонда первого Президента СССР оставалось всего два месяца.
   Денежки Мужицкий любил  страстно  и  в  большинстве  случаев  -  взаимно.
Гранты, дотации и сверхурочные сыпались на корреспондента не  переставая.  И
ради очередной  тугой  пачки  баксов  он  был  готов  вынести  любые  тяготы
пребывания в зоне боевых действий.
   А что до методов, которыми он зарабатывает себе на кусок хлеба с  маслом,
так это несущественно. Заложников все равно будут пытать, пленных резать  на
потеху толпе, выбрасывать русских баб с детьми из  окон  многоэтажек,  когда
какому-нибудь "коренному жителю" потребуется лишняя  квартирка.  И  грех  не
получить за такие кадры сотенку-другую.
   - Пройдусь по селу, - решил Мужицкий, - поговорю с твоими людьми.
   - Сопровождение дать?
   - Давай...
   Вагит свистнул Хамзата и Лему.
   - С ним пойдете. Пусть  смотрит,  что  хочет.  Только  к  дураку  его  нс
водите...
   Не понимающий по-чеченски Мужицкий начал протирать очки.
   - Арабы уезжать собираются, - Лема подмигнул  своему  командиру,  -  этот
остается. Может, денег заработаем?
   - Нельзя, - Вагит цыкнул на излишне энергичного подчиненного.  -  Это  их
человек. Потом вопросы будут.
   - Ну и что? Скажем, уехал куда-то, мы не в курсе...
   - Подумаем, - Вагит оценивающе оглядел журналиста. -  Ты  ребятам  скажи,
пусть у арабов между делом узнают, куда они дальше едут.
   - У меня в Махачкале родственник в ментовке работает, -  задумчиво  выдал
Хамзат, - можно арабов ему сдать. Он воякам скажет, те их и накроют...
   - А что? - обрадовался Лема. - Хорошая мысль.
   - Позже обсудим, - Вагит махнул рукой, -  время  не  тяните,  а  то  этот
нервничать начнет.
   - Вы закончили? - заныл Мужицкий, которому надоело  ждать,  пока  боевики
наговорятся.
   - Ребят проинструктировать надо, - Вагит состроил озабоченную гримасу,  -
у нас тут дисциплина. Все, идите...

***

   Владислав дополз до люка в потолке медпункта и приложил глаз к щели между
бетоном и неплотно пригнанной крышкой.
   Картина не изменилась.
   Больной террорист все так же продолжал лежать на боку  и  стонать  сквозь
зубы. Полусогнутые в коленях ноги немного дрожали. Налицо были все  признаки
лихорадки, которая может быть вызвана заражением крови.
   Штанов на пациенте не наблюдалось,  а  в  районе  ягодиц  выпирало  некое
подобие памперса, наспех скрученное из ваты и бинтов.
   "Так це ж мой клиент! - догадался Рокотов. - Жертва бумажки со стеклом  и
перцем! То-то лежит как-то странно... Значит, сработало. Но только один раз.
Что тоже неплохо. По крайней мере он отвлекает силы противника  на  уход  за
собой, несчастным. Эх, а ребята оказались совсем идиотами. В  таких  случаях
пострадавшего надо не бинтами обматывать.  Его  по  пояс  в  бочку  с  водой
посадить треба, шоб отмокал и  осколки  быстрее  выходили.  Заодно  и  перец
вымывается. Не сообразили. Или квалифицированного доктора нет..."
   Страдалец  был  биологу  не  нужен.  Во-первых,  рядовые  бойцы  его   не
интересовали,  а  во-вторых,  от   обколотого   обезболивающими   средствами
террориста все равно ничего  не  добьешься.  Только  чтобы  привести  его  в
адекватное допросу состояние,  потребуется  несколько  часов  и  специальные
препараты.
   Влад распахнул крышку люка, свесился вниз, обвел стволом помещение и  без
всякого сожаления выпустил пулю в  голову  единственного  присутствовавшего.
Вверх взметнулись перья из разорванной подушки. Тело дернулось и застыло.
   Рокотов спрыгнул на пол, приблизился к двери и  рывком  распахнул  ее  на
себя, держа "мини-узи" наготове.
   Никого.
   Перед дверью располагался маленький тамбур.
   Биолог задвинул фиксирующие рукояти и разложил добытые пять  минут  назад
трофеи.   Четыре   длинных,   на   тридцать   два   патрона    магазина    к
пистолетам-пулеметам, и три гранаты "РГД-5".
   "Негусто... Гранаты могли бы быть и помощнее. Такими  толстое  железо  не
прошибешь, даже  если  привязать  вплотную.  Взрыв  "эргэдэхи"  держит  даже
примитивная общевойсковая каска. Мяться мнется, но насквозь не  пробивается.
Плохо. Толщина стенок виденной мной трубы никак не меньше пяти  миллиметров.
Не пробьет... Выхода у меня два - либо ловить кого-нибудь  с  "эфкой",  либо
искать шлюз. Второе более прагматично.  Но  для  начала  -  "язык".  Быстрый
допросец - и на выход. Кстати, моя потенциальная жертва вполне может  знать,
где расположены шлюзы..."
   Владислав выскользнул в коридор, достиг основного тоннеля и  забрался  по
идущим вдоль стен проводам почти до самого потолка.  Там  он  закрепился  на
двух крючьях и  неподвижно  повис  на  высоте  пяти  метров  у  выступа  над
поворотом, словно паук, поджидающий сочную муху в углу своей паутины.

***

   Вейра  Дипкунайте  прогулочным   шагом   обошла   площадь   перед   Домом
правительства по периметру и уселась на скамейку  в  сквере  точно  напротив
строящегося высотного здания.
   Лучше  места  не  придумаешь.  Обзор  в  три  стороны  на  километр,   до
центральной лестницы и  главного  входа  нужного  архитектурного  сооружения
двести сорок метров. Любой входящий-выходящий на несколько секунд будет  как
на ладони. С широченной лестницы никуда не  деться,  до  ближайшего  укрытия
мишень должна пробежать два десятка шагов. А это минимум пять секунд.
   За пять секунд опытный снайпер успеет всадить три пули. Или  шесть,  если
стрелять из автоматической винтовки.
   Вейра  и  была  тем  самым  снайпером.  Мастером  спорта   по   биатлону.
Попрактиковаться в реальных условиях  она  успела.  Все  началось  в  тысяча
девятьсот девяносто первом году с  Вильнюса,  когда  Дипкунайте  по  заданию
"Саюдиса" ночью стреляла по  толпе  у  телецентра.  Всего  два  выстрела  из
малокалиберной  однозарядной  винтовки,  украденной  из  оружейной   комнаты
соседней школы, и две женщины получили по пять граммов  свинца  точно  между
глаз. Потом, конечно, во всем обвинили русских, сотрудников группы  "Альфа".
Погибших с почестями похоронили, а судмедэксперты ставшей независимой  Литвы
вопрос  об  использованных  боеприпасах  быстро  замяли.  Ибо  родственникам
четырнадцати убитых в ту ночь сложно было бы объяснить,  почему  их  близкие
погибли  от  малокалиберных  безоболочечных  пуль,  никак  не  подходящих  к
армейскому вооружению "альфовцев".
   Потом было Приднестровье и две тысячи долларов за пятерых убитых офицеров
из четырнадцатой российской армии.
   Затем - Абхазия, где Вейра воевала на стороне Грузии.
   В начале девяносто пятого года она вместе с подружкой поехала за  длинным
чеченским долларом. Пылкие горцы очень хорошо встретили литовок, дали им  по
СВД-С  и пообещали платить по
тысяче "президентов" в месяц плюс премии за каждого убитого русского.
   Вейра и Инга отработали на "отлично".
   За полтора года боев напарницы выбили восемьдесят пять солдат, семнадцать
офицеров и три сотни мирных  жителей,  нужных  работодателям  для  обвинения
русских в геноциде чеченского народа.
   Правда,  Инге  не  повезло.  Российская  разведгруппа  под  командованием
капитана с радиопозывным "Тарантул" захватила ее в  тот  момент,  когда  она
оборудовала себе лежку на двенадцатом этаже  блочного  дома  в  Грозном.  Со
снайпершами, убивающими за деньги, не церемонятся. Истошно вопящая от  ужаса
Инга полетела из окна той  самой  двенадцатиэтажки  прямо  под  ноги  Вейре,
изображавшей бредущую мимо  мирную  жительницу.  Зрелище  разбивающегося  об
асфальт  черепа  подруги  потом  долго  преследовало  Дипкунайте  в   ночных
кошмарах.
   Доля Инги досталась Вейре.
   Чечены даже наградили литовку двумя своими орденами.  Но  Вейра  не  была
идиоткой и выбросила эти бесполезные  железки,  как  только  решила  уезжать
домой.
   В Вильнюсе, куда она вернулась без всяких сложностей,  обнаружилось,  что
из  привезенных  Дипкунайте  ста  семидесяти  тысяч  долларов   треть   была
фальшивыми.
   Но и оставшихся хватило на покупку небольшого домика,  открытия  счета  в
банке и приобретения "средств производства" - винтовки "SSG69"    и  пистолета  "Генц"  модели  "GS"  .
   С поисками работы также трудностей не возникло. Спрос на услуги снайперов
на всем постсоветском пространстве был велик...
   Однако в Минске Вейра стрелять не собиралась.
   Пытаться послать пулю в Президента глупо.
   Не успеть.
   Снайперы из службы охраны снимут стрелка раньше, чем он нажмет на курок.
   И даже если повезет и удастся выстрелить один  раз,  уйти  не  получится.
Нашпигуют свинцом за две секунды.
   Умирать Вейра совсем не хотела. Не для того она копила деньги,  чтобы  те
достались кому-нибудь другому. Ее  задача  -  прикрыть  основную  группу  от
вмешательства посторонних. А с вопросом устранения Президента справятся  те,
на кого эта задача возложена.
   План уже разработан.
   И он не включает в себя примитивную пальбу из огнестрельного оружия.  Все
произойдет иначе.

***

   В полосе света от  тусклой  настенной  лампы,  едва  разгонявшей  тьму  у
поворота тоннеля, появились трое.
   Рокотов положил левую руку на карабин, готовый в любую секунду отстегнуть
крепления крючьев, и прицелился.
   - Я проверю Позняка, - один из террористов скрылся в коридорчике, ведущем
к медпункту.
   Влад подождал, пока грохнет дверь тамбура, и нажал на курок.
   Двое оставшихся повалились на пол.
   Биолог спрыгнул вниз, оттащил  тела  за  угол,  присел  и  изготовился  к
нападению.
   Из глубины коридорчика послышался приглушенный  вопль,  длинная  матерная
тирада, и "проверяльщик" побежал обратно.
   Когда он достиг выхода в тоннель, то получил удар по шее и  без  сознания
упал на руки Владиславу. Тот сорвал с  бесчувственного  тела  всю  амуницию,
перебросил террориста через плечо и отволок свою добычу к соседнему проему.
   Там Рокотов протащил пленного ещ„ метров триста,  запер  за  собой  дверь
каморки, набитой строительным инструментом, проверил запасной выход,  крепко
связал "языку" руки и ноги и парочкой оплеух привел его в чувство.
   Пленный в ужасе  уставился  на  ехидно  улыбающегося  небритого  парня  с
клещами в правой руке.
   Влад улыбнулся еще шире и пощелкал кусачками перед носом у  скорчившегося
террориста.
   - Ну что, милейший, сам все расскажешь или предпочтешь немного поиграть в
гестапо? Не стесняйся, я готов исполнить твой любой маленький каприз...

Глава 9
ЗАПИСКИ ЗЛОГО СТОМАТОЛОГА

   Президент Беларуси просмотрел список своих встреч на следующие два дня  и
красным карандашом отметил сорокапятиминутную аудиенцию с группой  питерских
журналистов. Российская пресса своим вниманием Батьку  не  баловала,  "акулы
пера и  телеобъектива"  предпочитали  освещать  разгоны  несанкционированных
митингов и в своих комментариях в  основном  опирались  на  мнение  деятелей
оппозиции.
   Отношениям с пишущей  и  снимающей  братией  Президент  придавал  большое
значение. Однако без  взаимности.  Девяносто  процентов  побывавших  у  него
журналистов  интересовало  не  реальное  положение  дел  в   республике,   а
что-нибудь  вроде  скандальной  оговорки,  которую  потом  можно  обсасывать
месяцами, вынося на первые полосы аршинные заголовки и выставляя  Батьку  то
злобным тираном  с  повадками  давно  некормленною  каннибала,  то  идиотом,
который напрочь не ориентируется ни в экономике, ни в политике.
   Исключение составляли патриотические издания.
   Но и  с  ними  было  не  все  слава  Богу,  ибо  подавляющее  большинство
журналистов-патриотов  принадлежали   к   стройным,   но   жиденьким   рядам
прокоммунистических организаций и оформляли свои интервью и  репортажи  так,
что  читателя  уже  с  первой  строчки  начинали  раздражать  дубовый  язык,
постоянные ссылки на классиков марксизма-сталинизма и непроходимая  глупость
выводов.
   К тому же все как один сочувствующие коммунистам "писарчуки" представляли
собой квасных националистов с признаками задержки умственного  развития.  Им
не в России конца двадцатого века жить, а  в  Северной  Корее  или  Камбодже
времен правления "красных кхмеров".
   Батька побарабанил пальцами по столу и задумался.
   Подбором журналистов и выдачей аккредитаций  ведал  его  пресс-секретарь.
Бывший комсомольский активист  по  фамилии  Жучок.  Обрюзгший,  несмотря  на
довольно молодой возраст, в  меру  глуповатый,  льстивый  и  скользкий  тип.
Классический   представитель   "передового   отряда   советской   молодежи",
бездельник и болтун. Держит нос по  ветру,  старается  угодить  и  нашим,  и
вашим. Президента открыто не критикует, но и не упускает случая потусоваться
с Серевичем, Трегубовичем, Литвинович и компанией. Якобы для пользы  дела  и
исключительно в традициях демократического государства.
   Ну и еще потому, что любит на халяву  выпить  и  закусить.  На  собраниях
оппозиции водочка и колбаска не переводятся.
   Похожий на бурдюк с прогорклым салом Жучок Батьке не нравился, но  другой
кандидатуры не было. Остальные, кто мог бы занять должность пресс-секретаря,
были  еще  хуже.  Либо  диссидентская  сволочь,  которая  по  заданию  своих
кураторов  из  западных  разведок  начнет  тут  же   пихать   подслушивающие
устройства во все углы правительственных зданий, либо твердолобые коммуняки,
способные только на предложения о введении партийной цензуры и силовых акций
против свободной прессы.
   Пусть уж остается Жучок. По крайней мере от него  вреда  меньше.  Сам  ни
черта не делает, но зато и не портит слишком многого.
   К свободе прессы Батька относился абсолютно нормально. Единственное, чего
он не  понимал  в  мировоззрении  независимых  (по  их  собственным  словам)
журналистов, так это приоритетов в выборе тем. О  задержании  полупьяного  и
сопротивляющегося сотрудникам милиции националиста могли  кричать  несколько
дней   подряд,   а   об   открытии   новой   производственной    линии    на
машиностроительном заводе, благодаря которой тысяча человек получала работу,
давали заметку в три строчки в самом низу последней полосы. Президент не был
сторонником хвалебных речей и замалчивания неудач, он сам постоянно  твердил
о проступках чиновников любого уровня, но стремился  к  объективности.  Ведь
если  все  время  говорить  о  плохом,  то  это  плохое   в   результате   и
восторжествует.
   Глава государства еще раз перечитал список встреч.
   Странно...
   Всего четыре встречи на завтра и три на послезавтра.
   Две недели назад их было по восемь-десять ежедневно,  включая  субботу  с
воскресеньем. И почти нет встреч с иностранцами.
   Батька внимательно посмотрел в глаза заерзавшего в кресле Пушкевича.
   Заместитель главы администрации почему-то покраснел.
   - Кто из российских журналистов будет на пресс-конференции?
   - Два человека с санкт-петербургского телевидения, трое газетчиков и один
независимый автор-- быстро сказал Пушкевич, - последний специализируется  на
исторических материалах. Собираются сделать обзор  о  современной  Беларуси.
Один из них... по фамилии Нерсесов... настаивает на интервью.
   - Что вы имеете в виду? -  Президенту  не  понравилось,  как  заместитель
главы администрации произнес слово  "интервью".  И  глагол  "настаивать"  не
очень вязался с обсуждением приезда журналистов.
   -  Ну...  -  Пушкевич  слегка  занервничал,  -  вы  понимаете,  Александр
Григорьевич, это... как бы помягче выразиться...
   - Не надо помягче, Иван Иванович. Говорите как есть.
   - Нерсесов - человек своеобразный. Не бездарный, безусловно, но  себе  на
уме. Для него нет авторитетов. К тому же он антисемит...
   Обвинение  прозвучало  дико.  У  гражданина   Нерсесова,   подписывающего
половину своих статей псевдонимом Кацман, в жилах текло пятьдесят  процентов
еврейской   крови.    Он    действительно    выступал    против    сионизма,
"олигархов-обрезанцев"  и  "жидовской  жабы"   мадам   Олбрайт,   но   тупым
антисемитом никогда не был. Глупо выступать  против  собственного  народа  и
огульно хаять кого ни попадя.
   Пушкевичу Батька не поверил.
   Слишком  уж  надуманной  ему  показалась  данная  питерскому   журналисту
характеристика. Вопли об "антисемитизме"  того  или  иного  человека  обычно
раздаются тогда, когда его невозможно опровергнуть другими средствами. А  от
такого  обвинения  человеку  отбиться  сложно.  Определение   "антисемитизм"
универсально, получивший подобное клеймо вынужден оправдываться,  тем  самым
переводя дискуссию в плоскость виртуальных межнациональных отношений.
   - Я проверю ваши сведения, - пообещал Батька.
   В голосе Президента отчетливо послышалась угроза.
   Пушкевич поначалу напрягся, но потом мысленно плюнул. Ну, проверит. Ну  и
что? Всегда можно сказать, что его ввели в заблуждение. А Нерсесов на  самом
деле махровый антисемит, искусно скрывающий свои гнусные убеждения.
   Такая  тактика  беспроигрышна.  Можно  доказать  наличие  убеждений,   но
невозможно доказать их отсутствие.
   К подобным методам Пушкевич прибегал уже не раз. И всегда добивался своей
цели. Вне зависимости от исхода расследования на человеке  оставалось  пятно
подозрения. К тому же слова  заместителя  главы  администрации  всегда  были
готовы подтвердить и Требухович, и Жучок, и еще десяток-другой бюрократов.
   Бороться с подонками во власти непросто. В одиночку ничего  не  сделаешь.
Будь ты хоть Президентом, хоть простым обывателем.
   - Я смотрю, Иван Иванович, что за последние недели сократилось количество
визитеров, - Батька перевел разговор на другую тему.
   - Лето, - небрежно заметил Пушкевич, - многие  отдыхают.  Часть  западных
послов уехали на родину, некоторые заняты переездом. Вы  же  сами  приказали
освобождать Дрозды.
   - А вы со мной не согласны?
   - Почему, согласен... Да и  иностранным  представителям  в  Минске  будет
удобнее, чем в Дроздах.
   - Что у нас по договору с Россией?
   - Все в норме. Пакет документов будет готов через три дня...
   Через двое суток истекал срок ультиматума, выдвинутого Президенту группой
террористов.
   Правда, они почему-то больше не связывались с  главой  Беларуси.  Пустили
ракету,  бросили  на  обочине  лесной  дороги  контейнер   с   радиоактивным
материалом, дважды позвонили - Президенту и в Генштаб  -  и  пропали.  Будто
испарились. Или у них появились какие-то более насущные проблемы?
   Но какие могут быть проблемы важнее шантажа Президента?
   За прошедшую неделю Батька не сделал ни единого шага,  чтобы  подготовить
свое отречение.
   Он  ждал  реакции  на  собственное  бездействие  и  параллельно  вычислял
заинтересованных лиц. Нельзя сказать, что в своем расследовании он преуспел.
Мотивы добиваться его свержения были почти у всех. А все - это значит никто.
И  ни  один  из  приближенных  чиновников   пока   не   проявлял   признаков
беспокойства. Все как обычно. Варятся в собственном  соку,  что-то  мухлюют,
подсиживают друг  друга,  лобызаются  с  оппозицией,  совращают  молоденьких
секретарш, приносят на подпись горы бумажек.
   Идет нормальная чиновничья жизнь.
   Словно приснились Батьке и тот ночной разговор, и постороннее  устройство
в блоке правительственной связи, и доклады начальника военной разведки.
   Но сказавший "а" должен сказать и "б".
   Террористы не могут остановиться на полдороги.  Они  прекрасно  понимают,
что, не завершив операции, подвергают себя огромному  риску.  На  их  поиски
будут брошены все силы, и рано или поздно тайное  станет  явным.  А  попытка
силового смещения главы государства карается максимально  жестоко.  В  любой
стране и без сроков давности.
   Значит, игра еще не закончена...
   И организатор настолько хитер, что ничем себя не выдал.
   В принципе, это нормально. Сумевший провернуть захват нескольких ракет  с
ядерными боеголовками не может быть дураком. Алиби у него есть. Но только до
того момента, пока его план работает. Срыва ему не простят.  Ни  подельники,
ни заказчики, ни спецслужбы.
   - Есть какие-нибудь нюансы, которые следует учесть в договоре?
   - Да, Александр Григорьевич. Особенно в части  союзных  вооруженных  сил.
Вот тут вы предлагаете увеличение группировки до трехсот тысяч  человек,  но
Москва связана условиями по договору с НАТО. На столь кардинальные изменения
Борис Николаевич не пойдет. И вопрос о тактических ракетах...
   - Что по ракетам?
   - Это вызовет негативную реакцию Европы и Соединенных Штатов...
   - Я в курсе. Однако идти на поводу у Лондона и Вашингтона я  не  намерен.
Мне достаточно примера Югославии...

***

   Террорист втянул голову в плечи и попытался отстраниться.
   - Ничего не выйдет, - спокойно заявил Рокотов, - даже если б  ты  не  был
связан, все равно я сделал бы то, что захотел. Итак, я жду...
   Боевик зажмурился и затряс головой.
   - А-а, - улыбнулся биолог,  -  прогоняешь  наваждение.  Ну-ну.  Только  я
гораздо реальнее, чем все твои дружки,  вместе  взятые.  И  времени  у  меня
навалом. Могу пинать тебя сутки напролет, пока не расколешься.
   - Что тебе надо? - прошипел пленник.
   - Вразумительные ответы на  вопросы.  Кто,  где,  зачем,  сколько  и  так
далее...
   Гоша Федунич огляделся. Он лежал на мешках с цементом, приготовленных  на
тот случай, если придется замуровывать один из выходов.  В  углу  складского
помещения валялись инструменты.
   Дверь была заперта.
   Федунич пошевелил кистями рук.
   Без толку...
   И руки, и ноги связаны на совесть. Не распутаешься и  даже  не  поменяешь
позу. Бедра примотаны друг к дружке широким ремнем так,  что  это  исключало
возможность встать на ноги.
   Захвативший его небритый парень в  черном  комбинезоне  не  шутил.  Сразу
видно, что он готов пойти до конца, добиваясь ответов на свои вопросы.
   И  все  же  Федунич  не  собирался  раскалываться  сразу.  Противнику  не
известно, каким объемом информации обладает пленный, и для  Георгия  в  этом
был шанс. Выпотрошенного "языка" обычно тут же убивают. А  вот  если  он  не
колется сразу, могут и повременить.
   Для Георгия была важна каждая лишняя минута жизни. Все  может  произойти.
Вплоть до появления подмоги.
   Влад с усмешкой посмотрел на прищурившегося боевика.
   - Прикидываешь, что и как? Разумно...
   - Ты ничего не изменишь. Поздно.
   - Это ты о чем? Не о ракетах ли?
   - И о них тоже, - к Федуничу начала возвращаться его обычная наглость.
   Когда несколько лет подряд  человек  не  несет  ответственности  за  свои
поступки, то он теряет чувство реальности. С Георгием случилось именно  это.
Он уверовал в собственную безнаказанность, когда впервые под угрозой  оружия
совершил изнасилование. Произошло это  событие  в  далеком  девяносто  пятом
году, и тогда его не поймали. Потом он еще много  раз  грабил,  насиловал  и
убивал. В Беларуси, России, Ингушетии. И каждый раз следствие шло по ложному
пути. Федунич и его банда не оставляли свидетелей, поэтому  и  не  опасались
угрозы опознания.
   Рокотов отметил про себя союз "и". Значит, помимо ракет было еще что-то.
   - Ба-альшая ошибка. С ракетами ты лоханулся, придурок, - биолог  повертел
кусачки в руке, - они уже не опаснее сломанной мышеловки.  А  вот  обо  всем
остальном мы побеседуем подробнее.
   Федунич скрипнул зубами.
   Влад  расстегнул  связанному  террористу  брюки  и   просунул   слесарный
инструмент в трусы. Георгий почувствовал прикосновение холодного  металла  к
коже в низу живота.
   - Ну что, баклан, ты никогда не пробовал играть в  прятки  с  собственным
поршнем? - Цитата из дурацкого мультфильма про Бивеса  и  Баттхеда  пришлась
как нельзя кстати.
   Федунич истошно заорал и неожиданно для себя описался.

***

   Секретарь Совета Безопасности России с хрустом потянулся.
   Будучи назначенным на эту высокую должность, он не был готов к тому,  что
придется по восемь-десять часов в день проводить в кресле.  Штази  привык  к
более подвижному образу жизни.
   На пороге бесшумно появился адъютант.
   - К вам полковник Лазарев.
   - Просите...
   Один  раз,   еще   на   заре   своей   карьеры   в   команде   питерского
мэра-"демократа",  Штази  позволил  себе   пошутить   и   вместо   привычной
формулировки выдал "введите". Скандальчик получился отменный, ибо  аудиенции
дожидалась  сама  госпожа  Новодворская,  и  в  нормальном-то  состоянии  не
отличающаяся повышенной любовью к сотрудникам репрессивного аппарата. За это
"введите" несчастного чиновника склоняли в газетах и  на  телевидении  почти
месяц. С тех пор тихий и вежливый Владимир Владимирович контролировал каждое
свое слово.
   Полковник  Лазарев  возглавлял  комиссию  по  расследованию  инцидента  с
ядерной боеголовкой в Ледовом Дворце Санкт - Петербурга.
   Внешне Юрий Владимирович походил на неопохмеленного кузнеца - огромный, с
грубыми руками,  красным  лицом  и  свирепо  горящими  маленькими  глазками.
Полковник действительно был не дурак выпить, но  на  работе  себе  этого  не
позволял. Только дома, да и то в выходные.
   Лазарев уместился на стуле, пожал руку секретарю Совбеза и положил  перед
собой кипу листов.
   - Докладывайте.
   - Даже не знаю, с чего начать, - протянул глава спецкомиссии,  -  в  деле
имеется абсолютно неизвестный нам фигурант.
   - Из числа террористов? - уточнил Штази.
   - Да нет... Скорее наоборот.
   - Поясните.
   - Изначально мы придерживались  версии,  что  на  месте  закладки  заряда
произошла перестрелка между двумя группами. Однако выводы экспертов этого не
подтвердили. Обнаруженные гильзы и  пули  можно  разделить  на  две  группы.
Первая - оружие самих террористов. С ним все ясно. Из него  стреляли  много,
но неудачно. Вторая группа - два ствола, предположительно пистолеты-пулеметы
иностранного производства, которые так и не найдены. Именно из них  выпущены
пули, извлеченные из тел. Затем - от Ледового Дворца  ушел  джип  "мерседес"
серого  цвета,  которому  удалось  оторваться  от  погони.  Джип  также   не
обнаружен.
   - Он имеет какое-либо отношение к делу?
   -  Скорее  да,   чем   нет.   Отрыв   от   преследования   был   совершен
профессионально. С использованием специальных средств, как то:  разлитое  на
дороге машинное масло, фейерверк. К тому же за четыре дня до бойни во Дворце
тот же "мерседес" стал  причиной  крупной  аварии  трех  милицейских  машин.
Аналогичная ситуация - преследование нарушителя. Водитель ослепил патрульных
вспышкой  специальной  лампы  и  благополучно  скрылся.  Мне  представляется
маловероятным, что эти два случая - простое совпадение.
   - Что известно о личностях террористов?
   - Из двадцати двух погибших опознаны трое.
   - Почему так мало?
   - Отсутствуют документы. И вообще, вероятнее всего, они приехали в  Питер
недавно, в расчете на одну  операцию.  Фенотипически  большинство  убитых  -
чеченцы или ингуши. Правда, есть и славяне.
   - Кто эти трое опознанных?
   - Один житель Санкт-Петербурга Ахмет  Сагдиев  и  два  москвича:  Хож-Али
Зелимгаев и Павел Гусев. Первые  два  уроженцы  Грозного,  Гусев  родился  в
Казахстане.  По  поводу  остальных   ведется   расследование.   Но   быстрых
результатов не обещаю.  По  нашему  мнению,  там  было  еще  минимум  десять
человек, однако им удалось уйти до приезда сотрудников милиции.
   - Что говорят наши источники в чеченской диаспоре?
   - С ними никто не связывался и помощи не просил. Сагдиева они  знают,  он
держал несколько коммерческих ларьков. Вероятно, для прикрытия.
   - Специалисты уже разобрались с устройством?
   - До конца нет. Ясно, что боеголовка наша, но откуда она и как  попала  в
руки террористов - непонятно. Атомщики отрицают  любую  возможность  хищения
подобных боеприпасов.
   - Я знаю, сам консультировался, - Штази поджал губы, - но против факта не
попрешь. Заряд не мог появиться ниоткуда.
   - Есть версия, что это изделие с какого-то полигона. Намечали  испытание,
потом по  каким-то  причинам  отменили,  шахту  законсервировали.  Если  это
случилось в девяносто первом, то полигон мог остаться на чужой территории. А
что происходит сейчас в "братских" республиках, вам не хуже  меня  известно.
Бардак полнейший...  Кто-то  продал  документы  о  заряде,  его  вытащили  и
доставили в Питер. К сожалению, за деньги можно провезти  все,  что  угодно.
Само по себе изделие невелико, умещается в небольшой транспортный контейнер.
   - Логичнее было бы везти в Москву, - секретарь Совбеза перекатил по столу
карандаш.
   - Это нас тоже настораживает, - согласился  Лазарев.  -  Отовсюду,  кроме
Прибалтики, до Москвы ближе. Я уж не говорю  о  том,  что  в  столице  лучше
проворачивать такое дело. Резонанс гораздо больше. Я не хочу вас обидеть, но
Питер - это все же не Москва.
   - Бросьте, какие могут быть обиды... Но в Прибалтике не было полигонов.
   - И тем не менее. Факты - штука упрямая. Если не Прибалтика, то  остается
только морской путь доставки.
   - Согласно, сводке за прошедший месяц, недавно в здании таможни произошло
убийство, - напомнил Штази.
   - Никак не привязывается к бомбе, - вздохнул кряжистый полковник. -  Убит
некий Орленко, старший инспектор. Как следует из материалов дознания, был по
уши замазан  в  криминале.  Вместе  с  ним  убиты  трое  сотрудников  службы
безопасности. Все говорит о столкновении интересов преступных групп.
   - Значит, крепкой версии пока нет?
   - Увы...
   Секретарь Совбеза бросил взгляд на часы.
   Пятнадцать тридцать две.
   Через двадцать  восемь  минут  у  него  назначена  очередная  встреча.  С
генерал-полковником Виктором Васисуальевичем Чаплиным.
   Штази недовольно передернул плечами.
   Чаплин был чрезмерно услужлив и льстив. Как только молодой  полковник  из
действующего резерва занял высокий пост директора ФСБ России, генерал тут же
начал искать к нему подходы и даже записался на аудиенцию. Боится,  гаденыш,
что  всплывут   прошлые   делишки:   купленные   по   балансовой   стоимости
двухсотметровые квартирки, подписи на сомнительных  документах,  оформленные
на жену офшорные фирмы по торговле цветными металлами. В  прессе  уже  пошли
намеки, которые в скором  времени  могут  вылиться  в  крупное  позорище.  И
генерал-полковник это чувствовал.
   Чаплин был секретарю - Совбеза неприятен.
   Но у  Штази,  как,  впрочем,  и  у  Президентов  России  и  Беларуси,  не
существовало   особого   выбора.   Приходилось   искать    кандидатуры    на
государственные посты не среди профессионалов, а выбирать из  кучкующихся  у
пирамиды власти подонков и жополизов. Нормальные люди открыто не желали идти
в кремлевские кабинеты.
   Хотя  подлецов  проще  удерживать  на   коротком   поводке   папочкой   с
компрометирующими документами...
   Но все равно противно.
   Секретарь Совбеза отогнал грустные мысли.
   - Жаль, что нет единой версии. Однако давайте-ка еще раз вернемся  к  той
самой "третьей силе", которая приняла участие в данном деле...
   - Как я уже говорил, это, по всей вероятности, профессионалы,  -  Лазарев
втянул голову в плечи. - Мгновенный удар,  достижение  поставленной  цели  и
стремительный отход. Минимум  затрат  при  максимальном  результате.  Но  не
совсем ясно, откуда у них информация о заряде.
   - Ведомственная конкуренция? - осторожно предположил Секретарь Совбеза.
   - Тогда бы они постарались зачистить местность и блокировать все подходы,
чтобы  никто  не  оспорил  их  успех.  -  полковник  вздохнул.  -   Подобное
мероприятие дорогого стоит...
   Штази согласно кивнул.
   Предотвращение убийства Главы Государства означает золотой дождь наград и
званий, который посыпался бы на ту спецслужбу, что провернула  столь  важную
операцию. И добровольно от поощрений никто не отказывается. Равно невозможно
сохранить все в тайне.
   - Независимая группа - это из области фантастики,  -  рассудил  Секретарь
Совета Безопасности.
   - Либо означает,  что  нам  перестали  верить,  -  грустно  констатировал
Лазарев. - Некто наваливается на террористов, гасит их и  уходит,  чтобы  не
связываться с государственными структурами. На самом деле, если  так  все  и
было, то ничего удивительного...
   - Вы серьезно?
   - Серьезней некуда, - тихо сказал полковник.

***

   Жанна Литвинович приехала  в  северную  столицу  всего  на  один  день  -
передать "демократическим"  журналистам  огромную  стопку  "свидетельств"  о
преступлениях  режима  Лукашенко  и  обсудить  совместную   пропагандистскую
кампанию по наращиванию напряжения между Минском и Москвой.
   Юлий Рыбаковский и Руслан Пеньков  приняли  белорусскую  гостью  в  офисе
санкт-петербургского филиала "Союза Правых Сил", где со стен на  посетителей
скалились  портреты  "отцов-основателей":  крысенка  Киндера,   толстомясого
Гайдара, похожей на ниндзю-неудачнипу  очкастсй  дамы  с  труднопроизносимой
фамилией Хамакада, манерного кучерявого Немцовича  и  Чубайсенко.  Последнее
фото будто сошло со стенда в горкоме комсомола. Чубайсенко  гордо  взирал  в
прекрасное будущее, откинув назад прядь волос с низкого лба и втянув щеки.
   С самого утра Жанна была раздражена.
   Купленная на Витебском вокзале доза героина оказалась  совсем  дерьмового
качества.  Вколов   себе   привычную   порцию,   Литвинович   через   минуту
почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту  и  головокружение.  "Приход"
был безнадежно испорчен. Козел-наркодилер переборщил с добавлением в порошок
толченого мела и анальгина.
   Жанна еще не знала, что вместе с наркотиком ей посчастливилось  подцепить
гепатит С. Через это рано или поздно проходят все  наркоманы.  На  следующей
неделе желтую Литвинович доставят в инфекционное  отделение  второй  минской
больницы, где она проваляется до осени.
   Рыбаковский с Пеньковым, напротив, были веселы и общительны.
   Вчера они  наконец  пришли  к  соглашению  с  лидером  местного  "Яблока"
господином Михаилом Ароновичем Артемьевым о делении города на зоны  влияния.
Юго-запад и север отошли к "СПС",  остальные  районы  продолжали  оставаться
вотчиной Яблонского и компании.
   - Итак! - бодро заявил Рыбаковский и потер  руки.  -  Как  дела  у  наших
друзей?
   - Ни шатко ни валко, - Литвинович тупо уставилась куда-то в пространство,
- тиран опять хочет закрыть нашу радиостанцию...
   На самом деле Президент Беларуси был ни при чем. Он даже не знал  о  том,
что налоговая проверка обнаружила в офисе оппозиционного радио  документы  о
сомнительных коммерческих сделках, не предусмотренных  уставом  предприятия.
Но по привычке все валили на Батьку. Раз случились какие-то  неприятности  у
оппозиции, значит, торчат уши спецслужб.
   - Не позволим! - с пафосом воскликнул Пеньков.  -  Диктатору  не  удастся
зажать рот свободной прессе! Мы сегодня же соберем конференцию и выступим по
телевидению!
   Рыбаковский поморщился.
   - Успокойся,  Русланчик.  Оставь  свою  экзальтацию  на  потом,  когда  с
коллегами по цеху общаться будешь.
   - Да я ничего...
   -  Вот  именно.  Жанна,  есть  что-нибудь  конкретное  по  нападению   на
радиостанцию?
   Литвинович перевела взгляд со стены на обрюзгшее лицо Рыбаковского.
   - А как же. Есть. Только это не ко мне. Позвоните  Серевичу  и  спросите.
Это он эфирами занимается, - Жанна  хихикнула,  вспомнив  свой  подростковый
опыт вдыхания эфира. До него были бензин и дихлофос, после - клей  "Момент".
За свою короткую, но бурную жизнь Литвинович перепробовала  почти  все  виды
галлюциногенов, не исключая грибочки и жесткую химию.
   Юлик с сомнением посмотрел на собеседницу.
   Белорусская гостья пребывала в явно неадекватном состоянии.
   - Нам что-нибудь просили передать на словах?
   - Да ничего, - Жанна зевнула, продемонстрировав давно нелеченные коренные
зубы, - Серевич че-то там с Требуховичем крутит, че-то готовится...
   - Что готовится? - вкрадчиво поинтересовался Рыбаковский.
   - Говорят, скоро все по-другому будет.
   - Где?
   - У нас. Где еще?
   - А кто говорит? - вмешался Пеньков.
   - Ходят слухи...
   Литвинович уже сама не помнила, кто первый намекнул  ей  о  скором  уходе
Лукашенко. То ли Трегубович, то ли Богданкович, то ли Таня  Прутько,  то  ли
Потупчик... Не суть важно.
   - Слухи - это слухи, - Рыбаковский пожал плечами, - у нас тоже  регулярно
поговаривают об отставке Бориса.
   - Точно, - подтвердил Руслан.
   - Посмотрим, - Жанна напустила на себя таинственный вид.
   Рыбаковский с Пеньковым переглянулись.
   Эта наркоманка что-то знает, но  не  говорит.  Либо  забыла  детали,  что
немудрено в ее состоянии, либо не хочет раньше времени раскрывать козыри.
   - Между друзьями не может быть тайн, - осторожно намекнул бородатый  Юлик
и  подмигнул  своему  манерному  коллеге  по  борьбе   за   "демократические
ценности".
   - Мы ведь друзья? - Пеньков склонился поближе к Литвинович.
   - Ну-у, друзья...
   -  Друзья  помогают  друг  другу,  -  Рыбаковский  старался  не  спугнуть
неадекватную Жанну, - и мы всегда готовы прийти на помощь борцам за свободу.
Так что скоро должно случиться?
   - Ой, ну я не знаю деталей...
   - А в общих чертах?
   - Да уйдет Лука! Сам уйдет... Пеньков поднял подкрашенные брови.
   - В это сложно поверить.
   - Ну и не верь! - У наркоманов смены настроения всегда внезапны.
   Литвинович надулась и отвернулась от Руслана.
   - Он не хотел тебя  обидеть,  -  засуетился  Рыбаковский,  -  просто  уже
столько раз об этом говорили. А ваш диктатор все не уходит. Сидит и сидит...
Мы самые серьезные  усилия  прилагаем,  чтобы  его  убрать.  И  здесь,  и  в
Европейском парламенте, и в Конгрессе выступали...  Недавно  Леночка  Гоннор
целый доклад подготовила о положении в Беларуси. Ты же знаешь, как мы за вас
переживаем...
   Жанна успокоилась:
   - Проехали...
   - Так чего же все-таки ожидать?
   - Перемен к лучшему, - Литвинович,  сама  об  этом  не  подозревая,  была
близка к разгадке. Полунамеки, которые она услышала месяц назад от одного из
активистов "Белорусского  Народного  Фронта"  и  которые  касались  создания
автономной боевой группы из молодых оппозиционеров, трансформировались в  ее
изъеденном наркотиками мозгу в схему, близкую к той, по которой  действовали
заговорщики.   Правда,   с   изрядной   толикой   детективных   штампов    и
фантастическими  предположениями  самой  рассказчицы,  в  которых   терялось
золотое зерно истины.
   Расшифровка самой секретной  операции  всегда  начинается  с  мелочей.  С
одно-го-единственного необдуманного слова...
   Но Пеньков с Рыбаковским Жанне не поверили.
   Выслушав ее сбивчивое повествование  и  проводив  гостью  до  такси,  они
решили, что у белорусской наркушницы окончательно  съехала  крыша.  Какие-то
террористы,  лагеря  подготовки,  участие  в  заговоре  чуть  ли  не   всего
правительства республики, варианты силового устранения  Президента,  стоящие
на границе батальоны НАТО, внедренные в службу охраны агенты ЦРУ... Бред.
   Докайфовалась, идиотка. Совсем мозги набекрень встали.

***

   Рокотов брезгливо отбросил мокрые кусачки.
   - Вы меня, граждане террористы, уже достали... Из-за  таких,  как  вы,  я
превратился в доморощенного Терминатора. Ни минуты  покоя.  Одно  закончу  -
другое начинается... Козлы вонючие. Не можете жить нормально. К тому  же  вы
все трусы. Но если ты думаешь, что я тебя не допрошу по полной программе, то
глубоко ошибаешься. Все расскажешь. Даже то, о чем сам  не  помнишь.  Можешь
тут хоть все обгадить. Разрешаю... Тебе надо четко усвоить - я не  садист  и
удовольствия от мучений людей не получаю. Но для тебя это скорее минус,  чем
плюс. Информацию я буду выбивать безэмоционально  и  до  конца.  Как  робот.
Потому что, если не я, вас  никто  не  остановит.  Сразу  предупреждаю  -  я
догадываюсь о том, что нынешний захват базы - это только часть  операции.  И
ты мне подробненько опишешь, кто еще задействован и что именно готовится.  С
фамилиями, адресами и мелкими нюансами. Время у меня  есть,  -  Влад  присел
рядом с  Федуничем  на  перевернутый  ящик,  -  твои  дружки  сейчас  заняты
спасением собственной шкуры...
   - Кто ты вообще такой? - истерично выкрикнул пленник.
   - Кто? - биолог усмехнулся. - Человек, которого жизнь заставила  идти  по
следу таких уродов, как ты. Видит Бог, я к этому не стремился. Но мне выпала
карта, и я начал играть. И буду играть до конца. Мне плевать на политику, но
небезразлично, что было бы с теми, на кого вы пытались  направить  ракеты...
Так что выбора у тебя нет. В любом случае ты расскажешь все. Решайся.
   Федунич презрительно посмотрел на своего визави.
   Интеллигент...
   Только и может, что языком трепать. Другой на его месте уже  давно  резал
бы Георгия на кусочки. А этот сидит, покуривает и философствует. Без  крика,
без мата, без попыток дать сапогом под ребра.
   Кусачки были дешевым понтом. Потому  он  их  и  отбросил,  когда  пленник
обмочился.
   Он  сам  боится.  Надеется  своим  словоблудием   склонить   Федунича   к
откровенности. Придурок... Изображает из себя  доброго  следователя.  Скорее
всего те, кто выбил половину отряда, сейчас заняты. Поэтому и поручили этому
сопляку провести разъяснительную беседу.
   А он и облажался.
   Не смог переступить  через  себя  и  начать  пытать  заложника.  Пощелкал
кусачками да и сдулся. Трусло...
   Рокотов докурил сигарету и аккуратно затушил ее о бетонный пол.
   - Ну что, надумал?
   - Иди ты...
   - Как знаешь, -  Владислав  подошел  к  куче  инструментов,  покопался  и
вытащил плоскогубцы с длинными узкими жалами, - придется изменить тактику...
   Федунич осклабился.
   - Подотри нос, детка...
   - Слова не мальчика, но мужа, - Рокотов пальцем надавил на шею террориста
и, прежде чем тот успел опомниться, сунул в широко открывшийся рот слесарный
инструмент, - сейчас будет немного не по себе...
   Плоскогубцы дернулись, раздался хруст,  и  Федунича  выгнуло  в  приступе
страшной боли. Верхний  левый  клык  был  сломан  у  самого  основания,  рот
заполнила солоноватая жидкость.
   - А ты сомневался, дурилка картонная, - Влад  строго  посмотрел  в  глаза
приходящему в себя террористу.

***

   - Пет! - В дверной проем просунулась голова Фишборна.
   Профессор Брукхеймер оторвался от бумаг на столе и удивленно взглянул  на
коллегу.
   Фишборн заговорщицки подвигал бровями и молча помахал  каким-то  листком.
Игра в шпионов пятидесятисемилетнему доктору биологии несомненно  нравилась.
Чего нельзя было сказать об уставшем за день профессоре.
   Ричард Брукхеймер вышел в коридор и прошаркал к окну.
   - Да?..
   - Смотрите, - Фишборн с  победоносным  видом  сунул  под  нос  профессору
распечатку,  в  правом  верхнем  углу  которой  стоял   компьютерный   адрес
"www.al-phaproteinuiTi@spb.ru", - есть первый контакт...
   - Откуда это у вас?
   - Пришло по  электронной  почте.  Запрос  из  России  по  поводу  методик
производства сложных протеинов.
   - Ну и что?
   - Как - что? Посмотрите на требуемые характеристики...
   Брукхеймер быстро проглядел строчки анализа и причмокнул.
   - Один в один с нашим.
   - Вот именно, - жарко зашептал Фишборн,  -  я  тоже  сначала  не  обратил
внимания. А потом, когда до меня дошло...
   - Вы хотите сказать, что некто... вернее, этот  адресат...  обладает  тем
самым препаратом прямо с места производства?
   - Или распечаткой анализа.
   - А почему вдруг Россия?
   - Вопрос не ко мне, а к отправителю. Судя по всему, этот русский поставил
автоматическую программу поиска по ключевым словосочетаниям. На интересующие
его сайты отправляется его собственное письмо. Кто в курсе  дела  -  поймет,
для остальных же подобная переписка укладывается в обычные рамки.
   - Давно вы получили это?
   - Вчера, - Фишборн довольно улыбнулся, - и сразу к вам...
   - Письмо не может быть провокацией?
   - Исключено. Посмотрите на параметры  "ви"  и  "игрек".  Белковые  группы
полностью совпадают.  Это  образец  именно  из  тех  самых  партий,  которые
приходили к вам в лабораторию. Про совпадения можно забыть. Если бы материал
был взят из иного источника,  характеристики  вышли  бы  другими...  И  еще.
Насколько я понимаю,  адрес  в  Интернете  принадлежит  частному  лицу.  Мой
любимый племянник зашел  на  тот  сервер,  где  зарегистрирован  абонент,  и
полистал внутреннюю документацию провайдера. Имени там не оказалось,  однако
оплата была произведена наличными, о  чем  есть  соответствующая  запись.  И
пользование сетью предоставлено на год вперед.
   - Что вы намереваетесь делать?
   - Для начала выждать недельку. Вы  правы,  надо  соблюдать  осторожность.
Сделаю вид, что это письмо для меня стоит в одном  ряду  со  всей  остальной
корреспонденцией. Дней через десять отправлю ответ.  Мол,  тема  интересная,
готов обсудить. И приложу часть своего анализа...
   - Только аккуратнее, - насупился Брукхеймер.
   - Вне всякого сомнения. Буду предельно внимателен.

***

   Оставшиеся в живых террористы собрались в столовой  -  семеро  белорусов,
четверо украинцев, двое литовцев и молчаливый татарин-ваххабит Муса  Самаев.
Всего четырнадцать человек.
   Неделю назад их было больше полусотни. Где-то по тоннелям все еще бродила
группа, возглавляемая Ежи Ковальским, а возле  основного  выхода  в  секрете
засели трое чеченцев с двумя датскими крупнокалиберными  пулеметами  "Madsen
MK 3" .  Выйти  наружу  через
главные ворота не  было  никакой  возможности.  Чеченцы  подчинялись  только
приказам погибшего Тамаза, по-русски почти не говорили и открыли бы огонь по
любому, кто попытался бы пройти сквозь их кордон.
   Пятеро террористов бесследно исчезли:
   Габонис, Пановны, Либман, Федунич, Костыко.  Еще  шестеро  были  намертво
замурованы в ракетной шахте и должны  были  медленно  умирать  от  голода  и
жажды. Все попытки вскрыть двадцатисантиметровую стальную дверь  закончились
провалом. Куда-то делись Петерс и его соплеменники...
   Обсуждение сложившейся ситуации не заняло много времени.
   Собравшиеся пришли к выводу, что их  цинично  подставили.  Кто  именно  -
поляки или братья-прибалты - не  суть  важно.  Оставалась  одна  возможность
спасти свои шкуры - бежать через запасные выходы. Но до них  надо  было  еще
добраться и разблокировать люки.
   Трое боевиков во главе с Мусой отправились на разведку.
   Остальные до половины завалили проемы дверей обеденного  зала  мешками  с
песком и ощетинились стволами в темноту коридоров...

***

   В полутора километрах от забаррикадировавшихся террористов Влад отложил в
сторону плоскогубцы, взял в  руки  напильник  и  выразительно  посмотрел  на
Федунича, которого колотила крупная дрожь.
   Напильник был крупнозернистый,  с  полированной  деревянной  рукоятью,  и
произвел на пленника сильное впечатление.
   Если такой железкой один раз провести по зубам, то клиент будет  вынужден
несколько месяцев кушать исключительно протертую пищу. Пока  не  обзаведется
протезом.
   Об ощущениях можно и не говорить. Федунич едва не лишился чувств.
   - Ну? - строго спросил его мучитель. - Будешь отвечать или продолжим наши
игры? У меня, как я уже говорил, времени мно-ого...
   - Буду, - выдохнул деморализованный террорист.
   - Вот и славно. Поступим так - я ставлю конкретный вопрос, ты четко и  по
существу .даешь ответ. Если мне покажется, что ты  что-то  скрываешь,  то  я
ломаю тебе следующий зуб. На тридцать один вопрос у тебя зубов хватит. Потом
перейдем к другим частям тела. Пояснить, к каким?
   - Не надо...
   - Хорошо. Итак, сколько человек в вашей группе?
   - Было около шестидесяти. Сколько осталось сейчас - не знаю.
   Федунич сообразил, что лучше отвечать честно.  Он  страшно  боялся  боли.
Как, впрочем, любой, кому доставляет удовольствие причинять боль другим.
   - Кто у вас был за старшего? Учти, несколько  имен  я  знаю.  К  примеру,
Войцех Пановны. Или Зигги...
   - Вы меня не убьете? - лицо экс-террориста перекосила гримаса.
   - Ого, уже на "вы"! - хмыкнул биолог. - А раньше  то  "пошел  ты...",  то
"детка". Растешь... Убивать мне тебя нет резона.  Ты  еще  понадобишься  для
допросов белорусскому КГБ. Все ясно?
   - Да...
   - Я жду ответа.
   - У нас было несколько старших. Га-бонис, Пановны, Ковальский,  Либман  и
Темирбулатов.
   - Так. А ты какую должность занимал?  -  Рокотов  решил  не  вдаваться  в
подробности, выясняя имена командиров.
   - Старший группы.
   - Какой группы?
   - Первой...
   - Что значит "первой"?
   - Отряд был разделен на три группы. В моей  были  хохлы  и  белорусы,  во
второй - чеченцы и русские, в третьей - латыши и литовцы.
   - Интернационал, значит? Террористы всех стран, соединяйтесь? Ну-ну...
   - Латыши сбежали, - тихо пробормотал Федунич.
   - Сколько их?
   - Пять или шесть человек. Старшего зовут Петерс.
   - Это имя или фамилия?
   - Я не знаю. Наверное, фамилия... Мы близко не общались.
   -  Как  ты  вообще  сюда  попал?  -  Владислав  постепенно  переходил  на
доверительный тон.
   Раз "язык"  разговорился,  не  стоит  мешать  ему  изливать  душу.  Пусть
почувствует себя жертвой,  которую  гнусно  обманули  "нехорошие  дядьки"  и
бросили на растерзание садисту с плоскогубцами и напильником.  Всегда  проще
обвинить кого-нибудь со стороны, чем отвечать самому.  Такой  метод  допроса
принят в среде нормальных полицейских  и  сотрудников  специальных  служб  и
выгодно отличается  от  тупого  выбивания  показаний.  Ибо  при  непрерывном
мордобитии человек возьмет на себя  все,  что  угодно,  лишь  бы  остановить
избиение. Но при этом достоверность сведений будет невелика.
   Рокотов не мог себе позволить опираться на ложные данные.
   - Нас вербанули в Минске, - Федунич готов был расплакаться от  жалости  к
себе. - А вы правда меня не убьете?
   - Не волнуйся. Если  честно  все  расскажешь,  то  нет.  К  тому  же  это
запрещено инструкциями и уставом.
   Экс-террорист несколько секунд обдумывал услышанное и кивнул.
   Действительно, убивать свидетеля или подозреваемого  не  разрешено.  Этот
парень явно принадлежит к какому-то государственному департаменту. Мысль  об
одиночке-мстителе не пришла Федуничу  в  голову.  Слишком  уж  это  было  бы
невероятно.
   - Это все Потупчик... Он все подстроил.
   - Подробнее, - Влад совершенно не разбирался в раскладе политических  сил
Беларуси, но сделал вид, что фамилия Потупчик ему известна.
   - Три месяца назад нас пригласили на одну конференцию в  Гомель.  Меня  и
еще нескольких парней...
   - Ты член "Белорусского Народного Фронта"? - догадался биолог.
   -  Ага,  -  Федунич  обреченно  вздохнул.  -   Там   Потупчик   предложил
подзаработать. Мы согласились. Он познакомил нас с Миколайчуком и  Либманом.
Вот и все... Две недели мы  тренировались  на  Украине  в  лагере,  а  потом
приехали сюда.
   "Примитив, - подумал Рокотов. -  Боже,  какой  примитив!  Просто-напросто
вербанули  идиотов-националистов  с   криминальным   уклоном.   Без   затей.
Предложили  свалить  Президента  и  заработать  немного  наличных.   А   те,
естественно, согласились..."
   - Когда вы узнали о цели операции?
   - Уже здесь,
   - Конкретнее. Что именно вам объявили?
   - Ну, что мы выполняем  историческую  миссию  по  свержению  Луки  и  его
преступного режима. Половину  денег  нам  выдали  тут  же,  вторую  половину
пообещали сразу после выполнения задания...
   - Сколько всего денег?
   - По пятьдесят тысяч долларов.
   - Где твои бабки?
   - Они были в подсумке...
   Влад опорожнил подсумок террориста, выбросив из него  четыре  магазина  к
"M16", и достал перехваченную аптечной резинкой  пачку  долларов.  Развернул
купюру, посмотрел на свет и ехидно усмехнулся.
   - А ты знаешь, что вам впарили липу? С такой  бумагой  тебя  бы  взяли  в
первом же обменном пункте.
   Федунич побелел и даже на секунду забыл о боли в сломанном зубе.
   - Как липу? Я же проверял!
   - Не знаю, что ты там проверял, - Рокотов небрежно разорвал стодолларовую
купюру и отшвырнул пачку, - но только это фальшивка. Неплохого качества,  но
банковскую машину не пройдет. Экс-террорист зарычал:
   - Ну, суки!..
   На самом деле американская валюта была настоящей. Спектакль с разорванной
купюрой был нужен Владиславу для того, чтобы  вызвать  в  Федуниче  злобу  к
обманувшим его подельникам. Раз он пошел на дело ради денег,  то  финансовый
вопрос для него наиболее важен. Подсунувшие фальшивку не  заслуживали  того,
чтобы их прикрывать.
   - Прекрати истерику! Сам виноват. Должен был раньше сообразить,  что  вас
надувают. Мы ведь тоже тут не случайно...
   До Федунича смысл слов Рокотова дошел быстро.
   - Ах, так! Значит, эти ублюдки нас сдали?!
   - А ты думал! Был анонимный звоночек. Думаю, тебе не надо объяснять,  кто
его сделал. Либо Потупчик,  либо  его  друзья.  Однако  в  том,  что  деньги
оказались фальшивыми, для тебя есть плюс. - Владислава понесло. - Видишь ли,
это  сыграет  роль  на  суде.  При  грамотном  адвокате  можно  будет  снять
отягчающее обстоятельство корыстных побуждений.
   - Это как?
   - Элементарно. Раз деньги  ненастоящие,  то  тебе  нельзя  впаять  фактор
материальной заинтересованности.  Вот  ты  лично,  насколько  я  понимаю,  в
процессе операции никого не убивал?
   - Не-е, - Федунич затряс головой, - тут и не было никого...
   - Именно! А раз так, то с учетом  активной  помощи  следствию  ты  можешь
получить даже условный срок. При условии, что не станешь мне врать.
   - Я расскажу все, - экс-террорист нахмурился.
   - Замечательно. Я жду, - биолог прикурил две сигареты и одну сунул в  рот
Федуничу. Тот несколько раз глубоко затянулся. -  Кроме  вашей  группы,  что
должны делать другие?
   - Здесь или в Минске?
   - Естественно, в Минске, - как можно более небрежно сказал Влад.
   - Я точно не знаю... Только слышал, что там есть какой-то врач.
   - Какой? И что он должен сделать?
   - Нам не говорили, вы ж понимаете...
   - Так, вспомни-ка все о том моменте, когда ты услышал об этом враче.  Кто
вел разговор, в какой форме?
   - Шлындиков что-то спросил у Габониса, - Федунич наморщил  лоб,  -  типа,
как там наш лепила... что-то про зубы...  типа,  хотел  к  нему  обратиться.
Зигги так на  него  цыкнул...  Вот  еще,  Васька  номер  больницы  упомянул.
Шестая...
   - А почему Зигги цыкнул?
   - Этот лепила как-то задействован, насколько я понял.
   - Васька твой как-то его называл, врача этого?
   - Только имя. Антон.
   - Ага. Это уже легче. Что еще?
   - Больше я ничего не знаю.
   - Получается, что вас тут полсотни рыл с автоматами, а в  Минске  за  все
отдувается один дохлый врач?
   - Не, не так... Там еще кто-то есть.
   - Давай не тяни, развивай мысль, - Рокотов многозначительно посмотрел  на
напильник. Федуничу это не понравилось.
   - Врач - это какое-то звено. То ли связной,  то  ли  сам  что-то  сделать
должен... Я так думаю.
   - Выходит, что захват базы - только половина операции?
   - Ну...
   - А вторая половина?
   - Габонис говорил, что Луке так и так не жить. Если он не пойдет на  наши
условия, его все равно замочат.
   - Каким образом?
   - Это надо у Зигги спрашивать... Наша задача была - только ракеты.
   - Кстати, ты не в курсе, откуда у твоего руководства  план  базы  и  коды
запуска? Федунич грустно покачал головой.
   - Я так и думал. А теперь скажи мне, где находится электростанция?
   - На третьем уровне...
   - Где именно?
   - Там такой шестиугольный зал. Здоровенный.
   "Хороший ориентир... Как же я его искать-то буду?.."
   - Далеко от вашей столовой?
   - Порядочно.
   - Что еще рядом?
   - Вторая шахта... Туалет, где ребят током долбануло... Склад с оружием.
   - Ага, - Влад кивнул, - это уже легче. Ты на электростанции был?
   - Да...
   - Где шлюзовые ворота?
   - Возле турбины...
   - Замечательно. Что ж, лежи, отдыхай, - Рокотов поднялся на ноги, повесил
на плечо пистолеты-пулеметы и бросил в рюкзачок пачку  валюты.  -  Скоро  за
тобой придут. Как видишь, я выполняю свои обещания...
   Больше пленник ничего не знал. А если  и  знал,  то  только  какую-нибудь
мелочевку, ничего кардинально не менявшую.
   Федунич затравленно посмотрел на биолога.
   Что-то тут не так...
   - Ну, бывай! И не уходи никуда...
   Влад снял стопора с двери, выскользнул в коридор и плотно прикрыл люк.
   Постоял минуту, привыкая к темноте,  затем  привязал  на  замок  гранату,
протянул леску от фиксирующего кольца за угол коридора и дернул. Через  пять
секунд двести граммов тринитротолуола разнесли запорный механизм  вдребезги,
тем самым наглухо заклинив люк.
   Из-за двери донесся еле слышный вопль Федунича, испуганного взрывом.
   Рокотов размял плечи и осторожно  направился  по  тоннелю  вниз,  держась
правой стены и останавливаясь через каждые сто шагов.

Глава 10
РОЖДЕННЫЙ ПОЛЗАТЬ УПАСТЬ НЕ МОЖЕТ

   Дважды он сворачивал не туда и  только  с  третьей  попытки  добрался  до
полутемного  туалета.  Отсюда  уже   можно   было   приступать   к   поискам
шестиугольного зала и электростанции.
   Влад миновал узкую щель в стене, сквозь которую уходил  после  того,  как
его ловушка с электротоком сработала, остановился и начал соображать.
   "Так. Прямо и направо - тоннель. Налево - вертикальный лаз, который ведет
на этаж выше. Там я уже был и  никакого  зала  не  видел...  Отводная  труба
находится в паре километров отсюда. Если судить по шуму  воды,  то  она  шла
справа налево. Я сейчас условно правее  трубы  и  намного  выше.  Логично...
Турбина, вероятнее всего, установлена на участке, где подземная  река  резко
уходит вниз. Ага! Проход, через который я сюда заскочил - слева. До него  не
меньше километра. - Рокотов напряг память. - Через здоровенное помещение  со
множеством выходов и по коридору. Отметину в нужном проходе я  оставил,  так
что не заблужусь... Жилые помещения, где сейчас могут концентрироваться  мои
друзья, правее и дальше. Однако, по словам этого придурка,  какая-то  группа
где-то бродит... Зачем? Меня ищет? Эт-то вряд ли... Тут рыскать месяц  можно
и никого не встретить. Наиболее разумный ответ, что  эта  группа  под  видом
поиска противника просто смылась. Соответственно,  ушли  не  только  латыши.
Ждать наверху они не будут, постараются удрать как  можно  дальше.  Так  что
опасаться засады нет смысла. Да им и неизвестно, где расположен  мой  лаз...
Итак, направо до тоннеля, а потом вниз..."
   Биолог прислушался.
   Полная тишина. Никаких признаков того, что  в  радиусе  полусотни  метров
находилось бы хоть одно живое существо.
   В темноте подземелий у человека  обостряются  дремлющие  инстинкты  вроде
биолокации. Конечно, их нельзя  сравнивать  с  возможностями  дельфинов  или
летучих  мышей,  однако  мозг  начинает  иначе,   чем   в   обычной   жизни,
регистрировать и обрабатывать информацию с внешних рецепторов  и  подключает
какие-то  неизвестные  современной  науке  системы  восприятия.  Одиночка  в
анфиладе пещер почти всегда способен определить наличие движущегося объекта.
Даже если он его не воспринимает зрением. Абсолютно  так  же  вычисляется  и
засада.  Нужно  только  не  мешать  своему  организму  и  прислушиваться   к
ощущениям, позволить мозгу раскрепоститься.
   Рокотов постоял три минуты и пошел вперед.
   Войдя в тоннель, он свернул налево и, как обещал Федунич,  спустя  двести
метров оказался в шестиугольном зале,  освещенном  тремя  тусклыми  лампами,
едва рассеивающими мрак под потолком.
   Остальное уже было делом техники.
   Владислав добрался до огромных ворот, ведущих к бурлящей  воде,  осмотрел
механизм их открытия, решил не рисковать и отправился чуть дальше, в кабинку
управления гидростанции.
   Как и положено на военном объекте, все было  сделано  на  совесть  и  так
просто, чтобы в рычагах и кнопках смог разобраться даже прапорщик, который в
первой фразе письма домой "Пришлите сало. Здравствуйте, мамо..." делает  три
грамматические ошибки. Или ефрейтор из Чуркестана, отловленный в степи сетью
с вертолета, забритый на службу в Красную Армию и знающий  по-русски  только
десять слов, из которых восемь - матерные и  имеют  самое  прямое  отношение
лично к монголоидному служаке.
   Рокотов переключил  два  тумблера,  сдвинул  вниз  рычаг  с  ярко-красным
пластмассовым шариком на торце и вдавил квадратную кнопку. В тридцати метрах
от него со скрипом разъехались створки ворот и в тоннель хлынул поток воды.
   Биолог  ударом  ноги  согнул  рычаг,  зафиксировав  его  в  самом  нижнем
положении, выпустил рожок из верного "узи" по панели управления  и  пустился
бежать.
   Через две минуты после открытия шлюза свет на всей базе начал мигать.

***

   В холле перед приемной  российского  Президента  премьер-министр  заметил
сидящего  на  диванчике  генерала  Чаплина.  У  Степашко  не  было   времени
перекинуться с Виктором даже парой слов, поэтому он только кивнул  издали  и
поспешил дальше по ковровой дорожке, заканчивающейся возле дверей в  главный
кабинет страны.
   Чаплина председатель правительства знал давно, и его присутствие в Кремле
вызывало нехорошие ассоциации.
   Генерал-полковник был очень скользким типом. Его заостренная  физиономия,
более  всего  напоминающая   мордочку   изможденного   долгим   воздержанием
сексуально-озабоченного тапира, обычно появлялась там, где в скором  времени
должны были произойти  какие-нибудь  неприятности.  Перетряска  чиновничьего
аппарата, изгнание неугодных, коррупционный скандальчик, деприватизация  или
нечто аналогичное.
   Причем  сам  Виктор  Васисуальевич  Чаплин  был  непременным  и  активным
участником каждого мероприятия.
   В доперестроечные времена генерал подвизался на службе в Пятом управлении
КГБ  СССР.  Проще  говоря  -  боролся  с  диссидентами   и   разной   другой
антисоветской сволочью. Особых успехов на сей благодатной ниве он не достиг,
хотя и прилагал  все  усилия.  Но  то  ли  диссиденты  были  малочисленны  и
жидковаты, то ли сам "борец" излишне самонадеян и  непрофессионален,  то  ли
все это вместе... Так или иначе, сколько ни тщился  Чаплин  отловить  нового
Солженицына или, на худой конец, Бродского, ни фига у него не вышло.
   Единственной его удачей стала посадка известнейшей в  восьмидесятые  годы
коллекционерши антиквариата по кличке "Ежевика". Чаплин долго  и  безуспешно
пытался ухлестывать за моложавой дамой, - имея виды на ее огромную коллекцию
картин, параллельно строя планы страшной мести, если "союз Гэ-Бэ и  Ежевики"
расстроится.  Так  и   случилось.   Ежевика   послала   генерала   подальше,
поинтересовалась, кем Виктору приходится Васисуалий  Лоханкин,  и  буквально
через месяц уехала в следственный изолятор по обвинению  в  контрабанде.  На
суде она получила восемь лет. Вместе с ней на  зону  отправился  и  ее  муж,
никакого касательства к торговле антиквариатом не имевший.
   Конечно, нельзя сказать, что Ежевика была совсем уж  без  греха.  Все  мы
человеки и иногда слегка нарушаем глупые предписания государства. Но то, чем
занималась  коллекционерша,  никак  не  стыковалось  с  тем,  что  было   ей
предъявлено в качестве доказательств ретивыми  помощничками  Чаплина.  И  уж
естественно, Ежевика к  контрабанде  не  имела  никакого  отношения.  Однако
времена были суровыми, и несостоявшаяся супружница  генерала  отправилась  в
мордовский лагерь.  С  обвинителями  из  Пятого  управления  суды  тогда  не
спорили. Сказано - контрабанда, значит, так  и  есть.  Впоследствии  Ежевика
открыла художественный салон, куда путь таким, как Чаплин, был заказан раз и
навсегда...
   Потом грянула "демократизация общества".
   Державший нос по ветру генерал быстренько сжег свой партбилет,  подчистил
архив, изъяв оттуда большинство документов за своей подписью, и  поклялся  в
верности новой державе. Особенно он запомнился своим сослуживцам,  когда  те
собрались на какое-то очередное совещание в расширенном  составе,  тем,  что
бодро отреагировал на замечание одного демократа  общероссийского  масштаба.
Демократ по фамилии Стульчак высказался в том духе, что "некоторые  товарищи
на местах пока еще не до конца понимают  неизбежность  перестройки".  Чаплин
вскочил и потребовал назвать "непонятливых", дабы к ним могли быть применены
меры "разъяснения". После такого заявления столь перспективного и откровенно
проституирующего генерала не могли не заметить.
   Карьера Чаплина пошла в  гору.  Он  получил  внеочередное  звание  и  был
назначен на высокую должность в аппарате тогдашнего ФСК1.
   1 Федеральная служба контрразведки, в настоящее время - ФСБ.
   С личной жизнью у него тоже заладилось. Чаплин женился  на  малоизвестной
журналистке, и, благодаря его связям, супруга  Эмма  в  скором  времени  уже
занимала кресло главного редактора средненькой питерской газетенки.
   Издание опосредованно финансировалось американцами и проводило в жизнь их
видение будущего России, но ни Эмму,  ни  Витю  сие  не  смущало.  Их  более
волновал квартирный вопрос.
   У  крупного  чиновника  и  главного  редактора   квартиры   должны   быть
соответствующие. Поэтому мэрия города продала им по смехотворной  балансовой
стоимости роскошные хоромы в центре,  на  которые  по  личному  распоряжению
Чаплина была поставлена титановая  дверь,  вырезанная  из  корпуса  новейшей
подлодки:
   И тут генерал впервые получил по морде  от  свободной  прессы.  Нахальные
журналюги сфотографировали титановое чудо, раздобыли копии  приватизационных
документов и вывалили это все на первые полосы. С вопросом - как это  мистер
Чаплин умудрился отхватить трехсотметровую квартирку с евроремонтом всего за
пятнадцать тысяч долларов? Да в рассрочку на  четыре  года?  Да  и  еще  без
процентов по кредиту, предоставленном банком, в  совет  директоров  которого
входила  жена  тогдашнего  министра  внутренних  дел,  а  ныне  -   премьера
Степашко?
   Генерал чуть не лопнул от злобы.
   Проштрафившегося по кремлевским меркам контрразведчика на время удалили с
высокого поста и перевели в закрытое управление.
   Теперь Чаплин вернулся...
   Обуреваемый тревожными мыслями  председатель  правительства  плюхнулся  в
кресло перед Президентом.
   - Ну, что в Дагестане? - с места в карьер загундосил глава государства.
   - Концентрируем силы. Через неделю начнем контрнаступление...
   - Учти, премьер, времени у тебя до середины июля... Справишься с  задачей
- будет, понимаешь, разговор о дальнейшем, не выдюжишь - сам знаешь...
   - Я приложу все силы, - пообещал сразу взмокший Степашко.
   - Надо до подписания договора с Беларусью все решить. Негоже,  понимаешь,
выходить на встречу с такими проблемами... И  на  международной  арене  этот
конфликт плохо смотрится. Вот уже мне Билл звонил, интересовался, понимаешь,
обстановкой... А что мне ему сказать?
   "Опять капризничает дедуля... - с  неприязнью  подумал  Степашко,  -  все
виноватых ищет. Лучше бы вспомнил, как тут год назад с Масхадовым лобызался.
Сам ему карт-бланш выдал. А теперь мне расхлебывать..."
   - История еще эта с карточками кредитными, - Президент печально уставился
в отремонтированный фирмой "Мабетекс" потолок, - какие-то счета в  банках...
Дочку зачем-то приплели, моего управделами...
   - Разберемся, - успокоил премьер очнувшегося после недельного  "насморка"
престарелого монарха, - при необходимости подадим иски за клевету...  Я  вам
тут кое-какие документы принес. По реструктуризации финансовых потоков.
   Президент насупился еще больше.
   Мудреных слов он очень не любил, ибо за ними  всегда  скрывался  какой-то
подвох.
   Так было и на этот раз.
   Хитроумнейший и не упускающий свою выгоду Степашко решил  потрафить  тому
банковскому конгломерату, где не покладая рук трудилась его  благоверная,  и
замкнуть на него бюджетные деньги. Премьерство премьерством, но  о  старости
тоже подумать надо...
   - Ладно, - Президент вяло махнул рукой, - показывай, что у тебя...

