Попытки идентифицировать «Тургор» не кажутся столь безнадежными, если поместить этот проект в пространство синематографа. «Тургор» — настоящее авторское кино, концентрированный арт-хаус. Местами претенциозный, местами нескладный, почти всегда трудный для понимания и набитый символизмом, как троянский конь.

Николай Дыбовский сотоварищи уже вторую игру подряд запирают нас в замкнутом пространстве, которое заполнено увяданием, болезнью, странными обитателями и собственными страхами. А потом выбрасывают ключи от двери, переворачивают песочные часы и предлагают найти выход.
Братья и Сестры

В «Тургоре» такой тюрьмой выступает некий Промежуток. Здесь живут Сестры — полуголые девицы, которые, как и наш герой, отчаянно нуждаются в Лимфе. Она представляет собой не кровь, как можно было подумать, а различные Цвета — в их первозданном, метафизическом смысле. Цвета пурпура, янтаря, изумруда, лазури и прочих оттенков радуги вырастают в виде растений на каменистой почве, покрывают стволы деревьев, рождаются в жилах рудников. Игрок собирает их, помещает в собственное тело, где Лимфа заполняет специальные емкости — Сердца (их для пущего понимания можно сравнить с различными человеческими органами). Цвет прорастает в них, пускает ростки, которые превращаются в Нерву — цветоносные сосуды, питающие тело. Чем больше цвета в Нерве, тем крепче тело, тем больше в нем жизни и тем меньше ощущается пресс времени.

Дело в том, что с каждой минутой, проведенной в игре, собранные Цвета постепенно испаряются. Соответственно, уменьшается столбик жизненной энергии, который можно поддерживать проращиванием Цвета в Нерву. Но и там он не будет цвести вечно. Тут кроется краеугольная для механики «Тургора» вещь: Лимфу из сосудов забирает не только неумолимое время, но и мы сами. Проращенные в теле и взятые оттуда Цвета являются единственным ресурсом, позволяющим совершать какие-либо действия в этом мире. Им мы питаем Сестер — взамен они открывают в нашем теле новые Сердца и пропускают дальше по карте Промежутка. Во-вторых, чтобы собрать Цвет, его нужно сначала потратить — насытить им деревья, которые дадут плоды на следующий день или открыть с его помощью жилу в руднике. Цветом же мы и сражаемся. Среди противников — огромные твари в рудниках и заповедниках. А также Братья (они же — Охотники), которые считают себя хранителями этого мира и кормильцами Сестер, а на самом деле паразитируют, пожирая взращенный нами Цвет, запрещая отдавать Лимфу и проращивать ее в себе. Метафора понятна: жизнь — это не только брать, но и отдавать.

На этом фоне конечная цель игрока — насытить полностью свое тело Цветом (это состояние и называется тургором), чтобы вырваться из Промежутка в загадочный Верхний мир, — поначалу кажется нереальной: Цвет словно протекает сквозь пальцы. Но механика игры предполагает, что игрок будет грамотно и равномерно высаживать сады, с секундомером в руках высчитывать свои передвижения между локациями по глобальной карте, аккуратно посещать рудники, искать подходы к каким-то конкретным Сестрам, не растрачиваясь на всех, ловко сражаться и по возможности избегать встреч с Братьями.

Синий цвет увеличивает скорость перемещения, красный — ярость, желтый — метаболизм, зеленый — защиту.

«Тургор» — удивительно емкая игра. Например, тут нашлось место, кхм, эротике. У каждого Брата есть своя Сестра, и отдавать Лимфу чужой девушке — табу. Зато когда вливаешь в нее живительный Цвет, она исполняет стриптиз, меняя стартовые позы в зависимости от того, как плотно вы с ней общаетесь. Это такие ни к чему не обязывающие приватные танцы, эксплуатирующие зашитые в любого здорового мужчину механизмы.

Кроме того, «Тургор» — это RPG, игра для настоящих манчкинов. По сути, она построена на прокачке себя и ключевых персонажей, чтобы в финале достигнуть глобального повышения уровня (тургора) и увидеть титры. Есть и более прямые параллели с ролевым жанром: вкачанная в персонажа Лимфа увеличивает не только жизненные запасы тела, но и влияет на семь разнообразных параметров героя. За каждый из них отвечает свой Цвет. В силу местной специфики параметры постоянно плавают то вверх, то вниз, заставляя прокачивать какие-то конкретные показатели, в зависимости от текущей ситуации. Цвета в таком разрезе выступают аналогом experience-очков.