***

   Издалека послышался какой-то неясный грохот.
   Олег Ковбаса вскинул вверх руку, и группа замерла. Вдоль стены к  идущему
в авангарде белорусу скользнул Ковальский.
   - В чем дело?
   - Слышишь?  -  Ковбаса  навел  ствол  "SPAS-15"    в   центр
теряющегося во мраке бокового тоннеля.
   - Что это?
   - Похоже на старт ракеты...
   - Они что, очумели? - поляк был потрясен.
   - Тише ты! На пульте Яцек и Войцех, они знают, что делать.
   Ковальского затрясло.
   Пуск ракеты с ядерной боеголовкой означал только  одно  -  полный  провал
операции. После этого никто с террористами разговаривать не будет. Уничтожат
всех до единого. Причем за ними устроят охоту и  белорусские  спецслужбы,  и
заказчики. Кто первый успеет, тот и останется в выигрыше. Одни будут  мстить
за атомный удар по мирному городу, другие - зачищать свидетелей.
   В любом случае они уже покойники. Как говорят индейцы, они уже на пути  в
тот мир, где опоссум сам спускается к охотнику.
   Ковальский, тот самый Ковальский,  что  еще  полчаса  назад  являл  собою
пример - несгибаемой твердости, вдруг зашмыгал носом и отвернулся.
   Ковбаса продолжал прислушиваться.
   - Я что-то не понимаю... Ежи, сколько времени работает первая ступень?
   - А? Что?
   - Да очнись ты! - белорус встряхнул поляка за плечо.  -  Сколько  времени
ракета выходит из шахты?
   - Секунд тридцать...
   - Тогда это не старт, а что-то другое, - Ковбаса  не  отводил  ствола  от
черного проема.
   По тоннелю пронесся гул, перемежающийся со скрипом.  Будто  под  страшным
напором гнулись и ломались огромные стальные листы.
   Террористы присели.
   Из коридора дохнуло холодным воздухом.
   У Ковбасы сдали нервы, и он разрядил ружье в темноту.
   Одновременно с третьим  выстрелом  из  обоих  боковых  коридоров  хлынули
потоки воды. А через секунду сияющая в свете  фонарей  стена  возникла  и  в
основном тоннеле.
   Бежать было поздно.
   Да и некуда.
   Шестерых террористов  закрутил  мощный  водоворот.  Захлебывающиеся  люди
цеплялись за стены, кричали, пытались хоть на мгновение оттянуть  неизбежную
смерть. Все было тщетно. Десятки тонн мутной  воды  вперемешку  с  песком  и
мелкими камешками увлекали их все дальше вниз по тоннелю, швыряли об стены и
ломали кости о бетонные выступы поворотов.
   В последний миг перед тем, как Ковальский провалился в черноту, перед ним
возник образ его деда. Ежи протянул  руку,  хотел  что-то  сказать  старику,
попросить помощи, но не успел.
   Безжалостный поток бросил поляка на очередной острый уступ, и  его  череп
раскололся надвое...

***

   Влад пробежал по тоннелю вверх, свернул к  вертикальному  вентиляционному
колодцу и перебрался на следующий этаж.
   "Поперло солидно. И не три-четыре куба в секунду, как  ты  думал,  а  все
пятнадцать. Или даже больше...  Шлюзовые  ворота  уже  не  закрыть.  Систему
управления я сломал, а вручную их обратно не закатишь.  -  Потолочные  лампы
медленно гасли. - Электричеству  тоже  капец.  Сейчас  замкнет  какой-нибудь
провод - и финита. Никакие аварийные аккумуляторы не помогут..."
   Рокотов быстро прошел через переплетение  коридоров,  выбрался  в  зал  с
несколькими выходами и остановился.
   "Раз, два, три, четыре... Ага! Вот  и  отметочка  на  стенке.  Теперь  до
экстренного выхода два поворота и сто метров..."
   Биолог медленно обошел зал по  периметру,  выставив  перед  собой  Стволы
"мини-узи" и прижавшись спиной к стене, свернул в нужный проем.
   Он не расслаблялся ни на секунду. Уход с  объекта  не  менее  важен,  чем
проникновение. На обратном пути вполне могут встретиться взбешенные неудачей
террористы. Обидно погибнуть по  собственной  глупости  в  последние  минуты
пребывания на базе.
   Владислав добр„л до ведущей вниз трубы и посветил фонариком.
   Пятьюдесятью метрами ниже уже вовсю бушевала вода.
   "Деревню Гадюкино смыло, - улыбнулся  контртеррорист.  -  Базу  я,  можно
сказать, законсервировал окончательно. Чтобы ее осушить,  нужен  год  работы
всего МЧС Беларуси. Да и то, если  спасатели-аквалангисты  смогут  перекрыть
подземную речку. Что сомнительно. Вон затопленные немцами подземелья гораздо
меньшего объема уже пятьдесят пять лет стоят необследованные. И еще  столько
же простоят. Хотя тут ракеты... Ладно,  не  мое  это  дело.  Я  свою  задачу
выполнил, остальное не важно..."
   На поверхность он выбрался благополучно, закрыл за собой  люк,  дошел  до
края островка, присел на корягу,  закурил  и  подставил  лицо  теплым  лучам
солнца.
   Через пару часов Влад собирался проверить уровень воды в колодце.
   Если он будет достаточным, можно спокойно уходить.

***

   Свои встречи с  куратором  из  американского  посольства  Павел  Изотович
Трегубович и Иосиф Мульевич Серевич никогда не скрывали.  Главные  редакторы
"Советской Беларуси" и "Народной доли" даже гордились тем, что их  регулярно
замечают в обществе заокеанского дипломата. Прошли те времена, когда общение
крупных  газетчиков  с  иностранцами  регламентировали  строгие  дядечки  из
первого отдела.
   Теперь можно все, и Серевич с Трегубовичем наверстывали упущенное. Словно
мстили давно ушедшим на покой цензорам  и  особистам  за  все  те  унижения,
которым подвергались многие годы подряд,  когда  Белоруссия  еще  входила  в
состав Советского Союза.  Правда,  непонятно,  при  чем  тут  были  нынешние
власти, получавшие со стороны "Советской Беларуси" и "Народной доли"  потоки
дерьма. Но Пашу и Йосю такие тонкости не волновали.
   Двадцать третье июня тысяча девятьсот девяносто девятого года  выпало  на
среду. И, как было заведено по средам, к пяти вечера Трегубович с  Серевичем
прибыли в здание американского культурного центра.
   Куратор ждал их в кафетерии на втором этаже. Третий секретарь  посольства
по совместительству исполнял обязанности "смотрящего" от ЦРУ  за  средствами
массовой информации Беларуси и особенно этого не скрывал. К разведработе  на
территории республики он не имел никакого отношения, поэтому чувствовал себя
вполне комфортно. КГБ Беларуси не мог предъявить  ему  ни  одной  претензии,
хотя сотрудники спецслужбы знали, где именно жирный американец получает свою
зарплату.
   - Отличное интервью, - похвалил куратор, ткнув пальцем в заглавную статью
свежего номера "Советской Беларуси".
   Трегубович зарделся.
   Идея побеседовать с самым  известным  современным  белорусским  писателем
Василем Быковым пришла ему лично. Быков на старости  лет  немного  двинулся,
возомнил себя "гонимым властями" и лично "тираном Лукашенко" и срочно  уехал
в Финляндию. Там он продолжал кропать короткие рассказы и регулярно  сообщал
прессе о том, что "боится" возвращаться на  Родину,  где  его  "обязательно"
должны арестовать в аэропорту, якобы по прямому указанию Президента.
   Откровения пожилого  маразматика  с  воодушевлением  воспринимались  всей
псевдодемократической общественностью как в Беларуси, так и за ее пределами.
Единственно что, чего Быков не мог толком объяснить.  так  это  сути  своего
конфликта с властью и причин,  по  которым  он  должен  был  быть  брошен  в
застенок. Но такие тонкости были его аудитории неинтересны.
   В последнем своем интервью престарелый Василь дошел до того, что стал  на
полном серьезе утверждать о подготовленных  на  него  "покушениях",  которые
сорвались по двум причинам:  во-первых,  полиция  Финляндии  слишком  хорошо
работает и не допускает в страну подозрительных  иностранцев,  и  во-вторых,
"заплечных дел мастера" из белорусского КГБ настолько  тупы,  что  никак  не
могут вычислить нынешнее место жительства опального романиста.
   Дамочки из оппозиции писали кипятком от столь захватывающих  подробностей
и предлагали себя в качестве "живого  щита",  коим  можно  окружить  коттедж
"правозащитника".  Быков  таинственно  улыбался,  обещал  в  скором  времени
представить доказательства сорвавшихся  покушений  и  постоянно  терял  нить
разговора,  отвлекаясь  на  описания  вчерашней  рыбалки  в  компании   трех
депутатов литовского сейма.
   - Стараемся, - веско заявил Трегубович.
   -  Сейчас  наступает  горячая  пора,  -  по-русски   американец   говорил
практически без акцента, -  Москва  начала  активные  действия  на  Кавказе.
Общественное  мнение  взбудоражено.  В  этой  связи  я  хочу  услышать  ваши
предложения.
   - У меня хорошие завязки с независимыми российскими журналистами,  -  тут
же вскинулся Серевич,  -  можно  получить  от  них  фактический  материал  и
представить его как наше собственное расследование.
   - С кем именно вы поддерживаете контакт?
   - С Альбуц, Бенедиктовым и Черкизянцем...
   Андрей Черкизянц прославился на всю Россию после  того,  как  выступил  в
программе Владимира Познера "Человек в маске" и пожаловался телезрителям  на
тяжелую судьбу педераста в России. Правда, поначалу все  подумали,  что  под
маской скрывается крупный чиновник из администрации  Президента.  Уж  больно
похожими были клочки бороды, торчащие во все стороны. Начался дикий крик,  и
телеведущему  пришлось  раскрыть  истинную  личность  героя  передачи.   Так
Черкизянц обрел известность.
   За  исключением  своей  принадлежности  к  "голубятне",  Андрей  никакими
другими талантами не блистал. Однако верно служил "демократии" и крыл  своих
оппонентов почем зря, перебегая из лагеря в лагерь и раз в полгода впадая  в
депрессию  по  поводу  расставания  с  очередным  партнером-"изменщиком".  С
партнерами Черкизянцу хронически не везло. Они все оказывались либо  излишне
корыстолюбивыми  и  выкачивали  из  журналиста  все  заработки,  либо  очень
"элитарными", требовавшими от  Андрюши  смены  имиджа,  сбривания  бороды  и
перехода от освещения политических событий к бесплатной пропаганде  "высокой
мужской любви" в каких-то околокультурных журналах.
   - Это хорошо, - кивнул куратор. - А у вас, Павел Изотович?
   - У нас тяжелая  артиллерия,  -  надулся  Трегубович,  -  Ковалев,  Елена
Гоннор,  Яблонский,  Щекотихин,  Рыбаковский...   Кстати,   двое   последних
намереваются в самое ближайшее  время  посетить  Минск.  Они  приглашены  на
демонстрацию первого июля. С ними прибудут Пеньков и  еще  с  десяток  фигур
помельче.
   - Договоренность с ними есть?
   - О предоставлении материалов?
   - Да.
   - Естественно, есть. Только вот в последнее время они повысили требования
по оплате...
   - Об этом вы можете не  волноваться,  -  куратор  достал  из-под  столика
сумку, - здесь триста тысяч.
   Серевич облизал губы.
   - Что требуется от нас, кроме обычной работы?
   - Усилить давление  на  российско-белорусский  союз.  Используйте  пугало
тоталитарного режима. Мол, если подписание документов состоится, то Беларусь
лишится суверенитета, и жители станут людьми второго сорта... Сейчас  момент
очень  выгодный.  Премьером  в  Москве  служит   бывший   директор   русской
контрразведки и бывший полицейский министр.
   Сотрудник ЦРУ не знал, что  накат  на  Степашко  вызовет  недовольство  в
Государственном департаменте США, откуда председателя  правительства  России
ненавязчиво дергали за ниточки и опосредованно заставляли плясать под  дудку
американских интересов. Степашко и сам не подозревал, чью волю он исполняет,
настолько тонко им манипулировали.
   - Увязать это с Кавказом? - поинтересовался Трегубович.
   - Только мягко. Пусть читатели сами  делают  выводы.  Пока  что  открытая
критика действий Москвы против чеченцев нам не нужна.  Подождем,  когда  они
завязнут окончательно...
   - Я недавно видел Потупчика, - вспомнил Серевич, - он говорит, что режиму
Лукашенки скоро настанет конец...
   -  Это  и  без  Потупчика  известно,  -   безапелляционно   констатировал
Трегубович, - ты бы вместо того, чтобы с ним базары разводить,  лучше  бы  о
долге напомнил. Уже вс„ сроки прошли. Я  его  материалы  больше  ставить  не
буду. Пусть сначала за прошлые отдаст. - - Сам ему и  скажи.  Я-то  тут  при
чем?
   - Это твое протеже, - с правилами русского языка Павел Изотович находился
в напряженных отношениях. Он вечно  путал  падежи,  род  существительного  и
регулярно произносил слова "инциндент" и "пренцендент". Но это не мешало ему
занимать кресло главного редактора.
   - Ты с ним дела  делаешь,  -  окрысился  Иосиф  Мульевич,  совершенно  не
стесняясь присутствия постороннего. -  Вечно  все  напутаете,  наблудите,  а
потом на меня сваливаете! Надоело! Разбирайтесь друг с другом сами.
   - А кто мне его сосватал?
   - Ты сам просил о знакомстве. Вот и не выеживайся!
   - Ах, так?! Ладно, я тебе это припомню!
   - Господа, господа! - Куратор постучал согнутым указательным  пальцем  по
столу. - Прекратите ссориться. У нас еще масса вопросов...

***

   Вода  продолжала  прибывать.  Одиннадцать  забившихся  в  обеденный   зал
террористов едва успели унести оттуда  ноги.  Если  бы  они  промедлили  еще
несколько минут, после того как из боковых проходов хлынула бурая жижа, путь
наверх был бы отрезан.
   На пересечении перпендикулярных тоннелей  мокрые  боевики  встретились  с
возвращающимися Самаевым и его группой.
   - Ну?! - заорал самый нетерпеливый, хохол по фамилии Гриценко.
   - Пошли, - Муса ткнул рукой себе за спину, - по одному, цепочкой...
   - Проход открыт? -  спросил  старший  из  белорусов,  принявший  на  себя
командование после странного исчезновения Федунича.
   - Чисто...
   Боевики за пять минут  добежали  до  ведущего  на  поверхность  бетонного
колодца. Гриценко забросил автомат за спину и первым полез по вбитым в стену
скобам. За ним потянулись остальные.
   Муса захлопнул  дверь  маленького  тамбура,  повернул  рукояти  запорного
механизма, просунул ствол своего "Кольта М-1911А1"  в прорезь замка и трижды нажал на курок.
   Тяжелые пули исковеркали полированные стальные цилиндры, сорвали зубцы  с
шестерней и намертво блокировали дверь. Теперь изнутри базы  в  спасительный
колодец не было хода никому.
   Самаев сунул пистолет в кобуру на ремне и полез вслед за остальными.
   Гриценко поднатужился, отвалил крышку люка и радостно завопил.
   В проем хлынул солнечный свет. Украинец только успел перекинуть одну ногу
через край колодца, как заложенные Круминьшем фанаты "Ф-1" превратили его  и
трех следующих за ним товарищей в кровавый фарш.
   Еще двое сорвались с лестницы. Один благополучно долетел вниз и  раскроил
себе череп об пол, второго успел  зацепить  за  ремень  портупеи  накачанный
литовец, зависший в десяти метрах от среза люка.
   - Всем стоять!!! - страшно закричал Самаев. - Вниз по одному!
   Он громко выругался по-татарски, коря себя за  то,  что  не  предусмотрел
ловушки и не послал вперед опытного сапера.
   Теперь ошибку надо было исправлять. Ибо противник мог приготовить не один
сюрприз.

***

   Владислав блаженно раскинулся на  травке,  доел  плитку  шоколада,  запил
водой, с разведенной в ней аскорбиновой  кислотой,  и  с  полчаса  подремал.
Проснулся он бодрым.
   Потянулся, перевалился на живот, закурил и уставился на красное  закатное
солнце. До контрольного срока проверки уровня воды оставалось совсем немного
времени.
   "Лето, тишина, благодать... В такие места только в отпуск ездить..."
   Влад неожиданно рассмеялся и потер плечо.
   Две недели назад он его чуть  не  вывихнул,  свалившись  со  стула  после
очередной реплики Димона. Сумрачный громила поведал своему новому другу, что
у него обломилась поездка в Египет и Арабские Эмираты. Чернов уже купил тур,
но тут кто-то из друзей сообщил ему,  что,  по  проверенным  данным,  в  том
регионе на туристов ожидается нападение "ядовитых пидарасов". И именно в тот
период времени, на который у Димона намечен отпуск. Двухметровый бугай не то
чтобы испугался, но решил все же перестраховаться и не ехать.
   Пусть "пидарасы" поутихнут.
   А то солидному пацану в таких местах отдыхать просто неприлично, знакомые
черт знает что подумают.
   Отхохотавшись и поднявшись с пола, Рокотов объяснил огорченному  Гоблину,
что сообщившие столь печальное известие братки все  напутали  и  речь  может
идти  не   о   манерных   накрашенных   юношах,   страдающих   инфекционными
заболеваниями, а о жучках с прикольным названием "педерусы". С ударением  на
второй слог. Которые действительно ядовиты, если их не заметить и проглотить
вместе с пищей. И которые в изобилии водятся в том регионе.  Бояться  их  не
стоит, только следует быть предусмотрительным...
   В сотне метров от мирно покуривающего биолога на соседнем островке  вспух
огненный шар, и над болотом пронесся грохот двойного разрыва.
   Рокотов вскочил на ноги и с "мини-узи" наперевес бросился через топь.

***

   Когда   в   тысяча   девятьсот   восемьдесят   третьем   году   пробивали
горизонтальную  шахту  "семь-бис"  спецобъекта  "Маятник-два",   заместителю
командира военно-строительного батальона все же удалось немного сэкономить и
вместо четырех тонн цемента марки "шестьсот" уложить в один из проемов то же
количество  "двухсотого".  Сверхпрочный  цемент  был   продан   председателю
соседнего колхоза за два ящика водки и пошел на  строительство  его  личного
домика.
   Потом председателя арестовали за хищения, и коттедж перешел  во  владение
государства, которое ничтоже сумняшеся разместило в нем заготконтору.
   Ринувшаяся в подземелье вода быстро справилась с непрочной перемычкой.
   Сначала отвалился  кусок  размером  с  кулак,  а  затем  заглушку  выбило
полностью. Поток снес крепления специального люка,  подмыл  опору  стотонной
плиты, и в восточном районе болота бетонное дно провалилось.
   В глубь карстовой полости хлынули тридцать тысяч кубометров цветущей воды
и жидкого ила, увлекая с собой всех своих обитателей.

***

   Владислав вылетел на островок, промчался  два  десятка  метров  вверх  по
склону и упал рядом с пнем, торчащим совсем рядом с люком.
   Кусты вокруг места взрыва были забрызганы красным.
   На ветвях кривой березки покачивалась оторванная до колена нога.
   "Кто ж это их? - Рокотов переместился немного вбок, держа люк на прицеле.
- Случайный подрыв? Вряд ли. Граната  явно  была  снаружи...  Вон  и  крышка
валяется..."
   Стрелять из "мини-узи" в лежачем положении неудобно.  Биолог  приподнялся
на одно колено.
   Из отверстия медленно выдвинулся тонкий металлический щуп.
   "Ага! Там еще кто-то. Что ж, кто бы ты ни был, ты мне не друг..."
   Влад долго не рассусоливал.
   Он подскочил и с расстояния всего в пять метров всадил  по  люку  длинную
очередь. Девятимиллиметровые пули  отрикошетили  от  бетонного  кольца  и  с
визгом ушли вниз.
   Из люка раздался вопль.
   Вслед за свинцом в колодец полетели оставшиеся у Рокотова две "РГД-5".  С
промежутком в одну секунду.
   Первая граната успела пролететь почти до низу, вторая рванула в  середине
трубы. В замкнутом пространстве две, в общем-то маломощные гранаты сработали
как одна "Ф-1", и осколки рассекли тела всех девятерых боевиков.  А  ударная
волна размазала террористов по стенам.
   В воздух из проема полетели клочья мяса.
   Одновременно  со  взрывом  гранат  земля  под   биологом   дрогнула,   на
поверхности болота вздулся огромный вонючий пузырь, и вода  с  глухим  ревом
рванулась  вниз,  закручиваясь  по  гигантской,  в  сотню  метров  диаметром
спирали.
   Внутри шахты захрустело, и бетонные кольца начали сдвигаться.
   Влад не стал ждать, чем закончится природный катаклизм,  а  со  всех  ног
припустил по кочкам подальше от этого негостеприимного места...

***

   Президент  Беларуси  в  десятый,  наверное,  раз  посмотрел  на  молчащий
телефон.
   Срок ультиматума минул шесть часов назад.
   И ничего не произошло.
   Никто не позвонил с угрозами, никто не сообщил о старте ракеты с  ядерной
боеголовкой, никто даже словом не выразил  свое  недовольство  произошедшим.
Ровным счетом ничего.
   Батька отпил из стакана томатный сок и выглянул на улицу.
   По саду перед резиденцией прогуливался спокойный охранник.
   Что же произошло?
   Срыв операции?
   Но террористы так хорошо подготовились, что в это верилось с трудом. Если
бы у боевиков были какие-то мелкие изменения плана, это никак бы не повлияло
на конечную цель. Ему бы в любом случае позвонили и продолжали бы  угрожать.
Иначе всему шантажу грош цена. Внедрение на  линию  правительственной  связи
говорило о серьезности намерений. Такие люди идут до конца.
   Если их кто-нибудь не остановит...
   Но кто?
   Спецслужбы  работали  в  усиленном  режиме,   однако   ничем   конкретным
похвастаться пока не могли. В среде оппозиции ходят, правда, неясные слухи о
скором  конце  правления   Лукашенко,   но   такие   сплетни   возникают   с
периодичностью раз в  неделю.  И  никогда  не  подкрепляются  делами.  Пиком
оппозиционной деятельности можно считать выступления "обиженных"  на  сессии
парламента Совета Европы и драки с милиционерами.
   Ни КГБ, ни военная контрразведка, ни служба охраны Президента не  входили
в боевой контакт ни с какой вооруженной группой.
   Значит, вмешался кто-то еще.
   Тот, о ком никто не подозревает.
   "Сумасшедшая бабуся", кошмар любого телохранителя и любого  хоть  немного
думающего головой террориста. Тот, чье появление в  нужной  точке  в  нужное
время никогда и никем не прогнозируется. Ибо "бабуся" действует автономно, у
нее нет ни контактов на местности, ни подельников, через  которых  ее  можно
вычислить,  ни  четко  сформулированного   задания.   Чертик   из   коробки,
выскакивающий в самый неподходящий момент.
   Если это так, то Батьке никогда не  узнать  о  человеке,  предотвратившем
исполнение ядерной угрозы...
   Президент тяжело вздохнул и принялся перебирать бумаги.
   Завтра будет непростой день.

***

   В половине двенадцатого  ночи  Рокотов  уселся  на  пригорок,  извлек  из
рюкзачка здоровенный радиотелефон и набрал подмосковный номер.
   - Здорово, Гриня! - Майор Бобровский был дома.
   - О, какие люди! - радостно заверещал собеседник. - Ты, собственно,  где?
Я тебе звоню-звоню, а ты трубу не берешь...
   - В данный момент  я  на  опушке  леса,  -  просто  ответил  Влад.  Майор
помолчал.
   - В Питере?
   - Не совсем.
   - А где?
   - В Полесье...
   - Как тебя туда занесло?
   - Это долгий разговор.
   - Поня-ятно, -  Бобровский  соображал  быстро.  -  -  Твои  предположения
подтвердились?
   - Более чем...
   - Что нужно от меня? - толстый и безобидный с виду аналитик превратился в
холодного профессионала военной разведки.
   - У тебя факс-модем подключен?
   - Сейчас, - в трубке послышался шум и голос жены  майора.  -  Света,  это
Влад!.. Тебе большой привет.
   - Аналогично, - вежливость никогда не помешает.
   - Все, готов...
   Рокотов  подсоединил  переходник  от  компьютера  к  телефону  и  щелкнул
клавишей рассылки электронной почты.
   Через тридцать секунд прорезался Бобровский.
   - Откуда это у тебя? - Аналитик ГРУ с недоумением разглядывал появившиеся
на экране его компьютера цветные фотографии спецключей и польских паспортов.
   - Оттуда, - буркнул Влад.
   - Ясно, - в голосе майора послышалась тревога. - С тобой все в порядке?
   - Естественно.
   - Что мне с этим делать?
   - Что хочешь. В идеале - доведи информацию  до  белорусов.  Конечно,  без
упоминания моего имени.
   - Сделаю, - пообещал Бобровский. - Ты сам куда направляешься?
   - В Минск, -  честно  признался  Рокотов,  -  у  меня  там  дела.  Заодно
полюбуюсь на местные красоты.
   - Я тебе нужен?
   - Нет. И последнее.  Я  оставляю  здесь  телефон  включенным  на  частоте
радиомаяка, - аппарат у Влада  был  профессиональным,  не  чета  мобильникам
новых русских, - через два часа передай  белорусам,  что  тремя  километрами
западнее точки сигнала их ждет много интересного.
   - Частота тысяча ноль сорок? - Майор сверился с записями.
   - Да... Ну все, я пошел.
   - Тебе точно не нужна помощь?
   - Потребуется - брякну.
   - Понял. Удачи...
   - А как же.
   Рокотов отсоединил компьютер от телефона, забросил его в рюкзак, нажал на
аппарате зеленую круглую  кнопочку,  поставил  телефон  на  попа  у  кустика
черники, забросил подальше в  болото  все  огнестрельное  оружие  и  налегке
п4обежал на восток, приняв за первый ориентир толстенный дуб в километре  от
опушки...

ЭПИЛОГ

   Йозеф Кролль припарковал свои неприметные синие "Жигули" шестой модели  в
неосвещенном переулке, заглушил двигатель и отстегнул  ремень  безопасности.
По Минску он всегда ездил крайне аккуратно, как получивший месяц назад права
"чайник", хотя в искусстве вождения автомобиля в экстремальных условиях  мог
бы дать фору любому гонщику. Но Кролль предпочитал не  демонстрировать  свои
навыки раньше времени.
   Человек  Каспия  нырнул  в  салон  спустя  семь  минут  после   остановки
"жигу-лей".
   - Все в порядке? - голос у посыльного немного дрожал.
   - Да, - безучастно ответил Йозеф. - А у вас?
   - Возникли сложности.
   - Какого рода?
   - Группы Либмана и Пановны больше нет, - тихо произнес связной.
   - Совсем? - уточнил Кролль.
   - Да... Уцелели только Петерс и его ребята.
   - Как это случилось?
   - Мы пока не знаем...
   - Что ж, я понял, - Йозеф пожал плечами. - Работаем по прежнему варианту.
Надеюсь, больше неприятных новостей нет?
   - Нет.
   - Когда будут уточненные данные по первой группе?
   - Сложно сказать, - связной нервно закурил, - мы занимаемся этим...
   - Я изначально выражал  сомнения  в  целесообразности  захвата  ракет,  -
напомнил Кролль, - и в уровне подготовки  большинства  бойцов.  Вы  меня  не
слушали. Мне придется лично побеседовать с Петерсом.
   - Дело в другом. На базу проникла другая группа.
   - Вот даже как! - Йозеф позволил себе удивиться. - Тогда вычисляйте,  где
у вас течет.
   - Все проверяем... Но сдвигов нет.
   - В таком случае я больше на контакт не  выхожу.  До  момента  выполнения
своей работы. Мне не хочется, чтобы из-за  вашей  безалаберности  пострадало
дело. Так и передайте Каспию.
   - Как мне с вами связаться, если  поступят  какие-либо  данные  о  первой
группе или о нашем расследовании?
   - По резервному каналу. Дадите объявление в "Народной доле". Но учтите  -
больше личных встреч не будет. Я вам позвоню и дам  новый  номер  мобильного
телефона. По нему все и расскажете. Если будет что рассказывать...
   - Вы мне не доверяете? - печально спросил связной.
   - Не в вас дело.  Человека  можно  захватить  и  выбить  из  него  нужную
информацию. Я не хочу рисковать. Место и время исполнения  заказа  я  выберу
сам.
   Кролль был совершенно спокоен. Из  обещанных  ему  и  его  людям  четырех
миллионов долларов  он  уже  получил  половину.  Плюс  полтора  миллиона  на
материальное обеспечение проекта. Даже если что-то сорвется, он внакладе  не
останется. Два миллиона лучше, чем четыре и пуля по завершении операции.
   - Каспий установил срок, - неуверенно возразил связной.
   - Мы в него уложимся, - невозмутимо заявил Йозеф, - просто теперь вам  не
будут известны точные время и место. Не забывайте, что мы  предполагались  в
качестве резервной группы. Не будь ваше руководство столь самоуверенным и не
направь плохо подготовленных людей в Полесье, операция уже бы состоялась. Вы
меня не послушались. Теперь будете играть по моим правилам.  С  врачом  тоже
прекратите все встречи. Мы с ним сами скоординируемся. Вам все ясно?
   - Да, я передам ваши условия.
   - И не просто передадите, а объясните нашему другу, что  этот  вариант  -
единственно возможный. Я проверю. В случае очередных неадекватных шагов  или
попыток вмешаться в мою работу я мгновенно сверну операцию.  О  последствиях
лично для вас, думаю, говорить не стоит, - Кролль зевнул.
   - Я все понял... Не беспокойтесь, у вас не будет повода  в  чем-либо  нас
упрекнуть.
   - Вот и хорошо...
   Через час синяя "шестерка" уже мирно стояла на платной  стоянке  недалеко
от центральной площади Минска.



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   КРЕСТОМ И БУЛАТОМ: ВТОРЖЕНИЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  htt://www.etlirary.ru


Анонс

   Роман является продолжением  приключений  Влада  Рокотова,  волею  судьбы
оказывающегося вовлеченным в  закулисные  политические  игры  международного
масштаба. На этот раз,  вместе  с  боевой  группой  казаков  он  попадает  в
Чечню...
   Все имена, фамилии и должности персонажей  являются  вымышленными.  Любые
совпадения случайны. То же  самое  относится  и  к  представленным  в  книге
событиям.

   "В малых  войнах  казаки  являются  единственной  боевой  силой,  которой
следует опасаться благодаря их активности и неутомимости..."
   К. Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч., том X, - "Русская армия"

   "Говорят, что чиновники и белая одежда хороши, лишь пока они новые.  Хоть
это и шутка, я полагаю, что так оно и  есть  на  самом  деле...  проведя  на
службе долгое время,  они  начинают  злоупотреблять  уступчивостью  людей  и
слишком высоко ценить себя и совершают то,  что  никогда  прежде  не  делали
бы..."
   Юдзан Дайдодзи "БУДОС‚СИНСЮ!"

   Посвящается всем тем, кто в августе-ноябре 2000 года своими поведением  и
телевыступлениями вдохновляли Автора на создание этой книги.

ПРОЛОГ

   Закрепленные на стволе в метре от корневища две маленькие  цилиндрические
шашки вспыхнули огненно-белым  шаром.  Акация  качнулась  и  спустя  секунду
завалилась именно в ту сторону, куда и предсказывал Роберт Инглунд.
   "Специалист  по  разминированию",  как  его   именовали   в   официальных
документах организации "HALO - TRUST", проходивших через посольство России в
Вашингтоне, вышел из укрытия и  поманил  к  себе  два  десятка  жавшихся  за
кирпичной стеной молодых боевиков.
   - Это должно происходить так, -  по-русски  Инглунд  говорил  с  заметным
акцентом, но его словарного запаса вполне хватало для того, чтобы  объяснять
курсантам ваххабитского лагеря тонкости подрывного дела. - Большой заряд  не
надо. Надо определить правильное место. Это понятно?
   Молодежь закивала.
   - Я буду проверять. Вот ты, - палец Инглунда указал на крайнего в шеренге
курсантов, - повторять.
   - Я?
   - Да, ты. Повторять.
   Ахмед Бицоев вздохнул.
   Опять этот америкашка выбрал именно его. За те  десять  дней,  что  Ахмед
провел в тренировочном лагере Хаттаба у излучины реки Гехи, Бицоева вызывали
в пятый или шестой раз. Чаще, чем кого-нибудь другого. Не  иначе  инструктор
за что-то невзлюбил молодого чеченца, отправленного на переподготовку  после
легкого ранения в бою с федералами.
   А ведь Бицоев воюет уже не первый год.
   С   девяносто   четвертого,   когда   семнадцатилетним   пацаном   пришел
добровольцем  в  отряд  Гелаева.  И  неплохо  воюет  -   на   прикладе   его
"Калашникова" восемь зарубок. Правда, четыре из них он  поставил  за  головы
расстрелянных пленных солдат, но ведь и в бою положил четверых гяуров  .  Так  что  вс„
по-честному. Восемь убитых русских собак - восемь отметин на прикладе. Почет
со стороны необстрелянного молодняка, плохо  скрываемый  страх  в  глазах  у
односельчан, уважение от командиров.
   Но этому заокеанскому хлыщу не объяснить, что Ахмеда лишний  раз  дергать
не стоит. Да и Однорукий   с  Одноногим   приказали во  всем  слушаться  Роберта  и  его  напарника  -
англичанина Саймона Филлза. Хотят, чтобы их солдаты постигли все премудрости
диверсионно-подрывного дела. Правильно, конечно. Однако надо различать, кого
можно гонять и в хвост и в гриву, а к кому особый подход требуется.
   Неверному не понять.
   Особенно такому, как Инглунд...
   Бицоев вразвалочку вышел из строя и нехотя приблизился к инструктору.
   - Чо делать-то?
   - Повторять, что я делать, - Инглунд  махнул  рукой  в  сторону  длинного
деревянного стола, на котором были разложены тротиловые и  магниевые  шашки,
мотки проводов, связки бикфордовых шнуров и маленькие, размером с фильтр  от
сигареты, бордовые и зеленые детонаторы. - Вот дерево,  вот  принадлежности.
Дерево должен падать в определенная сторона.
   Ахмед с тоской осмотрел пиротехнику и перевел взгляд на  младшего  брата,
привалившегося  плечом  к  стене.  Девятнадцатилетний  Абдула  горящими   от
возбуждения глазами следил за старшим Бицоевым.
   Юнец...
   Кровь горячая, воспринимает войну как необременительное  приключение.  До
последнего времени его держали дома, не позволяли  присоединиться  к  боевым
отрядам свободной Ичкерии. Даже в  подвале  запирали.  Только  тогда,  когда
полегли отец и три брата, Абдулу отпустили.
   Зря...
   С самого детства он был туповат. Когда ему исполнилось два  года,  Абдула
переболел вирусным менингитом, потом дважды или трижды падал головой вниз  с
крыши сарая, лет с двенадцати покуривает травку. Отсюда еще  и  проблемы  со
слухом.
   Но старается.
   Готов с утра до вечера жечь  патроны  на  стрельбище,  копать  траншеи  и
слушать рассказы  прошедших  две  войны  бойцов.  Русаков  воспринимает  как
бессловесную скотину. Привык дома к русским рабам, сам,  говорят,  двоих  до
смерти забил. Для горного села - обычное  дело.  Там  даже  подросток  имеет
право глотку рабу перерезать, если захочет.
   Ахмед  выбрал  две  пятидесятиграммовые  шашки,  соединил  их  изолентой,
вставил детонатор и на глазок отхватил от бикфордова шнура  кусок  длиною  в
метр. Небрежно примотал взрывчатку к стволу акации,  прикурил,  от  сигареты
поджег шнур и не спеша, вразвалочку отошел в укрытие, где уже столпились все
курсанты во главе с инструктором. На лицах молодых бойцов читалось  уважение
к показушным действиям Бицоева. Один лишь американец смотрел  на  чеченца  с
нескрываемым презрением.
   Через пятьдесят секунд рвануло.
   Во все стороны полетели щепки,  ударная  волна  подняла  клубы  пыли,  по
кирпичам забарабанили мелкие камешки. Дерево хрустнуло и обрушилось  вправо,
зацепившись кроной за забор тренировочной площадки.
   Инглунд скептически взглянул на результаты труда Бицоева.
   - Не правильно.
   Ахмед зло сплюнул.
   Американец вышел на середину площадки, засыпанной разлетевшимися со стола
пиротехническими принадлежностями, и засунул руки в карманы.
   - Сделать порядок. Потом будем учиться и повторять...
   Курсанты нехотя начали  подбирать  шашки,  детонаторы  и  шнуры  и  снова
раскладывать их на столе. Восхищение Бицоевым куда-то пропало.  Даже  Абдула
ругнулся сквозь зубы, ползая  по  земле  и  глотая  зависшую  в  неподвижном
воздухе пыль.

Глава 1
ВОТ КТО-ТО С ГОРОЧКИ СПУСТИЛСЯ...

   Владислав медленно  прополз  между  двумя  островками  выгоревшей  ломкой
травы,  миновал  грядку  с  огромными,  склонившими  свои   тяжелые   головы
подсолнухами,  скользнул  вдоль  вросшего  в  землю   нагретого   валуна   и
остановился перед стеной бурьяна.
   Минут пять он лежал не шевелясь, вбирая в себя окружающие звуки и запахи.
   Противник себя не обнаруживал.
   Стрекотали кузнечики, по краю поля деловито расхаживала ворона, время  от
времени склевывавшая понравившихся ей гусениц, над кустом дикой розы порхали
бело-желтые бабочки.
   Тишь да благодать. Классический пасторальный пейзаж, в который  органично
вписались бы молодой пастушок со свирелью  и  его  румяная  возлюбленная  из
соседнего села в расшитом воскресном сарафане.
   Одетый в камуфляж и перемазанный защитной краской Рокотов,  с  автоматом,
лежащим на сгибе правой руки, и с подсумком на поясе,  был  явно  чужеродным
телом,  выбивающимся  из  идиллической  картины.  Его  место,  скорее,  было
несколько восточнее и южнее, там, где танковые полки и стрелковые  батальоны
федеральных сил перемалывали в кашу свободолюбивых жителей маленькой  горной
республики.  В  горах  или  на  разбитых  гусеницами  бронетехники   дорогах
вооруженный до зубов биолог легко сошел  бы  за  своего  парня-контрактника,
отправившегося из какого-нибудь маленького среднерусского городка за длинным
рублем "боевых". Или с той же степенью вероятности - за  наемника,  воюющего
на стороне ичкерийских боевиков, получающего  двести  фальшивых  долларов  в
день и  обреченного  сдохнуть  за  абсолютно  аморфную  идею  "панисламского
государства" от Терека до Каспия...
   Влад неспешно потянулся, прикрыл глаза и обратился в слух.
   Противник, замаскировавшийся в районе размером два на  два  километра,  в
любом случае  должен  был  себя  выдать.  Шорохом,  переговорами,  зажженной
сигаретой, хрустом ветки под сапогом, звякнувшей амуницией, бульканьем  воды
во фляге.  Вылеживаться  на  одном  месте  они  не  будут.  Обязательно,  по
прошествии  пары  часов,  противостоящая  Рокотову   группа   начнет   поиск
охотника-одиночки.
   Долго выжидать они не смогут.  Слишком  уж  притягательно  поймать  Влада
врасплох, навалиться сразу  с  нескольких  сторон,  чтобы  не  дать  ему  ни
малейшего шанса на  победу.  Против  трех-четырех  стволов,  направленных  с
расстояния вытянутой руки, много  не  навоюешь.  Придется  сдаваться,  чтобы
потом использовать момент для применения навыков рукопашного боя.
   Хотя противник, вероятнее всего, предусмотрел и  такой  вариант  развития
событий. И вполне может спеленать Рокотова так, что не  только  ручонкой  не
махнешь, а и вздохнуть будет весьма затруднительно. Благо, опыт связывания у
них имеется. И веревки наличествуют. Перехватят петлей  за  горло,  закрепят
вывернутые руки, обмотают ноги - и финита. Попробуешь пошевелиться и тут  же
задушишься. Причем самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи.
   Поэтому подпускать их ближе чем на полсотни метров не стоит.
   Лучше самому выйти им в тыл и полоснуть очередью по  напряженным  спинам.
Дабы навсегда запомнили, что с Владом шутки плохи. Даже когда он один  и  на
чужой территории. Что, в общем-то, в его жизни происходило сплошь  и  рядом.
Как начал "отдыхать" на границе  Сербии  с  Косовом,  сцепившись  с  отрядом
албанских сепаратистов, так до сих пор остановиться не может.
   Судьба...
   Многие позавидовать могут.
   И напрасно.
   Никакой романтики в драке "один против всех"  нет.  Это  в  песнях  да  в
рассказах подвыпивших ветеранов все складно, весело  и  гладко.  В  реальной
жизни иначе. Пот, кровь, грязь, многочасовые переходы, засады  по  несколько
суток,  хроническая  простуда  от  лежания  на  холодной   земле,   недосып,
набившийся за шиворот песок,  траурная  кайма  под  ногтями,  стоящие  колом
носки, ободранные руки, синяки от ремней, сбитые ноги, мозоли  на  руках  от
шершавых рукояток любимой штурмовой винтовки. Этого еще никто и  никогда  не
избегал - ни мальчишка-новобранец, месяц проваландавшийся  в  мотострелковой
учебке, ни битый жизнью зубр-спецназовец из элитного  подразделения  военной
разведки. Воинская служба - она и в Африке остается воинской службой. Просто
кого-то насильно забривают  на  отдачу  "священного  долга"  государству,  а
кто-то идет добровольно.
   Влад был из второй категории.
   Причем понятие "священный  долг"  Рокотов  понимал  несколько  шире,  чем
лопоухий призывник или курсант военного училища. Он дрался и за себя,  и  за
того парня, измеряя справедливость боя не политическими интересами Кремля, а
собственными мироощущениями. И ставил на первое  место  защиту  слабого,  не
обремененного чиновничьими привилегиями человека.
   И именно поэтому никакой передышки в  ближайшем  будущем  у  Рокотова  не
предвиделось...
   В паре десятков  метров  от  Влада  ворохнулся  бурьян  и  кто-то  громко
сглотнул.
   "Ага! - биолог развернулся на звук  и  перекатился  в  тень  здоровенного
лопуха.  -  Все-таки  сдвинулись  с  места!  Не  усидели.  Что  ж,  придется
наказать..."
   Рокотов сполз в пересохшую канаву, по-пластунски добрался до осыпавшегося
песчаного холмика и очутился точно позади пробирающихся сквозь заросли троих
мужчин, вооруженных новейшими бесшумными винтовками.
   Дождавшись момента, когда троица вплотную приблизилась  к  первой  грядке
подсолнухов и остановилась, дабы  перегруппироваться,  Влад  поднял  автомат
стволом вверх и громко сказал:
   - Ба-бах! Господа, вы убиты!
   Одетые в аналогичный рокотовскому  камуфляж  мужики  вздрогнули  и  резко
повернулись.
   - Вот черт! - сконфуженно выдохнул один из них, усаживаясь в траву.  -  А
мы-то решили, что выдавим тебя на открытое место!
   - Бывает, - улыбнулся биолог. - Но я  оказался  более  выдержанным  и  не
полез напрямик через поле. А элементарно дождался  вас  в  сотне  метров  от
первоначальной позиции...
   Молодой парень, шедший на левом фланге группы, достал сигареты.
   - Я говорил, что он нас сделает. Надо было сидеть и не рыпаться. И Данилу
не слушать...
   Бритый почти налысо здоровяк молча пожал плечами.
   - Ладно, - Владислав повесил автомат на плечо.  -  Охота  на  хитроумного
суслика, то бишь - на меня, окончена. Передохните и топайте к  карьеру.  Вам
сегодня еще отстреляться надо. А я имею полное право отдохнуть...

***

   Профессор кафедры сейсмологии университета Осло Зигфридт  Дитман  измерил
трехдюймовой линеечкой расстояния между пиками возмущения на бумажной  ленте
регистратора-самописца и потеребил нос.
   - Это не взрыв.
   - А что? - поинтересовался полковник из военно-морской разведки.
   - Столкновение двух массивных тел. Картина немного  смазана,  но  наличие
мелких пиков однозначно указывает на длительное воздействие одного  предмета
на другой. И наоборот... Как бы многократное соприкосновение, произошедшее в
течение  полутора-двух  секунд.  С  разной  силой  ударов,  но  процесс  был
практически непрерывен.
   - Интересно, - задумался офицер. - Со второй лентой то же самое?
   Дитман опять склонился над столом.
   - Здесь три четких пика. Первый можно определить в  двадцать  -  двадцать
пять тысяч ньютонов, второй - в десять, третий растянут по  времени,  однако
примерно эквивалентен первому. Похоже  на  эффект  прыгающего  мяча...  Так,
разрыв в четыре секунды, потом в шесть... Да,  именно  прыгающий  мяч.  Либо
иное элипсоидное тело. Задачка не из сложных.
   - Спасибо, - полковник свернул ленты самописцев. - Вы нам очень помогли.
   - Обращайтесь без стеснения, - профессор вежливо  кивнул  немногословному
военному и вернулся к статье в журнале "Natioal Geograhic", которую  читал
до прихода офицера из разведки.

***

   Тридцатый номер "Нового Петербурга" от девятнадцатого июля  двухтысячного
года попал в руки Рокотова с большим  опозданием.  Причем  попал  совершенно
случайно, с оказией, ибо в станице Галюгаевской о  такой  газете  никогда  и
слыхом не слыхивали.
   Влад выхватил номер из рук улыбающегося Толи Пышкина,  тем  самым  спасая
"Новый Петербургъ" от участи быть пущенным на хозяйственные нужды,  выслушал
краткий доклад Анатолия о поездке в Ставрополь и отправил Пышкина на полигон
в  двух  километрах  от  станицы,  где  группа   казаков   тренировалась   с
доставленным неделю назад оружием. А сам взял огромную кружку с зеленым чаем
и устроился с газетой во дворе.
   На первой полосе Рокотов наткнулся на статью Юрия  Нерсесова  о  странных
совпадениях между визитами на базы федеральных войск  корреспондентов  одной
независимой телекомпании и удачными обстрелами боевиками этих самых  баз,  и
призадумался.
   В свете предстоящего мероприятия к выводам журналиста-патриота  следовало
присмотреться повнимательнее.
   Радиолюбитель  из  Мурманска  немного  обалдел,  когда   пятого   августа
двухтысячного года на открытой частоте и открытым текстом услышал переговоры
капитана крейсера "Адмирал Молотобойцев" с базой в Североморске.
   Видать, на флоте новой России начался такой бардак, что шкиперам  атомных
посудин уже лень заниматься шифровкой сообщений,  и  они  ничтоже  сумняшеся
выходят в общий эфир.
   Мурманчанин минут десять послушал ругань высших офицеров Северного флота,
обсуждавших какие-то мелкие царапины на форштевне "Молотобойцева",  нехватку
специальной краски для покрытия ободранного участка  корпуса,  утерянные  во
время учений две резиновые лодки и прочие хозяйственные проблемы, заскучал и
переключился на  частоту  Би-Би-Си,  успев  как  раз  к  началу  передачи  о
малоизвестных исполнителях тюремных романсов.
   Если бы радиолюбитель не изменил настройку своего приемника и включил  бы
аудиозапись переговоров, то  следующие  полчаса  эфира  могли  принести  ему
несколько миллионов долларов. Радио - и  телестанции  дрались  бы  за  право
первыми донести до своей аудитории правду о трагедии атомохода "Мценск".
   Но мурманчанин ничего  этого  не  сделал,  предпочтя  адмиральскому  мату
хриплые распевки уголовников.

***

   Александр Лейбович Семисвечко появился в  полутемном  зале  суперэлитного
московского ресторанчика в тот момент, когда  пригласивший  его  на  деловую
встречу Рома Абрамсон уже начал терять терпение. Визитер  опоздал  почти  на
двадцать минут, что в мире большого по меркам российских  олигархов  бизнеса
считалось явлением совершенно недопустимым.
   Но Семисвечко мог себе позволить отступление от общепринятых правил.
   Честно говоря, на все  правила  ему  было  совершенно  наплевать.  В  том
обществе, где он вращался последние годы, правила устанавливали те, кто имел
кошелек наибольшей толщины или стоял ближе всех к государственной кормушке.
   Да и обрюзгший в свои тридцать три  года,  вечно  небритый  Ромочка  тоже
пунктуальностью не грешил.
   Семисвечко плюхнулся за столик, пожал вялую и липкую  ладошку  Абрамсона,
молча ткнул пухлым пальчиком в строчки меню и положил локти  на  белоснежную
скатерть. Официант умчался исполнять заказ.
   - Ну? - гуняво спросил Александр Лейбович.
   - Принес расклад? - засуетился Абрамсон.
   - Естественно. Ты меня за этим звал? Бумаги можно и по факсу скинуть...
   - Не скажи, - Роман понизил голос.
   - В шпи„нов поиграть решил? - поморщился визави.
   - Саша, не надо так...
   - А как надо? - насмешливо поинтересовался Семисвечко.
   Абрамсон со своим старшим товарищем и патроном  Березинским  стремительно
теряли расположение кремлевской верхушки  и  вызывали  у  остальных  крупных
коммерсантов  все  нарастающее  чувство  брезгливости.  В  мире  российского
бизнеса, очень тонко чувствуют слабину и не упускают возможности подтолкнуть
оступившегося или добить упавшего. Несмотря на  клятвы  в  вечной  дружбе  и
совместные прибыльные проекты.
   Но  если  с  Березинским  уже  было  все  ясно,  то  насчет  Абрамсона  у
бизнес-сообщества еще оставались некоторые  сомнения.  Того  гораздо  меньше
затронули изменения кремлевских персоналки и связанные с  этим  рокировки  у
кормушки, что наводило опытных собратьев по коммерции на мысли об  особенных
отношениях  Абрамсона  с  командой  свежеизбранного  Президента.   Из   чего
вытекало, что Романа лучше пока не трогать. По крайней мере, в открытую...
   Абрамсон надул лоснящиеся от жира губки.
   - Надо по уму. Факсы нынче штука ненадежная.
   - Да брось ты... - Семисвечко.
   - Нет, не брось! - неожиданно  резко  рыкнул  Абрамсон.  -  Тебе  примера
Индюшанского с Бобковичем мало? Тоже думали, что все обойдется,  документики
в электронном виде держали... И что  вышло?  Сейчас  половина  их  файлов  у
фэ-эсбэшников...
   - Ну и чо? - Александр Лейбович пожал плечами.  -  Вову  отпустили,  дело
закрыто.
   - Еще не совсем...
   - Как это не совсем?
   - А так! - зло выдохнул Абрамсон. - Есть сведения,  что  это  был  только
первый этап. Через месяц-другой Индюка забьют в клетку  всерьез  и  надолго.
Если только тот заранее не сбежит... Бумаги, что он с "Газпромом"  подписал,
-  фуфло.  Подтереться  и  выбросить.  Любой  европейский  суд  опротестует.
Особенно  после  того,  как  один  из  протоколов  наш  министр   пропаганды
завизировал.  Он  же  госчиновник,  а  западники  к  этому  очень   серьезно
относятся. Раз расписался - значит, интерес имеет. По всем законам  выходит,
что министр госпропаганды Зозуля - коррупционер...
   - Кто в клювике принес? - серьезно спросил Семисвечко.
   - Стальевич. А Дима Якушко подтвердил... - Якушко у  Стальевича  в  замах
ходит, - Александр Лейбович скривился, - одна команда.... Что  один  ляпнет,
то другой тут же поддерживает. Якушко  после  отставки  Деда  суетится,  ему
выслуживаться по новой надо...
   - Мой человек вчера со Степашко базарил. Тот же цвет.
   - Ну и хрен с ними! - Семисвечко набулькал себе  швейцарской  минеральной
воды по пять долларов за поллитровую бутылку. -  Это  проблемы  Индюка.  Сам
вписался, пусть сам и решает... Никто  его  не  заставлял  против  Штази  на
выборах играть. Скорешился  с  Яблонским,  пущай  на  пару  и  расхлебывают.
Яблочный Индюк - это даже не смешно. Надо было заранее все продумать...
   - Так-то оно так...
   - Рома, давай по делу. У меня еще две стрелки сегодня.
   - Лады. Ты с Фаттхом давно говорил?
   - С неделю тому назад. А что?
   - Непонятки по последней партии...
   Бесшумный, как тренированный ниндзя, официант мгновенно  расставил  перед
Семисвечко пяток тарелочек с закусками  и  удалился.  Бизнесмен  навалил  на
кусок булки ложку белужьей икры и затолкал его в рот.
   - Чо за непонятки? - Одна из  икринок  вывалилась  из  полуоткрытого  рта
страдающего избыточным  весом  олигарха  и  скатилась  по  обтянутому  синей
рубашкой брюху под стол.
   - С количеством...
   Александр Лейбович  покряхтел,  извлек  из  внутреннего  кармана  пиджака
листок с записями и расправил его на коленях.
   - Где?
   - По составу, что отправили транзитом через Малгобек.
   - В среду? - уточнил Семисвечко.
   - Угу...
   - Вроде все в порядке. Кульман прогарантировал.
   - А объемы?
   - Тыща восемьсот тонн, как с куста.
   - Вот именно, - кивнул Абрамсон.
   - Что "вот именно"? -  не  понял  Семисвечко.  -  Рома,  хорош  загадками
говорить...
   - Из Черноречья вышло две четыреста...
   - Как так?! - возмутился Александр Лейбович.
   - А вот так! - прошипел Роман Мульевич. - Мне ребята из Чечни  позвонили.
Отправили сорок цистерн, дошло тридцать. Этот сучок Кульман к нашему составу
десять своих прицепил. А документы только на три десятка оформил. Если б тот
поезд остановили, то мы бы с тобой и влетели.
   - Погоди... А где тогда лишние?
   - Отцепили по пути. Я думаю, в Майской или в Вознесенской.  Там  отводные
ветки есть. Делов на пятнадцать минут...
   - Вот сволочь!
   - А я о чем толкую? Пора бы с ним вопрос порешать...
   - Твои предложения, - Семисвечко уставился в тарелочку с остатками икры.
   - Хаттабычу свистнуть, у него около Серноводской есть  парочка  мобильных
отрядов. Организовать накат на кульмановских людишек плевое дело. Раз-два  -
и в дамки... Можно даже без персонификации наезда обойтись.  Пройти  широким
бреднем, пожечь с десяток заводиков. Если все удачно срастется,  Кульман  на
месячишко из дел вылетит.
   - У него в районе Серноводской заводы вперемешку с моими.
   - Ну и что? Предупредим людей, чтоб не трогали...
   - А авиация? На Хаттаба они как волки навалятся. Будут глушить направо  и
налево. Вон, Штази, говорят, приказал ему голову Однорукого доставить. Любые
награды обещает...
   - Штази мы как-нибудь успокоим.
   Семисвечко отрицательно покачал головой.
   - "Как-нибудь" меня не устраивает. Штази - не Дед, его на  кривой  кобыле
не объедешь. Да и не узнаем мы ничего, если он чо-то замыслит...
   - Хорошо, -  неожиданно  легко  согласился  Абрамсон,  -  предложения  по
масштабным акциям со скважинами снимаются.  Давай  тогда  под  замес  пустим
кого-нибудь из кульмановских генералов. Пусть Однорукий или Джафар со своими
ребятами опять покоцают колонну федералов. И им польза, и нам хорошо. Заодно
Кваснин облажается. Он тут верещал, что активный этап операции позади,  мол,
все  крупные  формирования  разгромлены.  Штази  это  понравилось,   а   при
противоположном раскладе он Кваснина точно в миссионерскую позу поставит...
   - Это можно, - задумчиво заявил Семисвечко. - Но что нам это даст?
   - То, что и в прошлый раз. Пока будут разбираться  с  потерями  и  искать
виноватых, под сурдинку натравим спецгруппы на  людей  Кульмана.  Переделить
заводики чечены всегда готовы, только волю дай.  Своих  людишек  поставим...
Кульман чухнуться не успеет. А потом поздно будет...
   - Ты с Березой уже обсудил?
   - Обижаешь!
   - Тогда нормально, - Александр Лейбович побарабанил пальцами по столу.  -
Оформляй  заказ.  Кульман  совсем  зарвался,  его  давно   пора   на   место
поставить...
   - Оплата обычная, - предупредил Абрамсон.
   - В курсе, - буркнул Семисвечко.

***

   В станицу Галюгаевская Рокотов попал по собственной инициативе.
   За тот год, что минул с  момента  его  приключений  в  столице  Беларуси,
Владислав успел переделать массу дел - вернуть себе квартиру и  восстановить
документы, уволиться  с  работы,  поставить  скромный  памятник  из  черного
гранита на могиле  Азада,  съездить  в  Белград  к  Мирьяне,  пробравшись  в
Югославию через Венгрию под видом мирного российского туриста, обручиться  с
черноокой сербкой, познакомиться с друзьями неугомонного Дмитрия Чернова  по
кличке Гоблин  и  пару  раз  побывать  в  Москве,  где  его  радушно  принял
получивший очередное звание подполковник Бобровский.
   С Москвы все и началось.
   В столице Рокотов совершенно случайно познакомился с приехавшим в Главное
Управление по Борьбе с Организованной  Преступностью  и  Коррупцией  жителем
Ставрополья  Михаилом  Чубаровым,  у  которого  в  конце  тысяча   девятьсот
девяносто девятого года был похищен родной брат. Стоимость освобождения Мити
Чубарова была определена в полмиллиона долларов, которых у семьи  казака  не
было в принципе. Чечены-похитители ни на какие уступки не шли и грозились, в
случае  отсутствия  выкупа,   прислать   родственникам   отрезанную   голову
заложника.
   Ситуация сложилась патовая.
   Митю вместе с еще одним жителем Галюгаевской  -  Ираклием  Туманишвили  -
держали в каком-то маленьком ауле в горной части Чечни между реками Аргун  и
Мартан, куда бойцам ГУБОПиКа и СОБРа не было никакого  доступа.  К  тому  же
похитители двух казаков  принадлежали  к  немногочисленному,  но  совершенно
отмороженному тейпу, с которым предпочитали не связываться сами  чеченцы  из
лояльных России кланов.
   Оставался один выход - точечная боевая операция,  в  процессе  которой  у
исполнителей должны были быть полностью развязаны руки.
   Власти на подобный вариант не шли.
   Рокотов почесал в затылке и позвонил Гоблину в Санкт-Петербург.
   Тот дал положительный ответ  на  вопрос  о  партии  новейшего  оружия,  а
родственники Туманишвили, с которых похитители требовали нереальную сумму  в
три миллиона полновесных баксов, обеспечили  доставку  стволов  из  северной
столицы на Ставрополье. В тонкости перевозки вооружения  через  полстраны  в
фурах с текстилем биолог не вникал.
   Экипировка  маленького  отряда  казаков-добровольцев  обошлась  Владу   в
девяносто  семь  тысяч  долларов.  Благо,  косовские   деньги    у него еще оставались. Туманишвили и Чубаровы
попытались было компенсировать расходы, но  Влад  отложил  любые  финансовые
расчеты до завершения операции.
   К  властям  больше  не  обращались.  Те  показали   свою   беспомощность,
подозрительно долго тянули  даже  с  возбуждением  уголовных  дел,  из  чего
следовал логический  вывод,  что  кто-то  из  милицейских  или  прокурорских
чиновников был в доле с похитителями. После приезда в Галюгаевскую Рокотова,
явившегося под видом троюродного племянника Чубарова-старшего,  родственники
заложников принялись изображать активность в поиске необходимых  для  выкупа
сумм,  дабы  усыпить  бдительность  возможных  наблюдателей  и  дать  группе
добровольцев время на осуществление задуманного.
   К счастью, с боевой подготовкой казаков, в число которых вошел и  местный
священник  отец  Арсений,  сложностей  не  возникло.  Почти  все  они   были
охотниками, пятеро в разные годы отслужили срочную в ВДВ и  морской  пехоте,
так что с оружием обращались на порядок  лучше  любого  солдата-срочника  из
мотострелковой дивизии. И главное - давно мечтали поквитаться с бандитами за
последние несколько лет постоянного страха за своих близких,
   Приезд Рокотова послужил катализатором.
   За два дня  он  сформировал  коллектив  из  пятнадцати  человек,  который
занялся подгонкой снаряжения и пристрелкой оружия в песчаном карьере в  паре
километров от станицы.
   Местные милиционеры в процесс подготовки боевой группы не вмешивались.
   Даже наоборот -  обещали  предупредить  казаков  об  опасности  в  случае
появления в окрестностях станицы военных или стражей  порядка  сей  стороны.
Беспредел, который творили ичкерийские боевики начиная с  девяносто  первого
года, всем уже смертельно надоел. И русским  казакам,  и  обосновавшимся  на
Ставрополье ингушам, украинцам, грузинам, армянам, и даже самим чеченцам  из
равнинных тейпов.
   Восьмого  августа  двухтысячного   года   закончился   недельный   период
подготовки боевой группы...
   Прибывшие с импровизированного полигона  казаки  занесли  в  дом  оружие,
ополоснулись во дворе и  собрались  в  горнице,  рассевшись  вдоль  длинного
стола, уставленного кувшинами холодного морса и молока.
   - Итак, - Рокотов на  правах  командира  взял  слово,  -  докладываем  по
порядку. Первая группа.
   - В норме,  -  улыбнулся  бородатый  Толя  Пышкин,  за  свое  сходство  с
персонажем фильма "Особенности национальной охоты" прозванный  Кузьмичом,  -
кучность стрельбы на уровне девятки-десятки. К стволам уже все привыкли.
   - Ага, - Влад отставил пустой стакан. - Как с гранатометами?
   Пятнадцать казаков были разделены на три равных отделения.  В  каждом  из
них присутствовали гранатометчик с помповым "ГМ-94"  , два снайпера, работающих на средние дистанции
и  вооруженные  бесшумными  винтовками  ВСС  "Винторез"  , один боец с СВУ-АС  и командир группы с автоматом ОЦ-14
"Гроза" модели 9/40
   Сам Рокотов, также вооруженный "Грозой", осуществлял общее руководство  и
был шестнадцатым членом отряда.
   Четверо казаков  были  левшами,  что  лишь  способствовало  ударной  мощи
подразделения и позволяло на марше контролировать и правую, и левую  стороны
без ущерба для боеспособности.
   - Не очень выходит навесной огонь, - признался  облаченный  в  рясу  отец
Арсений, бывший гранатометчиком первой группы - То недолет то, перелет...

***

   -  Это  нормально,  -  сказал  Виталий  Янут,  потративший  два  года  на
постижение премудростей обращения с базукой в пехотном  батальоне,  -  чтобы
нормально натыркаться, нужно месяца три. А у нас  их  нет.  Я  сам  навесным
через раз попадаю...
   - Да, батюшка, это вам не кадилом размахивать, - хохотнул Вася Славин.
   Отец Арсений ничуть не обиделся. Он единственный из  всех  присутствующих
впервые взял в руки  боевое  оружие  и  смиренно  переносил  подначки  более
опытных казаков. Но отступать не собирался.
   - Разговорчики, - проворчал Рокотов.
   - Навесной можно вообще не отрабатывать, - весомо  прогудел  двухметровый
Данила Лукашевич,  -  так  и  так  на  трехстах  метрах  мы  с  "Винторезом"
справляемся. А дальше гранатомет не берет. И кривоствольных   пулеметов у Чичиков нет.
   - Это верно, - согласился Янут.
   - Хорошо, - спокойно резюмировал Владислав, - с навесным понятно.  А  что
со стрельбой на прямой дистанции?
   - Без вопросов, - Кузьмич оторвался от стакана  с  молоком.  -  Точно  по
целям.
   - Ну и славно. Пистолеты-пулеметы опробовали?
   Помимо  основного  оружия  гранатометчики  имели  и   складные   "ПП-90М"
.
   - Тут вс„ в порядке, - ответил служитель культа. Его  коллеги  -  Янут  и
Антон Соколов - синхронно кивнули.
   - Переходим к снайперам. С "Винторезами" вы уже свыклись. Как с СВУ?
   - До километра  попадание  вполне,  дальше  сложнее,  -  сказал  командир
третьей группы Алексей Веселовский.
   - Нормально,  -  кивнул  Рокотов,  -  дальше  километра  работают  вообще
единицы. А нам тысячи метров - с избытком. Мы не в соревнованиях  участвуем.
И рельеф местности вряд ли предоставит дистанцию больше километра.  Основной
упор - на поражение объекта на расстояниях в двести-триста метров. Мы уже об
этом сто раз говорили.
   - На  трехстах  проблем  вообще  нет,  -  командир  второй  группы,  брат
похищенного Мити Чубарова Михаил положил на столешницу огромные кулаки.
   - "ПСС"   и  "МСП"
 опробовали?
   - Отстреляли по пять обойм, - Чубаров немного наклонился вперед, -  и  из
"малышей" по десятку выстрелов. В ростовую мишень попадаем.
   - Вот и замечательно, - Владислав откинулся на стуле. - Наша задача -  не
чудеса меткости демонстрировать, а дело сделать. В идеале -  тихо  прошли  и
так же тихо ушли, без единого огневого контакта. Хотя так вряд ли получится.
Но боестолкновения надо все равно свести к минимуму. Пущай регулярные  части
мочиловым занимаются...
   Если кто-то из казаков и придерживался иного мнения, то  вслух  этого  не
высказал из опасений быть  исключенным  из  отряда.  С  самого  первого  дня
Рокотов навел железный порядок и  предупредил  соискателей  высокого  звания
"мститель-доброволец", что ему не нужны герои, желающие поскакать по горам в
духе товарища Рэмбо.
   - Обратите повышенное внимание на стрельбу короткими, по два-три патрона,
очередями, - продолжил педантичный биолог. - На  дистанциях  до  ста  метров
данный вид огня является предпочтительным. Естественно, что к снайперам  это
не относится.
   - Жаль, - притворно огорчился Рудометов.
   Казаки заулыбались. Весельчак-очкарик регулярно вворачивал свои шуточки в
любой разговор, причем выбирал для этого самый неожиданный момент.
   Рокотов отпил воды, поставил стакан на стол и облизал верхнюю губу.
   - Теперь о том, что мы сегодня отрабатывали на  полигоне.  Обе  группы  я
перехватил. Почему? - Влад обвел взглядом собравшихся, но ответа не получил.
- Объясняю... Просто у меня оказались нервы чуть покрепче. Я смог отлежаться
на одном месте на несколько минут дольше, чем вы. Вот и вс„.
   - Не вс„, - В„селовский покачал головой.
   - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Рокотов.
   - У тебя опыта до задницы. И вообще...
   - Давай конкретнее, - биолог оперся локтями о край стола.
   -  Ну...  -  Алексей  провел  ладонью  по   короткому   ежику   волос   и
сосредоточенно засопел.
   - Это не ответ, - мягко сказал Владислав.  -  Объясни,  как  есть.  И  не
стесняйся. Во-первых, тут все свои, а во-вторых, я  мог  что-то  упустить  в
тренировках. В конце концов, меня никто  не  учил  преподавать  диверсионную
службу. А личный опыт не обязательно универсален...
   - Хорошо, - В„селовский наморщил лоб. - У тебя  есть  преимущества  почти
бесшумного передвижения и умения вырубать противника голыми руками.
   - И что?
   - Вот это и есть, - растерялся Алексей.
   - Рукопашный бой оставим в стороне, - Рокотов сцепил руки на  затылке.  -
При наличии автоматического оружия и расстояниях  между  противниками  более
пары  метров  сие  обстоятельство  несущественно.  А  совершенно  бесшумного
передвижения не бывает. Обязательно  что-нибудь  да  скрипнет,  прошуршит  и
прочее в том же духе. Эту проблему надо разделить на два подпункта. Первый -
крепление амуниций и элементарная осторожность, когда  вы  куда-то  топаете.
Дабы не зацепиться стволом автомата за ветку, не стукнуть флягой о камень...
Просчитывайте маршрут на дистанцию в десять-пятнадцать шагов вперед,  и  вс„
будет нормально. Теперь второе... Касательно ползания могу сказать следующее
- выбирайте мягкую почву или песок и не спешите.  Больше  используйте  ноги,
тогда меньше устанете.  Ведь  как  ползает  основная  масса  людей?  Как  бы
подтягиваясь на руках... А руки слабее ног раза в три-четыре. Недаром ведь в
восточных единоборствах ударам ногами придается такое значение.  Так  вот...
Когда ползете, отталкивайтесь ногами,  работайте  тазом.  Руки  пусть  будут
свободны, вы ими только опираетесь о землю и лишь  иногда  помогаете  ногам.
Получится своеобразная "лягушачья" методика передвижения - колени в стороны,
руки тоже расставлены довольно широко, попеременно подтягиваете каждую  ногу
до уровня пояса, отталкиваетесь и энергично крутите торсом. Жаль, что у  нас
нет достаточного количества времени для  отработки,  но  основную  мысль,  я
надеюсь, все поняли... Кстати говоря, я это не сам придумал. Прочел в  одной
книжке про разведчиков времен Первой мировой, попробовал на себе и  научился
буквально за несколько дней.
   Казаки закивали, мысленно примеряя на себя  подробно  расписанный  способ
передвижения по-пластунски.
   - А теперь - - отдыхать,  -  подытожил  биолог.  -  Тренировки  окончены.
Сегодня  вечером  последний  прогон  плана,  и  в  путь.  Все  свободны   до
восемнадцати ноль-ноль...

***

   К  командующему  Северным  флотом  адмиралу  Вячеславу  Зотову,   грустно
стоящему у лееров на носу крейсера "Петр Великий", подошел  начальник  штаба
флота вице-адмирал Михаил Яцык.
   - Ну? - спросил Зотов, не отрывая взгляда от пологих серых волн Баренцева
моря.
   - Все в порядке. "Молотобойцев" скоро будет здесь...
   - Болтать не будут?  -  широкое,  чуть  рябое  лицо  адмирала  перекосила
нервная гримаса.
   - Большая часть экипажа вообще не поняли, что случилось...
   - А капитан?
   - Ты ж сам пообещал ему контрика .  -
Яцык облокотился на немного провисший стальной трос леера, покрытый  мелкими
капельками воды.
   - Если успею... - тихо выдохнул. Зотов.
   - Успеешь, успеешь, - заявил начальник  штаба.  -  Сейчас  главное  -  не
дергаться. Вон, аппараты вовсю работают, - вице-адмирал вытянул руку и ткнул
пальцем в болтающийся на тросах  возле  борта  спасательного  судна  "Михаил
Руднев" бело-оранжевый глубоководный снаряд  "Бестор",  -  за  два  дня  уже
седьмое погружение. Будет о чем доложить Главкому...
   Командующий Северным флотом тяжело вздохнул.
   Операция по спасению экипажа атомного ракетоносца "Мценск",  лежащего  на
грунте в ста семи  метрах  от  поверхности,  развивалась  в  соответствии  с
инструкциями.. Как явствовало из докладов Главкому ВМФ и  министру  обороны,
аварийную лодку быстро "обнаружили", подогнали все имеющиеся в наличии  силы
и теперь без остановки пытались пристыковать к кормовому спасательному  люку
переходные шлюзы глубоководных  аппаратов.  Правда,  пока  безуспешно  -  по
сообщениям пресс-службы ВМФ, "Мценск" лежал  на  дне  неровно,  и  подводные
снаряды соскальзывали с его борта раз за разом.
   Второй день вся страна с нетерпением ждала  выпусков  новостей  и  ловила
каждое слово находящегося на  борту  "Петра  Великого"  корреспондента  РТР.
Других  журналистов  из  соображений  "секретности"  к  месту   спасательной
операции не допустили. Одновременно с этим несколько эскадренных  миноносцев
и большой противолодочный корабль "Адмирал Пастухович" прочесывав  ли  район
на северо-западе  от  места  катастрофы  и  пытались  разыскать  иностранную
субмарину, с которой предположительно мог столкнуться "Мценск".
   Рассматривались и другие версии  аварии  -  мина  времен  Второй  мировой
войны, самопроизвольный взрыв торпеды внутри подлодки и даже столкновение  с
ледоколом.  На  дезинформирование  общества  были  брошены  все  силы  -  от
пресс-служб флота  и  ВМФ  в  целом  до  адмиралов-отставников,  с  завидной
регулярностью долдонивших о своей "компетентности" и доходящих до маразма  в
объяснении причин  затопления  "Мценска".  Бывший  командующий  Черноморским
флотом адмирал Балдин вещал о "радиоуправляемой американской  лодке-убийце",
а экс-главком Военно-Морского Флота СССР - об айсберге.
   Лишь истинная причина не была названа ни разу.
   А она была проста и грозила всему командованию Северным  флотом  крупными
неприятностями. Вплоть до трибунала, лишения  наград  и  званий  и  отправки
провинившихся за колючую проволоку, лет на десять-пятнадцать.
   Пятого  августа  двухтысячного   года   современный   атомный   подводный
ракетоносец был потоплен своим же авианесущим крейсером.  "Мценск",  должный
произвести выстрел практической
торпедой, внезапно пошел на экстренное всплытие, оказался в опасной близости
от идущего полным ходом "Адмирала Молотобойцева" и  влетел  тому  точно  под
днище. Метровый стальной швеллер киля авианосца вскрыл корпус подлодки,  как
консервную банку. Носовые  отсеки  "Мценска"  затопило  в  течение  полутора
минут, и субмарина, пройдя  по  пятисотметровой  пологой  дуге,  ткнулась  в
скальный грунт.
   "Адмирал Молотобойцев" спокойно проследовал дальше с бьющимися в истерике
на мостике офицерами из штаба учений во главе с Зотовым.  Экипаж  надводного
корабля, за исключением капитана, его  помощников  и  штурмана,  пребывал  в
неведении относительно катастрофы. Волнение на море в тот момент  составляло
около четырех баллов, и крейсер  водоизмещением  под  пятьдесят  тысяч  тонн
просто качнуло немного сильнее, чем обычно.
   Случилась сия неприятность аккурат за сутки до окончания учений.
   Верховному Главнокомандующему решили сразу  не  докладывать.  Авось  само
рассосется. Сообщили только, что связь с лодкой потеряна в  результате  сбоя
аппаратуры, а  сами  бросились  подчищать  все  документы,  могущие  оказать
негативное влияние на карьеры адмиралов и капитанов первого ранга  из  штаба
флота.
   Лишь на следующий день  после  аварии  объявили  тревогу  и  поставили  в
известность спасательные службы. К тому времени оставшиеся в живых  двадцать
восемь  моряков  "Мценска"  уже  из  последних  сил  стучали  в  борт.   При
температуре заливающей отсеки  воды  в  два  градуса  и  давлении  в  десять
атмосфер у человека есть шанс продержаться не более суток. По крайней  мере,
так написано в учебниках. А  адмиралам  был  опасен  даже  один-единственный
выживший свидетель, могущий рассказать, что же случилось на  самом  деле.  У
капитана аварийной подлодки была  как  минимум  минута,  чтобы  объявить  по
громкой связи причину  затопления  и  подать  команду  к  началу  борьбы  за
живучесть.
   За шестьдесят секунд можно многое сказать...
   По  истечении  семидесяти  двух  часов  с  момента  аварии   опасений   у
командования флота поубавилось. "Адмирал Молотобойцев" зашел в  Североморск,
сгрузил на берег большинство штабных офицеров и вернулся в район катастрофы.
Зотов и Яцык перебрались на тяжелый  крейсер  "Петр  Великий"  и  возглавили
обреченную  на  неудачу  спасательную  операцию,   не   забывая   при   этом
поддерживать миф об оставшихся в  живых  подводниках,  подаче  на  субмарину
"воздуха, пищи и горючего" и оттягивая время объявления о провале  работ  по
стыковке с кормовым люком подлодки. Главным в первые  дни  после  катастрофы
было продемонстрировать обществу свои "активность" и  желание  всеми  силами
спасти запертых в стальном гробу моряков.
   У адмиралов это получилось.
   А без помощи тяжелых водолазов подводные снаряды только бились  о  корпус
затонувшей субмарины без малейшего шанса на  стыковку  с  комингс-площадкой,
поврежденной форштевнем авианосца.
   - С "Молотобойцевым" надо что-то придумать, -  Зотов  сжал  кулаки.  -  В
сухой док его нельзя заводить. Вмиг расшифруют... Работягам и инженерам  рот
не заткнешь.
   - Верно, - согласился начальник штаба Северного флота.
   - Что думаешь?
   - Несколько месяцев он и так походит. А потом его надо будет посадить  на
камни. Во время боевого  дежурства.  Тогда  о  "чэ-пэ"  можно  в  прессу  не
сообщать. Сам понимаешь... Выговорешник капитану вкатим - и все дела.
   - Капитану нельзя...
   - Можно, - жестко отреагировал Яцык.  -  Устроим  преследование  подлодки
НАТО, нагло нарушившей наши  границы,  проведем  крупномасштабную  операцию,
полфлота выведем в море, подключим авиацию... А выговор погасим на следующий
день. За проявленное мужество.
   - Думаешь, пройдет?
   - Обязательно. Главком раздувать не  будет.  А  Президент  в  этих  делах
вообще не рубит. Историю с миной съел и не поморщился...
   - Остаются родственники.
   - Сыграем в благородство, - цинично выдал вице-адмирал. - Подадим рапорта
об отставке, извинимся перед телекамерами. Народ у нас отходчивый, долго зла
держать не будет...
   Зотов поежился. Подавать рапорт ему не хотелось.
   А вдруг удовлетворят просьбу?
   И что тогда?
   Пенсия?
   Яцык заметил нервное передергивание плеч адмирала, сжатый  до  побелевших
суставов кулак и усмехнулся про себя.
   "Боится комфлота. Не хочет терять тепленькое местечко... Угробил свою  же
лодку, утопил больше сотни подчиненных, а теперь ищет выход из  ситуации,  -
на лице вице-адмирала не дрогнул ни один мускул,  хотя  ему  очень  хотелось
язвительно улыбнуться. - Причем  с  наименьшими  потерями  для  собственного
имиджа "опытного флотоводца"... Не выйдет. За все надо платить..."
   Себя  в  качестве  соучастника  преступления  начальник  штаба  даже   не
рассматривал. Хотя именно его ведомство подготовило документы на  дислокацию
кораблей и именно по его вине торпедные стрельбы проводились не с расстояния
в три мили, а с пяти кабельтовых.
   - С Самохваловым договоримся, - успокоил  Поповского  Яцык,  -  ему  тоже
скандал ни к чему...
   Главком  ВМФ  Владимир  Самохвалов  находился  в  сложных  отношениях   с
командующими флотами и их  начальниками  штабов.  Сам  напрямую  он  не  мог
подсасываться  к  финансированию  военно-морских  сил.  Потому  его   личное
благосостояние зависело от своих  людей  на  нижестоящих  ступенях  пирамиды
командования ВМФ. Взамен он обеспечивал прикрытие мелких и крупных нарушений
и строго следил за тем, чтобы ненужная или опасная информация не доходила до
министра обороны и далее до Президента.
   О прессе ни Зотов, ни Яцык даже не подумали.
   Привыкли к тому, что гриф секретности надежно  прикрывает  их  от  любого
независимого расследования.

***

   Влад помог жене хозяина дома убрать со стола посуду, вежливо поблагодарил
за сытный обед и  выбрался  на  веранду,  чтобы  выкурить  тонкую  ароматную
сигару.
   У крыльца сшивался задумчивый Вася Славин, - Ты почему  не  отдыхаешь?  -
доброжелательно поинтересовался биолог.
   - Да вопрос есть...
   - Давай, присаживайся, - Рокотов хлопнул ладонью по лавке рядом с  собой.
- У нас ведь демократия. Пришел, видишь,  я  курю  -  садись,  закуривай,  -
полкило жареного мяса настроили биолога на философский лад. - Видишь, я  чай
пью - садись и ты чай пить. Пришел, а я борщ ем - садись рядом, закуривай...
   Пару секунд Василий обдумывал тираду командира, потом рассмеялся. . Экзамен по литературному переводу. Студенту дают
перевести на английский фразу: "Эх, лапти мои, четыре оборки,  хочу  -  дома
заночую, хочу - у Егорки". Нормально?
   - Нормально, - хмыкнул Славин.
   - Студент благополучно справился, получил запись  в  зачетку  и  убыл.  А
преподаватель решил эту же фразу дать на перевод  следующему  экзаменуемому.
Но уже не с русского на английский, а наоборот. Причем перевести следовало в
стихотворной форме. И, знаешь, что получилось?
   - Нет...
   Рокотов немного помолчал и принялся декламировать:
   - Блистают туфли нестерпимо лаком,
   Мне некуда бежать. Вс„ решено.
   Мне нынче мирный сон уже не лаком,
   Мне нынче ночевать у Джорджа суждено!
   Василий хрюкнул.
   - Это я к тому, что переводная литература на девяносто процентов  зависит
от менталитета переводчика, - Влад развил тему. - А при двойном или обратном
переводах ситуация осложняется многократно.  Ведь  тай-квон-до  -  корейская
борьба. Соответственно, первоисточник был на корейском. Потом  его  перевели
на английский, и только затем - на русский... Что осталось  от  оригинала  -
одному Богу известно.
   - Тебе легко говорить.
   - Верно, мне повезло больше, чем вам. У меня был учитель.  Но  в  вопросе
изучения боевых искусств есть еще один маленький  нюанс,  который  почему-то
никто не учитывает.
   - Какой?
   - Смысл тренировок.
   - То есть? - нахмурился Славин.
   - Конечная цель. К чему ты стремишься  -  побеждать  на  соревнованиях  и
красоваться перед девочками или нечто иное?
   - Просто самооборона...
   - Просто не бывает, - вздохнул Влад. - Любое серьезное дело  предполагает
определенный выбор. Вот смотри... Та же боевая борьба подразделяется на  два
разных  направления  -  спортивная  и...  как  бы   помягче   выразиться?...
Ориентированная на уничтожение противника. Есть, правда, еще  и  направление
самосовершенствования,  но  в  данном  случае  мы  его  не  рассматриваем...
Спортивный вариант - это то,  что  ты  видишь  по  телевизору,  в  клубах  и
спортзалах,  в  милицейских  сводках,   когда   показывают   захват   СОБРом
какой-нибудь преступной  группы.  Естественно,  что  человек,  долгое  время
занимающийся каратэ или айки-до, сможет постоять за себя на  улице.  Но  вот
направление реального боя - это совсем другое дело. И разница прежде всего в
психологической подготовке. От нее идут и методики тренировок.
   - У тебя, как я понимаю, реальный бой? - Василий потер руки.
   - Ага. Только обучать ему я не умею...
   - Почему? - огорчился молодой казак,
   - Не знаю методику.
   - Но сам-то ты научился...
   - Сам - да. Я ж говорю, у меня был учитель. С  большой  буквы.  Кое-какие
знания он мне передал, но они сугубо бойцовские. Меня не учили обучать. Если
я возьмусь за это дело, в первый же год тренировок  кто-нибудь  из  учеников
грохнет другого и я сяду. Надолго и без права на амнистию. А мне на  свободе
еще не надоело, - в свете того, что творил Рокотов последние  полтора  года,
его последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно.
   - Зачем убивать на тренировке? - не понял Славин.
   - По-другому не выйдет, - печально ответил Владислав. -  Реальный  бой  -
это тот, где противника не побеждают, а укладывают в могилу. Можно, конечно,
только покалечить, но и сие на фиг никому не надо. Как я уже сказал, разница
заключается в психологическом настрое. Боец, работающий в  режиме  реального
боя, видит перед собой не соперника на татами или  на  ринге,  а  врага,  из
которого следует сделать хладный труп. Так тренируют диверсов из спецназа. И
вариант борьбы совсем не важен - это может быть и у-шу, и  боевое  дзюдо,  и
тай-чи... Главное -  не  заработать  очки,  а  замочить.  Тут  же  возникает
ограничение - отсутствие спарринга. Можно либо работать на снарядах, либо на
настоящем противнике. Либо, как было в моем случае, - с профессионалом,  чей
уровень на много порядков превышал мой. Но  так  везет  не  каждому...  Вот,
Вася, и ответ. Я бы рад был помочь, но боюсь, не потяну.  Конечно,  кое-что
показать я могу, однако далеко не вс„. Так, какие-то мелочи...
   - Но покажешь? - после недолгого раздумья спросил Славин.
   - После того, как дело сделаем, - пообещал биолог. - Неделю тренировок  я
тебе гарантирую.

***

   Бахтияр Шарипов поднял вверх руку, и идущие за ним  след  в  след  восемь
боевиков остановились.
   - Все, привал...
   Чеченцы с облегчением сбросили на землю тяжелые рюкзаки  со  взрывчаткой.
Дневной переход по горным тропам  вымотал  их  до  предела.  Пятеро  тут  же
прикурили заранее  приготовленные  "косяки",  и  в  воздухе  распространился
сладкий запашок тлеющей анаши. Двое присосались к фляжкам, а один  отошел  в
сторону, на ходу расстегивая штаны, и скрылся за кустами.
   Шарипов развалился прямо на земле и закинул руки за голову.
   Теперь, когда они приблизились к шоссе на  расстояние  прямой  видимости,
оставалось только ждать. Может, день, а может - и неделю. Как повезет. У его
отряда было задание  минировать  дорогу  накануне  прохода  по  ней  колонны
федеральных сил  и  ждать  подкрепления.  Точную  дату  не  определили,  все
зависело от информации, которую со дня на день должен был сообщить  источник
в штабе Объединенной группировки.
   Бахтияр оглядел отдыхающих бойцов.
   Больше половины из них были еще юнцами, впервые  вышедшими  на  настоящее
боевое задание. Трое, хоть и участвовали в боях этой и прошлой войны,  ничем
особенным себя не проявили. Как, впрочем, и сам Шарипов. Но Фаттх решил, что
именно Бахтияр более всех достоин возглавить группу  подрывников.  Возможно,
потому, что двадцативосьмилетний чеченец  из  Гехичу  был  самым  старшим  в
группе из воспитанников араба и меньше всех остальных баловался наркотиками.
К тому же у Шарипова были  довольно  влиятельные  родственники  в  чеченских
диаспорах Турции и Саудовской Аравии, которые перечисляли крупные  суммы  на
освободительную борьбу и напрямую поддерживали Абу  Джафара  и  Аль  Фаттха.
Назначение Бахтияра маленьким, но  все  же  военачальником,  являлось  данью
уважения ко всему тейпу. А в  среде  "волков  ислама"  такие  нюансы  значат
гораздо больше, чем истинные успехи воина на поле брани. Важно не то, что из
себя представляет воин, а сколько в его роду "эмиров" и какого они уровня. О
военных достижениях потом  можно  что-нибудь  придумать,  сочинить  красивую
легенду о неравной битве против целого полка федералов и  небрежно  огладить
винтовку с  сотней  зарубок  на  прикладе.  Все  равно  никто  проверить  не
сможет...
   Ахмед вышел из-за кустов с  довольной  улыбкой  на  покрытом  клочковатой
бородой лице и принял из рук младшего брата папироску с коноплей.
   - Э, ты не всю бумагу  израсходовал?  -  осведомился  крепыш  из  Аргуна,
разрывая фольгу на плитке белого швейцарского шоколада.
   -  Не  боись,   -   Ахмед   ловко   перебросил   собеседнику   наполовину
распотрошенный Коран в мягкой обложке, - на всех хватит...
   Бахтияр недовольно поморщился.
   Правоверные называются!
   Жрут русскую водку, в лагере смотрят по спутниковому телевидению шведские
порнофильмы, о молитве вспоминают только  тогда,  когда  в  отряд  приезжает
кто-нибудь  из  шейхов,  подтирают  задницу  вырванными  из   Святой   Книги
страницами. За подобное в Иране или в Египте  забили  бы  камнями.  А  здесь
ничего, проходит. Война все списывает. Благочестие выказывают только  тогда,
когда на них направлены объективы телекамер.
   Ахмед выпустил из ноздрей густые клубы дыма.
   - Хороший "план"! - похвалил он брата. Абдула Бицоев гордо насупился.

***

   Главный редактор "Новой газеты"  Дмитрий  Мюратов  поставил
свою подпись на гранках политологической статьи  Елены  Афанасенко,  где  та
прославляла выскочившего из полугодичного  небытия  Григория  Яблонского,  и
отодвинул бумаги в сторону.
   В последние месяцы все складывалось как нельзя лучше.
   Июльские  арест  и  внезапное  освобождение  из-под  стражи  медиамагната
Владимира  Индюшанского  только  подогрели  интерес  читателей  к  проблемам
свободы средств массовой информации. Если бы этого конфликта не было, то его
следовало  бы  спровоцировать.  Тираж  псевдооппозиционных  изданий   вырос,
редакцию захлестнул  вал  писем  от  возмущенных  читателей,  корреспонденты
"Новой газеты" стали желанными гостями на различного рода ток-шоу  и  там  в
полной мере смогли высказать свои претензии к ныне существующей власти. А  с
ростом популярности газеты поднялись расценки на  рекламу  и  проплачиваемые
политиками заказные материалы.
   Мюратов перевел взгляд на Билятковскую с Бледноцерковским.
   - По лагерям беженцев готов  материал?  А  то  Темирбулатов  уже  звонил,
интересовался...
   Президент  Ингушетии  был  одним  из  крупнейших  спонсоров   московского
таблоида. Часть из исчезающих в черной дыре  "оффшорной  зоны"  денег  Аслан
Темирбулатов отдавал на  поддержание  своего  имиджа  в  средствах  массовой
информации, и оттого любые разумные претензии  к  усатому  генералу,  внешне
смахивающему на опереточного латиноамериканского диктатора,  превращались  в
"политическое дело", якобы имеющее цель опорочить честное имя лидера второго
по численности вайнахского народа.
   Темирбулатов первым из губернаторов осознал важность дружбы со  столичной
прессой и не скупился.
   - В следующем номере  выйдет,  -  зевнула  Анна,  -  показания  очевидцев
сделали, осталось подбить документики.
   Тему о лагерях чеченских беженцев "Новая газета" вела по инерции. Интерес
к ней был невысок. Но обеспечение лагерей и обкрутка выделенных на это  дело
бюджетных денег в коммерческих банках  приносили  участникам  аферы  крупные
дивиденды, и потому тлеющий костерок было необходимо поддерживать в  рабочем
состоянии,  чтобы  в  любой  момент  из  него  можно  было   раздуть   пожар
"разоблачений".
   - Не снимай руку с пульса, - попросил Мюратов.
   - Перестань волноваться, - Билятковская чуть скривила тонкие губки,  -  у
меня все отработано. Не было такого, чтобы Аслан остался недоволен.
   - Он просил  ускориться.  После  взрыва  на  Пушкинской  по  новой  пошли
финансовые проверки...
   -  А  не  фиг  было  внаглую  раненых  боевиков  принимать,  -  пробурчал
Бледноцерковский, - и на весь свет объявлять, что его дом всегда открыт  для
Масхадова. Он бы еще Басаева с Радуевым в гости пригласил...
   - Салман сидит, - пожал плечами Мюратов.
   - Во-во! И неизвестно, о чем он со следаками треплется...
   -  Да  ничего  он  им  не  говорит!  -  вмешалась  Билятковская.  -  Ждет
психиатрической экспертизы. Салманом особо  никто  не  интересуется,  все  ж
знают, что он не в себе. Там было два или три допроса и вс„...
   - У меня другая информация, - заявил Бледноцерковский.
   - Какая, интересно? - язвительно спросила Анна.
   - Что Салман всех сдал. И чеченов, и московских.
   - Тогда почему гэбуха не реализовывает материал?
   - Это у гэбухи спроси. Ждут чего-то...
   - Может, дадим анонс? - предложил. Мюратов.
   - Конкретики-то нет, -  Билятковская  закурила,  -  одни  сплетни.  А  на
фразочки типа "кое-кто кое-где у нас порой" никто не клюнет. Нужна  хотя  бы
одна фамилия.
   - Вадик, ты можешь поподробнее разузнать?
   - А чо узнавать! Кульман, Семисвечко, Синагога...
   - Это все бездоказательно, - махнул  рукой  Мюратов,  -  они  ж  лично  с
Радуевым не встречались. Вон, даже то, что Стальевич с Басаевым четыре  раза
виделись, тоже не выстрелило.
   - А фотки?
   - У нас негативов нет.
   - Да плюньте вы  на  Радуева,  -  предложила  Анна.  -  Этот  придурок  с
титановой  пластиной  в  башке  мало  кому  интересен.   Так,   отработанный
материал... Есть дела  поважнее.  Сейчас  тему  антисемитизма  можно  хорошо
раскрутить.
   - Это всегда хорошо идет, - согласился главный редактор. -  А  что,  есть
идеи?
   - Навалом... Вон, Женька Альбуц материала на целую книгу набрала.  Сейчас
будет грант получать на издание.
   - Мы как-то присоединиться сможем? - заинтересовался Мюратов.
   - Легко. Я у нее пару глав взяла почитать. Немного переделать - и  готово
расследование номера на три-четыре, с продолжением.
   - Женя возбухнуть может.
   - Переживет, - жестко прищурилась Билятковская, регулярно передиравшая  у
коллег по перу наиболее громкие статьи. - Мы ей бесплатную рекламу сделаем.
   - Тогда договаривайся.
   - Надо Каргалицкого подтянуть, - предложил Бледноцерковский. - Немцы тему
холокоста жрут с удовольствием, только давай...
   - Боря сейчас другим занят, - Мюратов покачал головой.
   - Сами справимся, - Анна не любила ни с кем делиться славой  "бесстрашной
журналистки". - Заодно свяжем арест Индюка с государственным антисемитизмом,
доклады Малашенкова и Гоннор Сенату США перелопатим. Там об этом много  чего
есть.
   - Гоннор сейчас не в фаворе... - протянул главный редактор.
   - Старой грымзе давно пора на пенсию, - едко  выдал  Бледноцерковский,  -
вместе со всей ее бандой престарелых идиоток. К тому  же  на  нее  конкретно
накатывают по поводу шпионажа в пользу Штатов.
   - Это одни домыслы, - вздохнул Мюратов.
   - Ну, домыслы - не домыслы, а статьи на тему  "Гоннор  -  агентесса  ЦРУ"
пошли довольно обоснованные, - журналист повертел в руках шариковую ручку. -
В Питере сей факт уже считают почти доказанным. И здесь многие  издания  вой
подняли. Ссылки на Гоннор могут сильно навредить...
   - Малашенкова хватит, - Билятковская поддержала Вадима.
   - Хорошо, - Мюратов поставил галочку  в  ежедневнике,  -  готовь  тему...
Теперь о "Мценске". Что на сегодня известно?
   - Лодка пока на дне.
   - Сам знаю. Что говорят-то?
   - То же, что и  обычно.  Идет  спасательная  операция,  затоплено  четыре
отсека,  дифферент  двадцать  пять  градусов  на   левый   борт,   -   слабо
разбирающийся в технических терминах  Бледноцерковский  сверился  со  своими
записями в блокноте. - Никитченко утверждает, что произошел взрыв в  носовом
торпедном отсеке, вояки пока единой версии не выдвинули.  Вещают  про  мину,
оставшуюся  с  войны.  Вчера  выступал  какой-то  адмиралишка,   трендел   о
столкновении с сухогрузом...
   - Балдин его фамилия, - сказал Бледноцерковский.
   - Точно, Балдин...
   - Шансы на спасение экипажа велики? - небрежно поинтересовался Мюратов.
   - Пятьдесят на пятьдесят.
   - Никитченко даст нам интервью?
   - Он хорошо запросит. Штуку зеленью, как минимум.
   - Не многовато? - прижимистый Мюратов недовольно наморщил нос.
   - Сейчас он нарасхват. Да и в "Беллуне" привык некисло получать. Его ж на
довольствие посадили, восемьсот бакинских в месяц просто так  платят.  А  за
каждое выступление - по  отдельному  тарифу.  В  зависимости  от  значимости
тусовки, где он появляется...
   - Никитченко - фуфлогон,  -  выдала  Билятковская.  -  Я  с  его  бывшими
сослуживцами говорила. Половина из того, что он шведам с норвежцами  впарил,
- фальшивка или устаревшие данные.  И  его  рассуждения  о  причинах  аварии
"Мценска" весьма сомнительны. На лодках такого типа  он  никогда  не  ходил,
деталей не знает... Обычная штабная крыса.
   - Мы ему с судом хорошо помогли,  -  задумчиво  сказал  главный  редактор
"Новой газеты", в благодарность мог бы и скостить гонорарчик....
   - Жди! - усмехнулся Бледноцерковский. - Он бабки как  пылесос  всасывает,
только успевай отсчитывать. Сейчас, тем более, его женушка финансовый вопрос
в руки взяла. Без сотки баксов к муженьку никого не подпускает.  К  тому  же
Никитченко нонче в  Америке.  Полетел  какой-то  очередной  грант  получать.
Вернется не раньше чем через неделю...
   - Тогда обойдемся без Никитченко, - решил Мюратов.
   - А я что говорила, - Билятковская прикурила вторую сигарету.

***

   Последним прибежал запыхавшийся отец Арсений.
   Рокотов посмотрел на часы и укоризненно покачал головой.
   - Опаздываете, батюшка. Уже пять минут седьмого...
   - Виноват.
   - Проходите на свое место и садитесь. Священник протиснулся вдоль стены и
уместился на лавке между Кузьмичом и Игорем Рудометовым,  веселым  очкариком
из состава  первой  группы,  который,  несмотря  на  зрение  "минус  шесть",
виртуозно обращался со своим СВУ-АС. Влад сел в кресло во главе стола.
   - Вс„, господа, к делу. У нас до вылета остается чуть больше суток. Миша,
что с вертухой?
   - Как и договаривались, -  Чубаров  тряхнул  копной  полуседых  волос.  -
"Ми-восемь" будет завтра в двадцать два часа в условленном месте. Плюс-минус
десять минут. На погрузку у нас пять.
   -  Справимся,  -  заявил  с  противоположного  конца  стола  неисправимый
оптимист Игорь Гречко, снайпер из второй группы.
   - Времени у нас в обрез, - серьезно сказал Владислав.
   - Больше - никак, - Чубаров посмотрел на командира. - Вне  зоны  действия
радаров машина будет минут десять. Чтобы не вызывать  подозрений  непонятной
задержкой, пилотам придется действовать очень быстро...
   - Ясно, - кивнул Рокотов. - Мы так и договаривались.
   Один из родственников семьи Чубаровых работал в авиаотряде Ставрополья  и
помог договориться с экипажем "Ми-8" о доставке боевой  группы  на  площадку
охотхозяйства в нескольких километрах от села Тарское, где  егерями  служили
двоюродные братья Леши Веселовского. А оттуда до  горной  части  Чечни  было
рукой подать.
   Полет "Ми-8" был залегендирован под доставку в поселковую больницу нового
медицинского оборудования, с которым подсобили родственники
   Туманишвили, выступившие в роли коммерсантов-меценатов.
   - С полетом решили. Кузьмич, обрисуй ситуацию в Ставрополе.
   Пышкин последние три дня занимался тем, что вместе с мужчинами  из  семей
Чубарова  и  Туманишвили  проводил  операцию  отвлечения,  должную  показать
похитителям, что сбор денег на  выкуп  хоть  и  продвигается,  но  медленно.
Заодно он с помощью экспертов из числа бывших сотрудников  спецслужб  провел
самую тщательную проверку  присланных  из  Чечни  видеозаписей,  на  которых
Ираклий и Митя сообщали о требованиях бандитов по их освобождению.
   - Сначала о подозреваемых, - Кузьмич открыл небольшой  блокнотик.  -  Про
Митю ничего конкретного сказать не могу. Его, по всей видимости,  прихватили
потому, что он взял в аренду сорок гектаров  земли  и  купил  два  трактора.
Какая-то сволочь из администрации  района  и  стукнула  чичикам.  Мол,  есть
бабки, и все такое...
   - Как мы и предполагали, - согласился Влад.
   - Да... Вопрос с Ираклием, на мой взгляд, более прозрачен...
   Отправка Пышкина в Ставрополь имела целью "свежий взгляд со  стороны"  на
сложившуюся ситуацию. Родственники заложников  не  всегда  могли  рассуждать
холодно и логично, когда речь шла о жизнях их близких, а посторонний человек
был способен на непредвзятый анализ.
   - Корни, как мне кажется, уходят в бизнес двухгодичной давности. Егор, ты
московских Сипиашвили знаешь?
   - Конечно, - Туманишвили нахмурился.
   - Так вот... Коротко объясняю для тех,  кто  не  знаком  с  проблемой.  В
Москве есть семейство Сипиашвили,  занимающееся  разного  рода  делишками  с
бензином. Параллельно они не гнушаются и мелкими операциями "купи-продай" по
сырью, продуктам, водочке... Старший - Спартак  -  возглавляет  бизнес,  его
сынишка по имени Рома работает на подхвате. О  Роме  можно  сказать  одно  -
подонок высшей категории, к тому же явно психически неполноценен. И связан с
чеченами, это уже проверено. Два года назад Ираклий ввязался с этой семейкой
в бизнес по возврату "эндээса"    при  внешнеторговых
операциях. А год назад разошелся. Те остались недовольны и даже  одно  время
высказывали разные претензии...
   - Было дело, - хрипло сказал Егор. - Орали, что  Ираклий  им  должен  сто
тысяч баксов. Потом вроде успокоились.
   - Как показывает практика - нет, -  развел  руками  Кузьмич.  -  Выждали,
суки, полгода и натравили на Ираклия Чичиков...
   - Доказухи маловато, - вмешался Рокотов.
   - Это верно, - Пышкин закрыл блокнот, - но что есть -  то  есть.  Другого
объяснения у меня  нет.  Но  мою  версию  подтверждает  следующий  факт:  на
видеозаписи Ираклий говорит о том,  что  он  "должен  денег".  Не  просто  -
"пришлите деньги, иначе меня убьют", а именно "должен"...
   - Логично, - согласился Владислав.
   - Вернемся - я их перережу, - пообещал Егор. - Поеду в Москву  и  развешу
всех Сипиашвили по деревьям. За яйца...
   - Это успеется, - фыркнул Рокотов, которому на ум тут же пришли кадры  из
фильма "Хищник". - Что по самим видеопленкам?
   - Снимали в подвале, так что местоположение по  солнцу  или  каким-нибудь
еще внешним признакам  определить  не  удается.  Но  эксперты  говорят,  что
камень, из которого сложены стены,  характерен  для  определенного  квадрата
между Гехи и Мартаном.
   - Как мы и думали, - заявил Миша Чубаров.
   -  Участок  не  такой  большой,  примерно  двадцать  на   двадцать   пять
километров. Там три аула. Два из них разнесла авиация. Остается один.
   - Если их не перевезли оттуда, - пророкотал Лукашевич.
   - Не должны были, - покачал головой Кузьмич. -  Запись  сделана  примерно
через четыре месяца после того, как их похитили. Мне на телестудии  очистили
фрагменты изображения. У обоих на руках старые следы веревок или наручников,
но при этом - свежие мозоли. Будто они все это  время  работали  киркой  или
лопатой. Мое впечатление, что их используют на хозяйственных работах. И  они
там не вдвоем. В стены подвала вбито  еще  минимум  три  крюка,  на  которых
держатся ножные цепи.
   - Увозить их сейчас уже некуда, - буркнул Туманишвили. -  Федералы  дошли
до предгорья. Если только в Грузию или в Ингушетию...
   - Граница с грызунами    тоже  перекрыта,  -
напомнил Влад. - А к ингушам везти  стремно,  слишком  много  милицейских  и
военных постов. Вероятнее всего, Кузьмич прав, их так и держат в одном и том
же ауле. Если же нет, то мы выясним, куда их перевезли...
   - А Сипиашвили я все равно перебью, - рявкнул раскрасневшийся  от  ярости
Егор.
   - Это мы уже знаем, - успокоил "абрека" Рокотов. - Но  пока  у  нас  есть
задачи поважнее разборок с твоими соплеменниками. Ксерокопии карт сделали?
   - Да, - Денис Фирсов выложил на стол рулон бумаг.
   - Тогда разбираем карты и за работу... - приказал Владислав.

Глава 2
"ХОРОШИЙ ЧИЧИК - МЕРТВЫЙ ЧИЧИК..."

   - Давай, Никита, излагай, -  сказал  Рокотов,  когда  каждый  из  казаков
развернул перед  собой  ксерокопию  крупномасштабной  карты  горного  района
Чечни. - Ты у нас браконьер со стажем, тебе и утверждать маршрут...
   Никита Филонов, мрачный усач с широченными плечами, навис над столом.
   - Короче... До нужного места по прямой - Шестьдесят кэмэ. С учетом обхода
гор - все девяносто. Три дня пути. Я там ходил  последний  раз  в  девяносто
третьем, перед войной. Придется  форсировать  три  речки...  Ассу,  -  палец
потомственного браконьера заскользил  по  испещренному  пометками  листу,  -
Фортангу и Гехи... Все видят?
   Собравшиеся закивали.
   - Мое предложение - двинуть вдоль  грузинской  границы,  отступив  вглубь
нашей территории километров на семь-восемь.  Зигзагом...  Сначала  точно  на
восток, переходим Ассу, потом сворачиваем на север... Проходим до Фортанги и
упираемся в хребет. Туда хрен влезешь, так что поворачиваем на юго-восток  и
прем вдоль горы до одного ущелья. Минуем хребет и выходим на зел„нку...
   - Поворот снова на север? - уточнил Веселовский, держа в руке карандаш.
   -  Угу...  Дальше.  Проходим  на  северо-восток   километров   десять   и
сворачиваем точно на восток. По правую руку оставляем  хребет...  Выходим  к
Гехи...
   - Какие там высоты? - спросил родной брат Василия Славина Дмитрий.
   - Около тысячи над уровнем моря. Тут  же  есть  обозначения,  -  сидевший
рядом со Славиными Семен Рядовой ткнул пальцем в россыпь цифр.
   - Мы низинкой пройдем, - Никита оперся ладонями на столешницу, -  болотце
там одно есть, уток - тьма тьмущая! Я там все тропки знаю. А чужак сунется -
у топнет.
   - Болотце - это  хорошо,  -  Рокотов  вспомнил  начало  своих  балканских
приключений  ,  -  давай
дальше...
   - Возле Гехи - поворот снова на юг.  Доходим  до  того  места,  где  река
раздвояется...
   - Раздваивается, - автоматически поправил Владислав.
   - - Нехай раздваивается. Не  суть...  Так  вот,  там  речку  мы  спокойно
переходим, в это время года броды нормальные...
   - И опять упираемся в гору! - возвестил Вася Славин.
   - Верно, - Никита мотнул головой, - придется лезть по верху.
   - Справимся? - осведомился Рокотов.
   - С веревками - да. Мы с друганами проходили...
   - Тогда и мы пройдем, - решил Влад. - Забрались мы наверх и...?
   - Через семь километров будет спуск на север,  к  речушке.  Ущельице  там
хитрое, ступенечками, к тому  же  сплошь  кустарником  поросло.  Сейчас  там
вообще заросли в два человеческих роста. С трех метров ни черта не  увидишь.
Об авиации я и не говорю... Так вот, спускаемся  мы  в  долинку  к  речушке,
выворачиваем чуток направо и подходим к нужной точке. С трех  сторон  вокруг
чичиковского аула - горы. Если дорогу  на  северо-восток  перекроем,  то  им
деваться будет некуда...
   - В целом план принимается, - Рокотов карандашом отметил поворотные точки
предполагаемого маршрута, - теперь вопросы на  засыпку,  Какова  вероятность
нашей встречи с чеченской или нашей диверсионной группой?
   - Практически никакой, - Филонов уселся на скамью. -  Места  дикие,  сами
чичики туда раньше не ходили... А теперь и подавно не ходят. Не до охоты.  И
дичь от войны ушла.  Я  спецом  такой  маршрутец  подбирал,  чтобы  идти  по
бессмысленным с любой точки зрения местам. Жилья и дорог нет, площадок  даже
под маленький лагерь - тоже. Либо болота, либо скалы... Причем вперемежку.
   - Ага... А мины?  -  Владислав  посмотрел  на  Рядового,  отслужившего  в
саперном подразделении.
   -  А  смысл?  -  вопросом  на  вопрос  отреагировал   Семе".   -   Зверье
заблудившееся подрывать? На болоте мину не поставишь, в горах на  склонах  -
тоже толку мало. Любой оползень по весне - и кранты всему минированию.
   - Хорошо. Тогда пусть кто-нибудь мне объяснит, почему федералы не трогают
интересующий нас аул?
   - Не имеет стратегического значения, - предположил Янут.
   - Слишком труднодоступен, - высказался Лукашевич.
   - Руки не доходят, - с дальнего конца стола заявил Гречко.
   - Одна голова хорошо..., тихо проворчал Филонов.
   - ...А две - это уже мутация, - закончил Рокотов. - По моему мнению, дело
в следующем. У чичиков, что держат заложников, есть договорка  с  кем-то  из
федералов немаленького  уровня.  Совместный  бизнес,  так  сказать...  Одни,
капусту состригают и делятся вовремя, вторые их не трогают. Типа, в упор  не
видят...
   - Ты хочешь сказать, что, кроме самих чичиков, нам надо опасаться  еще  и
наших? - спросил Веселовский.
   - Именно.
   Собравшиеся в горнице казаки помрачнели.
   - Хреновато, - неожиданно для всех изрек отец Арсений.
   - Батюшка, что за  выражения!  -  притворно  смутился  весельчак  Гречко.
Напряжение немного спало.
   - Но это все равно ничего не меняет, - подвел  итог  Рокотов,  -  мы  уже
решили идти. Просто будем внимательны вдвойне... Теперь вопросы  снаряжения,
- биолог положил поверх карты разграфленный листок бумаги. - Я буду называть
вид вооружения, а те, к кому это относится,  записывают.  Ручки-карандаши  у
всех есть?
   Казаки  уже  привыкли  к  редкому  педантизму  Владислава  и   потому   с
готовностью продемонстрировали пишущие приборы.
   - Начинаем с гранатометчиков. Каждый берет по тридцать зарядов.  Двадцать
четыре осколочных и  шесть  термобарических  .  Это
помимо четырех в стволе. К  "пэ-пэ  девяносто"  -  по  пять  магазинов  плюс
коробку с сотней патронов... Записали? Идем дальше... Снайпера с  "эс-вэ-у".
Десятипатронные магазины - четырнадцать штук. Плюс один в аппарате. Патронов
россыпью - двести...
   - Не маловато? - спросил Туманишвили.
   - В самый раз. Кроме огневой мощи  существует  понятие  "мобильность".  С
центнером на плечах по горам не побегаешь...
   - Верно, - поддержал командира опытный Филонов.
   - Теперь "винторезчики".По десять  двадцатипатронных  магазинов,  один  в
стволе, сто пятьдесят - двести  патронов  дополнительно.  Сколько  -  каждый
решает сам для себя. С "Грозой" - аналогично.
   - А пистолеты? - встрепенулся Дима Славин.
   - Помню,  помню...  К  "пээсэскам"  по  пять  обойм,  считая  ту,  что  в
пистолете. К "эмэспэш-кам" - по восемь-десять зарядов, это  непринципиально.
С ножами каждый разбирается самостоятельно... И напоследок -  гранаты.  Все,
кроме гранатометчиков, берут по шесть "эф-один". Гранатометчики  -  по  три.
Или нет, лучше по две... Все ясно?
   - И ее, сэр! - звонко отрапортовал Гречко и заржал.
   - Вот и замечательно.
   - А передатчики? - Насупился Чубаров.
   - Радиосвязи у нас не будет, - просто ответил Рокотов.
   Казаки удивленно вскинули брови.
   - Как это не будет? - первым подал голос Леша Веселовский.
   - Очень просто, - Влад внимательно оглядел собравшихся. - Радиопереговоры
для нас слишком  опасны.  Чечены  -  не  идиоты,  вполне  могут  сечь  эфир.
Появление в районе чужого сигнала вызовет  соответствующую  реакцию...  Есть
РЭБ  и у  федеральных  сил.
По выявленным ими координатам нас либо сотрет в  порошок  авиация,  либо  на
перехват выйдет спецназ. Ни то ни другое нам не нужно...
   - Владик прав, - покачал головой Филонов.
   - Что тогда со связью в нашем отряде? - спросил Чубаров.
   - Элементарно, - Рокотов  потянулся.  -  Назначаем  двух  "пейджер-боев".
Будут курсировать между авангардом,  арьергардом  и  центральной  группой  и
передавать сообщения. Предлагаю Василия и Семена...
   - Почему опять я? - попытался возмутиться Славин.
   Дмитрий зыркнул на младшего брата. Василий поднял вверх руки.
   - Все понял. Был не прав.
   - Ты бегаешь быстро, - объяснил усмехающийся  Влад.  -  Запасным  к  тебе
пойдет Денис. К Семену - Данила.
   - Ясно, - кивнул невозмутимый верзила Лукашевич.
   - "Пейджер-боями" работают только те, у  кого  "Винторезы",  -  продолжил
биолог. - У остальных  своих  обязанностей  навалом.  Никита  ведет  группу,
снайперы проводят общее  наблюдение,  гранатометчики  волокут  снаряжение...
Естественно, совсем без связи мы не  обойдемся.  Но  она  будет  заключаться
только в двух передатчиках. На случай срочного сообщения на базу...
   В охотничьем хозяйстве возле  Тарского  возвращения  группы  должны  были
ожидать родственники Чубарова и Туманишвили - десяток вооруженных мужиков  в
возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет, способных - выдвинуться навстречу
отходящему с боем  отряду.  Третий  день  они  уже  находились  на  месте  и
готовились встречать вертолет.
   - В общих чертах план мы выработали. Что  будет  конкретно  -  узнаем  на
месте,  -  Владислав  поднялся  и  прошелся  вдоль   стола.   -   Всего   не
предусмотришь. Но вероятность успеха очень велика...  Кто  сомневается,  еще
есть время отказаться и остаться  в  Тарском...  Сомневающихся  не  нашлось.
Настоящие казаки всегда идут до конца.

***

   С эмиссаром председателя "Всепланетного Еврейского Конгресса", а заодно -
и  владельца  щвейцарской  фирмы  "Noga  Igeeerig  S..A."  Ицхака  Гаона
Анатолий Борисович Чубайсенко встретился совершенно открыто. Прямо  в  своем
кабинете московского офиса. Ицхак  Гаон  через  подставные  компании  скупил
несколько процентов акций энергетического монополиста, и потому визит одного
из акционеров не вызывал никаких подозрений.
   Эмиссар был худ, как  сушеная  вобла,  лишен  чувства  юмора  и  свободно
говорил по-русски, так как происходил из семьи недавних эмигрантов, долго  и
скандально  добивавшихся  выезда  из  СССР  на  "землю  обетованную",  а   в
результате оставшихся в Германии, где принялись доставать  своими  дурацкими
претензиями терпеливых бюргеров.
   Чубайсенко сухо поприветствовал визитера, приказал секретарю,  чтобы  его
ни с кем, кроме высших должностных лиц, не соединяли, и провел запечатанного
в  душный  черный  костюм  гостя  в  специальную  комнатку   для   секретных
переговоров.
   Эмиссар  уселся  на  диванчик  и  выжидательно  посмотрел   на   главного
энергетика России.
   "Ржавый Толик", как Чубайсенко  именовали  и  друзья,  и  враги,  включил
систему глушения подслушивающих устройств, и помещение наполнилось негромким
гудением.
   - Что вас ко мне привело? - визит не был оговорен заранее, и чиновник  не
знал, с чем прибыл посланник Гаона.
   - Последние события на бирже, - немного гнусаво ответил незваный гость.
   - А именно?
   - Падение котировки, пред приятия. И слухи о  пересмотре  продажи  пакета
акций. Российские энергосистемы были приватизированы  с  дикими  нарушениями
закона. Вместо положенных двадцати пяти процентов акций иностранные компании
получили тридцать три, еще десять процентов находились вообще  неизвестно  в
чьих руках, в стане российских держателей постоянно  шла  грызня,  время  от
времени  заканчивающаяся  отстрелом  наиболее  зарвавшихся  бизнесменов.   В
развитие производства или хотя бы в ремонт обветшавшего  оборудования  никто
не думал вкладывать ни копейки, предпочитая решать свои  финансовые  вопросы
путем веерных отключений и правых, и виноватых,  и  переправляя  денежки  со
счетов корпорации на свои личные, по странному совпадению сплошь находящиеся
в банках оффшорных зон.
   А с  введением  в  совет  директоров  Главы  президентской  Администрации
ситуация только осложнилась.
   Стальевич привнес в  и  так  запутанные  отношения  между  акционерами  и
потребителями еще большую путаницу, ибо сам хронически не  мог  не  воровать
то, до чего дотягивались его загребущие ручонки.
   - Колебание курса акций - явление временное и носит сезонный характер,  -
спокойно отреагировал Чубайсенко. - А слухи о пересмотре итогов продаж ничем
не подтверждены. Я недавно беседовал с Президентом. Он мне ясно дал  понять,
что против деприватизации. Надо будет - внесем соответствующие  изменения  в
законы... Госдума уже наша, и вам волноваться не о чем.
   - Я что-то не видел в проектах законов подобного документа...
   - На подготовку проекта уйдет пара дней. Успеем.
   - Вы понимаете, что произойдет, если наши интересы пострадают, - в голосе
эмиссара прозвучала угроза.
   - Не надо со мной разговаривать в подобном тоне! - вскипел Чубайсенко.  -
Я еще ни разу не нарушал наши договоренности, а вы все время  мне  намекаете
на негативные последствия. Ни к чему хорошему это не приведет. Не хотите  со
мной работать - извольте, договаривайтесь с кем-нибудь другим. Я лично  могу
спокойно уйти с  этого  поста.  Ничего,  кроме  головной  боли,  он  мне  не
принес...
   Ржавый Толик тактично умолчал о  семи  миллионах  долларов,  которые  ему
удалось скоробчить за год пребывания на новой должности.
   - У нас с вами заключен контракт, - проскрипел гость.
   - Устный, - напомнил хозяин кабинета.
   - При свидетелях, - не сдавался эмиссар Гаона.
   - И что? -  язвительно  спросил  чиновник.  -  Вы  намерены  предать  его
гласности?
   - При определенных условиях...
   - Бросьте! Это разговоры на уровне детского сада. В Европе  вашего  босса
за те делишки, что он  проворачивает  здесь,  по  головке  не  погладят.  Вы
считаете, я не проверил  те  деньги,  на  которые  Ицхак  приобретал  акции?
Ошибаетесь... И знаете, что я выяснил?
   Главный энергетик шел напролом. С Гаоном и компанией ему  подобных  нужно
всегда держать ухо востро и  иметь  сильные  контраргументы.  Иначе  сожрут.
Сначала будут стонать о маленьких дивидендах и незавидной судьбе  инвестиций
в чахлую российскую экономику, потом перейдут к завуалированным  угрозам,  а
затем ударят в спину.
   - Что? - скрипнул гость.
   - Источники поступления, - широко  улыбнулся  хозяин  офиса.  -  Проводки
денег из Колумбии через Сейшелы и Каймановы острова.. И  копии  документиков
припас. Так, на всякий случай... С кем Ицхак  в  Колумбии  сотрудничает,  не
подскажете?
   Визитер засопел.
   - Это бездоказательно...
   - Вы так думаете? - Чубайсенко хрустнул пальцами. - Мне почему-то так  не
кажется.., Клан Очоа, если не  ошибаюсь.  И  в  случае  скандала  американцы
подключатся...
   Эмиссар Гаона полминуты просидел молча.  Российский  чиновник  ударил  по
самому больному месту. Если хоть кто-нибудь в Европе или Америке, не  говоря
уже об  Израиле,  узнает,  что  через  счета  подконтрольных  "Всепланетному
Еврейскому Конгрессу" фирм прокачиваются деньги  наркомафии,  на  дальнейшей
карьере можно ставить большой жирный крест. Гаону придется просить защиты  у
США и выступать главным свидетелем обвинения, а у более мелких сошек  выхода
всего два - либо садиться на пожизненное, либо скрываться в Бразилии  или  в
Африке. Что на старости лет весьма и  весьма  затруднительно.  Без  денег  в
чужой стране долго не протянуть.
   Чубайсенко победно взглянул на визитера.
   - Давайте поговорим спокойно, -  наконец  решился  посланец  Гаона.  -  Я
приношу свои извинения за несдержанность.
   - Принимается, - согласился Ржавый Толик, которому самому не было  резона
ссориться с западными партнерами.
   - Но и вы поймите нашу обеспокоенность...
   - Прекрасно понимаю. И предлагаю,  чтобы  окончательно  поставить  точку,
ознакомиться со следующими документами, - чиновник ловко извлек из  стенного
шкафчика тонкую папочку. - Вот, пожалуйста. Полная  раскладка  за  прошедшие
полгода...
   Документы, которые взял  в  руки  иностранный  гражданин,  проходили  под
грифом "государственная тайна", ибо имели самое непосредственное отношение к
энергетической безопасности страны. Но Чубайсенко было на это наплевать.  Он
был уверен в том, что никто и никогда не осмелится призвать его к ответу  за
уже совершенные преступления, в ряду которых передача совсекретных  сведений
иностранцам занимала не самое почетное место.
   Эмиссар Ицхака Гаона заинтересованно зашелестел страницами.

***

   Посмотрев пятичасовой выпуск "Вестей", Рокотов ушел в сад, уселся в  тени
огромной черешни и закурил, глядя сквозь переплетение ветвей куда-то вдаль.
   Но спокойно посидеть и подумать ему было не суждено.  Спустя  три  минуты
скрипнула калитка и во двор вошел уже переодевшийся в камуфляжную форму отец
Арсений.
   - Батюшка, что ж вы не отдыхаете?
   - Не спится,  -  признался  священник,  усаживаясь  напротив  биолога,  -
посмотрел новости и опять разнервничался...
   - Понимаю, - вздохнул Влад, - но мы, к сожалению, ничем помочь не  можем.
Остается надеяться только на Бога или на западных спасателей. Без них  ребят
с лодки не вытащить... Если, конечно, будет кого вытаскивать.
   - Вы довольно пессимистично настроены, - отец  Арсений  был  на  "вы"  со
всеми членами отряда, даже несмотря на то, что являлся духовным  наставником
для большинства из них. - Господь милостив...
   - Кто ж спорит, - печально сказал Рокотов. - Но только в том случае, если
сам человек делает все возможное для своего спасения. А у  нас...  Позор  на
весь мир. Со ста метров своих достать не можем.
   -  Сообщают,  что  спасательные  люки  повреждены,  -  осторожно  заметил
священник.
   - У нас каждая  такая  авария  выдается  за  экстраординарный  случай,  -
отмахнулся  Владислав.  -  Надо  честно  признать   -   прошлые   катастрофы
засекречены, выводов из них никто не сделал,  а  если  и  сделал  -  то  они
недоступны рядовым подводникам и обществу в целом, да и за последние  десять
лет мы просто-напросто разгромили свою спасательную службу. Вот и  все.  То,
что сейчас осталось  на  флоте,  -  старая  рухлядь.  Я  не  удивлюсь,  если
окажется, что переходные люки "Мценска" несовместимы с  люками  спасательных
аппаратов. А нам это преподносят как повреждения... Все как всегда, батюшка.
   Собственную некомпетентность пытаются прикрыть враньем.
   - И что же дальше?
   - С подлодкой или вообще? - вопросом на вопрос отреагировал Рокотов.
   - И так, и так...
   - С лодкой - не знаю, я не  специалист.  Слава  Богу,  сегодня  Президент
приказал этой золотопогонной сволочи принять помощь от Британии и  Норвегии.
Может быть, им удастся  спасти  хоть  кого-нибудь.  В  чем  лично  я  сильно
сомневаюсь... Хочется верить, но не могу.
   - А в целом?
   - Аналогично. Существовать  в  таком  состоянии  Россия  уже  не  сможет.
Развалимся мы, святой отец, на несколько кусков.  Осталось  подождать  всего
ничего. Лет восемь-десять... Хотя, может и раньше.
   - Влад, не надо называть меня "святым отцом", - мягко напомнил священник,
- я же не католик. И вы тоже.
   - Случайно вырвалось.  Привык,  знаете  ли,  к  классической  европейской
литературе. В церковь, каюсь, хожу редко. А на исповеди  вообще  никогда  не
был...
   - Вам стоит только захотеть.
   - Это верно. Но знаете, отец Арсений, почему-то не хочется. Возможно, это
большой грех, однако желания не возникает. Не потому, что я к религии  плохо
отношусь. Совсем  даже  наоборот...  Веры  нет  в  порядочность  современной
церкви, - Владислав печально поджал губы. - Вернее, в личности тех, кто нашу
церковь возглавляет в настоящее время. Слишком много с ними связано  грязных
историй. Беспошлинные поставки  водки  и  сигарет,  участие  в  сомнительных
коммерческих делишках,  митрополиты-мужеложцы...  Фактически  церковь  стала
зеркальным отражением государственной машины - до  определенного,  не  очень
высокого уровня священнослужители остаются нормальными и порядочными людьми,
а затем все резко  меняется.  Появляются  политические  интересы,  возникают
противоборствующие  группировки,   служение   людям   и   Богу   подменяется
на-биванием собственной мошны. Это  не  кощунство  и  не  самооправдание,  а
объективный взгляд на происходящее. К сожалению...
   - Человек не совершенен, - отец Арсений едва заметно передернул  плечами.
- Не судите, и не судимы будете.
   - Это справедливо только тогда, когда все придерживаются такого принципа,
- не согласился Рокотов. - А те, про кого я говорю, пытаются  застолбить  за
собой изречение абсолютных истин и навязать пастве свои правила игры. К  вам
это не относится. Вы как раз вместе с нами...
   - В церкви существует своя иерархия, - священник оперся локтями на  стол,
- и разрушать ее крайне опасно.
   - Я не призываю к разрушению. Но боюсь, что оно  произойдет  само  собой.
Развалится страна, а вслед за ней - и церковь.
   - Вы все же думаете...
   - Увы...
   - Но ведь это - катастрофа.
   - Я бы не был столь категоричен, - Влад снова закурил. -  Такой  огромной
территорией при таком небольшом населении, как у нас, практически невозможно
управлять. Назначения представителей Президента в регионы ничего не  решают.
Создается   еще   один   дополнительный   и   абсолютно    неработоспособный
бюрократический аппарат... Который как раз и может стать той соломинкой, что
переломит спину верблюду. Вот и покатимся в пропасть...
   - То есть, по-вашему, страну не удержать?
   - У меня нет ответа. Не  знаю.  Теми  методами,  которыми  это  стараются
сделать сейчас, точно нет. Нужно что-то иное.  Только  вот  что?  -  Рокотов
погасил окурок в пепельнице. - Амбициями и криками о "диктатуре закона" делу
не поможешь. Какие-то мелочи  подправить  еще  можно,  а  вот  в  глобальном
плане... Что же будет дальше, покрыто мраком. Ситуация здесь и с  "Мценском"
высветила полную импотенцию власти. Все держится на энтузиазме людей. Таких,
как мы с вами...
   - Грустную картину вы нарисовали.
   - Предпочитаю не врать ни самому себе, ни  окружающим,  -  сказал  хмурый
Влад. - Иначе сами себя угробим...  У  нас  ведь  как?  Сначала  вс„  рушим,
ломаем, а потом на обломках пытаемся что-то  выстроить.  Причем  из  тех  же
обломков. Вы посмотрите на власть предержащих... Что  изменилось  с  момента
так называемой "перестройки"? Ничего. На руководящие должности пробиваются в
основном подонки, опять возникает тот же механизм кумовства, что был в СССР.
Тогда без КПСС - никуда, сейчас  -  без  протекции  чиновников,  подавляющее
большинство  которых  вышло  из  рядов  "верных  ленинцев".   Взяточничество
изменило вектор, но не уменьшилось, а возросло в разы. Беззаконие, о котором
столько жужжали "вражеские  голоса",  приобрело  уже  просто  фантастический
размах. Судебные и правоохранительные органы развалены до основания... И что
прикажете делать в этом случае? Укреплять неведомую никому вертикаль власти?
А зачем? Чтобы те, кто сейчас у кормушки, нажрались еще больше?
   - С чего-то надо начинать, - неуверенно запротестовал отец Арсений.
   - Надо, согласен, - Рокотов сдвинул брови. -  Но  не  с  действия,  не  с
запретительных законов, а  со  сбора  команды  профессионалов  и  с  анализа
ситуации. И только потом переходить хоть к каким-то телодвижениям... Как мы,
например. Сначала купили оружие, провели тренировки, разработали  стратегию,
поняли, кто за что отвечает, а уж затем начнем выдвигаться  в  горы.  Но  не
наоборот! У  людей  же,  которые  при  власти,  тактика  совершенно  иная  -
накосорезят,  наруководят,  понапишут  горы  бумажек,   а   потом   пытаются
разобраться, что ж ни черта не работает. Вы посмотрите на наши  законы!  Они
все начинаются с запрещения. Конституцию я в расчет не  беру,  это  документ
декларативный... Вместо того, чтобы дать людям возможности развивать бизнес,
зарабатывать деньги, спокойно существовать - создают частоколы из  запретов,
инструкций, приложений и прочей лабуды. Привилегиями пользуются  только  те,
кто лижет задницы госчиновникам и подкармливает эту ораву пачками баксов.
   - Извечная проблема, - заметил священник.
   - Угу. Извечная и неистребимая. Чем дальше - тем больше...
   - У вас есть рецепт?
   - Представьте себе, да. Только слушать меня никто не будет.
   - Ищите и обрящете...
   - А зачем? - риторически спросил Влад. - У меня своих дел по горло.  Если
совсем уж надоест, уеду в Беларусь. Там спокойнее.
   Отец Арсений скептически посмотрел на биолога.
   - Ой ли?
   - Проверено. Лично разбирался.
   - У меня другое мнение насчет белорусского  режима,  -  осторожно  сказал
служитель культа.
   - Да нет там никакого режима! -  Рокотов  потянулся  и  размял  плечи.  -
Вполне пристойная страна. Порядок, естественно,  поддерживать  надо,  но  их
милиция вроде с этим справляется...
   - А разгоны демонстраций?
   - Ну  и  что?  Несанкционированные  митинги  и  в  России  разгоняют,  ив
цивилизованной Европе. В  этом  ничего  нет  удивительного  или  необычного.
Государство на то и существует, чтобы следить за соблюдением правил...  Иное
- анархия,  хаос.  Как  у  сатанистов.  Вы,  батюшка,  слегка  зазомбированы
страшилками по телевизору... Я там побывал,  посмотрел,  руками  пощупал.  И
могу с полной ответственностью сказать -  если  белорусы  не  станут  ломать
систему управления, а будут  ее  постепенно  реформировать,  то  у  них  все
получится. Лука, кстати, так  и  делает.  Не  старается  прыгать  через  три
ступеньки,  а  осторожненько  демократизирует  общество.  Сначала  обеспечил
продовольственную  безопасность,  теперь  занялся   промышленностью.   Пусть
бульбаши живут небогато, но зато голод им не грозит. Кто  хочет  работать  -
работает. И неплохо, хочу отметить. Да, есть перегибы, ошибки, однако они не
фатальны. И именно поэтому борьба с Лукой ведется не на  политическом  поле,
где требуются обоснования лозунгов и  экономические  программы,  а  методами
саботажа и прямых диверсий. Оппозиция создает нечто вроде штурмовых отрядов,
на  митингах  провоцирует  столкновения  с   милицией,   имитирует   пропажи
журналистов, в лоб нарушает закон, чтобы потом иметь повод поорать  о  якобы
политических преследованиях... Стратегия далеко не новая. Ошибка белорусских
псевдодемократов в том, что они считают ее своим собственным изобретением  и
думают, что против такого поведения - нет контрмер. Хотя другого от  сборища
психопатических  личностей  ожидать   сложно.   Им   бы   в   больничку   на
месяцок-другой, а не на демонстрации ходить. Может, подлечились бы...
   - Круто вы их, - улыбнулся Арсений..
   - Как умею, - настроение у Владислава немного улучшилось. - Ладно, что мы
вс„ о политике да  о  политике...  Давайте  лучше  поговорим  об  изречениях
блаженного Августина,  -  Рокотов  лукаво  подмигнул  священнику.  -  Или  о
доступных женщинах...