Наконец, «Тургор» — еще и симулятор рисования. Чтобы выполнить то или иное действие, нужно не просто потратить Цвет, а нарисовать им определенный Знак, который выступает аналогом магических заклинаний. То есть, как в Arx Fatalis или Darwinia, мы выводим мышью какие-то кружева, получая нужный эффект или впустую растрачивая «ману» (то бишь Цвет). Все Знаки поделены на четкие группы: социальные (позволяющие общаться, выпытывать у Сестер какие-то тайны, отдавать Лимфу); экономические (открывающие жилы в рудниках и выкачивающие оттуда Цвет) и, наконец, боевые, с помощью которых мы калечим врагов и ставим защитные барьеры. Плюс есть парочка специальных Знаков на особые случаи. Поначалу доступны только базовые, новые постепенно открывают Сестры или вы находите их сами.
Философия в цвету

Всю эту конструкцию кое-как удерживает местный сюжет. В Промежутке есть свои правила и табу, свои касты, теология, легенды, страхи, сомнения и интриги. Рожденный где-то на задворках герой одним представляется новым Братом, другим — неким Мессией, который избавит Сестер от тирании, выведет их в дивный Верхний мир, мечты о котором приравнены к ереси. Впрочем, это только один взгляд. Сами Сестры — те еще штучки, о чем постоянно предупреждают Братья. Девушки постоянно интригуют, клевещут друг на друга, завлекают в свои сети, обещают и угрожают.

Получается самая настоящая ролевая игра, где мы действительно отыгрываем роль. Именно тут и выступает наружу главный посыл «Тургора», который возвышается над всеми остальными ее составляющими. Как и «Мор. Утопия», это игра об ответственности за свои решения, о том, что только от нас зависит, какой будет наша жизнь: изначально она представляет собой пустой сосуд, который мы сами наполняем цветом своих желаний, принципов и моральных алгоритмов. Ну и, конечно, это метафора творческого, личностного прорыва, вдохновения. Промежуток — состояние между жизнью и существованием: мы можем стремиться, впитывать жизнь и дарить ее окружающим, отдавать часть себя, чтобы в итоге развиваться, узнавать и познавать. А можем держать все в себе, не тратить, не лезть и не мечтать, оставаясь довольным тем, что есть, и яростно отстаивая право на свою личную скорлупу. И в таком разрезе каждая Сестра представляется не просто полуголой танцовщицей, а нашими возможностями, шансами в этой жизни: упущенными, загубленными или использованными.

* * *
Вся эта философия и символизм реально задействованы: игра стимулирует медитативный подход, заставляет не думать, а именно размышлять, искать образы, проецировать и заглядывать в себя. Без метафизики она в лучшем случае распадается на неравноценные части, в худшем — в недоумении удаляется.

Здесь кроется ключевая проблема «Тургора». Описанного выше единения с игрой может попросту не случиться, если вы не захотите ее принять. То есть если вы не готовы разбираться в тяжеловесном символизме, не готовы увидеть в приватных танцах несомненно заложенные там метафоры, «Тургор» покажется претенциозной глупостью, нагромождением невнятных абстракций. А испугаться есть чего: полуголые девы, вязкий текст, обилие терминов, затянутый процесс сбора Цвета. Особенно это чувствуется в начале. Нас заставляют по несколько дней игрового времени блуждать между парой локаций, сначала сажая Цвет, потом собирая его, ожидая, когда прорастет новый… Занятие, безусловно, концептуальное, но затянутое даже по меркам готового к подобной эстетике игрока.

При этом местами «Тургор» — зрелище практически завораживающее. Тут очень хочется обратиться к авторам вообще и Николаю Дыбовскому в частности, который со страниц нашего журнала, не далее как в прошлом номере, пообещал уйти в бессрочный творческий отпуск. Друзья, у вас, кажется, начало получаться говорить с нами на одном языке. «Тургор» уже напоминает игру, а не театральный эксперимент. Игру неровную, местами разрозненную, местами надуманную. Но игру, в которой некоторым уже хочется разбираться. Не оставляйте, пожалуйста, попыток. Третий заход нас крайне интересует.