***

   В штабе Объединенной группировки войск  на  Северном  Кавказе  работа  не
прекращалась ни на минуту.
   Четыре раза в сутки проводились тридцатиминутные  совещания,  на  которых
уполномоченные офицеры докладывали командованию  оперативную  обстановку  за
прошедшие шесть часов, а раз в день - с шестнадцати до семнадцати тридцати -
проходило совещание в расширенном составе, на котором планировались рейды  и
зачистки на ближайшие день-два.
   Прикомандированные к штабу офицеры спали урывками. Пару  часиков  днем  и
столько же -  ранним  утром.  Потому  все  ходили  с  красными  воспаленными
глазами, вечно собачились друг с другом и из-за мелочей цеплялись к солдатам
из караульной роты - то ремень провисает, то форма не  выглажена,  то  честь
небрежно отдает.  Срочников  спасало  то,  что  в  условиях  ведения  боевых
действий каждый боец был на счету и наказание откладывалось "на потом".  Что
в российской армии равноценно "никогда". К тому  же  рота  охраны  формально
подчинялась коменданту района и у штабных офицеров не было реальных  рычагов
воздействия на солдат. Поорать можно, а вот что-то  сделать  -  нельзя.  Для
того чтобы наказать караульного, пришлось бы исписать гору бумаги  и  подать
рапорта на рассмотрение коменданту через командира  роты,  который  и  будет
решать, стоит ли кляуза того, чтобы дать ей ход и отправить-таки оборзевшего
срочника на "губу", или можно плюнуть  на  недовольство  "штабной  крысы"  и
ограничиться устным предупреждением.  В  девяноста  девяти  случаях  из  ста
командир  роты  выбирал  второй  вариант,  чем   несказанно   злил   пузатых
подполковников-штабистов и их свиту.
   Девятого августа к трем часам пополудни в штаб  явился  генерал-лейтенант
Колдунов и тут  же  собрал  расширенное  совещание.  Тринадцатого  числа  на
территории мятежной Чечни: намечались выборы депутата в Государственную Думу
России, и исполняющему обязанности командующего  группировкой  поставили  на
вид недостаточную подготовку данного важного  с  политической  точки  зрения
мероприятия.  Ставил  на  вид  лично  начальник  Генштаба  генерал-полковник
Кваснин, и его указания подлежали немедленному исполнению.
   Привыкшего к мягким коврам кремлевских кабинетов  Кваснина  не  волновала
реальная оперативная обстановка.
   Сказано "выборы", значит, выборы со всеми вытекающими  из  этого  понятия
последствиями  -   избирательными   участками,   урнами   для   голосования,
комиссиями, подсчетом голосов  и  бравурными  реляциями  премьер-министру  и
Президенту. Красиво оформленный доклад  стоит  того,  чтобы  на  обеспечение
бесполезного  в  условиях  военного  времени   "выражения   воли   населения
республики" были брошены все силы группировки. Доклад поможет  правительству
России на международной арене, а начальник Генштаба поставит себе  очередной
плюсик в  личное  дело,  а  таковой  отнюдь  не  повредит  в  борьбе  против
окопавшегося в кресле министра .обороны, очкастого старика-ракетчика.
   Колдунов примыкал к группировке Кваснина и понимал важность  поставленной
перед ним задачи. В случае успеха он мог рассчитывать на  скорое  повышение,
оставаясь при этом действительно крепким профессионалом  своего  дела  и  не
превращаясь в паркетного шаркуна.
   Генерал-лейтенант обвел тяжелым взглядом три  десятка  старших  офицеров,
раздвинул занавески на стене, скрывающие  крупномасштабную  карту  Чечни,  и
взял лежащую на подставке указку.
   - Я не буду повторять, насколько для нас всех важно тринадцатое число. Вы
и без меня знаете. Президент лично следит за процессом и  ежедневно  требует
подробного доклада об обстановке...
   - Лучше б он в Североморск вылетел, - тихо буркнул себе под нос  командир
отдельного батальона морской пехоты Тихоокеанского флота.
   -   Каждому   выделена   своя   зона   ответственности,    -    продолжил
генерал-лейтенант Колдунов. - Так что, товарищи офицеры, будете  докладывать
по порядку. Я называю квадрат, уполномоченный за него поднимается  и  кратко
докладывает сегодняшнюю ситуацию и планы до воскресенья  включительно.  Всем
ясно?
   Офицеры молча кивнули.
   - Начнем с Грозного. Александр Ильич, прошу.
   Во втором ряду поднялся толстый полковник.
   -  Обстановка  стабильна,  Владимир  Иваныч.  В  городе,  конечно,   есть
несколько небольших групп, но в целом серьезного влияния на развитие событий
они оказать не в состоянии. У нас уже со вчерашнего дня взяты под  усиленный
контроль кварталы, прилегающие к избирательным участкам. Дежурят снайпера  и
мобильные отряды спецназа внутренних войск. На самих участках -  милицейские
посты с собаками. Думаю, что с послезавтрашнего дня стоит отправить рейдовые
группы  по  подземным  коммуникациям.  Шансы  на  отлов  бандитов,  конечно,
невелики, но чем черт не шутит... В  дополнение  к  уже  принятым  мерам  мы
собираемся подготовить и  несколько  сюрпризов  тем,  кто  может  попытаться
вылезти в самый день выборов.
   - Какие именно сюрпризы?
   - Установка в  нерабочих  коллекторах  мин  с  механизмами  инфракрасного
реагирования  и  заливка  бетоном  трех  десятков  выходов  на  поверхность.
Заливать собираемся непосредственно в ночь перед воскресеньем, чтобы не дать
бандитам возможности сориентироваться.
   - Материал подготовлен?
   - Так точно. Десять бетономешалок и шестьдесят  тонн  цемента.  Гравий  и
песок тоже готовы. Каждая машина за ночь успеет сделать по три ходки.
   - Разумно, - похвалил Колдунов. - Насчет мин... Дети не нарвутся?
   - Исключено. Практически все они находятся сейчас вне  Чечни,  а  которые
остались, сидят по домам. Мины будут поставлены в глубине тоннелей, не менее
чем в полукилометре от ближайшего выхода на поверхность. Дети так далеко  не
заходят. Если и играют, то непосредственно в колодце и в десятке  метров  от
него.
   - Под вашу ответственность, - предупредил генерал-лейтенант.
   - Естественно.
   - Тип заряда?
   - Пластид в экранированной  оболочке.  Миноискателем  не  обнаруживается.
Зоны поражения рассчитаны так, чтобы уничтожить объекты в  радиусе  двадцати
пяти - сорока метров. Зависит от изгиба тоннеля. Шрапнель - керамическая.
   - Годится. Садитесь. Квадрат семь, Черноречье-Калиновка...
   Встал сухощавый подполковник в очках.
   - По данным разведки, в этот квадрат были  попытки  проникновения  отряда
Абу Джафара, но по неизвестным нам пока причинам поход был отложен.  Видимо,
численность слишком мала. В поймах рек Асса и Аргун мы сосредоточили секреты
мотострелков  и  разведывательный  батальон   Псковской   дивизии.   Главное
направление возможного прорыва перекрывает шестая рота сорок  пятого  полка.
Мышь не проскочит. Блокпосты усилены тяжелыми пулеметами и личным  составом.
Население в основном настроено спокойно, там много родственников Гантамирова
и  Сайдуллаева,  так  что  порядок  сохраняется.  Неделю  назад  мы   начали
строительство военного городка в пяти километрах к востоку от  Айвазовского,
привлекли две сотни строителей из числа местных жителей. Аванс уже выплачен,
люди остались довольны... Мне думается, что лояльность сохранится и  впредь.
Завтра-послезавтра ждем транспорт с мукой,  будем  распределять  в  субботу.
Сорвать поставку продовольствия старейшины не позволят, этот вопрос  с  ними
оговорен заранее.
   - Хорошо. Как с контролем дорог?
   -  Неприятностей  не  предвидится.  После  недавних  подрывов  машин   мы
поставили бетонные надолбы в ста метрах в обе стороны  от  поста.  Население
предупреждено, что пост пересекается исключительно с открытыми багажниками и
распахнутыми задними дверями. Эксцессов не возникало, все вс„ понимают...  В
процессе зачисток  задержано  шестнадцать  подозрительных  лиц,  сейчас  ими
занимается ФСБ. Следующий рейд - в пятницу, восемнадцатого. Сектора  "дэ"  и
"е".
   Колдунов  провел  указкой  по  карте  и   остановил   ее   на   названных
подполковником секторах.
   - Ага...  Что  ж,  действуйте.  Садитесь.  Следующий  -  квадрат  четыре,
приготовиться ответственному за шестой.
   Сидевший крайним справа в первом ряду широкоплечий полковник  неторопливо
поднялся.
   - Мобилизованы три  батальона  мотострелков.  На  десятое-одиннадцатое  -
рейды вдоль Фортанги до Ключевого. Немного беспокоит зеленка, но, по  данным
разведки, там сконцентрировано не более  пятидесяти  боевиков.  Их  основные
силы немного дальше  к  югу.  Будут  они  спускаться  в  долину  или  нет  -
неизвестно. Двенадцатого  я  намерен  провести  прочесывание  с  востока  на
северо-запад  квадрата  силами  спецназа  и  провести  упреждающий   обстрел
предгорья.  С  вертолетчиками   вопрос   решен.   Две   эскадрильи   "Ми-24"

перепахивают сектора "эн" и "ка", затем  повтор  с  захватом  сектора  "цэ".
Минные поля проверены, пока попыток нарушения не было...
   - Ваш прогноз?
   - На рожон чичики лезть не будут. Хоть и место вроде удобное.  Но  и  нам
оно дает хорошие возможности для маневра. Вечером двенадцатого отправим  еще
одну бронеколонну по западному краю участка, как  раз  наперерез  возможному
выходу ребятишек Гелаева.
   - Вы считаете, что он может попытаться высунуться? - прищурился Колдунов.
   - Маловероятно, но  предусмотреть  подобное  не  мешает.  У  него  сейчас
проблемы с Бараевым, вс„ славу поделить не  могут.  Как  стало  известно  из
оперативных источников, со дня на день грядет крупная разборка. Что-то там с
деньгами связанное... В  принципе,  небольшой  успех  Гелаеву  не  помешает.
Бараев давно уже  не  проводил  активных  акций,  его  авторитет  постепенно
падает. Удачное нападение поможет Гелаеву  выдвинуть  претензии  на  большую
долю арабских денег.  Но  из-за  того,  что  Арби  Бараев  уже  окончательно
раздружился с головой, без разборки не обойдется, я уверен...
   - Стычка нам на руку, - изрек сидящий в  первом  ряду  майор  из  особого
отдела ФСБ.
   - Верно, - подтвердил полковник. - Обе стороны понесут потери...
   -   Приблизительное   время   контакта   известно?   -    поинтересовался
генерал-лейтенант.
   - Пока нет, но сейчас над этим работают.
   - Постарайтесь не упустить момент. В идеале следует ударить с воздуха  по
месту стычки.
   - То в идеале, - задумчиво произнес особист.
   - Будем надеяться, что разведка на этот раз сработает как надо, -  подвел
черту  Колдунов.  -  Благодарю  вас,  садитесь.  Михаил   Викторович,   ваша
очередь...

***

   Рокотов облокотился о забор и,  вытянув  шею,  пригляделся  к  тому,  что
происходило во дворе через улицу.
   Кузьмина, братьев Славиных, Веселовского, Лукашевича  и  Гречко  окружали
родственники, преимущественно мужского  пола,  и  что-то  тихо  втолковывали
бойцам ударного  отряда.  Среди  вышедших  проститься  с  уходящими  в  горы
казаками были даже двое милиционеров -  старший  брат  Данилы  и  двоюродный
дядька Анатолия. Все вели себя достаточно спокойно, женщины не ломали руки и
не вешались на шею сыновьям, хотя любому было понятно, что исход мероприятия
непредсказуем и, возможно, они видятся в последний раз.  Тут  уж  как  карта
ляжет.
   Сто  пятьдесят  лет  противостояния  с   абреками,   воровавшими   коней,
угонявшими  скот,  резавшими  зазевавшихся  землепашцев  и  нападавшими   на
одиночных путников, воспитали в казачестве философское  отношение  к  жизни.
Станичники твердо  усвоили,  что  абсолютного  мира  с  соседями  из  горных
деревень быть не может, и радовались каждому дню, прошедшему без  эксцессов.
Так было при царском режиме, так было и при советской власти, так оставалось
и  в  демократизированной  России.  Небольшую  передышку  дало  послевоенное
переселение чеченцев  и  ингушей  в  Казахстан,  но  оно  было  временным  и
неполным.
   А "ярлык на княжение", данный тупоголовыми и  вороватыми  бюрократами  из
Кремля  генералу  Дудаеву,  и  последовавшие  за  этим  две  войны  накалили
обстановку до крайности казачеству надо было либо драться, либо сниматься с
насиженных мест и уходить куда-нибудь за Волгу, оставляя  возделанные  земли
на разграбление ордам обкуренных  чучмеков,  как  горские  народы  частенько
именовали в документах Российской Империи.
   Иной альтернативы федеральная власть своим гражданам не оставила.
   При этом даже не всегда было понятно, на чьей стороне выступают чиновники
из правительства - то ли  на  стороне  законопослушных  казаков,  то  ли  на
стороне боевиков, рассылавших по российским городам своих  гонцов,  дабы  те
организовывали сбор денег  в  помощь  воюющим  отрядам.  Судя  по  действиям
федеральных министров, ичкерийские  бойцы  пользовались  в  стране  большими
правами,  чем  остальные  граждане.  Их  чаще  отпускали  под  залог,   чаще
прекращали уголовные дела, буде ловили с незарегистрированными стволами  или
на месте преступления, обменивали осужденных  на  российских  военнопленных,
словно все происходило не в современном мире, а в пору расцвета феодализма.
   Однако у каждого явления всегда есть оборотная сторона.
   И безнаказанность одних выливалась в издевательства над  другими.  Власть
предержащие, неспособные справиться с боевиками в горах или  договориться  с
вменяемыми  главами  равнинных  тейпов,  переориентировали   удары   силовых
структур на смуглых и горбоносых жителей городов Центральной России, которых
не надо было отлавливать с привлечением  воинских  подразделений  и  которые
имели совершенно определенные места жительства. Под гребенку пошли все  -  и
чеченцы, и азербайджанцы, и осетины, и кабардинцы, и  дагестанцы.  Все,  чья
внешность вызывала раздражение у патрульного милиционера с восемью  классами
образования, делавшего по полсотни грамматических  ошибок  на  каждом  листе
протокола и видевшего смысл службы в проверке карманов задержанного.  Расчет
власти   полностью   оправдался.   Подавляющее   большинство   населения   с
удовольствием наблюдало  за  крутыми  парнями  в  масках,  укладывающими  на
асфальт "лиц кавказской национальности", рукоплескало  ударам  дубинками  по
почкам этих самых "лиц" и призывало  свежеизбранного  Президента  "закрутить
гайки".
   Страна постепенно скатывалась в яму  местечкового  расизма,  когда  любой
некоренной житель априори воспринимается как преступник или, на худой конец,
как ненадежный человек. Оставалось сделать всего несколько шагов до введения
комендантского часа для всех  брюнетов  и  оснащения  муниципальной  милиции
циркулями для измерения формы черепа...
   Влад поправил закрутившийся уголок воротника куртки, отлепился от  забора
и сорвал вишенку с ближайшей ветки.
   "Да-с...  Если  кто-то  не  вернется,  отвечать   придется   мне   лично.
Естественно, что никто меня укорять не будет, но  в  душе  проклянут...  Вот
такая вот петрушка. И ни фига с этим не поделать, - биолог тяжело  опустился
на  врытую  у  калитки  скамью.  -  Кто-то  всегда  должен  брать  на   себя
ответственность. Как за успех, так и  за  поражение.  И  я  знаю  имя  этого
человека... У которого много амбиций, но совсем мало мозгов. А  что  делать?
Кто-то ведь должен..."
   Вишенка оказалась кислой.
   Владислав сплюнул  косточку,  нащупал  сигареты  в  нагрудном  кармане  и
уставился в темнеющее небо.

***

   На место приземления "Ми-8" группа прибыла за сорок минут до назначенного
времени в кузове МАЗа, принадлежащего семейству Чубаровых.  Грузовик  сделал
короткую остановку у развилки дороги, казаки сгрузили оружие  и  рюкзаки  со
снаряжением и двинулись через реденький лесок к оставленному под паром полю.
   На черно-синем небе ярко горели крупные звезды.
   Руд ометов и Соколов, подхватив мощные фонари, отправились к  оговоренной
точке приземления вертолета, чтобы подать тому сигнал с земли,  а  остальные
устроились передохнуть.
   - Хороший чичик  -  мертвый  чичик,  -  вполголоса  заявил  Вася  Славин,
выщелкивая из пачки сигарету.
   -  Чтоб  я  больше  этого  не  слышал,  -  мгновенно  отреагировал  Влад,
перетягивающий ремни на скатке со специальной формой.
   - Да ла-адно...
   - Нет, не ладно! - Рокотов повернулся к  чиркающему  колесиком  зажигалки
бойцу. - С таким отношением к делу тебе в горах делать нечего.  Кстати,  еще
есть время передумать и остаться...
   - Да что я такого сказал? - Вася недоуменно поднял брови.
   - Сам знаешь, - Владислав затянул последний ремень  и  уселся  верхом  на
скатку. - Как говорит один мой бритоголовый друг - "Фильтруй базар!". Ибо от
твоей фразочки один шажок до дремучего национализма... Я этого не  люблю.  У
нас не зондеркоманда по зачистке "лиц кавказской национальности",  а  боевой
отряд. И мне плевать, у кого какая форма черепа и кто на каком языке думает.
Одно дело - мочить боевиков, другое - настраивать себя на то,  чтобы  валить
всех направо и налево. Ясно?
   - Ясно, - уныло согласился Славин.
   - Когда доберемся до аула, одними боевиками не отделаться, - ни к кому не
обращаясь, заявил Рядовой.
   - Если доберемся, - поправил Рокотов. - Туда еще дойти  нужно...  Что  же
касается членов семей этих самых боевиков, то, на мой взгляд, они сами  свой
выбор сделали. И, ежели попадут под замес,  это  будет  не  наша  вина...  а
своеобразная расплата за желание держать дома русских или  нерусских  рабов.
Suum cuique...
   - Чево? - не понял Семен.
   - Это по-латыни. Каждому свое.
   - А-а, - кивнул Рядовой.
   - Можно сказать, что  сие  высказывание  есть  лозунг  нашего  маленького
отряда.
   - У фрицев вроде то же самое было, - вмешался Лукашевич.
   - Точно, -  подтвердил  Янут.  -  На  воротах  концлагерей  писали.  Токо
по-немецки...
   - Использование фашистами какого-то выражения не умаляет его достоинства,
- наставительно сказал Владислав. - К тому же  история  -  такая  запутанная
штука,  что  ни  в   чем   нельзя   быть   уверенным.   Может,   лет   через
двадцать-тридцать про нас будут говорить гадости и сравнивать с  эсэсовцами.
А может, и нет... Мы живем в стране  с  непредсказуемым  прошлым,  правильно
Задорнов говорит. Тот, который юморист... Хотя лично меня радует  тот  факт,
что о нашей миссии  не  осведомлены  власти.  Некому  будет  описывать  наши
похождения. Если, конечно, кому-нибудь из нас не придет  в  голову  заняться
литературой...
   Вася Славин почесал затылок.
   - Не придет, - за всех ответил Кузьмич.

***

   Секретарь Совета Безопасности  России  был  худ,  высок  и  улыбчив.  Но,
несмотря на его интеллигентные  манеры  и  внешнюю  открытость  для  пишущей
братии, его словам  особенно  не  доверяли.  Сергей  Петрович  Иванцов  умел
пространно и доверительно отвечать не по существу вопроса, так что  к  концу
его речи сущность  комментируемой  проблемы  оставалась  столь  же  покрытой
завесой тайны, как и в начале разговора.
   Для чиновника подобная скрытность,  конечно  же,  хороша.  Она  позволяет
маскировать за набором стандартных  фраз  как  конкретные  шаги  руководства
страны  в   закрытых   от   широкой   общественности   областях   управления
государством,  так  и  собственную  некомпетентность.  И  никогда  точно  не
известно, что же скрывает "слуга народа" - то ли секретные сведения,  то  ли
личное незнание вопроса.

***

   В кругу доверенных лиц или в общении с Президентом Сергей Петрович  резко
менялся. Исчезала обезоруживающая  собеседника  улыбка,  взгляд  .становился
холодным и  пронзительным,  пропадали  устало-отеческие  нотки  в  голосе  и
вялость в движениях. В такие минуты Иванцов более походил на "волкодава"  из
спецгруппы Службы Охраны, чем на утомленного кабинетной работой кремлевского
чиновника.
   -  Что  с  норвегами?  -  сухо  спросил  одетый   по-летнему   Президент,
покачиваясь в плетеном кресле и вытянув тронутые загаром ноги.
   - В пятнадцать  ноль  семь  судно  отошло  от  причала.  Будут  на  месте
послезавтра к вечеру.
   - Черт, поздно...
   - Раньше никак.
   - Каково твое мнение? - с Иванцовым  Президент  работал  давно,  не  один
десяток лет, и совершенно естественно, что при личном общении  они  были  на
"ты".
   - Не знаю, - Секретарь Совбеза  посмотрел  на  залитое  вечерним  солнцем
море. - Я в деталях спасательной  операции  разбираюсь  слабо.  У  экспертов
прогноз неутешительный.
   - Тебе кажется, что я что-то не так делаю? - Президент сжал зубы.
   -  Володя,  не  нервничай.  Твое  присутствие  в  Североморске  вряд   ли
что-нибудь изменит. Там и без  нас  достаточно  начальников.  Ты  совершенно
правильно сказал, что не стоит пугать  и  без  того  перепуганных  адмиралов
своим внезапным визитом.
   -  Теперь  я  не  уверен,  что  поступил  правильно,  -  признался  Глава
Государства.
   - Ты что-то не договариваешь...
   - Верно,  -  Президент  положил  ладони  на  подлокотники  кресла.  -  Не
договариваю... Сам не могу понять, что меня беспокоит. Вроде ни перед кем не
виноват, но ощущения поганые, Будто подставили...
   - Конкретнее можешь?
   - Попробую...  Понимаешь,  Сережа,  я  ведь  сразу  хотел  ехать,  еще  в
воскресенье. Как чувствовал, что не все так, как доложили.  Но  Стальевич  с
министром обороны попросили подождать чуть-чуть... В понедельник  опять.  Но
тут академики на встречу прибыли... И Самохвалов с Зотовым доложили, что они
на лодку электричество и воздух вот-вот подадут. Не  поехал...  Вчера  снова
отвлекли, успокоили. А сегодня - сам знаешь. Все ведущие новостей как с цепи
сорвались.
   - Если сейчас поедешь, плохо получится.
   - А если не поеду - тоже ничего хорошего.
   - Согласен...
   - Вот потому и ощущение, что подставили.
   - Не у тебя одного...
   - Что ты имеешь в виду?
   - У меня эта мысль еще  в  понедельник  появилась,  -  Иванцов  откупорил
бутылку "боржоми". - Когда сопоставил доклад Зотова об  окончании  учений  и
реальное положение дел. Он же опытный адмирал, должен был понимать, что  это
не рядовая авария. Но информировал только о том, что "Мценск" лег на  грунт.
Хотя лодкам такого класса на дно ложиться не положено. Не предназначены  они
для этого, у них люки забора воды для охлаждения внешнего  контура  реактора
как раз под днищем находятся. Вмиг илом забьются! К тому же  там  глубина-то
тьфу, всего сто метров. Экипаж  в  индивидуальных  спаскостюмах  должен  был
всплыть. ан нет! И по причинам аварии достоверной информации до сих  пор  не
пришло...
   - Минобороны докладывает о лодке НАТО.
   - Тогда где  эта  лодка?  -  Секретарь  Совбеза  сверкнул  глазами.  -  У
"Мценска" разбит нос. Значит, это не его таранили, а он  таранил.  По  всему
выходит, что чужая субмарина должна лежать рядом. А ее нигде нет. И потом  -
"Мценск" имеет водоизмещение почти  двадцать  четыре  тысячи  тонн.  Ударные
лодки типа "Лос-Анджелес" - меньше восьми. Не вяжется с тараном.  Скорее  мы
бы потопили американцев, а не наоборот...
   - Я тоже об этом думал.
   - Вот именно. Что-то они химичат. Причем всем кагалом -  и  Сергиенко,  и
Самохвалов, и Зотов, и весь штаб Северного флота.  А  Стальевич  им  в  этом
способствует...
   - Накрыли своими бомбами? - предположил Президент.
   - Исключено, - Иванцов закашлялся. - У них не было стрельб  по  подводным
мишеням, я проверял. Да  и  затопить  "Мценск"  бомбами  -  маловероятно.  Я
поинтересовался у Юры Москаленко... Ты, кстати, его знаешь, бывший  командир
атомной лодки.
   Президент кивнул.
   - Он говорит, что не было бы таких разрушений,  -  продолжил  Иванцов.  -
Разрыв передних отсеков мог произойти из-за взрыва внутри лодки.
   - Но на учениях не стреляют боевыми торпедами, это любой курсант знает.
   - Двигатель, - цыкнул зубом Сергей Петрович.  -  Вероятнее  всего,  взрыв
разгонного блока ракето-торпеды.
   - Внутри отсека? - покачал головой  Верховный  Главнокомандующий.  -  Как
такое могло произойти?
   - Не знаю. Об этом следует спросить специалистов.
   - Маловероятно, - с логическим мышлением у Президента было все в порядке.
- Вернее, совсем невероятно. Взрыв мог произойти  только  внутри  торпедного
аппарата. Который на две трети расположен  внутри  легкого,  а  не  прочного
корпуса. Но тогда как повредило отсек центрального поста? И  почему  они  не
всплыли?
   - Загадка...
   - Это, Сережа, не  загадка,  -  Глава  Государства  сжал  кулаки.  -  Это
попахивает диверсией. И если это так, то понятно, почему  Зотов  и  компания
боятся доложить всю правду.
   - Получается, что некто просто поставил детонатор с таймером на двигатель
одной  из  торпед?  Заманчиво  с  точки  зрения  следствия,  но  практически
недоказуемо. И смысл?
   - Не знаю пока.
   - Чеченам к лодкам доступа нет.
   - Деньги, - тихо сказал Президент. - За деньги можно нанять  человека.  А
условия жизни в военных городках ты и без меня знаешь.  Там  сумма  тысяч  в
десять - целое состояние. Причем даже не долларов, а рублей.
   -  Продолжение  эпопеи  с  терактами?  Сначала  дома,  потом  переход  на
Пушкинской, теперь "Мценск"? - Иванцов пожевал  губами.  -  Не  стыкуется...
Если по домам мы знаем заказчиков и имеем  хоть  приблизительные  данные  на
исполнителей, то по переходу информации - ноль. О лодке я и  не  говорю.  Не
могут же быть замешаны командующий флотом и Главком ВМФ!
   - Да, такое предположение - абсурд.
   - Если б Радуев был на свободе, - продолжил Секретарь Совбеза,  -  он  бы
еще мог взять на себя теракты. Но,  как  мы  уже  знаем,  все  его  слова  -
фикция... Цену себе набивал. И отсутствие заявлений по терактам вообще ни  в
какие ворота не лезет. Просто взрывать без выдвижения требований - идиотизм.
   - Твои аналитики еще ничего не нашли?
   - Нет, -  вздохнул  Иванцов.  -  С  прошлого  года  ситуация  кардинально
изменилась. В худшую сторону. Никто не берет на себя  ответственность.  Даже
наоборот. Масхадов утверждает, что ни при чем, Басаев с Хаттабом -  тоже.  О
более мелких фигурантах я и не говорю...
   - Но бомбы ведь сами не взрываются! - разозлился Президент.
   - Не сами...
   - И лодка не могла.
   - Тут я пас. Пусть специалисты разберутся. Завтра их и спросишь.
   - До совещания еще двенадцать часов... А сдвигов у спасателей нет.
   - Я боюсь, что их усилия уже никому не помогут, - честно заявил Секретарь
Совбеза. - Внутри лодки давление воздуха атмосфер восемь-десять. Плюс холод.
Больше пары суток человек не выдержит. Прошло же трое...
   - А если мы ошибаемся и живые там все-таки есть?
   - Хотелось бы верить. Но... - Иванцов опустил глаза.
   - Знаешь, от чего я бешусь? - Президент потер ладонями виски. - От  того,
что сам ничего не могу сделать.  Если  б  можно  было  хоть  в  спасательный
аппарат залезть и к лодке спуститься... Тошно.
   - Это не твое дело.
   - Знаю...
   - Я ведь только два месяца назад на флоте был. В подводники  посвятили...
Черт, ну почему так случилось? Как мне людям-то теперь в глаза смотреть?
   - Прежде всего - себя не изводи. Криком  делу  не  поможешь.  Тут  что-то
другое  придумать  надо.  Меня,  если  честно,  зацепила   ситуация   вокруг
катастрофы. Нечто неуловимое.
   - Странности в поведении адмиралов?
   - Не только. Такое впечатление, что тебя намеренно выставляют  дураком  и
дилетантом. И еще - черствым человеком. Мол, на лодочке покатался, водицы  с
глубины испил, кувалду поцеловал, а как до реального  происшествия  дошло  -
сразу в кусты.
   - Есть такое. Но это  между  нами.  Лошадей  я  гнать  не  буду,  сначала
определюсь, кто и зачем... И ты со своей стороны  присмотрись,  -  Президент
вновь  стал  самим  собой  -  внешне  спокойным  и  даже  чуточку  бездушным
профессионалом.
   - Конъюнктура сейчас складывается  неплохая.  Всем  приходится  принимать
чью-нибудь сторону, - кивнул Иванцов. - Поглядим, как дальше сложится...

***

   Вертолет шел низко, чуть ли  не  касаясь  брюхом  растущих  на  невысоких
пологих горах деревьев, с выключенными прожекторами и  экипажем,  готовым  в
любую секунду бросить машину в сторону, если кромешная тьма  внизу  озарится
вспышкой выстрела из гранатомета.
   Влад  выглянул  в  иллюминатор,  поежился  и  вновь  повернулся  лицом  к
сосредоточенным и молчаливым казакам.
   Полет в ночном небе не нравился никому.
   Набившиеся в ревущую железную коробку люди отдавали себе отчет в том, что
их жизни зависят только от мастерства пилотов и от лени рассредоточенных  по
огромной территории мелких бандитских групп.  И  еще  от  решения  командира
какого-нибудь авиаполка, каждый вечер выбиравшего, послать  в  рейд  парочку
истребителей или наплевать на боевое дежурство и разогнать личный состав  по
палаткам.
   Набор многих случайных факторов определял успех задуманной операции.
   Как это обычно и бывает в России...

Глава 3
СТО СЕМЬ МЕТРОВ ЛЖИ

   Рокотов Неспешно прошел вдоль выстроившихся в цепочку казаков.
   - Попрыгали на месте, проверили, не звенит ли чего, - приказал он.
   Бойцы выполнили распоряжение.
   Плохо закрепленные предметы амуниции нашлись почти у всех.
   - Вот так-то, - наставительно сказал Владислав. - Это  вам  не  на  охоту
ходить.
   Старый  егерь,  наблюдавший  за  подготовкой  группы  к  выходу  в  горы,
одобрительно хмыкнул.
   Казаки сбросили с плеч рюкзаки и оружие и принялись по новой перетягивать
ремнями снаряжение и перекладывать содержимое кармашков.  В  своих  покрытых
камуфляжными лохмотьями серо-зеленых комбинезонах они смотрелись со  стороны
как кучка леших, дербанящих  брошенные  испуганными  и  удравшими  туристами
вещи.
   Биолог незаметно улыбнулся.
   Минут через пятнадцать бойцы опять выстроились в ряд.
   - Еще раз попрыгали, - сказал педантичный Влад.
   - Во-во, - поддержал подошедший поближе старый егерь. - Тяжело в учении -
легко в бою...
   - Суворов, блин, - буркнул себе под нос Вася Славин.
   На этот раз все оказалось в полном порядке.
   - Итак, - Рокотов расставил ноги на ширину плеч и заложил руки за  спину,
сразу став похожим на лощеного офицера вермахта, напутствующего уходящий  на
поиски  партизан  диверсионно-карательный  отряд.  Что,  в  общем-то,  почти
соответствовало действительности, за исключением национальной принадлежности
членов зондер-команды. - Напоминаю: первые двадцать километров  мы  идем  по
территории Ингушетии. Так что всякие боестолкновения запрещены. Естественно,
за исключением прямого нападения на группу. Но и в  этом  случае  желательно
обойтись без масштабных  акций...  Мешки  с  головами,  отрезанные  уши  или
скальпы никто не собирает. Далее. Прохождение по маршруту - согласно боевому
расписанию. Впереди - первая группа. Удаление - сто-двести метров от второй.
Отсмотр полосы в пятьсот метров по бокам и на километр  прямо  перед  собой.
Замыкающая группа - аналогично, но в обратную сторону. Привалы через  каждые
десять километров. Доберемся в горы - отдых раз в три часа. Вопросы?
   - Привалы можно и пореже, - прогудел Лукашевич.
   - Можно, но не нужно, - отрезал Влад. - Главное до момента основной  фазы
операции - сохранение сил. Мы  должны  быть  свежи,  веселы  и  бодры.  Дабы
выложиться в бою и на отходе. Не забывайте, что нам еще обратно идти.
   Казаки дружно закивали головами.
   - Тогда все. Присядем на  дорожку...  Бойцы  уселись  прямо  на  траву  и
четверть минуты помолчали.
   Первым поднялся Рокотов и протянул руку старому егерю.
   - Через недельку ждите.
   - Обязательно, -  егерь  поправил  ремень  карабина.  -  Про  наши  посты
помнишь...
   - Помню. Да и вы смотрите, не расслабляйтесь. Если что не  так  пойдет  и
нам придется рвать когти раньше времени, мы по рации сообщим.
   - Прикроем, - пообещал старожил, - не боись...
   По обеим сторонам заранее оговоренного маршрута возвращения группы  егеря
обустроили четыре стационарные огневые точки. И  еще  с  десяток  временных.
Прямо со следующего дня на постах будут постоянно  находиться  трое  опытных
охотников, способных за минуту положить пару десятков преследователей,  буде
бандитам придет в голову сесть на хвост отступающим казакам. Полная  огневая
мощь команды прикрытия составляла двенадцать карабинов "Лось" калибра девять
миллиметров,  что  означало  поражение  полусотни  боевиков  на   расстоянии
километра всего за минуту.
   Стрелять  егеря  умели,   и   только   почтенный   возраст   помешал   им
присоединиться к отряду Рокотова.
   Возглавляемая Кузьмичом  группа  скользнула  в  подлесок.  Влад  подождал
минуту и поднял правую руку.
   - Время! Вперед...

***

   Проводить вылетающих в Брюссель офицеров прибыл сам Главком ВМФ  Владимир
Самохвалов.
   У здания аэропорта Шереметьево-2 толпились корреспонденты всех российских
телеканалов, но вышколенная служба безопасности не позволяла им приближаться
к залу для особо важных персон ближе чем на  сто  метров.  Так  что  зрители
вынуждены были довольствоваться общей  картинкой  аэровокзала  и  сбивчивыми
комментариями самих ведущих информационных программ, на все лады повторяющих
уже по сто раз проговоренные скудные сведения, полученные из пресс-служб ВМФ
и Министерства обороны.
   Самохвалов окинул тоскливым взглядом толпу журналистов  и  проследовал  в
зал, где его с нетерпением ожидали  два  вице-адмирала  и  пятеро  капитанов
первого ранга.
   - Товарищ  адмирал  флота,  -  старший  группы  молодцевато  отдал  честь
Главкому, - делегация в полном составе построена...
   - Вольно,  -  сморщился  Самохвалов,  -  не  на  параде...  Отойдем-ка  в
сторонку.

***

   Главком и вице-адмирал встали рядом  с  торчащей  в  углу  зала  пальмой.
Самохвалов достал пачку "Собрания", демократично  угостил  своего  визави  и
прикурил от услужливо поданной зажигалки, отметив про себя, что  подчиненный
явно не стеснен в средствах - золотая зажигалка была из  коллекции  "Альфред
Данхилл" и  стоила,  по  самым  скромным  подсчетам,  не  менее  двух  тысяч
долларов. Зарплату вице-адмирала за десять  месяцев  беспорочной  службы  на
мягких ковровых дорожках штаба ВМФ.
   - Ну, ты готов?
   - Обижаете, Владимир Сергеич, - вице-адмирал похлопал пухлой ладошкой  по
кожаной папке. - Все как в аптеке. Документы согласованы...
   Глава  делегации  не  знал,  что  на  самом  деле  произошло  с   атомным
ракетоносцем. Но его это, в сущности, и не заботило. "Мценск" был  проблемой
командующего Северным флотом. Задачей  же  штабного  вице-адмирала  являлись
переговоры с представителями НАТО о возможности  предоставления  российскому
ВМФ технических спасательных средств.
   Заодно, в перерыве между беседами с  американцами  и  англичанами,  члены
делегации намеревались хорошо отдохнуть в бельгийской столице  и  с  пользой
потратить выданные им щедрые командировочные.
   - Ты смотри там, не затягивай, - Самохвалов тяжело вздохнул. -  Верховный
торопит. Как до чего договоритесь, звони...
   - Сразу, - пообещал вице-адмирал. - Но это от натовцев зависит.
   - И от тебя тоже. Будут просить характеристики переходной камеры -  давай
тут же.
   - А системы блокировки доступа?
   - Да какая уже разница! - Главком ВМФ стряхнул пепел в кадку с пальмой. -
Шифроаппаратура и так самоуничтожилась. А ничего другого, чего янкесы бы  не
знали, на "Мценске" нет...
   - То есть норвегам можно обещать доступ на командный пост?
   - Зачем? - не понял Самохвалов.
   - Ну-у... - растерялся паркетный вице-адмирал, - если попросят...
   - Нечего им там делать, - Главком ВМФ тряхнул головой. -  Ты  больше  сам
слушай, меньше говори. Все предложения западников фиксируй. Если что, то  мы
на них свалим провал операции по подъему.
   Вице-адмирал довольно закивал.
   Ситуация с затонувшим "Мценском" все более и более напоминала  историю  с
утопленным в конце восьмидесятых годов "Комсомольцем".
   Тогда тоже  строилась  масса  планов  по  подъему  лодки,  были  выделены
приличные суммы из бюджета, которые за пять лет полностью израсходовались на
командировки руководства  ВМФ  и  ЦКБ  "Аквамарин"  за  границу.  Благодарят
"Комсомольцу" почти все штабные офицеры побывали за рубежом. Некоторые не по
одному разу. Лодка, естественно, так и осталась лежать на дне,  но  это  как
раз  меньше   всего   волновало   холеных   адмиралов,   выписывавших   себе
командировочные по три-четыре тысячи дойчмарок в день.
   Нынешняя  поездка  в  Брюссель  ничем  не   отличалась   от   бестолковых
командировок "по  проблеме  "Комсомольца"".  Изначально  было  понятно,  что
западная помощь опоздала, к приходу  норвежцев  или  англичан  на  "Мценске"
никого в живых не останется, но бюрократический ритуал  требовал  соблюдения
внешних приличий. И потому, когда обеспокоенные непрекращающимся бардаком  в
российской  армии  натовцы  внесли  предложение  о  помощи,   адмиралтейство
благосклонно приняло приглашение и делегировало в Брюссель наиболее "нужных"
сотрудников. Пока для консультаций.
   - И еще, - Самохвалов понизил голос. - Сразу ответов  не  давай,  сначала
мне докладывай. А то они напредлагают...
   - - Это точно, - хихикнул вице-адмирал. - Слышали, что питерские старперы
заявили?
   - Какие старперы?
   - Ну, эти... Из бывших  главных  конструкторов  "Малахита"  и  "Лазурита"
...
   - Нет, - заинтересовался Главком.
   - Предложили понтонами задрать корму лодки.  Типа,  глубина  сто  метров,
длина "Мценска" - сто пятьдесят. Если подвести понтоны, то  комингс-площадка
окажется над водой... И вроде это можно сделать за два дня.
   - Про бывших забудь.  Никто  их  слушать  не  будет.  Верховный  приказал
сотрудничать только с разработчиками. С "Аквамарином"...
   - А что "Аквамарин"?
   -  Совещаются,  -  важно  ответил  Самохвалов.  -  К   ним   председатель
госкомиссии завтра вылетает.
   - Кацнельсон на нашей стороне, Владимир  Сергеич?  -  спросил  осторожный
вице-адмирал.
   - Илья Иосич не дурак, конъюнктуру чувствует. Пархатый,  одним  словом...
Ему тоже этот геморрой с независимыми экспертами не нужен. Тем более, у него
генконструктор "Аквамарина" Слуцкий в дружбанах ходит,  еще  с  тех  времен,
когда Кацнельсон "ЛОМО" реструктурировал...
   - Мы-то хоть финансирование получим?
   - Обязательно, - Главком затушил окурок  в  кадке.  -  По  прикидкам,  на
операцию выделят миллионов семьдесят-сто зеленых. Треть наша.
   - Остальное "Аквамарину"?
   - Ага. Кацнельсон лично распределять будет... И твоя роль в этом деле  не
последняя. Так что постарайся.
   - Постараюсь, - вице-адмирал прищурился. - Не первый раз замужем...
   - А с независимыми экспертами я решу. В конце концов, нам ничто не мешает
поставить на всю документацию вторую форму .
   - Если не первую.
   - Нет, первая крутовата, второй хватит, - Самохвалов вяло  отмахнулся.  -
Пенсионерам  так  и  так  доступа  не  будет.   И   я   Кацнельсона   заодно
проинструктирую, чтобы все совещания в закрытом режиме проводил.
   - Ему еще в Видяево ехать, - напомнил вице-адмирал.
   - Там тоже все  решено.  Пообщается  с  родственниками,  заявит  о  шагах
правительства, компенсациях...
   - Что мне, кстати, Владимир Сергеич, натовцам об аварийном буе  говорить?
- встрепенулся глава делегации.
   - А что буй?
   - Ну, почему не отстрелился...
   - А он не  отстрелился?  -  удивленно  спросил  Самохвалов,  которому  не
доложили о неисправности аварийного буя на "Мценске".
   Перед  учениями  его  из-за   короткого   замыкания   в   электропроводке
просто-напросто отключили, и лодка вышла  в  море  с  неработающей  системой
подачи сигнала. Правда, по документам буй был в полном порядке, о чем имелся
соответствующий акт технической службы флота.
   - Я слышал, что нет.
   - Обойди эту тему. Или скажи, что подробности выясняются.  Типа,  взрывом
могло его повредить.
   - Западники не поверят.
   - Это их дело - поверят, не поверят. А я разберусь,  -  Главком  прикурил
вторую сигарету. - Зотов, не дурак, четырнадцать лет на  Севере,  что-нибудь
придумает. К  тому  же,  нашли  мы  "Мценск"  практически  сразу,  к  вечеру
пятого... Претензий к скорости поиска нет. А есть буй на поверхности или нет
- не важно... На саму спасательную операцию это никак не влияет.
   - Согласен, - вице-адмирал  посмотрел  на  часы.  -  Мне  пора,  Владимир
Сергеич...
   - Давай, иди, - Самохвалов пожевал  филвьтр  сигареты.  -  .И  давай  там
потщательнее. Сам знаешь.
   - Есть, товарищ адмирал флота!

***

   Люк, ведущий  из  сарая  в  огромный  прямоугольный  подвал,  скрипнул  и
распахнулся.  Заложники  .по  привычке  прикрыли  глаза,   чтобы   не   быть
ослепленными мощным  фонарем  придурковатого  восемнадцатилетнего  охранника
Лечи Атгиреева, любившего прямо с порога направить луч в лицо кому-нибудь из
рабов.
   Но на этот раз все обошлось.
   Зашла молчаливая Яхита, поставила в центре подвала чан с  вареным  рисом,
бросила пару лепешек и  невозмутимо  удалилась,  оставив  люк  полуоткрытым.
Через час она придет за пустой посудой.
   Заложники, позвякивая ножными цепями, сгрудились у чана.

***

   Рафик Варданян сноровисто  разделил  черствые  лепешки  на  девять  почти
равных частей и роздал присутствующим.
   Семнадцатилетний ингуш Магомед Цароев  повертел  в  руках  свой  кусок  и
отвернулся,
   - Так не годится, -  мягко  сказал  пожилой  отец  Владимир,  батюшка  из
Гудермеса,  захваченный  боевиками  непосредственно  перед  началом   второй
чеченской кампании, - кушать обязательно надо. Ты  молодой,  силы  тебе  еще
понадобятся.
   - Не хочу, - угрюмо буркнул Магомед.
   Два бывших бомжа - Жора и Яков - подцепили ломтями лепешек густое  варево
и зачавкали. В заложниках они куковали уже пятый год.  Никто  их  не  искал,
никому  они  не  были  нужны,  и  потому  свое   нынешнее   положение   рано
состарившиеся мужчины воспринимали как должное. Работа от  зари  до  зари  и
постоянные избиения за  малейшую  провинность  превратили  их  фактически  в
запуганных животных.
   Остальные семеро еще держались, но и у них силы были на исходе.
   Тяжелее всего переживал молодой Магомед, похищенный боевиками всего месяц
назад из Нальчика. Отец  Владимир  и  остальные  -  иеромонах  Михаил,  Митя
Чубаров, Ираклий Туманишвили и коммерсанты Виктор Шерстнев  с  Варданяном  -
как-то пытались поддержать юношу, однако раз  в  три  дня  Цароев  срывался,
начинал  отказываться  от  пищи  и  был  готов  броситься  на   вооруженного
охранника, чтобы погибнуть как мужчина.
   - Голодом делу не поможешь, - весомо заявил Ираклий.
   - Да какое дело? - вскипел горячий ингуш. - На эт-тих собак  работать?  И
ждать, когда опять издеваться начнут?
   -  О  маме  подумай,  -  вмешался  Михаил,  поправляя  протершиеся   полы
монашеского одеяния. - Рано или поздно мы  отсюда  выйдем.  Магомед  опустил
голову и закусил  губу.  За  Цароева  боевики  потребовали  восемьсот  тысяч
долларов. У его небогатой и немногочисленной родни таких денег  отродясь  не
бывало. Магомеда и трех его сестер воспитывала одна мать. Отец погиб,  когда
Маге было всего семь лет - разбился на своем самосвале во  время  оползня  в
горах. А мать, сельская учительница, больше ста долларов в руках не держала,
даже не представляла себе, что бывают суммы в десятки и сотни тысяч.
   Неделю назад боевики с хохотом  рассказали,  что  Цароева  отправилась  в
Москву к дальнему родственнику.
   Магомед  знал  дядю  Руслана.  И  понимал,  что   коммерческий   директор
маленького  химического  комбината,  производящего  лакокрасочные   изделия,
сможет набрать от силы одну двадцатую суммы выкупа. Даже если  продаст  свои
маленькую квартиру, "Жигули" пятой модели и  все  имущество.  Магомед  прямо
сказал об этом играющему в "старшего вайнаха" Резвану Гарееву,  присовокупив
от себя лично, что с этого момента все Гареевы стали его кровниками.
   Резван сплюнул и приказал своим  подручным  слегка  поколотить  Магомеда,
дабы ингуш меньше открывал рот, когда с ним разговаривает "уважаемый" в ауле
человек.  Трое  молодых  чеченцев  лениво  попинали  связанного  Цароева   и
зашвырнули юношу обратно в подвал.
   - Ты лучше слушай, о чем они базарят,  -  Рафик  положил  руку  на  плечо
понурившегося  Магомеда.  -  Ты  один  их  язык  понимаешь.  Может,  что   и
придумаем...
   Митя Чубаров согласно кивнул. О побеге мечтали все заложники. Правда,  за
исключением Жоры с Яковом. Им бежать было некуда. Жизнь  в  чеченском  плену
мало отличалась от той, что они вели на бескрайних российских просторах.  Те
же избиения со стороны стражей порядка, та же скудная  еда,  та  же  тяжелая
работа,  если  удавалось  на  несколько  дней  пристроиться   подручными   к
какому-нибудь мелкому бизнесмену,  те  же  опасения  за  собственную  жизнь.
Единственной вещью, которой они  были  лишены,  был  алкоголь.  Их  нынешние
хозяева запрещали рабам выпивать, хотя  сами  себя  не  ограничивали,  вводя
нормы шариата исключительно  для  заложников  и  наслаждаясь  неограниченной
властью над пленными.
   Магомед тряхнул головой и попытался сбросить  руку  Варданяна  со  своего
плеча.
   - Цепляться  друг  с  другом  -  последнее  дело,  -  сказал  Ираклий.  -
Поодиночке нас раздавят.
   - А так? Что так? - разозлился Цароев.
   - А так у нас есть хоть какой-то шанс, - Чубаров поднял кусок  лепешки  и
протянул ингушу. - Бери и ешь.
   - Не буду...
   - Будешь, - Туманишвили строго посмотрел на Жору с Яковом. - Хорош жрать.
Другим-то оставьте.
   Экс-бомжи тут же прекратили чавкать и втянули головы в плечи.
   - Ребята дело говорят, - отец Владимир пододвинулся поближе к чану. -  Не
будешь кушать, Мага, не сможешь работать. Тогда всем хуже будет. Ты же  этих
скотов знаешь, прости Господи...
   За  нежелание  одного  из  заложников  трудиться  на  благо  "независимой
Ичкерии" наказывали всех остальных - выстраивали рядком во дворе и  избивали
прикладами  автоматов.  Причем  в  экзекуции  принимали  участие  не  только
взрослые боевики, но и чумазые  подростки  десяти-двенадцати  лет  от  роду.
Воспитание вседозволенности у новой чеченской молодежи начиналось  с  младых
ногтей. Подростки не умели ни читать, ни писать, ни даже считать  до  сотни,
зато очень хорошо усвоили, что с рабом можно делать все что  угодно.  Вплоть
до пули в живот, если так захочется. И национальность раба не имела никакого
значения. Отец Владимир и иеромонах Михаил за год, что они провели в  плену,
несколько раз переезжали из одного аула в другой  и  насмотрелись  на  самых
разных заложников. Среди них, помимо русских, были и ингуши, и сами чеченцы,
и евреи, и даже французский фотодокументалист. Со всеми обращались  примерно
одинаково. Иностранцев только меньше били, стараясь не  слишком  портить  их
товарный вид.
   - Мы совсем без витаминов сидим, - Туманишвили перевел разговор на другую
тему и достал из-за пазухи пучок перьев чеснока. - Каждому по три.
   - Где взял? - поинтересовался Чубаров, запихивая в рот пахучую траву.
   - Нарвал у того старого хрена в огороде, что тарай строит...
   - Осторожнее будь, - отец Владимир  взял  свою  порцию.  -  Не  дай  Бог,
заметят.
   - Я не с самой грядки брал. Там в углу двора за кустами растет. Наверное,
выбросили негодные головки, вот они и проросли.
   - Зимой вообще вилы будут, - прошамкал Яков. - Я за два сезона  все  зубы
Потерял.
   - Я до зимы здесь сидеть не намерен, - буркнул Магомед.
   - Если не намерен, тогда ешь, - наставительно сказал Чубаров. - И ушки на
макушке держи. Не могут они постоянно  осторожность  соблюдать.  Обязательно
рано или поздно проколются...
   - Да при мне эти уроды мало  что  говорят,  -  Цароев  зачерпнул  рис.  -
Понятно же, что я по-чеченски понимаю.
   - Не обязательно, - пожал плечами Туманишвили. - Они тебя проверяли?
   - Как это?
   - Ну, к тебе лично по-чеченски обращались?
   - Нет, только по-русски...
   - Вот видишь. Сделай вид, что не понимаешь.
   - Попробую...
   Ираклий переглянулся с Чубаровым и отцом Владимиром. Молодого ингуша надо
было чем-нибудь занять, отвлечь от постоянно накатывающей ярости.
   - Это крайне важно, - подтвердил отец Владимир. - Сейчас  каждая  крупица
информации может помочь.
   - Должны же они куда-то ездить, - Митя отправил  в  рот  порцию  риса.  -
Смотришь, и охраны поменьше станет...
   Магомет задумался и начал есть. Ираклий неслышно вздохнул.

***

   Головная группа услышала рев двигателей самолета за  полминуты  до  того,
как Су-24МР
вывернул из-за зубчатой  гряды  и  на  бреющем  полете  пронесся  над  узкой
ложбиной, идущей вдоль извилистого хребта.
   Казаки мгновенно распластались на  земле,  набросив  на  головы  мохнатые
капюшоны маскхалатов.
   Разведчик прошел на высоте около трехсот метров, беспрерывно  разбрасывая
тепловые ловушки, резко свернул влево, встал на  крыло  и  исчез  за  горбом
огромной горы.
   - Вот именно об этом я и бухтел на последнем инструктаже, - тихо произнес
Рокотов, оглядываясь назад, где в рощице  акаций  замерли  вторая  и  третья
группы. - Если б мы использовали радиосвязь, то через три минуту тут были бы
штурмовики...
   - Согласен, - Никита медленно встал на одно колено.
   - Лежи! - резко приказал Влад. Филонов недоуменно пожал плечами:
   - Так улетел же...
   - Не говори гоп, - биолог осторожно вытянул ногу. - Это  тебе  не  олень,
который пробежал и вс„. Воздушная разведка иногда повторяет заходы...  Лежим
тихо сорок минут. Если у них будет несовпадение по  сканированию  местности,
то этот квадрат превентивно накроют ракетами.
   - Черт... - бывший браконьер улегся обратно на камни.
   - А ты думал! Современная техника... Сечет цели до полуметра в диаметре.
   - Чо ж тогда про развал армии базлают? - грустно  осведомился  Никита.  -
Мол, нет у нас ни фига...
   - На войну средства  всегда  найдутся,  -  проворчал  Рокотов.  -  Это  в
экономике думать надо, а кого замочить - тут мы  первые.  И  генералы  денег
украдут, и народ доволен, шоу по телику смотрит... Заодно ненужные мысли  из
головы выбиваются. Когда где-то воюют, не до осмысления действий премьера  с
президентом. Потому-то эта война нескоро остановится.
   - А лодку поднять не можем...
   - Не можем. Вернее, не хотим.
   - С-сволочи, - Филонов одним словом выразил извечное  отношение  русского
человека к власти.
   - Каких выбрали, - примирительно сказал Владислав. - Никто нас за руку не
хватал, вместо 'нас никто бюллетени не заполнял.
   - Выбора-то не было, -  Никита  раздраженно  сплюнул  в  пыль.  -  Не  за
сумасшедших же Яблонского с Зюгновичем голосовать.
   - Вольфыч еще был, - напомнил педантичный Рокотов.
   - Ага! Ты еще Джабраилова вспомни. Или этого, кемеровского губера...
   Изредка случающиеся  на  войне  передышки  почему-то  обычно  приводят  к
обобщенным философским беседам на политические темы.
   -  Надо  было  против  всех.  Вот  бы  покрутились,  если  б  народ   так
отреагировал на выборы президента, - усмехнулся Влад.
   - А-а! - Филонов  скривился.  -  Все  равно  бы  было  больше  пятидесяти
процентов.
   - Не уверен...
   - Ты просто по Питеру ориентируешься. А у нас, да и почти повсюду,  народ
голосует не по уму... Хотят, придурки, чтоб как при социализме было. С голой
жопой, но чтоб у соседа  -  то  же  самое.  Равная  нищета.  Я,  вон,  вроде
небольшие бабки имел, когда зверя бил... И то  оглядывался,  чтоб  сарай  не
спалили из зависти. У нас же как - если выделился  чем-то,  значит,  слишком
умный. И обратно, за ноги в это болото. Чтоб у соседа-алкаша хата пустая и у
тебя тоже.
   - В  Питере  аналогично,  -  зевнул  Рокотов.  -  У  меня  приятель  был,
коммерсантом  заделался,  еще  в  самом  начале   перестройки.   Причем   не
барыга-перекупщик, а производитель. Пекарню свою открыл, развернулся...  Ну,
и купил себе "девятку". Цвет  "мокрый  асфальт",  стекла  тонированные,  все
чики-чики... У дома  решил  держать,  соседи  свои,  если  что  -  угонщиков
отпугнут. Но не тут то было! На следующий день  выходит  -  бокового  стекла
нет.  Стекло  новое  поставил,  бабке  с  первого  этажа  денег  дал,   чтоб
караулила... На второй день - нет заднего стекла и кто-то гвоздем  по  борту
царапнул. А бабка орет, что никого не видела. Ладно,  загнал  во  внутренний
двор, запер ворота... Вечером грохот. Выглядывает в окно - прям  в  лобовухе
унитаз торчит. И  ведь  не  лень  кому-то  было  на  крышу  лезть  и  оттуда
сантехникой швыряться!  Мораль  понятна  -  не  выделяйся,  иначе  ближайшие
друзья-приятели  и  сожрут...  Теперь  тот  парень  отдельный  коттедж  себе
построил, за машины свои не переживает. А соседи, что унитазами  кидались  и
стекла ему били, так в том доме и кукуют. Вс„ деньги на косметический ремонт
подъезда в местной администрации выколотить пытаются. А не гадили бы - давно
б по чистенькой лестнице ходили бы, дверь на кодовом замке имели бы.  Мораль
вторая - минутное удовлетворение от сделанной пакости  обычно  оборачивается
потерями в будущем...
   - Это точно, - согласился Никита, как-то раз бросивший килограмм  дрожжей
в выгребную яму соседу, "случайно" своротившему своим трактором распорки, на
которых  сохли  добытые  браконьером  шкурки,  и  так  же  "непреднамеренно"
проехавшему по нежному меху грубыми колесами чадящего "Белоруся".
   Воспоминание о свершившемся  возмездии  и  криках  смываемого  фекальными
массами тракториста, наутро распахнувшего дверь в свой "скворечник", согрело
душу экс-браконьера, и он широко улыбнулся.

***

   Пресс-секретарь Главкома ВМФ капитан второго ранга Игорь  Дрыгало  сбежал
по ступеням  центральной  лестницы,  покрытым  роскошной  ковровой  дорожкой
бордового  цвета  по  пятьдесят  долларов  за  метр,  на  несколько   секунд
задержался у огромного зеркала, стоящего аккурат напротив  стойки  дежурного
мичмана, огладил китель и придай своему лицу выражение усталой задумчивости.
У ворот штаба его ждал корреспондент НТВ.
   Ежедневное участие Игоря Дрыгало в выпусках информационных  программ  уже
стало  ритуалом.  Четвертый  день  вся  страна/затаив  дыхание,  следила  за
развернутой на Северном флоте спасательной операцией и ловила  каждое  слово
пресс-секретаря Главкома ВМФ.
   Первые два дня Дрыгало купался в лучах неожиданной славы.
   На  третий,  когда  журналисты  принялись  задавать  неудобные   вопросы,
удовольствие  от  непрекращающихся  интервью   сменилось   раздражением   на
собственное начальство, фактически выставившее кап-два щитом между  собой  и
обществом. К тому же  ситуация  вокруг  утонувшего  "Мценска"  не  менялась.
Спасательные снаряды  бестолково  тыкались  в  корпус,  маневрировали  возле
рассеченной  ударом  форштевня  комингс-площадки  аварийного  люка,   но   к
переходной камере в девятом отсеке субмарины так и не присасывались.
   Дрыгало обратился к адмиралу флота Самохвалову с просьбой  о  прекращении
своего участия в информационных выпусках, на что получил резкую  отповедь  и
приказ во что бы то ни стало продолжать успокаивать телезрителей. Как именно
следовало успокаивать, ему не объяснили.
   Мол, сам разобраться должен, на то он и пресс-секретарь.
   Правда, дали карт-бланш на  любое  вранье,  которое  хоть  как-то  сможет
сгладить Начинающуюся истерику в обществе.
   Из разговора с Самохваловым капитан второго ранга сделал для себя  вывод,
что реальная обстановка вокруг "Мценска" резко  отличается  от  сообщений  с
пометкой  "для  служебного  пользования",  распространяемых  среди  офицеров
штаба.  Он  не  знал  истинных  причин  аварии  атомного   ракетоносца,   но
подозревал, что выдвинутая официальная версия о столкновении лодки  с  миной
времен Второй мировой войны так же далека от  правды,  как  таран  субмарины
летающей тарелкой с Альфы Центавра, ведомой пьяным инопланетным пилотом.
   Дрыгало достал расческу, провел  ею  по  жиденьким  волосикам  и  немного
склонил голову вбок, проверяя, достаточно ли печальный у него внешний вид.
   Идти  к  воротам,   где   приплясывали   от   нетерпения   интервьюер   с
телеоператором, не хотелось. Вместо этого кап-два с удовольствием бы полежал
на диване в комнате отдыха. Но надо.
   Пресс-секретарская должность была синекурой ровно до той  поры,  пока  на
флоте не происходило нечто экстраординарного.  Тогда  у  Дрыгало  начиналась
горячая пора. Так уже было, когда матросик на  все  том  же  Северном  флоте
захватил в заложники десяток своих сослуживцев и заперся с ними на командном
посту стоящей у пирса атомной субмарины. Дрыгало не спал двое суток, чуть не
получил выговор от министра обороны за несвоевременный доклад по команде, но
сумел смикшировать инцидент и так  убедительно  врать  журналистам,  что  те
потеряли всяческий интерес к происшедшему буквально на следующий день  после
того, как доморощенного террориста  выкурили  с  лодки  слезоточивым  газом.
Причина захвата заложников так и осталась за кадром.
   А она была зело интересной.
   Фактически матросик спасал собственную шкуру.  Как-то  раз,  заступив  на
пост по охране склада электронного оборудования для ракетных комплексов,  он
стал свидетелем того, как  командир  дивизии  подводных  лодок  совместно  с
начальником технической службы. вынесли с территории несколько десятков схем
из  блоков  наведения  комплекса  "Гранит".  Каждая  схема  содержала  около
шестидесяти  граммов  золота,  за   которое   обосновавшиеся   в   Мурманске
скупщики-армяне платили полсотни рублей за грамм. Три  тысячи  за  схему.  В
условиях Севера и при зарплате старшего офицера  чуть  более  четырех  тысяч
такая прибавка была существенной.
   Матросик сглупил и  доложил  особисту,  который,  как  позже  выяснилось,
состоял в сговоре с золотопогонным ворьем.
   Слишком бдительного часового решили примерно наказать, и буквально в  тот
же вечер в казарму явились двое здоровенных мичманов, изрядно  заправившихся
халявным спиртом.  После  первого  удара  матросик  улетел  в  угол.  Но  не
растерялся, сшиб с ног одного из нападавших, вылетел из казармы  и  домчался
до пирса, где вырвал из рук часового автомат и под угрозой ствола загнал  на
лодку бригаду ремонтников. Потом стал требовать приезда военного  прокурора,
чтобы поведать тому о произошедшем на складе.
   Прокурор, естественно, никуда  не  поехал,  прислав  вместо  себя  группу
спецназа. Те, ничтоже сумняшеся, пустили в лодку газ  через  технологические
отверстия  и  передали  "террориста"  в  руки  местного  доктора.  Матросику
закатили  сверхдозу  нейролептиков,  в  результате   чего   он   моментально
превратился в пускающий слюни "овощ",  не  способный  не  только  рассказать
кому-либо об  инциденте  на  охраняемом  секретном  объекте,  но  и  назвать
собственное имя.
   Ситуация разрешилась к всеобщему облегчению, если не  считать  того,  что
командир дивизии лишился всякой перспективы на получение адмиральских погон.
В армии и на флоте не любят тех, кто попадается на чем-нибудь неблаговидном.
Уволить, конечно, не уволят, и  дело  уголовное  не  возбудят,  но  кулуарно
накажут. В назидание остальным.
   Дрыгало почесал кончик носа и решительно вышел на улицу.
   Возле белого микроавтобуса "шевроле-старкрафт" с зеленой эмблемой НТВ  на
борту прохаживался Павел Лобкович, каждые четверть минуты  поглядывающий  на
часы.
   - Игорь Анатолич! - корреспондент бросился к офицеру. - Время! У нас  две
минуты до эфира.
   - Спокойно, Паша, - Дрыгало кивнул оператору, опершемуся плечом о  дверцу
микроавтобуса, - успеваем. Вопросы подготовили?
   - Вот, - Лобкович подал кап-два лист компьютерной распечатки.
   - Угу, - пресс-секретарь Главкома ВМФ пробежал глазами двадцать строк.  -
Хорошо. Только четвертый пункт исключите.
   Согласование списка вопросов перед эфиром  было  общей  практикой,  когда
интервьюируемым оказывался военнослужащий. Корреспонденты всех  телекомпаний
были предупреждены о том,  что  попытки  обсудить  несанкционированные  темы
приведут к отказу в дальнейшем предоставлении информации. Равно в  случае  с
"Мценском" до  владельцев  телеканалов  довели  следующее:  если  вплоть  до
окончания спасательной операции на экран вылезет  какой-нибудь  "независимый
специалист",  высказывающий  мнение,   отличное   от   мнения   Генштаба   и
пресс-службы ВМФ, то проколовшийся телеканал будет  лишен  доступа  к  любым
сведениям о ходе подводных работ. И, соответственно,  опустит  свой  рейтинг
практически до нуля.
   Лобкович поправил наушник и уставился в объектив камеры.
   Оператор присел на бампер "шевроле" и прислонился спиной к задней  дверце
микроавтобуса, глядя в видоискатель установленной на треноге камеры.
   Дрыгало встал на свое место и приготовился.
   Наушник Лобковича тихонько пискнул.
   - Игорь Анатольевич, - Павел повернулся  к  пресс-секретарю  Главкома,  -
какие новые подробности стали известны на этот час?
   - Темп спасательной операции не снижается, - Дрыгало переступил с ноги на
ногу, - однако придонное течение пока еще не позволяет  подводным  аппаратам
пристыковаться к  спасательному  люку.  К  тому  же  крен  лодки  все  время
меняется. От двадцати до тридцати  градусов,  в  зависимости  от  прилива  и
отлива, - "Мценск" на самом деле  лежал  практически  ровно,  но  надо  было
как-то объяснять неудачи глубоководников. - Это позволяет нам сделать  вывод
о наличии внутри корпуса больших воздушных мешков.
   - То есть вы хотите сказать, что шансы на спасение экипажа остаются?
   - Безусловно. Запас  кислорода  на  лодке  достаточный  для  того,  чтобы
продержаться до двадцатого августа. А сегодня всего лишь десятое.
   - Ранее говорилось, что воздуха хватит только до пятнадцатого, -  вежливо
напомнил Лобкович.
   - По уточненным данным - до двадцатого. К тому же не  забывайте,  что  на
"Мценске" есть и запас регенерационных пластин, -  Дрыгало  подозревал,  что
ракетоносец вышел в море без аварийных комплектов, которых не  хватало  даже
кораблям, осуществлявшим боевое дежурство, но  приказ  Главкома  Самохвалова
был однозначен:
   "Говорить о полной комплектности лодки". - Подводники - люди опытные,  на
"Мценске" прекрасный экипаж, поэтому поводов для паники я не вижу.  Подобные
ситуации не раз отрабатывались на учениях, и моряки знают, как действовать в
нештатных ситуациях...
   Последний раз учения по выживаемости проводились на "Мценске" за три года
до аварии. С тех пор личный состав на лодке  сменился  почти  полностью,  из
стариков остались лишь командир и пяток офицеров. Опять повторялась  история
"Комсомольца", на котором личный состав оказался не  готов  к  возникновению
нештатной ситуации и,  вместо  того,  чтобы  перекрыть  доступ  кислорода  в
горящие отсеки, принялся продувать их свежим воздухом из аварийных баллонов.
   В результате  новейшая  титановая  субмарина  легла  на  дно  в  полутора
километрах  от  поверхности  моря  и  вот  уже  одиннадцать  лет  будоражила
экологическое сообщество скандинавских стран.
   Но журналистам и российскому народу  в  целом,  по  мнению  Главкома  ВМФ
России/об этом знать было не нужно.
   - Есть  ли  свежая  информация  о  причинах  затопления  лодки?  -  задал
следующий вопрос Лобкович.
   - Да, появились  новые  данные,  -  Дрыгало  расправил  плечи.  -  Осмотр
повреждений первого отсека показал, что в прочном корпусе имеется  отверстие
около  шести  квадратных  метров.  Пока  что   специалисты   не   могут   со
стопроцентной уверенностью определить, была ли это мина  или  взрыв  торпеды
внутри аппарата, но картина проясняется.
   -  Утром  прошла  информация  о  неких  иностранных  аварийных  буях,   -
корреспондент на  секунду  перевел  взгляд  на  шпаргалку,  -  бело-зеленого
цвета...
   - Это так, - важно кивнул капитан второго ранга. - Сейчас данные сведения
проверяются.
   Появлению утки об обнаружении буев с мифической натовской субмарины  штаб
ВМФ был обязан одному из адмиралов Северного флота,  который  таким  образом
решил   помочь   командующему   и   вбросил   информацию   через   немецкого
фотооператора.
   Сведения о буях тут же получили  широкую  огласку,  несмотря  на  то  что
бредовость подобного заявления была видна невооруженным глазом: зеленый цвет
на море выглядит черным, и никому никогда  не  приходило  в  голову  красить
аварийные спасательные средства таким кодером. Ни в России, ни за рубежом.
   - Могла ли авария стать результатом  столкновения  с  подлодкой  США  или
Англии? - поинтересовался почтительный Лобкович.
   - Трудный вопрос, - Дрыгало сделал вид, что  задумался.  -  Видите  ли...
Здесь пересекается сразу несколько факторов...
   Тележурналист ободряюще улыбнулся.

***

   Бывший политрук, а ныне - заместитель  командира  мотострелкового  полка,
расквартированного в Ханкале, на следующий  день  после  совещания  в  штабе
Объединенной группировки прибыл на рынок Грозного.
   Исключительно для того, чтобы пополнить запасы сигарет.
   Он прошел вдоль рядов, заполненных упаковками лимонадов и соков,  миновал
закуток, где торговали мукой и сахаром, переправлявшимися на базар прямо  со
склада гуманитарной помощи, и приблизился к шеренге торговок, выложивших  на
перевернутые ящики разноцветные,  обтянутые  прозрачным  полиэтиленом  блоки
"Marloro",  "Ket",  "Salem"  и  "Duhill".  Рядом  с  дорогими  сигаретами
возвышались  сложенные  горкой  пачки  "Беломора"  и  "Примы"  вперемешку  с
картонными упаковками махорки.  Тут  же  можно  было  купить  и  коноплю,  и
что-нибудь посерьезнее, вроде заправленного шприца с опиумным раствором  или
"чек" дрянного, смешанного с грязным мелом героина.
   Но наркотики офицера не интересовали. Он окинул взглядом торговок,  нашел
знакомую и сунул ей в руки пачку мятых купюр, взамен получив  десяток  пачек
"Космоса", завернутых в серую ворсистую бумагу.
   Подполковник вернулся к уазику, забрался на  заднее  сиденье  и  приказал
водителю трогать. Пока автомобиль разворачивался  на  узкой  пыльной  улочке
между остовами разрушенных домов, экс-политрук разорвал  оберточную  бумагу,
извлек вложенные между пачками пятьдесят стодолларовых бумажек  и  незаметно
сунул их в карман галифе.
   Торговка сигаретами тоже не стала задержи-. ваться на рынке. Она передала
свой товар ожидавшей сигнала худой женщине  с  четырьмя  золотыми  передними
зубами и дворами выскользнула к остановке автобуса.
   Через полтора часа план действий федеральных  сил  на  двадцатое  августа
двухтысячного года попал в руки старого чеченца, который по  согласованию  с
военными был недавно назначен главой администрации  микрорайона  и  проявлял
абсолютную  лояльность  федеральным  силам.  Старик  тут  же  отрядил   свою
племянницу в Очхой-Мартан, чтобы та отвезла лекарства "заболевшему внуку".
   Заодно и бумажку передаст нужному человеку.

***

   Когда вторая группа маленького  отряда  спустилась  в  поросшую  ежевикой
ложбину, к Рокотову подбежал "пейджер-бой" Славин, отправленный Пышкиным для
передачи сообщения. - В полутора километрах пост ОМОНа...  Владислав  поднял
вверх левую руку и сделал кистью вращательное движение.
   Казаки остановились.
   Биолог жестом подозвал Филонова.
   - Впереди менты.
   - Сколько? - озаботился Никита, разворачивая карту-трехверстку.
   - Человек двадцать. Два пулемета, - Вася поправил ремень  "Винтореза".  -
Одна установка в кузове "Урала", вторая в укрытии.
   - Ясно, - кивнул Филонов. - Обойдем справа по хребту.
   - Когда из Ингушетии-то выйдем? - - поинтересовался Рокотов.
   - А вот сейчас и выйдем, - Никита достал сигарету. -  Граница  через  два
километра... Васек, передай Кузьмичу, чтобы забирал вправо, до горки в форме
пирамиды. Там она одна, не перепутаете. На саму горку  не  лезьте,  пройдите
вдоль ручья, - палец Филонова скользнул по карте и уперся  в  не  правильной
формы блямбу, иссеченную мелкими голубыми черточками.  -  Там  размыв  вроде
болотца. Но сейчас оно сухое. Расположитесь и ждите нас...
   - Ага, понял, - Славин переступил с ноги на ногу - Вс„?
   - Вс„, - подтвердил опытный браконьер.
   - Давай, двигай, - приказал Рокотов.  "Пейджер-бой"  удалился.  Владислав
через плечо Филонова посмотрел на развернутую карту.
   - Если менты тут обустроились, то не говорит ли это о том, что  где-то  в
этом районе бродят чичики?
   - Вряд ли, - Никита чиркнул колесиком зажигалки. - Чо  им  здесь  делать?
Район довольно бесперспективный.  Ни  леса  нормального,  где  можно  лагерь
обустроить, ни жилья поблизости. Пост  мусорской  -  от  перестраховки.  Они
встали на грунтовке, что через пятьсот метров  кончается.  Мы  как  раз  эту
дорожку справа и обойдем...
   - Считаешь, что омоновцы просто проехали туда, куда прошли их  грузовики,
и встали?
   - Ну.
   - А смысл поста?
   -  Почем  я  знаю.   Приказ   получили   квадрат   блокировать,   вот   и
расположились...
   - С той стороны на них Чичиков погнать не могут?
   Филонов присел на  корточки,  развернул  карту  на  коленях  и  зашевелил
губами.
   Рокотов стоял спокойно и не мешал Никите  думать.  Браконьер  лучше  всех
остальных знал рельеф местности и те мелочи, которые  могут  встретиться  на
маршруте.
   Спустя две минуты Филонов сложил карту.
   - Не, не катит... Чтобы кого-то на этот  пост  погнать,  надо  перевалить
через практически отвесную гряду. Если с той стороны зажать боевиков, то они
там же и полягут. Я это место знаю. Сто раз хаживал.
   - А путь, по которому мы пойдем?
   Никита  поправил  темно-зеленую  бандану  .
   - Аналогично. В тыл ментам оттуда не выйти. Скалы...
   - Здорово, - Влад потянулся. - Но как мыто попадем на плато?
   - Есть вариант, - спокойно заявил Филонов. - Увидишь...
   Рокотов не стал выяснять подробности.

***

   Если бы не биологическое образование Рокотова и не его усиленное внимание
к окружающей обстановке, расположенный у подножия холма схрон казаки  прошли
бы и не заметили. Тем более что располагался он в трех десятках метров левее
избранного маршрута.
   Взгляд Владислава зацепился за торчащие из осоки немного  пожухлые  ветви
груши. А, как известно, груша на заболоченной почве не  растет  и  с  осокой
никогда не соседствует. Те, кто маскировал схрон, этого не знали. Или просто
не придали этому значения, камуфлируя закладку не от наземных  групп,  а  от
самолетов-разведчиков.
   Рокотов остановил отряд, отправил половину казаков в круговое  охранение,
шестерым приказал спрятаться в овражке и  вместе  с  Филоновым  приступил  к
обследованию прилегающей к схрону местности.
   Почти сразу выяснилось, что мин он опасался зря.
   Почва  у  холма  была  изрядно  заболочена,  так  что  размещать  в   ней
противопехотные  заряды  никто  не  стал.  Мины  затянуло  бы   на   десяток
сантиметров  под  воду,  в  топкую  грязь,  а  кочки   легко   исследовались
противоминным щупом, и любой твердый предмет обнаруживался тут же.
   Оставался сам схрон.
   Никита вогнал между  деревянным  щитом,  прикрывавшим  вход,  и  земляной
стенкой тонкий фонарик-авторучку, Влад лег на бок и одним глазом заглянул  в
щель.
   Ничего. Ни проводков, ни растяжек.
   - Нет смысла, - Филонов ответил  на  невысказанный  вопрос  командира.  -
Любой оползень, крышка сдвигается и кранты. Если минировать, то сам груз...
   - Опасно, - биолог сел у края щита  и  ладонью  отвалил  кучку  песка.  -
Грузополучатель может быть  неопытен.  А  подрывники  из  ОМОНа  или  пехоты
разместили бы сюрпризы по периметру. Чтоб накрыть  всех,  кто  придет  сюда,
скопом.
   - Что предлагаешь?
   - Сначала осмотреть груз. Дальше-решим.
   - Годится, - Никита  поддел  щит  саперной  лопаткой  и  сунул  голову  в
темноту. - Посвети...
   Рокотов направил вглубь земляного убежища луч фонаря.
   - Ящики какие-то, - прогудел Никита. - Канистры... Мешок.
   - Боеприпасы?
   - Не похоже... Вон, ковер свернутый. Влад поставил под  обрез  щита  свою
лопатку,  зафиксировав  его  в  поднятом  положении,   отложил   "Грозу"   и
протиснулся внутрь схрона.
   - Это не ящики, - - через полминуты сказал Йиолог.
   - А что?
   - Коробки с видиками... В  канистрах  -  самогонка,  -  Рокотов  завинтил
жестяную крышку емкости.
   Филонов втянул ноздрями воздух.
   - Точно. Но оружейным маслицем тоже попахивает...
   - Чувствую. Может, перевалочный пункт?
   - Вернее - передаточный, - зло сказал экс-браконьер. -  Наши  им  оружие,
чичики - самогонку и аппаратуру.
   - Даже так? - эта простая мысль в голову Влада почему-то не пришла.
   - Таких вариантов - сколько хошь...
   - Я-ясно, - биолог посветил на земляные стены и похлопал себя по карману.
- Что ж, будем учить. Никитой, у тебя леска есть?
   - Ну...
   - Давай сюда.

***

   Профессор Дитман зашелестел  газетой,  разыскивая  указанную  ассистентом
статью, и по прочтении ее удивленно поднял брови.
   - Они что, серьезно?
   Ассистент нацедил себе полчашки кофе без кофеина,  бросил  пару  таблеток
заменителя сахара и уместился на самом краешке стула напротив профессорского
кресла.
   - Это официальная позиция их правительства...
   - Русские - дикари, - констатировал Дитман. - Только они  могут  обвинять
иностранное государство в таране собственной лодки и не предъявлять  никаких
доказательств. Я все больше и больше склоняюсь  к  мнению,  что  лишение  их
права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы было правильным.  Хотя,
как вы знаете, полгода назад я не был столь категоричен..,
   Ассистент пожал плечами.
   - Я работал с русскими. Нормальные  люди...  Энтузиасты,  можно  сказать.
Деньги им почти не платят, но они не сдаются.
   - Это не правильно, - наставительно сказал Дитман.  -  Каждый  специалист
должен получать достойную оплату за свой труд. Если русские готовы  работать
за гроши, то тем самым они стимулируют свое правительство к бездействию.
   Ассистент вздохнул.
   - А мы не могли ошибиться с оценкой данных?
   - Ошибиться? - фыркнул профессор. - Нет, дорогой мой, не могли. Я сравнил
записи самописцев с библиотекой эталонов. Это не взрывы  и  не  столкновение
двух субмарин...
   - Тогда что?
   - Мне сие неведомо. Может  быть,  русская  подлодка  налетела  на  камни.
Первый удар - зацепили скальный пик, а второй - уже проехали  всем  корпусом
по дну. Судя по карте, там глубина совсем небольшая. Ошибка штурмана  вполне
возможна...
   - Но зачем эти дикие обвинения в адрес НАТО?
   - Я же говорю - дикари, - уверенно ответил Дитман.

***

   Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался
возле покрытой меловыми потеками скалы,  поднимающейся  вверх  под  углом  в
девяносто градусов.
   Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами  срубил  куст
белой  малины,  усыпанный   сморщенными   высохшими   ягодами.   За   кустом
обнаружилась нора диаметром около метра.
   - Прошу, - проводник ткнул пальцем в темное отверстие. -  Через  двадцать
метров будет пошире и повыше.
   - А там никто не живет? - опасливо спросил Игорь Руд ометов.
   - А оружие тебе на что? - хохотнул Янут и погладил ствол  гранатомета.  -
Может, пальнуть для острастки?
   - Я те пальну! - отрезал Филонов. - Проход завалишь. Никого там нет...
   - Точно? - недоверчиво скривился Лукашевич.
   - Все, хорош пререкаться, - Рокотов забросил "Грозу" за спину:
   - Я пошел...
   - Ползи до расширения прохода и там остановись, - посоветовал  Никита.  -
Места всем хватит.
   - А дальше? - Лукашевич повернулся к браконьеру.
   - Цепочка пещер, - Филонов протянул Вла-ду маленький фонарик. - Не боись,
не застрянешь.
   - Хотелось бы,  -  протянул  двухметровый  Лукашевич,  своими  габаритами
напоминавший штангиста.
   - Подсолнечного масла надо было с собой захватить, -  серьезно  посетовал
весельчак Гречко. - Канистру, а лучше - две... Или вазелина побольше.
   - Зачем это? - в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.
   - Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, - хмыкнул снайпер.
   - У нас что тут, - вмешался Рокотов, -  концерт  доморощенных  юмористов?
Тоже мне, Карцев с Ильченко...
   Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.
   Влад спрятал улыбку и на четвереньках  полез  в  нору,  подсвечивая  себе
фонариком.

***

   Президент России быстро вошел  в  конференц-зал,  поочередно  пожал  руки
собравшимся на совещание Секретарю Совбеза  Иванцову,  Главе  Администрации,
его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой,
вице-премьеру Илье Кацнельсону, Главкому  ВМФ  Самохвалову,  и  уместился  в
кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.
   "Штази" неожиданно вспомнил  анекдот,  рассказанный  десять  минут  назад
бывшим премьер-министром по прозвищу "разведчик Максимыч",  и  чуть  заметно
улыбнулся.
   Тут же спохватился и грозно уставился на притихших чиновников.
   - Что с лодкой?
   Кацнельсон  и  Самохвалов  переглянулись.  Илья  Иосифович  был  назначен
председателем Госкомиссии по расследованию причин катастрофы, а Главком  ВМФ
отвечал за спасательную операцию. Вопрос относился к  ним  обоим,  и  теперь
каждый старался отвести удар от себя, подставив другого.
   Помощник Главы Администрации  Слава  Хомячков  искоса  бросил  взгляд  на
невозмутимого Стальевича, почесывающего свою жиденькую  бороденку  и  оттого
похожего на переевшего бананов ручного бабуина с местного пляжа.
   - Кто первый докладывает? - осторожно спросил Кацнельсон
   - Главком...
   Адмирал флота Владимир Сергеевич Самохвалов откашлялся.
   - Ситуация пока, как это ни прискорбно, остается без  изменений.  Попытки
стыковки проваливаются... Есть  мнение,  что  в  результате  удара  о  грунт
аварийный люк и переходная камера  девятого  отсека  "Мцеиска"  треснули.  И
аппараты, закрепляющиеся на комингс-площадке, качают воду из моря в море.
   - Что вы намерены предпринимать дальше?
   Главком ВМФ пожал плечами. Сказать было нечего.
   - Другие возможности спасения экипажа есть?
   Самохвалов опустил голову.
   - Я-ясно, - тихо протянул Президент. - Значит, все кончено?
   -  Владимир   Владимирович,   -   вмешался   Кацнельсон,   отвечающий   в
правительстве  за  военно-промышленный  комплекс,  -   мы   проанализировали
акустические сигналы и можем почти со  стопроцентной  уверенностью  сказать,
что экипаж погиб в течение нескольких  минут  после  взрыва.  Даже  если  бы
водолазы вошли в лодку, то живых там уже не обнаружили бы...  Те  шумы,  что
слышны изнутри корпуса, это не сигналы, а треск разрушающихся конструкций.
   - Почему раньше вы этого не говорили? - набычился Штази.
   - На подробный анализ требуется время...
   - Но мизерные шансы все же есть?
   - Увы... Давление и температура внутри "Мценска" таковы, что  человек  не
выдержит больше пары часов. Придется признать, что наши  попытки  изначально
были  обречены  на  неудачу,  -  Илья  Иосифович  изобразил  на  своем  лице
вселенскую скорбь, свойственную представителям  весьма  определенной  нации,
шмыгнул носом и полуприкрыл выпученные глазки.
   Президент побарабанил пальцами по столешнице.
   Его опять подставили.
   Сначала уверяли в том, что справятся собственными  силами,  потом  искали
мифическую "субмарину НАТО", якобы протаранившую "Мценск", затем воззвали  о
помощи к норвежцам и англичанам, а теперь разводят руками. Глава Государства
потерял почти пять суток. "Мценск"  утонул  в  субботу,  пятого  августа.  А
сейчас уже четверг. И за все эти дни, ожидая благих вестей с  места  аварии,
Президент не давал интервью и не встречался с журналистами, намереваясь дать
подробную и аргументированную фактами, а не домыслами пресс-конференцию  уже
после вскрытия аварийного  люка  и  извлечения  хотя  бы  одного  спасшегося
моряка.
   Такое поведение ему было рекомендовано всеми. И Главой  Администрации,  и
имиджмейкерами,  и  Секретарем  Совета  Безопасности,  и  даже   собственной
супругой. Штази сделал выбор и проиграл. Что делать теперь, он не знал.  Как
себя ни веди, все плохо.
   - Общество необходимо подготовить, - заявил Хомячков.
   Президент повернулся к помощнику Главы Администрации.
   - Поясните.
   - Мы не можем, ронять авторитет власти, -  несмотря  на  свой  достаточно
юный для высокой должности возраст, Слава был прожженным царедворцем и давно
мыслил только бюрократически-византийскими категориями. - Нельзя просто  так
выступить и заявить, что спасательная  операция  прекращается.  Ваш  рейтинг
мгновенно упадет. Требуется один-два дня для разруливания ситуации.
   Стальевич с удовлетворением посмотрел на своего молодого помощника.
   Приятно  сознавать,  что  протеже  поддерживающей   Главу   Администрации
финансовой группы, возглавляемой Семисвечко, оправдывает возложенные на него
надежды. Вежлив, почтителен, высказывает свое мнение только тогда, когда это
не вредит общему делу.
   - Что вы предлагаете?
   - Я думаю, что сейчас следует действовать в двух направлениях, - Хомячков
положил  перед  собой  заранее  приготовленный  черновой  вариант  плана.  -
Во-первых, окончательно определиться с версиями аварии, и,  во-вторых,  дать
слово проверенным экспертам, которые мягко объяснят народу, что сделано  все
возможное  и  вины  правительства  и  вас  лично  в  отсутствии  результатов
спасательной операции нет. Примеров можно привести кучу.
   Президент исподлобья взглянул на напрягшегося Кацнельсона.
   - Специалисты будут готовы определиться с версиями завтра днем, -  быстро
сказал Илья Иосифович. - Работа почти завершена...
   - А эксперты? - подал голос Секретарь Совбеза.
   - Командующему Северным флотом выступать нельзя, -  изрек  Самохвалов.  -
Предлагаю начштаба Яцыка. Он  бывший  подводник,  пользуется  авторитетом  в
среде моряков...
   Хомячков согласно закивал.
   Прорабатывая свой план, он рассчитывал именно на эту креатуру.  Начальник
штаба  Северного  флота  сделает  все  возможное,  чтобы   прикрыть   своего
непосредственного начальника Зотова. А тот,  в  свою  очередь,  отблагодарит
спасителя Славу. Хомячков уже оговорил со Стальевичем, что они потребуют  от
адмирала за свое вмешательство в ситуацию.
   -  Возможно  также  интервью  с  отставными   адмиралами,   -   предложил
Кацнельсон, переживший несколько неприятных секунд, когда Президент  смотрел
ему прямо в глаза.  -  С  бывшими  командующими  Балтийским  и  Черноморским
флотами. И с несколькими командирами дивизий...
   Секретарь  Совбеза  почти  незаметно   поморщился.   Бывший   командующий
Черноморским флотом адмирал Балдин уже проявил себя, выступив по телевидению
с дикой версией тарана "Мценска" сухогрузом ледокольного типа, приписанным к
Мурманскому пароходству. Причем этот "крупный специалист" в  своем  интервью
снабдил ледокол бульбом ,   чем   вызвал
непонимание у всех моряков, так или иначе связанных с торговым  флотом.  Ибо
на ледоколах бульба нет в принципе. Как  и  не  бывает  никаких  посторонних
судов в районе военных учений.
   Настроение у Секретаря Совбеза оставляло желать лучшего.
   Как только  с  Северного  флота  пришло  известие  об  аварии  подводного
ракетоносца, Сергей Петрович Иванцов заподозрил неладное и дал команду своим
подчиненным  досконально  разобраться  в  причинах  катастрофы.  Те  провели
собственное расследование  и  доложили,  что  половины  документов,  могущих
пролить свет на обстоятельства происшедшего,  нет  в  наличии,  а  остальным
верить нельзя.
   Даже акт технической комиссии, составленный перед выходом лодки  в  море,
содержал не более половины правдивой информации.  На  "Мценске",  как  стало
известно  из  опроса  берегового  персонала  военной   базы,   отсутствовали
регенерационные патроны, аварийный буй  по  причине  короткого  замыкания  в
электропроводке  был  отключен,  половину  торпедного  боезапаса  так  и  не
выгрузили из первого отсека.
   Нормальный капитан на подобной посудине в море не выйдет.
   Однако субмарина на учения пошла. Из  этого  Иванцов  сделал  вывод,  что
капитану приказали закрыть глаза на недокомплект средств спасения и вынудили
отправиться в квадрат, где и произошла катастрофа.
   Приказать могли двое: Зотов и Яцык. Они же прилагали  все  усилия,  чтобы
представить аварию результатом злонамеренных действий иностранной подлодки.
   Версию о самопроизвольном взрыве  "экспериментальной  торпеды"  Секретарь
Совбеза отмел сразу. Для этого ему потребовалось лишь  позвонить  начальнику
испытательного полигона и выяснить, что новых торпед на флот не поставлялось
более четырех дет. Не говоря уже о  свежих  разработках.  Денег,  выделяемых
инженерным подразделениям, едва-едва хватало на выплату зарплаты сотрудникам
и оплату электроэнергии. Все изобретения и усовершенствования оставались  на
бумаге, даже без изготовления макетов.
   Иванцов отвернул голову, чтобы  сидящий  напротив  него  Главком  ВМФ  не
заметил злого огонька, промелькнувшего в глазах Секретаря Совбеза.
   - Где  в  данный  момент  находятся  лодки  НАТО?  -  спросил  Президент.
Самохвалов зашелестел картой.
   - На час дня сегодня две лодки типа "Лос-Анджелес", замеченные  у  границ
полигона,  направляются  в  порты  Великобритании.   Одна   субмарина   пока
неизвестной  принадлежности  встала  в  Норвегии.  Предположительно   -   на
ремонт...
   -  На  плановый  ремонт,  -  спокойно  уточнил  Иванцов.  -  О  нем  была
договоренность еще три месяца назад.
   - Нам это пока неизвестно, - Главком ВМФ сжал зубы.
   - У нас нет объективных данных, - на помощь Главкому пришел Кацнельсон.
   - А когда они будут? - внятно спросил Штази.
   - Это вопрос к Внешней  разведке  и  ФАПСИ,  -  нашелся  вице-премьер.  -
Необходимо дать им поручение выяснить детали ремонта.
   - Министр обороны хотел сделать официальный запрос в НАТО по поводу  этих
лодок, - встрепенулся Глава Администрации. - В принципе,  если  они  ни  при
чем, то могут разрешить внешний осмотр корпусов.
   - Сомневаюсь, - покачал головой Иванцов. - Американцы никогда  и  ни  при
каких обстоятельствах не то что не дают  производить  осмотры,  но  даже  не
комментируют  действия  своих  подводников.  Это  закон.   Другое   дело   -
проследить, не будет ли в  самом  ближайшем  будущем  смещения  с  должности
какого-нибудь капитана.
   - Скорее кого-нибудь наградят, - буркнул Самохвалов.
   - Ошибаетесь, - Секретарь Совбеза разозлился на  Главкома,  но  не  подал
виду. - По правилам ВМС США, капитан, допустивший опасное сближение  с  иным
кораблем, в результате чего произошла авария, списывается на берег. И тут не
играют роль никакие заслуги. Я думал, что вам это известно...
   Самохвалов индифферентно уставился в стену позади Иванцова.
   Признавать собственное поражение в споре с  этим  сухощавым  фээсбэшником
ему не хотелось. Лучше сделать вид, что не имеешь  желания  дискутировать  с
дилетантом, а затем попытаться  подложить  Иванцову  какую-нибудь  свинью  и
дискредитировать его в глазах Президента.
   Главком ВМФ давно забыл  про  честь  морского  офицера  и  превратился  в
суетливого интригана, озабоченного лишь тем, чтобы на бумаге  его  ведомство
выглядело на пять баллов. Что на самом деле происходило с  флотом,  в  каких
условиях жили семьи офицеров и мичманов, насколько им задерживали их  и  так
скудную зарплату, Самохвалова не волновало. У него уже  была  четырехэтажная
дача из белого итальянского кирпича с двумя лифтами и подземным гаражом на '
шесть машин в районе Рублевского шоссе, и два десятка фирм,  оформленных  на
ближайших родственников. Так что перспектива ухода в отставку  его  особенно
не пугала.
   Неприятно, конечно, но пережить можно. По крайней мере без  куска  белого
хлеба с толстым слоем масла он не останется. И связи в правительстве  никуда
не денутся.
   Однако при новом Президенте Главком ВМФ чувствовал себя немного  неуютно.
Штази посадил на высокие посты своих дружков по работе в  разведке,  которые
проводят совсем не ту политику,  к  которой  привыкли  Самохвалов,  Зотов  и
подобные им военачальники.
   Раньше было проще.
   И безопаснее.
   Всегда  можно  было  договориться   с   премьер-министром   о   выделении
дополнительных средств на экстренные нужды и полгода-год покрутить денежки в
дружественных Владимиру Сергеевичу банках.
   Теперь иначе.
   Конечно,  кристальной  честностью  нынешний  Председатель   правительства
России не отличается. Недаром в народе его кличут "Миша Два Процента",  имея
в виду, что премьер  всегда  берет  именно  эту  маржу  за  свое  участие  в
сомнительных сделках. Но интересы нового главы правительства не совпадают  с
интересами  той  группы,  к  которой  традиционно  тяготел   Самохвалов.   И
обращаться к премьеру напрямую уже  не  получается.  Соответственно,  падают
доходы Главкома.
   Слава Богу, удалось  пропихнуть  на  место  председателя  Счетной  Палаты
экс-премьера Степашко. Тот мужик  свой,  всегда  с  пониманием  относился  к
нуждам высшего армейского руководства. И сейчас  не  подводит,  вовремя  "не
замечает" двусмысленные документы и заранее предупреждает о проверках.
   Но все же боязно...
   - Ясно, - подвел итог Президент. - Александр Стальевич, готовьте  указ  о
награждении экипажа. Капитану - Героя России, остальным -  ордена  Мужества.
Илья Иосифович и Владимир Сергеевич сегодня вылетают в  Североморск.  Хватит
тут сидеть. На месте осмотритесь и доложите...
   Главком ВМФ облегченно выдохнул воздух. Его  опасения  не  подтвердились.
Штази не стал требовать крови и срывать погоны.
   - Далее... К завтрашнему утру у меня на  столе  должна  лежать  служебная
записка с перечислением всех  возможных  причин  катастрофы  и  утвержденный
список членов госкомиссии. Равно как и первые  прикидки  по  подъему  лодки.
Метод, сроки, кто исполняет. Вс„, все  свободны,  за  исключением  Секретаря
Совета Безопасности...

***

   Дмитрий Чернов  свернул  с  Загородного  проспекта  на  Можайскую  улицу,
проехал пару сотен метров и  притормозил,  разглядывая  разворачивающуюся  у
дома номер восемнадцать сцену.
   Трое краснолицых патрульных заталкивали в  "собачник"  милицейского  УАЗа
сопротивляющегося длинноволосого парня в порванных джинсах и  ярко-оранжевой
рубахе.
   Гоблин  опустил стекло на водительской дверце
своего новенького джипа "гранд-чероки".
   - Как вы смеете!  -  донесся  крик  трепыхающегося  задерживаемого.  -  Я
заместитель главного редактора! Вы не имеете права!
   В ответ один из патрульных ловко врезал парню дубинкой пониже спины.
   Тот взвизгнул от неожиданности и разжал руки, которыми цеплялся за  кузов
"мусоровоза". Хлопнула дверца "собачника".
   Журналист выбрался из автомобиля и подошел к молоденькому  лейтенанту,  с
которым познакомился месяца два назад, когда по  заданию  редакции  описывал
работу батальона патрульно-постовой службы. В тот день какая-то  проходившая
мимо них халда неожиданно попыталась стукнуть милиционера по голове авоськой
с  бутылочками  овсяной  спиртовой  настойки,  но  Чернов  перехватил   руку
алкоголицы и тем самым спас лейтенанта от черепно-мозговой травмы.
   В  процессе  блиц-допроса,  устроенного   халде,   выяснилось,   что   та
принадлежала к немногочисленному племени  российской  интеллигенции  и  даже
подвизалась в одном издательстве, выпускающем детскую литературу. А аптечные
препараты
   Использовала  для  "раскрепощения  творческого   начала",   принимая   по
полфлакончика каждые пятнадцать минут. Вставший на ее пути лейтенант милиции
показался истово верующей интеллигентке-алкоголичке "воплощением дьявола", и
она решила любым способом "прервать цепь его злодеяний", даже  если  бы  для
этого ей пришлось лишиться ценного спиртосодержащего продукта...
   - Здорово, Леша.
   - А-а, Дима! - обрадовался лейтенант. - Каким ветром?
   - Мимо проезжал, - Гоблин с интересом посмотрел на печальное лицо  парня,
выглядывавшего на улицу из-за решетки. - Чо это вы тут делаете?
   -  Проводим  задержание  особо  опасного  преступника,  -  гордо  ответил
лейтенант.
   - Этого?
   - Ага...
   - И кто он?
   - - Убийца Гришечкин. Чернов хрюкнул.
   - Кого он убивал? Писателей?
   - Почему? - лейтенант озадаченно уставился на журналиста.
   - Потому что Гришечкин - главный редактор  издательства  "Нева".  Он  чо,
заманивал, авторов в свой кабинет и там мочил? Вот уж от Виталика не ожидал!
   - Не, ты перепутал... Убийство в  прошлом  году  на  таможне
помнишь?
   - Ну, - напрягся Гоблин.
   - Вот он один из них. Пособник...
   - Ах, та-ак! И вы его чо, целый год искали?
   - У следователя спроси. Мы только его поручение выполняем.
   - Понятно. Токо я тебя огорчить должен.  Этот  штрих  в  собачнике  -  не
Гришечкин.
   - А кто?!
   - Я почем знаю, - зевнул Гоблин.
   - Как твоя  фамилия?!  -  возмущенно  заорал  лейтенант,  повернувшись  к
машине.
   - Гречин! - разнылся парень за решеткой.
   - - Я же вам тридцать три раза говорил!
   Толстый сержант покрутил в руке дубинку.
   - Мы думали, что блефует...
   - Вот черт! - лейтенант сплюнул на асфальт. -  Опять  перепутали!  А  ну,
быстро за мной!
   - Меня-то выпустите! - истошно завопил задержанный.
   - Потом! - милиционеры помчались в темный проем парадного.
   Гоблин нажал на ручку двери УАЗа и помог парню  выбраться  на  улицу.  На
лице у заместителя главного редактора лиловел свежий синяк.
   - Вали отседова, - посоветовал журналист, - завтра придешь.
   Со второго этажа дома раздались гулкие удары в  железную  дверь  и  крики
"Милиция!", перемежающиеся матерными воплями. Экс-задержанный быстрым  шагом
скрылся в проходном дворе,
   Окно кабинета главного редактора распахнулось, и на  подоконник  выбрался
молодой худощавый человек в костюме. Он ловко добрался до водосточной трубы,
обхватил ее руками и пополз вниз, не отрывая глаз от раскрытого окна.
   Когда расстояние между асфальтом и подошвами его ботинок  сократилось  до
полуметра, произошло непредвиденное.
   Ржавая труба лопнула в месте крепления и с противным  скрипом  отошла  от
стены дома.
   - Не понял! - громко  сказал  доморощенный  верхолаз  и  упал  спиной  на
тротуар.
   Сверху на него обрушился метровый кусок грязного железа.
   Гоблин приоткрыл рот.
   Экс-альпинист резво вскочил, отряхнул перепачканные  пиджак  и  брюки  и,
словно заправский ниндзя, одним прыжком  преодолел  расстояние  до  сквозной
арки, выходящей на соседнюю улицу.
   Застучали торопливые шаги, и все стихло.
   Чернов поднял глаза на окно второго этажа.
   Спустя четверть минуты на свежий воздух высунулся запыхавшийся лейтенант.
   - Где он?
   - Кто?
   - Убийца Гришечкин!
   - А я откуда знаю? - соврал журналист. - Из дома никто не выходил.
   - Обыскать помещение! - крикнул лейтенант и скрылся в глубине комнаты.
   Гоблин усмехнулся, сел за руль урчащего джипа, переключил  рычаг  коробки
передач и мягко нажал на педаль газа.

***

   Путь под горным хребтом занял почти три часа. Казаки, ведомые  осторожным
Филоновьм, Прошли анфиладу из двух десятков карстовых полостей,  соединенных
друг с другом узкими трещинами в породе, по периметру обошли подземное озеро
со стоячей ледяной водой, залезли по почти отвесному трехметровому сколу  на
следующий  уровень,  миновали  огромную,  всю   утыканную   сталактитами   и
сталагмитами пещеру с низким потолком, разгребли песчаный завал и  очутились
- на ровной площадке, напоминающей  исполинских  размеров  террасу.  С  трех
сторон ее окружали каменные стены, а с  четвертой  стороны  рос  непролазный
кустарник, сквозь который еле-еле пробивался дневной свет.
   Кузьмич потрогал рукой переплетенные ветви и вопросительно  посмотрел  на
Никиту.
   - Ну? И как мы будем вылезать?
   - Прорубим отверстие.
   - И что там за ним?
   - Обрыв метров пять...
   - Годится, - Пышкин повернулся к Рокотову. - Что думаешь?
   Владислав сбросил со спины рюкзак и положил поверх него "Грозу".
   - Объявляется привал. Часика четыре до темноты отдыхаем.  Никита,  помоги
ребятам организовать два поста наблюдения  внешнего  пространства...  Первая
смена - Рудометов и Дима Славин, вторая - Туманишвили и  Лукашевич.  Задача:
отследить любое движение в радиусе километра. Остальным отдыхать...
   - Где туалет организуем? - спросил Соколов.
   Рокотов указал на боковой проход.
   - Там. Только отойди подальше. И не забудь песочком присыпать...  Кстати,
что насчет тыла?
   - Щас, - Филонов достал саперную лопатку. - Миша, подсоби...
   Экс-браконьер на пару  с  Чубаровым  отошли  вглубь  пройденного  группой
коридорчика на несколько метров и ударами лопаток обрушили нависавший  сбоку
песчаный нарост.
   Пара тонн серого известняка запечатали проход.
   - А обратно как? - забеспокоился Влад.
   - Ерунда, разгребем за пять минут,  -  махнул  рукой  Никита.  -  Чай  не
египетская гробница.
   - Хорошо, - Рокотов уселся на плоский обломок  бута  и  расстегнул  ремни
рюкзака. - Немного перекусим и придавим  харю  ...
   Спустя два часа Владислав открыл глаза, потянулся и приподнялся на локте.
   Кроме него и бодрствующей второй смены караульных все спали.
   Рокотов бесшумно встал, посетил боковой  проход,  где  оставил  на  стене
личную влажную метку, вернулся на террасу, попил воды из фляги и примостился
с сигаретой рядом с Егором.
   - Как обстановка?
   - Нормально, - Туманишвили чуть дернул плечами, не отрываясь  от  мощного
шестнадцатикратного  бинокля  с  просветленной  оптикой.  -   Никого.   Одни
пернатые. Да и их немного... Слева  квадрат  перепахан,  явно  полигон.  Вот
живность отсюда и свалила.
   - Большой квадрат?
   - Где-то двести на двести. Зеленка до самой земли выжжена.
   - Зажали кого-то, -  предположил  Владислав.  -  Как  Никита  и  говорил.
Приперли к горе и расстреляли с воздуха.
   - Речку отсюда видать?
   - Нет. Хотя она должна быть совсем рядом, если судить по  карте,  -  Егор
размял затекшую шею и на несколько секунд отложил бинокль. - Дай сигарету...
   - Спасибо... Быстрей бы дойти, - грузин вздохнул и чиркнул зажигалкой.
   - Поспешишь - людей насмешишь, - тихо сказал Рокотов. - Я тебя  прекрасно
понимаю. Сам бы места себе  не  находил,  если  бы  в  моей  семье  подобное
случилось.  Но  успех  нашей  маленькой  операции  зависит   от   скрытности
передвижения. Так что придется терпеть.
   - Да понимаю я... Зло  берет,  что  столько  времени  зря  потрачено.  На
ментов, на написание объяснений, на ожидания хоть какого-нибудь результата.
   - Что поделать... Это новая российская  реальность.  Если  так  и  дальше
пойдет, то за возбуждение уголовного дела от терпилы будут деньги требовать.
   - А ты думаешь этого не было? -  печально  улыбнулся  Егор.  -  Два  раза
намекали. Один раз в областном УВД, второй уже в Москве...  Типа,  денег  на
спецоперацию нет, надо людей простимулировать.
   - Спецназовцев стимулировать не надо, - Влад пожал плечами.  -  Им  самим
работать не дают. Вон, киндера израильского давеча освобождали.  Знали,  где
содержится, но по приказу начальства на захват не шли... Тянули время,  чтоб
к  визиту  нашего  министра  внутренних  дел  приурочить.  Тот  в  Тель-Авив
собирался. Буквально накануне поездки и освободили. Президент  свой  самолет
дал, министр по телику выступил, самолюбие потешил. Мол, смотрите,  какое  у
меня министерство крутое! Сволочь золотопогонная... Лучше бы генералов своих
по камерам распихал. За мздоимство, за участие в коммерческих разборках,  за
дачки по лимону баксов...
   - А ты как к новому президенту относишься?
   - Сложно отношусь, хоть и голосовал за него. Теперь сомневаюсь.  Не  знаю
пока, верить ему или нет... Вроде мужик  он  ничего,  но  окружение...  Меня
настораживает то, как он себя поставил.
   - В смысле? - Туманишвили лег на бок и подпер ладонью щеку.
   -  Отгородился  от  всего.  Раньше  власть  более  доступной  была.  Вон,
примерчик  свежий.  Приятель  у  меня  в  Питере  есть,  Димон.  Журналистом
работает. Активный, что перпетуум мобиле. Так он три письма заказных на  имя
Президента отослал, все по свободе слова материальчики собирал. И ни ответа,
ни привета...
   - Ну, глупо надеяться, что Президент на  все  письма  отвечать  будет,  -
рассудил Егор.
   - Вот ты тут ошибаешься, - Рокотов затушил окурок. - Отвечать-то он и  не
должен,  но  вот  его  аппарат  обязан  прислать  ответ  или  переадресовать
обращение в соответствующее министерство. По поводу чего заявителю  приходит
специальная карточка. Это закон. А Димон ни фига не получил. Теперь  строчит
статейку по этому поводу. Мол, либо аппарат разболтался и  совсем  мышей  не
ловит, либо сам Президент дал негласное указание на письма не отвечать...
   - Президент вряд ли, - нахмурился Туманишвили.
   - Ой ли?  -  Владислав  посмотрел  на  спящих  казаков.  -  Откуда  такая
уверенность? Лично у меня ее нет. Тем более что правду мы никогда не узнаем.
Остается гадать, что с точки зрения доверия к власти опасно. Раз человеку не
ответили, другой, а потом он сам перестанет обращаться и начнет  скептически
относиться уже к любой  инициативе  того  же  свежеизбранного  президента...
Хорошо ли это? Не думаю. Вот ты сам посмотри. Умные люди давно  в  чиновники
не идут, не хотят участвовать в этом бардаке и воровстве. Наверху одну и  ту
же колоду тасуют. Нет притока новых кадров. А без свежей крови любая система
сдохнет... Еще пример, если тебя история с Димоном не удовлетворила. Уже  на
более высоком уровне. Про представителей Президента ты, надеюсь, знаешь?
   - Естественно, - недоуменно выдохнул Егор.
   - А про программу представителя в Приволжском регионе слышал?
   - Что именно?
   - Конкурс на замещение должностей его помощников.
   - Что-то слышал...
   - Вот и подумай, с чего бы объявлять конкурс. Не потому ли, что те,  кому
предложили изначально, отказались, а? И пришлось бросать клич  уже  в  форме
демократичного конкурса?
   Туманишвили наморщил лоб - Влад умел  ставить  точные  вопросы  и  делать
парадоксальные выводы из почти незаметных мелочей.
   - Ага! - обрадовался Рокотов. - Проняло. Вдогоночку тебе еще информация к
размышлению - с чего это в последнее  время  на  государственные  посты  так
много вояк назначается? Не подскажешь?.. Ты, кстати, можешь  одновременно  и
наблюдение вести, и со мной разговаривать.
   - Фу-ты ну-ты! - Егор схватил бинокль. - Извини...

***

   Доктор Лоуренс  Фишборн  положил  рядом  два  листочка  бумаги  -  свежий
микрофотоснимок  вирусного  материала  из  лаборатории  RZ-04  и  ксерокопию
черно-белого рисунка из журнала двадцатилетней давности.
   Сравнение верхних изгибов нуклеидных цепочек ему совсем не понравилось.
   Он аккуратно сложил ксерокопию, сунул ее в карман халата, и  откинулся  в
кресле,  уставившись  прямо  перед  собой  на  немного  аляповатый   цветной
календарь  "Pirelli",  призванный  немного  украсить  унылую   серую   стену
кабинета.

Глава 4
ХОТЯТ ЛИ РУССКИЕ ВИНА?

   Около половины девятого вечера наступили сумерки.
   Филонов и  Лукашевич  вырубили  проход  в  сплошной  стене  кустарника  и
вытолкнули наружу метровый ком спутанных узловатых ветвей.  Последний,  кому
предстояло вылезать  наружу  должен  был  заткнуть  этим  комом  проделанное
отверстие. Кустарник наполовину высох, узкие и длинные листья  скрутились  в
трубочки и пожелтели, так  что  со  стороны  вырубленный  участок  ничем  не
отличался от  протянувшихся  на.  многие  метры  переплетенных  между  собой
растений.

***

   Казаки уселись в кружок.
   Денис Фирсов вскипятил на таблетке сухого спирта два литра воды и  разлил
всем кофе. По пещере потянуло ароматом "арабики".
   Диверсанты-инициативники синхронно закурили.
   Рокотов обвел взглядом еще немного сонных мужиков  и  вспомнил  маленький
отряд сербов, вместе  с  которыми  ему  выпала  честь  сражаться  в  далеких
балканских  горах  .  После  того  как  Влад  обручился   с   Мирьяной   и   получил
благословение от Белградского епископа,  он  встретился  со  своими  боевыми
друзьями и провел  с  ними.  незабываемый  вечер  воспоминаний.  Результатом
посиделок, сдобренных пятилитровой бутылью ракии , явилась драка  Срджана  и  Джуро  с  десятком  не  менее  пьяных
оппозиционеров из числа сторонников Вука Драшковича, тащивших мимо  кабачка,
где заседали "истребители натовской авиации", плакат с  изображением  своего
козлобородого лидера.
   На шум выскочили и остальные участники мероприятия во главе с Рокотовым.
   К финалу поединка прибыли злые полицейские, оторванные от покера  звонком
бдительного гражданина, чье окно на первом этаже было разбито телом наиболее
рьяного оппозиционера, отправленного в сей исторический  полет  разошедшимся
Владиславом, решившим показать старым друзьям некоторые тонкости  исполнения
бросков во вьет-во-дао.
   Мусора одинаковы во всем мире.
   Вместо поддержки патриотично настроенных сограждан они  обычно  стремятся
испортить  им  праздник,  погундеть  о  необходимости  исполнения   дурацких
законов, препроводить в участок и там прочесть  лекцию  о  привидевшихся  им
"нарушениях  общественного  порядка".  В  славянских   государствах   лекция
частенько  заканчивается  прозрачными  намеками  на   тяжелое   материальное
положение  самих  правоохранителей  и   томными   взглядами   на   бумажники
задержанных.
   Но на этот раз многократно  отработанный  сценарий  был  цинично  нарушен
Драгутином, выскочившим полицейским в тыл и одним ударом  толстой  штакетины
отправившим в дорожную пыль двоих из трех  стражей  порядка.  Оставшийся  на
ногах попытался вытащить пистолет, что  совсем  не  понравилось  уже  самому
Рокотову, который отобрал у офицера  его  игрушку  и  запулил  ее  на  крышу
соседнего дома.
   Визжащих полицейских связали тросом, найденным в багажнике их автомобиля,
и напоследок заклеили рты скотчем.
   Избитых оппозиционеров аккуратно положили рядом.
   На  следующее  утро  вся  "демократическая"  пресса  Сербии,  Черногории,
Македонии и  Венгрии  взорвалась  возмущенными  репортажами  о  "беспределе,
творимом подручными кровавого  диктатора  Слободана  Милошевича".  А  видный
белорусский оппозиционер, бывший министр  печати  независимой  республики  и
обладатель  аристократической  двойной  фамилии  Фядуто-Немогай  побил   все
рекорды идиотизма, опубликовав в "Масонских новостях" статейку под названием
"Вертухайная реальность", где обвинил президента Лукашенко в  том,  что  тот
посылает на Балканы "законспирированные группы  палачей  из  местного  КГБ",
которые  по  вечерам  набрасываются  на   мирных   граждан   и   тем   самым
дестабилизируют обстановку в  регионе.  Зачем  главе  Беларуси  потребовался
новый виток напряженности на Балканах, Фядуто-Немогай не уточнил.
   Про  полицейских  в  демократической  прессе   тактично   не   упоминали,
сосредоточившись на описаниях "двухметровых маньяков в черном",  выскочивших
из темноты в количестве полусотни человек  и  напавших  на  мирно  идущих  с
очередного  митинга  студентов.  Журналисты  оснастили  Влада  со   товарищи
бейсбольными битами, цепями и нунчаками, а Фядуто-Немогай приписал им еще  и
попытки сексуального надругательства над поверженными оппозиционерами.
   Хихикающий Рокотов скупил несколько экземпляров демократических  изданий,
где появились репортажи об инциденте, и увез их в Питер, поместив вырезки из
югославских газет в отдельную папочку, занявшую почетное  место  на  книжной
полке...
   Толя Пышкин шумно отхлебнул бодрящий тело и душу напиток и почесал живот.
   - Щас бы навернуть парочку эклеров...
   - Лучше троечку, - поддержал приятеля Виталий Янут.
   - Ага, - кивнул Владислав, - И на дискотеку.
   - Трезвым на дискотеку? - притворно удивился Кузьмич. - Ни за что!
   - Будет нам всем и дискотека, и эклеры с какавой, - успокоил его Рокотов.
- Чичиков встретим и станцуем... Однако к делу. Никита, доложи маршрут.
   Филонов отставил кружку.
   - Проходим по левому краю этой лощинки,  прямо  по  выжженному  квадрату.
Дальше будет терновник, его обойдем вдоль скалы. Потом речка. Брод я знаю.
   - Глубокий брод? - спросил  отец  Арсений,  единственный  из  казаков  не
умевший плавать.
   - Пройдем аки  посуху,  -  неожиданно  пошутил  экс-браконьер.  -  Будет,
батюшка, о чем прихожанам рассказать. Только потом повторить  не  пытайтесь.
Утопнете. Иисус, кстати, подстраховывался...
   Священник смиренно улыбнулся.
   - О чем это ты? - не понял Рокотов.
   - Плавать Христос умел, вот что, -  встрял  неугомонный  Вася  Славин.  -
Камушки камушками, а баттерфляй - баттерфляем...
   - Это еще неизвестно, - подал голос Греяко. - В Библии о плавании  ничего
нет.
   - Вопросец, кстати, интересный, - прогудел Лукашевич. - А  действительно,
умел Иисус плавать или нет?
   Все взоры обратились на отца Арсения.
   - Умел, - признался священник. - По канонам - умел.
   - Нехорошо, - покачал головой Василий. - Прямое, так сказать, руководство
вовсю плавает, а подчиненный манкирует. Нехорошо...
   - Вс„, хватит прикалываться, - вмешался  Влад.  -  Мы  тут  не  для  того
собрались,  чтобы  спортивные  достижения   Спасителя   обсуждать.   Никита,
продолжай...
   - На том берегу сворачиваем направо и проходим по краю небольшого ущелья.
Вниз не суемся, чтобы не нарваться на федералов. По ущелью  идет  дорога  на
юг, они там частенько должны ездить.
   - А чо им там делать? - спросил Рядовой.
   Жизнь научила Семена всегда выяснять все подробности. Началось это еще  в
армии.
   Человек по фамилии Рядовой спокойно отслужить, естественно, не  мог,  ибо
вечно влипал в самые разные  и,  по  большей  части,  -  дурацкие  ситуации.
Особенно тогда, когда ему приходилось общаться с незнакомыми офицерами.
   "Помощник дежурного по роте рядовой Рядовой!" -  "Кто-о-о?!"  -  "Рядовой
Рядовой!" - "Ты что, заика?" - "Никак нет!" - "Фамилия-то у  тебя  есть?"  -
"Так точно, Рядовой!" - "Да я понял уже, что рядовой. Фамилия твоя  как?"  -
"Рядовой!" - "Слышь, солдат, кончай  издеваться!"  -  "Я  не  издеваюсь!"  -
"Тогда назови фамилию,  рядовой!"  -  "Рядовой!"  -  "Ща  на  губу  поедешь,
юморист! Фамилия?!" - "Рядовой!" - "Вс„, кранты тебе, рядовой! Сержант,  как
фамилия этого придурка?" - "Рядовой, товарищ майор". - "И ты  туда  же?!"  -
"Да нет, он правда Рядовой..." - "Да-а-а?!  За  идиота  меня  держите?!  Где
командир роты?! Эй, капитан, как зовут этого "рядового"?!"  -  "Рядовой".  -
"О, Господи! Вы что, сговорились?!" - "Нет, товарищ майор,  у  него  фамилия
такая. Мы тоже долго привыкали..." - "Серьезно? А ну, дай  военный  билет...
Хм, действительно Рядовой... А я уж думал, что с  ума  сошел.  Держи,  боец,
билет. И смотри у меня! Завтра генерал приезжает, он мужик пожилой. Спрячьте
этого рядового Рядового куда-нибудь. Или лучше ефрейтора дайте, чтоб  больше
не путаться..." - "Так - нельзя, товарищ  майор.  Он  еще  даже  присягу  не
принял, две недели только в  армии".  -  "И  много  народу  на  его  фамилию
попалось?" - "Вы семнадцатый..." - "А вы что, считаете?" -  "Так  точно.  Не
пропадать же добру..." Филонов пожал плечами.
   - С другой стороны ущелья скважины. Вот, по идее, федералы  и  должны  их
окучивать.
   - Или навар снимать, - предположил Веселовский.
   - Или это...
   - Нас сие не касается, - сказал Рокотов. - По скале долго идти?
   - Километров семь. К утру спустимся в долину.
   - Замечательно. Все попили-покурили? Тогда собираемся...

***

   На пресс-конференцию лидеров новообразованного движения "Конституционного
народовластия" пришло почти  две  сотни  журналистов,  едва  вместившихся  в
конференц-зал головного офиса "Интерфакса".
   Интерес к свеженькой общественной организации был  огромен  благодаря,  в
основном,  тому  обстоятельству,  что  духовным  лидером   "Конституционного
народовластия"  оказался  Борис  Абрамович  Березинский,   поссорившийся   с
нонешним Президентом и ушедший в "конструктивную оппозицию".
   Это было пикантно.
   Боря Березинский в роли оппозиционера выглядел гораздо круче,  чем  лидер
коммунистов Геннадий Зюгнович, публично сжигающий труды Ленина и призывающий
ко всемирной капитализации под протекторатом США. И даже круче Яблонского  с
Чубайсенко,  буде  им  пришла  бы   в   голову   мысль   возглавить   митинг
"красно-коричневых" супротив сионистских происков.
   Березинский суетливо представил руководство движения в количестве четырех
персоналий, посетовал на то, что шестой член  политсовета,  известный  своей
близостью  к  власти  кинорежиссер  Никита  Крыско  не  смог  почтить  своим
присутствием  конференц-зал   "Интерфакса",   быстро   зачитал   программные
документы и предложил журналистам задавать вопросы.
   Из вводной части следовало,  что  "Конституционное  народовластие"  имеет
своей целью установление  в  России  норм  развитого  социализма.  Причем  в
понимании самых яростных апологетов "свободы, равенства и братства".
   -  Мы  совершенно  открыты  для  общества,  Совершенно,  -   протараторил
Березинский, подбадривая репортеров, ошарашенных авангардизмом  выступления.
- Прошу, друзья, не стесняйтесь. Мы не намерены ничего скрывать.
   Сидящий по правую руку от Бориса старичок важно надул щеки.
   Александра Николаевича Яговлева  пригласили  в  политсовет  на  должность
"гиганта   мысли"   и   "отца   новорусской    демократии".    На    большее
семидесятидевятилетний Яговлев все равно  не  тянул.  Бывший  член  ЦК  КПСС
прожил бурную партийную жизнь, вовремя сменил приоритеты и теперь заслуженно
отдыхал от трудов  по  насаждению  на  одной  шестой  части  суши  принципов
марксизма-ленинизма.
   Войти в новую реальность в новом качестве  "демократа"  оказалось  проще,
чем ему представлялось пятнадцать лет назад.
   Для этого было достаточно выбросить  партбилет,  пару  раз  выступить  со
страниц  "Комсомольца  Москвы"  и  "Масонских  новостей"  с   разоблачениями
преступлений советского режима и  накропать  книжонку  о  своей  "борьбе"  с
коммунизмом во времена застоя. Книжку Александр  Николаевич  назвал  "Кислая
чаша", где представил себя этаким Штирлицем, исподволь  разваливающим  СССР,
для чего ему пришлось наступить себе на горло и пройти весь путь от рядового
коммуниста до члена Центрального Комитета партии.
   Успех  сочинения  оказался  столь  велик,  что  Яговлев  быстро  выпустил
продолжение под заголовком "Маразм в пучине". Теперь он  работал  над  новой
книгой, в которой намеревался окончательно расставить все точки  над  "i"  и
объявить себя любимого фактическим катализатором крушения советской империи.
   Достижения на политической ниве у Александра Николаевича были поскромнее.
   В середине девяностых годов он проникся идеей создания собственной партии
и поручил  Подготовку  пакета  документов  своим  верным  кунакам  -  бывшим
секретарям  райкомов  комсомола,  а  ныне   -   вороватым   бизнесменам   из
разнообразных  общественных  фондов.  Бумаги  нового  политического  течения
"социальной демократии" были изготовлены всего за одну ночь и наутро  поданы
на регистрацию.
   Но, как это обычно случается при большой  спешке,  в  документы  вкралась
досадная ошибка. Перепечатывавшая сотню листов молодая секретарша  допустила
промах, ввела в компьютерную базу созвучное,  однако  не  совсем  правильное
название организации, и спустя сутки гражданин Яговлев был зарегистрирован в
качестве лидера "Партии сексуальной бюрократии". В Избиркоме заседали  такие
же олухи, как и соратники Александра Николаевича,  потому  на  ошибку  никто
внимания не обратил. Вс„ открылось  лишь  на  вручении  Яговлеву  новенького
удостоверения.
   "Сексуальные бюрократы" просуществовали недолго.
   Измотанный  насмешками  старый  коммунист  быстро  продал  партию  правым
"либералам-монетаристам" и на год ушел в работу над книгой.
   От предложения  Березинского  стать  зиц-председателем  "Конституционного
народовластия" отказываться было грех. К тому же за сотрудничество  Яговлеву
пообещали неплохие дивиденды. Как политические, так и финансовые.
   Александр Николаевич подавил  в  себе  желание  соснуть  и  уставился  на
скопище журналистов.
   Рядом с ним заерзал на стуле  кинорежиссер  по  фамилии  Говорухо,  хотел
что-то сказать, но поймал строгий взгляд Бориса Абрамовича и закрыл рот.
   - Ну же, друзья! - подбодрил собравшихся Березинский.
   - У меня вопрос к Сергею, - в первом ряду встал корреспондент НТВ.
   Говорухо дернулся, услышав собственное имя,  но  заметил,  что  журналист
смотрит в другую сторону, и обмяк.
   Сидящий по левую руку от Березинского молодой актер Сергей  Вялый-младший
поощрительно  осклабился.  Лицедея  пока  еще  радовала  всенародная  слава,
обрушившаяся на него после выхода на экраны фильмов "Кузен"  и  "Кузен-два",
где Вялый-младший сподобился сыграть главную роль.
   Последний  из   присутствующих   член   политсовета,   главный   редактор
издательства "Виагриус-пресс" Лазарь Коган и в то  же  время  -  заместитель
министра государственной пропаганды в печатных и электронных  СМИ  Зозули  -
печально уставился себе на коленку, всем своим видом  выказывая  собственную
независимость. Ему вдруг стало немного неуютно от того, что  он  ввязался  в
непонятную авантюру, могущую нарушить складывавшиеся годами добрые отношения
с властью.
   - Да-а? - протянул Вялый-младший.
   - Какие конкретные, а не виртуальные цели ставит себе  ваше  движение  по
отношению к чеченскому конфликту? - витиевато спросил корреспондент НТВ.
   Актер оказался к вопросу не готов. В кино его герой  исповедовал  принцип
"мочить, мочить и еще раз мочить".  Причем  мочить  именно  "лиц  кавказской
национальности". Заодно под замес  шли  евреи,  русские  рэкетиры,  негры  и
американские  полицейские,  которые  зачем-то  вставали  на  пути  "русского
Рэмбо". Сюжетная линия в обоих фильмах была делом вторичным,  основной  упор
делался на стрельбу из всех положений и разных видов оружия.
   - Ну-у, - Вялый-младший потеребил кончик носа. - Мы,  это...  Как  бы  за
политический диалог со здоровыми силами...
   - Конечно же, мы будем искать мирные пути выхода из кризиса, - на  помощь
юному соратнику по борьбе пришел суетливый Березинский.  -  Все  видят,  что
контртеррористическая операция зашла  в  тупик.  Бомбардировками  ничего  не
решить. Я уже предлагал свое посредничество на переговорах с Масхадовым,  но
глава государства меня не слушает. И именно поэтому мы блокировались в новое
движение. Чтобы на собственном примере показать  власти,  как  нужно  решать
межнациональные конфликты...
   - А у вас  что,  конфликт  внутри  партии?  -  хрипло  выкрикнул  ведущий
программы "Однако", пытаясь выглянуть из-за спины коллег.  Росточку  он  был
небольшого, что компенсировалось зычным голосом и умением работать локтями.
   - С чего вы взяли? - взвился Борис Абрамович.
   - Вы сами сказали! Собравшиеся оживились.
   - Ничего я не говорил!
   - Нет, сказали! - проскрипел телеведущий.
   - Нет, не говорил!
   - Я сам слышал!
   - Что вы слышали?
   Человек-"однако" наконец пробился в проход между телекамерами.
   - Про межнациональные конфликты!
   - Миша, ну что вы такое говорите? - всплеснул руками режиссер Говорухо. -
Какие конфликты?
   - Межнациональные! - небритый хрипун принял картинно-обличительную  позу.
- На собственном примере можете показать?
   Пресс-конференция превратилась в балаган, не успев толком начаться.
   - Я оговорился! - взвизгнул Березинский
   -  Щас!  -  телеведущий  отпихнул   от   себя   грозного   телохранителя,
приставленного к нему после того, как чеченские полевые командиры  пообещали
отрезать голову не в меру воинственному репортеру, призывавшему использовать
против сепаратистов напалм и фосген. - Отстань от меня!
   - Михал Владимирыч, - загундосил телохранитель. - Можно, я отойду?
   - Да можно, можно! - человек-"однако" топнул ножкой. -  Так  что  у  нас,
Борис Абрамыч, насчет конфликтов?
   - Ничего! - разъярился Березинский. - У нас в партии национальных проблем
нет!
   Главный редактор "Виагриус-пресс" вжал голову в плечи.
   Яговлев окинул зал мутным взглядом. Как в  былые  времена  на  заседаниях
партактива  какого-нибудь  завода,  куда  Александр  Николаевич  приезжал  с
инспекционной поездкой из горкома или обкома. Там его тоже всегда  сажали  в
президиум, и он смотрел на собравшихся немного свысока.
   Вялый-младший попытался понять суть набирающего обороты скандала.  Но  не
понял и углубился в раздумья о перспективах на сегодняшний вечер.
   Говорухо стукнул ладонью по столу.
   - Я предупреждал!
   - Ага! - обрадовался телеведущий. - О чем это?
   - О попытках сорвать пресс-конференцию!
   - Сережа, Сережа, успокойся! - засуетился Березинский. - Никто ничего  не
срывает!
   - А это что, по-твоему?
   - Недопонимание. Просто недопонимание, - Борис Абрамович  воздел  руки  к
потолку. - Миша, мы же взрослые люди! Ну зачем вы так? Не надо привязываться
к словам!
   -  А  к  чему  можно?   -   человек-"однако"   за   полчаса   до   начала
пресс-конференции вышел из ресторанчика "У Гайдара", где  хорошо  посидел  с
друзьями. Выпитые триста граммов водочки "Абсолют"  требовали  от  организма
совершения подвига. Или, на худой конец, продолжения банкета.
   Телеведущий прикинул расстояние до Березинского, но  понял,  что  попасть
тому по башке стулом не сможет. Оставалось  доводить  низкорослого  олигарха
словесно.
   Затренькал мобильный телефон.
   Борис Абрамович повернулся спиной к залу и поднес трубку к уху.
   - Да?.. Рома, ты?.. Знаю уже... Ах, вот как!.. Понял... Передай ему,  что
процентик придется срезать... Да-да-да, срезать! И никаких "но"!..
   Любитель слова "однако" наплевал на чувство самосохранения, широко шагнул
к столу, за  которым  уместились  интервьюируемые,  взобрался  на  помост  и
неожиданно для всех схватил Березинского за шиворот.
   Олигарх испуганно взвизгнул, уронил телефон и отпихнул напавшего на  него
журналиста.
   Раздался треск,  пиджачок  духовного  лидера  партии  разошелся  по  шву.
Репортер не удержал равновесия, свалился под ноги коллег,  сжимая  в  кулаке
оторванный воротник, и завопил, пытаясь подняться.
   С  обеих  сторон  к  трибуне  рванулись  сотрудники  службы  безопасности
"Интерфакса".
   Человека-"однако" вынесли на руках и передали возвращавшемуся из  туалета
телохранителю. Журналист немного повозмущался,  но  быстро  угомонился  и  с
блаженной улыбкой на небритом лице свернулся  калачиком  на  заднем  сиденье
джипа, уносившего его в телестудию, где уже полным ходом  шла  подготовка  к
записи вечерней авторской программы.
   Березинский  скинул  испорченный  пиджак,  мрачно   оглядел   улыбающихся
журналистов  и  предложил  продолжить  пресс-конференцию,  нарушенную  столь
паскудным образом.
   Разборку с хриплоголосым он отложил на потом,  прикидывая,  какую  пользу
можно извлечь из происшедшего.

***

   Построенная во Франции двадцатипятиметровая подводная лодка имела  полное
водоизмещение в триста семьдесят тонн.  Этого  было  вполне  достаточно  для
того,  чтобы  передвигаться  по   разветвленной   системе   подземных   рек,
протянувшейся почти под всем Кавказским хребтом.
   В принципе, лодка  могла  даже  выйти  в  море.  Ее  прочный  корпус  был
изготовлен  из  двадцатимиллиметровой  стали,  шпангоуты  доходили  до   ста
семидесяти миллиметров в высоту и  до  тридцати  пяти  в  толщину,  так  что
агрегат был способен опуститься на глубину в  несколько  десятков  метров  и
самостоятельно всплыть. Подводный аппарат развивал максимальную  скорость  в
девять  узлов,  чего  с  избытком  хватало  для  передвижения  по  подземным
карстовым тоннелям, где скорость течения редко превышает четыре километра  в
час.   Запас   хода   у   лодки   был   приличный,   полностью    заряженные
серебряно-цинковые аккумуляторы обеспечивали бесперебойную работу  двигателя
на протяжении восемнадцати часов. К тому же в третьем отсеке стоял дизельный
движок, предназначенный для плавания в надводном режиме.
   Система  управления  была  примитивна,  но  идеально  подходила  для  тех
условий, в которых выпало действовать гордости ичкерийского флота.
   В носу и по обоим бортам располагались овальные  иллюминаторы,  часть  из
которых представляла из себя  прожекторы.  Экипаж  лодки  состоял  всего  из
четырех человек. Капитан и штурман сидели в маленьком  отсеке  управления  в
носу и визуально следили за курсом корабля, имея в своем распоряжении пульт,
с которого по электроцепям уходили команды к двигателю, рулям и компрессорам
балластных цистерн.  Механик  и  электрик  находились  обычно  в  последнем,
четвертом отсеке и следили за техническим состоянием оборудования.
   Второй отсек был грузопассажирским. В нем могли  с  комфортом  устроиться
десять человек, прихватив с собой до двенадцати тонн необходимых вещей,  или
разместиться три десятка раненых, что происходило нечасто. Подводный аппарат
эксплуатировался в основном для нужд высших полевых командиров,  и  рядовому
боевику путь на борт был заказан.
   Девяносто  девять  процентов  "волков   ислама",   как   именовали   себя
сепаратисты из армии "независимой Ичкерии", вообще ничего не знали о лодке.
   Их карма состояла в  том,  чтобы  сдохнуть  за  идеалы,  пропагандируемые
Мовлади Удуговым - чеченской пародией на доктора Геббельса,  -  который  сам
никогда не участвовал в боевых действиях против  федеральных  войск  и  лишь
выступал с речами, уснащенными цитатами  из  Корана  и  дикими  призывами  к
масштабным  террористическим  актам.  Мовлади  был  трусоват   и   с   весны
двухтысячного года прятался на территории Ингушетии, откуда  видеокассеты  с
его высказываниями доставлялись в спрятанные под землей телевизионные студии
центра "Кавказ". Еще Удугов был большим любителем  вброса  информации  через
компьютерные  сети,  где  на  специальных  сайтах  размещались  доклады   об
"успешных боевых операциях" ичкерийских воинов и  приводились  цифры  потерь
среди военнослужащих российской армии  и  милиции,  обычно  раз  в  двадцать
превышающие истинные. Западные СМИ любили пользоваться  данными  Удугова,  в
результате чего раз в неделю  на  страницах  немецких  и  французских  газет
появлялись материалы "очевидцев",  якобы  своими  глазами  видевших  разгром
колонн бронетехники и лично считавших трупы солдат.
   Подводная лодка была козырем полевых командиров в случае полного разгрома
их банд.
   На лодке высшее руководство Ичкерии намеревалось уйти в Грузию, а  оттуда
уже воздушным путем переместиться в Турцию, Пакистан  и  Саудовскую  Аравию.
Пока же в этом острой  необходимости  не  было  и  аппарат  использовался  в
основном  для  поставок  новых  партий  оружия   и   отправки   в   соседнее
мандариново-фундучное  государство  членов  семей  заслуженных  или   просто
богатых боевиков.
   Среди самих чеченцев специалистов-подводников не наблюдалось.
   Потому командование лодкой взяли на себя двое русских, в  помощь  которым
были приставлены два чеченца. Заодно они контролировали  действия  гяуров  и
имели приказ в случае чего перерезать глотки неверным. Как потом поступать с
самой лодкой, оставалось загадкой. Этот вопрос так и не решили, понадеявшись
на авось...
   Капитан  Александр  Степановых  сошел  по  трапу  на  деревянный  пирс  и
присоединился  к  штурману  Лазареву,  наблюдавшему,  как  молодые   чеченцы
подносят к грузовому люку ящики с зенитно-ракетными  комплексами  "Стингер".
Маленький порт в глубине пещеры недалеко  от  грузинского  села  Шатилй  жил
обычной жизнью.
   - Что, Паша, заканчиваем?
   - Часа два осталось, - Павел Лазарев внимательно проследил  за  механиком
Бесланом  Хамзаевым,  с   деловым   видом   рассматривающим   полупрозрачные
пластиковые  блоки  новых  аккумуляторов  "Icma".  -  Надо   еще   генератор
проверить. Запашок-с. При полной нагрузке маслицем пованивает.
   - Пусть Ваха проверит...
   - Я лучше сам. Не доверяю этим черножопым. Обязательно что-нибудь  не  то
сделают.
   -  Ну,  как  знаешь,  -  Степановых  принялся  набивать  трубку.  -  Хотя
правильно. Ваха в  последнее  время  разболтался,  крутым  подводником  себя
воображает. Так и до беды недалеко.
   - Точно, - согласился Лазарев. - Может,  попросим  Аслана,  чтоб  заменил
этого придурка?
   - Аслана сейчас нет. Только через две недели появится...
   - Можно Шамилю сказать.
   - Брось! Ваха родственник Шамиля,  тот  ничего  делать  не  будет.  Лучше
Аслана дождемся.
   - Тады я пошел, -  Павел  бодро  вскочил  с  перевернутого  ящика  из-под
снарядов. - Посмотрю генератор...
   - Заодно левый нижний прожектор проверь. Тускловато работает.
   - Лампу заменим, и все дела.
   - Ты кабель сначала посмотри. Может, в нем дело.
   - Хорошо...
   Степановых чиркнул спичкой и принялся  раскуривать  причудливо  изогнутую
трубку, вырезанную из вишневого дерева. Впереди был шестичасовой переход, во
время которого придется обойтись без табака. Система регенерации воздуха  на
борту лодки не предусматривала наличия в отсеках курящих.  Хотя  капитан  не
всегда соблюдал собственный запрет на курение, особенно в сложных ситуациях.
Но на то он и капитан.
   Паша Лазарев сам был не меньшим разгильдяем, чем Ваха Ахмедханов.  Вместо
того чтобы проверить электропроводку носовых прожекторов, штурман забрался в
первый отсек лодки, откинул до предела спинку своего кресла  и  углубился  в
чтение  очередного  опуса  Александры  Маринкиной,  носящего  название  "Сто
седьмая жертва". На очереди была еще одна  повесть  все  той  же  плодовитой
литераторши  -  "Когда  читатели  плачут",  -  вышедшая  совсем  недавно   и
доставленная Лазареву с книжного рынка в Махачкале.
   Так минуло два часа, остававшихся до отплытия лодки.

***

   Игорь Рудометов змеей прополз под стелющимися по скале желтовато-зелеными
побегами вьюнка, осторожно высунул из-за  щербатого  камня  ствол  СВУ-АС  и
принялся  обозревать  противоположный  склон  ущелья  сквозь   девятикратный
прицел.
   Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Дима Славин.
   Спустя десять минут внимание Рудометова привлекло шевеление  ветки  куста
совсем рядом с полотном дороги, пролегшей по дну ущелья  и  скрывающейся  за
нагромождением валунов.
   Игорь насторожился.
   Куст рос на самой обочине. Его ветви с фигурными листьями  даже  частично
вылезали на саму дорогу. Не намного, всего сантиметров на тридцать.
   Рудометов толкнул локтем Славина.
   - Дай бинокль.
   Дмитрий перевернулся на бок  и  извлек  из  висящего  на  ремне  подсумка
шестнадцатикратный прибор фабрики Карла Цейса.
   Игорь отложил в сторону винтовку и приник к бинокулярам.
   Куст пока оставался неподвижен, лишь слегка трепетали листья на самой его
верхушке.
   Рудометов внимательно осмотрел  прилегающие  к  дороге  заросли.  Обычная
кавказская "зеленка", смесь акаций, шиповника, алычи и  еще  десятков  видов
древовидных  кустарников.  Метров  за  сто   от   дороги   возвышались   три
пирамидальных тополя. Почти сразу за ними начинался крутой  песчаный  откос,
переходящий в отвесную скалу.
   С другой стороны грунтовки картина была аналогичной.  Те  же  заросли,  в
которых  легко  может  спрятаться  взвод  пехотинцев.  Или  отряд   боевиков
численностью до пятидесяти человек. Кусты разрослись столь густо, что в  них
не было бы заметно даже минометной батареи.  Ни  сбоку,  ни  сверху  заросли
насквозь не просматривались.
   Игорь вновь навел оптику на заинтересовавший его куст.
   В полуметре от нависающих над обочиной дороги ветвей виднелось  несколько
углублений в грунте. Будто на землю ставили нечто тяжелое и имеющее округлое
дно. Типа котла или большой бутыли.
   - Что там? - шепотом спросил Славин.
   - Сам не пойму, - Рудометов не отрывался от  бинокля.  -  Фигня  какая-то
нездоровая...
   - Поконкретнее, - попросил Дмитрий.
   - Кустик шевельнулся. И рядом выемки непонятные...
   - Ты точно видел?
   - Точно.
   - Вася! - Славин обернулся назад и щелкнул пальцами.
   Славин-младший по-пластунски переместился поближе к наблюдателям.
   - Давай сюда Влада и Никиту.
   - Понял.
   Василий отполз немного назад, миновал  залегшего  в  двадцати  метрах  от
обрыва отца Арсения, встал во весь рост и припустился вниз по склону,  держа
курс на огромный каштан, под кроной которого расположились вторая  и  третья
группы.
   Рокотов выслушал сообщение "пейджер-боя" и вдвоем с Филоновым  направился
к авангарду, оставив Васю Славина отдыхать.

***

   Министру обороны Игорю Дмитриевичу Сергиенко было не по себе.
   В нарушение всех законодательных норм воинские  части  вс„  чаще  и  чаще
отключались от энергоснабжения. Деньги из  бюджета,  направляемые  на  нужды
армии,  зависали  в  пути  и  поступали  получателям   с   двух-трехмесячной
задержкой.  Со  складов  перестали  отпускать   продовольствие   в   кредит.
Министерство путей сообщения объявило о том, что не собирается в  дальнейшем
потворствовать  бесплатному  проезду  уволенных  в  запас  военнослужащих  и
намерено взыскивать с них полную стоимость билетов.
   Одновременно  с  этим  масштаб  расхищения  воинского  имущества   принял
фантастические размеры.
   Тащили все подряд. Дошло  даже  до  того,  что  в  отдаленных  гарнизонах
умудрялись  продавать  запасные  электронные  блоки   стратегических   ракет
"Тополь-М", поступивших на вооружение всего пару месяцев назад.
   А в середине лета Кваснин при поддержке Главы президентской Администрации
выступил с инициативой сокращения личного состава уже всей российской армии.
Причем это сокращение во много  раз  превосходило  все  разумные  пределы  и
позволяло под эгидой расформирования некомплектных соединений  выбросить  на
гражданку наиболее грамотных офицеров.
   Сергиенко даже не стал спорить.
   Идея сокращения понравилась свежеизбранному Президенту, и маршал осознал,
что переубедить того будет практически невозможно.
   С Главой Государства министр обороны поначалу связывал  большие  надежды.
Президент  был  молод,  инициативен,  сам  прошел  путь  от  лейтенанта   до
полковника, пожил в гарнизонах и на собственной шкуре испытал  все  прелести
службы. Но Сергиенко не учел того, что  экс-Секретарь  Совбеза  прослужил  в
войсках КГБ и привык скрывать свои истинные чувства даже от близких  друзей.
Улыбаясь в лицо, он мог держать за пазухой остро заточенный нож или  папочку
с компроматом. И Президент ориентировался на мнение бывших коллег, которые в
большинстве своем встали на сторону начальника Генерального штаба.
   К тому же Штази пока еще переживал испытание властью.
   И маршал не был уверен, что Президент способен его выдержать.
   Не такие ломались...
   Второй  звоночек  прозвучал  для  Сергиенко  пятого  августа,  когда  ему
доложили об аварии  на  атомном  ракетоносце  "Мценск".  Маршал  помчался  к
Верховному Главнокомандующему, благо вместе  с  ним  находился  в  Сочи,  но
вынужден был четыре часа ожидать в приемной, пока Президент закончит встречу
с приближенньми к правительственной кормушке академиками.
   Когда министр обороны  увидел  безмятежное  лицо  Главы  Государства,  то
понял, что проиграл.
   Кваснин с Самохваловым уже успели доложить о "готовности" аварийных служб
ВМФ и теперь пребывали в ожидании наград за успешное проведение спасательной
операции. Протолкнув на  должность  председателя  госкомиссии  по  выяснению
причин катастрофы своего протеже Кацнельсона,  они  были  уверены,  что  при
любом раскладе выйдут сухими из воды. Даже если не удастся спасти ни  одного
моряка.
   Слушать Сергиенко Президент не стал, бросив на ходу, что убывает на  пляж
кататься на водном мотоцикле, а по всем вопросам координации действий  флота
и правительственных учреждений следует обращаться к  Кацнельсону.  Он,  мол,
вице-премьер и имеет все необходимые полномочия.
   Конечно, через несколько дней энтузиазма у Верховного  Главнокомандующего
поубавилось. На свет Божий выплыли некомпетентность  командования  Северного
флота, ложь пресс-службы ВМФ, трусость того же Кацнельсона.
   Но было уже поздно.
   И  теперь   министру   обороны   предстояло   дать   подробное   интервью
корреспонденту  государственного  телеканала  и  принять   на   себя   удар,
попытавшись объяснить обществу, почему спасательная операция потерпела крах.
   Сергиенко с тоской посмотрел на оператора, перевел взгляд на роющегося  в
бумагах журналиста и тяжело вздохнул.
   Гример последний раз провела кистью по лбу  маршала,  критически  оценила
результат работы и отошла.
   - Можем начинать? - поинтересовался корреспондент.
   Сергиенко утвердительно кивнул. Оператор включил подсветку и склонился  к
видоискателю.
   - Игорь Дмитриевич, -  журналист  положил  сцепленные  в  замок  руки  на
полированную столешницу. - Главный вопрос, который волнует всех  россиян,  -
остались ли еще живые люди на борту "Мценска"?
   - Я могу сказать лишь одно, - маршал выверял каждое слово. - По имеющимся
в распоряжении Министерства  обороны  кодограммам    связи  с  экипажем,  в
седьмом, восьмом и девятом .отсеках лодки  должны  оставаться  выжившие.  На
первые четыре отсека надежд почти нет. Но  я    хотел  бы  предостеречь  от
скоропалительных выводов о гибели экипажа. Нам пока неизвестен  ни  характер
повреждений внутри крейсера, ни ситуация с - аварийным запасом воздуха.  Нет
данных также об  истинных  внутреннем  давлении  и  температуре  в  отсеках.
Сегодня одиннадцатое августа, а по нашим  расчетам  воздуха  должно  хватить
минимум до четырнадцатого.
   - Что сказано в кодограммах? - корреспондент задал неудобный вопрос.
   Маршал нахмурился и повертел в руках листочек бумаги.
   - Шестого и седьмого числа моряки подавали сигнал SOS...
   - А позже?
   - С понедельника начата операция по пристыковке спасательных аппаратов  к
переходному люку. Вероятнее всего, удары о корпус моряки слышат  и  экономят
силы.
   Маршал сказал не правду.
   Изнутри корпуса иногда постукивали вплоть  до  сегодняшнего  дня,  однако
гидроакустики так и не  смогли  расшифровать  послания.  Подводники  стучали
бессистемно, лишь подавая сигнал о том, что они живы. Почти весь  офицерский
состав погиб в первые две  минуты  после  аварии,  когда  сквозь  пропоротую
форштевнем "Адмирала Молотобойцева" дырку во второй  отсек  хлынули  десятки
тонн воды. Оставшиеся мичманы и матросы просто не знали  системы  кодов.  Из
непонятных соображений "экономии средств" обучение  личного  состава  подаче
звуковых сигналов было исключено из курсов боевой подготовки.
   Телефонной связи с лодкой также не существовало.
   При нормальных условиях на поверхности должен был появиться  спасательный
буй, внутри которого находится  обычная  телефонная  трубка,  соединенная  с
аппаратами всех отсеков. Но буй так и остался в своем гнезде, отключенный  и
потому бесполезный. Перед выходом в море на  нем  обнаружили  неисправность,
времени на ремонт не оставалось, и по устному распоряжению  адмирала  Зотова
его обесточили. Капитан "Мценска"  попытался  было  протестовать,  но  после
намека на возможные неприятности и задержку с присвоением очередного  звания
сдался и взял под козырек. Учения  намечались  простые,  всего-то  выход  на
мелководье и торпедная стрельба по примитивной мишени.
   Кто ж знал, что все так обернется...
   - В чем основная причина неудач спасательных аппаратов? Почему до сих пор
нет стыковки? - журналист заглянул в список вопросов, заранее  согласованный
с секретариатом министерства.
   - Причин две, - Сергиенко откинулся в кресле и поправил очки. - Первая  -
это сильное придонное течение. Вода движется со скоростью в  два  узла,  так
что очень быстро вырабатывается энергетический ресурс аппаратов. И вторая  -
это  положение  корпуса  лодки.  Крен  почти  в  тридцать  градусов   мешает
присасыванию...  Кроме  того,  есть  сведения  и  о  некоторых  повреждениях
переходного колодца и комингс-площадки "Мценска". Вероятно, они произошли по
причине деформации прочного корпуса.
   - Это согласуется с версиями катастрофы? Маршал поморщился.
   По  договоренности  с   Президентом   он   избегал   употребления   слова
"катастрофа", предпочитая более нейтральное  -  "авария".  Ибо  "катастрофа"
легко перерастала в "трагедию", а госкомиссии и штабу  ВМФ  требовалась  еще
пара дней, чтобы подготовить общественное мнение к страшной вести.
   - Версий аварии три, и они имеют примерно равные подтверждения.
   - Нельзя ли более подробно о каждой из них?
   - Пожалуйста. Первая версия - столкновение  с  плавающей  немецкой  миной
времен Второй мировой войны. Такие мины, к сожалению, не редкость. Только за
последний год в этом районе обезвредили три штуки, - Сергиенко опять солгал.
Старые мины обнаруживались либо на дне, либо на поверхности. Поразить идущую
на перископной глубине лодку они были не в  состоянии.  -  Это  же  Северный
морской путь,  который  гитлеровцы  буквально  засеяли  минами.  И  подобные
сюрпризы мы будем обнаруживать еще  многие  годы.  Мина  могла  сорваться  с
проржавевшей донной цепи, подвсплыть и оставаться необнаруженной до  момента
столкновения с лодкой.  Или  отдрейфовать  по  течению...  Вторая  версия  -
внутрилодочная авария. Тут может быть два варианта. Взрыв двигателя  торпеды
и взрыв водорода в аккумуляторной яме. Это привело к повреждению  корпуса  и
поступлению большой массы воды, в связи с чем "Мценск" потерял даже  нулевую
плавучесть.  Самая  главная  опасность  подобного  взрыва  -  гибель  людей.
Представьте себе взрыв нескольких  сотен  килограммов  тротила  в  замкнутом
пространстве... Ударная волна способна выбить переборки,  не  говоря  уже  о
том, что она уничтожит оборудование и личный состав.
   Сведения о прочности корпуса и переборок АПРК министру доложил  помощник,
связавшийся   с   генеральным   директором   конструкторского?   бюро,   где
проектировался "Мценск". Как это часто бывает,  гендиректор  был  обычнейшим
бюрократом, слабо  разбиравшимся  в  технических  деталях,  и  на  вопрос  о
возможности повреждения переборок при взрыве ответил утвердительно, даже  не
удосужившись узнать мнение специалистов.
   На самом же деле никакой взрыв  торпедной  боеголовки  внутри  отсека  не
пробил бы сталь, рассчитанную  на  давление  минимум  в  двадцать  атмосфер.
Конечно, при условии задраенных люков, соблюдения иных  мер  безопасности  и
качественного изготовления переборок.
   - А третья версия? - почтительно спросил корреспондент.
   Маршалу пришлось сделать  над  собой  усилие,  дабы  озвучить  тот  бред,
который вице-премьер Кацнельсон со товарищи  считали  идеальным  объяснением
причин катастрофы.
   - Третьей версией является столкновение "Мценска" с субмариной НАТО.
   Журналист удивленно поднял брови.
   - Как же такое могло произойти?
   - Не секрет, что иностранные подлодки следят за нашими учениями  и  часто
допускают опасные сближения, -  Сергиенко  склонил  голову  и  уставился  на
письменный  прибор,  подаренный  ему  сослуживцами   два   года   назад   на
шестидесятилетие.  Ему  стало  стыдно.  -  Вполне  возможно,   что   капитан
американской или английской лодки не справился с управлением и нанес удар  в
корпус нашего крейсера. Естественно, что после такого  происшествия  он  был
вынужден исчезнуть из  района  учений.  Сейчас  мы  пытаемся  отследить  все
иностранные подлодки, замеченные в данном квадрате и рядом с полигоном.  Как
только мы получим достоверную информацию, она будет обязательно доведена  до
телезрителей...
   Корреспондент перед разговором с министром обороны имел беседу  с  бывшим
капитаном  атомной  подводной   лодки,   который   сообщил   ему   несколько
малоинтересных  подробностей,  связанных  с   перемещениями   стратегических
крейсеров. Наиболее примечательным журналисту показалось то, что лодки  типа
"Мценск" всегда ходят в сопровождении торпедной субмарины, должной  прикрыть
громадный ракетоносец в случае обнаружения контакта с чужой лодкой.
   О субмарине сопровождения никто не сказал ни единого слова. Будто  ее  не
было вовсе.
   И это наводило на мысль о вранье всех без исключения высших чинов армии и
флота,  которые   действовали   не   иначе   как   с   согласия   Верховного
Главнокомандующего.
   Однако  у  корреспондента  государственного  телеканала  не  могло   быть
собственного мнения. И потому он подавил в  себе  желание  разоблачить  ложь
министра и перешел к следующему вопросу.

***

   Малик Исрапйлов почесал зудящую под жиденькой бороденкой кожу  на  шее  и
переложил потертый и исцарапанный "Калашников" с колен на землю.
   На аул опустилась ночь.
   По   мнению   тридцативосьмилетнего   чеченца,   поставленного   охранять
единственную ведущую в село дорогу,  в  его  нахождении  на  посту  не  было
никакого смысла. Федеральные части  сюда  не  заходят,  отряды  непримиримых
боевиков  крутятся  в  десятке  километров  севернее,  российские  вертолеты
пролетают стороной. И никому в голову не приходит мешать жителям маленького,
затерянного в горах аула делать свой  бизнес,  слишком  выгодный  для  обеих
противоборствующих сторон.
   С  востока  приходит  самопальный  бензин,  перегружается   в   цистерны,
принадлежащие московским чиновникам и генералам, и отправляется  прямиком  в
Ингушетию.
   С запада идут оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Раз в две
недели подъезжают КамАЗы и оборотистые прапорщики вручают поселковому лидеру
Резвану Гарееву список привезенных вещей. Якобы  для  нужд  новообразованной
чеченской милиции. Прапорщики не таятся, они действуют с одобрения  засевших
в штабе высоких чинов, разбазаривающих тонны взрывчатки,  тысячи  стволов  и
миллионы  патронов.  Золотопогонную  сволочь  не  интересует,   что   спустя
несколько дней эти стволы будут стрелять в российских солдат и милиционеров.
Им важнее быстро и без затей набить собственную мошну.
   Потому-то эта война никак не может закончится. Невыгодно.
   Ни штабистам, ни бюрократам из правительства, ни  ичкерийским  "бригадным
генералам",  расплодившимся  в  невероятном  количестве,   ни   посредникам,
получающим свой гешефт с каждой партии оружия  и  с  каждого  перепроданного
заложника.
   Правда, кто-то еще должен работать на той же погрузке-разгрузке.  Абреку,
привыкшему отбирать понравившуюся  вещь  под  угрозой  автомата,  заниматься
физическим трудом западло - отвык за девять лет  беспредела.  Вот  и  воруют
крепких мужиков из Краснодара,  Ставрополья  и  Дагестана.  Благо  связи  на
милицейских постах налажены, можно хоть целыми колоннами рабов гнать. Только
плати по сотне баксов за голову.
   Малик широко зевнул, обнажив желтые прокуренные зубы, не знавшие дантиста
с девяностого года.
   Если бы проблема Чечни не существовала в реальности, то ее  следовало  бы
придумать. Мятежная республика исполняла роль отвлекающего фактора,  которым
с удовольствием пользовались  все  российские  президенты  и  правительства.
Российский народ, которому бесконечно демонстрировали  кадры  бомбардировок,
зачисток и зверств боевиков, уже не имел ни времени, ни  желания  думать  об
экономике и  справедливости  распределения  природных  ресурсов,  тем  самым
предоставляя  карт-бланш  для  дальнейшего  разбазаривания  страны.  Этим  с
успехом  пользовались  "представители  государства"  во  всех   естественных
монополиях и приближенные к высшей власти бизнесмены.
   Исрапилов и его односельчане были маленькими винтиками в огромной  машине
повального воровства. И,  пока  они  сохраняли  лояльность  своим  негласным
хозяевам из Москвы, им нечего было  опасаться.  А  на  мелкие  нюансы  вроде
казней заложников чиновные кукловоды просто закрывали глаза, позволяя  диким
абрекам отдыхать так, как те привыкли. От русского народа  не  убудет,  если
трем-четырем "единицам электората" отрежут головы. В тридцать  седьмом  году
миллионы уничтожили, и ничего...
   Из-за угла покосившегося от времени забора появился Иса Бачараев,  уселся
на корточки рядом с Маликом и извлек из нагрудного кармана новенькой  куртки
пачку "Беломора".
   - Курнем? - блеск в глазах Бачараева был заметен даже в полумраке.
   - Не откажусь, - Исрапилов облизал губы и скривился в  довольной  улыбке,
наблюдая за тем, как Иса сноровисто набивает папиросу перетертой  в  пальцах
смесью табака и анаши.
   Наркотики для большинства рядовых бойцов были единственным  развлечением,
если не считать издевательств  над  пленными  и  заложниками.  Книг  в  ауле
отродясь не бывало, привезенную из Моздока  спутниковую  тарелку  так  и  не
смогли толком настроить, и она ловила  только  религиозный  турецкий  канал,
свободному общению с женским  полом  мешали  традиции  и  наличие  у  каждой
свободной чеченской девушки десятка злых родственников.  Пробовали  похищать
русских и осетинок, но не заладилось. Караван с тремя  заложницами  по  пути
назад перехватил отряд аварцев,  рыскавший  по  горам  в  поисках  какого-то
Вагита, и семеро чеченов полегли в  неравном  бою  с  превосходящими  силами
противника.
   В качестве объектов для сексуального домогательства оставались  козы,  но
единственная в селе отара принадлежала дедушке самого Гареева, и связываться
с ними было не с руки. Рогатый скот старший Гареев  берег  пуще  собственной
жены. В селе  поговаривали,  что  и  заслуженный  чабан  испытывал  к  своим
мохнатым питомцам не только пастушеские чувства...
   Травки Бачараев не пожалел. Малик это понял с первой  затяжки  -  сладкий
дым ожег горло, будто бы Исрапилов вдохнул невесомую взвесь черного перца.

***

   - Хороший "план"...
   - Верхние листочки, - подтвердил Иса. - Позавчера собирал.
   У Малика на огороде тоже росли кусты индийской конопли, но  у  Бачараевых
анаша была какая-то особенная, забористая и в то же время придающая легкость
в теле. Бачараевы охотно раздавали всем желающим ростки, но ни у кого травки
подобного качества не получалось.
   Видимо, все дело было в почве.
   - Опять бензовозы пришли, - сообщил Иса.
   - Знаю, - Малик выдохнул клубы дыма. - Резван все утро по рации с  кем-то
базарил... Дня через три-четыре русаки подъедут.
   - Может, рабов на время увести в горы?
   - Зачем, э? Их сто раз видели...
   - Не верю я русакам, - год назад семья Бачараевых потеряла  родственника,
сгинувшего в Санкт-Петербурге при весьма странных обстоятельствах.  Абу  был
коммерсантом, помогал землякам, посылал в родное село  щедрые  подарки.  Как
рассказали выезжавшие на опознание дядья из Махачкалы, кто-то искромсал  Абу
тесаком и отрубил пальцы на одной руке. Тело обнаружили на складе  вместе  с
десятком других трупов и горой оружия, и долго допрашивали  дядьев,  пытаясь
выяснить, чем именно промышлял Абу. - В любой момент подставят...
   - Пока с нами дела делают, не подставят,  -  убежденно  сказал  Малик.  -
Генералы тоже  кушать  хотят.  Помнишь  журналиста,  что  год  назад  к  нам
приезжал?
   - Ага! - глаза у Бачараева заблестели. - Который на  камеру  снимал,  как
Салман русаку голову отпиливал?
   - Ну, - гордо подтвердил Исрапилов, получивший от  корреспондента  "Радио
Свобода" Андрея Мужицкого пятьсот долларов за то, что на его глазах  взорвал
ручную гранату на животе связанного восемнадцатилетнего солдатика, попавшего
в плен за неделю до приезда очкастого документалиста.
   - И что журналист?
   - Рассказывал, как пропуск себе и паре наших ребят делал.  К  полкану  из
комендатуры зашел, две штуки баксов  сунул  и  через  десять  минут  получил
документ. Пока такие полканы у русаков служат, нам бояться нечего...
   - Говорят, что тот журналист с Бараевыми дружит. И с Гелаевым.
   - Много что говорят, - весомо заявил Малик, которого анаша  настроила  на
философский лад. - Ты всех не слушай. Надо будет, и он в подвал сядет... Как
наш ингуш, - Исрапилов вспомнил о привезенном месяц назад Магомеде Цароеве.

***

   Захват ингушского юноши был чистой воды самодеятельностью Лемы Беноева  и
Тимура Джабраилова, сопровождавших колонну бензовозов до блокпоста.
   Когда связанного и упакованного в мешок Цароева привезли в  село,  первые
два дня никто не знал, что с ним делать. Как-никак Магомет был  вайнахом,  а
старики  испытывали  некоторый  стыд,  если  речь  заходила   о   похищениях
соплеменников. Точку в споре поставил  вернувшийся  из  Урус-Мартана  Резван
Гареев.  Цароева  превентивно  избили  и  бросили  в  подвал   к   остальным
заложникам. А к его родственникам отправили парламентера.
   - Хорошо бы, - Бачараев мечтательно закатил глаза. - За него можно  много
денег попросить... А то эти сидят - и все без толку.
   - Резван знает, что делает, - Исрапилов не подал виду, что сам  недоволен
действиями Гареева. Тот слишком много времени уделял борьбе за независимость
республики и слишком мало заботился о благосостоянии рядовых бойцов.  Не  то
что другие главари банд.
   - Может, с пацанами поговорить и самим начать дела делать?
   Идея о создании независимого отряда уже давно носилась в воздухе. Но  для
ее осуществления требовалось пойти  против  воли  Резвана,  который  жестоко
карал любую самодеятельность.
   Исрапилов почесал давно немытую голову.
   - Не знаю...
   - А что тут знать? - разошелся Иса.. - Автоматы есть, гранаты есть.  Сами
возьмем все,  что  захотим.  До  русских  станиц  два  дня  ходу.  Налетели,
загрузили машины, русаков постреляли-и обратно! А то с бензина одни  Гареевы
бабки  стригут,  нам  крохи  отстегивают.   Пацаны   вон   на   "мерседесах"
разъезжают...
   - Сейчас уже нет, - Малик поправил возбужденного односельчанина.  -  Если
только в Москве.
   - А мы чем хуже? Можем и в Москву поехать.  Русаки  к  войне  непривычны,
сразу  руки  вверх  поднимают,  -  предвкушение  богатой   жизни   захватило
Бачараева. - В Москве денег море, на всех хватит, - в свои  двадцать  четыре
года Иса не был нигде дальше Аргуна, и его представления о  крупных  городах
основывались на рассказах сбежавших оттуда соплеменников. - Квартиры  купим,
машины, женщин... Русаки сами отдадут, им только ствол покажи.
   Исрапилов сплюнул под ноги и растер плевок подошвой кирзового сапога.
   - Думать надо...

***

   В  темноте  растущие  вдоль  дороги  кусты  напоминали  огромные   клочья
серо-черного войлока. Если б не свет луны, наблюдение пришлось  бы  отложить
до утра.
   Рокотов лег на самый край  обрыва  и  навел  бинокль  на  колышащиеся  от
ветерка листья.
   "Та-ак... Смородина альпийская, кустику лет шесть-семь,  если  судить  по
высоте. Справа небольшой песчаный наплью, слева  -  боярышник.  Ага,  вот  и
углубления... Действительно, Дима прав, вдавлено чем-то округлым и  тяжельм.
Напоминает донышко снаряда калибра миллиметров двести. Фугас? Возможно...  А
смысл? Свежих следов на дороге нет. Непонятно, зачем здесь минировать..."
   - Никита, - шепотом позвал Владислав.
   - Чево? - Филонов поерзал на жестком камне и перевел видоискатель прицела
на сорок пять градусов влево.
   - Куда ведет эта дорожка?
   - В пяти километрах на юго-восток два села.
   - Ясно...
   "В  принципе,  место  удобное.  С  обеих  сторон  ущелье  заперто  узкими
проходами. Если подорвать заряды здесь и метрах в ста у того  валуна,  успех
обеспечен... - Рокотов медленно осмотрел прилегающее к кусту пространство. -
Земля не взрыхлена, но это  ни  о  чем  не  говорит.  Могли  места  закладок
заложить дерном..."
   - Влад! - Никита толкнул биолога локтем. - Огонек!
   - Где?
   - Слева, возле осыпи...
   - Вижу, - Рокотов немного подкрутил верньер бинокля.
   "Сигарета... Жаль, что больше ничего не рассмотреть. Хотя...  Эта  рощица
акаций здесь единственная. И устраиваться на ночлег лучше всего  именно  под
деревьями. В  кустах  неудобно.  Что  ж,  придется  немного  отклониться  от
маршрута и выяснить, в  чем  дело.  Лучше  перебдеть,  чем  недобдеть...  Но
осторожно..."
   - Спуститься сможем?
   - А як же! - Филонов цыкнул зубом. - Будем брать?
   - Придется, - Рокотов пожал плечами. - Не упускать же момент.
   - Согласен. Тогда поползли обратно. Димон, сиди здесь и жди  Игоряна.  На
пару будете сверху отслеживать...
   - Только зазря не палите, - предупредил Владислав. -  Ваша  задача  -  не
подпустить подкрепление, если объявится. Саму группу мы и так прихлопнем. Их
там человек десять, не больше...
   - А если это федералы? - тихо спросил Славин.
   - Не, - отрезал Филонов. - Спецназовцы на  открытом  пространстве  курить
точно не будут. Брюхом чую - чичики.
   - Арсения тоже оставьте, - попросил Дима. - На всякий случай...
   - Верно, - хмыкнул  Рокотов.  -  Не  пристало  батюшке  ночью  по  кустам
шнырять, аки сатанисту бешеному... Вс„, мы пошли.
   - Удачи.
   - И тебе. Помни - стрелять в самом крайнем случае,  когда  точно  уверен,
что перед тобой не кто-нибудь из нас.
   - Не беспокойся, не перепутаю...

Глава 5
КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ...

   Последним  на  россыпь  известняка  спрыгнул   Туманишвили,   придерживая
подбородком ремень СВУ-АС, и залег рядом с Лукашевичем. В тридцати метрах от
основной группы Рокотов отдал  последние  приказания  Филонову  и  Рядовому,
хлопнул Никиту по плечу и отполз назад.
   Посланная на разведку двойка растворилась в темноте.
   Медленно потекли минуты...
   Лежащие казаки  образовали  полукруг,  выставив  стволы  из-за  камней  и
напряженно вслушиваясь в ночную тишину, прерываемую  лишь  шелестом  листьев
под порывами прохладного ветерка.
   Влад скрючился за трапециевидным валуном, положил  "Грозу"  на  колено  и
прикрыл глаза. Выключив зрение, он тем  самым  активизировал  все  остальные
чувства, более полезные в окружавших  его  условиях.  Ухо  уловило  шуршание
крыльев летучей мыши, затем где-то справа от него со скалы  сорвался  мелкий
камешек и стукнулся об известняк у  подножия  горы,  спереди  поток  воздуха
принес едва уловимый запах погасшего костра. Кто-то  из  бойцов  еде  слышно
шмыгнул носом.
   "Напряжены... Это и понятно. За исключением Никитона и меня, для всех это
первая боевая операция. Тем более - ночью. Есть от чего впасть в  нирвану...
Но когда-то начинать надо. Сейчас на нашей стороне внезапность и,  вероятнее
всего, численный перевес. Так что должны справиться... Большими группами  на
минирование дорог не выходят.  Но  нельзя  исключать  и  наличия  где-нибудь
поблизости более крупного отряда. Вон, если судить  по  телерепортажам,  при
нападении на колонны всегда  с  обеих  сторон  наваливаются.  Однако  с  той
стороны дороги разместиться негде, кустики  низковаты.  Если  только  залечь
непосредственно перед нападением, минут за тридцать-сорок. Эх, днем было  бы
проще!.. Не ной. Днем не только нам проще..."
   Рокотов  поочередно  вытянул  вперед  руки  и  Слегка  встряхнул   кисти,
разогревая замерзшие пальцы.
   "Холодно,  блин.  Градусов   двенадцать   от   силы.   Не   хватает   еще
простудиться... Верно говорят, что полная  приключениями  жизнь  в  старости
оборачивается сплошными болячками. То  тут  кольнет  старая  рана,  то  там.
Исключение составляют геморрой и ожирение. Вот это мне  явно  не  грозит.  С
моим образом жизни только успевай брюхо набивать. Жирок нагулять некогда. То
от албанцев и всякой другой сволочи  сматываюсь,  то  они  от  меня.  Я  как
татарин, мне все равно - что водка, что пулемет -  лишь  бы  с  ног  валило.
Наступать  -  бежать,  отступать  -  бежать...  Насыщенно  живу,  понимаешь!
Романтично. Покой мне даже и не снится... Вот интересно, начнется  очередная
заваруха на Балканах или нет? Скоро выборы, Милошевича  скинуть  попытаются.
Просто так он не уйдет. И у мирового сообщества во главе с идиотами-янкесами
опять не останется  другого  выхода,  кроме  как  бомбить.  Поддержать,  так
сказать, оппозицию... А моя невестушка из Белграда  ни  в  какую!  Вот  ведь
подфартило! Знойная парочка патриотов-надомников.  Одна  в  Белграде  сидит,
другой по горам шляется. Сюрреализм... И детишки небось в папашку с мамашкой
пойдут. Такие же неуемные. Со слоганом на устах  "Новое  поколение  выбирает
эс-триста !". Ни
больше ни меньше... Кстати, о киндерах. Этот вопрос стоит серьезно обдумать.
Может, так удастся Мирьяшу в Питер выманить?.."
   Размышления о планировании здоровой славянской семьи прервали вернувшиеся
Филонов с Рядовым.
   Экс-браконьер примостился рядом с Владом, Семен залег рядом с Чубаровым.
   - Девять человек. Дрыхнут. Поставили часового, но тот мышей не ловит.
   - Оружие?
   - "Калаши" и гранаты. Экипированы неплохо, но явно хреново  подготовлены.
Рассчитывают на авось. Пришли пешком...
   - Там точно один отряд?
   - Точно. Я до поворота дороги дошел. Никого...
   - Понятно, - Рокотов немного приподнялся  и  подозвал  к  себе  Чубарова,
Пышкина и Веселовского. - Значит, так. Я с первой группой выдвигаюсь в  лоб,
Миша слева, Леша - справа. Обходите немного  сзади.  Ваша  задача  -  мочить
схватившихся за оружие. Только меня не зацепите, я в самом центре поработаю.
Бить одиночными и наверняка. Пленных не берите, это моя забота...
   Командиры групп молча кивнули.
   - Двигаемся медленно и предельно  осторожно.  Времени  навалом,  так  что
лишние десять минут погоды не делают. Никита, сигналь наверх...
   Филонов  перевернулся  на  спину  и  дважды  нажал  на  кнопку  фонарика,
полуприкрыв ладонью отражатель света. Сидящие на скале в двухстах метрах  от
них Гречко, Дима Славин и отец Арсений никак себя не проявили, но так и было
оговорено заранее. Увидев две короткие вспышки, оставленная наверху  троица,
заняла боевые позиции и приготовилась.
   Рокотов дал отмашку, и казаки пошли вперед, приседая на одно колено через
каждые двадцать шагов и прикрывая передвижение товарищей.

***

   Начальник пресс-службы штаба ВМФ Игорь Дрыгало зажал под  мышкой  кожаную
папочку с несколькими чистыми листами, должными  имитировать  суперсекретные
документы, встал на  указанное  ему  место  перед  объективом  телекамеры  и
подбоченился.
   Оператор показал растопыренные пальцы правой руки.
   Пять секунд до эфира.
   Капитан второго ранга облизал губы.
   Так много и так убедительно врать ему еще не приходилось.  За  все  время
службы в пресс-центре он встречался  с  журналистами  от  силы  раз  десять.
Обычно пресс-релизы отсылались по факсу, а общением  с  настырными  "акулами
пера и микрофона" занимались нижестоящие офицеры.
   Но не на этот раз.
   Дрыгало очень хотел получить третью большую звездочку на погоны и  потому
ринулся  в  бой.  В  перспективе  он  мог  рассчитывать  и   на   дальнейшее
расположение  непотопляемого  Главкома  Самохвалова,  и   на   вхождение   в
адмиральскую касту,  что  автоматически  означало  участие  в  распределении
выделяемых  флоту   бюджетных   средств,   которые   в   большинстве   своем
расходовались не на поддержание боеспособности кораблей, а на  строительство
адмиральских дач, оплату загранкомандировок и  отпусков,  и  на  другие,  не
менее важные с точки зрения личного благосостояния вещи.
   На флот в целом и на обороноспособность страны в частности Игорю  Дрыгало
было наплевать.
   Его   интересовали   лишь   собственное   благополучие   и   близость   к
общегосударственной кормушке.  Ради  пачки  зеленых  бумажек  он  был  готов
предать кого угодно, включая Главкома, но только при условии, что  потом  за
это не придется отвечать. А  таких  гарантий  ему  никто  не  давал.  Потому
капитан второго ранга пока что стоял на защите интересов Адмиралтейства и не
пытался
   Продавать налево известные  ему  сведения  об  истинных  причинах  гибели
"Мценска".
   Еще не время...
   Тележурналист кивнул в ответ  на  отмашку  оператора  и  поднес  микрофон
Дрыгало.
   - Здравствуйте, Игорь Анатольевич!
   - Добрый вечер.
   - Первый и, пожалуй, самый главный вопрос: сохраняются ли  еще  шансы  на
спасение членов экипажа "Мценска"?
   - Безусловно, - капитан второго ранга изобразил на своем крысином  личике
усталость, в должной мере  разбавленную  озабоченностью  за  жизни  терпящих
бедствие моряков. -  Сегодня  только  двенадцатое  августа.  Запаса  воздуха
хватит минимум до четырнадцатого-пятнадцатого,  -  Дрыгало  уже  забыл,  что
корреспонденту НТВ он назвал иное число, но это было в порядке вещей.  Когда
начинаешь вдохновенно врать, трудно удержать в голове все подробности лжи. -
Мы  уверены,  что  спасательная  операция  увенчается   успехом.   Об   этом
неоднократно  докладывали  и  адмирал  Самохвалов,  м  министр  обороны,   и
командующий Северным флотом адмирал Зотов.
   - Как продвигаются работы в настоящий момент?
   - К спасательным аппаратам присоединился еще один, более  совершенный.  С
его помощью мы надеемся в самое ближайшее  время  вскрыть  аварийный  люк  и
начать эвакуацию экипажа.
   - В прессе появляются статьи о причинах аварии. Называются столкновения с
гражданским судном ледокольного типа и айсбергом, - журналист  переступил  с
ноги на ногу. - Как вы можете прокомментировать данные версии?
   - Ведется работа по проверке всех версий, - - важно заявил Дрыгало. -  Но
наибольшее доверие все же вызывают предположения о внутрилодочной аварии и о
таране "Мценска" субмариной НАТО. Президент назначил госкомиссию, которая  в
ближайшие дни сообщит предварительные результаты...
   - Есть ли реакция со стороны стран Запада?
   - Что вы имеете в виду?
   - Ответ на наши обращения за помощью.
   - Это непростой вопрос, - начальник пресс-службы ВМФ шаркнул ножкой. - Вы
же понимаете, что "Мценск" - секретная лодка. И допускать на нее иностранных
специалистов мы можем только в самом крайнем случае. Естественно,  что  тема
иностранной помощи рассматривалась. Даже более  того...  Специальная  группа
уже  вылетела  в  Брюссель  для  технических  консультаций   и   координации
совместных действий. Но западные эксперты  еще  не  дали  своего  заключения
относительно  совместимости  переходных  люков  их  спасательных  средств  с
аварийным люком "Мценска". Подготовка крепежа  может  занять  слишком  много
времени. А рисковать мы не имеем права...
   "Сволочь  ты,  -  подумал   корреспондент,   сохраняя   на   лице   маску
отстраненности. -  Тебя  бы  сейчас  на  лодку,  в  полузатопленные  отсеки.
Посмотрели бы, как запел!  И  как  порассуждал  бы  о  необходимости  приема
иностранной помощи... Хватит с меня этого позора. Следующий  репортаж  пусть
кто-нибудь другой делает. Сил больше нет с этими уродами общаться."
   - Здесь необходимо учесть несколько факторов, -  продолжал  выкручиваться
Дрыгало. - Совместимость спасательных  средств,  разрушения  корпуса  лодки,
возможности вскрытия люка и пристыковки к нему эвакуационных  модулей.  Один
пример. Английская лодка "эл-эр-пять"  может  взять  на  борт  только  шесть
моряков, а наш "Бестор" - шестнадцать. Вот и считайте.  А  ведь  каждый  раз
придется снова задраивать люк, поднимать  спасенных  на  поверхность,  снова
спускаться к "Мценску"  и  опять  открывать  люк.  Можем  ли  мы  подвергать
находящихся в лодке людей такому испытанию?
   Оператору захотелось бросить камеру и дать капитану второго ранга в рыло.
***

   В журналистской среде официальным объяснениям штабов  Северного  флота  и
ВМФ не верили с самого начала. Слишком много лгали все последние годы. И  по
поводу радиационной опасности списанных лодок,  и  по  поводу  инцидентов  с
матросами, и насчет честности и неподкупности военно-морского начальства.
   Оператор сам  год  назад  проводил  съемки  дачки  за  миллион  долларов,
выстроенной по заказу Самохвалова на Рублевском шоссе, и  хорошо  знал  цену
словам пресс-секретаря. Тогда съемочной  группе  даже  пришлось  вступить  в
драку с охранниками адмиральских владений, вознамерившимися отнять кассету и
хорошенько проучить зарвавшихся, по их мнению, корреспондентов ОРТ.
   Но бить Дрыгало было опасно.
   Слишком   высокопоставленных   людей   тот   прикрывал.    Несдержанность
телеоператора  могла  бы  обернуться  не  просто  увольнением  с  работы,  а
возбуждением уголовного дела и отправкой буяна на  годик  в  Бутырку.  Когда
речь заходит о подобных персоналиях, журналисты вынуждены терпеть.
   Оператор сжал зубы и заставил себя успокоиться.
   - К тому же  у  нас  есть  ряд  вопросов  и  к  норвежским  водолазам,  -
пресс-секретарь ВМФ подвигал бровками  и  скривился.  -  Ведь  одно  дело  -
работать на  нефтепромыслах,  и  совсем  другое  -  помогать  вскрывать  люк
подводной лодки.
   - Им можно показать аналогичный люк, - пожал плечами интервьюер.
   - Не все так просто, - Дрыгало решил уйти от прямого ответа. - Но это уже
детали. Главное в том, что  спасательная  операция  не  прекращается  ни  на
минуту...

***

   Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по правам человека Мэри
Робертсон была вызвана к Госсекретарю США сразу после возвращения  последней
из турне по европейским странам.
   Практика прямого давления на сотрудников ООН со  стороны  Госдепартамента
была делом обычным и уходила своими корнями далеко в прошлое.
   США являлись крупнейшим  кредитором  ООН  и  считали  возможным  получать
соответствующие услуги в обмен на свои взносы.  Правда,  благами  от  такого
сотрудничества пользовались не  простые  налогоплательщики,  а  руководители
транснациональных  корпораций,  решавшие,  куда  и   под   каким   предлогом
направлять батальоны "голубых касок" и на какие страны накладывать удушающее
эмбарго. Но это уже нюансы. Во всех странах мира  девяносто  пять  процентов
населения не получают ничего взамен  тех  денег,  что  ежегодно  расходуются
бюджетами  на  поддержание  достойного  образа  жизни  сонма   международных
бюрократов.
   - Что по переговорам с Драшковичем? - Мадлен Олбрайт даже не  удосужилась
поздороваться.
   Проблема Югославии спустя год после бомбардировок снова вышла  на  первое
место. Через какой-то месяц в Сербии и Черногории должны  состояться  выборы
Президента республики. А проамериканская часть оппозиции  продолжала  делить
полученные гранты и вяло реагировала на  агрессивную  политику  заокеанского
"партнера", настаивавшего на  проведении  предвыборных  забастовок  и  акций
неповиновения.
   - Опять обещания, - Робертсон уместила  свой  костлявый  зад  на  краешке
кресла. - Драш-кович напуган последним покушением и просит денег  на  оплату
дополнительной охраны.
   - Сколько ему нужно?
   - Три миллиона...
   -  Он  что,  собирается  нанимать  танковую   дивизию?   -   неприязненно
поинтересовалась  Олбрайт,  облокотившись  на   край   антикварного   стола,
поставленного в ее кабинете две  недели  назад  взамен  современной  офисной
мебели.
   Комиссар по правам человека выпятила подбородок.
   Псевдодемократические течения в югославской оппозиции были головной болью
не только для самих сербов, но и для всего мирового сообщества, ввязавшегося
в балканскую авантюру  под  чутким  руководством  Администрации  Соединенных
Штатов. Противники Милошевича грызлись между собой,  вечно  были  недовольны
оказываемой денежной помощью и с завидной регулярностью втягивались в  самые
разнообразные  скандалы:  то  командировочные   уходили   на   амстердамских
проституток,  то  видного  оппозиционера  задерживали  с  полными  карманами
наркотиков, то полиции приходилось усмирять перепивших ракии демонстрантов.
   Всего не упомнишь.
   А тут еще ежеквартальные покушения на лидеров карликовых  партий.  Причем
почти все покушения почему-то развивались по  одному  сценарию  -  в  мишень
неприцельно палили из автомата с расстояния в несколько сотен  метров  и  не
попадали.
   "Чудом спасшиеся" отряхивали перышки и принимались с  удвоенной  энергией
требовать денег. Что наводило на нехорошие мысли об инсценировках.
   -  Дадим  полтора  миллиона  и  ни  центом  больше,   -   твердо   решила
Госсекретарь.
   - Драшкович сбежал в Черногорию, - напомнила Робертсон. - Сидит на  вилле
тамошнего президента. В предвыборной заварухе, судя по всему, участвовать не
собирается.
   - Почему?
   Верховный комиссар ООН молча пожала худыми плечами.
   - Эти славяне все  одинаковы,  -  злобно  выдохнула  жабообразная  чешка,
сменившая во время оно имя Мария на Мадлен. - Что  сербы,  что  белорусы.  В
Минске то же самое происходит...
   - Может быть, стоит на время срезать финансирование?
   -  Поздно.  Через  полтора  месяца  в  Белоруссии  парламентские  выборы.
Приходится терпеть... Ну и черт с ними! - Олбрайт поправила сбившуюся  прядь
волос и решила сразу после окончания разговора с Робертсон связаться с давно
ожидавшими  ее  аудиенции  представителями  другого  сербского  демократа  -
Войслава Куштуницы. Но Мэри об  этом  знать  не  полагалось.  -  Как  прошли
переговоры в Москве?
   - Фактически никак, - Мэри грустно наклонила  голову.  -  Сейчас  русские
озабочены своей субмариной. Им не до разговоров о Чечне. Из шести  встреч  у
меня состоялось только три. С Яблонским, с Ковалевым-Ясным  и  с  Хамакадой.
Остальные под благовидными предлогами уклонились...
   - Вы контактировали с представителями ПАСЕ?
   -  Да.  Они  даже  присутствовали  при  беседах.  Но  чувствовалось,  что
нарастает  давление  со  стороны   европейских   бизнесменов.   Формулировки
относительно нарушений прав человека стали смягчаться, особенно у  французов
и немцев. Из-за повышения цен на нефть  они  стараются  не  конфликтовать  с
Москвой. Финны так просто отказались от контактов с нашей делегацией...
   Олбрайт нахмурилась.
   Вялотекущая война в Чечне не приносила каких-либо ощутимых результатов. С
окончанием активной фазы применения авиации и артиллерии пошла  на  убыль  и
истерия, связанная с гибелью мирного населения. Ибо сложно убедить обывателя
в том, что прочесывающие чеченские села роты русской милиции  уничтожают  за
один заход две-три сотни  жителей.  Даже  истошные  вопли  Сергея  Адамовича
Ковалева-Ясного, кавалера ичкерийского ордена "Честь  нации",  напоминающего
позолоченное блюдце на широкой зеленой перевязи через плечо, не  производили
нужного эффекта.
   К крикам Адамыча давно привыкли и в России, и в Европе, и в Америке.
   Особенно подорвала имидж "правозащитника"  одна  публикация  в  известной
английской  газете,  где  периоды  повышенной   активности   Ковалева-Ясного
напрямую увязывались с поступлениями на его банковские счета  в  Брюсселе  и
Вене.  Настырные  журналисты  раскопали  копии   финансовых   документов   и
представили их на суд общественности. Теперь Адамыч половину своего  времени
был вынужден тратить на то, чтобы оправдываться. А оправдания, как известно,
никому еще популярности не добавляли...
   - Каков ваш прогноз голосования на осенней сессии ПАСЕ?
   - Вероятно, Россию немного пожурят, и на этом все закончится, - осторожно
предположила Робертсон. -  Нам  не  удалось  получить  новых  документальных
доказательств убийства мирных граждан.  Одни  слухи.  Наши  эксперты  трижды
выезжали на места  якобы  массовых  захоронений,  и  каждый  раз  информация
оказывалась ложной.
   - Русские с вами ездили?
   - Естественно. Они обеспечивали охрану и сопровождение...
   -  Возможно  ли  представить  ситуацию  таким  образом,  чтобы  создалось
впечатление о намеренном изъятии тел убитых за несколько  часов  до  приезда
наших экспертов?
   - Затруднительно, - в голосе у Робертсон появились гнусавые нотки. -  Там
нет никаких следов захоронений.
   - Умелая маскировка, - предложила Олбрайт.
   - Я не стану такое озвучивать.
   - От вас это и не требуется. Ваша задача  -  не  опровергать.  Отвечайте:
"Без комментариев".  Остальное  сделают  другие,  -  Мадлен  уже  рассчитала
комбинацию с привлечением депутатов ПАСЕ из Прибалтики, Польши и Словакии, и
теперь добивалась от Робертсон обещания не ставить палки в колеса.
   - Хорошо, - вздохнула Верховный комиссар ООН.
   - И сориентируйте членов делегации. Никаких  комментариев.  Только  общие
слова. Русские продолжают уступать по многим позициям. А успех прошлого года
следует закрепить...
   Расправу над  Югославией  и  фактическое  отделение  Косова  Госсекретарь
почитала за свой крупнейший успех на ниве международной  политики.  Вряд  ли
его удастся повторить. Но стремиться к этому стоит.
   Пока  на  пути  американского  бульдозера  самым   крупным   препятствием
оставалась  Россия  -  ослабленная,   многократно   преданная   собственными
правительствами, растаскиваемая на куски, но еще достаточно сильная, чтобы с
ней необходимо было считаться.
   Покончив  с  Россией,  можно  было  бы  приниматься   за   мелкие   очаги
сопротивления.
   "Пятая колонна", собранная из  самого  разного  псевдодемократического  и
псевдолиберального сброда, получила приказ действовать  открыто.  Стесняться
было уже некого. Патриотов загнали в угол, из кабинета министров  вышвырнули
последних сопротивляющихся, на должности контролеров за всеми  естественными
монополиями поставили своих людей. Со дня на день неискушенному в  кулуарной
борьбе новому Президенту России должны были  принести  на  подпись  доктрину
национальной безопасности, разработанную в тихих кабинетах Лэнгли.  Подписав
сей документ многозначного  толкования,  Глава  Государства  положит  начало
окончательному развалу постскифской империи.
   Оставался последний рывок.
   И огромная роль в нем отводилась непокорной Чечне.

***

   Рокотов выглянул из-за ветки боярышника и пересчитал темные фигуры.
   Все верно. Девять.
   Один сидит, облокотившись спиной на ствол  акации  и  положив  голову  на
колени. Часовой. Судя по спокойному дыханию, видит уже третий сон.
   Остальные разлеглись возле потухшего костерка, накрытого сверху изогнутым
куском жести. Потому-то его огонь и не был виден  со  скалы.  Местоположение
бандитского отряда выдала сигарета.
   Шестеро сбились в кучу, двое устроились в некотором отдалении.
   Влад бесшумно отступил на несколько шагов назад, снял с плеча  "Грозу"  и
передал ее в руки Денису Фирсову.
   Пленных необходимо брать голыми руками. Биолог наклонился  к  самому  уху
Филонова. - Часового и лежащих в стороне от группы мочите сразу. Остальных -
если попытаются поднять стволы.
   Никита кивнул головой.
   Рокотов поводил плечами, разогревая мышцы, присел,  вытащил  из  карманов
парочку  кастетов  из  шероховатой  черненой  стали  и  просунул  пальцы   в
отверстия. Кастеты ему подарил приятель Гоблина по кличке Мизинчик . Браток весом в  полтора  центнера
получил свое погоняло за привычку интеллигентно оттопыривать мизинец,  когда
поднимал  штангу  в  спортзале  или  прикладывал  утюг   к   жирному   брюху
проштрафившегося барыги.
   Кастеты были хороши, сделаны с душой и пониманием их предназначения.
   Никаких шипов, острых выступов  и  прочей  ерунды,  чем  грешат  изделия,
вышедшие из рук дилетантов. Гладкая округлая  поверхность  ударной  грани  и
сферические выпуклости в нижней части.
   Влад переступил через поваленный ствол, миновал проплешину в густой траве
: и вплотную приблизился к спящему часовому.
   С расстояния в несколько метров было видно, что оружие шестерых  боевиков
сложено в пирамиду немного  в  стороне  от  потухшего  кострища.  Чтобы  его
схватить, им потребуется не одна секунда. Автомат часового был  прислонен  к
акации. Оставались двое, расположившиеся по другую сторону от  куска  жести.
Они лежали в обнимку  со  стволами  и  представляли  для  Рокотова  реальную
опасность.
   Биолог сделал шаг на залитое лунным светом пространство  и  резко  поднял
правую руку вверх.
   По этому сигналу Филонов,  Лукашевич  и  Веселовский  почти  одновременно
вдавили спусковые крючки.
   Две ВСС и одна "Гроза" выплюнули девятимиллиметровые пули.
   Голова часового взорвалась темными брызгами. Тело мгновенно вытянулось  в
струнку, откатилось вбок и забилось в агонии.
   Лежащих отдельно двоих боевиков динамическими ударами пуль  отбросило  на
метр в сторону и пропороло очередью, выпущенной Васей Славиным,  засевшим  с
противоположной стороны бандитского лежбища.
   Рокотов прыгнул вперед.
   Ошалевшие от стремительного нападения  боевики  заполошно  раскатились  в
стороны,  и  тут  между  ними  появился  Влад,  в  своем  мохнатом   одеянии
напоминающий озлобленного вторжением на  свою  территорию  лесного  духа  из
детской сказки.
   Первому досталось худому чеченцу с жиденькой бороденкой.
   Кастет попал точно в солнечное  сплетение.  Ичкерийский  "волк"  хрюкнул,
согнулся пополам и потерял сознание.
   Второго, не успевшего вскочить на ноги, Рокотов  успокоил  ударом  ребром
стопы в горло и развернулся к остальным. Двое бросились на Владислава,  двое
ринулись к оружию.
   Влад ушел в  низкую  стойку,  перекатился  назад,  по  пути  сбив  локтем
задребезжавший жестяной лист, и встретил первого нападавшего прямым ударом в
область грудины. Кость хрустнула, боевик по инерции проскочил дальше и кулем
свалился в жухлую траву, где на него  обрушился  выпрыгнувший  из-за  дерева
Лукашевич, добавивший пудовым кулаком по плешивому затылку.  Второй  чеченец
попытался изменить траекторию движения и обогнуть перешедшего  в  контратаку
Рокотова, но не успел, налетел лбом на железку и перекувырнулся  в  воздухе,
взметнув вверх руки.
   Сухой треск очереди ПП-90 возвестил о том, что с остававшимися  на  ногах
чеченцами покончено. До своего оружия они так и не добрались.

***

   Из кустов вылетели Филонов, Веселовский и Чубаров, перебросили стволы  за
спины  и  заранее  приготовленными  кусками  веревки  связали  руки  мычащим
оглушенным боевикам. Рот каждому пленному заткнули кляпом.
   - Готово! - бодро отрапортовал Чубаров.
   - Куда этого? - задумчиво  спросил  Лукашевич,  пиная  ногой  неподвижное
тело.
   - Пеленай, и к  остальным,  -  Влад  проверил  пульс  у  троих  связанных
бандитов. - Жить будут. Но недолго...

***

   Подполковник  Бобровский  вывесил  увеличенный  кадр  аэрофотосъемки   на
световой экран и отступил на шаг.
   - Вот так...
   Майор Сухомлинов поправил сползшие к кончику носа очки.
   - И что?
   - Пока ничего, - Бобровский заложил руки за спину. -  Радуюсь  тому,  как
далеко вперед шагнула наша техника. Разрешающая способность выше  штатовских
аналогов раза в два. Если не в три...
   - Зато у них в основном цифровые образцы,  а  не  аналоговые,  -  покачал
головой майор. - При увеличении мы упираемся в размер зерна.
   - Не мешай наслаждаться.
   - Тебе помешаешь! - хихикнул Сухомлинов. - Враз в бараний  рог  скрутишь.
Ты ж у нас теперь полевой агент. Можно сказать, коммандо.
   Бобровский погладил себя по выступающему животику.
   - Ну, коммандо не коммандо, а кое-что можем,  -  совместное  с  Рокотовым
участие в боевой операции по обезвреживанию ядерного заряда привело к  тому,
что подполковник всерьез занялся своим здоровьем.  Он  стал  меньше  курить,
дважды в неделю посещал тренажерный зал, где терзал  себя  на  разнообразных
снарядах, и записался в  секцию  рукопашного  боя,  которую  специально  для
сотрудников вел старший инструктор спецназа ГРУ.
   Молодые  офицеры  с  недоумением  поглядывали  на   пузатого   аналитика,
воспылавшего любовью к приемам смертоубийства, но старались происходящее  не
комментировать.
   Бобровский  за  год  тренировок  заметно  посвежел  и   сбросил   полтора
килограмма. Что, впрочем, при  его  весе  было  равнозначно  скидке  в  пять
долларов при покупке "шестисотого" "мерседеса".  Он  прилежно  выполнял  все
домашние задания инструктора, пытался не отставать от группы, самоотверженно
выходил на контактные схватки и мужественно терпел удары. Его,  естественно,
немного жалели и в полную силу не били.  Однако  контактный  бой  не  всегда
предсказуем,  и  подполковник  регулярно  радовал  Сухомлинова  и  остальных
работников аналитического центра Главного Разведуправления в Кубинке свежими
синяками на своей круглой довольной физиономии.
   - Гриша, чего ты хочешь тут увидеть? - спросил майор.
   -  Не  знаю,  -  Бобровский  провел  пальцем  по  глянцевой   поверхности
фотографии.  -  Возможно,  просчитаю  маршрут  движения  боевиков,  если  те
попытаются спуститься в предгорье.
   - Брось ты это дело, - Сухомлинов страдальчески скривился.  -  Все  равно
твои экзерсисы  никому  не  нужны.  За  бабки  чучмеков  пропустят  хоть  до
Москвы...
   - Как ты помнишь, нам поручен тактический обзор.
   - Помню.
   - Вот и введем абзац потенциальных маршрутов...
   - Зачем?
   - Пусть будет, - Бобровский уселся во вращающееся кресло  перед  дисплеем
недавно приобретенного для нужд аналитиков панельного компьютера  "Widrover
LP2001 АТ7 iP-3-1000" . Красиво оформленный доклад - путь к успеху.
И чем больше в нем подпунктов, тем лучше. Начальство сие любит.
   - Тогда заодно сделай цветную графическую схему.
   - Обязательно.
   - И приложи таблицы соотношений...
   - Само собой... Стоп, соотношений чего к чему?
   - Я почем знаю? Это же твой доклад, - развеселился  майор.  -  Вот  ты  и
решай, что с чем соотносить. В Генштабе такое усердие  в  цене.  Глядишь,  в
центральный аппарат переведут, бумажки перекладывать.
   - Мы люди подневольные, - подполковник оттолкнулся  ногами  и  проехал  в
кресле вдоль стола.
   Его энтузиазм понемногу угас.
   Толку от грамотных подсчетов, как верно заметил Сухомлинов, было немного.
Аналитические справки поступали в Генеральный Штаб, там обрабатывались и уже
в виде приказов направлялись командирам соединений, которым не было никакого
дела до стратегического планирования и которые в большинстве  своем  считали
труд  аналитиков  бессмысленной  тратой  времени.  Генералам   было   важнее
"повоевать", а не "подумать".
   Контртеррористическая операция в Чечне имела под собой чисто коммерческую
основу.
   Куда-то надо было девать излишки оружия, кому-то потребовалось присвоение
очередного звания, как-то следовало обкатать армию в реальных боях. А заодно
и поправить материальное положение  участников  маленькой,  но  победоносной
войны. Так повелось еще с Вьетнама и Афганистана. Год боевых  действий  -  и
сотни миллионов долларов благополучно оседают в карманах всех  соучредителей
концессии.  По  сравнению  с  роскошными  виллами  и  крупными   счетами   в
европейских банках  жизни  рядовых  солдат  и  простых  боевиков  ничего  не
значат.:
   Бабы других нарожают.
   - Ладно, - Бобровский потянулся. - В любом случае доклад делать придется.
Хотим мы этого или нет... Кстати, а что ты так увлеченно читаешь?
   - "Двойной заговор", - Сухомлинов  показал  подполковнику  яркую  обложку
раскрытой книги. - Чертовски занимательно. А  с  учетом  тех  документов,  к
которым мы с тобой имеем доступ, занимательно вдвойне.
   - Надеюсь, Сережа, сей труд не про жидомасонов?
   - Обижаешь! - майор вложил между страниц закладку и  захлопнул  книгу.  -
Разбор предвоенной ситуации и анализ настроений высшего руководства  Красной
Армии. По всему выходит, что, если б  "дядя  Джо"    не  замочил
Блюхера, Тухачевского и  Якира,  гражданин  Шикльгрубер  принимал  бы  парад
Победы на Красной площади еще осенью сорок первого...
   - Весьма возможно, - согласился Бобровский. -  Ты  слышал  про  последние
изыскания Савельева из Внешней разведки?
   - Нет, - заинтересовался Сухомлинов.
   - Рассказываю, - подполковник сцепил руки на животе. -  Миша  вернулся  к
истории Клинтон-Левински и связал ее с Олбрайт.
   - Каким образом?
   - Ты дослушай сначала. Так вот, он немного покопался в прошлом  Моники  и
вышел  на  ее  контакты  с  представителями  одной  еврейской   организации,
поставлявшей кадры Моссаду. Затем проверил,  как  именно  Моника  попала  на
стажировку в Белый дом. История немного туманная. Неясно,  кто  рекомендовал
сопливую девчонку на достаточно ответственный  пост.  Пусть  даже  стажером.
Белый дом все-таки, не хухры-мухры... Сенатор, дружок ее  родителей,  отпал.
Не просил он за Монику. Все получилось как бы само собой...
   - Само собой не бывает, - Сухомлинов покачал головой.
   - Естественно. Вот первая странность, за которую  и  зацепился  Савельев.
Месяц голову ломал, зачем вс„ это  надо.  И  тут  его  озарило.  Левински  -
подводка к объекту на предмет психокодирования...
   - Метод?
   - Введение в организм психотропных веществ и закладка программы.
   - А служба безопасности? Они ж берут анализы всей еды и всех напитков...
   - Именно! - радостно улыбнулся Бобровский. - На то и был  расчет.  Моника
ввела препарат через свой ротик, когда обхаживала Билла.  Всасывание  кожных
покровов детородного органа ничуть не хуже, чем слизистой.  Первые  контакты
были пробными, затем  последовали  два  или  три  рабочих.  Самой  Левински,
естественно, ввели противоядие...
   - С точки зрения биологии возможно, - Сухомлинов почесал за  ухом.  -  Но
зачем тогда было раздувать скандал?
   - Монике, вероятно, недоплатили. Попытались, как это свойственно  иудеям,
сподвигнуть ее  на  дальнейшее  сотрудничество  под  знаменем!  священной  и
бескорыстной борьбы за израильские интересы. А  девочка  не  согласилась.  И
устроила истерику...
   - Хорошо, в качестве версии принимается. Но при чем тут Мадленка?
   - Эта старая сволочь и была пультом управления. Левински заложила реакцию
на кодовое слово, а Олбрайт вводила дальнейшие программы. Госсекретарь может
встречаться с президентом без свидетелей...
   -  Остается  перманентный  аудиоконтроль  помещений,  -   майор   щелкнул
пальцами. - Сотрудники Секретной Службы были обязаны прореагировать. Там  не
лохи сидят. Любой психологический наезд - и Мадленке бы не поздоровилось.
   - В Моссаде тоже не дураки. Они  явно  выстроили  реплики  Олбрайт  таким
образом, чтобы было не придраться. Какое-нибудь сложное словосочетание  -  и
понеслось. Дурачок Билли начинает действовать как робот. Слушает все то, что
вещает Мадлен, и воспринимает это как руководство к  действию...  Простейший
пример - Югославия. Милошевича можно было дожать на уровне дипломатии. Он  и
так сепаратно шел на переговоры по Косову.
   -  Но  недостаточно  активно,  -  возразил  Сухомлинов.  -  Без  огонька.
Соглашения подписывал, однако мало что по ним выполнял.
   - Верно. Хотя  в  дипломатии  даже  частичный  успех  считается  победой.
Додавить Милошевича было можно. Сдал  бы  он  Косово,  как  пить  дать.  Еще
полгодика переговоров в Рамбуйе, и Милошевич согласился бы на присутствие  в
крае международных наблюдателей. А затем и на контингент ООН...
   - Принимается, - кивнул майор.
   - Теперь смотри, Сережа, что вышло. Югославы  стараются  сохранить  лицо,
европейцы им в этом не мешают. Переговоры идут, шатко-валко, но идут. И  тут
вдруг Штаты волевым усилием принимают решение об ультиматуме. Зачем?
   - Ускорение процесса, - предположил Сухомлинов.
   - Ультиматумом процесс не ускоришь.
   - Янкесы так часто делают, - не  согласился  майор.  -  Привыкли,  что  в
последние десять лет все их слушаются.
   - Ага! - хмыкнул Бобровский. - И одновременно с этим заявляют о том,  что
с нетерпением  ждут  Милошевича  на  скамье  подсудимых  в  Гааге.  Странный
какой-то ультиматум, тебе не  кажется?  Все  вместе:  и  этнические  чистки,
которых,  как  оказалось,   никто   не   проводил,   и   требования   выдать
международному трибуналу законного  президента,  и  угрозы  бомбардировок...
Причем, заметь, ультиматум идет вразрез с  договоренностью  самих  Штатов  с
европейцами. И невыгоден ни Европе, ни Америке.
   - Хорошо. А в чем выгода Израиля, если иудеи все это замутили?
   -  Отвлечение  внимания  от  своего  региона  и   замыкание   агрессивной
псевдоисламской дуги Алжир - Южный Ливан - Косово - Кавказ  -  Афганистан  -
Джама и Кашмир - Пенджаб - Таиланд.  До  момента  балканской  войны  в  дуге
имелся пробел. Теперь его не существует. Более  того.  Со  времени  мирового
кризиса девяносто седьмого года инвестиции в экономику Израиля уменьшились в
два раза. Вот они и придумали ход, с помощью которого вытянули из  штатников
лишние сорок миллиардов на вооружение.
   - Да, такую вероятность исключать нельзя... Но создание панисламской дуги
опасно для самих евреев, - рассудил Сухомлинов. - Что, если она  развернется
в их сторону?
   - Вот тут, Сережа, я бы хотел обратить твое внимание на политику  Израиля
по отношению к соседям. Иудеи на самом деле и не собираются жить  с  ними  в
мире. Ибо в таком случае они лишаются невозвратных кредитов  на  оборону.  А
без посторонних вливаний эта страна не выживет. Им все время  нужен  враг  у
своей  границы.  В  противном  случае  иудеям  останется  только  выращивать
апельсины и торговать грязями с Мертвого моря, что с финансовой точки зрения
невыгодно... Без внешней угрозы Израиль теряет  девяносто  процентов  своего
влияния и становится рядовой маленькой и очень захудалой страной.
   - Зачем им тогда мириться с палестинцами?
   - А кто сказал, что  они  действительно  настроены  на  мирный  исход?  -
вопросом на вопрос отреагировал Бобровский. - Ведь каждый раз,  как  процесс
близится к завершению, что-нибудь происходит и  все  возвращается  на  круги
своя. Спровоцировать Арафата и компанию - раз плюнуть...  Достаточно  стычки
израильтян с группой арабских подростков или пары  фраз  на  митинге.  И  мы
видим, что так и получается.
   - По-твоему, Мадленка готовится к очередной пакости?
   - Я этого не исключаю. Больно спокойно все идет...
   - А Югославия? Там вроде бы пока все на точке замерзания.
   - Погоди немного. Через месяц там выборы. Вот и увидишь...
   - Думаю, Милошевичу не усидеть, - констатировал  майор.  -  Больно  много
денег сейчас у  оппозиции.  Янкесы  только  за  последние  полгода  перевели
Драшковичу, Куштунице и Джинджичу сотню  миллионов.  И  Аркан  очень  удачно
погиб...
   - Се ля  ви.  Хотя  Ражнятовича  могли  грохнуть  по  более  приземленным
мотивам. Типа коммерческих.
   - Что-то не верится...
   - Мне тоже. Но информации - ноль... Ладно, пора за работу. Цветные схемы,
говоришь? -  подполковник  Григорий  Владимирович  Бобровский  с  чекистским
прищуром уставился на кадр аэрофотосъемки.

***

   - А через год его маненечко того,
   И тут всю правду мы узнали про него -
   Как он парламент расстрелял,
   Как он дочурку прикрывал,
   Как с олигархами страну разворовал...
   - Я слышал иной вариант последней строчки, - Рокотов вышел из-за куста  и
встал рядом с перебирающим гитарные струны Васей Славиным, - "Как он  Вована
в президенты продвигал...". Собственно говоря, а откуда здесь  сей  щипковый
инструмент?
   - У этих придурков с собой был, - Вася мотнул головой в сторону связанных
чеченцев, выложенных рядком на траве. - Музыканты, блин..
   - Ясно, - Влад повернулся к Филонову. - Ну что, светает.  Пора  допросить
наших юных друзей.
   Никита свел брови к переносице  и  вытянул  из  ножен  широкий  изогнутый
клинок.
   - Ну-ну-ну, - Рокотов погрозил экс-браконьеру пальцем. - В угол поставлю!
Кто ж с самого начала резать начинает?  Надобно  интеллигентно,  может,  они
сами вс„ расскажут.
   На лицах сидящих вокруг Славина казаков появилось скептическое выражение.
   - Попитка - не питка, - с грузинским акцентом заявил Владислав.  -  Итак.
Остаются Никита, Леша и я, разумеется. Остальные - в круговую оборону...
   - Давай я останусь, - предложил Туманишвили.
   - Не надо. Кровь у тебя горячая, оглянуться не успеем,  как  ты  их  всех
перебьешь. А тут  подходец  тонкий  нужен...  Вы  пока  отдыхайте.  И  ребят
смените, а то они уже четвертый час на постах торчат.
   - Яволь, - ответил за всех громила Лукашевич и легко поднялся на ноги.  -
Вс„, мужики, пошли...
   Когда казаки скрылись в зарослях, окружавших поляну с кострищем,  Рокотов
вопросительно посмотрел на Филонова.
   - С кого начнем?
   - Этот хрен справа вроде юнец совсем.
   - Согласен. Леша, тащи его сюда...

***

   Абдула Бицоев с трудом разлепил веки, когда ему на голову обрушился поток
холодной воды.
   Подробностей  ночной  схватки  он  не  помнил.  В  памяти  остались  лишь
мечущиеся неясные  тени,  крики  товарищей,  внезапно  возникшая  перед  ним
мохнатая фигура и сверкнувшая перед глазами молния, когда ему в  лоб  попало
что-то твердое.
   Страшно болела голова.
   Абдула попытался сесть и размять руки, но не смог. Кисти и  лодыжки  были
надежно перемотаны тонкой нейлоновой веревкой.
   - Очухался, гаденыш,  -  чувствительный  удар  носком  сапога  под  ребра
заставил Бицоева сфокусировать зрение на склонившихся над ним трех  мужчинах
в камуфляже.
   Их лица,  перемазанные  темно-зелеными  полосами,  не  предвещали  ничего
хорошего.
   - Жить хочешь?  -  вежливо  поинтересовался  молодой  парень,  присев  на
корточки.
   Бицоев втянул голову в плечи и промолчал.
   - Не понимает, - удрученно констатировал парень и пощекотал кадык  Абдулы
кончиком узкого кинжала. - Или глухой... Шпрехен зи дойч? Парле  ву  франсе?
Ду ю спик инглиш? Абла эспаньол?
   Абдула зажмурился.
   Парень перешел с русского на неизвестные молодому чеченцу языки.
   - Перестань придуриваться, - Бицоеву опять врезали под ребра.
   Абдула послушно открыл глаза и уставился на мужчин.
   - А представляете, если он сейчас заявит  "Ватакуши  ва  вакаримасен"?  -
хмыкнул парень. - Чо тогда делать будем?
   - Это по-каковски? - спросил стоящий в  паре  шагов  от  чеченца  суровый
мужик.
   - По-японски. "Я вас не понимаю..."
   - Вряд ли, - поморщился мужик и погладил висящие на ремне ножны. -  Давай
ему палец отрежем. Сто к одному, что запоет...
   - Лучше ухо, - вмешался третий.
   Бицоев задергался и замычал, пытаясь вытолкнуть языком кляп.
   - Ба-а! - обрадовался парень. - Да мы просто кляп забыли  вынуть!  Ну-ка,
ну-ка... - лезвие перерезало ворсистый шнур. - Будешь говорить?
   - Буду, - выдохнул Абдула и зашелся в приступе кашля.

***

   - Будет, - удовлетворенно сказал Рокотов  и  сел  рядом  с  пленником.  -
Давай, вещай...
   - Это вс„ они... - чеченца мелко трясло.
   - Не, брат, так не пойдет! - Влад поднес к глазу бывшего  боевика  острие
ножа. - Для начала - кто ты такой?
   - А-абдула Б-бицоев... -
   - Что вы тут делали?
   - Д-дорогу м-минировали.
   - Зачем? - с невинным видом поинтересовался Рокотов.
   - Федералы д-должны были проехать. 3-за-втра. Мы и-их ждали.
   - А откуда ты знаешь, что именно завтра и именно по этой дороге?
   - Это не я... Это с-старшие сказали.
   - И вы что, вдевятером собирались брать колонну?
   - Нет, - Бицоев закрутил  головой.  -  Сегодня  вечером  ребята  д-должны
подойти!
   Влад оглянулся на Филонова. Тот еле заметно кивнул.
   - Сколько человек идут вам в помощь?
   - Н-не знаю...
   - Точно?
   - Аллахом клянусь!
   - Ты при мне Аллаха не поминай! - Рокотов несильно стукнул Абдулу кулаком
в челюсть. -  Не  люблю,  когда  уроды  вроде  тебя  язык  распускают!  Ишь,
мусульманин нашелся! Да таких, как ты и твои дружки, в  приличной  исламской
стране палками на площадях охаживают... Быстро вспоминай, сколько человек  в
отряде! Десять, сто, двести?
   - Давай все-таки что-нибудь отрежем, - кровожадно предложил  Веселовский.
- Здорово память прочищает.
   - Успеется, - Владислав прижал  кончик  клинка  к  щеке  Бицоева.  -  Ну,
вспомнил?
   - Человек сорок! - выкрикнул чеченец, пытаясь  отстраниться  от  ножа.  -
Точно брат знает!
   - А где брат?
   - Там лежит...
   Веселовский подошел к оставшимся троим пленным.
   - Который из них? - Рокотов за волосы приподнял голову Абдулы.
   - В середине... - от хваленых вайнахских смелости и семейных традиций  не
осталось и следа.
   Бицоев был готов на вс„, лишь бы спасти собственную жизнь.
   - Оч-чень хорошо, - Влад подозвал Никиту. - Забей ему обратно кляп, а  мы
пока с братцем потолкуем...

***

   Лидер  питерского  отделения  партии  "Молодые  Христианские   Демократы"
Виталий Мелонов по кличке Дыня был рыжим  конопатым  толстяком  с  повадками
комсомольского активиста.
   Благодаря абсолютной беспринципности, корыстолюбию и тяге к  стукачеству,
жизнь у Дыни складывалась удачно. Покрутившись годик в псевдодемократической
тусовке и немного поправив свое материальное положение, Мелонов  занял  пост
председателя  карликовой  партии.  Никакого  веса  в   городе   христианские
демократы не имели,  однако  всегда  очень  вовремя  выступали  в  поддержку
действий западных держав и регулярно получали финансовую подпитку  от  своих
европейских коллег.
   Фактически, Дыня со товарищи представляли из себя "пятую колонну",  пусть
не  очень  многочисленную,  но  всегда  готовую  к  пикетам  и   участию   в
антироссийских  демонстрациях,  кои  время   от   времени   организовывались
"старшими товарищами" из "Яблока" или "ДемРоссии".
   - Руслану надо помочь, - протянул Мелонов, разглядывая сидящих перед  ним
двух прыщавых юнцов. - Этот Воробьев уже достал...
   Проблема   Руслана   Пенькова   заключалась   в   следующем:   известного
педераста-демократа опять обидели статьей в "Комсомольской правде",  обвинив
в пособничестве убийству, случившемуся больше года назад в  темном  подъезде
дома на канале Грибоедова. Пеньков, ничтоже сумняшеся, подал в суд и  теперь
добивался выплаты ста тысяч рублей за "нанесенный моральный ущерб".
   На пару с Пеньковым в суде выступал адвокат
   Юлий Карлович Шмуц, славный тем, что еще в  доперестроечные  времена  был
исключен из коллегии за поведение, позорящее звание  защитника.  Он  обобрал
семью посаженного в  камеру  директора  овощебазы,  объясняя  свои  действия
необходимостью дать взятку прокурору, и даже уволок из  гаража  подзащитного
пять новых  покрышек  для  "Жигулей",  которые  в  тот  же  день  загнал  на
авторынке. А когда родственники подследственного потребовали  деньги  назад,
Шмуц сымитировал потерю памяти и напрочь отказался понимать, о чем речь.
   - А кто этот Воробьев? - почтительно спросил один из юнцов.
   -  Сволочь  первостатейная,  -  зло  выдохнул  Дыня.  -  Бывший   военный
прокуроришка.  Сейчас  адвокатом  у  "Комсомолки"  служит.  Пенькова  совсем
достал...
   С Андреем Воробьевым у Руслана со Шмуцем это уже был не  первый  процесс.
Все  предыдущие  они  проиграли.  Адвокат  с  птичьей   фамилией   виртуозно
жонглировал статьями кодексов и юридическими прецедентами, в результате чего
манерному гомику приходилось раз в три месяца оплачивать судебные издержки.
   Шмуц только икал и разводил своими загребущими ручками.
   - Я вам дам адресок этого адвокатишки, - Мелонов порылся в куче бумаг  на
столе. - Живет возле Чернышевской,  на  Чайковского...  Дом  номер  тридцать
восемь...
   - Там РУБОП рядом, - испугался второй юнец.
   - Ну и чо?
   - Боязно...
   - Я могу другим поручить, - скривился Дыня.
   - Не надо, - у первого юнца взыграла гордость. - Уделаем в  лучшем  виде.
Чо надо-то?
   - Пугануть как следует, - Мелонов поджал толстые, лоснящиеся  от  недавно
съеденного гамбургера губы. - Рожу набить. И предупредить, чтоб не борзел.
   - Говорить, за что?
   - Обязательно. Пусть знает... Юнцы переглянулись.
   - Сколько платишь?
   - По три штуки,  -  Дыня  извлек  из  ящика  стола  перетянутую  аптечной
резинкой пачку мятых десятирублевок. - Держите...
   Старший из парочки хулиганов сунул пачку в карман куртки.
   - Сделаем. Когда надо?
   -  Вчера,  -  надулся  лидер  христианских  демократов.  -  Дня  за   три
справитесь?
   - Ну...
   - Тогда идите...
   Дыня подождал, пока юнцы выйдут на улицу, затем достал  из  ящика  вторую
пачку, толще предыдущей, и бросил  себе  в  дипломат.  Пеньков  заплатил  за
организацию нападения на Воробьева двадцать тысяч, но по  червонцу  на  рыло
восемнадцатилетним бакланам было слишком жирно.
   Хватит с них и шести.
   Причем на двоих.
   А остальным четырнадцати Мелонов сам найдет достойное применение.
   Лидер христианских демократов посмотрел на часы.
   Полдень.
   Через  пятнадцать  минут  у  него  назначена  встреча   с   председателем
общественного  движения   "За   права   очередников"   Николаем   Ефимовичем
Ковалевским,  вместе  с  которым   Дыня   выступает   в   поддержку   одного
малоизвестного кандидата в депутаты на предстоящих  в  октябре  довыборах  в
Госдуму по двести девятому округу.
   Мелонов потянулся и развернул вощеную бумагу.
   За четверть часа он успеет съесть еще парочку гамбургеров.

***

   Ахмед Бицоев оказался  орешком  покрепче  своего  насмерть  перепуганного
брата.
   Когда его привели в чувство, облив водой из ведра,  он  тут  же  принялся
материться, плеваться во все стороны  и  бурчать  под  нос  угрозы  в  адрес
казаков. Пришлось дать Ахмеду по роже.
   Невоспитанный вайнах на полминуты замолчал, но по прошествии времени  все
повторилось сначала. Правда, теперь чеченец не матерился и  не  плевался,  а
выкрикивал лозунги.
   Как на митинге в поддержку независимости Ичкерии.
   Рокотову это быстро надоело,  и  он  угомонил  Бицоева  тычком  сложенных
копьем пальцев под ухо. Потерявший сознание чеченец затих.
   Третий пленный, которому Влад в  пылу  ночного  боя  засадил  кастетом  в
грудину, в сознание не приходил. Дышал он неровно, с хрипами, и  было  ясно,
что без квалифицированной медицинской помощи до вечера он не дотянет.
   Оставался последний.
   Как поведал деморализованный Абдула, Бахтияр Шарипов  исполнял  в  отряде
роль "смотрящего" и подчинялся напрямую Арби Бараеву. Соратникам  по  борьбе
из чужих тейпов полевой командир не очень-то доверял. Потому и  отправлял  с
каждой  диверсионной  группой  своих  дальних  родственников,   наделяя   их
полномочиями командира отряда.
   Бахтияру отвесили пару звонких оплеух и усадили спиной к стволу акации.
   - Когда к вам в помощь придут основные силы? - с  места  в  карьер  начал
Рокотов.
   - Вайнахи с гяурами не разговаривают, -  гордо  заявил  Шарипов  и  отвел
глаза в сторону.
   - Так, и этот туда же, - проворчал Веселовский.
   - Нежелание говорить лечится  быстро,  -  Влад  достал  тонкий  шнур,  на
котором через каждые пять сантиметров были завязаны узелки, и покрутил им  у
носа  Бахтияра.  -  Старинный  испанский  метод.  Надевается  на  голову   и
затягивается. Воздействует на определенные  нервные  узлы.  Даже  убежденные
еретики через несколько минут становились шелковыми... А это не поможет, так
я тебе, идиоту, в тройничный нерв иголку суну и начну поворачивать.
   Шарипову было  неведомо,  что  такое  "тройничный  нерв",  поэтому  он  с
презрением посмотрел на перемазанного камуфлирующей краской парня.
   - Я - вайнах. Меня не испугаешь...
   - Анекдот на эту тему,  -  Рокотов  отвлекся  от  связанного  пленника  и
повернулся к приятелям. - Приходит латыш из школы. Бежит к маме  и  говорит:
"Мама, мама! Сефотня мы проходили умножение.  Нас  спросили,  сколько  будет
тфажды тфа, и я перфый отфетил!". "Это не утифительно, Янис, - говорит мама.
- Феть ты же етинстфенный латыш ф  классе!".  Следующий  день.  Опять  пацан
прибегает из школы. "Мама, мама! Сефотня у нас было прафописание, и я перфый
фее палочки нарисофал!". "Это не утифительно,  Янис.  Феть  ты  етинстфенный
латыш ф классе!".  Третий  день.  "Мама,  мама!  Мы  сефотня  с  мальчишками
пиписьками мерялись, и оказалось,  что  у  меня  самая  тлинная!".  "Это  не
утифительно, Янис, феть тебе уже тфадцать три гота!"...
   Алексей заржал, через секунду к нему присоединился Никита.
   Не понявший шутки Шарипов зло сверкнул глазами.
   - Вот так-то, - Владислав развернулся к Бахтияру. - Что же касается тебя,
то скоро тебе и меряться будет нечем.
   Филонов присел рядом с пленником,  рывком  перевернул  того  на  живот  и
внимательно посмотрел на его руки. На среднем пальце правой руки у  Шарипова
был  вытатуирован  перстень  с  залитым  тушью  прямоугольником,  означавшим
полностью отбытый срок наказания, на безымянном -  перстень  с  трехзубцовой
короной и тремя отходящими от нее лучами.
   Авторитет.
   Левую руку украшало изображение тигриной морды на тыльной стороне ладони.
В зоне принадлежал к "отрицаловке".
   Никита нехорошо улыбнулся подмигнул Владу.
   - Ща все будет!
   Шарипов почувствовал, как лезвие ножа  вспороло  его  брюки,  и  забился,
пытаясь перевернуться на спину.
   - Я тебя в попу - вжик!
   И ты больше не мужик! - пропел Филонов.
   Бахтияр истошно заорал.
   Никита резко расстегнул молнию на вороте комбинезона.
   Лежащий вниз лицом Шарипов сей  звук  идентифицировал  как  расстегивание
ширинки и забился еще пуще.
   Филонов поднял с земли короткое округлое полено и пощекотал им  сведенную
судорогой задницу "гордого вайнаха".
   Рокотов посильнее прижал Бахтияра к земле, не давая ему обернуться.
   - Я тоже буду, -  поддержал  Никиту  Веселовский  и  вжикнул  молнией  на
кармане своего комбинезона. - Давай разыграем, кто первый.
   - Можно, - громко согласился Филонов. - Монетка есть?
   - Грязные свиньи!!! - завизжал Шарипов. - Собаки!!!
   - Не суетись, - Влад вдавил лицо чеченца в траву. - Мы же не звери.  Даже
вазелин приготовили.
   - Не хочу вазелин! - притворно заныл Веселовский. - Не те ощущения!
   Филонов зажал рот ладонью, чтобы  не  расхохотаться,  и  показал  Алексею
кулак. Веселовский пожал плечами.
   - Я все скажу, что вы  хотите!  -  зарычал  Шарипов,  безуспешно  пытаясь
вырваться из железной хватки биолога.
   - Вот это другое дело, - обрадовался Рокотов. - Погодите,  ребята...  Наш
гость испытывает жгучее  желание  поделиться  с  нами  своими  мыслями.  Так
сколько человек в отряде?

***

   На глубине восьмидесяти пяти метров, когда спасательный аппарат  "Бестор"
пошел по  пологой  дуге  вдоль  зарывшегося  носовой  частью  в  ил  корпуса
"Мценска", в переплетении трубопроводов мини-подлодки что-то щелкнуло.
   - Стоп машина! - рявкнул командир "Бестора".
   Механик   мгновенно   опустил   вниз   тумблеры   реостатов.   Гул   трех
электродвигателей стих.
   - Давление?
   - Норма, - бортинженер обвел глазами шкалы приборов.
   - Балласт?
   - Норма.
   - Батареи?
   - Норма.
   - Напряжение?
   - Норма...
   - Аварийный запас?
   - В порядке.
   - Температура в системе?
   - Нормальная...
   - Тогда что это было? - командир прислушался.
   - Хрен его знает, - мрачно выдал механик. -  Посудине  сто  лет  в  обед.
Где-то пробило...
   "Бестор" по инерции прошел еще три десятка метров над еле видным в  свете
прожекторов серым корпусом АПРК и остановился  возле  паруса  рубки,  правая
часть которой была смята  страшным  ударом  форштевня  авианосного  крейсера
"Адмирал Молотобойцев".
   Из ила совсем  рядом  с  субмариной  торчала  оторванная  и  искривленная
рулевая лопасть.
   Это погружение было уже четвертым за сутки.
   В преддверии подхода норвежского судна с командой глубоководных водолазов
активность спасательной операции возросла. Глубоководные  аппараты  работали
без перерыва, но результата не было.
   Несмотря на то что лодка лежала на дне с минимальным левым креном  в  три
градуса, надежно пристыковаться к люку так и не удавалось.  "Бестор"  и  два
"Приза" раз за разом садились на  комингс-площадку,  закреплялись,  начинали
качать воду и спустя час совершали отстыковку, когда кончался запас  энергии
в старых изношенных аккумуляторах.
   Вода из переходного тоннеля не уходила.
   Помпы работали с полной нагрузкой, но с тем же  успехом  их  могли  и  не
включать. Форштевень "Адмирала Молотобойцева"  пропорол  не  только  прочный
корпус  в  районе  второго  отсека  атомного  крейсера,   он   еще   взрезал
трубопроводы экстренной продувки аварийной системы.  Так  что  помпы  просто
перекачивали забортную воду.
   Заявления командования ВМФ о том,  что  в  операции  на  Баренцевом  море
используются новейшие глубоководные аппараты, было ложью. Как  и  почти  вся
информация, предоставляемая обществу по факту аварии подводного ракетоносца.
Спасательные снаряды были  выпущены  в  начале  восьмидесятых  годов,  давно
выработали свой ресурс и держались на плаву лишь за счет энтузиазма экипажей
и бесконечных ремонтов.
   Но адмиралам на техническое состояние аппаратов было плевать.
   Их гораздо более заботили  возможности  перепродать  выделяемое  кораблям
топливо, списать тонны цветного металла и получить "откат" от фирм, коих они
привлекали в качестве посредников при закупках  продовольствия  для  личного
состава.
   На  бумаге  спасательные  службы  были  обеспечены  всем  необходимым.  В
реальности -  финансировались  на  пять  процентов  от  необходимого  объема
вложений и постоянно сокращались. Из семи  вспомогательных  судов  Северного
флота к месту аварии "Мценска" смог выйти один  "Михаил  Руднев".  Остальные
шесть остались стоять у причалов Мурманска и Североморска.  Полузатопленные,
проржавевшие, с выбитыми стеклами иллюминаторов, с болтающимися на провисших
тросах бесполезными спасательными аппаратами...
   - Технический баллон! - бортинженер подскочил  в  своем  кресле  и  ткнул
пальцем в круглый  белый  циферблат,  по  которому  медленно  ползла  черная
стрелка.
   - Продуваемся! - командир схватил микрофон. - Экстренное всплытие! Прием!
   "Бестор" затрясло, в балластных цистернах зашипел воздух,  свет  в  рубке
мигнул, и аппарат с небольшим дифферентом на нос рванулся вверх.
   Механик и бортинженер вцепились руками в подлокотники кресел.
   Спасательный снаряд выскочил на поверхность в пяти кабельтовых от борта -
"Михаила Руднева" и закачался на волнах.
   Бортинженер крутанул штурвал внешнего люка и распахнул крышку.
   Совсем рядом с  всплывшим  аппаратом  взревел  мотор  катера,  и  в  море
плюхнулись трое аквалангистов в черных утепленных комбинезонах.
   Бортинженер по пояс высунулся из рубки.
   - Что?! -  перекрикивая  ветер,  завопил  старший  спасательной  команды,
свешиваясь через борт катера.
   - Пробило трубопровод техзапаса!  -  накатившая  волна  швырнула  в  лицо
бортинженеру россыпь соленых брызг. - Еще б минута - и кранты!
   - Эх, мать его! - руководитель спасателей стукнул кулаком  по  ограждению
борта.
   Аквалангисты быстро продели тросы в проушины на носу  "Бестора"  и  катер
подтащил снаряд к "Михаилу Рудневу",  где  у  кранов  столпились  матросы  и
технический персонал. Экипаж аппарата  перебрался  на  катер.  -  Финита,  -
сквозь зубы процедил механик, кутаясь в поданный кем-то сухой ватник.  -  На
сутки ремонта, если не больше. Отплавались...
   Командир и бортинженер промолчали. А у трапа их уже ждал начальник  штаба
Северного флота Михаил Яцык со свитой из  паркетных  шаркунов.  Вице-адмирал
был очень недоволен и даже не пытался это  скрывать.  Его  бравурный  доклад
председателю  правительственной  комиссии   Илье   Иосифовичу   Кацнельсону,
отдыхающему после долгого  перелета  Сочи-Москва-Североморск  в  капитанской
каюте крейсера "Петр Великий", был безнадежно испорчен.
   И, по мнению Яцыка, виноват в этом был экипаж "Бестора".

***

   Запыхавшийся Вася Славин доволок тридцатикилограммовый снаряд  до  места,
где были разложены остальные извлеченные  из  грунта  боеприпасы,  осторожно
положил его на кучку песка и обессиленно уселся рядом.
   - Вс„, последний...
   Рокотов оторвался  от  карты  и  посветил  лучом  фонарика  на  собранный
арсенал.
   Шестнадцать снарядов от стапятидесятидвух-миллиметровой  гаубицы,  девять
мин   от   двухсот-сорокадвухмиллиметрового    минономета,    два    десятка
килограммовых тротиловых шашек, бухты кабеля в синей и черной оплетке,  семь
динамо-машин, три радиовзрывателя.
   - Не кисло, - Влад достал сигареты и  перебросил  их  Славину.  -  Только
подальше от боезапаса отойди... Интересно, кто ж сюда это все приволок?
   - На горбу столько не притащишь, - заявил носатый  очкарик  Рудометов.  -
Явно машину подгоняли. Причем не чечены, а наши. Со склада мины со снарядами
вывезли и тут поблизости на что-то обменяли. Зуб даю - на водяру.  А  чичики
схрон устроили...
   - Точно, - согласился Веселовский.
   - Я бы в нашей армии первым пунктом устава поставил  запрещение  торговых
операций с противником на поле  боя.  По  примеру  израильтян,  -  проворчал
Рокотов. - Совсем головой не думают.
   - А торгашам-то что? - хмыкнул Рудометов. - Не их же подрывать будут. Они
приехали и уехали. Следующую сделку где-нибудь в другом месте назначат...
   - Козлы, - подвел итог Миша Чубаров.

Глава 6
НА БИС!

   Остаток ночи прошел спокойно.
   Наутро выспавшиеся казаки под чутким руководством Влада заложили  снаряды
и мины в стенах ущелья, по которому к группе  Шарипова  должен  был  подойти
чеченский отряд, оттащили трупы боевиков подальше от дороги и закопали их  в
песчаной ложбинке, дабы те  не  воняли  и  не  привлекали  к  себе  пернатых
любителей падали.
   Оставшихся троих боевиков напоили  водой  из  ручья,  проверили  крепость
стягивающих их веревок и для большей надежности привязали  к  одному  общему
стволу молодого тополя.
   Вышедшие на рекогносцировку Фирсов и Рядовой  наткнулись  на  заброшенную
бахчу, полную созревших дынь, и приволокли  в  расположение  отряда  десяток
желтых, истекающих сладким соком плодов.
   После скромного завтрака все разошлись по позициям.
   Первая группа заняла хребет слева от ущелья,  вторая  справа,  третья,  в
состав которой вошел и Рокотов, расположилась на  каменной  осыпи  у  самого
входа в долину. Теперь мимо них не  смог  бы  проскользнуть  даже  одиночный
разведчик:
   Задача, которую предстояло выполнить  начальнику  штаба  Северного  флота
вице-адмиралу Михаилу Яцыку, была непростой.
   Даже не непростой, а архисложной и архиответственной.
   Яцык должен был заявить на всю страну, что надежд на спасение  моряков  с
"Мценска" больше не осталось, и постараться обставить  свое  выступление  по
государственному  телевизионному  каналу  таким  образом,  дабы  у  зрителей
сложилось впечатление о непричастности к катастрофе высшего руководства  ВМФ
и вообще отсутствии чьей-либо вины в произошедшем.
   Так, трагическое стечение обстоятельств.
   Можно сказать, случайность...
   С развитием в стране гласности,  пришедшей  на  смену  "руководящей  роли
партии", чиновники из  Министерства  обороны  поняли  одну  простую  вещь  -
неважно,  что  на  самом  деле  происходит  в  армии,  а  важно,   как   это
преподносится   населению.   Раньше   мухлевали   в    секретных    докладах
соответствующим инструкторам и завотделам ЦК КПСС,  теперь  лгали  публично,
громогласно   и.   самозабвенно.   При   коммунистах   слишком    откровенно
подтасовывать факты не получалось, приходилось хоть что-то делать,  опасаясь
перекрестных проверок со стороны КГБ и ГРУ.
   С приходом  же  псевдодемократии  необходимость  в  конкретных  действиях
отпала.  Достаточно  доверительно  побеседовать  с  "допущенными  к   столу"
журналистами, поставить гриф "секретно" на неудобные  документы  -  и  можно
более не волноваться о том, что кто-нибудь когда-нибудь что-нибудь узнает. А
излишне ретивых  "гиен  пера"  можно  угомонить  с  помощью  подельников  из
прокуратуры, также не брезгующих соучастием в растаскивании государственного
бюджетного пирога.
   Пирог, конечно, не особо жирный, но при грамотном подходе  к  его  дележу
хватает на всех.
   Смена Президента никак не повлияла на сей процесс.
   Даже несмотря на  то,  что  новоизбранный  Глава  Государства  объявил  о
жестком контроле  расходования  средств  и  борьбе  с  коррупцией  в  высших
эшелонах власти.
   Все так говорят поначалу...
   Верховный, может, и поборолся бы с коррупцией, да кто ж ему даст!
   Не на простачков напал.
   Государственная машина настолько прогнила и настолько проросла воровскими
связями,  что  любая  инициатива  Президента  тихо  умирала  еще  на  стадии
подготовки соответствующих бумаг.
   Расследованию аварии "Мценска" и поиску виноватых была  уготована  та  же
участь. На место председателя  правительственной  комиссии  чиновному  лобби
удалось  протолкнуть  своего  верного  "кунака"  и,   по   совместительству,
вице-премьера Илью Иосифовича Кацнельсона, который всегда был готов  закрыть
глаза на любые нарушения, если его  карман  при  этом  оттягивался  солидной
пачкой крупных купюр. А ради спасения собственных шкур Самохвалов,  Зотов  и
Яцык  не  намерены  были  скупиться.  Илюше  уже  намекнули  на  возможность
пополнения его  банковского  счета  в  Лихтенштейне,  и  он  благожелательно
воспринял предложение.
   Не впервой...
   Оставалось успокоить общественность.
   Кацнельсон,  естественно,  тоже  приложит  усилия,  но  первому  сообщить
печальную весть все же придется Яцыку.
   Вице-адмирал собрался с духом и поманил к себе  адъютанта,  застывшего  у
дверей.
   - Зови...
   Капитан второго ранга бесшумно выскользнул в приемную.
   Спустя полминуты двери распахнулись и в кабинет втащили несколько софитов
и видеокамеру на  треноге.  Вслед  за  техническим  персоналом  на  ковровую
дорожку ступили гример  и  бородатый  телеведущий  программы  "Зеркальце"  с
простой грузинской фамилией Свинидзе.
   Яцык вяло махнул рукой, изображая на лице вселенскую скорбь...
   Когда над объективом камеры  зажегся  красный  огонек,  вице-адмирал  сел
прямо и насупился. Гример отступила на шаг в сторону, держа наготове широкую
напудренную кисть. Оператор посмотрел в видоискатель и кивнул.
   - Нормально.
   Свинидзе чуть придвинулся к столу.
   - Михал Николаич, вы готовы?
   - Готов, - буркнул начальник штаба Северного флота.
   - Тогда начинаем, - телеведущий поправил сползшие к кончику носа  очки  и
пригладил аккуратно постриженную бородку. - Сережа, готов?
   - Усехда хотов, - голосом Папанова отреагировал оператор.
   - Поехали... Итак, Михаил Николаевич, каковы  последние  данные  с  места
трагедии?
   Яцык хотел одернуть  Свинидзе,  с  места  в  карьер  употребившего  слово
"трагедия", но не стал этого делать.
   Пусть говорит что хочет.
   Все равно через минуту сам  вице-адмирал  объявит  о  гибели  экипажа.  И
форма, в которой журналист задал свой первый  вопрос,  уже  не  будет  иметь
никакого значения.
   - К сожалению,  ситуация  перешла  в  закритическую  стадию,  -  начштаба
Северного флота грустно покачал головой. -  Несмотря  на  все  наши  усилия,
пристыковать спасательные аппараты к лодке не удается. И с  каждой  секундой
остается все меньше надежд  на  благоприятный  исход  операции...  Ко  всему
прочему, мы получили данные о том, что внутри корпуса огромные разрушения. И
боюсь, что все наши попытки тщетны. Я сам подводник  и  умом  понимаю,  что,
вероятнее всего, экипаж погиб в первые минуты после  аварии.  До  вчерашнего
дня еще оставалась надежда, но сегодня...
   Яцык замолк и сжал губы.
   В наступившей тишине было слышно, как вздохнул оператор.
   - Что такое "закритическая ситуация"? - напрягся Свинидзе.
   - Закритическая в прямом смысле, -  вице-адмирал  сжал  кулаки.  -  Любая
лодка имеет свой запас прочности при аварии. Судя  по  разрушениям  прочного
корпуса, взрыв в носовой части выбил переборки и уничтожил все живое  вплоть
до реакторного отсека. А при ударе о дно повредило и  кормовые  отсеки,  где
еще могли уцелеть люди.
   - Каковы повреждения носи "Мценска"? - поинтересовался телеведущий.
   - Очень большие.  Фактически,  первого  отсека,  где  хранится  торпедный
боезапас, не существует, - Яцык немного успокоился.
   Журналист не стал заострять внимание на прошлой лжи вице-адмирала,  когда
тот вещал о "штатной ситуации" с аварией подводного ракетоносца и о том, что
флот справится с происшедшим своими силами.
   Ложь о разрушениях  первого  отсека  была  более  безопасной.  Все  равно
проверить  ее   не-.   возможно.   Видеокадров   со   дна   Баренцева   моря
корреспондентам никто не даст. И они никогда не узнают, что же произошло  на
самом деле. А при проведении работ  по  имитации  усилий  по  подъему  лодки
характерны повреждения от форштевня надводного корабля будут уничтожены.
   Кацнельсон уже готовит почву для этого.  Два-три  взрыва  на  поверхности
легкого корпуса, якобы нужных для того, чтобы проникнуть внутрь ракетоносца,
или бомбометание с целью  "не  допустить  приближения"  к  затонувшему  АПРК
"иностранных  разведсубмарин",  в  процессе  которого  пяток  выстрелов   из
комплекса "Ромашка" лягут  в  непосредственной  близости  от  носовой  части
"Мценска", - и лодку можно будет смело показывать журналистам.
   В мешанине перекрученных листов металла никто не разберется.
   - То есть версия о взрыве подтверждается? - уточнил Свинидзе.
   - Лично у меня не было сомнений с самого начала, - важно сказал Яцык. - В
причинах взрыва нужно еще разбираться, но сам факт бесспорен. Либо  "Мценск"
столкнулся с плавающей миной, либо с иностранной субмариной, либо  произошла
самопроизвольная детонация боеголовок нескольких торпед.
   Телеведущий потеребил бородку.
   Он предварительно уже беседовал  со  специалистами-подводниками,  которые
подвергли сомнению все  три  официальные  версии  катастрофы.  Плавающая  на
поверхности моря мина никак не могла задеть идущий  на  перископной  глубине
ракетоносец, иностранные субмарины на полигон, а тем более - на  мелководье,
не заходят. Да и боевые торпеды перед учениями должны были быть сгружены  на
берег и заменены на практические, с невзрывающимися боеголовками.
   - В чем, по-вашему, Михаил Николаевич, причина гибели моряков в  кормовых
отсеках?
   - В пробое сальников гребных валов, - наставительно заявил  вице-адмирал.
- Когда лодка ударилась о дно, валы сорвало с креплений и  сдвинуло  вперед.
Сам сальник - это металлический цилиндр метровой длины.  Как  вы  понимаете,
выдержать срыв вала более чем на несколько  десятков  сантиметров  он  не  в
состоянии. Через образовавшиеся отверстия внутрь  корпуса  и  хлынула  вода.
Валы идут  от  винтов  до  реакторного  отсека,  так  что  сальники  имеются
повсюду... А давление воды в десять атмосфер помешало экипажу принять меры к
спасению. Даже если в каком-нибудь отсеке и остался бы воздух, то он бы  был
сжат до закритического для человека предела.  В  подобном  воздушном  пузыре
люди, увы, не выживают. Могут продержаться от силы час. Да и то  вряд  ли...
Прибавьте к этому температуру воды.  Всего  два-четыре  градуса!  У  нас  на
Севере  падение  человека  в  воду  считается  крайне  опасным,  даже   если
немедленно принять меры к спасению. Переохлаждение наступает очень быстро, в
течение нескольких минут, -  Яцык  сделал  трагическую  паузу.  -  А  тут  -
несколько суток...
   Телеведущий отвел глаза и облизал пересохшие губы.
   Будь его воля, он вместо интервью с изолгавшимся флотоводцем поехал бы  в
Североморск, а оттуда вертолетом его  доставили  бы  на  борт  спасательного
судна. Но приказ исполнительного директора РТР был  однозначен  -  сидеть  в
Москве и делать репортажи с участием высших офицеров ВМФ. На  месте  событий
работала другая съемочная группа, состав которой был согласован  с  флотским
начальством.
   Ведущему программы "Зеркальце" в аккредитации было отказано,  причем  без
объяснений.
   И отказ в аккредитации абсолютно убедил опытного журналиста в том, что  к
аварии "Мценска" имеет непосредственное отношение один из боевых  российских
кораблей.
   Но свои выводы телеведущий пока не обнародовал.
   Слишком рано.
   Надо выждать время, собрать доказательства, а уж потом бить.
   Наверняка.
   Чтобы не оставить золотопогонной сволочи ни единого шанса на спасение.
   Однако не все так просто. Мало хотеть вывести адмиралов на  чистую  воду,
необходимо еще заручиться поддержкой хотя бы  одного  чиновника  из  высшего
руководящего звена - Секретаря Совбеза, министра обороны или  премьера.  Без
серьезной защиты  в  таких  делах  не  обойтись.  Вякнуть  не  успеешь,  как
размазанное взрывом бренное тело будут отскребать от стены  подъезда.  Когда
на кону адмиральские должности и десятки миллионов долларов, со  щелкоперами
не церемонятся. Газетчиков еще можно игнорировать, но вот телевизионщиков...
   Слишком большая аудитория и слишком большой резонанс от острой передачи.
   Особенно такой, как информационная программа государственного канала.

***

   - Змея! - свистящим шепотом сказал Туманишвили.
   -  Знаю,  -  Рокотов  мельком  взглянул  на  метровую   толстую   гадюку,
расположившуюся на солнцепеке в нескольких метрах ниже по склону. - Она  тут
уже час загорает...
   - Блин, не люблю змей...
   - Зря. Большинство из них совершенно безопасны. Даже ядовитые. Первыми не
нападут,  мы  для  них  интереса  не  представляем.  Встречаются,   конечно,
отморозки типа эфы или африканской древесной гадюки, но в этих местах они не
водятся...
   - А кобры?
   - Что кобры? - переспросил Влад. - Нормальные змейки.
   - Укусят - и кранты.
   - А не надо лезть, - спокойно заявил  биолог.  -  У  них  своя  жизнь,  у
нас-своя. Ежели друг другу не мешать, то и проблем  не  будет.  Единственная
опасность исходит от самки, охраняющей кладку. Или самца,  это  уж  от  вида
зависит... Но змеи всегда предупреждают. Мол, вали отседова, не отсвечивай.
   - Ну, про кобр и гремучников я знаю, -  Егор  мягкой  замшевой  тряпочкой
протер стекла прицела своего СВУ-АС. - А остальные как предупреждают ?
   - Сворачиваются в клубок и поднимают голову. Все просто. Увидел  такое  -
обойди стороной.  К  тому  же  в  наших  широтах  змеиный  яд  для  человека
практически не опасен. Конечно, если не заниматься  самолечением.  Прижигать
там или еще что...
   - Высасывать яд из ранки? -  полуутвердительно  спросил  заросший  черной
щетиной грузин, за три дня превратившийся в классическое "лицо  закавказской
национальности".
   На  рынке  он  сошел  бы  за  своего.  Особенно  в  рядах,  где   торгуют
мандаринами,
   Гвоздиками, зелеными  ягодками  фэйхоа  и  чурчхэлой  .
   - Если только у тебя все зубы в порядке  и  слизистая  не  повреждена,  -
Владислав оторвался от бинокля и прикрыл глаза, давая им минуту отдохнуть. -
Но лучше все же обратиться к врачу.
   - А в нашем случае? - неугоманивался батоно Туманишвили.
   -  Не  беспокойся,  антидот  у  меня  с  собой.  Я,  генацвале,   человек
предусмотрительный. Даже если вас всех перекусают,  лекарств  хватит.  Но  я
надеюсь, что вы всей толпой не будете ломиться в гнездовье ядовитых  тварей.
Иначе наш боевой поход превратится в комедию... Хотя с группой инвалидов мне
уже довелось повоевать. И достаточно удачно...
   - Я давно хотел тебя  спросить,  -  Егор  поправил  сползший  на  затылок
серо-зеленый берет. - Зачем тебе все это? Сидел бы спокойно дома,  профессия
у тебя есть...
   Рокотов вкратце рассказывал своим новым приятелям историю  югославских  и
белорусских   приключений,   намеренно   опуская   некоторые    существенные
подробности, дабы не вызвать у них чувства недоверия к  собственным  словам,
поскольку рассказанная без купюр история с погоней за ядерными  боеголовками
и предотвращение  убийства  президента  дружественной  республики  выглядели
слишком фантастическими. Единственными людьми, кто  знал  всю  правду,  были
Бобровский и Гоблин, да и то только  потому,  что  сами  принимали  живейшее
участие в происходивших событиях.
   - Трудно сказать, - честно признался  биолог.  -  До  того  момента,  как
началась заваруха в Косове, я и представить себе не  мог,  что  когда-нибудь
буду таким... Произошел некий психологический перелом. Это как наркотик. Без
адреналиновой  подпитки  организм  испытывает  дискомфорт...  А   потом,   в
современном мире почти нет места  подвигу.  И  человек,  ощутивший,  что  он
что-то серьезное может, начинает подсознательно искать аналогичные ситуации.
Достаточно  малейшего  намека.  Как  у  меня  в  Москве,  когда  я  встретил
Чубарова...  Так  что,  если   судить   совершенно   беспристрастно,   я   -
адреналиновый маньяк. Разумеется, с точки зрения биохимии...
   - Так уж и маньяк, - засомневался Егор.
   - Другого объяснения современная наука не  дает.  Психиатры  признали  бы
меня не вполне вменяемым...
   - Это еще почему?
   - Потому, что не хочу сидеть на попе ровно и  вечно  лезу  в  ситуации  с
непредсказуемым исходом. Да еще и стараюсь претворить в жизнь свои  принципы
справедливости. Хотя для социума такие, как мы, полезны.  Не  даем  обществу
застояться, всегда  что-нибудь  придумаем.  По  большому  счету,  мы  нашими
нынешними действиями формируем  национальную  идею...  Во  как!  -  Рокотову
самому понравилось пришедшее на ум объяснение.
   -  Соответственно,  и  мы  такими  же  станем,  -   логично   предположил
Туманишвили.
   - А вы все уже такие, - Влад пожал плечами. - Иначе  не  было  бы  нашего
отряда. Мое появление  -  это  катализатор.  Не  надо  преувеличивать  моего
влияния. Не будь нашей встречи с Мишей, инициативную роль взял  бы  на  себя
кто-нибудь другой. Ты, Кузьмич, Данила или Виталик... И все равно вы бы сюда
поперлись. Понятно же, что на власти надежды нет.
   - Это точно, - Егор нахмурился. - У  них  только  бабки  на  уме.  Что  у
патриотов, что у демократов...
   - Погоди, пройдет время... - Рокотов не договорил и чуть  приподнялся  на
локтях.
   Приблизительно в шести километрах от места засады, там, где идущая по дну
ущелья дорога выворачивала из "мертвой зоны", появились клубы пыли.
   Сайдулла Гареев вальяжно развалился на обтянутом  тонкой  кожей  переднем
правом сиденье черного внедорожника "GMC Yuco Deali".
   Мягко  урчал  двухсотпятидесятивосьмисильный  двигатель   "Vortex   4.6",
кондиционер бесшумно гнал в салон прохладный воздух,  и  собранная  в  штате
Мичиган  машина  чуть  покачивалась  на  разбитой  дороге.  Несмотря  -   на
отсутствие  технического  обслуживания,  система   стабилизации   кузова   у
роскошного джипа работала как часы.
   Гареев обожал новые американские автомобили.
   И по  его  заказу  раз  в  полгода  где-нибудь  в  Москве,  Нальчике  или
Краснодаре угоняли свеженькую модель. С доставкой ее в Чечню проблем не было
вовсе. Дал по двести долларов на нескольких милицейских постах - и все дела.
Когда есть деньги, недостатка в машинах любых марок не будет. Особенно в том
случае, если эти самые деньги печатаются не в далекой Америке, а в  соседнем
селе, и брать их можно мешками.
   По цене три рубля за доллар.
   Сайдулла лениво повернул голову назад и  посмотрел  на  растянувшуюся  за
головным джипом колонну.
   Три внедорожника "Nia Patrol", четыре пикапа "Mituihi  L200  Doule
Ca", два "Iuzu Amigo" с трехдверными открытыми кузовами и замыкающий "Oel
Moterey" темно-синего цвета. В кузовах пикапов были установлены  английские
пулеметы "L7A2" , под брезентовыми тентами трехдверок покачивались стволы "М52  FN1"
. В остальных машинах грузовые отделения заполняли гранатометы "Карл
Густав"   и деревянные ящики с дополнительными выстрелами к ним.
   Мобильный отряд был экипирован по высшему разряду. Более чем  достаточно,
чтобы завтра уничтожить российскую колонну.
   Для Гареева столь масштабный диверсионный акт против федеральных сил  был
первым в его жизни. За год второй чеченской  войны  он  лишь  несколько  раз
принял участие в  скоротечных  стычках  с  малочисленными  патрулями.  Да  и
стычками-то их назвать сложно - так, постреляли друг в друга с расстояния  в
полкилометра, пожгли по паре автоматных магазинов и все.
   Теперь же ситуация иная.
   Сайдулле  доверено  осуществить  расстрел  колонны   санкт-петербургского
ОМОНа. Как сообщил источник в штабе Объединенной группировки, два  КамАЗа  и
сопровождающий их БТР-90  должны двадцатого августа совершить объезд означенного  квадрата.  А  в
середине маршрута их будет ждать сюрприз: группа Бахтияра Шарипова  минирует
дорогу, а отряд  Гареева  расстреливает  оставшихся  в  живых.  При  удачном
раскладе можно будет даже взять пяток пленных.
   Молодой чеченец довольно зажмурился. Если получится и в его руки  попадут
пленные омоновцы, то он сделает царский подарок старшему брату. Тот как  раз
жаловался на нехватку рабочей силы  в  ауле.  А  российские  менты  -  парни
крепкие,  смогут  год  отработать  на  строительстве  коттеджей.  Потом  их,
конечно,  придется  пустить  в  расход.  Но  такова  жизнь  раба.  Мало  кто
выдерживает больше. Подыхают от побоев, пытаются  броситься  на  охрану  или
сбежать, заболевают...
   Сайдулла  покосился  на  невозмутимого  араба,  сидящего  позади   кресла
водителя и перебирающего четки.
   Инструктора ему навязали. Гареев хотел самостоятельно провести  операцию,
но в последний момент из лагеря Однорукого прибыл этот араб  и  заявил,  что
приступает к исполнению обязанностей координатора действий обеих групп.
   Словечко "координатор" Сайдуллу не обмануло.
   Ясно,  что  никакой  он  не  координатор,  а  самый  настоящий  командир,
способный в любой момент отстранить Гареева и принять  на  себя  руководство
отрядом. Обидно...
   Получается, что Сайдулле не доверяют. Но спорить  со  старшим  братом  не
принято. Резван приказал,  Сайдулла  согласился.  Араб  так  араб.  В  конце
концов, в бою всякое может случиться. Шальная пуля, осколок. А иногда люди и
со скалы срываются. Горы  все-таки,  не  равнина.  И  араб  ни  от  чего  не
застрахован. Будь он хоть трижды "воином Аллаха".
   Однако чтобы пойти на устранение инструктора, нужны веские  основания.  И
пока араб никакого повода не давал. В процесс подготовки  не  вмешивался,  с
советами не лез, беспрекословно забрался в кузов головной машины.  Может,  и
потом все будет нормально.
   Сидящий за рулем Хож-Ахмед  Алиханов  одной  друкой  вытряхнул  из  пачки
сигарету и прикурил.
   До въезда в долину оставалось чуть более пяти километров.

***

   Министр государственной пропаганды в печатных и  электронных  СМИ  Михаил
Григорьевич Зозуля растянул уголки рта в  злобной  гримасе  и  потряс  перед
носом у своего помощника ксерокопией газетной статьи.
   - Как это понимать?
   - Что конкретно, Михал Григорьич?
   -  Вот  это!  -  мятый  листок  спланировал  на   сверкающую   полировкой
поверхность стола. - Это самое! Вы название статьи посмотрите!
   - "Ху из мистер Президент? А  ху  его  знает...",  -  прочел  помощник  и
озадаченно почесал у себя в затылке. - Вот черт...
   - Именно! Эти сволочи-журналисты меня с ума сведут!  Мало  им  скандалов!
Теперь новые устраивают, на  пустом  месте...  Ну,  ничего!  Раз  отключения
каналов их ничему не научили, будем действовать жестче! Эту питерскую  мафию
давно надо было к ногтю прижать... Распоясались! Как ни возьму ихнюю газету,
так впору валокордин пить.
   - Из аппарата Президента уже звонили, - доверительно сообщил  министр.  -
Очень недовольны.
   - А Сам?
   - Сам такую туфту не читает.  Но  может  прочесть...  Представляете,  что
тогда будет?
   - Так свобода слова,  -  вяло  запротестовал  помощник,  не  испытывающий
особого желания опять вступать в бой  со  злопамятными  и  профессиональными
"акулами пера и объектива".
   Конфронтация министерства с издательскими домами Санкт-Петербурга  ничего
хорошего не сулила. Одни  неприятности  и  язвительные  замечания.  в  адрес
новоиспеченных  цензоров  на  страницах  популярных  газет.   Родной   город
Президента  всегда  отличался  изрядным  количеством  фрондирующих  граждан,
намного превышающим их нормальную концентрацию в других населенных пунктах.
   - Умышленные оскорбления - это не свобода слова, - рыкнул министр.
   - Умысел не доказать. Тем более не доказать оскорбление. Они ж одну букву
в фамилии поменяли. Согласно закону о СМИ, тут нет состава нарушения...
   - Мне плевать на закон о СМИ! - разошелся Зозуля. - Ишь,  оборзели!  Мало
им того, что все правительство из-за этой дурацкой подлодки грязью поливают,
они еще на Президента замахнулись! Готовьте представление на газету!
   - А мотивировка?
   - Подберите! - министр схватил ксерокопию. - И  вообще,  кто  такой  этот
Чернов? Откуда он взялся?
   - Без понятия. Журналист как журналист. Мы его специально не проверяли...
   - Так проверьте! - взвизгнул перевозбужденный Михаил Григорьевич. - Я уже
не  первый  раз  на  его  статейки  нарываюсь!  Вот,  пожалуйста,  очередное
творение...  "Кацнельсон  -  чмо  и  фуфлогон?"  И  это  -  о   председателе
госкомиссии, вице-премьере! У  Ильи  Иосича  чуть  инфаркт  не  случился,  -
слукавил министр.
   На  самом  деле  Кацнельсону,  как   классическому   представителю   вида
"бюрократус хапугис", было совершенно плевать на то, что про  него  пишут  в
газетах.  Новорусское  чиновничество  в   процессе   естественного   отбора,
произошедшего в рекордно короткие сроки, выработало у себя полный  иммунитет
к любым выступлениям прессы и действовало  по  принципу  "Н„хай  клевещут!".
Кацнельсона  заботила  лишь  одна  вещь  -  чтобы   количество   критических
публикаций не перешло в качество и чтобы о них не доложили Президенту. Но  и
на этот случай у него  была  отмазка.  Всегда  можно  сослаться  на  происки
завистников, туманно намекнуть на "проплаченность"  материала  и  тем  самым
переложить ответственность на плечи самих журналистов, которых  новый  Глава
Государства не очень-то жаловал, хотя и старательно это скрывал.
   - Там вопросительный знак поставлен, - вздохнул помощник. - Опять с точки
зрения закона нет никаких нарушений. Я читал эту статью... Намеков много, но
не привязаться. В конце последнего  абзаца  приписка  о  том,  что  слухи  о
Кацнельсоне как о взяточнике не подтверждаются...
   - Умно, ничего не скажешь!
   - Этот Чернов не дурак. Знает психологию читателя...
   - Что вы имеете в виду? - спросил багровый от ярости Зозуля,  сколотивший
капиталы в рекламном  бизнесе  .и  слабо  разбирающийся  в  профессиональной
журналистике.
   - Чернов все время употребляет частицу "не", когда пишет  о  Кацнельсоне.
"Кацнельсон - не сволочь...", "Вице-премьер - не подонок...", "Кацнельсон не
подавал документы на выезд в  Израиль...",  "Кацнельсон  не  украл  на  ЛОМО
 ни копейки.......  Читатель
же подсознательно частицу "не" пропускает и оставляет  в  памяти  именно  те
эпитеты, которые Чернов якобы опровергает. Способ довольно  примитивный,  но
действенный.
   - Ну так отстраните его от публикаций!
   - Как это? - не сообразил помощник.
   - Перекройте кислород редакциям, с которыми он  сотрудничает.  Подумайте,
как отобрать лицензии. Короче, не сидите сиднем,  а  действуйте!  -  министр
посчитал, что тема исчерпана.
   Но он ошибся.
   - Ничего не выйдет, -  помощник  покачал  головой.  -  Наезд  на  Чернова
вызовет непредсказуемую реакцию других изданий.  К  тому  же  перекрыть  ему
доступ во все редакции мы не в состоянии...
   - Мы министерство или что?! - взвился Зозуля.
   - Министерство, -  успокоил  шефа  помощник.  -  Но  не  Господь  Бог.  -
Примените санкции!
   - Какие?
   - Я не знаю! Решайте сами! - .казалось, что  министр  вот-вот  лопнет  от
ярости.
   - У меня нет полномочий...
   - Я вам дам!
   - Может, не стоит? - засомневался помощник. - Пусть пишет  что  хочет.  В
Москве его все равно уже не печатают...
   - А его что, и у нас печатали? - возмутился министр.
   - Да, было дело. В "Атасе"...
   - Этого еще не хватало!  -  журнал,  где  главным  редактором  подвизался
хрипун из программы "Однако", был Зозуле хорошо знаком.
   На пару со старым, еще советской закваски журнальным зубром  Львом  Вруни
телеведущий  изготовлял  некий  аналог   политической   "Мурзилки".   "Атас"
пользовался большой популярностью в среде околополитической  тусовки  и,  по
слухам, даже доставлялся в Кремль, прямо на стол Президенту.
   Правда, журнал был совершенно безопасен. В нем "мочили" только  тех,  чья
судьба уже была предрешена и чей "замес" был санкционирован с самого  верха.
Вруни с хриплоголосым  держали  нос  по  ветру.  Особенно  после  того,  как
ведущего "Однако" начали приглашать на официальные тусовки в Белый дом.
   Такой чести удостаивались немногие. И высокое  доверие  власти  следовало
отрабатывать, невзирая на собственные убеждения. Правда, при этом  журналист
из "акулы пера" превращался в откормленного  вельможного  "карпа",  но  ради
близости к столу многие соглашались терпеть унижения и косые  взгляды  более
независимых  коллег.  Все  зависело  от  конкретного  человека.  Кто-то   не
поступался принципами, а кто-то уже изначально был с гнильцой.
   - Чернов с "Атасом" расплевался, - помощник министра полуприкрыл  красные
от недосыпа глаза. - Ему концепция не подошла.
   - Я смотрю, вы неплохо  осведомлены  об  этой  сволочи,  -  констатировал
Зозуля.
   - Стараюсь быть в курсе...
   - Вот и подумайте, как сделать так,  чтобы  этого  "писарчука"  попросили
отовсюду. Поиграйте с лицензиями, квотами на бумагу, рекламными  бюро.  Есть
же способ заставить его заткнуться! Если хорошенько  подумать...  -  министр
сделал значительную паузу.
   Будучи владельцем компании, подмявшей под себя половину рекламного  рынка
страны, Зозуля не стеснялся в средствах  для  достижения  цели.  В  ход  шли
подкуп  конкурентов,  подметные   письма   в   налоговую   полицию,   особые
договоренности  с  правительственными  чиновниками.  Михаил  Григорьевич  не
гнушался и откровенным криминалом.
   Но это все в прошлом.
   Теперь Зозуля - федеральный министр, и ему не к лицу заказывать  кровавую
разборку.  Есть  другие  рычаги  воздействия  на  неугодных,  гораздо  более
действенные, чем стрельба и взрывы. Благо, должность дает  для  этого  самые
широкие возможности.
   - Я подумаю, что можно сделать, - пообещал помощник.
   - Подумайте, подумайте, - министр перевел дух и успокоился.  -  Теперь  о
других делах... Что у нас по региональным каналам? Они собираются  принимать
наши условия по рекламе или нет?..

***

   В километре от Рокотова рядом с огромным камнем кубической формы, лежащим
в  нескольких  шагах  от  обрыва,  поднялась  вверх  длинная  ветка,  сплошь
усыпанная маленькими Желто-малиновыми листочками, и дважды  качнулась  из  -
стороны в сторону.
   - Готовность номер раз, - Влад удовлетворенно  кивнул  сам  себе.  -  Все
чисто...
   Если бы в авангарде чеченского отряда  шла  группа  разведчиков,  то  Руд
ометов, исполнявший роль сигнальщика, поднял бы ветку с гроздями белых ягод.
   Туманишвили заерзал, устраиваясь поудобнее.
   - Не суетись, - посоветовал биолог. - Они  в  пяти  километрах,  скорость
маленькая. Так что на минный рубеж выйдут минут через пятнадцать-двадцать...
Успеешь приготовиться.
   - Не по себе чего-то, - признался Егор.
   - Это нормально, - Владислав  помассировал  себе  шею.  -  Убийство  себе
подобных противно человеческой  природе.  Но  без  этого,  к  сожалению,  не
получается. Смотри на мишени как на фанерные фигурки в тире. Легче будет.
   - Честно говоря, не очень получается...
   - Бывает, - согласился Рокотов. - Но пропустить их без боя мы  не  можем.
Иначе они повиснут у нас на хвосте.
   - Да понимаю я...
   - Ты не переживай. Мы еще гуманисты. Раз - и наши друзья уже на  небесах,
у трона небесного владыки тусуются. Без мучений... Понять ничего не  успеют.
А вот когда брата твоего освобождать будем, без ближнего  боя  не  обойтись.
Так что морально готовься.
   - Я вроде готов...
   - Ну и славно, - Влад поправил  пучок  травы,  прикрывавший  позицию  для
стрельбы. - Сегодня наш день. Поквитаемся с ублюдками...
   - А с теми что будет? - Туманишвили мотнул головой за спину.
   - С пленными?
   - Должен тебя огорчить. Взорвем к чертовой матери.
   - Стоит ли?
   - Стоит. Нам  свидетели  не  нужны.  Даже  если  они  попадут  в  руки  к
федералам. У меня нет никакой гарантии, что тогда информация не просочится к
чеченам. Подонков среди наших тоже хватает, - биолог  вздохнул.  -  Война  -
штука неприятная. И в белых перчатках ее, увы, не  делают.  Приходится  и  в
грязи изваляться... Хотя можно обозначить  сей  процесс  как  стратегическую
необходимость.
   Егор поморщился.
   - Ты же сам все семейство Сипиашвили резать собрался, - хмыкнул  Влад.  -
До двенадцатого колена, если не ошибаюсь...
   - Это я в запале сказал.
   - Во-во! А тут холодная голова  нужна,  батоно  Егорус.  Резать  -  самое
простое. Отомстить же по уму, изящно - это посложнее. И ты рано  или  поздно
встанешь  перед  этим  выбором...  Кстати  говоря,  нынешнюю  войну  боевики
проигрывают  именно  потому,  что  примитивно  мыслят.   Разучились   делать
многоходовые комбинации, как раньше. Понадеялись на грубую силу. А надо было
воевать на финансовом фронте. Тут у России защиты нет... Наши чинуши все  бы
распродали, им только волю дай. Сам знаешь...
   - Знаю, - буркнул Туманишвили и почесал щеку.

***

   Секретарь  Совета  Безопасности  России  Сергей  Петрович  Иванцов   знал
нынешнего директора ФСБ очень давно. Еще по работе в Санкт-Петербурге, когда
они оба служили младшими офицерами грозного  трехбуквенного  ведомства,  чью
аббревиатуру некоторые несознательные граждане расшифровывали как  "Комиссия
по  Глубинному  Бурению".  Филологов-надомников   на   первый   раз   строго
предупреждали, а на второй применяли санкции. Увольняли с работы,  вкатывали
по партийной линии строгий выговор с занесением в личное  дело,  ставили  на
карточке в ОВИРе  штампик  "без  права  выезда".  Особенно  оборзев-ших,  на
которых не действовали словесные увещевания, могли отослать на  поселение  в
закрытый  город  или  даже  посадить,  придравшись  к  плевку  на  улице   и
квалифицировав деяние как. "мелкое хулиганство".  Но  таких  были  считанные
единицы - воспитанный в беспрекословном подчинении народ обычно успокаивался
после первого же намека товарищей в штатском.
   И Секретаря Совбеза, и директора ФСБ время от времени  мучила  ностальгия
по светлым денькам служения высоким  идеалам  построения  коммунизма.  Да  и
народ тогда был уважительный.
   Не то что сейчас, в период разнузданной демократии, когда  любой  писака,
только-только устроившийся на работу в заштатную  газетенку,  считает  своим
долгом проявить независимость и вылить на страницы полведра  грязи,  обвинив
ФСБ во всех смертных грехах.
   И ничего с "писарчуком" не поделать.
   - Ну, - Секретарь Совбеза пригладил свои короткие светлые  волосы.  -  Ты
разобрался по вопросу "учений"?
   - Почти, - уныло кивнул главный фээсбэшник, - Вроде вопли прекратились...
   - А суд?
   - Ничего у них не выйдет. В конце концов заявим,  что  не  хотели  пугать
жильцов и объявили об учениях для того, чтобы спокойно вывезти взрывчатку...
   - Думаешь, пройдет?
   - Да куда они, Сережа, денутся! Не такое проходило...

***

   Иванцов с сомнением покачал головой.
   Проведенные отделом ФСБ одного небольшого подмосковного городка учения, в
процессе которых якобы были обнаружены мешки с гексогеном в  подвале  жилого
дома, переполнили чашу  терпения  сотен  людей,  проторчавших  всю  ночь  на
холодной улице. На организаторов провокации подали в суд, требуя  миллионных
компенсаций за нанесенный моральный и физический ущерб.
   И по сути жильцы были правы.
   Ретивый  местный  начальник  отдела  не  имел  никаких   полномочий   для
организации подобного  мероприятия  с  привлечением  в  качестве  испытуемых
гражданских  лиц.  За  что  получил  предупреждение  о  частичном  служебном
несоответствии и долго каялся в кабинете у своего шефа.
   Обращение жильцов в суд в корне изменило ситуацию. Все тут же вспомнили о
корпоративной солидарности и принялись яростно защищать честь мундира.  Даже
подняли старые бумаги, нашли законсервированного "барабана", проживавшего  в
пресловутом доме, и поручили ему собрать подписи в поддержку действий ФСБ.
   "Барабан" с честью выполнил задание, обошел все квартиры, убедил  жильцов
подписаться под заявлением в РЭУ  по  поводу  установки  нового  домофона  и
состряпал нужное обращение в газету.
   Однако ушлые журналисты не поверили в единый благородный порыв жильцов  и
заявились с ксерокопией письма прямо к  дому,  где  принялись  расспрашивать
подписантов на предмет их соучастия в составлении бумаги.
   "Барабан" в тот же вечер получил в тыкву от подвыпившего сантехника и  на
этом сотрудничество с ФСБ прекратил.
   Теперь уже навсегда.
   - Коля, это  очень  грубая  работа,  -  Иванцов  недовольно  поежился.  -
Судебное  разбирательство  вызовет  массу  откликов  в  прессе.  Я  бы  тебе
посоветовал решить вопрос полюбовно.
   - Не выходит. Им деньги нужны. А заплатить мы им не можем. У  меня  таких
статей расходов не предусмотрено.
   - А если как следует наказать этого придурка-начальника?
   - Уже... Но люди не успокаиваются.
   - Плохо...
   - Да уж, ничего хорошего нет.
   - Ладно, - Секретарь Совбеза сменил тему разговора.  Суд  -  так  суд.  В
любом случае за экзерсисы местечкового контртеррориста будет  расплачиваться
государство. То есть - деньги одних налогоплательщиков  перераспределятся  в
пользу других. На материальном положении конкретных виновников  происшествия
это никак не скажется. - Ты обсудил с Мыльцевым  вопрос  о  привлечении  его
бойцов к Отработке эстонского следа?
   -  Обсудил.  Боря  пока  формирует  отделы,  так  что  придется   немного
обождать...
   - Сколько именно?
   - Недели две.
   - Годится. Он уже устроился с жильем?
   - Ага.
   - А семью из Питера перевез?
   - Не в курсе. Наверное, да. Он же назначение еще в мае получил...
   -  Надо  будет  его  навестить,  -  Иванцов  потянулся.  -  Давненько  не
виделись...
   Начальник Антитеррористического Центра генерал-полковник  Борис  Павлович
Мыльцев был креатурой, предложенной самим  Президентом  и  потому  мгновенно
утвержденной  на  высокий  пост.  Глава  Государства  медленно,   но   верно
выдавливал   из   значимых   кресел   старый,    обросший    многочисленными
полукриминальными связями  аппарат  и  расставлял  повсюду  своих  людей.  В
результате он хотел иметь полностью очищенную  от  подозрительных  элементов
государственную машину - обновленную, профессиональную и  всецело  преданную
ему лично.
   Генерал Мыльцев идеально подходил на  должность  начальника  Центра,  ибо
действительно  был  профессионалом.  Начинал  с  самых  низов,  не  гнушался
черновой работы и успешно продвигался по служебной лестнице.
   - Лишь один раз чуть не сорвался вниз,  да  и  то  по  глупости.  Молодой
был...
   Иванцов едва заметно улыбнулся.
   Историю появления у генерала  клички  "Вятка-автомат",  причем  никак  не
связанной с фамилией, как это может показаться  неискушенному  человеку,  он
знал со слов прапорщика,  принимавшего  непосредственное  участие  в  давних
событиях.
   А дело было так.
   Молодой старлей Мыльцев получил премию.  Аккурат  к  очередной  годовщине
Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда всем давали.  И  решил
юный сотрудник КГБ сделать жене презент.  Обсудил  со  старшими  товарищами,
сбегал   в   спецраспределитель   и   остановился   на   стиральной   машине
"Вятка-автомат", которая в те стародавние  времена  была  пределом  мечтаний
любой домохозяйки.
   Раз решено - надо делать.
   Тем более что между размером премии  и  стоимостью  агрегата  существовал
небольшой люфт в пользу старлея, который он  намеревался  пустить  на  обмыв
покупки.
   Но Мыльцев по молодости спутал причину  и  следствие.  И  сначала  хорошо
выпил с товарищами  по  работе,  а  уже  потом  в  сопровождении  прапорщика
отправился за презентом супруге.
   Ехать надо было за город,  где  находился  склад.  Изрядно  нагрузившиеся
Мыльцев и прапорщик Вася прибыли туда лишь под вечер. Долго  блуждали  между
одинаковых ангаров, пока наконец не вышли к распахнутым воротам, за которыми
радостный старлей узрел-таки вожделенные чудеса советской  бытовой  техники.
Не слушая объяснений перепуганного сторожа, которому под нос сунули  аж  два
краснокожих удостоверения, Мыльцев взгромоздил на прапорщика коробку,  сунул
деньги прибежавшему грузчику и отбыл.
   По пути домой исполнявший роль вьючного  животного  двухметровый  Вася  и
"караван-баши" Боря сделали две  остановки  в  рюмочных,  где  дозаправились
недорогим  розовым  портвейном.  Радости  супруги  не  было  предела.  Мадам
Мыльцева даже не стала пилить мужа за невменяемое состояние  и  порванный  в
двух местах пиджак.
   Мыльцев почувствовал прилив  энтузиазма  и  объявил,  что  сам  подключит
машину к водопроводу.  Мол,  инструкции  пишут  для  идиотов.  Онемевшая  от
свалившегося на нее счастья жена  и  обессилевший  после  многокилометрового
марш-броска прапорщик не возражали. Старлей втащил агрегат в  ванную,  минут
десять погремел разводными ключами и повернул кран.
   Первые тридцать секунд ничего не происходило. Аппарат гудел,  но  вода  в
емкость не поступала. Обозленный Мыльцев пнул глупую машину ногой.
   Как оказалось, не зря.
   Внутри технического чуда что-то щелкнуло, и из малозаметного отверстия  в
центре корпуса ударила мощная струя. Старлея выбросило  в  коридор,  где  он
сшиб с ног  и  супругу,  и  прапорщика.  Вода  била  фонтаном,  в  считанные
мгновения затопив ванную вместе с кухней, и останавливаться  не  собиралась.
Прапорщик Вася предпринял героическую попытку заткнуть отверстие собственным
телом, для чего с утробным криком бросился на агрегат,  но  поскользнулся  и
упал на раковину, превратив ее в груду фаянсовых осколков. Грохот смешался с
воплем домохозяйки, лишившейся стоящих на полочке перед раковиной дефицитных
французских  духов.  Мокрый  и  благоухающий  женским  парфюмом   "Матросов"
попытался было выдернуть шланг из переходника, однако давление воды внезапно
усилилось, и прапорщика смыло в коридор.
   Потопу  пришел  конец  только  тогда,  когда  технически  подкованный   и
нежданно-негаданно протрезвевший Борис догадался отрубить электропитание.
   Агрегат в последний раз изверг из себя воду и затих.
   А в дверь уже барабанили соседи снизу... Разбирательство  было  недолгим.
Как оказалось, два следопыта из КГБ просто перепутали склады и  уволокли  не
стиральную машину, а электропомпу, предназначенную  для  экстренной  откачки
воды из подвальных  помещений.  Ее  с  многочисленными  извинениями  вернули
обратно. Остаток премии пошел на оплату ремонта нижней квартиры, так  что  с
покупкой "Вятки" пришлось повременить. Мыльцеву  еще  повезло,  что  залитые
соседи были людьми не склочными и не  стуканули  на  старлея  в  жилконтору,
откуда известие о происшествии тут же поступило бы на стол непосредственному
начальству Бориса...
   - Так пригласи его к себе, - сказал директор ФСБ. - Он рад будет...
   - Надо подумать, - Секретарь Совбеза отогнал посторонние  мысли.  -  Так,
что у нас по взрыву на Пушкинской?
   - Вяло. Фоторобот  подозреваемого  составили,  но  тот  это  человек  или
случайный прохожий, неизвестно. Там месяц назад был конфликт между  местными
ментами и "крышей" одного из торговцев. Сейчас разбираемся...
   - Какая из версий наиболее жизнеспособна?
   - Коммерческая. В теракт верится слабо.
   - Обоснуй.
   - Нет смысла. Акция однократная резонанс с точки зрения тех  же  чеченов
небольшой...
   - Ничего себе - "небольшой"! Вся страна на ушах!
   - Вот именно, - директор ФСБ переложил сигарету из правой руки в левую. -
Воплей много, а толку чуть... Это не вокзал. И наши источники молчат.  Никто
из "половых командиров", - чиновник позволил себе  пошутить,  -  не  отдавал
такого приказа. Мое мнение - чистый  бизнес.  К  этому  давно  шло.  Местный
префект со своей бандой ото всех бабки берет. Могут один и тот же объект  по
три раза перепродать. Чувствуют, сволочи...
   - Что чувствуют? - нахмурился Иванцов.
   - Что скоро их лавочка накроется.
   - Ты погоди префектов списывать. Они пока в силе.
   - Так то пока. Как вертикаль президентская устаканится, так им и конец. И
Сантехнику заодно, - губернатора  Санкт-Петербурга  директор  ФСБ  почему-то
недолюбливал. - Чаплин мужик резкий, умеет решать вопросы.
   - У Вити сейчас другие проблемы, - - Секретарь Совбеза скрестил  руки  на
груди. - На носу разбирательство по поводу дворца бракосочетания...
   - Так ему этот дворец Сантехник и присоветовал! - директор ФСБ  прикурил.
- Мягонько так подставил - А сам потом - в кусты. Типа, Чаплин все. решил, я
не при делах. Плавали, знаем...
   - Хорошо. Оставим эту тему. Пусть Витя разбирается, - Иванцов вернулся  к
рабочим вопросам. - Так кто тогда главный подозреваемый, если не чечены?
   - Сейчас выясняем.  Торгаши-то  молчат.  Пытаемся  опосредованно  узнать,
через спецконтингент.
   - А менты как себя ведут?
   - Помощи от них никакой. Привыкли дань  собирать  и  проституток  трясти.
Центр, будь он неладен, место хлебное. У начальника отделения -  джип  "форд
экспедишн"  последней  модели  в  комплектации  "Эдди  Бауэр",  у  замов   -
"бээмвухи". Тоже не из дешевых...
   - Может, с этой стороны прижать?
   - Глухо. Должности проплачены, за ментов тут же ГУВД вступится...
   - Да, дела-а...
   - И я о том же. Будем копать через охранные фирмы, там хоть  наши  бывшие
работают.
   - Но чеченский след не отбрасывай,
   -  Знаю.  Перспективно,  -  директор  Федеральной   Службы   Безопасности
верноподданически выпучил глаза и на секунду стал похож на пожилого мопса. -
И Самому должно понравиться...
   - Сейчас у него другие заботы, - вздохнул Секретарь Совбеза. - Лодка...

***

   Идущий в авангарде колонны американский внедорожник миновал меловой потек
на скале, служивший  Владу  ориентиром  места  закладки  первого  заряда,  и
медленно пополз дальше.
   - Черт! - прошептал Рокотов. - Растянулись больше, чем нужно. Егор,  бери
на мушку головную машину...
   - Водителя или капот? - деловито поинтересовался Туманишвили.
   - Водилу.
   -  Готово,  -  грузин  сдвинул  ствол  снайперского  автомата  на  десять
сантиметров вниз.
   - Бей по моей команде.
   - Ясно...
   Биолог выждал, когда замыкающий колонну джип подъедет поближе к  корявому
кустику, торчащему у подножья отвесного обрыва,  и  положил  руку  на  пульт
дистанционного управления.
   - Давай!
   СВУ-АС дернулся, и на камни вылетела дымящаяся гильза.
   Внедорожник  вильнул  вправо,  когда  убитый  шофер  завалился  набок,  и
врезался в огромный камень на обочине дороги.
   Рокотов нажал на кнопку.
   Лобовое стекло "GMC Yuco" покрылось сетью трещин  с  маленькой  дырочкой
прямо напротив головы Алиханова.
   Хож-Ахмед дернулся, во все стороны полетели кровавые  брызги,  и  мертвое
тело кулем съехало  на  центральный  тоннель.  Руки  скользнули  по  кожаной
оплетке руля, тяжелый  автомобиль  повело  вбок,  взревел  двигатель,  когда
Алиханов в агонии нажал на педаль газа,  и  внедорожник  уперся  бампером  в
серый валун.
   Сайдулла в панике попытался оттолкнуть от себя труп  Хож-Ахмеда  и  попал
левой рукой в то, что секунду назад было черепом  старого  приятеля.  Пальцы
беспрепятственно прошли сквозь спутанные черные  волосы  и  обрывки  кожи  и
угодили в теплое месиво, напоминающее по консистенции фруктовое желе.
   Гареева вырвало на затянутую серым нубуком переднюю панель.
   Сзади что-то страшно кричал араб-инструктор, но Сайдулла  не  обращал  на
его вопли никакого внимания. Гареева снова  вывернуло,  и  он  незапачканной
рукой схватился за дверцу, пытаясь ее открыть, чтобы  выбраться  из  натужно
ревущего джипа наружу.
   И тут дорога на протяжении добрых ста метров вздыбилась ввысь.
   "GMC Yuco" со скрежетом протащило вдоль камня и ударило о ствол  тополя.
Сработали подушки безопасности, Гареев  получил  хлесткий  тычок  в  лицо  и
оказался прижатым к спинке сиденья. Лопнули задние пружины,  подвешенная  на
поперечных штангах балка заднего моста сорвалась со своих креплений, и кузов
внедорожника осел. Потерявший сознание араб-инструктор перекатился с заднего
сиденья в грузовой отсек и наполовину свесился наружу сквозь разбитое стекло
пятой двери.
   Гареев завизжал, пытаясь вывернуться из-под раздувшейся подушки.

***

   Семь зарядов взорвались почти одновременно, с промежутком в миллисекунды.
   Ударная волна прокатилась по ущелью и разметала колонну тяжелых пикапов и
внедорожников так легко, как будто они были пластмассовыми модельками.
   Один "Mituihi L200" взлетел в  воздух,  и  из  его  кузова  посыпались
маленькие фигурки. Искореженный пикап совершил двойное сальто и  приземлился
на крышу "ниссана", внутри которого уже полыхал оранжевый огонь.
   Две сцепившиеся намертво машины перекувырнулись по дороге еще раз, бампер
грузовичка зацепился за известняк, и груда мятого железа изменила траекторию
движения, вмазавшись в основание скалы.
   Один "Iuzu Amigo" исчез в  пламени  взрыва,  второй  впечатало  боком  в
каменную стену. Из распахнувшейся двери на землю выпал оглушенный  боевик  и
закрутился волчком, зажимая ладонями уши, из которых толчками выплескивалась
густая вишневая кровь.
   Шедший в арьергарде "Oel Moterey"  перевернуло  на  крышу  и  отбросило
назад на два десятка метров.
   Дорогу заволокло пылью и дымом.

***

   По оставшимся в живых боевикам ударили десять стволов.
   Гранатометчики и трое  казаков,  контролировавших  внешний  периметр,  не
приняли участия в призовых стрельбах. Им была поставлена задача наблюдать за
окружающей обстановкой.
   Каждый из стрелков сжег всего по одной обойме, но выпущенных пуль хватило
и на то, чтобы  добить  шевелящиеся  тела,  и  на  контрольные  выстрелы  по
неподвижным фигурам. Приказ Влада звучал однозначно - каждый  боевик  должен
получить по две-три пули. Дабы иметь гарантию того, что никто из них  больше
не встанет и не сможет доложить о произошедшем своим вайнахским друзьям.
   Спустя минуту после подрыва зарядов  в  салоне  "опеля"  сверкнула  яркая
вспышка,  задняя  дверца  распахнулась  и  перегревшиеся  в  пламени  пожара
гранатометы "Карл Густав" выплюнули свои реактивные снаряды...

***

   Сайдулле наконец удалось освободиться от подушки  безопасности,  пропоров
ее ножом.
   Он  развернулся  на  сиденье,  бросил  мимолетный  взгляд  назад,  увидел
неподвижное тело араба-инструктора  и  схватился  за  хромированную  дверную
ручку.
   Внутри дверного механизма что-то хрустнуло, и ручка отвалилась.
   Удар внедорожника о ствол дерева смял корпус и заблокировал двери.
   Гареев изо всех сил стукнул локтем в стекло.
   Безрезультатно.
   Изготовленный под специальный  заказ  "GMC  Yuco  Deali  SLE  4WD"  был
оснащен усиленными сверхпрочной пленкой стеклами, которые и  молотком-то  не
разобьешь.
   Не то что локтем.
   Сайдулла зашипел и выхватил из кобуры пистолет.
   Три выстрела, от которых Гареев чуть не оглох, проделали в боковом окошке
три дырочки. Чеченец взревел и опять попытался выбить стекло, но  лавсановая
пленка стояла насмерть. Под ударами она  лишь  немного  прогибалась,  но  не
расходилась.
   Сайдулла полез через спинку сиденья назад, чтобы  вытолкнуть  тело  араба
наружу и выпрыгнуть вслед за ним.

***

   Две реактивные гранаты попали под днище  полыхающего  "ниссана",  и  тот,
подобно высокотехнологичному фейерверку, вертикально взмыл вверх  на  добрый
десяток метров, разбрасывая вокруг себя капли плавящейся жести и желто-белые
искры.
   Третья граната была кумулятивной.  Она  чиркнула  по  небольшому  холмику
между выбоин на дороге, отрикошетила от плоского  валуна  и  на  скорости  в
двести восемь  метров  в  секунду  ударила  точно  в  правый  задний  фонарь
американского  внедорожника.  Во  все  стороны  полетели  осколки   красного
поликарбонатного стекла.
   Струя раскаленного газа прожгла корпус, испарила  по  пути  пучок  тонких
медных проводов в разноцветной оплетке и ворвалась в салон.

***

   Последнее, что Сайдулла Гареев увидел в своей жизни, была  раскрывающаяся
фантастическим цветком кожа заднего сиденья.
   Он успел только подумать, что так быть не должно.
   Негоже умирать во цвете лет, когда  борьба  за  независимость  республики
только начинается.
   Когда в подвале сидят несколько русских рабов...
   Когда деньги сами плывут в руки... Когда неприступная соседская  девчонка
меняет гнев на милость и больше не насмехается над привычкой гордого вайнаха
ковырять в носу немытым пальцем...
   Когда  старший  брат  становится  бригадным   генералом   маленькой,   но
победоносной армии...
   Когда можно через губу  поучать  даже  престарелого  муллу,  и  он  будет
вынужден молча слушать...
   Когда подростки вежливо уступают дорогу и внимают каждому слову...
   И еще сотни когда...
   Сайдулла раскрыл рот, хотел закричать, но не уложился  в  отведенные  ему
законами физики четыре наносекунды. Огненный шар  ударил  Гареева  в  грудь,
прожег ребра и легкие, вышел из дыры на спине и растекся  по  крыше  машины,
превратив дорогую обивку в пепел.
   Через мгновение взорвался бензобак.
   - Финита, -  удовлетворенно  сказал  Рокотов,  глядя  на  чадящие  остовы
джипов. - Пора рвать когти. Через час-другой  тут  будет  не  продохнуть  от
федералов.
   Туманишвили забросил СВУ-АС за спину.
   - Погнали?
   - Погоди, -  Влад  извлек  из  рюкзачка  пульт  радиовзрывателя,  вытянул
короткую антенну и нажал кнопку. В долине громыхнуло. - Вот теперь вс„. И не
смотри на меня волком. Это не  садизм,  а  житейская  необходимость.  Лучший
свидетель - мертвый свидетель...
   - Да понимаю я, - Егор опустил глаза, - только...
   - Потом мне выскажешь все, что ты  об  этом  думаешь,  -  прервал  биолог
товарища по оружию. - Цигель-цигель, ай-лю-лю. Побежали...

***

   Магомед Цароев наклонился, чтобы поднять очередной шлакобетонный блок,  и
получил удар сапогом по копчику.
   - Живее! - наслаждающийся своей полной властью над  заложниками  охранник
сплюнул комок жевательной резинки. - Не справитесь  к  вечеру,  оставлю  без
жратвы!
   Ингуш побелел и обернулся к усмехающемуся  Исе  Бачараеву.  Тот  проворно
сдернул с плеча АКМ и направил ствол автомата в живот Цароеву,
   Митя Чубаров успел перехватить занесенную руку Магомеда и оттолкнул его к
стене, закрыв подростка собой.
   Охранник осклабился.
   - Зачем остановил? Пусть бы бросился...
   Чубаров молча отступил на шаг  и  плечом  подтолкнул  Цароева  к  штабелю
блоков.
   Чеченец шмыгнул носом, повесил автомат на плечо и вновь  уселся  на  свое
обычное место под  дощатым  навесом,  где  проводил  долгие  часы  в  полном
безделье,  наблюдая  за  работой  заложников  и   лишь   изредка   отлучаясь
помочиться.  Три  раза  в  день  Исе   приносили   закопченный   чайник   со
свежезаваренным чаем, блюдо жареного мяса и стопку лепешек.
   Рабов кормили только утром и  вечером.  Черствым  лавашем  и  подгоревшим
рисом. В перерывах между едой и питьем Бачараев развлекался тем,  что  курил
анашу  и  цеплялся  к  заложникам,  занятым  на  строительстве  двухэтажного
длинного  ангара,  где  предполагалось   разместить   несколько   цехов   по
производству самогона. Иногда Ису разбирал сон, и тогда он звал  кого-нибудь
из  болтающихся  поблизости  подростков,  вручал  им   автомат   со   снятым
предохранителем и заваливался на огромный кусок брезента,  покрывающий  кучу
стекловаты.
   С мозгами у Бачараева было плохо. Брезент не мог служить надежной защитой
от микроскопических волокон стекловаты.  Тончайшие  иглы  время  от  времени
пробивали ткань, невесомые осколки взмывали в воздух и попадали  в  открытый
рот спящего чеченца, от чего он натужно кашлял при пробуждении  и  жаловался
на боли в груди. Его альвеолы раз за разом иссекались острыми  волокнами,  и
через год-другой Иса должен  был  умереть  мучительной  смертью  от  удушья.
Бачараев страдал от полипов и не мог дышать носом, а в ротовой  полости  нет
волос, могущих задерживать опасные для легких частицы.
   Когда Иса спал, у заложников возникала  небольшая  передышка.  Подросткам
быстро надоедало следить за передвижениями  пленников,  они  усаживались  на
бревно и начинали щебетать друг с другом о том, что они будут делать,  когда
повзрослеют. Мечты обычно сводились к трем вещам: "мерседесу",  собственному
дому и куче разнообразного оружия. Вопрос о прислуге  почти  не  обсуждался.
Мальчишки из аула считали само собой разумеющимся, что  в  каждом  дворе  на
цепи должно сидеть несколько рабов. А в подвале - парочка русских наложниц.
   Свободолюбивые вайнахи семимильными шагами откатывались в феодализм.
   Подростки  не  умели  ни  читать,  ни  считать,  имели   весьма   смутные
представления  о  личной  гигиене,  предпочитали  фруктам  и  овощам  хорошо
прожаренное  мясо  и  с  десятилетнего   возраста   покуривали   травку.   К
совершеннолетию из них должны были  получиться  худосочные  прыщавые  юноши,
страдающие ослаблением памяти и дисфункцией желез внутренней секреции.  А  к
тридцати годам половина из них будет уже  мертва  от  болезней,  с  которыми
успешно справляются в любой цивилизованной стране.
   Ичкерийский режим, вернее - полное отсутствие законов как таковых, сам же
и уничтожал подрастающее поколение. Если  бы  российские  власти  довели  до
логического совершенства идею о санитарном кордоне вокруг Чечни и  полностью
бы блокировали территорию, то через  двадцать-тридцать  лет  оставшиеся  там
одичавшие племена можно было бы покорять силами одной мотострелковой дивизии
и заносить коренных чеченцев в Красную книгу.
   Но раздираемый межтейповыми противоречиями и богатый  нефтью  анклав  был
нужен Москве именно в нестабильном состоянии, ибо сквозь черную дыру Ичкерии
утекали из казны сотни миллионов бюджетных долларов,  затем  возникающие  на
номерных счетах в  банках  США  и  Швейцарии  у  тех  чиновников,  кто  имел
непосредственное отношение к войне, поставкам гуманитарной помощи и вопросам
"восстановления" хозяйства республики. И, как только  большинство  населения
начинало  склоняться  к  мирному  решению  проблемы  независимости,   группы
проплаченных из России боевиков устраивали очередной  расстрел  колонны  или
подрывали грузовик со взрывчаткой  возле  жилого  дома.  Тут  же  начинались
"зачистки", аресты "подозреваемых", избиения задержанных  и  ситуация  опять
возвращалась к исходной точке взаимного недоверия...
   - Не могу больше! - выдохнул Магомед, которого Чубаров затолкал  за  угол
недостроенного ангара. - Лучше умереть!
   -  Умереть  никогда  не  поздно,  -  Митя  через   плечо   посмотрел   на
усмехающегося Бачараева.
   - Трудно пацану, - сказал Варданян, обкапывающий фундамент по  периметру.
- По себе знаю...
   - Я убью его! - не успокаивался ингуш.
   - Не выйдет, - Чубаров прикусил нижнюю губу. - Хитрый, гад. Близко к себе
не подпускает. Да и толку-то? Ну, грохнешь ты  одного  ублюдка,  так  другие
навалятся... Момент надо ждать, чтоб уйти.
   - Как? - злобно осведомился Рафик. - - Мы до сих пор не решили,  в  какую
сторону побежим...
   Вопрос был не праздный.
   Ни один из Заложников даже приблизительно не представлял  себе,  в  какой
части Чечни их держат в плену. Знали только, что вокруг горы. Всех  привезли
в аул с надетыми на головы мешками.
   План побега осложнялся еще и тем, что пленники  работали  не  на  окраине
села, а в самом его центре.  Боевики  предусмотрели  желание  рабов  обрести
свободу и. потому затеяли  строительство  на  пустыре,  окруженном  со  всех
сторон жилыми домами. Если же заложников отправляли трудиться на окраину, то
надевали на них ножные цепи и давали в сопровождение парочку  дополнительных
охранников. С кандалами на лодыжках далеко не убежишь, а  перебить  цепь  из
легированной стали подручными средствами не представлялось возможным.
   Рабовладельческая система  за  десять  лет  "независимости"  была  хорошо
отработана. Наручники и кандалы заказывали  на  предприятиях  ВПК,  кормежку
рассчитывали так, чтобы у заложников не оставалось сил для побега, время  от
времени устраивались показательные казни, должные держать остающихся в живых
в состоянии постоянного страха, за малейшую провинность избивали палками или
на несколько суток привязывали к столбу на солнцепеке. Жизнь  раба  ценилась
невысоко, потенциальные заложники толпами бродили  по  прилегающим  к  Чечне
территориям. Бери сколько хочешь.
   На выбор.
   Хочешь - бомжей, хочешь -  солдат,  которых  отцы-командиры  за  скромную
сумму с удовольствием сами отправляют  на  работы,  а  потом  еще  и  подают
рапорта о "дезертирах", хочешь - отпрысков  дагестанских  или  краснодарских
бизнесменов, хочешь - братьев-ингушей. Полное раздолье для людей, почитающих
за святыни стреляющее железо и резаную бумагу с портретами президентов...
   - Есть одна мысль, - сквозь зубы прошептал Чубаров. - Но о ней позже...

***

   Десятикилометровый марш-бросок вниз по склону горы и  далее  по  болотцу,
где Филонов провел группу по  одной  ему  известной  тропинке  между  топей,
закончился в лесочке на берегу Гехи.  Пару  раз  в  отдалении  прострекотали
вертолеты,  доставлявшие  боеприпасы  и  продовольствие  засевшим  в   горах
десантникам из Псковской бригады.  Казаки,  скрытые  высоким  кустарником  и
камуфляжем, даже не замедлили шаг - с воздуха их заметить было невозможно.
   Экс-браконьер первым достиг пологого откоса, раздвинул  ветки  жимолости,
посмотрел на бурлящую воду и махнул рукой.
   - Порядок...
   Рокотов критически оценил обстановку.
   - Ну, и как мы будем переправляться? - серый пенящийся  поток  шириной  в
добрые тридцать метров не внушал биологу оптимизма. - Снесет на фиг...
   - Не снесет, - Никита сбросил рюкзак, - брод прямо перед нами.
   - Это ты называешь бродом? - удивился Рудометов.
   - Да, Гоги, - Филонов расстегнул клапан рюкзака и вытянул моток  прочного
троса, - Мостов туточки отродясь не бывало...
   - Так, - Влад повернулся к столпившимся казакам. - Что встали?  Данила  с
Семеном - назад, контролировать пройденный маршрут. Денис с Васей -  налево,
Антон с Лешей - направо. И побыстрее... А то, вишь, расслабились,
   Бойцы рассредоточились по кустам. Свободные от несения караульной  службы
уселись на траву.
   Рокотов положил "Грозу" на свой сброшенный рюкзак, подобрался  поближе  к
тому месту, где начинался песчаный откос, и  улегся  на  живот,  внимательно
осматривая противоположный берег сквозь раздвинутые ветки низенького кустика
ежевики.
   Филонов расположился в метре слева.
   - Что думаешь? - через минуту спросил биолог.
   - Чисто, - Никита прищурился. - Лесок  небольшой,  всего-то  с  километр.
Дальше - гора. Чичики тут лагерем становиться не будут, неудобно.  Любое  из
четырех направлений заблокировать можно. И  с  воздуха  проутюжить.  Деревья
редкие,  нормальной  защиты  не  дают.  Даже  отсюда  на  сотню  метров  все
просматривается...
   - Согласен,  -  Владислав  оперся  подбородком  на  кулак.  -  А  мы  как
схоронимся?
   - Посередке овражек имеется. Для нас - в самый раз.  Токо  слушать  надо,
чтобы вертухи внезапно не подошли.
   - Ясно. Ну что, готовим переправу?
   - Ага, - Филонов отполз назад. Никита вошел в бурлящую воду,  привязанный
за брючный ремень тросом, второй конец которого для надежности Влад  обмотал
вокруг молодого каштана. Бывший браконьер благополучно миновал быстрину, где
вода доходила ему до пояса, и выбрался на другой берег. Там он обошел вокруг
невысокого тополя и тем же путем вернулся обратно. Теперь трос охватывал два
ствола на противоположных берегах реки и представлял собой огромную петлю.
   - Готово, - Филонов отвязал веревку  и  соединил  концы  сложным  морским
узлом. - Прошу...
   Переправа прошла практически без неожиданностей. За пять минут все казаки
очутились на другом берегу Гехи.
   Последним реку пересек Влад. Никита подтянул  к  себе  узел,  развязал  и
смотал мокрую веревку.
   - Просушить треба. Дойдем до овражка, разложи на  солнце,  -  посоветовал
рачительный Лукашевич.
   - Да и нам  не  помешает  обсохнуть,  -  поддержал  Рядовой,  который  на
середине реки поскользнулся и вымок до макушки.
   - Под ноги надо смотреть, "Ихтиандр", - проворчал Филонов,  переживший  в
связи с падением  Семена  несколько  неприятных  секунд.  -  Сначала  оружие
протри, потом о себе позаботишься. Масло я тебе дам...

Глава 7
ТИХО В ЛЕСУ

   - ...Казаки разные бывают, - Рокотов откинулся спиной на поросший жесткой
травой откос и  спрятал  в  кулаке  тлеющую  сигарету.  -  И  нормальные,  и
проходимцы, и ряженые клоуны. Встречаются и самые натуральные  дебилы.  Вон,
чего далеко ходить... Недавно репортаж по телику видел.  Из  Таганрога.  Там
местное казачество пытается запретить строительство  мечети.  Орут,  что  не
позволят "сатанинским сектам" возводить свои молельные дома... Кретины...  Я
бы за  такое  яйца  обрывал.  А  мнят  себя  радетелями  казачьих  традиций!
Вырядились, как попугаи, ментики одного  полка,  лампасы  другого,  околышки
фуражек - третьего. Медальки несуществующие себе на грудь понавесили.  Тьфу!
А в книжки заглянуть забыли. Хотя чего проще - пойди  в  библиотеку,  возьми
описание казачьей формы и закажи в ателье все по канонам... И  вообще:  суть
казачества не в форме и не в позументах, а  в  том,  что  человек  конкретно
делает. Достоин ли он называться казаком...
   - Придурков  много,  -  согласился  Янут.  -  О  националистах  можно  не
говорить. Им одна дорога - типа в казачество. Или к коммунякам. Работать  не
хотят, вот и бродят толпами по улицам, к кавказцам и евреям цепляются.
   - С кавказцами особо не забалуешь, - Туманишвили отправил в рот сорванный
поблизости стебелек  черемши.  -  Отпор  на  раз  дают...  Недавно  наваляли
приезжим из Краснодара. Те к местному атаману-коммунисту в  гости  приехали,
ну, и пошли поразвлечься. Еле ноги из станицы  унесли.  А  наши  их  еще  на
околице предупредили, чтобы не вздумали с  подмогой  вернуться.  Иначе  всем
селом бы вставили...
   - И правильно, -  кивнул  Чубаров.  -  Лично  у  меня  больше  доверия  к
соседям-кавказцам, чем к этим заезжим мудакам. Одни понты и  желание  выпить
на халяву. Край уже на ладан дышит, а они все орут,  чтобы  их  из  местного
бюджета финансировали. И ведь что поразительно - дают им  бабки!  Учителя  и
врачи по году зарплату ждут, а эти чуть ли не каждую неделю  праздники  свои
проводят, банкеты, матпомощь на строительство домов получают...
   - Это нормально, - Владислав прикрыл глаза. - Кто успел к государственной
кормушке присосаться, показать свою лояльность, тот всегда  при  деньгах.  В
нашей стране главное - с властью дружить. Такая вот демократия, понимаешь...
   - Ничего, новый Президент разберется, - убежденно заявил Янут.
   - Ну-у, разберется, - зевнул Рокотов. - Не дадут-с. Даже если бы он хотел
что-то сделать. Да и я сильно сомневаюсь, что он что-нибудь  хочет.  Получил
пост - и ладно.
   - Не, Вова мужик крепкий, - покачал головой Чубаров.
   - С чего ты взял?
   - Ну-у... Вертикаль власти укрепляет, губернаторов строить  начал.  Много
чего...
   - Ерунда это все, - Рокотов  сморщил  нос.,  -  Президентские  инициативы
можно разнести по кочкам за десять минут.
   - Как?
   - Да с точки зрения логики...
   - Например? - заинтересовался Егор.
   - Хотя бы укрепление вертикали  власти  -  Владислав  сел  прямо.  -  Для
начала,   институт    представителей    Президента    -    это    совершенно
антиконституционный  орган.  Есть  три  ветви  власти   -   законодательная,
исполнительная и судебная. Четвертой,  которая  бы  за  всем  наблюдала,  не
Предусмотрено в основном законе  страны.  Поэтому  представители  Президента
существуют как бы полулегально, лишь на  основании  указа.  В  принципе,  их
можно смело посылать на фиг, их полномочия нигде не прописаны...
   - Отчего же не посылают? - осведомился Туманишвили.
   - Погоди еще. Дай срок губернаторам,  и  они  этих  представителей  очень
ровно на задницу посадят. Пока идет взаимное прощупывание. Если Президент  в
самое ближайшее время не инициирует внесение изменений в  Конституцию  и  не
легализует  своих  кунаков,  то  их  сожрут  на  местах.  Подставят,  начнут
саботировать их распоряжения, вызовут народный гнев.  Много  чего  придумать
можно... Да вон, чего далеко  ходить!  У  нас  в  Питере  назначили  бывшего
комитетчика. Тот всю жизнь с диссидентами боролся. Товарищ  Чаплин.  И  что?
Начал с того, что под резиденцию свою захапал дворец бракосочетаний, особняк
великого князя  Николая  -  Николаевича...  И  понеслось!  Народ  волнуется,
Чаплина "свадебным генералом" обозвали, и дня не приходит, чтобы  в  газетах
его не упомянули.  Вот  вам  и  представитель  Президента!  К  тому  же  эти
бюрократы  на  обычного  человека  никакого  влияния  не  имеют,  только  на
чиновников. Из этого следует, что простому гражданину  без  разницы  -  есть
представитель или нет его... Виртуальность, господа.
   - Не понял, - сказал Чубаров.
   - Что не понял?
   - Про виртуальность...
   - Это просто... На самом деле мы с властью  почти  не  сталкиваемся.  Они
существуют отдельно, мы - отдельно. Непересекающиеся множества. Если  строго
рассудить, то современные  чиновники  из  руководства  страны  на  людей  не
оказывают никакого влияния. Каждый выживает  сам  по  себе.  Если,  конечно,
хочет... Я не беру в расчет бюджетников. Они по собственной инициативе дурью
маются. Или бабки срубают за счет других, как менты...
   - Но жить-то надо, - развел руками Янут, - Что-то жрать,  детей  кормить,
где-то работать...
   - Это не ответ.
   - Почему?
   - По  кочану.  Чтобы  нормально  питаться,  не  обязательно  работать  на
госпредприятии. Деревни вымерли, там дома по тыще рублей стоят. Возьми  купи
и живи там, на подножном корму. Всяко  лучше,  чем  на  дядю  горбатиться...
Овощи, фрукты, скотина. А также млеко и яйки, - Влад спародировал  немецкого
унтер-офицера вермахта из советского фильма. - Вы же  хозяйство  держите,  и
ничего. Никто из вас не стонет... Надо только  захотеть..  Себя  перебороть.
Иначе кранты.
   - Не все на земле работать умеют, - возразил Чубаров.
   - Сие есть отмазка для тех, кто  вообще  трудиться  не  хочет.  Научиться
всему  можно,  стоит   только   захотеть.   Мы   все,   между   прочим,   не
профессиональные вояки, а выполняем задачу, диверсионной группы. И не  вопим
о том, что это не наше дело. Ибо если не мы, то кто?..
   Собравшиеся на дне овражка казаки умолкли, обдумывая услышанное.
   Вдалеке заполошно застрекотала сорока. Туманишвили резко перевернулся  на
живот и посмотрел в направлении звука.
   - Не дергайся, - Филонов легонько ткнул Егора кулаком в плечо. - Это  она
орет на птенцов. При опасности крик другой...
   Грузин успокоился.
   - Недавно со стариком одним говорил, - Михаил перевел разговор на  другую
тему, - о давних временах... Много интересного  услышал.  Старику  сто  семь
лет, а память как у молодого. Он мне рассказывал про  бойца  одного,  что  в
начале века тут шороху  наводил.  Штабс-капитан  Николай  фон  Фрейман  ...
   Влад удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
   Фамилия ему была хорошо знакома. И не понаслышке. Но для Рокотова  явился
новостью тот факт, что его прапрадед Николай Рудольфович фон Фрейман за свою
насыщенную событиями жизнь успел отметиться даже  на  Кавказе.  Про  участие
далекого предка в русско-японской и Первой мировой  войнах  Владислав  знал.
Как и про то, что прапрадед, уже  будучи  генералом,  несколько  лет  служил
военным комендантом Ташкента.
   Но не про Кавказ. Сто лет прошло, а о нем  все  еще  помнят.  Чудны  дела
Господни...
   - Немец? - спросил Никита.
   - Нет, наш человек. Казак, - серьезно ответил Чубаров.
   "Вот это да! - поразился биолог. - Рудольфыч еще и  казаком  был!  Ну  ни
фига себе! Кому сказать - не поверят. Скажут, придумал... Хотя  жизнь  такая
штука, что задачки покруче любого детектива подбрасывает..."
   - И чо он творил? - Филонов придвинулся поближе к рассказчику.
   - Чучмеков гонял, - Михаил устроился поудобнее и обхватил руками  колено.
- Один раз он попал в та-акую передрягу! Это  случилось  ровно  через  месяц
после того, как фон Фреймана  назначили  командиром  заставы.  А  дело  было
так...

***

   Ларе Йоргенсен пошуровал затянутой в трехпальцевую перчатку рукой  внутри
углубления рядом с обечайкой аварийного люка  "Мценска"  и  нащупал  вентиль
трубопровода высокого давления. Отпирающий механизм отсутствовал.  Из  трубы
пятисантиметрового диаметра торчал лишь многогранный выступ.
   Норвежец постучал по  вентилю  специальным  пластиковым  молотком.  Вверх
вырвалось несколько мелких пузырьков.
   - Ульве, - водолаз  оттолкнулся  от  корпуса  затонувшего  ракетоносца  и
отплыл на метр, удерживаемый в круге света мощным  многожильным  кабелем.  -
Нужен ключ на три четверти дюйма.
   - Роджер , - пискнул наушник гидрофона.
   Кислородно-гелиевая  смесь,  которой  норвежцы  дышали   на   стометровой
глубине,  имела  один  безопасный  побочный  эффект  -  здоровенные  .мужики
начинали говорить тоненькими писклявыми голосами, будто  манерные  девчонки
из младших классов.
   Ульве Пике расстегнул болтающуюся на ремне плоскую  сумку,  чуть  стравил
воздух и опустился к Йоргенсену.
   Ларе попытался зацепить многогранник ключом, но головка только  царапнула
по самой верхней кромке металлического выступа. Норвежец протянул инструмент
обратно Пиксу и прижал подбородком кнопку вызова диспетчера.
   - Да? - мгновенно отозвалось спасательное судно.
   - Проблема. Нужен ключ на три четверти с изогнутой рукоятью.
   - Параметры?
   - Двойной прямой угол в десяти  сантиметрах  от  обреза  головки.  Высота
изгиба - пять.
   - Ждите, - диспетчер отключился. Йоргенсен неподвижно завис в толще воды,
экономя силы. Сто метров - это не шутка. Каждое движение отнимает  в  десять
раз больше энергии, чем на поверхности. Чтобы отвернуть два десятка  шурупов
и добраться до трубопровода, водолазам пришлось потратить почти два часа,  и
все из-за странного технического решения русских конструкторов,  запрятавших
датчик давления под массивную стальную  пластину.  Хотя  разумнее  было  его
разместить в более доступном месте.
   Вечно русские создают трудности на пустом месте.

***

   Сначала     разогнали     спасательные     службы,     вынудили     своих
профессионалов-глубоководников   уйти   в   зарубежные   фирмы,   уничтожили
вспомогательные суда, а затем устроили крупномасштабные учения, задействовав
в них весь подводный флот. Причем зачем-то загнали огромный атомный  крейсер
на мелководье, где ему толком не развернуться и  не  погасить  скорость  при
экстренном погружении.
   С "Мценском", по мнению Йоргенсена" произошло что-то странное.
   Не мог новейший ракетоносец водоизмещением в двадцать четыре тысячи  тонн
утонуть из-за столкновения со старой миной, как  русские  заявили  поначалу.
Бред это, отмазка для тех, кто ничего не  смыслит  в  современных  подводных
лодках. Как не мог взрыв двигателя  перекисно-водородной  торпеды  разрушить
прочный корпус первого и второго отсеков.
   Остается столкновение.
   Но с чем?
   Субмарины НАТО на полигон не заходили,  айсбергов  в  это  время  года  в
Баренцевом море нет. Да и не станет  опытный  капитан  направлять  лодку  на
таран льдины. Сумасшедших штурманов АПРК не бывает.  Это  майору  норвежской
военной разведки Ларсу Йоргенсену было хорошо  известно  -  сам  десять  лет
отслужил на подлодке.
   Русские что-то мудрят.
   Сначала очень долго тянули с приемом западной помощи, вс„  вели  какие-то
бесконечные консультации, требовали бессмысленных гарантий от  правительства
Норвегии, что оно не станет прикрывать разведывательную  операцию  имитацией
спасательной.
   Потом вдруг на все согласились, но по прибытии судна с водолазами в район
катастрофы зачем-то остановили его на рейде и продержали там  всю  ночь,  не
давая разрешения на спуск к лодке. Хотя сами же признавались, что у них  нет
своих глубоководников, и верещали о том, что каждая минута на счету.
   Попахивает  желанием  кого-то  из  высоких  начальников  скрыть  истинную
причину аварии.
   Очень сильно попахивает... И пятого августа двухтысячного  года  "Мценск"
был поврежден явно не взрывом. От рубки к корме  протянулся  след  от  удара
чем-то узким. Как будто неведомый подводный великан  с  оттягом  засадил  по
лодке  гигантской   саблей.   Края   пробоины   загнуты   внутрь,   обечайка
спасательного люка рассечена надвое, полированная комингс-площадка  имеет  в
верхней трети глубокую трещину.
   Интересно посмотреть, что там с носом.
   Но к нему  норвежцев  не  подпустили.  Обозначили  для  работ  квадрат  в
кормовой части. Самостоятельно  к  носу  не  подплыть,  слишком  рискованно.
Наверху у экранов мониторов вместе со штатными специалистами  сидят  русские
офицеры, контролирующие каждое движение водолазов и отслеживающие картинку с
глубины в режиме реального времени. Плюс в  десяти  метрах  от  места  работ
завис снаряд, спущенный с "Михаила Руднева".
   Ощетинился телекамерами и прожекторами и караулит.
   - Спускаем ключ, - голос диспетчера вывел Йоргенсена из задумчивости.
   - Готовы, - за всех ответил  закрепившийся  точно  над  комингс-площадкой
Ингмар Карлссон.

***

   Андрей Валерьевич Воробьев загнал свои "Жигули"  цвета  "мурена"  в  угол
двора, где ставил машины уже добрый  десяток  лет,  нацепил  на  руль  яркую
желтую штангу противоугонного механизма, воровато оглянулся, вытащил  из-под
панели приборов электронную секретку, сунул ее в карман и со спокойной душой
выбрался из автомобиля: теперь ВАЗ-21099 можно было угонять лишь  с  помощью
крана. Электрика была мертва, никакие  соединения  проводов  не  оживили  бы
стартер и бензонасос.
   Воробьев забрал с  заднего  сиденья  дипломат,  поправил  очки,  поставил
машину на сигнализацию и потопал через двор к арке.
   На фоне окна лестничного пролета он заметил  привалившиеся  к  стене  две
фигуры. Сквозь мутное,  годами  не  мытое  стекло  ни  возраст,  ни  половую
принадлежность определить было невозможно, но Андрей и  так  знал,  кто  они
такие.
   Наркоманы, забравшиеся в подъезд, чтобы уколоться без помех.
   Воробьев вздохнул.
   Любители ханки были проклятьем всех жителей города. В каждой подворотне и
на каждой лестнице валялись использованные шприцы,  закопченные  алюминиевые
ложки, в которых бодяжили зелье, и клочки ваты со следами венозной крови.
   Но питерских стражей порядка это не волновало.
   У них всегда находились более насущные дела, чем отлов наркоманов, - сбор
дани с торговок  у  станций  метрополитена,  выслеживание  хорошо  одетых  и
нетрезвых граждан, чьим имуществом  можно  было  бы  поживиться,  выполнение
спускаемых сверху "планов по раскрытиям" и так далее.
   Наркуши чувствовали себя вольготно.
   До них не было дела никому. Ни  ОБНОНу  , ни участковым, ни городской администрации. Главное  -
не таскать с  собой  больше  одной  дозы,  чтобы  нельзя  было  привлечь  за
торговлю. Употреблять самому не возбраняется.
   Лепота.
   Уколись - и живи!
   Как юрист с многолетним стажем, Андрей прекрасно знал,  во  что  обошлось
наркоманскому  лобби  принятие  Госдумой  удобного  наркоторговцам  варианта
Уголовного Кодекса. Миллионов в сто - сто пятьдесят "зеленых". Но это  капля
в море по сравнению с прибылью. Деньги были отбиты за пару месяцев.
   И понеслось.
   Всего за год после изменения законодательства  число  подсевших  на  иглу
увеличилось в три раза. И продолжало расти. Судя по прогрессии  процесса,  к
середине двадцать первого века в  России  каждый  второй  должен  был  стать
"потребителем".
   Андрей отогнал грустные мысли и сосредоточился на  своих  делах,  коих  у
него  было  в  достатке.  На  носу  сдача  очередной  книги  о  приключениях
неутомимого частного детектива  Акакия  Нертова,  а  тут  еще  одна  девушка
внезапно воспылала к  нему  сильными  "чуйствами"  с  оттенком  материальной
заинтересованности и заявила, что беременна, явно намекая  на  необходимость
совместного проживания и дележки доходов от литературного творчества.
   Как жених Воробьев был перспективен. Своя  огромная  квартира  в  центре,
новая машина, неплохие гонорары за  статьи  и  книги,  престижная  работа  в
городской администрации. Правда, у него имелся довесок в виде двух детей, но
соискательницу звучного имени "мадам Воробьева" сие не смущало.
   На аборт девушка не шла, хотя и  взяла  от  Андрея  необходимую  сумму  в
двести долларов.
   Причем дважды.
   Первый раз она заявила, что  у  нее  украли  кошелек.  А  когда  Воробьев
попытался   выяснить,   где   именно,   залилась   слезами,    орошая    ими
свежеприобретенную в дорогом бутике розовую блузку.
   История не нова. И методы воздействия разнообразием не отличаются -  либо
"Ах,  милый,  я,  кажется,  залетела!",  либо  крики  о  лишении   тщательно
сохраняемой на протяжении многих лет девственности и намеки на  обращение  в
милицию с заявлением об изнасиловании.
   Каждый неженатый петербуржец, имеющий отдельную  жилплощадь,  обязательно
рано или поздно попадает в аналогичную ситуацию.
   Если он, конечно, не педик, у которых свои заморочки.
   Андрей педиком не был...
   Воробьев набрал код  цифрового  замка  и  вступил  в  огромный  холл.  На
лестничную площадку первого этажа выходили всего две двери - квартиры Андрея
и офиса по продаже компьютерной техники. Слева висели почтовые ящики, справа
- старый пожарный щит. Когда-то он был красным, а теперь -  бурым,  покрытым
чешуйками рассохшейся масляной краски. Шит не трогали лет  двадцать,  однако
по непонятной причине на нем сохранился полный  комплект  инструментов:  два
конусообразных ведра,  лом,  багор  и  топор-колун  феноменальных  размеров,
словно сошедший с картины  про  древних  богатырей.  С  топором  впору  было
управляться какому-нибудь Илье Муромцу, а не  худосочному  петербуржцу,  чье
здоровье подорвано климатом, радиацией, проистекающей  из  десятков  ядерных
реакторов,  врытых  в  землю  по  подвалам  многочисленных  НИИ,  и  скудным
питанием.
   Наркоманы отлепились от стены и вышли на середину холла.
   Андрей насторожился.
   Поведение "торчков" было странным. Обычно апологеты опийных препаратов  и
вкусных, но редких грибочков стараются не мозолить глаза жильцам и  на  свет
из-под лестницы не выбираются.
   - Ну, чо, пернатый, - гнусным голосом протянул прыщавый юнец,  поглядывая
на сопящего напарника, - кранты тебе!
   "Пернатый" переложил кейс в левую руку.
   - Ща ты за все ответишь! - продолжила жертва нарушения обмена веществ.  -
И особливо за то, чо Руслана  обидел!  Думал,  за  него  некому  вступиться?
Ошибаешься! Получишь за все! И  за  суд,  и  за  то,  что  над  монетаризмом
издевался! Понял?!
   - Если вы такие демократы,  -  ухмыльнулся  Воробьев,  -  то  сходите  на
Невский и помитингуйте там. А мне недосуг.
   - Чо-о-о?!!! - заорал прыщавый. - Да я тебе!
   Оба "мстителя-демократа" одновременно прыгнули вперед.
   Они не учли того обстоятельства, что бывший военный прокурор в свое время
довольно серьезно увлекался каратэ и отдал этому  благородному  виду  спорта
три с лишним года.
   Хряп!
   Носок ботинка Андрея Воробьева впечатался аккурат между  ног  худосочного
сопляка. Кейс со  свистом  рассек  воздух  и  углом  заехал  в  нос  второго
придурка.
   - Ой! - сказал прыщавый и упал на колени.
   Его соратник отпрыгнул назад и схватился за лицо.
   - Второй раунд, - объявил юрист и встал в  стойку,  прикрывая  дипломатом
корпус. - Гражданин с отбитой мошонкой временно выбывает.
   Прыщавый заскулил и попытался подняться. Воробьев изобразил  нечто  вроде
танцевального па и от души въехал ребром стопы в ухо  стоящего,  на  коленях
малолетки. Того отбросило к стене.
   - Я сказал - выбывает! - Андрей ощутил веселую ярость и удовлетворение от
того, что не забыл уроки сенсея.
   Второй спарринг-партнер покрутил головой, рванулся  к  пожарному  щиту  и
схватил багор.
   - Мы так не договаривались, - заявил Воробьев.
   - Ща ты у меня получишь! - взвизгнул вооруженный  противник  и  с  багром
наперевес по мчался на юриста.
   Ржавое острие прошло в полуметре от отскочившего  Андрея  и  вонзилось  в
щедро заштукатуренную стену. Юрист швырнул кейс в спину промахнувшегося и не
успевшего затормозить придурка, прыгнул к щиту  и  сорвал  с  него  ломик  и
ведро.
   Теперь силы противников уравнялись.
   Воробьев,  как  заправский  гладиатора  нацепил  ведро  на  левую   руку,
перехватил ломик поудобнее и на полусогнутых пошел по дуге, боковым  зрением
контролируя ворочающегося на заплеванном полу прыщавого.
   Боец с багром выдернул свое оружие из стены и развернулся.
   Было заметно, что на длительный бой он не рассчитывал,  но  отступать  не
намеревался. Маленькие глазки горели злобой, рот кривился в шакальем оскале.
   Андрей сделал ложный выпад.
   Противник попался, скакнул вперед и с силой ткнул багром в то место,  где
за полсекунды до этого находился живот Воробьева.
   Юрист развернулся на триста шестьдесят  градусов  и  треснул  ломиком  по
сжатым на древке багра пальцам. Металлическое острие с  противным  скрежетом
царапнуло по мрамору пола, одна рука нападавшего разжалась,  он  споткнулся,
завалился ничком и по инерции проехал  пару  метров.  Андрей  решил  развить
успех и вдогоночку заехал ведром по затылку падающему придурку.
   Дзынь! Акустика в старых питерских домах  такая,  что  годится  даже  для
выступлений оперных певцов. Удар жестяным конусом по пустой  голове  отлично
срезонировал по всему лестничному пролету.
   Оглохший,  с  разбитыми  в  кровь  пальцами  правой   руки   доморощенный
"мститель"  резво  вскочил  и  вновь  пошел  в  атаку,  будто  средневековый
копейщик.
   Воробьев отклонился в сторону, отбил острие ведром и вмазал  неугомонному
придурку  железякой  промеж  глаз.  Посланец  Руслана  Пенькова   зашатался,
выпустил из рук багор и тут  же  получил  коленом  в  промежность.  Добивать
противника  ломиком  Андрей  не  стал.  Ему  было   совершенно   неинтересно
разбираться с операми из местного отделения по поводу  "превышения  пределов
необходимой обороны".
   Бесчувственное тело рухнуло на мрамор.
   - Йа-а-а! - очухавшийся прыщавый сорвала с пожарного щита топор и вскинул
его над головой. В ярости он не обратил внимания ни на веек  колуна,  ни  на
состояние топорища.
   Трухлявое дерево  годилось  лишь  для  того,  чтобы  спокойно  висеть  на
кронштейнах. Любые иные действия были ему противопоказаны.
   Андрей открыл рот, но предупредить прыщавого не успел.
   Рукоять колуна переломилась в навершии, и пятикилограммовый кусок  железа
обрушился на темечко юнцу.
   Слава Богу, что не острием.
   Так и не успевший ничего понять худосочный "витязь" получил рауш-наркоз и
кулем свалился под ноги Воробьеву. Топор глухо стукнулся об пол.
   Юрист покачал головой, аккуратно повесил на место пожарные инструменты  и
поднял испачканный дипломат.
   Теперь следовало позвонить в милицию и сообщить о том,  что  на  лестнице
сцепились какие-то наркоманы. Пусть  пострадавшими  займутся  изнывающие  от
безделья местные "копы" и  врачи  из  травматологии.  То,  что  хулиганистым
порученцам Пенъкова требуется медицинская помощь, было  видно  невооруженным
глазом.
   Андрей Валерьевич Воробьев был большим гуманистом.

***

   Чубаров дернул за рукав Рокотова, размышляющего о превратностях судьбы.
   - О чем задумался?
   - Да так, - Владислав оторвался от созерцания  травинки  рядом  с  носком
своего сапога. - Абстрактные мысли. О том о сем... В основном
   Про раздрай в нынешней власти.
   - Я тебя не всегда понимаю, - признался
   Михаил. - С одной стороны - ты явный патриот, покруче многих, с  кем  мне
приходилось  общаться...  А  с  другой  -  какой-то  либерал-демократ.  Типа
Чубайсенко.
   Биолог посмотрел на спящих казаков и почесал кончик носа.
   - С чего это ты меня с Чубайсенко сравниваешь?
   - Ну-у... Ты ж за американскую модель рынка выступаешь. И вообще...
   -  Ошибочка  вышла,  -  покачал  головой  Рокотов.  -  Ты  меня,  видать,
недопонял. Я за  американскую  модель  никогда  не  выступал.  Скорее  -  за
чилийскую. Социализм с человеческим лицом, как Меченый говаривал.  Только  у
нас из этого ни фига не вышло. Три президента подряд,  и  все  трое  -  мимо
кассы...
   - И Вова?
   - Похоже...
   - Но Вован-то мужик наш, конкретный.
   - Я не спорю,  -  примирительно  заявил  Влад,  чтобы  не  обидеть  ярого
государственника Мишу. - Но надо по делам судить, а не по декларациям.
   - Мне кажется, что он все правильно делает.
   - Так то кажется...
   - Жить спокойнее  стало,  определенность  появилась,  -  не  успокаивался
Чубаров. - С чичиками скоро закончат. У нас в станице почти  все  мужики  за
него.
   - Тогда что мы с тобой здесь делаем, не подскажешь? - ехидно  осведомился
Рокотов. - Что ж не спецназ и не  СОБР  ментовский,  а  мы?  Почему  Митю  и
Ираклия до сих пор не вытащили? Знаю,  что  ответишь,  можешь  даже  рот  не
открывать. Местные власти тормозят, не перестроились еще... Опять начинается
сказочка про доброго царя. Мол, сидит в Кремле,  всех  жалеет,  всем  помочь
хочет, а злобные придворные не дают. Проходили уже. И  с  Романовыми,  и  со
Сталиным, и с нынешними "избранниками народа"... Только  от  этого  простому
человеку не легче. Ты хоть в лепешку разбейся,  на  прием  к  Президенту  не
попадешь,  чтобы  правду  ему  высказать.  Максимум  до  десятого  помощника
доберешься. А тот все твои заявления просто выбросит... Президент, может,  и
помог бы, чисто по-человечески. Но проблема в том,  что  идущие  в  политику
перестают быть людьми.  Это  мое  мнение,  субъективное.  Нужно  кардинально
менять принципы управления страной,  а  не  пытаться  восстановить  какую-то
дурацкую вертикаль а-ля КПСС. Так и так из этого ничего не выйдет.
   - Почему?
   - Снова здорово! - разошелся Влад. - Мы  ж  уже  говорили  об  этом.  Для
вертикального   управления   нужна   поддержка   населения,   а   не   кучки
проворовавшихся подонков. Поддержки нет, соответственно, нет и вертикали...
   - Не вс„ сразу.
   - Про "сразу" никто не говорит. Этот подход  по  природе  своей  порочен.
Чиновничий аппарат в принципе не может  производить  ничего  положительного.
Только  обеспечивать  сам  себя,  типа  паразита.  А  неконтролируемый  рост
популяции бюрократов ведет к отравлению всего организма. В данном  случае  -
страны.  Законы  что  в  биологии,  что  в  социологии  примерно  одинаковы.
Институты чиновников  надо  уничтожать  целиком,  а  не  методом  частичного
сокращения, потому что здесь вступает в силу уже закон  Паркинсона,  который
звучит так: "Если  штат  бюрократического  учреждения  сократить,  то  через
непродолжительное  время  он  восстановится  в  полном  объеме   плюс   семь
процентов". У  нас  же  аппарат  не  только  не  уменьшается,  а  появляются
дополнительные институты власти вроде  полномочных  представителей,  которым
требуются офисы, машины, квартиры в элитных домах, гособеспечение и  прочее.
Толку от них - ноль, а расходы опять из бюджета.... Из нашего, между прочим,
кармана. Про коррупцию  я  и  не  говорю.  Как  только  у  них  сформируются
более-менее определенные полномочия, увидишь. Бабки будут со всех сосать, як
пылесосы...
   - Вован - комитетчик, - не согласился Миша  -  Он  может  пока  выжидать,
смотреть, как кто себя проявит. А потом ударит...
   -  Жди!  -  хмыкнул  биолог.  -  То-то  первый  указ   у   него   был   о
неприкосновенности Борюсика и его семейства. Конечно, я  могу  и  ошибаться,
но, по-моему, этим все сказано. Если бы он оградил только бывшего президента
от преследования по политическим мотивам, я б его понял и поддержал. Но  при
чем тут уголовно наказуемые делишки  родственников?  Не  вяжется  с  образом
справедливого и мудрого комитетчика...
   - Он человек закрытый, - значительно сказал Чубаров.
   - Ты имеешь в виду его внешнюю непроницаемость?
   - И это тоже...
   - А тебе не приходило в голову, что человек  может  изображать  усиленную
работу мысли и напускать на себя таинственный вид, чтобы  скрыть  внутреннюю
пустоту, а? Что нет  ничего  за  этой  завесой?  И  внешний  образ  является
конечной точкой? А все происходящее -  мощная  рекламная  кампания,  должная
уверить народ в том, что во главе ее стоит не пешка, находящаяся  неизвестно
в чьих руках, а многоопытный политик? С  точки  зрения  логики  такой  вывод
имеет право на существование...
   Михаил растерялся.
   - О чем ты? Какая пешка?
   - Фигура есть такая. Шахматная, язвительно разъяснил Рокотов.
   - Это я понимаю. Но что Президент - пешка...
   - Нам сие неведомо. Однако в жизни все  бывает.  И  данное  предположение
имеет своих сторонников. Сам читал статейки на эту тему.
   - Серьезно? - удивился Чубаров.
   - В натуре, - Влад цыкнул зубом. - У нас в Питере что только не прочтешь.
Город контрастов. Одни за Президента в огонь и в воду идти готовы, другие во
всех смертных грехах обвиняют. Истина, как обычно,  где-то  посередке...  И,
что самое приятное  для  читателей,  у  каждой  стороны  есть  непробиваемые
аргументы.
   - Даже у тех, кто Президента пешкой обзывают?
   - Ага... Я тебе больше скажу, его еще  в  агенты  БНД  записали.  Мол,  в
Германии вербанули, в восьмидесятых годах.
   - Ну, это чушь!
   - Скорее  всего...  Хотя  версия  зело  привлекательная  с  точки  зрения
продаваемости газет.  Уверяют,  что  есть  даже  ксерокопии  документов,  по
которым выходит, что весь разведаппарат нашей Западной группы войск в полном
составе перешел на сторону вероятного противника.
   - Об этом Холодцов писал, из "Комсомольца Москвы", - вспомнил  Михаил.  -
Его, типа, за это и грохнули...
   - Холодцов - "самоподорванец", - жестко отрезал  Владислав.  -  Попытался
имитировать покушение на себя любимого и не рассчитал мощности  заряда.  Вот
увидишь, тех, кого арестовали по этому делу, на суде отпустят. Там  доказухи
вообще нет, одно словоблудие.
   Чубаров пожал плечами.
   - Возможно. Но вот твое мнение о Президенте...
   - Мое мнение субъективно. В конце концов, у  нас  демократия.  И  я  имею
полное право любить или не  любить  конкретное  должностное  лицо.  Чай,  не
девушка и не пачка долларов... Я не пытаюсь ему навредить. Даже  наоборот  -
если Вован проявит выдержку и начнет делать нечто мне понятное и  идущее  на
благо страны, я всеми силами постараюсь ему помочь.  -  Рокотов  встал  и  с
хрустом потянулся. - Ладно, Миша, заболтались мы с  тобой.  Лучше  пойдем-ка
посты проверим. Через час будем отправляться дальше...

***

   Николай Соломонович Кульман, беззвучно шевеля  губами,  прочел  текст  на
официальном бланке и искоса посмотрел на развалившегося  в  кресле  напротив
старого приятеля и подельника: Поганина.
   Владимир Никифорович Поганин являл собою образец современного российского
олигарха.  Беспринципного,  умеющего  найти  выгоду  в  любом  деле   и   не
скупящегося на подачки государственным служащим.
   Перед Кульманом  замаячила  перспектива  получения  очередных  нескольких
миллионов долларов. Но для этого ему надо было порвать со  сладкой  парочкой
Березинский-Абрамсон.  Предложение  Поганина  выглядело  заманчиво,   однако
Николай Соломонович решил не спешить. Ласковый теленок двух маток сосет.
   - Я подумаю...
   - Коля, времени мало, - напомнил Поганин.
   - Твои люди должны доказать свою состоятельность.
   - Двадцатого - двадцать первого они начнут работу. За неделю убедишься.
   - Хотелось бы, - вежливо кивнул Кульман.
   Поганин где-то откопал группу, которая пообещала взять под свой  контроль
половину нефтепроводов, проходящих через Чечню, и решить  вопрос  с  мелкими
бензиновыми  баронами.  Единый  поставщик  неучтенного  топлива  лучше,  чем
десяток-другой совершеннейших отморозков, могущих  в  любой  момент  сорвать
оговоренную поставку и постоянно цепляющихся друг с другом.
   По словам олигарха, группа сидела в Грузии  и  ждала  приказа  на  начало
работы. Кто они такие, Владимир Никифорович не говорил.
   Но это и не важно. Важно только то, насколько они профессиональны  и  как
быстро смогут покончить с конкурентами.
   - Какой расчетный срок? - меланхолично спросил Кульман.
   - Месяц.
   - Думаешь, справятся?
   - Это их вопросы. Прогарантировали, что да.
   - Хорошо. Буду ждать  вестей,  -  Николай  Соломонович  дал  понять,  что
аудиенция окончена.

***

   Йоргенсен накинул головку ключа на вентиль системы  высокого  давления  и
потянул за рукоять. Металлический многоугольник  легко  поддался,  и  из-под
резьбы появилась струйка пузырьков.
   Ларе отодвинулся от квадратного проема на корпусе  лодки,  чтобы  его  не
раскрутило воздушным потоком, если вентиль не выдержит.
   - Что думаешь? - наушник пискнул голосом Карлссона.
   - Баллоны в: нормальном режиме. Почти двести атмосфер. Не понимаю, почему
они  не  пытались  продуться  вручную.  Герметичность  кормовых  цистерн  не
нарушена...
   - Будем стравливать?
   - Зачем? - ответил Пике, переместившийся от  комингс-площадки  поближе  к
Йоргенсену. - Теперь уже без толку. И время потеряем...
   - Согласен, - Ларе завернул вентиль обратно. - Пошли к люку.
   Три облаченные в  глубоководную  амуницию  фигуры  медленно  проплыли  до
двухметрового стального  круга,  охватывавшего  кольцом  переходной  колодец
девятого отсека "Мценска".
   - На первый взгляд, порядок, - Пике ощупал запорный механизм.
   Карлссон принял горизонтальное положение и стукнул  пластиковым  молотком
по обечайке. Металл глухо отозвался.
   Ингмар склонился пониже и стукнул еще раз.
   Тот же акустический эффект.
   Норвежец подтянул под себя ноги, зацепился левой  рукой  за  страховочный
конец и простучал ободок люка.
   - Уплотнение не нарушено.
   - Тогда почему его не открыли? - Йоргенсен сурово насупился.
   - Непонятно. Судя по внешнему виду, даже не пробовали.
   - Что в самом колодце?
   Карлссон покрутил головой в бронированном шлеме.
   - Вода.
   - Точно?
   - Сто процентов. Если и есть воздух, то подушка в несколько сантиметров.

***

   Водолазы оказались в затруднительном положении. Приказ на  открытие  люка
имелся, но  они  опасались,  что  какая-то  часть  лодки  все-таки  окажется
незатопленной, и тогда рванувшаяся в свободные  полости  вода  может  увлечь
одного из них внутрь отсека.
   - Если уплотнение цело, то затопило снизу, - констатировал Пике.
   - Либо через трещину самого  колодца,  -  Ингмар  ткнул  рукой  в  черную
резину, покрывавшую борта русского  атомного  крейсера.  -  Между  легким  и
прочным корпусами. Про сам отсек мы ничего не знаем.
   - Тогда делаем следующее, - решил Ларе, - У льве страхует меня  сзади,  а
ты, Ингмар, перемещайся к колоколу. И направь сюда дополнительный свет.
   - Ясно...
   Через четырнадцать минут крышка аварийного люка "Мценска" поддалась.
   Из отверстия вырвалась  пара  кубометров  воздуха,  спрессованного  между
герметиком и  поверхностью  затопившей  колодец  воды,  и  помчалась  вверх,
раздуваясь в переливающийся в свете прожектора пузырь.
   Йоргенсен  поежился,  на  мгновение  представив  себя  на  месте  русских
подводников,  запертых  в  темных   отсеках   и   погибших   от   удушья   и
переохлаждения, когда ледяное море из поврежденных  трубопроводов  добралось
до их тел. Единственным утешением для  родственников  членов  экипажа  могло
служить осознание того, что смерть наступила быстро.  При  температуре  воды
чуть выше точки замерзания и давлении десять  атмосфер  редко  кто  выдержит
дольше трех минут.
   Последняя надежда найти кого-нибудь выжившими отошла в небытие.
   Ларе отдал команду на всплытие.
   Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Зотов снял фуражку,  тыльной
стороной ладони вытер соленые брызги, окропившие его щеку, и понуро  опустил
голову.
   Теперь можно было  не  спешить  и  не  демонстрировать  съемочной  группе
государственного телеканала свою бешеную активность в деле спасения  моряков
с затонувшей подлодки.
   Вс„ уже позади...
   Два часа назад норвежцы официально объявили о том, что переходной колодец
аварийного выхода заполнен водой.
   Это финал.
   Флагман  российского   ударного   флота   окончательно   и   бесповоротно
превратился  в  груду  лежащего  на  дне  искореженного   железа.   Прогнозы
скептиков, предрекавших провал спасательной операции, оправдались. У ВМФ так
и не нашлось средств для того, чтобы в экстренном порядке хотя бы  подтащить
корму "Мценска"  поближе  к  поверхности,  где  могли  бы  сработать  легкие
водолазы.
   Правда, никто из адмиралов к этому и не стремился.
   Даже наоборот.
   Любое предложение от независимых специалистов ложилось под сукно. В  деле
сокрытия ненужных инициатив Зотову и Яцыку не было  равных.  И  вице-премьер
Кацнельсон не только не мешал этому процессу, но и азартно его  поддерживал,
подсчитывая будущие барыши, когда в систему  военно-промышленного  комплекса
хлынут потоки бюджетных денег.
   Хватит на всех.
   После  такой  катастрофы  и  такого  общественного   резонанса   получить
дополнительные ассигнования будет легко. Депутаты сами предложат  увеличение
расходов на оборону. И внесут поправки в проект бюджета.
   За свое кресло Зотов не боялся.
   Он хорошо выступил перед публикой, вовремя подал  рапорт  об  отставке  и
ничуть не сомневался,  что  его  не  удовлетворят.  Самохвалов  подсуетится.
Объяснит Президенту, что вины комфлота в трагедии нет.
   Может статься, что даже наградят.
   За четкую организацию спасательных работ и за личное мужество.
   Что же до погибшего экипажа...
   Все бывает. Служба на  подводном  флоте  -  не  синекура.  От  аварии  не
застрахован никто. А документы,  подтверждающие  отсутствие  вины  адмирала,
давно готовы. И никто никогда не докажет, что Зотов знал об истинной причине
трагедии, знал с первой минуты.
   Свидетели уже мертвы.
   Капитан "Адмирала  Молотобойцева"  будет  молчать.  Показания  кренометра
авианесущего крейсера, по которым можно было доказать факт  тарана,  стерты,
на прибор поставлена новая лента. И вскорости корабль-убийца сам налетит  на
камни.
   Случайно.
   И отправится в сухой док, где ему поправят немного помятое  днище.  Никто
ничего не заподозрит. На флоте  многое  бывает,  в  том  числе  и  неудачный
маневр.  Особенно  при  преследовании  вторгшегося  в  территориальные  воды
объекта...
   Зотов повернулся к оператору, с трудом удерживающему на плече  тяжеленную
камеру.
   - Я виноват, - трагическим голосом  начал  адмирал  и  с  удовлетворением
отметил, что на глаза навернулись почти искренние слезы. - Я не смог  спасти
сто восемнадцать жизней. Я  сделал  все  возможное,  но  не  смог.  Извините
меня... Я понимаю, что никакие слова утешения не помогут  матерям  и  вдовам
пережить это горе...
   Корреспондент, который целую неделю  был  в  гуще  событий  и  гнал  свои
репортажи прямо с борта крейсера, стиснул зубы и отвернулся.
   В отличие от Зотова, журналист плакал по-настоящему.

***

   Рокотов запрокинул голову и уставился на расселину, наискосок прорезающую
почти вертикальный склон горы. Кто-то из казаков присвистнул.
   - И как мы тут пройдем? - поинтересовался Рудометов.
   - Молча, - Филонов спокойно затушил окурок о подошву десантного сапога.
   - Может, лучше обойти? - неуверенно предложил Веселовский.
   - Кому охота намотать лишних сорок километров, тот пущай идет. - Никита с
деловым видом достал из рюкзака моток тонкого троса.  -  Заодно  с  чичиками
повоюете. Их и слева, и справа в избытке... А здесь нас никто  караулить  не
будет.
   - Ночь скоро. Как мы в темноте-то полезем?  -  Туманишвили  посмотрел  на
Влада, будто ища в нем поддержку.
   -  Ночью  вертухи  не  летают,  -   экс-браконьер   закрепил   на   поясе
хромированный карабин. - А лезть... Один черт - что  днем,  что  ночью.  Это
снизу страшно, горушка огроменной кажется. На самом деле забраться можно.
   - Покорение пика независимого чеченца, -  Рокотов  перевесил  "Грозу"  за
спину. - Не сорвется никто?
   - Если в связке идти, то нет. Главное - без паники. Я тут сто раз  ходил.
И ничего, жив пока, - бодро заявил Никита.
   - Тогда веди, -  Владислав  встал  рядом  с  бывшим  браконьером.  -  Как
привязываемся?..

ДЕМИЛОГ
13 августа 2000 г. 23:45 по Москве. Баренцево море, глубина 97 метров. Атомный подводный ракетоносец "Мценск". Восьмой отсек.

   - Давление? - спросил капитан-лейтенант Дмитрий Кругликов.
   Боцман оглянулся на фосфоресцирующую  шкалу  манометра,  закрепленного  в
углу отсека.
   - Четыре и восемь...
   - Терпимо.  За  сутки  поднялось  всего  на  три  десятых,  -  при  свете
фонарика-"жужжалки", который  держал  мичман  Семенов,  Кругликов  аккуратно
вписал цифры в блокнот. - Прорвемся...
   Из двадцати восьми человек, запертых в кормовых  отсеках  лодки,  он  был
самым старшим по званию. Хотя и не самым старшим по возрасту.
   В тот момент, когда корпус  всплывающего  в  аварийном  режиме  "Мценска"
потряс страшный удар, Дмитрий находился на  своем  боевом  посту  в  седьмом
отсеке. Он чудом увернулся от  вылетевшего  из  гнезда  электронного  блока,
перекатился по узкому проходу и тем самым спас себя от  рухнувшей  прямо  на
операторское место  стальной  конструкции,  на  которой  крепились  ящики  с
запчастями.
   Последовавшую за первым  ударом  серию  толчков,  когда  атомный  крейсер
колотило о борт "Адмирала Молотобойцева", а капитан  отдавал  по  внутренней
громкой  связи  последние  приказы  членам  экипажа,  Кругликов  переждал  в
аппендиксе возле переходного люка в шестой отсек.
   И, едва субмарина врезалась в глинистое дно и  остановилась,  бросился  в
корму, где заискрили и вспыхнули силовые  кабели.  На  тушение  пожара  ушло
минут двадцать. Потом через пробитые трубопроводы седьмого  отсека  внезапно
хлынула вода, и пришлось забаррикадироваться в восьмом и девятом.  Вместе  с
телами трех погибших офицеров, убитых обломками  оборудования  еще  в  самом
начале катастрофы.
   Из  всего   экипажа   в   живых   осталось   двадцать   восемь   человек.
Капитан-лейтенант Кругликов, семеро мичманов и двадцать матросов, из которых
одиннадцать были срочниками.
   Их попытки  вручную  отвернуть  вентили  экстренной  продувки  балластных
цистерн   потерпели   неудачу.   Конструкторы   санкт-петербургского    ЦКБ,
спроектировавшие крейсер, не предусмотрели  варианта  полного  обесточивания
лодки и оснастили АПРК лишь электроуправлением подачи воздуха.  Механические
штурвалы остались только для систем  внутренней  циркуляции,  чем  моряки  и
воспользовались, время от времени вентилируя отсеки техническим воздухом  из
баллонов высокого давления. В принципе, если  судить  по  инструкциям,  этот
запас воздуха не был предназначен для дыхания,  но  в  критической  ситуации
иного выхода не существовало.
   Через сутки все моряки осознали, что на самом  деле  их  атомный  крейсер
представляет  собой  не  "корабль  двадцать  первого  века",  о  чем  им   с
придыханием рассказывали инженеры-проектировщики,  регулярно  приезжавшие  с
инспекцией на лодку, а самый настоящий плавучий гроб.
   Таран "Мценска" тяжелым надводным кораблем мгновенно выявил все  недочеты
и откровенную халтуру, допущенные сотрудниками ЦКБ. От удара в нос накрылась
вся сеть трубопроводов воздуха высокого давления по обоим бортам,  хотя  она
должна была являть собой несколько совершенно автономных систем.  Закоротило
все электропитание, в целях экономии замкнутое  на  единый  силовой  кабель.
Сдвинулся с основания переходной колодец аварийного люка,  изготовленный  из
титана негодной толщины. В девятый отсек, должный служить  морякам  убежищем
при аварии даже на предельной глубине в шестьсот  метров,  начала  поступать
вода сквозь сальники валов, пущенных в тех местах, где их не должно быть  из
соображений безопасности.
   Центральное  Конструкторское  Бюро,   оставшееся   после   развала   СССР
монополистом на рынке проектирования больших лодок, работало, как и положено
любому монополисту - выпускало в свет дрянной товарец, совершенно  не  боясь
конкуренции по  причине  отсутствия  предприятий-конкурентов,  выдавая  свои
безграмотные поделки за чудеса инженерного искусства.
   Морякам пришлось перекрыть нижнюю палубу девятого отсека,  тем  самым  на
треть сократив себе пространство для маневра.
   Но  конструктивные  недочеты  меркли  по   сравнению   с   недокомплектом
индивидуальных спасательных средств. Перед выходом на учения все происходило
в  огромной  спешке,  и  на   "Мценск"   просто-напросто   не   завезли   ни
регенерационных патронов, ни спецкостюмов, ни аквалангов  замкнутого  цикла.
Даже не наполнили сжатым воздухом аварийные баллоны. Все дефицитные средства
спасения остались на складах, предназначенные к  будущему  демонстрационному
походу крейсера в Средиземное море, где  нужна  была  показуха.  И  капитану
ракетоносца,    попробовавшему    возмутиться    отсутствием    спассредств,
вице-адмирал  Михаил  Яцык  лично  приказал  выходить  в  море  и  забыть  о
некомплектности лодки. Иначе у капитана возникли бы сложности  с  дальнейшим
продвижением по служебной лестнице.
   Что-что, а поставить подчиненного  на  место  начальник  штаба  Северного
флота умел. Причем устно, без единой подписи на документах. Шантаж зависимых
от него людей и публичное сведение счетов с провинившимися Михаил Николаевич
Яцык почитал за умение командовать личным составом...
   После того как двадцать восемь моряков поняли, что самостоятельно  им  не
выбраться, они начали стучать в борт.
   И спустя сутки услышали металлический скрежет первой стыковочной  попытки
глубоководного снаряда "Приз". Целую неделю корпус  лодки  с  периодичностью
раз в два часа вздрагивал от посадок  на  комингс-площадку  одного  из  трех
спасательных аппаратов.
   Больше стучать  необходимости  не  было:  их  обнаружили,  и  теперь  все
зависело от профессионализма надводных служб. Оставалось ждать  и  экономить
силы.
   - Уже восьмой час тишина, - пробормотал из  своего  угла  закутавшийся  в
теплое одеяло старший матрос Фархутдинов. - Что они там, померли все?
   - Не паникуй, - Кругликов повернул голову в сторону  заговорившего.  -  И
меньше болтай. Баллоны не бездонные...
   - Точно, - боцман поддержал капитана-лейтенанта. -  Там  наверху  виднее,
как нас вытаскивать.
   - Так что ж ничего не происходит?  -  Фархутдинов  заворочался,  разминая
затекшую спину.
   - Угомонись, - боцман немного повысил голос. - Все нормально. Один способ
не сработал, так по-другому сделают.  Может,  тросами  зацепят,  может,  еще
как... Вот увидишь. На флоте своих без помощи не бросают. Это святое.  Закон
моря...
   -  Однозначно,  -  мичман  Савельев,  признанный  весельчак  и   балагур,
спародировал голос лидера ЛДПР.
   Сжавшиеся  от  холода  во  мгле  восьмого  отсека   подводники   тихонько
рассмеялись...